А с другой стороны, – не опасается ли генерал, служа в подручных у Ельцина, испачкать свои «белые одежды» в преддверии собственного будущего президентства? На этот раз в разговоре о своем возможном президентстве Лебедь весьма осторожен: тема для него – теперь уже госчиновника – довольно скользкая. Насчет «белых одежд»… «За белые одежды я никогда не беспокоился, ибо никогда в них не рядился. Многогрешен. Не бывает безгрешных десантных генералов…» А что касается поэтапной передачи власти… «Президент мне об этом не говорил… Я еще раз хочу повторить: я занимаюсь конкретным делом…»
      Лебедь разъяснил, какие дополнительные полномочия ему как секретарю СБ «будут предоставлены или уже предоставлены». Они связаны с тем, что сегодня расширяется само понятие «национальная безопасность»: «Кому-то может показаться странным или даже смешным, но вопросами национальной безопасности сегодня являются такие, например, вопросы, как наша все нарастающая зависимость от импорта продовольствия, как вопрос обострения межрегиональных экономических отношений, усиление бегства капитала за рубеж, вопросы приватизации и даже вопросы компенсации вкладов населения – тоже вопрос национальной безопасности. По стране миллионы обманутых людей…»
      Конечно, верхом наивности было полагать, будто формально предоставленные Лебедю «дополнительные полномочия» позволят ему как секретарю СБ вмешиваться буквально во все сферы жизни страны (а говоря строго, понятие «национальная безопасность» действительно распространяется на все ее сферы). И до, и после генерала Совет безопасности был и остается совещательной структурой, полностью подчиненной президенту. Вряд ли кто, кроме Лебедя, когда-либо всерьез собирался менять такой порядок.
      Наконец снова – в который уже раз – тема Пиночета. Аналогия между ним и Лебедем уже стала как бы аксиомой: ну кто же не знает, что наш генерал – двойник генерала чилийского (как написал нам в «Литературную газету» один из читателей, мысленно обращаясь к Лебедю: «Приди к нам, русский Пиночет! Сведи всю мафию на нет!»)? Так что один из журналистов со спокойной душой спрашивает генерала: вы, мол, не однажды говорили, что ваш кумир – Пиночет; так вот, не могли бы вы уточнить, что именно вам в нем нравится – форма или содержание: то, что он установил порядок «железной руки» (форма) или что он «в принципе передушил всех коммунистов, чтобы они не мешали ему строить рыночную экономику» (содержание)?
      Ответ Лебедя: он будет весьма признателен автору вопроса, если тот предоставит ему хотя бы одно документальное свидетельство, что он, Лебедь, когда-либо говорил что-либо подобное: будто генерал Аугусто Пиночет – его кумир. На самом деле он никогда ничего такого не говорил. «Мне это приписывают».
      Коммунисты пытаются перетянуть Лебедя на свою сторону
      Конечно, многим бросалось в глаза: назначение Лебедя на достаточно высокий государственный пост произошло слишком поспешно и грубо. Иначе как акт своеобразной покупки его трудно было расценить, что бы там ни говорил генерал в свое оправдание («Я не продаюсь» и проч.). Некоторые выражали опасение, что в результате такой поспешности произойдет отток части лебедевского электората в противоположную от Ельцина сторону – к Зюганову. Дескать, лучше было бы осуществить ту же операцию непосредственно перед вторым туром.
      Между тем торопливость, с какой Ельцин назначил Лебедя секретарем Совета безопасности, объяснялась просто (тут – по крайней мере, во мнении кремлевских политтехнологов – не существовало других вариантов): необходимо было во что бы то ни стало опередить коммунистов, у которых насчет Лебедя имелись свои планы.
