ГЛАВА ОДИННАДЦАТАЯ

В пятницу вечером счастливый Тоби прямо с порога весело объявил:

— Ну вот, все вполне официально! Мы с Тесе купили кольца сегодня днем.

Элли ожидала эту новость, готовилась к ней, но все равно от слов брата ее сердце болезненно сжалось. Решение было принято, и события следовали с удивительной быстротой. Накануне Тоби поужинал с Томасом и Анной Макграт, официально попросил у отца Тесе руки его дочери и получил разрешение от обоих родителей девушки. Зная, как высоко Патрик ценит Тоби, Элли не сомневалась, что предложение брата не будет отвергнуто. Так и случилось: семья Макграт, с радостью принимая Тоби, отнеслась к нему как к родному человеку.

Да, Элли теряла брата, но зато в какой-то степени становилась частью семьи Макграт. Как она и ожидала, после их последнего разговора с Патриком от него не было ни слуху ни духу. Прошло уже долгих три дня.

— Помолвка будет в доме семьи Макграт накануне Рождества, — продолжал Тоби, открывая бутылку шампанского, которую принес с собой, и доставая три фужера.

Вихрь противоречивых чувств охватил Элли, когда она поняла, что скоро снова увидит Патрика. Счастье — потому что она всем сердцем жаждала этого; отчаяние — потому что встреча не уменьшит ее сердечной боли… И потом, он, возможно, будет на этой вечеринке с какой-нибудь другой женщиной.

— Как замечательно, Тоби! — воскликнула Элли, заставив себя забыть о собственных чувствах и подумать о брате. — За тебя и Терезу! — добавила она, принимая из его рук бокал с шампанским.

Сделав маленький глоток, Тоби еще раз поднял бокал:

— За лучшее Рождество в нашей жизни!

Рождество. Теперь, когда Тоби и Тесе обручатся, вряд ли брат будет отмечать этот праздник с ней, Элли. Прежде они тихо проводили рождественский вечер дома вдвоем, потому что никаких других близких родственников у них не было. Но в этом году, похоже, для Элли Рождество окажется совсем одиноким.

— Семья Макграт пригласила нас обоих на Рождество, — сообщил Тоби, снова наливая шампанское.

Рождество в доме семьи Макграт. Рождество с Патриком!

— Очень приятно, что они меня пригласили, Тоби, — медленно проговорила Элли, качая головой. — Но не думаю…

— Если ты не пойдешь, сестрица, я тоже не пойду, — нахмурился Тоби.

Это похоже на настоящий шантаж. Но Элли знала, что брат будет действительно огорчен, если ему придется оставить ее дома одну на Рождество. Она глубоко вздохнула и ответила:

— Ну разве что я могу остаться на обед…

— По-моему, вас пригласили на весь день, послышался с порога знакомый голос.

Она порывисто обернулась. Эту дверь определенно следует запирать на десять замков!

— А мы только что выпили за Тесе и нашу помолвку, — радостно сообщил Тоби, который, конечно же, в присутствии Патрика не ощущал ни малейшего смятения. Совсем другое дело — Элли. Бедняжка безуспешно попыталась спрятать лицо за своим бокалом с шампанским. Только сейчас она сообразила, почему ее брат достал три фужера. Тоби знал о намерении своего босса присоединиться к ним.

— За вас! — Патрик поднял бокал и поднес его к губам, не отрывая загадочного взгляда от Элли.

Брат поставил свой фужер на стол и бодрым голосом заявил:

— Я иду наверх. Мне надо переодеться, но я недолго.

— Не очень субтильный молодой человек, правда? — весело сказал Патрик, прислушиваясь к тому, как Тоби несется вверх по лестнице, перепрыгивая через две ступеньки.

Патрик был в длинном теплом пальто, усыпанном снежинками. Немного оправившись от потрясения, вызванного его внезапным появлением, Элли вновь задалась вопросом, зачем он здесь. Стоя напротив элегантного и самоуверенного гостя, она чувствовала себя неловко в старых джинсах и длинном бесформенном свитере.

Вздохнув, Патрик поставил свой бокал на стол.

— Элли, наверное, тебе не очень хочется проводить Рождество со мной и нами всеми, но я постараюсь, чтобы ты практически не ощущала моего присутствия.

