Профессор, кажется, говорил, что ударов было два. Может быть, и так. Сейчас это уже не важно. Главное, что явь не перемешивалась, как раньше, с нереальными событиями.
      Николай вышел в сад и, стоя под яблоней, дышал полной грудью. Боль прошла, немного покалывало в правом виске, но это пустяки. Неужели конец проклятой напасти, которая мучила, угнетала, не давала жить спокойно и наводила тоску? Конец наважденью, болезни и всему тому, что связано с этим?..
      От стоявшей на земле корзины с яблоками, которую не успели убрать, исходил восхитительный свежий аромат.
      - Хорошо-то как! - он потянулся всем телом.
      "Интересно, а почему Пимен упрятал золотые монеты даже не в доме, а снаружи, за наличником? - вдруг подумал он. - Умный и осторожный человек так не поступит". Что-то здесь явно не то.
      Николай готов был поклясться, что монеты сыпались именно оттуда. Он вспомнил про украденный план усадьбы. Доронькин про него не знал, это было понятно по его реакции, значит, бумагу украл Шигин без ведома Славика. А может... Он замер. Может, это работа Ладынина? Один Костыль до такого не додумается.
      Черт с ними! Николай плотно сжал губы. Кто украл, кто не украл... Не о чем теперь горевать.
      Глава 25
      Он с трудом пробирался по еле приметной лесной дороге. Длинные седые волосы прилипли ко лбу и закрывали часть лица.
      - Гы, гы, - бормотал он, жестикулируя руками.
      Безумные глаза смотрели на мир настороженно.
      Очень хотелось есть, но домой, туда, где могли покормить, возвращаться нельзя.
      Хрустнула ветка, и он испуганно оглянулся. Прямо на него смотрела да лосиха. Животных он не боялся, он боялся людей.
      Лосиха, понаблюдав за человеком, поняла, что нет никакой опасности для её детеныша, который топтался рядом, и, мотнув головой, исчезла в чаще.
      Он стоял и слушал, как трещали сухие ветки под её грузным телом, а потом опустился на траву и заплакал.
      Слезы текли по давно не мытому лицу, оставляя грязные бороздки.
      - Гы, гы...
      Он закрыл глаза и сидел неподвижно, привалившись к дереву. Рядом с березой росли кусты черники. Всхлипывая, стал собирать ягоду и отправлять в рот полные пригорошни. Несколько дней питался сырыми грибами и ягодами. Это было невкусно.
      Он не мог вернуться домой, потому что...
      - Бить будут.
      Он редко разговаривал. Они думают, что он не умеет. Он засмеялся. Он хитрый, все умеет. Батькину сумку спрятал.
      - Батька... ругаться будет.
      Любопытная птичка с яркой грудкой давно наблюдала за ним из чащи.
      - Фьють, фьють, - ласково посвистывая, она подлетела совсем рядом и села на березу.
      Те, кто приходил в лес по ягоды, часто оставляли крошки вкусного хлеба. Наклонив голову, она наблюдала за человеком: может, и этот ей чего-нибудь предложит?
      Но, увы, лесной птахе нечем было поживиться.
      - Фьють!
      Она возмущенно тряхнула хвостом и улетела прочь.
      Человек продолжал есть ягоды, они давились в неловних мужских руках, и скоро подбородок и щеки оказались перепачкаными.
      ...Будет много денег, и они поедут к девкам. Или не поедут?.. Опять гвоздиком откроет батькин сундук. Никому ничего не отдаст.
      - Зачем в дом полез? - забормотал он. - Нельзя.
      Он встал и, шатаясь, пошел дальше. Ягода не приглушила голода. Есть захотелось ещё больше.
      Надо идти, а то его поймают и отвезут в страшный дом. Там плохо. Там его привязывали к кровати и били.
      - Нет, нет! - закричал он. - Зачем?
      Он не хотел никого трогать, но ему не поверят. Он ударил его, светловолосого мальчишку с голубыми глазами.
      - А зачем в батькин дом полез?