      Завлекать генерала в свое будущее «правительство народного доверия» Зюганов начал задолго до выборов, не уставал делать соответствующие предложения и заявления вплоть до первого тура. Так, 5 июня, находясь в предвыборной поездке в Новосибирске, лидер КПРФ заявил, что в случае своего избрания президентом хотел бы видеть в своем правительстве политических деятелей, которых принято относить к «третьей силе», в том числе Александра Лебедя (помимо генерала, в состав «третьей силы», напомню, входили Григорий Явлинский и Святослав Федоров).
      Переход Лебедя в стан Ельцина ничего тут не изменил – Зюганов продолжал домогаться генеральского союзничества, не без оснований рассчитывая на то, что в результате этих домогательств если и не сам генерал, то хотя бы часть его избирателей примкнет не к Ельцину, а к нему, Зюганову.
      Вечером 19 июня состоялась полуторачасовая встреча Зюганова с Лебедем. Официально сообщалось, что основной темой разговора была «текущая политическая ситуация», а также «обеспечение безопасности в стране накануне и после второго тура выборов главы государства». Говорилось также, что Лебедь разъяснил Зюганову «причины, по которым он принял предложение Бориса Ельцина занять ответственный пост в его команде».
      После встречи Зюганов вновь подтвердил, что согласен включить генерала в свое правительство в случае прихода к власти. На пресс-конференции в Госдуме журналисты задали руководителю КПРФ вопрос: «Сохранит ли Лебедь при Зюганове свой нынешний пост секретаря Совета безопасности?» Зюганов ответил уклончиво: «Безопасность важна и для левых, и для правых. Пусть Лебедь спокойно работает, ему будет предложена хорошая должность».
      Зюганов также утверждал, что несмотря на переход Лебедя в лагерь Ельцина значительная часть лебедевских избирателей проголосует за него, Зюганова: «Мы рассчитываем на две трети электората Лебедя».
      В общем нетрудно догадаться, что главным на встрече вожака коммунистов и секретаря СБ были не абстрактные вопросы безопасности, а тема несостоявшегося, но все еще возможного союза между Зюгановым и Лебедем. Скорее всего, лидер КПРФ популярно объяснял генералу – новичку в политике, – что, связавшись с Ельциным, тот сделал грубую ошибку, что Ельцин его элементарно «использует» и при первой возможности «кинет»…
      Можно ли предположить, хотя бы теоретически, что Лебедь при каких-то обстоятельствах мог бы оказаться по другую сторону баррикад? В принципе, думаю, ничего невозможного тут нет. Да, из двух противостоящих «идей» – «старой» и «новой» – генерал выбрал вторую. Он не уставал повторять об этом: «На старых идеях далеко не уедешь, кончились они. Я признаю право коммунистической идеи на существование, она красивая идея – равенство, братство, счастье. Только почему-то ни в одной стране мира она до сих пор не реализована… Так пусть ее реализуют где-нибудь в другом месте, мы же будем просто жить нормально сегодня, а не в светлом будущем». Вот так. Но если бы обстоятельства повернулись как-то иначе, если бы чаша весов стала склоняться в противоположную сторону, можно вполне допустить: выбор генерала мог бы оказаться другим. Его помощник Владимир Титов прямо сказал об этом: «Лебедь уважает право народа и будет работать с тем президентом, которого изберет народ».
      Поможет ли генерал президенту?
      (Из написанного в те дни. 22 июня 1996 года)
      Все течет, все изменяется. Год назад президент Ельцин фактически с подачи министра обороны Павла Грачева уволил командующего 14-й армией генерал-лейтенанта Александра Лебедя. Теперь тот же Ельцин, по существу выполняя требование бывшего командарма, отправил в отставку министра обороны. Сила силу пересилила. Верх взяла сила народной поддержки, оказанной на выборах опальному генералу.
      Когда такое бывало в России? Никогда. Ни при коммунистах, ни при царе, ни при царе Горохе.
      Если даже ничего другого нынешние выборы не принесут, уже за одно это им надо сказать спасибо. За очевидный прорыв к настоящему народовластию. Простые люди, простые избиратели поставили на один из высших постов в государстве, точнее, на два, того, кого хотели. Из всех миллионов, кто 16-го числа пришел к урнам, в первую очередь надо поздравить с победой именно сторонников генерала Лебедя.
