Глава 7

Выражение лица Элен ясно говорило Заку, что она уверовала в то, что произошло ночью, но он предпочел ничего не уточнять. А она так ждала, что он рассеет ее сомнения!

Но Зак только намекнул ей, что, если расскажет о том, что было ночью… Однако он и не думал раскрывать свои карты.

— Твой отец сказал, что тебя тошнит, и я, конечно, сразу подумал о сотрясении мозга. А может быть, это просто похмелье.

— Ах, похмелье! — Да как он смеет! Элен откинула со лба прядь волос.

— Я вчера что-то не то съела, только и всего. Похмелье! — негодующе хмыкнула она.

Зак задумчиво кивнул.

— Может, и так. Реакция зрачков…

— К черту реакцию зрачков! — взорвалась Элен, сверкнув глазами.

Зак посмотрел на нее и, чуть помедлив, спросил:

— Это намек, что мне пора бежать к двери?

— Не только. Это намек, что тебе надо вообще уйти из этого дома!

Произнеся это, Элен попыталась встать. Господи, когда же она успела переодеться? Когда надела ночную рубашку? Все это начисто выпало из ее памяти. Короткая рубашка едва доходила до колен, но сейчас это ее не волновало.

— Ты специально заставляешь меня думать, что мы… что у нас…

— Элен, — мягко сказал Зак, — мы с тобой вчера спали вместе в одной постели. Я ни на что не намекаю, не провоцирую тебя, это действительно так!

Элен, вставшая было на ноги, снова опустилась на подушки. Теперь ее сомнения были развеяны: они с Заком занимались любовью не далее как вчера. В каком же она была состоянии, если ничего не могла вспомнить!

Зак внимательно наблюдал за ней.

— Ты считаешь, что это так ужасно? — негромко спросил он. Она промолчала. — Не беспокойся, на твое решение о разводе сей факт не повлияет. Ночь, проведенная вместе, еще не повод для создания крепкой семьи!

Зак усмехнулся.

Предстоящий развод волновал ее сейчас меньше всего. Не думала она и о том, что в сентябре Зака не будет в Англии. Все это не имело сейчас никакого значения. Она любит этого человека! Только эта мысль билась в ее голове!

Но она никогда ему в этом не признается, гордость превыше всего! Это все, что у нее осталось, и Элен, словно утопающий за соломинку, хваталась за чувство собственного достоинства.

— В таком случае, — быстро сказала она, — будет лучше, если мы оба забудем о случившемся.

— А тебе будет легко забыть об этом?

Его голос завораживал ее, обволакивал мягким туманом. На мгновение она почувствовала, что он гипнотизирует ее своим взглядом. На кончике языка вертелось признание в том, что она так ждала его все это время! Что сладкие воспоминания о том, как ей было хорошо с ним, так и не покидают ее, заставляя среди ночи просыпаться и думать… думать… В ее памяти был жив каждый его жест, малейшее движение тонкой руки, губ… Элен временами проводила бессонные ночи, охваченная этими воспоминаниями. Но делиться всем этим с Заком она, естественно, не собиралась.

Элен запрокинула голову.

— А тебе? Неужели ты все забыл? Неужели… — Она внезапно оборвала себя и прикрыла глаза, вспомнив вдруг слова своего отца. У Оливии был муж, у Зака — жена. Но ни это, ни то, что муж Оливии был прикован к инвалидному креслу, не могло остановить их обоих. Оливия была истинной женой Зака, что ему до какой-то другой женщины, по чистой случайности оказавшейся в его постели! Но Элен это было небезразлично.

— Ты что-то хотела мне сказать, — напомнил Зак, но она покачала головой.

— Да нет, ерунда.

Ей претила сама мысль о том, что его любовница может таким образом вклиниться в ее жизнь! Если бы она не узнала тогда об этой Оливии, она до сих пор пребывала бы в полном неведении.

Нахмурившись, Зак сказал:

— Элен, ты… — Он запнулся и повернулся к двери. Без стука вошел отец, держа перед собой поднос с чашкой чаю.

