Погода выдалась по-настоящему осенняя: грузно набухшие темные тучи чуть не цеплялись за макушки деревьев, сыпал дождь. Чтобы не прозевать танковую колонну, шли рассредоточенно, увеличив обзор. Впереди Хомусько, выше слева Попов, справа сзади Муравицкий.
      Сквозь серую сетку дождя нащупали наконец вражеские танки. Их было так много, что сначала глазам не поверили. Рации с приемно-передающей аппаратурой на самолетах не было. Заметив цель, Попов качнул машину с крыла на крыло. Ответный знак дал Хомусько, и Муравицкий откликнулся покачиванием.
      Внизу, видные как на ладони, ползли по раскисшей от дождя дороге танки, гиганты-грузовики, набитые гитлеровцами.
      Зажав ручку управления между колен, Александр Попов поставил карандашом крестик на карте, обозначив начало вражеской колонны. Летели, летели колонна все не кончалась. Александр сбился со счета, и когда наконец эта вереница оборвалась, все же определил, что танков и грузовиков было более двухсот. Снова поставил крестик на карте, прикинув, что проскочившая внизу колонна растянулась приблизительно на четыре километра. Ну и силища!
      Согласно боевому заданию звено углубилось дальше и снова на подходе к линии фронта выискало еще одну группу врага - до ста танков и тяжелых грузовиков, вставших на привал в деревне у большака. Александр их тоже пометил на карте.
      Спустя совсем немного времени небо местами посветлело. Это позволило нашим летчикам набрать высоту. Вот тут-то Александр и засек пару "мессершмиттов" вверху слева, и еще трех - уже справа. Четвертый из этого звена нахально снизу вывернулся перед Поповым, как приманка, чтобы отвлечь его от той ударной пары наверху. Муравицкий боевым разворотом ринулся на "свою" тройку, Попов свечой атаковал не "приманку", а верхнюю пару завертелась карусель меж облаков. Злая стычка получилась, скоротечная. Прицельно Попов ударил по одному Ме-109, и тот счел за благо ретироваться. Муравицкий сбил противника, и остальные внезапно исчезли. Кучно замолотили зенитки!
      Глянул Александр по курсу - и прямо под собой увидел множество фашистских танков, а между ними толстые цистерны-заправщики. Тут тряхнуло, швырнуло самолет снизу! Хрястнул металл. Неужели прямое попадание? Султаны слепящего пламени вырвались из-под капота мотора. Огонь лился, обтекая козырек кабины, - нечем дышать, опаляет лицо, жжет глаза! Какие-то секунды и пламя слижет перкалевую обшивку оперения, крыльев...
      И-16 описал полувираж, полого устремившись вниз. Теперь Александр летел назад и сквозь огонь, прижатый к телу машины скоростным воздушным потоком, вновь разглядел то, что искал. Прицелившись точнее, довернул самолет и помчался туда, где все крупнее, четче, явственнее виднелись танки со сдвоенными черно-белыми крестами на башнях, тупорылые широкие грузовики с высыпавшей из них солдатней в мышастых шинелях, табун мотоциклов с колясками и толстые металлические бочки автозаправщиков. Пылающая краснозвездная машина молнией устремилась вниз, притянув взгляды сотен людей, сражавшихся на земле...
      Долго грохотало в лесу, где недавно готовились к атаке неприятельские танки и мотопехота, долго бушевало там море огня. Огненный наземный таран этот сродни подвигу Николая Гастелло, был совершен в полосе действий 29-й армии, в верховье Западной Двины близ дороги Ржев - Москва 3 сентября 1941 года. За беспримерное мужество лейтенанту Александру Васильевичу Попову посмертно было присвоено высокое звание Героя Советского Союза.
      Сентябрь 1941-го был характерен исключительно активными действиями всей авиации Западного фронта против вражеских войск, пытавшихся смять наши 22-ю и 29-ю армии, упорно оборонявшие восточнее Великих Лук подступы к Ржеву, Калинину, Москве.
