Глава 4

Вначале она не поняла, где находится. Просто забыла, в чьем доме заснула. Затем вспомнила: она на Острове, в доме Филиппа… Из соседней комнаты послышался шум, там кто-то ходил. Она в тревоге прислушивалась. Ключ был у Филиппа. У блондинки-дизайнера наверняка тоже. У кого еще?

Боясь столкнуться в дверях с кем-нибудь чужим, может быть даже опасным, она поспешно спустила ноги с кровати и кинулась туда, где вчера раздевалась, за своими вещами. В темноте она наткнулась на столик и услышала, как рассыпались ее таблетки. Интересно, на этом прекрасном острове можно достать успокоительное?

– Сандра, ты в порядке? Филипп. Всего лишь Филипп.

– Нет, не в порядке. То есть все нормально. – Она нащупала рассыпанные таблетки. – Пожалуйста не входи. Черт, где здесь включается свет?

– Я вхожу.

– Нет! Я не одета!

За дверью наступила тишина. Сандра схватила одеяло и завернулась в него. В следующую секунду дверь распахнулась, и на пороге возник Филипп, мрачно обозревающий ее закутанную фигуру.

– Я налетела на столик и что-то разбила. Где включается свет?

– Слева от двери.

Она хотела шагнуть к выключателю, но в последний момент решила, что лучше уж оставаться в спасительной темноте, – Спасибо, запомню. Кстати, что ты здесь делаешь?

Он смотрел куда-то поверх нее.

– Принес поесть. Ужин. Или завтрак. Сандра в изумлении взглянула на часы. Девять тридцать. Судя по зажженному в гостиной свету, скорее вечера, чем утра.

– Очень мило с твоей стороны, но не стоило беспокоиться. Я выйду через минуту.

Она зажгла свет, сбросила одеяло и попыталась унять бешено бьющееся сердце. Надо одеться.

Можно было выбрать легкомысленное и довольно вызывающее красное платье, а можно надеть короткую юбку с топом. То и другое – зеленого цвета. Правда, покупая их на распродаже в «Секонд-хенде», она была на пару килограммов худее. Ну и, разумеется, есть еще рубашка и джинсы, простые и надежные вещи.

Пусть будет юбка и топ. Сандра улыбнулась, вспомнив Филиппа. На нем были кремовая сорочка, брюки цвета меда и коричневый галстук. Конечно, она должна быть в зеленом.

В конце концов, совсем неплохо, если Филипп увидит, что она достаточно хороша для Джолли. Она втиснулась в юбку и только сейчас сообразила, что белья на ней нет и не будет. Топ слишком низко вырезан сзади, чтобы думать о лифчике, а юбка так тесно облегает бедра, что даже самые тонкие трусики будут заметны. Пока она ломала голову, Филипп поинтересовался из-за двери:

– Картошка готова, а вот что ты предпочитаешь: свежий салат или брынзу?

– Салат, пожалуйста.

В конце концов, топ можно надеть и с джинсами.

– Стифадо будешь?

– Буду что?

Нет, юбка так юбка. Она хочет хорошо выглядеть и хочет есть. Сандра распахнула дверь. Филипп молча смотрел на нее. В руках у него была ступка с толченым чесноком.

– Я буду стифадо, если ты скажешь, что это такое.

– Мясо. Чеснок, лук, красное вино и томаты.

Они стояли совсем близко друг к другу. Фута два. Он бы предпочел двадцать. Или, еще лучше, другую виллу. Он отвел глаза и стал яростно толочь чеснок.

– Филипп, мне страшно неловко, но я… я предпочитаю натуральные продукты. Никаких химических удобрений и пестицидов. Возможно, это глупо звучит…

– Все выросло на этом острове. Все – натуральнее некуда, и никаких удобрений. Я вовсе не считаю это глупым. Люди имеют право выбирать. Я, кстати, слежу за тем, что ест Джолли.

– Я очень рада, правда. Это много для меня значит. Филипп, мне действительно очень приятно, я этого совсем не ожидала. Я имею в виду, такого отношения ко мне.

Краем глаза он видел ее плечо, золотистую кожу. Ему очень хотелось дотронуться до нее. Коснуться ее кожи губами.

Чеснок источал благоухание и витамины.

– Пошли есть. Тебе надо подкрепиться, да и мне не помешает. Кроме того нам надо поговорить о малышке, прежде чем вы встретитесь.

