ГЛАВА 1

Штат Вайоминг, 1886 год

Джонси Девон Тейлор переступила через порог. Глаза ее медленно привыкали к темноте огромного викторианского дома. Тоненький лучик солнца отразился от противоположной стены. Щурясь, она перевела взгляд на большую картину и, задохнувшись от потрясения, сделала шаг назад.

Она не верила своим глазам: перед ней на огромной красной софе, как живая, возлежала обнаженная женщина. Но не только лицезрение этой картины заставило Джонси схватиться за горло – женщина. Джонси разглядывала длинный, густой золотисто-каштановый водопад волос, скрывавший нижнюю часть тела женщины и подчеркивавший тем самым обнаженную грудь. А в ответ с правильного овала лица смотрели на нее темно-карие глаза. Изображение было почти в натуральную величину. И потрясла ее не столько нагота женщины, сколько то, что та была похожа на нее.

Джонси нерешительно приблизилась к картине, совсем забыв о вознице, которого она наняла, чтобы доехать сюда, и который стоял в открытых дверях позади нее. Свет причудливо струился сквозь бахрому неплотно задернутых штор, отбрасывая тени на полотно. Пытаясь сосредоточиться, Джонси сжала губы.

– Внести ваши чемоданы, мэм?

Круто повернувшись, Джонси очутилась лицом к лицу с возницей. Она не могла не заметить выражения удивления, промелькнувшего в его глазах, когда он сперва посмотрел на нее, потом на картину и снова на нее. Шея Джонси налилась жаром. Она еще раз повернулась к большому полотну. Она не потерпит этого бесстыдно выставленного тела. Придется ему покинуть эту стену. И сейчас же. Ухватившись за нижний край громоздкой рамы, она попыталась снять картину с крюка.

– Погодите, – сказал возница, спеша через переднюю, – я помогу вам.

Приложив некоторое усилие, он снял картину и вопросительно посмотрел на девушку, от смущения лицо у него стало алым.

– М-м-м… положите… просто положите ее на пол, – сказала она, отвернувшись и махнув рукой в попытке как-то разрушить злополучное сходство.

Она оглядела душное полутемное помещение, раздраженная тем, что некуда, даже временно, поставить ее чемоданы. Хмурясь, она рассматривала мебель и множество всяких предметов, в беспорядке выстроившихся вдоль всех стен: плевательницы, стулья и уставленные пустыми бокалами столики.

– Можете поставить чемоданы в центре комнаты, раз уж это единственное свободное место.

Она проговорила эти слова через плечо, держа голову прямо. Неловкость не давала Джонси посмотреть в глаза вознице, смущенному даже еще больше, чем она.

Отступив в сторону, она упорно отводила глаза от картины, пока возница перетаскивал чемоданы с широкого крыльца в помещение. Но ее голова, словно у дергаемой за веревочку марионетки, поворачивалась к изображению женщины с золотисто-каштановыми волосами, частично загороженному теперь стулом.

Возница кашлянул и встал, переминаясь с ноги на ногу и изучая взором пыльный ковер.

– О! – произнесла Джонси, роясь в ридикюле. – Спасибо.

Она расплатилась, вежливо подождала, пока он выйдет, и быстро закрыла дверь. Ссутулившись, она прижалась лбом к стеклу.

– Публичный дом, – пробормотала она. Как это могло случиться? Почему никто не сказал ей? Ведь никто и словом не обмолвился – ни юрист, приехавший в Сент-Луис, ни контролер на железнодорожной станции, ни даже возница. Ей лишь сообщили, что она унаследовала большой дом, в котором можно устроить пансион. И что же! Какой уважающий себя человек захочет снять комнату, в которой усердно занималась своим ремеслом падшая женщина?

Теперь, оставшись одна, Джонси открыто уставилась на картину. Судя по словам юриста, это была ее тетка, до своей смерти владевшая этим домом. Сходство между теткой и ею самой было не просто явным, оно было пугающим. Словно смотришь в зеркало и видишь себя, превратившуюся во что-то или кого-то, вызывающего отвращение. Она заставила себя отвернуться.

Чувствуя себя обманутой, разочарованной и весьма раздраженной, Джонси раздвинула тяжелые шторы на выходящих на улицу окнах, впустив в комнату свет, затем обошла помещение, исследуя обстановку. Проведя пальцем по деревянному подлокотнику маленького дивана и обнаружив значительный слой пыли, она неодобрительно сморщила нос. Пыль лежала повсюду. Грязный ковер у нее под ногами, покрывавший весь пол, почти потерял свой цвет. Беспорядочно расставленные медные плевательницы выглядели так, словно те, кто ими пользовался, по большей части попадали мимо. Видимо, в доме ничего не трогали в течение нескольких месяцев – со времени смерти тетки.

Судя по закрытым дверям в каждой стене, можно было предположить, что передняя соединялась с комнатами, где, по всей вероятности, принимали гостей. Решительно вздохнув, Джонси направилась к ближайшей от входа двери. Мягко толкнула ее. Та скрипнула, но поддалась легко.

Полному непритворного ужаса взору Джонси предстала комната, которую иначе как хлевом назвать было нельзя. Ее взгляд перебежал с пола, заваленного грудами одежды, на выдвинутые ящики комода, откуда свисали предметы мужской одежды, названия которых не принято было произносить вслух, и на холм медной кровати, покрытой одеялами. Она и в самом деле никогда в жизни не видела ничего подобного.

– Ты кто? – донесся из-под вороха постельного белья сонный голос. – Как ты сюда попала?

Женщина с подозрительно яркими рыжими волосами, пребывавшими в диком беспорядке, моргала на свету, заливавшем комнату через дверь.

– Что… Что? – донесся хриплый мужской голос, приглушенный подушкой.

Сердце Джонси скакнуло, остановилось, потом бешено заколотилось. То, что она увидела перед собой, повергло ее в ужас, а в голове осталась только одна мысль: “Бежать!”. Она повернулась на каблуках и захлопнула за собой дверь, задыхаясь от желания скрыться отсюда, но у входной двери остановилась, сжав дверную ручку так, что побелели костяшки пальцев. Она закрыла глаза и приказала себе не двигаться.

Боже милостивый! Что ей делать? Мысли бежали одна за другой. Это по-прежнему публичный дом! И вполне возможно, что другие комнаты тоже заняты женщинами, подобными этой. Она крепче зажмурилась и попыталась представить себе похожие сцены, и даже хуже.

“Уходи! – кричал ей напуганный разум. – Покинь это отвратительное место?”. Но она не открыла дверь. Вместо этого разум начал сражаться с чувствами. Ее мать захотела бы, нет, ожидала бы от нее, что она побежит отсюда как можно быстрее. Но мамы нет рядом, она сама должна принимать решения.

Все еще плотно зажмурив глаза, Джонси взвешивала “за” и “против”. Ей двадцать четыре года, уже давно прошли все сроки замужества, и нужно либо, преодолев чувство унижения, продолжать жизнь на положении бедной родственницы, либо воспользоваться представившейся ей возможностью и, оставшись, начать новую жизнь.

Она не может все бросить, только не сейчас, когда у нее появилась надежда самой зарабатывать на жизнь, стать самостоятельной. Слишком долго жила она у своих родственников из милости. Она не может вернуться. Она не вернется!

Расправив плечи, Джонси повернулась лицом к закрытой двери. Сердце у нее билось, как у маленькой птички. Она приблизилась, рука ее дрогнула над дверной ручкой. Но не успела она дотронуться до нее, как дверь отворилась, явив небрежно причесанную женщину, чей шелковый капот едва скрывал пышную грудь.

Она оценивающе оглядела Джонси с головы до ног.

– Вы, должно быть, племянница Спайси. Извините, я не прибралась тут, но, думаю, раз вы приехали, мне нечего из-за этого волноваться.

Саркастическая улыбка изогнула уголок ее тонких губ, окруженных морщинками.

– Ваше предположение верно, – голос Джонси звучал натянуто. – Это больше не… – она едва не поперхнулась этими словами, – …публичный дом.

– Вот как? – Женщина расширила глаза в притворном удивлении, потом пожала плечами. – Пожалуй, работать на вас было бы труднее, чем на Спайси.

Она повернулась и снова ушла в комнату, где по голому деревянному полу скрипели сапоги.

Джонси подождала, не зная, что делать дальше. Начать распаковывать чемоданы или стоять на страже, пока женщина не уйдет? Не способная изображать безразличие, она стояла прямо, как телеграфный столб, чувствуя себя неуклюжей и испытывая неловкость. Спустя несколько мгновений в дверях комнаты показался высокий темноволосый ковбой, державший в руке шляпу. Смущаясь, он слегка улыбнулся в сторону Джонси, потом быстро отвел глаза и обошел ее кругом, направляясь к входной двери.

– Билл! Проклятый бродяга, ты мне не заплатил! – раздался грубый окрик.

С выражением робости на лице ковбой снова обошел Джонси, пробормотав:

– Извините, мэм.

Чувствуя себя совершенно не в своей тарелке, Джонси отвернулась к противоположной двери и принялась изучать длинные полотнища паутины.

– Извини, Руби, – промямлил он и поспешно ретировался.

Когда он ушел, полуодетая Руби появилась в дверях.

– Если вы не против, я приду за своими вещами после того, как устроюсь на новом месте. Я быстро управлюсь. После смерти Спайси Сэм не отстает – зовет меня работать у него в салуне. Да и то, не все ли равно – везде одинаково. А по правде говоря, меня уже слегка тошнит от хныкающих особ в юбках.

Руби привычно управлялась со шнуровкой своего корсета. Она доверительно понизила голос.

– Жизнь тяжела, дорогуша, ни в чем нельзя быть уверенной. И когда подворачивается случай, девушка должна взять все, что может.

Затем она надолго исчезла, чтобы закончить туалет. Не оглянувшись и не сказав больше ни слова, проследовала затем мимо Джонси и покинула дом.

“Ни в чем нельзя быть уверенной”, – подумала Джонси. Как это верно. Не было уверенности, что родители проживут долгую жизнь и будут здоровы или что ее мать сможет после смерти отца сохранить их дом недалеко от Сент-Луиса.

Внезапно у нее заболела голова и новые черные туфли стиснули пальцы ног. Она с облегчением опустилась в стоявшее у двери мягкое кресло с прямой спинкой. Откинув голову и закрыв глаза, она сделала глубокий вдох и медленно выдохнула. Мысленно же она невольно повторяла сцену, недавно разыгравшуюся перед ней. “Что за хныкающие особы? ” – подумала она.

Тихий шуршащий звук заставил Джонси вздернуть голову и широко открыть глаза. На верхней площадке лестницы стояли две женщины. Та, что казалась постарше, была невысокой, ее мягкие темные кудри были аккуратно зачесаны назад. Глубоко посаженные темные глаза не выказывали никакого любопытства, одно лишь спокойное ожидание. Рядом с ней стояла женщина повыше, со светлыми волосами. Ее большие голубые глаза выдавали настороженность, а узенькая ладонь крепко сжимала руку другой женщины.

Они медленно спустились. Внизу темные глаза, изучающие, застывшие, встретились с глазами Джонси.

– Привет, меня зовут Милочка. – Голос старшей женщины был низким и ровным. – Это Мэгги.

Ни одна из женщин не улыбнулась.

Джонси не совсем уверенно поднялась с кресла.

– Я Джонси Тейлор, – произнесла она, собственный голос показался ей чужим.

– Мы знаем. Мистер Коллинз сказал нам, что вы скоро приедете. – На лице Милочки ничего не отразилось, в то время как Мэгги, казалось, едва держалась на ногах. Теперь, когда Джонси рассмотрела женщин поближе, она была уверена, что Мэгги гораздо моложе Милочки, ей, вероятно, не больше восемнадцати.

– Вы закрываете заведение, – без всякого выражения проговорила Милочка.

– Да.

При этом слове Мэгги упала на нижнюю ступеньку лестницы и, зарыв лицо в юбки Милочки, заплакала.

Хорошо знакомая со скорбью, Джонси распознала здесь кое-что еще – страх. И это тоже ей было понятно.

Джонси смотрела, как Милочка встала на колени и оберегающим жестом обняла Мэгги за плечи, голос ее зазвучал мягко, брови озабоченно изогнулись.

– Я не брошу тебя. Мы будем вместе. Я обещала. Помнишь?

В это мгновенье Джонси осознала, что та же самая судьба, которая дала ей дом, отобрала его у этих двух женщин. Ей так хорошо известно, что это значит – внезапно оказаться без крыши над головой, унижаться и зависеть от других ради еды и одежды.

– Ш-ш-ш, Мэгги, – тем же успокаивающим голосом продолжала Милочка. Ее ладонь нежно гладила светлые волосы, только они и были видны из складок Милочкиной юбки. – Не тревожься. То, что было до твоего прихода сюда, не повторится. Я о тебе позабочусь, – вполголоса звучали проникновенные утешения.

Последние слова Милочки глубоко поразили Джонси. Горло у нее сжалось, она сглотнула, но комок не исчез. Внезапная потребность моргнуть предупредила ее о скопившейся в глазах влаге.

– Вам не нужно уходить отсюда, – чуть слышным шепотом выговорила Джонси.

Милочка подняла глаза, задержав ладонь на погребенной в ее юбке голове Мэгги. Она ничего не сказала, но мимолетный проблеск надежды отразился на ее бледном лице.

Джонси ухватилась за кольцо с аметистом, которое носила на правой руке, и начала нервно вертеть его. Она размышляла, не придется ли ей вскоре пожалеть о своем необдуманном решении. Она долго смотрела на женщину, потом заговорила:

– Вы можете остаться здесь, если вам некуда идти.

– Вы сознаете, что говорите?

– Возможно, не вполне. Нам всем придется подстроиться друг к другу и попытаться придумать что-нибудь подходящее для всех.

Джонси опустила руки. Явно насторожившись, Милочка спросила:

– Вы хотите сказать, что мы будем жить у вас из милости?

– Я не об этом говорю. Как я сказала, мы что-нибудь придумаем.

– Например?

– Я еще не знаю.

Джонси вернулась в оставленное кресло. Успокоившаяся к этому времени Мэгги повернула голову, чтобы разглядеть Джонси. Свисающие светлые волосы скрывали почти все ее лицо.

– Когда я узнала, что тетя оставила мне большой дом, то стала прикидывать, что можно с ним сделать, – сказала Джонси, – и сразу же подумала о пансионе.

– О… пансионе? – Мэгги села, икая, как маленький ребенок.

– Да. И, без сомнения, три женщины смогут управиться с пансионом.

Джонси отбросила все опасения, чувствуя, как крепнет в ней уверенность. Если они по-настоящему захотят этого, почему бы и нет?

– И в нем будут жить исправившиеся проститутки? – Голос Милочки зазвенел сарказмом.

Джонси пришлось признать, что Милочка права. Да и сможет ли она вообще в одиночку управлять таким большим пансионом? Вряд ли ей удастся нанять еще кого-нибудь на те деньги, что она выручит за сданные комнаты. И работа обещает быть тяжелой, сказала она себе, поглядев вокруг. Дом нуждается в основательной уборке и полной переделке. Мягко говоря, будет трудно.

– Я делаю вам предложение. Вы отказываетесь? – заговорила деловым тоном Джонси, глядя Милочке прямо в глаза.

– Милочка! Не говори “нет”. Пожалуйста! – Мэгги схватила Милочку за руку, в ее голубых глазах застыла мольба.

Милочка накрыла ладонь Мэгги своей.

– Я не могу сказать “нет”, но нам придется нелегко.

Да, подумала Джонси, нам будет очень нелегко. Нужно еще преодолеть репутацию этого дома. Удастся ли это, если Милочка и Мэгги будут жить здесь? Но, по правде говоря, в любом случае она едва ли найдет почтенных женщин, чтобы убрать публичный дом. Что ж, выбора нет. Они нужны ей, а она нужна им.

Джонси быстро поднялась, чувствуя себя еще не вполне свободно в их обществе. Потребуется некоторое время, но она привыкнет. А что еще ей остается?

– Вы не покажете мне спальни? Потом я смогу перенести наверх свои вещи и устроиться.

Милочка кивнула, затем мягко освободилась от Мэгги. Она улыбнулась и пригладила волосы девушки, сказав при этом:

– Пожалуйста, приготовь нам чай. Мэгги без слов поднялась и пошла в заднюю часть дома.

К Милочке вернулась холодная отчужденность.

– Сюда, – произнесла она, поднимаясь вверх по лестнице. – Десять спален наверху – и две внизу.

Джонси еще не знала, сколько будет брать с постояльцев, но, как бы там ни было, – девяти комнат вполне достаточно, чтобы обеспечить ее предприятию успех. Да у нее и нет другого выхода.

– Которая из комнат тетина? – спросила Джонси.

– Спайси жила в комнате с окнами на улицу. Там есть маленький балкон над крыльцом. Хотите занять ее? – спросила Милочка, оглядываясь через плечо на Джонси, поднимавшуюся следом за ней по лестнице.

– Нет, – поспешно ответила она, жалея, что вообще спросила. Она не хотела иметь дела ни с чем, принадлежавшим тетке, если только в этом не было крайней необходимости.

Вдоль перил красного дерева они прошли по галерее второго этажа, откуда была видна гостиная внизу. Дом обладал несомненной красотой, которую только нужно было раскрыть. Джонси избегала прикасаться к чему-либо, уверенная, что наверху лежит столько же грязи, сколько и внизу.

Милочка привела ее в комнату в конце коридора, обставленную простой дубовой мебелью: большая, аккуратно застеленная кровать с четырьмя столбиками, рядом с ней ночной столик, обыкновенный комод и зеркало над ним, картину довершал большой платяной шкаф.

Тяжелые шторы были отдернуты, являя взгляду на удивление чистую комнату. Джонси едва не подумала, что ее приготовили специально для нее.

Положив ладонь на гладкий деревянный столбик в изножье кровати, Джонси сказала:

– Комната милая. И в ней так много окон.

В каждой наружной стене комнаты, разместившейся в одном из многих углов дома, было по два окна, смотревших на крыши и верхушки молодых деревьев.

– Я рада, что она вам понравилась, – сухо ответила Милочка, поворачиваясь, чтобы уйти. – Ужин будет готов примерно через час. Вам нужна помощь, чтобы перенести ваши вещи наверх?

Джонси моментально вспомнила о тяжелых чемоданах. Нет никакого сомнения, что их содержимое придется переносить отдельно, только после этого можно будет занести сюда чемоданы. В них лежали все ее личные вещи и одежда. Она колебалась, боясь показаться неблагодарной, но и не желая, чтобы кто-то чужой копался в ее имуществе.

– Ничего, я понимаю. – Лицо Милочки было лишено всякого выражения, как оконное стекло, правда, далеко не такое прозрачное. – Ужин будет готов примерно через час, – повторила она и ушла.

Совершая бесчисленные переходы с тяжелым грузом одежды, Джонси сразу же вспотела в своем дорожном костюме. При каждом шаге она готова была откусить себе язык за то, что отвергла Милочкину помощь. К тому времени, когда дело было сделано, она вымоталась вконец. Но даже в таком состоянии Джонси была полна решимости как-то отметить, что это ее комната: поставила блюдечко со шпильками и положила щетку для волос, принадлежавшую раньше ее матери.

Потом она открыла маленькую шкатулку, которую дал ей дядя Гарольд перед ее отъездом в Ларами. Внутри лежал небольшой крупнокалиберный пистолет, размером чуть более ее ладони. Первый раз в жизни она владела оружием и, коль уж на то пошло, вообще впервые держала его в руках. Она не хотела брать его, но дядя настоял, заявив, что, раз она направляется на запад, пистолет ей пригодится. Она взяла его – вопреки своим опасениям, – но даже не зарядила. Закрыв крышку, Джонси поставила шкатулку на столик рядом с кроватью.

Удовлетворенная наконец, что все разложено как следует, она представила, что нужно совершить еще одно путешествие вниз по лестнице – на ужин, и застонала вслух. Но от аромата пекущихся оладий, смешанного со сладким запахом горящих поленьев, в животе у нее заурчало, и она вспомнила, что со времени ее последней трапезы прошло несколько часов.

Джонси заставила свои ноющие ноги спуститься по ступенькам, пересечь грязную переднюю и войти в кухню. Остановившись в дверях, она, онемев, огляделась. Помещение было безукоризненно чистым, а такой большой кухни она не видела никогда. На двух стенах висели большие дубовые шкафчики с застекленными дверцами, а посередине, в окружении скамеек и стульев, стоял длинный широкий стол. Но даже его подавляла чугунная плита – Джонси в жизни не встречала ничего подобного. Восемь конфорок, резервуары для горячей воды с каждой стороны и такая высокая духовка, что непонятно, кто может дотянуться до ее верха. С благоговейным страхом Джонси села к огромному столу, испытывая такое чувство, словно она вторглась в чье-то частное владение.

Мэгги наполнила три тарелки тушеным мясом, поставила на стол блюдо с оладьями и уселась рядом с Милочкой.

Джонси намазала маслом оладью, потом отправила в рот вкуснейшую тушеную говядину. Она съела уже половину своей порции, но никто так и не произнес ни слова, и Джонси попыталась сказать комплимент:

– Бесподобно вкусно, Мэгги.

Но Мэгги не ответила. Напротив, она тихо жевала, наклонив голову над тарелкой.

