Глава 10

— Похоже, вы хорошо подготовились, — сказала майор Питак, когда она вошла в конференц-зал, нагруженная кубами и распечатками. Зал был большой. В крыле Технических школ Т-1 таких залов было несколько. Скамьи полукругом окружали сцену.

— Надеюсь, сэр, — ответила Эсмей. Она знала, что ей не помешали бы еще с полдюжины кубов на случай, если кто-нибудь задаст какой-то менее очевидный вопрос. Она пришла немного раньше назначенного времени, чтобы настроиться, но в зале уже сидели майор Питак, капитан Севеш и капитан Атарин. Ее непосредственные начальники.

— Хотите, я помогу с проектором? — спросил Атарин. — Дистанционное переключение изображений здесь иногда зависает.

— Большое спасибо, сэр. Так мне будет намного легче. Первые изображения установлены на этом кубе… — И она протянула ему куб. — Но если будут задавать дополнительные вопросы, у меня в запасе имеются дополнительные иллюстративные материалы.

— Прекрасно. Я попросил энсина Серрано быть на всякий случай поблизости. Сейчас я его позову.

Серрано. Она еще не видела его. После того разговора за обедом никто больше при ней ничего о нем не говорил. Она не хотела специально разыскивать юношу. Что она может ему сказать? «Я спасла жизнь вашей тетки, беседовала с вашей бабушкой, давайте будем друзьями». Нет. Но ей было очень интересно.

Он вошел, и ее сразу поразило, как же он похож на всех остальных Серрано: темноволосый, смуглый, стройный; идет словно на пружинах. Человек, чьи предки всегда были на главных постах Флота. Отпрыски этого семейства просто обязаны были становиться адмиралами или хотя бы бороться за это звание. Но она тут же подумала о другом: какой же он молодой, в таком юном возрасте нельзя взваливать на плечи груз честолюбия. Если бы на форме у него не было знаков отличия энсина, она бы решила, что ему от силы лет шестнадцать и он учится в подготовительной школе.

Конечно, еще до «Коскиуско» она знала, что в семействе Серрано есть и молодежь. Не могли же они сразу же рождаться офицерами среднего звена. На это нужно было время и опыт, как всем остальным людям. Но она никогда их сама не видела, и потому при виде молодого Серрано, Серрано, который был моложе ее самой, она сильно смутилась.

— Лейтенант Суиза, это энсин Серрано.

Темные глаза юноши блестели хорошо знакомым ей блеском.

— Сэр, — произнес он по всей форме и дернулся, словно хотел поклониться ей. — Я буду следить за работой проектора. — Даже по голосу можно было понять, что он вырос в семье адмиралов. Но говорил спокойно и мягко.

— Отлично, — ответила Эсмей. Она протянула ему куб с основным иллюстративным материалом и принялась рыться в большой сумке. — На этом кубе все, что мне понадобится, а здесь… Вот список. Они все выставлены по порядку, но если кому-то захочется вернуться к предыдущему изображению, я буду называть вам их по цифрам. Вот они. А вот эти… — и она протянула ему еще три куба, — здесь содержатся иллюстрации, которые могут мне понадобиться, если начнут задавать вопросы. Боюсь, вам придется воспользоваться указателями самих кубов… Я не предполагала, что у меня будет помощник, поэтому не приготовила отдельного списка. Я буду говорить вам, какой куб взять и что искать по указателю.

— Замечательно, сэр. С этим я справлюсь.

Она ни на секунду в этом и не сомневалась. Уже начали собираться другие офицеры, они приветствовали друг друга. Энсин Серрано собрал ее кубы и куда-то ушел, наверное в проекторную, а она тем временем приводила в порядок свои записи. Зал наполнялся, но несколько мест в первом ряду оставались незанятыми, словно они были помечены большими звездами и все знали, что занимать их нельзя. Так оно и было… Адмиралы вошли в зал вместе с капитаном. Адмирал Досси-ньял кивнул ей, рядом с капитаном Хакином он казался еще выше ростом. По другую руку от капитана сел адмирал Ливадхи, он проверил кнопки на своем кресле, а адмирал Уппанос, начальник медицинской службы, наклонился к своему адъютанту и что-то сказал ему. Атарин встал и представил Эсмей. Приход адмиралов явился сигналом к началу лекции.

