— Давайте! Все равно ничего не найдете.

Его зеленые глаза смотрели холодно и строго. Под этим испытующим взглядом Нона внутренне съежилась, и ей пришлось приложить максимум усилий, чтобы не задергаться и не начать бегать глазами. В конце концов она разозлилась.

— Почему вы на меня так смотрите?

Мэйджорс вздохнул.

— Иди, Нона, работай. — Он кивком указал ей на дверь.

— Думаю, вам все же следует обыскать меня. Раз меня обвинили…

— Нет, Нона. Возвращайся к работе… Сэм, задержись на минутку.

Нона прикусила губу и вышла из комнаты, оглушительно хлопнув дверью. Но в холле ей пришлось замедлить шаг и остановиться, прислонившись спиной к стене. Ноги стали совсем ватными. Она же чуть не попалась!

Лэш, проклятый Лэш! Все из-за него!

Правда, победа в разборке с Эмметом Пиннеем придала ей воодушевления и смелости, и Нона стащила еще три фишки в течение следующих двух часов — две по сотне и одну десятидолларовую. Все три она приклеила под ту же раковину в женском туалете.

Напряжение, вызванное необходимостью таскать по казино фишки в лифчике, отпустило. Эта липкая гадость, которую изготовил Лэш, работала отлично.

Теперь он сам сможет забрать фишки из-под раковины, не встречаясь с ней. И опасность быть пойманными значительно уменьшится. Все-таки Лэш далеко не дурак, с неохотой призналась себе Нона, совсем не дурак.

Она взглянула на часы. Пора ему звонить. Она оставила поднос у стойки и сказала бармену:

— Я отойду на пять минуточек, Вилли.

Бармен кивнул, и Нона пошла в холл, где висели телефоны-автоматы. Набрала свой номер и приготовилась ждать. Лэш, как и обычно, долго не отвечал.

Она уже собралась повесить трубку, когда на другом конце провода раздался голос Лэша, приглушенный, настороженный:

— Да?

— Привет, дорогой. Это я. Я достала…

Его голос тут же изменился, зазвучал нетерпеливо и энергично:

— Хорошая девочка! Сколько?

Нона не смогла не похвастаться:

— Целых триста шестьдесят! — И улыбнулась, услышав, как он присвистнул.

— Отлично поработала, Нона!

— Меня чуть не сцапали. Этот чертов Мэйджорс меня подозревает. Я чувствую!

— Подозрения к делу не пришьешь, детка. Просто не попадайся ему на глаза.

— Не беспокойся, именно это я и делаю. Почему ты так долго не брал трубку?

— Я выходил из дома. Только вошел и услышал, как телефон звонит. У меня было… дело.

— Ладно. Надеюсь, у тебя все получится.

— Не беспокойся, детка, все получится. Все уже более-менее проясняется. Через несколько дней мы с тобой уедем отсюда и будем как сыр в масле кататься.

— Хорошо бы, ловлю тебя на слове, — не слишком радостно улыбнулась Нона.

— Где фишки? При тебе?

— Та липучка, что ты мне дал, отличная штука. Я прилепила фишки под раковиной в женском туалете, за баром возле казино.

— Ладно, понял. — В голосе его слышалось самодовольство. — Значит, хорошая штука? Я же говорил тебе.

— Совершенно… — Тут внимание Ноны привлек мужчина в соседнем автомате. Он повернулся к ней спиной и стал перелистывать телефонную книгу.

В трубке раздался нетерпеливый голос Лэша:

— Ты где, детка? Под какой, говоришь, раковиной?

— Второй, — ответила Нона шепотом, чтобы ее не было слышно в соседней кабинке.

— Что значит «второй»? Под второй раковиной?

Откуда вторая? С какого края?

Мужчина в соседней кабинке оглянулся. На нее?

Не может быть. Нона решила, что это, вероятно, лишь игра ее воображения. Но потом она узнала в нем одного из сотрудников службы безопасности, и сердце у нее подпрыгнуло. Она сразу вспомнила, как Мэйджорс попросил Сэма Хастингса задержаться на пару слов. Неужели они установили за ней слежку?

