Глава 29

Я проехал Санта-Монику и в Малибу нашел Девятую улицу. Это была просто грунтовая дорога. Там на почтовых ящиках я прочел имена: Миллер, Корн и Олбрайт. Я миновал два первых дома и только минут через пятнадцать добрался до указателя, на котором было имя Олбрайта. Это было так далеко от дороги, что никто не услышал бы крика о помощи.

Это был простой дом наподобие ранчо. Снаружи горел только фонарь у входа, так что я даже не мог увидеть, какого цвета дом. А мне хотелось это знать. Я хотел знать, почему летают реактивные самолеты и как долго живут акулы. Мне очень многое хотелось узнать, прежде чем я умру.

Еще не подойдя к окну, я услышал громкие мужские голоса и жалобные стенания женщины. В большой комнате с высоким потолком перед пылающим камином стояла большая кушетка, покрытая чем-то вроде медвежьей шкуры. На ней лежала обнаженная Дафна, а над ней склонились Де-Витт и Джоппи. Олбрайт в своем холстинковом костюме, а Джоппи голый по пояс. Его брюхо, нависавшее над девичьим телом, выглядело так омерзительно, что я с великим трудом удержался от выстрела.

– Может, хочешь попробовать еще раз, душенька? – говорил Олбрайт. Дафна плюнула ему в лицо, и он схватил ее за горло. – Если не отдашь деньги, будь уверена, в утешение я хотя бы убью тебя, девка!

Я не без гордости считал себя здравомыслящим, жестким мужиком, но поддавался чувствам и эмоциям. Когда я увидел, как этот белый душит Дафну, я, забыв об осторожности, открыл окно и прокрался в комнату. Но Де-Витт почуял мое присутствие прежде, чем я успел прицелиться. Он резко повернулся, и девушка оказалась перед ним. Увидев меня, он отшвырнул ее в сторону и прыгнул за тахту. Я уже нажал на спусковой крючок, но тут Джоппи рванулся к задней двери. Это меня отвлекло, и пока я пребывал в нерешительности, окно за моей спиной разлетелось вдребезги. Я спрятался за стулом возле кушетки. Де-Витт успел выхватить пистолет. Еще две пули прошили спинку стула. Если бы я не бросился на пол ничком, они бы попали в меня.

Я слышал рыдания Дафны, но не мог ей помочь. Больше всего я боялся, что Джоппи нападет на меня сзади. Я забился в угол в надежде, что нахожусь вне поля зрения Олбрайта. В этом положении я увидел бы Джоппи, если бы он показался в окне.

– Изи! – окликнул меня Де-Витт. Я не проронил ни звука. Даже Голос молчал.

Прошло две или три долгие минуты. Джоппи в окне не появлялся. Это беспокоило меня, и я стал гадать, где он затаился. И тут я услышал, как зашевелился Де-Витт. Послышался глухой стук, и кресло опрокинулось. Стоявшая на его спинке лампа упала и разбилась. Я выстрелил в том направлении, но он оказался в другом месте, и его пистолет был направлен на меня. Я услышал выстрел и вслед за ним звук, показавшийся мне немыслимым. Де-Витт вскрикнул: "Ох!"

И тут я увидел Крысу. Пистолет в его руке дымился! Он вошел в дверь, через которую удрал Джоппи.

Дафна застонала. Я рванулся к ней, чтобы прикрыть ее своим телом. Олбрайт перекинулся через подоконник в другом конце комнаты.

Крыса прицелился, но выстрела не последовало. Он выругался, швырнул пистолет на пол и выхватил из кармана другой, короткоствольный. Крыса подскочил к окну, но тут я услышал, как заработал двигатель "кадиллака", и шины заскользили по грязи, прежде чем Крыса успел раза два выстрелить.

– Дьявол! – завопил Крыса. – Дьявол, дьявол, дьявол!

Прохладный ветерок, проникший через разбитое окно, овеял наши лица.

– Я попал в него, Изи! – Крыса ухмылялся, выставив напоказ все свои золотые зубы.

– Крыса! – Это все, что я смог произнести.

– Ты не рад меня видеть, Изи?

Я встал и принял маленького человечка в свои объятия. Я прижал его к себе, как прижимал бы женщину.

– Крыса! – повторил я.