      Однако за два дня до этого Ельцин оказал Лебедю несравненно большую честь. В одном из своих выступлений он – так его все поняли – указал на генерала как на своего наиболее вероятного преемника на посту президента России в 2000 году. Не знаю, что людей ошеломило больше – практическое ли предоставление бывшему приднестровскому командующему конкретного места во властных структурах, так сказать, выдача синицы прямо в руки, или предсказание насчет летящего в поднебесье журавля.
      Сбудется ли это пророчество? И возрадоваться ли перспективе, что в грядущий век Россия войдет во главе с генералом Лебедем? Не знаю. Слишком стремителен был его взлет. Мы и рассмотреть-то толком его не успели. В печати даже было предсказано и другое – что через пару лет бравый генерал отправится в политическое небытие вслед за Жириновским, чью «подспудную суть» он, дескать, во многом позаимствовал и у которого отобрал голоса.
      Суровый прогноз. Насчет голосов скажу попозже, а по поводу сути… Не знаю. Ну да, и Жириновский, и Лебедь – экзотические фигуры в политике. Но экзотика эта совсем разной природы. Жириновский бесконечно и утомительно актерствует. Лебедь предельно искренен. Не может сыграть даже небольшого клочка жизни, даже тогда, когда вроде бы надо сыграть.
      То, что Жириновский – абсолютная пустышка, абсолютный нуль, тот самый, который, по Кельвину, видно было с самого начала невооруженным глазом. Сказать то же самое про Лебедя не могу. Уже одно то, что Лебедь воевал в Афганистане, воевал не сидючи в штабах – был комбатом, десантником, достойно и мужественно вел себя в дни августовского путча в Москве, отказавшись подчиняться приказам ГКЧП, после в качестве командарма сумел загасить пожар в Приднестровье и несколько лет не давал ему вновь разгореться, – уже одно это не позволяет ставить его в один ряд с «сыном юриста», у которого за спиной ничего такого нет и в принципе быть не может.
      Вместе с тем, конечно, фигура эта, как обожают сейчас говорить, неоднозначная. Вспомнить хотя бы его метания в начале политической карьеры (давно ли оно было?). То метнулся в КРО в объятия к Скокову, то – к «плачущему большевику» Николаю Рыжкову… Ну да, неопытность, разумеется. Но наберется ли он опыта к 2000 году?
      А взять его оценки известных событий. И три года назад, и позже, вплоть до недавнего времени, Лебедь считал, что Ельцин использует «жупел красной угрозы» для укрепления своей личной власти. Вроде бы на самом деле опасности коммунистического реванша не было и нет, а есть один только шантаж избирателя, предвыборные пропагандистские «страшилки». Отсюда же его обвинения в адрес его преемника по Приднестровью генерал-лейтенанта Валерия Евневича, принявшего в 1993 году участие в подавлении октябрьского мятежа в Москве: у него, дескать, «руки по локоть в крови» (теперь, после должностного воспарения Лебедя, Евневичу не позавидуешь).
      С другой стороны, в одной из своих статей Лебедь сам же признал, что «многие обиженные люди, голосующие за коммунистов, ждут реванша, настоящего, не картонного. И если уж КПРФ придет к власти, они потребуют оплаты векселей». Так где же, спрашивается, пропагандистские «страшилки»? Вот вы и сами подтверждаете, что жажда реванша вовсе не выдумана, она вполне реальна, так же как и перспектива «большой крови» в случае реставрации коммунистов.
