Цюрих.

В восьми кварталах от реки Лиммат Сол и Эрика прошмыгнули мимо охранников агентства в переулке и вошли в гараж.

Большое помещение, освещение ярче утреннего солнца на улице, безупречный бетонный пол. В гараже стояла только одна машина — “рено”, которым пользовались трое убийц. Команда агентства забрала машину с указанного Солом места — со стоянки возле железнодорожного моста. Над ней работали всю ночь — проверяли отпечатки пальцев, обыскивали, разбирали. Теперь машина превратилась в скелет.

— Эти ребята были готовы к третьей мировой войне, — сказал низкий голос.

Он принадлежал Галлахеру. Сол повернулся. К ним, держа в руках ракетную установку RPG—7, подошел шеф австрийского отделения агентства. Он кивнул на разложенное на полу оружие. Пластиковые бомбы, гранаты, “узи”, “Калашниковы”.

— Вы нашли отпечатки пальцев?

— Самые разные, — сказал Галлахер. — Это машина из проката, и мы не можем сказать, какие из них принадлежат, вашим приятелям, а какие — тем, кто пользовался машиной до них.

— Вы знаете, где я спрятал трупы. Можете послать людей, чтобы они сняли отпечатки.

— Уже послал. Они вернутся сегодня вечером. Кроме оружия, ничего необычного в машине не нашли. Но ее взяли напрокат в Австрии. Они не стали бы рисковать и провозить весь этот арсенал через швейцарскую таможню. Они получили все это здесь.

— Верно. И раз уж они шли за нами, у них не было времени взять оружие, не рискуя потерять нас. Их связники действовали превосходно.

— Сеть, о которой мы не знаем? — сказал Галлахер. — Может быть. В это я могу поверить скорее, чем в твое предположение, что они священники, основанное лишь на том, что они носили эти перстни.

— Пересекающиеся крест и меч.

— Это не превращает их в священников. — Галлахер положил ракетную установку рядом с “Калашниковым”. — Насилие и религия не совместимы. Разговаривая с Лэнгли, я не сказал о религиозном аспекте. Подожду, пока буду уверен. Как раз сейчас наши люди проверяют французские документы, которые ты взял у этих ребят. Паспорта и водительские права наверняка фальшивые. Наши люди из французской разведки скоро дадут нам знать.

— Но кредитные карточки, — сказал Сол, — это ключ.

— Не спорю. Думаю, карточки получат высшую оценку. Мне чертовски интересно, кто оплатил счета.

Зазвонил телефон. Галлахер отошел, Сол посмотрел на Эрику. Они не могли услышать, что он говорил: в основном Галлахер слушал. Когда он вернулся, у него был возбужденный вид.

— Люди, чьи фамилии стоят в паспортах, умерли несколько лет назад. Адреса — дома, где сдают комнаты проезжающим. Но кредитным карточкам всего три месяца, а счета были оплачены сразу по получении.

— Кто их оплатил?

— У каждого из них своя карточка. Каждый счет оплачивался через разные банки. Но в каждом банке есть фотокопия счета, и подпись на чеках — не вымышленное имя кого-нибудь из тех, кого ты убил. Нет, человек, выписавший чеки, — бухгалтер. Необычно, не правда ли? У людей, чей адрес — транзитные комнаты, есть необходимость в бухгалтере. Самое необычное в том, что три транзитника с различными адресами пользуются услугами одного бухгалтера. Становится чуть яснее. Но бухгалтер также не существует. Его чеки в порядке. Но он на кладбище в Марселе. А вместо офиса — почтовый ящик. Итак, мы проходим мимо мнимого бухгалтера, и что мы находим? Ты был прав, Ромул, мне жаль, что я сомневался в тебе.

— Говорите.

— Католическая церковь. Счета оплачивались через Рим. Через ватиканский офис кардинала по имени Крунослав Павелик. А здесь — подножка. Кардинал исчез несколько месяцев назад. Так какая же связь между пропавшим кардиналом, тремя наемными убийцами, которые, возможно, являются священниками, и исчезновением…

— Моего отца? — сказала Эрика. — Он — еврей, а не католик.

— Но если кардинал исчез, кто оплачивал счета? — спросил Сол.

— Помощник кардинала, — сказал Галлахер. — Отец Дуссэлт.

