2

И вдруг он резко вернулся к действительности, потому что среди барабанной дроби дождя и отдаленного гула автострады услышал звуки со стороны обрыва, к которому он лежал спиной. Хотя надетый на голову полиэтиленовый пакет приглушал звуки, настороженность обострила чувства Декера. То, что он услышал, было звуками тяжелого дыхания, шагов, то и дело скользящих по мокрым камням ног, хруста ломаемых веток.

«Милостивый бог», — подумал Декер. Он-то дожидался звука автомобиля, съезжающего с автомагистрали и вкатывающегося на эту часть смотровой площадки. А оказалось, что МакКиттрик все время находился здесь, скрывался за барьером, ограждавшим обрыв. Он, конечно, видел, как Эсперанса тащил меня за этот чертов павильон, рассуждал Декер. И, конечно же, видел, как Эсперанса бросил меня в лужу, оставил портфель и уехал. Если бы Эсперанса сказал мне хотя бы одно слово, если бы он сделал хоть какую-нибудь попытку устроить меня поудобнее, то МакКиттрик сразу же понял бы, что это ловушка. Тогда он просто застрелил бы нас.

Декер содрогнулся, осознав, насколько близко к нему находится смерть. И тут же его затрясло от холодной воды, пропитавшей всю его одежду. Ему пришлось напрячься, чтобы подавить эту рефлекторную дрожь. Ему нельзя шевелиться. Он должен с идеальной точностью изображать мертвое тело. В прошлом он, перед тем, как взяться за какое-нибудь опасное дело, погружался в медитацию, чтобы успокоиться. И теперь он поступил так же. Глубоко сосредоточившись, он постарался изгнать из себя все эмоции и чувства: страх, одиночество, предчувствие беды, свои устремления.

Но работу воображения ему остановить все же не удалось. Он представлял себе МакКиттрика, смотрящего через ограждение на залитую дождевой водой вершину огромного утеса и хмурящегося в темноте. МакКиттрик, несомненно, возбужден, промок до костей, замерз, и ему не терпится поскорее закончить дело и удрать. Он должен держать в руке оружие и наверняка настроен стрелять при малейшем подозрении. У него может быть с собой фонарь. Он может даже рискнуть выдать себя, включив его, чтобы взглянуть при свете на веревки, которыми связаны руки и ноги Декера. Если он так поступит, то определенно задержит луч света на полиэтиленовом пакете, надетом на голову Декера.

Под ногами хрустнул мокрый гравий, значит, МакКиттрик переступил через поручень. Декер знал, что настало то самое мгновение, когда МакКиттрик мог бы выстрелить, чтобы удостовериться, что Декер на самом деле мертв. Чтобы не выдать себя ни малейшим движением грудной клетки, Декер совсем перестал дышать. Его легкие сразу же потребовали воздуха. Грудь распирало. Успевшие изголодаться по кислороду мускулы отозвались на очередное насилие над собой резким приступом боли.

Шаги замерли рядом с ним. Декер был готов ко всему и никак не отреагировал на удар ноги в плечо, перевернувший его на спину. Сквозь сомкнутые веки он видел свет фонаря, который МакКиттрик направил ему на лицо, рассматривая полиэтиленовый пакет, испачканный изнутри имитацией крови. Декер заранее переместил трубочку, через которую дышал, в угол рта и сделал незаметное крохотное дыхательное движение, чтобы пленка плотнее прилипла к его губам. Он чувствовал, что у него начала кружиться голова. Не решаясь сделать даже самый крохотный вдох, он представил себе, что целует Бет; она одна сейчас заполняла все его сознание. И когда головокружение сделалось еще сильнее, это было так, словно он оказался поглощенным ею.

МакКиттрик хмыкнул — не иначе это было выражением удовлетворения. Фонарь сразу же погас. Легкие Декера, казалось, могли в любую секунду разорваться. Он услышал быстрые шаги по воде; это МакКиттрик, несомненно, поспешил за «дипломатом». А потом раздались другие звуки, смутившие Декера и наполнившие его еще худшими предчувствиями: щелчки и шорох. Что это были за звуки? Что делал МакКиттрик?

Впрочем, он почти сразу же понял. МакКиттрик перекладывал деньги в другую сумку, опасаясь, что Джордано мог положить в портфель какое-нибудь устройство для слежки. Разумный поступок, но Декер его предвидел. Радиомаяк не просто лежал в «дипломате». Декер острым ножом вырезал середину одной из пачек денег, вложил туда маяк и снова надел на пачку резинки, чтобы она не отличалась на первый взгляд от всех остальных пачек.

