– Ой! – Она замерла, когда из темноты на террасу, освещенную лунным светом, внезапно выступила чья-то тень. Лихорадочно бьющееся сердце не успокоилось, несмотря на то что она узнала мужчину, который неподвижно стоял рядом, внимательно глядя на нее мерцающими глазами. Переведя дыхание, она спросила:
      – Разве почетному гостю не следует находиться в толпе приглашенных и веселиться вместо того, чтобы…
      – …наслаждаться тишиной и покоем на террасе? – договорил за нее Бо Гэрретт.
      Сама она вышла именно ради этого. Собственно, у нее теплилась слабая надежда, что, оказавшись в одиночестве, она сможет ускользнуть, так что хозяйка, Мэдлин Уайлдер, не заметит ее исчезновения. В ее планы вовсе не входило столкновение с почетным гостем, который тоже предпочел сбежать с вечеринки!
      – Вас ищут, – сообщила девушка.
      – Неужели? – равнодушно откликнулся Бо.
      Темнота скрывала черты его лица, и лишь чересчур длинные темные волосы отливали серебром в лунном свете.
      – Вряд ли я подобающе одет для того, чтобы играть роль почетного гостя, вам не кажется? – с нескрываемым раздражением осведомился он, указывая на незатейливый свитер и брюки, которые в сумраке казались черными. – «Приходи, пожалуйста; кое-какие друзья заглянут ко мне, чтобы пропустить рюмочку»! – Он очень похоже изобразил экзальтированную манеру Мэдлин. – Да там собралась по меньшей мере половина деревни! – Он с отвращением кивнул на дом, откуда доносились громкие голоса и звон бокалов.
      – Пожалуй, – согласилась она, подходя к перилам. Мартовская луна заливала сад холодным таинственным светом. – Вообще-то это уже третья вечеринка, которую Мэдлин устраивает в честь вашего приезда в Абертон. Вы же не появились на первых двух.
      Почему-то ей было легче разговаривать с этим привлекательным мужчиной под покровом темноты, которая приглушала чувственность, отчетливо заметную на телеэкране, когда он вел ток-шоу, пользовавшееся шумным успехом в течение последних десяти лет.
      – Если бы не боязнь показаться невежливым, ноги моей здесь бы не было, – резко сказал он. Учитывая, как он разделывался – словесно, конечно, – с гостями своей передачи, вежливость отнюдь не является его характерной чертой, подумала девушка. Именно непредсказуемость того, что произойдет в шоу Бо Гэрретта, которое шло в эфир без предварительной записи, являлось причиной его неизменной популярности.
      – Бедная Мэдлин! – посочувствовала она женщине, добрые намерения которой иногда, к сожалению, приводили к нежелательному результату.
      Бо Гэрретт презрительно фыркнул.
      – Вы, очевидно, местная жительница, поэтому я задам вам вопрос, ответ на который безуспешно пытался получить сегодня. Сад у старого дома священника находится в ужасном состоянии. Вы знаете кого-нибудь, кто мог бы привести его в порядок?
      Она слабо улыбнулась.
      – Что же вам отвечали на ваши вопросы?
      – «Джез Логан, старина!» – передразнил он. – «Не традиционная, но великолепная работа».
      – Это майор, – угадала девушка.
      – «У меня был не сад, а настоящий первобытный хаос. Теперь там царит идеальный порядок», – снова передразнил Бо.
      – Это Барбара Скотт из деревенского магазина, – предположила она.
      – «Джез – настоящее сокровище!»
      – Бетти Бут, жена священника.
      – И, по словам нашей хозяйки, «Джез – просто прелесть!» – презрительно закончил он.
      У девушки вырвался приглушенный смешок.
      – Молодец, Мэдлин!
      – Нет, погодите, я думаю, что не совсем правильно передал ее слова, – поправился Бо Гэрретт. – На самом деле она сказала: «Джез сделала из моего садика просто прелесть!»
      Она снова хихикнула; только Мэдлин, благослови ее Бог, может назвать садиком участок земли площадью, в один акр вокруг величественного старого дома.
