Элизабет МУН
      Раз став героем
      Перевод с английского Е. Кругловой
      Анонс
      Первая книга об Исмэй Сьюза.
      Лейтенант, выходец из колониальной семьи, она удивила себя и весь Флот, став самым молодым и самым младшим по рангу офицером, одержавшим победу в серьезном сражении. Ее корабль оказался под командованием предателя, и оставшиеся верными Флоту офицеры были вынуждены пойти против своего капитана. Все они погибли во время мятежа, и Исмэй Сьюза оказалась самой старшей по званию среди выживших. Перед ней встал выбор: действовать или погибнуть. Она смело приняла вызов и спасла Хэрис Серрано и собственную команду.
      Но вместо благодарности Флот начинает задавать ей вопросы, которые ставят ее в затруднительное положение. В результате своих действий, какими бы успешными они ни были, Исмэй Сьюза оказывается на линии огня и предстает перед военным трибуналом по обвинению в предательстве...
      Глава первая
      Флагман Регулярной Космической Службы Гончая, Завьер
      Исмэй Сьюза привела себя в порядок прежде чем явиться к адмиралу, как было приказано. После бунта и последовавшего за ним сражения времени хватило только на то, чтобы принять душ и пропустить форму через автомат. Одежда принадлежала не ей. Во время мятежа на борту Презрения несколько внутренних переборок получили повреждения и начались пожары, включая отсек младшего офицерского состава.
      Душ не принес облегчения. Она не спала нормально... уже много дней. Красные глаза слипались от усталости, руки дрожали, внутри все сжималось при мысли, что никакие старания не помогут.
      Адмирал Серрано выглядела как постаревшая копия капитана Серрано. Та же невысокая крепкая фигура и бронзовая кожа, вот только темные волосы подернулись серебром, и несколько морщин пересекли широкий лоб, но глаза горели энергией, управляемой сильной волей.
      - Лейтенант Сьюза явилась с докладом, сэр.
      По крайней мере голос ее не дрожал. За то время, пока Исмэй командовала кораблем, волнение и скованность, с которыми ей приходилось бороться раньше, практически сгладились.
      - Садитесь, лейтенант.
      Исмэй не могла понять По выражению лица адмирала нельзя было понять, о чем та думала. Исмэй села на стул, радуясь, что колени не подогнулись, и она просто не рухнула вниз. Адмирал кивнула и продолжила:
      - Я просмотрела ваш рапорт о событиях, произошедших на борту Презрения. Похоже, это было очень... трудное... время.
      - Да, сэр.
      Безопасный ответ. В опасном мире ответить так лучше всего, учили ее в Академии и на первом месте службы. Но опыт подсказывал, что не всегда следует говорить "Да, сэр". Например, ответить так капитану Хэрне означало стать предателем, а майору Довиру - мятежницей.
      - Вы ведь понимаете, лейтенант, что по закону все офицеры, принимавшие участие в бунте, обязаны предстать перед трибуналом и обосновать свои действия?
      Голос адмирала звучал почти мягко, как будто она говорила с ребенком. Но Исмэй больше никогда не будет маленькой девочкой.
      - Да, сэр, - ответила она, благодарная за терпение, хотя знала, что это ничем ей не поможет. - Мы... Я... готова отвечать.
      - Именно. Вы самый старший по званию офицер среди тех, кому удалось выжить, именно вы приняли корабль под свое командование, и на вас ляжет основная тяжесть ответственности, - адмирал Серрано замолчала, глядя на Исмэй с совершенно непроницаемым выражением лица.
      Она почувствовала холодок внутри. Адмирал пытается сказать, что им нужен козел отпущения? Ее обвинят во всем, не смотря на то, что она ничего не знала, не смотря на то, что старшие офицеры, в настоящий момент мертвые, не хотели вовлекать в происходящее младших? Исмэй охватила паника при мысли об ожидавшем ее будущем: увольнение, позор, никакой возможности летать и возвращение домой. Она хотела сказать, что это не справедливо, но знала, что дело совсем не в справедливости. Судьба оставшихся в живых полностью зависела от того, насколько четко они следовали приказам капитана... вот что было главное.
      - Я понимаю, - наконец ответила Исмэй.
      Она почти поняла.
      - Не могу сказать, что суд всего лишь формальность, даже в подобном случае, - продолжила адмирал. - Трибунал никогда не бывает формальным и всегда имеет нежелательные последствия для всех ответчиков, последствия, которые не имели бы значения в обычных обстоятельствах. Но в вашем случае не хочется, чтобы вы заранее паниковали. Из вашего рапорта и докладов остальных членов экипажа (среди которых несомненно, как надеялась Исмэй, был и доклад племянницы адмирала) ясно видно, что к мятежу вы не подстрекали. Это и будет вашей защитой.
      Комок, в который сжался желудок Исмэй, слегка ослаб.
      - Естественно, вас отстранят от командования Презрением.
      Исмэй почувствовала, как вспыхнуло ее лицо, хотя это скорее было облегчением, чем смущением. Она так устала думать над тем, как не нарушая протокола спросить старшего сержанта о том, что делать дальше.
      - Конечно, сэр, - согласие прозвучало с большим энтузиазмом, чем ей хотелось бы.
      Адмирал улыбнулась:
      - Честно говоря, я удивлена тем, простой лейтенант смогла командовать Презрением в боевых условиях. Отбросив все предшествующие обстоятельства... хорошая работа, лейтенант.
      - Спасибо, сэр, - Исмэй еще больше покраснела, и смущение преодолело молчание. - На самом деле это заслуга команды, особенно старшего сержанта Весеч. Они знали, что делать.
      - Они обязаны знать, - заметила адмирал. - Но у вас хватило здравого смысла позволить им делать свое дело и силы воли, чтобы вернуться. Вы молоды и естественно совершаете ошибки...
      Исмэй подумала об их первой попытке вступить в бой, когда она настояла на слишком высокой скорости выхода на расчетную орбиту, и они промахнулись. О проблемах в навигационном компьютере тогда еще не было известно, но это ее не оправдывало.
      Адмирал продолжила, привлекая ее внимание:
      - Но, полагаю, у вас есть характер, чтобы стойко все перенести. Идите на суд, примите пилюлю, какой бы горькой она ни была. Удачи вам, лейтенант Сьюза.
      Адмирал встала. Исмэй тоже поднялась, приложив немалое усилие, и пожала протянутую руку. Сейчас она была свободна, хотя не знала, куда ей идти, и что случится с ней дальше, но... там, где сжимался горький комок, теперь тлел теплый свет.
      Эскорт, ожидавший ее снаружи, дал ясно понять, что она направляется в карантинную зону, отведенную специально для них на флагмане. Пели и несколько других младших офицеров были уже там и с мрачными лицами размещали свои вещи в кабинках.
      - Что ж, живьем она тебя не съела, - заметил Пели. - Полагаю, моя очередь идти. Какая она?
      - Серрано, - ответила Исмэй.
      Этого было достаточно; она не собиралась обсуждать адмирала на борту флагмана.
      - Будет трибунал, но это вы и так уже знаете.
      Они мало говорили на данную тему, только касались и тут же переводили разговор в другое русло.
      - Сейчас я рад, что ты старше меня по званию. Хотя неприятности у нас всех.
      Исмэй не жалела, что с нее сняли обязанности командующего офицера, но на мгновение ей захотелось вернуть их, чтобы приказать Пели заткнуться.
      Надо было чем-то заняться. Ей потребовалась всего пара минут, чтобы разместить свои вещи в шкафчике, который ей предоставили, и подумать о том, как наверное был возмущен офицер, чье место она заняла, ведь ему наверняка приходится сейчас делить шкафчик и каюту с кем-то еще. Потом Исмэй посмотрела на пустые стены, на группу таких же как она мятежников, собравшихся в крошечной кают-компании, которая будет всем их миром, пока адмирал ни решит, что делать с ними дальше, и легла на койку, желая забыть о последних ужасных событиях, к которым снова и снова возвращались ее мысли. И почему с каждым разом они становились хуже и хуже?
      ***
      - Конечно слушают, - воскликнул Пели.
      Исмэй задержалась у входа. Все четверо сидели в кают-компании.
      - Надо полагать, они записывают все, что мы делаем и говорим.
      - Стандартная процедура, - заметила Исмэй. - Даже в обычных обстоятельствах.
      У самой же внутри екнуло при мысли, что судебные следователи, посланные на Презрение, обнаружат записи ее разговоров во сне. Она не была уверена, говорила ли во время тех ночных кошмаров, но если да...
      - Да, но сейчас все будет досконально изучаться, - продолжал гнуть свое Пели.
      - Мы не сделали ничего плохого, - сказал Арфан, один из младших лейтенантов. - Мы не предатели и не замышляли мятежа, поэтому не понимаю, что с нами могут сделать.
      - С тобой ничего, - презрительно фыркнул Пели. - Если уж на то пошло, младшим лейтенантам ничего не угрожает. Хотя с другой стороны ты можешь окочуриться от страха, оказавшись перед трибуналом.
      - А почему я должен оказаться перед трибуналом?
      Арфан как и Исмэй был родом не из военной семьи. Но в отличие от Исмэй его семья была богата и имела друзей в Совете. Было бы естественно, если бы для него все обошлось.
      - По закону, - жестко ответил Пели. - Ты военный офицер, служивший на борту судна, где произошел мятеж, поэтому должен предстать перед трибуналом.
      Исмэй не возражала против резкой прямоты Пели, когда дело касалось кого-то другого, но она знала, что скоро настанет ее очередь.
      - Но не беспокойся, - продолжил он. - Ты вряд ли получишь большой срок исправительных работ. Мы с Исмэй другое дело, - он посмотрел на нее и натянуто улыбнулся. - Мы самые старшие из выживших офицеров, поэтому спросят с нас. Если кого-то решат наказать в пример остальным, то это будем мы. Джиги на то и существуют, чтобы не задумываясь пускать их в расход.
      Арфан посмотрел на обоих и потом, не сказав ни слова, обхватил всех трех офицеров, включая Исмэй.
      - Не заразись, - задорно воскликнул Лайэм.
      Он был младше Пели, но тоже принадлежал к тому самому "расходуемому классу", то есть был джигой.
      - С тем же успехом, - сказал Пели, - не люблю хлюпиков. Знаете, он хотел, чтобы я потребовал от адмирала деньги за поврежденную форму.
      Исмэй не могла не думать, как потеря вещей и необходимая замена скажется на той небольшой сумме, что ей удалось скопить.
      - Он богатенький, - произнес Лайэм.
      Лайэм Ливади был родом из семьи, служившей Флоту уже много поколений, и мог позволить себе шутить на эту тему; дюжина его двоюродных братьев уже возможно выросла из своей формы, и у него был богатый выбор на любой вкус.
      - Кстати о трибунале, - заставила себя заговорить Исмэй. - Существуют правила касательно формы?
      - Формы! - сверкнул на нее взглядом Пели. - И ты туда же?
      - Для трибунала, Пели, а не для показухи!
      Это прозвучало резче, чем ей хотелось бы, и юноша заморгал озадаченно:
      - Правильно.
      Исмэй практически видела, как вертятся маленькие колесики у него в голове, производя подсчет.
      - Даже не знаю, единственное, что я видел, это кубы в Академии на занятиях по военному законодательству. Но нам показывали уже последний день, когда выносили вердикт. Не знаю, надо ли надевать парадную форму на каждое заседание.
      - Дело в том, что если нам понадобится новая форма, необходимо время, чтобы приобрести ее, - объяснила Исмэй.
      Парадная форма офицеров, в отличие от повседневной, шилась вручную портными, имевшими на это лицензию. Она не хотела появиться перед судьями в ненадлежащем виде.
      - Верно. На складе почти все было уничтожено, поэтому можно предположить, что вся наша парадная форма испорчена, - Пели посмотрел на Исмэй. - Тебе придется спросить об этом, ты все еще старшая по званию.
      - Больше нет.
      Но даже сказав это вслух, она знала, что это не так. Пели воздержался от язвительных комментариев, но и ничем не помог.
      - Только ты. Извини, Ис, но тебе придется.
      Вопрос о форме заставил ее вспомнить о бумагах, которые как капитану, путь даже всего на несколько дней, ей пришлось подписывать, и как она отсеивала бесчисленные запросы на новую форму.
      ***
      - Это ведь не посмертные письма, - заметил капитан-лейтенант Хосри. Адмирал понимает, что семьи предпочтут получить письмо, подписанное кем-то, кто был бы старше по званию и мог бы лучше объяснить обстоятельства гибели.
      Исмэй совершенно забыла об этой обязанности. Капитан обязан писать семьям любого члена команды, который погиб во время службы. Она почувствовала, что краснеет.
      - И другие важные бумаги, которые адмирал посчитала, должны быть отложены, пока судебные исполнители ни завершат расследование. Но вы оставили множество незавершенных дел, Сьюза.
      - Да, сэр, - ответила Исмэй с упавшим сердцем.
      Когда ей было этим заниматься? Как могла она знать? Оправдания проносились в ее голове и растворялись, ни одно не было достаточно веским.
      - Ваши офицеры заполняли эти формы? - Хосри передал ей целую стопку. Пусть заполнят, подпишут, вы лично заверьте каждую и сдайте в течение 48 часов. А я передам их в офис адмирала для рассмотрения. Если согласие будет дано, офицеры смогут получить новую униформу. Да, еще сюда входит разрешение Флота отправить ваши мерки зарегистрированному портному, чтобы можно было начать. Теперь надо разделаться с повседневными докладами, которые давно следовало отправить в архив, или хотя бы подготовить к регистрации, прежде чем вас отстранили от командования Презрением.
      Младшие офицеры были не в восторге от бюрократической волокиты; некоторые отложили бумаги в сторону, и Исмэй пришлось чуть ли ни пинками заставлять их заполнить все к назначенному сроку.
      - Никто не приходит раньше, - ворчал старший клерк, взглянув на часы, когда Исмэй принесла доклады. - Чем вы занимаетесь, ждете до последней минуты?
      Она ничего не сказала. Клерк ей не понравился, но с ним еще работать в течении двух смен над бумагами, которые по мнению Хосри она была обязана зарегистрировать. Надо закончить с этим, сказала себе Исмэй, даже зная, что доклады были самой меньшей из ее забот. Пока она работала с бумагами, остальные офицеры встречались со следователями, которые были намерены точно узнать, как получилось, что капитан патрульного судна РКС оказалась предателем и подняла мятеж. Исмэй была следующей на очереди.
      ***
      Судебные следователи наводнили Презрение, конфисковав все записи из автоматических наблюдательных приборов, исследуя отсек за отсеком, допрашивая выживших, изучая каждое тело в корабельном морге. Исмэй могла судить, как продвигаются их поиски по вопросам, которые ей задавали каждый день. Сначала, не предъявляя никаких материальных доказательств, ее попросили объяснить шаг за шагом, где она была, что видела, слышала и делала, когда капитан Хэрне увела корабль от Завьера. Позже, уже пользуясь записями и стереоскопическим изображением корабля, ее заставили повторить все заново.
      Где именно она находилась? Куда направлялась? Когда видела капитана Хэрне в последний раз, где была Хэрне, и что она делала? Исмэй никогда не отличалась способностью запоминать мелкие детали и быстро поняла, что в ее показаниях есть расхождения. Оттуда, где она сидела, нельзя было видеть, как капитан-лейтенант Форрестер выходит из примыкающего коридора, как ранее утверждала Исмэй. Следователь указал, что без специальных приспособлений невозможно было увидеть, что происходит за углом. Были ли у нее таковые? Нет. Но ее показания зафиксированы. Уверена ли она, что все доложила верно?
      И снова строчки предыдущего допроса двинулись вниз на боковом мониторе. Может ли она объяснить, как за пятнадцать секунд попала из своего кубрика сюда, на две палубы ниже? Картинка была достаточно четкой, и Исмэй узнала себя в коридоре, ведущем к носовым батареям в 18:30:15, и почувствовала знакомое отвратительное давление в желудке. А она настаивала, что находилась в это время в своем кубрике, занимаясь ежедневным докладом, предоставляемым в 18:30.
      Исмэй сказала, что понятия не имеет как. У нее вошло в привычку писать рапорт именно в это время, что позволяло ей покинуть кают-компанию младших офицеров и не слушать последние сплетни или не работать над рапортом с другими. Естественно, делать это было удобнее, слушая сплетни, чем носясь по кораблю. Исмэй не любила сплетничать. Подобные разговоры всегда грозят неприятностями, а люди, о которых сплетничают, имеют еще больше проблем.
      Она не знала, что капитан Хэрне была предателем... конечно не знала... у нее было нехорошее ощущение, но она пыталась не думать об этом. Только повторив свой рассказ, Исмэй вспомнила, что кто-то вызвал ее провести ежедневную проверку автоматических замков боеголовок, которая входила в список ее обязанностей. Она настаивала, что сделала это, не смотря на чье-то обратное заявление. Поэтому и оказалась внизу. Кто вызвал ее? Исмэй не помнила. И что она обнаружила там?
      - Я ошиблась, когда вводила код. По крайней мере, полагаю, что ошиблась.
      - Что вы имеете ввиду?
      У этого следователя был самый естественный голос, какой Исмэй когда-либо слышала, и она не понимала, почему это так ее нервирует.
      - Ну... какая-то цифра была введена неправильно. Иногда такое случается. Обычно система не принимает код, а выдает предупреждение об ошибке.
      - Поясните, пожалуйста.
      Исмэй растерялась, пойманная между желанием не заставлять слушателя скучать и необходимостью детально объяснить, почему она не виновата. За время службы Исмэй ввела тысячи подобных кодов. Иногда она ошибалась, все ошибаются хоть раз. Исмэй не сказала того, о чем давно думала: глупо заставлять офицеров вводить код вручную, когда есть совершенно недорогие и хорошие считыватели кодов, которые могли бы ввести их напрямую. Когда она ошибалась, устройство обычно зависало, отказываясь принимать код. Но иногда ошибка проходила, и тогда при повторной проверке система не срабатывала, когда ее код сверялся с введенным в компьютер.
      - В таком случае вызвали бы меня, потому что я лично должна повторно установить код и подтвердить изменение. Наверное так и произошло.
      - Понимаю.
      Наступила пауза, во время которой Исмэй почувствовала, как пот стекает по ее шее.
      - И с какого терминала вы сделали свой ежевечерний доклад?
      Исмэй понятия не имела. Она точно помнила, как шла из своего кубрика, но не помнила самого вызова. Если бы отчет не был предоставлен, это было бы зафиксировано... конечно, если бы в это время на мостике мятежники не выступили против капитана Хэрне, что и произошло примерно в то время.
      - Я не помню, что делала его, - ответила Исмэй. - И не помню, что не делала. Я отправилась в орудийный отсек, перенастроила коды, подтвердила их и вернулась в свой кубрик, а потом...
      К тому времени мятеж уже вышел за пределы мостика, и старшие офицеры послали кого-то вниз, чтобы по возможности удержать младших от вмешательства. Ничего не получилось; на корабле оказалось больше предателей, чем можно было предположить.
      Следователь коротко кивнул и перешел к следующему пункту. Вопросов было много. Наконец, они добрались до того времени, когда Исмэй приняла командование.
      Может ли она объяснить свое решение вернуться в систему Завьер и вступить в сражение вопреки здравому смыслу, ведь на борту не осталось никого из старших офицеров и людей не хватало, многие были либо убиты, либо ранены? Только на короткое время и про себя Исмэй позволила себе подумать о своем решении как героическом. Реальность указывала на обратное. Она не знала, что делала; ее неопытность стала причиной стольких смертей. Пусть для выживших все закончилось хорошо, но не для погибших.
      Если это не было геройством, тогда чем же? Сейчас ее действия казались глупыми и безрассудными. Но... команда, не смотря на неопытность своего капитана, все-таки уничтожила вражеский флагман.
      - Я... вспомнила командующую Серрано, - ответила Исмэй. - Мне пришлось вернуться. Мы послали сообщение на случай...
      - Смело, но вряд ли разумно, - заметил следователь, имевший выговор, который, как подумала Исмэй, относился к центральным планетам Семейств. - Вы протеже командующей Серрано?
      - Нет.
      Исмэй не посмела бы утверждать это. Однажды они служили на одном корабле, но друзьями не были. Она объяснила тому, кто определенно знал лучше нее, как широка пропасть между новоиспеченным младшим лейтенантом с захолустной планетки и старшим офицером, выросшей на крыльях таланта и семьи.
      - Не... э... не совсем друг?
      Это прозвучало с многозначительной ухмылкой.
      Исмэй едва сдержалась, чтобы ни фыркнуть. За кого он ее принимал, какую-то неотесанную жеманницу, которая не способна отличить один пол от другого? Разве нельзя называть вещи своими именами? Она вспомнила о своей тете, которая уж точно никогда бы не использовала слова, расхожие во Флоте.
      - Нет. Мы не были ни любовниками, ни друзьями. Она была майором, командующим офицером, а я младшим лейтенантом из технической команды. Просто она была вежлива...
      - А другие нет? - опять тот же тон.
      - Не всегда, - ответила Исмэй, прежде чем успела подумать.
      Уже слишком поздно что-то исправлять, теперь можно было только завершить портрет провинциальной идиотки.
      - Я родилась не во Флоте, а на Алтиплано. Я единственная с этой планеты, кто поступил в Академию. Некоторые считали это смешным.
      У нее снова вырвалось выражение, не используемое во Флоте.
      - Прискорбным заблуждением, - исправилась она в ответ на поднятые брови. - На нашем наречии.
      Пользоваться словами из других наречий, не являлось чем-то странным. Но дело в том, что Хэрис Серрано никогда при этом не смеялась. Хотя удивленным бровям Исмэй этого не сказала, размышляя, какую известную семью Флота только что умудрилась оскорбить.
      - Алтиплано. Да, - брови опустились, но снисходительный тон остался. Это планета, где широко распространено движение эйджистов, не так ли?
      - Эйджистов?
      Исмэй попыталась вспомнить то, что знала о политике родной планеты, где не была с шестнадцати лет, но в голову так ничего и не пришло.
      - Не думаю, что кто-то на Алтиплано ненавидит стариков.
      - Нет, нет, - поправил ее следователь. - Эйджисты... Да вы знаете. Они выступают против омоложения.
      Исмэй сконфуженно уставилась на следователя.
      - Против омоложения? Почему?
      Ее родственники были бы только рады, если бы папа Стефан жил вечно, ведь только он мог удержать Санни и Бертоля от того, чтобы те вцепились друг другу в горло.
      - Насколько внимательно вы следите за событиями на Алтиплано? - спросил мужчина.
      - Вообще не слежу, - ответила Исмэй.
      Она с радостью покинула дом и даже не отвечала на письма, которые ее семья посылала ей. После очередного ночного кошмара, в котором ее не только лишили звания, но и приговорили к исправительным работам, Исмэй решила, что никогда не вернется на Алтиплано, как бы ни сложились обстоятельства. Ее могли выкинуть из Флота, но не имели права заставить вернуться домой. Она узнавала, ни один закон не мог силой вернуть кого-то на родную планету за преступления, совершенные в другом месте.
      - Не могу поверить, что они в самом деле против омоложения... по крайней мере не могу представить, чтобы кто-нибудь из моих знакомых так считал.
      - О?
      Так как следователь, казалось, заинтересовался (он был первым человеком за много лет, который выказал к ней хоть какой-то интерес), Исмэй внезапно заговорила о папе Стефане, Санни, Бертоле и других, по крайней мере насколько это относилось к теме об омоложении. Когда она замедлила речь, он прервал ее:
      - Ваша семья... э... широко известна на Алтиплано?
      Конечно это было в ее личном деле.
      - Мой отец возглавляет областную милицию, - ответила Исмэй. - Этот ранг не имеет эквивалента во Флоте, но на Алтиплано только четыре главнокомандующих.
      Сказать больше значило бы показать плохое воспитание. Если из ее слов он не поймет, на какой социальной ступени находится ее семья, то невежество его проблема.
      - И вы решили пойти во Флот? Почему?
      Ну вот, снова. Исмэй уже объясняла это в своем первом заявлении, и во время вступительных бесед, и в классе военной психологии. Она уже затерла до дыр объяснение, которое всегда казалось идеальным, но сейчас потонуло под равнодушным взглядом следователя.
      - И все?
      - Ну... да.
      Умный молодой офицер не рассказывает о мечтах и времени, проведенном во фруктовом саду особняка, где, глядя на звезды, она пообещала себе, что когда-нибудь отправится к ним. Лучше было выглядеть прозаичной, практичной и здравомыслящей. Никто не захотел бы видеть во Флоте мечтателей и фанатиков, а тем более из миров, колонизированных всего несколько веков назад.
      Но молчание следователя вынудило ее сказать:
      - Мне нравилось мечтать о том, чтобы отправиться в космос.
      Исмэй почувствовала, как краснеет; предательский жар залил лицо и шею. Она ненавидела свою чувствительную кожу, на которой всегда были видны все ее эмоции.
      - А, - произнес следователь, касаясь стэком своего информблокнота. Что ж, лейтенант, это все.
      А взгляд его говорил: "Пока все." Допрос не мог на этом закончиться, подобные вещи так не работают. Но Исмэй ничего не сказала, кроме вежливой фразы, которую он ожидал от нее, и вернулась в свою временную каюту.
      Лишь после второй или третьей смены на борту флагмана Исмэй осознала, что только ей из всех молодых офицеров-мятежников отвели личную каюту. Она не знала почему, ведь остальные толклись в одном кубрике, и с удовольствием бы разделила с кем-нибудь каюту, пусть не с радостью, но по собственному желанию. Но приказы адмирала не обсуждались; это Исмэй узнала, когда спросила офицера, приставленного к ней, можно ли перенести время встречи. Он с отвращением посмотрел на нее и сказал "нет" так резко, что ее барабанные перепонки задрожали.
      Итак, при желании ей было где уединиться. Она могла лежать на своей койке (чужой койке, на время предоставленной ей) и вспоминать. Пытаться думать. Исмэй не нравилось ни то, ни другое, не на едине с самой собой. У нее был такой склад ума, что мысли лучше работали, когда рядом находились другие, когда вспыхивали искры столкнувшихся противоречий. Когда она была одна, все поглощала пустота, и одна и та же мысль возвращалась снова и снова.
      Но остальные не желали говорить о том, что ее беспокоило. Нет, не совсем так. Это она не хотела говорить с ними об этом. Исмэй не хотелось говорить о том, что она почувствовала, когда увидела первых жертв мятежа, как подействовали на нее запах крови и обгоревшая палуба, как вернулись воспоминания, которые, она надеялась, ушли навсегда.
      "Ужасы войны везде одинаковы, Исмэй", - сказал отец, когда она сообщила ему, что хочет отправиться в космос и стать офицером Флота. - "Человеческая кровь и плоть везде пахнут одинаково, и люди кричат точно так же."
      Она ответила, что знает, по крайней мере думала, что знает. Но в те часы в саду, глядя на далекие звезды, на их чистый свет на фоне абсолютной черноты... маленькая Исмэй лелеяла надежду на лучшее. Не безопасность, нет; в ней было слишком много от отца, чтобы мечтать о спокойной жизни. Ей грезились накал страстей, опасность, увеличенная угрозой вакуума и оружия, способного испарить тебя... Она ошибалась и теперь знала это каждой клеточкой своего тела.
      - Исмэй?
      Кто-то постучал в дверь. Она взглянула на часы и поспешно села, подумав, что должно быть задремала.
      - Иду, - ответила Исмэй, бросив взгляд в зеркало.
      Непослушные волосы требовали постоянного ухода. Если бы было приемлимо обрезать их до сантиметра в длину. Она ударила по топорщащимся кудрям обеими руками, пытаясь пригладить, и открыла дверь. Снаружи стоял Пели, и вид у него был обеспокоенный.
      - Все в порядке? Ты не пришла на обед и теперь...
      - Очередное интервью? - быстро спросила Исмэй. - Я не была голодна. Иду.
      Сейчас ей тоже не хотелось есть, но пропуск приемов пищи мог привлечь к себе внимание психонянь, а у нее не было желания разговаривать с еще одной группой пытливых умов.
      ***
      Ужин камнем упал в желудок. Исмэй сидела в маленькой кают-компании, даже не прислушиваясь к разговорам, которые велись в основном вокруг догадок о том, где сейчас находится корабль, когда они прибудут в порт назначения, и сколько понадобится времени, чтобы собрать трибунал, кого назначат председателем а кого их защитниками, и насколько серьезными проблемами и неприятностями это грозит им в будущем.
      - Не серьезнее, чем остаться под началом капитана Хэрне, если бы она вылезла сухой из воды, - услышала Исмэй собственный голос.
      Она вообще-то ничего не хотела говорить, но знала, что единственная по-настоящему рискует, идя под трибунал. А они болтали так, как будто все, что имело значение, это возможная пометка о неблагонадежности, повлияющая на их продвижение по службе.
      Все уставились на нее.
      - Что ты имеешь ввиду? - спросил Лайэм Ливади. - Хэрне не смогла бы выйти сухой из воды. Только если бы направила корабль к Доброте...
      Он замолчал, внезапно побледнев.
      - Именно, - подтвердила Исмэй. - Она могла это сделать, если бы Довир и другие сохранившие верность Флоту не остановили ее. Тогда бы мы все стали узниками Доброты.
      Мертвыми, или даже хуже.
      Все в отсеке смотрели так, как будто из нее внезапно вырос полный боекомплект.
      - Или она могла сказать Флоту, что Хэрис Серрано предатель, что обвинения ложные, и ей пришлось спасать корабль и команду от сумасшедшей. Она могла бы допустить, что невозможно противостоять штурмовому отряду Доброты при наличии всего лишь двух военных кораблей.
      Даже Хэрис Серрано не поступила бы так. Исмэй знала, что такое риск и опасность, так как лично прошла через это. Если бы Презрение не появилось в конце сражения, Серрано бы испепелили, и все свидетели предательства Хэрне погибли бы вместе с ней.
      Пели и Лайэм смотрели теперь на Исмэй с еще большим уважением, чем когда-либо, даже во время битвы.
      - Никогда не думал об этом, - проговорил Пели. - Мне и в голову не приходило, что Хэрне могла бы выкрутиться... но ты права. Мы бы даже не знали. Только те, кто был в рубке слышали вызов капитана Серрано. Если бы хоть еще один офицер на мостике оказался агентом Доброты...
      - Мы были бы мертвы, - Лайэм взъерошил свои рыжие волосы. - Ой. Не нравится мне мысль, что я мог закончить подобным образом.
      Арфан нахмурился:
      - Нас бы выкупили. Я знаю свою семью...
      - Торговцы! - произнес Лайэм тоном, который скорее соответствовал слову "предатели". - Полагаю, твоя Семья имеет с ними дела?
      Арфан подпрыгнул, и глаза его вспыхнули:
      - Мне ни к чему выслушивать оскорбления от таких как вы...
      - Собственно говоря, как раз это ты и делаешь, - Лайэм отодвинулся назад. - Я старше тебя по званию, ты, потомок торгашей. Ты все еще обычный младший лейтенант на случай, если не заметил.
      - Никаких ссор, - приказала Исмэй.
      С этим она могла справиться.
      - Ливади, он не виноват в том, что представляет его семья. Арфан, Ливади ваш старший офицер, выказывайте больше уважения.
      - У-у-у, - протянул Пели. - Бывший капитан вспомнила, что значит командовать.
      Но его тон был скоре восхищенным, чем язвительным, и Исмэй смогла усмехнуться ему в ответ.
      - Вообще-то да. И удерживать вас, сосунков, от того, чтобы вы попортили свои формы, легче, чем сражаться в битве. Будем продолжать так и дальше?
      Она увидела целую гамму эмоций, от удивления до удовлетворения, и улыбнулась. В конце концов все последовали ее примеру.
      - Конечно, Исмэй, - согласился Ливади. - Извини, Арфан. Мне не следовало срываться сейчас, если вообще когда-нибудь следовало. Лейтенант Сьюза права. Друзья?
      Он протянул руку. Арфан, продолжая хмуриться, все-таки пожал ее, бормоча что-то о сожалении. От Исмэй не ускользнуло, что он обратился к ней как к другу, в то же время делая упор на ее превосходстве перед Арфаном. Она могла бы смириться с этим, но ей надо было подумать. Лайэм Ливади и остальные родились в семьях Флота, и казалось, для них это было так же естственно, как дышать.
      Глава вторая
      Промышленный порт, Каслрок.
      Зал заседаний был подготовлен к знаменательному дню и тщательно проверен на наличие подслушивающих и записывающих устройств. Через две комнаты квалифицированный секретарь принимал звонки, остальные занимались своими делами. Три человека, входившие в группу аналитиков и консультантов по особым материалам, выглядели сейчас скорее деловыми соперниками, чем старыми друзьями. Архос Асперсон, невысокий, крепкий, с темными волосами, наклонился вперед, положив локти на полированный стол, пока Гори Лансамир докладывал о результатах тайного исследования. Напротив него Лоза Агилар умышленно откинулась на спинку кресла в ленивой позе, которая была не в ее духе. Худощавое тело Лозы обычно переполняла энергия, поэтому она всегда была напряжена и готова к решительным действиям.
      - Ты был прав, Архос. Местный прогноз Калморри говорит, что спрос будет интенсивно расти, особенно на вторичную процедуру, в которой на последнем этапе используются наркотики из сомнительных источников, - хмурое выражение лица было необычно для всегда дружелюбного Гори.
      Архос кивнул:
      - Другими словами кратковременный скачок в цене на первичное омоложение на прошлой неделе вовсе не было случайностью.
      - Нет, - Гори указал на выставленный график. - С тех пор, как Кинг отошел от дел, пошли разговоры о фальсификации компонентов. Произошедшее в семье Моррелайн позволяет предположить, что все может быть гораздо серьезнее тех расхождений, что уже зафиксированы.
      - Полагаю, мы должны радоваться, что не сделали этого в прошлом году, заметила Лоза с легким самодовольством.
      Архос вопросительно посмотрел на нее. Похоже, Лоза считала это личным достоянием. Он не имел склонности к спорам и возражениям, но когда она не соглашалась с ним, его всегда заедало.
      - Нашей заслуги здесь нет, мы просто не могли себе этого позволить... и сейчас не сможем, если цена и дальше будет расти. Полагаю, мы можем позволить сделать это только одному из нас, - Архос бросил взгляд на своих коллег.
      Гори мог бы согласиться, но Лоза никогда. Как впрочем и он сам, если только не останется последним на омоложение.
      - Нет, - быстро воскликнула женщина, прежде чем Гори успел что-то сказать. - По тем же причинам мы не объединили наши фонды в прошлом году, чтобы послать одного.
      - Тебе незачем показывать свое недоверие так явно, - пробубнил Архос. Я этого и не предлагаю, только указываю, что мы могли бы позволить одного в год. Нам потребовалось пять лет, чтобы скопить такую сумму, а если цена будет так быстро расти...
      - Нужно больше контрактов, - сказал Гори. - Учитывая, что происходит сейчас во Флоте, мы сможем найти клиентов?
      - У нас есть преимущество, - заметила Лоза. - Нас ни в чем нельзя заподозрить, так как мы главные поставщики и консультанты.
      - Может это и поможет.
      У Архоса были свои сомнения. Каким-то образом, когда охотников за ведьмами здесь не было, старым добрым фирмам, казалось, удалось найти безопасную лазейку.
      - Наши дела идут хорошо. Мы заключили договоры с Флотом через Мизиани... если кто-нибудь вообще заметит их в такое время как сейчас.
      - Так вот что тебя беспокоит? Что мы недостаточно заметны?
      - В определенном смысле. Дело в том, что никто не узнает о нас, только потому что мы хороши, или потому что находимся под ногтем у главного заказчика. Поэтому верить нам нет причины.
      - У нас было несколько... - начала Лоза, прежде чем Архос успел что-то сказать, а потом пожала плечами.
      - Но недостаточно прибыльных. Наш доход слишком низок. Я убежден, настоящая проблема в том, что мы еще не прошли процесс омоложения. В управленческом аппарате всех больших компаний уже есть омоложенные.
      - Мы не настолько стары.
      - Нет, - в голосе Гори больше не было ничего по-детски забавного. - Но никто из нас не выглядит как ребенок. Послушай, Лоза, мы уже проходили это раньше...
      - И тогда мне это не понравилось... - она изменила свою наигранную позу на более естественную для нее, выпрямившись как струна.
      Гори только у танцоров видел такую прямую спину и изящную шею. Он помнил ощущение, когда его руки скользили по ним... но это было много лет назад. Сейчас они всего лишь деловые партнеры. Он отогнал видение омоложенной Лозы... примерно... до восемнадцати...
      - Послушай, все просто. Если мы хотим выжить в этом мире, то должны убедить клиентов, что наши дела идут успешно. Успешные консультанты богаты, а богатые люди омолаживаются. Мы продолжаем получать контракты, но не самые лучшие. Через десять лет те сделки, что есть у нас сейчас, перейдут к новым предприимчивым и молодым, или к нашим нынешним конкурентам, которые смогут позволить себе омоложение.
      - Мы могли бы сократить расходы, - вмешался Гори, но голос его звучал неубедительно.
      Они уже обсуждали это раньше; даже Гори не хотел снова жить как нищий студент.
      - Нет, - покачал головой Архос. - В любом случае это самоубийство. Чтобы накопить достаточную для омоложения сумму, хотя бы одного за раз, нам пришлось бы урезать статью расходов, а это значит отказаться от отдельных кабинетов. В этом случае мы просто будем выглядеть как неудачники. Нам всем нужно омолодиться в течение пяти лет. Надо же было, как раз когда нам необходимо, всплыли эти грязные препараты, и цена подскочила.
      - Необходимость уменьшится, если будет больше контрактов, - принялась за свое Лоза. - Кроме того, мы не можем производить больше, не нанимая больше людей, а значит наша цена поднимется.
      - Может быть. Нам нужны новые идеи и контракты, которые принесут высокую прибыль, и не потребуют больше расходов.
      - По твоему тону могу предположить, что у тебя уже есть парочка таких.
      - Ну... да, есть кое-что. Люди, которые готовы заплатить очень высокие проценты... для кого мы достаточно квалифицированы.
      Лоза усмехнулась:
      - Промышленный саботаж? Мы ведь не хотим даже пытаться проделать подобное с Флотом... не в нынешней ситуации.
      - Сейчас общественное мнение на их стороне из-за дела у Завьера. Эта Серрано настоящий герой. Но пройдет время, и что они запомнят, это одного героя и троих предателей.
      - Мы тоже станем предателями?
      Архос метнул на Лозу взгляд:
      - Нет, не предателями. Ни один из нас не испытывает особой любви к Правлению Семей. Помнишь, почему мы ушли из общественных систем контроля? А потом, когда начали работать по контракту, какие горы бумажной работы нам приходилось перелапачивать.
      - Ты имеешь ввиду работу за пределами территории Семей? Не будет ли это означать новые препоны бюрократов?
      - Не обязательно. Не все за пределами Семей усложняют дело. И мы вовсе не идем против их интересов... по крайней мере я так не считаю.
      - Ты хочешь омоложения, - резко произнесла Лоза, подавшись вперед.
      - Да. Как и ты, Лоза. Как Гори. Никто из нас не смог увеличить прибыль дальше суммы, оговоренной в контрактах с Флотом. А субконтракты... слишком много рыбы в пруду, и у некоторых зубы больше, чем у нас. Поэтому либо мы плюем на наши амбиции, чего лично я не собираюсь делать, либо ищем другой пруд, лучше всего такой, который бы соединялся с первым, и мы бы не потеряли все, что построили здесь.
      Лоза вздохнула с драматичным видом:
      - Хорошо, Архос... только скажи.
      Он позволил себе улыбнуться:
      - У нас есть потенциальный клиент, который хочет, чтобы мы вывели из строя систему самоуничтожения на корабле.
      - Чьем корабле? Флота?
      Архос кивнул.
      - Не взорвать, а помешать им самим уничтожить его?
      - Правильно.
      - Зачем?
      Архос пожал плечами:
      - В данной ситуации это не мое дело... хотя я мог бы предположить, но предпочту этого не делать.
      - И кто этот клиент?
      - Он не сказал, на кого работает, но один маленький датчик позволил мне подсчитать очень высокую вероятность того, что он агент Миров Этара.
      Лоза и Гори уставились на Архоса, как будто внезапно увидели у него рога.
      - Ты говорил с хордом? - спросила Лоза, опередив Гори.
      - Мы можем ему доверять? - вставил тот.
      - Не совсем, - признался Архос, раскинув руки. - Но предложение было... щедрым. И я подозреваю, мы можем получить реальную прибыль.
      Но голос его звучал не так уверенно, как ему бы хотелось.
      - Какой корабль? - спросил Гори.
      - Материально-технического обеспечения, один из этих промышленных заводов вроде орбитальной станции. Зачем кому-то устанавливать на подобном систему самоуничтожения? Не понимаю. По мне звучит опасно. Что если капитан свихнется? Мы должны всего лишь вывести из строя систему, и все.
      - Ненавижу саму мысль, что придется иметь дело с Кровавой Ордой, передернулась Лоза. - А здесь речь идет о двадцати-тридцати тысячах людей.
      - Военный персонал, - фыркнул Архос. - Не гражданские. Они знали о риске, когда поступали на службу во Флот. За это им и платят. А нам нужны наличные. Если в скором времени мы не начнем процедуру омоложения...
      - Но Кровавая Орда, Архос! Все эти волосатые, мускулистые типы с их бреднями о Судьбе! Им место на своей планете, где они могут колотить друг друга дубинками, напиваться и горланить песни...
      - Конечно, - усмехнулся Архос. - Они варвары, и мы все это знаем. Поэтому я не беспокоюсь... Флот сможет дать им отпор, как всегда. И мы не нанесем никакого вреда.
      - Отключить систему самоуничтожения...
      - Систему, которую никогда не использовали и не используют. Во время сражения не проверяют отчетов о состоянии устройства. Не понимаю, зачем вообще устанавливать систему самоуничтожения. Думаю, они наоборот предпочтили бы не взрывать себя и остаться в живых. Но очевидно, подобная вещь у них все-таки есть, и человек, связавшийся со мной, хочет, чтобы ее отключили.
      Лоза выпрямилась:
      - Это очевидно, Архос, теперь ты понимаешь...
      Он взмахнул рукой, останавливая ее:
      - Я не хочу понимать, я лишь предполагаю. Это никак не скажется на основных функциях МТО, ремонтной и профилактической работе, никого не убьет и не сделает ничего, кроме как остановит какого-нибудь рьяного младшего лейтенанта от того, чтобы случайно взорвать корабль. В какой-то степени можно считать, что мы принимаем меры предосторожности...
      Лоза фыркнула, но Архос проигнорировал это и продолжил:
      - И хорошая новость... Еще до того как я начал торговаться, нам предложили сумму, которая покроет омоложение двоих из нас.
      За столом воцарилась тишина, и Архос подбросил последнее искушение:
      - Я смог выторговать еще полтысячи, а это значит, у нас достаточно для троих. Это чистый доход, без издержек. Оплата после работы, конечно.
      - Полное...
      - Новейшие сертифицированные препараты. И резерв на случай инфляции, пока мы будем вне дела.
      Худое лицо Лозы засветилось:
      - Омоложение... как леди Сесилия...
      - Да. Я знал, что ты поймешь, - Архос кивнул Гори. - А ты?
      - Ммм. Мне не нравится Кровавая Орда, то, что я о них слышал, но... возможно, многое просто пропаганда. Если бы они были такими драчливыми и технологически отсталыми, то не смогли бы сплотить империю за одно столетие. Полагаю, валюта твердая?
      - Да.
      Гори пожал плечами:
      - Тогда не вижу проблемы, пока это в нашей компетенции. Как ты сказал, мы не причиним ущерба ни кораблю, ни его обитателям. Система самоуничтожения не оружие; Флот ничего не лишится, - на мгновение он задумался, а потом продолжил. - Но как мы попадем на борт корабля? И где он вообще находится?
      На этот раз Архос широко улыбнулся:
      - Мы подпишем контракт. Законный контракт. Один выставлен как раз этим утром. Все орудия Флота нуждаются в перенастройке. Словом, они боятся, что еще какие-нибудь предатели вроде Хэрне могут заполучить коды систем наведения и навигации. Это огромная работа, и они решили привлечь всех квалифицированных консультантов, заслуживающих доверия, не зависимо от размера компании. Я подал заявку.
      - А если бы мы отказали тому другому...?
      - Тогда просто получили бы законную работу. Я подал заявку на работу в секторе 14, опелируя к нашему небольшому кадровому составу. Этот сектор был в списке дополнительно оплачиваемых пунктов из-за удаленности от основной трассы. Думаю, мы как нельзя лучше подходим для этой работы, кроме того, всегда можно поторговаться, если кто-то другой получит ее.
      - Как только нам в самом деле заплатят, - жестко заметила Лоза.
      - О, заплатят. Представитель Кровавой Орды прибывает завтра. Стандартная ознакомительная встреча, но я хочу полностью обезопасить наш тыл. Возможно, на самом деле он окажется придирчивым и скупым, все-таки он носит костюм. Ему не известно о другом контракте, и я хочу попытаться получить задаток на расходы путешествия и проживание.
      - Кого еще возьмем с собой? - спросил Гори.
      - Для работы на Флот обычную команду. В этом деле только нас трое. Мы ведь не хотим делиться прибылью.
      - Есть только одна загвоздка - гражданско-военный интерфейс на Сьерре. Это сектор Центральный - красная зона. Там не просто бросают взгляд на удостоверение.
      Архос посмотрел через стол на блондина в дорогом деловом костюме.
      - Ваши удостоверения будут в порядке, - сказал тот, откинувшись на спинку кресла, как будто сидел на троне, из-за чего стало казаться, что костюм сидит на нем как с чужого плеча, того, кто знал, как сидеть не развалясь.
      - Мы могли бы избежать всех проблем, путешествуя вместе с Флотом откуда-нибудь еще, например с Комуса.
      - Нет.
      Ответ прозвучал четко, грубо и надменно.
      - Объясните.
      - Не мое дело объяснять. Вы обязаны выполнить контракт, - блондин обвел всех взглядом.
      - Я не глуп, - сказал Архос, сверкнув глазами.
      Некоторое время он смотрел на блондина, раздумывая, сколько времени тот еще просуществует в этом мире. Это зависело от его настроения, которого блондин не улучшил. Архос напомнил себе, что деньги, переведенные на счет фирмы по выполнении работы, покроют три с половиной омоложения, как подсчитал Гори. Плата Флота за перенастройку всего оружия позволила бы им просто жить. Если бы они убили этого посланника, то его заменил бы другой, возможно даже хуже.
      - Если хотите, чтобы все было сделано, как вы требуете, то слушайте специалистов.
      - Специалисты лгут, - хорд ухмыльнулся.
      Было очевидно, что он не имеет никакого уважения к исполнителям, обстоятельство опасное само по себе, не говоря уже, что просто неприятное. Архос опустил веки. Прежде чем он снова их поднял, блондин захрипел, потому что его шею обхватил ошейник, а кресло, в котором он сидел, сковало его руки. Архос не двинулся.
      - Оскорбления нас раздражают, - спокойно произнес он. - Мы специалисты, поэтому вы нас и наняли. Часть нашего дела - путешествовать незамеченными, не привлекая внимания. По моему мнению, если мы будем ждать до станции Сьерра, чтобы поступить под юрисдикцию Флота, это привлечет нежелательное внимание. Гражданские подрядчики, особые консультанты обычно добираются до места назначения на кораблях Флота.
      Архос улыбнулся. Блондин побагровел и начал издавать отвратительные звуки. Но голубые глаза не выказывали страха, даже когда потускнели от нехватки кислорода. Архос кивнул, и давление ошейника ослабло, как будто кто-то управлял им со стороны. Так оно и было...
      - Вот дерьмо, вашу мать! - прохрипел блондин и дернулся, но оковы крепко держали его руки.
      - Специалисты, - напомнил Архос. - Вы нам платите, мы делаем свою работу, чисто и тщательно. Но не надо нас оскорблять.
      - Вы пожалеете об этом, - буквально выплюнул блондин.
      - Я так не думаю, - улыбнулся Архос. - Не на моей шее остался след от ошейника. И не останется.
      - Если я освобожусь...
      Архос кивнул головой:
      - Мне придется убить вас, если вы нападете на меня. Это в лучшем случае.
      - Ты! Ты тварь...
      - Кровожадный варвар! - прозвучал из другой комнаты женский голос.
      То, что женщина не выдавала своего присутствия все это время, указывало, что она играла лишь второстепенную роль.
      - Потерпев поражение, вы все еще считаете, что размеры имеют решающее значение?
      - Спокойно, Лоза. В наш контракт не входит учить этого... субъекта... реалиям рукопашного боя. У нас нет причин давать ему бесплатный урок.
      - Как пожелаешь, - женский голос прозвучал скорее угрюмо, чем покорно.
      - Теперь, - продолжил Архос. - Мы хотим получить половину оплаты к завтрешнему полудню. Вторую часть, когда прибудем на Сьерру, и все остальное по завершении работы. Нет... - он остановил собиравшегося заговорить блондина. - Спорить бесполезно. Вы потеряли преимущества и возможность торговаться, когда оскорбили нас. Правда, всегда можно нанять кого-нибудь другого, если не нравятся мои условия. Но вам не найти никого лучше нас. Выбор за вами. Соглашайтесь или уходите. Что выбираете?
      - Согласен, - прохрипел блондин с ошейником на шее. - Жадная свинья...
      - Очень хорошо.
      Не было нужды напоминать, что каждое оскорбление будет повышать стоимость работы. Не обязательно любить клиентов, если они хорошо платят, и Архос, лучший в своей области, знал, сколько ему нужно, чтобы успокоить свое оскорбленное самолюбие.
      Хотя сама по себе работа интриговала, это был риск, на который он не пошел бы один, но ради такой возможности стоило попытаться. Даже не попытаться, подумал Архос... а выполнить. В успехе он не сомневался; за много лет у них еще ни разу не было осечки. Вывести этого шута из офиса тихо было единственной проблемой, которая его занимала.
      ***
      - Отвратительный тип, - заметила Лоза, когда клиент ушел. - И опасный.
      - Да, но платежеспособный. Нам не обязательно любить его...
      - Ты уже говорил.
      - И это правда.
      - Я боюсь его... Он не испугался, просто разозлился. Что, если они захотят отомстить за оскорбление?
      Архос посмотрел на женщину и пожелал, чтобы она наконец стала самой собой.
      - Лоза... раньше опасные дела тебя не беспокоили. У нас хороший залог, мы примем все меры предосторожности. Ты хочешь омоложения или нет?
      - Конечно хочу.
      - Думаю, тебя просто раздражает, что я нашел этот контракт, а не ты.
      - Может быть, - она вздохнула, потом усмехнулась, что последнее время случалось очень редко. - Должно быть мне надо омолодиться, а то я раньше времени превращаюсь в осмотрительную старуху.
      - Ты не старуха, Лоза, и никогда ею не будешь.
      Флагман РКС Гончая
      К тому времени, как флагман достиг Центра, Исмэй начала думать о трибунале как единственной возможности избавиться от напряжения и препирательств с группой перепуганных младших офицеров и наконец сделать что-то. Она полагала, что их держали в изоляции по юридическим соображениям, но вынужденное безделье стало настоящим наказанием.
      Даже на самом большом корабле времени для отдыха было мало, большую часть занимали служебные обязанности. Исмэй пыталась работать с учебными программами и других поощряла к этому. Но ее снедало чувство неопределенности, которое мешало ей сконцентрироваться на "Методах обратной промывки фильтров в закрытых системах" или "Правилах связи с судами Флота, действующих в зонах F и R". Что касается тактических уроков, Исмэй уже знала, где ошиблась в бою у Завьера, и сейчас ничего не могла с этим поделать. Кроме того, ни один из тактических уроков не рассматривал технические сбои, с которыми им пришлось столкнуться во время сражения на корабле, получившем внутренние повреждения во время мятежа.
      Днем Исмэй не могла работать, а ночью спать. У нее не было возможности довести себя до такого физического истощения, чтобы просто отключиться. Отведенного для спортзала времени не хватало, чтобы можно было выложиться полностью. Поэтому ночные кошмары вернулись, и теперь она просыпалась в холодном поту со слезами на глазах. Насколько Исмэй их помнила, одни являлись повторением мятежа или сражения в системе Завьер со всеми запахами и звуками, другие казались отрывками из тренировочных фильмов и историй о боевых победах, которые она слышала в своей жизни... Все смешалось как пестрые осколки разбитой тарелки.
      Исмэй посмотрела в лицо убийце... потом опустила взгляд и увидела собственные руки, липкие от крови. Она стояла перед жерлом Пирс-Зочин 382, которое, казалось, становилось все шире и шире, пока ее тело ни соскользнуло внутрь. Исмэй услышала собственные мольбы, выкрикиваемые высоким неприятным голосом, чтобы кто-то остановился... НЕТ.
      Когда Исмэй очнулась на скомканных простынях, кто-то колотил в дверь и звал ее по имени. Она кашлянула, прочищая горло, и как только голос вернулся к ней, ответила.
      Это была не дверь, а люк; она не дома, а на борту корабля, который был лучше, чем дом.
      Исмэй заставила себя глубоко вздохнуть и объяснила голосу снаружи, что это был просто плохой сон. В ответ раздалось ворчание:
      - Некоторым из нас тоже нужно поспать, знаешь ли.
      Она извинилась, борясь с волной внезапной, необъяснимой злости, которая вызвала острое желание резко открыть... люк, не дверь - и придушить стоявшего в коридоре. Наконец, ворчание стихло, и она откинулась на спинку кровати, задумавшись.
      У Исмэй не было подобных снов уже несколько лет, с тех пор как она покинула дом, поступив в подготовительную школу Флота. Даже дома, чем старше она становилась, тем реже они приходили, хотя достаточно часто, чтобы заставить беспокоиться семью. Мачеха и отец долго и утомительно объясняли ей их причину. Однажды Исмэй убежала, это произошло сразу после смерти ее матери. Глупый и безответственный поступок, оправданием которому служили только юность и тот факт, что она уже возможно была больна лихорадкой, убившей мать. Исмэй оказалась посреди военных действий, впоследствии получивших название Восстание Калифер. Отряд отца нашел и спас ее, но она едва ни умерла от лихорадки. Каким-то образом то, что она видела, слышала и ощущала преобразилось, когда она лежала в лихорадке, и оставило в наследство кошмары о том, чего никогда на самом деле не происходило, по крайней мере не в таких красках, как ей снилось.
      Участие в настоящем сражении вернуло те старые воспоминания и путаницу, поражденную лихорадкой. Теперь Исмэй на самом деле ощутила запах крови. Запахи особенно глубоко врезались в память... Так говорилось в книгах по психологии, которые Исмэй читала тайком в библиотеке папы Стефана, когда думала, что сходит с ума, а так же считала себя ленивой, трусливой и глупой. Теперь, насколько она понимала, в ночных кошмарах соединились ее прошлый опыт с настоящим. Это единственное разумное объяснение, какое она могла найти. Ночные кошмары мучали ее, потому что ей нужно было понять связь, теперь она поняла, и сны были больше не нужны.
      Исмэй заснула сразу и не просыпалась, пока ни раздался звонок будильника. В тот день она поздравила себя с принятым решением и приказала своему подсознанию больше не вызывать кошмаров. Когда настало время идти в постель, она почувствовала напряжение, но заставила себя расслабиться. Если она и спала, то совершенно этого не помнила, но больше никто не жаловался на шум из ее каюты. Только раз до прибытия в Центр у нее был кошмар, но этот имел простое объяснение. Ей снилось, что она предстала перед трибуналом и, только когда председатель заговорил, поняла, что стоит нагая. Попытавшись бежать, она не смогла двинуться. Все смотрели на нее и смеялись, а потом ушли, оставив ее одну. Но это было почти облегчением видеть нормальные плохие сны.
      ***
      В Центре ее уже ждала новая униформа. Охранник, доставивший одежду в карантинный отсек, определенно считал это дело ниже своего достоинства. Новая форма казалась грубой и неудобной, как будто тело Исмэй изменилось и больше не соответствовало прежним меркам. Она каждый день занималась в спортивном зале, и хотя времени и тренажеров было недостаточно, вряд ли могла потолстеть. Это было... скорее моральное, чем физическое изменение. Пели и Лайэм демонстративно застонали, когда увидели свои счета от портного. Исмэй ничего не сказала по поводу своего, и они предположили, что она пока не задумывалась, как будет его оплачивать со своей зарплатой.
      Впервые за время пребывания на флагмане молодых офицеров вызвали к адмиралу всех вместе. Исмэй, как и все остальные, надела новую форму. Их сопровождали вооруженные охранники, возглавлявшие и замыкавшие процессию. Исмэй пыталась дышать в обычном ритме, но не могла унять волнения. Неужели что-то произошло? И что это может быть?
      Адмирал Серрано ждала с непроницаемым выражением лица, пока все ни вошли в кабинет, встав так близко друг к другу, что Исмэй могла почувствовать запах новой материи. Адмирал приветствовала каждого формальным кивком, переводя взгляд с одного на другого.
      - Мне поручено сообщить, всем вам придется предстать перед трибуналом, чтобы объяснить, если сможете, события, приведшие к мятежу на борту Презрения и последующие действия корабля и команды во время столкновения в системе Завьера.
      Исмэй ничего не услышала позади, но почувствовала реакцию своих спутников. Хотя они знали, что так и должно было случиться, официальные слова, сказанные адмиралом Флота, стали сокрушительным ударом. Военный трибунал. Некоторые офицеры уходили в отставку еще до окончания срока службы, даже не имея перспективы оказаться под следствием, не говоря уже о слушанье Комиссией... и уж конечно о трибунале, что считалось страшным позором. Даже если все обвинения снимались, пятно в деле оставалось навсегда.
      - Из-за запутанности данного случая, - продолжила адмирал, - военный генерал-прокурор решил тщательно рассмотреть его с крайней осторожностью и серьезностью. Конкретные обвинения пока не определены, но в общем, младшие лейтенанты могут ожидать обвинения в предательстве и мятеже, которые военная адвокатура не рассматривает взаимно исключающими. Таким образом, факт, что вы не выступили на стороне предателей, вовсе не отменяет последующее обвинение в мятеже, и наоборот.
      Сверкающие черные глаза адмирала, казалось, сверлили Исмэй. Хотела ли она сказать этим что-то еще? У Исмэй появилось желание объяснить, что она никогда не была предателем, но военная дисциплина держала ее рот на замке.
      Адмирал деликатно кашлянула, определенно собираясь с мыслями, а потом сказала:
      - Так же мой долг сообщить вам, что в настоящем один из главных вопросов касается влияния Доброты на офицеров. Нельзя отрицать подобную вероятность. Ваши защитники все доступно вам объяснят. Младшим лейтенантам будет предъявлено только обвинение в мятеже, кроме одного дела, где расследование еще продолжается.
      - Но мы даже не видели адвоката! - пожаловался Арфан с заднего ряда.
      Исмэй чуть ни стукнула его; идот не имел права раскрывать рот.
      - Младший лейтенант... Арфан, не так ли? Кто-то позволял вам прерывать, младший лейтенант?
      Адмиралу не нужна была помощь лейтенанта, чтобы раздавить беспомощного юнца.
      - Нет, сэр, но...
      - Тогда молчите.
      Серрано снова посмотрела на Исмэй, которая чувствовала себя виноватой в том, что не помешала Арфану, но во взгляде адмирала не было упрека.
      - Лейтенант Сьюза, так как вы старшая из выживших офицеров и командовали мятежным кораблем, вступившим в сражение, ваше дело будет слушаться отдельно от остальных младших офицеров, хотя вы будете вызваны в качестве свидетеля по их делу, а они по вашему. К тому же вы предстанете перед Следственной Комиссией по делам капитанов, чтобы объяснить свои действия в качестве капитана Презрения.
      С одной стороны Исмэй ждала этого, а с другой надеялась, что расследование и судебное слушанье будут объединены.
      - В следствии необычных обстоятельств и ситуации у Завьера, включая действия командующей Серрано, было решено доставить вас всех в штаб-квартиру Флота на другом судне.
      Исмэй заморгала. Адмиралу Серрано не доверяли из-за племянницы? Потом она вспомнила ходившие разговоры, сейчас уже известно, что беспочвенные, о Хэрис Серрано и причинах ее ухода из Флота.
      - Командующая Серрано так же предстанет перед Следственной Комиссией, и вы трое будете вызваны в качестве свидетелей.
      Исмэй не представляла, какие важные сведения они могли бы сообщить по этому делу.
      - Вам позволено связаться с семьями и поговорить с ними напрямую, но больше ни с кем. В частности, вам приказано под страхом смертной казни избегать обсуждения данного дела с кем-либо из состава или вне Флота, исключая вашего защитника и друг друга. Но очень рекомендую больше не обсуждать дело между собой, как раньше. За вами будут внимательно следить те, кто особенно заинтересован в этом деле. Защитники будут ждать вас в штаб-квартире Флота и предоставят вам все необходимые ресурсы, чтобы подготовиться к суду, - адмирал окинула взглядом группу.
      Исмэй надеялась, что никто не посмеет задать какой-нибудь глупый вопрос. Все молчали.
      - Можете идти, - разрешила адмирал. - Кроме лейтенанта Сьюза.
      Сердце Исмэй екнуло и ушло сначала в пятки, а потом еще дальше сквозь палубу. Пока остальные выходили, она наблюдала за лицом адмирала в поисках подсказки того, что должно произойти дальше. Когда все ушли, адмирал вздохнула:
      - Садитесь, лейтенант Сьюза.
      Исмэй села.
      - Для вас сейчас трудное время, и я хочу быть уверена, что вы это понимаете. Не хотелось бы, чтоб вы пали духом. К несчастью я не достаточно хорошо вас знаю. Сколько предупреждений вам надо получить, чтобы страх застил ваш разум? Ваш послужной список как офицера ничего не объясняет. Вы можете мне помочь?
      Исмэй старательно пыталась держать челюсти сомкнутыми. Она понятия не имела, что ответить; в данном случае "Да, сэр" было недостаточно. Адмирал продолжила уже медленнее, давая ей время подумать:
      - Вы хорошо зарекомендовали себя в подготовительной школе. В Академии у вас был высокий балл, хотя и не блестящий. Могу предположить, вы не из тех, кто читает собственную характеристику, правильно?
      - Да, сэр, - ответила Исмэй.
      - Ммм. Тогда, возможно, вам не известно, что вас описывали как "трудолюбивая, усердная, исполнительная, не лидер" или "уравновешенная, сведующая, всегда выполняет задания, показывает инициативу в работе, но не с людьми; потенциал лидера средний", - адмирал замолчала, но Исмэй не знала, что сказать. Она не могла ни о чем думать. Не могла думать о себе.
      - В одних говорится, что вы застенчивы, в других, что спокойны и нетребовательны. Но за всю свою службу во Флоте, лейтенант Сьюза, я никогда не видела, чтобы подобные характиристики, начиная со школы и дальше, относились к кому-нибудь, кто впоследствии проявил бы столько решимости, сколько вы на Презрении. Я знала нескольких спокойных, скромных офицеров, которые хорошо зарекомендовали себя во время сражения, но в таких случаях всегда был заметен, по крайней мере где-то на заднем плане, хотя бы один маленький проблеск неограненного алмаза.
      - Это была случайность, - не задумывая сказала Исмэй. - В остальном заслуга команды.
      - Случайности просто так не происходят, - заметила адмирал. - Всегда есть причина. Какая случайность по-вашему произошла бы, окажись на вашем месте лейтенант Ливади?
      Исмэй уже думала об этом. После битвы Лайэм и Пели были уверены, что задали бы другую скорость и вектор выхода на орбиту, но она помнила выражения их лиц, когда объявила о своем решении вернуться назад.
      - Вы не обязаны отвечать, - разрешила адмирал. - Я знаю из его интервью, что он бы послал то же сообщение, что и вы, но потом прыгнул бы обратно в сектор Центральный, надеясь вызвать на подмогу кого-нибудь более опытного. Он бы не повел Презрение назад и, хотя справедливо критиковал вашу тактику по входу в систему, сам бы был слишком медлителен, чтобы спасти положение.
      - Я... я не уверена. Он храбрый...
      - Храбрость еще не все, и вы это знаете. Осторожность и мужество вот хорошие подручные; малодушие и робость могут действовать так же быстро как храбрость информкуба, - адмирал улыбнулась, и Исмэй почувствовала холодок. Лейтенант, если вам удалось озадачить меня, уверяю, еще больше вы озадачили весь остальной Флот. Дело не в том, что им не понравились ваши действия, просто они не понимают, как вам удалось совершить такое. Если все это время под маской мягкотелости скрывался такой уровень способностей, что еще вы можете утаивать? Некоторые даже предположили, что вы глубоко внедренный агент Доброты, каким-то образом подставили капитана Хэрне и организовали мятеж, только чтобы прослыть героем.
      - Я этого не делала! - вырвалось у Исмэй.
      - Я тоже так думаю. Но сейчас единство Правления Семей пошатнулось, и Регулярная Космическая Служба не исключение. Обнаружить, что Лепеску открыл охоту за служащими Флота, было неприятно, но то, что три предателя капитана могли уничтожить Завьер, стало настоящим потрясением и пошатнуло наше положение. По всем правилам вас должны судить как можно быстрее, а потом объявить героем. И не пытайтесь отрицать последнего. Вы герой. К несчастью, обстоятельства сложились не так, как хотелось бы, и думаю, что у вас и вашего защитника впереди трудное время. Здесь я ничем не могу помочь. Сейчас мое вмешательство может только навредить вам.
      - Все в порядке, - кивнула Исмэй.
      Все было далеко не в порядке, если она не поняла того, что пыталась сказать адмирал Серрано. Но она точно знала, почему адмирал не могла повлиять на настоящее.
      Дочь старшего офицера учили, что власть всегда ограничена и пытаться идти против этого, значит расшибить себе лоб.
      Адмирал продолжала смотреть на нее испытущим взглядом темных глаз.
      - Хотелось бы мне лучше знать вас и ваше прошлое. Даже не могу сказать, что у вас сейчас на уме, спокойны ли вы, насторожены, или испуганы... Не возражаете пролить свет?
      - Ошеломлена, - честно ответила Исмэй. - Определенно не спокойна. Я не была спокойна даже до вашего сообщения. Мне известно, что офицеры, участвовавшие в мятеже, не зависимо от причины, навсегда получают пятно в личное дело. Но насторожена я или испугана, сама не знаю.
      - Откуда у вас такая сдержанность, если не против, что я спрашиваю? Обычно выходцев с колонизированных планет очень легко понять.
      Это прозвучало как искренний интерес. Исмэй хотелось понять, так ли это, и не знала, сможет ли объяснить.
      - Адмиралу известно о моем отце...? - начала она.
      - Один из четырех главнокомандующих на Алтиплано; полагаю, это означает, что вы выросли в военной обстановке. Но большая часть планетарной милиции менее официальна... чем мы.
      - Все началось с папы Стефана, - объяснила Исмэй.
      Она не была уверена, что началось именно с этого, ведь папа Стефан в свою очередь где-то узнал то, чему научил ее.
      - Да, там не как во Флоте, но военное наследие хранят... по крайней мере самые известные семьи.
      - Но в вашем деле говорится, что вы выросли на ферме.
      - В поместье, - поправила Исмэй. - Это больше чем ферма. Гораздо больше.
      "Гораздо больше" с трудом соответствовало действительности; Исмэй даже не знала, сколько гектаров составляло главное хозяйство.
      - Но папа Стефан настаивал, чтобы все дети, достигнув определенного возраста, проходили что-то вроде военной подготовки.
      - Среди военных традиций не всегда ценится контроль эмоций, - заметила адмирал. - Полагаю, в вашей семье это приветствовалось.
      - В высшей степени, - подтвердила Исмэй.
      Она не могла объяснить свою антипатию к излишнему выражению эмоций, что ассоциировалось у нее с семейными склоками между Бертолем, Санни и остальными. Определенно папа Стефан и ее отец ценили самоконтроль, но не до такой степени, какой достигла она.
      - Ну... я хотела, чтобы вы знали, я желаю вам всего наилучшего в этом деле, - проговорила адмирал, улыбаясь тепло и искренне. - Все-таки вы спасли мою племянницу, извините, командора Серрано, я этого не забуду, не смотря на то, как все обернется. Я буду следить за вашей карьерой, лейтенант. Думаю, в вас больше потенциала, чем вы сами подозреваете.
      Глава третья
      У Исмэй было время подумать над сказанным, так как по правилам Флота ее перевели на борт курьерского конвоя и доставили в штаб-квартиру Флота на восемь дней раньше остальных младших офицеров. Здесь она встретилась со своим защитником, лысеющим майором средних лет, который выглядел скорее бюрократом, чем офицером. У него уже начало появляться брюшко, как у тех, кто не ходил в спортзал, кроме как в последние несколько недель до годового теста по физической подготовке.
      - Было бы больше смысла объединить дела, - ворчал майор Чапин, просматривая файл. - Начиная с конца, вы герой Завьера; вы спасли планету, систему и задницу племянницы адмирала. К несчастью...
      - Мне уже объяснили, - сказала Исмэй.
      - Хорошо. По крайней мере ни один из рапортов не пропал. Нам нужно будет подготовиться отдельно к слушанию Следственной Комиссией по делам капитанов и по каждому из обвинений трибунала. Надеюсь, у вас организованный склад ума...
      - Думаю, да, - ответила Исмэй.
      - Хорошо. На время по возможности забудьте военный протокол; я буду звать вас Исмэй, а вы зовите меня Фрэд, потому что работы слишком много, и формальности только замедлят нас. Понятно?
      - Да, сэр... Фрэд.
      - Хорошо. Теперь... расскажите мне все, что рассказывали следователям, а потом все, что не сказали им. История вашей жизни не так уж длинна, поэтому не бойтесь, что я заскучаю. К тому же я не знаю, что может пригодится, пока не услышу этого.
      В последующие дни Исмэй поняла, что майор Чапин имел ввиду именно то, что сказал. Она так же обнаружила, что чувствует себя совершенно раскованно, говоря с ним, и это заставляло ее нервничать. Она напомнила себе, что уже выросла, а взрослые не кидаются за утешением к любому, кто проявил хоть каплю дружелюбия. Исмэй рассказала даже о мучивших ее кошмарах, связанных с Завьером.
      - Может, хотите поговорить с психоняней, - предложил Чапин. - Если это так вас беспокоит.
      - Не сейчас, - отказалась Исмэй. - То было в первые дни после...
      - По мне так это естественно, если вы спите тревожно... Сейчас лучше не проходить психологической оценки. Понимаете, это может выглядеть так, как будто мы хотим заявить об душевном расстройстве.
      - О.
      - Но конечно, если вам нужно...
      - Не нужно, - твердо заявила Исмэй.
      - Хорошо... теперь по поводу мелких краж из шкафчиков рядовых...
      ***
      Дату начала трибунала отодвинули на более поздний срок и было принято решение провести сначала заседание Комиссии по делам капитанов. По этому поводу майор Чапин долго ворчал и хмурился.
      - Советник не может присутствовать на заседании Следственной Комиссии, поэтому вам придется вспомнить все, о чем мы говорили. Вы конечно всегда можете попросить короткий перерыв и прийти ко мне, но это оставит плохое впечатление. Проклятье... я хотел, чтобы вы сначала прошли через это под моим руководством, а потом отправились туда одна.
      - Ничего не поделаешь, - сказала Исмэй.
      Майор выглядел слегка удивленным, что почему-то вызвало у нее раздражение. Неужели он ожидал, что она будет жаловаться, когда ясно, что суетиться, нервничать, спорить и протестовать бесполезно?
      - Я рад, что вы так к этому относитесь. Если они не коснуться вопроса о неполадках навигационного компьютера, у вас есть два варианта...
      Заседание продолжалось несколько часов, и только к концу Исмэй полностью осознала смысл совета Чапина.
      Утром слушанье продолжилось. Чапин довел Исмэй до приемной, где сам должен был ждать на случай, если ей понадобится его помощь.
      - Выше голову, лейтенант, - подбодрил он, когда дверь открылась. Помните, вы выиграли сражение и не потеряли корабль.
      Следственная Комиссия не приняла во внимание необычные обстоятельства, заставившие Исмэй принять командование Презрением, так по крайней мере можно было подумать, исходя из задаваемых вопросов. Лейтенанту, принявшему на себя командование, следовало знать, что она делает, поэтому каждая ошибка Исмэй рассматривалась под лупой.
      Когда старший офицер был ранен, почему она не подготовилась к передаче командования? Можно было быстро привести в порядок мостик? Исмэй вспомнила, что все находились в тот момент на грани паники, нужно было обезопасить каждый отсек, проверить каждого члена команды; смывать кровь с кресла капитана казалось тогда не самым важным. Она не сказала этого, но перечислила другие срочные дела, которые звучали весомее. Председатель Комиссии, суровый адмирал, о котором Исмэй никогда не слышала ни плохого, ни хорошего, слушал ее с поджатыми губами и бесстрастным выражением лица, по которому невозможно было понять, что он думает.
      После того как она приняла командование, почему решила незаметно проскользнуть в систему, - то, что это было правильным решением, согласились все, - а потом выскочить у самого Завьера, когда было ясно, что там ждут силы врага? Разве она не понимала, что если бы вход в коридор оказался заминирован, это стало бы настящим самоубийством?
      Исмэй не собиралась спорить и утверждать, что ее решение имело смысл; она действовала инстинктивно, не задумываясь, не просчитывая, а инстинкты убивают гораздо чаще, чем спасают.
      И почему она не подумала совершить микропрыжок, чтобы прибыть на мгновение раньше и спасти два корабля вместо одного? Исмэй объяснила о сбое в навигационном компьютере, им пришлось заменить электронный чип в одном из ракетных отсеков.
      И снова, час за часом. Казалось, собравшихся все меньше интересовало то (в общем-то совершенно не интересовало), как Презрение уничтожил вражеский флагман, только ошибки Исмэй. Комиссия просмотрела записи материалов, указала на расхождения и противоречия, и когда все наконец закончилось, Исмэй покинула зал, чувствуя себя так, как будто все это время варилась в кипятке, и теперь ее кости разжижились.
      Ждавший ее в приемной Майор Чапин следил за всем происходящим в зале по видеосвязи. Он протянул ей стакан и сказал:
      - Поверьте, вы сделали все, что могли, наилучшим образом, принимая во внимание обстоятельства.
      - Я так не думаю, - Исмэй отхлебнула воды.
      Майор Чапин сел, наблюдая за ней, пока она ни опустошила стакан.
      - Лейтенант, я знаю, вы устали и возможно чувствуете себя так, как будто вас только что пропустили через мясорубку, но вам нужно знать. Следственная Комиссия должна быть придирчива и жестока. В этом их цель. Вы стояли там и говорили правду, не волновались, не суетились, не несли всякую чушь, не оправдывались. Объяснение о поломке навигационного компьютера было совершенством, только голые факты. Вы позволили Тимми Уорндстату прожевать вас сначала с одной стороны, потом с другой, но при этом продолжали стоять, вежливо и культурно отвечая на глупые вопросы. Я вел дела нескольких старших офицеров, которые держались гораздо хуже.
      - Правда?
      Исмэй не знала, что чувствовать, надежду или просто удивление от того, что кто-то мог одобрить ее действия.
      - Правда. И не только это. Помните, что я говорил вам в самом начале? Вы не потеряли корабль и ваше появление стало решило исход битвы. Они не могут игнорировать данный факт, даже если считают это лишь слепым везением. А после ваших показаний их уверенность в этом еще больше пошатнулась. Жаль, что они не спросили побольше о деталях. Вы правильно поступили, не став вдаваться в подробности по собственной инициативе, это звучало бы как оправдание, но... то, что они игнорируют предоставленные документы, просто раздражает. Я все четко и ясно изложил. Меньшее, что они могли бы сделать, это прочитать и задать правильные вопросы. Конечно, отрицательные комментарии будут, без них не обойтись, если все зашло так далеко, что собрали Комиссию. Но не смотря на то, готовы ли они признать данный факт или нет, для младшего офицера, впервые оказавшегося в боевой ситуации, вы действовали удовлетворительно.
      Дверь открылась, и Исмэй пришлось вернуться в зал. Она встала на свое место лицом к длинному столу, за которым сидело пять офицеров.
      - Это сложный случай, - заговорил адмирал Уорндстад. - И нам было трудно принять решение. Лейтенант Сьюза, Комиссия признает, что ваши действия на борту Презрения, начиная с того момента, как вы приняли командование после смерти Довира, до вашего... поспешного... возвращения к Завьеру, не противоречили нормам, предъявляемым к старшему офицеру Флота.
      Исмэй почувствовала, как в сердце шевельнулась надежда на то, что ее не выгонят взашей прямо перед тем, как быть арестованной после трибунала.
      Адмирал Уорндстад продолжил, на этот раз читая по бумаге:
      - Однако ваши тактические решения по возвращении в систему Завьера совершенно не соответствовали правилам. Комиссия отмечает, что это был ваш первый боевой опыт и первый опыт командования кораблем. Мы принимаем во внимание данные обстоятельства, но рекомендуем не рассматривать вашу кандидатуру для назначения в командный состав на суда Регулярной Космической Службы, пока вы не покажете тактический и боевой уровень, необходимый для командующего военным кораблем.
      Исмэй едва ни кивнула. Чапин предупреждал, что ее ошибки не могли быть проигнорированы. Комиссия существовала для того, чтобы капитаны не забывали, что везение, даже огромное везение, не может заменить навыков и умений.
      Уорндстад снова поднял на нее глаза, на этот раз уголок его тонких губ приподнялся, как будто в улыбке:
      - С другой стороны, Комиссия отмечает, что ваши неортодоксальные маневры явились результатом поражения вражеского судна, имевшего определенное превосходство по огневой мощи и размеру, и успешной защиты Завьера. Похоже, вы прекрасно осознаете ошибки, которые совершили, командуя кораблем в боевой обстановке. Комиссия считает, что ваш характер и поведение будут соответствовать требованиям командного состава после того, как вы приобретете необходимый опыт. Мало кто из младших лейтенантов получает возможность управлять чем-нибудь больше шаттла. Комиссия рекомендует дать вам время развить свой потенциал. Все записи рекомендаций Комиссии будут переданы вам и вашему советнику позднее, если вы захотите подать аппеляцию.
      Она должна сойти с ума, чтобы подавать на аппеляцию. Принятое решение самое лучшее, на какое только Исмэй могла надеяться.
      - Да, сэр, - ответила она. - Спасибо, сэр.
      Оставалось пройти последний ритуал. Комиссия поднялась, и Исмэй отдала честь и поблагодарила каждого офицера-заседателя, не совсем осознавая, что говорит.
      Ей хотелось рухнуть на кровать и проспать несколько месяцев... Но через три дня начинался трибунал. За это время ей надо было записать свои показания для других слушаний, включая суд командора Серрано.
      - Как-то странно это все, - заметил Чапин, не одобрявший ничего необычного. - У них было достаточно времени, чтобы собрать необходимое количество офицеров для всех комиссий и трибуналов, а расписания как следует не составили. Решено, что вам необязательно присутствовать на всех заседаниях, ваши показания можно просто записать. Если повезет, вам не придется появляться лично. Определенно вас не могут сорвать с собственного суда, чтобы вы ответили на пару вопросов по делу другого лейтенанта. На вас сейчас много всего свалилось, но ваша защита простое дело.
      - Да?
      - В принципе. Были ли вы заговорщицей, намеревавшейся поднять мятеж? Нет. Являетесь ли вы предателем на службе у врага? Нет. Все просто. Полагаю, это единственные нелицеприятные вопросы, какие только они смогут придумать. Мне ясно, и им тоже должно быть очевидно, что вы обычный младший офицер, который действовал в сложившейся ситуации по счастью в интересах Флота и Правящих Семей. Единственная проблема, которую я вижу... - Чапин замолчал и посмотрел на Исмэй.
      - Да? -спросила она, не услышав продолжения.
      - Вас трудно представить обычным младшим офицером. Хотя характеристики свидетельствуют о среднем уровне, вы стали совсем незаурядным самым молодым в истории Флота командующим корабля и уничтожили тяжелый крейсер Доброты. Они захотят узнать, почему вы скрывали такие способности... как вам удалось скрыть их. Почему вы не открыли Флоту весь свой талант, чтобы принести максимальную пользу?
      - Об этом говорила и адмирал Серрано, - Исмэй распрямила плечи, не смотря на желание сжаться в маленький комок.
      - И что вы ответили?
      - Я... не смогла ответить, потому что сама не знаю. Я понятия не имела, на что способна, и до сих пор не могу поверить в то, что сделала.
      - Такая скромность, - что-то в тоне Чапина заставило ее похолодеть. - Я ваш советник, более того адвокат с многолетним опытом, у меня была гражданская практика еще до поступления на службу во Флот. Вы можете обманывать себя, девушка, но вам не обмануть меня. Вы сделали то, что сделали, потому что обладаете необычными качествами, некоторые из которых проявились на вступительных экзаменах во Флот. Или вы забыли свои баллы?
      Исмэй забыла, списав это на везение, когда оценки в школе Флота оказались чуть выше средних.
      - Теперь я убежден, - продолжил Чапин, - что вы скрывали свой талант, не потому что были агентом Доброты, а потому что хотели избежать ответственности за принятие решений, как будто это путь, выстланный шипами. Я запросил ваше дело из школы и поговорил с инструкторами в Академии. Они все ругали себя за то, что не заметили и не взрастили такой очевидный талант командира.
      - Но я наделала кучу ошибок, - заметила Исмэй.
      Она не могла больше этого слушать. Ей просто повезло, у нее был отличный сержант, который сделал большую часть работы... Она выпалила это так быстро, насколько могла, но скептическое выражение лица Чапина не изменилось.
      - Не получится, - наконец произнес он. - Ради собственного блага, лейтенант Сьюза...
      Он не называл ее так с первого дня, она застыла.
      - Ради собственного блага, - повторил он уже тише. - Вы должны признать то, кем являетесь, должны осознать, сколько из того, что произошло, было вашей заслугой. Ваши решения, хорошие решения, ваша способность взять на себя ответственность, добиться выполнения своих приказов - все это не случайность. Отметит это суд или нет, вы сами должны это признать. Если вы в самом деле не знали, на что способны, если не знали, какие возможности в вас заложены, то должны выяснить почему, иначе вся последующая ваша жизнь превратится в полную сумятицу, - он указал пальцем на нее, как будто она что-то сказала. - И нет, вы не можете снова стать посредственным младшим офицером после всего, что случилось. Какое бы решение ни принял трибунал, жизнь уже распорядилась по-своему. Вы особенная. Люди будут ждать от вас большего, и к этому лучше привыкнуть.
      Исмэй с трудом сохраняла спокойствие. Одна ее часть удивлялась, почему так трудно поверить в существование своего дара; другая же полностью сосредоточилась на самоконтроле.
      ***
      Заседание Следственной Комиссии являлось административной процедурой, а не юридической, поэтому не привлекло внимания прессы, но серия трибуналов младших офицеров, вовлеченных в мятеж и защитивших Завьер, было слишком лакомым куском, чтобы его пропустить. Флот держал обвиняемых в изоляции сколько было возможно. Чапин предупредил Исмэй, что политики потребовали открытого слушания и выборочного освещения прессой.
      - Военный суд мало кого интересует, - сказал он. - Обычно заседания проходят за закрытыми дверями за редким исключением, когда это непосредственно касается общественности. Но данный случай, даже все ваши случаи не имеют аналога в истории Семей. Нам конечно уже приходилось судить группу офицеров, например, после восстания Трэннвис, но еще никогда на трибунал не вызывали людей, совершивших что-то хорошее. А это значит, что охотники за новостями приготовились к крови... не вашей, любой крови, которая окропит землю, а в такой сложной ситуации, чья-то непременно прольется.
      Исмэй скривилась:
      - Мне бы хотелось, чтобы они не...
      - Конечно. И я не хочу, чтобы вы сидели в окружении камер, лишнее давление совсем ни к чему. Но прежде чем войти в зал суда, вам нужно привыкнуть к мысли, что пресса там будет. Между слушаниями от вас попытаются получить заявление, не смотря на то, что всем известно, вам запрещено говорить на эту тему. Просто молчите, не произносите ни слова по пути из зала суда в комнаты, что будут отведены специально для вас. Вам не надо напоминать о том, что необходимо сохранять выдержку, вы никогда ее не теряете.
      Не смотря на предупреждение, множество камер и микрофонов и перекрикивающие друг друга журналисты были как удар в лицо, когда Исмэй в первый раз вышла из комнат обвиняемых, направляясь в зал суда.
      - Лейтенант Сьюза, это правда, что вы лично убили капитана Хэрне?
      - Лейтенант Сьюза, несколько слов о командоре Серрано, пожалуйста...
      - Вот она... Лейтенант Сьюза, как это чувствовать себя героем?
      - Лейтенант Сьюза, что думает ваша семья о трибунале?
      Лицо Исмэй превратилось в каменную маску, за которой скрывались беспомощность и страх. Убийца? Герой? Нет, она всего лишь лейтенант, которая могла бы успешно оставаться в тени еще десяток лет. Мнение ее семьи по поводу трибунала... Исмэй не хотела об этом думать. Занятая навалившимися проблемами, она послала домой только короткое сообщение, в котором попросила не отвечать. Она не была уверена, что их переписка останется в тайне от службы новостей Семей.
      Внутри зала суда находилась другая толпа камер и микрофонов. Исмэй понимала, что каждое слово, каждое мимолетное движение будут записаны и переданы на все миры. Чапин, ждавший за столом защиты, пробормотал:
      - Расслабьтесь, лейтенант, вы выглядите так, как будто сами вершите суд, а не наоборот.
      На каждом заседании младшим офицерам приходилось снова и снова давать показания о действиях друг друга, чтобы определить, был ли мятеж результатом заговора. Исмэй, как старшей из выживших офицеров, было предъявлено дополнительное обвинение в нарушении Устава. Чапин сказал, что это лишь необходимая формальность и большинство пунктов удастся отклонить из-за недостатка доказательств.
      - К несчастью, - сказал он, - только потому что Хэрне была предателем, вовсе не значит, что остальные мятежники вне опасности. Если есть хоть какое-нибудь доказательство существования заговора, целью которого являлось восстание, до того, как стало очевидным предательство Хэрне, то одного этого факта достаточно для обвинительного приговора.
      Но насколько знала Исмэй, из младшего состава никто ничего не подозревал о Хэрне и остальных. Уж она-то точно. Хэрне была немного небрежной в определенных вещах, но говорили, она талантливым тактиком и могла переписать пару "ненужных" правил во время сражения.
      Исмэй снова пришлось рассказывать о назначении на Презрение, о своих обязанностях, обычных делах в свободное от службы время, за что отвечала перед офицерами, включая тех, кто был младше по званию, давала характеристику коллегам.
      - И вы ничего не заподозрили о капитане Хэрне, майоре Коссорди, майоре Стэке или старшем лейтенанте Арвад?
      - Нет, сэр.
      Исмэй уже говорила это раньше о каждом в отдельности.
      - Вам известно, чтобы кто-то другой подозревал о том, что они служат Доброте?
      - Нет, сэр.
      - Связывали ли вас с Довиром определенные отношения?
      Мысль была настолько нелепой, что Исмэй едва ни потеряла самообладание.
      - Довир, сэр? Нет, сэр.
      Молчание затянулось; ее искушали объяснить, какой круг общения предпочитал Довир, но она решила не распространяться об этом.
      - И вы ничего не слышали о заговоре с целью организации мятежа против капитана Хэрне?
      - Нет, сэр.
      - Среди офицеров или рядовых не ходило никаких слухов и разговоров?
      Это было другое дело. На кораблях слухи и сплетни просто витали в воздухе. Люди судачили обо всем, начиная с еды и заканчивая нехваткой места в спортзале; люди всегда сплетничали.
      Исмэй осторожно подобрала слова:
      - Сэр, конечно, я слышала разговоры; люди ведь разговаривают. Но ничего такого, о чем бы не говорили на других кораблях.
      Один из офицеров раздраженно фыркнул и с сарказмом заметил:
      - И сколько же кораблей на вашем счету!
      Чапин поднялся.
      - Протестую.
      - Поддерживаю, - председатель неодобрительно взглянул на офицера. - Вы знакомы с протоколом, Тедран.
      - Сэр.
      Судья повернулся к Исмэй:
      - Пожалуйста, уточните содержание разговоров, лейтенант Сьюза. Суд не уверен, что неопытный офицер имеет ясное представление об обычных недовольных высказываниях.
      - Да, сэр, - Исмэй замешкалась, пытаясь вспомнить какой-нибудь пример. - Когда Презрение стоял на приколе у станции, еще до моего прибытия, зона отдыха была сокращена на тридцать процентов, чтобы расширить и усовершенствовать лучевой генератор по левому борту. Это значило лишиться пятнадцати тренажеров; вообще-то их должно было быть девятнадцать, но капитан Хэрне одобрила уплотнение. Однако, за этим последовало сокращение времени занятий в спортзале, и некоторым приходилось оттуда сразу заступать на пост. Ходили разговоры, что Хэрне следует уменьшить физическую нагрузку или найти место для дополнительных тренажеров.
      - Что еще?
      - Ну, еще кто-то воровал из кабинок рядовых. Это доставило много неприятностей, потому что поймать вора было бы легко, если бы камеры хоть что-нибудь зарегистрировали.
      - Было постороннее вмешательство?
      - Глава технической службы Бэском тоже так предположил, но не смог доказать. Это продолжалось... примерно дней двадцать-тридцать... и больше никогда не повторялось. Украденные вещи не представляли материальной ценности, только личную.
      Следует ли ей говорить о том, что они обнаружили после битвы во время чистки в кабинке одного из погибших? Да, ее учили, что умалчивать о чем-то все равно, что лгать.
      - Мы нашли все вещи после сражения, - сказала она. - Но человек, в чьей кабинке они находились, погиб в начале боя.
      - Вы имеете ввиду мятежа.
      - Да, сэр. При сложившихся обстоятельствах мы просто вернули вещи владельцам... тем, кто выжил.
      Председатель что-то пробубнил, но Исмэй не разобрала его слов.
      Часы тянулись медленно. Большинство вопросов имели целью определить, что ей было известно, чему она была свидетелем, что делала. В остальном же казалось, что заседатели намерены заниматься бессмысленным наведением справок. Например, какие разговоры она слышала. Они настолько увлекались, что в конце концов заходили в тупик, пока кто-нибудь ни разрывал клубок, возвращаясь к главной теме.
      Один из таких ненужных вопросов превратился в нечто мерзкое и неприятное. Тедран продолжал вести себя так, как будто был уверен в том, что Исмэй виновата в чем-то ужасном. Он начал с того, что спросил ее об обязанностях, касавшихся надзора за младшими лейтенантами.
      - Лейтенант Сьюза, правда ли, что вы отвечали за исполнение младшими лейтенантами служебных обязанностей и посещение занятий?
      - Сэр, данная работа была разделена между четырьмя лейтенантами под наблюдением старшего лейтенанта Хангард. Это было моей обязанностью первые тридцать дней после того, как Презрение покинуло Центр, следующие тридцать дней этим должен был заниматься лейтенант Пелисандре, и так далее.
      - Но в конечном счете как старшая по званию вы несли всю ответственность?
      - Нет, сэр. Старший лейтенант Хангард ясно дал понять, что не хочет, чтобы джига... извините, лейтенант...
      - Ничего страшного, - сказал председатель. - Мы знаем, что означает это слово.
      - Старший лейтенант Хангард хотел, чтобы лейтенанты, ответственные за младших, докладывали непосредственно ему. Он сказал, этого времени достаточно, чтобы почувствовать ответственность.
      И это они называют лидерством?
      - Значит, вам неизвестно, что младший лейтенант Арфан использовал военное оборудование в неуставных целях?
      - Что! - Исмэй не смогла удержаться от удивленного восклицания. Младший лейтенант Арфан? Но он...
      - Младший лейтенант Арфан, - перебил ее председатель, - обвиняется в незаконной передаче военных товаров нелицензированному покупателю, в данном случае корабельной компании своего отца.
      - Я... В это трудно поверить, - растерялась Исмэй.
      На какую-то секунду она не поверила, но... Как она ничего не заметила? Каким образом кому-то удалось это обнаружить?
      - Вы не ответили на вопрос. Вам было известно, что младший лейтенант Арфан незаконно сбывает военное оборудование?
      - Нет, сэр, я не знала об этом.
      - Хорошо. А теперь о мятеже...
      Исмэй удивлялась, зачем терять время на вопросы, ответы на которые уже известны из записей. Хэрне пыталась уничтожить все доказательства разговоров с Серрано, но мятеж помешал ей. Поэтому суду было предоставлено множество записей, произведенных под разными углами... а Серрано конечно записала передачи Хэрне, которые подтверждали друг друга.
      Казалось, тибунал больше всего беспокоило, что младшие офицеры могли плести заговор еще до того, как Хэрне выступила против Серрано. Исмэй повторила свои прежние заявления, и снова начались вопросы. Как это возможно, что ей не было известно о предательстве Хэрне? Как стало возможным, что она приняла участие во вспыхнувшем мятеже, если заранее не знала о планах других бунтовщиков? Неужели так легко спровоцировать спонтанный мятеж?
      К концу второго дня Исмэй хотелось расшибить им головы. Ей с трудом верилось, что все эти старшие офицеры не видели того, что лежало у них под носом, настаивая на чем-то совершенно ином, отрицая ясную и очевидную истину. Хэрне была предателем, как и несколько других офицеров и рядовых. Никто не заметил, потому что до того момента, как она выступила против Серрано, ничего в ее поведении не вызывало подозрений.
      - У вас никогда не возникало ощущения, что она пользовалась незаконными медикаментами? - спросил один из судей уже в третий раз.
      - Нет, сэр, - ответила Исмэй, как и раньше.
      Капитан Хэрне никогда не выглядела так, будто находилась под влиянием препаратов, не говоря уже о том, что Исмэй не смогла бы распознать неуловимый эффект наркотиков, даже если бы видела Хэрне чаще. Лейтенанты не могли знать, что принимает капитан. Исмэй не обследовала каюту Хэрне после мятежа, потому что была занята сражением.
      Все больше вопросов касалось предполагаемых намерений Хэрне, и майор Чапин опротестовывал их один за другим. Исмэй была рада на короткое время получить передышку и предоставила действовать ему. Она чувствовала себя избитой и раздраженной от усталости. Конечно она не знала, почему Хэрне стала предателем, не знала, были ли у Хэрне долги, политические связи с инопланетным правительством, питала ли та недовольство к Флоту. Откуда обычному лейтенанту было это знать?
      Наконец речь зашла о возможных мотивах самой Исмэй. Она отвечала как можно спокойнее, что не таила обиды на капитана Хэрне, которая говорила с ней всего несколько раз. В качестве доказательства был предоставлен личный журнал Хэрн, в котором лейтенант Сьюза описывалась как "компетентный, но посредственный офицер, не причиняющий проблем, но страдающий недостатком инициативы и способности к самостоятельным активным действиям."
      - Вы чувствуете недостаток инициативы? - спросил председатель.
      Исмэй задумалась. Они надеются услышать да или нет? На какой крючок ее планируют подвесить?
      - Сэр, я уверена, капитан Хэрне имела причины так считать. Осмотрительность - моя привычка. Я должна быть уверенной, что понимаю ситуацию полностью, до того как высказывать свое мнение. Таким образом я никогда не предлагала решений первой и не строила предположений, когда капитан ставила перед нами какую-нибудь задачу.
      - Вас не возмущало ее мнение?
      - Нет, - искренне ответила Исмэй. - Я думала, что она права.
      - И вас это удовлетворяло?
      - Сэр, я сама себя не удовлетворяла, но мнение капитана выглядело справедливым.
      - Я заметил, вы используете прошедшее время... Вы до сих пор считаете, что оценка капитана на ваш счет точна?
      - Протестую, - быстро вмешался Чапин. - Лейтенант Сьюза должна охарактеризовать собственные действия, и сравнение ее настоящей самооценки с характеристикой капитана Хэрне в то время к делу не относится.
      Наконец все свидетельства были предоставлены, все вопросы заданы и перезаданы, а обвинение изложило все доводы. Исмэй ждала, пока офицеры совещались. В отличие от слушания Комиссией, сейчас она оставалась в зале суда, тогда как заседатели вышли.
      - Дышите глубже, - приказал Чапин. - Вы снова побледнели... Но вы молодец.
      - Все оказалось так... так запутанно.
      - Ну, если бы они позволили делу выглядеть таким же простым, каким оно является на самом деле, для суда не было бы иной причины, кроме как правила Устава. Процесс освещает пресса, и им не хочется, чтобы дело выглядело простым. Они хотят показать, что были доскональны и требовательны.
      - Вы можете сказать...?
      - Чем все закончится? Если вас не оправдают по всем пунктам обвинения, я буду очень удивлен. У них есть доклад Комиссии, поэтому они знают, что за ошибки вас уже перетерли. И если вас не освободят, мы подадим аппеляцию, так даже проще, не будет столько прессы. Кроме того, они уже нашли плохое яблоко, молодого Арфана.
      Заседатели вернулись, и Исмэй поднялась с бьющимся сердцем, не смея вздохнуть. Что ее ждет?
      - Лейтенант Исмэй Сьюза, по решению трибунала вы освобождаетесь от обвинений по всем пунктам, выдвинутым против вас. Все заседатели проголосовали "за". Поздравляем, лейтенант.
      - Спасибо, сэр.
      Исмэй удалось устоять на ногах во время заключительной церемонии, когда ей снова пришлось благодарить каждого офицера суда и прокурора, который не травил ее вопросами и вообще казался дружелюбным и безобидным.
      - Я знал, что у нас нет ни шанса, - признался он, пожимая ей руку. Доказательства были ясны с самого начала, в самом деле, но пройти через это было необходимо. Если бы только вы ни появились пьяной до чертиков и ни оскорбили адмирала, вам ничего не грозило.
      - Я не чувствовала себя в безопасности, - сказала Исмэй.
      Он рассмеялся:
      - Я выполнял свою работу, лейтенант. Предполагается, что я должен напугать обвиняемого так, чтобы он прочувствовал свою вину на сто процентов. Просто вам не за что было чувствовать вину, - он повернулся к Чапину. Фрэд, почему тебе всегда достаются легкие дела? Последний, кого мне пришлось защищать, был ничтожным подлецом, который шантажировал рекрутов.
      - Это награда за мои добродетели, - вежливо ответил Чапин, и они оба рассмеялись.
      Исмэй чувствовала себя лишней. Ей хотелось найти тихое местечко, где можно было бы проспать неделю.