— В этом нет необходимости, — с трудом проговорила Элли, растроганная его словами. Патрик все понял как раз наоборот: именно с ним ей так хотелось бы провести праздники! Но, к сожалению, это было невозможно. — Твои родители очень добры ко мне.

На его лице появилась печальная улыбка.

— Они действительно хотят встретиться с тобой, Элли, — тихо сказал Патрик.

— Для этого представится прекрасная возможность на вечеринке по поводу помолвки, — возразила Элли.

— Кстати, что касается этого приема…

Элли бросила на Патрика пристальный взгляд и по выражению его лица поняла, что он собирается сказать ей нечто малоприятное.

— Послушай, можно я сниму пальто? Здесь так жарко…

Она только пожала плечами. Ее беспокойство с каждой минутой возрастало. Как видно, Патрик не спешил уходить, а ужин как раз поспевал на плите. Это был жареный цыпленок, и его приятный запах от гостя не утаишь. Значит, простая вежливость заставит Элли предложить ему остаться и поужинать с ними.

— Ты, кажется, начал говорить что-то насчет приема?

Он взял свой бокал с шампанским, осушил его одним глотком и посмотрел на Элли.

— Это будет семейный праздник. Братья, сестры, кузены, кузины, дяди, тети…

Значит, придут и Гарет с Сарой.

— Я пытаюсь сказать, Элли, — нетерпеливо продолжил Патрик, — что был бы тебе очень признателен, если бы ты смогла на один вечер спрятать свою неприязнь ко мне и прийти на эту вечеринку в качестве моей пары.

— Неприязнь? — повторила она слабым голосом.

Если Патрик просит ее составить ему компанию на празднике по случаю помолвки, то и на Рождество он не придет с другой женщиной…

Но почему он решил, будто Элли относится к нему с враждебностью? Ведь ее единственное желание — броситься ему на шею, растаять в его объятиях.

— Я не чувствую к тебе неприязни, Патрик, проговорила она. — Почему ты так подумал?

Боже мой, неужели Тесе рассказала брату о ее резких замечаниях в его адрес? Довольно глупо, и вряд ли это будет способствовать налаживанию внутрисемейных отношений.

— Почему я так подумал? — Патрик усмехнулся. — По-моему, во время нашей последней встречи ты довольно недвусмысленно выразилась насчет своих чувств ко мне.

Она нахмурилась.

— Разве я сама не говорила, что между нами существует некая обоюдная симпатия?

— Да, — кивнул Патрик, — но еще ты сказала, что продолжаешь печалиться о потере Дэвиса.

Да, ей пришлось намекнуть на что-то вроде этого, а что еще оставалось делать? Элли, безусловно, страдала из-за мелочного и подлого предательства Гарета, но как она могла по-другому вернуть уважение к самой себе?

— Давай не будем приплетать сюда Гарета, резко возразила Элли.

— Я был бы счастлив никогда больше не слышать этого имени, — заверил ее Патрик, мрачно нахмурившись. — К сожалению, это пока невозможно. Он, вне всякого сомнения, появится на рождественской вечеринке вместе с Сарой. При таких обстоятельствах будет разумнее, если ты придешь туда как моя спутница.

Разумнее. Что ж, он довольно точно оценил ситуацию, в которой они оказались.

Элли сердито поджала губы:

— Не самое любезное приглашение в моей жизни! Но, если ты думаешь, что так лучше, я, конечно же, согласна.

Решение не такое уж бескорыстное, каким могло показаться, — для Элли была невыносима мысль о том, чтобы появиться на вечеринке одной, без пары.

Ее слова, казалось, вызвали облегчение у Патрика. Он вздохнул и расправил плечи.

— Не самый любезный ответ на мое приглашение! Но, полагаю, с этим мне придется смириться.

Элли бросила на него неуверенный взгляд, не зная, что ответить. Патрик тоже молчал, и обстановка снова стала несколько напряженной. Тишину, воцарившуюся на кухне, нарушало только бульканье подливки в кастрюле с цыпленком.

Будь это кто-нибудь другой, а не Патрик, Элли уже давно пригласила бы гостя к ужину.

