— Только круглый дурак мог сунуться сюда в одиночку! Лейтенант сказал бы: «Еще один герой нашелся!»

Мэнни прихватил с собой двух парней, лучших стрелков в Лас-Вегасе. Ему не слишком хотелось являться на стоянку автоприцепов посреди ясного дня, но выбора не было. С автостоянки возле супермаркета он угнал машину. Как только закончат дело, тачку где-нибудь бросят. Так чего страшного, если их и увидят разъезжающими в украденной машине?

Он припарковался как можно ближе к прицепу, развернув машину носом к улице и не выключая двигателя. Парочка на заднем сиденье занялась накручиванием глушителей на стволы своих пистолетов.

Мэнни подхватил небольшую сумку и сказал:

— Не высовывайте пушки, пока не войдем внутрь.

И не начинайте палить, пока не выясним, где деньги.

Понятно?

Те молча кивнули. До сих пор они не сказали и полудюжины слов.

Вход в фургон загораживала сетка. Мэнни осторожно отодвинул ее и кивнул стрелкам. Они друг за другом поднялись по небольшой лесенке. Шедший первым навалился плечом на хлипкую дверь. Она поддалась, и парочка вихрем ворвалась внутрь.

Мэнни вошел следом за ними. Двое мужчин сидели за кухонным столиком в дальнем конце фургона. Деньги были в беспорядке рассыпаны перед ними. Оружия не видно. Один из них, смуглый, темноволосый красавчик, привстал и хлопнул ладонью по столу.

— Это что за чертовщина? — растерянно спросил он.

Стрелки выразительно пошевелили пушками, и парень плюхнулся на место. В его глазах отразился ужас.

Другой мужик, здоровый и сильный, молчал и тупо пялился на незваных гостей.

Мэнни тронул одного из своих подручных за плечо и мотнул головой. Тот обошел фургончик и проверил все углы. Царила мертвая тишина.

— Все чисто, Мэнни, — доложил подручный.

— Что, ребятки, все посчитали? — ласково улыбнулся Мэнни.

— Слушайте, если вы решили ограбить нас, — подал голос красавчик, — берите деньги и уходите.

Оставьте нас…

— Естественно, деньги мы возьмем.

Мэнни вручил пустую сумку одному из своих людей. Парочка двинулась к столу, один держал на прицеле сидящих, второй быстренько сгреб доллары в сумку, после чего парочка спокойно отошла назад.

Как только до бугая дошло, что у него отбирают деньги, он поднялся на ноги и проревел:

— Сучьи дети! Что это вы так запросто вваливаетесь сюда и забираете наши…

— Пора, — скомандовал Мэнни.

Помощники выстрелили четыре раза, каждый дважды, пистолеты с глушителями произвели не больше шума, чем кошачий чих. Бугай схлопотал пулю стоя, поэтому упал на стол. Красавчик был убит сидящим на лавке, он медленно сполз с нее на пол.

— Пошли отсюда, — сказал Мэнни, — убирайте пушки.

Они вышли из фургончика и спокойно загрузились в свою машину. Насколько Мэнни заметил, их компания не привлекла особого внимания.

Как только Перино расстался с помощниками и бросил машину, он отправился искать телефон-автомат: надо было позвонить.

Дебби держала голову Сэма на коленях. Мэйджорс, лейтенант и остальные полицейские разбрелись по дому. Газеты с окон сорвали.

Сэм застонал, его веки дрогнули. Дебби ласково убрала ему волосы со лба. Он медленно открыл глаза.

Поначалу не узнал ее, взгляд его был мутным и бессмысленным.

— Постарайся не двигаться, дорогой. Сейчас приедет «скорая».

— Дебби… — Ему удалось сконцентрировать взгляд. — Что?..

— Все закончилось, дорогой. Здесь мистер Мэйджорс и полиция.

Он попытался пошевелиться.

— Мне нужно…

Она осторожно, но твердо уложила его обратно.

— Не двигайся, Сэм. Кровотечение почти прекратилось, но рана может опять открыться.

— Мне нужно рассказать Бренту…

— Нет! — Дебби быстро огляделась по сторонам.