      – Так в чем же заключается проблема? Ведь вам уже дали совет? – с любопытством спросила она.
      – Моя «проблема», как вы ее назвали, в том, что у Джез Логан, похоже, слишком женский вкус, – отрезал Бо Гэрретт. – Меньше всего на свете мне нужен традиционный деревенский стиль – уйма газонов с пестрыми цветочками и парадная дверь, увитая розами.
      – Скажите, мистер Гэрретт, – нахмурившись, спросила она, – если вы испытываете такое презрение к деревенской жизни, для чего же приехали сюда?
      – Неужели не понятно? – недовольно проговорил он, повернувшись так, что в лунном свете Джез отчетливо увидела правую половину его лица, изуродованную багровым рубцом, тянувшимся ото лба до подбородка – напоминание об автокатастрофе, едва не унесшей его жизнь четыре месяца назад.
      Уловив горечь в словах Гэрретта, девушка поняла, что шрамы, оставшиеся в его душе, вероятно, оказались более разрушительными, чем внешние следы катастрофы.
      – Не очень, – пожала она плечами и мягко добавила:
      – Шрамы рубцуются, мистер Гэрретт.
      – Мне это говорили…
      – Джез задумчиво рассматривала его.
      – Скажите, мистер Гэрретт, вы когда-нибудь жили в деревне?
      Он настороженно посмотрел на нее.
      – Нет…
      – Я так и думала, – кивнула она. – Деревенские жители – народ любопытный. – Уж ей-то это известно по собственному опыту. – Если вы приехали сюда в надежде найти тишину и спокойствие, то ошиблись. – В ее словах прозвучала легкая грусть.
      – Я не собираюсь удовлетворять чье бы то ни было любопытство. – Он с презрением подчеркнул последнее слово.
      – Желаю удачи, – вырвалось у нее.
      – Что, интересно, вы хотите сказать этим?
      – Ничего особенного. – Она пожала плечами. – Кроме…
      – Кроме чего? – последовал нетерпеливый вопрос.
      – То, чего здешние люди не знают, они просто выдумают. – Ей ли не знать этого?!
      Он фыркнул, направляясь к двери.
      – Ну и пусть!
      – О, они сделают это, можете быть уверены, – тихо произнесла она, оставшись на террасе, когда Гэрретт, явно намереваясь принести извинения хозяйке дома и удалиться, направился в шумную гостиную.
      Но, мелькнула у нее мысль, если Бо Гэрретт думает, что видит ее в последний раз, он жестоко ошибается.

      – Почему вы не сказали мне на вечеринке в пятницу, что работаете у Джез Логан?
      Девушка отвела взгляд от счетов, в беспорядке разбросанных на столе в довольно неопрятной комнате, которая считалась ее офисом, и пожала плечами.
      – Вы не спросили.
      Бо раздраженно хмыкнул.
      – Знаю, что не спросил. Но вы могли бы и сами сказать, – с упреком заявил он.
      Ничуть не смутившись, она улыбнулась и откинулась на спинку стула.
      – Вам нужно иметь в виду кое-что еще. Живя в деревне, мы проявляем большое любопытство к посторонним людям, но редко сообщаем какие-либо сведения о себе. В любом случае, все значительно хуже, чем вы думаете. – Она встала. – Видите ли, я не работаю у Джез Логан. Я и есть Джез Логан, – представилась девушка и протянула ему руку.
      Бо Гэрретт не шевельнулся и руки не подал. Вместо этого он нарочито медленно осмотрел ее с головы до ног. Его взгляд задержался на заляпанных грязью сапогах, потрепанных джинсах, слишком свободном голубом джемпере с протертыми до дыр рукавами. Серые глаза со стальным оттенком критически рассматривали ее лицо и длинные, черные как вороново крыло волосы, взлохмаченные сильным ветром.
      Несмотря на то, что Джез приходилось в любую погоду работать на открытом воздухе, свежестью и белизной ее кожа напоминала лепесток магнолии. У нее были решительный вздернутый подбородок, большой улыбчивый рот, маленький курносый нос. Темно-синие глаза были опушены густыми ресницами – такими же черными, как длинные непослушные волосы, которым она, устав от бесполезной борьбы, предоставила полную свободу.