      Когда увидал его на пруду с собакой, испугался и убежал. Потом бродил по усадьбе, стерег её. Видел, как там копались люди, среди них не было светловолосого. Он боялся, что они заметят его и побьют, и все время прятался.
      Утром, когда увидал одного из тех, кто рылся вчера на усадьбе, не выдержал и бросился на него с камнем в руках.
      - Кровь, кровь!
      Он боялся крови.
      Тот человек шел один. Он сразу упал.
      Кровь была на камне, которым он его ударил. Он кинулся бежать. Скрывшись в лесу и проплутав некоторое время, понемногу успокоился. Несколько раз выходил на край леса, но, завидев людей, скрывался.
      - Нет, нет, - он мотал головой.
      Они кричали ему, но он убежал. После того, что случилось, нельзя вернуться домой, где есть еда.
      Вспомнив о еде, опять заплакал.
      Внезапно со стороны большой поляны раздался шум. Это за ним!
      - Нет, нет! - завопил он и, сломя голову, кинулся в самую чащу.
      Прошедший недавно лесоповал свалил большую и ещё не старую ель. Хвоя с неё почти обсыпалась, обнажив острые, как ножи, сучья, которые торчали во все стороны.
      Он заметил опасность. Возможно, отделался бы небольшими царапинами, но случилось непредвиденное.
      В густой траве торчал небольшой пенек. На бегу он споткнулся о него. А дальше...
      Его кинуло на обнаженные сучья. Острая обломанная ветка ели пропорола тело почти насквозь.
      - А-а-а!
      Некоторое время он барахтался, пытаясь освободиться, но это было бесполезно.
      На поляне, сбившись в кучу, возмущенно похрюкивало стадо кабанов. Могучий секач, обнюхивая воздух, задрал рыло. Блеснули желтые клыки. Человек его не интересовал. Он заботился о безопасности стада, где был молодняк.
      Скоро кабаны ушли пастись на другую поляну, которых было немало в этом лесу.
      Несчастный, насаженный на острый, как нож, сук, остался здесь навсегда. Это был Гришка-дурачок.
      От болевого шока он потерял сознание.
      - Кровь, кровь, кровь... - шептал он одними губами, когда ненадолго приходил в себя. - Нельзя-я...
      Умер он не сразу.
      Глава 26
      - И все-таки я одного не понимаю. Почему монеты оказались за наличником. Хоть убей!
      - Не говори так, - возмутилась Вера. - Одного уже убили.
      - Да, - помрачнел Колька.
      Два дня назад из Родоманова уехало милицейское начальство вместе со следователем прокуратуры.
      - Все в Ежовке крутились вокруг того места, где мертвец лежал, а толку-то? - говорили в Степаниках. - Ищи, не ищи...
      Только сегодня Николай с Верой смогли отправиться на Выселки и без посторонних глаз серьезно заняться раскопками.
      - А бабка Матрена у тебя ничего не спрашивала? - поинтересовался Колька, шагая по заросшей тропинке.
      - Нет. У нас в родне народ серьезный, лишних вопросов задавать не будут. За то время, что ты здесь живешь, она хоть как-то проявила свое любопытство?
      - Нет.
      - И не спросит ни о чем. Если сам не скажешь. Бабушка - старушка умная, свой век, как сама говорит, прожила. Она знает, что мы к Глафире ходили, ты родней Пимена интересовался. С Мишкой Шатуном тебя вместе видела. Ну и что? Мало ли у кого какие дела... Она лишь про нас с тобой спросила.
      - И что ты ей ответила?
      - Давай не будем сейчас про это, хорошо?
      Солнечное августовское утро сулило прекрасный день.
      - Пришли, - Николай скинул сумку и лопаты на землю и полез за сигаретами.
      - Ты же не куришь.
      - Волнуюсь. Что-то не по себе стало.
      Вера тоже вдруг почувствовала себя неуютно.
      - Ну давай, командуй, - предложила она. - С чего начнем?
      Колька не ответил. Он уставился на кучу разбросанного мусора. На Выселках побывал чужой.
      Осторожно обходя участок, Николай стал внимательно осматривать каждый куст.
