Уорнер Мунн
      Повелитель земного предела
      (Крестный сын Мерлина - 1)
      Американский писатель-фантаст Уорнер Мунн по праву считается классиком литературы в жанре фэнтези. Его знаменитая дилогия "Кольцо Мерлина" уже несколько десятков лет занимает ведущее место в парадах популярности фантастической литературы.
      "Кольцо Мерлина" - это удивительная летопись, где сказка и вымысел переплетаются с реалистично написанными событиями. Герои У. Мунна путешествуют по загадочному, неведомому миру, в котором современный читатель сразу угадает Латинскую Америку. Древние боги, духи воды и земли, чудовища, таящиеся в джунглях, колдуны и маги оживают на страницах этой грандиозной эпопеи.
      В настоящее издание вошли первые две части дилогии "Повелитель Земного Предела" и "Корабль из Атлантиды".
      Прим. библиотекаря: выходные данные и аннотация сохранены в том виде, в каком они были в издании СЗ. На самом же деле цикл называется "Крестный сын Мерлина" (Merlin's Godson) и является не дилогией, а трилогией.
      ПРОЛОГ
      После пронесшегося над Ки Уэст опустошительного урагана какой-то ветеран, занятый на восстановительных работах, извлек из-под завалов мусора и кораллов истонченный и позеленевший от времени бронзовый цилиндр. Распознав в находке вещь чрезвычайно древнюю - хоть и отнеся ее ошибочно к периоду испанской оккупации острова - человек этот рассудил, что цилиндр будет представлять большую ценность в нераскрытом виде, и отнес его в городской музей, где мне случилось в те годы работать хранителем.
      Я вскрыл цилиндр в присутствии старого солдата, который посулил мне одну десятую возможного клада в случае, если последний не представляет исторического интереса.
      К обоюдному нашему удивлению, в цилиндре оказались плотно скрученные пергаментные свитки с нижеприведенным посланием, написанным на тяжеловесной солдатской латыни.
      Я начал переводить текст вслух, и глаза моего посетителя засверкали: он услышал донесшийся к нему через века голос родственной отважной души.
      Я тоже взволновался - но от страсти подлинного антиквара, так как знал, что ко времени написания этого текста Рим уже пал, Западную Империю расчленили варвары, и лишь Константинополь еще хранил малую толику былого Римского величия и могущества. И, тем не менее, спустя сорок лет после падения Рима некий человек писал Римскому Императору!
      Приди это письмо вовремя, вся история мира сложилась бы совершенно иначе. Но послание не достигло адресата - и не сбылись надежды его доблестного автора. Дадим же слово ему самому.
      ЗАБЫТЫЙ ЛЕГИОН
      Кто бы ты ни был, Император, правящий в Риме, - приветствую тебя!
      Я, Вендиций Варрон, бывший центурион Артура, Императора Британии, а ныне - Повелитель Земного Предела, известный здесь под именами Нуцитон Уитцлипотчли и Атохаро, посылаю это донесение с моим единственным сыном, который обращается к тебе с просьбой узаконить мой высокий титул и разрешить передавать его по наследству.
      Я полагаю, что пять полных поколений уже успели смениться с тех пор, как римские легионы окончательно ушли из Британии, и, возможно, факты, изложенные в первой части данных записок, к настоящему времени общеизвестны в Риме. Но, поскольку твердой уверенности в этом у меня нет, я чувствую себя обязанным рассказать все по порядку. Отнесись же снисходительно к многословным воспоминаниям старого солдата, покрытого шрамами на службе отечеству, коего он никогда не видел.
      Как ни тяжело мне думать, что Британия, покинутая мною сорок лет назад, до сих пор находится под властью саксонских пиратов, все же я вынужден допустить такую возможность: я прекрасно помню, как мало помощи мы получали - если получали вообще - в течение предыдущего столетия.