Неловкая тишина затянулась. Джонси перевела взгляд с Мэгги на Милочку. Им не удастся узнать друг друга ближе, если кто-то не начнет разговор, решила она. Но что у них общего? Пансион.

Сделав глубокий вдох, она начала:

– Я думаю, что завтра нам следует начать убирать внизу. Тогда мы сможем сдать две комнаты, а тем временем приведем в порядок спальни наверху.

Джонси взглянула на Милочку, надеясь на поддержание разговора. У нее вырвался вздох облегчения, когда Милочка посмотрела ей прямо в глаза.

– Внизу самая трудная работа, не считая, конечно, кухни, – ответила Милочка, никакие чувства не отразились в ее мягком голосе. – Боковая гостиная гораздо больше передней. После смерти Спайси именно там Руби по большей части принимала гостей.

“А где принимали гостей Мэгги и Милочка? ” – подумала Джонси. И тут же отогнала непрошеную мысль. Ее это не волнует, она и знать не хочет.

– Завтра я осмотрю помещения внизу, а сегодня я слишком устала для всего, кроме ванны. Надеюсь, вы не возражаете, если я оставлю посуду вам. Следующие два раза – за мной.

Джонси отодвинула стул. Женщины не выразили протеста, заставив Джонси подумать, что они скорей вообще обойдутся без нее.

Она оставила женщин с их заботами и с трудом поднялась по лестнице в свою комнату. На пороге она остановилась и оглядела свое новое жилище. Потребуется время привыкнуть к нему. Ее комната. Ее дом. Много лет прошло с тех пор, как она жила в своем доме. И хотя дядя Гарольд был очень добр к ней и ее матери, взяв их к себе, все равно это было не то. Дядя Гарольд делал все, чтобы они не чувствовали себя бедными родственниками. Но к тете Иде это не относилось.

Вынув из волос шпильки, Джонси расплела косу. Потом достала из комода чистую белую ночную рубашку и снова пошла вниз, в комнатку, которую она заметила из кухни и где стояла ванна.

Мэгги домывала тарелки в мойке, а Милочка черпала воду из резервуара огромной плиты.

– В резервуаре есть ведра два. Добавьте холодной воды и как раз наполните ванну, – сказала ей Милочка.

– Спасибо.

Джонси как можно быстрее приготовила себе ванну, разделась и села в теплую, неглубокую воду. Последние два дня она только и имела возможность, что умыться, и сейчас сидела расслабившаяся, омывая куском ткани руки и плечи. Джонси оставалась в воде, пока та не начала остывать и не сморщились кончики пальцев. Потом взяла сложенное вчетверо полотенце и вдохнула запах солнца и лимона.

Надев ночную рубашку, Джонси проверила, все ли она оставила в том порядке, в каком нашла.

Она зажала свое белье под мышкой и, поскольку Мэгги и Милочка уже ушли спать, потушила лампу на кухне. Когда же она взяла лампу в передней, входная дверь распахнулась, впустив внезапный порыв сырого ночного воздуха.

У Джонси от неожиданности перехватило дыхание. Босые ноги словно приросли к засыпанному песком полу передней, узел с бельем она плотно прижала к боку.

На фоне чернильной тьмы в раме открытой двери стоял свирепейшего вида мужчина. Одним испуганным взглядом она охватила резкие черты лица, черные усы, покрытую пылью широкополую шляпу и хмурое лицо.

Сердце у нее колотилось, взгляд переместился на револьвер в пристегнутой к бедру кобуре. Слова предостережения дяди Гарольда всплыли у нее в мозгу, и по спине пробежал холодок.

С решительным видом мужчина быстро вошел в помещение – грязный ковер заглушал его шаги, мягко позвякивали шпоры.

Когда Джонси глянула ему прямо в лицо, то увидела отразившееся там удивление, но это длилось одно мгновенье. Затем хмурое выражение вернулось, а темные глаза шарили по комнате.

– Дела, должно быть, идут не очень, – сказал он, глядя мимо нее.

– Убирайтесь! – прошептала она со смесью страха и ярости.

– Где этот чертов Джонни? – От его злого голоса прямо-таки завибрировали доски пола у нее под ногами. – И не воображайте, что я уйду без него!

Она собрала все свое мужество в кулак и повторила:

– Убирайтесь, я сказала!

– Не раньше, чем найду его.

Джонси с ужасом смотрела, как незваный гость передвигается по передней, открывая двери. Потом, встав посреди комнаты, он крикнул достаточно громко, чтобы разбудить всех соседей в квартале:

– Джонни!

– Здесь нет никого по имени Джонни, – сказала Джонси, стараясь, чтобы у нее не дрожал голос.

Но он не обратил на нее внимания и бросился вверх по лестнице, перескакивая через две ступеньки.

Джонси помчалась за ним, одной рукой сжимая свое белье, а другой до колен подняв подол ночной рубашки.

– Я сказала – убирайтесь! Вы что, не слышите?

На верхней площадке она поискала взглядом что-нибудь в подкрепление своих угроз.

Его тяжелые сапоги бухали по коридору – одну за другой он открывал и захлопывал двери, не потрудившись постучать ни в одну из них. Она ясно слышала, как он ругается:

– На этот раз, клянусь, я его выгоню.

Он перешел к очередной двери, но та оказалась заперта. Он секунду разглядывал ее, потом забарабанил в нее кулаком.

– Выходи оттуда! Проклятье, я знаю, что ты там.

Он еще не кончил стучать, а Джонси услышала крики – на высокой ноте, полные страха. Она поняла, что это Мэгги. С другой стороны коридора к комнате Мэгги бежала Милочка.

Не теряя ни секунды, Джонси оказалась в своей комнате и достала спрятанный в шкатулке у кровати пистолет. Даже если бы у нее было время зарядить его, она все равно не знала, как это делается.

Бегом вернувшись в коридор, она нашла мужчину стоящим неподвижно. Суета вокруг него явно привела его в замешательство.

Непослушными руками Джонси сжала пистолет, направив его куда-то в область верхней пуговицы рубашки мужчины.

– Я сказала – вон отсюда!

Она повысила голос, чтобы заглушить вскрики Мэгги и Милочкины уговоры через дверь, и храбро махнула пистолетом в сторону лестницы, не сводя глаз с лица мужчины.

О, как она надеялась и молилась, чтобы он поверил, что оружие заряжено.

– Считаю до трех, – произнесла она, поднимая пистолет на уровень его лба.

– Раз.

ГЛАВА 2

Мэт Доусон смотрел на пистолет в трясущихся женских руках.

– Два.

Подняв взгляд, он увидел карие глаза, расширившиеся от страха и решимости. Он двинулся к лестнице и пошел вниз. Она последовала за ним, но держалась на безопасном расстоянии.

Он открыл дверь и ступил на крыльцо. Тогда она позвала его ломающимся голосом:

– Подождите!

Поколебавшись, он повернулся и посмотрел на нее.

– Чтоб вы знали – это больше не публичный дом. Поэтому не приходите сюда.

И захлопнула у него перед носом дверь. Он услышал скрип и клацанье задвижки.

Впервые в жизни его выдворили из публичного дома под дулом пистолета. Он бы улыбнулся этой мысли, только у него не было времени на размышления о симпатичной девице. Ему нужно было найти Джонни.

Поправив шляпу, Мэт спустился с крыльца. Темнота только начинала сгущаться, так что, возможно, он еще найдет Джонни в одном из салунов на Первой улице. Хотя эта часть города стала значительно спокойнее за последние десять лет, она по-прежнему оставалась подходящим местом, чтобы попасть в переделку. Мэт быстро вскочил на лошадь и поехал к центру Ларами.

Добравшись до заведения Крисмана, Мэт привязал лошадь у входа и вошел внутрь. Обежал глазами переполненное людьми помещение. Внезапный взрыв сердитых голосов привлек его внимание к игровому столу в дальнем углу, и он понял, что нашел Джонни. Направившись туда, Мэт с каждым шагом двигался все быстрее.

Джонни, развалясь, сидел на стуле, забросив руку за спинку. Кривая улыбка говорила об уверенности, приобретенной после нескольких хороших порций выпивки. Однако стоявшие вокруг него мужчины не улыбались.

– Плати, я сказал, а не то вывешу проветриться твою паршивую шкуру!

– Верно, черт побери! – выкрикнул другой. – Может, канюки захотят поживиться ею!

– Ладно вам, ребята, вы же меня знаете. Я всегда расплачиваюсь. Со временем. – Джонни улыбнулся окружающим, небрежно подняв руку. – А сейчас я собираюсь попросить у босса аванс. Так что садитесь, сыграем еще.

Мэт сделал шаг к столу как раз в тот момент, когда двое мужчин отодвинули свои стулья.

– Мы – пас, – объявили они.

– Похоже, на этот раз они займутся твоей шкурой, – сказал Мэт, с отвращением глядя на Джонни.

Джонни откинул голову назад и лениво улыбнулся Мэту.

– Да ладно тебе, босс.

Потом он наклонился вперед, облокотился на стол, взял стакан виски и принялся рассеянно изучать его содержимое.

Больше обычного выведенный из себя, Мэт выбил из рук Джонни стакан, отчего тот вдребезги разбился о стену.

– Нет, не ладно, – голос Мэта выдавал едва сдерживаемую ярость.

Улыбка тут же сошла с лица Джонни. Он неуверенно поднялся на ноги, в глазах его мелькнула злость.

– Тебе не стоило этого делать.

Мэт был, по меньшей мере, на голову выше и знал, что у него будет преимущество, если дело дойдет до драки. Он сжал кулаки и стиснул зубы, чтобы овладеть собой. Затем выбросил вперед правую руку, дав Джонни прямехонько в челюсть. Неожиданный удар отбросил Джонни назад, меньше секунды он еще держался на ногах, потом рухнул перед Мэтом. Тот привычно достал деньги, чтобы заплатить за Джонни, но передумал и засунул банкноты поглубже. Он уже достаточно долго, играл в эти игры. Настал черед Джонни самому за все ответить. Он взвалил бесчувственное тело на плечо, слыша, что в помещении стало необычно тихо. И пока он не ушел, все глаза следили за ним.

На улице он бросил Джонни поперек седла и повел лошадь к ближайшей платной конюшне, чтобы найти его коня. Вскоре они уже направились прочь из города.

Длительная поездка верхом до ранчо принесла Мэту значительное удовлетворение: он думал о дикой головной боли, с которой утром проснется Джонни, а кроме того, у него будут болеть все кишки от езды поперек седла.

Мэт уже давным-давно был сыт по горло своим помощником. Он ничего так не желал, как уволить Джонни и отправить его туда, откуда тот явился. Но не мог. Мэт сбился со счета, сколько раз он хотел двинуть Джонни по его самодовольной физиономии, но знал, что, в конечном счете, повредит только себе. У него и так уже изболелась душа, потому что его скот медленно исчезал. Мэт почти наверняка знал, кто стоит за этим, но без помощи Джонни он ничего не мог доказать.

Надо как-то кончать с этим, думал Мэт. Ему до смерти надоело вызволять Джонни из салунов, драк за игорным столом и из публичных домов. И сегодняшний вечер в этом смысле ничем не выделялся, за исключением того, что публичный дом прекратил свое существование.

Мэт сел в седле посвободнее, вспоминая женщину в просторной белой ночной рубашке, ее длинные кудрявые волосы цвета виски, доходившие до талии. Она, наверное, не понимает, подумал он, что ее длинная рубашка ничего не скрывает, хоть она и застегнула ее на все пуговицы. Что ж, ей придется трудно. Практически невозможно будет убедить людей, что она вовсе не новая мадам. Особенно если учесть ее поразительное сходство со Спайси Белл. Хотя, может, это свет лампы, или просто стены этого дома, или длинные, цвета виски волосы заставили его так думать.

На следующее утро Джонси проснулась от звука паровозного свистка, донесшегося с железной дороги “Юнион Пасифик”, проходящей всего в трех кварталах к западу от ее окна. В течение нескольких секунд она не могла понять, где находится и почему комната в доме тети Иды так изменилась – стала намного просторней и светлее. Затем события прошедшей ночи встали перед ней, и она с легкой дрожью вспомнила высокого ковбоя, рыскавшего по дому. И в самом деле – по дому, со стоном подумала она.

Закрыв глаза, она положила руку на лоб, оценивая стоящую перед ней грандиозную задачу. Вздохнув, Джонси отбросила одеяло. Она не может терять время, нежась в постели, если хочет стать самостоятельной и иметь собственный доход.

Уже давно рассвело. Она не собиралась спать так долго. Милочка и Мэгги уже позавтракали и теперь гадают, когда она встанет. Джонси поспешно натянула хлопчатобумажное платье, застегнув его на все пуговицы, потом вытащила из комода пару чулок и надела их. Пуговицы на туфлях не слушались ее торопливых пальцев. Она пригладила заплетенные в косу волосы – она всегда так делала на ночь, потому что только таким образом могла уберечь волосы от превращения в спутанную массу, – и заколола их кверху. Быстрым взглядом охватила свое отражение в большом, заключенном в дубовую раму зеркале над комодом. Удовлетворенная тем, что выглядит способной привести в порядок что угодно, даже… публичный дом, она повернулась к двери.

Джонси открыла дверь и вздрогнула, увидев стоящую за ней Мэгги.

– О Господи! – вырвалось у отскочившей назад Джонси.

– Я услышала, что вы ходите по комнате, и поняла, что вы встали. Я как раз пришла заправить вашу постель.

Мэгги была одного роста с Джонси, но не смотрела ей прямо в глаза. Она глядела куда-то поверх плеча Джонси, и той даже захотелось повернуться и посмотреть, нет ли там кого.

– Не надо, я сама справлюсь. Тебе нет необходимости убирать за мной, – сказала Джонси. – Я привыкла все делать сама.

– Если не хотите, я не буду.

И Мэгги повернулась, чтобы уйти.

– Нет, ты не поняла, – быстро проговорила Джонси, не желая задеть чувства девушки. Она могла коснуться Мэгги, но не сделала этого. – Я просто считаю несправедливым заставлять тебя делать то, с чем могу справиться сама.

Мэгги пожала плечами:

– Там разогретые оладьи и мед. И кофе. Она повернулась и поспешила скрыться из виду.

– Спасибо, – сказала ей вслед Джонси.

Какая странная девушка, подумала она, застенчивая и боязливая. Потом она вспомнила ночное вторжение и испуг Мэгги. Как это в самом деле ужасно, если тебя заставляют стать проституткой. А Мэгги, без сомнения, заставили, иначе зачем она здесь? Она так молода. Мысли Джонси вернулись к ее тетке, и тут же на ум пришел ее портрет в обнаженном виде. И теперь испытываемое к Спайси презрение перешло в отвращение. Какой надо быть женщиной, чтобы заниматься подобными вещами?

Джонси нашла оладьи с медом и, потягивая кофе, принялась строить план на день. Она заставила себя сосредоточиться на мысли привести огромный дом в порядок, оставив заботы о привлечении жильцов на более позднее время.

– Доброе утро, мисс Тейлор.

В кухню вошла Милочка и налила себе чашку кофе.

– Пожалуйста, зови меня Джонси.

Она сделает все возможное, чтобы они поладили, и постарается забыть, насколько разными были их жизни до того момента, как они встретились.

– Хорошо. Милочка села.

– Я тут кое-что прикидывала, но мне нужен твой совет. – Джонси надеялась, что дружеский тон, по меньшей мере, не повредит их отношениям. – Если начинать, как мы решили, снизу, то с какой комнаты? – спросила она.

– Мы можем начать с самого трудного. С гостиной. Когда она убрана, она очень приятная.

Милочка грациозно поднялась со своего места и через переднюю направилась в гостиную.

Джонси попыталась посмотреть на оба помещения с деловой точки зрения. Она постаралась разглядеть дерево панелей за плевательницами и высокие красивые окна за тяжелыми шторами. Обе комнаты были большими, и она вспомнила свое первое впечатление от дома, когда возница остановился перед ним. Ей показалось, что она грезит. Дом был огромным. Выкрашен он был в бледно-желтый цвет и отделан безвкусным белым орнаментом. Ни одна часть дома не походила на другую. Конек крыши украшен фестонами, а на скругленной крыше горделиво красовались слуховые окна различных форм. Второй этаж щеголял двумя маленькими балконами с резными перилами. Первый этаж выставлял напоказ широкое манящее крыльцо, протянувшееся вдоль всего фасада. Но самой впечатляющей деталью являлись изящно выполненные капли, свисавшие с крыши крыльца и окруженные узором, вырезанным в форме лошадиной подковы. Все это казалось прекрасной рамой картины, которая ждала своего изображения.

Какой разительный контраст с грязью внутри дома, думала Джонси, идя следом за Милочкой.

Весь день Джонси и Милочка трудились, снимая шторы и вынося на заднее крыльцо мебель, которую нужно будет почистить позже. Они работали в согласном молчании, вздымая тучи пыли и разгоняя пауков.

Во второй половине дня запах тушеной говядины с овощами заставил Джонси испытать танталовы муки, так что она была благодарна Мэгги, когда та пришла позвать их на ужин. Не считая утра, Джонси впервые увидела ее за весь день и мысленно поинтересовалась, как девушка провела время.

Милочка со стоном опустилась на стул.

– О-о-о, Боже мой, у меня все болит.

– Должна признаться, – заметила Джонси, давая отдых уставшим мышцам, что работа в этом доме помогла мне обнаружить части своего тела, о которых я и не подозревала. – Она замолчала, не донеся вилку до рта и чувствуя, как жар заливает ее лицо. – Я хочу сказать, что у меня тоже все болит.

Она невидящим взглядом уставилась в тарелку, отметив попутно, что ни Милочка, ни Мэгги не обратили внимания на бедность словесного выражения ее мыслей.

Трапеза казалась бесконечной, но Джонси решила молчать. Когда наконец они закончили, заговорила Милочка.

– Ты не видела дом. Хочешь, я проведу тебя по нему?

– Да. Но сначала я помогу вымыть посуду.

– Не надо. Я сама уберу, – быстро встав, сказала Мэгги.

Она собрала и перенесла грязные тарелки в мойку, окно рядом с которой выходило на заднее крыльцо.

На этот раз Джонси не стала спорить с Мэгги, поскольку та повернулась к ней спиной, заставив замолчать. Она пошла за Милочкой в переднюю.

– Комнату Руби ты уже видела. – Милочка указала на ближайшую спальню. Джонси кивнула, не желая превращать эту тему в предмет разговора.

– А здесь, – продолжала Милочка, – другая спальня. Дверь как раз под лестницей.

Комната располагалась сразу за принадлежавшей Руби и по соседству с ванной комнатой. Здесь много убирать не понадобится, отметила Джонси. Наверху они быстро осмотрели все пустующие комнаты, оценивая необходимый объем работы.

Стоя у открытой двери в последнюю спальню, Джонси разглядывала красного дерева кровать с четырьмя столбиками. Все комнаты были меблированы по-разному. В одних стояли медные кровати, в других – кровати с высокими деревянными изголовьями, но везде были комоды, зеркала и ночные вазы с матерчатыми стегаными чехлами на крышках.

Обои в комнатах тоже были разными. В этой, например, по белому полю были разбросаны большие голубые цветы. Более светлый прямоугольник обоев и гвоздь на стене рядом с комодом свидетельствовали, что здесь висела картинка. Возможно, фотография девушки, жившей в этой комнате, подумала Джонси.

Единственное окно закрывала тонкая кружевная занавеска, тяжелая штора была поднята лишь наполовину. Джонси вошла в среднего размера комнату, ухватилась за нижний край шторы, резко дернула ее, потом отпустила. Сворачиваясь, та моментально стала подниматься к верхнему краю высокого окна, хлопая при каждом обороте. В вечернем свете полетела пыль, беззвучно приземляясь на узорный ковер.

– Чья это была комната?

Джонси не могла поверить, что сможет облечь в слова подобный вопрос. Но оказалось, что отделить себя от жизни, которая велась в этом доме, труднее, чем она ожидала.

– Жемчужинки.

Жемчужинка, Руби, Милочка. Имена звучали нереально, соответствуя нереальной жизни, которую выбрали эти женщины. По крайней мере, такой она была для нее.

– А кто-нибудь из женщин пользовался своим настоящим именем? – спросила она.

– Да. Лотти и Мэри, – ответила Милочка, смотря на нее, немигающим взглядом.

Джонси очень хотела спросить Милочку о ее настоящем имени и о том, как она здесь оказалась, но не смогла. Она и так уже узнала больше, чем хотела.

На комоде лежала пара шпор. Они блеснули, когда последний солнечный луч скользнул по ним, и привлекли внимание и Джонси, и Милочки.

– Это Мэт оставил. Мы принесли их сюда из твоей комнаты, когда убирали ее. Уверена, у него есть другие, – сказала Милочка. – Во всяком случае, сомневаюсь, что он придет за ними после того, как вчера ночью ты выставила его отсюда под дулом пистолета. – Она чуть улыбнулась уголком губ.

– Очень надеюсь! – с чувством отозвалась Джонси. – Думаю, мы с ним вряд ли еще встретимся.

И снова ей вспомнились предостережения дяди Гарольда насчет дикого Запада.

– Поздно уже, – сказала она, меняя тему разговора. – Завтра будет трудный день. Но мы должны закончить гостиную и хотя бы начать переднюю. Как ты думаешь? – спросила Джонси.