      - Не похоже, чтобы из милиции или прокуратуры, - бормотал он. - Это кто-то другой сюда наведывался.
      - Ты о чем? - не расслышав, громко крикнула Вера.
      - Здесь кто-то рылся.
      Колька, обследуя расросшие кусты, заметил пустую смятую пачку сигарет и поднял её. От росы краска на коробке местами облезла.
      - "Мальборо", - прочитал он.
      Шигин "Мальборо" не курил, ему на "Яву" еле хватало. Может, Славик? Нет, он приехал в то утро, когда труп обнаружили. Представить, что кто-нибудь из местных будет дымить дорогими сигаретами, невозможно. Тогда кто?
      Подошла Вера и, увидев в руках Николая мятую пачку, удивилась:
      - Откуда она здесь?
      - Кажется, догадываюсь, кто выкрал план усадьбы из моей квартиры, медленно произнес Николай. - Вадим Ладынин. Точно! Больше некому. У меня ещё два дня назад такая мысль мелькнула. Помнишь, мы с тобой об этом разговаривали? Ну, что я ему по пьянке, ещё когда в институте учились, проболтался... А у него память, ого-го какая! Преферансист. Значит, услышал во время игры в карты про монеты и...
      - Хорошая у вас там компания подобралась.
      - Подожди, это что же получается? - изумился Колька. - Нас за столом сидело четверо, выходит, каждый решил попытать счастья. Костыль, до того верой и правдой служивший Доронькину, переметнулся к другому хозяину. Так, что ли? Его видели с незнакомым мужчиной, который неизвестно куда исчез. Это был Ладынин.
      - Почему именно он?
      Николай кивнул на пустую пачку из-под сигарет.
      - Он курит "Мальборо".
      - А может, он и вашего Шигина?.. - Вера сделала выразительный жест рукой.
      - Нет, на это Вадим никогда не пойдет. А потом, какой смысл ему убивать Костыля? Глупо.
      Колька швырнул пачку в кусты.
      Хорошенькое дело... Он с ожесточением грыз ноготь большого пальца. План, план... Дался ему этот план! Он злился, потому что не мог разобраться в своих мыслях. Казалось, ещё немного, и он все разгадает.
      Почему все-таки монеты были спрятаны на наличником? Чтобы умный, предусмотрительный Пимен сунул золотые червонцы под гнилое дерево?! Не похоже...
      Колька хорошо помнил, что тогда, тридцать пять лет назад, он даже ковырять ничего не стал, просто шарахнулся в испуге и задел наличник. Почему Пимен выбрал такое ненадежное хранилище? Этот вопрос не давал покоя.
      Николай медленно направился к тому месту, где несколько дней назад убирал траву.
      - Вера! - громко позвал он, увидев кучу сухих веток. - Иди скорее сюда. Эти деятели лаз отрыли и завалили сучьми. И ты смотри, как все тщательно замаскировали!
      Вдвоем они стали отгребать мусор.
      - Ничего себе? - ахнула Вера, заглянув в образовавшийся проем. - Да тут в земле целый погреб.
      Они, светя фонариком, спустились в подземелье.
      - Брр, сыро и холодно, - передернулась Вера.
      - Как в могиле, - мрачно добавил Колька.
      Жутко было стоять в этой подземной кладовке, выкопанной очень давно, и думать о том, что два дня назад недалеко отсюда убили Шигина. Может, и за ними сейчас следят глаза убийцы?..
      Оба одновременно вздрогнули. Вера прижалась к Николаю.
      - Ты о чем думаешь? - шепотом спросила она.
      - А ты?
      - Я - боюсь, - ещё тише произнесла она и задрожала всем телом. - Надо было Малыша с собой взять. Слушай, может, ну его, этот клад!
      - Не бойся, нас ведь двое, - Колька специально сказал это громким голосом, чтобы развеять страх.
      Как ни странно, это ему удалось.
      - Не дрожи, лучше свети фонарем как следует, - попросил он.
      Кладовка была довольно большая и высокая. Вера стояла в полный рост, Кольке приходилось нагибаться.
      - Нас не засыплет?
      - Вот уж не думал, что ты такая трусиха.
