Убийство Сталина и Берия

– В троцкистском движении нет важных политических фигур, кроме самого Троцкого. Если с Троцким будет покончено, угроза Коминтерну будет устранена.

Он снова занял свое место напротив нас и начал неторопливо высказывать неудовлетворенность тем, как ведутся разведывательные операции. По его мнению, в них отсутствовала должная активность. Он подчеркнул, что устранение Троцкого в 1937 г. поручалось Шпигельгласу, однако тот провалил это важное правительственное задание.

Затем Сталин посуровел и, чеканя слова, словно отдавая приказ, проговорил:

Троцкий должен быть устранен в течение года – прежде чем разразится неминуемая война. Без устранения Троцкого, как показывает испанский опыт, мы не можем быть уверены, в случае нападения империалистов на Советский Союз, в поддержке наших союзников по международному коммунистическому движению. Им будет очень трудно выполнить свой интернациональный долг по дестабилизации тылов противника, развернуть партизанскую войну».

Вот так действовало правосудие в СССР и так палачи получали задание в случаях, когда приговор в обычном порядке привести в исполнение было невозможно. Это же был сталинский СССР, а не вонючие США, в которых запросто можно провести спецоперацию по убийству неугодных правительству лиц без решения суда, просто по указанию начальства – вспомните хотя бы, сколько покушений на Ф. Кастро организовало ЦРУ, даже не скрывая этого.

Но вы скажете – в случае, приведенном генерал-лейтенантом Катусевым, Сталин же не вызывал в Кремль палачей орловской тюрьмы, не давал им задание.

А это и не требовалось. Катусев вам сообщил только, что ГКО, вычеркнув 9 человек, утвердил список тех, кому приговоры должны быть пересмотрены.

Но ведь Катусев не сказал, что этот список был отправлен не в Орел, а в Генпрокуратуру СССР, откуда в Верховный Суд СССР поступило требование пересмотреть дела по вновь открывшимся обстоятельствам, и суд их 8-11 сентября 1941 г. пересмотрел. Действительно пересмотрел или только подмахнул новые приговоры – это уж второй вопрос, главное же, что палачи в орловской тюрьме получили не устный приказ и не неизвестно какую бумажку, а законные документы – приговоры суда.

Забегая вперед,должен сказать вот о чем. После войны, когда Берия уже не занимался делами МВД и МГБ, в МГБ была создана группа для проведения спецопераций – ликвидации врагов СССР тайным образом, в основном, видимо, ядами. Нельзя забывать, что та же ОУН, поддерживаемая из-за границы, развернула на территории Советской Украины войну, по интенсивности вдвое превосходящую Афганскую. Неизвестно, какой судебный орган СССР принимал решение на казнь, но задания палачам и в этом случае давали лично первые лица государства. Не министр МГБ, а Молотов – от имени правительства СССР, и Хрущев – от имени правительства Украинской ССР. Причем, это было настолько обязательно, что Хрущев в Киеве даже выезжал на вокзал, чтобы в вагоне встретиться с палачом и подтвердить ему приказ.

И как ни билась прокуратура до 1958 г., пытаясь эти спецоперации «повесить» на Берия или на кого-либо из «заговорщиков», но не смогла.

Вот и посочувствуйте Руденко – как при таких порядках в СССР выдумать для Берия террористический акт, т.е. случай, когда кого-либо убили только по его приказу?

Всяким там историкам и писателям такое выдумать запросто, но как подобную галиматью «к делу подшить»? Вот скажем, писатель В. Карпов рассказывает об очередном «старом большевике» Кедрове, дело на которого Берия передал в суд, а суд взял и Кедрова оправдал. Карпов ужасается: «Однако и после получения отказа в принесении протеста на оправдательный приговор, Берия продолжал содержать Кедрова в тюрьме. И… приказал его расстрелять! 1 ноября 1941 г. на основании распоряжения Берии Кедров был расстрелян».