В тишине читального зала в римской библиотеке Виличилиана, согнувшись над деревянным столом, Дрю и Арлен просматривали выданные им книги. Полдюжины названий, все на итальянском — биографии религиозных деятелей — эквивалент “Кто есть кто” в Ватикане, курии, римской католической церкви. Они нашли нужную им информацию, разочарованно переглянулись, сдали книги и вышли из вестибюля библиотеки навстречу яркому, шумному Риму.

— Ну, по крайней мере, стоило попробовать, — сказал Дрю. Ответ Арлен удивил его:

— По моему мнению, нам удалось много чего узнать.

— Не понимаю что. Биографические справки в этих книгах чуть шире, чем то, что известно общественности об этом кардинале.

— У него все в порядке с эго, это уж точно, — сказала Арлен. — Большая часть информации в “Кто есть кто” базируется на информации, поставленной теми, о ком в ней пишется. По всей видимости, кардинал считает себя святым. У него награды и грамоты от различных религиозных групп. У него даже есть папское свидетельство. Но список наград — не биография. Кардинал не сообщил ничего о своей жизни. И если он считает, что его биография скучна, в чем я сомневаюсь, раз он с такой охотой сообщает всем о своих наградах и титулах, или…

— Ему есть что скрывать?

— Давай размышлять в этом ключе, — сказала Арлен. — Мы знаем, что он родился в тысяча девятьсот четырнадцатом году и рос в Югославии. Нам известно, что он рано услышал призыв служить Господу и в восемнадцать лет присоединился к церкви. Обучался он в Риме. Какое-то время служил представителем церкви в Красном Кресте. Он сделал быструю карьеру. К тридцати пяти годам был самым молодым человеком, принятым в курию. Как церковный казначей, он занимал одну из самых важных позиций в Ватикане.

— У него был талант, это точно, — сказал Дрю. — Вопрос — в чем? В биографии ничего не сказано о причинах его столь быстрого продвижения. Если ты права, если ему есть что скрывать, этого не может быть в официальной биографии. Сомневаюсь, что мы найдем это, даже если проверим архивы Ватикана. Член курии имеет возможность подчистить свое прошлое.

— Как мы узнаем неофициальную версию жизни Павелика? — спросила Арлен.

— Я думаю, пора побеседовать с глазу на глаз с ближайшими помощниками кардинала, — сказал Дрю. — В газетных статьях по поводу его исчезновения, мне кажется, упоминался его личный помощник. Отец Дуссэлт — так, кажется, его звали.

— Француз.

— Мы можем сузить круг вопросов в нашей беседе с ним. Что меня интересует, тек это…

— Вторая мировая война, — сказала Арлен. — И почему сыновья нацистов-убийц, сами убийцы, стремятся найти кардинала. Возвращаемся в Ватикан.

Апартаменты Жана Дуссэлта были в одном из многочисленных ватиканских дворцов эпохи Возрождения. Чтобы связаться с ним, проще всего было, конечно, позвонить и назначить встречу в его офисе. Но последующая беседа вряд ли была бы продуктивна. Сол представлял себе холодные ответы на вопросы, которые он хотел задать. “Какая, по-вашему, связь между кардиналом Павеликом и чеками, выписанными в вашем офисе для наемных убийц, которые, возможно, являлись священниками? Вы когда-нибудь слышали о секретной разведслужбе внутри католической церкви? Абсурд? Конечно. Извините, что побеспокоил”. Нет, подумал Сол, стоя в нише против дома отца Дуссэлта. Разговор в офисе ничего бы не дал. Существует только одна практическая возможность — частная встреча, интимная — если надо, с применением силы — беседа.

Сол был согласен с Галлахером в том, что, несмотря на готовность агентства помочь, будет лучше, если Сол и Эрика сделают это сами. В данный момент они не связаны ни с какими разведками. Если их поймают, самое серьезное обвинение будет состоять в том, что мужчина и женщина, оказавшаяся еврейкой, слишком энергично допрашивали католического священника в связи с исчезновением отца женщины.

Кроме того, подумал Сол, это действительно личное дело. Меня волнует только отец Эрики. Галлахер поделился со мной информацией, которой у меня не было, о связи Ватикана с нападавшими на меня наемниками. В обмен он узнал о возможности существования неизвестной никому сети. Это честный обмен.