      - Навыка нет, - съязвила Вера.
      - Не бурчи. Засыпать не должно, к тому же, до нас здесь недавно кто-то побывал. Следы совсем свежие.
      Николай показал на разрытую землю. Взял фонарик у Веры и, наклонившись, поднял что-то.
      - Ничего себе, - ахнул он. - Пулеметная лента.
      Вера открыла рот от изумления.
      - Это которая со времен гражданской войны?
      - Точнее, первой мировой. - Николай выковырнул патрон и прочитал на тыльной стороне: - 1914.
      - Смотри, здесь ещё валяются. - Она наклонилась и подняла с земли несколько штук. - Только совсем ржавые.
      Они обшарили земляную кладовку и нашли там ещё несколько железяк.
      Когда выбрались на поверхность, в глаза нестерпимо ударил яркий дневной свет.
      - Даже не верится, - Вера жмурила глаза. - Что дальше будем делать?
      - Думать.
      Николай с озабоченным видом ходил кругами возле лаза.
      - Предполагаешь, что все уже нашли? - она смотрела на Кольку.
      - Не похоже, очень уж тщательно лаз замаскировали. Да и рылись несерьезно, так, ковырнули в нескольких местах. Как говорится, проба пера.
      Внезапно он замолчал и пошатнулся, словно его сразил солнечный удар.
      - У нас есть ручка и бумага?
      Вера кинулась к сумке.
      Несколько минут он сидел, сгорбившись, с закрытыми глазами и что-то чертил на листе. "Цепкая память преферансиста, - тихонько приговаривал при этом, как заклинание. - Цепкая... Какого черта!" Он тер пальцами лоб, кусал губы, морщился, недовольный собой. Наконец выдохнул:
      - Вот. Думаю, мне удалось воспроизвести украденный чертеж. То есть я в этом уверен.
      Вдвоем они склонились над бумагой.
      - Это два дуба, - объяснял Колька. - Хорошо, что они до сих пор целы. Здесь раньше стоял дом, под ним - земляной подвал, где мы только что побывали. - Он начертил жирный крест на этом месте. - Вот, план выглядел именно так.
      - Тогда что же получается? - растерянно спросила Вера. - Или там ничего не было, или...
      - Или мы опоздали, - жестко закончил вместо неё Николай.
      Он закурил и бездумно глядел на неровные кольца дыма. Выходит, все напрасно. Если и существует клад, то ему никогда его не найти. Горько осознавать, но... Надо жить реальной жизнью, и ничего не выдумывать. Как там Вера сказала: ищу клады старые, ношу портки рваные. Это про него. Он просто обыкновенный неудачник. Способности... Кому нужны его способности, если результат отрицательный? И все-таки, все-таки... Какая-то интересная мысль промелькнула у него в голове перед тем, как наткнулся на лаз.
      Колька очнулся и услышал, как о чем-то тихо говорит Вера.
      - Что?
      - Я сказала, - повторила она, - что ты не придавал этой бумаге большого значения. Разве не так?
      - Да-а, - медленно произнес он.
      И вдруг улыбнулся. Голубые глаза, казавшиеся сейчас удивительно синими, озорно блеснули.
      - Отлично!
      Вера с недоумением смотрела на него.
      Николай продолжал улыбаться, словно знал ещё что-то очень важное.
      - К черту план, - закричал он. - Теперь эта бумажонка не имет никакого значения. Вернее, нет, имеет, имеет! Только совсем другое.
      - Подожди... Не соображу... - Она вопросительно смотрела на него, не понимая, чему можно радоваться в такой ситуации.
      - Верочка! - Колька вскочил, и не в силах скрыть своего ликованья, закружил её по поляне. - Я все понял, и про план, и про монеты. Сейчас понял! Это... это удивительно. Как я раньше не догадался!
      Он схватил её за руку и потащил к зарослям бурьяна.
      - Надо встать так, чтобы два дуба оказались слева, а дом справа. Дальше...
      Заглянув в бумагу, которую держал перед собой, отмерил несколько шагов и стукнул каблуком о землю.
      - Здесь!