      В результате непрерывных боев с превосходящими силами неприятельского 2-го воздушного флота авиачасти фронта сильно поредели. Пополнить нанесенные потери было еще нечем: авиационные заводы, переброшенные в глубь страны, а также строящиеся заново, лишь налаживали производство. И тем не менее именно тогда, в сентябре, авиация Западного фронта нанесла сосредоточенные удары по двум основным целям: группировке противника, особенно мотомехчастям, восточнее Великих Лук и вражеским аэродромам на всем московском направлении. Было выполнено 4000 боевых вылетов - с каким же напряжением для летчиков, если машин в авиачастях осталось так мало! Сброшено 830 тонн бомб, "списавших" сотни фашистских танков, орудий, бронетранспортеров, машин с живой силой и грузами. Недаром найденный в те дни на поле боя дневник убитого немецкого военного пастора обрывался восклицанием: "Над нами непрерывно пролетают русские самолеты, начался настоящий ад от их ударов!.."
      Плачевна судьба 2-го воздушного германского флота. Самый сильный и многочисленный в рядах люфтваффе, он вступил в войну 22 июня 1941 года для поддержки на главном направлении группы армий "Центр", имея в строю 1680 боевых самолетов. В октябре того же года, уже битый, он включал на 730 боевых машин меньше. А в середине ноября, когда гитлеровцы последний раз пытались взять Москву, во 2-м воздушном флоте оставалось всего 670 самолетов. Причем теперь им противостояло вдвое больше наших истребителей, бомбардировщиков, штурмовиков. Отражая во второй половине ноября вражеское наступление на столицу, советские летчики уничтожили в воздушных боях, бомбовыми и штурмовыми ударами по аэродромам противника еще 312 "мессеров", "юнкерсов", "дорнье". И вот финал - нежданный для разбойной армии люфтваффе! Поздней осенью остатки разбитого и деморализованного 2-го воздушного флота около 350 машин - срочно были переброшены на отдых в Южную Италию.
      Теснимые все усиливавшейся советской авиацией, еще совсем недавно, казалось бы, имевшие господство в воздухе, дивизии люфтваффе терпели на ближних подступах к Москве поражение за поражением. Занимавший в 1941 году пост начальника штаба 4-й немецкой армии Блюментрит так оценивал создавшееся в ту пору положение: "Теперь даже в ставке Гитлера вдруг поняли, что война в России по сути дела только начинается..."
      5 - 6 декабря войска Калининского, Западного и Юго-Западного фронтов при могучей поддержке авиации начали контрнаступление против немецко-фашистской группы армий "Центр". Теперь, имея на московском направлении больше самолетов, чем враг, советские войска решительно перехватили инициативу в воздухе. "Авиация наносила мощные удары по артиллерийским позициям, танковым частям, командным пунктам, а когда началось отступление гитлеровских войск, штурмовала и бомбила пехотные, бронетанковые и автотранспортные колонны, - вспоминал впоследствии Г. К. Жуков, в то время - командующий Западным фронтом. - В результате все дороги на запад после отхода войск противника были забиты его боевой техникой и автомашинами".
      Итак, господство в воздухе стало переходить в наши руки. А это помогло советским наземным войскам переломить вражью силу и отбросить немцев на запад от Москвы на 150 - 300 километров.
      В битве за Москву - перехватывая "юнкерсы", "хейнкели", "дорнье", производя бомбовые удары, пушечно-пулеметные залпы по неприятельским аэродромам, войскам на поле боя, танковым и мотомеханизированным колоннам, артиллерии на позициях; громя штабы, командные пункты, узлы связи, склады врага и его коммуникации (мосты, железнодорожные станции, депо, эшелоны с войсками и грузами), - советские лётчики совершили 116535 боевых вылетов. "...В основном за первые шесть месяцев войны, - справедливо писал позже главный маршал авиации А. А. Новиков, - мы истребили почти весь цвет фашистской авиации. Это оказался такой урон, качественно восполнить который гитлеровцы так и не смогли..."