Эсмей рассказала то же, что и на предыдущем собрании. Никто не перебивал ее, по крайней мере она ничего не слышала. Все картинки появлялись на экране в правильном порядке и в должном виде… Она много раз все проверила перед лекцией, однако не могла не волноваться. На этот раз она добавила свои собственные недавние открытия о методах ведения боя, разработанных противником, о роли флотских соглашений и правил. Офицеры кивали, слушая ее, она видела, что им интересно то, о чем она говорит, и этот интерес никак нельзя было сравнить с желанием энсинов услышать захватывающие истории.

Когда начались вопросы, она почувствовала, что от нее требуется большое напряжение. Эти люди прекрасно понимали связи, которые ей самой только недавно удалось нащупать. Они же догадывались об этих связях, проявляли интерес ко всему новому — новым данным, новым неожиданным открытиям. Она старалась изо всех сил, ссылалась на различные источники, приводила в доказательство факты. Они кивали в ответ и задавали новые вопросы. Она требовала все новых иллюстраций, веря, что энсин Серрано ничего не перепутает. И он действительно все делал четко и правильно, как будто читал ее мысли.

— Значит, легкий корабль-яхта Серрано толком и не участвовал в сражении, если не считать того единственного вражеского корабля-эскорта?

— Да, сэр. Я не видела всего собственными глазами, но, насколько мне известно, на яхте были установлены минимальные защитные щиты. Она находилась там лишь для того, чтобы неприятель знал, что поблизости курсируют другие боевые корабли, и никогда бы не выстрелила вообще, если бы не представился столь удобный случай.

— Но нельзя же было так легко ввести их в заблуждение, — вставил капитан-лейтенант, сидевший в конце зала. — У них же должны были быть точные сканирующие приборы, и по их данным…

— Я хотел спросить насчет корабля, перевозившего руду, — перебил другой офицер. — Почему Серрано разрешила ему покинуть… как его? Залбод?

— Насколько я понимаю, она и не разрешала, сэр. Сами рудокопы решили присоединиться…

— Но они никак не могли так далеко залететь, вы ведь показывали технические характеристики кораблей. Как им удалось развить такую скорость?

Эсмей не могла ответить на этот вопрос, но слово взял офицер из отдела Двигателей и маневрирования. Последовал короткий спор между офицерами этого отдела… Эсмей никогда особенно не интересовалась теорией и практикой управления кораблями и соответствующими приборами, но, по крайней мере, понимала, о чем идет речь. Если переконфигурировать имевшееся оборудование, это даст прирост эффективного ускорения на тридцать два процента…

— Все равно они опоздали бы, но похоже, что они сделали именно так, как вы говорите. Интересно, кто из них додумался до этого…

— Если, конечно, они вообще до этого додумались, — парировал другой офицер отдела Управления кораблями и маневрирования. — Мы можем лишь утверждать, что что-то они там придумали, а вот что именно — неизвестно.

Эсмей фыркнула, неожиданно для самой себя. Остальные удивленно воззрились на нее.

— Извините, сэр, — тут же сказала она. — Дело в том, что они много чего там напридумывали, я слышала только о последствиях.

Скаттлбатт говорил, что они бросили дочь лорда Торнбакла в двухместный челнок абсолютно в чем мать родила… По ошибке челнок забросили в самую гущу битвы между грузовым кораблем рудокопов и Ксавье. Сама Эсмей считала, что вряд ли это произошло случайно, но, слава Богу, девушка осталась жива.

Офицер нахмурил лоб и сказал:

— Интересно… Возможно, они использовали химический компонент ракетных двигателей… Это могло бы дать им начальный толчок.

Обсуждение продолжалось. Офицеры хотели знать все подробности: насколько пострадал «Деспайт» в результате мятежа, какое оружие использовали мятежники, в каких местах была повреждена обшивка. Где произошло возгорание? Как срабатывали системы защиты: противопожарной, окружающей среды и прочие, а компьютеры? Теперь начали задавать вопросы и адмиралы, которые до сих пор только слушали, о чем спрашивали их подчиненные.

Эсмей все чаще повторяла фразу «Извините, сэр, я этого не знаю». У нее не было времени на то, чтобы оценить, какой вред нанесло кораблю использование личного реактивного оружия… Или как сказались акустические эффекты на водопроводных соединениях…

— Судебно-следственная комиссия…— начала она и остановилась, заметив, какое выражение появилось на лицах присутствующих.

— Судебно-следственная комиссия занимается расследованием нарушений, — заметила майор Питак, словно Эсмей допустила серьезный промах. — Они абсолютно ничего не знают о технических подробностях… За этим они обращаются к нам.