Они были в комнате вдвоем. — Мистер Мэйджорс считает, что ты приехал сюда только для того, чтобы спасти меня. Ему ничего не известно о твоей причастности к налету. Мистер Страдвик и грабитель убиты.

Никто ничего не знает, кроме меня. Ты понимаешь?

Он попытался покачать головой.

— Я должен сказать Бренту…

— Ты не должен говорить ничего и никому! — резко возразила Дебби. — И вообще, прекрати разговаривать, Сэм. Попозже все обсудим.

Он сделал еще одну неудачную попытку подняться и тяжело упал, опять потеряв сознание. Дебби воспрянула духом, когда услышала вдалеке вой сирены.

Сэм так и не пришел в себя. Ей позволили сопровождать его в машине «скорой помощи». Он не очнулся и когда они добрались до больницы. Его быстро переложили на каталку и увезли.

Рядом с вестибюлем Дебби обнаружила маленькую комнату ожидания. Она почувствовала, что у нее сильно кружится голова, и тут вспомнила, что ела в последний раз вчера вечером за ужином вместе с Сэмом и с тех пор у нее маковой росинки во рту не было. В комнате стояли два автомата: один продавал шоколадные батончики, другой — кофе. Она купила пару шоколадок, стаканчик жидкого кофе и присела на диван.

Ей стало немного полегче, дурнота отступила, к тому же беспокойство за Сэма не позволяло ей расслабиться. Рана находится так близко от сердца, и он потерял много крови!

Прошел один час, потом другой, время тянулось еле-еле. Дебби то принималась расхаживать по комнате, то садилась на диван, два раза подходила к регистратуре справиться о Сэме. Новостей никаких не было, он все еще находился в операционной.

В комнате ожидания было окно, выходящее на улицу. Отсюда открывался унылый вид на коричневую, выжженную беспощадным солнцем пустыню. Дебби стояла и смотрела в окно, когда кто-то произнес ее имя.

Она оглянулась и увидела Пола. Вид у него был измученный: небритое лицо, одежда в беспорядке, глаза красные и воспаленные.

— Дебби, я чуть с ума не сошел! Все волновался, куда ты пропала!

Он попытался заключить ее в объятия, но она отстранила его.

— Мэйджорс сказал, что ты здесь. Почему ты не вернулась в гостиницу? Ты, должно быть, так измучилась, бедная моя девочка!

— Я жду, пока сообщат…

Он кивнул.

— Да, я все знаю. Мэйджорс сказал, этот парень вроде как спас тебе жизнь. Понимаю, ты благодарна ему, я тоже. Но для чего оставаться здесь? Тебе нужно вернуться в гостиницу. Принять горячую ванну и немного отдохнуть. Мы можем позвонить в больницу оттуда и обо всем узнать.

— Нет! Я останусь здесь!

Его глаза потемнели от душевной муки.

— Дебби! Я все понимаю, я вел себя отвратительно, пренебрегал тобой! Мне ужасно стыдно. Но… я ничего не мог тогда поделать с собой. Это было… как болезнь! — Он попытался улыбнуться. — Но теперь с азартными играми покончено! Клянусь, я больше не проиграю ни одного цента!

— Слишком поздно, Пол.

— Дебби, я люблю тебя.

Он снова попытался обнять ее, и опять она отстранилась от него.

— Но я тебя больше не люблю… Впрочем, никогда и не любила. Пол, я должна сказать тебе… Между нами все кончено. Если что-то и было. Я люблю другого человека.

Пол широко раскрыл глаза.

— Кого?

— Сэма Хастингса, — просто ответила она.

— Этого охранника? Но это невозможно! Ты ведь здесь только потому… ты просто благодарна ему. Он же спас тебе жизнь. Я понимаю твои чувства, но ведь это не причина…

— Все произошло раньше, до этого. Пол. Извини, мне очень жаль.

— Но как ты можешь так поступать, Дебби? У нас же медовый месяц!

— Как я могу? — Она вскинула голову. — И про какой такой медовый месяц ты говоришь?

