Светлана Прокопчик
      (Произведение публиковалось под псевдонимом Морозов Владислав)
      Цезарь: Закон стаи
      (Цезарь-2)
      Все кончилось так, как
      Должно было быть:
      У сказок счастливый конец.
      Дракон умирает, убитый копьем,
      Царевна идет под венец...
      Какая у этой басни мораль?
      А морали нет никакой.
      Один родится рогатым, но
      Пернатым родится другой.
      И каким ты был, таким ты умрешь,
      И так ты нужен такой
      Небу, которое смотрит на нас
      С радостью и тоской.
      Наутилус Помпилиус.
      "Негодяй и Ангел"
      Вновь на тропе войны.
      С остервенением швырнув телефонную трубку на рычаги, Саша выматерился. Забористо, даже самому понравилось. Забавно - когда ему было семнадцать, и он работал грузчиком, так изощренно выражаться не умел. Определенно, без высшего образования столь замысловатую фразу не построишь...
      Откинулся на спинку кресла, зажмурился, затем, чуть подавшись вперед, поставил локти на стол и потер виски. Стиснул зубы. Надо держать себя в руках, напомнил он себе, ты коммерческий директор UMF, солидный человек. Не пристало беситься по каждому пустяку. Ага, не пристало! Пока этим уродам не расшибешь морду в кровь, ни хрена до них не доходит, независимо от того, спокоен ли ты как удав, или брызжешь слюной от ярости.
      Вновь отклонился назад, уперся затылком в подголовник, пытаясь выполнить несколько упражнений по самовнушению. Ничего не вышло. В Америке такой номер проходил с полпинка, а как вернулся сюда... Надо было оставаться! Идиот, дебил, придурок, ведь знал, что ничего хорошего здесь нет! Понесло его на родину... Ностальгия, видишь ли, замучила. Хотя на самом деле ему попросту осточертели жесткие поведенческие рамки и необходимость всегда выглядеть приличным человеком. Свободы захотелось. Ну, и прелести семейной жизни достали. Причем последний фактор, наверное, и был решающим.
      Да-а... Три года назад, окончив институт с красным дипломом и имея неплохой трудовой стаж по специальности (а что бы и не иметь, если работал в собственной фирме), он с гордым видом отправился грызть гранит науки в Германию. Собственно, о продолжении образования речи не было - вопрос стоял о приобретении практических навыков для работы за границей. Отец в те времена вынашивал мысль о переезде в Штаты, поэтому готовил почву заранее отправил обоих сыновей стажироваться за кордон. Но это жить в России тяжело, а вот деньги делать - проще, поэтому сам остался в Москве. А Саша из Мюнхена вылетел в Калифорнию. UMF все-таки совместное предприятие, второй офис располагался в Сан-Франциско.
      Там женился, решив осесть окончательно. Ага, осел, как же. Через два года на стенку лез от беспросветной скукотищи. Калифорнийский санаторий с рафинированными условиями, пальмами, вечным летом и подогретой соленой водичкой раем обетованным показался лишь по приезду. Прекрасное место для восстановления сил после российских условий. Но вскоре от этой идеальной прелести тошнить стало. К этому же добавилась несложившаяся семейная жизнь. Все-таки Саше нужна была русская женщина. У его американской жены все мысли крутились вокруг внешности и здорового образа жизни. Поначалу ему нравилась шикарно упакованная кукла Барби с бесконечными ногами и ростом чуть ли не с него самого. Однако мозгов у нее оказалось ровно столько же, сколько у ее игрушечного прототипа.
      Интересная получалась картина - Саша за день выкуривал полторы-две пачки сигарет, а его жена заходилась в истерическом экстазе, проповедуя экологически чистый образ жизни. Никаких сигарет, никакого алкоголя, кофе без кофеина, отказ от мяса, сахара и масла. Строжайшая диета, четыре часа в день на тренажерах и скрупулезный подсчет калорий. Лучше бы она с деньгами так осторожно обращалась. Саша всю жизнь считал, что умеет готовить, но жена в ужас приходила от одного вида сырых ингредиентов. Как?! Столько жиров, специй! Это же вредно! В конце концов он развелся с ней.
      После развода некоторое время жил один. Ну как один - в девицах-то недостатка не было. Почему-то все они были уверены, что он итальянец либо мексиканец. А что, все сходится - волосы цвета воронова крыла, характерные глаза спаниеля и пристрастие к чересчур острой пище. Оказывается, этого достаточно. Тем более, что он неплохо знал итальянский и испанский. Оставшись без присмотра жены, моментально стал толстеть. Не спасали ни занятия спортом, ни увеличенная нагрузка на работе. Размеренная, спокойная жизнь брала свое. Ни тебе стрессов, ни проблем, элементарную бессонницу и то не на чем заработать. А жить так неинтересно. Вот это и было самым поганым. Все надоело. Закончил все дела и вернулся в Россию.
      Прилетел в конце марта, никого не предупредив. Свалился, как снег на голову. Сравнение оказалось буквальным - не успел выйти из здания аэропорта, как поднялась сырая метель - весна выдалась поздней. Для Саши природное явление стало шоком - за два года успел позабыть, что кроме лета есть еще и другие времена года.
      Конечно, в России занятие ему нашлось моментально. Отец назначил его коммерческим директором концерна и велел принять дела у предшественника, даже не дав времени на акклиматизацию. Саша понял, что крайности до добра не доводят. Он стремился к жизни интересной и насыщенной, но не до такой же степени!
      Непонятно, как в таких условиях российское отделение приносило больше прибыли, чем американское. Сюрпризы сыпались как из рога изобилия. Причем сюрпризы в изначальном смысле слова - не просто неожиданность, но еще и крайне неприятная. Что ни день - то очередной аврал. Три года назад концерн состоял из нескольких московских фирм под одной вывеской, а сейчас насчитывал более полутора сотен предприятий, разбросанных по всей стране. Ежедневно кто-то из руководителей сообщал: у нас авария, переносим сроки поставок на более поздние. Или: нас кинули. Иногда - не можем расплатиться, банк задерживает наши деньги. И со всем этим срочно приходилось что-то делать, чтобы не нарушать график работы основных производств и не потерять деньги.
      Иногда случались казусы. Вот как сейчас: позвонили и обрадовали, что прибыл долгожданный вагон проката с Урала. Но - не на станцию Павелецкую, куда следовало, а почему-то на Казанскую. Если пути господни неисповедимы, то в лабиринтах транспортников не разберется сам сатана. Спрашивается, каким образом груз мог заблудиться? Но это еще не самое интересное. Вагон обнаружили случайно, а рядом с ним - деловитую бригаду грузчиков. Чьих непонятно. Но разгружали они весьма уверенно и бойко. Придется ехать устраивать разбор.
      В машине мысленно продолжал ругаться. Нет, спрашивается, каким образом эта настырная бригада добралась до вагона? Ну, с пломбами и запорами все понятно, их сломать недолго. Но как быть с остальным? Они ж средь бела дня полезли. На каком основании? Одной наглости маловато. Значит, были какие-то документы. Поддельные, разумеется, но в них указан сходный вид товара. Иначе номер с разгрузкой в принципе пройти не мог. Выходит, кто-то знал, какой груз. Этот же вывод напрашивается и из того факта, что орудует бригада рабочих. Кто-то ж должен был их пригласить? А раз есть грузчики, то должен быть и транспорт для перевозки с вокзала на склад - металл под открытым небом хранить нельзя. Хотя это в Америке нельзя - в России и так бросить могут.
      Получается, что некто хорошо знал о прибытии вагона. Можно предположить, что именно этот некто и переправил вагон на другую станцию чтобы красть сподручнее было. Кто ж мог подумать, что вагон найдут так быстро? А к завтрашнему утру от него уж точно одни воспоминания остались бы. Что-что, а оперативно воровать в России умели всегда. Хотя могло случиться иначе. Вагон пришел ночью по ошибке - диспетчер перепутал место назначения. Кто-то из транспортников удивился: что это здесь делает чужой вагон? Решил глянуть, вдруг что интересное обнаружится. Нашел металл. Тут же обзвонил знакомых на предмет "кто купит". Знакомый прислал бригаду прибрать плохо лежащие деньги. В общем-то, в таком варианте тоже ничего невозможного нет. Но в любом случае надо привлечь милицию - у Саши все документы без единой поддельной запятой. С милицией забрать свое получится проще.
      Подъезжая к вокзалу, свернули к стоянке большегрузных машин. Трейлеров и грузовиков хоть отбавляй. Среди них мелькнули три машины со знакомыми номерами. Ага, своя команда рабочих уже прибыла. Молодцы, хоть кладовщики не подкачали. Впрочем, этих он выдрессировал в первую голову. Зная способность российской атмосферы растворять без остатка любые вещества, завел правило: скорейшая передислокация прибывающего товара с транспортных узлов на собственные надежно охраняемые склады. Время от времени, конечно, и кладовщики приворовывали, но не в таких размерах. И с ними при поимке разговор был коротким - возмести ущерб и проваливай на все четыре стороны. Для стимула охрана немного учила жизни, но калек, кажется, не оставалось.
      Еще до того, как разыскать вагон, Саша прошелся по станционному начальству. На кого-то рявкнул, с кем-то задушевно побеседовал. Естественно, все отпирались от участия в грабеже. Раз так, не следует ли пригласить милицию? Мы же люди цивилизованные, давайте по закону разбираться, кто виноват. Милицию пригласили. Настроение у ментов с утра было под стать Сашиному, пришлось стимулировать, чтоб лучше работали. А что? Зарплата у них маленькая, семьи кормить надо. Забота-то какая! Все дежурство только и думают, что их маленькие дети кушать будут. И столько сил отнимают эти тягостные размышления, что мешают разобраться в проблеме, можно сгоряча и ошибиться. Менты ведь не боги, а люди грешны. Саша сочувствовал им, с пониманием относился к их насущным проблемам. Понимание обходилось баксов в двести, если был прав, и по обстоятельствам - если ошибался, но очень хотел, чтобы вышло по его желанию. По собственному опыту он знал, что платить ментам выгоднее, чем решать проблему своими силами. Менты - они погоны носят, и закон на их стороне. А вот если Саша кому-нибудь хлебало расшибет, то посадить могут, даже если бил за дело. Поэтому он взял себе за правило - пусть мозги вправляют те, кому за это ничего не будет.
      В сопровождении кортежа прошли на запасные пути, собственными глазами взглянуть на яблоко раздора. Менты, высокое станционное начальство, Саша с охраной. Около вагона собралась уже целая толпа - две противоборствующие бригады грузчиков, кладовщик с UMF, еще кто-то... Все кричат, руками размахивают, в ход понты пошли. На земле аккуратно сложена часть груза. Разглядев погоны, бригадир грузчиков конкурирующей стороны как-то сразу приуныл, сник.
      Разбирательство оказалось недолгим. Впрочем, Саше и ментам все ясно было заранее. Саше потому, что умел защищать свое имущество, ментам потому, что им заплатили за справедливость. Протоколов составлять не стали, хотя кое-какие данные для себя Саша оставил - надо же отыскать концы. К счастью, определять, была ли попытка грабежа случайной или по наводке, предстоит уже не ему. Убедившись, что ребята с UMF приступили к работе, он еще перемолвился с ментами на предмет возможных инцидентов. Те обещали прохаживаться поблизости, присматривать, чтобы силовых конфликтов не было.
      На обратном пути хотел заскочить куда-нибудь перекусить, но передумал - сегодня понедельник, дел накопилось за выходные. До ужина на бутербродах перекантуется. Не стоит время тратить. Вернувшись в офис, мимоходом сгреб со стола секретарши стопку телефонограмм. Отпирая дверь, одним глазом просматривал. Это ерунда, и это тоже подождет... Слава Богу, на сегодняшний вечер ничего пока нет.
      - Насчет "Стаи" выяснили?
      - Да, Александр Сергеевич. Она пойдет на Малой Бронной. Я заказала два билета в четвертый ряд, почти посередине. Можно выкупить прямо сейчас, а можно и перед самым спектаклем.
      Саша кивнул. Войдя в кабинет, отзвонился отцу, сообщил, что вагон отвоевал. Продиктовал все, что узнал о ворах-неудачниках. Тут же, не откладывая, перезвонил Наталье.
      - В шесть часов я заезжаю за тобой. Ты успеешь собраться?
      - Сашка, ты гений... Ты со мной?
      - С тобой, с тобой.
      - Все, тогда я побежала отпрашиваться. А то не успею, - извиняющимся тоном добавила сестра.
      - До вечера.
      ...Почему Наталья так рвалась увидеть эту драму, Саша понял уже через десять минут после начала первого акта. Ситуация, в которой оказался главный герой Дмитрий Леонов, была предельно знакомой, а переживания перекликались с собственными Сашиными.
      Интеллигентного молодого человека уволили с работы. У него на руках старая больная мать и беременная жена. Средств к существованию нет. И он принимает предложение своего одноклассника, бывшего двоечника и дебошира. Очень быстро понимает, что "фирма" - на самом деле бандитский притон, а люди, считающиеся сотрудниками, ничем, по сути, от волчьей стаи не отличаются. Когда же он возмутился порядками, его быстро поставили на место, поиздевавшись над женой.
      Драма была динамичной и до жути реалистической. Игра Щербакова не поддавалась никакому описанию - Саша просто забыл, где находится. И так много общего оказалось у него с героем Щербакова, что невозможно было остаться в стороне от его переживаний. Все, все понятно и близко - и терзания молодого парня, чьи идеалы рухнули в одночасье, и муки несчастных родных, превратившихся в разменную монету в споре хищников, и жестокость волчьих законов криминала...
      В антракте тряхнул головой, с трудом прогоняя наваждение, и силой заставил себя вернуться к реальности.
      - Прогуляемся в фойе? - предложил Наташе.
      Она поднялась, вышла в проход. Кто-то обернулся ей вслед - в алом вечернем платье Наташа была неотразима. Принцесса Натали, как называли ее Сашины друзья.
      Проходя мимо билетерши, Саша на миг остановился, заколебавшись. Потом махнул рукой - была не была - написал на своей визитке несколько слов, отдал ее старушке вместе с пятидесятитысячной купюрой, попросил передать карточку Щербакову.
      Наташа обернулась.
      - Ты чего там застрял?
      - Ничего.
      Взяли в буфете шампанского, присели за столик.
      - Как тебе спектакль?
      Саша покачал головой.
      - Поразительно. Он гений, другого слова нет.
      - Я впервые увидела его игру в прошлом году, на рождественском карнавале. И, ты знаешь, даже смешно - смотрела только на него, а потом выяснила, что даже лица вспомнить не могу. Видела только образ, в который он вжился. На такое способны единицы. Но "Стая"... Я, честно говоря, не ожидала. Слышала, что он поставил что-то из ряда вон выходящее, но чтоб до такой степени... Чуть не расплакалась, когда его жену били. И ведь знаю, что это не по-настоящему, а все равно - в такую игру веришь. В финале точно разревусь - концовка тяжелая, я в свое время раздобыла рукопись пьесы. Но, ты знаешь, когда читала, воспринималось куда проще. А здесь - ярче, чем в жизни.
      Краем глаза Саша приметил знакомую фигуру. Обернулся, гадливо поморщился. Вот чего он никогда не мог понять - что же тогда нашла в этом человеке Наташа? Особой физической привлекательностью Максим Жилинов не страдал, умом и талантом не блистал, деньгами тоже похвастать не мог. Обыкновенный мужик, достаточно самовлюбленный и склонный жить за счет других. Разве что Наташу привлекала его профессия - как-никак, театральный режиссер... Но и в этом он показал себя зауряднейшей серостью. Пожалуй, единственное, что Максим действительно умел делать - это вешать лапшу на уши доверчивым женщинам. Саша подозревал, что Наталья интересовала его лишь в качестве бумажника. Но в этом предприимчивому авантюристу сильно не повезло - забыл, что у толстых кошельков обычно имеется некая защита. И счастье Максима, что, столкнувшись с Сашей, он нутром почуял - с этим человеком шутить не стоит.
      Как всегда, Максим сейчас тоже не фланировал в одиночестве - на руке его повисла молоденькая девочка. Скотина, еще одну дурочку обрабатывает судя по обилию драгоценностей, та обладала состоятельной родней.
      С независимым видом Максим подошел к ним, ернически поклонился:
      - Вот уж кого не ожидал увидеть, так это вас. Ну, Наташа - заядлый театрал, с ней все ясно. А вы, Александр... Вы же никогда не проявляли интереса к театру.
      - Вы так думаете? А я всегда считал, что не всякую работу имеет смысл смотреть. Некоторых режиссеров я принципиально игнорирую - не стоит тратить время на муть и сопли, которые они выдают за глубокую философию.
      Не приняв замечание на свой счет, Максим повернулся к спутнице.
      - Позвольте познакомить. Это - Лилия Логинова, дочь президента Третьего Московского Банка. А это, Лилечка, мои хорошие друзья - Александр Матвеев, коммерческий директор UMF, и его сестра Наталья.
      Ну не скотина? На кой, спрашивается, упоминать, кто где работает и с кем состоит в родстве? А что же тогда не отметил всех деталей? В частности, почему-то умолчал о том, что всего два месяца назад официально перестал считаться Наташиным мужем. И все-таки Саша был прав, предположив, что Максим подбирает своих подруг исключительно по расчету.
      Саша обаятельно улыбнулся Лилечке.
      - Наслышан о вашем отце. Замечательный человек. Кстати, из уважения ко всей вашей семье хочу заметить: ваш спутник - полная бездарность. И когда он начнет просить у вашего отца деньги на свои постановки, гоните его в шею. Проект не окупится.
      У нее вытянулось лицо. Максим побледнел.
      - Что вы себе позволяете?
      - Говорить правду, всего лишь. Лилечка, не верите мне на слово сравните любую постановку вашего кавалера с работой Щербакова, которую мы смотрим. Что до вас, Максим, то запомните две вещи. Я ненавижу альфонсов и не терплю, когда альфонс называет меня другом с расчетом залезть в мой карман. Желаю прекрасно провести время, господа, - он учтиво наклонил голову и повернулся к Наталье, больше не обращая внимания на Максима. - Так на чем мы остановились?
      Максим, прошипев нечто невразумительное, отошел и оттащил Лилию. Наталья переводила растерянный взгляд с него на брата.
      - Саша, зачем ты так?
      - Надо. А завтра я позвоню Логинову и скажу, кто увивается вокруг его дочери и с какой целью. Пойми, сейчас он выпрашивает средства на бесцветные постановки, а потом просто перейдет на существование за счет богатых женщин. Я таких ненавижу. И при любой возможности путаю их планы.
      - Но хотя бы при девушке не надо было так резко. Она-то ни в чем не виновата, а ты испортил ей настроение.
      - Лучше я испорчу ей настроение, чем он изгадит ей жизнь.
      - Саша...
      - Хватит о них. Лучше скажи: тебе что-нибудь о Щербакове известно?
      - В каком плане?
      - Ты же театрал. Должна знать хотя бы краткие биографии самых заметных артистов.
      - А, это... Пожалуйста. Ему двадцать девять лет, в театре с двенадцати, к моменту окончания школы уже был актером даже без образования. Окончил режиссерский факультет ГИТИСа, с двадцати пяти на сцену практически не выходит. Изредка, на премьерах, если хочет. Года два назад, правда, сыграл главную роль в пьесе одного из современных драматургов - персонаж ему очень понравился. В кино не снимался, хотя предложений было много. В последнее время показал себя одаренным драматургом. При таком таланте совершенно трезвомыслящий человек, неплохо разбирается в шоу-бизнесе. Не склонен к позерству, "звездной болезнью" не страдает. Что еще тебя интересует? В принципе, я могла бы перечислить его работы, как актерские, так и режиссерские.
      - Спасибо, не надо. Пойдем-ка в зал, третий акт начинается.
      И вновь он переселился в мир, так похожий на его собственный... Он сжимал кулаки, Наташа изредка почти неслышно всхлипывала, и оба глаз не могли оторвать от сцены. Боль, ярость, любовь - все сплелось в безумный клубок, и уже не поймешь, где правый, где виноватый, где жертва, где палач...
      Дмитрий Леонов, оказавшись в ловушке судьбы, не стал обращаться в милицию, не запил и не ломал руки, причитая и жалуясь на фатальное невезение. Обозлившись, он сколотил свою стаю и начал войну. На его месте Саша поступил бы аналогично, хотя и знал, что это не самое верное решение. Но знал, уже оставив за плечами шесть лет криминальной карьеры. И стремился он к другому, в отличие от главного героя, не пытаясь обмануть себя. Может быть, поэтому финал карьеры не оказался для него крахом всей жизни. Он отделался гибелью лишь одной своей половины. Кровавый Цезарь, черная тень ужаса, умер - зато Александр Сергеевич Матвеев, другая половина его личности, продолжал жить и благоденствовать.
      Цель оправдывает средства, думал Дмитрий Леонов, мечтая преступными методами избавиться от криминала. Но не бывает так, чтобы палач сам не понес кару за убийство. Герой "Стаи" добился цели, подчинив себе всю криминальную структуру, но расплата оказалась страшной: он остался один. Его мать убита, жена погибла во время последнего боя. Для чего он добивался власти, если невинные страдают по-прежнему? Если из-за его амбиций погибли самые дорогие люди?
      И вот - финал. Безумные глаза и сумасшедший смех главного героя. Смех, в котором кроме ярости и боли не было ничего. Он смеялся, держа на руках мертвую жену, хохотал, запрокинув голову, а в глазах застыли слезы. Смеялся над собой - хотел перехитрить судьбу, но она настигла его. И теперь ему остается лишь издеваться над собственным ничтожеством...
      Наталья торопливо вытирала слезы, стараясь, чтобы при включившемся освещении никто не обратил внимания на ее покрасневшие глаза. Саша шел рядом с ней к выходу и молчал. Он добился всего - но остался один... А в одиночестве власть ни к чему. Судьба наказала его, исполнив заветное желание - и хуже этой кары нельзя было придумать.
      - Саш, а ведь в тексте финал другой, - заметила Наташа, когда они вышли на улицу. - Там Леонов говорит о том, что он заплатил за власть такую цену, которая перечеркнула важность достигнутой цели. А здесь вместо этого он смеется. И такой финал тяжелее. Как-то сильнее бьет по нервам. Ты куда?
      - Здесь поблизости есть неплохой бар. Я встречу назначил, правда, не знаю, состоится она или нет. Тебе тоже будет интересно.
      Наташа тяжело вздохнула.
      - Я ему о высоком, а у него опять на уме сплошной бизнес.
      - Без бизнеса не заработаешь денег, а без денег высокое зачахнет с голоду. Пойдем, посидим. Если встреча не состоится, хоть отдохнем. Как в том анекдоте - не догоним, так согреемся.
      Этот бар, расположенный в подвале огромного старинного здания, Саша обнаружил месяц назад благодаря одной из своих временных подружек. Девушка была большой поклонницей музыки в стиле кантри, и знала все места в Москве, где ее можно послушать. Полной экскурсии не получилось, поскольку связь с музыкантшей продолжалась недолго, но эти три уютные комнатушки Саше полюбились.
      Он проводил Наташу в дальний угол, уселся так, чтобы видеть вход. Взяли коктейли, тянули через соломинку, обсуждая спектакль. Через двадцать минут Саша начал нервничать. Конечно, если он не придет, его можно будет найти и через администратора, но это уже не то. Лучше когда человек откликается сам на первое приглашение, и не приходится его преследовать.
      На парня, появившегося у стойки, он поначалу не обратил внимания. В джинсах и джинсовой же куртке, светло-русые волосы, ничем не примечательный вид. Похож на завсегдатая бара. Лишь когда тот, взяв коктейль, оглядел прокуренное помещение, будто разыскивая кого-то, Саша спохватился. Поймав взгляд парня, поднял руку, привлекая внимание.
      Наташа оглянулась, рассматривая партнера брата, нахмурилась с легким недоумением. Тот подошел, улыбнулся - открыто, доверчиво:
      - Прошу прощения, задержался.
      - Ничего страшного, - сказал Саша. - В конце концов, мы же не договаривались заранее. Кстати, позвольте представить вам мою сестру Наталью.
      Щербаков посмотрел на нее, и в тот же момент Саша понял - парень погиб. Наталья, с ее царственной осанкой и черными миндалевидными глазами, могла поразить и менее впечатлительного человека.
      - Евгений, - он протянул ей руку.
      Усевшись, как-то растерянно усмехнулся, покосился на Наталью, с явным усилием заставил себя думать о чем-нибудь другом.
      - Мы были на вашей премьере. Честно говоря, если бы не Наталья, я бы даже не узнал о ней. Я потрясен. На что я толстокожий субъект - и то до глубины души пробрало.
      - Да, "Стая" получилась, - кивнул Щербаков. - Обычно все-таки результат бывает далек от замысла, но в этот раз удалось почти все, что задумал.
      - Жаль только, что Леонова будет играть другой актер, - заметила Наташа. - Мне кажется, после вашей игры это не будет восприниматься так остро.
      - Почему же, Маршалков - великолепный актер. И роль эту я писал скорее под него, чем под себя. Его Леонов не столь агрессивен, но зато более философичен. У него эта роль более глубока и осмысленна.
      - Почему не хотите играть сами? - спросила Наташа.
      - Неинтересно, - он обескураживающе улыбнулся. - Просто неинтересно. Мне нравится писать пьесы, нравится их ставить, но от собственной игры такого удовольствия я не получаю. Режиссура забирает сильнее.
      - Кстати, о режиссуре, - вклинился Саша. - Вы ставите только театральные постановки?
      - Ага! - обрадованно воскликнул тот. - Я-то полчаса голову ломаю - что за интерес к моей персоне? Кино?
      - Совершенно верно. Конкретно, "Стая".
      - С конкретным актером в главной роли, - вставила Наталья.
      И вопросительно посмотрела на брата. Саша пожал плечами, а Щербаков рассмеялся:
      - Это комплимент, которого я не заслужил. Существует великое множество актеров, которые справятся с этой ролью лучше меня. Тем более - в кино, где от актера требуются несколько иные качества. Но как режиссер я думал об экранизации "Стаи". Когда идея только зарождалась, я видел ее именно как художественный фильм. А потом понял, что в России этот проект будет провальным. Слишком высокий бюджет, фильм не окупит себя. Кроме того, в России нет возможности снимать кино такого же качества, как в Голливуде, а портить хорошую идею плохим воплощением мне не хотелось. Поэтому написал пьесу, а не сценарий.
      - Ну, что касается технического качества, то решение этой проблемы я мог бы взять на себя. Как и рекламу.
      Щербаков пристально посмотрел на него:
      - Если я правильно понял, вы намерены финансировать этот проект с тем, чтобы я его воплотил.
      Саша кивнул. Щербаков задумался.
      - Пожалуй, хотя сейчас я загружен по горло, я не стал бы сразу отказываться. Я действительно мог бы экранизировать "Стаю", причем фильм вышел бы на уровне мировых стандартов. Но и соглашаться сразу не буду. У меня на данный момент нет даже приблизительной сметы, а говорить без расчетов - это мечтать вслух.
      - Смету и ТЭО я могу составить сам, все-таки экономист по образованию. Пожалуй... - он на секунду задумался, покосился на Наталью. А что? Самое то. - Моя сестра - менеджер, девушка - уверяю вас - очень толковая. Вы ей просто на пальцах объясните, что потребуется для съемок. Я в это время проработаю некоторые другие детали, посоветуюсь с юристом. Потом встретимся еще раз, все подробно обсудим, и тогда будем думать. Придем к общему знаменателю, заключим договор.
      Похоже, этот вариант устроил всех. Наташе пришлась по вкусу идея не просто познакомиться, а еще и поработать с гениальным режиссером, поэтому она сидела с таким видом, будто заранее знала, как сложится разговор. Щербаков достал две визитки, одну протянул Саше, другую - его сестре.
      - Связь должна быть двусторонней. Как вас найти, я знаю, имеет смысл оставить и свои координаты.
      Итак, предварительная договоренность достигнута. Щербаков извинился, что не может долго задерживаться, Саша тоже не видел причины сидеть полночи в баре. Когда выходили, Щербаков придержал его за рукав, пропустив Наталью вперед.
      - Кстати, что вы как брат скажете, если тонкости кинопроизводства я буду объяснять вашей сестре не в офисе? Допустим, приглашу куда-нибудь поужинать?
      - Она совершеннолетняя, - невозмутимо ответил Саша.
      - Понял.
      Среда выдалась суматошной. Накануне Саша озадачил Валерку Яковлева, одного из своих лучших друзей и бессменного разведчика, сбором информации по киностудиям - надо же сориентироваться в этом бизнесе. Яковлев не удивился. Выдал задание Витьке Егоршину, тот всю ночь копался в Интернете, собирая информацию по западным студиям. Как он потом сказал, труднее всего было отсеять дельные данные от рекламной и фанатской чепухи. Кроме того, Валерка отправил своих агентов по Москве. К одиннадцати утра кое-что набралось.
      В четверть двенадцатого позвонил господин Логинов, сухо поинтересовался, какие основания имелись у Матвеева для безобразной сцены в театре. Банкир был страшно недоволен тем, что кто-то испортил вечер его дочери. Ссориться с Логиновым не хотелось, поэтому Саша подробно проинформировал его, одновременно листая подборку, подготовленную Яковлевым. Разумеется, разгневанный отец Лилечки на слово верил неохотно, поэтому Саша сообщил, что одно время его служба безопасности разрабатывала Максима - тот, мало того, что был женат на родной сестре одного из учредителей концерна... Как, господину Логинову неизвестна эта деталь? Так вот, тот еще и в партнеры напрашивался. Точнее, желал, чтобы Саша сам по себе либо как представитель фирмы стал его спонсором. Разумеется, материалы для ознакомления он передать может.
      Позвонил Яковлеву, распорядился подготовить досье на Максима Жилинова и отправить его в 3-й Московский Банк, лично господину Логинову. Только в качестве курьера необходимо выбрать оболтуса попредставительнее.
      В половине двенадцатого позвонил один из постоянных поставщиков, предупредил, что заказ выполнен раньше времени, и, собственно говоря, он доставит его через двадцать минут. Саша отзвонился на склад, чтобы приготовились к поступлению продукции. Слава Богу, хоть с этим фирмачом никогда проблем не возникало - мужик вертелся и крутился почти самостоятельно. И уж никогда не допускал ляпсусов, подобных тому, который случился в понедельник. Кстати, с тем происшествием разобрались быстро. Действительно, как это ни противно, грабители работали по наводке. Некий деятель из числа сотрудников UMF - ныне уже бывших - скооперировался со старым приятелем, который торговал металлом. Договорились с транспортниками, чтобы те перегнали вагон на другую станцию. И там надеялись в спокойной обстановке прибрать его к рукам. Ничего хорошего из этого у них, естественно, не вышло. Наводчика уволили без выплаты зарплаты за последний месяц - не заслужил - а к его приятелю отправилась бригада Хромого. Так сказать, для задушевной беседы на тему "как правильно заглаживать вину перед UMF".
      К полудню Саша знал, что кинобизнес - золотое дно, но в России неразвит совершенно. Для того чтобы поднять прибыль российских киностудий до уровня хотя бы средних голливудских, потребуются колоссальные усилия. И деньги, разумеется. Пожалуй, в чем-то проще купить студию в Голливуде, а в России открыть представительство. В этом случае можно договориться с кем-то из китов о совместном прокате, большую часть ленты снимать в России - так дешевле, а потом делать качественный перевод и крутить на Западе. Конечно, сразу встает вопрос с актерами. Западные звезды, делающие кассовые сборы, Саше не по карману. Значит, надо раскручивать русских. Они обойдутся на пару порядков дешевле, даже с учетом вложений в рекламу - там и у нас. А для удобства стоило приобрести киностудию в Москве.
      Но - деньги, деньги... Сашин общий капитал, вместе с "грязными" деньгами и долей в предприятиях, составлял около восьмидесяти миллионов долларов. Сумма приличная лишь на первый взгляд, потому что свободных, не находящихся в обороте, у него набралось бы от силы миллионов пять. С такой суммой и думать нечего соваться в западный кинобизнес. Можно занять у отца и Алияра, но не хочется - и без того будет тяжело первые годы, так еще и на долги работать? Помощь Алияра потребуется, но в другом - когда придет время покупать студию, Алияр собьет цену. В конце концов, гангстер он или нет?
      Где бы найти столько денег, чтобы одновременно выкупить две киностудии и сразу начать съемки "Стаи"? Чтобы запустить дело сразу, а не ждать поэтапного воплощения мечты. Как вариант, можно рассмотреть создание акционерного общества. Собрать штаб своей бывшей бригады и предложить всем скинуться на благое дело. Таким образом, сумма дойдет миллионов до двадцати. Для начала достаточно. Но только для начала.
      Саша расслабился, задрал ноги на стол, на несколько секунд прикрыл глаза. Где взять деньги? В первый год прибыли не будет точно, а вложений бизнес потребует на уровне стартовых. И вкладываться необходимо, чтобы дело не заглохло. Лет через пять он встанет на рельсы, а до этого момента будет тяжко. И рисковать основным капиталом тоже не хочется. Вот если бы кто-нибудь регулярно приносил пару миллионов на блюдечке...
      М-да. Такое возможно только в криминале, с которым он, сдавшись под усиленным давлением отца, "завязал". Рэкет - вещь удобная. Один раз навяжешь свои услуги - и регулярно получай дань. Проблемы, как правило, приходится решать только в самом начале. Да и то, проблемы эти чаще всего и бывают придуманы теми же рэкетирами.
      В 92-м году, думая, что консервация его бригады - дело временное, вынашивал он идейку. Между прочим, достаточно простую в осуществлении, и грандиозную по размаху. В классическом стиле Кровавого Цезаря. Даже продумал и просчитал все детали, мечтая воплотить в жизнь по возвращении. Однако за три года все изменилось, отец сумел поставить его в такие условия, что карьера на поприще криминала стала невыгодной. Слишком много сил пришлось бы тратить, получая разрешение на какой-либо проект. Хотя и отходные пути Саша оставил - так, на всякий случай. Отец тяжело болен, с его преемником Саша не ладил никогда, так что не мешало бы сохранить власть над распущенной этой весной командой.
      Но идея Сети не давала спать спокойно, периодически всплывая по любому поводу - настолько была универсальна. Суть проста, как все гениальное. Составляется перечень основных статей дохода черного бизнеса, затем список команд, которые в них участвуют. Из этого списка отбираются наиболее перспективные, остальные уничтожаются. Из оставшихся формируется новая система с четким распределением обязанностей и налаженными связями. Команда Цезаря брала на себя организаторские функции. И при таком раскладе он мог забыть, как воруют собственными руками - в его карман стекались бы средства от всех подчиненных команд.
      Естественно, никто добровольно не пойдет к нему под начало. У каждой команды есть свой лидер, и не для того он добивался власти, чтобы легко склониться перед кем бы то ни было. Причем, чем мельче команда, тем норовистей главарь. Это закон - недостаток влияния люди возмещают спесью. Но эту проблему решить элементарно. Порядок действий рэкетира одинаков независимо от того, с кого вымогают дань - с честного человека или такого же бандита. Для начала клиенту создаются головные боли в виде резких противоречий во взглядах на жизнь с явным либо тайным врагом. Причем второе лучше - люди сильнее боятся именно того, чего не знают. Один за другим наносятся удары по слабым, но очень чувствительным местам: перспективный, но еще не развитый бизнес, родственники и так далее. А когда клиент созреет, якобы невзначай предложить помощь. Кому-то за деньги, кому-то просто так - в зависимости от ситуации. Демонстрируется непревзойденное мастерство в решении проблем любой сложности, клиент чувствует себя морально раздавленным, соотнеся свои силы и возможности защитника. Добить его в таком настроении - пара пустяков.
      Большинство рэкетиров на этом этапе останавливалось. Саша же всегда шел дальше - вслед за явной или скрытой угрозой предлагал выгодную сделку. Причем выгодную как ему, так и клиенту. Естественно, любой разумный человек тут же понимал: силу ему продемонстрировали не зря. Как правило, понимал и то, что проблем как таковых не было - его обрабатывали. Редкие ерепенились, но большинство признавало, что лучше уж соглашаться на сотрудничество, чем испытать на себе удар бронированного кулака. Через какое-то время приневоленный предприниматель свыкался со своей ролью, убедившись, что партнерство выгодное и Саша своих обещаний не нарушает. Обида на способ вербовки уступала место искреннему удовлетворению от получаемых выгод. И вскоре Саша имел не данника, а преданного союзника - люди понимали, что никто не предложит им более приемлемых условий.
      Именно так четыре года назад и был создан концерн UMF. И хозяева включенных фирм уже не помнили, что их благополучие началось с того, что в офис явился длинноволосый молодой человек и нахально спросил: "Ну, работать будем или шикарные похороны заказывать?"... Сеть, по существу, такой же концерн, только криминальный, ориентированный на черный бизнес. Хотя никто не мешает организовать и легальную сторону, грамотно распределив силы. Жаль, что такую идею зарубили.
      Перед самым отъездом в Германию Саша поделился с отцом уже готовым проектом. На тот момент он ухитрился восстановить отношения с Алияром. По-человечески Саша с трудом переносил пожилого турка, но как партнер тот был нужен. Все-таки львиная доля распространяемых в Америке наркотиков проходила через Алияра. И Саша думал построить на базе UMF химические лаборатории, сырье для них закупать на Кавказе, а готовый продукт отправлять в Штаты - себестоимость российских наркотиков очень низка, а качество они могли дать на уровне мировых стандартов. Как всегда, он мыслил масштабно: если ставить производство, то не помешает наложить лапу на российский регион. Здесь наркотиками занимались все, кому не лень, бардак был страшный. И Сеть могла бы сильно упорядочить существующее положение.
      Отец зачем-то рассказал об этом Хромому. Саше тогда сильно не понравилась такая доверительность: не стоило забывать, что они с Хромым претендовали на место лидера Организации после смерти Маронко. Трон сиденье одноместное, и ни один из них не был заинтересован в усилении соперника. Сеть увеличила бы Сашины шансы на победу как минимум вдвое. Зачем раньше времени говорить об этом Хромому?
      Только вернувшись из Америки, он все понял. Отец не хотел, чтобы сын оставался бандитом, и для достижения этой цели использовал Хромого. К этой весне у того уже работала хорошо отрегулированная мини-Сеть по торговле оружием, и Сашины шансы резко упали. Да и с Алияром отношения испортились при личной встрече они насмерть разругались. Потом помирились, но к мысли о сотрудничестве Саша относился скептически. Алияр требовал главенствующего положения, опираясь на старшинство и права родственника, Саша уступать ему не собирался. Пришлось разыграть позу оскорбленного достоинства и сделать вид, что "завязал" сам, а не по принуждению. Ушел из Организации, громко хлопнув дверью. Теперь на него взвалили отмывание денег всей громадной структуры беляевского союза, а Хромой больше не беспокоился о сопернике. На радостях даже бесплатную "крышу" предложил.
      Но как иногда хотелось взять и повернуть все вспять! Как ни странно, сейчас для создания Сети у Саши было гораздо больше возможностей, чем три года назад. В его руках сосредоточены связи с банковскими структурами, а значит, он может контролировать легальный бизнес любой группировки. Даже измайловский блок во многом зависел от его хорошего настроения.
      Эх, Гончара бы подгрести под себя... У него серьезные статьи дохода наркобизнес, проституция. Подбирается к медикаментам - там тоже не хило выходит. Но "добро" на это Саше не получить никогда. Даже если он не потребует восстановления своей команды. Измайловский и беляевский блоки замерли на грани большой резни, и, чтобы не спровоцировать войну, отец запретил Саше вспоминать о существовании Гончара. Не позволит давить на него даже легальными методами. Хотя можно что-нибудь схимичить, чтобы отец с Хромым проморгали первые шаги. Потом останавливать будет уже поздно, хуже будет - это закон...
      Включился селектор, хорошо поставленный голосок его секретарши нежно проворковал:
      - Александр Сергеевич, Яковлев просит аудиенции.
      - Он же был у меня утром!
      - Звонил минуту назад, сказал, что у него возникли проблемы личного характера, о которых ему необходимо побеседовать с вами.
      Саша пожал плечами.
      - Пусть приходит.
      Вообще-то говоря, личные проблемы Яковлева чреваты самыми непредсказуемыми последствиями. Он, как Дон Кихот, кидался на ветряные мельницы во славу очередной дамы сердца, а мельница оказывалась кем-то вроде Пеликана. Тогда Валерка, конечно, номер отколол. Называется, за девушку заступился - случайно грохнул лидера одной из крупнейших московских группировок. История до сих пор как анекдот по всей Москве ходила - два стажера Цезаря полезли грабить хату, из оружия имея один скальпель на двоих. Хозяин застукал их, и они, пересрав, что тот сдаст их своей братве, попросту завалили его вместе с охраной. Цезарю оставалось только добить команду, деморализованную такой глупой гибелью вожака. Ох, каким же молодым он тогда был...
      Яковлев явился через четверть часа. Пододвинул пепельницу.
      - Вкратце дела обстоят так. Я весной познакомился с девчонкой, у нее есть подруга. Вместе учились в школе, теперь устроились на работу в одну фирму. И у них назрел конфликт с начальством. Девчонки привлекательные, пристают к ним все, кому не лень.
      - На новых русских работают, что ли? - лениво уточнил Саша.
      Нуворишей, ошалевших от легких денег, Саша ненавидел всеми фибрами своей души. Три года назад основную массу российских бизнесменов составляли все-таки люди поприличнее - бывшие партийные и торговые деятели, народ сдержанный, привыкший к деньгам и власти. С ними разговаривать относительно легко, да и образование, как правило, у них неплохое. И хоть с характером у большинства проблемы, общаться с ними приятнее, чем с новыми русскими.
      За время его отсутствия эта категория предпринимателей расплодилась до ужасающих размеров. Бывшие шестерки на подхвате у бандитов и воров полезли в бизнес. Раньше пивом у метро приторговывали, теперь скопили деньжат и пустились во все тяжкие. Культуры никакой, ухватки вызывают брезгливую гримасу - загнутые пальцы, нарочито украшенная жаргонными словечками речь, точнее, отрывистые фразы с искаженной грамматикой. И почему-то считают себя хозяевами жизни. Валеркино выражение "пристают", скорее всего, означало, что девчонкам регулярно устраивали "субботник".
      - И чего ты хочешь? Устроить их к нам?
      - Да нет, - отмахнулся Яковлев. - Пока еще все не так далеко зашло. Морду набить достаточно. Только братвы там до фига, я один не справлюсь.
      Саша прожил за границей достаточно долго и успел отвыкнуть от реалий российской действительности. Но не настолько, чтобы не заметить явной несообразности в предложении Яковлева. Конечно, морду он набить может, еще не забыл окончательно, как это делается. Но почему он должен с кем-то драться?
      - Ну и взял бы ВДВ с Чикаревым, втроем поехали бы и разложили все начальство рядком на асфальте. Чего ты ко мне-то пришел? - Саша был даже слегка оскорблен. - Нет, Яковлев, я не пойму - ты за кого меня держишь? Я тебе буду принимать участие в какой-то бытовухе? А если это не бытовуха, то зачем ты вообще говоришь это мне? Пошел бы к отцу, он не оставил бы твои слова без внимания. А я, извините, "завязал". Был Кровавый Цезарь - и нет его. Помер три года назад.
      Яковлев любовался потолком. Потом перевел наивный взгляд льдистых глаз на Сашу.
      - А может, тебе подруга понравится. Мне твоя Вика уже поперек горла стоит.
      Просто и ясно. И, самое главное, совершенно обоснованно. Валерка из Организации уходить не стал и сохранил в рабочем состоянии свой разведблок. Вика, занимавшаяся шпионажем под его началом уже лет шесть, откровенно хамила, пользуясь связью с Матвеевым. Цезарь, конечно, "завязал", но авторитетом пользовался по-прежнему. И Яковлев уже не первый раз пытался подставить ему другую девочку. Между прочим, с полного одобрения Матвеева.
      В бизнесе у него всегда все было на мази. А вот в личной жизни вечный кавардак. Первая любовница как марионетку использовать его пыталась, одна из более поздних подружек чуть ментам не сдала с потрохами... Две жены. Ну, первый брак фиктивный, можно не принимать во внимание. А вторая супруга попросту не подходила ему, что называется, по менталитету. Остальные его женщины были либо дурами, либо проститутками по призванию, как Викуля. Ни с теми, ни с другими жить ему не хотелось, переспал - и ладно. Вика задержалась, но лишь за счет редкой красоты и потрясающей хитрости, которая сходила за ум. И то, у него просто не было возможности заменить ее кем-то, более подходящим на роль подружки.
      Так и спал с ней, не упуская случая задрать юбку кому-нибудь еще. Под юбкой не обнаруживалось ничего такого, что уже не было бы досконально известно, поэтому возвращался к Вике. Хоть знал, чего от нее ждать.
      Саша вздохнул.
      - Черт с тобой, уломал. Покажи мне ее сначала, может, там смотреть не на что. Давай, в воскресенье утром встретимся где-нибудь в Центре, посидим в кабаке, потрещим.
      - На Арбате, - предложил Яковлев. - Мишку возьмешь? Если тебе не понравится, может, ему...
      - Яковлев, ты что, брачное агентство открыл?
      Хотя, в общем-то, у Мишки с Иркой отношения тоже стали весьма прохладными. Правда, в этом случае Саша Ирину понимал: Мишка мало того, что фактически бросил ее, еще и сына забрал. Имела право оскорбиться.
      - Да я так... - Валерка покосился на папку с подборкой по киностудиям, спросил: - Еще чего-нибудь надо?
      - А как же. Полная характеристика московских киностудий. Надо купить какую-нибудь... Кстати, Яковлев, как ты относишься к идее стать киномагнатом?
      - Только "за". Саш, я уже понял, что ты ищешь, куда деньги вложить. Могу перетрещать с ребятами на этот предмет.
      Саша подтолкнул к нему несколько листов с приблизительными расчетами.
      - Глянь, я тут кое-что набросал. Только разговаривай осторожно, чтобы сплетняк по концерну не пошел. Отец еще решит, что я воскреснуть хочу, а это ни к чему.
      - А было бы неплохо, - мечтательно заметил Яковлев.
      - Этот вопрос не обсуждается, - оборвал Саша. - Ладно, иди.
      Кофе секретарша варила неплохо, но, конечно, сравнивать его с собственным рецептом было нельзя. Полулежа в кресле, Саша закурил и вернулся к размышлениям.
      Мысль, что он станет киномагнатом, его и самого весьма привлекала. В принципе, если людей подобрать грамотно, то и в России можно снимать кассовые фильмы, рассчитанные на сугубо российскую аудиторию. Единственное, упор надо делать не на прокат в кинотеатрах, а на домашние видеотеки. При хорошей рекламе фильмы будут раскупаться. Хорошая реклама стоит дорого даже в России. Эх, прошляпили они в свое время телевидение... А ведь два года назад могли без проблем поставить своих людей в Останкино. Тогда не подумали, что телевидение может им понадобиться, а теперь приходится за рекламу платить по общим расценкам. Хотя, если он начнет раскручивать кинобизнес, какие-то связи появятся. Это безусловно. Скидку все равно сделают, хотя бы как постоянному клиенту.
      Но одной рекламы мало. Если рекламировать откровенное дерьмо, покупать будут только поначалу, потом уже никакими деньгами положения не спасешь. Ему нужны люди, прославившиеся хотя бы в России. Режиссеры должны быть талантливы, условия для плодотворной работы создать - пара пустяков. С актерами проще, тут можно разбавить молодежью - если ориентироваться на Запад, то необходимо смотреть не только на талант, но и на внешние данные. Особенно у женщин.
      Да-а, специалистов придется искать по всей России, отбирать с такой же тщательностью, как в свое время укомплектовывался штат сотрудников UMF. С другой стороны, он ведь и деньги готов им платить, причем такие, чтобы они на работе думали о деле, а не о материальных трудностях. Весь фокус в том, что киностудия - не промышленный концерн. Ему придется иметь дело с людьми, которых повсюду причисляют к богеме, а у них есть маленький недостаток: плохо поддаются управлению. Для того чтобы они работали только на него, и работали с полной отдачей, одних денег мало.
      Вот как, к примеру, убедить Щербакова, что ему стоит плюнуть на все проекты и с головой уйти в кино? А ведь за счет работ Щербакова окупится как минимум российская киностудия. Конечно, можно подключить к процессу убеждения Наталью, но тут встает чисто этическая проблема: имеет ли он моральное право использовать красоту своей сестры в целях увеличения капитала?
      Вопрос, конечно, интересный. С одной стороны, от этого один шаг до проституции. А с другой - он же не собирается подкладывать Наташу под нужного человека. Если Щербаков ей не понравился - в чем Саша сильно сомневался - он же не будет силой сводить ее с ним. И, между нами говоря, Саша впервые увидел человека, который был достоин его сестры. Если оформить все так, чтобы они не заметили его склонности к сводничеству, то и подозрений никаких не возникнет. Наталья никогда не пойдет против интересов брата, Щербаков охотно будет сотрудничать с родственником своей любимой.
      На миг, всего лишь на один краткий момент времени Саша позволил себе отвлечься. Вообще-то он сам считал себя человеком приземленным, хотя это несколько не соответствовало действительности. В детстве любил помечтать забиться в угол и замереть, отключившись от окружающего мира. Кем только он себя не представлял! Один раз, помнится, увидел собственные похороны. Он совершил подвиг, и посмертно его наградили званием Героя Советского Союза. Покрытые седым налетом времени темно-красные стены Кремля, голубые ели, приготовленное углубление, рядом - плита полированного камня с его именем, высеченным золотыми буквами. Траурная процессия - закрытый гроб, обитый алым шелком, пышные венки, пожилые маршалы и генералы в парадных мундирах. А вот и сам Генеральный Секретарь. Кто был тогда? Брежнев, кажется. Во всем великолепии, окруженный блеском многочисленных орденов. Все рыдают. Даже суровые маршалы - и те украдкой вытирают глаза. Залп над могилой, плиту водружают на место. "Спи спокойно, дорогой товарищ. Родина не забудет тебя". Это говорит Сам, причем без бумажки и внятно. На самом деле этого в принципе быть не могло, потому как Брежневу и тогда переваливало за шестьдесят, а уж к моменту совершения Сашей подвига никак он не мог помолодеть и обзавестись новыми зубами. Но ведь это мечта? А в грезах можно все. Тем более, в собственных.
      Да-а, забавно. Тогда, помнится, плакал от умиления. Ирония судьбы - в каком-то отношении мечта сбылась. Правда, аналогичные похороны устроили не ему, но по его сценарию. И Героем Советского Союза стать было не суждено к тому моменту, как он достиг возраста свершения подвигов, Союза как такового уже не существовало. Обидно, досадно, ну да ладно. Зато его имя фигурирует чуть ли не во всех околокриминальных легендах Москвы. Сейчас, естественно, о нем подзабыли - может, оно и к лучшему - а три года назад дворовые хулиганы-пятиклассники бежали на уроки истории Древнего Рима в полной уверенности, что училка намерена провести политинформацию на предмет криминальной обстановки в городе. Имя "Цезарь" в их сознании никоим образом не увязывалось с римским диктатором. Так что героем, хотя бы в смысле "одно из главных действующих лиц", его назвать можно смело. Герой беляевского союза... Саша фыркнул, критически оценив детские грезы.
      Между прочим, потом он вовсе не стал мечтать меньше. Просто туманные видения обрели свойство очень быстро сбываться. Поэтому грань между замыслом, некой расплывчатой картинкой, и тщательно разработанным планом стерлась. Вот и сейчас. Крупный киномагнат - это мечта или очередная цель? С одной стороны, просто смешно думать, что человек в двадцать шесть лет рассчитывает подмять под себя Голливуд. А с другой - случалось проворачивать авантюры посложнее. Он же не за один день этого добьется.
      Итак, сидит он в своем кабинете в офисе... Где? В Калифорнию что-то больше не тянет. Хотя ради мировой славы с ней можно смириться. Пусть будет Фриско, так и быть. Он - владелец крупнейшей кинокомпании мира. Известнейшие режиссеры и актеры добиваются контракта с его фирмой, его "лого" повсюду славится как эталон качества. Все покупатели знают, что этот маленький значок обещает массу удовольствия от фильма. И неважно даже, о чем конкретная картина - в его фирме дерьма не делают. Все отличное и интересное. Сидит он, значит, в своем кабинете, со всех сторон поступает информация о ходе дел, он правильно ею распоряжается, деньги текут рекой... Фу, что ж его на прозу жизни тянет? Чуть что - сразу деньги всплывают. Любит он их, факт.
      А почему, собственно говоря, он собирается создавать только кинокомпанию? Ему реклама нужна? А куда ж без нее... И что, размещать заказы в агентствах? А не накладно? Может, выгоднее свое агентство открыть? Студии и павильоны для съемок будут, наверняка в одних помещениях и с помощью той же техники можно снимать и фильмы, и рекламу, и клипы. Актеров тоже - пруд пруди. Так зачем платить рекламным агентам? Сам справится. Далее, рекламный ролик отснять мало, его еще где-то прокрутить необходимо. Телевидение. Тоже надо что-то придумывать. Для фильмов ему потребуется масса необходимых вещей. Костюмы, грим, оформление... Песенку какую-нибудь тоже не лишне впихнуть. Делиться не хочется. Куда приятнее делать свою работу и еще принимать заказы со стороны. Ну, и транспорт для связи между разбросанными по всему миру отделениями.
      Саша посмотрел на листок бумаги, который он машинально разрисовал стилизованными значками. Итак, Александр Сергеич, вы пришли к мысли о необходимости создавать свой собственный концерн. А это, друзья мои, уже не пустые мечты. Тут надо считать и думать, где взять деньги. Потому что общая схема у него уже есть. И даже ясно, с чего начинать. Пожалуйста - вот вам первый этап, вот второй... На полжизни ему этого занятия хватит. Ядовито усмехнулся: отличная идея - средства от деятельности криминальной сети пустить на повышение культурного уровня человечества. Так до Юрия Деточкина недалеко.
      Или до главного героя "Стаи". С которой он, кстати, и намерен начать свое победоносное восхождение. На мгновение Саше стало не по себе. Вообще-то, как подавляющее большинство авантюристов, он был суеверным. Все бы ничего, но сюжет пьесы уж больно похож на его собственную судьбу. Цели различны, но пути одинаковы. И психологически Леонов смело может считаться Сашиным двойником. Начало и середина их биографий схожи. Не докатиться бы до такого же финала... Впрочем, полное повторение участи героя драмы Саше не грозило. Во-первых, он не ставит перед собой настолько безумной цели. Во-вторых, у него нет настолько близких людей, потеря которых перечеркнула бы все достижения его жизни. Сестру он любит, конечно, но они достаточно далеки друг от друга, чтобы Наташа стала разменной монетой в его игре. Отец и Мишка вряд ли позволят сделать себя жертвами. Сами кого угодно угробят. Маму Саша потерял давно. А жены, тем более - любимой, нет. И вряд ли стоит рассчитывать на скорое ее появление. Так что можно смело соваться в любое пекло.
      Чем чреваты личные проблемы
      Яковлева.
      Встретиться договорились у входа в "Художественный". Мишка заявил, что у него на день намечены две встречи - одна рано утром, вторая ближе к вечеру - но он постарается урвать время и приехать. Так что до Арбата Саша с Валеркой добирались вдвоем.
      Народу - море. Саше пришло в голову, что в такой толпе они точно разминутся. Надо было встречаться в другом месте, или у какого-то надежного ориентира.
      - Ты уверен, что они нас найдут?
      - Боишься, что разминемся? - осклабился Яковлев. - Не волнуйся, познакомишься.
      Саша презрительно сплюнул.
      - Как-то не жалуюсь на узкий круг общения. Меня больше занимает, не потратим ли мы время зря. Дел полно.
      В этом отношении он слегка преувеличивал, потому как на день не имел решительно никаких других планов. Вечером собирался съездить к отцу, обсудить на совете Организации некоторые детали будущего проекта кинокомпании. Можно было приехать и раньше, но Саша с тех пор, как понял, что закладка новой фирмы не обойдется без криминала, избегал слишком долгих разговоров. Отец обладал чрезвычайно развитой интуицией, мог догадаться и наложить вето вообще на все планы.
      - Не, мимо не пройдут. Я Ольге сказал искать двухметрового парня с длинными черными волосами. А около него и я буду.
      - Меня в качестве фонарного столба использовал?
      - А что? Тебя за километр видно. Вон, все бабы глазки строят.
      Ориентир из него действительно получился классный, потому что Мишка разглядел их еще с моста. Бросил машину на стоянке у "Праги" и торопливо продирался к ним сквозь толпу. Глядя на него издалека, Саша уже в который раз подумал, что прозвище "Финист" его сводный брат получил заслуженно - с годами он и вовсе стал неотличим от киногероя сказки "Финист - ясный сокол". Такой же белобрысый, голубоглазый, похожий одновременно на славянина и арийца. Да и фамилия у него под стать погонялу - Соколов...
      - Хай, - сказал он, приблизившись. - А где?...
      - Опаздывают, - мрачно сообщил Саша. - Ты когда-нибудь видел женщину, способную прийти на свидание вовремя?
      - Видел, - честно сказал Мишка. - В Англии. И то, если встреча деловая.
      Обеими руками пригладил растрепанную, торчащую во все стороны гриву светлых волос, недовольно поморщился:
      - Постричься, что ли? Так я устал от них... Саш, ты стричься будешь?
      - Нет, - бросил он, поворачиваясь лицом к витрине ближайшего ларька и изучая выставленные видеокассеты.
      Мишка уже забыл о волосах. У него барахлил движок машины, попросил совета у Яковлева. Моментально завязался оживленный и весьма специфический разговор. Сашу он не интересовал - с его "вольво" все было в порядке. Мишка раскаивался, что повелся на престиж и купил шестисотый "мерс". Тачка определенно не нравилась ему даже в исправном виде. От неполадок они перешли к обсуждению достоинств и недостатков других иномарок.
      Саша рассматривал кассеты сначала машинально, затем со все возрастающим интересом. Доброй половины фильмов он не видел, хотя два года жил поблизости от Голливуда. Молодцы пираты... С одной стороны, как будущему владельцу кинокомпании, ему вовсе не хотелось увидеть свой фильм в витрине до премьеры. С другой - такой оперативностью можно лишь восхищаться. Да, пираты - палка о двух концах. Ему заранее стоит продумать методы защиты от них. Но поначалу они ему понадобятся - никто лучше них не знает, что пользуется спросом. Вот и сейчас он пытался определить, на что стоит делать ставку. Помимо "Стаи" - это будет стопроцентный бестселлер по крайней мере в России.
      Ощутив чувствительный тычок локтем под ребра, Саша растерянно обернулся к Яковлеву. Тот показал глазами на что-то, Саша посмотрел в ту сторону, не понимая, что он должен увидеть. Дошло не сразу. Ага, это и есть их невинные жертвы? Вот эти?!
      Шагах в десяти от них стояли две девицы. Та, что поближе, вид имела решительный и бойкий, вторая робко пряталась за спину подруги. Ну, первая явно Валеркина Ольга. Между прочим, очень даже ничего девочка. Формы, по крайней мере, роскошные. А вторая чем-то неуловимо напоминала воблу в пивной советских времен. Такая же тощая. Симпатичная, волосы длинные, хорошие, но Саша на таких не "западал". Насколько ему было известно, Мишка тоже. Можно было разворачиваться и уезжать - Валеркина интрига провалилась. Ни заступаться, ни даже просто знакомиться Саше не хотелось.
      Разом потеряв интерес к предмету встречи, он с заметно испортившимся настроением отвернулся и сделал вид, что поглощен созерцанием витрины, хотя успел наизусть выучить ее содержимое. Валерка, ничуть не смущаясь явным пренебрежением, пока представил девушек друзьям. Тощую звали Светой. Вот вам еще один повод для неудовольствия - это имя он не любил. Был случай, когда одна малолетка засветила ему по физиономии, а он даже словами ответить не мог: отец не позволил. Сейчас забыл даже как выглядела та малолетка, но имя он запомнил хорошо. И Свет с тех пор принципиально игнорировал.
      - А это Саша, - весело сказал Валерка ему в спину.
      Саша пошевелил плечами, изображая участие в процессе знакомства, но поворачиваться не счел нужным. Пусть любуются на его задницу, если хотят. Не нравится - он никого не держит. Краем уха услышал, как Валерка предупредил:
      - Не обращайте внимания, у него не очень хорошее настроение. А так он классный парень.
      Ничего себе - не очень хорошее... Саша медленно повернулся, преувеличенно тепло улыбнулся Ольге, сухо кивнул ее подруге. Девица гордо вздернула подбородок, полуотвернувшись... О Боже, только этого ему не хватает. Вот этот жест он запомнил хорошо. Как и пощечину. Что ж, тогда поговорим...
      - Яковлев, ты ее видел до сегодняшнего дня?
      Валерка растерялся.
      - Разумеется. А что?
      Ясно. Яковлев со своей донкихотской натурой опять выкопал нечто занятное, но сам этого, как всегда, не понял. Саша достаточно бесцеремонно ухватил девушку за подбородок, резким движением повернул ее лицо к себе. Ну да, она самая.
      - Удивительная встреча. Не ожидал увидеть тебя еще раз, - он снял солнцезащитные очки. - А ведь был прав: за шесть лет ты действительно сильно похорошела. Я тебя с трудом узнал. Даже страшилищем уже не назовешь. А жаль.
      Она чуть не вырвалась. Пожалуй, если бы он не ждал, что она будет дергаться, могла бы и удрать. Мишка вгляделся:
      - А точно! Я смотрю, что-то знакомое. На мать стала сильно похожа. Валер, неужели так и не узнаешь?
      - Что-то никак...
      - Светлана Антонова, - пояснил Саша. - Крестная дочь отца. Между прочим, давно и бесследно пропавшая из поля нашего зрения.
      Она решительно убрала его руку от своего лица.
      - Я не знала, с кем намерена встретиться Ольга. Если бы знала, меня бы тут не было. А поскольку дружеского разговора у нас явно получиться не может, лучше разойтись прямо сейчас. У меня нет желания выслушивать оскорбления. Так что позвольте откланяться, - сказала она, точно имитируя Сашин язвительный тон.
      Настроение улучшилось так же стремительно, как перед этим испортилось. Упаси Боже, конечно, завязывать с этой змеюкой какие-то романтические отношения, но день можно провести очень даже интересно.
      - Отчего же? - он улыбнулся так плотоядно, как только умел. - Мы люди вежливые, и мы люди занятые. Если уж приехали, так отчего ж не побеседовать? Тем более, выяснилось, что мы давние знакомцы. Поговорим, прошлое припомним... Да и в настоящем найдем, что обсудить. А вот если ты удерешь, я ж могу подумать, что боишься. И найду тебя из чистого любопытства - что ж ты во мне такого страшного нашла? И это, уверяю, будет много хуже обычного разговора.
      - Саш, хватит, - оборвал его Мишка. - Нас, по-хорошему, та история вообще не касалась. Пощечину ты схлопотал за дело, и я не хочу ссориться с отцом из-за твоей мстительности.
      - Видишь, Светик? - он тут же воспользовался Мишкиными словами в свою пользу. - Чего ты боишься? Защитник у тебя есть, так почему бы нам не посидеть где-нибудь, не поболтать?
      Нет, изменилась она только внешне. Ну, может, чуток повежливее стала. Потому что в ответ на его тираду усмехнулась:
      - А я не знаю, с чего ты решил, что я совсем не хочу с тобой разговаривать. Я не желаю слышать оскорбления, это да. И почему ты уверен, что я тебя боюсь, тоже непонятно. Привык, что женщины от тебя шарахаются? Не волнуйся, я видела хамов и похлеще, так что один разговор как-нибудь стерплю.
      Саша захлопнул рот. Понятно. День обещает быть совсем интересным.
      - В "Прагу"? - спросил он приятелей.
      Валерка сдерживал смех. Доволен до чертиков, интриган фигов.
      - Вообще-то одеты мы явно не для кабака, - Ольга критическим взглядом окинула свои тесные джинсы и мини-юбчонку подруги. - Могут и не пустить.
      А ноги-то у Светы будь здоров. С такими ногами можно вообще юбку не носить.
      - Мы все так одеты, - махнул рукой Валерка. - Ничего, когда бабки есть, можно себе и не то позволить. В конце концов, мы туда пообедать идем, а не покрасоваться. Пустят, никуда не денутся.
      В "Праге" знакомый швейцар вежливо поздоровался, узнав частых гостей. Официант без звука провел их в любимый Сашин кабинет, принес меню.
      - Что будем есть? - спросил Саша.
      - А все, что дадут, - без малейшего смущения сказала Ольга.
      - Я не ем говядину и свинину, - предупредила Света.
      - Диета? - понимающе усмехнулся Саша. - Ты так высохнешь.
      - Не люблю, - отрезала Света. - Диета мне просто не нужна.
      - Ну ладно, ладно. А пить будем? Яковлев и Мишка за рулем, я не очень-то к этому делу пристрастен...
      - Если только пива, - отозвалась Ольга. - Больше ничего не хочется.
      Он вопросительно посмотрел на Свету.
      - Сухое шампанское, - и пояснила: - Жарко, а оно жажду убивает.
      Пожалуй, от шампанского он и сам не отказался бы. Сделав заказ, откинулся на стуле, глядя на Свету. Да, изменилась в лучшую сторону. У него-то требования к женской красоте повышенные, а ведь кому-то она даже хорошенькой покажется. По крайней мере, можно разговаривать и не плеваться при одном взгляде на ее мордашку.
      - Мать замуж вышла? - спросил он.
      - А? - она вздрогнула. - Нет. Так и живем вдвоем.
      - Что, не позволила матери устроить жизнь?
      Она поморщилась.
      - Саша, давай мы с тобой раз и навсегда договоримся: ты свой нос в эти дела совать не будешь. Ты не знал всего, что было на самом деле. И я тебя уверяю - если бы мама действительно хотела выйти замуж за твоего отца, она бы это сделала. Я бы повозмущалась и заткнулась. Она не захотела сама. Мне известно, почему, но тебе это знать незачем. Это касается только моей мамы и твоего отца. Если у тебя есть какие-то особые претензии, не связанные с личной жизнью моей мамы, - ради Бога, я готова их выслушать. Если нет - к этому разговору больше не возвращаемся.
      Претензий лично к ней у него не было. Если не считать той пощечины. Но ее, как правильно заметил Мишка, он схлопотал за дело. Да и было это так давно, что и вспоминать не хочется. Не настолько он мелочный.
      - А из Текстилей чего переехали?
      - Ты еще спрашиваешь? А сам бы там жить стал? - она презрительно поморщилась. - Одни алкаши. И район весь черный какой-то, страшный. Мы уж почти четыре года в Бибирево живем. А дядя Сережа как?
      - Нормально, - кивнул Саша.
      - Он болел, по-моему.
      - Болел. И сейчас болеет. Эта дрянь не лечится. Да он привык уже.
      - У него кооператив тогда был. Заглох? Или дальше пошел?
      - Дальше, - сказал Мишка. Достал визитную карточку, протянул ей: Отдай матери, пусть позвонит, если сочтет нужным. Мы отцу ничего не скажем, так что если она решит не возобновлять знакомство, он о нашей встрече даже не узнает.
      - А нужно? Может, он ее и не помнит.
      - До сих пор ее фотографию на своем столе держит. И твою, кстати.
      Она пожала плечами, пригляделась к карточке, присвистнула.
      - А не хило он раскрутился! Концерн UMF... - Света осеклась.
      Они с Ольгой понимающе переглянулись. Саша хотел поинтересоваться, в чем дело, но тут принесли заказ, и он отвлекся.
      - Ладно. Прошлые проблемы, считай, обсудили. А что у вас за проблемы сейчас?
      Девушки опять переглянулись.
      - Да как-то неудобно рассказывать, - замялась Света. - Одно дело, если бы мы не были знакомы, а то ведь у меня еще и с вами неувязки. Ладно уж, сами справимся.
      - Незнакомым вы, получается, душу бы раскрыли охотно, - заметил Мишка. - А знакомым - ни в какую. И, потом, неувязки у тебя если и есть, то только с Сашкой. Я к тебе никаких претензий не имел и не имею.
      Что, неужели она Мишке понравилась? Во дает. Ну и ладно.
      - Да я тоже. Вопрос улажен, к нему больше не возвращаемся. Итак?
      Ольга вздохнула.
      - Да проблемы-то как таковой нет. Мы работаем в одной фирме, а ее хозяева слишком много себе позволяют. И хозяева, и их охрана, и даже "крыша". Наглые, скоты, и думают, что мы обязаны под них стелиться.
      - Ну, тебе-то достается меньше остальных, - сказал Саша. - Если я верно понимаю женскую психологию. Женщины легко рассказывают о подобных проблемах в трех случаях. Когда домогательства становятся явлением повседневным, когда женщине достается меньше, чем ее подругам, и когда у нее психология жертвы. В последнем случае женщина получает мазохистское удовольствие от пересказа своих мучений. На жертву ты не похожа, на то, что к тебе пристают регулярно, тоже. Остается второй вариант.
      Ольга улыбнулась.
      - Ты прав. Ко мне как-то подъехали двое сразу. А у нас в тот момент ремонт был. Я схватила первое, что под руку попалось, и шарахнула одного по яйцам. Под руку мне попался обрезок трубы, поэтому второй сам не полез. А поскольку они были шестерками, то наказания я никакого не понесла, а вот обходить меня стали за километр. Мне, в принципе, не достается, это вот Светке... К ней и директор фирмы пристает, и начальник охраны, и "крыша".
      - Значит, на такой должности. Секретарша?
      - Младший бухгалтер. И даже зарплата от меня не зависит.
      - Тогда платят хорошо. А за хорошие деньги надо много делать.
      - Хорошо! - Ольга фыркнула. - Двести баксов. Ты хочешь сказать, что за такие бабки она хотя бы улыбаться им всем обязана?
      - Не обязана, согласен. Тогда обзовем этот феномен сексапильностью. И вы хотите, чтобы я каким-то образом внушил всем вышеперечисленным личностям, что так поступать нехорошо.
      - Ну, не всем, - сказала Ольга. - Все пристают больше для порядка. Надо же юбку задрать - вот они и задирают. Отмазаться, в принципе, можно. Там самое говно - директор. Ему бесполезно что-то говорить, бесполезно отбиваться - Светка один раз пощечину дала, а потом две недели дома с синяками сидела. Причем даже не шестерок прислал - сам уделал.
      - Дерьмо, - согласился Саша. - А почему не увольняетесь?
      Ольга хмыкнула.
      - Вот в этом и заключается самое интересное. Мы две недели назад положили ему свои заявления об уходе на стол. Этим же вечером он подослал к нам домой шестерок из охраны. Серьезного, конечно, ничего не было - я милицию вызвала, Светка собаку натравила. А собака у нее - здоровенный немецкий кобель. Но мы поняли смысл: увольняться нам нельзя, хуже будет. Где он еще таких дур найдет, которые за гроши это терпеть будут?
      - В милицию обращались? - спросил Мишка. - Домогательства доказать трудно, но были же и побои.
      - Хотела, - кивнула Света. - А он приехал, сто баксов в зубы сунул, и все. И, подлец, так всучил, что я не сразу сообразила, в чем дело. А потом уж чего заявление писать, когда деньги уже у меня были. Хотела вернуть, но передумала. Мало ли, ему ничего за это не будет, так у меня хоть деньги останутся. С паршивой овцы хоть шерсти клок.
      Саша закурил, прищурившись, посмотрел на девушек. Как у них все хорошо и гладко придумано...
      - Все это прекрасно. Ты, Оля, по идее, в заступничестве просто не нуждаешься - тебя не трогают. Речь идет только о Свете. Это правильно, что ты сочувствуешь подруге. И то, что Валерка не отстранился от ваших проблем, хотя прямого отношения к ним не имеет, меня тоже не удивляет. Такой он у нас Дон Кихот. Вопрос в другом. Ты, Света, пользуешься у мужчин повышенной популярностью. Не может такого быть, чтобы среди всей своры кобелей, которые за тобой гоняются, не нашлось бы парочки, внимание которых оказалось бы тебе приятно. Так почему ты не обратилась за помощью к ним? Почему предпочитаешь просить поддержки у незнакомых людей?
      Вообще-то он мог бы и не задавать этого вопроса. Дураку понятно, что она на всякий случай обезопасила своего ухажера. За побои легко и за решетку загреметь, и вряд ли Света сможет при необходимости сунуть покалеченному шефу сто баксов в зубы. Да и нет у нее даже ста баксов. Девочка просто воспользовалась случаем обделать свои делишки бесплатно, не подставляя дорогого человека. А бесплатным только сыр в мышеловке бывает.
      Света замялась.
      - Это сложный вопрос. У меня есть друзья, но не такие, чтобы учить кого-то жизни. И еще за мной вроде бы ухаживает один человек, но я не знаю, могу ли считать его своим другом и положиться на него. Он регулярно меня куда-нибудь приглашает, цветы иногда дарит. Один раз колье принес, но я отказалась - слишком дорогой подарок для таких отношений. И тут одна тонкость, из-за которой я вообще не хочу обращаться к нему. Он из "крыши", прикрывает нашу фирму.
      - Нет, а в чем тогда проблемы? Он что, сам не может твоего директора на место поставить? Или ты ему не говорила?
      - Да все она говорила, - отмахнулась Ольга. - И не один раз. Лешка слушал ее, предупреждал директора, чтобы тот отстал, и все. И таким тоном, что я бы тоже его не послушала. Ему как будто все равно. Он сказал, что если бы Светка спала с ним, он заступился бы. А поскольку она не хочет с ним спать, то и впрягаться он не будет. И колье попытался ей всучить, чтобы иметь повод потребовать "расплаты". А она... Свет, извини, но говорить мы должны откровенно. А? В общем, она бережет себя для мужа, а Лешка на ней точно не женится. И это тоже беда небольшая, дело в другом. Он поиграет и бросит, у него таких Светок штук двадцать. А после него все те, кто ниже по рангу, "свое" потребуют. От них же не уйдешь, если с одним спутаешься, то либо замуж иди, либо по рукам. И какой смысл сопротивляться директору? Все равно до него очередь дойдет. Только тогда он еще и поизмывается за то, что Лешка за нее заступится. Поэтому мы и решили искать кого-то со стороны.
      Все правильно и удивительно логично. Прямо-таки по-женски логично. И именно по-женски наивно. Девочка хочет, чтобы кто-то выполнил грязную работу, но сама пачкаться не желает абсолютно. Ждет, что с неба спустится этакий добрый волшебник, сделает жизнь похожей на сказку, и ничего за это не попросит. Возьмет всю ответственность на себя, а она при любом исходе останется в сторонке. Саша тоже так хотел - и рыбку съесть, и ножки не замочить. Но вместо возражений кивнул:
      - Понятно. Значит, от нас требуется образцово-показательно разбить рыло вашему боссу. Желательно бы еще наставить на путь истинный кавалера, который не хочет жениться. Кого еще?
      Ольга иронию уловила, ответив ему в тон:
      - Ну, если тебе не лень, то можешь в качестве разминки потренироваться еще на паре-тройке мерзавцев из нашей "крыши". Извини, мы не ожидали, что тебе так по нраву придется наша просьба, а то список бы подготовили.
      - Обязательно с фотографиями, - согласился Саша.
      Посмотрел на Валерку - что за шутки, с какой радости тот выставил друзей полными идиотами? А умный человек на такую авантюру не пойдет. Лицо Валерки было безмятежным и совершенно серьезным. Странно. Не мог же он влюбиться настолько, чтобы утратить всякое ощущение реальности. А значит, история на самом деле много сложнее.
      И о том, чтобы просто показать другу симпатичную девочку, тоже не могло быть речи. В этом случае Валерка решил бы проблему своими силами, и познакомил бы их после этого. Скорее всего, вся сложность именно в "крыше". Саша потянул из пачки следующую сигарету.
      - Что за "крыша"? - сухо спросил он, уже зная ответ.
      - Измайловская группировка, - ответила Ольга.
      Мишка присвистнул, Валерка скромно промолчал. Так и есть, интригу Валерка закрутил ту еще. И ведь не сказал сразу... Интересно, что он еще не посчитал нужным сообщить?
      - Конечно, мы понимаем, что измайловская группировка самая сильная в Москве... - извиняющимся тоном начала Света. Мишка возмущенно фыркнул. Истолковав этот звук как подтверждение своих опасений, она поспешила объяснить подробнее: - Но ведь директор - сам не бандит. Может, и обойдется...
      - Да в рот я игнорировал всех бандитов! Как выглядит твой Леша? - еще более сухо перебил Саша.
      - Он высокий, почти как ты, - ответила Света. - Только волосы короткие, ежиком. Симпатичный.
      - Замечательные приметы. Под них и Валерка подойдет, - заметил он.
      - Нет, он худее. Он, собственно говоря, не из измайловской группировки. У них какая-то сложная система, вроде союза. У него своя группировка, где-то в Подмосковье. Я не помню, откуда он точно. По-моему, из Загорска.
      - Эйфель?! - изумленно спросил Мишка. - Мерзавец, да я ж его сам за ноги подвешу и конкретно объясню, за что. Совсем он, что ли, охренел - если девчонка с ним не спит, так он ее под директора подкладывает! Саш, Эйфеля давно не били, по-моему.
      Мишка развоевался. Она ему действительно понравилась. Саша едва не рассмеялся, на миг представив выражение его лица в ту секунду, когда он увидит предмет своих симпатий без одежды. Там ведь даже кожи нет, одни кости. Крепыш из Бухенвальда. Но усилием воли сдержал неприличный смешок. Все-таки не самое лучшее время, чтобы давать волю фантазии. Хотя, конечно, много бы заплатил за то, чтобы увидеть Мишкину физиономию в такой ситуации...
      - Вы его знаете? - насторожилась Света.
      - Несколько раз видел, - сказал Саша. - Знакомы мы с ним, скажем так. Не друзья, сейчас и не враги.
      А ведь интересная получается ситуация. Фирму прикрывает, по их же словам, измайловская группировка, то есть Гончар, а Эйфель там ошивается чуть ли не на правах члена семьи. А где Эйфель, там и Стефан - они закадычные приятели, пока деньги не делят. Итак, в офисе фирмы толкутся представители трех группировок из союза. Либо это совместное владение, либо ставка измайловского блока. И есть подозрение, что второе вернее.
      - А где, если не секрет, вы работаете?
      - Клуб "Розитта", - ответила Ольга. - На Щербаковской улице. Я ди-джеем, вроде как по специальности, а Светка в бухгалтерии.
      А вот теперь все встало на свои места. С "Розиттой" у него, точнее, у всей Организации, были свои счеты. В феврале, когда Саша только еще думал, стоит ли возвращаться в Россию, когда Мишка после стажировки работал в Британии по контракту, а Яковлев в Бостоне слушал специальный курс для руководителей транспортных предприятий, в России случился крайне неприятный инцидент. UMF поставила в клуб комплект оборудования, а через две недели директор подал иск в суд. Претензий к концерну накопилось предостаточно. И то, что он якобы заказывал совсем другое оборудование, а плут-менеджер из отдела сбыта подсунул ему этот комплект. И то, что техника не соответствует даже китайским стандартам качества. И то, что абсолютно новые установки вышли из строя сразу после установки, причинив травмы сотрудникам и вызвав вынужденный простой клуба. Вместе с ним подали иски несколько руководителей других фирм, также клиентов UMF, с аналогичными жалобами.
      Независимые эксперты - инженеров UMF ни в одну из этих фирм не допустили - установили: техника является некачественной, не хватает некоторых деталей, не продумана система защиты, не обеспечена надежность работы. Да и вся конструкция далека от идеала и явно не соответствует цене.
      Все прекрасно знали, что это - липа. "Розитте" покровительствовал Гончар, ни одна из прочих фирм не находилась под крышей Организации, а значит, теоретически могла подвергнуться нажиму со стороны измайловской группировки. Со склада оборудование выходило в идеальном состоянии, а затем, на месте, некие умельцы "усовершенствовали" конструкцию. Независимым экспертам дали на лапу, чтобы они не обратили внимания на следы вмешательства, некоторые документы мастерски подделали "художники" Гончара. И в результате UMF процесс проиграл. И выплатил "потерпевшим" около полумиллиона долларов.
      Отец не стал затевать разборку. Во-первых, разборка с Гончаром - это не ординарная драчка, а война, и воевать не хотелось. Во-вторых, судебный процесс - та же разборка, только легальная. Могли бы вовремя принять меры. Не приняли, за что и заплатили. Саше, когда он по возвращении из Америки возмутился таким отношением к делу, отец просто запретил вмешиваться. Мол, не ты проиграл, не тебе и результаты перекраивать.
      Сейчас он неохотно признавал, что отец в чем-то был прав - эти деньги не стоили того, чтобы из-за них затевать войну между союзами. Потери будут больше, чем приобретения. А тогда он сгоряча едва не поехал в клуб со своей командой. Когда отец пригрозил серьезным наказанием за самодеятельность, Саша был оскорблен. Вот тогда он и заявил, что "завязывает". Раз не дают восстановить справедливость, то пусть в предстоящих стычках обходятся без него. Мальчишество, конечно. И то, что все "офицеры" Организации охотно поддержали его решение, было ударом - сразу сообразил, как его подвели к такому поступку. Он распустил свою бригаду; кто-то остался в боевом составе Организации - как ВДВ и Яковлев - кто-то перешел на полностью легальный образ жизни. Иногда, встречаясь со своими бывшими людьми, видел тоску в глазах - они остались бы, но только с ним.
      А потом привык к спокойной жизни и даже находил в ней некоторое удовольствие. В легальном бизнесе тоже авантюр хватает. И вот Яковлев подсунул ему этих девчонок.
      - Отцу говорил? - спросил Мишка.
      Яковлев кивнул.
      - Я с самого начала пошел к нему. Имен, правда, не называл, но тогда я сам не знал, что Света - его крестница. Какие бы мотивы мной ни двигали, там замешаны слишком серьезные люди. Сергей Иванович сказал, чтобы я не вспоминал о процессе. Если уж так хочется заступиться за свою девушку и ее подругу, то я могу взять пару приятелей и решить этот вопрос самостоятельно. Ну, я так и сделал, - Яковлев широко улыбнулся. - Взял двоих приятелей, и... А приятели, подумал, сами хрен от пальца отличат.
      Естественно, отличат. А также сообразят, с какой целью Яковлев все это затеял. Под видом рыцарского заступничества ведь можно и процесс припомнить... А для убедительности напоминания оформить дельце с помощью распущенной команды - все под той же легендой. Яковлев, между прочим, страшно тосковал по прежним денькам.
      Ну, хорошо. Предположим, Саша возьмет на себя роль доброго сказочника. Ему решить проблемы двух девчонок - как два пальца обмочить. Выглядеть это будет, конечно, смешно - Матвеев лично крушит челюсти всей верхушке измайловского союза - но на практике это осуществить очень легко. Конечно, потом возникнет масса претензий, на которые Ученый, как встарь, посоветует недовольным решать свои личные проблемы личным путем.
      Нет, самому лезть нельзя. Последствия непредсказуемы. А вот ВДВ туда по старой памяти послать можно. В конце концов, имеет же он право заступиться за кого-то? Все бы ничего, да ведь морды там придется бить регулярно... Рано или поздно разборка с привлечением команды неизбежна. Или проще устроить девчонок на другое место работы? Обеспечить их безопасность, пару недель подержать под охраной... А смысл? Он же на самом деле вовсе не такой добрый дяденька, каким хочет показаться.
      - Мы подумаем, - сказал Саша. - Если найдем такой способ вмешательства, при котором не пострадаете ни вы, ни мы, то заступимся.
      Правильнее было бы сказать - "если найду свой интерес в этом деле".
      - А если нет, то на нет и суда нет, так? - спросила Ольга.
      Саша кивнул, а Мишка поспешил ободрить девчонок:
      - Риск очень велик, у нас есть причины для сомнений, не имеющих к вам никакого отношения. Но, скорее всего, что-нибудь придумаем.
      Нет, никто не говорит, что они совсем не будут принимать меры. Саша, в крайнем случае, просто скажет отцу, за кого хотел заступиться Яковлев, и проблема, так или иначе, решится. Но так он поступит лишь в том случае, если убедится, что для него самого в этих девчонках нет никакой выгоды.
      Мишка посмотрел на часы.
      - О ч-черт, чуть не опоздал.
      Поднялся, прощаясь - у него кончился перерыв между встречами с клиентами. Собачья все-таки работа у адвокатов - ни дня свободного.
      - Беги, - посоветовал Саша. - Мы еще погуляем.
      Мишка вежливо кивнул Ольге, повернулся к Свете:
      - Надеюсь, это не последняя наша встреча, и теперь отношения между нами все-таки войдут в нормальное русло.
      Саша покачал головой с таким ироничным видом, что Валерка и Ольга дружно прыснули.
      - Что? - слегка недружелюбным тоном спросил Мишка у Саши.
      - Нет, ничего. Могу я иметь свое мнение по данному вопросу? Могу. Я же его вслух не высказываю, в конце концов.
      Мишка посмотрел на него крайне подозрительно.
      - Хочешь сказать, что я буду следующим после Эйфеля? - поддел Саша.
      - Смотря в каком отношении, - двусмысленно ответил Мишка.
      Света покраснела до корней волос, когда до нее дошел смысл Сашиных намеков. С независимым видом вцепилась в бокал шампанского и притворилась, что перепалка никак ее не задевает.
      Мишка ушел. Саша пожал плечами: думает, что молоденькая девочка окажется менее строптивой, чем Ирина. Что-то сомнительно, чтобы со Светой было проще справиться... И Мишка мог обойтись без дипломатических указаний на свои намерения. Саша не испытывал желания записываться в число ухажеров Светы, и судьба Эйфеля ни в каком отношении ему не грозила. Ни в том, что он будет следующим поклонником, ни в том, что схлопочет по физии от Мишки.
      Саша заказал для девчонок кофе с мороженым; когда обед был закончен, привычным жестом положил под салфетку триста баксов - и успел перехватить слегка изумленный взгляд Светы. Ну да, при ее зарплате себе такого не позволишь.
      - Я не думала, что здесь так дорого...
      - Да ну. Кормят неплохо, и это главное.
      Вышли на улицу; в глаза ударило яркое солнце. Решили пройтись до художников; треп возник самый непринужденный, и Саша поймал себя на мысли, что в отсутствие Мишки вовсе не без удовольствия играет роль Светиного спутника. Мысль была забавной, ничуть его не расстроила, и менять свое поведение он не собирался. Мало того, признав этот факт, махнул рукой на несколько предвзятое отношение к Свете, и сразу почувствовал себя свободнее. Да и созерцание ее коленок, определенно, стимулирующе действовало на настроение.
      Внимательно осмотрев выставленные художниками образцы работ, решили обзавестись карикатурами. Когда подошла Сашина очередь позировать, он заметил, что Света тихо разговаривает с Ольгой. Ольга, в свою очередь, что-то шепнула Валерке на ухо. Тот пожал плечами, ответил Свете на вопрос. Ответ ее несколько обескуражил. Судя по всему, ей захотелось чего-то такого, чего Яковлев никак не мог сделать. А потом он кивнул в сторону Саши. Света растерянно посмотрела на Сашу, заметила, что он наблюдает за ними, покраснела.
      - Яковлев, опять интригу плетешь? - лениво спросил Саша.
      - Нет. Это не интрига, я сказал, что ответ на заданный мне вопрос лежит вне пределов моей компетенции.
      - Ага, и направил ко мне.
      Художник оставил Сашу в покое, вручил ему лист с изображением. Между прочим, не слишком-то и похоже. Рассчитавшись и отойдя в сторону, Саша спросил у Светы:
      - И что за очередная проблема?
      Она помолчала, вытащила из сумочки пачку сигарет.
      - Видишь ли, я представляю, что ты обо мне думаешь.
      - Интересно.
      - Я прекрасно понимала с самого начала, что никто просто так за меня впрягаться не будет. Все равно каким-то образом придется платить. Может быть, не деньгами, но придется. Валера сказал, что друзья, с которыми он меня тогда еще собирался познакомить, ничего не потребуют. Честно говоря, я засомневалась - не верю в альтруизм. И это составляло некоторое неудобство. Я просто не представляла себе, как предложу кому-то безумный риск, и даже отблагодарить ничем не смогу. Конечно, когда выяснилось, что мы давние знакомые, вроде бы стало проще. Но все равно я не имею никакого морального права просить вас заступаться без ответной услуги.
      А она вовсе не глупа. И не так уж наивна.
      - Я понимаю, что при всем желании не наберу столько денег, чтобы оплатить твою помощь, да ты и не возьмешь деньги. Не похож ты на наемного бойца. Что касается... - она запнулась, - натуральной формы оплаты, то смешно было бы ждать, что ты потребуешь от меня именно того, от чего будешь защищать. И я подумала... В общем, единственное, чем реально я смогу отблагодарить тебя - это раздобыть все документы по тому процессу между "Розиттой" и UMF.
      Саша вопросительно приподнял брови.
      - Да, всему клубу прекрасно известно, как были подстроены поломки, есть даже некоторые письменные свидетельства. Можно найти указание на людей, которые непосредственно занимались подделкой документов и изменением конструкции. Поскольку твой отец - президент UMF, тебе это должно быть интересно.
      - Не спорю. Ты не думаешь, что предлагаешь рискованное предприятие? Хоть понимаешь, что с тобой сделают измайловские, если поймают?
      - Примерно то же самое, что и с тобой. Мы рискуем в равной мере, и это справедливо. У меня хватит осторожности, чтобы не попасться, и я с удовольствием отомстила бы нашему директору.
      Ну вот все и уладилось. Сама предлагает то, к чему он собирался незаметно ее подвести. Но быстро соглашаться нельзя ни в коем случае - еще возомнит о себе черт знает что. Правда, если отец узнает, что Саша приспособил дочь Анны для добычи информации, то голову оторвет. Это с одной стороны. А с другой - кто ж ему скажет? Он кивнул:
      - Подумаю.
      Больше они к этой теме не возвращались. Пошлялись по Арбату, часа в четыре решили, что пора по домам. На лице Валерки ясно было написано, что под словом "дом" сегодня он понимает вовсе не свою квартиру. Придется обломать - было у Саши подозрение, что до совета Организации ему не помешает собрать собственный штаб.
      Можно было отправить девчонок на такси, но Саше казалось, что для будущей совместной работы такое расставание в первый день не годится. Да и хотелось посмотреть, где нынче обитает Света.
      Практичный Мишка поставил машину на стоянке у "Праги", а вот Саша с Валеркой до этого не додумались. Бросили тачку в одном из дворов. И теперь, после всех прогулок, оказались перед лицом необходимости топать чуть ли не через весь Арбат. Саше-то такие прогулки нипочем, он и двадцать километров без напряга проходил, а вот девушки... Он покосился на их ноги. Ольга обула туфли на плоской подошве, в которых удобно ходить где угодно - в том числе и по брусчатке. А вот Света остановила выбор на шпильках. Да еще и высоких. Оно, конечно, красиво - ноги чуть ли не в два раза длиннее кажутся, но вот относительно удобства... Саша уже наблюдал, как тонкий каблук попадал в щели между камнями, Света с трудом сохраняла равновесие. После длительной прогулки ноги у нее подламывались все чаще, улыбка давалась ценой все больших усилий, и в финале она, вероятнее всего, будет добираться до дому на четвереньках. Если не решится идти босиком.
      - Сними их, - посоветовал он.
      Света посмотрела на него с таким видом, будто он предложил ей пройтись по горячим углям. Все ясно. В его присутствии она ни за что не расстанется хотя бы с единой деталью туалета. Это он давно забыл подробности их знакомства, а вот она, похоже, до смерти будет помнить, что ее страшненькой обозвали. Соответственно, начнет выделываться. Это ни к чему. Саша уже твердо решил, что им придется работать вместе, а значит, отношения нужны доверительные. Без лишней рисовки, старых счетов и попыток кому-то что-то доказать.
      - Яковлев, а ведь я сегодня зарядку не делал, - заявил он, подготавливая почву. - Если срочно не изобрести какой-нибудь вид физической нагрузки, опять толстеть начну.
      Валерка хмыкнул, посмотрел на ноги Светы, все понял.
      - Она сопротивляться будет.
      - Кто? - не поняла Ольга.
      - Нагрузка, - лаконично ответил Саша.
      Шаг за спину Светы, одной рукой за плечи, второй - под коленки... Валерка еле успел увернуться от мелькнувших около самого лица острых набоек на каблуках. Девушка вскрикнула от неожиданности, схватилась за край юбчонки, прижимая ее к ногам, залилась краской стыда.
      - Не дергаться, а то уроню, - предупредил он.
      - Ты с ума сошел! - возмущалась Света. - Немедленно поставь на место! Саш, прекрати, в самом деле, у меня юбка короткая...
      Он шагал с таким видом, будто оглох. Ничего, попищала, убедилась, что отпускать ее Саша не намерен, и успокоилась. А он, сжимая в руках теплое гибкое тельце, думал, что ошибся относительно ее худобы. Наверное, во всем виноваты ее чертовы каблуки - из-за них она казалась выше и "стройнее". Нет, конечно, даже упитанной ее не назовешь, но без одежды она вряд ли выглядит так уж отталкивающе... Черт возьми, как хорошо, что Мишка уехал! Он, конечно, брат и классный парень, но иногда то обстоятельство, что у адвокатов мало свободного времени, оказывается весьма кстати...
      Яковлев посадил Ольгу на плечи. Дурной пример заразителен. Покосился на Сашу, с извиняющимся видом пояснил:
      - Я не только сегодня, еще и вчера зарядку не делал.
      - Оль, они нас вместо штанг используют, - ехидно заметила Света. - Ни на что другое, по их мнению, мы не годимся.
      Сказал бы ей Саша, каким образом ею можно распорядиться, да только руки с коготками слишком близко от его физиономии. А завтра на работу. И являться туда разукрашенным на индейский манер никак нельзя. Хоть он и решил выходить на тропу войны.
      - Ничего страшного. Зато мы их - в качестве носильщиков, - возразила Ольга. - По мне лучше быть Валеркиной штангой, чем боксерской грушей Маленкова.
      Тоже мне, штанги... Саша на тренировке пользовался несколько более увесистыми предметами. Светкин вес - это так, на одну руку для разогрева. Посмотрел на Яковлева - тот тоже шел, как налегке. Эх, девочки, думал Саша, вам просто настоящие мужики не попадались, вот вы и удивляетесь, что на руках вас носят. Ну, Ольга еще куда ни шло - в Валеркиной мужественности сомнений пока ни у кого не возникало, даже доказывать не требовалось. Ей, можно сказать, повезло. А со Светой все ясно. Если девушка, дожив до двадцати одного года, сохранила девственность, при этом обладая не только привлекательностью, но и сексапильностью, - что можно сказать об окружающих ее мужиках? Нет, о насилии речи нет. Но неужели за все время никто не сумел найти к ней подход?
      Ольга, обозревавшая окрестности с высоты своего и Валеркиного роста, вдруг издала ликующий вопль:
      - О, гляньте, - Светка!
      Видимо, она была дальнозоркой, потому что Саша только через несколько шагов разглядел предмет ее восторгов. Афиша. Обычная театральная афиша. А подойдя вплотную, он застыл. Как-то сразу нехорошо сделалось. Называется, привет из будущего. Хотя сейчас он почему-то был склонен думать, что из преисподней.
      Вообще-то, эту картину он уже видел. Только не на бумаге. Именно эта сцена потрясла его до такой степени, что он решил вывести ее на рекламный плакат и обложки видеокассет со "Стаей". Финал, где Щербаков с мертвой женой на руках падает на колени и хохочет, как сумасшедший, запрокинув голову. Художник, видимо, придерживался одинаковых с Сашей взглядов, потому что выбрал для афиши ту же сцену.
      В реальности у актрисы не было ничего общего со Светой. Хотя в этом ракурсе, когда ее длинные волосы волочились по земле, а лицо с закрытыми глазами полуотвернуто от зрителя, они действительно были похожи. И эта похожесть пробудила крайне неприятное ощущение. Как-то разом Саша припомнил все перипетии действа, свое собственное ощущение тождества с главным героем... Мистика какая-то, черт бы ее побрал!...
      Неделю назад он решил экранизировать "Стаю". И для осуществления этого проекта хочет подгрести под себя всю организованную преступность в досягаемых пределах. Леонов тоже так поступил, правда, с другой целью. Четыре дня назад он окончательно уверился в необходимости войны с Гончаром. И как на заказ, судьба подбрасывает ему осведомительницу из логова врага. Казалось бы, какие могут быть сомнения? И вот - нате вам. Интересно, как это понимать? Как предупреждение? Мол, тебя ждет такой же финал, как и Леонова?
      На самом деле в криминале всегда такой финал. Пусть потери выражаются по разному, иногда - близкие люди, иногда - собственная свобода, чаще жизнь, но всегда в конечном итоге ты теряешь больше, чем приобретаешь. Саша это прекрасно знал. Как и то, что, один раз ступив на этот путь, уже не свернешь. Даже его громкие слова относительно прекращения карьеры - фикция. Все понимают, что он не может не вернуться. Это лишь временная остановка, передышка. Повернуть назад невозможно, это противоречит всем законам истории и философии. Исключения, естественно, бывают, но что значит удача единиц перед поражением миллионов? И все-таки надежда умирает последней. Поэтому все, кто сделал такой выбор, бегут по кругу, втайне мечтая оказаться тем самым исключением. Думают, что успеют вовремя соскочить с трека. Или сумеют победить без потерь. Если первое еще случается, то второе - никогда. Саша знал об этом - но продолжал верить, как и миллионы его коллег, что окажется единственным, кому это удастся. Всегда думал - он Цезарь, он уже провернул множество физически невыполнимых трюков.
      Надо же - случайность. Просто афиша. Одна из многих. И девушка, которую он тащил, чтобы она не поломала ноги из-за собственного желания покрасоваться, оказалась копией изображенной женщины. Мертвой. Да, она не входит в число близких людей, он видит-то ее второй раз в жизни. Но как странно все складывается... Света - привет из прошлого. Посланный судьбой, чтобы он мог выиграть борьбу в настоящем. Борьбу за будущее, олицетворяемое в данный момент вот этой самой афишей, на которой ясно изображен финал его карьеры. И кончится все тем, что Саша так же, как и Леонов, дойдет до цели, потом оглянется по сторонам и поймет, что добивался ее напрасно. Что на самом деле ему нужно было совсем другое - именно то, что он потерял в бесконечных криминальных войнах...
      Он сам не заметил, как дошел до машины. Валерка, видевший "Стаю", но воспринявший ее иначе, не обратил внимания на Сашино изменившееся настроение. Нет, обратил, конечно, - хреновым бы он был разведчиком, если бы не замечал ничего вокруг себя - но посчитал благоразумным не теребить босса и отвлекать от него внимание девчонок. Мол, пусть думает. Лучше бы теребил - мысли-то невеселые. Валерка же не знал, что "Стая" вывернула Сашу наизнанку.
      Ольга, оказавшись на твердой земле, повернулась, взглянула Саше в лицо.
      - Саш, что-нибудь не так?
      - Все нормально, - чужим голосом ответил он.
      - Наверное, я оказалась потяжелее привычной штанги, - съязвила Света. - Устал, бедненький, от роли извозчика. А признаться гордость не позволяет. Вот и ходит со страдальческим выражением лица, надеясь, что я сама догадаюсь.
      Все мистическое настроение как ветром сдуло. Не-ет, в самом деле, не может он настолько дорожить этой начинающей стервой, чтобы расстраиваться из-за нее. Что бы с ней ни случилось. Так что финал Леонова ему точно не грозит. В конце концов, даже если все биографии великих бандитов пишутся по одному сценарию, нетрудно изменить судьбу, зная этот сюжет и помня, каких моментов стоит избегать.
      Саша молча протянул к Свете ладонь, сложенную лодочкой.
      - Что? - непонимающе уставилась она на него.
      - Плата за проезд. Я ж извозчик.
      Ольга, приоткрыв рот, посмотрела на него, потом на Валерку.
      - Я натурой беру, - усмехнулся тот, обходя машину. - Потом рассчитаемся.
      Света покопалась в сумочке, извлекла монету и вложила ее в подставленную ладонь. С такой же серьезной физиономией, какую состроил Саша.
      - Надо же, - удивился он, рассмотрев "плату". Серебряный доллар 1856 года, в очень приличном состоянии. - Где ты его взяла?
      - Нашла в пятницу в клубе.
      - Слушай, давай я куплю его у тебя? Узнаю у нумизматов, сколько он сейчас стоит... У меня уже собралась небольшая коллекция старых монеток.
      - Оставь так, - поморщилась Света и не удержалась от очередной колкости: - Компенсация за потраченное время. Кто-то говорил, что занятой человек? Считай, что не зря полдня потерял.
      Саша только головой покачал: Мишке, судя по всему, тяжко придется, если он решит за ней поухаживать. Сунул монету в карман, приглашающе распахнул перед девушками заднюю дверцу машины.
      До Бибирево доехали быстро. Валерка травил какие-то анекдоты, Саша думал, как устроить так, чтобы его афера прошла без сучка без задоринки. Ведь если Анна позвонит отцу, тот моментально узнает, где работает Света. Сопоставит место ее работы, факт возникшей "дружбы" и бурную подготовку Саши к войне с Гончаром. Разумеется, поймет, что за нежные и трепетные отношения связывают его сына и дочь Анны. И обломает весь кайф. Значит, надо сделать так, чтобы он не узнал, где работает Света. В идеале - чтобы и ее мать ни о чем не догадывалась.
      Ольга и Света жили в одном подъезде - Ольга на пятом, Света на втором этаже. Яковлев ушел провожать даму сердца, а Саша вопросительно посмотрел на свою спутницу.
      - Саш, - неуверенно сказала Света, - извини, но в квартиру я тебя не приглашаю. Мама дома. Если она решит возобновить знакомство с крестным тогда пожалуйста. А пока я не хочу, чтобы она встречалась с кем-то из вас.
      - Да я и не напрашиваюсь.
      Нет, пусть она стерва, пусть все это хреново кончится, но прощаться по-пионерски не было желания. Скорее наоборот. Он сделал шаг к ней, она от него. Через два шага отступать стало некуда - уперлась спиной в стену.
      - Саша?
      Нехорошо, конечно, так делать. Вроде бы она Мишке понравилась, но Саше сейчас не хотелось об этом думать. И, кстати, неизвестно, приглянулся ли Мишка ей. Попытка не пытка, не захочет - скажет.
      - Сексапильность - странная штука. Вроде бы понимаешь, что не надо давать себе волю, а руки сами тянутся...
      Осторожно взял ее лицо в ладони, заглянул в испуганные глаза. Кажется, она хотела остановить его, даже сделала какое-то движение, чтобы отвести руки, но не успела. Целовалась неумело, но не вырывалась. Почувствовав слабое ответное движение, обнял ее, прижал к себе, медленно провел ладонью по спине... Она разом ослабела, тогда выпустил ее. Улыбнулся, сказал:
      - Я не оставляю свои координаты - мало ли, кому-нибудь захочется пролистать твою записную книжку. Сам найду тебя. До встречи?
      Она растерянно кивнула, запоздало высвободилась из его рук, покраснев и не глядя в глаза, быстро пошла к двери квартиры. Дойдя до лестницы, Саша обернулся - стояла неподвижно, уставившись ему вслед.
      По дороге домой, покосившись на прятавшего недовольство Яковлева расстроился, что покувыркаться не дали, еще и причины не объяснили - достал из "бардачка" трубку мобильного телефона. Обзвонил штаб своей бывшей бригады, предложил собраться к шести часам в его квартире. Яковлев разом повеселел, сунул в магнитолу что-то радостно-металлическое, принялся насвистывать в такт бодрому ритму. Саша закурил, спросил:
      - Как настроение у людей?
      - Смотря, что сказать. Если объявить, что ты намерен закладывать кинокомпанию, а для базовой поддержки пользоваться услугами Хромого, не поймут. Оскорбятся - они то же самое куда лучше сделают. Кинокомпания нравится, все побывали в театре, "Стаю" на "ура" приняли. В общем, целиком и полностью одобряют. Только, говорят, надо запускать сразу несколько фильмов. Даже пару сценариев нарыли - комедии. А если так, то нужно много денег. Васин говорит, нет у нас столько. Либо занимать, либо... Люди в долг брать не хотят, если тебя это интересует.
      - Я тоже. Зачем возвращать то, что можно присвоить?
      Яковлев торжествующе сказал "yes", заложив на повороте ненужный, но дивный по красоте вираж. Много ли человеку для счастья нужно, спрашивается? Глядя на Яковлева, можно смело утверждать - чуточку.
      - И как поступим? Втихаря восстановимся?
      - Спятил? Хочешь сказать, мне удастся утаить грабежи таких масштабов?! Нам миллионы нужны, не тысячи. Тысячу я и один взял бы, без команды. И даже сто тысяч.
      Яковлев помолчал.
      - А разрешат?
      - Я что, спрашивать буду? Никуда не денутся, пару месяцев весь совет на меня шипеть будет, потом привыкнут. Даже из союза выкинуть не решатся. Весной этот номер не прошел бы - и у людей некоторый разброд наблюдался, и я навыки потерял. Не говоря о том, что у меня тогда слишком мало денег было вложено в общий бизнес. А сейчас - только в путь. Алияр, опять же, звонил тоже плюс.
      - С чего начнем?
      - С тебя, разумеется. Мне в сжатые сроки нужна информация по Логинову. Кредит будем брать у него, не мешало бы заодно нашу "крышу" ему навязать. Ну и Гончара придется разрабатывать, конечно.
      Яковлев нахмурился:
      - Саш, то, что девчонки предложили, по делу и весьма кстати. Потому я и потащил тебя на свидание, что они работают в "Розитте". Но что-то сейчас меня не тянет связываться со Светой. Если ее мать решит не возобновлять знакомство с Сергеем Ивановичем, это одно. А если опять сойдутся? По шапке можно схлопотать так, что мало не покажется.
      - Огребем в любом случае, не волнуйся, - "успокоил" Саша. - Она его крестница, этот факт не изменится от того, что Анна в ссоре с отцом. Ты мне скажи: без Светы легко обойдешься?
      Валерка замялся.
      - Честно говоря, со скрипом. Все-таки это не простая фирма, а ставка. Там на каждого новичка смотрят с подозрением. Девчонки работают давно, к ним привыкли, им доверяют. Они сумеют ввести моего агента так, что никому в голову не придет усматривать угрозу. В принципе, после этого девчонок можно потихоньку вывести из-под удара. Но в самом начале они мне позарез нужны.
      - Тогда давай договоримся: это мои проблемы. Твое дело - работать и помалкивать, как зовут твоих наводчиков. Все остальное беру на себя. Вербовать Свету буду я, и отвечать за это тоже. Кого из своих поставишь на "Розитту"?
      - Твою Вику - хоть немного отвлечет внимание кобелей от наших девчонок.
      Во как - уже "наших". Когда это Саша, спрашивается, успел предъявить права?
      - У меня еще личная просьба( кроме нее - Витьку Егоршина.
      К Витьке у Саши было особое отношение. Как к младшему брату. Судьба чем-то похожа. Валерка случайно познакомился с субъектом явно деградировавшего вида, а на поверку парень оказался редкостным умницей. Начал с должности внештатного осведомителя, и за семь лет поднялся до главного хакера UMF. В промышленном шпионаже парень толк знал. Ну, за то ему и платили пятьдесят штук баксов в месяц, что он легко взламывал банковские компьютерные сети в любой стране мира, не выходя из своего закутка на ВЦ.
      - Саш, имидж у него подходящий, но это не его профиль. Все равно, что тебя отправят вручную собирать дань с торговок у метро.
      - Пошел бы, если б на то была личная просьба отца. Валер, не хочется мне слишком сильно рисковать Светой. Витька точно подстрахует ее ото всех случайностей. Вести разработку клуба, может, и ниже его достоинства, а как насчет того, что он станет первым наставником крестницы Ученого? В остальном не имею ни малейшего желания вмешиваться, учти лишь одно.
      Яковлев пожал плечами и к этой теме больше не возвращался.
      ...В присутствии Саши на совете Организации не было ничего удивительного. Хотя он объявил о своем желании полностью отойти от криминала, на сборы время от времени являлся - там решались вопросы не только криминального характера.
      Сергей Иванович Маронко, он же лидер Организации Ученый, собирал своих помощников на совет регулярно, раз в неделю. Раньше главные лица группировки встречались в его относительно скромной трехкомнатной квартире в Беляево, где за чашкой чая или кофе обсуждали текущие дела. Тихо, без помпы - обычная "летучка". Этой весной адрес "штаба" изменился - отец наконец-то достроил дом на 45-м километре Калужского шоссе и получил возможность проводить совещания в достаточно комфортной обстановке. Кто-то, склонный к юмору в стиле Ходжи Насреддина, метко окрестил поместье "Дачкой". На самом деле это был трехэтажный особняк в форме буквы "П" с двумя флигелями и множеством хозпостроек, расположенный посреди участка величиной гектара в четыре.
      И все это великолепие окружал естественный лес - отец не стал вырубать его. К поместью вела подъездная дорога, участок огородили трехметровой высоты бетонным забором с колючей проволокой поверху, у ворот стояла будка для охраны с пуленепробиваемыми стеклами. И не поймешь с первого взгляда, что это - то ли замаскированный "почтовый ящик", то ли загородная вилла Президента. Денег в эту крепость угрохали - не счесть. Зато в случае неприятностей здесь можно даже войну пересидеть.
      На совет Саша приехал последним. По случаю убийственной жары, ничуть не ослабевшей к вечеру, "офицеры" Организации собрались не в доме, а в мраморной беседке в саду. Обвел собравшихся глазами: ничего экстренного не случилось, раз бригадиры без советников. Хорошо, потому что иначе им стало бы не до Сашиных проектов.
      Обстановка была самая расслабляющая: на столике ледяной лимонад и "Пепси" с "Колой", вокруг в спасительной тени расположились члены совета. Хуже всех приходилось Шурику Васильченко, за мощную комплекцию прозванному Слоном. От жары он страдал всегда, по щекам текли капельки пота, он стирал их огромным, под стать хозяину, носовым платком, глотал лимонад и шумно отдувался. А вот тощему Борису любая погода была нипочем.
      Все, кроме грузина Вахо, приехали в шикарных "двойках", но сейчас пиджаки висели на крючках, которыми строители предусмотрительно снабдили колонны, галстуки развязаны, а воротники сорочек расстегнуты. Вахо прибыл в слаксах (почему-то их обожают все выходцы с Кавказа; на Сашин взгляд, они менее практичны, чем обычные хорошие брюки) и в цветастой шелковой рубахе, расстегнутой до пупа и демонстрирующей заросший черной шерстью живот. Один Маронко сохранял собранность - без пиджака, но галстук на месте и воротник застегнут. Лидеру нельзя расслабляться даже в мелочах.