Он посмотрел на них, переводя взгляд с побледневшей дочери на самоуверенного Зака, после чего поставил чашку на столик возле кровати.

— Ну и как? Доктор удовлетворен состоянием больной? — спросил он, не отрывая глаз от Зака.

У Элен так дрожали руки, что ей пришлось придерживать блюдце, чтобы чашка не выстукивала на нем азбуку Морзе.

— Самочувствием Элен я всегда был удовлетворен, — с вызовом проговорил Зак.

Щеки отца Элен покрылись болезненным румянцем. Она с молчаливым упреком посмотрела на Зака и твердо сказала:

— Почему бы вам обоим не оставить меня в покое? То, что я наблюдаю последние тридцать минут, напоминает скорее базарную сцену, чем разговор двух достаточно цивилизованных людей. Я себя плохо чувствую и прошу оставить меня одну. Если вы не возражаете, я хочу принять ванну и немного отдохнуть перед сегодняшней вечеринкой…

— Ты никуда сегодня не пойдешь, Элен, — вставил Зак.

Элен медленно повернулась к нему.

— Ошибаешься, Зак, — с расстановкой сказала она, вскинув брови. — Я пойду на день рождения своей дочери.

Он гневно сжал губы.

— Ты больна.

— Позволь мне самой судить о состоянии моего здоровья! — раздраженно воскликнула Элен, внутренне понимая, что Зак прав и ей лучше всего побыть в постели.

Она, конечно, могла бы остаться дома, но, раз уж отец пожелал присутствовать на дне рождения внучки, она должна там быть! Одному Богу известно, чем может кончиться этот вечер.

Зак удрученно покачал головой, явно борясь со своими чувствами. С одной стороны, он хотел прописать ей постельный режим, с другой же — понимал, что у него нет на это никаких прав, что подтверждало решительное выражение лица Элен.

Она же думала о том, что два-три часа в полном спокойствии пойдут ей на пользу и помогут привести в порядок ее чувства. Только бы ее оставили в покое! Вечером ей понадобится все мужество, ведь там, в ресторане, соберутся за одним столом и ребята, и Зак, и ее отец! К такой встрече надо серьезно подготовиться.

— Я провожу тебя, Нильсон, — решительно произнес ее отец, распахивая перед Заком дверь спальни.

Элен пожалела о том, что сама сделала Зака мишенью для насмешек отца.

Но не тут-то было. Зак и не думал становиться мишенью!

Он подошел к кровати, взял Элен за руки и потянул к себе. Глаза его сверкнули, и он поцеловал ее. Элен услышала, как недовольно хмыкнул отец, но не смогла отреагировать, так она была ошеломлена поступком Зака. Мало того — она ответила на его поцелуй! Она слишком долго ждала этого, все время мысленно ощущая на себе его властные, ждущие, страстные губы.

Когда он наконец отпустил ее, она снова откинулась на подушки, раскрасневшаяся и задыхающаяся. Зак не отходил, не сводя с нее потемневших глаз.

— Увидимся вечером, — скорее приказал, чем предположил он.

Только теперь Элен осмелилась посмотреть на отца. О Боже, она сразу же поняла, что иногда можно убить и взглядом. Ну и черт с вами обоими, решила она. Ей надоело думать, переживать, мирить их, она хотела только одного — покоя! Даже больше того — ей хотелось умереть, чтобы разом покончить со всеми своими мучениями. Ах, как болит голова, как горит желудок! Да и тошнота не отступает…

Но она появится сегодня вечером в ресторане, даже если ей придется ползти на четвереньках!

Зак словно прочитал ее мысли.

— Вот ведь упрямица! — с искренним восхищением воскликнул он. Оставшись одна, Элен облегченно вздохнула. Отец пошел проводить Зака, чтобы воочию убедиться, что тот действительно покинул их дом. Элен усмехнулась — замечательный ждет их всех вечер!

