— Кто из вас считает, что этот меч ему знаком? — спросил король.

Первым шагнул вперед барон Хальверик.

— Ваше величество, судя по драгоценному камню на рукоятке и по форме ножен, этот меч очень похож на тот, что принадлежал эльфийской принцессе, супруге вашего брата Фалькьери. Насколько я помню, тот клинок был украшен несколькими рунами. Я полагаю, что это он и есть.

— Подождите, — остановил его король. — Кто-нибудь еще? Вперед шагнул поддерживаемый под руку каким-то юношей пожилой человек в синем камзоле.

— Я видел этот меч в ее руках, — с огромным трудом произнес старик. — В тот день, ваше величество, когда королева уезжала, я вывел ей коня, помог усадить ребенка у нее за спиной. В тот день этот меч был у нее на поясе. Если вы позволите мне посмотреть на ножны с внутренней стороны, скорее всего мне удастся обнаружить там небольшую царапину. Ее оставил маленький наследник, ковырявший ножны чем-то острым. Я помню, как королева еще рассмеялась, увидев эту царапину, и сказала, что будет считать ее первым шрамом, нанесенным ей подрастающим сыном. Она, конечно, имела в виду, что дети, подрастая, не только радуют, но и порой больно ранят своими поступками родителей. Впрочем, дело даже не в этом. — С этими словами старик наклонился над мечом, перевернул ножны внутренней стороной кверху и стал водить скрюченными пальцами по скрывающему клинок футляру. Он явно искал царапину в определенном месте, чуть выше середины ножен.

— А, так вот же она, — с едва заметной улыбкой произнес старик. — Видите, вот здесь.

Пакс протянула меч королю, и тот тоже увидел эту царапину.

— Благодарю вас, лорд Хаммарин. Кто-нибудь еще? Настал черед пожилого человека в простой зимней одежде. Кожа на его лице была выдублена ветрами, дождями, солнцем и морозами. Морщин на ней было побольше, чем у других, но двигался этот старик, несмотря на возраст, достаточно легко и даже изящно. Возложив узловатую, всю в трещинах ладонь на ножны, он сказал:

— Ваше величество, я уверен, что это тот самый меч. Он… я ощущаю его точно так же, как тогда. Он совсем особый, даже не на ощупь, а по ощущению, которое возникает при прикосновении к этим ножнам или рукоятке. Кстати, камень, венчающий эту рукоятку, тот самый. — Аккуратно, одним пальцем он прикоснулся к самоцвету. — Я много раз видел этот меч, во всяком случае его рукоятку и ножны. Но насколько я помню, он принадлежал не королеве, а мальчику…

— Что?! — не выдержав, воскликнул один из младших пэров.

— Это действительно так, — подтвердил Хаммарин, вновь обратившись ко всем собравшимся. — Я помню, она как-то говорила, что настанет день, и этот меч будет вручен ее сыну. Но какое это теперь имеет значение?

— Уважаемый егерь Тэкко, — обратился король к старику, — вы знаете, что за руны украшают клинок этого меча? Старый егерь расплылся в беззубой страшноватой улыбке:

— Ваше величество, вы меня спрашиваете? Знаете ли, единственные руны, которые мне ведомы, — это следы зверя, птицы или человека, оставленные в лесу в любое время года. Я помню, что на этом клинке были выгравированы какие-то знаки, но какие именно и что они означали — увольте. Это вопрос не ко мне.

— Я прошу прощения, ваше величество, — негромко, но уверенно обратился к королю Амбротлин, — позволено ли будет мне взять слово?

— Уважаемый гость, как я понимаю, вы эльф?

— Да, — спокойно кивнув, ответил Амбротлин. — Альфара, о которой мы говорим, супруга вашего брата, короля Фалькьери, приходится мне сестрой. Этот меч и связанная с ним история хорошо известны мне.

В зале послышался неясный гул, все придворные явно заволновались. Король опять призвал подданных к молчанию и вновь отпил целебного травяного отвара из серебряного кубка, поданного Льет. Затем он сказал:

— Уважаемый господин эльф, мы все с нетерпением ждем, что вы нам расскажете.