      О, когда во времена моего прадеда мы, Британские Римляне, воззвали о помощи к Аэцию, когда мы говорили, что, отозвав свой легион, он оставил нас беззащитными, разве получили мы в ответ хотя бы одну когорту?
      Нет, хотя предупреждали, что Британия будет потеряна! Так оно и случилось - если только не справедливы слова Мерлина-провидца о том, что Рим отказался от Британии сознательно, как от земли, представляющей малую ценность.
      Но как могу поверить в это я, которому прекрасно известно, как плодородна почва, как богаты рудники и обилен рыбный промысел в Британии? Нет, тут кроется что-то иное, и Мерлин сказал мне, что именно.
      Наступал закат великой эпохи. Опустошенный варварами мир лежал в руинах, но к нам, в Британию сто лет не доносилось никаких новостей из-за моря; одни лишь сомнительные слухи, что передавали ненавидящие Рим саксы.
      Саксы встречали наши галеры и военные корабли, двадцать против одного, и топили их. Они разоряли наше побережье: жгли, мародерствовали и грабили, пока, наконец, у нас не осталось ни одного круглого судна, которое осмелилось бы пересечь пролив, - и торговля зачахла. Даже рыболовные суда не решались отходить слишком далеко от берега. Драконоголовые корабли саксов сторожили все морские пути.
      Я, конечно, рискую наскучить тебе старой историей, но мне необходимо кратко описать события, последовавшие за отзывом легионов, когда в Британии остались лишь считанные воины сильно поредевшего Шестого Победоносного Легиона, занимавшего позицию в Эборакуме и на Стене.
      Если все это тебе известно, пропусти эту часть повествования. Далее последует рассказ о предметах, совершенно для тебя новых, ибо я единственный оставшийся в живых римлянин, который воочию видел описанные ниже чудеса.
      Итак, когда император Гонорий издал приказ об отзыве войск, Двенадцатый Легион погрузился на корабли и отплыл, оставив Дева и всю западную часть страны открытой для набегов воинственных племен силуров. Затем Девятый Легион покинул Раты и оставил без защиты все низинные земли.
      Двумя годами позже Второй Легион покинул Иска Силлурум - и ничто больше не мешало пиратам подниматься вверх по течению широкой Сабрины.
      Наконец ушла большая часть Шестого, и консул, не имеющий достаточно сил для удержания Стены, отступил с войсками дальше на юг, оставив Эборакум пиктам и саксам, которые немедленно заняли последний и осели там.
      Британия, конечно, могла бы сохранить свободу, если бы все города договорились между собой и совместными усилиями собрали единую армию. Среди местного населения было много мужей со смелыми сердцами и римской военной выучкой; некоторых из них вербовал Шестой Легион в целях пополнения своих рядов. Но это было все равно, что разбавлять вино водой.
      Города, в которых производился набор, перессорились между собой, ибо каждый пытался удержать воинов в своих стенах. И в результате они, слишком слабые, чтобы поодиночке отразить нападение, поодиночке же и пали. Тем временем мелкие британские князьки собирали своих приверженцев и основывали совершенно независимые от полисов крохотные королевства, большинство которых позже было уничтожено или захвачено оккупантами.
      В конце концов, Шестой Легион - после трех поколений войн и новых призывов до сих пор именующий себя Римским Победоносным и верный своим орлам - отступил в горы Дэмнонии, последнюю твердыню Британии.
      Теперь же я должен подробнее остановиться на истории своей собственной семьи и поведать о том, как на ней отразились все эти события.
      Незнакомец! Сначала скажу о себе. Итак, я - Вендиций Варрон, римлянин до мозга костей - хотя никогда не видел прекрасного города на Тибре, как не видел его и мой отец. Он родился в Британии от матери-британки и со стороны своего отца унаследовал лишь четверть чистой римской крови. И все же я римлянин, преданный Риму и отдавший всю любовь и тоску сердца восхитительному городу, который мне не суждено увидеть никогда в жизни!
