Для их обеспечения необходимо увеличить объем производства чугуна на 180 000 тонн, для этого увеличить добычу железной руды на 400 000 тонн и кокса на 110 000 тонн; для этого добыть дополнительно 170 000 тонн коксующихся углей; для этого свалить 10 000 кубометров леса на шахтные стойки; для этого дополнительно изготовить пять трелевочных тракторов и т.д. и т.д.

Вот такая цепочка выстраивается при производстве самого несложного изделия — кастрюли. Цифры в примере условные и схема упрощена до предела, так как на самом деле здесь не цепочка, а нечто подобное кроне дерева, где каждое производство требует сотен и тысяч наименований сырья, станков, материалов, энергии и прочего. Это достаточно сложно рассчитать — люди в Госплане даром хлеб не ели и есть не будут, но сама работа, повторяю, требует и знаний, и опыта. Специалисты, умеющие делать такие расчеты, были, по мнению уже упоминавшегося мною американского экономиста лауреата Нобелевской премии Леонть-ева, наибольшей ценностью Советского Союза. Кстати, Нобелевский комитет весьма неохотно присуждал премии советским ученым, если они, конечно, не помогали Западу уничтожить СССР, но советскому экономисту Канторовичу он эту премию дал за создание математического аппарата планирования. Планирование, расчеты позволяют произвести кастрюли самым дешевым способом, то есть так, чтобы во всех звеньях задействовать минимум людей и ресурсов. Конечно, при прочих равных условиях. Потому вся эта штабная работа Госплана (ею также занимались и отраслевые министерства) очень важна и необходима. Но потом, когда сделаны расчеты и определено Дело каждого производителя, очень важно, в каком виде это Дело будет ему задано.

Раньше это делалось так. Прокатному заводу, производящему стальные листы для заводов по производству кастрюль, давался план, который состоял из общей годовой цифры производства листа с разбивкой по кварталам и месяцам, определялись марка стали, толщина стального листа, его размеры. Это выглядело примерно так: произвести 100 000 тонн холоднокатаного листа из стали 08КП по такому-то ГОСТу, в рулонах, с поставкой в первом квартале 30 000 тонн, втором 30 000 тонн, третьем 10 000 тонн, четвертом 30 000 тонн. Внутри квартала также шла разбивка, скажем: июль — 10 000 тонн, август, сентябрь — капитальный ремонт. В этом плане множество конкретных цифр и дат. Вот это как раз лишнее, это-то планировать и не надо.

Потребителям прокатной стали выдавались наряды на получение листа у завода и тоже с указанием марки, количества и помесячных поставок. Но это лишнее, поскольку теперь ни продавец, ни покупатель не могли отклониться от указанных цифр. А ведь нужно, чтобы продавцом командовало Дело (в данном случае покупатель, а не Госплан), и для этого надо, чтобы у Дела — покупателя были полностью развязаны руки. Это во-первых. А во-вторых, надо и продавца освободить от всех, тогда он сможет служить только Делу — покупателю. А любая из этих цифр уже связывает и того, и другого.

Как могут связывать цифры, поясню на таком примере. Английский авиаконструктор Хавиленд до войны создавал исключительно гражданские самолеты и не брался за выгодные заказы армии, мотивируя это тем, что в мирное время в армии нет умных людей и они появляются там только во время войны. Мы теперь знаем, что Хавиленд путал глупость с бюрократизмом (хотя бюрократизм сам по себе, конечно, наша глупость), а причина в том, что в мирное время в армии из-за отсутствия Дела бюрократизм процветает, возможно, больше, чем в других областях человеческой деятельности.

Хавиленд объяснял свое нежелание работать с генералами примерно так: «Они хотят, чтобы я сделал им бомбардировщик. Но они умные, они знают, что за бомбардировщиком погонится истребитель и будет стрелять, поэтому они требуют, чтобы я поставил на самолет броню. К тому же они считают недопустимым, чтобы бомбардировщик не оказывал истребителям сопротивления, и требуют вооружить его пушками и пулеметами, разместить бортовых стрелков. Эти конкретные задания военных, да еще и то, что я как авиаконструктор связан мощностью существующих авиационных двигателей, мое творчестве полностью ограничат. Я буду вынужден сконструировать такой же плохой бомбардировщик, какой конструируют все. А я привык создавать самолеты, которые ставят рекорды. Но во время войны меня вызвали в военное ведомство и сказали: „Немцы сбивают слишком много наших парней. Сделай нам бомбардировщик, который немцам было бы трудно сбить“. И больше ничего не было задано».

