— Но, мой господин, вы ведь всегда говорите, что…

— Нужно не только слушать меня, но и понимать, да еще и самому соображать. Ты хоть на минуту представь себя в ее шкуре. Я уверен, ни один из вас, оруженосцев, и половины такой дороги не протянул бы. Скис, расхныкался и вляпался бы в засаду Синьявы.

— Но, мой господин, я уверен, что…

— Вот когда сделаешь что-нибудь подобное, тогда и поговорим. А пока — иди седлай моего коня и отправляйся куда приказано. Все, свободен.

Пакс открыла глаза и осмотрелась. Она лежала в небольшой комнате на кровати, завернутая в мягкую медвежью шкуру. Рядом сидел слуга герцога, который, увидев, что она проснулась, подпрыгнул на месте и торопливо спросил:

— Ты как? Очнулась? Говорить можешь?

Пакс зевнула, прокашлялась и хрипло выдохнула:

— Да.

— Мой господин, — громко позвал слуга, — она проснулась.

Затем он поднес к ее губам кружку с теплым сибом. Пакс стала пить, но, увидев, что в комнату из-за висящего ковра входит герцог, попыталась встать. Каждое движение отдавалось во всем теле острой болью. Пакс от неожиданности не смогла сдержать стон.

— Лежи, — сказал ей герцог. — Я знаю, Пакс, что тебе нужно еще спать и спать. Но мне нужна еще информация. Сейчас тебе принесут поесть, а ты пока ответь мне на несколько вопросов.

Пакс кивнула:

— Да, мой господин.

— Итак, ты сказала, что солдаты того отряда были в черно-желтой форме. Есть ли еще сведения, подтверждающие, что это действительно люди Синьявы?

— Да, сэр… мой господин. В первый же день мы слышали, как переговаривались двое патрульных. Они называли своего командира по имени — Синьявой. Канна объяснила мне, что это имя того человека, чье прозвище — Медовый Кот.

— Да, это так. Теперь, ты говорила о пленных. Сколько их и где они?

— В колонне Синьявы, мой господин. Я не знаю, что с теми, кто остался в форте, но те, кто не успел вернуться, были захвачены. Их ведут в середине строя.

— Только наших?

— Нет. Часть пленных из роты Хальверика. Всего мы насчитали человек шестьдесят. Наверное, сначала было больше, а теперь осталось меньше: Синьява убьет каждого, кто попытается бежать или сопротивляться.

— Подожди, Пакс. Я хочу, чтобы ты повторила это кое-кому в глаза.

Герцог встал, отошел к занавеске и пригласил кого-то в комнату:

— Кэйл, послушай сам.

Из-за спины герцога показался человек в зеленой тунике роты Хальверика. Пакс показалось, что его лицо она уже видела раньше. Некоторое время она молчала, не будучи уверенной, что именно хочет выслушать этот человек из вражеского отряда и что можно ему рассказывать.

— Расскажи, что случилось, когда Синьява напал на форт, — пришел ей на помощь герцог. — Что случилось с их капитаном, как потом поступили солдаты его роты, что делали наши.

— Мой господин, я думаю, примерно половина наших и столько же их, — она кивнула головой в сторону гостя, — были за стенами форта, когда подошел Синьява. Мы услышали сигнал горниста, а затем капитан их роты выехал навстречу колонне. То есть я почти уверена, что это был он, хотя я была далеко и не видела его лица. Потом я видела, как он упал с коня, когда возвращался в форт. Наверное, его убили стрелой в спину.

Человек в зеленой форме вдруг закрыл руками лицо:

— Нет! Сели!

Пелан бросил на него короткий взгляд:

— Кто?..

— Мой господин… мой… мой младший брат Селиам… Вы его, наверное, не помните… Сели погиб… сзади…

— Кэйл, мужайся. Мне тоже больно, поверь. Я хорошо помню, как ваш отец учил его сидеть в седле… совсем маленького…

— Мой господин, это ведь… он впервые остался командовать сам…

Неожиданно он подошел к кровати и требовательно, но в то же время умоляюще посмотрел Пакс в глаза:

— Ты уверена, что это был именно он. Сели? Отвечай, отвечай же!

Герцог подошел к нему и отвел в сторону:

— Ну, Кэйл, не надо. Держись. А она не виновата… Пакс, насколько ты уверена, что это был капитан Селиам?

