Предисловие

Кто сказал, что жизнь не интересна?

Я, глядя на людей, этого сказать не могу. Как много радости доставляет им поток звуков, несущийся от прыгающих на сцене талантов, с каким энтузиазмом они сами прыгают и трясутся, с каким напряжением они следят, куда поехал Путин и что он делал, с каким трепетом окунаются в очередную любовь или, в крайнем случае, с каким волнением следят на экранах телевизоров или на страницах романов за любовью каких-то очередных педр и марий. А как интересно им покушать что-нибудь этакое, а как прекрасно пожариться на солнце где-нибудь под пальмой, а сколько приятных волнений доставляет известие о том, что своя команда забила гол, но это, разумеется, после того, как дикторы новостей расскажут нам самое интересное — где еще разбился очередной самолет или случилось землетрясение. Мир так интересен! И чтобы познать все интересное, что человеку сегодня могут предложить, он порою месяцами торчит за прилавком, но зато, заработав «несколько тонн баксов», может слетать куда-нибудь и привезти оттуда свои фото на фоне Эйфелевой башни или океанского пляжа. Как много интересного в жизни таких людей! А можно купить спиртного и погрузиться в интереснейший кайф и для такого кайфа сегодня ни ехать куда-нибудь, ни даже особо работать не надо. Интереснейшая жизнь у сегодняшних людей.

Не могу сказать, что мне лично это совсем уж до лампочки, но все-таки весь этот поток интереснейших вещей привел к тому, что я, страшно сказать, практически перестал включать телевизор. Более того, дошел до ужасных вещей: как-то прохожу мимо газетного киоска, а там с глянцевой обложки журнала (поленился прочесть название) в глаза бросается сенсация: «Были ли трусики на Джейн Фонде в день свадьбы?» Признаюсь — не купил я этот журнал и теперь так и помру дураком, ничего не зная ни про трусики, ни про эту Фонду. И, надо сказать, что такие люди, как я, встречаются.

Как-то англичанина Б. Шоу спросили, почему он избегает аристократических тусовок, и тот ответил, что британская аристократия очень скучна. На своих встречах она бесконечно говорит о деньгах, о любви, о спорте, — а это такие нудные темы! Нет бы поговорить о чем-нибудь интересном, например, о Боге. Б. Шоу считается одним из самых выдающихся острословов Великобритании и, учитывая это, можно было бы считать, что в данном случае Шоу тонко пошутил. Действительно, что может быть скучнее, нежели разговор о Боге, для подавляющего числа нормальных людей? Вы удивитесь, но мне эта тема тоже неинтересна, хотя в книге придется говорить и о Боге. Но есть некоторые «но».

Зачем мы люди, живем? Зачем появляемся на свет? Неужели для того, чтобы узнать были ли трусики на Джейн Фонде, или для того, чтобы узнать сколько самолетов разбилось? Может нам прямо в детстве вырезать головной мозг? Ведь кушать, какать и сношаться можно и без него.

«А! — скажут продвинутые. — Всем известно, что разговоры о смысле жизни бессмысленны, поскольку этот смысл невозможно понять. Великий поэт Гейне сказал, что смыслом жизни является сама жизнь». Поэту, со скидкой на его умственные способности, такие высказывания простительны, а остальным следовало бы насторожиться.

Не может быть смыслом, целью процесса сам процесс, само действие. Природа так устроена, в ней так действуют ее законы, что любой процесс идет для получения чего-то. И если Природа запустила процесс жизни человека, то обязана быть и цель того, зачем человек живет. Природа, простите, в отличие от Гейне, не дура.

«А какая нам разница — отпарируют мне продвинутые, — дура Природа или не дура? Она нам подарила жизнь и может у нее и была какая-то цель для нас. Но нам-то какая разница от того, что она от нас хотела? Она пусть хочет, что хочет, а мы проживем жизнь так, как сами хотим, а хотим мы ее прожить в свое удовольствие — так, как нам интересно». Логика тут есть, но нужно точно, на все 100% знать, что после жизни в свое удовольствие ты точно умрешь вместе со своим телом. Тогда да, тогда плевать на Природу. А если нет?