      Слон и Анатолий Белый лениво и разморенно спорили. Сцепились по пустяку двое их людей, и сейчас бригадиры делали вид, что пытаются определить, кто был прав. На самом деле обоим было совершенно наплевать и на предмет беседы, и на ее результат. Жарко... Сейчас бы в бассейн окунуться. А еще лучше - поехать отдохнуть. Только не на море - там тоже солнце жарит невыносимо. Разбор плавно перетек в обмен информацией по курортам. Слон вспомнил, что знает местечко на Южном Урале - лучше не придумаешь. Большое круглое озеро с кристально чистой водой, берег песчаный, дно пологое, вокруг - сосновый бор. Детей можно взять с собой, зверья мало, рядом кардиологический санаторий - на тот случай, если медицинская помощь потребуется. Можно ехать даже дикарем и получить при этом массу удовольствия. Опять же, как бы ни был богат человек, иногда хочется почувствовать себя Робинзоном. В этом и есть весь шик. Между прочим, всем известно, что настоящая романтика доступна только за очень большие деньги. А какая там плотва ловится! С локоть величиной! Местные называют ее "чебак". Окуни тоже под стать... Последнее обстоятельство окончательно расположило Белого в пользу южноуральского озера Увильды. Он стал расспрашивать Слона, как туда добраться.
      В другом углу Хромой о чем-то тихо разговаривал с Маронко. И судя по выражению лица последнего, предложение ему совсем не нравилось. Даже вызывало брезгливость. Однако Хромой настаивал. Говорил тихо, но жесты, которыми он подкреплял свои аргументы, были резкими и выразительными. Маронко отрицательно покачал головой. Хромой взорвался:
      - Сергей, но ведь живые деньги! Одна почка сколько стоит! А взять ее куда проще, чем что-либо другое! Ты пойми, мы же через год королями в России станем с такими прибылями!
      - Отбросами мы станем. И такие деньги мне не нужны. Я себя уважаю.
      - Не говори за всех. Если тебе ничего уже не надо, то это не означает, что остальным идея не понравится. Ставь на голосование.
      Кажется, Хромой зарвался. Саша перехватил взгляд отца, едва заметно подмигнул.
      - Нет, Борис. Этот вопрос даже обсуждаться не будет.
      Отец в своем репертуаре. Никогда, ни при каких обстоятельствах он не обращался к человеку по прозвищу. Кстати, Саша только на второй год членства в Организации, уже войдя в совет, узнал имя Хромого. Причем даже не сразу догадался, кого из бригадиров зовут Борисом. Как-то не сочеталось с щуплым, ехидным, похожим на мокрую крысу Хромым такое звучное имя.
      Хромой оглянулся на остальных, нервно пригладил растрепавшиеся волосы, глотнул лимонада. Похоже, Сашу он заметил только что.
      - Кстати, мы тут свои проблемы решаем, а человек ведь не за этим приехал, - кивнул он на Сашу. - Его-то криминал не касается. Может, стоит его выслушать? Чего зря томить, свои вопросы потом обсудим.
      Свинья. Каждый раз, когда Саша приезжал на совет, Хромой всячески подчеркивал, что положение изменилось. Раньше Цезарь в его глазах был своим и равным, а теперь - один из клиентов Организации. И это при том, что благосостояние огромной структуры во многом зависело от Сашиного умения правильно распорядиться капиталом. И ушел-то он из криминала, а не из Организации.
      Подслушанный спор многое объяснил ему. И прежде всего он сообразил, что говорить о восстановлении бригады стоит с отцом один на один. Хромой может углядеть угрозу для себя и напакостить. Поэтому Саша состроил по-американски идиотски-восторженную рожу и махнул рукой:
      - Не обращай на меня внимания, Борис. У меня дело не срочное, подожду. Решайте пока более важные вопросы.
      Хромой попытался ответить в том же вежливом тоне:
      - Пожалуй, мы сначала все-таки займемся тобой. А то из-за наших споров потеряешь вечер. Ты мальчик молодой, личной жизни большое внимание уделяешь, нечего здесь на всякую ерунду время тратить. Так что говори, что тебя беспокоит.
      Саша не выдержал:
      - Хромой, совсем охамел? С каких пор ты на совете определяешь порядок действий? С чего ты вообще взял, что мои проблемы тебя касаются? Может, я специально выжидаю, пока ты свалишь?
      - А тогда какого дьявола ты здесь делаешь? Приехал бы в другое время.
      Бригадиры зашевелились.
      - Борис, угомонись, - сурово осадил его Слон. - Он имеет право быть в курсе наших дел. Ты забываешь, что весь наш легальный бизнес на нем и на Сергее.
      - А если я тоже не имею желания при нем обсуждать свои дела? возмутился Хромой.
      - Тогда это тебе надо было выбирать другое время для визита, - очень спокойно сказал Маронко. - Дом, на территории которого ты находишься, принадлежит моей семье. В том числе и Саше. Он может являться сюда в любое угодное ему время. Постарайся воздержаться от ценных указаний хозяевам относительно их распорядка дня. Саша, у тебя вопрос ко мне лично или к совету?
      - К тебе. Касающийся только нас с тобой.
      Маронко пожал плечами.
      - Борис, кроме того, что ты уже сообщил мне, есть предложения?
      - А кстати, - встрял Белый, - Сергей, это действительно несправедливо - мы даже не знаем, о чем вы там спорили. Пусть Хромой расскажет. Может, бизнес плох в предложенной форме, так мы что-нибудь другое на этой же базе придумаем. Что устроит всех.
      Обрадованный Хромой быстренько изложил суть дела. Небезызвестный Хирург, лидер мытищинской группировки, на днях предложил Организации сотрудничество. Торговля органами человеческого тела. Дело менее опасное, чем наркобизнес, но более прибыльное. Добычу, то бишь, отлов предназначенных на разделку доноров Хирург брал на себя. От Организации требовалось создание технической базы - собственно клиники, где можно произвести изъятие необходимых органов из тела, и помещения для хранения заготовок в подобающих условиях.
      Были в этом предложении, помимо выгоды материальной, и положительные с точки зрения политики стороны. Группировка Хирурга входила в измайловский союз, и совместный проект сводил на нет угрозу войны. Кроме того, если вызвать раскол и привлечь Хирурга на свою сторону, то Гончар ослабеет настолько, что не рискнет начинать какие-то боевые действия.
      Идея не понравилась никому. Вахо заявил, что не хочет этим заниматься. Сейчас он - уважаемый на Кавказе и в Москве человек. Земляки знают, что Вахо торгует оружием и спиртными напитками, может продать в Турцию девочек. Если бы Вахо еще и наркотиками занялся, его имя знали бы все уважаемые люди. С ним считаются все, даже чеченцы видят в нем серьезного человека. Кем станет Вахо, если будет ловить прохожих и вырезать из них почки и сердца? Уж лучше идти дань с бабушек у метро собирать.
      Слон терпеть не мог самого Хирурга. Этого садиста, как он сказал, лучше самого на разделочный станок положить. Его и презирают по всей России именно за то, что совершенно ничем не брезгует. Презирают, ненавидят, боятся - и дела с ним не хочет иметь никто. Как вы думаете, спрашивал Слон, почему Хирург не обратился с такой просьбой к Гончару? Куда удобнее обсуждать совместный проект с союзником. А потому, что тот послал его куда подальше. Вот Хирург, почуяв, что положение его в собственном союзе шаткое, и решил переметнуться. Заручиться, так сказать, поддержкой врага для увеличения собственного авторитета.
      Белый молчал. Из всех бригадиров он сильнее остальных зависел от Хромого, поэтому не высказывал свое мнение вслух. Однако, судя по выражению его лица, идея вызывала отвращение.
      Саша прекрасно понимал, что именно этим бизнесом Организации заниматься нельзя. Через них шла практически вся оптовая торговля оружием, они миллионы долларов сделали на этом. Вслух такие вещи не обсуждались, но любой разумный человек понимает, что без прочного контакта с представителями правительства и спецслужб об этом не стоит и мечтать. Нет, о рядовом стукачестве речи не было - для этого существует мелочь, крупную группировку в полном составе так не используют. Ученого "приглядели" давно, сделали на него ставку - и во многом за счет этого Организация до сих пор избегала разгромов. Они делали нужное правящим структурам дело. Бывшие партийные бонзы, почуяв, что власть формальная уплывает из рук, скооперировались с некоторыми работниками госбезопасности. Те тоже предчувствовали скорую отставку. Вот тогда они и обратили информационные и прочие ресурсы в живые деньги, которые можно спрятать в собственный карман. Через Организацию прошли миллиарды долларов. Некая часть досталась Ученому - за работу тоже платить надо. А затем некоторые его партнеры вновь вернулись на политическую арену, и вновь в Ученом появилась нужда. Организация, фактически, стала для них теми чужими руками, которыми так удобно загребать жар. Но в обмен за сотрудничество - взаимовыгодное, надо сказать - беляевская группировка обрела статус неприкосновенности. Конечно, их периодически потрясывали, но больше для вида, чтобы не вызывать излишних подозрений.
      Так вот, этим верховным покровителям совсем не по вкусу придется такой бизнес. Эти люди подобной грязью заниматься не станут. А без них, между прочим, без их заграничных связей на высшем уровне, ничего не получится. И еще хорошо кончится, если они просто откажутся. А ведь могут и остальные "контракты" порвать... С Ученым, конечно, у них давняя дружба, но сколько сейчас развелось людей, способных делать то же самое!
      Большинством голосов решили, что Организации не имеет смысла мараться, связываясь с Хирургом. Деньги можно заработать и другими способами, а что до войны... Что ж, если это неизбежно, будем драться.
      Хромой, убедившись воочию, что бригадиры придерживаются мнения Маронко, расстроился страшно. Сплюнул, нехорошо покосился на Сашу.
      - Идиоты, деньги ведь не пахнут... Ученый, а что, если я на манер Цезаря поступлю? Только он "завязал", а я просто уйду. А что? Он нашими капиталами занимается лишь постольку-поскольку. Больше свои личные интересы блюдет. Вот и я о своем кармане подумаю.
      - Ну-ну, - сказал Саша. - Только ты учти, что я не ушел, а переквалифицировался. Это первое. Второе - те зоны влияния, которые держал, я отдал Слону и Вахо. Третье - большая часть моих людей осталась. Так что вперед, уходи. Твой бизнес я, так и быть, подхвачу, а людям место найдем.
      - Так бы ты и подарил свой доход кому-то, если б тебя Ученый не заставил, - ехидно ощерился Хромой. - Ты ж прикинул, что он посильнее, вот и поджал хвост.
      - Полагаешь, я и на тебя управу не найду? - изумился Маронко. Дорогой, да ты мне не соперник, даже если к Гончару на поклон пойдешь. Саша от меня зависит куда меньше, чем ты. У него помимо моего влияния есть собственные мозги, образование, молодость и родство с Алияром. Он и без команды, без всего не пропадет. А вот что ты станешь делать, если отколешься и я тебя раздавлю? В петлю полезешь? Или подождешь, пока я тебе роскошные похороны устрою? Так что не вякай, не подумав.
      Хромой выругался вполголоса, встал и быстро ушел. Остальные переглядывались, качали головами - обнаглел, место забыл. Обсуждать, по сути, больше было нечего, поэтому вскоре бригадиры разъехались по домам. Саша, разумеется, остался.
      - Что это с Хромым? Раньше вроде таких вывертов за ним не наблюдалось.
      - Решил, что самый сильный. Всегда он таким был, когда полагал, что мне некого ему противопоставить. И в первые годы, пока ты в силу не вошел, хамил. А после твоего отъезда опять за старое взялся. Пару лет назад пришлось его проучить. Так что за вопрос личного характера привел тебя ко мне?
      Саша помолчал, потом посмотрел отцу в глаза. Первоначально он планировал сказать полуправду, утаив многие детали. Но ситуация изменилась. Сейчас он был нужен отцу, нужен именно как Цезарь - хотя бы для того, чтобы держать в узде Хромого. Поэтому говорить надо все. Или почти все.
      - Я хочу забрать своих людей. Всех.
      - Из-за Хромого, что ли? Прекрати, он того не стоит. В крайнем случае я просто отойду от руководства Организацией, передам ему бразды правления. Он не подумал, что, во-первых, концерн принадлежит не группировке, а мне, и ему не достанется в любом случае. А это серьезная статья дохода. Во-вторых, даже оружием он занимается лишь потому, что в нем видят моего представителя. Я хоть сейчас могу передать этот бизнес в руки другого человека. И с чем он останется? С Хирургом? Ну-ну. Полагаю, союз расколется максимум через пару месяцев. Слон и Вахо точно ко мне придут.
      - А тебе нужны эти геморрои?
      - Нет. Их не будет. Хромой не дурак, он понимает, что я действительно могу так сделать. Так что если ты только из-за этого решил "воскреснуть"...
      - На самом деле у меня есть проект, который требует использования моей команды. О выходках Хромого я не знал. Но подумал - было бы неплохо, если бы он прикусил язык... Моя команда самим фактом своего существования станет этаким профилактическим средством от геморроев.
      - Ошибаешься. Вряд ли все быстро смирятся с тем, что ты приходишь и уходишь из криминала по собственному хотению.
      - А кто же представит это именно таким образом? Ты скажешь, что на самом деле это был ловкий маневр. Я прикинулся честным налогоплательщиком, чтобы... Допустим, чтобы подобраться к Гончару. Усыпить его бдительность и все такое. Или можно намекнуть, что у меня неприятности по линии спецслужб возникли, поэтому временно пришлось уйти в тень.
      Отец молчал; опустив глаза, постукивал пальцами по столешнице. Потом спросил:
      - Со своими людьми разговаривал? Или пришел ко мне с наметками?
      - Нет, мы уже даже просчитали все. Люди только и ждали, пока я их соберу.
      - Рассказывай.
      Саша сжато проинформировал о своих планах. Намерен создать кинокомпанию, в будущем - концерн, захватывающий не только изготовление и распространение кинопродукции, но и смежные области. Такие, как рекламное дело, модельный бизнес, звукозапись и прочее. Для быстрейшей раскрутки и регулярной подпитки этой махины необходимо создание Сети. В первую очередь - наркобизнес, контрабанда, антиквариат. Почему именно это? Проще всего. По наркотикам работает Алияр, можно привлечь Вахо с его кавказскими связями - сам же только что сказал, что это мечта всей его жизни. Контрабанда и антиквариат - Саша сам на них собаку съел. Кроме этого, для нормального функционирования Сети и концерна необходима мощная банковская база. Под таковую Саша наметил 3-й Московский банк господина Логинова. Активная проработка последнего уже ведется полным ходом. Разумеется, в конечном итоге Логинов будет возглавлять банковское объединение, потому как объемы работ весьма внушительные.
      Что касается Ячеек Сети, то собирать специально для этой цели мелкие команды Саша не хочет. С технической стороны гораздо проще внушить Гончару светлую мысль о необходимости подчинения Цезарю. Идея, конечно, безумная, но на практике осуществимая. Задавить его можно через легальный бизнес и множество мелких неприятностей в криминале. Ну, в отношении изобретения неприятностей Цезарь - признанный талант. Зато потом отлаженная машина Гончара будет верой и правдой служить новому хозяину. Удобнее пользоваться его каналами, чем прокладывать новые.
      - В меру складный и симпатичный проект, - кивнул отец, выслушав. - И как раз в твоем духе.
      - По крайней мере, он не вызывает такого омерзения, как идея Хромого.
      - Что да, то да. Пожалуй, стоит создать еще одну Сеть в противовес Хромому, - отец задумался. Выпил полстакана лимонада, поставил локти на стол, сцепил пальцы в замок. - Первое. Объявлять сейчас о твоем возвращении мы не будем даже внутри Организации. Когда твой проект пройдет хотя бы пару этапов, тогда и скажем. Потому что на данный момент все твои слова - лишь красивые обещания. Я не смогу дать вразумительного объяснения того, что расконсервировал твою команду именно сейчас, потому что к Гончару ты не подобрался. Пока это только планы. Второе. Что касается наркобизнеса, можешь поступать как вздумается. А вот в отношении контрабанды и антиквариата я бы посоветовал тебе обратить внимание на Арсения. Ты с ним работал раньше, собственно говоря, все твои знания о данном предмете от него. Кроме того, за счет давней дружбы привлечение его к сотрудничеству потребует от тебя относительно небольших усилий.
      Саша удивленно приподнял брови.
      - Что значит "относительно"?
      - То, что у него непростое положение. Он слишком интеллигентен для нынешнего жестокого времени. Пересекся по нескольким направлениям с питерскими воротилами из числа приспешников Солдата, и в результате близок к полному провалу. Арсений - человек, который идеально подходит на роль твоего представителя. Он не предает своих, достаточно хитер и оборотист. А все роли, связанные с применением грубой силы, сыграет твоя команда. Если ты решил расконсервировать свою бригаду, то я переложу на твои плечи часть работы. Проверяй, насколько сохранились у твоих навыки работы и собирайся в Питер. Наведаться туда надо в ближайшие дни. Желательно с парой десятков людей и под чужим именем.
      - Будет сделано.
      - Третье. Относительно необходимости опираться на собственное банковское объединение ты прав. Но где гарантии, что тебе подойдет именно Логинов?
      - Мне подходит его банк. Если Логинов не пожелает управлять им так, как нужно мне, то я... - Саша с видом сожаления развел руками.
      - Хорошо. Ты ужинать остаешься? - неожиданно спросил отец. - Капа что-то невероятно вкусное приготовила.
      - Если ты не против, я бы и ночевать остался.
      - Кажется, я упоминал, что правое крыло второго этажа в твоем распоряжении, - с некоторым укором заметил отец. - Ты можешь не только ночевать, но и жить здесь. Как и Миша. Для меня это достаточно удобно.
      Вообще-то, да, Саше тоже комфорт и роскошь "Дачи" нравился куда больше обстановки московской квартиры. Весной они с Мишкой уже почти решились перебираться в имение, но у Саши испортились отношения с отцом, и переезд не состоялся. А ужинать приезжали часто.
      С поварихой отца, тридцатипятилетней хохлушкой Капитолиной, у Саши была взаимная любовь. Капа видела в нем большого вечно голодного мальчика, а он обожал ее блюда. Готовила она божественно, уж на что сам Саша с продуктами управлялся легко, родители его людей зачастую изумлялись, но перед Капой он пасовал. Отец сидел на диете, с раком кишечника особо не поизлишествуешь, и то - она ухитрялась пресные рецепты сделать объедением. А для Саши, появлявшегося набегами, у нее всегда было наготове нечто особенное. В этот раз отец, видимо, предупредил ее, потому что на столе появилась баранина с таким количеством острых приправ, что без вина ее поглощать оказалось невозможно. Блюдо, на приготовление которого уходили сутки, от одного запаха которого у Саши всегда текли слюнки...
      После ужина - неспешная беседа в кабинете на третьем этаже за партией в шахматы. Эту традицию Саша очень ценил, иногда приезжал только затем, чтобы в тишине расслабиться, отвлечься. И самые важные вопросы всегда решались вот так - за шахматной доской ручной работы, на которой были расставлены украшенные изысканной резьбой фигуры. Кстати, отец красил и лакировал их сам - иногда любил блеснуть умением обращаться с деревом. Да и резьба, видимо, была его работой, из скромности отпирался.
      Саше горничная принесла кофе и коньяк, отцу - минералку. К коньяку Сашу приучил Мишка, который, в свою очередь, пристрастился к нему в Бирмингеме во время стажировки. Конечно, просто так этот напиток не попьешь, для него подобающая обстановка требуется. Но не зря ведь говорят, что любители коньяка никогда не допиваются до белой горячки, хоть он и считается напитком одиночек.
      Первую партию Саша проиграл почти мгновенно - слишком расслабился. Отец был сильным шахматистом, Саша выиграл у него только один раз, но все равно это не оправдание. Мог продержаться хотя бы пару часов.
      - Опять черными? - спросил отец, расставляя фигуры для новой партии.
      Саша кивнул - считал, что ему везет на этот цвет. И единственную победу ему принесли именно черные фигуры.
      - Твое дело. Кстати, - сказал отец, опустив глаза, - кого-то из своих шустрых сыновей я должен поблагодарить за маленькую, но весьма ценную для меня услугу.
      Ага, значит, Анна все-таки позвонила.
      - Мишку, - кивнул Саша. - Его идея была дать Свете твою визитку.
      Саше было ужасно интересно, решили они восстанавливать отношения или нет, но расспрашивать не стал. После длительной паузы отец сказал:
      - Конечно, после шести лет разлуки помириться сложно. Но в любом случае, теперь мне известно, что стало с людьми, ответственность за которых я взял на себя, - и опять надолго замолчал. Сделав два хода, невинным тоном заметил: - Анна обмолвилась, что у ее дочери не складываются отношения с начальником. В подробности не вдавалась. Я не стал расспрашивать, все-таки телефонный разговор, а не личная встреча. Но, полагаю, просветить меня можешь и ты.
      - Там ничего особенного. Какой у Светы характер, сам знаешь. Она за эти годы изменилась только внешне. Кстати, почти копия мать. И пристают к ней все кому не лень. Ерунда, пошлю кого-нибудь из ребят набить морду ее директору, этого достаточно.
      - Может, имеет смысл взять ее на работу к нам? Мордобитие не всегда решает все проблемы.
      - Думал. И уже нашел местечко. Вот разберусь с ее начальством, и переведу в ту фирму. На UMF брать не хочу, она девочка неглупая, но молодая. Увидит пару раз Хромого, все поймет и подумает черт знает что.
      - В связи с этим у меня к тебе серьезный разговор, - начал отец. Поручение, которое я намерен тебе дать, личного характера, но его успех для меня важнее, чем любого другого предприятия. Для тебя, учитывая твои новые планы, его выполнение окажется весьма прибыльным.
      Явно что-то связанное с Анной. Иначе поручил бы Слону или Хромому.
      - Тебе не помешает знать предысторию. Раньше в истоках Волги, неподалеку от села Федоровское располагалась неплохая турбаза. Река, на другом берегу великолепный лес, острова - прекрасное место для отдыха. Попасть туда было не так просто - база принадлежала некоему военному ведомству, но у меня имелись знакомые в Генштабе. Не то, чтобы я пользовался их услугами, нет. Просто встречались время от времени. Как-то раз пригласили на эту базу. И обеспечили мне статус постоянного клиента. Я выезжал туда почти каждые выходные в течение всего лета, и отпуск проводил там же. Иногда брал с собой Евгению - она в то время была моей подругой но чаще ездил один. Осенью семьдесят пятого года пошел за грибами и наткнулся в лесу на молодого парня, занятого странным делом. Он пытался залезть на дерево. Зачем, спрашивается? Он вроде бы не в том возрасте, чтобы лазить за птичьими гнездами, да и какие гнезда осенью? Все было проще. Он углядел нарост, и хотел вырезать из него свистульку для маленькой дочери. Поскольку в дереве я разбираюсь лучше, посоветовал ему другой нарост - тот не годился. Обратно шли вместе. Звали его Василий.
      - Васька? - изумился Саша. - С UMF? "Гвардеец"?
      - Нет. С тем Василием я познакомился позже. Этот был летчиком-испытателем, проводил на базе отпуск вместе с женой и годовалой дочерью. Я весь вечер торчал в их домике. Помнится, меня потрясла атмосфера тепла в этой семье. Настолько честные, открытые и искренние люди они были, что уходить не хотелось. И, поскольку отпуска у нас совпали, мы подружились. Василий чем-то напоминал твоего Яковлева - такой же Дон Кихот. Только еще более бесшабашный и совершенно беззлобный. После трех недель отдыха знакомство не прервалось, они были москвичами, я часто приезжал в гости, к себе приглашал. На второй год убедил Василия окрестить дочь - в то время такой поступок для кандидата в члены партии был недопустим, хотя и считалось, что у нас свобода вероисповедания. Крестили тайно.
      - Света? - уточнил Саша.
      - Именно она.
      Саша вдруг почувствовал, что отец впервые за всю жизнь заговорил об этом с кем-то посторонним. Что эта история - одно из самых дорогих воспоминаний. А может, и самое болезненное наряду с гибелью молоденькой жены.
      Маронко искренне привязался ко всему семейству Антоновых. Василий, Анна и Светка. Поначалу ему казалось, что он любит их дом за то спокойствие и тепло, которым, казалось, дышали даже стены в двухкомнатной квартирке в Текстильщиках. Всю сознательную жизнь одинокий, Маронко оставался несколько обособленным даже среди друзей. И только с Антоновыми становился членом семьи. Крестным Светки.
      Лишь когда Светка пошла в школу, понял, что дело не в общении. И Анна значила для него куда больше, чем просто хозяйка уютного дома и жена друга. Пожалуй, это и оказалось самым паршивым - Василий был его единственным настоящим другом. Маронко чувствовал себя предателем, и потихоньку, чтобы не создать впечатление резкого отчуждения, начал отходить от них. От приглашений отказывался, мотивируя занятостью. В чем-то это было правдой Организация на тот момент уже вошла в силу. Конечно, на дни рождения приезжал всегда, но старался не задерживаться.
      Василий принялся психовать, иногда доходило до размолвок. Маронко решил, что тот почувствовал неладное в отношении друга к своей жене, и собрался окончательно порвать с этой семьей. Не мог он перешагнуть ни через друга, пытаясь увести его жену, ни через себя, терзаясь созерцанием недоступного ему счастья. Тогда Василий приехал к нему сам. Расстроенный, не слишком трезвый.
      Его мучили предчувствия близкой гибели. И без того не слишком сдержанный, начал ссориться с друзьями, измотанный постоянным страхом. Даже не за себя - за семью. Анна ждала второго ребенка. Кто позаботится о них, если Василий умрет? А при его профессии такое случается сплошь и рядом. "Сергей, - он почти плакал, - ведь от меня отвернулись практически все. Моя родня далеко, у Анны своих друзей мало. И они не помогут. Я понимаю, почему потерял всех - сам виноват. Но ты, ты-то можешь понять! Почему ты избегаешь нас?"
      Маронко объяснил. Честно и откровенно сказал, что любит его жену. Василий слушал, ошарашенно хлопая глазами, и на фоне этого даже о страхах своих позабыл. Не сразу поверил, но, поверив, понял. И по достоинству оценил поступок друга. В тот вечер они вдвоем напились до бесчувствия, и это был последний раз, когда Маронко пил допьяна.
      Василия он больше не видел. Через две недели тот улетел на полигон, а перед этим написал письмо, в котором исправлений и помарок было больше, чем всего остального. Он просил только об одном - не бросать его семью. Перешагнув через ревность, поручил Анну, Светку и нерожденного ребенка единственному человеку, который любил бы их. У Маронко интуиция была прекрасной, он забеспокоился. Пришел к Анне, спросил, куда отправили Василия. Позвонил мужу Евгении, добился, чтобы ему рассказали о той модели, которую должен был испытывать Вася Антонов. Чего ему стоило достать секретную информацию - словами не описать. Но получил ответ, что данная модель в отношении безопасности даже опережает базовую.
      Он мог сделать так, чтобы Василия отстранили от полетов. Подготовив почву, ухитрился вызвать его на переговоры, чтобы убедиться в необходимости таких мер. Тот говорил очень спокойно, от прежнего беспокойства следа не осталось. Лишь под конец разговора обмолвился: "Ты получил мое письмо? Знаю, получил, иначе не звонил бы. Сергей, мы все в руках судьбы. Поклянись, что не бросишь их, если я не вернусь". Тон его был ровным, уверенным - будто страховался на всякий случай. А когда услышал клятву, даже шутил. И только потом Маронко понял, что это равнодушие обреченного.
      Двигатель взорвался, едва самолет поднялся над взлетной полосой. Недостатки конструкции были ни при чем - в турбину затянуло птицу. Случайность, которую невозможно предотвратить. И смерть, которую предчувствовали многие. Урну с пеплом передали не семье, а Маронко. Ему же выпала и жуткая роль черного вестника.
      Он ни слова не сказал Анне ни о том письме, ни о клятве, данной ее мужу за день до смерти. Просто взял на себя роль опоры в тяжелые дни. Через два месяца Анна родила мертвого мальчика, и это несчастье сломило бы ее окончательно, не окажись рядом Маронко. Или если бы у него не хватило выдержки, и он заговорил бы о своих чувствах раньше времени. Только через год осторожно дал понять, что она всегда может рассчитывать на него хотя бы потому, что значит больше, чем все остальные люди.
      Маронко являлся полной противоположностью Василию. Насколько тот был мягким и эмоциональным, настолько же Маронко - жестким и сдержанным. Возможно, именно поэтому Анна смогла искренне привязаться к нему, не предавая памяти мужа - они оказались слишком разными.
      - Я до сих пор не могу простить себе Василия, - тихо говорил отец. Знаю, что судьба у него была умереть молодым, но не могу смириться. Вроде как ты коришь себя за смерть матери. И чтобы хоть как-то успокоить совесть, я взял на себя всю ответственность за Свету. Анна все-таки взрослый человек, а вот Света... Тот отказ для меня был полной неожиданностью. Сначала решил, что мы со Светой не поняли друг друга. Я предлагал Анне дать образование дочери за границей, а Света подумала, что я ищу способ спровадить ее с глаз долой. Я позвонил ей на следующий день, хотел сказать, что вопрос, где она будет учиться, вовсе не принципиален, мне даже во многом лучше, если она останется в России. Света со мной разговаривать не стала, а от Анны я узнал много нового. Во-первых, что мои ретивые детки уже попытались убедить ее дочь в ошибочности решения. Чем это кончилось, сам помнишь, да? Анна пришла в ужас, вообразив, будто ты чем-то угрожаешь Свете. А во-вторых, истинная причина отказа была совсем другой, хотя косвенно и относилась к девочке. К Анне начал подлизываться один из моих деловых партнеров. Надеялся через нее воздействовать на меня. В частности, намекнул, что у некоторых бизнесменов периодически похищают родственников. Я вижу в Свете дочь, забочусь о ней. Конечно, не стоит подвергать ребенка таким переживаниям, поэтому лучше, если мама окажется сговорчивой и поможет этому деятелю, не вынуждая на крайние меры.
      - Ни фига себе! И как ты на это отреагировал?
      - Практически никак. Сам понимаешь, когда мне доходчиво объяснили, что у меня нет оснований для вмешательства в чужую жизнь, я решил ограничиться воспоминаниями. Даже со стороны наблюдать перестал. Как ни тяжело мне было, позволил Анне пропасть из поля моего зрения и не пытался ее разыскать. Вас с Мишей я прекрасно понимал, поэтому просто запретил всякие контакты.
      - Это я помню. Я имею в виду, что с тем деятелем стало?
      Отец помолчал, потом несколько удивленно сказал:
      - Ты знаешь, он умер. Где-то через год после этого. Ужасно глупая смерть. Пригласил гостей на день рождения, я тоже был. Собрались в его квартире, а жил он на шестнадцатом этаже. Выпили, как водится. Хозяин перебрал, пошел проветриться на лоджию, и упал вниз. Разбился, конечно.
      - С соседнего балкона достали? Или с крыши спустились и спихнули?
      - Понятия не имею. Я в этот момент беседовал с его супругой. Собственно говоря, мы обо всем узнали почти через час, когда пришла милиция с сообщением, что хозяин квартиры лежит в луже крови на асфальтированной площадке под окнами.
      Саша сдавленно засмеялся.
      - Представляю, насколько ошарашенное у тебя было лицо.
      - Разумеется. И огорченное тоже, поскольку мы раскручивали совместный проект. Все мои переживания производили впечатление естественных. Так и быть, я пожертвовал некой суммой, вложенной в явно провальное дело, ради собственного алиби. На меня, кстати, даже тени подозрения не пало - у его жены был ревнивый любовник. Долго его терзали, пока не пришли к выводу, что смерть является результатом несчастного случая, - отец откинулся на спинку кресла, глазами показал на доску. - Думай, думай. Шанс выиграть есть, хотя ты вряд ли его увидишь. Но к ничьей свести сумеешь без хлопот.
      Кажется, Саша понял, что имел в виду отец. Переставил слона, вопросительно посмотрел.
      - Надо же, углядел!
      - Отец, я не понял - мы в поддавки играем или в шахматы?
      - Я не подыгрывал. Сам отвлекся, сделал ошибку. Интересно, когда я предупреждаю, чтоб ты не делал ошибочных ходов, за поддавки это не считается. А когда я указал на собственную ошибку, ты вдруг оскорбился?
      - Да я так...
      - Вот именно, что "так". Смотри, еще обставлю. С этим деятелем, конечно, я мог поступить иначе. Мог ограничиться внушением, мог наказать материально - ему этого хватило бы. И, если бы вопрос затрагивал моих знакомых или даже друзей, я бы не стал карать так строго. Но речь-то шла об Анне. Фактически, своей жадностью он отнял у меня семью. Я мог понять побуждения, заставившие тебя выяснять отношения со Светой. Конечно, ты действовал сгоряча, не разобравшись в ситуации, но цель у тебя была та же, что и у меня. При положительном решении вопроса ты относился бы к Свете ничуть не хуже, чем к своей родной сестре.
      - Не исключено, что лучше. Я ж тогда считал, что Наташка умерла. И за Светкой следил бы вдвое бдительнее. Уроки, может, и не проверял бы, а вот одноклассников и прочих ухажеров гонял бы в три шеи, пока ей восемнадцать не исполнилось бы. Сигареты бы отбирал. В кино водил. Разыскивал бы по всем знакомым, если бы задержалась на прогулке. Морды бил бы, если б кто-нибудь заявил, что у меня сестра страшненькая, хотя такой она и была.
      Маронко посмеивался, глядя на него.
      - Мне нравится твое горячее желание оказать Свете покровительство.
      Саша подозрительно покосился на него. Кажется, нарвался.
      - Анна со Светиных слов рассказала, что ты уже приступил. И я, кстати, впервые слышал о том, чтобы ты кого-то носил на руках. Света, видимо, в восторге от твоей галантности.
      Саша чуть не выругался. Влип. И все из-за того, что пожалел. Нет, определенно, гуманность и благотворительность до добра не доводят. Благими намерениями дорога в ад вымощена. Все, с этого момента его на подвиги можно будет раскрутить лишь за очень хорошие деньги.
      - Надеюсь, она не решила, что я влюблен без памяти?
      - Отнюдь. Она полагает, что у тебя какой-то дальний умысел, потому что ты не произвел впечатления очень хорошо воспитанного и чуткого человека. Ей вообще показалось, что ты способен заботиться о ближнем, если только тебе за это заплатить.
      Саша расхохотался. Определенно, эта начинающая мегера не лишена ума. По крайней мере, ход мысли у них абсолютно одинаковый.
      - Тем не менее, она находит твое общество забавным. Лестно куда-то выйти с молодым человеком, от которого у любой нормальной женщины потекут слюни.
      - Так и сказала?!
      - Да. Анне очень понравилась эта характеристика, поэтому она передала ее дословно. Впрочем, речь не о том, как ты выглядишь со стороны. Это можешь при личной встрече узнать у Светы, - он помолчал, задумчиво вертя в руках шахматного коня из числа "съеденных". - Видишь ли, я не застрахован от повторения ситуации, спровоцировавшей нашу с Анной ссору в прошлый раз. Скорее наоборот - сейчас вероятность рецидива много выше. То, чем я занимаюсь, не по нраву слишком многим. Сегодня я на корню зарубил планы Бориса. А он, между прочим, не первый день носится с этой идеей. Можно даже сказать, это его лебединая песня. До сих пор он пользовался тем, что навязывал я. Этот же проект - целиком и полностью его собственный. Воплотить его в жизнь, сказать, что этим он обязан только себе, для Бориса - вопрос чести. Он человек болезненно самолюбивый, и я не думаю, что легко смирится с неудачей.
      - Да ну, это уже идиотизм! Отец, он пальцем не посмеет тронуть ни Анну, ни Светку. Он же не спятил, должен понимать, что с ним сделают, если с их голов хоть один волос упадет.
      - Совершенно верно. Он не посягнет на их здоровье. Достаточно просто подставить Светке смазливого пацана, во всем послушного Борису. Она увлечется, выскочит замуж. Потом уговорит меня ввести своего мужа в совет директоров UMF. И я в значительной степени окажусь в зависимости от Бориса.
      - И ты пойдешь у Светки на поводу?
      - Нет. Но Борис этого не знает. Поэтому попытается сделать именно так. В результате девчушка, которую я в глубине души привык считать собственной дочерью, будет очень несчастна. Муж не любит, постоянно давит на психику и так далее. И это еще не самое страшное, что ей грозит. В проекте Бориса заинтересован Хирург. Этот церемониться и миндальничать не станет. Если узнает, что от Светы кое-что зависит, будь уверен - ей несдобровать. Я стараюсь даже не думать, что произойдет, если Света окажется у него в руках.
      - Шкуру сдеру. Полосками по пять миллиметров шириной. Заставлю яичницу из его собственных яиц сожрать. Без соли, - пообещал Саша. - И куски его паучьего организма будут лежать в каждом помойном контейнере Москвы. Специально разделаю на фрагменты помельче.
      - Полагаешь, Свете от этого легче станет? Ей на небесах вряд ли будет дело до твоей мести. Но и это, опять же, не все, что ей грозит. Ты начинаешь копать под Гончара. Не думаю, что ему это сильно понравится. И он не оставит этого без попытки помешать тебе. Повлиять на твою решимость можно несколькими способами. Во-первых, банально убить. Но твоя живучесть уже стала легендарной, поэтому всерьез такой вариант никто не рассматривает. Во-вторых, воздействовать на слабые места, то бишь, сердечные привязанности. Опять же, всем известно, что ты практически никем не дорожишь. Сестра, Миша и я. Нас со счетов можно скинуть. А твою сестру трогать опаснее, чем гремучую змею. Даже если получится ее похитить, ничего хорошего из этой затеи не выйдет. Ты человек вспыльчивый, сомнительно, чтобы смог сохранить хладнокровие и хотя бы выслушать условия ее спасения. Опять же, таким образом свяжут тебя, но не меня и не Мишу. Мишиного сына не тронут по той же причине. Поэтому, чтобы пресечь твои поползновения, Гончар изберет другой путь. Остановит тебя моими руками. Я поспокойнее, способен трезво оценивать свои силы. И абсолютно точно не стану рисковать здоровьем дорогих мне людей. Анну подловить сложно - она взрослая женщина, жизнь научила ее осторожности и осмотрительности. Другое дело - Света. Девочка юная, любопытная, беспечная. И, хотя не обделена умом и хитростью, с легкостью попадется в ловушку только за счет свойственной молодости любознательности и склонности к риску. Гончар, конечно, не станет причинять ей какой-либо ущерб, он не Хирург, ему важен результат, а не вид безвинной крови. Но мне совсем не хотелось бы подвергать Свету таким переживаниям.
      По спине пополз неприятный холодок. Саша вспомнил маленькое дневное происшествие, этот привет из будущего, своеобразное пророчество...
      - Об Анне я сам позабочусь. А Света... Что-то говорит мне, что ты сумеешь обеспечить ее безопасность. К тому же, если в процессе защиты будешь участвовать ты, я могу сбросить со счетов Бориса с его попытками рассчитаться. Насколько мне известно, девушка, которая рассчитывает на твое внимание, попросту не посмотрит ни на кого другого. Кроме этого, Борис тебя все-таки побаивается и отсоветует Хирургу связываться с твоей пассией.
      - Может, лучше Мишке это поручить? К нему Хромой тоже не полезет.
      - Мише сначала надо решить свои семейные проблемы, - твердо сказал Маронко. - У него ребенок и полная неразбериха в отношениях с Ириной. Пусть или женится, или расходится окончательно.
      Саша тяжело вздохнул.
      - Понятно. Под защитой ты понимаешь совсем другое. Мне как, можно не тратить время на ухаживания?
      - Ты уверен, что сразу получишь согласие? - засмеялся отец. - Если так, то вперед. На самом деле я был бы совсем не против, если бы ваши отношения сложились именно таким образом. Свете ты, невзирая на все недостатки, понравился. Она, в свою очередь, неглупа и весьма привлекательна - ты сам это сказал. Я уверен, что вы друг другу подходите во всех отношениях.
      - Как же родители обожают устраивать личную жизнь детей... Я всегда думал, что ты избежал общего недостатка.
      - Я тебя не уговариваю. Как не стал бы давить и на Свету. Всего лишь высказываю собственное мнение. И советую тебе всерьез задуматься.
      - Не. Даже думать не хочу. Отец, я еще после развода в себя не пришел. И что-то не тянет меня жениться еще раз.
      - Как хочешь, - неожиданно легко согласился отец. - Но я еще не все сказал. После того, как я разошелся с Анной, я открыл счет в одном из швейцарских банков на имя Светы и положил на него некую сумму. Если хочешь, это плата за то, что я не уберег от смерти ее отца. По условиям, получить эти деньги она может по вступлении в брак или после моей смерти. И это еще не все. За год до этого мне поставили диагноз "злокачественное новообразование". Предложили операцию. Перед тем, как лечь под скальпель, я написал завещание - операции не всегда удачно заканчиваются. Все прошло замечательно, но с тех пор я не изменил в завещании ни строки. По нему все мое легальное имущество делится на три равных части. Две - тебе и Мише, одну получает Света. То есть, после моей смерти она получит пакет акций UMF, достаточный для того, чтобы войти в совет директоров. При жизни я ее мужа, если он мне не понравится, к управлению не допущу, но после того, как она унаследует акции, помешать не сможет никто. Так что смотри на каждого ее поклонника и думай: не исключено, что с этим человеком тебе придется работать. И все потому, что из-за какой-то дурехи ты потерял вкус к семейной жизни.
      - Обложил со всех сторон.
      - Где? - отец удивленно посмотрел на доску.
      - Да не здесь, тут я тебе мат через два хода поставлю.
      - Через три, не завирайся.
      - Два моих. Нет, Яковлев у меня точно Дон Кихота в качестве официального погоняла получит. Ему заступаться приспичило, а мне теперь женись, дорогой. Пора. Созрел. Мат.
      Отец посмеивался.
      - Ну, видишь, зато партию выиграл. Счет один-один на сегодня. Еще играть будешь?
      - Не, хватит.
      - Что, настроение испортилось? Саш, ты объясни, чем тебя Света не устраивает?
      - Характером, - желчно ответил Саша.
      - Ты тоже не подарок, - отпарировал отец. Подождал, убедился, что возражений не последует. - Ну так что, я могу полагаться на тебя или мне стоит решить вопрос Светиной безопасности самому?
      Саша мгновенно вспомнил, что намерен задействовать Свету в разведке. Если вмешается отец, информации по Гончару не видать, как своих ушей.
      - Сам справлюсь, - буркнул он. - Тебе как - по каждому шагу отчитываться или через один?
      - Мне твои отчеты ни к чему. А Валеру твоего Доном для краткости звать станут. Не слишком много чести?
      - Я расшифровывать буду. К тому же, будь я Матвеем, может, и слишком громко звучало бы. А Дон под началом Цезаря - самое оно.
      - Что касается брака, не расстраивайся раньше времени. Может, она и не захочет.
      - Еще лучше. То женись насильно, то - не волнуйся, ты ей все равно не нужен. Вот спасибо.
      - Что - заело?
      Саша поднялся, собираясь идти в свою спальню.
      - Может, все-таки сыграем еще разочек? Блиц?
      Подумав, Саша покачал головой и честно сказал:
      - Знаешь, мне, по-моему, надо побыть одному.
      - Тогда спокойной ночи.
      Саша шагнул к двери, взялся за ручку.
      - Да, еще одно, - послышался позади голос отца. - Света далеко не так наивна и беззащитна, как кажется. Неосторожна - это да. Но раньше она всегда умела выкручиваться из сложных ситуаций без потерь для себя. Не думаю, что за шесть лет эти способности исчезли без следа. Учти это. Если вздумаешь относиться к ней, как к бесхитростному юному созданию, добьешься только того, что останешься в дураках.
      Прихватив коньяк, Саша спустился на второй этаж. Спать не хотелось совершенно. Плеснул в рюмку на два глотка, подошел к окну. Итак, это судьба. И никуда от нее не деться. Холод внутри не удалось убить даже коньяком. Кишки согрелись, а душу бил озноб. Как же все-таки это жутко заранее знать, что тебя ждет. В какую бы сторону он ни двинулся, финал будет один. Предначертания не изменить.
      Он чувствовал себя человеком, которому нагадали, что на каждом перекрестке он будет идти по правой дороге. И вот он намеренно сворачивает влево - а путь оказывается кольцом, и приводит на только что покинутое распутье. Саше пришло в голову, что мистика началась раньше. Ему всегда везло, просто катастрофически - для врагов, разумеется. Судьба не любит счастливчиков. Он добился многого, не заплатив при этом положенной дани собственными бедами. Вот и получит сейчас за все. И судьба специально подтолкнула его в театр, чтобы он увидел, какой будет расплата.
      Да, сейчас Света ничего для него не значит. Хотя, как это - ничего? Потеряв ее, он добьет и без того смертельно больного отца. Да и сама она вызывала все большую симпатию. Не приходилось ему встречаться с женщинами, которые с первой же встречи раскусывали его характер.
      Его жизнь сложилась так, что ни разу он не влюблялся. Увлекался, порой сильно, но не до безумия. А если в этом случае его ждет именно такое помешательство? И она погибнет? Из-за него? Саша поежился. Конечно, он не мог предполагать, насколько это тяжело, но думал, что ему вряд ли понравится.
      В задумчивости налил еще коньяка. В голове слегка зашумело. Напиться, что ли? С утра, глядишь, все в ином свете покажется. А может, пьяные мозги сами собой изобретут какое-нибудь оригинальное решение. Умудрялся же он до сих пор обманывать судьбу. И где гарантии, что не получится еще раз?
      Саша потер щеку. Черт, придется бриться. Последнее время щетина росла с ужасающей скоростью, с утра подбородок сохранял характерную для брюнетов синеву от силы два часа. Затем чернел. К вечеру короткие стерженьки волос ощутимо царапались, что нежные особы женского пола не переваривали. А поскольку ему предстояло свидание, необходимо позаботиться, чтоб девушка не вырвалась из его объятий.
      М-да. Первый раз он столкнулся с такими трудностями. Обычно его мало волновало, что там подумает дама о его колючем подбородке. В любви женщины были заинтересованы куда больше него. Принимали таким, какой есть, и едва ли не наизнанку выворачивались, чтобы ему понравиться. Сейчас наоборот. Светка ему нужна позарез. И как лазутчица, и как обладательница солидного приданого. Забавно, но факт: Матвеев, привыкший, что женщины падают ему на колени, стоит лишь пальцем поманить, - вынужден бегать за кем-то. Ничего, для разнообразия сойдет. Новизна - всегда приятно.
      Можно было, конечно, проигнорировать совет отца задуматься о браке и ограничиться лишь защитой. Можно. Пожалуй, даже нужно, если учесть одолевшие его в последние дни дурные предчувствия. Опять же, он не любил девушек, язвительно вышучивающих каждый его шаг. Ему не нравились худышки воспоминания о жене-манекенщице были еще слишком свежими. Он ненавидел мстительных баб и чересчур независимых феминисток, знающих себе цену. Ему бы что-нибудь уютное, домашнее... Но Светка его привлекала невзирая на все это. Поэтому махнул рукой и решил - была не была.
      Звонок во внешнюю дверь раздался, когда он брился. Саша даже из ванной не высунулся - Валерка, проживающий в соседней квартире, откроет. У него есть ключи от обеих квартир - впрочем, как и у Саши. Несколько секунд, предупреждающая трель внутреннего звонка и скрежет замков. Пропустив внутрь Витьку Егоршина, Яковлев удалился.
      ...Егоршин по своему был уникальным человеком. Саша еще помнил, как раскрыл рот, впервые увидев живого и страшно гордого собственной индивидуальностью натурального панка. Витьке тогда еще восемнадцати не исполнилось, и смотреть на него без смеха было невозможно. Непосредственный, абсолютно без комплексов, наглый, но поразительно хитрый и изворотливый - и заметный в любой толпе за километр. "Ирокез" высотой в полметра, выкрашенный во все цвета радуги, шмотки настолько драные, что оставалось гадать, на какой помойке он их разыскал. Однако Витька не был ни неряхой, ни грязнулей. Как он сам говорил, "имидж требует жертв".
      Впоследствии он сильно удивил всех. Похоже, только Яковлев безошибочным чутьем разведчика с первой же встречи увидел в Витьке своего будущего помощника. Панк, уверявший всех, что не имеет других целей и желаний, кроме попить и потрахаться, оказался программистом-самоучкой. Два года он действовал в качестве внештатного сотрудника, затем, когда удосужился проболтаться о своем невинном увлечении компьютерами, Саша устроил его на UMF. Через год Витя уже зарекомендовал себя хакером с неплохим потенциалом. А прозвище "Панк" так и приклеилось к нему...
      Витька стоял в прихожей, привалившись плечом к косяку, хмуро следил за Сашей. Ему страшно не нравилось задание. Еще бы - разведчик со стажем, опытный шпион будет заниматься обучением дилетантки. Да еще и "своей". Хуже нет работать с человеком, которому твое начальство делает скидки там, где это недопустимо.
      - Она хоть что-нибудь умеет? - спросил он.
      - Кто? А, Светка... Вряд ли, - честно ответил Саша.
      - Понятно, - Витька скептически усмехнулся. - Перед тем, как начать работу, мне придется две недели объяснять ей правила поведения. Потом два месяца разжевывать, что конкретно от нее требуется. И в течение всего этого срока она будет вести себя так, будто мы играем в детские игры. В результате - провал, в котором обвинят меня. Саш, мне куда проще самому. Ей-богу, если тебе важен результат, я прекрасно справлюсь один, без Вики и этой красотки.
      Саша молчал, тщательно зачесывая волосы в хвост. Витька обреченно вздохнул:
      - Слушай, ну на кой нужно брать на себя такую ответственность? Крестница Сергея Ивановича, да еще и ты какие-то планы вынашиваешь... Сам понимаешь, это не работа, а бардак получится.
      - Хватит бурчать. Девочка с плохим характером, но вовсе не дура. Тебе что, Яковлев плохо объяснил задачу?
      - Отчего же? - язвительно откликнулся Витька. - Очень даже замечательно. Я должен предоставить всю информацию по Гончару, за короткое время выучить даму до уровня хорошего разведчика, обеспечить ее безопасность плюс не допустить конфликта между ней и Викой.
      - Понятно. А теперь слушай меня. И Яковлеву это знать не обязательно. Первое: ты действительно должен полностью контролировать ее окружение. Если с ее головы хоть волос упадет - Вить, я с тебя скальп сниму. В прямом смысле слова. Второе: не дай бог, она сцепится с Викой. Ты станешь барьером между ними. Третье: мне на фиг не уперлось делать из Светки разведчицу. Не вздумай учить ее профессиональным приемам. Ей это ни к чему, мне - тем более. Чем меньше она узнает обо мне, тем лучше для всех. То есть, ты тщательно отфильтруешь всю информацию, предназначенную для ее ушей. Сам понимаешь, с такой ролью способен справиться только ты или Яковлев.
      - Вот спасибо, польстил...
      - Я вовсе не мешаю тебе воспользоваться ее осведомленностью по каким-то вопросам. Ради бога. Основная тяжесть разработки клуба ложится на Вику. Ты - если будет возможность. Фактически, тебе я поручаю только Светку. И четвертое - мне нужно исчерпывающее досье на нее. Причем особое внимание удели не связям и биографии, а психологическому портрету. Вот это и есть твоя основная задача. Мне придется довольно-таки тесно общаться с ней после возвращения из Питера, и к этому моменту необходимо знать, как себя с ней вести.
      - Понятно, - буркнул Витька. - А попроще никак нельзя? Если тебе нужна девчонка, то на фига разрабатывать ее именно в такой обстановке? Подставь ей кого-нибудь из наших девиц...
      - Вить, ты хорошо понял, что сказал? Светка - крестница Ученого. Никто не позволит разрабатывать ее. Единственная возможность подставить ей разведчика так, чтобы меня никто, и прежде всего она сама, не заподозрил, это организовать вот такие курсы практического шпионажа. Потом, я не говорил, что меня не интересует клуб. Очень интересует. Ты возьмешь на себя двойное задание.
      - Цезарь как всегда в своем репертуаре - обязательно надо придумать лишние сложности. Вот накрутит десять интриг друг на друга - и балдеет. Никто ни фига не понимает, а ему самый кайф.
      - Все сказал?
      - Тебе скажешь, как же...
      - Тогда молчи. Пошли, уже опаздываем.
      Свидание Саша назначил неподалеку от собственного дома. Был в окрестностях небольшой такой ресторанчик, владение четы Макаровых, проживающих в соседнем подъезде. В общем-то, если посмотреть, своим процветанием заведение было обязано Саше. Сначала он дал взаймы соседу некую сумму под номинальные проценты, затем помог оформить документы. Перед самым отъездом на стажировку Макаров полностью расплатился с долгом и продолжил плавание уже независимо. А в довершение Саша еще и впрягся за него. Тогда в ресторанчике две мелкие команды забили стрелку с явным намерением подраться. Макаров, предчувствуя погром, позвонил Саше посоветоваться, может, милицию вызвать? Так менты не приедут, пока драка не началась, а когда она произойдет, то приезжать поздно. Саша прихватил Чеха с его десяткой, зашел. Спорщики на тот момент уже подогрелись до разбора, причем накал страстей достиг такого уровня, что им все равно стало, с кем выяснять отношения. Пришлось объяснять недоумкам, кто в Ясенево хозяин... Чех, помнится, даже без стрельбы обошелся. Саша конкретно разложил по полочкам, что на данной территории без его высочайшего разрешения никакие переговоры и разборы вести нельзя. Нарушители границ рискуют здорово поплатиться. Ничего, выкинули всех дебоширов вне зависимости от их групповой принадлежности. Макаров после инцидента попытался всучить Саше деньги в виде благодарности, заявил, что готов платить за "крышу"... Саша и ему расписал правила хорошего тона. В своем районе он дань за покровительство не брал никогда - вот такая блажь. Присматривал за порядком в виде благотворительности. "Это мой дом, и меры по поддержанию в нем тишины - моя обязанность, а не способ заработать".
      В Ясенево Цезаря обожали и считали справедливейшим человеком в мире. Что не мешало ему периодически пользоваться мелкими услугами предпринимателей. Все тайные встречи происходили в том же ресторане Макарова, например. Саша оставлял хозяину фото нужного человека, клиента с почетом встречали на входе и сразу отводили в специальный кабинетик. Комнатка эта полностью защищалась от прослушивания, Макаров сам присматривал, чтобы не происходило утечки информации. Не говоря уже о том, что у хозяина ресторана бесполезно было пытаться выяснять, с кем именно встречался Цезарь.
      Вот здесь он и договорился встретиться со Светкой. Сам, разумеется, звонить не стал, передал приглашение через Валерку и его Ольгу. Трудно сказать, сумела ли Ольга правильно объяснить, как добираться до места, потому что ресторан располагался далековато от метро. Но в любом случае заблудиться сложно - кабачок популярный среди местного населения, если спросить, двое из трех точно покажут дорогу.
      Швейцар улыбнулся, приветствуя Сашу. В баре за стойкой обнаружили самого хозяина.
      - Привет, Николай. Как жизнь?
      - Твоими молитвами, - отозвался тот.
      - Моя приехала?
      - Минут десять назад. Я распорядился отнести аперитив, фрукты и пару свежих журналов, чтобы скрасить ожидание.
      - Спасибо, - Саша выдернул из бумажника купюру, положил на стойку. Давай, что-нибудь на троих. Я сегодня не ужинал, Витька тоже. Дама у меня прямиком с работы явилась, так что наверняка голодная. Ориентируйся по своему вкусу.
      - Пить что-нибудь будете?
      - Пиво, - отозвался Витька. - Только у тебя такого нет, какое я люблю.
      - "Радонеж", что ли? Завтра завезут, - успокоил его Николай.
      - На кой мне завтрашнее пиво, если я здесь сегодня? - буркнул тот.
      - Пей, что есть, - сказал Саша. - За "Радонежем" потом сходишь. Мне как раз полчасика потребуется для беседы наедине. Дела решим, и пойдешь. Только вернуться не забудь - тебе ее провожать.
      Витька лишь тяжко вздохнул. Отметив часть фирменных блюд в меню, Саша прошел к кабинету. Открыл дверь, на несколько секунд замер на пороге. То ли он ее плохо рассмотрел в прошлый раз, то ли Светка приложила определенные усилия, чтобы хорошо выглядеть. Сейчас она и одета, и причесана была иначе - ярче, эффектнее. Со скучающим видом листала журнал, рядом стоял нетронутый бокал аперитива. Хороша, зараза. На Арбате казалась совсем обыкновенной. Или просто у него тогда настроение было поганым?
      Подошел, поцеловал ее в щеку, почувствовав себя собственником. Ощущение несколько удивило его самого. Хотя ничего странного - фактически, ее судьба решена, отец отдал ее Саше. Витька, уловивший первые признаки личных отношений, еле слышно хмыкнул. Саша с трудом подавил желание погрозить ему кулаком. Что значит взять с собой разведчика - все твои мысли как открытая книга. Еще, гад, иронии не скрывает. Ох, накатил бы в лобешник, если бы его голова была менее ценна...
      - Виктор, - коротко кивнул засранец Егоршин.
      Четким деловым жестом протянул Светке руку, уселся, подперев подбородок сцепленными в замок кистями. Весь внимание. Саша занял место с таким расчетом, чтобы Витька не мог видеть одновременно обоих собеседников. Пусть своим непосредственным делом занимается. Нечего потешаться над тем, как шеф строит из себя влюбленного идиота. Если бы знать наверняка, что Светка расчетлива, можно было бы обойтись без этих спектаклей. Но тут скорее обратная ситуация - с Эйфелем-то она сходиться не захотела. А уж у него-то денег хватает. Хотя, черт разберет этих баб, у них все не как у людей.
      Ладно, эти сложности можно оставить на потом. Сначала надо решить более легкие, но и более важные на данный момент вопросы. Официант как раз принес ужин; пока он вертелся, сервируя стол, Саша успел собраться с мыслями. Витька, за которым он искоса наблюдал, явно забыл о своем недовольстве заданием. Увлекся, подмечал каждое движение Светки, похоже, успел сделать для себя какие-то выводы. Вот и чудненько.
      Почувствовав, что от застольного обмена банальностями пора переходить к делу, Саша отодвинул тарелку в сторону, закурил, пристально глядя на Светку.
      - Светик, кто-то в воскресенье намекнул, что не прочь подложить свинью Гончару.
      - Насколько мне помнится, это был не намек, а предельно ясное предложение.
      - Я решил, что оно в меру заманчиво.
      - Ничуть в этом не сомневалась.
      Витька приподнял одну бровь, отмечая самоуверенность своей подопечной. Она засекла изменение выражения его лица, одарила сверкающей улыбкой Егоршин мгновенно спохватился, стер с физиономии все эмоции. Ага, вот тебе, злорадно подумал Саша, я ж тебе говорил, что она не дура.
      - Раз не сомневалась, то должна была подготовиться к обстоятельному разговору. Начнем с уточнения степени твоей информированности.
      - Не могу сказать, что знаю все. Но по процессу достану любые документы, если они существуют. Я за эти дни специально проверила, насколько мне доверяют. Вполне достаточно.
      - Процесс. Что еще?
      Она изумленно посмотрела на него.
      - Если ты берешься только за конкретное задание, я обеспечиваю только "крышу". Если записываешься в мои штатные осведомители - разговор другой.
      Она задумалась. Красивым жестом прикурила длинную тонкую сигарету, пригубила вина. Потом посмотрела на Сашу - и так, что у него мурашки по загривку побежали. Улыбка, полная уверенности в себе и злорадства, а взгляд - холодный. С таким лицом обычно произносят смертный приговор кровному врагу. Ох, вот это невесту ему отец приглядел...
      - В "Розитте" слишком много крутых мужчин, - медленно произнесла она. - Так много, что они куда больше озабочены демонстрацией силы друг другу, чем попытками обнаружить проблески ума у женщин. А когда мужчина уверен в глупости женщины, то у нее появляется масса возможностей для манипулирования им. Думаю, я сумею выяснить многое и помимо процесса.
      - Полагаешь, хватит ума? - задал провокационный вопрос Саша.
      Светка не смутилась.
      - Я не гений. Но на то, чтобы узнать что-то у наших костоломов, много мозгов не требуется. В крайнем случае, спрошу у тебя, как надо действовать. Хочешь сказать, откажешь в совете?
      Саша склонил голову. Неплохо для начала.
      - Я придумал кое-что получше. Виктор будет осуществлять непосредственное руководство твоей деятельностью. Он в таких вещах толк знает. Убедительная просьба - принимать все его советы и наставления за аксиому.
      - Только постарайтесь давать указания с учетом моих возможностей. Хотя бы физических.
      Витька кивнул, мол, никто и не собирается тебя особо напрягать.
      - С этим ясно. Пункт второй. Если ты справишься со всеми поручениями, обеспечив меня исчерпывающей информацией плюс не привлечешь к себе никаких подозрений, получишь пятьдесят штук баксов. По факту, так сказать. Об авансе я подумаю. Посмотрю, как начнешь. Меня пару недель не будет, приеду, ознакомлюсь с первичными результатами и решу...
      Саша нес такую чушь, что Витька с трудом сохранял серьезный вид. Труднее всего оказалось создать впечатление настоящей вербовки, когда шпионская деятельность являлась прикрытием. Самое главное - Саша прекрасно знал, что на самом деле осведомителей вербуют совершенно иначе, что никогда условия не оговаривают столь расплывчато... Он говорил без передышки, просто загружая и оглушая Светку, не давая ей задуматься и осознать бессмысленность этой галиматьи. Сначала она еще что-то переспрашивала, уточняла, потом, похоже, запуталась и махнула рукой. Витька опустил глаза, отмечая некоторую наивность и доверчивость объекта. Для работы плохо, для семейной жизни хорошо. Хотя что значит - плохо для работы? Просто никто не показал ей, на какую подлость бывают способны люди, которые обаятельно тебе улыбаются... Н-да. Сам такой, так что нечего строить из себя святого. То, что он задумал, тоже в какой-то степени подлость. Убедить девочку в своей любви, хотя на самом деле это не более чем требование отца и желание получить деньги. Ну, там видно будет. Может, и не так все гнусно окажется.
      Когда он замолчал, Светка опустила глаза, глотнула вина.
      - Что-то я иначе себе представляла такого рода договоры... То, что ты обещаешь, на правду похоже с большой натяжкой. Ладно, предположим, я тебе поверила. В любом случае, какую-то выгоду для себя из нашего сотрудничества я извлечь сумею. Еще пожелания или советы будут?
      - Да, - охотно высказал Саша. - Есть одна неувязка. Говорю откровенно, потому что вопрос щекотливый. Мой отец, а твой крестный, не приветствует мое стремление привлечь тебя к такого рода работе. Даже наоборот. Связано это прежде всего с тем, что ты здорово рискуешь. Если он узнает о нашем договоре, оторвет мне голову. Боюсь, в буквальном смысле слова.
      - Я так похожа на дуру? Разумеется, я не стану ему докладывать.
      - Он тоже не дурак. Узнает, где ты работаешь, сопоставит мой интерес к Гончару и догадается, откуда у меня компромат на него.
      - Ах, вот оно как... Я могу не говорить ему, где работаю. Черт, а мать-то знает. Тогда... Тогда придется сказать ей, что я оттуда уволилась, и сразу же устроилась в другое место. А рабочий телефон дать не могу, поскольку сама его не знаю.
      - Не пойдет, - отверг Витька. - Такие вещи новому сотруднику сообщают сразу же, в первый день. Хотя бы для того, чтобы он мог предупредить о любых непредвиденных обстоятельствах, мешающих ему выйти на работу.
      - Что-нибудь придумаю, - отмахнулась Светка. - Оставьте этот вопрос мне, я свою маму знаю лучше и могу угадать, во что она поверит, а что ее насторожит.
      Саша толкнул Витьку под столом ногой. Что-то надоел ему этот предварительный треп, на вечер еще кое-какие планы имеются, пора закругляться. Витька удивленно посмотрел на шефа, сообразил. Недовольно оглядел стол, вздохнул:
      - "Радонежа" у них, конечно, нет. Или есть? Саш, в меню не видел?
      - Нету. Говорят, завтра завезут.
      - Я сегодня хочу.
      Саша пожал плечами.
      - Сходи к метро, посмотри в ларьках. Может, найдешь.
      - Пожалуй, так и сделаю, - "решил" Витька. - Вы как смотрите на то, если я отлучусь? За полчасика обернусь точно. Саш, или у меня побольше времени в запасе?
      - Тут идти пять минут. Как раз получаса хватит, чтобы тебе найти пиво, а нам успеть обсудить кое-какие вопросы личного характера. Давай, топай.
      Витька удалился, Светка с немым изумлением проводила его взглядом, затем вопрошающе глянула на Сашу.
      - Что за вопросы личного характера? По-моему, мы в прошлый раз все выяснили...
      - Обстоятельства изменились, - лаконично ответил Саша.
      Пересел вплотную к ней, обнял. За подбородок повернул ее лицо к себе, начал целовать. Старался нежно и осторожно, чтобы не спугнуть - еще подумает черт знает что, если он продемонстрирует весь свой южный темперамент. Но подумает - это бог с ним, а вот в искренность точно не поверит. И не поймет, с чего бы это он вдруг принялся активно соблазнять ее прямо в кабаке. Объяснить никак нельзя, поэтому пыл придется поумерить.
      - Ага, понятно. Твои услуги входят в меню наравне с другими фирменными блюдами этого ресторана, - съязвила она, улучив секунду.
      - У меня нет ни малейшего желания выслушивать твои колкости, спокойно предупредил Саша.
      - Послушай, тебе вовсе не обязательно приставать ко мне, чтобы обеспечить мою преданность. Я и без того буду хорошо работать. Поверь, денег мне хватит.
      - А при чем здесь работа? - изумился Саша.
      - Как - при чем? А почему тогда...?
      - Ты не понимаешь?
      Если честно, он и сам не все понимал. Но по опыту знал: после такого ответа женщины обычно перестают задавать вопросы. Сознаться, что до них что-то не доходит, они не в состоянии. Самолюбие не позволяет казаться тормозом. Опять же, в облике парня появляется некая загадочно-романтическая жилка. Мол, и так все ясно, только сказать не может, молча страдает и ждет, пока она за него все скажет. А ничего загадочного на самом деле нет, просто мужчине куда проще сделать что-то руками, чем объясниться на словах.
      Она заткнулась. Ладонь совершенно машинальным, привычным до автоматизма жестом погладила через одежду ее грудь, Светка дернулась, пытаясь отодвинуться. Незачем, он и сам пока способен убрать руки. Может даже сделать вид, что случайно задел, спинку хотел погладить. Черт бы ее побрал, на фига накручивать на себя столько тряпок? До кожи не доберешься... И юбчонка короткая, но такая тесная, что руку под нее не сунешь.
      Забыв не только о благих, но и вообще о всяких намерениях, резким движением положил Светку спиной себе на колени, чтобы освободить руки. Ее пальчики вцепились в плечи, но скорее чтобы удержать равновесие, чем в порыве страсти. Зато не слишком умелые губы стали послушными, и глаза она закрыла.
      Остановился Саша, лишь поймав себя на том, что старается раздвинуть ее судорожно стиснутые колени. Э, нет, парень, торопишься, сказал он себе. Это от тебя никуда не уйдет, не надо пугать девчонку излишней напористостью. Забавно то, что притворяться ему не пришлось, все вышло совершенно естественно. И организм уже чего-то там требовал... Неплохо.
      Саша уткнулся лбом в ее волосы, остывая. Руки так и чесались продолжить начатое, но усилием воли он подавил естественные позывы - не в кабаке же такими вещами заниматься.
      - Светик, я живу в двухстах метрах отсюда, - сообщил он.
      - Ну и что?
      - По-моему, лучше продолжить вечер у меня дома.
      Она подумала.
      - Это только по-твоему. Ты шустрый, как скорый поезд. И вообще - тебе не кажется, что не мешало бы убрать свои шаловливые ручонки подальше?
      - Ничуть.
      - Саш, а ничего, если я уточню?
      - Ради бога.
      - Моя, хм... доступность как-то повлияет на работу?
      Саша молча отпустил ее, отодвинулся. Такой аспект ему в голову не приходил.
      - Нет, - твердо сказал он. - Одно с другим не связано. А если бы влияла, что с того?
      - Тогда я бы отказалась. Меньше всего мне хочется торговать собой.
      - Понятно, - он нахмурился. - Нет, можешь не волноваться. Мало того, я даже не являюсь непосредственным руководителем разведки. Я коммерческий директор UMF, а не начальник службы безопасности. Меня, скажем так, интересует конечный результат всей операции - то есть, уже после того, как полученная разведкой информация будет использована. А ты... Свет, ну что за глупость тебе в голову лезет, ей-богу? Тебя послушать, так получится, что я ставлю своей целью соблазнять всех без исключения осведомительниц. А их у нас немало. Я что, на помойке себя нашел, что ли? Или еще лучше: затеял подкоп под Гончара с целью купить твою благосклонность. Нет, за кого ты меня принимаешь?
      - Ну все, все, хватит. Я только уточнила.
      Погладила его по плечу, успокаивая. Саша перехватил ее ладошку, прижал к своей щеке, потом поцеловал. Нет, определенно, не хотелось ему заканчивать вечер так, как планировал поначалу. И кто это сказал, что не нужно торопиться?
      Витька помешал уговорить ее. Явился, гад, ровно через полчаса. Как будто не мог опоздать суток на трое... Заслышав шаги под дверью, Саша быстро отстранился от Светки, сделал вид, что все это время они вели вполне приличную беседу. Детство вспоминали.
      - Я вот еще чего подумал, - заявил Егоршин, прихлебывая вожделенное пиво из горлышка. - Если браться за постоянное сопровождение, нужна легенда. Я ж не могу просто с неба свалиться и провожать абсолютно незнакомую девчонку. Кто-нибудь из деятелей Гончара стопроцентно обратит на меня внимание.
      - Скажете, что недавно познакомились, и обычным образом встречаетесь, - ляпнул Саша первое, что пришло в голову, тут же сообразив, что сморозил чушь.
      - Не пойдет, - с ходу отмела Светка. - Его братва покалечит. Просто так, чтобы неповадно было ухлестывать за мной. Лучше я представлю его как моего родственника. У меня на самом деле есть то ли троюродный брат, то ли дядя со стороны отца. Тоже Виктор. Живет в Минске, в Москве бывает раз в три года. По-моему, года на четыре постарше меня. как раз по возрасту подходит. Могу сказать, что мой брат приехал в Москву поступать в любой из вузов - сейчас как раз время экзаменов. Или переводиться из минского вуза в московский. Что-нибудь в этом роде.
      - Пойдет, - кивнул Витька. - Детали после уточним, когда я тебя провожать поеду.
      Светка удивленно посмотрела на Сашу. Тот развел руками:
      - Все. Работа началась с момента вашего согласия, мисс. И теперь Виктор -ваш непосредственный начальник. Как он скажет, так и будет.
      Витька глянул на часы.
      - Пожалуй, нам пора. Чем ближе к полуночи, тем выше риск нарваться на лишние неприятности.
      Вышли на улицу. Когда ресторан только открылся, машину по вечерам найти было сложно. Сейчас таксисты, облюбовав местечко неподалеку, караулили клиентов. Стоило Витьке шагнуть на бордюр, как одна из машин тут же подъехала, прошелестев шинами по асфальту.
      Пока Егоршин договаривался с водителем, Саша повернулся к Светке. Запустил пальцы в ее волосы - удивительно, но характерного для всех женщин возмущенного вопля: "Прическу испортил!" не последовало. Крепко поцеловал.
      - Если захочешь меня видеть, скажи Витьке. Он все устроит. И лишних вопросов задавать не станет. Сам я тоже постараюсь не пропадать. Что ты делаешь завтра вечером?
      - То, что скажет мой новый шеф, - она усмехнулась. - Если я правильно поняла, с этого момента собой я не распоряжаюсь даже в той степени, чтобы решить, одной добираться до дому или в сопровождении.
      Пропустив иронию мимо ушей, Саша кивнул.
      - Верно. И будет просто прекрасно, если и в дальнейшем ты станешь воспринимать его указания без противоречий. Хорошо... В таком случае, завтра увидимся. Ты не против?
      - Принципиальных возражений нет. Особенно если ты научишься держать свои лапы при себе.
      Саша расхохотался.
      - Не надейся. Они меня не слушаются. Я говорю - нельзя, а они все равно тянутся.
      - Машина подана, - сообщил Витька.
      Саша посадил Светку в машину, посмотрел вслед. Развернулся и пошел домой. Ну вот, первые шаги на пути к достижению цели сделаны. Осведомительницу завербовал, так что к моменту его возвращения из Питера можно ожидать первых результатов.
      Арсений.
      Арсений всегда нравился Саше. Было ему лет пятьдесят, лысеющий, невысокий, худощавый, в очках. Чем-то он неуловимо напоминал Маронко. Бывший младший научный сотрудник, имевший невинное хобби - коллекционировал антикварные безделушки. За что в семьдесят пятом году и получил срок. Во время посещения музея углядел вещицу, понравилась - сил нет. Поскольку родом был из семьи рабочих, денег даже на копию не хватило бы. А мозги на месте. Украл, никто ничего не заметил. Через полгода не вытерпел, похвастался кому-то из приятелей своей коллекцией, в которой находилась и краденая игрушка. Приятель ее опознал, настучал, куда следует - и поехал Арсений Павлов на зону. Прозвали его Хитрым, но прозвище не приклеилось, обращались к нему, в основном, по имени.
      После освобождения собрал небольшую команду: пять воров и двадцать человек охраны, по четыре на каждого специалиста. В своем роде Арсений был уникумом: ни одной человеческой жизни на счету. Ну, исключая разборки. А жертв не убивал никогда. И ведь какие кражи совершал! Его мастера могли без труда украсть младенца, когда мать кормит его грудью, и та бы спохватилась, когда похитителей уж след простыл бы.
      Интеллигентный, с тихим голосом, никогда не позволявший себе вспылить, всегда доброжелательный. И при этом - одна из самых заметных фигур в российском криминале. Шесть лет назад Маронко познакомил сыновей со своим другом, и с того момента началось сотрудничество Арсения с Цезарем.
      Саша охотно работал с ним. Арсений поразительно много знал, обожал делиться опытом. Именно он научил Валерку и Витьку вскрывать сейфовые замки любой сложности. В партнерстве с ним Саша основал ювелирную мастерскую "Таирана", где вполне легально подделывали предметы старины. И тут же продавали - со всеми документами, где указывали, что данный товар является копией. Это легально. А подпольно занимались тем же самым, но с большей тщательностью, и документов не выдавали, реализуя высококлассную подделку в качестве оригинала. Это для тех покупателей, которые хотели иметь обязательно подлинник, но в антике не разбирались, а хозяин вещичку продавать не желал. На экспертизу ворованные игрушки не носят, так что Арсения в таком мошенничестве еще не уличали. С Сашиной стороны прилагались деньги и люди, со стороны Арсения - опыт, навык и образцы. А сбытом занимался Маронко. Между прочим, неплохо Саша наварил на этом сотрудничестве. Как минимум десять миллионов.
      К Цезарю Арсений всегда испытывал слабость. Может быть, потому, что Саша в отношениях с ним держался почтительным учеником. Первый раз Арсений был шокирован, когда на третий год их сотрудничества начались трения с конкурирующими структурами, и Саша решил, что соперники им не нужны. Соперников не осталось через две недели. Арсений с изумленным видом сказал, что до сих пор считал Сашу мальчиком добрым...
      Арсений снял для Сашиных людей четыре квартиры здесь же, на Васильевском острове, ну, а его самого с Мишкой пригласил к себе. Приехали они в половине шестого утра, измотанные, пыльные, первым делом полезли в душ.
      - Ты изменился, - заметил Арсений, когда Саша вышел на кухню.
      - Пришлось поменять имидж.
      Перед отъездом они с Мишкой пошли к парикмахеру. Соколов сделал короткую стрижку, разом помолодев и став похожим на немца или эстонца. А в черной "коже" казался настоящим эсэсовцем. Саша на такие эксперименты не решился, отрезав кудри до плеч. По крайней мере, теперь волосы помещались под парик.
      - Я не об этом. Возмужал, взгляд другой. Три года назад ты еще был мальчишкой. Вырос... Раньше ты много рассуждал, пытался подробно объяснить свои действия. Сейчас просто приказываешь.
      - Ну, что ты хочешь... Столько лет на руководящей работе - и не научиться командовать? А где твоя жена с сыном?
      - В Польше, на море. Отправил их отдохнуть, пока тут идет разбор с Солдатом.
      - А что, были основания?
      Арсений грустно на него посмотрел.
      - Когда Гера первый раз пришел побитый, я не обратил особого внимания. Парень молодой, что-то не поделил со сверстниками. Потом второй раз. Я спросил - кто? Он пожал плечами. Сам не понял. Подходят ребята постарше него, цепляются к ерунде, слово за слово, кончается мордобоем. Потом Тину едва не покалечили в моем же подъезде. Хорошо, соседи на шум вышли. После этого я отправил их к родственникам. Тина полька, если со мной что-нибудь случиться, она с сыном останется в Польше. Средств на жизнь я им оставил достаточно. Но, Саша, ведь хочется, чтобы все кончилось нормально. Чтобы у них не было необходимости скрываться, чтоб моя жена не стала вдовой.
      - Придумаем что-нибудь. Я привез ВДВ и Чеха с их десятками, так что Солдат просто вынужден будет поумерить амбиции.
      - Видишь ли, Саша, он действует достаточно умно. К нему нельзя придраться, он даже для разборки повода не дает.
      - Значит, дадим мы.
      - Опять беспредел?
      - Арсений, давай начистоту? Мне Солдат не нужен. В принципе не нужен. Но мне и война ни к чему. Сейчас мы просто пару раз вызовем его на разбор, заставим притихнуть. Ты скажешь, что за тобой Организация, Ученый прислал одного из бригадиров. Кого - неважно. Солдата просто ни к чему посвящать в подробности, не стоит он детальных объяснений. Солдат переключит внимание с тебя на Организацию, рассудив, что сначала надо свалить более серьезного противника, тогда ты сдашься сам. Объединится с Гончаром, начнет вредить нам. Тут без сучка без задоринки он оформить все не сможет, так что повод для разбора будет. И вот тогда приеду я под своим именем и со всей бригадой. И разговор пойдет другой. Если я вообще с ним разговаривать стану.
      К ним присоединился Мишка - с мокрой головой, посвежевший, довольный.
      - Арсений, где твой коньяк?
      - С утра?!
      - Это для тебя утро, а мы сутки на ногах. Пятьдесят грамм - и спать часов до трех, - Мишка потянулся. - Саш, ты как?
      - "За". Мне досталось на последнем этапе машину гнать, устал, как собака. Даже спать не хочу. Снять напряжение надо.
      Арсений пожал плечами, принес пыльную бутылочку. Коньяк у него был отличный, стоял по двадцать лет. Выпили по глотку, тепло растеклось по телу.
      - Какие у вас планы? - спросил Арсений.
      - Пока никаких. Если только поспать с дороги.
      - Видишь ли, у меня на сегодняшний вечер намечена одна сложная операция. Провести ее я могу без проблем, а вот пути отхода там плохие.
      - Подстраховать? - догадался Мишка.
      - Желательно бы...
      - Нет проблем, - кивнул Саша. - Заодно мои ребята в Питере осмотрятся.
      Назвать такую череду совпадений можно было только сказочной. Хан уже четвертую неделю подряд ломал голову над тем, каким способом избавиться от Арсения, не подставляя при этом Солдата.
      Арсений давно стоял им поперек горла. Раздражало в нем все - и тонкость работы, и налаженность связей, и даже интеллигентские очки. Солдат еще два года назад косился на него, а тут прямо повел политику на вытеснение. В Питере может быть только один хозяин, а остальные должны либо подчиниться, либо исчезнуть с лица земли. Арсений подчиняться не желал, сотрудничал с Организацией и портил всю картину "правильного" Питера. Весной, когда стало ясно, что Организация теряет свои позиции, что Ученому просто не до старого партнера, Солдат начал давить на него.
      Нашли стукача, перехватывали заказы и переманивали клиентуру. Даже на таможне при провозе антиквариата через границу пакостили. Конечно, за границей Солдат уже не мог соперничать с Арсением - тот располагал налаженной сетью каналов информации и провоза товара через Европу. Зато в Прибалтике Солдату не было равных. А самое главное - Солдат намного сильнее.
      Стукач позвонил рано утром, захлебываясь от восторга, сообщил данные, которым цены не было. Итак, Арсений попал. Вообще-то, он избегал заказчиков из числа бывших советских граждан, предпочитал работать с иностранцами - те и платили вовремя, и проблемы решали цивилизованными методами. А для россиян в лучшем случае выступал в роли консультанта или посредника при честной сделке. Черт его знает, что побудило согласиться принять заказ от одного прибалтийского деятеля... Хан не был лично знаком с заказчиком, но понаслышке знал, что тот - мужик суровый. Допустим, если бы Арсений просто не смог выполнить заказ, на бабки бы поставил железно.
      Но речь шла даже не об этом. Материальные трудности вора достигли такой степени, что он взял аванс. Вот за такое при невыполнении работы заказчик в качестве неустойки возьмет не деньги - жизнь. А разнюхав, на что именно подрядился Арсений, смертный приговор ему обеспечить оказалось крайне легко.
      У этого деятеля, оказывается, была мечта всей жизни: иметь коллекцию античных монет. Заказчик наслушался своего отца, который часто гостил у друга, некоего партийного функционера. Партиец сам всю жизнь увлекался нумизматикой, чему его пост только способствовал. А сын унаследовал семейную страсть. Коллекция несколько раз выставлялась в музеях, самым скромным из коих был Эрмитаж. Наиболее редкие и ценные экземпляры, правда, на российских выставках присутствовали лишь в виде качественных фотоснимков. Общая стоимость экспонатов переваливала за миллион долларов США, если продавать по частям, и приближалась к полутора - если целиком. Вот на это великолепие и положил глаз некий гражданин независимой Эстонии. Сначала порывался купить честно - деньги-то у него были - но хозяин наотрез отказался. Тогда разом взыграли все чувства - от национальной гордости горячего эстонского парня до элементарной жадности. Сын какого-то червя, всю жизнь способствовавшего высасыванию соков из несчастной прибалтийской страны, отказывается продать то, о чем человек мечтал едва ли не с рождения! Раз не хочет деньги брать, останется с носом.
      Арсений, поколебавшись, решил пойти ему навстречу. Принял сто тысяч долларов в качестве аванса, и должен был получить еще триста после передачи коллекции заказчику. Провел предварительную разведку, все подготовил и с учетом всех случайностей назначил день и час операции. Вот эти-то данные и передал Хану стукач.
      Одного из лучших бригадиров Солдата не надо было учить, как поступать в подобных случаях. Стукач, булькая, ушел на дно Орловского карьера с куском рельса на шее - Хан в нем больше не нуждался. Жестоко, наверное, зато не проболтается Арсению. Опять же, деньги сэкономил. А сам собрал своих спецов и поехал на Литейный.
      Означенный сын партийного функционера проживал в бывшем купеческом доме на углу улицы Пестеля и набережной Фонтанки. После революции в добротном каменном трехэтажном здании устроили общежитие для рабочих, потом, видимо, кто-то решил, что много чести. Разумеется, вслух сказали совсем другое - мол, от дома далеко добираться до работы, внутренние помещения не приспособлены для жизни и так далее. Поэтому рабочие отправились в бывший доходный дом со множеством тесных квартирок - зато отдельных и их было много - а сюда переселились герои партии.
      Апартаменты купца слегка перепланировали - все-таки на такую наглость, как проживать втроем в двадцатикомнатной квартире, не могли решиться даже освободители от царской тирании. Из двух черных ходов сделали подъезды парадное оставили нетронутым, только пробили проходы для удобства. И на каждом этаже в подъезде теперь было по три квартиры разной величины.
      Коллекционер, как и его отец, проживал в первом подъезде на втором этаже в четырехкомнатной квартире, окна которой выходили на все стороны: и на Фонтанку, и на Пестеля, и во двор. Куда, кстати, можно было попасть только через арку примыкавшего вплотную соседнего дома по улице Пестеля: веяния перестройки. Парадное-то теперь стало недоступным. Жилконтора решила заработать денег на капитальный ремонт старинных зданий, для чего сдала в аренду под магазинчики парадные во всех домах вдоль набережной. Торгаши заколотили проходы в подъезды и устроились со всеми удобствами, а жителям приходилось обходить едва ли не квартал, чтобы попасть к собственному дому.
      Сама кража не представляла для Хана никаких трудностей. Он, в отличие от Арсения, не страдал комплексом излишней гуманности - но зато и не "отдыхал" никогда, потому как трупы свидетелей никак не могли дать его описание ментам. В девять вечера он со своей бригадой уже прибыл на место.
      Для их целей подъезд был прямо-таки идеальным местом. Лестничные пролеты находились в состоянии перманентного ремонта, повсюду валялись строительные причиндалы. Следки, конечно, останутся - Хан же не дух бесплотный, чтоб по воздуху порхать - но утром придут маляры и все замажут, затрут. Перила затянуты металлической сеткой до самого потолка - чтобы народ по-пьяни не свернул шею, перегнувшись поблевать и сверзившись вниз. Для Хана эта сетка играла роль экрана, за которым можно скрыться от глаз. Каменные стены, вверху почерневшие от старости, внизу до уровня человеческого роста закрашенные ядовито-зеленой краской, измалеваны черным маркером. Картинки похабные, с матерными комментариями - ага, недоросли здесь тусуются, значит, никто не обратит пристального внимания на компанию молодых людей. Решат, опять трудным подросткам (лет двадцати пяти, а то и старше) пить негде, вот и завалили в подъезд.
      Поднялись на третий этаж, уселись на ступеньках. Ждать пришлось не так уж долго - через четверть часа клиент нарисовался. Старенький, с палочкой. И со здоровенной кавказской овчаркой на поводке. Сенька присел на корточки, взяв на мушку пса. Эх, специально ради такого случая пришлось раскошелиться на бесшумный пистолет, стреляющий ампулами со снотворным - и все потому, что в подъезде кровавых следов остаться не должно. Псина рухнула, как подкошенная, как раз в тот момент, когда хозяин отпер все сложные замки. Конечно, растерялся, склонился над безжизненным питомцем.
      Виталик слетел, как смерч. В буквальном смысле слова внес клиента в квартиру, Сенька забросил туда же собаку. А Хан мигнул Петру - давай, второй этап. Для него субтильный Петька подходил больше остальных. Тот спустился на второй этаж, позвонил в соседнюю квартиру, где, по данным стукача, проживала мать-одиночка с пятилетней дочерью. Было слышно, как он несет какую-то чушь, потом испуганный женский вскрик... Порядок.
      Хан, не торопясь, зашел в квартиру коллекционера. А неплохо старик живет. Вернее, жил. Антик повсюду, картины... По-хорошему, если бы не спешка, сюда бы грузовик подогнать да погрузить все имущество. Тысяч на триста помимо коллекции взять можно без проблем.
      В самой большой комнате, гостиной, его парни уже обрабатывали жертв: хозяина квартиры, его престарелую супругу, и соседку с дочкой. Глядя на страдания ребенка, коллекционер пришел к запланированному выводу: все богатства мира не стоят детских слез. Сам отключил сигнализацию, сам открыл сейф. Хан склонился над сокровищем, очарованный блеском древних монет, пока Сенька с Петром занимались грязной работой. Аккуратно доставал ящички, ссыпал из них монеты в приготовленные мешки; из гостиной донесся только один вскрик - соседка заорала, когда душили ее дочку. И тут же заглохла.
      Через двадцать минут все закончилось. Мешки с драгоценными монетами надежно упакованы за пазухами - сумки брать было нельзя, соседи непременно обратят внимание, что некие бравые молодцы явились с пустыми руками, а удалились с поклажей. В гостиной на роскошном, хотя и не новом ковре лежали четыре трупа - кого удавили, кого зарезали. Рядом - мертвая собака. Оглянувшись - не оставили ли чего-нибудь? - покинули квартиру.
      ВДВ остановил джип.
      - Здесь?
      Арсений выглянул в окно.
      - Да, дальше уже опасно.
      Легко спрыгнул на асфальт, исчез в арке. Саша откинулся на подголовник, закурил.
      - Не нравится мне это место. Темно как-то. Ну, я вообще старые районы не люблю, - поделился ВДВ.
      - Тебе ж не работать здесь, - лениво отозвался Саша. - Нас на всякий случай позвали, для лишней страховки. Так что расслабься.
      Арсений вынырнул внезапно, встрепанный, вскочил на заднее сиденье.
      - Гони! - почти крикнул он.
      ВДВ завел двигатель. На Арсения было страшно смотреть. Бледный, на лбу выступили капли пота, руки дрожали.
      - Что такое? - обеспокоенно спросил Саша, когда они уже вывернули на Литейный.
      - Менты, - коротко ответил Арсений. - Полный двор. Грохнули моего клиента.
      - Жопа стряслась, - сочувственно выдал ВДВ.
      Саша едва сдержал смешок. Это все Яковлев с его разведчиками виноват. Витька в какой-то сети - то ли в Интернете, то ли в ФИДО - откопал очередную корку. Называется "Сравнительный анализ различных религий на примере фразы "Жопа стряслась". Вот с тех пор его ребята по всякому поводу и склоняли эту несчастную жопу. Иногда удивительно к месту получалось, как вот сейчас.
      Арсению, однако, было не до шуток. Он бормотал себе под нос какие-то фразы, сжимал руки, нервничая.
      - Коллекция, естественно, ушла, - полувопросительно, полуутвердительно уточнил Саша.
      - Эти мясники четыре трупа оставили! Понимаешь?! Хозяин квартиры с женой, и соседка с пятилетним ребенком! Ребенка-то за что? О Господи, живут же такие мерзавцы...
      - Сколько у тебя времени до встречи с заказчиком?
      - Неделя, - грустно сказал Арсений. - А что толку, по почерку квартиру брали люди Солдата... Все, концов не сыщешь.
      - Ну, это мы еще посмотрим. Я даже Валерку вызвать успею, он неплохо в Питере ориентируется, - Саша потянулся за сигаретами. - Что ж, на мясницкий вопрос дадим такой же ответ.
      - Без базара, - откликнулся ВДВ. - И тогда эта жопа стрясется уже не с нами.
      Ресторан был небольшим, но пользовался большой популярностью в определенных кругах. Здесь часто гуляла братва, обмывая очередной гешефт или удачную работу. Хан любил этот кабак. И ему было что обмывать. Кое-кто пошутил - мол, на похоронах Арсения гуляем, если так посмотреть.
      На столе стояло все, чего только душа пожелала. Братва была довольна бригадир у них щедрый. Справа и слева от Хана сидели две девочки - обеим лет по четырнадцать, обе восточного типа, с черными длинными волосами и раскосыми глазами. Хотя сам он был русским, потомком крестьянина из Орловской губернии, но к таким девушкам испытывал слабость. Собственно, за это его и прозвали Ханом - обожал восточную пышность и восточных женщин.
      Все произошло настолько неожиданно, что его кореша даже стволы похватать не успели. Пять фигур на пороге зала: камуфляж, маски с прорезями для глаз, автоматы. Хан скользнул под стол прежде, чем понял - по его душу явились. Очередь над самым столом за десять секунд лишила Солдата его лучшей бригады... В шуме и крике двое налетчиков выволокли Хана из-под стола, закрутили руки за спину, обезоружили, связали и сунули в машину. Черный "Джип Шевроле" с московскими номерами. Все-таки Ученый нашел время и силы впрячься за Арсения...
      Его отвезли за город, выбросили из машины во дворе дачи. Подхватили под стянутые веревкой локти - он заорал от боли, приволокли в дом, швырнули на пол. Сначала видел только ноги. Потом, извернувшись, сел.
      Арсений. Хан встречался с ним столько раз, что ошибиться не мог. Только вид у не был не привычно пришибленный, а философски спокойный. Рядом сидели двое парней помоложе Хана, один блондин, другой - брюнет с волосами до плеч. Ни того, ни другого он не знал.
      - Ну и как дальше жить будем? - спросил брюнет. Закурил, смерил Хана презрительным взглядом: - Где коллекция?
      Хан честно пытался сохранить достойный вид. Начал выяснять, кто такой это парень. Тот усмехнулся - и так, что у видавшего виды Хана мороз продрал по коже. Циничная усмешка обнажила крупные ярко-белые зубы - как в оскале. Краем глаза он заметил, что Арсений покосился на своего помощника, вздрогнул.
      - Ты уверен, что для тебя что-то изменится от того, что узнаешь мое имя? Ничего, дорогой. Верни коллекцию, которую ты увел.
      Оскал... Что-то знакомое, что-то он уже слышал об этом. У кого-то из москвичей была такая привычка - скалиться на разборе. И этот кто-то - не мелкая сошка.
      Что делать? Солдат ведь наизнанку вывернет, если узнает, что Хан сдал товар. Но Солдат далеко, а эти сделают то же самое куда быстрее. Если договориться с москвичами, он получит фору во времени, а там что-нибудь придумает.
      Он показал им хату. Сам вскрыл тайник, распахнул дверцу сейфа. Арсений перебрал всю коллекцию, кивнул:
      - Все на месте.
      Хан потихоньку начал пятиться к двери. Брюнет обернулся, глянул на него ничего не выражающим взглядом, сделал знак одному из камуфляжников. Тот не спеша извлек из кобуры кольт сорок пятого калибра, Хан метнулся к двери. Две пули вошли точно в позвоночник...
      Не слишком спокойная жизнь приучила Арсения спать чутко. Поэтому очень тихие, осторожные шаги по квартире мгновенно выдернули его из царства Морфея. Глаза еще были закрыты, а левая рука уже водрузила на переносицу очки, в то время как правая отточенным до автоматизма жестом опустилась к матрасу, выдернув финку. Да, на его совести нет человеческих жизней - но это не значит, что Арсений Павлов не умеет обращаться с ножом.
      Абсолютно бесшумно выскользнул в коридор. Постороннее движение локализовалось на кухне. "Интересно, что они там ищут?" - мельком подумал он. Все ценности вроде в другом месте. Глянул на входную дверь - закрыта на цепочку. Значит, неведомые воры пробрались в квартиру другим путем. Через балкон, например. Замер на пороге кухни. Слабого отсвета фонарей вполне хватало, чтобы разглядеть перемещение теней на покрытом светлым линолеумом полу. Никого. Странно.
      Резкий щелчок за холодильником. Арсений чуть не подскочил на месте от неожиданности. По кухне поплыла дымка. Нервно засмеявшись, он включил свет, шагнул внутрь.
      - Ты всегда с ножом по квартире ходишь? - спросил Саша.
      Он в одних трусах сидел на табуретке за холодильником, на подоконнике стояла пепельница.
      - Ты меня разбудил. Я забыл, что не один в квартире.
      - Бывает, - согласился Саша.
      Вид у него был, по меньшей мере, больной. Спутанная со сна грива черных волос падала на лицо, что не мешало заметить покрасневшие, воспаленные веки.
      - Раньше ты не вставал по ночам курить, - заметил Арсений.
      - У меня есть определенные сомнения в том, что потом я пойду досыпать, - мрачно отозвался Саша.
      Когда тот подносил к губам сигарету, Арсений заметил, что у него дрожат руки.
      - Что-нибудь случилось?
      Саша долго молчал, потом криво усмехнулся:
      - Кошмары снятся, - опять надолго затих. Неожиданно спросил: Арсений, ты суеверный?
      - Ну, как... - он растерялся. - В черную кошку не верю. Да и в другие приметы не очень. Хотя бывает... Трудно сказать. Больше на внутренний голос полагаюсь. Сам знаешь, в нашем деле без интуиции нельзя. Вот как позавчера - если бы я поступил как задумал, точно бы замели. В последний момент решил вас с собой взять, только поэтому ноги и унес... А что?
      - А никогда так не бывало, что вдруг понимаешь: все это хреново кончится?
      Арсений включил чайник, поправил очки на переносице, присел к столу.
      - Что - все? И как именно хреново?
      - Жизнь. Вот ты посвятил ее чему-то, добиваешься цели, а потом до тебя доходит: когда ты ее получишь, то потеряешь что-то намного более ценное. И остановиться не можешь. Ни свернуть, ни изменить что-то. Ломишься вперед, как локомотив по рельсам, хотя видишь: впереди пропасть. Знаешь - и все равно мчишься. Не было такого?
      Работа с антиквариатом, с предметами, которые требовали очень бережного отношения, наградила Арсения двумя качествами: внимательностью и чуткостью. И сейчас он понимал: его молодой партнер говорит о том, что стало для него вопросом жизни и смерти. От такого отмахиваться и отшучиваться нельзя.
      - Наверное, нет. Возможно, потому, что у меня нет как таковой конечной цели. Мне нравится сам процесс жизни. Я люблю свое дело. Не криминал, нет. Это всего лишь средство. А дело - те мелкие безделушки, без которых рядовой человек прекрасно обходится, но которые несут в себе всю мировую культуру. Родись я Рокфеллером или арабским шейхом - я бы занимался тем же самым, но законно. Просто собирал бы коллекцию.
      - А если бы перед тобой встал выбор: твоя коллекция или семья? Что бы ты выбрал? Отказался бы от антика ради сохранения жизней жены и сына?
      Арсений задумался.
      - Сложный вопрос. Из категории философских. О смысле жизни. Но я попробую ответить. Передо мной такой выбор не стоял ни разу. Свою жизнь, свободу, деньги - это я ставил на карту не колеблясь. Иногда проигрывал, не без того. По существу, сегодняшние проблемы с Солдатом - наиболее острые за всю мою жизнь. Да, он пытался причинить вред Тине и Гере. Разумеется, я не мог оставить это без внимания. Их судьбой я рисковать не могу. Поэтому удалил от места событий. Я, возможно, опять проиграю, но им ничего не будет. Хотя, я думаю, если бы мне поставили ультиматум - жена и сын за коллекцию - я бы отдал последнюю. Вещи - дело наживное, а люди...
      - Ты не понял. Я имел в виду не конкретные предметы, не деньги. Вот если бы ты понял, что твое увлечение, дело твоей жизни гибельно для близких людей - тогда что?
      - А-а, вот в чем дело... Не знаю. Отказаться от смысла жизни, от призвания на самом деле невозможно. Пока ты еще не понял, к чему склонен, талант в землю зарыть несложно. Но если осознал - ты будешь возвращаться к этому вновь и вновь. Талант сильнее человека. Как бы ты его ни давил, он выберется из-под гнета в той или иной форме. Еще и отомстит тебе за попытки игнорировать его. Это то, что тебе дано судьбой, и изменить предначертание никому не дано.
      - Вот! Вот это меня и грызет. Потому что я абсолютно точно знаю, что случится в ближайшее время. Поэтому и снятся кошмары...
      - Что-то с отцом?
      - Нет, - Саша оживился, по-хозяйски насыпал растворимый кофе в две чашки, залил кипятком. - Потом расскажу. Ну хорошо, и что ты будешь делать, если между делом и близкими людьми - конфликт?
      - Откажусь от людей. Нет, не в том смысле, что пожертвую ими. Просто целиком посвящу себя делу, не заводя каких-то привязанностей. У меня не будет близких людей. Как старые воры - они не имели ни семей, ни дома, ни денег. Только призвание. Правда, человеческие качества индивидуума, избравшего такой путь, оставляют желать лучшего, но это единственный путь, позволяющий жить в мире с собой. Проще быть нелюдимым, страдать от отсутствия обычного тепла, чем мучиться сознанием того, что ты - виновник несчастья самого близкого тебе человека.
      - А если не получается избегать общества этого человека? Если стараешься, прилагаешь все усилия, чтобы уйти - и сталкиваешься с ним вновь и вновь?
      - Саша, предначертание пишется не только для тебя. Для того человека тоже. Значит, судьба распорядилась именно таким образом. И глупо сопротивляться. Ты ничего не изменишь.
      - Да? - в глазах Саши появился диковатый блеск. - Сейчас посмотрим, так ли это. Есть одно радикальное средство борьбы с судьбой...
      Он встал, ушел в комнату. Через полминуты вернулся, держа в руках кольт. На глазах у изумленного Арсения передернул затвор, загнав патрон в ствол, снял пистолет с предохранителя. Уткнул ствол себе под подбородок и быстро, прежде чем хозяин успел издать хоть звук, нажал на курок.
      Арсений видел, как играют в русскую рулетку. Сашина выходка относилась к тому же разряду. Автоматический пистолет не выстрелил. С истерическим хохотом Саша тяжело опустился на табуретку, бросив оружие на стол, опустил голову, сжал виски руками. Смех перешел в стон. Арсений осторожно взял в руки кольт, оттянул затвор. Патрон перекосило. Саша откинулся назад, почти ударившись затылком о стену.
      - Первый раз... Первый раз за семь лет... Арсений, эта пушка у меня чуть ли не с того дня, как я появился в Организации. Ни разу - слышишь, ни разу! - он не отказывал... И вот - на тебе... Господи, неужели это неизбежно?!
      Определенно, у парня не все в порядке с головой.
      - Арсений, думаешь, я спятил? Ага, я тоже склоняюсь к той же мысли. Но это настоящий кошмар. Он преследует меня и наяву. Везде, где бы я ни был, в любой ситуации обязательно случается что-то, что напоминает о финале. Или кто-то выразится не в тему - вернее, это все думают, что не в тему. Фраза выскакивает именно в тот момент, когда я вспоминаю об этом. Или увижу что-нибудь... Что я только ни делал! И хамил, и поссориться пытался - все что угодно, лишь бы ее жизнь не была связана с моей. Черт ее разберет, что она обо мне думает, по-моему, я ей по барабану, но это неважно. Важно, что никуда нам друг от друга не деться. А если так, то она погибнет. И я опоздаю всего на час. Знаешь, Арсений, у меня так уже было. Мне только-только семнадцать исполнилось, когда погибла мама. Ее убили, и я, можно сказать, это видел. Я опоздал на полчаса. После этого я больше ничего не боялся. Мне просто нечего было терять! Боль - ерунда, я ее почти не чувствую. Жизнь - да плевать на это. Свобода - фигня, переживу. Ничего не страшно. Меня и боялись-то все из-за этого. Я обычный отморозок. Ну, может, поумнее прочих. И вот - пожалуйста...
      Он говорил безостановочно. Бессвязные фразы выливались свободным потоком. Такое часто бывает, русская рулетка даром не проходит. Как бы спокоен ни был человек, как бы ни старался сохранить хладнокровие близость смерти срывает все маски и обнажает душу. Если она есть. Арсений полагал, что у человека, в его присутствии легко убивавшего, да еще и не самым гуманным образом, душа должна быть маленькой, черной и сморщенной. Меньше всего он ожидал, что под всей внешней мишурой таится такое. Взрыв страстей, окрашенных неприкрытым цинизмом по отношению к собственной персоне - его гость вовсе не считал себя лучше, чем был на самом деле. Иногда в его тоне проскальзывало даже пренебрежение. И страх.
      Страх, самый настоящий панический ужас и сводил его с ума. Ему всегда слишком везло. Удавалось все, что задумал. Он не мог отказаться от криминала, ибо только с помощью преступления мог достигнуть желанной цели. Власть. Неограниченная. Без нее он - пустое место. Отказ от цели равносилен самоубийству. Смерть как таковая не пугает, страшно прозябание. Хотя нельзя сказать, что он не пытался изменить жизнь. Бесполезно. Опять возвращается к прежнему. Это бег по кругу. В общем-то, Саша привык к этому и не считал ужасным или непоправимым. Свою собственную жизнь он не ценил ни в грош.
      Этот чертов спектакль. Что в нем такого было, что вывернуло наизнанку? Непонятно. Если только ситуация, в которой Саша уже побывал. Он знал, что это такое - держать на руках труп дорогого человека. Его мать погибла не из-за него самого, но он мог предотвратить ее смерть. Хотя прямой его вины в этом бедствии не было, корил себя всю жизнь. А теперь предстоит пережить то же самое в куда худшем варианте. Теперь человек погибнет конкретно из-за него. И Саша совершенно точно знал, как.
      Судьба не знает беззлобного юмора. Ее шутки обычно коверкают жизнь. Ну зачем отморозку такие переживания?! Зачем она разбудила в нем что-то человеческое? Остановить? Да он сам бы свернул с этого пути - так она мешает. Ну почему? Судьбе нужна гибель невинного? Почему именно так?! Зачем она сталкивает их вновь и вновь, почему не позволяет хоть что-то изменить?
      Власть. Зачем ему она? Раньше добивался просто так, руководствуясь смутным ощущением, что это то, что надо. Сейчас твердо знает, как ей распорядиться. Ему известно, черт подери, что делать с этим проклятым миром. Смешно, что у отморозка могут иметься какие-то мечты и светлые идеалы? А ведь каждый отморозок в детстве был обычным ребенком. Только менее любимым, чем остальные. Вот он вырос и мстит. Вы меня не любили? Вы меня пинали? А теперь будете ползать на коленях. И трижды подумаете перед тем, как оттолкнуть или ударить ребенка.
      И первым делом он изменил бы жизнь девушке, которая для него олицетворяет все, что только есть хорошего. Ей тоже пришлось несладко, он мог бы дать ей все, о чем она мечтала. В буквальном смысле все. Весь мир. И он действительно хочет так сделать. Но уверен: этому не бывать. Именно из-за того, что он постарается украсить ее жизнь, девушка погибнет. И тогда все теряет смысл.
      Саша немного успокоился - не настолько, чтоб замолчать, но достаточно, чтобы говорить связно. Пересказал спектакль, так потрясший его, смутно упомянул о последовавших затем событиях. И Арсений понял, в чем дело.
      - Знаешь, парень, как это называется? Элементарное самовнушение. Никакая не судьба. И сейчас я тебе это докажу. Ты всегда был впечатлительным, легко увлекающимся человеком, так? Для лидера эта черта, кстати, характерна. Причем увлекался так, что заражал всех своей идеей. Именно поэтому у тебя настолько сильная команда. Ты просто сделал из них своих фанатичных последователей. Но прежде всего ты сам - фанатик. Той цели, которая в каждый конкретный момент владеет тобой. Сейчас ты вбил себе в голову, что позарез необходимо экранизировать пьесу. Прежде всего потому, что там вслух, четко, ясно и лаконично сказано то, о чем ты думал всю свою жизнь. Ты увидел в ней отражение своих идей. И, естественно, постарался заразить ими окружающих - ты же лидер. А для начала сам заболел. Ты настолько вжился в образ, что вообразил, будто сама пьеса - это план твоей жизни. И подсознательно следуешь ему. Вот и все. выбери другой вариант - и путь изменится.
      - Ага, а как быть со всей чередой совпадений?
      - Их не было. Ты сам их нашел. Саша, пойми: жизнь никогда не ставит ультиматум. Это не человек. Она не умеет видеть только одну сторону бытия. А закон сохранения жизни - равновесие. То есть, в любой ситуации есть положительные и отрицательные стороны. Если ты считаешь себя невезучим, видишь только минусы - и проигрываешь. Если наоборот - ты умеешь пользоваться плюсами. Все зависит от того, что именно ты хочешь увидеть. Судьба сталкивает тебя с кем-то? Вовсе нет. Девушка нужна тебе, поэтому ты сам подсознательно ищешь с ней встреч. Скажи, ты мог устроить ее на другую работу? Мог. но решил, что ей судьба пострадать, поэтому ничего не сделал. Мог полностью прекратить общение? Если бы она тебе не понравилась, так бы и поступил. И никакое предначертание не помешало бы тебе сворачивать за десять метров до того места, где вы должны случайно столкнуться. Среди множества событий ты тщательно отбираешь те, которые отвечают твоему мировоззрению, совпадают с мистическим настроением. А ведь этих мнимых "совпадений" - единицы из сотен мелких случайностей. Но остальное ты просто игнорируешь, отметаешь как неподходящее. Подгоняешь факты под собственную теорию. А кто тебе сказал, что теорема верна? Она недоказана. И, возможно, ничего общего с правдой не имеет. Но она тебе нравится, и этим все сказано. Что ты читал в детстве?
      Саша удивился.
      - Да все подряд. У нас книг мало было, это потом, когда постарше стал, собрал библиотеку классики. А так... Учебники помню, газеты. "Одиссею капитана Блада" - это вообще моя настольная книга. Скотта любил. А! Еще сборник биографий пионеров-героев. Это мне в третьем классе учительница подарила на день рождения. Про Ленина, разумеется...
      - Все ясно. А сказки?
      - Какие?
      - Русские народные. Нет? Понятно. В школьной программе их тогда не было, поэтому тебе никто такого подарка не преподнес. А вот мы с твоим отцом в детстве их любили. И в Иванов-царевичей играли, а не в пионеров-героев. Знаешь, в чем разница? Пионеры-герои погибают мученической смертью, зачастую вместе с семьями, а царевичи спасают принцесс, убивают драконов и освобождают царства от колдунов. И заметь - это им удается. Всегда успевают вовремя и получают заслуженную награду. Поэтому ни твой отец, ни я не стали отморозками, не ценящими собственную жизнь. И перед нами не стоит вопрос, чего лишить себя в данный момент, какой вид мученичества предпочесть. Никто не говорит, что мы не мечтали стать героями. Только мы не связываем подвиг с необходимостью пожертвовать чем-то. Поэтому не играем в русскую рулетку, не лезем под пули в разборках, не подставляем дорогих людей, чтобы сполна выпить чашу страданий. И при том живем в мире с собой, уважаемы не менее таких мучеников, как ты.
      Арсений вышел в коридор; среди книжных стеллажей довольно быстро нашел книгу в самодельном переплете.
      - Вот, - он положил ее перед Сашей. - В детстве не читал, так хоть сейчас наверстай упущенное.
      - Издеваешься? Я в двадцать шесть лет сказки читать буду? - в его лице уже не осталось ни следа прежнего расстройства.
      - А это не те сказки. Один мой приятель увлекается "самиздатом". Это сказки, но для взрослых. Почитай, может, понравится. Я постарше тебя, но наивными их не нахожу.
      Саша пожал плечами, полистал книгу. Потом заинтересовался, пододвинул поближе.
      - Может, все-таки спать пойдешь?
      - Мешаю?
      - Нет, но день предстоит нелегкий.
      - Ничего, я мало сплю и недосып переношу легко. Тем более, после таких кошмаров.