Когда в одном помещении собирается около сотни молодых людей, шум становится просто невообразимым. Отцу Элен хватило нескольких минут, чтобы немедленно ретироваться в угол, подальше от этой суеты.

Зак еще не появлялся — его в последнюю минуту срочно вызвали в больницу, — таким образом, у Элен появилась возможность расслабиться. Правда, Зак обещал сыну не задерживаться. Элен хмыкнула. Два года назад, ссылаясь на срочный вызов, Зак заявлялся домой лишь утром. Сначала Элен мучилась сомнениями, зачем ему надо было проводить целую ночь у постели очередного больного, если клиника была набита опытными сиделками. Но потом Барбара раскрыла ей глаза на личную жизнь Зака, и сомнения Элен отпали сами собой. Все встало на свои места. А может, он и сегодня поехал к Оливии?

Элен сосредоточила внимание на гостях. Насколько она могла судить, все были довольны. Вокруг себя она видела счастливые лица юношей и девушек, предвкушающих приятный вечер. Еда со скоростью звука исчезала в молодых глотках.

Эмили и Грэг переходили от одной группки друзей к другой. Было видно, что все относятся к ним с теплотой и любовью, встречают радостными улыбками. В зале царила непринужденная атмосфера.

Объявление об их помолвке вызвало всеобщий интерес, а у двух-трех девушек в глазах все же мелькало сожаление — ведь Грэг был прекрасной партией.

Элен присела, чтобы немного отдохнуть. Она не сводила глаз с Эмили и Грэга. Вот он что-то сказал, и дочка весело рассмеялась. Да, Зак, конечно, прав: они чудесно смотрятся вместе, их будто специально подбирали друг для друга. Элен поняла, что будет очень трудно уговорить их не торопиться со свадьбой.

— Разрешите пригласить вас на танец, миссис Нильсон!

Элен вздрогнула и обернулась на голос. Перед ней стоял Зак, он был так красив, что у нее перехватило дыхание. Неужели он таким франтом заявился в больницу? Если, конечно, он действительно был там — в этом элегантном вечернем костюме и белоснежной рубашке! Кстати, Элен снова надела голубое платье, так выгодно подчеркивающее ее формы.

— Благодарю, я не танцую, — несколько высокопарно ответила она. — Между прочим, моя фамилия Палмер. По-моему, запомнить довольно просто.

— Ошибаешься, Элен, твоя фамилия Нильсон. — Зак упрямо дернул подбородком. — И останется таковой. По крайней мере в ближайшем будущем. — Он пристально посмотрел на нее и уже другим тоном добавил: — Ты плохо выглядишь, я давно не видел тебя такой бледной.

Элен знала это и без него. Полчаса назад она видела свое отражение в зеркале в дамской комнате. Чувствовала она себя просто отвратительно. Единственным утешением было то, что мучиться ей осталось не так уж долго: через пару часов вечеринка закончится, и она поедет домой.

Теперь у нее не только ныл желудок, время от времени ее пронизывала острая боль, от которой она едва не сгибалась пополам. Только огромным усилием воли ей удавалось приветливо улыбаться гостям, сохраняя внешнее спокойствие.

Элен зареклась есть ресторанную пищу, раз ее желудок так на нее реагирует! Ведь похмелье не дает такого длительного эффекта, следовательно, у нее сильное отравление.

С каждой минутой ей становилось все хуже.

— Были ли у тебя еще приступы с тех пор, как мы расстались?

— Зак! — укоризненно воскликнула Элен, кивком головы показывая на двух девушек, направлявшихся мимо них к столу.

Услышав его вопрос, девушки подозрительно уставились в тарелки. По отношению к поварам гостиницы это было несправедливо, они постарались на славу!

— Ты не ответила на мой вопрос, Элен! — и голосе Зака звучали настойчивые нотки.

Когда сегодня он покинул ее спальню, ей дважды становилось плохо, оба раза именно тогда, когда боль достигала апогея. Но зачем ему об этом знать?

Элен решительно тряхнула головой.

— Нет, Зак, не волнуйся. Со мной все в порядке.

