Девушка соглашалась на все, спокойно предоставляла свои вещи для их тщательнейшего изучения и обыска, девушка просто олицетворяла собой полное и безусловное спокойствие, не паниковала, не возмущалась, не требовала адвоката, не спрашивала, почему, мол, именно к ней такое повышенное внимание, словом, вела себя как разумный законопослушный гражданин, вынужденный терпеть бесчинства каких-то оперативников, неизвестно почему решивших именно на ней проверить свои сомнительные способности к розыску преступников.
      А оперативники и проверяющие девушку люди постепенно начинали нервничать. Неужели вся работа, проведенная с привлечением многих людей, совместно со спецслужбами нескольких стран, пойдет насмарку?! Неужели столько сил, времени потрачено впустую?! Было из-за чего нервничать. Когда оперативники приступали к обыску девушки, уверенность в ее виновности составляла у них 99 процентов. А теперь неужели все усилия оказались потраченными напрасно?
      Обыск подходил фактически к концу, когда одного из оперативников осенило, когда вдруг сработало то, что профессионалы называют наитием, оперативным чутьем. И наступило спокойствие, оперативники почувствовали, что им стало свободней дышать. К ним вернулась стопроцентная уверенность, что они на правильном пути.
      Но теперь уже девушка стала заметно нервничать. И честно говоря, было отчего...
      Начиналось все в Москве. К нигерийцу Онеке оперативники присматривались давно.
      Летом 1997 года сотрудники ФСБ получили информацию, что нигериец Онека ведет активную работу по распространению наркотиков. Контрразведчики разработали операцию по изобличению наркодельца.
      Полковник ФСБ, сотрудник Управления экономической контрразведки Сергей Васильевич К. говорит по этому поводу не очень конкретно (что объясняется спецификой его работы), но весьма, на наш взгляд, убедительно:
      - В принципе, по закону нам доступны две возможности оперативной деятельности: технические средства контроля и использование агентур, доверенных лиц. Сейчас последнее называется по-другому, но это не важно и не меняет сути дела. Практически любая разработка вертится на сочетании этих двух методов. Если имеется агент, который вращается в этой среде, получает информацию и, кстати, может активно и целенаправленно ее использовать, то это хорошо, но так бывает редко. Не просто ходить и слушать, где что скажут, а иметь возможность задать вопрос, не в лоб, конечно, а задавать серию вопросов, ответы на которые могут позволить сделать соответствующие выводы, - это очень хорошо. Но такое не всегда бывает, потому что подвести человека к подозреваемому лицу очень сложно, далеко не просто. А завербовать кого-то из окружения подозреваемого лица - это еще сложнее. Потому что вербовочные предложения так просто не делаются. Здесь ты в любом случае раскрываешь собственный интерес, и в случае отказа на 90 процентов, и даже больше, мы засвечиваем собственный интерес к проверяемому человеку. И тогда операция неминуемо оказывается на грани провала.
      В случае с нигерийцем Онекой сотрудники ФСБ получили довольно отрывочные сведения о том, чем занимается этот человек. И после того, как эти сведения были обобщены, проанализированы, интерес к африканцу с их стороны возрос. Контрразведчиков заинтересовали его намерения. Они уже знали, по какой приблизительно схеме работают нигерийские наркодельцы. Гденибудь в Юго-Восточной Азии или в Латинской Америке заготавливается партия, а потом человек, который эту партию организует, ищет "муравья", "мула", который бы перевез наркогруз. То есть он организует, посылает человека за грузом и ждет его возвращения. На эту ситуацию, по словам контрразведчиков, и собирались они поймать Онеку.
      Около двух месяцев телефонные разговоры Онеки тщательно контролировались. В результате стало понятно, что некий груз должен прийти из Пакистана в Алматы. Этот-то груз и предназначался Онеке. Но каким образом нигериец должен получить "посылку" из Азии и каковы ее габариты, было неясно.
      Сотрудники ФСБ следили за окружением подозреваемого лица и в итоге вышли на молодую женщину, Ирину К., которая сожительствовала с Онекой. Африканцы народ, по меркам бедных российских девушек, богатый, и жить с нигерийцем для некоторых из них редкая удача. Ирине К. в этом смысле "повезло": она жила с Онекой, была под его покровительством, и, судя по всему, была довольна этим обстоятельством. Как говорят, любовь зла...