Некоторые люди получают удовольствие от езды в автомобиле, представим, что мы такие и на полученном автомобиле ездим и ездим исключительно для того, чтобы получить удовольствие от езды. Может такое быть? Может. Но это только в том случае, если мы не шофер у хозяина и он не послал нас в поездку с определенной целью, которую мы в ходе поездки должны достичь. А хозяин по-другому нас в поездку и не выпустит. И если мы вместо исполнения цели хозяина просто покатаемся, то в конце нашего кайфа нам предстоит встреча с хозяином, который этот кайф немедленно испортит. Так и в случае с нашей жизнью: уверены ли вы, что Природа настолько бессильна, что ничего не предпримет к каждому из нас за извращение той цели, которую она ставит перед людьми? Уверены ли вы, что уже узнали о Природе все, и все, что вы о ней узнали, позволяет вам утверждать, что вы гарантированно умрете вместе со своим телом? Ах, вы уверены, что все необходимое по этому вопросу вы уже знаете! А не базируется ли эта ваша уверенность не на точности того, что вы знаете, а на вашей глупости?

В любом случае жизнь очень длинна и позволяет удовлетворить все те интересы, с которых я начал предисловие. Правда, чем умнее человек, тем быстрее ему все приедается. У казахов был философ мирового класса Абай. (Он еще и тем велик, что не пытался вызвать восхищение окружающих толщиной томов своих произведений). И по поводу радостей в жизни он написал примерно следующее: «Приедается все. Приедаются лучшие яства, приедается любимый скакун, приедается молодая жена. Не приедается только думать». И в связи с этим: поскольку жизнь длинна и ее на все хватит (тем более, что многое вскоре приестся), не выделить ли пару-тройку вечеров, чтобы подумать о смысле своей жизни? Уверен, что если у вас есть чем думать, то за такое короткое время вы просто не успеете умереть со скуки. Более того, возможно это окажется и не менее интересно, чем прояснение вопроса о трусиках Джейн Фонды.

Глава 1. Смысл жизни и религия

Если вы ищете смысл жизни, то рынок предложений его огромен и любая церковь или секта готовы предоставить вам и смысл вашей жизни, и способы его постижения и достижения. Если пренебречь фирменной упаковкой данной церкви или секты, то сам товар будет с небольшими изменениями выглядеть следующим образом: смысл жизни в том, чтобы хорошо жить вечной жизнью после смерти своего тела либо в раю и в чем-то его заменяющем, либо переселившись в другое живое тело.

На мой взгляд заложенная религией в центр смысла жизни идея очень точная — да, вечная жизнь осмысливает жизнь в этом мире. Но сразу же возникает вопрос — а что я должен делать, чтобы добиться счастливой вечной жизни? И вот тут любознательный воцерковленец попадает в тупик веры: нужно слепо верить, что если будешь выполнять предписанные данной церковью правила и ритуалы, то достигнешь желанной цели. Попытки что-либо понять самому пресекаются в корне — верь и сам не думай!

А этом, знаете ли, опасно. Все правила религий выдуманы людьми, даже если эти люди и объявлены потом святыми, то они все же люди, а людям свойственно ошибаться. Святые-то они святые, но правильно ли они поняли своих Богов? А если нет? Ведь если ты проживешь жизнь не так, как хочет Бог, не попадешь вместо рая в ад, то на кого пенять будешь? На попов? Будешь просить чертей, чтобы они под их котел лишних дровишек подбросили? А что, тебе от этого прохладнее станет? То есть, в какую бы веру ты не обратился, а умному человеку требуется и понять, что ты делаешь, зачем и как это отзовется на твоей судьбе. Но, повторяю, любая вера требует от тебя, чтобы ты был тупым.

Газета «Дуэль» дискуссионная, любой человек может написать в нее, изложив свои мысли, и если они интересны и внятно изложены, то статья будет опубликована вне зависимости от того, согласен ли с нею редактор. (Который, впрочем, не замедлит с комментариями к особо не понравившимся ему выводам). Заявленные темы начинают обсуждаться и в конце концов часто меняют точку зрения и авторов, и читателей, и, признаюсь, и главного редактора тоже. Дискуссии о вере, разумеется, тоже являются темой газеты, но чем больше в нее писали верующие, тем больше создавалось впечатление, что они являются тупым стадом. Какой бы вере они не принадлежали, но они категорически отказываются обсуждать ее догмы, какими бы глупыми или двусмысленными они не выглядели.