Тогда Хавиленд сконструировал бомбардировщик «Москито» который не имел ни брони, ни пушечно-стрелкового оружия. Он вообще был цельнодеревянный, но имел настолько обтекаемые формы и был таким легким, летал на такой высоте и с такой скоростью, что его не могли сбить ни немецкие истребители, ни зенитчики. И если при бомбардировках Германии бронированными «Летающими крепостями» союзники теряли по весу столько самолетов, сколько весили сбрасываемые ими бомбы, то все «Москито» после бомбардировок возвращались на базы.

Это еще один пример, показывающий, почему ни в коем случае нельзя думать за исполнителя. Ни в коем случае не следует связывать исполнителя и тем более мешать Делу, командовать им. Не будем забывать, что наша задача — передать власть Делу.

На месте председателя Госплана мы должны четко представлять себе, что является Делом предприятий. Скажем, для прокатного завода производство 100 000 тонн стального листа — это Дело? Так планировалась экономика СССР, но это не Дело! И если он сделает 150 000 тонн —это тоже не Дело. И если уменьшит себестоимость тонны вдвое — тоже не Дело. И если качеством стального листа будет восхищаться весь мир — не Дело. Дело — это то, что нужно потребителю, а в этом плане он отсутствует. Планировать нужно не производство, а удовлетворение потребителя, только это Дело.

Если это учесть, то наш план примет форму армейского боевого приказа предприятиям. То, что раньше планировалось и было обязательным для исполнения, окажется в той части боевого приказа, где сообщаются сведения о противнике и своих войсках, а сама задача плана сосредоточится на потребителе. В этом случае план прокатного завода должен выглядеть так: "Ваши плановые потребители — заводы А, Б и В по производству кастрюль. Их потребность в холоднокатаном листе из стали 08КП толщиной 1,2 мм в рулонах 90 тонн в год, из них потребность завода А 40 000 тонн, завода Б 30 000 тонн, завода В 20 000 тонн. Ваша проектная мощность 100 000 тонн, за вами закреплены плановые поставщики, которые обеспечат это производство всем необходимым, кроме того, вы получаете право использовать поставщиков свободного рынка. Вам приказано безусловно выполнить следующий государственный план:

1. Заключив договора с заводами А, Б и В, сопроводить поставками своей стали производство кастрюль на этих заводах.

2. Совершенствуя свое производство, согласовывая детали с потребителями и используя оставшийся резерв, сопроводить увеличение производства кастрюль на заводах А, Б и В по их планам.

3. До полного удовлетворения ваших плановых потребителей — заводов А, Б и В — исключить поставки металла кому-либо другому и не организовывать на своих мощностях производство продукции, не связанной с планом.

4. При полном удовлетворении плановых потребителей и в случае неполучения дополнительных плановых потребителей реализовать избыток производства на свободном рынке, в первую очередь отечественным производителями.

Такая форма планирования, безусловно, обеспечивает взаимосвязь всех предприятий, но не связывает никому руки мелкими подробностями. Скажем, прокатчики договорятся с заводом А о поставке стального листа на нижнем пределе допуска, то есть толщиной не 1,2, а 1,15 мм. Тогда заводу А достаточно получить не 40 000, а только 38 300 тонн стали. Завод Б может освоить кастрюли с толстым дном, тогда ему может потребоваться несколько видов листа и не марки 08КП, и не толщиной 1,2 мм, и не в рулонах. И все это будет решаться без нарушения плана, по запросам потребителей, по командам Дела.

Не ломая плановую систему экономики, дадим нашим предприятиям такую же свободу действий в обеспечении потребителя, какую имеют их западные коллеги, дадим нашим покупателям возможность так же командовать поставщиками, как на Западе.