      В истории моей семьи отразилась вся трагедия Британии. Когда моего прадеда призвали в армию, дед мой был еще грудным младенцем. Большинство римских воинов пало в сражениях, и от гарнизонов оставались жалкие остатки - но ко времени вступления в легион моего деда на голых костях римской военной организации уже наросло кое-что достаточно прочное Образно говоря, мозги по-прежнему оставались римскими, но плоть стала британской.
      Шестой сражался с пиктами, скоттами и саксами, и варвары, уже успевшие укрепить свое положение, были снова выбиты с позиций и оттеснены к морю. Следующий год мог окончательно решить исход борьбы в нашу пользу - но именно тогда Рим отозвал свои войска из Британии.
      Срочно требовались люди - Рим сам находился в опасности. Мой дед отправился по следам своего отца, в безвестность. Он никогда не вернулся назад, как не вернулся никто из новобранцев, и его жена, оставшаяся с четырьмя детьми, среди которых был и мой отец, перебралась дальше на запад, к горам Камбрии, и вырастила свое потомство в Вирикониуме.
      Больше Рим не присылал к нам наместников, ни чиновников - ни высоких, ни низких. Сильно поредевший Шестой Легион продолжал удерживать наши крепости на западе, но лучшие его воины полегли в сражениях, и я даже не знаю, где находятся их могилы.
      Потом против нас повернули юты, саксы и англы, которые время от времени выступали против пиктов на нашей стороне, и моя мать бежала через Кэмбрийскую границу, оглядываясь на пылающий Вирикониум, где наряду с другими доблестными воинами сражался и погиб мой отец во имя увековечения славы Рима на землях Британии.
      Раннее мое детство прошло в странствиях по дикой Кимре. Ее отважный народ некогда бросил вызов Риму и разбил брошенные на него легионы. К тому времени эта земля осталась единственным уголком в Британии, свободным от угрозы саксонского нашествия и хранящим, как это ни странно, культуру Рима.
      Теперь я перехожу к повествованию о годах моей собственной жизни - к событиям, о которых ты должен знать.
      Среди кимров жил один странный человек, известный местному населению под именем Мерлина, а живущим по ту сторону границы - под именем Амброзия. Человек благородного облика, с величественными манерами, с ниспадающей на грудь белой бородой и со взглядом, внушающим трепет. Человек, происхождение которого скрывалось покровом тайны.
      Если верить слухам, Мерлин появился на свет от какого-то демона во времена правления короля Вертигерна, сразу после рождения был крещен неким Блэйзом, духовником его матери - и таким образом стал христианином, сохранив при этом демоническую способность к волшебству, ясновидению и пророчеству. Иные предполагали в нем великую мудрость, безусловно свидетельствующую о его бессмертии, и утверждали, что он появился на свет еще во времена сотворения мира, сразу восьмидесятилетним старцем, с течением лет набирая все большую и большую мудрость!
      Более вероятно, однако, что Мерлин был всего лишь найденышем, воспитанным и посвященным в тайное знание друидами, которые доныне свершают свои древние обряды в Камбрии. Пусть позже он и принял христианство - но в его сердце друидизм всегда противостоял христианским тенетам.
      Как известно, мудрецы древности обладали знанием, недоступным для нас, людей эпохи упадка, и мозг Мерлина хранил множество тайн, включая и способ продления жизни.
      Я согбен годами, убелен сединами, изможден и почти беззуб, а Мерлин на всем протяжении нашего знакомства оставался таким, каким - судя по описанию моей матери - был в те отдаленные времена, когда она, еще совсем молодой женщиной, впервые увидела его: он шагал среди холмов Камбрии - бодрый, крепкий, сильный, - держа за руку маленького Артура, который едва поспевал за широким шагом старика.
      Должно быть, они шли на поиски Антора, друга Мерлина. Именно Антору старый чародей отдал Артура на воспитание, и только благодаря неустанной заботе этого человека мальчик превратился в Артура долгожданного и бессмертного, Артура Императора, великого Пендрагона и диктатора, которому лишь вероломное предательство помешало стать спасителем Британии.