      Когда выяснилось, что Ирина К, купила авиабилет в Алматы, контрразведчики поняли: время настало. И немедленно связались со своими коллегами из Казахстана. Те, разумеется, пообещали полную и безусловную помощь. Кстати, по этому делу оперативники уже работали в контакте со своими людьми из Пакистана. Последние, в частности, оказали им помощь в идентификации фирмы, с которой по телефону связывался подозреваемый Онека.
      В дальнейшем спецслужбы России и Казахстана работали в полном и тесном контакте.
      Итак, Ирина К, села в Шереметьевском аэропорту в самолет и вылетела в столицу Казахстана - Алматы.
      ЛУЧШЕ ГРУЗ, ЧЕМ МЕДЕО
      Потом про эту операцию снимут документальный фильм, но даже он не сможет в полной мере показать, насколько четко и слаженно российские и казахстанские контрразведчики вели это дело.
      В самолете Ирина вела себя спокойно, ничем не обнаруживая свое волнение. Правда, она не могла заснуть. Но это не является показателем. Мало ли почему человек не хочет спать в полете?
      В Алматы самолет приехал по расписанию.
      Ирина не сдавала вещи в багаж, у нее была только небольшая сумка, поэтому в аэропорту она не задержалась. Она оставалась там ровно столько времени, сколько нужно для того, чтобы найти такси.
      Она села в такси и уехала в город. Оперативники, что называется, не спускали с нее глаз.
      Остановилась Ирина в гостинице "Казахстан". Судя по всему, времени у нее было в обрез. Как только она расположилась в номере, пошли звонки. Ирина К, звонила каким-то людям, какие-то люди звонили ей. Оперативники отслеживали каждый звонок. Наконец Ирина успокоилась. Это означало только одно: договоренность достигнута, и до поры до времени можно не суетиться.
      Возродилась эта суета поздно вечером. В 23 часа 04 минуты по местному времени в гостиницу "Казахстан" вошли двое мужчин африканского происхождения. Через еще некоторое время оперативникам стало ясно, что наркокурьер - а Ирина К, была именно наркокурьером - получил от них груз. Но брать тех, кто передал ей этот груз, было рановато. Зато наблюдение за ними установить - самое время.
      Что и было сделано.
      В столице Казахстана Ирина К, пробыла не долго, всего лишь одни сутки. Ну, может, с небольшим. Она не стала осматривать достопримечательности Алматы, не поехала, скажем, на Медео, чтобы опробовать там знаменитый лед, ей было наплевать на утверждение "не видел Медео - не видел Алматы", она торопилась обратно. Что касается здешних красот, то она сюда не за этим приехала.
      Уже на следующий день, 29 октября 1997 года, Ирина К, села в поезд "Алматы - Москва".
      СПРЕЙ ЗАКЛИНИЛО
      Спокойная девушка в плацкартном вагоне и была Ирина К., 1976 года рождения, уроженка г. Ногинска Московской области.
      Оперативники представились и объявили ей, что она подозревается в незаконном перевозе наркотических веществ.
      В ответ на это Ирина К, спокойно попросила документы оперативника, спокойно взяла их в руки, спокойно их изучила и так же спокойно вернула. А потом с пренебрежением ответила:
      - Нет у меня ничего.
      - Вы уверены? - спросили ее оперативники.
      Она пожала плечами:
      - Ищите.
      И оперативники приступили к обыску.
      Он продолжался довольно долго, а Ирина К., казалось, не обращала на них никакого внимания. Нужно вам - ищите. Весь ее облик выдавал полное равнодушие. Ищите, мол, если вам больше делать нечего.
      И оперативники искали. Им казалось, что они обыскали буквально все, вплоть до личного досмотра самой подозреваемой, который проводила женщина-врач, привлеченная к этому контрразведчиками, - все было впустую.
      Наркогруза не было.
      Оперативники нервничали.
      Девушка была само спокойствие.
      Пассажиры меняли любопытство на раздражение. Сколько можно мучить бедную девушку?
      Оперативники нервничали.
      Девушка была спокойна.
      Казалось, все.
      И тут...
      - А это что такое? - спросил один из казахских контрразведчиков. Кажется, спрей?
      И все изменилось.