Усталый человек в зеленом комбинезоне вошел в комнату, и Дебби подбежала к нему.

— Миссис Хастингс?

Она не стала поправлять его.

— Как Сэм?

— С ним все будет хорошо. Опасности удалось избежать. — Он устало улыбнулся. — Мы извлекли пулю. Он потерял много крови, но теперь должен быстро поправиться.

— Когда мне можно навестить его?

— Он еще не пришел в себя. Проснется через пару часов. Тогда можете с ним повидаться.

Ночь в Лос-Анджелесе. Теоретик аккуратно вел взятую напрокат машину по загруженному транспортом бульвару Сансет. Работало радио. Он слушал новости весь день и весь вечер. Ничего, полная тишина.

За все это время ни слова об ограблении казино.

Наконец диктор заговорил про то, что интересовало Теоретика:

— Сегодня в Лас-Вегасе произошли странные убийства. В заброшенном доме на окраине города обнаружены двое мертвых мужчин. Они были опознаны как Уолтер Лэшбрук и Эндрю Страдвик. Кроме того, еще двое, Ричард Робинсон и Джим Оберон, были застрелены на стоянке автоприцепов. У полиции пока нет версий, объясняющих причину этих преступлений, связь между ними также не установлена. В центре Лос-Анджелеса сегодня…

Теоретик улыбнулся и выключил радио. Все случилось так, как он и рассчитывал. Всех накрыли, а он успел уехать. Интересно, кто стрелял, лениво подумал он. Полицейские? А, не важно. Главное, что теперь все мертвы. И теперь его самого никак нельзя связать с ограблением. Все ниточки оборваны. Он чист, как после святого причастия. Инстинкт, как обычно, не подвел его. Он вовремя смылся и был прав.

Он засмеялся и свернул на стоянку возле небольшого клуба. Здание выглядело со стороны как частный дом, но Десантис знал, куда едет. Он уже бывал здесь.

Музыка, шум голосов, запах дыма поглотили Теоретика, стоило ему перешагнуть порог клуба. Мужчина в темном пиджаке и бабочке увидел вошедшего, и уголки его рта приподнялись в любезной улыбке.

— Рад снова видеть вас, мистер Тернер.

Теоретик коротко кивнул и проследовал за человеком с бабочкой через заполненную народом комнату к двери в дальнем конце зала. Они миновали короткий коридорчик и вошли в небольшую уединенную комнату.

— Официант подаст вам напитки, мистер Тернер, — сказал человек с бабочкой и взмахнул рукой в направлении длинного, от потолка до пола, занавеса. — Они будут готовы начать в любой момент.

Теоретик опять кивнул и на этот раз позволил себе слегка улыбнуться. Как только провожавший его человек ушел, он сбросил с себя пиджак и повесил его на спинку стула. Сам удобно устроился в большом, обитом черной кожей кресле. Закурил сигарету, с наслаждением глубоко вдохнул горький дым.

Теперь можно расслабиться. Дело сделано, заработанные деньги он положил в банки на разные счета, часть спрятал в банковском сейфе. Да, Теоретик мог гордиться собой. Самое большое, волнующее наслаждение доставляло ему осознание того, что он снова перехитрил синдикат. Он их сделал! Когда-то, еще в начале своей карьеры, он работал на главарей мафии. Но такая жизнь его совсем не устраивала. Еще бы, всякие сволочи командую г, помыкают, заставляют рисковать и подставляться и гребут ни за что огромные проценты. Тогда он послал всех подальше и устроил показательное выступление. Почти на два миллиона долларов! Самое крупное дело за все годы работы. Господи, как ему хотелось тогда посмотреть на главного мафиози в тот момент, когда он обо всем узнал!

Официант принес поднос со стаканами, ведерко со льдом, графин с водой и бутылку самого лучшего бурбона. Расставив все на столике, он удалился, не произнеся ни слова. В комнате было тихо, шум из клуба сюда не доносился благодаря хорошей звукоизоляции. Теоретик бросил несколько кубиков со льдом в стакан, наполнил его до половины виски, плеснул немного воды и снова откинулся на спинку кресла. Он сделал маленький глоток и надавил на кнопку звонка, вмонтированную в подлокотник кресла.