Вот ведь какой замечательный случай для обвинения Берия в терроризме! Суд старого большевика оправдал, а Берия взял и распорядился его убить. Карпову обвинить в этом Берия, как два пальца обмочить, но у Руденко – проблема. Он ведь должен будет к делу приложить это самое «распоряжение Берия», и окажется, что это не «распоряжение Берия», а постановление в адрес Берия, подписанное Генпрокурором (Прокурором СССР) В. М. Бочковым 17 октября 1941 г.[330] Как тут Берия обвинить в убийстве Кедрова, если сам Генеральный прокурор СССР счел это правосудным и законным?

Все же скажем пару слов и о старом большевике Кедрове. Карпов и другие историки, вспоминая Кедрова, обычно стесняются напомнить, что это был не только старый большевик, но и старейший из следователей ЧК-ОГПУ, а затем прокуратуры. Сбежавшему за границу Кривицкому этот Кедров хвастался своей работой в следственном аппарате: «Вы не знаете, что можно сделать с человеком, когда он у вас в кулаке. Здесь мы имеем дело со всяким, даже с самым бесстрашным. Однако мы ломаем их и делаем из них то, что хотим!».[331]

Этот певец «заплечных дел мастерства» был очень ценим Ягодой, но Берия-то чистил НКВД именно от таких, как этот «старый большевик». И никто бы даже из историков об этом Кедрове и не вспомнил, если бы не требовалось обгадить Берия. Но, повторю, следственной группе Руденко дело Кедрова не годилось.

Терроризм Берия

И Руденко решил сфабриковать два дела о «терроризме» Берия самостоятельно.

Эти две вмененные Берия на суде «жертвы бериевщины» по праву первородства должны были бы всегда открывать список его жертв и идти впереди всяких дел тухачевских и вознесенских. Поскольку эти убийства «по приказу Берия» доказаны «судом над Берия», то, казалось бы, именно о них должен был бы вопить Хрущев на ХХ съезде КПСС. Но он промолчал. И после него все эти шестидесятники как-то стороной обходили «юридически доказанные» дела и продолжали стонать о педофилах рудзутаках и педерастах мейерхольдах. И это неспроста.

Руденко сфабриковал две такие глупые залепухи, что ему бы сценарии писать для американского сериала «С пистолетом наголо». В этом сериале главными героями выступают идиоты-полицейские, и из состряпанного Руденко дела «об убийстве супругов Бовкун-Луганец» можно было бы сварганить очередную серию этого киношедевра.

Я даже не знаю, как вам это дело вкратце изложить, поскольку сведения о нем беру из двух источников: упомянутых мною книг Столярова[332] и Карпова.[333] Поскольку Руденко слепил это дело тупо-небрежно, то глупость его видна даже В. Карпову, не говоря уже о консультанте Столярова, генерал-лейтенанте юстиции. Поэтому оба автора еще раз дело Бовкун-Луганца фальсифицировали уже сами, не стесняясь коверкать даже тексты цитат из «дела Берия». Но сфальсифицировали, так сказать, в разные стороны и получили еще два «дела Бовкуна-Луганца», но такие же глупые, как и подлинник.

Сначала дадим слово Столярову с Катусевым.

Рапаву арестовали и этапировали на Лубянку как члена банды Берии. «Что вы делали вместе с Берия либо по его преступным указаниям?» – спрашивали у него. Какое-то время Рапава запирался, а потом дал признательные показания:

«Летом 1939 или 1940 г., точно не помню, Л.П. Берия позвонил мне по телефону из Москвы и сказал, что в Тбилиси вместе с женой приедет наш посол в Китае Бовкун-Луганец, которого нужно хорошо встретить и поместить в санаторий в Цхалтубо. Одновременно мне было сказано, что прибудут два сотрудника НКВД, которых также нужно устроить в Цхалтубо.