— Это не совсем справедливо, — вступился другой офицер. — В лаборатории в Стёрри работает один парень… я несколько раз ездил к нему насчет проблем с прокладкой проводов.

— Но в общих чертах…

— В общих чертах, да. Скажите, лейтенант, а вы не заметили, не вызвало ли повреждение внутренней обшивки в каютах экипажа, о которой вы говорили, продольных вариаций искусственной гравитации?

Нет, не заметила. Она много чего не заметила в гуще сражения, но никто ее сейчас за это не упрекал. Они мчались вперед, перескакивая, как крепкие кони, от одного вопроса к другому. Спонтанно возникали и затихали споры, потом снова вспыхивали и снова прекращались.

Эсмей даже не догадывалась, сколько еще продлится обсуждение. Она очень устала. Наверняка они уже исчерпали отведенное изначально время, но никто никогда не скажет об этом капитану и старшим офицерам. Наконец со своего места поднялся Атарин, и все смолкли.

— Мы уже засиделись, надо понемногу заканчивать. Лейтенант, думаю, что выскажу общее мнение: вы просто великолепно обо всем рассказали, и притом необыкновенно компетентно. Видимо, вам пришлось немало поработать.

— Спасибо, сэр.

— Большая редкость, чтобы молодой офицер настолько разбирался во всех взаимосвязях.

— Сэр, некоторые офицеры подходили ко мне с вопросами до лекции и тем самым натолкнули меня на правильный ход мыслей.

— Все равно. Вы отлично подготовились, и мы благодарим вас за эту лекцию.

Все офицеры дружно закивали. Эсмей не сомневалась, что уважение, написанное на их лицах, искреннее. Но почему же ее это так удивляет и почему она испытывает чувство вины? Сначала покинули зал адмиралы и капитан, остальные офицеры последовалиих примеру. Они все еще обсуждали только что слышанное. Наконец зал опустел. Эсмей опустилась на стул.

— Очень впечатляюще, лейтенант, — сказал энсин Серрано, протягивая кубы. — И вы даже ни разу не запутались с иллюстрациями.

— А вы прекрасно справились со своей задачей, — ответила Эсмей. — Достаточно сложной, если учесть, что я все время перескакивала от одного куба к другому.

— Совсем не сложно, вы ведь все время помогали мне, называли нужные цифры. Я уверен, вы поразили их.

— Их?

— Ваших слушателей. Хотя они уже прослушали запись той лекции, которую вы читали младшим офицерам. Но сегодня вы преподнесли гораздо более серьезную версию.

Что это, дерзость? Или искреннее восхищение? Эсмей не могла бы точно сказать.

— Спасибо, — поблагодарила она и отвернулась. Она подумает об этом завтра, хотя майор Питак наверняка загрузит ее работой так, что свободного времени не останется.

Молодой Серрано весело кивнул ей и вышел из зала.

На следующее утро майор Питак встретила ее словами:

— А вы знаете, что еще есть люди, которые считают, что мятеж на «Деспайте» был спланирован заранее?

Эсмей чуть не задохнулась:

— Даже теперь?

— Да. Они говорят, что раз Хирн собиралась поддержать врага, она должна была поставить своих сподвижников на все ключевые посты, а значит, невозможно было захватить корабль, не нанеся ему существенного урона.

— Угу. — Больше Эсмей ничего не могла сказать. Если после всех расследований и после военного трибунала они могли предположить такое, ей вряд ли удастся переубедить их.

— Флот находится сейчас в трудном положении… учитывая состояние междувластия и все эти скандалы… Не думаю, что вы когда-либо слышали о Лепес-ку. — Питак смотрела на настольный экран, и Эсмей вдруг поняла, что она не случайно избегает прямого взгляда.

— Кое-что слышала.

— Да, адмирал Лепеску одинаково любил войну и охоту, находя в них много общего.

— ?

— Он не мог не убивать. — Голос Питак стал ледяным. — Он охотился на людей, а ваша капитан Сер-рано поймала его за этим занятием и убила. По мне, так вовсе неплохо, но далеко не все такого же мнения.

— Он был агентом Доброты? Питак удивилась:

— Никто этого не замечал и не говорил об этом. А почему вы спрашиваете?

— Просто… Просто я слышала, как капитан Гэр-ривей, который командовал…

— Да, да, кораблями, направленными к Ксавье. У меня хорошая память, Суиза!

— Извините, сэр. Так вот, я слышала, что он служил под началом Лепеску. А Гэрривей был агентом Доброты… По крайней мере, они ему платили, а он предавал.