– Почему бы и нет. Только, боюсь, мы раньше изведем все мыло. – Милочка вернулась к своей прежней прохладной сдержанности.

Кивнув, Джонси ответила:

– Послезавтра я схожу в город.

Она прошла по всему длинному коридору и вместе с Милочкой остановилась у лестницы. Смертельно уставшая, Джонси, не двигаясь, смотрела вниз, туда, где оранжево-золотые сумерки лились сквозь окна передней, отбрасывая на пол длинные тени. Внезапно она почувствовала себя потерянной и одинокой. Все оказалось совсем не так, как она представляла себе, когда в первый раз услышала об этом доме. Все ее мечты лежали разбитые, и она не чувствовала в себе никаких сил собрать осколки вместе. Как сложить их в одно целое, как обрести достижимую цель?

Пока она стояла, краски вечера постепенно померкли и тревожная темнота напомнила ей о событиях предыдущей ночи. Стряхнув с себя задумчивость, она сбежала по лестнице и заперла входную дверь.

– Вот это правильно. – Милочка спустилась следом. – Клиенты Руби приходят обычно в это время. – Она взяла маленький темный ридикюль и положила его на столик рядом с дверью. – Это оставила Руби. Она, наверно, придет за ним.

Джонси пропустила мимо ушей эти ее слова, сосредоточив внимание на возможном появлении посетителей. Она не знала, сможет ли выдержать, если события повторятся. При одной мысли об этом у нее пересохло в горле.

– А что будем делать, если клиенты действительно придут? – спросила она.

– Мы просто скажем, что Руби в салуне Сэма. Большинство из них уже, должно быть, знают об этом. О Руби всегда все известно.

Милочка казалась такой уверенной, такой спокойной, что Джонси и сама вздохнула с облегчением. Тем не менее этим вечером она не стала зажигать лампу в передней. Не стоит никого поощрять, решила она.

Приготовившись ко сну, Джонси остановилась у ночного столика и открыла шкатулку, глядя на пистолет со смешанным чувством. Оставив крышку открытой, она задула лампу и забралась в постель. Едва она очутилась в темноте, как ожили скрипы и стоны незнакомого дома. В конце концов она поняла, что кто-то пытается попасть в дом через главный вход.

Она взяла пистолет и с бьющимся в горле сердцем прокралась к двери и выглянула в коридор. Убедившись, что она одна, Джонси осторожно пошла по коридору и у начала лестницы прижалась к стене. Страшась подойти к перилам, она прислушалась.

Ничего.

Затем она снова услышала этот звук. Шаги на крыльце. Она заставила себя на цыпочках приблизиться к перилам. Внизу, за занавешенным стеклом парадной двери появилась тень. Она двигалась, словно пыталась заглянуть внутрь.

– Откройте! – крикнул мужской голос, невнятно произнося слова. Мужчина начал колотить в дверь, стекло задребезжало. – Давай, Руби, открывай эту чертову дверь!

Колени у Джонси подогнулись, но она поняла, что это не вчерашний посетитель. Она крепче сжала пистолет. Жаль, что она не зарядила его! А сейчас времени уже нет. Что ж, снова придется брать гостя на испуг. Дрожа как никогда, она спустилась по темной лестнице и остановилась перед дверью.

– Открой чертову дверь, я сказал, иначе я ее выломаю!

– Он так и сделает. – Милочка говорила с галереи над передней, где, крепко держа пистолет, стояла Джонси. – Это Джек Бычья Морда. Лучше открыть.

– Нет! – с силой прошептала Джонси. – Скажи ему, пусть уходит и что у меня есть оружие.

Правда, что произойдет, если он сломает дверь и обнаружит, что пистолет не заряжен?

Нет, надо попытаться уговорить его через закрытую дверь.

Джонси откашлялась, постаравшись, чтобы ее голос звучал естественно.

– Уходите. Руби здесь больше нет. Молчание.

– Ну так ты здесь, – невнятно сказал Джек.

Джонси в панике повернулась к Милочке.

– Теперь что? – прошептала она.

Милочка, казалось, слетела вниз по лестнице, ее бледная ночная рубашка походила на призрак в ночи.

– Джек, – начала она, – Руби у Сэма. Она просила сказать тебе, чтобы ты шел туда.

– Почему ты не открываешь эту проклятую дверь? Снаружи тут очень одиноко, Милочка.

– Заведение закрылось, Джек. Насовсем. Теперь это приличный пансион.

Ожидая его ответа, Джонси смотрела на Милочку, едва удерживая во вспотевшей руке ставший скользким пистолет.

В мирной тишине Джек разразился смехом, долгим и громким, заставив Джонси подпрыгнуть от неожиданности.

– Здорово, Милочка. – Было слышно, как он дважды хлопнул себя по колену. – Пансион, – проревел он.

Джонси не верила своим ушам. Он высмеивает ее! Но это не смешно. Нисколько. Она сделала первый шаг на пути к избавлению от положения бедной родственницы, и это ничуть не смешно!

Одним движением Джонси отперла дверь и встала перед Джеком, держа пистолет двумя руками.

– Я уже сказала, но повторю. Уходите. Руби здесь больше нет.

Джек замер, его крупная фигура вырисовывалась в ярком свете луны.

– Спайси? – произнес он, протрезвев.

– Это мисс Тейлор, Джек, – сказала Милочка. – Спайси умерла. Вспомнил? Мисс Тейлор не нужны клиенты. Понятно?

Джонси была благодарна Милочке за вмешательство.

– Господи помилуй, вы просто вылитая Спайси, – сказал он. – Пансион, да? Что ж, мэм, прошу прощенья за беспокойство.

Он снял шляпу и пошел с крыльца. Споткнулся на ступеньках и двинулся по улице, покачиваясь и посмеиваясь.

Колени у Джонси задрожали, и она поняла, что больше так продолжаться не может. Надо что-то сделать, чтобы в городе узнали, что публичного дома больше не существует.

Но сначала она поднимется наверх и зарядит пистолет.

ГЛАВА 3

Под ярким сиянием солнца Джонси шла на запад по Си-стрит, направляясь в деловой район Ларами. Свернув на Вторую улицу, она увидела череду высоких зданий, протянувшихся на три или больше квартала. Но ей не составило труда найти большой угловой дом с вывеской во всю его длину, гласившей – “Торговая компания Трейбинга”. Внушительный кирпичный фасад блистал высокими колоннами, стекла в окнах первого этажа были зеркальными, а венчал здание резной карниз.

Милочка посоветовала сделать покупки здесь, потому что тут было все, что им нужно. “В здании такого размера и впрямь будет все необходимое”, – подумала Джонси. Достав из рукава кружевной платочек, она приложила его к вискам. Солнце пригревало как следует, побуждая ее поскорее зайти в несомненно прохладное помещение.

Но как раз перед тем, как свернуть к двери, Джонси остановила свой взгляд на женщине, яркому, броскому наряду которой явно недоставало скромности. Держа себя вызывающе, она стояла перед салуном на другой стороне улицы. Даже зная, что ей нужно идти по своим делам и не обращать на нее внимания, Джонси не могла отвести глаз от женщины. А та поправляла свои черные как ночь кудри и открыто заигрывала с высоким ковбоем, стоявшим рядом с ней. Затем, к потрясению Джонси, женщина многообещающе прильнула к мужчине и поцеловала его в губы.

Внезапная вспышка узнавания озарила Джонси: она поняла, что это тот самый ковбой, который вломился к ней в дом и штурмовал лестницу. Что ж, напомнила она себе, ничего удивительного, что он выставляет напоказ свои отношения с подобной женщиной. В конце концов, он ворвался к ней в дом, думая, что это публичный дом, не говоря уже о том, что оставил там шпоры после одного из посещений.

Бросив напоследок на парочку иронический взгляд, Джонси повернулась и открыла тяжелую входную дверь магазина Трейбинга, маленький колокольчик на которой дернулся и звякнул. Очутившись внутри, она внезапно погрузилась в запахи новой кожи, тканей и свежего кофе, смешавшиеся в один приятный аромат.

За прилавком мужчина среднего роста поднимал коробку, чтобы поставить ее на полку. Оглянувшись через плечо, он широко улыбнулся.

– Доброе утро!

– Доброе утро.

Она улыбнулась и пошла по деревянному полу к прилавку, доставая из кармана жакета список покупок.

– Могу быть вам чем-нибудь полезен? – спросил продавец.

Несмотря на то, что она все еще была немного смущена увиденным на улице, Джонси отметила его дружеский тон и искорки в голубых глазах. Уже обозначившиеся залысины придавали его лицу открытое, искреннее выражение.

– Да, – ответила она, пытаясь отбросить острое желание глянуть через плечо на высокого темноволосого ковбоя, которого Милочка назвала Мэтом. – Вы доставляете покупки на дом? Мой адрес в начале списка. Я открыла новый пансион.

Предполагая, что по адресу он может определить, что это за дом, она затаила дыхание в ожидании ответа. Он глянул на листок бумаги, но выражение его лица не изменилось.

– Добро пожаловать в Ларами, мисс?..

– Тейлор, – представилась Джонси. – Благодарю вас. – Она благодарно улыбнулась и продолжала: – Я хотела бы также взглянуть на ткани и нитки.

– Конечно. У нас лучший в городе выбор. Продавец вышел из-за прилавка и провел ее к столу, на котором лежали рулоны материй.

– Когда вам это доставить? – он слегка взмахнул списком, привлекая ее внимание.

– Сегодня в течение дня, если это не слишком… затруднительно, – ответила она, внезапно увидев прямо перед большим зеркальным окном ковбоя.

– Буду рад привезти ваши покупки к вам домой, как только закончу сегодня работу. Это вас устроит? – Голос продавца нарушил ее мысли.

– Да-да, разумеется, – поспешно ответила она, глядя на мужчину на улице. Затаив дыхание, она надеялась, что он пройдет мимо. Но к ее ужасу он толкнул дверь и ступил внутрь.

Едва колокольчик оповестил о его появлении, Джонси быстро спряталась за самый большой рулон ткани.

– Значит, я доставлю все сегодня во второй половине дня, – подытожил продавец.

Но Джонси, отвернувшись, невидящим взглядом вперилась в темно-синий ситец с узором из крошечных красных цветочков и почти не слышала его слов.

– Привет, Мэт, – бодро сказал продавец, наконец оставив Джонси в покое.

– Привет, Дэн.

Тот самый низкий голос, который она запомнила. Прикусив губу, она возмечтала о потайной двери в полу, куда она могла бы забраться и затаиться.

– Колючую проволоку еще не привезли? – спросил ковбой.

– Еще нет. Но мы вот-вот ждем поступление. Может, я пошлю кого-нибудь к тебе на ранчо сообщить, когда она прибудет? Тебе не придется попусту ездить сюда, – предложил Дэн.

– Спасибо, но сегодня мне еще нужно уладить тут кой-какие дела. До отъезда на ранчо я еще загляну. Увидишь Чарли, скажи ему, что я буду в конюшне Андерсона.

– Не сомневайся.

Конюшня Андерсона! Джонси уронила ридикюль. Эта конюшня находится практически напротив ее дома. Она поспешно наклонилась, чтобы поднять сумочку.

– Мисс Тейлор, вы нашли ткань, какую хотели? – спросил Дэн.

Взволнованная Джонси быстро выпрямилась.

– Я… я передумала, – запинаясь, проговорила она. – Мне вообще не понадобится ткань.

Она не знала, как достойно выбраться из магазина, но сделать это было надо.

При звуке ее голоса ковбой повернулся в ее сторону. Она не могла не встретиться взглядом с его темными-претемными глазами. Он был именно таким высоким, как она запомнила, и вид у него был такой же угрожающий.

Конечно же, он ее не узнает, поскольку сейчас она полностью одета. Не владея собой, Джонси почувствовала, что покраснела до корней волос при мысли о том, как она выглядела этой ночью.

– Мэт Доулсон, это мисс Тейлор. Она только что поселилась в Ларами. У нее новый пансион на Си-стрит.

– Мы знакомы. – Он слегка дотронулся до широких полей своей шляпы и кивнул. Кончики усов приподнялись в улыбке. – Освещение ночью было скудным, но не настолько, чтобы я не разглядел вас. – Его глаза быстро пробежали по ней. – Приятно снова встретиться с вами, мисс Тейлор, в более дружеской обстановке.

Джонси растерялась окончательно. Краем глаза она заметила, что улыбка Дэна сменилась озадаченностью. Да уж – более дружеская обстановка!

Она напустила на себя как можно более величественный вид и, хотя физически это было невозможно, взглянула на Мэта сверху вниз.

– Это ничего не изменит, если вы предпримете другую такую же попытку вторжения, мистер Доусон.

Широкая улыбка осветила его продубленное солнцем лицо, и в уголках глаз появились морщинки. Похоже, улыбка была для него привычным делом, и Джонси удивилась, что его внешний вид казался ей угрожающим.

– Не изменится? – спросил он, приподняв бровь. – Тогда, пожалуй, стоит попытаться, мисс Тейлор. Даже если пистолет заряжен.

Глаза у Джонси расширились, и она застыла с открытым ртом. И вовсе не по причине весьма теплого дня шея у нее налилась жаром. Доусон не оставит попыток смутить ее – наедине или на людях. И ее не волновало, что он, возможно, самый красивый мужчина, какого она встречала. Она недвусмысленно даст ему понять, как обстоит дело.

– Мистер Доусон, – решительно обратилась она. Затем, выделяя каждое слово, продолжила: – Если вы еще когда-нибудь ступите на мой порог, будьте уверены – пистолет окажется заряженным.

С этими словами она развернулась и быстро пошла к двери, звучно стуча каблуками.

– Минуточку, мисс Тейлор, – позвал он.

Повернувшись, она увидела, что Мэт что-то поднял с пола, потом еще два предмета, но она была не в состоянии сосредоточиться и разглядеть, что там такое. Она хотела поскорее уйти отсюда, вернуться в уединение и под защиту стен своего дома.

Он продолжал идти к ней, нагнулся и поднял с пола что-то еще. Протянув руки, сказал:

– Это, наверное ваше.

Плутоватая усмешка играла у него на лице.

Джонси глянула на блестящие шпильки, гребни, маленькую коробочку румян и другие туалетные принадлежности. Потом посмотрела на свой раскрытый ридикюль и поняла, что, должно быть, по ошибке взяла сумочку Руби. Испытывая унижение, Джонси выхватила все это у Мэта из рук, затолкала в ридикюль и круто повернулась к двери.

В то же мгновенье он поспешил к двери и открыл ее для Джонси, но она, торопясь избавиться от него, не заметила узкой ступеньки крыльца и подвернула лодыжку. Безумная боль пронзила ногу, и девушка остановилась, в отчаянии ухватившись за дверную ручку. Сердясь, на себя, она сорвала злость на Мэте Доусоне, который бросился, чтобы поддержать ее.

– Не прикасайтесь ко мне! – с убийственным спокойствием произнесла она, испепеляя его взглядом. – Иначе я закричу.

Не испугавшись, по всей видимости, ее угрозы, но несколько растерявшись, он подхватил ее на руки.

– Я отвезу вас домой. – И, повернувшись к Дэну, спросил: – У тебя за домом нет повозки или коляски? Я возьму на время.

– О нет, только не вы! Отпустите меня! – Она с мольбой посмотрела на Дэна. – Не могли бы вы отвезти меня домой?

– Я бы с большим удовольствием. – Дэн беспомощно пожал плечами. – Но мне не на кого оставить магазин.

Как все неудачно, мелькнуло в голове у Джонси. И подумать только, ей чуть было не понравился этот человек!

– Сейчас я подгоню коляску, – сказал Дэн, побежав за дом.

Гневно посмотрев в темные глаза своего спасителя, Джонси плотно сжала губы и с пренебрежением отвернулась в сторону. Руки ее были крепко прижаты к его груди. Секунды складывались в минуты, которые показались Джонси часами. Она знала, что держать ее, должно быть, все тяжелее, хотя он даже не переменил позы, но она отказалась жалеть его, поскольку все случилось исключительно по его вине. И его напряжение не стоит и десятой доли ее страданий.

– Как нога? Перелома нет?

Она уловила нотку озабоченности. Пусть поволнуется, подумала она, и не ответила.

Мэт так и стоял на ступеньках, дверь оставалась открытой, и несколько прохожих оглянулись на них.

– Отпустите меня, – прошипела Джонси. – На нас начинают оглядываться, и ничего удивительного. – Она чувствовала себя глупо из-за смущения. Только этого ей не хватало: чтобы ее увидели с мужчиной, завсегдатаем публичного дома, еще и заигрывающим среди бела дня с девицей из салуна. – Я сказала, отпустите меня.

– Нет.

В старой повозке подъехал Дэн.

– Единственное, что там было. Извините, – грустно сказал он. – Надеюсь, заднее колесо не отвалится по дороге.

– Мы поедем медленно. Спасибо, Дэн. Я скоро верну ее.

Мэт легко поднял Джонси в повозку, словно и не держал ее на руках последние десять минут.

Она ухватилась за сиденье, стараясь защитить болевшую лодыжку, потом уселась. Она закусила губу, чтобы не произнести чуть было не сорвавшиеся с языка слова благодарности Мэту, и смотрела, как он обходит кругом неприглядную повозку. Два шага – и он уже сидит рядом с ней.

Хлестнув поводьями пару лошадей, он крикнул:

– Поехали!

Те в ответ медленно двинулись вперед, склонив головы и слегка покачивая ими в такт шагам.

Джонси молчала. А к чему говорить? Он знает, где она живет. Он глянул на нее разок, но она вздернула нос и отвернулась. Прошло несколько невыносимых минут, и она спросила:

– Мы можем ехать побыстрее?

– Вы же не хотите, чтобы отвалилось колесо? – проворчал он. – Уйдет не меньше часа, чтобы поставить его на место.

– С такой скоростью я могу и допрыгать до дома, – ответила она, – и буду там раньше вас.

– Сомневаюсь.

В конце концов они остановились перед ее домом. Он вышел из повозки, и Джонси соскользнула к нему с сиденья. Не имело смысла притворяться, будто она может спуститься самостоятельно, потому что лодыжка болела немилосердно. Поэтому, положив руки ему на плечи, она позволила взять себя за талию и вынуть из повозки. Когда ее ноги коснулись земли, она снова обратила внимание на его высокий рост.

– Спасибо, – коротко произнесла она. Он тут же подхватил ее на руки и понес ко входу, там Джонси чуть наклонилась, повернула ручку и распахнула дверь.

– Теперь можете отпустить меня.

Он не обратил внимания на ее требование и понес на кухню, где осторожно усадил на стул.

– Давайте-ка взглянем на вашу щиколотку.

Она уставилась на него не веря своим ушам, потом спросила:

– Простите?

Он взял ее ногу, вернув пристальный взгляд.

– Я сказал, что хочу взглянуть на вашу щиколотку.

Джонси инстинктивно отдернула ногу, ударившись ею о ножку стула.

– О!

– Не будьте так упрямы, – сказал Мэт, осторожно беря ее за ступню.

Она закрыла глаза, зажмурилась из всех сил, чтобы не показать, как ей больно.

– Сначала вы вламываетесь в мой дом, потом становитесь причиной несчастного случая, а теперь оскорбляете меня.

– За первое я прошу прощения, – сказал он, все еще держа ее за ступню, – но это произошло по чистой случайности. А к вашему вывиху я отношения не имею. – Потом мягко добавил: – Но чувствую себя частично ответственным.

Джонси распахнула глаза.

Он посмотрел на нее в упор и сказал:

– А вот последнее – правда. Вы упрямы. И прежде чем она смогла ответить, он снял с нее туфлю и осмотрел лодыжку, которая уже начала опухать.

– Кости целы. Всего лишь растяжение, но вам надо полежать несколько дней.

– Благодарю вас, мистер Доусон, – сказала она, высвобождая ногу из его крепких пальцев.

Никто из мужчин никогда не дотрагивался и, говоря по правде, даже не смотрел подобным образом на ее ступню.

– Через несколько дней я загляну проведать вас, – сказал он, поднимаясь.

Эти слова заставили Джонси выпрямиться на стуле.

– Полагаю, в этом нет необходимости. Я сама могу о себе позаботиться.

– Я же сказал, что чувствую себя частично ответственным. – Мэт коснулся полей своей шляпы и собрался уходить. – Загляну через несколько дней, – подчеркнуто повторил он.

Услышав, что входная дверь закрылась, она испустила вздох облегчения. Ей не следовало ходить в город, по крайней мере не сегодня. Теперь вот извольте радоваться. Может, если она положит ногу повыше и приложит холод, станет лучше. Джонси сняла чулок, вспыхнув при мысли о том, что позволила Мэту Доусону так интимно коснуться себя. Но об этом никто не узнает.

Допрыгав до мойки, рядом с которой Мэгги складывала чистые полотенца, она налила в ведро воды, опустила туда полотенца, отжала их. Допрыгала до ближайшего стула, села на него, а на другой положила больную ногу. Подняв юбки до колена, она обернула лодыжку полотенцами.

– Что случилось? – раздался с порога голос Милочки.

– Я по глупой случайности подвернула лодыжку. Во всяком случае, так сказал доктор Доусон.

Милочка улыбнулась:

– Доктор Доусон?

– Да. Помнишь того мужчину, который вломился в дом в первую ночь, когда я была здесь?