Положение спас Тоби, который радостным вихрем ворвался на кухню, переодетый в свитер и черные джинсы. Когда он взглянул на кастрюлю, стоявшую на плите, его лицо вдруг помрачнело.

— Ой, я совсем забыл тебя предупредить, что мы с Тесе сегодня собирались поужинать в китайском ресторане.

Элли, смущенная, вдруг поняла, что это не Тоби забыл предупредить, а она сама, занятая своими невеселыми мыслями, совершенно выбросила из головы его слова насчет сегодняшнего вечера.

Работа в офисе превратилась для нее в настоящий кошмар, потому что каждую секунду она боялась встретиться с Гаретом и снова стать жертвой его наглых угроз. Но и дома было ничуть не лучше: Элли то страдала, скучая по Патрику, то обмирала от страха при мысли о том, что он может неожиданно здесь появиться.

— Возможно, Патрик… — проговорил Тоби, с сожалением глядя на кастрюлю.

— Тебе пора идти, — резко прервал его будущий шурин. — Если твоя сестра захочет пригласить меня на ужин, то прекрасно сделает это сама. Не встревай в это, ладно? — добавил он более мягко.

— Ладно, — неуверенно согласился Тоби, казавшийся немного озадаченным. — Увидимся позже, сестрица. — Он подошел и быстро поцеловал ее в щеку. — Прости, что так получилось.

Помахав на прощание рукой Патрику, Тоби ушел, и на кухне снова воцарилось молчание, еще более напряженное, чем раньше.

— Мне лучше…

— Ты, может быть…

Они заговорили разом и одновременно замолчали.

— Что ты хотел сказать? — переспросила Элли.

— Сначала ты скажи.

Ей не хотелось этого делать, поскольку Патрик, очевидно, собирался сообщить, что ему пора уходить, а она — надо же, в самом деле, проявлять вежливость к гостю — хотела предложить ему поужинать с ней. Наверняка он так и понял ее фразу, поэтому и захотел услышать продолжение.

Элли глубоко вздохнула.

— Я хотела пригласить тебя поужинать со мной. Цыпленок получился неплохим, жаль, если он пропадет.

Несколько мгновений Патрик смотрел на нее, и его губы как-то странно подергивались. Наконец он разразился безудержным смехом. Патрик не скоро обрел дар речи. Его глаза озорно блестели.

— Знаешь что, Элли, ты совсем не заботишься о моем самолюбии! Цыпленок пропадет, боже мой! — И он снова захохотал.

Несколько секунд Элли смотрела на него в полном недоумении, затем до нее дошел смысл сказанных ею слов, их неуклюжая грубость. Хорошо еще, что у Патрика хватило чувства юмора посмеяться над ее фразой.

— Можно я попробую еще раз? Патрик, ты не против поужинать со мной?

— Правда? Ты предлагаешь это искренне?

— Искренне, — ответила Элли.

Возможно, она совершает ошибку, идет навстречу собственным желаниям и позже пожалеет об этом, но сейчас, после стольких дней, проведенных вдали от Патрика, ей безумно хотелось провести вечер с ним рядом.

— В этом случае я согласен. Цыпленок и правда пахнет очень соблазнительно. Гораздо лучше, чем замороженная лазанья, которую я собирался испечь в микроволновке себе на ужин.

Элли направилась к плите, где стоял овощной гарнир.

— Значит, ты не готовишь для себя? — спросила она, радуясь, что нашлась такая невинная тема для разговора.

— Ну почему же, иногда готовлю. Помочь тебе? — спросил Патрик, когда она начала накрывать на стол.

Элли собралась было отказать ему, но потом сообразила, что если Патрика не занять каким-нибудь делом, то он будет просто молча сидеть и смотреть на нее — как она ходит по кухне, достает посуду, раскладывает еду.

— Возьми вон там, в нижнем ящике, ножи и вилки, а из того шкафа достань соль и перец.

То, что они вместе хлопотали на кухне, создавало обстановку некой интимности. Патрик налил им по бокалу шампанского, когда стол был накрыт, и это придало их ужину характер почти что семейного праздника. Странно, потому что вряд ли у себя дома Патрик имел обыкновение есть на кухне. В доме Элли специальной обеденной комнаты попросту не было.