В нескольких кварталах погас свет. Вечер становился темнее. Ватикан закрывается для туристов в семь часов вечера, но Сол и Эрика переждали до заката, спрятавшись в подвале одного из официальных зданий. Со своего пункта наблюдения Сол посмотрел в сторону ниши ниже по улице, где пряталась Эрика. Они выжидали с двух флангов от входа в дом Дуссэлта. Когда в его квартире выключится свет, они поднимутся к нему. Если же он выйдет, они готовы следовать за ним.

Он вышел. Днем Сол, изображая журналиста, интересующегося ходом дела по исчезновению кардинала, посетил офис отца Дуссэлта, и теперь в крепком человеке с густыми черными волосами и немного вялым подбородком он легко узнал священника. Во время их дневной встречи Дуссэлт не шел на сближение и был короток. Сол и не ожидал получить от него нужных ему ответов.

Священник задержался в нише у входа в дом, а потом пошел вправо — в сторону Эрики. Цвет его костюма сливался с темнотой, но белый воротничок был виден.

Сол вышел из укрытия, дав Эрике шанс первой пойти за священником. Он сконцентрировал внимание на тусклом свете в конце улицы, ожидая увидеть, в какую сторону свернет священник.

Дуссэлт пошел прямо. Дом, где он жил, располагался справа от площади Святого Петра, рядом с так называемой нижней частью Ватикана, где находились супермаркеты, аптеки, почта. Его маршрут провел Эрику и Сола между Сикстинской капеллой и базиликой Святого Петра, мимо епископской Академии наук и дальше в темноту ватиканских парков, лишь изредка рассеиваемую фонарями. Дважды Сол останавливался и прятался: один раз сзади него от дома к дому прошли два священника, второй — когда по улице проходил швейцарский патруль. Стоило им оказаться в укрытии деревьев и кустарников, Сол немного успокоился. Но его волновали два момента в поведении священника. Первое — он снял и положил в карман белый воротничок. Второе — он сделал такое движение, будто надевал кольцо на средний палец левой руки.

Перстень с пересекающимся крестом и мечом? “Связан ли отец Дуссэлт с тремя наемниками, пытавшимися убить меня? Поэтому их счета оплачивались через офис кардинала?”

Поведение священника, до этого обычное, теперь стало осторожным. Святой отец, совершающий ночную прогулку, превратился в оперативника, готового среагировать на любую опасность. Он шел по слабо освещенным местам в парках. Без воротничка его черный костюм совершенно сливался с темными кустами. Священник исчез.

Сол знал — где-то впереди, среди кустарника и деревьев, Эрика продолжает наблюдение. Возможно, она была достаточно близко и видела, куда пошел священник. Но если она следит за ним, не может ли и он следить за ней? Подозревает ли отец Дуссэлт, что за ним наблюдают?

Сол был уверен в этом. Они с Эрикой думают настолько одинаково, что она должна предположить то же, что и он. Сол осторожно пробирался вперед, мимо фонтанов, живых изгородей и статуй. Мраморные ангелы всегда напоминали ему о смерти. Воздух был насыщен ароматом цветов, как похоронное бюро. Сол прижался к земле, затем протиснулся в брешь между кустами и замер, увидев перед собой пустое пространство.

Сначала он подумал, что стоящий спиной к фонтану священник — отец Дуссэлт. Потом появился месяц, и он увидел, что на этом священнике был белый воротничок. Мужчина был выше Дуссэлта. От его мужественного профиля с решительным подбородком у Сола мурашки пробежали по спине. В саду, напоминающем ему кладбище, у Сола появилось жуткое ощущение, казалось, он видит привидение. В какое-то мгновение он мог поклясться, что перед ним его приемный брат Крис.

В шоке Сол не отрывал от мужчины глаз. Мог ли Крис остаться в живых? Сол не видел его тела, ему лишь сказали, что на Криса было совершено нападение и его убили ножом. Но, несмотря на страстное желание, в душе Сол сознавал, что его надежда бессмысленна. Этот священник, хоть и очень похож, но в действительности не был Крисом.

Слабое движение за фонтаном привлекло внимание Сола. Может, это Эрика пытается занять более выгодное положение для наблюдения за неожиданно появившимся священником?

Нет, решил Сол. Она — профессионал и не станет из любопытства подвергать себя риску быть замеченной.

