Тяжелая задача, но решать ее надо. Немедленно. Пора уже понять нам, что за спиной русской деревни нечерноземной полосы, малолюдной и немощной, – миллионы гектаров плодородных земель в центре отечества нашего, плохо используемых прежде всего по причине немощности деревни. И далеко не иссякла сила этой землицы, порукой тому и высокая плотность скота, и прекрасные урожаи, не уступающие никаким черноземам, в таких крепких хозяйствах, как Вороновской совхоз Московской области. Да ведь и то сказать: за морем телушка стоит полушку, да рубль перевоз. Мы гонимся за далекой целиной, что само по себе неплохое дело, но неразумно забываем землю исконно посконную, лежащую под боком, в трех-четырех часах езды от столицы. И ходит земля эта впусте, оттого что обезлюдела, погрязла в бездорожье.

Эта деревня подошла к тому пределу, как сказочный витязь на распутье, где две дороги расходятся в разные стороны: одна ведет под уклон, в болото экономического застоя, другая – в гору, на вершину трудных успехов. Идти по первой дороге – дело нехитрое, по второй же тянуть в гору воз – не под силу.

Деревне этой нужны работники, и не какие-нибудь шалые да залетные выпивохи, а современные хлеборобы, то есть люди технически грамотные и физически крепкие. А таких работников может поставить, только город. Ну кто из города пойдет сейчас в то же Веряево или в Гридино жить в этих ветхих избах да на ночь глядя бегать за двадцать верст по крайней нужде давать телеграмму?

Я было заикнулся в разговоре с секретарем райкома, что телефона нет в Веряеве, линию связи-де починить надо. А он мне: некого послать на это дело. Начальник связи районного узла и тот ушел на пенсию. И его заменить некем. И монтеров нет. Хоть сам надевай кошки и лазай по столбам.

Выход из этого трудного положения известен: Московская область начала строить воистину новую деревню: отдельные дома-коттеджи с приусадебным участком, надворными постройками для скота и хозяйственных нужд. Пока таких деревень немного, но на ближайшие годы планируется перестройка примерно четырехсот центральных усадеб, а потом и за села глубинки собираются взяться. В такую деревню по асфальтированной дороге охотно переезжают специалисты даже из Москвы и живут в современных коттеджах со всеми удобствами. Могут возразить: Рязанская область не имеет ни таких средств, ни такой мощной строительной базы, как Московская область. Но и в Рязанской, и в других областях живет предприимчивый народ, который, можно сказать, из чистого воздуха чудеса творит, если он в этом крайне заинтересован. Ведь удвоилось же Пителино за последние годы не по приказу свыше, а в силу необходимости. Люди переехали из захолустных деревень, в том числе из того же Гридина да Веряева, потому что в Пителине жить удобнее, лучше; раньше ради приволья, пастбищ, выгонов и прочего люди расселялись по захолустью – так выросли в двадцатые годы хутора: Ефимовка, Швынка, Ирша; теперь же все бегут в Пителино, потому что здесь каждый день хлеб продают и можно в любое время уехать на автобусе в Сасово, а там – куда хочешь.

Переселились в Пителино самоходкой и сами построились. Да какие дома отгрохали! Иные, право же, не хуже подмосковных коттеджей.

Если Продовольственная программа – дело всенародное, то и должно делать так, чтобы народ был заинтересован в ее выполнении; то есть следует искать такие условия и создавать их, чтобы каждый рядовой колхозник или совхозник, главный наш производитель, проявлял максимальное старание, не сверху подстегнутое окриком, а рожденное трудовыми условиями, заинтересованностью этого работника в деле. Ведь не случайно же звенья на закрепленной земле да подрядные бригады на стройках не имеют в своих рядах ни пьяниц, ни прогульщиков.

Да, сейчас мы заговорили о звеньях. Двадцать с лишним лет отбрыкивались от них, а тех, кто пропагандировал закрепление земли и техники за звеньями, называли чуть ли не врагами колхозного строя. Но ведь и звенья так просто, одним приказом, не создашь. Создать-то можно, но какой прок от таких скоросваренных звеньев? Надо, чтобы были прежде всего работники, высококвалифицированные и заинтересованные в самостоятельной работе. Технику необходимую надо подготовить – не просто дать кое-что, чтобы отвязаться, а собрать полный комплект всех машин для многообразной и сложной работы, своевременно поставлять и горючее, и удобрения, а главное – надо наконец понять смысл самостоятельности в деле и исключить из практики командование сверху как систему руководства.