      Конечно, нельзя сказать, что Ирина К., увидев в руках оперативника флакон-распылитель из-под самого обычного спрея, задрожала, побледнела, вскочила с места, как это бывает в детективных романах. Но она явно потеряла самообладание. Даже пассажиры отметили внезапную перемену в поведении подозреваемой, а что уж говорить о тех, для кого подобные нюансы каждодневная работа? Девушка явно занервничала, а когда подозреваемый нервничает, это странным, но вполне объяснимым образом успокаивает оперативников. Во всяком случае, в подобной ситуации.
      Нажав на кнопку флакона-распылителя, оперативник обнаружил, что никакого эффекта нажатие не вызывает, то есть распылитель не работает.
      - Он не работает, - заметил оперативник.
      - Так вы же и сломали его, - волнуясь, возразила ему Ирина К. - Дернули за что-нибудь и сломали.
      - А этот? - В руках оперативника был точно такой же флакон. - Тоже дернули?
      Второй распылитель, как и первый, не подавал никаких признаков жизни.
      - Да вы с ними как хотите обращаетесь! - обвинила Ирина К, контрразведчиков в порче имущества. - Что угодно сломать можете.
      - Ты смотри-ка! - удивлялся оперативник. - Три флакона - и все не работают. А тяжелые какие!
      Он обратился к понятым.
      - Посмотрите, - призвал он их, - могут быть такие флаконы тяжелыми?
      Распылители действительно были слишком тяжелыми для таких предметов.
      - На глазах у понятых мы сейчас проверим, что находится в этих флаконах, - предложили оперативники.
      И тут Ирина К., которая только что обвиняла их в порче своего имущества, в частности этих самых флаконов-распылителей, заявила:
      - Да это вы мне их подложили! Сами же и подложили!
      Но такое смехотворное заявление не могло убедить никого из присутствующих. Похоже, она и сама поняла, что сделала ошибку.
      Оперативники вскрыли флаконы и в каждом из них нашли черные пакеты, обмотанные изолентой, внутри которых находился порошок белого цвета. Впоследствии экспертиза установила, что это был героин чистейшей пробы.
      Информация о находке была немедленно передана в Алматы.
      РАСПЛАТА
      Как только информация об изобличении наркокурьера Ирины К, поступила в столицу Казахстана, тамошние спецслужбы начали операцию "Сафари".
      Когда группа захвата ворвалась в квартиру, снимаемую теми самыми наркодельцами, которые приходили к Ирине К, в гостиницу "Казахстан", то в ней какое-то время стоял тонкий женский крик. Пронзительный, на одной неменяющейся ноте он перекрывал даже обычные в таких случаях крики членов группы захвата: "На пол!" Оперативная запись захвата наркодельцов явственно показала, что крик одной, насмерть перепуганной женщины, может быть мощнее голосов бравых мужественных ребят, сурово исполняющих свой долг.
      Так взяли тех, кто поставлял в Казахстан наркотики и посылал наркокурьеров в Россию.
      Ирину привезли в Алматы, где ее будут судить по законам Казахстана, на территории которого она совершала преступление. А законы о наркопреступности тут, не в пример России, очень суровые. Распространение наркотиков карается жестоко, вплоть до смертного приговора.
      По-человечески жаль эту девушку, которая так легкомысленно поддалась желанию легко заработать шальные деньги. Но шальные деньги приносят шальную судьбу. А она в таких случаях бывает порой беспощадной.
      На самом деле торговать наркотиками - это опасный тяжелый труд, который не принесет счастья никому - ни тем, кто им занимается, ни их детям, ни близким.
      Ирины К, это касается в первую очередь.
      Подполковнику Дмитрию Коняхину, сотруднику центра общественных связей ФСБ, удалось поговорить с наркокурьером Ириной К.:
      - Как ты свою судьбу дальше видишь?
      - Ужасно, - коротко отвечала Ирина.
      - Насколько ужасно?
      - Так, что умереть хочется. Лучше умереть, чем думать об этом.
      - Ты думала об отце, о матери, когда все это делала?
      - Я не хочу, чтобы они об этом знали.
      - У тебя есть муж?
      - Я просто живу. Африканец из Нигерии.
      - Как его зовут?
      - Онека.
      - Как?
      - 0-не-ка.
      - Он знал, чем ты занимаешься?
      - Думаю, да.
      Разумеется, Онека знал.
      ПОСАДИЛИ... НА ГОРШКИ
      Организатор этого преступления - Онека - остался безнаказанным.