      Копал он с таким остервенением, что комья летели во все стороны, а пот заливал глаза.
      - Здесь, это непременно должно быть здесь!
      Вдруг лопата о что-то звякнула. Это оказался большой плоский камень. Николай с Верой вдвоем едва сдвинули его с места. Под ним оказалась пустота.
      Колька завопил от радости:
      - А-а, значит, я угадал, угадал! Я вычислил это место и клад вычислил! Слышишь, Вера?
      Погреб, который отрыли на этот раз, был гораздо глубже земляной кладовки. Николай встал на колени и посветил туда фонариком.
      - Ох! - воскликнул он и отпрянул назад.
      Его внезапно побледневшее лицо испугало Веру.
      - Там, - Колькина рука показывала вниз, сказать больше он был не в состоянии.
      Вслед за Николаем Вера опустилась на колени и заглянула в погреб. Видно, в свое время он был аккуратно обшит досками, которые теперь кое-где подгнили, но до сих пор продолжали крепить грунт. Лишь в одном месте, где сгнила доска, заметно оползла земля.
      - В левом углу... - срывающимся от волнения голосом подсказал Колька.
      Приглядевшись, Вера, различила на полу погребка, слева, некий предмет, по своим очертаниям напоминающий суму.
      ...Они сидели в тени большого дерева, спрятавшись от палящих лучей солнца, и смотрели на то, что лежало перед ними на траве.
      Оба устали. Спуститься вниз было легко, - Колька просто-напросто скатился туда кубарем, - а вот выбраться без приспособлений... В кровь изодранные руки и коленки ныли, но разве имело это сейчас какое-то значение?!
      В серой сумке, сшитой из очень толстого и прочного холста, лежали золотые монеты. Много монет. С царским двуглавым орлом и портретом императора и самодержца "все Росс". Серая сумка была битком набита золотыми червонцами.
      Вера и Николай смотрели на них и все ещё не верили в то, что это не мираж и не наваждение.
      - Фантастика, - в который раз повторила Вера. - Так не бывает. Слышишь, не бывает!
      - Бывает! - хрипло выдохнул Колька.
      Он действительно вычислил клад.
      Перед тем, как наткнуться на лаз, он - в который раз! - задавал один и тот же вопрос: почему Пимен спрятал монеты за наличник? Эта мысль не давала покоя. Обнаруженная земляная кладовка спутала все карты, а тут ещё этот план усадьбы...
      Мысли путались, опережали одна другую, и от этого не было никакого толку. Первое, что пришло в голову: он опоздал! Гибель Костыля, участие в деле Вадима, приезд Славика, испуг Гришки, когда тот увидел его, откровение Мишки Шатуна, - все смешалось в один клубок. И вертелось вокруг одного - клада Пимена. Побывав в земляной кладовке, он почувствовал, что те, кто там рылись, ничего не нашли кроме груды металлолома. По всему выходило, что это "поработали" Вадим с Костылем.
      Истина открылась внезапно. Своеобразным толчком стали слова Веры, что он не придавал плану усадьбы особого значения. А ведь и вправду! Он думал о чем угодно, только не об этом. Даже сегодня утром, когда шли на Выселки, ломал голову над одним и тем же вопросом: почему тридцать пять лет назад золотые монеты были спрятаны за наличником.
      Потому что положил их туда не Пимен!
      - А кто же? - ахнула Вера, когда он излагал перед ней ход событий.
      - Гришка. У него навязчивая идея - стеречь батькины сокровища. Пимен, как мы выяснили, выделил часть денег дальней родственнице Глафире, с тем чтобы она взяла на себя заботу о Мане, Полине и Гришке. Остально зарыл в земляной кладовке под домом. И я уверен, упрятал так, что с ходу не найдешь! Иначе это был бы не Пимен. Потом отдал завещание бабушке Мане.
      - А при чем здесь Гришка?
      - Не торопись, я к этому и веду. У Гришки бывали буйные периоды, его приходилось иногда отправлять в лечебницу, откуда он несколько раз убегал. Так было и после смерти Пимена. Гришка вырвался из "дурки" и пришел пешком на Выселки. А тут я со Славиком околачиваюсь. Дальше догадываешься, что было?