      В то время Артур был лет на пятнадцать старше меня, грудного ребенка, не имеющего никакого представления о кипящих вокруг событиях. А к тому времени, когда я натирал себе мозоли в упражнениях с мечом и копьем, Артур уже предводительствовал набегами на земли саксов.
      Старые изувеченные в боях солдаты из рассеянных по Камбрии остатков Легиона вымуштровали отряды свирепых камбрийских юношей до поразительного сходства с железными когортами Рима. И снова кузнецы ковали белые клинки из красного железа, снова заводили разговор храповики и собачки на карробаллистах и катапультах; и наконец призрак старого Легиона пересек границу - осененный ветхими знаменами, в потрепанных доспехах и с помятыми щитами.
      Но Легион шел в полном составе! Мечи наши были отполированы до блеска, луки туги и стрелы остры (лук нес с собой каждый - будь то кавалерист или простой легионер) - и сверкающие в авангарде имперские орлы придавали нам смелости.
      Шестой Легион, Победоносный! Привет тебе и прощай! Удобренные твоими костями поля Британии теперь зеленеют еще сочней.
      К солдатам вернулось что-то от старого имперского духа. Вирикониум был захвачен, потерян и взят снова - и кимры хлынули через границу, воскрешая призраки былой славы. По равнине за стенами города скакали косматые камбрийские пони. Какая жалкая пародия на громовые атаки римской конницы! Но саксонские пехотинцы были разбиты в этой атаке - и с течением дней мы проникали все глубже на территорию врага, шаг за шагом отвоевывая Британскую землю, чтобы снова сделать ее свободной для нас, влюбленных в Рим и навсегда разлученных с ним.
      То тут, то там среди тучных равнин наталкивались мы на великолепных коней и кобыл, и к тому времени, когда войско Артура достаточно окрепло для того, чтобы встретиться в решительном сражении с превосходящими его силами саксов, три сотни наших всадников смели на своем пути стену из вражеских щитов. Саксы бежали, оставив нас хозяевами поля в первом же крупном сражении, и вслед им бросились катафрахтарии, которые рубили и топтали врага столь доблестно, что из оставшихся в живых воинов Артур сформировал впоследствии свой благородный отряд рыцарей.
      Их кожаные доспехи с бронзовыми заклепками были заменены латами; для них выращивали более сильных коней, способных нести дополнительную тяжесть; и наконец - в то время как Артур праздновал триумф за триумфом, а полководцы и короли называли его амерадаром (императором) - появился на свет Круглый Стол и высокое собрание в Иска Силлуруме.
      Так от битвы к битве продвигались мы вперед; наша слава росла, уверенность в собственных силах крепла и все новые солдаты пополняли наши ряды. Ночами мы бесшумно шли вдоль вражеских берегов в плетеных из ивняка и обтянутых кожей рыбачьих челнах, проскальзывали мимо стоящих на якоре длинных саксонских кораблей - и так продвигались вперед до тех пор, пока едва различимые глазу сигнальные костры на вершинах далеких холмов не обозначили границ освобожденной Британии.
      Легион наш увеличился почти вдвое, и солдаты, угрожающе ворча, ждали только приказа уничтожить остатки саксов. А тут еще подоспело неожиданное подкрепление из Арморики - наши соотечественники через моря пришли к нам на помощь на своих круглых кораблях и галерах.
      Мерлин обратился к ним с призывом о помощи - я они благородно откликнулись.
      В то время у нас был всего один военный корабль, "Придвен" - огромная парусная галера, построенная наудачу по найденным в одной древней книге чертежам, чтобы таранить и переворачивать вражеские суда. На протяжении многих веков ничего подобного не появлялось в британских водах. Корабль этот, вооруженный баллистами и стрелометами, приводился в движение веслами и парусами; с его бортов нависали галереи - средство против абордажа, - и "Придвен" возвышался над неповоротливыми круглыми кораблями и низкими галерами, словно гордый петух среди своего семейства: всеобщий защитник и покровитель.