      Ощущение такое, что только в момент своего назначения секретарем Совета безопасности Лебедь наконец в полной мере разобрался, что к чему: «У нас есть две идеи: есть старая, потасканная, изжившая себя, стоившая нам очень большой крови, бесчисленных страданий и жертв, идея; есть новая идея – идея, к сожалению, на сегодняшний день очень скверно реализуемая, но она есть. Можно и нужно сделать так, чтобы мы начали, наконец, жить. Весь земной шар, за малым исключением, живет, а мы почему-то, победители величайшей из войн, существуем… И вот я выбираю новую идею».
      Но ведь эта сшибка между новым и старым, между «вперед» и «назад» и составляет главный стержень политических конфликтов в России на протяжении последних десяти лет. Что ж тут было не понять? Сшибка эта почти равновесная. В октябре 1993-го старое при помощи грубой силы, при помощи оружия едва-едва не опрокинуло противника. То же и сегодня: мобилизовав темные, в значительной степени крестьянские, массы, без сомнения, мухлюя по деревням, по захолустьям с избирательными ящиками (уже говорилось: коммунисты контролируют более 60 процентов избирательных участков), старое добилось хоть и проигрышной для себя, но минимальной – в 3 процента – разницы в голосах. Какие уж тут «страшилки»! Все опять висит на волоске.
      Лебедь считал «полноценным» разогнанный Ельциным Верховный Совет. Накануне прошлогодних выборов предсказывал, что президент не допустит избрания нелояльного ему состава Думы – для этого, дескать, прибегнут к искусственной дестабилизации обстановки в стране, введут чрезвычайное положение, выборы будут перенесены. Вообще этот мотив насчет дестабилизации и ЧП, замышляемых будто бы Ельциным, одно время постоянно присутствовал в генеральских речах. То, что ни одного подобного случая так и не произошло, думаю, лучше всего говорит о способности генерала к политическим прогнозам.
      По многим вопросам его суждения крайне примитивны. Так, в одной из публикаций он принялся рассуждать, возможна ли в России социал-демократия. И пришел к заключению, что нет, невозможна, поскольку-де «Россия не Швеция» и «это вообще, извините, не для нашего климата». Социал-демократия почему-то ассоциируется у Лебедя главным образом с защитой прав сексуальных меньшинств.
      Столь же наивны и размышления генерала о возможности фашизма в России:
      «Сколько бы ни болтали профессиональные антифашисты, в России этой проблемы нет. Есть провокаторы, шпана со свастиками – вот и все. В разном нас, русских, можно винить, но не в шовинизме. Раз уж у нас самую националистическую партию возглавляет Владимир Вольфович – то странные мы националисты».
      Как говаривал Швейк, осмелюсь доложить, господин генерал: Владимир Вольфович в роли русского шовиниста – это не более чем исторический казус. «Сыном юриста» это идеологическое направление не начинается и не заканчивается. Шовинизм, национализм да и фашизм в России имеют давнюю историю. Бывали долгие периоды, когда шовинизм, антисемитизм, ксенофобия почти официально поддерживались властями, церковью. Смешно все сводить к проделкам шпаны.
      В общем в политике Лебедь плавает. Еще больше плавает в экономике. Присоединившись к КРО, он уверял, что спасение страны возможно только через пробуждение национального самосознания русских. Одно время обещал, что отыщет для России какой-то третий путь – между социализмом и капитализмом. Опять, стало быть, ковылять своим особым, самобытным прешпектом, колобродить по историческим лабиринтам, кочкам и болотам. Одно лишь это обещание способно вогнать в судороги любого здравомыслящего человека.
      Правда, нашлись ребята, умельцы, сварганили генералу неплохую экономическую программу, принесшую ему похвалу прогрессивной прессы, которая нашла, что по своим предпочтениям в экономике генерал тяготеет к фрайбургской школе. Думаю, о существовании такой школы военачальник узнал как раз в тот момент, когда почтальон принес ему эти газетные комплименты.
      Кстати, в числе своих экономических советников Лебедь называет небезызвестного Сергея Глазьева, однополчанина по недолгой службе в Конгрессе русских общин. К какой школе относится этот деятель, мы примерно представляем.