— Я… я не знаю… он был в плаще с золотыми эполетами. Я видела, как они сверкали на солнце. Такой плащ был только у капитана. Если только его не надел кто-нибудь другой… Да и конь тоже был его. Серый, с черным хвостом…

— Конечно, — почти всхлипнул Кэйл, — это он. Мой господин, я должен идти. Разрешите мне…

— Подожди. Дослушай.

— Что мне еще слушать. Я уже все понял: Сели мертв, мои люди — кто погиб, кто в плену, в лучшем случае — кто-то из них еще держится в форте.

— Я сказал, подожди! Выслушай все.

Глаза герцога встретились с глазами Кэйла, и молодой офицер первым, не выдержав, отвел взгляд.

— Хорошо, герцог Пелан. Если вы настаиваете…

— Вот так-то лучше. Никто тебя силой не держит. Ты у меня не в плену. Я прошу тебя дослушать все до конца. Пакс, рассказывай.

— Когда отряд Синьявы стал окружать форт, солдаты Хальверика — они были вооружены — попытались выстроиться в боевой порядок и отступить, прикрывая наших. Но строй скоро рассыпался. Слишком явное преимущество было на стороне противника. Да еще их арбалеты… В общем, кто успел — добежал до ворот, кто нет — тех захватили в плен или убили. А потом… потом мы видели, что наши солдаты появились на стенах форта с оружием в руках.

— Где был капитан Ферраульт?

Пакс вздрогнула:

— Я думаю… по-моему, в форте, мой господин.

— Сколько человек оставил Синьява у форта — ты не знаешь, — скорее заметил, чем спросил герцог.

— Нет, сэр. Мы хотели вернуться и выяснить это, но чуть не попали в облаву. Канну ранили, и она приказала нам двигаться вслед за основной колонной, чтобы известить вас.

— Канна была ранена? Ты же сказала, что вас не заметили.

— Да, сэр. Но в первый момент, когда они обыскивали окрестности форта, им показалось, что кто-то есть в тех кустах, где мы прятались. Патруль пустил в нашу сторону несколько стрел, и одна из них попала Канне в плечо. Чистая случайность, они стреляли наугад.

— Понятно. Теперь… Ты уверена, что пленных ведут с колонной?

— Да. Мы боялись подойти близко к дороге из-за дозоров. Но на третий день Канне и Сабену удалось разглядеть колонну с верхушки дерева. Они сказали, что пленных — наших и солдат Хальверика — человек шестьдесят.

— Сколько человек у Синьявы в колонне?

— Больше трехсот пехотинцев, сотня с лишним всадников. Обоз — штук двадцать телег.

Герцог повернулся к Кэйлу и о чем-то заговорил с ним. Пакс мучительно пыталась вспомнить, где она могла раньше его видеть. Не был ли он в форте, когда их гарнизон сдался его солдатам? Вдруг ее осенило: он просто очень походил на Алиама Хальверика, хотя и был намного моложе и шире в плечах. Пакс вздрогнула, осознав, что скорее всего этот человек — сын Алиама Хальверика, а погибший молодой капитан — его младший брат.

— Пакс, — вновь обратился к ней герцог, — в котором часу вы вчера наткнулись на разбойников?

— Ближе к вечеру. Вскоре после этого стало смеркаться.

— А когда вы в последний раз видели колонну противника?

Пакс мысленно сосчитала еще раз:

— Три дня назад, сэр. Они пересекли Большую Караванную дорогу; там еще была деревушка по соседству, люди Синьявы сожгли ее. Потом мы их обогнали. Да, это был уже четвертый день пути. С тех пор я колонну не видела.

— Быстро они шли?

— Не знаю, мой господин. Мы с Канной прикидывали, что там, где нам оставалось три дня, они потратят пять. Но это было еще до последнего дождя. Вообще-то они себя не изматывают, делают долгие привалы и рано устраиваются на ночлег.

— Понятно. Так. Дождь действительно замедлит их продвижение. Слушай все внимательно, Кэйл, запоминай. Расскажешь отцу все, что слышал, все, до последней мелочи. Я сегодня же выхожу им навстречу со всей ротой. Постараюсь перехватить Медового Кота на дороге. Потом я отправлюсь на север. Передай отцу: я сделаю все, что смогу, чтобы освободить его людей как в колонне, так и в форте, если, конечно, они там еще держатся. Надеюсь, мы с ним скоро увидимся. Большого эскорта я тебе предложить не смогу. Сам понимаешь — каждый человек на счету.

— Спасибо, не надо.

— Не дури. Синьява хитер и опасен. Возьми хотя бы моего младшего оруженосца и его слуг. Парень храбрый, хотя и туповат.