Еще раз оценим то, зачем это нужно. Поставщик в плену у покупателя, у своего Дела. Не удовлетворив его, он не имеет права заниматься ничем другим. А покупатель (Дело) свободен. Он в принципе может обратиться и к другому поставщику. (Правда, в жизни будет не так, в жизни сама система управления будет заинтересована в поиске наиболее выгодных поставщиков.) Мы осознанно передаем власть покупателю — Делу. Но этого мало. Дело — покупатель должно получить и реальную возможность поощрить и наказать своего исполнителя — продавца.

На Западе, вне плановой системы это без особого труда достигается конкуренцией, которую специально контролируют с помощью антимонопольных законов и прочим. Если покупателя не устраивает качество товара или цена, то он наказывает поставщика тем, что не покупает у него и поощряет покупкой другого, в этом случае Дело имеет власть над производителями. Но какой ценой!

Вернемся к нашему примеру, но в западном, «свободно-рыночном» варианте. Скажем, завод А не удовлетворен прокатчиками: его не устраивает ни качество стали, ни цена. Он должен обратиться к конкуренту прокатчика. Следовательно, где-то должен простаивать прокатный завод — очень дорогое сооружение, должны быть безработные специалисты, которых надо принять на работу в момент получения конкурентного заказа. Народ этой страны мог построить не резервный прокатный завод, а квартиры и жить с большим комфортом. Но они строили этот бессмысленный для своего обеспечения завод во славу конкуренции. Безработные могли бы производить товары и сделать свой народ богаче, но они в простое во славу конкуренции. Но осознанно допустить такое могут только глупцы, это все равно, что поджечь рубль, чтобы отыскать под столом копейку. Неужели для того, чтобы покупатель мог выбрать нужную ему вещь, общество должно идти на такие бессмысленные затраты?

Здесь следует задуматься над вопросом: что такое конкуренция? Вот выв отделе радиотоваров, допустим, немецкого универмага. С бесконечных стеллажей на вас смотрят 40— 50 самых различных телевизоров фирм «Сони», «Шарп», «Панасоник», «Джи-Ви-Си», «Саньо», «Филипс», «Грундик», «Голд Стар», «Самсунг» и прочих известных и малоизвестных фирм. Вы выбираете из них тот, который вам подходит по своим параметрам и цене. Положим, выбран «Панасоник», и на первый взгляд фирма «Панасоник» победила в конкурентной борьбе: вы стали ее покупателем. Но это только на первый взгляд. Если снять со всех аппаратов таблички с названиями фирм или, наоборот, на все телевизоры наклеить одну и ту же марку, скажем, «Сони» — существенно ли это повлияет на ваш выбор, купите ли вы другой аппарат? Вы ведь выбирали телевизор по параметрам и цене, а не по фирме, вы выбирали аппарат, а не фирму. Покупатель — главное лицо, и по отношению к нему конкурируют уже не фирмы, а их изделия. Фирмы конкурируют между собой, и вам эта конкуренция абсолютно не нужна. Вам надо иметь выбор товаров, а не фирм, и если все это многообразие телевизоров будет произведено одной фирмой, то и слава Богу, лишь бы оно было, это многообразие. Но если это так, необходимо организовать конкуренцию между товарами одной фирмы, и тогда не будет иметь значения, монопольная она или нет. Сама фирма внутреннюю конкуренцию не разовьет, ей это не надо, так что здесь следует вмешаться государству.

Людям, мало связанным с производством, нужно знать следующее. Принципиально ни одному производителю не выгодно выпускать товары высокого качества и широкого ассортимента. (Разумеется, если у этого производителя гарантирован сбыт и нет конкуренции.) Производство одного и того же товара с каждым годом становится выгоднее, так как растет квалификация рабочих, инженеры вводят различные усовершенствования, удешевляющие производство; короче, выпускать всю жизнь один и тот же товар — мечта любого руководителя экономики. Производство нового товара влечет за собой сбои и дополнительные затраты. Рабочие дают много брака. Инженеры еще не освоили технологию. Все цеха в течение определенного периода лихорадит — нет ни количества, ни качества товара. Производить товары многих видов или товар сверхвысокого качества можно только в том случае, если эта работа будет материально компенсирована. На Западе эта компенсация производится покупателем в момент договора о цене нового изделия. Если покупатель согласен компенсировать убытки, хотя бы в будущем (например, постоянной закупкой), то изделие идет в производство, если нет, то не идет. Там не надо обходить кучу инстанций и объяснять, что новое изделие окупится, чтобы вам из-за его постановки на производство простили невыполнение месячного плана.