Как-то я дал высказаться Владимиру Истархову, автору популярной книги «Удар русских богов» и пророку придури русского язычества. Как и полагается пророку новой-старой веры, он для начала тщательно потоптался на конкурентах — на христианстве. Сам он человек с юмором, поэтому досталось издевательств всем — и Иисусу, и деве Марии, и самому Всевышнему, благо Библия предоставляет для этого бесконечные возможности, что заметил еще Л. Таксиль.

Вот тут бы верующим христианам и броситься на защиту своих догматов, благо «Бог поругаем не бывает», попробовать разобраться в противоречиях христианства, но черта с два! Их не волнует, что их жизнь может оказаться ошибкой, ведущей в ад, им главное, чтобы им на нее никто не указывал! Они не видят для себя выхода, кроме пребывания в тупости, в надежде на то, что Бог сделает им на эту тупость скидку. Один из христиан прямо запретил мне любые дискуссии о христианстве. Он написал так (здесь и дальше большие материалы я буду давать главками).

Слышали ли Вы об известном тезисе З. Бжезинского о том, что после распада СССР задача США — ликвидировать Русскую Православную Церковь?! Не газету «Дуэль» с тов. Мухиным во главе, а именно искоренить Православную Веру в России. Зачем же они ставят такие задачи и тратят огромные деньги на борьбу с РПЦ, если Православие (по Вашему и этого язычника хренова мнению) делает людей покорными, слабыми, трусливыми и глупыми? Они знают зачем, как знали об этом ВСЕ их предшественники, в этом вопросе они Вас умнее.

Но, может быть, я ошибаюсь, и на самом деле Вы искусно боретесь с врагами Веры Христовой и радеете об ее чадах, ведь как еще объяснить исключительно глупый и бессодержательный, а то и нарочито клинический тон антихристианских статей в Вашем издании? Хитры же Вы, Юрий Игнатьевич, хитры. Вот в №14 (157) выпустили хулить христиан такого… автора, что бабочкам стыдно. Писано для детского сада или для дебилов Бивиса с Батхэдом. И вы еще хотите, чтобы с этим кто-то спорил, что-то доказывал. Да тут и разозлиться не получается. Ну не может взрослый дядя, да еще писатель, язычник (т.е. книги по истории иногда в руки берет) не знать таких вещей, которые детям в воскресной школе объясняют, а для человека, хоть немного знакомого с Православной Традицией, и вовсе очевидных? Или он сам все знает, а других путает?

Поясню на одном примере (всю его ахинею разбирать — себя не уважать). Насчет «не суди». Я не должен «судить», т.е. осуждать в душе, презирать, считать дурным, хуже меня человеком, Владимира Истархова за его богомерзкую писанину, не должен в душе озлобляться на него и желать ему зла, не должен думать «вот, какие же олухи и болваны бывают». Словом, не должен осквернять свою и без того грешную душу злобой и ненавистью к нему лично. Но! Осудить его в суде или подать туда иск за оскорбление этим типом моих религиозных чувств или в глаз ему дать, как дали тому осквернителю икон в Манеже — это мой прямой моральный долг, и никакого противоречия здесь нет. Никогда не учил Иисус Христос любить Дьявола и творимое с его подачи зло и беззаконие, так что не надо ля-ля.

Настоящий православный знает, когда нужно простить лично своего обидчика (ну, толкнул там пьяный в автобусе или друг девушку отбил — убить, что ли, их надо?), а когда — встать за Правду и Справедливость и бороться до конца. Не быть злобным и мстительным, как те же чечи, а любить добро, людей и, в первую очередь, конечно, Бога, который нам ближе самых ближних и больше, чем отец; любить больше своего личного «Я», амбиций, удовольствий, привязанностей и привычек — вот чему учит людей Православие. И все это подробно разобрано и описано, разъяснено и разжевано много лет назад. В истории Русского Государства тьма примеров того, как Русские люди исполняли свой долг Православного воина, не щадя себя и не будучи фанатиками и рабами, как кто-то там вякает. Но стоп! Спорить и доказывать очевидные вещи как раз я не собирался.