      - Что собираетесь теперь делать, лейтенант? - спросил один из офицеров.
      - Возьму отпуск, - ответила она. - Пройдет еще какое-то время, пока мне дадут новое назначение. У меня есть тридцать дней, чтобы съездить домой. Я не была на родине с тех пор, как уехала поступать в Академию.
      Исмэй не хотела ехать домой, но не знала как еще избежать внимания прессы.
      Глава четвертая
      Исмэй думала, что последние журналисты оставили ее в покое за две остановки до Алтиплано. Но когда она вышла на посадочную палубу, яркий свет на мгновение ослепил ее. Конечно, понять, куда она направляется, было не трудно. Исмэй сжала челюсти и продолжила свой путь. Пусть наслаждаются тем, как она идет по станции, кто-то даже сможет пробраться на шаттл, но как только она ступит на землю, им до нее больше не добраться. Хоть что-то хорошее выйдет из этого превратно истолкованного путешествия домой.
      - Лейтенант Сьюза!
      Исмэй сделала несколько шагов, прежде чем поняла, что этот голос не принадлежал ни одному из журналистов, требовавших от нее комментариев. Оглядевшись, она увидела дядю Бертоля в форме и мысленно застонала, представляя реакцию знакомых из Флота, когда они увидят передачу новостей. Поймав ее взгляд, он вытянулся в постойке смирно и вскинул руку, отдавая честь. Исмэй вздохнула, приготовившись к новой волне вопросов и вспышек камер, остановилась и тоже отсалютовала. Когда отец написал, что не приедет ее встречать, она подумала, что вообще никто не приедет, поэтому совсем не ожидала увидеть Бертоля.
      - Рад тебя видеть, Исмэйя, - сказал он, шагая сквозь толпу журналистов с таким видом, что те сами отступали в сторону.
      - И я вас, сэр, - ответила она, ни на секунду не забывая о неотступно следовавших за ними камерах.
      - Зубы божьи, Исмэйя, какой я тебе сэр.
      Но блеск в его глазах говорил о том, что он одобрял официальность. Звезды на его погонах вспыхнули, когда камеры сдвинулись на другой ракурс. Говоря о своем отце, Исмэй не упомянула того факта, который несомненно должен был быть в ее деле, что из четырех главнокомандующих, кроме отца, двумя другими являлись ее дядя Бертоль и дядя Жерар.
      - Полагаю, ты не голодала во Флоте. Знаешь, бабушка все еще считает, что там ты не ешь ничего полезного...
      Исмэй усмехнулась, не смотря на то, что предпочла бы не заводить разговор на эту тему. Бабушка была для него, а для нее прабабушка, которой было уже больше ста лет, и которая оказывала на Исмэй такое же влияние, как папа Стефан на Бертоля.
      - Я в порядке, - сказала она и повернулась к дяде в попытке убедить его не выступать перед камерами.
      - Больше, чем в порядке, Исмэйя, - он сдержанно тронул племянницу за плечо. - Мы гордимся тобой и ужасно рады, что ты приехала.
      Потом он повернулся к своим помощникам, которые до этого были рассеянны в толпе, а теперь собрались за его спиной, оттеснив огни, но голоса из толпы при этом стали только громче.
      - Внизу отпразднуем.
      Сердце Исмэй упало. Ей хотелось сразу отправиться в поместье, оказаться в своей тихой комнатке с окнами, выходящими в розовый сад... и проспать всю ночь, длина которой соответствовала ее биологическим часам.
      - Без этого не обойтись, - сказал уже тише Бертоль, когда они проходили через вестибюль, полный людей, которых Исмэй не знала, и которые приветствовали ее знакомым щелканьем языков.
      Дядя провел ее в шаттл, а потом в отдельную каюту, и помощники закрыли за ними двери.
      - Что происходит? - спросила Исмэй, чувствуя, как все внутри напряглось. На самом деле ей не хотелось знать ответ.
      - Что происходит... Позже ты все узнаешь, - ответил Бертоль. - Мы не заказали шаттл целиком, посчитав, что это будет слишком вычурно. Естественнее личная каюта. И приветственной встречи не избежать, хотя уверен, ты бы предпочла сразу поехать домой.
      Исмэй кивнула и окинула взглядом помощников Бертоля. Ранги милиции не вполне соответствовали флотским. Знаки различия, кроме звезд на погонах, были совершенно другими. Она сразу узнала их: наземный, воздушный, морской отряды и корпус связи. Во Флоте их с пренебрежением называли "сырым флотом". Здесь находились представители всех четырех отрядов, которые были старше Исмэй по званию. Один из них с нашивками связиста и микрофоном передатчика повернулся к Бертолю:
      - Генерал Сьюза сообщает, все готово, сэр.
      - Твой отец занимается всем внизу, - объяснил Исмэй Бертоль. - Ты поймешь позже. По прибытии в порт будет официальная церемония, по счастью короткая, насколько я знаю твоего отца, потом парад в городе и прием во дворце.
      - Прием? - воскликнула Исмэй, когда Бертоль замолчал, чтобы набрать воздуха.
      - Э... - он, казалось, смутился на мгновение, а потом понизил голос. Понимаешь, Исмэй, когда твои действия спасли целую планету, а потом ты не получила даже устного признания своих заслуг от Флота...
      Боже. Исмэй лихорадочно перебирала все возможные объяснения, но поняла, что все бесполезно. Они решили, что Флот не наградил ее как полагается, и не было смысла доказывать, что освобождение от всех обвинений и было тем самым признанием и наградой. Кроме того, ей стало известно, что кто-то подал прошение о награждении Исмэй медалью. Одна мысль об этом вызывала у нее зуд. Ей хотелось, чтобы обо всем просто забыли. Но это...
      - Ты ведь не просто какая-то статистка со съемочной площадки, продолжал Бертоль. - Ты Сьюза. Они обошлись с тобой...
      - Очень хорошо, дядя Бертоль, - перебила Исмэй, пытаясь остановить хотя бы его, если не церемонию.
      - Я так не думаю. Как и Большой Стол. Они решили вручить тебе орден Звездной Горы...
      - Нет, - выдохнула Исмэй.
      Она рассердилась на себя, когда что-то глубоко внутри нее не согласилось с вырвавшимся восклицанием и прошептало "да".
      - И собственный титул, который изменится, если ты выйдешь замуж за гражданина Алтиплано.
      Господи боже, снова подумала Исмэй. Она не заслужила подобного. Это нелепо. У нее возникнет... множество проблем, как бы все ни сложилось. Не имеет значения, что для нее это осуждение, Флот не поймет. Они посчитают это неудобным, и она окажется в затруднительном положении.
      - И часть поместья, - сообщил Бертоль. - Твой отец сказал, что отдаст тебе ту маленькую долину, где ты обычно пряталась.
      Не смотря на настроение, Исмэй с удовольствием подумала о маленькой долине между холмов, покрытых тополями и соснами, зеленой траве и кристально-чистом ручье. Еще много лет назад она мечтала жить там, но никогда не думала, что получит это место в собственное владение. Если бы... Она вспомнила правила Устава Регулярной Космической Службы, которые, как она боялась, могли бы помешать.
      - Не беспокойся, - сказал Бертоль, как будто прочитал ее мысли. - Нормы не превышены. Твой отец провел исследование и уменьшил площадь за счет земель вверх по течению. Все, что ниже ледника, твое. Теперь, если тебе нужно освежиться перед церемонией награждения...
      Конечно ей было нужно. Майор связи вручил ей инфокуб, в котором содержалась информация не только по церемонии, но и краткое изложение последних политических событий и об участии в них ее семьи. Управление по добыче минералов продолжала пререкаться с Институтом морской биологии по поводу разработки придонного слоя океана. Некоторые вещи никогда не меняются. Но за время отсутсвия Исмэй, в котловане Селайн, богатом драгоценными металлами, добычу все-таки начали, так как обитавшие там популяции, представлявшие интерес для биологов, погибли. Подобный вопрос даже не встал бы во многих других мирах, но на Алтиплано в Управление по добыче минералов входили представители промышленного развития и технического прогресса, тогда как староверы и сторонники невмешательства в естественные процессы жизни, попросту "природовольцы", контролировали Институт морской биологии. Это означало, что сообщение о гибели всей популяции придонного слоя океана и начавшихся разработках могло стать причиной религиозных бунтов по всей планете.
      - Санни снова связалась с природовольцам, - сообщил Бертоль, когда она отключила считыватель.
      В памяти Исмэй ожил момент, когда ее романтические мечты о космосе превратились в твердое намерение навсегда покинуть дом. Тетя Санни, Санибел Ареша Ливон Сьюза, и дядя Бертоль кричали друг на друга в гостиной поместья. Санни, примкнув к природовольцам, была так же непреклонна в своих убеждениях как староверы. Исмэй привлекала концепция философии природовольцев, но ярость Санни пугала ее. Тогда Бертоль швырнул бесценную шоколадницу с изображением водяных лилий и лебедей с такой силой, что на полировке стола остались царапины. Отец вошел уже в самом конце, когда Санни ползала по полу, собирая осколки, а Бертоль продолжал кричать. Затем появился папа Стефан и пристыдил обоих, заставив извиниться друг перед другом и пожать руки.
      Исмэй не поверила в их примирение. Что бы тогда ни встало между Санни и Бертолем, оно не исчезло, и теперь Исмэй снова окажется в центре бури.
      - Это больше не моя проблема, - сказала она. - Я здесь ненадолго, только отдохнуть.
      - Она любит тебя, - Бертоль покосился на своих помощников, которые усердно старались игнорировать их разговор, - и считает единственным разумным членом семьи, а теперь ты еще и герой.
      Исмэй почувствовала, что краснеет.
      - Я не герой. Все, что я сделала...
      - Исмэй, мы семья. Тебе не нужно притворяться. Все, что ты сделала, девочка, это выжила во время мятежа, приняла командование и уничтожила военный крейсер в два раза больше твоего корабля.
      Еще больше, подумала Исмэй, но вслух не сказала, так как от этого стало бы только хуже.
      - Я не понимала, что происходит, пока ни оказалось слишком поздно.
      - Но все-таки ты была сообразительнее и проворнее того капитана. Ты герой, Исмэй. Привыкай. Ты несешь наше знамя и у тебя отлично получается.
      Она несла не их знамя, а свое собственное. Но ее бы не поняли, даже если бы она осмелилась сказать это вслух. И Бертоль говорил совсем как майор Чапин и адмирал Серрано. Она случайно стала героем. Почему для них это не так очевидно, как для нее?
      - Санни гордится тобой, - продолжал Бертоль. - Она очень хочет расспросить тебя о Флоте, о твоей жизни, в частности встречалась ли ты с кем-нибудь известным, насколько я знаю Санни.
      Он натянуто рассмеялся.
      У Исмэй была хорошая причина, чтобы уехать. По этой же причине ей не следовало возвращаться. Но при мысли, что вся семья хотя бы раз одобрит ее поступок, хотя бы раз посмотрит на нее, как на достойного члена общества, а не как на отщепенку, сердце ее заколотилось быстрее. Орден Звездной Горы... Маленькой девочкой она видела первого солдата, которому его вручили. Это был худощавый рыжеволосый парень, прихрамывавший на одну ногу. Она так явно уставилась на его орден, висевший на серебряно-голубой ленте, что неодобривший такого поведения отец заставил ее извиниться, а затем отправил прочь. Никто с Алтиплано не мог остаться равнодушным к Звездной Горе... и ей не нужно рассказывать Флоту о своих чувствах.
      На посадочном поле их ждали представители прессы в зеленой и алой формах центрального агенства новостей Алтиплано. Но никто не пытался ни поговорить с Исмэй, ни пролезть поближе. Она знала, что ее путь от шаттла через терминал к ожидавшей их машине будет единственным заснятым материалом в завершении истории, рассказанной комментатором. Никто не будет стараться получить у нее интервью. Здесь это считалось грубым и неуважительным поведением.
      Отец во главе выстроившихся клином офицеров приветствовал Исмэй официальным салютом, как и Бертоль при первой встрече. Она ответила тем же. Он обнял ее и расцеловал, но не по-отечески, а как старший по званию младшего, который заслужил такую честь, потом представил своего первого помощника и другого старшего офицера. Исмэй провели по коридору, оцепленному отрядом милиции с целью ограничить доступ посторонних (что означало гражданских), в дамской комнате ждали две горничные, готовые освежить ее макияж и сделать что-нибудь с непослушными взъерошенными волосами. В конце концов их обрызгали чем-то пахучим, от чего ее голова теперь будет чесаться два дня, но на один раз Исмэй не возражала. За пару минут они почистили и прогладили ее китель и настояли на том, чтобы поменять ее рубашку на чистую из чемодана.
      Освежившись и к своему удивлению ободрившись от их помощи, Исмэй вернулась к отцу и дяде, которые о чем-то тихо спорили.
      - Всего лишь одно облачко, - говорил дядя. - Дождя может и не...
      - Это всего лишь первая пуля, - возразил отец. - Все может рухнуть. Не хочу рисковать. Если ее волосы намокнут... А, вот и ты, Исмэйя. Похоже, к городу приближается шторм. Мы поедем на машине...
      - Это не произведет впечатления, - проворчал Бертоль. - Ты сам хотел, чтобы она проскакала на коне.
      Исмэй была за машину. Она совсем забыла, что все церемониальные процессии на Алтиплано проходили верхом, поэтому поблагодарила бога за возможный дождь и то, что отец не любил, как ее волосы начинали еще больше завиваться, когда влажность повышалась. По крайней мере здесь не было никого из Флота, чтобы отпускать шуточки о захолустных военных, до сих пор использовавших лошадей в качестве средства передвижения.
      Но кони на параде все равно были, хотя сама Исмэй ехала в автомобиле и из окна наблюдала за вышколенной кавалерией, занявшей позиции впереди и позади машины. Кони вышагивали в унисон, покачивая крупами. Всадники сидели, выпрямившись, все с невозмутимым выражением, которое не изменилось бы, даже если бы конь встал на дыбы... не то, чтобы одно из этих отлично натренированных животных вдруг выкинуло нечто подобное. На тротуарах толпились люди, из окон домов высовывавлись головы. Некоторые размахивали красными и золотыми цветами Алтиплано.
      Исмэй отсутствовала больше десяти лет. Она покинула дом неуклюжим подростком, яркий пример незрелости и неопытности. Тогда ей все было чуждо, она не чувствовала, что вписывается в это место ни телом, ни умом, ни душой. Но разница между домом и подготовительной школой Флота оказалась невелика. Закончив Академию, Исмэй продолжала считать себя лишней, а свои чувства неестественными.
      Тогда она не понимала, что для того возраста подобные мысли были нормальны, ведь ей пришлось покинуть родной мир раньше, чем она успела повзрослеть. Сейчас, ощущая на своей коже тепло солнца Алтиплано, шагая по земле Алтиплано, Исмэй расслабилась и наконец почувствовала себя дома, чего не случалось с тех пор, как она была маленькой девочкой. Все оказалось знакомым и родным, правильные цвета и правильная гравитация, а не один стандартный G, правильные красные ступеньки дворца с правильной шириной и правильной высотой, камень такой плотности как надо, приглашающий дверной проем, в правильном воздухе стоял правильный запах. Исмэй глубоко вдохнула и обвела взглядом собравшихся в зале. Люди в общем-то везде люди, только разного телосложения и размера, что зависело от генома и условий среды тех миров, где они родились и жили. Но фигуры окружающих были знакомы, эти лица она видела всю свою жизнь: широкие скулы, длинные выдающиеся вперед подбородки, глубоко посаженные глаза под густыми бровями, длинные руки и ноги, большие ладони и ступни, мощные суставы, - это был ее народ, это была она. Здесь было ее место, по крайней мере физическое.
      - Иззмэя! С'ооре семзз залаас!
      Исмэй обернулась. Она уже успела адаптироваться к диалекту Алтиплано, хотя в их семье говорили не в такой ярко выраженной форме, и без труда поняла, что ее только что поприветствовали. Она не сразу узнала иссохшего старика с блестящим шнурком бывшего старшего сержанта, до сих пор сохранившего гордую осанку военного, но первый помощник отца напомнил ей в микрофон, которым ее предусмотрительно снабдили. Старший сержант в отставке Себастьян Корон... конечно. Она знала его, сколько себя помнила. Всегда строгий и корректный, но при виде старшей дочери командующего в глазах у него всегда зажигался огонек.
      Услышав знакомую речь, Исмэй не заметила как перешла на вибрирующие звукосочетания. Она поблагодарила старика за поздравления, что вызвало широкую улыбку на его морщинистом лице.
      - Как твоя семья, сыновья и дочки? Не знаю, есть ли у тебя уже внуки.
      Прежде чем он ответил, отец Исмэй протянул ему руку и сказал:
      - Ты можешь навестить нас потом. Ей надо подняться наверх.
      Корон кивнул сначала генералу, потом Исмэй и отступил. Отойдя на некоторое расстояние, отец сказал:
      - Надеюсь, ты не возражаешь. Он так гордится тобой, прямо как отец, и хотел прийти...
      - Конечно не возражаю.
      Исмэй посмотрела на лестницу, покрытую зеленой ковровой дорожкой. Ей всегда нравились окна из цветного стекла на лестничной площадке, они отбрасывали на ковер золотые и кроваво-красные блики. Дворцовая стража в черно-золотой форме застыла вдоль лестницы как перила, глядя в никуда. В детстве Исмэй всегда интересовало, останутся ли они таким же неподвижными, если их пощекотать, но у нее либо не было возможности проверить это... либо просто смелости попробовать. Сейчас она поднималась мимо них, смущенная перемешавшимися воспоминаниями о прошлом и настоящими чувствами.
      - И он хочет услышать все лично от тебя.
      - Хорошо, - согласилась Исмэй.
      Она бы с большим удовольствием поговорила со старым Короном, чем с любым из этих молодых офицеров милиции, окружавших их. Исмэй научилась от Корона куда большему, чем мог предположить отец. Она провела целое лето в Варсимла, изучая руководства по тактике боя малых отрядов под его неусыпным надзором.
      - Он очень изменился, - продолжал отец. - Но Себ не раз спасал мою шкуру.
      Он посмотрел в зал, где выстроились полукругом люди в официальных костюмах.
      - А... вот мы и пришли. Советники Большого Стола. У тебя было время в машине?
      Не было, но поэтому у нее в ухе и находился микрофон. Большинство из ожидавших ее людей она уже встречала, когда была ребенком, а они почетными гостями. Исмэй бы не вспомнила, что Кокеролл Морданз являлся советником по морским ресурсам, но она помнила, что однажды он упал во время игры в поло, и мустанг дяди Бертоля ловко перескочил через него. Нынешний председатель Большого Стола, Ардрий Кастендас Гарланд как-то поскользнулся, входя в их столовую, и ударился о маленький столик с горячими полотенцами. Прабабушка потом ругала Исмэй за то, что та невежливо на него глазела.
      - Исмэй... Лейтенант Сьюза! - председатель оборвал сам себя, возвращаясь к официальному обращению, соответствующему церемонии. - Это честь...
      Его голос замер, дрогнув, и Исмэй позволила себе мысленно улыбнуться. На Алтиплано редко чествовали таких как она - женщина, военный офицер, герой. Она не знала, помочь ему или позволить самому выпутываться, все-таки это они хотели сделать из нее героя, вот пусть сами и решают, что делать.
      - Моя дорогая, - наконец произнес он. - Извините, но я все вспоминаю милого ребенка, каким вы были. Трудно осознать, кем вы стали.
      Исмэй могла бы задорно хлопнуть его. Милый ребенок! Она была угрюмым и неловким подростком, а до этого вечно доставляющим хлопоты сорванцом... совсем не милым, а трудным и замкнутым. А осознать, кем она стала, было довольно просто - младший офицер Регулярной Космической Службы.
      - Все предельно ясно, - произнес другой незнакомый мужчина.
      Лидер оппозиции, прозвучало в микрофоне, Ориас Лэндрос. Он улыбался ей, но улыбка скорее предназначалась председателю. Исмэй сразу поняла, что он собирался сделать на ней политический капитал.
      - Председатель Гарланд, - быстро проговорила она.
      Ни один из них ей не нравился, но политическая позиция семьи была ей известна.
      - Вы не больше удивлены моим нынешним положением, чем я сама. Отец рассказал о награде, но вы должны знать, что оказываете мне слишком большие почести.
      - Вовсе нет, - возразил Гарланд, взяв себя в руки и бросив быстрый взгляд на своего соперника. - Очевидно, что военное наследие вашей семьи продолжает жить в поколениях. Не сомневаюсь, что ваши сыновья...
      Он снова запнулся, запутавшись в дозволенных по нормам Алтиплано фразах. Какой комплимент подошел бы мужчине, который был довольно бестактным по отношению к женщине?
      - Прошло много времени, - сказала Исмэй, меняя тему, прежде чем Ориас Лэндрос смог сказать что-нибудь, что могло бы нанести ущерб партии. - Может вы представите меня остальным советникам?
      - Конечно, - Гарланд немного вспотел.
      Как это его избрали на должность председателя, если он так и остался косноязычным и бестактным?
      Представление прошло хорошо, и Исмэй удалось выдавить улыбку всем, кому надо было улыбнуться.
      Церемония награждения показалась чем-то далеким и нереальным. Исмэй не испытывала никаких чувств, поглощенная бормотанием в наушнике, указывающим, что ей делать, выражениями на лицах окружающих... Смущение, которое она испытала, впервые узнав о награде, померкло перед необходимостью сделать все правильно. Орден Звездной Горы был покрыт голубой и черной эмалью, олицетворявшими небо и на его фоне гору с маленьким мерцающим бриллиантом на вершине, и не пробуждал ни гордости, ни вины. Исмэй склонила голову, и председатель повесил ей на шею широкую серо-голубую ленту. Орден оказался легче, чем можно было ожидать.
      Потом ей пришлось произносить приветствия и благодарность тем, кто проходил мимо нее: рада, как великодушно, благодарю, как мило, как любезно, большое спасибо, вы очень добры, и снова рада... Последняя седовласая старая дама, приходившаяся какой-то дальней родственницей бабушке Исмэй, прошла от отца к ней, а потом к председателю. У Исмэй было несколько минут, чтобы хлебнуть сока тэнджи и проглотить печенье. Потом ее поспешно повели обратно в машину, чтобы наконец поехать домой.
      Исмэй хотелось остаться подольше, она была голодна, а некоторые промелькнувшие лица когда-то были ее друзьями. Ей хотелось прошвырнуться по магазинам города и приобрести новую одежду. Но она не смогла даже заикнуться об этом, как будто снова стала школьницей. Генерал сказал, что надо ехать, и они поехали. Она старалась не обижаться и не возмущаться.
      - Папа Стефан не очень хорошо себя чувствует, поэтому не смог присутствовать на церемонии, - сказал отец. - Но он готовит семейный прием.
      Исмэй не могла представить, что папа Стефан может болеть. Даже когда она была ребенком, его волосы уже подернулись сединой, но энергия била ключом, он скакал верхом и работал наравне с сыновьями и внуками. Но все меняется. Она знала, что это когда-нибудь произойдет. Трудно было чувствовать прежнюю гравитацию, дышать прежним воздухом, узнавать прежние запахи и думать об изменениях. Мимо проносились здания, прочные каменные блоки, вмещавшие магазины, банки и канторы, которые были прежними, какими она их запомнила.
      За городом как и раньше луга плавно переходили в горы. Исмэй смотрела в окно, наслаждаясь знакомым видом. Черные Зубы, между этими мрачными пиками находилось логово легендарного Вирма Великого. Ребенком она верила в сказки о драконах, чья пещера была полна сокровищей, и испытала горькое разочарование, когда обнаружила, что Вирм Великий было кодовым названием союза мятежников, которые (как говорилось в легенде) убили первого правителя Алтиплано и всю его семью. Школьная экскурсия к "логову" показала, что это самый обычный бункер, высеченный в скале каньона.
      На юг от Черных Зубов вздымались еще вершины, Обрыв Ромило, немногим меньше Зубов. Исмэй прищурилась от мерцающего света в поисках разрыва, эдакого зеленого залива, где располагалось поместье ее семьи. Наконец показалась аллея, ведущая к дому.
      Машина снизила скорость и съехала с дороги. Отец подвинулся ближе к Исмэй.
      - Не знаю, придерживаешься ли ты еще обычаев, - сказал он. - Но это традиция тех, кто возвращается из долгого путешествия... в любом случае я зажгу свечу.
      Исмэй почувствовала жар на щеках. Как она могла забыть? Но то, что отец понял это, было еще хуже.
      - Я тоже, - сказала она и вышла из машины, чувствуя себя ужасно неловко.
      Исмэй не думала о семейных традициях с тех пор, как покинула дом, и даже не была уверена, помнит ли слова.
      У раки, вырезанной в стене ворот, лежала гирлянда из свежих цветов. Она ощутила легкий сладкий аромат, почти неуловимый на фоне запаха, источаемого нависшим над часовенкой огромным деревом. Даже будучи одаренной богатым воображение, Исмэй никогда не понимала, зачем в нише стоит статуя с расплывчатыми очертаниями. Однажды она поступила ужасно неосмотрительно, сказав, что фигура похожа на расплывшуюся кляксу. Больше Исмэй так не говорила, но часто об этом думала. Сейчас она посмотрела на статую новым взглядом, и та по-прежнему выглядела как сероватый лоснящийся пузырь, растекшийся больше в высоту, чем в ширину.
      Вокруг основания как всегда стояли чистые плошки, а сбоку лежала коробка с маленькими белыми свечками. Отец взял одну, поставил в чашку из зеленого стекла и зажег. Свою свечу Исмэй зажгла от уже горевшего пламени и установила в другой чашке. Отец ничего не сказал, и она тоже. Они стояли рядом, глядя на огонь, колышущийся от ветерка. Потом отец оторвал иглу с дерева и поднес к пламени. Голубоватый дымок взвился в воздухе. Исмэй наклонилась и подняла камешек, который положила в растаявший воск своей свечи.
      В машине отец продолжал молчать. Свежий ветер врывался в открытые окна, и Исмэй откинулась на сиденье, наслаждаясь оттенками зеленого и золотого. Подъездная аллея в обрамлении стройных хвойных деревьев тянулась еще километр. По правую сторону раскинулись фруктовые сады, пора цветения которых уже прошла. Исмэй могла заметить кое-где зеленые плоды... а вот в дальнем конце сада должно быть уже созрели сливы. По левую сторону расстилались поля для поло, трава на которых была скошена крест-накрест. Кто-то утаптывал дерн, вывернутый копытами лошадей. Ближе к дому, буйными красками вспыхнули цветники. Машина проехала мимо фасада и завернула в широкий двор, посыпанный гравием, откуда открывался вид на горы. Так и было задумано. Широкий портик, покрытый переплетенными лозами, такими же толстыми как корни деревьев... два шага к широким дверям... дом.
      Теперь уже не дом.
      Здесь ничего не изменилось... по крайней мере внешне. Ее комната с узкой белой кроватью, полки, прогибающиеся под тяжестью старых книг, сумка, полная знакомых кубов. Старая одежда исчезла, но Исмэй обнаружила, что кто-то уже распаковал ее багаж. Ей не надо было спрашивать, что находится в каждом ящике. Она разделась и повесила форму на левый край перекладины. Ее заберут, почистят и вернут на правый край, где сейчас висело два костюма, которые ей не принадлежали. Скорей всего кто-то решил, что такая одежда подойдет к семейному ужину. Исмэй признала, что костюмы гораздо удобнее купленного ею по дороге. Она спустилась в знакомый холл, где располагалась большая квадратная ванная комната с двумя душами и огромной ванной. После маленьких корабельных кают, все здесь выглядело немыслимых размеров. Исмэй установила дверную табличку на "долго" и усмехнулась сама себе.
      Спустившись вниз в длинной кремовой блузке, выпущенной поверх мягких коричневых брюк, Исмэй обнаружила, что отец с женой уже ждут ее. Мачеха, грациозная и изящная, одобрительно кивнула, что почему-то взбесило Исмэй. Без сомнения она повесила эту одежду в ее шкаф. На мгновение Исмэй захотелось разорвать блузу на части и выбросить... но офицер Регулярной Космической Службы не ведет себя подобным образом тем более в присутствии сводных братьев и других родственников. Она улыбнулась и пожала протянутую руку мачехи.
      - Добро пожаловать домой, Исмэйя, - сказала та. - Надеюсь, тебе понравится ужин.
      - Конечно ей понравится, - произнес отец.
      Стол был накрыт в столовой для приемов. Из широких окон открывался вид на внутренний двор, где располагался бассейн. До Исмэй доносились звуки плещущегося фонтана, которые, однако, не могли заглушить бормотание голосов и шарканье ног по кафельному полу.
      Она по привычке направилась к своему старому месту за столом, но оно было уже занято одним из двоюродных братьев. Отец указал ей стул по левую руку от папы Стефана. Прабабушки за столом не было. Исмэй сказали, что она будет ждать ее после ужина в своем будуаре.
      - Она наконец вернулась, - сказал отец.
      Папа Стефан постарел, высохшая кожа обвисла на костях, но глаза оставались пронзительными и ясными, а рот, даже когда улыбался, сохранял свою жесткость.
      - Твой отец сказал, что ты вспомнила ритуал возвращающихся, - заговорил он. - А как благославлять пищу помнишь?
      Исмэй удивленно заморгала. Уехав с Алтиплано, она перестала заботиться о чистоте еды, благословении и осквернении с такой же радостью, с какой забыла о традиционном нижнем белье, считавшемся необходимым атрибутом добродетельной дочери. Она не ожидала подобной чести... хотя все понимали, что это скорее тест, чем честь. Обычно только сыновья и сыновья сыновей благославляли пищу за ужином, дочери и дочери дочерей испрашивали благосклонности утром, в обед все молчали.
      Исмэй опустила взгляд посмотреть, что лежит на столе (это было важно) и очень удивилась, увидев пять блюд. Это означало, что в ее честь был забит целый теленок.
      Она никогда не слышала, чтобы женщина благославляла ужин, но слова знала.
      - В стороне от порчи и нечистоты... - начала она и продолжила дальше, останавливаясь лишь на мгновение на тех предложениях, где предполагалось, что говорящий должен быть мужчиной, ей приходилось либо говорить о себе в мужском роде, либо менять слова.
      - От отца к сыну, и ко мне, итак, я передаю...
      Исмэй не задумывалась над собственной культурой, пока ни оказалась в школе Флота, поэтому не замечала, каким консервативным был на самом деле язык Алтиплано. Сначала ее шокировало, с какой легкостью во Флоте представители противоположного пола общаются друг с другом, обращаясь "сэр" как к мужчинам так и к женщинам. В отношении родителей большее значение придавалось таким понятиям как биологические родители и воспитатели, а не мать и отец. На Алтиплано не существовало слова "родители", и хотя здесь было известно о современных методах репродукции, мало кто использовал их.
      Исмэй закончила благословение, продолжая думать о социальных и языковых различиях. Папа Стефан вздохнул, и она взглянула в его искрящиеся глаза.
      - Ты не забыла... у тебя всегда была хорошая память, Исмэйя.
      Он кивнул. Слуги выступили вперед и сдвинули блюда к краю, чтобы разрезать мясо, пока раздавались чаши с супом.
      Во Флоте кормили прилично, но сейчас на столе была пища ее детства. Перед ней поставили голубую чашу из толстой керамики с густым кукурузным супом, украшенным зеленью и красной приправой. Желудок заурчал, почувствовав знакомый аромат. На ложке был выгравирован фамильный герб. Пальцы легли точно по форме, как будто она родилась с этой ложкой в руке.
      За кукурузным супом последовал салат, к этому времени мясо уже порезали и выложили на голубые блюда с белыми завитками. Исмэй взяла три кусочка, выложила горку маленьких желтых картофелин, которые выращивали только на их полях, и зачерпнула моркови. Стоило поголодать, чтобы насладиться подобной пищей.
      Вокруг нее велись тихие разговоры, к которым она не прислушивалась. Сейчас ее интересовала только еда, она даже не представляла, что настолько по ней соскучилась. Воздушные булочки, которые по легкости могли бы сравниться с плывущими в небе облаками... масло в плошках в виде геральдических зверей. Она помнила эти фигурки, висевшие в ряд на кухне, и не забыла, что булочки лучше есть горячими, а то потом они становились сухими и безвкусными. Их надо было окунать в масло или поливать медом.
      Расправившись с ужином, Исмэй вышла на воздух. Казалось, никто не обращал на нее внимания. Когда все поели, слуги убрали тарелки.
      - Все дело в гордости, - говорил папа Стефан ее двоюродной сестре Люси. - Исмэйя никогда не отступит, если это касается чести семьи.
      Исмэй удивленно заморгала. Никто никогда не понимал странного отношения папы Стефана к чести семьи. Она надеялась, что он не вынашивает какого-нибудь плана на ее счет.
      Люси было столько же, сколько Исмэй, когда она покинула дом, и была похожа на нее в том возрасте. Высокая, нескладная с мягкими каштановыми волосами, стянутыми на затылке, хотя непослушные пряди все равно выбивались, нарушая порядок. Одежда, очевидно предназначавшаяся для особых случаев, выглядела на девочке мешковатой и убогой. Люси подняла глаза и, встретившись со взглядом Исмэй, покраснела и почему-то нахмурилась.
      - Привет, Люси, - сказала Исмэй.
      Она уже поговорила с папой Стефаном и другими старшими, двоюродных братьев и сестер приветствовать было не обязательно. Исмэй хотела сказать что-нибудь ободряющее, но прошло десять лет, и она не знала, что занимало сейчас девочку. Она сама еще ясно помнила то чувство смущения, когда старшие полагали, что она продолжает играть в куклы, как будто ей было пять или семь.
      Папа Стефан ухмыльнулся и похлопал Люси по руке:
      - Исмэйя, ты не знаешь, но Люси лучший игрок в поло в своем классе.
      - Вовсе нет, - пробормотала девочка, покраснев до ушей.
      - А может и да, - сказала Исмэй. - Уверена, ты лучше, чем была я.
      Она никогда не видела смысла в погоне за мячом. Лошади были хорошим видом передвижения, они могли пройти там, где не проехала бы машина, и были быстрее любого, кто передвигался пешком.
      - Ты играешь за школьную команду или семейную?
      - Обе, - ответил папа Стефан. - В этом году мы претендуем на звание чемпионов.
      - Если повезет, - заметила Люси. - Кстати, я хотела спросить о той кобыле, что Олин показал мне.
      - Говори с Исмэй. Ее отец выбрал ей в подарок несколько лошадей, включая эту кобылу.
      Глаза Люси гневно сверкнули. Исмэй же была поражена и подарком и неожиданной реакцией двоюродной сестры.
      - Я не знала об этом. Он ничего не говорил, - Исмэй посмотрела на Люси. - Если тебе понравилась эта кобыла, уверена...
      - Неважно, - оборвала девочка и поднялась. - Я не собираюсь отнимать у героя ее трофей.
      Она пыталась придать своему голосу беззаботность, но горечь прорвалась наружу.
      - Люси! - папа Стефан метнул на девочку сверкающий взгляд, но та уже выходила из комнаты.
      В тот вечер она больше не появлялась. Никто не сказал по этому поводу ни слова, так как все уже выходили из-за стола. Исмэй помнила из собственного детского опыта, что подобные вещи не обсуждались прилюдно, и не завидовала Люси, так как той наверняка грозил неприятный разговор с Санни.
      Глава пятая
      После ужина Исмэй направилась в личные комнаты своей прабабушки. Десять лет назад старая женщина все еще жила отдельно, отказываясь переселяться в главный дом по причине, которую никто бы не смог объяснить и которую маленькая Исмэй безрезультатно пыталась узнать. Прабабушка не была намерена делиться своими тайнами. Исмэй боялась ее. Пронзительный взгляд прабабушки был способен усмирить даже папу Стефана. Десять лет истончили ее серебряные волосы и заволокли когда-то блестящие глаза.
      - Добро пожаловать, Исмэйя, - голос не изменился; тот же повелительный тон, которому должны были подчиняться все потомки. - Ты в порядке?
      - Да, конечно.
      - Тебя прилично накормили?
      - Да... но я и так была рада снова попробовать нашей пищи.
      - Конечно. Желудку легче, когда сердце уверено.
      Прабабушка принадлежала к последнему поколению, которое непреклонно придерживалось древних законов и традиций. На планете переселенцев и торговцев, несущих с собой новые веяния, сглаживание границ между культурами было естественным процессом. Для прабабушки изменения казались слишком быстрыми и большими, хотя для Исмэй вряд ли значительные по сравнению с тем, как Алтиплано отличался от космополитичной легкомысленности Флота.
      - Я не одобряю твое шатание по галактике, но ты отстояла честь нашей семьи, и я довольна.
      - Спасибо, - сказала Исмэй.
      - Не смотря на свои проблемы, ты хорошо все сделала.
      Проблемы? Какие проблемы? Исмэй подумала, что возможно разум старой женщины уже не мог удержать связь с реальностью.
      - Полагаю, это значит, что твой отец был прав, хотя мне не нравится признавать этого даже сейчас.
      Исмэй понятия не имела, о чем говорит прабабушка. Старая женщина резко сменила тему, как обычно это делала:
      - Надеюсь, ты решишь остаться, Исмэй. Твой отец купил тебе в награду чистокровных лошадей и землю, ты не будешь попрошайкой среди нас.
      Это то, что Исмэй бросила им в лицо перед отъздом, что у нее нет ничего своего, что она с таким же успехом может быть попрошайкой, живущей на подаяние. Память прабабушки была еще крепка.
      - Я надеялась, что вы забыли эти неразумные слова, - сказала Исмэй. - Я была очень молода.
      - Но права, Исмэйя. Молодые говорят правду, хотя видят ее ограниченно. А ты всегда была правдивым ребенком, - это прозвучало с особым ударением. Дома ты не видела для себя будущего, оно лежало среди звезд. Теперь ты их увидела, и надеюсь, сможешь найти немного счастья и здесь.
      - Я... была счастлива здесь, - ответила Исмэй.
      - Ты могла быть здесь счастлива, - возразила старая женщина, пошевелившись. - Все изменилось, теперь ты взрослая и герой.
      Исмэй не хотела волновать прабабушку, но желание быть честной пересилило желание угодить ей, что и стало причиной их последнего столкновения.
      - Здесь мой дом, - сказала она. - Но не думаю, что смогу остаться. Не навсегда.
      - Твой отец был идиотом, - произнесла прабабушка, но скорее в ответ на свои мысли, а не на слова Исмэй. - Иди, мне надо отдохнуть. Нет, я не злюсь. Я люблю тебя, дорогая, и всегда любила. Когда ты улетишь, я очень буду по тебе скучать. Возвращайся завтра.
      - Да, прабабушка, - покорно ответила Исмэй.
      ***
      Позже вечером она уютно устроилась в широком кожаном кресле большой библиотеки в компании отца, Бертоля и папы Стефана, которые хотели расспросить ее о Флоте. К своему удивлению Исмэй обнаружила, что ей нравится отвечать им. Они задавали умные вопросы, основываясь на собственном военном опыте. Исмэй спокойно говорила о вещах, которые никогда бы не подумала обсуждать с родственникам мужского пола.
      - Это мне напомнило, - наконец сказала она после того, как объяснила о расследовании Флотом причин мятежа. - Кто-то рассказал мне, что на Алтиплано распространено движение эйджистов, выступающих против омоложения. Это ведь не так, да?
      Отец и дядя посмотрели друг на друга, потом отец сказал:
      - Не совсем против омоложения, Исмэйя. Но... многие здесь считают, что из-за этого появится больше проблем, что можно решить с его помощью.
      - Ты имеешь ввиду рост населения...
      - Частично. Экономика Алтиплано прежде всего основана на сельском хозяйстве, ты знаешь. Не только потому что это благодатный мир, у нас еще есть все эти природовольцы и староверы. Мы привлекаем переселенцев, которые хотят жить на земле. Быстрый и активный рост населения, или медленный, но долгий, так или иначе приведет к нехватке земли. А что это означает для военной организации?
      - Твои самые опытные офицеры никогда не состарятся и не выйдут в отставку, - сказала Исмэй. - Ты... дядя Бертоль...
      - Генералам найти замену можно... куда важнее парень, который может починить транспорт или оружие. Вот он всегда будет полезен и может даже наберется еще больше опыта. Навыки и умения имеют большое значение, и с омоложением можно приобрести больше опыта, на котором смогут учиться другие. Это плюс. А минус?
      Исмэй почувствовала себя так, как будто вернулась в школу и ее снова заставляют выступать перед всем классом.
      - Чем дольше живут старшие, тем меньше возможности продвижения для молодых, - ответила она. - Замедлится карьерный рост.
      - Остановится, - нравоучительно произнес отец.
      - Не понимаю почему.
      - Потому что теперь омоложение можно повторять. Омолодившийся генерал, начнем сверху, навсегда останется генералом. О, будут конечно возможности для продвижения, например, кто-нибудь погибнет в результате несчастного случая или на войне. Но этого мало. Твой Флот станет орудием экспансии Правления Семей.
      - Нет!
      - Это неизбежно, Исмэй. Если омоложение будет продолжаться...
      - Оно уже распространяется, это точно, - вставил папа Стефан. - Они увеличили новую процедуру до сорока лет и уже провели ее на многих людях. Помнишь уроки по биологии, девочка? Если население растет, людям необходимо больше новых ресурсов, иначе они вымрут. Количество населения контролируется соотношением рождаемости и смертности. Уменьши процент смертности, на что и направлено омоложение, и получишь резкий скачок количества населения.
      - Но Семьи не экспансионисты.
      - Ха, - фыркнул Бертоль, откинувшись на ручку кресла. - Семьи конечно не объявили о большой кампании, но если взглянуть на границы, за последние тридцать лет... здесь кусочек, там кусочек. Заселение и гидромелиорация непригодных для жизни планет, мирное присоединение полдюжины мелких систем.
      - Они попросили Флот о защите, - объяснила Исмэй.
      - Да, верно, - отец посмотрел на Бертоля красноречивым взглядом, говорившим "тише". - Но мы хотим сказать, если население миров Семей продолжит увеличиваться, потому что старики не будут умирать, это толкнет их к дальнейшему расширению и экспансии.
      - Не думаю, что они пойдут на это, - возразила Исмэй.
      - Как по-твоему, почему твой капитан переметнулась к черту на рога?
      - Не знаю, - смутилась Исмэй. - Деньги? Власть?
      - Омоложение? - продолжил отец. - Долгая жизнь и процветание? Потому что, и ты это знаешь, долгая жизнь означает процветание.
      - Не уверена, - Исмэй подумала о прабабушке, чья долгая жизнь почти подошла к концу.
      - Долгая молодая жизнь, - как будто ответил на ее мысли отец. - Видишь ли, это еще одна вещь, которая беспокоит меня. Долгая жизнь делает людей рассудительными и осторожными. Если живешь долго и благоразумно, то процветаешь. Все, что надо, это не рисковать.
      Исмэй поняла, куда он клонит, но предпочла не торопиться со своими догадками.
      - И? - спросила она.
      - И... среди военных качеств благоразумие не на первом месте. Одно из них, несомненно, но... Где ты найдешь солдат, которые захотят рисковать своими жизнями, если избежание риска означает бессмертие? Не бессмертие верующих, которые считают, что получат его после физической смерти, а реальную вечную жизнь.
      - Омоложение может работать в гражданском обществе, - добавил Бертоль. - Но мы считаем, что в военном из-за него появятся проблемы. Даже если можно сохранить всех самых опытных людей, вскоре отпадет необходимость в тренировке рекрутов, а населению, которому мы служим, больше не надо будет поставлять этих рекрутов. Это значит, что военная организация, у которой нет ничего кроме грязи между ушами, должна понять, что омоложение должно быть ограничено... или начать планировать экспансию. И однажды они столкнуться с молодой цивилизацией, в которой не знают о процессе омоложения и которая будет смелее и агрессивнее.
      - Звучит как старый спор между верующими и неверующими, - заметила Исмэй. - Если бессмертие души реально, то нужно вести себя благоразумно и не опорочить душу, чтобы жить вечно...
      - Да, но все религии, которые предлагают подобное вознаграждение, так же дают благоразумию более строгое определение. Они говорят и о других качествах, которые дисциплинируют, тренируют и подвигают верующего смирить свои эгоизм и себялюбие. А некоторые вероисповедания даже требуют противоположного - бездумного безрассудства во имя служения их богу. Вот что делает человека хорошим солдатом. Поэтому религиозные войны гораздо тяжелее закончить...
      - И вы считаете, - прервала Бертоля Исмэй, - что омоложение поощряет лишь практичное благоразумие и чистый эгоизм?
      - Да, - нахмурился отец. - Без сомнения будут и хорошие омолодившиеся люди...
      Исмэй заметила, что он не допускал, что хорошие люди могут быть эгоистами. Странная мысль для человека, который сам богат и влиятелен... но конечно он не считал себя эгоистичным себялюбцем. Ему никогда не нужно было быть эгоистом, по его понятиям, чтобы удовлетворить свои желания.
      - Но даже они после нескольких омоложений поймут, сколько добра смогут принести, если останутся в живых да еще с деньгами и властью. Себя легко обмануть тем, что можно совершить больше добра, имея больше власти.
      Отец уставился невидящим взглядом на книги. Говорил ли он о себе?
      - И это даже не принимая во внимание зависимость от омоложения, - снова вступил в разговор Бертоль. - Если не ты контролируешь процесс...
      - Что и получилось недавно, - заметил отец.
      - Понимаю, - проговорила Исмэй, отсекая очевидное; у нее не было настроения дальше слушать лекцию Бертоля.
      - Хорошо, - сказал отец. - Когда тебе предложат омоложение, Исмэйя, что ты будешь делать?
      На это у нее не было ответа. Она даже никогда не задумывалась об этом. Отец сменил тему, заговорив о церемонии. Вскоре Исмэй извинилась и отправилась спать.
      ***
      На следующее утро она проснулась в собственной кровати, в собственной комнате, ярко освещенной солнцем, и удивилась, какое умиротворение испытала. В этой кровати ее часто мучили кошмары, даже сейчас еще оставался подспудный страх, что они вернутся. Возможно приезд домой завершил своего рода ритуал для их изгнания.
      С этой мыслью Исмэй спустилась к завтраку, за которым мачеха произнесла молитву, а потом окунулась в прохладное золото весеннего утра. Она прошла мимо кухонного сада, птичьей фермы, где кудахтали готовые нести яйца курицы, а петухи задирали друг друга. Она слышала эти отголоски через окно в своей комнате, но здесь колготня просто оглушала, поэтому у нее не было желания останавливаться и смотреть на них.
      В огромных конюшнях как обычно пахло овсом и скошенной травой. Эти ароматы навевали Исмэй приятные ощущение даже через столько лет. Было время, когда она терпеть их не могла, когда от нее, как и от всех детей, требовалось самой чистить стойло. В отличие от остальных Исмэй не получала такого удовольствия от скачки, чтобы это стоило подобной работы. Позже, обнаружив, что верховая езда отличный предлог сбежать в горы, она была уже достаточно взрослой, чтобы больше не заниматься этой рутиной.
      Исмэй прошла по боковому коридору, выложенному каменными плитами, через большую арку, ведущую в манеж. Справа располагались стойла, из которых высовывались узкие лошадиные морды. Из боковой пристройки вышел конюх, вероятно заслышав ее шаги.
      - Да, дама? - он выглядел смущенным.
      Исмэй назвала себя, и лицо его расслабилось.
      - Я тут подумала... моя кузина Люси упоминала одну кобылу, которую ей показал Олин...
      - А... дочь Васеци. Сюда, дама, идите за мной. Отличная родословная и показала хорошие результаты при тренировке. Поэтому генерал выбрал ее для зачина вашего стада.
      Снаружи стойла висели сплетенные голубой и серебряный шнурки. Глянув дальше, Исмэй увидела те же цвета. Это было ее стадо, собранное отцом, и хотя она могла обменять их, это бы значило оскорбить его, но она надеялась, что подарить одну лошадь Люси было приемлимо.
      - Сюда, дама.
      Кобыла стояла крупом к двери, но при звуке открывшейся задвижки обернулась. Исмэй сразу поняла, почему отец выбрал именно ее. Стройные ноги, крепкие копыта, широкая грудина, сильная спина и круп, длинная гибкая шея, породистый череп и темно-коричневый почти черный окрас.
      - Хотите посмотреть ее шаг? - спросил конюх, взяв уздечку.
      - Да, спасибо, - ответила Исмэй.
      Конюх вывел кобылу из стойла по коридору во двор, где пустил по кругу. Неторопливая размашистая иноходь, потом стремительная рысь и легкий галоп. Это была лошадь, которая могла бы покрыть огромное расстояние, оставаясь в отличной форме. Прекрасная кобыла. Если Исмэй будет ухаживать за ней надлежащим образом...
      - Извини, я была груба.
      Под аркой стояла Люси. Лицо ее было в тени, а голос звучал так, как будто она плакала:
      - Это отличная кобыла и ты ее заслуживаешь.
      Исмэй подошла к девочке, в чьих глазах и в самом деле стояли слезы.
      - Не совсем, - тихо поизнесла она. - Уверена, ты слышала о моем заслуживающем сожаления отношении к лошадям, когда я уехала.
      - Мне достался твой пони, - сказала Люси так, как будто Исмэй должна была разозлиться из-за этого.
      Но она уже много лет даже не думала о старом... Рыжий, так кажется его звали?
      - Хорошо, - кивнула Исмэй.
      - Ты не против? - удивилась Люси.
      - А с чего мне быть против? Я уехала из дома и не могла ожидать, что животное останется не у дел.
      - На нем год не разрешалось никому ездить.
      - Значит, все считали, что меня исключат, и я вернусь назад?
      Исмэй совсем не удивилась, но была рада, что не знала об этом.
      - Вовсе нет, - поспешно воскликнула Люси. - Просто...
      - Конечно считали, - успокоила девочку Исмэй. - Но я не провалилась и не вернулась. Я рада, что пони достался тебе. Похоже, ты унаследовала семейный дар.
      - Не могу поверить, что ты в самом деле не...
      - А я не могу поверить, что кто-то готов оставаться на одной планете всю жизнь, даже если это правильно.
      - Но здесь нет толп, - Люси махнула рукой вокруг. - И так много места... можно скакать часами...
      Исмэй почувствовала знакомое напряжение в плечах. Да, можно было скакать часами, не боясь пересечь границу и оказаться на чужой земле. Но она не могла сидеть за столом, не думая, что в любой момент может вспыхнуть тлеющее недовольство старой семьи. Исмэй повернулась к девочке, которая продолжала взглядом следить за кобылой.
      - Люси, можешь сделать мне одолжение?
      - Какое, - без рвения спросила та.
      А почему собственно она должна жаждать ей помочь?
      - Прими кобылу в подарок, - Исмэй едва ни рассмеялась при виде ошеломленного лица Люси и повторила. - Прими кобылу. Ты же хочешь получить ее. А мне она не нужна. С папой Стефаном и отцом я договорюсь.
      - Я... я не могу.
      Но дикую радость девочки выдавали сверкающие глаза и страх признать свою радость.
      - Можешь. Если это моя лошадь, я могу делать с ней, что захочу. А я хочу подарить ее тебе, потому что скоро вернусь на службу. И эта кобыла заслуживает владельца, который бы мог тренировать ее, скакать на ней, заботиться о продолжении ее рода. Каждое живое существо заслуживает, чтобы о нем заботились.
      - Но твое стадо...
      Исмэй покачала головой:
      - Мне не нужно стадо. Достаточно знать, что у меня есть собственная долина, куда я могу вернуться... Что я буду делать со стадом?
      - Ты серьезно, - Люси снова стала рассудительной и наконец поверила, что двоюродная сестра на самом деле не шутит.
      - Совершенно серьезно. Она твоя. Играй на ней в поло, участвуй в бегах, разводи, что угодно... Она твоя. Не моя.
      - Я тебя не понимаю... но... приму подарок, - застенчиво согласилась девочка.
      - Конечно примешь, - сказала Исмэй, почувствовав себя старухой.
      И вдруг неожиданная мысль пришла ей в голову: неужели она выглядела такой же юной для командора Серрано, для всех, кто был лет на десять старше нее? Возможно.
      - Послушай, давай прокатимся. Мне нужно снова привыкнуть держаться в седле, если хочу съездить в долину.
      Исмэй еще не могла произнести "мою долину" даже с Люси.
      - Можешь взять кобылу, если хочешь, - предложила девочка, но в ее голосе слышалась борьба.
      Люси старалась быть справедливой и ответить щедростью на щедрость.
      - О, небеса, нет. Мне нужна одна из лошадей для первочков, какая-нибудь спокойная и надежная. Во Флоте нет возможности практиковаться в верховой езде.
      Конюх оседлал лошедей, и они поехали в сторону полей между рядами фруктовых деревьев. Исмэй наблюдала за Люси. Девочка и кобыла как будто слились в единое целое. Сама Исмэй чувствовала, как скрипят ее суставы, когда она пускала рысью своего флегматичного мерина с серыми пятнами на морде. Что скажет отец? Но он ведь не ждал, что она будет заниматься стадом, находясь за много световых лет отсюда? Думал ли он заниматься этим за нее?
      Когда Люси пустила кобылу галопом по кругу, Исмэй приняла решение.
      - Люси... что ты планируешь делать?
      - Выиграть чемпионат, - усмехнулась девочка. - С этой кобылой...
      - В жизни, - пояснила Исмэй. - Планы на будущее.
      - О, - Люси обуздала лошадь, задумавшись на мгновение.
      Очевидно она обдумывала, что можно рассказать старшей двоюродной сестре. "Можно ли ей доверять" было краской выведено у нее на лице.
      - Я не просто так спрашиваю, - заверила ее Исмэй.
      - Ну... Я думала о курсах ветеринаров в Поли, хотя мама хочет отправить меня в университет. Я знаю, что преуспеть в поместье шансов нет, но если у меня будет квалификация, я могла бы попробовать где-нибудь в другом месте.
      - Как я и подозревала, - мягко произнесла Исмэй, но Люси все равно вспыхнула.
      - Я не просто мечтаю...
      - Я знаю. Не хмурься. Ты так же серьезна, как была я... Мне тоже никто не верил. Поэтому у меня есть предложение...
      - Какое предложение?
      Исмэй легонько пришпорила своего мерина, и тот протрусил к кобыле Люси, которая при этом скосила глаза, но осталась стоять на месте.
      - Как тебе известно, отец собрал для меня стадо, - начала Исмэй, понизив голос. - Последнее, что мне нужно, это лошади. Но если я попытаюсь отказаться, он обидится и мне до конца жизни придется выслушивать его жалобы.
      Лицо Люси расслабилось, и она почти улыбнулась:
      - И?
      - Поэтому мне нужно, чтобы кто-то следил за стадом. Кто позаботится, чтобы кобылы получили необходимые стойла... чтобы жеребят тренировали надлежащим образом, и в целом за куплей-продажей. Конечно, управляющий будет получать деньги за работу, но для процветания стада необходим строгий надзор хозяина... а я буду очень далеко и надолго.
      - Ты думаешь обо мне? - выдохнула Люси. - Это слишком... кобыла и...
      - Мне нравится, как ты с ней управляешься, - сказала Исмэй. - Я бы хотела, чтобы так же заботились о моих лошадях, если бы мне вообще нужны были лошади... Но так как они у меня есть, это то, чего я хочу. А ты смогла бы накопить денег для школы. По собственному опыту знаю, семья оценит, если ты найдешь свой собственный путь. К тому же это хороший опыт.
      - Я согласна, - улыбнулась Люси.
      И Исмэй вспомнила вчерашний разговор в библиотеке. Сейчас она смотрела на ту, чьи осмотрительность и благоразумие никогда не поглотят энтузиазма.
      - Ты не спросила, сколько я буду платить, - напомнила Исмэй. - Это следует узнавать в первую очередь... сколько будет стоить, и сколько ты получишь.
      - Это не важно. Такая возможность...
      - Это важно, - Исмэй сама удивилась суровости своего тона, и мерин под ней при этом беспокойно зашевелился. - На самом деле возможности могут оказаться совсем не такими, как ты о них думала.
      Взглянув в лицо Люси Исмэй замолчала. Почему она вышла из себя, когда только что восхищалась импульсивностью и порывистостью девочки?
      - Извини. Я хочу от тебя точного подсчета трат и доходов. Летом у тебя будет время все подсчитать после того, как появятся жеребята.
      - Но сколько... - теперь девочка выглядела обеспокоенной.
      - Ага, теперь решила спросить. Я решу позже. Может быть завтра.
      Исмэй пришпорила мерина и направилась к деревьям в далеке от тропы. Люси последовала за ней.
      ***
      Исмэй совсем забыла о старике, пока слуга ни напомнил о нем после обеда, когда она медленно доедала на кухне второй кусок пирога из красных орехов, пропитанный настоящими сливками.
      - Сержант в отставке Себастьян Корон, дама, просит несколько минут вашего времени.
      Себ Корон... конечно она встретится с ним.
      Исмэй смахнула крошки с губ и вышла в холл, где старик наблюдал, как одна из ее двоюродных сестер практикуется в игре на пианино под наблюдением Санни.
      - Напоминает мне тебя, - сказал он, когда она подошла к нему пожать руку.
      - А мне напоминает о часах, которые были сущим наказанием, - улыбнулась Исмэй. - При отсутствии таланта и элементарного чувства ритма нельзя заставлять учить что-нибудь сложнее, чем гаммы. Мне надо было отказаться от уроков сразу же, как стало понятно, насколько это трудно.
      - Ну, ты же знаешь, это старый закон.
      Но Исмэй никогда не понимала, почему каждый ребенок при наличии или отсутствии способностей или интереса должен десять лет учиться играть минимум на четырех музыкальных инструментах. Ведь никто не заставлял детей заниматься строевой подготовкой.
      - Идем в гостиную, - пригласила Исмэй, показывая дорогу в комнату, где женщины обычно принимали гостей.
      Мачеха опять здесь все переделала, но сиденья на стульях с яркими цветами и обитые тканью скамейки оставались традиционными. Раньше здесь было больше оранжевого и желтого и меньше красного и розового, насколько помнила Исмэй.
      - Хочешь чаю? Или чего-нибудь выпить?
      Не дожидаясь ответа, Исмэй позвонила. Она знала, что как только Корон появился в доме, на кухне начали готовить поднос с его любимыми блюдами, какими бы они ни были. Она устроила старика на широком низком стуле, поставив поднос с чаем справа, а сама села слева, со стороны сердца, чтобы показать, каким близким другом семьи он является.
      Старый Себастьян блеснул на нее глазами:
      - Мы гордимся тобой. Плохие времена закончились, а?
      Исмэй заморгала. Как он мог так говорить, когда она все еще находилась на службе во Флоте? В будущем ее ждут и другие сражения, он несомненно понимал это. Возможно он имел ввиду ее недавние неприятности.
      - Очень надеюсь, что мне больше не придется проходить через трибунал, сказала она. - Или через мятеж, который и стал его причиной.
      - Но ты хорошо справилась. Правда, я имел ввиду совсем другое, хотя уверен, это тоже было неприятно. Ночные кошмары тебя больше не мучают?
      Исмэй напряглась. Откуда ему известно о ее кошмарах? Неужели отец рассказал ему? Она-то уж точно не говорила.
      - Все в порядке.
      - Хорошо, - старик взял стакан и сделал глоток. - Это хорошо. Знаешь, даже когда я был на службе, твой отец никогда не скупился на хорошую выпивку, когда я приходил сюда. Конечно, мы оба понимали, что это не тема для светского разговора.
      - Что? - спросила Исмэй, однако, без любопытства.
      - Твой отец не хотел, чтобы я говорил об этом и я понимаю его причины. У тебя была лихорадка, ты едва ни умерла. Он не был уверен в том, что именно ты помнила, а что являлось плодом воспаленного воображения.
      Исмэй замерла, но ей хотелось задрожать, ей хотелось заткнуть уши и убежать. Но это уже пройденный этап, который не помог.
      - Это были лишь сны, - сказала она. - Просто лихорадка, так мне сказали. Я простыла, когда убежала, - она издала сухой смешок. - Я даже не помню, куда направлялась и где была.
      На самом деле у нее остались обрывочные воспоминания о поезде и еще о том, о чем она не хотела думать.
      Исмэй не знала, что именно натолкнуло ее на эту мысль, движение век или напряжение сжавшихся челюстей, но она поняла, что ему что-то известно. Он знал то, чего не знала она, что очень долго скрывал. Исмэй почувствовала, как голову пронзили иглы. Хотела ли она знать и, если хотела, могла ли заставить его рассказать?
      - Ты отправилась на поиски отца... Твоя мать умерла, и ты нуждалась в нем, но он занимался небольшим конфликтом, разгоревшимся как раз в то время. Тогда группа Борлиста из староверов решила выйти из регионального состава и захватить верхнюю долину расселины.
      Исмэй знала об этом конфликте, если происшедшее вообще можно было назвать конфликтом. Восстание Калифер было гражданской войной, короткой, но жестокой.
      - Никто не мог и представить, что ребенок умеет обращаться с картой... Ты вскочила на своего пони и умчалась...
      - На пони? - Исмэй с трудом могла себе это представить.
      Она никогда особенно не любила ездить верхом, и представить не могла, что маленькой была способна ускакать в город на пони.
      Себ смутился, и Исмэй не знала почему.
      - Ты очень любила уроки верховой езды и была похожа на маленькую птичку на спине коня. Тебя невозможно было с него снять до того, как умерла твоя мать. После все были рады, когда ты наконец снова села на лошадь. Но ты все равно изменилась.
      Она не помнила этого, не помнила времени, когда предпочитала часами кататься верхом. В памяти осталась лишь ненависть к урокам, ноющим мышцам, ко всей этой работе в стойле и уходе за животными. Могла ли болезнь стереть не только удовольствие от общения с лошадьми, но и все воспоминания о том времени, когда ей это нравилось?
      - Полагаю, ты следовала своего рода плану, - продолжил Корон. - Потому что тебя и след простыл. Никто не думал, что ты способна на то, что сделала. Все считали, ты потерялась или отправилась в горы и произошел несчастный случай. Никто так и не узнал, что именно с тобой случилось, потому что ты не могла ничего связно рассказать, когда тебя нашли.
      - Лихорадка, - догадалась Исмэй, чувствуя, как пот струится по телу.
      - Так сказал твой отец.
      Она слышала это и раньше от Себастьяна. Теперь его слова эхом отозвались в ее памяти. Исмэй выросла и теперь могла улавливать и интерпретировать нюансы слов и тона. Недоверие шевельнулось внутри нее.
      - Так сказал отец...?
      Исмэй произнесла это осторожно, не глядя в лицо старику, но видела бьющуюся жилку на его шее.
      - Ты все забыла, и он сказал, что это к лучшему, что не стоит заводить разговор на эту тему. Теперь ты знаешь, что не все было просто сном... Полагаю, психологи Флота выудили все и помогли с этим справиться?
      Исмэй застыла как статуя, чувствуя, что внутри начинает клокотать обжигающий холодом ужас. Она подошла к истине ближе, чем хотела, и теперь не могла пошевелиться. Исмэй чувствовала на себе его взгляд и знала, что если поднимет глаза, то не сможет спрятать ужас и замешательство. Вместо этого, она начала переставлять тарелки на подносе, раскладывать хлеб и приправы, наливать чай в маленькую чашечку с серебряным веточками... и не могла поверить, что руки остаются крепкими и спокойными.
      - Конечно, я не мог спорить с твоим отцом при таких обстоятельствах.
      При таких обстоятельствах Исмэй с радостью сверну ла бы ему шею, но знала, что это не поможет.
      - Не только, потому что он был тогда моим командиром, но... он был твоим отцом и лучше знал, что хорошо для тебя. Иногда я спрашивал себя, помнишь ли ты что-нибудь до лихорадки. Может, именно это изменило тебя...
      - Моя мать умерла. Я долго болела, - выдавила Исмэй; голос звучал так же спокойно, как тверды были руки.
      Как это возможно, если ужас захлестнул ее, проникая в самые глубины души?
      - Если бы ты была моей дочерью, думаю, я бы все тебе рассказал. Новичкам помогает, если они выговорятся после первого боя.
      - Отец считал по-другому, - произнесла Исмэй.
      В пустыне было больше влажности, чем у нее во рту. Ей казалось, что голова раскалывается, и она падает в бездонную пропасть...
      - Да. Что ж, я рад, что у тебя наконец появился шанс справиться с этим. Но ты должно быть чувствовала себя ужасно, когда пришлось пойти против своего капитана. Второе предательство... - внезапно его задумчивый голос изменился. - Исмэйя! Что-то не так? Извини, я не хотел...
      - Лучше всего, если ты расскажешь, что знаешь, - удалось произнести Исмэй глухим голосом; пыль в рту превратилась в вязкие комки глины. - У меня остались лишь обрывочные воспоминания, и психоняни решили, что этого недостаточно для анализа.
      Психоняни решили бы, что этого недостаточно, если бы вообще узнали о них. Они не узнали. Предполагалось, что любой с ее происхождением мог иметь подобные проблемы. А она, поверив семье, что все в кошмарах было лишь ее воспаленным воображением, побоялась рассказать об этом. Она боялась, что ее объявят сумасшедшей и неблагонадежной, непригодной к службе... отправят в отставку, и ей придется с позором вернуться домой. Ни поэтому ли семья до такой степени была убеждена в ее провале, что год держала для нее лошадь?
      - Возможно, тебе следует спросить отца, - с сомнением произнес Корон.
      - Я подозреваю, он будет недоволен, что его решение ставится под сомнение, - со всей искренностью, на какую была способна, сказала Исмэй. Даже если это психоняни Флота. Это бы помогло.
      Корон кивнул:
      - Если ты так считаешь.
      Ей пришлось посмотреть ему в глаза на мгновение, пришлось выдержать его обеспокоенный напряженный взгляд из-под сдвинутых бровей.
      - Это неприятная тема, но ты ведь уже все знаешь.
      Тошнота подкатила к горлу Исмэй. Не сейчас, взмолилась она, мне надо знать.
      - Уверена, - твердо произнесла она.
      ***
      Это было время мятежей и гражданских беспорядков, когда одна маленькая девочка, уверенная в себе, смогла проехать на пони, а потом по железной дороге несколько тысяч километров.
      - Ты всегда могла придумать хорошее объяснение своим поступкам, сказал Корон. - Всегда выдавала какую-нибудь историю, когда тебя ловили. Полагаю, поэтому ты ни у кого не вызвала подозрений. Наверное наплела, что тебя отправили к тете или бабушке, а так как ты не была испугана и имела при себе деньги, тебя и пустили в поезд.
      Все это было предположением. Им так и не удалось проследить ее путь после того, как она оставила пони, которого так и не нашли, но в то время он вполне возможно закончил в чьем-нибудь дымящемся котле. Поезд, на который она села, оказался в самом центре разгоревшегося конфликта.
      - В последнем сообщении говорилось, что твой отец находится в казармах Бухоллоу, туда и шел поезд. Тем временем восставшие вышли на восточную окраину округа, разрушая все на своем пути, и направились к главным складам в Бьют Бэджин. Отряд Бухоллоу, был слишком мал, чтобы сдержать их, поэтому твой отец отступил, решив зайти им в тыл и отрезать путь к отступлению, тогда как Десятый полк, вызванный из Кавендера, должен был ударить с фланга.
      - Я помню это, - сказала Исмэй.
      Она помнила записи, а не то, что произошло с ней. Мятежники считали, что ее отец никогда не оставит Бьют Бэджин незащищенным, и отправили часть своей армии деморализовать его отряд, а остальные силы направились к складам. Решение отца покинуть Бухоллоу и заманить противника в ловушку было ярким примером его тактического таланта и в последствии попало в учебники. Он сделал для города все, что мог. Гражданское население Бухоллоу успели эвакуировать до прихода повстанцев. Многие благодаря этому остались живы.
      Но Исмэй, оказавшись зажатой среди первых беженцев, проехала на две остановки дальше. Железная дорога оказалась заминирована обеими армиями. Хотя в официальных сообщениях говорилось, что именно повстанцы взорвали нижний мост через канал Синет как раз тогда, когда по нему шел состав, Исмэй до сих пор не была в этом уверена. Разве правительство признает, что взорвало собственный поезд?
      Она помнила страшный удар, сотрясший вагон; поезд замедлил ход. Исмэй застряла между толстой женщиной с плачущим младенцем и костлявы мальчиком, который не переставая пихал ее в ребра. Из-за толчка вагон покачнулся, но устоял. Другим не так повезло. Исмэй могла вспомнить только, как спрыгнула со ступеньки, - для маленькой девочки это было очень высоко, - и последовала за женщиной с младенцем без какой-либо веской причины, только потому что та была матерью. Костлявый мальчик еще раз пихнул ее и побежал в другую сторону. Из дымящегося позда доносились крики перепуганных людей.
      Исмэй не знала, куда бежит, и на время даже забыла, куда вообще направлялась, просто следовала за женщиной, а та в свою очередь за другими людьми. Потом ноги ее настолько устали, что она остановилась.
      - Там была небольшая деревня, которую местные называли Перекресток Гриэра, - подолжил рассказ Корон. - В двух шагах от того места, где канал поворачивает. Должно быть ты вместе с другими пассажирами направилась именно туда.
      - И именно там прошла армия повстанцев.
      - Тогда и началась война, - помедлив добавил Корон.
      Исмэй услышала, как он отхлебнул из чашки, и осмелившись посмотреть ему в глаза, поняла, что они больше не искрятся.
      - Там были не только повстанцы, как ты знаешь.
      "Знаю?" - подумала Исмэй.
      - Как раз тогда бунтовщики поняли, что их заманивают в ловушку. Можно что угодно говорить о Чиа Валантосе, но в тактике он отлично разбирался.
      Исмэй издала звук, означавший согласие.
      - Может у него были хорошие разведчики, не знаю. В любом случае, повстанцы двигались по старой дороге, у них были тяжелые вездеходы, потому им пришлось идти через деревню, чтобы попасть на мост. Они не оставили от поселения и камня на камне, потому что жители никогда их не поддерживали. Думаю, они посчитали, что люди из поезда принадлежат к лоялистам.
      Видения прошлого вырывалась через трещины памяти, скапливаясь под спокойной внешностью Исмэй. Она чувствовала, как меняется ее лицо и прикладывала неимоверные усилия, чтобы удержать мышцы на месте.
      ***
      После нескольких часов давки в поезде, крушения и бега ноги начала крутить тягучая боль. Женщина даже с младенцем двигалась быстрее, ее ноги были длиннее, а шаги шире. Исмэй отстала и когда оказалась в деревне, от той остались только обугленные стены с обвалившимися крышами. Все застилал дым, сочившийся из камней, мусора, обрубков деревьев, сваленной в кучи одежды. Вокруг стоял шум. Что это было, она не могла определить, и это ужасно ее пугало. Шум был очень громким и зловещим, и перепутался в ее голове с голосом ругавшего ее отца. Похоже, она находилась на некотором расстоянии от того, что производило эти звуки.
      Ослепленная едким дымом, Исмэй споткнулась о груду одежды и только тогда поняла, что это человек. Труп, сейчас она точно знала. Но тогда маленькая Исмэй подумала, что взрослой женщине глупо спать в таком месте, и затрясла ее за руку, чтобы разбудить и попросить помочь найти дорогу. Она еще никогда не видела смерть, не человеческую смерть. Ее не пускали к матери из боязни, что она может заразиться. Исмэй понадобилось много времени, чтобы осознать, что безликая женщина никогда не возьмет ее на руки, не утешит и не пообещает, что скоро все будет хорошо.
      Она огляделась; глаза щипало, но не только от дыма, вокруг были и другие кучи одежды, другие люди, мертвые... и умирающие, чьи крики и были тем шумом, что оглушал ее. Даже через столько лет, Исмэй помнила, что первой ее мыслью было: "Простите... я не хотела". Даже сейчас она знала о тщетности и необходимости этого. То была не ее вина, не она начала войну, но она выжила. Вот за это, если ни за что-то еще, Исмэй должна была извиниться.
      В тот день она брела вдоль взорванного железнодорожного полотна, падая снова и снова, плача, хотя и не сознавала этого. Наконец, ноги ее окончательно подкосились, и она врезалась в угол стены, отгораживающий чей-то сад, в котором совсем недавно полыхали яркие краски цветов. Шум то нарастал, то затихал; в дыму двигались призрачные фигуры. Они отличались по цвету. Большинство, как она узнала позже, должно быть были перепуганными пассажирами с поезда, некоторые повстанцами. Потом... потом люди в знакомой форме, которую носили отец и дядя.
      Тогда она многого не понимала, а потом ей сказали, что это был сон.
      - Я всегда считал, что лучше бы тебе рассказали, - проговорил Себастьян. - По крайней мере, когда ты повзрослела. Бэйн был уже мертв и не мог причинить никому вреда.
      Исмэй не хотела слышать этого. Она не хотела вспоминать... нет, не могла. "Воспаленное воображение," - подумала она. - "Всего лишь воспаленное воображение."
      - Случившееся плохо уже само по себе, и не важно, кто это сделал. Надругательство над ребенком отвратительно. Но над одним из наших...
      Исмэй сосредоточилась на одном:
      - Я... не знала, что он умер.
      - Твой отец не мог сказать тебе, утаив остальное. Он надеялся, что ты все забыла... или считала кошмаром после лихорадки.
      Он сказал, что это был сон. Он сказал, что теперь все закончилось, что она всегда будет в безопасности... Он сказал, что не сердится на нее. Но его гнев витал над ней черной тучей, опасной, ослепляющей ее мысли, как дым слепил глаза.
      - Ты... уверен?
      - Что подонок умер? О, да... Сомнений нет.
      Невидимые шестиренки закрутились, замерли и сорвались с беззвучным треском.
      - Ты убил его?
      - Либо я, либо твой отец, но тогда бы его карьера рухнула. Офицеры не могут убивать своих людей, даже подонков, которые носилуют детей. А если бы его отдали под суд, тебе пришлось бы пройти через все снова, а никто из нас этого не хотел. Сделать это лучше было мне... Не самое плохое в жизни услышать, как тебя пережевывают. В конце концов мне объявили: смягчающие обстоятельства.
      Или оправдывающие... мелькнуло в голове Исмэй, вспомнишей, что смягчающие обстоятельства и оправдывающие, хоть и имели один и тот же смысл, но означали разный приговор.
      - Я рада, - сказала Исмэй, только чтобы что-то сказать.
      - Я всегда говорил, что ты должна знать, - старик выглядел смущенным. Я говорю это не для того, чтобы ты поняла. Я повторял это самому себе. Спорить с твоим отцом было бесполезно. Все-таки ты была его дочь.
      - Не беспокойся об этом.
      Исмэй трудно было сосредоточиться на чем-то. Комната плыла перед глазами.
      - Ты уверена, что выяснила все... кроме того, что он мертв, я хочу сказать? Во Флоте тебе помогли?
      Исмэй пыталась собраться с мыслями, которые разбегались в разные стороны и ни в какую не хотели возвращаться к теме разговора.
      - Я в порядке, - сказала она. - Не беспокойся.
      - Нет... Я в самом деле был удивлен, когда ты захотела покинуть планету и поступить на службу. Ты видела достаточно страшных вещей даже для одной жизни... Но полагаю, кровь дает себя знать, а?
      Как ей вежливо и сдержанно избавиться от него? Вряд ли она могла попросить Себа уйти, сказав, что у нее разболелась голова. Сьюза не поступают так с гостями. Но ей было необходимо побыть несколько часов одной.
      - Исмэйя?
      Она подняла глаза на застенчиво улыбавшегося сводного брата Жермона.
      - Отец попросил тебя зайти в оранжерею, - мальчик повернулся к Корону. - Если вы извините ее, сэр.
      - Конечно. Теперь очередь семьи... Исмэйя, спасибо, что уделила мне время.
      Он склонил голову в официальном поклоне и удалился.
      Глава шестая
      Исмэй повернулась к пятнадцатилетнему мальчику с длинным носом, большими ногами и оттопыренными ушами:
      - Что... хочет отец?
      - Он в оранжерее с дядей Бертолем... Он сказал, что ты должно быть устала от рассказов старого солдата, к тому же он сам хочет поговорить с тобой о Флоте.
      Во рту у нее пересохло, она не могла думать.
      - Скажи ему... скажи, что Себ ушел, и я приду через пару минут. Только поднимусь наверх... освежиться.
      И снова формальное общество Алтиплано работало на нее. Ни один мужчина не заподозрил бы ничего странного в желании женщины побыть несколько минут одной в ванной. И никто не стал бы ее торопить.
      Исмэй поднялась наверх, скорее следуя инстинкту, чем осознавая, куда направляется. Она не видела медных перил, пришпиливающих ковер к ступеням, да и сами ступени тоже. Тело само знало, как подняться по ним, что надо завернуть за угол, где расположен замок, который позволит ей уединиться.
      Исмэй оперлась о стену, включила холодную воду и подставила руки под освежающую струю, не зная зачем. Она ни в чем не была уверена, включая то, сколько прошло времени. Вода отключилась автоматически, прямо как на корабле, и она снова нажал кнопку. Внезапно ее вывернуло. Остатки обеда завертелись в воде и исчезли, уносимые по трубе. Из желудка поднялась новая волна тошноты, а потом беспокойно улеглась. Исмэй подставила сложенные ладони под кран и, набрав воды, отхлебнула сладковатой прохлады. В животе что-то зашевелилось, но в конце концов успокоилось. Исмэй никогда раньше не тошнило, даже когда боль была такой сильной, что казалось, ее разрывают на части. Настоящая боль, не воображаемая, не порожденная воспаленным мозгом.
      Взглянув в зеркало, Исмэй увидела незнакомку, мрачную старуху с расстрепанными темными волосами, следами слез и рвоты на щеках и подбородке. Она взяла полотенце, намочила его и методично протерла лицо и руки, потом усиленно начала тереть сухим концом, пока кровь снова ни прихлынула к щекам, а болезненный зеленоватый оттенок ни исчез, и влажными ладонями пригладила волосы. Вода снова пропала, но на этот раз она больше ее не включала. Исмэй сложила мокрое полотенце и повесила на перекладину для использованных вещей.
      Отражение в зеркале вновь было знакомым. Она выдавила улыбку, которая на этом лице выглядела довольно естественно, не смотря на кипевшие внутри чувства. "Надо переодеться", - подумала она, оглядев рубашку. На бледной желтовато-коричневой ткани виднелось несколько темных капель. Надо переодеться во что-то... Мысли, как заевшая пластинка, застряли на чем-то застланном дымом. Это все, что она видела.
      Продолжая двигаться по привычке, Исмэй открыла дверь и вернулась в свою комнату. Сняв рубашку, она поняла, что надо сменить не только одежду, но и всю кожу. Как можно быстрее она натянула первое, что попалось под руку, и мельком взглянула в зеркало убедиться, что широкий воротник лежит ровно. Бледность исчезла, на нее снова смотрела Исмэй Сьюза.
      Но была ли она ею? Была ли Исмэй Сьюза реальным человеком? Можно ли на лжи вырастить новую личность? Исмэй продиралась сквозь удушающие черные тучи, сгустившиеся в ее голове, пытаясь вспомнить, что Себ Корон говорил ей, логически связать все кусочки.
      Когда дым рассеялся, первое, что почувствовала Исмэй, - слабое облегчение: она оказалась права. Она знала правду, это не было ошибкой, - ее взрослый ум лихорадочно работал, - кроме глупости сбежать из дома и отправиться на территорию, охваченную гражданской войной. Исмэй заглушила этот внутренний голос. Она была ребенком, а дети не обращают внимания на некоторые вещи. В остальном, что касалось увиденного ею, правды о случившемся, она была права.
      За мгновением облегчения последовала ярость. Ей лгали, сказали, что она ошибается... что все перепуталось из-за лихорадки... А была ли вообще лихорадка? Исмэй подняла медицинские записи еще до того, как внутренний голос подсказал, что вряд ли найдет в них что-нибудь полезное. Записи наверняка подделали. Откуда ей было знать? Кому она хочет доказать?
      В данный момент всем. Ей хотелось вытащить правду из отца, из дяди, даже из папы Стефана. Ей хотелось схватить их за шеи, заставить увидеть то, что видела она, почувствовать, что чувствовала она, признать, что она пережила то, что пережила.
      Но они уже знали. Изнеможение сменило возбуждение, а потом тело сотрясла дорожь. Исмэй почувствовала знакомую вялость в душе, заставившую ее остановиться и отступить. Они знали и все-таки лгали ей.
      Она могла скрыть, что все узнала, и позволить им думать, что их ложь в безопасности. Могла снова убежать и позволить им списать это на сложность ее характера.
      Или она могла бросить правду им в лицо.
      Исмэй снова посмотрела в зеркало. Такой она станет, когда доживет до адмиральского чина, как тетя Хэрис Серрано. Неуверенность в себе, подозрительность, робость, которые заставляли ее отказываться от самой себя, сгорели за последний час. Она еще не чувствовала того, что увидела в отражении зеркала, но верила горящим глазам.
      Ждет ли отец еще в оранжерее? Сколько прошло времени? Исмэй удивилась, взглянув на часы и увидев, что пробыла наверху всего полчаса. Она направилась в оранжерею, полностью очнувшись от тумана. Исмэй показалось, что впервые спускается вниз по этой лестнице, потому что раньше не замечала, как слегка прогнута шестая снизу перекладина, что по краю ковровой дорожки отсутствует гвоздик, а на перилах отколот кусочек. Предметы, запахи, звуки.
      Отец и Бертоль стояли над лотком с высаженными растениями, а рядом с ними один из садовников. Исмэй смотрела вокруг новым незамутненным взглядом, замечая мельчайшие детали: резные огненно-оранжевые и солнечно-желтые лепестки, кружевные листья, испачканные в земле ногти садовника, красная шея дяди, линии на загоревшем лице отца, оставшиеся белыми, потому что он всегда прищуривался, находясь на солнце, нитка на манжете Бертоля.
      Шарканьем по кафельному полу Исмэй дала знать о своем присутствии. Отец поднял глаза.
      - Исмэйя... иди посмотри на новые гибриды. Думаю, они будут отлично смотреться в урнах фасада. Надеюсь, старый Себастьян не утомил тебя.
      - Нет, - ответила Исмэй. - Наоборот, наш разговор был довольно занимателен.
      Голос ее звучал совершенно спокойно и твердо, так ей по крайней мере казалось. Но отец вздрогнул.
      - Что-то случилось, Исмэй?
      - Мне надо с тобой поговорить, отец. Может в кабинете?
      - Что-то серьезное? - спросил он, не двигаясь с места.
      Ярость захлестнула Исмэй.
      - Если честь семьи для тебя достаточно серьезное дело.
      Руки садовника дрогнули, и растения заколыхались, потом он что-то пробормотал. Отец кивнул, и садовник, забрав коробку с горшками, исчез за задней дверью оранжереи.
      - Хочешь, чтобы я тоже ушел? - спросил дядя, как будто был уверен, что она скажет нет.
      - Пожалуйста, - ответила Исмэй, пробуя на вкус свою власть.
      Бертоль удивленно отступил, переведя взгляд на брата, потом снова на племянницу.
      - Исмэй, что...?
      - Ты скоро узнаешь, - оборвала его девушка. - Но сейчас я бы хотела поговорить с отцом наедине.
      Бертоль покраснел и вышел, едва ни хлопнув дверью.
      - Ну, Исмэйя? Не за чем было грубить.
      Но в этом знакомом с детства голосе больше не было прежней силы, Исмэй даже услышала страх. Контраст между загорелой кожей и белыми линиями на его лице почти стерся. Если бы он был конем, то уши его сейчас прижались бы, а хвост нервно подрагивал бы. Должно быть он уже понял. А понял ли, спрашивала себя Исмэй.
      Она подошла к нему, проведя рукой по сердцевидным листьям пальмовых ветвей и чувствуя, как они щекочут кожу.
      - Я говорила с Себом Короном... или вернее он говорил... Это было очень интересно.
      - О? - отец держался бессовестно спокойно.
      - Ты лгал мне... Ты сказал, что это был сон, что ничего не произошло...
      На мгновение ей показалось, что он снова притворится, будто не понимает, но щеки его вспыхнули и снова побледнели.
      - Мы сделали это ради тебя, Исмэйя.
      Это то, что она ожидала услышать.
      - Нет. Не ради меня. Возможно ради семьи, но не ради меня.
      Ее голос не дрожал, что было немного удивительно. Она решила продолжать, даже если перехватит в горле, даже если расплачется перед отцом, чего не делала уже много лет. Почему он не должен видеть ее слез?
      - Возможно и так, признаю, - отец смотрел на нее из-под густых седых бровей. - Ради других... Достаточно того, что уже один ребенок пострадал от этой неприятности...
      - Неприятности? Ты называешь это неприятностью?
      Тело Исмэй заныло при воспоминании о боли... особой боли. Она пыталась кричать, пыталась вырваться, даже кусалась. Взрослые, сильные, закаленные войной руки легко прижали ее к земле и ударили.
      - Нет, не вред, а неуверенность в том, что произошло... Ты не могла сказать нам, кто это был, Исмэйя. Ты даже не видела его. И нам сказали, что ты забудешь...
      Губы ее дернулись. По выражению лица отца она поняла, что было написано на ее собственном.
      - Я его видела. Не знаю его имени, но помню лицо.
      - В то время ты не могла дать точное описание, - покачал головой отец. - Ты была измучена и перепугана... вряд ли ты могла разглядеть его как следует. Теперь ты взрослая, уже побывала в битве и знаешь, как все может перемешаться в неразберихе...
      Он сомневался. Он осмеливался сомневаться в ней даже сейчас. Серия ярких образов того, что происходило на Презрении, пронеслась в голове Исмэй. Неразбериха? Возможно, что касается информации, предоставленной суду, но она ясно видела лица тех, кого убила, и тех, кто пытался убить ее, и они навсегда останутся с ней.
      - Покажи мне список кадрового состава, - произнесла она клокучущим от ярости голосом. - А я покажу его.
      - Ты не сможешь... после стольких лет...
      - Себастьян сказал, что убил его, значит, ты знаешь, кто это был. Если я укажу на него, то докажу, что помню.
      "Что ты ошибался, а я была права." Зачем она так хотела доказать это, Исмэй себя не спрашивала. Настаивать на неправоте генерала было самоубийством и большой глупостью. Но...
      - Ты не сможешь, - повторил отец, но уже не так уверенно.
      Они молча прошли в его кабинет. Исмэй с трудом удерживалась от того, чтобы не ударить его. Когда он подошел к пульту управления экраном, она увидела, что пальцы его дрожат, и почувствовала мрачное удовлетворение. Потом они поменялись местами.
      На экране появилось шесть лиц. Исмэй смотрела на них, наполовину убежденная, что узнает, а наполовину, что нет. И вообще, тот ли год показал ей отец? Он хотел, чтобы она не узнала, это ясно. Он мог бы обмануть ее... но в это не верилось даже сейчас.
      Сьюза не лгут... а он ее отец.
      Но он лгал ей раньше, именно потому что был ее отцом. Исмэй отогнала эти мысли и посмотрела на экран. Большинство лиц были ей незнакомы. Она ни разу не приходила в казармы Бухоллоу, когда отец служил там. Несколько лиц показались очень знакомыми, но в них не таилось угрозы. Должно быть эти люди служили с ее отцом еще раньше, может даже были в охране поместья. Одним из таких был Себастьян Корон, которого Исмэй сразу узнала, не смотря на молодые черты. Значит память ее была ясна.
      Она слышала, как вздохнул за спиной отец, когда передвинула список, но даже не оглянулась. Было трудно сосредоточиться на экране и дышать, когда железный обруч сдавливал горло. Лицо за лицом... Исмэй услышала, как отец сел на стул. Он не прерывал ее. Кто-то вошел в дверь, зашуршала одежда, но она даже не подняла глаз. Должно быть отец жестом попросил вошедшего уйти. Снова шорох и дверь мягко закрылась.
      Исмэй просмотрела весь рядовой состав, но так и не нашла нужного лица. Сомнение холодом закралось в душу. Лицо, которое она видела, было искажено, насколько искажаются черты человека насилующего ребенка... Она может никогда не узнать его среди этих строгих, бесстрастных лиц. Но оно должно быть здесь... Корон сказал бы, если б это был кто-то из другого подразделения или офицер.
      Или не сказал? Исмэй заставила себя перейти к списку офицеров. Первым была фотография отца, чьи волосы еще не поседели, губы его сжались в одну твердую линию. Дальше по нисходящему рангу... У Исмэй перехватило дыхание. Да. Сердце замерло, а потом бешенно заколотилось, пытаясь вырваться из груди, охваченное старым страхом. Он смотрел на нее с экрана, холеный и красивый, волосы цвета меда зачесаны назад... В ее воспоминаниях они были темнее, потускневшие от пота и грязи. Но без всяких сомнений это был он.
      Исмэй всматривалась в его лицо, пытаясь найти хоть какой-нибудь признак порочности. Ничего. Обыкновенные черты, ясные серые глаза, необычный цвет для Алтиплано, но считавшийся привлекательным, как все редкое. Маленький значок отличника, а шнурок на эполете говорил, что он был старшим сыном, от которого многого ожидали. Губы его были сжаты в одну линию, прямо как у отца. В этом лице не было ничего жестокого. Его звали... она знала его имя, знала его семью. Исмэй танцевала с его младшими братьями на Играх Урожая за год до того, как покинула Алтиплано ради звезд.
      Во рту слишком пересохло, чтобы она могла произнести хотя бы слово. Она попыталась сглотнуть и наконец выдавила:
      - Этот, - и указала пальцем на фотографию, удивляясь спокойствию своей руки, которая даже не дрогнула.
      Отец поднялся и подошел. Сначала он замычал, как будто кто-то ударил его в живот.
      - Боги! Ты узнала... Как?
      Гнев дал ей сил.
      - Я же говорила, что помню.
      - Исмэйя... - это был стон, исполненный мольбой.
      Отец протянул руку к ее волосам, но она отпрянула от него, от экрана и выбралась из кресла.
      - Я не знала его имени, - удивительно, как легко было сохранять голос ровным, когда слова так жалили. - Я была слишком мала, чтобы меня представили, даже если бы он бывал в нашем доме, и не могла назвать его имени или описать, как описал бы взрослый. Но я знала, кто это был. Ты не показал тогда мне этого списка, так ведь?
      Лицо отца превратилось в деревянную маску, сухую, напряженную и неестественную. Было ли это лишь ее воображением, или реальностью? Она отвела взгляд и пробежалась по знакомым вещам, прежде чем продолжить. Мысли становились все яснее и четче, как будто каменная стена с нарисованными декорациями рухнула. Что она на самом деле знала о себе, о своем прошлом? На что могла надеяться?
      На фоне этого хаоса десять лет, проведенные во Флоте, казались прочными и непоколебимыми. Она знала, что с ней происходило тогда, с первого дня в подготовительной школе до последнего момента военного трибунала, она точно знала, что делала сама, и кто что-то делал ей. Исмэй сама создала этот мир, а потому могла доверять ему. Адмирал Вида Серрано, так не похожая на отца, никогда не лгала ей... никогда никого не покрывала ради собственной выгоды.
      Что бы ей ни пришлось сдерживать, скрывать в себе, чтобы построить этот приют, все закончилось. Больше не надо было искать ту часть себя, которая любила скакать верхом, или рисовать, или играть на древних инструментах. Она должна была выжить, и ей это удалось. Она могла покинуть Алтиплано и уже сделала это.
      - Исмэйя... мне жаль.
      Возможно и так, разрешила себе подумать Исмэй, но это уже не важно. Он пожалел слишком поздно и не о всем.
      - Раз уж ты вспомнила, то возможно тебе понадобится помощь.
      - Помощь здесь? - вырвалось у нее прежде, чем она успела сдержать клокотавшие в ней презрение и гнев. - Здесь, где мне сказали, что это все мое воображение, воспаленное лихорадкой?
      - Мне жаль, - повторил отец, но уже с раздражением.
      Ей был знаком этот тон. Он мог извиниться, но предполагалось, что на этом все закончится, она примет извинения и забудет. Не на этот раз. Больше нет.
      - Я... мы... ошиблись, Исмэйя. Прошлого уже не изменить. Возможно ты не поверишь, как ужасно я себя чувствовал, поняв, что ошибался, но у меня были на то причины. Я посоветовался...
      - Не надо, - резко оборвала его Исмэй. - Не оправдывайся. Я не дура и понимаю, какова была реальность. Он... - она не могла осквернить свой рот, произнеся его имя. - Он был офицером, сыном друга, шла гражданская война, ты не мог допустить внутренней вражды.
      Она вспомнила, что отец того молодого офицера тоже командовал подразделением. Междоусобица означала бы не просто раскол, а полное поражение. Военная выучка Исмэй говорила, что детская боль, даже ее собственная, не стоила целой кампании. Но ребенок, каким она была, ребенок, чья боль до сих пор влияла на ее поступки, ребенок, которому отказали в праве говорить, не мог этого принять. Она была не единственной жертвой. Никаких побед не хватит... победы не для них, они им не помогут. Но поражение означало бы больше смертей. Исмэй зажмурилась, пытаясь загнать вырвавшиеся чувства назад во тьму.
      - Тебе не нужно омоложение, чтобы стать благоразумным, - ударила она отца единственным оружием, какое у нее было.
      Мгновение тишины, когда было слышно только его тяжелое дыхание, как у нее в тот страшный день.
      - Тебе нужна помощь, Исмэйя, - наконец произнес он почти нормальным голосом, теплым и спокойным, голосом генерала, у которого за целую жизнь вошло в привычку командовать. Ей хотелось окунуться в отеческую любовь, найти у него защиту, но она не осмелилась и ответила:
      - Возможно. Но не здесь. Не сейчас.
      Не помощь отца, который предал ее.
      - Ты не вернешься.
      Он никогда не был глупцом, лишь эгоистом. Ее поведение было нечестным, но и он был нечестен. Сейчас он смотрел ей прямо в глаза, как наверное смотрел бы на командующего, к которому испытывал уважение.
      - Ты больше не вернешься?
      Исмэй не могла представить, что вернется сюда, но еще не была готова сделать такое заявление.
      - Не знаю. Возможно, но... Должно быть ты уже знаешь... я заключила с Люси договор на стадо.
      Он кивнул:
      - Хорошо. Мне не следовало этого делать, но... полагаю, надеялся, что ты приедешь навсегда, особенно после того, как с тобой обошлись.
      А вы обошлись со мной лучше? Готово было сорваться с ее губ, но она промолчала. Но казалось, отец все равно услышал.
      - Я понимаю, - сказал он.
      Он не понимал, но Исмэй не собиралась спорить, не сейчас. Сейчас ей хотелось убежать далеко-далеко и побыть в одиночестве. Она подозревала, что ей все-таки придется провести какое-то время с психонянями Флота, но пока...
      - Пожалуйста, Исмэйя. Пусть тебе помогут во Флоте, если не хочешь нашей помощи.
      - Я собираюсь в долину, - сообщила она, игнорируя последние слова отца. Он не имел права говорить что делать с раной, которую ей нанесли.
      - На целый день. Завтра. Мне не нужны сопровождающие.
      - Понимаю.
      - Никакого наблюдения, - Исмэй прямо посмотрела в лицо отцу, который заморгал.
      - Никакого наблюдения, - согласился он. - Но если захочешь остаться там на ночь, дай нам знать.
      - Конечно.
      Ее голос прозвучал совсем как его. Она никогда не замечала, насколько они похожи. Даже злясь на него, она почувствовала внезапное желание рассказать о мятеже, зная, он не удивится тому, что она сделала, не посчитает это чем-то непостижимым, как офицеры Семей.
      ***
      Исмэй вышла из дома, чувствуя лишь огромную легкость и пустоту, как будто была брошенным на землю семенем, готовым умчаться прочь с первым же осенним ветром. Она пересекла посыпанную гривием подъездную аллею, прошла между клумбами, которые ослепляли красками цветов, через залитые солнцем поля, где двигающиеся смутные тени шептали ее имя, но не ответила им.
      Исмэй вернулась, когда солнце скрылось за горами, чувствуя себя изможденной, но не от прогулки, не смотря на то, что ушла далеко. Она прошла в тускло освещенный холл и остановилась, почувствовав запах еды и услышав звон тарелок.
      - Дама?
      Исмэй повернулась к одному из слуг, державшему поднос, на котором стояла чашка и лежал сложенный листок бумаги. Она отказалась от чая и, взяв записку, отправилась наверх. Никто не последовал за ней, никто не нарушил ее одиночества. Положив записку на кровать, Исмэй спустилась в ванную.
      Как она и подозревала, писала прабабушка: Твой отец сказал, что теперь я могу поговорить с тобой. Зайди ко мне. Исмэй положила записку на полку над вешалкой и задумалась. Она всегда полагала, что отец повиновался своей бабушке, как Исмэй повиновалась деду. Хотя мужчины и женщины играли разные роли в обществе Алтиплано, старшие всегда стояли во главе. Она представила цепочку подчинения, звено за звеном от самых старших к самым младшим через все поколения.
      Неужели прабабушка знала правду и не сказала ей? Откуда у отца такая власть?
      Исмэй легла на кровать. Час проходил за часом, но она не могла найти сил, чтобы подняться, принять ванну или переодеться, даже отвернуться от видневшегося в окне неба, которое меняло цвета с голубого на серый, а потом на черный с мерцающими звездами. Она лишь моргала, когда глаза начинали гореть от долгого пристального взгляда в окно, и дышала.
      К тому времени, когда забрезжил рассвет, Исмэй чувствовала себя жалкой и несчастной. Сколько раз она просыпала утром с этим ощущением, надеясь, что никого не встретит по дороге в ванную и обратно в комнату... и вот она снова здесь, но уже как герой. Исмэй бы посмеялась над этим, если бы могла. Снова в одиночестве в своей комнате на верхнем этаже отцовского дома, снова несчастна и опустошена после бессоной ночи.
      Она приказала себе твердо, как по ее мнению сказала бы адмирал Серрано, взять себя в руки. Сделав большой глоток утреннего воздуха, напоенного сладким ароматом ночных цветов, оплетавших стены дома, Исмэй прошла в ванную, где приняла душ и почистила зубы, потом оделась в костюм для верховой езды. В холле был слышен звон тарелок, доносившийся из кухни, где повара уже принялись за работу. Если бы она заглянула в дверь, чтобы понюхать аромат свежей выпечки, с ней бы захотели поговорить, поэтому Исмэй прошла мимо кухни прямо в кладовую. Справа, если ничего не поменяли, должен был находиться каменный жбан с хлебным хворостом. Любой мог взять горсть, если ему надо было отправляться на работу рано утром.