— Спасибо, мой господин, я обойдусь своим эскортом.

— Подожди. Я передам письмо командиру ополченцев Союза Фосса. Он даст тебе небольшой отряд, который проводит тебя на самом опасном участке.

— Спасибо, мой господин.

— Будь осторожен, Кэйл. И главное — поторапливайся.

— Всех лошадей загоню, если будет нужно. Разрешите идти?

— Иди… сынок, — тихо добавил герцог. — Удачи тебе.

Молодой Хальверик вышел, и герцог, проводив его взглядом, повернулся к Пакс. Кивнув слуге, чтобы тот покормил ее с ложки, он сказал:

— Пакс, ешь и слушай меня. Вчера я выслал разведчиков, но они пока что не нашли ни твоих друзей, ни бандитов. Может быть, они просто не зашли так далеко — я приказал им вернуться до рассвета. Но мы будем искать, я тебе обещаю. А что касается тебя… — Он помолчал. — Ты слышала, что я сказал Кэйлу Хальверику. Если нам повезет, мы застанем Синьяву врасплох на дороге. Тебе пока что не место в строю. И не пытайся доказать мне обратное. Я приказываю тебе оставаться здесь. Один из моих писцов будет все время при тебе. Диктуй ему все, что помнишь, с момента появления Медового Кота у форта. Все, даже самые мелочи, на первый взгляд не относящиеся к делу. Ни с кем другим об этом не говори. Даже с врачом. Ясно?

Пакс кивнула:

— Да, мой господин. Но, может быть, я все же…

— Нет. Ты проспала меньше половины того, что тебе нужно. Я не могу рисковать своим единственным источником информации. Когда врач сочтет, что тебе пора встать в строй, места для тебя там будет предостаточно. — Пакс вздрогнула от этих мрачных слов, а герцог, помолчав, спросил: — Ладно. Теперь, пока ты не уснула, расскажи, в каком порядке идет колонна и как Синьява направляет дозоры и охранение?

Пакс, как могла, объяснила все, что ей было известно про двойную цепь дозоров и патрулей. Герцог кивнул и встал с табурета.

— Хорошо, все ясно. Но учти, если кто-либо, кроме Аррика — моего писаря, — будет спрашивать тебя об этом, у тебя тотчас же должно память отшибить. Ясно?

— Да… мой господин, — уже сквозь надвигающуюся дремоту ответила Пакс.

Она не слышала, как ушел герцог, как опустел шатер. Проспав несколько часов, словно провалившись в какую-то бездонную пропасть, она проснулась в освещенной светильниками комнате шатра и увидела рядом с собой врача, беспокойно оглядывавшего ее.

— Почему я так крепко сплю? — спросила она.

— Это следствие воздействия того стимулирующего снадобья, которое мы дали тебе, чтобы ты смогла хоть что-то рассказать. Плюс к этому — измотанность после такой дороги. Так что поешь и снова спать.

С трудом глотая, Пакс едва-едва сумела съесть полмиски горячей похлебки, которой кормил ее с ложечки слуга герцога Сим. После такого усилия Пакс снова отключилась и проснулась лишь ранним утром следующего дня. Попросив Сима принести ей какую-нибудь одежду — Пакс чувствовала себя лучше и хотела встать с кровати, — она получила отказ со ссылкой на распоряжения врача о постельном режиме.

— Что ты на меня зверем смотришь? — обиженно буркнул Сим. — Это не я придумал, а доктор. Мне сам герцог приказал слушаться и выполнять его распоряжения по поводу ухода за тобой.

Пакс внимательно осмотрела помещение, в котором находилась, и тут до нее впервые дошла странность и невероятность происходящего. Она — простой солдат первого срока службы — вдруг лечится, набирается сил даже не в офицерском лазарете, а в шатре самого герцога. Кроме шкур, на которых она лежала, единственным дорогим предметом были запасные латы герцога — чеканный полный доспех. Все остальное — стол, табуретки и кровать — было массивным, грубым, сколоченным из наскоро обработанных досок.

Когда Сим вышел, чтобы вынести посуду, в комнате появился Аррик, писарь герцога, худенький человек среднего роста, которого Пакс частенько видела в палатке квартирмейстера.

Подождав, пока Аррик приготовит чернильный прибор и разложит на столе пергамент, Пакс вновь начала пересказывать свою историю, на этот раз последовательно и подробно.