— Я не могу больше разговаривать, — быстро прошептала она, повесила трубку и выскользнула из кабинки. Ей потребовалось собрать всю свою волю, чтобы держаться спокойно и идти через холл как ни в чем не бывало. На самом деле Ноне хотелось сжаться в комочек и исчезнуть отсюда поскорее. У самого входа в зал она рискнула оглянуться назад. Мужчина все еще стоял в кабинке телефона-автомата и сосредоточенно просматривал страницы телефонного справочника.

Он даже не обратил на нее внимания!

Загружая в баре поднос напитками, Нона думала про Билли Рэя и его предложение. Господи, ну почему она сразу не согласилась принять его и убраться из этого проклятого места, из этого мерзкого города и, самое главное, подальше от Уолтера Лэшбрука и его делишек?!

— Проклятая идиотка!

Лэш с грохотом швырнул трубку, ругаясь на чем свет стоит.

Значит, она прилепила эти фишки под раковиной. Только под какой! Он отшвырнул попавшийся на пути стул. Ладно, там их не слишком много, с полдюжины, не больше.

Лэш достал одежду из шкафа и разложил на кровати. Проклятие, как же он ненавидит эти тряпки! Но так удобнее всего. Он сам лично придумал такой способ и весьма этим гордился. Уже целый год он проникал в дамские комнаты «Клондайка» и забирал там у Ноны ее добычу. Ничего более гениального изобрести просто невозможно, Сейчас нужно быстро одеться. Потом он поедет в казино, войдет туда через боковой вход, пройдет через холл к служебному бару и проникнет в туалет. На то, чтобы найти фишки и смыться подальше, хватит нескольких секунд.

Лэш разделся до трусов, сел на кровать и натянул на себя плотные черные чулки. Потом просунул голову в вырез платья, просунул руки в рукава, потянул за подол и принялся одергивать его перед зеркалом, поправлять на боках и плечах. Наряд этот состоял из сплошных складочек, оборочек, кружавчиков. У платья были рукава до запястий и очень широкая, свободная юбка до пят. Лэш напялил парик с длинными седыми волосами и, как всегда при подобном преображении, вздрогнул. Теперь его могли выдать лишь волосатые руки. Уж слишком густой и жесткой была поросль. Лэш тяжело вздохнул, натянул перчатки и аккуратно заправил их под длинные рукава платья.

Потом стал рыться в шкафу в поисках темно-синей шали. Платье тоже было темным, с неброским серым рисунком. Такой наряд никогда не привлечет внимания.

И вообще он неплохо замаскировался. В шали, наброшенной на широкие плечи, перчатках, скрывающих волосатые руки, его было сложно узнать. К тому же Лэш немного ссутулился, чтобы казаться пониже ростом. Он посмотрел на себя в зеркало и решил, что похож на дородную вдовушку. Так подумает всякий, кто не затеет познакомиться с ним поближе.

Предпоследний штрих — он влез в туфли на низком каблуке. Самым сложным для него оказалось научиться ходить в женских туфлях. Сначала он пытался освоить высокие каблуки. Ноги тут же сложились гармошкой, и он грохнулся на задницу.

Нона, которая натаскивала его, обучала небольшим женским премудростям, чуть не надорвала тогда живот от хохота.

И в последнюю очередь Лэш взял скромную сумочку. Выйдя из дома, сел в «кадиллак» и поехал в «Клондайк».

Он вошел в казино, движения его были степенными, неспешными (ему приходилось проявлять осторожность даже при ходьбе на невысоких каблуках).

Игра шла некрупная. Лэш приостановился у первого стола для крапа.

— Восемь. Выпало восемь очков. Леди и джентльмены, начинаем с восьми. Господин выбрасывает четыре очка…

Ни один человек не обратил на него внимания.

Лэш шмыгнул глазами туда-сюда, выискивая Нону.

Ее не было видно. Это хорошо. Они договорились когда-то, что им лучше не встречаться в казино, разве что в туалете.