Давайте вспомним, как Ленин вводил свою продовольственную программу в 1921 году, то есть кооперацию и нэп. Прежде всего, Владимир Ильич нашел и сформулировал главный принцип действия. В статье о кооперации он писал: «Теперь мы должны сознать и претворить в дело, что в настоящее время тот общественный строй, который мы должны поддерживать сверх обычного, есть строй кооперативный. Но поддерживать его надо в настоящем смысле этого слова, т.е. под этой поддержкой недостаточно понимать поддержку любого кооперативного оборота, – под этой поддержкой надо понимать поддержку такого кооперативного оборота, в котором действительно участвуют действительные массы населения» (курсив В.И.Ленина).

По всей стране были созданы торговые кооперативные базы для снабжения населения необходимым сельхозинвентарем и не менее необходимыми строительными материалами. И пошло дело. В том же Пителине было создано множество промысловых артелей, которые буквально перестроили село; великолепные кирпичные и деревянные дома, построенные в двадцатые годы, до сих пор являются лучшими домами на селе. И даже в глухой Андреевке два лучших дома, кирпичных, пятистенных, построены тогда же.

Не по разнарядкам привозили кирпич из дальних мест, а били и обжигали его тут же, за пителинским оврагом. Там, как золотоискатели в Клондайке, пителинские мужики изрыли огромную территорию и перелопатили миллион тонн земли, добывая отличную строительную глину. Редкий мужик не работал в кирпичниках, потому что выгодно было и для него, и для артели.

И комковую хрущевку – великолепную известь – тут же обжигали; и белый строительный камень-известняк, из которого жгли известь и тесали блоки на фундаменты домов, добывали в потапьевских меловых горах, за пять километров от Пителина. И дороги мостили все тем же камнем. И горы те не проваливались, и камень в них лежит, но, поди ты, едут за ним теперь за двадцать верст на реку, луга разбивают, а туда привозят его из-под Касимова, еще полсотни верст. Старый же большак на Касимов, через Толстиково, разбит вдрызг. А ведь еще двадцать лет назад по нему автобусы ходили вплоть до села Высокие Поляны, и он являлся составной частью знаменитого Рязанского кольца. Выпало целое звено из этого кольца, но никто и не почешется. Вот и ревут машины, луга разбивают. А чего? Жалко, что ли? Они же государственные.

Если Продовольственная программа – дело всенародное, то и обсуждать ее, то есть выявлять способы лучшего претворения в жизнь, надо общенародно и по-деловому. А что делаем мы, писатели?

Собирается пленум Союза писателей по важнейшему вопросу: налаживание связей с жизнью литературными журналами и выполнение Продовольственной программы. И что же? Услышали мы с трибуны наших прославленных писателей: Ф.Абрамова из Ленинграда, В.Белова из Вологды, Л.Иванова из Омска, И.Чигринова из Белоруссии, З.Балаяна из Армении, Ю.Черниченко из Москвы – этих подлинных публицистов и глубоких знатоков сельской жизни? Не тут-то было. На трибуну выходили в основном дежурные ораторы, работники нашей писательской канцелярии. Один такой деятель под общий хохот зала предложил… закрепить за каждым литературным журналом по какой-нибудь отрасли сельского хозяйства: за одним – свиноводство, за другим – птицеводство, за третьим – семеноводство. Все закрепил, только вывозку навоза оставил пока не закрепленной. Второй теоретик подсчитал, что поставленную задачу – налаживание связей с жизнью – мы исполним в три года и потом доложим по пунктам. И этот оратор вызвал веселое оживление в зале. Поставить галочку о проведенном мероприятии – вот цель подобных совещаний. А там хоть трава не расти.

Подобное говорение очень напоминает передачи веряевской рации – «Говорит „Браслет-16“. Главное – сказать, а что сказать, кому? Услыхали тебя или нет? Это, мол, неважно. Нет, разговор по односторонней связи здесь не годится; надо, чтобы разговор шел и начистоту, и на деле, а главное, чтоб были звуки и отзвуки. Ведь от того, как мы будем обсуждать Продовольственную программу, как будем добиваться исполнения неотложных задач и требований, зависит в конечном итоге и претворение в жизнь самой программы, а следственно – быть полному достатку или не бывать ему.

1982

Notes