– Ну хватит, нужно перетащить сюда твоего приятеля. – Он мотнул головой в сторону двери, через которую вошел.

Джоппи лежал на полу в кухне, связанный по рукам и ногам электрическим проводом. С затылка у него стекала струйка густеющей крови.

– Давай перетащим его в комнату, – сказал Крыса.

Мы усадили его на стул, и Крыса прикрутил его к спинке. Дафна завернулась в одеяло и забилась в угол кушетки. Она выглядела как испуганная кошечка в свой первый июльский день.

Внезапно глаза Джоппи открылись, и он завопил:

– Развяжите меня, ребята!

Крыса только ухмыльнулся.

Джоппи обливался потом и кровью и таращился на нас.

– Отпусти меня! – скулил он.

– Заткнись, – рявкнул Крыса, и Джоппи затих.

– Можно мне одеться? – спросила Дафна осипшим голосом.

– Конечно, душенька, – сказал Крыса. – Как только мы кое о чем договоримся.

– О чем договоримся? – спросил я.

Крыса наклонился и положил руки мне на колени. Было приятно чувствовать себя живым и способным ощущать прикосновение другого человека.

– Я считаю, что, оказавшись впутанными в эту историю, мы с тобой кое-чего заслуживаем. Ты согласен, Изи?

– Я отдам тебе половину того, что я заработал, Рей!

– Нет, парень, – сказал он. – Мне не нужны твои деньги. Я хочу кусок от того большого пирога, на котором сидит Руби.

Сначала я пропустил мимо ушей это имя.

– Это краденые деньги.

– Тем они особенно и хороши, Изи. – Он повернулся к ней с усмешкой. – Что ты на это скажешь, душенька?

– Это все, что есть у нас с Фрэнком. Я этого не отдам.

Я поверил бы ей, если б она говорила не с Крысой.

– Фрэнк убит. – Лицо Крысы ровным счетом ничего не выражало.

Дафна взглянула на него, съежилась, как мятая бумага, и ее начало трясти.

– Я думаю, это работа Джоппи, Фрэнка нашли в переулке недалеко от бара. Его забили до смерти.

Когда Дафна подняла голову, ее глаза горели ненавистью.

– Это правда, Реймонд? – В ее голосе было столько горечи, что я с трудом ее узнавал: это была совсем другая женщина.

– Зачем мне врать тебе, Руби. Твой брат убит.

Однажды я пережил землетрясение. Сейчас у меня было точно такое же чувство. Земля уплыла из-под ног. Я посмотрел на Дафну, дабы убедиться, что Крыса не врет. Но не убедился. Ее нос, щеки и цвет кожи – все было как у белой. Дафна выглядела как белая женщина. Даже волосы внизу живота были не густые и почти не вились.

– Послушай меня, Руби, – продолжил Крыса. – Фрэнка убил Джоппи.

– Я не убивал Фрэнка! – завопил Джоппи.

– Почему ты ее так называешь? – спросил я.

– Мы с Фрэнком знали друг друга с давних пор, еще до того, как встретились с тобой. Я помню старуху Руби с детских лет. Она для меня почти как сестра. С тех пор она не изменилась, разве что чуть пополнела. – Крыса достал сигарету. – Знаешь, Изи, тебе везет. Я следил за этим сукиным сыном с тех пор, как он вышел из твоего дома после полудня. Я искал тебя, а наткнулся на него. У меня была машина Дюпре, и я ехал за ним до центра, где он встретился с белым. А потом я от него не отрывался.

Я взглянул на Джоппи. Он сидел с вытаращенными глазами и истекал потом.

– Я не убивал Фрэнка. Зачем мне нужно было его убивать? Послушай, Изи, я втянул тебя во все это только для того, чтобы ты заработал деньги для закладной.

– Тогда почему ты оказался здесь с Олбрайтом?

– Она солгала. Олбрайт пришел ко мне и сказал о деньгах, которые у нее есть. Она солгала. Она сказала, что никаких денег у нее нет!

– Хватит трепаться, – прикрикнул на него Крыса. – Знаешь, Руби, мне не хочется тебя запугивать, но мне нужны эти деньги.

– Ты не запугаешь меня, Рей, – отвечала она невозмутимо.