Амбротлин повернулся так, чтобы все собравшиеся хорошо видели и слышали его:

— Ваше величество, в те дни, когда королева вынашивала своего первенца, она попросила своих родственников в Стране Леса Великой Госпожи, чтобы ее будущему сыну выковали достойный клинок. Она предчувствовала, что жизнь его будет полна опасностей, и хотела, чтобы он мог защищаться от них с помощью такого клинка, какими славятся эльфийские мастера. Кузнецы сделали свое дело, затем настал черед колдовских песнопений. Только что выкованный, этот меч был навсегда заговорен и предназначен только одному человеку — будущему принцу.

— Но ведь королева сама носила этот меч и пользовалась им? — Пакс услышала, как и без ее участия остальные поспешили одернуть самого нетерпеливого из членов Правящего Совета.

— Вы правы, — спокойно согласился Амбротлин. — Так оно и было. Королева предполагала, что ее сын будет высокого роста, какими вырастают большинство детей, рожденных в смешанных браках. Соответственно, и меч был выкован полноразмерным, как и подобает мечу, предназначенному для сильных мужских рук. Но… — Тут эльф сделал паузу и внимательно посмотрел на меч, который продолжала держать в руках Пакс. — Всем вам известно, что некоторые заколдованные мечи, предназначенные к тому же лишь одному человеку, могут до некоторых пределов изменять свою форму и размеры. До тех пор пока наследник не вырос бы настолько, чтобы управляться с этим клинком, королева носила его сама, поддерживая в том состоянии, в котором ей было удобно пользоваться этим оружием. Она рассудила, что так меч будет в большей сохранности, чем если оставить его лежать без дела. Да, вот еще: несмотря на то что меч был сделан непосредственно для наследника и заколдован под его имя сразу после изготовления, другое заклинание было наложено на него как раз перед тем самым путешествием. До тех пор этот клинок мог быть использован как простое оружие любым человеком. После дополнительных заклинаний он мог принадлежать только владельцу или искренне желавшим ему добра людям, а попади меч в руки злых сил, он немедленно начал бы ржаветь и в самое ближайшее время пришел бы в полную негодность. Таким образом мать хотела сохранить столь редкое оружие в целости и сохранности до тех пор, пока наследник не вырастет. Во время пребывания в Лесу Великой Госпожи она намеревалась также присоединить к уже имевшимся на мече заклятиям свое материнское защитное заклинание.

— Подождите, а как же этот меч оказался у нее? — спросил барон Хальверик, сурово поглядев на Пакс.

— Я прошу вас, уважаемый барон, позвольте мне закончить рассказ о том, что мне доподлинно известно. Руны, имеющиеся на этом клинке, символизируют следующие понятия: огонь, сокровище, охранение или защита, вознаграждение или радость, гора и королевство или король. — Называя символы, эльф одновременно чертил их в воздухе лучом эльфийского света. Пакс увидела, как испуганно попятились многие придворные. Обернувшись к Пакс, Амбротлин спросил:

— Скажите, это те руны?

Пакс кивнула и проговорила:

— Да. Это именно те знаки. — Поглядев в сторону короля, она добавила:

— Должна ли я обнажить клинок, ваше величество?

— Подождите, — сказал он, глядя на эльфа. — А вы, уважаемый гость, можете добавить что-нибудь еще?

— Да. Все руны можно читать и толковать по-разному. Но именно эта комбинация была начертана таким образом, что лучшие эльфийские толкователи прочли бы ее так: «Береги это королевское сокровище, и горы вознаградят тебя за это». Под королевским сокровищем, само собой, следовало подразумевать самого принца. Форма и размер меча, каким вы увидите его сейчас, несомненно, были выбраны королевой для собственного удобства. Вот почему он выглядит недостаточно мощным оружием в руках мужчины.

