Метров за сто до выхода породы вагонетка остановилась. Рабочие начали высаживаться, включив на полную мощность фонари на касках и предплечьях. Четверо подошли к прицепу под руководством страдавшего от похмелья Волыны, сняли распорки и нагрузились ими, как вьючные верблюды. Генерал доложил через переговорное устройство о прибытии на место и начале работ. Затем он двинулся по направлению к забою, неся в одной руке контейнер с боксами питания — водой и брикетами для обеда — другой рукой проверяя, периодическим похлопыванием, состояние концевика автомата доставки руды — толстого гибкого шланга, тянувшегося от стационарной транспортной трубы прямо в место забора породы.

Муть и Игорь отошли поодаль от остальных рабочих, и, как по команде, одновременно включили буры в режим холостого хода, на прогрев. Риск, связанный с работой проходчика, был самым высоким, по сравнению с другими специальностями. Помимо опасностей, связанных с возможностью обвала при дроблении минерала и выборке галереи штрека, сам бур тоже требовал особого внимания. Все мнемонические правила для работы с ультразвуковым буром Игорь выучил как «Отче наш». Холостой ход проверялся правилом «Жутким шорохом жужжа жалит жилу железа» — прочитанная в особом темпе, фраза включала в себя не только временной параметр теста, но и проверку тембра вибрации, передававшейся от излучателя на корпус бура. Вообще-то правила настаивали на подключения к прибору консоли и использования специальной программы, но на это требовалось время, которого никогда не хватало — выработка уменьшалась, бригада грызла локти и волком смотрела на проходчика. Так что хороших проходчиков было мало, умирали они часто, и выжившие были на вес золота. Смертность у проходчиков достигала максимума ко второму году работы, как раз тогда, когда рабочий чувствовал, что все знает и все умеет — и попадал под завал без возможности восстановления, либо перегревшийся и утративший стабильность бур взрывался в руках, отрывая все конечности разом. Игорь, за неполных три месяца в шахте, узнал все, что можно узнать о буре, о работе с ним, выучил все трюки и прихватки проходчиков — и это не было чем-то из ряда вон выходящим с его точки зрения.

Буры Мути и Шмеля синхронно включились в рабочий режим, и скала в том месте, куда они направили раструбы, мгновенно начала отслаиваться и крошиться. На счете «восемь» оба проходчика двинулись в забой.

Заполненные инертным газом фонари мертвым светом заливали разработку — неровные выступы справа и слева от массива породы указывали на места, где закончила работу бригада сменщиков. Вокруг широкого зева транспортного заборника суетились Веселый и Волына — через минуту буры запоют свою осиную песню, и тогда только успевай подавать заборник к измельченной массе минерала. Сбоку и чуть поодаль от Игоря и Мути стояла группа крепежников и Генерал. Разложенные вокруг костыли, стойки и висевшие на шеях на ремне пневматические ударники придавали всем им вид наемников из Южной Родезии, стоявих над трупами убитых ими негров — прямо как на старых фотографиях из советских учебников истории, которые Игорь ещё не успел забыть.

В переговорном устройстве пошла проверка связи. Генерал по очереди запросил всех рабочих и получил ответ. Дальше немедленно была дана команда начать работу.

Игорь вздохнул поглубже, и, выбросив для начала из головы посторонние мысли, перевел бур в режим работы, направив его на породу. Зеленая крошка огромными пластами обваливалась на дно штрека. Выбирали породу одновременно с двух сторон, заглубляясь метра на четыре, а потом вырубая массив между проходами. Сегмент проходился очень быстро, и для каждого проходчика очень важным при вырубке массива было держать бур под определенным углом, чтобы не зацепить своего напарника.