Он осуждающе сжал губы.

— Ах ты, маленькая лгунья!

Она вспыхнула.

— Зак, не надо…

— В этом я разбираюсь лучше тебя, я ведь все-таки врач. И я хочу обследовать тебя в больничных условиях. Не вздумай отказываться, Элен, дело достаточно серьезное. С собственным здоровьем нельзя шутить. И не надо улыбаться.

— А что мне остается? Плакать?

— Поплачь, если тебе хочется! Ты слишком сдерживаешь свои чувства!

— И это говоришь ты — само воплощение спокойствия и самоконтроля!

— Я изменился, Элен, и никогда больше не смогу быть спокойным в твоем присутствии!

От удивления глаза Элен широко распахнулись. Что это с ним?

— Но я… — протянула она.

— Зак! Ты все-таки приехал! Как я рада, что тебе удалось вырваться!

К ним стремительно шла Эмили. Глаза ее ярко блестели, щеки раскраснелись от выпитого вина и всеобщего внимания.

— Я тоже рад видеть нашу дочь, тем более такую радостную и счастливую!

Зак раскрыл ей навстречу объятия, и Эмили порывисто прижалась к его груди.

— Ну-ну, девочка, не так бурно! Ты стала старше на год, пора становиться степеннее!

«Нашу дочь»! Его слова колоколом звучали в голове Элен. Если бы это было действительно так! Но тогда Эмили не смогла бы обручиться с Грэгом и не была бы так бесконечно счастлива. От этой мысли Элен грустно улыбнулась.

Эмили взяла Зака за руку и потянула за собой, чтобы представить его своим друзьям. Но он высвободился, пообещав ей присоединиться к ним чуть позже.

— Чему ты улыбаешься? — спросил он Элен.

— Я подумала, что ты, как всегда, остался в выигрыше. Когда Эмили выйдет за Грэга, она навсегда останется в твоем доме. Так что ты не зря назвал ее своей дочерью, — колко произнесла Элен.

— Не надо цепляться к словам. Она мне падчерица, ну и что из этого?

Что это меняет? Когда они поженятся… Что с тобой?

Зак остановился на полуслове и наклонился к Элен, внезапно схватившейся рукой за бок. Острая боль молнией пронизала все ее существо. Она вскрикнула и покачнулась. Зак подхватил ее за локоть и повел к выходу.

— Элен, дело принимает серьезный оборот!

Вообще-то Элен всю неделю плохо себя чувствовала. Не привыкшая болеть, она просто не хотела себе в этом признаться. Да и когда ей было думать о себе? Сначала на нее разом свалились эти три заказа и магазине, потом — помолвка дочери.

— Как давно начались эти боли? — Он пытливо вгляделся в ее посеревшее лицо. — Сейчас пока рано ставить окончательный диагноз, но после тщательного осмотра…

— Никаких осмотров! Не придумывай, Зак. Если уж дело дойдет до обследования, то я обойдусь без твоей помощи — это сделает мой лечащий врач. Боль слегка отступила, тошнота прошла, и Элен облегченно вздохнула. Но Зака было трудно переупрямить.

— Твой врач не успеет тебя обследовать, — решительно проговорил он, потому что мы сию секунду отправляемся в больницу. — Она хотела возразить, но он предупредительно произнес: — Не спорь со мной, Элен, это бесполезно.

— Но, Зак, о какой больнице сейчас может идти речь? Это же смешно.

Как раз сейчас…

— Не надо упираться, ты просто не понимаешь всей серьезности положения, — прервал ее Зак. — Вчерашнее шампанское могло смазать истинную картину заболевания. Не берусь пока утверждать с полной уверенностью, но думаю, что у тебя аппендицит.

Она недоверчиво посмотрела на него. Только этого не хватало! Может, он шутит?

Но Зак, похоже, не намерен был шутить.

— Будем надеяться, что это аппендицит, а не что-нибудь похуже.

Хуже? Что может быть хуже! Если его диагноз верен, операция выведет ее на несколько недель из строя. Магазин придется оставить на Соню. А Эмили?

