10

Утром первого ноября установилась хорошая погода, и Рэйчел отправилась на прогулку, но вскоре, почувствовав легкую слабость, вернулась домой и решила поберечь силы для вечернего развлечения. Она удивилась, когда ей позвонил Хэнк и сообщил, что будет ждать ее в машине у дома в пять часов вечера. Видимо, он все-таки решил поехать посмотреть карнавал. Поразительно.

По дороге в гости к Мэгги и Дику они вели довольно бессвязную беседу. Каждый из них старался не упоминать о том, что произошло в тот день, когда они в последний раз были вместе.

Вспомнив, как они в тот вечер занимались любовью, Рэйчел сделала глубокий, судорожный вдох. До беременности она даже не подозревала, что в ее теле скрыт такой потенциал наслаждений. Все, что тогда происходило между ними, оставило сладостные, мучительно-острые воспоминания. Они познавали друг друга будто впервые.

Каждое прикосновение к телу Хэнка, каждый поцелуй той ночи запечатлелись в ее памяти сильнее, чем все их прикосновения и поцелуи за всю историю любви.

Как было бы чудесно, если бы Хэнк любил ее, а не только использовал. И как жаль, что она не догадалась раньше, что Хэнк жил с ней только из страха оказаться отвергнутым другими женщинами.

Он поддерживал отношения с Рэйчел потому, что у него не было выбора. Хэнк наслаждался сексом с ней, и ему просто было удобно иметь ее в качестве жены.

Рэйчел усмехнулась, и ее глаза полыхнули недобрым огнем. Это не может служить основой для хорошего брака. Неудивительно, что он изменил ей, как только подвернулась первая возможность.

– Приехали. Выходи, я прослежу, как ты войдешь, а затем припаркую машину.

– Хорошо, – сердито сказала Рэйчел.

Ее бесило то, что им приходилось изображать из себя дружную пару, и то, что эту роль им придется играть весь вечер.

– Поторопись, – раздраженно сказал Хэнк. – Мы перекрыли движение, сейчас нам гудеть начнут.

– Пусть подождут, я беременна, – бросила она и через секунду добавила: – Хэнк, постарайся произвести приятное впечатление на Мэгги и Дика. Не обязательно демонстрировать при них твои истинные чувства ко мне.

Его профиль окаменел, как ассирийский барельеф, скулы обострились, а губы сжались в ниточку.

– Я не подведу тебя.

Проникаясь чувством предвкушения грядущего веселья, Рэйчел поднялась на крыльцо и позвонила. Улыбаясь, Дик открыл ей дверь и провел на второй этаж, где ее радостно встретила и обняла Мэгги.

Гостиная в их квартире была совсем маленькая, но украшенная со вкусом и любовью. Повсюду стояли фотографии Дика и Мэгги, их родителей, братьев и сестер – все в изящных рамочках, заботливо расставлены на полках и столиках. Мэгги с гордостью устроила Рэйчел экскурсию по квартире, и наконец они уселись на мягкий диван, весело болтая. Вскоре раздался звонок в дверь, и на пороге появился Хэнк.

– У вас очень уютно, – сказал он, устраиваясь в удобном кресле, после того, как Рэйчел представила его хозяевам.

– Что, сносная хижина – даже по сравнению с вашим дворцом? – поддела его Мэгги.

– Хижина? Да это настоящий дом мечты, в который приятно возвращаться.

– Льстец, – сказала Мэгги, и все же лицо ее просияло. – Здесь все держится на подпорках, уверяю тебя.

Из вежливости, перекинувшись парой фраз с гостями, Дик отбыл по своим неотложным делам – ведь он был одним из зачинщиков карнавального действа в их городке, и сегодняшний вечер для него обещал быть не из легких. Хэнк, как единственный мужчина в компании, принял на себя обязанность поддерживать общую беседу.

– А чем обычно занимается Дик? – учтиво поинтересовался он у хозяйки.

– Он – молочник, – теплым голосом сказала Мэгги. – Ему приходится вставать с рассветом и работать целый день. Но сейчас он умудряется управиться до полудня, чтобы больше времени проводить со мной.

Рэйчел вздохнула. Ей тоже хотелось, чтобы ее так любили. Наверное, после этого вечера ей будет еще труднее выносить свое положение.

Неожиданно Хэнк встал и смущенно достал из кармана маленький пакет в красивой упаковке.

– Мы купили тебе подарок. Это для малыша, – несмело пробурчал он себе под нос.