      Одним словом, Лебедь находится в процессе ПОЛИТИЧЕСКОГО СОЗРЕВАНИЯ. Весь вопрос в том, долго ли оно продлится и каким результатом увенчается.
      Пожалуй, наиболее привлекательны идеи Лебедя, касающиеся наведения порядка в стране, борьбы с преступностью, с коррупцией. Его планы по наступлению на уголовщину достаточно просты, по-военному прямолинейны и логичны.
      «В МВД известны почти все главари оргпреступности, – говорит он. – Это понятно: они не скрываются, уверенные в своей неуязвимости. На этом и погибнут. Я издам президентские указы… которые позволят на основе имеющихся оперативных данных арестовать главарей группировок. Если будет нанесен такой массовый, оглушающий удар одновременно по всей стране, спрут будет поражен в самое сердце… Моя цель – сжать преступность, оторвать ее от бюрократического аппарата и загнать в те ниши, где она существует во всем мире, – в сферу собственно криминального бизнеса. Там с ней надо вести позиционную войну. Но чтобы сбить ее с захваченных стратегических высот, необходим мощный удар. И он будет нанесен».
      Не правда ли, и в самом деле просто? Непонятно одно: почему Ерин, Куликов до сих пор до этого не додумались? Впрочем, понятно, разумеется: чтобы затеять такое, нужна команда, а команды нет. И потом, начнешь брать авторитетов, много интересного узнаешь о сферах самых высоких. Но это как раз такое знание, в котором для милицейских чинов будет много печали. Как бы то ни было, если и взаправду Лебедь решится на что-то подобное, популярность его в народе возрастет неслыханно.
      Привлекательна и программа Лебедя по Чечне:
      «Если действительно большинство чеченского народа на референдуме потребует отделения от России, держать их кнутом и пряником не стану. Не буду вышвыривать триллионы рублей в чеченскую дыру (а фактически в карманы разных гантамировых) и выпрашивать: «Возьмите, только останьтесь». Тем более не стану лить русскую кровь в борьбе с террористами в Чечне. Россия обойдется без Чечни, если Чечня считает, что обойдется без России. Большинство за отделение – ступайте вон и живите, как умеете. Помощи не ждите».
      Кто ж сомневается, как чеченцы проголосуют? Двести лет или даже дольше они только о том и просят – чтобы их оставили без российской помощи.
      Но это президентская программа Лебедя. Вряд ли ему как секретарю СБ позволят отпустить Чечню на волю. Тут он, конечно, натолкнется на еще большие железобетонные надолбы, чем при попытке начать всероссийский месячник по отлову уголовных авторитетов.
      В моменты смуты, сумятицы, хаоса – а Россия сейчас переживает именно такой момент – почти физически ощущается потребность, чтобы вперед выдвинулся, взял игру на себя носитель ярко выраженного, более того – форсированного мужского начала.
      Собственно, ничего нового в выдвижении генерала Лебедя на политическую авансцену нет. Недавняя история знает и других генералов, взявших на себя ключевую роль в сходной ситуации. И Хуана Перона, и Пиночета… И, главное, де Голля, чья политическая карьера, пожалуй, наиболее поучительна. В некотором роде это эталон деятельности кадрового военного на высшем государственном посту. Сумевшего благодаря неслыханной концентрации воли, энергии, целеустремленности совершить прорыв из царившего во Франции разброда и раздрая на спокойную воду процветания и благополучия.