Он хмурился, перемешивая чеснок с лимонным соусом и специями. Странно, ему казалось, он может лучше управлять своими чувствами. Внешне он не проявлял никаких эмоций, но на самом деле у него перехватывало дыхание при каждом взгляде на Сандру. Вот и сейчас: она идет сзади, а у него мурашки по спине бегут. Филипп стиснул зубы.

Она сама должна его соблазнить. Тогда он отправится в суд и потребует лишить ее родительских прав за аморальное поведение. Если же он не сможет контролировать себя, его план сорвется.

Она легко тронула его за локоть, и он подскочил от неожиданности.

– Филипп, мне кажется, ты слишком увлекаешься готовкой. – Она улыбалась, глядя на него. – Кто же смотрит за Джолли?

– Лорена.

– Твоя бывшая жена? Видимо, вы в прекрасных отношениях.

Судя по тону, сама Сандра была от этого обстоятельства совершенно не в восторге. Что ж, он тоже. Хорошо, что Сандра не знает о том, что даже простое воспоминание о Лорене способно напрочь отбить у него всякое плотское желание.

– Мы все еще живем в одном доме.

– Высокие отношения! – ирония ей удавалась с трудом.

– Это большой дом.

– Наверное, вы вместе, чтобы не травмировать дочь?

– Да… ради Норы.

– Тогда как насчет Джолли? Не мешает ли она вам?

Они разговаривали, и он не мог на нее не смотреть. Господи, как же она красива сейчас! И выглядит такой молоденькой, словно и не было этих лет… Никакой косметики, чистая, нежная кожа, волосы слегка растрепаны… Он помнил, как хорошо было зарываться в эту золотую волну пылающим лицом, ловя последние содрогания ее плоти, помнил, как целовал ее локоны по утрам…

– Что-то не так? – В ее голосе прозвучала тревога, когда она заметила его взгляд, устремленный на нее.

– Твои волосы. Нет, просто… Его голос прервался. Она подняла руки к волосам, и при этом движении под тонкой тканью топа четче обозначилась ее грудь. Она казалась скорее обнаженной, чем прикрытой одеждой. Филипп почувствовал, как пересохло горло.

– О, Боже! Я так торопилась ужинать, что забыла про расческу. Наверное, это выглядит кошмарно? Пожалуй, стоит пойти и причесаться…

– Нет. Не надо.

Его руки слегка тряслись, хотя какое там слегка – он пролил кофе, и Сандра со смехом принялась ему помогать вытирать пол. Ее распущенные волосы коснулись его руки, он ощутил тепло ее тела…

Что она делает? Соблазняет его? Эта одежда, эти улыбки. Да, наверняка. Что ж, вскоре это станет ясно. Жертва сама спешит в ловушку.

Сандра вытирала пол, страшно радуясь тому, что может спрятать пылающее лицо. Филипп не просто выбит из колеи. Он подавлен. Он возбужден. Он вне себя. Замечательно, в такой ситуации лучше всего заговорить о другом мужчине.

– Джеймс тоже неплохо готовит.

– Неужели?

– Например, его спагетти болоньезе бесподобны.

– Полагаю, не все итальянцы с тобой согласятся.

Сандра только хмыкнула в ответ на его сухое замечание. Затем, словно не обращая на реакцию Филиппа никакого внимания, продолжила рассыпаться в комплиментах Джеймсу.

– Я его очень ценю. Он много для меня сделал. Не всякий адвокат так внимательно относится к своим клиентам. Думаю, я уже говорила, что своим освобождением я обязана ему.

Филипп казался полностью сосредоточенным на приготовлении ужина. Что ж, это вполне объяснимо. Как заставить его оглянуться, посмотреть на нее другими глазами, понять, что она вовсе не чудовище? Нужно вести себя более дружелюбно и открыто. Отбросить настороженность. Он должен расслабиться – и пойматься.

– Могу я чем-нибудь помочь?

– Вряд ли. Все уже готово. Мясо в духовке, рис и картофель на подходе.

Он налил себе вина. Напряжение все еще не отпускало его, это ясно читалось в неловкой позе и недоверчивых взглядах, которые он бросал на нее исподтишка. Сандра улыбнулась, как можно более непринужденно и сердечно. Вино согрело ей кровь, приятное тепло растеклось по всему телу. Неожиданно из ее ослабевших пальцев выскользнул бокал. Филипп резко дернулся, подхватил его на лету, а она окаменела от неожиданного открытия.