      Планируя молниеносную войну, Гитлер и его сподручные считали, что быстро разрушат или захватят основные наши авиазаводы и приток новых самолетов в сражающиеся Советские ВВС оборвется. Но народ наш во главе с коммунистами совершил чудо: из западных областей страны и из центра, из-под бомбовых ударов были быстро переброшены десятки авиационных предприятий - за Волгу, на восток. Здесь, часто на голом месте, поначалу без крыш, в неимоверно короткие сроки возводились цеха новых самолетостроительных и моторных заводов. Во второй половине 1941 года, вопреки расчетам врага, выпуск боевых самолетов удвоился. Впечатляющим был гигантский скачок в постройке новых машин: во втором полугодии сошло с конвейера не 249, как в первом, а 1293 "воздушных танка" Ил-2; не 458, а около 1500 пикировщиков Пе-2... Рабочая гвардия без устали ковала оружие Победы.
      Мужество летного состава, героический труд славных "технарей", выпускавших самолеты в бой, латавших подстреленные машины в дождь, буран, мороз под открытым небом полевых аэродромов, сыграли выдающуюся роль в том, что враг был остановлен, измотан, выдохся у стен Москвы.
      * * *
      Сталинград... С июля 1942 года имя этой волжской твердыни было на устах у людей всего мира. Одни произносили его с горечью, надеждой, гордостью. Другие - злорадно, в очередной раз предрекая победу гитлеровцам.
      В Сталинградской битве, как позднее писал фельдмаршал Паулюс, германские войска вновь стремились "достигнуть того, чего не удалось добиться осенью 1941 года, а именно - победоносного окончания кампании на Востоке..." Армии вермахта были брошены через Дон к Сталинграду и на Северный Кавказ - разорвать единый фронт советских армий, перерезать Волгу, затем двинуться на север, к Москве и, отсекая Кавказ, на юг - блокировать черноморские порты, захватить нефтеносные Майкоп, Грозный, Баку.
      Характерна директива Гитлера за № 41 от 5 апреля 1942 года. Основополагающая директива Сталинградского похода немецко-фашистских войск. Гитлер в ней требовал: "...обеспечить превосходство сухопутных войск и авиации... противник в результате наших ударов вынужден будет осознать, что безнадежно уступает нам в силах"{1}. И это - летом 1942 года, когда, выстояв в самую тяжкую пору вероломного нашествия, страна наша с каждым днем все более наращивала боевую мощь. Наконец, фашистские войска были уже основательно биты под Москвой...
      В упомянутой директиве фюрер приказал "...обеспечить максимальную концентрацию на решающих участках... авиации".
      Налаженная машина вермахта сработала в срок - в опаленные июльским солнцем донские и приволжские степи, грохоча, вторглись танковые клинья, моторизованная пехота, имея на участках прорыва огромное превосходство над войсками Сталинградского фронта. Десятки бомбардировщиков, истребителей, корректировщиков, воздушных разведчиков с черными крестами буквально затмили выжженное небо над решающими участками. "Концентрация" этой летающей, бомбящей, стреляющей неприятельской техники была такова, что солдату голову от земли 1е оторвать, шоферу машину по степи не провести, саперам переправу не построить, воинскому подразделению днем переход не совершить. А позже, когда танки 6-й армии Паулюса прорвались к Волге, захватчики, надеясь вот-вот добиться победы, одновременно обрушивали на Сталинград потрясающий бомбовый удар, совершая до 2000 самолето-вылетов за сутки! Но город не сдавался!
      {1}Выделено мной. - В. М.
      Замахнувшись на Сталинград, Гитлер бросил в бой миллионное войско с десятком тысяч орудийных и минометных стволов, с многими тысячами танков. Все это воинство прикрывала и поддерживала с воздуха мощная тысячекрылая армада люфтваффе - 4-й воздушный флот генерал-полковника Рихтгоффена. Приданный ему 8-й авиакорпус ближнего боя был вооружен в основном пикировщиками и штурмовиками "Юнкерс-87", двухмоторными истребителями-бомбардировщиками "Мессер-шмитт-110" и скоростными истребителями "Мессер-шмитт-109". Авиакорпус всегда посылал на направление главного удара - на Москву, Ленинград, а вот теперь на Волгу - лично фюрер.