      В канюшнях как обычно, вставшие еще до зари, суетились конюхи и их помощники. Они бегали, бряцая ведрами, от стойла к стойлу. Исмэй прошла в офис, где нашла свое имя первым в списке всадников на этот день. Это сделал отец, возможно вчера вечером, но она не почувствовала благодарности. Напротив кто-то подписал кличку коня - "Сэм".
      - Дама? - один из конюхов подошел к ней. - Если вы готовы, дама.
      - Я готова, - сдавленным голосом произнесла Исмэй.
      Ей надо было взять бутылку воды, но возвращаться в дом не хотелось. Конюх пошел вперед вниз по коридору конюшни, потом в другой и снова наружу к небольшому тренировочному манежу, где скучный каурый мерин положил свою морду на перила, к которым был привязан. Седло, плащ, седельные сумки, бутылка с водой... должно быть отец позаботился обо всем. Ей совсем не нужно было брать хлебный хворост. Уздечка, которую легко было отстегнуть, чтобы отпустить коня пастись, сейчас длинной линией протянулась через металлические кольца.
      Конюх подставил сцепленные руки, и Исмэй, используя их как подножку, вспрыгнула на коня.
      - Он хорош, но не слишком быстр, - предупредил грум, открывая ворота.
      Исмэй поехала по дороге, которая через несколько часов привела бы к ее долине. В конце концов тело расслабилось, приноровясь к такту шага животного, и она заставила себя оглядеться. Утреннее солнце освещало горные изгибы, располагавшиеся справа, и огромные пастбища, тянувшиеся от подножья на восток, насколько только хватало глаз.
      Исмэй помнила, как скакала здесь в детстве. Она всегда делала глубокий вдох, выехав за ворота, потому что это означало свободу. Тысячи гектаров, сотни троп, спрятанные в ложбинах перелески, не смотря на равнинный ландшафт, и замысловатая топография гор... никто не найдет ее, как только дом скроется из виду. Или она лишь думала так.
      Исмэй вдохнула полной грудью, и холод обжег легкие. Злость сидела на одном ее плече, а печаль на другом. Зловоние старой лжи забило нос, и она больше не могла ни о чем думать. Она пережила нападение и благодаря Себу Корону пережила насильника, но так и не смогла пережить последствия... а хуже всего ложь.
      Конь шел легким шагом, неся вперед, как несло ее время, по течению, без изменений... без права изменить... исцелиться. Она могла бы ехать так вечность... Конь замедлил шаг, и Исмэй увидела, что оказалась у развилки. Она свернула направо. Так можно было ехать вечность, но это не поможет. Ничто не поможет. Ничего не могло помочь. Ничего по крайней мере на Алтиплано.
      На втором перекрестке она снова повернула на право. Глупо было ехать в долину в таком состоянии, хотя раньше это помогало. В плохие дни Исмэй отправлялась туда, чтобы на какое-то время найти мир и покой. Она ехала вперед, ничего не видя и не слыша вокруг, оглушенная безграничной душевной болью, переходящей в белый туман физической.
      Исмэй спорила с самой собой, защищая семью даже теперь. Не правда, что они ничего не сделали, тот человек мертв.
      Но его убил Себ Корон, а не отец. Не отец отомстил за нее.
      А если Корон солгал? Не правда, чтобы отцу было все равно. Он сделал то, что считал необходимым.
      Но это не помогло, и он не передумал. Он, чье правило гласило: "если не получается одно, попробуй другое."
      Исмэй ехала вдоль ручья, чувствуя раздражение от его журчания, которое казалось слишком громким. В тени деревьев ей было холодно, на солнце жарко. Мерин вздохнул и немного потянул в сторону потока. Исмэй остановилась и спрыгнула на землю, чувствуя боль в мышцах. Животное прильнуло к воде, и ей пришлось ждать, когда оно насытится. Мерин поднял голову, посмотрел на нее, а потом потянулся к сухостою. Исмэй
      не хотела снова ехать верхом, поэтому пошла, ведя коня за собой, пока ни исчезла одеревенелость в ногах. Судя по положению солнца, было позднее утро. Ей на самом деле не хотелось ехать в долину, но она не знала куда еще могла направиться, поэтому снова запрыгнула в седло.
      Долина оказалась меньше, чем ей запомнилось, и она ничего не почувствовала при виде на знакомые сосны и тополя, ручей и луг. Исмэй огляделась, пытаясь всколыхнуть хоть что-то внутри. Это принадлежало ей и всегда будет принадлежать. Но все, что сейчас наполняло ее, это боль и пустота.
      Исмэй соскользнула на землю, сняла удила и ослабила подпругу. Животное могло попастись и отдохнуть с часок, пока она прогуляется по округе, прежде чем возвращаться назад. Она взяла бутылку с водой. Есть не хотелось, но телу требовалась пища, поэтому Исмэй опустошила половину припасов, собранных для нее поварами прежде, чем желудок взял верх и вывернулся наизнанку.
      Почувствовав слабость, она села на холодную землю и опустила голову на колени. Конь пощипывал рядом траву и его чавканье перемешивалось с мыслями Исмэй. Что же делать? Позади осталась пустота, и впереди лежала пустота. Но в середине было несколько ярких моментов, когда она сделала что-то правильно, спасла кого-то. Хэрис Серрано. Вида Серрано. Что бы они сказали, если бы узнали обо всем? Объясняло ли это то, о чем пыталась сказать адмирал? Изменится ли что-нибудь? Или будет только хуже, гораздо хуже, если они узнают, что с ней произошло? У нее в деле уже было одно черное пятно. С детства Исмэй знала, что военные ничего не забывают и не прощают. Если она станет не просто обычным бесцветным офицером с захолустной планеты, по чистой случайности поступившим правильно один раз и спасшим Серрано, если признает, что ее раздавили, сломали, растоптали ночные кошмары, ее могут вышвырнуть со службы и отправить домой, не смотря на то, что у нее нет дома. Ни в этой долине, нигде.
      Когда в голове немного прояснилось, Исмэй заставила себя сделать еще глоток воды и съесть оставшийся обед. На этот раз он остался в желудке, но на вкус был как пыль.
      Она вернулась домой задолго до темноты, с благодарностью передав сухого, прохладного коня груму. Мачеха выпорхнула в холл, и Исмэй вежливо кивнула ей.
      - Я заехала слишком далеко, - сказала она. - Мне нужна ванная и кровать.
      - Послать наверх поднос? - спросила мачеха.
      Она ни в чем не была виновата. Исмэй даже не была уверена, знает ли та. Если отец держал это в тайне, то возможно она до сих пор пребывает в блаженном неведении.
      - Спасибо, - произнесла Исмэй. - Суп и хлеб было бы хорошо. Я очень устала.
      Но она нашла силы забраться в ванную, а потом вылезти, съесть все, что принесли на подносе, вернуть его в холл и упасть на кровать. Только тогда она заметила на полке уголок записки прабабушки. Исмэй не хотела видеть ее, она ничего не хотела видеть.
      На следующее утро лучше не стало. Люси, которая определенно ничего не знала, пригласила ее посмотреть на тренировку каурой кобылы. Исмэй не смогла придумать ни одной вежливой отговорки; но во время тренировки настолько увлеклась, что даже заметила в чем заключалась проблема при переходе на легкий галоп: Люси не могла удержать бедро на месте. Девочка вежливо приняла совет и предложила ей мазь от боли в мышцах. На обед они отправились вместе.
      Днем Исмэй поняла, что совесть больше не позволяет избегать прабабушку.
      - Ты очень на меня сердишься, - проговорила старая женщина, не поднимая глаз от вышивания. Ей приходилось пользоваться толстыми линзами и специальной подсветкой, но как сказала Люси, все равно работала над вышивкой каждый день.
      - Сержусь, - подтвердила Исмэй. - Но больше всего на него.
      Прабабушка несомненно поняла, что речь идет об отце.
      - Я тоже до сих пор злюсь на него, - сказала она. - Но я слишком стара и не обладаю энергией молодости. Злость очень утомительна, поэтому я распределяю ее порциями. Примерно одно острое словечко в день.
      Исмэй подумала, что это шутка старой женщины, но в лице той была какая-то уязвимость, которой она не замечала раньше.
      - Я признаю, что была не права, Исмэйя. Конечно, воспитание дает о себе знать, но решение все-таки было мое. Я была не права, что не рассказала тебе и что бросила.
      - Я прощаю вас, - быстро сказала Исмэй.
      Старая женщина внимательно посмотрела на нее:
      - Не надо. Не лги мне. Ложь, добавленная ко лжи, никогда не родит правды. Ты не простила мне... нельзя простить так быстро.
      - Я не ненавижу вас.
      - Отца тоже не надо ненавидеть. Злись на него, да. Он причинил тебе боль, солгав, и твоя злость оправдана. Ты вовсе не должна прощать его слишком быстро, не быстрее, чем простишь меня. Но не надо ненавидеть, это не естественно для твоей натуры, а потому уничтожит тебя.
      - Я уеду как можно скорее, - сказала Исмэй. - И не вернусь.
      - Знаю, - и снова это выражение уязвимости, но без намерения поколебать ее решимость; подбородок прабабушки оставался тверд. - Люси рассказала мне о стаде. Ты права, и я буду на стороне Люси, когда придет время.
      - Спасибо.
      Это все, что Исмэй могла сказать. Она поцеловала старую женщину и вышла.
      ***
      Дни ползли, превращаясь недели. Исмэй терпеливо вела им счет. Она не могла вызвать скандал, перебравшись в город на оставшееся время отпуска, но и не смотреть на календарь тоже не могла. Ее решение окрепло: она уедет и больше не вернется. Она найдет кого-нибудь (не Люси, которой это не по душе) присматривать за долиной. Здесь больше ничего не осталось, кроме боли и печали, даже пища во рту горчила. Исмэй говорила с отцом каждый день о разных вещах и удивлялась как ему так и себе, насколько им удавалось избежать любого упоминания того страшного дня. Мачеха съездила с ней в город за покупками, где Исмэй позволила купить себе подходящую одежду, которую потом упаковала в сумку, чтобы забрать с собой.
      И вот наступила последняя неделя... последние пять дней... четыре. Однажды утром Исмэй проснулась с горьким чувством, что была в своей долине, но не видела ее. Ей надо еще раз съездить туда, чтобы оставить одно настоящее воспоминание о детстве. Теперь она ездила верхом почти каждый день, только чтобы составить компанию Люси. Если была свободная лошадь, она могла бы поехать сегодня, сейчас.
      Для дама всегда была свободная лошадь. Скаковая? Конечно, дама, и седло и узда. И может грум сказать, что эта лошадь позволяет себя стреножить? Очень хорошо. Исмэй вернулась на кухню и собрала еды. Она чувствовала себя, если не счастливой, то по крайней мере в хорошем настроении... Скоро на службу, через несколько дней она вернется в свой новый дом навсегда.
      ***
      Долина раскинулась перед ней, снова наполнившись магической силой, как когда-то в детстве... какой она будет вспоминать ее в последние мгновения жизни. Местность с трудом можно было назвать "долиной", хотя когда Исмэй очутилась здесь в первый раз, она была так мала, что оно показалось ей огромным. Теперь же она увидела, что это было просто блюдце на склоне горы, зеленая поляна с клокочущим маленьким источником, дающим начало журчащему ручью, ниже по течению превращавшемуся в сремительный бурлящий поток. С одной стороны поляны темные сосны цеплялись за скальный уступ, а рядом возвышались белоствольные тополя с танцующими на ветру листьями. В этом маленьком уголке гор молодая трава искрилась розовыми, желтыми и белыми анемонами и снежниками... а через несколько недель зацветут высокий алоцвет и голубые люпины, но пока распутились только те цветы, что были ближе к земле.
      Исмэй откинулась в седле и глубоко вздохнула. Ей хотелось не переставая вдыхать этот воздух, впитать в себя смолистый аромат сосен, резкий запах мяты и травы, сладость цветов, острый привкус тополей и даже кисловато-прогорклую тухлость выброшенных на берег водорослей. Она почувствовала, как к горлу подступили слезы, и отдалась на волю своих эмоций. Но вместо того, чтобы заплакать, Исмэй спрыгнула на землю и повела коня к пруду, где сняла седельные сумки и перекинула через плечо. Она подвела животное к поваленной сосне, которая так и лежала здесь все эти годы, и, сняв седло, положила его на ствол, потом стреножила коня перед тем, как снять уздечку.
      Животное вернулось на луг и, подставив спину солнцу, начало пощипывать траву. Исмэй устроилась на плоском камне и оперлась спиной о седло. Расстегнув сумку, она достала мясные пироги, которые упаковала Вероника. У нее было пять мирных часов, прежде чем отправиться в обратный путь.
      Ей с трудом верилось, что это все теперь ее собственность. Она принадлежала этому месту, этому прохладному камню с разноцветными лишайниками, деревьям, траве, горам... но по закону и обычаям, как говорят, все это теперь принадлежало ей. По закону и обычаям Исмэй имела право подать в суд на любого, кто посягнет на эту кусочек земли. Она могла огородить ее забором или щитом, построить дом, в который никто, кроме нее, не войдет.
      Когда-то это была ее сокровенная мечта - маленькая хижина, одна-две комнаты только для нее, и никаких воспоминаний в этом золотом месте. Она была ребенком и в мечтах еда появлялась на столе сама по себе без каких-либо усилий с ее стороны. На завтрак была каша со сливками и медом. Кто-то другой, эдакий невидимка, мыл грязную посуду. Она никогда не ужинала дома, восседая на высокой скале и глядя на небо. Ужином в тех мечтах была рыба из ручья, сладкая горная форель, слегка поджаренная.
      Не из этого ручья, который был слишком мал, а ниже по течению. Она ловила там рыбу, когда на неделю разбивала лагерь на его берегах, уже в реальности, не в мечтах. Тогда ей было одиннадцать. Рыба была такой же вкусной, какой она ее себе представляла, но ходьба туда-сюда убедила ее найти другой способ пропитания.
      Папа Стефан был в ярости, как и отец, когда вернулся после улаживания волнений в Карфра, где в общем-то всегда что-то происходило. Мачеха тогда была в панике, уверенная, что Исмэй убилась... вспоминая ту ужасную ругань, она почувствовала, как холод камня пронизывает до костей, поэтому встала и, выйдя на солнце, раскинула в стороны руки.
      Даже в одиннадцать Исмэй знала, что никогда не убьется, не имеет значения, что произойдет. Рассказала ли Аррис об этом отцу? Возможно нет. Она бы побоялась еще больше накалить отношения между отцом и дочерью. Бедная Аррис, подумала Исмэй, закрыв глаза от солнца, которому подставила лицо. Она опоздала на шесть лет со своим сочувствием, потрясением и ужасом. Теперь она понимала, какой беспомощной должна была чувствовать себя Аррис с такой сложной и независимой падчерицей.
      Исмэй спустилась по склону на открытую поляну, нагнулась и зачерпнула пригоршню прохладной земли. Почва здесь прогревалась только в самый жаркий день лета, но все равно была не такой холодной как камень. Исмэй опустилась на траву, заложив руки под голову. Над ней утреннее солнце горело в лазури, именно так, как и должно сиять солнце, которое рождало в сердце волну радости. Исмэй больше нигде не видела такой голубизны. Земля поддерживала ее именно так как привыкло тело.
      - Ты только затрудняешь все, - сказала она поляне, понимая, что не сможет покинуть Алтиплано навсегда.
      Конь, бродивший в нескольких шагах от Исмэй, повел ухом в ее сторону, продолжая жевать.
      Она вытянулась на боку и посмотрела на цветы, вспоминая их названия. Некоторые были изначально высажены для укрепления почвы, другие выведены уже здесь, в этом мире, на основе земных. Розовые, желтые, белые, несколько крошечных сине-фиолетовых лучистых бутонов, которые Исмэй сама назвала "желанные звезды". У нее были названия для всех цветов, взятые из древних историй, и не важно, соответствовали ли они действительности. Лихнис, розмарин и примула звучало очень красиво, поэтому она выбрала их. Колокольчик она посчитала глупым и отказалась от него. Исмэй коснулась бутонов кончиками пальцев: розовый розмарин, желтый лихнис, искристо-белая примула. Это была ее долина, ее цветы, и она могла давать им любые названия. Навсегда.
      Исмэй посмотрела на коня, который продолжал щипать траву, но его порагивающее ухо говорило, что животное настороже. Она снова положила голову на руки, чувствуя солнечное тепло в тех местах, где лучи касались ее кожи, и прохладу тени, и наконец расслабилась, впервые за время отпуска. Или за более долгий срок? Исмэй прикрыла глаза и уткнулась лицом в благоухающую траву, отвернувшись от яркого солнца.
      Она вздрогнула и вскрикнула, когда на нее упала чья-то тень, но вскочив, поняла, что это конь, который при этом захрапел и потянул поводья, испугавшись, потому что испугалась его всадница.
      Нужно время, чтобы излечиться, сказала себе Исмэй с бьющимся сердцем. В желудке опять поднялась тошнота. Конь с тревогой отошел, внимательно наблюдая за женщиной.
      - Ты меня испугал, - сказала ему Исмэй.
      Животное ответило громким вздохом, как бы говоря "ты меня тоже".
      - Это была твоя тень. Извини.
      Исмэй огляделась. Она проспала по крайней мере час, может два, и теперь почувствовала, как обгорели уши. На ней была шляпа, но она сняла ее, когда легла. Идиотка.
      Когда сердце успокоилось, Исмэй почувствовала себя лучше и снова расслабилась. Желудок напомнил об обеде, поэтому она направилась к камню, отряхиваясь на ходу, нахлобучила шляпу и, забрав сумку, вернулась на солнце. Теперь она могла съесть мясные пироги, а коню достанется яблоко.
      После обеда Исмэй спустилась к ручью и снова потерялась в мыслях. Она приехала домой, узнала правду, и это ее не убило, хотя причинило боль, и хотя ей не нравилось, что боль останется, она пережила первые самые ужасные часы, как пережила само насилие. Ее трясло, но без угрозы распаться на части.
      Готова ли она бросить эту милую долину, которая так долго помогала ей сохранить рассудок? Поток журчал и плескался у ее ног. Исмэй опустилась на колени и опустила руку в ледяную воду. Она любила этот звук, едкий запах трав на берегу, ощущение прохлады на своей коже и обдавшую лицо свежесть, когда она наклонилась попить. Ей нравился глухой стук камня о камень, когда она ступила на них.
      Ей не надо было решать сейчас, впереди были годы... если она останется на службе, если ей предложат омоложение, у нее было много-много лет. Много после смерти отца, много после смерти всех, кто предал ее, тогда она могла бы вернуться в эту долину, оставаясь молодой, чтобы насладиться ею. Она построит свою хижину и будет мирно жить в ней. Возвращение больше не причинит боли. Она избавится от нее благодаря своему упорству.
      На фоне этого видения возникло живое энергичное лицо ее двоюродной сестры Люси, которая была готова рисковать и бороться, противостоять и испытывать боль... вопреки благоразумию. Но Люси не страдала так, как страдала Исмэй. Слезы снова обожгли глаза. Если в конце она получит свою долину покоя, просто переживя тех, кто предал ее... Люси будет старой, возможно, тоже умрет... Сколько жизней пройдет, прежде чем Исмэй выйдет на заслуженный отдых и сможет вернуться в свою долину?
      Ей хотелось, чтобы иметь Люси другом так же, как и деловым партнером, Люси, которая сейчас смотрела на нее с уважением. Она не могла вспомнить, чтобы в семье кто-нибудь когда-нибудь так на нее смотрел.
      - Это несправедливо, - сказала она, обращаясь к деревьям, склонам и бурлящей воде.
      Ледяной ветер донесся из бухты. Глупые жалобы, жизнь не имеет ничего общего со справедливостью.
      - Он лгал мне! - внезапно закричала Исмэй.
      Конь вскинул голову, навострив уши. Где-то вверх по течению закричали сойки, рванувшись через густые заросли.
      А потом снова наступила тишина. Конь продолжал следить за женщиной с подозрением. Сойки улетели, и их крики затихли. Вода снова журчала с умиротворением, ветер стих и снова вернулся, как дыхание великана, который был больше, чем горы. Исмэй почувствовала, как гнев отступил, не до конца, но притупился.
      Она еще час бродила вокруг поляны, впадая то в одно настроение, то в другое, как облака, дрейфующие по небу и меняющие свою форму. Милые памяти детские воспоминания о путешествиях, о том, как она училась взбираться на каменные валуны у подножия утеса, о времени, когда она нашла редкую огнехвостую саламандру под выступом у самой большой заводи залива, а потом вернулись плохие. Она снова подумала об утесе, но у нее не было никакого альпинистского снаряжения, а ноги слишком ослабли и болели после скачки.
      Наконец, когда полуденные тени начали карабкаться по камням, Исмэй оседалал лошадь. Она гадала, сказал ли отец папе Стефану или только прабабушке. Ей хотелось сердиться на прабабушку за то, что та не имеет влияния на внука, но истратила всю силу своего гнева на отца. Кроме того, когда Имэй вернулась из госпиталя, прабабушки в доме не было. Поэтому ли она переехала... или ее отослали?
      - Я все еще глупый ребенок, - сказала Исмэй коню, сняв удерживающую его веревку.
      Животное покосилось на нее и повело ушами.
      - Я испугала тебя до чертиков, да? Ты не привык к подобному поведению со стороны Сьюза.
      Исмэй поскакала вниз по тенистой дороге вдоль ручья, глубоко задумавшись. Сколько человек в семье знали правду, или узнали потом? Кому, кроме Люси, она могла доверять?
      Верхние пастбища еще освещало солнце, когда она подъехала к ним, вынырнув из тени гор. Далеко на юге брело стадо, а на некотором расстоянии жались друг к другу ярко-окрашенные, как игрушки среди зеленых деревьев, дома поместья. Исмэй не понимала, почему ощутила прилив радости, которая передалась и лошади, перешедшей на рысь. Она больше не чувствовала напряжения и, не отдавая себе отчета, пришпорила животное, пустившись в галоп, который становился все яростнее. Ветер бил в лицо, развевая волосы, и Исмэй чувствовала каждый волосок и мощь стремительно несущегося между ее ног животного, и в этот момент исчезли страх и злость.
      ***
      Последнюю милю Исмэй проехала шагом и улыбнулась Люси, только что закончившей тренировку по поло, когда они встретились на дорожке.
      - Хорошо прокатилась? - спросила девочка. - Это мы тебя видели, несущейся по верхним полям?
      - Да, - ответила Исмэй. - Думаю, я вспомнила, как скакать верхом.
      Девочка, казалось, заволновалась, и она рассмеялась.
      - Мы заключили договор, Люси, я возвращаюсь во Флот. Просто я вспомнила, что такое счастье.
      - Ты... не казалась очень счастливой.
      - Нет. Я и не была, но буду. Мое место там, а твое здесь.
      Они молча поехали бок о бок. Исмэй больше ничего не нужно было говорить, потому что Люси была готова болтать часами о способностях каурой кобылы и собственных замыслах.
      Глава седьмая
      Команда аналитиков особых материалов сошла с коммерческого рейса на Комусе вместе с остальными ста тридцатью пассажирами. На территории Семей проверка документов являлась лишь проформой. Скользящий взгляд на удостоверение, на багаж... портфели, сумки, все с логотипом компании.
      - Консультанты, а? - произнес таможенный инспектор с очевидной гордостью при виде таких гостей.
      - Правильно, - Гори одарил его своей обычной дружелюбной улыбкой.
      Архоса мучил вопрос, стоило ли брать его с собой. Гори был самым лучшим по подобным устройствам, на тридцать секунд быстрее кого бы то ни было. Он принесет дополнительную прибыль по контракту с Флотом. Тридцать секунд помножить на сотни раз в день означало на пятьдесят минут раньше срока.
      - Что за жизнь, - продолжал таможенник. - Хотел бы я быть консультантом...
      И пропустил их.
      - Они все считают это увлекательным приключением, - проворчала Лоза достаточно громко, чтобы ее услышали. - Хотела бы я услышать жалобы их домашних, если бы они постоянно где-то мотались.
      - Тебе не надо было выходить замуж за этого неудачника, - заметил Пратт.
      Сценарий был стар как мир лишь с небольшими вариациями в соответствии с ситуацией.
      - Он не неудачник, просто... впечатлительный.
      - Артисты, - фыркнул Гори. - Не понимаю, почему умные женщины всегда падают на неудачников, изображающих из себя творческую личность.
      Лоза вспыхнула, что ей всегда хорошо удавалось:
      - Он не неудачник! Он продал три работы...
      - За сколько лет? - спросил Гори.
      - Прекратите, - приказал Архос. - Это не важно... Гори, оставь ее в покое. Она права, люди считают нашу работу захватывающей, не зная, что это такое на самом деле, всю жизнь находиться в дороге, работая часами на тех, кто злится на тебя за то, что сами же тебя и наняли. Но больше ни слова о личных проблемах во время этого путешествия. Договорились? Мы здесь надолго и не надо усложнять ситуацию.
      - Ладно, - согласился Гори, покосившись на Лозу.
      - Мне нужно зайти сюда.
      Она нырнула в женскую комнату, даже не взглянув на него в отличии от Архоса. Но тот лишь пожал плечами. Пратт покачал головой. Две молодые женщины, младшие техники, недавно перешедшие к ним из большой фирмы, которая не предложила им хорошей работы, взглянули друг на друга и нерешительно двинулись в сторону комнаты.
      - Давайте, - разрешил Архос. - У нас достаточно времени.
      - Она обидчива, - продолжил Пратт, не смотря на отсутствие Лозы.
      - Перестань. Не поможет. Мы не можем указывать ей, как жить.
      Остальная команда присоединилась к ним, в следствии чего образовалась толпа, пока ни вернулась Лоза и другие женщины. Не сказав больше ни слова, все двинулись к дверям, отделявшим территорию Флота от гражданской. Здесь вместо скучающего таможенника их встретил вооруженный отряд охраны.
      - Архос Асперсон, консультант-аналитик по особым материалам, - сказал Архос, подавая свои документы. - Это контракт...
      Он передал информкуб с аббревиатурой Флота и тщательной крапчатой гравировкой. У них ушло два года на подделку материалов Флота, чтобы можно было изготавливать собственные кубы, а не тратить время на перепрограммирование краденых. Потом они получили этот совершенно законный контракт и необходимость в подделке отпала.
      - Да, сэр, - кивнул первый охранник. - И сколько человек в вашей группе?
      - Семь.
      Архос ждал в стороне, пока второй охранник собирал все удостоверения. На Сьерра он нервничал даже с настоящим кубом Флота... хотя они уже пользовались подделками. Военные были необычно осторожны из-за стычки у Завьера. Здесь не должно было быть неприятностей. Считыватель принял информацию и выплюнул куб.
      - Все в порядке, сэр, - сказал охранник. - Но нам придется проверить весь багаж.
      - Конечно.
      Архос подал свои сумку и портфель. С ними была обычная гражданская электроника: информблокноты, считыватель кубов, сами кубы, портативные компьютеры всех размеров, от карманного до чемодана, приборы связи, зонды для получения информации...
      - Это не разрешается использовать на борту корабля, сэр, - предупредил охранник, держа прибор связи и зонд.
      - Я понимаю. В последний раз ваши люди заперли все под замок.
      - Мы можем это сделать, сэр, - с явным облегчением согласился охранник.
      Неопытные консультанты иногда настаивают на том, что не могут бросить свое оборудование... и больше не получают контрактов. Другой охранник, как заметил Архос, позвал кого-то, и вскоре появился носильщик с тележкой и контейнером для электроники.
      - Вам необязательно запирать все сейчас, - сказал охранник. - Если хотите позвонить с территории Флота, это можно сделать из любой кабинки синего цвета. Но перед посадкой...
      - Мы понимаем, - ответил Архос.
      Он знал, что им предстоял еще один досмотр.
      В зоне Флота на станции Комус были собственные кафетерии, бары, места для развлечений, магазины и даже комнаты для сна. У группы консультантов было еще много времени до вылета.
      ***
      С Алтиплано до станции Комус Исмэй летела на пассажирском корабле со стабильным расписанием. За тридцать дней ее отсутствия экраны заполонили новые сенсации. Никто, казалось, не узнавал ее в гражданской одежде, за которую она была очень благодарна мачехе. Исмэй проводила время либо в своей каюте, либо в роскошном спортзале корабля. Странно было находиться на борту и не исполнять никаких обязанностей. Но она не хотела привлекать к себе внимание, с тоской слоняясь вокруг команды. Лучше терзать себя на тренажерах, а потом охлаждаться в бассейне. Некоторые пассажиры, постоянно посещавшие тренажерный зал, были не против поболтать, но это было трудно сделать, когда плаваешь на дорожке. В каюте она работала с учебными кубами, выбирая из корабельной библиотеки все, что казалось подходящим.
      На Комусе Исмэй предпочла прогуляться пешком от причала лайнера до пропускного пункта Флота, не смотря на наличие скользящей дорожки. Ей нужно было пройтись по магазинам и заменить все вещи, что она взяла с собой с Алтиплано. Исмэй понимала, что непрактично выбрасывать совершенно новую одежду... но не хотела иметь ничего, что связывало ее с прошлым. Отыскав магазин подержанных товаров, она опустошила свои сумки и сдала их вместе с одеждой, оставив только сумку Флота.
      Ей было нужно немного. Пара удобных вещей для отдыха, хороший костюм. Все это она нашла в первом же магазине. Ей было все равно, что носить во внеслужебное время. Исмэй не могла дождаться, когда окажется на территории Флота.
      Дежурный на пропускном пункте приветствовал ее:
      - Добро пожаловать домой, старший лейтенант.
      И это еще больше подняло ей настроение.
      Сообщение о новом назначении было передано ей, когда она на первом же военном посту доложила о своем возращении на службу. Исмэй думала, что назначена на Комус, иначе зачем было посылать ее сюда, но в приказе говорилось, что ей предписано прибыть на станцию Сьерра и приступить к своим обязанностям на 14-ой судоремонтной верфи на борту Коскайэско. Исмэй никогда не слышала о таком корабле. Взглянув на список, она обнаружила, что это МТО, корабль материально-технического обеспечения в составе второй волны развертывания станции Сьерра.
      Должно быть она серьезно кому-то досадила. Судоремонтные корабли были огромными, неуклюжими, сложными и совершенно не эффектными. Хуже того, МТО считались настоящим тыловым кошмаром, естественная и законная добыча каждого инспектирующего генерала, потому что содержать их в идеальном порядке было невозможно, там всегда теряли части какого-нибудь судна, включая мелкое оборудование. Бумажная работа засасывала как болото.
      Поэтому и по многим другим причинам мало кто, исключая специалистов, которые занимались ремонтом других судов, желал получить распределение на МТО. Молодые офицеры рассматривали подобное назначение, как факт, что кто-то точит на них зуб. В этом Исмэй была согласна с большинством и подумала, что оправдание перед военным трибуналом наверняка не всех убедило в ее невиновности. Она посмотрела время следующего рейса к Сьерре. Так как она прибыла на Комус почти на 24 часа раньше окончания своей увольнительной, то могла просто сесть на любой транспортник, направлявшийся к станции... и не было хорошей отговорки не делать этого, потому что ее служба началась в тот момент, когда она зарегистрировала свое прибытие и получила приказ.
      Исмэй убедилась, что на транспортнике есть свободное место, и до посадки оставалось еще два часа. Скучающий клерк поставил печать, ратифицировал оба приказа, первый и второй с поправками, обновил печатную копию ее удостоверения и файлов. Она сбегала в гарнизонный магазин, где получила новые знаки различия и нашивку, указывавшую на принадлежность к команде Коскайэско, для сумки. Это было не обязательно, так как она еще не прибыла на борт, но вероятность, что ее сумку доставят на место назначения, если на ней будет нашивка, а не просто имя и номер, увеличивалась. На посадочной палубе пришлось выстоять очередь, состявшую из полдюжины служащих Флота, которые получили перевод. Никто не смотрел на нее, никто даже не знал, кто она, им было все равно. В основном разговор вертелся вокруг последнего матча в парпон, проводившего в доке, между командами двух кораблей. Очевидно, кто-то забил все три возможных гола за одну игру. Исмэй никогда не понимала парпон. Почему два мяча? Зачем трое по-разному раскрашенных ворот? Она никогда не понимала, но вслух не говорила, к чему такая суета, но сейчас была рада слышать, как другие с увлечением обсуждали что-то настолько банальное, и надеялась, что ее мгновение славы закончилось.
      На борту транспортника находилось оборудование, которое должно было пополнить запасы Коскайэско. Дежурный проверил приказы Исмэй и отправил на проверку груза. После шестнадцати дней подсчетов импеллеров, уплотнителей, труб, зажимов и клемм всех видов и размеров, соединительных колен, обновлений для ремонтных справочников (в печатном виде и на кубах) Исмэй окончательно убедилась, что кто-то в штаб-квартире по-настоящему ее ненавидит.
      Но работа спорилась, так как ей было не трудно сохранять концентрацию. На четвертый день она заметила, что из 562 коробок, в которых предположительно должны были находиться 85-милиметровые звездообразные зажимы с тонкой резьбой 1/10 и 3-миллиметровым интервалом, на одной значилось "с резьбой 1/12 и 4-миллиметровым интервалом". Еще через два дня она обнаружила три дырявых колена, которые приклеились к соседним трубам в контейнере. Выцветшие этикетки ясно указывали на то, что они были бракованными с самого начала. Теперь Исмэй поняла необходимость такой кропотливой работы. Кто-нибудь в конце концов обнаружил бы все эти недочеты, но лучше сейчас, чем в запарке срочного ремонта. Задание было не из привлекательных, и уж точно не о такой службе мечтала Исмэй, покидая Алтиплано ни в первый, ни во второй раз.
      Ее мучил вопрос, тем же ли придется заниматься на Коскайэско. Тогда это будут два очень долгих года. Не то чтобы она желала славы и почета, но ей хотелось бы заниматься чем-нибудь более интересным, чем подсчет бобов.
      Во время отдыха Исмэй слушала любителей спорта, надеясь, что они когда-нибудь изменят тему, но похоже у них не было других интересов. Очевидно, они все играли в парпон время от времени и после обсуждения недавнего матча с радостью принялись в деталях описывать каждую игру, в которой участвовали. Исмэй слушала достаточно долго, чтобы понять наконец правила, почему два мяча (у каждой команды свой, а очки насчитывались только если мяч противника попадал в третьи "нейтральные" ворота). Но игра оставалась для нее слишком сложной и такой же скучной, как любая другая для не игрока.
      Наконец она перестала их слушать и принялась за чтение корабельных кубов по материально-техническому обеспечению: "Контроль за оборудованием: теория и практика", "Дизайн автоматических систем", даже статью о "стационарных механизмах опознавательных систем", которая никак не могла ей пригодиться. Все лучше, чем в восемьдесят восьмой раз слушать обсуждение игры, которую она даже не видела и к которой не испытывала ни малейшего интереса. Исмэй была уверена, что никогда не встретится лицом к лицу с миной барачи V-845 или ее еще более отвратительной сестрой, сметтиг-серия G, но смотрела на их изображение, пока ни изучила настолько, что теперь могла бы узнать, если бы на свое несчастье увидела бы хоть одну.
      ***
      - В какой именно области вы работаете, доктор Асперсон?
      Архос позволил себе слегка скривить губы, эдакое сдержанное удивление наивности вопроса.
      - Моя степень включает логические системы и анализ основы.
      Молодой офицер заморгал:
      - Основы?
      - Секретная информация, мне жаль, - ответил Архос, слегка опустив голову.
      - Лейтенант, полагаю, у вас есть чем заняться, - вмешался капитан-лейтенант, сидевший во главе стола.
      - О... конечно, сэр, - засуетился младший офицер.
      - Извините, - обратился к Архосу капитан-лейтенант, на груди которого отсутствовала планка с именем. Никто из офицеров на борту такого маленького корабля не имел табличек.
      - Пожалуйста, извините нас. Нам редко приходится перевозить гражданских.
      - Конечно, - согласился Архос. - Но вы понимаете нашу ситуацию...
      - Несомненно. Только... мне не знакомо название вашей фирмы.
      - Мы субконтрактники, - усмехнулся Гори. - Знаете, как это... работали на большие фирмы, каждый сам по себе, а потом решили заняться своим делом. Сначала, как дополнительная помощь, а теперь вот собственный контракт.
      - Тяжело должно быть работать самостоятельно после большой компании, заметил офицер.
      Архос подумал, что тот купился на историю.
      - Было, - подтвердил он. - Но времена, когда мы ломали голову над тем, как заплатить аренду, позади.
      - Могу представить, - понимающе улыбнулся офицер, намекая на качество их одежды и дорогие чемоданы.
      - Это не легкая прибыль, - честно вздохнул Архос, что произвело на офицера впечатление. - Мы работаем больше, чем раньше... но теперь только на себя. И на вас конечно.
      - Конечно.
      На станции Сьерра таможню они не проходили, только выстояли огромную очередь с одного конца коридора до другого в сопровождении эскорта, официально для того, чтобы пассажиры не заблудились. Гражданские не должны бродить без сопровождения по территории Флота, особенно если это станция, располагающаяся рядом с границей. С непринужденностью тех, кто не собирался причинять никакого ущерба, команда болтала о всяких пустяках: о деликатесах, которые им подавали, и о том, что надеялись попробовать.
      Стыковочный узел Коскайэско на самом деле являлась посадочной палубой для шаттлов. Здесь Архос отдал куб с контрактом офицеру, который вставил тот в считыватель.
      - Я проверю каждого, сэр, но до прибытия нового шаттла еще по крайней мере два часа. Прибыл новый офицер, к тому же этот шаттл загружен под завязку и для вас места уже нет. Вы отбываете из Оранжевого 17.
      - Нет проблем. Здесь есть место, где можно выпить, чтобы скоротать время?
      - Не совсем. Вниз по коридору между туалетами есть пищевой автомат, но там ничего хорошего.
      - Ничего съедобного, - проворчал другой охранник. - Предполагается, что служба снабжения станции должна менять батончики, прежде чем те позеленеют, но...
      - Можно заказать что-нибудь, - оборвал его первый офицер. - Сюда доставляют еду из гражданского сектора, но цена...
      - Это было бы замечательно, - не дослушал до конца Архос. - Корабль, на котором мы летели отклонился от курса при последнем прыжке и прибыл на станцию на пять часов позже, и я лично буду рад хоть чему-нибудь, что можно жевать. Если у вас скоро перерыв...
      - Нет, спасибо, сэр. Вот лист заказов...
      ***
      Станция Сьерра обслуживала одновременно и Флот и гражданские корабли, но интересы военных доминировали. Два длинных крыла были отведены для стоянки только судов Флота. В кают-компании Исмэй просмотрела их список: Толстокожий, самый старый и большой действующий крейсер, Изобилие, Дикий и Месть очень похожие на корабль Хэрис Серрано Бдительность. На Изобилии рядом с названием красовалась звезда, означавшая, что это флагман одного из военных подразделений. Так же здесь стояли патрульные суда Виртуозный, Крылатый, Оригинальность, Деспот, Плут, Бродяга, Лисица, Презрение... Презрение? Что здесь делает Презрение?
      Исмэй похолодела. Она покинула этот в каком-то смысле удачливый, а в каком-то несчастливый корабль почти на другом конце пространства Семей... и уж точно не ожидала увидеть его снова, если бы ее ни направили в тот сектор. Зачем его вообще перебросили? И почему из всех мест именно сюда?
      Она не хотела знать и не хотела снова видеть это судно. Память о победе не могла изгладить того, что произошло раньше: кровавый мятеж и ошибки, которые она совершила.
      Исмэй избавилась от этого. Она не могла позволить, снова себя расстроить, вряд ли ей придется иметь дело с Презрением и его новым капитаном.
      Коскайэско. Экран считывателя мигнул, потому что Исмэй прикоснулась стэком к названию. Она отметила главный вестибюль и номер дока в личном блокноте. Уголок экрана загорелся желтым цветом, потом окрасил номер стыковочной палубы в синий. Исмэй перешла к карте станции. Коскайэско находился в дальнем конце самого длинного крыла, и попасть туда можно было, минуя Презрение.
      Когда Исмэй прошла в контрольно-пропускную зону, пара офицеров службы безопасности Флота снова проверили приказы. К ее удивлению они даже не двинулись, чтобы открыть входной шлюз.
      - Несколько минут, старший лейтенант, - сказал один из них с сержантскими полосками, на нашивке которого значилось станция Сьерра, не Коскайэско. Исмэй заметила, что нигде на палубе не было обычных полос, отличавших космический корабль от космической станции.
      - Челнок уже послали, но он еще не прибыл.
      - Челнок?
      - МТО на самом деле не стыкуются со станциями.
      Тон дежурного был предусмотрительно уважительным, но Исмэй поняла, что задала глупый вопрос.
      - Они слишком большие. Релятивные массы повлияют на искусственную гравитацию друг друга, - небольшая пауза и снова нейтральный тон. - Хотите увидеть Коскайэско, старший лейтенант?
      - Да, - ответила Исмэй.
      Она уже показала себя несведущей, поэтому могла хотя бы узнать все, что было возможно.
      - Вот он.
      На верхнем дисплее появилось размытое изображение чего-то огромного, потом четкость восстановилась, картинка увеличилась и наконец застыла. Это был самый большой и самый невероятный корабль, какой Исмэй только видела. Выглядел он как неудачное соединение здания с грузовозом и несколькими экскаваторами.
      - Те забавные штучки главные судоремонтные доки, - объяснил сержант. Сейчас они открыты для проверки. Как видите, туда может войти целое звено сопровождения и даже патрульные суда... правда, тогда уменьшится свобода действий...
      Эта дыра была размеров со звено? Исмэй полностью пересмотрела свои представления о масштабах. Она поняла, что ряд огней за округлым выступом это еще одно здание. Корабль совсем не был похож на МТО, которые она видела в Академии шесть лет назад. Тогда им показали два ремонтника, сконструированных в виде виноградной кисти с единственным цилиндрическим доком, проходящим через всю "гроздь". Когда она сказала об этом, сержант усмехнулся:
      - Коскайэско тогда еще не сошел со стапелей. Это новое судно и сначала оно было не таким. Я покажу вам схему.
      На этот раз появилось трехмерное изображение с того угла, под которым видела корабль Исмэй. В первичном виде МТО
      выглядел как несколько несопоставимых частей сплющенных вместе. Пять прямых крыльев тянулись из центрального ядра, которое казалось огромным зданием. Два смежных крыла имели пару ковшеобразных приспособлений, за которыми тянулись продолговатые формы, обозначенные как "опоры тестирования в рабочем состоянии". Крыло по соседству с "главным судоремонтным доком" имело дополнительную часть, которая был больше, насколько понимала Исмэй, всего, что она видела, и походила на луковицу. Без нее корабль выглядел бы как обычный орбитальный завод.
      - Что это за часть? - спросила Исмэй, восхищенная такой причудливой формой.
      - Не знаю, сэр. Ее добавили примерно три года назад, где-то через два года после спуска. А вот и ваш челнок.
      Дисплей моргнул и появился отчет о состоянии. Исмэй услышала щелкающий звук, когда челнок пристыковался, потом шипение воздушного замка шлюза. Наконец огни сменились на зеленые, и сержант открыл люк.
      - Удачи, сэр. Надеюсь, вам там понравится.
      Исмэй обнаружила, что челнок не предназначался для перевозки пассажиров. Здесь не было искусственной гравитации, и ей пришлось пристегнуть ремни, повиснув лицом к входному отверстию. На пилоте был скафандр, хотя шлем висел над его головой, показывая, что костюм только для создания обстановки, а не из опасений. Через широкий иллюминатор челнока Исмэй видела почти всю станцию Сьерра и стоящие на приколе корабли. Огни навигационных маяков станции и прожекторов отражались от ячеек герметичных грузовых контейнеров и ярко-окрашенных коммерческих лайнеров, очерчивая зловещие матово-черные корпуса кораблей Флота с редкими искорками генераторов защитных экранов и орудий. Дальше было только звездное небо и никаких планет в поле видимости. В системе Сьерра планеты были, но не в этой части, где станция первоначально служила портом для кораблей, покидавших этот регион и прибывавших из других. Резкое ускорение вдавило Исмэй в кресло, а потом исчезло. Желудок сначала прилип к спине, затем прыгнул вперед.
      - Пакеты над головой, если нужно, - сказал пилот.
      Исмэй сглотнула, удерживая пищу внутри.
      - Мы направляемся туда, - пилот кивнул на переднюю гавань.
      Скопление огней рассеивалось по мере приближения к ним челнока. Внезапно яркий свет одного из прожекторов крыла осветил шишковатую темную поверхность большого корабля. Исмэй никак не могла привыкнуть к его масштабам.
      - Посадочная палуба пассажирских шаттлов находится рядом с центральным сектором, - сообщил пилот. - Чтобы у пассажиров был доступ к турболифтам и большей части административных офисов. Грузовые шаттлы и особые транспортные челноки садятся рядом с грузовыми палубами. Это снижает интенсивность внутреннего движения.
      Мужчина подался вперед и ткнул в контрольную панель. Торможение толкнуло Исмэй вперед, и ремни врезались в кожу. Ближе... ближе... Бросив взгляд в иллюминатор, она увидела, как огромная масса МТО закрыла сначала половину звездного пространства, а потом полностью все.
      Выйдя из челнока на пассажирскую палубу, Исмэй пересекла красные полосы, показывавшие, где официально начинался корабль (это не имело ничего общего с его архитектурой), и отдала честь цветам на противоположной переборке.
      - А... старший лейтенант Сьюза, - сержант на входе несколько раз перевел взгляд с удостоверения на ее лицо и назад. - Э... добро пожаловать домой, сэр. Капитан сказал, что хочет видеть вас, как только вы прибудете на борт... Я провожу?
      Исмэй думала, что у нее будет время сначала отнести сумку в отведенную ей каюту, но у капитанов всегда свои планы.
      - Спасибо, - проблагодарила она. - Не подскажете, куда меня определили?
      - Да, сэр. Ваш номер 14 в отсеке младших офицеров, Т-2 на другой стороне корабля. Мы сейчас в Т-4. Хотите, чтобы вашу сумку доставили туда?
      Исмэй не хотелось, чтобы ее вещи потерялись.
      - Нет, спасибо. Я оставлю ее в камере хранения.
      - Это не затруднительно, старший лейтенант. Камера хранения все равно в противоположной стороне от кабинета капитана...
      Исмэй не хотелось прослыть той, с кем трудно договориться.
      - Тогда спасибо, - она передала сумку сержанту и направилась в указанном им направлении к кабинету капитана: после люка поворот направо, на турболифте второй группы пять уровней вверх на палубу 9, потом налево от лифта и следовать за указателями.
      Широкий изгибающийся коридор соответствовал размерам судна и больше подходил орбитальной станции, чем военному кораблю. Исмэй прошла мимо первой группы лифтов. Знаки гласили, что сейчас она находится на палубе 4, которая на обычном корабле была бы Главной, хотя на обычном корабле вообще не было бы никаких надписей. У второй группы лифтов она вошла в одну из кабин и нажала кнопку с цифрой девять, всего их было восемнадцать. Что может находиться на восемнадцати палубах?
      Широкий коридор с серым покрытием, который ассоциировался с главной палубой обычного корабля, огибал центральную секцию. Напротив лифта открывался вход в коридор, ведущий в крыло... Т-5 гласила надпись на переборке. В открытом отсеке сидел клерк. Исмэй назвала себя.
      - А, старший лейтенант Сьюза. Да, сэр, капитан хотел видеть вас немедленно. Капитан Владис Жулиан Хакин, сэр. Я сообщу ему в вашем прибытии...
      Исмэй не слышала никакого сигнала, но через несколько секунд клерк кивнул:
      - Входите, сэр. Третья дверь налево.
      Дверь в кабинет капитана была деревянная вместо стандартного стального люка, что казалось необычным так же как и то, что она оказалась закрыта, когда о посетителе уже было доложено. Исмэй постучала.
      - Входите, - прогремело с другой стороны.
      Она открыла дверь и, шагнув внутрь, увидела лишь седую макушку. Кабинет капитана был застелен темно-зеленым ковровым покрытием и обит деревянным шпоном. Герб Семей красовался позади капитанского кресла, а на другой переборке висели вставленные в рамку документы, скорей всего сертификаты о спуске, хотя Исмэй не могла разглядеть точно.
      - А... старший лейтенант Сьюза, - похоже это было приветствие, хотя тон капитана Хакина больше напоминало проклятье. - Слышал, вас приняли на Алтиплано как героя.
      Определенно проклятье. Выражения на Алтиплано и здесь в реальном мире, выделенные красным цветом, имели бы меньшее значение.
      - Просто местный интерес, - сказала Исмэй. - Не более.
      - Рад, что вы это понимаете.
      Капитан Хакин поднял голову, как будто надеялся увидеть на ее лице что-то изобличающее. Исмэй спокойно встретила его взгляд. Естественно она ждала, что церемония не пройдет незамеченной. Его глаза скользнули по ее униформе, где серебряно-золотая лента не входила в ряд знаков отличия. По закону офицеры имели право носить награды любой политической фракции, входившей в состав Правления Семей, но обычно никто этого не делал, кроме как на дипломатических приемах, где отсутствие местных наград могло бы оскорбить дарителя. Младшие офицеры в частности не носили личных наград, кроме как на парадной форме. У Исмэй были нашивки корабля, соответствовавшие ее бывшему месту службы, включая две планки, врученные команде Презрения за последнее сражение и совершенно неподходящий к этому набору значок отличной службы, полученный от капитана Хэрне. Хэрне могла быть предателем, но на учебных маневрах ее корабль был признан лучшим в секторе.
      - Да, сэр, - сказала Исмэй, когда его взгляд снова остановился на ее лице.
      - Некоторые капитаны были бы озабочены тем, что у них на борту находится офицер, участвовавший в мятеже, и не имеет значения какие... э... оправдательные обстоятельства были выявлены впоследствии.
      - Уверена, это так, сэр, - невозмутимо произнесла Исмэй, которой приходилось иметь дело с подобным отношением всю свою жизнь. - Конечно не всех офицеров успокоило решение суда. Уверяю вас, капитан, я не собираюсь остро реагировать на подобную озабоченность, если кто-нибудь выкажет ее.
      Хакин замер. Неужели он думал, что она покраснеет и взорвется, пытаясь оправдаться? Она стояла перед трибуналом, ее освободили ото всех обвинений, ей больше не нужно было доказывать свою невиновность.
      - Вы выглядите очень уверенной в себе, старший лейтенант, - наконец произнес Хакин. - Откуда вам знать, что я не один из тех, кого это беспокоит?
      Идиот, подумала Исмэй. Намерение испытать ее перешло всякие рамки приличия. Что бы она сейчас ни сказала, не разрядило бы напряженной обстановки, которую он создал, поэтому она выбрала маску тупого солдата.
      - Капитана это беспокоит?
      Долгий вздох, поджатые губы.
      - Среди многого другого, старший лейтенант, возможность мятежа лишь крупица. Те, кто, как предполагается, должен знать, заверили меня, что общественная оценка трибунала была точна, и нет никаких оснований полагать, что вы подстрекали к мятежу еще до предательства вашего капитана, - Хакин замолчал в ожидании, но Исмэй молчала, не зная, что сказать, и он продолжил. - Я жду от вас верной службы, старший лейтенант.
      - Да, сэр, - на этот раз она смогла ответить.
      - И у вас нет никаких подозрений, что следующий ваш капитан может так же оказаться предателем? Что я могу получать деньги от врага?
      Исмэй не позволяла себе думать об этом, поэтому ответ прозвучал как восклицание:
      - Нет, сэр! У капитана Хэрне должно быть помрачился рассудок...
      - Как и у других? Вы счастливее меня, если можете верить в это, старший лейтенант.
      А сейчас к чему он ведет?
      - На каждом корабле Флота было проведено расследование, которое успокоило только тех, кто считает, что следователи непогрешимы. Огромные неприятности причинила эта Серрано.
      Исмэй открыла было рот, чтобы защитить Хэрис Серрано, но поняла, что ничего хорошо из этого не выйдет. Если Хакин серьезно полагал, что именно Серрано "стала причиной неприятностей", обличив предателей, чем спасла Семьи от вторжения, то она не могла изменить его мнение, и только испортила бы собственную репутацию.
      - Не то что она плохой командующий, - продолжал Хакин, как будто Исмэй что-то сказала. - Полагаю, Флоту повезло, что ее восстановили на службе... если начнется война. Мне сказали, что адмирал Вида Серрано довольна вами. Полагаю, что так, раз вы спасли ее племянницу.
      Это тоже осталось без ответа. Исмэй хотелось, чтобы он наконец перешел к делу, если конечно его целью ни являлось проверить ее реакцию.
      - Надеюсь, ваша голова не пошла кругом от такого внимания, старший лейтенант. Никакой психологической травмы после трибунала. Меня предупреждали, что подобное уже имело место, даже когда вердикт был оправдательным.
      По выражению его лица было понятно, что на этот раз он ждет ответа.
      - Нет, сэр, - дала его Исмэй.
      - Хорошо. Уверен, вам известно, что сейчас критическое время для Флота и Семей. Никто точно не знает, чего ждать... кроме этого корабля. Я жду, что все будут выполнять свой долг. Это понятно?
      - Да, сэр.
      - Очень хорошо, старший лейтенант. Мы будем видеться время от времени, когда произойдет очередной сбой.
      Кивком головы Хакин отпустил ее. Исмэй вышла, пытаясь сдержать возмущение, которое не сослужило бы ей хорошей службы, вырвавшись на волю. Никто не задерживается на службе с настроением "почему я?". Она не могла винить кого-то за отрицательное отношение к себе. В этом не было ничего нового. В истории вселенной, как учил папа Стефан, несправедливость встречается гораздо чаще... жизнь не имеет ничего общего со справедливостью. "В чем смысл жизни?" вопрос не на один вечер пылких споров. Исмэй старалась не думать об этом больше необходимого.
      Она вручила чип с приказом секретарю.
      - Вы знаете, куда меня определили?
      Он взглянул на документы и качнул головой:
      - Это 14-ая судоремонтная верфь, старший лейтенант, под руководством адмирала Доссайнэла. Вам нужно обратиться в его администрацию. Это здесь, клерк указал маршрут на ее компьютере. - Идите по часовой стрелке вокруг центральной секции и попадете туда, крыло Т-3.
      - Рубка на этой же палубе? - спросила Исмэй, указывая на цветные коды.
      - Нет, сэр. Рубка на 17-ой. Корабль слишком большой, чтобы использовать обычную систему обозначений. Здесь она нестандартная. Мы называем эту палубу командной, потому что на ней располагаются каюты всего командного состава. Так удобнее, в самом деле, уменьшается время перехода.
      Исмэй могла представить, что на корабле такого размера доставка любого курьерского сообщения занимала много времени. Она еще никогда не была на судне, на котором кабинет капитана и рубка не находились бы рядом.
      Шагая по коридору, Исмэй прошла мимо еще одного кабинета, надпись на котором гласила, что это офис командующего учебно-тренировочным корпусом сектора 14, адмирала Ливади. Ниже была приписка: Канцелярия Высших технических курсов, Распределение на Высшие технические курсы, Системы обеспечения. Она продолжила свой путь, миновала вход в еще одно крыло, обозначенное как Т-2. Здесь она будет жить, но сейчас у нее не было времени исследовать свой отсек. Наконец, показался большой плакат, гласивший 14-ая судоремонтная верфь: Лом поднимется вновь. Ниже более мелкие надписи указывали несведущим, что это канцелярия администрации. Находившийся там майор направил Исмэй прямо к начальнику кадров адмирала, командору Атарину, который сразу заговорил о деле, что вселило в Исмэй немного надежды. Он уже ознакомился с ее отчетом об оборудовании на борту транспортника и казался больше заинтересованным этим, чем ее прошлым.
      - Я уже два года ругаюсь с этим поставщиком по поводу прохудившихся колен, - сказал он. - Но у нас не было доказательств, что они уже прибыли на борт в таком состоянии. Я рад, что старый Скорри (дежурный офицер на транспортнике) поставил вас на проверку оборудования. Наконец-то мы сможем что-то сделать.
      - Да, сэр.
      - Каков ваш опыт работы с контрольными устройствами?
      - Никакого, сэр, - ответила Исмэй.
      Она знала, что куб с ее послужным списком находился на столе старшего офицера, но возможно у него не было времени просмотреть запись.
      - Впечатлен, особенно тем, что вы обнаружили эти зажимы. Большинство бросили бы после пятидесяти-шестидесяти коробок, или подумали бы, что компьютер сможет засечь несоответствие. Конечно, предполагается, что этикетки проверяются автоматически на заводском конвейере. Ни одной ошибки, продолжают утверждать они. Никогда не видел, чтобы не было ошибок, - он усмехнулся. - Конечно, если это не кто-нибудь из инспекции меняет этикетки, чтобы проверить нашу бдительность.
      Такая возможность не приходила Исмэй в голову, хотя сама она подумывала о саботаже. Но Атарина ведь не было на Презрении.
      - Конечно, это могут быть и происки врага, - сказал командор.
      Она надеялась, что он не прочел этого на ее лице.
      - Но я больше склонен считать, что это чья-то глупость, а не злой умысел, - командор опустил взгляд на дисплей стола. - Теперь давайте посмотрим... последнее место службы - на патрульном судне, специализация технология телеметрии. Честно говоря, сейчас у нас достаточно специалистов по телеметрии, у которых гораздо больше опыта. Вам будет полезно познакомиться с другими подразделениями корабля.
      Он поднял голову, как будто ждал ее несогласия.
      - Хорошо, сэр, - сказала Исмэй, надеясь, что это в самом деле так.
      Она понимала, что ей надо знакомиться и с другими подразделениями, но не хочет ли Атарин просто держать ее подальше от сканеров, потому что сканеры слишком важны, чтобы можно было доверить эту работу ей?
      - Хорошо, - командор снова улыбнулся и кивнул. - Полагаю большинство из вас, младших, считают МТО худшим из назначений, но вы поймете, что нет лучшего места узнать, из чего на самом деле сделаны корабли. Ни на одном обычном судне не приходится решать столько проблем, сколько нам здесь, начиная с корпуса и заканчивая электроникой. Если воспользуетесь полученной возможностью, многому научитесь.
      Исмэй расслабилась. Она увидела человека, который был предан своей работе и сейчас оседлал любимого конька.
      - Да, сэр, - сказала она, размышляя, продолжит ли он.
      - Лично я считаю, что каждый офицер должен прослужить какое-то время на МТО. Тогда бы у нас не было тех, кто рождает блестящие идеи, не понимая нереальность их воплощения, - он остановился, сделав над собой усилие. - Что ж, сперва я назначу вас в ПСК, что означает Проектирование и строительство корпуса. Вы найдете, что это гораздо сложнее, чем вас учили в Академии.
      - Я предполагаю это, сэр, - сказала Исмэй.
      - Будете работать с майором Питак. Ее офис на палубе 8 по левому борту, третий стыковочный узел Т-4. Спросите там кого-нибудь. У вас было время разместиться?
      - Нет, сэр.
      - Ммм. Теоритически ваша служба начинается с завтрашнего дня, но...
      - Я немедленно отправлюсь к майору Питак, сэр.
      - Хорошо. Теперь следующее, адмирал захочет с вами встретиться, но сейчас он на встрече, и думаю, не освободится до завтра или даже послезавтра. Свяжитесь со мной попозже, и я скажу точнее. Вы возможно захотите ознакомиться с командной структурой корабля. Она сложнее того, с чем вам приходилось сталкиваться.
      - Да, сэр.
      Как Исмэй обнаружила позже, сложной здесь была не только командная структура. Она направилась по часовой стрелке от входа в Т-3, где располагалась канцелярия 14-ой судоремонтной верфи, уверенная, что разобралась в схемах Коскайэско. В конце крыла Т-4 она увидела пассажирские и грузовые лифты и спустилась на палубу 8. Оказавшись в осевой галерее, достаточно широкой, чтобы в ней поместились три лошади, поставленные мордой друг к другу, она направилась в поисках третьего пересечения. Исмэй проходила мимо административных офисов, один за другим, и в каждом сидел занятой клерк: Системы связи, Орудийные системы, Дистанционные системы наблюдения... но нигде не было Проектирования и строительства. В конце концов она остановилась и спросила дорогу.
      - Проектирование и строительство? Это по левому борту, сэр. Вам придется вернуться назад в центральный сектор и пройти по часовой стрелке.
      - Здесь ведь должны быть соединяющиеся переходы?
      Быстрый смешок удивления и ответ:
      - Нет, сэр. В Т-4 находится одна из главных ремонтных палуб. На этом уровне нет пересечений с палубы 3 до палубы 15.
      Исмэй совсем забыла про ремонтные доки и почувствовала досаду как на себя так и на клерка.
      - Ах, да. Извините.
      - Нет проблем, сэр. Всем потребуется время, чтобы привыкнуть к этому месту. Просто вернитесь назад по коридору и поверните налево.
      Исмэй подумала, что гражданский стиль общения здесь похоже было обычным делом.
      - Потом поищите значок Л на перемычке. Это значит левый борт. Если пойдете дальше, то попадете во вспомогательный отсек, но он вам не нужен. ПСК располагается примерно на том же расстоянии по левому борту, как мы по правому, таким образом...
      Таким образом Исмэй придется пройти гораздо больше, чем ей бы хотелось.
      - Спасибо, - поблагодарила она со всей вежливостью, на какую была способна, принимая во внимание растущее раздражение.
      На этом корабле не надо было никаких тренажеров, если почаще теряться.
      Хотя ее ноги начали уже ныть от долгого хождения, Исмэй без проблем нашла офис Питак. Главная галерея по левому борту была достаточно проста, а в третьем стыковочном узле она нашла дежурного, который проводил ее до кабинета.
      Майора Питак на месте не оказалось. Дежурный сказал что-то о том, что "у майора серьезный разговор", но Исмэй не знала, что это могло бы значить. Она огляделась. Служащие ходили вокруг со знающим видом, но майора среди них видно не было. Исмэй подумала было пройтись и оглядеться, но потом решила не рисковать и просто остаться на месте и дождаться возвращения Питак.
      Снова оглядевшись, она заметила экран из металлических кусочков на переборке напротив входа, и заинтересованная, что бы это могло быть, подошла ближе. Надпись внизу гласила: Распространенный сварочный брак. Исмэй видела большой кривобокий нарост и неудачный наплыв, закрывающий стык. Но что было не так с остальной частью?
      - Значит, вы мой новый помощник, - произнес сзади чей-то голос.
      Исмэй обернулась. Майор Питак выглядела подстать своей фамилии маленькая, чопорная женщина с узким лицом, напомнившим Исмэй мула.
      - Сэр, - произнесла Исмэй, и Питак нахмурилась.
      - Никакого опыта в корпусных работах или тяжелом машиностроении, как я понимаю.
      - Нет, сэр.
      - У вас есть какой-нибудь опыт в строительстве хоть чего-нибудь? Птичника, например?
      Питак определенно была не в настроении, Исмэй надеялась, что не из-за ее появления.
      - Нет, если не считать починки крыши конюшни после бури, - ответила она.
      Питак мгновение смотрела на нее, а потом смягчилась:
      - Нет... не считается. Кто-то должно быть очень зол на нас с вами, старший лейтенант. Центр переманил у меня трех лучших специалистов, повысил моего помощника, отправив на другое место службы и оставив меня разбираться в одиночку. И вот теперь прислали вас с неизвестно каким опытом.
      - Телеметрия, - сообщила Исмэй.
      - Если бы я была верующей, то списала бы их жалкие извинения на грехи какой-нибудь другой жизни, - майор Питак скривила губы. - Да пусть горят синим пламенем. Я не могу злиться достаточно долго, чтобы как следует дать им прикурить. Ладно, старший лейтенант, давайте посмотрим, что вы знаете. Что бы это ни было, этого не достаточно, но по крайней мере вы еще не успели натворить глупостей.
      - У меня вряд ли было для этого время, сэр, - заметила Исмэй.
      Майор начинала ей нравиться вопреки всем ожиданиям.
      - Наивное утверждение, - сказала Питак, подходя к своему столу, где безуспешно дернула один из ящиков. - Мне присылали таких идиотов, которые умудрялись напортачить прежде, чем я с ними втречалась.
      Она снова дернула за ручку, на этот раз сильнее, так что стол сдвинулся с места.
      - Например, этот ящик... больше не открывается с тех пор, как предшественник моего последнего помощника подумал, что будет мудро перепрограммировать замок. Мы до сих пор не знаем, что он с ним сделал, но теперь к нему не подходит ни один код, и открыть его можно только с помощью грубой силы и крепкого слова.
      Не меняя выражения лица, Питак выпустила все свое раздражение на ящик, который в конце концов поддался с пронзительным визгом.
      Исмэй хотелось спросить, зачем тогда пользоваться сломанным ящиком, почему бы ни вычистить его и ни оставить пустым, но сейчас было неподходящее время. Питак перебрала содержимое и достала пару информкубов.
      - Вы возможно удивляетесь, зачем я вообще в нем что-то храню, - сказала Питак. - Честно говоря я тоже, но у нас не хватает места для секретных материалов, ведь на борту куча специалистов, которые как орешки щелкают все эти штуковины. Мне передали ваше дело, но я его еще не просматривала, надеюсь, вы не возмущены.
      - Нет, сэр.
      - Ради бога, старший лейтенант, расслабьтесь. Найдите себе стул. Давайте посмотрим...
      Майор вставила куб в считыватель, пока Исмэй оглядывалась в поисках свободного места. Все, что имело горизонтальную поверхность было завалено какими-то бумагами. На двух стульях громоздились кипы печатных копий, похожих на списки оборудования. Питак подняла глаза:
      - Просто бросьте их на пол. Дэнтон должен был разобрать все это еще вчера, но он в медотсеке, подхватил что-то... Лучше бы им позволили смешивать свои отвратительные химикаты на борту, а то они вечно подхватывают какую-нибудь заразу.
      Исмэй осторожно переложила стопку бумаг на пол и села. Питак воззрилась на экран считывателя.
      - Что ж, для мятежника и героя вы ужасно покладистая, старший лейтенант Сьюза. Пытаетесь усыпить подозрения?
      Исмэй не могла придумать, что ответить на такое бесцеремонное заявление.
      - Хмм. Сильный, спокойный, замкнутый характер. Не мой тип, как вы уже поняли. Семья планетарной милиции... Боги, одна из тех самых Сьюза!
      Исмэй еще никогда не видела подобной реакции от кого-нибудь из Флота и поняла, что ее брови удивленно взметнулись вверх. Питак уставилась на нее:
      - Они знают?
      - Я не уверена, что вы имеете ввиду, сэр.
      Исмэй почувствовала, что чем-то заслужила отвращение, каким ее одарили.
      - Не надо со мной играть, старший лейтенант Сьюза. Флот понимает, что "планетарная милиция" это преуменьшение относительно семьи Сьюза с Алтиплано?
      - Я полагала, что да, - осторожно произнесла Исмэй. - По крайней мере, когда при поступлении была проведения тщательная проверка, они должны были все узнать.
      - Вы хитрый лисенок, - проговорила Питак. - Я заметила это "должны были". Что вы думаете сейчас?
      - Э... большинство не имеет представления, но полагаю, кто-то должен.
      Исмэй хотелось знать, откуда это известно Питак. Она определенно была не с Алтиплано. Исмэй считала, что является единственной алтипланкой во Флоте.
      - Вижу, - Питак прокрутила содержимое куба, скорей всего послужной список Исмэй. - Алтиплано интересное место, но я бы не хотела там жить. А... по крайней мере вы были на отделении прикладных наук в Академии... интересно. Вы не выбрали предметы, обычные для тех, кто хочет сделать карьеру в командном составе. О чем вы думали, стать техником?
      - Да, сэр.
      - А потом оказались самым молодым младшим офицером когда-либо командовавшим патрульным судном в боевой ситуации... и одержали победу. Готова спорить, кто-то заново пересмотрел ваше дело. Вот что я скажу вам, старший лейтенант, самое большее, что вы можете сейчас сделать, это досконально изучить корабль, потому что, когда у вас появится задание, я не хочу, чтобы вы тратили время на поиски. Поэтому следующие три дня, пока мы стоим на причале, облазьте все сверху до низу, суйте свой нос в каждую щель, но будьте готовы к экзамену по ориентировке к 8:00 27-го. Понятно?
      - Да, сэр, - ответила Исмэй.
      Любопытство наконец перевесило осмотрительность.
      - Если майор не возражает... Откуда вы знаете об Алтиплано?
      - Молодец, - усмехнулась Питак, обнажив крупные зубы, не соответствовавшие узкому лицу. - Я все ждала, когда вы не выдержите и спросите. Как-то встречалась с одним парнем, с которым думала связать свою жизнь, когда была лейтенантом и жизнь казалась чудесной. Провела отпуск с его семьей на Алтиплано, где много слышала о Сьюза, их связях и участии в местой политике. Но он все время восхвалял красоты обширных холмистых равнин и снежных гор, а я мечтала о тесном космическом корабле. А после скачки по равнине во время грозы, когда я была уверена, что меня поджарит молнией, я так разозлилась, что не разговаривала с ним несколько дней. Полагаю, вы ездите верхом?
      - По необходимости, - ответила Исмэй.
      Сейчас было бы неуместно упоминать о собственном стаде, которое впрочем было ей не нужно.
      - Верховая езда непременное условие жизни. Но я выбрала космос.
      - Мой тип женщины. Теперь... идите и начинайте изучать, где что находится. Предупреждаю, мой экзамен не шутка. Здесь все, что вам нужно, майор передала Исмэй информкуб. - Это и крепкие ноги.
      - Спасибо, сэр, - произнесла Исмэй.
      - 8:00 27-го.
      - Да, сэр.
      Исмэй замешкалась на выходе, но Питак не подняла головы, поэтому она направилась назад к центральному коридору, а оттуда на поиски своей каюты. Ей надо было снова пройти по тому маршруту, каким она пришла сюда, чтобы вернуться ко входу в Т-2, на этот раз против часовой стрелки... потом вверх на турболифте, и... теперь она пристальнее всматривалась в указатели, хотя Т-2 и не был разделен ремонтными доками...
      ***
      - Были когда-нибудь на борту МТО? - спросил молодой человек, который сопровождал группу гражданских специалистов от стыковочного отсека.
      - Нет... сортировочные станции, пара крейсеров, но не МТО.
      - Позвольте показать вам план корабля.
      Юноша коснулся контрольной панели, введя код так быстро, что Архос не смог даже заметить, где на гладкой поверхности находятся сенсоры. Что-то пискнуло, и крошечные диски упали в корзину под панелью.
      Архосу очень хотелось узнать, как их активировать.
      - Голосом, - быстро объяснил молодой человек. - Здесь записан ваш маршрут от той точки, где вы находитесь, до места, которое назовете, обычные зоны конечно. Если вам понадобится доступ в секретную зону, то придется заново регистрироваться. Это в компетенции командного состава корабля, они вас проведут. Я имею в виду, сначала я провожу вас туда, куда вы направляетесь, а там уже...
      - Спасибо, - поблагодарил Архос, а за ним и остальные члены комнады на разные лады.
      Они шли от стола к столу административной части палубы, где их снабдили удостоверениями, ключами доступа в различные отсеки и новым набором микросхем. Потом кто-то пришел, чтобы провести их в администрацию 14-ой судоремонтной верфи.
      - У нас нет скользящих дорожек, но есть турболифты. Не пытайтесь прокатиться на робокарах, они запрограммированы останавливаться при перегрузке.
      ***
      Первые несколько дней группа осматривала инвентарь, обсуждая планы с главным корабельным старшиной Фарлоу.
      - Думаю, штаб-квартира снова задрала хвост, - сказал Фарлоу во время первой встречи. - Заново набирать коды всех орудийных систем? Люди, выполняющие эту работу, предположительно должны пользоваться полным доверием.
      Он покосился на Архоса:
      - Я не говорю, что вы не такой человек, но это слишком большое дело, чтобы все прошло без сучка и задоринки.
      - Возможно, вы правы, - согласился Архос. - Но я не собираюсь отказываться от контракта... это наш хлеб.
      - Да... - прозвучал тяжелый вздох. - Я знаю, вы получили зеленый свет на самом верху, или что-то в этом роде, но здесь я отвечаю за эти системы и оборудование, и один из моих людей должен наблюдать за работой.
      - Конечно, - согласился Архос. - Мы не хотим недоразумений. Это протокол, что нам переслали. Полагаю, у вас другая часть.
      - Да, сэр, - Фарлоу взял у документ и воззрился на него. - Напрасная трата времени, но может и получится. Сколько вы им сказали, это займет?
      - Пять минут на одно орудие, час подобрать инструменты для каждого нового типа. За это нам и предложили дополнительную оплату, - Архос позволил себе улыбнуться. - Мы на одну минуту быстрее на каждом орудии и на десять при установке новых систем, чем кто-либо. Когда нас наняли на патрульное судно, мы смогли сохранить ту же скорость даже там. Конечно нам не сказали что у вас за оборудование. Мы должны работать столько, сколько требуется для завершения. А когда прибудут другие корабли, перенастроим и их системы.
      - Представляю, - пробурчал Фарлоу. - Не многие захотят провести целый год или больше в секторе 14.
      - Таких не много, - признал Архос. - У Флота огромное количество подобных контрактов и большинство из них либо слишком крупные, либо мелкие, либо в более популярном месте. Так получилось, что наш профиль подошел к этому месту. Мы отлично справились с серией тестов.
      - Уф, - нельзя сказать, что главный старшина выглядел счастливее, но по крайней мере гостеприимнее. - Что ж, работы будет много. У нас на борту боезапас для всего 14-го сектора. Здесь нет тылового базового склада по соображениям безопасности. Через станцию Сьерра проходит множество гражданских, и некоторые из них могут быть агентам Кровавой Орды.
      - Тогда нам лучше начать поскорей, не так ли?
      Главный старшина не двинулся.
      - Легко сказать. Эта штука большая, но не настолько, чтобы держать подобное оборудование в одном месте. Орудия и системы наведения хранятся отдельно, а так как последние довольно малы, то мы сложили их везде, где только возможно. Здесь не так, как на патрульном судне. Но по крайней мере наши системы автоматизированы. Я покажу вам видео, - он пробежался пальцами по контрольной панели на своем столе и на стене появился экран. - Это один из складов, где хранятся системы наведения.
      Поднимавшиеся выше головы полки имели знакомые модели контролирующих систем, установленные вдоль вертикальных перекладин.
      - Так как системы наведения имеют небольшой размер, а военные корабли редко сюда заходят, мы складываем их по размеру, а не по типу.
      - Значит, нам придется перелапатить все это за раз?
      - Ну, не все сразу, но одну полку за раз точно. В этом доке сейчас... Фарлоу щелкнул по другой панели, и экран теперь появился на столе, - восемь тысяч двести шестьдесят четыре модуля ASAC-32. Но все они разбросаны по меньшей мере на восьми стеллажах и, готов спорить, несколько штук непеременно передвинули, когда грузили другие припасы, а файл не обновили.
      - Ваши автоматические системы не способны это сделать?
      - Как сказать, - Фарлоу помахал кистью руки в старом жесте, обозначавшем сомнение. - Секретное оборудование имеет датчики, которые включаются при транспортировке в другое помещение, но не когда передвигают на несколько метров. Мы бы огромное количество времени тратили на то, чтобы ввести новые данные в датчики, потому что передвигать что-то приходится постоянно.
      - Итак, вы знаете, что они там, и возможно знаете, где большинство из них, но...
      - Но не все. Поэтому я считаю, что все это затея какого-то идиота, который в глаза не видел большого технического оборудования, - Фарлоу усмехнулся. - Надеюсь, они платят вам за каждый день работы, а не за кусок металла, иначе вы надолго застрянете здесь и ничего не заработаете.
      Архос не думал, что главному старшине МТО на самом деле есть до этого дело, но подобная перспектива его определенно беспокоила. Сам же он боялся, что работа не займет много времени и придется что-то придумывать, чтобы получить возможность найти систему самоуничтожения. Но оказалось, они пробудут здесь очень долго, хотя имея широкий уровень доступа, могут быть слишком заняты, чтобы воспользоваться им.
      - Интересно, неужели "Бурран, Хинг и Ко." стало известно об этой вашей проблеме, и именно поэтому они не подали заявку на работу здесь, проговорил Архос и заглянул в лицо Фарлоу, на котором не дрогнул ни один мускул.
      Но кто-то все-таки об этом знал. Будь проклят кровожадный хорд!
      - По крайней мере оплата почасовая... но будет трудно.
      ***
      Архос посмотрел на партнеров, а потом бросил многозначительный взгляд на стоявший на столе серый цилиндр. Флот мог бы ожидать, что они отключат простые видеокамеры в своем отсеке. Архос не прятал датчики глушения радиосигналов и теперь включил их. Устройство замигало красным светом. Он ожидал подобного. Сейчас было важно, чтобы Флот считал, что их более чувствительные сканеры работают. То, что было спрятано внутри обычного цилиндра и запечатано Морин Ко., понадобится в будущем для более важных разговоров. Его партнеры понимали это, и были готовы интерпретировать сказанное в свете необходимых предосторожностей.
      - У нас проблема, - начал Архос, когда все собрались.
      В нескольких словах он передал объяснение главного старшины о ситуации касательно хранения на Коскайэско орудийных систем наведения.
      - Это займет гораздо больше времени, чем мы рассчитывали. Возможно будет лучше начать с орудий для военных кораблей, так как они все на своем месте...
      - Но в нашем контракте говорится, что мы должны начать с МТО, заметила Лоза, отлично играя свою роль.
      - Да, но нам не все рассказали. Из-за существующей системы хранения много времени будет потрачено впустую, пока они выяснят, где находится все оборудование. Я предлагаю переделать весь график работ.
      С подписанным контрактом это будет трудно сделать. Архосу придется доказывать, что им не передали необходимой информации. Он не был уверен, что главный старшина Фарлоу согласится свидетельствовать в их пользу, когда дело дойдет до этого.
      - У меня предложение, - произнес Гори.
      - Продолжай.
      - Почему бы ни разделить команду и ни послать по нескольку человек на более крупные военные корабли? Таким образом человекочасы, потерянные впустую здесь, не будут такими значительными.
      - Возможно... нет, это хорошая мысль. Нам не придется беспокоиться о них...
      Что они заподозрят что-то, вот какой смысл был вложен в последнюю фразу. Гори приподнял бровь, показывая, что не высказанное прямо.
      - Мы не должны выглядеть нытиками, делать работу быстро... И обязаны показать, что наши лучшие люди справляются с неожиданными ситуациями, - с энтузиазмом проговорила Лоза, сверкнув глазами.
      Чем больше Архос обдумывал эту мысль, тем больше она ему нравилась. Единственное, что его беспокоило, это что кто-нибудь из их собственных людей может что-то заметить. Но по контракту требовалась большая команда. А так он мог избавиться от самых пытливых и сообразительных, и никто ничего не заподозрит.
      - Отлично. Я поговорю с помощниками адмирала. Если мы пошлем наших людей на военные корабли, надо договориться об этом до того, как покинем Сьерру.
      Глава восьмая
      Каюта оказалась маленькой, зато отдельной. Старшим лейтенантам предоставлялось право на уединение. Сумка уже ждала ее на койке, печать была цела. Исмэй сложили вещи в шкафчик, включила отчет о состоянии и подтвердила свою личность на запрос компьютера. Красочный план, высветившийся на экране, объяснял систему расположения кают офицеров. Крыло Т-2 было сконструировано специально для персонала - палубы военнослужащих, встроенные в большие доки с двух- или четырехместными кубриками. Десятиместные отсеки младших лейтенантов, двухместные каюты лейтенантов и одноместные старших лейтенантов были расположены по старшинству. Над уровнем младших офицеров находилась палуба старших офицеров, а над ней - высших. Исмэй с удивлением отметила количество адмиралов на борту.
      Камбуз находился в том же крыле - два уровня продуктовых складов, кухонь и обеденных залов. Учебные комнаты, тренажеры, бассейны, даже спортивные площадки (при этом Исмэй застонала, представив, что здесь кто-то играет в парпон) и на верхних палубах открытые сады. Сады? На некоторых космических станциях были сады, но не на судах Флота. Она поблагодарила всех богов за то, что ее не определили в департамент окружающей среды, у которых работы должно быть невпроворот на подобном корабле.
      Исмэй снова оглядела свою каюту. Она не жаловалась на койку в многоместном кубрике, когда была младшим офицером. Какое-то автоматическое устройство в ее голове блокировало кошмары, когда Исмэй спала в окружении других людей. То, что она просыпалась рядом с чужими не причиняло ей неудобств, у нее было мало свободного времени, чтобы обращать на это внимание. Теперь оставалось надеяться, что ее кошмары не потревожат соседей. Хотя всегда можно пойти в медотсек и попросить помощи у психоняни, но эту возможность она не хотела даже рассматривать.
      Новых сообщений не было, да Исмэй и не ждала их. У нее было время взглянуть на куб Питак, если найдет свободный считыватель. Пульт управления сообщил, что каждому офицеру предоставлен личный... Ей понадобилась секунда, чтобы найти его, она никогда еще не видела ни один в сложенном виде, поэтому не заметила сразу. Большинство людей оставляли устройство по меньшей мере на половину открытым для удобства следующего пользователя.
      На кубе были обычные схемы корабля, хотя нет, не совсем обычные, - этот корабль был далек от обычных стандартов, - но ничего такого, что она не могла бы найти в общей базе данных. Исмэй вывела схемы на экран и сравнила с кубом.
      Оказалось, они были не совсем идентичны. Коридоры, которые соединялись на одной схеме, на другой заканчивались тупиком, расположение лифтов было слегка изменено. Исмэй внимательно прошлась взглядом по дисплею. Пыталась ли майор выставить ее дурой, или в базе данных корабля были ошибки? Если так, то почему?
      Исмэй посмотрела на ближайшее несовпадение в крыле Т-3, где пересекающий коридор на палубе 3, как говорилось в базе корабля, проходил через "Сборочные цеха 2-В", а на схеме Питак заканчивался еще до цехов; в соответствии с ее данными в "сборочные цеха 2-В" можно было попасть только в обход, через склад.
      Выяснить это можно было лишь одним способом. Исмэй взглянула на часы... Времени достаточно, чтобы подняться туда и вернуться в столовую в крыле Т-2.
      Назад до конца центрального коридора крыла Т-2, потом по часовой стрелке к началу крыла Т-3. Здесь Исмэй остановилась. Пассажирский лифт находился рядом с четырьмя другими, обозначенными "только для грузов".
      Огонек пассажирского лифта сменился на зеленый, и Исмэй нажала на кнопку. Когда зажегся второй огонек, она шагнула внутрь и почувствовала, как все ее внутренности скакнули вверх, и прежде чем успела прийти в себя, уже оказалась на палубе 8. У входа стоял старший лейтенант с парой младших, находившихся на его попечении.
      - Я вас не знаю, - сказал он, когда Исмэй вышла из кабины. - Недавно переведены сюда?
      - Только поднялась на борт, сэр, - ответила она, надеясь, что не выглядит ошарашенно после короткого скачка в турболифте. - Исмэй Сьюза, получила назначение в отдел проектирования и строительства.
      - Ах, да, - старший лейтенант протянул руку; рукопожатие его было крепким. - Тай Голонифер. Укорочено от чего-то семейного и ужасного, не спрашивайте. Я слышал, что вы прибываете. Я вхожу в команду 14-ой судоремонтной. Вы уже заняты?
      Что это было?
      - Меня назначили помощником к майору Питак, - намеренно уклончиво ответила Исмэй.
      - Значит, заняты, - без тени сомнения произнес Голонифер. - Не удивлюсь, если она уже отправила вас бегать по кораблю. Но познакомьтесь с этими двумя, тоже новички, младшие лейтенанты Энсон и Партрайд.
      Исмэй пожала младшим лейтенантам руки. У Энсона была прохладная, влажная ладонь, а у Партрайда грубая, как кожа седла.
      - Увидимся в столовой, - попрощался Голонифер. - Идем, парни, нам вниз.
      Исмэй огляделась. Ей был нужен главный осевой коридор крыла Т-3 по правому борту. На этой палубе галерея была такой широкой, что по ней свободно проехал бы небольшой грузовик, а мозаичные указатели для транспортных каров и линии пешеходных дорожек по обеим сторонам указывали, что маленькие грузовики в самом деле здесь ездили.
      Тихое шипение заставило Исмэй оглянуться. Планшетный перевозчик, нагруженный канистрами, тихо катился вдоль указателей. Его красный сенсор мигал как обезумевший глаз. За пять метров до нее три раза пиликнуло автоматическое предупреждение, и он проехал мимо. Исмэй наблюдала за перевозчиком, пока тот медленно ни свернул в большой шлюз сбоку. Последовав за ним, она заглянула внутрь и увидела, как длинная рука робота укладывает канистры с перевозчика на полки. Кто-то закричал, Исмэй не разобрала слов, и робот остановился на полпути с канистрой в руке.
      Исмэй не могла стоять там целый день, гадая, что же происходит, а потому отправилась дальше. Первый пересекающий коридор с предупредительными огнями и зеркалами на поворотах оказался в два раза шире того, по которому она пришла. Она взглянула в зеркала, хотя горел зеленый свет. В дальнем конце находилось что-то большое и бугорчатое со вспыхивающими желтыми огнями, оно не двигалось, а вокруг суетились маленькие темные фигуры. Исмэй заморгала, снова пораженная размерами и расстояниями внутри корабля.
      Она едва ни пропустила второй пересекающий коридор. На другой стороне открылась темная щель, через которую за раз мог пройти только один человек и освещенная лишь широкорадными лампами. Исмэй снова остановилась и огляделась. Небольшой эскорт здесь бы поместился, но не те машины, что она видела. Третий стыковочный шлюз был самым нормальным, если на этом корабле вообще что-то можно назвать нормальным. Здесь спокойно поместились бы три человека плечом к плечу, если они не возражали стукаться руками при ходьбе. Находившиеся на равном расстоянии друг от друга люки открывались в обе стороны. Четвертый узел напоминал коридор на любом другом корабле, если не считать длины. Наконец, Исмэй дошла до пятого, который был ей нужен, и зашла внутрь.
      Сборочный цех "А" располагался там, где и указывалось на обеих схемах. Исмэй не была уверена, как должен выглядеть сборочный цех, но могла сказать, что он важен. Указатели для робокаров испещряли пол, заворачивая в один шлюз за другим. Через открытые люки виднелись длинные ряды незнакомого оборудования, цилиндры, перевернутые конусы, огромные безликие кубы с предупреждающими надписями, поднимавшиеся выше головы полки были заваленные форсунками, насадками и розетками.
      Заканчивался коридор запечатанным люком. Исмэй снова взглянула на свои записи. Корабельный компьютер очевидно продолжал считать, что он продолжается, возможно, так оно и было, если пройти за барьер. ДОСТУП ПО ПРЕДЪЯВЛЕНИИ РАЗРЕШЕНИЯ было выведено желтым по красному. Исмэй подозревала, что маленькие мигающие лампочки на люке на самом деле являлись видеосенсорами.
      Она прошла по продольному коридору, следуя уклончивым указаниям куба Питак. Ей потребовалось больше времени, чем она ожидала... размеры просто поражали и Исмэй досадовала на себя за то, что никак не могла привыкнуть к этому. Она нашла сборочный цех "В" там, где указывалось на схеме Питак, и в этой стороны люк выглядел как обычный вход с надписью СКЛАД УТИЛЯ.
      По кораблю прозвучал тихий звон. Исмэй взглянула на часы. Чуть не опоздала, надо поторопиться, ведь она на противоположной стороне корабля от того места, которое уже считала домом. Больше не задумываясь над сравнением двух схем, она побежала к главной галерее по левому борту, назад по круговому центральному коридору, прыгнула в первый же пассажирский лифт и оказалась в столовой буквально за пару секунд до гонга.
      ***
      Здесь старшие лейтенанты занимали место во главе столов с лейтенантами и младшими лейтенантами. Исмэй не встречалась еще ни с кем из тех, кто сидел за ее столом. Они вежливо представились, и она попыталась запомнить имена и лица. Она мало говорила, только слушала, надеясь найти что-нибудь запоминающееся. Светловолосый младший лейтенант слева от нее имел царапину на левой руке. Конечно к тому времени, когда они снова встретятся, ранка может затянуться и исчезнуть. Лейтенанты казались немного напряженными, как будто боялись ее. Должно быть они слышали о трибунале. Но только ли это?
      - Старший лейтенант Сьюза, вы в самом деле встречались с адмиралом Серрано?
      Вопрос задал худой темноволосый младший лейтенант с зелеными глазами. На его именной планке значилось "Кастис".
      - Да, - ответила Исмэй.
      Кастис хотел еще что-то сказать, но светловолосый младший лейтенант толкнул его локтем, и тот закрыл рот. Последовало короткое молчание, во время которого Исмэй продолжала жевать. Уголком глаза она видела, что Кастис время от времени посматривает на нее. Наконец, он снова набрался мужества.
      - Вы знаете, что на борту служит ее внук... Барин Серрано...
      - Тоби! - осуждающе воскликнул светловолосый юноша.
      Исмэй не клюнула на приманку, но удивилась, случайно ли это или влияние Серрано послужило причиной назначения сюда молодого Серрано.
      - Если ешь молча, не сядешь в лужу, - заметил один из лейтенантов, сидевший дальше за столом.
      Исмэй подняла глаза как раз, чтобы заметить, как два лейтенанта переглянулись. Великолепно. Происходит нечто загадочное, что несомненно касается ее.
      Потеряв аппетит, Исмэй положила вилку.
      - Адмирал Серрано очень интересный человек.
      Она надеялась, что это был безопасный ответ. Судя по испуганным взглядам двух лейтенантов, возможно, нет.
      - Ситуация конечно была напряженная.
      Теперь все смотрели на нее. Год назад она наверное покраснела бы до ушей, но общественная суета вокруг трибунала помогла ей преодолеть этот недостаток. Исмэй улыбнулась:
      - Кто-нибудь из вас служил под командованием адмирала Серрано?
      - Нет, сэр, - ответил за всех лейтенант. - Но все Серрано одинаковы.
      Он старался говорить с превосходством того, кто знает какую-то тайну, но самодовольство испортило эффект. Исмэй точно знала то, чего не знал он, и впервые поняла, что ей это нравится.
      - Не думаю, что так можно утверждать, - сказала она, слегка наклонившись вперед. - Честно говоря, я служила под командованием обеих...
      На самом деле она служила под началом адмирала Серрано, находясь на другом корабле, и очень короткое время, но сейчас было не до тонкостей.
      - Адмирла Виды Серрано и командора Хэрис Серрано...
      Надо отметить, что все адмиралы и командоры Серрано могли бы занять целую палубу, выстроившись в ряд.
      - И считаю их разными личностями, - продолжила Исмэй. - И разница не только в звании.
      Пусть делают какие хотят заключения.
      - Но разве командор Серрано, Хэрис Серрано, не племянница адмирала?
      Исмэй позволила своим бровям взлететь вверх в ответ на такое неподобающее поведение.
      - Что именно вы хотите этим сказать?
      - Ну... знаете, они все друг за друга. Близкие родственники все-таки.
      Исмэй даже не представляла о существовании подобных предрассудков в отношении кого-то, кроме уроженцев колоний как она сама, или тех, кого завербовали на службу на других планетах. Семья Серрано была одной из правящих фамилий, которой принадлежала одно из четырнадцати военных подразделений, объединенных в Регулярную Космическую Службу Правления Семей.
      Исмэй закипела от гнева, когда бессознательно сравнила это колкое замечание с теми, которые ей самой приходилось выслушивать месяцы назад, даже годы, начиная с подготовительной школы Флота. Она всегда игнорировала их, считая результатом уязвленного самолюбия, зависти или моментного раздражения. Если те люди говорили серьезно... если существовало недовольство Серрано, и возможно еще кем-то из Первых Четырнадцати, кому-то следовало знать. Она не должна терять самообладания, надо поставить на место этого дерзкого юнца.
      Ее норов взбрыкнул, как новорожденный жеребенок на первой тренировке, и она обуздала его, надеясь, что глаза не выдали вспыхнувших чувств.
      - Думаю, что приобретя немного опыта, вы не будете ни думать, ни говорить о подобных вещах, лейтенант Каллисон, - произнесла Исмэй самым спокойным тоном, на какой была способна.
      Каллисон покраснел и опустил глаза. Кто-то хихикнул, но Исмэй не заметила кто. Разговор затух, и она притворилась, что доедает остатки ужина. Когда старший лейтенант постучал по стакану, привлекая всеобщее внимание, Исмэй почувствовала скорее облегчение, чем любопытство. Ей трудно было сосредоточиться на докладах дежурных и едва ни пропустила собственное представление. Она поднялась, мысленно шатаясь, если ни внешне, и кивнула лицам, которые казались бледными и темными пятнами.
      После ужина Исмэй как можно скорее ушла к себе. Она была недовольна своей реакцией при упоминании имени Серрано. И почему вообще это ее так задело? Обычно у нее не было проблем общения с незнакомыми.
      Думая об этом, Исмэй поняла, что не спала почти тридцать часов. Расписание транспортника отличалось от Коскайэско на целых полторы рабочих смены. Подобная разница во времени по счастью никогда слишком не беспокоила Исмэй. Одна ночь восстанавливала ее внутренние часы... но сейчас ей ужасно хотелось спать. Ее еще не назначили на дежурство, поэтому она позволила себе десять часов отдыха.
      Каюта была практически звуконепроницаемая, Исмэй слышала лишь глухие удары басов играющей у кого-то музыки, БУМ-бу-БУМ-БУМ снова и снова. Ей это не нравилось, но вряд ли помешает заснуть. Отключив дисплей состояния и вытянувшись на койке, Исмэй успела лишь подумать, вернутся ли кошмары, и провалилась в сон.
      Вынырнувший рядом Пели бросил в коридор газовую гранату. Голубая вспышка мелькнула в воздухе прямо над его головой, и он юркнул назад. Исмэй прижала кислородную маску к лицу, наблюдая через лицевой щиток шлема. Когда дым заволок все вокруг, сенсоры показали окрашенное в неестественные цвета изображение коридора с расплывающимися очертаниями. Она поползла, надеясь, что те, кто стрелял, не имели таких же шлемов. Они думали, что доберутся до склада раньше предателей, но ни один из младших не знал, сколько шлемов предположительно там хранилось.
      Впереди кто-то показался в пятне люка с оружием на готове. Исмэй не могла разглядеть черт, но благодаря повышенной чувствительности сенсоров шлема ясно услышала: "Надо убрать эту кучку маленьких прохвостов, тогда останется только Довир..."
      Она вскинула пистолет и выстрелила. Перекатывающаяся волнами розово-зеленая фигура исчезла, что-то влажное и теплое брызнуло Исмэй на руку. Она не обратила на это внимания и снова поползла через плотный жгучий туман, сосредоточившись на картинке шлема... зная, что позади ползут Пели и остальные... что где-то майор Довир собрал оставшихся верными Флоту офицеров...
      Туман поднялся разорванными лохмотьями... Исмэй увидела следы ожогов на переборках. На палубу она смотрела только по необходимости, чтобы не споткнуться, но все равно видела их. Груды старой перепачканной одежды, разбросанные там и сям. Она не будет думать об этом сейчас, не будет. Позже...
      Исмэй проснулась в поту с бешенно колотящимся сердцем. Позже. Позже было сейчас, когда ей больше ничего не угрожало. Она включила ночник и легла, уставившись в потолок. Это были не кучи одежды, она знала это уже тогда. Отец был прав, война везде безобразна. Плоть и кровь воняют одинаково как на городских улицах, по которым прошли повстанцы, так и на космическом корабле. И она сама присоединилась к тому зловонию, к тому уродству. Она и другие младшие офицеры с боем прокладывали себе путь на верхние палубы корабля к рубке, где раненый Довир занял капитанское кресло после смерти Хэрне. Довир, державший в руках собственные внутренности, смотрел на нее стеклянными глазами... его голос был еле слышен, когда из последних сил отдавал приказы...
      Исмэй заморгала, пытаясь не заплакать, но слезы все равно навернулись на глаза, хотя облегчения не принесли. Она почувствовала, как влажные скомканные простыни липнут к лоснящейся от холодного пота коже, и вспомнила, как тетя описывала менопаузу: когда просыпаешься весь в поту, а потом все тело холодеет, или что-то в этом роде. Исмэй заставила себя вернуться к реальности. Мысли о доме ей совсем не помогут.
      Судя по хронометру, она спала полных семь часов. Можно было попробовать еще подремать, но опыт подсказывал, что она больше не заснет, поэтому лучше принять душ. На корабле сейчас шла вторая половина третьей вахты и начинался рабочий день.
      В большой душевой никого не было. Исмэй встала под горячую струю, которая согрела ее и вместе с потом смыла страх. Проходя по коридору она услышала чей-то будильник. Не ее, свой она предусмотрительно отключила. Потом подальше еще один сигнал. Исмэй зашла к себе до того, как они замолкли, а когда снова вышла, два заспанных младших лейтенанта тащились в душ, и еще один лейтенант загибал ботфорт своего сапога, прислонившись к переборке.
      - Сэр! - произнесли они все, вытянувшись более менее прямо.
      Исмэй кивнула, почувствовав оживление от того, что рано поднялась, а чьи-то помощники еще бродят полусонные.
      Она не позволила себе останавливаться на этом. У нее была работа, не только выучить корабль, как приказала майор Питак, но еще и узнать, почему информация на кубе майора и записи в корабельном компьютере отличаются. Весь день, кроме коротких перерывов на завтрак и обед, Исмэй исправляла ошибки на обоих планах. Куб майора Питак в основном был правильным, кроме одного места в конце загибающегося крыла Т-1 на палубе 13, которое на корабельной схеме так же было отмечено неправильно. Люк заменила переборка, окрашенная пестрыми полосами. Пока Исмэй стояла, соображая, что могла бы означать яркая окраска, из ближайшего коридора появился главный старшина и почти бегом потрусил к ней.
      - Что вы... о, простите, сэр. Могу я помочь? Вы что-то ищите?
      От Исмэй не ускользнуло его напряжение... что-то явно происходило. Но пока это ее не касалось.
      - Старший лейтенант Сьюза, - представилась она. - Майор Питак приказала мне ознакомиться со всем кораблем к 8:00 27-го. Я думала, здесь должен быть вход на склад электроники.
      - А... майор Питак, - проговорил мужчина.
      Очевидно майор Питак была хорошо известна за пределами своей юрисдикции.
