Тэм попытался что-то невразумительно объяснить про лежавшие на дороге грабли; при этом Сиф упорно доказывал Доррин, что это он самолично врезал по физиономии свински пьяному товарищу, не в силах снести такого позора. Судя по быстро иссякнувшему фонтану красноречия, гуляки сообразили, что их версии не вызывают доверия у Доррин.

— Стоять здесь, — строго сказала Доррин. — Я вызову ваших сержантов. Они вас заберут.

Доррин ушла, а Дженитс негромко спросил Пакс:

— Всегда так строго? Я иногда люблю расслабиться…

— Когда как. Но пойми, все, что ты скажешь в таверне, будет за медную монету передано хозяином или официантами кому угодно. Разбалтывать на марше, куда и зачем направляется рота, значит, просто раскрывать все карты разведке противника.

— Понятно, — сказал Дженитс, и они с Пакс в очередной раз стали мерить шагами порученный им участок границы лагеря.

— А кроме того, — продолжила Пакс, — пьяный ты скорее станешь жертвой карманников, грабителей или даже работорговцев. Или ввяжешься в драку — тоже неприятности роте и герцогу. Конечно, если это вечеринка во взводе, когорте или праздник всей роты, тогда другое дело. Только дежурный взвод и часовые не спят.

На следующее утро Пакс увидела, как Сиф, чертыхаясь, вычищает навоз из-под мулов под требовательным руководством погонщика. Она была уверена, что сержант когорты Кракольния придумал для Тэма какое-нибудь, столь же приятное занятие.

Покинув Айфосс, рота Пелана направилась на юго-восток. После первого же дня перехода лагерь был разбит у невысокой скальной гряды, поросшей колючими кустами и корявыми, стелющимися по камням деревьями. Несколько последующих дней рота карабкалась по скалам, преодолевая одну возвышенность за другой и перетаскивая на себе тяжелый багаж и разобранные телеги. За спиной, на севере, с высоты скал были видны стены Айфосса. Другая крепость, поменьше, виднелась ниже по течению реки. Стэммел сказал, что это был один из пограничных фортов Союза Фосса. Наконец, пройдя по узкой седловине между двумя высокими, почти отвесными утесами, колонна вышла на другой склон скалистой возвышенности. Впереди под ярко-голубым, почти безоблачным небом раскинулась широкая ровная, как стол, равнина. Почти у горизонта мелькнул черной точкой удаляющийся всадник. Пакс заволновалась, но, увидев, что офицеры не придали этому никакого значения, решила, что скорее всего это был один из гонцов герцога.

Спускаясь по южному склону, рота то и дело пересекала овечьи тропы, а подчас и пользовалась теми, которые шли вниз. Однако ни самих овец, ни пастухов нигде не было видно. Подумав, Пакс пришла к выводу, что, несомненно, большая масса вооруженных людей производила куда больше шума, чем отара овец, и была видна издалека, оставляя пастухам возможность уйти с их дороги.

На следующий день, двигаясь по едва заметно спускающейся к югу равнине, рота услышала далекий тревожный сигнал трубы. Пакс напрягла зрение. Впереди маячила группа всадников. Но трубный сигнал доносился откуда-то далеко из-за них. Затем послышался громоподобный рокот, задрожала под ногами земля — стало ясно, что к роте на всем скаку приближается большой отряд кавалерии. Раздались привычные команды сержантов, сомкнулись щиты, мечи вылетели из ножен. Пакс обвела глазами своих новобранцев: Воула была бледна, но внешне спокойна; Кери чуть шевелил губами и покачивал кончиком клинка, словно повторяя про себя порядок ударов и уколов; затылок Дженитса побагровел. Кавалерия приближалась. На всадниках были черно-серые туники, а их копья не украшала ни единая цветная лента.

Всадники остановились. От них отделился один человек, который подъехал с приветственным жестом к герцогу и сопровождающему его Арколину. Перебросившись несколькими фразами, командиры двинулись к своим отрядам. Кавалеристы тотчас же развернулись и стали перестраиваться.