Крыса на секунду насупился. Как будто легкое облачко проскользнуло по небу в солнечный день. Затем он снова улыбнулся:

– Руби, тебе пора позаботиться о себе, душенька. Ты знаешь, мужчины готовы на все, когда дело доходит до денег. – С этими словами Крыса вытащил из-за пояса пистолет.

Он повернулся и выстрелил Джоппи в пах. Глаза Джоппи вылезли из орбит, и он заерзал как тюлень. Он покачивался взад и вперед, пытаясь зажать рану, но провода сковывали его движения. Крыса прицелился и прострелил ему голову. Его левый глаз превратился в кровавую рваную рану. Второй выстрел опрокинул его навзничь, по его рукам и ногам пробежали судороги. На меня все это не подействовало. Джоппи был моим приятелем, но я видел немало умирающих, и я не забыл о Коретте.

Крыса обернулся к нам и сказал:

– Так что гони денежки, душенька. – Он швырнул ей на колени ее одежду и вышел.

– Помоги мне, Изи. – В ее глазах была мольба. – Он сумасшедший. Ведь у тебя есть пистолет.

– Не могу, – отказался я.

– Тогда дай его мне, я справлюсь сама.

Наверно, никогда в жизни Крыса не был так близок к насильственной смерти.

– Нет, – отрезал я.

– Я нашел следы крови на дороге, – объявил Крыса, вернувшись. – Я же говорил, что попал в него. Не знаю, хорош ли был выстрел, но он меня запомнит. – В его голосе звучало детское ликование.

Пока он похвалялся, я отвязал труп Джоппи от стула, поднял с пола отказавший пистолет Крысы и вложил его в руку убитого.

– Что ты делаешь, Изи? – удивился Крыса.

– Сам не знаю, Рей. Наверно, пытаюсь сбить их с толку.

Дафна ехала со мной, а Крыса следовал за нами в машине Дюпре. Когда мы отъехали на несколько миль, я выбросил с набережной в воду провода, которыми был связан Джоппи.

– Это ты убила Терена? – спросил я, когда мы свернули на бульвар Сансет.

– Наверное, я, – ответила она так тихо, что мне пришлось напрячь слух.

– Наверное? А точно ты не знаешь?

– Я спустила курок, и он умер. Но на самом деле он убил себя сам. Я пришла к нему попросить, чтобы он оставил меня в покое. Предлагала ему все свои деньги, но он только смеялся. Его руки шарили в штанишках маленького мальчика, и он смеялся. – Дафна фыркнула. Мне не дано знать, что выражал этот звук: снисходительную усмешку или презрение. – И я убила его.

– Что стало с мальчишкой?

– Отвела его к себе. Он забился в угол и молча сидел там.

Дафна держала сумку в запирающемся шкафчике "Христианской ассоциации молодых женщин".

Когда мы вернулись в восточный Лос-Анджелес, Крыса отсчитал по десять тысяч каждому. Сумку оставил Дафне.

Она вызвала такси, и я вышел проводить ее на обочину к гранитному фонарному столбу.

– Оставайся со мной, – просил я.

Мотыльки вились вокруг нас в маленьком круге света.

– Не могу, Изи. Я не могу остаться с тобой.

– Но почему?

– Просто не могу.

Я протянул руку, но она отстранилась:

– Не трогай меня.

– Я тебя не только трогал, милая.

– То была не я.

– Что ты хочешь этим сказать? Кто же это был, если не ты?

Я сделал шаг к ней, но она выставила перед собой сумку:

– Мы поговорим с тобой, Изи, пока не придет такси. Только не трогай меня, не то закричу.

– Что случилось?

– Ты знаешь, что случилось. Теперь ты знаешь, кто я.

– Ты такая же, как и я. Мы оба просто люди, Дафна. Ничего особенного.

– А не Дафна. Мое настоящее имя Руби Хенкс, и я родилась в Луизиане. Я не такая, как ты, потому что во мне живут два человека – она и я. Я никогда не ходила в зоопарк, а она там бывала и там потеряла своего отца. У меня был другой отец. Он приходил домой и заваливался в мою постель так же часто, как в постель моей матери. И это продолжалось до тех пор, пока однажды ночью Фрэнк не убил его.