      Конечно, есть показания Ирины К, о том, что отправил ее сюда именно Онека, но эти показания нужно еще доказать. Нигериец вполне мог заявить на суде, что действия Ирины К. - ее личная инициатива, а он не может отвечать за всех русских девочек, которые с ним спят и которым вдруг почему-то захотелось заработать денег на стороне. Она может оговорить бедного нигерийского парня, понимаешь, а он страдай.
      Все это понимали оперативники, и для того, чтобы с достаточным основанием задержать Онеку, нужно было, чтобы казахские коллеги сделали одно конкретное дело: прокуратура Казахстана должна была прислать поручение российской ФСБ арестовать и отправить к ним Онеку. Но казахи так и не сделали этого. Российские контрразведчики постоянно держали Онеку под контролем и в любое время могли его арестовать, но все это оказалось впустую. Поручение так и не пришло. И в конце концов нигерийцу удалось скрыться.
      - Мы не могли просто прийти к человеку и арестовать его без каких-либо предъявлений и документов, - говорит Дмитрий Коняхин. - Это было бы беззаконием. Если бы он встретил ее, мы могли бы это сделать. Или в случае пересылки поручения казахской прокуратуры - мы должны были бы этапировать его лз Москвы в Алматы.
      Канал перевозки на гк эде был пресечен российскими и казахскими спецслужбами после того, как в аэропорту Шереметьево одно время прилетевших нигерийских граждан чуть ли не через одного сажали на горшок: валом пошли пассажиры, которые провозили наркотик в собственном желудке. Когда же до наркокурьеров дошло, что в Шереметьеве резко усилился контроль, они изменили схему и стали искать обходные пути - как, например, через Алматы.
      Как правило, в роли "мула" используются девушки: или проститутки, или сожительницы, которым кружат головы, обещают жениться, а фактически используют их.
      Схема проста, как две копейки: в третью страну типа Казахстана или Узбекистана присылается груз, за которым из Москвы вылетает курьер (молодая женщина) и, получив груз, выезжает обратно по железной дороге.
      Резон понятен: на железной дороге таможенный досмотр значительно мягче, невозможно тщательно проверить всех пассажиров поезда, а случай с Ириной К. - это результат усилий контрразведчиков и России, и Казахстана, и даже немного Пакистана. А сколько наркотического груза перевозится независимо от какого-либо расследования? Попросту говоря, сколько наркотиков беспрепятственно провозится в Россию? В Москву?
      Да, девочки на контакт с африканцами идут охотно и довольно активно, деньги у этих негров водятся, а это - главное. А потом, когда этот приятный во всех отношениях друг не важно какого цвета предлагает тебе поездку куда-нибудь в Латинскую Америку - съездить, отдохнуть, посмотреть заморские красоты, - почему бы и нет?! А то, что на обратном пути тебя вежливо попросят передать другу посылочку - что в этом такого?! Конечно! Пожалуйста! Тем более, что тебе за это и денег дадут. Не жизнь, а сплошное удовольствие.
      И едут девочки в Латинскую Америку, и становятся самыми настоящими наркокурьерами. И не подозревают даже, как сильно они рискуют жизнью, здоровьем, свободой.
      Вознаграждение за такие поездки не слишком большое: от 500 до 2000 долларов - гроши по сравнению с теми доходами, которые имеют наркодельцы, использующие девчонок как самых настоящих мулов - без кавычек.
      ... Наша страна пересечена железнодорожными магистралями. Огромное количество вагонов ежеминутно прибывает в города России из разных уголков света.
      Неужели мы дойдем до такой жизни, когда нам придется с подозрением вглядываться в наших попутчиков: не везет ли он, часом, наркотики?
      А тем временем отрава продолжает поступать в Россию. Еще немного, и мы захлебнемся в ней.
      Еще немного, и наступит день, когда их станет больше, чем нас.
      И это станет началом конца...
      ЦЫГАНСКАЯ МАФИЯ
      Времена, когда цыгане занимались, скажем, конокрадством, миновали безвозвратно. У кого сейчас можно лошадей воровать? И кому продавать? Бесперспективное дело, а уж кто-кто, а цыгане конъюнктуру рынка чувствуют довольно четко. Если конокрадство и было их традиционным занятием, то только потому, что традиции животноводства в нашей стране были всегда на болееменее приличном уровне, даже в пору расцвета колхозов. Можно, конечно, изловчиться и попробовать украсть какого-нибудь ахалтекинца, подаренного Ельцину президентом Туркмении, но опять же - кто купит такую лошадь? Замучаешься, пока найдешь покупателя. Приходится идти в ногу со временем. До нигерийской мафии им далеко, но они, что называется, не лыком шиты: спрос и предложение на наркорынке они изучили хорошо.