      – Не традиционная, но великолепная, – насмешливо пробормотал Бо Гэрретт, вспоминая одну из характеристик Джез.
      Та улыбнулась.
      – Майор немного старомоден, – пояснила она, ничуть не обидевшись.
      – Способна упорядочить первобытный хаос, – сухо продолжил Бо Гэрретт.
      Она пожала плечами.
      – Если вам придется посетить деревенский магазин – кстати, он битком набит товарами, – вы увидите, что Барбара одержима порядком. – Даже банки с супом обязательно должны выстраиваться в прямую линию.
      – Настоящее сокровище, – язвительно проронил он.
      Джез кивнула.
      – Бетти никогда ни о ком не скажет плохого слова. Но не забудьте, что есть еще и «прелесть», – весело напомнила она.
      На него явно не произвело впечатления то, что она помнит их разговор. Напротив – его завораживающе красивое лицо помрачнело.
      Возможно, следовало представиться ему тогда, но ей было интересно выяснить мнение людей без предвзятости, которая могла появиться у Бо Гэрретта, знай он, кого обсуждает. Хотя не похоже, что он потрясен.
      Днем шрам был намного заметнее, однако не лишал его привлекательности, а придавал сходство с пиратом.
      Если бы не шрам, его можно считать одним из самых красивых мужчин, которые когда-либо появлялись на телеэкране. Высокий, мускулистый, подтянутый. Темные, чересчур длинные волосы на висках запорошила седина.
      Разве удивительно, что Мэдлин, вдова с восьмилетним стажем, которой всего сорок пять лет, жаждала заполучить его на вечеринку? Она не только гордилась тем, что оказалась первой женщиной в деревне, принявшей в своем доме знаменитость. Бо Гэрретт – самый подходящий претендент на роль мужа, который когда-либо появлялся или появится в этом захолустье.
      Не питая страсти к телевидению и популярным журналам, публикующим великосветские сплетни, Джез не знала, женат ли он. Но глядя на него, она ясно поняла, что горькие морщинки вокруг глаз и рта не сулят ничего хорошего любой женщине, которая проявит к нему матримониальный интерес.
      Слава богу, она не входит в число этих женщин. Содержание садового центра и занятия ландшафтным дизайном не оставляли ей времени для любви, не говоря уже о муже и детях.
      – Джез… – Сухое обращение Гэрретта вернуло ее к действительности.
      Она поджала губы и слегка покраснела.
      – Уменьшительное имя от Джезмин, – с отвращением пояснила она. – Не советую называть меня так. Последний человек, который назвал меня Джезмин, до сих пор ходит с синяками.
      Легкая улыбка смягчила резкие черты его лица.
      – У меня такое же отношение к имени Богард, – поморщившись, заметил он. – Родители должны нести ответственность за имена, которые дают своим бедным, ничего не подозревающим детям, не так ли?
      Она согласно кивнула.
      – Если у меня когда-нибудь будет ребенок, я назову его Мэри, если родится девочка, и Марк, если это будет мальчик, только потому, что это простые надежные имена.
      Бо Гэрретт нахмурился.
      – Я заметил, что садовый центр называется «Дж. Логан и сыновья».
      – Это мой отец, – коротко пояснила Джез. – Его звали Джон. Но никаких сыновей нет. Только я. – Она с вызовом посмотрела на Бо. – Отец в шутку добавил «и сыновья».
      – Понимаю, – пробормотал он, явно не поняв, что в этом смешного. – Вы сказали, его звали Джон? – Он прищурившись посмотрел на нее.
      – Мой отец умер три года назад, когда мне было двадцать два года и я только что закончила колледж. Яоставила эту вывеску, потому что… ну, потому что она всегда была здесь, – неуверенно закончила Джез, зная, что на самом деле причина была иной.