      В том разброде и раздрае один Алжир чего стоил. Орешек покрепче Чечни. Хотя бы такое сравнение. Чеченские русские, кто еще не уехал оттуда, готовы в любой момент уехать – дайте только прибежище, где жить. Французские колонисты в Алжире, в том числе военные, напротив, намертво вцепились в африканскую землю. Казалось, клещами не оторвешь. «Алжир – французский!» Де Голль оторвал. Безжалостно подавил мятеж своих бывших сослуживцев. Заставил откатиться за море, вернуться в метрополию, присмиреть. Отпустил колонию с Богом. Предоставил собственной судьбе. Хотя противники этого шага тоже на все лады дудели о величии Франции, единой и неделимой, которое генерал будто бы попирает и растаптывает. На самом деле де Голль затоптал очаг смуты, грозивший перекинуться на всю страну…
      Мировая литература – от незабвенного Вазир-Мухтара до нынешних авторов «Кукол» – не устает потешаться над социально-психологическим типом ограниченного служаки в полковничьих или генеральских погонах, переносящего примитивно-прямолинейные методы гарнизонной службы на непростые гражданские дела. «Упал – отжался!» – вот и вся философия. «Я князь Григорию и вам фельдфебеля в Вольтеры дам!..» Но иногда такой тип – не шаржированный, разумеется, – в самом деле является почти как мессия.
      Наверное, в истории любой страны случаются периоды, когда особенно остро ощущается дефицит воли правителей. Это как наваждение. Надо бы то сделать и это, но… Не отверзаются очи, не поднимается длань. Как раз в такой вот момент появление волевого человека и воспринимается как благоволение неба.
      Не думаю, чтобы политическая траектория Лебедя была скоротечна. В стране, жаждущей хотя бы элементарного порядка, перспективы деятеля, который этот порядок обещает – причем не связывает его с коммунистическим дебилизмом, – не так уж плохи и коротки.
      Но это перспективы. Нас же больше сейчас интересует вопрос: какую поддержку Борису Ельцину сможет оказать Александр Лебедь в ближайшие дни?
      В предвыборных соцопросах опять отличился Нугзар Бетанели: он единственный предсказал Лебедю 15 процентов в первом туре. Сколько из них перетекут теперь к Ельцину? По опросам ВЦИОМа, к нынешнему президенту должны переметнуться 10 процентов лебедевских избирателей (к Зюганову – 11). Бетанели считает, что Ельцин может получить в подарок от Лебедя 21 процент (Зюганов – 29).
      Но это майские опросы. В ту пору на дворе была совсем другая ситуация. Теперь, пожалуй, к Ельцину могут перейти также 24 процента генеральских избирателей, собиравшихся в мае, если Лебедь сойдет с дистанции, голосовать за Святослава Федорова, и 12 процентов намеревавшихся присоединиться к электорату Явлинского. Итого – 46 процентов, почти половина, что даст президенту прибавку в 7 – 8 процентов голосов.
      Впрочем, ситуация сейчас действительно другая: у приверженцев Лебедя теперь имеется возможность не просто решать, за кого им голосовать вместо генерала – они могут отдать свой голос за связку «Ельцин – Лебедь».
      Поначалу Лебедь обмолвился, что не станет призывать своих сторонников оказать поддержку Ельцину. После призвал-таки, но туманно и иносказательно: дескать, он надеется, что не менее 80 процентов тех, кто проголосовал за него в первом туре, последуют за ним после его нового назначения.
      Конечно, связки и спайки в ходе выборов – дело обычное для демократических стран. И все-таки соглашение между Ельциным и Лебедем оставило некоторое чувство неловкости. Уж больно скоротечно и прямолинейно был заключен этот союз. Людей эмоциональных и впечатлительных это оттолкнет. Люди же рациональные, прагматичные оценят в этом соглашении главное – Лебедь действительно получил возможность реализовать свои планы в части наведения порядка. По крайней мере попытаться это сделать. А уж что получится – поглядим.
      Говорят, был и другой вариант назначения Лебедя на высокие посты – не столь скоропалительный. Но выбрали именно этот, незамедлительный, сценарий. Мотивы президентской команды ясны: еще до второго тура Лебедь должен успеть развернуться и показать всем россиянам, что на этот раз борьба с преступностью и коррупцией не останется пустой болтовней.