Лэш прошел мимо игральных автоматов. Какой-то подвыпивший мужик отчаянно ругался и непрестанно дергал за ручки.

— Ну, давай же, вшивый ублюдок, гони деньги!

В баре оказалось полно народу. Лэш проскользнул через толпу и пробрался в туалет.

Там он тихо чертыхнулся. У одной из раковин стояла белокурая девица. Такую возможность им с Ноной всегда приходилось учитывать. Зачастую приходилось дожидаться, пока из всех кабинок не уйдут тетки и помещение не освободится. Туалетные звуки — журчание мочи, шум спускаемой в унитазе воды — страшно смущали Лэша. На этот раз ему по крайней мере не придется крутиться поблизости.

Блондинка бросила на него быстрый взгляд и сразу же отвела глаза, как будто застеснялась, и стала плескать на лицо холодной водой. Она стояла у второй раковины слева.

Лэш подошел и встал у второй раковины справа (всего их было здесь пять), притворившись, что рассматривает себя в зеркало. Он повернулся к девице спиной, чтобы пошарить под раковиной рукой. Фишек здесь не было! Лэш сердито выругался себе под нос.

Он выпрямился и оглянулся на блондинку. Фишки приклеены под ее раковиной. Девица плакала, глаза у нее покраснели и опухли, волосы растрепались. «Интересно, что с ней случилось? — подумал Лэш. — Может, ее трахнули или она просто продулась вдрызг за одним из столов?»

Блондинка склонилась над раковиной и шлепала себя пальцами по векам.

К ужасу и удивлению Лэша, неожиданно она обернулась к нему с вопросом:

— Мадам, скажите, ваш муж тоже азартный игрок?

Лэш быстренько отвернулся, низко склонился над раковиной, пряча лицо, и изобразил приступ кашля.

Блондинка продолжала:

— Знаю, я не должна плакать, но никак не могу сдержаться.

Лэш был в ярости. Какого черта он влип в подобную ситуацию?!

Судя по всему, подчеркнутая недружелюбная неразговорчивость Лэша не произвела на девицу никакого впечатления и не лишила ее желания говорить.

Она что-то лопотала, лопотала. Наконец оборвала себя на полуслове, к огромному облегчению Лэша, и снова плеснула себе в лицо водой.

— Кошмар, на кого я похожа! Вся растрепанная!

Она принялась рыться в сумочке, откопала там расческу и провела по спутанным волосам. Лэш старательно изображал сильную занятость, но ему в общем-то нечего было делать. Он даже не мог притвориться, что моет руки, ведь для этого пришлось бы снять перчатки, и тогда ему не скрыть свою звериную волосатость. Может, лучше зайти в кабинку и переждать, пока она не уйдет?

Эта сучка все испортила. Он уже мог бы давно забрать эти фишки и убраться отсюда. Лэш решился посмотреть на блондинку, и у него перехватило дыхание. Она задрала юбку почти до пояса и начала приглаживать и поправлять и без того плотно облегающие трусики. От подобного зрелища, от вида шелковистой нежной кожи Лэша бросило в жар, и он почувствовал, что густо покраснел.

Девица теперь не обращала на него абсолютно никакого внимания. У нее были длинные, очень красивые ноги, и она умудрилась продемонстрировать их в наивыгоднейшем виде, пока крутилась и похлопывала себя по попке. Лэш забыл о смущении и заинтересовался. Еще немного, и он возбудится. Этого только ему сейчас не хватает!

Девица опустила юбку, горестно вздохнула, еще раз посмотрелась в зеркало и вышла из туалета, не сказав больше ни слова.

Лэш мигом подскочил к раковине, возле которой только что вертелась блондинка, и быстро залез под нее рукой. Фишки здесь. Из его груди вырвался вздох облегчения. Лэш отковырял фишки и быстро засунул их в сумочку.

Теперь ему стало хорошо, и он принялся машинально ощупывать карманы в поисках сигары, пока не вспомнил, что одет не в тот наряд.

В туалет вошли три женщины, они оживленно болтали, перебивая друг друга и размахивая руками. Лэш собрался уходить. Ему пришлось немного постоять у стеночки, опустив голову, чтобы пропустить их всех внутрь, и только тогда он получил возможность смыться.