— Мечи в ножны! — пронеслась над ротой команда Арколина. — Пока все в порядке, — добавил он.

Пакс заметила, что многие новобранцы были так взволнованы, что им не с первого раза удалось попасть клинком в прорезь ножен. Ожидая дальнейших команд, Пакс посмотрела себе под ноги и увидела несколько свежих зеленых травинок, пробивающихся из-под земли. Чуть поодаль, между камней, разложил несколько листиков какой-то нежный цветок, чей бутон был готов через день-другой распуститься. «Вот и весна», — подумала Пакс, обводя взглядом горизонт.

Арколин, переговорив с герцогом, обратился к солдатам:

— Нам предстоит быстрый марш, а затем сразу же — бой. Попейте, перевесьте щиты по-походному, но будьте готовы в любую минуту вновь встать в боевой строй.

Никто толком не знал, что ждет колонну впереди. В голове колонны встал отряд кавалеристов; часть всадников выехала на фланги, выполняя задачу боевого охранения и дозоров. Пакс внимательно присматривалась к подозрительно блеклым и мешковатым туникам кавалеристов. Когда один из них наклонился, чтобы поправить поводья, из-под коротковатого коричневого рукава мелькнула знакомая розовая полоска. Все встало на свои места. Просто Кларт по каким-то причинам переодел свою роту в менее броскую форму.

Раздававшиеся время от времени сигналы горна и пусть не сильный, но постоянный уклон местности подгоняли колонну, заставляли увеличивать темп ходьбы, словно тянули солдат вперед. Пакс увидела, что они направлялись к узкой седловине между двумя отрогами далекого хребта, сходившимися прямо впереди, там, где заканчивалась пологая, спускающаяся к югу равнина. В узком промежутке между скалами возвышалась на фоне неба какая-то башня, окруженная стеной, у основания которой выделялась темным пятном некая подвижная масса. Пакс поняла, что это шел бой нескольких больших отрядов, и стала гадать, успеет ли их колонна подойти к башне до темноты и на чьей стороне будут сражаться пехота Пелана и конница Кларта.

Из-за спин кавалеристов Пакс не было видно, что творится впереди. Но, судя по нараставшему шуму боя, колонна быстро приближалась к цели. Возбужденное предчувствие сражения загнало куда-то вглубь усталость после долгого марша. Неожиданно всадники сбросили свои серо-коричневые балахоны, и бело-розовые туники конницы Кларта загорелись в лучах заходящего солнца.

Арколин подъехал к Стэммелу и о чем-то переговорил с ним.

— Щиты к бою! — скомандовал сержант.

Пакс проверила, насколько правильно закреплены щиты ее подопечных, и лишь затем затянула ремни крепления своего. Выхватив по команде мечи, рота стала перестраиваться в боевой порядок. Когорта Кракольния отделилась от основного строя и стала уходить куда-то вправо.

— Не торопись, не торопись! — привычно сдерживали сержанты особо нетерпеливых солдат. — Держать строй! Щиты ровнее!

Пришпорив лошадей и затянув свой боевой клич, эскадроны Кларта рванулись вперед. Облако пыли скрыло бело-розовые молнии. Из этого облака выехал герцог в окружении оруженосцев. Пакс гадала, видит ли он с седла хоть что-нибудь сквозь завесу из пыли.

Герцог подал какой-то знак капитанам, и вот уже когорта Доррин, перестроившись, заняла место на левом фланге роты. Войдя в пыльное облако, солдаты Пелана некоторое время шли почти на ощупь, прислушиваясь к крикам и звону металла впереди. Но вот постепенно сквозь завесу проступили силуэты сражающихся воинов; затем эти тени обрели цвет. Зеленая шеренга, черно-желтая, снова зеленая, рассыпавшаяся на глазах… На парапете башни между зубцами мелькнули стрелки в голубой форме.