Нет, это просто невозможно!

— Острый аппендицит, — закончив осмотр, уверенно произнесла миловидная женщина-врач в больнице, куда Зак доставил Элен. — Налицо все признаки. Классический случай.

Элен окончательно сникла. «Классический случай»! Что же теперь делать?

Во время осторожного, но достаточно болезненного осмотра она старалась не смотреть на Зака. Она прилагала поистине героические усилия, чтобы не закричать от боли, но все-таки не смогла удержаться и два-три раза вскрикнула.

Когда они наконец доехали до больницы, боль стала такой нестерпимой, что она начала терять сознание. Сквозь какую-то пелену она видела, как засуетился персонал приемного покоя, узнав в Заке ведущего хирурга больницы. На вопрос сестры, как зовут больную, он ответил: «Элен Нильсон», чем вызвал ее неудовольствие. Но когда он объявил себя ее ближайшим родственником, силы окончательно покинули ее, и она промолчала.

В смотровую он внес ее на руках, уложил на кушетку и послал за своей ассистенткой, доктором Мэйсон, для немедленного осмотра пациентки. Доктор оказалась красивой женщиной лет тридцати семи — тридцати восьми. Элен не удивилась — Зак любил окружать себя красотками.

Но Мэйсон была так внимательна и заботлива, что Элен сразу прониклась к ней симпатией.

Доктор повернулась к Заку и спросила:

— Кто будет оперировать, Зак?

Он посмотрел на Элен, откинувшуюся на кушетке, и пощупал ее пульс.

— Оперировать будешь ты, я проассистирую, — не оборачиваясь, бросил он через плечо.

— Хорошо. — Доктор Мэйсон коротко кивнула и встала. — Пойду подготовлю операционную. — И она направилась к двери.

Элен через силу проговорила:

— Ничего себе, хорошие у вас тут порядки. Обсуждаете, кто из вас будет меня резать, как будто меня здесь и вовсе нет. А меня вы спросили? Может, я не согласна на операцию?!

— Мне безразлично, согласна ты или нет, — жестко парировал Зак. Пойми, Элен, у тебя острая форма аппендицита. Значит, операцию необходимо сделать незамедлительно, иначе может начаться перитонит, а это уже действительно опасно.

Элен это понимала, она знала, что такое перитонит, и не думала отказываться от операции. Просто ей не понравилось, как они на профессиональном языке совершенно бесстрастно обсуждали, что с ней делать, словно она была неодушевленным предметом, в котором сломалась какая-то деталь, и теперь надо было заняться починкой.

— Я не отказываюсь, я только делаю вам замечание. Учтите, ваши манеры вести беседу у постели больного оставляют желать лучшего!

Она тут же поняла, что ей не стоило этого говорить: Зак улыбнулся, глаза его насмешливо сузились. Элен почувствовала себя неловко. Доктор Мэйсон, все еще стоявшая в дверях, с любопытством переводила взгляд с Зака на Элен. Ее упрек предназначался обоим врачам, но Элен видела, что Зак понял его как выпад лично по его адресу.

— Вчера вечером ты была другого мнения о моих манерах, — мягко сказал он.

У нее вырвался легкий стон, щеки залил румянец. Вот к чему привела ее выходка! Посмотреть на доктора Мэйсон у нее не хватило смелости. Та по-прежнему хранила молчание, видимо ничего не поняв из их разговора. А может, считала, что при сложившихся обстоятельствах эта перепалка неуместна.

Зак тоже посерьезнел, почувствовав смущение Элен.

— Да, доктор, — обратился он к стоявшей в дверях женщине. — Надо скорее приготовить операционную.

Та вышла, осторожно прикрыв за собой дверь. Элен умоляюще взглянула на Зака.

— Я боюсь, — тихим голосом призналась она.

Он протянул ей руку, и она крепко сжала ее.

Выражение его глаз смягчилось, и он грустно улыбнулся.