Дебби вышла из туалета. «Я похожа на черта, — думала она. — Впрочем, какое это имеет значение?

Мое состояние и внешний вид никого не волнуют, и меньше всего Пола». Она задрала повыше голову и гордо направилась в толпу.

Неподалеку стоял Сэм Хастингс и не сводил глаз с двери в дамскую комнату. Она крайне удивилась, заметив его здесь. Естественно, что и он ее увидел.

Не было никакой возможности избежать встречи с ним, спрятаться или убежать обратно.

Сэм заулыбался и пошел к ней навстречу.

— Дебби! Рад с вами встретиться!

Но сам все же поглядывал в сторону входной двери туалета.

— О, Сэм! — Неожиданно для себя она разрыдалась.

— Эй, что такое? Да будет вам! — Теперь он полностью переключил свое внимание на нее. — Что случилось?

— Ничего. Я не знаю… Нет, знаю. Это из-за Пола!

— Вашего мужа? А что он? Послушайте… — Сэм метнул еще один взгляд на дверь за ее спиной. — Если хотите, расскажите мне обо всем. Пойдемте, я возьму чего-нибудь выпить.

— Я, наверное, и говорить-то не смогу, буду плакаться вам в жилетку, и все. — Дебби шмыгнула носом и смахнула ладошкой слезы.

— Ничего страшного, Дебби, у меня большая жилетка, — мягко проговорил Сэм, — к тому же быстро сохнущая.

Он взял ее за руку и повел через толпу в концертный холл. Дебби полезла в сумочку за носовым платком и немного отвернулась, чтобы вытереть слезы.

Уголком глаза она заметила седую крепкую женщину, ту самую грубиянку, которая даже не удостоила ее словечком. Она торопливо выскочила из туалета и исчезла в толпе. Похоже, Сэм не обратил на нее внимания.

Хотя «Клондайк» рекламировал свои представления как непрерывные, это было не совсем так. Дебби уже имела возможность обнаружить подобное несоответствие, когда забрела сюда случайно, чтобы выпить в одиночестве. Оказалось, шоу организованы здесь следующим образом: полчаса — концерт, следующие полчаса — перерыв.

Сейчас как раз был перерыв. И это было очень кстати, потому что сегодня на сцене выступал сборный ансамбль рок-музыкантов и рок-певцов. Они вместе производили такой грохот, издавали такой вой, что вполне могли заглушить шум при крушении поезда. В полупустом зале легко нашелся свободный столик. Сэм заказал себе пиво и скотч с содовой для Дебби. Когда официант принес напитки и каждый сделал по глотку, Сэм задал вопрос:

— Итак, Дебби, что произошло? Что-то случилось с вашим мужем?

— Он все время проводит в казино, Сэм. Он только и делает, что играет!

— Так… Ну, Дебби, для этого люди и приезжают в Вегас, и для этого существует наш клуб. Постойте-ка… — Сэм внимательно посмотрел на нее. — Вы сказали, все время?

Дебби почувствовала, что начинает краснеть, но глаз не отвела.

— Да, я именно это и сказала.

Сэм вдруг обнаружил что-то необычное в своем стакане с пивом и принялся внимательно его изучать.

Потом слегка осипшим голосом произнес:

— И это сейчас, когда у вас медовый месяц. Простите, но ваш муж редкий дурак, по-моему.

— Вы все-таки не поняли. Он проиграл очень много денег, почти две тысячи долларов, может, даже больше. Он и сейчас играет. Я пыталась уговорить его уйти, прекратить это, грозилась закатить сцену. Но он даже внимания на меня не обратил.

— Мне очень жаль, Дебби. Такое иногда случается. В этом заключается трагедия Лас-Вегаса. Люди здесь теряют голову. Но к сожалению, я ничем не могу помочь вам, разве только запру вашего мужа в номере на некоторое время.

— Один человек, мистер Страдвик, сказал мне…

Сэм перебил ее:

— Полковник? Он-то здесь при чем? Он имеет какое-то отношение к вашему мужу? Он его как-то поощряет к игре?