Декер услышал, как МакКиттрик снова хмыкнул, на сей раз, похоже, от усилия. Что-то свистнуло в воздухе и громыхнуло, вероятно, внизу, под обрывом. Портфель, понял Декер. МакКиттрик выбросил его. Он не хотел оставлять никаких признаков того, что это место использовалось для передачи денег. Но если он выбросил портфель...

Иисус, он же собирается сделать то же самое со мной. Декер усилием воли помешал своему изнемогшему от нехватки кислорода телу дернуться в испуге, когда МакКиттрик схватил его за плечи, резко поволок, грубо поднял и перевалил через поручень. «Нет!» — мысленно выкрикнул Декер. В следующее мгновение он почувствовал себя невесомым. Его тело ударилось обо что-то, отскочило, и чувство невесомости снова вернулось. Его связанные руки обо что-то ударились. Утратив способность сдерживаться, он застонал от боли. Мог ли МакКиттрик услышать его? Он падал, катился, снова и снова ударялся обо что-то еще; ему представилось, что он начал бесконечно долгое — до самого конца жизни — падение со скалы Палисэйд в воды Гудзона, но тут он со страшной силой ударился обо что-то сначала боком, потом головой, и падение прекратилось.

Оглушенный ударом, он все же почувствовал, что в мешке появилась какая-то жидкость. Кровь! Горячая липкая жидкость струилась из раны на лбу и уже начала заполнять полиэтиленовый пакет. Нет! Не важно, может ли МакКиттрик теперь видеть, что он движется. Выбора не оставалось. Он должен получить возможность дышать. План заключался в том, что МакКиттрик возьмет деньги, оставит Декера на месте и поспешно уйдет. В этом случае Декер снова вставил бы трубочку в отверстии в мешке и дышал бы через нее до тех пор, пока Эсперанса, увидев, что указатель пеленгатора пришел в движение — это должно было послужить знаком того, что МакКиттрик забрал деньги, — вернется, чтобы освободить его. Но Декеру даже в голову не пришло, что МакКиттрик может постараться избавиться от тела. Если бы он мог предвидеть такой ужасный вариант, то ни за что не решился бы сделать то, что сделал. «Похоже, что тут я и умру». Веревка, обмотанная вокруг его шеи, все сильнее врезалась в кожу, отчего он чувствовал себя так, будто его душили.

Отчаянно страдая от нехватки воздуха, он передвинул трубочку из угла рта в середину губ и просунул ее через дырочку в мешке... вернее, попытался просунуть, потому что найти дырочку ему не удалось. Лишенный возможности нормально двигаться, он с силой выдохнул все остатки воздуха, остававшиеся у него в груди, заставив мешок расправиться, и с такой же силой, даже не подумав о том, к чему это приведет, сделал вдох. Пленка сразу залепила ему нос и рот и, словно враждебное живое существо, крепко прижалась к коже. Имитация крови и настоящая кровь оказались очень липкими. Эсперанса ни за что не найдет меня здесь вовремя!

Сделав отчаянный рывок, он повернулся лицом вниз и потерся лицом о то, на чем лежал, рассчитывая найти хоть что-нибудь острое, ветку, зазубренный край камня, словом, что-то такое, что могло бы зацепиться за пленку и порвать ее. Почва оказалась мокрой и гладкой. Он ударился головой обо что-то — о скалу? — но постарался не обращать внимания на боль и продолжал тереться о землю. Причем ему нельзя было совершать резких движений невзирая даже на то, что кровь продолжала обильно сочиться из раны и заполнять пакет. Из-за этого у Декера создалось впечатление, будто он тонет. К тому же он отлично понимал, что, совершив неудачное движение, может сорваться в пропасть. Ну, и какая разница? Он все равно обречен, если он не...