— Знаешь, ты напоминаешь мне маленькую испуганную девочку. Ты сейчас значительно моложе своей дочери. Ты…

— Боже мой, Зак, я совсем забыла об отце, он, наверное, до сих пор сидит в приемном покое! Как же он доберется домой? — вдруг вспомнила она.

Когда Зак выводил ее из ресторана, отец бросился к ним и потребовал объяснений. Услышав, что ей очень плохо и ее надо немедленно доставить в больницу, он настоял на том, чтобы сопровождать ее туда. Эмили тоже рвалась ехать с ними, но Зак уговорил ее остаться, пообещав держать в курсе дела. Только потому, что было неприлично всем сразу покинуть вечеринку, падчерица согласилась с ним. Однако отца не удалось отговорить от поездки. Желая держаться подальше от Зака, он забился на заднее сиденье и всю дорогу молчал.

— Тебе придется спуститься к нему и…

Зак не стал ждать продолжения.

— Я спущусь к нему, когда сочту нужным. Сейчас же меня больше всего волнует твое состояние.

— Но…

— Никаких «но», Элен, — отрезал он. — Ты все время волнуешься о других. Я думаю, настало время подумать о себе. И твой отец, и Эмили достаточно взрослые люди, пусть же они для разнообразия вспомнят, что ты живой человек и о тебе иногда тоже надо позаботиться. С тобой, дорогая, все будет в порядке, только ты должна немедленно перестать волноваться по пустякам. Понятно, глупышка?

Элен сглотнула слюну. Она только раз до этого была в больнице — когда пришло время родить Эмили. Она не кривила душой и не старалась вызвать у Зака сочувствие. Ей действительно было страшно. Он, конечно, прав, все будет хорошо, но она ничего не могла с собой поделать.

— Побудь со мной, Зак, — по-детски беспомощно попросила она, еще сильнее сжимая его пальцы. — Ты… ты мне нужен!

Она еще никому не говорила таких слов. Глаза его потемнели, и он хотел что-то ответить, но слова, казалось, застряли в его горле, и он лишь кивнул Элен. Потом наклонился к ней и потерся губами об ее щеку.

Элен медленно обняла его за шею, еще больше притянула к себе и нежно поцеловала в губы.

Реакция Зака была мгновенной. Тяжело задышав, он буквально набросился на нее, правой рукой обхватив ее грудь. Так продолжалось несколько секунд, но потом он очнулся, вспомнив, где они находятся и что их сюда привело. Его объятия стали менее настойчивы, и наконец он с трудом оторвался от Элен.

— Не волнуйся, я все время буду рядом, — хрипло выдавил он.

Элен хотела что-то сказать, но в это время раздался короткий стук в дверь, и на пороге возникла доктор Мэйсон.

— Операционная подготовлена, — объявила она.

Сестры, появившиеся следом за доктором, засуетились вокруг Элен. Зак все это время не выходил из смотровой, наблюдая за ней и негромким голосом обсуждая с доктором Мэйсон ход предстоящей операции. Поразительно, но его присутствие вовсе не смущало Элен, наоборот, ею овладело полное спокойствие.

Ему пришлось все-таки ненадолго выйти, чтобы успокоить ее отца и позвонить Эмили, но, когда Элен на каталке повезли в операционную, он уже был рядом.

— Как вы себя чувствуете, Элен? — Доктор Мэйсон, успевшая переодеться в зеленый костюм и бахилы, склонилась над ней.

Наркоз уже начал действовать. Последним, что увидела перед собой Элен, проваливаясь в забытье, было лицо Зака…

Придя в себя, она снова увидела его лицо. Словно и не было операции!

За окном напротив ее кровати сгустилась темнота. На столике рядом горела слабая настольная лампа, поэтому в палате тоже царил полумрак. В больничном коридоре не раздавалось ни шороха, значит, была еще ночь. Ноющая боль в животе поутихла, не было и этих ужасных режущих спазмов. Правый бок полностью потерял чувствительность, но Элен понимала, что это результат анестезии и что ей еще предстоят неприятные ощущения, когда наркоз станет отходить.