Рэйчел широко раскрыла глаза. Она ничего об этом не знала. Какая заботливость! Она встретилась глазами с Хэнком, и ее губы расплылись в благодарной улыбке.

– Спасибо. Я не ожидала, – растерянно проговорила Мэгги и, развернув пакет, вынула нарядный детский костюмчик.

– Какая прелесть! Это же из самого дорогого магазина в округе! – воскликнула она, прочтя этикетку, и наклонилась, чтобы поцеловать Рэйчел и Хэнка.

– Надеюсь, ты еще не успела купить такой же? – осторожно спросил Хэнк.

– Ты шутишь? Я не могу позволить себе покупать такие дорогие вещи. Моему малышу придется носить одежду ребенка моей сестры. Она уже отдала мне кроватку и обещала на днях подарить коляску.

Лицо Хэнка смягчилось.

– Зато твоему малышу повезло с родителями, – бархатным голосом сказал он.

Мэгги часто заморгала, глядя на него.

– Ты не только льстец, ты еще и обольститель! – громко заявила она и, выставив указательный палец, добавила: – Я серьезно подумаю над тем, чтобы сделать тебя отцом моего следующего ребенка.

Все дружно рассмеялись. Лед растаял. Но смех Рэйчел был неестественным и натужным. Она с болью подумала о том, что когда-нибудь Хэнк будет любить своих детей от другой женщины, потому что, как показала реальность, он легко мог увлечься и направить свои стопы по другому, более простому и заманчивому пути.

Она вдруг почувствовала усталость и погрузилась в себя, пользуясь тем, что Хэнк принялся развлекать Мэгги.

Из вежливости Хэнк стал расспрашивать Мэгги о ее семье. Под разговор они уплетали сандвичи с сыром и зеленью и наблюдали, как на главной улице собирается народ.

Несмотря на то, что Рэйчел терзали мысли о безрадостном будущем, зрелище за окном вызвало у нее живой интерес. Мэгги пыталась показать им Дика, но за горящими факелами было трудно разглядеть его.

Хэнк еще некоторое время разыгрывал из себя заботливого мужа, но вскоре оставил женщин и присоединился к праздничной толпе на улице, лавируя между привидениями, висельниками, инопланетянами, колдуньями и прочей нечистью, в которую на этот вечер преобразились жители городка, жалея, что поленился соорудить себе костюм волшебника из страны Оз.

– Угости или умри! – кричали мальчишки, снуя в толпе и выпрашивая себе сладости.

Продолжая болтать с Мэгги, Рэйчел внезапно почувствовала боль в спине и заерзала на стуле. Боль усиливалась, и она очень обрадовалась, когда Хэнк наконец, вернулся и они могли распрощаться с гостеприимной хозяйкой.

– Поддержи меня под руку, – попросила Рэйчел, когда они шли к машине.

– Ты побледнела. Тебе плохо? – спросил Хэнк и, прищурившись, посмотрел на жену.

– Спина болит, – тихо ответила она, боясь вздохнуть.

Хэнк нахмурился.

– Тогда поехали в больницу, – коротко сказал он, помогая Рэйчел забраться в машину.

Он живо уселся за руль, включил зажигание и на секунду прикоснулся к ее руке.

– Не бойся. Я с тобой. Я о тебе позабочусь, – с уверенностью добавил он.

Вырулив из толпы, он окольными путями обогнул шумный центральный район и направился в сторону клиники, где наблюдалась Рэйчел.

– Скажи мне, что ты чувствуешь, что это за боль? Только не храбрись, говори правду.

– Сначала боли не было, а было просто странное ощущение. Оно то появлялось, то исчезало, а сегодня вечером я почувствовала боль в спине, и она стала усиливаться. Я боюсь, Хэнк! Я не хочу терять малышей! – тревожно лепетала она, держась за живот.

Он снова взял ее за руку, подержал и вскоре отпустил.

– Все будет хорошо. Это ложная тревога. Возможно, просто сандвичи оказались для тебя тяжеловаты.

– Возможно, – согласилась она.

– Подумаешь – инфекция в мочевом пузыре, – убеждал ее Хэнк. – Это легко вылечить. Главное, что с малышами все в порядке.

Они уже больше часа провели в больнице.

– Да, но врачи сказали, что инфекция начала распространяться! – испуганно возразила она.

Они сидели в полутемной приемной, и Рэйчел видела, что лицо Хэнка было бледным и измученным. Он делал все возможное, чтобы приободрить ее, но спазмы, мучившие ее, были сильными, и никакие обезболивающие не помогали.