      - Ну, примерно, - неуверенно произнесла Вера. - Он шарашит тебя по голове. Только при чем здесь монеты, упрятанные за наличником?
      - Ты спешишь. Я тоже торопился, и у меня ничего не сходилось. Гришка бродит вокруг усадьбы и постоянно видит мальчишек, которые крутятся возле его родного дома. Ему это не нравится. Я не знаю, как он определил, где находится захоронка Пимена: может, видел что-то, может, догадался, у некоторых дураков чутье здорово развито. Факт тот, что он, остерегаясь мальчишек, решил по своему усмотрению перепрятать батькины деньги.
      - Вот почему они оказались за наличником! - воскликнула Вера.
      - Да, - подтвердил Николай. - Но Гришка не успокаивается. Он прячется на усадьбе и продолжает наблюдать. И тут ночью появляюсь я со Славиком. Доронькин струсил, к дому мне пришлось идти одному. Страшно, я пугаюсь посторонних звуков, шарахаюсь и задеваю наличник. Гришка видит, как сыпятся золотые монеты, приходит в ярость и чем-то тяжелым лупит меня по голове. Один московский профессор сильно недоумевал, почему после такого удара я не сделался дураком на всю жизнь.
      Вера судорожно вздохнула и сжала его руку.
      - Ладно, дело прошлое, матери моей здорово досталось. Я виноват перед ней. Столько нервов помотала, пока меня на ноги поставила.
      - Знаю, - тихо сказала Вера.
      - Дальше - понятно. Гришка пугается, собирает с земли червонцы и в панике убегает. У меня остались только те монеты, которые успел сунуть в карман. Их обнаружила мать, когда меня раздевала. Я был без памяти.
      - И она никогда не рассказывала тебе про это?
      - Нет. Я не спрашивал, жалко её было. Она очень нервничала, стоило заговорить на эту тему.
      - А почему ты так уверенно определил место, куда Гришка перепрятал монеты, после того, как напал на тебя?
      - Это очень просто. Бабушка не раз брала меня с собой, когда ходила к Пимену в гости. К саду примыкал омшаник, где зимой держали пчел. Под ним находился глубокий погреб, и я это знал. Гришке проще всего было именно там схоронить сумку. Как видишь, я оказался прав. Едва взглянул на восстановленный план, - здорово помогли растущие дубы, - сразу определил, где находится это место. А дальше ты все знаешь.
      Николай запустил руку в сумку.
      - Здесь ещё что-то есть! - воскликнул он.
      На самом дне сумки, завернутые в ветхую тряпицу, лежали два наградных знака.
      - Что это? - вырвалось у него, когда развернул тряпку.
      На ладони лежал орден, выполненный в виде креста. Его расширяюшиеся лучи были залиты темно-красной эмалью. В центре - на черном фоне выделялась горностаевая мантия. На одном из лучей виднелась маленькая петелька, а сам наградной знак был изготовлен из золота.
      - Красота какая! - Николай бережно поворачивал орден во все стороны. Темно-красная эмаль при ярком солнечном свете торжественно переливалась на лучах креста.
      - По моему, это орден святого Владимира, которым награждают за воинские заслуги. У нас в школе висит портрет Суворова, так вот у него на мундире среди других наград есть и этот. Орден святого Владимира считают одним из самых красивых наградных знаков. Учрежден императрицей Екатериной II.
      - Потрясающе, - изумился Николай. - Откуда ты это знаешь?
      - Интересуюсь историей.
      Второй наградной знак, найденный в сумке, выглядел более чем скромно. Изготовлен он был из какого-то потемневшего металла, на котором кое-где виднелись следы позолоты, в виде восьмиконечной звезды с неровными лучами. В центре - круг с крестом, где выбита дата: 1918.
      Присмотревшись, Николай увидел, что крест в круге не один, а целых три.
      Вера тоже внимательно изучала находку.