      ТАБОР ПРИХОДИТ В ГОРОД
      Для создания преступной группировки у цыган имеется все необходимое, чтобы такая криминальная "ячейка" функционировала успешно в течение длительного времени. Рано или поздно конец будет, сколько веревочке ни виться, но, пока это произойдет, они, конечно, могут успеть многое. Под всем необходимым прежде всего имеется в виду стопроцентная круговая порука. Не секрет, что родственные, клановые связи у цыган развиты до такой степени, что невозможно даже и представить себе, чтобы один из них мог помочь следствию в отношении другого.
      Еще совсем недавно, в самом начале девяностых, цыганский табор у окрестностей Москвы представлял собой обычное зрелище, мало изменившееся в течение последних сотен лет: шалаши, палатки, костер, на котором обычно готовится пища, которую и пищей-то трудно назвать, и, разумеется, мусор, грязь, вонь и прочие сопутствующие прелести убогого цыганского быта. Очевидно, понадобился целый развал такой мощной империи, как Советский Союз, чтобы хоть что-то переменилось в этом цыганском "имидже".
      Все больше и больше берет верх понимание того, что "зацепиться", осесть на каком-нибудь одном месте в общем-то не слишком и позорное дело. Вольные дороги и романтические ветры уже не с такой всесокрушающей силой манят современных цыган. И вот уже многие из них начинают вести оседлый образ жизни, как бы наступая на горло собственной песне.
      Считалось, что деньги нужны цыганам только для того, чтобы прокормиться, поддержать жизнь в таборе, женщины обычно гадали, используя извечную слабость людей: побольше узнать о будущем. Это всегда было важно, и именно поэтому цыганки так активно специализировались в искусстве гадания. Если завтра случится невероятное и никто вдруг не захочет узнавать, что ждет его в будущем, цыганки переквалифицируются быстро, найдут, чем еще заморочить голову гражданам. Тем более, много для этого не нужно. Нужно только четко знать, что волнует этих граждан, остальное - дело техники.
      Но мы отвлеклись. Итак, считалось, что воруют цыгане не от хорошей жизни. Действительно, в истории масса случаев, когда цыгане воруют все, что плохо лежит, но чтобы они же, скажем, грабили, разбойничали - об этом человеческая молва мало что знает. Практически ничего.
      Кто-то думает, что они живут, чтобы воровать. Кто-то считает, что они воруют, чтобы жить, суметь прокормиться. И те и другие сходятся во мнении, что цыгане никогда не станут работать. В смысле, на одном месте. В советские времена бывали случаи, когда бригада цыган подряжалась на заработки, на строительство, но это редчайшие случаи. Как говорят математики, это та величина, которой позволительно пренебречь.
      В последнее время, и об этом можно говорить с максимальной долей уверенности, деньги становятся для цыган определяющим моментом их существования. Теперь можно уверенно говорить о том, что они живут, чтобы воровать. Чтобы зарабатывать, нужно трудиться. Но цыгане работать не могут и не будут - в основной своей массе. Трудно говорить такое о целом народе. Но мы тешим себя мыслями о том, что имеем в виду ту цыганскую массу, которая живет на территории нынешней России. К несчастью, она, эта масса, имеет весьма непривлекательный вид - и в прямом и в переносном смысле.
      Понятно, что, ведя кочевой образ жизни, много денег не украдешь, не заработаешь, не найдешь, одним словом. И потому не стоит удивляться, что они все больше и больше обзаводятся жильем.
      Кстати, для этого цыгане используют не только легальные, законные способы. Покупка квартиры - дело, как правило, дорогое. И если есть возможность приобрести ту же квартиру пусть более хлопотным, но зато прибыльным способом, то они ничем не брезгуют. Нет, до убийств и вымогательств в массовом порядке цыгане пока не дошли (хотя можно предположить, что, если их страсть к деньгам будет прогрессировать с такой стремительной скоростью, подобное тоже вполне может произойти, то есть вымогательства и убийства, - деньги портят).
      Чтобы приобрести жилье, они способны на многое. Особенно показателен в этом смысле случай с Розой Дубровиной из Малаховки.