Где-то позади Веселый и Волына мудрили с заборником. Один, сидя на уступе сбоку устройства, управлял передвижением раструба в ту или иную сторону, по направлению к насыпям руды. Другой ловко вытанцовывал рядом, приглядывая за гибким трубопроводом концевика, чтобы не пропустить момент, когда тот выберет всю свою длину и придется наращивать дополнительное звено. Веселый, исполняющий paz de deux вокруг заборника, также, с помощью дистанционного пульта, регулировал ширину забора руды. Крепежная команда, под непосредственным руководством Генерала, резво устанавливала свод штрека, молотя по стойкам ударниками и загоняя их таким образом под вывешенные элементы перекрытия. Затем стойки прошивались костылями, глубоко уходившими в породу, для придания конструкции устойчивости относительно скалы.

За первые четыре часа смены команда прошла до двадцати метров штрека, значительно расширив его диаметр за счет того, что жила минерала дала развитие в горизонтальной плоскости. Практически вся длина трубопровода концевика, вместе с дополнительными звеньями, была выбрана. Оставшееся до перерыва время все члены бригады, включая проходчиков, занимались установкой дополнительных секций автомата доставки и монтажом монорельса вагонетки, наращиваемого одновременно со стационарным трубопроводом.

Наконец, наступило время единственного за все время вахты часового перерыва. Все приняли расслабленные позы, усевшись кто на платформу прицепа, кто на чуть теплый трубопровод, откинули щитки касок. Взяв в руки бокс, выданный Генералом, Игорь занял место на прицепе. Открыв защитный клапан бокса, он выдвинул муфту, и подсоединил ее к отверстию в респираторе — одновременно подцепив языком встроенный внутрь загубник. Жажда уже подступила не на шутку — нажав на боксе кнопку с нарисованной на ней каплей, Игорь ощутил, как поток подкисленной и до предела обогащенной витаминами и стимуляторами жидкости начал вливаться в него. Выпив около литра, и ощутив, что обезвоженный организм начал приходить в норму, Сергеев переключил пищевой бокс на подачу питательной смеси. Маленькими порциями он стал заглатывать до тошноты вкусную субстанцию — хоть ее состав и был абсолютно точно сбалансирован с точки зрения пользы для организма, но без гигантской дозы вкусовой добавки это есть было невозможно. Желудок активизировался, и килокалории поступили в подуставшие мышцы — бур весил около сорока килограмм, и держать его четыре часа даже на шарнирном подвесе — задача не из легких.

«А кому сейчас легко? — подумал Игорь, закончив с питательной смесью и погрузившись в полудремотное состояние. — Надо быстрее закрывать вопрос с долгом, а то такими темпами я здесь прорасту корнями, и рутина засосет. Накормили, напоили, на работу отвезли, спать уложили — только вкалывай, родной, до тех пор, пока не околеешь тут. Надеюсь, бром в еду не подмешивают…»

Мысли приняли совсем уж плавный ход. И не забыть о разговоре с Генералом — что-то в этом есть, какое-то здравое зерно. Не упустить... Все рабочие бригады, кроме Индейца, приопустив щитки на лицо полулежали, или спали. Индеец же достал из внутреннего кармана многоразовый инъектор и примеривался, в какую часть тела запустить дозу зеленки. Употребление наркотиков во время работы отнюдь не приветствовалось администрацией и самим бригадиром, но, поскольку время действия зелья ограничивалось двадцатью минутами, а до конца перерыва было более получаса, то Генерал, на таких условиях, закрывал глаза на происходившее. Индеец, расстегнув куртку и приложив инъектор к подреберью, нажал на шприц, и наркотик моментально всосался в подкожные ткани. Индеец поморщился от резкой боли, но в следующую секунду лицо его расслабилось, и только глаза под закрытыми веками стали бешено вращаться — Игорь не мог видеть это через непрозрачные глазные фильтры, но он наблюдал такое много раз раньше, вне смены. Зеленка, названная так из-за своего цвета, перегружала большинство нервных каналов, по которым в мозг поступала информация от внешних раздражителей — звуки, свет, запахи, температура и так далее. Ощущения принявшего зеленку Индеец описывал как растворение в окружающей среде, слияние с ней — по крайней мере, так показалось Игорю из корявых объяснений наркомана. На поступавшие предложения попробовать Сергеев всегда отвечал отказом — по его мнению, лучше уж было ханку пить, чем зеленку колоть — зеленая дурь разрушала организм еще быстрее, чем работа в шахте.