      Небо над Сталинградом днем и ночью бороздили свыше 1200 "юнкерсов", "хейнкелей", "дорнье", "мессеров" - бомбили, штурмовали, с воем пикировали, полосовали землю пулеметно-пушечным огнем. Вначале эту тучу вражеских машин дерзко атаковала под командованием Тимофея Хрюкина горстка наших летчиков несколько десятков "ишачков", "чаек", СБ и считанное число новых Як-1, Пе-2, Ил-2. Это были остатки понесшей огромные потери 8-й воздушной армии, включенной в только что созданный Сталинградский фронт.
      С началом прорыва к Дону и Волге противник господствовал в воздухе. И это было одной из причин вынужденного отхода советских войск на восток. Чтобы укрыться от фашистской авиации, наши подразделения передвигались только ночью, контратаковали в сумерках или на рассвете. "Мессеры" и "юнкерсы" блокировали наши аэродромы. Хрюкин задыхался от острой нехватки машин, боеприпасов, горючего. Сковывала примитивная радиосвязь: на редких самолетах имелись приемно-передающие рации, к тому времени не был еще налажен весьма важный в воздушном бою прямой микрофонный обмен экипажей друг с другом и с землей. Срочно приходилось решать и такую сложную задачу - в напряженнейшей боевой обстановке быстро натаскивать, вводить в строй прибывающих на фронт прямо из училищ совсем юных летчиков. А к Сталинграду слетались все новые воздушные силы врага, лучшие авиачасти люфтваффе: группа Геринга, 52-я эскадра асов на новейших типах "мессершмиттов", эскадра "Трефовый туз"...
      Ставка Советского Верховного Главнокомандования отдала на защиту Сталинграда все, что имела: один за другим прибыли сюда 10 авиаполков - 200 самолетов. Сурово прозвучал в те дни приказ № 227 наркома обороны: "Пора кончать отступление. Ни шагу назад!"
      Тимофей Хрюкин не щадил себя и не мог жалеть тех, кого посылал в бой: каждый выполнял свой солдатский долг. Командующий будто забыл, что разрыв бомбы, осколок снаряда, пуля могут зацепить, контузить, искалечить, убить его самого. Не успевая поесть, сутками без сна, Хрюкин налаживал оборону города с воздуха. Скоростным "якам" было рекомендовано перевести воздушные бои с горизонталей на высотные вертикали. В борьбе с танками врага упор делался на ильюшинских "горбатых" - в те боевые дни самые важные машины для Сталинграда. Пикирующие быстрые "пешки" направлялись на точечные цели и планомерную авиаразведку. В ближайшее же время необходимо было надежной двусторонней радиосвязью соединить самолеты между собой, с аэродромами, КП, пунктами радионаведения на передовой. Наконец... Хрюкин решил сколотить ударные авиаполки из воздушных снайперов. Вот так в трудный час вступил генерал Хрюкин в воздушное сражение за Сталинград - сражение, во многом определившее исход всей битвы на Волге. Кто бы мог предсказать в тот час, что Хрюкин справится, что суждено ему стать одним из выдающихся авиационных военачальников Великой Отечественной войны? Победу он встретил тридцати пяти лет генерал-полковником авиации, дважды Героем Советского Союза, командующим 1-й воздушной армией...
      Под стать своему командующему подобрались и летчики-сталинградцы отчаянной храбрости, стойкие, волевые.
      Амет-хан Султан. Один из тех, кого генерал Хрюкин направил в полк мастеров воздушного боя. Командовал полком истребитель чкаловской хватки Лев Шестаков. Пришло время - исполнился замысел Хрюкина: поднял Шестаков в небо Сталинграда свой полк. Двадцать четыре удальца на стремительных "яках". В тот день, а потом снова и снова смрадно чадящими факелами или беспорядочными соломками начали падать на донскую и приволжскую землю "мессершмитты" и "юнкерсы" берлинских и прочих фашистских асов.