– Если все-таки начнутся роды, то ты в надежном месте, – рассуждал он.

Но ей в этот момент хотелось не мудрых замечаний, а заботливых объятий. А он сидел в соседнем кресле, как будто они были случайными попутчиками в поезде.

– У меня двадцать восемь недель, Хэнк! – простонала она. – Это слишком мало. Господи, как мне плохо! Теперь меня напичкали лекарствами на случай, если начнутся преждевременные роды, и меня тошнит.

– Чем я могу помочь тебе? Скажи, я сделаю все.

– Позвони малышам по телефону и скажи, что я еще не готова, – пробормотала она, вызывая слабую улыбку на его лице. – Извини, что я расхныкалась, Хэнк, просто все получается не так, как я представляла себе.

– В жизни ничего нельзя предугадать, – тихо сказал он, отчужденно глядя в пространство.

Да. За последние месяцы она убедилась в этом.

– Помоги мне встать с этого проклятого кресла. Мне нужно сходить в туалет.

Помогая ей, Хэнк почувствовал, как его сковал страх. Он не знал, за кого он больше боится – за Рэйчел или за детей. В этот момент лучше было не думать ни о чем.

Когда в сопровождении акушерки Рэйчел вернулась, он увидел на ее лице выражение паники.

– О, Хэнк! Похоже, у меня начинается! – дрожащим голосом воскликнула Рэйчел.

Он неловко обнял ее.

– Ничего страшного. У наших малышей отличные родители, они тоже будут молодцами, – бормотал он на ухо жене, в то время как его сердце разрывалось от отчаяния. – Не волнуйся. Им окажут любую необходимую помощь. Здесь же работают специалисты, у них такое происходит каждый день.

Хэнк не хуже Рэйчел знал, что для родов это было слишком рано.

По коридору засновало множество людей в медицинских халатах. Рэйчел обследовали. Кто-то куда-то звонил. Хэнк наблюдал за происходящим с возрастающей тревогой.

– В чем дело? Почему ее не переводят в родильную палату? – спрашивал он.

– Мы пытаемся организовать два инкубатора на случай, если начнутся роды, – размеренным тоном проговорила акушерка, которой, однако, не удалось скрыть свое беспокойство. – У нас нет свободных инкубаторов.

У Рэйчел перехватило дыхание.

– Все будет хорошо, – продолжала акушерка, – мы звоним повсюду, чтобы добыть инкубаторы и узнать, есть ли где-нибудь свободные койки. Через минуту все будет ясно. Возможно, найдутся свободные койки где-нибудь в Олбани.

Рэйчел широко раскрыла рот.

– Что?

– Не паникуйте, у вас достаточно времени, чтобы добраться туда, – успокаивала ее акушерка.

– Но это же так далеко! Это затянется на всю ночь! – в ужасе кричала Рэйчел. – Хэнк, у тебя не будет возможности сменить рубашку!

– Не важно, – мягко сказал он, удивляясь, что в такой момент она умудрялась еще заботиться о нем.

Рэйчел изумленно уставилась на него.

– Не важно?

– Нет. Сейчас важно совсем другое – и это, конечно, не чистая рубашка.

Он улыбнулся и нежно провел пальцами по ее лицу. Ее губы скривились в жалкой попытке улыбнуться.

Акушерка села рядом с ней и взяла ее за дрожащую руку.

– Рэйчел, если твои малыши родятся преждевременно, их придется какое-то время держать в больнице. Вы с мужем тоже сможете оставаться в больнице, если, конечно, он не обязан быть на работе.

– Не обязан, – быстро сказал Хэнк. – Я могу отложить работу на любой срок.

Рэйчел прислонилась к нему, и он почувствовал, как она расслабляется, прислушиваясь к ударам его сердца. Он был готов не отходить от нее в течение года, если понадобится. Бизнес подождет, если речь идет о благополучии Рэйчел и детей.

– Хорошо, – улыбаясь, сказала акушерка, – вы, будете очень нужны своей жене. Мы пока еще не уверены, что малыши родятся сегодня, но, если это случится, им придется находиться в нашей больнице до тех пор, пока они не окрепнут. Затем их можно будет перевести в больницу поближе к вашему дому.

– И сколько времени может на это уйти? – неуверенно спросила Рэйчел.

– Это будет зависеть от их веса и от того, как они будут развиваться. Возможно, около трех месяцев.

– Три месяца? – ахнула Рэйчел. У Хэнка заныло в животе.

– Не забывайте, что это будет только в том случае, если они родятся преждевременно, – поспешила успокоить их акушерка. – Может случиться, что вас отправят домой и предложат прийти в январе.