Бовкун-Луганец прибыл поездом один, без жены, был мною встречен и помещен в дом отдыха Лечсанупра Грузии в Цхалтубо. Через день или два, точно не помню, прибыли сотрудники НКВД. Они сказали мне, что по указанию руководства должны ликвидировать Бовкуна-Луганца, что он – враг народа, и, если его ликвидацию провести открыто, соучастники могут остаться в Китае. Далее мне было сказано, что Бовкуна-Луганца решено отравить.

Я позвонил по телефону Берия и доложил, что нецелесообразно проводить операцию по задуманному плану, так как внезапная смерть такого ответственного работника неизбежно повлечет за собой вмешательство врачей, вскрытие трупа и т. п. Берия ответил: «Я спрошу и сообщу». На второй день он сказал мне, чтобы сотрудники возвращались назад, а я арестовал бы Бовкуна-Луганца и доставил в Москву. Это указание Берия было мною выполнено скрытно, ночью, так что никто посторонний не знал об аресте.

Через некоторое время Б. Кобулов по телефону передал мне подробный план операции. В Тбилиси прибудет служебный вагон с сотрудниками НКВД, которые привезут трупы Бовкуна-Луганца и его жены. Мне же надлежит инсценировать автомобильную катастрофу, о чем опубликовать в печати. При этом мне был даже передан текст сообщения в печать…

На дороге между Цхалтубо и Кутаиси мною была пущена под откос пустая легковая машина, затем были вызваны работники милиции, которые соответствующим образом оформили катастрофу (в машине было умышленно испорчено рулевое управление), а в отношении погибших было сказано, что они отправлены в Тбилиси для оказания скорой медицинской помощи… Трупы были похоронены обычным путем, но затем по указанию Б. Кобулова вырыты и вновь похоронены с почестями…».

Как вам нравится эта «спецоперация», показания о которой якобы дал нарком внутренних дел Грузии А. Н. Рапава, убитый как член «банды Берия»? У меня к этой «спецоперации» масса вопросов.

Если отравить посла СССР в доме отдыха – это опасно, то как можно было его скрытно изъять из дома отдыха «так, чтобы никто посторонний не знал»? А персонал дома отдыха, у которого неизвестно куда пропал посол СССР в Китае? А отдыхающие, с которыми Бовкун-Луганец уже перезнакомился и которым ничего не говорил про отъезд ночью?

А как должен был реагировать персонал и отдыхающие, узнав о том, что посол недели через две после того, как он внезапно пропал, якобы найден под домом отдыха мертвым в неизвестно откуда взявшейся машине? А как должен был прореагировать начальник гаража и механик, узнав, что их машина валяется под Цхалтубо с неизвестно откуда взявшимся в ней послом СССР в Китае?

А как должна была в июле 1939 г. прореагировать расследующая все случаи насильственной смерти прокуратура? Ведь всего год назад, весной 1938 г., все прокуроры СССР читали в газетах показания на суде бывшего наркома внутренних дел СССР Г. Ягоды:

«Из прошедших на суде допросов ясна фактическая сторона совершенных террористических актов. Я хочу остановиться на политической стороне дела.

Во-первых, – убийство Кирова. Как обстояло дело? В 1934 г., летом, Енукидзе сообщил мне об уже состоявшемся решении центра «правотроцкистского блока» об организации убийства Кирова. В этом решении принимал непосредственное участие Рыков. Из этого сообщения мне стало совершенно известным, что троцкистско-зиновьевские террористические группы ведут конкретную подготовку этого убийства.

Излишнее здесь говорить, что я пытался возражать, приводил целый ряд аргументов о нецелесообразности и ненужности этого террористического акта. Я даже аргументировал тем, что за совершение террористического акта над членом правительства в первую очередь ответственность несу я как лицо, ответственное за охрану членов правительства. Излишне говорить, что мои возражения не были приняты во внимание, не возымели своего действия. Енукидзе настаивал на том, чтобы я не чинил никаких препятствий этому делу, а террористический акт, – говорит он, – будет совершен троцкистско-зиновьевской группой. В силу этого я вынужден был предложить Запорожцу, который занимал должность заместителя начальника Управления НКВД, не препятствовать совершению террористического акта над Кировым. Спустя некоторое время Запорожец сообщил мне, что органами НКВД был задержан Николаев, у которого были найдены револьвер и маршрут Кирова. Николаев был освобожден. Вскоре после этого Киров был убит этим самым Николаевым.