Дебби вспомнила просьбу полковника.

— Нет, нет! Просто, я с ним разговорилась сегодня утром, и он мне сказал, что страсть к игре такая же тяжелая болезнь, как и алкоголизм. Это правда?

— К сожалению, чистая правда, Дебби. Я сам вижу таких людей каждый день. Вы, наверное, слышали, что наркоман за дозу готов продать собственную мать?

Так вот иной азартный игрок ради горстки фишек тоже не пожалеет и мать родную.

Дебби уныло повела плечами.

— Значит, я здесь бессильна? Да? — Она допила виски.

Артисты тем временем вышли на сцену.

— Мне очень жаль, Дебби, — сказал Сэм. — Я очень хочу помочь вам.

— Я ценю вашу доброту, Сэм. — Она вдруг порывисто протянула ему руку.

— Вы мне очень нравитесь, Дебби. И я хочу, чтобы вы об этом знали.

Дебби отдернула руку, будто обожглась. Непонятно почему, но ее глаза опять наполнились слезами., Сэм оглянулся и жестом подозвал официанта.

— Еще виски?

Ансамбль заиграл в бешеном, неистовом ритме, а длинноволосый юнец завыл что-то в микрофон.

Дебби резко вскочила и испуганно пролепетала:

— Нет, Сэм. Спасибо за все. Мне надо идти.

— Дебби…

Она остановилась. Сквозь грохот музыки и завывание певца голос Сэма был едва слышен.

— Утром я буду в бассейне. Вы придете?

Она помолчала несколько секунд. Сердце ее тревожно билось. Потом она сказала:

— Хорошо, Сэм, я приду.

Брент Мэйджорс злился целый день и весь вечер.

Его планы казались полностью расстроенными. Во-первых, ссора с Линдой до сих пор не улажена. С прошлой ночи он не смог и минутки побыть с ней наедине. А если он попытается поговорить с ней сейчас, перед ее выступлением, или в перерыве между номерами, будет только хуже. Если они опять поругаются, то выступление Линды будет сорвано. Он слишком уважал и ценил ее как артистку, потому не хотел рисковать.

Разговор с Тони Ринальди терзал его, словно незаживающая рана, не давал о себе забыть, как назойливая зубная боль. Мэйджорс знал, что это можно запросто уладить, без лишних вопросов. Честно говоря, предложение Ринальди не слишком его удивило.

Он знал, что во многих казино занижают суммы доходов, даже приличные владельцы часто идут на такого рода нарушения. Подобные вещи не осуждались теми, кто подавал о себе честные сведения. Так можно было уменьшить налоги. А когда это считалось большим грехом обвести вокруг пальца ребят из налоговой службы? Да еще и неплохо заработать.

— И все же ему самому это не слишком нравилось. Но что делать? Ринальди — начальник. И если начальник дает недвусмысленное указание, ему не возразишь. Если не хочешь, чтобы тебя уволили. И какой же тогда остается выбор? Уйти? Уволиться самому? Так всегда он поступал раньше. Но теперь, достигнув приличного положения, заняв такую высокую должность?..

Мэйджорс знал, что о нем неплохо говорят на Стрипе. Он сумел сделать себе хорошее имя и мог бы запросто перейти работать в другое заведение. Со временем. Тепленького местечка управляющего казино на Стрипе добивались слишком многие желающие. И такие вакансии освобождались не часто.

Надо найти иной выход. Обязательно! Должно быть какое-то еще решение, кроме увольнения. Он сможет работать и при таких условиях. Раз Ринальди так хочет, так старается обратить на себя внимание, с какой стати Мэйджорс должен беспокоиться? Это же не его деньги.

И еще есть одна проблема — Нона Эдриан. Хотя ей удается всегда выглядеть чистенькой, что-то в ее поведении настораживало и раздражало Мэйджорса.

Он решил присматривать за ней повнимательнее. Если он хоть раз поймает ее на краже фишек, то ей больше не найти работы ни в одном из лас-вегасских казино.