      Вывеска служит ей напоминанием. О чем – она не вполне уверена. Но одно ей точно известно: каждый раз, глядя на нее, она укрепляется в решении сделать садовый центр успешным предприятием.
      – А ваша мать? – тихо спросил Бо Гэрретт.
      Невеселая усмешка появилась у нее на лице.
      – Она бросила нас, когда мне было семнадцать лет.
      – Простите. – коротко извинился он.
      – Ничего страшного. – сухо откликнулась Джез, садясь за стол. Она не собирается рассказывать, что ее мать уехала не одна и через три месяца вместе со своим любовником погибла в автокатастрофе на юге Франции. – Знаете, мистер Гэрретт, – она оценивающе взглянула на него, – вам это хорошо удается. Стоит ли удивляться, что ваше телешоу имеет успех, если вы обладаете удивительной способностью заставить незнакомого человека рассказывать о себе.
      – Вероятно, нам следует вернуться к основной теме, – скрипучим голосом заявил Бо. – Вы уже знаете о моей проблеме. Вопрос заключается в том, есть ли у вас время сделать что-либо с запущенным садом.
      – Конечно, – ответила Джез не менее сухо. – Вероятно, вы хотите, чтобы я заехала к вам днем и прикинула стоимость работ?
      Он удивленно поднял темные брови.
      – Разве вам не нужно сначала заглянуть в свою записную книжку или что-нибудь в этом роде?
      Она, не мигая, встретила его взгляд.
      – Нет.
      Его брови поднялись выше.
      – И вы не хотите узнать, какой работой вам предстоит заняться?
      Она скупо улыбнулась.
      – Я думаю, что мы могли бы обсудить это на месте.
      В серых глазах промелькнула насмешливая искорка.
      – В данный момент вы не завалены делами, не так ли? – протянул Бо.
      По правде сказать, в средине марта у нее почти нет работы.
      Еще слишком рано заниматься уходом за газонами или клумбами постоянных клиентов, а цветы и другие растения она выращивает в теплицах. Кроме того, у нее нет никаких заказов на ландшафтный дизайн. Если бы Бо Гэрретт заплатил наличными за работу, которую она должна сделать для него, это позволило бы оплатить пару счетов из тех, что скопились у нее на столе.
      – Почти нет, – не задумываясь, согласилась Джез. – Но так всегда бывает в марте. Хотя это прекрасное время года для того, чтобы расчистить сад и произвести планировку, – уверенно добавила она.
      На его губах появилась ироническая ухмылка.
      – Я вам верю.
      Джез внимательно посмотрела на него.
      – А мне не верится, что вы купили старый дом священника.
      Когда месяц назад появилось объявление о продаже, вся деревня сгорала от любопытства, кто может приобрести такое уродство. Дом был большой, очень старый и чрезвычайно запущенный, так как последние пять лет в нем никто не жил. Люди, которые арендовали его, переехали в более удобный коттедж на краю деревни, утверждая, что в доме, продуваемом всеми ветрами, холодно, крыша течет, а электропроводка и канализация никуда не годятся.
      Теперь Бо Гэрретт внимательно посмотрел на Джез.
      – А что, есть какая-нибудь причина, по которой мне не следовало делать этого?
      – Дом очень ветхий, – неуверенно сказала она.
      – Утром строитель принялся за работу, – возразил он.
      – Мне кажется, что отсюда очень неудобно ездить в Лондон, – предположила Джез.
      Последние десять лет его ток-шоу выходило в эфир в лучшее время – в десять часов вечера по пятницам, главным образом из-за того, что ему удавалось брать увлекательные интервью; однако в успехе телепередачи привлекательная внешность Богарда Гэрретта играла по-видимому не последнюю роль. Но Абертон находится в нескольких сотнях миль от столицы.
      – Да, – бесстрастно согласился он, поджав губы и с вызовом глядя на нее.
      – И не слишком ли велик ваш дом для одного человека? Если, конечно, вы не собираетесь привезти сюда свою семью, – подумав, добавила девушка. Она тоже умеет выуживать информацию…
      – Не собираюсь, – отрезал Бо. – А теперь не вернуться ли нам к проблеме сада? – Эти слова прозвучали как просьба, но холодный тон говорил о том, что он не намеревается обсуждать свою личную жизнь с ней. Или с кем-либо другим.