Пакет зацепился за что-то вроде колышка. Почти теряя сознание, Декер слабо дернул головой влево, почувствовал, что пакет рвется, и, собрав остатки сил, повернул голову еще дальше налево. Дыра увеличилась. Он ощутил прикосновение холодного воздуха к коже, тут же на лоб посыпались мелкие холодные капельки. Но пленка все еще запечатывала его нос и рот. Он попытался вдохнуть через крошечное отверстие, находившееся напротив его рта, но от его усилий пленка сморщилась, и дырочка оказалась запечатанной. Потом Декеру показалось, что он вот-вот поперхнется насмерть кусочком трубки, которую он продолжал держать в зубах. «Я должен любым способом содрать мешок с головы!» Чувствуя, что в нем вот-вот что-то оборвется — или он вот-вот сорвется в бездонную черную яму, — он сделал одну еще одну, последнюю попытку разодрать мешок об этот благословенный колышек. Ценой глубоко процарапанной правой щеки ему удалось это сделать.

Когда он наконец-то выплюнул соломинку и вдохнул, ему показалось, что воздух с ураганным ревом устремился по его горлу. Холодный сырой воздух, заполнивший его легкие, казался невероятно сладким. Его грудь судорожно вздымалась. Он лежал на спине, трясясь всем телом, жадно глотал воздух и пытался привыкнуть к мысли, что он жив.

3

«Жив, но надолго ли? — в тревоге спросил себя Декер. — Эсперанса может не найти меня. Если я достаточно долго проваляюсь под холодным дождем, то получу верное переохлаждение. От которого и умру». Повернувшись лицом к черному небу, он ловил губами несказанно сладкие капли дождя, жадно дышал, стараясь не тревожиться из-за того, что его с нарастающей силой била дрожь и от того, что веревки все сильнее и сильнее резали ему связанные руки и ноги. «Сколько времени я валяюсь здесь? Уехал МакКиттрик или нет? Интересно, услышал он, как я застонал, когда упал?» Сдерживая страх, Стив ждал, что по обрыву к нему спустится темная фигура, что МакКиттрик включит свой фонарь, усмехнется и направит на него пистолет. И вдруг Декер на самом деле увидел отсвет фонаря на смотровой площадке, луч, определенно двигающийся в направлении павильона, от него к перилам, снова к павильону, снова к перилам, и, положившись на веру, которая силой росла в нем, Декер крикнул, вернее, попытался крикнуть:

— Эсперанса.

Звук получился хриплым, как будто горло у него было забито гравием. Он попробовал еще раз, сильнее напрягшись:

— Эсперанса!

На этот раз луч замер около балюстрады. Через секунду он устремился вниз, вдоль обрыва, и Декер увидел, что как раз здесь обрыв не был отвесным, — склон спускался поросшими кустами и чахлыми деревцами уступами, имевшими уклон в сторону пропасти.

— Я здесь! — крикнул Декер. Луч фонаря пронесся вдоль уступа к нему. Но недостаточно далеко. — Здесь!

Наконец фонарь отыскал его. Но принадлежал ли он Эсперансе? «Верить, — убеждал себя Декер. — Я должен хранить веру».

— Декер?

Эсперанса! Слава богу. Декер почувствовал, что отчаянное сердцебиение стало утихать при виде того, как знакомая долговязая фигура перелезла через ограждение и начала поспешно спускаться вниз.

— Осторожнее, — предупредил Декер.

Ковбойские сапоги Эсперансы скользили по камню.

— Боже... — Он взмахнул рукой, чтобы сохранить равновесие, спустился еще ниже, присел на корточки и посветил фонарем в лицо Декеру. — Ого, сколько крови. Вы как, в порядке?

— Конечно, иначе нельзя.

Эсперанса стремительным движением перерезал веревку, которой были связаны за спиной руки Декера, а потом так же быстро освободил его ноги. Хотя мышцы Декера успели занеметь, он, несмотря на боль, с наслаждением шевелил конечностями.

— Полежите смирно, пока я разделаюсь с остальными узлами, — сказал Эсперанса. — Проклятье, веревка промокла под дождем и разбухла. Я не могу...

— У нас нет ни минуты, — перебил его Декер. — Мы должны добраться до автомобиля. Сигнал маяка улавливается только на расстоянии мили. Помогите мне встать.

С видимым усилием, изо всех сил стараясь устоять на ногах, Эсперанса помог ему подняться.

— Кровообращение в руках и ногах восстановится еще не скоро, — сказал Декер. — Вам придется тащить меня.

Тяжело дыша, пыхтя от усилий, они вскарабкались по почти отвесному склону.

— Я остановился ярдах в ста отсюда к северу на обочине магистрали, — сообщил Эсперанса. — Не видел, чтобы хоть одни фары свернули на площадку. Уже перевалило за полночь. Я начал было подумывать, что он так и не появится. Но внезапно стрелка на пеленгаторе дрогнула — маяк сдвинулся с места. Я тут же задним ходом рванул как можно быстрее по обочине к вам.