Когда Енукидзе передавал решение контактного центра об убийстве Кирова, я выразил опасение,что прямой террористический акт может провалить не только меня, но и всю организацию. Я указывал Енукидзе на менее опасный способ и напомнил ему, Енукидзе, о том, как при помощи врачей был умерщвлен Менжинский. Енукидзе ответил, что убийство Кирова должно совершиться так, как намечено, и что убийство это взяли на себя троцкисты и зиновьевцы, а наше дело – не мешать.

Что касается безопасного способа умерщвления при помощи врачей, то Енукидзе сказал, что в ближайшее время центр обсудит, кого именно из руководителей партии и правительства нужно будет убить этим способом в первую очередь.

После назначения Ежова народным комиссаром внутренних дел было совершенно ясно, что вся деятельность нашей группы, а также «правотроцкистского блока» будет вскрыта. Ежов уже начал разгром кадров заговорщиков и, конечно, мог добраться до центра блока, и до меня, в частности.

И вот, во имя спасения нашей организации, во имя спасения Рыкова, Бухарина и других, мы решили убить Ежова. Отравление производил Буланов, он об этом суду рассказал. Я некоторые моменты в его речи отрицаю, но они не меняют факта и не меняют существа».[334]

Что, настоящий Рапава на глазах людей Вышинского будет повторять подвиги Запорожца и Ягоды, зная, что в стране уже пересмотрены дела осужденных в 1937-1938 гг., на свободу выпущено 330 тыс. человек, но зато из кадров НКВД вычищено и частично уже отдано по суд около 25 тыс. сотрудников?

И как прокуроры должны были бы посмотреть на отравление посла СССР или на гибель его при странных обстоятельствах в автокатастрофе? Ведь они знали, что единственный свидетель убийства Кирова – его телохранитель – погиб именно в автокатастрофе, когда сотрудники НКВД везли его на первый допрос. Ну, какой бы дурак в НКВД повторял почерк только что разоблаченных терактов врагов народа из НКВД?

Зачем надо было возить жертву в Москву и обратно? Почему было не задавить его машиной в Москве? Не сбросить в пропасть во время горной прогулки на Кавказе? Не утопить во время купания в море? Это какой-то нарочито идиотский план, выдуманный Руденко, и даже Катусев с ним согласился только из прокурорской солидарности.

Карпов, кстати, эти глупости отверг и решил их заменить собственными, но об этом позже. А сначала подробности того, как «убивали» посла с женой. Кроме Берия, «давшего приказ», в этой комедии три действующих лица: уже упомянутый Рапава и два «убийцы» – Влодзимирский и Церетели. Рассмотрим их показания, состряпанные людьми Руденко.

Сцену убийства «Влодзимирский» описал так: «Муж и жена, уже как арестованные, были привезены из внутренней тюрьмы и помещены нами в вагоне, в разных купе. В пути, когда поезд шел от Цхалтубо в Тбилиси, я вывел из купе сначала мужа, и Миронов с Церетели убили его ударом молотка по затылку. А затем я вывел женщину, которую тоже Церетели и Миронов убили молотками».

Сначала немного географии. Это в 1953 г., когда Руденко стряпал дело, уже можно было из Москвы через Кутаиси доехать до Тбилиси. Но до войны железнодорожная ветка Адлер-Сухуми еще не была построена, поэтому ездили по маршруту Москва-Баку-Тбилиси-Кутаиси. В 1939 г. так, как описал следователь, «допрашивавший Влодзимирского», проехать было ну никак нельзя! Тем более, что и железнодорожной линии от Цхалтубо до Кутаиси тоже не было!