Пелан поднес к губам маленький рог и быстро выдул пятинотный сигнал. В ответ донесся уже знакомый Пакс отзыв горна Хальверика. Солдаты в зеленых туниках стали расходиться, отступая на фланги; поднявшийся было из строя противника довольный рев оборвался — за отступившей, измотанной долгим боем ротой Хальверика показались стальные плотные шеренги солдат Пелана. Однако, начав наступление, черно-желтые не собирались останавливаться. Когорта Арколина, оказавшаяся в центре полукруга, образованного эскадронами Кларта, расступившимися и вставшими в две когорты солдатами Хальверика и ротой Пелана, приняла на себя острие удара. У Пакс даже не было возможности в последний раз приободрить своих новичков; она в один момент оказалась полностью втянутой в жестокий бой.

Несмотря на некоторое знакомство с изогнутым мечом, Пакс обнаружила, что с немалым трудом отражает удары противника. Она даже сама получила несколько ударов, прежде чем ей удалось поразить первого неприятельского солдата. Мгновение передышки оказалось как нельзя кстати — Пакс едва успела прийти на помощь Кери, щит которого заблокировал его противник. Она орудовала мечом, не забывая при первой же возможности подбодрить и чем-нибудь поддержать своих молодых соседей по строю. Испытывая сильное давление противника, когорта Арколина остановилась, не в силах продвинуться вперед ни на шаг, но и назад не сделала ни шагу. Стоя на месте, солдаты Пелана отчаянно сражались с противником, всеми силами держа строй.

— Когорта Арколина, дави! Дави их! — Голос герцога, казалось, перекрыл весь шум сражения.

Услышав команду, строй напрягся и неимоверным усилием сделал шаг вперед, затем второй, третий. С каждым шагом сопротивление противника ослабевало, его отряд пятился назад, но строй держал при этом отменно. Каков вообще был ход сражения, Пакс, естественно, не знала, да и подумать об этом у нее не было Времени. Стоявший рядом с ней Дженитс вдруг вскрикнул и упал на землю, его противник уже занес меч для последнего удара, но был вынужден вступить в поединок с Пакс. Она шагнула вперед, прикрывая упавшего товарища, наступив при этом ему на руку. Послышался резкий крик, но у Пакс не было мгновения, чтобы взглянуть на раненого новобранца. Ей пришлось изрядно потрудиться, ведя бой с опытным воином; наконец она расправилась с ним, контратаковав после его удара резким уколом в горло. Взглянув под ноги, Пакс не увидела Дженитса и порадовалась тому, что его, скорее всего, кто-то из задней шеренги просто вытащил за ноги в арьергард строя.

Как-то неожиданно строй противника истощился и исчез, но на левом фланге, судя по звуку, по-прежнему обстановка была напряженной. Пакс оглядела своих подопечных. Из серьезной раны на плече Воулы лилась кровь; щит Кери был сорван с крепления, но новобранец, не заметив этого, крепко сжимал в кулаке ручку, поддерживая согнутым локтем пропавший упор.

— Кери! Бери другой щит! — крикнула Пакс. — Бросай крепление.

Кери посмотрел на левую руку, все еще не понимая, что случилось. Пакс схватила с земли чей-то щит, помогла Кери отстегнуть старое крепление и нацепила ему на предплечье новое. Одновременно она приказала:

— Воула, с такой раной в строю делать нечего. Уходи назад, там тебе подскажут, куда идти и что делать. Если не найдешь лазарет сразу — перевяжи рану, постарайся остановить кровь.

Раненые покидали первые шеренги, а те, кто был невредим, вновь смыкали ряды.