— МакКиттрик прятался здесь, на уступе. — Декер ухватился за перила и, задохнувшись от усилия, подтянулся. — Он, должно быть, убежал через лес. Его автомобиль, судя по всему, стоял к югу отсюда или еще дальше к северу, чем отъехали вы. Надо спешить.

Топая по лужам, Эсперанса подбежал к темному олдсмобилю, намного опередив Декера, и схватил лежавший на переднем сиденье пеленгатор.

— Сигнал все еще есть! — взволнованно воскликнул он. — Стрелка говорит, что он едет на север.

Декер тяжело шлепнулся на переднее сиденье, захлопнул дверь, и сразу же его отбросило на нее плечом — это Эсперанса с силой нажал на акселератор. Олдсмобиль вышвырнул из-под колес целую кучу гравия и, виляя из стороны в сторону на размокшей почве стоянки, понесся туда, где дождевые струи искрились в свете фар мчавшихся по автостраде машин.

4

— Сигнал слабый! — Декер уставился на светящуюся шкалу прибора. Его промокшая одежда противно липла к телу.

Эсперанса прибавил скорость. Лишь на мгновение убрав руку с рычага коробки передач, чтобы включить стеклоочистители, он сразу же заметил крохотный просвет в транспортном потоке. Олдсмобиль влетел на автостраду и начал одну за другой обгонять попутные машины.

— Иисус, я совсем замерз. — Декер нащупал выключатель обогревателя салона автомобиля. Неловкими, почти утратившими чувствительность пальцами правой руки он держал нож Эсперансы и пытался перепилить им узел на веревке, охватывавшей его левое запястье. Одновременно он, не отрываясь, следил за пеленгатором. — Сигнал стал сильнее. Стрелка снова сдвинулась. Вот, смотрите! Он свернул с магистрали. Он впереди и слева от нас!

Даже раньше, чем они рассчитывали, в свете фар олдсмобиля показался блестящий от дождя асфальт съезда на дорогу, которая, судя по указателю, вела на шоссе № 9.

— Оно идет параллельно автостраде, — заметил Декер. — Стрелка показывает, что МакКиттрик развернулся! Теперь он едет на юг. — Чудом не резанув по коже, Декер все же сумел перерезать веревку, стягивавшую его запястье. Возобновившееся кровообращение болью отдалось в венах левой руки. Он принялся массировать борозду, оставленную веревкой на запястье, которое почему-то сразу же заболело сильнее.

— Вы же сами велели мне сделать так, чтобы это выглядело натуральным, — оправдываясь, сказал Эсперанса.

— Эй, я ведь еще жив. Выходит, мне не на что жаловаться.

В конце «лепестка» Эсперанса повернул налево, на мост, пересекавший автомагистраль, которую они только что покинули, и машина помчалась дальше, приближаясь к уходящему на юг шоссе № 9. Вскоре впереди показалась вереница красных задних габаритных огней.

— Сигнал еще сильнее! — сказал Декер. — Сбросьте скорость. Он может находиться в любом из этих автомобилей. — Стив освободил от веревки правое запястье. Как только кровообращение возобновилось и пальцы вновь обрели гибкость, он смог без труда разрезать узлы, стягивавшие его лодыжки.

Несмотря на поток горячего воздуха, который гнал тепловентилятор, Декера по-прежнему бил озноб. И его неотвязно мучили тревожные мысли. Что, если МакКиттрик уже убил Бет? Что, если он догадался, что за ним следят, обнаружил маяк и с минуты на минуту выбросит его? Нет! Не может быть, чтобы я попусту прошел через все эти мучения! Бет должна быть жива.

— Стрелка говорит, что он снова поворачивает. Направо. Направляется на запад.

Эсперанса кивнул.

— Я вижу, как пятая от нас машина впереди повернула. Сейчас слегка приторможу, чтобы он не заметил, что мы свернули вслед за ним.

Предвкушение встречи с Бет придало Декеру новые силы. Он вытер лоб и посмотрел на руку. Ладонь окрасилась в густо-красный цвет. Это был вовсе не кукурузный сироп, смешанный с красным пищевым красителем. Не нужно было даже вдыхать резкий металлический запах для того, чтобы понять, что это самая настоящая кровь.