Ловя бокал, он нечаянно коснулся левой рукой ее плеча, и эта рука пылала. Сандра чувствовала, как этот огонь пожирает все тело Филиппа, хотя внешне он был только слегка напряжен. Невидимое пламя разливалось вокруг них, и она опять, как тысячу раз раньше, почувствовала свое полное бессилие и неспособность сопротивляться этому всепоглощающему огню. Их губы были так близки… На расстоянии одного поцелуя. Его отяжелевшая рука скользнула с ее плеча на грудь. Они все ближе и ближе друг к другу…

Неожиданно он резко убрал руку. Сандра перевела дыхание и почувствовала, как запылали ее щеки, когда он молча поставил спасенный бокал рядом со своим на стол и вытер салфеткой ее забрызганное вином плечо. Затем он также неспешно вытер руку и уставился на нее взглядом, способным парализовать кого угодно.

– Почему ты нервничаешь, Сандра? А ты что, сам не понимаешь? Потому что безумие сгущается вокруг нас, захлестывает, скоро затопит нас с тобой… Он помог ей, сам не желая того.

– Это из-за Джолли, да?

– Да.

– Пойду проверю рис.

Он поднялся и унес пустой бокал, а вместе с ним и свой нечеловеческий магнетизм, заставивший ее потерять голову. Почти.

Через секунду он принес ей чистый бокал, а она в ответ выдавила подобие светской улыбки.

Ужин прошел в молчании. Сандра изо всех сил старалась не встретиться с Филиппом глазами. Еда была превосходной, так что на некоторое время она получила передышку. Наконец она осмелилась взглянуть на него прямо.

– Спасибо. Я у тебя в долгу. За прием, за этот дом, за вкусный ужин.

– Что ж, в таком случае признаюсь тебе, что мне нужно твое, в некотором роде, сотрудничество. Или содействие. Это касается вашей встречи с Джолли.

– О, нет…

– Ради Бога, Сандра! Ничего ужасного я в виду не имел. Проблема в том, что она о тебе никогда ничего не слышала.

– И это все? Что ж, с этим ты справишься, а я с радостью помогу. У меня где-то с собой была моя старая фотография, я специально взяла ее с собой…

– Я имел в виду, что она представления не имеет о твоем существовании. Пауза. Тишина. Мертвая тишина.

– Филипп… Как ты мог так поступить… с ней… со мной?

– А что я должен был ей сказать? Что мамочка ушла? Но девочка еще слишком мала, у нее даже нет понятия времени, поэтому я вряд ли смог бы объяснить, что ты вышла и вернешься через несколько лет. Кроме того, я искренне надеялся, что этого и не случится.

– Однажды она все равно спросила бы тебя обо мне.

– Знаю. Но это случилось бы не сейчас, она уже прожила бы несколько лет со мной, с Лореной и Норой. Пойми, она ведь не очень понимает, что такое семья, в чем се смысл.

– Она… она зовет Лоре ну мамой?

– Нет. Послушай, Сандра, она слишком мала для каких бы то ни было объяснений сейчас. Я объяснил бы ей попозже, но ты появилась раньше, чем я мог этого ожидать. Послушай, она недавно вышла из пеленок, неужели ты хочешь, чтобы я что-то объяснял младенцу? Кроме того я не думаю, что ты хотела бы причинить ей боль своим появлением, Сандра.

Она не могла поверить своим ушам. Столько лет она потратила на то, чтобы добраться до своей дочери, и вот теперь ей говорят, что нужно обождать до тех пор, пока та вырастет, чтобы любить ее и доверять ей! Осторожно, осторожно, Сандра. Один неверный шаг – и твоя девочка будет потеряна навсегда.

– Что ты предлагаешь, Филипп?

– Сандра, я понимаю, что ты чувствуешь…

– Неужели?!

– Во всяком случае я могу представить, каково это – заботиться о ребенке, растить его, воспитывать как своего собственного, а в один прекрасный день он спросит меня, кто я такой…

Голос Филиппа неожиданно прервался. Его и в самом деле это мучает, подумала она с удивившей ее саму теплотой.

– Это уже случилось с тобой, да? Тебя разлучили с дочкой?

– Это… не совсем та ситуация. Он делал вид, что увлечен едой, но Сандра видела, что даже глоток вина дается ему с трудом.

– Как же ты с этим справился?

– А кто сказал, что я с этим справился? Я ушел из жизни Норы и полагал, что смогу вернуться обратно в любой удобный момент. Я ошибался. Теперь я это знаю, знаю и то, что скорее пойду прямиком в ад, чем позволю кому-нибудь так же надругаться над жизнью Джолли. Она растет в любви и безопасности, и я не позволю, слышишь, никому не позволю ломать ей жизнь!