      - Я такого наградного знака не знаю. Это звезда ордена, но вот какого... Она покачала головой. - По размеру напоминает святого Станислава. Там тоже восьмиконечная звезда с неровными лучами, но в центре не три креста, а три ободка: из листьев, надписи и замысловатого вензеля в виде буквы С . Звезда ордена святого Станислава выполнена из золота, а здесь металл. - Вера задумалась. - 1918 год... - произнесла она.
      - Гражданская война.
      - Да. Если не ошибаюсь, первый наградной знак, орден Красного Знамени, был учрежден советским правительством в 1918 году, до того были только царские награды. А это, - Вера опять взяла в руки восьмиконечную звезду с тремя крестами, - вполне может быть военным орденом для награждения за боевые заслуги в борьбе с большевиками.
      - Белое движение! Надо же... А что, очень может быть. Пимен родом из Сибири. Или он сам, или его родственники вполне могли принимать участие в Белом движении.
      Николай смотрел на груду золотых монет и на два ордена. Все это оказалось рядом в одной сумке. Сколько же тайн было в жизни Пимена...
      Глава 27
      Доронькин стал бояться телефонных звонков.
      Вернувшись из Родоманова, где пришлось порядком потрепать нервы из-за гибели Шигина, он загрустил. Если не вернет икону, Першин настучит на него в ментовку. А где он её возьмет?
      Заканчивался срок передышки, который определили бандюки. Надо платить деньги, или... Каждый день по телевизору показывают, как расстреливают бизнесменов: в подъездах, квартирах, на даче, ещё машины взрывают.
      Его передернуло. Эти головорезы шутить не будут. Можно было, конечно, продать иномарку, но жалко. Он уже и так, и этак прикидывал, ничего не получалось.
      - Придется обходиться старым "жигулем", - вздыхал он.
      Ну нет у него денег! Бедный он, нищий, хоть побираться иди. И пошел бы, да кто подаст?
      Зазвонил телефон. Доронькин, с опаской взглянув на него, поднял трубку.
      - А, Вадим, - почти обрадовался он, этот хоть денег с него требовать не станет. - Привет. Чего? - заорал он через минуту. - Да ты в своем уме?..
      Денег Ладынин со Славика не требовал. Он стал угрожать ему.
      - Со мной связался следователь прокуратуры по поводу смерти Костыля, звенящим от злости голосом говорил между тем Вадим. - Ты ему сказал, что мы частенько встречались с Шигиным за карточным столом. Следователь вцепился в меня, как клещ, просит - и очень настырно - ответить на некоторые вопросы, в том числе, где я находился во время убийства. Как я понял, все это с твоей подачи. Так вот, дорогой партнер, слушай внимательно, что я тебе скажу. Мне начхать на твои делишки с Шигиным. Я знаю, что ночью после игры в преферанс, ты ездил к Першину домой, пока он у тебя отсыпался. Знаю, что икона Николая Угодника у него пропала. Что? - оборвал он Доронькина. - Заткнись и слушай. Есть доказательства, не беспокойся. "Девятка" серого цвета, номер назвать? Ах, не надо... Думаю, водитель тебя сразу вспомнит, мужик не старый, память хорошая. Ты меня не понял, - перебил он Славика. - Мне плевать на Колькины проблемы... Сам с ним разбирайся. Я хочу, - он чеканил слова, - чтобы про меня забыли. Костыля я видел один раз в жизни у тебя дома. И все! Понял? Говори следователю, что хочешь, Косыль - твой кореш, сам и выпутывайся. Мня оставьте в покое, чтобы даже фамилия моя в связи с этим делом не упоминалась. Понял?
      - Ну и гнида! - выругался вслух Славик, когда Вадим бросил трубку. Редкая сволочь!
      Слолочь, не сволочь, а рассчитал все правильно. Значит, засек его возле подъезда Першина. А про икону откуда знает? Славик скривился. Костыль и сказал. Или Колька. Хотя, нет, Кольке лишние свидетели ни к чему.
      Значит, Костыль все-таки переметнулся к Ладынину. Что он ему посулил?..
      - О, Господи! - завопил Славик, забегав по квартире. - Голова раскалывается, дел - впору удавиться, а тут ещё соображай, что следователю говорить, чтобы отвязался.