А следователь, который стряпал дело Церетели, усомнился, что в поезде, в разгар курортного сезона едущем на юг, можно «секретно» залить кровью двух жертв коридор вагона, поэтому «Церетели» эту сцену излагает так: «Старшим группы был Влодзимирский. Помню, что вагон был необычным, в нем был даже салон, всего в вагоне было пять человек – нас трое и мужчина с женщиной.

Не доезжая до Кутаиси, мы ликвидировали этих лиц. Влодзимирский молотком убил женщину, а я молотком ударил мужчину, которого затем придушил наш сотрудник».

Если «Влодзимирского» можно понять так, что заключенных везли в купированном вагоне вместе с пассажирами (иначе чего стесняться и не убить в купе?), то «Церетели» подчеркивает, что ради удовольствия убить именно в поезде посла с женой молотками какой-то член Политбюро выделил им свой салон-вагон. Вопрос о том, почему нельзя было убить супругов прямо в той машине, в которой их нашли, ни Руденко, ни следователи задать себе не догадались. Зачем нужно было убивать в поезде, чтобы потом на глазах сотен пассажиров сгружать из вагона трупы? Почему нельзя было их вывести из вагона и посадить в машину? Это-то ведь не вызвало бы подозрения…

Далее «Влодзимирский» показывает: «На одном из полустанков нас встретил с двумя автомашинами Рапава. Мы вынесли трупы и, поместив их в одной из машин, отвезли на дорогу к обрыву у крутого поворота дороги. Затем шофер разогнал машину, на ходу выскочил, а машину с трупами повернул к обрыву, и она с ними свалилась под откос и разбилась».

Но «Церетели» поездку в автомобиле не помнит: «Этот сотрудник сложил тела в мешки и перенес их в машину. Рапава же в соответствии с полученным заданием организовал „автомобильную катастрофу“.

Теперь, если вы обратили внимание, образовалось противоречие с «показаниями Рапавы». Он-то утверждал, что трупы сгрузили в Тбилиси и сразу же похоронили, а в Кутаиси отогнали неизвестно где взятую пустую машину и сбросили под откос. А «Влодзимирский» утверждает, что довезли трупы до Кутаиси, посадили в машину и сбросили в пропасть.

Карпову это не понравилось, и поэтому он дает совершенно другие «показания Рапавы», хотя он со Столяровым и Катусевым пользуются вроде одним и тем же «делом Берия». По В. Карпову Рапава на самом деле показывал так:

«Мне было приказано подготовить инсценировку гибели Бовкун-Луганца и его жены в автокатастрофе. Я встретил поезд в районе Кутаиси. Бовкун-Луганец и его жена были уже мертвы. Мы погрузили трупы в машину и выехали на дорогу Кутаиси – Цхалтубо. На шестом километре дороги – машину с трупами пустили под откос. И создали видимость, что пострадавших увезли в Тбилиси (чтобы по трупам не обнаружили, как они были убиты до этой катастрофы)».

И вообще В. Карпову не нравится эта история с перевозкой супругов в Москву и обратно. Поэтому он (правда, уже не цитируя, а от себя) убеждает своих читателей, что ни в какую Москву супругов Бовкун-Луганец никто не возил и все было не так:

«Дальше, как уже известно читателям, эта группа (Влодзимирский с Церетели – Ю.М.) приехала в Цхалтубо и привезла арестованных уже до их приезда полпреда и его жену в вагон и поместила их в разных купе».

Тут, надо сказать, В. Карпов излишне забрехался, дело в том, что, как я уже написал, до войны железнодорожной ветки Цхалтубо-Кутаиси еще не было, и посадить в вагон там было просто невозможно, почему Бовкун-Луганец и ехали из Цхалтубо в Тбилиси через Кутаиси в машине.

И, кстати, о машине. Ни Руденко, ни Катусев, ни Столяров с Карповым не хотят обращать внимание на вопрос – как «убийцы» объяснили прокурорам и Госавтоинспекции, откуда она взялась и кто был за рулем? Ведь ни в одном показании состряпанного Руденко «дела Берия» нет ни слова о шофере – был ли он и куда делся?