При изменении формы планирования эта проблема решается. В нашей плановой делократизируемой системе, как и на Западе, покупатель с продавцом вольны договариваться о чем угодно. Но есть еще одна проблема. Даже предлагая покупателю широкую гамму изделий, монопольный продавец может заломить за эти изделия непомерно высокую цену. Чтобы этого не произошло, государство обязано употребить власть.

Сначала надо поменять представление о стандартной продукции. В свое время мы говорили, что стандартная продукция — это высококачественная продукция. Но такая мысль вредна, хотя бы по той причине, что стандартный обозначает обычный, банальный, рядовой. (Если человеку сказать, что он стандартный, вряд ли это его обрадует.)

Государство должно разработать перечень и включить в него продукцию и услуги экономики в самой простой, доступной в изготовлении и в то же время хотя бы минимально устраивающей потребителя форме.

Рассмотрим, как это сделать, на примере мясопродуктов. Ассортимент по данной продукции весьма обширен: и мясо с костями, и вырезка, и колбасы, и копчености, и различные виды субпродуктов, и консервы. Из этого перечня государство должно выбрать одно наименование, самое простое в изготовлении. Что в этом перечне самое простое? Взял тушу, говяжью или свиную, порубил на куски, бросил в морозильник и получил продукцию. Вот на это мороженое нарубленное мясо государство должно ввести стандарт и назначить цену. Все остальное, включая то же мясо, но парное, должно продаваться по стандартам производителей и договорным ценам. Но в закон должно быть введено положение, что ни один продавец не имеет права ничего продать, если он одновременно не предлагает к продаже стандартную продукцию по государственной цене либо более качественную продукцию, но тоже по стандартной цене.

Ясно, что стандартная продукция вводится в экономику, чтобы создать основу для конкуренции товаров: цена стандартной продукции определит уровень цен на все виды продукции данной группы, она будет сдерживать любителей высоких цен.

Рассмотрим действие стандартной продукции и стандартных цен на конкретном примере. В магазине, который торгует мясопродуктами, есть все, и любой товар продавец может продать по любой цене, а покупатель волен предложить ему свою. То есть цены всего, что имеется в магазине, — предмет договора между покупателем и продавцом. Кроме нарубленного мороженого мяса. Цена на него установлена государством, и оно должно быть тут же, на прилавке. Без этого мяса продавец либо не имеет права ничего продать, либо назначит государственную цену на что-либо более качественное, скажем, на гуляш или вырезку. Положим, госцена на мороженое мясо 10 рублей. Покупателю оно не нужно, а нужна колбаса. Продавец это видит и запрашивает 100 рублей; предложение продать за 20 рублей он отвергает, ниже 30 цену не опускает. Покупателя это не устраивает, и он берет стандартное мясо, чтобы сделать из него колбасу самостоятельно. Вот эта возможность не даст продавцу поднимать цены выше разумного предела, выше той выгоды, что покупатель получит, приобретая более качественный продукт.

Фактически государство будет контролировать цены 2—3 % всей производимой продукции, но этот контроль обуздает все остальные цены, которые будут оставаться свободными, но которые невозможно будет поднять выше выгодного покупателю предела и получить незаработанную прибыль.

Государственный стандартный товар можно без труда ввести во всех группах товаров, для простоты всем предприятиям можно извлечь из архивов стандарты на свою продукцию на случай войны (по этим стандартам предусмотрена продукция, упрощенная до предела). Если эти стандарты сделать государственными, весьма сомнительно, чтобы реальный покупатель стал требовать эту продукцию, он заплатит подороже, но захочет получить более качественный товар или услугу.

Допустим, в магазине готовой одежды где-то в углу скромненько висят стандартные костюмы из стандартной шерсти со стандартными пуговицами и т.д., а рядом красуются костюмы из сверхмодной ткани, сшитые по лекалам Зайцева или Риччи. Сомнительно, чтобы народ бросился раскупать стандартную одежду, но и Зайцевы в одночасье не станут миллионерами, для этого им придется основательно поработать.