Она смотрела на меня, но в ее глазах уже не было ни любви, ни страсти, а только мольба. Она коснулась моей руки:

– Похорони Фрэнка.

– Хорошо. Но мы можем похоронить его вместе. Останься.

– Нет, не могу. Сделай для меня еще одно доброе дело.

– Чего ты хочешь?

– Позаботься о мальчишке.

Признаться, я уже втайне ждал ее отъезда. Дафна Моне была сама смерть, и я был рад с ней распрощаться. Но я бы остался с ней без колебаний, если бы она об этом меня попросила.

Таксист попался какой-то подозрительный. Он то и дело пугливо озирался по сторонам – не собирался ли кто напасть на него. Дафна попросила его отнести сумку в машину, с улыбкой поблагодарила за услугу, а со мной даже не попрощалась.

– Зачем ты убил его, Крыса?

– Кого?

– Джоппи!

Крыса насвистывал, пряча свои доллары в конверт из темной оберточной бумаги.

– Разве не он – причина всех твоих бед, Изи? К тому же мне нужно было припугнуть девчонку.

– Но она и так ненавидела его из-за Фрэнка. Разве ты не мог бы этим воспользоваться?

– Это я убил Фрэнка, – как бы между прочим сообщил он. – Крыса снова напомнил мне Де-Витта Олбрайта.

– Ты убил его?

– Ну и что из того? А разве он не сделал бы то же самое с тобой? Ведь он собирался тебя убить!

– Это не значит, что я должен убивать его.

– Черта с два не значит! – Крыса злобно сверкнул глазами. Этот взгляд ничего хорошего не сулил, и я смирился. – Ты совсем как Руби, – сказал Крыса.

– Ты о чем?

– Она мечтала быть белой. Все эти годы люди ей говорили, какая у нее светлая кожа, какая она красивая, но она-то знала, что белой ей никогда не стать. И вот она притворилась-таки ненадолго белой – и все потеряла. Она может любить белого, но только если он считает ее белой.

– А я тут при чем?

– Ты такой же, Изи. Ты пытаешься жить как белые, по их законам. Но то, что для них справедливость, для нас – погибель. Она выглядит как белая, а ты – думаешь как белый. Но, братец, пора признать, что вы оба бедные ниггеры, а ниггер никогда не будет счастлив, пока не станет самим собой.

Глава 30

Труп Де-Витта Олбрайта был найден на северной окраине Санта-Барбары. Олбрайт так и остался сидеть в машине, привалившись к рулю, – он, видимо, скончался от потери крови. Я не мог поверить в его смерть. Человек, подобный Олбрайту, не мог вот так просто взять и умереть. Я содрогался при мысли о том, что может произойти в этом мире со мной, если оказалось возможным убить Олбрайта.

Крыса и я услышали о случившемся по радио утром на следующий день по пути на автовокзал. Я был счастлив, что он уезжает.

– Хочу отдать все деньги Этте. Может, теперь, когда я спас твою задницу и разжился деньгами, она согласится снова принять меня в свой дом? – Крыса улыбнулся мне и полез в автобус.

Я знал, что вскоре увижу его снова, только не знал, радоваться мне или плакать.

В то же утро я отправился на квартиру к Дафне, где и обнаружил мальчишку, чумазого, в грязной, замызганной одежде. Он сидел на полу в кухне и молча ел муку прямо из пакета. Моего появления он вроде бы и не заметил. Когда я протянул ему руку, он ухватился за нее и покорно последовал за мной в ванную. Я основательно вымыл его, после чего отвел к Примо.

– Вряд ли он понимает по-английски, – сказал я ему. – Может, тебе удастся что-нибудь из него выудить?

Примо был, что называется, отец Божьей милостью. У него была куча ребятишек, как и у Рональда Уайта, и он любил их всех.

– Если бы удалось найти ему какую-нибудь няньку, я согласился бы платить ей несколько сотен в год, – сказал я.

– Я постараюсь, – ответил Примо. – Мальчонка уже сидел у него на коленях. – Может, мне и удастся кого-нибудь подыскать.

Следующий визит я нанес мистеру Картеру. Он окинул меня холодным взглядом, когда я сообщил об исчезновении Дафны. Потом я поведал ему о том, что услышал от Олбрайта, – об убийствах, совершенных Джоппи и Фрэнком, и о смерти Фрэнка, и о том, что Джоппи бесследно исчез.