Внезапно ему показалось, что с Индейцем что-то не так. Лицо Индейца перекосилось, рот под респиратором задергался, как будто в попытке заговорить. Он завалился на бок и руками начал хвататься за респиратор. Игорь, находившийся ближе всех, вскочил и подбежал к рабочему, переворачивая его на спину. Индеец рвал с лица дыхательное устройство, издавая неразборчивые звуки. Сергеев, рукой придерживая ему на лице воздушный фильтр, включил на передачу коммуникатор и закричал:

— Успокойся, не дергайся, что случилось?

— Т-т-ряска... со всех сторон шорохи… мы движемся... — раздалось в ответ.

Тут Игорь скорее ощутил, чем услышал, посторонний звук, начавший заполнять штрек — четыре месяца за ультразвуковым буром не прошли даром. «Скоро стану как летучая мышь», — шутил иногда Игорь. Теперь сформировавшаяся повышенная чувствительность к высокочастотным колебаниям не прошла даром. Неподалеку вскочил на ноги Муть, настороженно озираясь вокруг:

— Что такое? Шум какой-то. Шмель, чего за дела?

«Это начало обвала», — мысль теплым кровавым пузырем разорвалась внутри Игоря.

— Генерал, это обвал! В породе идет волна! Минерал пополз!

Дальнейшее происходило, как будто разделенное на отрезки длиной в доли секунды.

Генерал рявкнул:

— Все ко мне! Команда «Обвал»!

В миг очнувшиеся от дремоты рабочие рысью подбежали к Генералу, на ходу опуская щитки. Игорь оказался рядом с Генералом в первую очередь, и спросил:

— Что делать с Индейцем?

— Бросаем его без разговоров, или все сдохнем.

Понимающе кивнув, Игорь повесил лежащий на плече бур на ремень за спину и опять задал вопрос:

— Наши действия?

Вся бригада уже стояла вокруг Генерала, в ожидании дальнейших команд. Бригадир мучительно долго молчал, вырабатывая программу действий. Тут внимание всех отвлекли происходившие в глубине штрека события — уходившая в перспективу галерея вдруг, сначала еле заметно, а потом все быстрее и быстрее, начала извиваться из стороны в сторону — закрепленные светильники отчетливо перемещались вместе с кровлей штрека. Перекрытия и стойки, изготовленные из сверхпрочного металлопластика, прогибались, как будто пластилиновые, и издавали низкое гудение, казавшееся всем похоронной музыкой. Костыли, крепившие свод к скале, стали вылезать из своих гнезд под воздействием неодолимой силы. Однако, за счет собственной жесткости конструкции, разрыва галереи штрека не происходило — прошло секунды три, но крепежные балки, все так же колеблясь, сохраняли свою целостность. Тревожный сигнал вспыхнул в голове. Игорь повернулся назад, и стал вглядываться в глубину проема квершлага. Старый крепеж может не выдержать!

— Все назад, в старую штольню, хватайте набор галереи!

Генерал мгновенно понял мысль Игоря.

— Взяли сгруженный набор и бегом на вагонетку! Инструмент с собой!

Тут собравшихся в кучу кротов накрыло кусками скалы, обваливавшимися со свода галереи. Продолжалось это недолго, но повреждения некоторые получили — обломком размером с кулак зацепило бригадира. Если бы не консоль, прикрепленная сбоку на куртке, Генерал бы уже отходил в мир иной с раздробленной печенью и правой почкой. Лук, крепежник, получил удар средней тяжести по бедру, и теперь хромал. Тряска прекратилась, и пыль рассеялась. Кроты, кроме находившегося в беспамятстве Индейца, кто чем зацепились за борта, скинув в полость вагонетки детали набора. Платформа набрала ход, и покатилась в сторону выхода в центральный ствол. Всех немилосердно болтало, из-за колебаний, передававшихся на монорельс. Генерал сидел около Игоря, озабоченно склонившись над своей бригадирской консолью. Впереди вдруг проступил неосвещенный участок. Платформа быстро приближалась к нему, стало видно четкую границу, на которой заканчивается освещение.