— Я что-то не понимаю, — медленно сказал король. — Как это может быть, что меч, с одной стороны, заколдован, чтобы служить только принцу, и в то же время не заколдован настолько, чтобы им не пользовался другой человек? Впрочем, с другой стороны, какой нам теперь от этого толк? Амбротлин вежливо улыбнулся:

— Ваше величество, при изготовлении клинок был заколдован, и все его магические свойства связаны только с именем принца. Это значит, что никто другой не может пробудить в нем все его волшебные способности. Когда королеве сообщили, что изготовление клинка подходит к концу, она отправила колдунам, готовившимся исполнить необходимые обряды, кусочек ткани с каплей крови принца и несколько волосков с его головы. Но окончательный ритуал, который навеки связывает меч с его единственным владельцем, должен был быть исполнен лишь в тот день, когда принц подрастет настолько, чтобы быть в состоянии взять клинок в руки и произнести слова заклинания. Не случись той трагедии, принц стал бы единственным хозяином этого меча, ведающим все его тайные силы. Что случилось на самом деле — вы все знаете. И принц, и королева исчезли, и меч был утерян.

— Да, но он здесь, — протиснувшись вперед, заявил Бельварин, ткнув пальцем в сторону обсуждаемого клинка. — Он здесь, в нашем замке. Где же он был все это время?

— Что касается этого, уважаемый барон Бельварин, то всей его истории я не знаю. На долгие годы следы этого меча затерялись. Может быть, он был украден нападавшими или же сама королева забросила его подальше в чащу леса, чтобы он не попал в руки врагов. В следующий раз я услышал о нем, когда Алиам Хальверик прислал в Страну Леса Великой Госпожи гонца с сообщением о том, что его солдатами был обнаружен эльфийский меч рядом с трупами трех убитых эльфов. Случилось это где-то между Чайей и его собственными владениями. Описание, данное бароном Хальвериком, было абсолютно точным. Ошибки быть не могло — это был тот самый меч.

— Но вы же не сказали ему, что это за клинок? — полуутвердительным, полувопросительным тоном произнесла Пакс. — Он ведь не знал, чье это оружие?

— Разумеется, нет. Хотя… — На миг Амбротлин замолчал, и глаза его словно устремились куда-то вдаль. Впрочем, он тотчас же взял себя в руки и продолжал говорить:

— Конечно, мы не стали сообщать ему всю правду. Поймите нас правильно, ваше величество: в те времена ваш брат Серростин только-только взошел на трон. Мы боялись, что появление такой реликвии именно в это время может… может способствовать лишнему беспокойству и даже спровоцировать какие-то беспорядки в королевстве. Нам было очевидно, что эльфы становятся все менее желанными гостями при дворе. Мы опасались, что нас заподозрят в каких-либо интригах и в желании повлиять на политическую ситуацию в королевстве. Согласитесь, появление этого меча в то время легко могло быть расценено как попытка эльфов если не сменить правителя на престоле Лионии, то по крайней мере заявить свои права на этот престол в будущем.

— Но ведь… — Барон Хальверик явно волновался. — Алиам никогда мне ничего не рассказывал об этом мече. Если бы он сказал мне, я бы вспомнил и… Эльф вздохнул:

— Мы знаем об этом, господин барон. Алиаму просто не пришло в голову сказать вам об этом.

— Вы его… вы его заколдовали?..

Эльф чуть заметно поклонился, и глаза его засверкали.

— Даже если бы это было так, уважаемый барон Хальверик, в конце концов, прошло уже столько лет. А причины поступить именно так у нас были весьма и весьма веские. Мы посоветовали Алиаму Хальверику передать этот меч тому, для кого он был сделан…

— Что-то я не понимаю… Это кому же, по-вашему, — погибшему принцу? — вступил в разговор король.

— Или вы хотели, чтобы Хальверик переслал меч на место захоронения несчастного наследника? — спросил кто-то из зала.