      - Ну, видите ли, сэр, корабельная база данных не учитывает реконструкций. Вход на склад электроники в эту сторону, - он указал. - Буду рад показать вам.
      - Спасибо, - поблагодарила Исмэй, а когда они пошли прочь, спросила. Эта переборка... Нас такому не учили, или...?
      Шея техника покраснела.
      - Это... одна из особенностей кораблей МТО, старший лейтенант. Они такие большие, понимаете... капитан разрешил использовать кое-какие неуставные обозначения, чтобы новичкам было легче ориентироваться.
      - Понимаю. Очень предусмотрительно... Я уже несколько раз заблудилась.
      Краснота на шее мужчины уменьшилась, а в голосе послышалось облегчение:
      - Многие теряются, старший лейтенант. Расцветка той переборки просто говорит, что указанного на схемах корабля, там больше нет... но люди на правильном пути, просто путь изменился.
      Главный старшина выделил интонацией слово "путь", как если бы оно было написано большими буквами. Исмэй поставила себе на заметку выяснить потом почему и последовала за ним к люку, обозначенному Склад электроники. Под официальным названием висела еще одна табличка:
      Оформите получение у старшего дежурного
      прежде чем выносить что-либо:
      это значит ВЫ!
      Исмэй поблагодарила своего провожатого и вошла внутрь. Помещение выглядело как обычный склад, такой же огромный, как и большинство в других крыльях. Полки с контейнерами, обозначенные цифрами, внизу корзины с наиболее часто используемыми частями. Лейтенант, с которым Исмэй еще не встречалась, вышел из-за стеллажей.
      - Шер, это ты... О, извините, сэр.
      Исмэй снова повторила свою историю и представилась. Лейтенанта звали Форрест. Он, казалось, с радостью был готов показать ей весь склад.
      - Я тут думала... Схемы корабельной базы данных показывают, что вход совсем в другом месте.
      - Его перенесли еще до меня, - ответил лейтенант. - Знаю... я сам заблудился, пытаясь найти это место, когда меня перевели из 14-ой. Мы делим этот склад с учебкой... для технических курсов всегда требуются какие-то детали. Поэтому они и переделали этот склад. Не думаю, что корабельная база обновляется достаточно часто, ведь это МТО. Хотя здесь важно знать, где находишься. Но знаете, как бывает, старший лейтенант, никого не интересует мнение джиги.
      Исмэй усмехнулась:
      - Это уж точно. И подозреваю, что мнение старшего лейтенанта тоже никому не интересно.
      По крайней мере, пока ни разразится мятеж и все другие ни погибнут. Но этому молодому парню с ясным взглядом и волосами цвета меди не довелось побывать в подобной ситуации.
      - Вы должно быть работаете с майором Питак, - сказал он и, увидев выражение лица Исмэй, рассмеялся. - Она всегда посылает новеньких обыскивать самые невероятные уголки корабля. Я никогда не был в ПСК, за что благодарен всем богам, отвечающим за распределение.
      - По крайней мере теперь я знаю, где находится вход. Мне лучше вернуться к своему списку.
      Исмэй была благодарна за годы тренировок по ориентации на открытых пространствах поместья, поэтому теперь у нее не было проблем найти обратный путь в отсек младших офицеров. Она даже успела освежиться, прежде чем занять свое место в столовой. После семичасового сна Исмэй уже могла с ясной головой участвовать в разговоре.
      Каллисон, ответственный лейтенант, специализировался в области окружающей среды. Лейтенант Партрайд работал в администрации, таких как он до сих пор называли бумажными червями, хотя бумагой они практически не пользовались. Из пяти младших лейтенантов за ее столом один работал в отделе проектирования и строительства корпуса, двое в системах вооружения, и по одному в медицинском обеспечении и информационных системах.
      Исмэй было интересно, участвовал ли кто-нибудь из них в сражении, но она не хотела спрашивать, так как считала, что достаточно напугала их прошлым вечером. Однако, Партрайд завел разговор, не спрашивая ее.
      - Было ли столкновение в системе Завьера вашим единственным боевым опытом, старший лейтенант Сьюза?
      Исмэй едва ни подавилась горохом.
      - Да.
      И точка.
      - Я даже никогда не служил на военном корабле, - продолжил Партрайд, окинув взглядом соседей. - Не думаю, что вообще кто-нибудь за этим столом служил. Меня сразу засунули в администрацию техобслуживания, и я прослужил на Кос пять лет.
      - Я служил на Разгроме, - сообщил один из младших лейтенантов. - Но мы только патрулировали.
      - Радуйтесь, - незадумываясь произнесла Исмэй.
      Теперь все смотрели на нее. Она ненавидела такие моменты, чувствуя себя одновременно молодой и старой.
      - Если старший лейтенант не желает говорить об этом, не настаивайте, вмешался старший лейтенант, сидевший за другим столом; Исмэй узнала того мужчину, которого встретила у турболифта. - В любом случае обед не время для кровавых историй.
      Он подмигнул Исмэй, и та усмехнулась против своей воли.
      - Верно, - сказала она, обращаясь своему столу. - Это не тема для разговора за едой.
      Или с незнакомцами, подумала она про себя, только теперь понимая, почему ветераны всегда старались держаться вместе и уходили куда-нибудь подальше, почему замолкали, когда она и другие младшие пытались подслушать их разговоры.
      - У кого-нибудь из вас есть опыт? - Исмэй удивилась выразительности собственного голоса, какую слышала только у старших и более опытных офицеров.
      Головы за столом отрицательно закачались.
      - Что ж, тогда больше не будем заводить разговор на эту тему за столом, - Исмэй надеялась, что улыбка смягчит обстановку. - Зинтнер, вы в ПСК. Это было вашей специализацией в Академии?
      - Да, сэр.
      Зинтнер, которая должна была встать на носочки, чтобы дотянуться до минимума предъявляемого к росту, чуть ни подпрыгнула на месте:
      - Моя семья работает на корабельных верфях вечность... долгое время во всяком случае. Я хотела работать на военных стапелях... там хорошие возможности.
      - И это ваше первое место службы?
      - Да, сэр. Это здорово. Вы уже встречались с майором Питак... она так много знает... и нам приходится работать со всем, так как кораблей очень много.
      - Ммм. Я занималась технологией телеметрии, поэтому мало знаю о ПСК. Надеюсь, вы многому меня научите.
      - Я, сэр? Сомневаюсь... майор поставила меня работать над техническими руководствами. Она скорей всего прикажет главному мастеру Сивару заняться вами.
      Прямое отрицание прозвучало грубо, но младший лейтенант выглядела такой растерянной и дрожащей, что вряд ли хотела нагрубить. Она была просто поглощена тем, что делала. Исмэй поняла это и повернулась к лейтенанту. Каллисон с удовольствием готов был обсудить менее отвратительный процесс выживания экипажа, и просто искрился забавными случаями и анекдотами. Исмэй не слышала, чтобы несколько яиц насекомых, занесенных с грязью на чьих-то ботинках, могли причинить серьезные проблемы, но очевидно так и произошло на каком-то корабле. Эта история заставила Партрайда рассказать о безымянном младшем лейтенанте, который переставил несколько цифр в базе данных, что стало причиной огромного завышения оценки корабля... все были повышены в званиии в десять раз, таким образом на корабле, судя по записям в компьютере, служили только офицеры, а капитан по чину оказался выше командующего сектором.
      Одним из многих отличий от дома, которым наслаждалась Исмэй, было то, что они могли говорить о своих делах за столом. На Алтиплано ничего, что относилось к чьей-либо работе, не могло обсуждаться во время еды, даже если все находившиеся в комнате работали вместе. Для нее поначалу было неестественно, что здесь переплетались разговоры на самые разные темы.
      ***
      - Готовы к моему экзамену? - спросила майор Питак, когда Исмэй явилась утром на службу.
      - Да, сэр, - ответила та. - Но у меня есть вопрос.
      - Давайте.
      - Почему схемы базы данных корабля не соответствуют реальности или вашим схемам?
      - Отлично. Сколько несоответствий вы обнаружили?
      Исмэй заморгала удивленно. Она не ожидала подобной реакции, но начала описывать расхождения от носовой части до кормы. Питак слушала без комментариев и, когда Исмэй замолчала, сделала пометку в своем блокноте.
      - Полагаю, вы нашли все. Хорошая работа. Вы спросили, почему существуют подобные несоответствия, но это не тот вопрос, на который я могу ответить. Подозреваю, это новые подпрограммы искусственного интеллекта, которые защищают информацию, считающуюся особо важной. Компьютерный сбой другими словами. Хотя нам никак не удается убедить программистов Флота, что это большая проблема. Они считают, что конструкция после спуска не меняется... что возможно правда для большинства корпусов.
      Исмэй обдумала услышанное:
      - Значит, вы создаете новые информкубы, когда меняете конструкцию.
      - Верно. Вообще-то мы можем изменить данные и в главной системе на какое-то время... обычно через час она "излечивает" себя и исправляет то, что считает ошибкой ввода информации.
      - Но в двух местах ваш информкуб так же не соответствовал реальности.
      Питак усмехнулась.
      - Я дала вам старый информкуб, старший лейтенант, чтобы посмотреть, будете ли вы на самом деле сверять информацию. Глупые возвращаются назад озадаченными, и начинают жаловаться, что не могут найти дорогу по схемам корабля. Умные проверяют одно-два месторасположения, а потом приносят список несоответствий между моим кубом и схемами в базе данных. Хорошие, честные офицеры, которые не боятся работы, делают то, что сделали вы, проверяют все. Это то, что я требую от своих подчиненных... Люди, которые пренебрегают деталями в ПСК, способны уничтожить корабль, а мы здесь наоборот, чтобы спасать их.
      - Да... сэр.
      Исмэй подумала, это довольно продуктивный способ отделить ленивых и беспечных от усердных и внимательных, но ей было интересно, какие еще уловки майора Питак ждут ее. Наверняка, это будет на экзамене.
      - Спасибо, сэр, за объяснение.
      Питак странно посмотрела на нее:
      - Спасибо, что прошли тест, старший лейтенант... Или вы этого еще не поняли?
      Исмэй не поняла и теперь почувствовала себя дурой.
      - Нет, сэр.
      Глупая. Неуклюжая... Она надеялась, что ее покрасневшие уши не светятся под волосами.
      - Бесхитростное мышление, может быть, или... конечно, вы пришлая, проговорила задумчиво майор.
      - Пришлая?
      Исмэй еще никогда не слышала такого обозначения, и звучало оно уничижительно.
      - Извините. На судах МТО развился собственный профессиональный жаргон... почти что диалект, хотя мы пытаемся поменьше им пользоваться. Это значит "прибывший с планеты", официальный термин... тот, кто на некоторое время отправляется работать в глубокий космос из гравитационного колодца... с планеты, или кто-то из младшего состава, если можете сказать в чем здесь разница. Никто не ждет, что пришлый сразу уловит все нюансы социальной структуры Флота. С чего вы начинали, Сьюза?
      - С подготовительной школы Академии.
      Исмэй подумала о тех годах, когда ей приходилось привыкать к жизни во Флоте: два в подготовительной школе, четыре в Академии, срок стажировки в качестве младшего лейтенанта, два места службы лейтенантом. Если она до сих пор не привыкла, то привыкнет ли когда-нибудь вообще? Исмэй думала, что уже адаптировалась. В ее характеристиках всегда говорилось, что она спокойна, вежлива и учтива. Что она делает не так, кроме участия в мятеже конечно?
      - Хмм. Технические детали по большему счету, - Питак довольно долго смотрела на Исмэй. - Знаете, Сьюза, у нас техников репутация тех, кто немного зашорен в некоторых вещах. Я не удивлюсь, если и вы тоже. Но меня это не беспокоит, а здесь у вас не будет таких проблем, как на крейсере. Но так как вы не из семьи Флота, вам стоило бы открыть свои сенсоры пошире. Просто предложение... не приказ.
      - Да, сэр, - ответила Исмэй немного ошеломленно.
      Что она делает не так? Что настолько бросается в глаза? Исмэй знала, что акцента у нее больше нет, она очень старалась избавиться от него... Но майор Питак перешла к своим диаграммам.
      - Чтобы достичь уровня необходимого для ПСК, вам придется проработать пару коротких курсов. Сейчас у нас только незначительный ремонт конвоя... мы закончим еще до того, как вы изучите ленты, а вот потом будете нам очень полезны. Как у вас с инструментами? Когда-нибудь занимались отливкой металла? Керамикой или штамповкой?
      - Нет, сэр.
      - Ммм. Ладно. Возьмите эти ленты, идите в учебку и просмотрите столько раз, сколько понадобится. Потом возвращайтесь сюда и я проведу инструктаж. Вам надо узнать, как процесс должен работать, прежде чем наблюдать за ним.
      В этом был смысл, и Исмэй никогда не возражала против учебы.
      - Да, сэр, - сказала она, принимая стопку лент.
      - Мы возможно отправимся раньше, чем вы закончите, поэтому не спешите, время у вас есть, - Питак покачала головой. - Извините... вы от природы тщательны... мне не нужно продупреждать вас, что следует не просто просмотреть материалы.
      - Сэр.
      Исмэй вышла с очень смешанными чувствами. С одной стороны она чувствовала себя расстроенной и раздраженной, а с другой - спокойной и уверенной.
      ***
      Составить расписание посещения учебной части оказалось труднее, чем думала Исмэй. Ответственные за распределение объяснили:
      - МТО нуждается в гораздо большем количестве специалистов, чем любой другой корабль. Нам приходится быть в курсе всего, старого и нового, и местных инноваций. Персонал должен постоянно повышать квалификацию. Остальной Флот только думает, что тренируется прогоняя одни и те же предсказуемые упражнения столько, сколько им нужно. Но мы найдем для вас время, старший лейтенант, не беспокойтесь. Майор Питак знает ситуацию и не будет винить вас.
      Однако прошло три дня, прежде чем Исмэй получила доступ в учебку и то лишь в третью смену.
      - У вас есть то же но на кубе? - спросила она.
      Дежурный просмотрел список лент.
      - Да, но это специфический и углубленный материал, старший лейтенант, а у нас сейчас лишь основы. Промежуточные разделы все на руках... даже просрочены.
      - Я возьму основы, - сказала Исмэй. - Для начала сойдет.
      Она взяла кубы и отдала свой список. Вернувшись в каюту, она вставила первый куб и уже через час была рада, что не сразу попала в учебку. Закончив с первым уровнем, она откинулась назад, зажмурив уставшие глаза, и поняла, что должна продолжать маленькими порциями.
      Было уже почти время обеда, но Исмэй не хотела есть, чувствуя себя уставшей и выдохшейся. Что ей было нужно, так это хорошая физическая нагрузка. Переодевшись в шорты и спортивные туфли, она направилась в тренажерный зал младших офицеров, указанный на этот раз одинаково на схемах базы данных корабля и кубе майора Питак.
      Кроме размера, в остальном зал был таким же, как те, что Исмэй видела на других кораблях. Ряды тренажеров для разработки разных групп мышц, закрытые кабины для парных игр на маленьких кортах, большие открытые залы с матами для акробатики и рукопашного боя. Полдюжины младших офицеров занимались на различных машинах, двое тренировались на матах. Исмэй проверила график. В это время только несколько тренажеров были зарезервированы, так что она могло пользоваться почти всеми. Исмэй миновала велотренажеры и направилась к дорожкам, на которых можно было симулировать, например, прогулку по снегу. У нее не было желания ходить по снегу, она знала, что это такое, но лучше это, чем притворяться, что скачешь на лошади, когда под тобой механизм из поршней и рычагов.
      Она только начала работать на кардиотренажере, когда кто-то позвал ее по имени. Оглянувшись, она увидела одного из младших лейтенантов, сидевших за ее столом... Кастис? Нет, Деттин, светловолосый с царапиной, которая уже зажила.
      - Я тут подумал, не могли бы вы рассказать нашей тактической группе о сражении у Завьера, - спросил он. - Не обязательно вашу роль, хотя конечно нам бы хотелось услышать и это, но можно просто о битве, как вы видели ее в целом.
      - Я не видела битвы в целом, - сказала Исмэй. - Мы опоздали, как вы могли слышать.
      - Опоздали? - юноша нахмурил брови.
      Неужели он на самом деле ничего не знал?
      - Кораблем, на котором я служила, командовала...
      Было невообразимо трудно произнести слово "предатель" особенно перед этим юношей.
      - Капитан Хэрне покинула Завьер до начала сражения, - закончила Исмэй, не зная, почему сказала именно так, ведь ей было плевать на репутацию капитана Хэрне. - Только после...
      Еще одно трудное слово "мятеж", но на этот раз она произнесла его.
      - Только после мятежа, когда все старшие офицеры погибли, я вернула корабль назад.
      Она не ожидала увидеть на лице юноши подобного выражения, как будто он только что понял, что невозможные мечты сбываются.
      - Вы... Это как в Серебряных звездах.
      - Серебряных звездах?
      - Ну, знаете... серия приключенческих игр.
      Потрясение подчистую стерло самоконтроль Исмэй.
      - Это не было похоже на приключенческую игру!
      Юноша, казалось, даже не обратил внимания на ее тон.
      - Нет, но в восьмой серии, когда молодой лорд должен сразиться со злобным принцем, а потом повести корабли в битву...
      - Это не игра, - жестко сказала Исмэй, но уже с меньшим жаром. - Людей убивают по-настоящему.
      - Я знаю, - с досадой проговорил Деттин. - Но в игре...
      - Извините, - сказала Исмэй. - Я не играю в игры.
      Только сражаюсь в настоящих войнах, хотела сказать она, но промолчала.
      - Но вы поговорите с нашей тактической группой?
      Исмэй задумалась. Возможно, она могла бы объяснить разницу между игрой и реальностью.
      - Да. Но сначала надо проверить мое расписание. Когда у вас занятия?
      - Каждые десять дней. Но мы можем сдвинуть время, если надо.
      - Я посмотрю. А теперь мне надо закончить тренировку.
      Юноша отошел, и Исмэй работала, пока ни почувствовала, что освободилась не только от напряжения учебы, но и от беспричинной злости, которая нахлынула, когда ее сравнили с героем игры. Остыв, она начала думать, стоило ли так быстро соглашаться... даже если ее расписание не согласовывалось по времени. Следует ли говорить с группой младших лейтенантов о деле у Завьера? Если она не будет распространяться о своей роли и расскажет, как Хэрис Серрано сдержала превосходящие силы противника, какой может быть вред?
      Глава девятая
      Гадая, с кем можно было бы проконсультироваться, Исмэй вспомнила, что должна назначить встречу с адмиралом Доссайнэлом. Сейчас, пока она работала над основами, время было идеальным. Она связалась с помощником командора Атарина и через час получила ответ, что адмирал ждет ее в 13:30. Таким образом в 13:15 Исмэй уже была в офисе адмирала, куда как раз в это время командор Атарин принес груду кубов.
      - Как Проектирование и строительство, старший лейтенант?
      - Очень интересно, сэр. Майор Питак приказала мне изучить несколько курсов, так как у меня нет опыта.
      - Хорошо. Майор серьезно подходит к делу. Она уже дала вам тест?
      - Перво-наперво, сэр.
      - А, - командор приподнял и снова опустил брови. - Что ж, должно быть вы прошли, иначе я бы узнал. Молодец. Как справляетесь в столовой младших? Все в порядке?
      - Да, сэр, - ответила Исмэй.
      - Этот корабль такой большой, никто из нас не знает всех, находящихся на борту. Иногда прибывших с небольших судов это выбивает из колеи. Если у вас есть определенные интересы, можете взглянуть на перечень групп отдыха и развлечений. Мы поощряем людей поддерживать знакомства за пределами их рабочих мест... даже с командным составом.
      - Сэр, тактическая группа младших офицеров попросила меня обсудить дело у Завьера.
      - О? Что ж, не совсем то, что я имел ввиду, но для начала... Они сами проявили инициативу... Кто просил?
      - Младший лейтенант Деттин, сэр.
      - Ммм... Я знаю Деттина. Но уверен, они все слышали что-то о Завьере и теперь очень хотят знать больше. Надо бы зайти...
      Это было угрозой, предупреждением или просто интересом?
      - А... адмирал ждет.
      Адмирал Доссайнэл оказался высоким с грубыми чертами лица и большими руками, которые в данный момент переставляли вещи на столе. В остальном он казался более расслабленным, чем капитан Хакин, и гораздо доброжелательнее.
      - Я ознакомился с заключением Комиссии и вашим делом, старший лейтенант Сьюза... и хотя могу понять их отношение к вашим решениям, лично его не разделяю. Я не сомневаюсь в вашей преданности Правлению Семей.
      - Спасибо, сэр.
      - Благодарность не обязательна, старший лейтенант. Необходимо выкурить всех предателей, и мы это сделаем. Гарривэй и его отряды не последние, но мы должны сохранить доверие, иначе не сможем выстоять по одиночке.
      Адмирал замолчал, но Исмэй не знала, что требуется сказать в данном случае, и он продолжил, но уже менее мрачным тоном:
      - Как я понимаю, вы с майором Питак поладили... и командором Севеч?
      - Я совсем недавно познакомилась с ним, сэр, - сказала Исмэй.
      Глава подразделения Проектирование и строительство корпуса только раз перекинулся с ней парой фраз. Он, казалось, был еще больше занят, чем майор Питак.
      - Уверен, вы уже слышали это и раньше, но должен сказать, обычно лейтенанты не получают сюда назначение, не прослушав предварительно один из углубленных технических курсов. Вам вероятно понадобится изучить несколько самостоятельно...
      - Я уже записалась на один, сэр.
      - Хорошо. Вы конечно схватываете на лету, но ремонту крупного машиностроения учатся всю жизнь, - адмирал взглянул на свой дисплей. - Вижу, вы недавно были в отпуске на своей планете. Как ваша семья отреагировала на общественную шумиху?
      Исмэй попыталась придумать более тактичный ответ.
      - Они... зашли очень далеко, сэр.
      - А? О, предположу, вы имеете ввиду орден?
      Конечно же это было в ее деле.
      - Да, сэр.
      - Но это правительство, а не ваша семья... У вас ведь... отец, мачеха, сводные братья?
      - Да, сэр. А так же тети, дяди, двоюродные братья и сестры... большой клан, сэр.
      - Они одобрили то, что вы поступили на службу во Флот?
      Теплые карие глаза внимательно смотрели на нее.
      - Не... совсем, сэр. Сначала нет. Теперь да.
      - У нас больше нет офицеров с вашей планеты. Последний был примерно тридцать лет назад.
      - Мелук Залоси, да, сэр.
      Залоси были слугами Корков, которые когда-то являлись одной из политических фракций. Мелук, как говорили, был незаконным сыном трибуна Корка и стражника Залоси, и его отдали на воспитание дальнему родственнику Залоси. Доказательством были густые брови Мелука, отличительный признак рода Корков. А когда он подал заявку на вступительные экзамены во Флот, это казалось лучшим решением для всех. Мелука не спрашивали. Он был Залоси и шел туда, куда Корки говорили ему идти.
      - Интересно, - продолжил адмирал Доссайнэл, прервав ее размышления, почему так мало? Алтиплано, насколько я понимаю, сельскохозяйственный мир. Обычно с таких планет у нас мало рекрутов, но не настолько.
      - Это не обычный селькохозяйственный мир, сэр, - Исмэй запнулась, решая, сколько рассказать.
      Адмирал мог бы получить нужную ему информацию, если бы захотел.
      - И почему же? - спросил он.
      Возможно, он хотел услышать ее мнение, а не аналитиков Флота.
      - Отсутствие свободнорожденных, - кратко сказала Исмэй.
      Все другие причины вытекали из этой: контролируемая рождаемость, отсутствие перенаселения, когда многие ищут лучшей жизни за пределами планеты. Только на этом условии переселенцам давалось разрешение на проживание; если они уже имели детей, то были вынуждены соглашаться на преждевременную стерилизацию.
      - Но ваша семья... Сколько у вас братьев?
      - Два, сэр. Но это сыновья второй жены моего отца по ее разрешению.
      Исмэй не упомянула того, о чем он возможно догадывался, что ограничение рождаемости больше касалось других семей. Ее отец мог иметь еще наследников, но отдал свое право Санни, которая хотела много детей.
      - Понимаю. И каково их отношение к омоложению?
      Исмэй заколебалась.
      - Я... знаю только точку зрения отца и дяди. Они озабочены влиянием омоложения на численность населения, хотя конкурентноспособность увеличивающегося опыта считают положительной стороной.
      - Ммм. Значит, высший военный состав Алтиплано не прошел омоложения?
      - Нет, сэр.
      - Есть какое-нибудь недовольство Семьями по этому поводу?
      Исмэй почувствовала себя неуютно, но ответила со всей честностью:
      - Нет, сэр, никакого. Алтиплано независимый мир, адмиралу без сомнений известно, что у нас нет представителя в Совете, чья политика оказывает на нас влияние только касательно торгового законодательства.
      - Были волнения, особенно после сообщения о беспорядках на Пэтчкок, заметил адмирал. - Сейчас против омоложения выступает сильная политическая партия, заявляющая, что богатые старики будут эксплуатировать бедных, которые не смогут позволить себе омоложение.
      - Не думаю, что кто-то на Алтиплано считает, что Семьи его эксплуатируют, - заметила Исмэй. - Может иногда обвиняют в этом друг друга...
      Более, чем иногда, но она не понимала, как ее ограниченные знания о местной политике Алтиплано могут разъяснить ситуацию. Она не высказала вслух первую мысль, пришедшую ей в голову, что любой силе, попытающейся эксплуатировать Алтиплано, пришлось бы забыть о других делах.
      - Рад это слышать, - сказал адмирал. - Мы еще будем встречаться... обычно офицеры 14-ой собираются вместе. Командор Атарин известит вас о следующей встрече.
      - Да, сэр, спасибо.
      Первое, что сделала Исмэй, вернувшись от адмирала, это вывела диаграмму командной структуры на МТО. Она думала, что поняла кто перед кем в чем отчитывается... но несколько вещей, которые сказал адмирал, смутили ее.
      Несколько часов спустя ее замешательство ослабло лишь слегка, но она удовлетворила свой интерес. За несколькими исключениями (список которых возглявляли МТО) суда Флота имели простую командную структуру: капитан самый главный и дальше ранг за рангом от офицеров до рядовых. Команда флагмана не подчинялась на прямую адмиралу, находившемуся на борту; все приказы должны были проходить через капитана.
      Но размер новых МТО подвинул Флот рассматривать их как мобильные базы. Чтобы не отправлять персонал в другие места для повышения квалификации, было решено перенести их на борт Коскайэско, что повлекло за собой необходимость в большем количестве персонала. Таким образом на Коскайэско образовалась многоструктурная система командования, каждую ветвь которой возглавлял адмирал, и эти ветви пользовались одним и тем же оборудованием, даже одними и теми же специалистами, но для разных целей. Если бы Флоту понадобилось место сбора остатков после сражений, то лучшего места и придумать было нельзя.
      Исмэй нашла информацию о таких обломках в файлах. Например, цех выплавки особых материалов должен был пополнять материально-производственный запас 14-ой судоремонтной верфи, а так же служить высшим техническим курсам как практический пример изготовления подобных материалов; и исследовательская лаборатория особых материалов, где самые видные ученые пытались изобрести новые сплавы с причудливыми свойствами.
      На первой же дислокации произошло крупное столкновение 14-ой судоремонтной верфи, которая нуждалась в большом арсенале кристалло-связующих деталей, необходимых для ремонта, с двумя другими подразделениями, настаивавшими, что им необходим гарантированный минимум доступа к оборудованию, чтобы выполнять свою работу.
      Прения росли, пока дело ни дошло до адмиралов. Как выразилась Питак, "их заперли в комнате спорить и ругаться, пока кто-нибудь один ни одержит верх". Решение (компромисс, достигнутый адмиралами, который вспоминали крепким словом до сих пор) никого не удовлетворяло, но на это и был расчет, что жалобы только ухудшат ситуацию.
      Даже традиционное разделение между командой корабля и его пассажирами исчезло. Хотя теоретически капитан Хакин имел всю полноту власти касательно безопасности на борту и поддержания рабочего состояния, персонал 14-ой судоремонтной верфи в несколько раз превышал численность команды. Когда предыдущий командующий верфи захотел установить "кормовую трубу" между крыльями Т-3 и Т-4, чтобы соединить боковые стыковочные платформы, то просто сделал это. Исмэй наткнулась на гневное письмо тогдашнего капитана к адмиралу, возглавлявшему 14-ую судоремонтную верфь, и директиву из Центра о том, что спорная труба останется на месте, после этого капитан получил перевод.
      Не удивительно, что конструкция корабля не соответствовала компьютерным данным, и приходилось постоянно обновлять кубы, чтобы быть в курсе изменений!
      Отставив в сторону команду корабля, командная цепочка выглядела скорее как дерево. Старшим капитана Хакина был адмирал Горач, командующий этим крылом, который в свою очередь подчинялся командующему сектором 14 адмиралу Фоксуорту. Однако, адмирал Доссайнэл докладывал непосредственно командующему, который отвечал за все материально-техническое обеспечение в секторе. Адмирал Ливади возглавлял здесь учебно-тренировочный корпус и вообще не подчинялся командующему сектором, так как штаб-квартира Флота контролировала все учебно-тренировочные программы вот уже шестьдесят лет. Так же медицинская часть имела собственную цепочку подчинения, возглавляемую адмиралом медицинского управления и здравоохранения Босси.
      Ее отец никогда бы не потерпел подобной неразберихи. На Алтиплано, военная медицинская служба подчинялась только действующему командованию. "Да, именно поэтому ему удалось скрыть твою травму, - напомнила память. Никто не мог спорить с героем войны..." Несправедливо, Исмэй даже не была уверена, что находилась в военном госпитале. Но она не собиралась думать над этим.
      Наконец, разобравшись в командной структуре МТО, она убрала дисплей и теперь могла приготовиться к выступлению перед группой, встреча которой была назначена через два дня.
      ***
      Личный состав Коскайэско по численности мог сравниться с населением маленького городка или большой орбитальной станции, из одних только офицеров получилась бы целая команда обычного корабля. Исмэй знала об этом, но когда увидела сколько младших лейтенантов втиснулось в лекционный зал и сколько еще толпилось у входов, до конца осознала значение цифр.
      - Вы определенно не все входите в тактическую группу, - сказала она младшему лейтенанту Деттину, который вызвался представить ее.
      - Нет, сэр, но другие тоже захотели прийти. Придется выдворить некоторых посторонних, а то уже свободного места нет...
      Исмэй это видела. Все места были заняты давным-давно; младшие лейтенанты теснились на полу впереди, сидели в проходах, на галерке и на выходе была давка.
      Она наблюдала, как Деттин безуспешно пытается вытолкать лишних желающих, и поняла, что должна была сообщить кому-нибудь из старших об этой встрече... если бы могла предположить, что слушателей будет больше дюжины младших лейтенантов. Деттин здесь был совсем ни при чем, это ее обязанность. Поэтому Исмэй подошла к микрофону и сказала:
      - Извините.
      Повисла тишина, все разговоры оборвались полуслове.
      - Сколько здесь постоянных членов тактической группы?
      Поднялось несколько рук, примерно столько, сколько она и ожидала.
      - Эта встреча была назначена только для них, - продолжила Исмэй. Такая толпа не может находиться в одном помещении. Это небезопасно. Тем из вас, кто не является членом группы, придется покинуть зал. Только тогда мы посмотрим, сколько еще человек может здесь разместиться.
      Раздались глухие реплики протестов, но они были младшими лейтенантами, а она старшим, поэтому неловко толкаясь, те, кто теснился в проходах, начали подниматься. Расположившиеся впереди ждали, возможно надеясь, что она передумает, но Исмэй неумолимо смотрела на них. Медленнее, чем было необходимо, они поднялись и пошли на выход. Исмэй слышала растущий гул голосов в галерее. Теперь уже некоторые, занимавшиеся кресла, поднялись, а некоторые сидели как приклеенные. Она надеялась, что все они из тактической группы.
      - Младший лейтенант Деттин, - обратилась Исмэй к слегка обескураженному юноше. - Убедитесь, что все члены группы заняли места. Вы знаете их всех, не так ли?
      - Да, сэр.
      - Когда они рассядутся, и если все согласятся, я не возражаю, чтобы были заняты свободные кресла. Но не больше.
      - Сэр, - Деттин огляделся, шевеля губами, как будто перечислял список. - Все здесь, кроме двоих... они должны быть снаружи.
      - Позовите их.
      Юноша направился по проходу, запруженному выходящими, к дверям и позвал там кого-то. Несколько младших лейтенантов столпились у входа, наконец еще двое растолкали их, чтобы войти внутрь. Осталось два десятка свободных мест, как посчитала Исмэй. Ей хотелось бы знать справедливый способ занять их, но было уже слишком поздно. Быстрее, чем вышли, младшие лейтенанты заняли кресла.
      Деттин представил Исмэй высоким от волнения голосом. Свет потускнел, кроме прожектора, освещавшего трибуну. Напряженные, жаждущие молодые лица превратились в смутные очертания, светились только глаза и зубы. Исмэй не ожидала подобного столпотворения, но после неодобрительных взглядов офицеров трибунала и Комиссии, не собиралась теряться в небольшом пятне света.
      Она подготовила куб с информацией, которую представляли на суде: проекция системы Завьера, расположение кораблей Флота, военных и гражданских судов планеты, число и вооружение захватчиков. Исмэй столько раз просматривала эти данные со своим защитником для Следственной Комиссии и трибунала, что во сне могла бы объяснить, насколько противник превосходил Серрано по мощи даже до предательства Хэрне.
      Когда она подняла первый дисплей, легкий вздох пробежал по зале. Пока Исмэй описывала знакомые события, стояла абсолютная тишина. Что-то она знала только из докладов и прямо сказала об этом. Но события были настолько захватывающи, что никто, казалось, не обратил на это внимания. Вторжение Доброты, два движущихся параллельно вражеских корабля... возможно новая тактика, а может просто сбой системы. Никто не знал точно. Успешная атака на эти корабли, повреждение одного штурмовика, результативное нападение разведчика, посланного устроить засаду. Долгое и опасное наступление врага к Завьеру, потеря космической станции, разрушение городов на планете.
      - Всего лишь пожары, - пробормотал кто-то.
      Исмэй замолчала на мгновение и в аудитории повисла напряженная тишина. Она не видела из-за ослепляющего света прожектора, кто это сказал.
      - Всего лишь пожары... Кто-то думает, что пожары были единственной проблемой? Позвольте показать вам видео...
      Исмэй переключила кубы. Теперь на одной половине экрана засветилось изображение бывшей столицы Завьера, какой она была: маленький город с широкими улицами и низкими каменными зданиями, садами и тенистыми парками. Это все, что осталось о ней в базе данных Флота, остальные записи были уничтожены вместе с городом. А на другой половине экрана были лишь руины, обгоревшие останки деревьев, колонны дыма, поднимающиеся к небу, и разведывательный отряд Флота в защитных костюмах. Видеодатчик жужжал, реагируя на тела людей и животных, среди которых Исмэй узнала мертвую лошадь.
      - Все население центральных районов, - проговорила она, - постигла та же участь. Огонь уничтожил практически все поселения, миллионы гектаров пастбищ и полей. "Пожары" должны были уничтожить практически все живое для солдат Доброты. Только через три-пять лет там могло бы что-то вырасти. А что тем временем делать выжившим?
      - Но разве не всех убили? - спросил кто-то.
      - Нет, благодаря предусмотрительности командора Серрано и их собственному правительству. Большая часть населения выжила в отдаленных районах, в пещерах, как я слышала, но их экономика разрушена до основания. Понадобится не одно поколение, чтобы только оправиться от потерь.
      Исмэй ясно представляла себе этот процесс. Алтиплано пострадала практически так же во время целого ряда войн, последовавших за гибелью Основателей. Годы голода, пока ни восстановили сельское хозяйство. А годы после этого, когда просто быть сытым уже стало недостаточно. Находясь так далеко, они не могли ждать большой помощи от Семей, когда новый кризис разорвал общество.
      Снова тишина, но на этот раз с другим оттенком.
      - Давайте начнем с ситуации, с которой сначала столкнулась командор Серрано, - Исмэй снова вернулась к изображению системы Завьера. - Завьер подвергался нападениям последние несколько лет со стороны своего рода вольных пиратов. Они угрожали орбитальной станции, которая не раз получала повреждения во время нападений. Защита Завьера включала устаревшие, недоукомплектованные корабли класса "Стрекоза", из которых в момент вторжения боеспособным оказался только один. Остальные были разобраны на запчасти для поддержания этого одного. Завьер не являлся трансфером для людей, продукты производства: семя крупных животных, ова и замороженные эмбрионы, - перевозились в основном на частных судах местных владельцев. Почти вся горнодобывающая промышленность работала только на строительство городской инфраструктуры Завьера.
      Исмэй не знала ничего из этого, пока ни прочитала краткий доклад Хэрис Серрано, хотя скорее лаконичный, чем краткий, если быть точным. Ей было легко понять его, так как Завьер и Алтиплано имели много общего.
      - Правительство наняло командора Серрано, служившую тогда гражданским капитаном на частной яхте, хотя и отлично вооруженной, защищать планету как раз против таких вот пиратов. Как можно предположить, - Исмэй позволила себе легкую улыбку, - у ничего не подозревающих пиратов не было ни шанса.
      - Какое это было судно? - спросили с задних рядов.
      - Согласно сканерам, это был пиратский рейдер этаров, - Исмэй вывела данные на экран. - Командор Серрано предугадала его курс и приготовила для них сюрприз.
      - Но это была не вся битва, не так ли? Один вшивый маленький рейдер?
      - Нет, конечно, - Исмэй показала теперь схему расположения Завьера относительно Доброты и территории Семей. - Сканеры командора Серрано зарегистрировали в системе еще один корабль, который похоже был наблюдателем. Она заподозрила, что пират мог быть просто пробным камешком полномасштабного вторжения, и сообщила об этом в ближайшую штаб-квартиру Флота.
      - И получила кучку предателей, - послышалось бормотание из середины.
      - Не "кучку", - возразила Исмэй. - Большинство офицеров и команды всех трех кораблей остались верны Флоту, иначе все обернулось бы по-другому. Флот выслал небольшой отряд под командованием Дэкана Гарривэя, два патрульных судна и один крейсер. Оказалось, что капитаны всех трех кораблей сотрудничали с Добротой, но это не значит, что и все остальные тоже.
      - Сколько именно было предателей, и откуда нам знать, что выявили всех?
      - Я не знаю ответа ни на первый, ни на второй вопрос, - честно призналась Исмэй. - Кто-то погиб почти в самом начале и теперь невозможно установить, кто работал на врага, а кто нет. Существует вероятность, хотя и малая, что кто-то из предателей не проявил себя во время сражения. По последней оценке от пяти до десяти процентов команды на каждом корабле оказались на службе у Доброты, сюда входят и офицеры и рядовые.
      Исмэй видела лица молодых офицеров, когда они подсчитывали, сколько это составило бы от количества находящихся в аудитории.
      - Естественно большинство из них занимали старшие ключевые посты. Пять младших лейтенантов не нанесут такого урона, как один капитан и один старший техник телеметрии. Проблема Доброты, как я понимаю, состояла в том, что подобное вторжение в систему Завьера требовало, чтобы их внедренные агенты обнаружили себя... это был большой риск, что надо сказать, и стало их гибелью.
      Исмэй пропустила до сих пор засекреченные методы, с помощью которых Котсудас узнал о заговоре.
      - Командору Серрано пришлось выступить против Гарривэя, чтобы помешать уничтожить орбитальную станцию Завьера, ей нужны были корабли для защиты от грядущего вторжения. Это означало, что она должна была отстранить Гарривэя и других капитанов-предателей от командования и объединить оставшихся верными Флоту офицеров.
      - Ну, так это ж племянница адмирала Серрано, - заметил кто-то. - Ей стоило только сказать...
      Исмэй чуть ни усмехнулась. Неужели она сама когда-то была такой наивной, даже до поступления во Флот?
      - Командор Серрано, вспомните, была гражданским лицом, чья отставка наделала много шуму. Существовали доказательства того, что командующий Гарривэй неоднократно выказывал беспокойство по поводу того, что она могла сделать, в особенности какое оказать влияние на правительство Завьера. Он пытался дискредитировать ее. Сами рассудите, вы гражданский, по крайней мере частично, и находитесь на космической станции, у которой стоят на приколе два судна Флота. Еще один в дозоре на некотором расстоянии. Как вы собираетесь получить доступ к пришвартованным кораблям? Мы не позволяем гражданским просто так забрести на борт. Но даже попав внутрь, как убедить команду, что капитан предатель и командование надо передать вам? Вы хоть на секунду поверили бы, что ваш капитан предатель, только потому что кто-то это утверждает?
      Исмэй увидела, что большинство слушателей поняли то, что она хотела донести до них.
      - Я нет, - ей тяжело было сделать подобное признание. - Все, что мне было известно о происходящем... тогда я служила на борту Презрения под командованием Киансы Хэрне, это что мы находились на патрулировании, пока остальные корабли стоят на приколе. Я ничего не знала о вторжении. Мы думали, что нас послали к Завьеру в качестве нянек для параноиков колонистов, которые запаниковали в результате самого обычного пиратского нападения. Многие из нас досадовали на то, что мы пропустили возможность участвовать в годовых военных играх сектора... Мы считали, что наша артиллерия просто потрясающа.
      - Но вы же подозревали...
      Исмэй фыркнула:
      - Подозревали? Послушайте... что меня тогда заботило, это исчезнувшие из шкафчиков вещи. Мелкое воровство. Я не думала о капитане... Капитан это капитан, ее дело командовать кораблем. Я же была просто лейтенантом и выполняла свою работу, которая заключалась в обслуживании внутренних автоматических сканеров, и ломала голову над тем, как найти того, кто воровал из шкафчиков. Когда на Презрении начался... мятеж, я была настолько удивлена, что меня чуть ни подстрелили прежде, чем я поняла, что происходит.
      Исмэй подождала, пока ни затихнет нервное хихиканье.
      - Да... именно так. Это было нелепо... Я не могла поверить. Большинство из нас не могли. Поэтому заговорщики всегда оказываются на шаг впереди тех, кто просто выполняет свою работу... Они могут рассчитывать на такое вот замешательство.
      - Но как тогда Серрано возглавила сражение? - спросил кто-то.
      - Я могу сказать только то, что слышала сама, - ответила Исмэй. Очевидно ей и нескольким членам из ее бывшей команды удалось попасть на борт с помощью какой-то уловки и потребовать встречи с Гарривэем. По счастливой случайности, а возможно она каким-то образом знала об этом, там оказались и другие заговорщики. Она и ее команда... убили их.
      - Вот так просто? Вы хотите сказать, что они даже не попытались поговорить с ними?
      Исмэй ответила не сразу, и в комнате повисла тишина. Когда слушатели зашевелились, она сказала с презрением:
      - Если кто-то пошел на предательство, командуя кораблем и планируя отдать на растерзание врагу беспомощное гражданское население, сомневаюсь, что нравоучения и проповедь о морали могли бы заставить его измениться. Командор Серрано приняла решение и устранила зачинщиков мятежа как можно быстрее, что было нелегко.
      Исмэй включила новое изображение:
      - Тогда капитан Хэрне увела Презрение со всей командой на борту из системы Завьера. Ее первый помощник так же участвовал в заговоре, но вот следующий по рангу офицер, присутствовавший на мостике, оставался верен Флоту. Он слышал требование командора Серрано о том, чтобы капитан Хэрне вернулась к станции и помогла в защите Завьера. В общем-то именно он и начал мятеж, обратившись к команде рубки...
      Исмэй замолчала, когда нахлынули воспоминания о последующих нескольких часах. Противоречивые приказы по внутренней связи корабля, полная расстерянность, потребовалось время, что сейчас казалось непостижимым, для оставшихся верными офицеров понять, что мятеж был необходим, и что им придется сражаться с собственной командой.
      - С тактической точки зрения, - сказала она, усилием воли отодвигая эти воспоминания, - перед командором Серрано стояла очень трудная задача. Силы Доброты появились почти одновременно с принятием ею командования. Если бы она подождала еще несколько часов, это стало бы невозможным.
      Исмэй вывела на экран характеристики, напомнив аудитории об обычной тактике, используемой ударными силами Доброты. Сейчас, описывая решения и действия, которым она лично не являлась свидетелем, ей было легче оставаться спокойной и последовательной. Этот корабль здесь, эти там, предсказуемые и непредсказуемые маневры... результаты, аккуратно сведенные в таблицы без упоминания о людях, чьи жизни тогда изменились навсегда.
      Вскоре Исмэй пришлось вернуться к собственному опыту. Она опустила сведения о битве за контроль над Презрением. Ей слишком много раз пришлось переживать это заново во время трибунала, чтобы делать то же ради этих неоперившихся юнцов. Но о том, как мятеж закончился, включая сделанные ею ошибки, рассказать пришлось.
      - Мы вошли слишком быстро, - сказала она, показывая очередную картинку. - Я боялась, что мы можем опоздать, а потому предположила, что возможные помехи для выхода на орбиту будут достаточно рассредоточены. Как вы знаете, рассчитать фактическую продолжительность серии сверхсветовых прыжков трудно и в лучших условиях, но ошибка обычно отрицательная, чем положительная. Нам повезло, и мы совершили прыжок сюда... - она указала на карте, - без корректировки остаточного сдвига. У нас не хватало людей, навигационный компьютер дал сбой, поэтому я не решилась на микропрыжок, который бы позволил нам совершить угловое перемещение. Таким образом... мы промахнулись мимо Завьера, и именно тогда Невероятный получил роковой удар.
      Больше 1800 погибших. Ее вина. Во время войны ошибкам нет оправдания. Она помнила отчаянье, повисшее в рубке, команда мостика делала все, стараясь восстановить контроль, найти возможность совершить прыжок, чтобы еще успеть хоть что-то сделать.
      - Мы нашли решение.
      Исмэй не упомянула, что ей пришлось согласиться на этот шаг, не смотря на огромный риск. Процент того, что совершив такой необычный прыжок, они войдут прямо в планету, был очень высок.
      - Мы вышли из прыжка прямо в тылу у флагмана Доброты и выстрелили по его кормовым двигателям.
      И на векторе, который дал им единственный шанс на этот выстрел. Команда, возмущавшаяся потерей шанса стать чемпионами сектора по стрельбе из артиллерийных орудий, сделала свой выстрел практически с ходу... и потом успешно вывела Презрение на стабильную орбиту.
      - Следственная Комиссия не одобрила наши действия, хотя результат был признан удовлетворительным, - сказала Исмэй.
      Она не хотела обсуждать это, а потому поспешила показать, как действовали защитники Завьера: самоубийственное использование фазовых пушек, установленных на шаттле, самодельные мины, несколько метких выстрелов маленького Грогона, изумительное уничтожение корабля-убийцы яхтой.
      - Только благодаря полной неожиданности, - отметила Исмэй. - Корабль Доброты собирался устроить засаду, на что указывает последующий анализ черных ящиков, и просто не знал о присутствии яхты. Отключив действующие системы, чтобы залечь на несколько часов, он стал легкой мишенью.
      - Что бы изменилось, если бы Презрение не ушло из системы Завьер?
      Умный вопрос, но сложный.
      - По статистике соотношение сил тогда увеличилось бы до 15% с нашей стороны. По моему мнению, Презрение был лучшим кораблем по артподготовке в секторе. Кем бы ни была Хэрне, она требовала от команды быстрого и точного прицеливания. Но если бы корабль не ушел, ничего бы не изменилось, силы командора Серрано уступали бы противнику по численности и огневой мощи. Я не видела докладов старших аналитиков, но сама могу предположить, что его вклад в битву был бы меньше, чем эффект от неожиданного появления в самом конце. Однако, это лишь моя догадка и не меняет того факта, что отсутствие еще одного корабля сильно ограничило командора Серрано в действиях... и что его бегство было результатом предательства.
      Вежливая тишина повисла в воздухе. Исмэй ждала. Наконец кто-то пошевелился. Шуршание одежды по кожаному креслу показался очень громким и в это мгновение как будто разбился зеркальный экран между трибуной и слушателями. Младший лейтенант Деттин вспрыгнул на кафедру и поблагодарил Исмэй за встречу. Поднялись руки, желавших задать вопросы, и только сейчас она заметила форму командного состава на задних рядах. Когда они вошли? Она не видела... но определенно младший лейтенант, дежуривший у дверей, чтобы не пропускать рвавшихся внутрь, не смог бы отказаться пропустить группу майоров и капитан-лейтенантов.
      Деттин тоже увидел их и запнулся на заключительной фразе:
      - Э... сэр...?
      Командор Атарин, Исмэй узнала его, когда он вышел из полумрака задних рядов.
      - Полагаю, вы не откажетесь выступить перед старшими офицерами по этой же теме?
      Дрожь пробежала по спине Исмэй. Она не могла понять, зол он или доволен, а потому не знала извиниться или объяснить. И то и другое было плохой мыслью, как подсказывало ей воспитание.
      - Конечно, сэр.
      Она автоматически заглушила мысль о том, что если и в самом деле не была достаточно компетентна, то незачем было пускать младшим лейтенантам пыль в глаза.
      - Если бы мы могли поговорить... - пробормотал Атарин, сверкнув глазами на младших, которые немедленно поднялись с мест и направились к выходу.
      - Конечно, сэр.
      Исмэй вынула свой куб из прожектора и спустилась с кафедры. Майора Питак здесь не было и кроме Атарина она больше никого не знала. Офицеры посматривали на выходивших младших лейтенантов с безразличным видом, что Исмэй расценила как неприятность. Атарин молчал, пока зал ни опустел, а потом сказал:
      - Очень ясно изложено.
      Исмэй не расслабилась. По его тону можно было подумать, что он обсуждает учебник, и она не была уверена, является ли автором учебника, или его темой.
      - Меня впечатлил ваш анализ собственных ошибок.
      Да уж, поучительный случай того, как младший офицер громко сел в лужу.
      - И все-таки насколько серьезным был сбой в работе навигационного компьютера?
      На вопрос, основанный на фактах, она могла ответить.
      - Система наведения вышла из строя... Мы заменили дефектные части теми, что нашли на складе, но не рискнули совершить микропрыжок с 80% функционирования.
      - А вы не могли использовать детали из бортовых орудий? - заговорил другой офицер. - Некоторые иногда дублируются, насколько я помню.
      - Да, сэр, дублируются. Но мы побоялись, что это может сказаться на качестве прицеливания или возможности произвести выстрел.
      - Хмм. Значит, вы совершили прыжок с неисправной системой... Немного рискованно, вы не находите?
      Исмэй не могла придумать лучшего ответа, чем просто пожать плечами, но ее бы не поняли.
      - Какой-то риск был, сэр.
      Тогда это ужасно пугало, когда шансы уменьшались на глазах, и она каждой клеточкой чувствовала выход из одного прыжка и вход в другой. Инстинкт, как ее учили, плохой помощник в космической навигации.
      - Когда я прочитал доклад Следственной Комиссии, то не заметил, чтобы они упоминали о трудностиях с навигационным компьютером, - сказал Атарин. Полагаю, вы упоминали об этом.
      - Это было в записи, сэр, - ответила Исмэй.
      Она не заостряла внимания на документально зарегистрированных трудностях, иначе это было бы похоже на жалкую попытку оправдаться.
      - Да. Что ж, старший лейтенант Сьюза, думаю, вам лучше ждать приглашения в тактическую группу старшего состава. Я понимаю, что вы не главный аналитик, но сомневаюсь, что мы можем устоять перед соблазном получить из первых рук информацию о... сражении... столкновении.
      - Да, сэр.
      - И может быть вы захотите проверить координаты размещения на иллюстрации восемь... Думаю, у вас там ось сместилась на 90 градусов... если конечно для этого не было причины.
      - Да, сэр.
      Кивнув, Атарин вышел вместе с остальными офицерами. Исмэй была готова рухнуть в одно из кресел и трястись полчаса, но тут в дверях появился Деттин, очевидно надеявшийся поговорить.
      ***
      - Значит, вы не считаете, что она подбивает младших лейтенантов на... неприемлимые действия?
      - Нет, сэр. Вы же знаете, как молодые готовы ходить за каждым, у кого есть хоть какой-нибудь боевой опыт, чтобы выудить информацию. Они обожают кровавые истории, и именно об этом надеялись услышать. Но вопреки их ожиданиям она представила обычный отчет, описав захватывающее сражение самым банальным образом. Никакого самовосхваления или идеализирования командора Серрано. Я пригласил ее на встречу тактической группы старших офицеров. Там ей зададут больше умных вопросов, но подозреваю, она на них ответит.
      - Я не хочу превращать ее в героя, - сказал адмирал Доссайнэл. - Это разозлит нашего чувствительного капитана. Слишком много внимания...
      - Сэр, со всем уважением, но Сьюза и есть герой. Судя по записям ее дела, она никогда не стремилась к всеобщему признанию. Но она спасла корабль Серрано... и Завьер... и мы не можем притворяться, что этого не произошло. Пусть обсуждение пройдет на профессиональном уровне. Это лучший способ убедиться, что все ни превратится в любительский фарс.
      - Полагаю, так. Когда она выступит? Мне бы хотелось поприсутствовать.
      - Через встречу. На следующей запланирована обучающая лекция.
      ***
      На следующее утро майор Питак сказала:
      - Я слышала, у вас был интересный вечер. Как это, иметь переполненную аудиторию? Когда-нибудь думали, что станете диковиной?
      Ночные кошмары, из-за которых Исмэй не спала большую часть ночи, сказались на ее голосе.
      - Я уже жалею, что вообще согласилась на это!
      Майор вскинула брови.
      - Извините, - опомнилась Исмэй. - Я просто... предпочла бы оставить все в прошлом.
      Питак кисло усмехнулась:
      - О, это позади... как двигатель челнока, который толкает его вперед. Посмотрите правде в глаза, Сьюза, вы больше никогда не будете безымянным членом группы себе подобных.
      "Прямо как отец," - подумала Исмэй, не зная, что ответить.
      - Послушайте меня, - вместо нее заговорила Питак. - Меня не нужно убеждать, что вы не охотница за славой. Сомневаюсь, чтобы кто-нибудь из тех, с кем или по чьим командованием вы служили, считает, что вас жадной до популярности. Но так всегда бывает... если стоишь под дождем, непременно намокнешь, и если вы сделали что-то поразительное, вас замечают. Признайте это и смиритесь. И кстати, вы закончили с кубом по спецификациям корпуса минного тральщика?
      - Да, сэр, - ответила Исмэй, подавая куб и надеясь, что информация ей пригодится.
      - Слышала, вы приглашены на встречу тактической группы старших офицеров.
      Исмэй едва ни застонала.
      - Если у вас есть какая-нибудь информация о повреждениях корпуса корабля Серрано, мне бы хотелось услышать об этом. А так же о штурмовике Доброты, который подорвался на орбитальных... минах. Думаю, было... бы полезно узнать побольше об этом. О минах и корпусе. Я понимаю, что большую часть времени вы находились вне системы, но возможно...
      - Да, сэр.
      - Не то чтобы это касалось тактики непостредственно. Думаю, командор Серрано использовала все, что знала о ПСК.
      После этого разговора Исмэй уже не удивлялась, когда в последующие дни другие старшие офицеры подходили со своими предложениями для обсуждения определенных вопросов, касавшихся области их работы. Она погрузилась в базу данных корабля, пытаясь найти ответы и предугадать, какие вопросы еще могут быть заданы.
      Удивительно, как все оказалось взаимосвязано... Исмэй знала общеизвестное: как корабли Доброты и Флота действуют согласно своей релятивной массы, но никогда не замечала, что каждая деталь и подсистема могут служить одним и тем же целям.
      Даже рекрутская политика, которую она никогда не считала тактикой. Если множество кораблей отправлялись на новые завоевания, то следовало ожидать больших потерь... а значит было необходимо огромное количество солдат, как для космического флота, так и для наземных отрядов. Повсеместная воинская повинность, в основном на давно завоеванных мирах, могла обеспечить флот верными солдатами. Недавно завоеванные миры поставляли рабочих на трудоемкие производства. Регулярная Космическая Служба Семей, главной задачей которой являлась оборона, а небольшие корабли оснащались множеством звонков и свистков, охраняла свою гражданскую экономическую базу, набирая на службу во Флот малое количество молодых рабочих. Отсюда и пошла семейная преемственность военных, которые в политической иерархии занимали лишь косвенное положение.
      Исмэй нашла это впечатляющим, но не могла перестать думать, как будет выглядеть эта структура через сто или больше лет под влиянием распространяющегося омоложения. Она удивилась, обнаружив, что оказалась права в своих предположениях о спецификациях корпуса кораблей прикрытия Доброты... о плотности обшивки штурмовиков. Откуда она могла знать? Резкие слова отца "Ты Сьюза!" подавили мысль о том, что вряд ли бы у нее хватило собственного ума догадаться правильно и она должно быть видела это где-то раньше.
      Ко времени второй презентации, Исмэй чувствовала, что ее голова распухла от новой информации, с которой мозг справлялся с трудом. Она проверила свои наглядные пособия (да, номер восемь был смещен на девяносто градусов от стандартных координат) и собрала все записи, надеясь, что этого будет достаточно.
      Глава десятая
      - Похоже, вы хорошо подготовились, - заметила майор Питак, когда Исмэй появилась в конференцзале с сумкой кубов и пачкой распечаток.
      Это была большая аудитория технических курсов в крыле Т-1 с расположенными полукругом у маленькой сцены креслами.
      - Надеюсь, сэр, - ответила Исмэй, подумав, что ей может понадобиться еще дюжина кубов, если кто-нибудь задаст неожиданный вопрос.
      Она пришла раньше времени в надежде провести несколько минут одна, чтобы сориентироваться, но Питак, командор Севеч и командор Атарин уже были здесь. Все ее вышестоящие офицеры, подумала Исмэй.
      - Вам помочь с дисплеями? - спросил Атарин. - Дистанционное управление в этом зале иногда заедает.
      - Я была бы очень благодарна, сэр. Первичная информация вся здесь, она протянула куб. - Но я так же принесла дополнительные записи, если группа захочет услышать что-то более конкретное.
      - Хорошо. Я попросил младшего лейтенанта Серрано найти время... Я позову его.
      Серрано. Исмэй еще не встречалась с ним. После того, что она сказала в столовой, никто больше не сплетничал о нем в ее присутствии. Исмэй не хотела намеренно искать с ним встречи. Что она могла сказать? Я спасла жизнь вашей двоюродной сестре, говорила с вашей бабушкой, давайте будем друзьями? Нет. Но ей было любопытно.
      Первое, о чем она подумала, увидев его, что внешне он был настоящим Серрано. Темноволосый, коренастый, с пружинистой походкой, человек, чьи предки были осыпаны звездами, чья семья ожидала от своего отпрыска адмиральской карьеры, или по крайней мере серьезной борьбы за нее. Но следующим, что бросалось в глаза, была его молодость, не соответствовшая грузу таких амбиций. Если бы юноша не носил знаков различия младшего лейтенанта, Исмэй решила бы, что ему около шестнадцати и он только учится в подготовительной школе.
      Конечно, ей было известно еще до Коскайэско о существовании молодого поколения Серрано. Не могли же они появляться на свет сразу взрослыми офицерами, им как и другим надо было взрослеть и мужать. Но она никогда не видела, как это происходит, и встреча с юным Серрано, который был даже моложе нее, будоражила мысли и чувства.
      - Старший лейтенант Сьюза, познакомьтесь с младшим лейтенантом Серрано.
      Знакомые темные глаза блеснули.
      - Сэр, - официальным тоном произнес юноша и кивнул головой. - Я должен помочь вам с дисплеями.
      Нотки многих поколений командующих проскользнули в его голосе, который в то же время оставался выразительным и эмоциональным.
      - Очень хорошо, - сказала Исмэй и, отдав ему куб с основными схемами, начала рыться в сумке. - На этом иллюстрации, которые мне понадобятся... а здесь краткое содержание. Все по порядку, но на случай, если кто-то захочет увидеть предыдущий дисплей, они пронумерованы, и я просто назову вам номер. Теперь эти... - она дала ему еще три куба. - На этих иллюстрации, которые могут мне понадобиться, если кто-то заинтересуется чем-то конкретным. Боюсь, вам придется пользоваться алфавитным указателем. Я не знала, что у меня будет помощник, поэтому не сделала печатной копии списка. Я скажу, какой куб будет нужен, а там уже ориентируйтесь по оглавлению.
      - Хорошо, сэр. Я справлюсь.
      Она в этом не сомневалась.
      Младший лейтенант Серрано взял кубы и ушел куда-то, пока Исмэй приводила в порядок остальные документы. Аудитория заполнялась здоровавшимися друг с другом офицерами, но кресла первого ряда оставались пустыми, как будто на них были выведены звезды. В каком-то смысле именно так и было... Адмиралы и капитан пришли вместе. Адмирал Доссайнэл кивнул Исмэй. Он казался еще выше рядом с капитаном Хакином. Севший от него с другой стороны адмирал Ливади занялся панелью управления креслом, а адмирал Уппанос, командующий медицинской частью, склонился к своему помощнику, очевидно давая какие-то указания. Атарин вышел на кафедру, чтобы представить Исмэй. Появление адмиралов означало начало собрания.
      ***
      Первым Исмэй представила тот же материал, что использовала на встрече с младшими лейтенантами. Комментариев не было, по крайней мере она ничего не слышала. Все картины были спроецированы правильно, не вверх тормашками и не изнанкой... Исмэй несколько раз их проверяла, но все равно чувствовала себя скованной от страха. На этот раз она расширила свой рассказ информацией о методах действия Доброты, взятой из аналитических протоколов Флота. Она видела, как заинтересованно кивали головы внимательных слушателей, совершенно не похожих на младших лейтенантов, жаждавших услышать захватывающую историю.
      Качество последовавших вопросов окончательно воодушевило Исмэй. Эти люди понимали то, что она обнаружила лишь недавно, знали, какую информацию искать, и хотели слышать самую суть. Исмэй старалась отвечать как можно четче и подробнее, подкрепляя все сказанное документальными сведениями. Они кивали и задавали еще больше вопросов. Она обратилась к видеоматериалам, не сомневаясь, что младший лейтенант Серрано выведет нужную информацию в правильном порядке. Так и было, он как будто читал ее мысли.
      - Значит, яхта на самом деле не участвовала в сражении? Только уничтожила корабль прикрытия?
      - Да, сэр. Правда, у меня информация только из вторых рук, но насколько я поняла, уровень защитного поля яхты был минимальным. Предполагалось, что она будет лишь создавать впечатление присутствия вооруженных судов, не открывая огня, если бы корабль Доброты сам ни предложил им себя на блюдечке.
      - Но она бы только на короткое время обескуражила их, - заметил капитан-лейтенант с задних рядов. - Если бы их сканеры были точными, то стало бы ясно...
      - Я хотел бы спросить о транспорте, - прервал кто-то. - Почему Серрано позволила ему вмешаться... Как он назывался? Залбод?
      - Как я поняла, она не позволяла, сэр. Шахтеры сами решили присоединиться к защитникам Завьера.
      - Но, судя по данным, которые вы показали, он не мог зайти настолько далеко. Как им удалось заставить его двигаться так быстро?
      На это у Исмэй не было ответа, но у кого-то из отдела Двигатели и маневрирование был. Последовало оживленное обсуждение между членами УМ... Исмэй никогда не привлекало конструирование космических двигателей, но ей была понятна большая часть того, о чем они говорили. Если бы устройство можно было переделать, то ускорение увеличилось бы на 32%...
      - Но все-таки они прибыли слишком поздно, чтобы что-то изменить, хотя их действия при тех эксплуатационных характиристиках, которые вы описали... Интересно, кто это изобрел...
      - Если это вообще было изобретено, - заметил другой офицер из УМ. - Мы только знаем, что им удалось состряпать что-то уникальное.
      Исмэй фыркнула, удивляясь сама себе и привлекая этим всеобщее внимание.
      - Извините, сэр, - сказала она. - Но они в самом деле состряпали нечто впечатляющее, и я слышала кое-что о результатах этого.
      Скатлбатт сказал, что дочь лорда Торнбакла оказалась в двухместном челноке, предназначенном для посадки на скалах и предположительно неповрежденном, но без какого-либо вооружения... По ошибке его забросили в самую гущу боевых действий, между шахтерским транспортом и Завьером. Исмэй сомневалась, что это было результатом несчастного случая... но главное то, что женщина выжила.
      - Интересно... добавили ли они какой-нибудь химикат в топливо, произнес офицер с приподнятыми бровями. - Это могло бы дать дополнительный толчок.
      Разговор возобновился. Они хотели знать в подробностях, какие повреждения получил Презрение во время мятежа. Какое оружие применялось и какие переборки были повреждены? Какой ущерб нанесли пожары? Что происходило с дублирующими системами контроля окружающей среды, компьютерами? Адмиралы, которые до этого молча слушали своих подчиненных, теперь тоже начали задавать вопросы.
      Исмэй поняла, что говорит "извините, сэр, я не знаю" чаще, чем ей бы хотелось. У нее не было времени изучить следы ожогов от портативного оружия... оценить эффект звука на стыках труб...
      - Судебных...
      Исмэй вздрогнула при этом слове.
      - Судебных следователей больше интересовали доказательства подрывной деятельности, - заметила майор Питак с таким выражением, как будто считала это недостатком. - Они ничего не смыслят в материалах... Пришли к нам спросить, что значит, когда нечто лишается миллиметра своей поверхности.
      - Вы не справедливы, - заметил другой офицер. - В лаборатории цементного есть один парень... Я несколько раз ходил к нему проконсультироваться о проблемах с электропроводкой.
      - Но в общем...
      - В общем, да. Старший лейтенант, - Питак снова обратилась к Исмэй, вы случайно не заметили, та переборка в жилом отсеке, о повреждении которой вы упоминали, повлияла на колебания лонжерона искусственной гравитации?
      Она не заметила этого, так же как не заметила и всего остального, находясь посреди сражения, но никто не ворчал на нее за это. Они гнали все дальше и дальше, как упорные, своевольные кони, перескакивая с одного на другое. Споры рождались и затухали, и снова возникали, подстегиваемые новыми вопросами.
      Исмэй не представляла, сколько еще это будет продолжаться. Она была измотана и уверена, что отведенное для встречи время уже давно вышло, но никто похоже не собирался напомнить капитану и старшим офицерам, что аудиторию пора освобождать. Наконец, встал Атарин, и все разговоры стихли.
      - Мы задержались, пора сворачиваться. Старший лейтенант, думаю, что могу сказать от имени всех присутствующих, это была увлекательная и захватывающая презентация... очень профессиональный доклад. Вы должно быть проделали огромную подготовительную работу.
      - Спасибо, сэр.
      - Редко можно встретить молодого офицера, понимающего взаимосвязь в работе всех частей.
      - Сэр, некоторые офицеры задали вопросы предварительно, что позволило мне подготовиться.
      - Если даже и так. Отличная работа, и мы вас благодарим.
      Остальные закивали, и на их лицах было написано искреннее уважение. Исмэй не знала, почему это ее удивляет... и почему заставляет чувствовать пусть и слабую, но вину. Адмиралы и капитан вышли первыми, потом к выходу направились и другие, продолжая незаконченные разговоры. Наконец все ушли, и Исмэй расслабилась.
      - Впечатляющее выступление, старший лейтенант, - заметил младший лейтенант Серрано, подавая ей сумку с кубами. - Вы точно предвидели, какие дисплеи понадобятся.
      - И вы отлично справились, - ответила Исмэй. - Вам не легко было, когда мне пришлось перепрыгивать с одного куба на другой.
      - Не так уж трудно... я получал четкие указания, какой нужен номер. Вы определенно удивили их.
      - Их?
      - Слушателей. Они наверняка... просмотрели запись вашей беседы с младшими. Но этот доклад был расширен, конкретизирован, этакая версия для взрослых.
      Было ли это дерзостью, или искренним восхищением? Исмэй не могла понять.
      - Спасибо, - сказала она и отвернулась, решив отложить эти мысли до завтра. Майор Питак без сомнений завалит ее работой, так что времени на них просто не останется.
      Молодой Серрано ободряюще кивнул ей, прежде чем выйти из комнаты.
      ***
      На следующее утро майор Питак сказала:
      - Знаете, некоторые продолжают считать, что мятеж должен был быть спланирован заранее.
      Исмэй едва ни поперхнулась:
      - Даже теперь?
      - Да. Они утверждают, что если Хэрне собиралась пойти на предательство, то заручилась бы поддержкой старших офицеров, и корабль нельзя было бы захватить без серьезных потерь.
      - О, - Исмэй больше ничего не могла придумать в ответ.
      Если после тщательнейшего расследования и трибунала, кто-то желал продолжать так считать, вряд ли она могла убедить их в обратном.
      - Флот сейчас в сложной ситуации... Чего еще ждать после смены власти и всех этих скандалов... Полагаю, вы слышали о Лепеску, - Питак не отрывала глаз от своего дисплея, и Исмэй подумала, что та намеренно избегает смотреть ей в глаза.
      - Только слухи.
      - Что ж. Это не просто слухи... Я знаю кое-кого, кто знал... больше, чем бы ей хотелось. Адмирал Лепеску любил войну и охоту... по одной и той же причине.
      - О?
      - Он убивал людей, - ледяным голосом произнесла Питак. - Охотился на них, и ваша командор Серрано убила его. По мне так правильно, но не все считают так же.
      - Он был агентом Доброты?
      Питак удивилась:
      - Этого никто не заметил. Я никогда не слышала о подобном предположении. С чего вы взяли?
      - Ну... я слышала, что командующий Гарривэй... который возглавлял...
      - Да, да, силы, посланные к Завьеру. Я не забыла об этом, Сьюза!
      - Извините, сэр. Так или иначе, но я слышала, что он служил под командованием Лепеску. Гарривэй был агентом Доброты... или по крайней мере получал от них деньги.
      - Ммм. Помните, что на этом корабле есть офицеры, которые служили под началом Лепеску некоторое время. Достаточно давно, чтобы Серрано не заподозрила их, но... обсуждать был он агентом или нет все-таки неразумно.
      - Да, сэр. В любом случае он мертв, и возвращаться к этому нет смысла.
      Исмэй сразу пожалела о сказанном. Выражение лица Питак говорило красноречивее слов. Смысл был не только для мертвых, судя по взгляду Питак, но и для некоторых живых. Возможно смысл был и для Хэрис Серрано.
      - Извините, - сказала она, чувствуя жар на щеках. - Это было глупо...
      - Просто следите за собой, старший лейтенант.
      - Сэр.
      ***
      Так как Исмэй больше не нужно было готовиться к выступлению, после работы она направилась в спортзал. Ей не хватало регулярных занятий.
      Тренажерный был полон в этот час, но почти сразу одна из машин освободилась, и лейтенант, стоявший рядом в ожидании, махнул ей.
      - Занимайте, старший лейтенант. Я лучше пойду на коня.
      Исмэй встала на тренажер и выставила обычные для себя параметры. Она знала, что существовало своего рода соревнование, кто первый займет место рядом с ней в учебной комнате, что ее хотели пригласить в команду по игре в уоллболл, несмотря на посредственную игру, о как бы случайных маленьких услугах. Она полагала, что со временем это закончится, люди забудут о ее так называемой славе. Во Флоте у Исмэй никогда не было по-настоящему близких друзей, и она не ждала найти их сейчас.
      Но почему она не может иметь друзей, если нравится людям, и они похоже...? Нет, это все ее мимолетная слава, а она сама здесь совсем ни при чем.
      А можно ли быть уверенной?
      Исмэй набирала скорость, пока ни начала задыхаться, и ни выступил пот, тогда все мысли о друзьях отступили перед необходимостью сделать глоток воздуха и устоять на ногах.
      Теперь, когда ее мысли не занимало беспокойство по поводу презинтации, она внимательнее слушала, о чем говорили за столом. Энтузиазм младшего лейтенанта Зинтнер к работе в секции Проектирование и строительство напомнил ей о простом незамысловатом воодушевлении Люси по поводу разведения лошадей. Зинтнер могла бы ей понравиться. Исмэй оглядела столовую и, увидев еще одну женщину старшего лейтенанта, наблюдавшую за ней, смешалась и снова опустила глаза в тарелку. Из-за тренировки в спортзале у нее пропал аппетит. Часа через три она проголадается, но сейчас есть не хотелось.
      На выходе ее остановили два других старших лейтенанта.
      - Если вы сегодня вечером свободны, не желаете присоединиться к нам и сходить на шоу?
      Они уже спрашивали ее раньше, когда она была занята подготовкой к презентации, но теперь подходящего оправдания для отказа не было, и Исмэй согласилась, надеясь, что ей удастся ускользнуть после начала представления.
      Но она оказалась запертой в середине ряда, и кто-то перевесился через спинку ее кресла, чтобы поговорить с ней. Когда представление началось, ее оставили в покое, но по окончании, она снова стала центром внимания.
      Это было нелепо. Они не могли испытывать к ней обычную симпатию или настоящий интерес. Их привлекала ее так называемая слава. Исмэй ненавидела себя за то, что ей это нравилось, пусть даже совсем чуть-чуть. Нельзя получать удовольствие от всеобщего уважения и восхищения. Единственное исключение, когда женщина на Алтиплано могла стать центром внимания, это если она являлась главой семьи. Прабабушка бы начала ворчать... Но прабабушка находилась за много световых лет отсюда, если была еще жива.
      Исмэй вздрогнула, и кто-то сказал:
      - Ты в порядке... Исмэй?
      Она оглянулась. Старший лейтенант... Картин Доблос... значит, назвать ее по имени не было проявлением невоспитанности, а обычным обращением вне службы между равными по званию.
      - Да, - ответила она. - Я просто подумала о своей прабабушке.
      Мужчина только озадаченно пожал плечами.
      В последующие недели Исмэй озадаченно заметила, что интерес к ней и соревнование за ее внимание не ослабели. Что они надеялись получить? Что пытались доказать?
      Глубоко в голове стучала мысль о том, что сказала адмирал Серрано... о чем говорил ее защитник... и отец... и майор Питак. Она отмахнулась от них, не желая выходить из своей удобной безопасной ниши, которую создала для себя. Она вернется в нее и окружит непробиваемым щитом.
      Ночные кошмары стали приходить все чаще. Еще одно доказательство, что она не была... не могла быть тем человеком, которого хотели видеть в ней другие. Не каждую ночь, но особенно после приглашений на игру, представление или совместный отдых, что, насколько Исмэй знала, не имело никакой связи с содержанием кошмаров. Она начала включать шумопоглотитель, надеясь, что он заглушит звуки, которые могли быть услышаны за стенкой. Никто не жаловался, но когда Исмэй просыпалась в три утра, сердце ее бешенно колотилось, и она всегда боялась, что плакала и кричала по-настоящему, а не только во сне.
      Кошмары перемешались: беспомощный ребенок, оказавшийся посреди войны, которой не понимал, внезапно становился перепуганным молодым офицером, лежавшим на окровавленной палубе и стреляющим в дым.
      Исмэй решила, что пойдет в медчасть, если кошмары начнут влиять на ее службу, но пока этого не случилось, насколько можно было судить. Питак была ею довольна, как и старший мастер Сиварос, чья грузная фигура была так похожа на Себа Корона, что она иногда вздрагивала от сходства в осанке и движениях.
      ***
      - Как приспосабливается старший лейтенант Сьюза, майор? - спросил командор Севеч после квартального обзора.
      - Очень хорошо, - Питак посмотрела в свои записи. - Она усердно работает, чтобы войти в курс дела, хотя у нее нет совершенно никакого опыта в тяжелом машиностроении и она никогда не будет такой же технически подкованной как Бэскок.
      - Ей вообще не нужно быть технически подкованной, - заметил Севеч. - Та презентация на собрании тактической группы старших офицеров была достойна командующего.
      - Она сама выбрала технический поток, - напомнил адмирал Доссайнэл, но скривив немного уголки губ, что, как знали его подчиненные, означало игру в адвоката дьявола.
      - Думаю, это все колониальное воспитание, - заметил Севеч. - Я просмотрел записи о культуре Алтиплано. Хотя она и дочь генерала, женщины там не занимают командные посты.
      - И не служат в армии, - добавил Доссайнэл. - Я тоже видел этот доклад.
      - И младшие вьются вокруг нее, как пчелы над медом.
      - Что ей совсем не по душе, - заметила Питак. - Она что-то говорила о том, что не понимает почему. Если это в самом деле так, а я думаю, да, она не имеет представления о своих способностях...
      - Которые, как вы говорите, не технические.
      - Ну... - Питак задумалась ненадолго. - Не хочу преувеличивать. Мозги у нее конечно есть, и она очень требовательна к себе. Не могу говорить о ее знаниях в телеметрии, но что касается ПСК, она всего лишь самоучка-любитель. И эта ее привычка смотреть на все с практически-эффективной стороны.
      - Например?
      - Ну... после второго курса по проектированию корпуса я дала ей задание сделать доклад по модификациям, необходимым для обеспечения новой модели стэлс. Я ждала обычный разбор, например, как у младшего лейтенанта Зинтнер, где его лучше установить, основываясь на необходимости постоянного доступа к энергосителю, какие могут быть эффекты на центр гравитации и так далее. Технические детали. То, с чем пришла Сьюза, было анализом практической реализации нововведений в свете эксплуатационной эффективности. Я указала ей на это, а она заморгала удивленно и спросила: "О... но разве не это главное?"
      Севеч и Доссайнэл рассмеялись.
      - Да, - произнес адмирал. - Теперь я понимаю, о чем вы говорите. Для нее имеет смысл только то, что может пригодиться во время сражения.
      - И именно это для нас важно, - сказала Питак. - Я знаю... но так же знаю, что лично меня больше интересуют продуманные и четкие прикладные проблемы, технические детали ради технических деталей. Она же похоже не придает этому значения, и удивлюсь, если вообще когда-нибудь придавала, даже занимаясь телеметрией.
      - Сомневаюсь, - согласился Доссайнэл. - Из-за столкновения у Завьера мне заранее переслали ее личное дело и все прилагающиеся характеристики, в которых ее описывают как мягкую, заурядную и бесцветную посредственность. Таков же и ее рейтинг в Академии. Догадайтесь, по какому курсу у нее высший балл.
      - Не тактика и маневры?
      - Нет... хотя по нему она входила в пять процентов лучших. Попробуйте военную историю. Она провела анализ кампании Бреймар, после которого получила приглашение на курсы усовершенствования квалификации как степендиат. Она отказалась и вместо этого пошла на технический поток, где ничем не отличилась.
      - Это странно, - нахмурилась Питак.
      - Более, чем странно, - добавил Доссайнэл. - В этом нет смысла. Я не могу найти в деле ничего, что бы указывало на то, что ей не рекомендовали командный поток. В файлах подготовительной школы собрана обычная информация о семье, никогда не служившей во Флоте. Но как бы там ни было, ее зачислили на техническое отделение, идя на поводу ее желания и посредственных баллов.
      - Какова ее личностная характеристика?
      - А чего можно ждать от чужака, который не стремится попасть в командный поток... Не знаю, зачем мы до сих пор рассматриваем эту информацию. Если бы отдел кадров когда-нибудь оценил непосредственную деятельность офицеров, откинув прогнозы характеристик и личностные оценки, ему пришлось бы признать свою несостоятельность. Она показала себя посредственностью во всем, кроме инициативы и самостоятельности, где ее оценка даже ниже средней.
      - Что касается последнего, я бы дала ей высокую оценку, - заметила Питак. - Она не ждет, пока ей скажут, если знает, что делает.
      - Вопрос в том, что нам с ней делать, - подытожил Доссайнэл. - Она пробудет здесь пару лет, и мы можем многому научить ее касательно обеспечения... но разве это наилучшее применение ее талантов?
      Севеч посмотрел на Атарина и Питак и высказал их общую мысль:
      - Я бы сказал нет, сэр, не лучшее. Она хороший оратор, тактический аналитик... и могла бы стать хорошим инструктором, или...
      - Или командующей корабля как во время сражения у Завьера, - закончил Доссайнэл.
      На мгновение в комнате повисла тишина.
      - Это смелый прогноз, - пробормотал Атарин.
      - Верно. Но... по сравнению с тем, как проявили себя в первой боевой ситуации офицеры страше ее по званию... Думаю, все согласятся, что у нее есть потенциал, который проявляется очень редко... а Флоту нужны люди с такими качествами, если они у нее действительно есть, и если она способна их показать. Я вижу нашу задачу в том, чтобы заставить этого неординарного молодого офицера проявить себя с лучшей стороны.
      - Но как, сэр? - спросила Питак. - Мне нравится эта девочка, в самом деле. Но... она такая сдержанная и настороженная, даже со мной, даже через столько времени. Как мы откроем крышку?
      - Не знаю, - признался Доссайнэл. - Моя специфика машиностроение, а не боевая тактика. Знаю, мы не можем просить капитана Хакина, потому что он на половину убежден, что она зачинщица мятежа. Но если мы все согласны, что лучшее применение старшего лейтенанта Сьюза в другой области, то по крайней мере можем поискать возможности подтолкнуть ее в этом направлении.
      Атарин внезапно хихикнул:
      - Когда я думаю обо всех этих мальцах, фантазирующих о том, чтобы стать героическими капитанами... все эти бесталанные детки знаменитых семей... и здесь застенчивый и закомплексованный гений, которой просто нужен хороший пинок под зад...
      - Я лишь надеюсь, что мы сможем дать ей такого пинка до того, как за нас это сделает жизнь, - заметила Питак. - Однако, как бы сильно мы ни пнули ее, реальность может сделать это еще сильнее.
      - Аминь, - согласился Доссайнэл и взял другой файл. - Теперь... давайте перейдем к младшим лейтенантам. Зинтнер, например...
      ***
      Исмэй больше не встречалась с младшим лейтенантом Серрано после презентации. Она видела его пару раз играющим в уоллболл или работающим с кем-нибудь на матах, но он никогда не подходил к ней. Теперь же переодическое чередование расписания вахт свело их вместе. Она кивнула ему, когда все представились.
      - Вы занимаетесь дистанционным сбором данных, не так ли, младший лейтенант?
      - Да, сэр.
      - Это ваша специализация?
      - Вообще-то нет, - он скривился. - Но я получил краткосрочное задание сразу после Академии, а потом оказался вне плана обычного перемещения личного состава.
      - Удивительно, - встрял лейтенант справа от него. - Я думал, Серрано получают все, что хотят.
      Барин Серрано на мгновение окаменел, но потом пожал плечами и произнес бесцветным голосом:
      - Возможно, это не совсем заслуженная репутация.
      - А какова ваша специализация? - спросила Исмэй лейтенанта.
      Как его звали? Плечт, или что-то в этом роде.
      - Я на продвинутом уровне, - ответил он так, как будто это должно было произвести на нее впечатление. - Занимаюсь исследованием плавки металлов при низких температурах. Но те, кто не работает в этой области, возможно, не поймут специфики.
      Исмэй подумала, как повести себя, и решила быть вежливой. Лейтенант уже достаточно выставил себя идиотом.
      - Уверена, вы хорошо разбираетесь в том, что делаете, - сказала она с легким выражением, которое не смогла удержать.
      Но и этого оказалось достаточно, чтобы два младших лейтенанта, но не Барин Серрано, фыркнули и захихикали.
      На выходе Исмэй получила два приглашения на полуфинал по парпону.
      - Нет, спасибо, - ответила она на каждое. - Мне необходимо позаниматься в спорзале.
      Это не было простой отговоркой, ее до сих пор мучили кошмары, если она не изматывала себя до изнеможения на тренажерах. Исмэй была уверена, что со временем справится с ними, но пока каждый день пару часов проводила в спортзале.
      Из-за игры в парпон количество занимающихся значительно уменьшилось. Сейчас только трое были поглощены собственными программами. Исмэй встала на любимый тренажер. Кто-то оставил экран в зеркальном состоянии, она увидела собственное отражение и автоматически отвернулась. Ноги ее выглядели крепкими, возможно ей следовало больше поработать над верхней частью. Но как? Плаванье не привлекало, как и работа на тренажерах для торса. Чего ей хотелось, это полазить по скалам. Нагрузка не такая уж большая, но движения более разнообразные, чем на машинах.
      - Извините, старший лейтенант...
      Исмэй подпрыгнула и тут же разозлилась на себя за такую реакцию. Обернувшись, она увидела младшего лейтенанта Серрано, смотрящего на нее с выражением, которое она окрестила этот взгляд.
      - Да?
      - Я тут подумал... может старшему лейтенанту... нужен партнер.
      Исмэй уставилась на него с неприкрытым удивлением. Это было самое последнее предложение, какое она могла бы ожидать от Серрано... от него.
      - Только не вы! - вырвалось у нее, прежде чем Исмэй успела подумать. Юноша вспыхнул, но упрямо остался на месте.
      - Не я? Почему?
      - Я думала, вы другой, - ответила она.
      На этот раз он понял, лицо его при этом вспыхнуло еще ярче, а потом побледнело, насколько могла бледнеть бронзовая кожа Серрано, и со злобой выдавил:
      - Мне не нужно подлизываться к вам. У моей семьи достаточно влияния...
      Младший лейтенант замолчал, но Исмэй знала, что он собирался сказать... что мог бы сказать. За ним стояла адмирал Серрано, и Исмэй Сьюза была ему не нужна.
      - Вы мне понравились, - продолжил он, все еще злясь. - Да, моя двоюродная сестра говорила о вас, и да, конечно, я видел новости... Но не поэтому...
      Исмэй почувствовала себя виноватой за то, что ошиблась на его счет, и в то же время раздраженной на него за то, что он стал причиной ее ошибки.
      - Извините, - сказала она, желая быть более любезной. - Это было очень грубо с моей стороны.
      Барин Серрано в изумлении уставился на нее:
      - Вы извиняетесь?
      - Конечно, - снова вырвалось у Исмэй с таким же удивлением, с каким спросил он, давая понять, что в ее мире все порядочные люди извиняются, когда не правы. - Я неверно истолковала ваши действия...
      - Но вы... - он снова запнулся, как будто пересматривая то, что хотел сказать. - Просто... не думаю, что извинение необходимо. Не от старшего лейтенанта младшему, даже если вы ошиблись в оценке моих намерений.
      - Но это же было оскорбление, - сказала Исмэй, обуздав свой темперамент. - У вас было право злиться.
      - Да... но вашей ошибки и моей злости не достаточно для подобного извинения.
      - Почему нет?
      - Потому что... - он огляделся.
      Только сейчас Исмэй заметила неестественную тишину в зале и увидела, что другие занимавшиеся быстро ретировались.
      - Не здесь, сэр. Если вы в самом деле хотите знать...
      - Хочу.
      Если кто-то изъявил желание объяснить то, что доставало ее годами, Исмэй не могла упустить шанс узнать, почему офицеры Флота не обращали внимания на свою грубость и даже не думали извиняться.
      - Тогда... только не примите это за оскорбление, нам лучше пойти куда-нибудь.
      - В таких случаях мне хочется оказаться дома, - призналась Исмэй. Можно подумать, что на корабле таких размеров есть тихое место, где можно было бы спокойно поговорить, не боясь, что потом поползут слухи...
      - Если старший лейтенант позволит предложить.
      - Давайте.
      - В верхних садах есть Стена.
      - Встреча в саду не вызовет превратных толков? - подняла брови Исмэй.
      На Алтиплано определенно бы вызвала, где "в саду" сопровождалось красноречивыми ухмылками и приподнятыми бровями.
      - Нет... Стена альпинистов. Даже если вы никогда не лазали по настоящим горам...
      - Лазала, - сказала Исмэй. - Вы хотите сказать, что здесь есть искусственная скала?
      - Да, сэр. К тому же матч парпона в самом разгаре.
      Исмэй усмехнулась, удивляясь себе.
      - Я слышала о знаменитой хитрости Серрано. Хорошо, мне бы хотелось посмотреть на эту искусственную скалу.
      Когда они пришли туда, у подножия Скалы стояли уже несколько человек, ожидающие своей очереди. Исмэй осмотрела стропы безопасности, свисающие с вершины.
      - Извините, - пробормотал Барин. - Я думал, они все уйдут... Альпинистский клуб к этому времени обычно заканчивает свою работу, а больше никто в общем-то ею и не пользуется.
      - Не берите в голову, - успокоила его Исмэй. - Они не обращают на нас внимания.
      Она внимательно изучила скалу. Уступы для ног и рук были изготовлены из керамического волокна и крепились к стене металлическими клеммами.
      - Выглядит как для любителей.
      - Да, хотя я не очень хорошо карабкаюсь, - Барин задрал голову. - Но один из моих соседей по кубрику просто обожает это занятие и несколько раз вытаскивал меня сюда. Поэтому я и знаю, когда они обычно заканчивают.
      - Залезайте... - крикнул кто-то сверху.
      Исмэй положила руку на первый выступ.
      - Не думаю... у меня нет приспособлений, кроме того... мы еще не закончили разговор.
      - Разговор или спор? - спросил Барин и снова покраснел. - Извините, сэр.
      - Без обид.
      Вокруг скалы располагались декоративные камни, являющиеся границей между клумбами и альпинистской зоной. Исмэй устроилась в удобной нише и сказала:
      - Я не отпущу вас просто так. Если вы объясните мне правила извинения во Флоте, я буду вечно благодарна.
      - Ну, как я сказал, то, что вы назвали оскорблением, на самом деле не имеет значения... Я хочу сказать в том случае, если вы на самом деле не хотите со мной дружить, или иметь личные отношения. В вашем мире не так?
      В ее мире сражались бы на дуэли, чтобы смыть оскорбление, ради извинений, которыми во Флоте никогда не утруждали себя. Подумает ли он, что она из варварского общества, потому что им не все равно?
      - Не так, - ответила Исмэй, обдумывая, как бы сказать, не упоминая об ее истинном мнении касательно их манер. - Мы всегда извиняемся за ошибки...
      Юноша кивнул:
      - Поэтому ком... некоторые люди считают вас неуверенной. Вы извиняетесь за то, за что мы... то есть, большинство семей Флота не стали бы извиняться, потому что просто принимаем это как само собой разумеющееся.
      Исмэй удивленно заморгала, вспоминая годы, проведенные на службе во Флоте после подготовительной школы. Конечно, она ожидала, что ошибки будут, и всегда руководствовалась правилами семьи: говорить правду, признавать свою неправоту, не повторять ошибок дважды и сразу извиняться. Как они могли подумать, что это проявление слабости и нерешительности? Она только желала учиться, показать, что готова следовать их руководству.
      - Понимаю, - медленно проговорила она, хотя так и не поняла. Значит... делая ошибку, вы не извиняетесь?
      - Нет, если ошибка ни достаточно большая и серьезная... или когда мы говорим, что нам жаль, наступив кому-нибудь на ногу, но не делаем из этого ритуала. Большинство ошибок... мы признаем, конечно, и берем за них ответственность, но всем понятно, что извинение подразумевается само собой.
      Исмэй была уверена, что это понятно далеко не всем, ведь даже высказанное вслух извинение может остаться не понятым. Однако, если они решили быть грубыми, она не могла ничего изменить.
      - Извинения оскорбляют? - спросила она, полная решимости четко определить границы этикета Флота.
      - О, нет. Конечно немного раздражает, если кто-то постоянно извиняется... Старших это настораживает, потому что они не знают, насколько искренни извинения.
      Исмэй поняла, что ее брови взлетели вверх:
      - Ваши извинения могут быть неискренними?
      - Конечно, - ответил юноша и снова заглянул ей в лицо. - А ваши нет.
      Это был не вопрос.
      - Нет, - Исмэй глубоко вздохнула, чувствуя себя так, как будто попала в иссохшее русло реки, где ее засосали зыбучие пески, и продолжила как можно спокойнее. - На нашей... в нашем мире извинение означает, что мы принимаем на себя ответственность за ошибку. Оно сопровождается действием, имеющим целью исправить совершенное и убедить, что такого больше не повторится.
      Это была практически цитата из конвенции.
      - Неискреннее извинение приравнивается ко лжи.
      Серьезной лжи, хотела добавить Исмэй. Во рту появился привкус горечи при воспоминании о красном перце, который дал ей понять, как важно говорить правду, какой бы неприятной та ни была. Она никогда не обвинила бы отца в том, что тот извинился неискренне... только слишком поздно и неподходящим образом.
      - Удивительно, - произнес Барин тоном, указывавшим на искренний интерес, а не просто любопытство к варварским обычаям. - Должно быть для вас здесь все по-другому, если вы не знали... я имею ввиду...
      - Я понимаю, что вы имеете ввиду, - сказала Исмэй. - Для меня необычно думать, что извинение привести к неприятностям.
      - Не совсем неприятностям, просто неправильному суждению о вас.
      - Да, я поняла мысль. Спасибо за информацию.
      - Вам не нужно благодарить... - и снова этот сверкнувший взгляд. - Но вы благодарите, не так ли? Благодарность и извинения... ваш мир должно быть ужасно формальный.
      - Не для меня, - ответила Исмэй.
      Это была не формальность, а забота о чувствах других, беспокойство, как твои действия повлияют на окружающих. Формальностью были обеды в День Основателей, или церемонии награждения, но не то, когда один из близнецов пришел извиниться за разбитую старую синюю кружку.
      - Мы... я имею ввиду другие рожденные во Флоте, кажемся вам грубыми?
      Должна ли она отвечать? Исмэй не могла лгать, ведь он оказался неожиданно честен с ней.
      - Иногда, - она выдавила улыбку. - Думаю, что я иногда кажусь грубой вам... или им.
      - Не грубой, - ответил он. - Очень вежливой... чрезвычайно вежливой, даже формальной. Все говорят, какая вы милая... такая милая, что никто не может понять, как вы смогли сделать то, что сделали.
      Исмэй задрожала. Неужели они в самом деле считают, что грубость признак силы, а тот, кто говорит "пожалуйста", "спасибо" и "извините", не способен сражаться или командовать на поле битвы? Ухмылка удовлетворения мелькнула на ее губах. Если бы милиция Алтиплано вдруг оказалась в космосе, Флот бы так не понял, что их поразило. Гордость расцветает на пепле, - прозвинела в ее ушах старая поговорка. Горькая во рту, острая в носу, жгучая в глазах и уносимая с первым дуновением горного ветра. Не бросай семена гордости в землю, чтобы не пожать стыд. Исмэй чуть ни тряхнула головой, чтобы избавиться от этого старческого голоса.
      - Я сама не уверена, как сделала то, что сделала... кроме огромного количества ненужных ошибок.
      - Ошибок! Вы остановили вторжение Доброты...
      - Не я одна.
      - Ну, нет, вы конечно не скакали одна на белом коне меж звезд, - это прозвучало с тем же сарказмом, какой был написан на его лице.
      На этот раз Исмэй обиделась.
      - Почему люди так любят этот образ? Я имею ввиду белую лошадь. Да, мы используем лошадей на Алтиплано, но с чего вы взяли, что они все белые?
      - О, это не о вас, - сказал он. - Не об Алтиплано. Это из сказки о Белых Рыцарях, которые все скакали на белых лошадях и совершали великие подвиги. Разве в ваших библиотеках нет таких историй?
      - Мне о них не известно, - сказала Исмэй. - У нас есть только сказки о Братьях Осликах и Кактусе Заплатка, или о Звездных Людях и Пловцах Зари. Единственные герои на лошадях, которых мы знаем, это Сияющая Орда.
      Юноша заморгал:
      - Ваша культура в самом деле очень отличается. Я думал, все выросли на сказках о Белых Рыцарях, и никогда не слышал о Пловцах Зари или Братьях Осликах. Сияющая Орда... это же не предки Кровавой Орды, нет?
      - Нет, - при этой мысли Исмэй затошнило. - Это просто легенда. Полагают, что эти люди обладали необыкновенной силой, потому что могли сиять во тьме.
      Она заметила зажегшийся задор в его глазах и твердо добавила:
      - Ничего общего с ядерной физикой.
      Спустившиеся альпинисты положили конец их разговору. Исмэй пошла посмотреть, какое снаряжение они использовали. Оказалось, очень похожее на то, каким она пользовалась дома. Ей предложили помощь с большим рвением.
      Если она хочет вступить в клуб, они научат ее, и можно начать с легкого.
      - Я лазала по большим камням, - призналась Исмэй.
      - Тогда вы должны присоединиться к нам, - сказал один из альпинистов. У нас всегда есть место для новых членов, а скоро вы будете уже там... - он указал вверх. - Это ни на что не похоже. И насколько я знаю, Стена есть только на нашем корабле.
      Альпинист был настолько предан своему увлечению, что Исмэй не чувствовала смущения. Он бы любого уговаривал взобраться по плоской доске.
      - Давайте... только попробуйте. Покажите, как двигаетесь. Пожа-а-алуйста?
      Исмэй рассмеялась и подошла к стене. Она никогда не увлекалась скалолазаньем как ее двоюродные братья, но они показали ей, как подтягиваться и перебрасывать центр тяжести, чтобы не соскользнуть с выступа. Ей удалось подняться примерно на метр, прежде чем упасть вниз.
      - Хорошее начало, - похвалил высокий альпинист. - Вы должны снова прийти... Кстати, я Трэй Саннин. Если вам нужно альпинисткое снаряжение, у нас в клубе есть.
      - Спасибо, - поблагодарила Исмэй. - Я наверное так и сделаю. Когда вы встречаетесь?
      Саннин сообщил время занятий, а потом повел других альпинистов прочь.
      - Спасибо, - обратила Исмэй к Барину. - Мне жаль, что я ошиблась в вас, и вам снова придется принять мое извинение... по крайней мере на этот раз.
      - С радостью, - сказал он.
      Исмэй заметила, что у него обаятельная улыбка, и вдруг почувствовала желание довериться ему даже больше, чем уже сделала.
      Той ночью кошмаров не было. Ей снилось, что она дома карабкается по скале с темноволосым мальчиком, который был немного похож на Барина Серрано.
      Глава одиннадцатая
      В последующие недели Исмэй разговаривала с Барином Серрано даже за пределами столовой. Один раз они вместе пришли в клуб альпинистов и после пары часов на Стене она больше не стеснялась общаться с другими спортсменами, не говоря уже о Барине. Потом они встретились в углу во время одной из офицерских встреч, просто потому что младший лейтенант Зинтнер утащила поднос с лучшим печеньем, и они оба застигли ее на этом.
      Исмэй не позволяла себе задумываться над тем, что кошмары не мучали ее в те дни, когда свободное время она проводила с Барином и его друзьями, а вместо этого сосредоточилась на том, что он мог объяснить ей о неофициальных обычаях Флота. Исмэй все меньше думала о нем как о "том милом мальчике Серрано" и больше как о добром друге, который был ей нужен, хотя она только сейчас это поняла.