– Мэт Доусон. Но он не врач, у него большое ранчо за городом. – Милочка выглядела озадаченной. – Он сказал тебе, что он врач?

– Нет. Это длинная история. А конец ее таков: через несколько дней он зайдет взглянуть на мою ногу. – Джонси поправила полотенца. – Он чувствует себя виноватым.

– Понятно.

Но Джонси подумала, что ничего ей не понятно. Но делать нечего – она слишком устала, чтобы пускаться сейчас в объяснения. Она сделает это потом. Может быть.

– Очень болит? – спросила Милочка, склоняясь над пострадавшей щиколоткой Джонси и разворачивая ткань. – Хм. Немного распухла, но синяков нет. Надо несколько дней подержать ее в покое.

– Я знаю, – простонала Джонси. – А у нас столько работы. Так мы никогда не подготовим пансион. – Джонси нахмурилась, почувствовав прилив раздражения.

– Подготовим, – отозвалась Милочка, потом спросила: – Это Мэт привез тебя домой?

– Да, – ответила Джонси, задумавшись, насколько хорошо Милочка знает Мэта Доусона. Той ночью он обнаружил отличное знакомство с домом, а сегодня безошибочно отнес ее на кухню. И вовсе не потому, что оттуда пахло готовящейся едой: Мэгги нигде не было видно. Хотя, если вспомнить его открытую фамильярность с девицей из салуна и обыск наверху, не приходится сомневаться, что он был здесь постоянным клиентом. Джонси тут же заставила себя не думать об этом.

– А где Мэгги? – спросила она.

– Она лежит. Плохо себя чувствует, но к вечеру ей станет получше.

В устах Милочки это прозвучало так, словно в отдыхе Мэгги не было ничего необычного. Какая все же странная девушка.

– Обед мы пропустили, – сказала Милочка. – Сиди, не вставай, я что-нибудь соберу для нас.

– Я не хочу, чтоб ты работала одна. Сидя я могу чистить лампы и другие предметы.

– Прекрасно. И если побережешь лодыжку, не успеешь оглянуться, как встанешь на ноги.

Они поели сыру и свежего хлеба, выпили холодного чаю, потому что разжигать огонь и кипятить свежий чайник не захотелось. А из куска яблочного пирога получился восхитительный десерт. Потом Джонси оперлась на Милочку и допрыгала до вычищенного дивана в большой гостиной.

– Удобно устроилась? – спросила Милочка.

– Да, спасибо.

– Пойду – гляну на Мэгги. Когда вернусь, придумаем, что ты сможешь делать, – сказала она и ушла.

Джонси с одобрением окинула взглядом комнату. Тяжелые шторы были выстираны, бахрому с них спороли. Солнце било в окно, сияньем отражаясь на медных частях ламп. Она вдохнула приятный запах пчелиного воска и лимона и почувствовала удовлетворение от хорошо выполненной работы.

Это была ее любимая комната. Джонси нравился большой мраморный камин с таким же большим прямоугольным зеркалом над ним. У камина стояла корзина с лучиной для растопки. Гостиная была практически пустой, если не считать двух удобных стульев напротив дивана. Ей виделся большой обеденный стол и стулья с прямыми спинками, нарядные хрустальные люстры. Так она сидела и мечтала, а солнце светило в окна, и по комнате разливались цветные огоньки.

Внимание ее привлек звук шагов на крыльце, и она глянула в переднюю, надеясь, что Милочка спустилась вниз. Но, похоже, придется впустить визитера самой. А она еще и босая на одну ногу. Это, без сомнения, Дэн – принес ее заказ. В таком случае, он, конечно, поймет, если она не пойдет к двери, и Джонси крикнула:

– Входите, пожалуйста!

Джонси сидела на диване, вытянув на нем ноги и подоткнув под них юбки, и чувствовала себя очень неловко. Что ж, подумала она, ничего не поделаешь.

Дверь широко распахнулась, явив безупречно одетого мужчину – от коричневатой фетровой шляпы до идеально скроенного костюма. На его начищенных сапогах не было ни пылинки, и Джонси подивилась, как это ему удалось. Она не могла представить, чтобы этот человек, стоя перед дверью, вытирал носки своей обуви сзади о брюки. По правде говоря, она подумала, что одна нога не выдержала бы веса его тела.

– Меня зовут Джей Ти Лоуренс, – произнес незнакомец, дотронувшись до шляпы, но не сняв ее. – А вы представляете собой дивную картину, мисс Тейлор, расположившись вот так на диване. – На его лице обозначилась усмешка, но глаз она не достигла. – Ну а теперь ответьте мне, что за чушь я слышал, будто вы закрыли заведение?

Не дожидаясь приглашения, он уселся на стул напротив нее. Его холодные синие глаза вперились в Джонси.

Она почувствовала, что закипает, и поняла, что этого он и хочет. И тут же собралась.

– Мистер Лоуренс, я вас не знаю, хотя вы и выяснили, кто я. Я возмущена вашим приходом в мой дом, вы ведете себя так, словно лично в нем заинтересованы. Я не обязана давать вам отчет, поэтому, пожалуйста, уходите. Всего доброго.

Она знала, что румянец заливает ее щеки, выдавая негодование. И хорошо, подумала она, пусть видит, что я возмущена.

– Моя дорогая леди, так получилось, что вас не поставили обо мне в известность.

Он поднял брови и опустил голову, так что подбородок почти уперся в грудь.

Джонси сложила руки на коленях и заставила себя сдержаться.

– Вы уже сообщили, мистер Лоуренс, но мне нет до этого дела.

Она не позволит этому человеку запугать себя, особенно в собственном доме.

Мистер Лоуренс фыркнул сквозь пухлые губы.

– Вижу, мне придется разъяснить вам создавшееся положение, раз уж адвокат этого не сделал.

Ее охватила паника. Если он скажет, что произошла ошибка и дом ей не принадлежит, она просто не вынесет этого. Ведь это ее единственная возможность обрести самостоятельность. Она не забыла и никогда не забудет, что до какого-то времени у нее ничего не было, не забыла постель, на которой спала, и одеяло, которым укрывалась. Она отчаянно нуждалась в этом доме, хотела его иметь даже со всеми связанными с ним трудностями. По крайней мере, он принадлежит ей, и она не нуждается ни в чьей помощи. Она замерла, затаив дыхание в ожидании следующих слов.

– Видите ли, моя дорогая, этот дом не принадлежит вам полностью. Спайси взяла у меня в долг весьма крупную сумму. И вы унаследовали этот долг. Она содержала довольно великосветское заведение, если можно применить это слово к подобным заведениям, но у нее тем не менее были трудности с выплатой. Поэтому каким образом вы, мисс Тейлор, надеетесь вернуть долг, превратив этот дом в обычный пансион?

Он откинулся назад, насколько позволило его дородное тело, и улыбнулся.

Джонси показалось, что ее швырнули о кирпичную стену. Она судорожно выдохнула и принудила себя сосредоточиться на цветном пятне на стене, которое отбрасывал канделябр, зная, что не сможет взглянуть на этого человека и не сойти при этом с ума.

– Убирайтесь.

Голос ее прозвучал низко, и она не отрывала глаз от пятна на стене.

Мгновенье мистер Лоуренс не двигался и не говорил. Затем он поднялся со стула.

– Возможно, вам нужно некоторое время, чтобы понять совершаемую вами ошибку. По-этому оставляю вас, чтобы вы обдумали создавшуюся ситуацию. Пожалуйста, не вставайте. Я найду выход.

После того как дверь закрылась, Джонси продолжала сидеть в мертвой тишине. Ей хотелось закричать. Швырнуть что-нибудь. Ей хотелось плакать.

На глазах выступили крупные слезы, заставив яркое пятно на стене затуманиться и расплыться. Затем оно снова вернулось в фокус – слезы скатились по щекам.

Она не может сдаться, только не теперь, когда она так близко подошла к осуществлению своей мечты. Ей так хотелось самой отвечать за свою жизнь, никого не спрашивая, самостоятельно принимая решения и делая выбор. И это почти случилось.

Мэт не знал, зачем он здесь сидит. Следит, подумал он, – коротко и ясно. Он пришел в конюшню Андерсона, чтобы забрать свою лошадь и встретиться с Чарли, и поймал себя на том, что за последние полчаса посмотрел в сторону большого желтого дома большее число раз, чем ему хотелось бы себе сознаться. И где этот Чарли?

Не находя себе места, Мэт поднялся и поставил ногу на скамью у широких дверей конюшни. Он уперся локтем в колено и сдвинул шляпу на затылок, недовольный Чарли и собой. В конторе шерифа он потратил времени больше, чем надо, но ничего не добился. Он и не ожидал помощи, просто устал ждать, а его скот тем временем исчезал на глазах. Он устал от Джонни и хотел, чтобы все это поскорее закончилось. Его взгляд еще раз скользнул по дому Спайси. “Разрази меня гром”, – произнес он, поставив ногу на землю. Он смотрел, как по ступенькам поднимается Джей Ти, и недоумевал, какое дело у банкира из Шайенна к мисс Тейлор. Но каким бы это дело ни было, подумал он, разрешится оно к выгоде Джея Ти. Он нахмурился, размышляя о своих с ним отношениях.

Довольно скоро Джей Ти неторопливо вышел из двери и спустился с крыльца, явно довольный положением вещей – его лицо расплылось в улыбке.

Мэт знал, что Джей Ти скоро появится в городе и совершит обход тех мест, которые представляют для него интерес, как он обычно делал во время своих регулярных наездов в Ларами. Он знал также, что Джей Ти позовет его в маленькую контору, которую снимает в аллее за Второй улицей. Даже при одной мысли об этом Мэт стиснул зубы.

Он был уверен, что Джей Ти имеет отношение к кражам на ранчо “Даймонд Ди”, часть которого принадлежит Мэту. И только Джонни мог помочь доказать это. Во всяком случае, так сказал Джонни. Мэт знал, что никогда не следует доверять вору, но закон ему не помогал, и он начал отчаиваться. Но если Джонни не представит доказательств – и скоро, – он собирается как следует отделать этого наглеца. Мэт в возбуждении уселся на скамью.

– Давно ждешь? – спросил Чарли, появившись из-за угла конюшни.

– Где тебя черти носят?

Мэт встал, засунул большой палец за ремень и поплотнее надвинул шляпу.

– Делал то, что надо было сделать, – ответил Чарли, снимая со своей седеющей головы пропыленную шляпу. Он выбил ее о ногу и снова надел. – А ты как? – спросил он, смотря на Мэта долгим оценивающим взглядом.

– Пустая трата времени, – отозвался тот, когда они вошли в конюшню и стали седлать лошадей.

– Джей Ти в городе, – произнес Чарли, подтягивая подпругу.

– Знаю. Он нанес визит в новый пансион. Боюсь, причинит он мисс Тейлор неприятности.

Чарли поднял бровь.

– Мисс Тейлор?

Избегая взгляда Чарли, Мэт безразлично ответил:

– Новая владелица заведения Спайси.

У него не было настроения обсуждать мисс Тейлор и события дня.

– Тогда понятно, почему Лотти работает у Сэма. Ты ее видел?

Мэт кивнул, выводя лошадь на улицу. Обсуждать Лотти у него тоже не было настроения.

Они сели на лошадей и поехали в деловую часть города. Мэт хотел остановиться у магазина Трейбинга – вдруг привезли колючую проволоку. Он забрал бы ее по пути на ранчо. Он не собирается больше терять в городе время, поскольку ни о чем не договорился с шерифом.

Потом он вспомнил, что обещал мисс Тейлор проведать ее через несколько дней. Хорошо, ему все равно придется приехать в город, если проволока еще не доставлена. Мэт остановил лошадь у входа в магазин.

– Я на минуту.

– Похоже, ты ошибаешься, – сказал Чарли, кивком указывая куда-то позади Мэта.

Обернувшись, тот увидел, что к ним идет Джей Ти.

– Добрый день, джентльмены, – произнес он, едва кивнув. – Мэт, я хотел бы повидаться с тобой у себя в конторе.

Подавив желание отказаться, Мэт ответил ему тяжелым взглядом.

– Жду тебя там минут через двадцать, – приказал Джей Ти и повернул назад, откуда шел.

Мэт продолжал глядеть ему в спину, сожалея, что не может оставить без внимания распоряжение этого надутого негодяя. Джей Ти был не только банкиром, ссудившим его деньгами. Ему принадлежала половина ранчо “Даймонд Ди”.

ГЛАВА 4

Джей Ти открыл дверь своей конторы и оставил ее распахнутой. Помещение в аллее, в окружении высоких домов, не очень-то ему нравилось, но аренда была дешевой. Однако жарким летним днем он едва переносил свое пребывание в маленькой, лишенной воздуха комнате.

Он бросил шляпу на стол, но так, чтобы она не упала на пол и ему не пришлось нагибаться за ней. Любое упражнение в этом помещении представлялось излишним. Усевшись, Джей Ти вытащил из ящика стола кипу бумаг и просмотрел их: каждая представляла собой долговое обязательство. Довольный ходом дел во время нынешней поездки в Ларами, он отложил в сторону те бумаги, встречи по поводу которых ему еще предстояли. Эта пачка была невелика. В более объемистой лежали документы на небольшие суммы, с получением которых возни не будет. Сюда же относились и те ответчики, кого он считал глупцами. За исключением, конечно, мисс Тейлор, которая была просто наивной!

Он написал слово “встретился” вверху листа бумаги, на котором было проставлено лишь ее имя. Этот заем предстоит как следует обдумать, и он уже представил, как размышляет о нем… и о ней.

Первым в меньшей стопке лежал лист на Мэта Доусона, исписанный до конца. Откинувшись на стуле и устроившись как можно удобнее, Джей Ти взял этот листок и углубился в столбцы цифр, понятные ему одному. Один столбик означал численность поголовья скота, принадлежащего “Даймонд Ди”, и его стоимость, другой – численность украденного поголовья и также его стоимость. Задача состояла в том, чтобы все цифры перевести в столбец украденного скота, в его столбец.

Джей Ти довольно ухмыльнулся. Хотя дело шло медленно, оно было верным. Он довел Мэта, пытавшегося положить конец воровству, до крайности. Он даже видел его сегодня у шерифа, то-то он – Джей Ти – посмеялся над Мэтом. Кто-кто, а Уильямc и пальцем не шевельнет, чтобы помочь Мэту. Особенно после того, как Джей Ти ссудил ему тысячу долларов под самый низкий в городе процент, чтобы он мог покрыть карточный долг. Во всяком случае, сейчас это самый низкий процент.

Джей Ти придумал простую схему для недалеких людей, и она каждый раз срабатывала безотказно. Как только должник не мог заплатить, Джей Ти просто давал ему новый заем, но под более высокий процент. И так до бесконечности. Если дело оборачивалось плохо, он забирал их обеспечение. Так или иначе, он оставался в выигрыше. И все делалось законным путем для тех, кто умел читать. Ну а для тех, кто не умел… Что ж, это не его вина. Он не тратил времени на сочувствие тем, кто не мог о себе позаботиться.

Мысли его опять вернулись к мисс Тейлор. Он взял чистый лист и уставился на него, раздумывая, насколько хорошо сможет она о себе позаботиться.

Мэт стоял в дверях, наблюдая, как Джей Ти складывает бумаги и убирает их в ящик стола.

– Проходи, Мэт. Садись. Мэт сложил на груди руки.

– Нет, спасибо. Тут легче дышится.

– Как угодно. – Джей Ти порылся в бумагах на столе и вынул одну. – Я подумал, что, раз уж я в городе, мы могли бы проверить некоторые цифры. Ты же знаешь, я люблю следить за делами на ранчо. – Он глянул на Мэта, ожидая ответа.

– О каких цифрах ты говоришь? Джей Ти пожал плечами.

– Прежде всего я озабочен потерей скота. Что ты предпринял, чтобы остановить воровство?

Мэт почувствовал, как в нем поднимается гнев. Когда этот человек поймет, что имеет дело не с тем мечтателем, каким был отец Мэта?

– Что ты предлагаешь? – спросил Мэт, прислоняясь к косяку.

– Может, ты поговоришь с шерифом? Или хотя бы натянешь колючую проволоку.

У Мэта зачесались руки приложить Джея Ти. Эта дрянь знает, что шериф действует по его указке, а что касается проволоки, то Джей Ти знал, что она мало чем поможет.

– Или, пожалуй, начну вешать всех, кто попадется мне в руки, – произнес Мэт.

Джей Ти побледнел.

– Да, полагаю, если другие меры не дадут результата, придется прибегнуть к этой. Особенно, если закон не придет нам на помощь.

Потом, почесав жирным пальцем такой же жирный подбородок, Джей Ти спросил:

– Ты еще никого не поймал? Я хочу сказать, что это длится уже… сколько? Три месяца?

Если бы я поймал, подумал Мэт, ты бы первый узнал об этом. Но ничего не ответил: он знал, что Джей Ти насмехается над ним.

– Ну что ж, думаю, ты делаешь все возможное, – продолжил Джей Ти. – В конце концов, поймать их к твоей же выгоде. К моей, конечно, тоже.

– Конечно.

Мэт оттолкнулся от косяка. С него довольно. Джей Ти поднялся со стула:

– На сегодня все. Я пробуду в городе еще денек-другой. Если что, сообщи мне. А так я снова буду здесь в конце месяца.

Мэт вышел из конторы Джея Ти еще больше убежденным, что это он ворует скот “Даймонд Ди”. И не нужно быть семи пядей во лбу, чтобы догадаться почему.

Выехав из города, Мэт пустил лошадь в галоп, Чарли последовал его примеру. Лошадь поскакала быстрее, быстрее побежали мысли Мэта. Он должен остановить Джея Ти, а не то и глазом моргнуть не успеет, как превратится в банкрота. Тогда Джей Ти спокойно выкупит у Мэта его долю и станет единоличным владельцем “Даймонд Ди”. Так или иначе, нужно не допустить этого. Миновав ворота с вывеской Ранчо “Даймонд Ди”, они сбавили бег своих лошадей до шага. При взгляде на одноэтажный жилой дом, кузницу, конюшни, вагончик мастерской и домики для сезонных рабочих гордость на мгновенье охватила Мэта. Насколько хватало глаз, вокруг ранчо, окружая его, расстилались пастбищные угодья. Узкая полоска тополей окаймляла берега речки Литл-Ларами, свободно текущей по открытой местности. Поток огибал постройки и снова оказывался на виду.

Нет, снова сказал себе Мэт, он столько работал, чтобы построить это ранчо, и не собирается терять его.

Когди они подъехали к одной из конюшен, навстречу им вышел Уилл.

– Вас ищет Джонни, мистер Доусон, – сказал молодой человек с рыжеватыми волосами, берясь за поводья лошади Мэта.

– Спасибо, Уилл, – отозвался Мэт. – Сначала зайдем в дом, Чарли.

Джонни мог подождать. Мэту хотелось обсудить с Чарли пару идей, прежде чем делиться ими с Джонни. Чарли он доверял и полагался на него.

– Смотри, – сказал Чарли, указывая кивком в конец конюшни. – Твоя сестра здесь.

Мэт оглядел помещение, ища глазами чалую кобылу Сары. Точно, вот она – знакомая кроткая лошадка, нисколько не похожая на свою хозяйку, которая не отличалась кротостью и не способна была находиться в покое.

Криво усмехаясь, Мэт пересек сухой пыльный двор, Чарли следовал за ним, отставая на несколько шагов. Они вошли в дом, просто выстроенный, но большой и с приличной кухней позади. Широкий центральный коридор позволял воздуху свободно перемещаться между четырьмя спальнями с одной стороны коридора и гостиной и конторой – с другой. Последнее время дом казался Мэту слишком большим, он чувствовал себя здесь одиноко и потому старался, как можно больше времени проводить вне его стен.

Почти в ту же секунду, как он закрыл дверь, на пороге кухни появилась мрачная, как грозовая туча, Сара. Она вытерла руки о когда-то белый передник.

– Я заявляю, Мэтью Доусон, – начала она угрожающим тоном, – что собираюсь наведываться сюда почаще. Твой дом выглядит так, словно по нему промчался твой скот.

Сара наклонила голову, будто хотела найти подтверждение своим обвинениям у себя под ногами.

Мэт улыбнулся. Сара знала, что он всегда очищает обувь, прежде чем войти в дом. Она также знала, что делает он это ради нее. Хотя у нее был дом в нескольких милях к северу отсюда и своя семья, Сара, как и он, любила это ранчо и считала своей обязанностью поддерживать его самого и ранчо в порядке.

– Привет, Сара, – сказал он и наклонился, чтобы поцеловать ее в щеку, к которой прилипла прядь темных блестящих волос.

– Нечего подлизываться. Мне нужно кое-что сказать тебе. – Она взмахнула в его сторону тряпкой. – А тебе придется меня выслушать.

Мэт прошел за ней на кухню и сел на край крепкого стола. Сдвинув шляпу на затылок, он терпеливо ждал очередной нотации. Позади переминался с ноги на ногу Чарли.

– Я вижу, что Джонни Как-бишь-его все еще здесь. Мэт, он мне не нравится. Джефф говорит, что он ни на что не годен.

Мэт посмотрел на ее сжатые кулаки. Сара была ниже его по меньшей мере на десять дюймов, но рост никогда не имел для нее значения. Как и тот факт, что он был старше ее на пять лет. Сара уже давно приняла на себя ответственность за жизнь Мэта. Он понимал, что таким образом она заменяет ему их умершую мать. И эти ее добровольные обязанности очень много значили для нее. Мэт ждал продолжения.