— Можете расценивать мои слова, как вам будет угодно, — с достоинством сказал эльф. Пакс почувствовала, что он чего-то недоговаривает, но почему-то решила не расспрашивать Амбротлина при всех, пытаясь вызнать у него правду. На какую-то долю секунды на губах эльфа мелькнула многозначительная улыбка, словно он втайне над чем-то потешался. Но рассказ он продолжил вполне серьезным и столь же почтительным тоном:

— Вскоре он сообщил нам, что собирается подарить этот меч герцогу Пелану из Тсайи, причем скорее даже не ему, а его невесте — в качестве свадебного подарка. Звали его нареченную Тамаррион, что в переводе с эльфийского означает «горный свет» или «огненные горы». В общем, ее имя включало две из этих рун. Мы согласились с таким решением барона Хальверика. В зале повисло молчание, и тогда слово взяла Пакс:

— Когда жена герцога Пелана была убита вместе с детьми при обстоятельствах, похожих на те, при которых погибли королева с наследником, меч был найден и повешен на стену в церемониальном зале крепости герцога, где он и провисел долгие годы вплоть до того дня, когда я взяла его в руки в минуту крайней необходимости.

— Что же произошло? — заинтересовался король.

— Ваше величество, дворецкий герцога Пелана в течение многих лет был тайным агентом… — Пакс задумалась, стоит ли произносить вслух это имя, и решила выбрать лишь один из титулов, — агентом Повелительницы Паутины. — Когда она проговорила эти слова, по залу пробежала волна шепота. — Стоило мне появиться в крепости еще новобранцем, как он заподозрил, что рано или поздно я смогу открыть его истинную сущность. Когда же спустя годы я оказалась допущенной во внутренние покои крепости и стала чаще общаться с офицерами и самим герцогом, дворецкий понял, что долго скрываться ему не удастся, и попытался убить герцога и меня, прежде чем я выведу его на чистую воду. В большой зал крепости герцога Пелана, который использовали также как офицерскую столовую, все обычно входили безоружными. Когда дело дошло до открытого столкновения, дворецкий схватил со стены то оружие, до которого сумел дотянуться. Я же по чистой случайности смогла завладеть этим мечом. К счастью для меня, он помог мне выдержать поединок с хитрым, коварным и, кстати, практически невидимым противником.

— Так, кое-что проясняется, — кивнул ей король. — Скорее всего, после этого случая герцог подарил вам этот меч или, по крайней мере, передал в бессрочное пользование. И вы, не зная истории этого клинка, приехали с ним сюда. — Было видно, что король очень устал и даже сидеть ему становится все тяжелее. Очередной глоток целебного отвара помог ему на время восстановить силы.

— Ваше величество, сейчас я просто уверена в том, что меня прислали сюда боги, чтобы вернуть это оружие туда, где ему надлежит быть. — Эльф, стоявший рядом с Пакс, вздрогнул, но та была непреклонна. — Я не знаю, чем вам сможет помочь этот заколдованный клинок, но наверняка такой источник волшебной силы должен…

— Нет, — твердо сказал король и покачал головой.

— Ваше величество, что вы имеете в виду?

— Нет — значит, нет. Вы, госпожа, будучи паладином, несомненно прибыли сюда не просто так, а по велению высших сил. Неспроста получилось, что вы оказались здесь именно с этим мечом. Но предполагать, что вы прибыли лишь вернуть его нам, — нет, я с этим согласиться не могу. На что нам теперь этот меч, когда тот, для кого он был выкован, давно лежит в могиле? — Наклонив голову, король встретился взглядом с Амбротлином. — Скажите мне, господин, что представляет собой этот меч в отсутствие его истинного владельца, связанного с ним заклинаниями?

— Ваше величество, все перед вами. Это отличный клинок — я надеюсь, что госпожа паладин сможет подтвердить мои слова, поскольку ей довелось испытать его в деле. Пожалуй, он особенно хорош в сражении с некоторыми воплощениями зла. Может ли он принести кому-либо какую-то особую пользу или сделать его непобедимым? Я так не думаю. Он был выкован с добрыми побуждениями и ради добра. Похоже, что и пользовались им в основном с добрыми помыслами. Насколько мне известны наложенные на него заклятия, этот клинок вряд ли сослужил бы хорошую службу своему владельцу, попади он в недобрые руки.

— И на что же он способен в руках истинного хозяина?

— Ваше величество, все магические способности этого меча мне не известны. Мне ни к чему было об этом знать, а кроме того, когда его ковали, я находился вдалеке от родных мест. Как и большинство эльфийских мечей, он загорается довольно ярким светом, когда хозяин извлекает его из ножен. Более того, этим свечением он предупреждает, что к владельцу приближается заведомое зло. Некоторые из таких мечей могут излучать неяркий, другого тона свет, когда к ним прикасается человек без злых намерений, но все же не являющийся их истинным владельцем.