Хэнк подавил стон и принялся мерить шагами комнату, пытаясь скрыть свой страх. Всеми фибрами души он надеялся, что это – ложная тревога. Малыши не смогут выжить, если родятся так рано. Даже, если они появятся вовремя, они будут маленькими и слабыми.

Он почувствовал, что на его глаза, наворачиваются слезы, и невероятным усилием воли подавил их. Рэйчел нуждается в нем. Ей сейчас в тысячу раз труднее, чем ему.

Хэнк снова подошел к ней, взял за руку и попытался улыбнуться. Он был готов говорить что угодно, лишь бы смягчить выражение ее застывшего от ужаса лица.

– Что бы ни случилось, я настаиваю лишь на том, – торжественно начал он, и его глаза заискрились, – чтобы ни в коем случае не называть моих детей Дороти и Тыквоголовым в честь героев «Страны Оз».

– Хорошо, – согласилась она, до боли сжимая его руку. – Даже если они пошлют нас рожать куда-нибудь в Канаду – ничего страшного. Там очень красивая природа.

Ее губы скривились, и он заметил, что она вот-вот расплачется.

– О, Хэнк, почему бы нам не остаться здесь? В этой клинике я уже немного освоилась!

– Едем в Ньюарк! – объявил регистратор, просунув голову в дверь.

Рэйчел уложили на каталку, повезли по коридорам через отделения травматологии и скорой помощи и наконец выкатили к машине. Ветер разметал волосы Хэнка и едва не сбил его с ног, будто хотел помешать ему, забраться в машину следом за носилками Рэйчел. В пути их застала гроза, и водитель прилагал немало усилий, чтобы вести машину быстро и осторожно одновременно.

Санитары боялись, что дороги размоет, и несколько раз просили водителя поехать в объезд. Они мчались под завывание сирены, покрывая расстояние до Ньюарка в три раза быстрее обычного. Доктор, который сопровождал Рэйчел, боялся, что роды начнутся прежде, чем они доедут до больницы.

Все пытались добродушно шутить, чтобы помочь Рэйчел и Хэнку расслабиться.

– Обед и безналоговые товары будут предложены членами экипажа, – с улыбкой объявлял санитар. – Говорит командир экипажа! Внимание! Мы совершаем полет на высоте двух метров, на скорости – эх! Лучше умолчать об этом, пока нас не остановила полиция. Итак, если вы посмотрите направо, вы увидите Москву; если посмотрите налево, увидите Гавайи.

Хэнк и Рэйчел вяло улыбались. Все, что угодно, только бы не завыть от отчаяния.

Акушерка в накрахмаленном халате встретила их у входа в больницу. Она была спокойна, как будто ничего особенного не происходило.

Рэйчел поместили в отдельную комнату и назначили лекарства, задерживающие схватки. К счастью, она заснула.

К Хэнку сон никак не шел. Он позвонил родителям Рэйчел во Флориду и попытался в мягких тонах описать сложившуюся ситуацию. Оставшуюся часть ночи он беспокойно ходил по коридору.

Наутро Рэйчел снова осмотрели и ввели очередную дозу лекарств. Хэнк, чувствовал себя абсолютно беспомощным. Чем он мог помочь ей? Его роль заключалась только в том, чтобы гладить жену по руке и уверять, что все будет хорошо, как будто он сам был уверен в этом. В любом случае, ни он, ни она не верили в благополучный исход.

– Что ж, – сказал доктор, – ваши дети отказываются делать то, что им говорят. Они твердо решили родиться до Рождества. Итак, сегодня ночью, Рэйчел, вы станете мамой.

– Сегодня! – разом воскликнули Рэйчел и Хэнк.

Хэнк обнял ее, а она уткнулась лицом в его грудь и беспомощно затряслась всем телом. Опасность объединила их. Он прижимал жену к себе и боялся выпустить из рук.

– Теперь это точно, – добавил доктор. – Мы подождем, пока схватки усилятся, и тогда заберем вас в операционную. Придется сделать небольшой симпатичный разрез на уровне трусиков-бикини.

Рэйчел сердито нахмурилась.

– Я никогда больше не смогу носить бикини!

– Сможете. Уверен, что в бикини она выглядит потрясающе, правда, Хэнк?

– Она выглядит просто супер! – ободряюще подмигнул Рэйчел Хэнк.

– Вот, съешьте кусочек торта, Рэйчел, – продолжал врач. – И не волнуйтесь. Вы проснетесь, и все будет позади.