      Нервозность чистоплюя Ладынина понятна, собрался в политике карьеру делать, потому и дергается, боится, что к уголовному делу пристегнут.
      А может, его работа?.. Доронькин тут же отмел эту мысль. Не способен. Да и за что ему Костыля убивать? Славик завистливо вздохнул: мерзавец, конечно, но как голова работает!
      Следующий звонок вернул Славика с порога. Не ожидая ничего хорошего, он обреченно снял трубку.
      - Приветик! - хихикнул в трубку распутный женский голос.
      - Ну, привет, - хмуро отозвался Доронькин. Это ещё что за фря?
      - Я - приятельница Ленки Мартыновой. Ну, ты искал её недавно, домой ко мне приходил. Вспомнил?
      - И что? - рявкнул Доронькин.
      Из-за этой рыжей потаскушки его загребли с наркоманами и целую ночь продержали в милиции. Еще бы, не вспомнить!
      - Я звонила позавчера, - говорила рыжая, - тебя не было. Мартынова через знакомую передала для тебя какой-то пакет. Говорит, очень важно, Ленка просила. Сказала, ты знаешь, о чем речь. Так что можно подъехать и забрать.
      - Когда? - выпалил Славик.
      - Хоть сейчас.
      С Доронькина градом катил пот. Ну и жизнь! Он был уверен, что Мартынова передала рыжей икону. Может, плюнуть на Колькины угрозы и загнать её по хорошей цене? У него даже сердце учащенно забилось от этой перспективной мысли. Нет, он вздохнул, придется поступить как честному человеку.
      От рыжей сразу поехал к Першину, чтобы соблазна не было. В прихожей его облаяла собака, похожая на лайку.
      - Тихо, Малыш, - услышал он.
      Пес, скаля зубы, отошел в угол.
      Доронькин удивился, раньше здесь никаких собак не было. Но ещё больше удивился он, обнаружив в квартире приятную женщину, которая что-то готовила на кухне. Вера Пчелкина! Он даже не пытался скрыть своего изумления. Впрочем, ему-то какое дело? Не у него же на квартире поселилась эта дамочка...
      Вечером, изрядно уставший, приехал домой. Раздражало все: пробки на улицах, потные люди, ругань озверевших водителей. Проще пешком ходить или на метро ездить. Но больше всего расстроился из-за того, что пришлось упустить из рук такой кусок. Продал бы "доску", поправил свои дела.
      Быстро соорудив холостяцкий ужин, уселся возле телевизора. Новостишки посмотреть надо. Кого убили, кого подорвали... Чужие неприятности примиряли его с жизнью.
      - ...Криминальные новости, - объявила дикторша.
      Славик потянулся за куском колбасы.
      - Сегодня утром сотрудниками милиции проводились очередные мероприятия, в ходе которых на квартире притоносодержателя было обнаружено два трупа, скончавшихся от передозировки наркотиков. Молодой мужчина, на вид лет тридцати, документов при нем не обнаружено. - На экране появилась фотография. - Узнавших просим... - заученно барабанила дикторша. - Вторая погибшая молодая женщина. Сотрудники милиции в сумочке обнаружили паспорт на имя Елены Андреевны Мартыновой...
      У Славика выпал кусок колбасы. С экрана на него смотрела Ленка Мартынова, симпатичная блондинка.
      - Как это?! - взвыл он.
      - Лиц, которые могут помочь следствию...
      Таких ударов он не получал никогда!
      - Кретин, - он грязно выругался и стукнул себя кулаком по голове. День не мог подождать. Его бы сейчас была икона. Свалил бы все на Ленку Мартынову. Померла, дескать, девочка, и икона вместе с ней сгинула. А он?.. Поперся впереди паровоза. Правильно люди говорят, дураков и в церкви бьют.
      Почувствовал, как сдавило виски. Давление, видать...
      Наглотавшись таблеток, Славик лежал на диване и думал с тоской: что за жизнь... Вертишься, как бобик, подличаешь, ловчишь, а где результат? Не подохнуть бы часом от непосильных нагрузок.