      В его компании Исмэй завела новых друзей. Например, Зинтнер, чей опыт в тяжелом машиностроении был очень полезен, когда Питак задавала слишком мудреную задачу, чтобы справиться с ней в одиночку, и старший лейтенант Форрестер, который посещал примерно половину занятий альпинисткого клуба, и чье веселое настроение просто освещало каждую встречу. Она начала понимать, что не всех людей, которые общались с ней, привлекала только ее известность.
      Почувствовав радость жизни, Исмэй начала беспокоиться, что стала слишком общительной и начала пренебрегать занятиями.
      - Я до сих пор не знаю, чем могу помочь майору Питак, - как-то призналась она Барину во время ночной смены.
      Она испытывала вину, идя в спортзал играть в уоллболл в то время, когда могла заниматься. Питак, казалось, была довольна ее прогрессом, но если какому-нибудь кораблю понадобится срочный ремонт, чем она сможет быть полезной?
      - Вы слишком строги к себе, - заметил Барин. - И я знаю, о чем говорю. У Серрано репутация тех, кто строго относится к себе и другим... но вы вне конкуренции.
      - Это необходимо, - сказала Исмэй.
      Она давно поняла, что если предъявлять к себе достаточно высокие требования, чужая критика не будет иметь большого значения.
      - Но не настолько высокие. Вы замыкаетесь, не позволяя себе быть самой собой, делать то, на что способны. Такой самоконтроль.
      Исмэй уклонилась:
      - Что я способна делать, так это учиться.
      Барин слегка шлепнул ее по руке:
      - Вы нам нужны. Алана не готова, и нам не хватает игрока.
      - Хорошо.
      Исмэй хотела общаться с людьми, и это желание ее беспокоило. Почему она реагирует так на Барина, а не на высокого красивого Форрестера, например, который уже сделал ей предложение, чего Барин возможно никогда не сделает? Исмэй не хотела серьезных отношений, просто дружбы, которая доставляла ей огромное удовольствие.
      Уоллболл закончился дикой свалкой. Большинство игроков согласились играть вариацию Г. Исмэй была против, но оказалась в меньшинстве.
      - Так веселее, - сказала Зинтнер, вводя в компьютер параметры Г-вариации со случайными изменениями. - Вот увидите.
      - Если фингал не помешает, - заметила Алана, которая должна была судить матч. - Я никогда не играю в вариацию Г и ты не должна, Исмэй.
      - Где ваш спортивный дух, - крикнул кто-то из другой команды.
      Исмэй пожала плечами и надела требуемый правилами игры шлем и забрало.
      Через час, покрытая синяками и потная, она и другие были удивлены, увидев, сколько зрителей собралось на их матч.
      - Цыплята, - фыркнула Зинтнер, глядя через высокие окна корта.
      - Конечно, такой коротышке проще, - заметил самый высокий игрок другой команды. - Кровь и та течет медленнее, чем ты бегаешь.
      Исмэй ничего не сказала; ее желудок все еще не знал, где верх, а где низ, и она была рада, что почти ничего не съела за обедом. Она отказалась от приглашения окунуться в прохладный бассейн с остальной командой и направилась в душ. К тому времени у нее разгорелся аппетит. Выйдя из душа, она увидела Барина, который осторожно поддерживал локоть.
      - Вы ведь собираетесь показать руку врачу, не так ли, младший лейтенант?
      Они обнаружили взаимное отвращение к медотсеку и теперь подшучивали друг над другом по этому поводу.
      - Перелома нет, старший лейтенант, - ответил он. - Полагаю, хирург не понадобится.
      - Хорошо... тогда может не откажетесь присоединиться ко мне. Я собираюсь перекусить.
      - Думаю, мне удастся поднести руку ко рту, - усмехнулся Барин. - Это все вина старшего лейтенанта Форрестера. Он решил перехватить мой бросок и его колено оказалось прямо на пути моего локтя.
      Исмэй попыталась представить, в вариации Г прыгнуть можно было в самом неожиданном направлении и врезаться в кого-то или во что-то, но потом отставила эти мысли.
      Пока они ели, она рассказала о своей первой встрече с его семьей.
      - Я служила на том же корабле, что и Хэрис Серрано, тогда я была младшим лейтенантом. Она хороший офицер, достойный восхищения. Когда у нее начались неприятности, я очень злилась... и не знала, чем могла бы помочь, хотя на самом деле я не могла ничего сделать.
      - Я встречался с ней только один раз, - сказал Барин. - Моя бабушка рассказывала мне о ней... не все, конечно, только то, что было можно. Она послала меня курьером, считая, что почту можно доверить только членам семьи. Мы не были уверены, кто из нас найдет ее, мне повезло.
      По его тону Исмэй не была уверена, что повезло.
      - Она вам не понравилась?
      - Понравилась! - это тоже было произнесено тоном, который она не поняла, а потом он добавил уже спокойнее. - Дело не в том, понравилась или нет. Я привык к Серрано, я сам один из них. У людей сложилось о нас определенное впечатление. Нашу семью всегда обвиняли в высокомерии, даже когда мы не проявляли такового. Но она... больше всех похожа на бабушку.
      Барин улыбнулся:
      - Она купила мне обед. Правда, сначала пришла в бешенство при виде меня, а потом накормила обедом, очень дорогим... К тому же, все знают, что она сделала для Завьера.
      - Но вы с ней расстались друзьями?
      - Сомневаюсь, - теперь он смотрел в тарелку. - Сомневаюсь, что сейчас она считает кого-нибудь из Серрано другом, хотя как я слышал, она снова разговаривает со своими родителями.
      - Они не говорили?
      - Нет. Все запутано... Согласно бабушке она думала, что они помогут ей после угроз Лепеску, но они не помогли, а потом она ушла со службы. Тогда бабушка приказала всем оставить ее в покое.
      - Но я думала, это была тайная операция.
      - И это тоже, но я не знаю, когда... или что происходило. Бабушка сказала, что это не мое дело и чтобы я не совал свой нос куда не следует и держал рот на замке.
      Исмэй могла себе это представить и удивилась тому, что он нарушил запрет. У нее был свой запрет, который она не намеревалась нарушать, только потому что нашла нового друга.
      - Я видела ее после Завьера, но только мельком, - сказала Исмэй.
      В мрачное время перед трибуналом, когда она была уверена, что ее вышвырнут из Флота, воспоминание об уважении в тех темных глазах укрепляло ее дух. Ей бы хотелось чаще заслуживать такой взгляд.
      - Мне сказали, что по закону нас обязаны держать врозь.
      После этого Исмэй перешла к менее опасной теме.
      ***
      Спустя несколько дней Барин попросил рассказать об Алтиплано, и Исмэй описала ему обширные травянистые равнины, взмывающие в небо вершины гор, семейное поместье, старый каменный город, даже цветное стекло, которое так любила в детстве.
      - Кто представляет вас в Совете? - спросил Барин.
      - Никто. Мы не имеем прямого представителя.
      - Почему?
      - Основатели погибли, семья, которой мы служили, как и примерно половина отрядов милиции. Кое-кто утверждает, что причина отсутствия в Совете представителя Алтиплано, это восстание.
      - Что говорит ваша бабушка?
      - Моя бабушка?
      С чего он взял, что слова ее бабушки имеют значение... Конечно же, потому что его бабушка была адмирал Серрано.
      - Папа Стэфан говорит, что это возмутительная ложь, и Алтиплано должна иметь представителя, а может даже четырех...
      Его взгляд заставил ее объяснить.
      - Алтиплано не похожа на Флот... не смотря на военное общество. Мужчины и женщины обычно не занимаются одними и теми же вещами... я имею ввиду работу. Большинство военных и все старшие офицеры мужчины. Женщины управляют домом и большинством правительственных агенств, которые напрямую связаны с военными.
      - Это странно, - сказал Барин. - Почему?
      Исмэй не любила думать об этом, а тем более говорить.
      - Старые обычаи, - уклончиво ответила она. - В любом случае это всего лишь Алтиплано.
      - Вы поэтому уехали? Ваш отец был... главнокомандующим? А вы не могли служить?
      Теперь на теле Исмэй выступил пот, а шея начала подергиваться.
      - Не совсем. Послушайте... я не хочу говорить об этом.
      Он раскинул руки:
      - Хорошо... Я никогда не спрашивал, вы никогда не расстраивались, мы можем снова поговорить о моих родственниках, если не против.
      Она кивнула, вонзив вилку в еду, которую едва различала, и Барин начал рассказывать о своем двоюродном брате Иссере, который был совершенно невыносим во время каникул. Исмэй не знала, все ли в его рассказе было правдой, но это не имело значения. Он вел себя вежливо, она еще вежливее, что само по себе считалось унизительным.
      В ту ночь вернулись самые ужасные кошмары. Исмэй очнулась, тяжело дыша, посреди битвы за Презрение и поняла, что снова стала той перепуганной девочкой, у которой не хватило сил бороться с насильником... а потом страшное время в госпитале. Видение за видением: пожар, дым, боль и голоса, говорившие, что все в порядке, даже когда она пылала в огне и корчилась от боли. Наконец, Исмэй проснулась и включила свет. Это надо было прекратить. Она должна прекратить это. Надо взять себя в руки каким-то образом.
      Решение было очевидным, но Исмэй отбросила его. В ее деле и так достаточно пятен после Следственной Комиссии и трибунала, и еще эта нелепая награда Алтиплано... а получив ко всему прочему и запись психоняни, она никогда не добьется того, чего хочет.
      И чего же она хочет? Вопрос еще никогда не вставал так прямо. И в ту гнетущую ночь Исмэй серьезно задумалась над ним. Раньше... она бы сказала безопасности, которую Флот мог бы ей дать, защитив от прошлого. Но тот человек мертв, ложь обличена... она была в безопасности. Чего же ей на самом деле хотелось?
      В голове пронеслись обрывки воспоминаний, такие же краткие и яркие, как и память о травмирующем событии. Мгновение на мостике Презрения, когда она отдала приказ вернуться в систему Завьер... момент, когда приказала открыть огонь, и огромный вражеский крейсер исчез в пламени... уважение, которое она видела на лицах слушателей, когда даже адмиралы и капитан, не смотря на свое отношение к ней, восторгались тем, как она представила материал... восхищение младших, которое ей нравилось, и за что она ненавидела себя... обретенная дружба, хрупкая, как молодое растение весной.
      Вот чего она хотела, больше подобных моментов. Командовать, совершать правильные поступки, использовать способности, которые обнаружила в себе. Признание равных, дружба. Жизнь.
      Но критичная часть ее ума с раздражением указала, что у нее вряд ли будут еще такие моменты в должности технического специалиста, конечно если у нее ни войдет в привычку служить на кораблях под командованием предателей и некомпетентных капитанов. Исмэй не блистала в технической области, как другие. Она усердно занималась и достигла понимания... но и только.
      Вы слишком строги к себе.
      Нет, не достаточно строга, необходимо быть еще строже.
      Вы замыкаетесь и не позволяете себе быть самой собой.
      А кем он думал она является? Этот младший лейтенант Серрано всего лишь мальчик... мальчик Серрано, напомнило ей критичное "я". Значит... он считает, что она не использует все свои способности. Если бы он знал. Если, если, если...
      Исмэй вряд ли могла сейчас перевестись в командный поток, столько лет потратив на техническую специальность. Она с самого начала не хотела идти в командный поток. А не хотела ли? Она ненавидела сражение с первого момента мятежа до того последнего удачного выстрела, который разметал вражеский крейсер как горшок с семенами. Исмэй отмахнулась от воспоминания о чувстве, сопровождавшем страх и тошнотворное отвращение... оно было слишком соблазнительным, чтобы думать о нем.
      В любом случае, вряд ли кто-то помнит, что именно чувствовал в такие моменты. Возможно, она могла бы преподавать... Исмэй знала, что у нее хорошо получается доступно объяснять сложный материал. Тот инструктор по военной истории даже предлагал ей работу. Почему она выбрала самую неподходящую для себя специализацию? Ее мысли бились как рыба на крючке, неспособные избежать болезненной реальности: она по собственной глупости заперла себя в ловушке. Как рыба... она, которая должна была свободно плавать. Но где?
      На следующее утро, Исмэй была настолько подавлена, что майор Питак спросила:
      - Поздно легли, Сьюза?
      - Просто плохие сны, майор.
      Она постаралась сказать это как можно менее грубо. Питак на какое-то время внимательно смотрела на нее.
      - Знаете, у многих после сражения начинаются кошмары. Никто не подумает о вас плохо, если вы поговорите об этом с кем-нибудь из медицинского.
      - Я буду в порядке, - быстро сказала Исмэй. - Сэр.
      Питак продолжала смотреть, и Исмэй почувствовала, что краснеет.
      - Если станет хуже, сэр, я последую вашему совету.
      - Хорошо, - удовлетворенно произнесла Питак, а потом, когда Исмэй расслабилась, продолжила. - Если не возражаете, скажите, что заставило вас выбрать технический поток, а не командный?
      У Исмэй перехватило дыхание. Она не ожидала, что ей зададут этот вопрос прямо в лицо.
      - Я... не думала, что смогу стать хорошим командиром.
      - В каком смысле?
      Исмэй лихорадочно попыталась придумать что-то.
      - Ну, я... я не из флотской семьи. Это естественное чувство.
      - Вы в самом деле никогда не хотели командовать, пока ни пришлось на Презрении?
      - Нет, я... в детстве я конечно мечтала об этом. В моей семье все военные, у нас достаточно героических историй. Но что я на самом деле хотела, это просто оказаться в космосе. При поступлении в подготовительную школу было много других, кто гораздо больше соответствовал...
      - Ваш первичный балл лидерства был довольно высок.
      - Думаю, мне сделали поблажку как выходцу с планеты, - заметила Исмэй.
      Так она объяснила себе это много лет назад, когда балл лидерства стал потихоньку снижаться. До системы Завьера, до мятежа.
      - У вас не технических склад ума, Сьюза. Вы усердно работаете и достаточно умны, но ваш настоящий талант не в этом. Те доклады, что вы сделали перед тактическими группами, работа, что написали для меня... технические специалисты так не рассуждают.
      - Я стараюсь учиться...
      - Я никогда не говорила, что вы не стараетесь, - по тону Питак было ясно, что она имела ввиду другое, и в голосе ее звучало едва заметное раздражение. - Но взгляните на это по-другому. Ваша семья попыталась бы сделать из мустанга для поло рабочую лошадь?
      Попытка выразить мысль в терминах ее культуры почему-то вызвала у Исмэй упрямство. Она практически почувствовала, как изменяется ее тело, длинные темные ноги и твердые копыта, утопающие в грязи, сопротивляющиеся.
      - Если нужен тягач, и есть только мустанг...
      Прежде чем Питак взорвалась, она продолжила:
      - Я понимаю, что вы хотите сказать, сэр, но никогда не думала о себе как... о мустанге, не подходящем для тягания грузов.
      - Интересно, о чем вы тогда думали, - Питак почти успокоилась.
      - О месте, где можно было бы просто работать. Подальше от Алтиплано.
      Это был самый честный ответ, что могла дать Исмэй, не вдаваясь в подробности, которые ни с кем не была намерена обсуждать.
      Питак почти засветилась от гнева:
      - Милая девушка, Флот не "место, где можно просто работать подальше от дома".
      - Я не это имела ввиду...
      - Надеюсь, что нет. Черт возьми, Сьюза, вы подходите так близко... а потом говорите нечто подобное.
      - Извините, сэр.
      - А потом извиняетесь. Не могу представить, как вы сделали то, что сделали, у Завьера, но вам лучше понять, потому что именно в этом ваш талант. И вы либо используете свои способности, либо они сгниют. Это ясно?
      - Да, сэр.
      Ясно как предгрозовое небо. У Исмэй мелькнула неприятная мысль, что Барин не сможет объяснить это, отчасти потому что она слишком смущена, чтобы спросить.
      ***
      - Я подкинула ей тему для размышления, - сказала Питак командору Севеч.
      - И?
      - И потом чуть ни потеряла терпение и ни поколотила ее. Не понимаю эту девушку. В ней как будто живет два разных человека, а может даже три. Сначала показывает характер, создает впечатление о заложенных в ней больших возможностях, а потом внезапно испаряется, как кипящая вода. Это не похоже ни на что, с чем мне приходилось сталкиваться, а я думаю, что повидала все типы странности и чудаковатости, какие только проходили через психонянь. Она вся здесь... а потом вдруг исчезает. Я пыталась отправить ее в медицинский поговорить о сражении. Она уклонилась от темы и вообще повела себя так, как будто я угрожала выкинуть ее в безвоздушное пространство.
      - Мы не первые, кого она озадачила, - напомнил Севеч. - Поэтому это стало таким сюпризом...
      - Одно хорошо, с некоторыми младшими она выбирается из своей раковины, - заметила Питак. - С младшим лейтенантом Серрано и некоторыми другими.
      - Молодой Серрано? Не уверен, что это хорошая мысль. У Завьера было две Серрано.
      Питак пожала плечами:
      - Не вижу проблемы. Этот слишком молод, те были гораздо старше ее по званию. Кроме того, они не шушукаются, просто иногда вместе занимаются на Стене и играют в одной команде. Я тут подумала, может быть высокомерие Серрано сможет пробить ее стену, что бы это ни было, и заставит проявить себя.
      - Может быть. Она встречается не только с ним, вы сказали?
      - Нет. В основном я слышу об этом от молодой Зинтнер, которая играет с ними в уоллболл. Она говорит, что Сьюза ненавидит вариацию Г, но играет хорошо. Я не спрашивала, но Зинтнер рассказала, что два-три молодых человека добиваются расположения Сьюза, но без особенного успеха. Ее буквальные слова: "нельзя сказать, что холодная как рыба, когда узнаешь ее поближе, хотя очень сдержанная".
      Севеч вздохнул:
      - Должно быть она что-то скрывает. Так всегда бывает с младшими, даже когда они думают, что им нечего утаивать.
      - А с нами нет? - спросила Питак.
      - И с нами, но нам-то об этом известно. Преимущество зрелости в том, что мы знаем, где похоронены наши скелеты, и понимаем, что все похороненное можно выкопать. Обычно это происходит в самый неподходящий момент.
      - И что со Сьюза?
      - Оставим ее ненадолго в покое. Посмотрим, достигнет ли она чего-нибудь сама теперь, когда вы бросили семена. Мы согласны, что она не глупа. В любом случае ей служить здесь еще пару лет и, если ничего не изменится к концу следующего обзорного периода, мы попытаемся снова, или как уже говорили раньше, жизнь сама ни даст ей пинка.
      ***
      Исмэй смотрела на работу, а внутри все кипело от возмущения. Она знала, что это неприемлимо для младшего офицера... просто непродуктивно и бесполезно, даже если на то есть справедливая причина. Майор ей нравилась, и не было оснований сомневаться в ее честности. Если Питак сказала, что у Исмэй не технический склад ума, значит, так и было. Она пыталась игнорировать жалость к самой себе, но к горлу подступали слезы при мысли о часах усердных занятий, самопожертвовании...
      - Дура! - произнесла Исмэй вслух, вздрогнув при этом сама и заставив вздрогнуть главного мастера Сиварса, который принес что-то майору Питак.
      - Извините, - сказала она и почувствовала жар на лице. - Я думала о своем.
      - Все в порядке, старший лейтенант, - кивнул он снисходительно, как старший по званию, который терпимо отнесся к заблуждению.
      Или Исмэй только так показалось, что еще больше усилило ее досаду.
      - Старшина, как можно определить, у кого из младшего персонала есть способности к технике?
      Он посмотрел на нее взглядом, который ясно давал понять, что это не ее дело и не его, но потом прислонился к переборке и ответил:
      - Некоторые рождаются настоящими гениями, так что не возникает никаких сомнений. Помню одного парня, который пришел шесть-семь лет назад прямо с начального уровня, он побил лучший результат Академии на вступительных экзаменах. Ну, у нас уже были люди с высоким баллом... но тот малый не мог прикоснуться к чему-нибудь, не заставив это работать еще лучше. Через два дня мы поняли, кого получили, и дней через десять лишь сдерживали дыхание, надеясь, что он не схлестнется с кем-нибудь из командования, потому что у него что было на уме, то и на языке, - Сиварс усмехнулся собственным мыслям. - Кос тогда еще стоял на стапелях, и мы работали на станции Сьерра. В то время майор Питак была старшим лейтенантом, как вы, хотя такой же как сейчас, если вы понимаете, о чем я говорю. Ну, этот парень как-то ответил ей резко, и она стала цвета клея, потом посмотрела на меня, сказала, что парень прав и ушла. Конечно мне пришлось вкатить парню выговор за грубость офицеру. Правда, не совсем выговор, ведь он знал то, что знал, и не скрывал этого.
      - А как на счет тех, кто не так очевидно хорош?
      - Ну... у меня конечно были и те, кто работал очень много и усердно. Это всегда помогает. Любой, кто достаточно умен, чтобы сдать вступительные экзамены, может чему-то научиться, если будет постоянно работать, как вы. Но ничто не заменит интуиции, ощущения... я не могу объяснить, старший лейтенант. Чутье к материалу либо есть, либо нет. У некоторых настоящий дар... они могут быть гениями, скажем, в телеметрии и совершенно ничего не смыслить в чем-то другом. У кого-то разносторонняя предрасположенность к технической сфере... они могут работать практически с любой системой.
      - Вы когда-нибудь ошибаетесь? - спросила Исмэй.
      Мастер пожевал губу.
      - Иногда... но обычно это касается не способностей. Я не замечаю других вещей, которые могут оказаться помехой. Помню младшего сержанта, переведенного из сектора 11, чей балл выделялся из списка. Это само по себе было странно... Почему его отпустили, если он так хорош? Но у нас не хватало людей, как всегда, а у него были отличные данные.
      - И что с ним было не так?
      - Оказался абсолютным подлецом. Где бы он ни появлялся, возникали неприятности: с командой, в казармах, везде. Он настраивал людей друг против друга, обнажал правду, но всегда таким образом, что нельзя было придраться и обвинить его во лжи. Ничего, что он делал, не шло вразрез с правилами... очень был осторожен... Но когда ему оставалась еще половина срока службы, мы были готовы на все, чтобы избавиться от него. Я во всяком случае. Меня только что назначили главным старшиной и мне хотелось, чтобы в моей секции все было в порядке, а тут он будоражит округу. В конце концов нам удалось избавиться от него, но нелегко, - по тону Сиварса было понятно, что он не хочет говорить о том как, и Исмэй не стала спрашивать. - Потом был парень, очень способный, если ему удавалось сосредоточиться на работе, но его эмоции вечно били через край по любому поводу. Нам в конце концов удалось отправить его в медицинский, где ему помогли, но после этого он попросил о переводе. Позже я слышал, что он хорошо устроился в секторе 8.
      Сиварс улыбнулся Исмэй и выпрямился:
      - Просто продолжайте корпеть, старший лейтенант. Вы хорошо справляетесь.
      Значит, даже он знал, что она не подходит для этой работы. Исмэй заглушила детское желание запустить чему-нибудь в удаляющуюся широкую спину.
      За ужином она говорила даже меньше обычного, только слушала болтовню за своим столом. Тот самый младший лейтенант, что считал себя гением в исследовании особых материалов, тоже молчал, сидя с таким отрешенным выражением лица, как будто пытался решить какую-то проблему. Барин Серрано описывал, как пытался произвести повторную калибровку гравсканера, в котором, как он выразился, "кто-то поиграл с соединениями". Он казался довольно счастливым, а лейтенант на дальнем конце стола, с еще более счастливым видом рассказывала о своих сердечных делах.
      Возможно, это недосып вызвал у Исмэй желание сползти под стол. Всю ночь ее мучили кошмары, а потом странный разговор с майором, оставивший осадок разочарования. Не удивительно, что она упала духом. Исмэй не стала есть десерт и решила отправиться в постель пораньше.
      ***
      - Нашел, - сообщил Архос. - Занимательная штучка.
      - Надеюсь, не слишком отличается от того, что нам описали, - заметила Лоза.
      - Нет... но очевидно капитан немного параноик и постоянно переносит его с места на место, периодически проверяя его работу.
      - Значит, придется подделать результаты теста?
      - Да. Я узнал все, что надо... Удивительно, как некоторые из этих людей готовы выложить тебе все, если считают, что им сочувствуют в их проблемах. Я встретил здесь одного жалкого гения, который уверен, что капитан сердится на него из-за шутки, которую кто-то над ним сыграл... Он был так озабочен тем, чтобы убедить меня, насколько несправедлив и неблагоразумен Хакин, что практически вручил мне весь механизм на чипе.
      - И когда мы можем это сделать?
      - Капитан проверял устройство два дня назад. Он использует собственное расписание, но перерыв всегда не меньше пяти дней после предыдущего теста. Значит, если сделать основную часть завтра, то останется еще время, чтобы проверить результаты.
      - Надеюсь, все будет в порядке, - нахмурилась Лоза. - Я хочу сказать... мы застряли на этом корабле и не можем притворяться, что не знаем, зачем...
      - Я могу, - сказал Архос. - В предвкушении бессмертия, я могу притворяться как и сколько угодно.
      - Но если заявится Кровавая Орда...
      - Сюда? Где наши самые лучшие корабли загонят их прямо в руки крейсеров соседей? Я отказываюсь беспокоиться, здесь мы ничего не можем сделать. Меня больше заботит, что этим кораблем командует опасный параноик-капитан, который в любой момент может принять пылинку на радаре за вражеский флот, и решить своим долгом разнести нас к чертям. Пока мы на этом корабле, я особенно хочу отключить устройство, чтобы не потерять шанса на долгую счастливую жизнь из-за какого-нибудь закидона капитана.
      - Тебе это тоже не нравится, - удовлетворенно заметила Лоза.
      - Нет, нравится.
      - Нет... Каждый раз, когда ты начинаешь так петь, это значит, у тебя есть сомнения. Серьезные сомнения. Думаю, нам следует самим взять контроль над устройством.
      Архос задумался.
      - Не плохая идея. Если больше ничего тебя не удовлетворит. Гори?
      - Мне нравится. В какое время завтра?
      - Ну... самый легкий путь через склад на палубе 10, на пересечении с Т-4. Там есть детали орудий.
      - Как удачно, - заметила Лоза.
      - Особенно, если компьютер указывает, что они находятся в нужном нам месте...
      - Ты подделал данные.
      Архос усмехнулся:
      - Какая польза от способностей, если ими не пользоваться? Каюсь, я... переместил несколько цифр базы данных, но... причина же стоящая.
      - Я надеюсь, - сдержанно произнесла Лоза. - Очень надеюсь.
      Благодаря своему самому современному оборудованию, они могли обнаружить и обмануть сканеры, которые защищали от постороннего вторжения. Им понадобился целый день, чтобы подделать видеозаписи на то время, пока будут работать, и еще один, чтобы получить доступ в нужный им отсек.
      Наконец, они туда попали. Устройство выглядело именно так, как и ожидалось.
      - Мудреная штучка, - сказал Архос, но в его голосе не было беспокойства.
      Они быстро достали инструменты, сменили коды... на сигнальном устройстве продолжали гореть зеленые огоньки.
      - Можно сразу проверить, - предложил Гори.
      - Можно... у нас есть десять минут, - согласился Архос и кивнул Лозе, которая вышла на частоту капитана и ввела двухуровневый код.
      Сигналы изменились в очередности с зеленого на желтый. Она ввела следующий код, и они снова стали зелеными.
      - Чудесно, - сказал Гори. - Мне очень нравится, когда мы правы.
      - Если мы правы, - пробормотала Лоза.
      Архос усмехнулся:
      - Три омоложения, Ло. Три, по первому классу, лучшие препараты гарантированы. Мы правы.
      Он закончил чистку, вернул все на место вплоть до крошечного металлического опилка, который случайно оказался в полсантиметре от правого угла ящика.
      - Мы будем жить вечно, - сказал он, отступая и протирая столешницу. Вечно и очень, очень богато.
      В тот вечер они достали одну из бутылок, что привезли с собой, и поздравили друг друга. Для корабельных видеокамер, они поздравили себя за быстрый прогресс в перекодировке орудий. Это было забавно.
      Архос заснул и ему снилось будущее: он богат и известен, и ему больше не придется иметь никаких дел с Кровавой Ордой.
      Глава двенадцатая
      Исмэй спала и видела обычный сон, когда прозвучал сигнал тревоги. Она села, еще не успев до конца проснуться. Из коридора донеслись голоса, и сердце ее замерло, а на лбу выступил холодный пот. Когда она оделась, причина тревоги стала ясна: корабли стыковались для ремонта. Не мятеж. Не сражение. Не настолько плохо, сказала она себе твердо.
      Исмэй бегом пересекла коридор, взлетела по лестницам, ведущим в ее секцию, и когда внутри все сжалось, поняла, что корабль совершил прыжок. Страх снова пробежал по спине, позвонок за позвонком. МТО не обладали большой скоростью и редко входили в гиперпространство. Они двигались лениво в соответствии со своей массой и конструкцией. Проведя время в ПСК, Исмэй поняла, почему не имело смысла увеличивать мощность... и зачем надо было делать Коскайэско таким большим и громоздким. Но что произошло? Куда они направляются? И что важнее всего, убегают от неприятностей или мчатся им навстречу?
      Проектирование и строительство как и все другие секции была похожа на потревоженный муравейник. В комнате совещаний командор Севеч вставил куб в видеомонитор.
      - А... Сьюза. Всключайте свой блокнот, это будет интересно.
      Исмэй приготовилась. Большинство служащих ПСК были уже здесь, и Севеч начал брифинг, остальные подошли через несколько минут.
      - Вот что нам известно... и мы все знаем, что будет еще хуже. Дух, патруль, выпущенный десять лет назад с верфи Далвери... один из корпусов SLP серия 30...
      Пара глухих стонов, причину которых Исмэй понимала. SLP серии 30 по праву заслужили прозвище "слизняк", потому что их конструкция позволяла вмешательство со стороны неспециалистов, которые могли самостоятельно проводить ремонт.
      - Произошла стычка с кораблями Кровавой Орды. Не смотря на технологическую отсталость, хордам удалось повредить большинство сканеров и хорошо поработать тяжелыми орудиями. У Духа отказала дуга защитного поля по правому борту носовой несущей рамы 19...
      Теперь Исмэй точно знала, где находилась несущая рама 19 на кораблях этого класса и серии.
      - ...что стало причиной повреждения носовых батарей и пробоины корпуса здесь... - указка Севеча очертила круг на пересечении несущей рамы 19 и стропильной фермы 7.
      - И они совершили прыжок? - кто-то менее сдержанный, чем Исмэй, высказал вслух ее собственное удивление.
      - Им повезло, - ответил Севеч. - Они лишились своих сканеров, но не сканеров своих партнеров. Жало и Правосудие остановили корабли Кровавой Орды и заставили их отступить. Конечно, Дух понес большие потери, но им удалось подлатать корабль для того, чтобы совершить один прыжок. Второго они не осилили. Пробоина в корпусе снова дала течь, и у них не осталось ничего, чтобы заделать ее. Поэтому, как вы все без сомнений почувствовали, мы совершили прыжок им навстречу.
      На этот раз все молчали. По напряженным лицам Исмэй поняла, о чем они думают. МТО оставались в тылу по одной простой причине... они не могли сражаться, маневрировать или сбежать в случае нападения.
      - Я напомнил нашему капитану, что старый Кос не прикрытие, - скривился Севеч. - Но с нами все будет в порядке. Половина звена сопровождения уже прыгнула вперед нас, а остальные с нами. У нас так же будут Жало и Правосудие. И похоже, что все опытные образцы на Правосудии работают.
      - Сколько у нас времени? - спросил Питак.
      - Мы должны войти в систему через... - Севеч взглянул на часы, семьдесят восемь часов и восемнадцать минут. Мы совершим серию бесперерывных прыжков и из последнего выйдем на малой переменной. Дух отбуксируют к нам.
      Севеч продолжил брифинг.
      - Мы не узнаем досконально, насколько поврежден корпус, пока не окажемся на месте. Из корабля выжимают максимум, остановок, чтобы получить новые сообщения, не будет. Все, что нам известно, Дух беззащитен, пока мы ни прибудем.
      ***
      К тому времени, когда Коскайэско вышел из гиперпространства, Исмэй успела побывать в каждом уголке корабля с поручениями майора Питак.
      - Не обижайтесь, но ваших знаний еще не достаточно, чтобы по-настоящему быть полезной... а мне нужен кто-то, чтобы поддерживать связь со всеми секциями. Внутренняя коммуникация корабля уже или скоро будет перегружена.
      Исмэй не чувствовала себя обиженной. Она с готовностью проверила с подразделением Контроль за оборудованием запасы 85-миллиметровых звездообразных зажимов с тонкой резьбой 1/10 и 3-миллиметровым интервалом (она собственной рукой подписала эти коробки... с ее зажимами), узнала у старшего систем вооружения оценку повреждений, которые мог получить Дух при взрыве собственных орудий в месте пробоины корпуса, облазила склад ремонтного оборудования, проверяя каждую запчасть на наличие любых дефектов. Конечно, все проверялось и раньше, и будет проверено еще раз, но она понимала необходимость этой работы. Ошибки неизбежны. Не тот цвет формы на человеке с... нет, у нее не было времени думать об этом.
      Исмэй избегала медотсек в суеверном страхе, что любая случайно встретившаяся психоняня поймет по ее лицу, что она хранит ужасные секреты, и ее отправят в отставку в результате психологического обследования прежде, чем она откроет рот. Но в последние часы до стыковки Духа, Питак послала ее туда с информацией о повреждениях корпуса, которая могла помочь в организации спасательной операции.
      Медицинская секция занимал больше половины крыла Т-5 с операционными, дезинфекционными, регенерационными камерами, цистернами ускорителей роста нейронов, изоляторами для экзотических инфекционных болезней, диагностическими лабораториями... Ничем не хуже медицинского центра сектора. Здесь как и везде царила суета. Исмэй пришлось обойти несколько столов, чтобы найти травмотологию.
      Она отдала дежурному старшему лейтенанту передвижной травмотологической бригады информкуб Питак, на котором содержались новые данные, полученные после установления связи с Духом.
      - Подождите здесь, пока я не удостоверюсь, что мы все понимаем, сказал он, вставляя куб в считыватель.
      Появился экран, и все, кто был рядом, остановились посмотреть.
      - Брешь на носу... это значит декомпрессия в ближайших отсеках...
      Само собой разумеется, что в отсеке, где произошла разгерметизация, все погибли, а значит это была сфера действий поисковой команды, а не травмотологической.
      - Похоже, повреждена стропильная ферма... - указал он. - Придется найти обходной путь, чтобы добраться сюда. Старший лейтенант, что если мы срежем здесь и здесь?
      Исмэй, получившая инструктаж от майора Питак, указала на альтернативные возможности быстро добраться до нужной точки, высвеченные зеленым. Старший лейтенант травмотологии нахмурился:
      - Здесь едва хватит места для нашего оборудования... мы же не хотим напороться на что-нибудь... а с нами еще будут пострадавшие... Нужно больше пространства. Мы уже говорили ПСК, что нужно полных два метра свободного прохода... Почему бы ни пройти здесь? - он снова указал на свой первый выбор.
      Исмэй поняла, что без старшего не обойтись.
      - Я свяжусь с майором Питак, - сказала она.
      - Связывайтесь.
      Исмэй нашла Питак в одном из складов с инструментами для ПСК и соединила ее с командующим Поиска и транспортировки... потом отступила, так как атмосфера накалилась до предела. Она еще никогда не слышала, чтобы Питак так ругалась, но сейчас майор просто дымилась. Остыв после первого взрыва, она начала объяснять:
      - Если хотите получить еще несколько дюжин пострадавших и кучу острых осколков, плавающих вокруг, то давайте, срезайте в свое удовольствие...
      - Проклятье, майор...
      Неожиданно Питак успокоилась:
      - Ладно... что вам нужно для ваших скафандров? Я дам вам пространство, только скажите...
      - Два метра.
      - Ммм, хорошо. Я пришлю Сьюза с новым планом, который даст вам два метра... обходной или прямой путь?
      - Э... прямой было бы отлично, но и обходной сойдет. Если бы был только один, все равно, но...
      - Да уж, будь эти хорды новичками, не продырявили бы так Дух. Я еще свяжусь с вами, - Питак повернулась к Исмэй. - И почему у вас такой удивленный вид? Не знали, что я могу взорваться, или не думали, что смогу успокоиться? И то и другое выглядит плохо... Не смотрите на меня так, старший лейтенант, вы заставляете меня нервничать.
      - Извините, сэр, - смешалась Исмэй.
      - Они хотят два проклятых метра. Жадные свиньи. Уверена, они понятия не имеют, что найдут там, а все равно требуют пространство... Но здесь определенно срезать нельзя. Если я дам им строительное оборудование, чтобы расширить проход, замедлится ход ремонтных работ... Но это может спасти несколько жизней и не должно стоить жизни другим. Хорошо... вот что вы им скажете.
      Майор отбарабанила серию возможных планов и послала Исмэй назад в медицинский отсек. Исмэй хотела спросить, почему бы просто ни вызвать их по внутренней линии связи, но сейчас было не время, о чем-либо спрашивать Питак.
      За восемь часов до последнего прыжка ей и всей основной команде было приказано спуститься вниз для принудительного отдыха, увеличенного снотворным, пущенным в отсеки. Исмэй понимала причину. Изможденные, задерганные люди способны совершить ошибку. Но ей была ненавистна мысль о том, что ее спокойный сон был всего лишь результатом действия наркотика. А если что-то произойдет и те, кто бодрствовал, забудут, или у них не будет времени, включить противоядие?
      Беспокойство по этому поводу еще оставалось, когда Исмэй проснулась, в то же время чувствуя себя отдохнувшей и полной сил. Тихо звенел будильник. Все прошло как обычно... но ей это не нравилось.
      Коскайэско вышел из прыжка с практическим нулевым сдвигом относительно системы, это был самый безопасный способ выбросить из гиперпространства что-то такой массы. Еще до того, как Исмэй вернулась в офис ПСК, пришло сообщение, что Дух находится в двадцати тысячах километров. Это было не просто проблемой, а настоящей катастрофой.
      - Ошибись мы меньше, чем на одну десятую процента переменной, и корабль бы врезался прямо в него и его проклятый эскорт, - ворчала Питак. - Но зато теперь можно сразу приступить к работе. Возможно удастся спасти кого-то в носовых отсеках.
      Узкий луч связи был уже включен, и самая последняя на данный момент информация хлынула в радиорубку Коскайэско, чтобы быть декодированной и отправленной в соответствующие секции. Первый час Исмэй провела, изучая и сортируя информацию ПСК. Потом Питак нашла ей другое дело.
      - Проверьте, что они посылают в секцию двигателей и маневрирования и в особые материалы. У вас хорошо получается находить взаимосвязь... кто-то наверху может направить нужную нам информацию к ним.
      Сама майор занималась с виртуальным изображением модели SLP 30-й серии и ее версией из проводов, выложенных на полу комнаты совещаний, вокруг которой столпились старшие инженеры ПСК, постоянно что-то меняя по ходу появления новой информации о характеристиках Духа. Исмэй часто поднимала голову, чтобы бросить взгляд на то, как продвигается работа. Она уже видела множество трехмерных изображений корпуса корабля, но еще никогда из проводов, которая составляла пять метров в длину. Выглядело как игра... хотя пустой космос и развороченный нос судна не имели ничего общего с забавой.
      Исмэй размышляла, безопасно ли заниматься ремонтом так близко от точки перехода. Что если еще кто-нибудь прыгнет из гиперпространства? Но в данный момент ее не это должно было занимать, поэтому она тряхнула головой, чтобы избавиться от этих мыслей, и вернулась к информации, отправленной в спецматериалы. Сейчас ее делом был запрос на включение в расписание выплавки четырех двадцатиметровых кристаллических волокон. Исмэй проверила, от кого исходил запрос... если не из ПСК, Питак хотела это знать. Оказалось, специалист по оценке повреждений на борту Духа хотел, чтобы они заменили несколько коммуникационных линий. Она позвала майора.
      - Ага! Молодец. Нет, дорогие, не получится влезть вне очереди, пробормотала Питак.
      Она отметила пункт знаком минус и отправила исправление командору Севеч.
      - Они вечно чего-то хотят, - усмехнулась она Исмэй. - Считают, что помогают нам, соображая, что им нужно, и совершенно не понимают приоритетности. Мы не можем начать работу в спецматериалах, пока не узнаем всего, что нам нужно, о структуре. Если цилиндр будет занят производством того, что нам пока не нужно, значит, мы не сможет получить то, что требуется срочно, а потому либо придется прервать процесс и потерять материалы, либо сидеть вокруг как утки в пруду, пока она ни будет закончена.
      - Что сейчас самое главное? - спросила Исмэй, так как Питак не торопилась вернуться к модели на полу.
      - После оценки и эвакуации придется расчищать место повреждения... всегда есть что-то, чего не видно, пока ни снимешь кожух и ни осмотришь примерно десять метров площади, которая считается незатронутой. Мне все равно, что показывает диагностическое оборудование. Нельзя узнать, в каком состоянии кости, не осмотрев тщательно скелета. Все, что получило такие серьезные повреждения, требует восстановления, начиная с главного сооружения, все равно что строить заново. Но у нас задача потруднее, потому что мы пытаемся спасти что-то из старого... Экономить время и материалы не так эффективно как строить целиком. Думаю, первое, что нам понадобится из спецматериалов это группа длинных кристаллов с органической связкой из цеха с нулевым G. Они пойдут на строительство ремонтных лесов. Потом нам понадобятся большие стыковые рамы... на их изготовление уйдет несколько недель. Никто еще не придумал, как выращивать одновременно прямые и круговые. Тем временем штамповочно-литейные цеха могут работать над мелочами, например, ободы для шлюзов и люков. Но линейные кристаллы коммуникации понадобятся гораздо позже.
      - Ясно.
      Теперь Исмэй понимала, почему Питак занималась таким на первый взгляд незначительным делом. Майор гораздо больше знала о корпусных работах. Например, Исмэй даже в голову не пришло, что очередность действий во время ремонта настолько важна. Сейчас она поняла значение этого.
      - Не против небольшого приключения? - спросила Питак.
      - Приключения?
      - Мне нужен кто-нибудь для визуального осмотра пробоины корпуса, но все, кто находится в моем распоряжении, заняты. Вам понадобится снаряжение для работы в открытом космосе... отправляйтесь с первыми командами, сделаете для меня видео- и аудиозапись.
      - Да, сэр.
      Исмэй не могла понять, что чувствует, волнение или страх.
      - По подсчетам понадобится примерно шесть часов, чтобы выйти на позицию.
      ***
      Со времен Академии Исмэй не приходилось иметь дела со снаряжением для работы в открытом космосе. Даже тогда это был всего лишь тренировочный шаттл, висевший в километре от станции и в поле видимости обитаемой планеты. Здесь же, ближайшая звезда находилась настолько далеко, что представляла собой только едва мерцающий крошечный диск. Яркие огни Коскайэско отбрасывали на бок Духа угловатые черные тени. Исмэй пыталась не думать о том, что ее окружало, и что желудок был готов вылезти через уши, а вместо этого смотрела на поврежденный корабль. Она видела обшивку корабля не собственными глазами, а на видеосканерах... что оказалось довольно занимательно.
      Как и большинство военных кораблей Семей, Дух имел удлиненно-округлую форму, напоминавшую воздушный поток... но в отличие от последнего была результатом технического конструирования. Технология защитного поля требовала гладких изгибов, поэтому самой эффективной формой корпуса с максимальной мощностью защитного поля являлась сферическая. Но подобные корабли не оправдали себя в сражении, потому что было невозможно установить двигатели, внутрисистемные или сверхсветовые, так, чтобы обеспечить необходимую маневренность судна. Сейчас сферическую форму имели только большие коммерческие грузоперевозчики, для которых внутренняя емкость и максимальная защита от космического мусора были важнее способности маневрировать.
      Таким образом, военные корабли имели более яйцеобразный корпус, имевший четкую продольную ось. Нос должен был быть тупым и округлым, немного острее, чем корма. Но вместо него Исмэй увидела скомканное и искареженное месиво, поблескивающее в тех местах, где оболочка расплавилась... обычно обшивка имела матово-черный цвет. Корма и плавные изгибы гондол двигателей похоже не пострадали, хотя она слышала, что двигатели и маневрирование беспокоились о результатах прыжка при неуравновешенном центре тяжести из-за искареженного корпуса.
      Исмэй осмелилась посмотреть через плечо, но даже это движение заставило ее завертеться вокруг стропы безопасности как детскую игрушку. Громада Коскайэско закрывала звезды за прожекторами патруля. Отражение огней на его поверхности практически слились со звездами черного космоса.
      Кто-то ткнул Исмэй в плечо. Правильно, надо работать. Она подтянулась вперед, перестав глазеть по сторонам. Поврежденный коспус Духа приблизился настолько, что можно было разглядеть бледные следы составных частей (орудий или самой обшивки, она не знала) на фоне обычного темного корпуса. Вход неприветливо раззявился острыми лохмотьями. Что-то прошелестело мимо шлема, и Исмэй дернулась. Рука идущего позади твердо подтолкнула ее вперед. Через мгновение, когда в голове прояснилось, она поняла, что это скорей всего был выброс из пробоины в корпусе, возможно, кристаллик льда из давшей течь кислородной системы, которую так и не смогли перекрыть.
      Исмэй ударилась о красную часть троса, до соединения оставалось около десяти метров. Впереди кто-то уже закрепился на одном из ответвлений, которые в самом начале служили своего рода рабочими лесами. Когда наступила очередь Исмэй, она закрепила застежку своей стропы безопасности на вторичном тросе, благодаря чему теперь ее положение должно было стать устойчивее.
      С видеокамерой, нацеленной на дыру и идущие там работы, Исмэй почти забыла о том, где находится. Майор Питак хотела детали... больше деталей... даже еще больше деталей.
      - Не торопитесь, - сказала она. - Время есть. Оставайтесь на отметке десять метров, пока ни будете уверены, что сняли все, что возможно. Вы не будете мешать возводить леса, но радиус обзора оттуда широкий. Нам может помочь любая мелочь. Все.
      Итак, Исмэй повисла на ремнях безопасности и вела камерой вдоль бреши в корпусе. Все?
      Отлично, еще остановиться на несколько минут на тех бледных обломках, где обшивка распоролась и обнажила искареженные стропильные фермы, на странной выпуклости перед пробоиной.
      К тому времени, как Исмэй сняла половину куба со своего месторасположения, строительная команда положила главную сетку лесов, которая определила положение специфических повреждений. Исмэй дала сигнал начальнику группы и, получив разрешение, переместилась на один из пересекающих тросов.
      На самом деле, подумала она, здесь не так уж плохо. Когда желудок привык к невесомости, даже стало забавно двигаться вдоль каната, иногда отталкиваясь...
      Красный узел ударил по руке, и она схватилась за него. Плечо резко дернулось, и Исмэй завертелась с головокружительной быстротой, проклиная себя за забывчивость, ведь двигаться надо было медленно. Наконец выпрямившись, она увидела, что чей-то визор шлема повернулся к ней; можно представить, что он подумал. Еще один тупой старший лейтенант понял, что такое инерция. Она бы извинилась, если бы внутренней связью можно было пользоваться не только в случаях крайней необходимости.
      Теперь Исмэй оказалась за брешью ближе к носу. С этого угла она могла увидеть, что происходит внутри дыры... или прожектора просто нашли лучший угол освещения. Она заставила себя заглянуть туда... но тел не было видно. Внутри похоже смешались только обломки аппаратуры и электроники, как детская игрушка, на которую наступили. Развороченные, изуродованные, искареженные... Все слова, какие Исмэй знала для описания разрушения. Помаленьку она начала разбираться в мешанине. Наплыв образовался из отделившихся носовых перекрытий остова... они раскололись как старое железное кольцо бочки от сильного удара, и разломившаяся стропильная ферма вместе с ними.
      Питак захочет узнать, насколько далеко простирается выступ. Это можно было определить с Коскайэско, если никто не использовал сканеры ближнего действия... Но кто-нибудь обязательно это сделает. Исмэй посмотрела на выступ и пожалела, что не может спросить майора. Вот бы осмотреть другую сторону... Но там не было лесов. Она подумала было попросить начальника строительной команды натянуть для нее один трос, но потом отказалась от этой мысли. Они были слишком заняты, чтобы делать одолжение одному любопытному старшему лейтенанту. Нет, она попробует сама натянуть одну стропу. Если не получится... это был неприемлимый вариант. У нее еще оставалось четыре дополнительных каната в комплекте скафандра, как и у всех остальных строителей. Значит, надо было только закрепить крюки.
      Исмэй оставила видеокамеру, стараясь не думая о причине. Ей не хотелось лишиться опоры и улететь в космос; а здесь сканер легко будет найти. Встроенная шлем камера справится. Исмэй прицепила конец одного из своих длинных канатов за кольцо безопасности и направилась вдоль него к корпусу, убедившись, что короткая стропа безопасности закреплена двойным узлом. Она протянула длинный канат через кольцо, находившееся там, что заняло больше времени, чем обычное закрепление, но так было безопаснее.
      Исмэй осторожно поставила ботинок на корпус. Ничего. Она надеялась, что внутренняя искусственная гравитация Духа даст хоть немного сцепления, но возможно система даже не функционировала. Можно было наклеить на подошвы магниты, или продолжать так... проще было бы продолжить, а если не получится, воспользоваться магнитами.
      Исмэй выудила упаковку из кармана для инструментов на правой руке, пристроила один пластик на кончике перчатки среднего пальца и, слегка оттолкнувшись левой рукой, медленно продвинулась к концу стропы безопасности. Осторожно потянувшись, она коснулась липучкой обшивки; та прилипла, как и предполагалось. Теперь можно было закрепить кольцо... Исмэй по крайней мере на это надеялась. Она оставила правую руку на липучке и нащупала зажим. Вот он. Когда она медленно потянулась, стропа безопасности дернула ее за талию. Исмэй
      покрыла максимально возможное расстояние, пока канат ни натянулся. Она закрепила зажим на липучке с помощью поддержки на обратной стороне, потом открыла соединяющее кольцо, вдела в него свою длинную стропу и защелкнула зажим.
      В самую последнюю очередь она отсоединила свою стропу безопасности от строительного троса, надеясь, что правильно установила липучку и зажим. Благоразумие напомнило, что она не специалист по работе за бортом космического корабля и не обладает нужной реакцией, если что-то пойдет не так, но лишь усмехнулась собственной осторожности. Исмэй всегда слушалась голоса разума, и что хорошего из этого вышло? Сначала все считали ее тупой и вялой, а потом дикой.
      Путь по внешней поверхности корпуса не отличался от скалолазания в ее долине или упражнений на стене Кос. Потянуться, установить липучку, зажим, застегнуть, двинуться к следующей точке. Двадцать зажимов и она оказалась за выступом... хотя носовые точки генераторов защитного поля, которые обычно выглядели как гладкие глянцевые шишки, на несколько сантиметров выдававшиеся на поверхности, представляли собой изуродованные дыры. Исмэй включила огни видеокамеры на шлеме, чтобы изучить их внимательнее. Что-то блеснуло впереди. Еще обломки... несомненно майор Питак захочет увидеть их изображение. Она установила очередной зажим, осторожно закрепила стропу и пальцами подтолкнула себя ближе, потом попыталась вернуться назад и сделала движение достаточно сильное, чтобы отлететь от корпуса и достигнуть конца своей стропы. Исмэй попыталась повернуться так, чтобы можно было увидеть, в какую сторону ей лететь, на случай, если их здесь две.
      Была ли она уверена в том, что это было? Может быть орудия Духа случайно застряли в собственном корпусе... каким-то неизвестным ей способом. Она заставила себя медленно вздохнуть. Мина. Это была мина, точно такая, как в учебниках о вражеском вооружении, которые она просматривала на транспорте по пути к станции Сьерра.
      Исмэй начала очень быстро перебирать руками, чтобы добраться до последнего зажима, и в результате, ударившись о корпус, едва ни улетела без поддержки в космос, но успела схватиться за кольцо и внешнюю стропу одной рукой, а другой за внутреннюю так, что руки растянулись. Теперь она пожалела, что не наклеила на подошвы магниты... Ей показалось, что прошло много времени, пока ее перестало мотать из стороны в сторону. С огромной осторожностью она потянулась в карман за следующим зажимом, потом отстегнула стропу от кольца. Двадцать... Двадцать два... Всего двадцать семь зажимов, каждый требовал медленных, осторожных движений. Исмэй несколько раз уже думала воспользоваться внутренней связью... Но была ли та мина тем самым крайним случаем? Если больше никто не полезет туда до того, как она успеет предупредить... Строительная команда все еще разграничивала рабочую область.
      Вернувшись к главному тросу и защелкнув на нем свою стропу, она подумала, что на весь путь у нее ушло по крайней мере полсмены. Но хронометр показал, что меньше часа. Исмэй подобрала оставленную видеокамеру и огляделась в поисках начальника строительной бригады. Нельзя было вернуться на Коскайэско, не предупредив кого-нибудь здесь. Наконец она увидела его и начала передвигаться по тросам, пока ни коснулась его плеча, а потом клавиатуры переговорного устройства у него на руке. Его шлем кивнул. Исмэй быстро набросала неуклюжую схему носовой части, выступ, потом местоположение мины и четкими большими буквами вывела "МИНА".
      Мужчина недоверчиво покачал головой. Исмэй утвердительно кивнула. Он указал на видеокамеру и начертил пальцем знак вопроса. Ей пришлось отрицательно качнуть головой и указать на видеокамеру, встроенную в шлем. "ЗА МНОЙ" напечатал он и направился к узлу связи. Пока ее не было, строительная бригада уже протянула трос, соединивший два корабля, и коммуникационный провод, так что они могли теперь общаться по закрытому каналу. Исмэй последовала примеру бригадира и присоединилась к точке связи.
      - Что вы хотите сказать этим, "мина"? - спросил мужчина. - И какого черта вас вообще туда понесло? Ваша стропа безопасности не настолько длинна.
      - Вы видели выступ поврежденной фермы, - объяснила Исмэй. - Я направилась туда, чтобы сделать запись для майора Питак, установив липучки и кольца, за которые и закрепилась, а когда зашла за выступ, увидела поврежденные генераторы защитного поля... включила фонари камеры на шлеме... и увидела ее.
      - Говорите, мина, - голос его звучал неубежденно.
      - Она выглядит так же как на иллюстрациях учебников. Не наша. Сметтиг серии G, кажется.
      - Какой тип взрывателя, видели?
      - Нет, - она не хотела говорить этого, но и промолчать не могла. - Я попыталась прыгнуть назад и... потеряла контакт с корпусом.
      - Значит... у вас не полная информация?
      - Нет, - Исмэй даже не знала, что успела снять ее камера.
      Сколько она смотрела на мину, прежде чем запаниковала?
      - Если это мина... - бригадир сердито вздохнул, как человек, который не желал очередной сложности, когда их и так было достаточно. - Что ж... черт. Я так понимаю, вам придется доложить об этом. И если это мина, надо что-то делать...
      Его голос потух как у того, кто не знал, что делать дальше. Он посмотрел на Исмэй и ее намерение сказать что-то испарилось. Она была офицером; принимать решения было ее работой. Вот что получается, когда забываешь об осторожности, с горечью подумала она, пытаясь сообразить, кому на борту Коскайэско доложить. Простым ответом было майору Питак. Но вражеская мина, застрявшая в борту корабля, который уже начали ремонтировать, была не простой задачей.
      Реакция Питак, когда Исмэй наконец связалась с ней, едва ли обнадеживала.
      - Думаете, что видели мину... вражескую мину, - уныло, почти монотонно прозвучал ее голос. - И не уверены, засняли ли ее на видео...?
      - Да, сэр. Я... слишком сильно оттолкнулась. Я испугалась...
      - Надеюсь, что так, - уже более энергично. - Знаете, Сьюза, у вас в самом деле склонность к драматизации. Вражеская мина. Никто бы даже не додумался до такого.
      - Не додумался?
      Исмэй не знала, насмешка это была или искреннее удивление. Или что-то еще.
      - Думать хорошая штука, Сьюза. Теперь первое, что вам надо сделать, это сказать бригадиру, чтобы он убрал команду от корпуса Духа. Потом тащите свой поджатый в сожалении хвост назад и добудьте приличную картинку этой мнимой мины. Надеюсь, у вас достаточно воздуха...
      - Э... да, сэр, - сказала Исмэй, бросив быстрый взгляд на датчик.
      - Это обнадеживает.
      Долгая пауза, во время которой Исмэй растерянно подумала, должна ли отключиться и идти. Но Питак еще не закончила:
      - Теперь я пойду скажу нашему капитану, чтобы он сказал капитану Духа, что совершенно неопытный младший офицер, впервые оказавшись в открытом космосе, считает, что обнаружила вражескую мину, застрявшую в корпусе его корабля, и так как в первый раз хорошей записи сделать не удалось, сейчас она занимается как раз этим, и если мина не разорвется у нее перед носом, у нас появится либо подтверждение, либо опровержение ее предположения, тогда уже можно будет решить, что делать.
      - Да, сэр.
      - Ответа не требовалось, Сьюза. Можете сказать какой ошибки вы еще не совершили?
      - Я ее не взорвала, - ответила Исмэй прежде, чем смогла одернуть себя.
      В наушниках раздался резкий смешок.
      - Хорошо, Сьюза... отошлите бригаду домой и сделайте для меня несколько приличных кадров. Я посмотрю, что смогу сделать, чтобы напугать саперов.
      Бригадир с такой готовностью бросился выполнять переданные младшим офицером приказы, что едва пробормотал необходимый по статусу ответ. Исмэй не стала дожидаться, пока строители уйдут и, прикрепив магниты к своим ботинкам, дважды проверила, что сможет беспрепятственно передвигать ногами (ей не хотелось застрять там как украшению), потом воспользовалась одной из своих строп безопасности и дополнительными зажимами, чтобы повесить большую видеокамеру за спину.
      На этот раз путь показался легче, так как зажимы уже были на месте, к тому же помогало сцепление ботинок с корпусом Духа. Исмэй могла пройти часть пути между кольцами по канату, установленному раньше... Сейчас было хорошо видно, что в первый раз она прошла не прямым курсом по кратчайшему пути, а сделала угол, обходя выступ. Она не смотрела ни на что, кроме зажимов, колец и стропы, пока ни достигла двадцатого зажима. Потом сзади вспыхнул свет, поглотив более слабые фонари ее шлема, и Исмэй потеряла кольцо. Обернувшись, при этом визор ее шлема автоматически потемнел, она увидела, что луч одного из больших прожекторов Коскайэско сместился от бреши в корпусе вдоль носовой части. Очевидно майор Питак дошла до капитана...
      Исмэй снова потянулась к кольцу и закрепила стропу. При более ярком освещении края развороченных генераторов защитного поля отбрасывали пляшущие тени, исполосовавшие матово-темную поверхность корпуса. Теперь все выглядело по-другому... Она увидела мину, но надо было подойти ближе. Другое кольцо и еще одно и еще...
      Исмэй резко дернулась и ударилась ногами о корпус. Настойчивый шум требовал ее внимания. Перед глазами вспыхнул красный огонек... тревога... Она нажала подбородком на кнопку связи.
      - Не двигайтесь, - прозвучал в ее ухе голос. - Посмотрите вниз, на колено, 10 часов... но не двигайтесь.
      Исмэй опустила глаза, половину поля видимости закрывал шлем. Что-то... двигалось. Что-то маленькое, возможно размером с ее кулак без перчатки, темное и тусклое, поднималось на проводе, который мерцал в свете прожектора... Она хотела наклонить голову, чтобы увидеть, откуда он идет, хотя и без этого знала ответ.
      - Только не двигайтесь, - повторил голос. - Если повезет, оно подумает, что вы часть корабля.
      Исмэй только открыла рот, чтобы спросить, когда голос добавил:
      - И не говорите. Мы не знаем, какие характеристики у этого сенсора.
      Маленькое черное яйцо на проводе... запрограммированный сенсор умной мины... поднялся выше... Теперь она ясно его видела, и он скорей всего видел ее. Пот мгновенно выступил на теле; кожа начала часаться, в тех местах, где капли стекали вниз... Ей хотелось смахнуть их, хотя не настолько, насколько хотелось бежать.
      Она была частью корабля. Она... автоматический ремонтный механизм, в данный момент отключенный, нефункционирующий... Исмэй пыталась не дышать, когда сенсор подвинулся ближе, описывая круги на ножке-проводе, возможно из-за вибрации источника энергии. Она изучала сканеры и знала, что может содержать в себе такая маленькая штучка. В ее программу могли быть заложены параметры температурного режима "человека в скафандре", плотности скелета, уровня дыхания, даже цвета глаз. Все это возможно уже зафиксировано, а в таком случае она уже мертва, просто ее еще не убили.
      Маленький сенсор, продолжая вращаться на своей ножке, опустился. Исмэй не знала, что это значит. Станет ли умная мина убирать свой сенсор перед тем, как взорваться? Сейчас ее практически не было видно, так как шлем ограничивал поле видимости. Исмэй не рискнула наклониться и посмотреть ближе.
      - Извините, старший лейтенант, - снова послышался голос. - Наш прожектор отбросил вашу тень прямо на ее порог. Но вы были правы... это мина и определенно не наша.
      Права... это ей совершенно не понравилось.
      - Команда саперов уже на пути к вам, - продолжил голос. - Только не двигайтесь.
      У нее не было никакого намерения двигаться; она не знала, сможет ли вообще когда-нибудь пошевелиться. Через несколько секунд колени начали дрожать, и Исмэй с огромным усилием старалась унять дрожь. Насколько чувствителен был сенсор? Насколько сильное движение могло привести его в действие? Разум говорил, что она уже двигалась раньше, и тогда он не сработал... но здравый смысл не имеет власти над паникой, которая танцевала на ее спине.
      Исмэй очень устала от страха к тому времени, когда снова услышала голос.
      - Вы проложили хорошую стропу, старший лейтенант. Не двигайтесь... мы у соседнего кольца, и ясно вас видим.
      Ей хотелось повернуться, увидеть что-нибудь дружелюбное, даже если это станет последним взглядом в ее жизни... но она не двинулась.
      - Мы боимся, что если погасим свет, это подвинет ее к новому осмотру, и неизвестно, что заложено в программу.
      Говорить больше не требовалось; Исмэй вспомнила, что некоторые мины были запрограммированны на взрыв после определенного количества запусков, даже если заложенные параметры не обнаружены. Она могла стать причиной поиска раньше, когда в первый раз отлетела от мины.
      - Если повезет, она ищет что-то специфическое, чего у нас нет, но...
      Исмэй хотелось, чтобы голос заткнулся... что если мина реагирует на вибрации скафандра? Даже ее собственного. Конечно, кто-то наблюдает за ней... конечно, у них есть план...
      - С Духа сообщили, что находится за брешью... персонал уже эвакуировали...
      Пауза. Исмэй старалась не думать.
      - Как ваш запас воздуха? Дайте ответ одной буквой: Д - достаточно, М мало, К - критическая точка, потом количество оставшихся минут.
      Исмэй взглянула на показания и вздрогнула, увидев как далеко зашла стрелка.
      - М, - сообщила она. - Шестнадцать.
      - Я бы сказал критическое. Вот что мы сделаем, кто-нибудь подойдет к вам сзади, подстроившись под ваши характеристики и отбросив ту же тень, чтобы пополнить ваш резерв. Не двигайтесь. Он сделает все сам.
      - Да, сэр, - ответила Исмэй.
      Ее глаза застыли на показателях воздуха; число изменилось на пятнадцать и теперь стрелка зашла за красную зону.
      - Дышите медленно, - сказал голос. - Вы ничего не делаете, поэтому должно хватить дольше.
      Страх сжигал кислород. Исмэй вспомнила это вместе другими лаконичными фразами. Было ужасно трудно дышать медленно... Она пыталась думать о чем-нибудь другом. Будет ли ощутима вибрация подошедшего сзади? Зарегистрирует ли это сенсор мины? Такие мысли не помогали успокоиться. Исмэй пыталась думать о своей долине, любимой и расслабляющей обстановке, но когда показатель мигнул и перепрыгнул на четырнадцать, она все равно задохнулась.
      Не дыши. Не смотри на прибор. Ноль либо появится, либо нет, другого не дано.
      Сначала Исмэй почувствовала легкий толчок, от которого качнулась вперед, и напряглась всем телом, чтобы устоять. Потом что-то коснулась затылка шлема и в ухе прозвучал новый голос.
      - Хорошо справляетесь, Сьюза. Только не качайтесь... пока я... буду доставать резервуар.
      Последовала серия толчков, которым она изо всех сил пыталась сопротивляться, чтобы снова ни привлечь внимание сенсора. Исмэй покосилась на кислородный датчик. Девять. Неужели она на самом деле стояла в ожидании больше шести минут? Очевидно так. Показатель снова мигнул, восемь. Послышались щелчки и писк скафандра, когда ее невидимый спасатель попытался присоединить вспомогательный резервуар, делая как можно меньше движений.
      - Время? - спросил голос.
      Исмэй посмотрела и ответила:
      - Семь.
      - Черт, - произнес он. - Должно... О...
      Она не знала, что значит "о", и это бесило. Как он смеет говорить "о", что бы это ни значило? Раздражение все росло, когда она пыталась не смотреть на показания. Казалось, прошло очень много времени, но шестерка оставалась на месте, а потом индикатор скакнул в зеленую секцию.
      - Показатель? - снова спросил голос.
      - Зеленый, - ответила Исмэй.
      - Число, - с оттенком неодобрения прозвучало в наушнике.
      Исмэй подавила раздражение, готовое вырваться наружу, и сморгнула, фокусируя зрение на числах.
      - Один четыре семь.
      - Хорошо. Теперь я присоединюсь к вашей телеметрии... Вы пробыли снаружи дольше, чем расчитан ваш скафандр...
      Новые щелчки; но Исмэй теперь было уже все равно. Она дышала, кислород не закончится, и она не задохнется.
      - Ваша внутренняя температура слишком низкая, - сообщил голос. Включите обогрев.
      Исмэй так и сделала. Тепло поднялось от подошв. Дрожь, с которой она боролась, улеглась... Неужели трястись ее заставлял только холод, а совсем не паника? Ей хотелось верить в это, но кислый запах пота говорил об обратном.
      Глава тринадцатая
      - У нас проблема, - раздался голос в наушниках.
      Исмэй подумала, что этого можно было и не говорить, она и так знала, что у них проблема... она сама была проблемой.
      - Если это единственная мина и если она взорвется, то возможно повредит только носовые отсеки, которые, насколько мы знаем, пусты. И вас, конечно.
      Похоже, комментария не требовалось.
      - Мы не обнаружили других мин... Не понятно, почему только одна. Если только одна.
      Неужели они ждут, чтобы она это выяснила?
      - Эта штучка похоже принадлежит не хордам, но напали без сомнения корабли Кровавой Орды. Информация со сканеров Духа указывает, что они собирались его уничтожить.... но Жало и Правосудие остановили их и обратили в бегство.
      Исмэй удивилась, насколько было известно, вступая в сражение с целью уничтожить врага, Кровавая Орда не отступала, только потому что появился другой корабль, если на их судне не было каких-нибудь проблем... Ей хотелось самой увидеть данные сканеров. Но у нее может не быть такой возможности, если мина взорвется. Она осмелилась заговорить:
      - Кровавая Орда могла подойти настолько близко, чтобы вручную установить мину?
      - Не разговаривайте, - резко напомнил голос. - Если она услышит вас...
      - Вы хотели знать почему, - упрямо продолжила Исмэй. - Технические сканеры Духа действуют?
      - Подождите.
      Она могла представить, что сейчас происходит в рубке связи Коскайэско... Возможно, майор Питак сейчас там, капитан уж точно.
      Исмэй почувствовала легкое прикосновение и услышала голос стоявшего позади спасателя:
      - Вы определенно собираетесь их огорчить, старший лейтенант.
      В его голосе звучали веселые нотки; она не была уверена, что это могло бы значить, а потому просто пожала плечами, что вызвало новый смешок из наушника.
      - У вас появилась идея, да? Молодец. Не могу понять, почему эта штука не взорвалась вместе с нами... Но это я переживу.
      Еще один смешок. Исмэй почувствовала, как мышцы ее собственного лица немного расслабились, и она даже смогла усмехнуться.
      - Сьюза, на случай, если у вас есть идея, мы соединили вас с техником телеметрии Духа. Только попытайтесь передавать короткие сообщения, понятно?
      - Да, сэр. Корабли Кровавой Орды подошли достаточно близко, чтобы их команда могла установить мину или сенсор вручную?
      Пауза. Потом другой голос произнес:
      - Э... да... Полагаю. Мы пытались развернуться из-за поврежденных генераторов защитного поля по правому борту. Они подошли довольно близко...
      Исмэй хотелось заорать "ЧИСЛА, черт возьми!", но услышала приглушенный рев, должно быть старший офицер дежурного техника сказал то же самое, потому что следующая передача дала ей необходимые цифры. В самом деле достаточно близко. Она быстро произвела расчеты для скафандра и движений сенсора... да.
      - Насколько быстро после этого корабли хордов ушли?
      - Как только Жало и Правосудие вернулись, - ответил дежурный.
      Исмэй ждала, уверенная в источнике послышавшегося мычания, после которого, техник сообщил точный интервал времени. Исмэй чувствовала, как что-то пробежало по позвоночнику. Может быть они засекли корабли Флота до того, как по ним открыли огонь, а может нет. Они установили умную мину, запрограммированную на специфическое задание, а потом ушли, оставив поврежденный, но не уничтоженный Дух. Зачем?
      Чего хотели хорды? Поврежденное судно Семей не останется брошенным, поэтому они не могли надеяться подобрать его потом... Но если именно это и было их целью, то зачем мина? Поврежденные суда Семей... отправляли либо на ремонтные верфи, которые в данном случае были слишком далеко, чтобы Дух смог добраться туда с такими повреждениями, либо передвижные верфи МТО... Коскайэско. Что хордам известно об МТО? Все, что и остальным, а это значит, что в огромные доки МТО могли войти корабли поменьше.
      В этом был смысл. Она хорошенько все обдумала, а потом включила передатчик.
      - Хорды выбрали для нападения небольшой корабль, установили умную мину, а потом отступили, чтобы его отбуксировали к МТО. Мина запрограммирована взорваться, когда Дух войдет в док, и вывести из строя МТО. Она недостаточно мощная, чтобы уничтожить весь корабль, но возможно из-за взрыва мы не смогли бы совершить прыжок.
      - Прыгнуть точно не сможем, - послышался голос Питак.
      - И таким образом окажемся совершенно беззащитны.
      Исмэй замолчала, но комментариев не последовало, и она продолжила:
      - Либо они последовали за Духом и прикрытием в эту систему, либо мина имеет приводной маяк. Их цель - захватить МТО, почти определенно, ведь иначе они могли бы напичкать Дух минами, чтобы уничтожить весь корабль.
      Еще одна долгая пауза, во время которой контакт в ухе Исмэй тихо зашипел, а потом послышались слова:
      - Звучит здраво. Никогда бы не подумал, что хорды настолько хитры... И зачем им МТО, если только они ни понесли значительных потерь в каком-нибудь сражении...
      Исмэй последовала за своей интуицией и предположила:
      - У них не хватает ни технических навыков, ни знаний, которые нобходимы для строительства военных верфей. МТО нужен им, чтобы усовершенствовать весь свой флот. Одним ударом хорды получат заводы, компоненты и специалистов. С помощью МТО они смогут усовершенствовать свои корабли подстать Флоту... или быстро научиться производить собственные крейсера.
      Последовавшее долгое шипение, выражало одновременно ужас и уважение.
      - Конечно, - тихо произнес кто-то.
      - Что означает, - продолжила Исмэй, - что эта штука не взорвется, пока характеристики ни совпадут с теми, что они думают может находиться внутри ремонтного дока, или пока кто-то ни попытается извлечь ее. Она не знает, что ее обнаружили, пока мы ни сделаем что-нибудь.
      Колени подогнулись вслед за наступившим облегчением, и она оперлась о невидимого человека, стоявшего все это время позади нее.
      - Значит, мы можем уйти, не боясь, что она взорвется... пока Дух ни войдет в ремонтный док.
      - Не так быстро, - сказала Питак, перекрывая сонм бубнящих голосов. Вам все еще надо сделать запись.
      - Не действующая, - сообщила Исмэй. - Но я могу заснять ее.
      Не дожидаясь приказа или разрешения, она двинулась, выбирая лучший ракурс. Мина была тупоконечной цилиндрической формы, маленький сенсор на проводе теперь вернулся назад и превратился в узелок на цилиндре. Исмэй удалось даже заснять серийный номер и какие-то закорючки, которые скорей всего являлись языком Миров Этара и означали что-то грубое. На корпусе кораблей Кровавой Орды обычно красовались слоганы, целью которых было шокировать и напугать своих соседей.
      Исмэй передала видеосигнал на Коскайэско в ожидании ответа Питак. Наконец она услышала:
      - Достаточно... теперь парень позади вас отступит...
      Последнее прикосновение к ее плечу, а потом она увидела его удаляющуюся тень. Сенсор умной мины не двинулся. Любопытно почему, но в любом случае пусть лучше не шевелится. Исмэй подождала еще немного, наблюдая, как показатель кислорода отсчитывает секунды и минуты, потом оторвала ботинок от корпуса. Сенсор двинулся на своем ножке-проводе.
      - Сенсор слегка пошевелился, - сообщила Исмэй. - Как на счет того, чтобы уменьшить свет, пока я ни уйду.
      - Мы боялись, что изменение может запустить механизм, - сказал голос.
      - Если она запрограммирована на ремонтный док, то свет активизирует программу, тогда как тьма отключит.
      Свет позади нее исчез, и с ним тень, которую она отбрасывала. Исмэй подбавила чувствительности своему сканеру и различила очертания мины... сенсор не двигался. Медленно она изогнулась, насколько позволял скафандр, чтобы ухватиться за стропу безопасности рядом с кольцом и оторвала второй ботинок. Сенсор не двинулся. Она медленно попятилась назад, перебирая руками, вокруг изгиба корпуса, пока ни оказалась вне поля видимости мины, потом снова встала ботинками на обшивку и пошла к тросу, соединявшему Дух и Коскайэско. Там ее ждали специалисты отряда саперов в странных громоздких скафандрах, которые она видела только на учебных кубах.
      - Сьюза, возвращайтесь на Коскайэско, - услышала она.
      - Да, сэр.
      Ей хотелось знать, что собираются делать саперы. Теперь она была в безопасности и могла бы остаться. Но голос в наушнике не оставил выбора, к тому же ей бы понадобился еще один вспомогательный резервуар, чтобы остаться дольше.
      - Хорошая работа, старший лейтенант, - произнес один из саперов. - Рад, что вы сообразили, и я смог вернуться целым.
      - Я тоже, - сказала Исмэй, потом закрепилась за трос и оттолкнулась.
      ***
      Выбравшись из скафандра, Исмэй была готова в изнеможении рухнуть на палубу. Трико прилипло к телу; она ненавидела стоять в таком виде, пока дежурный проверяет состояние снаряжения. Бросив беглый взгляд в большое зеркало в конце отсека, Исмэй больше не обращала внимания на свое отражение; волосы ее выглядели грязными, как будто были приклеены к голове.
      Приняв душ и переодевшись, она направилась в отсек, указанный в переданном ей приказе. Т-1, палуба 9, номер 30... это был административный сектор учебного корпуса, мимо офиса адмирала Ливади.
      В конференцзале она увидела капитана Хакина, адмирала Доссайнэла, адмирала Ливади, командора Севеч, майора Питак и еще двух незнакомых капитан-лейтенантов. Один носил знаки различия 14-ой судоремонтной верфи с нашивками систем вооружения на воротничке; у другого были те же знаки, а на рукаве еще планка члена команды корабля. Капитан заговорил первым:
      - Что ж, старший лейтенант... рад, что ваша догадка о программе мины оказалась правильной. По крайней мере та часть, что касалась вас.
      - Я тоже, сэр.
      Исмэй надеялась, что резкий тон капитана имел такое же отношение к сложившейся ситуации, как и к ней лично.
      - Полагаю, у вас не было времени подумать, как нам эвакуировать и отремонтировать Дух, не запустив программу распознавания мины?
      - Нет, сэр.
      Он определенно был ею недоволен; этот ледяной взгляд больше ничего не мог выражать.
      - Что бы мне хотелось знать, так это какая отсрочка заложена в программу, - заговорил командор Севеч, бросив быстрый взгляд на Доссайнэла. - Послали ли ее без временных ограничений, или учли нынешнюю ситуацию?
      Все посмотрели на Исмэй, но ей нечего было сказать. Пожать плечами было бы неразумно в присутствии группы старших офицеров, поэтому она просто промолчала.
      - На борту есть аналитик, специализируйщийся по Кровавой Орде? спросил Доссайнэл, глядя на адмирала Ливади.
      - Не совсем. Лучшего забрали в Центр по поводу какого-то политического/стратегического планирования, а другой находится на флагмане с адмиралом Горач. Я получил инструктора по тактическому курсу, но его специализация история Доброты. Сейчас он зарылся в базу данных...
      - Бросить Дух не решение, - сказал капитан. - Адмирал ясно дал понять, что мы не должны дать Кровавой Орде шанс добраться до передовой технологии. На его борту слишком много сладкого, чтобы позволить ему попасть в руки хордов, или даже какому-нибудь пирату. Если его нельзя отремонтировать, чтобы он смог защищаться...
      - Он сможет, - сказал адмирал Доссайнэл. - У нас есть оборудование, необходимое для ремонта таких повреждений. Единственный вопрос, как сделать это без риска для нашего корабля.
      Он взглянул на командора Севеч, как будто просил у того поддержки:
      - Нам придется отремонтировать эту брешь в корпусе и восстановить двигатели, иначе Дух не сможет совершить прыжок... а это значит, что работать придется вокруг мины, даже если мы не станем заводить корабль в док. Мне бы хотелось послушать военных экспертов.
      Капитан кивнул, и офицер систем вооружения заговорил:
      - Основываясь на типе мины, мы рассматриваем несколько возможностей. На чем остановиться зависит от того, какие еще повреждения сможет выдержать Дух...
      - Он получил уже достаточно повреждений... - возмутилась Питак, но замолчала, когда Доссайнэл поднял руку.
      - Мы понимаем, что вы хотите свести к минимуму возможный ущерб, но существует компромисс между скоростью и безопасностью. Мы можем отремонтировать Дух быстрее, если дополнительные повреждения будут незначительны; если нет, перед нами долгий период подготовки на уже поврежденном корабле... большой риск как для рабочих, так и для кораблей, чтобы рассматривать невозможное.
      - Объясните, какие действия можно предпринять, - попросил капитан.
      - Теоретически мы могли бы отсоединить мину, завернуть ее в пеногерметик и взорвать на безопасном расстоянии. Однако, мы с капитан-лейтенантом Уайчем полагаем, что существует значительный риск, что мина сработает при попытке отсоединить ее. Таким образом, следующая возможность это поставить пеногерметичный заслон снаружи, на корпусе в месте соединения, и внутри. Но здесь возникает другая проблема - какую площадь внутренней части необходимо оградить. И сигнал маяка, о существовании которого мы подозреваем, хотя еще неизвестно, что это за маяк.
      - Сколько вам понадобится времени обезвредить ее?
      - Это зависит от того, что скажет ПСК, - капитан-лейтенант повернулся к командору Севеч. - Нужно устанавливать заслон внутри? Сколько еще повреждений может причинить такая мина?
      Жестом Севеч перенаправил вопросы Питак, которая при этом нахмурилась. Исмэй уже знала, что это значит, она тщательно обдумывает ответ.
      - Повреждения уже очень серьезные... В любом случае придется менять большинство структурных компонентов. С другой стороны это скажется на наших ресурсах, особенно если мы ожидаем нападения. Думаете, взрыв расчитан на захват или уничтожение?
      Севеч покачал головой:
      - Если они пошли на такие сложности, чтобы установить эту штуку вручную, готов спорить, захват; возможно, значительной мощности взрывная волна, хотя определенно это дробилка для корпуса.
      Кто-то в конце стола пошевелился.
      - Но если они хотели обездвижить МТО, не было бы разумнее направить заряд на внешний корпус?
      - Не обязательно, - ответила Питак. - Взрыв такой мощности в ремонтном доке может повредить чувствительное оборудование... достаточно, чтобы мы не смогли вывести Дух и закрыть док. Думаю, вам лучше установить заслон внутри, по крайней мере в этих отсеках.
      Майор включила дисплей и высветила другим цветом несколько носовых отделений.
      - Если 17А, 18А и В, и 23А останутся целыми, это сохранит нам значительное время для ремонта.
      - Значит, принимая во внимание то, что необходимо соблюдать предосторожности ради безопасности персонала, на заливку внутренней и внешней части уйдет примерно 96 часов...
      - А зачем заливать с внешней стороны? - спросил кто-то.
      - Потому что нам не нужны летающие вокруг куски, способные столкнуться с нами или уцелевшей частью Духа, - ответила Питак.
      - Мне понадобятся дополнительные бригады, - добавил Севеч. - Чем больше людей, тем быстрее мы все сделаем. Так как мы не будем приближаться к мине, это должно быть безопасно.
      - Если у нее нет фиксированной даты...
      - Если у звезд не растут рога... конечно, тогда взрыв убьет всех нас, но другого способа узнать нет.
      - Хорошо, командор, - согласился капитан. - Полагаю, у контроля за повреждениями есть опытный персонал, чтобы залить пеногерметик?
      - Да, сэр.
      Хакин повернулся к своему помощнику:
      - Проследите, чтобы он получил все, что нужно. Майор Питак, ПСК может сделать что-нибудь, чтобы ускорить процесс?
      - Да, сэр, - кивнула та. - С разрешения капитана, бригады строителей готовы расширить доступ в отсеки, которые надо залить; завалы уже разобраны...
      - Я думал, мы всех отозвали, - заметил капитан.
      - Да, сэр. Но когда тактический анализ сделал заключение о том, что мина запрограммирована на наш внутренний док, я послала их назад.
      - Очень хорошо. Держите меня в курсе.
      На этом Хакин поднялся и вышел, за ним потянулись и остальные. Питак подозвала кивком головы Исмэй.
      - Старший лейтенант, вы пока не готовы работать с бригадой в подобной ситуации; оставайтесь в офисе за главного... будете держать со мной связь. Я пойду туда сама.
      - Да, сэр.
      Питак направилась в коридор, и Исмэй последовала за ней.
      - Будете отвечать за доставку материалов и инструментов, которые нам понадобятся. Я составила модель в офисе, но ее нужно доработать... так всегда бывает. Помните об ограниченных лесах Духа. Мы не хотим начинать все заново.
      Разработка операции заняла около часа, потом Питак внесла изменения, и Исмэй больше некогда было думать о чем-то, кроме своего задания. Она послала запросы на инструменты, материалы и персонал. Несколько пунктов потребовали вмешательства свыше, и ей пришлось обратиться в офис командора Севеч, чтобы там убедили упрямого старшего инструктора технических курсов, который не понимал, почему инструктор по системам вооружения должен пропустить занятие ради мины. Он заявил, что 14-ая верфь должна иметь собственный саперный отряд... но вскоре после вежливого требования по соответствующему каналу появилась бойкая женщина с протезом вместо руки и сложенным скафандром за спиной. Исмэй направила ее к правому шлюзу и вернулась к работе.
      Ей хотелось посмотреть, как будет продвигаться работа на Духе; она имела смутное представление о том, что такое "пеногерметичный заслон" и как его устанавливают. Но строительные бригады Питак нашли новых пострадавших в носовых отсеках, большинство из которых были мертвы, а остальные без сознания.
      - Искусственная гравитация вышла из строя, как и коммуникация... возможно шрапнель разрезала их как нож. Удивительно, что кто-то вообще выжил, и не известно, скольких удастся вытащить... они в очень плохом состоянии. Но в отсеках больше никого не осталось, поэтому можете посылать следующую команду, как только пути очистятся.
      Исмэй посмотрела на экран, на котором отражалось все, что происходило между Коскайэско и Духом. Когда медицинский челнок-эвакуатор исчез из вида, она занялась грузом, который просила Питак.
      Исмэй с головой ушла в работу и подскочила, когда сержант за другой консолью воскликнул:
      - Ого!
      А потом:
      - Слава богу, ее залили...
      - Мину? - спросила она, когда наконец смогла вздохнуть.
      - Ага. Хотите посмотреть?
      Она не могла противостоять такому искушению. Пробоины в корпусе Духа больше не было видно, остался только ее край. Это означало, что мина находится вне поля видимости. Картинка сместилась. Теперь там, где, как помнила Исмэй, должна быть мина, находился неправильной формы серый пузырь, освещенный прожекторами Коскайэско.
      - Это запись с челнока, - объяснил сержант. - Транслируют узким лучом... У них там установлено несколько для наблюдения.
      Картинка приблизилась, пока Исмэй ни увидела, что пузырь похож на взбитые сливки или сахарную глазурь, выдавленную в цилиндр.
      - Все ближайшие отсеки тоже залили, - сказал сержант, - и цилиндр вокруг мины снаружи, чтобы направить взрывную волну прочь от нас... А уже последним закрыли верх. Это когда...
      Она взорвется. Пузырь пеногерметичного заслона разлетится на части и обломки выбьют верх, уносясь прочь от Духа.
      - Все обломки будут направлены в нужную сторону, - продолжал объяснение сержант. - Хорошая разработка. В сообщениях говорится, что внутри взрыв будет небольшим. Потом останется только счистить пеногерметик, а это можно сделать и в большом доке.
      - Не понимаю, как это работает, - призналась Исмэй. - Я думала, если ограничить радиус взрыва, то будет только хуже.
      Сержант пожал плечами:
      - На самом деле я тоже не понимаю. Но у меня есть знакомый в десятой секции, который входит в их саперную группу. Он сказал, что было несколько вариантов: попытаться нацелить ее куда-нибудь и позволить всей энергии уйти в направлении, где никого не побеспокоит, или обложить мину подушками, чтобы поглотить мощность.
      - Но ведь пеногерметичный заслон тоже взорвется...
      - Ну, может тогда ему нужно быть потолще... но сейчас его достаточно, чтобы обломки выстрелили в безопасном для нас направлении. Заметили, куда он направлен?
      - Прочь от Кос, все, что я знаю, и что для меня важно, - сказала Исмэй.
      - К точке выхода из гиперпространства, - указал сержант, усмехнувшись. - Если какой-нибудь глупый корабль Кровавой Орды появится здесь, то напорется на кучу обломков от собственной мины.
      - Сьюза!
      Это была Питак, которая хотела знать, может ли она отправить кого-нибудь в материально-технический и найти того идиота, который утверждал, что у них больше нет временных корпусных барьеров, и придется ждать, пока их ни изготовят.
      - Я знаю, что использовала, - кипятилась Питак. - И знаю, что было на складе, а что в материально-техническом, когда мы вышли от станции Сьерра. Там должно быть шестнадцать барьеров, и мне они были нужны еще два часа назад.
      ***
      - Много крови, - проговорила нянечка в сортировочном пункте.
      - По крайней мере они дышат.
      Команда спасателей отточенными движениями перекатила вялое тело в окровавленной форме с палубы на носилки и направилась к следующему.
      - Они все без сознания. Мы просканировали первых двух и обнаружили недостаток кислорода в крови... скорей всего кто-то успел добраться до аварийного запаса, когда корпус взорвался.
      - Значит, вы не проводили тщательного осмотра?
      - Нет... если они не потеряли конечности, мы просто вытащим их со всеми предосторожностями.
      Все предосторожности нужны были, чтобы сохранить целостность позвоночника.
      - Сколько всего?
      - Около тридцати. Еще не уверен. Мы только что получили доступ в самые дальние носовые отсеки.
      Служба спасения повернула прочь, направившись к следующему эвакуационному шаттлу.
      ***
      Исмэй наблюдала, как поврежденный нос Духа входит в ремонтный док. Было легко забыть, какой он огромный, когда стапели пустовали, но корабль стал зримой точкой сравнения.
      - Сьюза! - этот вопль наверняка принадлежал Питак. - Хватит таращиться и доложите.
      - Да, сэр.
      Исмэй взглянула на свой стол. Питак интересовал сдвиг центра гравитации, когда Дух вошел в поле притяжения Коскайэско. Резкое изменение могло повлиять на внутреннюю структуру Коскаэйско больше, чем было безопасно.
      - В какой-нибудь части Духа есть искусственная гравитация?
      - Нет.
      - Вращающая сила увеличилась в средних секциях... 5.4 динов как раз сейчас, но она растет в линейном соотношении с массой Духа внутри поля Кос. Как мы и думали... не хотели, но ждали. Пошлите данные на мой экран и на экран энергетиков.
      - Да, сэр.
      Вставив ключ активизации, Исмэй продолжала наблюдать за экраном. Ее взгляд постоянно соскальзывал вверх на приближающийся Дух, но каждый раз она заставляла себя вернуться назад к работе. Деформация превысила положение дуги, и Исмэй вызвала Питак.
      - Хорошо, - сказала та. - Значит, энергия уравнивается. Но следите за тем выступом перед пробоиной... Его параметры невозможно ввести в генератор поля.
      Сантиметр за сантиметром Дух вошел внутрь. Когда швартовы были закреплены, по всему МТО раздался предупредительный сигнал.
      - Стапели задействованы. Стапели задействованы...
      Исмэй передала последние отчеты майору Питак и энергетикам, потом направилась на станцию мониторинга за двойной красной линией. Только несколько человек могли работать на стапелях во время смены.
      - Не могу не думать, что эта мина сделала бы с механизмами стапелей, сказал кто-то позади.
      Исмэй оглянулась. Барин Серрано стоял, хмуря темные брови.
      - О ней позаботились, - сказала она.
      Ей было интересно, что он здесь делает, когда должен работать со сканерами.
      - Старший лейтенант Бондал послал меня вниз посмотреть, решила ли майор Питак, куда устанавливать новые исправленные элементы, - сказал он, как будто услышал ее мысли.
      - Мне она ничего не говорила... но я проверю для вас. Слышали что-нибудь о приближении кораблей Кровавой Орды?
      - Нет... и уверен, что знал бы, потому что... ну, в любом случае, знал бы. Но мне точно известно, что Жало и Правосудие ушли в гиперпространство.
      - Почему?
      - Они сопроводили Дух к месту встречи... и вернулись патрулировать квадрант, где произошло столкновение. Может быть думают, что смогут определить, последовал ли кто-нибудь за Духом.
      ***
      Гар-сиг, лидер группы Вокрайс очнулся посреди суеты медицинской палаты. Повернув голову, он увидел своего первого помощника Хоча, который в свою очередь смотрел на него.
      - Что случилось? - произнес он на чистом языке Семей.
      - Мерзкий усыпляющий газ, - ответил Хоч. - Нас доставили сюда как пострадавших... Не думаю, что это тот же корабль.
      Они лежали, прислушиваясь к разговорам окружающих.
      - Мы на МТО, - наконец сказал Хоч со зверзкой ухмылкой. - Прямо внутри.
      - Только мы двое? - спросил Вокрайс и осторожно приподнял голову
      Похоже, никто не обратил на него внимания. На нем была чистая бледно-голубая больничная рубашка из какой-то гафрированной ткани, рядом на кроватях, выставленных в ряд, лежали остальные члены его ударного отряда. Большинство из них во всяком случае. Он насчитал только 25 из первоначальных 30. Отсутствовал Тарджолд, их технический эксперт, который больше всех знал о технологии Семей. Так же не было Керай, Сидж... Вокрайс автоматически отметил пропавших и вознес их имена в вечность. Остальные, находившиеся здесь, уже очнулись и смотрели на него с растерянностью и подозрением.
      Прежде чем он успел подумать о том, как одеть свою команду и вывести из медицинского отсека, крупный, атлетически сложенный человек с хмурым видом, достойным старшего сержанта Кровавой Орды, прошел между рядами кроватей.
      - Отлично, сони очнулись, - громыхнул он. - Худшее, что у вас всех, это доза транквилизатора. Идем со мной... я выдам вам чистую одежду и поставлю на работу... Нам понадобится ваша помощь, чтобы отремонтировать Дух.
      - А наши удостоверения? - спросил Хоч полупридушенным голосом, но возможно это была лишь попытка скрыть свой акцент.
      - Они у меня... их уже передали отделу снабжения, там вам подыщут что-нибудь подходящее.
      Вокрайс скатился с кровати и удивился, что не почувствовал даже головокружения. Остальные последовали его примеру. Он видел, как неуверенно двинулись их руки в автоматической привычке отдавать салют, но остановились на полпути от осознания своего положения. Их гид ничего не заметил, хмуро рассматривая список в своих руках.
      - Сантини?
      Вокрайс с усилием пытался сообразить, что могло означать это слово на чужом языке, и наконец вспомнил, что табличка на форме, которую он снял с убитого, гласила что-то похожее на их ублюдском языке.
      - Э... да, сэр?
      Кто-то хихикнул, три кровати дальше, услышав, как он говорит "сэр" врагу. За что потом получит.
      - Очнитесь, Сантини. Слушайте... здесь говорится, что вы специалист по вентиляции?
      - Сэр, - произнес Вокрайс, гадая, какое из известных ему значений этого слова, имелось сейчас ввиду.
      Вентиляция? Как в искусственном дыхании? Как буровое отверстие?
      - Хорошо... отправляйтесь в отдел систем жизнеобеспечения, как только получите оборудование. О, и Камаджо?
      Снова тишина. Вокрайс взмолился Толкователю Сути, чтобы у кого-нибудь достало ума отозваться.
      Через показавшийся ужасно долгим отрезок времени, Хоч кашлянул, определенно наигранный кашель, догадался Вокрайс, и сказал:
      - Да, сэр?
      - Полагаю, вы еще не очухались... Мне сказали подождать еще час, но нам нужна помощь. Камаджо, вы отправитесь в распоряжение майора Питак из ПСК. Теперь посмотрим... Брэдинтон?
      Остальные отвечали "Да, сэр", уже не мешкая, и почти чисто. Вокрайс беспокоился, помнят ли они имена на формах, которые сняли с мертвых, или просто отвечают наугад. А может это не имело значения. Похоже, на корабле Семей был странный способ выяснять, кто на самом деле свои, но пока не происходило ничего подозрительного.
      В конце концов все были названы... именами, которые звучали непривычно без перечисления предков. На мгновение Вокрайс вообще засомневался, были ли у чужаков семьи... воспевали ли они своих предков... Но находясь в брюхе вражеского корабля, такие мысли казались неприемлимыми, а потому он отбросил их, как сухопутного жителя с палубы "дракона" в бурном море. Вместо этого он начал думать о предстоящей битве, горячей крови врагов, которая пропитает их одежду, на этот раз не холодная и вязкая. Его, прошедшего ритуалы Крови, совсем не коробило то, что им пришлось снять форму с мертвых и надеть на себя... но было неприятно чувствовать, что кровь уже остыла.
      Группа последовала за ним по вражескому кораблю. Вокрайс спиной ощущал их удивление, его собственное било ключом под сдержанной внешностью. Враг... больше похожий на жертву, эдакого агнца, который ведет волка в овчарню, считая его пастушьей собакой. Получив стопку аккуратно сложенной одежды, Вокрайс был уже уверен, что его группа смогла бы захватить этот корабль и голышом, движимая одной только жаждой крови. Но он все-таки быстро оделся, стараясь ни на кого не смотреть. Ему уже приходилось носить форму Семей во времена, когда был шпионом. Мягкая ткань и косые застежки казались почти такими же привычными как его собственные. Но не отсутствие оружия. Ему не хватало привычного давления иглы и станнера, кастета и ножа. Военные Семей носили оружие только во время сражения... а МТО не участвовали в битвах.
      Враги сами помогли им осуществить первые две фазы их плана, дав шанс рассредоточиться по кораблю. Если повезет... а боги определенно даровали им удачу, никто с Духа не заметит, что люди в форме команды их корабля таковыми не являются.
      Вокрайс направился по пути, указанному на электронной карте размером с ладонь, уверенный, что сможет справиться со всем, что найдет, когда прибудет на место.
      - Нет, я не собираюсь никого посылать с Духа назад... не после того, как они провалялись без дела целую неделю из-за сонного газа. Люди не войдут в калею еще две смены, мы ведь не хотим несчастных случаев.
      Услышал он конец разговора и подумал, может лучше симулировать душевное расстройство. Возможно, нет. Его могут отослать назад в медицинский отсек, и он снова окажется в постели без штанов. Лучше выглядеть исполнительным, но слегка сконфуженным... смущение по крайней мере было искренним.
      Технология Семей по-прежнему поражала его... столько всего, и отлично работает. Не было никакой вони от пота или нечистого дыхания. Свежий воздух поступал из одной решетки и уходил в другую, огни никогда не мигали, искусственная гравитация была такой же стабильной как планетарная. Маленький прибор связи и информблокнот, которые ему выдали, были меньше размером и работали лучше, чем их аналоги на кораблях Кровавой Орды.
      За этим они и пришли сюда: технология, которую они не могли купить, украсть или (последнее и самое важное) изобрести. Корабли, больше и лучше. Корабли, которые могли бы встретиться с крейсерами Семей и Поддерживающих и одержать победу. Инженеры, которые обеспечивали бы работу оборудования...
      Вокрайс оглядел окружающих. Они не выглядели как-то по-особенному, но предрассудки воспитания преодолимы. Он знал, что ум может скрываться под любой оболочкой. Но вряд ли хотя бы один из пятидесяти на этом корабле выглядел как воин.
      Тем временем вся его группа очень удачно рассредоточилась по МТО. Возможно кто-то из наблюдателей, например, как начальник Вокрайса, решит дать им простые задания. В конце концов придет время обеда, и они получат доступ к кухонным принадлежностям, которые можно было легко превратить в эффективное оружие.
      Час... два. Вокрайс продолжал работать, сортируя детали, укладывая их на лотки, а те в свою очередь на автоперевозчики. Не было никакой спешки. Они выиграли время, когда их усыпили и приняли за пострадавших. Ирония, которую он надеялся разделить за победным столом со своим командующим. Вокрайс заметил другого члена своей группы, несущего что-то незнакомое, на мгновение их взгляды пересеклись, потом тот отвернулся. Да. Каким бы огромным ни был МТО, они найдут друг друга, и их план сработает. И чем дольше им приходится изучать этот корабль, чтобы узнать о его возможностях, тем проще будет вскрыть его внутренности, когда придет время.