Движение за фонтаном стало более активным. Одна тень отделилась от других. Человек шагнул вперед. На нем был черный костюм священника без белого воротничка. Мужчина с перстнем на среднем пальце левой руки. Отец Дуссэлт.

Второй священник, видимо, знал о приближении Дуссэлта. Он мягко повернулся в сторону вновь пришедшего и миролюбиво поднял руки. Или это только так казалось. Жест был идентичен приглашению оперативника обыскать его — знак того, что он не вооружен.

Чтобы не потерять остроту ночного зрения, Дрю старался не смотреть на луну и фонарь у дорожки. Повернувшись спиной к фонтану, он сконцентрировал внимание на темном кустарнике перед собой. Хотя отец Дуссэлт уже должен был подойти, Дрю решил, что священник осторожен и, стараясь избежать возможной ловушки, приближается медленно. Услышав легкое движение за фонтаном, Дрю преувеличенно спокойно повернулся и миролюбиво поднял руки. Он был рад, что отец Дуссэлт выбрал самую темную сторону площадки с фонтаном, тем самым давая возможность Дрю сохранить свою позицию.

Возможно, конечно, это вообще не отец Дуссэлт. Дрю никогда с ним не встречался. Днем он позвонил в офис священника и попросил встретиться с ним.

— О чем вы хотите со мной поговорить? — спросил голос с легким французским акцентом.

— О кардинале Павелике, — сказал Дрю.

— Поточнее, пожалуйста. Если вы хотите поговорить об его исчезновении, сегодня я уже беседовал с репортером и сказал ему то же, что скажу вам. Мы не располагаем информацией. Обращайтесь в полицию.

— Я не репортер, — сказал Дрю. — Не думаю, что вам следует отсылать меня в полицию. У вас из-за меня могут возникнуть проблемы.

— Не представляю, что вы…

— Вы просили уточнить. Попробуем. Двое наемных убийц ищут кардинала. Сыновья нацистов, офицеров SS во время второй мировой войны. Их отцы подчинялись напрямую Гитлеру. Это пробуждает в вас какой-нибудь интерес?

На том конце провода какое-то время молчали.

— Глупости, — сказал отец Дуссэлт. — С чего вы взяли?..

— Не по телефону. Я все расскажу вам при встрече. С глазу на глаз. Чем быстрее, тем лучше. Сегодня ночью.

— Кто это?

— Извините, — сказал Дрю.

— И вы думаете, что я поверю анонимному звонку? Тайно встречусь с вами, чтобы побеседовать о наемных убийцах?

Негодование святого отца показалось скорее рассчитанным, нежели спонтанным. Дрю решил проверить его.

— Если вам нужны рекомендации, обратитесь в Братство. Снова тишина.

Приободрившись, Дрю тестировал его дальше.

— “Dominusvobiscuni”.

— Я не понимаю, зачем вы мне это говорите.

— Святой отец, вы, конечно, же узнали цитату из мессы на латыни.

— Конечно. “Господь с вами…”

— А помните ли вы ответ?

— Etcumspiritu tuo.

— Верно. “И с духом твоим”. Deo gratias. — Дрю задержал дыхание, ожидая услышать заключительную часть пароля Братства.

— “Слава Всевышнему. Аминь”. Дрю тихо выдохнул.

— В садах Ватикана есть фонтан в форме испанского галеона. Упоминание фонтана было тоже проверкой. Несколько дней назад Дрю и Арлен, переодевшись в священника и монахиню, встретились возле него с отцом Себастьяном. Там был убит отец Виктор, который послал Арлен за Дрю в Египет.

Любой житель Ватикана сразу бы связал место встречи, которое предлагал Дрю, с недавним убийством. Любой рассерженный, но невинный ватиканский бюрократ обратил бы внимание на выбор Дрю. Но отец Дуссэлт секунду помедлил, а потом просто сказал:

— Я встречусь с вами там в час ночи.

И вот через пятнадцать минут после назначенного времени Дуссэлт шагнул из темноты за фонтаном. Казалось, его не удивило то, что Дрю был в костюме священника. Это понятно, подумал Дрю. В конце концов, логично, что человека, называющего пароль Братства, ожидают увидеть в соответствующей одежде. Где еще католик-хамелеон продемонстрирует свой настоящий цвет?