О другом хочу сказать. Ваши, Юрий Игнатьевич, теологические диспуты нелепы и никому не нужны. Кто верует, тот плюнет и больше газету Вашу не купит. Атеистам это опять же не надо, а кто сомневается и путается, тех Вы еще больше запутаете! Поймите Вы, Бог, Вера — это не полет американцев на Луну, который можно доказать либо опровергнуть Вашим аналитическим инструментом технократа-материалиста (а Вы таков!). Бог постигается человеком душой, духовным опытом, а вовсе не праздными рассуждениями и умозаключениями. Это та гармония, которую никак нельзя поверить алгеброй. Так что оставьте Вы это, не ставьте себя в неловкое и смешное положение, словно тот академик, что решил вместо элементарных частиц, в коих преуспел, толковать о конвергенциях да о правах человека. Будьте Вы академиком в своей академии, станьте главой нового водородного проекта, который вырастет из «Дуэли» и рванет, как следует! А тратить зря газетные полосы на невежд и профанов — пустое, да и Господь хулим не бывает.

И теперь относительно «начальников» РПЦ. Не нравятся они Вам, чувствую. Что ж, вспомните, как Глеб Жеглов сказал: «Пусть ихний синод и разбирается с их моральным обликом, у нас задача другая, Шарапов». Вот и у нас, я думаю, другая. Иерархи Церкви приходят и уходят. Православие и Россия остаются. Пока… Вот нам и нужно, чтоб было без этого «пока»…

Убедить Вас, такого упрямого да умного, я не слишком надеюсь. Не верите мне, спросите у читателей, спросите их прямо: «Нужно ли в газете „Дуэль“ вести дискуссию о религии и Вере? Должна ли редакция занимать какую-то позицию в этих вопросах? Одобрять либо осуждать религиозные догматы и авторитеты или лучше оставить эти вопросы каждому на свою ответственность и не заниматься впредь религиозно-мистическим „просвещением“ со страниц газеты?

С уважением, Алексей, г. Москва

Я не очень ценю умственные способности Бжезинского, и если он действительно сказал, что нужно ликвидировать РПЦ, то он, конечно, дважды идиот. Поскольку, во-первых, у режима в России, милого Бжезинскому, нет более надежного и беспринципного холуя, чем РПЦ. Во-вторых, РПЦ давно уже такая. (Впрочем, как и все христианские церкви).

Это Вы, Алексей, про какого «Православного воина» толкуете? Анику что ли? Не было в природе никаких православных воинов, были русские воины, а попы их только благословляли издалека. Ну, так они всех благословляли — от монголов до Гитлера. И папы Римские всех благословляют — от нехристя Муссолини до иудейского НАТО. Лишь бы паства денежки в храм несла. А каков поп, Алексей, таков, знаете ли, и приход… (Хотя и наоборот тоже бывает). Давно бы вы, православные, Россию сгубили, если бы время от времени не появлялся то Дмитрий Донской, то царь Петр, то Екатерина, то большевики со Сталиным.

Что вам Россия и что вы России? Вам бы душу свою спасти. Вы, Алексей, прямо в евреи записались от страха. Те запрещают, а во многих странах уже и наказывают даже попытки обсуждать или исследовать «холокост» — боятся, что их афера всплывет. А Вы чего боитесь? Что в дискуссиях вывернется Ваша христианская душа так, что даже Вам суть ее станет видна? От себя прячетесь?

Но сначала я хочу взглянуть на христианство глазами атеиста.

В чем Истархов не прав, так это в том, что он христианство путает с учением нынешних христианских церквей. А с чего мы взяли, что учение Иисуса и учения христианских церквей — это одно и то же?

Но сначала контрольный вопрос, который, собственно, никем и не оспаривается, но уместен для атеиста — был ли Иисус Христос реальной личностью? На мой взгляд — безусловно! Подтверждением этому являются и многие исторические памятники, и сами Евангелия. Это сборник воспоминаний или повестей об Иисусе четырех авторов: Матфея, Марка, Луки и Иоанна. Воспоминания, безусловно, подлинные, т.е. четыре свидетеля подтверждают — Иисус был!

Вопрос — а не мог ли этот сборник составить у себя в келье досужий монах? Нет, не мог. В этом случае повести различались бы только в деталях, а в Евангелии «благие вести» различаются в очень серьезных вещах, причем, порой диаметрально, т.е. авторы Евангелия не согласовывали его текст между собой, откуда и различия.

Если факт из жизни Иисуса нельзя понять иначе или его притчу нельзя толковать иначе, то все четыре автора их фиксируют абсолютно одинаково.

К примеру, защищая Иисуса во время ареста, апостол Петр отсек мечом ухо одному из стражников. Ухо есть ухо, как его истолкуешь иначе? И это ухо зафиксировано во всех четырех текстах. Или, выводя Иисуса для распятия, римские легионеры поленились нести крест и погрузили его на подвернувшегося прохожего. Три автора дают имя этого прохожего — Симон Кирениянин — и лишь апостол Иоанн, который писал не хронику, а сразу легенду о своем Учителе, сообщил, что крест нес сам Иисус.