      Варвары уже выступили против нас из Уэссекса, а вражеский флот с тыла подошел к наземным войскам.
      Мы встретились у горы Бадон и провели весь день и большую часть длинной лунной ночи в кровавой резне, в то время как на воде союзный флот покрыл себя славой.
      Арморикские, ибернийские и саксонские галеры трещали по всем швам и полыхали огнем, взметавшимся до небес. В самой гуще судов, разбрасывая зажигательные снаряды и давя врагов форштевнем, двигался "Придвен" - наша плавучая крепость.
      А потом для нас наступил мир; пришло время жить спокойно, любить и отдыхать, а для некоторых - время вынашивать планы предательства.
      Мерлин задумал женить Артура на Гвенивере, дочери благородного полководца Лаодегана из Кармелиды. Переодетый Артур отправился туда, чтобы перед сватовством взглянуть на невесту, и прибыл в город как раз вовремя. Стены Кармелида были осаждены воинственными горными разбойниками - но закованные в латы рыцари Артура разбили неприятеля наголову и отогнали далеко от города.
      Войдя в Кармелид, Мерлин от лица Артура потребовал награды для спасителя города: руку Гвениверы.
      Кое-кто потом болтал, что Мерлин сам устроил и нападение разбойников, и чудесное освобождение Кармелида, но я об этом ничего не знаю, ибо в то время находился далеко от тех мест. Однако я признаю Мерлина способным на подобный поступок: ум его часто выбирал окольные тропинки; человек этот был не из тех, кто идет напрямик, если путь к цели можно украсить каким-нибудь зрелищным эффектом.
      Однако на сей раз (если предположить, что эти сплетни правдивы) любовь Мерлина к показным трюкам сгубила и его самого, и Артура, и Гвениверу - и Британию. Ведь к тому времени Гвенивера уже любила некоего юношу по имени Ланселок, и он отвечал ей взаимностью.
      Артур уже начал стареть; Гвенивера и Ланселок были значительно моложе него, и союз их казался вполне естественным - но разве мог честолюбивый отец отказать великому Пендрагону, спасителю города? Лаодеган повелел, Гвенивера как подобает послушной дочери повиновалась, - и начало злу было положено.
      "Запретный плод слаще всех" - гласит древнее изречение. О том, что творится в императорской постели знали все вокруг, лишь благородный Артур, смелая и чистая душа, оставался в неведении долгие годы.
      Но наконец некие Агривэйн и Медрод, родственники короля, которые стремились к власти, полагая, что достичь ее проще всего унизив властителя, принялись шпионить, наушничать и изливать яд на все дорогое сердцу Артура и с этим рухнули все наши надежды на будущее Британии.
      Ланселок, Агривэйн и Медрод с родичами, вассалами и друзьями бежали в Уэссекс, спасаясь от гнева своего правителя.
      Здесь они объединились с остатками саксонских сил и послали за море весть о том, что отныне пираты могут без опаски подходить к берегам Британии и безнаказанно убивать, насиловать и грабить, ибо король Артур поражен в самое сердце, а Рим давно забыл о своей потерянной колонии.
      Так Шестой Легион снова выступил в поход, а саксы двинулись ему навстречу. Две огромные армии шли к роковому полю Камлан - и к погибели всей нашей славы!
      АРТУР, МЕРЛИН И ВИВИАН
      Не стану докучать моему Императору описанием этой катастрофы, ибо, несомненно, о печальных событиях того проклятого дня тебе рассказывали столь подробно, что ты имеешь куда более ясное представление о битве, нежели я сам. В конце концов, я был всего лишь центурионом, не посвященным в общий план сражения. Однако все наши планы расстроил густой холодный туман, спустившийся на поле в самом начале битвы: очень скоро наше войско рассыпалось на небольшие отряды, которые охотились за такими же разрозненными группами противника, убивая и принимая смерть в многочисленных ожесточенных схватках.