      - Смотри. А я, пожалуй, пойду.
      Вернулся в свою спальню, спрятал нож в тайник, аккуратно положил очки на ночной столик. Покряхтев, устроился под одеялом. Засыпая, подумал: ох, какая ж нынче молодежь неугомонная пошла. Все у них не как у людей...
      Офис АОЗТ "Северная звезда" располагался на втором этаже гостиницы "Октябрьская". Занимал два номера "люкс" - хозяин мог позволить себе такую роскошь. В десять утра к главному входу гостиницы подъехало такси, из которого, охая, вылезла бабуля лет семидесяти с большой клеенчатой сумкой в руке. Тяжело опираясь на клюку, толкнула дверь; швейцар изумленно проводил ее взглядом, но ничего не сказал: с тех пор, как в здании обосновалась "Северная звезда", сквозь гостиничный холл целыми днями шныряли всякие подозрительные личности. Престарелая нищенка поднялась на второй этаж, доковыляла до цели; охранник, лениво жующий чипсы, загородил ей дорогу. Бабка цыкнула на него, махнула палкой, злобно сверкнула глазами - вовсе не выцветшими от старости. Охранник разинул рот, сообразив, что бабке в другой одежде никак больше пятидесяти дать нельзя. А когда она назвала пароль, известный только узкому кругу приближенных к директору лиц, он захлопнул пасть, запер дверь офиса, и, бережно поддерживая "бабулю" под локоток, проводил ее к кабинету директора.
      Леонид Александрович Глазков, он же Солдат, восседал за массивным столом и пытался дозвониться до своего бригадира Хана. Мерзавец, опять в загул ушел. Нашелся покупатель на взятый им товар, а Хан как сквозь землю провалился.
      Без стука распахнув дверь, в кабинет ввалилась бабка, тащившая огромную сумку. Убедившись, что они в помещении одни, поставила клюку в уголок, скинула стариннейший плащ и платок, превратившись в бандершу Василису, давнюю поставщицу девочек для увеселения Солдата и его людей. Выпрямившись, подошла к столу, водрузила на него сумку.
      - Сегодня ко мне подъехали двое ребят. Просили передать тебе вот это, а на словах сказать: "Презент из Организации за Арсения".
      Глазков помертвел. Только людей Ученого в такой ответственный момент ему и не хватало... Осторожно расстегнул "молнию", заглянул внутрь и отпрянул - там была голова Хана.
      Несколько минут он сидел неподвижно, откинувшись на спинку кресла. Потом встал, налил полстакана водки, залпом выпил. Полегчало.
      - Что за парни?
      - Спроси, что попроще. В камуфляже, рыла в масках. Я поначалу решила ОМОН нагрянул.
      Чертов Цезарь в свое время ввел моду на разборки выезжать в масках. Сам "завязал", а его привычки подхватила вся Организация. Теперь только по голосу и можно отличить одного бригадира от другого. Если голоса не знаешь, то верь на слово - кем представится, за того и принимай. И тем же Цезарем было взято за правило представляться другим именем. Последние два года братва уже и не пыталась понять, с кем же конкретно она имеет дело - кем бы человек из Организации ни представился, это не соответствовало действительности. Ментов они таким образом запутали капитально, а вместе с ними и братву. Но чтоб на разбор в "омоновском" обмундировании выезжали это что-то новенькое.
      С другой стороны, больше и быть некому, кроме как беляевской братве. Менты не станут отпиливать головы и посылать их в качестве вызова на дуэль. А у остальных на это наглости не хватит. Глазков тяжело вздохнул. Значит, надо принимать вызов. Хотя стреляться не хотелось: в данный момент большая часть его людей была в разъездах, а тех, кто остался, перебить проще, чем два пальца обоссать. Договориться бы с представителем Ученого... А как наверстать упущенное, там видно будет,.
      На Аничковом мосту стоит пьяный мужичок и пытается справить малую нужду через перила в Фонтанку. К нему подходят двое ментов. "Не положено, говорят, - пройдемте в отделение, гражданин". Мужик возмущается: "А, всяким графьям да баронам положено, а простому человеку - в отделение?!". Менты в недоумении: "Это как?" Мужик показывает на памятник: "Да тут даже памятник по этому случаю стоит!" Скрупулезный мент на слово не поверил, подходит и читает: "Отливал барон Федор Клодт"...
      На самом деле там написано "лепил и отливал", но молва для большей забавности надпись сократила. Действительно, стоят по углам моста четыре скульптуры - фрагменты сцены укрощения дикого коня. Коренные петербуржцы на скульптуры внимания почти не обращают - для них они привычная часть пейзажа. Так что анекдот, скорее всего, придумали приезжие. А вот встречи на мосту назначать удобно. Он маленький, движение активное, но туристов привлекает всегда. И в толпе любующихся петербургскими видами затеряться очень просто - особенно если не хочешь привлекать излишнее внимание.
      На двух мужчин среднего возраста, стоявших у перил, тоже никто не смотрел, хотя красоты моста их явно не интересовали. Более внимательный наблюдатель мог бы заметить, что на набережных одновременно с ними припарковались по две машины, полные серьезных молодых людей. А как же без охраны - ведь не для того, чтобы посмеяться над старым анекдотом, встретились два крупных питерских авторитета Солдат и Арсений.
      ...Глазков вальяжно оперся на перила, якобы невзначай огляделся. Нет, дежурных на мосту не наблюдалось, только туристы. Машины, приехавшие с Арсением, принадлежат не москвичам - в свое время удалось разжиться списком транспортных средств конкурента. Итак, человек Ученого на стрелку не явился. Не исключено, что уехал.
      Он смерил Арсения презрительным взглядом, чувствуя явное превосходство - хотя бы в том, что миниатюрный вор никак не мог соперничать с ним в представительности сложения.
      - Ну о чем побазарить хотел?
      Арсений удивился:
      - Я без переговоров могу обойтись. Или случай с Ханом ничему не научил?
      Глазков фыркнул:
      - У меня бригадиров много. Могу выделить парочку, чтобы тебя таким же образом на место поставить.
      Тот пожал плечами:
      - Для того, чтобы нажать на курок, много ума не надо. Но предварительно хорошенько поразмысли - хочешь ли ты связываться с Организацией? Решимости у них не меньше, а вот специалисты и оружие получше твоих.
      - Понты кидаешь? А что не привел человека оттуда? Или он не дорос до чести участия в разборе на равных с тобой?
      - Не посчитал нужным тратить время, - довольно-таки язвительно ответил Арсений. - Он сюда делом заниматься приехал, а не твой словесный понос выслушивать.
      - За базаром следи, - Глазков начал злиться. - В общем, так. Если на Ученого киваешь, базарить я буду только с его человеком. Не с тобой. И пусть этот фраер докажет еще, что он из Организации.
      Решив, что на сегодня достаточно, а в споре главное - оставить за собой последнее слово, Леонид Александрович невежливо повернулся спиной и, не попрощавшись, зашагал к своему "мерседесу". Не, ребят, это неинтересно, на дешевые понты вестись. Хан по-пьяни мог по собственной вине проколоться, еще не факт, что его именно москвичи выловили. Арсений нанял каких-нибудь мясников с Васильевского острова, выдал их за людей Ученого, а показать боится - настоящих крутых от разовых наемников за километр отличить можно. Не, пока не докажет, что за ним Организация, базарить не о чем.
      Саша зашел в рабочий кабинет Арсения, переоборудованный из обычной девятиметровой комнаты. Тот весь погрузился в работу. Разложил на столе монеты, каждую брал специальным пинцетиком с деревянными губками, осматривал со всех сторон, сличал со списком и аккуратно опускал в приготовленную ячейку. Некоторое время понаблюдав за ним, Саша сунул руки в карманы.
      - Арсений, как ты полагаешь, национальное достояние лучше за границу сплавить или сохранить для России?
      Тот посмотрел на него, как на идиота.
      - Заболел патриотизмом?
      - Нет. Просто мне эта коллекция самому нравится. А? Как ты думаешь?
      Арсений снял очки, тщательно протер платком, водрузил обратно на нос.
      - В принципе, идея не так уж плоха. Заказчик разбирается в антиквариате весьма поверхностно, так что технически задача выполнима. Мало того, в таких случаях я всегда страхуюсь на случай возможного провала. Дубликаты трех четвертей экспонатов были изготовлены в нашей мастерской еще две недели назад. Остались самые сложные экземпляры, образцы которых мне раздобыть не удалось.
      - А как он их через границу провозить намерен? Или это твои проблемы?
      - Нет, мы рассчитываемся здесь. По вполне подлинным документам, в которых ясно написано, что данный гражданин Эстонии приобрел собрание копий старинных монет, изготовленных в ювелирной мастерской "Таирана". Я как владелец означенной фирмы имею лицензию, позволяющую изготовлять дубликаты любых антикварных изделий и выписывать на них документы.
      - Ну и какие проблемы? По бумагам он копии повезет? Пусть все будет соответствовать действительности.
      Арсений замялся.
      - Видишь ли, будь он человеком менее скорым на расправу, я бы так и поступил.
      - Ну, это элементарно. Я сообщу на таможню, что некий гражданин намерен вывезти краденую коллекцию. Его загребут, конкретно объяснят, что за убийство четырех человек и вооруженное ограбление его ожидает расстрел. Пересрет? Как пить дать. А потом экспертиза подтвердит, что гражданин вывозит действительно копии, тщательно изготовленные по снимкам многократно выставлявшейся коллекции. Мужик отправится домой с мокрыми штанами, но счастливый, что легко отделался. Потом пришлет кого-нибудь к тебе для разбора, а я ему доходчиво втолкую, что всего за четыреста тысяч баксов он имеет возможность выдавать свою коллекцию за подлинную, не имея при этом неприятностей с законом. Для убедительности могу инсценировать его собственный расстрел, чтобы полнее прочувствовал, что ему грозило в случае, если бы повез подлинники.
      Арсений опять снял очки, потер переносицу.
      - А с оригиналами что будешь делать?
      - Ну, это отработанная схема. Я не эстонец, у меня возможностей побольше. Коллекцию вернем наследникам, а затем безо всякого физического ущерба для них убедим продать легальным образом. Причем технически это до смешного легко. Создадим нерешаемые проблемы... Я думаю, где-нибудь в полмиллиона она мне встанет, не больше.
      - Точно. А потом отдашь мне в аренду, я еще пару комплектов копий изготовлю, - кивнул Арсений.
      Снилось что-то весьма неприятное. Что именно, запоминать не старался, но телефонному звонку, разорвавшему пелену кошмара, обрадовался. Перегнувшись через жену, сдернул с базы фирменную радиотрубку "Панасоник", хрипло каркнул:
      - Да?
      - Извини, что разбудил.
      Глазков смачно выругался, узнав голос Арсения. И не сразу даже врубился в ситуацию. Сбросил одеяло, босиком прошлепал на кухню, по дороге пнув разлегшегося поперек коридора Карла - годовалого мастино-неаполитано.
      - Че надо?
      - Ты просил доказательств? Выгляни в окно. Если недостаточно, можешь перезвонить и сообщить, еще добавим.
      И положил трубку. Спросонья Глазков несколько секунд тупо молчал, потом начал соображать. Ну, куда перезвонить Арсению, он знал - его домашний адрес вычислили еще год назад. А вот откуда вор разнюхал телефон Глазкова? И ведь переехал каких-то три месяца назад... Закурил, боком подошел к окну. Прячась за простенком - еще подстрелят, с них станется осторожно выглянул. И почувствовал, как на затылке зашевелились волосы, а по спине стекли капли холодного пота.
      Подробности с четвертого этажа видны не так, чтоб очень, но главное он усек. Прямо под окнами, на дороге перед подъездом аккуратным рядком лежали десять тел, освещаемых мертвенным светом фонарей. Руки сложены на груди, у каждого - свечка. Трупы.
      Завыла милицейская сирена. Мгновенно впрыгнув в тренировочный костюм, взял Карла на поводок и почти выбежал на улицу. Ничего странного - пес может попроситься в любое время. На секунду остановился у подъезда, пока Карл, обрадованный внеплановой прогулкой, справит нужду, потом подошел к ментам.
      Да. Трупы. У всех - ровная кровавая полоса поперек горла. Двоих он узнал, остальными и не интересовался никогда. Мичман и Валет. Два молодых звеньевых, которых он взял в прошлом году. Два звена просто вырезаны. И даже придраться не к чему - обоих он подсылал к Арсению, не за просто так замочили.
      На такое во всей России способен только Ученый. Можно подделаться под его склонность к театральным эффектам, но нельзя выполнить операцию столь же безупречно в техническом отношении. В районе два из трех встречных были ментами, любой другой засыпался бы, выкладывая трупы на асфальте и вставляя им свечки в руки. Да и сам тип "послания" характерен для Ученого. Хотели крови? Без базара. Вот вам кровь. В натуральном виде.
      Гады, адрес узнали. Квартиру срочно придется менять - этак они и в дом заберутся. Прямо с утра послать жену в бюро обмена. Нет, лучше в агентство - там сложнее вычислить новый адрес.
      С трясущимися руками и ощутимой слабостью в коленях вернулся домой. Опрокинул стакан водки, чтобы придать голосу хоть какую-то уверенность, набрал домашний номер Арсения. Тот сразу же поднял трубку.
      - Слышь, Арсений, хватит.
      - Как скажешь.
      В трубке послышались какие-то голоса, потом - взрыв смеха. Молодого. Судя по всему, у Арсения полным ходом шла гулянка.
      - Короче, сегодня в "Онегине". В шесть.
      - Мне не нравится этот кабак. Кормят плохо, - возразил Арсений. Возьмешь салат, потом неделю животом маешься. В гостинице "Москва", встретимся перед входом. Скажем, к пяти - позже я занят.
      Ну, пусть будет "Москва". Разницы никакой.
      - Да, ты все еще стремишься повидать человека Ученого? - невинным тоном осведомился Арсений.
      Глазков поперхнулся водкой.
      - Нет. Без него обойдемся.
      - Мы тоже так думаем. Он не любит трепать языком, дела предпочитает словам. А его работу, надо полагать, ты уже оценил по достоинству. Завтра он будет, но ты не увидишь его - это я заранее предупреждаю, чтобы тебя на глупости не потянуло.
      Уели, скоты. Сволота! Все-таки настояли на своем.
      Арсений поставил коньяк на стол без напоминаний. Во-первых, часы показывали половину одиннадцатого, во-вторых, было что праздновать. Сегодня он уточнил с Солдатом сферы интересов друг друга. Договорились о невмешательстве. И о ненападении. На данный момент Солдат мог обещать с чистой совестью и то, и другое - Арсений как противник его больше не интересовал. Пока не свалит Ученого, первого места в Питере ему не видать вот что он понял. А раз так, зачем тратить время на мелочь? Гораздо важнее договориться с Гончаром о мерах воздействия на Организацию.
      - Ну, два месяца спокойной жизни тебе обеспечено, - усмехнулся Саша, поднимая бокал.
      Арсений не был ни впечатлительным, ни пугливым, ни даже романтичным человеком. Однако вот уже несколько дней он вздрагивал каждый раз, когда видел даже обычную улыбку молодого человека, которого раньше считал совсем не злым. Вот тогда он и понял, за что обаятельного парня прозвали Кровавым.
      Вечером Миша спокойно пояснил, что да, у Сашки есть такая черта всегда скалится, когда разговаривает с человеком, которого приговорил. Мол, братва даже язвит по этому поводу, говоря, что оскал Цезаря запросто сходит за "заявку на убийство".
      Казалось бы, случайная игра мимических мышц - и человек за долю секунды превращается в зверя. И Арсений никак не мог забыть тот оскал, хоть и был он адресован не ему.
      - Думаю, меньше, - заметил Арсений. - Через неделю Солдат договорится с Гончаром, и начнет войну.
      - Гончару вскоре будет не до его проблем. Я вплотную намерен заняться им сразу по приезду. И мозги его поимею основательно, в лучшем своем стиле. Он не станет посылать кого-то на помощь Солдату, да и с Организацией замириться попытается. Гончар на самом деле очень боится войны. А я уж постараюсь уверить его, что воевать придется. Только не с нами, а с неким невидимым и неуловимым противником. Люди сильнее боятся именно того, о чем ничего не знают. Это я и обыграю.
      - Дай Бог, - Арсений вздохнул. - Саша, я хотел бы прояснить вопрос наших отношений. Я ни с тобой, ни с твоим отцом союз не заключал. Вы помогли мне, можно сказать, по дружбе.
      - Можно сказать и так.
      - На этом история не закончится.
      - Тоже верно.
      Они замолчали. Посмотрели в глаза друг другу.
      - Арсений, отец переключил тебя на меня. Это означает, что твоими проблемами буду заниматься только я. Я союзов не заключаю. Платить мне за участие в разборке на твоей стороне - ты разоришься. Ты мне друг и учитель, но своих людей я бесплатно не могу подставлять. А плачу им много. Они и делают много. То, что я сделал за эти несколько дней, можешь сбросить со счетов, это действительно была дружеская услуга. Если хочешь, чтобы твои проблемы и дальше решались с такой же легкостью...
      Он замолчал, выразительно оборвав фразу на полуслове. Арсений постучал пальцами по столу.
      - Я говорил на эту тему со своими людьми еще до твоего приезда. В нынешнее время маленьким командам выжить тяжело. И Организация - либо твоя команда - единственные структуры, объединение с которыми нам желательно. Но у меня немного иные методы работы с людьми. Поскольку предложения не поступало, мы не обсуждали, на каких условиях могло бы произойти это слияние. Решили вопрос принципиально, но и только. Я не могу сейчас говорить один за всех, и созвать сходку тоже, поскольку двое в отъезде.
      - Договорились. Приезжай ко мне в Москву со своими ворами, я соберу штаб, обсудим детали.
      - Надеюсь, кровью под договором подписываться не потребуется? пошутил Арсений, разливая коньяк.
      - Надо бы, но я тебе на слово поверю, - в тон ему ответил Саша. И неожиданно спросил: - Арсений, здесь какой-нибудь хороший ювелирный магазин есть? Хочу купить подарок, чтобы и оригинально, и не краденый. В идеале нужна коллекционная вещь, но у меня время поджимает, побыстрее найти бы.
      Мишка, молчавший весь вечер, подозрительно посмотрел на брата:
      - Небось с сапфирами?
      - С изумрудами.
      - А-а, - немного разочарованно протянул Мишка. - Я думал, для Светки.
      - Естественно, для нее. А у нее разве голубые глаза? - удивился Саша. - Я почему-то думал, зеленые... Черт, сколько видел, ни разу не удосужился приглядеться.
      - Голубые, - уверил Мишка. - Поверь моей наблюдательности.
      - Магазины есть, но зачем они тебе? В "Таиране" можешь подобрать что-нибудь, - сказал Арсений. - Завтра съездим, посмотришь.
      ...Поздно вечером он закончил упаковывать собрание копий монет для эстонского коллекционера. Выглянул из кабинета в коридор - на кухне горит свет. Потирая затекшую поясницу, по-стариковски шаркая стоптанными шлепанцами, зашел, протянул руку к чайнику.
      - Чай или кофе будешь?
      - Кофе, - кивнул Саша.
      Он сидел на табуретке, подогнув под себя одну ногу, дочитывал сборник сильно осовремененных сказок.
      - Нравится?
      - Знаешь, неплохо. Причем это не фэнтази, как я решил поначалу. Это именно русские народные сказки. Но в таком виде, что от детей их лучше держать подальше. Слушай, ты не будешь против, если я возьму их в Москву? Хочу показать Щербакову. Сдается мне, ему кое-что придется по душе. Все по закону сделаем, если что, твоему приятелю гонорар выплатим, имя в титрах укажем и все такое.
      Арсений вздохнул.
      - Ты, конечно, можешь забрать книжку. Но я тебе ее для чего дал? Чтобы ты деньги на ней сделал?
      - Почему бы и нет? Между прочим, "Стая" меня наизнанку вывернула, но я намерен экранизировать ее вовсе не поэтому. Нет. Это бестселлер, который принесет неплохой доход.
      Достав чашки, Арсений заварил кофе; Саша отодвинул книгу и вынул сигареты.
      - Кстати, я пока монеты перебирал, подумал: ты украшение с сапфирами не для той принцессы ищешь, за которую так переживаешь?
      - Именно.
      - Можно сделать что-нибудь на заказ. Посмотришь эскизы, подберешь по ее вкусу... А еще лучше - подожди пару недель. У меня есть возможность договориться о покупке действительно редкой вещи. Кулон, сапфир в золоте, удивительно тонкая и изящная работа. Семнадцатый век, Франция. Порядка двадцати пяти тысяч долларов. Не дороговато?
      У Саши заблестели глаза.
      - В самый раз. Девушка, как ты правильно выразился, принцесса, абы что ей не подаришь. Сама она без особых претензий, но меня отец на смех поднимет, если я ширпотреб ей преподнесу. Владение законное?
      - Абсолютно. Наследство. Вообще-то он входит в состав набора - там еще несколько фрагментов. Но у нынешнего хозяина остался только кулон, остальное по частям уже распродано.
      - А почему пару недель ждать?
      - Потому, что меньше на транспортировку из Руана не уйдет. Хозяин француз. Пока мой агент доберется до него, пока договорится, еще соблюдение всех формальностей на таможне... Тебе же контрабанда не подойдет?
      - Ни в коем случае! Честно говоря, взглянуть бы... У тебя фотографии не завалялось?
      - Разумеется. У меня есть снимки всего, что предлагаю для продажи.
      Принес альбом с карточками различных ювелирных изделий, нашел нужное. Саша внимательно изучил снимок.
      - Пожалуй, ты прав. Я подожду. Аванс нужен?
      - Нет. Потом рассчитаемся.
      Саша повертел фотографию, забавно оттопырив нижнюю губу.
      - А как выглядят остальные части?
      - Смотри, - Арсений положил перед ним изображения всего набора. - Но должен тебя предупредить: общая стоимость переваливает за сто пятьдесят тысяч.
      - Отец очень хочет, чтобы я женился на этой девушке, - пояснил Саша. Причем, насколько я его знаю, выбора у меня просто нет.
      - Сурово.
      - Брось ты. Я привык к этой мысли и не вижу в ней ничего неприятного. Девушка меня устраивает полностью. Деньги за ней стоят большие, да и кроме того... Я ж тебе говорил, что для меня она значит очень много. Так что мелочиться не с руки... Арсений, насколько реально собрать весь набор?
      - Вопрос времени, денег и настойчивости.
      - Хочу все. Сначала кулон, остальное - по мере поступления. Не буду я размениваться на пустяковые побрякушки. Лучше сразу подарю нечто такое, чего ни у кого нет. Правильно? Вот и я думаю, что правильно...
      Письмо без подписи.
      "Интересно, Витька один придет, или Саша нарисуется?" - подумала Света, наводя порядок на рабочем месте. Пять часов, по идее, можно сбежать домой. Все равно заняться нечем. Правда, если Верка без минуты шесть заглянет и заметит, что Светы нет на месте, завтра устроит скандал. Странная баба. Клуб - настоящий гадючник, а она рабочую дисциплину блюдет. Придумала систему штрафов за нарушения - опоздания, прогулы, попытки смыться пораньше. Рабочий день начинается в девять, заканчивается в шесть, перерыв с часу до двух. Сотрудник имеет право также на десятиминутную передышку через каждый час - покурить, в туалет сходить, чайку хлебнуть. Единственное, на что она закрывала глаза - когда молодые девчонки с утра бегали в булочную купить чего-нибудь к чаю - ресторанное меню клуба в этом отношении поражало своей скудостью. Правда, Верка отпускала с условием: ей тоже брали. Была у нее слабость - пирожные с шоколадным кремом. Наверное, из-за них она так и растолстела. Деньги за них отдавала всегда, но специально за сладостями не посылала. Света с Ольгой о потребностях главбуха не забывали никогда.
      На месте не сиделось. Погода - блеск, сейчас бы куда-нибудь на природу махнуть... Подальше от клуба. Маленков с самого утра явился поддатый, в обед поспал, а к вечеру окончательно распоясался. Смотреть на него было противно, но если бы зрелищем опустившегося человека дело ограничивалось, Света бы стерпела. По опыту знала - как пить дать, приставать начнет.
      Странно. Говорили, что директор в школе был отличником и образцовым комсомольцем. Окончил МАИ с красным дипломом. Его хотели продвигать по партийно-комсомольской линии, он и сам видел себя каким-нибудь первым секретарем обкома. Зарубили. Родители неподобающие. С тех пор начал поддавать. Гончар учился вместе с ним, пригрел в какой-то своей фирме. Потом, когда открыли клуб, Маленкова перевели сюда. Гончар доверял ему больше остальных, да и остальные вкладчики считали его перспективным партнером. А он спился. Нет, надо все-таки удрать пораньше. Плевать на штраф, лучше потерять полтинник, чем выдираться из цепких лап пьяного Маленкова.
      Витька знал, что она иногда уходит раньше, поэтому всегда ждал ее в условленном месте начиная с пяти часов. Это вошло в правило с того самого дня, как она подтвердила свое согласие сотрудничать с UMF в лице Саши и Витьки - с работы никогда не возвращаться в одиночестве. Витька ежедневно встречал ее, выслушивал отчет, выдавал задание - и все это с таким безобидным видом, будто рассказывал о видеоновинках. Иногда подсказывал всякие хитрые приемы добывания информации... Пару раз вместе с ним приезжал Саша, трижды Света ездила к нему. Но никогда не знала заранее, как сложится вечер. Интересно, что ждет ее сегодня?
      Подумав, Света достала косметичку. Выложила на стол губную помаду, тушь, пудру. Склонившись над маленьким зеркальцем, старательно подправила макияж. Скрипнула дверь, и на пороге возник Маленков. С идиотской ухмылкой, блуждающим взором и откупоренной бутылкой ликера в руке. Ну вот, нарвалась. Пошатываясь, директор приблизился. Покачнулся, чуть не упал, оперся рукой на стол, потом уселся. Света торопливо отодвинула косметику подальше.
      - Выпить хочешь? - хриплым голосом спросил он.
      - Нет, Валентин Николаевич, я не пью.
      - Да ладно - не пьешь... Все вы так говорите. Чо, Верку боишься? Ни хрена она возникать не станет, если ты со мной... - он громко икнул, потом отхлебнул из горлышка. - Хорош ломаться, пей, пока предлагают.
      Света вскочила со стула, Маленков схватил ее за руку.
      - Куда?
      - Мне надо выйти.
      - Никуда тебе не надо, - он пьяно расхохотался. - Если ссать хочешь, отливай здесь. Вон, в кружку.
      Она попыталась вырвать руку - бесполезно. Маленков толкнул ее на стул, потом расстегнул ширинку, вцепился в косу и прижал Свету лицом к брюкам. От отвращения ее чуть не вывернуло наизнанку. Она, зажмурившись, стараясь не дышать, отшатнулась. Маленков чуть не свалился от ее резкого движения, но волосы не выпустил.
      - Соси давай, нечего рыло воротить.
      Пальцами полез в штаны, высвобождая из плавок "окаянный отросток". И этого Света уже не выдержала. Упершись обеими руками в его бедра, оттолкнула изо всех сил, вскочила. На глаза от унижения навернулись слезы; не задумываясь о последствиях, размахнулась и влепила ему пощечину.
      Последствия проявились мгновенно в виде такой оплеухи, что Света полетела на пол. Маленков попытался пнуть ногой, но не достал. Тогда схватил стул. Сообразив, что сейчас ей как минимум поломают ребра, Света забилась под стол. Маленков заржал, наклонился, схватил за рукав. Разумеется, порвал. Однако, убедившись, что вытащил кусок тряпки вместо девушки, рассвирипел. Швырнул под стол тяжелый пресс для бумаг, попал по плечу. Света даже вскрикнула от боли.
      Одному Богу известно, чем бы это кончилось, если бы в этот момент в кабинет не заглянула Верка.
      - Валентин, тебя к телефону. В твоем кабинете.
      Голос ее звучал абсолютно бесстрастно - за годы работы она и не такого насмотрелась.
      - Пошли все в задницу... - буркнул Маленков, пытаясь выволочь Свету из-под стола.
      - Это срочно, - повторила Верка таким тоном, что до Маленкова дошло.
      Покачиваясь и забыв застегнуть штаны, он вывалился в коридор. Верка задержалась, пропустив его.
      - Света, собирайся и иди домой, - приказала она все тем же бесцветным голосом.
      Едва дверь закрылась, Света пулей выскочила из ненадежного убежища. Сгребла в сумочку свое барахло, но уйти не успела - в комнату вихрем ворвалась Ольга. С одного взгляда оценила обстановку.
      - Все нормально?
      Света кивнула, и, не в силах больше сдерживаться, опустилась на стул и разрыдалась. Ольга кинулась утешать, но, чем больше она старалась утешить подругу, тем сильнее та плакала.
      - Что случилось? - послышался мужской голос.
      Света подняла голову, сквозь мутную пелену слез разглядела Эйфеля. Только его и не хватало для полного счастья...
      - Опять Маленков, что ли?
      - Ну да, - со злостью ответила Ольга.
      - Вот козел. Чего это он, совсем озверел, в натуре?
      - А ты удивляешься? - в каждом слове Ольги таилось столько яда, что его хватило бы на роту солдат. - Хочешь сказать, не знал, что он на это способен? Знал. И нечего строить сочувственную рожу - плевать тебе на это. Как и всем в этом долбаном клубе... Мужиков здесь нет, б..ь. Есть только сексуальные террористы. Вам всем чисто потрахаться надо, лезете на все, что движется. Что, Леша, ждешь своей очереди? Думаешь, Маленков попользуется, а потом и тебе достанется?
      Эйфелю совсем не понравилось такое обвинение. Драться с Ольгой не стал - в отличие от остальных, он женщин не трогал.
      - Придержи свой поганый язык, - посоветовал он Ольге и ушел.
      Ольга, затаив дыхание, на цыпочках прокралась за ним, выглянула в коридор. Потом исчезла. Через минуту вбежала обратно.
      - Пошли отсюда. Быстро! - скомандовала она.
      Сунула Свете сумочку, схватила за руку и в буквальном смысле слова выволокла на улицу. Там перевела дух.
      - Крутой разбор пошел. Эйфеля проняло. Я не все слышала, но этого достаточно. Там такие угрозы изощренные были... Маленков его на три буквы послал, а Лешка ему по хлебалу заехал. Тут Верка из своего закутка вылезла и сказала нам обеим ноги уносить от греха подальше. Мол, пусть мужики сами разбираются. Ох, чует моя жопа, огребет сегодня Маленков так, что мало не покажется, - со мстительной интонацией предрекла она.
      Света еле доплелась до скамейки, где ее обычно поджидал Витька. Тот увидел ее, вскочил, переменился в лице - и, почувствовав его испуг за нее, Света опять разревелась. Да похлеще, чем в клубе...
      Они сидели с двух сторон, как могли, утешали и успокаивали. Витька расспросил Ольгу, помрачнел, отошел позвонить. Вообще-то у него был мобильный телефон, но в этот раз он воспользовался таксофоном. К его возвращению Света немного успокоилась.
      Никаких заданий и отчетов в этот вечер не было. Витька понимал, что ей не до этого. Работа подождет до завтра, все равно в таком состоянии от Светы как от наводчицы проку никакого. Ольга собиралась к Валерке и явно рвалась на части - и подругу бросать нельзя, и уже договорилась куда-то ехать. Света сказала, что прекрасно доедет с Витькой, в конце концов, он тоже друг.
      Витька потащил ее в Центр.
      - Поехали, прошвырнемся по улицам. Походим, ты очухаешься, слезы высохнут. А то мать своим видом до инфаркта доведешь. Незачем еще и ей нервы трепать.
      Света подчинилась, тем более, что домой ее саму не тянуло. Наоборот, хотелось поговорить, излить душу. Витька слушал внимательно, поддакивал, переживал за нее - и Света не замолкала. Ей все осточертело. Эти постоянные угрозы, домогательства, побои... Ни дня спокойно не проходит. И жить так дальше невозможно.
      Взбучка, полученная от Эйфеля, подействовала отрезвляюще. Маленков стоял в мужском туалете, холодной водой смывая кровь из рассеченной брови, залившую все лицо и даже воротник рубашки. Руки тряслись, злоба бурлила, требуя выхода. Ну ничего, завтра он этой овце устроит... Эйфель ночью уезжает в Киев - скатертью дорога. Надо будет с ребятами договориться, и пора показать этой суке, кто хозяин в клубе. Пощечину отвесила, прошмандовка... Ничего, завтра ей все это вспомнится. Еще будет в ногах ползать, ботинки лизать, прощение вымаливать. Связать ее, поиметь во все дыры, пустить по кругу - вмиг научится слушаться.
      Уходя из клуба, заметил, что Вера еще на месте. Корпела над балансом. Взял ключи от своего "фольксвагена". Главбух, не глядя на него, посоветовала:
      - Валя, попроси ребят из охраны довезти. Тебя с разбитой мордой все гаишники тормозить начнут, а от тебя спиртом за километр бьет. Права отберут.
      - Да ладно! Я всех постовых по дороге отсюда до дома знаю. Они все у меня на прикорме, - хвастливо заявил Маленков и спустился вниз.
      В голове почти прояснилось, этого вполне достаточно, чтобы доехать без приключений. Завел машину, выехал на Щербаковскую. Час пик прошел, движение утратило дневную интенсивность, поэтому он прибавил скорость.
      Обычно дорога от клуба до дома занимала минут десять, от силы пятнадцать. Сегодня он добрался за девять. Подъезжая, издалека обратил внимание на приткнувшуюся к обочине по встречной полосе "Волгу". Сам не мог сказать, что в ней особенного. Если только предчувствие...
      На его улице всегда было малолюдно. На красный свет светофора встал один - больше машин не наблюдалось. Мог бы и не останавливаться, проскочить. "Волга" тронулась с места, набирая скорость. Где-то на краю сознания мелькнула мысль: куда это мужик так газанул? Вот-вот на взлет пойдет... В этот момент светофор переключился, Маленков двинулся дальше. Когда до встречной "Волги" оставалось десятка два метров, внезапно он понял.
      За рулем сидел кто-то в черном маске с прорезями для глаз. Маленков резко вывернул руль, уходя от столкновения, но подточенная алкоголем реакция подвела... Грохота от удара он не слышал. Только пронзительная боль скрутила позвоночник, взорвалась в груди. Но сознания он не потерял. Видел сквозь красную дымку боли, как из "Волги", мало пострадавшей в аварии, вышел мужчина среднего роста, весь в черном. Как ниндзя. В руке ствол.
      Подошел к Маленкову, наклонился, заглянул в глаза. Черное дуло пистолета закачалось перед носом. Он не мог отвести глаз от этого провала, из которого должна вылететь смерть. Его смерть. В последний момент киллер, вместо того, чтобы размозжить череп, вдруг опустил руку, неудобно изогнувшись, чтобы достать жертву. Пуля ударила под правое плечо. Коротко вскрикнув, Маленков провалился в темноту.
      Подходя к клубу, Света почти решилась повернуть обратно. Идти туда не хотелось настолько, что ей было безразлично, оштрафуют за прогул или нет.
      Она топталась у служебного входа - главный по случаю раннего времени еще был закрыт - курила и решала: идти или не идти. По утрам Маленков появлялся более-менее трезвым, но и на свежую голову он мог учудить что-нибудь. О Боже, когда ж она от него избавится?
      - Привет. Ты чего там стоишь? - послышался откуда-то сверху Ольгин голос.
      Света вздрогнула. Подняла голову - окно ее кабинета распахнуто, Ольга свесилась наружу. И выражение ее лица было по меньшей мере странным.
      - Поднимайся и сразу топай в курилку. Жду тебя там.
      В ранний час они оказались единственными посетителями курилки довольно-таки удобной комнаты отдыха, где стояли два диванчика и четыре урны для окурков. Ольга глубоко затянулась, равнодушно заметила:
      - Присядь. Выслушай и запомни все, что я скажу. Забудь, что Маленков вчера подрался с Эйфелем. Они лучшие друзья, друг на друга молятся, а ты Маленкова считаешь немного сумасшедшим и на этом основании жалеешь. Никакой неприязни у тебя к нему нет.
      - Что случилось? - севшим голосом спросила Света.
      - На Маленкова вчера покушение было. Поехал домой на своей машине, пьяный вдребезги. Около самого дома столкнулся с "Волгой". Машина - вдрызг, самого Маленкова еле вытащили. Переломы, рваные раны и все такое. Месяца два больницы обеспечено.
      - А причем тут Лешка? - удивилась Света. - Обычная авария.
      - Хрен там. Тачка, которая в него вписалась, угнанная, и угнана в Загорске вчера вечером. Ее бросили на месте аварии. И это все фигня, потому что в Маленкова стреляли. Попали куда-то в грудь, не очень опасно, но огнестрельное ранение - это не случайная авария. Пушка брошена там же. Добить, видимо, не успели - прохожие спугнули киллера. Они же и "Скорую" вызвали, а то он точно кровью изошел бы.
      - Откуда ты знаешь? - спросила Света.
      - Я рано пришла, с Веркой успела перемолвиться. Она вчера и в больницу ездила, и с операми разговаривала. И она же вчера своими ушами слышала, как Лешка обещал замочить Маленкова. Лешку сдавать нельзя, поэтому она и сказала мне, чтобы мы молчали. Если Лешку не загребут, премии получим, она потушила окурок, вытащила из пачки вторую сигарету. - Ментов полон клуб, так что следи за каждым словом.
      - У меня нет уверенности, что это Лешкина работа. Витька же вчера кому-то звонил. Может, это Саша?
      - Ничего подобного, - категорично отрезала Ольга. - Сашка вчера в это время дома был. Он вообще весь вечер на улицу не высовывался. Точно знаю, потому что сама там присутствовала. В карты играли. Я, Валерка, Сашка, Миша, Сашкина сестра и ее парень. С семи вечера до часу ночи никто из квартиры не выходил. Это не он. Лешка, больше некому. А потом, там же не тривиальный мордобой, там же попытка убийства была. Сашка на это не пойдет. Ох, блин, и как неаккуратно все оформлено... Не дай Бог, Лешка сядет из-за этого дерьма.
      - Да, жалко будет. В крайнем случае, сделаю ему алиби, - решила Света. - Услуга за услугу. Скажу, что мы по улице гуляли, или что-нибудь в этом роде.
      - С Веркой посоветуйся. Она баба ушлая, у самой срок за плечами. Подскажет.
      Разговор с главбухом получился тяжелым и неприятным. Вера внимательно выслушала Свету, потом сказала:
      - Закрой дверь. Такие разговоры посторонним слышать незачем.
      Она была очень сдержанной, очень вежливой.
      - Во-первых, твои услуги в данной ситуации никому не нужны. Самого Эйфеля там не было. На момент покушения он уже ехал в поезде "Москва-Киев". Сделал это кто-то из его людей. Мы не волнуемся, потому что, во-первых, "заказы" практически не раскрываются, а во-вторых, следствие ведет очень хороший знакомый Гончара. Если ты хочешь отблагодарить Эйфеля за услугу, выбери какой-нибудь другой способ.
      Света покраснела до корней волос.
      - Это первое. А второе - что ж ты, мерзавка, делаешь?
      Света опешила, а главбух размеренным тоном продолжала:
      - Эйфель оказался под подозрением, а выехал на очень серьезное задание. Сейчас ему придется отказываться от всех планов. Мало того - он некоторое время не сможет показываться в Москве, пока эта история подзабудется. Ты понимаешь, какие деньги он теряет? А ты не подумала, как теперь будут складываться его отношения с Валентином? Ведь у них много общих предприятий. Нет, ты ни о чем не думала. Подумай теперь. И если ты еще раз позволишь себе что-то подобное - отвечать будешь не мне и не Валентину. Тобой займутся люди Гончара.
      Она говорила тихо, равнодушно, а глаза у нее были мертвые... С содроганием Света вспомнила, что про Веру рассказывали. Она сидела за недостачу, и на зоне убила свою соседку по бараку, приговоренную воровками. И сейчас Света верила, что так могло быть на самом деле.
      - Иди, работай, - сказала Вера и склонилась над ведомостями.
      Михаил Алексеевич Гончаров, большинству криминальных авторитетов более известный как Гончар, лидер измайловского блока группировок, пребывал в недоумении. Покушение на директора "Розитты", клуба, использовавшегося в качестве ставки блока, выбило его из колеи.
      Сначала все казалось правильно и просто. Работала в клубе некая Света Антонова, со своими непосредственными обязанностями справлялась нормально, если Верка не заикалась о том, чтобы уволить ее. Сам Гончар Антонову сильно недолюбливал - стервой она оказалась той еще. Прирожденная кидала. Поманит мужика, а потом стравит его с соперником. Сколько ссор и свар из-за нее случилось - не счесть. Но Гончар не обращал на нее особого внимания, пока эти мелкие стычки не сказывались на бизнесе. В конце концов, это личное дело братвы. Спохватился, как водится, поздно.
      Эйфель, самый молодой из его союзников, двадцатисемилетний весьма неглупый лидер загорской группировки, имел зуб на Маленкова и раньше. Несколько лет назад Лешка капитально сцепился с Алексом, бригадиром Гончара. Дело дошло чуть ли не до разрыва союзнических отношений. Спор выиграл Эйфель, Алекс через некоторое время подложил ему мелкую свинью - и таким образом обозначилась длительная вражда. С течением времени она не только не затихла, но даже усилилась. Эти двое с трудом выносили общество друг друга, хватались за малейшую возможность подстроить гадость. Пока избегали подставы только в криминале, а во всем остальном вредили как могли. Свои антипатии переносили на друзей и партнеров друг друга, причем зачастую последние даже не подозревали о наличии у них врагов. Так, Алекс начал цепляться к Чуме, заметив, что тот сблизился с Эйфелем, а тот всячески портил кровь Маленкову, у которого было множество общих проектов с бригадиром Гончара.
      Гончару казалось, что и Антоновой Эйфель оказывает покровительство лишь в пику Маленкову. Однако на самом деле сучонка стала последней каплей, печатью на свитке с клятвой родовой вражды. Как ни странно, Эйфель действительно имел на нее виды, если перевел вражду в разряд открытого конфликта. Прямо в клубе, в присутствии Верки образцово-показательно разбил Маленкову физиономию. Продемонстрировал, так сказать, способность к рыцарским поступкам. Однако остановиться на этом не посчитал нужным. А может, Маленков сам виноват, не сумев удержать язык за зубами. Результат попытка убийства. Маленкову просто повезло, что парень Эйфеля промазал.
      Вся картина происшествия убеждала в том, что на Маленкова наехали по приказу Эйфеля. Машину угнал в Загорске его человек - в салоне обнаружили отпечатки пальцев. На подготовку времени не было, Эйфель, видимо, отдал приказ убрать соперника срочно. Все оформлено наспех, кое-как, на убийство вышел не киллер, а специалист по угону. Добить не сумел...
      Однако уже через три дня Гончар поменял свое мнение на прямо противоположное. Эйфеля и его людей там не было. Во-первых, машину эту прихватили не для убийства. Давно присматривали хорошую "Волгу" под заказ. Во-вторых, сроки исполнения заказа поджимали, поэтому машину перегоняли к заказчику без предварительной обработки, прямо с места предыдущей стоянки. И угонщика остановили у поста ГАИ на Ярославском шоссе. Машину оставили у "аквариума", водителя препроводили в ближайшее отделение милиции, и в момент покушения он пребывал на допросе. А "Волга" загадочным образом исчезла от поста ГАИ прямо из-под носа гаишников. В-третьих, киллер вовсе не промазал. Он специально нанес не смертельное ранение. Такое утверждение высказал следователь, ведущий дело и давно состоявший на прикорме у Гончара.
      Получилась любопытная версия. Подготовка к покушению велась в два этапа. Для отвода глаз Эйфель приказал гнать машину под заказ без страховки, пожертвовал одним из лучших своих спецов - а парню точно светил приличный срок - затем рискнул судьбой еще одного человека, поручив ему взять машину у поста. Наглость последней выходки не поддается описанию. И при такой сложности почему-то ограничился ранением соперника.
      Насколько Гончару было известно, страсть Эйфеля к деньгам значительно превышала его стремление к Антоновой и ненависть к Маленкову, вместе взятые. Не мог он так сделать. Терять деньги на заказе, сажать людей - да зачем ему такие извращения?! Эйфель поступил бы куда проще. Подослал бы пару дуболомов по домашнему адресу Маленкова, чтобы те мокрого места от директора не оставили. Не говоря уже о том, что в результате скрупулезного исследования деталей оставалось впечатление о долгой и тщательной подготовке.
      Скорее всего, некто приличное время следил за Эйфелем, находился в курсе перемещений и его самого, и его людей. И воспользовался моментом. Вот только смысл этой акции до сознания не доходил никак. Похоже, хотели подставить Эйфеля, причем не столько под статью подвести, сколько под разбор. Если бы его пытались свалить с помощью ментов, дождались бы минуты, когда запачкает собственные белы рученьки - доказать, что в Маленкова стреляли по его приказу, на практике невозможно. Нет, это провокация внутрисоюзной распри. А под тяжелую руку Гончара Эйфеля подводить может только Алекс. В этом-то и заключалось явное противоречие. Во-первых, Алекс никак не мог рисковать здоровьем Маленкова, поскольку в значительной степени зависел от его деловой оборотистости. Тот хоть и пил как свинья, но мозги имел качественные. Во-вторых, такой сценарий покушения требовал как минимум высококлассной разведки. Не говоря уже о киллерах-универсалах, способных не только стрелять, но и водить машину как каскадер. У Алекса ни собственной мощной разведки, ни опытных специалистов по укорачиванию человеческих жизней не имелось. У Чумы - да, было у него двое ребят, которых он берег как зеницу ока. На все руки мастера. Но Чума не стал бы подставлять Эйфеля. А Алекс не имел для этого технической базы.
      Выходит, кто-то третий. И не исключено, что Эйфель здесь замешан совсем не в той роли или не замешан вовсе. "Розитта" - точка схождения лучей огромной паутины измайловского блока, его ставка. Причем здесь располагалась центральная диспетчерская как легальных, так и криминальных "предприятий" Гончара. О способностях Маленкова можно спорить до посинения, но одно ясно: поставить на место директора "Розитты" Гончар должен был только того человека, которого знал как облупленного. Что он и сделал. Последнее время легальными предприятиями руководили Вера и Алекс, но и Маленков играл заметную роль. И если смотреть на Маленкова не как на соперника Эйфеля, а именно как на директора клуба, то выводы напрашиваются сами собой: покушение является своеобразным вызовом на дуэль.
      Чрезмерно сложная операция потребовалась строго для демонстрации возможностей соперника. Гончару показали качество подготовки людей, способности разведки, а также высокий с технической точки зрения уровень намечающейся войны. Откуда взялось предположение о технике - за Эйфелем вряд ли следили с близкого расстояния. Скорее всего, при помощи аппаратуры удаленного наблюдения.
      Перспектива войны Гончара не привлекала совсем. Тем более - с хорошо подготовленным противником. А что самое поганое - с врагом неизвестным. Потому что тот направил весьма оригинальное послание, а подписаться забыл. Или полагает, что Гончар сам догадается. Интересно, по какому-такому признаку можно безошибочно определить авторство? По технике? По высокому профессионализму? По наглости, в конце концов? По этому самому отсутствию "подписи"? Пардон, господа, эти параметры характерны для любой группировки "черной дюжины". Не говоря уж о том, что сейчас море молодых команд, организованных бывшими сотрудниками спецслужб.
      Ладно, зайдем с другого конца. Кому Гончар мог настолько опротиветь, что человек решился на войну? Да всем. Кого ни возьми. А у кого может хватить сил? Опять же, "черная дюжина". Ученый? Без базара. Хотя почерк явно не его. Не станет он посылать "анонимки". Он же законник, объявит войну официально. Если найдет весомый повод. Кроме того, ему сейчас не до выяснения отношений с внешними врагами. После того, как Цезарь три года назад свалил из России (ох, сколько народу вздохнуло с облегчением!), Ученому всерьез пришлось бороться за собственный авторитет. Он состарился, его потихоньку вытеснял Хромой... В такой ситуации на войну идут лишь в самом крайнем случае, когда других средств погасить бунт не остается. Пока до открытого конфликта внутри Организации дело не доходило.
      Нет, это не Ученый. А кто тогда? Черные? Чечня последнее время лютует... Впрочем, они находятся в состоянии вечной войны со всем миром, это не новость. Но опять же по почерку не похоже на деяния доблестных уроженцев Ичкерии. Те взорвали бы что-нибудь для острастки - вот тут и без подписи ясно, чья работа. Наверное, все-таки новая команда. Решили самоутвердиться, заработать стартовый авторитет. Странные они, деревенские... Место на кладбище таким образом они заслужат, это без проблем. Думать надо, на кого наезжаешь. И головой думать, а не головкой...
      ...Посмотрев на часы, Гончар убедился, что на обед домой не успевает. Через четверть часа в клуб подъедет Чума с какими-то новостями. Ладно, поедим в "Розитте". Хотя до сих пор шурующие там менты хорошему аппетиту и здоровому пищеварению не способствовали никак. Выкинуть бы их как-нибудь из клуба, ведь всю работу блока своим присутствием в ставке парализовали...
      Зашел на кухню, попросил принести обед наверх, в кабинет Маленкова. Заглянул в ресторан и казино - вроде жизнь идет своим чередом, денежки посетителей бесперебойно перетекают в кассу клуба. Два мента в штатском кушали в уголке. Блин, еще корми этих проглотов за свой счет. А оставить голодными - себе дороже, они с пустым желудком куда вреднее, чем сытые. Ладно, пусть едят.
      Поднялся наверх. Перед ним из кабинета Веры выскочила Антонова с пачкой бумаг в руках, пошла к себе. Походка летящая, вдоль позвоночника вьется коса в руку толщиной. Обернулась, улыбнулась, поздоровалась. Гончар в который раз удивился: в жизни не подумаешь, что девка - редкая стерва. Взгляд светлый, как у ангела, улыбка такая, будто она никогда не сталкивалась с прозой жизни. Святая, честное слово. Прямо-таки веет от нее чистотой. Имя ей подходит. А вот мысли она вызывает почему-то самые что ни на есть грешные. Так и хочется развратить ее, содрать маску невинности, превратить из безгрешной монашки в самку, нуждающуюся только в неутомимом самце... Поймав себя на таких размышлениях, Гончар несколько недовольно крякнул. Еще не хватало ему самому пристроиться в длиннейшую очередь охочих до ее стройного тельца мужиков. Правда, если придет в голову блажь, он поступит куда проще. Наймет пару-тройку молодых ребят на стороне - чтобы слухи по команде не поползли, до жены не дошли - они ее доставят на тайную квартиру, посадят на иглу. Через пару недель девочка сама в ноги кинется, если лишить ее очередной дозы. Кстати, надо Эйфелю посоветовать, а то будет ходить вокруг да около...
      Дойдя до кабинета секретарши, вспомнил, что не взял у охраны ключи на первом этаже. От этих замков было два комплекта, один Валька носил при себе и увез в больницу, второй постоянно висел на щите внизу. Спускаться не хотелось. Мимо топал кто-то из братвы, Гончар запряг его сбегать за ключами. Сам бесшумно подошел, встал в дверях комнаты младшего бухгалтера, привалившись плечом к косяку и сунув руки в карманы. Антонова не замечала наблюдателя, методично заносила в компьютер данные с бумаг, выданных Верой.
      А может, действительно заняться ею вплотную? По крайней мере, после него она станет куда сговорчивее и ласковее с остальными. Ссор поменьше будет. Эйфель, правда, недоволен останется, если и вправду положил на нее глаз. Впрочем, это проблемы Эйфеля. Раньше надо было клинья к ней подбивать. Кто не успел, тот опоздал.
      Она будто услышала его мысли, вздрогнула, посмотрела не то вопросительно, не то испуганно.
      - Что-то случилось, Михаил Алексеевич?
      Он покачал головой. Ему принесли ключи, пошел в кабинет Маленкова, подбрасывая их в руке. Надо же, какая глупость иногда в голову лезет... Собственная супруга всего на четыре года старше Антоновой, и сто очков вперед по части привлекательности ей даст. Чего, спрашивается, в голову взбрело развлекаться с кем-то еще?
      В кабинете секретарши, через который надо было пройти, чтобы попасть в директорский, уже переминался с ноги на ногу официант с подносом. Отлично, сейчас пообедаем. Гончар с удобством устроился за Валькиным столом.
      Чума появился, когда Гончар не успел даже суп съесть.
      - Внизу менты, что ли? - он глазами показал на тарелки.
      - Ну да. Как гляну, так не только аппетит теряю.
      Чума уселся на диване напротив стола, решив дождаться, пока шеф утолит голод.
      - Ты рассказывай, - кивнул Гончар. - Чего время-то терять?
      - Цезарь вернулся.
      Гончар подавился, закашлялся. О Господи, только этого выродка в Москве для полного счастья не хватает. Как говорится, лиха беда не приходит одна.
      - Уверен?
      - В натуре, сам вчера видел. В "Метле". У меня там с нужным чуваком стрелка забита была, я с ним перетер и - в казино. Дай, думаю, пару штук проиграю. Зашел, выбрал рулетку, поставил, и слышу такой базар. Кто-то заявляет, что наши казино в подметки Лас-Вегасу не годятся. А потом добавляет, что как-то продул там штук сто. Ну, я Цезаря видел всего раза четыре, но голос-то его запомнил. Оборачиваюсь - в натуре Цезарь. Почти не изменился, только поздоровее стал. Хаер чуть не до пояса, он его в хвост завязывает. Блин, на кой мужику такие волосы?
      - Надеюсь, ты у него это не спросил?
      - Не, не стал. Да ну, мне-то до фени. Только неудобно, по-моему, они ж мешают. С бабой или голубым я его сравнивать не стану, еще не совсем спятил, но ведь в натуре с ними возни сколько! Вот, оборачиваюсь я, пачку разинул, а он смотрит на меня - чую, не узнает. Можно было, конечно, свалить, но мне по приколу с ним потрещать случилось. Я, короче, представился, так это вежливо для затравки подпустил, что давно не видать его. Слово за слово, поползли в бар. Я даже зарок ради такого случая нарушил, сто пятьдесят грамм на грудь принял. Ну, чисто для базара.
      - Не оправдывайся. Твое дело, пить - не пить.
      - Не, сказал - все, значит все. Вчера только, чтоб базар ровнее шел. Не, Гончар, когда еще так сойдется? Так слушай, он мамой клянется, что "завязал"!
      - Быть того не может. Беспредельщики не "завязывают", они физически не способны загнать себя в рамки закона. Если уж они даже в криминале никаких правил не признают, так что говорить об остальном?
      - В натуре! Он же в Москве уже полгода, если б не "завязал", мы б о нем давно услышали.
      - Не верю. Хотя вру. Может такое быть. Если ему Ученый хвост прижал. Он как-то при мне обмолвился, что не желает для детей бандитского будущего.
      - Цезарь втирает, что ему на хрен больше криминал не нужен, у него другой бизнес. Прикинь, мужик кинокомпанию в Голливуде прикупить собрался! Хочу, говорит, кино снимать, с детства мечтал. Для того, мол, и воровал шесть лет. Деньжат подкопил, вложил их грамотно, и сейчас у него капитал такой, что ему в натуре без мазы лишний риск. Задумал крутейший боевик о нашей мафии снять, только об этом и твердит.
      - Что-то слушаю и никак не пойму: ты вообще-то о ком рассказываешь? Что, на самом деле Цезарь пил с тобой и своими планами снимать кино делился? Вот так мирно?!
      - А вот этого я не говорил. Шутки у него те еще. Иногда руки так и чесались по хлебалу заехать. Терпел из политических соображений. Мне ж надо разнюхать, чем он там дышит. Но факт, он "завязал". Не такой раньше был. Базар у него другой.
      - Он процесс не вспоминал?
      - А як же! Чуть ли не первым делом.
      - И что?
      - Ну, я, конечно, наплел, что то была самодеятельность Маленкова и Гошки Топора, мы вроде как все задним числом узнали, а по деньгам и вовсе не при делах остались. Не поверил. Ага, базарит, Топора любовница грохнула, Маленков в реанимации валяется. Нашли, мол, на кого стрелки перевести. Во-во, я тоже фишки вылупил: откуда он знает? И про Гошку, и про Вальку. Сказал, что стукачи в прокуратуре не только у тебя водятся. Так все это цветочки! Он знает, кто в Вальку стрелял!
      - Кто? - с живейшим интересом спросил Гончар.
      - Так он и сказал... Но намекнул, что братва сверхсерьезная и дерьма мы с ней нахлебаемся вдоволь. И, мол, когда узнаем, кто это, будем очень неприятно удивлены. Еще такую фразочку подпустил, что мы одни ни фига не справимся. С Ученым - еще куда ни шло. А без него - безнадега. Но Ученый нам помогать не станет, поскольку мы ему в карман во время процесса залезли. Мало того, Цезарь не намерен ждать, пока нас раздавят. Обещался свинью подложить. Причем так, что сам с точки зрения закона останется чист, аки агнец. Он же "завязал", руки на разборе марать не хочет. Говорит, есть способ задавить нас, не стуча в ментовку и не вызывая на разбор. А тут, как на заказ, у нас головные боли. Цезарь сказал, что мы сильно той братве мешаем, к войне надо готовиться. Мол, пока мы с теми выяснять отношения будем, Цезарь нас с другой стороны добьет. Чтоб неповадно было в карман лазить.
      - Нехорошо. Очень нехорошо.
      - Гад, визитку своего посредника оставил. На тот случай, если ты надумаешь неустойку заплатить. Без нее никаких просьб о помощи слушать не станет.
      - Пошел он... Сколько хочет, не сказал?
      - Не-а. Говорит, что не вымогатель, сам сообразишь, сколько надо, чтоб тебя Ученый простил.
      - Не вымогатель, - Гончар фыркнул. - Помет бешеной крысы. Ублюдок паскудный. Хрен он получит, а не бабки. Процесс они просрали? До свиданья. Где это видано, чтобы контрибуцию возвращали? Обойдется. Мы сами справимся.
      - Вот и я так сказал.
      - Он, кстати, не себя под серьезной братвой подразумевает?
      - Исключено. Он не все знает. В частности, что тут еще Эйфель замешан. Про него вообще - ни сном, ни духом. Если б его люди, знали бы, чью тачку берут. Не, не он. Интуиция говорит, что не он.
      Гончар аккуратно сложил пустые тарелки на поднос, вытер салфеткой губы. Итак, худшие подозрения оправдываются. Мало того, что на серьезный разбор нарвались, так еще и Цезарь подсуетиться решил. Интересно все же, кому Гончар дорогу перешел? Если в одиночку не справится... Или черные, или "урановая" мафия. А может, и спецслужбы. Хрен их разберет, у них последнее время методы ничем от бандитских не отличаются. Ладно, будем посмотреть.
      Чтобы предсказать неприятности в результате покушения на Маленкова, Цезарю вовсе не требовалось быть ясновидцем. Достаточно самых поверхностных психологических портретов главных действующих лиц и общей картины жизнедеятельности измайловского союза, чтобы прогнозировать будущее. Гончар и сам понимал, что ситуация существенно усложняется независимо от того, кто именно был автором покушения на Маленкова.
      Валька, мерзавец, мразь вонючая, очухавшись после ранения, принялся весьма активно чесать языком. Такое ощущение, что киллер накатил ему по голове, а не прострелил грудную клетку. Для начала он доверительно сообщил следователю о своей ссоре с Эйфелем, случившейся накануне покушения. И об угрозах в свой адрес. Алекс съездил в больницу, посоветовал Маленкову придержать свое помело, но уговоры эффекта не возымели. И убрать мерзавца нельзя, по крайней мере сейчас - тогда Эйфель до смерти не отмоется.
      А Эйфель, между прочим, играл весьма важную роль в организации регулярных поставок наркотиков. Фактически, он обеспечивал транспорт в России. Брал партию на границе, довозил до Москвы, где передавал Алексу либо Чуме. Из-за следствия Эйфель не мог появиться в Москве, но это еще не самое плохое. Поскольку придурок Маленков намекнул, что Эйфель орудовал не сам, над загорской группировкой нависла вполне реальная угроза разгрома. Многие операции пришлось сворачивать, и прежде всего те, которые проводились в паре с измайловской командой, чтобы не возбуждать излишний интерес ментов еще и к ней. То есть, отработанную технологию провоза наркотиков пришлось прямо на ходу менять. Что, естественно, на ритме жизни не могло сказаться положительно.
      Гончар оказался в затруднительном положении. С одной стороны, Эйфель временно выбыл из игры, из клуба не уходили менты - они почему-то были уверены, что именно в "Розитте" сумеют найти доказательства того, что Маленкова пытался убить союзник Гончара. Интуиция вела их верным путем - в клубе действительно можно было при известной настойчивости отыскать все, что угодно. Ставка блока, как-никак. С другой - за неделю до этой гнусной склоки он договорился о поставке крупной, на триста тысяч баксов, партии героина. Поначалу планировал выкупить ее на границе, доставить в Москву и поместить в тайник в "Розитте" - поскольку партия большая, рискованно оставлять ее на складе в другой фирме. А здесь можно разделить на части и распределить между распространителями.
      И вышло так, что все этапы плана оказались практически неосуществимы. Вопрос с доставкой партии в Москву оставался открытым, о хранении наркотиков в клубе нечего было и думать. С первым Гончар худо-бедно справился, предложив продавцу самому позаботиться о доставке. Между прочим, даже в деньгах выгадал - Эйфелю за провоз приходилось платить больше. А с хранением пришлось рискнуть. Впрочем, если уж на то пошло, склад в "Элегии" охранялся ничуть не хуже клуба, а на время раздела партии можно поставить дополнительный караул.
      ...Алекс со своими людьми прибыл на вокзал за четыре часа до назначенного срока. Группа сопровождения - десять человек на трех машинах ожидала на стоянке. Сам вместе с помощником и охраной прошел по зданию, осмотрелся. Вроде ментов как обычно, задержания с поличным можно не опасаться.
      Без четверти час прибыл поезд. Старший группы от поставщика подошел к Алексу, одними глазами показал: "Порядок". Алекс отзвонился Гончару, чтобы тот выслал человека с деньгами. В ожидании курьера отправился наблюдать за разгрузкой. Везли партию под видом консервированных фруктов в жестяных банках.
      В половине второго произошел расчет. Группа охраны груза разделилась большая часть тут же расселась в две машины-такси, направляясь в гостиницу либо на чью-то квартиру, увозя с собой деньги. Старший группы со своим телохранителем должны были ехать на фирму вместе с грузом и оставаться в роли заложников, пока проверка качества партии не даст положительных результатов. Ящики с "консервами" погрузили в микроавтобус, охрана разместилась по двум легковым машинам. Алекс лично проследил, чтобы курьеры поставщика не оказались в опасной близости от наркотиков - черт его знает, чего от них можно ждать. Убедившись в том, что машины в установленном порядке выехали со стоянки, опять набрал номер мобильного телефона Гончара - сообщить, что груз через полчаса прибудет на склад. И вернулся в клуб.
      По идее, причин для волнения не было. Маршрут движения просчитан, все гаишники на пути из его рук едят, тормозить не станут. Но даже если и случится непредвиденное, досмотр исключен. Сопровождение достаточно многочисленное, подготовленное ко всякого рода экстремальным ситуациям и хорошо вооруженное. И когда ровно через полчаса звонок о прибытии не поступил, Алекс не обеспокоился. Мало ли, хоть маршрут и проложен по наименее загруженным улицам, случайную пробку предугадать сложно. Хотя, конечно, бригадир должен был сообщить о задержке.
      Три часа дня. Ни слуху, ни духу. Алекс не выдержал, позвонил знакомому, выяснил, что в промежутке между половиной второго и тремя часами дня никаких пробок и заторов на указанном маршруте не возникало. Аварий также не зафиксировано.
      Четыре часа. Готовый ко всему, в том числе и к смерти - под горячую руку Гончар и убить мог без задержки - Алекс доложил об исчезновении груза вместе с группой сопровождения и двумя курьерами поставщика. Чума подхватился, разослал людей на поиски и отбыл сам.
      В половине двенадцатого ночи Чума обнаружил три машины, загнанные вглубь массива Измайловского парка. Точнее, то, что от них осталось. И от транспортных средств, и от людей.
      С машин налетчики сняли номера, порезали покрышки, разбили стекла, окатили какой-то грязью, а затем - чем-то вроде концентрированной кислоты. Дрянь, которая разъела краску и металл, за несколько часов новехонькие тачки превратив в рухлядь. И вид у них был такой, будто они стояли так несколько лет, предоставленные всем природным стихиям - грязные, ржавые, облезлые. Даже подростки пройдут мимо, решив, что все интересное с этих машин давно снято, и не посчитают нужным заглянуть в выбитые проемы окон.
      А там на полу аккуратно уложены двенадцать обезображенных трупов. Кисти рук и лица сожжены все той же кислотой, и опознать их теперь даже ментам трудновато - отпечатки пальцев снять невозможно. Одежда, личные документы, оружие, техпаспорта - не осталось ни единой детали, которая недвусмысленно указывала бы на имя владельца. Только тела внутри остовов машин. Груза, само собой разумеется, след простыл.
      Чума видывал многое. Однако от этой картины ему стало сильно не по себе. Хотя бы потому, что он не мог себе представить - каким же образом налетчики провели перехват? Ведь для этого надо задержать машины, которым без крайней нужды даже останавливаться запрещено. Аварий, по данным Алекса, не было, а как еще можно тормознуть три машины, избежав при этом лобового столкновения, Чума не понимал. Кроме того, в аварии остановится одна машина, а две другие продолжат путь. Между тем, на бамперах были царапины, но ни единой вмятины. Выходит, по тормозам дали сами и все одновременно. А дальше? Некто либо угробил двенадцать прекрасно обученных бойцов прямо посреди улицы в два часа дня, либо уговорил их прогуляться в парк. Всем вместе, прихватив с собой груз. На трупах, что интересно, Чума обнаружил только следы удавки. Видимо, сначала глушили ударом по голове, чтобы жертвы не орали и не сопротивлялись, затем бесшумно убивали.
      А глубокой ночью стало известно о еще одном ударе. Заключительном, так сказать. Гончару позвонил разъяренный поставщик и потребовал объяснить, что произошло с его людьми. И с деньгами за партию товара. Поскольку Гончар даже не знал, где остановились курьеры, ничего конкретного сообщить не смог. Разбудил Чуму и приказал без промедления прояснить ситуацию.
      Лучше бы он этого не делал. Курьеры поджидали своих товарищей, уехавших на "дегустацию" товара, в квартире, использовавшейся как перевалочная база. То ли родственница кого-то из них там проживала, то ли знакомая. На время пребывания гостей хозяйка перемещалась к сожителю, чтобы в случае осложнений с чистым сердцем сказать: "Я не при делах, господа". Она-то и подняла тревогу.
      По договоренности, она отбыла рано утром того дня, когда прибыл груз, и должна была вернуться ровно через сутки. Ключ гости с собой не возили, бросали в почтовый ящик. Заявившись домой, хозяйка не смогла попасть в квартиру. Зато на лестничной клетке обнаружила кровавые следы. Заметалась в ужасе, не зная, что предпринять. Тут, как на грех, одновременно явились Чума и менты - одного послал Гончар, других вызвала соседка, которой тоже не понравилась кровь на полу. Чума быстренько удалился и наблюдал за развитием событий с самого большого расстояния, которое только позволяло рассмотреть детали.
      Менты взломали дверь, вошли внутрь... Суета поднялась страшная. Восемь трупов - и, как заметил Чума, все с такими же признаками, что и группа сопровождения. Этих, правда, резали, а не душили. Но руки и лица точно так же облили кислотой. Документы, ценности, а самое главное, деньги за товар все исчезло.
      На следующее утро менты обнаружили трупы в Измайловском парке. И без колебаний приписали их неизвестным преступникам, вырезавшим гостей столицы в квартире. Для Гончара связь между этими убийствами тоже была яснее белого дня. Но, в отличие от ментов, он знал, что их связывает - кто-то узнал о предстоящем прибытии партии, а затем завладел и товаром, и деньгами.
      Гончар жалел, что успел сказать поставщику о состоявшейся встрече надо было сделать вид, что курьеры исчезли до передачи товара. До разборки не дошло, но о дальнейшем сотрудничестве и речи быть не могло. Хуже всего то, что одним махом Гончар потерял и людей, и деньги, и доступ к дешевому порошку - у остальных поставщиков цены оказались не в пример выше.
      Вот тут он и вспомнил о "серьезной братве", вскользь упомянутой Цезарем в разговоре с Чумой. Выругался, разумеется - как только в Москве появляется Цезарь, сразу у всех начинаются неприятности. Вроде бы он и не замешан прямо, но бесит сам факт, что он осведомлен о подоплеке событий куда лучше участников. Поколебавшись, Гончар решил поговорить с ним сам.
      ...Прямых телефонов кого-либо из Организации Гончар не знал. Вероятно, поставь он такую цель, разведка добыла бы ему список дня через два или три - лидеры конкурирующей структуры не особенно скрывались. Но до сих пор в домашних адресах авторитетов Организации нужды не было.
      Посредник поднял трубку после второго гудка. Судя по голосу, это все тот же человек, что и пять лет назад.
      - Добрый день. Гончар вас беспокоит.
      - Здравствуйте, Михаил Алексеевич, - вежливо откликнулся посредник.
      - Мне бы с Цезарем поговорить.
      Секундная заминка.
      - Михаил Алексеевич, он выбыл из игры.
      Неужели Господь услышал слезные мольбы и чудо свершилось? Вообще-то, если посредник предупреждает, Цезарь и в самом деле "завязал".
      - Я слышал. У меня вопрос, скажем так, иного характера.
      - Позвоните ему на работу, - посоветовал тот. - Он сейчас должен быть в офисе. Вам продиктовать номер?
      - Да, пожалуйста.
      Посредник назвал семь цифр. Подумав, дал еще один номер - мобильного телефона. На тот случай, если абонента не окажется на месте.
      - Вы разглашаете номера только потому, что Цезарь "завязал"?
      Посредник засмеялся.
      - Михаил Алексеевич, рабочие и мобильные телефоны не засекречены. Кстати, от прослушивания они тоже практически не защищены, так что имейте в виду.
      - А если бы мне потребовалось связаться с Ученым?
      - Нет, его телефон я сообщать не стал бы. Не из-за секретности. Поймите правильно, он слишком занятой человек. Неизвестно, кто может оказаться рядом с ним в момент вашего звонка. Он предпочитает звонить сам, в удобный для него момент.
      - Спасибо.
      Гончар положил трубку, покачал головой. Организация обнаглела. Хотя, с другой стороны, какой смысл утаивать такую информацию? Офисные телефоны легко разыскать, а мобильные, во-первых, не привязаны к конкретному адресу, а во-вторых, легко меняются. Ну ладно, побеспокоим Цезаря на работе. Поколебавшись, набрал сначала номер мобильного.
      - Да? - послышалось в трубке.
      - Здорово живешь, Цезарь. Это Гончар.
      - Перезвони мне по обычному телефону, в сотовом батарейки сели, сейчас отключится.
      - Не хотелось бы говорить с твоей секретаршей.
      - Она не поднимает трубку, когда я на месте.
      Пожалуйста. Гончар перезвонил. Слышимость сразу улучшилась.
      - Как поживаешь? - начал он издалека.
      - Твоими молитвами, - отозвался Цезарь.
      - Я молился вовсе не о твоем благоденствии.
      - Не хами. О том, чтобы я удалился с игрового поля, ты и мечтал. Могу тебя огорчить - от этого я вовсе не стал жить хуже. Даже наоборот. Спокойно так, без лишней головной боли.
      - Завидую, - искренне признался Гончар. - Слух прошел, ты киностудию покупаешь?
      - Уже купил. Здесь, в Москве. Как раз вчера сделку оформил. А попозже кинокомпанию в Штатах приобрету. Нравится мне кинобизнес.
      - Ну да. Чума рассказывал. Говорят, про мафию фильмы делать собираешься?
      - Только один. Но хороший. Дальше в плане четыре комедии и две интерпретации русских сказок. Все для взрослых, но достаточно интересно. Ты, никак, в долю войти хочешь?
      - А что? - Гончар несколько растерялся. - Хочешь сказать, возьмешь?
      - Нет. Я даже из Организации не всех взял. Не хочется делить прибыль с оружием в руках. Так что если тебя интересовало именно это...
      - Не только. Я, собственно говоря, хотел бы поговорить не по телефону.
      - А что я с этого буду иметь?
      Н-да. Вопрос, конечно, интересный.
      - Договоримся.
      - Понятно. Значит, ничего. Раз ничего, то я встречусь с тобой, но в свободное время. А оно у меня появится... - в трубке послышался шелест бумаги: Цезарь листал свой календарь. - Эту неделю я занят, на киностудии разобраться надо, она запущена... Оборудование купить и установить - сам понимаешь, мы не в Америке, здесь самому следить надо, как бы чего не уперли. Следующая неделя тоже забита под завязку. А вот через неделю...
      - Я не могу ждать две недели.
      - Тогда говори по телефону. Потому что в число друзей, ради которых я брошу все и поеду, ты не входишь. Выгоды в разговорах с тобой я тоже не вижу.
      Чертов Цезарь. Все бы ему на деньги мерить.
      - Хрен с тобой. Ты перед Чумой, насколько мне помнится, не только о своих планах распространялся. Обмолвился и кое о чем, касающемся меня.
      - Не помню, - искренне удивился Цезарь. - В твои дела я не лезу.
      Гончар тяжело вздохнул.
      - Ты намекнул, будто знаешь, кто пытался убить Маленкова. А также об ожидающих меня неприятностях.
      - А-а, ты об этом... - разочарованно протянул Цезарь. - Я-то думал... Не, ради этого даже в свободное время встречаться не стал бы. Мне это почти не интересно. Так, для общего развития, для расширения кругозора... Ни концерна, ни Организации это напрямую не касается, поэтому...
      - Я у тебя не спрашиваю, какое отношение к этому имеете вы. Ты заявил, что знаешь, кто таким вот образом предъявляет претензии ко мне.
      - Во-первых, я не говорил, что знаю. Это твой Чума отсебятину порет. У меня есть подозрение, переходящее в уверенность. Во-вторых, обосновать свои слова не могу никак. Возможно, если бы я этим занялся, накопал бы что-нибудь, но мне это не надо, поэтому наш разговор с Чумой можно запросто отнести к обмену сплетнями.
      - Хорошо. Пусть будет слух. Сам обосную. Кто?
      - Тебе папа в детстве не говорил, что информация денег стоит? Зря. Слухи уловила наша служба безопасности, которой плачу я. И не вижу причины, которая позволила бы тебе бесплатно воспользоваться результатами ее деятельности.
      - Сколько?
      - Полтора миллиона баксов.
      - Ты что, сдурел?!...
      - Отнюдь. Во-первых, за тобой должок. Пока он не погашен, ни фига ты от нас не получишь. Во-вторых, за эти деньги ты получишь полную информацию о противнике. Не слухи и сплетни, а конкретные данные. Высшей степени надежности, прекрасно обоснованные, проанализированные и с рекомендациями по использованию. То, что называется конечным продуктом. Сразу могу предупредить: сам ты никаких данных не добудешь. Даже близко подойти не сможешь.
      - А тебя там как родного принимают, что ли?
      Цезарь помолчал.
      - Я еще не спятил до такой степени, чтобы водить с ними дружбу. Просто моя служба безопасности отличается более высоким уровнем подготовки, чем твоя разведка.
      - Ты службой безопасности не свою бывшую бригаду обозвал?
      - Представь себе, нет. У меня лицензированные специалисты, прошедшие обучение в соответствующих учебных заведениях. В основном, бывшие военные. Что еще тебя интересует? - едко осведомился Цезарь.
      - Многое, но не сейчас, - в тон ему отозвался Гончар. - Цезарь, давай договоримся. Твоя цена несусветная. За эти деньги президента грохнуть можно. С долгом разберемся, мне тоже в этой истории не все понятно. Я в свое время проглядел, что Топор и Маленков самодеятельностью занялись...
      - Теперь мне не только неинтересно, но и скучно, - равнодушно сообщил Цезарь. - Мое время стоит дорого, и я не намерен тратить его на пустой треп.
      - Погоди. Семьсот пятьдесят тысяч.
      - Гончар, тебе грозит самое натуральное вытеснение. Выстоять ты не сможешь. В лучшем случае выплатишь в десять раз больше названной мной цены.
      - Миллион.
      - Надоел ты мне, - нагло заявил Цезарь. - Кстати, у меня посетитель ждет, пока я освобожусь. И есть у меня такое подозрение, что человек намерен предложить мне выгодную сделку. Так что вынужден распрощаться с тобой.
      - Не спеши. Я тоже могу предложить кое-что крайне интересное.
      - Мои услуги стоят столько, сколько я сказал. Ни копейкой меньше, жестко произнес Цезарь и раздельно добавил: - Я не желаю ни торговаться с тобой, ни даже просто разговаривать до того момента, пока не погашен долг. Адью.
      И положил трубку, мерзавец. Гончар недовольно скривился. Подозрения Цезаря всегда основаны на реальной информации, это он прибедняется, что обосновать их не может. Итак, это война. И война, выиграть которую измайловская группировка вкупе со всеми своими союзниками не сможет. Если уж Цезарь не рискует связываться с таким противником, то это действительно крайне серьезная братва. К тому же настроенная весьма решительно. Выход один: платить. Но не Цезарю, обойдется. Ученому. Вот на ближайшем сборе, ориентировочно назначенном на первые дни сентября, и надо будет поставить этот вопрос. А до тех пор бороться своими силами.
      Логинов.
      Кириллу Логинову, президенту 3-го Московского банка, Саша отводил в своих планах одно из самых видных мест. Человек, через которого он собирался вести все финансовые операции. Тот, кому Саша во многом будет вынужден довериться. И по этой самой причине должен показать, кто командует парадом.
      Обрабатывать начал издалека. Сначала расписал в красках кавалера младшей, и, как выяснилось, любимой дочери Логинова. Затем предоставил досье - чтобы обвинения голословными не казались. И вообще рассыпался в любезностях. В это же время Валерка старательно готовил инсценировку "головных болей" банкиру.
      Равноправное сотрудничество Саша не признавал, поскольку не верил в честность партнеров. Поэтому создал проблемы, чтобы была возможность предложить услуги некой сильной команды. Разумеется, сообщать, что он и есть ее лидер, Саша не собирался. Но пока что банкир не знал, что у него намечаются серьезные неприятности.
      Сашу он пригласил по другой причине. Хотелось, видимо, глянуть на человека, так ревностно пекущегося о благе Лилечки. Кроме того, Саша все-таки сын Маронко, а с такими людьми надо дружить - а вдруг представится возможность вместе деньги сделать? Поэтому Логинов пригласил молодого человека на званый ужин, где ожидалось множество гостей этого же круга. Предупредил, что все придут с семьями, поэтому, если Саша не против, лучше приехать загодя, чтобы познакомиться с хозяевами.
      Едва услышав, что ужин не слишком деловой, Саша решил, что возьмет с собой Светку. Ужасно хотелось вывести ее в свет. Как-то он видел ее в "парадной форме" - и обомлел, настолько она оказалась хороша. Пожалуй, если появиться с ней в местах тусовок крутых личностей, не только у женщин потекут слюни. Мужики точно пах пиджаками прикрывать начнут, едва глянут на Светку. Да и, если честно, последнее время он часто ловил себя на том, что скучает без нее. Мистика мистикой, а с ней оказалось очень интересно. Действительно, как создана для него. А что до мрачного пророчества придумает что-нибудь... Главное, что никакие черти с рогами уже не могли заставить его отказаться от Светки только потому, что их отношения могут плохо кончиться. Могут. А могут и к обоюдному удовольствию, и не кончиться, а плавно развиваться согласно всем социальным законам.
      Да, к банкиру взять ее хотелось. Тем более, что на неделе ей досталось по полной программе - из-за покушения на придурка Маленкова Светку трижды вызывали в прокуратуру. А как же, главная подстрекательница. Правда, насколько стало известно Саше, Гончар сначала сгоряча подставил ее, а потом сам же отмазал, сообразив, во что это выливается. Если она спровоцировала преступление, то исполнителем оказался Эйфель. Подводить его под монастырь Гончару было не с руки.
      Светка держалась мужественно, но Саша понимал, что она устала. Хотелось немного порадовать девочку. В конце концов, что она ежедневно видит вокруг себя? Тупые морды "быков" Гончара. А тут - вполне приличные люди, предприниматели, банкиры, политики. Правда, когда напиваются, от быдла их не отличишь, но Саша надеялся, что до этого момента успеет увезти ее.
      И от этой радужной мечты пришлось отказаться. Вспомнил, о чем намерен вести беседу с Логиновым. Что, прямо при ней "крышу" банкиру навязывать? Еще не хватало, чтобы она заподозрила, чем он занимается. Бандитов Светка сторонилась, это Саша узнал первым делом. Поэтому всячески скрывал свое непосредственное отношение к такого рода структурам. Поехал без нее.
      Дача Логинова, где планировалось провести званый ужин, выглядела намного скромнее имения Маронко. Саша подозревал, что и внутреннее убранство уступает обстановке отцовского дома. Заборчик, хоть и бетонный, все же не трехметровый, и будки охранника нет, хотя ворота достаточно массивные. Сад, конечно, красивый, но куда ему до настоящего леса! Дом тоже трехэтажный, но его особняком не назовешь - вилла, дача богатого человека, не более.
      Когда Дмитрий, Сашин личный водитель и телохранитель, остановил "вольво" перед воротами, из динамиков послышался голос охранника. Саша углядел телекамеры по обе стороны дороги и решил, что система не слишком надежна. Осаду здесь не выдержишь. Дмитрий вышел, сообщил в микрофон, кого привез, охранник сверился со списком приглашенных и открыл ворота.
      У крыльца его встретил лакей. Почтительно поздоровался, пригласил пройти в дом и сообщил, что хозяин на задней веранде. Саша не спеша топал по коридору, оглядываясь по сторонам. Внутри на "Даче", конечно, было комфортнее, но он ожидал худшего. Пожалуй, Логинов тоже понимает толк в обстановке.
      На веранде стоял изящный резной столик, рядом - два плетеных креслица. С одного при появлении гостя поднялся Логинов, протянул руку.
      - Добрый день.
      Саша никогда до этого не встречался с ним лицом к лицу. И на первый взгляд хозяин дачи понравился ему. Лет сорок пять, среднего роста, подтянутый, никаких следов брюха - явно занимался спортом, блюдя свою форму. На висках залысины, но волосы едва тронуты сединой. Глаза серые, холодные, на столе поверх стопки газет лежат очки в тонкой золотой оправе либо близорук, либо дальнозорок. Причем Саше показалось, что второе вернее.
      - Располагайтесь, - он показал на второе кресло.
      Кивнул лакею, тот бесшумно испарился и тут же вновь возник за их спинами. В руках у него был поднос с вином и фруктами.
      - Что предпочитаете?
      - Что-нибудь полегче, - сказал Саша. - Я непьющий, хотя букет хорошего вина по достоинству оценить могу.
      Они немного пообсуждали достоинства вин разных стран и производителей. Логинов, чувствуется, любил вина и разбирался в них, возможно, даже коллекционировал.
      Сначала Саша думал, что Логинов назначил ему встречу пораньше, чтобы познакомиться со спасителем дочери. Но увидев его цепкие глаза, понял: этот человек не станет тратить драгоценное время на пустячное знакомство. Относительно Саши он тоже вынашивал какие-то планы. Но к делу переходить пока не спешил, приглядываясь к гостю и подбирая верную тактику. Саша не торопил и не подгонял события, но по другой причине: в отличие от банкира был уверен, что никуда тот не денется. Слишком сильные аргументы намеревался предъявить Саша.
      Разговор вертелся вокруг ерунды. Вина, виноградники, традиции... Незаметно соскользнули на дни сегодняшние. Логинов уже знал, что его гость не так давно вернулся из Америки, поинтересовался, какой он нашел Россию. Не собирается ли перебираться за границу на постоянное жительство и так далее.
      - Знаете, Александр, с вами приятно общаться, - сделал он своеобразный вывод. - Честно говоря, я человек старой закалки, и меня коробит от нуворишей. Люди, которые вчера были грузчиками, мелкими дворовыми хулиганами, которые торговали пивом из-под полы и, в лучшем случае, возили тряпье из Польши, - сегодня называют себя бизнесменами. У них ничего нет, кроме легких денег. Да и, между нами говоря, денег весьма небольших. С ними не о чем разговаривать, у них на уме только "бизнес" да "телки". Хотя толком не понимают ни в одном, ни в другом. "Бизнес" для них заключается в нескольких словах: там купить подешевле, здесь продать подороже. А в женщинах ценят лишь юный возраст да яркую внешность. И доступность, конечно. Даже удивительно, что вы, близкий по возрасту к категории новых русских, сильно от них отличаетесь.
      - Ничего удивительного. Как и вы, я человек старой закалки. Президент UMF - мой отец, и требования, которые он предъявлял к воспитанию, сильно отличались от претензий родителей новых русских.
      Логинов покачал головой.
      - Да, Маронко не потерпел бы рядом с собой ублюдков. Я встречался с ним в прошлом году. Железный человек. И, безусловно, настоящий бизнесмен. Кстати, Александр, не сочтите чрезмерным мое любопытство, но я слышал, что его репутация вовсе не безупречна.
      - Смотря, в каком отношении. У него трудная биография.
      - Я слышал, он сидел в молодости.
      - Да. Это не секрет. У него достаточно горячий характер и гордость настоящего дворянина - он происходит из семьи Лопухиных. Его первую жену убили, он отомстил - за что и был осужден. Что касается его репутации как бизнесмена, то она куда чище, чем у многих из нас. Он же начал очень рано, еще до того, как кооперация в Союзе стала узаконенной. Потом основал концерн. Конечно, без кое-каких махинаций не обошлось - но я не знаю никого, кто отказался бы от возможности взять плохо лежащие деньги. Иное дело, что операции его отличались редким изяществом.
      - Ну и, разумеется, без прочного "контракта" с черными бизнесменами он тоже не обходится.
      - А вы? - в лоб спросил Саша. - Кирилл, мы с вами живем не первый день в России. Вы прекрасно знаете, какие условия нужны для процветания здесь. Безусловно, у нас существует нечто вроде договора об отмывании денег с такого рода структурами. Как и у вас. Без этого вы давно разорились бы. В этом отношении мы ничем не отличаемся от вас, может быть, только организованы получше - извините, это правда. У нас больше опыта.
      Логинов опустил глаза - Саша достаточно твердо оборвал его попытки узнать о тайных сторонах деятельности концерна.
      - Кстати, должен поблагодарить вас за услугу, - он перевел разговор на другую тему. - Моя собственная служба безопасности не смогла раздобыть настолько подробные сведения о Максиме Жилинове. Отваживая его от дочери, я пользовался вашими документами. И вы оказались правы: он действительно начал просить кредит для очередной постановки. Явился в сопровождении каких-то меценатов, явно новых русских, - Логинов усмехнулся. - В их присутствии я и зачитал выдержки из вашего досье. В том числе и мнения критиков о способностях Жилинова. Уже по одной его реакции я понял, что в дальнейшей проверке резона нет - он показал себя во всей красе. Забавная была сцена. Хорошо, что я узнал об этом раньше, чем вложил в него деньги, хотя Лилия просила помочь ему.
      - Надеюсь, она не слишком расстроена?
      - Нет, что вы. Я объяснил ей, чего она избежала. Видите ли, я терпел Максима только из-за того, что он не принадлежит к кругу новых русских. Я не хотел бы для своей дочери участи супруги этакого ублюдка в малиновом пиджаке с золотыми пуговицами. Мне думалось, что поклонник-режиссер сумеет повлиять положительно на духовность моей дочери, но оказалось, что он хотел повлиять на мой карман. В следующий раз я буду проверять всех без исключения ее поклонников, - Логинов оживился: - Дама, которую вы сопровождали в театре, действительно ваша сестра?
      - Да. Только из-за нее я и разрабатывал Жилинова. Она заядлый театрал, и все знакомые у нее из этой среды. Большинство под стать Максиму. Сейчас, вроде бы, встретила хорошего человека.
      - Александр, простите за нескромный вопрос: а вы сами женаты?
      Саша чуть не расхохотался. Понятно, почему Лилечка так легко выбросила из головы Жилинова.
      - Нет. Но собираюсь. Пока еще ничего не ясно, но к осени вопрос решится в любом случае.
      Логинов помолчал.
      - Александр, у меня к вам есть вопрос. Насколько мне стало известно, вы намерены финансировать экранизацию одной из пьес Евгения Щербакова. Мало того, вы даже приняли специфические меры, чтобы обеспечить прочный контракт на будущее. Если та девушка, которую Лилия видела в вашем обществе, и есть ваша загадочная сестра, то я понимаю, почему Щербаков наотрез отказывается сотрудничать с другими спонсорами.
      Сашина улыбка стала жесткой.
      - Кирилл, хотите совет? Дружеский? Уберите вашего человека из UMF сами. Не то это сделаю я. Стоящую информацию раздобыть он не сможет, а слухи я и сам перескажу.
      Логинов опустил глаза. Понял, что напрасно принял Сашу за молодого лопуха, которому достаточно польстить, чтобы он разоткровенничался.
      - Если вы желаете принять участие в этом проекте, вам вовсе необязательно прощупывать концерн. Вы могли бы выйти на меня...
      Логинов вопросительно посмотрел на Сашу. Во взгляде что-то изменилось, заботливый отец наивной курицы Лилечки исчез. Перед ним сидел банкир.
      - И я бы сообщил вам, что реализовывать этот проект намерен не из-под крыши концерна. Мало того, речь идет о съемках не одного фильма. Это будет вполне самостоятельная кинокомпания.
      - Вы говорите о том, что хотели бы вести расчеты через мой банк?
      Начался деловой разговор. Саше нужен был кредит, чтобы не трогать основной капитал. Но кредит на выгодных условиях. Платить такие же проценты, как и остальные клиенты Логинова, он не желал ни под каким видом. Поэтому, пока не начали обговаривать условия, он раскрыл свою папку и протянул банкиру конверт.
      - Кажется, вы восхищались моей службой безопасности?
      Валерка поработал на совесть, определяя информационные возможности банка. Саша не беспокоился, что кто-то сумеет вычислить: факты о готовящемся уничтожении банка не соответствуют действительности. Логинов изменился в лице.
      - Бог ты мой... А ведь еще ни одного признака не было, я даже не подозревал, что против меня плетется такая интрига... - он посмотрел на Сашу.
      - Как вы понимаете, к вам подошлют киллера максимум через пару месяцев, а банк сольется с более крупным. Если не принять меры сейчас, то это неизбежно. У вас есть "крыша", господин Логинов?
      Банкир растерялся.
      - Разумеется, мы кое с кем сотрудничаем, но это совсем иной уровень... Эти люди ничего не смогут противопоставить такому давлению.
      - Отказывайтесь от их услуг.
      - Вы хорошо представляете себе, что это означает? У меня будут неприятности еще и с ними.
      - Отнюдь.
      Они помолчали. Саша показал Логинову глазами на неплотно прикрытую дверь, за которой угадывал лакея Николая с настороженными ушами. Банкир легко поднялся, запер замки, вернулся за стол. Понизив голос, Саша сказал:
      - Я могу предложить вам покровительство ясеневской группировки. "Черная дюжина", союз с беляевской группировкой, через союзников выход на Думу и правительственный уровень. С этим, - он постучал пальцем по конверту, - она справится.
      - Что-то знакомое... Не Цезарь?
      - Его команда.
      - Я слышал, он убит.
      Саша усмехнулся одними губами, сохраняя необходимую холодность во взгляде.
      - Как любой банкир, вы умеете хранить секреты. Он жив и в прекрасной форме, как и его команда. Это тайна.
      Логинов задумался. Вид у него был расстроенный, но не обреченный.
      - И какие условия?
      - Обычные. Но, в отличие от других команд, полная гарантия безопасности.
      - Я подумаю. Вы не против, если я до того, как дать ответ, проверю ваши данные своими силами?
      - Разумеется.
      - Если проверка даст положительный результат, мы продолжим этот разговор. Кстати, а под какой процент вы сами хотели бы получить кредит?
      - Об этом бессмысленно говорить, пока вы не определитесь с покровителями. Сами понимаете, с банком, находящимся в настолько неустойчивом положении, сотрудничать я не стану.
      - Как вам будет угодно.
      Вообще-то, достаточно рискованный шаг. Любой нормальный человек перед тем, как выбрать банк, наведет справки - с этой точки зрения предварительная разведка нареканий не вызывала. А вот то, что Саша, получив данные о неблагополучной обстановке, все-таки считал сотрудничество рентабельным, говорило о многом. И прежде всего о том, что в навязывании "крыши" он заинтересован куда сильнее, чем в получении кредита. Логинов вовсе не дурак, знает, что проблемы всегда исходят от тех, кому это выгодно. То ли конкурентам, то ли Цезарю. Но Саша не переживал. Не первый раз он создавал проблемы людям, с которыми хотел сотрудничать, и науку рэкета постиг в совершенстве. Если Логинов будет упрямиться, его на самом деле ликвидируют, хоть он и понравился Саше. Но личные симпатии одно, а бизнес... Бизнес есть бизнес. Вместо Логинова он посадит в совет директоров своего человека, строптивых уберет, остальные примут его условия. Если банкир достаточно умен, он поймет, что проверка не имеет смысла. И примет условия.
      - Вы играете в теннис? - с деланной живостью спросил Логинов.
      - Немного. Научился, когда узнал, что наш Президент предпочитает этот вид спорта.
      - Надеетесь сыграть с ним?
      - Скорее, страхуюсь на случай такой возможности. Концерн крупный, его роль в промышленности заметна... Мало ли, когда-нибудь удостоюсь чести. Вот, чтобы не опозориться, и взял несколько уроков, - Саша с наигранным смущением опустил глаза.
      - Не желаете составить компанию моей дочери? Обычно с ней играю я, но сейчас я не в форме. До приезда остальных приглашенных еще два часа, вы успеете привести себя в порядок. А запасной комплект спортивной одежды я здесь всегда держу.
      - На тот случай, если вдруг Президент заглянет в гости? - поддел его Саша.
      Логинов расхохотался.
      - А форму я привез свою. Боюсь, даже если вы найдете одежду по моему размеру, то обуви нет точно. У Президента все-таки не сорок шестой размер обуви, как у меня. Да и ростом я чуть повыше.
      - Никак, собирались навестить Президента?
      - Нет, знал, что предложите сыграть пару сетов с вашей дочерью, парировал Саша. - У меня действительно хорошая разведка. Не покажете, где я смог бы переодеться?
      Лилечка ожидала партнера на корте. Ходила, нетерпеливо постукивая мячиком. Увидев вместо немолодого отца совершенно неотразимого в спортивных трусах и футболке Сашу, остолбенела. Прошлась взглядом по длинным прямым ногам, посмотрела на ширину плеч, обтянутых белым трикотажем, глянула в лицо. Саша, держа ракетку в зубах, завязывал на лбу ленту - чтобы пот не заливал глаза. Подмигнул ей, выплюнул ракетку, широко улыбнулся:
      - Сыграем?
      Она все никак не могла глаз отвести. Судя по всему, полуобнаженный он понравился ей куда больше, чем в смокинге. А может, очаровать ее для большей сговорчивости папочки? Конечно, ни в коем случае не намекать на продолжительные отношения, сделать так, чтобы Лилечка сама искала повод для встреч... А что может быть лучше, чем пригласить в гости партнера отца? Вот пусть и добивается, чтобы он стал таким партнером.
      Саша тоже не отказал себе в удовольствии рассмотреть ее. Благо, обтягивающая маечка-топ и теннисная юбочка не скрывали решительно ничего. Ножки неплохие, грудь тоже. Все-таки ей не двадцать лет, как он решил поначалу, а не больше восемнадцати. Улыбнулся вполне двусмысленно, так, чтобы она это заметила, сверкнул глазами:
      - Так как?
      Она вздернула носик, явно стараясь скрыть, насколько польщена его чисто мужским вниманием. Порядок, девочка на крючке. И тут же, не к месту, ему пришло в голову, что Светка на ее месте непременно покраснела бы.
      Первую ее подачу он "зевнул". Не фига сравнивать партнершу с кем бы то ни было, он здесь по делу, Светку будет вспоминать в другой раз.
      - Эй, без поддавков! - недовольно крикнула Лилечка.
      - Меня зовут Саша, а не "эй".
      Вторую подачу он взял так красиво, что у нее лишь рот открылся. И с этой минуты она больше любовалась его отточенными движениями, чем играла. Саша старался понравиться - улыбался, двусмысленно шутил, демонстрировал возможности своего тренированного тела. Пора переходить ко второму этапу.
      На самом деле в теннис он играл очень хорошо - в Германии рукопашный бой как вид спорта не приветствовался, поэтому для сохранения спортивной формы пришлось заниматься теннисом и ездить верхом. Ну, и в футбол гонял. В Америке нашел школу каратэ, но теннис не бросил - все-таки игра для аристократов, в число которых он как совладелец концерна попал автоматически. Лилечка явно не могла соперничать с ним. Мало того, что они в разных весовых категориях - у нее росточку не больше метра шестидесяти, у него полных два - он еще и опытнее нее во всех отношениях.
      Взяв подачу, Саша резким и неуловимым движением послал мяч так, чтобы он ударил ее по ногам. Конечно, отбить его она не смогла, охнула от боли, присела. Бросив ракетку, перемахнул через сетку и кинулся утешать.
      Лилечка обо всем на свете забыла, увидев его шальные глаза так близко от своего лица. Саша честно пытался изобразить сочувствие, сознание своей вины, что не мешало якобы в целях успокоения поглаживать ее по спине. А лифчик не носит, мельком подумал он. Лилечка ничего не имела против такого утешения, сразу успокоилась. По ее лицу ясно было видно, что стоит поцеловать ее - и сговорчивость отца обеспечена. Вместе с обручальным кольцом. Кольца в его планы не входили, поэтому от откровенных ласк и даже от дружеских поцелуев в щечку лучше воздержаться. Кажется, она очень удивилась, почему Саша вдруг отстранился и совершенно не влюбленным тоном поинтересовался, будут они доигрывать или нет. Играть Лилечке больше не хотелось, она сослалась на сильную боль в ушибленной ноге и попросила проводить ее до дачи. Естественно, от Саши требовалось предложить ей руку.
      Логинов, похоже, был удовлетворен, увидев дочь, опиравшуюся на руку молодого, образованного и богатого бизнесмена. Что бы он там ни говорил, но выдавать дочь замуж за нищего и бездарного театрального режиссера ему не хотелось. Каким бы духовным тот ни казался. Будут деньги - будет и духовность. Не будет денег - будут проблемы. А Саша ухитрялся улыбаться со стиснутыми зубами, представляя, какие планы вынашивает Лилечка на его счет. И отец, безусловно, поддержит ее.
      К тому времени, когда начали подтягиваться гости, он успел принять душ и переодеться. Когда причесывался, случилась еще одна неприятность: лопнула резинка, которой он стягивал волосы. Выругавшись, проверил по карманам. Запасной, конечно, не взял. Надо было с самого начала вместо резинки брать золотую заколку, да думал, что в теннис с ней играть неудобно. Теперь придется ходить с распущенными волосами. А с костюмом грива не слишком сочетается. Может, у Лилечки спросить?
      Она находилась в своей комнате, горничная показала, где найти молодую хозяйку. Саша стукнул в дверь, услышал приглашение войти, открыл дверь и обомлел: Лилечка сидела перед зеркалом в одном кружевном белье. Ох, не дай Бог, Логинов узнает - сплетен не оберешься.
      - Лилит, у тебя резинки для волос не найдется?
      - Саша, какие у тебя волосы... - восхищенно протянула она, ничуть не стесняясь своего вида. - Да ты входи, что стоишь на пороге?
      Похоже, зря он поссорил ее с Жилиновым. Они друг другу подходят. Скрипнув зубами, Саша переступил порог, прикрыл дверь. Лилечка встала, подошла к нему, даже не пытаясь накинуть пеньюар. С сияющими глазами осторожно взяла прядь его волос.
      - Саш, ты их докрашиваешь, или они такие черные от природы?
      - Я турок по национальности, - пояснил он.
      - Серьезно? - она пришла в восхищение. - Боже мой, какая прелесть! Саш, оставь их распущенными, тебе так идет.
      - Ага, и весь вечер они будут лезть в глаза.
      Будто подтверждая его правоту, несколько прядей упали на лицо, Саша дернул головой, отбрасывая их назад, заодно вырвал прядь из цепких пальцев девушки.
      - А резинки у меня нет, - без всякого сожаления сообщила она. - Только шпильки. Не подойдет?
      - Что я с ними буду делать? А гель?
      - Есть. Слушай, давай, я уложу тебе их? - она загорелась идеей, тут же пододвинула стул, достала фен и гель для волос.
      Саша взял баночку, повертел в руках со скептическим выражением на лице.
      - На мои волосы как раз вся и уйдет. Не жалко?
      - Что, у меня геля больше нет? - презрительно фыркнула Лилечка. - Мне отец косметику ящиками покупает. Давай, садись, сейчас я тебе такую укладку сделаю...
      - Только оденься сначала, - не выдержал Саша.
      - А что? Какие-то левые мысли возникают? - она игриво стрельнула глазами.
      - Куда уж левее... Вот сейчас твой отец войдет, и такие левые мысли нам обоим покажет, что мало не покажется.
      - Ничего он не скажет, можешь не волноваться. Он же не маленький, понимает, что у меня должен быть мужчина. И что я с ним не в одежде сплю.
      - Я сказал - оденься! - резко приказал Саша.
      Она опешила, растерялась, но взгляд его был таким же жестким, как и тон. Смутилась, набросила на плечи тонкий полупрозрачный пеньюар, под его бдительным надзором туго завязала поясок, с вызовом спросила:
      - Доволен?
      - Сойдет.
      Уселся на стул, подставив ей голову.
      - И чтобы больше я этого разврата не видел. Стриптиз в другом месте танцуй.
      - Ух ты, суровый какой... Воспитывает еще, будто мне отца мало, бурчала Лилечка, но под ворчливостью в тоне скрывалось удовлетворение: парень уже показывает свою власть, предъявляет какие-то требования. Значит, не остался равнодушным. Подумав, поинтересовалась: - Саш, а ты, случайно, не мусульманин?
      - С чего ты взяла?
      - Ну, они тоже строго к одежде относятся. Требуют, чтоб женщина чадру носила и все такое. Надеюсь, ты не настаиваешь, чтобы я ходила в парандже?
      Начинается. В ее понимании он уже стал женихом.
      - Я православный. Турок-то я только наполовину.
      - Ах, ну да, у тебя же отец русский. Этот, как его, Маронко. Да?
      Саша едва терпел ее. Она укладывала ему волосы, пытаясь совладать с густыми вьющимися прядями, и трещала безостановочно. О Господи, когда же это все кончится... Вику и то переносить проще. Лилечка вырастет - как раз и будет такой.
      Светку бы сейчас сюда... Дурак, надо было брать ее с собой. Правда, на самом деле она вовсе не невеста и даже еще не подруга, но с ней было бы легче. По крайней мере, роль ширмы сыграть могла бы. Хотя, с другой стороны, он не развлекаться сюда приехал. Зачем ему Светка в деловой обстановке?
      На вопрос "зачем" организм внезапно дал совершенно недвусмысленный ответ. Сашу даже в жар бросило, когда он представил, что будет, если Лилечка заметит эрекцию - а не заметить сложно, у него все части тела соответствовали росту. Господи, она же не отстанет, пока он не трахнет ее. Обругал себя Шуриком, приказал успокоиться и выкинуть из головы все мысли о женщинах. Вообще все - на всякий случай. Но повторилась история с белой обезьяной и ростовщиком из бессмертного "Ходжи Насреддина". Чем больше он старался сосредоточиться на делах, тем ярче представлял себе Светку. В черном белье. В его спальне, освещенной багровым светом ламп красного стекла. На белоснежной простыне. И ее распущенные волосы перепутаны с его кудрями...
      - Лилит, дай мне гель, я сам уложу волосы, - проскрипел сдавленным голосом.
      - Что с тобой? - испугалась она.
      Саша нагнулся вперед, скрывая пах, делая вид, что внезапно скрутило кишечник.
      - Тебе плохо?
      Конечно, плохо. А что, хорошо, когда такие мысли остаются всего лишь грезами?
      - У меня язва желудка, - через силу улыбнулся он. - Мне ведь спортом заниматься нельзя.
      - Боже мой, я сейчас... Ты какие лекарства принимаешь? - всполошилась она.
      - У меня все с собой.
      Поднялся, стараясь не поворачиваться к ней лицом, сгреб баночку с гелем и почти вылетел за дверь. Пулей метнулся в ванную комнату, сбросил пиджак, почти с наслаждением подставил затылок под струю ледяной воды. Вот так-то лучше, подумал через несколько минут. А с такими мечтами надо что-то делать. Иначе он работать не сможет.
      От черт, как же его зацепило... Теперь понятно, почему так достают ее мужики, пожалуй, он готов делать то же самое. А ведь такой оборот вовсе не входил в его планы, поначалу думал поухаживать для виду и жениться не столько на ней, сколько на ее деньгах. И нате вам - сам не заметил, как крыша поехала. И как основательно поехала... Ни с кем раньше такого не испытывал. Вот как знал, что этим кончится. Недаром им тогда на глаза попалась эта чертова афиша. Мог бы сразу догадаться. Да и допер, а что толку? Попробуй удержись, если тянет к ней...
      Намазав мокрые волосы гелем, нашел телефон. Набрал домашний номер Витьки Егоршина - занято, естественно. Опять, засранец, модем подключил и в Интернете сидит. Прямо-таки свет не мил ему без глобальной сети. Ну и ладно, еще мобильный есть.
      - Саш, я тут крутой сервак нашел! - сообщил тот первым делом. Короче...
      - Как ты рассказываешь короче, я знаю. При встрече поделишься впечатлениями. Мне нужно, чтобы ты привез Светку в ресторан Макарова к одиннадцати вечера.
      - Мне как, предварительно присмотреть ларек подальше, куда за пивом пойду?
      - Нет. Посадишь ее в кабинет, а сам у стойки останешься.
      - Понял.
      На веранде Саша столкнулся с Логиновым и Лилечкой.
      - Все нормально? - спросил банкир.
      Саша кивнул. Гости к тому моменту начали подъезжать - такие же банкиры, финансисты, предприниматели. С женами. Саше, естественно, Логинов навязал роль кавалера своей дочери. Ладно, стерпим. Он углядел среди приглашенных знакомого депутата, подошел. Тот разговаривал с мужчиной возраста Маронко; их с Сашей тут же представили друг другу. Оказалось, тоже банкир. Причем достаточно интересный, только не в плане сотрудничества - в его банке были открыты счета двух фирм Гончара.
      Вечер спускался незаметно. Гости разбились на кучки, женщины обсуждали тряпье и голливудских кинозвезд, мужчины - деньги и женщин. Саша сбросил Лилечку около одной из женских компаний, подошел к депутату.
      - А где Прокофьев? - спросил он, разыскивая глазами банкира.
      - Звонить пошел. Он тебе нужен?
      - А кому банкир не нужен?
      - Странно. Ты вроде как у Логинова уже за своего сходишь, дочка его глаз с тебя не сводит. Зачем тебе еще один?
      - Много денег не бывает, - лаконично пояснил Саша. - Ага, вон он.
      От банкира ему нужно было только одно - перекрыть кислород фирмам Гончара. Конечно, тот не сразу принял всерьез Сашину просьбу потребовать от клиента возврата прежних кредитов и отказать в выдаче новых. Однако через несколько минут поверил, что обе фирмы на грани разорения и не стоят риска. К ним подошел Логинов, подтвердил, что у Матвеева бесподобная разведка услышав это, депутат энергично закивал головой: знаем, знаем. Прокофьева совместными усилиями убедили прислушаться к совету.
      Остаток вечера Саша бродил по саду, сатанел от ужимок Лилечки и завязывал новые знакомства. Дело есть дело; похоже, к девяти часам он остался единственным, кого волновал бизнес, а не выпивка с закуской.
      В десять часов вспомнил, какое поручение дал Витьке. Почти задавленные эмоции взыграли с удвоенной силой - все дела закончены, а Лилечка представлялась весьма слабым отвлекающим фактором. Сделав вид, что его срочно вызывают на завод в Бутово, Саша попрощался с Логиновым и исчез раньше, чем Лилечка успела заметить его отсутствие.
      К ресторану приехал в две минуты двенадцатого. Выскочил из машины Дмитрий сам отгонит ее в гараж, а они со Светкой пешком дойдут. Витька со скучающим выражением лица сидел у стойки.
      - Никого?
      Витька отрицательно покачал головой - на хвосте никого не приволок.
      - Свободен.
      - Совсем? - изумился Витька.
      - Нет, до завтрашнего дня, - бросил Саша и пошел к кабинету.
      Светка сидела в углу, как обычно. И ее волосы были распущены - как он себе и представлял. Увидев его, изменилась в лице, вскочила.
      - Что с тобой?
      Страх в ее глазах остановил его.
      - Ничего.
      - У тебя лицо аж перекошено.
      - Не обращай внимания, это меня на одной вечеринке достали, еще не отошел. Надо было мне все-таки тебя с собой брать...
      Привлек к себе, запрокинул ей голову, запустил пальцы в волосы. И сам почувствовал, что целует жадно, с остервенением, не давая передышки. Сунул руку под жакетик, провел по ребрышкам, ощущая, как быстро-быстро бьется сердечко. Прижал к себе крепче, чтобы поняла, насколько сильно он ее хочет.
      - Пойдем ко мне? - жарко шепнул на ушко.
      Она вздрогнула, попыталась высвободиться. Саша не позволил.
      - Меня мама только до двенадцати отпустила. Я не могу задерживаться, она волноваться будет. И мне завтра на работу.
      Он едва не застонал. Нет, ну о чем она думает?!
      - Я улажу все проблемы, - терпеливо сказал Саша. - Сам позвоню твоей маме и объясню, что у меня тебе ничего не грозит. На работу тебя кто-нибудь из моих ребят отвезет.
      - Саша...
      Он взял ее лицо в ладони, заглянул в глаза.
      - Я хочу тебя. И так, что ни о чем другом даже думать не могу.
      Несколько секунд она молчала. Затем решительно отвела его руки и вышла из кабинета. Даже не попрощалась.
      Он стоял, как оплеванный. Потом ярость взяла верх - интересно, что она себе позволяет?! Догнать, затащить домой. Будет сопротивляться - значит, заставить силой. А что случится потом, уже неважно. Метнулся к выходу, выскочил на улицу - никого. Обернулся к швейцару:
      - Девушка вышла минуты две назад. Где она?