Пакс огляделась, ища глазами герцога или кого-нибудь из офицеров. Подскакавший к когорте Арколин приказал подождать, пока когорта Кракольния развернется, и вместе с ней, завернув влево, ударить во фланг противника. Солдаты Пелана еще не успели закончить маневра, когда неприятель, отступая под натиском кавалерии Кларта с противоположной стороны, перешел в отчаянную контратаку, решив прорываться из котла в промежутке между строем роты Хальверика и когортами Пелана. Коридор оказался слишком узок, и Пакс с товарищами сделала все, чтобы уйти по нему смогла лишь малая часть отряда противника. Правда, им это стоило нескольких часов беспрерывного боя. Наконец между бордовыми туниками Пелана и зелеными Хальверика не осталось ни одного живого неприятеля. Эскадроны Кларта, перестроившись, бросились в погоню за теми, кому удалось уйти, чем немало порадовали Пакс, которая страшно вымоталась и не представляла, как ей удалось бы вынести еще и пешее преследование отступающих.

Арколин скомандовал Стэммелу:

— Веди когорту к неприятельскому лагерю у башни. Кларт взял его, но ему нужен этот эскадрон для погони и патрулирования. Выставьте усиленный караул по периметру — как бы эти негодяи не надумали ночью вернуться. Если я понадоблюсь — отправь гонца в башню, я буду там.

Солнце уже наполовину скрылось за горизонтом, и от башни по равнине протянулась огромная тень. Пакс вдруг подумала о том, что так и не узнала, кто удерживал укрепление и на чьей стороне был этот гарнизон.

Неприятельский лагерь был полон всяких запасов и снаряжения. Во время штурма кавалерия снесла несколько палаток, но в основном порядок не был нарушен. Жарившиеся над костровой траншеей туши коров даже не успели обгореть. Пакс сглотнула слюну, но ей вместе с другими ветеранами пришлось встать в охранение и ждать, пока новобранцы помогут врачам хотя бы наскоро перевязать раненых и приведут лагерь в порядок. Издали она услышала приветственные крики Вика и Арни; улыбнувшись, она отозвалась, словно подтверждая, что осталась жива. О новобранцах Пакс пока ничего не знала.

По периметру лагеря передали разрешение Стэммела убрать мечи в ножны и снять щиты. Видимо, разведчики уже доложили, что большого скопления недобитого противника поблизости нет. Пакс почувствовала облегчение и в то же время ощутила, как болят полученные за день синяки, шрамы и ссадины. Чуть дрожали колени, ныли усталые руки и плечи. Наконец из глубины лагеря прибежал, жуя на ходу, один из новобранцев, которому было приказано сменить Пакс. Еще по дороге к кухне Пакс наткнулась на Стэммела.

— Держи. — Он протянул ей большой кусок печеной говядины на обрывке какой-то более или менее чистой ткани. — Я еще раньше собирался принести тебе, да все было не вырваться. Да, я уже заходил в лазарет — у Дженитса рука сломана, Воуле тоже изрядно досталось, но она держится молодцом. А вот Кери невредим: так, кое-какие царапины, и все.

Пакс, жуя мясо, пробормотала с полным ртом слова благодарности, а затем уже более членораздельно спросила:

— Чья это башня?

— Один из пограничных фортов Андрессата. Гарнизон одет в голубое с золотом. Завтра увидишь.

— А почему они не вышли нам на помощь? Я слышала, что Андрессат с Синьявой не в ладах.

— Так и есть. Но их там всего человек сорок. И башню они сдавать не намерены никому, даже нам — союзникам.

Пакс кивнула и направилась к лазаретному шатру. В одном из углов большого помещения она разыскала лежавшего на соломенном тюфяке Дженитса. Рядом с ним с фляжкой в руках сидела Воула. Оба выглядели весьма прилично для раненых новобранцев после первого боя.

— Ну что, уже поели? — прежде всего спросила Пакс; оба новобранца кивнули. — Хорошо. Дженитс, тебе дали дурманящего вина?

— Да, — несколько замедленно ответил он.

— Ты уж извини, что я на тебя наступила, но…

— Ничего-ничего. Во-первых, рука уже была сломана — я потому и упал, а во-вторых — если бы не ты…

— Хорошо еще, что это левая рука, — прервала его благодарности Пакс. — Несколько недель ты ею не сможешь ничего делать. Но восстановить навык работы со щитом легче, чем заново тренироваться с мечом. Главное, что ты хорошо держался в бою. Стэммел уже передал тебе свое мнение?