Введением конкуренции с государственным стандартным товаром мы даем Делу (покупателю) рычаги для поощрения и наказания продавца (исполнителя), окончательно устанавливая в плановой экономике власть Дела. Но у этой меры имеются нюансы.

Когда в ходе перестройки власть в прессе почти полностью перешла к дебильным выходцам из профессорско-обкомовской среды, в общественное мнение стала внедряться мысль, что нам .надо защитить права производителя. По своей глупости эта мысль — просто шедевр. Всегда и везде нам нужно обеспечивать права исключительно покупателя и не только потому, что он —Дело. Любой производитель во много раз больше покупатель, чем продавец. Возьмите, к примеру, себя или завод автора. Со всем разнообразием сортов и марок он продает едва два десятка видов продукции. Л для их производства закупает товара до 10000 наименований — от хромовой руды до суконных рукавиц, от уникальных трансформаторов до простых березовых метелок, закупаемых сотнями тысяч в год. Мы покупатели в пятьсот раз больше, чем продавцы, и без колебаний отдадим все свои права продавца взамен минимальной защиты наших прав покупателя! И только законченные идиоты не в состоянии этого понять.

Кроме того, вводя стандартные товары с государственной ценой, мы придем к библейской истине — каждый будет зарабатывать хлеб свой насущный в поте лица своего. Мы исключим узаконенное воровство, давая возможность много зарабатывать талантливым и трудолюбивым людям.

И наконец, в делократической системе управления экономикой нам, «сидящим» в кресле председателя Госплана, необходимо сделать последний штрих — подчинить Делу самих себя. Нужно сделать так, чтобы Дело поощряло нас высокими доходами, если мы делаем его хорошо, а в противном случае — наказывало снижением доходов. Строго говоря, на этом высоком государственном посту доходы имеют весьма небольшое значение. Вспомним, насколько просто и скромно жили Сталин и его сподвижники. Сейчас любой московский коммерсант по сравнению с ними потребляет общественных благ в сотни раз больше. Тем не менее, эта должность, обеспечивающая материальный доход всему государству, обязана быть связанной материально со своим Делом.

Вспоминаем свое (председателя Госплана) Дело. Оно состоит в обеспечении товарами и услугами народа. Чем больше он купит, тем больший доход получат предприятия и тем больший доход будут иметь директора предприятий (об этом ниже). Процент от зарплаты всех директоров должен составлять зарплату начальника главка этой отрасли. Скажем, в отрасли три завода, директор одного из них получает годовой доход 15 млн рублей, второй — 8 млн и третий — 12 млн рублей. Установлено, что зарплата начальника главка — 50 % дохода директоров, то есть: 7,5+4,0+6,0= 17,5 млн рублей. По этой же схеме должна формироваться зарплата министра, а доля от дохода каждого министра определяет зарплату председателя Госплана.

Вот и все, что требуется для делократизации нашей экономики, для снятия бюрократических тормозов с ее колес. Конечно, это сложный механизм, и мы не затронули очень много моментов. Но нам на месте председателя Госплана их пока знать и не обязательно. У нас есть штабы, есть специалисты, они разберутся в тонкостях, объяснят их нам, и все вопросы постепенно решатся.

Имеется один вопрос в экономике, не связанный с управлением, его решение необходимо наметить сразу. Для роста объемов производства товаров по планам государства Госплану предстоит строить новые предприятия. Потребуются деньги. Где их взять? Не вдаваясь в детальные объяснения, автор предлагает следующее. Государству необходимо считать, что все государственные предприятия (а у нас они все государственные, на приватизацию можно не обращать внимания, так как она проводится без разрешения собственника — народа) отданы работникам этих предприятий в бессрочную ссуду под единый ссудный процент. Этот процент предприятия будут добавлять к себестоимости своей продукции и выплачивать Госплану. На эти деньги Госплан построит новые предприятия. В принципе нет никаких возражений против того, чтобы, скажем, работники предприятия, или община, или кто иной выкупили его, то есть заплатили Госплану ту часть стоимости предприятия, что была создана государством. В этом случае данное предприятие больше не будет платить Госплану ссудный процент, но, помилуй Бог, автор, не может пока себе представить, кому это может понадобиться?