— Знаешь, это напоминает мне мое детство, мечтательно сказал Патрик, когда они принялись за еду. — На каникулы я всегда приезжал домой из школы, и няня любила кормить меня в детской, поэтому я был просто в отчаянии, когда мне исполнилось двенадцать и родители решили, что я уже достаточно взрослый, чтобы есть вместе с ними в столовой. Это оказалось совсем не так весело!

Элли с интересом взглянула на него.

— Тебе нравилось в школе?

Да, их образ жизни, их воспитание — все было совершенно разным!

— Не особенно, — признался Патрик. — Но думаю, что я примирился с чем-то неизбежным. Там учились и мой отец, и мой дед, понимаешь? — Он нахмурился. — Однако эта традиция закончится на моих собственных детях, потому что я не собираюсь отпускать их учиться далеко от дома.

Его дети! Он говорил о них с такой уверенностью, точно их появление на свет в ближайшем будущем было делом решенным и легкоосуществимым. Но Элли нашла эту мысль довольно неприятной: она представила рядом с Патриком какую-то ей неизвестную, безымянную женщину, которая подарит ему этих детей…

— Элли, твой ужин просто великолепен, — прервал ее тревожные мысли довольный голос Патрика. — Где ты только научилась так готовить?

Она покраснела от удовольствия, польщенная искренностью этого комплимента.

— У мамы и бабушки, наверное.

— Тогда спасибо маме и бабушке! — Он поднял свой бокал. — Когда Тоби отсюда съедет, можно мне занять его комнату?

Конечно, он шутил, но его неожиданное предложение заставило Элли покраснеть еще сильнее. На что бы это было похоже: жить под одной крышей с Патриком? Разговаривать с ним, улыбаться ему, заниматься с ним любовью? «Боже, о чем это я!» — упрекнула себя Элли, устыдившись своих мыслей.

— Наверное, будет проще, если ты наймешь кухарку, — посоветовала она.

— Возможно, проще, — медленно проговорил Патрик. — Но не так весело.

— Это имеет для тебя значение? — поинтересовалась Элли.

— А как же! Если тебе не доставляют удовольствия то, что ты делаешь, и те, с кем ты проводишь время, то зачем же это вообще нужно?

Хотел ли он сказать, что ему приятно проводить время с Элли? Что он не остался бы на ужин, если бы не хотел побыть с ней? Нет, нет, она не должна забывать, что Патрика волнует только счастье его горячо любимой младшей сестры…

И потом, он, наверное, намекал на то, как глупо с ее стороны питать какие-то чувства к Гарету после всего, что произошло.

— Знаешь, не у всякого человека есть выбор, сердито ответила она.

Патрик остановил на ее лице свой внимательный взгляд.

— А что, работа в фирме «Делакорт и Делакорт» по-прежнему представляет собой некоторую проблему?

Проблему? Да она стала просто невыносимой, если вспомнить, как прошла вся последняя неделя. Наверное, ей все же придется поменять работу, хотя Элли отдала компании целых десять лет. В любом случае жизнь Элли сильно изменится, когда ее брат и Тесе поженятся и Тоби переедет из этого дома.

Элли отвернулась, пряча лицо от пытливого взгляда Патрика.

— Не думаю, что тебя действительно интересуют мои проблемы, — небрежно проговорила она. — Ешь, а то ужин остынет.

Еще несколько мгновений Патрик продолжал испытующе смотреть на нее, потом кивнул.

Она чувствовала, что Патрик хотел многое сказать ей, и его молчание беспокоило ее больше всего.

— Просто превосходно, Элли! — с улыбкой сказал он, когда ужин был закончен.

Элли поднялась, чтобы убрать со стола.

— Боюсь, что десерта не будет.

— Я не ем сладкого, — отозвался Патрик, снова смущая ее своим пристальным взглядом, потом медленно проговорил:

— Элли, как ты думаешь…

Его слова прервал громкий стук в дверь. Глаза Патрика сузились, когда дверь распахнулась и на пороге появился Гарет.

Элли замерла, глядя на непрошеного гостя в крайнем изумлении.

ГЛАВА ДВЕНАДЦАТАЯ

Гарет, казалось, не удивился, увидев гостя на кухне Элли. Наверное, потому, что перед домом был припаркован «мерседес» Патрика. Однако почему же он все-таки решился войти?