— Не знаю, много ли от этого будет толку, но вот чистый носовой платок. Я нашел его в «бардачке», — сказал Эсперанса. — Попробуйте остановить кровь. — Сворачивая следом за МакКиттриком направо с шоссе № 9 возле щита, на котором была нарисована стрелка, рядом с надписью «РОКМЭН», Эсперанса выключил фары. — Думаю, нет смысла слишком уж афишировать наше движение. Я с трудом различаю под дождем его стоп-сигналы и потому уверен, что нас он сейчас вообще не видит.

— Но как вы будете ехать вслепую?

— Это ненадолго. — Эсперанса свернул налево в переулок, снова включил фары, сделал разворот, выехал на рокмэнскую дорогу и снова повернул налево следом за МакКиттриком. — Если он следит за дорогой в зеркало заднего вида, что я обязательно сделал бы на его месте, то увидит фары машины, выехавшей на дорогу слева, а это совсем не то направление для того, кто мог бы ехать за ним с автострады. Он не должен ничего заподозрить.

— Вы здорово разбираетесь в этих делах, — отметил Декер.

— Пришлось. Я еще мальчишкой мотался с шайкой таких же сосунков. Тогда мне довелось немало попрактиковаться в ведении слежки, но куда чаще приходилось быть тем, за кем следят.

— И как же вы смогли покончить с этим?

— Встретился с полицейским, который пришелся мне по сердцу.

— Он, наверно, гордится тем, что вы стали офицером?

— Он погиб в прошлом году. Пьяный хулиган застрелил его. Преднамеренно.

Сверкнула молния, и сразу же прогремел такой мощный раскат грома, что автомобиль встряхнуло.

— Ну вот, дождались грома и молнии. Настоящая буря, — сказал Декер.

— Дерьмо. — Впрочем, было не ясно, что Эсперанса имеет в виду: погоду или свои воспоминания.

При следующей вспышке молнии он ткнул пальцем вперед.

— Я вижу автомобиль.

— Сигнал сильный, и стрелка указывает прямо, — отозвался Декер. — Это, скорее всего, МакКиттрик.

— Пора сворачивать с дороги. Не хочу, чтобы он что-нибудь заподозрил.

Впереди показался щит с надписью «КЛОСТЕР». МакКиттрик поехал дальше, а Эсперанса свернул направо, обогнул квартал и возвратился на рокмэнскую дорогу. За это время между олдсмобилем и машиной МакКиттрика появилось несколько машин.

— Пеленгатор показывает, что он все еще перед нами. — Промокшая одежда Декера никак не желала согреваться, и он продолжал дрожать. От неосознанного напряжения все мускулы ныли. Места на спине и груди, ушибленные во время падения с обрыва, распухли и дергали. Но все это было не важно. Боль ничего не значила. Значение имела только судьба Бет. — Постойте. Стрелка сдвинулась. Он повернул направо.

— Да, я вижу, что его огни ушли с дороги, — подтвердил Эсперанса. — Я не хочу пугать его, свернув сразу же за ним. Давайте проедем мимо этого поворота и посмотрим, куда он направится. Он может попытаться проверить, не вырос ли у него «хвост».

Миновав тихий центр города, они оказались в еще более тихом предместье и при очередной вспышке молнии увидели, куда ехал МакКиттрик: скромный одноэтажный мотель. Красная неоновая вывеска извещала, что он называется «Палисейдс-инн». Под вывеской теснилось штук двадцать пять простеньких домиков, их вереницы уходили от улицы далеко в темное поле. Когда олдсмобиль проезжал мимо, Декер сполз с сиденья и скрючился на полу на тот случай, если МакКиттрик решит приглядеться к одной из редких в это время суток машин, следовавшей за ним.

Затем мотель остался позади, и Декер медленно выпрямился.

— Стрелка пеленгатора не движется. Значит, МакКиттрик остановился.

— И что вы собираетесь делать дальше? — поинтересовался Эсперанса.

— Сверните с улицы и остановитесь где-нибудь поблизости. Нужно вернуться и посмотреть, что он делает.

Новый раскат грома сотряс автомобиль. Декер взял пистолет, принадлежавший одному из охранников, убитых им в поместье Джордано. Эсперанса сунул в карман «вальтер».

— Нужно взять с собой пеленгатор. На тот случай, если это хитрость и он поедет дальше.

— А потом? — спросил Эсперанса.