      – Я уже сказала, что заеду к вам днем и мы сможем обсудить все, что нужно сделать. После этого я начну работу.
      – Прекрасно, – сухо согласился Гэрретт и повернулся к выходу. У двери он остановился. – Надеюсь, вы будете более пунктуальны, чем строитель – он должен был приступить к работе неделю назад.
      – И явился сегодня утром! – восхищенно сказала Джез. – Это просто замечательно. Вы, должно быть, произвели на него хорошее впечатление.
      Бо Гэрретт скривился.
      – Нет. Я просто дьявольски надоел ему – звонил каждый день, чтобы узнать, когда же наконец он займется делом.
      Она рассмеялась.
      – А знаете, может быть, деревенская жизнь подойдет вам, мистер Гэрретт. Очевидно, вы умеете найти подход к нерадивым работникам, – объяснила она в ответ на его вопросительный взгляд.
      – Это не имеет к нему никакого отношения, – нетерпеливо возразил он. – Просто не терплю дураков.
      Даже после такого короткого знакомства в это легко поверить!
      Деннис Дейвис, единственный строитель в округе, славился полнейшим равнодушием к явке на работу в назначенное время. Джез пришлось дожидаться несколько недель, пока Денис заделает ей течь в крыше одного из сараев.
      Она сочувственно улыбнулась.
      – Могу уверить вас, мистер Гэрретт, что если я обещаю быть у вас в половине третьего, то появлюсь именно в это время.
      – Называйте меня Бо, – коротко предложил он.
      Джез почувствовала, что краснеет. Может ли она позволить себе такую вольность со столь известной в стране персоной?
      – Джез. – Несмотря на неловкость, ей пришлось сделать ответный шаг. – Итак, в два тридцать, – быстро добавила она, пытаясь скрыть смущение.
      – Прекрасно, – согласился Бо. – У меня закончился кофе, так что я, пожалуй, зайду в магазин по пути домой, – сообщил он, и снова в его серых глазах промелькнула смешинка. – Надеюсь, мне удастся быстро сбежать оттуда.
      Бо Гэрретт ясно дал Джез понять, что ему не только известна педантичная аккуратность Барбары Скотт, но также и то, что она – заядлая сплетница. Без сомнения, Барбаре будет нелегко расстаться с Бо Гэрреттом, впервые появившемся в ее магазине.
      Джез улыбнулась, оценив его чувство юмора.
      – Может быть, вы в конце концов привыкнете к деревенской жизни.
      – Почему-то я начинаю сомневаться в этом, – неприязненно возразил он.
      Джез стояла в дверях, наблюдая, как он, не глядя по сторонам, идет к черному «рейндж-роверу», стоящему посередине грязной дороги. Отъезжая, Бо поднял руку, прощаясь с Джез.
      Но улыбка сбежала с ее лица, как только машина исчезла из виду. Нахмурившись, она вернулась к столу, на котором лежали неоплаченные счета, в то время как ее мысли вертелись вокруг последнего замечания Бо Гэрретта.
      Она тоже почему-то сомневалась, что он сможет привыкнуть к деревенской жизни.
      Следовательно, возникает вопрос: что он вообще собирается делать здесь?

      – Извините за опоздание! – выпалила Джез, как только Бо Гэрретт открыл дверь. – Я выехала так, чтобы прибыть к двум тридцати, но пришлось остановиться и заменить колесо, и тогда…
      – Помедленнее, Джез, – прервал ее Бо. – И успокойтесь, – посоветовал он, взглянув на ее раскрасневшееся лицо. – У вас грязь на щеке.
      Она нетерпеливо потерла рукой щеку, на которую могла попасть грязь.
      – На другой, – возразил Бо. – Послушайте, входите, – нетерпеливо проговорил он. – Ванная комната вон там. Кухня на другой стороне коридора. Идите туда, когда приведете себя в порядок.