И вообще — зачем Гарет пришел к ней?

Хотя это уже не имело значения. Все внимание Элли было приковано к Патрику. Его глаза сверкнули недобрым огоньком, губы приподнялись в презрительной улыбке. Он весь напрягся, точно приготовился к прыжку. Похоже, Патрик пришел к собственным выводам относительно того, почему Гарет появился здесь. Он медленно поднялся из-за стола, бросив на Дэвиса раздраженный взгляд. Сердце встревоженной Элли учащенно билось: одно дело — намекать на наличие каких-то чувств к Гарету, и совсем другое создавать у Патрика впечатление, будто между нею и женихом Сары что-то в самом деле есть.

Гарет самоуверенно усмехнулся.

— Добрый вечер, Патрик, — небрежно бросил он и, сменив тон, тепло поздоровался с хозяйкой дома:

— Привет, Элли!

Казалось, Гарета ничуть не смущал тот факт, что ему здесь не особенно рады. Как же раздражала Элли его наглая, немного насмешливая улыбка! И как же она ненавидела этого пустого и никчемного человека!

— Я не смог увидеться с тобой до того, как ты ушла из офиса сегодня, поэтому решил заскочить и пожелать счастливого Рождества, — сказал Гарет не без вызова.

Счастливого Рождества? На что это он намекает? С сегодняшнего дня в компании начались двухнедельные рождественские каникулы, и Элли решила улизнуть с традиционной предпраздничной вечеринки в конторе, чтобы лишний раз не встречаться с Гаретом и не портить себе и без того невеселое расположение духа.

— Вы могли бы сделать это накануне Рождества, — медленно процедил Патрик. — Мои родители устраивают прием в честь помолвки моей сестры Терезы и брата Элли, Тоби. Вы с Сарой, разумеется, тоже в числе приглашенных.

Неуверенность промелькнула во взгляде Гарета и тут же исчезла. Он снова невозмутимо заулыбался:

— Конечно, конечно! Но эти семейные праздники уж очень официальные, правда? А мы с Элли такие близкие друзья…

Вовсе не такие уж и близкие, слава богу!

Страшно представить себе, насколько более унизительной оказалась бы для нее ситуация, будь они с Гаретом и вправду любовники.

— Пьете шампанское? — спросил Гарет, заметив на столе пустую бутылку. — Может, вам двоим тоже есть что отпраздновать?

Он бросил на Элли насмешливый взгляд, и она с недовольством подумала, что Гарет, видно, действительно считает, будто они с Тоби не лучше его самого.

— Мы отмечали помолвку Терезы и Тоби, — холодно уронила она в ответ.

— Ну разумеется, — легко согласился Гарет.

Какой-то он слишком вежливый. Мог бы и уйти, все равно уже добился того, чего хотел: вывел Элли из себя, испортил этот тихий вечер с Патриком, сделал отношения между ними еще более сложными и запутанными.

— Вы прямо на глазах превращаетесь в одну большую дружную семью, — продолжал Гарет со слащавой улыбкой.

— Что касается Тоби и Терезы, я думаю, у них получится прекрасный брак, — отозвался Патрик ледяным тоном.

Гарет многозначительно посмотрел на него и медленно спросил:

— У меня такое чувство, что я не очень-то вам нравлюсь, верно?

Это заявление нисколько не задело Патрика, насколько могла судить Элли, но все равно она нервничала. Единственное, чего ей хотелось сейчас, так это чтобы и он, и Гарет поскорее ушли, потому что уж слишком они походили на пару гладиаторов, готовых сию же минуту схватиться не на жизнь, а на смерть.

— Мне никогда не нравились мужчины, которые испытывают удовольствие, причиняя физическую боль женщине, — проговорил Патрик с нескрываемым отвращением и сжал кулаки.

— Я ее бил? Элли? — изумился Гарет, поворачиваясь к ней. — Что ты порассказала обо мне?

Теперь он казался менее уверенным в себе.

— Ей не нужно было ничего говорить, — холодно ответил ему Патрик. — Я сам видел синяки, оставленные вами во время вечеринки и позже, в доме моих родственников. В следующий раз, когда вам захочется рассыпаться в пустых угрозах, приходите побеседовать со мной, хорошо?