Подведем итоги. Плановая система экономики государства — наиболее разумное, что можно придумать, при ней экономика наиболее эффективна, позволяя при наименьшем количестве людей и ресурсов дать максимум товаров для народа. Тормозом плановой экономики является система управления ею. Не имея лучших вариантов, плановой экономикой стали управлять бюрократическим способом. Именно такое управление тормозит работу экономики, сдерживает ее творческие силы.

Мы, поставив своей целью делократизировать экономику и на уровне предприятие —Госплан, произвели следующие изменения в управлении:

— изменили способ планирования: вместо планирования производства начали планировать удовлетворение потребителей;

— ввели в экономику стандартный государственный товар, продаваемый по государственной цене, и этим вызвали конкуренцию между товарами, предоставив покупателю возможность выбирать, а также поощрять и наказывать производителя;

— соответственно Делу изменили систему поощрения руководителей в звеньях над предприятиями.

Таким образом, мы делократизировали управление экономикой до предприятий включительно, теперь она станет более эффективной, чем любая западная. Но этого мало. Займемся делократизацией предприятий.

Для этого «сменим» кресло председателя Госплана на кресло директора предприятия. Особых отличий от действий председателя здесь не предвидится, законы поведения людей — объективная реальность: они не зависят ни от кресел, ни от самих людей. И все наши действия по делократизации будут точно такими же, как и на предыдущем месте. Более того, в чем-то будет даже легче. В вашем окружении уже не будет представителей прессы, академиков экономических наук, секретарей обкомов. В вашем окружении будут только те, кто ясно понимает, зачем нужно плановое хозяйство и какой от него выигрыш. И это не будет зависеть от того, в чье именно кресло вы желаете попасть — директора АЗЛК или «Дженерал моторе», директора совхоза или менеджера сельскохозяйственной фирмы в Айове. На этом уровне околоэкономических «советчиков» уже мало, здесь область Дела. Поэтому в отличие от председателя Госплана вопроса о необходимости планирования своего хозяйства мы даже не собираемся касаться.

Как уже было сказано, схема взаимосвязи предприятий напоминает дерево. Если ствол у комля считать готовой продукцией данного предприятия, то ветви представляют собой поступающее с других предприятий сырье, материалы, энергию, оборудование и прочее. Вид дерева также имеет схема взаимосвязи структурных подразделений самого предприятия (будем называть их цехами). На любом предприятии есть цех или несколько цехов, в котором (которых) продукция приобретает законченную, требуемую потребителями форму, например сборочные цеха в машиностроении, прокатные в металлургии, пункты сушки и очистки зерна или молочно-товарные фермы в сельском хозяйстве. И есть цеха, которые подают в эти конечные производства комплектующие, подготовленное сырье, энергию, ремонтируют их, завозят и вывозят все необходимое.

На предприятии всегда есть свой Госплан: если оно небольшое, то это сам руководитель или несколько человек, если большое, планированием может заниматься довольно много людей в штабных отделах завода (плановом, производственном, техническом). На заводе есть специалисты, которые занимаются посреднической работой (в отделах сбыта и снабжения) — коммерсанты, есть свои банки (финансовые отделы, которые принимают деньги от покупателей и расплачиваются с поставщиками), есть служба, которой в чистом виде в государственной экономике нет, где считают деньги (бухгалтерия), есть отделы, которые на заводе играют роль исследовательских и конструкторских организаций в государственной экономике (проектные, конструкторские и технологические отделы и подразделения).

Чтобы всем стало ясно, как руководитель в экономике планирует — делит свое Дело между подчиненными, мысленно уменьшим размеры исследуемого предприятия до минимально возможного.

В качестве модели используем малое предприятие, где отец — глава, руководитель, хозяин. Первый сын снабженец, он закупает сталь, цемент, щебень и прочее. Второй сын готовит бетон. Третий изготавливает стальные ворота. Четвертый все подвозит на автомобиле и работает на подъемном кране. Пятый монтирует, штукатурит и красит гаражи для индивидуальных автомобилей, шестой их продает. Первая невестка считает деньги, ведет бухгалтерию, вторая делает необходимые чертежи (проектно-конструкторский отдел), третья знает, сколько цемента следует добавить к бетону и какими электродами сваривать сталь (технолог). Вполне реальное предприятие.