      Потом, по мере угасания дня лязг оружия начал постепенно стихать. Потеряв свою центурию, я долго блуждал в тумане один - и наконец спешился с коня, которого ранее поймал скачущим без седока по полю битвы, и повел его вдоль берега, в то время как набегавшие на песок волны шепотом пели скорбный реквием всем моим надеждам. Казалось, сырой непроницаемый туман обволакивал и мою душу.
      Небольшое солоноватое озеро, в котором я намеревался напоить коня, отделяла от мора узкая полоска суши - и, услышав плеск мелких волн среди зарослей осоки, обступающих сравнительно пресную воду, я свернул налево. Ни звука не раздавалось вокруг, лишь изредка вскрикивала морская птица, летящая вслепую сквозь туман.
      С протяжным вздохом конь поднял голову от воды; в этот момент туман внезапно рассеялся, и передо мной открылось пространство, протяженностью ярдов в сто. Мы стояли на краю узкого заливчика, а на противоположном его берегу я увидел страшные свидетельства кровопролитной битвы.
      Мертвые тела лежали в воде и густо усеивали подернутый туманной дымкой песок. Но там были не только трупы.
      Истекающий кровью человек лежал, приподнявшись на локте, а над ним склонялся мертвенно-бледный рыцарь. Доспехи воинов были изрублены в куски и залиты кровью. Я узнал обоих.
      В умирающем воине я узнал Артура, в другом же - которому он слабым голосом приказывал что-то - одного из самых верных вассалов короля, сэра Бедвира. Я окликнул их, но Артур был слишком слаб или слишком поглощен своими мыслями, чтобы услышать меня. Однако сэр Бедвир глянул в мою сторону и поднял руку, призывая меня к молчанию.
      Артур повторил приказ, и на сей раз сэр Бедвир повиновался: он поднял огромный меч Артура, Калибурн, и скрылся с ним в тумане. Холодная завеса снова опустилась передо мной; сквозь туман я двинулся верхом вокруг залива - и наконец, заслышав голоса, остановился.
      - На сей раз ты не ослушался меня? - спросил Артур.
      - С глубоким прискорбием я выполнил твой приказ, мой король.
      - И что ты видел и слышал?
      - Я бросил меч в воду, как ты повелел - и когда он описывал в воздухе сверкающую дугу, вдруг раздался душераздирающий стон, и из воды высунулась длинная рука в пристежном рукаве из белой парчи. Рука поймала Калибурн, трижды взмахнула им и увлекла под воду, в то время как над озером зазвучал хор голосов, исполненных горечи и печали.
      - Итак, Калибурн вернулся в ту руку, которая вручила его мне, и будет доверен следующему спасителю Британии. Странно, что я ничего не слышал.
      - Да, мой король, как ни горько, но слух твой уже внемлет не земным звукам.
      - Так скоро? Едва я успел начать свое дело!
      И с этим восклицанием Артур закрыл глаза. Я направился к раненому, не в силах понять, смерть ли осенила его своим крылом или это простой обморок.
      Сэр Бедвир двинулся мне навстречу и шепотом разъяснил смысл сцены, свидетелем которой я оказался.
      - По-видимому, он потерял голову от отчаяния. Раны его опасны, но едва ли повлекли бы за собой смерть, сумей я остановить кровотечение. Мне кажется, что душа его умирает. Повелитель твердо убежден, что наступил конец - для него, для всех нас и для Британии. Вот почему он попросил меня бросить его великий меч в озеро.