Ее не возьмут даже туалеты мыть. Он уж приложит для этого все силы.

Сейчас уже немного за полночь. Мэйджорс поспешил за кулисы. Линда закончила свой последний номер, и в зале раздались дружные аплодисменты.

Брент решил прояснить отношения между ними. Если надо, он попросит прощения. Но и она должна кое за что извиниться.

Мэйджорс поднялся за кулисы. Раскрасневшаяся, вся взмокшая, Линда как раз выбежала со сцены. Он встал в стороне, закурил сигару, дожидаясь, пока она вытрет лицо полотенцем..

Линда заметила его и ослепительно улыбнулась, показывая, как рада его видеть.

— Милый! Поужинаем сегодня?

От изумления Мэйджорс чуть не выронил сигару.

Женщины! Разве их можно понять?

— Конечно, — сумел выговорить он. — Сейчас же прикажу все принести в номер.

— Хочешь сказать, что еще ничего не готово?

Он заулыбался. Разве так уж необходимо понимать женщин? Все неприятности сегодняшнего дня вмиг куда-то улетучились.

— Я был сегодня немного занят, детка. Пара минут, и все будет готово. Давай, поднимайся ко мне, когда переоденешься.

Полковник предупредил Пола Грина, что система Алемберта дает настоящие результаты только в том случае, если игрок четко соблюдает все правила.

— В Лас-Вегасе существует одна поговорка, мистер Грин, — просвещал своего клиента полковник. — Здесь говорят: «Системный игрок балдеет от своей системы, бумаги и карандаша. А деньги ему даже не нужны!» Естественно, все были бы только рады этому, ведь задача ваших соперников самим получить выигрыш покрупнее. Но система Алемберта непременно сработает, если только вы проявите терпение и не станете рисковать. Другими словами, подвести может игрок, а не система. Конечно, идеальная игра для системы Алемберта — рулетка, так как и та и другая имеют самое непосредственное отношение к числам.

Пол играл по системе полковника уже несколько часов и за все это время выиграл всего несколько долларов. Если дело будет продвигаться такими темпами, он может сидеть здесь еще целый год и даже не мечтать о том, чтобы отыграться. Ведь его проигрыш превышал две тысячи долларов!

Система была довольно простой. Игрок начинает, закрыв ставками все номера с одного до десяти. После каждого круга, выигрыша или проигрыша, один номер вычеркивается, и следующие ставки делаются на оставшиеся. Когда все номера таким образом будут исчерпаны, игрок начинает пытать удачу заново тем же способом. Теоретически каждый подобный проход по ставкам должен приносить игроку около тридцати долларов выигрыша. При этом требовалось делать много записей и быстро считать, но это как раз не составляло никакого труда для Пола.

Но вот сидеть час за часом на маленьком стуле, сгорбившись возле рулеточного стола, казалось ему крайне утомительным и унизительным. Его глаза покраснели, во рту все спеклось от сигаретного дыма, усталость навалилась на плечи тяжелым грузом.

Пару часов назад Дебби пыталась уговорить его уйти, выманить из-за этого стола, даже пробовала угрожать. Пол просто не обратил на нее внимания. Последние двое суток он вообще едва замечал жену, словно она была ничтожным, раздражающим фактором, едва затрагивающим его сознание.

Колесо замедлило вращение и остановилось. Пол опять выиграл, всего несколько долларов. Он вычеркнул последний номер и вырвал листок из блокнота.

Пока колесо рулетки крутилось, на этот раз без его ставок, Пол подсчитал выигрыш. Так и есть, последний проход по системе принес ему ровно тридцать долларов прибыли. Потом он пересчитал фишки. Перед ним лежала стопка на сто сорок долларов.

Пол отвлекся ненадолго, чтобы закурить сигарету и немного оглядеться вокруг. С удивлением заметил, что уже больше двух часов ночи. Толпа народу в казино немного поредела, но в зале все еще оставалось немало любителей игры.

Пол вертел в руках свои фишки. Он взглянул на чистый лист блокнота, потом перевел взгляд на колесо, которое вот-вот должно было остановиться.