– Джефф говорит, что тебе нужно оберегать свои тылы, когда Джонни поблизости, а в особенности – когда его рядом нет. – Строгий взгляд Сары сменился выражением тревоги. – Избавься от него, Мэт, – попросила она.

Он знал, что она обеспокоена, и не на шутку. Равно как и его зять. Но у Джеффа и Сары своя семья, и он не хочет вовлекать их в свои неурядицы.

– Сара, – улыбаясь, начал Мэт, – что это так вкусно пахнет?

Она рассерженно махнула на него пыльной тряпкой.

– Что мне с тобой делать?

– Накормить? – поддразнил он, подмигивая.

– Оставь свои шуточки!

Мэт слез со стола, положил руки ей на плечи и поцеловал в лоб.

– Вы с Джеффом слишком уж волнуетесь. Сара махнула руками, признавая поражение:

– Сдаюсь.

Но он знал, что это не так. Она просто прибегнет к другой тактике. Ее уловки всегда забавляли его, и он ждал, что же последует дальше.

– Какой-то ковбой-злодей собирается убить моего единственного брата, пока он спокойно разъезжает по своим делам. – Сара отодвинула Мэта и достала из духовки сковородку оладий, помешала булькающее на плите густое, темное тушеное мясо. – И что же предпринимает мой брат? Ничего! – Не поворачиваясь к Мэту и Чарли, она продолжала говорить сама с собой: – А как же ранчо? О нем он думает?

– Да, – ответил Мэт, на этот раз более чем серьезно.

Сара прекратила помешивать и повернулась к нему.

– Я знаю это. – Она положила ладонь на его руку. – Даже больше, чем папа. Это ранчо не было бы таким и вполовину, если бы не ты. – И снова ее глаза глянули с мольбой. – Избавься от него, Мэт.

– Не сейчас.

Сара закатила глаза.

– Садитесь есть, – приказала она, тряхнув головой.

Мэт и Чарли повесили шляпы на крючки у задней двери, а Сара тем временем наполнила две тарелки и налила три чашки кофе. Сев рядом с мужчинами, она прихлебывала кофе, а они ели.

– Ты знаешь, кто во всем виноват?

Ее вопрос прозвучал, скорее, как утверждение.

Мэт перестал жевать и нахмурился в тарелку. У него не было сомнений.

– Мэтью Доусон! – Она сверлила его взглядом. – Я говорю не о папе. И тебе пора прекратить обвинять его в… доверчивости. Он не осознавал, куда это может завести, иначе не пошел бы к Джею Ти.

Доверчивость? Мэт задумался. Грант Доусон был идеалистом. Он строил свою жизнь и дела, основываясь на мечтах, а не на реальности. А реальность, знал Мэт, состоит из тяжелого труда и здравого смысла. А Грант здравый смысл передоверил Джею Ти. Ну, с этим-то покончено. Мэт подцепил на вилку кусок говядины. Он смотрит на жизнь не так, как его отец.

Поняв, что разговор на эту тему закончен, Сара пила кофе и рассказывала о событиях в своей семье. Когда она закончила, Мэт отодвинул стул и поднялся.

– Нам с Чарли нужно поработать. Спасибо, что заехала.

Он поцеловал ее в макушку и по коридору пошел в контору. Там Мэт сел за большой стол, а Чарли разместился в мягком кожаном кресле.

Своей обстановкой – от высоких книжных шкафов, заполненных книгами в кожаных переплетах, до мягких кресел, обитых кожей цвета красного вина, – комната напоминала об отце Мэта. Но в ней чувствовалось и присутствие самого Мэта, о чем свидетельствовали стоявшие рядом с книгами гроссбухи, которые велись очень аккуратно.

Повернув свое кресло так, чтобы видеть Чарли, Мэт сказал:

– У меня есть одна мысль, но я хочу услышать твое мнение.

Чарли кивнул.

– Нам придется оказать небольшое давление на Джонни, – продолжал Мэт, стараясь говорить тихо, – иначе он бесконечно будет запускать руку в наш карман. Совершенно ясно, что Джей Ти собирается платить ему как информатору до тех пор, пока тот будет сообщать ему, что мы делаем со скотом. А это значит, что мы увязнем окончательно.

– Понятно, Мэт. – Чарли снова кивнул. – Но от кого, если не от Джонни, ты собираешься узнавать, когда и где Джей Ти планирует свои кражи? Я знаю, что пользы от него никакой, но сможешь ли ты в этом случае обойтись без него?

– На это он и рассчитывает, и пришло время положить этому конец. Я устал платить ему за ничегонеделанье. – Мэт наклонился вперед, широко расставив ноги, уперся локтями в колени и крепко сцепил пальцы. – Мы должны расставить ловушки для Джонни и Джея Ти.

– Вот это дело, – улыбнулся Чарли. – Ты хочешь, сказать, что мы дадим ему ложные сведения?

– Вот именно.

Мэт откинулся на стуле, чувствуя, что впервые за многие месяцы ситуация находится у него под контролем.

ГЛАВА 5

Прошло два дня, как Джонси подвернула лодыжку, и ей уже не сиделось на месте. Контролю не поддавались и мысли о Мэте Доусоне. Пока она чистила лампы и камины, в ее сознание безжалостно проникали мысли о его безразличном к ней отношении и в тоже время непрошеной рыцарственности. А когда она натирала воском лестничные перила красного дерева, то вспомнила, как без малейшего усилия он нес ее на руках. Эти же мысли одолевали ее и сегодня.

Сосредоточив внимание на неотложной задаче, Джонси безуспешно потянула занавеси в передней. Отступив назад, она посмотрела на крючок, торчавший наверху оконной рамы. Милочка без всякого затруднения сняла одну пару штор, воспользовавшись стремянкой.

Джонси припомнила, что она стоит на переднем крыльце. Лодыжка больше не болит, подумала она, хотя и ноет немного, когда долго стоишь, давая ей полную нагрузку. Тем не менее, она не собиралась отрывать Милочку от работы, втащила стремянку в дом и поставила перед высоким окном. Джонси без колебаний полезла вверх, не обращая внимания на уколы боли. Благодарение Богу, она дотянется до крючка, не поднимаясь на самый верх. Она потянула, тяжеленные шторы упали на пол, а легкое облако пыли взлетело, заставив се чихнуть.

– Вижу, вы совсем оправились, – произнес позади нее с порога голос.

Джонси повернулась и чуть не потеряла равновесие. Она ухватилась за раму, а Мэт Доусон двумя руками схватил лестницу.

– Эй, осторожней! Спускайтесь, пока не упали.

Мгновенно вспыхнув, она ответила:

– Мне кажется, что все несчастные случаи происходят, когда вы рядом.

Она стояла, вцепившись в раму, и раздумывала, как бы спуститься подобающим леди образом под взглядом этого человека.

– А почему вам так кажется? – спросил он, усмехаясь.

Достаточно растерянная из-за своего положения, Джонси решила, что обойдется без его подзуживания. Она бодро поставила ногу на ступеньку, совершенно проигнорировав его вопрос. Когда она достигла пола, он все еще держал стремянку.

– Можете отпустить, – сказала она, по-прежнему глядя в стену, щеки у нее горели.

Мэт медленно убрал руки.

– Вижу, ваша нога восстанавливается.

– И очень успешно, спасибо.

– Но все равно, дайте взгляну для уверенности, – сказал он, подвигая ей стул.

Джонси уставилась на него.

– Прошу прощенья?

– Хочу убедиться сам. Похоже, вам было больно, когда вы спускались.

– Вы хотите сказать, что я лгу? Я вполне способна сказать, когда мне хорошо, а когда – нет.

Он определенно заходит слишком далеко, и она не преминет сказать ему об этом.

– Думаю, вы можете скрыть правду, но сомневаюсь, чтобы вы лгали.

Последние слова он произнес с такой убежденностью, что ее негодование немного улеглось.

– Вы просто упрямы, – подмигнув, сказал он.

Джонси напряглась, негодование вернулось к ней с прежней силой. Она искала подходящий ответ.

– Не кипятитесь так. Я не хотел вас оскорбить.

Мягко подтолкнув, он заставил ее сесть на стул, а сам встал перед ней на колени.

– А что же это было, если не оскорбление? – спросила она, укрывая больную ногу в складках юбки.

Он сдвинул шляпу на затылок и посмотрел ей в глаза.

– Я только хотел сказать, что вы упрямы. Иногда это приносит пользу.

Она не поверила, что упрямство в чем-то может быть полезным, особенно, если это касается ее.

– Дайте мне осмотреть вашу лодыжку. Он наклонился вперед и протянул руку.

– Нет, – сказала она. Если он хочет упрямства, он его получит.

Он вернул свою руку на колено.

– Говорю вам, я чувствую себя хорошо. Придется поверить мне на слово.

Она улыбнулась с легким оттенком самодовольства. Ему пришлось бы хватать ее ногу насильно, а она была твердо уверена, что он не станет этого делать.

Мэт продолжал пристально смотреть на нее, меж его темных бровей пролегла морщинка.

– Хорошо, – сказал он, отодвигаясь в сторону и освобождая для Джонси место. – Но я хочу посмотреть, как вы пройдете по комнате.

– Я не пойду!

Жар залил ее щеки при мысли выставить себя напоказ.

– Я хочу лишь осмотреть вашу ногу.

Его улыбка была чуть кривой, что создавало впечатление насмешки – над ней. Невозможный человек, решила Джонси.

– И тогда вы уйдете? – спросила она, поднимаясь.

Она посидела, лодыжка отдохнула, так что, пожалуй, она пройдет, не хромая.

– Да, – ответил он, садясь на корточки. Джонси сделала четыре шага, потом повернулась.

– Удовлетворены? – спросила она, подняв бровь.

– Вы притворяетесь.

– Ничуть! Она не болит. А теперь, простите, у меня еще много работы. – Джонси встала у двери, ожидая, когда он уйдет.

Он медленно поднялся и остановился рядом с ней. Сердце Джонси застучало чаще, пока он стоял и смотрел на нее. В продолжение нескольких мгновений они молчали.

– Вы попусту тратите время на этот дом, – тихо сказал он. – Почему бы вам не продать его?

– Это вас не касается.

Она посмотрела на него. Он очень похож на во все вмешивавшуюся старую миссис Ланг, соседку тети Иды. Но на нее было трудно сердиться, а ему она запросто посоветует не совать нос не в свое дело.

– Привет, Мэт, – окликнула его Милочка, внезапно появившись в дверях кухни, глаза у нее сияли. – Совершаешь врачебный обход?

– Что-то вроде этого, – сказал он, улыбнувшись в ответ. – Но, боюсь, она не очень хорошая пациентка.

– А вы вовсе не врач, – вставила Джонси. – Я могу сама о себе позаботиться, благодарю вас.

– Что ж, поживем увидим, – сказал Мэт, глядя ей в глаза. Она почувствовала, что говорит он не о лодыжке. Затем он продолжил: – Я, пожалуй, пойду. Чарли будет меня искать.

Он коснулся шляпы, кивнул Джонси и Милочке и вышел.

Джонси взглядом проследила, как он удаляется по улице, отмеряя широкие, уверенные шаги.

– Он чем-то тебе досадил? – спросила Милочка. – На Мэта это не похоже. С ним обычно легко, он спокойный.

– В самом деле? Я бы сказала, что он ценит свое мнение на вес золота, а я позволила себе не согласиться. – Джонси дохромала до стула, на котором сидела. – И так ему и сказала.

– Ясно. Так как же чувствует себя больная? – спросила Милочка.

Джонси искоса глянула на нее, пытаясь определить, что стоит за этими словами, но Милочка только улыбнулась.

– Боюсь, не так хорошо, как хотелось бы. – Джонси скорчила гримаску, садясь на стул. – Я собиралась сходить в редакцию газеты и дать объявление. Полагаю, с этим придется подождать до утра.

– По меньшей мере до утра, я бы сказала. Может, ты пойдешь к себе? Мэт прав, ты дала ноге мало отдыха.

Милочка помогла Джонси подняться наверх и устроиться на кровати.

– У мистера Доусона большое ранчо? Он, похоже, все время проводит в городе, а не там, – заметила Джонси, осторожно укладывая ногу на покрывало.

– Земли у него много, но сам дом всего в десяти милях от города. Поэтому, думаю, ему не трудно приезжать сюда.

– Ты хорошо его знаешь?

Джонси сняла с ноги туфлю и столкнула ее на пол. От нее не укрылась пауза, сделанная Милочкой, прежде чем та заговорила.

– Не слишком. – Милочка собралась уходить. – Я принесу тебе что-нибудь поесть, чтобы ты не спускалась вниз.

Сожалея, что спросила о Мэте Доусоне, Джонси сделала вид, что не очень-то им интересуется.

– Спасибо за помощь. Я уверена, что завтра мне будет намного лучше.

Лучше или нет, завтра ей придется пойти в город, решила она. Важно как можно скорее поместить объявление, но больше всего ей необходимо повидаться с мистером Коллинзом, юристом. Вывих сильно напортил ей во всех отношениях. Она не только плохо продвигалась с приготовлениями по открытию пансиона, но и впала из-за визита Джей Ти в панику, которую не может подавить. И если хоть что-нибудь не разрешится в скором времени, она сойдет с ума.

Ей предстояла еще одна бессонная ночь.

Рано утром следующего дня Джонси откинула одеяло и осмотрела лодыжку. Опухоль спала. Да она и вчера уже была совсем небольшая. Джонси осторожно спустила ноги с кровати и встала. Настроение у нее поднялось. Ничего, ни малейшей боли! Может, сегодня дела пойдут как надо. По крайней мере, начало хорошее, подумала она.

Джонси уделила особое внимание своему наряду, постаравшись придать себе вид деловой женщины. Сражаясь с несколькими непокорными локонами, Джонси продумала, что она скажет мистеру Коллинзу. Он явно был неправ, скрыв, что ее дом был публичным домом, и умолчав, что она вся в долгах.

Втыкая в густой узел волос лишнюю шпильку, она задумалась, что стала бы делать, если бы знала правду. И замерла, не донеся рук до прически. Она не могла сказать.

Наконец, удовлетворенная, Джонси спустилась вниз, где ее встретил запах жареного бекона и оладий.

– Сегодня ты ступаешь гораздо свободнее, – сказала накрывавшая на стол Милочка.

– Если я буду осторожна, а я собираюсь, лодыжка больше не доставит мне хлопот, – отозвалась Джонси.

После завтрака Милочка вернулась к уборке дома, а Джонси сидела за длинным столом и наблюдала за Мэгги. Та бесшумно передвигалась от плиты к столу и обратно.

– Давай, я приберу, – сказала Джонси. – Нехорошо, что ты все время и готовишь, и убираешь.

Джонси собрала тарелки и серебряные приборы.

– Нет. Спасибо. Это моя работа, и она мне нравится.

Мэгги украдкой глянула на Джонси и вернулась к плите.

– Тебе не придется все время выполнять эту работу, Мэгги. Я никогда не хотела, чтобы кто-то из нас постоянно делал одно и то же.

Джонси говорила мягко, искренне.

– Я знаю. Это Спайси дала мне эту работу. Она сказала, что я буду отвечать за все на кухне.

– Ты хочешь сказать, что именно ты поддерживаешь здесь все в такой идеальной чистоте? – Джонси обвела рукой окна, буфеты и деревянные полы.

– Да, – застенчиво улыбнулась Мэгги.

– Ты хочешь сказать, что не… – Джонси вспыхнула, удивившись готовым сорваться у нее с языка словам.

– Нет.

Мэгги стояла лицом к Джонси, прислонившись к огромной плите. Она немного расправила плечи, золотистая прядь волос упала на лоб. Джонси почувствовала, как наливаются жаром щеки, но не отвела взгляда.

– Извини, мне не следовало спрашивать.

– Ничего. Большинство так думает, раз я здесь. – Мэгги на мгновенье замолчала, потом торопливо продолжила: – Но так было не всегда.

Она отвернулась, снова отгородившись от Джонси.

Джонси хотела было дотронуться до Мэгги, ободрить ее – зачем, она не совсем понимала. Но знала, что никакой ее шаг не встретит радости. Поэтому она сказала:

– Завтрак был изумительный, Мэгги. – Потом бодро добавила: – Пожалуй, мне пора идти в редакцию газеты.

Мэгги продолжала скрести сковороды, не обращая на нее внимания.

Оставив Мэгги в ее вотчине, Джонси ломала голову над ее словами. Что она имела в виду, когда сказала: “Так было не всегда”? И почему Мэгги так старательно сдерживает свои чувства, словно охраняет какую-то потайную дверцу? Понимая, что эта дверца заперта – в особенности для нее, – Джонси заставила себя сосредоточиться на своем деле, предоставив Мэгги заботам Милочки.

Она прошла небольшое расстояние до “Ларами Сентинел” и помедлила перед дверью, прежде чем открыть ее. Первый шаг, очень важный к тому же. Раз и навсегда она объявит, что ее дом – это действительно пансион.

В помещении ее сразу же окутал резкий, но в целом терпимый запах типографской краски и машинного масла. Несколько посетителей образовали очередь, другие собрались, чтобы обсудить необычайно теплую погоду. Растерянность охватила Джонси: все они были мужчины.

– Лето наверняка будет сухим, – обратился к остальным один из старожилов, а сам чуть шею не свернул, глядя на Джонси. – Ну а это, черт… простите, мэм… значит, что зима будет ранняя и вьюжная.

Джонси неловко переступила с ноги на ногу под взглядом старика.

– Нет, – возразил другой джентльмен, одетый в сшитый на заказ костюм, – я не согласен. Тяжелая зима была в прошлом году. Другая такая же предстоит нам не так скоро.

Он вежливо улыбнулся Джонси. Старожил фыркнул:

– Черт… простите, мэм. – Он, извиняясь, снова глянул на Джонси. – Зима была не такая уж суровая. Если говорить о настоящих морозах, так это была зима семьдесят первого – семьдесят второго года. – Старик метнул плевок в ближайшую плевательницу, и она зазвенела. Джонси сжала зубы и сглотнула. – Одна из тяжелейших зим, и нам предстоит еще одна такая же.

Это прозвучало как вызов присутствующим, на который они не смогли не ответить. Спор продолжался, пока Джонси почти не оставила надежду, что на нее обратят внимание.

Наконец заговорил мужчина за конторкой.

– Джентльмены, не согласитесь ли подождать, – он посмотрел на них, – пока я обслужу эту молодую женщину?

Все отступили в сторону, а старожил сказал:

– Конечно, Харви. Мы не возражаем.

– Чем могу служить? – Харви улыбнулся, и у наружных уголков его карих глаз собрались морщинки.

– Я хотела бы дать в вашей газете объявление о своем пансионе, – сказала Джонси.

Она ощутила, как несколько пар глаз обратились в ее сторону. В помещении вдруг стало тихо.

– Ну разумеется. Пожалуйста, название вашего пансиона и адрес.

– “У мисс Тейлор”, Си-стрит.

Джонси рисовалась картина: стоящие позади мужчины открывают рты и взглядами прожигают у нее в спине дыры. Она почти чувствовала жар.

– Си-стрит, – повторил он. Плевательница зазвенела, как церковный колокол.

– Вы сдаете комнаты. – Перо Харви царапало по бумаге. – А какого размера будет объявление?

Он вытащил из-под кипы газет номер “Сентинела” и указал на несколько образцов.

– Вот такого, – сказала она, выбрав объявление среднего размера. Она должна быть уверена, что ей хватит денег, пока не появится хотя бы один постоялец. – А сколько это будет стоить?

Харви назвал цену, и Джонси попросила помещать его в течение месяца. Уплатив, она повернулась и увидела, что мужчины стоят и слушают, как она занимается своими делами.

“Что ж, Джонси, – сказала она себе, – тебе лучше привыкнуть ко взглядам, по крайней мере, поначалу”. Невозможно изменить репутацию дома за один день. И хотя она понимала это, не могла не оправдываться перед собой. Высоко держа голову и не глядя по сторонам, она прошла сквозь небольшую группу.

– Всего доброго, джентльмены, – сказала она, закрывая за собой дверь.

Она вышла из здания и перешла на другую сторону улицы, каждый шаг отдавался в ней унижением. Ей не нравится, когда ее вот так разглядывают, неважно, по какой причине. Это унизительно. И несправедливо. Винить в этом она могла свою тетю и мистера Коллинза. Почему эта женщина не могла содержать приличный пансион? Но нет, у нее был публичный дом, и она оставила его полным проституток!

Джонси подошла к двери, на стекле которой крупными черными буквами было написано: “Эндрю Б. Коллинз, адвокат”, и распахнула ее. Большой стол, два кресла с прямыми спинками и книги на полках, занимавших всю стену, составляли убранство комнаты. В воздухе витал запах кожи.

– Мистер Коллинз, – обратилась Джонси к вздрогнувшему маленькому человеку, изучавшему книжные полки.

– М-м-мисс Тейлор, какая неожиданность.

Даже сейчас, как и тогда, когда он примостился на диване тети Иды, Джонси отметила, что он очень похож на ощипанную родайлендскую красную курицу. Невозможно было смотреть на него, не задаваясь вопросом, куда он дел свои перья. Глаза у него были выпуклые, а голову венчал клок рыжих волос. Большой кадык нервно ходил вверх-вниз.