Думаю, дело в том, что когда Руденко выдумывал для Берия теракт, то его сотрудники посмотрели только некрологи о смерти Бовкун-Луганца в центральных газетах. Поэтому они и заставляли подследственных писать показания (или сами их писали) об убийстве только супругов Бовкун-Луганец. А надо было посмотреть и местные газеты, которые тоже написали о трагической смерти в автокатастрофе отъезжающего после отдыха из Цхалтубо в Тбилиси посла с супругой. Газеты «Заря Востока» через сутки после автокатастрофы 10 июля 1939 г. поместила следующий документ:

Акт

об аварии машины, повлекшей гибель

тт. И.Т. и Н.В. Бовкун-Луганец

В ночь на 8 июля с.г. легковая машина ГАЗ-А, в которой следовали полпред СССР в Китае тов. И. Т. Бовкун-Луганец и его жена Н. В. Бовкун-Луганец, потерпела аварию на 7-м километре от Кутаиси по Цхалтубской дороге.

Машина шла по прямой дороге с небольшим подъемом. Свернув внезапно резко вправо, в сторону оврага глубиной 12 метров, машина пошла под откос и, ударившись о земляной бугор, перевернулась на левый бок.

Авария произошла в результате того, что у продольной рулевой тяги, в месте крепления ее у рулевой сошки, отвернулась незашплинтованная пробка. Рулевая тяга сошла с места крепления, и машина потеряла управление.

При аварии погибли тт. И. Т. и. Н. В. Бовкун-Луганец и водитель автомашины т. Б. А. Чуприн.

Техническая комиссия: К. Кадагишвили, Мамаладзе,

ст. госавтоинспектор Г. Гвания».

А ведь все следователи, фабриковавшие «показания» Рапавы и Влодзимирского, описывая, как машину сбрасывали в пропасть, ни словом не упоминают ни о каком водителе Чуприне. Он откуда взялся, его где били молотками по голове? Вот ведь, уроды, не могут простого дела сфабриковать так, чтобы их дурость сразу же не бросалась в глаза!

То, что ни один из кающихся «убийц» – Рапава, Влодзимирский и Церетели – во время «следствия» «не вспомнили» о том, что обязаны были знать безусловно – о водителе, – доказывает, что эпизод с «убийством» супругов Бовкун-Луганец является фальшивкой, в которую могут поверить либо предавшие СССР бывшие капээсэсовцы в звании генерал-лейтенантов юстиции, либо люди с уровнем умственного развития, как у демократов.

Но в «деле убийства полпреда в Китае» люди Руденко хотя бы попробовали найти мотив, зачем его убивали. Если вы вспомните «показания Рапавы» в изложении Столярова, то там он утверждает, что этого «врага народа» надо было тайно убить якобы для того, чтобы его «подельщики» из советского посольства в Китае не сбежали за границу и вернулись в СССР. Это опять идиотство.

Если бы речь шла о ЦРУ или какой-нибудь польской Дефензиве, то удивляться было бы нечему. Но ведь ОГПУ-НКВД имело к тому времени колоссальный опыт по заманиванию в СССР врагов. Давайте вспомним хотя бы операции «Трест» или «Синдикат», когда не то что своих изменников, а и британского шпиона А. Рейли и известнейшего эсера-боевика Б. Савинкова заманили в Союз и арестовали. Но ведь для этого ОГПУ никого не убивало, даже имитируя несчастный случай. Убить – это заведомо лишить себя возможностей провести такую операцию. Если бы Бовкун-Луганец был действительно изменником, то его бы по примеру операции «Трест», не трогая, заставили бы писать письма своим соучастникам в Китай и этими бы письмами их оттуда выманили. А если он для этих целей был не нужен, то его просто судили бы в назидание другим послам. Вот почему я и утверждаю, что придуманный Руденко мотив – это не мотив, а идиотство.

Убийство непорочной жены

Однако в следующем теракте, который Руденко приписал Берия, и такого мотива нет. Руденко обвинил Берия в том, что тот, якобы в угоду Сталину, дал команду убить жену маршала Г. И. Кулика (правда, тогда он был еще командармом первого ранга).