— Тормози! — закричал Игорь.

Волына автоматически прижал рукоять тормоза, и это помогло избежать катастрофы — монорельс был как будто срезан автогеном. Покореженные фрагменты набора торчали в разные стороны, как шипы из тернового венка.

— Осветите штрек, давайте сюда прожектор!

Генерал не терял ни секунды. Наведенный на провал прожектор осветил неожиданно возникшую буквально в десяти метрах от рабочих пологую стену породы. Кто-то издал подавленный вздох.

— Шмель, ко мне!

Игорь приблизился к бригадиру, и тот обратился к нему со своего бригадирского коммуникатора, изолировав их разговор от ушей остальных рабочих.

— Ну что, приехали, Шмель? Дальше разрушился свод галереи, осыпалась порода. Связь с Комплексом отсутствует — консоль после удара вообще не действует. Есть мысли, что делать будем? — голос Генерала звучал растерянно и приглушенно, как будто тот до конца не понимал происходившего.

— Слушай, бригадир, а обычно, что делают в таких случаях? Ведь наверняка такое уже происходило на твоей памяти. К тому же трясти уже перестало, дальше разрушений не предвидится.

— Да. Было. — Генерал помолчал. — Закрывали штрек. А сменную бригаду переводили на другой участок. Никто, считай, не спасался. Ни разу. Так что, Шмель, думай, как разруливать будем. Или сами выберемся, или подохнем здесь все. Других вариантов нет.

Игорь похолодел. Ну и расклад, такого он не ожидал.

«Срочно думай, шевели мозгами», — подбадривал себя Игорь, и в голове пошел, со скрипом продираясь сквозь животную пелену страха, поиск правильного варианта решения, с привлечением всего, когда-либо услышанного, прочитанного, узнанного. Он отошел от бригадира и присел на платформу в пронзительном свете прожектора, разрезающего плотную тьму провала. Генерал, чтобы занять своих подчиненных, дал команду провести инвентаризацию имевшегося под рукой оборудования. Все вокруг закопошились и стали перекладывать с места на место детали, инструменты, с одной лишь целью — отвлечься от мыслей о постигшей их катастрофе.

«Что же делать? Задача — выбраться к лифтам. Потеря связи не критична — к тому же ее мы восстановим, когда доберемся до разрыва монорельса — по нему можно связаться через шину шахты. Спасать нас не будут. Рассчитываем на то, что есть под рукой. Пробиться через завал можно, используя все те же инструменты, что и для выбора руды. Крепеж ставить необходимо, причем двойной — на случай повторных толчков или смещений. А куда отработанную породу? Трубопровод разорван — оставшаяся с этой стороны часть обездвижена. Значит, надо для начала добраться до энергопровода, приводящего в движение трубу забора и идущего вдоль этой системы, потом подключить к нему систему забора грунта, обеспечив отвал породы, и пробиться через завал. Задача конкретизируется — как будем энергопровод искать? Что имеем? Ага, диаметр трубы полтора метра, и в ней вполне поместится человек с буром. Дополнительные секции трубопровода есть в вагонетке, и можно снять уже установленные. Внутренний шнек легко демонтировать из труб. Есть!»

— Предлагаю проходчика поместить в собранную секцию трубопровода. Он будет выбирать породу и выгребать ее через трубу наружу, а трубу продвигать в образующуюся дыру — до тех пор, пока не наткнемся на обрыв энергопровода. Потом подключим систему забора грунта и пройдем весь заваленный участок по всем правилам, с установкой дополнительного крепежа на галерею. Примерное направление, в котором находится обрыв трубопровода, можно определить по положению остатков арматуры галереи.