Дрю не мог не заметить, что отец Дуссэлт был одет только в черное. Чтобы слиться с темнотой, он снял белый воротничок. Эта тактика еще разубедила Дрю в том, что священник получил не только религиозную подготовку.

Однако, по всей видимости, отец Дуссэлт не заметил Арлен, которая, как и Дрю, снова посетила сады Ватикана, переодевшись монахиней. Она прибыла сюда гораздо раньше часа ночи, сняла белые детали со своих одежд и, сливаясь с кустами, затаилась в самой темной части кустарника у фонтана — там, куда смотрел Дрю, когда появился отец Дуссэлт.

При свете луны Дрю рассмотрел перстень на среднем пальце левой пуки священника — рубин, на нем пересекающиеся крест и меч. Было очевидно, что священник надел перстень, чтобы подтвердить свою принадлежность Братству, — и так же очевидно было то, что отсутствие такого же перстня на руке Дрю вызвало у него подозрения.

И действительно, отец Дуссэлт указал на левую руку Дрю:

— Я предполагал — вы один из нас.

Дрю узнал голос, который слышал по телефону.

— Нет.

— Откуда вам известен пароль?

— Когда-то мне сказал его член Братства… Он пытался завербовать меня, — сказал Дрю.

— Если он пытался вас завербовать, у вас, должно быть, есть особые дарования.

Дрю промолчал.

— Почему вы отказались присоединиться к нам?

— Мне ненавистно все, что касается Братства, — сказал Дрю.

— Ненависть? — отец Дуссэлт улыбнулся. — Деструктивная эмоция. Вы должны исповедоваться и испросить прощения за это. Но тогда исповедь — причина нашей встречи, — он поднял правую руку и благословил Дрю. — Бог прощает тебя. Теперь скажите, почему вас так интересует исчезновение кардинала Павелика.

Дрю покачал головой.

— На кого вы работаете? Дрю снова покачал головой:

— Я бы с большим удовольствием побеседовал о наемниках, которые разыскивают кардинала, я вам уже о них говорил.

— А, да, те, кого вы назвали сыновьями палачей, которые служили Гитлеру. Раз уж именно об этом вы предпочитаете говорить, то, во-первых, как вы о них узнали?

— Скажем так — наши пути пересеклись. Их прозвища — Сосулька и Сет.

Хотя выражение лица отца Дуссэлта не изменилось, глаза выдали его.

— Вы слышали что-нибудь о них? — спросил Дрю.

— Нет, — солгал священник. — Уверен, я бы запомнил такие необычные прозвища.

— Сыновья нацистских убийц. Почему им нужен кардинал? Я могу повернуть вопрос. Что с ними связывает кардинала? Меня начинает интересовать прошлое кардинала. Что он совершил, чтобы так быстро достичь положения в церкви?

— Здесь нет ничего загадочного, — сказал отец Дуссэлт. — Кардинал неустанно трудился на благо церкви. Его заслуги неоднократно отмечались.

— Хорошо. Меня интересует его работа, которой он занимался в тысяча девятьсот сорок пятом году, как раз перед своим первым продвижением. Что связывает кардинала с нацистами?

Сол наблюдал за ними, лежа на мокрой от росы траве под кустами. Священники разговаривали, голоса были слишком тихими, и он не мог ничего расслышать. Вдруг отец Дуссэлт, взмахнув левой рукой, шагнул вперед. В свете луны блеснул…

…нож, который, видимо, был в ножнах с пружиной, спрятанных в рукаве пиджака святого отца. Дрю отскочил назад и почувствовал, как лезвие скользнуло по лацкану его пиджака. Ему стало жарко. Нервные окончания моментально среагировали на обжигающий выброс адреналина. Стараясь маневрировать так, чтобы луна оставалась у него за спиной и освещала отца Дуссэлта, Дрю уклонился от второго удара.

Но Дуссэлт разгадал тактику Дрю и стал обходить его, пытаясь оказаться спиной к луне.

Когда нож второй раз мелькнул в его направлении, Дрю заблокировал удар и, целясь в сердечную область, ударил отца Дуссэлта ребром ладони в грудную клетку. Но священник предвидел этот удар и повернулся влево, пропуская его сбоку. Продолжая поворот, Дуссэлт ударил правой ногой, стараясь попасть в челюсть противнику.