— Да. Но… я забыл последовательность ударов и связки. Все так быстро закрутилось.

— Я тоже все позабывала в первом бою. Поэтому-то у меня на ноге и остался этот шрам. Рецепт от этого один: тренироваться до тех пор, пока это не станет делаться автоматически. Что касается тебя, Воула, то ты тоже молодец. Даже щит держала нормально, насколько я успела заметить. Слушай, это врач сказал тебе сидеть около Дженитса?

— Да. Он сказал дать ему еще дурмана, если понадобится.

— Это и я смогу сделать. А ты иди поспи. Судя по всему, тебя уже завтра можно в строй ставить. Так что отдохни… Может быть, завтра — снова в бой.

— Нет, я не усну, во мне все кипит. — Глаза Воулы действительно возбужденно блестели.

Пакс вздохнула:

— Воула, ты устала, хотя даже не замечаешь этого. Иди ложись, если не уснешь через полчаса, приходи обратно — сменишь меня. Только ни с кем не разговаривай: это отвлечет тебя от сна, будешь завтра слабой и уставшей.

Увидев проходившего мимо врача, Пакс попросила немного дезинфицирующей мази для своих порезов и, клятвенно пообещав предварительно промыть раны, сказала, что подежурит у Дженитса и других раненых в этой палатке, чтобы освободить помощников лекарей для осмотра более тяжелых пострадавших.

К большому удовольствию Пакс, никто из раненых ее не беспокоил. Лишь дав Дженитсу еще глоток дурманящего вина, она промыла порезы на своих руках, смазала их и, еще раз обойдя раненых, уснула, сидя у выхода из палатки. Разбудили ее голоса проходивших мимо сменившихся с караула часовых — было время предрассветной смены. Пакс зевнула, предупредила одного из санитаров, что уходит, и направилась к выделенной ее когорте части лагеря.

Начальник караула сержант Кефер махнул ей рукой:

— Привет, Пакс. Доктор предупредил, что ты осталась у них в лазарете. До утра ты свободна. Можешь еще поспать. Завтра, видать, намаршируемся вволю. От Кларта передали, что, хотя его эскадроны здорово потрепали отступающих, большому отряду удалось уйти. Человек шестьсот, если не больше.

— Какие у нас потери?

— В нашей когорте дела неплохи. Три ветерана из отставных да один новобранец. У Доррин хуже, но сравнительно ничего. Ладно, Пакс, завтра поговорим. Иди поспи, пока есть время.

Несмотря на предсказание Кефера, на следующий день герцог не послал свою роту вдогонку за отступавшими. Все три когорты занимались сбором, описанием и переноской в подвалы и под навесы во дворе форта трофеев и выделенной Пелану части лагеря противника, а также собранного на поле боя пригодного к использованию оружия и снаряжения.

Из разговоров с солдатами Кларта и Хальверика Пакс более или менее прояснила для себя, что произошло накануне. Армии Синьявы еще раньше удалось захватить несколько башен-фортов по границе земель Андрессата. Но этот форт сумел подготовиться к обороне, и первый штурм с ходу черно-желтых не был удачным. Разведка Кларта увидела начало второго штурма через день после первого. Подгоняемый этим известием, Хальверик, находившийся ближе других к башне союзников, повел свою роту в бой против численно превосходящего противника. Несмотря на помощь арбалетчиков гарнизона башни, неизвестно, чем бы кончилось сражение, не подоспей вовремя Пелан и Кларт.

Занося во двор форта мешок с зерном, Пакс перебросилась несколькими словами с одним из капралов Хальверика, несшим в паре с другим солдатом шкуру с наваленными на нее инструментами из походной кузницы.

— Тяжеловато вам вчера пришлось, — сказала Пакс.