      Долго ли он продержится в связке с Кремлем? В первый момент казалось: не очень долго. Может быть, месяц-два после выборов. Может быть, полгода… Невооруженным же глазом было видно: у него АБСОЛЮТНАЯ НЕСОВМЕСТИМОСТЬ с ближайшим ельцинским окружением. Последующие события несколько поколебали такое представление. В любом случае ясно: как только он убедится, что на посту секретаря СБ он не в состоянии реализовать ту программу обеспечения безопасности страны и ее граждан, к какой он стремится, он тут же покинет этот пост. Остаться на нем в роли бесправного чиновника в самом деле означало бы для него политическую смерть – ту самую, которую ему предрек товарищ Селезнев.
      Перед ним ясная – и теперь уже вполне достижимая – цель: стать президентом. И он будет последовательно, шаг за шагом к ней приближаться, будет делать только то, что сокращает расстояние до нее.
      Роль наследника трона – а именно в этой роли оказался сейчас Лебедь, – конечно, необычайно тяжела. Необычайно. И, разумеется, смертельно опасна. Вспомним хотя бы судьбу Линь Бяо, наследника председателя Мао. Кстати, тоже генерала. Дай Бог Лебедю выдержать испытание этой ролью.
      Вообще-то не очень понятно, какую силу имеет договор между Ельциным и Лебедем. И не уволит ли президент генерала через короткий срок после 3 июля. В конце концов, что ему мешает это сделать? Это ведь просто джентльменское соглашение…
      Как бы то ни было, договор состоялся. Провалились предсказания политологов, что Ельцин ни в коем случае не поступится даже частью своих полномочий, касающихся силовых министерств, будет насмерть их защищать, как защищал от посягательств и хасбулатовского Верховного Совета, и Думы. Он поступился довольно легко, передал Лебедю долю этих полномочий (хотя остается тот же вопрос: надолго ли?). Это вновь показывает способность Ельцина проявлять большую гибкость, его готовность к широкому маневру.
      Еще одна замечательная деталь – увольнение Грачева. Ни увещевания демократов, ни разоблачения прессы так и не подвигли Ельцина на то, чтобы прогнать одиознейшего министра. Он сделал это только тогда, когда осознал ПОЛИТИЧЕСКУЮ необходимость такого шага. Это еще раз показало, что Ельцин прежде всего политик, политик до мозга костей.
 

***

 
      Вот так виделись перспективы Лебедя из июня 1996 года. В действительности они оказались более скромными. Довольно скоро стало ясно, что Ельцин нуждался в нем в основном лишь как в помощнике во втором туре президентских выборов и отчасти в деле замирения в Чечне. В целом же на посту секретаря СБ генерал с его наполеоновскими планами явно был для него неудобен.
      Неужели Лебедь в самом деле не видел всю шаткость, всю ненадежность соглашения, которое он заключил с Ельциным, не понимал, что после выборов тот в любую минуту может отказаться от его услуг? Думаю, его не очень это беспокоило. Главным устремлением генерала в ту пору было – самому стать президентом. По-видимому, он пребывал в уверенности – как нам известно, небезосновательной, – что Ельцин долго не протянет. Об этом его устремлении, надо полагать, хорошо знало его ближайшее окружение, но иногда оно прорывалось и за его пределы. Так, 23 июня на вопрос журнала «Шпигель», видит ли он себя в 2000 году президентом России, Лебедь неосмотрительно ответил: «Возможно, еще раньше». По словам генерала, он рассматривает свою нынешнюю должность секретаря СБ всего лишь как «промежуточный этап», который позволяет ему выполнить свои предвыборные обещания: навести порядок в стране, обеспечить безопасность граждан.
      После ему пришлось выкручиваться, уверять, что немецкие журналисты исказили его слова: «Это была шутка. Немцы не поняли русского юмора». Однако мало кого убедили эти увертки.