При этих словах Пакс вспомнила, что меч действительно начинал светиться всякий раз, когда она доставала его из ножен.

— Значит, получается так, — неспешно рассудил король. — Если меч зажегся ярким светом, то… нет, подождите: что это может означать? Вполне возможно…

— По правде говоря, ваше величество, я не знаю точно, какие именно заклинания наложила на него моя сестра.

Неожиданно голос подал егерь Тэкко:

— Я что-то не припомню, чтобы он вспыхивал или излучал какой-нибудь свет, когда королева доставала его из ножен. — Все повернули головы в сторону старика. Он же настойчиво повторил:

— Не раз и не два мне приходилось видеть королеву с мечом в руках, но я никогда не замечал, чтобы при этом от него исходило какое-нибудь свечение.

— Вот что я вам скажу на все это, — не без усилия произнес усталый король. — Нам известно, что сюда, в Чайю, прибыла паладин Геда, и прибыла в очень тяжелый момент. Все вы понимаете, что я скоро умру. Наследников у меня нет. Лиония оказывается перед лицом множества опасностей. Я опасаюсь возникновения трений и конфликтов между людьми и эльфами, между нашими соседями и союзниками. Кроме того, я очень встревожен состоянием дел на паргунской и костанданской границах, да и вообще в наших северных пределах. Госпожа паладин, — из последних сил король протянул руку и взял Пакс за рукав, — была названа другом эльфийского народа самими эльфами. Она — воин Геда, и о ней знают при королевском дворе Тсайи, а также Финта. Пожалуй, это не может не порадовать наших союзников. Рейнджеры доложили о том, что у нее есть эльфийское чутье, которого, к моему стыду и сожалению, у меня никогда не было. Она приехала к нам с реликвией нашего королевского двора, причем как только ей это стало известно, она выразила готовность вернуть нам этот меч, принадлежавший некогда супруге моего старшего брата и выкованный, как нам теперь известно, для ее сына, который должен был стать нашим королем. Я призываю нашу гостью вынуть из ножен этот меч, чтобы увидеть, пойдет ли от него волшебный свет. Если это случится — а я верю, что так оно и будет, — тогда позвольте мне высказать предположение, что наследник престола найден. Согласитесь, вряд ли мы найдем лучшего кандидата на место правителя Лионии. Паксенаррион является паладином, она вооружена выкованным эльфами магическим мечом, она не только умеет ладить с эльфами, но и названа ими своим другом, и к тому же ей ведомо эльфийское чутье — столь необходимое качество для того, кто восходит на престол нашего королевства.

Пакс в изумлении обернулась к королю и взмолилась:

— Ваше величество, нет, ни в коем случае!

За ее спиной послышалось возмущенное шушуканье придворных.

— Я ведь не правитель! Я ведь и родилась-то не в благородной семье.

— Если боги выбрали вас паладином, то с какой стати я буду копаться в вашем происхождении? — Стоило королю заговорить, как все перешептывания придворных стихли. — Госпожа Паксенаррион, тяжкие испытания подтвердили, что вы достойны носить полумесяц Геда или корону — символ королевской власти. Но пока я являюсь королем Лионии, я приказываю вам обнажить меч, выкованный для наследника этого трона, и продемонстрировать нам, что ответят на это эльфийские заклинания.

Пакс оглядела зал, заметив, что большинство придворных глядят на нее с сомнением или даже с неприязнью. Вновь обернувшись к королю, она невесело сказала:

— Ваше величество, как паладин я поклялась следовать воле богов в первую очередь. Но ваш приказ не вступает в противоречие с нею. Поэтому… именем Великого Господина и его верного слуги, святого Геда…

Одним привычным движением Пакс выхватила клинок из ножен и подняла его над головой. Меч засверкал небесно-голубым светом, как это бывало всякий раз с тех пор, когда Пакс впервые взяла его в руки, сняв со стены в крепости герцога Пелана. Со всех сторон послышались изумленные возгласы.