      МАТЬ-ГЕРОИНЯ
      Прежде чем начать рассказывать о том, как попала "достойная" гражданка в Малаховку, заметим, что через совсем небольшой отрезок времени она станет самой настоящей наркобандершей и окрестные наркоманы будут звать ее не иначе, как "мама Роза". К сему добавим, что "мамой" ее будут звать не только потому, что у наркоманов принято так называть человека, снабжающего наркотой. Дубровина - не падайте от потрясения - была натуральной матерью-героиней.
      У нее было двенадцать собственных детей...
      Роза Николаевна Дубровина приехала в Малаховку в 1990 году вместе с мужем. Антон Дубровин, ее супруг, пробовал заниматься коммерцией, и одно время у него даже был магазин. Но, судя по всему, Роза Дубровина вынашивала более грандиозные планы, чем обычный магазин.
      Там же, в Малаховке, проживал некий гражданин Курочкин. И вот будущая "мама Роза" решила зарегистрировать с означенным гражданином Курочкиным законный брак. Для цыган очень важно то, что мы называем чувством целесообразности. Если задуманная акция может принести семье пользу, выгоду, "добро" на такое действо дается моментально и без проблем. Какую же выгоду видел Антон Дубровин, многодетный отец, в том, что его жена изменяет ему с каким-то пьяницей Курочкиным? О! Как раз в том обстоятельстве, что этот Курочкин - пьяница. Были и другие "достоинства" у нового жениха мамы Розы. Например, дом.
      Все, что происходит в дальнейшем, предугадать несложно. Не нужно быть пророком, чтобы с большой долей вероятности предположить прямо во время их регистрации, что через непродолжительный период времени бедняга Курочкин или утонет, или ему на голову кирпич упадет, или упьется вусмерть. Произошло последнее. Гражданин Курочкин умер от чрезмерной доли алкоголя. Обычно жены как-то уберегают своих мужей от подобной участи. Мама Роза, видать, не смогла этого сделать.
      Не уберегла, так сказать. И это - единственное, что мы можем сказать по поводу безвременной кончины гражданина Курочкина. Ну разве еще то, что, мол, пить надо меньше.
      К моменту смерти мужа (фиктивного, разумеется) Роза Николаевна уже была прописана на его жилплощади. После того как тело Курочкина было предано земле, в его доме поселились и Антон Дубровин, и все двенадцать детей. Как говорится, дело сделано.
      Можно было начинать новую уголовно-трудовую жизнь. Но получилось так, что настоящему мужу Дубровиной, Антону, тоже не повезло. В 1992 году его застрелили, причем сделал это его собственный племянник (вот и верь после этого незыблемости клановых связей! Вот что деньги делают). За что именно застрелили Дубровина, выяснить не удалось. Так или иначе, дважды вдова Роза Николаевна Дубровина приступила к реализации нового дела в своей жизни.
      Нужно сказать, что ее новое дело изменило не только ее судьбу, но в весьма значительной степени и жизнь той части населения Малаховки, которая настолько запуталась в смутном времени, что не нашла ничего лучшего, как искать забвения в наркотических средствах. Никто не знает, сколько наркоманов родилось благодаря деятельности цыганки Розы Николаевны Дубровиной.
      ВЕЧЕРА НА ХУТОРЕ БЛИЗ ПЕХОРКИ
      Начинала она потихоньку. Из деревни Пехорки, где в итоге осела Роза Николаевна, медленно, постепенно стала распространяться спасительная для идиотов "дурь". Но до того дня, когда ее схватят за руку, было еще далеко.
      Специалисты вспоминают сейчас, что началось это движение в 1992 году. Какая-то информация стала проникать и в прессу.
      А с 1994 года пошел уже вал, самый настоящий. Жалобы шли потоком - росло количество наркоманов, кололись прямо в подъездах, а опыта работы с распространением и сбытом наркотиков было не много.
      В 1996 году в Малаховке был образован отдел по незаконному обороту наркотических веществ при городском отделе милиции. Вот что, понимаешь, сумела сделать Роза Дубровина: для борьбы с ней был создан целый отдел. Возглавил его капитан милиции Владимир Сорокин.
      К весне 1996 года оперативники в конце концов вышли на маму Розу. К этому времени она уже превратила домик-барак покойного гражданина Курочкина в добротный двухэтажный дом, в котором и проживала вместе со своими детьми. Рядом с основным, так сказать, домом было еще одно неказистое строение, из окошка которого, как оказалось, и выдавались дозы всем страждущим.