Занавес с шорохом раздвинулся, и взгляду Теоретика открылась огромная круглая кровать, стоящая в зеркальном алькове. На кровати уже расположились две голые девицы, они расслабленно полулежали на подушках и обольстительно улыбались ему. Десантис еще отпил из стакана и принялся разглядывать их. Недурны.

Одна рыжеволосая, высокая и стройная, с красивыми бедрами и большой высокой грудью. Она потянулась и продемонстрировала всю себя и пушистый рыжий треугольник между ног. Другая девица была темноволосая, маленькая, но с хорошей фигурой. Ее глаза горели нетерпением, она смотрела куда-то в сторону.

Теоретик почувствовал первый прилив возбуждения, где-то глубоко внутри все сладко сжалось. Он не отрывал стакан ото рта, а взгляд — от женщин на круглой кровати.

Потом из-за занавеса, как на сцену, вышел, важно ступая, высокий, молодой, загорелый и крепкотелый жеребец; его прибор был уже готов к делу — огромных размеров, твердый, торчащий вперед.

Десантис почувствовал, как растет в нем возбуждение.

Красавчик пристроился на кровати между двумя девицами. Они сразу же облепили его, руками и языками оглаживали золотистое тело жеребца, прижимались грудями, извивались и елозили. Тот, в свою очередь, трогал, гладил, ласкал и тискал все, что попадалось ему под руку или в рот.

Представление началось.

Теоретик следил внимательно за всеми движениями троицы, голодный взгляд его непрерывно перескакивал с одного на другого. Хороши, все хороши!

Надо будет похвалить человека в бабочке за то, что он так постарался и всех удачно подобрал.

Особый, специфический способ достижения сексуального удовлетворения сделал Теоретика частым посетителем этого заведения, а также аналогичных клубов в других городах. Он хорошо платил за свое удовольствие, но оно того стоило.

Его дыхание перешло в похрюкивание, когда рыжая вскарабкалась на парня и села на его аж хрустящий от прилива крови орган, как на кол, со всего размаху.

Теоретик опять почувствовал прилив жаркой волны, тепло наполнило его внутренности. Он возбудился до дрожи. Он уже опустошил свой стакан и на ощупь дотянулся до бутылки, налил себе чистого виски, не отрывая взгляда от действа на круглой постели. В сверкающих зеркалах отражались извивающиеся тела.

Десантис подался вперед. Давление у него подскочило. Он тяжело дышал и одним глотком выпил бурбон. Представление, развернувшееся на кровати, поглотило все его внимание. Он не мог отвести глаз и, когда стакан опустел, просто отставил его в сторону. Теперь из алькова доносились громкие возгласы и страстные стоны, добавляя огня его возбуждению.

Рыжая ритмично двигалась, сидя верхом на красавчике. Она посмотрела на Десантиса и подмигнула.

Потом сложила губы в смачном поцелуе.

Теоретик шумно дышал ртом. Отличное шоу, лучшее из тех, что ему приходилось видеть. Или, может, так только кажется, потому что он слишком переволновался из-за операции, боялся, что этот чертов Лэшбрук завалит дело или обдурит с деньгами.

Возня на кровати оживилась, когда девицы поменялись местами; одна слезла, а другая влезла на красавчика.

Десантис забыл обо всем, кроме зрелища. Он пылал от вожделения, остекленело таращился на непрерывно шевелящийся клубок обнаженных переплетенных тел.

Он хрипло, прерывисто дышал ртом. Троица, резвящаяся на кровати, вопила и стонала уже в полный голос.

Десантис почувствовал, как внутри у него что-то сжалось, потом прорвалось горячим потоком. У него закружилась голова, и он чуть не потерял сознание.

Потом слабость и тепло растеклись по телу, он обессиленно откинулся на спинку кресла, не отрывая взгляда от участников шоу.

Это не был оргазм. Потому что Теоретик был импотентом.

Тони Ринальди повесил трубку, повернулся лицом к окну и уставился в ночь.