      ***
      Исмэй подняла глаза, когда тень легла на ее экран. "Камаджо" значилось на именной табличке новенькой формы, которая сидела на нем, как седло на корове. Внешне все было нормально, но держался он в ней как-то неловко. Знаки различия младшего персонала были пришиты недавно и несовсем ровно.
      - Мне сказали явиться сюда, - сказал мужчина. - К майору... майору Питак.
      Его взгляд пробежал по отсеку, как будто проверял, не спрятано ли где-то оружие, а потом остановился на Исмэй и изменился, потеряв напряженность. Ее кожу начало покалывать. Он напомнил ей о чем-то... о ком-то... Исмэй внезапно напряглась, лихорадочно пытаясь понять, что же это было, и снова посмотрела на экран, прежде чем ответить.
      - Она в кабинете командора Севеч. Вы с Духа?
      Исмэй не думала, что у кого-то с Коскайэско может быть такой взгляд, не имевший ничего общего с "ты не из Флота, не так ли?" или "ты та девчонка, что командовала Презрением, да?" или любой другой, который она бы узнала.
      - Да... сэр.
      Запинка снова заставила ее отвлечься от экрана.
      - Мы были... в носовом отсеке... сонный газ...
      - Вам повезло, что выжили, - заметила Исмэй, прощая незнакомцу его странное поведение.
      Пройдя через подобное, он мог еще находиться под влиянием наркотика.
      - Мы уже завели Дух внутрь, и работа началась. Можете подождать майора Питак здесь или в офисе командора Севеч.
      - А где офис командора Севеч? - спросил мужчина.
      Раздался писк, и он покосился на план с выделенным маршутом, который спроектировал портативный компьютер.
      - Просто следуйте указаниям, - сказала она.
      Комаджо повернулся без надлежащего ответа. Исмэй собралась было что-то сказать, но... Он находился под влиянием газа и должно быть чувствовал себя еще немного неуверенно, хотя что-то в нем было не правильно...
      - Рядовой... - окликнула она.
      Мужчина остановился на полпути и резко повернулся. Что-то определенно неправильно. Его глаза не были похожи на глаза, одурманенных наркотиками... они ярко горели из-под полуопущенных ресниц.
      - Да... старший лейтенант?
      Она не могла понять, что было не так... кроме неуважения, с которым ей приходилось сталкиваться достаточно часто. Уважение и неуважение имели место во взаимоотношениях, когда людей связывало что-то. Здесь не было никакой связи, как будто рядовой Камаджо вообще был гражданским, а не из Флота.
      - Когда увидите майора Питак, скажите ей, что модель процесса плавки прибыла из спецматериалов.
      - Модель прибыла... да... м... сэр.
      Камаджо повернулся, двигаясь тверже, чем двигался бы одурманенный сонным газом, и исчез прежде, чем Исмэй смогла еще что-то сказать. Нахмурившись, она посмотрела на экран.
      Да... м... сэр? Что он собирался сказать?
      Смутная тревога начала скрестись внутри. Служили ли на борту Духа предатели? Не поэтому ли повреждения были настолько серьезными? Почему Камаджо жив и даже не ранен после взрыва, отрезавшего его от основной части корабля?
      Как-то нелепо. На Презрении Исмэй не заметила ничего подозрительного, не распознала предателей. Тогда у нее не было этого тревожного ощущения. Возможно случившееся с ней сделало ее параноиком, и теперь она была готова интерпретировать любое отклонение от нормы как угрозу. Камаджо просто повезло вот и все, и теперь он был растерян и дизориентирован на незнакомом корабле без друзей и сослуживцев.
      Это не сработало. Пострадавшие на Презрении, предатели или нет, не заикались, приветствуя друг друга и отдавая честь старшим. С полным кровью ртом, умирая, старшина Барскотт ответил Исмэй: "Да, сэр...". Скольким еще в тех носовых отсеках повезло? И насколько повезло? Было ли это везением?
      Глаза Камаджо... его взгляд... напомнил ей солдат отца. Глаза наземных штурмовиков... глаза диверсионно-десантных бойцов... блуждающие, оценивающие, ищущие слабости противника, отражающие мысли о том, как захватить... Захватить что?
      Выругав себя, Исмэй переключила экран на следующее изображение, но мысли не желали уходить. Во время гражданских войн... теперь она так их называла, хотя для ее семьи это все еще было Восстание Калифера, обе стороны пытались внедрить за фронтовую линию врага своих солдат, одетых в краденую форму и с краденым удостоверением. Несколько раз это срабатывало, хотя все знали о такой возможности. Исмэй никогда не слышала, чтобы подобное происходило во Флоте. Посторонние не могут проникнуть на борт корабля... В истории Флота попытки высадки диверсантов на корпус были очень редки; слишком опасно маневрировать в открытом космосе во время сражения. Пираты иногда брали на абордаж коммерческие, но не военные суда. Для этого понадобился бы... один сильно поврежденный корабль Флота, который не смог бы зафиксировать движения отдельных людей в скафандрах... брешь в корпусе, которая бы позволила... найти необходимую форму... Нет, она занимается глупостями.
      Продолжая спорить сама с собой, Исмэй не заметила, как вошла майор Питак.
      - Этот Камаджо с Духа должно быть еще под действием транквилизаторов, сказала она, бросив полдюжины кубов на стол. - Так и не смогла добиться от него, какие модели прислали... Я отправила его вниз на Е-12. Они смогут использовать его как курьера, на большее он не сгодится. Так хотя бы не причинит неприятностей.
      Исмэй рассудительно оставила свой внутренний спор.
      - Майор, я тут подумала об угрозе безопасности...
      - Угроза безопасности! О чем вы говорите?
      - Камаджо. Не уверена, но... что-то с ним не то.
      - Он был без сознания неделю, это каждому перевернет мозги. Как он может угрожать безопасности?
      - Просто он не реагировал так, как должен бы, - попыталась объяснить Исмэй. - Его взгляд... не был затуманен наркотиками.
      Питак озадаченно посмотрела на нее.
      - Вы уже прошли через один мятеж. Если после этого вы не стали параноиком, то возможно и в самом деле могли заметить что-то не то. Значит, вы думаете, что он может быть предателем как Хэрне и Гарривэй?
      - Нет, сэр. Я думала... Что, если кто-то проник на борт Духа? Например, через брешь в корпусе. Не могли ли хорды попасть туда до того, как корабль совершил прыжок?
      - Вы имеете ввиду как абордаж надводного корабля в пиратских историях? Никто не делает такого, Сьюза, не в реальной жизни в глубоком космосе. Даже пираты посылают людей в челноках. Кроме того, как бы они пережили прыжок?
      - Ну... в носовых отсеках оказались выжившие.
      - Но то была команда Духа в форме команды Духа с именами в списке команды. Я лично была там, Сьюза, и не видела никого, кто выглядел бы как диверсант Кровавой Орды, только раненые, которые отключились из-за сонного газа, чтобы сохранить кислород.
      - Вы уверены?
      Питак посмотрела на нее со смесью усталости и раздражения:
      - Если вы предполагаете, что хорды одели своих солдат в нашу форму, на которой случайно оказались правильные удостоверения и именные таблички... ранили своих же, окропили форму кровью, а потом оставили их там прыгнуть на поврежденном корабле?
      - Полагаю, они были ранены на самом деле?
      Питак фыркнула:
      - Я не врач... Откуда мне знать? Они были без сознания, в покрытой кровью нашей форме. Чего еще вам надо?
      Это был глупый вопрос, но Исмэй не сказала этого вслух. Зуд между плечами не исчез.
      - Камаджо не был ранен... Думаю, стоит проверить медотсек, если не возражаете.
      - Ведро снарков, Сьюза, почему бы вам ни сконцентрировать свои усилия на работе... или я недостаточно вас нагружаю? Пусть врачи беспокоятся о раненых, если конечно вы не хотите перевода туда...
      - Нет, сэр.
      Исмэй услышала в собственном голосе упрямую убежденность в своей правоте. Питак метнула на нее взгляд:
      - Вас что-то беспокоит.
      - Да, сэр.
      - Тогда говорите.
      - Сэр, я... у меня плохое предчувствие...
      Питак фыркнула и закатила глаза как норовистая кобыла, но Исмэй упорно продолжила:
      - Дело в том, сэр, если они смогли подойти достаточно близко, чтобы вручную установить мину, то несколько солдат могли проникнуть на борт.
      - Чтобы никто не заметил? Это...
      - Сэр, Дух оказался изолирован от звена сопровождения во время атаки. Сканеры Жала и Правосудия не смогли бы засечь людей в скафандрах... или даже в маленьких челноках. Собственные сканеры Духа были повреждены. Тактический анализ предположил, что хорды хотят захватить МТО, а не просто уничтожить. Я знаю, считается, что хорды не способны спланировать подобную операцию, но посмотрите, если бы им удалось внедрить отряд диверсантов на борт МТО, то те могли бы причинить достаточно разрушений, чтобы облегчить следующему за нами кораблю или целой флотилии захватить его.
      - Я понимаю, о чем вы говорите, Сьюза, но повторяю, те раненые были в нашей форме. Нашей форме со знаками различия и кодами Флота... Думаете, они украли кучу нашей одежды и подделали удостоверения, заполучив список Духа...
      - Нет, сэр, - мысли Исмэй проносились как ветер, и она пыталась поймать то, что хотела сказать интуиция. - Полагаю... полагаю, они высадились на борт за брешью в корпусе, рассчитывая на смятение. Связь с носовыми отсеками была нарушена... поэтому что бы ни происходило там, на корме об этом бы не узнали. Они могли убить команду, надеть их форму, а мертвых и свою одежду выкинуть за борт...
      - Это все еще звучит как приключенческий куб, Сьюза, такого в рельной жизни не происходит, - Питак пожевала губу. - С другой стороны хорды склонны к драматизму. Вы утверждаете, что кровь принадлежит настоящим членам команды, теперь уже мертвым... а сами враги ранены не были?
      - Да, сэр, если прыжок не причинил какого-либо вреда. Те отсеки были повреждены, вы сами говорили.
      - Да... - Питак сверкнула на нее глазами. - Должна сказать, Сьюза, ваша страсть к скрупулезности может стать настоящей занозой. У нас много работы, - она потянулась к реле связи, - но я проверю.
      Ей потребовалось время, чтобы преодолеть все препятствия, так как ее интерес был чистым любопытством. Исмэй попыталась заняться своим заданием, но строчки и цифры расплывались... Перед глазами стояли темные отсеки носовой секции Духа, забитые обломками и находившимися без сознания мужчинами и женщинами с глазами Камаджо, или как бы его там ни звали на самом деле, это был настороженный взгляд того, кто выполнял задание. Она провела указателем по колонкам цифр, пытаясь заставить себя думать о деле.
      Изменившийся голос Питак заставил ее выпрямиться в тревоге.
      - О? - намеренно легкомысленное. - Интересно... Я помогала эвакуировать некоторых из них, знаете, и они были покрыты кровью... да. Понимаю. Просто последствия сонного газа? Они еще в медотсеке?
      Ее голос напрягся:
      - Когда?
      Взгляды Питак и Исмэй пересеклись.
      - Понимаю, - ответила невидимому собеседнику майор.
      Исмэй ждала, пока та ни закончила.
      - Если вы сохраните привычку оказываться правой, Сьюза, вас начнут ненавидеть.
      Исмэй ничего не сказала.
      - Никто из них не был ранен. Двадцать пять мужчин... похоже, были немного оцепенелыми и растерянными, когда очнулись, а три часа назад их распределили в разные секции и мастерские. Камаджо, как мы обе знаем, послали сюда, в ПСК. Если они хорды... Столько хордов, свободно расхаживающих по кораблю, могут принести настоящий вред...
      - Да, сэр.
      - Я даже не знаю, где они. Старшина по имени Баррахайд из отдела кадров забрал их. Никто с Духа их не видел, потому что весь его персонал, кто не в госпитале, помогает нашим людям с оценкой повреждений, - сказала Питак, просматривая списки коммуникаций. - А, вот и мы. Добавочный номер... 7762.
      Еще один звонок. Ожидая ответа, майор проговорила:
      - Это если они хорды. Может и нет. Нам нужен кто-нибудь с Духа... лучше всего капитан. Но посмотрим, что скажет Баррахайд.
      - Можно проверить линии связи между носовыми и кормовыми отсеками Духа и выяснить, явился ли взрыв причиной повреждения, или намеренное вмешательство?
      - Хорошая мысль, Сьюза. Свяжитесь с мастером и скажите, чтобы он проверил... О, старшина Баррахайд? Послушайте, на счет членов команды Духа, которых вы забрали из медотсека...
      Глава четырнадцатая
      Барин пытался не думать об Исмэй Сьюза. У него было полно работы, если бы он еще мог сконцентрироваться.
      Кроме всего прочего, Исмэй была на два ранга старше и смотрела на него как на мальчишку. Он продолжал повторять это, но сам не верил. Она уважала его. После первого ужасно некрасивого спора, она обращалась с ним как с равным. Барин нахмурился. Дело было не в уважении, а в... Он смутился, стараясь откинуть эту мысль. Рожденная на планете и старшая по званию... У него не было причины думать о ней подобным образом, но он думал. На фоне ее мягких каштановых кудрей черные прямые волосы Серрано выглядели жесткими... рядом с ее высокой гибкой фигурой, коренастые Серрано казались пеньками. Ее шея... даже локти... он не хотел чувствовать то, что чувствовал.
      Серрано, как однажды сказала его мать, если влюбляются, то по уши и надолго. Он принял это как часть своего наследия, включавшее не один пуд соли. Но мать не была Серрано, и ее ирония могла стать результатом зависти. Он прекрасно понимал, что его юношеские увлечения были временными вспышками гормональной активности, и думал найти кого-нибудь, если это вообще возможно, из уважаемой традиционной Семьи Флота, например, Ливади, или Дамарин... Например, ухоженная зеленоглазая красавица с гибкой спиной Дамаринов и одного с ним возраста. Если бы их послали на один корабль... но нет.
      Это было неподобающе, он знал. Бабушка подняла бы брови. Мать вздохнула бы, как только она может. А троюродная сестра Хэрис... О ней ему вообще не хотелось думать. Ходили слухи, что она выбрала себе неподобающего партнера, но он не думал, что это могло сделать ее благожелательной.
      Та часть мозга, которая не отвлекалась на эту соблазнительную тропу, заставила его собраться. Командор Ворхес подаст его голову на блюде, если быстро не получит эти детали сканеров из материально-технического. Он покачал головой, удивляясь собственной глупости и поймал взгляд другого младшего лейтенанта.
      - Выше голову, Серрано... Слышали о загадочных незваных гостях?
      - Незваных гостях? Каких незваных гостях?
      - Нескольких пострадавших с Духа, которые легко отделались, поставили на работы, а они исчезли. Примерно тогда кто-то в отделе проетирования и строительства заподозрил, что они шпионы Кровавой Орды или что-то в этом роде... в любом случае их не могут найти, и на корабле объявлено что-то вроде тревоги.
      - Ничего официального?
      - Нет...
      Как ответ на вопрос из динамиков раздалось:
      - Внимание! Внимание! Всему персоналу, явиться к ближайшему лифту на палубах 7 и 8 для проверки документов... Всему персоналу...
      Барин и остальные направились в указанном направлении.
      - Глупо, - заметил другой младший лейтенант. - В таком лабиринте невозможно никого найти... пять крыльев, восемнадцать палуб центральной секции, множество закоулков там и сям, одни только склады материально-технического чего стоят... Невозможно.
      - Если это в самом деле диверсионная группа Кровавой Орды, им лучше найти их, - проговорил Барин. - Во всяком случае у нас есть камеры в каждом отсеке.
      Он вспомнил, что Исмэй рассказывала о том, как на трибунале использовали записи видеокамер.
      - Они наверняка знают, как обесточить камеры, чтобы сбежать. Разве трудно выследить их пусть и на корабле такого размера?
      - Что они могут сделать? Если мы не найдем их, они просто будут бродить вокруг. Их не может быть много... - младший лейтенант замедлил шаг, потому что впереди показалась толпа.
      Барин думал о том, что говорила ему Исмэй о мятеже и что он слышал о том, как Хэрис Серрано захватила крейсер Гарривэя.
      - Чтобы причинить вред, много и не надо, - сказал он. - Если они доберутся до мостика...
      Корабль, который казался слишком большим и безопасным, чтобы представлять интерес для выпускников Академии, внезапно показался хрупким в необъятном космосе. Барин старался убедить себя, что видеокамеры засекут диверсантов... Но не все отсеки были оснащены необходимым оборудованием, а с таким объемом информации легко упустить какую-нибудь важную деталь. К тому же новая система искусственного интеллекта уже дала один раз сбой, когда не смогла адаптироваться к изменениям в базе данных. Способна ли она выполнить подобную работу?
      Он встал в очередь, образовавшуюся перед офицером службы безопасности Коскайэско. Впереди стоявшие задавали вопросы, ответы на которые ему тоже хотелось знать, но ответов не было.
      - Посмотрите сюда, - говорили им. - Отпечатки туда. Вы почувствуете укол... теперь идите дальше...
      Полная проверка? Барин не проходил полной проверки с тех пор, как поступил в Академию. Неужели они в самом деле думают, что кто-то мог бы подделать сетчатку глаза или отпечатки пальцев? Можно ли их фальсифицировать? Он переступил с ноги на ногу. Очередь продолжала расти. Выдача одного нового удостоверения занимала по меньшей мере минуту. Барин мысленно провел вычисления... максимум шестьдесят людей в час на каждом пункте, которых всего десять. Пройдут часы, прежде чем они подтвердят и выдадут новые документы всем служащим на борту.
      - Посмотрите сюда, сэр... Ваши руки... Вы почувствуете покалывание.
      Барин заморгал, ослепленный вспышкой сканера сетчатки глаза, и почувствовал укол, когда у него взяли кровь, чтобы сверить с данными в его деле. Раздался сигнал подтверждения, и Барину протянули ярко-розовую бирку. В отличие от прежней на этой не было его фотографии, только блестящая полоса, по которой сканер распознавал его полномочия. По пути на склад он увидел еще больше офицеров безопасности, устанавливающих проверочное оборудование.
      Он вышел из лифта на палубе 13 и, отыскав главного старшину, которая отвечала за автоматическую систему поиска, отдал ей свой запрос. Она еще не получила нового розового удостоверения, поэтому кивнула на его.
      - Думаю, капитан скоро отключит автоматическую систему, и тогда я смогу получить свое. Вам повезло, что пришли сейчас.
      Внутри шум от передвигаемых сумок и ящиков был тише обычного. Вскоре один из маленьких робокаров, получив приказ, скользнул к двери. Старшина закончила работу и спросила:
      - Вам нужен транспорт, сэр?
      Барин взглянул на груз и, решив, что справится, ответил:
      - Нет, спасибо.
      - Хорошо.
      Он взял упакованные детали и решил не возвращаться на лифте... можно было обойти центральную секцию по часовой стрелке, а потом по лестнице подняться на палубу 12 и зайти в материальное снабжение техкурсов за остальными частями, нужными Ворхесу. Он мог встретить... Его пульс участился. Если это были диверсанты Кровавой Орды, то как их узнать? О хордах ему было известно только, что они в большинстве своем высокие блондины.
      Проходя мимо входа в Т-5, Барин увидел, что отсек службы безопасности похож на потревоженный муравейник. И почему его ни назначили в состав команды корабля? Он легко мог представить себя на месте того старшего лейтенанта безопасности, который сейчас хмуро смотрел на него, как будто размышляя, что младший лейтенант из отдела дистанционного наблюдения 14-ой делает здесь. Это было бы гораздо интереснее, чем его работа... Но здесь он бы тоже не увидел никаких диверсантов и не встретился бы с врагом. Барин направился дальше, мечтая посадить в улей того, кто распределил его в отдел сканирования МТО, вместо чего-то более подходящего для Серрано.
      В материальном снабжении учебной части было пусто. Он оперся на стойку в искушении воспользоваться своим стэком и найти, где могут находиться части, что было вне правил... Если все стояли в очереди за новым удостоверением, кто следил за тем, чтобы посторонние не попали в место, подобное этому? Хотя зачем им это надо...
      Послышались приближающиеся шаги, и Барин почувствовал, как пульс снова участился. Что если это диверсанты? Он огляделся, но не увидел ничего подходящего как оружие... но у появившегося в дверях полного сержанта с красными от напряжения щеками было розовое удостоверение.
      - Извините, сэр, - сказал он, отдуваясь. - Мне пришлось бежать по лестницам... лифты на всякий случай отключили, что честно говоря нелепо... у нас всех только прибавится работы.
      Барин подал свой список.
      - Возможно, они обеспокоены, что диверсанты могут воспользоваться энергией лифтов.
      - Вы ведь так не думаете! - сержант замер, вводя коды доступа.
      - Не знаю, что они сделают, - сказал Барин. - Но если кто-то захочет причинить вред, это была бы одна из возможностей.
      - Глупо, - пожал плечами сержант, завершая ввод. - Давайте посмотрим... Пролет 8, уровень 2, лоток 13. Подождите секунду.
      Материальное снабжение учебного корпуса никогда не имело автоматизированной системы, поэтому Барину пришлось ждать, пока сержант ни найдет детали и ни принесет ему. Наконец расписавшись в получении, он направился назад. Пойти по лестнице, возможно в Т-1 меньше народу, или обойти вокруг и спуститься прямо в Т-3?
      Он выбрал среднее и, спустившись на палубу 6, обошел вокруг центральной секции и уже по Т-3 спустился на палубу 4.
      ***
      Вокрайс нашел отличное укрытие в одной из шахт технического обслуживания группы лифтов на пересечении галерей Т-3 и Т-2 на палубе 6. Он завернул сюда по пути из столовой, где стащил отвратительно тупой нож и вилку. Ему удалось передать приказ Метрису, который должен сообщить об этом остальным. Сколько у них времени? Его кровь закипала от возбуждения, окончательно очищая мозг от остатков сонного газа. Это не было похоже на обычный абордаж, когда они прокладывали себе путь с оружием в руках, чтобы быстро захватить какой-нибудь пузатый ленивый транспорт. Сейчас был настоящий вызов.
      Вокрайса беспокоило, что кто-нибудь мог найти их оружие и оборудование, оставшееся на Духе. Нашли же мину... Он узнал об этом из обычных разговоров; с ним, как членом команды Духа, были рады поделиться последними сплетнями.
      - Разнесло бы вас к чертям собачьим, - сказал ему кто-то. - Если бы наши люди ни нашли ее и ни залили пеной.
      Залиты ли внутренние отсеки? Если да, то его любимые ножи и инструменты преспокойно лежали замурованные в пене, и он мог бы забрать их позже. Ему очень хотелось вернуть боевой нож деда. Им было нужно оружие. Он конечно был уверен, что голыми руками справился бы с двуми-тремя изнеженными техниками; группа могла бы убить несколько десятков, но этого было недостаточно, персонал МТО насчитывал несколько тысяч. Но где-нибудь на этом огромном корабле должно быть оружие, ручное и корабельное, боеприпасы, энергоблоки... все. Надо просто найти.
      Наблюдатель Вокрайса не следил за ним, и он как бы случайно пошел в направлении "толчка"... нет, они называли это "уборной" по причинам, которых он никогда не понимал. Он был готов называть любого из этих глупцов дерьмом, но такое название все равно казалось странным для туалета. Почувствовав на себе чей-то взгляд, он посмотрел на своего наблюдателя, который, казалось, был чем-то раздражен и только пожал плечами, когда Вокрайс вышел.
      Внутри было еще трое, мужчина и две женщины. Он окинул взглядом женщин. В Кровавой Орде служили женщины-наемники, но они составляли отдельные женские отряды. Естественно, иначе мужчинам было бы не до сражений. Сейчас он подумал об этом, пока высокая рыжеволосая мыла руки. Она посмотрела в зеркало и, поймав его взгляд, нахмурилась. "Хмурься, сколько влезет," подумал Вокрайс. - "Еще не настанет утро, как будешь извиваться подо мной." Или кто-то другой, это не имело значения.
      Оставшись один, он осмотрел огромное помещение с цельным твердым полом и сияющими стенами и нашел еще две двери, одна вела в кладовую, а другая в коридор. Вокрайс проверил туалет, в случае необходимости этим путем можно было выбраться, но решил выйти через другую дверь, как будто пришел через нее. Здесь надоедливый наблюдатель не будет следить за каждым его движением. Он попытался вспомнить, куда направили его первого помощника и, решив воспользоваться стэком, вставил его в одно из отверстий базы данных и бегло просмотрел запросы контрольных кодов.
      - Помощь нужна? - спросил кто-то за спиной.
      Вокрайс еле удержался, чтобы не ударить, но его движение было все-таки настолько резким, что седой мужчина, вздрогнув, отступил назад.
      - Извините, - пробормотал Вокрайс. - Еще не отошел...
      Он указал на свое удостоверение с названием Духа.
      - О... я подумал, вы потерялись или что-то еще. Это медленный порт. Если хотите получить ответ быстро, лучше воспользоваться тем, что дальше.
      - Я хотел найти других выживших, - сказал Вокрайс, пытаясь вспомнить имена на табличках формы. - Камаджо, Бремертон...
      - А... вы знаете их номера?
      Нет, он не знал их мифические номера, которые прилагались к мифическим именам, поэтому покачал головой, не доверяя своему голосу.
      - Надо искать через систему поиска Духа, - сказал мужчина и вставил собственный стэк в отверстие, располагавшееся через несколько метров.
      Вокрайс заметил, что у этого было двойное кольцо, синее и зеленое. То, что использовал он, имело две черты, желтую и зеленую.
      - Вот они, - наконец проговорил мужчина. - Я передам информацию вам...
      Он взял стэк Вокрайса, вставил рядом со своим на несколько секунд и вернул.
      - Спасибо, - вспомнил, что надо сказать, Вокрайс.
      Мужчина кивнул и направился прочь. Вокрайс посмотрел на меню дисплея и пошел вниз по коридору, задумчиво глядя на имена и задания, высветившиеся на экране. Запомнит ли его тот человек? Доложит ли о нем? Все ли предположительно должны знать о цветовых обозначениях? Он был доволен, что вообще смог узнать порт базы данных.
      Хоч в самом деле находился в отделе проектирования и строительства в крыле Т-3 на палубе 4. Вокрайс увидел расстояние и выругался. Какой незаконнорожденный тупоголовый идиот инженер конструировал этот корабль, который казался бессмысленным нагромождением металла, космической станцией с двигателем больше обычных размеров. Ему придется потратить слишком много времени на поиски своих людей, но вряд ли можно было воспользоваться системой оповещения (здесь конечно такая имелась), чтобы вызвать их.
      Он наткнулся на еще одного из своих, лениво словнявшегося вокруг с тупым видом, который подошел сразу же, как только получил сигнал. Вокрайс сообщил ему о месте встречи и что сам найдет Хоча.
      - И не сутулься так, - закончил он. - По крайней мере делай вид, что занят.
      Срамет кивнул и изобразил из себя честного трудягу.
      На Духе они потеряли не только своего эксперта по оружию, но и все свои инструменты и снаряжение, включая маскировку и комуфляж.
      Когда он нашел Хоча, тот получал взбучку от одного из сержантов Семей, который закончил едкое описание его способностей парой пренебрежительных замечаний, нацеленных на его предполагаемую планету происхождения.
      - Тащите свой поджатый хвост назад в офис командора Атарина и можете объяснить там, что старшина Дориан не берет вас в команду, это ясно?
      Хоч поймал взгляд Вокрайса, но угрюмого выражения не изменил.
      - Да, сэр, - сказал он полупридушенным голосом.
      - Тогда убирайтесь.
      Старшина, всем своим телом выказывая ярость, замаршировал прочь по коридору. Хоч посмотрел прямо на Вокрайса теперь уже с видом, ясно дававшим понять, какие мысли бродят в его голове, он убьет того вояку, когда снова с ним встретится.
      - У нас есть место, - сообщил Вокрайс, когда они направились назад.
      Он объяснил где, а потом сказал:
      - Надо найти остальных. Пока я встретил только двоих. Эта посудина слишком большая.
      - Я тоже попытаюсь найти, кого смогу. Вы знаете, где они?
      Вокрайс смог перенести список местонахождения членов комады из своего информблокнота на стэк Хоча.
      - Нас скоро раскроют, - сказал он. - Я чувствую это. Мы не отличаемся от этих... людей.
      - Рабы, - произнес Хоч на своем языке, и Вокрайс жестко посмотрел на него.
      - Осторожно. Нам все еще приходится притворяться.
      - Во сне, командир, - уже тише, но опять на своем языке.
      - Скоро, - сказал Вокрайс на языке Семей. - Обойди по часовой стрелке... похоже они все идут по часовой в большой галерее вокруг центральной секции, а потом встретимся в указанном месте. Я хочу пройти как можно выше, прежде чем они поймут, что мы на борту.
      - А с чего им понять? Они тут все полусонные, как овцы на заклании.
      - Иди, брат, - приказал Вокрайс.
      Глаза Хоча сверкнули, его рука дернулась в привычном движении отдать честь, и он двинулся налево. Вокрайс направился к лифтам и нажал кнопку верхней палубы. Он уже много раз наслаждался быстрым взлетом по турботрубе во время визитов на космические станции Семей. У Кровавой Орды были серьезные проблемы с технологией искусственной гравитации, поэтому они редко пользовались турболифтами и никогда на такие расстояния. Вокрайс не предполагал, что попасть на самый верх так легко, но вышел на палубе 17.
      Он оказался в таком же широком изгибающемся коридоре как и раньше, хотя здесь было меньше народу, чем внизу на палубе 4. Быстрым шагом, как будто знал, куда направляется, Вокрайс прошел мимо охранника, скучающего у двери, которая могла вести на мостик, но внутрь заглянуть не попытался. Плечи зудели; он знал, что за ним наблюдают, и продолжал идти. Его удивило, что здесь не было ни одного лифта, как на нижних палубах. Неужели сюда вела только одна группа шахт? Ему не хотелось возвращаться мимо первого охранника, как будто он потерялся.
      Вокрайс подошел к еще одному входу. Здесь охранник выглядел более собранным и настороженным. Впереди показались лифты, а перед ними еще один широкий коридор, ведущий в Т-2. Наверху висела табличка... Воскрайс вспомнил, что столовая так же находилась в Т-2. Он заглянул внутрь и замер от удивления; огромное пространство было заполненно зелеными растениями. Он шагнул через порог с таким видом, как будто сюда и направлялся, и груз свалился с его плеч, когда скрылся из поля видимости охранника. Покрытие под ногами было похоже на почву и смягчало шаги. На другой стороне виднелись разнообразные растения высотой по щиколотку и по пояс, некоторые с яркими цветами. Вокрайс прошел по тропинке. Вокруг никого не было видно. Дорожки сходились и расходились, огибая растения, которые закрывали обзор, поэтому невозможно было определить истинный масштаб этого места.
      Упавшие на лицо капли заставили его поднять голову. Высоко под потолком вокруг огней висел туманный ореол. Дорожка внезапно закончилась у стены, поднимавшейся до пояса. Он ощупал ее и понял, что она была выплавлена из искуственного камня. Дорожка поворачивала налево, вела вдоль стены и заканчивалась у ступенек тоже изготовленных из необработанного искуственного камня. Внизу... располагался еще один сад, на краю которого раскинулось огромное 15-метровое дерево, а за ним находилась неровная стена с белыми пятнами. На ней распластался кто-то как для жертвоприношения, руки в стороны, ноги вытянуты и раздвинуты. Снизу послышался смех, фигура на стене двинулась и, потеряв опору, упала вниз.
      Вокрайс наблюдал за падением, ожидая услышать удовлетворительный шлепок, но вместо этого человек дернулся в воздухе и повис, раскачиваясь на тонком канате, один конец которого, как только сейчас стало ясно видно, был закреплен на вершине, а другой держал стоявший у подножия стены человек.
      Вокрайс направился вниз по ступенькам. Неужели хозяева Флота все-таки обучают своих солдат технике абордажа вражеских кораблей? Но если так, то почему без необходимого снаряжения? Зачем практиковаться в шортах и короткой майке?
      Из сада на палубе 16 он пробежал еще один пролет ступенек, напоминавших скорее лестницу в обычном здании, а не трап на настоящем корабле, до палубы 14, потом вышел в главный изгибающийся коридор, откуда уже на лифте спустился вниз на палубу 6. Можно было воспользоваться шахтой и уйти так же как пришел, но ему не терпелось увидеть, сколько человек удалось собрать Хочу.
      Переступив порог люка, он ничего не увидел, как и ожидал. Над головой и внизу шахта казалась пустой, грязная серая труба с винтовой лестницей вокруг пучка кабелей и труб посередине. Вокрайс усмехнулся, заметив погашенные в нужных местах огни, и свистнул.
      Его люди появились из тени один за другим, выходя из люков, которые открывались в их туннели, из укрытий, какие только нашли, спускаясь или поднимаясь по лестнице, и сгрудились вокруг него. Один, два, три, четыре, шесть, десять... плюс он сам и Хоч. Всего двенадцать. Недостаточно. Гар-сиг хмуро посмотрел на своего помощника:
      - Это все?
      - Нет... но все, кто смог прийти сразу, не вызвав подозрений. Еще трое подойдут, как только появится возможность ускользнуть. Срамет видел Пилана и Вродика, но не смог поговорить с ними. Единственно Геллера никто не видел и ничего не слышал о нем.
      - У кого есть оружие? - спросил Вокрайс, доставая свои нож и вилку.
      - Они не носят оружия, - с отвращением произнес Срамет. - Даже те у кого нашивки систем вооружения.
      Еще двое стащили обеденные ножи, а Бролт уже начал точить свой.
      - Контрактники?
      - Здесь, - ответил Хоч. - Но мы еще не связывались с ними.
      - Значит, что с механизмом, пока не известно, - Вокрайс задумался на мгновение. - Лучше узнать все самим. Я им не доверяю.
      Его недоверие и привело их всех сюда. Он убедил, что даже если эти ничтожества собирались честно выполнить договор, была вероятность, что они запаникуют и передумают, как только поймут, что их собственные шеи в опасности. Позже его план был расширен. Если действовать быстро, его отряд покроет себя славой. Это будет самая богатая добыча за всю историю Кровавой Орды.
      - Мы могли бы взять их... и убедиться, что все сделано как положено.
      Вокрайс усмехнулся:
      - Нам нужны заложники.
      - Им будет все равно... - сказал Хоч.
      Хордам было все равно. Любой, кто оказался настолько беспечен, что позволил себя поймать, был бесполезен и недостоин беспокойства. Даже если он позже сбежит, доверять ему больше не будут.
      - Семьи другие. Кроме того, нам нужны некоторые их технические штучки. Нам предполагается знать, что делать с вещами, которых мы на самом деле не понимаем.
      Все закивали, так как за последние пару часов сами поняли это. Поразительно, что от команды военного корабля, даже от самых низших чинов, требовалось понимание работы всех устройств и приспособлений. Только благодаря наивному невежеству этих людей, считавших, что лже-команда Духа еще не очухалась от действия сонного газа, их до сих пор не раскрыли.
      - Если мы захватим кого-нибудь из нужной семьи, это их замедлит. Они побоятся навредить заложнику и попытаются его спасти, потом мы захватим еще нескольких.
      - Значит, вы хотите, чтобы мы нашли одну определенную иголку среди тысяч?
      - Если она окажется под рукой. Все здесь... надо только вставить стэк в отверстие базы данных и вывести список команды.
      Вокрайс заметил, что порт был сине-зеленый. Хоч вставил свой стэк, и информация появилась в виде маленьких мерцающих букв, повисших прямо в воздухе.
      Сначала шел длинный список ничего не значащих имен. Потом Вокрайс вспомнил привычку Семей составлять схемы организаций и подумал, как правильно сформулировать запрос.
      - Нам нужен кто-нибудь из систем наблюдения, чтобы они сказали, как обесточить эти отвратительные видеокамеры, чтобы не взрывать их, - заметил Хоч.
      - Вопрос в том, нужен ли нам кто-нибудь из команды корабля, с техкурсов или из судоремонтного?
      - Судоремонтного, - решил Вокрайс. - Насколько я понял, они производят все виды модификаций на основе первоначальной структуры корабля. Команда может и не знать этого, но техобслуживание знает.
      Через несколько минут у них уже был список персонала систем наблюдения 14-ой судоремонтной верфи.
      - Командор Ворхес, - пробормотал Вокрайс. - Не получится... он постоянно окружен людьми. Старший лейтенант Бондал... Младший лейтенант Серрано...
      Он поднял глаза и усмехнулся:
      - Серрано. Не так ли звали ту стерву, что причинила нам столько неприятностей у Завьера?
      - И важная семья Флота. Даже если он всего лишь младший лейтенант, это привлечет их внимание.
      - Если знает достаточно, - заметил Хоч. - Он всего лишь младший лейтенант. Старший лейтенант, которую я встретил в ПСК, не специалист... младших офицеров посылают сюда на короткий срок.
      - Если он не знает того, что нужно, мы можем взять еще кого-нибудь из телеметрии... Но одна только его фамилия будет полезна.
      - Как заложник, или возможность отомстить?
      - Ну... им мы скажем, что он заложник.
      Еще один тихий смешок. Они поняли его мысль. Этот щенок Серрано вернется к своей семье... если вернется, без зубов, обработанный, как предупреждение не становится на пути Кровавой Орды.
      - Теперь... все пользовались картами на этих штуках?
      Головы вокруг закивали, и Вокрайс окинул всех взглядом. Они пришли за технологиями, поэтому надо учиться пользоваться ими. Управляться с информационным стэком было не трудно. На этот раз он вставил в отверстие данных свой и рассказал о быстрых и медленных портах, как будто всегда это знал, потом переключился на открытый дисплей, и перед ними замерцали схемы корабля.
      - Нам нужен доступ высшего уровня, чтобы найти все необходимое, сказал он. - Значит, надо убить кого-то из службы безопасности корабля... у кого много нашивок, и использовать его стэк. Похоже, здесь... - он указал на мостик и командный центр, расположенные между сверхсветовыми двигателями, медицинскими палубами и офисом службы безопасности в Т-5, - у них есть оружие... даже эти овцы могут выйти из-под контроля, и если мы обезоружим их персонал, то устраним сопротивление.
      Все знали правила сражения.
      - В медицинском есть сонный газ и противоядие.
      - Око за око, - пробормотал усмехнувшись Хоч.
      Традиция хордов отвечать на оскорбление тем же по мере возможности, прежде чем пролить кровь.
      Громкие звуки тревоги заставили их всех насторожиться. Потом послышался приглушенный голос, должно быть из динамика. Хоч вставил свой стэк назад в порт и быстро вывел дисплей с данными, которые мог видеть только тот, кто использовал его.
      - Они все поняли, - сообщил он через мгновение. - Всем приказано явиться для полной проверки документов, что бы это ни значило.
      Вокрайс был впечатлен. После небрежного начала, он думал, что у них есть по крайней мере несколько дней, чтобы побродить вокруг незамеченными до того, как их обнаружат. Но так даже лучше. Он усмехнулся, глядя на свой отряд.
      - Они знают, что что-то не так, но не знают, где мы. Им понадобится время, чтобы проверить всех и выдать новые удостоверения. Возможно, несколько часов. А до того они даже не узнают, сколько нас всего. Вантер, Пормук (это были не флотские имена, а их собственные), вы достатнете нам новые удостоверения. Постарайтесь избавиться от тел так, чтобы их не сразу нашли. И инфостэки заберите тоже. Если увидите наших, соберите их. Хоч, бери двоих... если надо троих, и найди тех контрактников. Нам надо знать, где находится устройство самоуничтожения, убедись, что капитан не сможет воспользоваться им. Остальные пойдут со мной. Нам нужно оружие, особенно сейчас, когда нас так мало.
      - Мы вернемся сюда...?
      - Нет. Представьте себе, на этом корабле есть сад, может даже не один, на верхних палубах Т-2, 16 и 17. Там есть где спрятаться и много путей входа и выхода. Встретимся у большого дерева... Вы не ошибетесь, рядом со штурмовой стеной.
      - Если нас увидят...?
      - Берите в плен или убивайте и не захватывайте больше того количества, с которым сможете справиться на ходу. Они знают, что попали в неприятность. Мы покажем им, в какую.
      В ответ раздалось тихое рычание. Это им нравилось куда больше, чем притворяться мягкотелыми техниками Флота.
      - Идите.
      ***
      Капитан Хакин уже с новым удостоверением выглядел как всегда грозно. Он созвал всех старших офицеров в комнате рядом с мостиком, где они обычно отдыхали и встречались в неформальной обстановке. Теперь ее охраняла служба безопасности, внимательно наблюдая за всеми, кто появлялся в поле видимости.
      - Группа пострадавших из носовых отсеков Духа не явилась для проверки, - констатировал он. - Мы отправили то малое, что запечатлели видеокамеры капитану Сеска на борт Духа, и он уверен, что по крайней мере восемь человек никогда у него не служили. Сейчас их фото показываются всем членам команды, чтобы проверить на счет тех, в ком он не уверен. Но можно допустить, что все двадцать пять пострадавших с Духа, кто не был ранен и кого старшина Баррахайд отправил на работы, на самом деле самозванцы. Мы не знаем, откуда они явились. Насколько я понимаю, старший лейтенант Сьюза считает их диверсантами Кровавой Орды. Если так, этот корабль в еще большей опасности, чем мы думали.
      - Есть признаки присутствия их корабля? - спросил Доссайнэл.
      - Нет, адмирал. Однако, ситуация с нашим эскортом... тонкая.
      - Тонкая? - эхом отозвался адмирал Ливади.
      - Да... Жало и Правосудие, как помнит адмирал, были отозваны для патрулирования того квадранта, где вступил в сражение Дух. Их капитаны настаивали на возвращении в тот сектор, считая, что должны обезопасить точку прыжка на тот случай, если Кровавая Орда решит воспользоваться ею. В этом был смысл до того, как нам стало известно о мине. К тому времени, как мы заподозрили проникновение на борт, они ушли уже далеко.
      - А наши нынешние сопровождающие?
      - Бесполезны, если диверсанты захватят контроль над этим кораблем. Конечно они могут уничтожить Коскайэско, если им прикажут это сделать. Но кто отдаст приказ? Я объяснил обоим капитанам, что они должны сделать именно это, если корабль будет захвачен, но их согласие еще не получено. Капитан Плетис не уверен в том, как узнать, что корабль потерян безвозвратно, даже если не будет получено подтверждение личности офицера из списка команды по системе связи. Он считает, что необязательно иметь полный контроль над кораблем, чтобы отрезать связь.
      - Вполне возможно, - согласился адмирал Ливади.
      - Вполне. Дело в том, что любой тип сигнала, какие я только могу представить, теоретически могут быть перехвачены диверсантами до того, как они захватят контроль. Капитан Мартэн согласился с капитаном Плетис и добавил, что не желает брать ответственность за огромные потери, как человеческие, так и материальные, даже если диверсанты захватят корабль. Он считает, что остальные корабли флотилии несомненно вернутся, чтобы защитить нас, и предложил отправиться к ним, чтобы лично объяснить ситуацию. Я настаиваю на его присутствии, но не уверен, что он останется.
      - Думаете, он бросит нас перед угрозой вражеской атаки? Это предательство!
      - Сканеры не засекли вражеских кораблей, - заметил Ливади, сложив кончики пальцев пирамидкой. - И он знает, что ничего не может сделать с диверсантами, которые уже проникли на борт, и возможно считает, что это будет его оправданием перед Комиссией.
      - Нет, если я буду там, - прорычал Доссайнэл.
      - Согласен... но насколько я помню капитана Мартэна, полагаю, это тот же Арлен Мартэн, которого я однажды пытался научить военному правосудию, у него изворотливый ум. Зарываться в песок и ускользать в его природе. Никогда не понимал, как ему доверили корабль.
      - Значит, вы считаете, что он уйдет, - произнес капитан Хакин.
      - Возможно. Определенно, если его телеметрия сможет обнаружить корабль врага на расстоянии, на котором, как он считает, не сможет наша, а потом будет клясться, что не знал о его присутствии. Он не допускает ошибок.
      Хакин еще больше помрачнел:
      - Тогда, господа, передо мной дилемма, о которой вы уже возможно поняли... когда опускать рубильник?
      - Рубильник?
      Хакин вздохнул:
      - Адмирал помнит, что на этом корабле, в отличие от судов приспособленных к сражению, установлена система самоуничтожения, и мои приказы ясны. Если я посчитаю, что Коскаэйско грозит неизбежная опасность быть захваченным враждебными силами, я обязан предотвратить это... уничтожив корабль и... если необходимо, со всем персоналом на борту.
      - Но... вы серьезно?
      - Вполне, - за несколько секунд Хакин постарел на десять лет. - Мы говорили о том, насколько полезен окажется этот корабль для Кровавой Орды... Получив судоремонтную верфь с цехами, мастерскими, материалами и оборудованием, они будут способны произвести два-три полностью вооруженных крейсера, а пополнив материально-технический запас, целую боевую группу. К тому же на корабле полно людей, которые знают, как пользоваться оборудованием, некоторые из которых перед угрозой пыток или смерти согласятся работать на Кровавую Орду, по крайней мере достаточно, чтобы выучить себе замену.
      - Никто не...! - начал было Ливади.
      - Прошу у адмирала прощения, но ни одна военная организация в истории человечества не имела нулевого процента в какой-либо системе, включая человеческие. Недавние действия у Завьера... и этот капитан Мартэн, показывают, что Флот не исключение. Кроме того, даже если все сейчас на борту предпочтут смерть, Кровавая Орда может нанять гражданских со всей галактики, чтобы те сделали то, до чего они сами не додумаются.
      - Но мы ведь до этого еще не дошли. На борту только небольшая группа хордов. Служба безопасности без сомнения поймает их через несколько часов.
      - Я должен нажать на кнопку до того, как хорды получат шанс отключить систему. Думаете, они не предполагают о наличии подобного устройства? Не ищут его прямо сейчас, чтобы обезвредить? Они не хотят потерять этот корабль так же, как и мы... но единственный способ быть уверенным, что мы не потеряем его, это уничтожить.
      Доссайнэл посмотрел на капитана с сочувствием:
      - Вы правы, это тяжелое решение. Вы спрашиваете совета?
      Хакин скривился:
      - Это мое решение... моя ответственность... Но я буду рад услышать ваши мысли по поводу выбора правильного времени. Только поймите, это должно быть раньше, чем позже.
      - Как вы проверяете рабочее состояние системы? - спросил Ливади. - И каков обычный временной интервал между проверками?
      - Каждую неделю, частично включая устройство... у него есть собственная контрольная панель с обычной матрицей датчиков и тому подобным. У меня есть видеозаписи, таким образом я могу видеть положение огней, там так же установлена камера, следящая за работой контура.
      - Значит... Вы проверяли его с тех пор, как диверсанты появились на борту?
      - Нет. Меня больше беспокоит, что даже если провести проверку сейчас, они смогут найти и обесточить его в любое время.
      - Вы поставили охрану?
      - Да... Но как вы знаете, персонал службы безопасности нужен и в других местах, включая поисковые отряды. Они могут убрать охранника.
      - Но вы все равно должны получить предупреждение. Если охранник не доложит... если видеокамера зарегистрирует изменение. Вы ведь можете проверить систему, пока охранник там, не так ли?
      - Да-а...
      - Вам нужен свидетель для проверки?
      - Да.
      - Тогда предлагаю проверить ее сейчас... немедленно. А мое второе предложение прыгнуть прочь из этой системы, что затруднит кораблям Кровавой Орды, которых мы ожидаем, найти нас.
      - И нашим тоже, - заметил Хакин.
      - Да, верно. Но избежать нападения Кровавой Орды в данный момент важнее. Убежден, что с более чем 25000 преданного персонала на борту, мы сможем справиться с диверсантами... будь они штурмовиками Кровавой Орды, или какой другой враждебной группы, пока им не помогают извне.
      - Хорошо.
      Хакин сказал что-то охраннику у двери и повел всех на мостик.
      Глава пятнадцатая
      - Капитан спрашивает, адмирал отвечает, - пробормотал старший лейтенант Бондал, глядя на свой отчет о состоянии дел.
      - Сэр?
      Барин очнулся от очередных мечтаний; на этот раз он спасал Исмэй Сьюза от безликих головорезов Кровавой Орды.
      - Все эти видеокамеры, которым полагается наблюдать за каждым квадратным сантиметром этого корабля, теоретически могли бы найти диверсантов?
      - Ммм?
      - Либо там нет камер, либо они не работают, поэтому капитан попросил 14-ую помочь. И теперь мы... вы и я, например, проверяем и устанавливаем сканеры. Но я подозреваю, что диверсанты, кем бы они ни были, каким-то образом переделывают то, что мы сделали, сразу после нас.
      - Надеюсь, нет, - сказал Барин. - Почему капитан не опечатает крылья? Он ведь может это сделать, не так ли?
      - Он может взорвать нас к чертям, если захочет, или отключить искусственную гравитацию, или... Не знаю, зачем он сделал то, что сделал, или почему сделает, что собирается, это не моя проблема. Моя проблема камеры, - Бондал тяжко вздохнул и начал делать пометки. - Знаю, вы были на складе только час назад, младший лейтенант, но вам придется вернуться туда.
      - Для этого и нужны младшие лейтенанты, - бодро произнес Барин. - Как вы сказали вчера, для заячьей беготни...
      - И умных замечаний. Что ж, вы на пути успешной карьеры младшего лейтенанта.
      Барин согнулся в театральном поклоне. Старший лейтенант Бондал обладал странным чувством юмора, но с ним было легко работать, если он считал, что оно ценится по достоинству. И он знал свое дело, что смягчало любое поддразнивание.
      Толкотня в коридорах закончилась, кроме очереди к пункту выдачи удостоверений. Прежде чем войти в лифт, Барин показал свой розовый пропуск охраннику. Он как будто снова вернулся в школу, где приходилось предъявлять карточку, чтобы выйти в туалет. Но говорить об этом угрюмому службисту, наблюдавшему за ним, не стоило. После полной проверки Барин понял, почему автоматические полки склада были обесточены. Когда на борту враг, капитан не хотел, чтобы кого-нибудь смутило внезапное движение полки... Но теперь, чтобы получить детали, хранившиеся на второй сверху полке в самом конце склада, придется потратить кучу времени. Он посмотрел вверх, сверяя номера полок. Да, 58GD4 на самом верху, и то, что ему было нужно, находилось там. Он посмотрел на лестницу с клубком ремней безопасности и предупреждающей надписью: ОПАСНО! ВИБРАЦИЯ ПРИ ДВИЖЕНИИ ПОЛОК. ПРИСТЕГНУТЬСЯ ПЕРЕД ИСПОЛЬЗОВАНИЕМ. Но полки не двигаются, а ремни замедлят его. С другой стороны, он будет выглядеть ужасно глупо, если упадет и сломает руку. Старший лейтенант Бондал будет в ярости. У них уже не хватало людей, а еще угроза диверсии.
      Вздохнув, Барин надел ремни. Ощущение было неловкое, он на три четверти был уверен, что они ему не нужны. Застежка входила вокруг шеста рядом со ступеньками, но ее приходилось передвигать через каждые пять-шесть ступеней. Он огляделся, надеясь, что никто не видит его неулюжей предосторожности. Первый уровень вверх. Потом второй. Останавливаться, расстегивать и застегивать каждый раз раздражало, не смотря на то, что с каждым разом получалось быстрее. Где-то на другом конце отсека он услышал щелчок и приглушенное проклятье. Сердце на мгновение заколотилось, но потом успокоилось. Должно быть кто-то из команды. В последнем сообщении говорилось, что диверсантов видели на две палубы ниже справа по борту... за километр отсюда всего пять минут назад. Следует ли ему сообщить о своем присутствии и назваться? Возможно.
      - Эй, - произнес он.
      Отдаленный голос ответил невнятным мычанием с вопросительной интонацией в конце. Послышался ритмичный звук приближающихся шагов.
      - Вы в порядке?
      - Да, - ответил Барин со своего насеста, возвышающегося теперь на восемь полок от пола.
      Он видел коричневую голову, двигавшуюся по проходу, знакомую форму, хотя ракурс не позволял разглядеть знаки различия.
      - Наверху, - сказал он.
      Человек посмотрел вверх и ухмыльнулся:
      - Вижу. Вы слышали, как я споткнулся у входа, кто-то оставил открытым вентиляционный люк?
      - Незапертый люк? - Барину не понравилось как это звучит. - Где?
      - Да там.
      Мужчина еще приблизился и указал назад на вход в отсек. Барин увидел нашивки младшего сержанта.
      - Люк внутренней вентиляции... наверное какой-нибудь идиот охранник бродил в поисках плохих парней и забыл закрыть за собой.
      - Надо надеяться, - пробормотал Барин, почувствовав холодок, хотя не был уверен почему.
      Он огляделся. Полки поднимались над головой на пятнадцать метров от пола, разделенные проходами и рядами, обычно заполненными жужжащими робокарами. Кроме этого прохода, больше ничего не было видно. Полки, к которым он карабкался, были полметра высотой... некоторые полные, некоторые наполовину пустые, достаточно пространства, чтобы спрятаться, даже на таком малом пространстве.
      - Что вы ищите? - спросил он мужчину.
      - 57GD11, номер 3362F-3В, - быстро ответил тот. - Заглушки для газопромывателей. Должны быть где-то здесь.
      - Я на 58GD4. Если это поможет.
      Он наблюдал, как младший сержант внимательно вглядывается в таблички на полках.
      - А... вот они.
      С этими словами он полез на лестницу на два стеллажа дальше, не надев ремней безопасности. Барин хотел что-то сказать, но только пожал плечами. Ему самому ремни были не нужны. Он вернулся к своей лестнице. Наверх предстоял еще долгий путь.
      Через десять уровней Барин уже тяжело дышал. 15 метров по вертикали это не 3-метровые лестницы, которыми он пользовался. Альпинистская стена была только 10 метров высотой. А он преодолел лишь половину пути. Барин посмотрел вверх, казалось, полки нависали над ним, а потом огляделся в поисках другого парня. Но того нигде не было видно. Неужели он нашел свои детали и ушел? Барин повис на ремне безопасности, пытаясь увидеть... ничего, кроме палубы прохода. Странно. Он думал, что сержант скажет что-нибудь, когда будет уходить. В конце концов Барин пожал плечами и, вскарабкавшись на следующий уровень, потянулся вверх, чтобы застегнуть ремень.
      Когда его глаза поднялись выше края полки, он успел только подумать: "Как странно", - и холодное тупое дуло газового пистолета ткнуло его в подбородок. Он выглядел точно как те, что носили охранники.
      - Не двигайся.
      Голос прозвучал совершенно без эмоций. Барин напрягся на мгновение, которое, как поймет позже, было критическим, а потом кто-то схватил его за лодыжки. Он изогнулся, пытаясь освободиться, и рукоятка пистолета ударила его по голове достаточно сильно, чтобы оглушить. Он боролся, но что-то потянуло за ремни безопасности и пришпилило к лестнице... ноги... потом руки, и наконец новый удар по голове поверг его в темноту, сквозь которую он смутно сознавал, что его стащили с лестницы на холодный металл полки.
      ***
      Барин почувствовал сразу многое, чтобы разобраться, что же все-таки это было. Ноги стучали обо что-то, плечи свело судорогой из-за стянутых за спиной рук, в голове пульсировала еще более ужасная боль, после очередного приступа которой перед глазами замелькали шипы. Болело что-то еще... ребра, левое бедро, запястья... Но где он?
      Барин попытался спросить, но мешал кляп. Какой-то мягкий материал... может ткань, выплюнуть его он не мог, хотя пытался. Та часть мозга, которая еще была способна думать, напомнила об осторожности... надо подождать и посмотреть, что произойдет. Но между захлебыванием и тьмой его тело инстинктивно выбрало действие. Он попытался втянуть носом побольше воздуха и изогнулся насколько мог. Кто-то засмеялся, и на него обрушились удары со всех сторон. Он пытался свернуться, защищаясь, но кто-то дернул его ноги вниз, и удары не прекратились, пока он снова ни потерял сознание.
      ***
      - Ты Серрано, - произнес голос.
      Барин сконцентрировался на дыхании. Нос был одной сплошной болью и, казалось, распух размером с подушку, так что стало невозможно дышать. Кляп вынули, и он смог глотнуть воздух ртом. Было ясно, что это привилегия, которой можно лишиться в любой момент. Он с трудом мог что-то видеть через слипшиеся ресницы. При попытке моргнуть веки причинили боль, а зрение не прояснилось.
      - Мы не любим Серрано, - продолжил голос. - Но как заложник ты представляешь для нас ценность... пока.
      Барин хотел сказать что-нибудь едкое в ответ, но шум в голове не позволил придумать что. Он хотел знать, где находится, кто его захватил, и что происходит.
      - Ты может еще пригодишься после того, как мы захватим это судно, продолжал голос. - Возможно, даже доживешь до Миров Этара... Серрано на арене будет прибыльным аттракционом.
      Остатки сознания подсказывали, что это солдаты Кровавой Орды... диверсанты, которых все ищут... Что-то прозвучало о битвах на арене в Мирах Этара? Медленно, нехотя, память продиралась через пелену боли и смятения, чтобы найти нужную категорию и номер... и краткое изложение того, что было известно разведке Флота об арене.
      Барина вывернуло.
      - Что ж, хоть какая-то реакция, - проговорил хорд, проведя холодным металлом вверх и вниз по позвоночнику. Барин не мог сказать, было ли то огнестрельное оружие или рукоятка ножа.
      - Я всегда жду неделю сражений. Но сам никогда не был на песке.
      - Должно быть это из-за удара по голове, - предположил другой.
      - Нет. Он Серрано. И у меня есть авторитетный источник, что они так же тверды как гранит, все до единого.
      Плохой знак, что его захватчики так много говорят. Барин перебрал несколько предположений, что бы это могло значить, и пришел к заключению, что хорды чувствуют себя в безопасности. Должно быть они там, где их не ожидают найти... или услышать, а значит, они сделали что-то с сенсорами корабля. Новый позыв тошноты заставил его снова вывернуться наизнанку. Казалось, хордов это не беспокоило, они продолжали болтать теперь уже на своем языке, который он не понимал.
      Ему не стали снова затыкать рот, наверное, не хотели, чтобы пленник захлебнулся собственной рвотой. Барин заморгал, и внезапно один глаз очистился, и он увидел форму, которая выглядела точно так, как его, только чище. На руке рядом с ним виднелась нашивка Духа с полосками ефрейтора, именной таблички нельзя было рассмотреть. Другой... он снова сморгнул, и второй глаз тоже открылся.
      Теперь Барин заметил внимательный взгляд холодных серых глаз одного из хордов. Табличка гласила Сантини, а полоски указывали на старшего специалиста, но вот выражение лица ясно говорило: убийца и горд этим.
      Барин хотел бы вести себя с достоинством, которого всегда ждали от Серрано, не взирая на обстоятельства. Побег, определенно. Захват плохих парней, идеально. Все, что нужно, это мозги, которых у него хватало, мужество и физическая форма... два последних предполагалось иметь. Его бабушка смогла бы сделать это во сне. Любой из великих Серрано смог бы.
      Но он чувствовал себя не великим Серрано, а неопытным мальчишкой, чей разбитый нос был размером по крайней мере с мяч для парпона, у которого болело все тело, и который был окружен большими опасными головорезами, намеревавшимися убить его. Он ненавидел чувство беззащитности, но даже негодования и обиды было не достаточно, что пробудить волну непокорной ярости, которая придала бы ему сил.
      Сделай это в любом случае, сказал себе Барин. Если не чувствуешь храбрость, можно использовать мозги. Он снова полузакрыл глаза. Этот человек не был старшим специалистом Сантини, но какое-то имя у него было... и возможно его товарищи назовут его. Это можно понять, даже не зная чужого языка. По крайней мере ему надо выяснить командную систему этой группы, только смотреть и слушать.
      Человек, за которым он наблюдал, сказал что-то, и Барин почувствовал острую боль, когда кто-то рванул его за волосы. Он сдержал стон и снова открыл глаза.
      - Тебе не нужно спать, мальчик, - сказал хорд.
      Его акцент был не сильнее, того, что Барин слышал на территории Семей, но в голосе слышалось такое неприкрытое презрение, какого не выказывал даже его первый инструктор в Академии, которому было все равно, прошел он или провалился. А этому человеку было все равно, жив он или мертв.
      - Тебе надо усвоить свое новое положение.
      Затем хорд произнес несколько слов на своем языке... Барин даже не знал, как называется язык Кровавой Орды. Кто-то сзади ткнул чем-то холодным и твердым ему в шею.
      Снова послышалось бормотание на странном наречии. Хорд напротив усмехнулся. Боль взорвалась в шее, помчалась по руке. Барин чувствовал, что его разрывает изнутри, пальцы взорвались, он увидел, как они отлетели на несколько метров, но почему-то продолжали причинять боль. Прежде чем он смог закричать, мерзкий кляп снова оказался у него во рту. Слезы заструились у него из глаз, тело забилось в конвульсиях. А потом все закончилось.
      - Вот твое место, - выплюнул хорд. - Ты развлечение. Запомни.
      Он сказал еще что-то, и все поднялись. Барина рванули вверх и, поставив на подгибающиеся ноги, потащили по коридору, в который он никогда не заходил. Здесь не было видно ни одной камеры.
      ***
      - Плохие новости, - сообщила майор Питак, вернувшись с брифинга.
      Исмэй подняла глаза.
      - Служба безопасности нашла труп на санитарно-техническом складе на палубе 8 в Т-2, на нем не было розового удостоверения, хотя он его получил. Шея сломана профессионально. И у них может быть заложник. Младший лейтенант Серрано.
      - Барин! - воскликнула Исмэй, забыв об осторожности, но сейчас было не время для глупого смущения.
      - Его послали за чем-то в материально-технический... там ни одна из автоматических систем не работает. Он не вернулся. Когда его хватились и отправились искать, нашли ремни безопасности, пристегнутые к полке, и следы крови... как будто кто-то небрежно вытер лужу.
      - Его должно быть ранили, - предположила Исмэй.
      - Возможно. Командор Джарлес и командор Ворхес чуть ни сцепились в ярости прямо на брифинге. Почему его послали одного, почему никто не поднял тревогу раньше и так далее. Адмирал не был ими доволен, мягко говоря. А капитан... даже говорить не хочу. Ходили слухи, что лет двадцать назад он столкнулся с Серрано. Если этого парня убьют на борту его корабля, на него ополчится вся семья.
      - Но жизнь Бар... младшего лейтенанта Серрано ведь важнее, чем какая-то давняя вражда.
      Но умом Исмэй понимала, что это не так. Семья это семья, они не станут рисковать своим положением ради одного человека. Ее семья не стала бы.
      Питак пожала плечами:
      - Он всего лишь один младший лейтенант на корабле с персоналом более 25000. Капитан не может позволить, чтобы беспокойство по поводу реакции Серрано повлияло на главную задачу - безопасность корабля, - ее взгляд стал жестче. - Вы ведь общались с ним в последнее время, не так ли?
      - Да, сэр.
      - Ммм. Между вами что-то есть?
      Исмэй почувствовала, как ее лицо вспыхнуло.
      - Не совсем... мы просто друзья.
      Это прозвучало неубедительно и фальшиво. Что она чувствовала рядом с Барином? Они не нарушили ни одного правила о взаимоотношениях между старшим офицером и младшим, не смотря на то, что служили в разных командных структурах. Но она... если быть честной... была готова сделать следующий шаг, если бы он хоть как-нибудь показал, что тоже хочет этого. Исмэй заставила себя взглянуть в глаза Питак:
      - После того, как он помог мне на том брифинге для старшей тактической группы, мы говорили несколько раз. Он мне нравится, и я узнала от него о Флоте то, чему нас никогда не учили в школе.
      - Я заметила некоторые изменения, - сказала Питак, не уточняя какие именно. - Он вас натаскивал?
      - Да, - призналась Исмэй. - Адмирал Серрано и остальные говорили, что я... смущаю, думаю, так можно сказать, людей своими манерами, которые обычны для Алтиплано. Барин указал на то, что я делаю неправильно.
      - Я бы не сказала, что неправильно, - пробормотала Питак.
      - И объяснил обычаи Флота.
      - Понимаю, - Питак какое-то время раскачивалась в кресле вперед-назад, глядя мимо локтя Исмэй. - Сьюза, все в вашем деле указывает на то, что вы уравновешенны и не склонны к нарушению порядка. Но у вас никогда не было партнера, о котором бы кто-нибудь знал. Не так ли?
      - Нет.
      Ответ прозвучал так же прямо как и вопрос, прежде чем Исмэй поняла, что ответила. Краска еще больше залила ее лицо.
      - Нет, я... просто не встретила.
      - Хмм. И вы не принимаете никаких лекарств, которые бы объяснили это. Нет?
      - Нет, сэр.
      Питак тяжело вздохнула:
      - Сьюза, вы на десять лет старше этого совета, но в каком-то смысле, если бы я не знала лучше, то подумала бы, что вы на десять лет младше. Поэтому попытайтесь принять его как данный из лучших побуждений. Вы уже достаточно созрели для любви, и Барин единственный мужчина, с которым вы провели больше времени, чем длится рабочая смена. Признаете вы это или нет, но вы сейчас на скользком склоне...
      - Нет, - это было произнесено тихим шепотом.
      - В этом нет ничего плохого, Сьюза, - резко сказала Питак. - Вы старший лейтенант, он младший лейтенант... это обычный уровень разницы. Вы не его командующий. Единственная проблема... сейчас он в руках врага, а у нас критическая ситуация. Мне нужна ваша голова ясной, а эмоции спокойными. Никакого бессмысленного героизма и попытки спасти возлюбленного.
      Возлюбленного? Сердце Исмэй заколотилось, а желудок ухнул вниз в ботинки.
      - Он не...
      Питак фыркнула как норовистая кобыла, и Исмэй усмехнулась.
      - Юная леди, не имеет значения, были вы с ним физически или нет, он первый небезразличный вам мужчина с тех пор, как вы повзрослели. Признайте очевидное, и вам будет проще с этим справиться.
      Могла ли Исмэй признать это? Правда ли это? У нее возникали смутные желания, робкие фантазии... руки Барина не были бы похожи на те другие руки, и форма была другой. Она отбросила эти мысли и успокоила дрожь диафрагмы.
      - Мне... совсем... не все равно... что с ним будет. Я.. мы не говорили об... этом, - Исмэй чуть ни сказала "пока", но майор Питак поняла это без слов.
      - Хорошо. Теперь, взглянув правде в лицо, вам надо понять еще одно, мы с вами ничего не можем сделать, чтобы найти Барина, диверсантов или еще что-нибудь. Наша задача восстановить Дух прежде, чем группа Кровавой Орды появится здесь и взорвет нас к чертям... или того хуже, захватит. Что бы ни случилось с Барином Серрано, это не может быть хуже, чем захват этого корабля врагом. Ясно?
      - Да, сэр.
      Это было ясно для той части ее мозга, которая могла здраво рассуждать. Слово "захват" звучал в ушах как звон металла, стукнувшегося о камень. Если они не выполнят свою работу, то могут все оказаться в плену... И она была уверена, что не перенесет этого. Видение пронеслось в голове... тихая, способная, заурядная старший лейтенант Сьюза окончательно и безвозвратно сходит с ума в тот момент, когда ее снова берут в плен. Однако, как бы ни беспокоила ее судьба Барина... она не могла позволить этому случиться.
      - Хорошо. Я и не думала, что вы сделаете что-нибудь глупое, но то малое, что мне известно об Алтиплано, предполагает, что вы можете запустить механизм, который толкнет вас на дурацкую попытку спасения.
      - Но они ведь собираются что-то сделать, да? - спросила Исмэй.
      - Не знаю, - Питак отвела взгляд. - Самое важное найти диверсантов прежде, чем они смогу нанести значительный вред. Спасение одного младшего лейтенанта должно иметь второстепенное значение. Что действительно закручивает хвост капитану, так это страх, что они отключат систему самоуничтожения.
      - Систему самоуничтожения?
      - Да. Капитан не намерен позволить Кровавой Орде захватить нас... С нашими материалами и опытом они смогут построить несколько крейсеров. Он сказал адмиралам, что прежде взорвет нас.
      - Хорошо, - не подумав произнесла Исмэй, и Питак странно посмотрела на нее.
      - Большинство из нас не рады этому. Мы признаем необходимость, но... Вы это одобряете?
      - Лучше смерть, чем плен, - сказала Исмэй.
      Дрожь прошла, страх уменьшился.
      - Что ж. Вы продолжаете поражать, Сьюза. Похоже, ваш мозг работает достаточно хорошо, я отвечу на некоторые вопросы, которые через пять минут вы без сомнения зададите, поэтому я лучше объясню сейчас. Мы не прыгнем из системы, потому что не можем. Почему, не знаю. Может быть диверсанты сделали что-то со сверхсветовыми двигателями... Может быть та последовательность прыжков, по которой мы пришли сюда, была неустойчива. Двигатели и маневрирование работают над этим. Мне нужно, чтобы вы провели анализ, так как именно это у вас отлично получается. Если предположить, что быстрая последовательность прыжков причинила структурные повреждения или сдвиг, то какие именно?
      - Да, сэр.
      - Если что-нибудь найдете, зовите меня. Мы получили структурные опоры Духа, надо проследить за их установкой, - майор направилась к двери, но на полпути обернулась. - Да, новая директива, никто не должен ходить по одиночке, включая склад. Мы знаем, что по крайней мере один из диверсантов теперь имеет новое удостоверение... без сомнения им понадобится больше. Капитан может заблокировать программные средства межсетевой защиты корабля, но сейчас не достаточно персонала службы безопасности, чтобы поставить людей у каждой точки доступа. Мы должны относиться с подозрением ко всем незнакомцам, к любому, кого раньше не видели, хотя на корабле таких размеров это мало чем поможет. Я уж определенно не знаю половины инструкторов из Т-1 в лицо, не говоря уже о студентах.
      Питак вздохнула:
      - Практически невозможно вводить тысячи личных кодов каждый день и перепроверять весь персонал, кому они были выданы, поэтому все должны носить пропуска и ходить только группами.
      - А спать будем на открытых палубах?
      - Надеюсь, нет, - майор почесала затылок. - Я уже достаточно стара, чтобы так спать и буду просыпаться от храпа по соседству. Но к этому все и идет, хотя множество отсеков останутся пустыми, что только поможет диверсантам. Во всяком случае капитан послал запрос флагманам об увеличении персонала службы безопасности... и как я понимаю, между нашим адмиралом и Ливади был разговор на эту тему. Но нам нужно ввести в строй Дух. Если, как мы подозреваем, сюда направляется боевая группа Кровавой Орды, понадобится вся помощь, какая только есть.
      - А это возможно...? Вы ведь сказали, что понадобится...
      - Больше времени, чем у нас есть, знаю. Только ремонт корпуса длится 60-70 дней... А еще перекалибровка внутренних систем, установка вооружения, проверка. Но мы больше ничего не можем сделать. Может быть они опоздают... может быть потеряются. Может быть наш флот вернется. А может они активируют систему самоуничтожения, и нам больше ни о чем не придется беспокоиться... По крайней мере тем из нас, кто не верит в жизнь после смерти. Вы верите? Поэтому считаете это хорошей идеей?
      - Не... совсем.
      Исмэй не верила в вечную жизнь, о которой ей рассказывала прабабушка, якобы каждый после смерти получает тот уровень, который заслужил, как цветочные горшки на этажерке. Но ей было трудно представить небытие и абсолютный конец.
      - Ммм.
      Казалось, Питак собиралась что-то сказать, но кто-то позвал ее из коридора, и она ушла, так и оставив свои мысли при себе. Исмэй посмотрела на экран, а потом на переборку. Барин заложник... Барин мертв? Она не могла представить ни того, ни другого... Не Барин, полный энергии, так похожий на Серрано. Это не было ее заданием, Питак предупредила, но из всех людей на этом корабле она была единственной, кто участвовал в сражении на борту.
      Должны быть и другие. Служба безопасности определенно обладала нужным опытом, для этого их и тренировали. Ее не тренировали. У нее не было оружия.
      Исмэй думала не о том, о чем надо. Она вообще не думала. Воспоминания о битве на Презрении захлестнули ее... Она представляла, что за переборкой, между ее кубриком и остальными офисами, враг затаился с оружием.
      Ерунда. Но нельзя было сидеть здесь просто так. Надо было идти... куда-то, делать... что-то. Исмэй обругала себя за то, что потеряла голову от выпавшей ей возможности командовать кораблем, пусть и на короткое время. Здесь было полно адмиралов, которые не позволят старшему лейтенанту из ПСК сделать что-нибудь, кроме как просматривать статистики компьютерных файлов.
      ***
      Барин плавал в тумане, но услышав приближающийся шум, собрался с силами. Может быть помощь? Но это был еще один хорд с двумя мужчинами и женщиной в гражданской одежде. Барин узнал в них технических специалистов, работавших по контракту с системами вооружения. Лично он никогда не встречался ни с одним из них, хотя время от времени видел в коридорах и лифтах. Заурядные средних лет гражданские, подумал он тогда, совершенно безразличные ему, так как не работали в его области. Теперь они смотрели на него, как будто он был чудовищем. Барин предполагал, что выглядит довольно плохо с разбитым носом и опухшим синим лицом, но они смотрели так, как будто считали, что он в чем-то виноват.
      - Вы солгали нам, - сказал один из хордов. - Вам заплатили отключить ее. А когда мы посмотрели, огни были зелеными.
      - Но мы отключили, - искренне произнес мужчина повыше. - Мы сделали все так, чтобы она не сработала, но капитан бы подумал, что все в порядке. Поэтому датчики зеленые. Если бы он проверил систему, все бы раскрылось.
      - Сейчас они не зеленые, - сказал хорд.
      - Не может быть, - мужчина нагнулся и посмотрел мимо хорда; лицо его стало зеленовато-бледного оттенка. - Вы... вы вырвали те провода?
      - Чтобы быть уверенными, что оно не сработает, да. Потому что вы нам солгали.
      - Но я не лгал. Теперь капитан знает, что оно не работает... У него может быть дублирующия система.
      - Вы должны были отключить все устройства самоуничтожения.
      Последовало несколько ударов, в результате которых мужчина ударился о переборку.
      - Вам заплатили за это!
      Еще один более сильный удар, и мужчина покачнулся.
      - Если вы оставили хоть одно, значит нарушили данное нам слово... а мы серьезно относимся к таким вещам.
      - Но... мы не знаем... мы сделали то, что вы сказали... - мужчина выглядел так, как будто не мог поверить в происходящее, и продолжал бросать взгляды на Барина.
      - Верните все как было, чтобы капитан думал, что оно работает, приказал глава хордов.
      - Но капитан узнает, что оно было подделано... возвращение в прежнее состояние не убедит его. Кому-то придется сказать ему... Я мог бы сказать, что восстановлю контроль, они знают, что мы эксперты в системах вооружения, и потом я мог бы...
      Мужчина не успел дернуться, как клинок глубоко вонзился ему в горло, а сильная рука зажала рот, заглушая последний булькающий крик. Кровь брызнула во все стороны, потом побежала ручьем и остановилась, наполнив отсек резким запахом, который почти заглушал зловоние смерти.
      Женщина закричала, но ее крик ужаса оборвал удар одного из хордов. Убийца позволил мертвецу рухнуть на пол и провел окровавленной рукой сначала по своим губам, а потом по губам женщины.
      - Они не просто так называют нас Кровавой Ордой, - ухмыльнулся он.
      Тем же самым ножом, и то, что он не протер его, показалось Барину еще более отвратительным, хорд отрезал левое уха мертвеца, со всей силы ударил неподвижное тело и снял с него форму.
      - Теперь, - обратился он ко второму гражданскому, - ты сделаешь все так, чтобы выглядело, будто оно работает.
      Второй мужчина пониже с темными волосами поспешно согласился. Когда он закончил, датчики снова горели зеленым.
      - Все готово, - сказал он.
      - Это так? - спросил убийца женщину.
      - Да... да так, - ответила та.
      - Если ты это знаешь, он нам не нужен, - убийца схватил мужчину за воротник, полупридушив его. - Мы лучше... будем работать... с тобой.
      - Нет! - женщина рванулась, но один из хордов схватил ее.
      Она пыталась освободиться, но у нее не хватало, ни умения, ни сил.
      - Нет, отпустите его... пожалуйста...
      Убийца засмеялся:
      - Мы слышали, что вы говорили о Кровавой Орде... как насмехались над нашим представителем.
      Ее лицо стало белее снега.
      - Вы посмели связать его... - он еще больше сдавил воротник мужчины, и лицо того побагровело. - Угрожали. Повесили петлю ему на шею... а теперь она на твоей. Даже варвары, как вы называете нас, понимают поэзию правосудия.
      Барин был отвратителен сам себе, потому что не мог отвести взгляда от зрелища. Хорд все сжимал и сжимал, и опрятный мужчина, о котором Барин ничего не знал, умер ужасной, медленной смертью, его борьба слабела и слабела, пока совсем ни закончилась.
      - Мы платим наши долги, - сказал убийца женщине. - Все, о которых ты знаешь, и о которых не знаешь. Считаем ли мы, что размер самое важное? Это были твои слова? Тогда, полагаю, у тебя должен быть шанс проверить важен ли размер подходящим для тебя способом.
      Женщина бросила на Барина безумный взгляд, и убийца засмеялся.
      - Думаешь, он может помочь тебе? Этот мальчишка со сломанным носом, которого мы схватили так же легко как тебя?
      Он должен что-то сделать. Нельзя просто лежать и ничего не делать... Но не имело значения, какие усилия он прилагал, ослабить веревки со склада службы безопасности было невозможно, но все равно старался стянуть путы, получая времени от времени удары от хордов, которые были скорее удивлены, чем обеспокоенны его попытками. Женщина тоже боролась, но безрезультатно. Один за другим хорды брали ее такими способами, каких Барин даже представить не мог. Наконец ее сопротивление, хрипы и стоны затихли. Он не мог сказать, умерла ли она или просто потеряла сознание. В каком-то смысле эти трое были предателями... Барин понял это из их разговора... Но никто не заслуживал того, что случилось с ней.
      Один из хордов сказал что-то другому на своем языке, Барин подумал, что это должно быть шутка. Тот, что лежал на женщине, поднялся, засмеявшись, а потом повернулся к Барину и ухмыльнулся еще шире.
      - Мальчишка расстроился, - произнес он. - Может она была его девчонкой?
      - Слишком старая, - сказал другой. - Милый малыш вроде него не связался бы с такой.
      - Уверен, где-то на этом корабле у него есть девчонка, - сказал первый. - Надо бы найти ее.
      Барина бы снова вывернуло, если бы в желудке что-нибудь осталось.
      - Чего я не понимаю так это, как им удалось найти устройство так быстро, - проговорил капитан Хакин. - Не так уж много людей знали, где оно...
      - Они захватили гражданских контрактников, - заметил адмирал Доссайнэл.
      - Но откуда тем знать? Они специалисты по вооружению и занимались перенастройкой систем наведения... о.
      - Если бы кто-то заплатил гражданским, они могли обезвредить систему самоуничтожения... У них была возможность найти ее во время работы в материально-техническом. Понимаю...
      - Чего я не понимаю, это почему их захватили, если они уже сделали свою работу.
      - Наверное не сделали, - предположил капитан. - Помните... час назад все сигналы были в порядке.
      - Принимая во внимание качество работы, которую они выполняли на вооружениях, вряд ли бы мы смогли определить, если бы они сделали это, заметил командор Уайч. - Готов спорить, их захватили просто из-за их опыта с вооружением. А с инфостэками, что диверсанты забрали у тех трех, которых, как мы знаем, убили, они могли получить нужную информацию.
      - Значит, теперь система самоуничтожения вне моего контроля, - Хакин окинул взглядом адмиралов. - Мне следовало сразу воспользоваться ею.
      - Нет, - возразил Доссайнэл. - Это был самый крайний, простой и наименее очевидный способ применить силу разрушения, но не единственный. С тем, что у нас есть в материально-техническом, и опытом одной только 14-ой, мы сможем помешать им захватить корабль. Сможем.
      - Надеюсь, - мрачно произнес капитан. - Искренне надеюсь, потому что, если вы не сможете, пострадаем не только мы.
      - Дух еще одна возможность, - предложил командор Уайч.
      - Дух?
      - Треть вооружения на его борту еще действует, все установки по левому борту. И мощности достаточно, чтобы взорвать Кос. Не из ремонтного дока конечно... В нынешнем положении, запертый между стапелями, даже если он взорвется сам, 72% вероятности, что большая часть Кос не пострадает. Придется передвинуть установки, что займет несколько дней. Но если удастся вывести его на позицию, с которой можно будет выстрелить по реактору...
      - Он не может маневрировать! - воскликнул командор Таккис, являвшийся главой ДМ. - Мы обесточили двигатели, как только он вошел в док, и понадобится несколько дней, чтобы ввести их в действие. Кроме того, все мои люди работают над сверхсветовыми двигателями этого корабля.
      - Я думал об опоре тестирования. Духу не придется маневрировать, чтобы выйти на позицию. Можно даже при крайней необходимости воспользоваться канатами, но двигателя опоры достаточно, чтобы вывести его на лучшую огнестрельную позицию для выстрела по нам... или по кораблю Кровавой Орды.
      В комнате на мгновение наступила тишина, пока все обдумывали сказанное. Доссайнэл и Ливади одновременно кивнули.
      - Это могло бы сработать... определенно, если уничтожение Кос станет неминуемым, и возможно он может причинить немного ущерба кораблям Кровавой Орды.
      Капитан Хакин тоже кивнул:
      - Если с Духа еще не сняли орудия, и мы совершенно уверены, что они в рабочем состоянии, то у нас есть отступной план... Но энергии не хватит, чтобы вступить в сражение с врагом.
      - Я понимаю, что будут серьезные ограничения, но все равно достаточно, чтобы нанести ущерб. Если бы у нас было еще что-нибудь. Может быть один из шаттлов. У Завьера планетарные силы защиты довольно эффективно использовали пару шаттлов.
      - Они использовали их для установки мин. Не думаю, что здесь это сработает.
      - Если бы только мы могли подсунуть им Троянского коня, как они подсунули нам, - усмехнулся Ливади. - Это было бы так приятно.
      - Попасть на борт корабля Кровавой Орды? Не вижу, как это возможно, тем более после того, как они сделали то же и теперь наверняка будут на стороже. Если мы попытаемся попасть на борт, то встретим сопротивление.
      - Я тут подумал... На борту есть говорящие на их языке, если бы мы поймали одного из этих диверсантов и получили от него коды распознавания, то наши люди могли бы притвориться их собственной командой, возращающейся назад.
      - Не получится.
      Адмирал Ливади нахмурился, удивленно посмотрев на капитан-лейтенанта, сидевшего на другом конце стола.
      - Извините, сэр, но... мы не можем тратить время на планы, обреченные на провал. Команды особых операций Кровавой Орды, одна из которых у нас на борту, состоят из членов одного клана. Я имею ввиду каждая отдельно. Они тренируют друг друга годами и развивают собственный жаргон. Командор Костон, который недавно вернулся в Центр, делал особое исследование по спецоперациям Кровавой Орды. Наши люди не смогут изобразить их отряд... без тренировки, на которую у нас нет времени. К тому же у нас только 13 человек на борту, которые довольно бегло говорят на их языке, но с разными акцентами.
      - Сейчас негативизм нам ни к чему, командор Норс, - заметил Ливади. Мы только обсуждаем возможности.
      - Извините, сэр. Предположим, что один из кораблей Кровавой Орды подойдет близко... и вся команда, или почти вся, покинет его. Мы разработали довольно хорошую модель контролирующих систем корабля Кровавой Орды на основе их коммерческих моделей и информации, полученной с обломков. Много времени не понадобится, чтобы натренировать нашу опытную команду пользоваться ею... или раз уж на то пошло, пронести туда наше собственное оборудование сканирования.
      - И где же вы собираетесь взять поблизости корабль Кровавой Орды без команды на борту? - спросил Хакин с сарказмом.
      Вопрос на мгновение повис в воздухе, а потом одна и та же мысль отразилась на нескольких лицах.
      Хакин усмехнулся:
      - Нет. Ни за что. Я не допущу еще больше солдат Кровавой Орды на свой корабль, только ради мифического шанса захватить их собственный.
      - Они возможно захотят воспользоваться одним из ремонтный доков, медленно проговорил Доссайнэл. - В одном находится Дух, им это известно, остальные пусты... отличное место для стыковки маленького корабля, где есть все, что им нужно.
      - Нет! - уже громче произнес Хакин.
      - У вас есть информация о тактике высадки на борт Кровавой Орды, командор? - спросил Доссайнэл, игнорируя Хакина.
      Норс задумался на мгновение:
      - Все, что у нас есть, это описания нескольких гражданских, выживших во время нападения Кровавой Орды. Хорды высаживаются в бронескафандрах. Но тогда они были готовы повредить корабль, чтобы захватить его. Никто из гражданских, с которыми мы говорили, не смог отличить один вид оружия от другого, но один из них описал нечто, способное проделать дыру во внутренней переборке одним выстрелом. Мы предполагаем, что МТО нужен им неповрежденным, поэтому они скорей всего постараются нанести как можно меньше ущерба при захвате... но им определенно придется высадиться на борт.
      - Другая возможность - орудия на борту корабля Кровавой Орды в ремонтном доке, - вступил в обсуждение командор Уайч. - Они могут дать нам дополнительную разрушительную мощь. На каждом корабле Кровавой Орды есть носовые орудийные установки.
      - Если мы сможем попасть на борт и взять контроль.
      - Думаю, мы можем сделать это, сэр. Вряд ли хорды будут просто сидеть в корабле. Они не могут выстрелить в нас без риска повредить то, что им нужно, кроме того Кровавая Орда не отличается терпением. Думаю, мы можем рассчитывать на то, что они выйдут взять под свой контроль ключевые системы.
      - Именно поэтому мы не можем позволить им сделать это, - упрямо гнул свое капитан Хакин. - Вашим людям потребуется время, чтобы попасть на борт, взять контроль над кораблем, и может быть использовать его, чтобы поразить другие суда или уничтожить нас... А тем временем на моем корабле будет полно врагов... НЕТ.
      - Значит, вопрос в том, как заставить их покинуть свой корабль, но не пустить на наш, - произнес адмирал Ливади, сложив пальцы пирамидкой. Знаете... возможно есть способ. Если бы мы смогли перекрыть ремонтный док... все крыло...
      - Можно просто отсоединить его, - предложил адмирал Доссайнэл.
      - Отсоединить? - воскликнул капитан Хакин.
      - Да... Командор Севеч, просмотрите первоначальную информацию по конструкции и все последующие модификации... Может быть есть способ отрезать ремонтные доки, не повредив конечно, и изолировать от остальной части Коскайэско.
      Меньше чем через час Севеч вернулся с необходимыми данными и установил большой экран.
      - Как можно видеть, при монтаже Кос принималась во внимание возможность последующих изменений, поэтому были использованы временные соединения.
      Хакин покраснел:
      - Вы хотите сказать, что мы работали все это время на корабле, который на самом деле не является цельным?
      - Нет, сэр, это цельный корабль, и части соединены довольно хорошо... но чтобы разобрать его, понадобится всего несколько часов, а не дней. Эти соединения произведены под давлением... - Севеч указал на дисплей. - Все можно сделать достаточно легко. Относительно легко, я хочу сказать. Перемычка между Т-4 и центральной секцией на самом деле большой деформационный шов, - он переключился на другое изображение. - Когда Кос собирали, еще до присоединения крыла, ближний конец этой части был скреплен с центральной секцией, а потом внешний конец с крылом. Когда крылья сдвинули, чтобы состыковать с центром, складки сжались, обеспечивая дополнительную прочность соединения.
      - Да, но... полагаю, вы хотите снова растянуть их. Вы в самом деле считаете, что это возможно, когда прошло столько времени?
      - Не вижу причины, почему нет, - сказал Севеч. - Мы успешно работали с теми же материалами в таком же отрезке времени с многоуровневым сжатием и растяжением. Кроме того, можно запечатать воздушные шлюзы, которые имеются с внутренней стороны каждой палубы.
      - Я это знаю, командор, - сказал Хакин с раздражением. - Но уверен, они заметят, что внутренние шлюзы заперты и взорвут их.
      - Нет. Мы можем пробить входы во временные пересекающие палубы... они ведь не знают, как все должно выглядеть.
      - Когда док отсоединится, давление внутри понизится.
      - Нет, если кто-нибудь будет находиться там, чтобы закрыть люки изнутри, - Севеч взглянул на Доссайнэла в поисках поддержки.
      - Пострадавшие будут в любом случае, что бы мы ни предприняли, - сказал Доссайнэл. - Чтобы предовратить захват, вы готовы уничтожить корабль и команду. Я понимаю необходимость этого. Но полагаю, у нас есть шанс спасти корабль и большую часть его команды, если мы сможем продержаться до прибытия адмирала Горач. Помешать врагу использовать наш корабль и использовать их собственный и оставшуюся огневую мощь Духа единственный способ сделать это, насколько я понимаю. Уверен, у нас будет достаточно добровольцев для опасной миссии.
      - В каждую секцию придется назначить командующего, который будет наделен всей полнотой власти, что бы ни потребовалось сделать. Разделенное командование станет катастрофой, и мы не можем быть уверены, что связь останется.
      - Что значит, мы должны уже сейчас сообщить людям о наших планах.
      - Мне это не нравится, - сказал капитан Хакин. - Это извращение закона. Весь корабль находится под моим началом, а вы предлагаете разделить его на куски и отдать под независимое командование. Каждое крыло в отдельности станет еще более легкой добычей для захватчиков.
      - Капитан, мы предлагаем решение, которое снимет нас обоих с крючка. Коскаэйско был собран из предварительно независимых секций в глубоком космосе. Вы это знаете. Т-4 и Т-3 даже даны собственные названия: Осколок и Ломоть, может быть глупые, но все-таки названия. Они сами по себе могли бы образовать корабль, если бы Флот ни решил попытаться объединить их в МТО. К тому же обе эти секции находятся прямо под 14-ой.
      - Вам придется собрать две команды, - сказал Хакин. - Но я не отдам никого из своих людей, они нужны, чтобы защищать Кос.
      Было ли это капитуляцией? Адмирал Доссайнэл долго смотрел на Хакина.
      - Знаешь, Владис, если это действительно тебе как кость в горле, всегда можно написать рапорт.
      - Я так и сделаю, - Хакин еще больше нахмурился. - Касательно ваших полномочий назначить капитана на какое-либо судно в этом секторе. Это в ведении Фоксуорта или хотя бы Горач.
      - Я понимаю, о чем ты, но все равно сделаю это. А потом мы можем выяснить, кто прав, а кто нет, перед Комиссией или трибуналом.
      Хакин покачал головой:
      - Это не улучшит ситуацию, только затруднит мне работу...
      - Не вижу как, так как мы почти определенно избавляем вас от большинства диверсантов и по крайней мере одного из вражеских кораблей. Теперь что касается команды, у нас есть нераненые выжившие с Духа.
      - Которые будут нужны, чтобы обслуживать орудия Духа, - заметил Ливади.
      - Их орудийные расчеты да. Так как Дух не способен маневрировать, вряд ли ему понадобится команда на мостике. Ненавижу, когда капитан с боевым опытом теряет впустую время на борту поврежденного корабля. Мы не страдаем избытком таких офицеров.
      - Адмирал, - заговорил командор Атарин. - Я подготовил список всех офицеров и рядовых, кто сейчас служит на борту и имеет боевой опыт за последние три года. Они идут по порядку согласно специализации и участия... не только опыта в сражении.
      - Хорошо. Давайте посмотрим... о, боже.
      - Что? - Хакин, вытянул шею, пытаясь увидеть список.
      - У нас достаточно участвовавших в боях специалистов по вооружению, потому что открыты высшие технические курсы по этой специальности. Сканирование... проблем нет. Не хватает специалистов по окружающей среде, но это должно занять не много времени, так что вряд ли дойдет до критической ситуации... наших людей можно обеспечить автономным снаряжением. Связистов так же не хватает, но большинство техников телеметрии имеют дополнительную специализацию по коммуникациям. Чего у нас нет, так это командующих кораблями. Или как раз достаточно. Капитан Духа для Духа, и капитан-лейтенант Баури, который проходит здесь специализацию, чтобы командовать кораблем Кровавой Орды.
      - Полагаю, нам не посчастливится заполучить больше одного...
      - Сомневаюсь. Зачем им отправлять больше одного корабля сразу? Если они одарят нас таким богатством, нам просто придется найти кого-то, кто готов взять на себя такую ответственность... Но выбирать придется из младших офицеров с очень маленьким опытом командования в боевых условиях.
      Доссайнэл хотел было сказать кого именно, но знал, что Хакин будет категорически против Исмэй Сьюза.
      Глава шестнадцатая
      Исмэй подумала, что нашла возможную причину отказа в работе сверхсветовых двигателей, и доложила об этом майору Питак, которая руководила транспортировкой пучка длинных кристаллов из цеха спецматериалов в Т-3 к Духу. Даже соединенные, они были гибче и эластичнее, чем Исмэй ожидала. Она наблюдала, как специальная транспортировочная группа укладывает их на кузов. Теоретически ей было известно, что все корабли имели подобную арматуру, поперечная гибкость была необходима для дизайна. Но эти дрожащие, изгибающиеся отрезы казались слишком хрупкими и непрочными, чтобы доверить им тысячи жизней в глубоком космосе.
      Питак мельком взглянула на нее и снова вернулась к наблюдению.
      - А, Сьюза... нашли что-нибудь?
      - Только вероятность.
      - Это тоже хорошо. Видели такое раньше? - она продолжила прежде, чем Исмэй смогла ответить. - Гибкие, да?
      Голос ее звучал довольно.
      - Гибче, чем я думала, - честно призналась Исмэй.
      Экраны видеокамер показывали весь маршрут, от выхода в конце цеха выплавки смецматериалов, вверх через Т-1, центр и снова вниз между Т-3 и Т-4.
      - Почему бы ни расположить ремонтные палубы на той же стороне корабля что и Спецматериалы? Разве так не легче было бы перевозить эти штуки?
      - Да, но подобный дизайн оказался бы наименее эффективным. Если вам в самом деле интересно, когда этот кризис закончится, можете просмотреть архивы кострукции... все там, - она вывела изображение на экран и указала на пучок. - Хорошая партия. Через некоторое время вы сможете распознать хорошие нити от плохих только по колебаниям. Если бы ни последний кризис, я бы послала вас в спецматериалы наблюдать за обработкой.
      Исмэй была рада, что пропустила это. Она слышала от других о наиболее захватывающих моментах процесса выплавки, когда последовательность тестов вызывала больше колебаний, чем кристаллы с изъяном могли бы выдержать, и их осколки разлетались со звуком, который, как говорили, был способен потрясти рассудок.
      - Давайте посмотрим, что у вас, - сказала Питак и нахмурившись углубилась в данные Исмэй.
      - Не думаю, что причина в этом. Силы сдвига недостаточно, чтобы повредить воздушные генераторы. А вы предполагаете, что нестабильность воздушного зазора стала причиной отказа двигателей, правильно?
      - Да, сэр.
      - Что показала смоделированная ситуация?
      - Большой компьютер перегружен... а малый выдал результат, что это возможно. Поэтому я пришла к вам.
      - Я не люблю программы моделирования на малом, если только чисто структурные сооружения. А для подобных вещей нужны серии Мишнази. Но представляю, как они пытаются извлечь максимальную пользу из своего анализа данных. Не думаю, что этой информации достаточно, чтобы просить выделить нам время, - она посмотрела на Исмэй. - Вам следует поспать, пока есть возможность... по крайней мере хорошо поесть. Вы отслеживали, кто уже пообедал?
      - Нет, сэр, но я могу сделать это, как только вернусь.
      - Сделайте и спасибо за работу... Думаю, это диверсия, но ДМ попросили нас рассмотреть и другие варианты.
      Исмэй кивнула и ушла вместе со своим сопровождающим, ефрейтором, которого она выдернула из канцелярии ПСК, когда надо было найти Питак. Она ненавидела ситуации, в которых не могла ничем помочь. Конечно надо было поесть самой и проследить, что поели все в секции. Но... ей хотелось сделать нечто большее.
      Исмэй вернулась в офис и только начала проверять местонахождение всего персонала, что был в ее подчинении, как Питак снова связалась с ней.
      - У нас кризис, а меня снова оставляют без рук. Сьюза, что вы такого сделали, чтобы привлечь внимание адмиралов?
      - Ничего, насколько мне известно, - ответила Исмэй.
      - Что ж, вы должны немедленно явиться в офис адмирала Доссайнэла. И в послании говорится, скоро вас не ждать. Вот вечно так. Только натаскаешь кого-нибудь настолько, что он становится мне полезен, и его забирают.
      - Извините, майор, - проговорила Исмэй, забыв, что ей не полагалось извиняться.
      Она подумала о Барине с внезапно острой болью. Жив ли он еще? В порядке ли?
      - Лучше вам поторопиться, - сказала Питак. - И если будет возможность, дайте мне знать, что происходит. У меня нехорошее предчувствие на счет этого корабля.
      - Да, сэр.
      В приемной адмирала ее уже ждал командор Атарин.
      - А... старший лейтенант Сьюза. Отлично. Мы идем прямо в безопасную комнату совещаний в Т-1. Сопровождающие встретят нас у лифта.
      - Сэр, можно спросить...
      - Нет, пока мы ни пришли на место. И не смотрите так встревоженно. У вас нет никаких неприятностей, и не стоит никого пугать своим видом.
      - Да, сэр.
      Два вооруженных сержанта с нашивками службы безопасности ждали их у лифтов.
      - Командор, капитан говорит, что лучше не пользоваться лифтом, - сказал один из них.
      Исмэй видела, как поблескивали капельки пота у него на лбу.
      - Что-то случилось?
      - Не могу сказать, сэр, - ответил мужчина.
      Он дышал слишком учащенно.
      - Тогда идем.
      Исмэй и командор Атарин последовали за ними вокруг центральной секции ко входу в Т-1. Широкая галерея была оживлена больше обычного, как будто все избегали лифтов и самодвижущихся дорожек. Им пришлось подниматься по лестнице пять палуб. Когда они преодолели последнюю, Исмэй увидела еще пару офицеров безопасности с оружием, охранявших люк. Портативный считыватель удостоверений был установлен рядом, и Исмэй заметила тяжелые серые ящики и кабели глушителей радиопередач, установленных вдоль переборки. Что бы ни происходило внутри, это держалось в строжайшей тайне и охранялось от постороннего вмешательства.
      Они с Атариным прошли полную проверку: удостоверения, сканирование сетчатки глаза, отпечатки и тест на кровь. Потом охранники у двери проверили их одежду.