      - Уехала. Она с мальчиком пришла, он вышел первым, она вслед за ним. Взяли такси и уехали.
      Понятно. Значит, Витька еще не успел свалить домой, и теперь поехал ее провожать. Саша оглянулся. Димка, конечно, машину уже отогнал, но это не беда, до гаража рукой подать. Можно перехватить Светку в Бибирево. Витька мешать не будет, даже поможет, если приказать - он хорошо помнит, кто ему платит.
      Однако, пока шел до гаража, остыл. Нет, нельзя так делать. Один раз похоть удовлетворишь - и потом всю жизнь расплачивайся. Любая другая девчонка сошла бы ему с рук, но за эту отец оторвет не голову - яйца. Лучше бы голову. И, самое главное, он перечеркнет все свои планы. Стоит ли этого девчонка, пусть даже у него в глазах темнеет и штаны по швам едут при одной мысли о ней? Не стоит. Через год сама прибежит. А куда она денется, если он швырнет к ее ногам целую империю? И сегодняшнюю ситуацию как анекдот вспоминать будет - еще бы, от такого мужика сдуру сбежала. Махнув рукой, зашагал домой, решив позвонить Вике - пусть хоть напряжение снимет, чтоб от спермотоксикоза не страдать.
      Первый раз за все время, прошедшее после его возращения из Америки, понедельник не начался с изучения случившихся за выходные дни неприятностей. Их не было. Невероятно, но факт. Мало того - вообще никаких дел не оказалось. Телефоны мрачно молчали, никаких сообщений от дежурного диспетчера не поступало. Оказалось, ночью произошла авария на станции, и связь на данный момент просто отсутствовала. Только мобильная. Но этот номер знало ограниченное количество людей, у которых проблемы если и возникали, то не с утра пораньше. Так что в офис-то Саша явился, а чем заняться - придумать не мог. Развалился в кресле, задрал ноги на стол и поплевывал в потолок.
      Вчера он много сделал. А сегодня остается только ждать результатов. Логинов вряд ли решится слишком быстро, скорее всего, ответа от него стоит ждать не раньше, чем через неделю. Саша не хотел чересчур сильно давить ему на психику, все-таки нуждался в подчиненном, а не в рабе. Логинов должен был принять решение добром или почти добром - тогда отдача от него окажется куда больше. Нужно, чтобы он сам и охотно работал на Цезаря, а не просто выполнял приказы в страхе за свою шкуру. Если станет трястись, быстрее предаст. А с учетом важности роли, на которую его прочили, такое относилось к разряду недопустимых вещей. Банкир требовал нежного и трепетного обращения.
      Кое-что из его вчерашних заделов должно реализоваться уже на днях. В частности, Прокофьев, похоже, понял, что Гончар - ненадежный партнер. И постарается от него избавиться. Кстати, требования-то он выскажет, а ведь Гончар братву подошлет. Причем не самую мелкую. Что-то эту сторону решения деловых вопросов Саша упустил из виду. Забыл, черт побери, что в России живет. Ну ничего, это мы сейчас запросто... Сгонял секретаршу в охрану за ВДВ, коротко проинструктировал его. Десятки того же Славки Шведа за глаза хватит. Пусть повертятся у офиса Прокофьева, присмотрят за порядком. Если что, справятся с братвой куда увереннее банковской службы безопасности. Так, меры профилактики приняли.
      А вслед за Прокофьевым потянутся и остальные банкиры... Витька Егоршин в паре со Светкой ухитрились добраться до схемы управления легальными фирмами измайловского блока, и теперь задавить их уже дело техники. Валерка внедрил своих людей в предприятия, указанные в списке, те уже предоставили подробный отчет по большинству заведений. А дальше как в сказке. Саша брал отчет, смотрел, кого из знакомых лучше привлечь: санэпидемстанцию, госпожнадзор или налоговую полицию. Последняя была самым убойным аргументом в любом споре, поскольку в России не существует ни одного предпринимателя, который платил бы налоги до копейки. Оставалось лишь натравить инспекторов на объект.
      Пожалуй, Саша только сейчас начал понимать, что такое настоящий рэкет. Чтобы убедить человека в необходимости платить дань, вовсе не обязательно пригонять толпу братвы и устраивать погром. Вполне хватает регулярных визитов пожарников или налоговиков. А что? Те занимаются своим делом, у них власть и полномочия, им даже возразить нельзя, не то, что в милицию заявление о вымогательстве написать. Самое интересное, и взятки давать не всегда нужно. А результат отменный...
      Пока он ломал голову над тем, как убить время, занятие явилось само. Просто открыло дверь и вошло в кабинет, сильно прихрамывая. По своему обыкновению, даже не спросив разрешения.
      Остановившись точно посреди кабинета, Хромой сунул руки в карманы брюк, с любопытством огляделся. Он бывал здесь минимум раз в неделю, но каждый раз осматривался так, будто попал впервые. Выдержав приличную, по его мнению, паузу, пододвинул стул и уселся напротив Саши.
      - Здорово, Цезарь.
      - Ты бы хоть в офисе по имени обращался, - поморщился Саша. - Ладно бы не знал.
      Хромой осклабился.
      - Боишься, секретутка подслушает?
      - Ничего я не боюсь. Она из Валеркиного разведблока, я специально выпросил ее. Ты чего-то хотел?
      - Есть у меня к тебе разговорчик, - согласился Хромой. - Слух прошел, ты опять криминалом балуешься. Даже команду заново собрал.
      - Чушь какая. А ты услыхал и пришел мне морали читать?
      - Делать мне больше нечего... Видишь ли, поскольку сплетня исходит не от наших, я хотел уточнить, насколько она соответствует реальности. Мог бы и у Сергея спросить, но решил, что лучше у тебя. Мало ли, ты в тайне это держишь.
      - Ага, от отца я это скрывал бы, а тебе выложил.
      - Нет, я не это имел в виду. В тайне от конкурирующих структур. И на всякий случай - от нас. Чтобы избежать утечки информации. Поэтому на совете не объявил. Если так, я бы принял к сведению и всячески препятствовал распространению подобных слухов.
      Саша насторожился. Хромой всегда был яростным противником возвращения Цезаря в криминал. А тут выходит, что даже содействовать готов. Что-то ему нужно, что-то хочет получить взамен.
      - Занятно впервые узнать о собственных происках от другого человека.
      - Так ты вернулся или нет?
      Можно, конечно, с праведным негодованием послать его к чертовой матери. Это будет выглядеть весьма убедительным опровержением слухов. Но очень интересно выяснить две вещи: что нужно Хромому и откуда он пронюхал про Сашины проделки? Поэтому Саша весьма миролюбиво развел руками:
      - Борис, я не понимаю, чем мог дать тебе повод для таких подозрений.
      - Понятно. И не замешан ни в чем?
      - Ну, ты сказал! - Саша откинулся на спинку кресла. - Я так или иначе причастен к большинству современных афер. Либо их проводят мои хорошие знакомые, а я их консультирую, либо я имею свою долю в деле. Мало того, я могу даже влезть в явно криминальную историю, но не в роли главного действующего лица. Скажем так, я просто пользуюсь результатами чужих преступлений. Но все это было и раньше. Ничего не изменилось.
      - Значит, ты у нас честный налогоплательщик, - с некоторой подначкой произнес Хромой. - Тогда куда пропала часть твоей бывшей команды? Я что-то последний месяц не вижу Шведа, да и Чех куда-то исчез...
      - Всего-то? - с легкомысленной улыбкой отмахнулся Саша. - Я перевел их с UMF на собственную фирму. Здесь ВДВ и Василия за глаза хватит, а туда мне не хотелось брать охрану с улицы.
      - Что-то я такое слышал... Кажется, связанное с кино. Слушай, Цезарь, я не мальчик, которому можно гнать пургу. И представляю себе, сколько стоит кинокомпания. Тем более - в Штатах. У тебя нет таких денег. Раз ты не ставил вопрос на совете, в долевом участии не заинтересован. И в долг тебе столько не дадут. Откуда ты возьмешь такую сумму?
      Вот в этом весь Хромой. Со сладенькой улыбочкой пытается всадить нож в спину. Интересно, как бы он себя повел, если бы Саша сознался? Сначала попытался бы привлечь для своих махинаций, если бы не получилось - поднял бы хай на всю Организацию. Как же, Цезарю можно то приходить, то уходить, а Хромому - фиг. Непорядок.
      Саша сцепил пальцы в замок, опустил глаза, и подчеркнуто холодно предупредил:
      - Борис, сколько у меня денег, тебя не касается. Точно так же тебя не должны интересовать те из моих начинаний, в которых не участвует твой капитал.
      - Да что ты? А если меня это заинтригует? Силами хочешь помериться?
      - Смотря в каком отношении. Моих возможностей вполне достаточно для того, чтобы, не прибегая к криминалу, поставить на место почти любого человека. За редкими исключениями, в число которых ты не входишь.
      - Случайно, не эту науку в данный момент постигает Гончар?
      Так вот откуда ветер дует...
      - Гончар... - с наивно-озадаченным видом повторил Саша. - А что, собственно говоря, Гончар?
      - Да говорят, ты ему войну объявил, - ядовито сказал Хромой.
      - Я?!
      - Головка от... магнитофона. Ты отдал приказ грохнуть того директора борделя, который предъявил иск UMF. Правда, ребятки твои совсем навыки потеряли, даже застрелить не смогли. Но ничего, в следующей операции реабилитировались. В общей сложности два десятка трупов. Одним махом забрал товар, бабки и в довершение еще напакостил с ментами и проверенными поставщиками. А самое главное - следов нет. Что, скажешь, непохоже на тебя? Это ведь ты один в Москве славишься умением одним выстрелом три цели поражать. Причем так, что подозрения падают на кого угодно, кроме тебя.
      - Отчего же? - спокойно возразил Саша. - Я не перевожу стрелки и ни на что не намекаю, но в Москве хватает мастеров. У чеченцев специалисты сильные. Чеховские ребята последнее время круто работают. Команда небольшая, но аферы проворачивают те еще. Так что время моей исключительности осталось позади.
      - Но на Гончара наехали не они, не так ли?
      - По моим данным, да.
      - Я одного не могу понять: как такое получается? Ты твердишь, что "завязал", и в то же время прекрасно обо всем осведомлен.
      - Элементарно. Полагаешь, информация только по криминальным каналам расходится?
      - Хорошо. Пусть так. Ты обязан сообщить все, что знаешь об этой братве, на совете. Криминал тебя не касается. И никому из наших не понравится, что ты предлагаешь Гончару купить данные, неизвестные в Организации.
      Саша молча смотрел на него, улыбался. Сволочь, на все готов пойти, лишь бы добиться желанного союза с Хирургом. Два палача. Даже Гончару рад помочь.
      - Во-первых, Борис, сложившаяся ситуация затрагивает мои интересы. Мой партнер кредитовал Гончара. Сам понимаешь, после войны тот окажется банкротом, если вообще останется жив. Я не желаю своему другу финансовых потерь. Так что это тот самый случай, когда криминал меня касается. Во-вторых, если об этом ничего не известно тебе, это не означает, что решительно никто в Организации не находится в курсе моих планов. А в-третьих, хочешь бесплатный совет? Я бы на твоем месте не афишировал так свое расположение к Гончару. Не знаю, как насчет моих секретов, а вот это совету не понравится точно.
      - Да при чем здесь это? Ты что, сам не понимаешь, что нам просто необходимо знать об этих людях? Сейчас они наехали на Гончара. Начнется война. Судя по твоим же словам, измайловцы проиграют. Так после них возьмутся за нас! Нам же надо объединяться с Гончаром, чтобы нас не разгромили поодиночке.
      - Ага, а в качестве гарантии верности в коалиции ты предложишь совместный проект с Хирургом. Борис, тебе же даже думать запрещено о торговле органами.
      - Дураки вы все. В таком положении не до сантиментов. Ну что, лучше крутить носом и брезгливо поджимать губы, пока нас давить будут? Цезарь, ведь торговля органами - единственная точка пересечения нашего бизнеса с Гончаром.
      - Ну, во-первых, не единственная. Еще наркотики. Вахо только и ждет, когда мы сподобимся присмотреться к этому роду деятельности. Во-вторых, разбить Гончара совсем без потерь физически невозможно. А ослабленных соперников Организация добьет без проблем. Так что пусть Гончар сам колупается, если у него не хватает ума последовать моему совету.
      - А ты, разумеется, воспользуешься тем, что он загружен головными болями?
      - Верно, - Саша широко улыбнулся. - Можешь так и передать: мол, Цезарь намерен воспользоваться моментом. Благородства во мне ни на грош, люблю я вредить именно в минуту слабости. Можешь даже сказать, что конкретно я сделаю. Вот за то, что он наехал на концерн, я задушу все до единой его легальные фирмы. "Розитту" он вообще за бесценок продаст. И противопоставить мне он не сможет ничего - никакого криминала в моих действиях не предвидится. Остановить процесс разорения реально одним-единственным способом: вернуть долг.
      - По лезвию ходишь, - недобро заметил Хромой. - Смотри, допрыгаешься.
      Саша усмехнулся.
      - И что тогда? Не думаешь, что мне куда быстрей простят самодеятельность, чем тебе - внезапную дружбу с Гончаром?
      - Ну да. С таким-то отцом - естественно. Только запомни: и на Сергея управа есть. Он не всесилен.
      - Знаешь что, Борис? Шел бы ты отсюда. А если до меня дойдут угрозы типа высказанной только что, или слухи относительно моего возвращения в криминал - учти, я устрою тебе нечто похуже. Я просто спрошу в совете: с каких пор наши бригадиры вдруг кинулись ревностно отстаивать интересы Гончара в ущерб нашим собственным? Причем я наглядно докажу, что твой проект принесет нам убытки. А? Хочешь такое? Только скажи - за мной не заржавеет.
      Хромой молча встал и покинул кабинет. Саша проводил его взглядом, машинально сломал карандаш, который вертел в пальцах. До чего дошел, сучара...
      Логинов позвонил рано утром в четверг.
      - Александр, я решил принять ваши условия.
      Голос у него был усталым и измученным. Странно, Саша еще не успел продемонстрировать свои возможности. Может, и в самом деле какие-то неприятности появились?
      - Ваша разведка уже справилась с проверкой?
      - Я не стал этого делать. Бесполезно, - он грустно усмехнулся. - Науку рэкета не только вы постигли. Я тоже понимаю, чем для меня это кончится. У вас громкое имя, хотя вы и молоды.
      Саша сдержался от выражения удивления и отрицания очевидной истины. Если банкир понял сам - тем лучше. Не потребуется запугивать. С другой стороны, и прямого подтверждения факта, что он и есть Цезарь, Логинов не требовал. Умен.
      - Я открываю счет на то имя, которое вы мне сообщите. Это удобнее, чем рассчитываться наличными. Я бы предпочел, чтобы это была некая благотворительная организация. Вам все равно, а мне налогов платить меньше.
      - Согласен.
      - Кредит вы получите на ваших условиях и тогда, когда скажете. Но есть два нюанса. Во-первых, мне бы не хотелось самому решать проблемы с моими нынешними покровителями. Я передам всю необходимую информацию, а вы разберетесь сами.
      - Безусловно.
      - Во-вторых, я бы хотел получить некую скидку. Скажем, переводить на счет на два процента меньше.
      Саша не стал возмущаться - Логинов далеко не дурак, просто так льготы не попросит. Значит, есть выгодное предложение.
      - Вместо двух процентов скидки готов предложить помощь. Я слышал ваш разговор с Прокофьевым, и понял, чего вы добиваетесь. Если сами будете обходить всех банкиров с аналогичными пожеланиями, потратите много времени и сил. Не говоря уж о том, что ваши советы без подкрепления некими силовыми аргументами не всегда достигнут ушей тех, кому они предназначены. Мне поверят на слово как коллеге.
      - Возможно.
      - Кроме этого, я мог бы содействовать при проведении многих финансовых операций. Вы понимаете, какого типа. Разумеется, не через мой банк - там, где у вас будет законный счет, рисковать не стоит.
      - Вы предлагаете просто нанять вас?
      - Да, если можно так выразиться. На таких условиях мне не потребуется никаких усилий, чтобы убедить совет директоров в необходимости вашего покровительства. А вы получите достаточно ценного партнера.
      Саша думал целых десять секунд.
      - Я подошлю к вам человека. Он отдаст вам конверт с теми данными, которые необходимы для плодотворного сотрудничества, а вы тоже в конверте передадите сведения о ваших покровителях. С этого момента можете сообщать обо всех проблемах по телефону, который найдете в конверте. Счет откроете с первого августа.
      - Десять дней форы даете?
      - Реклама - двигатель прогресса. Вам тоже не мешает убедиться, что я не бросаю слов на ветер. Со спокойной совестью, знаете ли, совет директоров уговаривать проще.
      Логинов вздохнул с облегчением.
      - Между прочим, я ждал, что переговоры с вами пройдут труднее.
      - Отчего же? Кирилл, если все спорные моменты мы будем решать так же, как сейчас, у вас не будет хлопот.
      - Я знаю. За эти дни я постарался узнать, как надо вести себя, чтобы суметь договориться с вами.
      Действительно умен. Такого партнера надо беречь. Только не помешает приставить к нему для наблюдения своего человека - умные союзники часто начинают вилять. Правда, если они совсем умные, то предпочитают не обманывать. Но это уже Валеркины проблемы, как подстраховаться от возможного предательства.
      - Кстати, Александр, моя дочь в следующее воскресенье собирает друзей на вечеринку. На даче, на свежем воздухе. Она хотела бы вас видеть.
      - Надеюсь, она не будет против, если я приеду с невестой? Я с удовольствием познакомил бы их. Они почти ровесницы и могли бы стать подругами.
      Логинов как-то сдавленно хрюкнул.
      - Послушайте, давайте начистоту. Такие люди, как вы, обычно женятся по расчету.
      - Не могу сказать, что вы совсем не правы.
      - Если смотреть с этой точки зрения, то какая вам, в сущности, разница, на ком жениться? Лилия молода, привлекательна, хорошо воспитана, может стать прекрасной спутницей в обществе. А приданое она получит, думаю, не худшее, чем ваша невеста.
      Саша усмехнулся.
      - Кирилл, вы не представляете себе, о каких деньгах идет речь.
      Честно говоря, Саша и сам не знал, какую сумму отец перевел на счет Светки - как он ни старался, даже приблизительного ответа на этот вопрос не получил. Но, хорошо зная щедрость отца к своим близким и размеры его истинного состояния, подозревал, что у Логинова таких денег просто нет.
      - Как хотите.
      - Что до воскресенья, то мое предложение приехать с невестой, естественно, шутка. В этот день меня не будет в Москве, так что вынужден разочаровать вашу дочь.
      Логинов был разочарован гораздо больше.
      "Чеченский" гешефт на территории
      римско-криминальной империи.
      - И что дальше было? - заинтригованно спросила Света.
      - А ничего. Мы в кайф поприкалывались, ваще классно время провели, приехали ко мне домой и всей кодлой спать в моей комнате на полу повалились. С утра встаем - похмелье дикое, но у меня-то еще те бабки, которые Валерка заплатил, остались. Взяли еще портвешка и пошли гулять дальше. Опять к "Космосу" поехали, а нас там менты за жопу прихватили. Я успел, правда, бабки в носок заныкать, так что не отобрали. Ночь в трезвяке провели, с утра по домам. А через недельку опять Валерка подваливает. Я, честно говоря, его лучше отца родного встретил. Прикинь, человек показал, как надо грамотно развлекаться, да еще бабки за это заплатил. Я-то, конечно, понял, что там серьезные дела замешаны были, я Валерку никогда за лоха не держал. Остальные прикалывались - мол, раскрутили дурня на бабки, но я-то понимал, что Валерка просто так платить не стал бы. Не тот человек. И хотелось мне еще так поприкалываться. Даже не за бабки. Просто понял, что человек умеет жить в кайф. А он за пивком такой разговор завел: не надоело ли мне жизнь свою молодую прожигать? Может, совместить приятное с полезным? Ну, и взял меня к себе.
      Света сидела на стуле с ногами, положив подбородок на колени, и слушала Витькины разглагольствования. Ей ужасно нравилось то, что теперь Витька целыми днями торчит в клубе - на душе спокойнее стало.
      Первое время, когда она собирала документы только для процесса, было даже весело - чувствовала себя неким борцом за правое дело. А потом задания усложнились. "Розитта" была центральным звеном в сети легальных предприятий Фрунзе, через нее проходила почти вся информация об остальных фирмах. И Саше потребовались решительно все данные о деятельности измайловской группировки. Вплоть до подробных планов помещений, сведений о сигнализации и слепков ключей. Витька по этому поводу не дал никаких объяснений, сказав, что мол, не наше собачье дело копаться в замыслах начальства и разбираться, что им для чего нужно. Мол, от нас требуется выполнять приказы, а не глупые вопросы задавать.
      Вот тогда Свете стало страшно. Ей все время казалось, что сотрудники клуба, а особенно проницательная Верка, давно обо всем догадались, и только ждут удобного момента, чтобы взять ее в оборот. Что с ней сделают в случае провала, Света хорошо знала. И такая участь с каждым днем казалась ей все более и более реальной. И близкой.
      Поэтому слова Витьки о том, что не мешало бы ему получить легальный доступ в клуб, были приняты ею с восторгом. Она скопировала одну из Веркиных дискет - трясясь от страха, что ее застукают - отдала Витьке, предварительно записав фирму-изготовителя и тип дискеты. Через два дня Витька принес точно такую же дискету, только на этой, помимо Веркиной информации, "жил" еще и вирус с отсроченной активизацией. Света подменила дискеты, и на следующий день узнала, что ей сказочно повезло - на Веркин компьютер Алекс "поселил" свою игрушку. Переписал с дискет. Дискеты, естественно, были заражены с компьютера, и теперь сам черт не разберется, откуда появился вирус.
      Когда он активизировался на всех машинах клуба, Света пошла к Верке. С виноватым видом сказала, что не знает, как и заслужить доверие после той истории с Маленковым. И решила, что хоть как-то помочь должна. Хоть путем экономии средств. Есть у нее родственник, хороший студент-программист, который без проблем справится с работой, а денег возьмет меньше, чем специалист по антивирусам. Верка расчувствовалась, сказала, что все по молодости ошибки делают, посоветовала хоть с Эйфелем не скандалить мужик-то хороший, если посмотреть. Света шмыгнула носом, призналась, что Лешка ей страшно нравится, но она боится, как бы он ее за дешевку не принял. Верка тоже была женщиной, хоть и немолодой, растаяла, когда Света к ней как к матери родной отнеслась. Обещала даже с Эйфелем поговорить, чтобы он не планировал просто поиграть с девчонкой. И Витьку пригласить разрешила. Правда, потребовала, чтобы Света сидела рядом с ним все время, пока он работает - следила, как бы чего не упер. Пропадет что-то - Свете отвечать. Ну, это условие им было только на руку. Витька намеренно долго копался, хотя мог бы вылечить компьютер за пять минут, но Верка не бурчала, что он не справляется - Витька заодно обучил ее работе с новой бухгалтерской программой. Верка решила, что он выгодный партнер, и даже намекнула, что теперь клуб постоянно будет обращаться только к нему.
      Витька возился с машинами с середины дня до позднего вечера. Копировал содержимое машинной памяти, разбирался в отчетности, заодно подбирал коды ко всем сейфам и просматривал, что в них спрятано. Научил Свету делать слепки с ключей, и часть ключиков от помещений клуба они уже продублировали. А после работы, которую якобы никак не мог закончить уже четвертый день, провожал Свету до дому.
      По вечерам, когда на втором этаже клуба наступала тишина, они оставались вдвоем. Витька неторопливо занимался своим делом, Света просто сидела рядом. Витька много знал и умел рассказывать. Правда, для собственного спокойствия перво-наперво проверил весь этаж на наличие "жучков", которых называл тараканами. Убедился, что их подслушать не могут, и успокоился. Сначала сильно продвинул ее познания в области рок-музыки казалось, он знал решительно все про всех. Сегодня начал вспоминать, как познакомился с Валеркой и что из этого вышло. А вышла обоюдная выгода и взаимное удовольствие, по его выражению.
      - Вот так. Мы весело поработали, а потом меня Сашка на UMF привел. Устроился я сначала учеником. Потом на вечернее отделение во ВЗИИТ поступил, стал работать программистом. Мать раньше считала меня пропащим человеком, а потом я как-то заметил, что она с благоговением смотрит на меня. Вот тогда я и понял, как изменился. Пить уже почти не пил - времени не хватало, интересы у меня стали другие, ирокез свой состриг. Друзья не те - эти были серьезными парнями. Не уличная шваль. Даже прикалывались не так. Дрались, и то - по-умному. Мне как-то старые кореша звякают и говорят, что у "Горбухи" большая свалка намечается. Я Сашке и Валерке сказал. Вроде как подраться отпросился. А они со мной решили поехать. Я подумал - а ведь их от металлеров фиг отличишь. На Сашку куртку в клепках натянули, он банданну завязал, хаер у него чуть ли не по пояс - блеск! А Мишка в правильном прикиде вообще копия Ванденберг получился. Я даже подумывал их за великих гитаристов выдать. Мишку за Ванденберга, а Сашку за Теда Наджента или Ингви Мальмстина. Потом передумал. Во-первых, Мишка-то на гитаре пилит дай Бог терпения, за кого угодно сойдет, хоть на сцену выпускай, все равно никто не отличит. А Сашке в детстве по ушам стадо медведей пробежало. Музыкальный слух у него абсолютный - ноль. А во-вторых, никто не поверит, что такие легенды гопоту гонять на "Горбуху" запросто приезжают. В общем, взяли еще ребят, и поехали махаться. Дрались они классно, просто от души. Как в кино. Сашка цепью махнул - вокруг него гопота в радиусе трех метров полегла как трава. Валерка ногой гопнику по хлебалу заехал - у того зубы в разные стороны брызнули. Мишка дрался красиво. Знаешь, утонченно так - ну, как будто Ванденберг. Как по нотам. Наши-то металлеры да панки глянули, хлебала разинули - о я каких мастеров привез! - прониклись, воодушевились, и с воплем "Даешь Мегадет!" гопоту разогнали.
      Витька полез под стол, достал отвертку, вскрыл системный блок компьютера.
      - Что-то я здесь намудрил... Вот, и матери моей они страшно нравились. Да еще и работал я не каким-то поваром - она-то думала, я на большее не способен - а программистом в серьезной конторе. Бабки были всегда. Я даже батю к хорошему врачу отвез, чтоб от алкоголизма вылечить. Батя совсем пить не бросил, но остепенился. Теперь только по праздникам, и меру знает. Мать золото опять стала носить. В общем, семейство сейчас живет не хило. Я год назад квартиру купил. Свою. Трешку. Женюсь через годик.
      - Нашел уже невесту?
      - А как же! Ванька, - он фыркнул. - Имечко у нее - нарочно не придумаешь. Ванесса Ираклиевна Сморчкова. Чувствуется, у ее предков с юморком порядок. Но мне по приколу. Уже два месяца вместе живем - пока ни разу не посрались. Но я, вообще-то, человек мирный, со мной несложно ужиться. Вот только на ноги встану покрепче, Ванька институт закончит - и свадьбу сыграем. Детишек заведем...
      - Вить, а кем ты работаешь?
      - Лаборантом в центральной конторе UMF.
      - А если честно?
      Он помолчал.
      - Если совсем честно и так, как есть, то у меня много должностей. Числюсь в одном месте, работаю в другом. Чтобы ответственности поменьше было. У нас на многих руководящих постах фиктивные люди стоят. Ну, так везде. Клубом тоже не Маленков заведует, а Вера и Алекс.
      - Вить, хватит увиливать. Я знаю, как ты способен ходить вокруг да около, делая вид, что отвечаешь на вопрос. Обещал сказать честно, а сам финтишь.
      - Да хакер я. Успокоилась?
      - Насколько я помню английский, это означает...
      - Вот-вот. Ломаю защиту различных интересных программ. Раньше только по ним, а сейчас еще в Интернет влез. Могу даже банковскую защиту взломать и денежек со счетов свистнуть. Только на самом деле это очень сложная операция, ее в одиночку не провернешь. Поэтому я только в теории знаю, как это делается, - он вздохнул. - Если смотреть совсем широко, то моей специальностью можно назвать промышленный шпионаж. Об общих принципах разведки много знаю, имею некий практический опыт, но по большей части занимаюсь электроникой. Призвание у меня к ней. То, чем я сейчас занят это фигня. Тут и искать-то нечего, все на поверхности лежит. Но просто твой главбух не поймет, что за студент такой мудрый, если так быстро все сделал. Не поверит, что не спец. А к спецам отношение другое - подозрительное. Мне вообще, если хочешь, западло такую ерунду самому делать. У меня для элементарных заданий два тинэйджера есть. Валерка меня сюда по личной Сашкиной просьбе поставил. Во-первых, из всех спецов у меня самый безобидный вид, но я самый гадкий. Умею-то много. Здесь работа простая, но имидж твердо надо держать, чтобы Гончар ничего не заподозрил. А во-вторых, из-за Вики. Ее никто не любит, и работать с ней - адовы муки. Она всех под себя подгребает. Меня не трогает - то ли потому, что я слишком много про нее знаю, то ли догадалась, кто ей год назад ха-арошую какашку подложил. И боится. Здесь работать тихо надо, без конфликта, а не ссориться с Викулей умею только я.
      Света тоже терпеть не могла Вику. Она не понравилась ей сразу, с первого взгляда. Витька познакомил их сначала на улице; от Светы требовалось выдать ее за свою лучшую подругу, которая ищет работу, а заодно и легкой жизни среди веселых мужчин.
      "Лучшей подруге" было около двадцати двух лет на вид; она заметно возвышалась над Светой, обладала роскошной фигурой Софи Лорен, была натуральной блондинкой и умела ухаживать за собой. От нее пахло дорогой французской парфюмерией, ее макияж стоил бешеных денег, а прическа всегда лежала волосок к волоску. Но почему-то при общении с Витькой создавалось впечатление, что он - настоящий умный шпион уровня Штирлица, а Вика выглядела очень дорогой проституткой. Да, красивой, да, ухоженной, да, достаточно начитанной. Но шлюхой.
      К немалому Светиному удивлению, именно шлюхой Вика и была. Причем, как заметил Витька, не простой, а по призванию. Как он сказал, единственное, что она умеет - это качественно трахаться. Именно таким образом она и добывала информацию. Мужики, ошалевшие от похоти, в постели выбалтывали Вике все, что она хотела знать. Она могла довести до неистовства и тумана в глазах любого указанного ей мужчину, и при этом не смотрела ни на внешность, ни на возраст.
      Но больше всего ее шокировало Витькино предупреждение: "При Вике - ни слова о Сашке. Она тебя со свету сживет, если узнает, чем вы занимались в том кабаке в мое отсутствие". Свете давно уже так плохо не было. Во-первых, она даже не подозревала, что у Сашки могла быть какая-то постоянная девушка - сожительница, как уточнил Витька. Надо же, он регулярно приказывал Витьке привозить Свету в укромное местечко, их отношения никак нельзя было назвать дружескими, братскими или хотя бы платоническими. Саша, казалось, сходил с ума. Один раз, когда Света отказалась ночевать у него, он два дня звонил ей домой, уговаривал простить - мол, был не в себе. Больше подобных требований не высказывал, хотя приставать не перестал. И, как оказалось, попрощавшись с ней, шел к Вике.
      "Не бери в голову, бери в рот - проще выплюнуть, - посоветовал Витька. - Во-первых, у Сашки всегда было много девчонок. И та, с которой он спал, вовсе не обязательно оказывалась самой нужной ему. Во-вторых, Вику он не любит и даже не считается с ней. Так, пользуется, чтоб сперма на мозги не давила, но и только". Свете было очень тяжело внять совету не расстраиваться из-за пустяков, вплоть до того, что она радовалась Сашиному отсутствию в последнюю неделю - не могла даже видеть его, не говоря о чем-то большем. Однако быстро привыкла и утешила себя мыслью, что стоит только набраться смелости и отдаться ему, Вика просто исчезнет из его жизни. Витька тоже говорил, что к Свете Саша относится куда лучше, чем к остальным девушкам.
      Света спросила, как Саша воспринимает тот факт, что Вика спит со всеми подряд ради добычи информации. Или он тоже способен подложить свою девушку под нужного человека, как это принято у измайловской своры? Витька усмехнулся: "Поэтому Сашка и не любит, когда его подруга работает в организации типа нашей. Он же ревнивый до чертиков. Он может завести себе десяток баб, но у каждой должен быть единственным. Иначе - до свидания. Бить не бьет, мстить не мстит, но расстается сразу и без сожаления. Кстати, проституткой быть вовсе не обязательно, у нас много девчонок, но все как-то выкручиваются и не раздвигают коленки перед каждым. Так, иногда. А Вика лаймер, она других способов не знает, зато всех учит. Сашка не рассматривает Вику как свою постоянную женщину. И если она считает необходимым ложиться под всякого старого пердуна, то он ей не мешает, Витька осклабился. - Она еще думает, что он на ней после всего этого женится. Думает, он чем-то ей обязан. Вот, говорит, Сашуля, я из-за тебя трахалась с тем-то, тем-то и тем-то. Мол, твои интересы защищала. Сам слышал! Сашка плевать на это хотел, конечно. Но, как ни странно, из всех баб именно она задержалась в его постели так надолго". Света краснела, слушая такие интимные подробности, но понимала - в общем-то, это типичные свободные беседы в меру незакомплексованных людей.
      При разговоре один на один Вика показала весь свой говенный характер. Сидя в кафе - Витька пошел звонить из автомата - Вика закурила тонюсенькую женскую сигару, красиво выдохнула дым, и, глядя на Свету презрительными синими глазами, сказала: "Детка, пока Панк гуляет, мы с тобой договоримся о том, как будем работать. Ты мне покажешь нужных людей, познакомишь с ними, и больше я в твоих услугах не нуждаюсь. Ты, малышка, еще новичок в наших делах, так что не лезь ко мне с советами. Это первое. А второе - ты не будешь расспрашивать меня о Сашуле. Я знаю, что ты с ним встречалась, знаю, что он тебе понравился. Он мой, и ты, как и множество его знакомых наивных дурочек, мне не соперница. Я тебя даже всерьез не принимаю - вижу, что ты не совсем глупенькая и не полезешь на мое место. Такие, как ты, набиваются мне в подруги, смотрят обожающими глазами в надежде, что хоть рассказывать о нем буду. Этого я тоже не люблю. Так что избавь меня от излияний своих чувств и поклонения. Если будешь паинькой, я научу тебя некоторым приемам работы, чтобы ты могла претендовать на постоянное место в команде". Слегка шокированная, Света передала потом Витьке, которому полностью доверяла, содержание этого разговора. Витька хмыкнул: "Мата Хари долбаная... Ладно, не связывайся с ней. Мы с тобой определим, кому ее надо подставить, познакомь их, и забудь про нее. Все проблемы тащи ко мне, решим".
      Света так и сделала. Познакомила Вику с Алексом и еще с тремя людьми. На практике увидела, как надо сводить мужчин с ума - у Алекса через две минуты беседы с Викой потекли слюни, а глаза стали бешеными. И после этого она редко видела Вику, хотя та повадилась ездить в клуб постоянно. Так, встречались в коридорах, радостно улыбались друг другу - они же прикидывались подругами - целовались в щечку, интересовались новостями на личном фронте, и расходились. Со стороны они действительно казались подругами. Презрение в синих томных очах Вики и ледяная ненависть в Светиных ярко-голубых глазах непосвященным заметны не были.
      - А что ты сделал Вике?
      - Подставил ее. Не на задании, просто так. Это неважно, что именно я сделал, но по морде от очередного поклонника - Сашка тогда за границей был - она огребла капитально. Клиент мало того, что фэйс ей разукрасил, еще и с тремя друзьями неделю трахал во все щели. Бесплатно, разумеется. Она потом месяц дома отлеживалась, пока синяки сходили.
      - Ох, Витька, какой ты жестокий... Противно даже разговаривать с тобой.
      - Я - жестокий?! - Витька вдруг страшно ощерился. - Я?! Эта сука меня на задании подставила! И знала, б..ь, что мне там яйца на батарею намотают, если за жопу возьмут! Я оттуда еле ноги унес! Задание провалил, без денег остался, но ноги унес. И только потом допер, кто меня сдал. И ведь как, б..ь , обставила все - якобы ошиблась случайно. Только я не мальчик в мокрых штанишках, понял, что не могла она ошибиться. Прикинул, что доказать намеренную сдачу мне не удается, и сам ее подставил. И до сих пор жалею, что мало ей досталось. Ничего, мне только повод, я ее еще разок подставлю чтоб место знала, падаль.
      - А если бы сумел доказать, что она намеренно подставила тебя? - тихо спросила Света.
      Витька посмотрел на нее, и таким его Света еще не видела. Глаза стали холодными и равнодушными, лицо окаменело.
      - По обстоятельствам, - ровным тоном ответил он. Слишком ровным. - Это уже не я решал бы.
      Несколько секунд висело тягостное молчание. Витька посмотрел на часы и преувеличенно бодро заявил:
      - Так, времени полдвенадцатого, уже явно никто не припрется. Попробую-ка я вскрыть этот сейф, - Витька показал на металлический ящик в углу кабинета.
      Он вытащил из сумки инструменты "медвежатника", пододвинул табуретку в угол и занялся делом. Света сидела молча - знала, что в такие минуты нельзя издавать ни звука, иначе Витька не сможет подобрать код.
      Щелкнули замки, Витька удовлетворенно выдохнул воздух, положил инструменты на пол.
      - Посмотрим, что у нас здесь. Ага, расписки... Это интересно.
      Около самой двери послышался звук шагов, Света только успела свистящим шепотом предупредить: "Шухер". Витька, притворив дверцу сейфа, метнулся назад к компьютеру. Света обмерла: стоило кому-нибудь кинуть взгляд в угол, и он бы заметил неплотно прикрытую дверцу сейфа и инструменты на полу... Витька умоляюще посмотрел на нее, она одними глазами показала, что все понятно.
      Дверь заскрипела, и на пороге возник... Эйфель. Света вскрикнула от неожиданности, побледнела. О Господи, вот это нарвалась... Чудовищным усилием воли взяла себя в руки, поднялась со стула, потянулась. Если она вправду ему нравится, то он будет смотреть на нее, а не на сейф. А если заметит... Он похоронит их обоих в этом же ящике.
      - Леша?! О Господи, какими судьбами?
      Он хмуро посмотрел на нее с высоты своего двухметрового роста, кивнул:
      - Выйди сюда.
      Она послушно выскользнула в коридор, притворила дверь. Сердце билось так, будто вот-вот выскочит. Лешка решительно зашел в кабинет секретарши директора, пустовавший уже два месяца, она - за ним. Потянулась включить свет, он резко сбросил ее руку с выключателя, толкнул так, что она вынуждена была сесть на стол. Встал вплотную, навис над ней:
      - Что это за чучело?
      - Витька? - она говорила так спокойно, что даже сама удивилась. Студент, мой троюродный брат. В компьютере вирус завелся, и Верка наняла его, чтобы вылечил. А меня сторожить его посадила, чтобы не упер чего-нибудь.
      - Она что, на спеца денег пожалела?
      - А ты знаешь, он неплохой мастер. Поставил нам новую программу, еще кое-что сделал. Верка хочет его на контракт брать.
      - И часто он здесь ошивается?
      - Да нет, в понедельник или вторник закончит. Я пока тоже времени не теряю. Раз специалист под рукой, в компьютере новую программу освоила.
      - Понятно, - процедил он сквозь зубы. - Что за херня с Маленковым?
      Света вздрогнула, с трудом сдержалась, чтобы не вырваться и не убежать. Голос предательски задрожал.
      - Ты меня спрашиваешь? По-моему, тебе это лучше известно.
      - А, ты тоже думаешь, что это моя работа?
      - Мне Верка так сказала. И "пряников" еще прописала по первое число. Она же считает, что я подстрекательница. Леш, ей-богу... Ну какая разница, что все знают, кто это сделал? Все равно ничего доказать нельзя. Следов-то не осталось.
      - А такая, что меня там не было. И моих людей тоже. А кому-то очень надо, чтобы я из-за этой истории временно выбыл из игры. Ох, жаль, у меня времени мало. Я бы прошел по клубу и нашел ту тварь, которая меня так подставила. Но я все равно найду. Потом. И яйца на фонарь намотаю первым делом. Кем бы это падло ни оказалось.
      - Что, даже меня не пожалел бы? - вырвалось у нее.
      Она тут же пожалела о своей несдержанности. Лешка навалился грудью, опрокинул на стол, пальцами грубо сдавил лицо.
      - А, так это твоя работа, сука? Ну, сейчас ты у меня получишь...
      Света не успела ничего сказать или сделать. Он моментально стащил с нее жакет, сильно сжал грудь, начал целовать... Какое там - целовать! Он кусал ее, не заботясь, что у нее сразу пошла кровь из прокушенной губы.
      Сопротивляться было бесполезно. И тут Света, онемев от ужаса, вдруг вспомнила, как Вика ластилась к Алексу. Дрожа от страха, осторожно погладила Лешку по спине свободной рукой. Только не сопротивляться, твердила она себе, иначе он совсем озвереет.
      - Леш, мне больно, - прошептала она, стараясь, чтобы шепот получился нежным.
      - Больно? - он нехорошо усмехнулся. - А сейчас тебе совсем хреново станет.
      - Леша, за что?
      - За то, что я как мудак мотаюсь по всей стране. За сплетни. За подставу. За все хорошее.
      - Леша, но ведь я не говорила, что это я. Ты хочешь сказать, что я сама угнала машину, потом сбила Маленкова? Или наняла кого-то? Леш, откуда у меня такие деньги? Ты прекрасно знаешь, сколько я зарабатываю, и все мои знакомые тебе тоже известны. Никто из них не пойдет на такое из одного сочувствия, а платить мне нечем. Не надо со мной так грубо, я же не сопротивляюсь. Не надо, ты же не Маленков...
      И, чувствуя, что до него дошел смысл ее слов, осмелела. Сама притянула его голову, неумело поцеловала. Лешка обомлел, но вслух самодовольно заметил:
      - Да я тебя и не подозревал. Так, жизни хотел поучить. А ты что-то чересчур ласковой стала.
      Она хихикнула.
      - Мне Алекс постоянно твердил, что ты хочешь меня один раз взять, а потом Маленкову отдать. Я Верке поплакалась, а она сказала, что все это чушь.
      - Он что, совсем спятил? С какой стати я буду тебя кому-то отдавать? Ну, ты даешь... Бля, Маленкову хлебало расшиб, Алекс следующим будет, факт.
      Некоторое время он шарил руками по ее телу. Надо сказать, это было совсем не то, что она испытывала с Сашей. Но терпела. Даже изображала какое-то вожделение.
      - Нет, что-то тут не то. Не может быть, чтобы ты так себя вела. И подмахивать уже знаешь, как... Гуляла? - он опять схватил ее за лицо.
      - Леш, ты с ума сошел. Какой смысл? Нет, это я подсмотрела, как моя подруга с мужчинами обращается. Подумала, тебе понравится.
      - А с чего это ты решила меня ублажать?
      Она вздохнула, тихо прошептала, мгновенно сообразив, что прозвучит естественнее:
      - Леш, не верю я, что не ты Маленкова уделал... Очень это на тебя похоже. И если ты так со своим партнером, то что ж ты можешь сделать со мной? Я ведь для тебя пустое место...
      - Ну, это ты зря. Колье я до сих пор дома держу. Будешь хорошо себя вести, получишь. И не бойся, я с женщинами не такой грубый. И плюнь ты на всяких сплетников.
      Он поцеловал ее взасос.
      - Интересно, а что это у тебя за такая подруга появилась, которая мужчин умеет ублажать?
      - Вика. Ты ее не знаешь. Она в наш клуб официанткой устраивается, так что еще познакомишься. Она красивая.
      - Красивая - это хорошо...
      Он решительно расстегнул ее блузу, задрал бюстгальтер выше грудей, принялся теребить соски.
      - Свет, а может, прямо сейчас и решим все наши проблемы? Чего откладывать-то, в натуре? На столе неудобно, так я сейчас внизу ключи от кабинета Маленкова возьму, там диван есть. А?
      Она похолодела.
      - У меня месячные.
      - Правда?
      Тут же запустил руку под юбку, нащупал прокладку под тканью трусиков.
      - Надо же, не врешь. Ладно, тогда подождем. Так и быть, поскольку ты девственница, устрою я тебе сказочную ночь. Цветы, свечи, шампанское и все такое.
      - В кабинете Маленкова? - машинально поддела его Света.
      Он расхохотался.
      - А вот теперь я верю, что это ты. А то уж думал - подменили. Нет, ко мне домой поедем. Первого сентября мы здесь собираемся, я к этому времени вернусь, и прямо отсюда поедем ко мне. Можешь кое-какие вещички с собой прихватить - мало ли, на несколько дней задержишься.
      Света вздохнула.
      - Знаешь, за последнее время я убедилась, что ты - единственный нормальный человек во всем этом гадючнике. И ты единственный, кто за меня может заступиться.
      - Я тебе и раньше говорил: будешь со мной жить - ни одна тварь тебя пальцем не тронет. Это ты ломалась, все чего-то выкаблучивалась.
      - Леш, пойми и меня - ведь первый раз нелегко решиться. Я хотела увериться, что ты именно тот, кто мне нужен.
      - Уверилась?
      Она усмехнулась:
      - А то! Вон, Верка мне выговор сделала, решив, что это я тебя с Маленковым столкнула, а даже Гончару наябедничать не решилась. Боится, что потом с тобой дело иметь будет. Так что даже когда тебя нет, меня твое имя хранит. Чума ходит мимо и делает вид, что меня не видит, а раньше так и норовил под юбку залезть. Мужчина должен быть заступником, а если он не может заступиться, то и дел с ним иметь не стоит. Я просто поняла, что ты мужчина, а не Маленков.
      Он рассмеялся.
      - Ты теперь новый синоним слову "фуфло" придумала? Теперь это будет "маленков"?
      - А что, скажешь, он мужик?
      - Да нет, конечно. Ладно, Свет, если не хочешь сегодня любовью заниматься, я побегу. У меня еще пара встреч назначена. Тебе что-нибудь привезти в подарок? Кроме колье, оно твое, как я обещал.
      Она хотела сказать "ничего не надо", но передумала.
      - Привези мне часики. Только без камней, часы с камнями мне кажутся вульгарными, если это не антиквариат. Антик я еще не заслужила, а обычные часики хочу. Маленькие такие, без лишних наворотов. Обычные золотые часики. И механические.
      - Понял. Простенько и со вкусом. Ладно, до первого сентября.
      Он еще целую минуту целовал ее на прощание, и только потом ушел. Света сидела, не шевелясь, пока эхо от его шагов не затихло на лестнице. Потом поправила одежду; руки тряслись, но глаза были сухими.
      Витька сидел в комнате с таким видом, будто она ходила в туалет, а Эйфель им приснился. Однако около сейфа царил полный порядок, а на столе стояли две кружки, в которых была налита коричневатая жидкость. Света, не торопясь, поправила макияж, поморщилась - прокушенная губа кровоточила.
      - Пей, - тихо сказал Витька, кивнув на одну из кружек. Вторую взял сам.
      - Что это?
      - Коньяк. Вообще-то у нас "сухой закон", но весь разведблок носит с собой спиртное. Это Валерка пример подал. Такие случаи часто бывают, и после стресса срочно надо выпить пятьдесят грамм, чтобы снять шок.
      Света одним глотком выпила коньяк, даже не задохнувшись.
      - А ты молодец, - одобрительно заметил Витька. - Я, как его бешеные глаза увидел, подумал, что придется его валить.
      - Что придется?!
      - Валить. Иначе он бы нас на куски порезал. В таких случаях предпочтительнее убить случайного свидетеля. Труп куда-нибудь спрятали бы, это фигня. Вон, нашу охрану вызвали бы, они б его за город вывезли. Но это было бы очень и очень нежелательно.
      Света села за стол, обхватила голову руками, застонала.
      - О Господи, куда я влезла... Куда ни плюнь, везде гребаные бандиты. Как я от вас устала... Витька, думала, один из всех более-менее нормальный. А он сидит и спокойно рассуждает, кого, как и когда надо убивать. О Господи, как же мне хреново...
      - Свет, - засуетился Витька. - Свет, ты чего? Ну да, я говорю, что надо было... Свет, но это борьба за свою шкуру. Вот клянусь - ни разу по человеку не стрелял. Я сам чуть не обоссался от страха, когда Эйфель ввалился. Он тебя в кабинет утащил, я в щелочку подглядываю. Держу его на мушке, а у самого руки ходуном ходят. А ну как, думаю, не смогу убить? П..ц, думаю, и мне, и Светке. Слава Богу, ты выкрутилась. Блин, а лихо у тебя получилось ему лапшу на уши навешать! Ты быстро учишься. Свет, - он подошел, положил ей руку на плечо.
      - Отвали, - она с отвращением скинула его руку. - Вы меня уже застебали руки тянуть. Я на мужиков всю жизнь смотреть не смогу. Ох, ... твою мать, мне же теперь с ним спать придется... - она опять застонала. Удавиться, что ли? Не могу я больше, честное слово...
      Витька спокойно набрал номер на диске телефона.
      - Что, психперевозку хочешь вызвать?
      - Нет. Сашке звоню. Тебя нельзя сегодня одну оставлять.
      - О, нет! Только не это! Еще один сексуальный террорист с бандитскими замашками! Витя, я тебя умоляю - не надо его.
      - А его все равно дома нет, - сказал Витька и положил трубку. - Где-то шляется. Хочешь, ко мне поедем? Я тебя в отдельной комнате спать положу. Или с Ванькой, если тебе страшно. Она не лесбиянка, так что приставать не будет.
      - Ничего я не хочу. Налей еще.
      Витька подозрительно посмотрел на нее, но плеснул еще одну дозу. Света выпила, опустила голову на стол.
      - Свет, я сейчас тут быстро порядок наведу, и отвезу тебя домой. Тачку возьму, прямо до квартиры...
      - На тачке? Прямо до квартиры?
      Витька деланно засмеялся. Он еще что-то говорил, трещал без остановки, но Света его не слушала. В голове даже не зашумело после коньяка. А жаль. Напиться бы сейчас вусмерть. И на душе было так погано, что тянуло не только удавиться.
      На этот раз торопливые шаги они услышали издалека, почти с улицы. Кто-то резко хлопнул дверью служебного входа, пробежал по лестнице. Витька бросил взгляд в сторону сейфа - все в порядке - сунул руку под джинсовку, к наплечной кобуре.
      Дверь комнаты была распахнута рывком, и на пороге застыл Саша. Не просто бледный - зеленый. С бешеными глазами. И с автоматом в левой руке.
      - Все? Все нормально? - быстро спросил он, шумно выдохнул, привалился плечом к косяку. - Уф-ф...
      - Мне выйти в другую комнату? - дипломатично спросил Витька.
      - Не надо. Мы сами.
      Он положил автомат на стол рядом со Светой, взял ее за локоть, легко приподнял и вывел в коридор. И ему Света тоже не сопротивлялась - устала. От них ото всех устала. Саша толкнул первую попавшуюся дверь, попал в курилку. Посадил ее на диванчик, сам сел рядом, обнял за плечи, привлек к себе. Нежно так. Начал осторожно гладить по волосам.
      - Тебе Витька антишокера плеснул, что ли?
      - А что, пахнет? - равнодушно спросила она. - Нехорошо, мать унюхает, подумает черт знает что.
      - У меня антиполицай есть, запах можно отбить.
      Света ничего не сказала. По-хорошему, ей было все равно. Он тихо гладил и перебирал пряди ее волос.
      - Светик, точно все нормально?
      - Да, конечно.
      - Ты какая-то чужая. Перепугалась?
      Она отстранилась, села прямо.
      - Я в сентябре переезжаю к Эйфелю.
      Саша долго молчал.
      - Почему?
      И тут она не выдержала.
      - Да потому, что у меня нет другого выхода! Потому, что вы все только обещаете "крышу"! Потому что все осталось как было! Ты только стволом размахиваешь! Да еще всякие ласковые словечки подпускаешь... А я должна верить, да?! Витька на взломе сейфа попался, а я должна отдуваться, да?! Эйфель на меня валит всю историю с Маленковым - это как?! Да ну вас всех к долбаной матери, Эйфель хоть защитить может. Ты тоже хорош - я такой боец, я такой боец! Трепло ты, а не боец... Я "крышу" обеспечу... Да где она, эта твоя "крыша"?! Где она была полчаса назад?! Если бы не моя изворотливость, Эйфель бы грохнул и меня, и Витьку! Витька сам говорит, что у него руки тряслись, как у алкаша, когда в Эйфеля целился... Тоже мне, охрана... Лешка бы не трясся, это точно...
      Слезы лились ручьем и брызгали в разные стороны, она отчаянно всхлипывала и продолжала выкрикивать все, что накипело на душе... Когда на слова уже не хватало сил, просто разрыдалась, ничего не видя и не слыша.
      Саша спокойно притянул ее к себе, так, что она уткнулась лицом ему в грудь. И держал, не перебивая и не пытаясь как-то прекратить водопад слез.
      - Я боюсь, Сашка, больше так не могу... Пусть я паршивый работник, но ведь никому не приходится отдуваться так, как мне... Я точно знаю, что это хреново кончится, я чувствую, что они убьют меня... Я не могу ни спать, ни есть, я трясусь от каждого шороха, от теней шарахаться начала...
      Саша сильно сжал ее, коснулся губами виска.
      - Мне тоже страшно, - он нервно рассмеялся. - Сейчас летел, как сумасшедший. Мой наблюдатель стоит неподалеку, позвонил, сказал, что Эйфель приехал. У меня все оборвалось внутри. Вот, думаю, все дурные предчувствия сбылись. Сорвался с места - и в лет. Мои ребята еле успели за мной выехать. Еду и думаю: даже если Витька его не завалил, все равно он вас сразу не убьет. Успею. Думал, разнесу здесь все к чертовой матери. К клубу подлетаю, здесь толпа братвы. Мне дурно стало. Неужели опоздал? Даже автомат не стал обратно в машину забрасывать. Мои ребята братву слегка отвлекли, чтобы я смог проскочить незамеченным. К служебному входу подхожу - меня наблюдатель встречает. Все, уехал. Я чуть на месте не помер - первая мысль, что он вас уже грохнул. Слава Богу, обошлось, - некоторое время молчал, ласково перебирая ее растрепавшиеся волосы, потом задумчиво произнес: - Я уже тыщу раз пожалел, что тогда пошел на эту авантюру. Жаль, теперь нельзя оборвать все мгновенно. Придется потерпеть еще несколько дней, пока Витька закончит свою работу. Со всем остальным Вика справится. После этого ты в клубе больше не появишься. И к Эйфелю тебе ехать ни к чему. Можешь вообще забыть про него. Как и про Маленкова. Они мне уже поперек горла встали. А о тебе я позабочусь.
      Света подняла залитое слезами лицо.
      - Ты боишься, что я все провалю?
      - Я боюсь, что ты погибнешь. Если так случится, я свезу сюда всех лидеров измайловского блока, поставлю в рядок к стеночке и расстреляю. И руки у меня дрожать будут разве только от ненависти. Только тебя я так не верну.
      - Саш, ты что...
      - Все, Светик. С ними надо обращаться по их законам. А тобой я рисковать не могу. И не буду. Поедешь со мной в воскресенье на пикник?
      Переход был настолько неожиданным, что она растерялась.
      - Ну да, обычный пикник. Костер, шашлык, вино и гитара. И народу человек десять. Все свои. Ольга будет. Я уже барашка купил, приготовлю настоящий шашлык, так, как делают на Кавказе. Когда гостил там, научился. А место у нас для пикников замечательное. Вокруг лес, ни одной живой души, а рядом - родник. Поедешь?
      - А Вика? - тихо спросила Света.
      - Она уже наплела тебе о большой любви? Вот дрянь, как мне это надоело... - проворчал Саша. - Не думай о ней.
      - Но ты же...
      - Я ее бросил, когда начал встречаться с тобой. Ее треп по поводу наших близких отношений - лажа. Вика пройденный этап.
      Она неуверенно пожала плечами.
      - Поехали. Мишка давно хочет тебя видеть, только из-за этой чертовой конспирации нельзя было встречаться. Познакомишься с моими друзьями. С сестрой. Она, знаешь, с кем встречается? С Щербаковым. Он тоже обещал почтить нас своим обществом. Не, вообще-то он не зазнаистый, очень компанейский парень. Сигарету дать, чтоб легче думалось?
      - Я твои курить не могу, они слишком крепкие.
      - Я уже твои начал носить. На всякий случай.
      И действительно вытащил из кармана пачку "Ройялс".
      - Тебе, по идее, носового платка явно не хватает, чтобы слезы вытереть. Но платка нет. Автомат взял, а платок забыл. Автоматом сопли вытирать неудобно.
      Света сдавленно засмеялась.
      - Поедешь?
      - Знаешь, даже с удовольствием. Хоть отдохну.
      - Тогда в воскресенье часов в десять Ольга зайдет за тобой. А сейчас домой. Витька уже, наверное, собрался.
      Витька уже заждался их. Сидел на стуле с ногами, как до того Света, курил и стряхивал пепел в кружку.
      - Все? Свет, у тебя тушь потекла.
      - Я знаю, - она достала зеркальце, наскоро подтерла потеки. - Идем?
      Саша ушел первым, чтобы выйти не вместе со Светой и Витькой. Она отключила технику, погасила свет, заперла дверь комнаты, потом - служебный вход. Верка выделила ей запасной комплект ключей, чтобы не оставлять клуб открытым до утра.
      Риск, что их может увидеть кто-то из знакомых, оставался; нарушать конспирацию пока не следовало. Они дошли до перекрестка, Витька остановился на бордюре, голосуя. Саша подъехал с видом профессионального извозчика, Витька прикинулся, будто торгуется с ним о цене за проезд, затем посадил Свету на переднее сиденье. И сам пошел в сторону метро.
      Эту сценку на перекрестке наблюдали из трех машин. Когда серебристо-голубая "вольво" тихо двинулась в путь, все три машины стронулись с места. Черная "ауди" пристроилась в хвост "вольво", красная "девятка" и белая "шестерка" уехали в другую сторону. В "девятке" сидели двое мужчин средних лет, бывшие опера, перешедшие на ниву частного детективного розыска, в "шестерке", помимо водителя - обычного "шефа" находилась потрясающей красоты блондинка. Понаблюдав за поведением хозяина "вольво", она прошептала: "Ну, Сашуля... Шеф, давай обратно в Ясенево".
      Саша периодически посматривал в зеркало заднего вида, недовольно хмурился.
      - Так, Светик, пристегнись. За нами "хвост". Сейчас на Садовом сбрасывать буду. Ты только держись покрепче, потому что виражи придется закладывать еще те.
      - Ты даже от погони умеешь уходить?
      - Там уметь нечего. Слежку заметить сложнее, особенно если она профессионально поставлена. Меня Валерка многому научил, он еще когда в такси работал, богатый практический опыт по этой части приобрел. Пристегнулась? Тогда начинаем.
      Вообще-то было страшновато. Саша разогнался почти до ста пятидесяти километров, и на такой скорости закладывал кошмарные повороты. Хорошо, хоть машин на магистрали оказалось мало - время-то позднее. Света сжала зубы до хруста, зажмурилась, вцепилась одной рукой в ручку на дверце, другой - в "торпеду". И старалась только не закричать от страха, хотя все внутри обрывалось при каждом пируэте. Остановка была такой резкой, что от столкновения с лобовым стеклом ее спасли только больно врезавшиеся в грудь ремни безопасности.
      - О, черт... Я дворы перепутал. Здесь тупик. Светик, быстро прыгай назад и ложись на пол за моим сиденьем. Чтоб тебя видно не было.
      Она запуталась в ремне, Саша помог ей высвободиться. И едва Света успела перейти назад, как он опять тронулся с места. Развернулся во дворе-колодце, медленно поехал к выходу. В узком проезде его встретила черная "ауди". Загородила дорогу, направив свет фар в лобовое стекло.
      Он подвинулся на сиденье так, чтобы резкая тень от стойки перечеркивала лицо, не позволяя разглядеть черты. Опустил стекло со своей стороны, свесил наружу левую руку, в которой держал автомат. Хм, достаточно понятное предупреждение, слитое воедино с просьбой уступить дорогу. Из "ауди" крикнули, чтобы он не горячился, мол, просто поговорить надо. Затем из машины слежения осторожно вышел один человек. Света скрючилась за Сашиным сиденьем, поэтому видеть ничего не могла, а по голосу говорившего ей опознать не удалось.
      - Парень, только спокойно. Мы верим, что ты крутой, и к тебе претензий не имеем. Только разговор. Ты посадил в машину девчонку. Нам нужна именно она.
      Саша с совершенно диким кавказским акцентом ответил, что ему нет дела до русских потаскух, а он уверен, что следили именно за ним, за что кое-кто немедленно поплатится. Он, видный деятель чеченской диаспоры, не позволит, чтобы какие-то урюки гонялись за ним по всей Москве и мешали заниматься делом.
      Начались взаимные выяснения, кто за кем гнался. Преследователи явно не стремились ни к каким разборкам с чеченцами, зато Саша напирал на то, что не намерен прощать такое наглое поведение. Он виртуозно ругался на русском и каком-то из кавказских наречий, коверкая слова так, что временами Света его совершенно не понимала, он орал, как орут все кавказцы при ссорах... Она даже заподозрила - а не чеченец ли он на самом деле?
      Под конец он добил своих преследователей тем, что для убедительности начал излагать свои аргументы по фене - с акцентом! - разбавляя ее адской смесью ругательств на нескольких языках. В том числе немецком и английском. Все это он вещал, размахивая автоматом.
      Похоже, преследователи поняли, что им лучше отстать от сварливого чеченца. Махнули рукой на дальнейшее слежение и уехали восвояси. Посидев несколько минут неподвижно, Саша сказал:
      - Можешь вылезать.
      Света перебралась обратно.
      - Саш, скажи честно, кто ты по национальности?
      Он усмехнулся, выводя машину на Садовое кольцо.
      - Что, на чеченца похож?
      - До жути.
      - А-а, я в свое время этим пользовался. Настоящие чеченцы до сих пор на меня зуб за это имеют. На самом деле я полукровка, наполовину русский, наполовину турок.
      - Саш, как ты думаешь, зачем они нас выслеживали?
      - А вот черт его знает. Может, это ребята Эйфеля, может, и Гончар что-то заподозрил.
      - Ты не думаешь, что тебя по номеру машины вычислят? Наверняка они его записали. У Гончара есть знакомый следователь...
      - Который подтвердит, что машина принадлежит российскому гражданину, чеченцу по национальности. Я по доверенности езжу. На свое имя можно регистрировать только "парадный" транспорт, о котором все и так знают, что он твой. А так - ну мало ли куда я на этой тачке влезу? Это даже не перестраховка, обычная мера предосторожности.
      - А если после твоих приключений к фиктивному хозяину кто-нибудь придет? И начнет выяснять подробности?
      - Это настолько ушлый мужик, что ни черта из расспросов не выйдет. Мне его родственник по турецкой линии рекомендовал. Что турки, что чеченцы мусульмане, и между собой они наладили очень хорошие связи. Я с ним был в меру откровенен, он знает, чего от меня можно ждать, но я ему на всякий случай еще позвоню. Так что об этом можно не беспокоиться.
      Когда они приехали в Бибирево, времени было уже второй час. Но Света не торопилась домой. В конце концов, завтра суббота, можно выспаться... И Саша не стремился расстаться побыстрее. Сидел, курил, искоса поглядывая на нее лукавыми ореховыми глазами. Свете нравились его глаза - внешними уголками опущенные вниз, они делали взгляд немного снисходительным или грустным, когда он бывал спокоен. И ресницы - длинные, загнутые, достававшие до низких бровей. Почему, интересно, природа так часто награждает мужчин густыми и черными ресницами? Им ни краситься, ни прихорашиваться не надо. Нет чтоб наоборот - сколько туши удалось бы сэкономить! И нос у него красивый - короткий и совершенно прямой, как по линейке проведенный. А Света была курносой и страшно ему завидовала.
      - Интересно, о чем ты думаешь? - спросил он.
      - О пластической операции. Хочу такой же нос, как у тебя.
      Саша расхохотался. Выбросил окурок за окно, обнял ее, притянул к себе, уткнулся лицом в шею.
      - Не нужны тебе никакие операции. Ты хороша такая, как есть.
      - Хочу быть еще лучше, - капризно заявила Света.
      - Слишком много хорошего - тоже плохо.
      Погладил ее по щеке.
      - И пальцы у тебя в два раза длиннее моих, даже ногти отращивать не надо.
      - Ага, и рост у меня два метра. И вообще я мужчина. Тоже операцию делать будешь?
      Сдерживая смех, Света покачала головой.
      - Нет, я хочу, чтобы у меня были только некоторые твои особенности.
      - А чего мелочиться? Бери всего. А? Весь я тебе не нравлюсь?
      Света смутилась, распознав под шутливым тоном серьезную подоплеку. Потом набралась решимости, глянула ему в глаза:
      - А я? Ты мне столько всего говорил, но ни разу даже не намекнул, как сам-то ко мне относишься.
      - Серьезно? Какая досада. Погоди, - он ухватил ее за подбородок. Надо же, Мишка не наврал. Действительно голубые. Вопрос: когда он успел это рассмотреть? Я вроде вижу тебя чаще...
      Открыл бардачок, пошарил рукой, вытащил продолговатую коробку.
      - Отвернись и подержи волосы, чтобы они на шею не падали.
      Недоумевая, Света подчинилась. Его руки коснулись шеи, затем она почувствовала холод металла. На грудь упал кулон с камнем чистого синего цвета. Сапфир.
      - Саш, ты с ума сошел?!
      - И такова твоя благодарность?
      - Нет, я не могу принимать такие подарки, - решительно сказала Света и попыталась нащупать замочек цепочки.
      Саша не менее твердо отвел ее руки.
      - Можешь. Тебе трудно улыбнуться и сказать "спасибо"?
      - Саша, ты не понимаешь...
      - Точно. И не хочу понимать. Поэтому не принимаю никаких возражений.
      - Ох, Сашка...
      Несмотря на то, что она теперь знала про Вику, на то, что ей пришлось вытерпеть от Эйфеля, Сашины ласки по-прежнему были приятны. Правда, в этот раз он вел себя на удивление сдержанно. Минут через пять тихо спросил:
      - Ты успокоилась? Рыдать больше не хочется?
      Нет, плакать ее не тянуло. Мало того, история с Эйфелем казалась уже такой далекой, случившейся как минимум неделю назад. Света погладила кончиками пальцев кулон. Ничего себе подарочки делает... Ей хотелось о многом спросить его, но чувствовала - уйдет от ответа.
      - Светик, извини, провожать тебя я не буду. Но на всякий случай посижу здесь еще минут пятнадцать. Если тебя кто-то "встречает", поднимай крик. Даже если зажмут рот, я в любом случае увижу, когда тебя из подъезда вытаскивать будут. Отобью. Но без нужды мне из машины выходить не стоит, он показал на красную "девятку" в дальнем конце двора. - Мы "хвост" привели.
      - И что? - испугалась Света.
      - Ничего. Просто Гончар будет знать, что тебя некий чеченец провожал до дома, а потом два часа трепался. Пусть знает, это полбеды. Но вот если я выйду, и кто-нибудь увидит мои длинные волосы, игру можно считать законченной. Во всей Москве есть только один человек с такими внешними данными, склонный выдавать себя за чеченца. К сожалению, Гончар эту историю - когда я дурил чеченцев - знает во всех подробностях.
      - А мне что делать?
      - В понедельник, если будут спрашивать, скажешь, что за тобой ухаживает чеченец. С серьезными намерениями. Можешь даже кулон показать мол, чеченец подарил. В подробности не вдавайся, скажи, что твоя личная жизнь никого не касается. Приставать с расспросами не будут - у чеченцев не та слава, чтобы к их невестам кто-то цеплялся. А если не станут спрашивать, ничего не говори. Веди себя совершенно естественно, будто неприятности тебя никоим боком не касаются. Встречаться до тех пор, пока ты работаешь в клубе, не будем - слишком рискованно. Разумеется, кроме воскресенья - я что-нибудь придумаю, чтобы вывезти тебя на пикник незаметно.
      Света лишь торопливо кивнула, чувствуя, как возвращаются прежние страхи.
      Гончар стоял в дверях палаты и боролся с приступом тошноты. Да, многое он в жизни повидал, но не такое...
      Когда посреди ночи раздался телефонный звонок, он сразу понял случилось нечто из ряда вон выходящее. Все люди, которым был известен его домашний номер, знали - Гончар ненавидит, когда его будят. Причем не из-за себя - из-за беременной жены. Но это не кто-то из бригадиров. Те в случае аврала сбрасывали информацию на пейджер, чтоб не беспокоить Ираиду. Гончар просыпался, закрывался на кухне и перезванивал сам. А тут кто-то разыскивал его по обычному телефону.
      Этим человеком оказался следователь, который вел дело о покушении на Вальку Маленкова. Чужим голосом попросил срочно приехать в больницу и положил трубку. И всю дорогу Гончар готовился к самому худшему: к тому, что мерзавец Маленков связно изложил все, известное ему о структуре и деятельности измайловского союза. Следователя в таком случае требовалось убрать, как и всех свидетелей. Человек двадцать... Шум поднялся бы страшный, но другого выхода из подобных ситуаций еще никто не придумал. Поэтому, выезжая из дома, Гончар поднял по тревоге Чуму, приказав окружить больницу и не выпускать из поля зрения следователя и оперативную группу. По сигналу они все отправились бы к праотцам. Следователь, конечно, свой человек, но не до такой же степени, чтобы замять такие разоблачения! Жаль парня. Гончар мысленно попрощался с ним. Заодно и с Маленковым.
      Однако все обстояло не настолько ужасно. Маленков не успел ничего рассказать - кто-то опередил Гончара, навечно заткнув его вонючую пасть. Но заткнул так, что в коридоре у палаты столпилось чуть не два десятка людей из прокуратуры и угрозыска.
      Симпатичная молоденькая врачиха, рыдая, поведала: отделение уснуло, все шло как обычно. Никаких попыток проникнуть в корпус и на этаж, никаких предупреждающих звонков. Маленкова в больнице не любили - слишком поганый характер. Врачиха зашла к нему уже после отбоя, тот порнуху смотрел по видео. Попросила выключить верхний свет и приглушить звук - незачем мешать спать остальным больным. Он буркнул что-то относительно места, куда ей стоит отправиться. Врачиха не стала с ним ругаться, молча ушла и плотно притворила дверь.
      Потом дежурная медсестра заметила, как из 33-ей палаты к Маленкову прокрался гость - молодой пацан, тоже с огнестрельным ранением, но уже выздоравливающий. Он ходил к покалеченному бизнесмену каждую ночь, вместе смотрели видео и ржали, что твои жеребцы. Таился редко. В этот раз, видимо, тащил с собой водку, поэтому избегал попадаться на глаза медперсоналу. По этой же причине звук телевизора стал тише - гость посоветовал Маленкову не привлекать излишнего внимания и не провоцировать врачиху на визит.
      После того, как настала блаженная тишина, врачиха отправилась в ординаторскую и прилегла на диванчике. Задремала. Разбудил ее страшный грохот и последовавший за ним жуткий вопль. Вне себя от страха вылетела в коридор и увидела страшную картину: дверь в палату Маленкова отсутствовала, стены обуглились, оттуда тянуло холодом и явственным запахом горелого мяса. А кричала медсестра: один из кусков двери попал ей в голову. Лицо в крови, халат из белого красным стал. Одного взгляда внутрь палаты врачихе хватило, чтобы понять: спасать некого. И хоронить нечего. Вот после этого зрелища она и рыдала, не переставая.
      На шум прибежали охранники снизу, где находился пост ОМОНа. Вызвали подмогу, позвонили следователю... Набежали оперативники, быстро установили истину: некто, устроившийся на крыше противоположного корпуса в пятидесяти метрах от хирургии, произвел прицельный выстрел из гранатомета в окно 45-ой двухместной палаты. Обитатель ее, которому и предназначался "подарок", был разорван в клочья. Его гость пострадал меньше - труп поддавался опознанию. Голова почти целая, только затылочной части не хватало.
      Оказалось, Гончара пригласили для того, чтобы он установил факт: вторым погибшим был именно Валентин Маленков, и никто другой. Мол, Валькиных родственников пожалели, вызвали шефа. Тем более, что врачам Гончар оставил номер мобильного телефона, на всякий случай. Интересно только, как опера представляли себе процесс идентификации личности? С потолка свисали намертво прилипшие кровавые лохмотья. По ним, что ли, узнавать, Валькины они или нет?
      Вообще-то, зрелище, какого в кино не увидишь. "Кошмар на улице Вязов" - детские шалости. Лужи всамделишной крови на полу, куски взорвавшейся видеодвойки, обломки кассет, обуглившиеся спутанные ленты пленки... А между ними - зубы. С кусками челюсти. В воздухе витали перья из подушек, а к стене приклеились пряди волос, вырванные вместе с кожей. Натюрморт из скальпа с мозгами. Стена напротив окна, смежная с туалетом, обрушилась, на белом кафеле - красные потеки. Дерьмо из разорванных кишок смешано с обрывками одежды и постельного белья. Но окончательно поплохело, когда в чудом уцелевшем унитазе Гончар углядел совершенно целый палец с синим ногтем...
      Опера все-таки разыскали нечто, принадлежавшее Маленкову - предплечье левой руки. Разрыли завал из бетонной крошки и арматуры, и вытащили из-под него. Рука точно Валькина - Гончар помнил, как в школе они вместе сделали на запястьях абсолютно одинаковые татуировки. У него такая же.
      В пять утра его отпустили. Больных из отделения срочно перевели в другие корпуса, этаж закрыли. Официальная версия - на ремонт. Ну, его тоже придется делать, не без этого. Совершенно разбитый, измочаленный Гончар вышел на улицу, добрел до места, где его дожидался Чума.
      Бригадир сидел на бордюре рядом с машиной, курил с обреченным видом. В руке - трубка мобильного телефона. Гончар устало опустился рядом, бесцеремонно отобрал у Чумы только что прикуренную сигарету, жадно затянулся. Свои сигареты второпях оставил дома и только сейчас понял, как все это время ему хотелось курить...
      - Знаешь, что там было?
      - Ну да, - хмуро кивнул Чума. - Послал одного гаврика на разведку. В натуре, что ли, гранатомет?
      - Ага.
      - Совсем хреново.
      - Почему? Зато Валька точно больше не нагадит.
      - Я не об этом. Эйфель в Москве.
      Гончар поперхнулся дымом.
      - Он... Совсем мудак, что ли?!
      - Почем я знаю? Заезжал ко мне за час до твоего звонка.
      - И что?
      - Ничего. Выпили, потрещали. У него один базар - эта овца из "Розитты". Не знаю, свихнулся на ней. Спрашивал, что за кент тощий около нее вертится. Ну, этот, родственник ее. Просил приглядеть за ней, чтобы не шлялась и не тронул бы кто вперед него. Да, и с Веркой поговорить, в плане зарплату ей прибавить. Соске кажется, что ей мало платят. Нет, я понимаю двести грина не деньги, даже не гроши. Да только эта прошмандовка и того не стоит. Мне из охраны позвонили, сказали, что вечером на втором этаже в клубе беготня какая-то наблюдалась. Я ж за этой овцой давно человека закрепил, по приколу мне было знать, чем дышит. Ну, и воняют ее делишки. Эйфель уехал, а туда тип какой-то подвалил. Ни рыло рассмотреть, ни даже подойти близко не удалось - у него свое сопровождение, оттеснили на подходе. Потом ушел, соска с родственником выплывает, и на перекрестке прыг к нему в тачку. И так невинно делает вид, типа случайного лоха на извозе подхватила. А машинку-то его мои до этого заприметили. Одна тачка из моих рванула сразу к дому Антоновой, вторая - за этой. Догнали. Хрен знает, куда он ее на тот момент дел, сам на разбор рвался. Бля, мои ему дорогу перекрыли, а он руку с автоматом в окно высунул. Эти придурки дальний свет - и в лобовое стекло фары направили. Идиоты, сколько раз говорил: ослепить так можно, а рожу разглядеть - хрен. Ближний нужен, он помягче. А тот козел подвинулся, тени на морду упали, и получился он хуже, чем урод из фильма ужасов. Ясно только одно - он "черный". Понты кидает, что ичкер. Акцент сильный, по замашкам - запросто может быть, в натуре чеченец. По фене ботает - не исключено, что вор. В общем, коллега. Номер записали и выпустили его, пока он кишки моим на асфальт не вывалил. А он прямиком в Бибирево. И там Антонова в машине опять появилась. Стояли у ее подъезда часа полтора. Машина не тряслась - не трахались. Потом ушла, а этот свалил. Из машины даже носа не высунул. Мои за ним поехали - на раз с хвоста сбросил.
      Гончар слушал, кивал. Да, погано. Жалко Эйфеля.
      - А почему хреново, что Маленкова из гранатомета завалили?
      - Потому, что Эйфель ко мне не из-за этой сучки явился. Это так, за пузырем языки почесать. Ему гранатомет нужен был. Ну, я и отдал - жалко мне, что ли? Вот и думаю - а не за этим ли он понадобился?
      - Он знал, в какой больнице Валька лежит?
      - Понятия не имею. У меня вообще ни словом о Маленкове не заикнулся. Да ему эта овца могла сообщить, она-то знала. И он с ней до меня обнюхался.
      - Засранец, - пробормотал Гончар. - Наверняка даже алиби нет.
      - А видели, кто пальнул? - с живейшим интересом спросил Чума.
      - Какое там! Хотя шум поднялся сразу. Ментов на территории до хрена, я шел и не мог понять, где куст, а где омоновец в камуфляже. В масках, при полном параде, оружием до зубов увешаны, будто здесь сотня терросристов... Гады, их здесь полк, и вообще ничего не заметили! Гранатомет не нашли, следов нет. Как будто киллер на крылышках прилетел.
      - Ага, - осклабился Чума. - На этих, "Олвэйз плюс". Хорошо, хоть не на "Тампаксе" прибыл.
      Ему очень по душе пришелся тот факт, что следов нет. Чума с Эйфелем дружил, поэтому всячески сочувствовал и содействовал - когда это не ущемляло его интересы. Вот если бы киллер бросил гранатомет на крыше сидеть бы Чуме лет десять. Если, конечно, стреляли именно из его пушки. Поэтому сейчас радовался вдвойне, что прямых улик нет.
      Ольга явилась в восемь утра. Дверь ей открывала Светина мама, с утра ходившая гулять с Капитаном и проснувшаяся рано. Поэтому для Светы день начался с того, что в ее комнату ворвалась бодрая подруга и немедленно вытащила из-под одеяла.
      Сонная Света в ночной рубашке сидела на кровати и отрешенно наблюдала, как Ольга деловито копается в шкафу, подбирая одежду для подруги. Нет, это просто возмутительно! Ольга ведь обожает дрыхнуть, она не имеет права так рано врываться и поднимать Свету на целый час раньше будильника. Это просто свинство.
      - Что ты там роешься?
      - Ты что, еще не умылась? Марш в ванную! Давай, поживее, мы через сорок минут уже должны быть на месте.
      - С какой радости? В десять же договаривались...
      - Ага, жди. Не получается. Шевелись давай.
      Света неохотно поплелась в ванную. Эта Ольга в оживленном состоянии просто невыносима. Особенно когда остальные спросонья. На кухне возилась мама.
      - Привет, - сказала Света. - Ма, я завтракать не буду, только кофе глотну.
      - Я тебе с собой заверну.
      - Не надо. Там достаточно еды. Сашка барана купил.
      - Кого?
      - Барана.
      - Живого?!
      - Откуда я знаю? Сказал, барана, значит, так и есть. Шашлык обещал. Только мне уже ничего не хочется, никаких шашлыков и леса с родниками. Даже под гитару.
      Вода показалась омерзительно холодной. Горячую неделю назад отключили на профилактику, и Света страшно мучилась. Больше всего в жизни она ненавидела ледяные мокрые брызги по утрам...
      В комнате Ольга уже навела свой порядок. Повсюду валялись вещи, и посреди них с недовольным видом озиралась подруга.
      - Ну вот, теперь убирать бардак. Я ж не поеду, оставив все в таком виде, - сказала Света, ставя на стол чашку с кофе.
      - Блин, Антонова, задолбала бурчать. Лучше скажи, у тебя есть нормальные штаны?
      - Зачем тебе?
      - Не мне. Ты же не голая поедешь.
      - В сарафане, - Света кивнула на мини-платьице, висевшее на спинке стула.
      - Спятила?
      - А что? Думаешь, комары зажрут?
      - Для начала, как ты в нем через забор полезешь?
      Света села на кровать, ошарашенно глотнула слишком много горячего кофе, обожглась.
      - А что, заборы входят в программу пикника?
      - Ну да. У тебя, кстати, "праздники" закончились?
      - Вчера. Оль, я что-то недопонимаю, да? Какое отношение имеет все это к пикнику?
      - Самое непосредственное. За тобой слежка. И перед тем, как расслабиться в лесу, нам придется позаниматься спортом. Блин, как мне это не нравится... Все, на неделе к Валерке переберусь. Осточертели мне эти головные боли.
      С грехом пополам Света успела одеться вовремя. Раз предстоит бег с препятствиями, от нарядной одежды и красивой обуви придется отказаться. Влезла в майку и старые джинсы, для этой цели подходившие идеально, и вытащила из-под шкафа коробку с разношенными кроссовками, в которых ездила к бабушке на дачу. Волосы тоже пришлось заплести в обычную косу. Блин, а так хотела приехать красивой... И кулон оставила дома. Даже Ольге показать забыла.
      Когда вышли из подъезда, Ольга сквозь зубы процедила:
      - Справа в конце дома - красная "девятка". А через две машины от нее серая "БМВ". Это и есть хвост. Не вздумай приглядываться к ним, когда мимо проходить будем. Вообще делай вид, что ничего не замечаешь. А то они насторожатся.
      - Куда мы идем?
      - Сейчас через дорогу, там увидишь. Главное, не отставай от меня. Валерка здесь всю ночь вертелся, разрабатывая нам маршрут движения. Так что не волнуйся, удерем.
      - От двух машин?
      - Да хоть от трех! Свет, это даже первоклашки знают: в жилом дворе от машины на своих двоих удрать элементарно. Они же по пешеходным дорожкам не продерутся.
      Перешли через дорогу, Ольга быстрым шагом направилась в сторону двух детских садов. Света не поворачивалась, но спиной чувствовала - слежка устремилась за ними. Не тут-то было! Ольга прошла на узкую тропинку между заборами, стоявшими вплотную. Машина, видимо, решила объехать, чтобы встретить их в конце пути.
      Оглянувшись через плечо и убедившись, что слежка достаточно далеко, Оля сделал глубокий вдох.
      - Поехали! - решительно произнесла она и подошла к забору.
      Кто бы мог подумать, что далеко не худенькая Рублева способна так сигать через преграды?! Поставив ногу в щель между столбиками, она ухватилась за верхний край забора, подтянулась, уселась, затем спрыгнула на другую сторону.
      - Давай! - скомандовала она Свете. - Ну живее, сейчас они спохватятся!
      Наверх Света залезла без особых усилий. И застряла. Почему-то сразу стало страшно. Для того, чтобы перекинуть ноги, требовалось отпустить одну руку, но Света никак не могла это сделать - казалось, что одно движение, и она непременно свалится. Разумеется, поломав себе при этом все кости. Ольга внизу сходила с ума, что никоим образом не успокаивало - скорее наоборот.
      - Слезай! Блин, уселась, как клуша на насесте... Антонова, да прыгай же!
      Зажмурившись, Света кувыркнулась вниз, коротко взвизгнув. Поднялась, отряхнулась - вроде бы ничего не болит. Ольга резко присела и дернула ее за руку, прошипев сквозь зубы:
      - Сядь! Блин, заметили, сволочи... Все из-за тебя!
      У Светы перехватило дыхание. Ну точно, сейчас слежка поймает их, начнет допрашивать, какого черта потребовалось сигать через заборы...
      - Быстро!
      Пригибаясь, почти на четвереньках, Ольга почесала на другую сторону детского сада. Прячась по кустам, они передвигались с приличной скоростью Света только успевала прикрывать лицо руками, чтобы острые сучки не оставили царапин и не выкололи глаза. Остановились, лишь когда перед ними выросла очередная преграда в лице все того же забора. Света едва не застонала, представив, что опять придется болтаться сверху, как сопля на сквозняке... Однако приобретенный опыт помог, и этот этап они прошли куда быстрее предыдущего.
      Но даже дух перевести было некогда. Продираясь сквозь заросли кустов под стенами домов, они понеслись в соседний квартал, где маневр с заборами пришлось повторять. Машин не видать, но Ольга даже мысли не допускала о снижении бдительности. Похоже, чем дальше они уходили от дома, тем сильнее Рублева нервничала.
      Мурановскую улицу переходили минут десять, не меньше. Сидели в придорожных кустах, Ольга периодически высовывала голову, поджидая миг, когда машин будет побольше - чтобы пешеходы не стали единственным объектом на дороге. И выскочила совершенно неожиданно для Светы, почти под колеса какой-то иномарки.
      Метров через двести остановилась, огляделась:
      - Где-то здесь... Сколько времени?
      - Половина десятого.
      - Точно по расчетам. Ага!
      Во двор въехала обычная желтая "Волга" с шашечками на боку. Ольга побежала к ней, протянула водителю какую-то карточку. Тот кивнул, Ольга махнула рукой Свете.
      - Оль, я же деньги с собой не взяла, - прошипела Света на ухо подруге, когда они уже ехали.
      - А все оплачено. Валерка такси заказал и сразу рассчитался. Все схвачено, не ссы, квакуха! - она извернулась, глядя назад. - Кайф... Они нас упустили. Ох, завтра Гончар кого-то поимеет!
      Нельзя сказать, что дальше они добирались без приключений. Таксист довез их только до Садового кольца, там девушек уже ждал Валерка. Только они перепрыгнули из одной машины в другую, он рванул с места так, что покрышки задымились.
      До этого Света никогда не знала, как ездят каскадеры. Саша, когда уходил от погони, и то ехал намного осторожнее. Валерка несся со скоростью под сто пятьдесят километров по оживленным улицам, ухитряясь лавировать между машин, будто ехал на велосипеде почти шагом. Закладывал жуткие виражи на двух колесах, поворачивал под углом градусов в тридцать, не снижая скорости... А что самое забавное - за ними никто не гнался. Слегка побледневшая от таких трюков Ольга пояснила, что это - обычная Валеркина манера. Обалдеть можно. Если он так катается, когда бояться нечего, то как в его исполнении выглядит погоня?! Валерка пожал плечами: "Как-нибудь покажу". "Только без меня!" - заверещала Ольга. Она боялась быстрой езды...
      Место оказалось и впрямь чудесным. Саша, видимо, не первый раз сюда приезжал, потому что оно выглядело вполне обжитым. Бревна аккуратно уложены квадратом у костра, огонь разведен не на земле, а на камнях. Чисто, неподалеку вырыта ямка для мусора. Машины останавливались в строго определенном месте, потому что на импровизированной стоянке трава не росла, а вокруг - выше колена.
      Свете понравилось все. Саша, голый по пояс - у огня жарко - колдовал над шашлыком, распространявшим непередаваемый аромат. Увидел Свету, подошел, поцеловал, спросил, нормально ли добрались. Познакомил со своими друзьями. Точнее, вполне официально представил им. И вообще, всем своим поведением ясно показывал: Света - не одна из многих случайных подружек. Она единственная. По крайней мере, хотелось верить в это - Света прекрасно помнила Витькины слова о том, что Саша не относится к числу монахов.
      Потом, когда шашлыки были готовы, все расселись по бревнам. Болтали, смеялись, пили сухое вино из одноразовых стаканчиков. Ольга отбирала стакан у Валерки, напоминая, что ему еще как минимум полпути отвозить их назад. Валерка шутливо возмущался, доказывал, что по пьяному делу он наоборот, очень осторожно едет. Кто-то вспомнил забавный случай на эту тему... Саша почти не обращал внимания на разговор. И Свету отвлекал. Считал, что он представляет собой куда более интересное занятие. Потребовал, чтобы она кормила его с рук... Она обмирала от интимности каждого его жеста, но не возражала. Потом Мишка заметил эту идиллию, немедленно привлек внимание общественности, обозвав их парой голубков. Света покраснела до слез, а Саше - хоть бы хны. Запрокинул ей голову назад так, что заболела шея, крепко поцеловал - прямо при всех.
      А потом предложил показать родник. Заодно и воды набрать. Ключ действительно поражал первозданной прелестью, только повосхищаться им Света не успела - Саша потащил ее дальше в лес. Поставил ее на бревно, чтобы их глаза оказались на одном уровне, обнял за талию, придерживая. Сначала целовал, потом потребовал, чтобы она выкинула из головы всех мужчин, кроме него. Мол, он не позволит ей думать о ком-то еще. Света, правда, не растерялась, напомнив о внушительном количестве его подружек. Саша с сумасшедшими глазами клялся бросить всех до единой, потом еще чего-то обещал... Свете стало не до шуток. Горячие ладони скользили по ногам, гладили спину, потом пробрались под майку. Раньше он таких вольностей себе не позволял, но обмякшая Света не сопротивлялась даже тогда, когда он уложил ее в траву, опустившись рядом.
      Миша, отправившийся на поиски "голубков", появился весьма кстати - еще немного, и она отдалась бы Саше прямо в лесу. Саша по поводу своевременности появления брата имел совсем другое мнение, шепотом выругавшись так, что Света опешила. Пришлось возвращаться. И больше уединяться Саша не пытался.
      Время пролетело быстро. Смех, шутки, потом ребята принесли три гитары. Женя Щербаков, совершенно не похожий на знаменитость, достал видеокамеру. Сначала играли все вместе, потом, как сказал бы Витька, "прониклись", отдав пальму первенства Мише. Света поняла, почему "старый панк" был так уверен, что его удастся без труда выдать за любого известного гитариста мира. Играл как бог. Она заслушалась, уютно устроившись у Саши на коленях, положив голову ему на плечо. И не заметила даже, как стемнело.
      Разъезжались около полуночи. Ольга осталась в Ясенево, решив, что ехать с поддатым Валеркой через всю Москву слишком опасно для ее здоровья. По крайней мере, в его постели она не рискует поломать себе кости. А Саша, вопреки Светиным ожиданиям, прямо с дороги позвонил Витьке.
      Они стояли во дворе Сашиного дома, ждали Витьку. Ольга с Валеркой и Миша со своей подругой уже ушли, давая им возможность "полюбезничать". Саша привлек ее к себе, обнял, нежно поцеловал в лоб.
      - Странно, что ты сегодня не пытаешься затащить меня к себе в квартиру. Надоело мое общество?
      Света очень старалась, чтобы замечание прозвучало язвительно - а то подумает черт знает что. К ее удивлению, он не обиделся, хотя обычно на такой тон реагировал весьма болезненно. Погладив ее волосы, ответил вполне серьезно:
      - Не в этом дело. Ты прекрасно знаешь, что я постоянно хочу тебя видеть. И не только видеть. Просто сегодня я понял - с этим нельзя спешить. Я украду и у тебя, и у себя много хорошего, если потороплюсь. Не хочу брать тебя урывками, понимаешь? Но через несколько дней, когда ты уйдешь из клуба и нам не надо будет таиться, я увезу тебя к себе. И отыграюсь за все.
      Внутри все задрожало от таких многообещающих слов.
      - И как же это будет выглядеть?
      - Как в сказке.
      - В какой именно? - Света не удержалась от колкости. - Не в той, в которой "братец Иванушка, не пей из лужи, козленочком станешь"? Хотя применительно к нам это надо переиначить: не пей много - сам знаешь, кем станешь.
      Нет, сегодня его даже насмешки не пронимали.
      - В такие игры мы играть не будем. Нет, обычная сказка.
      - Ага, где приблудный витязь спасает царевну от дракона, и за это получает ее законные полцарства. Ну, и царевну в довесок.
      Он засмеялся.
      - Но только у меня нет папы с короной на голове. Дракона, так и быть, отыщу. Гончар вполне сгодится. А вот с царством накладка вышла.
      - Много ты знаешь... Даже если так, я не нищий солдат удачи. И наша сказка скорее будет историей Золушки. Помнишь? Переодетая затюканная замарашка приезжает на бал...
      - И принц отбирает у нее последнюю туфельку. А потом ему становится стыдно, и он возвращает обувь назад под видом свадебного подарка.
      - Ты невыносима. Когда-нибудь я точно проучу тебя за острый язычок. Не нужны мне твои туфли, я тебе сам могу хоть тысячу пар подарить. И не только хрустальных.
      - Только туфли? - разочарованно протянула Света.
      - Могу еще что-нибудь. Что скажешь. Хочешь, империю подарю?
      - Римскую?
      Руки, обнимавшие ее, на секунду напряглись. И голос прозвучал все так же мягко, но как-то странно ровно:
      - Почему именно Римскую?
      - Не знаю. Первое, что в голову пришло. Ну, можно Македонскую. Ты же у нас Александр.
      - А почему ты не думаешь о Российской?
      - В цари решил податься? И будешь ты Александром Четвертым.
      - Не знаю, как для кого, а для тебя точно буду первым. И единственным. Я серьезно - хочешь империю? Может быть, не в классическом понимании, то есть не страну, но возможности такие же. Представь - такая власть, такая махина. И только у твоих ног.
      В его глазах загорелся странный огонек. Какой-то фанатический. И взгляд стал другим - холодным, испытующим. Спустя секунду Света поняла, что ей показалось. Неровный свет фонаря искажал видение, и на самом деле Саша смотрел пристально, но тепло.
      - А ты где?
      - Рядом, разумеется.
      До нее внезапно дошло.
      - Сашка, ты мне предложение делаешь? Ты... - она осеклась.
      - Подумай, - шепнул он, наклоняясь, чтобы поцеловать.
      - О чем?
      - Об ответе. Три дня тебе на размышление, больше ни секунды не получишь.
      - Я...
      - Тихо, - он приложил палец к ее губам. - Через три дня. Кстати, Витька уже пять минут переминается с ноги на ногу метрах в пятнадцати от нас. Не решается нарушить идиллию. Помучаем дальше или пора прощаться?
      Света оглянулась. В густой тени кустов вспыхивал и притухал красный огонек - кончик сигареты.
      - Пора, наверное. Мне же на работу завтра. И мама волноваться будет.
      - Как же ты собиралась оставаться у меня?
      Света покраснела.
      - Я не собиралась. Но я бы ей позвонила.
      Саша расхохотался.
      - Великолепно! Замечательный образец женской логики. Пойдем, я посажу вас на машину.
      Витька коротко кивнул, здороваясь, когда они поравнялись. Вышли на дорогу, быстро остановили такси. Саша на прощание крепко поцеловал Свету.
      - Помни - три дня.
      - Саш, мне заявление об увольнении писать?
      - Ни в коем случае. Я скоординирую свои действия с отцом - твою маму ведь тоже надо спрятать. И вы просто исчезнете.
      - А слежка?
      - Это мои проблемы. До среды?
      Витька в машине уселся вперед, что затрудняло разговор, но Свету не тянуло болтать. С Ольгой она бы еще поделилась переживаниями, но обсуждать с парнем чисто женские проблемы... На это она не была способна. Хотя и доверяла ему.
      Около ее подъезда стояли две машины - те самые, что утром показала Ольга. Переволновались, бедненькие, ехидно подумала Света. Витька проводил ее до квартиры и ушел, убедившись, что она доставлена в целости и сохранности. Мама, не ложившаяся, пока дочери нет, выглянула из своей комнаты, спросила, как прошел день. Света только загадочно улыбнулась. Очень хотелось тут же выложить, но разговор затянулся бы до утра. Лучше завтра вечером. Света купит торт, усядутся вдвоем за стол. И так, за чаем, все и обсудят...
      ...На работу она опоздала. На целых полчаса. Долго не могла уснуть, и в результате проспала. Но нельзя сказать, чтобы ее это сильно расстроило после вчерашнего Свете все казалось пустяком.
      Преисполнившись радужных надежд, витая в облаках, она явилась на работу в самом прекрасном расположении духа. И не сразу заметила косые взгляды сотрудников клуба. Она смеялась, шутила, не считая нужным скрывать радость, а Верка мрачнела с каждой минутой. Даже Ольга поглядывала с подозрением. В конце концов Ольга не выдержала. Предложила сходить в магазин за булочками к чаю.
      Когда вышли из клуба, Ольга в лоб спросила:
      - Ты что, спятила?! Хочешь, чтобы тебя к Хирургу на допрос отправили?!
      Света опешила.
      - За что?
      - Какого хрена ты скачешь, как козел по весне? Я понимаю, ты рада до полусмерти, но надо же хоть как-то скрывать эмоции! Теперь ни у кого не осталось сомнений в том, что ты приложила руку к убийству Маленкова.
      Внутри все оборвалось, зазвенело, противно заныли колени.
      - К убийству?...
      Света почувствовала, как исказилось лицо, в горле встал плотный комок тошноты. Неужели она правильно расслышала? Ольга растерялась:
      - Ты что, не знаешь?! Блин, так ты из-за вчерашнего пикника такая...
      Решительным жестом достала сигареты, прикурила две, одну сунула Свете. Несколько жадных затяжек - и туман в глазах рассеялся, хотя лучше от этого не стало.
      - Маленкова грохнули в ночь с пятницы на субботу. Его положили в отдельную палату, и кто-то шарахнул в окно из гранатомета. Врачи останки от стен отскребывали. По слухам, работа Эйфеля. Причем не кого-то из его людей, а собственноручная. От Маленкова, говорят, только кисть левой руки осталась. Остальное - вдрызг.
      Она торопливо, но со смаком передавала сплетни, с самого раннего утра гулявшие по клубу. Оказалось, вся братва уже два дня, как на ушах стоит, но не только из-за убийства. Вчера еще что-то случилось, как раз, когда подруги отправились на пикник. Точно узнать не удалось, но Ольга подозревает: опять наркоту кто-то перехватил. Чуме почему-то кажется, что все это страшно подозрительно. Подъезжал к Ольге, пытался намеками выяснить, зачем в воскресенье подруги через забор ломанулись. Ольга мило ему улыбнулась и поведала, что они занимаются оздоровлением по новейшей американской методике. Называется "назад в детство". Оказывается, человеку, чтобы сохранять здоровье долгие годы, надо почаще вспоминать, чем он увлекался в юные годы. Вот подруги и решили опробовать на практике. Раньше в Бибирево росли яблоневые сады, куда все подростки микрорайона лазили за незрелыми плодами. Сейчас садов нет, но заборы остались. Вот они и полезли. Потом купили на рынке самых незрелых на вид яблок, мужественно их сгрызли и пошли в кино на дневной сеанс. После чего погуляли по Москве, Светка поехала к брату в гости, а Ольга - по своим личным делам. Чума эту галиматью выслушал внимательно, и отстал лишь после того, как Ольга с идиотским восторгом сообщила: в результате таких упражнений за день похудела на целый килограмм. Надо продолжать в том же духе. И, не переводя дыхания, угостила его лекцией о пользе похудания. Все мужики стараются побыстрее избавиться от женщин, рассуждающих о диетах. Чума не стал исключением.
      Потом Ольга опять перескочила на события ночи с пятницы на субботу. Что произошло в больнице, она знала во всех подробностях, будто сама там была. А что, палату, которую проще заново окрасить, чем отскрести от стен кровавые лохмотья, многие видели. Верку туда таскали, еще кого-то. Часов в восемь утра прямо из больницы приезжала сестра Маленкова - Гончар обещал выплатить ей пособие на похороны. Сжечь и закопать то, что осталось от директора - прихоть не из дешевых. Верка выдала ей некую сумму и вещи Маленкова, остававшиеся в клубе. Ольга столкнулась с женщиной в курилке. Та уже не билась в истерике, но все равно - состояние не из блестящих. Она рассказывала, не в силах удержать слова в себе, а Ольга внимательно слушала, сыграв роль случайного попутчика. И непонятно было - то ли Ольга потрясена и испытывает омерзение, то ли жестокость расправы ей по нраву.
      Когда она слишком увлеклась описанием деталей, Света сделала знак хватит, меня сейчас вырвет. Ольга замолчала. И в этой звенящей тишине Света внезапно поняла: Эйфель здесь ни при чем.
      - Ты веришь, что это Лешкина работа? - глухо спросила она.
      Ольга даже не раздумывала.
      - Ни на йоту. Две недели назад еще посомневалась бы, хотя... Да ну, с самого начала все было ясно. Мы, как последние лохушки, хавали всю лапшу ведрами. А ведь достаточно просто отойти в сторонку и глянуть сбоку, выражаясь фигурально. Конечно, неприятно это, но...
      - И когда ты догадалась?
      - Ты слишком высокого мнения о моих мозгах, - Ольга криво усмехнулась. - Мне Вика проболталась. Я ж, сама знаешь, какая - терпеть не могу, когда мой мужик меня в чем-то превосходит. Обязательно должна переплюнуть. Ну, и доплевалась. Посмотрела, как Валерка народ на треп разводит, решила на Вике попробовать. И сама не рада, что получилось.
      - Что она сказала?
      - У них такая же организация, как и у измайловских. Что за группировка, она не стала вдаваться в подробности, а я не настаивала. Вовремя сообразила, к чему это приведет. Если узнаю все досконально, я уже не уйду от них. Мало того - полжизни трястись придется, что Вика трепанет о моей осведомленности и ее точных границах. Вику грохнут, и меня вместе с ней. Они построже к трепу относятся, чем измайловские. Так что я уверена Маленкова не Лешка грохнул. Эйфелю этот придурок не мешал. Знаешь, к постоянному присутствию дерьма привыкаешь и уже не приходишь в ярость от его вони.
      Света молчала. Разрозненные куски мозаики вставали на свои места. Случайные обмолвки, странные происшествия, череда совпадений - оказалось, все объясняется одним-единственным фактом. Пытаясь уйти из-под бандитской "крыши", она попала в еще худшую кабалу. Из огня да в полымя. Ольга беспокоится, что не сможет сохранить независимость - и при этом не знает, что ее лучшая подруга увязла по уши. Причем поняла это только что. Да, лгали им долго. И все это время она смотрела Саше в глаза, целовалась... С убийцей. Насчет его мирных намерений в отношении Гончара - тоже ложь. От первого до последнего слова. Никакой он не честный бизнесмен. А она, как дура, верила, хотя могла бы обо всем догадаться еще тогда, когда увидела, что он возит с собой автомат... Или раньше даже, когда получила первое нестандартное задание.
      - Оля, какая может быть связь между такими вещами: Римская империя, современность, Российская империя в переносном смысле слова и Сашка? Что их объединяет?
      - Ничего.
      - Что-то должно быть.
      Они присели на бордюр во дворе соседнего с клубом дома. От сигарет уже тошнило, но Света не обращала на это внимания. Гасила окурок и ловила себя на мысли, что не помнит, курила уже или только собиралась. На всякий случай доставала следующую сигарету.
      - Если только UMF. Концерн крупный, разветвленный. Есть американские отделения. Можно провести аналогию с Российской империей, когда Аляску еще не продали.
      - А при чем тут Рим?
      - Понятия не имею. Москву называли третьим Римом... Нет? Пойдем по другому пути. Предположим, UMF такая же вывеска некой группировки, как и наш клуб. Тогда это криминальная империя. Опять нет? Рим... Обязательно должна быть связь? А что может быть общего у нашего крупного криминала с Древним Римом? Если только культурное наследие, то бишь антиквариат. Воры этим делом сильно интересуются. Не то? Ты хоть скажи, в каком направлении искать надо.
      - Я неудачно пошутила, и Сашка странно отреагировал. А всего-то я сопоставила его... владения, скажет так, и Римскую империю. Вчера посмеялась, а сегодня задумалась.
      Оказалось, на самом деле для ответа на вопрос требовалось правильно сформулировать задание. Потому что решение загадки пришло в голову сразу обеим подругам. Они изумленно посмотрели друг на друга, затем уставились прямо перед собой и синхронным жестом полезли за сигаретами.
      - Имя. Больше нечего. Имя императора, точнее, диктатора, и прозвище бандита, которого в свое время прочили в цари русского криминала.
      - Влипли, - подытожила Света.
      - Цезарь, блин... Слушай, если мы покажем, что доперли, нас грохнут, Ольга резко закашлялась. Прослезившись и отдышавшись, поправилась: - Ни фига, не грохнут. Особенно если правильно доиграть партию.
      - Какая разница, не те, так измайловские.
      - Свет, здесь замешаны интересы не двух сторон, а трех. Точнее, будут замешаны, если ты захочешь этого. Вспомни, что говорили о Цезаре. Он же не с неба свалился, и не с улицы пришел. Беляевская группировка - семейный клан. Понимаешь?! Отец и два сына! А Сашкин отец... Свет, ты что?
      Ольга наклонилась к зажмурившейся и опустившей голову подруге. О Господи, да что ж это такое... Всего ожидала, но такого... Крестный, человек, которого она то любила, как отца, то ненавидела - тоже не как чужого человека - о котором всегда думала с искренним уважением... Бандит. Этот невысокий человек без возраста - за шесть лет, сколько они не виделись, он почти не изменился, только поседел сильнее - всегда подтянутый, педантично аккуратный, с замечательными глазами, темными, живыми и умными... Ей всегда казалось, что у него минимум два высших образования - он все на свете знал. Президент крупного концерна - и ни малейшей заносчивости. Когда приходил в гости, ничем не показывал, что его смущает убогая обстановка. Вел себя так, будто живет еще проще. Да, она знала, что у него волевой характер, но не усматривала ни малейших признаков жестокости, необходимой для того, чтобы стать бандитом...
      Она чувствовала себя раздавленной и уничтоженной. Не хотелось больше ничего. Мать воспитала ее так, что Света не могла не испытывать гадливого отвращения к преступникам. Они подонки, для них ничего святого нет. И год, который она отработала в клубе, лишь укрепил ее в этом мнении. И вот как все обстоит на самом деле. Мама, такая чистая, такая справедливая - и живет с бандитом. Впрочем, она может просто ни о чем не догадываться. Света, если бы не спуталась с этой долбаной разведкой, тоже бы не подозревала, какие цели преследует Саша. Ох, лучше и в самом деле не знать...
      - Интересно, с чего бы это у вас с Сашкой разговор зашел об империях? - задумчиво спросила Ольга.
      - Он мне вчера предложение сделал, - машинально ответила Света. Иносказательно.
      - И ты поверила?! Блин, Антонова, у тебя глаза на каком месте находятся? Тебе, факт, пора обследоваться у психиатра на предмет непроходимой дурости.
      Отношения подруги с Сашей давно не давали Ольге покоя. Не то, чтобы это являлось разновидностью ревности, нет. Просто что-то беспокоило, оставалось ощущение очень большой лжи. Не так он себя вел, как обычный ухажер. Будто преследовал тайную цель.
      Когда выяснилось, что он не тот, за кого себя выдавал, вроде все встало на свои места. Парень просто боялся, что Света пронюхает о его бизнесе. Не исключен и другой вариант: страховался на случай, если это произойдет, и Света проболтается. Влюбленные девушки тайну любимых хранят как зеницу ока, поэтому он постарался вскружить Свете голову. За счет этого ухаживал с преувеличенной энергией. Однако чем дальше, тем хуже. Множество мелких деталей убеждало Ольгу: Саша даже симпатии не испытывает.
      Вика приезжала к нему почти каждую ночь. Появилась и после пикника. После того, как он якобы сделал предложение руки и сердца другой девушке. Нет, ну как можно верить человеку, если он клянется в любви, и тут же отправляется к шлюхе? И ведь это не сплетни, вчера Ольга видела ее собственными глазами. Ведь Валерка с Сашкой живут в соседних квартирах с общим тамбуром, и Сашка сам к двери не подходит никогда, киллеров боится. Ольга слышала, как Валерка, открывая Вике, сказал: "Ты задолбала каждую ночь шляться. Хоть бы пораньше приезжала, чтобы меня не будить". Но и это еще не все. Ольга, в отличие от Светы, часто встречалась с Сашкиными друзьями. И поэтому в общих чертах ознакомилась с внутренними сплетнями этой компании. Сашка действительно собирался жениться этой осенью. Вопрос только, на Свете ли? Он часто встречался с дочерью банкира, иногда приглашал ее в ресторан. Вернее, это выглядело как семейный обед, потому что отец девушки тоже был. Можно понимать как деловые переговоры, сопряженные с банкетом, а можно - как отдых с будущей семьей. К крестному Саша никогда Свету не приглашал. И вообще постарался ограничить ее контакты со своей семьей. Света не догадывается, почему?
      Нет, Света об этом не думала. Она вообще ни о чем сейчас не хотела размышлять. Ей было плохо, после сообщения о дочери банкира показалось, будто сильно ударили в грудину, даже дыхание перехватило. Вот она и есть царевна. Та самая, с которой Саша будет играть в сказку. Русские сказки в этом отношении всегда отличались большей правдивостью: царевич женился на дочери властителя или богача, а не на замарашке. В жизни так оно и случается.
      Относительно Светы он вынашивал куда более прозаичные планы. И очень жестокие. Была у него черта характера, которую он старался скрывать, особенно от тех людей, в отношениях с которыми она проявлялась. Злопамятность. Если один раз наступить ему на мозоль, он до смерти будет это помнить. И отомстит. Причем куда тяжелее, чем оскорбили его. Света дала ему пощечину. На глазах у его брата и друга. Простит? Никогда. Кроме того, он был уверен, что именно Света расстроила брак своей матери с его отцом. А он, оказывается, имел какой-то свой кровный интерес в этом. И то, что он задумал, - именно месть.
      План прост и элегантен. Вика помешалась на идее выскочить замуж за Сашу, а дама она простая, без комплексов. Человека убить ей пара пустяков. Особенно если чужими руками. От соперницы попытается избавиться точно. Вот Саша и старался всеми силами, чтобы до Вики дошли слухи о его увлечении Светой. Причем не просто об увлечении - о настоящей большой любви. Ход беспроигрышный. Сегодня Вика обязательно приедет, узнает свежие новости и воспользуется ими. Шепнет Алексу, что Света специально натравила Эйфеля на Маленкова. Если учесть, что многие финансовые интересы Алекса завязаны на погибшего директора, что он потерял крупную сумму из-за этой нелепой смерти, он вряд ли отнесется к Свете с сочувствием. Затем Викуля напоет Чуме, что Света тщательно рассчитала провокацию таким образом, чтобы у Эйфеля не было алиби и его стопроцентно посадили. Приврет, что слышала, будто Света хотела побеседовать со следователем о подробностях... Страшная смерть сопернице гарантирована.