Патрик с вызовом посмотрел на Гарета, и Элли совсем запаниковала — ситуация выходила из-под контроля. В любой момент один из них мог наброситься на другого, и тогда на ее кухне началась бы драка.

Элли шагнула вперед, разделяя собой обоих мужчин.

— Гарет, ты уже сказал все, что хотел. — Она ненадолго задумалась и решительно добавила: А теперь, будь добр, уходи!

Несколько секунд Гарет высокомерно смотрел в глаза Патрику, потом кивнул.

— Жду не дождусь встречи с вами обоими на Рождество!

— Да, и не забывайте, что я вам сказал.

Уже у дверей Гарет повернулся и насмешливо произнес:

— Кстати, мы с Сарой решили назначить свадьбу на пасхальные каникулы.

— Многое может случиться за три с половиной месяца, — спокойно парировал Патрик.

Гарет небрежно улыбнулся.

— Да, кто знает! Может, и вы с Элли к нам присоединитесь — тогда будет двойная свадьба!

Его улыбка стала еще шире, когда он заметил смущение и растерянность на лице Элли.

— До встречи! — крайне довольный собой, он помахал им рукой и исчез за дверью.

Если при появлении Гарета обстановка накалилась, то как определить словами атмосферу после его ухода? Она стала прямо-таки взрывоопасной.

Прерывая напряженное молчание, первым заговорил Патрик:

— Нет, я никогда не смогу понять, что вы с Сарой нашли в этом типе!

Его холодные глаза сверкали возмущением, которое он даже не пытался скрыть. Что до Элли, то она теперь смотрела на Гарета беспристрастно и с тем же чувством, что и сам Патрик.

Но она не могла объяснить ему это, да и вряд ли бы он ей поверил.

— Думаю, мне пора, — холодно проговорил Патрик, снимая свое пальто со спинки стула. — Мне заехать за тобой на Рождество или ты приедешь с Тоби?

Хорошо бы, чтобы Патрик ушел поскорее, а то она ведь может и не выдержать и разрыдаться прямо при нем.

— Я приеду с Тоби, — произнесла Элли сдавленным голосом, стараясь не смотреть в глаза Патрика, выражавшие неодобрение и презрение.

— Прекрасно, — резко отозвался он. — Спасибо за ужин.

Голос его немного смягчился на последней фразе, и эта неожиданная теплота произвела ошеломляющее впечатление на Элли. Она почувствовала, как по ее щекам покатились крупные слезы. Элли не могла сдержать рыдания, от которых содрогалось все ее тело. Она громко всхлипывала, не в силах спрятать нахлынувшие чувства.

— Эй, — тихо окликнул Патрик, увидев, что с ней происходит. Бросив назад свое пальто, он быстро подошел к Элли. — Поверь, он не стоит твоих слез!

Он нежно коснулся ее подбородка, приподнимая лицо, но от этого горячие слезы Элли покатились еще быстрее и неудержимее. Патрик все не правильно понял, но она ничего не могла объяснить, ничего, потому что боялась быть втоптанной в грязь. Если Патрик поймет, что Элли рыдает из-за любви к нему, а не к Гарету, ее унижение будет еще более чудовищным.

— Почему такие прекрасные женщины влюбляются в мерзавцев? — задумчиво проговорил Патрик.

Шмыгая носом, Элли пробормотала:

— Просто она еще слишком юная, чтобы разобраться…

— Я говорю не о Саре, а о тебе, — прервал ее Патрик.

— Обо мне? По-твоему, меня можно назвать прекрасной женщиной? — Элли с неподдельным удивлением всматривалась в его лицо.

— Ну конечно, — нетерпеливо подтвердил Патрик. — Одна из самых прекрасных женщин, каких я только встречал в своей жизни. — Он с досадой фыркнул:

— Разве не смешно, что ты влюблена не в того парня? Но знаешь что? После сегодняшнего разговора я окончательно принял решение: этот Дэвис женится на Саре только через мой труп!

Элли озадаченно смотрела на Патрика. А что же насчет нее? Значит, он не будет против, если она, Элли, выйдет за Гарета?

Патрик наконец отпустил ее подбородок и сделал шаг назад.