Изложив Генералу предложение, Игорь посмотрел ему в глаза. Поначалу тусклый, взгляд бригадира разгорался надеждой и желанием немедленно приступить к реализации услышанного.

— Волына, Веселый, оба сюда, быстро. Возьмите секцию трубы и снимите с нее шнек, потом отнесите к завалу. Кроха, Лук, и вы двое — начинайте установку крепежа до отвала.

Команды Генерала были точны и безоговорочны, как и всегда.

«Хорошо, что бригадир вошел в норму — шансы на спасение увеличиваются», — подумал Игорь.

— Теперь вы, — Генерал обратился к Мути и Игорю, — решайте, кому в трубу первому лезть.

Сергеев переглянулся с Мутью и ответил бригадиру.

— Я предложил, я и начну. Сначала заглубимся метра на два, так чтобы порода не обвалилась, а там уже трубу сунем. Ну, я пошел.

Игорь снял со спины бур и пошел к обвалу. Остановившись у края разорванного свода, он внимательно рассмотрел направление, в котором были изогнуты концы стоек и перекрытий. Следовало начинать копать градусов на пятнадцать вправо и чуть вверх.

— Да, Генерал, раз уж так — имеет смысл за Индейцем съездить — лишние руки лишними не бывают, и с крепежом он работает за двоих.

— Согласен. Надеюсь только, что он не сдох. Давайте, работайте.

Генерал уселся за пульт вагонетки и тронулся обратно.

Объяснив Мути общую задачу, Игорь с ним на пару начал выбирать каверну под трубу. Работали очень аккуратно, не допуская обвала. Приходилось останавливаться, для того, чтобы выгребать из отверстия отработку скальной породы. Скоро отверстие было готово. Волына и Веселый, под руководством Сергеева, всунули в него сегмент трубы, выдерживая определенный угол наклона. Далее пришлось зафиксировать сегмент в заданном положении, и Игорь, подхватив бур, полез внутрь.

Работа оказалась чрезвычайно тяжелой из-за огромного количества пыли, клубы которой заполняли трубу. Расход картриджа респиратора был просто катастрофическим. Всю отработку приходилось проталкивать вдоль трубы рукой, другой рукой придерживая бур на весу во включенном состоянии, потому что частые включения-выключения могли привести к поломке или быстрому разряду аккумуляторов. Постоянно толкавшим трубу вперед и вверх, по мере продвижения, Волыне, Мути и Веселому приходилось тоже совсем не сладко. С Мутью договорились меняться через каждый час. По истечению договоренного времени труба ушла в проделываемое отверстие на десять метров — собрали и подсоединили еще один сектор. Выбравшись из трубы и отряхнувшись, Игорь увидел, что Индеец работает вместе со всеми, ставя крепеж галереи. Значит, генерал не подвел.

Все были при деле. Передохнув минут десять, Сергеев взялся за монтаж очередного сектора трубопровода, а Муть полез внутрь.

— Ну как дела там, в трубе, правильно идем? — оторвался от работы Генерал.

— Все пока нормально, порода рыхлая после обвала, на твердую фракцию бур не попадал ни разу — значит, за стенки старого квершлага не выходили. Теперь направление трубы не изменить, будем надеяться, что оно с самого начала было выбрано правильно.

— Будем считать так. — Генерал прекратил разговор и полностью сосредоточился на сборке секции.

Игорь еще раз взглянул на Индейца. Тот выглядел в норме.

— Послушай, бригадир, как там Индеец, нормально все с ним? Чего он делал-то, когда ты приехал?

— Считай, как новенький лежал, в отключке. Пришлось падлу на руках тащить до вагонетки. Только здесь очнулся, после того, как Волына ему вколол стимулятор из медикита. Зря я тебя послушал, столько времени потерял. Индеец тебе руки целовать должен, я бы о нем и не вспомнил.