      Внутри средних размеров конференцзала было установлено еще больше оборудования для глушения радиосигналов. В центре группа офицеров склонилась над большим столом с трехмерным изображением Коскайэско. Исмэй узнала адмиралов Доссайнэла и Ливади и капитана Хакина, другими оказались худощавый седоволосый капитан Духа, его помощник, капитан-лейтенант Фриз и еще один капитан-лейтенант по имени Баури, у которого не было никакой нашивки, но значки на воротничке указывали принадлежность к учебно-тренировочному корпусу. Интересно, что именно он там преподавал?
      - Господа, - заговорил адмирал Доссайнэл, сев во главе стола.
      Исмэй увидела, что каждое место имело свою именную табличку... ее находилась на дальнем конце стола. Она села, последовав примеру остальных.
      - Как вы знаете, - продолжил Доссайнэл, не дожидаясь, пока последнее кресло встанет на место, - мы оказались в трудной ситуации. Через несколько минут у вас будет возможность ознакомиться со всеми деталями, но сначала вы должны знать, что с настоящего момента вы освобождаетесь от своих текущих заданий и переходите в мое непостредственное командование для трудной и опасной миссии. Это первое собрание по планированию ее выполнения.
      Адмирал замолчал, как будто ждал комментариев, но никто не заговорил, и он продолжил:
      - Вы так же должны знать, что капитан Хакин не согласен с целью этого задания и собирается подать письмо протеста. Я уважаю его этическое мужество выразить вслух свое несогласие, и его верность, которая позволила ему помогать не смотря на возражения.
      Исмэй взглянула на капитана, который при этих словах из свекольно-красного стал бледным.
      - Я беру на себя всю ответственность, - продолжил адмирал Доссайнэл, за то, что здесь происходит и последствия этого. О том же я уведомил капитана Хакина и сделал соответствующую запись в бортовом журнале. Всем ясно?
      Он ждал, пока все ни кивнули утвердительно.
      - Отлично. Теперь, наша задача захватить корабль Кровавой Орды и использовать его и Дух для защиты этого корабля от захватчиков. Вы будете командовать военными единицами, вовлеченными в задание, поэтому вас сюда и пригласили, чтобы распланировать свои действия.
      - Но Дух поврежден, - произнес капитан-лейтенант, чье имя Исмэй уже забыла.
      - Верно. Двигатели Духа отключены, и он не способен маневрировать. Но опора тестирования сможет вывести его из дока, и тогда орудия корабля можно будет навести либо на корабли Кровавой Орды, либо на Коскайэско, что потребуется.
      - Коскайэско... - пробормотал кто-то слишком громко, так что все услышали.
      - Если захват станет неизбежен, Коскайэско придется уничтожить. Его ресурсы и возможности не должны попасть в руки Кровавой Орды, как и тысячи опытных техников и инженеров.
      Исмэй ощутила тяжесть повисшей в комнате тишины. Она полагала, что все уже знали об этой необходимости. Кровавая Орда никогда не освобождала и не обменивала пленников, хотя нескольких удалось спасти при страшных обстоятельствах. Таким образом, быстрая смерть, или относительно быстрая, будет милосердием по сравнению с рабством на одной из планет Миров Этара. Но планировать уничтожение такого количества собственных людей...
      - Мы полагаем... я полагаю, что есть шанс защитить корабль и предотвратить эти смерти, - сказал Доссайнэл. - Небольшой, но все-таки шанс. Вы лучше всех подходите для выполнения данной задачи. Мы не знаем, сколько у нас времени, поэтому не будем его тратить.
      На этом планирование началось. Исмэй еще никогда не присутствовала на подобном собрании. Она ничего не говорила, только слушала, удивляясь, каким образом сама вписывается во все это. Адмирал Доссайнэл кратко изложил свои мысли, потом раздал задания офицерам.
      - Старший лейтенант Сьюза, - наконец произнес он. - Кроме команды Духа, вы имеете самый свежий и в некотором роде самый ценный боевой опыт.
      Исмэй почувствовала, как все взгляды обратились в ее сторону. У нее перехватило дыхание.
      - Сэр, адмирал знает, что я была только...
      Он оборвал ее:
      - Сейчас не время для скромности, старший лейтенант. Вы единственный офицер, который у нас есть, кто участвовал в сражении на борту корабля. И под вашим командованием Презрение показало поразительные результаты. Я не назначаю вас командовать кораблем, который мы надеемся захватить... есть офицер старше вас по званию и более опытный, но рассчитываю на ваш опыт.
      - Да, сэр.
      - В то же время, думаю, служба безопасности капитана Хакина только выиграет, если сможет чему-то у вас научиться... - адмирал взглянул на покрасневшего капитана. - У нас на борту вражеские силы, и уже есть пострадавшие. Служба безопасности не смогла определить их местонахождение или предотвратить неприятности, которые они уже причинили.
      - Если адмирал желает, мои замечания занесены в дело, - процедил сквозь зубы Хакин, одарив Исмэй взглядом холодной неприязни.
      - Командор Севеч, вы будете отвечать за отсоединение Т-4 от центральной секции. Оставляю на ваше усмотрение, как сохранить необходимые приготовления в тайне от диверсантов, которые, уверен, наблюдают за всем, чем могут.
      - Да, сэр. Думаю, разумно немного похалтурить с искусственной гравитацией, это может стать хорошим предлогом...
      - Делайте, что считаете нужным. Если события начнут развиваться раньше, чем отсоединение станет возможным, нам нужен отступной план. Вместе с другими обязанностями, старший лейтенант Сьюза, мне бы хотелось, чтобы вы и командор Атарин поддерживали связь со службой безопасности Коскайэско. Командор Джимсон, вы должны убедиться, что люди получают все необходимое из материально-технического и не допустить, чтобы кто-нибудь из персонала попал в плен.
      - Нам нужно больше охраны, - сказал Хакин.
      - Верно, капитан. Если это поможет, уверен, адмирал Ливади сможет предложить опытных людей из корпуса, кто так же хорошо ориентируется на корабле.
      - Я уже попросил командора Фирина составить список, - сказал адмирал Ливади. - У нас двадцать восемь человек из сержантского состава со второй специальностью в обеспечении безопасности корабля и еще тридцать четыре, кто имел дело с безопасностью в течение последних десяти лет. Все в настоящее время уже знакомы с кораблем. К тому же мы можем предложить персонал с курса по телеметрии, которые, как считает адмирал Доссайнэл, понадобятся для выполнения остальной части плана. Они могут обеспечить наблюдение...
      - Я буду рад такой помощи, - согласился капитан на этот раз уже без негодования.
      - Должен особо отметить безотлагательность ситуации, - сказал Доссайнэл. - Мы не знаем, когда прибудет боевая группа Кровавой Орды... или сколько кораблей может входить в нее, или как диверсанты отреагируют на наши действия. Мы...
      Стук снаружи прервал его. Охранник вопросительно поднял брови и, получив одобрительный кивок Доссайнэла, открыл дверь. Появившийся в проходе растрепанный офицер посмотрел прямо на Хакина:
      - Капитан, вы срочно нужны на мостике. Возникла ситуация.
      Хакин поднялся.
      - Какая ситуация? - спросил Доссайнэл.
      Охранник посмотрел на капитана, который раздраженно пожал плечами:
      - Говорите, ефрейтор.
      - Запасная система защиты подачи кислорода выведена из строя на полдюжине палуб Т-5, в медотсеке и администрации все отключились. Двоим удалось выбраться и поднять тревогу.
      - Иду. Вы извините меня...
      Это был не вопрос.
      - Я не подумал об этом, - сказал Доссайнэл. - А следовало бы... у нас нет опыта в подобных вещах. Старший лейтенант Сьюза, вы можете сказать, какого рода неприятностей можно еще ожидать?
      Исмэй собралась с мыслями:
      - Сэр, диверсанты попытаются достать оружие, если уже не достали. С помощью украденных инфостэков можно узнать, где находится оружейный склад службы безопасности, и если они достанут соответствующий инфостэк, то получат коды доступа. Потом они попытаются изолировать и демобилизовать как можно больше людей, возможно заперев их в различных отсеках. Это то, что пытались сделать капитан Хэрне и ее сподвижники с нами на Презрении. Здесь же, полагаю, диверсанты попытаются отрезать крылья от центральной секции и повредить их системы, что даст значительный контроль над операционными системами корабля... системами окружающей среды, включая вентиляцию, как уже произошло, контроль за люками, коммуникации, сканеры. Я бы ожидала попытки взять заложников, занимающих ключевое положение... Если доступ в медотсек свободен, теперь у них есть медицинские материалы, включая оборудование газообмена, поэтому мы не сможем проделать с ними того же трюка.
      - И ваш ответ...
      В голове всплыло то, что она знала об МТО.
      - Та же тактика сработает против них, если капитан примет немедленные меры. Перевести системы жизнеобеспечения корабля на ручной режим так, чтобы крылья имели независимый доступ, как и было задумано первоначально, потом изолировать их. Диверсанты окажутся разделены, где бы они ни находились Если они не в центральной секции, то не смогут попасть на мостик. Если они в центральной секции, то не смогут воспользоваться крыльями, чтобы сбежать, и служба безопасности корабля может сначала обойти центр, потом каждое крыло, пока не обнаружит их местонахождение. Поисковым командам нужна отдельная безопасная система связи, потому что настоящая возможно прослушивается.
      - Но если мы сделаем это, то не сможем подготовиться к отсоединению Т-4, - подал кто-то голос. - И если появятся другие корабли...
      - Если нас всех вырубят сонным газом, - прервала Исмэй, - мы так же не сможем отсоединить Т-4.
      Мгновение тишины, пока все переваривали сказанное, и она поняла, что только что сделала... нет, практически сказала, что старший по званию дурак.
      - Старший лейтенант Сьюза, - заговорил Доссайнэл. - Я назначаю вас ответственной за безопасность 14-ой, а именно Т-3 и Т-4. Поддерживайте связь со службой безопасности корабля, но не ждите... делайте то, что считаете нужным. Атарин, кого дадите ей в подчинение?
      Дверь снова открылась и капитан Хакин прервал разговор без извинений:
      - Они проникли на склад службы безопасности. Теперь у них есть оружие и противогазы. Возможно, слезоточивый газ. Может еще что-то.
      Почти одновременно все посмотрели на Исмэй, которая продолжала стоять.
      - Как я сказал, - Доссайнэл тоже поднялся, и остальные за ним. Старший лейтенант Сьюза уже прошла через подобное. Она правильно предугадала их действия.
      - Я перекрываю крылья, - сообщил капитан, как будто Доссайнэл и не говорил. - Нам придется изолировать системы жизнеобеспечения. Но по крайней мере я приказал закрыть люки везде, кроме Т-1. Новые коды будут вам переданы, но...
      Снаружи послышались голоса, потом глухой хлопок, как будто что-то мокрое кинули в глубокую сковороду.
      - Капитан...! - закричал кто-то.
      Охранник открыл дверь и выглянул.
      Исмэй кинулась к начавшему поворачиваться капитану раньше, чем успела подумать, что делает, со всей силы толкнула его и закричала:
      - Закрой дверь!
      Капитан, ругаясь, скорчился и попытался ударить ее по голове. Она отпустила его, перекатилась, оттолкнула охранника от входа, захлопнула люк и только тогда перевела дыхание.
      - Что...! - начал было Доссайнэл, но остановился, когда охранник сполз на пол с синевато-серым лицом.
      Капитан сел багровый от ярости.
      - Вы... - начал он, но потом задохнулся и захрипел.
      - Поднимите его, - сказала Исмэй. - Газ тяжелее воздуха...
      Только бы они не додумались отключить искусственную гравитацию. Если попытаются открыть дверь... Она схватила пистолет охранника и воспользовалась им, чтобы разворотить внутреннюю контрольную панель. Капитан Духа и его помощник помогли капитану подняться и лечь на стол.
      - Полагаю, яд, - сказал адмирал Ливади со спокойным любопытством.
      - Мостик... - прохрипел капитан, пытаясь глотнуть воздуха.
      - После того, как выберемся отсюда, - сказала Исмэй.
      Лучше до того, как диверсанты поймут, где находится воздушная система их отсека и просто пустят туда отраву.
      - Могу предложить безопасный... или возможно безопасный путь отсюда, сказал капитан-лейтенант Баури. - Я облазил весь Т-1 за последние три месяца.
      - По вентиляции или под палубой, - спросила Исмэй. - Но как туда попасть?
      - Можно просто пробить дыру, - кисло произнес капитан Хакин.
      - Напрасная трата боеприпасов, - заметил капитан Духа. -Пойдем по верху.
      Он взобрался на стол и открыл одну из панелей потолка.
      - Ага. Точно как на любой космической станции.
      Чтобы вся группа пролезла в отверстие, понадобилось больше времени, чем Исмэй хотелось бы. Капитан все еще шатался и ему пришлось помогать забраться наверх. Сама она пошла последней, защищая тыл единственным оружием, что у них было, хотя знала, что оно не поможет, если диверсанты ворвутся внутрь.
      Но они не ворвутся, Исмэй была уверена, как будто могла читать их мысли. Изолировав капитана и всех старших офицеров, они оставят их тушиться столько, сколько им угодно. А сами в это время посеят как можно больше разрушений. Диверсанты наверняка вернутся в центральную секцию, чтобы взять контроль над мостиком, если уже ни взяли.
      В тусклом свете, пробивавшемся через щели панелей, Исмэй следовала за остальными, вернее за капитан-лейтенантом Фризом, который полз перед ней. Ей хотелось побольше знать о капитан-лейтенанте Баури. На самом ли деле он знает путь из этого отсека? И каким образом крылья были отрезаны от центра? Возможно как при учениях пожарной тревоги, но точно не известно.
      Времени беспокоиться об этом не было. Впереди все остановились. Исмэй изогнулась, чтобы оглянуться назад, но увидела лишь след там, где они потревожили пыль.
      Кто-то тронул ее за ногу, и она повернулась. Теперь цепочка двигалась еще медленнее. Через пару минут Исмэй поняла, что первые уже соскользнули вниз в коридор.
      Оказавшись достаточно близко, она услышала голоса.
      - Проклятье, мы едва ни попались. И вы? - это был адмирал Ливади, скорее раздраженный, чем встревоженный.
      В ответ послышалось тихое бормотание, которое нельзя было разобрать. Фриз сполз вниз в протянувшиеся помочь ему руки. Исмэй бросила последний взгляд назад, но опять ничего не увидела... хотя любой мог бы найти их по следу. Она повернулась и сначала опустила вниз ноги. Пара рядовых с нашивками учебного корпуса вернули панель на место, пока она оглядывала галерею.
      В нескольких метрах стояли два вооруженных охранника. На одном был бронежилет и шлем. Исмэй увидела открытые люки в несколько отсеков, но туда никто не входил.
      - Капитану Хакину еще трудно дышать, - сказал Доссайнэл. - Кто-нибудь знает, что это был за газ?
      - Возможно стерадиан-58, - предположил Баури. - В госпитале должен быть антидот, но...
      Исмэй ничего не знала о разных видах летучих газов, но по тону было ясно, что жизнь капитана все еще в опасности.
      - Мы не можем попасть туда.
      Крик с внешнего конца коридора заставил всех вздрогнуть. Быстро, но без паники они двинулись в ближайший люк. Исмэй вжалась в переборку, надеясь, что охранники догадаются спрятаться. Шаги приближались... больше одного, подумала она. Топот затих как раз у входа в отсек.
      - Адмирал Ливади любит зеленый горох и суп с луком-пореем, - произнес кто-то самым обычным тоном.
      - Карлтон, - усмехнулся Ливади. - Мы здесь, майор.
      Увешанный оборудованием майор шагнул в проход и удивленно поднял брови при виде оружия в руке Исмэй.
      - Может адмирал захочет надеть это, - сказал он, протягивая маску-фильтр. - Они использовали сонный газ...
      - Они использовали нечто похуже, - сказал Ливади. - Капитан Хакин получил порцию, и по крайней мере один охранник мертв.
      - Да, сэр. У меня десять масок, остальное ефрейтор раздаст вашим людям. Капитан-лейтенант Баури предложил поставить охрану у вспомогательных станций и оружейной до того, как отправился на встречу. Мы способны экипировать пятьдесят человек. У нас жилеты, шлемы, приборы связи, оружие и запасы медикаментов.
      - Отличная работа. Где вы все сложили?
      - Сюда, сэр.
      Майор Карлтон повел их по коридору, повернул в другой проход. Двое мужчин помогали капитану. Исмэй увидела охранников с противогазами, у некоторых было оружие. Она удивлялась, куда они направляются и зачем вообще тратить время и идти туда, вместо того, чтобы прорваться в Т-1 прежде, чем их загонят в ловушку, но продолжала идти, замыкая процессию и держа на готове оружие.
      В конце концов они пришли в конференцзал службы безопасности, затесавшийся среди исследовательских лабораторий спецматериалов.
      - Отдельная вентиляционная система, толстые переборки вокруг... Понадобится не мало времени, чтобы достать нас, достаточно, чтобы составить план, - адмирал Ливади повернулся к Карлтону. - В Т-1 есть медицинский персонал?
      - Пара человек работали в клинике крыла. Но единственные медикаменты, что у нас есть, это те, что в аптечке, потому что диверсанты добрались до клиники.
      Капитан Хакин рухнул еще два поворота назад и теперь, когда Ливади заговорил с ним, едва мог приподняться.
      - Капитан...
      - Уффф...
      - Капитан, у нас проблема. Вы здесь единственный офицер из команды Коскайэско, с остальными нет связи, а нам нужно составить план сопротивления.
      - Мы собираемся не сопротивляться, а вернуть этот корабль, - уточнил Доссайнэл.
      - Делайте... - прохрипел Хакин.
      - Спасибо, капитан. Я рассматриваю это как разрешение.
      В следующие несколько минут адмиралы договорились о новой командной структуре, требуемой в крайнем случае, а потом начали обсуждать, как вернуть контроль над кораблем.
      - Нужно собрать всех из Т-3 и Т-4, кто имеет боевой опыт, - сказал Доссайнэл. - Эти секции еще наши и может быть еще повезет захватить корабль Кровавой Орды. Чем скорее мы соберем людей, тем лучше.
      - Через воздушные шлюзы и пожарные двери...?
      - Как еще?
      - Если они умны... если у них достаточно людей... они будут наблюдать за всеми входами и выходами.
      - Не будут, - уверенно произнесла Исмэй. - В медотсеке их было всего двадцать пять.
      - Не полная команда. Обычно они посылают три десятка.
      - Вы хотите сказать, что мы кого-то упустили?
      - Нет... Кто-то мог погибнуть на борту Духа. У нас не было времени проверить залитые пеной отсеки. Должно быть там же остались их оружие и снаряжение.
      - Но дело в том, что они не могут уследить за всеми выходами, через которые мы можем проникнуть. Так где же они будут?
      - Там, где могут общаться друг с другом, - предположил Баури. - Если они рядом мостиком... а на их месте я бы так и поступил, если бы пытался провернуть подобное, то будут следить за палубой 11, где мы можем попытаться пробраться к складу оружия службы безопасности, и палубой 17.
      - Значит... попробуем палубу 8, - решил Доссайнэл. - Командор Таккис может пронукнуть в командный центр центральной секции и убедиться, что СС двигатели не под их контролем. Остальные...
      - Что вы имеете ввиду остальные? Вы ведь не собираетесь отправиться туда сами?
      - Конечно собираюсь. Мое место на 14-ой с моими людьми.
      По пути на палубу 8 не было никаких признаков присутствия диверсантов. Здесь по большей части находился обслуживающий персонал или студенты командных курсов и учебно-тренировочного корпуса. Среди них встречались члены команды корабля, но в основном охранники и ученые из исследовательской лаборатории спецматериалов, которые удивленно таращились на вооруженную группу в респираторах.
      На палубе 8 было особенно тихо, когда они спустились по лестнице и вышли в коридор. Исмэй, шедшая во главе, остановилась ненадолго, увидев первое тело, распластавшееся на полу.
      - Неприятности, - пробормотал Севеч за ее спиной.
      - И неизвестно, газ или еще что-то, - согласилась Исмэй.
      Отсюда не было другого пути к пожарному выходу. Она сделала вдох и двинулась вперед как можно тише.
      - Мертв уже несколько часов, - сказал Сеска, когда подошел к телу.
      На форме трупа была нашивка службы безопасности, оторванная с одного угла, как будто кто-то пытался содрать ее, но бросил на полпути.
      - Может быть это один из первых, - сказал Доссайнэл. - И напавший отправился потом на встречу с другими...
      Исмэй хотелось, чтобы они все заткнулись. Она ничего не видела и не слышала. В первом отсеке, в который она заглянула, на полу валялось пять тел в том же положении, как упали со стульев за своими рабочими местами... Желудок перевернулся, и Исмэй с трудом сглотнула. Кто бы здесь ни побывал, убивали они очень быстро.
      Вместо входа в центральную секцию впереди показалась тяжелая стена, отрезавшая крыло от остального корабля. Исмэй теперь знала, что это была не просто переборка, а часть корпуса, способная выдержать давление безвоздушного пространства, если секцию отсоединят. За ней находилась такая же часть, образуя два слоя обшивки. Единственный способ пройти на другую сторону - это отключить коды, что позволило бы открыть маленькие воздушные шлюзы.
      Адмирал Доссайнэл ввел последовательность цифр, пока остальные стояли на страже, но люк не двинулся. Он снова попытался, и снова ничего.
      - Командор Севеч, - позвал он. - Вы слышали коды, которые дал капитан?
      - Да, сэр.
      - Тогда попытайтесь вы, возможно, я что-то перепутал.
      Севеч ввел код, но опять ничего.
      - Либо капитан запомнил неправильную последовательность, либо диверсанты нашли возможность изменить коды, - предположил Доссайнэл.
      - Или кто-то из команды изменил его, возможно считая, что хорды его узнали, - высказался Севеч.
      - Результат один, - сказал Доссайнэл. - Должен быть другой путь выбраться отсюда.
      Севеч проворчал:
      - Только со снаряжением, которое находится в вашей секции, сэр. Два слоя корпуса... мы может и осилим один с инструментами из лаборатории спецматериалов, но не два.
      - Что со связью?
      - Можно связаться с адмиралом Ливади по передатчику в шлеме, но остальная часть корабля пока недоступна. Этого и следовало ожидать после того, как запечатают крылья. Нам нужна станция помощнее.
      - Если мы не можем войти внутрь, как на счет выйти наружу? - предложил капитан Сеска.
      - Проблема как.
      - Все верхние палубы Т-3 и Т-4 оснащены воздушными замками, - сказал Севеч и, спроектировав карту Т-1 на переборку, прошелся от палубы к палубе. - Этот не подойдет. В конце цеха выплавки спецматериалов есть еще один, конечно, но...
      - Т-1 сконструировано таким образом, чтобы предотвратить случайное проникновение, - сказал Доссайнэл.
      - Значит, надо пройти через весь цех спецматериалов, надеясь, что никто не щелкнет выключателем. Правильно. Когда мы конструировали МТО, было внесено несколько дополнений.
      - Это часть проблемы, - Доссайнэл оглядел группу. - Нам лучше выйти там. Думаю, можно предположить, что все диверсанты где-то в другом месте, возможно, в центральной секции. Идем...
      Он зашагал, и остальные поспешили за ним. Исмэй заметила взгляды, которыми обменялись капитан Сеска и его первый помощник и которые говорили, что они так же как и она не удовлетворены заявлением адмирала, что не стоит беспокоиться о диверсантах.
      - К счастью он на этой палубе, - сказал Доссайнэл.
      Исмэй хотелось бы, чтобы он замедлил шаг и позволил кому-нибудь из них пойти вперед.
      - Сэр... - через несколько метров проговорил Севеч. - Давайте... мы проверим...
      Доссайнэл повернулся:
      - Мари... - внезапно он захрипел и пошатнулся.
      Исмэй поняла, что падает, только когда стукнулась об пол. Рядом уже лежали Сеска, Фриз и Баури. Остальные остались стоять на месте, оглядываясь.
      - ВНИЗ! - закричал Сеска и теперь уже все упали. - Адмирал?
      - Жив, - проворчал Доссайнэл. - Повезло.
      Исмэй посмотрела мимо Доссайнэла дальше по коридору, пытаясь понять, откуда был произведен выстрел и из какого типа оружия. Она ничего не слышала, пока ни оказалось поздно.
      - Очень повезло, - согласился Севеч и пополз вперед.
      - Ненадолго, - произнес тихий голос.
      Человек, обвешанный оружием, появился перед ними гораздо ближе, чем можно было подумать, и приказал:
      - Брось...
      Она выстрелила, почти не задумавшись. Выстрел диверсанта срекошетил от переборки, когда ее собственный раскроил его от шеи до бедра. Кто-то, не диверсант, закричал.
      Она проигнорировала это, заставила себя встать и двинуться вперед, мимо адмирала Доссайнэла, через месиво рухнушего тела и кровь, проверить вход, из которого появился хорд. Это был маленький отсек с полками, забитыми канцелярскими товарами. Здесь было пусто.
      - Два пострадавших, - сообщил Севеч в шлемофон. - Палуба 8, главная галерея.
      - Вы та, что участвовала в мятеже, - обратился к Исмэй капитан Сеска.
      - Да, сэр.
      - Хорошая реакция. Думаю, этот оказался отрезан от своих, когда двери закрылись. Если бы у него был напарник, мы бы об этом уже знали.
      Исмэй подумала об этом.
      - Разумно, сэр, - она ничего не видела и не слышала, кроме звуков, издаваемых ее сопровождающими. - Мы могли бы оставить адмирала здесь. На всякий случай.
      К тому времени, как подоспела помощь, Исмэй и первый помощник с Духа перетащили обоих пострадавших в хранилище. Капитан-лейтенант Фриз следил за коридором. Доссайнэл продолжал настаивать, что надо идти дальше без него, и когда подошли остальные, отдал прямой приказ.
      - Я не настолько глуп, чтобы не понимать, что не могу идти... я только замедлю вас. Но здесь вы ничем не поможете, а там можете спасти корабль. Я записал приказы для 14-ой... Старший лейтенант Сьюза отдайте это любому старшему офицеру, которого встретите. Теперь идите.
      Глава семнадцатая
      Они больше не встретили никаких препятствий, пока ни достигли цеха выплавки спецматериалов.
      - Вы не можете это сделать! Идет работа... сейчас в барабане 90-метровые кристаллы...
      Начальник смены оказался крепким, седоволосым младшим сержантом, которого совершенно не испугал вид четырех офицеров.
      - Вам придется получить разрешение от командора Дорса, а он не...
      - Отойдите в сторону, или к девяноста метрам кристаллов прибавятся ваши... я бы сказал 1.7 метров, - Сеска, желавший вернуться на свой корабль и кипевший от ярости достойной хорда, отбросил всякую вежливость.
      - Адмирал Доссайнэл убьет меня, если я пущу вас туда и испорчу всю связку...
      - Ошибаетесь... это хорды вас убьют, а адмирал всего лишь разжалует в рядовые и даст двадцать лет каторги, если не уберетесь с дороги.
      - Хорды? А при чем тут хорды?
      - Вы что, ничего не слышали? -Исмэй шагнула вперед, пытаясь всем своим видом показать дружелюбие и безобидность намерений.
      - Нет. Я следил за выплавкой кристаллов последние пять часов, мой сменщик не появился и...
      Исмэй понизила голос:
      - Диверсионная группа Кровавой Орды проникла на корабль, и ваш сменщик возможно мертв. Единственный способ что-то сделать, это выбраться из Т-1, а единственный путь из Т-1 через цех. Предлагаю пропустить нас, и когда мы выберемся, позволить хордам войти, если они появятся. Но до этого разбейте кристаллы.
      - Но пропадет девяносто метров...
      - Извините, - вмешался Фриз.
      Мужчина повернул голову, и Исмэй со всей силы ударила его пистолетом. Она могла убить его, но сейчас ее это не волновало.
      Забаррикадировав люк в галерею всем, что можно было поднять или перетащить, они быстро натянули скафандры, найденные в ближайшем хранилище, и проверили их друг у друга, прежде чем открыть первый люк, за которым начинался десятиметровый переход металлической решетки, ведущий до той точки, где заканчивалось действие искусственной гравитации корабля
      Исмэй чувствовала, что приподнимается при каждом шаге, как будто идет по глубоководному месту. На последнем метре ноги совершенно оторвались от дорожки и отлетели назад, притягиваемые слабым гравитационным полем реальной массы Коскайэско. Она ухватилась за перила, надеясь, что желудок скоро вернется на место.
      - Ненавижу нулевую гравитацию, - пробормотал Баури.
      - А я ненавижу Кровавую Орду, - добавил Сеска. - Нулевая гравитация по сравнению с ней всего лишь досадная неприятность.
      Они прошли через второй люк в длинную темную трубу, освещенную зловещим пурпурным и зеленым мерцанием контейнера для выращивания кристаллов, и уходившую в бесконечность, сужаясь до маленькой темной точки где-то далеко впереди. Здесь Исмэй не чувствовала вообще никакого притяжения. Желудок неприятно соскользнул в горло, когда она двинулась в одну сторону и назад вниз, когда повернула в другую. Она попыталась сконцентрироваться на окружающей среде. Вдоль одной стороны располагался узкий мостик, а над ним рельс.
      - Напомните-ка мне, что произойдет, если мы заденем выращиваемые кристаллы, - попросил Сеска.
      - Они рассыпятся и осколки пронзят нас, - ответил Баури.
      - Значит, мы не должны их потревожить. Минимум вибрации, минимум температурного изменения... просто соскользнем по периле. Не стучать, не оглядываться. Просто расслабиться... вот так.
      Исмэй наблюдала, как Сеска изобразил круг, сомкнув кончики пальцев, потом повторил то же движение, но уже обхватив перилу и оттолкнувшись от люка, заскользил прочь и скрылся в темноте. Исмэй заметила, что он оттолкнулся именно под тем углом, какой был ему нужен. Его ноги просто последовали за ним.
      - Надеюсь, в конце этой штуки есть кронштейн, - заметил Фриз и сделал то же самое.
      - Старший лейтенант, теперь моя очередь идти замыкающим, - сказал Баури.
      Исмэй обхватила перилу перчаткой, едва касаясь металла и надеясь, что этого достаточно, потом оттолкнулась. У нее появилось странное ощущение, когда она полетела без всякого усилия, как будто двигалось не ее тело, а перила, и ничего не было видно, кроме смутного отражения пурпурно-зеленоватого отблеска на переборке в виде длинного размытого пятна.
      Исмэй сначала даже не поняла, что замедлилась. Но пятно остановилось. "Теперь что?" - подумала она. Если двинуться слишком энергично, можно удариться о переборку и потревожить кристаллы. Очень медленно она подняла свободную руку, чтобы зафиксировать свое положение, потом обернулась и где-то очень далеко увидела маленькое скопление огней у люка, а ближе... Что-то скользило вдоль... слишком быстро. Если Баури стукнется об нее, они оба ударятся о переборку самое меньшее. Исмэй начала осторожно перебирать руками, расслабив тело так, чтобы оно плыло не качаясь.
      Она не могла смотреть назад и двигаться одновременно без колебаний. Нельзя было двигаться слишком быстро. Исмэй не знала, сколько еще придется лететь. Время от времени она поглядывала вверх, сверяя скорость Баури... и когда он в свою очередь замедлил движение, сделала тоже. Где-то впереди были остальные. Ей не хотелось столкнуться с ними.
      - Теперь медленно, - услышала Исмэй.
      Она надеялась, что Баури тоже слышал, но не посмотрела, просто сжала пальцы вокруг перилы, чтобы затормозиться. Ноги повернулись в бок, но ей удалось удержать торс и не коснуться переборки.
      Повернувшись, чтобы посмотреть вперед, она увидела, что цех сужается к большому круглому люку, через который доставали уже готовые усы кристаллов. С одной стороны находился шлюз поменьше для персонала. Зачем он вообще был здесь нужен, когда в спецматериалах поддерживались вакуум и нулевая гравитация? Ответ напрашивался сам собой. Конечно, никто не хотел, чтобы весь мусор оставался в цеху.
      Шлюз персонала открывался вручную, требовалось просто с силой повернуть рычаг. Они выбрались наружу, закрепившись за кольца, которые, как подумала Исмэй, кто-то по ошибке назвал деталями "безопасности". Рядом с люком располагался ряд коммуникационных гнезд и кислородных колпаков.
      - Пополните свой запас, - сказал Сеска.
      Исмэй почти забыла об этой стандартной процедуре. Она взглянула на показатели. Вряд ли было разумно тратить время ради нескольких процентов. Но остальные присоединились к колпакам. Она мысленно пожала плечами и вставила свою вспомогательную трубку в паз. Датчик подал сигнал, когда давление в резервуаре достигло максимума, и она отсоединилась.
      Сеска закрепил стропу безопасности к первому кольцу и оттолкнулся вверх к округлой вершине цеха вдоль изгибающихся кранштейнов для транспортировки кристаллов. Исмэй снова последовала за Фризом, а за ней Баури, останавливаясь, чтобы отсоединить и снова присоединить стропу к следующему кольцу. Достигнув верхней части, если рассматривать относительно усов, Сеска остановился.
      Отсюда, размеры Коскайэско снова поразили Исмэй. Один цех превосходил большинство военных кораблей, такого же как и они матово-черного цвета с сияющими шишками генераторов защитного поля. Ниже поднимался угол внешней части Т-1, черный на фоне звездного пространства со слабым отсветом транспортной дорожки, поднимающейся по краю.
      - Проверка, - произнес Сеска.
      - Два.
      - Три.
      - Четыре.
      Исмэй задрожала. Только четверо, одни снаружи корабля настолько огромного, что взгляд не мог охватить его целиком.
      - Воспользуемся транспортной линией, - предложил Сеска. - Так мы сэкономим время.
      Никто не упомянул, сколько осталось воздуха, да этого и не нужно было.
      Исмэй видела показатели своего скафандра. Они потратили двадцать минут на путь через шлюзы, полет по длинному тоннелю цеха и подъем. И теперь им нужно пройти еще столько же через весь корабль, найти вход в один из шлюзов ремонтной палубы Т-3. Внутри корабля даже бегом вверх и вниз по лестницам, это можно было сделать за время, отведенное для резервуаров скафандра. Но снаружи... Это не имело значения... они должны. Сеска присоединил свою стропу к одному из поручней транспортной линии и оттолкнулся. Остальные последовали за ним.
      Исмэй гадала, насколько глубоко под обшивкой корпуса начинает действовать искусственная гравитация. Когда они преодолели край Т-1, а впереди показался купол рубки, она ничего не почувствовала, но посмотрев на ноги, поняла, что они сместились к поверхности корпуса.
      Транспортная дорожка шла прямо над куполом центральной секции Коскайэско, и Исмэй подумала, что если бы не страх и не спешка, то открывающийся вид доставил бы ей истинное удовольствие. Пять тупоконечных крыльев распростерлись вокруг, сам купол был усыпан генераторами поля и выдвигающимися антеннами связи и дистанционного наблюдения. Она пыталась найти очертания другого корабля на фоне звезд, но не смогла. Сопровождающие были где-то там, но все равно слишком далеко, чтобы увидеть их невооруженным глазом.
      Легко потерять ход времени в этой бесконечной тьме. Мерцающие цифры внутри шлема отщитывали секунды, складывавшиеся в минуты. Она не смотрела на показатель кислорода. Если количество слишком быстро уменьшается, на этот раз команда саперов не придет на помощь, чтобы пополнить резерв.
      - Неприятности.
      Это был Сеска. Исмэй посмотрела на него и увидела, что звездное поле внезапно сдвинулось. Мысли ее замерли.
      - Они маневрируют, - объяснил Сеска.
      Ясно, кто-то решил повернуть корабль... и этот кто-то не мог быть капитаном. К вот хорды, захватившие мостик, могли.
      Исмэй приказала себе не паниковать, ведь не смотря на кажущуюся громоздкость и неповоротливость, Коскайэско никогда на самом деле не был неподвижен. В космосе корабли находились в постоянном движении. Потерять сцепление и упасть было нельзя, двигалось ли судно с помощью двигателей или по законам физики. Кос не был военным кораблем и не мог развить ускорение, как большинство маломощных гражданских транспортов с внутрисистемным двигателем.
      Наигранно легкомысленный голос Баури прервал ход ее мыслей:
      - Старший лейтенант... полагаю, вы не знаете, подлежат ли восстановлению СС двигатели?
      СС двигатели. Теперь стало очевидно, что собирались сделать хорды, и мысленно Исмэй дала себе пинка за то, что не поняла этого раньше. Конечно, они хотели увести свой трофей подальше от возможной помощи Флота, прежде чем попытаться открыть его, как банку с орешками.
      - Нет, сэр, - ответила она Баури. - Двигатели и маневрирование кажется считали, что это скорее саботаж, но последовательность прыжков могла быть нестабильной и отрицательно сказаться на их работе.
      - Должен же эскорт сделать что-нибудь полезное, - проговорил Сеска. Например, взорвать нас, когда увидят, что мы движемся на собственной тяге.
      Исмэй забыла об их прикрытии. Во рту у нее пересохло при мысли, что она висит снаружи космического корабля и в любой момент может оказаться под огнем. Ее скафандр показался сейчас такой же надежной защитой, как салфетка на лице перед ураганом.
      - Если только это ни наша команда, которая сообщила им об этом, - в голосе Баури не было надежды. - Может, они пытаются уйти от точки прыжка ближе к эскорту?
      - Нет... - возразил Фриз. - Скорее мы направляемся к ней, но по другому вектору... без навигационного компьютера нельзя сказать точно, но... У этой точки прыжка четыре переменных, ведь так?
      - Да, - согласился Сеска. - Не могу судить о векторе, но возможно ты прав, Лин. Мы меньше чем в 30 минутах от прыжка и гораздо больше, чем 30 минут, от любого люка, через который можно было бы попасть внутрь корабля. Будет интересно... жаль, что у нас нет возможности записать опыт первых находившихся снаружи и погибших во время прыжка.
      - Диверсанты выжили, - отрешенно проговорила Исмэй.
      Повисла тишина. Она предположила, что остальные наблюдали за вращающимся звездным полем, которое доказывало, что Кос движется на собственной тяге.
      - Они были внутри Духа, - наконец сказал Сеска.
      - Но там была брешь в корпусе и носовое защитное поле вышло из строя. Поле СС двигателей Кос в порядке, - она ничего не знала об этой технологии, только что все корабли, способные совершать прыжок, имели защитное поле вокруг СС двигателей. - Если мы спустимся с этой штуки на корпус...
      - Хорошая идея, Сьюза.
      У них ушло почти полчаса, чтобы осторожно передвигая стропы, спуститься с высокого изгиба транспортной дорожки вниз. Здесь Исмэй впервые почувствовала через подошвы ботинок слабую боковую тягу, еще одно подтверждение, что Кос двигался на собственных двигателя.
      Они преодолели примерно две-трети пути через купол рубки, который скрывал от них почти все Т-1, кроме верхушки цеха спецматериалов, как внезапно над их головами промелькнула вспышка. Исмэй инстинктивно пригнулась и посмотрела вверх. Транспортная дорожка утонула в ослепительном свете, превратившись на несколько секунд в фонтан горящих кусков.
      - Вот влипли, - произнес Сеска. - Торчим снаружи корабля, направляющегося к точке перехода, и в добавок нас кто-то обстреливает. Интересно, где камера приключенческого куба?
      - Конечно на другом корабле, - ответил Фриз. - Поэтому нас еще не взорвали.
      - Я спрашиваю себя, что еще может произойти, но не хочу подкидывать вселенной идеи, - сказал Баури.
      Исмэй усмехнулась. Она внезапно поняла, чего еще ей не хватало... юмора, который был бы ей понятен.
      - Если расстояние между нами обычное, то они не смогут воспользоваться тяжелыми орудиями, прежде чем мы пройдем через точку перехода, - заметил Сеска. - Это всего лишь эскорт. Еще два выстрела и им понадобится время, чтобы накопить энергии, а потом мы испаримся.
      - Полагаю, другой нас не поджарит, - заметил Баури.
      После очередной вспышки темнота сгустилась. Оставшаяся часть транспортной дорожки была окончательно снесена.
      - Хороший прицел, но так у них не хватит энергии, чтобы не позволить Кос уйти.
      Внезапно все вокруг потемнело, Исмэй заморгала, и звезды снова появились.
      - Если бы захотели, они бы уже сделали это. На первом собрании говорилось, что один из прикрытия возможно уйдет якобы за помощью.
      - Дезертирство... - задумчиво пробормотал Фриз.
      - Спасение своей задницы, - поправил Баури. - Как я ненавижу благоразумных.
      - Вы в порядке, старший лейтенант? - спросил Сеска, но не потому что беспокоился, просто проверял.
      - Да, сэр, - ответила Исмэй. - Пытаюсь вспомнить, есть ли где-нибудь здесь воздушный шлюз.
      Потому что, если они даже переживут прыжок, находясь снаружи корабля, скоро у них закончится воздух. Даже короткий переход занимает по времени на несколько дней дольше, чем расчитан запас воздуха в скафандре.
      - Это мысль, - сказал Сеска. - Вернемся назад и найдем хордов.
      - Нет, сэр... не в четвером с четырьмя пистолетами легкого калибра. Я думала просто остаться в воздушном шлюзе, не открывая люка, чтобы никто не смог попасть внутрь, пока мы ни выйдем из гиперпространства. А потом идти дальше.
      - Вполне возможно, что получится, - согласился Сеска. - Мы можем воспользоваться скафандрами...
      Коскайэско вошел в точку перехода с жутким креном и вибрацией, которую Исмэй почувствовала через подошвы каждой клеточкой тела. Звезды исчезли. Она ничего не могла видеть дальше показателей датчиков своего шлема, которые выглядели очень странно. Прибор связи молчал. Тишина была такой же мертвой, как тьма вокруг. Вибрация корпуса все увеличивалась, плохой признак. Это могло сказаться на целостности корабля, соединениях крыльев с центральной частью и стабильности самих двигателей. Если они заглохнут, если потеряют сверхсветовую в какой-нибудь необозначенной на карте точке...
      Исмэй вцепилась в поручни и попыталась успокоить поднимающуюся панику. Конечно было темно, ведь свет погас. Если датчики выглядели странно, то их по крайней мере было видно. Кислорода, например, хватит еще на два часа... но как она поняла, толку от этого будет мало, так как показания времени застыли и не двигались.
      Исмэй никогда не увлекалась теоретическими выкладками, и знала мало о сверхсветовых полетах. Ей было известно только, что определить, в какое время (если вообще существовала такая вещь, как абсолютное время, что маловероятно) и в каком месте находится корабль, вошедший в одну точку перехода до того, как появится в другой, считалось невозможным. Сверхсветовой полет не был мгновенным как тахионная связь. Ход времени на борту может исчисляться часами, или днями. Самый долгий переход, когда-либо зарегистрированный, занял четверть стандартного года. На борту корабля под защитой СС поля, часы работали, здесь же... Исмэй пыталась успокоить дыхание, но не была уверена, что получится. Она чувствовала теплое движение собственного дыхания на щеках. Но часы скафандра не отсчитывали время, а это значит неизвестно, сколько кислорода израсходовано, она могла и не узнать, когда он совсем закончится.
      А стоит ли вообще знать? Исмэй отбросила эти мысли и начала думать об отказе связи. На борту корабля во время сверхсветового перехода свет и связь работали отлично. Почему же не здесь, если они находятся под защитой поля?
      Если они под защитой...
      В наушниках послышался тихий стон, похожий на мычание потерявшейся весенней ночью коровы. Исмэй не могла понять, что это, пока он ни закончился долгим шипением. Ее мысли сложили звуки вместе как кусочки мозаики. Это должно быть растянутое до невозможности слово. Она попыталась представить, что это могло быть, и резкая дрожь пронзила ее. Она ткнула контрольную панель, заглушая звук. По крайней мере это получилось. Но если связь скафандра не работала, они все могли потеряться.
      Что-то ударило по шлему, и Исмэй осторожно обернулась. Должно быть кто-то из группы. Новый удар, и она услышала чей-то голос... Сеска, и слабый скрип трущихся друг о друга шлемов.
      - Радио не работает. Приходится подходить вплотную. Пристегнитесь.
      Мужчина стукнул по ее руке, и Исмэй вспомнила о стропе безопасности. Конечно.
      Она включила свет на шлеме и с удивлением увидела, как луч медленно... медленно ползет вниз как будто выдавливаемый из тюбика очень густой клейкий материал. Когда он наконец достиг корпуса, на поверхности появилось пятно странной формы и причудливого цвета. К несчастью, оно не высветило ничего полезного, ничего, указывавшего, где может находиться воздушный шлюз.
      - Сьюза?
      Если свет двигался так медленно, значит и связь тоже, радиоволны искажались тем, что бы ни делал СС двигатель с пространством и временем. Исмэй чувствовала себя так, как будто разделилась между двумя пространствами, одна ее часть оказалась в ловушке сверхсветовой скорости, а другая оставалась в обычном режиме где-то далеко позади.
      - Здесь, - ответила она Сеске и наклонила голову; при этом линия света медленно переместилась, следуя за ее движением.
      Она взялась рукой за свою стропу, которую наконец стало видно в странном свете.
      - ...знаю кое-кого, кто только взглянув на это, провел бы следующий месяц в математическом экстазе, пытаясь найти происходящему логическое объяснение.
      Это был другой голос, слабее, и Исмэй решила, что должно быть звук идет от шлема, который касается к шлему Сески с другой стороны.
      - Фриз присоединился. Баури присоединился.
      - ...воздушный шлюз? Часы не работают.
      Конечно они поняли все сами. Где может быть ближайший шлюз? Исмэй вгляделась во тьму, пытаясь мысленно построить модель этой часть корабля на основе того, что узнала, когда изучала Кос в первые дни своего пребывания на борту. У основания купола располагался аварийный люк для эвакуации команды мостика, а значит у них на пути. Возможно, это займет еще четверть часа. Во тьме трудно было сказать, откуда они пришли, но слабое гравитационное поле помогло определить, в какой стороне спуск.
      - Следуйте за мной, - сказала Исмэй, кивнув вниз; луч света при этом задрожал, извиваясь, как струя воды, текущей из двигающегося шланга, и простерся в предположительно верном направлении.
      Исмэй двинулась первой, с трудом разбирая то, что выхватывал из темноты ее фонарь. Прямо как те идиоты, что выходили из микропрыжка перед собственным лучевым оружием и поджаривались; о таких случаях рассказывали в Академии. Не поворачивая головы, она скосила глаза и увидела другие струи света, слегка отличающиеся по цвету. Кто-то коснулся ее спины.
      - Следуем за вами, - раздался голос Сески. - Оставайтесь в прямом контакте.
      Исмэй осторожно передвигалась от одного выступа к другому, как если бы карабкалась по валунам в темноте, что на самом деле делала только один раз. Висеть над темным местом, двигаясь на ощупь, не зная, насколько глубоко внизу, было верным способом покалечиться.
      Здесь же низ являлся бессмысленным понятием, и она не могла представить, что случится, если потеряет контакт с корпусом. Исмэй не ощущала увеличивающегося давления, как было бы на скорости в атмосфере, когда ветер бил бы в лицо. Нет, но откуда-то изнутри поднялось другое давление, как будто одна полость тела за другой настаивали, что что-то не так, что-то плохо, она не должна двигаться в эту сторону. Хорошо хоть вибрация прекратилась. Но вместо этого она почувствовала растущее давление в голове, корни зубов защекотало, а глаза были готовы выскочить из орбит.
      Исмэй остановилась, когда стропа, соединяющая ее с остальными, натянулась. Шлем Фриза коснулся ее.
      - ...думаем, может быть, мы не внутри СС поля, - сказал он. - Что-то вроде столкновения противоположно заряженных полей.
      Конечно. На этот раз в памяти всплыла нужная информация о том, что генераторы СС поля влияют на пространственно-временной континиум только под покровом корпуса. Конечно внешняя обшивка была защищена от влияния СС двигателей... но поле перемещалось.
      Было трудно не перегонять луч собственного фонаря. Наконец Исмэй удалось найти верное положение, чтобы двигаясь, видеть возможные выступы и кольца на расстоянии вытянутой руки. Она прошла мимо антенны связи и вспомнила, что воздушный шлюз должен находиться где-то рядом. Но в какую сторону? И сколько именно метров? Она остановилась, обернув стропу вокруг основания антенны. Почему ее не убрали, когда они прошли точку перехода?
      - Уже близко, - сообщила она остальным, когда все шлемы соединились, как коровы касаются носами. - Подождите... Я посмотрю.
      Пауза.
      - ...посветим в разных направлениях. Может поможет.
      Может. Исмэй наблюдала, как два луча легли рядом с ее. Она прошла вперед на пять-шесть метров стропы, а потом начала идти по кругу.
      Воздушный шлюз имел электронное табло рядом с контрольной панелью. Исмэй пристегнула свою стропу к перекладине, установленной специально для этого, бросила взгляд внутрь, но увидела лишь тьму. Ей не хотелось включать внутренние огни... Зачем объявлять хордам о своем местонахождении?
      Она дернула стропу, подавая сигнал, и занялась панелью в ожидании остальных. Невозможно было добиться, чтобы луч света оставался на контрольной панели, пока она набирает код. Наконец панель соскользнула, и Исмэй пробежала глазами инструкцию. Шлюз предназначался для аварийного выхода, а не входа, поэтому инструкции по входу содержали только предупреждения и ряд действий, чтобы какой-нибудь идиот ни понизил давление в соседних отсеках.
      Она набрала последовательность, которая должна была сработать. Ничего не произошло. Она снова посмотрела на инструкцию. Сначала открыть внутренний люк с помощью кнопки "ВНУТРЕННИЙ ЛЮК". Нажать "ЗАКРЫТЬ". Затем проверить давление, "ПРОВЕРКА ДАВЛЕНИЯ". Исмэй сделала все в соответствии с указаниями, но красные огни продолжали гореть, и шлюз не открылся.
      - ...ручной регистр? - спросил Сеска.
      Она даже не заметила, когда они подошли, и не почувствовала прикосновения шлема. Вокруг не было ничего знакомого.
      - Не нашла... Я дважды набрала код.
      Исмэй отступила в сторону. Фриз нашел ручное управление под отдельной закрытой панелью с собственной инструкцией. Требовалось только повернуть рычаг по часовой стрелке, что открыло бы наборный диск, который нужно было повернуть в последовательности, напечатанной внутри крышки. Сеска и Фриз налегли на рычаг. Исмэй могла представить, что они при этом говорили. При большой физической нагрузке увеличивается расход кислорода.
      Она снова посмотрела на инструкцию для автоматического набора, удивляясь, почему у нее не получилось. Открыть внутренний люк, проверить давление, ввести количество людей, набрать код в открытой последовательности для внешнего люка. Она так и сделала. Пропустив предупреждение о несанкционированном использовании, Исмэй добралась до мелкого шрифта в самом низу, надеясь найти то, что могла пропустить, почему шлюз и не открылся.
      В конце говорилось: НЕ ИСПОЛЬЗОВАТЬ ВНЕШНИЙ ШЛЮЗ ВО ВРЕМЯ СС ПОЛЕТА. И ниже еще более мелкими буквами: Этот запрет не представляет угрозы персоналу, так как работы в открытом космосе во время СС полета не ведутся.
      Она наклонилась и прикоснулась к шлему Сески.
      - Какой-то идиот должно быть закрасил эту штуку, - говорил он.
      - Нет, - возразила Исмэй. - Люк нельзя открыть во время СС полета. Об этом говорится в самом низу.
      Мужчины оставили рычаг в покое.
      - Здесь тоже говорится, что это не понадобится, потому что нас здесь нет, - сказал Фриз, коснувшись ее шлема. - Ну и дураки же мы, что пытаемся совершить невозможное.
      - Хотелось бы мне, чтобы они были правы, - проговорил Баури. - Хорошо, Сьюза... что теперь?
      Исмэй открыла было рот, чтобы выразить протест, ведь именно они, как предполагалось, должны были принимать решения как старшие по званию, и снова закрыла, задумавшись. Кислород расходовался со скоростью, которую невозможно определить. Время уходило... куда-то, по крайней мере внутри корабля. Смогут ли они добраться до своей первоначальной цели до того, как кислород закончится? Если да, то попадут ли внутрь? Вдруг все шлюзы не работают во время прыжка, можно было по крайней мере использовать воздушные отверстия ремонтных палуб... если те работали.
      Потом ей пришло в голову, что может быть этот шлюз имел кослородные колпаки, для персонала, ожидающего своей очереди войти в шлюз. Она обернулась к контрольной панели и посмотрела. Вот обычный зеленый ниппель, хотя здесь только один. Работал ли он или тоже был автоматически перекрыт, ведь подразумевалось, что никто не будет использовать его во время прыжка?
      - Кислородный колпак, - сказала она и тронула стоявшего рядом Баури за плечо.
      Он посмотрел, кивнул и повернулся. Исмэй нашла шланг на спине его скафандра и отсоединила. Когда он вставил шланг, система корабля зарегистрировала подачу кислорода, а было ли так на самом деле оставалось только надеяться.
      - Датчики так и не работают, - сказал Баури.
      Что только затрудняло все, ведь без них нельзя было узнать, когда резервуар наполнится.
      - Считая пульс, - сказал он. - Не останавливайтесь.
      Исмэй не верила, что ее собственный пульс был сейчас нормальным, и не знала, сколько времени займет пополнение неизвестного количества расходованного, даже если она могла воспользоваться своим пульсом, чтобы определить длительность заполнения. Казалось, они стояли так очень долго, пока Баури ни скомандовал:
      - Все. Заканчиваем.
      Он отсоединил шланг и сказал:
      - Ваша очередь. Если знаете свой пульс, отсчитывайте три минуты. Или я могу посчитать за вас.
      - Сначала другие, - сказала Исмэй. - Они потратили силы на тот рычаг.
      - Не будьте слишком благородны, старший лейтенант, а то мы можем подумать, что вы набиваетесь на продвижение, - шутливо заметил Сеска и присоединился к кислородному колпаку.
      За ним Фриз и наконец Исмэй.
      - Почему три минуты? - спросил Фриз, пока Исмэй пополняла свой резервуар.
      - Потому что... Как бы объяснить понятно? Я провел тест, который не зависит от внутренних часов скафандра. Нам понадобится больше, но я подсчитал, что три минуты дадут нам минимум 15. Мой скафандр перестал регистрировать в 1.58.3. У вас тоже?
      Так и было, хотя Исмэй считала не пульс, а секунды. Баури довольно произнес:
      - Ага!
      - Работает?
      - Думаю, да. Это поможет, если мы найдем способ присоединиться всем одновременно, потому что подсчитывание разницы периодов ожидания немного замысловато.
      - Попытайтесь хотя бы приблизительно. Мы еще не скоро доберемся до места и у нас нет инструментов...
      - Хорошо. Сьюза, вы еще не отсоединились... вам понадобится больше времени, потом оно уменьшится. Я подсчитаю ваш интервал.
      Исмэй удивлялась, какого типа измерения Баури собирался применить, и сколько это будет продолжаться, но не хотела прерывать его подсчеты. Она чувствовала себя глупо, вися в темноте и тишине в ожидании, когда ей скажут, что пора отсоединяться от кислородного колпака, хотя лучше болтаться так, чем мертвой. Она не знала, сколько времени прошло, но Баури наконец сказал:
      - Все. Следующий.
      Когда они снова пополнили резервуары в соответствии с расчетами Баури, которые, как надеялась Исмэй, имели хоть какое-то отношение к реальности, им оставалось решить, что делать дальше.
      Сеска взял слово:
      - Сьюза... вы знаете месторасположение всех шлюзов?
      - Я изучала их к экзамену майора Питак, когда впервые попала на борт, но сейчас не уверена, что помню все, хотя некоторые точно. Например, шлюзы есть на каждой палубе между Т-3 и Т-4. Раз уж мы на Т-3, то можно воспользоваться одним из них на ремонтной палубы или отверстием на внешней поверхности Т-4.
      - Мы могли бы просто остаться на месте, - предложил Фриз. - Здесь есть кислородный колпак.
      - Неизвестно, сколько продлится прыжок. Если больше суток, у наших скафандров есть и другие ограничения.
      - Полагаю, вы не знаете ближайший источник пищи, воды и энергии?
      - И туалеты?
      Исмэй удивила сама себя, фыркнув от смеха.
      - Извините, - сказала она. - Полагаю, доступ к этим субстанциям разрешен только внутри корабля во время прыжка.
      - Тогда нам лучше идти к следующей кислородной точке, и надеяться найти путь внутрь до того, как... нужда заставит.
      Ориентирование было самой большой проблемой. Хотя корпус Кос усеивало больше шишек, чем ожидала Исмэй, на фоне матово-черной окраски все сливалось. Продвигаясь ползком наощупь, Исмэй чувствовала себя глубоководным существом, одним из тех, которых тетя показывала ей на картинках; она вспомнила, что эти создания собирались вокруг труб, обеспечивавших их теплом и пищей. Как они находили дорогу? Хемотаксис... Однако, это работало. Она не могла найти ничего общего между морским дном и корпусом корабля в гиперпространстве, поэтому просто продолжала двигаться.
      Внезапное изменение в топографии явилось рахождением Т-3 и Т-4. Исмэй пыталась сообразить, в каком направлении двигаться дальше. К нижним палубам в русле между Т-3 и центральной секцией? По верху Т-3? Она даже не знала, были ли большие грейферные опоры закрыты, или они прыгнули с открытым ремонтным доком.
      Как ответ на ее вопрос, тьму прорезал свет. По крайней мере Исмэй так подумала, потому что глаза засекли нечто, и мозг попытался найти подходящее определение. Он выглядел странно, скорее как бледный клубящийся дым, а не луч прожектора. Густые потоки расползались прядями, создавая впечатление какой-то угловатой груды с поднимающимися завитками. Далеко-далеко беспорядочный свет с трудом пробивался сквозь тьму, приобретая красноватый оттенок.
      Группа остановилась и соединила шлемы.
      - Если бы я был физиком, - сказал Сеска, - то сошел бы с ума. Большинство из того, что мы видели после входа в гиперпространство, совершенно не соответствует тому, чему меня учили о сверхсветовых полетах. Но так как я просто капитан корабля, скажу, это прекрасно.
      - Радиолокационные антенны подняты, - заметила Исмэй. - Порталы ремонтного дока не запечатаны. Если там нет какого-нибудь неизвестного мне барьера, мы сможем попасть внутрь этим путем.
      - Почему огни включены? - спросил Фриз.
      - Системы энергоснабжения были разделены, - объяснила Исмэй. Диверсанты захватили мостик... возможно, отключили энергию в крыльях, может быть даже жизнеобеспечение, но каждое крыло на самом имеет собственное питание.
      - Значит, мы просто пройдем по верху и спрыгнем в одно из отверстий?
      - Только если хотим пролететь 16-17 палуб вниз после нулевой гравитации. Может, лучше спуститься по опорам крана...
      Вообще-то она никогда не была на кране, но видела, как по нему забираются другие. Проблема в том, чтобы собственные люди не подстрелили их сначала, а дали время объяснить, кто они такие.
      - Наши передатчики должны там снова заработать, - сказал Сеска. - И возможно нас не сразу увидят.
      Путь по верху Т-3 к первому отверстию был легче, чем последний отрезок купола, но со своими трудностями. Унылый поток света извергался из отверстий, ничего не высвечивая, а на их пути были обломки материалов транспортной дорожки, пуки кабелей, тянущихся к кранам, противовесы для механизмов, но по крайней мере под рукой всегда было за что закрепить стропу.
      Вход располагался в центре отверстия, теперь ярко освещенного прожекторами изогнутых опор. Группа продвинулась вдоль края и свет изменился, когда они приблизились к источнику, но даже на несколько десятков метров выше он оставался слишком голубым и с поворотом головы начинал отливать красным.
      Здесь находилась шахта лифта, насколько помнила Исмэй, а где-то далеко внизу пульт управления, который в данный момент был отключен. Исмэй могла видеть часть Духа со снятой обшивкой и группу рабочих в скафандрах, столпившихся вокруг пучка кристаллов, которые тянулись от носа до кормы корабля.
      По крайней мере они нашли удобное место ниже линии корпуса. Это была платформа, рассчитанная на двадцать или даже больше рабочих, которым приходилось ждать своей очереди. Исмэй начала спускаться по сетчатым ступенькам и уже на второй почувствовала, как ноги прилипли к ступеньке в тисках гравитации корабля. К тому времени, как она добралась до платформы, каждая косточка ее скелета прибавила в весе раз в десять, но в голове прояснилось. Внутри свет выглядел обычно, только тускнее. Она огляделась. Включены были только несколько прожекторов, освещавших рабочих. Конечно... на внутреннем обеспечении приходилось экономить на всем.
      Остальные осторожно спустились один за другим. Никто не произнес ни слова, пока ни достигли платформы. Исмэй огляделась. На переборке находились кислородные шланги... настоящей переборке с зеленым треугольником, обозначавшим кислородный доступ. Кран с водой. Даже пистон для облегчения скафандра. Служба, отвечавшая за состояние экипировки, ненавидела людей, которые возвращались в грязных скафандрах. Движение в шлеме привлекло ее внимание... внутренние часы снова заработали и кислородный датчик дернулся вверх, а потом упал, потом снова медленно поднялся до отметки, указывавшей, что осталось 35% резерва на час и восемнадцать минут.
      Исмэй заговорила и поняла, что если бы передатчики работали как положено, их бы услышали. Но почему не слышно остальных? Разные контуры частот?
      Воспользовавшись контрольной панелью в скафандре, она отыскала нужный канал.
      - ... Джимми, один... только один... теперь пол...
      Теперь снова на тот, что они использовали во время прыжка.
      - У них другая волна, по крайней мере у некоторых.
      - Скорей всего, - Сеска, не отрывая глаз, смотрел на свой корабль. Как мы спустимся?
      - Осторожно, - ответил Фриз, указывая взглядом на аварийную лестницу, которая вела вниз на первые рабочие мостки, располагавшиеся ниже на пять палуб по этой стороне ремонтного дока. - Если попытаемся поднять лифт, наше присутствие станет очевидным.
      - Лучше сообщить сейчас, - заметила Исмэй. - Если мы свяжемся с ними на их же частоте, то может там окажется кто-нибудь, кого я знаю. В любом случае они могут вызвать майора Питак, чтобы подтвердить мою личность.
      - Вы правы, но... немного скучно вот так закончить наше приключение, просто дав им знать. Авантюристам, выжившим в незащищенной внешней среде во время СС полета, следовало бы появиться более драматично. Почему у нас нет тех маленьких невидимых крыльев, которые шпионы и воры всегда используют, чтобы спуститься вниз к простым смертным?
      - Вините отдел снабжения, - заметила Исмэй, удивляясь сама себе.
      Все захихикали.
      - Сьюза, если вам когда-нибудь надоест в материальном обеспечении, буду рад предложить вам место на своем корабле, - сказал Сеска. - Я сначала удивлялся, но теперь понимаю, почему адмирал хотел, чтобы вы участвовали в этой операции.
      Уши Исмэй вспыхнули.
      - Спасибо, сэр. Теперь... я сообщу им, что мы здесь.
      Она включила канал и услышала конец предыдущей группы команд.
      - ...Теперь назад на одну десятую... именно... туда.
      - Говорит старший лейтенант Сьюза, - произнесла Исмэй, надеясь, что не обрывает другую передачу.
      - Что! Кто? Где вы?
      - Я на вершине дока, на платформе лифта для персонала. Здесь еще три офицера: капитан Сеска, капитан-лейтенант Фриз с Духа и капитан-лейтенант Баури из корпуса. У меня срочное сообщение от адмирала Доссайнэла старшему офицеру Т-3.
      Глава восемнадцатая
      - О чем вы думали, прячась на верхних стропилах все это время? Мне сказали, что вы отправились в Т-1 на какое-то собрание с адмиралом и командором Севеч и другими важными шишками.
      Командор Джарлес, глава контроля материально-производственного запаса, был старшим командующим в Т-3. Исмэй видела его на одной из офицерских встреч, но больше с ним не встречалась. Особое ударение на словах "важные шишки" указывало, что командора задело то, что его не пригласили на заседание, и теперь он считал это ущемлением своего достоинства.
      Джарлес подался вперед с пылающими от гнева щеками.
      - Я там и была, сэр.
      - И принимая во внимание настоящую ситуацию, просто лениво прогулялись назад? Только не говорите, что прошли через запечатанные отсеки, или что не слышали объявления о том, что все в этом крыле обязаны явиться в пункт сбора!
      - Сэр, можно узнать... есть связь с остальным кораблем, особенно с Т-1?
      - У нас есть связь с Т-4, благодаря туннелям доступа, но больше ни с кем. А что?
      - Тогда вы возможно не знаете, что капитана отравили газом и он сейчас в критическом состоянии, адмирал Доссайнэл был ранен во время вооруженного столкновения, и поэтому не пришел сам, но передал приказы.
      Исмэй достала документы и отдала Джарлесу. Тот сжал губы и кивнул, что означало "рассказывайте дальше".
      - Мы не могли пройти через запечатанные двери из Т-1, - продолжила она. - Капитан дал нам коды доступа, но они не сработали. Адмиралы считали, что капитану Сеска и его первому помощнику необходимо срочно попасть назад на Дух... причины на кубе, сэр. Поэтому мы прошли через дальний конец цеха спецматериалов по транспортной дорожке, а остальную часть пути по обшивке корабля.
      Его глаза расширились:
      - Вы пересекли весь корабль?
      - Да, сэр. Не знаю, зарегистрировали ли это сканеры, но корабль был обстрелян из лучевых орудий... Защитное поле выдержало, но транспортная дорожка уничтожена, - она замолчала на мгновение в ожидании вопросов, а затем выдала самое главное. - Корабль совершил прыжок, поэтому нам понадобилось так много времени, чтобы добраться сюда.
      - Вы говорите... что были снаружи этого корабля... во время прыжка?
      - Да, сэр.
      Долгая пауза.
      - Старший лейтенант, вы либо сошли с ума, либо чертовски везучи, либо с вами благословение всех богов, о которых я никогда не слышал. Офицеры, что с вами, подтвердят эту историю?
      - Да, сэр.
      - Хорошо. Полагаю, вам нужно время... чтобы поесть... или для чего там еще. У нас здесь настоящий бардак. Мой помощник объяснит вам все, что нужно. Дайте мне время ознакомиться с приказами, потом я хочу получить полный доклад вплоть до каждого вздоха, и от остальных тоже. У вас есть час.
      Снаружи ее ждала Питак.
      - Где вы были?
      Исмэй слишком устала, чтобы объяснять ей.
      - Снаружи во время сражения, прыжка и СС полета. Кстати, спасибо тому, кто включил прожекторы ремонтного дока. У нас были проблемы с определением направления, пока мы не увидели их.
      Брови Питак взлетели вверх:
      - Подозреваю, что больше не увижу вас в ПСК. Идемте вниз, там вы сможете поесть. Где адмирал?
      - В Т-1, насколько я знаю. Ранен, но жив. Капитан получил порцию газа и, когда я уходила, его состояние было критическим.
      - Ну и ситуация, похищены как какой-то толстопузый грузовоз, направляемся неизвестно куда и можно только догадываться о ждущих нас неприятностях. Хорошо хоть наш эскорт попал в нас!
      Исмэй зашла сначала в туалет, а потом уже в столовую. Паек был обычным, но по крайней мере горячим, и временный повар приправил еду чем-то ароматным. Исмэй думала, что поев, почувствует себя лучше, но вместо этого тепло, разлившееся по животу, начало клонить ее ко сну. Она чувствовала, что может заснуть стоя и возможно даже на ходу. Чепуха... Очнулась Исмэй, лежа щекой на столе. В нескольких футах майор разговаривала с кем-то по внутренней связи. Исмэй с трудом подняла голову, когда Питак подошла.
      - Вам надо поспать, - сказала она. - Я говорила с командором Джарлесом, и он сказал, что из-за прыжка и всего остального ему потребуется больше времени, чтобы разобраться с приказами адмирала. Вы отправитесь вниз по крайней мере на полсмены.
      Исмэй поспорила бы, но когда поднялась, в голове все поплыло. Питак нашла ей пустое место в ближнем коридоре в ряду других спящих. Только коснувшись головой подушки, Исмэй заснула на твердой палубе. Снов не было, и она проснулась с ясной головой.
      Осторожно переступая через спящих, она нашла работающий туалет и душ. Трудно было поверить, что посреди кризиса у них достаточно воды для душа, который впрочем был ей необходим. В офисе командора Джарлеса, Исмэй увидела Баури, который занимался докладом о том, что с ними произошло.
      Он улыбнулся ей, продолжая наговаривать на диктофон:
      - ...затем появились огни, что облегчило поиск пути к Т-3 и внешний доступ... как бы эти отверстия ни назывались... В любом случае, оказавшись внутри корабля, мы обнаружили нормальный уровень гравитации и оборудование наших скафандров снова заработало, - он отключил диктофон. - Вы тоже свалились с ног как я? Я только что говорил с Сеской и Фризом, сейчас они на Духе... говорят, что едва успели взойти на борт, как свалились замертво. Перепугали к черту всю команду.
      - Может это результат того, что мы были снаружи СС поля, - предположила Исмэй.
      - Может быть. А может день был очень длинным и насыщенным. Знаете, вы в самом деле отлично справляетесь в подобных ситуациях. Как образом вы оказались на МТО, если не против, что я спрашиваю?
      - Возможно, из-за мятежа. Полагаю, командование не хотело, чтобы те, кто участвовал в нем, находились там, где могли бы попасть в те же неприятности. И как только я сдала полномочия командующего, меня отослали как можно дальше.
      - Где вы сразу нашли применение своему недавно приобретенному опыту. Да. Вас могут вернуть назад в командный состав. Вы настоящий громоотвод.
      - Я была в техническом составе с самого начала. Сканирование.
      - Вы? - Баури покачал головой. - Ваш советник все перепутал. Вы прирожденный командир, и не я не преуменьшаю. Подавайте на перевод.
      - Это мне сказала и мой начальник, майор Питак из проектирования и строительства.
      - Поверьте ей.
      Исмэй почти поверила. Услышать такое от опытного ветерана, который наблюдал за ней в действии. Может быть это в самом деле правда, а не только везение, и она точно знала, что делать?
      Командор Джарлес вышел из своего кабинета.
      - Старший лейтенант Сьюза... рад, что вы здесь, - теперь он казался гораздо приветливее, чем день (а день ли?) назад. - Надеюсь, вы отдохнули, вы оба. Капитан Сеска говорит, что останется на борту Духа, но капитан-лейтенант Фриз присоединится к нам, чтобы обсудить, как вернуть контроль над Коскайэско и отбить любую попытку высадиться на борт. Старший лейтенант Сьюза, адмирал Доссайнэл похоже очень в вас верит.
      Исмэй не могла придумать, что сказать. "Да, сэр" прозвучало бы слишком дерзко, но в этот момент заговорил Баури.
      - Принимая во внимание, что она спасла жизнь капитана, а потом и адмирала, я бы сказал, на то есть все основания.
      - Полагаю, - Джарлес опустил глаза в документы, которые держал в руке. - Он хочет, чтобы вы возглавили службу безопасности Т-3 и Т-4, так же здесь говорится, что вы должны участвовать в разработке плана по захвату корабля Кровавой Орды. Честно говоря, при отсутствии связи с адмиралом, я не уверен, следует ли возлагать столь большую ответственность на младшего офицера, которого я плохо знаю. Я проконсультировался с майором Питак, которая дала вам одобрительную характеристику, но все еще не уверен.
      - Уже обсуждаете план? - послышался с порога голос Фриза, который после отдыха и пищи снова стал живым и энергичным.
      - Капитан Сеска передает свой привет и считает, что знает, сколько мы еще пробудем в СС полете, - он замолчал на мгновение, пока доставал информкуб. - Навигационный компьютер Духа в порядке, хотя не может предоставить нам информации сканеров. Но из точки, где мы находились, ведут четыре маршрута, известных как нам так и Кровавой Орде. Они отмечены во всех стандартных справочниках. Два можно сразу отставить. Вряд ли они вернутся назад, где напали на нас в первый раз, потому что наверняка сообразят, что наши корабли ищут их там. По той же причине они не прыгнули бы туда, откуда пришли вы, потому что не знают, есть ли там корабли Флота. Но третий вариант - Каскадиан, откуда можно попасть прямо в центр Кровавой Орды. А четвертый - Волландер, где пересекается множество трасс и откуда можно так же совершить хотя и затяжной прыжок, зато прямой, и далеко от любого дозора Флота.
      - Выведите на экран, - попросил Джарлес.
      Фриз так и сделал, и все вгляделись в клубок линий, толще или тоньше с обозначениями величин течений и изменений, окрашенных в разные цвета, которые говорили, какая политическая фракция пользовалась этими маршрутами.
      - Системы Духа показывают, что мы вошли в первую точку перехода примерно 43 часа назад. Нам нужен кто-нибудь из двигателей и маневрирования, чтобы получить цифры по СС двигателям этого корабля, а потом можно будет уже с большей точностью предположить, на каком мы маршруте, и когда можем совершить прыжок.
      - Сколько обычно уходит на полет?
      - Каскадиан занимает около 122 часов, может больше, если брать в расчет медленный выход на орбиту и предположительно такой же медленный вход. Волландер займет примерно 236 часов.
      - Затяжные прыжки... дольше, чем у нас занял последний переход. Я бы ожидал, что они выберут короткий маршрут. Ведь их очень мало на борту.
      - Кстати о прыжках... Как этот корабль справляется с серией переходов?
      - Никак. Или лучше сказать теоретически может и мы так и сделали, когда шли к вам, но обычно необходима остановка на несколько часов, чтобы провести перекалибровку между прыжками.
      - Кроме того, - добавила Исмэй. - Диверсанты захотят, чтобы на борт взошло больше их людей. Они работали так же как и мы без отдыха, а людей у них мало.
      - Значит, у нас, грубо говоря, часов шестьдесят до выхода из гиперпространства, а до тех пор все, с чем нам надо справиться, это кучка диверсантов на борту.
      - Да, сэр.
      - Капитан Сеска хочет знать, насколько Дух будет готов к тому времени, - сказал Фриз.
      Командор Джарлес пожал плечами:
      - У нас нет доступа к главным материально-техническим складам, и мы не можем ничего доставить из спецматериалов, находясь в СС полете. Полагаю, майор Питак больше может сообщить о корпусных работах.
      Исмэй решила, что сейчас не время говорить, что из спецматериалов больше ничего не смогут доставить, пока ни восстановят внешнюю транспортную колею.
      - Шестьдесят часов, - повторил Баури. - Никто не сможет проникнуть снаружи, пока мы в СС полете, и конечно диверсанты уже должны устать. Их не так уж много. Если мы сможем восстановить связь с остальной частью корабля, то возможно вернем и контроль над ним.
      - И подготовиться к тому, что бы ни ждало нас, когда мы выйдем из прыжка, - добавила Исмэй. - Если они идут на встручу со своей боевой группой... Сколько кораблей может их ждать?
      - Кровавой Орды... пять-шесть.
      - План состоит из двух частей, - подытожил Баури. - Вернуть контроль над кораблем и разбить тех, кто бы нас ни ждал.
      - Для чего нужны военные корабли, - сказал Джарлес. - Мы не можем установить орудия на Коскайэско.
      - Кто здесь отвечает за оружейный? - спросила Исмэй. - Я знаю, что командор Уайч сейчас в Т-1.
      - Это невозможно сделать, - твердо заявил Джарлес.
      Исмэй посмотрела на него, потом бросила взгляд на Баури, и тот заговорил:
      - Думаю, командор, чтобы наилучшим образом использовать ресурсы 14-ой, старшие каждой секции должны помогать нашему плану.
      На мгновение шея Джарлеса надулась, прямо как у лягушки, подумала Исмэй, потом он уступил:
      - Ладно, ладно.
      ***
      Когда четвертый человек начал говорить, что они не могут сделать того, что делали обычно, Исмэй потеряла терпение.
      - Мы уже знаем, чего нельзя сделать, пора начать думать о том, что можно. У нас пятьдесят восемь часов, начиная с этого момента. Что мы можем сделать за пятьдесят восемь часов? Тысячи умных, изобретательных, находчивых людей с материально-технической базой, которая в нашем распоряжении, способны придумать что-нибудь.
      - Старший лейтенант... - начал было Джарлес, но командор Палас остановил его движением руки.
      - Согласен. У нас нет времени на негативизм. Кто-нибудь из вас знает, что планируют старшие офицеры на случай нападения Кровавой Орды?
      Баури кратко изложил основные мысли.
      - Итак, - закончил он, - я считаю, что заманить корабль Кровавой Орды в док Т-4 получится. Есть способ сделать так, чтобы он... застрял, что ли? Чтобы не смог двигаться. Думаю, хорды взбесятся, и если их каким-то образом отвлечь, наши люди смогли бы проникнуть внутрь и тогда его можно было бы освободить.
      - Есть новые клейкие материалы... - подал голос кто-то с задних рядов. - Очень крепкие, но окисляются при воздействии специфических звуковых частот. Мы могли бы установить барьеры.
      - Вот что мы хотим слышать. У нас мало людей, способных сражаться в ближнем бою, поэтому надо придумать, как обезвредить солдат Кровавой Орды, которые будут в бронескафандрах.
      - Газ бесполезен, - пробормотал кто-то. - Если бы мы знали характеристики скафандров...
      - А что если их приклеить?
      - Тогда наши люди не смогут попасть на борт, опоры останутся прикленными слишком долго.
      - Вы что-нибудь придумаете, - с убеждением заметила Исмэй. - Теперь связь с остальным кораблем.
      - Как только мы выйдем из гиперпространства, можно было бы протянуть коммуникационный кабель вокруг Т-1...
      - Как только мы выйдем из гиперпространства, воздушные шлюзы снова заработают. У нас много скафандров, а люди обучены работать в вакууме.
      Командор Баури кивнул:
      - Тогда команду, которая займется установкой опоры тестирования на Дух, возглавит майор Питак из ПСК.
      - Мне придется снять людей с...
      - Делайте. Если возникнет конфликт, обращайтесь ко мне. Командор Палас, не могли бы вы возглавить команду по захвату корабля Кровавой Орды, который мы предполагаем заманить в Т-4?
      - Конечно. Можно узнать, где вы возьмете людей?
      - Это было моим первым заданием от адмирала Доссайнэла. Я наберу команду из тех, кто служил на борту военных кораблей сравнительно недавно. Старший лейтенант Сьюза, я бы хотел, чтобы вы были моим первым помощником, когда настанет время, но пока вы нужны для выполнения задания, что дал вам адмирал Доссайнэл. Подготовьте службу безопасности для защиты этих крыльев против вторжения. Подозреваю, хорды постараются попасть в Т-4, чтобы подготовиться к встрече своих кораблей.
      - Да, сэр.
      Исмэй недоумевала, как сможет справиться и с тем и с другим, но она сама только что высказалась против негативных мыслей, поэтому знала, лучше промолчать.
      ***
      Вокрайс довольно ухмыльнулся, глядя на свой отряд. Окровавленные, побитые, но не побежденные. И теперь мостик в их руках, выжившие члены команды деморализованы и, по крайней мере временно, готовы сотрудничать. Корабль совершил прыжок, не развалившись на части. Крылья перекрыты. Трое его людей либо мертвы, либо без сознания. Т-3 и Т-4 еще держались. Он ожидал более жестокого сопротивления, но это не имело значения. Через несколько часов они выйдут из гиперпространства и встретятся с ожидающими их кораблями, чьи штурмовые отряды смогут справиться с оставшимися врагами. В конце концов это были лишь техники и механики, у которых не было настоящего оружия.
      Его людям даже удалось немного отдохнуть. Чтобы подавить этих слабаков, и неполного отряда оказалось достаточно. Трое сейчас спали. Смена команды мостика была продлена таким образом, чтобы у них не осталось сил на восстание.
      Вокрайс потянулся, расслабив плечи. Они сделали все, что планировали, и лучше, чем прогнозировали. Командующий вообще не верил, что им удастся провести корабль через гиперпространство. Он ждал сообщения и будет рад получить весь приз целиком.
      Но Вокрайс ненавидел оставлять работу недоделанной. Он четыре года занимался пиратством. У его отряда было больше насечек на корабле, чем у любого другого из старших. Они заплатили, дорого заплатили честью и возможностью, за необходимую подготовку к этой операции. У него не было желания делить славу с кем-либо. Если бы его клан захватил целый корабль, он мог бы в любое время поднять собственное знамя и получить независимое командование.
      Вокрайс огляделся. Хоч похоже заскучал. Он издевался над щенком Серрано, пока это ни перестало веселить. Троих будет достаточно, чтобы присмотреть за мостиком с невооруженными, бесхребетными овцами, который сейчас следили за работой мониторов.
      В животе снова поднялось возбуждение.
      - Давайте сделаем это, - сказал он на своем языке.
      Отряд энергично поднял головы. Кто останется в тылу? Описывая план действий, гар-сиг вглядывался в лица своих людей, стараясь найти самый легкий намек на слабость, усталость или хуже всего, удовлетворение.
      Сначала они откроют вход в Т-4. Так как поврежденный Дух стоит на приколе в Т-3, то большинство персонала находилось там. Удастся ли им починить его во время? Вряд ли, но даже если успеют, один патруль не сможет противостоять целому отряду. Вокрайс подумал, по какой палубе лучше пройти. Согласно корабельным картам, на уровне 17 находилась гидропоника и даже несколько маленьких садиков, расположенных среди опор. Вряд ли кто-нибудь будет их там ждать, а оттуда открывался отличный обзор на весь ремонтный док. Они смогут прорваться вниз с помощью оружия и газовых гранат, которыми обезвредят всех, кто попадется на пути. И команда корабля не сможет выйти из крыла, если они откроют только один люк на палубу 17 и позаботятся, чтобы его за ними закрыли.
      ***
      Ефрейтор Джакара Джиниз не отрывала глаз от экранов, всем своим видом выражая покорность и страх, как и остальные, удерживая себя от того, чтобы бросить взгляд на избитого сержанта Бландерса. Она не сопротивлялась, когда один из хордов начал лапать ее и говорить своим друзьям, что собирается с ней потом сделать. Кроме того, она никоим образом не выказала, что понимала все, что они говорили на своем языке. Пока ничего нельзя было сделать, она ничего не делала.
      Но сейчас... Ее мысли лихорадочно работали, пока она, съежившись, пыталась отстраниться от грубых рук, покрытых засохшей кровью.
      - Ты будешь хорошей, не так ли? - говорил хорд. - Ты ведь не собираешься причинить нам хлопот.
      Джакара издала короткий стон и задрожала, пытаясь убедить себя, что скоро все закончится, так или иначе.
      Она сидела не за своим пультом, хотя хорды этого не поняли. Они ворвались с криками и стрельбой и, когда все закончилось, пол был усеян телами. В царивших шуме и неразберихе, диверсанты не заметили, как она поменяла именные таблички, хотя в тот момент не была уверена, зачем делает это. Какой-то инстинкт подтолкнул ее. Когда панель коммуникаций оказалась пустой, она передвинулась к пульту контроля за окружающей средой, где обычно сидела ефрейтор Аскова, и начала думать, что могла бы сделать. Никто из команды мостика ничего не сказал, хотя она ловила на себе взгляды... но после того, что случилось с сержантом Бландерсом, они больше на на что не смотрели, кроме своего рабочего места.
      Системы окружающей среды находились на одной консоли с панелью службы безопасности, еще одной, которую хорды оставили пустой после того, как изменили коды доступа. Возможно они не знали этого. И она бы не знала, так как ее местом был пульт связи, если бы не Алиса Аскова, с которой она подружилась за долгое время работы в одну смену настолько, чтобы поделиться деталями своей работы. Обе службы, безопасность и окружающая среда, могли отрезать крылья от центральной секции или взять контроль над жизнеобеспечением.
      Когда хорды пристально следили за каждым ее движением, как в то время, когда их было десять и кто-то всегда стоял за спиной, ничего нельзя было сделать, но сейчас осталось только трое... Наступит момент, когда за ней не будут следить и... Что тогда лучше всего сделать? Если открыть все крылья, не распространится ли сонный газ по центральной секции и ни усыпит всех здесь?
      Было известно, что капитан ушел в Т-1 на совещание с адмиралами. Она видела его на мостике не задолго до того, как ворвался десант Кровавой Орды. Значит, если капитан еще жив, он в Т-1 и может быть адмиралы тоже. Если их не отравили газом. Если они не погибли.
      Ее мать всегда говорила, если не можешь принять решение, все равно делай что-нибудь. К счастью, системы окружающей среды центральной секции нуждались в частой регулировке и корректировке, после того, как были перекрыты крылья. Она честно объяснила это, прежде чем коснуться панели управления. Хорд наклонился слишком близко и уставился на дисплей, прежде чем дать ей разрешение. После десятого или одиннадцатого изменения, они уже меньше обращали внимания, только время от времени спрашивали, когда на дисплее высвечивались желтые полосы вместо зеленых, сколько это займет времени.
      Трое оставшихся конечно будут настороже. Джакара слышала, куда собирались остальные, но не пошевелилась. Кто-то все-таки обернулся, послышался удар и злой крик, приказывавший вернуться к работе. Они будут следить... Но поймут ли? На панели как и раньше вспыхнул желтый свет. Центр в отличие от крыльев не имел большой гидропонно-садовой секции для производства кислорода и переработки углекислого газа. Кислород вырабатывался с помощью электролиза воды в бассейне на палубе 1. Она должна была следить, чтобы водородные коллекторы не перенаполнялись, а так же менять газопромыватели. Джакара начала вводить команды и как и ожидала один из хордов подошел сзади.
      - Что теперь?
      - Водород, сэр, - указала она. - Нужен новый коллектор. Я должна подключить следующую десятку пакетов углекислого газа.
      - Никаких выходок, понятно?
      Дуло пистолета ткнулось ей в щеку. Она вздрогнула и, кивнув, начала дрожащими пальцами вводить данные. Сзади послышались удаляющиеся шаги.
      Теперь главное, сколько у нее времени и как можно его использовать с максимальной отдачей. Сначала открыть доступ в Т-1, решила Джакарта, но не Т-5, в которую запустили газ. Если бы у нее было время, она бы переустановила коды для всех крыльев, чтобы капитан или кто-нибудь из службы безопасности, кто еще был жив и в сознании, могли бы ими воспользоваться.
      ***
      - Сэр!
      Адмирал Ливади поднял голову. Один из охранников стоял в дверях, тяжело дыша.
      - Да?
      - Сэр, заслоны убраны... мы больше не отрезаны от центральной секции...
      - Все заслоны? На всех палубах?
      - Да, сэр... по крайней мере согласно показаниям систем.
      Ливади посмотрел на Доссайнэла, который неловко сгорбился в своем кресле.
      - Не думаю, что это они.
      - Нет не они... Я бы сказал, идем на мостик. Все.
      Они планировали нападение на мостик, но запечатаные люки были единственным непреодолимым препятствием.
      - Вы справитесь здесь?
      - Я вряд ли смогу справиться даже с вашей секцией, - сказал Доссайнэл, скривившись. - Угораздило дурака подставиться под выстрел.
      Он усмехнулся:
      - Вот будет неожиданность для них.
      - Я бы сказал гораздо больше, чем неожиданность, - заметил Ливади и отдал приказ по рации. - Команда мостика. Действуйте.
      ***
      - Дура!
      Раздалось рычание и сразу же последовал удар, который сбил ее на палубу. Если бы ефрейтор Джиниз была способна думать, то разозлилась бы на себя за то, что забыла о приборной панели, на которой немедленно появятся соответствующие показания... Страшный пинок по ребрам заставил ее согнуться от боли. Она ничего не сказала, но подумала со всей силой своего существа: "Пожалуйста, пожалуйста, пожалуйста... только бы получилось. Пусть кто-нибудь там будет жив, в сознании..."
      Теперь ее били уже двое. Джакара слышала треск собственных костей, один из них яростно ударил ее по рукам, потом по ребрам. Было больнее, чем она ожидала... и больше шума... Она не могла понять, почему так шумно. Все эти щелчки, и рев, и крики. Если им было плевать на шум, почему бы просто ни пристрелить ее?
      Джакара не заметила, что удары прекратились... а потом снова стало тихо. Кто-то плакал вдалеке. Рядом послышались шаги... Она хотела откатиться, но не могла пошевелиться.
      - Думаю... жива, - произнес кто-то.
      И это был не хорд. И не кто-то с мостика. Она открыла глаз, который открылся, и увидела то, что надеялась увидеть. Вооруженную команду корабля, а за ними трупы хордов. Джакара улыбнулась.
      ***
      - Хорды пытаются пройти на палубу 17, - сообщил младший сержант. - Они открыли барьер со стороны центральной секции, но блокиратор, что мы установили на люки крыла держится.
      - Они в самом деле собираются войти?
      - Похоже, что так.
      - Тогда настало время Братца Ослика и Кактуса Заплатки, - заметила Исмэй.
      - Что?
      - Герои народных сказок на моей планете. Встретив сопротивление, хорды будут уверены, что мы не хотим, чтобы они попали туда. Только мы хотим этого, потому что это наша ловушка.
      - Как долго следует заставить их ждать?
      - Достаточно долго...
      С другого конца галереи раздался крик.
      - Сьюза!
      - Да?
      - Наши люди взяли мостик! Барьеры открываются старыми кодами!
      Исмэй потянулась к своему передатчику.
      - Сейчас... Пусть входят.
      Если хорды узнают, что потеряли мостик, то могут и не пойти в ловушку.
      - Удостоверьтесь, что люк за ними закрыт, как только они окажутся на другой палубе.
      По всей логике ведения боя, хорды постараются очистить Т-4 сверху до низу... Увидев, что верхняя палуба пуста, они отправятся на поиски сопротивления.
      Техники установили дополнительные камеры рядом со входом в центральную секцию и в нижних галереях. Исмэй видела, как люк открылся, и в проеме показались коммандос все еще в форме Флота, теперь покрытой кровью и грязью, легко вооруженные тем, что украли из хранилища службы безопасности. Шлемы и противогазы означали, что отравить их газом не получится, но шум, издавамый респираторами уменьшит их слуховую возможность. Предположительно шлемы должны компенсировать это своей повышенной чувствительностью, но и у них были свои минусы. Каждый хорд имел по нескольку пистолетов легкого калибра, достаточно, чтобы отразить любое нападение на борту корабля.
      - Их меньше, но у нас нет оружия, - сказал старшина, заглядывая через ее плечо.
      - Пистолеты не самое мощное оружие, - заметила Исмэй.
      Выберут ли они хорошо освещенный коридор впереди, или тускло освещенную дорожку слева, ведущую между полисадниками? В отличие от хордов у них было только несколько артиллерийских снарядов, которые рабочие сняли с поврежденного правого борта Духа, поэтому Исмэй не могла подготовиться к любому возможному выбору маршрута. Она не слышала, что происходило, потому что у нее звук был отключен, но не у хордов. Они распластались на палубе, стреляя в пустоту, оглушенные грохотом, который сами и производили. Исмэй могла представить, какая какафония сейчас стоит у них в ушах.
      Верхний уровень Т-4 был слишком большой, чтобы тщательно проверять каждый уголок. Она рассчитывала на это и на то, как диверсанты отреагируют на сопротивление. Они последовали за якобы отступающими силами и теперь попытаются перехватить переговоры противника. Конечно, они перепробуют несколько, если не все каналы, пока ни найдут нужный, и то, что они услышат, должно звучать достоверно. Исмэй обнаружила на 14-ой верфи театральный кружок, чьи члены с готовностью написали сценарий, полный драматизма, с несколькими сюжетными линиями на тот случай, если враг не последует основной. Один из связистов подключался к различным сегментам, наблюдая с за происходящим при помощи видеокамер.
      Исмэй сама подключилась на минуту, чтобы послушать.
      - Задержите их на палубе 15... Мы сможем задержать их, если они не направятся вниз по внутренней лестнице...
      - Ефрейтор Грандалл, на лестницу...
      - ...Сэр, боеприпасы заканчиваются.
      Достаточно, снова на видео. Хорды повернули назад в поисках внутренней лестницы. Когда они направились вниз, устройства, соединенные проводами с сенсорами, взорвались. В клубах дыма манекены, на которые была надета форма Флота, задвигались, потом упали, как будто сраженные выстрелами люди, и были оттащены назад.
      - Чисто! Они на лестнице...
      - ДЕРЖИТЕ их...
      - Мы ПЫТАЕМСЯ... НЕТ! Они подстрелили Пита!
      - ...Больше противогазов! Они используют...
      Наблюдать за происходящим было бы забавно, как будто стоишь за сценой во время работы приключенческого куба, если бы больше, чем в половине сцен не требовалось участие настоящих людей, чтобы обеспечить реализм. Враг не знал, какие цели были живыми, но Исмэй знала. Сначала она возражала против такого риска и была готова согласиться на то, чтобы залить диверсантов клеем, если больше ничего нельзя было сделать. Но захватить вражеский корабль будет легче, если его капитан поверит, что МТО находится под контролем его людей.
      Идеально, если удастся пробраться в ремонтный док до того, как корабль выйдет из гиперпространства. Они должны попасть в хранилище скафандров, открыть док; автоматика была усовершенствованна и имела новые, подправленные контрольные панели и инструкции.
      Исмэй переключилась на безопасный канал связи с мостиком, установленный после того, как открыли вход в Т-3 и просунули туда оптико-волоконный провод. Капитан был жив, но в критическом состоянии, и сейчас находился в регенерационной камере медотсека, который очистили от сонного газа. Поисковая команда доставляла новых пострадавших. Большинство были мертвы, некоторые ранены. Барина еще не нашли.
      Толчок, как если бы она ступила с края в бездну, вдавил позвоночник в кресло. Исмэй взглянула на часы. На час раньше?
      - Вышли из сверхсветого, - сказал кто-то, хотя это было необязательно.
      И через мгновение:
      - Система Каскадиан, малая переменная.
      Значит они пришли туда, куда и предполагали, единым целым. Малая переменная означала, что сканеры скоро заработают, и они узнают, насколько серьезные проблемы их ожидают. Исмэй вдруг подумала, что бы увидела при выходе будучи снаружи, и содрогнулась. Они бы определенно не продержались снаружи так долго.
      - Первичное сканирование показало шесть... повторяю, шесть кораблей Кровавой Орды. Анализ вооружения...
      Где сейчас диверсанты? Исмэй снова посмотрела на видеоэкран. Палуба 10. Слишком высоко. Она хотела, чтобы они связались со своими кораблями, а для этого нужно быть на палубе 4.
      - Заканчиваем! - распорядилась она.
      Связист кивнул и включил последний сегмент: боль, ужас, тяжелое, хриплое дыхание, - сопротивление панически таяло. Как и ожидалось, хорды последовали вниз и, хотя они еще осторожничали перед тем, как войти в контрольный отсек ремонтного дока, долго не колебались.
      Диверсанты нашли хорошее применение своим инфостэкам. Двое направились прямо к панелям управления, а остальные к хранилищу скафандров.
      Связист поставил запись переговоров после "битвы". На случай, если хорды еще не переключили канал, они услышат отдельных людей, пытающихся найти друг друга и решить, что делать и куда переправить раненых.
      Двое, которые могли по крайней мере понимать диалект Кровавой Орды, присоединились к точкам коммуникации ремонтного дока. Что диверсанты скажут своим сородичам?
      ***
      Корабль Кровавой Орды выглядел не иначе, как гладкое черное яйцо Флота.
      - Проклятье! Переконструированный транспорт, - пробормотал кто-то по связи.
      Исмэй хотелось, чтобы они заткнулись, но с выводом согласилась. Немного больше, чем эскорт Флота, и примерно на треть короче патруля, корпус имел более угловатые очертания, возможно изначально это был гражданский фрахтовщик.
      - Частично неизолированный металл, - снова произнес кто-то.
      Исмэй заметила прямоугольный знак, тускло мерцающий в свете огней ремонтного дока. Остальное скорей всего было изготовлено из той же органокерамики, которая использовалась на большинстве кораблей. Поверхность судна пестрела неровными знаками различного возраста и происхождения. Кричащий символ вдоль борта должно быть означал что-то для Кровавой Орды. Нос был изрисован рядами стилизованных глаз и заостренных зубов. Исмэй содрогнулась, когда он вошел в док.
      Корабль еще не состыковался, но уже находился в поле действия захватов. Кто-то толкнул ее, и Исмэй, посмотрев в указанном направлении, увидела крошечные фигуры в скафандрах, движующиеся на палубе 1. Это должно быть диверсанты Кровавой Орды вышли поприветствовать своих друзей. Один из них направился к первой панели управления захватами, второй встал за другой пульт.
      Что они делали, видно не было, но захваты встали на позицию и, когда отсоединились от головок, в шлемофоне раздался резкий свист, а потом опоры состыковались с кораблем. Амортизирующая стропа на дальнем конце ремонтного дока развернулась, как будто освобожденная в результате движения захватов. Они надеялись, что диверсанты так и подумают. Исмэй наблюдала, как хорд за пультом управления опорами крутанулся, и представила его удивление. Но больше ничего не произошло. Он сделал какой-то сигнал рукой кому-то из своих, кто находился вне поля видимости, и снова вернулся к пульту.
      Корабль Кровавой Орды едва двигался в тисках захватов, которые медленно тащили его внутрь. Исмэй усилила сканер шлема и, увидев, как хорд включил двигатель опоры на максимум, усмехнулась, не смотря на напряжение. Она так и думала, что они сделают это. План сработал бы в любом случае, но это был плюс.
      Корабль пошел быстрее, так как все опоры получили полную мощность. Должно быть хорды считают, что амортизирующая стропа затормозит ход судна, если оно наберет слишком большую скорость. Она затормозит... после того, как немного встряхнет пассажиров.
      Исмэй восхищенно наблюдала, как корабль движется медленно, но неумолимо мимо обозначенных точек безопасности, вытягивая захваты и покачиваясь как мячик на эластичной нитке. В ответ на ее мысли, первая стропа развернулась, а за ней еще одна. Нос вражеского корабля вошел в них на всей скорости. Первая натянулась до предела... Один... два... Ремни лопнули и отлетели с неописуемым шумом. Удар сотряс весь док. Сейчас... Поняли ли они что-нибудь? Вторая стропа выдержала, а третья едва прогнулась. Корабль Кровавой Орды содрогнулся, захваченный в плен смазанных клеем лент впереди и вернувшимися в прежнюю позицию захватами позади.
      - Получилось, - громко объявила Исмэй. - Мы заманили военный корабль!