Однако известие о том, что Дафна на самом деле цветная, буквально сразило его наповал. Я сказал, мол, она просила передать, что любит его, но если бы она осталась с ним, то до конца дней не знала бы покоя.

Я подробно живописал, как она выглядела в открытом летнем платье, вспоминая при этом, как мы с ней занимались любовью, во времена, когда она считала себя белой женщиной. Его лицо выражало экстатический восторг. Я испытывал примерно те же самые, только с налетом горечи, чувства, стараясь удержать их в глубине души.

– Меня кое-что тревожит, мистер Картер. Впрочем, у вас та же проблема.

– Вот как? – Он все еще пребывал в счастливом мире грез. – Что же именно?

– Я нахожусь на подозрении у полиции, – сказал я. – И если они как следуют начнут меня трясти, мне придется рассказать им о Дафне. Вы же понимаете, что ей вовсе не хочется, чтобы трепали ее имя в газетах. Она может даже покончить с собой, – сказал я, полагая вполне реальной такую возможность.

– Чем я могу быть полезен?

– Вы как-то обмолвились по поводу связей в мэрии.

– И что же?

– Позвоните туда. Мне есть что рассказать им. Но вам надо будет должным образом меня представить. Если я явлюсь туда сам по себе, они станут мурыжить меня до тех пор, пока я не выложу им все на свете, в том числе и по поводу Дафны.

– Но почему я должен вам помогать, мистер Роулинз? Я потерял и деньги и невесту. А вы и пальцем не шевельнули ради меня.

– Я спас ей жизнь. И помог благополучно увезти ваши деньги. Любой из тех, кто причастен к этой истории, предпочел бы видеть ее мертвой.

В тот же вечер мы побывали в мэрии и были приняты заместителем шефа полиции и вице-мэром Лоуренсом Райтсмитом. Шеф полиции был толстый коротышка. Прежде чем вымолвить слово, даже такое невинное, как "хэлло", он обращал взор к вице-мэру в надежде получить одобрение. Мистер Райтсмит, представительный седовласый человек в сером костюме, бурно жестикулировал и курил сигареты "Пэл-Мэл". Именно таким в детстве я представлял себе президента страны. По моей просьбе были приглашены полицейские – Мейсон и Миллер.

Беседа проходила в кабинете мистера Райтсмита. Он восседал за своим столом, заместитель шефа полиции стоял рядом с ним. Мы с Картером сидели напротив них, по другую сторону стола.

– Мистер Роулинз, – обратился мистер Райтсмит ко мне. – Вы имеете что-то сообщить нам по поводу убийств, имевших место в последнее время?

– Да, сэр.

– По словам мистера Картера, вы работаете на него?

– В каком-то смысле, да.

– В каком же?

– С мистером Де-Виттом Олбрайтом меня познакомил наш общий знакомый Джоппи Шэг. Сначала мистер Олбрайт нанял Джоппи и поручил ему поиски Фрэнка и Говарда Гринов. Потом Джоппи рекомендовал ему нанять и меня.

– Фрэнк и Говард – братья?

– Я слышал, будто они дальние родственники, но ручаться не могу, – сказал я. – Мистер Олбрайт поручил мне отыскать Фрэнка по просьбе мистера Картера. Но для чего он ему понадобился, не объяснил, сказал лишь, что дело касается бизнеса, и все.

– Это связано с деньгами, о которых я говорил вам, Ларри, – уточнил Картер. – Вы знаете.

Мистер Райтсмит улыбнулся и, обращаясь ко мне, спросил:

– Вы нашли их?

– К тому времени Джоппи уже настиг Говарда Грина; тогда-то он и узнал про деньги.

– И что именно он узнал, мистер Роулинз?

– Говард работал на богатого человека, Мэтью Терена, который был в бешенстве оттого, что мистер Картер помешал ему баллотироваться на пост мэра. – Я улыбнулся. – Как я понимаю, он мечтал стать вашим боссом.

Мистер Райтсмит улыбнулся в ответ.

– Так или иначе, Терен хотел, чтобы Говард и Фрэнк убили мистера Картера под видом грабежа. Но когда они проникли в дом и завладели этими тридцатью тысячами долларов, они поспешили улизнуть с ними, не осуществив своего намерения.