– Теперь ты уже знаешь, какие ошибки допустил с Норой, и можешь исправить их…

– Могу. Именно поэтому предлагаю следующее: ты придешь в мой дом, и я представлю тебя Джолли как свою старинную знакомую.

Ароматы специй. Ароматы цветов. Они витают в комнате, но она их больше не чувствует.

– Я… ты крадешь у меня момент, о котором я мечтала все эти годы. Ведь она мой ребенок!

– Я знаю. Именно поэтому я прошу тебя сделать именно так.

– Нет, я не стану…

– Твое счастье или ее счастье. Выбор за тобой. Для начала вы должны просто познакомиться и стать друзьями. До тех пор я не хочу, чтобы ты говорила ей, кто ты на самом деле.

Она не могла смотреть в его пылающие болью и гневом глаза. Она чувствовала, что слабеет.

– Не думаю, что могу на это согласиться. Все эти годы я ждала, когда она назовет меня мамой. Я буду смотреть на нее по этому взгляду… по этой боли и любви все догадаются…

– Никого там не будет. Кроме меня.

– А Лорена?

– Она редко там бывает.

– Нора?

– Не имеет значения. Она слишком занята собственными проблемами, чтобы вникать еще в чьи-то. – Его руки неожиданно обвились вокруг ее плеч. – Попытайся, прошу. Ради Джолли. Я ведь даю тебе шанс, Сандра. Я мог бы затаскать тебя по судам, мог бы добиться лишения родительских прав, мог бы даже лжесвидетельствовать, и к чертям мою репутацию! Но я не хочу этого. От этого проиграет Джолли. Ты ждала уже долго – подожди еще немного. Пожалуйста.

– Филипп, ты даже не понимаешь, о чем ты меня просишь.

Слезы подступили к самому горлу, и она, не в силах говорить, взглянула на него с немой мольбой.

Его ладонь коснулась ее щеки, и всю ее словно окатило теплой волной…

…А затем они оба с некоторым недоумением уставились на телефон, надрывавшийся в углу. Филипп снял трубку. Через мгновение брови его гневно сдвинулись, а с губ слетело несколько греческих слов. Послушав еще немного, он коротко ответил:

– Она здесь. – Он повернулся к Сандре. – Это Крайтон.

Она собрала все свои силы, чтобы ее голос звучал веселее.

– Привет.

– Я чертовски волновался за тебя!

– Прости, мне очень жаль…

– Где ты находишься? Ты знаешь, который час?

– Я… Джеймс, я совершенно потеряла счет времени. Приехала сюда и заснула…

– Куда это сюда? И что он там делает? Она слышала хриплое дыхание Джеймса в трубке.

– Филипп пригласил меня в свой дом. В один из своих домов. Завтра я увижу Джолли, разве это не чудесно?

Она кивком поблагодарила Филиппа, подложившего ей мяса на тарелку.

– Где?! Я должен быть там. И где ты, ради всего святого, остановилась?

– Да не знаю я этого. А ты где? Я могла бы тебе позвонить.

– Я в гостинице, у тебя есть мой номер. А теперь скажи, куда мне подъехать и когда!

– Нет, мы встретимся позднее и я тебе все расскажу. Я не собираюсь воевать и брать приступом местные скалы, Джеймс. Я очень устала. Мы с Филиппом можем обо всем договориться полюбовно. Пожалуйста, не предпринимай ничего. На этом этапе мне твоя помощь не…

Она в изумлении уставилась на трубку.

– Он бросил трубку!

– Этот может. Еще картофеля? Она задумчиво подцепила на вилку румяные ломтики картофеля.

– Не понимаю, в чем дело. Раньше мы никогда не ссорились.

– Возможно, ты всегда с ним соглашалась. – Филипп, прищурившись, отхлебнул вина. – В любом случае, не стоит переживать. У нас масса тем для разговора. Прежде всего, ты согласна на мои условия? Утром ты придешь через оливковую рощу ко мне домой, и мы выпьем кофе. Джолли будет играть в саду. Потом предлагаю пойти на пляж. Мои земли простираются до самого моря, и у нас есть свой собственный маленький пляж. Посмотришь, как она плавает.

– А если я скажу «нет»?

– Тогда я прикажу запереть все ворота, и ты близко к ней не подойдешь. Будешь добиваться свиданий официальным путем. Предупреждаю, легко не будет.

Больше всего ее смущали не его угрозы, а те картины, которые вызвал в воображении его рассказ. Ее малышка играет в саду. Бегает. Смеется. Они вместе играют, купаются… Сандра резко и коротко выдохнула. Он не может ее обмануть. Утром она увидит дочь.