Аррику было привычно выслушивать и куда более сбивчивые рассказы совсем малограмотных солдат, поэтому он легко помогал Пакс сформулировать ее мысли в более или менее подходящие для чтения предложения. Пакс немало удивилась, когда в комнате появился Сим с обедом для нее и Аррика. После обеда диктовка продолжилась. Пакс уже почувствовала, что устала, но не решалась прервать рассказ. Появившийся в шатре врач сообразил, в чем дело, и быстро выставил писаря из комнаты. Пакс проспала еще несколько часов, а проснувшись, накинулась на еду со зверским аппетитом.

— Это хорошо, — удовлетворенно заметил врач. — Ты скоро поправишься, если будешь так хорошо есть. Сим принесет тебе второй ужин через пару часов, а ты пока поработай с Арриком. Но никаких вставаний, пока я не разрешу. До завтра, я загляну к тебе утром.

Пакс была уверена, что не заснет ночью, столько проспав накануне. Но не успела она положить голову на подушку, как в ту же секунду — ей так показалось — вежливый, но настойчивый голос врача зазвучал в помещении, сообщая, что пора вставать.

Доктор принес Пакс от квартирмейстера полный набор формы: все новое — от сапог до плаща. Осмотрев ее перед тем, как она облачилась в тунику, врач покачал головой и сказал:

— Рановато, конечно. Но ты ведь тут совсем изведешься одна без дела. Давай договоримся: я разрешаю тебе встать, но ты не очень-то напрягайся. Ешь побольше, спи, сколько влезет. Тогда быстро восстановишь силы и сможешь вернуться в строй.

Выйдя из шатра, Пакс наткнулась на герцога, стоявшего у входа и что-то объяснявшего врачу.

— А, Пакс, — обернувшись, поприветствовал ее герцог. — Выглядишь лучше. Как дела? Верхом скакать сможешь?

Врач закатил глаза и сокрушенно покачал головой. Пакс расплылась в улыбке:

— Да, мой господин. Когда выезжать?

— Сейчас же. Поедем к форту у Гномьих гор. Да, кстати, твои сведения нам очень помогли. Вместе с кавалерией Кларта и копьеносцами Влади мы напали на Синьяву прямо на дороге. Ему самому и его свите удалось уйти, но отряд мы перебили.

— Что с нашими? С пленными?

Герцог нахмурился:

— Большую часть они успели убить. Те, кого мы спасли, рассказали нам, как умирали остальные по дороге. Этот слуга дьявола Синьява мучает и пытает своих пленных.

Пелан был так мрачен, что Пакс не решилась спросить, кого удалось спасти.

— Поешь, — сказал ей герцог, — получи оружие у квартирмейстера и собирайся. Мы должны будем нагнать наших по дороге к форту.

Пакс обнаружила лагерь почти пустым. Получив меч и кинжал у квартирмейстера и набив седельные сумки едой, полученной на кухне, она вернулась к коновязи, у которой ее встретил Рассамир, один из старших оруженосцев герцога.

— Вот, я уже оседлал для тебя лошадь. Цепляй к седлу сумки. Второго коня, на смену, поведешь за собой.

— Ясно, сэр, — ответила Пакс, пристегивая поплотнее к седлу сумки с едой.

— Отлично. А теперь садись верхом и жди здесь.

Сам Рассамир еще раз проверил, как оседлан жеребец герцога, и побежал докладывать о готовности. Выйдя из шатра, герцог легко взлетел на коня и обратился к Пакс:

— Если почувствуешь себя плохо, лучше или возвращайся в лагерь, или останься с полевым лазаретом для раненых на дороге. Мы с ними встретимся к концу дня. Учти, если ты доскачешь до форта чуть живая и не сможешь участвовать в бою, — нам от тебя будет мало толку. Врач утверждает, что тебе вообще не стоит ехать, но…

— Я поправилась, мой господин. Со мной все в порядке.

Герцог улыбнулся:

— Я знал, что ты так скажешь. Но запомни: ты и так очень многое сделала для роты. Никто не будет думать о тебе хуже, если ты не будешь участвовать в ближайших боях, пока не поправишься окончательно.

Пакс кивнула, но мысленно уже решила для себя, что доберется до форта во что бы то ни стало, что бы ни говорил врач. Она не могла больше ждать, она хотела знать, что с ее друзьями.

Врач, к ее удивлению, тоже собрался в дорогу. Не менее удивившемуся герцогу Визаниор пояснил:

— Арбола вернется вместе с ранеными с дороги. Он вполне управится с лазаретом. А у форта, боюсь, работы будет невпроворот как для меня, так и для ушедшего с колонной Симмита.

Герцог коротко кивнул и направил коня к воротам лагеря.