      После чего саму Вику уберут люди Саши. На законных основаниях - в виде мести за подставу. Все концы оборвутся. Самое забавное - Саша еще и в деньгах выиграет. Дела он не провалит, потому что все его разведчики останутся вне подозрений в шпионаже. О его причастности никто не догадается - подумаешь, какие-то личные разборки внутри измайловской группировки. Причем здесь Цезарь? Получит денежки, Вике и Свете, которые погибнут, платить не надо - вот вам и экономия. И когда шум утихнет, спокойно женится на своей банкирше, не опасаясь, что Вика сыпанет ей цианистого калия в кофе. Он для того и не отдаляет Вику от себя, что боится, будто она от огорчения рванет разбираться со всеми Сашиными пассиями. Жалеет невесту, бережет ее здоровье и нервы.
      Все замечательно продумал. Запретил Свете рассказывать, где она работает, изолировал от крестного и своего брата. Объяснил конспирацией. Хотя Света накануне сама убедилась, что от слежки отделаться несложно. Дело не в секретности - что крестный, что Миша железно помешали бы отомстить. Стоит им почувствовать, что дело пахнет керосином - Сашку Господь Бог не спасет. Вот за такое крестный даже родного сына убить может.
      Между прочим, почву Саша начал готовить давно. Ольга напомнила, как в первую их встречу на Арбате они увидели афишу. Это было точкой отсчета. Ольга специально на прошлой неделе смотрела спектакль, хотела понять, что же именно тогда так взволновало Цезаря. Ведь он человек бесчувственный, не могло его потрясти отдаленное сходство... В тот момент ему и пришла в голову идея красивой мести. За основу взял сценарий. Безграничная любовь, все узнают, что он безумно дорожит Светой, немедленно находятся люди, которым это не по нраву... Поэтому при каждом удобном случае он твердил о своих дурных предчувствиях - чтобы несчастье выглядело фатальным стечением обстоятельств, роковым предначертанием. Да это же просто смешно, если вдуматься! Цезарь помешался на суевериях! Цезарь, про которого говорят, что у него сердца в принципе быть не может - и такие бурные переживания?! Если бы у Светы имелась пара миллионов баксов в загашнике - тогда другое дело. А на бескорыстную любовь он не способен.
      - Пора возвращаться, - равнодушно обронила Света, когда Ольга выговорилась. - Верка нас поимеет так, что Чума покажется предпочтительнее.
      - Можешь не спешить. Она сама велела увести тебя из клуба и мозги на место вправить. Не знаю, чем ты ее расположила к себе, но она единственный человек в клубе, кроме меня, кто не сомневается в твоей невиновности, - Ольга потянулась к полупустой сигаретной пачке. - Кажется, у меня скоро никотин из задницы закапает. А знаешь, что самое поганое? Что все эти рассуждения могут оказаться лажей чистой воды. Я потому и не хотела вообще ничего тебе говорить, что сама не понимаю - где правда, где мои же домыслы.
      - Хотелось бы, чтоб ты ошибалась. Я готова смириться с тем, что мой крестный - бандит...
      - Не бандит, - уточнила Ольга. - Сашка именно Цезарь, в этом никаких сомнений. Только у Цезаря хватит наглости наезжать на Гончара. И не только наглости, но и способностей. А если Сашка - Цезарь, то твой крестный Ученый. Он не бандит, а мафиозо высшей пробы. Это разные вещи. Беляевскую группировку никогда бандой не называли. Чаще можно было услышать "мафия правды". Они по-своему весьма справедливы.
      - Ага, на куски порезать из-за пощечины. Офигительно справедливо!
      - Это одна из многих причин, почему я сомневаюсь.
      - Оль, но ведь все один к одному! Все так логично...
      - Вот именно! В жизни так не бывает. Обязательно найдется случайность, которая выбивается из общей схемы. А тут вообще сам черт ногу сломит. Я тебе сейчас с той же логичностью разобью собственные доводы. Хочешь? Без базара. Сашка на самом деле влюбился без памяти. Рано или поздно это с каждым случается. И чаще всего такое происходит именно с людьми, которые в детстве ненавидели друг друга. Ты девственница, в постель прыгать желания не имеешь, а ему хочется. А что? Вполне нормальное явление! Поэтому он пользуется Викой, которая классно умеет снимать напряжение такого рода. Чем дальше заходят ваши отношения, тем больше ему хочется, и тем чаще он пользуется Викой. При этом, как нормальный влюбленный, он упускает из виду, что она может причинить тебе какой-то вред. Ему кажется, что одной его кровавой славы достаточно, чтобы она побоялась на тебя наезжать. Банкирша вешается ему на шею сама, он не посылает ее только потому, что работает с ее отцом. Логично?
      - Хорошо. А как быть с тем, что он шагу не ступит, если ему не заплатить? И с его дурными предчувствиями?
      - Тоже объяснимо. У банкирши папа, а у тебя - крестный. Ведь крестный наверняка включит тебя в число наследниц. Или твою мать. Ты выйдешь замуж, и Сашке придется делить свою империю с чужим мужиком. Вряд ли он стремится к этому. Ему выгоднее самому жениться на тебе, чем терпеть твоего мужа. Далее, предчувствия. Он давит Гончара. При этом активно пользуется твоей помощью. Когда заключали договор, он влюблен не был, поэтому грозившие тебе опасности не волновали его. Потом начал думать, что да как. Риск-то действительно обалденный. Есть основания для переживаний. И столько об этом думал, что страх стал его навязчивой идеей. А если вспомнить, что у всех замешанных в этой истории людей так или иначе появляются сомнения в удачном исходе, то и вовсе ничего удивительного не остается. Коллективное помешательство. Есть возражения?
      Света покачала головой, хотя из памяти не шли последние Сашкины слова, сказанные накануне. Как-то нехорошо стало, когда она применила к ним Ольгин подход и истолковала двояко. Для того, чтобы исчезнувшую из клуба Свету не достали измайловские, он планировал спрятать ее. Вместе с матерью - чтобы той не досталось за побег дочери. Вот только не координировать свои действия с отцом он собирался, нет. Подгадывал удачный момент, чтобы отец не смог помешать и никогда не узнал, кто виновен в смерти его любимой женщины и крестницы. Даже если учесть вторую версию событий, то Света с мамой могут мешать Саше именно как возможные наследницы. Не жениться ему выгоднее, а убить. Три дня... Что-то связано именно с этим сроком? Может, крестный куда-то уезжать собрался? И убийство намечено именно на среду? Подстраховался на тот случай, если Вика не поддастся на провокацию? Правильно, он приедет в Бибирево по законному поводу - за ответом, Света откроет ему дверь...
      - Какая прелесть!
      Глаза Ольги загорелись, она бесцеремонно вытащила за цепочку кулон, еле видневшийся в вырезе блузы. Камень заиграл на солнце.
      - Сапфир, - уверенно заявила Ольга. - Блин, под цвет твоих глаз! Эйфель, что ли, сподобился?
      - Сашка, - неохотно сказала Света.
      - Ага. Это нечто неожиданное. Погоди... Вот это как раз то, что не вписывается в схему. Предположим, тебя убьют. На тебе эта безделушка. Я вот тут вижу клеймо мастера, а это верный признак антикварной вещи. Нельзя рассчитывать на то, что ты никому его не покажешь, скорее можно предполагать обратное. Кто-нибудь обязательно рассмотрит его во всех деталях, и, когда начнется следствие по делу о твоем убийстве, припомнит. Менты непременно заинтересуются, откуда у тебя настолько дорогое украшение при нищенской зарплате. Фокус в том, что по этой вещи они найдут прежнего владельца и установят связь между тобой и Сашкой. Выйдут на концерн. Поднимется шум - крупный предприниматель замешан в убийстве. Гончар не дурак. Как только узнает, что ты хотя бы знакома с Цезарем, устроит капитальную чистку. Таким образом, подарив тебе кулон и потом ликвидировав, Сашка капитально подставляется, проваливает дело и рискует загреметь за решетку за все хорошее. Нереально. Значит, не подстава.
      - А если кулон краденый? И прежний владелец отдыхает на кладбище?
      - Тогда двойная подстава, - покладисто согласилась Ольга. - Тогда все подумают, что хозяина грохнул Эйфель. Менты из клуба до скончания века не свалят. И раскопают измайловскую группировка до упора. Может, Сашке именно это и надо? Он же такой человек, что не разберешь, чего ему на самом деле нужно. Знаешь, сними ты его на всякий случай.
      - Еще чего! Наоборот, напоказ выставлю.
      Света начала приходить в себя. Такое количество подозрений вывело ее из ступора и вернуло способность мыслить. Осенившая ее идея показалась великолепной.
      - Пойдем-ка мы, на самом деле, в булочную. И Верке надо вдвое больше пирожных купить, она баба хорошая.
      - Свет, я бы на твоем месте рванула отсюда, куда глаза глядят. Или позвонила крестному.
      - Нет. Пока я не разберусь, что тут за интрига, с места не двинусь. И крестному говорить ничего не буду. Он же провалит дело, если узнает. Представь: подставы нет, а я устрою истерику. Вот этого Сашка точно не простит. Не хочу давать еще один повод для мести. Но и с ним тоже встречаться не буду. Сделаю так, что сам отстанет. Скажу, что за Эйфеля замуж выхожу.
      - Свет, - тихо сказала Ольга. - Но ведь Сашка тебе нравится.
      - Оля, мне на фиг не нужен парень, который днем с банкиршей, вечером со мной, а ночью - с Викой. Была бы она еще нормальной бабой, а то ведь шлюха по призванию. Я лучше с Эйфелем жить буду. Этот тоже не святой, но хоть не мстит мне, - Света вскочила. - Бегом за булками, а потом я устрою такой спектакль, какого в "Розитте" отродясь не видывали!
      ...Света ворвалась в кабинет Веры, как фурия. Глаза сверкали, на лице застыла решимость немедленно навести порядок.
      - Какой осел заявил, что Маленкова замочил Лешка?! Где этот мудак, я ему сейчас всю харю разукрашу за такую подставу!
      В кабинете, кроме Верки, находился Алекс. Услышав гневные вопли, оторвался от очередной игрушки - ему после случая с вирусом поставили отдельный компьютер - с интересом посмотрел на Свету.
      - Ты, Алекс? Это тебе надо, чтобы Лешка сел, да? Я знаю, ты вынюхиваешь каждый его шаг, только и ищешь повод свалить его! Никак тебе не дает покоя, что он у тебя бизнес перехватил!
      - Ты... - начал было он.
      Верка сориентировалась мгновенно.
      - Шура, звони Гончару. Срочно. Пусть приезжает - будем все вместе разбираться. А ты, Светочка, не волнуйся, все уладим, - уговаривала она.
      Света ходила по кабинету быстрыми нервными шагами, теребя цепочку кулона, ворча под нос, что все ее Лешеньку подставить пытаются, пользуются, мерзавцы, что его нет в Москве. Но просчитались, гады - она не позволит кому бы то ни было ущемлять его интересы.
      Гончар приехал быстро - а что тут ехать? От "Первомайской" до "Семеновской" рукой подать. Вошел в кабинет, оставив Алекса в коридоре и приказав никого не впускать, уселся, сделал Свете знак: "Говори".
      По ее версии, события развивались следующим образом. Эйфель приехал в Москву на несколько часов, чтобы встретиться с другом по неотложному делу. На место прибыл раньше назначенного времени, поднялся в клуб, зашел на второй этаж, увидев с улицы, что одно окно освещено. Там была Света, контролировавшая работу своего родственника. Он вытащил ее в коридор, решив, что свободное время надо использовать с толком. Сделал предложение, подарил кулон, ну и... Света залилась краской, смущенно опустила глаза, и все поняли, что помолвка была закреплена делом, так сказать. Потом посмотрел на часы, сказал, что его ждут, и попросил дождаться его друга мол, после встречи Эйфелю надо ехать по делам, а друг живет в Бибирево и подбросит Свету до дома.
      Друг оказался чеченцем, но на удивление хорошо воспитанным. Никакой невежливости, никакого неуважения к женщине. Для него она была невестой друга, и уже поэтому заслуживала почтения. Сказал, что у него тоже русская невеста, согласная принять мусульманство, поэтому его родители дали согласие на брак.
      По дороге за ними кто-то погнался, чеченец пытался удрать от них, они не отстали. Тогда он спрятал Свету на заднем сидении, а сам, как он выразился, пошел резать урюков. Почему-то с автоматом. Урюки поняли, что им грозит, поэтому сами отстали. Еще удивлялся - они требовали выдать какую-то девчонку, но чеченец решил, что к его спутнице это отношения не имеет. Мол, невеста такого уважаемого человека никак не может быть знакома с ублюдками.
      Отвез до дому, рассказал, что они с Эйфелем друзья, что у них есть планы сделать общий бизнес, Лешка из-за этого даже в Москву приехал разведать, что да как. Мол, выгода такая, что можно даже рискнуть засветиться. Вроде бы решили осенью начать реализацию этого проекта.
      А про Маленкова Эйфель даже не заикался. Когда Света ему сказала, что весь клуб подозревает его в сведении счетов, он расхохотался: "Да неужели я такое дерьмо за соперника считать буду?!". Нет, после того, как Света дала свое согласие, Маленков его больше не интересовал. Да и стал бы он бегать по больницам с гранатометом, когда ему чеченец миллионный гешефт предложил?!
      Гончар тоже решил, что не будет. Вряд ли даже вспомнит о существовании Маленкова на фоне таких бабок. Правда, он ничего не слышал о том, что у Эйфеля какой-то бизнес с чеченцами, но почему бы и нет? Может, месяц назад не было, а потом появился? Ничего, если дело стоящее, на сборе сам расскажет. Во всех подробностях.
      К Свете претензий больше не было. Она вышла из кабинета с гордо поднятой головой, Алекса не удостоила даже взглядом. Тот, услышав о ее предстоящем замужестве, стушевался, извинился, что иногда хамски себя вел. Света великодушно простила его.
      Кровь бурлила в жилах, энергия требовала немедленного выхода. Обманув Гончара - самого Гончара! - Света поверила в свои силы. Ничего, слишком долго ее все за лохушку держали, пора показать, кто есть кто... И тут, как на заказ, появилась Вика. Одарила Свету многообещающим до жути взглядом.
      - Пойдем, покурим, детка?
      Света только "за". Вышли в курилку; Вика уселась на диванчик, закинула ногу на ногу.
      - Детка, я тебя предупреждала, что будет, если станешь пялиться на Сашулю?
      - А что? - Света сделала невинный вид.
      - Ничего хорошего для тебя. Конечно, здесь, в клубе, в интересах дела я буду тебе улыбаться, а вот потом... Тебя никогда не трахали хором человек двадцать? Устроить?
      Вот тут Света ей и выдала.
      - Вика, а тебе никогда не говорили, что ты зажилась на этом свете? Будешь возникать - я без проблем устрою тебе похороны. Можно даже пышные. И легкую смерть - я не жестокий человек, - Света мило улыбнулась.
      - А как насчет ответить за базар, а, дешевка?
      Света только усмехнулась. Совсем как Сашка - обаятельно, но глаза стали колючими и ледяными.
      - Слушай, дорогая, внимательно. Если ты не прикусишь свой поганый язычок и не станешь паинькой, я сегодня же позвоню президенту одного хорошо известного тебе концерна. И попрошу его уточнить твои возможности. Учти, я знакома с ним очень близко. Какие последствия проистекут для тебя из этого разговора, сама понимаешь, правда? Я же вижу, ты не совсем глупенькая, Света с невыразимым удовольствием повторяла Вике ее же фразочки.
      Викины глаза полезли на лоб.
      - Ты...
      - Вот-вот. Мне осточертело слушать твои подколочки, поэтому ты меня от них избавишь. Практикуйся в шантаже и остротах на какой-нибудь лохушке. И свое искусство разведки демонстрируй в другом месте. Ты как не знала ни черта, так и не разобралась в ситуации. Витька просек сразу, хотя и он обалдел, когда узнал подробности. А ты... Да что с тебя взять? Только трахаться качественно умеешь, а мозги, знаешь ли, у мужиков находятся не в том органе, который они тебе промеж ног суют, - пройдясь по курилке, Света уселась на соседний диван. - Придется пожалеть твои половые органы, рассказать, что здесь на самом деле происходит. Всю эту интригу мы задумали вдвоем с Эйфелем еще полгода назад. Лешка перехватил бизнес у Алекса, тот ему капитально подосрал. Ответить сразу не получилось, решили выждать. Алекс повязан с Маленковым, поэтому, если подставить директора, то и с Эйфелем это никто не свяжет, и Алекс свое огребет. Я покрутила задницей, Маленков повелся, Лешка с ним намеренно не ссорился, чтобы не вызывать подозрений. Далее я должна была найти заступника, который отомстил бы директору за мою поруганную честь. Думаю, разочек ради благого дела я бы вытерпела. Защитник покалечил бы или грохнул директора, и все было бы на мази. Лешка планировал войти в игру лишь в финале под видом моего дальнего родственника, который на момент несчастья находился в отъезде. Он бы и заплатил исполнителю. И заодно перевел бы стрелки по подозрению в преступлении на Алекса. Мол, у них бабки в одно дело вложены, не поделили, вот Алекс и решил избавиться от партнера. В детали вдаваться не стану, но наш план был просчитан досконально. Лешка умеет такое проворачивать. Все бы ничего, но на роль защитника подвернулся Саша.
      - Вот ты обрадовалась... Крутого мальчика подцепила.
      - Чему там радоваться?! Думаешь, я его первый раз в жизни видела? Сама-то хорошо подумала, что сказала? Дура, я же отца его знаю. Просто давно не виделись, Сашка по заграницам мотался. Встретились почти случайно. Я, честно говоря, не хотела его на это дело подписывать, слишком хорошо знаю, сколько с ним может быть геморроев. Это чисто Лешкина идея. Ему по приколу показалось Цезаря втемную использовать. И этот мудак - у меня другого слова нет - ухитрился все обосрать. Вместо Алекса подставил Эйфеля. Ну совсем мозги в Штатах растерял, что ли?
      - Что-то нестыковочка у тебя выходит, лапочка. Если ты знаешь его отца, на кой тебе такие сложности? Кого-то искать... Могла бы свести Эйфеля с ним. Как раз, у одного свои счеты, у другого - процесс.
      - Ага, и потом Лешка весь в дерьме оказался бы. Он же только Алексу кайф поломать мечтал, а не всем остальным. С Гончаром ему сраться не с руки. Маленков, конечно, с этим процессом свинью подложил всем. Мы ж даже помешать не смогли. Я поэтому и согласилась работать на Сашку, чтобы как-то загладить вину перед его отцом. Кто ж знал, что его проберет на бурную деятельность... Хотя я должна была предвидеть. Это Лешка твердил "завязал". Я-то должна была догадаться, во что все это выльется. Я уже не представляю, как Лешку из этого дерьма вытаскивать. Не дай Бог, вскроется, что интрига началась с его подачи.
      - Для начала вскроется, что ты Сашуле глазки строишь. Интересно, как Эйфелю это понравится?
      - Брось, все нормально. Вон, ты трахаешься с Алексом, и Сашка тебе ни слова не говорит. А Лешка и поспокойнее, и до таких крайностей не доводит. Подумаешь, два раза поцеловались. Что, из-за этого сцены устраивать?
      Вика офигевала. Курила уже третью сигарету подряд, смотрела на Свету расширенными глазами.
      - Да, - заметила Света довольно-таки равнодушно. - Лешка просил передать, что сбор состоится первого сентября. Не знаю, почему ему хочется, чтобы Сашка явился. Зачем-то надо.
      Ничего такого он не просил, естественно. Случайно проболтался, не зная, что дату сбора они пытались уточнить уже целую неделю. И вот после этого Вика поверила окончательно.
      - Слушай, я понимаю, что ты могла местным мозги пудрить, даже мне или Витьке наврать. Нас еще можно обмануть. Но что ты Цезаря вокруг пальца обвела - это подвиг. Ты далеко пойдешь, - в голосе Вики зазвучали подобострастные нотки.
      - Никуда я не пойду. У нас с Лешкой пятого сентября свадьба, и, скорее всего, этот день станет концом моей карьеры. Кстати, я слышала, что Сашка тоже в начале осени женится. На этой, как ее, - Света прищелкнула пальцами, делая вид, что забыла имя. - Блин, ведь мне говорили, как ее зовут... Совсем из головы вылетело. Ну, ты-то должна знать, поймешь, о ком речь. Дочка банкира.
      - А, Лилечка Логинова? Чушь, Сашка об нее ноги вытирает. Да ну, она сама эти слухи распускает. Приезжала с отцом в офис, с двумя секретаршами потрепалась - и готово. Свет, ей восемнадцать лет, совсем малолетка. Он с ней от скуки пухнет.
      - Но богатая девочка, - полувопросительно-полуутвердительно заметила Света. - И папа влиятельный.
      - Ну и что? Ни черта у нее не выйдет. Мало, что ли, у него таких дур было? Да миллион! Будет настаивать - ну, что ж, - Вика широко улыбнулась. Он знает, что делать с такими навязчивыми овечками. Не первый раз ликвидировать придется. Была у него такая умница-доставала. Пять лет его ждала, потом к стенке приперла. Думала перемудрить. Ну и что? Он восстановил против нее всех знакомых. Они ее затравили до того, что девочка от собственной тени шарахаться стала. Потом Сашка прикинулся спасителем, заявил, что женится и всю жизнь за ее юбку держаться намерен. Только для того, чтобы шум утих, надо скрыться на время. Причем уговорил ее никому ничего об их планах не говорить. Увез на дачу и спалил живьем.
      Света выронила сигарету. Черт подери, такой же сценарий... Сначала организовал так, чтобы весь клуб подозревал ее в убийстве, спровоцировал подозрения братвы. И сам со своими дурными предчувствиями жару поддал. Доведя до нужной кондиции, заявил, что он единственный, кто ее спасет. Планируя увезти ее куда-нибудь и без помех убить. Если бы услышала утром, факт, ударилась бы в истерику. Сейчас только удивленно приподняла брови.
      - Надо же, я о нем была лучшего мнения.
      - Да, он такой. И это только один эпизод. Я знаю потому, что девочка язык за зубами держать не умела, вот кое-какие слухи и просочились. Возможно, у него богатая практика в таких вещах, только нам об этом неизвестно. Баб много было, все мечтали замуж выйти... Надо же как-то от них избавляться, правильно? Кого-то в Турцию продать можно, но ведь не всех! Нет, кто-то вовремя сообразил, чего от него ждать.
      - Сама-то не боишься?
      - С чего бы? Хотел бы - мы бы с тобой сейчас не беседовали, - Вика опустила глаза и неожиданно виноватым тоном сказала: - Ты извини, я погорячилась. Я ж не знала, что ты на самом деле с Эйфелем... Сашуля бабник страшный, ничего не могу с этим поделать. Я уже и бросала его, и даже из команды уходила - ничего не помогает. Приезжал ко мне каждый раз, в ноги валился, на коленях простить умолял. А через пару месяцев опять за старое. Раз пять замуж звал - я отказалась. На фиг он нужен, такой гулящий? Уже сама девчонок гонять стала. Он же, нагулявшись, их бросает, а они мне мстить начинают. Оно мне надо?
      - Ничего. Людям свойственно ошибаться. Ты, самое главное, учти наш сегодняшний разговор на будущее.
      Света вернулась на рабочее место. Руки тряслись, как у алкоголика, и страшно не хватало Витькиного антишокера. Сжег живьем...
      Пришел Витька, радостно ощерился во весь рот, но в глазах застыло беспокойство - у Светы был измученный вид. Она плотно прикрыла дверь, подставила кружку:
      - Плесни антишокера.
      - Что, опять что-нибудь случилось?!
      - Хватит прикидываться. Ты потому и явился на час раньше, чтобы присмотреть за мной в случае, если отреагирую на смерть Маленкова каким-то неположенным образом.
      Витька замолчал, отвернулся к окну. Потом молча налил коньяку; таким Света своего "родственника" еще не видела. Разом с него слетела вся дурашливость, он посерьезнел, из придурковатого студента превратился в очень умного взрослого человека.
      - Вообще-то, Маленков здесь ни при чем, - тихо сказал он. - Из-за Вики. Хотел помешать вам сцепиться, потому что кто-то проболтался ей о пикнике. Сашка просто идиот. Он начал делать такие вещи, которых всегда остерегался. И Бог его знает, с какой радости у него так переклинило... Причем дурит только в отношении клуба. В других местах - умница, как и всегда. Но здесь... Пусть он мне яйца оторвет, но я имею свое собственное мнение о его мозгах. И могу высказать это ему в глаза. Он спятил.
      - Я так не думаю. Он подставляет меня, и делает это достаточно тонко.
      Света доверяла Витьке полностью. Как и Валерке с Ольгой. На это были свои основания - Сашка в свою затею не стал посвящать никого, потому как это грозило разоблачением. С Ученым не хотел ссориться никто. Витька, узнав подробности, мог стать союзником. Поэтому вполне связно она изложила свои размышления, свои аргументы, а заодно и свою версию клубных событий. Сообщила о том, какую лажу преподнесла Гончару и Вике. Витька слушал, хмурился, тер лоб ладонью.
      - Подстава? Нет, не думаю. У него просто дурь поперла. У кого-то это случается раньше, у кого-то позже. Но ты, в общем-то, правильно все сделала. Вике не мешает лишний раз наврать, чем позже она заметит, что уже не нужна, тем лучше. Потому что она подставила бы тебя без раздумий, раз даже вслух сказала. Это ты молодец, подстраховалась. И Гончару грамотно наплела, он теперь совсем запутается. Единственное, что хреново - Вика Сашке доложит.
      - Подумаешь...
      - Светик, никогда не сбрасывай со счетов ревность. Сашке лучше сказать правду, потому что он бешеный. Неизвестно, чем это закончится.
      - А если все-таки подстава?
      - Я тебе говорю, ничего подобного.
      Света вздохнула.
      - Витя, если это подстава, то он врет не только мне, но и вам.
      - Ага, и ты ее распознала, а я, опытный разведчик, - нет! И Валерка, у которого интуиция чуть ли не похлеще Сашкиной, тоже ничего не подозревал!
      - Ошибаешься.
      Витька смерил ее уничтожающим взглядом.
      - Никогда не выдавай женские сплетни за Валеркины подозрения. Если бы он почуял подставу, сейчас бы такая каша заварилась, что дай Бог терпения. На Сашку тоже управа есть. Первым делом Валерка ликвидировал бы Вику, благо, разрешение получил. Кстати, от Сашки. И получил задолго до начала работы в клубе. Валерка и поставил ее в пару с тобой, чтобы она прокололась, и ее можно было списать в расход с чистой совестью. Он давно пытается избавиться от нее.
      Света только рот раскрыла.
      - А вторым делом Валерка связался бы с еще одним нашим разведчиком, уровнем повыше. И тот пробивал бы каждый Сашкин шаг. А знаешь, что он вычислил бы сразу? То, что Сашка нарушил запрет отца и поставил тебя на разведку. Тебя вывезли бы из клуба, даже не предупредив, а Сашка таких "пряников" огреб бы, что всю жизнь платил бы тебе пенсию на уровне дохода американских миллионеров.
      - Тем не менее, Сашке ты скажешь то же, что я наплела Гончару. Я выхожу замуж за Эйфеля, и точка. До тех пор, пока сама не уверюсь, что меня не подставляли, я буду держаться этой версии. Если ты ляпнешь Сашке, что я наврала - Вить, я тебя просто обожаю, но я позвоню Ученому.
      Слово вырвалось раньше, чем она успела сообразить, что не должна была упоминать прозвище своего крестного. Витька осел на стул, побелел.
      - Ты спятила?! Ты думай, где и какие имена называешь! - метнулся к двери, выглянул в коридор, шумно вздохнул: - Слава яйцам, никого. Свет, если бы кто-нибудь подслушал нашу беседу, мы бы еще вывернулись. Но вот если услышат фразу типа твоей последней - нам п..ц. Кто тебе сказал это имя? Вика? - убедившись, что Света отвечать не намерена, тяжело вздохнул: Хорошо, будь по-твоему. Я скажу ту версию, которая тебе удобнее. Мне ничего не будет, если сюда вмешаются высшие инстанции, а вот Валерке и Сашке влетит по первое число. И Мишке. Причем Валерке вообще ни за что - ему Сашка приказал работать с тобой. Собственно говоря, это "от" и "до" его идея. Валерку я не подставлю ни под каким видом.
      - Вот и договорились. И учти - я пойму, если вы договоритесь прикидываться, будто не знаете правды.
      Витька молча включил компьютер, начал работать. Света еще сходила покурить с Ольгой, они посмеялись над одураченной Викой, и Света попросила подругу не выдавать ее Валерке. Ольга готова была на все, лишь бы спасти Свету.
      Витька, похоже, обиделся, потому что разговаривал нехотя, целиком уйдя в работу. В шесть вечера собрал свои вещи, повернулся к Свете:
      - Надеюсь, от провожатого ты не отказываешься? Или во мне тоже видишь палача?
      - А что так рано? Обычно до двенадцати...
      - Все. Работа закончена, извольте принимать, хозяйка, - осклабился Витька.
      У Светы тоскливо заныло сердце. Она-то надеялась на несколько дней страховки...
      - Верка уже ушла, деньги ты получишь только завтра.
      - Понятно, что не сегодня.
      И почти всю дорогу они молчали. Лишь у дома Витька еще раз спросил:
      - Ты уверена?
      - Разумеется, - раздраженно ответила Света.
      - Дело твое. Может, ты и права. В конце концов, речь о твоей жизни, а не о моей, - он помолчал. - Хочешь, прогуляемся по району. Завтра нам может и не выпасть возможность поболтать - в клубе особо не потреплешься, а к вечеру Сашка наверняка снимет меня с этой работы. В том, что он психанет, я уверен.
      Света отрицательно покачала головой - боялась, что поддастся на уговоры. Витька пожал плечами, ободряюще улыбнулся, поцеловал ее в щеку и ушел.
      - Хватит курить, - Ираида потянулась в постели, погладила пока еще плоский живот. - Миш, в самом деле. Всю ночь бегаешь. А ведь обещал бросить.
      Гончар, поколебавшись, положил пачку сигарет обратно на ночной столик, но в постель не вернулся. Подошел к окну, посмотрел на открывавшуюся с четырнадцатого этажа панораму ночной Москвы.
      - Миш, что у тебя случилось? - настойчиво спросила Ираида.
      Она была очень чуткой женщиной. Гораздо более чуткой, чем это было бы желательно при его профессии. И донимала расспросами уже неделю. Раньше он всегда делился с ней своими проблемами, хотя это было не совсем правильно. Узнай кто, что он советуется со своей бабой - засмеют. Но он советовался. Ираида была на редкость умной женщиной, хотя и на пятнадцать лет моложе него, и во многом ее подсказки оказывались более точными, чем его собственные выводы.
      После того, как она забеременела, он перестал посвящать ее в свои дела - берег нервы. От первого брака, благодаря Хирургу закончившегося трагически, у него была дочь, не желавшая знать отца. Возможно, второй ребенок заглушит постоянное чувство тоски и злобу на садиста Хирурга. И потерять его Гончар не хотел.
      - Миш, - позвала жена. - Только не говори, что ты бережешь мое здоровье. Ты своим молчанием только портишь его. Ты же знаешь, что ничего нет хуже, чем находиться в неизвестности.
      - Ира, не стоит тебе этого знать. Ничто из того, что происходит, тебя напрямую не коснется.
      - Ох, ну что ты, в самом деле... Полагаешь, меня может что-то удивить или ужаснуть? После пяти лет, которые мы прожили вместе?! Не смеши... Прекрати играть в конспирацию. Я женщина, у меня взгляд на вещи другой, я могу увидеть то, что твои мужики пропустили.
      Все равно ведь уговорит, подумал Гончар. И ситуация сложилась такая, что он готов принять совет даже от пятилетнего ребенка, если он укажет хоть какой-то выход.
      Валька Маленков убит. Просто, без ухищрений, но надежно. Как раз в стиле Эйфеля. И у этого мерзавца даже алиби нет. Но это полбеды. Что, спрашивается, за гешефты он завел с чеченцами? И почему ничего не говорил раньше? Обязан как союзник обозначить направление своей деятельности. Тем более, что измайловский блок по многим пунктам соперничает с чеченской диаспорой. Что-то это похоже на измену...
      На следующий день произошел очередной перехват товара. Четвертый по счету. Гончар неоднократно вспоминал предупреждение Цезаря. И склонялся к мысли, что названная им сумма вовсе не была чрезмерной. Война как таковая еще не началась, а он только на кражах потерял больше семисот тысяч. Не считая гибели людей и испорченных отношений с поставщиками. А что самое обидное - по прежнему никаких указаний на автора.
      Помимо пропаж товара начались проблемы в легальном бизнесе. Прокофьев, банкир, у которого Гончар зарегистрировал две фирмы на подставных лиц, внезапно потребовал возвращения кредитов. Гончар отказался, отправил ребят переубедить упрямого банкира. Ребята вернулись через два часа - без зубов, на костылях. Вроде бы их встретила служба безопасности банка, но действовала как-то странно - чересчур решительно. И, как ответ, на следующий день в "Мальвину" и "Сороку" - обе фирмы со счетами в банке Прокофьева - явились государственные проверяющие. С утра пришли пожарники, моментально нашли тщательно спрятанную самодельную электропроводку, закрыли магазин и выписали сумасшедший штраф. Не успели сотрудники перевести дух, как в двери постучались санинспектора. И эти тоже знали, что искать: просроченные продукты. Тоже штраф. В "Сороке", помимо этого, взяли продавца за обвес.
      В отношении магазинов у Гончара не было никаких сомнений: работа Цезаря. Хромой, который сохранял неплохие отношения с измайловцами, предупреждал, что стоит ждать чего-то в этом духе. Бог его знает, как он узнал обо всех недостатках фирмочек, черт разберет, как он вообще вычислил их существование - это уже неважно. Обе фирмы придется закрывать, потому что ни одна не стоила вложений, которые потребовались бы для приведения их в достойный вид. Лучше закрыть такие времянки и сосредоточить усилия на сохранении хороших фирм.
      Неприятно то, что все свалилось одновременно, хотя ничего загадочного в этом не было: Цезарь всегда славился своей разведкой, и подгадал начало боевых действий к общим головным болям. Действовал размеренно, отлаженно как всегда. Таким образом, Гончара громили с двух сторон. Не дай Бог, еще менты выкопают что-то серьезное - придется закрывать лавочку, потому что войну даже по двум направлениям он не потянет, не говоря уж о трех.
      Почему-то Гончар склонялся к мысли, что между пропажей груза и чеченским гешефтом Эйфеля имеется прямая связь. По уровню профессионализма груз вполне могли упереть чеченцы. По наводке Эйфеля. Сам почерк наводил на мысль о безжалостных фанатиках-горцах. И покушение на Вальку тоже могло быть их рук делом: Эйфель продумал детали, решив, что незавершенное убийство точно черным не припишут, а чечня выполнила. Но вот что заставило Эйфеля пойти против союза, причем до такой степени, что он объединился даже с извечными врагами? Это же что-то из ряда вон выходящее. Гончар еще понял бы, если б Эйфель переметнулся к Ученому. Но чечня...
      Понятно, что нужно чеченцам и почему они вдруг начали боевые действия. Для чеченцев нет нечестных способов зарабатывания денег, и они ненавидят русских. Этого вполне достаточно для объявления войны. На Организацию не полезли - не те статьи дохода, да и с Ученым никогда они не ссорились. Его они боялись. Поэтому обратили внимание на Гончара.
      Эйфеля могли использовать втемную. Хотя сомнительно - мозги у него неплохие. Значит, он в сговоре с ними. Почему? Неужели действительно из-за давней ссоры с Алексом? Глупость какая. Тем не менее, это единственная причина. Но почему с чеченцами? Почему не с Ученым? С тем, казалось бы, сам Бог велел объединяться для мести. У одного - давние обидки, у второго процесс. Есть точки соприкосновения. Но почему-то... А хотя, вполне может быть, что в игре участвуют три стороны: чеченцы, Эйфель и Цезарь. Хоть последний и врет о своей полной непричастности. Уж больно слаженно они действуют. Эйфель привлек внимание милиции к клубу, Цезарь давит по легальной части, чеченцы крадут наркоту. Ах, как хорошо они придумали...
      Если это подтвердится, Эйфеля надо ликвидировать. Жаль, парень способный, но если способности направлены во вред, то лучше от них избавиться. Черт подери, как Ученому удается держать в узде своих детей? Вот бы узнать секрет... Цезарь умнее Эйфеля, и уж точно куда более говнистый. Но против Ученого не бунтовал никогда. Всегда и всюду они стояли плечом к плечу. Как Ученый добился этого?
      Ираида слушала его, грызя орешки, лениво потягивалась и совершенно не понимала, чего это ее муж так разнервничался из-за пустяков?
      - А не может быть так, что все это - дело рук одного Цезаря? Не дает мне покоя мысль, что уж слишком явно подозрение падает на Лешку. Прямо даже в голову никто другой не приходит. Не думаешь, что подстава?
      - Вряд ли. Нет, возможно, на него списывают больше, чем сделал, но в чем-то он так или иначе замешан.
      - Тогда дождись сбора. Все равно до этого момента Лешка будет скрываться от ментов. Выведи его, потребуй ответа. А предварительно поспрашивай его девчонку. Сдается мне, она там тоже свою роль играет. Как минимум связная между ним и... Ну, хорошо, обзовем неизвестного противника "чеченцами". Хотя я сильно сомневаюсь в том, что они хотя бы по слухам осведомлены о наших проблемах. И пусть сбор решает судьбу Эйфеля. А пока постарайся переиначить все планы, о которых он мог знать или подозревать. Если такое будет продолжаться, то его просто подставили, а предал кто-то другой. С Цезарем замирись, причем через его голову. Приди к Ученому, поговори, разбери по словечку весь процесс. Где прав, стой на своем, где виноват, покайся. Если ты найдешь с ним общий язык, Цезарь из игры вынужден будет выйти. Уже легче.
      - До сбора я к Ученому ехать не имею права. Это не мое личное дело, и не только мой бизнес.
      - Ох, осталось-то три недели! Это ерунда. Можешь вообще все законсервировать до первого числа, большой потери не будет, - она помолчала. - А от Светы избавься. Как можно быстрее. Желательно до сбора. Как только поймаешь хоть на чем-то подозрительном - убери даже без допроса, чтобы не дать возможность выкрутиться. Эта дама врать способна так, что даже на разделочном станке Хирурга всех убедит в своей невиновности. Она доведет тебя до серьезных неприятностей.
      - Ага, убрать ее, чтобы тут же нарваться на разборку с разъяренным Эйфелем. Тут же выяснится, что чеченцы хотели предложить действительно выгодное дело или задумали войну с Ученым, а нас в союзники зовут. И Света совершенно невинна.
      - Вот именно. Слишком невинна и слишком непорочна. В течение года работает в гадючнике, и все чистенькая, как ангелочек. Это говорит прежде всего о том, что у нее мозги на нужном месте. И эти мозги - вовсе не на твоей стороне.
      - Все равно. Не стоит она разборки. Если Эйфель виноват - другое дело. Не хочу я иметь лишнюю головную боль.
      - Миш, ну что, мне учить тебя, как это делается? В конце концов, придумай, как свалить все на Цезаря. Цезарю придется объясняться с Эйфелем, и ты от этого только выиграешь.
      Совет был гениальным.
      - За что ты так не любишь эту девочку? - улыбаясь, спросил Гончар. Женщины обычно ненавидят соперниц, но я вроде повода не давал...
      Ираида поморщилась.
      - Я терпеть не могу женщин такого типа. Она гораздо умнее, чем кажется, а прикидывается последней дурой. Я от таких всегда жду подвоха. Такая девица будет плакать якобы от страха, а на самом деле просто ждать, пока ты к ней спиной повернешься. И в спину она ударит не из природной подлости, а потому, что понимает: лицом к лицу шансов на победу у нее нет. Она расчетлива, очень трезво оценивает и свои, и твои силы. И даже под пытками таких расколоть сложно: она знает, что никакими признаниями спасения не заработает. Поэтому молчит. Я сама отношусь к такому типу, поэтому и ненавижу соперниц себе под стать.
      - Не обращай на нее внимания. В конце концов, главное действующее лицо - Эйфель, она на вторых ролях. Сначала я разберусь с ним.
      - И еще один совет. Перенеси ставку в другое место. Сейчас, до сбора.
      - К сожалению, это невозможно. Я не успею как следует подготовиться. Да и нет у меня другого надежного помещения. Из остальных фирм госинспекции не уходят. Не при ментах же сбор проводить.
      - Тогда... Тогда проверь своих лишний раз. Пусти какую-нибудь дезу. Скажем, что ты должен получить партию героина на миллион баксов. Скажи кому-нибудь одному, так, чтобы при вашем разговоре никто не присутствовал. И посмотри на результат.
      Гончар ласково потрепал ее по голове. С женой ему повезло, это факт.
      Отелло турецкого происхождения.
      Хорошо, что она догадалась прихватить зонтик - после обеда небо затянуло свинцовой пеленой, зарядил дождь. У служебного входа налило лужу, Света с трудом перебралась через нее. Сегодня ей ехать одной - Ольга накануне уволилась. Витька же больше ее не провожал - как он и ожидал, Саша снял его с этой работы. Оставалась только Вика.
      Вику после "примирения" она возненавидела еще больше. Какой же двуличной тварью она была - словами не передать. И, самое главное, она вдруг возомнила, что им просто необходимо стать подругами. При каждой возможности тащила в курилку, где заводила чисто женский треп о мужиках. Света терялась - будучи девственницей, в этих вопросах она ориентировалась лишь теоретически. Поймать ее на вранье было пара пустяков, однако Вика предпочитала верить. Возможно, ей доставляло удовольствие делиться познаниями по этой части.
      Были в таком общении и некоторые положительные стороны. Вика вдруг прониклась полным доверием к Свете и рассказывала такие вещи, от которых волосы вставали дыбом. Только от нее Света узнала, насколько жестокими были люди, которых она раньше считала друзьями. Даже в клубе таких подробностей о Цезаре и Ученом не знали. Оказалось, сожжение надоевшей любовницы - еще цветочки. Кровавым Цезаря прозвали за куда более страшные вещи.
      - Свет!
      Она обернулась, вздрогнув.
      - Чешешь, ничего не видишь, - упрекнул Витька. - Я тебя заметил еще у клуба, ты уставилась себе под ноги и ноль внимания на меня.
      Света неподдельно обрадовалась.
      - Какими судьбами? Случайно мимо проходил?
      Витька разом помрачнел.
      - Если бы случайно... Светик, только, ради Бога, не надо высказывать ничего мне. Я человек подневольный, мне что говорят, то я и делаю. Я знаю, тебе это не понравится, ты хорошая девчонка, но по-другому я тоже не могу.
      - Что-то случилось?
      Витька замялся.
      - Вика во всех подробностях расписала Сашке твои похождения.
      - Ты хочешь сказать, что он послал тебя грохнуть меня?
      Витька вытаращил глаза:
      - Господь с тобой, только этого еще не хватало... Нет, конечно. Для этих целей у него другие люди. В общем, Сашка Вике не поверил, спросил меня. Мол, я-то видел все своими глазами, - Витька тяжко вздохнул. - Взял я грех на душу, наврал.
      - Ну и молодец.
      Витька скорчил гримасу.
      - Я бы так не сказал. Если бы ты видела Сашку в тот момент, ты бы многое поняла. Я думал, он меня убьет. Он сказал, что я должен был грохнуть Эйфеля, но любой ценой не допустить, чтобы тот дотронулся до тебя хоть пальцем. Налетел я на неустойку.
      - Бог ты мой, из-за меня пострадал...
      - Да ладно, это ерунда. Переживу. Факт тот, что мне он тоже не поверил. Если бы ты не закатила ему тогда истерику, может, он и схавал бы это. А так, хоть и говорит, что от баб всего можно ждать, но не верит, что ты действительно влюбилась в Эйфеля. Он требует, чтобы ты сама ему все объяснила.
      - Еще чего! Я вообще видеть его не хочу.
      - Свет, придется, - твердо сказал Витька.
      - Интересно, а если я не пойду? Ты силой меня потащишь?
      - Рядом с клубом - нет. Подальше отойдем, там видно будет.
      Света смотрела на него с немым изумлением.
      - У меня приказ - привести тебя в условленное место. Свет, пойми - я и так меж двух огней оказался, - Витька чуть не плакал, уговаривая ее. - Я и его приказ нарушить не могу, и тебе свинью подложить. Ну что мне, надвое разорваться? Поговори с ним, что тебе стоит? Свет, я тебя очень прошу, не надо выступать. Он и так последнее время дурной ходит, а тут еще ты добавила... С ним уже разговаривать страшно стало. Одному из наших так вломил за ерунду, что парень в больницу загремел. Сделай с ним что-нибудь, в конце концов. Ну объясни, почему вдруг распустила такую сплетню. Тебе он ничего не сделает. И все простит. По крайней мере, мы хоть дело до конца спокойно доведем.
      - Ага, а мне потом следить за каждым своим словом и жестом, как бы не обидеть чувствительного Цезаря? Это ты называешь "спокойно довести дело до конца"? Если уж на то пошло, если бы не его выверты, проблем бы не было в принципе. Витя, и мне надоело во всем зависеть от вас. Надоело выполнять идиотские приказы. Я сама заварила кашу, сама и расхлебаю. Без вас. Это дело я прекрасно доведу конца своими силами. Сашка мне сейчас только мешать будет. А если Вика узнает, что мы помирились, она еще и подставит меня. Как ты думаешь, мне это надо? И вообще, хватит держать меня за дурочку, у меня своя голова на плечах имеется. И до сих пор я на нее не жаловалась.
      Витька, чувствуется, совсем офигел от такой наглости, но от прежней установки не отступал.
      - Свет, послушай совета старого панка: скажи правду. Не надо ему врать.
      - Ну да, это я уже слышала - кто врет Цезарю, долго не живет. Вить, а тебе не приходило в голову, что мне на самом деле может нравиться Эйфель?
      Витя пожал плечами.
      - Глупо. Ты начинаешь врать себе.
      Они подошли к пятиэтажке, вошли в подъезд.
      - Здесь? - шепотом спросила Света, чувствуя, как начинает дрожать все внутри.
      Витька кивнул.
      - На последнем этаже, - заметив, как она изменилась в лице, спросил: Боишься?
      Света криво усмехнулась:
      - Да как тебе сказать... По слухам, он от Хирурга только возрастом отличается, а по части жестокости они на равных.
      Витька недовольно поморщился.
      - Чушь. Ладно, если тебя это успокоит, я подожду здесь, а не на улице.
      Света отдала ему сумочку и зонт - чтобы не мешали в случае бегства, шагнула к лестнице.
      - Свет, только про свои чувства к Эйфелю не говори. Иначе я за последствия не ручаюсь. Он бесится при одном упоминании его имени.
      Света кивнула. Подниматься было тяжело - лифта нет, а ноги тряслись. Несколько раз она останавливалась, больше всего мечтая повернуть назад. Ей было страшно.
      На четвертом этаже она увидела его - стоял на пятом, прислонившись спиной к перилам, курил. Волосы распущенные, он иногда встряхивал головой, отбрасывая их назад. С величайшим трудом Света преодолела последние ступеньки, остановилась. Саша исподлобья глянул на нее тяжелым взглядом; увидев тени, залегшие под глазами, Света едва не выложила сразу все.
      - Я жду объяснений, - сухо и с угрозой начал он.
      И все было испорчено. Откровенничать расхотелось сразу, взыграло самолюбие.
      - А тебе не кажется, что я не обязана что-то объяснять?
      - Не кажется.
      - Тогда смирись с фактом.
      Его движение она проглядела. Схватив за отвороты плаща, он сдернул ее с места, бросил спиной на перила, перегнул так, что она держалась на весу только за счет его железной хватки. И тут же поняла, что имел в виду Витька, назвав его бешеным. Ноздри короткого носа дрожали, губы сжаты, а в глазах сверкала такая ярость, что ей стало плохо.
      - Какая же ты стерва... Значит, ты с Эйфелем использовала меня втемную? Хоть бы думала, что врешь. Эйфель от меня шарахается, как от чумы. И мозгов вертеть мной у него не хватит точно. Только ты могла сказать такое. Или, хочешь сказать, на такое хватит твоих куриных мозгов? Тебе не приходило в голову, что за такие сплетни я могу и рассчитаться? Скажем, просто взять и отпустить. Высоты как раз хватит, чтоб ты свернула себе шею.
      Он усмехнулся, слегка разжал пальцы; Света коротко вскрикнула, чувствуя, что падает, но он тут же поймал ее, отшвырнул от перил к стене.
      - Ладно, живи, дрянь.
      И стоял, насмешливо глядя на ее потрясенное лицо.
      - Так что на самом деле подвигло тебя на такие чудеса фантастики?
      Подошел вплотную, навис, опираясь рукой на стену. Какой же он огромный...
      - Светик, - голос звучал почти ласково. - Лучше скажи сама. Я все равно узнаю правду и тогда, поверь, будет много хуже.
      - Правду? А правда в том, что я люблю Эйфеля! - выпалила Света и сжалась, увидев, как исказилось его лицо. - Да, и твоя сказка про жениха-чеченца мне на фиг нужна не была! Я лучше бы выдержала допрос у Хирурга, чем поссорилась с Лешкой! Поэтому придумала свою. Причем еще более правдоподобную, - она говорила все тише, опуская голову, чтобы уйти от его взгляда.
      Он жестко ухватил ее длинными пальцами за подбородок, дернул вверх, заставив смотреть в глаза. Молчал долго, потом отпустил, процедив сквозь зубы:
      - Свободна.
      Света с чувством колоссального облегчения скатилась на один пролет, обернулась и ляпнула:
      - Чао, пупсик. Счастливо...
      Договорить не успела. Саша оказался рядом, прижал ее всем телом к стене, у самого лица блеснул нож. Света зажмурилась, едва не взвизгнула, но он зажал ей рот. Вот и конец котенку, мелькнула мысль. Как раз среда, день, в который он наметил убить ее. Хорошо, хоть не костер...
      - Не трясись, не убью. Шейку твою испорчу, шрамы на всю жизнь останутся, но жить будешь. И так, что за счастье сочтешь мое разрешение удавиться.
      Нож прижался к коже, резкая боль, теплый ручеек... Света инстинктивно дернулась, но он был начеку. Смотрел злобно, усмешка была жуткой, а в голосе... В голосе звучала боль.
      - Что ж ты, сука, делаешь? Крутишь хвостом направо и налево, прикидываешься такой скромной... Раньше сказать не могла? Я бы к тебе пальцем не прикоснулся. Светка, - он неожиданно прижался лбом к ее волосам, сгреб в охапку. - Скажи, что солгала. Скажи, что не было ничего. Или пусть было, но не с твоего согласия. Клянусь, все прощу, все забуду, никогда словом не попрекну. Моя это вина, Эйфель ведь силой тебя взял, не добром. Я помню, какой ты была, когда я приехал. Сказала бы тогда - он до рассвета не дожил бы. Ты не виновата. Если боялась, что я тебя упрекать буду, поэтому лгала - не надо. Моя вина, мне и отвечать за нее. Светка... - голос стал умоляющим. - Мне плевать, что там было на самом деле, поверю в то, что сама скажешь.
      Взял ее лицо в ладони, задев при этом порез. Прикосновение оказалось настолько болезненным, что по щекам заструились слезы. Сашка ничего не замечал. Возможно, истолковал плач по-своему. Его взгляд стал преданным, умоляющим; Света зажмурилась, лишь бы не видеть его. Действительно, как он однажды пошутил, у него глаза спаниеля. Смертельно больного спаниеля. Она понимала, что это притворство, но настолько естественной казалась мука в этих ореховых глазах, что она боялась сломаться.
      - Светка, дурочка, что ж ты делаешь? Зачем?! Светка, я ж люблю тебя. Перестань, я тебя очень прошу. Я отцу уже сказал, что привезу тебя сегодня. О твоей маме он сам позаботится. Правда, он уехал, но завтра утром вернется. Как раз успеет твою маму увезти до того момента, когда братва искать тебя ломанется. В мою квартиру при известной настойчивости еще можно залезть, но туда, куда мы поедем, проникнуть невозможно. Это настоящая крепость. Тебе там понравится. И в кои-то веки мы сможем спокойно провести вечер. Я специально подгадал под отъезд отца, чтобы на "Даче" мы оказались только вдвоем. И сегодня нам точно никто не помешает...
      "Увез на дачу и спалил живьем". Сухие теплые губы коснулись лица, Света судорожно дернулась, уходя от поцелуя. Ее тошнило от страха. И быстро заговорила, стремясь избежать притворной ласки:
      - Нет. Никуда я с тобой не поеду. И жить с тобой не буду. Ты мне не нравишься, совсем не нужен, видеть тебя не хочу. Замуж за тебя не пойду, римско-криминальной империей кого-нибудь другого соблазняй.
      Он опешил.
      - Свет, что ты несешь?
      - Что слышишь. Да, и неприятностей в клубе у меня нет никаких, меня там все обожают, особенно Гончар и Чума. Последний молится на меня и пылинки сдувает. Я в мире со всеми, никто меня не травит. Кстати, мне каждый вечер звонит одна подруга, ты ее не знаешь и ничего о ней не слышал. Ольга тоже не знает. Никто ее не видел, кроме меня, так что можешь не расспрашивать моих знакомых. Так вот, если хоть одну ночь я не появлюсь дома, она тут же отправит письмо твоему отцу. И в этом письме я подробно написала, как ты пытался подставить меня и за что ты мне мстишь. Твой любимый сценарий.
      - Светка, ты что, с ума сошла?! Я тебя подставил?! Какой сценарий?
      - Все. Слышать больше никаких оправданий не желаю. Я не верю ни одному твоему слову. Если я исчезну, отвечать тебе, и не перед ментами - от них ты откупишься. Эйфель тоже все знает. Только тронь меня - и ты не жилец. Одного хозяина Российской империи, имевшего эпитет Кровавый, расстреляли ты будешь вторым.
      Все. От нежного Сашки не осталось ничего. Теперь перед ней стоял Цезарь.
      - Значит, так? До угроз дошла? Все разнюхала, сделала выводы. Так вот, с этой римско-криминальной империей и со мной лично никакой Эйфель связываться не станет. У него денег на киллеров не хватит, моя голова слишком дорого стоит. Три дня назад я сделал тебе предложение. Сейчас объясняю, в чем заключается его суть. Либо ты выходишь за меня замуж и я учитываю в совместной жизни твои чувства, достоинство и интересы, либо ничего этого ты не получишь. Ни обручального кольца, ни какого бы то ни было уважения к своей персоне. Не хочешь замуж? Не надо. Все то, от чего ты отказалась, повернется против тебя. Я просто раздавлю тебя. Пусть мне потребуется год, два, десять - но ты сама приползешь ко мне на брюхе. И будешь делать все, что скажу. Тридцать секунд на размышление. Либо едешь со мной, разбираемся, кто тебе забил голову этой белибердой и считаем вопрос закрытым, либо ты уходишь... сейчас уходишь. Потом все равно вернешься. Но на моих условиях. Время пошло.
      По шее стекала кровь из пореза. Стоит сесть в его машину - и никто больше не найдет даже следов существования Светы Антоновой.
      - Оставь меня в покое.
      - Перебьешься. Значит, нет? что ж, пойдем другим путем. Эйфель тебе, кажется, предложение сделал? Или это тоже мечты, такие же, как я у вас на ниточке?
      - Нет, - еле выдавила она из себя. - Правда.
      - Можешь выйти за него. Но запомни, что замужней женщиной ты будешь ровно два дня. Потом ты его похоронишь. Выйдешь замуж еще раз - то же самое. И третий. Детей у тебя тоже не будет. Ты будешь жить, а все те, кого ты любишь - все получат постоянную прописку на кладбище. И даже удавиться я тебе не позволю. Вспоминай об этом каждый раз, когда уляжешься с кем-нибудь в постель. Занимайся любовью и думай, что трахаешься с покойником. Смотри в глаза ошалевшему от любви мужику, зная, что из-за твоей уступчивости он умрет. А я всегда буду рядом, - усмехнулся он. - До последнего твоего вздоха. И никуда тебе от меня не деться. Иди домой, крошка, мечтай о семейном счастье.
      Он слегка оттолкнул ее, поднялся наверх. Повернулся спиной, закурил. Света постояла несколько секунд, потом метнулась вниз, как ошпаренная. На бегу вытащила из кармана платок, прижала к порезу. И ранка неглубокая, и не так уж больно, но слезы лились ручьем. Внизу споткнулась, упала на руки Витьке.
      - Все нормально? - быстро прошептал он.
      Света торопливо кивала, дергая зонтик у него из рук. Выскочила на улицу, почти побежала - прочь от этого подъезда, прочь от Сашки, прочь...
      Мамы дома не оказалось. Возможно, это к лучшему. Потому что объяснять еще и ей, что случилось, Света не смогла бы.
      Она совершенно не помнила, как доехала. Если бы не Витька, точно или под машину бы попала, или в метро с платформы свалилась. Он торопился, вечером улетал в Екатеринбург - получил очередное задание. Уже и билет взял. Однако, убедившись, что в квартире только собака, принял героическое решение остаться со Светой и дождаться появления ее мамы. Нельзя же человека в таком состоянии на произвол судьбы бросать. Самолет - черт с ним, не последний. Подумаешь, прилетит на день позже.
      Приехала Ольга. Оказалось, Света в истерике потребовала, чтобы Витька позвонил Валерке и вытащил подругу в Бибирево. К счастью, Валерка за ней не потащился. Осмотрев порез, Ольга утешила, что зашивать не требуется, опасности для жизни нет, но рану надо обработать.
      Потом они сидели втроем в тесной кухоньке. Свету бил озноб, она завернулась в два махровых халата и одеяло, и все равно мерзла. Ольга подливала ей горячего чаю, заставляла чего-нибудь съесть. Света попробовала протолкнуть в горло кусок жареной куриной ноги - тут же вырвало. Нет, лучше обойтись чаем.
      Что делать дальше, не представлял никто. Света успела раза три пересказать пережитую жуткую сцену, причем каждый раз припоминала все новые подробности. В конце концов она уже не могла понять - сама она вырвалась из-под ножа, или Саша ее выпустил. В голове путались угрозы его и Вики, всплывали подслушанные разговоры. Она то дрожала, то ревела в три ручья, и никак не получалось успокоиться. А самое главное - так и осталось непонятным, из-за чего же он психанул. То ли расстроился от провала задуманного убийства, то ли ревность взыграла.
      Витька уже не был так уверен в том, что Сашка действовал без заднего умысла. Уж больно весомыми оказались аргументы. Зато Ольга все больше склонялась к мысли, что ошиблась. Страшно корила себя за то, что поделилась подозрениями. Получается, из-за нее все и случилось. Промолчи она в понедельник - сейчас все было бы в ажуре. Света же убедилась: Ольга спасла ей жизнь. И в качестве последнего довода привела рассказ Вики.
      Реакция оказалась шоковой. Ольга сидела, открыв рот, Витька хмуро уставился в окно.
      - Вот так. И что я должна думать?
      - Вить, было такое или нет? - требовательно спросила Ольга. - Вика могла и трепануть, с нее станется. Если поползли слухи, должен знать.
      Витька молчал.
      - Витя, - жалобно протянула Света. - Ну, в конце концов, или правду скажи, или соври поубедительнее. Пока ты отмалчиваешься, в голову черт знает что лезет.
      - А что врать-то, - он вздохнул. - Просто действительно неприятная история тогда вышла. На редкость поганая. Со стороны выглядело именно так, как рассказала Вика. А на самом деле Сашка там почти ни при чем. У него была подруга, не любимая девушка, а так, на черный день. Красивая девчонка, фигуристая. Встречалась с ним пять лет, причем только с ним, все терпела. Он гулял от нее жутко. Ей это, наверное, не нравилось, но молчала: Сашка как-то пригрозил бросить ее, если наезжать начнет. А девушка не совсем здорова в плане головы. Один раз из-за него покончить с собой пыталась, все мысли - только о нем. Прямо-таки навязчивая идея у нее была - стать его женой. Сашка чуть не спятил сам, пытаясь ей втолковать, что из этой идеи ни фига хорошего не выйдет. Короче, пока суд да дело, он загремел в больницу на пару недель, и в это время она исчезает. Нашли ее не так скоро, точнее, то, что от нее осталось. У нее поехала крыша окончательно. Девочка решила, что Сашку убили, и без него ей жизни нет. Уехала к себе на дачу, заперлась и подожгла дом.
      - А Сашка? - спросила Ольга.
      - Он в больнице был, я же говорю. Его потом в прокуратуру затаскали.
      - Что-то мне плохо верится, - заявила Ольга. - Не может быть, чтобы все выглядело именно так.
      - Девочки, то, что я сказал - официальная, установленная следствием истина. И если у ментов не было оснований полагать, что это убийство, то и нам стоит остановиться на достигнутом.
      Что-то в его тоне подсказало Свете - расспрашивать не надо. Конечно, не все так просто, но Витька никогда не сознавался в совершенных преступлениях. И даже разговор строил так, чтобы нельзя было придраться. Скорее всего, он сам участвовал в этой грязной истории, поэтому вытягивать из него что-то бесполезно. Криминал не терпит болтунов.
      - Пусть будет так, - смирилась Ольга. - А дальше-то что? Свет, я бы на твоем месте позвонила крестному.
      - Он уехал, - напомнила Света.
      - Завтра позвонишь.
      - Я бы не стал торопиться. Дело, конечно, сугубо личное, но радикальные меры стоит принимать только при наличии полной уверенности и неопровержимых доказательств. У нас же одни подозрения. Ситуация не настолько угрожающая, чтобы мы были вынуждены действовать быстро. Давайте лучше подождем. В любом случае Сашка сейчас не опасен. Если у него и были задние мысли, он не рискнет действовать сразу. Выждет, пока все успокоятся. Или пока обстоятельства сложатся таким образом, что на него подозрение не падет ни в коем случае. Если же ты имела дело с припадком бешенства, он тем более начнет избегать встреч. Все мужики после такого несколько дней в себя приходят. Стыдно становится. Остынет, попробует выяснить, почему ты взбрыкнула. По бабам пошляется для самоутверждения, не без этого. Пару недель точно все тихо будет. Свет, и готовься к тому, что тебе придется с ним мириться.
      - Ни за какие бабки! За миллиард срать на одном поле не сяду!
      - А как ты намерена из клуба уходить? Без него смыться не получится. И оставаться нельзя, потому что не позже первого сентября вскроется, что ты на него работала. За что тебя порежут на мелкие кусочки. Сергею Ивановичу, конечно, можно сообщить, но только он на фиг прикроет эту лавочку. Столько мучиться, так рисковать - зазря, что ли? Хотя... Слушай, можно обойтись без Сашки. Я тебе оставлю телефон Соколова. Если до тридцать первого августа сама не выкрутишься, позвонишь ему. Мишка тебя вытащит. Это, блин, такой парень... - Витька с восхищенным видом покачал головой. - Я как-то раньше больше Валерку и Сашку уважал, а с Мишкой только недавно скорешился. Он много молчит, и вид у него пофигительский, а мужик - золото. Коварства - ни на грош. В криминале только за счет мозгов не проигрывает, потому что там трэба уметь нож в спину всадить. Мишка на это только в прямом смысле способен. Кстати, ему можно прямо сейчас все выложить. Если хочешь, конечно.
      - И что будет? - с некоторым пренебрежением спросила Света.
      - Сашке хлебало расшибет как минимум. Соколов в драке посильнее. И что бы там Сашка о тебе ни думал, против Соколова не попрет.
      - Нет. Не хочу. Нет, телефон на всякий случай оставь, но без крайней необходимости меня встречаться не тянет.
      - Знаешь, Свет, что бы я сделал на твоем месте? Я бы тоже не бегал и не жаловался. Пусть события идут своим чередом. Люди не машины, и чем больше народу участвует в интриге, тем больше вероятность того, что кто-то проколется. Не пытайся замириться с Сашкой. Мы с Ольгой тоже замолкнем. Официальная версия - вы с Сашкой посрались на личной почве. Он тебя приревновал, или ты ему скандал закатила - неважно. Никаких подозрений в подставе. Потому что если это лажа, ты потом со стыда сгоришь, а он оскорбится. Пусть Сашка сам ищет, что тебя толкнуло на такой шаг. Когда он сообразит, что не последнюю роль в этом сыграла Вика, начнет раскаиваться, что допустил встречу между вами. Решит, что всю эту чушь наплела тебе она, и поймет, что был не прав. Дальше - дело техники. Главное, чтобы понял до критического момента. То есть, до первого числа. Ну, тут мне подсуетиться придется, чтобы наверняка. А потом, когда вполне реальная и осязаемая опасность в лице измайловских минует, Сашку опять можешь послать к чертовой матери. Это уж как тебе будет угодно. Только мой тебе совет: постарайся найти вескую причину для разрыва из числа его явных недостатков. Чтобы кругом виноват остался. Тогда мстить не будет.
      Ольга закурила, придвинула пепельницу. Приподняла одну бровь, глядя на Витьку. Тот вздохнул, поняв условный сигнал, полез во внутренний карман за фляжкой.
      - Пить вы, бабы, горазды...
      - Светке надо. У нее стресс, его снять требуется. А нам с тобой - за компанию.
      От коньяка действительно стало лучше. Света только потянулась за сигаретой, как в маминой комнате зазвенел телефон. Межгород. Пришлось тащиться. Интересно, кто? Или всамделишный родственник Витя, или крестный.
      Ан нет. Эйфель. Света дар речи потеряла, узнав его голос. Веселый, с собственническими интонациями. У него создалась затруднительная ситуация. Срочно надо передать некоторое сообщение человеку, за которым следят менты и спецслужбы. По телефону нельзя, письмо не пошлешь - перехватят. Вслух тоже не скажешь, поскольку в квартире наверняка "жучки". Значит, надо написать и передать в конверте из рук в руки. Причем никого из своих Эйфель направить туда не может - слишком опасно. Вот ему и пришло в голову попросить Свету. Она нигде не замешана, криминалом в обозримом будущем заниматься не намерена, а за передачу письма ей ни фига не будет. Продиктовал послание, назвал адрес, уточнил, что зайти надо в субботу вечером. Часов в десять или одиннадцать. Раньше этот человек дома не появляется.
      Собравшись с духом, Света воспользовалась моментом, чтобы обеспечить свою безопасность. Она рассказала о смерти Маленкова, а дальше началось самое интересное. Эйфеля же надо предупредить о чеченце. Света лишь немного изменила акцент в версии событий, изложенных ею Гончару, нарисовав вполне сносную картину.
      В тот вечер после ухода Эйфеля в клуб явился чеченец. Сказал, что старый друг, и то ли ищет Эйфеля, то ли уже встречался. Он плохо говорит по-русски, поэтому в большинстве случаев оставалось только догадываться о смысле. Предложил довезти Свету до дома. Пошел за машиной, они с Витькой как раз успели дойти до перекрестка, когда он подъехал. Всю дорогу чеченец говорил о каких-то гешефтах, которые то ли уже решенное дело, то ли намерен предложить. Что-то в этом духе. Оставил номер пейджера, но Света его потеряла. Пытался выяснить, чем Эйфель сейчас дышит, но Света этого сама толком не знает.
      Лешка долго удивлялся. Да, у него были знакомые чеченцы, у кого из бандитов их нет, но никто о гешефтах не заикался. Наверное, все-таки мужик только хотел побазарить на эту тему. Посоветовал Свете, если тот еще раз нарисуется, направить его к Чуме или Стефану, мол, им можно доверять. Заодно разберутся, что за гешефт. Если контракт стоящий, то эти люди не кинут.
      Поболтали еще о ерунде, вернулись к смерти Маленкова. Подумав, пришли к общему знаменателю: явно работа Алекса. И он же подстроил так, чтобы перевести стрелки на Эйфеля. И только после этого Света заикнулась о кулоне. Соврала, что бабушка сделала ей подарок - сапфировый кулон. Ничего особенного, три лимона деревянных стоит, но выглядит, как дорогущий антик, которого Света при ее зарплате явно себе позволить не может. Чтобы не объяснять всем и каждому, что бабушка копила деньги пять лет, Света выдала побрякушку за подарок Эйфеля. Ну неужели Леша не простит ей маленькую ложь? Он посмеялся, пообещал привезти что-нибудь в том же духе, раз она любит сапфиры. Да, и за грамотное выполнение задания тоже "спасибо" в весомой форме скажет. Поскольку это весьма важно, привезет самые лучшие часики.
      Света очень устала от этого разговора. Положив трубку, долго сидела у аппарата, тупо глядя в пол. Ну, хоть до первого числа бояться нечего. Глянула на бумажку, вчиталась. Шифр какой-то, потому что фразы кажутся бессмыслицей. Вернулась на кухню, протянула листок Витьке.
      - Срисуй себе, на досуге почешешь в затылке. Эйфель просил передать вот этому типу, - она показала адрес. - Как ты думаешь, ехать или нет?
      - Естественно, ехать. Он же проверит, была ты там или нет. Приблизительно о чем хоть текст?
      - Понятия не имею.
      - Ладно, - Витька переписал в блокнот данные. - Ребята разберутся. Ладно, девочки. Пожалуй, я все-таки поеду. Вы уже не плачете, вас двое, с тоски друг другу помереть не дадите. А я, глядишь, хоть на самолет успею. Прощевайте, что ли, до тридцать первого.
      Стычка по долгу службы.
      Мелодично звякнул внутренний звонок. Саша глянул на часы - Яковлев охамел в корень, времени четыре утра. Черт, что самое неприятное - сон перебил. Теперь фиг получится уснуть. Будто не мог час назад зайти, когда Саша еще не лег! Ладно, переживем. Влез в джинсы, босиком пошел к двери.
      - Раньше никак нельзя было? - хмуро спросил у такого же сонного и полуодетого Яковлева. - Ползи на кухню, я хоть воды в рожу плесну.
      Умылся ледяной водой, чтобы немного прояснить голову. Яковлев по-свойски включил электрический чайник, достал кофе и чашки.
      - Ну и что?
      - Жопа стряслась, - благодушно ответил Яковлев, бросая в чашки по полной ложке кофе.
      - Дурно не станет? - Саша показал глазами на стол.
      - В самый раз. Отдыхать сегодня все равно не судьба.
      - Нет, и почему эта жопа в четыре часа утра всегда стрясается только с нами?! - с неподдельным отчаянием воскликнул Саша. - Е-мое, я когда-нибудь высплюсь?! Нет, ну на хрен эту Россию, завтра же возвращаюсь во Фриско. Блин, Яковлев, где мои сигареты?
      - Я почем знаю?
      - А кто должен знать? Ты разведчик или кто?
      - Хрен в кожаном пальто. В ванной посмотри.
      Ради прикола Саша заглянул туда. Надо же - и правда. Почти полная пачка "Кента" аккуратно стояла между стаканом с зубной щеткой и гелем для бритья. Интересно, какого черта они здесь делают? В туалете - еще понятно. Но в ванной?
      - Колись, откуда узнал?
      Яковлев глотнул слишком много обжигающего кофе, поморщился.
      - Телефон. Ты уже не замечаешь, что машинально носишь его по всей квартире. Где бы ты ни был, телефон должен находиться под рукой. Когда открывал дверь, ничего не держал в руках. Пошел умываться и вернулся с радиотрубкой. В коридоре ничем не громыхал, в комнаты не заходил. Значит, трубка была в ванной. Раз ты ее там забыл, видимо, разговаривал и услышал нечто такое, что несколько выбило тебя из колеи. А когда такое происходит, всегда куришь. Вот я и решил, что сигареты ты принес в ванную вместе с телефоном, и потом забыл там.
      Ну да, все правильно. Щербаков же позвонил как раз в тот момент, когда Саша чистил зубы. Наталья упала в обморок, он вызвал "Скорую", и сестру забрали в больницу. Женька страшно перепугался, почему-то уверенный, что это из-за него. Оказывается, у Наташи в последнее время заметно испортился характер, слезы по пустякам и скандалы почти ежедневно. А тут потребовала, чтобы он дал ей хоть эпизодическую роль в "Стае". Женька популярно объяснил, что в его фильмах она будет играть только через его труп. Дело не в ее способностях, просто у него пунктик: не раскручивать своих подруг. На съемочной площадке не место романам. Саша в этом отношении прекрасно его понимал, поскольку сам придерживался таких же взглядов. Мешать личную жизнь и работу нельзя ни в коем случае, ничего, кроме ссор и скандалов, из этого не выйдет. Взять хоть Вику - Яковлев уже рычать начал. Или Светку... Нет, вот ее он никуда брать не будет, даже для примера. С удовольствием бы даже из памяти вычеркнул. Единственный раз в жизни пожалел, что не страдает склерозом. Вот когда провалы в памяти пригодились бы...
      Но суть не в ней. Наталья, возмущенная категорическим отказом, закатила истерику. Женька, видимо, действительно любил ее, потому что на разрыв не пошел. Как мог, успокоил, утешил, сдуру ляпнул, что может поговорить с кем-нибудь из других режиссеров, чтобы ее взяли на пробы. Наталья сквозь слезы ответила, что стать актрисой вовсе не мечтает, ей хотелось сыграть именно с ним. Один маленький разочек. Просто приобщиться к гению, разделить не славу, а то, что он считал своей судьбой. Понятно, в общем-то, Наташка старалась стать еще ближе к нему, вот и все. Щербаков скрепя сердце обещал задействовать ее в массовке, на чем и помирились. А ночью она встала попить, и на кухне упала. Женька решил, что это из-за скандала - перенервничала.
      Они договорились поехать к ней вдвоем. С утра Саше еще надо было заглянуть на работу, часам к двум планировал освободиться. Щербаков сказал, что подъедет к этому моменту на Ленинский проспект, и положил трубку. А Саша уселся на край ванны и некоторое время офигевал, куря и стряхивая пепел в раковину. С каких это пор Наташка начала падать в обмороки на нервной почве? И ведь не трюк, рассчитанный на жалость - тогда грохнулась бы раньше, во время скандала. Да и врачи на месте разобрались бы. Странно. Здоровьем-то ее Бог не обидел, ничем не болела. Тогда почему?
      - Понятно, - кивнул он. - Так что за геморрой нам лечить сегодня ночью?
      - На Логинова наехали, - охотно сообщил Яковлев. - Звонил четверть часа назад. Ты трубку не брал, не слышал из ванной-то, поэтому он меня разбудил.
      Саша вытаращил глаза, оторопело уставившись на разведчика. Определенно, ночь сюрпризов. Он же видел Кирилла в два ночи. После работы поехал на дачу к Лилечке, отымел ее по-всякому, потом отвез домой и с рук на руки сдал отцу. Они еще чайку попили. Логинов выглядел совершенно счастливым и полностью довольным жизнью человеком - как же, Лилечка оправдала его надежды и соблазнила-таки опасного и желанного партнера. А тут - посредник передает такую информацию.
      - Что, наехали именно ночью? - уточнил Саша.
      - Получается, так. Короче, Логинова раньше прикрывал Дед, у которого в друзьях числится пол-Казани. Деда мы ликвидировали, никого, разумеется, не поставив в известность. Сегодня приезжает бригада его приятелей с Волги с намерением попить водочки в столице. Звонят корешу и выясняют, что тому уже никакая водка на фиг не уперлась, потому как он на Щербинку переехал. За несколько часов определили, что Деда убрали из-за банка, с которого он налог получал. Кто убрал - ему неизвестно. Тогда этот казанский друган не стал извращаться в попытках трахнуть самого себя в задницу - это примерно то же самое, что узнавать по криминальным каналам, кто нынешняя "крыша" Логинова. Он поступил куда проще. Позвонил Логинову домой, представился как Кистень и предложил свою "крышу" по всем правилам казанского этикета. Логинов послал его к черту, поскольку спать хотел. Саш, - Яковлев засмеялся, - по-моему, он чувствует себя за тобой, как за каменной стеной. Вообще-то от казанского базара становится хреновато и бывалым людям, а он положил трубку и продолжал спать сном младенца. Совсем забыл, как бояться. Этот придурок не угомонился. Позвонил еще раз. Трубку подняла жена Логинова и конкретно объяснила, что они живут в квартире, а не на улице, поэтому о крыше над головой могут не беспокоиться. Кистень остервенел - что за дура-баба, которая не знает, что такое "крыша"? Логинов не выдержал, проснулся и заявил, что ни в каких покровителях не нуждается, поскольку уже ими обзавелся. Кистеню только того и надо. Тут же предъявил, что Деда убили по наводке банкира, за что тот немедленно поплатится. Долго и подробно рассказывал, как он будет мстить за смерть лучшего друга. Мол, жену с дочкой на хор поставит, самому банкиру жопу на фашистский знак порвет, перо под ребро, бабки отнимет, квартиру взорвет и все такое. Логинов устало сказал, что такими байками пусть пятилетних сопляков пугает. И предложил перенести переговоры на утро. После чего перезвонил мне и - Саш, вот негодяй! - опять завалился дрыхнуть.
      Н-да. Такие вот ночные тревоги - издержки профессии. Никуда не денешься, если навязал "крышу", изволь прикрывать. Бабки им на счет не за хрен собачий переводят. Вот так оно будет всю оставшуюся жизнь. Соберет он Сеть, будут люди деньги заколачивать, а он им условия для спокойной работы создавать. Чтобы вот так, как Логинов, могли послать куда подальше любого авторитета и при этом даже бессонницы не заработать. В этом и есть назначение его команды в Сети. И нефига жаловаться.
      - Ясно, - Саша широко, сладко зевнул. - Действительно, скотина. Он там храпит, а мы, как ежики, сейчас на кактусы полезем. Ну что, кому еще кайф обломаем? Мишке, наверное, и ВДВ. Больше никто не понадобится.
      - Своих я уже поднял, кого надо, - скромно сообщил предусмотрительный Яковлев. - Уже работают. Думаю, к утру найдем жопу, которая нам спать мешает.
      Саша без каких бы то ни было угрызений совести разбудил Мишку и ВДВ. Соколов матерно выругался, Саша удивился - народ совсем обнаглел и разленился. Режим дня им, видите ли, нарушили. Зато ВДВ четко отрапортовал, что явится через десять минут. Бодрый, свежий и готовый к труду и обороне. Ну, на то он и ВДВ, чтобы выполнять приказ, а не эмоциями делиться.
      - Валер, хочешь на спор? Голову даю на отсечение, первыми словами Соколова будут: "На хрен мне Россия, ноги моей сегодня же в Москве не будет".
      - Если голову на кон ставить, то ты выиграешь и меня грохнешь. Я знаю, ты давно об этом мечтаешь, потому что я достал тебя своими личными проблемами с глобальным размахом. А хрен тебе, не буду я с тобой спорить.
      - Свинья, - пробормотал Саша. Встряхнул чайник, убедился, что воды на дне, расстроился: - Ну вот, вода кончилась. А сейчас эти оглоеды припрутся, еще кофе их пои... А без него не обойдутся. ВДВ пробежится для разминки, потому как шагом здесь пятнадцать минут идти, а не десять. А Мишка точно будет пытаться поспать за столом. Без стимула у него мозги не заработают. Эх, что с водой-то делать?
      На всякий случай посмотрел в холодильнике - естественно, нету. Водой из-под крана для приготовления пищи он не пользовался уже тыщу лет, сын домработницы таскал родниковую. Как раз утром и должен принести очередной двухдневный запас...
      - Яковлев, у тебя вкусной водички не осталось в загашнике?
      Тот молча встал и пошел к себе. Вернулся через пятнадцать секунд, принес запотевшую пластиковую бутылку. Саша спокойно вылил ее в чайник. В этот момент раздался звонок в дверь. Глянул на часы - восемь минут прошло. Значит, Соколов. Валерка открыл ему, пропустил в квартиру.
      Мишка был зол, как сто тысяч нацистов. Встрепанный, небритый, в джемпере, джинсах и домашних тапочках на босу ногу - а что там, в соседнем подъезде живет, не на другом конце бульвара.
      - Ну и что за жопа стряслась на этот раз? - возмущенно спросил он первым делом.
      Яковлев заржал.
      - Саш, надо было спорить! Блин, как меня внутренний голос подвел!
      - Мы с Валеркой поспорили, - пояснил Саша для Мишки, - что первая твоя фраза будет звучать как пожелание укатить с родины ко всем чертям. Про жопу я забыл. А стряслось то, что на Логинова наехали.
      - На все воля Аллаха, - философски заметил Мишка и тут же завопил: Блин, так ты из-за него вытащил меня из постели?! Нет, я так больше не могу. Все, сегодня же беру билет на первый рейс до Лондона. И ноги моей не будет в России до тех пор, пока здесь не забудут о криминале как о страшном сне! Или пока мафия не придет к власти. Что, по сути, одно и то же.
      Яковлев подавился смешком. Мишка расхаживал по кухне, сунув руки в карманы, шумно возмущался. Закурил, тут же с отвращением потушил сигарету не мог курить на голодный желудок. Явился ВДВ, хищно повел острым носом, учуяв запах кофе и мгновенно определив, что по случаю аврала Саша намерен побаловать их своим фирменным рецептом.
      Валерка вцепился в телефон, обзванивая своих агентов. Мишка поглощал кофе и больше не возникал, Саша коротко проинформировал их о причине вызова в неурочное время.
      - Ситуация такова, - сказал Валерка, закуривая и срочно допивая успевший немного остыть кофе. - Кистень явился с бригадой, в которой числится от восемнадцати до двадцати четырех человек, точнее пока узнать не удалось. Проводница в поезде обладает неплохой зрительной памятью, описание по крайней мере десяти бандитов у нас есть. Денег у них мало, потому что не пили и даже в вагон-ресторан не ходили. Скорее всего, приехал не отдохнуть, а побомбить. Не исключено, что и старого кореша потеснить. С вокзала Кистень звонил кому-то, ругался, потом пошел к носильщикам узнавать, нельзя ли снять где-нибудь хату на месяц-полтора. Аванс выдавать отказался, обещал заплатить втрое, если ему поверят на слово и не будут теребить пару дней. Без денег никто разговаривать не хотел. Грозил, пером под носом махал. На вокзале его запомнили великолепно. Судя по всему, поселили куда-то, потому что сейчас его там нет. Адрес будет известен чуть позже - человек, который разговаривал с Кистенем последним, куда-то отошел.
      - Его не грохнули для надежности? - забеспокоился Мишка.
      - Не исключено. Но это не единственный способ узнать адресок.
      - Ладно, - Саша сдвинул посуду в сторону, снял с полки карту Москвы и Подмосковья. - Андрей, где стрелку забивать?
      - Смотря с какой целью.
      - Ликвидировать, разумеется. Хочешь сказать, я переговоры вести с этими дебилами буду? Обойдутся.
      - Тебе вообще всех надо убрать, или кого-то оставить можно?
      Саша задумался.
      - В общем-то, можно и оставить парочку на племя. Кто-то ведь еще бабки платить должен. Я не поеду, вам представляться нет нужды... Смотри сам, Андрей. По настроению.
      - Тогда так. По Новорязанке правый поворот на Лыткарино. Ехать до указателя на карьеры. У того карьера, что расположен ровно в километре от поворота, я и буду их ждать. Он заметный - все уже отработанные и залитые водой, а этот пока сухой. Завтра, точнее, уже сегодня, суббота, но народу там не бывает, место заброшенное, так что пострелять можно вволю. Или, если хочешь, пусть едут на наш полигон. Далековато, правда, зато для нас совершенно безопасно.
      Саша посмотрел по карте.
      - Карьер так карьер. На полигоне им делать нечего.
      Звякнул телефон. Саша прижал его к уху плечом, перетаскивая посуду в раковину.
      - Да?
      - Доброе утро, - поздоровался вежливый Кирюша Логинов. - Весьма сожалею, что приходится беспокоить...
      - Да ладно тебе, в самом деле. Что нового сообщил этот осел?
      - В десять утра он подъедет в офис ко мне с бригадой громил. Требует, чтобы я приготовил пятьдесят тысяч баксов налом. Если сразу не отстегну минимум двадцатку, пошлет своих обезьян за моей семьей.
      - Фу, как это мелко - полтинник... Я за один телефонный звонок больше возьму. Кирилл, мой тебе совет: отключи телефон и ложись спать. Остальное мои проблемы. Если у тебя других забот в банке нет, кроме Кистеня, то сиди дома или на рыбалку катись. Только жену и дочь без присмотра не оставляй. Мои ребята поблизости покрутятся, но береженого бог бережет, сам знаешь.
      - Я вот по этому поводу и хотел обратиться к тебе с просьбой. Видишь ли, мы с женой приглашены завтра вечером, Лилечка дома одна остается. Не возьмешь под крыло? Лично, по большой дружбе. Ребята - это все прекрасно, но с тобой надежнее.
      Саша закатил глаза. О Господи, начинается сводничество.
      - Я освобожусь не раньше восьми вечера.
      - Мы сами из дома только в девять выходим, так что как раз получается, что она без присмотра не остается.
      - Ладно, раз ты так просишь... До завтра.
      Следующий телефонный звонок пришел на Валеркин мобильный. Валерка выслушал донесение агента, кивнул.
      - Мужика действительно грохнули. Только что труп на путях обнаружили. Мой парень побывал там несколько раньше ментов, поэтому позаимствовал записную книжку. Там полный список квартир, в которые тот подселял приезжих на несколько дней. В общем, сейчас он доедет до дому, проверит хаты по картотеке, отберет подходящие и позвонит. Думаю, таких, где без труда поместится двадцать братков, найдется от силы две или три штуки.
      ...Отбор был закончен к шести утра. Валеркин агент предложил на выбор четыре квартиры - три трешки и одну четырехкомнатную. Скорее всего, Кистень обосновался в последней, хотя могло оказаться и так, что поселился в той, что ближе всего к вокзалу.
      Как оказалось, Кистень проживал в трехкомнатной, но наиболее неудачно расположенной квартире - аж в Капотне. В другие его без аванса пускать, видимо, не захотели. Саша забил стрелку, морщась от дичайшего жаргона и фантастической безграмотности оппонента. Нет, с измайловскими враждовать куда приятнее... Обсудив все детали, ребята разошлись. Валерка отправился досматривать прерванный сон, ВДВ пошел собирать свою десятку - их ждали для "разбора" в десять утра. А Саша с Мишкой поехали в офис.
      Сверху просто замечательно было видно, как по извилистой дорожке, ведущей на дно карьера, осторожно ползет темно-серая "девятка". Вадик Пересмешник глянул на часы, показал циферблат ВДВ. Восемь-ноль-пять.
      - Может, отдыхающие? Номера московские... Какой-нибудь балбес с телкой решили позагорать и потрахаться на свежем воздухе.
      - Нет. Это наша жопа приехала, - уверенно сказал ВДВ. - Тачка угнанная - смотри, ветровое стекло разбито. Даже пленкой не затянуто хозяин не допустит такого безобразия. А эти красавцы на поезде явились. На разборку пешком не попрешься, хоть ты тресни, но машина нужна, и не одна. Вот они и разжились транспортом.
      Серая машинка остановилась далеко внизу, наружу выскочили два пацана лет двадцати двух от силы, прищурились на солнце, оглядывая верхушки насыпных гор. Молодые, а зубы золотые. Вот идиоты - зачем пасть металлом портить-то лишний раз...
      - Дурни, бинокль возьмите, - пробормотал Вадик. - Не видно же нихрена.
      Будто услышав совет, один нырнул в тачку, вытащил какую-то оптику. ВДВ демонстративно закурил, даже не пытаясь прижаться к земле - все равно в песочном камуфляже его не разглядят. Парни внизу передавали бинокль из рук в руки, оживленно жестикулируя и показывая на удобные, с их точки зрения, места размещения бойцов.
      - Идиоты, - ВДВ презрительно сплюнул. - Я бы вообще в карьер не поехал. Самое гиблое место. В крайнем случае, приехал бы за сутки и разогнал людей по верхам. Внизу делать нечего, если только удобные могилки копать. Коран никто не прихватил?
      - Зачем? - изумился Пересмешник.
      - Что-нибудь вроде заупокойной почитать. Они же мусульмане, по-моему. Нет? Казань вроде татарский город.
      Вадик не ответил. Пара из "девятки" полезла наверх, но забираться высоко не стала. Насмотрелись, спустились, сели в машину и уехали.
      - Понятно, - резюмировал ВДВ. - Даже плохонького "уоки-токи" нет. Совсем неподготовленные ребята. Неинтересно.
      - Ничего, на твоем примере научатся. Продемонстрируешь им искусство...
      - Какое искусство? - поморщился ВДВ. - Кому? Этим дебилам? Да по ним интернат для умственно отсталых плачет. Не поймут.
      Когда разведчики противника свалили восвояси, все расслабились. До десяти часов делать явно нечего. ВДВ, правда, шипел - чтобы дисциплина не расшатывалась, и камуфляж сбрасывать не позволил. Мол, солнышко в утренние часы самое полезное, но загорать в другой день будем.
      Шум моторов они заслышали в половине десятого.
      - Надо же, - удивился Вадик. - Все-таки доперли пораньше приехать.
      Люди тут же бесшумно расползлись по местам. Последний раз проверяли оружие, занимали положение для стрельбы. ВДВ достал "уоки-токи" - на разборке рация для руководства куда удобней сотового телефона.
      Три машины, знакомой серой "девятки" не было. На всю округу разнеслись звуки бодрой попсы - одна из тачек, видимо, была оснащена мощной акустической системой. Одна машина остановилась на въезде, отъехав немного в сторону: с главной дороги ее заметить было сложно, пропустив противника, эта группа загородила бы путь к отступлению. Остальные встали чуть ли не как придется. Вывалили наружу, потягиваясь и оглядываясь. Потом вытащили на свет божий автоматы. Передергивали затворы, ржали над дурацкими анекдотами, сверкая золотыми фиксами. Кто-то извлек из багажника ящик пива - надо же время как-то скоротать.
      ВДВ достал сотовый, набрал номер.
      - Гонщик, пошел!
      Леня Гонщик со своим постоянным напарником Тиграном дежурили в Лыткарино. Привезли группу на место и свалили, чтобы внимания не привлекать. По сигналу они должны были выехать к карьеру и перегородить подъездную дорогу в ста метрах от места встречи - чтобы исключить появление отдыхающих и милиции в момент разборки. Свидетелей отпускать нельзя, а лишнюю кровь проливать ни к чему, на них и так грехов хватает.
      Десять минут - телефон ожил. Гонщик на месте. Можно начинать. ВДВ отложил телефон в сторону, взял рацию.
      - Третий, поехал!
      Антон вскинул гранатомет. Въезд в ущелье заволокло дымом и поднявшимся в воздух песком; вслед за ним стрелял Вадик Пересмешник. Когда пыль осела, попавшие в ловушку казанцы поняли, что остались без железных коней гранатометы оставили от машин груды искореженного железа. Четыре тела лежали неподвижно.
      - Огонь! - скомандовал ВДВ.
      В ход пошли автоматы. Конечно, о прицельной стрельбе и речи нет, просто поливали пространство свинцом.
      - Отбой.
      И наступила оглушительная тишина. Восемь человек во главе с ВДВ неспешно спустились с песчаных круч, подошли к разбросанным тут и там телам.
      - Финита ля комедиа, - резюмировал Антон.
      Итого, четырнадцать трупов. Судя по тому, что на стрелку явилась не вся команда, Кистеня среди погибших нет. Наверняка в Москве отсиживается, ожидая результатов. Раненых добили - а на фиг они нужны? Сидели бы в своей Казани, пили бы дрянную водку или что там у них принято пить... Как там говорится? "Кто с мечом к нам придет, от меча и погибнет". В общем, за что боролись, на то и напоролись.
      ВДВ набрал номер Гонщика - пора уезжать. Стрельба в Лыткарино была слышна, сейчас менты явятся. Надо делать ноги.
      Саша чувствовал себя несколько сбитым с толку. Собрался ехать к сестре в больницу, уже на всякий случай проконсультировался у Сереги, пытаясь разобраться в причинах обморока. Серега неуверенно пожимал плечами, мол, без осмотра нельзя сказать. А в одиннадцать Наталья позвонила сама, сообщила, что все в порядке, Женька уже забрал ее из больницы. Диагноз сообщать не стала, заявив, что это нетелефонный разговор. И пригласила домой к Женькиным родителям. Типа того - приедешь, поговорим.
      Пожалуй, не будь у него голова забита другими проблемами, сразу бы допер, в чем дело. Но с утра ему позвонил довольный Логинов. Кистень, узнав от оставленных в сторонке наблюдателей о результатах разборки, наложил в штаны, сразу полез мириться. Мол, пацаны, да что ж вы сразу не сказали, если б чуял, что братва серьезная, добазарились бы, зачем мочить-то... Рассыпался в любезностях, многословных извинениях. Логинов обозвал его "сиротой казанской" - и это схавал. Попытался вызнать, что же за такой решительный авторитет, если без базара гранатометы в ход пускает. Банкир, естественно, именами бросаться не стал, заявив: "Если я скажу, кто, это будут дешевые понты. Людей по поступкам ценят, не по именам. А вы в своей Казани от моды отстали, в Москве уже давно все так делают". Кистень сам предложил загладить вину, Логинов на свой страх и риск назвал сумму неустойки - сто тысяч на его личный счет, за беспокойство, и столько же на счет некой благотворительной организации. В недельный срок, причем деньги лучше доставать не в Москве - мало ли, опять на тех же заинтересованных лиц нарвется. Саше было все равно, лишь бы сирота казанская из Москвы свалила.
      А затем Логинов недвусмысленно напомнил о Сашиных обязательствах перед Лилечкой. Понятно, через пару недель он заведет речь о свадьбе. Конечно, срочности никакой, от беременности и прочих неприятностей он подстраховался. Но даже какие-то обнадеживающие обещания жениться в ближайшей пятилетке давать не хотелось. Лилечка устраивала его в постели, но и только. Для этих нужд теплое тельце он найдет всегда, это не повод для свадебных торжеств. Однако Логинов пока был нужен, ссориться с ним не стоило, поэтому прямой отказ отпадал в принципе. Теперь он ломал голову над тем, как отвертеться от приглашения, какими срочными делами мотивировать явную невозможность связывать свою судьбу с кем бы то ни было. Наверное, впервые в жизни Цезарь вынужден был придумывать проблемы самому себе.
      С таким убийственным настроением он и прибыл на Кутузовский. Въехал под арку огромного сталинского дома, поставил машину во дворе, набрал код на домофоне. Поднялся на третий этаж; открыла ему Женькина мать. Самого режиссера и Натальи, к немалому Сашиному удивлению, не было - как объяснили родители, они поехали по магазинам. Странный переход - ночью больница, днем магазины. Саша поймал себя на мысли, что сестра начала подкидывать сюрпризы один за другим.
      Валентина Петровна и Андрей Николаевич, невзирая на отсутствие сына, приняли Сашу как родного, хотя впервые его видели. Обедать пока не садились, но напоили чаем. Женькин отец с непритворным интересом расспрашивал Сашу, мать хлопотала вокруг. И по их отношению кое-что стало проясняться. А уж когда он увидел слегка смущенные физиономии явившихся с покупками Щербакова и Натальи, и вовсе не осталось загадок.
      Пока родители занимались сервировкой стола, Саша сделал знак Женьке. Ушли в комнату, притворили дверь.
      - Какой срок? - без предисловий спросил Саша.
      - Пять недель.
      Саша посчитал по пальцам, удивленно посмотрел на Щербакова.
      - Выходит так, что прямо с первого раза, - подтвердил тот. Понимаешь, в тот момент нам не до предохранения было, достаточно внезапно все получилось. Сам мужик, знаешь, как это бывает, - оправдывался он. Шутки да смешки, опомниться не успели, и... - он развел руками. - Мне, в общем-то, и в голову не приходило, что так все сложится. Ну, а вчера... Наташа у меня последние две недели живет, так что мать видела. И утром мне сказала, что, скорее всего, обморок ее из-за этого. Как и испортившийся характер. Женщины такие вещи сердцем чувствуют, без всяких врачей. Так что, когда Наташа позвонила и попросила забрать ее из больницы, я уже был готов.
      - И дальше что?
      Щербаков походил по комнате, сунул руки в карманы.
      - А что? Матери моей Наташа нравится. Про отца и говорить нечего, он мне с пятнадцати лет все принцессу искал. Как Наташу увидел, сразу дочерью называть начал. Я на ногах стою твердо, так что можешь не переживать за то, как твоя сестра жить будет. Семью при любом раскладе прокормлю. Уж в самом крайнем случае, если в России совсем хреново с деньгами станет, в Америку уедем. Ради семьи могу и перешагнуть через свои пристрастия. Мне достаточно часто предлагают роли, подпишу контракт с какой-нибудь кинокомпанией. Не пропадем.
      Да, Щербаков-то успел морально подготовиться к переменам, а вот Сашу из колеи выбило капитально. Как-то настолько неожиданно все произошло, что он даже не мог так сразу решить, хорошо это или плохо. С одной стороны, Наташке пора заводить настоящую семью, девке двадцать четыре года. С другой - они ж друг друга совсем не знают.
      - И когда? Хоть приблизительно?
      Щербаков усмехнулся:
      - Почему же приблизительно? Уже точно известно. Извини, Наташа хотела тебя дождаться, вроде как благословение получить. Я решил, что твое мнение в этом вопросе как раз вторично - ребенка-то она от меня ждет, не от кого-то. Прямо из больницы поехали и подали заявление. Первого октября, в пять часов.
      В комнату заглянула Наталья. С каким-то виновато-обеспокоенным видом позвала за стол. Перешли в гостиную, расселись вокруг старого круглого стола. Валентина Петровна, чувствуется, вложила душу в приготовление праздничного стола, но Саше кусок в горло не шел. Как же так? Наташка, которой он в детстве косы заплетал - и вдруг беременна? Нет, он ничего не имел против Женьки, в конце концов, тот поступил как нормальный порядочный мужик. Опять же, любит ее. Но уж больно неожиданно... Не выдержал, отложил ложку.
      - Венчаться будете?
      И сразу переломил атмосферу за столом. Заговорили все одновременно; Женька, оказывается, как и Наталья, ходил некрещеным. Все времени найти не мог. Кроме того, у него имелись какие-то свои убеждения относительно христианства, не то чтобы противоречившие догмам, но и не совсем с ними совпадающие. Женька считал, что креститься можно только в зрелом возрасте и строго осознанно. Причем приходить в церковь не в качестве раба, ищущего защиты. Он полагал, что это разновидность обмана - мол, Боже, ты меня защити, а я, так и быть, стану тебе поклоняться. Причем поклонение в большинстве случаев заключается в лицемерных слезах перед иконой. Грешник кается не потому, что признал свою вину, а потому, что боится адских мук. Женька хотел принять крещение, уже став убежденным сторонником добра в лице Христа, отвергнув сатану до, а не в результате причастия.
      Наталья не усложняла себе жизнь философскими истинами. Она просто не была уверена в том, согласится ли священник крестить беременную. Венчать да, это можно. А вот как насчет крещения? Вопрос требовал прояснения.
      Через двадцать минут дискуссии у Саши пробудился зверский аппетит. К восторгу хозяйки, сметал все, что ему подкладывали на тарелку, машинально но вежливо - благодарил, и продолжал уплетать какие-то салатики. А вкусная еда дала понять, что мелкие проблемы сестры куда ближе сердцу, чем собственные глобальные. В конце концов, кто еще позаботится о Наталье, как не старший брат? Обязан сделать все по высшему разряду. И, конечно, завтра надо ехать в храм и узнавать относительно крещения и венчания, а не трепаться с Логиновым. Да что там трепаться! Он вообще не имеет права думать о себе, пока сестра не устроена!
      Стычка случайная.
      Света долго ломала голову над сложнейшей проблемой: чем скрыть порез на шее. Сашка, будь он проклят, порезал почти под челюстью, даже водолазка не закрывала. Мама, когда увидела, чуть в обморок не упала. Пришлось наврать, что на улице хулиганье прицепилось.
      Но вранье враньем, а ей через всю Москву ехать, чтобы выполнить поручение Эйфеля. Мало того, после всех нервотрепок требовалось покрасоваться. Эйфель сказал, что адресат - молодой парень, и ужасно хотелось слегка пококетничать. Опять же, не стоит забывать, что в Сашкиной команде как минимум разведке известно о ее планах. Запросто могут приглядывать за ней издалека. Пусть потом доложат Сашке, что она прекрасно выглядит, совершенно не расстроена и живет в свое удовольствие. А тут этот чертов порез. В конце концов Света заклеила его пластырем телесного цвета, натянула водолазку с высоким воротником и соорудила аховую прическу. Массивный узел волос на макушке, а на висках выпущены длинные локоны-завлекалочки. Волосы кое-как загораживали ранку. Посмотревшись в зеркало со всех сторон, Света осталась довольна. Влезла в самую свою любимую мини-юбку, которая еле попу прикрывала, обула туфли на четырехдюймовой шпильке. Поскольку ехать пришлось вечером, накинула жакет и усмехнулась: он оказался длиннее юбки. Ничего, самый шик.
      Доехав до "Юго-Западной", Света быстро нашла остановку нужного автобуса, а вот с поиском дома пришлось помучиться. В Олимпийской деревне она была впервые, поэтому к адресату попала лишь в начале двенадцатого. Дверь открыл невысокий субъект странного вида: накрашенный, с прилизанными гелем волосами, наманикюренными ногтями и в сплетенной из бисера сетчатой жилетке, болтавшейся на голом торсе. Когда Света объяснила, кто именно ей нужен, обернулся и манерным голосом позвал хозяина квартиры.
      Ей стало смешно. Надо же, надеялась пококетничать, а адресат-то "голубой". Правильно, вряд ли Эйфель отправил бы ее на ночь глядя навещать нормального мужика. Назвав условленный пароль и получив ответ, отдала конверт, несколько секунд подождала. Нет, парень даже на чай пригласить не имел никакого желания. И проводить до автобуса не предложил, хотя время позднее и район наверняка не относится к числу спокойных.
      Не спеша, дошла до остановки. Автобус "сделал" ручкой прямо перед ее носом, но Света не расстроилась. Если не удалось посидеть в гостях, то это еще не повод торопиться домой. Можно с кем-нибудь познакомиться. Опасно, конечно, но Света надеялась, что ей повезет. В конце концов, по московским дорогам не только насильники раскатывают. Судьба просто не имеет права подсовывать ей какую-то гадость после стольких неприятностей. Должна же Света хоть в чем-то получить реванш, правильно? Поэтому она не стала торчать столбом на остановке, а потихоньку пошла к следующей в направлении метро.
      Саша увидел тоненькую фигурку с открытыми до самого "не балуйся" ногами издалека. И каким-то наитием понял, кто это, даже не разглядывая. Внутри все оборвалось. Первая мысль - следит за ним, старается попасться на глаза. Потом опомнился: Светка просто не может намеренно разыскивать его именно здесь. Около офиса, в Ясенево - еще куда ни шло. Но не в Олимпийской деревне. Кто, спрашивается, сообщил ей адрес Логинова? Мало того, никакой гарантии не было, что он поедет именно этой дорогой. Обычно он выбирался отсюда через Мичуринский, в сторону метро поехал впервые. Да он вообще не собирался сегодня никуда ехать. Думал натянуть Лилечку пару раз, пока ее предки по гостям шляются, и этим ограничиться. В последний момент приспичило покататься по Центру, заглянуть в какое-нибудь казино и слегка развлечься. Лилечке эта идея пришлась по нраву, они вылезли из постели и рванули морально разлагаться в притон азартных игр.
      Второй мыслью была злость. Нет, просто бешенство! Она что, совсем спятила, разгуливать в таком виде ночью по опустевшей улице вдали от жилых домов?! Нарывается, ищет приключений на свою задницу. Добро, была бы "дорожной утешительницей", так ведь сексуальных контактов она всячески избегает. Хотя это под вопросом. С ним избегает. Судя по ее же словам, от ее девственности уже и воспоминаний не осталось, после такого-то длительного общения с Эйфелем. Может, и случайными попутчиками не брезгует. Нет, это он загнул. Скорее всего, действительно не соображает, что делает. Вспоминая последнюю встречу, это кажется наиболее естественным. С крышей у нее не совсем все в порядке. Точнее, все совсем не в порядке.
      В тот день он был в таком бешенстве, что себя не помнил. Господи, как же хотелось ему, плюнув на последствия, затащить ее в машину, увезти к черту на кулички... Стоял на этаже, ждал и сам не знал, что именно намерен сделать - то ли убить без разговоров, то ли забрать ее и запереть в своей квартире. Чувствовал себя полным дураком, бесился оттого, что она выставила его на посмешище - и ловил себя на мысли, что готов простить измену.
      До этого он никогда не знал, как сходят с ума от ревности. В тот момент, когда чиркнул ножом по ее горлу, опомнился - да только поздно. Она стояла на своем. Зачем-то позволил ей уйти... Минут через пять вышел, сел в машину и поехал на дачу к Логинову.
      Лилечка ждала его. Не объясняя ничего, толкнул на постель, она не сопротивлялась. Правда, вскоре взмолилась - устала. А он никак не мог остановиться, ему требовалось забыться, новой связью перечеркнуть тоску. К утру Лилечка имела бледный вид, выглядела так, будто ее всю ночь трахали человек сорок одновременно, но не возмущалась. А Саша чувствовал - это не то, что нужно. Не появилось ощущения, что все в порядке, и жизнь легка и красива. Скорее уж наоборот. Черт, надо было тогда все-таки плюнуть на вопли и отвезти Светку на "Дачу". Повозмущалась бы и заткнулась. Может, в тот день ничего бы из его интимных фантазий и не исполнилось, но на самом деле один или два дня роли не играли. Ведь чувствовал, что Светка врет, не могла она правду говорить. Такую правду. Оказавшись в безопасности, спрятавшись за его спиной, успокоилась бы и все объяснила. Так какого хрена он отпустил ее? Впрочем, и сейчас не поздно настоять на своем. Засунуть на заднее сиденье, невзирая на сопротивление... Лилечка, правда, будет в шоке, ну и черт с ней. Когда приедут в Ясенево, отправит ее домой с кем-нибудь из ребят в качестве телохранителя. Все объяснения - потом.
      Или не торопиться, подождать, пока сама опомнится и начнет раскаиваться? Ситуация у нее не блеск, что бы она ни говорила. Даже если Эйфель оказывает ей покровительство, все равно опасно. Эйфель не дурак прикрывать ее от всей команды, а делать это придется, когда всплывет факт шпионажа в пользу Цезаря. Нет, не станет рисковать, сдаст ее братве с потрохами, отмазавшись полностью. Светка не настолько наивна, чтобы этого не понимать. Значит, попросит помощи. Ох, тогда он отыграется... Все хорошо, только ждать абсолютно не хочется. Организм, между прочим, требует свое прямо сейчас. Лилечки его организму маловато, носом крутит и придирается к каждой мелочи. А вот эту только увидел - и пожалуйста, готов к труду и обороне.
      Задумавшись, Саша медленно ехал вдоль обочины, не выпуская из виду идущую впереди девушку. Она дошла до сиротливо торчавшей посреди голой, не обсаженной деревьями улицы остановки, присела на лавочку. Саша немедленно нажал на тормоза, сохранив между ней и собой около ста метров свободного пространства.
      - Саш, что случилось? - забеспокоилась Лилечка.
      - Ничего, - он раздраженно мотнул головой.
      Приставать с расспросами не стала, побоялась нарваться на ссору. Интересно, Светка с такого расстояния узнала его машину? Вряд ли, ночью цвет смазан, номера точно не разглядишь, хорошо, если хоть марку определила. Да она и не смотрела в его сторону. Сняла одну туфельку, растерла ступню пальцами. Опять, наверное, на шпильках покрасоваться захотела, вот ноги и разболелись. Ох, уж эти женщины... Соглашаются на любые муки, лишь бы выпендриться. Дались ей эти шпильки... Повыше быть хочется? Лилечка сантиметров на десять ниже, но не комплексует.
      Мимо остановки проехала одна машина, притормозила. Саша мгновенно напрягся. Светка что-то сказала водителю, тот уехал. Какой-нибудь работяга, подхалтурить хотел, подбросив за чирик девушку до метро. Только девушка совсем не стремилась побыстрее отсюда свалить. А напрасно, местность не располагает к ночным прогулкам в одиночестве.
      На встречной полосе показались фары летящей с сумасшедшей скоростью машины. Проезжая мимо Светки, водитель ударил по тормозам так, что покрышки взвизгнули. Но не остановился. И Саша понял, почему - сбросив скорость, он разворачивался. Красный "мерс", из открытых окон рвутся оглушительные звуки какой-то музычки. В салоне - минимум четверо, если не пятеро. Ого, это уже серьезно. Саша завел двигатель, готовый в любую секунду оказаться рядом.
      "Мерс" поравнялся со Светкой. Мгновения разговора через окна - и она вскочила, отодвигаясь подальше от бордюра. Точно, нарвалась. Дверцы машины распахнулись, выпуская пару бугаев. Один без долгих разговоров схватил Светку за руку... Саша утопил педаль газа в пол. Автомат дома оставил, мелькнула суматошная мысль, а зря. Если на миг опоздает, придется гнаться за ними, а у них наверняка имеется нечто убедительное в арсенале. Тренированные мозги сами собой выстраивали схему перехвата. Две машины с ребятами у него до сих пор стоят в Олимпийской деревне, страхуют банкира на случай, если разбитый на разборке Кистень выкинет подлый номер. Снять их оттуда, перекрыть дороги... Остановился так резко, что верная "вольво" пошла юзом, едва не зацепив багажник "мерса". Отработанным жестом переключил на нейтраль, дернул ручной тормоз, не глуша движок, вылетел из машины.
      Похоже даже не на замедленный просмотр кинопленки - на смену слайдов в проекторе. Разъяренный Саша видел только отдельные неподвижные кадры. Не тратя времени на слова - с этими бесполезно разговаривать - нанес короткий удар костяшками пальцев левой руки в лицо тому верзиле, что тащил Светку. На ногах устоял, хотя жертву пришлось выпустить. Рядом мелькнули ее расширенные, полные панического ужаса глаза, и тут же - оплывшая морда второго деятеля с застывшей презрительной миной. А вот тебе - Саша с пол-оборота припечатал ногой в солнечное сплетение. Мужик не хилый, другие после этого приема по паре месяцев в больнице в сознание прийти не могли, а он даже двигается... Мелькание теней сзади, кто-то выбирался из машины на подмогу. В руке - темный предмет. На пистолет или нож непохоже, резиновая дубинка или монтировка. Черт с ней, недосуг разбираться, что именно. Развернувшись на месте, как пружина, Саша прямой ногой ударил в лицо, так, что ребро ступни прошло аж до ушей, разрывая щеки. Вопль, фонтан крови и осколки зубов. Мужик, взмахнув руками и выронив металлически звякнувший предмет на асфальт, отлетел к машине, шарахнувшись позвоночником о крышу, сполз на землю, неестественно согнувшись. Ну, этому точно не меньше года по больницам путешествовать с переломом челюсти и позвоночника.