Генерал недовольно хмыкнул и сердито посмотрел на Сергеева.

Все крутилось как часы. Никто не жалел сил на собственное спасение и работал с полной отдачей. За следующий час еще сектор трубопровода скрылся в дыре. Поскольку крепеж свободного от завала участка был закончен, то теперь уже члены бригады в полном составе суетились вокруг трубы. Шестеро постоянно давили на край трубы, толкая ее. Двое отгребали кучи грунта, сыпавшегося из трубы, периодически залезая внутрь ее и проталкивая к выходу скопившиеся на полпути завалы породы. Остальные собирали секции.

На четвертый час работы, пройдя в общей сложности двадцать три метра, бригада, в смену Игоря, наконец-то докопалась до силового кабеля. Сначала на Игоря повалились остатки раздробленного гигантским давлением трубопровода. Он приостановился и начал аккуратно выбирать породу с краев, чтобы не повредить буром кабель, который мог показаться в любой момент. Появившийся оплавленный конец энергопровода означал, что все может закончиться удачно. Игорь выключил бур и крикнул вниз:

— Вижу конец кабеля! Все выходим, и пусть Веселый залезает!

Бухту силового кабеля, отстегнутую от секций автомата погрузки, держали наготове. Забравшийся внутрь трубы Веселый срезал оплавленный конец, детектором проверил подачу энергии, с радостью обнаружив, что кабель под нагрузкой, и, с помощью специальной муфты из ЗИПа, срастил разорванные концы.

Дальше доставленный на платформе по частям концевик заборника подключили к энергопроводу и стационарной системе. Все занялись привычной работой, но теперь пришлось сильно попотеть крепежникам — проход обвалившейся насыпи шел очень высоким темпом. Игорь и Муть легко обваливали целые пласты. Заборник во весь опор сметал их — на том конце трубопровода бил целый фонтан грунта, отбрасывая измельченную породу метров на пятнадцать.

Еще через три часа, когда ресурс респираторов был на исходе, а заряд запасных аккумуляторов израсходован более чем на сорок процентов, появился просвет в насыпи. Последние метры дались с трудом, но необходимо было зашить свод галереи до конца, во избежание еще большего разрыва при повторных смещениях скальных пластов.

Расчищенный квершлаг открыл уставшим кротам вид на ленточное ограждение, вывешенное перед завалом с той стороны. На ограждении ярко красного цвета, освещенном со всех сторон, было написано на русском и интеркасте «Опасная зона! Не пересекать ограждение!». За ограждением никого не было.

— Это как раз то, о чем я тебе говорил. Того, что мы спасемся, никто не ожидал. Не удивлюсь, что в барак на наши места уже вселяют новых рабочих, — сказал Генерал в сторону Игоря. — Посмотрим, нас, может быть, еще и оштрафуют за собственное спасение. Я ничему не удивлюсь.

Игорь спокойно двинулся к лентам и оборвал их. Сработала сигнализация, все замигало.

— Теперь ждем охрану. Сами идти будем до лифта вечность, а монорельс восстанавливать — еще смену проковыряемся.

Охрана не замедлила появиться. Через полчаса знакомый Игорю Суворов в компании с двумя охранниками подъехал на мобильной дрезине к рабочим, лежавшим, где попало у обрывков лент ограждения. По мере приближения дрезины лица у охраны, полускрытые щитками и респираторами, вытягивались в непритворном изумлении. Метрах в десяти они остановились и соскочили с платформы.

— Эй, вы кто, что здесь делаете, в запретной зоне? Руки покажите! — сказанное транслировалось через специальный усилитель.

Следовавшие за Суворовым охранники, по незаметной для окружающих команде, взяли оружие на изготовку.

— Суворов, не тупи, не узнаешь меня и мою бригаду?