– Я согласна.

И ничего не случилось. Ничего страшного. Только Джолли стала чуточку ближе. И Филипп тоже.

– Спасибо, Сандра. Я знал, ты сделаешь для нее все, как надо. Дождемся завтра.

– Дождемся.

Глава 5

За ужином он рассказывал ей об Острове, и его мягкий низкий голос обволакивал ее усталое тело, согретое терпким вином.

– Кофе и бренди лучше пить на улице. У тебя крошки на губах остались.

Она кончиком языка слизнула крошку я почувствовала нежный вкус ванили, меда л корицы.

– Спасибо. На улице, должно быть, замечательно.

В ушах музыкой звучали и переливались имена. Аполлон и Афродита, Троя и Одиссей, Гомер… Однако и собственная история Филиппа интересовала ее не меньше.

Когда по приезде он провел ее через сад мимо бассейна, ее поразил цвет воды, но теперь, ночью, подсвеченный подводными лампионами, бассейн еще больше напоминал огромный голубой бриллиант, лежащий на темном бархате ночи, усеянном мириадами поблескивающих звезд.

Они оказались в другом мире. Вокруг стояла невозможная, нереальная тишина, нарушаемая лишь цикадами, да почти неслышным рокотом волн.

– Как же здесь тихо. Спокойно.

– Не то что в Лондоне.

Она улыбнулась в ответ. Аромат роз клубился в воздухе, и слова Филиппа звучали подчеркнуто бесстрастно и неспешно.

Много лет назад венецианцы назвали этот остров жемчужиной востока. Островом Любви. Перед глазами Сандры вставали оливковые рощи и вечнозеленые сосны, стройные кипарисы и бушующие цветами поляны. Филипп рассказывал о гордых и красивых людях, о том, как исстари ценились здесь дружба и благородство, как уважали здесь гостя и умели дать отпор врагу.

Он рассказывал ей о пустынных побережьях, на которых греются стаи черепах, откладывающих по сотне яиц в песок. Рассказывал о том, как маленькие черепашки вылупившись, безошибочно находят дорогу к морю и как светятся по ночам морские волны, на которых играют дельфины.

Да. На Лондон это было совсем не похоже. Дайте мне время, думала Сандра, просто немного времени, и моя душа успокоится здесь, так же как успокоилось тело.

– Должно быть, туристы не хотят отсюда уезжать.

– Что ж, у них неплохой вкус. И она хотела бы жить здесь, неожиданно подумала Сандра. Только как раз это и невозможно. Она должна жить только в Англии, чтобы Филипп не смог добраться до нее. Сандра вздохнула.

– Надо же, и вся эта красота – твоя…

– Никто не может владеть красотой.

– Джеймс полагает, что это не так.

– Твой Джеймс слепец. И на твоем месте я бы поостерегся, ему доверять.

– Ты к нему несправедлив. И вообще, не порти такой чудесный вечер. – Лучший вечер из всех, что у нее когда-либо были за эти годы. – Джеймс был невероятно добр ко мне. Даже не представляю почему.

– Потому что ты – красавица. Она в замешательстве вскинула на него глаза, но он был абсолютно серьезен. Сердце забилось сильнее и чаще. И она не смогла удержаться от глупого вопроса:

– Ты правда так считаешь?

– Было бы странно считать иначе. Он торопливо отвел взгляд в сторону. Это было трудно. Вот она, перед ним, вся как на ладони. Ее огромные лучистые глаза, осененные не правдоподобно длинными ресницами – он знал, как страсть способна затуманить их. Ее личико с правильными и четкими чертами лица, ее шелковистая кожа, когда-то горевшая под его пальцами, нежно ласкавшими ее. Ее золотые волосы, буйной волной расплескавшиеся по плечам, и сами эти нежные плечи… Точеная спина, высокая грудь. Он помнил ее всю, не мог не помнить.

Порыв ветерка еще плотнее прижал юбку к ее длинным стройным ногам, и Филипп с тревогой подумал, что у него намечаются сложности. Она слишком сексуальна, а он слишком сильно хочет ее.

– Взгляни, Филипп, как здорово – летучие мыши!

Маленькие стремительные черные тени носились над ярко освещенным бассейном, а в его груди неожиданно вспыхнуло жаркое, всепожирающее пламя. Их взгляды встретились. Электрический разряд, или что-то вроде того, пробежал между ними; каждый мускул в его теле был напряжен как струна… Он даже не заметил, когда его руки обвились вокруг ее талии, а ее тонкие пальцы трепетно коснулись его шеи.