      Жгучее ощущение опасности толкнуло в спину, он быстро присел на корточки, одновременно поворачиваясь лицом. Над головой грохнул выстрел. Не выпрямляясь, заехал ногой по щиколотке, сбивая на асфальт, откатился в сторону, добил упавшего, опустив на его затылок сцепленные в замок кисти рук... Когда-то таким ударом он убивал, ломая шейные позвонки. Судорожно дернувшись, мужик растянулся плашмя.
      Один. Остался только один. С ножом. В ближнем бою Саша холодное оружие уважал куда больше, чем пистолет. Поэтому нагнулся, подбирая прихваченную одним из бойцов монтировку. Против лома нет приема, окромя другого лома... Поскольку противник один, можно свалить красиво, но лучше не тратить время на рисовку. Улица безлюдная, но мало ли, менты с неба упадут... Ему-то, конечно, ничего не будет, все козыри на руках. Светку может назвать чуть ли не женой - в такой ситуации возражать не посмеет - так что веская причина для заступничества у него есть. Кроме того, их пятеро, у них пистолет, нож, и даже тот ломик, что сейчас зажат в его руке, принадлежит нападавшим. Так что, ребята, самооборона. Чистейшей воды. Но все равно никаких объяснений давать не хочется.
      Деятель с ножом встал в одну из стоек рукопашного боя, поиграл лезвием, перебрасывая его через ладонь. Знаем, проходили. Это еще не искусство, это так, низкое ремесло. А искусство ты сейчас увидишь, подумал Саша. Только вряд ли в твоей пропитой памяти отложится эта серия... Слегка приседая, чтобы в любой момент прыгнуть, пошел по кругу, раскручивая металлический прут в длинных сильных пальцах на манер ножа. Смотри, парень, попробуй повторить. Ты-то вряд ли удержишь лом при такой игре. Короткий выпад противника, Саша нырнул в сторону, уходя от полосующего движения крест-накрест. И, зайдя почти за спину, обрушил лом на правое плечо. Достаточно, если судить по хрусту костей и мгновенной потере сознания. Краем глаза углядел движение сбоку, мгновенно кувыркнулся через голову вперед. Ага, тот, которому он заехал по роже самым первым, очухался. Мало ему показалось. Сейчас добавим. Как раз до кладбища хватит. Надоели вы мне, ребята. Мозгов у вас нет, могли бы давно сообразить, что нефига с настоящим бойцом связываться... Высоко подлетев в воздух, развернулся, выпрямляя ударную ногу... Есть! Точно в переносицу! Ну, этот череп в целости только скальп и сохраняет.
      Стоя посреди пяти валяющихся в разных позах тел, перевел дух. Два трупа. Не хило. Последний и тот, которому он наварил по затылку. А где Светка-то? Оглянулся по сторонам. Она спешно улепетывала прочь по ходу его машины. Дура, подумал он. кто ж так убегает? Надо перпендикулярно проезжей части, чтобы на машине погоню продолжать нельзя было. Догнать-то проще, чем два пальца обмочить. И туфли для скорости снимать положено, а то несется, чуть не падая на каждом шагу. Вернулся в машину.
      - Саш, ее нельзя здесь оставлять, - сказала Лилечка. - У нас тут разные люди встречаются, опять пристанет кто-нибудь.
      Саша медленно кивнул, объезжая осиротевший "мерседес". Он так и собирался сделать.
      - Ты молодец, - похвалила она. - Мне и в голову не приходило, что ты можешь вот так... По-моему, они так ни разу тебя и не достали.
      - Не, один задел. Вскользь. Забудь о том, что видела.
      - Убил кого-нибудь, что ли? Фигня какая. Не расстраивайся. Хоть отморозков поменьше будет. Сейчас, девушку подберем, решим, где мы были в этот момент, чем занимались и кто может подтвердить это. По-хорошему, если не все мертвы, добить бы надо. Тогда точно следов никто не найдет.
      Саша изумленно покосился на нее.
      - А что? Саш, они же не люди. Так, отбросы.
      Она, конечно, права, но только возвращаться ради святого дела он не станет. Набрал на сотовом телефон одной из дежуривших у дома Логинова бригад, сообщил название остановки и отключился. Ребята сами разберутся, что делать, когда на место прибудут. Технология отработана.
      Поравнявшись со Светкой, сбросил скорость, остановился чуть впереди. Вышел, загородил ей дорогу, стоял молча, сунув руки в карманы. Все как в рыцарском романе. До этого за нее мстили его люди, следуя приказу, а она обвиняла его в хвастливости. Что ж, сегодня убедилась, чего он как защитник стоит. Один против пятерых, с голыми руками...
      Наткнувшись на его взгляд, Светка попятилась. На физиономии - ни следа радости или облегчения, глаза полны слез. Ну вот, сейчас истерика начнется.
      - Поехали, - тихо, но очень твердо сказал Саша.
      Она отрицательно помотала головой, отступая все дальше. Этак она до остановки пятиться будет, а там ей делать нечего. Туда его ребята сейчас подвалят следы заметать. Еще примут ее за случайную свидетельницу... Нехорошо получится.
      - Поехали, - настаивал он. - Свет, хватит ломаться. Времени нет, менты в любой момент появятся.
      - Ну и пусть! Я даже рада буду, - сквозь слезы заявила Светка. Думаешь, я ничего не поняла, приняла за чистую монету? Ты следил за мной с самого начала, я видела твою машину подальше остановки. Стоял, ждал, пока твои "быки" раскачаются. Ты все подстроил специально, чтоб я тебе поверила! А я знаю, как это делается. Никогда в жизни не поверю, что ты выйдешь один против пятерых без оружия, если это всамделишный бой! Вы просто сговорились...
      Начинается. Точнее, продолжается. Вариации того же, что она уже говорила в среду. Только сейчас он поступит умнее. Не слушая ее выкриков, схватил за руку и потащил к машине. Лилечка вылезла, придерживая открытую заднюю дверцу. Светка вырывалась на совесть, упиралась всеми четырьмя конечностями. Пожалуй, на руках ее донести проще. Остановился, чтобы перехватить поудобнее, и в этот момент хлесткая боль обожгла лицо. Ого, а вот драться мы не договаривались! Плюнув на сантименты, завернул ей руки за спину, подхватил под мышку и понес. Светка брыкалась и пыталась достать его ноги острыми каблуками. Да щазззз... Порядком разозлившись, швырнул на заднее сиденье, связал ремнем безопасности. Все, хватит с него вежливого обращения, за которое получают по роже. Теперь он станет обращаться с ней так, как она этого заслужила. Он ее из такой переделки вытащил - и вот вам благодарность...
      Сел на свое место, глянул в зеркало заднего вида. Светка возилась, пытаясь распутаться. Развяжется, факт. Пора ехать, пока она не выскочила. Поглядывая назад - как бы голове туфлей не схлопотать - тронулся с места. На подбородок стекла теплая струйка, провел рукой, убедился - кровь. Значит, это была не пощечина. Кулачком губу разбила, засранка. Ничего, за все заплатит... Окончательно выскользнув из ремня, Светка села. Видок у нее - кошмар. Растрепанная, от прически даже намека не осталось, в глазах слезы, губы припухли, помада смазалась... Организм твердил, что очень красивая и ужасно ему нравится. Даже в таком виде. А своему телу Саша привык доверять. Если говорит, что женщина желанна, значит, так оно и есть, пусть бы даже она страшнее ядерной войны казалась.
      - Останови машину! - хриплым голосом потребовала она.
      Саша поймал ее взгляд в зеркале, нехорошо усмехнулся. Демонстративно провел пальцем по кровоточившей губе, показал ей красную полосу. В ее глазах поселился страх. Ничего, то ли еще будет. Лилечка этой немой сценки не заметила, потому что повернулась к Светке с самым дружелюбным видом.
      - Привет. Ты в порядке? Все нормально? Меня зовут Лилия.
      Светка одарила ее злобным взглядом и проигнорировала попытку познакомиться.
      - Мы остановились неподалеку, и видели, как к тебе машина подъехала. Я очень перепугалась - вдруг бы мы опоздали? Слава Богу, все обошлось. Ты не волнуйся, тебе больше ничего не угрожает. Сейчас отъедем подальше отсюда и поближе к оживленным местам, немного поговорим. Не в машине, не бойся. Саша на секунду выйдет, я помогу тебе привести себя в порядок, сходим в кафе. Не переживай, все будет в порядке. Как тебя зовут?
      Светка все так же молча уставилась в зеркало. Саша глазами показал: все будет в таком "порядке", что мало не покажется. В конце концов, сколько другие бабы будут отдуваться за то, что он хочет именно эту? Вон, Лилечка после первого "сеанса" шаталась и чуть ли не в обморок от изнеможения падала. Пора и Светке свое получить...
      В машине повисло тягостное молчание. Саша потянулся за сигаретами.
      - Курить будешь? - спросил у Светки и издевательским тоном посоветовал: - Ты расслабься, в ближайшие полчаса тебе действительно ничего не грозит. Будешь хорошо себя вести - посмотрю, может, и дольше не трону. Так что торопись наслаждаться жизнью, малютка.
      - Саш, ты что говоришь? - опешила Лилечка. - Девушка только что...
      - Не впервой, наверное. Ну так что? Небось, хочешь курить-то. Не стесняйся. Или сигареты дома забыла?
      - Саша, может, она не курит, - совсем робко вякнула Лилечка.
      - Курит. Поищи в бардачке, я, по-моему, ее сигареты еще не выкинул.
      Светка сжала побелевшие губы, опять потребовала остановить машину.
      - Сигай на ходу, - порекомендовал Саша.
      И еле успел включить автоматический замок дверей - эта дура чуть не выпрыгнула. Однако... Лилечка отыскала начатую пачку "Ройялс", протянула Саше.
      - Брось этой красотке, пусть покурит и успокоится. Глядишь, сумеет высказать что-нибудь более разумное, чем требование немедленно отпустить ее на все четыре стороны.
      - Саш, а может, в самом деле лучше... Если она не хочет разговаривать... Ты просто не понимаешь, для женщины такие ситуации страшный шок. Завтра встретимся, все обсудим.
      - По поводу алиби-то? Было б о чем беспокоиться... Я тебе уже сказал, просто забудь об этом. Нам со Светиком кое-какие иные вопросы не помешает решить, причем не завтра, а именно сейчас. А, Светик?
      - Пошел ты...
      И конкретно указала, какое место ему имеет смысл посетить. А также кто он такой и что представляют собой его предки до десятого колена. Лилечка только рот раскрыла, а Саша пожал плечами. Пусть ругается, если ей нравится. Все в счет запишем.
      - Представляешь, Лилит, и вот на этой базарной бабе отец заставляет меня жениться!
      Фраза вылетела случайно, он вовсе не собирался говорить ничего подобного. Светка замолкла сразу, Лилечка взглянула на него с изумлением.
      - Отец заставляет тебя? - со странным выражением переспросила Светка. - Против твоей воли?
      - Естественно. Ты не настолько хороша, чтобы я мечтал всю жизнь провести в твоем обществе.
      Организм возражал, но Саша решил воспользоваться случаем унизить слишком много о себе возомнившую девчонку.
      - Да, - продолжал он. - Трахнуть я бы тебя еще смог - если бы хорошенько попросила. Но жениться - увольте. Мне вон Лилит куда больше тебя подходит. Так что не рассчитывай носить мою фамилию.
      Она лихорадочно схватила сигареты, уронила пачку, трясущимися руками прикурила. Похоже, каким-то образом он задел ее по больному месту, только не по тому, по которому рассчитывал.
      - Я тебя ненавижу, - пробормотала она. - С самого первого дня. Еще тогда, шесть лет назад, меня тошнило при одном воспоминании о тебе. Лучше голой задницей по асфальту проедусь, чем буду терпеть твое присутствие. Я бы удавилась, если бы меня заставили жить с тобой.
      - Можешь заняться этим прямо сейчас, - Саша широко улыбнулся, следя за ней в зеркале. - Потому что отец настаивает. А хочешь, помогу? Веревочку намылю...
      Таких глаз он не видел никогда.
      - Я позвоню ему и скажу, что не желаю иметь с тобой ничего общего, ее голос даже зазвенел от напряжения. - Высади меня у любого таксофона. Прямо при тебе позвоню. Надеюсь, после этого у тебя не останется претензий ко мне?
      - Отнюдь. Кто-то дважды съездил мне по физиономии. И этому же кому-то я обещал устроить веселую жизнь. С какой бы стати я об этом забыл? Все обещания остались в силе.
      - Остановись немедленно! - закричала она. Забилась в угол подальше от него. - Если ты не выпустишь меня, клянусь, будет в тысячу раз хуже!
      - Саша, хватит, - присоединилась к ней Лилечка. - В конце концов, если ты не прекратишь, я не выдержу. Оставь ее в покое, ты же видишь, что ей от тебя ничего не надо. Разбирайся с отцом, что ты ей нервы треплешь? Она-то ни при чем, ей планы твоего отца как нож по сердцу.
      - Думаешь? Ну, я-то знаю ее лучше. Прикидывается. На самом деле она моему отцу поет о том, что жить без меня не может. Что я ей нравлюсь несмотря на все мои недостатки. Что, Светик, не ожидала, что отец может мне рассказать это? Из-за этого он и задумался о браке между нами.
      - Господи, я же тогда пошутила... Для того, чтобы он не удивлялся частым встречам, это из-за того, что мы работать вместе собирались...
      - А это уже неважно.
      - Саша, - Лилечка положила руку на его колено, - хватит. Если ты намерен выяснять личные отношения, то не в моем присутствии.
      - Отчего же, - ехидно заметила Светка. - Это как раз в его духе. Любит он такие вещи - измордовать одну в присутствии другой. Чтобы той, которая только смотрит, неповадно выступать было.
      Саша приоткрыл рот от изумления.
      - А вы, кстати, не Лилия Логинова?
      - Заткнись! - рявкнул он.
      Светку понесло.
      - Та самая, о которой он своим друзьям говорит, что ноги об нее вытирает. Мол, малолетка, которая только для усиленной "трепли" годится. Поиграю и брошу. Так что трижды подумайте, Лилия, прежде чем соглашаться выходить за него замуж. Он предложит кольцо вместе с веревкой, как мне! И вы будете далеко не первой в этом длинном ряду! Только я узнала раньше, а кое-кто до последнего вздоха верил...
      Саша резко нажал на педаль тормоза. Машина ткнулась носом в асфальт, покрышки задымились. Светка всем телом ударилась в дверцу, пытаясь открыть ее. Бесполезно. Не торопясь, Саша вышел на улицу, чувствуя, как внутри копится холодная злоба. Вот такого он не ожидал. Преувеличенно спокойно открыл дверцу снаружи, попытался вытащить Светку. Какое там - она уползла подальше. Нагнулся, схватил за волосы, выволок из машины. И повел прочь, чтобы Лилечка ничего не слышала. Отойдя за кусты, остановился, не выпуская волосы. Свободной рукой ухватил ее за подбородок, холодно посмотрел в зареванное лицо. Откуда она может это знать? Или ляпнула, проведя неудачную аналогию, и случайно попала в точку? Но все-таки редкостная мерзавка. Ее вытащили из беды, и вот чем она отплатила. Хотел же он в среду вырезать ей на горле "сука", да остановился на первом порезе. Надо было продолжать.
      В голове роились тучи планов по немедленному наказанию. И ни один из них не годился. Затрещин надавать? Рука не поднимается, хотя надо бы. Привязать к дереву, заткнуть рот и оставить до утра, чтобы почувствовала свое одиночество, беспомощность и полную зависимость от его хорошего настроения? Уже лучше, но неэффективно. Во-первых, рот ей надо было раньше затыкать, как и связывать, чтобы в машине не выделывалась. Во-вторых, могут найти быстрее, чем он рассчитывает - одежда светлая, приметят. В-третьих, стоит ему отъехать с километр, как тут же придет в голову законный вопрос: а на кой он за нее впрягался? Чтобы тут же подвергнуть новым опасностям? Вернется, сам же отвяжет и испортит такое поучительное наказание. Свалить ее на землю, задрать юбку и засадить по самые гланды? Организм обрадованно сигнализировал о своей полной готовности. Ему именно этого и хочется. Правильно, он залезет на Светку, и в этот момент Лилечке приспичит прогуляться. Ссориться с ней нельзя. Во-первых, ее папаша слишком нужен. Во-вторых, он действительно на ней женится. Чтобы вот эта стерва получше поняла, чего лишилась. Чтобы радовалась хотя бы тому, что он позволяет ей считать себя любовницей. Причем даже не такой, с которой можно куда-то выйти в отсутствие жены. Как она сказала? Ноги он об Лилечку вытирает? Это, конечно, правда, только вслух об этом говорить не стоило. Как и о многом другом. Пожалуй, именно так он и поступит. Сейчас ее защищают Эйфель и отец. Эйфеля он завалит прямо на свадьбе, если тот решится жениться. А отец... Ему осталось не так много. Нет, никто эту идиотку и пальцем не тронет. Но морально... Она плохо представляет себе, что такое его возможности. И совершенно не знает, как он развернется в ближайшем будущем. А ведь через пару лет Москва будет жить так, как захочет он, и только он. Вот тогда и поймет, что такое "римско-криминальная империя". Когда сама будет бегать за ним и идти на любые жертвы, лишь бы хоть взглядом встретиться. А до тех пор пусть думает, что избавилась от него.
      Молча, не говоря ни слова, вновь вытащил ее на проезжую часть. Организм страшно возмущался, но Саша не обращал на него внимания. Можно, конечно, просто повернуться и уйти. Но если с ней что-нибудь случится, придется долго объясняться с отцом. Поднял руку, "голосуя", тут же подъехала "восьмерка". Саша без разговоров открыл дверцу и запихнул Светку в салон, на "торпеду" бросил сотню.
      - Шеф, доставь в Бибирево.
      Тот кивнул. Светка дернулась, вытащила из-под водолазки кулон. Тот самый, подаренный неделю назад. Господи, всего неделя прошла... Каких-то семь дней назад все казалось абсолютно другим. Судорожным жестом нащупала замочек, Саша стиснул ее пальцы.
      - Оставь.
      - Мне не нужны твои подарки.
      - Тогда выброси. Но так, чтобы я этого не видел.
      Она застыла, глядя на него. Поддавшись минутной слабости, быстро наклонился, впился в полуоткрытые, соленые от слез губы. Светка опомнилась не сразу, завозилась, пытаясь убрать голову. Саша отстранился, испытывая самые противоречивые желания.
      - Мы еще встретимся, - пообещал он и захлопнул дверцу.
      Он еще запомнил номер - на всякий случай - потом вернулся в свою машину. Лилечка сидела, глядя прямо перед собой в одну точку.
      - Ну, куда дальше едем? - как ни в чем ни бывало спросил он.
      - Саша, ты не мог бы мне кое-что объяснить? - напряженно попросила она.
      - Пожалуйста! Все, что угодно, - он ласково улыбнулся, постаравшись, чтобы ничто в его мимике не напомнило предыдущую сцену.
      - Что это за девушка?
      - Она действительно моя невеста. Точнее, бывшая. Дальняя родственница, к которой мой отец испытывает слабость. Она рано потеряла отца, и ее воспитывал мой. Потом он решил, что неплохо бы поженить нас. Я не спорю, внешне она ничего, особенно если постарается хорошо выглядеть. Характер у нее жуткий. Но ладно, я терпел, потому что она достаточно богата. Пока девочка не принялась откалывать номера. Для начала я узнал, что вовсе не единственный претендент на ее руку - у нее давно имеется поклонник. И к нему она относится куда лучше, чем ко мне. Да я разве против... Мне же лучше. Фигово то, что отцу на это обстоятельство действительно наплевать. Сама знаешь, что происходит, когда родители берутся устраивать судьбу детей. Поэтому такие сцены и происходят.
      - А... Саша, она бросается серьезными обвинениями.
      - Ты что, веришь?! Ну, ты даешь... Она врезала мне по роже, я при тебе, считай, к черту ее послал. Ни одна нормальная девушка этого не простит. Вот и несла всякую чушь. Не думаешь, что я бы не отпустил ее, скажи она хоть слово правды?
      - А почему ты ее из машины не выпускал?
      - Потому что она до дома в таком состоянии не добралась бы. Хоть с головой у нее не все в порядке, все-таки жалко человечка. Правильно? Хотя, честно говоря, я хотел отвезти ее к отцу, чтобы он сам взглянул на эту красивую любовь между нами. Может, тогда бы отказался от идеи поженить нас.
      Машинально положил Лилечке руку на колено. Ох, организм, что ж с тобой делать-то... Нет, чтобы прислушался к гласу разума. Впрочем, откуда взяться мозгам в головке? Там только инстинкты.
      - Саш, я эту историю, конечно, забуду. Но что-то мне сомнительно, чтобы ты был так равнодушен к этой девушке, как пытаешься показать.
      Блин, вот незадача. Лилечка внезапно начала демонстрировать наличие ума. Лучше бы оставалась наивной курицей. Так проще. Завел машину во двор жилого дома на проспекте Вернадского, выбрал место потемнее.
      - Трудно сохранять равнодушие к человеку, которого знаешь много лет. Кстати, любить такого человека еще труднее. А теперь моя очередь задавать вопросы. Как у тебя обстоит по части сексуальных комплексов?
      - А что конкретно ты имеешь в виду?
      - То, что драки меня сильно возбуждают. И куда-то ехать мне в лом.
      - На улице или в машине? - деловито поинтересовалась Лилечка. - На улице увидят, еще не так поздно, а в машине с твоим ростом сложно.
      - Ничего. Меня минет устроит.
      Она пожала плечами, скинула плащ. Саша опустил спинку сиденья, расстегнул штаны, улегся, закинув руки за голову. Лилечка приступила к делу, а он облизнул губы. Теперь к привкусу крови прибавился запах Светкиной помады. Вот так и происходит последние полтора месяца - залезает на одну, представляя на ее месте совсем другую.
      ...Домой он заявился под утро. И едва вошел в квартиру, услышал междугородный звонок. Не разуваясь, пробежал к телефону. Арсений.
      - Саша, извини, что так поздно...
      - Ничего, я только пришел.
      - Я нашел хозяина еще двух частей того же сапфирового набора, из которого и кулон. Думать надо быстро, потому что драгоценности уйдут мгновенно.
      Только тут он вспомнил подробности покупки, которые на фоне последующих событий совершенно вылетели из головы. Действительно, сам же просил Арсения найти разбросанные по всему свету остальные части - серьги, браслеты, перстень и диадему. Вот только к чему это ему сейчас?
      - Ну и что?
      - Серьги и браслеты. Хозяину они достались по наследству, для собственных нужд не годятся, решил продать. Почти вдвое дешевле настоящей стоимости.
      Саша не знал, что сказать. С одной стороны, он тоже в этом больше не нуждался. А с другой - как сказать...
      - Ладно, - со вздохом произнес он. - Надеюсь, в Штаты за ними лететь не придется?
      - Представь себе, нет. Он русский. В данный момент даже в Москве находится. Я с ним уже разговаривал. Если решишься, я созвонюсь еще раз.
      - Оставь ему мой рабочий телефон.
      - Да, диадема, по последним данным, находится в Австрии. Уточнить подробнее?
      - Давай, чего уж там, - совсем кисло согласился Саша.
      Положил трубку и долго сидел без движения. Опять в ванной, между прочим. Потом закурил. Нет, наверное, он совсем спятил. Двух публичных пощечин ему мало. На третью напрашивается. А, ладно, один раз живем.
      Из какого воздуха делают миллионы.
      Утро началось со звонка Алияра. Саша и без того последнее время находился в угнетенном состоянии, все в буквальном смысле слова валилось из рук. Ничего из задуманного не удавалось реализовать в первоначальном варианте, планы постоянно приходилось перекраивать на ходу. Естественно, это бесило. Проблемы сыпались как из рога изобилия. Их всегда было выше крыши, но в последнюю неделю как прорвало. Ни одну ночь спокойно поспать не удалось. А тут еще турок проблем добавил...
      Собирая Сеть, он составил схему, включавшую в себя не только криминальные структуры, но и вполне благопристойные фирмы вроде банка Логинова. И, поскольку привести их под свою "крышу" представлялось куда более простым делом, чем подчинение Фрунзе, с середины июля занялся ими вплотную. На данный момент объединение их в грандиозный "концерн" было завершено. Началось сотрудничество, заключавшееся в оказании определенного рода услуг.
      Дурной пример подал Логинов. Разобравшись с его казанским "геморроем", Саша даже дух перевести не успел. Посыпались аналогичные заявки от руководителей остальных фирм. Разумеется, со своими обязанностями он справлялся, команда действовала, как хорошо смазанный часовой механизм, но как же это надоело... Он забыл уже, когда в последний раз осчастливливал противника личным присутствием на разборе, но это не означало, что совсем не принимал участия в разгроме очередного желающего наехать на него. Вот как этой ночью - стреляться поехал Толик Чикарев, а Саша с часу ночи до пяти утра сидел на телефоне, контролируя обстановку. А когда вопрос решился окончательно, ложиться спать уже не имело смысла. В офис явился злой, как собака. И тут - нате вам, Алияр соскучился.
      И нет, чтобы сразу перейти к делу! Нет, Алияр так не умел. Сначала надо выяснить, как поживает толпа его знакомых, большинство из которых Саша не знал - чему Алияр страшно удивился. Как это - Саша не стремится во всем следовать его ценным указаниям? Ведь выдал же список надежных людей с рекомендацией вступить в контакт. А то, что Саше без них было, с кем лясы поточить, не учитывалось в принципе.
      Затем Алияр выдал порцию упреков относительно Сашиного отношения к их родству. Его, видите ли, раздражало, что Саша выдает его за материного брата. Знал бы он, что только сильное внешнее сходство не позволяло вовсе отпереться от родства... Саша ненавидел, когда ему напоминали, чья кровь в действительности течет в его жилах. Всем рассказывал, что его мать, турчанка по национальности, родила от Маронко внебрачного ребенка, тот об этом ничего не знал, Саша воспитывался с матерью, отчимом и сводной сестрой. Затем, после смерти матери, через родственников узнал о существовании настоящего отца и разыскал его. Маронко, за некоторое время до этого нашел своего первого сына, тоже внебрачного, но второму только обрадовался.
      Наталья, знакомая с Алияром, не возражала против этой сказочки прекрасно понимала Сашины чувства. Он даже отчество сменил, чтобы лишних вопросов не возникало. В свидетельстве о рождении стояло "Андреевич", в паспорте - уже "Сергеевич". Алияр, узнав об этом, долго ругался на всех известных ему языках, пока Саша не доказал как дважды два, что никаких прав турок не имеет. Нечего было бросать на произвол судьбы жену с двумя маленькими детьми.
      На самом деле все выглядело проще и сложнее одновременно. Алияр, в России пребывавший под именем Андрея Суворова (с его азиатской внешностью только такую фамилию носить), был женат гражданским браком на абсолютно русской женщине. От нее имел двоих детей, записанных на ее фамилию, но с его отчеством. Затем бросил их и исчез. Достигнув практически совершеннолетия, Саша случайно познакомился с Маронко, который в дальнейшем стал его крестным отцом. Кстати, Мишка был ему таким же родным, как и Саша. Только об этом даже те, кто знал - как Слон, например, - старались не вспоминать. У Маронко не могло быть родных детей, поэтому он за таковых выдавал крестников. В общем-то, его личное дело. Возмущался только Алияр, у которого таким образом увели похожего на него как две капли воды сына. Хорошо хоть характером Саша пошел в кого угодно, только не в него. Только если общей склонностью нарушать законы они и могли похвастаться как фамильной чертой.
      Двадцать минут Алияр капал Саше на мозги, напоминая, что ведет род от турецких султанов и просто не имеет права отрекаться от такой семьи. Нашел чем хвастаться, думал Саша. Десять поколений воров, пиратов и убийц. Слушал вполуха, мечтая побыстрее отделаться от назойливого турка. Послать его прямо и недвусмысленно сейчас нельзя: в Сети ему отведена заметная роль. Придется терпеть. От этой мысли хотелось застонать - он же хуже ментов достанет.
      А когда Саша начал вежливо закруглять излияния родственных чувств, Алияр внезапно заявил, что звонит по делу. И в течение минуты изложил суть. Да такую, что настроение Саши из плохого надолго превратилось в поганое.
      Он помнил о просьбе сына подыскать небольшую независимую кинокомпанию. Как же мог забыть, если сын впервые обратился к нему за помощью. Нашел. Отличная фирма, крепкая, с хорошей технической базой. Хозяева продавать ее не хотели, поскольку она приносила неплохой доход. Но Алияр "уговорил". Теперь хотят. Причем совсем не за те деньги, которых она действительно стоит. Ну, турок действительно прирожденный рэкетир. Хозяева с нетерпением ждут Сашу пятнадцатого сентября в Бостоне, чтобы оформить сделку.
      Все это прекрасно, только даже после вмешательства Алияра денег Саше не хватало. И прилично. Минимум двадцать пять миллионов долларов. А времени осталось всего четыре недели... Саша схватился за голову.
      Все проблемы разом отошли на задний план. Сеть, Логинов, мелкие беспорядки на UMF - это подождет, никуда не денется. Его мечта подошла к той грани, за которой любые грезы становятся реальностью. Так неужели из-за каких-то двадцати пяти миллионов расставаться с ней?!
      Отложить продажу не представлялось возможным. И кинокомпания была именно такой, какую хотелось. Устраивала буквально во всем. Отказываться и подыскивать что-то еще? А вдруг второй такой не существует? Или Алияр, сейчас помогший бесплатно, потребует денег за посреднические услуги? Причем насколько Саша его знал, это будет не фиксированный гонорар, а пакет акций. Брать Алияра в совладельцы не тянуло ни под каким видом, Саша скорей отказался бы от собственного участия в фирме.
      Нет. Оформлять сделку надо именно пятнадцатого сентября. А за оставшееся время добрать недостающие деньги. Каким образом - вопрос десятый. Опять придется переиначить большинство планов, не без того. Одно утешает - на этот раз предстоит выворачиваться наизнанку ради цели конкретной и близкой сердцу.
      ...Ему сказочно везло, иначе и не назовешь. Он уехал домой, собрал штаб команды. Битый час все вместе ломали головы над вопросом, где срочно достать деньги. Хуже всего оказалось то, что двадцати пяти миллионов не хватало только до номинальной стоимости кинокомпании. Любая афера, связанная с добиранием недостающего, связана с расходами. Васин, учившийся в институте в одной группе с Сашей, а затем переквалифицировавшийся в бухгалтера команды, уселся за расчеты. И через четверть часа объявил вовсе не утешительные результаты. Для того, чтобы пятнадцатого сентября отдать двадцать пять миллионов, сейчас надо заработать тридцать пять. Тогда не останется долгов.
      Величина суммы никому в штабе не нравилась. Но мысль об отказе от кинокомпании отвергали еще решительнее. Сашина идея, возникшая спонтанно, под влиянием действительно сильной работы талантливого режиссера, на данный момент прочно овладела умами людей. Никто уже и не расценивал себя как труженика на криминальной ниве. Все думали - это временно, в будущем мы откажемся от этого бизнеса и станем респектабельными людьми. Все крупные состояния современности закладывались криминалом, ничего страшного. А кино - не только прибыльное дело, но и безумно интересное. Поэтому парни старательно насиловали собственные мозги, пытаясь выудить из них что-то дельное.
      Понятие "беспредел" было отвергнуто в принципе как несущественное: если где-то лежат такие деньги, их надо взять. Но взять так, чтобы потом самим не возмещать убытки. Поэтому такие варианты, как ограбление банка Логинова, отринули с ходу: он им еще понадобится. Основной капитал и "черную кассу" тоже трогать нельзя.
      Конечно, есть два более-менее разработанных объекта. Гончар и Солдат. С первого все равно надо содрать как можно больше - чтобы наука впрок пошла. Но что значит - как можно больше? Свыше пятнадцати миллионов с него не возьмешь. Вряд ли в его "общаке" хранятся настолько значительные наличные деньги. С Солдатом проще: этот все равно на убой предназначен, так почему бы не воспользоваться всеми его средствами? Однако есть два "но". Во-первых, нельзя отрицать возможность того, что они не найдут или не успеют реализовать "общак" Солдата, если он хранит капитал в золоте. Во-вторых, оба проекта все-таки слишком рискованны. Вероятность провала превышает тридцать процентов.
      Саше требовалось что-то относительно безопасное и практически беспроигрышное. Ничего похожего не приходило в голову ни ему, ни его ребятам. И в тот момент, когда он уже готов был признать полное свое бессилие справиться с проблемой, раздался звонок в дверь. Саша глазами показал Дмитрию, своему телохранителю, - "открой". Поскольку никто не выражал желания навестить его, следовало подстраховаться. Димка пошел к двери, ВДВ с автоматом встал за углом, чтобы скосить любого агрессивно настроенного непрошеного гостя. Предосторожности оказались излишними, потому что визит решил нанести Арсений.
      Странно. Арсений со своими ворами приезжал два дня назад. Обстоятельно поговорили, обсудили все детали, заключили договор. Вчера вечером распрощались. Выходит, ненадолго.
      - А я думал, ты уже уехал, - удивился Саша, вставая и протягивая руку для приветствия.
      - Я и уехал. Вернулся, - пояснил Арсений. - Вижу, все в сборе. Никак, совещаетесь?
      - Аврал, - лаконично сказал Саша. - Я звонил твоему посреднику, чтобы ты связался со мной, но на этот совет ты явно не успевал.
      - Возможно, в тот момент я уже был в пути. Что-то важное?
      - Естественно. Я рассказывал о киностудии? Ну так вот, срочно требуется тридцать пять лимонов.
      Арсений задумался.
      - При условии, что "черную кассу" и основной капитал трогать нельзя, добавил Саша.
      - Сложно, - согласился Арсений. - Тогда то, из-за чего я сорвался, будет кстати.
      Все внимание было приковано к Арсению, все глаза загорелись диким огнем. Где такие бабки? Где, только покажи!
      Он уселся, пошарил глазами по комнате.
      - Саш, у тебя пива не найдется? Холодного? Пить хочется невыносимо. Всю дорогу в машине, она у меня черная, под таким солнцем чуть не докрасна раскалилась.
      - Нет проблем, - Саша мигнул Димке. - Всем, наверно, тащи.
      Жадно опорожнив бутылку и потянувшись за следующей, Арсений вздохнул:
      - Уф, хорошо как... Вчера, едва я успел приехать, звонит мой германский связной. Из порта. Говорит, дело не терпит отлагательства. Встречаюсь с ним, он мне излагает следующую историю. Один гениальный немецкий инженер - между прочим, бывший советский гражданин - сумел воспроизвести технологию изготовления долларов на фабриках казначейства США. Правда, только для пятидесяти и стодолларовых купюр. Можно и более мелкие, но там доход значительно ниже, хотя производство рентабельно.
      - Сколько он хочет за клише и технологию? По всем купюрам? - быстро спросил Саша. - Плачу не торгуясь.
      - Помимо долларов он разработал процесс производства марок для личного пользования, - Арсений спокойно и размеренно продолжал рассказывать, будто не слышал вопроса. - И с ними его поймала полиция. Точнее, не поймала, лишь заподозрила. Дело в том, что купюры его производства по качеству практически ничем не отличаются от подлинных, детекторы валют должны быть очень высокой степени сложности, чтобы обнаружить подделку. В России таких нет вообще, в Германии - единицы. Единственный недостаток - иногда совпадают номера. Вот на этом он и попался. В общем, сложил он все свое производство в контейнер и поехал продавать в Россию. Клише по долларам и маркам, плюс фальшивых купюр на двадцать пять миллионов.
      Чех протяжно, с переливами, присвистнул.
      - Хочет он счет в швейцарском банке на восемь миллионов долларов.
      - А что так мало? - удивился Саша. - У нас качественная подделка один к трем идет. Получается, он клише бесплатно отдает?
      - Саша, он не знает наших расценок. Там эти бумажки стоят меньше. Кроме того, подозрения российского уголовного розыска и Интерпола - разные вещи. Когда тебя подозревает Интерпол, лучше сразу закрывать лавочку. На восемь миллионов он сможет жить безбедно, не опасаясь тюрьмы и нищеты.
      - Нет проблем. Я встречаюсь с ним, проверяю содержимое контейнера, Николаев оценивает точность технологии, и в тот же день в присутствии продавца перевожу деньги на его счет.
      - Вот в этом и есть проблема. Восемь миллионов я и сам нашел бы, наизнанку вывернулся бы, но нашел. Он не может въехать в Россию. Оба моих коридора не приспособлены для пропуска крупногабаритных грузов. Это только по каналам Солдата. А он перекрыл нам кислород.
      - Ликвидируем, - кивнул ВДВ. - Без базара.
      - Где твой инженер сейчас? - спросил Саша.
      - В Польше. Пока он находится у моего человека, о контейнере никто не знает, так что нападения я не жду.
      Саша обвел всех глазами.
      - Так, ВДВ мне здесь понадобится, Чикарев и Шведов тоже... Контроль и расчет произведем в Польше, со мной поедут Николаев и Чех со своей десяткой. Дим, ты останешься там до вывоза контейнера. Арсений, твой человек обеспечит приют десяти русским бандитам?
      - Думаю, даже с радостью. Ему самому не по себе при мысли, что на складе захолустного магазинчика практически без охраны стоят такие ценности.
      Саша откинулся на спинку дивана. Восемь миллионов плюс два Арсению за посреднические услуги, итого десять. Прибыль минимум сто пятьдесят процентов. В Штаты такие доллары везти нельзя, да и для внутреннего обращения у них другие купюры. Ничего, можно перевести в безнал, все равно он не повезет с собой деньги за кинокомпанию в чемодане - это где еще такой чемодан найти? Обменять баксы через банк Логинова, чтобы не платить Организации за "отмывание"... А вот цех для печати своими силами он поставит, надо задействовать концерн. Тут Организацию придется в долю брать. Да и Солдата своими силами ликвидировать не получится. А если идти в доле, то как утаить это от Хромого? Гад, он же мгновенно хай поднимет, как только узнает...
      - Я привез образцы, - скромно сказал Арсений.
      Достал из бумажника десять купюр - двадцать, пятьдесят, сто долларов, пятьдесят и сто марок. Разложены парами - подлинные и фальшивые - по номиналу.
      - Те, которые помечены ручкой - подлинные.
      - Дим! - позвал Саша своего телохранителя и протянул ему фальшивые деньги: - Гони в банк, пусть проверят со всей строгостью. Только чтоб вернули, если подделка вскроется!
      Дмитрий ушел.
      - Вообще-то я их уже проверил, - сказал Арсений.
      - Ничего, лишний раз не помешает. И в Польше будем выборочно проверять. Восемь миллионов - не те деньги, которые можно выбросить на куклу.
      Дмитрий отсутствовал больше часа. За это время решили, что недостающую часть средств добудут через войну с Гончаром и Солдатом. Обсудили мелкие детали - в частности, действия Арсения в момент уничтожения группировки Солдата.
      Вернулся Дмитрий. Сияющий. Протянул купюры:
      - Я к девчонке знакомой в Сбербанке подъехал. У нее нюх на фальшак, без всякой техники отличает. Сказала, что нутром подделку чует, но техника ее не берет. Ее бы воля - она бы такие купюры не взяла, но придраться не к чему, повода для отказа в приеме либо обмене нет.
      - Вот и замечательно, - подытожил Саша. - Всем все ясно? Тогда свободны. Мишка, ты со мной к отцу поедешь?
      - Можно.
      - Арсений, ты располагайся, как дома, пока я буду мотаться, предложил Саша. - Завтра вернешься в Питер. Или можешь с нами в Польшу поехать.
      - Я так и хотел. Заодно жену с сыном навещу. Я же не стал их возвращать, пока не решился окончательно вопрос с Солдатом. Да и без меня продавец проигнорирует тебя. Ты когда едешь?
      - Завтра или послезавтра. Как билеты возьмем.
      ...Саша свернул с Калужского шоссе на боковую дорогу с указателем "Частное владение. Въезд воспрещен". Между прочим, качество покрытия на ней было куда лучше, чем на основной трассе. Так ведь за него и платили больше...
      Отец недавно приехал с работы, обедал. Пригласил сыновей к столу; Саша немедленно уселся на свое любимое место, чувствуя, как в ответ на аппетитные запахи заурчал желудок. Во время еды отец не обсуждал никаких дел, да и проголодавшимся Саше с Мишкой не до работы было.
      После обеда перешли в кабинет, горничная принесла кофе, роскошную хрустальную пепельницу и минеральную воду для Маронко. Дождавшись, пока отец примет порцию лекарств - сердце сжималось при виде той горсти таблеток, которую Маронко вынужден был регулярно глотать, чтобы не загнуться от боли в пораженных раковой опухолью внутренностях - Саша достал из бумажника купюры, положил на стол.
      Подождав, пока боль под действием наркотиков схлынет, Маронко взял бумажки, повертел, недолго думая, сунул все в стоявший тут же детектор валют. Между прочим, качественный, усовершенствованный лично Николаевым и Маркиным. Эффект нулевой. Маронко удивленно посмотрел на прибор, потом на купюры, сравнил номера. Пять пар с одинаковыми номерами.
      - Ну и в чем фокус?
      - В качестве, - ответил Саша.
      Маронко не думал.
      - На каких условиях?
      - Значит, так. Я плачу за всю партию десять миллионов. В том числе и за клише. Готовую продукцию оставляю себе, клише готов использовать пополам. Четыре миллиона и помощь Слона.
      - Три, Слон и цех на вологодском заводе. Его легко переделать. Расходные материалы пополам.
      Саша покосился на Мишку. Тот еле заметно сделал отрицательный знак.
      - Три с половиной при тех же условиях. Или три, но вся продукция, готовая на данный момент, отмывается по твоим каналам. Плюс для провоза мы после границы задействуем для охраны твоих людей.
      - Как повезете?
      - Через Белоруссию.
      - Можно даже оформить обманный маневр - вроде того, каким ты несколько лет назад полмиллиона в дипломате вез. Вывоз, складирование и охрану беру на себя. Три.
      Мишка кивнул.
      - Договорились, - согласился Саша. - Организацию будешь ставить в известность?
      - Полагаешь, я собственных трех миллионов не найду? Даже если ты платишь по себестоимости, это огромные деньги. Если выносить на совет, то утечка информации неизбежна. Всю дорогу стрелять придется. Не говоря уже о том, что таким образом я моментально раскрою твое "воскресение", а с этим спешить не стоит. Так что даже Шуре я ничего не скажу, за операцию заплачу из своего кармана. Ты билеты уже заказал?
      Саша отрицательно покачал головой. Маронко потянулся к телефону:
      - Сколько людей ты берешь с собой?
      - Четырнадцать. Я, Николаев, Арсений, мой телохранитель и Чех со своей десяткой.
      Маронко сообщил своему диспетчеру заказ, выслушал ответ.
      - К восьми вечера привези все паспорта к Песочникову. Командировку я вам оформлю.
      Саша глянул на часы:
      - Пора. А то не успеем. Сейчас, - он потянулся к телефону.
      Позвонил Чеху, велел подъезжать с паспортами его людей, попросил заскочить к Николаеву и забрать его документы.
      - Ты не хочешь забрать клише раньше остальной партии? - спросил отец. - Провоз через границу я тебе устрою.
      - Это мысль.
      - Позвони мне из Польши. Если повезешь, скажешь "я бросил курить". И назовешь поезд, которым поедешь.
      Саша кивнул.
      Провал.
      Мама возилась в комнате, что-то потихоньку напевая. Время шло к полуночи, а она все никак не могла закончить сборы. Завтра уезжает... Две недели Свете предстоит жить одной. Может, это и к лучшему, что мамы не будет первого сентября. По крайней мере, она не пострадает, если все кончится плохо.
      Крестный, конечно, молодец. Последние два года у мамы было плохо с сердцем, и он взял ей путевку в элитарный кардиологический санаторий. Правильно, надо подлечиться. И из школы уговорил уволиться, обещал найти другую работу. Вообще-то мама всегда мечтала о частной школе... Возможно, когда-нибудь у нее будет своя маленькая школа. Света тяжело вздохнула. Нет, ну почему все живут как люди, а Свете так не везет?
      Пришла к маме в комнату, плюхнулась на диван, некоторое время молча наблюдала, как мама гладит и укладывает в чемодан вещи. Много новых крестный постарался. Мама даже помолодела с тех пор, как они снова стали встречаться.
      Света колебалась. С одной стороны, был один вопросец, который хотелось прояснить. С другой - а стоит ли это делать? Если она знает, тогда ничего не случится. А если нет? Сейчас она счастлива. Мало ли, опять поссорится с крестным. И опять из-за Светы.
      - Света, может, ты все-таки переедешь к Сергею? У меня душа не на месте. Если ты поживешь в его доме, я хоть спокойна буду.
      Света повела плечами, изображая нежелание. Мама отставила утюг, внимательно на нее посмотрела.
      - Но почему?
      - Я буду его стеснять, - ляпнула первое, что пришло в голову.
      Мама рассмеялась.
      - Не будешь. У него же особняк. И Капитан никому не помешает. В этом доме тридцать человек могут жить и не каждый день друг друга видеть, столько там места. Сергей сказал, что может полностью отдать тебе половину третьего этажа. Десять комнат.
      - Да ну. Мам, до работы далеко, и девчонок видеть совсем не буду. Ну что я там буду делать?
      - До работы тебя будут возить на машине. По крайней мере, от хулиганья защитят. У Сергея есть телохранители. Девчонок можешь и туда пригласить. Света, тебе в любом случае придется привыкать к этому дому. Когда мы с Сергеем поженимся, я перееду туда и здесь одну тебя не оставлю. Кроме того, насколько мне известно, с Сашей вы большие друзья, а он тоже осенью перебирается на "Дачу".
      Вот если бы не это обстоятельство, Света согласилась бы с мамой. Но видеть Сашку ей не хотелось совсем. Она поморщилась.
      - Не, мам. Одно дело, я туда с тобой приеду, другое - одна. Мне неудобно, я буду очень скованно держаться и всех смущать своим поведением. Давай, подождем до твоего возвращения. Я взрослая, и ничего со мной за две недели не случится.
      - Смотри сама. Но Сергею звони почаще. Он тоже очень за тебя волнуется.
      Света покусала губу. Черт, так и тянет спросить... Как бы это так пообходительнее сделать?
      - Мам, я давно хотела тебя спросить... Ты крестного вообще-то хорошо знаешь?
      - Да, конечно. Двадцать лет знакомы.
      - Ну, можно и тридцать лет встречаться с человеком, а потом вдруг узнать, что его на самом деле зовут иначе.
      Мама присела на край стула, сложила руки на коленях.
      - Сергея на самом деле зовут именно так, как записано в его паспорте.
      - Ну, это я так, для примера... Я хотела сказать...
      - Света, что тебя беспокоит? - настойчиво спросила мама. - Говори конкретнее.
      Похоже, знает. Но это только похоже.
      - Мам, я просто не могу ляпнуть вот так, прямо. А может, мне самой только кажется, может, мне наврали, а я тебя волновать буду. Вот я и пытаюсь выяснить, известно ли тебе что-то в этом направлении.
      Мама опустила голову, нервно смяла платок, который собиралась погладить, потом отбросила его, встала, подошла к окну. Повернулась к дочери спиной, сцепила руки в замок.
      - Мне известно все, - сказала она чужим голосом. - Или почти все. Я четыре раза обеспечивала его алиби и один раз от милиции прятала. Ты об этом?
      Света только рот раскрыла. Так мама не только знала, но и помогала...
      - А как прятала? - спросила она с живейшим профессиональным интересом.
      - Очень просто. Ты тогда гостила у сестры Василия, я заперла его на два дня в квартире, съездила к своим родственникам, потихоньку вытащила паспорт у своего отца. Он всего на три года старше Сергея, и на фотографии они немного похожи. С натяжкой можно сказать, что это один и тот же человек. Приехала ночным поездом, чтобы соседи не увидели, одна я или нет. А с утра мы вместе выходим из квартиры, натыкаемся на соседку, я ей говорю - вот, отец приехал погостить. Папа у меня не москвич, так что если днем зайдет, не пугайся. Мол, даже не знает, где ближайшие магазины и как до метро добраться. Сергей исправно заходил к ней, спрашивал совета по каждому пустяку и очень ей импонировал. Вечером еще тебя забрала из гостей.
      - А милиция?
      - Видишь ли, милиция знала, что мы с ним знакомы, и что отсиживаться он скорее всего станет у меня. Те два дня, которые меня не было, Сергей вел себя тише воды, ниже травы и своего присутствия никак не проявил. А потом, конечно, участковый нанес мне визит. Я подготовилась на славу. Стол завален старыми фотографиями - якобы мы с "папой" мое детство вспоминали. А у Сергея такой тип лица, что его легко загримировать. Он еще усы приклеил, и совсем от моего отца не отличишь. А по детским фотографиям очень легко спутать. Участковый у нас тогда был новый, молодой парень, чуть постарше меня. Холостой и на меня виды имел. Поэтому на всякий случай постарался произвести на "папу" хорошее впечатление. Вежливым был... Впрочем, тогда почти все милиционеры отличались неплохим воспитанием. Хотя и о деле не забывал. Попытался спровоцировать нас на откровенность. Рассказал, почему ищут Сергея, какое ужасное преступление он совершил. Я расплакалась - как же, считала человека другом, а он такой плохой на поверку. "Папа" ужасался и громил нравы нынешней молодежи, грозился забрать внучку в Иванов, чтобы не подвергать тлетворному влиянию московского хулиганья. Но окончательно убедила участкового ты. Ты же осталась в полной уверенности, что приехал дедушка. Он посмотрел, решил, что ребенок лгать не станет, и оставил нас в покое.
      Света ахнула.
      - Мам, это не перед папиными поминками было? Как раз год должен был исполниться... Я еще удивлялась: все друзья и родные собрались, даже дедушка старенький приехал, а крестный времени не нашел. Так я ж до сих пор думала, что это был дед!
      - Нет. Из-за отсутствия паспорта дед приехать не смог. Его роль блестяще сыграл Сергей. Не только ты - вся родня поверила. Моего отца-то видели очень редко, толком никто его и не знал. А Сергей подражал его говору, водку опрокидывал как нормальный работяга - хоть и не любит это дело. За две недели Сергей, получивший свободу передвижения, уладил все свои проблемы, убедился, что розыск прекращен, и вернулся к своему обычному виду. Я "отыскала" отцовский паспорт, по "ошибке" прихваченный вместе с книгой, взятой почитать в дорогу, вернула пропажу отцу. Вот так, - она со смущенной улыбкой развела руками, став похожей на школьницу.
      - Мам, а классная идея! Это надо проработать и регулярно применять на практике.
      - Не пойдет. Сейчас отпечатки пальцев берут у всех подряд. Тогда все же это случалось реже.
      - Что-нибудь придумать можно. Мам, так получается, ты с самого начала...
      - Мне об этом рассказал Вася. Фактически, мы были в курсе всех событий начиная с семьдесят восьмого года. Без подробностей, разумеется.
      - Мам, и как же ты... Послушай, ты же всегда отвергала саму идею нарушения законов. Ты же всегда считала преступников подонками...
      - Большинство из них такие и есть. Света, это сложный философский вопрос, и каждый должен решить его для себя самостоятельно. В России как минимум треть населения если не отбывала срок, то находилась под следствием. Понимаешь? Треть. И что, все подонки? Не слишком ли много? Понимаешь, большинство идет на преступление, чтобы унизить кого-то, реабилитироваться в собственных глазах. Человека пинали, плевали в него, он хватает в руки нож и думает, что его теперь все уважают. Или куда проще чего-то захотелось, пошел и взял, вообще ни о чем не задумываясь. Потому что нечем думать. Но есть люди, которые к криминалу относятся иначе. Для Сергея мафия - это его собственное государство. Его мир. В котором точно так же существуют законы. Только другие. Более жестокие, но по-своему справедливые. И за их соблюдением он следит куда более бдительно, чем милиция. Такие люди - очень большая редкость. Встань во главе Организации другой человек - и весь характер ее деятельности изменится. А Сергей... Когда я вижу обычного рэкетира, ничего, кроме отвращения, не испытываю. Сергея воспринимаешь иначе. И, по-хорошему, сейчас уже трудно решить, кто лучше - мафиози или наши деятели из правительства. Все замашки, желания, цели, даже методы работы - все одинаковое, - мама опять вернулась к стулу. Помолчала, покусывая губу, как до этого Света. - Я долго не могла смириться с профессией Сергея. С самого начала чувствовала, что имею на него определенное влияние. Старалась как-то отговорить его. Бесполезно. На самом деле он может прислушаться к чьему-то мнению, но поступает только так, как считает нужным. И мои уговоры выслушивал - вежливо, не противореча. Не пытался ничего объяснить, не переубеждал, не затыкал рот и не избегал таких бесед. Но при этом я понимала: он просто интересуется моим мнением. В чисто познавательных целях. А потом...
      Она опустила голову совсем низко. Света почувствовала себя не в своей тарелке.
      - Потом произошли два случая, когда посмотрела на мир другими глазами. Первый сразу после смерти Васи. Я ждала ребенка, и тут... Даже не знаю, как бы я выдержала. Дело в том, что наша квартира считалась ведомственной. Ни я, ни Вася - мы не коренные москвичи. И, когда его не стало, кто-то вдруг решил, что я не имею права занимать жилплощадь. Я ходила по инстанциям, плакала, но везде натыкалась на холодное равнодушие. Васин начальник позвонил единственный раз. Скомканно выразил соболезнования и быстренько распрощался. Решил, что исполнил свой долг. Когда началась катавасия с квартирой, я позвонила ему, но он заявил, что вопрос вне его компетенции, и попросил больше не беспокоить его ни по какому поводу. Ты представляешь? Он был последней надеждой. Я просто опустила руки и впала в прострацию. Вот тогда Сергей и начал помогать. До этого поддерживал морально, а после того случая вообще взвалил все на себя. До сих пор не знаю, на какие пружины он нажал, но квартиру оставили за нами. Васин начальник позвонил и слезно извинился. И все чиновники иначе стали разговаривать. И тут встает следующая проблема. Вот-вот должен родиться ребенок, я минимум на год ухожу с работы, а пособие по уходу за ребенком и пенсия за мужа слишком малы. Ведь еще и ты подрастала. У меня просто голова шла кругом. Как я одна подниму двоих детей? - она вздохнула. - Я никогда не относилась к числу сильных женщин, которые нигде не пропадут. Мне стало страшно, я оказалась на грани самоубийства. Больше всего в жизни я боялась одиночества и собственной беспомощности. И мне казалось, что во всей Москве нет ни одного близкого человека. Весь огромный город полон чужих, враждебно настроенных людей. Поэтому вцепилась в Сергея, как утопающий в соломинку. Тогда даже не задумывалась, что могу нравиться ему как женщина - это много позднее выяснилось. Просто увидела плечо, на которое можно опереться. Он приходил, проверял, как мы с тобой живем, не нуждаемся ли в чем-нибудь, вместе с тобой делал школьные уроки... Как-то я заболела, и он отправился на родительское собрание в твой класс. Да... - она грустно улыбнулась. - Когда родился мертвый мальчик, Сергей больше меня убивался. Вот тогда я и поняла, что он хотел хотя бы называть его своим. Он заботился о нас не потому, что считал себя обязанным поддерживать семью друга. Нет. Мы и были его единственной семьей. Знаешь, он железный человек. Мне это и мешало долгое время привязаться к нему. Когда я увидела это единственное слабое место, я просто пожалела его. Как мало, оказывается, нужно женщине, чтобы родилась любовь... Мне кажется, он удивился, он не рассчитывал на это. Он ездил ко мне в роддом, все нянечки считали его моим мужем. Хвалили - хоть и немолод, но какой мужчина! Он ведь и внешне привлекал все взгляды. Миша, кстати, очень на него похож. Так что можешь себе представить. И, похоронив за полгода двоих самых близких мне мужчин - мужа и сына - я поняла, что терять третьего просто права не имею. И ради тебя, и ради себя, и ради него. Чем бы он ни занимался. Потому что он всегда, в любой ситуации оставался человеком, - мама усмехнулась, неожиданно сказала: - Знаешь что, пойди-ка чайник поставь. Мы с тобой еще полночи проговорим, так что не мешает подкрепиться.
      Пока Света готовила чай и резала бутерброды, мама сложила вещи и убрала утюг. Поэтому они смогли со всеми удобствами устроиться за большим обеденным столом.
      - А второй случай? Ты рассказала только о первом, - напомнила Света.
      - Да, потому что другой эпизод еще менее приятен. Пожалуй, эти два случая - самые ужасные воспоминания всей моей жизни. И в обоих я сохранила здоровье и психику только благодаря Сергею. Во второй раз я поняла, что такое справедливость с точки зрения вора. Видишь ли, в разные неприятные истории попадают не только молоденькие наивные девочки, которые не знают, что ходить с незнакомыми дядями в лес опасно.
      Света поперхнулась.
      - Мам, может, не надо? Тебе же наверняка тяжело о таком рассказывать.
      - Я и не буду. Ограничусь упоминанием только необходимых деталей. Моя неосторожность заключалась в попытке поздно вечером вернуться домой. Дело происходило летом, ты отдыхала в пионерском лагере, я поехала к подруге и засиделась допоздна. По идее, мне стоило позвонить Сергею, и ничего бы этого не случилось. Он прислал бы за мной машину. Но я решила, что доберусь своими силами. Автобус от метро ходил очень редко, я не стала ждать и пошла пешком. Да-а... Их было пятеро. И я не помню, как добралась до дома. Не знакомая с процедурой розыска, сначала отлежалась дома, отмылась от всей грязи, и только потом пошла в милицию. Там мне объяснили, что после этих трех дней, в течение которых я приходила в себя, факт насилия доказать нельзя. Заявление приняли, к врачу отправили, но предупредили, чтобы особых надежд не питала. И тот день, что я провела в отделении, показался мне еще более ужасным. Тогда же ни о психологии, ни о внимательном и чутком отношении к жертвам и речи не было. Настоящий допрос, причем оперативник пытался подловить меня на деталях, будто хотел уличить во лжи... Сергею я вообще не хотела говорить. Сама понимаешь, мужчине можно доверить многое, но не такое. Проболталась моя подруга. Та самая, у которой я тогда засиделась. И об этом я узнала много позже. Сергей так и не сказал мне ни слова, действовал через посредничество моей подруги. Она выспросила, как выглядели те подонки и где именно все случилось. Через неделю приезжает, просит съездить с ней к знакомому. Мол, она присмотрела себе шубу, надо мне глянуть, пойдет ей или нет. Подъезжаем к магазину, заходим со стороны служебного входа - тогда хороший мех дефицитом был. И тут она мне говорит, что на самом деле мне надо взглянуть кое на кого, сказать - те или нет. Я обмерла. Подруга утешила, объяснив, что Сергея там не будет - он понимает, что мне неудобно видеть его в такой ситуации. Лицо мне надо закрыть, чтобы люди, которые ловили подонков, потом не узнали бы меня при встрече и не догадались бы ни о чем. Мы прошли в находившиеся неподалеку гаражи. Подруга дала мне вязаную шапочку, обычную детскую карнавальную маску и свой летний плащ... Гараж оказался очень хорошо освещен, меня встретил на пороге мужчина с таким же закрытым лицом, под руку провел за загородку... Говорить я не могла, только кивнула. И все.
      - А что с ними сделали, не знаешь?
      - Сергей знал, что я очень плохо отношусь к убийству. Хотя в тот момент, когда все случилось, я могла бы убить их собственными руками. Поэтому он оставил им жизнь. Но вряд ли они были ей рады. С ними сделали примерно то же самое, что сейчас стоит очень больших денег - операцию по перемене пола. Но, в отличие от врачей, их лишили принадлежности к мужскому полу, но не причислили к женскому.
      - Остроумно. Я всегда знала, что у крестного с юмором порядок. И кстати, неизвестно, что гуманнее - посадить их лет на десять или вот так. В тюрьме они все равно оказались бы на той же роли. Только неизвестно, что бы они натворили, выйдя из нее.
      - Света, самое главное - он нашел их всего за неделю. Справился там, где милиция оказалась бессильна. Вот после этого я и задумалась: так ли правильно мое отношение к его профессии? Конечно, его мораль и этику полностью принять нельзя, но что-то, безусловно, нашим политикам взять на вооружение стоит. И совсем не то, что они взяли.
      - Это точно. Они научились воровать, но не знают законов жизни этого общества. А между прочим, бандиты, если предашь или подставишь партнера, убивают. И за слова у них отвечать принято. Побыл бы какой-нибудь думский деятель в шкуре бандита - мигом бы забыл, как кидаться пустыми обещаниями.
      И тут же вспомнила последнюю встречу с Сашкой. Тогда она решила, что все подстроено - ну что он забыл в Олимпийской деревне? Ольга разузнала, что ларчик просто открывался: там живет Лиля Логинова. Сашка мог и случайно там оказаться. А мог и намеренно: Витька же сообщил Валерке, когда Света поедет передавать шифровку. И еще одно обстоятельство сильно поколебало ее твердость. Через день в "МК" она в колонке происшествий увидела подробное описание того, что осталось от приставших к ней ребят. Пять трупов на автобусной остановке. Никаких следов. Списали на бандитские разборки, следствие зашло в тупик. Не будет же он убивать своих людей! Значит, это не инсценировка. Хотя кто знает...
      Она ужаснулась. Шесть смертей из-за нее уже произошло. Меньше чем за месяц. Какое - месяц! Между смертью Маленкова и той субботой прошла всего неделя! Что же дальше будет... Читая эту статью, она впервые кожей ощутила, насколько страшной может оказаться вражда с римско-криминальной империей Кровавого Цезаря. В самом деле, чтобы не провоцировать появление новых жертв, ей имеет смысл уйти в монастырь. А еще лучше - в тайгу или пустыню и прожить всю жизнь в одиночестве.
      Конечно, тогда она была дико перепугана. Хотела познакомиться, просто погулять по городу... Когда подъехал "мерседес", она думала отболтаться. Но парни в машине не желали разговаривать. Спросили: "Сколько берешь"? Она даже не сразу поняла, что они имеют в виду. А потом, когда до них дошло, что она не проститутка, захотели воспользоваться приглянувшейся девочкой просто так. Даже лучше, что она не профессионалка - за теми и сутенеры приглядывают, и менты, которым они платят за охрану. А с этой можно делать все, что угодно, никто искать ее не станет. В одно мгновение она поняла вот тут точно смерть. Гарантированная.
      Сашку на самом деле она не видела - потом сопоставила детали, догадалась, что тащившаяся за ней машина была его. А в ту секунду... Он как с неба свалился. Визг тормозов, через мгновение он уже врубился между парнями, заталкивавшими ее в машину. И дрался он, что ни говори, сильно. Если это не подстроено, то он просто супермен. И ведь ни тени сомнений... После такой ссоры кинулся на защиту. Порой Свете становилось дико стыдно, что она вела себя так. Да, конечно, она не отошла от потрясения, но ведь могла бы и допереть, что при Лилии бояться нечего. Надо было по-другому делать - разрыдаться, пробить его на жалость, под шумок убедить, что никаких планов на его счет не вынашивает. Разошлись бы мирно. Так нет. Ее взбесило и наличие обворожительной девушки рядом с ним, и тот факт, что девушка явно не шлюха типа Вики, и все его намеки... Между прочим, если бы не его заявление, что ухаживать за ней пришлось против воли, она бы поверила ему безоговорочно. А так - оно полностью вписалось в сценарий, которым он воспользовался для ликвидации надоевшей любовницы. Что бы Витька ни говорил, в Викину версию верилось больше. Уж больно это похоже было на Сашку.
      Но вот почему он даже слова не сказал, когда она выкрикнула такие обвинения? И пальцем не тронул... Поцеловал на прощание. Как будто и не было всех жутких угроз по ее адресу. И обещание встретиться прозвучало вполне обыденно. Даже тепло. Ничерта не поймешь в поведении этого Сашки...
      ...Крестный приехал около одиннадцати утра, загодя. Мама со Светой к тому моменту совместными усилиями закончили паковать вещи. Капитан, обычно долго и подозрительно присматривавшийся к появлявшимся в квартире людям, крестного почему-то с первого взгляда отнес к числу постоянных жильцов. Как крестный сказал, включил в свою стаю. Поэтому, увидев его, деловито обнюхал, вильнул хвостом и полез досыпать под Светину кровать.
      Они еще попили чайку на дорожку, крестный предупредил, что до самого санатория маму будет сопровождать его человек. Мол, поехать сам он не может, но и отпустить Анну без сопровождения полагает невозможным. А его человек и с вещами поможет, и компанию составит, и безопасность от всяческих дорожных неприятностей гарантирует.
      Крестный очень удивился, что Света намерена две недели прожить одна. Оказалось, он уже распорядился приготовить для нее комнаты в своем особняке. Рассчитывал проводить Анну, и сразу же, не возвращаясь в Бибирево, отвезти Свету за город. Когда они насели вдвоем, Света не знала, как отвертеться от приглашения. Она их прекрасно понимала - мама волнуется, как бы чего не случилось, а крестный... Два дня назад Света бы еще задумалась над тем, какие скрытые мотивы могут им руководить. Сегодня ее душа была спокойна. Просто он привык заботиться и о маме, и о ней. У него не укладывалось в голове, что молоденькая девушка способна запросто распорядиться своей жизнью. Мама сама, всем своим характером и судьбой, убедила его в обратном. И теперь он перенес свое восприятие женщин как созданий беспомощных на Свету.
      Она твердила, что сама о себе может позаботиться, что совершеннолетняя, потом разозлилась и заявила, что ей надоела постоянная опека. Вежливо, разумеется, но достаточно категорично. В конце концов, две недели - вполне приемлемый срок для экспериментов такого рода. Ничего серьезного случиться не успеет, а по возвращении мамы станет ясно, дозрела Света до взрослой жизни или нет. Мама никак не желала согласиться, но крестный неожиданно прекратил уговоры. Жаль, конечно, что Свете пришлось отказаться. На самом деле она вовсе не имела ничего против. И в настоящем большом особняке пожить хотелось, и идея добираться до работы на машине с собственным водителем ее привлекала. Все дело в Сашке. Если бы не вероятность встречи с ним в доме крестного, она бы не раздумывала. А не дай Бог, он еще Лилечку туда пригласит... Перед ней Света явно была виновата. Сашка - еще туда-сюда, у них свои старые личные счеты, но Лиля к ним ни малейшего отношения не имела. И к Свете отнеслась с сочувствием. Эх, не надо было тогда говорить, что Сашка ее за человека не считает. Все остальное - можно. Но не это.
      Когда подошло время прощаться, крестный вызвал по мобильному не то охранника, не то просто парня на подхвате. Тот взял чемоданы и пошел вперед. А Света с мамой и крестным задержались. Пока мама прилаживала перед зеркалом новую, ни разу не надеванную шляпу с широкими полями и тонкой вуалью-сеточкой - удивительно ей к лицу был этот головной убор - крестный повернулся к Свете и совершенно невинным тоном осведомился:
      - А ты предпочитаешь с непокрытой головой ходить?
      - Да. Я обычно убираю волосы наверх, а их много, и под шляпу не умещаются.
      - Там дождик накрапывает. Пожалуй, примерь вот это...
      И вытряхнул из пакета, который принес с собой, длинный плащ с капюшоном. Света ахнула - точно в таком же щеголяла Зойка, соседка с восьмого этажа. Папаша у нее катался челноком в Турцию и Эмираты, для продажи брал ширпотреб, а жене и дочке тряпки закупал только в элитных магазинах. Но этот плащ казался чудом даже по сравнению с прочими качественными импортными штучками. Зойка не упускала случая покрасоваться в нем, уже весь район издалека узнавал ее по этому одеянию. И все девчонки мечтали о чем-то подобном. Света усмехнулась: Зойка ее возненавидит, если увидит в точно таком же. Влезла в рукава, набросила капюшон, взяла под руку мать, встала вместе с ней перед зеркалом.
      - Как мы смотримся? - весело спросила у крестного.
      - Великолепно.
      - Нас весь двор за Зойку с матерью примет, - вздохнула мама. - Лида тоже очень любит шляпы. А у тебя такой же плащ, как у Зои. Потом соседи сообщат Олегу, что его жену с дочерью видели в компании незнакомого мужчины. Нехорошо получится, из-за нас поскандалят.
      Крестный загадочно улыбался. Света, которую осенило, осторожно оглянулась на него, закусив губу, чтобы выражением лица не выдать своих подозрений. Ведь во дворе постоянно дежурила машина наблюдения измайловских...
      Там ее тоже поджидал сюрприз. У соседнего подъезда борт о борт встали два мебельных грузовика. Один, вероятно, доехал до конца двора, там развернулся и собирался покинуть место, а второй двигался навстречу. Как раз в тридцати метрах от Светиного подъезда и встретились. Разъехаться не получалось, поскольку это было самое узкое место двора. Сдать назад - тоже. Обоим загораживали проезд вставшие на стоянку легковые машины, хозяева которых отправились прогуляться. Обалдеть можно - самая настоящая транспортная пробка во дворе жилого дома. Водители грузовиков вылезли из кабин, ругались друг с другом и поливали матом гулявших невесть где частников. А что самое забавное - они находились точно между Светиным подъездом и машиной наблюдения.
      План родился мгновенно. Наблюдатели из машины наверняка стоят снаружи, потому что фургоны полностью загородили пространство. Но подходить близко не решатся - они избегали попадаться Свете на глаза. Таким образом, лиц выходящих из подъезда людей они не видят, ориентируются по одежде. Света выглядит как Зойка, точно перепутают. Самое главное - не проходить мимо них, чтобы не узнали о наличии у нее нового прикида. Тогда этим плащом можно будет воспользоваться, чтобы удрать накануне первого сентября. А если еще и паричок по типу Зойкиного хаера прикупить - точно никто не уловит разницы... Да, но для этого требовалось обходить дом с другой стороны. Там была пешеходная дорожка, но крестный наверняка поставил свою машину ближе к проезжей части, рядом с бригадой слежения... Света быстро придумала причину, по которой ей требовалось обойти дом и присоединиться к матери и крестному позже, на перекрестке Коненкова и Пришвина.
      А крестный, между прочим, вел себя странно. Он вышел из квартиры, держа шляпу в руке, потом распахнул дверь подъезда перед матерью, старательно поворачиваясь спиной к грузовикам. И в тот единственный момент, когда вынужден был обратиться к машине слежения боком, нахлобучил шляпу и долго ее поправлял. Разглядеть его лицо не смог бы даже человек с орлиным взором. Мать продела руку ему под локоть, и он... показал направление движения к пешеходной дорожке.
      - Я машину в соседнем дворе оставил, - пояснил он. - Эти трудяги на фургонах с самого утра здесь застряли, весь проезд загородили.
      И опять покосился на Свету. Она офигевала. Старательно вышагивала, подделываясь под Зойкину походку манекенщицы, капюшон надвинула пониже на лоб. Крестный покосился на нее, заговорщицки подмигнул. Можно понимать как "мы классно смотримся все вместе", а можно... Пообщавшись с Витькой, Света напрочь потеряла веру в случайные совпадения. Тем более - в целую серию совпадений. Как правило, эти случайности искусственного происхождения. А мама ничего не заподозрила. Впрочем, для этого надо знать о наличии слежки.
      Света чуть не ахнула. Тогда выходит, что крестному все известно?! И прежде всего то, что она замешана в Сашкиной афере. Именно то, что она старательно скрывала. Елки зеленые, провал... Все бы ничего, но Света стремилась избежать этого любой ценой. Одно дело, если Сашка ее подставлял. А если нет? Тогда единственное, чем она сможет заслужить его прощение - это с блеском довести порученное задание до конца.
      Она с трудом сохраняла невозмутимый вид. Крестный оставил свою машину аж за три двора - и это вписывалось в схему. "Кадиллак" образца тридцатипятилетней давности наверняка привлек бы внимание слежки, окажись слишком близко. И даже не в подозрениях дело: ни один мужчина не способен пройти мимо такого роскошного железного коня, чтобы не заглянуть ему в зубы.
      Прощаясь на вокзале с мамой, утешала ее и заверяла в том, что все будет в порядке. Повторила список мелких домашних дел, о которых нельзя забывать. И, посмотрев вслед уходившему поезду, почувствовала, как нарастает напряжение.
      - Полагаю, не лишним будет кое-что обсудить, - спокойно заметил крестный. - Есть у меня подозрение, что ты окончательно запуталась.
      - Да нет, все нормально, - машинально ответила Света.
      - Как ты смотришь на то, чтобы побывать у меня дома?
      Света вздохнула.
      - Крестный, я благодарна тебе за приглашение. Но жить хочу дома.
      - Я приглашаю тебя в гости. Ты сможешь уехать в любой момент. А Саша, кстати, сегодня там не появится точно. Его нет в Москве и вообще в России. Он в Польше, и вернется не раньше тридцатого.
      Света нервно рассмеялась. Все, пора бросать карты на стол и красиво выходить из игры. Потому что дальнейшее упорство будет выглядеть глупо. Вернулась в машину, устало волоча ноги, сгорбившись и сунув руки в карманы. Крестный поднял стекло между салоном и водительским местом - чтобы разговор нельзя было подслушать - устроился напротив нее. Внимательно, без осуждения или насмешки, посмотрел на Свету.
      - С чего начнем?
      - С того, что ты каким-то образом все узнал, - хмуро отозвалась Света.
      - В этом нет ничего удивительного.
      - И намерен провалить все дело?
      Крестный усмехнулся(
      - Пока не вижу причин для активного вмешательства.
      Света вздохнула с нескрываемым облегчением.
      - Видишь ли, Светочка, я заинтересован в успехе данного предприятия едва ли не больше, чем Саша.
      - Он боялся, что ты ему голову оторвешь за то, что я работаю в разведке.
      - То, чем ты занимаешься, даже наводкой можно назвать с большой натяжкой. У Саши только два настоящих разведчика - Валера и Витя Егоршин. И, поверь, два таких человека, которые в любой разведке мира окажутся на хорошем счету, - это более чем достаточно для одной команды. А что касается тебя, то действительно серьезной угрозы на данный момент не существует. Сомнения. Но могу тебя успокоить - все сотрудники клуба в той или иной степени находятся под подозрением. Насколько мне известно, тщательной проверке подверглись все - вплоть до людей, стоящих на самом верху иерархической лестницы измайловской группировки. Ты хоть допроса с пристрастием избегла, а кое-кто и через это прошел.
      - Зато меня караулят, как Кохинор.
      - Ну, не так. Иначе мы не смогли бы выйти из подъезда. И я вряд ли рискнул бы появиться сам - меня опознали бы мгновенно. Служба наблюдения у них поставлена неплохо, но серьезных специалистов к тебе не подсылали. Пока не было повода. За тобой присматривают, это да. Во-первых, ты находишься слишком близко к центральным лицам подозрительной интриги. Во-вторых, о тебе беспокоится твой кавалер. Я имею в виду Алексея. По дружбе попросил приглядеть за тобой в его отсутствие.
      Света презрительно повела плечом. Чем ближе первое число, тем меньше ей хотелось слышать о существовании Эйфеля. Тут же опомнилась, сообразив, что должна играть роль счастливой невесты - иначе крестный не поверит, что Света не хочет выходить замуж за Сашку. Улыбнулась, подозревая, что усмешка вышла жалкой и кривой.
      - Очень мило с его стороны. По крайней мере, охраной обзавелась. Знала бы, что это с его стороны, просила бы подвозить до работы по утрам. Ну, и по вечерам.
      - Он на самом деле просил тебя стать его женой?
      Света решила, что лгать так безапелляционно, как Сашке, проницательному крестному нельзя.
      - Не совсем. Кое-что приврала. Мы говорили о гражданском браке. Хотели пожить вместе, а там видно будет.
      - Это уже больше похоже на правду, потому что Алексей состоит в официальном браке, и жениться пятого сентября никак не может.
      - Что?!... Он женат?
      - Да. Фиктивный брак с гречанкой. На тот случай, если придется срочно уезжать из России. Выплачивает даме содержание, чтобы она не требовала развода и готова была в любой момент обеспечить ему иностранное гражданство. Греция - страна небогатая, супруга его красотой не блещет, так что для нее это единственный шанс жить вполне сносно. Разумеется, пребывает она на родине.
      - Черт подери, я не знала...
      - Саша тоже, - крестный усмехнулся. - Об этом известно только мне. Хотя бы потому, что именно я этот брак и устраивал. Удивлена?
      - Сейчас ты скажешь, что Эйфель - твой шпион.
      - Вовсе нет. Я начал обрабатывать его достаточно давно. Для того, чтобы избежать криминальной войны в Москве. Алексею война невыгодна, он придерживается той точки зрения, что победа в ней обойдется дороже, чем поддержание пусть ненадежного, но мира. Я с ним солидарен. Поэтому согласился выполнить небольшую просьбу Алексея с тем, что в будущем сочтемся, - крестный пристально посмотрел на Свету. - Потому я и уверен на сто процентов в твоей безопасности, что Алексей - мой должник.
      - Так, - сказала Света. - Мне все ясно. Я просто дура, заварила дикую кашу, а ларчик просто открывался. И вообще мне на самом деле ничерта не ясно, я совершенно ничего не понимаю кроме того, что заколебалась путаться в тридцати трех интригах одновременно. Значит, - она принялась загибать пальцы, - Сашка от тебя все скрывал, а ты использовал его втемную. Это первая. Вторая: та, ради которой он и затеял вести разведку. Третья: нифига не понимаю, что ему от меня надо. Четвертая: та, которую закрутила уже я. Пятая: у тебя виды на Эйфеля. Наверняка есть еще что-нибудь.
      - Безусловно. Но к ним ты отношения уже не имеешь, хотя они связаны с перечисленными тобой. По поводу же этих пяти пунктов могу дать некоторые пояснения. Точнее, четырех. В обмен на информацию по твоим планам. Об этом неизвестно никому, поэтому раздобыть данные не удалось.
      - Известно. Только эти люди молчат, потому что не знают, что ты замешан. Я их потому и заставила молчать, что пригрозила все выложить тебе.
      Крестный несколько секунд недоверчиво смотрел на нее, потом расхохотался.
      - Ну и молодежь я воспитал... - посерьезнел, внимательно глянул ей в глаза. - Хотя мне бы не хотелось, чтобы именно в этом направлении ты показывала себя достойной продолжательницей семейного бизнеса. Мафия - дело не женское.
      Света усмехнулась.
      - Сомневаюсь. Само слово женского рода. Не знаю, как в итальянском, а в русском точно.
      - "У войны неженское лицо", помнишь? Не надо делать из женщин убийц, хотя у них это получается лучше, чем у мужчин.
      - А я думаю, что где-то это будет справедливо. Говорят: Бог дал жизнь, и не человеку ее отнимать. Так вот, если женщины рожают детей, исполняя волю Господа, то почему бы им не взять на себя роль исполнителей его воли в противном случае? Лишая жизни недостойных представителей рода людского?
      - Потому, что судья палачом сам быть не должен. Женщина может решить, что справедливо и правильно. Но приводить приговор в исполнение она не имеет права. Совершая насилие своими руками, добиваясь победы с помощью грубой силы, она перестает быть женщиной.
      Света обдумала идею со всех сторон.
      - А-а, фиг мужики согласятся ходить в подчинении у женщин! Судья главнее палача.
      - А это уже предпосылка иного спора.
      За разговорами они доехали до особняка крестного. Света слегка опешила, увидев имение. Что-то ей казалось, оно поменьше... Действительно, как сказал Сашка, крепость. Крестный остановил машину не у самого крыльца, чуть подальше. Предложил пройтись немного по свежему воздуху.
      Воздух действительно был свежим. Прохладным, влажным от моросящего дождя, пахнул хвоей и листвой. Парк - настоящий лес, не имеющий ничего общего с доморощенными садочками на дачных участках размером с носовой платок... Свете немедленно захотелось остаться здесь навсегда. Забыть о тесной квартире, о пыльной городской улице, о положении жительницы трущоб... "Хочу быть царевной".
      Крестный, видимо, специально это сделал, чтобы убедить прислушаться к требованию матери. Он еще и дом показал с самой лучшей стороны. Потом предложил пообедать. А перед едой познакомил с поварихой. Та, увидев Свету, всплеснула руками: "Сергей Иванович, ваша дочка? Ой, и похожа... Губы и подбородок точно ваши. Значит, характер унаследует, это я точно вам говорю. А худенькая-то какая!"
      - Вот видишь, люди уже сходство между нами углядели, - усмехнулся крестный. - Через год даже те, кто знает что-то, забудут, что ты падчерица, а не родная дочь.
      Света молча прихлебывала невероятно вкусный суп. На диете, вопреки подозрениям поварихи, она не сидела никогда и поесть любила. От природы была худощавой. После еды поднялись на третий этаж, крестный показал те комнаты, в которых она могла бы жить... Света чувствовала - еще немного, и она плюнет на вероятность встречи с Сашкой и останется. Теперь понятно, почему крестный отказался от уговоров у нее дома - планировал соблазнить видом всей этой роскоши. Верно рассчитал, между прочим.
      Настало время решения всех проблем. Они уединились в кабинете крестного, удобно устроились. Сначала Света рассказала все, что являлось ее изобретением. Правда, о возможности подставы умолчала. И без того причин для ссоры между ней и Сашкой хватало. Крестный слушал, кивал; когда она упомянула о кулоне, оживился.
      Света носила его постоянно. Странно, но после той встречи с Сашкой, когда она чуть не стала жертвой пятерых подонков, она ловила себя на мысли, что не может расстаться с украшением. Прямо суеверие какое-то. Казалось, что если она будет носить его постоянно, то Сашка непременно вовремя почует беду. И придет на помощь, как тогда.
      Крестному хватило одного взгляда на драгоценность.
      - А теперь рассказывай правду. Мы договорились обходиться без лжи.
      - Но...
      - Саша показывал его мне. Еще спрашивал, как я думаю: понравится тебе или нет?
      Света захлопнула рот. Черт, что придумать-то? Крестный решил ей помочь.
      - Начнем с того, что связь с Алексеем - мнимая.
      - Не совсем. В проекте, если можно так выразиться.
      - Он знает о кулоне?
      - Я сказала, бабушка подарила. Просила, чтобы он не разоблачал меня. Мол, мне так хотелось располагать каким-то доказательством его привязанности, что я выдала подарок бабушки за его подношение.
      - Поверил?
      - Он же его не видел. Я попробую его убедить, что бабушка на самом деле заплатила за него три миллиона...
      - Не пытайся. Не поверит. Эта вещь месяц назад оценивалась в двадцать три тысячи долларов. Примерно столько Саша за нее и заплатил. Итак, я понял все, кроме одного: какова же истинная причина ссоры между тобой и Сашей?
      Света замялась.
      - Мне он сказал, что сделал тебе предложение, на девяносто девять и девять десятых процента будучи уверен в согласии. Буквально на следующий день узнал, что ты за его спиной потешаешься над ним. Что ты, зная о нем многое, предпочла принять куда менее престижное с его точки зрения предложение Алексея. Саша, кстати, до сих пор в себя прийти не может. Он уверяет, что ты издевалась над ним с момента знакомства. Мстила за то, что когда-то он прошелся по поводу твоей внешности. Решила поставить его на колени.
      Оставалось только хлопать глазами. Ее душил смех - истерический, безумный. О Господи, они всегда думали аналогично... И предъявляли друг другу совершенно одинаковые обвинения.
      - Мне интересно, так ли это на самом деле. Если так, я постараюсь разрубить этот гордиев узел, поскольку сомневаюсь, что Саша по собственной воле оставит тебя в покое. Он мальчик целеустремленный. И мне придется принимать меры, чтобы не дошло до кровопролития. До серьезного.
      Света, нервно смеясь, отрицательно покачала головой.
      - Я вообще никогда не вынашивала таких планов. На самом деле я просто подумала, что у него слишком много женщин, и хорошим мужем он стать не сможет. И не верила, что он может влюбиться в меня. Лучше Эйфель. А теперь и не знаю... Лешка женат, тот гулена.
      - Ревность - это единственная причина?
      - Н-нет. Я не нужна ему. Он сам сказал, что любит Лилю Логинову, а на мне жениться его заставлял ты.
      - Вот как? Ну, друзья мои, вы что-то слишком много напутали. Вас нельзя предоставлять самим себе, вы усложняете жизнь всем, кто только оказывается рядом. Я никого не неволил принимать подобные решения.
      Всего за полчаса Света получила ответы на все свои вопросы. Да, Сашкино отношение к ней имело свою тайную подоплеку. Деньги. Очень большие деньги. Когда крестный назвал ей сумму, Света долго не могла прийти в себя. Восемьдесят миллионов долларов... Сашка не знал конкретных цифр, но вряд ли его предположения сильно отличались от действительности. За такие деньги можно жениться на ком угодно. А что забавно - вскоре страсть к деньгам дополнилась искренней симпатией к их обладательнице. Таким образом получалось, что Сашка не только не мог желать ей смерти, но и всячески мешал совершать насилие остальным. Ольга оказалась права в своей второй версии. У него действительно просто крыша поехала.
      История с погибшей однокурсницей и в самом деле выглядела почти так, как сказал Витька. За исключением того обстоятельства, что дама увлекалась шантажом. У Сашки были веские причины желать ей скорейшей гибели. Однако скончалась она в результате несчастного случая. Сашка уже убедил ее продать компромат, договорился встретиться на ее даче, сбежал на одну ночь из больницы, приехал - а там пожар. Видимо, она приняла слишком сильную дозу успокоительного - по болезни врачи рекомендовали - уснула с сигаретой или еще что-нибудь в этом роде. Крестному Света поверила безоговорочно. Тем более, что вот это выглядело куда реалистичнее, чем рассказы что Вики, что Витьки.
      Его поединок, точнее, драка с пятерыми подонками не была подстроена. Как показало следствие, все имели в крови солидный процент алкоголя, что облегчило Сашкину задачу по скорейшему их обезвреживанию. Это первое. А второе - крестный объяснил ей, сколько лет занимался Сашка и какой имеет разряд. К Лилечке Сашка относился еще хуже, чем Света полагала фактически, он не делал разницы между ней, Викой и дорожной проституткой. Крестному Лилия тоже не нравилась - слишком развязна, чересчур хорошо о себе думает и Сашке не подходит. Нет, он категорически возражал против подобного семейного союза. Как, кстати, и против того, чтобы Света сошлась с Эйфелем.
      - Да я и не хотела. Знаешь, что я собиралась сделать? Лешка бы приехал первого числа, я бы его встретила в клубе, на шее бы повисла и все такое. Убедила бы, что намерена дождаться, пока он закончит свои переговоры, и поехать с ним. На сборе присутствуют все бригадиры. А простых братков я как-нибудь обманула бы. Вышла бы на улицу, взяла такси и рванула к тебе. И пусть ищут ветра в поле.
      - Не пойдет. В это время там будет преисподняя. Это уже слишком рискованно. Поступим проще. Думаю, пора стребовать должок с Алексея.
      - А он не провалит все, если узнает, что я как-то с тобой связана?
      - Не как-то, а очень близко. С такими вещами Алексей шутить побоится. Я отыщу его и сообщу, что чеченец подослан мной. Данный гешефт предполагает мое участие. И посредник этот направлялся к тебе, поскольку я уточнил, что моя крестница точно знает, как отыскать Эйфеля. Затем я объясню, что до сбора о моем участии не стоит сообщать кому бы то ни было. Прибудет мой представитель, а возможно, и я сам, прибудет чеченец, и мы вместе с Гончаром и его людьми обсудим детали. Молчать до последнего в его интересах. Его и так подозревают во всех смертных грехах, а если он ляпнет, что завязан со мной, то никаких подробностей на сборе ему изложить не удастся - его убьют раньше. В оставшееся до сбора время я беру на себя поиск человека, который организовал Эйфелю столько неприятностей. Как раз к первому числу найду. Тогда у нас все козыри будут на руках. Что касается тебя, то ты уедешь раньше.
      - Как?
      - Эйфель приедет заранее и отправит тебя сюда. Я намекну ему, что имею повод для мужского разговора. Учитывая, что я твой крестный, а он вынашивает какие-то планы на твой счет, сомнений не возникнет. Разговаривать планирую в собственном доме за семейным ужином. Тебя же лучше отправить домой пораньше, на всякий случай. Опять же, нечего тебе высиживать в этом гадючнике в обществе братвы, когда ни я, ни Эйфель, ни кто бы то ни было из бригадиров не сможет за ними уследить. Думаю, он пойдет мне навстречу.
      - А потом? Как я потом-то от него отделаюсь? Он же себя членом семьи возомнит...
      - Ничего подобного. Ты совершенно выпускаешь из виду самых активных действующих лиц. Моих сыновей. У них свои планы относительно Гончара. Я действительно намерен сотрудничать с измайловской группировкой, но после того, как там побывает Саша.
      - Послушай, крестный, но зачем? Ведь так намного проще, если мирно...
      - Затем, что это бизнес. Мы с Гончаром оба достаточно сильны. Он не знает моих истинных резервов, поэтому полагает, что может править российским криминалом и без меня. Если все решать мирно, через пару месяцев начнется война - Гончар решит, что нечего делиться прибылями. Чтобы этого не произошло, Саша обрушит свой бронированный кулак на его команду. На что способна его группировка, по-хорошему, не известно даже ему и мне. Этих людей специально обучали несколько лет. А затем, когда Гончар убедится, насколько он слабее меня, мы и поговорим.
      Света покачала головой.
      - Здорово... Так откуда ты все-таки узнал, что я замешана в этой катавасии? Что за мной слежка, что у Эйфеля свои планы...
      Крестный постучал пальцами по столешнице.
      - Света, материнское сердце - очень чуткое.
      - Но она же вообще ничего не знала!
      - Да. Именно поэтому и попросила меня узнать. Ей показалось подозрительным, что ты якобы уволилась со старой работы, а новый рабочий телефон ей не даешь. Я же вспомнил о Сашиных планах и о том, что он старается избежать пересечения между мной и тобой. И просто послал человека проследить за тобой. Затем обзавелся осведомителем в "Розитте". Вот и все. Вмешиваться не считал нужным. Во-первых, реальной опасности не видел, во-вторых, Саша там постоянно крутился. Это когда вы поссорились, и стало ясно, что о быстром примирении нет и речи, я поставил постоянное наблюдение. Кстати, ты не желаешь уладить этот конфликт? При моем посредничестве, скажем?
      Света взвесила все за и против. Думала долго и старательно. Отрицательно покачала головой.
      - Нет. Пока не надо. Потом, после первого числа - пожалуйста. Понимаешь, он обязательно спутает все карты. Во-первых, решит, что именно я выдала его тебе. Во-вторых, подумает, что я навязываюсь. В-третьих, если первых двух не будет, обязательно попробует встретиться. И одним своим появлением поломает нам игру. Полезет выяснять отношения со мной и с Эйфелем, или его опознает кто-нибудь... Лучше так оставить. По крайней мере, при нынешнем положении он не попытается появиться в Бибирево. Знаешь, хорошо, если он просто потреплет мне нервы. Но ведь около меня не честные налогоплательщики крутятся. Могут и стрельбу открыть. Неизвестно, чем его вмешательство закончится.
      ...Домой пришлось возвращаться кружными путями. Крестный хотел, чтобы Света осталась ночевать, а с утра решала бы - может, стоит обойтись без лишнего риска и исчезнуть из клуба? Планы легко переиначить, но таким образом она точно бы уходила из-под огня. Света отказалась: дома остался Капитан, его кормить и выгуливать надо. Постороннему человеку перевезти его на "Дачу" точно не удастся, пес не пустит в квартиру и в руки не дастся. Придется ехать ей. Хотя идея жить за городом казалась ей все более и более заманчивой.
      Пробка во дворе самоликвидировалась после отъезда ее создателя, так что пройти можно было короткой дорогой. Стемнело, Света пониже надвинула капюшон и проскочила мимо слежки неузнанная. Дома переоделась, покормила собаку и вышла на улицу. Выгуляла Капитана, только расслабилась - звонок в дверь. Соседка из 152-ой квартиры.
      Света не сразу поняла, в чем дело. Выглядела та по меньшей мере испуганной, язык заплетался - то ли от страха, то ли пьяная. Стоя на лестничной клетке, несла какую-то чушь о каких-то сантехниках. Капитан, которого Света держала за ошейник, рычал и порывался цапнуть соседку. В конце концов, убедившись, что разговаривать в присутствии собаки невозможно, Света оставила входную дверь приоткрытой, отвела пса на кухню и закрыла его там, невзирая на возмущенный лай. А когда вернулась, соседки уже не было. Вместо нее в прихожей появилась причина ее страха - Чума, а один из его ребят аккуратно запирал дверь. И ничего хорошего ухмылочка бригадира не предвещала.
      Света чуть на месте не умерла. Позеленела, ноги задрожали. В голове вихрем проносились миллиарды мыслей. Что случилось? Вскрылся шпионаж в пользу Цезаря... Опять что-нибудь сперли, а все шишки на нее валятся... На Гончара наехали всамделишные чеченцы, и он решил, что по Светиной наводке... Но самое страшное - крестный отыскал на российских просторах Эйфеля, и тот по намекам понял, что они задумали. И сдал Свету братве.
      Чума весьма любезно предложил перенести разговор в комнату и угостить его чайком. Один из троих сопровождающих его бандитов остался у двери, второй зашел в Светину комнату, третий неотвязно ходил за ней. Чума с хозяйским видом уселся на мамином диване. У нее мелькнула мысль якобы случайно выпустить собаку из кухни - ей же надо туда войти, чтобы поставить чайник - а во время грызни сделать ноги. Но бандиты это предвидели. Ее страж достал пистолет с глушителем и пригрозил застрелить на месте, если она не урезонит Капитана. Пришлось подчиниться.
      К счастью, хватило выдержки не закатить истерику и делать вид, что она перепугана только неожиданностью визита, а так ничего плохого от Чумы не ждет. Потому что убивать ее, по крайней мере сразу, они не собирались. С наглой, циничной усмешкой Чума взял с подноса чашку с горячим чаем, посмотрел на Свету черным взглядом и внезапно выплеснул кипяток ей на грудь. Она вскрикнула, вскочила, он сбил ее с ног оплеухой и пнул в довесок. Затем достал из внутреннего кармана наручники, швырнул своему подручному. Свету намертво приковали к батарее.
      - А теперь поговорим, сука. Ты, бля, сейчас на все вопросы мне ответишь.
      Второй подручный принес конверт из плотной бумаги. Света прикрыла глаза и решила идти ва-банк. Чума не посмеет грохнуть крестницу Ученого. Надо только сказать, что у нее есть покровители и помимо Эйфеля... Хорошо, не успела рот открыть. Чума сунул ей под нос фотографию. Витька. Но в таком ракурсе, что не сразу и поймешь - он или не он.
      - Узнаешь, тварь?
      - По-моему, Витя, мой брат. Но может, и не он. Плохо видно.
      - Плохо, говоришь?
      Он показал еще полтора десятка снимков. Света убедилась - это Витька, но признавать его нельзя. На фоне какого-то офиса, около иномарки, еще где-то...
      - Нет, не он. Похож, но это не Витя. У Витьки волосы немного другие, разрез глаз, скулы... И шея у него потоньше. Этот больно здоров.
      Чума изумленно глянул на карточки. Этот задохлик - здоров?!
      - Врешь, - решил он. - И местность тебе знакома. Особенно вот эта, он еще раз показал снимок с офисом.
      В этом месте Света ни разу не бывала, о чем честно и заявила.
      - А хочешь знать, что это за контора?
      - ГУВД? - непритворно ужаснулась Света.
      Непритворно из-за того, что испугалась: Витя еще и беляевских предает. Чума заржал.
      - О я бы уписался, если б он еще и ментам стучал! Вот где живот надорвать можно! Нет, сучонка, таких фактов мне раздобыть не удалось. Это, к твоему сведению, центральный офис UMF. А вот теперь глянь на это.
      Он извлек из конверта лист простой бумаги с переведенным на нее с помощью ксерокса или принтера фотоснимком. Качество - великолепное. Все детали видны. Только Витька стоял в профиль, что позволяло отвертеться. Он как раз входил в дверь конторы, над которой висела табличка. Мелкие буквы Света не разобрала, но "UMF" разглядела отлично. Черт, Витька, как ты мог так засветиться...
      - Это я получил два часа назад факсом из Екатеринбурга.
      - Факсом. Из Екатеринбурга, - озадаченно повторила Света. И воскликнула: - Не может быть! Я же его сегодня видела! Мы с ним и его женой в кафе ходили.
      - Какой женой?
      - Василисой, - на всякий случай Света изменила имя его подруги.
      - Ага. А в какое кафе?
      - "Огни Москвы". Оно хоть и в Центре, но недорогое. У них годовщина свадьбы была, вот мы и отмечали. Как раз я маму в санаторий проводила, и поехала к Витьке.
      - Ща узнаем, - потянулся к телефону, набрал номер: - Антонова выходила сегодня из дому? Нет? Только с собакой вечером?
      - Ты спроси, он вообще хоть кого-нибудь видел? - ехидно попросила Света. - Скажем, мою маму с чемоданами.
      - А мать ее когда уехала? - задал Чума наблюдателю наводящий вопрос. После ответа его рожа вытянулась. - Да ты чо, совсем омудел? Как это - нет? А где она сейчас? Как это - бабу с чемоданом не видел? Да ты...
      Выругавшись, бросил трубку.
      - Блин, опять перепились все... В расход пущу козлов, все равно толку никакого. Чем докажешь, что в кабаке сегодня торчала?
      - Ну, не знаю... В меню сегодня ничего особенного не имелось, такого, чтобы раньше никогда не встречалось. Выглядели мы вполне обычно. Сгоняй кого-нибудь на всякой случай, может, кто из официантов нас и запомнил. Или, если хочешь, я завтра Витьке на работу позвоню. Попрошу приехать.
      - Ага, до завтра он с Урала успеет прилететь, - презрительно сказал подручный и сплюнул на ковер. - Сочини получше.
      - Сочинять - ваша задача. От меня требуется правду говорить, машинально съязвила Света.
      Чуме шутка понравилась. Но толку от этого никакого. Решил побить Свету - вдруг проболтается? Два раза съездил по физиономии, только замахнулся ногой - опять телефон.
      - Ага, - он обрадованно поднял вверх указательный палец. - Межгород. Не исключено, что Екатеринбург.
      - Это мама из санатория, - нашлась Света.
      Полной уверенности в этом не было. Звонить мог кто угодно - мама, дед из Иванова, Витька с Урала, даже Сашка из Польши... Чума поднял трубку, сладким голосом пропел:
      - Да-а?... А ты кто? Я-то знаю, кто я, а вот кто ты такой... Не, братан, ты мне все, как есть выложишь... Потому, что хозяюшка этой хатенки у меня к батарее примотана...
      Его лицо внезапно исказилось непонятной гримасой. Точно, Сашка, почти уверилась Света. Чума оглушительно заржал - оказалось, он старался не рассмеяться.
      - Эйфель, блин, ты охренел - голос менять! Я ж тут шпиёна ловлю, а ты мне мандражу побрасываешь! - весело сообщил он нормальным голосом. - Кто? Да Чума, не узнал, что ли?... Ага, я тоже умею пищать... Не, ничего я ей не сделал... Насчет братца ее выясняю, того тощего кента, который и тебе не понравился. Прикинь, козел на UMF работает. Его в начале месяца на Ленинском проспекте засекли, а сегодня в Екатеринбурге... Твоя-то овца чо треплет? А что сидела с ним и его шалавой в кабаке... Ну хорошо, не овца. Нет, доказать, что ее там не было, не могу... - он страдальчески приподнял брови, сделал знак своему подручному, показав на Свету.
      Пожав плечами, тот снял наручники. Как бы невзначай потная лапища скользнула по груди - Света немедленно и с огромным удовольствием заехала ему коленкой в пах. Тот согнулся, Чума заржал, но второму подручному показал здоровенный кулак. Мол, не смей.
      - Ага, все в ажуре, отвязали ее... Понял, сделаю... За кем смотреть? А почему думаешь, что Алекс?... Нет, вполне может быть, потому как он возит... Да ну, ему смысла никакого... Ладно, пригляжу, - он протянул трубку Свете.
      Она услышала немного грустный голос Лешки.
      - Что раньше-то не говорила?
      - А что именно?
      - О крестном.
      - Леш, а мы решили, что так интереснее. Ты Чуме, надеюсь, не сказал?
      - Нет. Но все равно могла бы объяснить, неужто я не понял бы? Хоть башку не ломал бы напрасно.
      - Ты тоже мне не все говоришь. В частности, что Чуму попросил следить за мной.
      - Не следить, а охранять.
      - Охрана - высший класс, блин! - взорвалась Света. - Я когда поехала по твоему поручению, осталась одна против пятерых мерзавцев! Ну где эти классные парни Чумы были?! Какой-то посторонний заступился... Если б не он, ты сейчас со мной точно не разговаривал бы.
      - В натуре?! Пятеро?! А что с ними стало?
      - Почем я знаю? Я убежала, пока парень дрался.
      - А откуда знаешь, что он не от Чумы?
      - Знаю, и все тут.
      Эйфель подумал, догадался:
      - Крестный сказал, что ли? С его стороны телохранитель был?
      - Умница. А твой Чума только мне по морде давать горазд. На большее не способен. Как заступиться - его нет, а как моего брата с кем-то перепутали - он тут как тут. Нарисовался, хрен сотрешь...
      - Ладно, не разоряйся. Он извинится. Брат в натуре на Ученого не работает?
      - Нет.
      - Я скажу ему. Да, Свет, подальше от Алекса держись. Твой крестный тоже думает, что не все с ним чисто. Передай Чуме трубку, что ли...
      Они поговорили еще минут пять, потом Чума оставил телефон в покое. Глянул на Свету, потер массивную челюсть.
      - Да-а, лоханулись мои ослы... Ответят, это без базара. Ты извини, что я тебе по физии надавал. Я тебе шубку прикуплю, чтоб забылось легче. А с этим братцем твоим поганая история на самом деле. На UMF он точно пашет, как папа Карло. Ладно, я верю, что ты нифига о нем не знаешь, к тебе приставать не буду. Сами разберемся. Но раз такой хреновый расклад пошел, придется мне к тебе на хату мужиков подселить, потому как он наверняка здесь нарисуется. Тебя не тронут, не боись. Этого хмыря если выловят, с ним особый базар. Не при тебе. А мужики мои заодно и тебя охранят на совесть. Не так, как раньше. На километр никто не подойдет, бля буду!
      Света не знала, радоваться ей такой бдительной охране, или огорчаться.
      Неудача, ставшая привычкой.
      - Интересно, где Сашка шляется? - спросил Михаил, глядя на часы. Опять припрется, когда пиво кончится. И самое главное - начнет возмущаться, что его не дождались.
      - Десять пикей, - сказал ВДВ, кладя карту.
      - Анекдот хотите? - Яковлев отхлебнул пива из горлышка. - Правда, есть у меня такое опасение, что грустный.
      - Нас кинули, и завтра деньги снимут с нас, - подсказал Михаил.
      - Примерно. С той разницей, что не деньги, а шкуру. ВДВ ничего не будет, а вот нам троим вместе с Сашкой точно без скальпов щеголять придется. Миш, эта девочка, которую я брать не хотел, обвела нас вокруг пальца. Витька Егоршин сегодня прилетел из Екатеринбурга и все рассказал. Вернее, клянется и божится, что все. Есть у меня подозрение, что кое-что придержал.
      - В каком смысле? Валет червы.
      - Собака... - пробормотал ВДВ. - Что за девочка?
      - Сашка ухитрился завербовать в разведку крестницу Ученого, - пояснил Валера. - Пас. И ведь изначально было ясно, что геморроев с ней ожидается выше крыши. Цезарь разорялся, что весь ответ на нем, заварил кашу и ушел в сторону. А история гнусная.
      - Валер, там личные отношения замешаны, - поправил Михаил. - Я тебе уже говорил. Что бы она ни натворила, ей ничего не будет. В любом случае, ее либо Эйфель прикроет, либо отец. Сашку просто отодвинули.
      - Боюсь, Эйфель очень удивится, узнав, что должен ее прикрывать. Оказывается, он вовсе не случайно попался нам под руку - его вполне сознательно подставила Света. Между прочим, хорошо рассчитала. Он ее оскорбил - взяла и подставила сразу по всем направлениям. Ментам, нам и Гончару. Показания по убийству Маленкова дала якобы в пользу Эйфеля, и сделала все для того, чтобы поддержать слух о его виновности. Сашку довела чуть не до белого каления, он готов был живьем его похоронить. А Гончару наплела, что Эйфель копает под него в паре с чеченцами. Мы ведь с ее подачи начали под чечню играть. Фактически, нас использовали втемную для сведения счетов.
      - Нефигово, - кивнул ВДВ. - Хорошая девочка. Добрая.
      - А никто и не говорил, что она дура, - сказал Михаил. - Только, насколько мне известно, у нее большая любовь с Эйфелем.
      - Это она Цезарю напела, чтобы тот ее от поклонника избавил. Сашка из ревности грохнул бы Эйфеля, и все было бы чики-чики. У нее ведь два таких красавца были, от которых она не знала, куда деваться - Маленков и Эйфель. Одного уже похоронили, очередь за вторым.
      - Зачем такие сложности? - Михаил пожал плечами, откупорил бутылку. Идти на ссору с нами, чтобы избавиться от Эйфеля? Глупость. Сашка и так бы его грохнул, стоило ей пожелать.
      - Сложность была нужна затем, чтобы избавиться еще и от Сашки.
      - Совсем добрая девочка, - удивился ВДВ. - Прямо ангел.
      - А зачем ей Цезарь? Он ее доставал точно так же, как и остальные. Бог ее знает, какого ей рожна надо, но Сашка в качестве поклонника ее тоже не устраивал. Он-то сам одно время считал, что Света ищет возможность отомстить ему. Ну, за то, что он шесть лет назад пригрозил что-то сотворить с ней. Сам уже не помнит, что конкретно. И в этом году, при первой же встрече обновил потускневшие воспоминания. Он-то в шутку ее поддел, а она за чистую монету приняла. Правда, избавляться от него физически то ли побоялась, то ли не смогла, то ли не сочла нужным. В принципе, учитывая ее родственные связи, в этом действительно нет необходимости. Ну, и Вика, оказывается, подсуетилась на славу. В общем, она изобразила большую любовь к Эйфелю, чтобы избежать подставы со стороны Вики и заодно положить конец притязаниям Сашки. Насмерть с ним поругалась, выдержала сцену ревности, но своего добилась.
      - А Сашка повелся? - изумился Михаил. - У него глаза на заднице, что ли?
      - Видимо. Я всегда говорил, что служебные романы до добра не доводят. Самое забавное - она убедила мою же разведку работать, фактически, против меня. Не то, чтобы совсем против, но по ее указке. Витька рассказал, каким образом она заставила его лгать нам. Пригрозила, что наябедничает Сергею Ивановичу, и тот прикроет лавочку. Мол, или мы оставляем ее в покое, или она устроит нам веселую жизнь. Так что в довершение к прочим "достоинствам" дама еще и в шантаже толк знает.
      - Откуда она узнала, что нам за это будет? - спросил Михаил.
      - От Вики, я так понял. Больше никто вроде не знал таких подробностей, а Викуля ей все, что могла, выболтала. Собственно говоря, по Витькиному непоколебимому убеждению, она и спровоцировала эту ссору между Сашкой и Светой. И дальше делала все, что в ее силах, чтобы не допустить примирения. А логический конец у этой истории таков, что Свету завтра грохнут вместе с Эйфелем люди Гончара - за подставу. За что с нас, естественно, снимут скальпы. Она то ли не понимает этого, то ли намерена покончить с собой таким образом.
      - Жопа стряслась, рама-рама, - констатировал факт ВДВ. Подумав, добавил: - Харе Кришна.
      Карты отложили в сторону. Михаил закурил, прищурился.
      - Мне мой скальп дорог. Надо ехать в Бибирево, - резюмировал Валера.
      - Она отказывается иметь с нами дело, - напомнил Соколов. - И будет сопротивляться.
      ВДВ хмыкнул, разгладил усы.
      - Значит, спасем насильно.
      - Ага, она поднимет крик, выскочит мать, и не позже, чем через двадцать минут после насильственного спасения нас возьмут за жопу люди Ученого. Они же не станут разбираться, свои мы или чужие, - Михаил с явным сомнением покачал головой. - Пока мы объясним, что хотели только добра, нам поломают энное количество костей. Если не сотворят пару дырок в шкуре. Не знаю, как вам, а мне хватает тех, которые уже есть от природы.
      - Нет проблем, - откликнулся ВДВ. - Увезем вместе с матерью. Пусть кричат в машине. Потом объясним.
      - Наивный чукотский юноша, - фыркнул Михаил. - Ты не знаешь, что там за мама. Ничего ты ей не объяснишь. И как, простите, ты мотивируешь свое желание заступиться? Тем, что ее дочь работала в нашей разведке?
      - Послушайте, что вы спорите? - вмешался Валера. - Нам за что сильнее по шапке дадут - за похищение или за гибель? Еще вопросы будут? Так что поехали в Бибирево. Кто сомневается, может остаться, я, в принципе, и один уговорю обеих.
      - Да нет, какие сомнения, - пожал плечами ВДВ. - Едем, конечно. Только я бы еще пару ребят со стволами прихватил на всякий случай. Может, все обойдется, а может и нет. Но лишняя пара бойцов не помешает никогда. И Сашку надо дождаться. А то придет к закрытой двери.
      - Вот ему как раз можно объяснить потом, - сказал Михаил, поднимаясь. - Поехали.
      В этот момент раздался звонок в дверь. Валера встал:
      - Пойду-ка я сам ему все объясню. Мой недогляд, в конце концов.
      Было слышно, как он открыл дверь, увел Матвеева на кухню. Через некоторое время опять хлопнула дверь, и Валера вернулся в гостиную.
      - А где Сашка? - изумился Михаил.
      Валера усмехнулся.
      - В Бибирево поехал. Грехи замаливать. Блин, что любовь с людьми делает...