Слова Генерала вызвали заметное облегчение на лице офицера — он узнал голос бригадира. Тем не менее, подчиненные Суворова продолжали держать оружие наведенным на рабочих.

— Вас же завалило!

— А мы выбрались, откопались из завала! — произнося эти слова, Генерал невольно посмотрел на Игоря, будто ища у него поддержки в разговоре.

Игорь немедленно поддержал своего начальника:

— Суворов, мы последние семь часов занимались собственным спасением, восстановили квершлаг, трубопровод, наши фильтры и батареи на исходе. Люди на пределе. Если ты сейчас начнешь играть в солдатиков на ровном месте — проблемы гарантирую. Смертных случаев у охраны не было давно, а нам всем уже все равно, мы уже списаны в расход. Не доводи до греха. Слышишь? Сообщи начальнику участка, Потехин даст указания, я уверен.

Речь, произнесенная решительным тоном, оказала нужное воздействие. А может, вид серьезно настроенных рабочих подсказал верное решение, но Суворов отдал приказ опустить оружие и подошел вплотную к бригаде.

— Ладно, убедил. Такого наглого наезда я еще не слышал, так что тебя точно узнаю, Шмель. И уже не удивляюсь. Где ты — там всегда что-нибудь из ряда вон.

Охранник включил переговорное устройство и изложил кому-то ситуацию. Выслушав ответ, он повернулся к Генералу и произнес:

— Так, давайте все на платформу и с нами на выход. Тебя и Шмеля ждет Потехин. Остальные в барак, пока ваши шмотки не выбросили и новых кротов на ваше место не поселили.

Кроты потащились на платформу, усаживаясь чуть ли не друг другу на головы — на посадку тринадцати человек дрезина рассчитана явно не была. После кратковременной поездки платформа подкатилась к шлюзу. По привычке все выстроились в очередь у автомата погрузки и достали жетоны. Первым стоял Лук, и его попытка прокатать жетон ни к чему не привела.

— Эй, чего ничего не работает! Где мои бабки? Все погасло!

Остальные возмущенно загалдели, бросая косые взгляды на охранников.

— В тряпочку уткнулись! Ситуация, считай, необычная, начислят потом, может, и премия будет, — быстро и уверенно сказал Генерал.

Притихнув, рабочие прошли через шлюз в уже ждавший их лифт. Сначала он довез основной состав к бараку, а потом охранники, Суворов, Игорь и бригадир умчались наверх, на уровень администрации. Там с ними остался только Суворов. Доведя кротов до входа в кабинет Потехина, охранник приостановился и обратился к Игорю и Генералу:

— Ни слова о том, что могла быть стычка — меня подставите. А за мной не заржавеет, — с этими словами Суворов открыл дверь и, пропустив вперед Сергеева с бригадиром, зашел внутрь.

— Ну что, герои, подходите сюда оба, ближе, не стесняйтесь.

У Потехина было очень хорошее настроение, и он сам вскочил из-за стола, потирая руки.

— Расскажите, в двух словах, как это вам удалось.

Рассказ бригадира был краток, но отразил все происшедшее с бригадой за последние восемь часов. В деталях.

— Молодцы! Остались в живых! Но вы даже не знаете, какие вы на самом деле везучие! Дело в том, — Потехин понизил голос, — что о происшествии пришлось доложить руководству, и когда оно узнало о том, что бригада выжила, сначала к нам пришел приказ вас всех э-э-э... ну, вы понимаете, списать. А сразу за этим новый приказ, в отмену предыдущего — всей бригаде премия и выходной за счет Комплекса. Наверное, новое руководство, в конце концов, посчитало экономику и сделало выводы. Действия, направленные на сохранение материальных ценностей компании, надо поощрять. Одновременно у меня есть требование — вы должны описать ваши действия для составления инструкции всем бригадам на этот случай. Теперь такого количества законсервированных штреков не будет, это я вам обещаю. А для тебя, Сергеев, особый подарок — премии ты не получишь, но вместо этого должок твой спишут, вздохнешь свободнее. И скажи за это мне спасибо.