Пятый сын — это основной цех, он выпускает готовую продукцию. Второй, третий и четвертый сыновья — вспомогательные цеха, они обеспечивают работу пятого. Первый и шестой сыновья — коммерсанты, невестки — счетные и инженерные службы предприятия. Отец планирует без помощников, без штаба. Сначала посмотрим, как в настоящее время происходит планирование на предприятиях.

Первому сыну дается указание закупить все необходимое для производства, количество оговаривается редко, как правило, от снабженцев требуется наличие неких минимальных постоянных количеств всего необходимого на складах предприятия. Ему разрешается потратить на дела, связанные с закупкой (командировки, разъезды, аренда транспорта и т.д.), определенную сумму, скажем, 1000 рублей в месяц (условно) и назначается зарплата 500 рублей в месяц. Первая сумма (1000 рублей) называется сметой, в ее пределах первый сын может делать траты самостоятельно, свыше — спрашивать отца. Смета в настоящем способе управления — один из основных элементов плана. Второй сын получает указания о том, сколько кубометров бетона он должен произвести в месяц. Цифра будет строгой, и за невыполнение плана отец будет «убивать» только в том случае, если пятый сын этот бетон сможет использовать полностью. Если же он сбавит темп и сам не выполнит план по монтажу гаражей, не возьмет бетон, то второго сына за невыполнение не накажут, будет считаться, что он не выполнил план по не зависящим от него причинам. Но… ему запланируют и стоимость всех материалов, энергии и оборудования, которую он имеет право затратить на кубометр бетона —себестоимость его. Его зарплата также будет назначена отцом, скажем 10 рублей за кубометр бетона. Третий и пятый сыновья получат точно такой же план, только привязанный к изготовлению гаражных ворот для одного и к монтажу гаражей для другого. Четвертый сын план с количественными показателями скорее всего не получит, его просто обяжут обеспечить все перевозки братьев, но укажут смету, которую он, как и первый брат, не вправе будет переступить. И тоже назначат зарплату. Точно так же сметы на свое содержание получат сбытовик и инженерные службы. И им отец определит размеры зарплаты.

Теперь отец-хозяин сложит все сметы и зарплаты за месяц, суммирует их с себестоимостью всей продукции основного цеха (стоимость бетона и ворот войдут в себестоимость гаража), всеми непредвиденными затратами, своей зарплатой (если у него предприятие государственное), затем разделит на количество гаражей. Это даст себестоимость одного гаража. Допустим, это будет 3000 рублей. Разница между ценой гаража, например 3600 рублей, и себестоимостью будет прибылью от единицы изделия (600 рублей). Поделив ее на цену, можно определить рентабельность продукции (около 17 %). Разница между суммой, полученной за проданные в этом месяце гаражи, и затратами на них, называемая валовой прибылью, поступает отцу на счет и он распределяет ее в зависимости от того, частное это предприятие или государственное. Предположим, что предприятие произвело и реализовало в этом месяце 10 гаражей, получило валовой доход 36000 рублей и прибыль 6000 рублей.

И владелец частного предприятия, и директор государственного тут же сделают одно и то же — заплатят налоги. Положим, их уровень составит 30 %, тогда они отдадут из 6000 рублей прибыли 1800 рублей государству. У них останется чистая прибыль 4200 рублей. И владелец частного предприятия, и директор государственного опять поступят одинаково — пустят часть чистой прибыли на расширение и реконструкцию предприятия: купят дополнительную бетономешалку, грузовик или компьютер в бухгалтерию, в общем то, что позволит производить больше, дешевле или качественнее. Пусть на эти цели уйдет из прибыли 2200 рублей. Останется 2000.

И только теперь директор государственного предприятия и владелец частного поступят по-разному: у частника эти деньги пойдут в личный доход. Он купит лимузин, построит виллу и т.д., а директор государственного эти деньги вернет своим рабочим либо посредством социальных трат (будет строить квартиры), либо прямо (в виде премии).

И без Маркса видно, что на государственном предприятии рабочему работать выгоднее.