Но если факт не однозначен или мог поступить только из слухов, или труден для понимания, то авторы описывают его резко различно, чего никогда не допустил бы фальсификатор, если бы писал все четыре повести сразу.

Скажем, простую притчу Иисуса о четырех зернах, упавших на дорогу — каменистую почву, в терновнике и в хорошую почву — все поняли одинаково и все воспроизводят ее чуть ли не дословно. А вот малопонятную притчу о званых и избранных, похоже, никто не понял, и она у одного излагается так, а у другого иначе.

Матфей утверждает, что когда Иисус родился, то царь Ирод повелел убить всех младенцев в Вифлееме, в связи с чем отец и мать Иисуса унесли его в Египет и вернулись только после смерти царя Ирода. Но Лука этот факт совершенно отвергает, он утверждает, что родители Иисуса никуда из Галилеи не убегали и каждый год ходили на праздник Пасхи в Иерусалим, где уже к 12 годам Иисус поднаторел в богословских диспутах. Согласитесь, что это слишком серьезное разночтение, чтобы фальсификатор, если бы он был, мог бы его допустить.

Поэтому, по крайней мере для меня, вопрос с Иисусом, названным Христом, ясен — это историческая личность, а не легенда. Следовательно, он действительно нес в мир свое учение, которое не заглохло, как тысячи других сектантских выдумок, а проросло могущественными церквями. Вопрос лишь в том, что это было за учение? Поскольку то, что изложено в нынешних Евангелиях извращено до степени, при которой сам Иисус их бы уже не узнал. В этом я тоже уверен.

Надо думать, что учение Иисуса испытало несколько стадий искажения. Первая, самая безобидная и наверное самая незначительная, это субъективные ошибки авторов Евангелий. Поскольку сам Иисус ничего не писал и его идеи изначально существовали только в устной форме, то они даже при заучивании не могли не подвергнуться искажению. Тем более, что записывались они через десятки лет после смерти Иисуса.

Второе — надо понимать, кто записал его идеи. Это ученики Иисуса, его единомышленники и соратники. Они потерпели поражение, и Иисус был казнен, но они фанатично внедряли его идеи в умы людей. Для того, чтобы эти идеи впечатлили людей, самому Иисусу стали придавать божественный облик, которого, я уверен, он при жизни не имел. Точнее, не напирал на свое божественное происхождение, хотя и не мешал людям так думать. Но когда он погиб, этот вопрос для последователей Христа стал принципиальным, и они из благих побуждений в пропаганде и в Евангелиях превратили его в бога.

Поскольку после казни Иисуса они разошлись, чтобы нести его идеи в народ, то согласовывать свои легенды им, надо думать, было трудно. Каким-то образом Матфей и Лука согласовали непорочное зачатие девы Марии, но историю детства Иисуса согласовать не смогли. Характерен в этом Иоанн. Он пишет, что был любимым учеником Иисуса и настолько доверенным, что только ему Иисус сообщил имя того, кто его предаст. Он присутствовал при кончине Иисуса на кресте, и Иисус именно ему поручил свою мать, которую Иоанн взял к себе жить. Казалось бы, что никто, кроме Иоанна, не мог столько знать о рождении и детстве Иисуса. Но Иоанн об этом молчит, не говорит ни слова! Ведь наверняка обо всем расспросил Марию, но молчит!

Надо понять, что и Иисус, и его ученики были истинными верующими, иудеями. Заявить, что Бог лично или через Святого Духа оплодотворил Марию — это немалый грех. И Иоанн смолчал. Но зато в компенсацию этого малодушия он развернулся в другом — наиболее цветисто описал и чудеса Иисуса, и суд над ним, и казнь. Скажем, описал воскрешение Иисусом умершего Лазаря. (Сенсация, о которой остальные три автора даже не вспомнили, упирая на менее значительные чудеса — лечение Иисусом припадочных, к примеру.). Это у Иоанна Иисус превращает воду в вино и совершает другие чудеса, на которые у остальных авторов Евангелий не хватило фантазии.