— Спасибо, господин Потехин, я вашу доброту никогда не забуду. И детям благодарить накажу, если будут когда.

Игорь произнес благодарность, находясь в рамках приличия, и она не прозвучала совсем уж издевательски.

— Ладно, Сергеев, не лезь в бутылку, понимаю ваши чувства, — приподнятое настроение начальника четвертого участка трудно было поколебать. — Можете идти.

Новости о премии и оплачиваемом выходном слегка взбодрили Игоря и Генерала. Добравшись до барака и объявив об этом бригаде, Генерал, проталкиваясь между бурно проявлявших радость горняков, бросил Сергееву:

— Подходи в лофт на втором уровне через пару часов. Поговорим, как обещал. И имей в виду — платишь за все ты.

Через два часа Сергеев, успевший посетить санобработку, сидел в амебообразном кресле за низким столиком. Настроение поднялось совсем в заоблачные дали после проверки состояния счета — там был крошечный, но все-таки плюс. Это означало и возможность потратить что-то на себя, и перспективу служебного роста, хотя бы увеличение разряда, что при наличии задолженности Компании было невозможно.

«За неимением гербовой пишут на простой, а значит, надо развиваться и продвигаться в разрешенных на данный момент рамках. А потом посмотрим», — Игорь улыбнулся своим мыслям.

Появился Генерал. Он подсел за столик и повернул к себе экран меню. Быстро изучив его, сделал заказ.

— Вот что, Шмель, я рад, что ты сам обратил внимание на эту тему. Я имею в виду пробов. Я за свою жизнь встречался с разными людьми. Очень разными. Но в памяти моей особенно отложился случай, который произошёл со мной во времена, когда я еще был молод и счастлив и совсем не подозревал о том, что судьба, в конце концов, приведет меня к такому глубокому падению. Тому, считай, лет тридцать прошло, а все как сейчас помню. — На столике появился заказ Генерала, и тот, взяв стакан с темным пивом и отпив от него, продолжил. — После окончания высших курсов по ремонту и обслуживанию крупногабаритной карьерной техники меня взяли на работу в Управление карьера. Другого карьера, далеко отсюда, на другом материке, в Африке, если понимаешь, о чем я говорю. Вижу по глазам, что понимаешь. Так вот, там я оформился помощником инженера, на обслуживание горно-обогатительного комбината. Добывали мы такие же минералы, что и здесь, да что там говорить — все то же самое. Работа, считай, достаточно спокойная и рутинная — делай очередное обслуживание и все. Аппаратура стабильная, и из строя выходит редко. Но это если ее специально из строя не выводить. Тогда еще встречалось на Земле так называемое «сопротивление». Бездельники всякие с жиру бесились — то взорвут что-то, то стрельбу откроют. И надо такому случиться, что среди персонала Комплекса пара таких деятелей нашлась. Потом следствие устроили, но не к кому предъявить было — оба просто испарились, в буквальном, считай, смысле — три тысячи градусов в камере реактора фабрики от них следа не оставили. А дел они наделали будь здоров — протащили термодетонатор в комплекс, активировали его, да так удачно, что вся производственная структура стала похожа на одну большую бомбу — многократно защищенная термоядерная станция постепенно разогревалась, и остановить процесс было невозможно. Пытались что-нибудь предпринять, но не получилось. Объявили эвакуацию. Все забегали, по расписанию тревоги, запустили процесс. Я сам засуетился, личные вещи собрал. Но тут раздается звонок по внутренней связи, от большого начальства. И говорят мне, что, мол, бросай эвакуацию и срочно в кабинет управляющего. Я одурел — никогда такие люди до того, чтобы со мной так напрямую общаться, не опускались. Это уже потом я понял — начальство все мое слиняло вперед собственного визга, и я один оставался, кто в системах рудного обогащения разбирается более-менее. Делать нечего, побежал к управляющему.