Она крепко сжала руку Хэнка и испуганно спросила:

– Доктор, а это очень опасно для малышей?

– Они, родятся совсем крошечными, и за ними нужен будет особый уход. Но нам приходилось делать это сотни раз, так что не волнуйтесь. Лучше расслабьтесь и постарайтесь отдохнуть. Хэнк, медсестра отведет вас в комнату ожидания.

– Я не хочу оставлять свою жену, – твердо сказал Хэнк.

– Но ей нужно выспаться, – возразил доктор.

– Правда, я ужасно устала. Будет чудесно, если я посплю.

– А вы не заберете ее на операцию раньше времени? – недоверчиво спросил Хэнк.

– Ради Бога, еще очень много времени впереди. Дайте своей жене выспаться.

Хэнку не хотелось расставаться с Рэйчел, но он не стал спорить, понимая, что его волнение передастся ей и она не сможет спокойно заснуть.

Ему было трудно отпустить ее руку. У дверей он обернулся и посмотрел на жену, но ее глаза были уже закрыты. Внезапно он почувствовал себя одиноким, будто его отрезали от семьи. Она осталась с малышами, и связь между ними была намного сильнее, чем его связь с ней.

Вместе с малышами она должна проходить через все испытания, а он в это время будет сидеть в стороне, ждать и беспокоиться.

Над его ухом кто-то тактично кашлянул. Он поднял глаза, увидел медсестру и догадался, что должен следовать за ней.

По пути в комнату ожидания Хэнк обратил внимание на палату, отгороженную от коридора стеклянными дверями. То, что там находилось, заставило его остановиться и приглядеться повнимательнее.

Здесь стояло множество инкубаторов, в которых боролись за жизнь крохотные живые комочки. Заметив среди них два пустых инкубатора, Хэнк представил, что там лежат его малыши. Не в силах сдержать нахлынувших чувств, он задрожал всем телом.

Откуда-то из внешнего мира до него доносился бодрый голос медсестры, которая пыталась внушить ему, что все будет хорошо и ситуация абсолютно штатная. Конечно, думал он, ей не о чем беспокоиться. Это не ее дети рождались преждевременно, и не ее близкому человеку предстояло пережить операцию.

Они родятся такими крошечными, а эти аппараты выглядят такими грубыми и страшными.

Запах больницы заставил Хэнка поморщиться. Куда бы он ни посмотрел, повсюду его взгляд натыкался на инкубаторы, батареи и провода.

– Боже мой! – воскликнул он, и его сердце сжалось, когда он рассмотрел крошечное, красное тельце малышки в одном из инкубаторов. – Сколько ей?

– Один день, – мягко ответила медсестра. – Она весила всего полкило, но хорошо набирает вес. У нас рождались дети еще меньше. Мы способны совершать чудеса, Хэнк.

Глядя на крошку, лежавшую в инкубаторе, ему хотелось завыть.

Его малыши тоже будут лежать здесь, подключенные к аппаратам. Их будут кормить внутривенно, и, возможно, им будет нужен добавочный кислород. Если только они выживут. Все это нагнетало на него ужас.

– В любом случае, у меня нет выбора, – пробормотал Хэнк и, крепко сжав зубы, вернулся в палату к Рэйчел.

– Там очень тихо, – сказал он ей, стараясь говорить спокойно. – Мы сможем навещать их в любое время и даже фотографировать, если захотим.

– Если они выживут, – мрачно сказала Рэйчел. Ему хотелось обнять ее, но он удержался.

– Все будет хорошо, – пытался он приободрить жену. – В этой больнице, такое случалось много раз.

– Да, но со мной это впервые, – всхлипывая, возразила она.

Хэнк неуверенно погладил ее по плечу, чувствуя свою беспомощность. Рэйчел выглядела такой потерянной. Нет, ради нее он должен держаться, он должен быть сильным, чтобы утешить ее. Это все, что он может для нее сделать.

– Порой, – тихо начал он, – нам приходится доверять свою судьбу другим людям. В такие моменты мы должны забыть о своих страхах и постараться основывать свои суждения на том, что мы знаем об этих людях.

Рэйчел повернула к нему залитое слезами лицо и часто-часто заморгала.

– Ты так и поступаешь? – спросила она.

– Да. Мы знаем, что эта больница оснащена лучшим оборудованием, а ее персонал обладает опытом и умением. Не случайно нас привезли сюда, через, много миль. Мы знаем также, что преждевременно рожденные дети часто выживают, здесь, немало таких малышей.