— Но и тебя он тоже не получит. Я сделаю все, что в моих силах, чтобы этого не произошло.

Этот человек никогда не станет частью моей семьи!

— Ты сделаешь… — слабым голосом повторила она. Что ж, теперь ясно, что пылкие слова Патрика диктовались не интересом к ее особе, а нежеланием впускать Гарета в семью Макграт. Однако Элли постаралась ничем не выдать своего разочарования. — Тебе будет нелегко убедить Сару.

— Посмотрим, — уверенно ответил он с загадочной улыбкой. — Так ты точно не хочешь, чтобы я заехал за тобой на Рождество?

— Точно, — с жаром подтвердила Элли.

Патрик поспешно кивнул.

— Хорошо, увидимся через пару дней.

— Да, — отозвалась она.

Патрик ясно объяснил ей, что все его интересы связаны вовсе не с ней, а с устранением Гарета. Почему же он не уйдет, пока Элли снова не начала плакать?

Но он все еще стоял на прежнем месте, изучая ее заплаканное лицо, а потом вдруг сказал:

— А ведь я мог бы поцеловать тебя, пока ты была в невменяемом состоянии.

— И чего бы ты этим добился? — с трудом проговорила Элли.

— Да ничего, но чувствовал бы себя намного лучше.

Что он хочет этим сказать?

— Вряд ли, — отозвалась она, нахмурившись.

— Возможно. — Патрик как-то невесело рассмеялся и вышел, аккуратно прикрыв за собой двери.

Губы Элли снова задрожали, а глаза наполнились слезами, едва она осталась одна. Как же долго все это будет продолжаться? Сколько еще подобных сцен ей придется вынести?

ГЛАВА ТРИНАДЦАТАЯ

— Тоби, ты не поможешь мне застегнуть молнию… — Элли замолкла на полуслове, когда, вбежав в гостиную, обнаружила там не Тоби, а Патрика.

Прижав к груди лиф облегающего черного платья, она поторопилась спрятать свою полуобнаженную спину, развернувшись лицом к нежданному гостю.

Когда же он успел приехать? Элли не слышала, чтобы кто-то звонил в дверь. Хотя, если вспомнить, Патрик входил без звонка и прежде.

Это уже вошло у него привычку…

— Ему пришлось уехать, — спокойно ответил Патрик. Когда Элли появилась в комнате, он отложил журнал, который листал, и поднялся из-за стола. — Понимаешь, Тоби должен быть в доме к приезду первых гостей, ведь ему нужно встречать их вместе с Терезой. Так что там насчет молнии? — спросил он, подходя к ней ближе, соблазнительно элегантный, в смокинге и белоснежно-белой рубашке.

— Я сама справлюсь, — нахмурилась Элли. Ладно, я все поняла о Тоби, но ты-то что тут делаешь?

Если бы Тоби сообщил ей, что ему надо пораньше явиться в дом Макгратов, то Элли уж как-нибудь постаралась бы закончить свои сборы поскорее, чтобы поехать туда вместе с братом. В конце концов, она могла бы вызвать себе такси.

Патрик небрежно пожал плечами.

— Я же тебе объяснил! Мы решили, что Тоби следует приехать пораньше…

— Это я поняла, — нетерпеливо прервала Элли. — Скажи мне, кто решил, что ты должен заехать за мной?

— А это важно?

Элли покачала головой. Действительно, какое это теперь может иметь значение?

— Повернись, я застегну тебе молнию, — бодрым голосом скомандовал Патрик.

Элли, смущенная, еще сильнее прижала к груди свой наряд. На ней было новое платье, которое соблазнительно облегало ее фигуру, подчеркивало стройность длинных ног, безо всяких рукавов или бретелек, поддерживающих лиф.

— Я сказал, повернись, Элли, — повторил Патрик.

Под платьем на ней были надеты только черные кружевные трусики, их будет отлично видно Патрику, если она повернется к нему спиной, поскольку длинная молния была полностью расстегнута. Однако по выражению его лица Элли поняла, что ускользнуть ей не удастся, и, тяжело вздохнув, повиновалась.

Несколько долгих мгновений ничего не происходило. Элли решила оглянуться и узнать, в чем там дело.