      Глава девятнадцатая
      - У нас две проблемы, - сообщила техник телеметрии на мостике. Взгляните.
      Два оставшихся корабля Кровавой Орды продолжали двигаться к стыковочным опорам.
      Этого никто не ожидал, хотя следовало. Они считали, что Кровавая Орда поосторожничает и сначала попробует ввести в док один корабль, чтобы удостовериться, что остальным ничего не угрожает. Не их стиль... Конечно же они подойдут как можно ближе, а такие маленькие корабли способны маневрировать на близком расстоянии.
      - Что теперь, гений? - пробормотала майор Питак.
      Исмэй посмотрела на нее, в то же время проигрывая мысленно возможности, проносящиеся в ее голове быстрее, чем вращающийся циферблат игры байбек.
      - Мы не сможем вывести Дух сейчас, - сказал кто-то. - Надо было сделать это в самом начале.
      Дух, запертый в ремонтном доке, неподвижный, способный взорвать себя, но вряд ли серьезно повредит при этом Коскайэско, только если находящееся на борту вооружение ни детонирует при взрыве. Детонирует ли? Выход ли это? Лучшее, на что можно надеяться?
      Нет. Исмэй играла только ради победы и не могла согласиться на меньшее.
      - Мы возьмем оба, - наконец сказала она. - Потом выведем Дух... и другие корабли Кровавой Орды, если сможем. Так даже лучше... шансы сравниваются.
      - Но у нас мало людей... и это даже не наши корабли.
      После первой волны паники пришло возбуждение. Исмэй чувствовала, что мысли работают с удвоенной скоростью.
      - Наоборот, у нас тысячи экспертов по каждой системе прямо здесь... и сейчас.
      - Кто?
      Исмэй махнула рукой, указывая на оба крыла:
      - Подумайте. Вы в самом деле считаете, что наши люди не смогут понять как управлять кораблями Кровавой Орды? В этом же нет ничего сложного. Думаете, мы не способны найти эффективный способ сопротивления солдатам Кровавой Орды, если впустим их? Я считаю, что СПОСОБНЫ. Я думаю, наши люди СМОГУТ.
      Они должны. Так было лучше, даже если у них будет только два корабля, шансы почти равны...
      Баури тоже это понял.
      - Придется нашкрябать две... нет, три команды, готовые к абордажу. Хорды будут внизу меньше, чем через час, - он усмехнулся. - Что ж, старший лейтенант, думаю, мне придется найти другого первого помощника. Вы лично возглавите вторую команду по захвату.
      - Я?
      Но конечно мысленно Исмэй была совершенно согласна с этим решением. Кто же еще? И самое ужасное было то, что она совершенно не чувствовала страха, как должна бы.
      - Хорошо, - произнесла она прежде, чем он смог что-то сказать. Который?
      - Опора Т-3... Потому что здесь у меня уже собрана группа. Возможно, капитан Сеска сможет предоставить кого-нибудь из своей команды для вас.
      - Да, сэр, - Исмэй уже начала обдумывать, кто мог бы подойти.
      - Кто первым возьмет под свой контроль корабль, принимает командование группой, - продолжил Баури.
      Она не подумала об этом, но им необходимо скоординировать свои действия.
      - Мой совет, если первыми захватите судно, выводите его из дока, не ждите меня, и стреляйте в первый же корабль, который засечете.
      ***
      Вокрайс был в ярости. После всего, что они сделали, этот тупоголовый командующий отправил два отряда на борт корабля. Он знал, что это означает. Они заявят права на тех, кого убили он и его команда, и разграбят добычу.
      - Нет нужды, - попытался возразить Вокрайс. - Этот корабль в наших руках. Достаточно солдат со Смертоносного Клинка. Что, если за нами следуют корабли Семей? Если ввести два корабля, как вы думаете сражаться с ними?
      - Вы заверили меня, что за вами никто не следует, - тон командующего был слишком любезным.
      Когда Вокрайс пошел на это задание, командование обещало ему собственный военный клан. Теперь все достанется Антбердам, на чьих могилах, он плюнет, как только получит такой шанс. Честолюбивые, разбогатевшие на добыче, за которую никогда не проливали свою кровь. Он не знал, почему Высшая Хартия мирилась с этим. И вот еще один, даже не Антберд, обычный наемник. Вокрайс встречался с Каджором Бджерлингом однажды на арене и сразу проникся к нему антипатией.
      Ему хотелось ударить кого-нибудь. К несчастью щенка Серрано оставили в безопасном месте, прежде чем отправиться в Т-4.
      - Этот корабль мой, - твердо произнес он.
      Он не получит его, но по крайней мере заявит свои права.
      - Я совершил кровопролитие и захватил богатую добычу. Мои люди убили многих врагов и заработали свою долю.
      - Корабль достаточно большой и славы хватит на всех, - сказал Бджерлинг. - Мы поделим добычу сразу, как все закончится.
      - Все уже закончилось, - возразил Вокрайс.
      - Не нужно сомневаться в справедливости моего решения, - сказал Бджерлинг. - Если ни хотите бросить вызов моей чести.
      Как же, разве он посмеет бросить вызов командующему во время операции? Даже в случае победы Высшая Хартия будет недовольна Вокрайсом.
      - Я не бросаю вызов вашей чести, - сказал он. - Только помните, кто вскрыл этот корабль как устрицу.
      - Вы определенно не позволите мне забыть, - ответил Бджерлинг. Солдаты Смертоносного Клинка должны дождаться прибытия команды с Топора Антбердов и Шлема Антбердов, и только тогда передислоцироваться.
      Другими словами, кисло подумал Вокрайс, шанса показать свои заслуги солдатам Смертоносного Клинка, командира которых хорошо знал, у него не будет. Другие заполонят все вокруг.
      - Может, его жена выращивает шипы на своем мехе, - тихо произнес Хоч.
      - Если только это возможно, - довольный этой идеей, ответил Вокрайс.
      - Значит, мы должны ждать здесь, пока они все ни высадятся. Если эти неумехи вообще смогут состыковаться и войти внутрь. А мы будем просто стоять здесь как мишени?
      - Он не расстроится, если кто-нибудь из них убьет нас. Жадная свинья. Мы должны быть чрезвычайно осторожны, первый помощник. Не стоит рисковать после того, как мы потратили столько сил, чтобы заполучить эту добычу.
      Хоч хихикнул:
      - Может, нам вообще исчезнуть?
      - Не думаю, все-таки на мостике наши люди. Возможно нам следует вернуться и показать, кто может быть им полезен.
      Убийства во время задания были обычным делом, и Вокрайс чувствовал, что готов убить любого.
      - Пусть сами ищут путь. Это будет для них хорошей тренировкой. Ни один захват не обходится без без сопротивления.
      ***
      Только Исмэй добралась до Т-3, как ее вызвали в один из коммуникационных узлов.
      - Я слышал, что мы заперты здесь, - сказал Сеска со злостью.
      - Не на долго, - заверила Исмэй. - Мы собираемся захватить корабль, который за вами, и тот, что вошел в Т-4. Как только мы очистим путь, Дух сможет выйти из дока.
      - Хоть так, - смягчился Сеска. - Кстати, приберегите один для меня. Вы ведь примете участие в операции?
      - Да. Мы возьмем тот, что позади вас. Командор Баури уже собрал группу в Т-4.
      - Кто займется теми, что в доке? Или вы собираетесь оставить их там?
      - Оставить. У нас нет команды.
      - Полагаю, вы уже знаете, как попасть на тестирующую опору и на борт? Что если они высадят своих солдат и снова уйдут?
      - В этом случае, вы будете свободны, а Баури захватит их корабль в Т-4. Но судя по перехваченным передачам, они планируют остаться на какое-то время... Это привело в ярость командира диверсантов. Он считает, что они присваивают его славу.
      - Хорошо. И удачи вам, старший лейтенант.
      Исмэй вернулась в командный центр, организованный в главном офисе 14-ой верфи.
      - У меня целый список добровольцев в вашу команду, старший лейтенант, сообщил командор Джарлес. - Похоже, вы пользуетесь успехом.
      Исмэй не поняла, было ли это сказано с сарказмом или искренним удивлением.
      - Кандидаты разделены по специализации, затем по рангу и опыту работы с системами, похожими на вражеские. Я приказал им ждать вас в R-17.
      - Спасибо, сэр.
      Это было замечательно. Оставалось решить, сколько людей ей понадобится.
      - Мы установили связь с другими крыльями. Один из инструкторов адмирала Ливади сделал тактический анализ и предлагает...
      Сигнал тревоги прервал командора
      - Откуда они появились? - воскликнула Исмэй.
      - Десант даже еще не высадился на борт, - заметил командор Палас. - Мы ведем постоянное наблюдение.
      - Предупредите мостик, - приказал Джарлес. - Хорды наверняка туда направляются. Возможно им еще не известно, что рубка снова наша. Старший лейтенант Сьюза, берите свою команду и отправляйтесь на позицию. Думаю, можно не беспокоиться о тактическом анализе.
      Исмэй просмотрела список по пути вниз в R-17. Старшина Симкинс из Двигателей и маневрирования три года работал с коммерческим эквивалентом корпуса Кровавой Орды на гражданской верфи. Двое других имели меньший, но хоть какой-то опыт с подобными кораблями. Телеметрия... Надо надеяться, они смогут доставить на борт собственные сканеры или связаться узким лучом с мостиком Коскайэско. Никто не обладал достаточным опытом, зато старшину Люсьена Патела все подразделение Дистанционного наблюдения считало очередным Котсудасом. В любом случае попытаться стоит. В резерв для телеметрии Исмэй выбрала одного, у кого был сравнительно свежий опыт в сражении и еще одного, потому что он имел одновременно коммерческий и военный опыт. Коммуникации были критически важны... Этот, и этот, и в резерв. На счет окружающей среды не стоило беспокоиться, они будут сражаться в своих костюмах и либо одержат быструю победу, либо быстро умрут. Вооружение... Ей в самом деле были нужны знающие люди. Она выбрала пятерых, которые выделялись из всего списка.
      Добравшись до места встречи, Исмэй поразилась, услышав быстрое одобрительное бормотрание и увидев жажду действий на лицах. Они смотрели на нее, как будто она могла сделать это предприятие легким. Сердце ее забилось в волнении, а на лице появилась улыбка, которую все, казалось, ждали.
      - Я же говорил, - раздался чей-то голос. - У нее есть план.
      Еще нет, но у нее был список команды. Она зачитала его, и те, чьи имена прозвучали, выступили вперед, остальные же не скрывали разочарования.
      - Вам больше никто не нужен? - спросил большой сержант, который выглядел смутно знакомым. - Если на борту кто-то останется и придется сражаться. Я одержал победу в борьбе на брусьях.
      Дополнительные люди с таким отношением к делу не помешают. Исмэй согласно кивнула, и еще полдюжины добровольцев столпились вокруг нее. Остальные топтались позади.
      - Если вы еще не слышали, некоторые диверсанты из первой группы вернулись назад. И на подходе еще много солдат. Уверена, вы способны придумать, как их задержать. Теперь количество хордов увеличится в три раза, что не входило в наши планы.
      ***
      Настоящая проблема заключалась в том, как попасть к опорам незамеченными. Оба ремонтных дока были теперь открыты и залиты светом, поэтому любое движение без прикрытия могло быть замечено... если хорды будут знать, что искать. Не смотря на то, что они с Баури получили в проводники специалистов, работавших на опорах тестирования, с чей помощью будет быстрее достигнуть киля опоры, чем верхней палубы, где находились корабли, их небольшой отряд будет как на ладони, если кто-то наблюдает за этой частью ремонтного дока. Исмэй не хотела верить, что никто даже не взглянет в эту сторону и не заметит цепочку скафандров, движущихся не в том направлении.
      - Нужно отвлечь их внимание, - сказала Исмэй. - Больше дыма и зеркал, вроде того, как мы заманили диверсантов в Т-4, но достаточно серьезное, чтобы целиком захватить их внимание.
      - Если отключить свет, они не смогут вас увидеть.
      - Сначала, но у них скорей всего есть собственные прожекторы. К тому же они будут ждать нечто подобное...
      - Предположительно мы частично обесточены. Что, если наши прожектора погаснут, а потом снова вспыхнут? Если они используют лицевые щиты шлемов, вспышки выведут из строя их сканеры.
      - Готов спорить на что угодно, они подумают, что все системы пошли в разнос, - заметил кто-то. - Можно использовать колебания искусственной гравитации, мигающие прожектора, как будто энергия вышла из-под контроля.
      - Но только после того, как мы выступим, - сказала Исмэй. - А это значит, большинство из них уже высадится. Мало времени.
      - Доверьтесь нам, старший лейтенант, - сказала одна из женщин-техников, кто не попал в ее команду. - Мы же доверяем вам.
      Хороший аргумент.
      Исмэй кивнула:
      - Отлично, предоставляю это вам. Давайте, парни, захватим этот корабль и уничтожим остальных из военной группы, или как там они себя называют.
      ***
      Из кораблей Кровавой Орды хлынул поток фигур в бронескафандрах, который напомнил Исмэй нити лягушачьей икры в пруду. Маленькие шарики по два-три в каждом звене, сверкающие серебром в свете прожекторов ремонтного дока, продолжали прибывать и прибывать. Их оказалось больше, чем предполагала Исмэй, учитывая небольшие размеры корабля.
      - Они понимают, насколько их видно?
      - Возможно. Но так им проще найти друг друга. Хотя не знаю, были ли те корабли, на которые они высаживались раньше, так же освещены. Вряд ли. Важнее то, насколько будем видны мы.
      Скафандры предполагалось видеть издалека, ради безопасности.
      - Плохо, что мы не подумали обрызгать себя матово черной краской или еще чем-нибудь.
      Ее взгляд упал на бобины обшивки для оголенных боков Духа.
      - Кожух.
      - Что?
      - Обшивка... те бобины... Она не будет сверкать. Если бы мы подумали об этом раньше. Но сейчас нас увидят, попытайся мы воспользоваться ею.
      - Довольно просто снять ее с корпуса, - заметил один из техников. Нужно только установить акустический генератор на нужную частоту, и липкий материал окислится. Но если вы думаете завернуться в него, он не настолько гибкий.
      - А насколько он гибкий?
      - Я бы сказал, что получится труба примерно такой величины... - техник раскинул руки.
      - Другими словами, несколько человек в наших костюмах смогут поместиться внутри?
      - Определенно.
      - Это поможет в случае сканирования?
      - Определенно. Вы будете слишком маленькими целями.
      Но времени на то, чтобы снять достаточно обшивки не было, на это ушел бы целый час, а они не могли позволить себе такой роскоши. Исмэй отбросила эту мысль и сказала:
      - Что еще может помочь нам пройти незамеченными?
      - Ну... воспользоваться скоростными опылителями в ремонтном доке не получится, хорды сразу заметят, кроме того, они понадобятся для другого...
      Исмэй удивилась, для чего другого, но не прервала ради того, чтобы спросить.
      - Но в отсеке секции грунтовки и покрытия есть маленькие ручные распылители.
      Один из техников, отвечавших за скафандры, возразил. Краска могла проесть материю, а времени на проверку не было. Они уже смирились, что придется идти в серебряных костюмах, как неожиданно появился один из помощников поваров с полными руками сумок темно зеленых отходов.
      - Мы будем выглядеть как ряд зеленых горошин, - пробормотала Арраманч.
      - Лучше, чем серебряные бусы, - заметила Исмэй. - По крайней мере оно темное и не блестит.
      ***
      Впереди находилось основание опоры, ярко освещенное прожекторами ремонтного дока, отбрасывавшими длинную тень, в центре которой мигало маленькое красное пятнышко дальномера шлема, показывающего дистанцию до цели и пропорции.
      - Отключайте, - скомандовала Исмэй.
      Прожектора погасли. Теперь она могла ориентироваться только по показателям шлема, и был лишь один шанс правильно оценить ситуацию. Предположительно, хорды растерялись, когда свет потух, и начали искать людей на ремонтных палубах, где находились сами. Себ Корон рассказывал, что во время ночных сражений все слепли на некоторые время, когда яркий свет внезапно загорался, а потом гас.
      Ближе... Пять метров... Четыре... Исмэй нажала кнопку и появилась тонкая струйка газа. Она почувствовала толчок, как будто кто-то сзади налетел на нее. Три метра... Очень медленно до двух, затем пригнув голову, она перекатилась оставшийся метр и почувствовала, как ботинки ударились о корпус. Колени легко самортизировали.
      Основание опоры представляло собой лабиринт из кабелей и соединений, но глава опоры, который был у них проводником, знал, где располагался ближайший люк. Оказавшись внутри, группа поднялась по шахте, используя только короткие лямки стропы, и оказалась у верхнего люка. Исмэй выглянула наружу. Прямо перед ней висел корабль Кровавой Орды, угловатая темная туша на фоне звезд. Остался ли кто-то на борту сказать было нельзя, пока наверх ни доставят необходимое оборудование, за что отвечал глава опоры. Он издал мычащий звук и сказал:
      - Все сканеры работают. Наши возможности ограничены. Хорошо, что большинство хордов покинули корабль, возможно, они ничего не заметят. Мне передать сигнал на Кос?
      - Да.
      Через несколько секунд пришло подтверждение. Теперь оставалось ждать доклада Баури с другой опоры. Исмэй напомнила себе, что его команде надо преодолеть больший путь, так как они пересекли док ниже того места, где высадились солдаты Кровавой Орды. Как только она подумала, что тянуть больше нельзя, поступило сообщение.
      - Готовы?
      - Вперед.
      Это был один сложный момент среди множества других в их плане. Но упрощать его не имело смысла. Нужно было отвлечь внимание хордов на ремонтные палубы, чтобы штурмовые отряды смогли незамеченными пробраться на корабли Кровавой Орды. На что они могли рассчитывать, это лишь размахивание руками и цветной дым, вместо настоящего оружия или навыков использования такового. Но у ремонтных бригад МТО способность размахивать руками и пускать дым в глаза была в крови. Исмэй не знала, что они задумали. Взрыв должен был произойти через шестьдесят секунд и оставалось надеяться, что ущерб будет максимальным.
      ***
      Первая группа Кровавой Орды направлялась в сторону опор, когда прожектора потухли. Раздались цветастые проклятья в адрес отбросов Семей, у которых не хватило ума сдаться без детских уловок. Наконец хорды включили собственные поисковые огни, которые отбросили резкие тени от оборудования, поддержки опор, захватов, кранов и робототехники, окружавших их как старые моряки в порту. В вакууме открытых ремонтных палуб лазерный дальномер не оставлял следа. Первые жертвы даже не увидели на своих костюмах маленьких красных точек, потому что щурились и жмурились от множества ярких огней и движущихся теней. Количество проклятий, доносившихся из шлемофона увеличилось, но Кровавая Орда знала, как справиться с подобным сопротивлением. В данной ситуации, когда их собственный корабль был пришвартован в Т-4, это казалось сложно, но они все-таки подкинули несколько маленьких мин называемых "вышибалами" и дождались, пока три-четыри ни взорвутся. У этих устройств был радиолокационный взрыватель, но они могли распознавать нашивки на бронескафандрах Кровавой Орды, что делало их только еще опаснее.
      Захватчики пошли дальше, готовые к открытому сопротивлению. Еще одна сотня спустилась с корабля рядом с Духом, а потом прожектора снова включились, мигнули несколько раз, и опять погасли. Фильтры шлемов потемнели, сбитые с толку резкими колебаниями, но через некоторое время вновь заработали. Лучи фонарей рассекли тьму, и хорды снова увидели то, что смутило их в первый раз. Но коммандос Кровавой Орды не были новичками, чтобы подобные трюки могли задержать их. Они не сбились в кучу, а двигались одной ровной линией, пока первые ряды ни достигли центрального шлюза ремонтного дока.
      И тогда большие автоматизированные опылители соскользнули с кранов, отбрасывая длинные извивающиеся тени, когда на них падал свет, повернулись, нацелились... и ударили мощной желтой струей, которая в вакууме рассеивалась на мелкие капли, прилипавшие к скафандрам и лицевым щитам.
      Те, кто находился рядом с соплами, были буквально сбиты с ног, но некоторым удалось защитить головы, свернувшись калачиком. Однако несколько минут было выиграно, пока хорды соображали, что же произошло, и пытались выяснить последствия. За пару секунд их строй распался, но кое-кто, спотыкаясь и наталкиваясь на своих же товарищей, добрался до шлюза. Остальные были ослеплены, так как клейкая субстанция забила внешние сенсоры, а самые невезучие приклеились к палубе, наступив в нее до того, как она застыла окончательно.
      Костюмы приводились в движение механикой, поэтому освободиться было нетрудно, но вот счистить краску руками, одетыми в перчатки, оказалось невозможно. Они ведь не знали, что для этого понадобится особый растворитель, тогда как обычный был способен проесть материал лицевых щитов.
      ***
      - Они в ярости, - заметил один из тех, кто понимал язык хордов, доносящийся на радиоволнах из шлемофонов. - Проклинают имя и военный клан кого-то по имени Вокрайс.
      Внизу на палубе ремонтного дока ярко желтые костюмы казалось светились в темноте. Очевидно те, кто смешивал клейстер, добавили в краску флюорисцента.
      - Отлично. Сколько избежали ловушки?
      Внешние видеокамеры, поспешно установленные несколько часов назад, теперь регистрировали области, за которыми раньше наблюдения не велось. Они показали несколько групп диверсантов Кровавой Орды у внешнего края ремонтной палубы.
      - Возможно пятьдесят... даже сто.
      - Давайте-ка займем их.
      Опрыскиватели поднялись гораздо быстрее, чем опустились, остроконечные сопла повернулись внутрь. Механизмы задвигались в разных направлениях в тщательно продуманном танце, который должен был создать смутную и зловещую обстановку. Отвлечет ли это внимание хордов от того, что происходило позади них? Один инициативный оператор отсоединил шланг от установки и послал его ко входу в ремонтный док, как будто в поиске новых солдат. Сопло вытянулось как стрела, угрожающе покачиваясь из стороны в сторону. Камеры показали, как ряды солдат Кровавой Орды беспокойно зашевелились. Один из них поднял оружие и, издав триумфальный крик хордов, проделал дыру в резервуаре, не подумав о последствиях.
      Взорвавшийся контейнер покрыл все вокруг облаком разбрызгавшейся краски, залепившей лицевые щиты еще нескольких коммандос. Новый взрыв ругани и проклятий послышалось из радио. Остальные солдаты ринулись в ремонтный док, вконец растеряв последние остатки порядка.
      ***
      Исмэй спрыгнула внутрь корабля. Внешний и внутренний шлюзы были открыты, значит, вряд ли кто-нибудь на борту будет в скафандрах. Она подбежала к внутреннему люку, отметив необычное ощущение в результате работы нестандартного генератора искусственной гравитации, и огляделась. В ближайшем большом отсеке находились ряды вертикальных стоек, впаянных в поперечную балку на потолке, с несколькими петлями на каждой. Это не было похоже ни на что, виденное Исмэй раньше. Позже она поняла, насколько такое приспособление удобно, когда надеваешь скафандр без посторонней помощи. Здесь солдаты Кровавой Орды готовились к высадке на борт.
      Где находится мостик? Был ли там кто-нибудь? Жестами Исмэй приказала двоим идти вперед, а двоим прикрывать отряд сзади, сама же направилась за авангардом. Она увидела, как рука идущего впереди взметнулась вверх, и задержала дыхание. Каждая группа имела всего по пять пистолетов с капсулами-иглами, которые было безопасно использовать в пределах мостика.
      Рука дважды дернулась, и впереди идущий двинулся дальше. Исмэй последовала за ним, готовая к движению с любой стороны. Но ничего не поисходило. На мостике осталось всего два хорда... она понятия не имела, какие обязанности они исполняли, вскоре оба были мертвы.
      - Давайте выведем этот корабль, - сказала она.
      Кто-то оттащил тела в большой отсек рядом с хранилищем. Специалисты рассеялись по своим местам.
      Пульты выглядели достаточно знакомо, не смотря на странные надписи.
      - Будет сделано, капитан, - ответил старшина Симкинс.
      Исмэй хотела было сказать, что она не капитан, когда вспомнила, что была... по крайней мере на какое-то время. Симкинс из двигателей и маневрирования сейчас выполнял обязанности главного корабельного старшины.
      - Это просто обычный маленький фрахтовщик, напичканный оружием. Уровень защитного поля не выше, чем у гражданского. Если у других те же характеристики, понадобится всего несколько залпов.
      Естественно, для них тоже будет достаточно всего несколько вражеских выстрелов.
      - Орудия? - спросила Исмэй.
      Арраманч подняла палец в грациозном движении:
      - У нас... почти полный арсенал ракет, капитан. Достаточно, чтобы выполнить задачу. Но у этой штуки нет лучевых пушек.
      Это означало, что для выстрела придется подойти как можно ближе.
      - Телеметрия? - продолжила Исмэй.
      - Энергия... включена... Капитан, мы готовы к бою, - у Люсьена Патель был слабый почти хриплый голос, но звучал он уверенно. - И у нас... сигнал Кос, а это три других корабля Кровавой Орды. Один возможно грузовоз, а другие примерно такого же размера как этот.
      ***
      Вокрайс с тревогой оглядел пустой изгиб галереи. Что-то изменилось, но он не мог понять что.
      - Какая это палуба? - спросил он.
      - Четыре.
      - Я проверю воздух.
      Вокрайс стянул респиратор и поднял шлем. Свет... Ему казалось, он приказал той стерве отключить освещение ниже палубы 8, но наверняка вспомнить не мог. Запах... казался свежее, чем раньше, но это может быть последствием того, что ему несколько часов пришлось дышать через респиратор. Он не видел, не слышал и не чуял ничего определенного, но расслабиться все-таки не мог. С того момента, как стало известно, что командующим группы является Бджерлинг, у него появилось ощущение, что все идет не так.
      - Неприятности, командир?
      - Ничего, что бы я мог почувствовать, - ответил Вокрайс. - Но...
      Сейчас у него не хватало людей, а Бджерлинг ненавидел его, это точно. Если бы солдаты Бджерлинга убили их всех, то обвинить в этом можно было бы врагов. Кто узнает правду?
      - Нам нужен заложник, - наконец сказал Вокрайс. - Кто-то, кто будет важен для Бджерлинга... возможно, те адмиралы, если кто-нибудь из них еще жив.
      - Щенок Серрано? - предложил Хоч.
      - Нет... если еще не подох, он все равно всего лишь щенок. Бджерлингу придется считаться с нами, если у нас будут важные пленники. Иначе...
      - Мостик? - снова предложил Хоч.
      - Полагаю.
      Сейчас его возбуждение потухло. Далекое небо, холодное море и близко... передышка между волнами экстаза битвы, когда он мог позволить себе чувствовать усталось и голод, хотя понимал, что еще ничего не кончено.
      - Да. Мостик.
      Вокрайс бежал по лестницам впереди всех, его ярость вернулась и энергия вместе с ней. Сыновья Бджерлинга не способны удовлетворить ни одну шлюху, а дочери должны развлекать пленников Арены. Клан Антбердов распадется, рассорившись от зависти, а последний выживший умрет нищим и измученным...
      Он увидел маленькую кучу мусора слишком поздно, чтобы остановиться, но успел понять, что это, и проклятья посыпались с его губ на все Правление Семей, когда лестничный колодец поглотили пламя и дым, и Вокрайс умер без благословения.
      ***
      Вопрос, ответ на который нельзя было предсказать, заключался в том, что будут делать остальные корабли Кровавой Орды.
      Когда Топор Антбердов увеличил мощность, Исмэй мысленно скрестила пальцы.
      - Думаете, их жизнеобеспечению можно доверять? - спросил один из техников.
      - Нет, - ответила Исмэй. - Стартуем, как только будем готовы, максимум ускорения... нашей, не их.
      Топор Антбердов налетел на опору как взбрыкнувшая лошадь. Его гравитационный генератор немного смягчил удар, но колени Исмэй все равно подогнулись.
      - Ух ты! - воскрикнул Симкинс, надевая шлем. - Думаю, они пересекли красную линию...
      Восемнадцать палуб Т-3 пронеслись мимо, и из громкоговорителей мостика послышался рев хордов, который, как предположила Исмэй, мог быть только бранью.
      - Они раздражены, - заметила старшина, сидевшая за пультом связи в качестве переводчика. - Они считают, что их капитан заскучал и сбежал. Но теперь известно, как нас зовут. Топор Антбердов.
      - Где другой? - спросила Исмэй.
      Она не могла разобрать, что изображено на расплывающемся экране радара.
      - Телеметрия.
      В шлемофоне раздался скрипучий голос Баури:
      - Мы вышли. Мой большой.
      - Телеметрия...
      - Есть!
      Изображение радара стабилизировалось, не смотря на шероховатость, теперь можно было понять, где что. Корабль Кровавой Орды, который захватила команда Баури, должно быть та точка, идущая параллельным с ними курсом к самому большому пятну на экране, флагману хордов, если у них были флагманы. Исмэй отыскала свою цель, которая располагалась в нескольких тысячах километрах у дальнего края Коскайэско, охраняя точку перехода.
      Заминирован ли выход? Исмэй подозревала, что нет. Устанавливать минные поля не в привычке Кровавой Орды, не смотря на ту мину на борту Духа. Третий корабль хордов, расположившийся между крыльями МТО, придется атаковать отдельно. Оттуда, где он находился, ракетный выстрел мог повредить Коскайэско. Она надеялась, что на нем как и на этом нет лучевых пушек.
      - Цель взята, - доложила Арраманч. - По вашему приказу, капитан.
      - На этом корабле хотят знать, соображаем ли мы, что делаем, - сообщил связист. - Они говорят, что сейчас не время для танцев с медведем, что бы это ни значило.
      Ждать, или стрелять? Мысли Исмэй продирались через геометрические вычисления: их движение относительно Коскайэско, кораблей Кровавой Орды, расстояние, скорость залпа, возможное качество защитных полей другого корабля, его маневренная способность.
      - Ждите, - приказала она. - Подойдем ближе.
      Подходить ближе было все равно, что скакать на мустанге для поло. Топор Антбердов, какое бы ни было у него сокращение по стандартам Флота, упруго продвигался вперед, не встречая никакого сопротивления. Она оказалась права. Вражеское судно могло отклониться, но вместо этого оставалось на месте, уверенное, что идущий к нему корабль не является угрозой.
      - Большой движется, - сообщил Люсьен. - Готовится к выстрелу, но Баури должен достать его...
      - Мы в пределах досягаемости, капитан, - воскликнула Арраманч.
      - Пуск, - приказала Исмэй.
      Арраманч ударила по пульту. С каждой выпущенной ракетой корабль содрогался до основания.
      - Не удивительно, что у них нет лучевых пушек, эта посудина просто развалилась бы на части при первом же выстреле, - заметил Симкинс.
      - Есть! - послышался возбужденный голос связиста с Кос. - Вы достали его...
      Экран вспыхнул, и их цель исчезла.
      - Отличный выстрел, - сказала Исмэй. - Теперь идем за третьим.
      - Два готовы, - сообщили с Коскайэско.
      Должно быть Баури сбил флагман. Конечно, чтобы вывести Дух из дока, понадобилось бы больше времени.
      - Хороший выстрел, - заметил Люсьен.
      Исмэй глянула на его экран и увидела, что теперь на нем было гораздо больше точек, чем раньше. Может, он в самом деле был гением, если мог разобраться в этой мешанине.
      Искусственная гравитация их корабля заколебалась, когда Симкинс попытался резко повернуть, чтобы выйти на хороший угол поражения третьего корабля Кровавой Орды, который направился к Коскайэско, а когда Исмэй и Баури повернули к нему, развернулся.
      - Наводит орудия, - сообщил Люсьен одновременно со связистом Коскайэско. - Цели: Кос, мы и Баури. Паршиво... с размерами Кос...
      Исмэй проигнорировала последнее замечание и приказала Симкинсу выжать из двигателей все до капли.
      - Мы ведь не собираемся... - начала было Арраманч.
      На радаре Люсьена появились данные о позиции Духа и он сообщил.
      - Его орудия на готове. Я не знал, что от них так много осталось.
      - Цель взята, - прозвучал в шлемофоне Исмэй спокойный голос Сески.
      И вся батарея лучевых пушек по левому борту Духа ударила по убегающему кораблю Кровавой Орды, перегрузив его защитные поля. Экран вспыхнул в последний раз.
      - Капитан капитану, - прозвучал голос Баури. - Думаю, в этой битве так сказать будет правильно, а? По одному на каждого, довольно честно, даже если два из них сидели как утки.
      - Это уже не наша вина, - заметил Сеска. - Кроме того, вы двое поразили врага его собственным оружием... от этого победа становится еще приятнее.
      - Спасибо, - произнес Баури.
      Исмэй улыбнулась своей команде:
      - Отлично. Давайте отведем этот металлолом назад в Кос, пока еще кто-нибудь не решил по нам выстрелить.
      - В этой системе не осталось никого, кто осмелился бы, - заметила Арраманч.
      ***
      Топор Антбердов вернулся назад к стыковочной опоре без каких-либо затруднений. Ожидающая их команда Коскайэско завела маленький корабль в док и пришвартовала с "соответствующей заботой". Исмэй проследила, чтобы энергию отключили, орудия обесточили, и удостоверилась, что тела двух хордов упаковали в мешки и передали команде на палубе. Симкинс отдал ей маленький красный ключ... Она очень удивилась, что это был настоящий ключ, совершенно не похожий на стэки командующих, которые использовал для этого Флот. Исмэй положила его в карман и последней направилась прочь с корабля, закрыв за собой люк.
      Вернувшись на Коскайэско, где можно было дышать нормальным воздухом, она наконец стянула с себя костюм, запахом которого уже успела пропитаться. Исмэй думала только о трех вещах: душ, койка и Барин Серрано. Вместо этого она оказалась в центре кричащей, смеющейся, плачущей и танцующей толпы людей. Команда Духа, команда Баури, ее собственная и по крайней мере половина тех, кто оставался все это время в Т-3, заполонили отсек. Исмэй обнимали, хлопали по плечам, спине, поздравляли и приветствовали. Ее и двух других капитанов подняли на руки и понесли по коридорам к центральной секции.
      Там, рядом с группой лифтов, она увидела адмирала Доссайнэла, стоявшего немного кособоко, а рядом с ним Севеча и майора Питак, которые наблюдали за ней.
      Толпа замедлилась, все еще возбужденная, но сдерживаемая звездами на форме старших офицеров. Исмэй удалось сползти вниз и пробиться через скопление народа.
      - Сэр...
      - Отличная работа, старший лейтенант! Поздравляю вас всех.
      - Известно что-нибудь...?
      - О младшем лейтенанте Серрано?
      Это была майор Питак, и серьезное выражение ее лица не предвещало ничего хорошего. Исмэй приготовилась к худшему.
      - Да... его нашли. Он жив, но серьезно ранен.
      Но он жив. Барин не погиб из-за ее бездействия. Раны не имеют значения, потому что если он жив, то будет в порядке после курса регенирации. От осознания этого сердце Исмэй бешенно заколотилось. Она обернулась к толпе, высматривая тех, кого знала.
      - Вы сделали это! - закричала она Арраманч.
      - Вы сделали это! - Люсьену.
      - Мы СДЕЛАЛИ это! - уже вместе со всеми.
      Адмирал Доссайнэл наклонился к Питак и прокричал сквозь гул и шум:
      - Думаю, нам больше не надо беспокоиться о том, как подтолкнуть ее, майор. Полагаю, жизнь уже дала ей пинка.
      Глава двадцатая
      К тому времени, когда Исмэй наконец добралась до постели, Коскайэско направился обратно в пространство Семей, и ее первоначальная эйфория прошла. Она просыпалась несколько раз с рвущимся из груди сердцем, не могла вспомнить, что ей снилось, а потому еще больше злилась, не зная на что направить свой гнев. Диверсанты Кровавой Орды мертвы, злиться на них бесполезно.
      Все казалось неправильно... но конечно расписания и смены корабля были все еще в беспорядке. Те, кто входил в ее команду на борту Топора Антбердов, подходили к ней поздравить. Было трудно отвечать им так, как они того заслуживали. Исмэй хотела бы, но внутри нее были пустота и странное раздражение. Когда капитан-лейтенант Баури сказал, что с радостью даст ей рекомендации для перевода на командный поток, она почувствовала страх.
      Следующий цикл сна помог больше, но потом снова начались кошмары. На этот раз настолько яркие, что Исмэй проснулась от собственного крика и, включив свет, легла, уставившись в потолок, пытаясь успокоить дыхание. Почему она не может справиться с этим? Она больше не ребенок и доказала это. Она командовала кораблем, хотя Презрение не считалось, относительно Топора Антбердов это можно было признать, и уничтожила вражеское судно.
      Только потому что хорды ничего не подозревали, только потому что капитан оказался дураком. Мысли вели ее через различные ситуации, каждое решение, которое она принимала, могло оказаться неверным и все бы погибли.
      Другие считали, что она хорошо справилась... Но им не все было известно о ней. Если бы они узнали, то поняли, что на самом деле она не подходит. Как начинающему наезднику, который должен был прыгать через низкие преграды, ей повезло, у нее была опытная и умелая команда.
      Для всех безопаснее, если она вернется в тень, где ей и место. Можно было бы просто тихо жить, если держаться подальше от неприятностей.
      Перед глазами всплыло лицо адмирала Серрано.
      Вы не можете снова стать тем, кем были.
      Горло Исмэй сжалось. Она видела лица своей команды и чувствовала уверенность, которая позволила ей принять те важные решения. Тогда она была тем, кем хотела быть, человеком, который чувствовал себя дома, полноценной личностью, которая заслужила уважение окружающих.
      Но они бы не относились к ней так, если бы знали о кошмарах. Исмэй скривилась, представляя себя капитаном крейсера, которая после каждого сражения просыпается посреди ночи в ужасе, как команда ходит на цыпочках, слушая ее крики. На мгновение это показалось забавно, но потом слезы навернулись на глаза. Нет. Надо найти выход из этого. Исмэй заставила себя подняться и принять душ.
      В следующую смену ей сообщили, что Барин вышел из регинерационной камеры и теперь может принимать посетителей. На самом деле Исмэй не хотела знать, какой ужас ему пришлось пережить, но чувствовала, что должна его увидеть.
      ***
      Глаза Барина больше не сияли. Сейчас он меньше всего походил на Серрано. Исмэй подумала, что возможно, это просто непривычное для него спокойствие.
      - Не против компании? - произнесла она.
      Юноша вздрогнул и напрягся, глядя мимо нее.
      - Старший лейтенант Сьюза... Я слышал, что вы сделали.
      Исмэй смущенно пожала плечами:
      - Я делала, что могла.
      - Больше, чем я.
      Это было ни шуткой, ни сожалением, просто вялым, безжизненным замечанием, от которого по спине побежали мурашки. Она вспомнила себя в то время, о котором не хотела думать.
      Исмэй открыла было рот сказать то, что ему без сомнений уже говорили, и снова закрыла. Она знала, что бы сказали другие... потому что сама это слышала, и ей не помогло. Что же поможет? Исмэй понятия не имела.
      - Это не мое, - сказал Барин все тем же безразличным голосом. Серрано... настоящие Серрано, как моя бабушка или Хэрис... обязательно бы что-нибудь сделали.
      За секунду до того, как слова были уже готовы сорваться с губ, Исмэй прикусила язык. Понимание смысла того, что она собиралась сказать, практически сковало ей челюсти. Превозмогая боль, она выдавила первую фразу:
      - Когда меня схватили...
      - Вас схватили? Мне об этом не говорили. Готов спорить, вы дали им жару.
      Злость и страх ожесточили ее голос, прежде чем она поняла это.
      - Я была ребенком. И никому не могла дать жару... - Исмэй не смела посмотреть ему в лицо, перед глазами метались только тени воспоминаний, вышедших из тумана. - Я... искала отца. Моя мать умерла... тогда на Алтиплано свирепствовала лихорадка... а отец был на военных действиях со своим отделением, шла гражданская война.
      Быстрый взгляд на Барина, в его глазах снова загорелся огонек жизни. Она достигла цели. Собрав все свое мужество, Исмэй быстро рассказала о произошедшем тогда, пытаясь в то же время не думать об этом. Побег... полная женщина в поезде... взрывы... деревня мертвецов, которых она тогда посчитала спящими людьми. Затем одетые в форму солдаты, грубые руки, боль и хуже всего, беспомощность.
      Еще один быстрый взгляд. Лицо Барина было почти таким же белым, как ее собственное.
      - Исмэй... Старший лейтенант... Я не знал...
      - Нет. Это не то, о чем всем рассказывают. Моя семья... утверждала, что это был сон, навеянный воспаленным воображением. Я долгое время болела, та же лихорадка, что убила мою мать. Мне сказали, что я убежала, попала в полосу военных действий, получила травму... но остальное было просто сном.
      - Остальное?
      Исмэй чувствовала, как в горло впиваются ножи, даже еще хуже.
      - Тот человек... он... Я его знала. Знала еще до того. Из отряда отца. Форма...
      - И вам солгали? - теперь его глаза гневно вспыхнули, как у настоящего Серрано. - Они солгали?
      Исмэй махнула рукой. Жест, который ее семья поняла бы.
      - Они считали, что так лучше всего... думали, что защищают меня.
      - Это не был... Это не был кто-то из вашей семьи?
      - Нет.
      Она сказала это твердо, хотя до сих не была уверена. Был ли насильник только один? Она была такой маленькой... В том же подразделении служили ее дяди и старшие двоюродные братья, и некоторые из них погибли. В примечании семейной книги памяти значилось "погиб в бою", но теперь она отлично понимала, что написанное и реальность не одно и то же.
      - Но вы... справились с этим, - теперь Барин смотрел прямо на нее. - Вы сильная. Вы не...
      - Я плакала, - выдавила она с трудом. - Плакала ночь за ночью. Сны... Мне отвели комнату на верхнем этаже дома в конце коридора, потому что я будила всех криками. Я боялась всего и боялась бояться. Если бы они знали, как я была напугана, то презирали бы меня. Они все были героями, понимаете. Отец, дяди, двоюродные братья, даже тетя Санни. Папа Стефан терпеть не мог плакс... Я не могла плакать перед ним. Оставь все позади, сказали они. Что прошло, то быльем поросло.
      - Но они ведь знали... даже я знаю, что воспитывался в приемной семье, дети не забывают подобное.
      - На Алтиплано забывают. Или уходят, - Исмэй пыталась справиться с предательски дрожащим голосом. - Я ушла. И они вздохнули свободно, потому что я всегда была проблемой.
      - Не могу представить каким образом.
      - Очень просто. Женщина Сьюза, которая не ездит верхом? Которая не занимается выведением лошадей? Которая не кокетничает и не привлекает молодых людей? Бедная мачеха потратила годы, стараясь сделать из меня нормальную. И ничего не получилось.
      - Но... вы же поступили в подготовительную школу Флота. Должно быть вы оправились. Что сказали психоняни? Назначили дополнительные сессии терапии?
      Исмэй уклонилась от ответа.
      - Я читала книги по психологии на Алтиплано... там терапия не практикуется. И потом, я же сдала экзамены.
      - Не могу поверить.
      - Я просто сделала это, - резко произнесла Исмэй.
      Барин вздрогнул, и она поняла, как он должно быть воспринял ее тон.
      - У вас другая ситуация.
      - Нет... Я взрослый человек, или предполагается, что взрослый, - горечь вернулась в его голос.
      - Так и есть. И вы сделали то, что было в ваших силах... Не надо винить себя в остальном.
      - Но считается, что Серрано...
      - Вы были пленником. У вас не было выбора, только выжить или умереть. Думаете, я никогда не мучила себя мыслями "считается, что Сьюза"? Конечно, мучила. Но это не помогло. И не имеет значения, что вы делали... если вас вывернуло наизнанку...
      - Вывернуло, - тихо произнес Барин.
      - И что? Это ваше тело... если ему надо освободиться, вас стошнит. Если ему понадобится вспотеть, вы взмокните. Мы не можем предотвратить это.
      Исмэй понимала, что сейчас обращается к себе самой так же как к Барину, говоря своему "я", которое так долго страдало, то, что кто-то другой должен был сказать ей.
      - Если бы у меня хватило смелости... - еще тише.
      - Храбрость не дала бы вашим костям сломаться? А крови течь?
      - Это другое... это физическое...
      - А тошнота нет? - она поняла, что снова может двигаться, и шагнула к кровати. - Вы знаете, что любого можно заставить вывернуться наизнанку химическими препаратами. Ваше тело так же производит определенные вещества, и вас тошнит. "А" ведет к "Б", вот и все.
      Юноша беспокойно заерзал, глядя в сторону.
      - Только я не могу представить, как бабушку адмирала выворачивает на десантника-хорда только при упоминании боя на Арене.
      - Вас ударили по голове, не так ли?
      Он дернулся, как будто его ткнули в сломанные ребра.
      - Не так уж сильно.
      Исмэй сдержала вспышку злости. Она пыталась, даже рассказала то, что никому не говорила, а он очевидно был намерен погрязнуть в муках собственной вины. Если кто-то мог барахтаться в...
      - Я просто не знаю, смогу ли посмотреть этому в лицо, - сказал Барин так тихо, что слова были едва слышны, перекрываемые тихим гудением вентиляции.
      - В лицо чему? - резко спросила Исмэй.
      - Они... захотят поговорить об этом.
      - Кто?
      - Психоняни, конечно. Как с вами. Я... не хочу говорить об этом.
      - Конечно нет, - сказала Исмэй.
      Она совсем забыла, ведь он считает, что она прошла терапию.
      - Насколько это плохо на самом деле? Что они говорят? - пауза, вздох. Какую запись сделали в вашем деле?
      - Это... не так уж плохо.
      Исмэй пыталась выудить из памяти что-нибудь по психологии, но не смогла вспомнить ничего конкретного и отвела взгляд, понимая, что Барин смотрит на нее.
      - У вас получится, - быстро сказала она и направилась к двери.
      Барин поднял руку, все еще испещренную розовыми пятнами новой кожи.
      - Старший лейтенант... пожалуйста.
      Исмэй заставила себя сделать глубокий вдох, прежде чем обернуться.
      - Да?
      Его глаза расширились от того, что он увидел на ее лице.
      - Вы... вы не говорили с психонянями, ведь так? Никогда?
      Воздух, который она набрала, исчез где-то, а вдохнуть больше не было сил.
      - Я... я...
      Она хотела бы солгать, но не могла. Не ему, не сейчас.
      - Вы просто... утаили это. Не так ли? Пытались справиться одна?
      Исмэй удалось заглотнуть порцию воздуха и неимоверным усилием протолкнуть ее в грудь, а потом обратно, через горло, которое как будто превратилось в металл.
      - Да. Мне пришлось. Это был единственный способ.. - еще один вздох, еще одно усилие. - Так лучше... Теперь я в порядке.
      Барин пристально наблюдал за ней:
      - Так же как я.
      - Нет, - новый вздох. - Я старше. Прошло много времени. Я знаю, что вы чувствуете, но со временем станет легче.
      - Так вот что смущает всех, - произнес Барин, как будто обращался к самому себе, и Исмэй это задело.
      - Что вы хотите сказать "смущает"?
      - Это не просто разница в общественных традициях Алтиплано и Флота... Это ваша тайна. Поэтому ваши таланты были скрыты, спрятаны... поэтому они проявились в сражении, которое заставило вас показать, на что вы способны.
      - Не знаю, о чем вы говорите, - сказала Исмэй, чувствуя сотрясение мыслей, как если бы она ступила на колышащуюся поверхность болота.
      - Нет... но... вам нужна помощь так же как и мне.
      Паника. Она чувствовала как напрягается ее лицо, превращаясь в маску спокойствия.
      - Нет, не нужна. Я в порядке. Все под контролем. Как вы сказали, я способна действовать.
      - Но не на высшем уровне. Я слышал, на что вы способны. Бабушка говорила, что анализ сражения выдал невероятные результаты...
      На мгновение это выглядело даже забавно.
      - Ваша бабушка не присутствовала при разборе Следственной Комиссией.
      Его рука взметнулась в грубом движении.
      - Следственная Комиссия существует для того, чтобы устрашать капитанов до сердечного притупа и язвы. Что я слышал в семье, это мнение настоящих командующих, у которых есть военный опыт.
      Исмэй пожала плечами. Это было немногим приятнее, чем предыдущая тема.
      - И никто, включая бабушку, не могли понять, как вам это удалось. Она сказала, что в вашем деле ничего не указывало на такой потенциал.
      - Мой отец не плохой тактик, - сухо сказала Исмэй, понимая, что последовавшее в ответ раздражение на самом деле ничего не значило.
      - Могу представить. Но не все дети наследуют талант... и те, кто да, обычно показывают его раньше. Вы даже не выбрали командный поток.
      - Я послушалась совета, - сказала Исмэй. - Мне дали понять, как трудно чужакам добиться успеха в высшем командовании Флота.
      - Спорьте сколько хотите, - Барин вскинулся на кровати и на этот раз даже не поморщился. - Как и бабушка, я уверен, то, что вы скрывали, подавляло ваши способности.
      - Что ж, теперь я больше не скрываю, - сказала Исмэй. - Я командовала тем кораблем... вообще-то теперь уже двумя.
      - Я не об этом.
      - Повторяю, я ничего не прячу.
      - Я не психоняня. Думаете, если я расскажу вам о том, что пережил, этого будет достаточно?
      Не смотря на его старание убедить ее, Исмэй услышала в его словах мольбу. Он надеялся, что она согласится, что ему не нужно еще кому-то рассказывать об этом.
      - Нет, - Исмэй глотнула воздуха и быстро продолжила. - Они уже знают. Вам придется поговорить с ними. И они помогут, я уверена.
      - Эмммхмм. Уверены настолько, что тоже готовы поговорить с ними?
      - Я?
      - Не надо, - Барин снова лег на подушки. - Не надо играть со мной... Вы знаете, что не смогли справиться самостоятельно. Вы знаете, что все еще нуждаетесь в помощи.
      - Я... Они вышвырнут меня... Мятежница, которая скрывала безумие в своем прошлом... Меня отошлют назад...
      Она заметила, после того, как произнесла это вслух, что употребила слово "назад", а не "домой", думая об Алтиплано.
      - Они не сделают этого. Бабушка не позволит им.
      От такой неприкрытой самонадеянности Серрано у Исмэй перехватило дыхание. Она засмеялась, прежде чем успела подумать:
      - Не весь Флот подчиняется вашей бабушке!
      - Нет... Полагаю, нет. Но не помешает иметь ее на своей стороне, а в вашем случае это так. Не в ее привычках терять офицера, которого она считает выдающимся, - юноша успокоился. - И... если бы вы поговорили с ними о своей проблеме... понимаете, я не знаю никого, кто бы был... кто бы когда-нибудь...
      - Вам нужен партнер, вы это хотите сказать?
      Он молча кивнул. Выражение его лица ясно показывало, какого усилия стоило ему отрешиться от собственной боли, чтобы дотянуться до нее.
      Сердце ее бешенно застучало, а дыхание перехватило. Могла ли она?
      - Вы уже сказали, - продолжил он. - Для вас это будет не как в первый раз.
      После того, как упадешь, всегда говорил папа Стефан, уже поздно пугаться, что тебя сбросят с седла, худшее позади... теперь все, что надо сделать, это поймать лошадь и вскочить на нее.
      - Я поймала лошадь, - подумала вслух Исмэй и чуть ни рассмеялась при виде смущения Барина. - Хорошо.
      Она знала, что паника вернется, но в данный момент была способна посмотреть в лицо огромной тени, чтобы подойти к ней.
      - Я поговорю с ними... но вы тоже должны. Мне нужен союзник Серрано, кто был бы ближе мне по возрасту, чем ваша уважаемая бабушка или ужасный двоюродный брат. Договорились?
      - Договорились. Хотя я не уверен, что вы подобрали верные прилагательные к верным родственникам.
      ***
      Майор Питак посмотрела на вышедшую из палаты Исмэй.
      - Как мальчик?
      - Потрясен, но выздоравливает. И готов поговорить с психонянями.
      - Стандартная процедура, - сказала Питак. - Это его беспокоит?
      - Так же, как беспокоило бы любого, - заметила Исмэй, собираясь с мужеством.
      Тень сгустилась в облаке дыма, превратившись в зловещую фигуру посреди страшного огоня.
      - Майор... по поводу того, что вы сказали перед тем, как все началось, что возможно мне следует поговорить с психонянями... о том, что поизошло на Презрении.
      - Вас это еще беспокоит?
      - Не... только это. Я знаю, что у нас не хватает людей, но... я бы хотела это сделать.
      Питак посмотрела на нее долгим изучающим взглядом.
      - Хорошо. Узнайте, сколько времени это займет и сообщите мне. Вы заслужили всеобщее уважение, чтобы кто-то начал роптать и не захотел вам помочь. Хотите, я позвоню и узнаю, когда вас смогут принять?
      - Я... Спасибо, майор, но думаю, что я должна сделать это сама.
      - Вам не обязательно все для себя усложнять, Сьюза, - сказала Питак, но без колкости.
      Назначить встречу оказалось до смешного легко. Секретарь не стала вдаваться в подробности, когда Исмэй сказала, что хочет назначить время сессии, просто спросила, срочно ли это. Было ли это срочно? Она могла бы отложить, сказав, что нет... но отсрочка не решит ее проблемы.
      - Не критически, - наконец сказала она. - Но... это... оказывает влияние.
      - Минуту.
      Конечно они были заняты, сказала себе Исмэй. Барин был не единственным, кому после недавних событий понадобится помощь. Все, кто был захвачен, ожидала она, и те, кто просто видел слишком много смертей, слишком много боли.
      Другой голос послышался в ее наушнике:
      - Старший лейтенант Сьюза... это Энни Меринха. Мне нужно немного информации, чтобы определить какая группа больше всего вам подойдет.
      Горло Исмэй сжалось в ожидании вопросов, как будто это были удары.
      - Вы желаете поговорить только о последних событиях или о чем-то другом?
      - О другом, - с трудом выдавила Исмэй.
      - Я вижу, что вы были в трудной ситуации на борту Презрения и не получили психологической помощи сразу. Хотите поговорить об этом?
      Она могла бы сказать да и это было бы правдой... но не всей. Она конечно могла рассказать остальное потом... но именно со лжи все началось, а Исмэй хотела это закончить.
      - Частично, - произнесла она. - Все... взаимосвязано... связано с... другим.
      - Предшествовавшим поступлению на службу?
      - Да.
      - В вашем деле ничего нет...
      - Да, я... пожалуйста, я не могу объяснить... сейчас.
      - Определенно.
      Пауза, во время которой Исмэй представила себе изобличающие отметки о душевном расстройстве в списке грязного белья, который навсегда закроет перед ней дверь к тому, к чему она стремилась.
      - Встретимся сегодня в 14:00. Т-5, палуба 7, следуйте по указателям до психологического отделения и спросите секретаря в приемной. Вы в расписании. Хорошо?
      Совсем не хорошо. Ей нужно было больше времени, чтобы подготовиться... но вряд ли можно жаловаться на то, что ей были готовы помочь так быстро.
      - Хорошо, - ответила она. - Спасибо.
      - Вам потребуется около двух часов. Время остальных сессий оговорим при встрече.
      - Спасибо, - повторила Исмэй.
      Она взглянула на часы. 10:30. У нее было еще время жить так, как прежде. Она чувствовала, как будто проклятье неумолимо приближается с каждой секундой, но все-таки отправилась сказать майору Питак, что уйдет на пару часов.
      - Хорошо. А тем временем, я хочу, чтобы вы со мной пообедали.
      При упоминании о еде желудок заволновался.
      - Майор... я в самом деле не голодна.
      - Верно, но вы напряжены так, как будто в узел завязаны. Я не спрашиваю, в чем дело, потому что теперь вам помогут, но не позволю хандрить до этого в одиночестве. Суп и салат... Нужно подкрепиться прежде, чем пойдете туда и вывернетесь наизнанку. Это очень изматывает.
      Во время еды Питак искрилась анекдотами, которые не требовали ответа. Исмэй мало ела, но была благодарна за заботу и внимание.
      ***
      - Старший лейтенант Сьюза, - улыбнулась секретарь. - Знаю, мы незнакомы, но... мы все благодарны за то, что вы сделали. Я большую часть времени провела в отключке, видя сны, которые даже не помню, и ничего не сделала. Если бы не вы...
      - И многие другие, - сказала Исмэй, принимая файл, поданный секретарем.
      - О, конечно, но все знают, что вы захватили корабль Кровавой Орды и дали им отпор. Вас следует назначить капитаном крейсера, вот что я думаю, секретарь взглянула на экран и сказала. - Комната будет готова через пару минут. Нам нравится освежать помещения между... Хотите что-нибудь выпить?
      Во рту у Исмэй пересохло, но она не думала, что сможет выпить. Желудок сжался в узел.
      - Нет, спасибо.
      - Первый раз у психоняни?
      Исмэй кивнула. Она ненавидела быть такой прозрачной.
      - Все боятся сначала, - продолжила секретарь. - Но мы еще никого не убили.
      Исмэй попыталась улыбнуться, хотя на самом деле не считала шутку смешной.
      ***
      Шишковатый палас цвета жареных тостов покрывал пол и половину переборки, верхняя часть которой была окрашена в кремовый цвет. Мягкий диван с шерстяным покрывалом и пара кресел делали отсек похожим на обычную уютную гостиную. Здесь было тихо и в воздухе витал слабый аромат мяты. Поняв, что стоит на пороге как подозрительный жеребенок на полпути через ворота, Исмэй заставила себя войти.
      - Я Энни Меринха, - представилась высокая женщина с толстой косой светлых волос, подернутых сединой на висках.
      На ней были мягкие коричневые брюки и синяя рубашка с нашивкой на левом рукаве.
      - Мы здесь не пользуемся рангами... поэтому я буду называть вас Исмэй, если у вас нет любимого прозвища.
      - Можно Исмэй.
      Во рту пересохло.
      - Хорошо. Вы можете не знать, что запрос о психологической поддержке дает тем, кто с вами работает, право доступа к вашему делу, включая все личные характеристики. Если это проблема, вам нужно сказать сейчас.
      - Нет, - заверила Исмэй.
      - Хорошо. Я просмотрела ваши прежние медицинские записи конечно, но и только. Вам еще кое-что надо знать о процессе, прежде чем мы начнем, если считаете, что способны понять их в данный момент.
      Исмэй собралась с мыслями. Она ожидала, что ей придется сразу все рассказать... Так гораздо скучнее, хотя и менее болезненно.
      - Большинство называют нас психонянями, уверена, вы знаете. Это разумно точно, потому что мы не медтехники или психиатры, а именно няни. Вы с Алтиплано, где, полагаю, нянь все еще называют сестрами, правильно?
      - Да, - подтвердила Исмэй.
      - У вас есть культурные проблемы по поводу того, что придется общаться с психоняней, а не врачом?
      - Нет.
      Энни что-то отметила.
      - Теперь вам нужно знать, что хотя наши сессии конфиденциальны, на этот счет существуют свои ограничения. Если у меня появится причина полагать, что вы представляете опасность для себя и окружающих, я должна буду доложить об этом вышестоящему руководству. Сюда входит участие в определенной религиозной или политической деятельности, которая может угрожать вашим коллегам, и использование незаконных веществ. Хотя вы можете скрыть любое из подобных действий, должна искренне вас предупредить, что прекрасно вижу, когда мне лгут, и любой нечестный ответ повлияет на результат вашего лечения. Вы хотите продолжить?
      - Да, - сказала Исмэй. - Я не делаю ничего подобного...
      - Хорошо. Теперь приступим к самому главному. Вы сказали, что у вас проблемы, связанные с пережитым на Презрении и другими событиями, произошедшими до поступления на службу. Я думала, что проблемы, существовавшие в момент вашего поступления, были решены в то время, - здесь Энни замолчала.
      Исмэй понадобилось довольно много времени, чтобы понять, что это был вопрос, требовавший ответа.
      - Я... никому не сказала.
      - Вы скрыли что-то, зная, что это было...?
      - Я не знала... в то время... что это было.
      Только сны, только сны, только сны отстукивал пульс.
      - Ммм. Можете рассказать больше?
      - Я думала... это были просто кошмары, - сказала Исмэй.
      - Во время медицинского осмотра задается вопрос о ночных кошмарах, сказала Энни без определенного ударения.
      - Да... и я должна была сказать что-то, но... я не думала, что это важно. Мне очень хотелось уехать... поступить в подготовительную школу...
      - Сколько вам было тогда?
      - Четырнадцать. Первый год, когда я могла подать заявление. Мне сказали, что заявление хорошее, но придется ждать примерно год, потому что они уже закончили набор, кроме того, мне посоветовали прослушать дополнительные курсы. Я так и сделала. А потом...
      - Вы поступили в подготовительную школу. А сны?
      - Тогда не мучили. Я думала, что переросла то, чем бы это ни было.
      - Вы не знали?
      - Нет... Мне сказали, что это всего лишь сны.
      - И теперь вы знаете, что это не так?
      - Да.
      Ответ прозвучал так же мрачно, какой мрак царил в ее душе. Она встретилась со взглядом Энни.
      - Я узнала об этом, когда приехала домой. После трибунала. Что это было на самом деле, что все произошло по-настоящему, и мне лгали!
      Женщина некоторое время молча ждала, пока Исмэй справится с дыханием, а потом сказала:
      - Насколько я поняла из сказанного вами, что-то произошло, когда вы были ребенком до того, как вступили во Флот, и ваша семья обманула вас, сказав, что этого никогда не было, и вам все только приснилось. Верно?
      - Да!
      Энни вздохнула:
      - Еще один случай жестокого обращения в планетарной семье.
      Исмэй подняла глаза:
      - Они не жестокие, просто...
      - Исмэй. Послушайте. Насколько болезненно было думать, что вы сходите с ума, потому что вас мучают беспричинные, отвратительные, ужасные сны?
      Она задрожала:
      - Очень.
      - И вы чувствовали эту боль каждый день?
      - Да... кроме тех моментов, когда была слишком занята, чтобы думать об этом.
      Энни кивнула:
      - Если кого-то мучают каждый день, каждый день заставляют чувствовать себя жалким, несчастным и испуганным, думать, что он плохой и сумасшедший, вы назовите это жестокостью?
      - Конечно... - Исмэй видела ловушку и повернула в сторону как дикая корова, пытающаяся отклониться от ворот. - Но моя семья не... они не знали...
      - Мы еще поговорим об этом. Значит, первая ваша проблема - сны о чем-то плохом, что случилось с вами в детстве. Сколько вам было лет, когда это произошло?
      - Почти шесть, - ответила Исмэй и напряглась в ожидании следующих вопросов, на которые вряд ли могла ответить, не развалившись на части.
      - Теперь, зная, что это было на самом деле, вы продолжаете видеть те же сны?
      - Да, иногда... и не могу не думать об этом и не беспокоиться.
      - И ваша вторая проблема связана с пережитым на борту Презрения?
      - Да. Мятеж... Это мне тоже снится. Иногда воспоминания переплетаются, как будто эти два события поизошли одновременно.
      - Не удивляюсь. Хотя вы еще не рассказали, какого типа травму получили в детстве, наверняка существует параллель. В обоих случаях вы находились под чьей-то защитой, которая себя не оправдала, и кто-то, кому вы доверяли, предал вас.
      Исмэй почувствовала себя глупой, потому что не смогла додуматься до этого сама. Слова Энни были такими очевидными.
      - Полагаю, мятеж на Презрении включал сражение на борту?
      - Да...
      - Значит, вторжение Кровавой Орды сюда всколыхнуло те же чувства... и добавило к предыдущей травме.
      - На этот раз я уже не была так испугана, - сказала Исмэй. - В тот момент во всяком случае.
      - К счастью для всех нас. Теперь... вы когда-нибудь кому-нибудь рассказывали о событиях вашего детства?
      Исмэй почувствовала, как опускаются плечи.
      - Моя... моя семья уже знает.
      - Я не об этом спрашивала. Вы когда-нибудь кому-нибудь говорили с тех пор, как выросли?
      - Одному человеку... Барину Серрано... потому что он боялся того, что придется говорить с вами о... том, что случилось.
      - Барин Серрано...? А, младший лейтенант в госпитале... Он записан к кому-то другому. Интересно. Вы друзья?
      - Да.
      - Должно быть вам было трудно рассказать ему... Как он отреагировал?
      Исмэй пожала плечами:
      - Я не знаю, какая реакция может считаться обычной. Он разозлился на моего отца.
      - Молодец, - кивнула Энни. - Это то, что я бы назвала обычной реакцией. Тогда... раз вы уже рассказали кому-то, думаете, сможете рассказать мне?
      Исмэй вздохнула и снова начала рассказ. Второй раз оказался не легче... но и не труднее, хотя Энни и была незнакомкой. Когда она спотыкалась, та задавала нужные вопросы, чтобы вернуть ее на линию повествования. Наконец, она была уверена, что прошло уже несколько часов, Исмэй подошла к концу.
      - Я думала... что возможно схожу с ума. Из-за лихорадки или еще чего-то.
      Энни покачала головой:
      - Это то, о чем вам не стоит беспокоиться, Исмэй. По любому определению здравомыслия вы определенно на стороне здравого рассудка... и всегда были. Вы пережили ужасную травму, физическую и эмоциональную, и хотя она нанесла ущерб вашему развитию, не остановила его. Ваша защитная реакция была нормальна. Вот ответ вашей семьи, если рассматривать ее как индивидуум, можно назвать безумным... или по меньшей мере нездоровым.
      - Но они не сходили с ума... не будили криками всех в доме по ночам...
      Глупо думать, что ее семья сошла с ума. Те нормальные люди, ходившие в повседневной одежде, жившие обычными жизнями.
      - Исмэй, ночные кошмары вовсе не показатель безумия. С вами случилось нечто ужасное, и как последствие вас мучили плохие сны, нормальная реакция. Но ваша семья пыталась притворяться, что ничего не произошло, и что ваши естественные кошмары и были настоящей проблемой. Это неспособность посмотреть в лицо реальности... А существовать в отрыве от реальности и является симптомом душевного заболевания.
      - Но...
      - Трудно соединить собственную нормальную семью... которая живет обычной жизнью, с представлением о безумии? Я не удивляюсь. Мы еще поговорим об этом и других ваших проблемах, но позвольте заверить вас, вы в здравом уме, и ваши симптомы излечимы. Нам надо будет встретиться еще несколько раз, а у вас есть собственная работа, которую надо выполнять. Каждая сессия займет примерно два часа, вам надо будет приходить через каждые пять дней. Теперь, у вас есть какие-нибудь вопросы о процессе?
      Исмэй была уверена, что вопросы есть, но не могла сформулировать их. У нее появилось острое желание лечь и заснуть. Она чувствовала себя уставшей, как будто эти два часа без перерыва работала на тренажерах.
      - Возможно, у вас появятся некоторые соматические симптомы после первых нескольких сессий, - продолжила Энни. - Вы будете чувствовать себя уставшей, возможно слабой. У вас может появиться желание пропустить время еды или налечь на десерты... пытайтесь есть регулярно и умеренно. Спите побольше, насколько возможно.
      Глава двадцать первая
      Говорить хорошо, но какая польза от сна, если она не могла спать? Исмэй знала теперь каждую выщербленку, каждый изгиб потолка и переборки, каждый предмет в каюте. Закрыв глаза, она чувствовала реальность острее, чем когда-либо, и сердце начинало бешенно колотиться. В столовой она покорно, как будто следуя долгу, проталкивала пищу, подражая тому, кто бы ни сидел четвертым слева, кусая тогда, когда он или она кусали. Никто, казалось, не замечал. Исмэй чувствовала, что висит в пустоте, все казалось очень далеким, и не было никакой возможности дотянуться.
      К ее удивлению и облегчению никто не требовал от нее больше обычной рутинной работы, хотя на корабле не хватало людей. Питак вручила ей бесконечный список материально-технического обеспечения, которое нужно было проверить, и описание продолжающейся работы над Духом ввести его в базу данных. Исмэй смутно сознавала, что это была обычная канцелярская работа, больше подходящая старшине или капралу, но не чувствовала злости. Простые задания полностью занимали ее время и мысли. Какая бы энергия ни толкнул ее пересечь корабль, захватить вражеское судно и вступить в сражение, она исчезла. Кто-то другой был способен доставить Коскайэско назад в пространство Семей и в расположение Флота. Кто-то другой беспокоился о пострадавших. Она не могла думать об этом.
      На следующей сессии Исмэй снова пришлось защищать семью.
      - Они не понимали, - говорила она.
      - У вас были ночные кошмары. Вы кричали, а вас изгнали в самую дальнюю часть дома.
      - Это не было изгнанием.
      - Для ребенка, который спит один так далеко от других людей? Я называю это изгнанием. И вы изменились настолько, что большинство взрослых восприняли бы как ответ на стресс. Ведь так и было?
      Себ Корон сказал, что Исмэй любила ездить верхом до того случая. Она была общительна и дружелюбна, полна энергии и безрассудно смела... Но все дети перерастают наслаждение раннего детства. Она пыталась сказать это Энни, которая настаивала на своем.
      - Если поведение ребенка внезапно изменилось, тому всегда есть причина. Возрастное изменение происходит не так резко и явно. Появление новых впечатлений и переживаний может означать, что новый энтузиазм заменяет старый, но внезапное изменение значит что-то, и предполагается, что семья ребенка должна заметить и найти причину. В вашем случае причина уже была известна.
      - Но это не связано... Они сказали, я просто начала лениться...
      - Дети не "просто ленятся". Взрослым легче поставить такое клеймо, когда поведение детей им не нравится. Вы любили верховую езду... потом перестали ездить верхом и забыли, как когда-то наслаждались этим. И вы считаете, это не относится к сексуальному насилию?
      - Я... полагаю, могло бы, - все тело Исмэй передернулось, как кожа коня, пытающегося скинуть кусающую муху.
      - Вы помните, где произошло насилие, в здании или снаружи?
      - Все здания были разрушены... по крайней мере частично. Я нашла угол... больше, чем была я, но все равно маленький... там была... солома, и я забралась в нее...
      - Как там пахло?
      Дыхание снова перехватило... слабое дуновение того запаха... не дыма, другого, пронесся в памяти.
      - Конюшней, - сказала она так тихо, что едва слышала сама себя. - Это была конюшня. Пахло домом...
      - Возможно, поэтому вы и забрались туда, где вам было не так страшно, вас вел ваш нос. Значит, там, в месте, где вы считали себя в безопасности, вспомните, запахи напрямую связаны с эмоциональными центрами мозга, вы подверглись самому ужасному насилию со стороны того, чью форму ассоциировали с безопасностью. Не удивительно, что потом вы ненавидели чистить стойла.
      Снова удивление.
      - Я не была просто ленивой, - сказала она, на половину поверив в этом. - Или трусливой, когда лошади двигались вокруг...
      - Нет, память говорила вам, что конюшни на самом деле не безопасны, что-то плохое может произойти, если вы окажетесь запертой в углу. Ваш мозг работал отлично, Исмэй, пытаясь обезопасить вас.
      Даже когда она услышала это, разум продолжал отрицать.
      - Но я должна была...
      - Тпру! - Энни подняла руку. - С самого начала, вы могли изменить свой новый опыт не больше, чем примитивный компьютер мог бы изменить программу, которую в него установили. Часть вашего мозга, отвечающая за выживание, очень примитивный компьютер, ей плевать на все остальное, кроме соединения поступивших сигналов с опасностью и пищей. Если бы вы получили надлежащее лечение сразу, с нейроактивными препаратами, самое худшее от нанесенного повреждения можно было бы предотвратить... правда, след остался бы навсегда. Такова жизнь. Поэтому стирание памяти незаконно.
      - Вы хотите сказать, что это навсегда?
      Если это никогда не закончится, зачем проходить терапию?
      - Не совсем. Та работа, что вы делаете сейчас, обдумывая все кусочек за кусочком, уменьшит эффект. Мы все еще можем использовать препараты, чтобы стабилизировать ваше понимание и поставить своего рода заслон между вашим настоящим и прочно укрепившимися связями, пока новые связи не станут сильнее.
      - А как на счет кошмаров?
      - Они должны уменьшиться, возможно, исчезнут навсегда, хотя очень сильный стресс может вызвать рецидив. То, что повлияло на ваше развитие как личности и офицера, изменится с постоянной практикой.
      - Мне не нравится мысль о препаратах, - призналась Исмэй.
      - Хорошо. Люди, которые склонны к мысле о препаратах, обычно накачиваются тем, что не работает, и потом вздрагивают от каждого шороха. Вам не надо любить ваши лекарства, просто поверить, что я знаю, когда они вам нужны.
      - А без них нельзя?
      - Возможно. Медленнее и с большими трудностями, и без определенной уверенности в результате. Как вы думаете, что сделают препараты? Превратят вас в одну из тех людей в мерзких тапочках, которых пичкают наркотиками в психиатрических клиниках на кубах ужасов?
      Так как это было именно то, что пришло ей в голову, Исмэй не знала, что сказать. Голова качнулась в слабом кивке.
      - Когда вы будете готовы, Исмэй, я расскажу вам, чего ожидать. Но сейчас давайте вернемся к другим связям между тем, что случилось, и тем, чем вы перестали заниматься и наслаждаться.
      ***
      Она перестала наслаждаться лошадьми. Это до сих пор потрясало ее больше, чем кошмары. Исмэй вообще не помнила ничего подобного. Образ, представленный Себом Короном: ребенок, которого с трудом можно было стащить с пони, - казался чужим. Как она могла быть тем ребенком и стать этой женщиной? Но если она верила в его рассказ о насилии, то должна была поверить и про пони. Для Флота это ничего не значило, она была уверена, но в ее семье это само по себе делало ее другой, плохой.
      Неужели все дело в запахах, в ее обонятельных рецепторах, упрямо посылавших сигналы, ассоциируя запах конюшни и лошадей со всем ужасом и болью того дня? Это казалось так просто. Почему ее нос не мог ассоциировать то удовольствие, что она получала, если оно было настоящим? Нет, он выбрал именно тот момент для интерпретации запаха обеда, который Исмэй бездумно отправляла в рот. Она много дней не замечала ничего, но сейчас аромат появился, и она поняла, что рот полон тушеного мяса ганаш. Она ненавидела тушеное мясо ганаш, но не могла выплюнуть его, поэтому сглотнула через силу и запила водой.
      - Идете играть в мяч, старший лейтенант? - спросил кто-то.
      Кто это был? Мысли метались в беспорядке в поисках имени приятной молодой женщины. Барин бы знал. Барин... уже давно не появлялся. Терапия, напомнила себе Исмэй. Возможно, он чувствовал то же, что и она, и не имел настроения играть в игры.
      Ей нужен был предлог.
      - Нет, спасибо, - сказала она, складывая слова вместе как детали запутанной модели, внимательно следя за тоном, звуком и высотой голоса. Мне надо на тренажеры... может быть в другой раз.
      После сражения в спортзале было мало народа. Не только ее расписание оказалось нарушенным. Она обругала себя за рассеянность и забралась на один из тренажеров. Взгляд упал на механизм виртуальной лошади. Исмэй ни разу не работала на нем за всю свою службу во Флоте, даже никогда не думала об этом. Если ей не нравилась настоящая верховая езда, зачем заниматься на симуляторе?
      Он не будет пахнуть как настоящий. Мысль невольно проникла в ее голову, и в памяти всплыл образ Люси на каурой кобыле, два грациозных молодых животных, наслаждающихся движением. Боль захлестнула ее... Была ли она... могла ли она быть такой как Люси? Могла ли иметь ту же грацию?
      Никогда, никогда... Исмэй налегла на тренажер, крутя ногами педали и чуть ни упала. Поручень безопасности холодом отозвался под ладонями. Она замедлила ход, перейдя на равномерные движения. Прошлое осталось в прошлом. Оно не могло измениться только потому, что она узнала больше или хотела этого.
      - Добрый вечер, старший лейтенант.
      Лейтенант прошел мимо нее к коню и неуклюже вскарабкался на тренажер. Исмэй могла точно сказать по движению механизма, что он задал начальный режим, медленную рысь по прямой. Но даже при этом он выбивался из ритма, опускаясь уже после движения "крупа".
      У нее получилось бы лучше. Даже сейчас у нее получилось бы лучше, и она это знала.
      У нее не было причины делать лучше. В жизни, которую она вела, навыки верховой езды никогда не понадобятся. Исмэй напомнила себе о запахе, грязи, унижении... в памяти всплыли образы скорости, красоты и грации. Люси... едва уловимое осознание себя самой.
      ***
      На стене в комнате Энни (она думала об этом помещении именно так, хотя не было причина считать, что это в самом деле была комната Энни) плоский экран изображал неясный, затянутый дымкой пейзаж бледно зеленого и золотого. Ничего похожего на Алтиплано, где горы вздымались к небу, но это была планета. Она почувствовала себя на земле, даже понимая, что это лишь мираж.
      - В вашей культуре, - начала Энни, - часть рассматриваемого в целом определения женщины или девочки заключается в том, что их надо защищать. Вы были девочкой, и вас не защитили.
      "Я не заслуживала защиты," - пронеслось в голове Исмэй. Она завернулась в шерстяную накидку (не потому что было холодно) и сконцентрировала внимание на ее текстуре и теплоте. Кто-то связал ее вручную, взгляд упал на перепутанные петли.
      - Причины, двигающие ребенком, отличаются от взрослых, - сказала Энни. - Вас не защитили, поэтому ваш детский ум... Защищая отца, как дети всегда делают, и больше всего, потому что ваша мать только что умерла, ваш детский ум рассудил, что либо вы на самом деле не девочка, либо не хорошая девочка. В любом случае вы не заслуживали защиты. Могу предположить, что ваш разум, по причинам, известным только ему, выбрал вариант "на самом деле не девочка".
      - Почему вы так решили? - спросила Исмэй, вспомнив, как много раз ей говорили, что она плохая девочка.
      - Основываясь на вашем поведении как подростка и взрослого человека. Те, кто считают себя плохими девочками, ведут себя как плохие девочки - что бы это ни значило в их родной культуре. Для вас, полагаю, это могло бы стать связью с теми, у кого Y-хромосома. Вы же были заметно хорошей, по крайней мере так говорится в ваших характеристиках, но вы не установили никаких отношений ни с одним полом. Так же вы избрали карьеру, не согласующуюся с культурным определением женщины в вашей культуре, как будто были скорее сыном, чем дочерью.
      - Но это просто Алтиплано...
      - Да, но вы там воспитывались, там в вас были заложены самые глубокие определения основ человеческого поведения. Вы вписываетесь как женщина в свое общество?
      - Ну... нет.
      - Достаточно ли вы далеки от их норм, чтобы они чувствовали себя неловко и скованно?
      - Да...
      - По крайней мере вы не восприняли всю концепцию. Некоторые в вашей ситуации выбирают обе части и считают себя "плохими не девочками".
      - Значит ли это, что я... теперь неполноценная женщина?
      - О, небеса, нет. По стандартам Флота и большей части Семей ваши интересы и поведение в рамках положенного. Воздержание от сексуального общения необычно, но не редко. Кроме того, вы не считали это проблемой до настоящего времени, не так ли?
      Исмэй покачала головой.
      - Тогда не вижу причины беспокоиться на этот счет. Остальное, кошмары, воспоминания сражения, неспособность сосредоточиться и т.п., дело времени и лечения. Если после того, как нынешние ваши беспокойства уйдут, вы найдете еще что-то, что будет вас беспокоить, мы сможет справиться и с этим.
      В этом был смысл.
      - Я думаю... Это лишь догадка, а не мнение эксперта, что когда вы разберетесь со всем до конца, то легко сможете решить, нужен ли вам партнер, и если да, вы его найдете.
      ***
      Сессия за сессией в тихой уютной комнате с мягкими вещами и теплыми красками... Она перестала бояться их, хотя ей хотелось, чтобы они не были необходимы. Ей все еще казалось слегка неприлично проводить время, говоря о себе и своей семье, особенно когда Энни отказалась оправдывать их ошибки.
      - Это не моя работа, а ваша, - сказала она. - Простить их ради собственного излечения, но ни вы, ни я не обязаны оправдывать их, притворяться, что они не сделали того, что сделали. Мы здесь имеем дело с реальностью, а реальность в том, что они сделали последствия того, что с вами произошло, еще хуже. Их ответ заставил вас чувствовать себя неуверенно и беспомощно.
      - Но я была беспомощной, - сказала Исмэй.
      Шерстяная накидка лежала у нее на коленях, но не на плечах. Она уже начала распознавать по ее положению, что именно чувствовала в данный момент.
      - И да, и нет, - ответила Энни. - С одной стороны любой ребенок того возраста беспомощен против взрослого... У него недостаточно физической силы, чтобы защитить себя без посторонней помощи. Но физическая беспомощность и ощущение беспомощности не одно и то же.
      - Я запуталась, - призналась Исмэй; она наконец научилась это делать. Если вы беспомощны, то чувствуете беспомощность.
      Энни посмотрела на изображение на стене, на этот раз натюрморт из фруктов в вазе.
      - Я попробую объяснить. Ощущение беспомощности подразумевает: что-то могло быть сделано... или вы должны сделать что-то. Вы не чувствуете себя беспомощной, если не чувствуете ответственности.
      - Я никогда об этом не думала, - сказала Исмэй, прислушиваясь к себе... Правда ли это?
      - Например... вы чувствуете себя беспомощной в грозу?
      - Нет...
      - В некоторых ситуациях вы можете ощущать страх, возможно, в непогоду, но не беспомощность. Противоположные чувства беспомощности и уверенности развиваются в детстве, когда ребенок начинает пытаться вмешиваться в происходящее вокруг. Пока у вас нет понимания, что что-то можно сделать, вас не беспокоит, что вы этого не делаете.
      Долгая пауза.
      - Когда взрослые накладывают на ребенка ответственность за события, которые он не может контролировать, ребенок беспомощен отрицать это... или последующую вину.
      - И... это то, что они сделали, - сказала Исмэй.
      - Да.
      - Значит, когда я разозлилась, обнаружив...
      - Обоснованная реакция.
      Энни уже говорила это раньше, но только сейчас Исмэй была способна услышать ее слова.
      - Я все еще злюсь на них, - решилась сказать она.
      - Конечо, - согласилась Энни.
      - Но вы сказали, что я смогу справиться с этим.
      - Потребуются годы, не дни. Дайте себе время... У вас есть причины злиться.
      Казалось, это разрешение уменьшило гнев.
      - Полагаю, есть вещи и похуже...
      - Мы говорим не о чьих-то проблемах, а о ваших. Вы были беззащитны, и когда вам причинили боль, близкие люди солгали. В результате вы много лет провели в муках и пропустили целый период нормальных впечатлений и переживаний растущего ребенка.
      - Я могла бы...
      Энни рассмеялась:
      - Исмэй, я могу точно сказать одно о вашем детском "я" до того, как это произошло.
      - Что?
      - У вас была железная воля. Вселенной ужасно повезло, что ваша семья заложила в вас чувство ответственности, потому что, если бы вы выбрали "плохой" вариант, то стали бы преступницей, не сравнимой ни с кем.
      Исмэй рассмеялась над этим. Она даже согласилась принять нейростимуляторы, к которым по словам Энни теперь была готова.
      ***
      - Ну, и как продвигаются дела? - спросил Барин.
      Впервые после его выписки из госпиталя у них появился шанс поговорить. Они пришли к Стене, клуб альпинистов сейчас не занимался, но у Исмэй в любом случае не было желания лезть наверх. При виде Стены перед глазами встала внешняя обшивка корабля, огромная поверхность, которая с любого ракурса казалась вертикальной.
      - Ненавижу это, - проговорила она.
      Исмэй не рассказывала Барину о том, как пересекла Коскайэско во время полета в гиперпространстве, даже тема о ходе сессий была лучше этого. Странные эффекты в открытом гиперпространстве невозможно было представить, а тем более описать.
      - В начале было не так уж плохо просто говорить с Энни. Думаю, это на самом деле помогло. Но потом она настояла, чтобы я прошла через групповую терапию.
      - Я тоже это ненавижу, - наморщил нос Барин. - Просто потеря времени... Некоторые говорят и говорят, так и не добравшись до сути.
      Исмэй кивнула:
      - Я думала, это будет страшно и болезненно, но половину времени просто скучаю...
      - Сэм говорит, поэтому терапия проходит в назначенное время и в особом месте... Потому что слушать, как кто-то говорит о себе часами, надоедает, если тебя не научили, как отвечать.
      - Сэм твоя психоняня?
      - Да. Жаль, что вы не в моей группе. Мне все еще трудно говорить об этом с ними. Они преувеличивают физическую боль, раны, сломанные кости и все прочее. Но не это было хуже всего... - его голос стих, но Исмэй чувствовала, что он хочет поговорить с ней.
      - Что было хуже всего?
      - Быть не тем, кем предполагалось быть, - тихо сказал Барин, глядя в сторону. - Быть не способным сделать что-нибудь... Мне не удалось ни оцарапать их, ни замедлить, ничего...
      Исмэй кивнула:
      - Я тоже не могу простить себя. Хотя разумом понимаю, что это было невозможно, все равно чувствую, что моя слабость, душевная слабость, не остановила их.
      - Моя группа считает, что я ничего не мог сделать, но я чувствую по-другому. Сэм говорит, что я пока не услышал это от нужного человека.
      - От своей семьи? - осмелилась спросить Исмэй.
      - Он имеет ввиду меня. Он считает, что я слишком много думаю о семье в ковычках. Я должен установить собственные стандарты, говорит он, и судить себя в соответствии с ними. У него никогда не было бабушки как у меня.
      - Или деда как у меня, - согласилась Исмэй. - Тебе поможет, если бабушка скажет, что ты сделал все, что мог?
      Барин вздохнул:
      - Не совсем. Я уже размышлял над этим, и знаю, что подумал бы, если бы она это сказала. Бедный Барин, надо подбодрить его, поддержать. Я не хочу быть "бедным Барином". Я хочу снова стать тем, кем был раньше.
      - Не получится, - сказала Исмэй, основываясь на собственном большом опыте. - Это то, что никогда не получается. Ты не можешь снова стать прежним, только кем-то еще, с кем сможешь жить.
      - Это все, на что мы можем надеяться, Ис? Просто... смириться?
      Он взглянул на пол, потом поднял глаза. Сейчас за долгое время он снова стал так похож на Серрано.
      - Меня это не радует. Если должен, я изменюсь, хорошо. Но я хочу быть тем, кого уважаю и кто нравится мне... а не просто тем, с кем можно жить.
      - Вы Серрано устанавливаете высокие стандарты, - заметила Исмэй.
      - Что ж... рядом есть Сьюза, которая является отличным примером.
      ***
      Примеры. Она не хотела быть примером. Она не могла быть достойной премера. Новое отношение к произошедшему и к себе самой помогло критически взглянуть на это, вывернуло наизнанку на воображаемом солнце. Ребенком она подражала тем, кого любила и кем восхищалась, пыталась быть такой, какой они хотели ее видеть, насколько она это понимала. В том, что не удалось, нет ее вины. В более широком контексте Флота и Правления Семей это даже не считалось неудачей.
      Похоже, Флот считал, что она может являться примером. Теперь, когда Коскайэско вернулся, поползли слухи о реакции в высших кругах. Голова понемногу прояснялась от певоначального тумана терапии, и Исмэй поняла, что Питак и Севеч не просто терпели ее потребность в общении с психоняней; они хотели, чтобы она воспользовалась возможностью, которая была ей необходима. Младшие лейтенанты и лейтенанты за ее столом в столовой обращались к ней с тем же налетом уважительного внимания, которое, как говорил ей служебный опыт, означало искреннее восхищение.
      Она нравилась им. Им нравилась она, они уважали ее, а не ее славу или прошлое, которое все равно не знали. Она была единственной Сьюза, единственной уроженкой Алтиплано, кого они когда-либо встречали, и она им нравилась. Не без причины, сказала Энни, когда Исмэй призналась в своем смущении и замешательстве. Постепенно она начинала верить в это. Каждый день накладывал тонкий слой веры поверх сомнений и неуверенности в себе.
      Время от времени Исмэй поглядывала на виртуального коня. Она не сказала Энни, что он начинает преследовать ее, превращаясь в наваждение. С этим ей надо было справиться самой. Автоматически мозг зацепился за эту мысль. Отрицание? Нет... это было то, с чем она хотела справиться сама. Выбор, который она сделает, когда будет свободна выбирать.
      ***
      - Я могла бы привязаться к нему, - заметила Исмэй, стоя на обзорной палубе и наблюдая за пятнами света Т-1 и Т-5.
      - Это потрясающий корабль.
      Они с Барином нашли тихий уголок в отсеке для команды. Альпинистский клуб был на занятиях, но Барин признался, что чувствует не больше желания карабкаться наверх, чем она. Исмэй подумала, что он выглядит гораздо лучше. Она уж точно чувствовала себя лучше... За последние двадцать дней у нее не было ни одного кошмара, и появилась надежда, что они ушли навсегда.
      - Ты собираешься перейти в командную секцию материально-технической базы?
      Барин оторвал глаза от конструкции, которую складывал... остов какого-то экзотического животного. Она не могла прочитать выражение его лица, но видела, как оно напряглось.
      - Соблазнительно... Но и здесь есть чему поучиться...
      - Для губки точно, - сказал Барин тоном, ясно дающим понять, что он думает о губках.
      - Недовольны, да? - сморщила нос Исмэй. - Хочется вернуться в настоящий Флот?
      Он вспыхнул, но потом улыбнулся:
      - Терапия продвигается хорошо, хотя группа разделилась частично. Возможно, со временем из этого и выйдет что-нибудь путное.
      - Берегись адмиралов... кто-то хочет получить твою работу?
      - Не совсем. К тому времени, как я достигну этого возраста, надобность в новых адмиралах может вообще отпасть. Это еще одна причина вернуться в свой поток как можно быстрее, - он прочистил горло. - Как твои дела?
      - Дела? Я не стесняюсь этого, Барин. Сессии помогли. Я все еще хотела бы знать, насколько изменилась я сама, а насколько помогли препараты, но... Они говорят, это не имеет значения.
      - И что ты собираешься делать? Вернешься в техническое подразделение, на сканеры?
      - Я перевожусь, - сказала Исмэй. - Если мой запрос одобрят, на что я надеюсь. Пока меня к этому только поощряли.
      Ей было все еще трудно поверить, насколько поощряли. Питак практически вскочила на стол, усмехаясь.
      - Переводишься куда, несносная женщина?
      Исмэй нагнула голову, потом прямо посмотрела ему в лицо.
      - Командный поток. Думаю, пора планетнику разбавить верхушку.
      - Да! -улыбка Барина буквально осветила отсек. - Пожалуйста... когда получишь свой первый законный корабль... найди местечко для меня в своей команде.
      - Найди? - Исмэй наигранно уставилась на него, но не могла удержать серьезное выражение лица. - Вы Серрано можете получить все, что хотите, но Сьюза ожидают заслужить место.
      Он скорчил рожицу и драматически вздохнул:
      - Помогите нам боги... Мы выпустили Сьюза с Алтиплано.
      - Выпустили? - Исмэй вытянула руку и пощекотала его.
      Вздрогнув, он уронил модель на стол.
      - Ты прикоснулась ко мне!
      - Я идиотка, - сказала краснея Исмэй.
      - Нет... ты женщина, не устаявшая перед моим обаянием.
      Исмэй засмеялась:
      - Если пожелаешь!
      - Да, желаю, - произнес Барин с внезапно изменившимся лицом. Он медленно протянул руку и коснулся ее щеки:
      - Я желаю союза со Сьюза с Алтиплано. Не только потому что она уже дважды вытащила Серрано из неприятностей, но и потому что... Ты мне нравишься. Я восхищаюсь тобой. И отчаянно хочу, чтобы ты пожелала впустить меня в свою жизнь...
      Пауза, которая, как она знала, была намеренной.
      - ...и в свою постель.
      Ее пульс участился. Исмэй не была готова к такому повороту. Она не позволяла себе думать об этом после лекции Питак во время кризиса. Но тело говорило, что это ложь. Она думала о самом малом, на что могла когда-либо надеяться.
      - Уф...
      - Если конечно перспектива не вызывает у тебя отвращения. Только если... Я никогда не думал, что ты сможешь прикоснуться ко мне, кроме как мутузить локтями и коленями во время игры в уоллболл, - краснея пошутил Барин.
      - У меня совсем нет опыта, - пришла ему на помощь Исмэй. - Мои знания ограничиваются увиденным на ферме в детстве, что, надеюсь, совсем не то, о чем думаешь ты, так как там кусались, брыкались и наскакивали друг на друга.
      Барин задохнулся, сдерживая смех:
      - Исмэй!
      - Я сказала нет опыта, а не желания.
      Последовала долгая тишина. Она наблюдала за тем, как меняется выражение его лица, чувствуя первое легкое прикосновение его пальцев на своей щеке, волосах, и затушила последний опаляющий призрак прошлого.
      ***
      Все церемонии награждения проходили одинаково. Исмэй задавалась вопросом, все ли участники чувствовали себя немного глупо, больше не ощущая того состояния, которое подвигло их сделать то, что они сделали, и за что их чествовали. Почему такое различие? Почему орден Звездной Горы вызывал у нее благоговение и лишал дара речи, когда она видела его на чьей-то форме, тогда как получив награду сама сначала ничего не почувствовала, а потом пришло странное смущение, когда приходилось носить его? Адмирал Фоксуорт кратко говорил с каждым участником. Исмэй была уверена, что другие заслуживали свои медали... что эта награда была настоящей. Это она не заслужила ее.
      Мысли о терапии возникли в голове как зеркало, в котором ее собственное лицо приобрело четкие очертания на фоне неясных мечущихся теней и стало таким же настоящим как и другие. Она была реальной... Она сделала то, что сделала, и ее заслуга заключалась не в том, о чем они говорили. Исмэй боролась с тем, что беспокоило и смущало ее... боролась, чтобы вытащить на свет, в котором могла бы увидеть и понять. Почему это было правильно для других, но неправильно для нее? Ты не заслуживаешь этого, говорила часть ее мозга. Она знала теперь ответ, знала корни этой веры и могла выдрать их, и не имеет значения, сколько ростков пустили семена. Но что еще? Если... она стала тем человеком, которого могли чествовать, которого люди считали достойным почитания, тогда... тогда что? Тогда кто-то мог... смотреть на нее, как она когда-то смотрела на того молодого юношу, ожидая увидеть ее такой, какой заставляла казаться ее награда, к чему, как считалось, она готова.
      Исмэй едва ни усмехнулась при мысли об этом. Она вспомнила случай из своего детства, еще до трагедии. Во время урока верховой езды инструктор сказал одному злополучному студенту: "И не смей говорить, что я многого от тебя требую. Заткнись и скачи." А потом он посмотрел на нее, маленькую Исмэй ростом едва достигшую колена высокого коня, наблюдающую с первого ряда, и сказал: "Она покажет тебе." Ее впервые посадили на настоящую лошадь, а не на пони. Она чувствовала тогда скорее возбуждение, чем испуг, слишком маленькая, чтобы понимать, что не может сделать того, что ей сказали...
      На мгновение Исмэй совершенно забыла, что находится на борту корабля.
      Это было как полет, так высоко над землей, так быстро. Она почти почувствовала, как губы расползаются в улыбке. "Вот так", - сказал инструктор, спуская ее вниз, а потом добавил, наклонившись к ней. "Продолжай в том же духе, малышка." Исмэй больше не ездила на пони. Она сделала ошибку в том мире, взяв слишком высокий барьер на слишком большой лошади... и теперь, когда лошади и барьеры выросли, ей придется поддерживать репутацию.
      - Старший лейтенант Исмэй Сьюза.
      Она поднялась и вышла вперед, пока адмирал Фоксуорт зачитывал приказ, потом он взял ленту с подноса, который держал его помощник, но вместо того, чтобы приколоть ее на китель, приподнял кустистую седую бровь и сказал:
      - Знаете, старший лейтенант, я видел заключение Следственной Комиссии.
      Исмэй ждала, а когда молчание затянулось, подумала, что может ей предполагалось что-то ответить на это. Наконец он продолжил.
      - В последнем пункте особо указывается, что вам запрещается командовать каким-либо военным судном, пока ни продемонстрируете знания и умения в соответствующих тренировочных упражнениях. Но в приказе говорится, что вы командовали судном Топор Антбердов, которое участвовало в сражении с вражескими кораблями. Командующий хвалил вашу инициативу, хотя я считаю, вам следовало бы вынести выговор за вопиющее неуважение к решению Следственной Комиссии, - адмирал смотрел на Исмэй с беспристрастным выражением лица. - У вас есть, что сказать, старший лейтенант?
      Все, что она хотела сказать, но не должна была, застряло на языке. Что было правильно? Что безопасно? Что было... правдой? Наконец, она произнесла:
      - Сэр, насколько я помню, Следственная Комиссия постановила, что я не должна командовать каким-либо военным судном РКС, пока не пройду соответствующего обучения. Но о кораблях Кровавой Орды речи не велось.
      Последовал долгий момент мертвой тишины, во время которого Исмэй успела пожалеть о своей дерзости и приготовиться к гневной реакции адмиралов. Может, она требовала от себя слишком многого? Может, барьер оказался слишком высоким? Наконец Фоксуорт ухмыльнулся, посмотрев мимо нее на собравшихся:
      - И за словом в карман не лезет.
      Толпа взревела. Исмэй почувствовала, как кровь прилила к щекам. Адмирал наконец прикрепил ленту к ее форме.
      - Поздравляю, старший лейтенант Сьюза.
      За барьером тоже была земля; на этот раз она удержится в седле и поскачет вперед.
      Вернувшись на свое место, Исмэй поймала взгляд Барина, который светился от восхищения ею, и она позволила себе вообразить на мгновение... Сьюза и Серрано. Да. О, боже, да.
      Продолжение следует:
      Исмэй Сьюза, одаренный молодой офицер Флота, и Бран Мигар, дочь председателя Верховного Совета, во многом похожи - обе умные, отважные, привлекательные и готовые идти на риск. Но лучшими друзьями им мешают стать ряд ошибок и недопонимание, которые в конце концов приводят к неприятному спору, после чего их вражда становится главной темой разговоров на учебно-тренировочной базе Медная Гора и достоянием общественной гласности.
      Когда Бран попадает в плен к религиозным фанатикам из Народного Ополчения, Флот и общественность обвиняют Исмэй Сьюза в позорном поступке и начинают подозревать в содействии похищению дочери председателя. Однако, вместо того, чтобы возненавидеть Бран, Исмэй понимает ее лучше, чем кто бы то ни было, уверенная, что способна помочь спасти пленницу. Но даст ли ей кто-нибудь из Флота второй шанс?