Теперь все факты налицо. Сначала Тони переговорил с полицейским, Оуэном Роуном. Теперь, только что, побеседовал с Брентом Мэйджорсом. Тот уже пересчитал деньги.

Не хватает четырех сотен кусков. Конечно, надо разделить эту недостачу со всеми остальными казино, пользующимися услугами той фирмы, которой принадлежит бронированный автомобиль. Но факт остается фактом: им не удалось вернуть все деньги.

Роун уверял, что они достали всех участвовавших в налете и в живых никого не осталось.

Но Тони знал лучше, чем они. Одному удалось уйти, причем самому главному и важному. Теоретику.

Он не стал посвящать копа в свои дела, не стал рассказывать про Теоретика. Какой в этом смысл? Тони сам должен разделаться с ним.

И он доберется до этого ублюдка и пригвоздит его яйца к дереву, даже если на это уйдет вся оставшаяся жизнь!

Зазвонил телефон. Тони снял трубку.

— Да? — немного настороженно отозвался он.

— Тони, ты пролетел, — печально произнес тихий, ласковый голос. — А ведь я тебя предупреждал.

— Но мы вернули деньги! — Тони взволнованно теребил свои усики.

— Не все. Не все деньги, Тони. На четыреста кусков меньше.

Откуда он так быстро обо всем узнал?

— Мы разделались с этими ублюдками, — сказа Тони.

— И тоже не со всеми. А Теоретик?

— Откуда вы… Его я тоже достану! Клянусь могилой моей матери!

— Мы уже все решили, Тони. Мы переведем тебя в какое-нибудь другое место. Не волнуйся, это будет хорошее местечко. Я еще не изменил своего мнения о тебе и считаю тебя отличным парнем. Хоть ты и оказался в обломе…

Тони обозлился. Он понимал, что спорить, возражать, что-то доказывать — только даром тратить время и силы. Коли решение принято, его ничто не может изменить. Но независимо от того, куда ему придется уехать, он все равно достанет Теоретика и пришьет его! Если они вдвоем с Мэнни займутся поисками, то непременно разыщут его, из-под земли достанут!

Тихий голос заговорил снова:

— Дело в том. Тони, что мы собираемся обосноваться в Вегасе надолго и намерены вести дела в соответствии с законом. С рэкетом и подобной деятельностью покончено. А у тебя не слишком подходящий имидж, Тони. У нас есть другие кандидаты, вполне подходящие для легальных операций. Они принесут нам большую пользу…

— Мэнни поедет со мной, не так ли?

— Нет, Тони, — ответил тихий голос. — Мэнни останется в Лас-Вегасе.

Мэйджорс стоял за кулисами, курил сигару и слушал последнюю в сегодняшнем шоу песню Линды.

Она закончила петь и сошла со сцены под жидкие аплодисменты. Неожиданная отмена выступлений Джей Ди Фэлкона привела к тому, что зал сегодня был заполнен лишь наполовину.

Линда пробежала мимо Мэйджорса не останавливаясь, отмахнулась даже от протянутого, как обычно, полотенца.

Мэйджорс поспешил за ней.

— Эй, детка, поужинаем сегодня? — Он поймал ее за руку.

— Нет! — Линда повернула к нему мокрое от слез лицо.

— Что такое? Ну-ка прекрати! Все не так уж и плохо!

— Не плохо? Да это же полный провал! Школьные соревнования по волейболу собрали бы больше зрителей и вызвали бы в них больше энтузиазма.

— Ну да, возникли некоторые трудности, шероховатости. Но ведь этого можно было ожидать. — Они шли в ее гримерку, и Мэйджорс старался шагать с ней в ногу. — Мы срочно вызвали другого комика из Голливуда для завтрашнего ночного шоу. Он, конечно, не такой знаменитый, как Фэлкон, но, насколько я знаю, это веселый парень, полный желания работать. С ним будет легко сработаться.

— Легко сработаться! — Линда свирепо зыркнула на Брента. — По-моему, я поняла, почему ты вышвырнул Фэлкона из шоу. Ревность, примитивная ревность самца!