— И не говори, — отозвался капрал. — Если бы не вы — мы, конечно, устояли бы, удержали строй и ушли бы с поля боя непобежденными, но о том, чтобы разбить желто-черных и захватить их лагерь, и речи быть не могло.

— Жаль, что им удалось прорваться, — хрипло сказал солдат из роты Хальверика. — После всего, что они сделали…

— Ничего. Несколько таких боев, и прорываться уже будет некому, — мрачно предрек капрал. — Вот так, все вместе, мы раз за разом выпотрошим армию Синьявы, оставив его самого себе на закуску.

— Скорей бы уж, — негромко сказала Пакс.

К вечеру лагерь был разобран, описан и складирован. Все ненужное было собрано в одну кучу и сожжено. Пакс была выделена ее доля добычи, уложенная в большой мешок, опечатанный в ее присутствии ротным писарем. Ее подопечные больше не были новобранцами. Их официально перевели в рядовые.

После двухдневного марша объединенная колонна подошла к следующему форту Андрессата. На его башне развевалось желто-черное знамя, и подошедших к стенам встретил град стрел. Штурм с ходу захлебнулся. Хальверик и Пелан наскоро окружили форт, чтобы блокировать возможную попытку прорыва противника к следующей башне, которая, судя по докладу разведки Кларта, тоже была захвачена Синьявой. На следующий день на рассвете противник все же попытался сделать вылазку, но после отчаянного боя был загнан обратно в форт. Оборонявшиеся сражались отчаянно: прорыв намечался сквозь порядки роты Хальверика, та лишь с помощью одной из когорт Пелана удалось нарушить этот план. Вечером Пакс встретилась в кухонной палатке с Баррани, которая пересказала ей подробности дневной схватки.

Пакс почесала в затылке:

— Судя по всему, офицеры Синьявы знают толк в своем деле, да и солдаты умеют воевать. Я не знаю, долго ли мы сможем продержаться вот так — противостоя каждому его гарнизону во множестве укрепленных крепостей и фортов нашей сводной колонной из трех рот.

— Но у Андрессата должны же быть свои войска, — возразила Барра, выскребывая ложкой дно своей миски.

— Эти гарнизоны по полсотни человек? Да они ведь и не бросят свои башни без охраны.

— Нет, другие отряды. Я слышала, как Доррин говорила сегодня утром с Валичи. Она сказала, что союзники уже на подходе. День-два, и они будут здесь.

— Я в это поверю, Барра, только когда увижу их. Не слышала, сам Медовый Кот в форте?

— Все говорят, что нет. Да и я не видела его штандарта ни на стене, ни в прорывавшемся отряде.

— Надеюсь, мы здесь не засидимся. Эх, знать бы, где этот мерзавец прячется…

— И сколько у него солдат, — подхватила Баррани.

— Да к тому же если он ушел на восток за Сореллин или еще дальше — мы можем безуспешно мотаться за ним между городами до самой зимы без надежды перехватить его.

Баррани пожала плечами:

— Ну уж это забота герцога, а не наше дело. — Увидев помрачневшее лицо Пакс, она добавила: — Успокойся ты. В конце концов, за Сабена и Канну ты уже лично отомстила.

— Дело не в этом. Я просто вспомнила, в каком виде мы находили трупы замученных им пленных. А в его лагере я видела, как из одной палатки выносили инструменты для пыток… Нет, я должна быть уверена, что Синьява мертв.

— Наверное, ты права. Даже его армия не будет такой страшной силой, лишись она своего кровавого командира.

Пакс только махнула рукой и направилась к своей палатке.

В последующие два дня ни осаждающие, ни осажденные не предпринимали активных действий. Наконец к форту подошли войска Андрессата. Пакс заметила, что четыре когорты союзников — по двести пехотинцев и пятьдесят всадников в каждой — больше походили на профессиональный отряд, чем ополчение других городов, которое Пакс видела раньше.

Глядя, как вновь прибывшие разбивают лагерь, Вик предположил:

— Наверное, мы скоро пойдем вперед. Эта братия вполне сможет сама вести осаду и этого форта, и следующего.