– Чем м-м-могу служить? – Он отошел от книг и встал у стола. – Пожалуйста, садитесь.

Джонси проигнорировала предложение.

– Какие еще сведения вы скрыли от меня, мистер Коллинз, помимо того факта, что я владею борделем и девицами?

Она обошла стол и стала надвигаться на адвоката, пока он не упал в кресло.

– Больше ничего. Я хочу сказать, что ничего и нет. – Он глотнул, и кадык судорожно дернулся. – Правда, – пролепетал он.

– Вы уверены, мистер Коллинз? – Джонси жгла его взглядом. – А как насчет мистера Джея Ти Лоуренса?

Мистер Коллинз вжался в мягкие глубины кресла.

– А что н-н-насчет н-н-него?

– Я должна ему долг своей тети?

– Дайте мне взглянуть на бумаги. Если вы чуть посторонитесь…

Джонси отступила назад, дав ему возможность поискать в аккуратно заполненном ящике.

– Да, действительно… должны.

Он виновато посмотрел на нее, кадык все еще дергался.

– Это дает ему право указывать мне, как вести дела? – Непрошеная нотка отчаяния прозвучала в ее голосе.

– На самом деле нет. Джей Ти может захотеть, чтобы вы так думали, но до тех пор, пока вы будете аккуратно вносить платежи, он ничего не сможет сделать. Законным путем.

Волна облегчения захлестнула Джонси, она даже ослабла.

– Пожалуйста, садитесь, мисс Тейлор. – Мистер Коллинз приглашающе улыбнулся ей. – Пожалуйста. Мне бы хотелось попытаться объяснить.

Джонси резко взглянула на него. Интересно, можно ли доверять тому, что он скажет? Ведь он не упомянул о вещах, которые беспокоят ее больше всего. Но решив, что особого выбора у нее нет, как только выслушать его, она, держась напряженно, уселась в кресло напротив. Их разделял стол.

– Я знаю, что не был до конца честен с вами, и приношу свои извинения, – начал адвокат. – Поверьте, я провел много бессонных ночей, думая о вас и вашем положении. – Он потрогал кончиком пальца лист бумаги.

– Не больше, чем я, мистер Коллинз, – сказала Джонси, не желая принимать его извинений и успокаивать его нечистую совесть.

– Я понимаю ваше неприятие всего, что я могу сказать. Но со всей искренностью заявляю, что не мог заставить себя сказать вам правду, когда наконец увидел вас в доме вашей тети Иды. – Он неловко поерзал на сиденье, потом продолжил: – Я с-с-сразу же понял, что передо мной благовоспитанная леди, и просто не знал, как сообщить вам о публичном доме… – Он отвел глаза. – Или о Спайси. – Уши у него побагровели.

– Сочувствую вам, мистер Коллинз, – произнесла Джонси, заставляя себя немного смягчиться в надежде получить еще какие-нибудь сведения. – Но то, каким образом я узнала правду о доме и своей тете, повергло меня в шок. Вы, без сомнения, знали, что произойдет. Вам следовало действовать более профессионально и открыто.

– Вы, конечно, правы. Просто это настолько нелепо, что у вас была тетя, которая оказалась… мадам.

Он проговорил это слово шепотом.

– Мне тоже так кажется. – Теперь настал черед Джонси ощутить, как разливается по щекам тепло. – Я открою в этом доме пансион.

– Да, я слышал. Вас можно поблагодарить за такую услугу нашему обществу. Не обращайте внимания на то, что говорят люди, – сказал он, улыбаясь, и на его лице отразилось уважение и восхищение и даже легкая влюбленность.

– Какие люди?

Значит, о ней все-таки говорят.

– Не беспокойтесь. Узнав о ваших намерениях, они всем сердцем одобрят их.

– Просто скажите, что говорят и кто. Она не знала, почему так разозлилась. В конце концов, она никого в Ларами не знает, кроме Мэгги и Милочки. И Мэта Доусона. Мистер Коллинз молчал, но Джонси заметила, как он сжал зубы, выказывая сильную антипатию.

– Джей Ти Лоуренс! – почти прошипела Джонси. – Я ничего не позволю забрать у себя этому самодовольному человеку! Ни дом, ни мое дело! – Она вскочила и принялась ходить перед столом. – Сколько я должна его банку?

Джонси обеими руками оперлась о стол и затаила дыханье.

– Вы должны не банку. Это был личный заем. – Адвокат посмотрел в бумаги, потом тихо сказал: – Пять тысяч долларов.

Джонси почти упала в кресло.

– Пять тысяч? – прошептала она. – Почему не миллион?

– Ежемесячный взнос составляет двести долларов. В течение четырех лет.

Слова мистера Коллинза доходили до нее словно сквозь туман.

– Как же я смогу выплатить его? Почему она согласилась на это? – Джонси смотрела на адвоката, надеясь услышать ответ.

– У Спайси не возникло бы трудностей с погашением. Ее доход был достаточно высок, поскольку ее… э-э-э… клиенты были люди состоятельные. Джей Ти помогал ей с этим.

– Ради всего святого, на что она тратила деньги? На золотые ночные горшки? – Она заметила, что уши адвоката снова покраснели.

– Нет. Во всяком случае, я так не думаю. – Он оттянул пальцем высокий воротничок. – Она покупала заграничные вещи. Хрустальные люстры, например, обои, ковры.

– И оставила мне счет! Почему мне? Почему не одной из своих “ночных красавиц”? То, что я ее родственница, еще не означает, что я захочу его оплатить!

Но дом, он был нужен ей.

– Мисс Тейлор, не изводите себя. Пожалуйста, успокойтесь. – Мистер Коллинз приподнялся из кресла и потянулся через стол, намереваясь как-то утешить ее. – Вы должны обдумать план действий, а в таком состоянии вы будете к этому неспособны.

Она сцепила пальцы:

– Вы правы. Основное то, что я влипла во все это. Как – уже не имеет значения.

Но выберется ли она когда-нибудь?

– Я хочу предложить вам свои профессиональные услуги, бесплатно.

Джонси смогла только уставиться на адвоката.

– Это самое меньшее, что я могу сделать. И это поможет мне уснуть сегодня ночью.

Он улыбнулся ей, и она почувствовала, что, вроде бы, обрела друга. Она улыбнулась в ответ и подумала, что мистер Коллинз вовсе и не похож на курицу.

– Я принимаю ваше предложение.

– Первое, что мы должны сделать, это предотвратить дальнейшие визиты Джея Ти в ваш дом. Я сам буду относить ему ваши взносы, если вы не захотите лично иметь с ним дело.

– Когда срок первого платежа?

Она молилась, чтобы у нее оказалось время заполучить нескольких постояльцев.

– Около месяца.

Нужно отправиться домой, сделать подсчеты и наметить бюджет. Она протянула руку, и мистер Коллинз тепло пожал ее.

– Еще рано сдаваться, мисс Тейлор. Джонси лишь улыбнулась. Она не хотела сдаваться, но как ей выиграть? Всё против нее, и ничто не говорит в ее пользу.

ГЛАВА 6

Несколько дней Джонси раздумывала, сказать или нет Милочке о своем финансовом положении, а скромная сумма, оставленная ей матерью, тем временем таяла. Даже если она не возьмет оттуда и десятипенсовика, этих денег едва ли хватит хотя бы на первый взнос. Но что толку перекладывать свою подавленность на кого-то другого? Надо справиться самой. А поскольку одна лишь работа помогала забыться, она ушла в нее с головой.

– Думаю, самое время наведаться в комнату моей тети, – сказала Джонси, допив утренний кофе. – Что скажете?

Отставив свою чашку, Милочка поднялась и кивнула.

Идя через переднюю, Джонси огляделась, довольная тем, как сверкает все вокруг. Поднявшись наверх, Джонси вошла в большую комнату и осмотрела обстановку. Очевидно, здесь ничего не трогали с момента смерти Спайси. Даже постель не была заправлена.

Милочка подошла к кровати и осторожно расправила белое кружевное покрывало, комком лежавшее в ногах.

– Спайси всегда была аккуратной. Я понимаю, что вид дома опровергает мои слова, но это правда. Когда она заболела, мы с Мэгги проводили большую часть времени или здесь, или на кухне. – Милочка сняла простыни. – Вот почему Руби верховодила в доме. – Милочка сложила постельное белье стопкой у двери. – Спайси была хорошей женщиной. Она понимала людей и нравилась им.

Джонси почувствовала Милочкину потребность защитить Спайси, поэтому оставила свои мысли при себе. За то время, что Джонси находилась здесь, они очень мало вспоминали о ее тете, не говоря уж о ее образе жизни, что как нельзя больше устраивало Джонси.

А вот в отношении Милочки ее любопытство неуклонно росло. Она смотрела, как Милочка выдвигает ящики и вынимает белье и маленькие коробочки с драгоценностями, и внезапно на нее нахлынули мысли о других женщинах, живших здесь.

Собрав все свое мужество, она спросила:

– А как твое настоящее имя?

Джонси приготовилась к… чему? Холодному отпору? Возможно, спокойному неприятию? Она пожалела, что задала этот вопрос.

Милочка долго смотрела на Джонси, потом тихо ответила:

– Вирджиния. Мои родители называли меня Джинни.

И отвернулась раньше, чем Джонси успела разглядеть что-нибудь, помимо обычной сдержанности Милочки.

– Я могу называть тебя Джинни? По-моему, это имя очень тебе подходит.

Та повернулась, и впервые на ее лице отразилось такое множество чувств.

– Я была бы рада.

Движение за дверью привлекло их внимание.

– Что здесь происходит? – В комнату вошла Мэгги, голос у нее звенел от напряжения. – Что вы делаете?

– Мы с Джинни приводим в порядок комнату, чтобы подготовить ее для постояльцев, – сказала Джонси, глядя, как Мэгги подбегает к Джинни.

– Милочка, о ком это она говорит и что делает?

– Она говорит обо мне. Ты забыла? Я говорила тебе, что мое настоящее имя Джинни. Она похлопала Мэгги по руке и, доведя до кровати, усадила.

– Милочка, ты не можешь позволить ей забрать отсюда эти вещи, – прошептала Мэгги, но недостаточно тихо, чтобы Джонси не услышала.

– Нам придется убрать их, – мягко ответила Джинни. – Если не хочешь помогать, не надо. Сделай себе чаю и посиди на заднем крыльце.

– Мэгги? – обратилась к ней Джонси. – Может, возьмешь что-нибудь на память из тетиных вещей? Выбирай, что хочешь.

Большие голубые глаза остановились на Джонси.

– Что хочешь, – повторила она.

Мэгги поднялась с кровати, подошла к туалетному столику и открыла маленькую музыкальную шкатулку. Джонси смотрела, как она вставляет ключ и поворачивает его. Знакомый припев колыбельной наполнил тихую комнату позвякиванием колокольчиков. Из недр шкатулки Мэгги извлекла золотое ожерелье с аметистом и приложила его к шее. Посмотрела в зеркало над столиком, потом на Джонси.

– Прекрасно, – одобрила Джонси. – Хочешь его взять?

– И музыкальную шкатулку? – спросила Мэгги.

– Конечно. Они твои. Давай, я застегну ожерелье, – осторожно предложила она.

– Нет. Я не хочу его носить. Не сейчас. – Мэгги направилась к двери, потом повернулась. – Спасибо.

– Я уверена, тетя хотела бы, чтоб они остались у тебя, – сказала Джонси.

После ухода Мэгги Джонси поняла, что Джинни не станет объяснять, что происходит с девушкой, поэтому не стала спрашивать и вернулась к неотложным делам.

– Не представляю, что со всем этим делать, – сказала Джонси, обозревая столики и комоды с личными вещами.

– Я знаю, что некоторые свои вещи Спайси держала на чердаке, – ответила Джинни. – Лестница туда – за дверью в конце коридора, рядом с твоей комнатой.

– Что ж, мы, видимо, так и поступим. Кроме меня родственников нет, и я не думаю, что кто-нибудь захочет… – Джонси резко замолчала, взглянув на Джинни. – Я только хотела сказать, что она была…

Голос ее оборвался, она не знала, что еще сказать. Она говорила правду. Она действительно не считала тетку леди, такой же, как ее мать. Невероятно, что они были сестрами.

– Извини, Джинни, я знаю, что она была тебе не безразлична.

Джонси на самом деле не хотела ее обидеть.

– Ничего. Ты не знала ее. Еще месяц назад она даже не существовала для тебя.

Джинни принялась выкладывать на кровать платья из гардероба. Да, подумала Джонси, мама очень хорошо хранила эту тайну. Она повернулась к тетиному туалетному столику и собрала в подол щетку для волос, маленькую стеклянную баночку со шпильками, зеркало в оправе из слоновой кости и два хрустальных флакончика духов. Джонси посмотрела на все это. Вещи, без сомнения, были заграничные и очень дорогие. И такие личные. Она безуспешно попыталась побороть неловкость, охватившую ее от одного даже пребывания в этой комнате. На самом деле она чувствовала себя не в своей тарелке во всех спальнях. И снова она заставила себя вернуться к делу.

– Джинни, возьми, пожалуйста, шкатулку с драгоценностями и пойдем наверх – сначала посмотрим. Не стоит брать сразу много вещей, может, их и положить некуда.

Джинни согласилась и пошла впереди, показывая дорогу. Джонси прошла следом за ней по коридору, завернула за угол, осторожно держа юбки, чтобы не выпал ни один из предметов. Оконце над верхними ступеньками освещало лестницу. Хлопья пыли легко понеслись по полу и закружились в воздухе, когда Джинни повернулась на верху лестницы и вошла на чердак. Потолок здесь нависал низко, перегородок не было, только слуховые окна как-то делили пространство.

Одно из окон располагалось над передним крыльцом, и свет просачивался сквозь маленькие цветные стекла и отбрасывал мириады разноцветных искорок на вытертый ковер. К одной из стен было прислонено большое треснувшее зеркало, а рядом стоял сундук.

Джонси выложила тетины вещи из юбки на пол. Подняла тяжелую крышку и обнаружила, что сундук почти до отказа заполнен платьями, сверху лежали маленькая деревянная шкатулка и альбом с фотографиями.

– То, что я принесла, сюда поместится, – сказала она Джинни, – но больше места не останется.

Она упрятала в складки одежды гребень, щетку и зеркало, а духи и баночку со шпильками рассовала по углам.

– Здесь еще один сундук, почти пустой, – через плечо отозвалась от другого слухового окошка Джинни. – Одежду можно сложить в него.

Джонси не ответила, она встала на колени на ковер рядом с открытым сундуком и вынула альбом. Под ним она увидела обрамленную фотографию размером не больше своей ладони, а запечатлены на ней были две улыбающиеся юные девушки. Она долго смотрела на них. Не узнать свою мать она не могла: ей, должно быть, здесь лет семнадцать-восемнадцать. Но вторая девушка походила на мать как две капли воды. Джонси передвинулась поближе к окну. Близнецы! Это ее мать и тетя.

Какой обескураживающей оказалась мысль о том, что жившая в этом доме женщина выглядела точно так же, как Мейбл Тейлор. Мысли тут же вернулись к ее первому появлению в этом доме и картине с обнаженной женщиной. Она не соотнесла сходство изображения с матерью, возможно, из-за неприличной позы. Что ж, подумала она, эта фотография объясняет, почему Джонси так похожа на тетку. Она убрала фотографию туда, где та так долго покоилась. Без интереса взглянув на альбом, Джонси положила его поверх фотографии и наконец закрыла сундук. Она не хотела знать женщину, которую столько лет избегала ее мать.

– Ты что-то нашла? – спросила Джинни, идя к ней.

– Ничего особенно, – ответила Джонси. – Думаю, здесь хватит места для вещей из тетиной комнаты и всего, что нам будет не нужно. – Она хотела говорить твердо, но удалось ей это плохо.

Оглядев чердак, Джонси спросила:

– А что стало с большой картиной, которая висела в передней?

– Где нарисована Спайси? – уточнила Джинни.

Джонси кивнула, не глядя ей в глаза.

– Мы с Мэгги принесли ее сюда. По-моему, она не подходит для твоего пансиона.

Джонси посмотрела на Джинни.

– Спасибо.

Она была благодарна за то, что портрет убрали, но еще больше – за понимание. Джинни ни разу не вступилась за публичный дом и не заставила Джонси чувствовать себя неловко, как это были при разговоре с Руби.

Спускаясь вниз следом за Джинни, она думала о том, что толкнуло эту женщину на столь недостойный путь. Чем ближе она узнавала Джинни, тем больше убеждалась, что она совсем не похожа на Руби.

Остаток дня они провели в бесчисленных восхождениях на чердак. Жара стояла нестерпимая. Пот стекал у Джонси по спине и груди, насквозь пропитав ее рабочее хлопчатобумажное платье. Ноги болели, и казалось, она не сможет больше сделать ни шага.

Наконец все было закончено, и они с Джинни сели рядом на кровать Спайси. Джонси убрала со лба прилипшую прядь.

– Этот чердак меня вымотал! Но худшее уже позади. – Она рукавом отерла щеку.

– Это уж точно! – согласилась Джинни, проводя по лбу грязной рукой. Выглядела она совсем измученной. – Если бы мое тело могло говорить, уверена, оно бы громко пожаловалось.

Низкий звук, какой бывает, когда стиральная доска дребезжит о край пустой жестяной ванны, эхом отозвался из глубин живота Джинни. Они забыли об обеде. Девушки удивленно переглянулись.

– Проголодалась? – улыбаясь, спросила Джонси.

– Мне достаточно понюхать приготовленную Мэгги курицу, и я голодна, даже и аппетит нагуливать не надо. – Джинни потянула носом воздух: – М-м-м.

– Так чего же мы ждем?

Мэгги была необыкновенной поварихой, и Джонси с особым удовольствием уселась за еду.

– Ты просто превзошла себя, Мэгги. – Джонси смотрела на золотисто-коричневую курицу, картофельное пюре с густой подливкой и миску дымящихся зеленых бобов. – Мы все скоро так растолстеем, что не сможем ходить, не то что работать.

Откинувшись на стуле, Джинни простонала:

– Я едва могу двинуться. – Она устало улыбнулась. – Но, как же хорошо вот так от души поработать. Спайси всегда содержала дом в чистоте, но никогда не заставляла заниматься этим девушек.

Беседа неожиданно приняла нежелательный оборот, и Джонси воздержалась от замечаний, наполняя вместо этого тарелку. Она не такого высокого мнения о своей тете, как эти две женщины. Далеко не такого.

– Не знаю, как вы, но я бы на сегодня работу закончила. Мечтаю после обеда отмокнуть в ванне, – сказала Джинни, отправляя в рот очередной кусок.

– Мне еще кое-что нужно сделать, – сказала Джонси. – Так что принимай ванну первая. Оставь огонь, и я смогу нагреть себе воды.

Они закончили трапезу в необременительном молчании. С каждым днем, благодаря совместным заботам, натянутость между ними становилась все меньше. И хотя до настоящей доверительности было еще далеко, Джонси понимала, что общее дело помогло навести мосты через пропасть.

Все еще постанывая, Джинни принесла необходимое количество ведер воды для купанья. Привычно двигаясь, Мэгги молча убрала со стола.

Держась за поясницу, Джонси ушла из кухни и медленно поднялась наверх. Джинни, без сомнения, права. День был тяжелый, даже слишком. Она вошла в почти пустую тетину комнату. Натереть пол – больше здесь ничего не требуется. Но это уже завтра.

Она пошла к себе и села на деревянный стул лицом к окну, выходившему на север. Сложив руки на коленях, Джонси смотрела на крыши и верхушки деревьев. Ее мысли вернулись к дому, в котором много лет назад она жила с отцом и матерью на небольшой ферме в окрестностях Сент-Луиса. Чудесные воспоминания. А потом отец умер. Тогда его брат, дядя Гарольд, пригласил их с мамой переехать к ним. Зная, что это приглашение ни в коей мере не исходило от тети Иды, эгоистичной и раздражительной женщины, мама убедила Джонси, что у них нет другого выхода. На этом все приятные воспоминания обрывались. Джонси поднялась, стараясь не обращать внимания на боль в спине. Горячая ванна принесет облегчение, думала она.

Спустившись вниз, она нашла на кухне только Мэгги.

– Джинни уже закончила? – спросила Джонси.

– Да. – Мэгги села за большой стол. – Я поставила для тебя греться воду.

– Не нужно было, – ответила удивленная Джонси. – Но я ужасно рада. – Она сказала это от чистого сердца.

– Пустяки. – Мэгги встала и пошла к двери. – Спокойной ночи.

– Спокойной ночи, – чуть улыбнувшись, ответила Джонси.

Она смотрела вслед удалявшейся Мэгги и не знала, что ей с ней делать. Все ее поступки удивляли Джонси. Но она заметила, что Мэгги становится все отзывчивей на каждое доброе слово. Что за жизнь у нее была? Почему она так всего боится? Ее тетя, несомненно, играла важную роль в жизни Мэгги, но как так получилось, что положительную? Джонси не могла понять, да и уставший ум отказывался служить ей. Ванна и постель – она могла думать только об этом.

ГЛАВА 7

Объявление публиковалось в газете уже неделю, но ни одного постояльца еще не было, и Джонси волновалась. Имевшаяся у нее небольшая сумма подходила к концу, и мысли о платеже Джей Ти не давали покоя.