— Ревность? Детка, брось! Что за ерунда! Ревновать к этому уроду? — Он попытался обратить все в шутку, но не удержался и добавил:

— Ты же сказала, что не спала с ним.

— Вот видишь? — Линда резко засмеялась. Она зашла в свою гримерную и захлопнула дверь прямо перед носом у Мэйджорса, потом открыла ее. — Давай, заходи!

Она села за туалетный столик и принялась снимать грим.

— Когда я предложил тебе стать звездой нашего шоу, ты была обеими руками «за», — сказал Мэйджорс. Он говорил и безостановочно расхаживал по комнате.

— Естественно. А кто же откажется? Но ты посмотри на вещи реально, Брент. Я пока не готова. Я не могу вытащить все представление на своих плечах.

Не в состоянии.

— Да ты же поешь лучше других клубных исполнителей. По крайней мере лучше большинства из них.

— Верно, пою я неплохо, даже лучше, чем просто хорошо. Но одного этого умения мало, ты сам понимаешь, Брент.

— Ладно… ты вполне сможешь продержаться несколько дней, пока не подготовим еще один номер.

Это тебе не повредит. Линда… — Он тронул ее за плечо и повернул к себе лицом. — Не уезжай из Вегаса.

Выходи за меня замуж и оставайся здесь.

Ее лицо смягчилось.

— Милый мой! — Она погладила его по щеке кончиками пальцев. — Нет. Спасибо за предложение, но нет.

— Мне казалось, ты любишь меня.

— Да, я очень сильно тебя люблю.

— Тогда почему? — Он пытался понять ее. — Из-за… разницы в цвете кожи?

— Брент, любимый, мы же с тобой совсем разные люди. — Она дразнила его своей нежной улыбкой. — Дело, конечно, частично и в цвете кожи. Я черная, ты белый. Такой брак влечет за собой множество проблем, дорогой, поверь мне. Но главное препятствие — это моя карьера. — На ее лбу появилась упрямая складочка. — Любовь, секс, мужчины, замужество и семейная жизнь — все это не имеет для меня абсолютно никакого значения. Знаю, знаю! Ты хочешь сказать, что не станешь мешать мне, не будешь стоять у меня на пути. Но ведь наступит время и мне нужно будет отправляться в дорогу. И я не стану сомневаться ни минуты. И тогда тебе будет очень больно. А если все оставим как есть, я уеду, но потом вернусь. Шоу-бизнес вращается, как колесо, вокруг Стрипа. Я люблю тебя, Брент. Других мужчин для меня в данный момент просто не существует. Сомневаюсь, что смогу испытывать подобные чувства к кому-нибудь другому. Вряд ли я переживу столь чудесные минуты еще раз. Я непременно вернусь. Через месяц, через год.

Мэйджорс смотрел на нее, ощущая страшное разочарование. Все его надежды рухнули. Он знал, какой упрямой и настойчивой может быть Линда. Если он станет настаивать, она только утвердится в своем решении, застынет, как цемент, либо вспылит, разозлится, и они просто-напросто поссорятся.

— Ну хорошо, в этом раунде ты победила. Жаль, что ты не сможешь сегодня поужинать со мной. — Брент собрался уходить.

— Ты что-то сказал про ужин? — Линда повернулась на стуле. — Милый! Я уж думала, ты меня никогда больше не пригласишь!

— Да?

— Почему бы тебе не пойти пока вперед и все подготовить? Я поднимусь наверх сразу, как только приму душ и переоденусь.

Сэм проснулся незадолго до рассвета. В поле его зрения не было часов, но он просто почувствовал, что скоро встанет солнце. В больничной палате стояла тишина, трое других пациентов крепко спали. В боку еще сидела тупая, ноющая боль.

Первое, что он увидел, когда вчера днем пришел в себя, было склонившееся над ним личико Дебби Грин.

Какие-то другие люди смутно маячили вдалеке, но ее лицо он видел четко и ясно.

— Я люблю тебя, Сэм Хастингс, — горячо прошептала она, низко наклонившись над ним. — И у тебя все будет хорошо.

— Я тоже люблю тебя. — Вспомнив что-то, он попытался отрицательно помотать головой. — Но не все будет хорошо, не все, далеко не все.