– О каких тридцати тысячах долларов идет речь? – полюбопытствовал Мейсон.

– Об этом поговорим чуть позже, – сказал Райтсмит. – И Джоппи убил Говарда Грина?

– Так я теперь думаю. Видите ли, я ничего об этом не знал до той поры, пока они не стали разыскивать Фрэнка. Де-Витт следил за мистером Тереном, потому что у мистера Картера были подозрения на его счет. Затем Де-Витт заинтересовался Гринами, и когда вышел на Говарда, то всплыло и имя Фрэнка. Ему понадобился человек, чтобы следить за Фрэнком в злачных местах близ Уаттса.

– А почему они разыскивали Фрэнка?

– Де-Витт охотился за деньгами мистера Картера, а Джоппи сам хотел завладеть ими.

Солнечные лучи упали на зеленый блокнот мистера Райтсмита. Я взмок от пота, словно все они сосредоточились на мне.

– Каким образом вы все это узнали, Изи? – спросил Миллер.

– От Олбрайта. У него возникли подозрения, когда убили Говарда, а когда погибла и Коретта, у него уже не осталось каких-либо сомнений на этот счет.

– Но почему? – воскликнул Райтсмит. Взоры всех присутствующих обратились ко мне. У меня было такое ощущение, словно я держу ответ перед судом присяжных.

– Потому что они следили и за Кореттой. Она проводила немало времени в обществе Гринов.

– Почему же у вас не возникло подозрений, Изи? – спросил Миллер. – Почему вы не рассказали нам обо всем этом, когда мы привезли вас в участок?

– Тогда я всего этого еще не знал. Джоппи и Олбрайт пустили меня по следу Фрэнка Грина. Говард Грин был уже мертв, а о Коретте мне ничего не было известно.

– Продолжайте, мистер Роулинз, – сказал мистер Райтсмит.

– Я не смог найти Фрэнка. Никто не знал, где он находится. Но кое-что мне все-таки удалось выяснить. Прошел слух, будто смерть кузины явилась для него серьезным потрясением и он задался целью отомстить за нее. Думаю, он избрал своей жертвой Терена. О Джоппи он ничего не знал.

– Значит, вы думаете, что Терена убил Фрэнк Грин? – Миллер не скрывал отвращения. – А Джоппи разделался с Фрэнком Грином и Де-Виттом Олбрайтом?

– Я рассказал только все то, что мне известно, – заявил я, напустив на себя невинный вид.

– А как насчет Ричарда Мак-Ги? – Миллер поднялся со своего стула. – Он заколол себя сам?

– О нем я ничего не знаю, – сказал я.

Они еще два часа допрашивали меня. Но я снова и снова повторял одно и то же. Получалось, что практически во всех убийствах был повинен Джоппи. Его обуяла алчность. Узнав о смерти Де-Витта, я поспешил к мистеру Картеру, и тот решил обратиться в полицию.

Когда я закончил свой рассказ, Райтсмит сказал:

– Большое вам спасибо, мистер Роулинз. А теперь вы нас извините.

Мейсон и Миллер, адвокат Картера Джером Даффи и я покинули кабинет вице-мэра. Даффи пожал мне руку и улыбнулся:

– Увидимся с вами по ходу следствия.

– А зачем это?

– Пустая формальность, сэр. Когда расследуется серьезное преступление, опрашиваются свидетели и прочие лица, так или иначе способные помочь следствию.

Это прозвучало так, словно речь шла о штрафе за парковку автомобиля в неположенном месте.

Даффи вошел в лифт вместе с Мейсоном и Миллером, а я стал спускаться по лестнице, подумывая, не отправиться ли мне домой пешком. В заднем дворике у меня зарыты деньги, заработанные за два года, и я на свободе. Мне ничто не грозило, ничто не омрачало мою жизнь. Пришлось пройти через суровые испытания, так ведь сурова и сама жизнь. И тут уж ничего не поделаешь. Внизу меня ожидал Миллер.

– Вы нашли себе могущественного покровителя, – заметил он.

– Я вас не понимаю, – сказал я, хотя все прекрасно понял.