      Надо же, чтобы это случилось с ней именно сегодня! И это после того, как она уверила Бо Гэрретта в том, что он может положиться на ее пунктуальность.
      До его дома оставалось всего полмили, когда Джез поняла, что фургон не слушается ее. Съехав на обочину, она увидела, что одна из передних покрышек спустила…
      – Мне очень жаль, что я опоздала, – снова извинилась Джез, входя в кухню спустя несколько минут. Она остановилась как вкопанная, глядя на преобразившееся помещение.
      В последний раз, когда она была здесь, большая кухня выглядела такой же запущенной, как весь дом. Линолеум на полу потрескался, шкафы и плитка на стенах были неприятного серого цвета, черное покрытие столов производило гнетущее впечатление, а печка, как все остальное кухонное оборудование, была старой и ненадежной.
      Сейчас на смену линолеуму пришли каменные плиты приятного сочного цвета, появились кухонные шкафы из светлого дуба и ярко-желтая облицовка стен, от новой кухонной печи шло благословенное тепло.
      – Вот это да, – восхищенно пробормотала Джез. – Здорово!
      Бо Гэрретт наливал кофе в кружки. Повернувшись к ней, он сказал:
      – Я не мог въехать сюда, пока кухня была в ужасном состоянии. – Поставив на стол кружки, молочник и сахарницу, он жестом пригласил девушку сесть.
      Джез опустилась на стул, постепенно успокаиваясь в теплой уютной кухне.
      – Ничего удивительного, – кивнула она, добавив сливки в кружку и с удовольствием сделав глоток несладкого кофе. – Эта кухня всегда была холодной и неприветливой.
      – Всегда?.. – тихо повторил Бо Гэрретт, сев на стул напротив нее.
      Джез подняла на него глаза – этот человек все замечает.
      – Гмм, – у нее вырвался печальный вздох. – Я могу сказать вам, прежде чем вы узнаете от кого-нибудь другого, что мой дедушка был последним священником, жившим в этом доме. Человек, который принял приход после него, переехал в новый дом на другом конце деревни – туда, где сейчас живет семья Бут. Но ребенком я проводила здесь много времени.
      – Понимаю, – задумчиво произнес Бо Гэрретт.
      Джез посмотрела ему в глаза.
      – Понимаете?
      – Не совсем. – Бо поморщился. – Но если я проживу здесь достаточно долго, уверен, что так или иначе услышу большинство местных сплетен, – с отвращением пояснил он.
      В этом можно не сомневаться. Услышит, так или иначе.
      – Как прошел ваш визит в магазин? – Джез резко изменила тему разговора.
      Гэрретт тоскливо улыбнулся.
      – Согласно моему предсказанию. Слава богу, после того, как я пятнадцать минут отбивался от вопросов миссис Скотт, которые принимали все более личный характер, меня спасло появление другого покупателя.
      Улыбнувшись, Джез кивнула.
      – И вы немедленно воспользовались этим, чтобы спастись бегством.
      – Вот именно, – мрачно согласился он.
      – Не стоит принимать это близко к сердцу, – беззаботно посоветовала она. – Лет через двадцать они потеряют к вам интерес.
      – Чудесно! – с чувством сказал Бо Гэрретт. – Я представлял себе деревенскую жизнь несколько иначе. – Он разочарованно покачал головой.
      – Птичек, щебечущих в зеленых изгородях, детишек, весело играющих на лужайках, соседей, приветливо болтающих друг с другом через забор? – усмехнулась Джез.
      – Что-то в этом роде, – сухо подтвердил он.
      – Ну, так тоже бывает, – уверила она. – Но не в марте. Слишком холодно. А за щебетанием птиц, веселыми играми детей, дружеской болтовней соседей вы обнаружите связывающие всех нас сплетни.
      – Я могу прекрасно обойтись без них, – резко заявил Бо Гэрретт.
      Она пожала плечами.
      – Я пыталась предостеречь вас в тот вечер.
      – Немного поздно, вы так не думаете? Ведь я купил дом, – проворчал он.