Но и эта корректировка Евангелий учениками вряд ли сильно исказила идеи Иисуса, поскольку его последователи «улучшали» его личный имидж в народе и вряд ли покусились бы на коренное искажение его идей. Исказили их позже, но сначала все же остановимся на том, кем был Иисус до своего распятия.

Моя гипотеза также не нова. Вероятнее всего Иисус был тем, кого мы сегодня назвали бы коммунистом-идеалистом: коммунистом, верящим в божественные истоки коммунизма. Это был не столько духовный революционер, сколько гражданский. Он, к примеру, в Евангелии неоднократно заявляет, что в духовной сфере руководствуется только законами Моисея и не собирается их менять, а лишь будет добиваться их исполнения. Следовательно, главные его идеи касались гражданской сферы.

Если с этой точки зрения посмотреть на текст Евангелия то можно найти массу цитат, из которых следует, что Иисус свой коммунизм (царство Божие, Волю Божию) собирался установить в Иудее уже при своей жизни. Сейчас это трактуется так, что Царство Божие на земле Иисус собирался установить во второе свое пришествие, но дело в том, что о втором пришествии он заговорил (если заговорил) всего за несколько дней до смерти (за два дня до Пасхи), когда понял, что его предприятие заканчивается неудачей, и когда он решил во славу своего дела не избегать смерти.

Во все предшествующее время он говорит о Царстве Божием именно на земле и в настоящем времени, причем дело это в его понимании имело преимущество даже перед загробной жизнью. Вдумайтесь в единственную молитву, которую Иисус оставил людям: …»Молитесь же так: Отче наш, сущий на небесах! Да святится имя твое, да придет Царствие твое, да будет воля Твоя и на земле, как на небе…» — и только после просьбы установить Царство Божие на земле,идут просьбы о хлебе, о прощении, о защите от дьявола. Ни на какое будущее время строительство Царства Божьего Иисус не относил: «Истинно говорю вам: есть некоторые из стоящих здесь, которые не вкусят смерти, как уже увидят сына человеческого, грядущего в Царствии Своем». (Матфей, 16:28).

Отсюда, между прочим, проистекает и жизненная задача каждого христианина (о которой они сегодня наглухо забыли и делают вид непонимающих), поскольку текст «Отче наш», хотя и меняется Церковью, но все же содержит подлинные слова Христа. Задача христианина не душу спасти, а построить Царство Божие на земле и этим спасти душу. Достижение той цели, которую поставил перед собою Христос, и является смыслом христианства и пропуском в Рай: «…ибо, кто хочет душу свою сберечь, тот потеряет ее, а кто потеряет душу ради меня, тот обретет ее» (от Матфея 16:25, то же и у Луки 17:33).

Тем не менее, Евангелие так искажено, что сам факт того, что Иисус лично хотел построить коммунизм (или социализм) при своей жизни сегодня требует доказательств.

Давайте начнем вот с чего. Если христианскими церковниками было произведено искажение Евангелия, то почему еврейские «фарисеи и книжники» не смогли произвести такое же искажение Ветхого Завета, в котором сначала были записаны те законы Моисея, которые хотел исполнить Иисус?

Я полагал, что указания Иисуса на то, что он пришел исполнить законы Моисея («Не думайте, что Я пришел нарушить закон или пророков: не нарушить пришел Я, но исполнить» Матфей 5:17) касаются только каких-то церковных канонов иудейской религии (молитв, постов, праздников и т.д.). Мне не пришло в голову, что сами по себе законы Моисея уже могли содержать революционную справедливость, лозунги типа «Земля — крестьянам!» Что сам Моисей мог быть революционером, и для Иисуса быть кем-то, кем был Маркс для Ленина и Сталина. И что сами законы Моисея могли быть извращены теми, кто уселся на «Моисеевом седалище».

Наш читатель прислал мне работу раввина Дижь-ракель’я по истории еврейства. Свою статью раввин Дижь-ракель написал в конце прошлого века, судя по всему, он был отступником в иудейской среде или, точнее, диссидентом. Он оставался иудеем, но иудеем, переживающим за то, что евреев ненавидят во всем мире, и за несправедливости в среде самих евреев. Выход он видел в возвращении иудейства к законам Моисея, к исправлению основанных на религии обычаев евреев. Хотя он вообще не упоминает Христа и, судя по всему, ни в коем случае не собирался менять веру отцов, но из текста невольно следует, что он хотел сделать иудейство более терпимым, более похожим на христианство. Однако в данном случае не это главное.