— Нет! Никто ничего не знает! Понимаешь? Только я. Все остальные убиты, я только что слышала. И тебе придется держать рот на замке, а не то я просто зашью его.

— Дебби, как ты не понимаешь! Погиб охранник.

Я виноват в не меньшей степени, чем все остальные.

— Ты никак не мог помешать. И вообще, ты даже не приближался к этому броневику.

— Не важно. Закон…

— Закон?! Какое мне до него дело?

— К тому же деньги…

— Большую часть денег удалось вернуть. Да ведь ты сам говорил, они принадлежат синдикату, или мафии, не важно, как их назвать. И какой смысл бить себя кулаком в грудь и кричать о своей вине? Кому от этого станет лучше? Зачем тебе добровольно идти в тюрьму?

— Я больше не смогу работать в «Клондайке». Никогда.

— А кто говорит, что тебе непременно нужно туда возвращаться? Сэм… ты спас мне жизнь, ты уничтожил главаря бандитов. Разве этого мало, чтобы искупить вину? — Она улыбнулась. — Знаешь, все считают тебя героем. Немного безрассудным и рисковым, но героем.

Он попытался засмеяться, но не смог, потому что рана напомнила о своем существовании резкой болью.

— Я кто угодно, только не герой.

— Для меня герой, Сэм. И я очень прошу, чтобы ты всегда об этом помнил. И не нужно выкладывать все полицейским, когда они придут поговорить с тобой.

Насколько я понимаю, они заявятся сюда, как только тебе станет получше. Сэм, я очень хочу быть с тобой, и я умею проявлять настойчивость, чтобы получить то, что хочу. Обещай мне, что подумаешь о моих словах.

— Обещаю.

— То-то же, мой славный медведь. — Она нежно поцеловала его в губы. — Люблю тебя. А теперь отдыхай и набирайся сил.

Сэм уснул практически сразу после ее ухода. Теперь он лежал и думал о словах Дебби. В некотором смысле она, конечно, права. Все налетчики убиты, большую часть денег вернули. Ему, правда, было известно, что в деле участвовал еще один человек. Его пригласил Лэш, чтобы тот разработал план нападения в деталях, конкретизировал его. Но Сэм понятия не имел, что это за человек. Если признаться в своей причастности, придется сесть за решетку. Как Дебби сказала? «Кому от этого будет лучше?» От ограбления он никакой выгоды не получил. А теперь точно знал, что впредь близко не подойдет ни к чему противозаконному.

Он слабо улыбнулся, припоминая разговор с Дебби. Куда они поедут, если он оставит работу в Лас-Вегасе? Чем он займется? Может быть, фермой?

Интересно, способен он стать хорошим фермером?

Ему удалось скопить немного денег…

Сэм огорченно замотал головой. Нет, прежде нужно преодолеть несколько препятствий.

Он попытался сесть на кровати, и тут же от его движений вспыхнула боль: словно внезапно разбуженный голодный хищник, она накинулась на него. Все другие ощущения исчезли, и все мысли вылетели у него из головы.

Сэм нащупал кнопку вызова ночной сестры.

Билли Рэй проспал целые сутки. Проснувшись, поскреб свои бакенбарды, залез в ванну и вышел оттуда чистым и бодрым, словно заново родился. Сейчас его чемоданы стояли открытыми на кровати, он собирал вещи. Ему осталось только забрать свой выигрыш у распорядителя внизу и сесть на самолет до Мехико.

В дверь постучали. Он широко распахнул ее.

Пришла Нона.

— Ты, наверное, устал, Билли Рэй, — робко сказала она, — но мне нужно поговорить с тобой. Я несколько раз звонила, все не могла дозвониться.

— Я велел девчонке с коммутатора не соединять с моим номером. Устал до полного изнеможения. — Он жестом пригласил ее войти и поотстал немного, оглядывая ее с ног до головы. — Детка, ты такая сладкая, прямо съесть хочется!

Нона выглядела весьма элегантно и благопристойно в желтом, не слишком коротком, подчеркивающем линии великолепной фигуры платье, которое сильно отличалось от ее обычного клубного наряда.