Она все откладывала покупку вывески, которая возвещала бы, что это действительно пансион, и, возможно, это было ошибкой. Если бы она знала наверняка, что в скором времени у нее будут постояльцы, то ничего не имела бы против того, чтобы расстаться с несколькими долларами.

В то утро Джинни помогла закончить с уборкой последней комнаты. Делать было больше нечего, оставалось только ждать. Джонси невидящим взглядом смотрела на улицу, чувствуя себя несчастной.

– Не отчаивайся, – сказала Джинни, подходя сзади.

– А я и не отчаиваюсь, – отозвалась Джонси. – Но, должна признать, обеспокоена.

Она все еще не могла довериться Джинни. Она не могла сказать, что будет полностью опустошена, если потеряет дом и вернется жить к тете Иде. Она не могла признаться, что не в состоянии будет снова переносить сочувственные взгляды тетиных соседей и слышать их шепот “бедняжка” в свой адрес. А в особенности она не могла сознаться, что мысль о невозможности самой распоряжаться своей судьбой просто не умещалась в сознании.

– Может, следует обзавестись вывеской, – предложила Джинни.

– Я думаю об этом. Не знаешь, сколько она может стоить?

– Для начала выбери что-нибудь попроще. Не думаю, чтобы это стоило больших денег. На Фронт-стрит есть мастерская Тома Брейли. Как-то несколько лет назад Спайси повесила вывеску, но власти заставили снять ее. – Джинни быстро глянула на Джонси и положила руку ей на плечо. – Мне не следовало говорить об этом. Я знаю, ты чувствуешь себя неловко, когда я говорю о ней.

Джонси не знала, что сказать. Это было больше, чем неловкость. Ее неприязнь к этой женщине с каждым днем росла.

– Думаю, ты права, – сказала Джонси. – Пора повесить новую вывеску. – Она отогнала неотвязные мысли о деньгах. – И не будем откладывать – я пойду туда сегодня же. И чем скорее мы ее повесим, тем лучше.

Джонси сосредоточила свои усилия на том, чтобы выглядеть как можно лучше, идя в город. Она надела свое любимое темно-зеленое платье и годную на все случаи черную шляпку. И платье и шляпка были простого фасона, поскольку она никогда не любила ненужных украшений. Турнюр знавал лучшие дни и, скорее всего, узнает их еще много. Единственная пара хороших туфель: именно в них она была, когда подвернула лодыжку. Благодарение Богу, остались только неприятные воспоминания. Попрощавшись с Джинни и Мэгги, она вышла на крыльцо, настроение у нее уже улучшилось.

Джонси легко нашла мастерскую по изготовлению вывесок. Множество их было прислонено к стене здания, они практически заполонили узкую боковую улочку, которой, по всей видимости, не пользовались. Девушке показалось забавным, что нигде не было видно таблички, извещавшей, чем занимается хозяин мастерской.

Из широких, какие бывают в конюшнях, дверей появился высокий худой мужчина в фартуке. Солнце упало на его седеющие растрепанные волосы, и он довольно прищурился на Джонси.

– День добрый, – сказал он, протягивая ей руку. – Меня зовут Том Брейли. Но все называют меня Брейли.

Она обменялась с ним рукопожатием и улыбнулась.

– Чем могу служить, мэм?

– Мне нужна вывеска для… Он прервал ее, подняв обе руки.

– Нет, – позвольте мне угадать. – Брейли почесал подбородок и быстро оглядел ее с головы до ног. – Вы – портниха. Верно?

Он был настолько искренен и дружелюбен, что она не усмотрела в его прямоте ничего обидного.

Джонси улыбнулась:

– Вообще-то, нет. Я…

– Нет, постойте. – Брейли поскреб за ухом. – Вы открыли прекрасный ресторан. – Он ухмыльнулся, явно довольный своей догадкой.

Джонси засмеялась:

– Боюсь, вы ошибаетесь. У меня пансион.

– Именно это следующее, что я хотел сказать. – Мастер казался таким расстроенным, что она почти пожалела, что испортила ему развлечение. – У меня мало возможностей поупражняться в угадывании, потому что я почти всех знаю. Видно, поэтому-то и угадываю плохо. – Но он уже снова улыбался, лицо покрылось морщинками. – Я не слишком замучил вас?

– Нет, нисколько, – сказала Джонси, которой этот человек с каждой минутой нравился все больше.

– Что ж, пойдемте что-нибудь для вас подыщем. – Он вдруг замер на месте и пристально посмотрел на нее. – Я не спросил вашего имени, мисс.

Несмотря на жару, Джонси пробрала дрожь.

– Тейлор. Джонси Тейлор.

Ему она тоже напоминает Спайси?

– Джонси… очень красивое имя. Никогда такого раньше не слышал. – Брейли положил руку ей на спину и слегка подтолкнул в прохладное помещение. – Оно ирландское?

– Да. Мою бабушку звали Джонси Девон, – ответила она, удивившись, что, разговаривая с ним, чувствует себя настолько свободно.

– Но она уж точно и вполовину не была так хороша, как вы.

Джонси совсем не ожидала, что примет такую явную лесть от совершенно незнакомого человека. И это ей тоже понравилось.

– Так, посмотрим, – сказал он. – О каком цвете вы думали?

Джонси в изумлении смотрела на россыпь разноцветных вывесок. Одни свисали с балок, другие были прислонены к стенам, и все они были очень красивые.

– Мой дом желтого цвета. Но думаю, что мне подойдет простая черная с белой надписью.

Почти оскорблением было просить его выполнить такую… невзрачную работу.

– Что! – вскричал Брейли, уставясь на нее и в тревоге подняв свои лохматые брови. – Нет, это не годится. Не пойдет, если у вас желтый дом, – сказал он, качая головой и обходя груду выкрашенных жестянок. – Может, вот эта?

Он поднял небольшую желтую вывеску, в углах которой вился темно-зеленый плющ, причудливые буквы надписи были такого же темно-зеленого цвета.

Да, с тоской подумала Джонси, она подходит как нельзя лучше. Но вслух ответила:

– Боюсь, я не могу позволить себе такую красивую, по крайней мере, не сейчас.

– Ерунда! Эта вывеска стоит не больше обычной, а выглядит немного лучше. Какой величины ваш дом?

Джонси с минуту смотрела на Брейли. Он что, притворяется, будто не знает, где она живет? Сначала она думала, что он не хочет смутить ее. Но сейчас уже не была так уверена.

– Он очень большой, – ответила Джонси.

– Тогда она должна соответствовать дому, – сказал себе Брейли. – Эта недостаточно велика. – Он побродил по мастерской, нашел подходящую, по его мнению, вывеску и задумчиво стал их сравнивать. – Хм. Лучше не придумаешь. Только вот есть одно затруднение.

– Какое? – спросила Джонси, – зная, что это не имеет для нее особого значения, потому что она никогда не сможет позволить себе такую большую вывеску.

– Ну, эту вывеску заказали и оплатили, но я не закончил работу, потому что тот парень умер. Я же не могу дважды взять деньги за одну и ту же работу. – Он стоял, почесывая за ухом. – Нехорошо получится.

Брейли поразмышлял над ситуацией.

– Единственный верный выход – взять плату только за время, которое я потрачу на покраску и надпись.

Он смотрел на Джонси, явно довольный своим решением.

– И во что это мне обойдется?

– Пожалуй, пару долларов – не больше.

В горле у Джонси образовался комок. Брейли практически дарил ей эту вывеску. Она не находила слов.

– Вы просто поможете мне, если заберете ее. Облегчите мою совесть. Я чувствую себя вором с тех пор, как семья того парня отказалась забрать ее, законченную или нет. А потом они в одночасье взяли да и уехали из города.

– Спасибо вам, Брейли, – сказала Джонси прерывающимся из-за комка в горле голосом. Достала из сумочки деньги и расплатилась. Взглянув на него, она вдруг ощутила сильное желание обнять этого человека, но вместо этого еще раз сказала: “Спасибо”. И тепло пожала ему руку, стремясь таким образом выразить свои чувства.

– Сверху мы напишем мелкими буквами “У мисс Тейлор”, а ниже – крупно – “Пансион”. Ну как?

На этот раз она смогла лишь кивнуть.

– Думаю, управлюсь я быстро, и тогда принесу ее вам.

Брейли проводил ее наружу – под ярко светившее солнце.

Обретя способность говорить, Джонси произнесла:

– Выразить не могу, как я благодарна вам за ваше великодушие.

Он отмахнулся от ее слов, смущенный ими.

– Ну что ж, пожалуй, я пойду, – сказала Джонси и, повернувшись, пошла по улице. Пройдя несколько ярдов, она обернулась и помахала Брейли и не могла не улыбнуться, увидев, что он смотрит ей вслед.

В приподнятом настроении, почти паря над землей, Джонси шла, приветливо глядя на прохожих. Когда она проходила мимо больших зданий, поднялся ветерок. Он взметнул пыль на главной улице, и быстро стих. Так и я сегодня, весело подумала Джонси, ступая по тротуару. Все ее заботы, казалось, растворились в прозрачном воздухе. Удивительно, как много значит даже небольшая толика добра, когда в нем нуждаешься.

Она прошла один магазин, другой, задерживаясь у витрин, чтобы рассмотреть выставленные там товары. Ей не хотелось идти прямо домой, как она собиралась. Джонси двигалась по улице без определенной цели, желая лишь поближе познакомиться с Ларами, чем пренебрегала так долго. Она была рада, что ветер дул ей в спину, подгоняя вперед и немного ослабляя жару.

Остановившись у магазина дамских шляп, стала разглядывать витрину. Одна из шляпок привлекла ее внимание – темно-зеленая, почти без всякой отделки. Она великолепно подошла бы к платью, которое было на ней. Джонси подумала о сильно поношенной черной шляпе у себя на голове и не могла сдержать вздоха.

– Эту маленькую шляпку сделали как будто специально для вас.

Джонси круто повернулась при звуке голоса Джея Ти.

– Правда, вполне можно было украсить ее получше, – сказал он, подходя к Джонси так близко, что она уперлась спиной в стекло. – Но и тогда, – продолжал он, – эта вещь померкла бы в сравнении с вами.

Джонси попыталась остановить его взглядом.

– Нет никаких препятствий для более дружеских отношений между нами, мисс Тейлор. То, что у меня есть документ на ваш дом, не означает, что мы не можем…

Джонси перебила Джея Ти глубоким вздохом. Ни заговорить, ни побежать она не могла – так велико было ее потрясение.

– Вы не знали? – спросил он с удивлением. – Вы думаете, что мистеру Коллинзу следовало сказать вам об этом, поскольку для вас это чрезвычайно важно, но, возможно, ваши интересы не являются настолько же важными для него.

И улыбнулся, давая понять, что уж он-то принимает ее интересы весьма близко к сердцу. Но ему не удалось надуть Джонси, ни на секунду.

– Мне нечего сказать вам, мистер Лоуренс. Она двинулась прочь, но он схватил ее за руку, держа не грубо, но крепко.

– Думаю, тут вы ошибаетесь, мисс Тейлор. У меня есть предложение, которое придется вам очень кстати и полностью освободит вас от забот. – Джей Ти оглядел улицу, говоря: – Но здесь не место для обсуждения дел. Не правда ли?

Джонси смотрела на него не веря своим ушам. Он что, и в самом деле думает, что она станет обсуждать с ним какие бы то ни было дела?

– Думаю, вы не понимаете всей серьезности создавшейся ситуации. Уверен, вы не собираетесь обсуждать ее с этим бесхребетным адвокатом. Сколько раз он вам уже солгал?

Джонси вырвала руку.

– Он не лгал! И я буду вам благодарна, если вы перестанете лезть в мои дела!

Но она недоумевала, почему мистер Коллинз так удачно забыл сказать ей о документе на дом. Может ли она действительно доверять ему? Может, ей самой вести свои дела, самой позаботиться о своих интересах? По крайней мере, тогда она будет знать, что происходит.

– Хорошо, мистер Лоуренс. Я выслушаю ваше предложение, но не стану принимать решения, пока все хорошенько не обдумаю.

Джонси смотрела ему прямо в глаза, давая понять, что ничуть его не боится.

Джей Ти отступил, указывая шляпой направление:

– Сюда, моя дорогая.

Джонси шла рядом с ним на расстоянии вытянутой руки. Они прошли по Второй улице и свернули. Примерно через полквартала начиналась аллея. Джонси остановилась.

– Моя контора, как и многие другие, выходит на аллею. Вам нечего бояться.

Джонси заколебалась, глядя на аллею. Та была узкой и тенистой, с обеих сторон протянулись двух – и трехэтажные дома. В этот момент из одной двери показалась женщина с двумя маленькими девочками, она несла коробки, перевязанные лентами.

– Видите? – заметил Джей Ти. Джонси вздернула подбородок, надеясь, что он не подумал, будто она и в самом деле боится, и храбро вступила в аллею. Она быстро пошла рядом с ним.

Контора была тесной с одним маленьким окном, и Джею Ти пришлось зажечь лампу. Внутреннее убранство поражало роскошью: дуб, кожа, медь.

Сняв шляпу, Джей Ти указал ей на стул, а сам тяжело опустился в большое кресло за столом.

– Итак, мисс Тейлор, перейдем сразу к делу. – Он непринужденно, чуть ли не полулежа, устроился в кресле. – У меня есть нечто, нужное вам, а у вас – нечто, нужное мне. Подходящая основа для сделки, не так ли?

Джонси решила не отвечать, пока не услышит все.

– Полагаю, вы хотите узнать, что же такое есть у вас, в чем нуждаюсь я. – Он взял пресс-папье, повертел его в руках, потом передвинул на другой конец стола. – Прежде чем мы обсудим это, давайте рассмотрим ситуацию со всех сторон. Маловероятно, что вы сможете выплатить долг, если откроете пансион. Если даже все комнаты у вас будут заняты, вам придется брать высокую плату. Результатом будет потеря дома в мою пользу.

Несмотря на духоту в конторе, Джонси стало холодно. Этого не случится, взмолилась она, что бы ни пришлось делать.

– Другая возможность – продолжать содержать, – Джей Ти улыбнулся, – публичный дом, как ваша тетушка. Нет необходимости говорить, что она с легкостью вносила платежи. Так будет и у вас.

Он замолчал, словно предлагая осознать сказанное, но разум Джонси отказывался принимать его слова.

– Вы нашли какие-нибудь ее записи касательно заведения? Оно было очень доходным. По-моему, она говорила, что получала в неделю до тысячи долларов.

Джонси судорожно вздохнула.

– Вот так. Вы видите, от чего отказываетесь. – Его голос прозвучал холодно и бесстрастно.

– Тем не менее, вы не предложили ничего, что “полностью освободит меня от забот”, как вы сказали. Мне лучше уйти.

Она поднялась и потянулась к ручке двери. Джей Ти тоже поднялся.

– Вы еще не узнали о последней возможности.

Джонси смотрела, как он обходит стол и направляется к ней. Она почувствовала, что ее охватывает паника, и медленно повернула дверную ручку.

– Вы очень привлекательная молодая женщина, – сказал Джей Ти, коснувшись пряди ее волос. – Вы так похожи на Спайси, когда та была моложе. – Он взял ее локон и намотал вокруг пальца. – Я мог бы забыть о платежах. В обмен на некоторые услуги. На некоторые.

Она чувствовала его горячее дыхание на своем лице и отклонялась назад, пока не уперлась в стену. Джонси хотела крикнуть, но звуки замерли у нее в горле.

– Дважды в месяц я на несколько дней приезжаю в Ларами. Здесь живет семья моей жены, здесь у меня дела. И если вы не против, я мог бы сочетать дело и немного удовольствия. – Он отпустил ее локон и вверх и вниз провел ладонью по ее рукаву. – Гарантирую, что для вас это окажется чрезвычайно выгодным. А потом вы сможете делать со своим домом все, что захотите.

Джей Ти навалился на нее, прижав к стене, и схватил за грудь. Джонси отвернула лицо, и его большие мягкие губы присосались к ее шее, при этом желудок у нее скрутило.

– Прекратите! – выдохнула она. – Нет…

– Нечего разыгрывать из себя недотрогу. Мы оба знаем, что ты и Спайси сделаны из одного теста. – Джей Ти удерживал ее руки – Джонси пыталась ударить или исцарапать его. – Я заключаю с тобой сделку и хочу скрепить ее печатью, – прорычал он, борясь с ней.

Джей Ти схватил лицо Джонси, и она почувствовала, как съехала на бок шляпка. Его губы грубо впились в ее рот, страх подстегнул ее, и она принялась извиваться, вертеться и пинать его в голень, насколько позволяли юбки.

– Отпустите меня! – едва выговорила Джонси, потому что Джей Ти выдавил из ее легких почти весь воздух. – Ты, грязная… свинья!

Засунув руку ему под пиджак, она изо всех сил ущипнула его как можно ближе к подмышке.

– Чертова баба! – взвыл Джей Ти и отскочил назад.

Не теряя времени, Джонси открыла дверь. В лицо ей ударил свежий воздух, равно как и грудь Мэта Доусона. Защищаясь, она вскинула руку и не слишком удачно ударила его по ребрам. Джонси пошатнулась, частично от удивления, частично от изнеможения после схватки. Она с ненавистью посмотрела на ковбоя, губы ее презрительно скривились, и тут она все поняла. Эти двое заодно! Ей следовало догадаться! Поэтому пнула по голени и его. Вне себя от негодования, Джонси наградила Мэта уничтожающим взглядом. Потом, едва удерживаясь, чтобы не разрыдаться и не унизить себя тем самым окончательно, она стремительно, насколько позволяли трясущиеся ноги, пошла по аллее.

Смущенный ее нападением, Мэт смотрел, как она убегает. Он едва успел разглядеть съехавшую шляпку, распухшие губы и выражение ярости и испуга на ее лице. Он ругнулся в сторону Джея Ти, потиравшего место у подмышки.

– Что тут произошло? – спросил Мэт, и в голосе его ясно прозвучало предостережение. – Когда это ты успел добавить к своим многочисленным “добродетелям” приставание к порядочным женщинам?

– Порядочным? Ха! Она такая же дикая кошка, как и эта проститутка Спайси. Определенно нуждается в некотором приручении, которым мне не терпится заняться.

Мэт только этого и ждал. Его кулак с размаху ткнулся в широкое лицо Джея Ти. Мэт стоял и смотрел, как он попятился и налетел на стол.

– Какого черта? – проревел Джей Ти, надвигаясь на Мэта, как разъяренный бык.

Мэт стоял перед ним, сжав кулаки, испытывая желание избить его до бесчувствия.

– Не смей больше касаться этой женщины.

– Да ладно, Мэт, что это на тебя нашло? У нас с ней кой-какие общие дела. Она вела себя не очень дружелюбно, и я просто попытался слегка воодушевить ее. Только и всего.

Джей Ти вынул из кармана носовой платок и вытер разбитый в кровь нос, не отводя настороженного взгляда от кулака Мэта.

Мэт не поверил ни одному его слову. Если в чем-то и можно положиться на Джея Ти, так это в бесчестных делах.

– Какие у вас с ней дела?

Мэта не заботило, что это его не касается. Он хотел знать.

Джей Ти поднял бровь.

– Она должна мне пять тысяч, которые эта старая проститутка заняла у меня перед смертью. Мы обсуждали вопрос платежей. – Джей Ти ухмыльнулся, обходя стол, чтобы сесть. – Между прочим, тебя-то за каким дьяволом сюда принесло? – спросил он, падая в кресло. – Оставь эту чертову дверь открытой. Здесь жарко, как в преисподней. – Он промокнул вспотевший лоб.

Мэт прислонился к косяку, сложив руки на груди. Нахмурясь, он думал о мисс Тейлор и о предложениях, которые мог сделать ей Джей Ти. Он не мог понять, почему такая женщина хочет переделать публичный дом. Ведь тут и начнутся все трудности. И именно с Джеем Ти ей придется иметь дело. Мэт сомневался, что ситуация выправится, если она не разорвет все отношения с этим вором. И пожалел, что ударил его только раз.

– Решил сообщить тебе, что мы потеряли еще сотню голов, – спокойно произнес Мэт.

– Как, черт побери, это случилось? – заревел Джей Ти, сразу насторожившись и вскочив на ноги.

Мэт пожал плечами:

– Думаю, они просто хитрее нас.

– Ну и что ты предпринял? – завопил Джей Ти.

– За этим я и приехал. Я подумал, что, раз уж ты владеешь половиной ранчо, то должен принять участие в обдумывании ситуации.

Мэт сдвинул шляпу назад и ждал ответа.

– У меня нет на это времени. Я занятой человек. – Он злобно ткнул пальцем в сторону Мэта. – Ты думай!

– Не вижу причин. – Мэт продолжал стоять на пороге.

Лицо Джея Ти исказила злость. Он принялся мерить шагами свою маленькую контору. Мэт наслаждался, наблюдая, как ярится Джей Ти, упустивший контроль над ситуацией.

– Нет причин? Деньги! – выкрикнул Джей Ти. – Мои деньги!

– Лишь половина из них, – напомнил ему Мэт.

Джей Ти взял себя в руки.

– Где это произошло и когда?

– Я сказал потеряли? – Мэт поднял брови в насмешливом удивлении. – Я хотел сказать почти потеряли.