      – Пожалуй, – грустно согласилась Джез. – Но не волнуйтесь. Если вы собираетесь жить здесь, то быстро привыкнете к ним.
      – Да, собираюсь, – прямо сказал Бо. – Но я намереваюсь пребывать в спокойном уединении, и у меня нет ни малейшего желания давать местным жителям повод для сплетен.
      Возможно, сейчас не время говорить ему, что на самом деле не нужно ничего делать, чтобы стать темой для сплетен! Одно известие, что он звезда национального телевидения, поселился в деревне, привело обитателей Абертона в сильнейшее волнение и породило множество предположений. Последнюю версию Джез услышала утром, когда почтальон принес ей письма: Бо Гэрретт приехал в деревню, чтобы залечить душевные раны, нанесенные несчастной любовью. Женщина его жизни порвала с ним, после того как в результате автокатастрофы лицо Бо было обезображено. Джез не думала, что эта версия более достоверна, чем слухи, будто бы он приехал, чтобы собрать материал для книги. Какая книга, если она собственными ушами слышала от Бо Гэрретта, что он жаждет покоя и уединения?!
      – Может быть, взглянем на сад? – предложила Джез, решив, что уже достаточно сказано о любопытстве деревенских жителей.
      – На джунгли, вернее. – Бо поднялся. – Хотя я надеюсь, что когда-нибудь смогу назвать их садом, – заметил он, когда они направились к выходу.
      Он прав: сад на самом деле похож на джунгли, с тяжелым сердцем согласилась Джез. В траве высотой едва ли не до пояса годами накапливался мусор; все заросло сорняками; несколько деревьев нужно спилить; теплица, за которой когда-то любовно ухаживала ее бабушка, почти развалилась.
      Джез не могла не вспомнить, как в детстве играла в этом саду. Она пряталась в кустах, наслаждалась пикниками с бабушкой и дедушкой на зеленой лужайке, качалась на качелях под яблоней, мечтая о времени, когда у нее будет собственный дом, собственная яблоня с качелями и дети, весело играющие под ней.
      Сейчас, в двадцать пять лет, она перестала верить, что мечты когда-нибудь станут явью…
      – Катастрофа, не так ли? – послышался раздраженный голос Бо Гэрретта.
      Джез заставила себя встряхнуться. Она здесь для того, чтобы работать, а не предаваться грустным воспоминаниям.
      – Я бы не сказала, – возразила она. – Но мне придется убрать весь мусор, прежде чем мы начнем приводить сад в порядок.
      – Тогда вы более оптимистичны, чем я. – Гэрретт покачал головой. – Иногда я спрашиваю себя, о чем я думал, покупая это, – пробормотал он.
      Джез посмотрела на него.
      – Искали собственный рай? – глухо предположила она, чувствуя, что возвращение в старый дом взволновало ее больше, чем ей хотелось признаться. – Простите. Мне не следовало…
      – Не имеет значения. – Он резко отвернулся. – Вы можете начать в среду утром?
      – Да, конечно…
      – Тогда считайте, что вас наняли. Теперь, если вы не возражаете… У меня есть дела.
      Джез вовсе не возражала, потому что у нее возникло острое желание сбежать из этого дома. Для одного дня воспоминаний более чем достаточно.
      – Вам нужно знать, сколько будет стоить работа…
      – Просто делайте ее, – нетерпеливо сказал Бо Гэрретт, стремясь поскорее закончить разговор. – И пришлите мне счет.
      – Э-э-э… – Джез сделала гримасу, смущенно отводя глаза. – Мне потребуется, чтобы сюда доставили контейнер для мусора, и еще…
      – Джез, если вам нужен задаток, чтобы покрыть первичные расходы, почему вы его не попросите? – раздраженно перебил ее Бо.
      – Потому что ненавижу просить деньги у людей, вот почему! – Она сердито посмотрела на него, почувствовав себя уязвленной.
      – Тогда стоит ли удивляться, что покрышки на вашем фургоне лысые, что ваш бизнес рушится на глазах, а одежда, которую вы носите, украсила бы пугало! – язвительно заявил он и, широко шагая, пошел в кухню.