      У него была горячая кровь, у Амет-хан Султана. Лихо вступил он в бой в первые минуты войны - на запад, ной границе. Еще до сражения на Волге сбил несколько вражеских истребителей и бомбардировщиков, совершил полторы сотни боевых вылетов. Был отмечен орденом Красной Звезды. В мае 1942 года таранным ударом срезал "юнкерса" - дальний разведчик пытался ускользнуть за линию фронта, выполнив аэрофотосъемку важнейших военных объектов.
      - Теперь мне можно стать коммунистом? - обратился Амет-хан к товарищам на собрании. - Вроде бы поступлю не с пустыми руками, а?..
      Приняли его единогласно. А вскоре за доблесть в бою с вражеским разведчиком он был награжден орденом Ленина.
      Вот что рассказывает участник Сталинградской битвы, летчик-штурмовик Артем Анфиногенов о вызове, который бросил по радио Амет-хан открытым текстом, когда вражеских самолетов здесь было еще вчетверо больше:
      - Я - Амет-хан Султан! - Я - Амет-хан Султан! - оглашал небо молодой летчик, одержавший подряд несколько побед на виду у всей линии боевого сопротивления: он настигал врага "свечой", бил по нему, положив свой истребитель на спину... - Я - Амет-хан Султан, нахожусь над Сталинградом. Смерть немецким оккупантам!..
      Вот такой он был джигит, Амет-хан, суждено ему было прожить счастливую, гордую жизнь. 603 боевых выл " та совершил он, сбил 49 "юнкерсов", "хейнкелей", "дорнье", "мессершмиттов", "фокке-вульфов". И последний самолет, меченный свастикой, он снял в берлинском небе, прямо над центральным фашистским аэродромом Темпельгоф.
      Столь же самоотверженно, как Амет-хан Султан и его однополчане, дрались в сталинградском небе тысячи наших пилотов, штурманов, воздушных стрелков-радистов. Иначе не переломили бы могучего врага, иначе наши ВВС не сумели бы решающе поддержать прогремевшее на весь мир контрнаступление Донского, Сталинградского, Юго-Западного фронтов, которое завершилось полным разгромом немецко-фашистских войск под Сталинградом.
      Навсегда останутся в благодарной памяти народа подвиги летчиков-сталинградцев. Истребителей высшего класса из полка Героя Советского Союза Ивана Клещева, которые в воздушной сече, защищая мост через Дон у Калача, уничтожили за несколько часов 32 "юнкерса" и "мессершмитта". Снайперов-пикировщиков во главе с легендарным летчиком Иваном Полбиным и его штурманом Федором Факом, днем и ночью на самолетах Пе-2 сверхметкими бомбовыми ударами гвоздивших танковые и моторизованные части гитлеровцев. Да разве всех перечислишь?!
      Коммунисты Тимофей Хрюкин, Лев Шестаков, Иван Клещев, Иван Полбин и его штурман Федор Фак... Вступивший в партию Ленина в грозном 1942-м Амет-хан Султан... Верные сыны партии, они выбрали себе место в бою, первыми атакуя, идя навстречу опасности, подавая пример остальным. А всех сталинградских соколов за штурвалами боевых машин, у бомбардировочных прицелов и турелей пулеметов объединяло самое святое - беззаветная преданность Отчизне.
      27 сентября 1942 года было очень тяжелым днем для защитников Сталинграда, в том числе и для летчиков, отражавших осатанелый натиск немецкой авиации. Штурмующие части гитлеровцев прорвались к Волге в центре города. Американская газета "Нью-Йорк геральд трибюн", пытаясь отыскать истоки мужества советских людей, с пророческой справедливостью, весьма редкой для буржуазной прессы, писала в тот день: "Такие бои не поддаются стратегическому расчету: они ведутся со жгучей ненавистью, со страстью, которой не знал Лондон даже в самые тяжелые дни германских воздушных налетов. Но именно такими боями выигрывают войну".