— Хорошо, если так. Да, большой отряд. Мне только кажется, что такая массивная когорта не будет гибкой в бою. Интересно, почему им не перестроить своих солдат в пять или шесть подразделений? — Пакс привычно рассматривала эти отряды с точки зрения их потенциальной эффективности в бою.

Вик пожал плечами:

— В конце концов, для осады это не так важно. Эх, будь у нас столько народу, сколько у них, герцог бы нашел, как правильно распределить нас по когортам. Тогда нам никто не смог бы противостоять.

— А никто и не может, — процедила сквозь зубы Пакс.

— Согласен, — кивнул Вик. — Интересно все-таки, сколько у Синьявы осталось солдат?

— Сколько бы ни осталось, его шкуру они не спасут.

— Да не кипятись ты так, Пакс, главное — прикинуть все на холодную голову. Я вот что думаю: если этот мерзавец смог отправить только сюда чуть не тысячу человек, значит, у него где-то есть еще одна армия. Да прибавь сюда еще и гарнизоны в занятых им городах. Боюсь, что в общем его силы намного превышают те, что смогут собрать и противопоставить ему наши командиры.

— Пожалуй, ты прав, — со вздохом согласилась Пакс. — Если это так…

— Мы поступим, как тот человек с бочкой эля, — с улыбкой сказал Вик.

— Какой еще человек? — удивилась Пакс.

— Как? Только не говори, что ты не знаешь эту историю с бородой!

— Никогда не слышала. А ну-ка, выкладывай.

— Ну если в двух словах, то жил-был один мужик, который мог залпом выпить столько, сколько нормальному человеку не под силу. Он выиграл немало медяков и, разумеется, дармовой выпивки, заключая на ярмарках и в кабаках пари, что выпьет залпом тот или иной кувшин или бурдюк. Когда в округе никто уже не хотел спорить с ним, он отправился в большой город вместе со своим братом. На постоялом дворе они привычно завели разговор о способностях старшего брата. Тот, обведя взглядом зал, решил, что сможет опорожнить залпом любой кувшин в помещении, и предложил трактирщику сделать это, поставив на кон весь свой кошелек.

Усмехаясь, трактирщик отодвинул занавеску у одной ниши, в которой оказалась бочка, наполовину наполненная элем. Наш приятель стал доказывать, что имел в виду сосуды, в которых эль подают на стол, но трактирщик стоял на своем, и большинство посетителей оказалось на его стороне. Наш приятель понял, что попал в ловушку. Еще больше его разозлило предложение трактирщика встать на колени и пить из краника. Сама понимаешь, как на самом деле предложил ему встать хозяин и из чего пить. Так вот, мужик рассвирепел и попытался поднять бочку. Разумеется, это ему не удалось. Тогда спасительная мысль пришла ему в голову. Ударом меча он проделал в бочке дыру у самого дна. На протестующие возгласы трактирщика он заявил, что кувшин — это то, что человек может поднять, и как только трактирщик сможет подать ему эту бочку, он готов назвать ее кувшином и выпить залпом все, что в ней останется. А если какой-то болван не может отличить бочку от кружки, то пускай дает сдачу с медяка как с золотого, который бочка должна стоить. Так и случилось. Посетители, воодушевленные как немалым количеством зля, вылитого нашим приятелем, так и его находчивостью, заставили трактирщика выдать ему золотую монету.

Видишь, какая поучительная история? Я вот и говорю: если перед тобой стоит слишком большая проблема, сначала слей то, что не можешь выпить, а уж затем глотай в полную силу. А что касается Синьявы — человек пятьсот он потерял в той осаде, так? Еще, скажем, тысяча набежит у этой башни и вообще в Андрессате. В любом случае это чувствительный удар. Обученных воинов из шапки, как кроликов, не достанешь. Даже Синьяве это не под силу.

— Будем надеяться, что это так, — сказала Пакс. — А вот история твоя — просто класс! — весело добавила она.