Ее якобы тайно на улице схватили, подержали тайно в тюрьме, потом отвезли к палачу, и тот по устному приказу Берия ее убил, а труп куда-то дел. Зачем, почему? Этого никто не знает, поскольку у Руденко на этом эпизоде фантазия исчерпалась полностью. Остается думать, что в 1940 г., последнем предвоенном году, НКВД совершенно нечем было заняться. Интересно и то, что фактическим убийцей в этом случае был палач, но к нему-то по «делу Берия» ни у кого претензий не было.

Предварительно пара слов, о чем идет речь. 5 мая 1940 г., за два дня до присвоения Г. И. Кулику звания маршала, его жена якобы вышла из дому к зубному врачу и исчезла. 8 мая Кулик заявил об этом НКВД и вплоть до «раскрытия заговора Берия» жена Кулика находилась в розыске. И как вы поняли, спасибо прокурору товарищу Руденко, что он «раскрыл» это «убийство», правда, как ни тужился, но не смог раскрыть его мотивов.

И я бы тоже, наверное, ничего по факту исчезновения жены Кулика (нет трупа – нет убийства) не смог бы предположить, если бы не Герой Советского Союза, полковник, Секретарь Союза писателей СССР, писатель и историк В. Карпов. Он, как я уже отмечал, написал упомянутую книгу «Расстрелянные маршалы» и, к нашему счастью, рядом с ним в это время не оказалось родственной души, которая бы сказала: «Дедушка Володя, не надо, не пиши эту галиматью на Сталина и, упаси Господь, не печатай ее!». И Карпов написал (правда, не совсем понятно – это он сам написал эту книгу или его поехавшая крыша).

К примеру, в предыдущем разделе Катусев и Столяров понимали, что акт о гибели Бовкун-Луговца начисто опровергает весь бред о его якобы убийстве, и этот акт не привели. А простодушный Карпов, утверждая хрущевскую версию о якобы убийстве Бовкун-Луганец, акт печатает в подборке документов, видимо, совершенно не понимая, что в акте написано. (И вообще у Карпова люди живут навстречу времени. Он, к примеру, приводя уйму документов, доказывает, что к разгрому советских войск в Крыму весной 1942 г. маршал Кулик совершенно не причастен, поскольку он в документах об этих событиях вовсе не упоминается. Так что Сталин несправедливо разжаловал его в генерал-майоры за оставление Керчи в ноябре 1941 г., хотя после этого Сталин все же доверил разжалованному Кулику командование 54-й армией в октябре 1941 г.).

В. Карпов для нас просто находка – фактов он приводит уйму, а то, что он их не понимает, нам не помеха. Так вот, огорченный тем, что у «убийства» жены Кулика никто не видит мотива, В. Карпов его нашел. Оказывается, это И. В. Сталин, известный развратник и насильник, возжелал непорочную жену ближнего своего маршала, а она ему отказала. Вот Сталин ее и приказал убить. Как все просто и убедительно! Для полковника.

Но я «академиев» Генерального штаба не заканчивал, видимо, именно поэтому у меня все же появились по поводу такого мотива некоторые вопросы. И их довольно много.

В своих «исследованиях» В. Карпов опирается на источники чистой правды – на мемуары старых проституток, которых в их молодости якобы изнасиловал Сталин. Тогда почему же Сталин не изнасиловал заодно и жену Кулика, раз она ему «зараза, отказала два раза», – как поется в современной «демократической» песне?

Кстати, о разах. Дело в том, что большую часть своего исследования В. Карпов посвятил вопросу – мог ли Сталин хоть когда-нибудь в своей жизни видеть эту прекрасную женщину. И с помощью 90-летнего свидетеля, вопреки показаниям более молодых свидетелей, Карпов установил – было такое! Один раз Сталин даже говорил с женой Кулика! На его дне рождения. А раз говорил – значит, влюбился! Все – мотив убийства доказан! Но мне почему-то этого мало. А где доказательства того, что эта прекрасная женщина, которая раньше никому принципиально не отказывала, вдруг отказала Сталину?