      Потеряв дар речи, Джез беспомощно смотрела ему вслед, потрясенная тем, что он внезапно набросился на нее.
      Тот факт, что каждое слово Бо Гэрретта – правда, вовсе не служило ей утешением.
      Фургон действительно старый, он достался ей после смерти отца, как и садовый центр. Что касается одежды… Она не может вспомнить, когда в последний раз могла позволить себе купить что-то новое.
      Но чтобы Бо Гэрретт сказал ей это!..
      – Извините, – услышала она тихий голос у себя за спиной.
      Джез замерла и поспешно смахнула навернувшиеся на глаза слезы. Нельзя, чтобы Гэрретт увидел, что довел ее до слез.
      – Джез…
      – Не нужно извиняться за то, что вы сказали правду. – Она быстро повернулась к нему, старательно избегая его взгляда.
      Бо Гэрретт покачал головой и тяжело вздохнул.
      – Я немного… Мне не следовало срывать на вас свое плохое настроение.
      Прежде чем ответить, Джез провела по губам кончиком языка.
      – Возможно, мне тоже следовало быть посдержаннее. – Она поморщилась. – Это все из-за этого места. Я…
      – Что? – Бо Гэрретт устремил на нее требовательный взгляд.
      Джез почувствовала, что серые глаза завораживают ее; так, наверное, чувствует себя кролик, когда попадает в свет фар, – загнанным в ловушку, загипнотизированным, неспособным пошевелиться.
      Стремление сохранить неприкосновенность личной жизни заставило ее отвести глаза и рассмеяться.
      – Ничего особенного, – беспечно сказала она.
      У него был такой вид, будто ему хочется возразить, но так как Джез явно не желала вдаваться в подробности, он пожал плечами и протянул ей чек.
      – Возьмите. Этого должно хватить на первоначальные расходы.
      Взглянув на чек, который он вручил ей, Джез поняла, что сумма, указанная в нем, вероятно, покроет стоимость всей работы.
      Гордость боролась в ней с нуждой – и нужда победила. В конце концов, решила Джез, работу она сделает, и ее труд будет стоить приблизительно столько, так что она никого не обманет. Кроме того, если она примет чек сейчас, это будет означать, что ей не только удастся оплатить большинство неотложных счетов, но и поесть что-нибудь другое вместо консервированных бобов и тостов с помидорами.
      Представив себе жареного цыпленка, Джез почувствовала, что у нее потекли слюнки.
      – Спасибо, – глухо сказала она, засовывая чек в карман джинсов. – Итак, в среду, в восемь утра.
      Гэрретт поморщился от громкого стука, донесшегося со двора. Когда Джез приехала, Деннис все еще возводил леса, готовясь чинить крышу.
      – Приезжайте в девять, – предложил Гэрретт. – Раз этому месту суждено превратиться в строительную площадку, я хочу наслаждаться покоем хотя бы до девяти часов.
      Так как он принял приглашение Мэдлин и побывал в прошлую пятницу у нее на вечеринке, покоя в ближайшем будущем ему не видать, подумала Джез. Каждая хозяйка в деревне, начиная с Барбары Скотт и заканчивая Бетти Бут, хорошенькой молодой женой приходского священника, будет приглашать его на обед или ужин. Он не сможет отказаться. Хотя Джез чувствовала, что Бо Гэрретта не особенно беспокоит, обижает он людей или нет. Но это его проблема. Ее непосредственная задача – обналичить чек, чтобы у нее наконец-то появились деньги.
      – Мне это подходит, – откликнулась она и, уже собираясь уйти, заметила: – На вашем месте я бы присматривала за Деннисом. У него есть привычка возводить леса, а потом забывать, для чего они предназначены.
      Бо решительно сжал губы.
      – Со мной этот номер не пройдет.
      Вполне возможно, решила Джез, возвращаясь к фургону. Даже Деннис, всячески старающийся увильнуть от работы, должно быть, уже понял, что Бо Гэрретта лучше не выводить из себя.