— Хм. Помните, что и на этом корабле есть офицеры, которые служили когда-то под началом Лепеску. Достаточно давно, чтобы избежать мести Серра-но, но… может, лучше не говорить о том, был он вражеским агентом или нет.

— Конечно, сэр. И вообще, он мертв, так что это уже не важно.

Она сразу же пожалела о сказанном: лицо Питак было красноречивее всяких слов. Важно, очень даже важно, и не только для мертвых, но, судя по выражению Питак, и для живых тоже. Может, и для Хе-рис Серрано.

— Извините, — пробормотала она и покраснела. — Очень глупо…

· Хм. Следите за собой, лейтенант.

· Сэр.

Ей не нужно было больше готовиться к публичным выступлениям, и поэтому, как только закончилось ее дежурство, она отправилась в спортзал. Она давно не занималась.

В это время народу в зале оказалось много, но один из тренажеров почти сразу же освободился, и ей помахал рукой джиг, стоявший около стены:

— Вперед, лейтенант, а я подожду лошадку.

Эсмей вскарабкалась на тренажер и установила свой обычный темп. Она заметила, что за место рядом с ней идет негласное соревнование, что ее слишком уж активно приглашают играть в командные игры, хотя играет она без азарта, и что все пытаются ей услужить по мелочам. Она надеялась, что со временем это пройдет, постепенно ее так называемая известность забудется. У нее никогда не было настоящих друзей во Флоте, и она вовсе не рассчитывала теперь их заиметь. Тут она задумалась. А почему бы ей не иметь друзей? Если она нравится людям, а по всему видно, что это так…

Нет, это всего лишь преходящая слава. Ничего общего не имеющая с ее настоящим «я».

Но почему она так уверена в этом?

Эсмей поднажала изо всех сил, пока не покрылась потом и не начала выдыхаться, а с этим испарились и все мысли о дружбе и друзьях.

За обедом она прислушивалась к разговору за столом и уже не беспокоилась о каких-то предстоящих лекциях. Энтузиазм энсина Цинтнер в области Корпусной обшивки и устройства кораблей напомнил ей Люси и ее отношение к лошадям и коневодству. Она могла бы дружить с Цинтнер. Эсмей осмотрела столовую и столкнулась взглядом с женщиной-лейтенантом. Она почувствовала себя неуютно и уткнулась в свою тарелку. Физическое напряжение сгладило чувство голода. Эсмей проголодается часа через три, но теперь есть не хотелось.

На выходе ее остановили два лейтенанта.

— Если вы не дежурите сегодня вечером, может, пойдете в нами посмотреть шоу?

Они и раньше звали ее, но тогда она готовилась к лекциям. Сейчас никаких отговорок придумать не удалось, и Эсмей согласилась, думая, что тихонько уйдет после начала представления. Но ее окружили так, что никаких шансов уйти не осталось. Кто-то даже перевесился через спинку ее кресла, только чтобы поговорить с ней. Когда началось представление, ее хоть немного оставили в покое, но после окончания она опять оказалась в центре внимания.

Это становилось уже смешно. Никому она не нравится и не интересна. Это все ее злополучная известность. Она ненавидела себя за то, что неравнодушна к такому вниманию со стороны других. Ей не должно было все это нравится, ведь если женщина на Альтип-лано хотела оказаться в центре внимания, единственное, что она могла для этого сделать, — это стать матерью большого семейства. Прабабушка будет ею недовольна, но… Прабабушка сейчас на расстоянии многих световых лет, если она вообще еще жива.

Эсмей вздрогнула, и кто-то спросил:

— С тобой все в порядке… Эсмей?

Она обернулась. Лейтенант Картин Дублос… Значит, обращение по имени не просто проявление фамильярности. Офицеры одного ранга вне исполнения служебных обязанностей могли называть друг друга по имени.

— Все в порядке, — ответила она. — Я просто вспомнила свою прабабушку.

Вид у него был озадаченный, но не долго. В течение последующих нескольких недель она заметила, что ни интерес к ее особе, ни стремление завоевать ее внимание не ослабевают. Она не могла понять почему. Что им от нее нужно? Что они пытаются доказать?

Где-то в голове все время вертелось то, что сказала ей когда-то адмирал Серрано… Что сказал Совет… и ее отец… и майор Питак. Она старалась об этом не думать. Она не могла справиться с тем, что ей нужно было навсегда расстаться с той удобной и безопасной нишей, которую она сама для себя создала. Она все время пыталась протиснуться назад в эту нишу.