      Исключительной была самоотверженность наших летчиков. От боя к бою крепли советские авиаполки, дивизии, корпуса, воздушные армии.
      Разумеется, усиление нашей авиации в ходе Сталинградской битвы происходило не само собой, а благодаря огромнейшей работе, проводимой в этом направлении Политбюро ЦК партии, Ставкой Верховного Главнокомандования, Государственным комитетом обороны.
      Маршал Г. К. Жуков, в то время представитель Ставки на Сталинградском фронте, в своих воспоминаниях приводит характерную телеграмму, направленную ему Верховным Главнокомандующим 3 сентября: "Промедление теперь равносильно преступлению. Всю авиацию бросьте на помощь Сталинграду".
      О том, что предпринималось в это время в тылу, Генеральный авиаконструктор А. С. Яковлев пишет следующее: "Осенью 1942 года Государственный комитет обороны принял решение резко увеличить производство истребителей... Меня вновь командировали на сибирский завод с заданием принять все меры к тому, чтобы в кратчайший срок увеличить суточный запас "яков" втрое". Вскоре лишь один этот сибирский завод стал ежесуточно выпускать 20 "яков". "Яки" не были исключением: десятки авиазаводов перешли на поточное, все увеличивающееся производство "лавочкиных", "петляковых", "ильюшиных". Около тысячи этих отменных боевых машин получил с сентября по ноябрь Сталинградский фронт, и в частности 8-я воздушная армия генерала Т. Т. Хрюкина. В начале сентября в боевые действия на Волге вступила вновь сформированная 16-я воздушная армия под командованием генерал-майора авиации С. И. Руденко, вскоре приданная Донскому фронту. В середине ноября завершал подготовку к внезапному удару по войскам Паулюса только что созданный Юго-Западный фронт, его 17-я и оперативно поддерживающая 2-я воздушные армии генералов С. А. Красовского и К. Н. Смирнова. Наконец, в район предстоящего стратегического наступления стягивались новые формирования ВВС, призванные решать крупные оперативные задачи на направлении главного удара авиакорпуса резерва Ставки Верховного Главнокомандования.
      К началу войны мы не успели технически перевооружить всю авиацию, но по качеству советские самолеты не уступали машинам люфтваффе. Теперь наши ВВС сравнялись с германскими воздушными силами и количественно. К началу контрнаступления Донского, Сталинградского, Юго-Западного фронтов противник имел здесь 1216 самолетов, мы - 1115 (без У-2).
      Наш летный состав обрел боевую закалку, а славные труженики мотористы, оружейники, прибористы, механики - освоили новую авиационную технику. Выросло оперативно-тактическое мастерство командиров и офицеров штабов летных частей. Окрепло взаимодействие ВВС со стрелковыми, танковыми соединениями и артиллерией. Каждый этап предстоящей операции фронты тесно увязывали с силами своих воздушных армий, руководить их действиями прибыл под Сталинград по заданию Ставки командующий ВВС генерал Александр Александрович Новиков. О том огромном значении, которое придавали авиации Политбюро ЦК нашей партии и Ставка Верховного Главнокомандования, можно судить по телеграмме, направленной на фронт Г. К. Жукову II ноября 1942 года, за неделю до начала наступления, И. В. Сталиным: "Опыт войны с немцами показывает, что операцию против немцев можно выиграть лишь в том случае, если имеем превосходство в воздухе". Далее в телеграмме ставились конкретные боевые задачи летчикам - подавить авиацию врага и прикрыть свои войска, пробить дорогу нашим наступающим частям, преследовать противника, систематически его бомбя и штурмуя.
      И наши Военно-Воздушные Силы самоотверженно выполняли поставленные перед ними задачи, героически бились с врагом в сталинградском небе...
      Нет слов, чтобы передать бурю чувств, охвативших всех советских людей, когда прозвучали сообщения Сов-информбюро о могучем ударе в районе Сталинграда трех наших фронтов. Поражали невиданные цифры: окружены со всей многочисленной техникой 22 дивизии и 160 отдельных частей 6-й армии Паулюса, ряд соединений 4-й танковой армии неприятеля; в кольце 330 тысяч вражеских солдат и офицеров.