Крупье собрал фишки со стола и заплатил одному игроку. За столом вместе с Полом сидели еще трое.

— Делайте ваши ставки, леди и джентльмены, — пригласил крупье.

В усталом мозгу Пола вдруг всплыла шутка, которую он не так давно случайно услышал. Один из игроков рассказывал другому: «Системы? Сейчас я тебе все про эти системы расскажу. Тут был как-то один парень, играл по-крупному. Так вот, он однажды притащил шлюху к рулетке. Дал девке фишку на двадцать пять долларов и велел поставить на ту клетку, в которой написано, сколько ей лет. Она поставила на двадцать четыре. Выпало двадцать пять. А девка шлепнулась в обморок. Ей, оказывается, было как раз двадцать пять. Так что вот тебе самая лучшая система: ставь на свой возраст».

Пол на секунду задумался, вспоминая, сколько ему лет. Тридцать. Он едва успел поставить все свои фишки на номер тридцать, как крупье запустил колесо.

Если он выиграет на этот раз, то вернет все, что проиграл раньше, и даже останется с прибылью. Но победит он или потеряет, подумал Пол, все равно он слишком в большом долгу перед Дебби.

Колесо жужжало. В тот момент, когда вращение замедлилось, звякнул шарик. Колесо крутилось все медленнее и медленнее. Шарик покачался возле тридцатой ячейки, потом все-таки перескочил на тридцать первую. Лопатка крупье метнулась к стопке Пола и сгребла ее.

Отчаяние тисками сдавило голову Пола. Он был как в тумане, и в памяти всплыла фразочка из подслушанного разговора: «Девка шлепнулась в обморок».

В какой-то момент ему показалось, что сейчас он сам потеряет сознание.

Он медленно поднялся из-за стола, словно старик, оберегающий свои хрупкие кости. Едва передвигая ноги, побрел к фойе. Здесь располагались кассы, здесь можно было обменять деньги на фишки, и здесь еще работали два дежурных кассира.

Пол замедлил шаги, похлопал себя по карманам и нащупал чековую книжку. Сегодня днем он уже выписал чек на двести долларов. Значит, на его банковском счете в Канзас-Сити ничего не осталось. Чек, который он выпишет сейчас, будет недействительным.

Но сегодня суббота, вернее, утро воскресенья. В понедельник — День труда. Банки будут закрыты до вторника, следовательно, до того времени никто не сможет проверить его счет. А ему-то и нужно совсем немного — всего одна улыбка фортуны, один выигрыш. Он все отыграет, и у него еще будет время слетать домой и внести деньги на счет.

Пол вытащил чековую книжку и подошел к окошечку кассы.

Тони Ринальди стоял в своей ванной комнате, отделанной белым кафелем и сверкающей хромированными трубами, и разглядывал себя в зеркале. Похоже, он набрал лишнего веса. Лицо какое-то одутловатое.

Он установил правую створку зеркала точно под углом в сорок пять градусов. Может, это только кажется? Похоже, освещение не слишком удачное. Он принялся изучать свой профиль. Ну точь-в-точь Валентине… если бы Валентине носил усики.

Хорош, ничего не скажешь. Тони погладил усики, смахнул с воротничка воображаемую соринку и вернулся в кабинет. Часы в стиле барокко на противоположной от стола стене показывали одиннадцать часов утра. Сегодня воскресенье.

День начался отлично. Рано утром он сходил с семьей к мессе, а полицейский Оуэн Роун должен появиться через несколько минут. Когда встреча закончится, этот вегасский коп будет у него в руках.

Достаточно только взглянуть на фотографии, которые сварганил Лензи. Роуна крепко подцепили на крючок. Ему не сорваться.

Лишь одно не давало Тони покоя. Брент Мэйджорс. Этот парень ушел вчера отсюда не слишком испуганным. И Тони не очень-то был уверен в том, что Мэйджорс уступит. Все-таки он раньше служил в полиции. Естественно, у Тони было досье на Мэйджорса, в котором прослежен весь его служебный путь. А копу нельзя доверять, если не знаешь его слабости и промахи, если не держишь его крепко в руках. Коп однажды — коп навсегда.