Дижь-ракель достаточно подробно описал гражданскую и социальную суть законов Моисея, и становится понятным, почему массы народа пошли за апостолами христианства, несшими им эти законы, усиленные авторитетом богочеловека Иисуса Христа, становится ясно, как выглядело «Царство Божие» на земле в те времена.

Предлагаю отрывок из этой статьи, выделения сделаны мной.

Евреи, подобно большинству первобытных народов, составляли вначале простые неустроенные общества «диких варваров» (моргай), скитающихся по степям и пустыням Азии, причём главным источником их существования была охота. В этот отдалённый период образ жизни их был вполне патриархальным: семья сосредоточивалась около женщины-матери, и родство считалось по женской линии. Так, Сарра и Авраам хотя и были детьми одного отца, но это не мешало им быть супругами, так как происходили они от разных матерей.

Прошли сотни лет, наступил период пастушеский, когда стада стали составлять собственность, а для хранения их потребовалась взаимная помощь. Крупные владельцы должны были приглашать к себе на помощь лиц, не имеющих скота. Семьи расширялись вступившими в них новыми членами; устанавливались новые отношения между полами с преобладанием родства по мужской линии. Каждая пастушеская группа, представляя из себя несколько разнородных семей, начинает постепенно интегрировать — сливаться. Кровные дети собственника стад считаются первыми между равными; в соединённых семьях выделяется понятие о родоначальнике; несколько семей составляют колено.

На этой степени социального развития евреи, вследствие неурожаев в Ханаанской земле, оставили её и, перекочёвывая с одного места на другое, пришли в Египет. Здесь они сначала заняли землю Гесем, а впоследствии Рамсед с городом Гереполисом — самую плодороднейшую страну Египта.

На берегу великой плодоносной реки, вблизи культурною мира с развитым земледелием, промышленностью и торговлей евреи более трёхсот лет плодились и множились, но жили обособленной пастушеской жизнью. Теперь строго патриархальный характер управления не был достаточен; он устарел и заменился правлением «представительным». Племя еврейское разделилось на 12 колен, колена — на поколения, а поколения — на дома отцов, дома отцов — на группы, группы — на семьи. Народ стал управляться выборными от колен, или «старейшинами», которые являются теперь не представителями родового начала, как прежде, а избранниками народа — выразителями его воли. Как скотоводы евреи получили между египтянами самую широкую известность: не только многие богатые люди, но даже фараоны доверяли им свои стада. Они проникли благодаря знакомствам с влиятельными лицами во все сферы египетской общественной жизни, достигли высоких постов как в войске, так и в различных административных учреждениях, и многие из них, по свидетельству Талмуда, нажили огромные состояния. Когда евреи внедрились в общественный организм и стали обнаруживать всем известные наклонности и качества, египтяне не могли не увидеть в них опасную силу, против которой нужно было принять репрессивные меры. Правительство фараона, заметив в евреях уклонение от земледельческого труда и развивающееся тунеядство, стало возлагать на них тяжёлые земляные работы, к которым они, как все кочевые народы, относились с презрением. Племя застонало под тяжёлым игом, тесно сплотилось и стало жить идеей освобождения в политическом значении этого слова. Представительный образ управления создал в евреях понятие о народности, способной образовать самостоятельное государство.

Долго, но безуспешно старейшины работали над этим вопросом, пока не явился «величайший пророк Моисей», задумавший основать еврейское государство, сильное своей энергией и могущественное своим союзом с Иеговой. Между тем народ за истекшее трёхсотлетие близко познакомился и, так сказать, приобщился к благам культурной жизни, достаточно растлил себя идолопоклонством, приспособился к условиям окружающей жизни, но условий для того, чтобы пользоваться этими благами в единстве труда с египетским народом, не выработал; короче, по духовному складу он оставался тем же кочевником, каким вышел из земли Ханаанской. В нём ясно выразился антагонизм между так называемыми законами, которыми создаётся государственная жизнь, с одной стороны, и между приспособлениями к результатам и удобствам этой жизни — с другой. Моисею предстояла трудная задача: во-первых, возвратить еврейское племя к единобожию, а во-вторых, перевести всю пастушескую орду к земледельческой культуре, чтобы создать оседлый государственный строй жизни.

Под влиянием такой великой задачи Моисей приходит к глубокому убеждению, что только во вновь закреплённом союзе с Творцом Вселенной народ достигнет возможного совершенства.