– Думаете, Картер станет спасать вашу задницу всякий раз, как мы будем арестовывать вас за переход улицы в неположенном месте, или за то, что вы плюнули на мостовую, или за нарушение общественного порядка? Думаете, он сразу же бросится вам на помощь?

– Почему я должен беспокоиться об этом?

– Вам как раз есть о чем беспокоиться. – Изможденное лицо Миллера почти вплотную придвинулось ко мне. Я отчетливо ощутил запах виски, жевательной резинки и пота. – Потому что и я обязан беспокоиться.

– О чем же?

– Я говорил с прокурором, Изекиель. У нас имеются неидентифицированные отпечатки пальцев.

– Может, они принадлежат Джоппи? Вы сможете установить это, когда найдете его.

– Может быть. Но Джоппи – боксер. Зачем ему понадобилось браться за нож?

Я не знал, что ответить.

– Откройся мне, сынок, откройся. И тогда я оставлю тебя в покое. Я забуду про "случайные" стечения обстоятельств, благодаря которым ты постоянно оказывался в центре событий и даже выпивал с Кореттой вечером, накануне ее убийства. Но если ты будешь продолжать скрытничать, я позабочусь о том, чтобы ты провел остаток своей жизни за решеткой.

– Вы могли бы проверить отпечатки пальцев у Джуниора Форни.

– Кто он такой?

– Вышибала в забегаловке Джона. Может статься, что это он.

Вполне могло статься, что, когда я спускался по лестнице мэрии, это был последний момент моей жизни на свободе. Я до сих пор помню матовые стекла окон и мягкий свет.

Глава 31

– Кажется, все обошлось, Изи?

– Что? – Я поливал георгины и оторвался от своего занятия.

Оделл то и дело прикладывался к бутылке с элем.

– Дюпре в порядке, и полиция нашла убийц.

– Это так.

– Но знаешь, что-то беспокоит меня.

– Что именно, Оделл?

– Видишь ли, вот уже три месяца, как ты не работаешь и, насколько я понимаю, не ищешь работу.

Горная гряда Сан-Бернардино особенно прекрасна осенью. Ветры разгоняют смог, и от взгляда в небо захватывает дыхание.

– Я работаю.

– Ты работаешь по ночам?

– Время от времени.

– Что значит "время от времени"?

– Теперь я работаю на себя, Оделл. И сразу на двух работах.

– Да?

– Во-первых, я на аукционе купил себе дом и сдаю его внаем.

– Откуда ты взял столько денег?

– Компенсация за увольнение из "Чемпиона". И знаешь, не уплаченные за дом налоги оказались не так уж и велики.

– А что во-вторых?

– Я берусь за другое дело, когда мне нужно немного подзаработать. Частное расследование.

– Не ври.

– Я не вру.

– И на кого ты работаешь?

– На людей, которых знаю сам, и на людей, которых знают они.

– Например?

– Одна из них Мэри Уайт.

– И что же она тебе поручила?

– Рональд удрал от нее два месяца назад. Я выследил его в Сиэтле и сообщил ей адрес. Ее семья вернула беглеца домой.

– Что еще?

– Я нашел сестру Рикардо в Гальвестоне и рассказал ей, что Розетта с ним делает. Когда она приехала и избавила его от Розетты, я получил немного денег.

– Черт! – Оделл впервые выругался в моем присутствии. – А не кажется ли тебе, что это опасная работа?

– Кажется. Но, как известно, человек может лишиться жизни, переходя улицу. По крайней мере, я честно зарабатываю свои деньги.

В тот день мы обедали с Оделлом. Угощал я. Мы сидели в садике перед домом, потому что в Лос-Анджелесе было все еще жарко.

– Оделл!

– Я слушаю, Изи.

– Допустим, ты знаешь, что это плохой человек, вернее, ты знаешь, что он сделал что-то плохое, но ты не передал его в руки закона, потому что он твой приятель, как, по-твоему, это правильно или нет?

– Изи, друзья – это единственное, что у нас есть.

– Ну а если ты знаешь, что кто-то другой совершил проступок менее страшный по сравнению с проступком твоего приятеля, а ты сдал его в полицию?

– Считаю, что второму просто крупно не повезло.

Мы долго смеялись.

1

Эль – сорт светлого пива.

2

Текила – мексиканская водка.