Тони взял мундштук, вставил в него сигарету и закурил. Он повернулся к большому окну. Кабинет выходил на север. Отсюда был виден дворик с плавательным бассейном, а за ним стройный ряд деревьев, высаженных по границе соседского участка. Стройная девушка приплясывала на трамплине для прыжков в воду и что-то кричала. Тони видел, как открывается ее рот, но ничего не слышал. С улицы в кабинет не проникало ни звука.

.В дверь тихо постучали. Он отошел от окна и откликнулся:

— Войдите.

В кабинет вразвалочку ввалился Оуэн Роун. Он не скрывал раздражения и всем своим видом показывал, какое великое одолжение сделал, придя сюда.

Тони радушно улыбнулся:

— Доброе утро, мистер Роун. Прошу прощения, лейтенант Роун!

— Привет, Ринальди. Что все это значит?

— Пожалуйста, присядьте. — Тони указал на стул перед письменным столом. — Полагаю, наша беседа займет некоторое время.

— Мне некогда. Давай, не тяни резину, ближе к делу.

Голос Тони стал жестким:

— Сядьте, лейтенант.

Роун усмехнулся, запустил пятерню в рыжую шевелюру и покачал головой.

— Я постою, Ринальди. Давай, выкладывай свои новости. Ты выходишь из дела, завязываешь с рэкетом?

Тони глубоко вздохнул и сделал приятное лицо.

Этот хренов коп пытается разозлить его. Не выйдет.

Тони заставил себя улыбнуться и вежливо, но твердо сказал:

— Я не занимаюсь рэкетом, господин полицейский.

— Вранье! — махнул рукой Роун. — Можешь вешать эту лапшу старушкам из благотворительного комитета.

— Не стоит разговаривать со мной в таком тоне — Ринальди наклонился к нему, опершись руками на стол. — А теперь вам лучше послушать меня, чтобы потом не пожалеть. И сядьте вы, ради Бога! Я не собираюсь кричать через всю комнату!

Роун довольно долго недоуменно пялился на Тони, потом со вздохом подошел поближе и сел на указанный стул. Каждым своим движением полицейский демонстрировал, что ему все это неприятно и обременительно и что он согласился сесть, только желая на несколько минут проявить терпение.

— Закуривайте, — предложил Тони, все еще вежливо.

Роун отказался, холодно мотнув головой.

Тони выдохнул дым, откинулся на спинку стула и мягко проговорил:

— Во-первых, хочу поздравить вас. Отныне вы будете получать от меня жалованье. Я…

Роун заморгал и выпрямился.

— Что?

— Вы не ослышались, друг мой. Теперь вы работаете на меня.

— Какого дьявола? — Роун вскочил на ноги, дико озираясь по сторонам. — У тебя здесь везде «жучки» понаставлены?

— Для чего мне делать подобные вещи? Сядьте!

— Ах ты проклятый макаронник! Сукин сын'.. — Роун приблизился к столу и угрожающе навалился на него. Его лицо стало багровым, руки сжались в кулаки. — Ну у тебя и шуточки!

Тони не шелохнулся, не отодвинулся ни на дюйм.

Он только положил палец на кнопку под столом. Если этот коп рванется к нему, он успеет нажать на эту кнопку, в комнату влетят двое горилл и Роуну придется худо. Тони погладил свои усики..

— Я вовсе не шучу, коп.

Роун медленно пошел вокруг стола.

Тони нажал кнопку. Дверь слева от него с шумом распахнулась, и полицейский резко остановился. Он в изумлении хлопал глазами, глядя, как в кабинет ворвались двое крепких парней и остановились, когда Тони поднял руку.

— Еще раз настоятельно предлагаю вам сесть, Роун.

Вы меня поняли? Если не хотите сделать это добровольно, нам придется применить силу.

Роун все еще пялился на двух громил. По его напряженному лицу было ясно, что он крайне озадачен и сбит с толку. Потом полицейский вздохнул и едва заметно кивнул. Он отступил назад и сел на стул.