      - Знаете что, - Михаил насторожился. - Поехали-ка и мы. Что-то сердце мне вещует, что жопа стрясется. ВДВ, прихвати своих ребят.
      Света медленно шла вдоль улицы Пришвина, время от времени пиная прокушенный мячик. Капитан носился, как щенок, взлаивая и крутя хвостом. Везет же собакам, никаких проблем да головных болей. Она поглубже сунула руки в карманы старенького плаща, поежилась: дождь прекратился, но было холодно. Завтра первое сентября...
      В голову не приходило ничего дельного. Она просто не знала, что ей предпринять. Сначала все казалось таким правильным - и вот результат. Так они с крестным все прекрасно рассчитали... Кто ж знал, что Витька попадет под колпак? И ведь то, что его видели в Москве, еще ни о чем не говорило. Слежка засекла его только рядом с офисом UMF, никто не видел, входил он туда или нет. Только от них Света узнала, что Витька ездил на "ягуаре" машине безумно дорогой. Была у него страстишка - быстрый красивый транспорт... Дураку понятно, что у студента не может быть средств для покупки такого зверя. Если только он не работает на серьезную контору. Но тут тоже можно допустить, что он ездит временно, по доверенности, что тачка принадлежит богатому родственнику и так далее. Когда его засекли в Екатеринбурге, игра окончилась. Вот такого никто не мог предвидеть - что в одном городе окажутся два шпиона из враждующих группировок, претендующих на одну цель. Фигово то, что шпион Гончара Витьку разглядел хорошо, когда один раз заскочил в клуб, а вот Валеркин агент его не заметил.
      На следующий день после мини-допроса, устроенного Свете, шпиона Гончара нашли с двумя пулями в голове. И это окончательно укрепило подозрения Чумы. Ну кто еще мог предупредить Витьку о провале? Только Света. Чума полагал, что она исхитрилась, позвонила кому-то из подруг, передала зашифрованное сообщение. Ему и в голову не приходило, что он сам подписал приговор разведчику, сообщив о нем Эйфелю. Тот, видимо, созвонился с Ученым, и... Конец известен.
      Меры содержания ее под стражей ужесточились. Чума враз изменил свое отношение. Улыбался гаденько, глаза ледяные, словечки вежливые, а вот дела... Во что охрана превратила квартиру - смотреть страшно. Для начала они приволокли АОН - чтобы точно знать, кто ей звонит. Плохо то, что проклятый аппарат имел память исходящих номеров, поэтому Света тоже не могла позвонить кому-то так, чтобы это мигом не стало известно Чуме. Так они еще приделали к телефону магнитофон и записывали каждое слово.
      Затем перевернули все в квартире вверх дном. Искали доказательства ее связи с Витькой и UMF. К счастью, Света не имела дурной привычки записывать опасные для здоровья телефоны. Все визитки мать увезла с собой - у нее на цифры память плохая, боялась забыть телефон крестного. Так что братва не обнаружила ничего сверх того, что ей уже было известно. Их это порядком разозлило.
      Чума почему-то думал, что Света использовала Эйфеля втемную. Под его крылом крутила какие-то дела с UMF, а заодно помогала чеченцам перехватывать наркотики из-под носа у Гончара. А еще Чума боялся, что она удерет. Поэтому из квартиры она выходила только в сопровождении "телохранителя". Это он так говорил, что охрана. Настоящий конвой.
      Они сняли с петель все внутренние двери в квартире - чтобы Света не учудила чего-нибудь. Она же могла запереться в комнате и вылезти через окно - подумаешь, второй этаж, прыгать невысоко. Могла заготовить шифровку и потом исхитриться передать ее. Вот чтобы знать, чем она занята в любой момент, они и избавились от дверей. Гады, даже в туалете и ванной сняли. Простыни повесили. И периодически заглядывали, когда она уединялась по нужде. На психику давило страшно.
      Из квартиры разрешалось выходить только с двумя целями - на работу и выгулять собаку. Капитана нервировать они боялись, а убивать тоже опасно: в случае полной невиновности Светы как возместят убытки? Квартиру-то отремонтировать несложно, а собаку не вернешь. В магазин ее не выпускали думали, что удерет через служебный выход. Бывали такие случаи с другими подопечными... Поэтому таскали жратву и сигареты сами. Хоть это радовало, что тратиться не приходится - покупали за собственные деньги. Но во всем остальном ее жизнь превратилась в кошмар.
      Охраннички вели себя весьма вольно. Ее не били - Капитана боялись, но словами высказывали все, что хотели. Они дежурили парами по двенадцать часов, и на улице стояли две или три машины. Некоторые смены не доставляли Свете особого беспокойства, но иные... По утрам она запирала Капитана на кухне - охранники дежурили и в ее отсутствие - чтобы не провоцировать конфликты. Один раз ее привезли с работы, а дома гулянка. Охрана и две голые телки. Всю ночь гудели. Правда, на следующий день она пожаловалась Чуме, который лично караулил ее в клубе. Чума решил, что это уже перебор. Он своих козлов работать в Бибирево послал, а не телок дырявить. Устроил разнос с мордобитием.
      Встречаться в такой обстановке с кем бы то ни было представлялось невозможным. Света даже с Ольгой не виделась. Впрочем, Ольга почти не появлялась дома - к Валерке перебралась. Один раз позвонила - хорошо еще, не от Валерки, а с таксофона. Обнаружила АОН по характерному щелчку, удивилась, но объяснить Света не могла ничего - все разговоры прослушивались. К счастью, Ольга многому научилась у Валерки, поэтому говорила осторожно, и ничего занятного стражи не услышали. И больше всего Света жалела, что нет никакой возможности позвонить крестному. Постоянный стресс, хроническое недосыпание - попробуй усни в такой обстановке сделали свое черное дело: она не могла придумать никакого способа сообщить о происходящем. Чума даже Эйфелю запретил сообщать подробности.
      И все яснее Света понимала: первого сентября из такого прекрасного плана ничего не выйдет. До сих пор продолжались перехваты наркокурьеров, группировка несла убытки. В которых винили Свету. Доказать ничего не могли, поэтому она пока что была жива. А завтра? Если крестный не найдет вора, ее убьют. Вместе с Лешкой. Если не будет конкретного вора, Гончар взбеленится, услышав одно слово "Ученый". А если вспомнить, что вместо крестного туда заявится Сашка, и вряд ли в расчудесном настроении... Нет, до сбора никто Свету из клуба не выпустит, что бы там Эйфель ни наговорил. Побоятся, что она приведет подмогу. Какую-нибудь чечню. А когда приедет Сашка, ее точно грохнут, потому что вот тут всем все и станет ясно.
      Как же холодно на улице... И это всего лишь конец августа. Осень, наверное, ранняя будет, и зима тоже. Интересно, доведется ли ей дожить до зимы? Грустно, господа, умирать в двадцать один год. Нет, определенно, теплее надо было одеваться. Но возвращаться раньше времени Света не станет. Прогулки с собакой - последняя иллюзия свободы. Хотя и ограниченной. Чтобы следить на улице было удобней, братва приказала ей расхаживать строго по отрезку улицы Пришвина между перекрестками с Плещеева и Мурановской - на этих точках стояли машины наружного наблюдения. А конвоир из числа квартирных охранников топал на десять шагов позади, бдительно обозревая окрестности. Специально, гад, не приближался, чтобы спровоцировать Светиных сообщников на попытку контакта. Где бы еще взять этих сообщников...
      Пнув в очередной раз мячик, угодила в лужу. Капитан немедленно влез в грязь всеми четырьмя лапами, даже на брюхе и хвосте шерсть слиплась в мокрые сосульки. Света поморщилась - теперь его прямо с улицы надо загонять в ванну, а мыться он не любил. В какой-нибудь речке поплавать - это завсегда с удовольствием, а ванну игнорировал. Пока дотащишь, весь пол в коридоре грязным будет... Принес мяч, принялся совать его Свете в руки извозил весь плащ. Ну вот, теперь и стирать надо. Отобрала игрушку, забросила подальше, вытерла платком руки.
      Подняв голову, обнаружила, что дошла почти до Мурановской - вон, "опель" братвы на другой стороне виден. Повернулась, пошла в сторону дома. Хватит, наверное, на сегодня, пора возвращаться. Дежурный конвоир, сопровождавший ее на прогулке, подошел:
      - Ты не торопись, иди неспешно. Я сейчас до Пашки добегу и обратно.
      И умчался к машине. Света пожала плечами, медленно побрела в сторону Коненкова. Проходя мимо отделения милиции, услышала тихий свист. Сначала не отреагировала, решив, что кто-то из собачников своего питомца подзывает. Второй раз. Света скосила глаза и обомлела. На противоположной стороне, между забрызганной грязью бежевой "шестеркой" и старым "запорожцем" скромно пристроилась голубая "вольво"! Причем с таким видом, будто здесь ее постоянное место. Интересно, как это она проглядела машину на пути сюда? Водительское стекло было опущено, Саша оперся локтем на дверцу, смотрел на Свету в упор. Перехватив ее взгляд, приглашающе качнул головой на салон машины.
      Думать нечего. Другого шанса не будет. В доли секунды Света сообразила, что конвоир тоже не видел "вольво", иначе не поскакал бы к своим, оставляя ей возможность для бегства. А что с Сашей у нее проблемы, так это потом разобраться можно. Она кивнула ему, обернулась, ища глазами Капитана - не могла удрать и бросить собаку. И едва не застонала - этот засранец отправился обнюхиваться с овчаркой из шестого дома, убежав метров на сто.
      - Капитан, ко мне! - закричала Света изо всех сил.
      Саша завел машину, решительно выехал на встречную полосу, притершись к ее тротуару.
      - Живее, - бросил ей. - Сейчас эти гаврики опомнятся.
      Капитан явно не торопился. Света метнулась к машине, готовая прыгнуть в нее в любую секунду. Туфель увяз в грязи, она выругалась, с разгону выскочив из него и наступив босой ногой в грязь.
      - Садись в машину, дура! - взорвался Саша. - Плюнь на все, собаку потом заберешь, ничего с ней не случится!
      Решив, что он прав, Света осторожно пробиралась через газон. Природная брезгливость оказалась сильнее страха - путь перегородила лужа, и она никак не могла обойти ее. Глянула на дорогу, сердце оборвалось: "опель" приближался с угрожающей скоростью. Саша тоже его заметил, приоткрыл заднюю дверцу.
      - Быстрее!
      Момент был упущен безнадежно. Света растерялась, понимая, что не успеет прыгнуть в машину, и они попадутся вдвоем. И тогда ее точно убьют. Вместе с Сашкой. С отчаянием махнула рукой и вернулась на тротуар.
      - Иди сюда! - заорал Сашка.
      Света только замотала головой, перепугавшись окончательно. Теперь никакие силы не заставили бы ее пытаться убежать. Конвоир выпрыгнул из "опеля" на ходу, подбежал к ней, обхватил, повалил на асфальт, на него со злобным рыком налетел откликнувшийся на команду Капитан... Пытаясь выбраться из-под парня, подмявшего ее, Света только окончательно вымазалась.
      - Фу! - крикнула она, видя, что пес всерьез вцепился в воротник кожаной куртки бандита.
      А голубая "вольво" удалялась - Сашка верно оценил соотношение сил своих и противника, решив, что игра не стоит свеч. Выходить из машины он не мог, чтобы его не опознали, а стрелять напротив отделения милиции... Он не самоубийца. Вот только сейчас Света, которую отпустил страх, едва не рыдала от сознания допущенной ошибки.
      Сидя на асфальте и крепко держа за ошейник пса, она смотрела вслед уносившейся вдаль последней надежде... Вторая машина братвы, "ауди", тронулась со стоянки навстречу Сашке, попыталась загородить ему дорогу объехал, выскочив на низкий бордюр. "Ауди" сдала назад, разворачиваясь, и в этот момент в нее с грохотом вписался черный "джип шевроле", не успевший или не посчитавший нужным остановиться. Света зажмурилась, конвоир замысловато выругался. Вскочил на ноги, рывком поднял Свету, потащил к "опелю". Капитан немедленно повис у него на руке, Света вырвалась, побежала в сторону дома, машина рванула вслед за ней - очевидно, бандиты решили перехватить ее на перекрестке. И увлеченные погоней, на дорогу не смотрели. А, между прочим, с природной наглостью мчались по встречной полосе...
      Света добежала почти до Коненкова, когда они обогнали ее. Водитель опустил свое стекло, что-то крикнул - она не разобрала. Только, движимая шестым чувством, резко затормозила на тротуаре. Темно-зеленый "гранд чероки", летевший с приличной скоростью, даже не подумав притормозить, ударил решеткой в радиатор "опеля"... Машину выбросило на свою полосу, раздался дикий визг покрышек и звук еще одного столкновения - на это раз злосчастную тачку "пнула" "семерка".
      Крики, сирены ментовских машин оглушили Свету настолько, что она попросту не подумала о том, что вот сейчас могла бы удрать без проблем. Хотя бы добежать до таксофона и позвонить крестному - вполне достаточно для спасения. Вместо этого она присела на корточки, зажав ладонями уши... В себя ее привел конвоир, пожертвовавший курткой ради нескольких секунд передышки от зубов Капитана. Он выскочил из нее и со всех ног побежал к Свете. Заметив, что она попросту в шоке, влепил пощечину, и тут же на спину ему прыгнул Капитан, уловивший разницу между курткой и хозяином...
      Саша заехал в какой-то двор по улице Лескова, остановился, заглушил двигатель. Обхватил рулевое колесо, уронил голову на руки. Дурак, осел, кретин, Шурик помоечный... Все. Не успел. Знал же, придурок, что от шока она начинает вытворять глупости - и все равно не учел ее реакции. Идиот, надо было по-другому подзывать, или въезжать прямо на тротуар... А теперь как она выкрутится? Получается, сам и подставил. Все, как она и говорила. Именно то, чего боялась. Что он каким-то образом убьет ее руками измайловской братвы. Между прочим, почти то же самое, что в ночных кошмарах мучило его самого. Ох, не прав оказался Арсений. Все-таки это судьба. И никуда от нее не деться.
      Нет, это не у нее с мозгами неполадки, как думал он все это время. Это он окончательно свихнулся. Снял всю разведку, а через две недели помчался, как угорелый, даже не узнав предварительно, что там нового. А все. Мать в санатории - ну, это он узнал по дороге, Валерка у Ольги выспросил. Но о том, что Светка под таким колпаком - никто даже не подозревал. Бля, две машины и личное сопровождение... Нифига себе провал. И ведь ни одна сволочь не знала! Вика шлялась в этот гребаный кабак каждый день - и ни слова!! Сука, в расход... И умрет она жуткой смертью. В гнилом болоте.
      А он-то сам - герой, блин... Мог бы хоть пограмотнее людей поставить. Отгородили бы полностью слежку, он бы просто вышел и сунул Светку в машину вместе с ее конвоиром. Парня отвезти подальше и грохнуть, невелика проблема... Нет, блин, выходить побоялся. А парик лишний раз натянуть лень было, так?!
      Затренькал мобильный телефон. Наверное, ребята определяются с его местонахождением.
      - Да?
      - Тебя кто звал в Бибирево?
      Саша несколько опешил, услышав холодно-гневный голос отца.
      - Я за Светкой поехал.
      - Ты ее провалил.
      - Все равно вытащу. Сейчас соберу своих...
      - И всю ночь носу из Ясенево не высунешь. Ясно?!
      - Послушай...
      - Это ты слушай. И попробуй только еще раз проявить самодеятельность. Я тебе живо мозги на место вправлю. Так, что со стенки соскребать придется. Ты уже напортачил так, что даже я не сразу разобрался. Во-первых, сколько перехватов на твоей совести?
      - Три.
      - Завтра берешь?
      - Нет. Сдается мне, это "деза".
      - Слава Богу, допер. Во-вторых, распорядись, чтобы Свете передали дословно: кражи - работа Алекса. В 36-й больнице пришел в сознание боец одной из групп сопровождения, который по фотографии опознал Седого и указывает на него как на организатора перехвата. В четырех случаях есть улики. Всю информацию привезет Эйфель. Авторство твоих вылазок запросто можно свалить на Алекса - никто не поверит, что на перехвате стояли две команды, а не одна. Это сообщение она может использовать в том случае, если Чума начнет доставать расспросами. В-третьих, Эйфель должен прибыть на сбор живым и здоровым. Это я специально для ревнивых уточняю. Так что загодя поставь в клуб группу, которая обеспечила бы ему отход в случае неприятностей. Уяснил?
      - Все. Кроме одного. Какую роль в этом играешь ты?
      - Представь себе, самую неблагодарную. Исправляю твои выверты. А слава победы будет принадлежать тебе. И твоя задача - завтра ее добиться. Завтра, а не сегодня.
      - Отец, плевать мне на завтра. Я сегодня должен закончить начатое.
      Тот очень грустно вздохнул.
      - Ты мог это раньше сделать. Сейчас уже поздно. До завтра Свете ничего не грозит. У меня в Бибирево стоит наблюдатель со сканером, так что я в курсе всего, что происходит в ее квартире. В случае необходимости позвоню туда, побеседую с Чумой. А завтра, если сегодня ты не наделаешь глупостей, она из клуба уедет до сбора. Я уже все подготовил.
      - Спасибо.
      - Хромой поднял голову. Заручился серьезной поддержкой для разработки своего направления, начинает давить. Пока не на меня, но Слон уже сообщил, что Хромой его обрабатывает.
      - Скотина. Как ему хочется людей на куски резать...
      - За деньги. Он не просто садист - он хорошо оплачиваемый специалист по части физических мучений. Если завтра ты разгромишь Гончара, Хромой заткнется надолго. Поймет, что если не угомонится, то следующий твой удар придется по его лысеющей голове. А его бригада, что ни говори, послабее измайловского блока.
      - Не говоря уже о том, что в клуб я беру на все про все тридцать человек. Включая себя, разведку, внешнее оцепление. А вообще-то у меня людей вдвое больше. Так что пусть Хромой подумает. А пищу для размышлений я ему завтра подкину.
      - Все. Займись моральной и физической подготовкой к налету. За Свету не переживай. Только сам к ней не лезь, не геройствуй. Твое дело - в шесть часов приехать в клуб.
      - Понял.
      Они еще обменялись некоторой информацией личного характера, потом разъединились. Настроение было поганым. По всем мыслимым причинам. Светку не вывез - раз. Отец в курсе - два. Отец мало того, что в курсе, еще и взял на себя руководство - три. Хромому пора хлебало бить - четыре. Эйфеля нельзя грохнуть - пять. Вику нельзя грохнуть сегодня, потому что только она и Ольга способны передать Светке сообщение. Ольгу Валерка на такое рискованное мероприятие не отпустит - шесть. И так далее.
      Его использовали-таки втемную. Правда, отец, хоть не так обидно. И понятно, почему - для отца в его отношениях с Хромым Саша стал тем самым тузом, которого принято прятать в рукаве. Хромой до сих пор не подозревал, что Цезарь воскрес. Смешно? Вот только Хромого и удалось обмануть. Ну, и прочих криминальных деятелей такого же ранга. И Гончара. А все остальные надули его самого. Светка обвела вокруг пальца, как мальчишку. Оказывается, не с Эйфелем она интригу закрутила, а с отцом. А может, и не закрутила, может, поплакалась, а он подсказал ей, что делать. Не исключено, что не плакалась. Сам узнал, и они скоординировали действия. Сам черт уже не разберется. Блин, раньше все восхищались Цезарем и Финистом - вот, мол, достойные наследники. После этой истории вся Москва ржать начнет: Ученый разгромил Гончара руками детей, причем крестница, которую никто в расчет не брал, оказалась едва ли не центральной фигурой. И, кстати, если вспомнить, что отец воспитывал ее чуть ли не с пеленок, ничего удивительного в этом нет. Школа та еще.
      Но как же на сердце погано... Отец уверен в Светкиной безопасности. Видел бы он, под каким конвоем она ходит! И опять с удвоенной силой на душе заскребли кошки. Все-таки это хреново кончится. Слишком много совпадений. Один умный человек сказал: "Три совпадения подряд - уже закономерность". Трижды он пытался вывезти Светку - и трижды его постигала сокрушительная неудача. Как в том старом черном медицинском анекдоте. Человек выпал с пятого этажа, остался жив - случайность. Второй раз - совпадение. Третий привычка... Грустный анекдот. Первый раз он упустил ее из-за собственной ревности. Второй раз - побоялся раньше времени ссориться с Лилечкой, хотя надо было на хрен ее послать. Третий - вообще по глупости. Завтра он предпримет четвертую попытку. И что его ждет? Привычка? Есть такое подозрение, что именно завтра ему помешает приговор судьбы. Когда он приедет, окажется слишком поздно кого-то спасать. И получится, как в том сценарии, что стал навязчивой идеей: он приедет с цветами, подарками и большой любовью в сердце, а его любимая уже остыла. В прямом, самом ужасном смысле.
      Начали отзваниваться ребята. У них все в порядке, гаишники сочли, что виновата братва. Саша назвал номер дома, около которого встал, через пять минут они подъехали. ВДВ, Соколов и Валерка забрались в его тачку. Все с убийственным настроением.
      - Саш, я начинаю думать, что ты был прав в том, что это судьба, Соколов выругался. - Так опозорились... Не смогли девчонку выкрасть. Такое ощущение, что нас поимели посреди Красной площади и денег не заплатили.
      - Ты еще не знаешь, в какой позе и сколько раз, - мрачно отозвался Саша. - В этой афере - будь проклята та минута, когда я в нее влез действительно участвует Эйфель.
      - Так нас что, в натуре втемную использовали? - изумился ВДВ. Неужели у Эйфеля мозгов хватило? Или эта девочка?
      - Вот именно, что она. Эйфель еще не знает, что его поимели вместе с нами. Ничего, узнает, хоть хорошей компании порадуется - я поумнее, и то сам штанишки стянул. У меня и этого утешения нет. Нас всех поставили раком два человека. Господин Сергей Иванович Маронко и его крестная дочь.
      - Вот эт-то жо-опа стряслась... - протянул Яковлев. - Вот это девочка... Блин, даже Витька не просек, что она с Ученым законтачилась... Нифиг-га себе дамочка. Саш, я больше ничему не удивляюсь. И если ты на ней все-таки женишься, а потом тебя найдут повесившимся, я скажу, что именно этого результата и ожидал.
      - Вешайся сам и прямо сейчас. Всю эту авантюру с чеченским гешефтом и Эйфелевыми происками придумали Светка, Витька и Ольга. Считай, твои люди и прямо у тебя под носом. Даже почву для обработки Эйфеля готовили сами. Светка ему втерла, что чеченец на самом деле его друг детства. И так втерла, что он поверил, будто действительно планировал какие-то проекты. Отец лишь одобрил и немного подправил идею, а потом добил Эйфеля. Вот и все.
      - Не буду я вешаться. Мы ничерта не понимали, потому что имели дело с так называемой логикой непрофессионала. Действия Светы не вписывались ни в какую схему. А если вспомнить, что она не только дилетант, но и женщина... - Яковлев обреченно махнул рукой.
      - Короче, завтра любой ценой надо помешать разбору между Гончаром и Эйфелем. Это приказ, и как бы мне ни хотелось его нарушить, не имею права. Эйфель должен выжить. Поэтому, Миш, звони своему гаишнику с генеральскими погонами и организуй перехват Эйфеля под любым предлогом. В клуб он не должен попасть раньше нас. Если же прорвется - с часу дня там будет дежурить Чикарев со своей десяткой. В случае ссоры просто обеспечит Эйфелю отход.
      Обсудив мелкие детали, поехали домой. Саша думал, чем бы убить время до завтрашнего дня. Причем так убить, чтобы хоть немного забыться. Вику, что ли, вытащить? Попользоваться последний раз, стресс снять...
      Гончар уже собирался ложиться спать, когда позвонил Чума. Аврал у дома Антоновой.
      - Ты по порядку, не спеши, - осадил он ретивого бригадира.
      Тот вздохнул.
      - Эта овца выгуливала своего зверя, к ней подъехал чеченец. Ну, тот, на "вольво". Мои пошли на перехват, а в них, как на заказ, тут же куча тачек въехала. Я даже думаю, что в натуре на заказ. Ичкер удрал.
      - Что Антонова говорит?
      - Визжит, что мы испортили Эйфелю весь гешефт. Сначала, как аварию увидела, в ступор впала. Мои ей стакан водки в горло влили, чтобы очухалась, пару раз по морде съездили. Пришла в себя, такой вопль подняла! Орала, что он подъехал, чтобы узнать, где Эйфель, она отправила его ко мне, а тут мои со стволами налетают. Мол, он как увидел, что мои люди решительно настроены, заявил, что не желает иметь дела с русскими урюками, послал на хрен всякие гешефты и свалил. Мой пацан решил дать ей пощечину, чтобы истерику прекратить, так она ему всю морду когтями разодрала. Так что у меня четверо в больнице после аварии, один капитально погрызен ее псиной, второй разукрашен хозяйкой. Шесть человек. Блин, после разборки иногда результаты лучше.
      - З-замечательно. А знаешь, что для тебя самое паршивое? Если ты на самом деле сорвал Эйфелю гешефт, как расплачиваться станешь?
      - Вот в этом и суть. Эйфель же позвонил Антоновой аккурат после аварии. Гончар, и самый прикол - он уже знал, в чем дело.
      - Откуда?!
      - Я тоже голову ломаю. Говорит, топтун у него где-то в окрестностях ошивается. Слушай, есть у меня подозрение, что тут что-то сильно вонючее закопано. Я никогда не слышал, чтобы Эйфель так базарил. Он, в натуре, чуть на разбор не вызвал. Заявил, что знает, кто грузы пер. Обещался завтра все на сборе выложить. И настроен этак решительно. Мол, его полтора месяца подставляли, сейчас гешефт сорвали, а кто отвечать будет? Девчонку свою приплел. Мол, за нее тоже кое-кто получит.
      - Пусть приезжает, поговорим, - спокойно заметил Гончар. - У меня тоже найдется кое-что ему сказать. Маленков-то точно на его совести. Хоть и благое дело сделал, да не вовремя - Алекс говорит, все дела по п..де пошли из-за этого.
      - Так он не один подвалить намерен. С какой-то серьезной братвой. С кем, не уточнял, но мы призадумаемся, мол.
      - Ого, - сказал Гончар.
      - Вот то-то и оно. Похоже, он не только на чечню завязан, еще кто-то есть. Кто в гешефте не меньший интерес имеет. Я готовлюсь к большому разбору. Уже с ментами добазарился, чтоб на шум в клубе внимания не обращали - мы сами разберемся.
      - Шума не будет. Звонил Хирург. Он большой проект с Хромым задумал. То бишь, с Ученым. Подробности пока неясны, но факт неоспорим: Ученый идет на сотрудничество. Так что пусть Эйфель выступает, сколько ему нравится. Мы заключим союз с Ученым в Москве, в Питере нас Солдат поддержит. И кто попрет против такой коалиции? Чечня вежливо шляпы снимет - они Ученого боятся - и заявит, что не при делах. Контрабандой занимается любая крупная команда, так Солдат вежливо перекроет кислород союзнику Эйфеля. А с ним самим и мы справимся. С ментами ты, конечно, правильно сделал, что договорился, да и людей лишних на охрану стоит поставить. Но я думаю, обойдется без стрельбы. Да, кстати. Этого пацана, брата Антоновой, оставь в покое. Сдается мне, он посредник Хромого и Хирурга.
      - Не хочется мне переходить на бизнес Хирурга, - задумчиво произнес Чума. - Грязное это дело.
      - Дело грязное, а союз с Ученым нам нужен. Если есть другие способы его получить, предлагай.
      Чуму осенило.
      - Гончар, неувязка. Антонова-то здесь какую роль играет? С одной стороны - ее братец может работать на Хромого. С другой - она сама стакнулась с Эйфелем.
      - Пути Господни неисповедимы. Ты уверен, что она все о своем брате знает? Нет. Так что может оказаться, что они в разных лагерях. Ты вот что, на всякий случай не трогай ее и беседуй вежливо. Неизвестно, что Эйфель задумал. Судя по тому, что он не скрывал своих интересов, гешефт мог оказаться полезным для всех нас. Может, не все потеряно. Мне тоже бизнес Хирурга не по нраву.
      - Я вот еще о чем мыслю. Никто из моих не слышал ее базара с ичкером. И остается верить ей на слово, что она именно это сказала. А если сообщила, куда завтра прибывает контейнер с товаром?
      Гончар только рот раскрыл. Ох, нифига себе... Такого результата он не ожидал. Быстро слухи расползаются.
      - Она знает?
      - Ну да. Точнее, я не спрашивал, но ее подружка с ухватками шлюхи знает точно. Эта Вика, которую она познакомила с Алексом. Вичка меня уже допрашивала, не слишком ли сильно рискует ее обожаемый Алекс.
      Итак, цепочка есть. Это и в самом деле был Эйфель. Алекс болтал своей шалаве, та сообщала Антоновой, которая передавала информацию Эйфелю. А тот уже весьма вольно распоряжался знанием. Вот и ответ той загадки, откуда он мог знать планы Гончара, появившиеся уже после исчезновения Эйфеля из Москвы. Или сдавала сама Вика, подставляя обожаемую подругу.
      - Не трожь Антонову. Завтра привезешь ее в клуб, посмотрим. Если Вика явится - значит, сдавала Антонова, потому как просто не может прогуливать. Если Вики не будет - все ясно. Ни одна дура не появится в день, когда ее афера должна раскрыться.
      - Между прочим, Антонова не пыталась слинять сегодня, - обронил Чума. - Хотя маза у нее явно была. К тому же ичкеру в тачку прыгнула бы - и привет братве. А она тормознула. То ли шок, то ли бояться ей нечего.
      - Об этом я и думаю.
      - Пожалуй, я на всякий случай прямо при ней мозги братве вправлю. Объясню подробно, что с девушкой требуется обращаться вежливо.
      Гончар положил трубку, усмехнулся. А хорошая вещь - дезинформация. По крайней мере, уже сейчас ясно, что его подчиненные язык за зубами держать не умеют. В первую очередь это касается Алекса.
      Неделю назад он вызвал его и сообщил, что первого числа тот должен получить на Курской-Товарной контейнер и перевезти его в "Элегию". В том контейнере находятся наркотики на сумму около миллиона баксов. Предупредил, чтоб никому ни звука о грузе. И вот - пожалуйста. Чума уже знает, все бабы в курсе.
      Конечно, если бы там на самом деле было хоть что-то ценное, он бы поступил не так. Времени достаточно, чтобы все переиначить. Но только контейнер был пустым...
      Саша лежал на спине и смотрел в потолок. Интересно, почему у всех все нормально, а у Цезаря - вечно через жопу? Почему он не может жить спокойно и весело, получать удовольствие от самых простых вещей? Почему легко делает миллионы долларов в буквальном смысле слова из воздуха, а элементарные вещи ставят его в тупик?
      Яковлев за стенкой заржал, ему вторил Ольгин голосок. Слышимость, конечно, жуткая, чуть ли не каждое слово, сказанное в соседней квартире, разобрать можно без труда. Вот Яковлев. Дон Кихот, бесшабашный человек, норовящий влезть именно туда, где ему стопроцентно дадут по морде - а ведь не дают. Казалось бы, при таком характере он должен вечно вздыхать по какой-то недоступной красавице - он же рыцарь, е-мое. Между тем, с бабами у него всегда полный порядок. С одной разошелся, завел другую. Процесс бесперебойный, но никогда не две сразу. И в каждую он бывал влюблен. А секс по любви, что ни говори, куда приятнее секса для снятия напряжения. Вот и сейчас: Яковлев кувыркается с Ольгой, которую любит, может, не очень сильно, но любит. А Саша предоставил свои детородные органы Вике.
      Можно было, конечно, поехать к Лилечке. По части опыта она не уступает Вике (и откуда набралась?), но выносливость куда меньше. На втором заходе уже сдыхать начинает, а под конец валяется под ним, как бревно. Правда, он и трахал ее без всякой жалости, залезал и пялил, пока у самого от усталости в глазах не потемнеет. Терпела. Вот именно, что терпела. Все терпела - и явную грубость, и анальный секс, и минет до рвоты. Ни разу не сказала "нет". Послала бы разочек - может, хоть уважать бы начал. А так сам привык видеть в ней подстилку, всегда готовую к услугам. Когда захотел - приехал, когда захотел - ушел. И в три ночи приезжал, и в пять утра. Оттрахал и исчез. И тоже, как Вика, надеется выйти замуж. Хуже всего то, что на ней он и женится, скорее всего. Вику грохнет, чтоб больше нервы не трепала, заведет себе другую любовницу, чтоб от жены отдыхать периодически, будет кататься с ребятами в сауну, чтобы нажраться и натянуть хоть проституток, но незнакомых. И возвращаться к таким же шлюхам, только насквозь известным. Господи, как противно...
      У Вики ничего не получалось. Не стоял у Саши на нее сегодня. Честно говоря, ему вообще не хотелось. Так, для порядка, для поддержания имиджа сексуального террориста, как однажды обозвала его Светка. Вика удивлялась, но не отставала. Какой-то дикий эротический массаж затеяла. Между прочим, даже мысли не возникает, что последний раз в его постели прыгает.
      Нет, ну кому бы морду набить? Пойти, что ли, на улицу, докопаться до первого же братана, помахаться? Фиг там, неинтересно. Все равно серьезных противников в округе нет. Не считая своих парней, но своих перед выездом калечить нельзя. Их вообще беречь надо. Может, с ментами поцапаться? Полбутылки коньяка он уже выпил, чтобы успокоиться. Сейчас спокойный, как удав. Офигачить еще поллитра водяры, и поискать приключений на свою задницу. У ментов хоть дубинки, это интереснее. И по одному они не ходят.
      И почему везение изменяет ему именно в тот миг, когда оно нужно больше всего? Прямо закон подлости. Будь у него времени на две секунды больше, сейчас все выглядело бы по-другому. Под дверью разлегся бы здоровенный черный зверь, а Светка сидела бы рядом... Вот даже трахаться не надо, просто поговорить бы... Просто смотреть на нее и знать, что все в порядке, что она не погибнет, что никуда не уйдет. Утром вместе пошли бы выгуливать ее пса, потом Саша уехал бы готовиться к налету, а Светка осталась ждать его возвращения... И он летел бы домой как на крыльях, зная, что придет не в пустую квартиру, что его ждут... А так, как последнее время говорят его ребята, жопа стряслась. Рама-рама.
      - Саш, я не пойму, что с тобой сегодня? - возмутилась наконец Вика. Всегда ты как огурчик, а сегодня как выжатый лимон. О чем ты думаешь, я не понимаю? Расслабься и сосредоточь внимание на сексе.
      - Да пошла ты... - вяло сказал Саша. - Вика, а что, если я тебе хлебало расшибу?
      Она опешила.
      - За что?
      - Полагаешь, не за что? Грехов-то накопилось выше крыши. Почему я от посторонних людей узнаю, что Алекс крысятничает?
      Она приоткрыла рот. Не то от страха, не то от удивления.
      - Ты с ним спишь или кто? Кто Светке про команду разболтал?
      - Она и без меня все знала.
      - Нихрена она не знала. Групповухой ей кто грозил? О моей однокурснице кто ляпнул? Ее подвиги ты мне была обязана расписать, а вот о моих кто позволил ей докладывать? В твою вумную голову пришла эта дикая идея, что я ее подставляю, или в чью?
      - Но, послушай...
      Саша сбросил ее на пол движением ноги. Вика поднялась, выпрямилась такая холеная, совершенная в своей наготе. И опостылевшая до чертиков. А может, вправду уделать ее? Мысль занятная. Женщин он никогда не бил, но когда-то стоит начать. И на ком еще практиковаться, как не на ней?
      - А к кому ты плакаться побежишь, если я тебе фэйс разукрашу?
      - С чего ты взял, что я к кому-то пойду? - с достоинством ответила она. - Сашуля, что на тебя сегодня нашло?
      - Жаль мне тебя. Даже поплакаться некому, - хмыкнул Саша, потянулся за плавками и джинсами. - Тогда начнем процедуру.
      Она попятилась, когда он встал, потянулся.
      - Саш, ты что?
      - Ничего.
      - Ты из-за той сучки, да? Она спит с Эйфелем, а ты на мне зло вымещаешь. Угомонись, на хрен тебе эта дешевка? Что ты, я не знаю, на смех себя выставляешь? Вся команда ржет - Цезарь бегает за малолеткой. Будто нормальных баб мало. Она же доброго слова не стоит - ни рожи, ни кожи, ни мозгов. Что ты в ней нашел? Я хоть честно говорю все, а она врет тебе в глаза. И ты веришь всему. Саш, ну ты ж не щенок, чтобы западать на таких шалав...
      Спокойно и расчетливо он влепил ей оплеуху. Силой его бог не обидел, и сдерживаться не хотелось. Вика отлетела в угол, упала. Встала, губы трясутся, в глазах - паника. Вторая оплеуха. Оказывается, это очень легко. Глядя в его холодные глаза, она разрыдалась. Ну вот тебе еще, чтоб легче плакалось. После четвертого удара она начала взвизгивать. Хорошо, очень хорошо. Подсечкой сбил с ног, пнул.
      - Вставай, вставай. Мне неинтересно лупить лежачую.
      Она всхлипывала, отползая за тахту. Саша усмехнулся, взял со шкафа кольт, передернул затвор. Вика заорала.
      - Вставай, а то убью.
      Вскочила, как миленькая. Еще один удар ногой - в грудь. Не так уж и сильно, между прочим. Пока только разминка. Урок повторять не потребовалось, поднялась быстро. Еще, в то же место, но сильнее. Закашлялась, личико исказилось гримасой боли.
      - Подойди.
      Дрожа и вздрагивая, приблизилась.
      - На колени. Расстегни джинсы и соси.
      Только она коснулась застежки, ударил коленом в лицо. Неплохо - морда в крови.
      - Плохо начала. Повтори. И ползи на коленях.
      Едва она протянула руки к джинсам, схватил ее за волосы, дернул голову назад с такой силой, что хрустнули позвонки. В синих Викиных глазах застыла мука.
      - Да не у меня соси, овца.
      Ткнул стволом кольта в губы, чувствуя неодолимое желание выбить ей зубы.
      - Давай-давай, оружие тоже ласку любит. И старайся. Если мне не понравится, как ты работаешь... - он усмехнулся, переложил палец на курке.
      Мышцы лица сами собой сложились в привычную маску оскала. Вика побелела, обеими руками вцепилась в пистолет и принялась сосать его с таким усердием, будто он был медом намазан. И при этом не сводила с его лица расширенных глаз.
      - Плохо, Викуля. Страсти мало, огня, - он пошевелил стволом у нее во рту, ощутимо задел по зубам. - И зубами царапаешь. Где экстаз, где техника? В глазах желания не вижу.
      Смешно, но она начала изображать что-то похожее. Закатила глаза, пальцами гладила металл...
      - Ну что, мистер кольт возбужден в должной мере, можно переходить к следующему этапу. Ты, кажется, обслуживала в свое время иностранцев? Встань в ту позу, которую любят американцы.
      Вика послушно улеглась на пол, раздвинула ноги, согнула их в коленях, пальцем потерла клитор, облизнула окровавленные губы. Обалдеть можно. Саша и не подозревал, что реально кого-то унизить настолько.
      - Вика, - укоризненно сказал он. - А как же санитарно-гигиенические требования? Ты же спишь со всеми подряд, у тебя не влагалище, а помойная яма. Мистер кольт рискует подцепить какую-нибудь дрянь.
      Вика вскочила, торопливо распечатала презерватив, с улыбкой, смотревшейся жутко на разбитом в кровь лице, натянула резину на ствол. И опять улеглась в рабоче-крестьянскую позицию.
      - Я, конечно, понимаю, что большинство американцев консерваторы в сексе, но сегодня мистеру кольту хочется поэкспериментировать с русской красавицей. Раком!
      Вика мгновенно перевернулась, встала на четвереньки. Присев на корточки и тщательно прицелившись, Саша со всего размаху засадил ствол во влагалище. Она дико вскрикнула, дернулась; ухватив ее за волосы, он еще пошевелил стволом, имитируя фрикции. По ногам заструилась кровь.
      - Ага, у тебя оргазм, мистеру кольту стало слишком свободно. Попробуем в другую дырку.
      Это был настоящий садизм. Он трахал ее стволом пистолета во все дыры, разрывая мягкие ткани и сатанея от вседозволенности. Отбросив кольт в окровавленной резине, взялся за автомат.
      - А теперь тебя хочет господин калашников. Обслужи-ка и его. Давай, Викуля, отрабатывай деньги, которые я тебе плачу за работу. Слышишь? За работу, а не за треп. Запомнишь науку. Значит, групповуху Светке обещала? Я тебе устрою кое-что похлеще. Я тебе, б..дь, зенитное орудие промеж ног засуну. И только попробуй не испытать оргазм. Ты, падаль, десять лет будешь бомжей на всех вокзалах облизывать, пока они французскими духами благоухать не начнут. Ты у меня на всю оставшуюся жизнь уяснишь, кто дешевка, сучка и шалава, а кто моя жена.
      Устав шуровать автоматом в ее внутренностях, превратившихся в кровавую слизь, бросил автомат на пол, выпрямился. Вика тихо выла, еще не веря, что экзекуция закончилась. Почти. Со всей дури ударил ее ногой под ребра.
      Она ударилась спиной о шкаф, закатила глаза, судорожно ловя ртом воздух.
      - Не прикидывайся. Тебя били похлеще. Привычку имеешь. Я тебя еще пожалел, мог бы все кости дополнительно переломать. А теперь слушай внимательно и запоминай каждое слово. Света - крестная дочь Ученого. Это первое. За одно нехорошее слово по ее адресу я просто обязан убивать. Мало того - я это делаю. Шестерых таких умников уже похоронили. Второе - она моя будущая жена. А ты, если хочешь вымолить прощение, будешь землю под ее ногами вылизывать. Сейчас поедешь домой, вызовешь "Скорую", тебе окажут первую помощь. От госпитализации откажешься, потому что завтра тебе работать. И только попробуй от потери крови сдохнуть! Запишешь номер дежурной бригады "Скорой" и сообщишь его Валерке, чтобы он проверил факт вызова и оказания помощи. Медикам скажешь, что в канаве изнасиловали. Если до утра от тебя звонка не последует - клянусь, я приеду, и ты умрешь куда более мучительной смертью. Завтра позвонишь Светке в клуб, выяснишь, прослушивается ли телефон, и передашь ей вот это сообщение, - Саша сунул бумажку в карман Викиного платья. - Потом позвонишь Валерке и отчитаешься. И если он разрешит, можешь лечь в больницу и лечиться. Нет - выполнишь то, что он скажет. Ясно? Собирай свои манатки и уматывай. Живо!
      Дважды упрашивать не пришлось. Она схватила белье, попыталась натянуть, но Саша остановил ее:
      - Куда? Я сказал: уматывай! На лестнице оденешься.
      Как была, так и вылетела из его квартиры - голая и в кровище. Саша еще на прощание наподдал ей под зад, чтобы бежалось быстрее.
      Избавившись от Вики, с удовольствием навел порядок, вычистил оружие и принял душ. Удивительно, сейчас завтрашний день уже не так волновал его. Отвел душу, называется.
      Последнее слово Судьбы.
      Света встала в пять утра. Собственно, она не ложилась. Нет, легла, но не спала. Попробуй усни после такого!
      К немалому удивлению, вчерашний день завершился для нее удачно. Чума примчался почти сразу, только успел расспросить, как позвонил Эйфель... Света с непередаваемым удовольствием закатила шикарный скандал. Чума полночи сидел на телефоне, обзванивая чуть ли не всех людей в верхах измайловского блока. А затем устроил образцово-показательный разнос той смене охранников, которая чуть не упустила Свету. Причем крыл их не за это. Его, видите ли, достала грубость. Квартиру в сарай превратили. Кто позволил? Чума приказывал? Нет. Тогда ползайте всю ночь, наводите порядок. Поспать Свете они шумом не дали, зато к утру квартира сияла. Чума же буйствовал часов до четырех, потом свалил восвояси. А с утра прислал ее любимую бригаду - Рыжего со товарищи. Этот парень нравился ей больше остальных, у него было великолепное чувство юмора и добродушная физиономия. Даже его постоянное присутствие никогда Свету не тяготило. Умел быть тактичным.
      - Чем вчера дело на улице кончилось? - равнодушно спросила Света в машине.
      - Да ерунда, - отмахнулся Рыжий. - Мы думали, кто-то подстроил аварию, ошиблись. Братки, оказывается, взяли четыре бутылки "рояля" на восьмерых. И упились вдрызг. Хорошо еще, что только пять машин столкнулись, могло быть больше. Чума всех на деньги поставил. А нефига пить на работе, правильно, Светик?
      - Хоть не умер никто?
      - Не, Пашка в больнице протрезвел, удивился. Помнишь "Бриллиантовую руку"? "Шел, упал. Очнулся - гипс". Вот так и с ним. Да ничерта ему не сделается. Лучше бы по башке дали. Глядишь, от сотрясения мозги на место встали бы.
      - Безмозглой башке сотрясение мозга не грозит, - откликнулся парень с переднего сиденья.
      - Ты для Эйфеля принарядилась, никак? - спросил Рыжий, отметив ее суперкороткую юбку.
      - Не для Алекса же.
      - А ножки у тебя высший класс, - вздохнул он, сделав попытку погладить ее по коленке.
      Света решительно шлепнула его по руке. Рыжий засмеялся:
      - В роль преданной супруги входишь? Да ладно, дай погладить. Когда поженитесь, на тебя даже посмотреть страшно будет, не то, что коснуться. С Эйфелем братва связываться не будет. Измордует, как бог черепаху. Кстати, так сколько он отвалил за эту побрякушку? - Рыжий сделал вид, что хочет дотронуться до кулона, но на самом деле его куда больше интересовала Светина грудь в глубоком вырезе тонкого пуловера.
      - Двадцать три штуки баксов. Рыжий, отстань, сейчас от меня схлопочешь, а потом Лешка добавит. Я не для тебя так оделась.
      - Если б для меня, - вздохнул тот. - Я бы тебе такую же побрякушку подарил. Только с брюликами. Не люблю цветные камни.
      - Ты всегда подарки делаешь по своему вкусу? Ну так и носил бы их сам.
      И в клубе все было как обычно. Пришел Чума, окинул ее голодным взглядом, но ничего не сказал. Уселся рядом, запустил соседний компьютер, принялся играть. Кто-то приволок "Doom", и теперь братва к машинам в очередь выстраивалась. Чума и Алекс находились в привилегированном положении: Алексу после истории с вирусом приобрели отдельный собственный компьютер, а Чуме технику выделили, чтобы за Светой следить сподручнее было. С тех пор, как появилась новая игрушка, Чума сильно подобрел и, если Свете надо было выйти, просил: "Свет, погоди... Ща я на паузу поставлю, и пойдем".
      - Я второй "Doom" нашел. Новинка, - похвастался он. - Первый уже надоел. Ща опробую, потом Алексу покажу. У него нету нифига, даже не знает, где достать.
      Уставился в монитор и забыл про все на свете. Зазвонил телефон, отработанным до автоматизма жестом снял вторую трубку одновременно со Светой, прижал к уху, не отрываясь от игры. Звонила бывшая сотрудница, опять просилась на работу. Хотела, чтобы Света замолвила за нее словечко перед Верой.
      - Не вздумай позориться, - предупредил Свету Чума. - Эта дура тебя подведет.
      - Приму к сведению.
      Часов в двенадцать Света удивилась отсутствию Вики. Чуме данный факт почему-то нравился. Даже соизволил отвлечься от игры и выдать тираду по адресу Викули.
      - Знаешь, Свет, что я тебе скажу? Вот положа руку на сердце. Конечно, у нас у всех есть к тебе претензии, но телка ты стоящая. Я Эйфеля понимаю. Ольга тоже баба ничего. Но эта Вика - да где ж ты такую б..дь разыскала?!
      Это не я, подумала Света. Это Сашка в какой-то помойке порылся. Время шло к двум, она начала волноваться. Вот-вот появится Лешка, и история для нее закончится... А пока она старательно делала вид, что погружена в работу. Хотя столбцы расчетов плыли перед глазами. Господи, скорей бы... Так надоело бояться и терпеть бесконечные мытарства! Еще час или два - и она окажется за надежными стенами особняка крестного, где ее не найдут уже никакие неприятности...
      Чума посмотрел на часы.
      - Три пятнадцать. Странно. Эйфель клялся явиться в два. Как ты думаешь, где он шляется?
      - Без понятия. Может, поезд опаздывает?
      - Он ночью приехал в Москву. Точно знаю.
      - Тогда не знаю.
      - Ладно, подождем.
      Настроение у Чумы испортилось.
      Вика хорошо знала, что делает. И пребывала в твердой уверенности, что это необходимо. Значит, Сашка влюбился в эту прошмандовку? Хрен он получит, а не свою возлюбленную. И случится все вполне безобидным образом, Вика вроде как в стороне окажется. Алекс не выдаст, слишком боится разоблачения. Она набрала номер, сладким голосом запела:
      - Шурочка, у меня беда. Представляешь, эта сука, которую я считала своей подругой... - она вполне натурально всхлипнула. Действительно, сука. А ведь так убедительно врала, что спит с Эйфелем! - Ты не представляешь, что она сделала. Она откуда-то разнюхала, что ты позаимствовал у Гончара немножко товара.
      - Что?!
      - Да, да. И знает, что сегодня Седой повез с вокзала контейнер совсем в другое место. Представляешь, знает даже, что я искала тебе покупателя.
      - Ч-черт...
      - Она вчера явилась ко мне с какими-то мясниками. Ничего не спрашивала, все без меня узнала. Хотела отомстить мне за то, что я помогла тебе подставить этого скота Эйфеля. Ты не представляешь, во что они меня превратили!
      - Не, в натуре знает?
      - Ну что я, врать тебе буду?
      - Она сейчас в клубе?
      - Ну да. Из самолюбия решила никому не рассказывать, хочет Эйфеля дождаться, чтобы он на сборе это выложил. Ей еще кто-то должен улики подвезти. А я же не могу допустить, чтобы ты пострадал.
      - Все, я поехал в клуб.
      - Удачи тебе, милый. Позвони мне, как подъезжать будешь. Я перезвоню Чуме и отвлеку его, чтобы ты мог беспрепятственно... поговорить со Светой.
      Положив трубку, со стоном откинулась на подушки. Подлец Сашка, так изувечил... Но и за это он тоже ответит.
      Лешки не было. Света уже начала всерьез волноваться - к чертям летел весь тщательно продуманный план. Крестный наверняка с ума от беспокойства сходит - Света в это время уже должна была находиться у него.
      В пять часов неожиданно явилась Ольга. Заглянула в комнату, расплылась в улыбке.
      - Хай! Как жизня молодая?
      - Лучше всех, - мрачно отозвалась Света.
      В коридоре послышался зычный Веркин голос: "Оля! Передай Сергею, его к телефону на первом этаже. Вика, что-то срочное и очень важное!" Чума выругался. Вскочил, выглянул в коридор - никого поблизости. Бросил взгляд на часы - а все равно, если Света и захочет передать шифровку с Ольгой, до сбора остался час. Уже ничего не изменится. Махнул рукой и ушел.
      - Вика тебе звонила? - странным голосом спросила Ольга.
      Света отрицательно покачала головой.
      - Мы так и знали. Блин, Валерка с самого утра места себе не находил. Мне даже удалось уговорить его отпустить меня в клуб. Ну, чтобы на всякий случай продублировать Вику, - Ольга коротко изложила сообщение.
      Света ошарашенно распахнула глаза.
      - Так это Алекс под шумок подсуетился? А Вика не знала? Или...
      - Вот именно. Продала она нас. Хорошо, что ты ей тогда про Эйфеля напела, она тебя за шпионку Цезаря не держит. А Витьку именно она провалила. Навела на него разведку Гончара, чтоб Алексу авторитета прибавить. Кстати, насчет Эйфеля тоже можешь не беспокоиться. Он никакие отношения выяснить не успеет, потому что приедет точно к началу сбора. Сашка его перехватил и будет держать, пока время не подойдет.
      Света потеряла дар речи. Побелела, как смерть.
      - Он что, совсем... Совсем рехнулся?! Он же... Блин, идиот, все-таки влез... О-о, - она застонала. - Оля, Эйфель договорился с крестным, что приедет пораньше специально для того, чтобы вывезти меня из клуба! Крестный же давно все продумал! Блин, какие же вы все придурки... Крестный специально держал Сашку подальше, потому что тот может отбить меня только с боем! А Эйфель забрал бы вполне мирно, никто бы и слова не сказал... Блин, специально, чтобы я шальную пулю не поймала...
      Ольга опомнилась первая. Вскочила, сдернула Свету со стула.
      - Бегом к Чуме и выкладывай все про Алекса! Давай, времени нет!
      Они выскочили из комнаты и замерли: путь к лестнице загораживал Алекс с многообещающей усмешкой.
      - Вот сука, продала-таки... - пробормотала Ольга и дернула Свету, чтобы бежать к служебному выходу.
      Два шага. Только два шага отделяли Свету от спасения. Но она находилась к Алексу ближе Ольги, поэтому первой он схватил ее. Света заорала, Алекс подавил вопль в зародыше, зажав рот. И потащил в сторону приоткрытой двери кабинета Маленкова. Как во сне, она увидела, что Ольга вырвалась из рук подоспевшего Седого и кинулась прочь. Только не в сторону Чумы - инстинкт вел ее к выходу из здания. Седой рванул за ней.
      - Бля, нож уволок, - проворчал Алекс, вталкивая Свету в кабинет. - Тем хуже для тебя, дольше мучиться будешь.
      Он схватил ее за горло. Овладевший всем существом панический ужас помог Свете вырваться, она отскочила к столу Маленкова, нащупала что-то тяжелое и со всего размаху метнула в голову Алексу. Предметом этим оказалась чугунная пепельница, угодившая палачу в плечо. Он пошатнулся, Света воспользовалась мгновением, чтобы выскочить в коридор, но опоздала на долю секунды. В миг, когда она уже почти дотянулась до створки двери, Алекс ударил ее под сердце ногой в ботинке с окованным металлом мыском. Тонкие кости хрустнули, джемпер пропитался кровью, от боли все померкло перед глазами...
      Алекс, презрительно скривив губы, смотрел на отлетевшее в угол тело. Ткань одежды прорвали острые осколки сломанных ребер, изо рта стекала струйка пузырящейся алой крови. Все, покойница. С такими травмами не выживают. И уж точно не приходят в себя через четверть часа. Хотя добить не помешает.
      Подошел, несколько раз пнул в живот. Потом изо всей силы еще раз ударил по сломанным ребрам мыском ботинка, рассчитывая достать до сердца, брезгливо скривился: кровь забрызгала обувь и штанину. Тщательно вытер носовым платком, бросил окровавленную тряпку на пол. Глянул на жертву бля, еще жива! Не достал. Живучая, мерзавка. Таким только пуля в голову помогает. Стрелять в клубе опасно, звук услышат, непременно заинтересуются. Чем он, спрашивается, объяснит свое желание грохнуть ее до приговора Гончара? Руками давить противно, она вся в крови. Надо сходить вниз, к охране, взять у кого-нибудь ствол с глушителем. Ладно, пусть полежит, ключи от кабинета после смерти Маленкова остались только у него. Не найдут. Потом добьет.
      Только вышел в смежный кабинет секретарши - в коридоре послышались шаги. Алекс лихорадочно запер дверь. И вовремя - появился взъерошенный Чума.
      - Ты эту овцу не видел?
      - А что?
      - Тебе твоя шалава сказала, что Антонова с Эйфелем запланировали?
      - Я не видел ее сегодня.
      - Эйфель решил трудиться на благо суверенной республики Ичкерия. Для чего и перехватывал грузы. А теперь, когда его делишки уже всем известны, для пущего форсу намерен взорвать клуб во время сбора. Потому и опаздывает. Единственное, что его держало - Антонова. Она как пить дать постарается удрать. В комнате ее уже нет.
      - Тут Рублева пробегала. Седой к ней давно клинья подбивал, чего-то потащился за ней.
      - Пусть ко мне ее волокет. Без нее Антонова точно не слиняет.
      Чума ушел на первый этаж. Алекс вздохнул с облегчением, оглянулся может, Седой вернулся, тогда он добьет. Помощник как сквозь землю провалился. Придется идти вниз. На лестнице столкнулся с возвращавшимся Чумой.
      - Гончар приехал. Рвет и мечет. Требует тебя на ковер. Опять перехват, что ли?
      - Без понятия. Я сам не ездил. Братва еще не отзванивалась, хотя пора бы. Ладно, пойдем, что ли.
      Ольга успела выскочить из клуба. Седой побежал сначала сам, потом решил, что это выглядит смешно, сделал знак двоим ребятам на входе, чтобы задержали. Одному Ольга заехала по яйцам, от второго увернулась. И вылетела за дверь. Однако ее радость оказалась преждевременной - вслед за ней на улице оказались и два "братана".
      Уйти невозможно. Ольга пятилась в сторону ткацкой фабрики, к которой примыкал задний двор клуба, и понимала - не успеет. Ничего не успеет. Поздно. Преследователи настигли ее почти сразу. Ольга вырывалась, уже ни на что не надеясь. Если только на чудо... Ей заломили руки за спину с такой силой, что от боли слезы брызнули из глаз, потащили к клубу. Она еще успела садануть каблуком по ногам одного, но второй заехал под дых так, что в глазах потемнело.
      Стрекот двигателя, визг покрышек, лязг металла по асфальту - Яковлев, бросив мотоцикл набок так, что он пошел юзом, задним колесом сбил с ног всю троицу. Вскочил первым, ногой наподдал одному так, что тот откатился, оторвал второго от Ольги. И отскочил в сторону.
      Лежа на асфальте, сквозь пелену слез Ольга наблюдала эту почти киношную сцену. Валерка недобро улыбался, будто приглашая поиграть с ним в русскую рулетку, льдистые глаза сверкали; он присел на обе ноги, приняв одну из стоек рукопашного боя.
      - Ты, боец, совсем охренел? - изумился один из нападавших. - Ты куда, мать твою, лезешь?! Китайских боевиков насмотрелся? Чо, силами помериться охота?
      - А то, - с той же нехорошей улыбочкой подтвердил Яковлев. - Ссышь?
      Второй хмыкнул, неуверенно оглянулся в сторону клуба. Седой, видимо, решил, что двое против одного - вполне достаточно, поэтому подмоги не предвиделось. А может, вообще ушел от двери.
      - Тебе чо надо-то, ваще? Ты, братан, кто такой, в натуре?
      - Последнее время меня называют Доном. А кем звали раньше, тебе знать не обязательно, - и ехидно добавил: - козлик.
      - Ты чо, крутой? Да я... мы тебе шас рога обломаем, ты, бля, ща за козла ответишь...
      Один шаг в сторону Валерки, тот подпрыгнул, развернулся в воздухе кажется, это называется вертушка - и один из братанов, схлопотав ногой по хлебалу, покатился по асфальту, заливаясь кровью. Валеркина улыбка исчезла, а оставшийся на ногах противник выдернул из-за пазухи пистолет с глушителем. Ольга обеими руками зажала рот, чтобы не заорать - у Яковлева оружия не было.
      Все кончилось почти мгновенно. Выстрел, Валерка упал долей секунды раньше, подкатился под ноги стрелку, опрокинул его, выбил ствол и сломал руку. Встал, отряхнул пыль с кожаных штанов, посмотрел на Ольгу:
      - Чего развалилась? Вставай, горе ты мое.
      Подал ей руку, поднял мотоцикл, повел в сторону фабрики, даже не оглядываясь на клуб. Ольгу разобрал истерический смех:
      - Ты... как в кино... - она задыхалась и всхлипывала, - свалился с неба, раскидал всех... на мотоцикле, весь в коже...
      - Конечно, на мотоцикле. А на машине не успевал. Это на двух колесах просто - дворами, по бездорожью, по тротуарам. А машина там не пройдет. Все, успокойся, все в порядке, - он похлопал ее по спине. - Все, Оленька, все нормально, никто тебя больше не тронет.
      - Как ты ему... ногой... красиво так...
      - Коронный Сашкин удар. Только он с такого удара убивает. Бьет в переносицу, и череп в осколки разлетается, - удивительно ровным тоном пояснил он. - У меня хуже получается, я временно вырубаю. Но нам и этого хватило. Как Светка?
      Слезы полились из глаз сами собой. Ольга еще несколько секунд покусывала губы, стараясь сдержаться, потом разрыдалась в голос.
      - Понятно... - глухо сказал Валерка. - Значит, успел, мерзавец. А я ночью Викин телефон на прослушивание поставил. И перехватил разговор, где она Алексу Светку "заказала". Знаешь, что неприятно? Всего через полчаса после твоего ухода. Нет, чтобы чуть пораньше, ты б успела ее предупредить. Я подхватился, на мотоцикл - и сюда.
      Ольга с мукой оглянулась на окна. Ничего не видно, да что можно разглядеть на втором этаже с земли? Направилась к пролому в заборе ткацкой фабрики. Полгода назад трейлер, разворачиваясь у клуба, снес три плиты ограждения, у фабрики денег на ремонт не было, а Маленков платить отказался, послав для убеждения Чуму к директору предприятия. Так с тех пор и зияла дыра в заборе.
      Вдвоем они дошли до подъездной площадки у фабричного корпуса. Ольга машинально скользнула взглядом по широким оконным проемам; здание пустовало. С тех пор, как началось массовое банкротство государственных предприятий, такую картину можно было увидеть часто. Огромные совершенно заброшенные, нуждающиеся в капитальном ремонте производственные корпуса. Дирекция охотно сдавала их в аренду частным предпринимателям. Видимо, это здание оказалось или слишком дорогим, или не нашелся хозяин, которому требуются такие площади.
      Валерка подвел мотоцикл к подъезду фабричного корпуса, с усилием открыл тяжелые двери, затащил его внутрь.
      - Заходи.
      - У вас ключи от корпуса?
      - Мы его арендовали. Все равно новый цех ставить надо, так что добро не пропадет.
      Поднялся на второй этаж, подошел к окну напротив клуба. Открыл шкафчик, такой же запыленный, как и все вокруг, достал бинокль и... арбалет. Ольга ахнула. А Яковлев отложил экзотическое оружие в сторону, несколько секунд через бинокль вглядывался в окна клуба.
      - Ее видно, - хмуро сказал он. - Она в кабинете директора, одна, голова не в крови - не стреляли. Но, по-моему, в этом уже нет необходимости.
      У Ольги перехватило дыхание.
      - Она... все?
      Валерка пожал плечами.
      - Может, еще жива. Но вряд ли. Ладно, подстраховаться не мешает.
      Вытащил из-за пазухи сотовик, набрал номер.
      - Толик? Топай к фабрике, мы на втором этаже... Нет, тебя одного за глаза хватит.
      - Валер, ты Сашке позвони, - посоветовала Ольга.
      - Нет уж. Если я ему сейчас такое скажу, он не поедет в клуб. За полчаса перевернет всю Москву, но найдет ракету класса "земля-земля". Боюсь, что с ядерной боеголовкой. И в радиусе пары километров точно не останется ничего живого. Лучше когда приедет, перед прорывом.
      - Знаешь, что мне Светка сказала перед тем, как ее Алекс поймал? задумчиво произнесла Ольга и бессильно присела на корточки. - Ведь это мы ее убили, а не Алекс. Вернее, Сашка.
      Валерка обернулся, смотрел на нее ледяными глазами. Цвет его лица в тот момент ничем не отличался от цвета глаз, но Ольга этого не замечала. Она уставилась прямо перед собой, машинально грызла ноготь большого пальца, и говорила монотонно, безразлично...
      - Ее же Эйфель должен был вывезти из клуба в два часа. С Ученым уже договорился. А Сашка этого не знал. И перехватил Эйфеля по дороге. Вот и получилось, что он ее убил. Все так и вышло, как он предсказывал. Знаешь, я вспомнила, как мы с ним на Арбате познакомились. Он тогда нес Светку на руках, а я увидела афишу. Там парень держал на руках жену, убитую в разборке. Я только сейчас поняла: вот в тот момент Сашка и почувствовал, что его ждет то же самое. И актриса еще так похожа на Светку оказалась... Вот так оно и получилось. Он вынесет ее из клуба на руках, мертвую...
      Валерка, сжав побелевшие губы, с силой рванул на себя фрамугу, распахивая окно. С рам посыпались клочья пыли.
      - Фу, сколько же здесь грязи! - раздался недовольный голос позади.
      Ольга дернулась, как ошпаренная, и тут же расслабилась, узнав Толика Чикарева. Выглядел он потрясающе - в вечернем костюме, черные волосы зачесаны назад и залиты гелем, в зубах сигарета с золотым ободком на фильтре, руки в карманах. В таком виде он казался не калмыком, кем был на самом деле, а достаточно рослым и на редкость большеглазым японцем. Причем не просто японцем, а членом якудзы. Вот только на брюках еле заметные следы пыли и бетонной крошки.
      - Я тебя не видел, - сказал Яковлев.
      - Еще бы. Я решил, что незачем привлекать внимание к корпусу раньше времени. Отошел на тридцать метров, через забор перелез, зашел с другой стороны... И что за жопа стряслась?
      - Настоящая. Такая, что нам лучше геройски застрелиться. Крестница Ученого убита. По нашей вине. Возьми бинокль, убедись, она на полу в кабинете директора.
      Толик умел сохранять хладнокровие. Подошел к подоконнику, оценивающе глянул на окна клуба. Потянулся за биноклем и застыл с ним, как изваяние.
      - Вообще-то, она пока жива. Кровь не сворачивается, подтекает, сказал он через две долгих минуты. - Но, блин, ребра поломаны... За такое еще не всякий врач возьмется. Так, быстро...
      Он бросил бинокль, Валера еле успел поймать прибор. Толик схватил арбалет, поставил одну ногу на подоконник, образовав упор для стрельбы. Ольга поняла, почему он так сделал - с внешней стороны к кабинету подошел Алекс...
      Вообще-то, он сам признавал, что работал куда более топорно, чем мастера-чеченцы. Было даже удивительно, что его работу ставили в один ряд с истинными произведениями криминального искусства. Однако срабатывал стереотип, все кражи списывали на один источник. Никому и в голову не приходило сопоставить передвижения людей Алекса и даты краж. Да кто подумает, что на такое способен ближайший сподвижник Гончара? А на самом деле Алексу осточертело получать гроши и видеть, как миллионные прибыли уплывают в карман лидера. Надо и о себе позаботиться, коль возможность имеется.
      Совещание было коротким. Гончар, Чума, Муравей и Алекс; Эйфель был приговорен. Значит, его подружка разнюхала, когда и куда прибывает груз, вчера передала все данные чеченцу, и сегодня они увидели результат. Последовавший жестокий нагоняй - не без его "трепа" перехват состоялся Алекса уже не взволновал нисколько. Подумаешь, на деньги поставили... Он сдаст контейнер, отстегнет Гончару сто штук неустойки - жалко, что ли? Даже смешно. Десять процентов прибыли. Сам Алекс работал на более выгодных условиях.
      Но Чуме влетело куда сильнее. Антонова мало того, что ухитрялась вести свою деятельность у него под носом, еще и удрала. А Муравью досталось за компанию.
      Когда разнос завершился, Алекс поднялся на второй этаж, приготовив ствол с глушаком. Вообще-то можно было и не таиться, приговор уже прозвучал. Но на всякий случай подстраховаться не помешает. В коридоре столкнулся с растерянным Седым.
      - Где ты раньше шлялся? - грозно спросил Алекс.
      - Слушай, херня какая-то. Не пойму, в натуре, что за шутки. Пацаны Рублеву перехватили, только подвели к двери, как во двор влетает рокер. Наезжает на всю компанию, все в ауте. И, главное, на драку нарывается. Какой-то кинофанатик, насмотрелся каратэшных боевиков.
      - И чего?
      Седой пожал плечами.
      - Ну, и раскидал моих, как бумажных. Одному морду разбил так, что смотреть стремно, другому руку сломал, когда тот за волыну взялся.
      - Дальше.
      - А все. Рублева под шумок слиняла, а может, этот ангел-хранитель ее с собой прихватил. Бля, откуда он там взялся? Пацаны говорят, какой-то Дон. Не слышал такого.
      - Я тоже. Обычный псих, помешался на романтике. Валить его надо было, а не знакомиться. Вам с ним не жить. Ладно, иди вниз.
      Оставшись один, зашел в кабинет секретарши, смежно-проходной с кабинетом директора, притворил дверь. Отпер замки на двери кабинета Маленкова. Он еще услышал жалобный звон пробитого стекла, но не успел даже глянуть в окно - короткая металлическая стрела пронзила череп навылет...
      - Кого-то надо посадить в кабинет, чтобы мне не торчать на подоконнике, - сказал Толик, откладывая арбалет. - И труп внутрь затащить, чтобы переполох не поднялся.
      Они переглянулись. Посмотрели на Ольгу. Валерка покачал головой:
      - Толик, пойми меня правильно - не могу. Одна уже почти труп. Я не хочу убивать Олю.
      - Она же не одна пойдет, а со мной. За чеченца я не сойду, сойду за узбека или татарина. Потребую переговоров с Чумой, затащу его в кабинет Маленкова, в расчетный момент нейтрализую. Нам же лучше. Алекса нет, так Седой еще жив. Его тряхнут, он сознается.
      Ольга решилась.
      - Валер, мы перед Светкой в долгу. Это мы виноваты. И я в том числе. Я хоть помощь окажу, у меня родители врачи. Убивать сразу меня никто не будет.
      Когда они медленно шли от фабрики к клубу, у Ольги тряслись поджилки. Толик выглядел не просто спокойным - безмятежным. Размеренным тоном задавал вопрос за вопросом, уточняя свои познания. Подергал дверь, обнаружил, что она заперта, постучал. Ольга стояла чуть позади; не удержавшись, глянула на окно кабинета секретарши. Стекло побежало трещинами, в середине зияло небольшое отверстие. Хорошо, что полностью не осыпалось, мельком подумала она.
      Дверь открылась.
      - Могу я видеть господина Чумейко? - вежливо спросил Толик с легким акцентом. Такой бывает у азиатов, долгое время живших в столице. Чуть врастяжку, неожиданные переливы тона - а в общем произношение правильное. Я по вопросу господина Алексея Оборкина.
      Отошел, неторопливо закурил, подмигнул Ольге. Было слышно, как по лестнице вверх побежал человек.
      - Кто такой Оборкин? - шепотом спросила Ольга.
      - Эйфель.
      Ольга хихикнула - надо же, она и не знала, что у него такая смешная фамилия. Прозвище куда приятнее на слух. Наверное, сам и придумал.
      Чума появился быстро. Подозрительно глянул на Толика, зверовато - на Ольгу, ничего не сказал.
      - Мне удобнее было бы беседовать с вами в здании, а не на глазах ваших боевиков, - достаточно высокомерно предупредил Толик.
      Чума пожал широченными плечами, показал на дверь.
      - Прошу.
      Ольга прижалась к Толику, чтобы ее не оттащили в сторону под шумок.
      - Да, - Толик будто только что вспомнил. - Господин Чумейко, не сочтите за нахальство маленький совет: постарайтесь лишить свободы передвижения некоего Седого.
      - Почему?
      - Я для того и вызвал вас, чтобы объяснить.
      Видимо, Толик располагал к доверию, потому что Чума посоветовал Рыжему, вертевшемуся тут же, на всякий случай не спускать глаз с Седого и задержать его в клубе под любым предлогом. Когда проходили мимо кабинета секретарши, Толик дружелюбно улыбнулся:
      - Может быть, здесь будет удобно? Или у вас там сотрудники?
      - Нет там никого, - буркнул Чума, толкнул дверь и охренел, увидев развалившегося на полу Алекса с пробитой головой. - Эт-то что... Это что?!
      - Труп, - невозмутимо заметил Толик.
      Чума с изумленным видом повернулся к Толику.
      - Что за на хрен... Стрела... Что за Робин Гуд здесь орудовал?
      - С вашего позволения, это я.
      Похоже, Чума не сразу врубился. Потряс головой, потянулся к пистолету.
      - Вы, русские, всегда принимаете слишком поспешные решения, - грустно сказал Толик. - И в этом ваша беда.
      - Чума, это Алекс спер сегодня контейнер, - быстро вставила Ольга. - А этот человек как раз и пытался вчера встретиться со Светкой, но решил не связываться с твоими дуболомами, приехал сегодня. А против Алекса куча компромата есть, даже жертвы выжили, опознать могут...
      Чума жестом перебил ее, высунулся в коридор:
      - Рыжий! Седого сюда! И пушку забери! - повернулся к Ольге. - Ну, если это лажа...
      - Как вы сами прекрасно понимаете, господин Чумейко, мы бы не вернулись в клуб и не предоставили бы себя в полное ваше распоряжение, не будь у нас полной уверенности в своей правоте.
      Чума признал, что в словах азиата есть резон. Открыл дверь кабинета, заглянул, выругался; Ольга вцепилась ему в рукав, чтобы он случайно не добил Светку. Чума смекнул, что история сложнее, чем казалось поначалу. Затащил тело Алекса внутрь, бросил прямо посередине.
      - Чума, мы на самом деле все завязаны с Лешкой были. Светка, я, ее брат...
      - Который на Ученого работает? - недобро ощерился Чума.
      - Не совсем, - Толик ослепительно улыбнулся во все тридцать два зуба. - Этот молодой человек является секретным агентом господина Оборкина. Настолько секретным, что мог взять на себя функции личного связного между господином Оборкиным и Сергеем Ивановичем. Специально по моей просьбе он уточнял ваши транспортные и иные возможности. Очень умный молодой человек.
      - Между кем... Эйфель - и Ученый?!
      - О да. Это грандиозный проект, вы не находите? Плантации в Турции, на Кавказе, в Средней Азии - чеченская диаспора гарантирует бесперебойное поступление сырья на фабрики UMF. А вы, с вашей развитой сетью, могли бы взять на себя распространение...
      Чума с явственно слышимым стуком захлопнул рот. Вот так, и все встало на свои места. Выскочил в коридор, распорядился вывернуть Седого наизнанку, но выяснить, где контейнер. Тут же вернулся.
      - Ты... вы бы представились, что ли.
      Толик обаятельно, совсем по-японски улыбнулся.
      - С вашего разрешения, я бы не стал упоминать мои имя и фамилию до того, как удостоверюсь в желании вашего руководства сотрудничать. До тех пор можете именовать меня любым удобным вам образом. Хоть, - он усмехнулся, - Робин Гудом.
      - Так, значит, Эйфель нашел способ заключить союз... В натуре, всегда верил, что у Эйфеля мозги что надо.
      Толик подошел к Светке, присел на корточки, коснулся шеи.
      - Бедная девочка... Ничего, сейчас твой жених приедет, отвезет тебя к врачу.
      - Что, живая?! - изумился Чума. - Во дает. Вообще-то, бабы живучие. А вы что, знакомы?
      - Да. Вот именно благодаря ей и стал возможным наш союз с вами. Эту деталь, возможно, до вашего сведения еще не довели, - Толик снизу вверх холодно глянул на Чуму. - Ну, с сыновьями Сергея Ивановича знакома вся Москва. А это - его крестная дочь и падчерица.
      Чума открывал и закрывал пасть, как рыба, вытащенная на воздух. По его лицу прекрасно читались обрывки мыслей - ох, что ему будет за неделю издевательств над ней... Но неделя - это ерунда. От Алекса не уберег...
      - Может, ей "Скорую" вызвать? А то помрет ведь...
      Толик кинул быстрый взгляд на часы, вынул из кармана какой-то предмет и неуловимым движением ударил Чуму в висок. Тот упал.
      - Вот и вся комедия, - сказал Толик.
      С явным сожалением снял с себя дорогой галстук, связал потерявшему сознание Чуме руки. А предметом, которым он вырубил противника, оказалась... граната. Зачем ее Толик носил с собой - непонятно. На всякий случай, наверное. Достал у Чумы из кобуры пистолет, приготовил свой кольт. Взял ключи, выпавшие из мертвых пальцев Алекса, запер дверь.
      - А теперь ждем, - сообщил он Ольге. - Ты бы отошла в угол, к Светке, он плохо простреливается.
      - Жалюзи закрой, - посоветовала Ольга.
      Толик подошел к окну, махнул рукой наблюдавшему за ними с фабрики Валерке, и перекрыл возможность для дальнейшей слежки. И по-турецки уселся на пол неподалеку от Чумы, изготовившись открыть стрельбу по любому, кто рискнет взломать дверь.
      Хотя клуб был неплохо перепланирован - раньше на этом месте стоял двухэтажный торговый центр - своих гостей Гончар никогда не принимал в общих помещениях. Для этой цели год назад в подвальном этаже оборудовали роскошный банкетный зал с входной лестницей из перехода между рестораном и кухней и собственным запасным выходом. Зал был относительно небольшим человек на пятьдесят, больше не помещалось - но очень уютным. В какой-то мере гордость Гончара - оформление разрабатывала Ираида, дизайнер по профессии.
      Сейчас за приготовленными, но пока пустыми столами - банкет начнется потом, после решения деловых вопросов - рассаживались все значимые личности измайловского союза. Занимали места блоками согласно групповой принадлежности, тихо переговаривались между собой. Курили, просили минералки или "Колы", делились последними сплетнями по интересам - кому политика, кому бабы.
      Без пятнадцати шесть, но почти все на месте. Нет Эйфеля с его бригадирами, Алекса и Чумы. Странно. Хотя что здесь странного? Он же не совсем идиот, приезжать в клуб после спровоцированного налета. Наверняка вскрыл контейнер, все понял, и решил не рисковать. Тем более, что его сучка удрала.
      А где, спрашивается, носит его собственных бригадиров? Муравей одиноко сидел меж двух пустых стульев, растерянно озирался. Гончар и сам чувствовал себя неуютно - все лидеры с бригадирами, а он без людей. Хирург четверых приволок. У-у, сука... Так бы и убил его, будь доход от него поменьше. Да и деньги не столь важны - союз с Ученым действительно необходим.
      - Черт подери, где Эйфель? - возмутился Стефан. - Мы обычно с ним по дороге встречаемся, а тут я позвонил в час дня - он уже уехал. Всех бригадиров собрал, два десятка бойцов взял и поехал сюда. Ну и где он?
      - Точно сюда поехал? - уточнил Гончар. - У меня такие данные, что на перехват партии моего товара.
      Стефан вытаращил глаза.
      - Ты такими обвинениями не бросайся. Эйфелю это на фиг не нужно. У него другой гешефт. С товаром его подставляют как раз чтобы гешефт сорвать. Вон, Алекса или Хирурга лучше спроси, чем их люди занимались сегодня.
      - А мои-то при чем? - возмутился Хирург. - Я не при делах, у меня свой бизнес.
      - Хватит, - вздохнул Гончар. - Подождем моих и начнем. Эйфеля мы сегодня не увидим. Муравей, сходи-ка за Чумой и Алексом.
      Алекс пропал давно. Поднялся на второй этаж по своим делам к Вере, и больше о нем ничего слышно не было. Чуму вызвал к служебному входу какой-то фирмово прикинутый чучмек, и тоже - как в воду канул.
      Муравей пришел с вытянувшейся физиономией, сообщил:
      - Гончар, чехарда какая-то. Алекса застрелили из арбалета, на втором этаже крови полно. Седого тряхнули люди Чумы, он раскололся, что пер грузы по приказу Алекса. Все сказал - как, где прятал и так далее. Но перехватывал не восемь, а пять раз. Врет, разумеется. Или Алекс его трижды кидал. Подружка Эйфеля расколола-таки Алекса, и он ее грохнул. Чучмек заявил, что Алекса завалил он в отместку за девчонку, увел Чуму в кабинет Маленкова, заперся там, не откликается и не выходит. Голоса Чумы не слышно тоже. Хочешь, Рыжего пришлю? Он рядом с Чумой и чучмеком вертелся, все слышал. Потом Седого допрашивал...
      - Ломайте дверь, - пожал плечами Фрунзе. Вздохнул, потер лоб, повернулся к Стефану: - Мои извинения. Не прав. Действительно Алекс. Но где тогда шляется Эйфель?
      Муравей уже исчез - наводить порядок.
      Час назад объявили, что по техническим причинам клуб в семь закрывается. В ресторане народу не было, там клиенты обычно к вечеру только собирались, а в казино по-прежнему толпились посетители. Большинство обступило центральный карточный стол, следило за каждым жестом игроков, затаив дыхание.
      Игра шла по крупной. Напряжение возросло до предела; казалось, одна искра - и стены окрестных домов содрогнутся от взрыва. Никита обвел зал глазами: все восемь человек расставлены идеально. После того, как Толика отозвали решать какую-то срочную проблему, командование авангардом легло на широкие Никитины плечи. И он контролировал каждый свой шаг, стараясь не допустить роковой ошибки.
      Неодобрительно морщась, по залу расхаживали "секьюрити". Негромко переговаривались между собой, сопровождая реплики выразительными взглядами в сторону картежников - им совсем не нравился такой накал страстей. Какой-либо шум в казино во время сбора лидеров измайловского союза вовсе не входил в их планы.
      А вот появился Муравей. Остановился у кассы, сунул руки в карманы. Судя по его недовольной физиономии, Толик решил свои срочные проблемы таким образом, что добавил ему лишнюю головную боль. Повинуясь кивку, к Муравью подошел один из братков, дежуривший в зале. Похоже, бригадир отчитывал бойца за безобразный шум в казино - ситуация в любой момент могла выйти из-под контроля. Дежурный виновато пожимал плечами, растерянно разводил руками, но Муравья не интересовали его оправдания.
      Получив нагоняй, братан зашагал к игрокам. Никита посмотрел на часы и мысленно усмехнулся: сейчас этот дурак попытается разогнать посетителей, и без того разгоряченных до предела.
      - Клуб закрыт! - объявил парень.
      Двое мужчин и женщина, стоявшие рядом, посмотрели на него с искренним недоумением и некоторой жалостью. Перехватив Никитин взгляд, к братану подошел Тимур, демонстративно посмотрел на часы, сунул руку тому под нос.
      - Клуб закрывается в семь. А сейчас без пяти шесть.
      - Я сказал: клуб закрыт.
      - А ты кто такой? - с явной угрозой спросил Тимур. - Ты, б.., кто здесь такой, в натуре, чтобы нам кайф ломать?
      - Представитель администрации.
      - Какой-такой долбаной администрации? А ну, давай сюда директора! Мы, бля, щас с ним сами поговорим, без посредников. Эй, - он обернулся, нашел глазами испуганную официантку. - Слышь, герла, тащи всем выпить, я угощаю. Мы сюда чисто отдыхать приехали, да? - спросил у толпы. - И не уйдем, пока свое не получим. Мы же бабки на входе платили, правильно?
      Братан мигнул своим, на плечи Тимура легли лапы вышибал, его потащили к выходу. Он пока не сопротивлялся. Никита, пользуясь тем, что внимание отвлечено, метнулся к столу, смешал карты и тут же отступил назад, поменявшись местами с вышибалой. Девочка-крупье, похоже, начала понимать, что к чему, но ничего сделать не успела: из-за стола, набычившись, поднялся огромный Гарик.
      - Ты, козел, какого хера доиграть не дал? - и, не дожидаясь ответа, засветил вышибале по уху.
      С такого удара Гарик и убить мог. Боец упал, вокруг закричали женщины. На помощь своему кинулись трое или четверо парней Муравья, физиономия которого перекосилась от бешенства. Никита только подумал, что его придется убрать в первую очередь, как тот исчез сам: наверху, на втором этаже, послышалась стрельба. Ага, это вступил в игру Толик.
      Побледневшие женщины жались к стене, часть спешила убраться восвояси, а большинство мужиков охотно полезло в драку, прямо на глазах теряя лоск цивилизованных богатеев и превращаясь в тех, кем они были на самом деле бывших грузчиков из винных магазинов. Ах, скандал... Какая прелесть! Кольт отработанным до автоматизма движением из наплечной кобуры прыгнул в ладонь. Грохот двойного выстрела, произведенного не наверху, а уже в зале, дал сигнал к общей панике. С жалобным звоном посыпались осколки хрустальной люстры, один из братанов сполз по дверному косяку, раненный в грудь. Тимур уже в дверях лихо выкрутился из рук вышибал, вырубив обоих мастерским приемом, выхватил пистолет...
      Женский пронзительный визг и топот уносившихся в смятении ног тонул в звуках беспрерывной стрельбы. Столы опрокинуты, превращены в баррикады и щиты. Пороховой дым затянул зал, от него ест глаза, но это ерунда, на которую никто не обращает внимания. Так должно быть... Тимур и Гарик выскочили в ресторан, отвлекая внимание на себя и распространяя пожар перестрелки на все здание. За ними кинулся чуть ли не десяток. Как это очаровательно - они принялись носиться друг за другом, паля в белый свет, как в копеечку, разнося вдрызг дорогую обстановку, кидаясь стульями и вспрыгивая на столы... Это так похоже на сцену из вестерна, только лошадей да тапера и не хватает, это ностальгия по детским играм в "войнушку"... В опьянении боя не помнишь о смерти и боли, кажется, что люди падают не от ранений, а подчиняясь правилам игры. И те, кто остался на ногах, совсем не думают о том, что в следующий миг может настать их черед падать на пол, теряя разум от шока, зажимая руками рану... Так вам, ребятки, запомните наших на всю жизнь...
      Какая гнусная история... Нет, кто бы мог подумать, что подставлял Алекс? Ох, теперь разбор крупный будет... Неприятно. Вполне возможно, что это Эйфель и открыл огонь. Интересно, что у него за союзники?
      Нет, что-то слишком много загадок в этой гадкой истории. С перехватом грузов разобрались, это проблемы внутренние. А кто грохнул Маленкова? Каким образом совпала деятельность Алекса и Цезаря? Чьим шпионом на самом деле был "братец" Антоновой? Удалось ведь выяснить, что они не родственники. И Хирург всячески отрицает, что мальчик имеет отношение к Хромому. Мол, специально узнавал. Не исключено, что именно при помощи этого шпиона Цезарь разнюхал о существовании задавленных им фирм. Легальный бизнесмен, черт бы его побрал... А промышленным шпионажем не брезгует. Вот только как соединить совместный проект Хирурга и Хромого - по уверениям первого, с полного одобрения Ученого - и происки Цезаря? Получается, что Ученый рвался к союзу и давил Гончара одновременно? А вдруг фирмы душил не Цезарь, пришло ему в голову... Гончар аж похолодел. Нет, пусть будет Цезарь. Существования еще одного неизвестного противника он не выдержит. Хотя - почему еще одного? Грузы-то тащили свои... Ага, а Маленкова кто грохнул? У Алекса нет спецов такого уровня. Значит, противников все-таки два. Или три. Или десять? Нет, пора заключать союз с Ученым.
      Когда сверху послышалась пальба, гости зашевелились и заволновались. Гончар поморщился - этого еще не хватало. Однако через несколько минут все стихло. На несколько секунд наступила тишина, а потом грохнул взрыв. С потолка посыпалась штукатурка.
      - Граната, - констатировал факт Стефан. - Гончар, у тебя всегда братва так шутит?
      Перестрелка возобновилась с новой силой. На первом этаже шум стоял страшный, а вот наверху начался натуральный бой, теперь это четко было слышно. В ход пошли автоматы, причем в перестрелке участвовали как минимум по пять человек с каждой стороны. Сомнительно, чтобы Муравей с Чумой стрелялся. И Чума - с Эйфелем. А значит... Он мигнул своему телохранителю открой запаску.
      - Сбора сегодня не будет, - громко объявил Гончар. - И чтоб мне сдохнуть, если я понимаю, что происходит. Уходим через запаску.
      Только все встали, как вернулся телохранитель. Запаска прочно заперта - двери открывались наружу, и там некто привалил ощутимую тяжесть. Если только взрывать... Но тогда рухнут перекрытия.
      - Что делать? - пискнул Хирург.
      - Снимать штаны и бегать! - рявкнул Стефан.
      Гончар помолчал, потом развел руками.
      - Ну, господа, то, что это налет, больше не вызывает сомнений. Есть у меня подозрение, что именно этот субъект является причиной всех головоломок, свалившихся на нас за последние два месяца. Присаживайтесь, нам спешить уже некуда.
      Недовольных картежников, поднявших такой шум в казино, уже оттеснили к раздевалке - сказалось умелое командование Муравья. Правда, пришлось заплатить за это немалую цену: многие его люди были ранены. У четверых из девяти игроков костюмы тоже пропитались кровью, но они упрямо продолжали стрелять, держась на ногах. А после их попаданий люди валились на пол, как подкошенные... Разъяренный Муравей уже не хотел брать их живьем, чтобы потом заставить возмещать убытки - нет, только загнать в угол и перебить к чертовой матери.
      Эйфель подошел к запасному входу - лень было обходить клуб, а главный по случаю сбора наверняка уже закрыт. Что за чертовщина творится? Впритирку к дверям стоял "зилок". Эйфель еще обошел его со всех сторон, посмотрел между дверями и бортом ни малейшего зазора. Интересно, что за мудак догадался поставить сюда грузовик? А Гончар куда смотрел?
      Черт, опоздал на четыре часа, думал он, шагая к служебному входу. Ученый наверняка уже приехал. Блин, вот незадача. Он же обещал Ученому вывезти из клуба его крестницу, и в обмен на это получил все доказательства крысятничества Алекса. Сумку с уликами ему доставили сегодня утром. А Светку он не вывез. По дороге гаишники почти три часа терзали, выясняя, угнанная у него машина или нет. Никогда такого не случалось, и Эйфель подозревал что некто - а точнее, Гончар - сообщил номера с просьбой задержать подольше. Чтобы приехал на сбор последним - лишний повод для придирок. И неизвестно, как теперь оправдываться перед Ученым за непонятную вражду Гончара. А ведь дело не только в том, что Эйфель был должником Ученого. Тот действительно предлагал офигительный по размаху проект. Все бы ничего, только у Гончара внезапно крыша поехала.
      Постучал в дверь. Внутри раздавались странные звуки. Прислушался точно, стреляют. Совсем охренели, что ли? Что тут, война идет? И похолодел. Наверняка Ученый приехал, и Гончар его не так, как положено, встретил... Блин, вот так войны и начинаются. Из-за того, что переговоры начались без заинтересованного посредника.
      Дверь открылась, он только занес ногу через порог, как сзади налетела тяжесть, прыгнула на спину, заваливая... Краем глаза он еще заметил, что его бригадиров и охрану просто снесли люди в камуфляже. Тут еще и менты?! И в следующий миг он машинально прикрыл голову руками - прямо над ним кто-то дал автоматную очередь в раскрытую дверь. Ого...
      Даже испугаться не успел - слишком неожиданно все произошло. Прыгнувший ему на спину человек жестко ухватил за волосы, дернул вверх:
      - Пошел вперед! Живо!
      И дальнейшее мелькало урывками, как в кошмарном сне. Прикрываясь им и его захваченными таким же образом бригадирами, налетчики устремились вверх, поливая пространство перед собой очередями.
      На втором этаже увидел несколько тел, в разных позах лежавших на полу. Коридор был затянут характерной дымкой, говорившей о том, что недавно кто-то взорвал пару гранат. Стены почернели, штукатурка осыпалась. Снизу раздался такой грохот, что Эйфель невольно присел. Стены содрогнулись, грозя обрушиться. И сразу послышалась стрельба - кто-то размеренно усеивал свинцом нижний этаж. Понятно, налет...
      Муравей обернулся к дверям случайно - внимание привлек какой-то неестественный звук. И застыл: такого он не видел никогда. Стены вокруг косяков побежали трещинами, и в помещение, сминая металлические рамы и круша бетонированные простенки, въехал черный "Джип Шевроле"... На голову посыпалась штукатурка, и, как финальный аккорд, лопнула цепь большой люстры, не выдержавшая сотрясения. Грохот был, как от взрыва средней силы, и зал разом погрузился в полутьму.
      "Джип" преспокойно разворачивался в холле, сдал назад, вынеся заодно и промежуточные двери в ресторан. Девять человек картежников, как по команде, упали на пол, и Муравей машинально повторил их маневр. В машине опустили стекла на обеих задних дверях, оттуда показались стволы автоматов. Не хило... Очереди скосили всех, кто еще стоял на ногах...
      Нахал, въехавший в клуб на его спине, швырнул к стене, развернув лицом. И Эйфель онемел, встретившись взглядом с бешеными глазами... Цезаря. В камуфляже, в маске, но его легко узнать в любом виде. И даже маска не скрывала, насколько сильно искажена от слепой злобы его физиономия.
      Ничего сказать не успел - Цезарь с размаху ударил его прикладом автомата в лицо...
      - В подвал его! - приказал Саша.
      Перешагнул через тело, быстрыми шагами пошел к кабинету Маленкова. Внутри все клокотало от безудержной ярости. Суки, никто не выживет. Бабки содрать - и в расход всех до единого. Уроды, Светку убили...
      Дверь кабинета превратилась в щепки. Прислонившись спиной к стене, чтобы не нарваться на пулю пунктуального Чикарева, крикнул:
      - Толик, свои!
      - Заходи, у меня все равно патроны кончились.
      Саша сделал осторожный шаг внутрь; из-за угла тенью выскользнул Толик, зажав в руке десантный нож. Узнав Сашу, вздохнул с облегчением.
      - Уф, еле продержался.
      В кабинете Саша первым делом увидел мертвого Алекса и живого Чуму со связанными руками и кляпом. Подошел, не жалея, заехал ему ногой под ребра, потом еще. Сволочи, голыми руками на куски разорвал бы...
      Сзади кто-то всхлипнул. Обернувшись, увидел плачущую Ольгу. Она сидела на полу, положив на колени Светкину голову.
      - Только не трожь! - вскрикнула она, когда Саша наклонился.
      Господи, за что ж ей такое... Горло сжалось, он прикрыл глаза.
      - Кто?
      - Уже покойники, Саш, - откликнулся Толик.
      - Жаль.
      Осторожно присел на корточки, отвел прядь волос со Светкиного лица. Бледная, как бумага. Еще жива, но это ненадолго. Белые осколки ребер торчали сквозь одежду - пробиты легкие, может быть, сердце задето. И точно порваны крупные сосуды - кровь продолжала стекать из угла приоткрытого рта.
      Выпрямился, гаркнул на весь клуб, перекрывая шум:
      - Серега!!
      Тот нарисовался мгновенно. Собственно говоря, Саша вел его за своей спиной с тем расчетом, чтобы он сразу попал к Светке.
      - Отойди, свет загораживаешь, - деловито скомандовал Серега, поставил свой чемоданчик рядом с Ольгой. - Оля, ты ее положение меняла?
      - На бок положила, чтобы она кровью не захлебнулась. Я осторожно, кости не сместились.
      Серега бестрепетно разрезал ножницами одежду, обнажив рану. Присвистнул. Достал из чемоданчика флакон со спиртом, плеснул на руки, нагнулся снова. Саша отвернулся, хотя крови повидал немало. Эту рану он видеть не мог.
      - Ну вот, так при перевозке не загнется, - удовлетворенно сказал Серега.
      Косточки уже не торчали - видимо, он изменил их положение, чтобы малейшее движение не рвало легкие. Наложил повязку на рану, по рации вызвал машину - для таких случаев они арендовали санитарный фургон.
      Отошел к Саше, посмотрел на него, отрицательно покачал головой. Не выживет...
      - Саш, мы, конечно, попробуем. Но, сам понимаешь... Три ребра на части поломаны. С левой стороны. Все осколки стояли перпендикулярно, левое легкое в кашу превратилось.
      - Я понимаю, Серега, - сказал Саша сдавленным голосом.
      Опустился на колени возле маленького покалеченного тельца, сорвал маску, прижался лбом к волосам. Все, Светка, прощай...
      Пришли Серегины санитары с носилками. Когда перекладывали Светку, на пол с тихим стуком упал какой-то предмет. Нагнувшись, поднял сапфировый кулон. Единственный подарок, который успел ей сделать. Тот самый, который она пыталась вернуть. Так и носит... Вытащил из глубокого внутреннего кармана замшевый мешочек, положил туда драгоценность, протянул Ольге:
      - Отдай матери. Пусть в гроб положит.
      Он выкупил серьги и браслеты из того набора, что и кулон, и носил сапфиры с собой последние три недели, втайне даже от себя надеясь на случайную встречу. И сегодня взял их с собой, чтобы сразу отдать. Перед такими украшениями не способна устоять ни одна женщина. Даже Светка. Он был так уверен, что успеет спасти... Все продумал, обо всем позаботился. Особенно старался задержать Эйфеля. Полагал, что его прибытие повлечет за собой немедленную смерть Светки. И только приехав, узнал, что именно этим он ее и убил. Этой излишней предосторожностью.
      ...Когда он приехал, Валерка косо посмотрел на него, тихо сказал: "Миш, держи его. Только крепче". Вот так он и выслушал все. Светку убил он. Соколов и Яковлев произнесли эти слова вслух. Остальные молчали, но думали точно так же. Потому что это правда. Он из-за непростительной беспечности оставил жизнь Вике. И он помешал Эйфелю спасти Светку.
      Помнил, как выкручивался из крепких Мишкиных рук. В тот миг все человеческое с него слетело. Он стал зверем, готовым рвать на части весь мир. Или наоборот - впервые ощутил себя человеком, а не отморозком. Просто он понял, что такое терять любимых людей. Да, ждал, да, предчувствовал - но даже представить себе не мог, что это произойдет вот так. Что это будет страшная физическая боль. Будто кто-то с корнем выдрал все внутренности. Кажется, он заорал... Несколько минут беспамятства, припадок бешенства, который ему потом перескажут - до его сознания не дошло ни единой детали. Когда пришел в себя, все руки были в крови. Собственной. Какое-то стекло вышиб и раскрошил в пальцах... Глянул на кровь - и превратился в машину смерти. Машину, несущую смерть. И все сразу стало легко и понятно. Цели определились.
      Алекс, мерзавец... Жаль, что Толик слишком хорошо стреляет. Надо было подранить его. Чтобы потом распилить на куски и заставить жрать собственное мясо... Ничего, за все ответит Вика. Сука, сколько раз ее предупреждали... Больше жалеть нельзя. Он дважды оставлял ей жизнь после того, как по ее вине проваливались Валеркины агенты. Вика рыдала, валялась у него в ногах, клялась, что случайная ошибка, выплачивала бешеные суммы в качестве неустойки - и продолжала свое черное дело. Но в этот раз она перегнула палку. Витька Егоршин едва ушел из-под пули, но задание провалил. А сдала она. И Светка... Мерзавка Вика же просто "заказала" ее! После того, как накануне получила последнее предупреждение. Что ж, если Цезарь кого-то обещал убить за нарушение приказа... А тут самое настоящее предательство.
      Усилием воли подавив взрыв слепой ярости, вышел в коридор, посмотрел вслед санитарам. Ольга семенила рядом, на ходу поправляя простыню, будто Светке от этого легче будет.
      - Серега!
      - Что?
      - Когда поедешь, скажи врачу - за ее жизнь любые деньги. Миллион - без проблем. Пусть хоть золотые ребра вставит - лишь бы жила.
      - Обычно ставят сталь или серебро, - машинально ответил Серега.
      - И держи меня в курсе.
      Серега ушел. Сзади подошел Мишка, положил руку на плечо, отвернулся. Говорить не было нужды. С коротким вздохом взял себя в руки, зашагал к лестнице. Раз уж приехал, надо делом заниматься. Может, хоть как-то отвлечься удастся. Хотя больше всего Саше хотелось взорвать к чертовой матери этот подвал вместе со всем измайловским союзом. Вместе со всей Москвой. И прежде всего - вместе с собой.
      На первом этаже посреди раздевалки, закрытой по случаю летнего времени, стоял "джип шевроле" ВДВ. Вместо дверей наблюдался пролом как раз с джип величиной. Повсюду осколки стекол, куски бетона, решетка на радиаторе машины погнулась. Ну, еще бы - это ж не танк, чтобы без повреждений стены пробивать. Это еще здесь стены хлипкие.
      ...Вообще-то, Саша понятия не имел, каким образом ВДВ намерен осуществить захват помещений первого этажа. Когда на летучке зашла речь об этом, ВДВ пожал плечами и ответил в своем стиле: "Без базара, захватим". Саша не стал тратить время на расспросы и уточнения деталей - давно привык к манере работы Андрея. Ему никогда не надо было ничего объяснять, он сам все знал. Как правило, достаточно просто сказать: "ВДВ, я хочу вот такого результата в такой-то срок". И забыть об этом. Его без проблем можно послать "туда, не знаю куда, принести то, не знаю что". И быть уверенным, что ВДВ точно в назначенный срок выполнит приказ. Еще и усмехнется с видом собственного превосходства - мол, это легко. Пожалуй, от Цезаря его отличало только несколько более скромное честолюбие и отсутствие разносторонности. ВДВ знал только военное дело, но знал блестяще.
      Была у него черта, роднившая его с ведущей троицей Цезарь-Финист-Яковлев - артистизм. ВДВ обожал придавать своим поступкам едва уловимую театральность. Если имелась возможность блеснуть - можно на сто процентов быть уверенным, что вылазка в исполнении Андрея будет торжественной и помпезной. Отточенное мастерство и нарочитая медлительность жестов лишь подчеркивали красоту действий. А непрошибаемая уверенность в своих, как правило, весьма малочисленных силах, просто поражала. Когда же оказывалось, что для такой уверенности были все основания, смеяться не хотелось никому. Каждый его визит впечатлял до шока...
      В клубе, чувствуется, ВДВ отвел душу. Честно говоря, Саша думал, что он завяжет драку на стоянке такси, начнет стрелять по окнам и дверям, чтобы выманить измайловцев на улицу и заставить их отпереть двери. Но это же ВДВ, это же так просто и совсем не красиво... Он приказал положить на крыльцо настил из толстых досок, посадил всю десятку в одну машину и просто въехал в клуб. Называется - "п..ц подкрался незаметно, когда его никто не ждал". И, пожалуй, это было куда лучше того, что предполагал Саша. Под стать тому, что сам он влетел в клуб на спине Эйфеля.
      Господи, какие глупые мысли, как это гнусно - думать сейчас о такой ерунде... Как это мерзко - иметь способность думать вообще. Но лучше цепляться за что-то устойчивое и обыденное, чем дать себе волю. Потому что хоть один шанс из миллиона у Светки есть. Должен быть. Судьба жестока, но ведь есть еще и Бог. Пусть Сашу на Страшном Суде даже в преисподнюю не решатся отправить, убоявшись за моральный облик чертей, но ведь Светка здесь ни при чем. Он ответит за двоих. Лишь бы Господь дал ей хоть один шанс из миллиона. Если она выживет, он предложит ей вытереть ноги - не об человека, как он сам поступал с людьми - о целую империю. Предложит пройти по головам тех, кто пытался ее убить. И только для того, чтобы она могла это сделать, он сейчас обязан строить из себя обычного озабоченного финансовыми проблемами отморозка.
      Своего военачальника он нашел в соседнем зальчике. ВДВ стоял у чудом уцелевшей стойки бара в картинной позе: ремень автомата перекинут через плечо, правая рука покоится на затворе, в левой - дымящаяся сигарета. Подтянутый, длинноногий, подбородок гордо задран - впору заснять его на видео и прокрутить по телевидению в качестве рекламы ясеневской команды. Иногда Саша остро жалел, что этого нельзя делать.
      Подошел к нему, оглянулся - вдоль стены напротив штабелем лежали раненные измайловцы, в углу - их обезоруженные коллеги.
      - Отлично, - кивнул Саша. - А джип в кабаке ништяк смотрится.
      - Ха, видел бы ты, как у них рыла вытянулись! Будто я на летающей тарелке влетел, а не на обычной тачке.
      Ну, тачка не совсем обычная, скажем так. Титановый передок обошелся ВДВ недешево, но зато теперь он таранил им все, что ни попадя. Вчера "ауди" едва не насквозь проткнул, сегодня за стены взялся.
      ВДВ помолчал, тяжело вздохнул:
      - Весело было. Люблю побуянить. Э-эх, - он, видимо, искренне страдал от кратковременности такого удовольствия. - Как наверху?
      - Без потерь. Ты въехал на машине, а мы на Эйфеле.
      - Тоже клевый вид транспорта, - хохотнул ВДВ.
      - Не спорю. Так, где моя триада? Пошли бабки выколачивать.
      ВДВ коротко свистнул кому-то из своих - кажется, Пересмешнику, под маской не разберешь.
      - Давай в подвал. Подготовь там все.
      Тот кивнул.
      Стрельба утихла окончательно. Видимо, сопротивление бойцов Чумы подавлено. Как бы Гончару ни было грустно, но даже сквозь горечь поражения он отмечал качество "работы" налетчиков. Ведь даже шума, по сути, не очень много было. Стреляли в помещении, а Гончар сам в свое время позаботился, чтобы стены были звуконепроницаемы. Правда, на первом этаже грохотало порядочно, но ведь и его собственная братва время от времени шумела не тише.
      Чума ухитрился накануне предупредить, чтобы не спешили на звуки выстрелов. Как жалел Гончар об этом опрометчивом шаге! Ему бы сейчас менты очень пригодились... Черт, неприятно как. Когда убийство Маленкова расследовали, из клуба оперов невозможно было выжить. А вот теперь, когда они действительно необходимы, их нет. И, фактически, сам же принял меры против их внезапного появления. Закон подлости.
      И, конечно, сейчас все загадки разрешились. Выдала скорость и наглость действий. Вот этот почерк Гончару знаком был очень хорошо. Цезарь собственной персоной.
      Он с самого начала пошел по неверному пути. А должен был вспомнить четыре вещи. Во-первых, Цезарь никогда и ни с кем не делил поле деятельности. Он всегда уничтожал противника один, не объединяясь в шаткие коалиции. Там, где был замешан Цезарь, допускалось присутствие лишь бригадиров из беляевской группировки - если людей в его собственной команде не хватало. Цезарь начал давить его с легальной стороны - значит, и вся криминальная подоплека была организована им же. Во-вторых, Цезарь и Ученый всегда действовали слаженно, не конфликтуя. Хирург не мог договориться о союзе, потому что Цезарь действовал вразрез с мирными устремлениями. Либо Хромой занялся самодеятельностью, либо это отвлекающий маневр. И, в-третьих, была у Цезаря маленькая слабость: любил прикидываться чеченцем. Видимо, тогда Антонову поймали именно с ним. Когда его застали врасплох, Цезарь машинально использовал старый трюк, а потом раздул из этого происшествия целую эпопею.
      А, в-четвертых, только дурак мог поверить, что он способен "завязать" и отказаться от колоссальной власти, которую дает криминал. Это ведь его излюбленная шутка - прикинуться собственным трупом. "Я умер для криминала", твердил он сам направо и налево. Можно было догадаться уже тогда - слишком рьяно пытался он убедить весь мир в своей безобидности. Возмущаться или сокрушаться нет смысла. Да, попался на любимую удочку Цезаря. А ведь знал, сколько народу погорело на вере в его смерть. И Гончар тоже верил, потому что именно об этом мечтал несколько лет. За что и поплатится.
      Даже покушение на Маленкова ему ничего не подсказало. А ведь в Москве не могло существовать второй команды с уровнем мастерства Цезаря. Тот учил своих несколько лет, а нынешние враги Гончара вынырнули ниоткуда. Такого быть не могло, спецы засветились бы раньше - надо же на ком-то практиковаться. Да и налет на ставку измайловского союза как раз в духе Цезаря, у остальных мочи не хватит.
      Все неприятности, случившиеся за последние два месяца, были делом рук одного человека, а не двух или трех. Не существовало никаких союзов и враждебных коалиций - один-единственный Цезарь.
      Около запертых и забаррикадированных снаружи дверей послышался шум. Ага, вот и он. Сейчас предъявит требования, быстренько довершит дельце и смоется. Не любит он задерживаться, боится рыло свое перед ментами "засветить"... Гончар подобрался, готовый ко всему. Скрежет отодвигаемых тяжестей, двери распахнулись, но... Никто не желал входить. Вместо наглого Цезаря кто-то забросил внутрь на манер мешков с картошкой сначала Эйфеля с его бригадирами, затем здорово битых Чуму и Муравья. И двери немедленно были заперты вновь. Что-то Цезарь не торопится... Странно.
      Эйфель пришел в себя, уселся, мотая головой, как пьяная лошадь. Дикими глазами оглядел зал, стер кровь с физиономии.
      - Добрый вечер. Только он совсем не добрый... Что, вашу мать, делает в клубе Цезарь со своей командой?
      - А что он может делать? - пожал плечами Стефан. - Грабит, я полагаю.
      - Да нет, это понятно. Куда вы-то смотрели? Он же не с бухты-барахты свалился... А где Ученый? Мать вашу, что здесь произошло?!
      Та-ак. История не заканчивается. И налет - вовсе не точка в страшной сказочке. Эйфель уверен, что на сборе будет присутствовать Ученый. С чего бы это?
      - Мне тоже интересно, что здесь происходит, - ровным голосом отозвался Гончар. - Полагаю, остальным не меньше меня.
      Очухался Чума. Приподнялся, крайне удивился, обнаружив себя в подвале. Муравей помог ему освободиться от веревок и кляпа.
      - А где этот?... - Чума прищелкнул пальцами, - Робин Гуд, блин. Гад, так и не сказал, как его зовут. Ну этот, который с плантациями. Чо, нету? Бля, как я вообще здесь оказался? Эйфель, как его зовут?
      - Кого? - не понял тот.
      Стефан расхохотался. Понятно. Коллективное помешательство. Один ищет Ученого, другой - Робин Гуда с плантациями. Кому что. Пошатываясь, Эйфель подошел к столу, пошарил глазами.
      - Что-нибудь покрепче воды есть?
      Стефан плеснул ему почти полный стакан водки. Эйфель выпил, как воду, шумно выдохнул воздух, проморгался. Сел за стол прямо, положил ладони на стол.
      - Короче, я все понял. В общем-то, знал об этом, уже когда сюда ехал. Сейчас я говорю то, с чем приехал, потом начинаем разбор. Потому что мне этот бардак осточертел. Пункт первый. Пару недель назад меня нашел Ученый. Сам. Не через бригадиров, даже не через Цезаря. У меня должок по отношению к нему, мелкий, личного характера, поэтому он и обратился ко мне, а не к Гончару. Ученый заключил договор на закупку сырья на плантациях по всему югу. Фактически, перекупил всех наших поставщиков. У него есть сырье, есть фабрики. Есть маза двигать наркоту в Штаты. Ему нужна сеть распространителей по России и люди, которые приглядывали бы за работой американских дилеров. Все.
      Молчание. Гончар покосился на Хирурга.