      Сотни танков генерал-фельдмаршала Манштейна рванулись из района сосредоточения, прорубая коридор к сжатой в тиски армии Паулюса с целью деблокировать ее и вывести из окружения. Останавливая этот бронированный таран, наши наземные войска действовали при Решительной поддержке авиации. Одновременно армии Юго-Западного и Воронежского фронтов ожесточенно сражались во внешнем кольце окружения, а силы Донского и Сталинградского фронтов сдавливали внутреннее кольцо.
      Вожак фашистских люфтваффе Геринг обещал окруженным спасение, заявив фюреру: "Обеспечение 6-й армии беру на себя". И верно, под Сталинград для доставки окруженным горючего, снарядов, продовольствия гитлеровцы согнали почти всю транспортную авиацию Гер мании вплоть до рейсовых частей с воздушных лини! Берлин - Париж, Берлин - Рим. Сформировали специальный 11-й транспортный авиакорпус и три особые эскадры. Конвоировать в воздухе всю эту армаду прилетели оборудованные дополнительными баками "мессершмитты". Для охраны взлета и посадки транспортников внутри кольца перебросили отборных истребителей эскадры "Удэт". В помощь генерал-полковнику Рихтгоффену и генерал-майору Фибигу для руководства действия всей этой тьмы самолетов в штаб 4-го воздушного флота прибыл личный представитель Гитлера генеральный инспектор воздушных сил Германии фельдмаршал Мильх. И все впустую: оперативный и организаторский талант, боевая зрелость, воля наших авиационных военачальников А. А. Новикова, С. И. Руденко, С. А. Красовского, Т. Т. Хрюкина, А. Е. Голованова помогли одержать решительную победу.
      Дело в том, что командование наших ВВС еще при подготовке удара под Сталинградом предвидело, что враг сделает все, чтобы прикрыть окруженные войска с воздуха, с помощью авиации снабжать и таким образом деблокировать их. Был разработан план дополняющей наземное кольцо воздушной блокады. Она дала возможность парализовать многотысячную массу противника, загнанную в котел. Сверху "крышку" над ними захлопнули 16, 8, 17-я воздушные армии и ряд соединений дальней авиации.
      Сталинградский котел опоясали по периметру созданные на полевых площадках истребительные авиазасады. Дальнейшее развитие событий четко передает директива командующего ВВС генерала А. А. Новикова от 4 декабря 1942 года. Направлена она воздушным армиям Донского, Сталинградского, Юго-Западного фронтов: "Уничтожение транспортных самолетов противника считать основной задачей... Блокировать все аэродромы противника в кольце окружения днем и ночью... Истребители должны днем дежурить в воздухе над аэродромами... и в случае появления транспортных самолетов атаковать их и по радио вызывать своих истребителей и штурмовиков, находящихся в готовности к немедленному вылету... Самолеты У-2 ночью дежурят в воздухе... и в случае производства посадки или взлета немедленно бомбят аэродром".
      А вот что вспоминает один из славных пикировщиков-полбинцев Герой Советского Союза Л. В. Жолудев о ночном барражировании над аэродромами, куда стремились прорваться транспортные "юнкерсы": "Как только на "подопечном" объекте... обозначалась полоса приземления или включались прожекторы, вниз летели фугасные бомбы. Затем мы снижались и обстреливали из пулеметов заходящие на посадку или выруливающие на старт самолеты".
      Одновременно фронтовая и дальняя авиация массированно бомбила базовые аэродромы за внешним кольцом окружения. Штурмовые удары по скоплениям вражеских самолетов наносили Ил-2. Пять истребительных авиадивизий с помощью сети радионаведения наглухо прикрыли доступ к котлу по воздуху. Паника началась в частях люфтваффе, выделенных для полетов в обреченную армию Паулюса. Сами гитлеровцы стали называть летчиков этих частей "смертниками". И верно: осуществляя воздушную блокаду, наши летчики и зенитная артиллерия уничтожили 1160 самолетов врага.