      А таковых оказалось много и с каждым днем становилось все больше и больше. В небольшом населенном пункте, по данным оперативников, их было около трехсот - по самым скромным подсчетам.
      За домом цыган была речушка и огороды других граждан. Огороды нещадно и бездумно вытаптывались наркоманами - это еще одна проблема местного населения, которая заслуживает отдельного разговора. Но сейчас мы говорим о маме Розе.
      Когда факт распространения был установлен достаточно достоверно, было принято решение брать этот источник. Но сначала предстояло совершить проверочную закупку.
      Чтобы купить дозу, оперативнику не требовалось предъявлять какие-либо "рекомендательные письма" или еще что-то в этом роде. Достаточно было отстоять небольшую очередь, в которой, кроме оперативника, находилось еще восемь человек. Когда наконец очередь до него дошла, он спокойно купил шприц и ушел. О расценках на эту гадость мы еще поговорим, а пока о другом.
      На основании проверочной закупки было выписано постановление на обыск. Операцию намечалось провести при участии областного ОМОНа.
      Когда омоновцы вместе с оперативниками ворвались в притон, находившиеся там граждане попытались было ликвидировать то, что они продавали, вылить, но все следы замести, конечно, они не смогли. Там даже обнаружились деньги, на которые проводилась проверочная закупка.
      Сам механизм сбыта наркотических веществ был до удивления прост. Ничего сногсшибательного и экстраконспиративного. Окошко, решетчатый проем, в нем небольшое отверстие, в которое суются деньги. А там, внутри, - банка с нужной жидкостью, которая набирается в шприц и выдается. И все. Можешь расслабиться и получить удовольствие.
      Итог операции не мог удовлетворить ее участников - результат был, но невелик. Привлечь смогли только двух женщин: дочь мамы Розы Маргариту Антоновну Дубровину и некую гражданку Шакалову (наградил же Господь фамилией!) Анжелу Витальевну, подругу Розы Николаевны. Между прочим, было этой дамочке тогда семьдесят три годка. Несмотря но то, что при обыске у Маргариты Антоновны был обнаружен гашиш, до суда ее довести не удалось. С задержанием цыган вообще постоянно возникают трудности, и оперативники не берутся судить, с чем это связано. Вроде все документы собраны как надо, а их отпускают или под подписку о невыезде, или по состоянию здоровья. Хотя что может быть смешнее подписки о невыезде, когда речь идет о таких вольнолюбиво-кочевых людях, как цыгане.
      Старушку Шакалову осудили к шести годам лишения свободы, но ее судьбу решил облегчить некий адвокат, родом из Молдавии. Состоялся еще один суд, и срок бабушке скостили, но не намного: оставили пять с половиной лет лишения свободы. К тому времени адвокат получил гонорар в размере сорока миллионов рублей, но воспользоваться этими деньгами в полном размере он не успел. Оскорбленные в лучших своих чувствах цыгане приставили ему нож к горлу и потребовали вернуть деньги: они считали, что он их обманул. По большому счету, все так и было.
      НЕ УВЕРЕН - НЕ ОБГОНЯЙ
      Разумеется, схватить маму Розу за руку было трудно. Она не хранила в своем доме ничего, что могло бы ее скомпрометировать. В итоге ей удалось спасти и свою дочь Маргариту от правосудия.
      Но, отделавшись легким испугом, Роза Николаевна и не думала свертывать свою деятельность на ниве распространения наркотиков. А жалобы граждан шли и шли сплошным потоком. И к февралю девяносто седьмого года, подготовившись получше, малаховский отдел по незаконному обороту наркотических веществ проводит еще одну операцию по выявлению и обезвреживанию притона мамы Розы.
      На этот раз гашиш был куплен у самой Розы Николаевны. К тому же часть наркотиков была найдена у другой ее дочери, Людмилы Антоновны Дубровиной. На помощь оперативникам пришла даже программа "Времечко", которая брала у оперативников интервью. Все честь по чести. И количества обнаруженной наркоты тоже было вполне достаточно, чтобы арестовать торгующих. Что, собственно, и было сделано. Но, честно говоря, оперативники были разочарованы. Количество обнаруженного товара явно не соответствовало размаху торговли, можно найти гораздо больше. Судя по всему, дом мамы Розы был только перевалочным пунктом, а база, где хранилось остальное, находилась в другом месте.