— Ты бы не пришла сюда, чтобы сказать «нет». — Томпсон улыбнулся. — Какая удачная у меня неделя, детка! Тебе это известно? Ты же не собираешься становиться на пути удачи старого Билли Рэя, верно?

— Нет, не собираюсь.

Он взял ее руки в свои большие лапы и стиснул их.

— Правда, Нона, дорогая?

— Правда, Билли Рэй. Если хочешь, я буду с тобой.

Он расплылся в улыбке:

— Ай да я, ай да сукин сын!

Он подхватил ее на руки и закружил по комнате.

Билли Рэй смеялся, и Нона смеялась вместе с ним.

Они кружились и кружились, пока он не начал задыхаться. Опустился в кресло, похлопывая себя по огромному животу, и признался:

— Ноги у меня болят, сладкая моя. Надо немного посидеть.

— Хочешь выпить, Билли Рэй?

— Еще слишком рано пьянствовать. Иди, присядь ко мне на колени.

Она послушалась.

— Мы едем в Мехико?

— Едем в Мехико, детка. Два билета на самолет я уже купил. В первый класс. Где твои вещи, сладенькая моя?

— Все вещи, которые у меня есть, уже уложены, чемоданы здесь, в казино. Я продала машину и поместила объявление о продаже квартиры. Знаешь, я в любом случае уеду отсюда. Билли Рэй… — Она запнулась. — Вчера произошло нечто такое, о чем я хотела бы тебе рассказать…

Билли Рэй закрыл ладонью ее рот.

— Не хочу ничего слушать. — Другая его рука соскользнула вниз и принялась ощупывать ее зад. — До самолета два часа. Думаю, нам хватит этого времени, чтобы по-быстренькому?..

— Времени больше чем достаточно, Билли Рэй, — серьезно сказала Нона.

Брент Мэйджорс стоял в фойе и курил сигару.

Одиннадцать часов утра, и некоторые гости уже начали выезжать и сдавать номера. Праздники закончились. Сегодня сюда приедут новые туристы, желающие попытать удачи в казино.

Мэйджорс чувствовал себя вполне удовлетворенным. Ему пришлось согласиться с предложением Линды, если и не с радостью, то по крайней мере с покорностью и смирением. Она много раз повторила, что вернется, и он тоже будет здесь, будет ждать ее.

Теперь историю с ограблением перестали скрывать.

Да и как можно замолчать происшествие, если четыре человека убиты? Но теперь это было уже не опасно.

Большую часть денег удалось вернуть, грабители уничтожены. Теперь эту историю можно рассматривать как серьезный урок и предостережение всякому придурку, задумавшему поживиться в лас-вегасских казино.

Покерный турнир успешно закончился, и намечены сроки проведения следующего. И лишь одна забота грозила испортить хорошее настроение Брента — Тони Ринальди. Странно, он до сих пор не позвонил, чтобы подтвердить свои требования. Ведь Ринальди прекрасно знает, что деньги удалось вернуть. Чем же объяснить его молчание?

Мэйджорс не спеша прошелся до казино. Игра шла вяло. Лишь возле пары-тройки игральных автоматов торчали одинокие фигуры. Все столы пустовали, за исключением одного рулеточного и одного стола для крапа. У рулетки сидел, сгорбившись. Пол Грин.

Вид у него был ужасный: лицо осунувшееся, одежда мятая, будто он спал прямо в ней.

Тут Брента словно что-то толкнуло, и он вспомнил. Вчера главный кассир сообщил, что они приняли от Пола Грина несколько чеков. Поскольку Мэйджорс в рекламных целях предоставил молодоженам широчайший круг услуг и возможностей, он распорядился продолжать принимать от Грина чеки.

Но делу не повредит, если сегодня, попозже днем, он позвонит в Канзас-Сити, в банк, на который эти чеки выписаны. Да, мысль очень неплохая, так и сделаем.

Мэйджорс вернулся в фойе.

Билли Рэй у конторки сдавал ключи. С ним рядом стояла Нона Эдриан.