      - Пункт второй. Никаких договоров с Хирургом у него не было и быть не могло, - будто прочитал его мысли Эйфель. - Так он и просил передать на сборе. Хромой несет отсебятину. Мало того, Ученый заявил, что в Организации такого дерьма не потерпит. Пункт третий. Если Хромой не оставит эту идею, Ученый спускает с цепи Цезаря. Который вовсе не "завязывал", а находился в долгосрочной консервации по политическим соображениям. Сейчас его бригада расконсервирована и находится в боевой готовности. Что мы, - он криво усмехнулся, - и наблюдаем. Пункт четвертый. Если урок, преподанный Хромому, нас ничему не научит и мы все-таки поддержим его и Хирурга, он объявляет нам войну. Таким образом, вывод. Либо мы заключаем союз и занимаемся тем, чем раньше, но только более организованно, либо мы воюем.
      - Ультиматум, - резюмировал Стефан. - Гончар, мы к войне готовы?
      - Сам не видишь? - тот показал глазами на потолок. - По-моему, если это война, то мы уже ее проиграли.
      - Тогда я за союз, - кивнул Стефан. - Эйфеля не спрашиваю, он уже все сказал. Гончар, два голоса за.
      - Мать вашу, вы что, не слышали, что я сказал?! - заорал Эйфель. - Что вы тут учудили, если Цезарь уже здесь?! До переговоров?! Вы что, окончательно охренели, если сорвали дело на несколько десятков миллионов?!
      - Откровенность за откровенность, - Гончар начал нервничать. - Я не знаю. Я только сегодня понял, что вообще ничего о своих людях не знаю. Это ты хотел услышать?
      Эйфель вытащил из-за пазухи завернутый в полиэтиленовый пакет сверток, бросил Гончару.
      - Знаешь, ты мне друг, но я, пожалуй, буду работать с Ученым. Вот тут - то, что ты искал два месяца. Все доказательства честности твоего любимого бригадира Алекса. Той честности, из-за которой я чуть под ствол не попал. Так вот - собрал их Ученый. За несколько дней. Гончар, у него порядок в команде. И в моей команде тоже. Я всегда знаю, чем заняты мои люди. Я с ним сработаюсь. А с тобой что-то последнее время тяжеловато.
      Гончар опустил глаза. А и возразить нечего. У Эйфеля есть причина для разрыва союза.
      - Не горячись. Не имеет смысла ссориться. Мне нравится идея союза с Ученым. Три голоса из четырех, мнение остальных уже неважно, - он покосился на Хирурга. - И мы так или иначе будем двигаться в этом направлении. За Алекса и прочие неприятности как-нибудь рассчитаемся.
      - Да я тоже за союз, - вякнул Хирург. - Мне же все равно, с Ученым даже лучше, чем с Хромым.
      - А ты Ученому не нужен, - осклабился Эйфель. - Он не любит садистов. Так что думай, если есть чем. И можешь не сверкать на меня глазенками. Только попробуй наехать - я тебе шейку-то мигом сверну.
      Эйфель с Хирургом всегда существовали на грани драки. Самое интересное, поводов для взаимной ненависти они не имели. Это не Гончар, у которого Хирург разрушил семью. А может, пусть подерутся? Господи, ситуацию иначе, чем комедийной, и не назовешь. Наверху идет бой, вот-вот явятся резать их на куски, а они спокойно решают организационные вопросы и при этом пытаются подраться между собой. Пожалуй, я тоже хочу работать с Ученым, подумал Гончар. Наверняка ему такой бардак только снится.
      Эйфель машинально попытался стереть кровь с лица, болезненно дернулся.
      - У, тварюга, встречу - хлебало в кровь расшибу, чтоб ошметки летели...
      - Это ты по чьему адресу? - невозмутимо уточнил Стефан. - Если по адресу Цезаря, то, по-моему, пока что он нам морды бьет, а не ты ему.
      Не пойду к Ученому, решил Гончар. Там тоже будут драки. Только уже с Цезарем, что несколько опаснее.
      - А что за Робин Гуд? - вспомнил Эйфель. - Это что за чудо в перьях?
      - Так ты его знаешь! - удивился Чума. - Как раз тот самый чеченец, которого мы ловили и ни фига поймать не могли. Ну, тоже замешан в этом гешефте с Ученым. Только он, по-моему, никакой не ичкер. Азиат, явно. И говорит почти без акцента.
      Гончар захлопнул рот. Он-то полагал, что за чеченца выдавал себя Цезарь... А тут еще одно действующее лицо. Эйфель посмотрел на Чуму очень подозрительно.
      - Кто-то из нас сошел с ума. Или я, или Чума. Потому что назвать Цезаря азиатом у меня язык не повернется. Вот под ичкера он косит - дай Бог терпения. И со Светкой катался он. Точно знаю.
      - Не, точно не Цезарь, - уверил Чума. - Азиат. Сказал то же самое про союз.
      - Угомонитесь, - оборвал их Стефан. - Кто-нибудь из бригадиров Цезаря. Их в лицо все равно никто не знает, там и китаец затесаться мог.
      - Да какой китаец! - возмутился Чума. - Где ты видел китайца с арбалетом? И с плантациями?
      Гончар, Эйфель и Стефан дружно застонали. Азиат, вероятно, приложился Чуме по голове чем-то тяжелым. Эйфель плеснул себе водки.
      - Плантации - понятно. А арбалет зачем? Ворон от посадок отпугивать?
      - Не, он Алекса из него завалил. В натуре, мне по приколу показалось. Прикинь, стекло двойное, а он стрелял метров со ста, не меньше. И мало того, что попал - еще и в стекле только маленькую дырочку оставил.
      - Под прямым углом потому что, - машинально пояснил Муравей. - Но мужик явно снайпер.
      - Ага, - кивнул Эйфель. - Алекса уже грохнули. Интересно, откуда вы узнали, что он вытворяет? Или этот азиат его без всякой причины завалил, вы в ладоши поплескали от восхищения его меткостью, а затем дух убиенного вам выдал секрет?
      - Зачем же, - ехидно откликнулся Муравей. - Его твоя подружка вложила. Надо полагать, она тоже с Ученым регулярно перезванивалась, поэтому находилась в курсе.
      Гончар недовольно поежился. Зря Муравей о ней вспомнил, Эйфель сейчас разбушуется...
      - Насколько мне известно, благодаря Чуме она никак не могла этого сделать, - парировал Эйфель. - Кстати, где она? Домой бы ее отправить не помешает, пока суд да дело...
      - Боишься, что Цезарь пошурует? - усмехнулся Стефан. - Да он баб не трогает, насколько мне известно.
      - Нифига он ей не сделает, - отмахнулся Эйфель. - Они вроде как по отцу родственники.
      Повисла такая тишина, что стал слышен звон трамваев на улице. Даже сквозь тройные стены и бетонные перекрытия. Эйфель, ничего не замечая, продолжал:
      - Так что за происки Цезарь ответит Ученому. Она его крестница. Да не станет он возникать - давно к ней с серьезными намерениями подъезжает. Ну и дай Бог им счастья.
      Крестная дочь Ученого.
      Гончар покосился на Чуму.
      - Я сам только от азиата узнал.
      Эйфель почуял неладное.
      - Что с ней?
      Все отводили глаза. Ох уж, эта роль лидера... Никакого удовольствия, зато сплошные геморрои. Никто не скажет. Придется ему.
      - Она убита.
      Оглушительно звонко разлетелся упавший на пол стакан. Эйфель медленно поднимался на ноги, лицо застыло в кровавой маске. Чума быстро говорил, пытаясь успокоить его, что девчонка еще жива, еще, может, и спасут ее. Но тут же испортил все дело, тоном знатока заметив, что с такими травмами даже йоги не выживают. Эйфель перевел на него остановившийся взгляд налитых кровью глаз. Выглядел, как неповоротливый зомби. Однако удар оказался быстрым и точным - схватившись за лицо, Чума отлетел в угол.
      - Я же тебе поручил следить за ней, как за собственными яйцами, свистящим шепотом, опасно ласково проговорил Эйфель. - Я же предупреждал: хоть волос с ее головы упадет - раком тебя поставлю. А ты что подумал - я шучу?
      Подпрыгнув, в воздухе развернулся и нанес сильнейший удар ногой в грудь Чуме.
      - Эйфель, угомонись, - посоветовал Гончар. - Отложи разбор на потом.
      - Потом? - он страшно улыбнулся. - А "потом" не будет. Просто не настанет. Ты так и не понял до сих пор, что здесь делает Цезарь? Ждешь, когда нас всех к стеночке поставят? А тогда тебе это понимание уже не поможет. Какие же вы дебилы... Убить крестницу Ученого - и удивляться: а что это Цезарь приехал, да еще на драку нарывается?
      Он рухнул на стул, обхватил голову руками и качнулся из стороны в сторону. Но не издал ни звука. Остальные тоже молчали - а что говорить? Грехи свои вспоминать пора. Или думать, как выкрутиться. Может, оно и не гуманно, но Гончар не испытывал сожаления от того, что убита какая-то девчонка. Жаль, что у нее есть сильные покровители - это да. Себя жаль. Денег, если в виде неустойки назначат выкуп, тоже жаль. Хотя и намного меньше, чем жизнь. Страшно не то, что оборвалась чья-то жизнь, а то, что вслед за этим оборвется твоя.
      Когда от дверей прозвучал решительный голос, никто даже не вздрогнул. Ждали.
      - Стволы на пол, руки за голову и не дергаться! При оказании сопротивления расстреливаю всех. Геройство оставьте для другого раза.
      Сурово. Гончар кивнул своим - судя по всему, сейчас последует требование денег. Непохоже на Цезаря. Тот скорее бы жизнь взял. Если только остепенился, понял, что баксы в хозяйстве куда полезнее, чем труп, пусть даже и злейшего врага. Ну, деньги дело наживное, а жизнь дается один раз. К тому же потребовать мало - их еще получить надо.
      В зал вошли девять человек в камуфляже и масках. Трое осталось у входа, предостерегающе поводя стволами автоматов, шестеро мгновенно выстроили у стены всех гостей и их охрану. Машинально наблюдая за ними, Гончар внезапно нашел ответ на еще один вопрос. Убийство Маленкова. В ту ночь на территории больницы находилось полно омоновцев в такой же или почти такой же форме. В темноте небольшие различия точно не увидишь. Вот менты и не нашли киллера, потому что тот выглядел совершенно так же, как они. А гранатомет он где-нибудь спрятал.
      Эти деловито обезоруживали и обыскивали всех, телохранителей тычками выпроваживали за дверь - видимо, там их встречали, и не самым ласковым образом. Хирургу здорово дали по шее, когда он дернулся во время обыска Гончар в глубине души позлорадствовал. Его самого не обыскивали, предложили сдать оружие добровольно. Что ж, он был умным человеком и понимал, что пистолет в данной ситуации ему ни к чему. Один выстрел - и погибнут все. А раз ни к чему, то что бы его не отдать? На Эйфеля даже внимания не обратили - как и он на происходящее. Так и сидел, не шелохнувшись, тупо глядя в стол.
      В зале осталось семнадцать человек. Только лидеры и бригадиры. Всех, кроме Гончара и Эйфеля, сковали наручниками. Разрешили усесться вокруг стола, сами встали за спинами, контролируя каждое движение.
      А вот и сам герой дня. На секунду застыл у входа, скрестив руки на груди, за его спиной маячили три фигуры - ближайшие сподвижники. Самый рослый наверняка Финист, тот, кто на фоне камуфляжа резко выделялся черной "кожей" - ах, как все привыкли к "униформе" ясеневских! - скорее всего, Яковлев. Третьего Гончар не знал.
      Цезарь был без маски и с распущенными по плечам волосами. Хорош красоваться, чуть не сказал Гончар, но сдержался - выражение лица у того не располагало к шуткам. Подошел к столу, выдвинул стул, уселся точно напротив Гончара. Его триада осталась стоять. Прямо-таки свита императора. На союзников даже не взглянул, удостоив вниманием одного лидера.
      - Прежде, чем я сообщу свои условия, уточню некоторые детали. Помимо этих заложников, - он движением брови обозначил существование советников Гончара, - я прихватил твою жену. Она в недоступном для тебя месте и пока пока! - в безопасности.
      - С-сука, ты за это ответишь... - произнес Гончар, поднимаясь с места и отдаваясь слепой ярости.
      Автоматчик за его спиной резко надавил на плечо, заставляя сесть.
      - "Заебешься пыль глотать" с мягким знаком пишется или без? презрительно спросил Цезарь. - Сначала за свои дела ответь, падаль.
      Гончар кипел, но сквозь злобу понимал - пока самого страшного еще не случилось. Самого страшного для него. Цезарю, судя по его виду, не слишком хотелось крови, удовлетворился бы и баксами. Слава Богу, не намерен вырезать всех поголовно.
      - Алекс искалечил крестницу Ученого, - без обиняков обозначил направление переговоров Цезарь. - Она в безнадежном состоянии.
      - Ты замочил его, - пожал плечами Гончар. - Мы квиты.
      - За крестницу Ученого? - он совершенно естественно удивился. Ошибаешься. Мои условия: пять миллионов долларов семье Светы и двадцать мне - за то, чтобы я отказался от вендетты. Срок - сутки.
      - Цезарь, ты охренел?! Это физически невозможно!
      Тот уже встал.
      - Как хочешь. От твоего союза не останется никого. Если Света проживет больше суток, и ты внесешь выкуп - я оставлю в живых твоих союзников. Если денег нет или она умрет - всех до единого утоплю. Даже стрелять не буду. Свою жену в таком случае ты сможешь спасти, лишь прислав собственную голову в трехдневный срок. ВДВ, - он обернулся к незнакомому члену триады, выводи заложников.
      - Цезарь, погоди! - опомнился Гончар.
      - Да? - Цезарь обернулся на пороге.
      - Послушай, нельзя же так бескомпромиссно. В конце концов, если я верно понял, твой отец предлагает нам сотрудничество. Ты со своей вендеттой нарушаешь его планы. Давай лучше договоримся, что будем работать не на равных условиях. Скажем, ты получишь отдельный гарантированный процент пожизненно. Это в итоге получится даже больше, чем двадцать пять лимонов.
      Цезарь постоял. Потом подошел к столу. Улыбнулся. Грустно и удивительно человечно. И глаза у него были больные.
      - Ничего-то ты не понял, - спокойно, без ненависти, сказал он. Совсем ничего. Отец сегодня потерял крестницу. Я - невесту. Думаешь, нам важен какой-то гешефт? Нет. И деньги я сейчас требую только потому, что надеюсь - у тебя их нет. Если я расстреляю вас всех прямо здесь - а это именно то, чего мне хочется больше всего - получится вроде как беспредел. Если ты не внесешь выкуп - другое дело. А на самом деле я могу на твоих глазах взять и сжечь эти деньги. Они мне просто не нужны. Мне уже больше ничего не нужно.
      Он замолчал, глядя Гончару в глаза. И так жутко становилось от этой простой, почти доброй, всепрощающей улыбки... Цезарь прощал его. Как там говорится? "Прости врага своего перед его смертью"?
      - Ну хорошо. Не хочешь так, давай по-другому. Я могу через Солдата устроить тебе практически бесплатный сквозной канал в Европу. Я же примерно знаю, как у вас в Организации обстоят дела с контрабандой. Ваши туннели прикрылись. Будет новый. Это уже не деньги. Это гарантия процветания команды. Конечно, это похвально, что ты так переживаешь, но на одной романтике далеко не уедешь. У тебя горе, а твои люди думают иначе. Им деньги необходимы, им пить-есть хочется. И не хлеб с водой.
      Цезарь, не изменяя выражения лица, оглянулся на своих.
      - Скажите ему сами, что ли. А то он решит, что я самодур какой-нибудь, своим людям жрать не даю.
      Финист сделал резкий отрицательный жест, Яковлев пожал широченными плечами:
      - Не о чем с ним разговаривать.
      - Я, что ль, крайним остался? - уточнил тот, которого Цезарь назвал ВДВ. - Без базара, я ему скажу. Мужик, нам платят достаточно. И мы твердо знаем, что должны делать за эти деньги. Многое в нашей команде бывало, но такой херни, как здесь - ни разу. Мои парни и дрались между собой, и до поножовщины доходило. Но когда надо - все личные проблемы отходили на второй план. Когда я узнаю, что два моих человека не могут поделить что-то, я сам иду и выясняю, как их помирить. Потому что мне на фиг не нужно, чтобы они стали врагами. Мне надо, чтобы они в бою стояли плечом к плечу и в любой момент готовы были прикрыть соседа своим телом, а не целились в спину своему же. Сейчас ты сидишь здесь и пытаешься вызвать раскол в наших рядах, - ВДВ фыркнул. - Мои люди - не роботы и не отморозки. Все думают и переживают. За эту операцию нам обещали премию помимо обычной ставки. Мы радовались - приятно, когда твоя хорошая работа хорошо оплачивается. Чувствуешь, что тебя ценят по достоинству. Когда приехали сюда, узнали, что погибает девчонка, работавшая с нами. Мои люди - все до единого - заявили, что откажутся от денег, если она умрет. Потому что наша задача - вытащить ее живой. И дело не в том, что она крестница Ученого. Она наша, а своих мы не бросаем. За любого из нас остальные встанут безо всякого приказа. И когда заходит речь о наказании, которое должен понести виновный, того, кто в этот момент подумает о собственном кармане, а не о том, что при смерти его друг, я застрелю сам. Без сожаления.
      - Цезарь, где ты набрал этих фанатиков? - не выдержав пафоса, ехидно спросил Гончар. - Ничего им не надо - ни денег, ни власти. Одна религия приказ командира. И высшее счастье - святая дружба. При этом забывается, что среди друзей могут числиться смазливые девчонки. Ну, с боевиками все ясно. А вот что касается тебя, сомневаюсь, чтобы тобой двигали такие же чистые устремления. Крестница Ученого - девочка наверняка перспективная в плане наследства. Не потому ль ты так разоряешься сейчас, что с ее гибелью теряешь куда более солидный куш, чем двадцать пять лимонов? Эйфель, я бы тебе трижды советовал призадуматься после таких заявлений, стоит ли сотрудничать с Ученым. Ты же тоже метил на девочку. Цезарь тебе этого не простит. А если она выживет - то и ликвидирует тебя как возможного соперника.
      - Я здесь шел как ширма, - очень устало отозвался Эйфель. - Я женат.
      - Что? И ты впрягался за нее бескорыстно? Что я слышу? Эйфель, ты проникся этой пропагандой?
      - Заткнись, Гончар, - еще более равнодушно сказал он. - Надоело мне тебя слушать. Со своими бригадирами я уже договорился. Твой Алекс подставил меня, и плевать я хотел на то, жив он или мертв. Из союза я выхожу и намерен работать либо один, либо с Ученым. Мне и под Цезарем после такого не в падло ходить будет. Он своих людей бережет. Цезарь, выкуп за себя и своих людей я буду платить сам. И можешь рассматривать его, как вступительный взнос в Организацию. Стефан, ты себя уважаешь?
      - Не жалуюсь на отсутствие достоинства. И думаю о том, что Гончар не самый лучший партнер. Цезарь ни разу не платил неустойку. И бьют его так редко, что об этих случаях никто не знает. Шесть с четвертью лимонов - не самое крупное вложение. Лучше отдать их один раз за право работы под более верной "крышей" и свалить отсюда к чертовой матери, чем платить каждый год за проигранные разборки.
      Раскол. И вряд ли удастся что-то переиначить. Цезарь, грустно улыбаясь, покачал головой.
      - Жаль мне тебя, Гончар. Очень жаль. Но можешь радоваться - платить уже меньше. Кстати, Ираиду я верну только после того, как вся сумма будет у меня. Так что заявления типа того, что ты не отвечаешь за бывших партнеров или с удовольствием избавишься от Хирурга моими руками, меня не колышут. На момент сбора твой союз еще существовал, и ты нес за него полную ответственность. Что случилось потом, уже не играет роли. Вноси деньги, а потом можешь хоть до скончания века собирать долги партнеров. Меня не касается, как вы распределите доли выкупа. Эйфель, за твою разбитую физиономию сквитаемся позже. И я напоминаю - все планы на будущее действительны только в одном-единственном случае. Если Света проживет хотя бы сутки. И плевать я хотел на то, что ты перед смертью будешь думать о моих чувствах и намерениях. На результате это не скажется нисколько. ВДВ, Эйфеля и Стефана, а также их людей поселишь отдельно от прочей швали. Да, и пришли кого-нибудь из Серегиных медиков рожу Эйфелю заштопать.
      - Без базара, - откликнулся тот.
      Цезарь повернулся спиной и, сгорбившись, медленно двинулся к выходу.
      И ушел.
      Когда раздался звонок в дверь, Вика даже подскочила на кровати. Стиснув зубы, сдержала крик боли, на лбу выступили капли ледяного пота. Руки и ноги затряслись, а мысли лихорадочно заметались в поисках путей бегства из квартиры. Будь она здорова, перелезла бы на соседний балкон, но сейчас об этом нечего и думать. Может, распахнуть окно и закричать на всю улицу? Вдруг кто-нибудь откликнется, милицию вызовет...
      Нет, все не то. Черт, как же ее угораздило так ошибиться... Вика жалела о содеянном с того самого момента, как "заказала" Алексу Свету Антонову. Нет, не раскаивалась, а именно жалела. Слишком она поторопилась. Не подготовилась, следы не замела, не просчитала ситуацию... О господи, наверняка Цезарь уже все понял. Он обнаружил труп во время налета, тряхнул Алекса, тот заложил Вику... И в дверь звонят Сашкины киллеры. Ч-черт, что делать?
      Какая же это была глупость... И ведь знала, что плохо это кончится. Надо было подлизаться к Антоновой, втереться к ней в доверие, Цезарю в ноги упасть, и, выждав хотя бы пару месяцев, убрать девчонку. Тогда оставался шанс, что Вику не раскроют.
      А вдруг это не Цезарь, а Алекс? Вику обожгла надежда. А что - очень может быть. Как раз по времени выходило, что налет закончился, и Алексу хотелось найти укрытие. Давай, давай, голубчик... Ты лишний и оч-чень опасный свидетель. Два грамма некоего специфического вещества в любую жидкость - и сердечный приступ с летальным исходом. То, что надо. Зато никто никогда не раскроет тайну Вики. Эх, надо было в свое время Егоршину этой дряни подсыпать, а не подставлять его. Подстава - вещь весьма ненадежная. Особенно, если твой противник - матерый шпион.
      Пожалуй, Алексу стоит открыть дверь. Вика со сдавленным стоном спустила ноги на пол и застыла: а как она узнает, Алекс там или кто другой? Для этого нужно пройти по коридору и выглянуть в "глазок". Звуки движения явно долетят до ушей тех, кто за дверью. И если там не Алекс, а киллеры? Так она, по крайней мере, может сделать вид, что никого нет дома, пусть сидят в засаде на лестничной клетке... Нет уж, лучше не шевелиться. Береженого Бог бережет.
      Звонок грянул вновь, заставив Вику покрыться испариной. Нет, в покое ее не оставят. Она сжалась, даже звук собственного дыхания показался ей слишком громким. "Откройте, милиция!" - послышалось снаружи. И вслед за этим - требовательный стук.
      Вике больше всего хотелось в одну секунду научиться летать или просачиваться сквозь стены. Только милиции ей для полного счастья не хватает. Провалился Цезарь, что ли? Да нет, вряд ли это связано с ним. Даже если его взяли с поличным, следствие так быстро не доберется до второстепенных членов команды. Что-то другое...
      В голове родился план. Дерзкий, безумный, но показавшийся идеальным. В самом деле, Цезарь рано или поздно докопается до истинных причин смерти его возлюбленной малолетки. Глупо ждать, что он простит ее убийц. Значит, Вика обречена. Если... если не сумеет подгадить ему вперед. И ментов Господь Бог послал ей для исполнения этого плана, не иначе.
      Она с трудом доковыляла до двери.
      - В чем дело?
      И одновременно выглянула в "глазок". В глазок виднелись две фигуры, но ни одного из них Вика не знала. Не в форме, но спрятаться не пытаются. Викина соседка, привлеченная шумом, высунулась на хорошо освещенную лестничную площадку, поинтересовалась, чего молодым людям надобно. Ей под нос сунули красную книжечку, она отстала. Похоже, именно то, что надо, без всякой подставы - Сашкины киллеры не стали бы беседовать с соседкой.
      - Вы вчера "Скорую" вызывали? - осведомился у Вики тот, кто стоял ближе.
      - Да.
      - Мы хотели бы побеседовать с вами по этому поводу.
      Ну правильно, как же ей сразу в голову не пришло! С подстанции всегда сообщают о подобных "заболеваниях" в милицию. Вика осторожно приоткрыла дверь, но цепочку снимать не стала.
      - А на удостоверения ваши можно взглянуть?
      - Пожалуйста.
      В щель ей просунули одну из "корочек". Все честь по чести, московский уголовный розыск. Вроде все нормально, на подделку непохоже. С другой стороны, Соколов "рисовал" фальшак такого же качества. И о "Скорой" Сашка тоже знал. Черт их разберет.
      - Может, я с утра в отделение подойду? Чего ночью-то разговаривать... - на всякий случай решила подстраховаться Вика.
      - Что ж, мы не люди, что ли, потащим вас в таком состоянии через всю Москву? Это же не в отделение, на Огарева ехать придется. Тем более, в общественном транспорте. А тут рядом оказались, решили зайти заодно. Если боитесь, можете кого-нибудь из соседей пригласить. Или наряд из отделения вызвать, - уговаривал мент.
      Нет, определенно, на киллеров непохожи. К тому же Вика ни разу не видела их, а знала все рожи в команде. Решительно сбросила цепочку, распахнула дверь.
      - Проходите.
      Когда они оказались в коридоре, Вика вздохнула с нескрываемым облегчением. Все понятно. Оба мента в штатском были молодыми, лет по двадцать пять. Только начали продвижение по служебной лестнице, пользуются любой возможностью хорошо себя зарекомендовать, поэтому и явились к жертве домой. Еще бы, преступление тяжкое, и раскрыть его несложно. Особенно если Вика подскажет, где искать.
      Тот, что помоложе, уставился на Вику с нескрываемым восхищением. Она и после Сашкиных измывательств осталась красавицей. Особенно в весьма фривольном домашнем халатике. Забавный ментенок - физически крупный, но неуклюжий, короткие волосики торчат вихром на затылке, на носу угадываются веснушки, лопоухий. Наверное, не москвич, у коренных жителей такого открытого взгляда и наивного вида в двадцать пять не бывает. Это, между прочим, обстоятельство успокаивающее - Сашка иногородних в команду не брал. Яковлев в свое время уговорил взять ВДВ с его афганскими сослуживцами, но этой пятеркой дело и ограничилось.
      Изобразив болезненную слабость - что оказалось нетрудно в ее состоянии - предложила гостям вскипятить чайку. Ментенок тут же замахал руками:
      - Что вы, что вы! Ни в коем случае, вам и так нехорошо! Мы только показания запишем, и пойдем, не станем вас беспокоить.
      Да, выговор у него деревенский. Еще бы усики - и точно житель Рязанской губернии получится. Но чаю налить надо, потому что план только зародился к моменту их прихода, и требовалось оттянуть время, чтобы его обдумать. Ошибаться больше нельзя - за такое ее разорвут на части. Но если правильно все преподнести, то она навсегда отведет от себя угрозу. Только сдавать надо всех сразу... Вплоть до Ученого.
      Уселись на кухне, старший достал планшет, приготовился писать. Сначала взял все данные, потом неуверенно глянул на помощника, вздохнул.
      - Расскажите, как все произошло.
      Вика деланно замялась.
      - Видите ли, я... В общем, я не хотела бы писать заявление. Дело в том, что я знаю, кто это был, но этот человек...
      - Боитесь? - подсказал ментенок. - Не беспокойтесь, кто бы это ни был, он не успеет причинить вред.
      Вика мысленно расхохоталась, представив, что Кровавый Цезарь окажется на скамье подсудимых с такой статьей. Его ж опустят...
      - Я поэтому и от госпитализации отказалась. В больнице всех жертв опрашивают, и этот человек... Он непременно позаботится, чтобы я его не выдала. Сами понимаете, такая статья... Пока я дома, он не беспокоится, знает, что сама никуда не пойду. Это мой сожитель. А он весьма авторитетный человек в определенных кругах. Вы понимаете, о чем я?
      У них загорелись глаза. Еще бы, в начале карьеры свалить такую махину, как Организация! Для видимости спотыкаясь на словах, Вика рассказывала, тщательно избегая упоминания о собственном участии. Ей, впрочем, даже при разоблачении ничего не грозило - убийств и прочих тяжких преступлений за ней не числилось, вернее, о них просто никто не знал. Все остальное спишет на вынужденные акции, мол, любовник заставил. Угрозами и причинением физического вреда.
      Старший быстро писал, младший слушал с раскрытым ртом. Вика перечисляла имена, уточняла ранг, называла совершенные ими преступления. В конце концов старший утомился, решил, что писать - занятие неблагодарное, извлек диктофон. Дело сразу пошло быстрее.
      Через полтора часа Вика сдала всех, о ком хоть раз слышала. Все, теперь менты станут беречь ее пуще собственных глаз - записать показания мало, еще опознания, уточнения и множество иных процедур. Чайник пришлось подогревать несколько раз - менты глушили жареную водичку как верблюды после двухнедельного поста. Дважды воду надо было доливать.
      Когда она закончила давать показания, почувствовала, насколько устала. Сначала ей владело лихорадочное возбуждение, сейчас настал релакс. Проводить бы незваных гостей, да баиньки... Менты же, как назло, уходить не собирались. Без конца уточняли подробности, что-то добавляли, расспрашивали... А слабость накатывала волнами. Чертовы блюстители законности, ей же лежать надо, а она весь вечер по кухне скачет! Вот они, мужики - на словах жалеют, на деле чай им подавай.
      Головокружение достигло апогея. В ушах звенело, колени дрожали, от слабости она покрылась холодным потом. Если сейчас не лечь, рискует упасть в обморок.
      - Прошу прощения, - сдавленно сказала Вика. - Мне нехорошо. Я потеряла много крови, врачи рекомендовали постельный режим. С вашего позволения, я провожу вас и лягу.
      Вот тут они засобирались. Шумно, суетливо, поглядывая на нее смущенно и постоянно извиняясь. От этого Вике стало еще хуже. Они вышли в прихожую обуваться, Вика встала с табуретки и... В глазах потемнело, и она плавно опустилась на руки забавному ментенку. А руки сильные, между прочим. На такие приятно упасть.
      Они перепугались страшно, оттащили ее в большую комнату на диван, бегали вокруг, все решали - на своей машине в больницу везти или "Скорую" вызывать? Вика подумала, что лучше, если врачи на дом приедут, потому что ложиться в госпиталь теперь и в самом деле страшновато. Старший мент ушел на кухню, где стоял ближайший телефонный аппарат. Она слышала, как он объяснял причину вызова, потом продиктовал адрес. Потом долго гремел посудой. Чаю еще захотелось, что ли?
      "Скорая" приехала быстро. Вошел мужчина, тоже молодой, в белом халате и с чемоданчиком. Лицо его скрывала марлевая повязка, на руках резиновые перчатки. Черт возьми, как к инфекционной больной приехал. Измерил давление, безапелляционно заявил, что срочно в больницу. Иначе есть риск осложнений вплоть до летального исхода. Менты насели на Вику, обещали поставить охрану к палате... Она настолько устала от шума, что согласилась.
      Сборы оказались недолгими. Погасив всюду свет, Вика заперла квартиру и вышла на улицу, бережно поддерживаемая под локоток ментенком. У подъезда стоял медицинский микроавтобус, ее подсадили туда, и менты полезли следом. Решили, придурки, что необходимо ее сопровождать. А может, по дороге еще что-то уточнить хотели. Эх, как же они без чая-то разговаривать станут, ехидно подумала Вика.
      Она улеглась на носилки, укрепленные в машине, врач забрался на свое место рядом с водителем, машина тронулась с места. И тут Вика вспомнила нехорошую деталь. Врачи обычно звонят перед выездом с квартиры, сообщают на станцию, что пациента необходимо госпитализировать. Диспетчер называет им ближайшую больницу, где есть свободные места... Этот никуда не звонил.
      - Эй, а куда вы меня везете? - всполошилась Вика.
      - На постоянное место жительства, - ответил ментенок. Без акцента. И вся деревенская простота с него слетела, как шелуха под порывом ветра.
      Она резко уселась, сильные руки "ментов" тут же швырнули ее назад, привязали к носилкам и заткнули рот кляпом. Вика чуть сознание не потеряла, сообразив, как ее провели. Все правильно, ведь кому она дверь открыла бы без особых страхов? Врачам и ментам. Врачи без приглашения явиться не могут.
      "Менты", пользуясь тем, что стекла в машине были закрашены белой краской, меняли имидж. Стянули костюмчики, облачились в обычные неприметные шмотки. Затем "ментенок" содрал наклейки с ушей - и те тут же прижались к черепу. Стер с носа веснушки и прочий грим. Снял парик, оказавшись бритым наголо. И только тут Вика узнала его, хотя видела только один раз. Вадик Пересмешник из десятки ВДВ. Черт подери, а она все гадала: Сашка для "заказов" основной состав команды не использовал никогда. Завел "аварийщиков". Их не знал никто, но ведь кто-то должен был руководить бригадой киллеров! Кто-то должен был приходить к Сашке, получать задания и реквизит... Никого подозрительного, чей род занятий был бы ей неизвестен, Вика ни разу не видела. Ясно. Вадик бывал, но ей и в голову не пришло обратить на него внимание: всего лишь правая рука ВДВ. Ну, бритый наголо единственный в команде, ну, актер и подражатель классный. Его за это Пересмешником и прозвали. Но что он "аварийщик"... Интересно, а сам-то ВДВ это знает? Наверняка нет. Только Сашка. Возможно, еще Яковлев, ему по рангу все знать положено.
      Вадик натянул другой парик, седой, сделавший его старше лет на двадцать. Помощник сложил все предметы экипировки "ментов" в сумку, достал банку с широким горлышком, наполненную прозрачной жидкостью. Вадик аккуратно натянул перчатки, извлек из кармана пинцет. Осторожно держа за края пинцетом, по очереди опустил в жидкость "удостоверения" ментов и Викин паспорт. Кислота, поняла Вика.
      Слабость быстро проходила. Да и не было ее толком. Наверняка подсыпали какой-нибудь дряни, пока она чайник доливала и спиной к ним повернулась. Того же клофелина капнули. А потом на кухне посудой гремели, стирая отовсюду свои отпечатки - в перчатках приехать не могли, Вика непременно насторожилась бы. Поэтому и врач весь укутан с головы до ног - гримировать сложнее. Зато если соседи подглядывали, охотно подтвердят, что сначала к Вике явились менты. А потом ее увезла "Скорая". Поскольку раньше, чем через пару недель, никто не всполошится, все следы исчезнут.
      Вадик бросил то, что осталось от документов, в сумку с прочими вещами. Посмотрел на Вику.
      - Вика, я не садист. Для палача это качество является вредным. Но мне "заказали" тебя надежно, медленно, мучительно и так, чтобы труп не нашли. А если найдут - то чтобы не опознали. Много крови ты попила. Поэтому придется делать при жизни то, что обычно в таких случаях я делаю после смерти.
      Его помощник крепко прижал руку Вики к поручню носилок, а Вадик опустил ее кисть в банку с концентрированной кислотой - чтобы кожу на пальцах сжечь, сделав невозможным опознание по отпечаткам. Вика выгнулась дугой от страшной боли, из-под зажмуренных век брызнул фонтан слез. Кричать не могла, но даже воющий стон оказался громким. Потом ту же самую операцию проделали со второй рукой.
      - Неприятная работа, да? - спросил Вадик у помощника. - А что поделать? Есть такое слово - "надо".
      И он выплеснул остатки кислоты Вике в лицо. Будто огонь опалил глаза, проник глубже... Сначала кровавая пелена, потом все темнее, и вот уже внешний мир она воспринимает только через слух.
      Ехали долго. Так долго, что Вика, находящаяся на грани помешательства от жгучей, разъедающей боли, уже чуть ли не молила, чтобы убили поскорее. Но, хорошо зная Цезаря, понимала: это только затравка. Если он приказать помучить, одной кислотой они не ограничатся.
      Машина остановилась. Ей сковали запястья - металл наручников зашипел от соприкосновения с капельками кислоты - отвязали. Кто-то, скорее всего, Вадик, взвалил ее на плечо так, чтобы волосы закрывали окровавленное лицо. И понес.
      Шел долго, вокруг было слишком тихо для города. Шумели деревья. Лес. Господи, неужели они закопают ее живьем?! С них станется... Вика завозилась на плече, носильщик похлопал ее по заду:
      - Не спеши. Еще с километр, - сказал он голосом Пересмешника.
      Издевается, мерзавец. Еще какое-то время топали молча, потом под ногами захлюпала грязь.
      - Фонарь вперед направь, - недовольно потребовал Вадик. - Не видно же ни черта, сейчас вместе с ней свалюсь.
      Звук шагов изменился, став гулким. Доски, деревянный настил. И тут до нее дошло. Болото! Бывшее озерко, сгнившее и заросшее, превратившееся в торфяник с огромными зеркальцами еланей. Она слышала о нем несколько лет назад - тогда Сашка кому-то жестоко отомстил, утопив врага в трясине. Еще смеялся, мол, специальное кладбище для личных врагов открыл. Над болотом проложены мостки, вот по ним-то они сейчас и топают... Она завертелась, стараясь вырваться, даже не понимая, что ее затея обречена на провал в принципе: куда она побежит, связанная по рукам и ногам, да еще и без глаз?!
      Вадик остановился.
      - Здесь, по-моему.
      - Или тремя метрами дальше, - откликнулся его помощник. - Неважно, везде глубоко.
      - Кидай сумку с причиндалами. Нет, в другую сторону, чтобы не рядом с Викой оказалась.
      Шлепок от падения чего-то в воду. Вика почувствовала, как внутренности сжались в комок, попыталась сквозь кляп вымолить не пощаду - возможность оправдаться, загладить вину... Один схватил ее за плечи, второй - за ноги. Уроды, хоть бы застрелили сначала... Начали раскачивать. Вика отчаянно извивалась, вот, почти вырвалась, но поняла, что падает совсем не на мостки, куда-то дальше...
      Гнилая вода приняла ее в свои ледяные объятия, из которых невозможно вырваться.
      Сашка открыл дверь, молча зашел, плюхнулся на стул у стола для конференций. Глаз не поднимал, всем своим видом выражал полнейшее равнодушие к происходящим вокруг событиям. Волосы в порядке, костюм отглажен, галстук на месте, но все равно видно, что пил всю ночь и не прочь продолжить.
      Маронко вышел из-за своего стола, встал у окна напротив сына. Итак, финал блестящего плана оказался трагическим. Сашка отступил от детально проработанной ранее программы, и бывшая его сожительница нанесла подлый удар. Результат, что называется, на лице.
      О плачевных результатах он узнал еще вчера. Но, в отличие от Сашки, в руках себя держать умел, поэтому сохранил необходимое хладнокровие. Самого страшного на данный момент не случилось, и, пока не случится, необходимо надеяться и жить ради будущего. Все подробности ему сообщал Миша, поскольку погруженный в хандру Сашка на внешние раздражители реагировать отказывался.
      Свету оперировали всю ночь. К рассвету перевезли в реанимационный бокс и положили под аппарат искусственной вентиляции легких, так называемый ИВЛ, потому что самостоятельно дышать она не могла. Собственно, и жизнь в ней еле теплилась. Клиническая смерть, тяжелые травмы внутренних органов, разорванные сосуды и прочие прелести. Врача, кстати, Сашка ей искал сам. Нашел чудодея, уговорил бросить все дела и ехать в больницу. Трудно сказать, сколько он ему заплатил, но сколько бы ни было - врач этих денег явно стоил. Маронко пожелал поговорить с ним лично, и выслушал, что прогноз, в общем-то, неутешительный. Да, шанс есть. Но слабый. Если к десяти утра не помрет, может, и выживет. Но здоровье не восстановится точно. Инвалидность, щадящий режим и так далее. В тот момент Маронко мог бы и убить Сашку, окажись тот поблизости. Наверное, даже смерть Светы перенес бы легче, чем осознание того, что каждый день будет видеть искалеченную девушку, видеть и думать, что в ее увечье есть и его собственная вина.
      К Сашкиному счастью, дома его в тот момент не оказалось. Упившись до мутного состояния, на несколько секунд очнулся от хандры и позвонил в больницу. От услужливой медсестры узнал, что у Светки зарегистрирована клиническая смерть и врачи сейчас как раз пытаются вытащить ее из-за барьера. Ждать результата Сашка не стал, схватил ключи от машины и поехал искать неприятностей с летальным исходом для себя - оружие Миша отобрал у него загодя. Неприятностей не нашел, поскольку собственная команда, приученная всюду следовать за боссом на некотором расстоянии - на всякий случай - вовремя усекла его настроение. Вызвали Мишу и Яковлева, те загнали его на тот участок Варшавского шоссе, который проложен сквозь холм и выглядит как туннель без крыши. Там прижали к обочине, вытащили из машины, приволокли домой и напоили так, чтобы двигаться не мог. Маронко попросил передать, чтобы тот зашел к нему в офис часов в десять утра. Желательно на своих ногах и более-менее трезвый.
      Интересно, чего он ждет от приглашения в отцовский кабинет для конфиденциального разговора? Плечи опущены, ссутулился. Глаза наверняка безжизненные. Ничего он не ждет, просто тупо подчинился. Единственное, чему он сейчас действительно был бы рад, так это наказанию, которое позволило бы ему хоть в какой-то мере избавиться от чувства вины. Обойдется. Пусть сам себя грызет, это будет куда худшей карой.
      - Довыстебывался?
      Молчит. Правильно, сказать-то нечего.
      - Понравилось?
      А в ответ - тишина... Даже глаз не поднимает. Значит, совсем хреново, потому что это не рисовка.
      - Ну и как дальше жить будем?
      - Никак, - совершенно безразличным тоном бросил Сашка.
      - Тогда почему ты до сих пор еще жив?
      С коротким вздохом Сашка встал и пошел к двери.
      - Куда? - резко спросил Маронко.
      - Стреляться, - равнодушно сообщил тот.
      - Ты уйдешь тогда, когда я тебе разрешу! - не выдержал Маронко. - Что, нашел самый легкий выход, да? Пуля в лоб - и никаких проблем. Пышные похороны, роскошный гроб, стадо шлюх слезы льет в три ручья. Так, да? Об этом мечтаешь? Красивый финал красивой жизни? Ты подохнешь, а последствия твоего идиотизма кто будет расхлебывать? Я? Или Миша? Сам скажи, на кого грязную работу свалить намерен? Гончар на грани объявления войны, уже через Хирурга и его ставленников коалицию собирает, в Питере Солдат перекрыл кислород не только Арсению, но и всем людям, которые замечены в хороших отношениях со мной. На UMF повисли твои долги - кредит у Логинова не я и не Миша брали. Меня достали звонки из Америки посреди ночи с требованиями уточнить детали договора о купле-продаже кинокомпании. Мне ей заниматься, хочешь сказать? В твоей собственной команде чистку уже четыре года назад надо было провести. Ты набрал всякой швали, не кто-то. Мише в наследство стукачей оставляешь? И кто добивался расконсервации? Чья была идея? Полагаешь, людям так уж плохо жилось без криминала? Кто хотел воровать все у Слона и Белого работали. А остальных, дорогой, раздраконил ты. Что, понял, что не потянешь? Наделал глупостей - и в сторону? Мол, вы как хотите, а мне жить надоело? Ни одного законченного дела, зато головной боли столько, что всей Организации год разгребать придется. А все потому, что один-единственный паршивый помойный щенок возомнил себя Цезарем.
      Удар попал в цель. У Сашки заиграли желваки на скулах, но смолчал.
      - Так что эту кашу, дружок, расхлебывать будешь сам. И учти, что геройски погибнуть во время какой-нибудь дурацкой разборки не получится. Не героем ты будешь, а последним чморем. Я тебе это обещаю.
      Прошелся по кабинету, остановился у стола, оперся обеими руками о столешницу и язвительным тоном стал рассказывать:
      - Лежат под пальмой Балу и Багира, смотрят вверх. Багира видит кокос и спрашивает: "Балу, ты можешь залезть на пальму и достать орех?" Балу признает, что не может. "И я не могу, - вздыхает Багира. - А Маугли достанет". "Да, - соглашается Балу. - Маугли кого хочешь достанет", - он отошел, сунул руки в карманы. - Понял, к чему я рассказал этот анекдот, Маугли, или требуются пояснения?
      Сашка прикрыл глаза, вскочил, метнулся к выходу.
      - На место! - рявкнул Маронко. - Ты, дорогой мой, достал меня так, как не могли все Гончары с ФСБ, вместе взятые! Так что хватит выстебываться и строить из себя обиженного. Ты паскудный щенок, которого я сделал человеком, понял? И хоть ты вырос, так и не научился не гадить в доме. Насрал - терпи, когда тебя носом в собственное дерьмо тычут. Кто мне девчонку изувечил? Смотри в глаза, мерзавец! Ты, скотина, в позу встаешь, а она в лучшем случае инвалидом останется! Сам остался жив и невредим, а ей всю жизнь перечеркнул! - сорвавшись окончательно, перегнулся через стол, схватил Сашку за волосы, рывком заставил поднять голову. - Кому сказал: в глаза смотри! Молчишь, недоносок? Нечего сказать? Зато мне есть, чем тебя обрадовать, - пообещал с угрозой. - Так вот, благодаря твоей нежной заботе Света на данный момент практически осталась без трех ребер. Ей вырезали часть левого легкого, но не исключено, что придется удалять его полностью. Одну операцию она перенесла, предстоит еще две как минимум. Не говоря уже о том, что она может умереть в любой момент. Но даже если выживет - до конца жизни она останется калекой. И чем ты возместишь ей этот ущерб? Чем ты загладишь то, что лишил ее возможности жить нормально, а не на таблетках? Хочешь сказать, пенсию платить будешь? Да нужны ей твои гроши, хоть ты все отдай! Ты отнял у нее жизнь, понимаешь? Вместо того, чтобы радоваться молодости, вместо того, чтобы создать нормальную семью, растить детей, она вынуждена будет ограничиться участью полутрупа! Любая простуда, любой грипп добьет ее, завершив то, что ты так удачно начал! Что, и после этого будешь утверждать, что она во всем виновата, отвергнув тебя? А ты, мол, всегда любил ее, молиться на нее готов был?
      Отошел, потянулся к графину с минералкой. Руки тряслись, уронил хрустальную пробку, разбив ее. Торопливыми глотками осушил стакан; за спиной послышался щелчок зажигалки, по кабинету потянулся тонкий сигаретный дымок. Резко обернулся - Сашка закурил, глядя прямо перед собой. На скулах горели красные пятна, пальцы дрожали от сдерживаемой злости. Но голос звучал удивительно ровно.
      - Представь себе, именно так. Да, любил. И сейчас люблю. Да, виновата она сама. Могла бы и правду мне сказать. Да, я повелся. А интересно, как бы ты себя чувствовал на моем месте?
      - Я? - недобро спросил Маронко. - А я, дорогой, слушал бы себя, а не очередную шлюху. Я бы в первую очередь оглянулся на себя - а не мог ли я сам дать повод для ссоры? И на твоем месте я бы точно не надеялся на мирный, задушевный разговор, если при встрече рядом со мной другая девушка. В том, что произошло, виноват только ты. Не судьба, не стечение обстоятельств. Ты сам. Ты засветил свою личность - из-за этого она оказалась вынуждена сочинять Эйфелю гешефты с чеченцами. Ты допустил конфликт между ней и Викой, а ведь точно знал, что последняя имеет дурацкую привычку сживать соперниц со свету. Далее, ты сделал все, чтобы примириться через ее унижение. Дорогой, я крайне удивлен, что она в ответ не подставила тебя по всем направлениям. Могла бы. И я бы ее понял. Ты оставил ее совершенно без прикрытия, а потом рванул выручать именно тогда, когда тебя об этом не просили. Оказал ей еще одну медвежью услугу. А интересно, что бы ты делал, если б я не имел влияния на Эйфеля? Итак, ты до последнего поступал строго по сценарию, написанному другими людьми. Причем в большинстве случаев даже оправдаться тем, что люди эти умнее тебя, ты не мог. Вика, сама Света, ее ближайшие друзья. Ну, один твой разведчик. В то же время, людей, к мнению которых действительно стоило прислушаться, ты игнорировал. Так действовал бы и дальше на манер марионетки! Нет, вот когда от тебя потребовалось всего лишь точно выполнить уже мой приказ, ты вдруг решил заняться самодеятельностью. Я тебе что приказал не допускать встречу или разбор между Гончаром и Эйфелем? По-моему, я совершенно четко объяснил, в чем заключается твоя задача: подстраховать и не пытаться пристрелить его. Ты по-русски разучился понимать? Так мог бы сказать, я бы тебе по-английски объяснил. Или по-немецки. Ну и что, хочешь сказать, что в случившемся виновата судьба? Стечение обстоятельств?
      - Нет. Сочетание моих собственных ошибок, - Сашка устало потер лоб. Отец, хватит меня отчитывать. Я сам все это прекрасно понимаю. Чего ты от меня хочешь?
      - Представь себе, уже ничего.
      - В таком случае, я заканчиваю все открытые проекты, чтобы на мне висяков не оставалось, а там смотри сам. Могу передать дела Мишке. Если Светка умрет, похоронишь меня вместе с ней. Можно живьем, мне все равно.
      - Выбрал вид красивой смерти? Романтично, согласен.
      - Ага, - ехидно отозвался тот. - Офигительно красиво - от удушья корчиться в гробу полчаса. А романтика - лучше не придумаешь. Если бы мне хотелось порисоваться, поверь, я бы придумал нечто куда более впечатляющее. Вырезал бы вообще весь криминалитет в Москве, отдал бы все деньги, что за мной числятся, на строительство шикарных детских домов и церквей, а сам застрелился бы на Светкиной могиле. Вот это - красиво. Как в кино, - он помолчал. - Я знаю, что виноват. Знаю, в чем. Ну и нечего разбирать меня на запчасти, копаться в моей психике. Любой приговор заранее признаю справедливым, твое дело - сказать, как именно я отвечу за ошибки. Что касается психики - поверь, я свое уже получил и продолжаю получать.
      - Да не знаю я, что с тобой делать.
      Сашка удивился, но ничего сказать не успел. Зазвонил телефон. Маронко поднял трубку - Светкин врач. Глянул на часы - одиннадцать. Выслушал, поблагодарил. Посмотрел на Сашку. Тот усек, откуда звонок, и превратился в один сплошной знак вопроса. Большой такой, двухметровый вопросительный знак. Маронко не отказал себе в удовольствии помучить парня. Не глядя в его сторону, переложил на столе какие-то папки, смахнул несуществующие пылинки. И вообще сделал вид, что в кабинете один.
      Сашка, оживший и не похожий на то привидение, что ввалилось в кабинет с утра, некоторое время следил за ним преданными собачьими глазами. Убедившись, что немой вопрос остался без внимания, зажал в зубах сигарету и решительно потащил к себе телефон за провод.
      - А встать лень?
      Сашка тут же поднялся, с грохотом отодвинув стул, улегся животом на стол и таким образом дотянулся-таки до телефона.
      - Стол обойти никак нельзя? Или на ногах боишься не устоять? Угомонись, все в порядке. Жива. И даже есть шансы, что через пару дней придет в себя.
      - Точно?
      - Там врач список лекарств и еще кое-чего приготовил, на твой факс сбросит. Так что до вечера доставишь, - Маронко уселся на свое место. - Что ж с тобой делать-то? И просто так не оставишь, и стрелять жалко. Ну что ты так на меня уставился? Ну жалко, да, что ж здесь такого? Столько сил и нервов в тебя угрохал, да и привык уже. Физиономию тебе подправить? Люди не поймут, если кого-нибудь попрошу. А сам староват стал для мордобоя.
      - Да ладно - староват. Анна, небось, на твой возраст не жалуется.
      - Что говорит не столько о моем отличном здоровье, сколько о полном его отсутствии. То, что ты принимаешь за вторую или третью молодость наркотики, которые я применяю в качестве обезболивающего. Есть у них такой побочный эффект.
      - Извини, отец, - Сашка смутился, осознав свою бестактность.
      - Ничего. Лучше сам скажи, что с тобой делать?
      - Что хочешь.
      - Выпороть бы тебя. Привязать к скамье, собрать всю твою команду, пригласить Гончара и его союзников, Хромого - и высечь нещадно.
      - Высеки.
      - Давно бы так сделал, если бы не имел стопроцентной уверенности, что ты из этого извлечешь выгоду. Ты ведь ухитришься перевернуть все так, что и позора никакого не будет.
      - Естественно. А ты бы на моем месте оставил как есть? Кстати, Яковлев уверяет, что лучшее для меня наказание - это Светка. Думает, если я на ней женюсь, то максимум через пару лет повешусь. Я ему не стал говорить, но такой результат возможен только в том случае, если эти два года мы будем жить, как брат с сестрой. Что невозможно в принципе.
      - Интересное предложение. Только я думаю иначе его интерпретировать.
      - Мишка не пойдет на это, - быстро сказал Сашка. - Он не дурак. Если он на ней женится, я же... Отец, - его глаза опять излучали собачью преданность. - Слушай, я сам знаю, чего я стою и какой я "подарок". Мне на самом деле не нужно ее приданое. И даже если она после всей этой истории ходить не сможет, на руках носить буду.
      Маронко усмехнулся. Господи, до чего же забавно выглядит влюбленная молодежь! Неужели он и сам таким бывал лет сорок назад?
      - Посмотрим. Откуда я знаю, может, она видеть тебя не захочет? Избегала же встреч раньше.
      - Дай мне один раз поговорить с ней наедине.
      - Ты скажи, зачем Эйфелю физиономию подправил?
      - Не помню. Может, и просто так. Зло на ком-то сорвать надо было, вот и вломил ему. Так как насчет Светки?
      - Я же ответил - не знаю. Посмотрю на твое поведение.
      - В отношении чего?
      - В отношении всего. Как ты с делами дальше справляться будешь. Я же должен думать о ее благосостоянии, правильно? Хочу убедиться, что ты не доведешь ее до нищеты.
      - Ну, это ты загнул! Хорошо, пусть я все лето лепил ошибку на промах, но уж в чем-чем, а в деньгах не потерял ни цента. Вот это ты мне не шей.
      - Шьют, дорогой, дело, а не недостатки. Гончар пятнадцатого сентября едет в Питер для переговоров с Солдатом. То, что речь пойдет о создании враждебной мне коалиции, яснее белого дня. Что ты намерен предпринять?
      - А что? У меня в "бизнес-плане" стоит офигительный разбор с Солдатом числа шестого или седьмого. Пусть Гончар хоть что там намечает. Кстати, с кем это он намерен воевать против нас? Эйфель и Стефан откололись.
      - Да, но в военном отношении они вдвоем малочисленнее, чем команда Хирурга, а в ней людей больше, чем у Хромого. Так что по людям мы проигрываем здорово.
      - Ага. Я с половиной команды без проблем бью Гончара со всем союзом, и мы проигрываем?
      - Не забывай - не союз, а часть группировки и в удачно выбранный момент. Во время сбора командование осложняется, и ты нанес удар внезапно. Во время войны, когда тебя будут ждать, такой номер не пройдет.
      - Ладно. Буду лупить поодиночке. Кстати, как Хромой отреагировал?
      - Он еще не знает. Что мы с бывшими союзниками Гончара станем делать?
      - Для начала, если Гончар решит рискнуть своей репутацией и женой, отказавшись платить выкуп, Эйфеля и Стефана в живых я оставлю. Предложу внести свою долю отдельно. Они выразили такое желание, так что проблем не возникнет.
      - И дальше?
      - Честно говоря, я бы не хотел, чтобы они входили в союз со мной на равных. Лучше в моем подчинении. Иначе слишком много споров на советах будет. И Хромому какой простор для интриг!
      - Я тоже так думаю. Но убеждать их в правильности такого решения придется тебе. Это твой проект, я к нему имел интерес постольку-поскольку.
      - Но результатами воспользуешься, не так ли?
      - Почему бы и нет? Ладно, с Солдатом и этими друзьями все ясно. Кинокомпанию ты покупаешь...
      - Как раз пятнадцатого, когда Гончар намерен вести свои переговоры.
      - Денег хватает?
      - С учетом сегодняшнего выкупа должно выйти впритирку. В резерве еще "общак" Солдата.
      Маронко постучал пальцами по столешнице. С делами-то порядок, тут беспокоиться не о чем. В данный момент куда сильнее его волновали проблемы личного характера. И мимолетное уточнение деловых планов на самом деле было необходимо для размышления, а не для текущего контроля. А может, оставить их в покое? Маронко устало потер виски. Как вы мне надоели, ребята, сил моих нет... Как спокойно жилось, когда вы были маленькими. Что бы вам не оставаться вечно двадцатилетними, обязательно вам потребовалось повзрослеть... Э, нет, Сашка в двадцать лет откалывал номера ничуть не слабее нынешних. Есть подозрение, что он всегда таким был. Со Светкой тоже хлопот хватало, только подзабылись те проблемы... С Мишей беспокойства нет никакого. Но это, пожалуй, даже хуже. Соколов относится к числу тех страшных людей, которые все беды носят и пережигают в себе. Молча, тихо, не обременяя окружающих всплесками эмоций. А между тем, он далеко не бесстрастен. Даже наоборот. Только никто этого не видит. Такие люди взрываются один раз в жизни. Но последствия исправить обычно уже невозможно. Ох, детки, детки... Вся Москва считает, что самая большая неприятность в жизни Ученого - это Гончар. А у того единственная беда шустрые детки Ученого. Ан нет. У них проблемы общие.
      Вот одна из этих проблем торчит за столом, смотрит преданными глазами. Нет, не притворяется, предан на самом деле. Иначе давно бы откололся. Но только надо срочно что-то делать с этой преданностью, чтоб и сохранить ее, и вреда для окружающей среды никакого не было.
      - Так, - Маронко погладил подбородок. - До того момента, как Свету выпишут - я надеюсь, что выпишут ее домой, а не на кладбище - вы с Мишей переезжаете на "Дачу". Оба. Пора подновить ваши хорошие манеры, они порядком испортились. Мне уже стыдно за вас становится. Без присмотра оставлять вас слишком опасно. Для окружающих. И придется мне заняться твоим моральным обликом. Персонально, так сказать. Ты, друг мой, распустился окончательно. Свобода тебе лишь во вред. Если твердо намерен жениться, изволь разойтись со своими пассиями. Не сделаешь сам - с ними поговорю я. И вся Москва узнает, что Цезаря, как маленького мальчика, папа за руку от женщин легкого поведения уводит. Мне, по хорошему, твои подружки не мешают, но коль от них такой вред, то лучше избегать случайных и временных связей.
      - Из постоянных на данный момент у меня осталась только Лиля Логинова. Временным даже объяснять ничего не стану, просто перестану звонить.
      - Лилия. А Вика?
      Сашка скрестил указательный и средний пальцы левой руки давно устоявшимся жестом, означавшим вынесение смертного приговора.
      - Когда?
      - Уже.
      Маронко кивнул.
      - Тогда на данный момент все. Иди, получи факс из больницы, потом езжай домой и проспись - перегаром за километр шибает.
      Сашка поднялся, пошел к выходу из кабинета. Другой человек - пьяный, но депрессии уже нет. В дверях остановился, повернулся, нерешительно почесал в затылке.
      - Знаешь, пожалуй, я приеду к тебе сегодня. После встречи с Гончаром. У тебя как-то безопаснее все это хранить...
      - Так ты что, налом берешь?! Все двадцать пять?
      - Ну да. Он не успел бы за сутки на счет перевести, по Москве деньги суток трое идут.
      - Только ко мне. И позвони перед тем, как отправишься на встречу - я Василия на удаленное сопровождение поставлю.
      Сашка кивнул и вышел.
      Шах и мат.
      Обстановка накалилась до состояния атмосферного свечения. Всего лишь сутки удалось держать Организацию в неведении относительно налета на ставку измайловского блока. А затем группировка загудела, как потревоженный осиный рой. Маронко осадили требованиями объяснить, что конкретно произошло, но он уходил от ответов. Ему требовалось время, чтобы успеть пригладить результаты нанесенного Цезарем удара. Поэтому говорил, что на все вопросы ответит на совещании. И назначил его на четвертое сентября.
      Три дня отсрочки. Организация, фактически, вышла из-под контроля. Никто не знал, чего ждать - то ли воюем, то ли уже отвоевались. И на общем фоне неразберихи, как грязная пена на сточной воде, всплыл Хромой. О, тут он развернулся в полную силу! Из него неплохой проповедник получился бы. Он достал всех бригадиров, всех более-менее значимых людей мрачными предсказаниями грядущего краха. Это выглядело бы смешно, если б за ним не стояла самая сильная бригада Организации... И вопли его возвещали не крах, а подготавливаемый переворот. Хромой знал, что другого такого шанса не будет. И Маронко понимал, что четвертого сентября придется принимать бой.
      Однако до кровопролития дело доводить совсем не хотелось. Как и терять Хромого. Не сейчас, он пока еще нужен. Возможно, через полгода от него можно будет избавиться, но четвертого его необходимо задавить морально и вынудить продолжать сотрудничество. Маронко принял некоторые меры, но больше надеялся на то, что сумеет решить спор словесно.
      Это совещание, впервые за последние четыре года, он решил провести не дома, а в офисе. В обстановке производственного совещания. И дело не в том, что он собирался произвести какое-то особое впечатление. Одна из мер безопасности. Никто не знает, как отреагирует Хромой на некоторые сенсационные - для него - новости. Эта крысиная морда способна и за ствол схватиться. В уединении "Дачи" вероятность таких радикальных мер возрастает, тогда как в многолюдном офисе он вряд ли рискнет устроить пальбу.
      Смерти Маронко не боялся. Вернее, его не пугал этот миг перехода в мир иной, не вызывал возмущения тот постулат, что люди смертны. Но умирать сейчас нельзя. Слишком много осталось незавершенных дел. Если он позволит себя убить, вместе с ним отправятся на тот свет все дорогие ему люди.
      Хотя он сообщил, что ждет всех в своем кабинете к одиннадцати, люди начали собираться заранее. Самым первым явился Миша.
      - Ты что-то рано, - заметил Маронко.
      - На всякий случай, - лаконично отозвался тот.
      Взял газету, устроился в уголке слева и чуть позади отца. Погрузился в чтение, сделав вид, что светские новости на данный момент занимают его куда больше, чем все неувязки внутри Организации.
      Минут через пять зашел Белый. Открыл дверь, заглянул. Заметил Соколова, несколько смутился. Видимо, хотел сказать что-то один на один по поручению Хромого - если бы наоборот, только обрадовался бы Мише. Молча отодвинул стул у длинного стола для конференций, плюхнулся, извлек из кармана блокнот и принялся старательно его изучать.
      Почти следом за ним нарисовался Андрей ВДВ. В длинном широком плаще. Этот коротко поздоровался, секунду постоял, внимательно оглядывая кабинет. Каждый раз при взгляде на него у Маронко создавалось впечатление, что тот не осматривает что-то, а обнюхивает. Подхватив рукой стул, ВДВ с достоинством удалился в самый дальний угол, оказавшись позади Миши и почти за спиной Маронко. Между прочим, с этого места он спокойно мог контролировать как дверь, так и поведение находящихся в кабинете людей. Белому, видимо, тоже пришла в голову эта мысль.
      - Ты бы выбрал другое место. Для того, чтобы тебя видеть, надо головой вертеть, - раздраженно сказал он.
      - А ты не смотри на меня, - посоветовал ВДВ.
      - Для совещаний специально стол поставили, чтоб по углам не расползаться.
      - Мы не рыцари короля Артура, чтобы вокруг стола рассиживать.
      Погрызться не успели - подошли Слон и Вахо. Последний, в соответствием с условием расширенного состава, привел своего советника и двух бригадиров. Вахо с советником втиснулись между Белым и Маронко. Бригадиры отправились по углам, незаметно перемигнувшись с ВДВ. Надо полагать, они получили такие же инструкции, как и Цезаревский вояка. А Слон выбрал место с таким расчетом, чтобы Хромой никак не мог разместиться в опасной близости от Маронко. Интересно все же, Саша координировал свои действия с их, или они принимали решение независимо?
      Яковлев, появившись, сразу направился в единственный свободный угол. Раздеваться, как и ВДВ, не стал. Скорее всего, они прячут под одеждой оружие. Все-таки в выборе места они руководствовались не случайным капризом - явно занимают выгодные с точки зрения силового конфликта посты. Образовали самое настоящее кольцо. Маронко несколько расслабился. Вероятность кровавого финала этого совещания свелась к нулю - четыре вооруженных человека способны полностью контролировать ситуацию.
      Хромой вошел, высоко подняв голову и храня суровость на лице. Понятно, собрался обличать лидера. Решил воспользоваться моментом, чтобы спихнуть Ученого. Обвинит его в беспределе или безволии - своего сына удержать в узде не способен - и потребует смены руководства. Разумеется, иных кандидатур, кроме собственной, он не принимает во внимание.
      Секундой позже в кабинет ввалился помощник Хромого, Володя Шалаев, с тремя людьми. А этих сюда не приглашали. Понятно. Хромой замышляет не столько суд, сколько ликвидацию соперников - Ученого и Цезаря в первую очередь - для чего и привел с собой палачей. Ведь не сам же он станет стрелять. Если смотреть с этой точки зрения, то предосторожности Цезаря, Слона и Вахо вовсе не казались смешными и чрезмерными. ВДВ скользнул по Шалаеву безразличным взглядом, однако тут же кивнул бригадиру Вахо. Тот понял, слегка повернулся, уставившись Шалаеву в спину тяжелым взглядом сторожевой собаки. Точно, действуют по предварительной договоренности.
      Хромой поколебался, выбирая место. Пока он раздумывал, Слон выдвинул стул рядом с собой, приглашающе качнул головой. Хромой решил, что место соответствует выбранной им роли. Обличитель должен стоять напротив обвиняемого, чтобы видеть его бегающие от страха глаза. Дождавшись, пока Хромой устроится, Слон якобы невзначай положил на стол левую руку, чуть ли не касаясь соседа. Оружие ему ни к чему - одной ленивой оплеухи, нанесенной такой лапой, вполне хватит, чтобы надолго вывести противника из строя. Если не убить. Тем более, когда жертва отличается худосочностью.
      Обведя победоносным и слегка презрительным взглядом присутствующих, Хромой бодро заявил:
      - Все вроде бы собрались? Толя, где твой помощник? Впрочем, мы можем начать и без него. Думаю, всем ясно, что на повестке дня только одна тема. Ученый допустил ряд серьезных просчетов, в результате которых Организация оказалась на грани краха. Пора ставить вопрос о смене лидера. В качестве аргументов могу привести...
      - Заткнись, - лениво перебил его немногословный Соколов.
      На секунду Хромой застыл с раскрытым ртом. Он рассчитывал захватить инициативу, огорошить всех первой речью, быстро изложить свои выводы, не дав остальным рта раскрыть. Но все испортила одна-единственная реплика.
      - Ты не главный, - заметил Вахо. - Не тебе и начинать. И собрались не все. Цезаря нет.
      - Достаточно Финиста и ВДВ, - парировал Белый. - Цезарь вряд ли явится после того, что он натворил. Скажите спасибо, что хоть своего советника с бригадиром удосужился прислать.
      Маронко молчал. Пока ему было интересно послушать других. Свое слово он сказать всегда успеет. Хромой, вперив в него гневный взгляд, вновь открыл рот, но успел издать лишь нечленораздельный звук: дверь за его спиной отворилась, пропуская неизвестного ему человека. Немолодого, щуплого, в больших очках с толстыми линзами. Обменявшись с Маронко приветственными кивками, он прошел в угол к Соколову.
      - Добрый день всем... Миша, мы как размещаемся? По групповой, так сказать, принадлежности?
      - Да как тебе нравится. Вообще-то, лучше держись поближе.
      Арсений кивнул, усевшись рядом с ним. Маронко вопросительно посмотрел на сына: не мешало бы представить нового человека. Тот отрицательно покачал головой. Не время.
      - Ну и что все это означает? - возмутился Хромой.
      - То, что на часах без трех одиннадцать, - невозмутимо отозвался Слон. - Собрались еще далеко не все. Помолчи пока, чтобы нам потом не пересказывать твои пылкие речи опоздавшим. Такой анекдот, знаешь ли, лучше услышать из первоисточника.
      Хромой одарил его ненавидящим взглядом.
      - Кто-то забыл о вложенных в мой проект двух миллионах, - прошипел он. - И этот кто-то рискует их потерять, позволяя себе высказывания в таком тоне.
      - Да подавись ими, - разрешил Слон. - Они тебе все равно большой прибыли не дадут. Я больше заработаю, отказавшись от участия в твоих фирмах.
      - Я не опоздал? - послышался голос от двери.
      - Не очень, - сказал Белый, показывая свободное место своему помощнику.
      Хромой слишком поторопился, теперь это стало ясно. С каждой секундой в этой суете он терял шансы добиться каких-то желательных для себя результатов. Фактически, потерпел поражение, даже не успев объявить войну. Люди сгруппировались в кучки. Арсений, Соколов и ВДВ о чем-то шептались между собой. Слон отправил Вахо записку. Белый вполголоса выяснял у своего помощника подробности выполнения какого-то задания. Один Шалаев, как идиот, сидел с каменной физиономией, всячески демонстрируя послушание боссу.
      Без двух одиннадцать распахнулась дверь, в кабинет быстрым шагом ворвался Цезарь. В расстегнутом плаще, с мокрыми от моросящего дождя распущенными волосами. Положил перед Маронко папку, спросил:
      - Как здесь?
      - Так, как ты и предполагал, - обронил Маронко. - Ты из банка? Молодец, подстраховался.
      В папке лежали документы о переводе на счет Организации семи миллионов долларов. Именно столько составили выплаты Цезаря в "черную кассу" за три месяца. Вот теперь к нему никто придраться не сможет.
      - Что в офисе?
      Сашка ощерился.
      - Так, как ты предполагал. Половина бригады Хромого здесь, на этаже. Но это ерунда, потому что Васька-"гвардеец" тоже не спит.
      - А где твои...?
      - Приедут к четверти двенадцатого. Я решил, что нечего нам начинать знакомство с прилюдного разбора внутренних дрязг. Как ты полагаешь, пятнадцати минут хватит, чтобы достичь гармонии и полного согласия?
      ВДВ в своем углу фыркнул, наклонился к Соколову и сказал якобы на ухо ему, но так, что услышали все:
      - Это дело пятнадцати секунд. Вместе с удалением трупа.
      Хромой заметно вздрогнул. Похоже, он только теперь обратил внимание на то, что в кабинете слишком много решительно настроенных людей Цезаря. Маронко в глубине души позлорадствовал, поменявшись с ним ролями.
      - Думаю, до скандала не дойдет, - ответил Маронко. - Учитывая недвусмысленное предупреждение Андрея.
      - И кого же вы тут собрались ликвидировать? - усилием воли сохраняя высокомерие, уточнил Хромой.
      - Тебя, - откровенно сказал Сашка.
      Секунда - и люди мгновенно вскочили с мест. Шалаев с бешеным лицом выхватил из-за пазухи пистолет с глушителем, его люди подскочили к Слону, уткнув дула ему в шею. Но секундой раньше беззвучно сорвались со стульев Яковлев и ВДВ. Эти вооружились куда более впечатляюще - под плащами прятали "калашниковы".
      Шалаеву стоило только руку поднять и нажать на спусковой крючок - и приступы дикой боли в кишечнике у Маронко прекратились бы. Вместе с жизнью. Но он замешкался на долю мгновения, и Яковлев нахально уселся на стол прямо перед Маронко, полностью загородив его своей спиной, а ВДВ отошел к окну, на точку, откуда простреливалось все помещение. Еще миг - и бригадиры Вахо заняли свои места в диспозиции. Все, игра окончена.
      - Шалаев, брось пушку, - лениво посоветовал Сашка. - Просто разожми пальцы, и пусть она упадет. То же самое должны сделать твои люди. Одно-единственное иное движение - и мои люди открывают огонь. Сам понимаешь, ты подохнешь, но цели не добьешься.
      Лиц Маронко из-за спины Яковлева не видел, но через несколько секунд услышал тяжелый перестук - они выполнили приказание. Валера слез со стола.
      - Извините, Сергей Иванович, - бросил он через плечо, - я сам понимаю, что нехорошо к шефу задом поворачиваться.
      Юморист.
      - Хромой, - продолжал Сашка, - Положи руки на стол и не делай резких движений. Если хватит мозгов не возникать, останешься жив.
      Как ни в чем ни бывало, скинул плащ, повесил его в шкаф. Огляделся, нашел три свободных стула, поставил их справа от Маронко. На ближний уселся сам, пододвинул пепельницу, закурил.
      - Тебе не ясно? И твоим сторонникам лучше сделать то же самое.
      Хромой медленно, с окаменевшим лицом положил ладони на столешницу. Шевельнул бровями, глянув на Белого и его советника. Те последовали примеру.
      - Вот и замечательно, - констатировал Сашка.
      Забавно, между прочим, играть в этом спектакле главную роль, абсолютно не зная текста. Но Маронко умело сохранял вид, будто его заранее предупредили. Яковлев с бесстрастной физиономией застыл у стены, ВДВ прошел вдоль заговорщиков, обезоружив всех. Отобранные стволы бросал на пол и ногой откидывал в угол, к бригадирам Вахо. Сашка вопросительно посмотрел на Маронко, и истолковать этот взгляд двояко было невозможно. Стоит только шевельнуть пальцем, и Хромого не станет... Рано. Маронко чуть-чуть сдвинул брови, показывая "нет". А вслух заметил, будто подводя черту:
      - Саша, Борис, убедительная просьба: свою антипатию друг другу держите в узде. И конфликты решайте один на один, а не на совете. Желательно без оружия.
      Таким образом, Маронко сделал вид, будто все присутствующие стали свидетелями очередной ссоры Хромого и Цезаря, едва не вылившейся в перестрелку. А заговора вроде как не существовало. Хромой пока нужен. Очень нужен. Еще счастье, что Сашка это понимал.
      - Между прочим, люди Цезаря первыми схватились за стволы, - осторожно, тщательно следя за своим тоном, произнес Хромой.
      Верно замечено. Сашка опередил его.
      - Я потому и жив до сих пор, что всегда стрелял первым, - презрительно отозвался Сашка. - И плевать я хотел на то, по правилам это или нет.
      Повинуясь его кивку, ВДВ, Яковлев и бригадиры Вахо убрали оружие и вернулись по местам. Маронко, как ни в чем ни бывало, осведомился:
      - Все? Личные проблемы решили? Тогда можно и в самом деле начинать. Борис, извини, ты хотел что-то сказать, но твои измышления мы заслушаем чуть позже. Саша, представь нового человека совету.
      - Без проблем. Арсений Викторович Павлов, специалист по контрабанде и антиквариату. Постоянно проживает в Санкт-Петербурге. Представляет мои интересы в Питере, Прибалтике, Карелии с нашей стороны, а с той - по всей Европе. Уполномочен в мое отсутствие самостоятельно решать все вопросы на месте. Вор. Последнее обстоятельство подчеркиваю: кровь не по его части.
      Арсений привстал, вежливо наклонил голову. Сашка быстро перечислил ему имена присутствующих.
      - Во избежание недоразумений поясняю тем из вас, кто еще не в курсе. Арсений не союзник, а бригадир Саши, - сказал Маронко.
      - Оригинально, - произнес Белый. - Цезарь же "завязал". А тут получается, что вроде как он вернулся. Причем ни у кого не спросив разрешения. И даже состав команды увеличивает.
      После того, как у него отобрали оружие, он заметно успокоился и расслабился. Наверное, планы Хромого не слишком его привлекали, просто не видел другого выхода, кроме как подчиниться. Тон его был недовольным, но не вызывающим.
      - Нет, Толя, он не "завязывал". Просто маневр. В свое время он привлек излишне пристальное внимание и Петровки, и служб госбезопасности. Поэтому я подверг его и его команду длительной консервации. Для успокоения общественности объявил о прекращении криминальной карьеры моих сыновей. В конце весны обстановка с правоохранительными органами улучшилась, зато изменилась ситуация внутри Организации. Именно по этой причине я держал в секрете расконсервацию ясеневской группировки. Три месяца им удавалось работать, не выдавая себя. Но после событий первого сентября сохранять тайну и дальше невозможно. Да и нет особой необходимости.
      - Три месяца, - задумчиво повторил Белый. - А как насчет обязательных для всех нас выплат в "черную кассу"? Все это хорошо, но если он не платил...
      Маронко протянул ему папку.
      - Если не доверяешь документам, можешь наведаться в банк.
      Белый пролистал бумаги, задержавшись лишь на том бланке, где указывалась сумма. Кивнув, показал Хромому, потом вернул документы.
      - У меня вопросов нет.
      - Собственное говоря, это все, что я хотел сообщить вам, - сказал Маронко. - Далее планировал обсуждение Сашиного крупного проекта, но с ним придется обождать до приезда его людей. В оставшееся время можем выслушать Бориса. В твоем распоряжении пять минут.
      Бросив быстрый взгляд в сторону нахально развалившегося на стуле Сашки, Хромой сделал глубокий вдох.
      - Да. Но только не рассказать. Об этом и так все осведомлены в подробностях. Хотелось бы узнать кое-что. Например, почему Ученый вместо достижения мира провоцирует войну с Гончаром. Да, да. Тот проект, который я предложил летом, вам не понравился. Противно, решили вы. А воевать - не противно! Положить пол-Организации - запросто! Вы что, не понимаете, во что выльется этот налет?! Вот я и хотел бы выслушать нашего лидера. Пусть он сам объяснит, почему ему так нравится война.
      Тон его не шел ни в какое сравнение с обличениями поначалу. Очень даже вежливо и сдержанно прозвучали претензии.
      - Пожалуйста. Она мне не нужна. В начале лета перед нами встала задача не только сохранения мира, но и достижения явного лидерства. Не так ли? Ты предложил одно решение, Саша - альтернативное. Его вариант оказался верным, поскольку позволил достичь обеих целей.
      - Ты хочешь сказать, что это - поддержание мира?! Налет на ставку измайловского блока - гарантия от ответного нападения?!
      - Ага, - откликнулся Сашка. - Там больше некому воевать. Гончар потерял одним махом двадцать пять миллионов баксов, часть людей, союзников и основную статью дохода. Я уже молчу о том, что он третьи сутки подряд не может утрясти с Хирургом вопрос о сохранении хотя бы видимости хороших отношений, - Сашка зло усмехнулся. - Кстати, Борис, не рассчитывай на то, что тебе удастся заняться торговлей органами хотя бы втихаря. У Гончара отобрали наркотики, и чтобы спасти положение, он теперь сам умоляет Хирурга взять его в долю. Даже на лидерство не претендует.
      - Ну, он быстро наверстает упущенное, - покачал головой Хромой. - Там сумасшедшие деньги крутятся. А кто же займется наркотой?
      - Мы, - Сашка широко ухмыльнулся. - Ради них я его и разгромил. И с органами у него ни фига не выйдет. Он рассчитывает переправлять товар за границу через Солдата, а тому жизни на неделю осталось. Солдат стоит следующим номером в моей показательной программе.
      - Вот бы еще знать, что ты исполнишь на "бис"... - вполголоса пробормотал Хромой.
      - Что закажут. Скорее всего, "исполню" того, кто начнет слишком много себе позволять.
      Намек Хромой понял. Скривился, но нашел в себе силы сдаться красиво.
      - Цезарь, если ты представишь доказательства, что сможешь справиться с наркобизнесом, я признаю свою неправоту.
      Сашка принял протянутую руку дружбы. Или ее видимости.
      - Мои аргументы явятся с минуты на минуту. Но есть и еще один довод. Борис, сколько ты платил Солдату за провоз через границу крупных партий? Подумай, насколько выгоднее тебе станет соблюдение своих обязательств перед Организацией, когда я ликвидирую Солдата. Граница-то станет моей.
      Хромой приподнял брови, соглашаясь. Слон расслабился. Сашка сыграл на самой большой слабости соперника - на тяге к деньгам. Естественно, только из-за нее Хромой рвался реализовывать собственное дело. Как только цены на провоз снизятся, ему станет выгоднее заткнуться. Кроме того, он перестанет качать права, помня о существовании Цезаря.
      Яковлев подался вперед, что-то шепнул Сашке. Тот кивнул.
      - Борис, маленький вопрос. Этим летом за нашей спиной ты вел переговоры с Хирургом. Меня, в общем-то, не волнуют причины, которые побудили тебя нарушить запрет - это и так всем ясно. Я готов даже поверить, что ты добивался союза с ним из благих намерений: обогатить Организацию, отвести угрозу войны и так далее. Это неважно. Меня интересует другое. Когда тебя спросили, уверен ли ты в согласии Ученого, ты ответил утвердительно. Каким образом ты пытался добиться этого, если знал, что он категорически против?
      На несколько секунд повисла гнетущая тишина. И среди молчания, тихо, с ясной злобой Сашка произнес:
      - Хромой, предупреждаю один раз. Один. Если с головы Светы хоть волос упадет - пеняй на себя. Я не буду убивать. Просто поставлю тебя раком. При свидетелях. Хочешь?
      - Ты...
      - Ты меня понял.
      - Я даже не знаю, кто это такая, - попытался вывернуться тот.
      Сашка, не глядя, протянул руку; Яковлев вложил в нее конверт. Не вставая, Сашка через весь стол швырнул компромат Хромому, плотно сжав губы.
      - Извините, господа, всем не показываю. Это сугубо личное дело.
      Маронко видел содержимое конверта. Ничего особенного. Фотографии Светки с матерью в обществе крестного, план ее района, нарисованный рукой Хромого, некоторые замечания. Хирурга едва не убили первого сентября, и он, чтобы заслужить хорошее отношение сторожей, выдал Хромого.
      Хромой только раскрыл конверт, все понял, побледнел. Опустил глаза, на скулах заиграли желваки. Сашка следил за ним тяжелым взглядом. Он убьет Хромого, внезапно понял Маронко. Не дожидаясь высочайшего разрешения. Собственными руками. Пока ненависть только копится, но пробьет час - и Цезаря ничто не остановит.
      Осторожно постучав, в кабинет заглянула секретарша.
      - Сергей Иванович, к вам два слегка покалеченных господина. Уверяют, что вы назначили им встречу, но фамилий называть не желают.
      - Проводите их сюда. И подайте всем кофе.
      Секретарша быстро посчитала гостей босса, мимоходом включила кондиционер, чтобы вытянуть сигаретный дым, заволокший кабинет. Пропустила внутрь посетителей и удалилась.
      Эйфель с лицом, украшенным пластырными наклейками, и Стефан с рукой на перевязи - а нечего драться с конвоирами, тогда не придется жаловаться на вывихи - вошли, спокойно заняли свободные стулья рядом с Сашкой. О чем-то тихо пошептались. Секретарша внесла поднос с чашечками, обошла всех присутствующих. Когда за ней плотно закрылась дверь, Сашка сказал:
      - Это и есть мои аргументы. Полагаю, Эйфеля и Стефана никому представлять не требуется? Уточняю лишь одну деталь: как и Арсений, они со своими бригадами входят в мою команду.
      Хромой, видимо, прикинул в уме численность ясеневской команды с учетом новых людей и совсем сник.
      - Господа, - негромко начал Маронко. - В результате одной, но успешной операции измайловский блок, несколько лет угрожавший нам войной, расколот. Часть его перешла на нашу сторону. Как вам известно, один из этих людей обеспечивал в блоке транспортное сообщение, второй руководил сетью распространителей небольших партий наркотиков. Принимая во внимание эти возможности, сохраненные после отказа от сотрудничества с Гончаром, Саша предлагает нам самый грандиозный за все время существования Организации проект. План этот предполагает интеграцию усилий не только его, но также моих и Вахо. Не исключен и прямой выход на зарубежных партнеров, прежде всего американских.
      Вот и пробил тот час, ради которого они хранили тайну эти три жутких месяца. Цезарь создал свою Сеть и предлагал Организации и Вахо войти в нее на правах союзников. С начала лета идея не слишком изменилась, лишь Ячейки обрели имена конкретных людей. Он по пунктам перечислял направления деятельности, распределяя их между бригадирами. И это, фактически, был уже не план.
      Вахо предлагалось взять на себя работу с поставщиками сырья. Ему проще, чем кому бы то ни было, найти общий язык с южанами-плантаторами. Переработку планировалось вести на заводах UMF - там несложно создать несколько мощных химических лабораторий. Обеспечение полной секретности деятельности новых цехов могли бы взять на себя Хромой и Белый. Готовый товар разойдется по каналам Стефана и Алияра, что-то через Арсения уйдет в Европу. Создано также банковское объединение, через которое можно "отмывать" средства - слишком рискованно пропускать их через банк UMF, существует риск провала. Саша брал на себя общую, так сказать, безопасность, и в помощь просил Слона.
      Итак, баланс подведен. Ценой невероятных усилий удалось довести до конца одну из самых сумасшедших авантюр Цезаря. Вахо сделка понравилась, он уже мысленно прикидывал, как бы все грамотно поставить. Слон давно сделал свой выбор - он с Цезарем работал охотно. Мнения Белого и Хромого, по хорошему, можно было и вовсе не учитывать - все равно при голосовании им не получить численного перевеса. Однако они, поколебавшись, наступили на горло самолюбию и присоединились к большинству. Шаткий, временный, но мир заключен. А использовать передышку с толком - это уже проще...
      Когда расходились, Маронко сделал Слону знак задержаться.
      - Что ты об этом думаешь?
      - Парни молодцы, - кивнул Слон. - Да это и с самого начала ясно было. Сдается мне, Цезарь либо раздавит Хромого, либо убьет. Конечно, меня вроде как не касается, но... Сергей, парень стал бы тебе куда лучшей сменой, чем Хромой.
      - Он молодой, зарвется.
      - Не такой уж и юнец. Двадцать шесть годков. Зато долго править будет.
      Маронко не ответил. Нельзя сказать, чтобы он совсем не думал об этом. Думал. И последнее время возвращался к этой мысли чаще, чем обычно. Может быть, потому и помог ему в критическую минуту. Сейчас Сашка займется налаживанием деятельности Сети, накоротке сойдется с Вахо - лишний плюс при обсуждении кандидатуры лидера... Нет, пока рановато. Пусть научится держать себя в руках, там видно будет.
      - Шура, ты седьмого поедешь с ним в Питер.
      - Тайно прикрыть?
      - Нет, зачем... Вполне открыто. Возьмешь человек двадцать пять, скоординируешь свои действия с Сашей. Он сам говорит, что один рискует не справиться. Поддержишь.
      - Без базара.
      - Мы продумали детали, надо не только ликвидировать Солдата, но и подхватить его бизнес. Кое-что отойдет Саше, остальное входит в сферу моих интересов. Полагаю, ты сможешь присмотреть за обстановкой, пока я подберу постоянного представителя из местных.
      - К Новому Году вернусь?
      - Вероятно, раньше.
      Слон только коротко кивнул.
      К чему приводит самоуверенность.
      Утро седьмого сентября началось как обычно. Леонид Александрович Глазков явился в офис "Северной Звезды" ровно в десять часов. Секретарша приняла дорогой кожаный плащ, аккуратно повесила его на плечики в специальный шкаф и заварила душистый чай с травами. В дождливую погоду у шефа начинало ныть поврежденное лет десять назад колено, и от ломоты он спасался так называемым адмиральским чаем - с добавлением приличной дозы отличного коньяка или настоящего ямайского рома. И то, и другое Леониду Александровичу доставляли прямо от производителей из Франции и с Карибских островов.
      Босс слегка расслабился, внутренности согрелись, ноющая боль в колене отпустила. Он неторопливо пролистал подготовленные умницей-секретаршей документы. Аллочка сама научилась определять, что шефу интересно, а что он все равно выбросит в корзину. Но на стол подавала все, только рассортированное по разным папочкам. Неспешно ставя подписи или отбрасывая бумаги в сторону, шеф прихлебывал из большой фарфоровой кружки, которую специально изготовили по его заказу в Японии. Почему там, а не в Китае потому что японский фарфор, более грубый и массивный, импонировал ему. Не любил он излишнюю утонченность, которая требовала нежного обращения.
      Работа рутинная, но Глазков получал от нее истинное удовольствие. Находясь в офисе, он превращался в солидного человека, настоящего бизнесмена, уважаемого во всем мире. "Северная Звезда" занималась морскими перевозками, имела небольшой собственный флот грузовых судов. Месяц назад начались переговоры о регулярных перевозках сырой нефти. Вот где доход так доход! А почет-то какой...
      Однако без четверти одиннадцать его сладостные мечты безжалостно прервал бесцеремонный посетитель. Глазков услышал шум, возмущенный голос Аллочки в приемной, но выходить и вообще как-то проявлять интерес не стал. А для себя решил, что откажет посетителю, что бы тот ни предложил. Не любил нахалов. Нет, чтобы записаться на прием, как все нормальные люди... Селектор ожил:
      - Леонид Александрович, к вам человек из Москвы. Фамилию называть отказывается.
      Занятно. Так вели себя посланцы Гончара, но об их визите он бывал предупрежден за день как минимум. Что-нибудь срочное?
      - Пусть войдет, - разрешил Глазков.
      Наглец распахнул дверь настежь и закрыл ногой. Да-а, никакой это не посланец. Громила двухметрового роста, с вьющимися иссиня-черными волосами до плеч, в шикарном плаще из тонкой кожи, при одном взгляде на который у Глазкова потекли слюни: такой же хотел. Посетитель выдвинул стул, поставил его напротив Глазкова, уселся, закинув ногу на ногу. Извлек пачку "Кента" родного, с маху определил хозяин кабинета - прикурил от золотой антикварной зажигалки. Не новый русский, явно. И для наглости есть основания в виде как минимум десяти миллионов баксов. Это было заметно с первого взгляда. А ведь молодой - лет двадцать пять. И, несмотря на волосы, не кавказец - черты лица европейского типа. На француза похож. Для Италии или Испании слишком белокож. Хотя по ухваткам русский. И не просто русский, а москвич - этих повсюду по бесцеремонности узнают.
      - Кажется, мы до сих пор только понаслышке знакомы были? издевательски ощерился парень. - Ну, кто ты, я знаю. А мое прозвище Цезарь.
      Глазков аккуратно поставил дорогую кружку на стол, борясь с желанием разбить ее о голову наглеца, а потом вызвать охрану и вышвырнуть его на улицу. Вместо этого он тоже достал свои сигареты, закурил и встретил взгляд Цезаря с той же презрительностью.
      - Короче, мужик, у меня к тебе масса претензий, но я, так и быть, подожду с ними. А кое-что, может, и прощу. Сейчас мне от тебя нужно одно. У меня в Польше стоит контейнер с товаром. Так и быть, я даже заплачу тебе за провоз его через границу. А если успеешь обернуться за два дня, то за срочность добавлю. Тебе, правда, это время придется побыть под замком чтобы не глупил. Товар получу и выпущу. За шкуру не переживай - если сработаешь без дураков, то и не пострадаешь. Спроси у своего кореша Гончара, как я держу слово.
      Глазков выпустил ароматный сигаретный дым в лицо гостю.
      - Нет.
      - Что значит нет? - искренне удивился тот. - Ты извозчик? Значит, обязан возить. Я же не просто так обратился. Денег дам.
      - Иди ты на хрен со своими деньгами. На таможню даже не суйся. Твой товар остановят по всей границе от Белоруссии до Карелии. Это я тебе обещаю. И получишь его только тогда, когда выплатишь то, что взял у Гончара.
      - Ты хорошо подумал?
      - Убирайся.
      К его немалому удивлению, Цезарь легко поднялся и пошел к двери. Распахнув ее, обернулся.
      - Зря ты мне отказал, поверь. Подумай еще разочек: может, все-таки хочешь подкалымить?
      - Пошел вон, - спокойно ответил Глазков.
      Тот удалился. В приемной уже столпились, помимо собственно охраны, несколько бригадиров, изумленно посмотревших в спину посетителю. Глазков отхлебнул чаю, даже не успевшего остыть. На сердце стало радостно - как хорошо он ответил Цезарю! И внутренний голос, не подводивший никогда в жизни, в этот раз промолчал. Хотя решение, принятое Леонидом Александровичем, было роковым.
      Великолепное настроение сохранилось на весь день. На всякий случай он навел справки. Четыре москвича, один из которых по описанию походил на Цезаря, прибыли в город накануне и остановились в гостинице "Астория". В двенадцать часов сегодняшнего дня выбыли. Предварительно Цезарь долго и настойчиво узнавал у администрации автомобильный путь до Калининграда. Ну и пусть. Вся таможня там кормилась из рук Глазкова.
      Да, в Москве, может, Цезарь и считается крутым. В Петербурге он - ноль без палочки, что Глазков и продемонстрировал ему, выставив за дверь в присутствии секретарши и своих бригадиров. Вот как с ним надо обращаться, а не миндальничать. Если бы Гончар держал себя пожестче, не потерял бы двадцать миллионов. Даже закрадывалось сомнение: а Цезарь ли приезжал в июле? Может, на самом деле был Шалик? Потому что тот человек вряд ли бы оставил без внимания отказ от сотрудничества. Или у него сроки поджимали. Глазков, если бы ждал срочный товар, тоже бы плюнул на неувязки - разбор никогда не поздно устроить, а вот деньги имеют способность уплывать, если вовремя не ухватишь.
      Возвращаясь домой, он весело насвистывал. Месяц назад переехал, поменяв четырехкомнатную квартиру на Суворовском проспекте на "пятерку" на Невском. И думал: что бог ни делает, все к лучшему. Новая квартира нравилась ему куда больше прежнего жилья.
      Телохранитель услужливо распахнул дверцу "мерседеса", выпуская босса наружу. Второй в это время проверял подъезд: не мешало подстраховаться от киллера. Но того, что произошло, никто не предвидел.
      Охранник у машины внезапно упал под ноги Глазкову. Тот замешкался всего лишь на долю секунды - и арбалетная стрела навылет пронзила грудную клетку. Вторая вошла в затылочную впадину, когда он уже оседал на асфальт. Выскочивший из подъезда на помощь хозяину телохранитель не дошел до него двух шагов, получив стрелу в глаз. Водитель, не помня себя, рванул с места, как ошпаренный, оставив три трупа на произвол судьбы.
      Переполох поднялся ночью. Началось с того, что Аркадию Миронову, носившему забавное прозвище Кокаин - полученное, кстати говоря, за весьма серьезное дело, а не за дурную привычку, позвонила мадам Глазкова. Кокаина она знала как заместителя мужа в "Северной Звезде", не имея понятия о криминальной стороне деятельности супруга. С рыданиями сообщила, что Глазкова и его охрану обнаружили в луже крови перед подъездом застреленными из арбалета.
      Бригадиров Аркадий собрал через полчаса. В экстремальной ситуации было не до колебаний, братва тут же признала его новым лидером. И первое, что он сделал - постарался выяснить все детали убийства. Авторство сомнений не вызывало, многие слышали, что Цезарь предлагал накануне какой-то гешефт, а Солдат послал его на хрен. Отомстил.
      Но Аркадий тоже не лыком шит. Разослал разведчиков по всему городу, подключил даже знакомых ментов. Не вдаваясь в подробности, естественно, просто дал приметы. Проверили Арсения - тот свалил в Польшу еще первого числа, в его квартире никто не проживал. А Цезарь, конечно, ни в какой Калининград не поехал, перебрался на арендованную хату. К восьми утра даже точный адрес удалось узнать. Аркадий послал бригаду на улицу Трефолева, но люди вернулись ни с чем: Цезарь ушел всего за несколько минут до их прибытия. Соседи попались разговорчивые, охотно поделились наблюдениями. Четверо москвичей уехали на такси, вещей с собой не имели. Значит, еще вернутся. Аркадий распорядился поставить засаду.
      В одиннадцать утра Цезарь позвонил в офис, спросил уже не Глазкова, а "Кто там вместо него? Вот его и дайте". Повторил предложение, сделанное Солдату. Похоже, примерно в тех же выражениях. Аркадий не стал ему хамить, попытался выманить на личную встречу. Цезарь жестко оговорил условие: Аркадий вместе с пятком бригадиров по выбору москвичей сдается в заложники, товар в целости и сохранности прибывает в Россию, после чего можно и поговорить. И так продумал сдачу, что грохнуть его казалось невозможным. Плюнув на дипломатию, Аркадий отказался, решив, что рано или поздно Цезаря все равно выловят. Из города он не уедет, пока свое не получит, а коренные жители отыщут его быстро.
      В девять вечера ситуация кардинально изменилась. Засаду обнаружили раньше, чем люди Аркадия спохватились. Результат - пять трупов поплыли по Екатерингофке. О чем сволочной Цезарь не замедлил доложить. Как и о том, что у него нет больше настроения вести переговоры.
      В половине второго ночи домой к Аркадию неожиданно прозвонился из Москвы Гончар, союзник Солдата. Он уже знал о смерти авторитета, желал узнать подробности. "Цезарь", - желчно сказал Аркадий. "Понятно, что не Петр Первый", - ответил тот. Узнав, как именно произошла ссора, пришел в ужас: "Да вы идиоты! Вся Москва знает, что в таких случаях надо прикусывать язык и соглашаться на его условия! Убедились, почему? Кретины, думаете, я стал бы платить, если б не знал, на что он способен?! Ослы, он же пятьдесят человек в Питер привез! Сказать зачем, или своими куцыми мозгами допрете?! Немедленно снимайтесь с хат, пока не перерезал, как свиней!"
      Аркадий быстро сообразил, что те четверо просто отвлекли на себя внимание, пока остальные готовились к резне. Цезарю нужен был повод - и он получил его, спровоцировав Солдата на открытую ссору. Предупреждение Гончара явно запоздало: начав обзванивать своих людей, обнаружил, что ни по одному телефону отвечать не желают. Махнув рукой, быстро собрал сумку, бросил в нее имевшуюся дома наличность, жене сказал, что позвонит, и ушел.
      Его встретили на лестнице. Гады, даже свет отключать не стали. Две фигуры в камуфляже и масках. Ни слова не сказав, загородили дорогу. Блеснул десантный нож. Аркадий выхватил пистолет, но воспользоваться не успел: ударили сзади, под ребра. Того, кто зашел с верхнего этажа, он не видел.
      На следующий день питерцы вдруг обнаружили, что крупнейшей группировки города и области больше не существует. Личный состав был уничтожен на девяносто процентов, осталась такая мелочь, с которой даже данники считаться не желали. Бандитов убирали тихо, стараясь обходиться без стрельбы, прямо по квартирам. Ножи, арбалеты, веревки, цианистый калий - но не пули. Семьи не трогали - смысла нет. Все равно показания сводились к одному: ночью их будили люди в безликой камуфлированной форме и масках, семьи заталкивали в комнату, связывали, затыкали рты. Нужного клиента ликвидировали и уходили, не взяв ни копейки.
      Каналы провоза контрабанды перехватил вовремя подсуетившийся Арсений, за спиной которого черной тенью угадывался Цезарь. "Общак" Солдата нашли только одиннадцатого сентября; к некоторому неудовольствию москвичей, ценности хранились в золоте, наличных денег было мало. Поручив Арсению реализовать гору драгметалла, вернулись в столицу.
      На состоявшемся в Москве разборе Цезарь не присутствовал. За него держал ответ Ученый, явившийся в сопровождении Ювелира, одного из крупнейших воров в законе. Он пояснил, что Цезарь предложил Солдату обычную сделку, провезти груз за определенную сумму. Тарифы на услуги были установлены давно, Цезарь предложил даже переплату за срочность. Солдат из-за каких-то личных счетов отказался. Его убрали, с тем же предложением обратились к преемнику - тот же результат. Поскольку у Цезаря поджимало время, он ликвидировал всю команду, поставив на канал своего человека. А что вы хотите - у него в Польше лежало двадцать два миллиона долларов, а Солдат уперся, как баран перед скотобойней. Ну что, Цезарь деньги там гнить оставит, так получается? Самое интересное, что именно так все и выглядело. То, что Цезарь сам доводил противников издевками до белого каления, доказать было нельзя. Вполне обычная для Цезаря картина. Солдат без объективных причин отказал в сделке, за что ответила вся команда. Подумав, решили, что Цезарь имел основания для резни.
      Гончар плевался, но вынужден был согласиться. На месте Цезаря он поступил бы точно так же, даже имея дело с близким другом, не то что с конкурентом. И желчно позавидовал: мальчишка, а бешеные бабки лопатой гребет.
      Хэппи-энд.
      Около палаты сегодня дежурил Вадик Пересмешник. Сидел на стуле, привалившись к стене. Охрану Саша поставил в первый же день - так, на всякий случай. Хотел исключить всякие печальные стечения обстоятельств. Поздоровавшись с дежурной медсестрой, Саша стукнул пальцами по стеклу бокса - около Светки сидела Серегина жена. Обернулась, узнала, открыла дверь. Прошел мимо молчаливого Вадика; Серегина жена тут же выскользнула наружу, оставив его наедине со Светкой. Саша подставил стул поближе к кровати.
      - Привет.
      Светка одними глазами показала, что рада его видеть. К этому немому общению он привык - ей после ИВЛ трудно было говорить, трубкой горло ободрали. На вопросы отвечала мимикой. Взял ее за правую руку - левой она пошевелить от боли в боку не могла. Поцеловал в ладошку, пальчики погладили его по щеке.
      - Неделя, - едва слышимым шепотом выдохнула она.
      - Уже говоришь? Не больно?
      Светка улыбнулась - мол, конечно, неприятно, но терпеть можно.
      - В Питере был. Завтра в Штаты улетаю, дня на четыре.
      Она нахмурилась.
      - Светик, не могу отложить, честное слово. Пытался хоть на две недели перенести - не получилось. Но там лишнего часа не задержусь. Зато на "Даче" уже почти закончено все. Серега технику подготовил, с врачом договорились, чтобы жил в доме, пока ты не выздоровеешь. Профессор, который тебя оперировал, будет приезжать на консультации. Так что, когда тебя выпишут из реанимации, перевезем за город. Хочешь туда?
      - Конечно.
      - Женька с Натальей свадьбу у нас играть будут, так что хоть полчаса, но посидишь со всеми. Специально из-за тебя уговаривал отказаться от кабаков.
      Она пожала его ладонь.
      - Спасибо.
      - Что тебе из Америки привезти?
      Светка задумалась.
      - Игрушку.
      Саша удивленно приподнял брови.
      - Большую и мягкую.
      - Ты игрушки любишь?
      Она часто-часто заморгала. Да, любит, просто обожает. И хочет самую большую, самую мягкую, теплую и красивую игрушку. Эх, знал бы раньше...
      - Понял. Найду.
      - Наташа приходила.
      - И что?
      - Еще красивее, чем летом. Завидую.
      - Ты тоже очень красивая.
      - Нет. Я оригинальная. Она - настоящая.
      - Она одна была или с Женькой?
      - С ним.
      - Они тебе нравятся?
      - Очень.
      Саша усмехнулся.
      - Женька, между прочим, тогда снимал пикник на видеокамеру. И говорит, что ты очень киногеничная. Я ему еще кое-что о твоих проделках рассказал то, что в рамки закона вписывается. Ему понравилось. Хочет, когда ты окончательно выздоровеешь, поближе с тобой познакомиться на предмет дальнейшего сотрудничества. Говорит, иногда актеру не нужно долгое обучение, достаточно нескольких уроков и природного чутья. Мне тоже кажется, что тебе лучше на кинематограф энергию тратить, чем на криминальные интриги. Поэтому, если решишься, я возражать не стану. И заживем мы как в сказке. Ты будешь царить на экране, я - править своей римско-криминальной империей. Точнее, нашей. Все будет нашим - и экран, и империя.
      Светка с сожалением посмотрела на него, коснулась правой рукой бока, потом погладила его по щеке. Мол, спасибо, и я тебя не виню, но с таким увечьем - в кино?
      - Ничего страшного. Раздеваться я тебе все равно не позволю. В трюках каскадеры сниматься будут. А процесс съемок Женька выстроит так, чтобы ты не переутомлялась. Нет, если не захочешь...
      - Хочу. Но страшно.
      - Чего?
      - А вдруг смешно получится? Все смеяться станут...
      - Отлично. Станешь лучшей в мире комедийной актрисой. Вупи Голдберг затмишь.
      Она неуверенно улыбнулась.
      - Так что я в Америку лечу еще и ради тебя. Как киноконцерн назовем?
      Светка посмотрела в потолок. Потом на него. Заговорщицки улыбнулась.
      - "Caesar Company".
      - Ты что, с моим-то прозвищем?
      - Ага.
      Саша задумался.
      - А знаешь, ребятам понравится. Этакий черный русский юмор. В Америке-то мое прозвище никому не известно. Начнем завоевание с Голливуда?
      Светка как-то прерывисто вздохнула, Саша даже не сразу понял, что это тщательно задавленный зевок.
      - Устала?
      Она кивнула.
      - Мне уйти?
      Вместо ответа она сжала его пальцы. Потерлась затылком о подушку, устраиваясь, закрыла глаза. Руку не выпустила. Саша принялся осторожно поглаживать ее ладошку, убаюкивая.
      - Я скучать буду, - шепнула она. - Приедешь, забери меня отсюда.
      - Это как врачи скажут.
      - Все равно забери. Надоело. Дома лучше. Там красиво.
      - Я на "Дачу" уже переехал. В Ясенево квартира как штаб осталась. Отец тебе приготовил комнаты на третьем этаже, прямо надо мной. Я ему говорю зачем? Все равно жить-то вместе будем. Он сказал, чтобы ты смогла почувствовать свою самостоятельность и независимость от меня.
      - А Миша?
      - Тоже перебрался. И сына своего забрал. Так что нас там много. Тебя не хватает.
      - Расскажи про Америку.
      Пожалуйста. Саша задумался, мигом вспомнил забавные эпизоды из своей жизни в Калифорнии, принялся тихо говорить - по прошлому разу знал, что Светке нравится засыпать под размеренный шепот. Вскоре ее дыхание стало глубоким и ровным, ресницы плотно легли на щеки. Саша посидел еще несколько минут, глядя на спокойное и умиротворенное лицо.
      - Я еще завтра приду, перед отлетом, - пообещал он, хотя Светка явно не могла его слышать.
      Наклонился, осторожно поцеловал, на цыпочках вышел из палаты. Серегина жена болтала с дежурной медсестрой; увидев Сашу, поднялась со стула, пошла на свой пост.
      - Галь, только честно: она не умрет?
      - Все мы смертны, - философски ответила она. - Состояние крайне тяжелое, как было, так и осталось. В общем-то, опасность имеется. У нее пневмония начинается, - взглянула в его обеспокоенное лицо, утешила: - Не пугайся, такое часто случается. Тем более после травм грудной клетки. Вылечим. И не вздумай отменять поездку! За три дня с ней ничего не случится, даже если ухудшение, тебя дождется живой. Хотя бы ради нее, ради ее будущего - не изменяй планы.
      Впервые за последние шесть лет Цезарь оказался в положении беспомощной жертвы обстоятельств. Он слушал Галькины советы, кивал в ответ на все сентенции, высказанные материнским тоном. И чувствовал себя препогано. Тем самым паршивым щенком, каким две недели назад обозвал его отец. Ничего, ну решительно ничего он не мог изменить в этой ситуации. Только ждать.
      Домой ехать не хотелось совершенно. Ни в Ясенево, ни на "Дачу". И видеть, в общем, тоже никого не тянуло. Такая история длилась со злосчастного первого сентября. Даже в Питере избегал общества. К своей команде присоединялся лишь в том случае, если его присутствие было необходимым. Бродил по дождливому городу без зонта, плюнув на риск засветиться. Кто-то, наверное, все-таки его сопровождал, но глаза не мозолили.
      Утром позвонил Щербаков, с которым они договорились встретиться в семь, уточнить перед отлетом последние детали. Женька летел с ним, оставляя в Москве Наталью, нервничал, постоянно что-то забывал. А тут - накладка. Маршалков, основной актер в театральной постановке "Стаи", съел накануне что-то неправильное, и в результате на сцену выйти не мог. Женька решил не отменять спектакль и выйти на сцену вместо него.
      Зачем Саша взял билет? Трудно сказать. Ведь знал, что смотреть будет тяжело. Не удержался. Причем выбрал место подальше от сцены - сейчас, когда ажиотаж схлынул, была возможность покопаться. Не хотелось, чтобы Женька увидел его в зале. Чтобы вообще знал о его присутствии. Поэтому пробрался на место, лишь когда погасили свет, до последнего торчал в фойе.
      Конечно, иначе, чем мазохизмом, это назвать было нельзя. Каждая сцена выворачивала душу наизнанку. Все до единой реплики Саша ухитрялся примерять на себя, слова приобретали совершенно иной смысл. Леонов, который приходит на работу в притон - Саша видел себя, "завязавшего" с криминалом и понимающего, что пути выхода из этого мира действительно не существует. Один шаг, единожды сделанный выбор - и не важно, как ты поступишь потом. Результат одинаков: кровь, боль, слезы - твои, близких, друзей. Деньги уже не нужны, но ты не можешь остановиться. От криминала можно сбежать только в могилу, как нельзя вылечиться от рака. Независимо от того, что ты делаешь ты обречен. Финал всегда один. Одиночество. Дни насыщены событиями, но оглядываешься - и вспомнить нечего. Только кровь и деньги, которые не нужны самому, а те, для кого ты их добывал - мертвы. И приходит сознание бесполезности прожитой жизни, собственной ненужности. Сколько их было, таких дураков, которые мечтали поставить мир на колени? И к чему они приходили? Равновесие судьбы - тот, кто карал по собственной воле, наказан хуже остальных. Той болью, от которой можно избавиться, лишь вынеся смертный приговор самому себе.
      Он смотрел на сцену, где бандиты измывались над несчастной женой Леонова - и вновь видел Светку. В клубе, на залитом кровью полу. В больнице - с запрокинутой головой, со шлангом, уходящим в горло - она не могла дышать самостоятельно. Бледную, измученную. Не за свои грехи она платила - за его. За то, что он должен получить свою кару.
      Да, в отличие от героини "Стаи", Светка чудом выжила. И даже больше не отвергает его. Щербаков уверен, что она - актриса от Бога. Возможно, на экране ей еще не раз придется побывать в шкуре жертвы. Критики наверняка отметят редкую естественность и достоверность игры.
      Но кто поручится, что эта трагедия никогда не повторится в жизни?!
      Никто.
      Кроме него самого.