— Чертовски хороший вопрос.

Декер вышел из автомобиля и снова попал под осточертевший дождь. И сразу же в его памяти вновь возник тот холодный дождь, который лил в ночь, когда он гонялся за МакКиттриком и угодил в западню во дворе старого римского дома. Через миг рядом с ним оказался Эсперанса; с козырька его бейсболки капала вода, промокшие длинные волосы облепили шею. В свете фар проносившихся мимо машин лицо Эсперансы казалось еще более костлявым, чем при дневном свете, нос и нижняя челюсть тоже как будто выпирали сильнее. Детектив показался Декеру похожим на хищного зверя.

5

Они не стали подходить к мотелю со стороны конторы, а осторожно прошли по переулку, тянувшемуся вдоль построек. Декер отметил, что домики сложены из шлакоблоков и не имеют второго выхода. Окон со стороны переулка не было, если не считать узкие прямоугольники из непрозрачных стеклянных кирпичей, которые можно разбить разве что тяжелым молотком.

Обойдя мотель сзади, Декер и Эсперанса укрылись за мусорными баками и принялись рассматривать домики. Стрелка пеленгатора стояла на месте, а это означало, что передатчик находится в одном из них. Перед восемью домиками стояли автомобили, в четырех из этих восьми за сдвинутыми шторами горел свет. Ряд мусорных баков, за которыми прятались Декер и Эсперанса, тянулся вдоль двух последних домиков, стоявших рядом друг с другом. Декер, даже не глядя на пеленгатор, мог сказать, что сигнал идет из одного из них. Перед ними стоял автомобиль, синий «Понтиак», мотор которого, остывая, характерно потрескивал; над капотом поднимался заметный даже в темноте пар.

Нельзя медлить, думал Декер. Если Бет находится в одном из домиков мотеля, то МакКиттрику может приспичить убить ее, как только он вернется с деньгами. Или он может проверить деньги и найти там маяк, запаниковать и убить Бет перед тем, как пуститься в бегство.

— Подождите здесь, — шепнул Декер Эсперансе. — Прикрывайте меня. — Стараясь производить как можно меньше шума, он подкрался к освещенному мягким светом окну последнего домика в ряду. Сверкнула ослепительная молния, и он снова почувствовал себя голым. Почти сразу же его встряхнул могучий раскат грома. И снова сомкнулась ночь. Терзаясь тревогой, он заметил, что шторы задернуты не до конца и через узкую щель можно рассмотреть почти всю комнату. Двуспальная кровать, дешевый шкаф, телевизор, прикрепленный к стене. Если бы не чемодан на кровати, можно было бы подумать, что там никого нет. А в середине левой стены виднелась раскрытая дверь, позволявшая предположить наличие еще одной комнаты.

Декер вздрогнул от следующего залпа молнии и грома и осторожно перебрался к соседнему окну. Даже сквозь шум бури он слышал голоса, хотя и не мог разобрать, что они говорили. Сначала говорил мужчина, ему ответила женщина. Мужской голос, возможно, принадлежал МакКиттрику, а женский — Бет. Трудно было сказать наверняка. Не исключено, что Декер вообще слышал телепередачу. Неожиданно в диалог вмешался кто-то еще, мужчина со странно искаженным низким хриплым голосом, и Декер на мгновение растерялся, но тут же сообразил, что иначе и быть не могло — если Бет действительно находилась там, кто-то должен был ее охранять, пока МакКиттрик ездил за деньгами. Он представил себе Бет, привязанную к стулу, с ослабевшей повязкой, затыкающей рот. Представил, как эту повязку завязывают наново, как Бет пытается отбиваться, как ее глаза постепенно вылезают из орбит, когда МакКиттрик душит ее...

«Да делай же что-нибудь!» — прикрикнул он на себя. Заметив номер на двери домика, он поспешно вернулся к Эсперансе и объяснил свои дальнейшие намерения. Потом, так же стараясь держаться в тени, он бегом вернулся на улицу, где еще из машины приметил телефон-автомат на закрытой на ночь бензоколонке напротив мотеля. Быстро вставив монеты, он набрал номер.

— Информация, — произнес женский голос. — Скажите пожалуйста, какой город вас интересует.

— Клостер, Нью-Джерси. Мне нужен телефон мотеля «Палисейдс-инн».

Через мгновение монотонный голос, принадлежавший уже компьютеру, а не человеку, продиктовал телефон.