      Так советские истребители, бомбардировщики, штурмовики взорвали "воздушный мост", по которому фашисты тужились наладить снабжение блокированной армии Паулюса.
      Что же происходило внутри котла? Вот свидетельство участника событий, бывшего офицера вермахта, позднее антифашиста Г. Вельца: "Раньше, бывало, чуть взойдет солнце, появляются первые эскадры, летят эскадрилья за эскадрильей... Черный крест нашей авиации господствовал в воздухе, облегчая нам бои. Теперь это миновало... Почти непрерывно в небе висит цепочка краснозвездных самолетов: они беспрепятственно разглядывают наши позиции и бросают свои бомбы, как на учениях. Ночью над нами кружат медлительные бипланы, "швейные машинки" или "кофейные мельницы", как мы их называем. В желтом свете повисших на парашютах осветительных ракет они сбрасывают на нас свой бомбовый груз".
      Вскоре даже Геббельсу пришлось написать правду в своем дневнике: "Наша война на востоке лишила нас превосходства в воздухе..."
      Общие итоги работы советских летчиков-сталинградцев поразительны. Всего в период разгрома врага под Сталинградом наша авиация совершила около 36 000 самолето-вылетов - вдвое больше, чем авиация противника; сбросила на врага 8000 бомб. За это время советскими соколами было уничтожено более 1400 вражеских самолетов, в том числе свыше 600 в воздушных боях и около 800 на аэродромах. Подобной предельно напряженной летной работы мир ранее не знал! Люфтваффе понесли такие потери, что восполнить их уже не смогли.
      * * *
      Одновременно со Сталинградской битвой развернулось ожесточенное сражение на Северном Кавказе. Боевые действия Северо-Кавказского фронта в конце лета и осенью 1942 года протекали в чрезвычайно сложной обстановке. Противник, все еще обладавший здесь количественным превосходством в танках и авиации, прорвал оборону наших войск и, развивая наступление на ставропольском направлении, продвинулся в глубину на 120 километров. В результате обнажился фланг Приморской группы, и она вынуждена была отойти за реку Кубань. Однако вскоре сопротивление советских войск резко возросло и темп продвижения противника свелся почти на нет.
      Тяжелые бои в этом районе продолжались несколько месяцев, особенно обострившись в зимние и весенние месяцы 1943 года. Фашисты по-прежнему стремились удержать господство в воздухе. И на каком-то этапе им это удалось. 9 апреля, например, враг сделал более 750 самолето-вылетов, наши летчики - только 307. 12 апреля соотношение сил было тоже не в нашу пользу: 862 - фашисты, 300 - мы...
      Однако советские воздушные бойцы и в меньшинстве оказывали удивительно стойкое сопротивление врагу в небе. Над Северным Кавказом и Кубанью смело сражались братья Дмитрий и Борис Глинка. С каждым днем рос счет сбитых ими немецких самолетов. Весной 1943 года он достиг уже двух десятков. Оба брата стали Героя-ми Советского Союза. Впоследствии Дмитрий довел счет лично сбитых им самолетов врага до 29, и ему вручили вторую Золотую Звезду Героя. А всего до конца войны им было сбито 50 самолетов противника.
      Вместе с братьями Глинками шли в бой на врага и штурмовку вражеских аэродромов прославленные воздушные асы Г. Голубев, В. Фадеев, Г. Речкалов, А. Клубов, В. Сметании и будущий трижды Герой Советского Союза А. Покрышкин. Только за полтора месяца советские летчики, находившиеся в меньшинстве, уничтожили на этом участке фронта 800 самолетов противника в воздухе и более 300 на аэродромах. А ведь немецкая авиация летала туда не только с таманских, но и с крымских аэродромов. Случалось, фашистские летные подразделения прилетали на помощь своим даже с Украины. И бросали в бой они новейшие машины - Ме-109-Г2 и Ме-109-Г4.