      Эта-то неукротимая, не признающая никаких преград тяга к высшей власти и стала главной причиной того, что он недолго продержался на своем посту. 17 октября – всего только через четыре месяца после назначения – Ельцин отправил его в отставку. Отправил при весьма драматических обстоятельствах (о них чуть позже).
      По логике вещей, по взаимному согласию всех сторон, генерала Лебедя, думаю, необычайно эффективно можно было бы использовать для той миссии, для которой он самим Богом был, возможно, предназначен, – для борьбы с преступностью и самой мерзкой ее частью – коррупцией. Ни до, ни после не было у нас в соответствующих государственных сферах деятелей, кто хотя бы отдаленно мог бы тут – в этом своем потенциале – с ним сравниться. Но – не сложилось. В своем воображении Лебедь, по-видимому, готовил себя к несравненно более важному предназначению, видел себя на гораздо более высоком государственном посту. Это-то и привело к тому, что союз Ельцина с Лебедем, обещавший вроде бы столь многое, причем не только в пределах президентских выборов, распался весьма быстро и весьма драматически.
      Все же еще в одном важном деле – не уместившемся в пределах одной только президентской избирательной кампании, вышедшем за ее пределы, хотя и связанном с ней, – Лебедь сыграл ключевую роль. Я имею в виду его роль в чеченском примирении. Об этом речь несколько позже.
      Коробка из-под ксерокса
      Коржаков советует Чубайсу поменьше мелькать по телевизору
      Итак, первый тур позади. Впереди – второй. Все вроде бы движется по накатанным рельсам. Опасаться каких-то обострений политической ситуации как будто нет особых причин. Тем не менее такое обострение происходит.
      18 июня на заседании ельцинского Совета избирательной кампании Коржаков обрушился на ведущих деятелей конкурирующей группировки – Чубайса и Филатова, посоветовав им, а также Сатарову и Лившицу (коих на заседании не было) «пореже появляться на телеэкране», поскольку их «не воспринимает народ».
      (Такие формулировки – «пореже появляться…», «не воспринимает народ» – приводились в прессе. Сам Коржаков в своих воспоминаниях цитирует свою речь в несколько ином, хотя и близком, виде:
      «- Уважаемые господа Чубайс и Филатов! Очень вас прошу и передайте, пожалуйста, своим друзьям Сатарову и Лившицу, чтобы в решающие две недели до выборов вы все вместе преодолели соблазн и не показывали свои физиономии на телеэкране. К сожалению, ваши лица отталкивают потенциальных избирателей президента».
      Впрочем, в разных изданиях мемуаров Коржаков приводит разные варианты этой своей речи.)
      Вообще-то это было совсем не дело Коржакова – диктовать, кому и как часто выступать по телевидению, по радио, в газетах. Такого рода установки при необходимости мог бы дать, скажем, сам президент, «де-юре» возглавлявший собственный избирательный штаб. Выпад начальника СБП однозначно воспринимался как открытое объявление войны его политическим противникам внутри ельцинского окружения.
      Последовавшие вскоре события показали, что это «иду на вы» не было просто угрожающей риторикой. И обострение обстановки не ограничилось узкими пределами Совета избирательной кампании Ельцина.
      Лебедь разоблачает «ГКЧП-3»
      Еще об одном очаге обострения страна узнала от генерала Лебедя.
      Как мы помним, 18 июня Ельцин назначил его секретарем Совета безопасности и своим помощником по национальной безопасности. Генерал сразу же кинулся в бой, стремясь доказать, что не собирается даром есть свой хлеб на новой должности. По-видимому, именно «с подачи» Лебедя Ельцин немедленно отправил в отставку министра обороны Павла Грачева. По слухам, таково было одно из условий, на которых Лебедь соглашался занять новый пост: у него с министром были давние счеты. Правда, сам он говорил об этом более осторожно: «Этот вопрос (об отставке Грачева. – О.М.) был согласован в беседе с президентом. Этот вопрос давно стоял в повестке дня. Данный шаг вытекает из сложившейся ситуации».