Элен внутривенно вводили глюкозу. Рядом с кроватью стояла капельница, и ее левое запястье было аккуратно заклеено пластырем, чтобы от неосторожного движения игла не выскочила из вены.

Эта игла беспокоила ее сейчас значительно больше, чем рана в животе.

И еще Зак, сидящий на стуле возле нее. Боже мой, подумала Элен, он ведь не спал всю ночь. Сколько же прошло времени? Он, наверное, так устал!

Она с нежностью смотрела на него.

Он сидел в одной рубашке, пиджак аккуратно свешивался со спинки стула, там же висел и галстук. Рубашка была расстегнута, волосы слегка растрепались. Скрестив на груди руки, он дремал в неудобной позе. Лицо его разгладилось, мышцы расслабились, длинные ресницы отбрасывали на лицо тени. Он казался помолодевшим на добрый десяток лет!

Элен не могла отвести от него взгляд.

Вдруг она подумала, что впервые видит его спящим…

Сначала это было странно, но они ведь ни разу не спали вместе в общепринятом смысле!

Она прикрыла глаза, снова вспомнив о той их близости. А может, услышав, как тихонько приоткрывается дверь, она инстинктивно опустила веки. Просто ей стало неудобно — не хватало еще, чтобы ее застали за разглядыванием собственного спящего мужа. С другой стороны, она все еще пыталась вспомнить, что же произошло между ними минувшей ночью! Зак, слава Богу, все не просыпался, поэтому не мог видеть смятение в ее глазах.

Внезапно он шевельнулся во сне, словно уловив, что в палату вошла его ассистентка. Элен почувствовала его движение, но не раскрыла глаз, наслаждаясь тишиной и спокойствием и представляя, как он потягивается со сна и улыбается Мэйсон.

— Она еще не просыпалась? — шепотом спросила та.

— Нет, только пару раз что-то пробормотала. — Зак зевнул. — Я и сам как-то незаметно заснул.

— Поезжай домой, — все так же тихо сказала Мэйсон. — Когда она проснется, я тебе позвоню. Ты только не волнуйся, с ней все будет в порядке. — Я не волнуюсь. Просто я обещал Элен не покидать ее и собираюсь сдержать свое слово. Мне это совсем нетрудно.

Элен почувствовала раскаяние. Ей не следовало требовать от него таких жертв. Ему надо было хорошенько выспаться, а она… Она поступила как эгоистка. Но как же теперь вмешаться в их разговор, ведь она так убедительно спит!

Ее мысли были прерваны голосом Зака.

— И вообще, почему бы тебе самой не поехать домой и не выспаться! Ты ведь знаешь, я не хуже тебя сделаю все, что потребуется. Ну и какой же смысл нам обоим оставаться тут? Я-то так или иначе никуда не уеду.

— Ты уверен, что тебе не потребуется моя помощь? — засомневалась Мэйсон.

— Конечно! И… спасибо тебе, Оливия, — потеплевшим голосом добавил Зак.

Через секунду дверь мягко закрылась.

Оливия? Элен не могла поверить собственным ушам. Оливия? Вот оно что! Доктор Мэйсон, коллега Зака, и была его любовницей, той самой Оливией, в которую он был влюблен с давних пор!

Глава 8

Утром Элен по-новому взглянула на вошедшую к ней Мэйсон. Теперь-то ей все известно!

Накануне, когда Оливия Мэйсон — Оливия — вышла из палаты, Элен еще долго притворялась спящей. Зак беспокойно расхаживал взад и вперед, но даже это не могло вывести ее из оцепенения. Ей сделала операцию его любовница! Наконец-то она узнала, кто она такая.

В своих мыслях она почему-то представляла себе Оливию этакой смазливой пухленькой бабенкой с крашеными волосами. Именно такими показывали разлучниц в кинофильмах, о таких она читала в слезливых романах. Такой она видела эту страдалицу около инвалидного кресла мужа, навсегда оставшегося калекой после автокатастрофы.