      Да простит меня Бог? Я - рыцарь, нарушивший клятву. Я солгал умирающему. Можешь ли ты понять меня, центурион? Как мог я выбросить Калибурн? Этот меч стал символом для нашего народа. После смерти Артура остатки нашей армии смогут сплотиться лишь вокруг некой святыни. Ты знаешь сам: толпа нуждается в кумире - будь то герой, орел или священная реликвия. Солдаты превращаются в титанов, когда им есть что защищать и есть за чем следовать; иначе они всего лишь - простые люди, боящиеся смерти и боли. Они будут драться, как демоны, лишь бы меч Артура не попал в руки саксов.
      Я опустился на колени и принялся обследовать глубокие раны на боку и на бедре короля, но все мои попытки остановить кровотечение оказались не более удачными, чем попытки сэра Бедвира. Последний помогал мне перевязать Артура, между делом продолжая повествование.
      - И вот я бросил в озеро украшенные драгоценностями ножны и солгал своему королю. Не было никакой руки в парчовом рукаве и никаких скорбных стенаний над озером - лишь круги на воде да вскрик морской птицы.
      - То же самое было бы, если бы ты бросил и меч вслед за ножнами, пробормотал я. - Оторви-ка мне еще одну полосу от этой рубашки.
      Рыцарь печально улыбнулся.
      - Если Артур умрет сейчас, то умрет со спокойной душой: полагая, по крайней мере, что я выполнил его приказ. А если он выживет, то, надеюсь, поймет благородство моих побуждений и простит меня. Как ты думаешь, правильно я поступил?
      - Безусловно, - согласился я. - С мечом Артура в руках мы можем бежать в горы, собрать вокруг себя новые силы и снова пойти на врага. Только бы остановить это проклятое кровотечение!
      Губы Артура приобрели землистый оттенок, и я удивлялся тому, что он еще дышит, ибо каждый слабый вздох его казался последним.
      Услышав звук шагов, я вскинул голову и схватился за меч, но тут же расслабился. Около нас стояли старцы в длинных просторных одеяниях, с бородами, какие носят мудрецы, - это появился Мерлин со своими Девятью Бардами, и никогда еще я так не радовался при виде этой таинственной личности, как сейчас.
      Мерлин не стал терять времени на разговоры, но отстранил нас обоих, быстро осмотрел раны, надавил пальцами на основание черепа и на две точки на спине Артура, потом знаком велел нам отойти.
      - Великий Пендрагон умирает.
      Барды начали горестно причитать, но мудрец оборвал их.
      - Тише! Это нам не поможет. Исцелить короля я не в силах, лишь время может сделать это. Но я могу приостановить его угасание до тех пор, пока мы не найдем безопасного укрытия.
      Щупальца тумана подползали к нам все ближе и становились все гуще. Мы следили за проворными пальцами мудреца: он, тихой скороговоркой произнося какие-то невнятные слова, ловко перевязал ужасные раны, кровь из которых не струилась больше. Изредка до слуха моего доносились отрывочные фразы на латыни и кимрийском - но в основном это были сочетания свистящих и шипящих звуков, не похожие ни на одно из местных наречий.
      В паузах между длинными заклинаниями туман, казалось, становился все гуще, в то время как где-то рядом, сразу за пределами узкого круга нашего зрения, звучали приглушенные отголоски - словно Мерлин молился за жизнь Артура, а холодные уста тысяч британцев, лежащих на поле Камлан, откликались на его призывы.
      И сквозь туман до нас доносился неумолчный плеск воды у дальнего берега. Но у дальнего ли? Звук как будто становился ближе.
      Один раз Мерлин смолк и прислушался, но вскоре опять взялся за свои заклинания.
      Внезапно я почувствовал, как холодная вода лизнула мои ступни. Оказалось, я, сам того не замечая, стоял в луже озерной воды. Я шагнул повыше на холм, где стояли остальные.
      - Он умер? - взволнованным шепотом спросил сэр Бедвир, и Мерлин покачал головой.
      - Он давно мог умереть, но я остановил его дыхание, и он будет жить.
      - Остановил его дыхание? Но ведь это верная смерть!