Но шутки-шутками, а Карпов нарыл довольно много фактов и о Кулике, и о его жене, в девичестве Кире Симонич. Карпов утверждает, что ее отцом был сербский граф, хотя у сербов много чего было, но единственно, чего не было – это дворянства. И якобы этот отец был у царя то ли генералом, то ли адмиралом по части контрразведки. И неплохой, видимо, был специалист этот генерал-адмирал, поскольку большевики, при страшной нехватке командных кадров для Красной Армии,[335] его сразу же после революции и расстреляли. Бедная вдова с шестью взрослыми детьми (два сына и четыре дочери) открыла в Петрограде кафе, где все дочери, по утверждению Карпова, работали официантками. Должен сказать полковнику, что в России, пожалуй, до Великой Отечественной женщине не полагалось работать официанткой – это была сугубо мужская профессия.

Поэтому лучше об этом написать в общем: дескать, в молодые годы Кира Симонич работала в заведении своей мамаши. Кем работала – уточнять не будем. Но, видать, она и вправду была неплоха, поскольку в конце-концов вышла в 1925 г. замуж за старого, но богатого еврея и даже родила ему сына. Однако НЭП заканчивался, в 1928 г. еврея с семьей отправили в ссылку. Правда, уже в 1929 г. Кира с мужем и сыном приезжает из ссылки отдохнуть на курорт, и тут с ними знакомится Кулик. Кулик отбивает у бывшего богатого еврея жену (правда, сына ему оставляет) и везет ее к себе домой – в Москву. Тут у него тоже есть жена (№2) с дочерью, и они некоторое время живут вместе, пока Кулик не выхлопотал второй жене две комнаты в другом районе и не отселил ее вместе с дочерью.

Вторая жена (первая осталась в деревне, откуда Кулик родом), не будь дурой, поехала на курорт и привезла себе оттуда полковника. Поэтому она вскоре отселила дочь обратно к Кулику, который, правда, к этому времени присоединил к своей генеральской квартире еще и соседскую квартиру очень кстати застрелившегося Гамарника, поэтому, думаю, им втроем в 8-ми комнатах было не тесно.

Детей от Кулика у Киры Симонич не было, на общественно-полезный труд она усилий не тратила, и все это время, надо думать, уходило у нее на бесчисленных мужчин, которые, как отмечает Карпов, так возле нее и вились. И она им не отказывала. Последнему перед своим исчезновением любовнику она не отказывала даже в общественных местах, на радость зевакам. (О чем Карпов тоже собрал сведения).

Надо сказать, что Кулик в это время был в постоянных командировках – воевал в Испании, на Халхин-Голе, в Финляндии, ездил по полигонам на испытания артиллерийских систем. И почему-то все стараются не обращать внимание на вопрос – а нравилась ли ему такая жена? Он на полях сражений зарабатывал маршальский жезл, а Кира Симонич, жезлами вьющихся возле нее мужчин, отращивала ему такие рога, что маршальская папаха ему на лысину могла и не сесть.

А ведь в этом плане те времена были довольно простыми. В свое время, до того, как мы услышали об академике Сахарове, был очень популярным сборник документальных детективных историй Льва Шейнина «Записки следователя». Потом, когда выяснилось, что в одной из историй о бытовом убийстве описана в качестве соучастницы жена Сахарова Елена Боннэр, эту книжку перестали издавать. А жаль! Так вот, среди убийств, описанных Шейниным в довоенные и послевоенные годы, большое место занимали убийства неверных жен. Причем такие, которые приходилось долго расследовать, так как мужья запутывали следы. Поэтому у меня вопрос к Карпову – а почему вы решили, что эту 40-летнюю кошелку ревновал Сталин, который ее просто не знал, и почему ее не ревновал или не ненавидел ею обманутый муж?