Кошмары стали сниться чаще, еще одно доказательство, что она не та, за кого ее принимают. Она не может быть той, какую они хотят видеть. Кошмары снились хоть и не каждую ночь, однако непременно после того, как кому-то удавалось уговорить ее поиграть, посмотреть какое-нибудь представление, — в общем, после развлечений, которые, по ее мнению, никакой связи с тем, что ей снилось, не имели. Она даже стала включать в каюте генератор шума, надеясь, что так ее никто не услышит. Никто ни на что не жаловался, но когда она в ужасе просыпалась часа в три ночи и сердце бешено колотилось в груди, она всегда думала, что кричала наяву так же, как и в кошмарном сне.

Кошмары путались: то ей снилась маленькая девочка, потерявшаяся на дорогах ужасной войны, то перепуганная молодая женщина-офицер, которая, лежа на животе на окровавленной палубе, стреляла куда-то в затянутое дымом пространство.

Она уже подумывала обратиться в медчасть. Если она станет плохо себя чувствовать и это скажется на ее работе, ей все равно придется идти к врачам. Пока что все обходилось. Питак, казалось, была довольна ее успехами. Она хорошо ладила со старпомом Си-варсом, который внешне был полной противоположностью Себа Корона, но относился к ней в точности как старик солдат.

— Ну, как дела у лейтенанта Суизы, майор? — спросил капитан Севеш на квартальном отчете.

— Разумеется, хорошо, — ответила майор, глядя на куб с данными об успехах ее подчиненных. — Суиза очень старалась подтянуться до уровня своих коллег, хотя у нее не хватает основательной подготовки в области тяжелого машиностроения и она никогда не сможет заменить мне Баскока.

— Ей и не нужно никакой дополнительной технической подготовки, — заметил Севеш. — Лекция, которую она представила старшим офицерам, подготовлена человеком с умом и качествами капитана.

— Она хотела попасть в техническую группу, — вставил адмирал Доссиньял.

— Она выросла в одной из колоний, — сказал Севеш. — Я просмотрел справочник по Альтиплано. Хотя ее отец генерал, но на их планете женщины не становятся военными командирами.

— Они вообще не становятся военными, — добавил Доссиньял. — Я смотрел тот же справочник.

— Ну да. Младшие офицеры вьются вокруг нее, словно пчелы вокруг улья с медом.

— А ей это вовсе не нравится, — заметила Пи-так. — Она много раз говорила мне о том, что не может понять причины такого успеха. Если она честна, а, по-моему, она честна, то она просто плохо себя знает… Плохо знает свои способности…

— Не технические, как вы уже успели заметить.

— Ну… — Питак задумалась. — Мне бы не хотелось быть неточной. Она неплохо соображает и умеет работать. Не могу судить о ее успехах со сканирующими приборами, но что касается Корпусной обшивки и устройства кораблей, она не более чем прилежный любитель. И еще она привыкла все видеть оперативно.

— Например?

— Например… Она закончила второй курс по проектированию корпусов, и я поручила ей написать отчет о модификациях, необходимых для поддержки нового секретного оружия. Я ожидала нечто подобное тому, что получаю от энсина Цинтнер: где что устанавливать в зависимости от мощности, воздействия на центр тяжести и прочее. То есть чисто технический отчет. А она принесла мне анализ изменений работы корабля с точки зрения его операционных возможностей. Я указала ей на это, она ненадолго задумалась и сказала: «А разве не это самое главное?» Севеш и Доссиньял рассмеялись.

— Да, — сказал адмирал, — понимаю, что вы имеете в виду. Она смотрит на все с точки зрения функциональности во время боя…

— То есть это на самом деле должно интересовать в первую очередь и нас, — ответила Питак. — Я знаю… Но я также хорошо знаю, что лично я быстро забываю об этом и увлекаюсь чисто технической стороной. Она же думает в первую очередь о войне…

— Скорее всего так, — сказал Доссиньял. — Наряду с обычными характеристиками, по которым она выглядит вполне средней, бесцветной, неяркой личностью, там есть и ее оценки во время учебы в Академии. Угадайте, по каким предметам она училась лучше всего?

— Тактика и маневрирование?

— Нет… Хотя по этому предмету она была среди лучших пяти процентов курсантов. Но вот военная история… Она написала доклад-анализ Бреймеров-ской кампании, и, как следствие, ей предложили место в аспирантуре, что означало дальнейшую научную карьеру. Она отказалась и вместо этого пошла в техническую группу, хотя никогда не достигла там подобных высот.

— Странно, — нахмурилась Питак.