      - Ну, не совсем остановил, - улыбнулся Мерлин. - Изредка Артур будет делать вздох - возможно, раз в день - а тем временем его жизненная сила восстановится. Сейчас он обескровлен почти полностью. Мы перенесем короля в безопасное и тайное место, где я смогу прятать его, пока он не исцелится и не обретет способность вновь сражаться за Британию.
      Я снова шагнул из воды. Может, я увязаю в топи? Почва под ногами казалась твердой.
      - Как долго он будет спать? - спросил сэр Бедвир.
      - Дольше, чем ты можешь себе представить. Твои кости обратятся в прах, и могила исчезнет с лица земли, прежде чем Артур заснет по-настоящему крепко! Сейчас я не могу объяснить тебе все - слышишь лязг оружия? То неприятель крадется в тумане. Живее, Варрон! Помоги моим людям положить Артура на коня. Надо бежать!
      Повинуясь приказу мудреца, я шагнул вперед, и снова из воды - на расположенный выше участок сухой земли. Я оглянулся. Никем не замеченная вода озера украдкой подползала к нам, чтобы окружить и отрезать от внешнего мира.
      Я тихо указал на это Мерлину. Глаза его слегка расширились, потом он рассмеялся.
      - Ах, Бедвир! Лучше бы ты вернул Калибурн той леди, которая одолжила его королю. Моя супруга Вивиан довольно скупая особа и может затаить на нас злобу за то, что мы обманули ее. Я прекрасно помню, как однажды она держала меня околдованным в лесу Броселиана. Поспешим же, пока вода не поднялась!
      Огромная волна хлынула с озера, прошла по заливчику, ударилась о наши колени и неохотно откатилась назад, словно не желая отпускать нас.
      - Скорей, скорей! - подгонял спутников Мерлин.
      Снова раздался лязг оружия - на сей раз значительно ближе, чем прежде, и скоро до нашего слуха донесся грубый говор саксов.
      Они были уже совсем рядом. Сэр Бедвир взглянул на меня, а я на него. Мы с ним были единственными вооруженными людьми в группе - поэтому, не сговариваясь, повернули назад, но не успели сделать и нескольких шагов, как вновь услышали грохот чудовищной волны, которая обрушилась на только что оставленный нами склон.
      На сей раз за ревом воды послышались и другие звуки: вопли ужаса и боли, предсмертные вскрики, стоны и горькие рыдания смешались с громким чавканьем и мычанием - казалось, туман милосердно скрывал от нашего взора некое ужасное существо, пожирающее свои жертвы.
      Мы остановились, потрясенные Мерлин призывал нас присоединиться к остальным.
      - Скорей, не медлите! Скоро она поймет свою ошибку! Надо уходить подальше от этого проклятого места.
      - Кто это? - выдохнул я.
      - Любимец Вивиан, Аванк. Чудовище озера. Мы обманули и его, и ее. Она, вероятно, недовольна тем, что я помогаю Артуру, и наверняка разъярена потерей Калибурна, который, согласно условиям сделки, должен был быть ей возвращен.
      - Выслушай меня, моя любезная супруга, и запомни! - прокричал мудрец в туман. - Меч Артура теперь у меня, и я буду хранить его впредь. Таким образом я отплачу тебе за годы заточения в Кольце Дымного Воздуха.
      И Мерлин вновь повернулся к нам:
      - Бегите отсюда! Спасайтесь же! Быстрее!
      Мы побежали рядом с рысящим конем. Первые несколько минут все было спокойно; затем земля пошла волнами, словно разъяренное море. Она содрогнулась раз, второй, третий - мы все попадали, потом вскочили и бросились сквозь туман не разбирая дороги.
      Тогда за нашими спинами раздался страшный грохот, словно все море разом хлынуло на окровавленный берег, - и наступила продолжительная тишина. Затем последовал мощный рев новой набегающей волны - теперь уже, к счастью, безопасной для нас, - и снова воцарилась тишина.