– Почти?

Мэт видел, что Джей Ти пытается скрыть свою нервозность, поэтому подлил масла в огонь, сказав:

– Мы застукали их на месте.

– Кого? – каркнул Джей Ти.

– Да пару каких-то бродяг. Они уверяли, что не знают, кто их нанял, пока мы не решили устроить для них небольшую вечеринку с веревочными галстуками.

Мэт замолчал, заставляя Джея Ти терзаться в догадках.

– Ну и кто? – заорал тот, практически выведенный из себя.

– По всей видимости, их наняли какие-то ковбои, посоветовавшие им не задавать лишних вопросов и обещавшие заплатить, когда дело будет сделано.

– К черту, Мэт! Кто их нанял?

– Еще не знаю. Джонни отвез их к шерифу. – Мэт оттолкнулся от косяка. – Я подумал, надо сказать тебе, что мы все-таки поймаем этого сукина сына.

Мэт коснулся шляпы и оставил Джея Ти размышлять над услышанным.

Идя по аллее к широкой улице, он мысленно вернулся к мисс Тейлор. Что же на самом деле произошло до его прихода? Ей никогда и никуда не следовало одной ходить с Джеем Ти. Он думал, что у нее больше здравого смысла. Потом он вспомнил пистолет, который она наставила на него, и покачал головой.

Сев на лошадь, он поехал в сторону пансиона. Привязав лошадь у входа, он не спеша, поднялся по ступенькам. Постучал в дверь, думая, что, возможно, ему нечего тут делать, но кто-то же должен сказать ей, что единственный разумный поступок в этой ситуации – продать этот проклятый дом, прежде чем начнутся настоящие неприятности.

Дверь открылась, за ней показалось знакомое лицо.

– Привет, Милочка. Мне бы хотелось переговорить с мисс Тейлор.

– Привет, Мэт. Заходи. Джонси у себя в комнате. У нее была стычка с Джеем Ти. – Милочка посторонилась, и Мэт вошел. – Я пыталась поговорить с ней, но она слишком расстроена и рассказала немного. По-моему, сейчас не самое подходящее время для разговора.

Мэт пошел к лестнице. Не обращая внимания на ее слова, он бросил свою шляпу на стул.

– В какой она комнате? – спросил он, прежде чем начать подниматься.

– В комнате Лотти.

Он стоял перед открытой дверью. Она лежала, прикрыв глаза какой-то тканью и положив руку на лоб. Ее туфли аккуратно стояли рядом с кроватью. Потом он увидел, как ее грудь несколько раз поднялась от тяжелых вздохов. Она плакала. Наседающий на нее Джей Ти тут же возник у Мэта перед глазами, и он сжал кулаки, сожалея, что лишь расквасил этому ублюдку нос. И в то же время ему хотелось тряхнуть ее в наказание за наивность.

– Уходите, – сказала она на вдохе, и он едва расслышал ее слова. – Вы… вы не должны… здесь находиться.

Он подошел к кровати.

– Я всего лишь хотел узнать, как вы. Мэт не знал, как спросить, не причинил ли ей Джей Ти вреда, но сделать это надо было.

– Почему вы не спросили у своего друга? – Джонси вцепилась в край покрывала и натянула его на себя.

Она казалась такой маленькой, похожей на напуганную птичку, потерявшую несколько перышек из своих крыльев. С одной стороны прически шпильки вылезли, шляпки на голове не было. Верхняя пуговица на платье отсутствовала, а сквозь дырку под мышкой проглядывала нежная белая кожа.

Он оставил без внимания ее предположение, что Джей Ти является его другом.

Мэт стоял, засунув руки в карманы. Он не знал, как сказать ей то, с чем пришел. У него не было большого опыта общения с женщинами, во всяком случае, с такими, как она.

– Вы знаете, что имеете дело с человеком, который ни перед чем не останавливается, чтобы получить желаемое. Неважно, ваш дом или вас. – Он неловко переступил с ноги на ногу. – Его ничто не остановит. Мой вам совет, продайте, пока не поздно и пока вы не пожалели, что не сделали этого.

К его досаде, она отвернулась от него и заплакала. Мэт терпеть не мог плачущих женщин: он чувствовал себя беспомощным. Легче иметь дело с лжецом и вором, чем с плачущим существом женского пола. Он хотел сказать, что врезал Джею Ти, но не смог. Стоял и смотрел на нее, чувствуя себя несчастным оттого, что она плачет.

Внезапно он почувствовал необходимость выбраться отсюда. И зачем ему надо вмешиваться в ее дела?

– Пожалуй, я пойду, – сказал он, неуклюже отступая к двери и видя, как трясутся ее плечи.

Он прошел по коридору, спустился по лестнице, подхватил шляпу и нахлобучил на голову. Ему нужен был простор. И через несколько минут он уже скакал прочь из города.

Джей Ти выждал, чтобы Мэт наверняка уехал из города, и только тогда пошел в контору шерифа. Он намеревался выяснить, что собирается делать Уильямс. Если в деле замешан Джонни, ему удастся заставить Уильямса держать рот на замке и отпустить этих дураков. Если же нет, он проследит, чтобы арестованные не помешали его планам относительно “Даймонд Ди”.

Он вошел в темное помещение и увидел Джонни, тихо разговаривавшего с Уильямсом.

Мужчины повернулись, когда Джей Ти хлопнул дверью.

– Что происходит? – обрушился он.

– Поймали нескольких воров, – ответил Джонни и не мигая уставился на него своими стального цвета глазами. Джей Ти знал, что Джонни не боится никого, даже его, и Джонни хотел, чтобы он знал об этом.

– Воров, говоришь, – отозвался Джей Ти, ожидая дальнейших сведений и придерживая свои.

Уильяме перевел взгляд с него на Джонни, и Джей Ти смог представить, о чем думает шериф: он с удовольствием затянул бы петлю на его шее.

– Бродяги, – радостно сказал Уильямс, – не местные.

– Что ж, рад слышать. – Джей Ти посмотрел на Джонни. – Уверен, тебе неприятно было бы думать, что это проделал кто-то их своих.

Джонни сжал зубы и погладил рукоятку своего пистолета, потом опустил руку. Джей Ти проигнорировал его движение.

– Могу я взглянуть на этих головорезов? Уильямс вышел из-за стола и снял с крючка ключи.

– Сюда.

Сопровождаемый Джонни, Джей Ти двинулся вперед. Когда они пришли к двум совмещенным камерам, он оглядел мужчин. Один из них глуповато усмехнулся.

– Не возражаете, если мы перекинемся с ними парой слов? – спросил у шерифа Джей Ти. – Мы не сделаем им ничего дурного, поскольку они уже за решеткой.

Он смотрел на усмехавшегося до тех пор, пока улыбка не исчезла с его лица и он не отступил назад.

– Конечно, Джей Ти. Дайте знать, когда будете уходить, – сказал Уильямс уже на полпути к двери.

Когда дверь в основное помещение конторы закрылась, Джей Ти угрожающе шагнул к решетке.

– И что за придурков ты нанял на этот раз? – спросил он Джонни, но его глаза буравили мужчин в камере.

Джонни встал позади него, держась одной рукой за решетку, а в другой сжимая револьвер.

– Тупиц, я думаю.

– Минутку, мы с Хэнком сделали все, что вы сказали, – заныл один из мужчин.

– Потише! – прошептал Джей Ти. – Если только ты действительно не хочешь покинуть этот город очень быстро. Вперед ногами.

Оба мужчин покачали головами.

– Ну а теперь расскажите, как вы пытались угнать сто голов? Мне показалось, что я понятно объяснил, чего хочу.

– Джонни сказал, что есть одно безопасное место, поэтому мы пошли туда и угнали! Откуда же мы знали, что это ловушка? – Мужчина пристально посмотрел на Джонни.

– Безопасное место? – насмешливо сказал Джей Ти. – А я подумал, что это они тупицы.

– Я могу объяснить…

– Уж постарайтесь, Джонии. Но не здесь. Сначала вытащим этих из тюрьмы и отправим подальше.

– Эй, постойте! – закричал Хэнк.

– Хотите сгнить здесь? – ухмыляясь, спросил Джей Ти.

Оба мужчины сели и замолчали.

– Так-то лучше. – Он повернулся к Джонни. – Выкупи их и проследи, чтобы они убрались из города.

ГЛАВА 8

Со времени происшествия с Джеем Ти прошли три недели. Джонси получила суровый урок, один из тех, что в повторении не нуждаются. Она пошла к мистеру Коллинзу и пытала несчастного до тех пор, пока адвокат не убедил ее окончательно, что он говорит правду, а Джей Ти лгал. Документ на дом находился в целости и сохранности в конторе мистера Коллинза, где был с того времени, как его отдала ему тетка Джонси. Джей Ти, должно быть, надеялся, что она уцепится за возможность рассчитаться с долгом, и сыграл на том, что мистер Коллинз не сказал ей всей правды с самого начала. Если бы она не знала этого раньше, то теперь бы уж точно уверилась, что Джей Ти способен на все.

Что ж, сказала она себе, он не только лжец и вор, но и дурак. И это придало ей сил. Она как-нибудь справится с ним, побьет его в его же собственной игре, если понадобится. Правда, она до сих пор не решила, как именно это сделает. И все дни напролет обдумывала различные возможности.

За исключением нынешнего дня, когда ее голова была занята Мэтом Доусоном.

Утро Джонси потратила на то, чтобы вытащить Мэгги из ее раковины и вовлечь в разговор. Но добилась лишь того, что разбила чашку и блюдце. Наконец, сдавшись, она ушла к себе.

На протяжении целого дня ее мысли постоянно возвращались к Мэту Доусону, пока она не поняла, что не в состоянии выполнить и простейшего дела. Она пыталась забыть об обстоятельствах, сведших их вместе, но не могла.

И вот сейчас она сидела на кровати и вспоминала тот день, когда он стоял рядом с этой кроватью и смотрел, как она плачет словно маленькая. Она была слишком несчастна и растеряна, чтобы взглянуть на него. Когда он не стал отрицать свою дружбу с Джеем Ти и посоветовал избавиться от дома, это прозвучало как угроза. Но так ли это? Она не была уверена. В его голосе не было угрозы, хотя от самих слов она похолодела.

Джонси подошла к туалетному столику, взяла принадлежавшую еще ее матери щетку для волос и стала рассеянно вертеть ее в руках. Потом случайно перевернула блюдечко со шпильками, и они посыпались на пол. Нахмурясь, она наклонилась и принялась собирать их. Какой прок пытаться решить все проблемы, подумала она. Она только нервирует себя.

И все равно она продолжала думать. Как бы исхитриться и заплатить долг и отделаться от Джея Ти… Какой-нибудь знак… Вот если бы появилась толпа жаждущих снять у нее комнаты… Если бы только она могла выкинуть Мэта Доусона из головы.

Джонси положила последнюю шпильку на блюдечко, которое, по счастью, не разбилось, и в этот момент раздался громкий стук в парадную дверь, отозвавшийся на втором этаже. Быстро глянув на себя в зеркало, она повернулась и помчалась вниз со всей скоростью, какую позволяли развить ее юбки. Джинни ушла в город за покупками, в последние несколько недель она сделала это своей обязанностью, а Мэгги, знала Джонси, никогда не откроет дверь, как бы в нее ни ломились.

Стук повторился, прежде чем Джонси собралась с духом и открыла дверь. На пороге стоял маленький человечек, слегка сутулый, и пристально смотрел на нее сквозь толстые стекла очков.

– Мисс Тейлор? – спросил он высоким скрипучим голосом – Я хотел бы видеть мисс Тейлор. – Его голос был раздражающе настойчив.

– Я мисс Тейлор, – сказала Джонси, не обращая внимания на его грубость.

Маленький человек прижал к груди свой коричневый котелок и проник пристальным взором в глубины дома позади Джонси.

– Я слышал, что вы сдаете комнаты. Меня направил к вам один джентльмен в городе. Должен сказать, что без вывески вас было трудновато отыскать. – Тон у него был обвиняющий. – Могу я войти?

– Конечно, пожалуйста, входите.

Джонси отступила в сторону. Она смотрела, как он обходит переднюю, вертя головой во все стороны. Затем, близоруко склонившись над столиком, он внимательно рассмотрел стоявшие на нем предметы.

Резко повернувшись к Джонси, он сказал:

– Я бы хотел снять комнату. Но мне не хотелось бы жить на втором этаже.

Он подозрительно посмотрел на лестницу.

– У нас есть две комнаты внизу. Показать их вам?

– Естественно, я хочу их осмотреть.

Он четко выговорил каждое слово и закрыл рот, плотно сжав губы.

Первая комната, которая принадлежала Руби, не вызвала его одобрения.

– Здесь слишком много солнца. Я не хочу слепнуть тут в течение дня. – И он с фырканьем отверг эту комнату.

– Возможно, вам подойдет соседняя. Она рядом с кухней и ванной комнатой.

– Ванной комнатой? – Его голос взлетел на октаву выше, хотя Джонси думала, что это невозможно. – Во что мне обойдется эта комната?

Похоже было, что он не сдвинется с места, пока она не скажет ему.

Джонси помедлила, прикидывая, не покажутся ли ее цены слишком высокими. Она обсуждала этот вопрос с Джинни, и они сошлись во мнении, что условия в их доме так же хороши, а в некоторых случаях и лучше, чем в целом в городе.

– Два доллара в день со столом, но без стирки, – твердо сказала Джонси.

За спиной у нее раздался голос Джинни:

– Вы нигде не найдете лучших условий. Джонси обернулась и увидела стягивавшую перчатки и открыто улыбавшуюся Джинни.

Человечек перевел взгляд с Джонси на Джинни, затем снова повернулся к Джонси.

– Вы владелица? Тот человек в городе посоветовал мне обратиться к мисс Тейлор, – с сомнением произнес он.

– Да, я, – Джонси пришлось сдерживать готовое прорваться в голосе раздражение. В конце концов, он ее первый постоялец и она отчаянно нуждается в нем.

– Вы слишком уж молоды, – сказал он и оттопырил нижнюю губу, словно обвиняя Джонси.

Уставившись на Джинни, он спросил:

– А вы кто?

– Миссис Марлоу. Я работаю у мисс Тейлор.

Джонси неуклюже скрыла свое изумление. Миссис Марлоу? Она замужем? Никогда не слышала о замужних проститутках. Правда, ее познания о жизни проституток ограничены. Весьма ограничены, решила она.

Джинни провела мужчину во вторую комнату.

– Может быть, вам больше понравится эта комната, мистер…

– Нэттер. Элмер Нэттер.

– Мистер Нэттер. – Джинни сладко улыбнулась ему. – Сюда попадает мало яркого солнечного света, но, тем не менее, его достаточно для чтения. Как видите, комната небольшая и уютная. И она единственная, где есть стол и два стула.

Мистер Нэттер осмотрел помещение с той же вызывающей пристальностью, что и переднюю.

– Она слишком большая. Но ничего, подойдет, – сказал он, затем добавил, глядя на Джонси: – Почему вы не показали мне ее первой?

Она без слов посмотрела на него, потом на Джинни. Но прежде чем она смогла ответить, он повернулся и пошел.

– Я иду за своими вещами. Когда вечерняя трапеза? – Он обратился к Джинни, игнорируя Джонси.

– Ровно в пять часов, – ответила Джинни.

– Хорошо. Хорошо. Слишком поздний ужин вреден для здоровья. Плохо для пищеварения.

Он покачал головой и рассеянно похлопал себя по животу.

Джонси смотрела, как он выходит из дома и осторожно спускается по ступенькам крыльца.

Ее первый клиент! Она пришла в возбуждение. Неважно, что он раздражительный, относится ко всему неодобрительно, близорук и с ним трудно ладить. Все это не имеет значения, сказала она себе, глядя, как он идет по улице.

Вспомнились слова Мэта Доусона. Продайте дом, сказал он. Она решительно выкинула их из головы. “Ха! – подумала она, – и это только начало. Придут другие и потребуют комнаты. Надо в это верить”. И все же в глубине сознания перед ней встало лицо Джея Ти, и ей пришлось тряхнуть головой, чтобы отогнать его образ. Скоро она избавится и от него. Остаток дня Джонси провела, заводя бухгалтерскую книгу и строя планы по ее заполнению.

Мистер Нэттер прибыл со своим багажом без четверти пять и исчез в своей комнате, плотно закрыв за собой дверь.

За несколько минут до ужина Джонси пришла на кухню и застала там одну Джинни, достававшую из жаркой духовки печенье.

– А где Мэгги? – спросила Джонси.

– Кто такая Мэгги? – спросил появившийся в дверях мистер Нэттер.

– Она готовит для нас, – ответила Джинни. – Все блюда поставила она. Я только присматриваю за ними.

– Куда она ушла? – спросил он, и в его голосе, как раньше, появились обвиняющие нотки.

– Она стеснительная, поэтому ушла с едой в свою комнату. Она скоро привыкнет к вам, – ответила Джинни, выкладывая на тарелки толстые бифштексы.

Удовлетворенный ответом, мистер Нэттер сел за стол, опасливо посмотрел на свой бифштекс и печенье. Но Джонси отметила, что он с легкостью расправился с двумя кусками пирога с курагой и запил все это двумя чашками кофе. Возможно, мистер Нэттер сластена, подумала она, беря этот факт на заметку.

Мистер Нэттер удалился в свою комнату, плотно закрыв дверь, а Джонси и Джинни вымыли посуду.

– Он, кажется, разборчив в еде, как по-твоему? – прошептала Джонси.

– Да. Но пирог ему понравился, – прошептала в ответ Джинни.

– Я тоже заметила. Может, если мы каждый вечер будем кормить его пирогами, расположение духа у него улучшится, – сказала Джонси, улыбаясь при мысли о невозможности такого поворота.

– Ты так думаешь? – спросила Джинни. – Если это верно, то, по-моему, следует добавлять сахар и в его бифштексы.

Джонси состроила гримасу, и обе они рассмеялись. Шаг за шагом барьер между ними рушился.

Раздался быстрый стук в заднюю дверь, потом она открылась.

– Джинни?

Джонси сразу же узнала продавца из магазина Трейбинга.

– Привет, Дэн, заходи. Вот пирог для тебя. И кофе, – сказала Джинни, вытирая о передник руки.

– Здравствуйте, мисс Тейлор, надеюсь, вы не против, что я зашел. Джинни приготовила большую чашку кофе, – сказал он, подмигивая Джинни.

– Нет, конечно, нет.

Джонси с удивлением смотрела, как он выдвигает стул, а Джинни наливает для всех кофе. Он непринужденно уселся, глядя на Джинни и ловя каждое ее движение.

– Я хотел забежать вчера вечером, – сказал он Джинни, – но пришел товар, и нужно было разместить его на складе. Было уже поздно, когда мы закончили.

Он отхлебнул кофе, по-прежнему не сводя с нее глаз.

– А я и не жду, что ты будешь заходить каждый вечер. Я знаю, что ты занятой человек.

Но по голосу Джинни Джонси поняла, как она рада видеть его, и заметила перемену в ней – ее карие глаза заискрились, чего не было до прихода Дэна.

Последовала долгая пауза, и Джонси почувствовала себя лишней. Она быстро убрала тарелки, стараясь производить как можно меньше шума и пытаясь спрятать собственное чувство неловкости. Ухаживания всегда смущали ее: наблюдала ли она за ними или была их объектом.

– Хочешь кофе, Джонси? – спросила Джинни.

– О нет, спасибо. Мне нужно кое-что зашить, так что я пойду наверх.

Дэн поднялся. Он был выше Джинни, но не так высок, как Мэт Доусон, отметила Джонси.

Он улыбнулся, показав белые зубы.

– Кстати, – сказал он, – как ваша лодыжка? Надеюсь, зажила?

Джонси живо вспомнила все подробности того дня.

– О да, все в порядке.

– Когда в тот вечер я привез ваш заказ, Джинни сказала, что Мэт позаботился о вас. Я знаю, что он очень переживал из-за случившегося.

Дэн сочувственно наморщил лоб и сел, засунув одну руку в карман брюк.

– Ну, это было несколько недель назад, все давно прошло. – Джонси пошла по направлению к передней, слегка кивнув им напоследок. – Доброй ночи. – И быстро ушла.

Наверху она села на постель, все еще испытывая удивление. Так, значит, они встречаются с того дня, когда она подвернула лодыжку. Значит, вот почему в последнее время в основном Джинни ходит за покупками. Джонси улыбнулась, по-настоящему радуясь за нее.

Она вытащила из-под кровати корзину с бельем, требовавшим починки. Она меньше всего любила это занятие, но скрепя сердце приступила к работе. Ох уж это шитье. Даже ее обычно терпеливая мать в конце концов оставила попытки научить ее чему-нибудь, кроме самых необходимых для починки швов. Она знала, какое это разочарование для Мейбл, поэтому старалась восполнить это другими способами. Джонси прилежно училась манерам настоящей леди: как двигаться, как разговаривать, а особенно – как одеваться. Леди должна развивать в себе эти способности, говорила ее мать. Естественно, были качества, которые леди не должна развивать в себе, но эти качества никогда не обсуждались.

Джонси вздохнула. Теперь она прекрасно понимала, от чего надеялась уберечь ее мать, теперь, когда жила совершенно неподобающим леди образом. Что бы сказала сейчас ее мать, если была жива?

После получаса работы Джонси решила, что слепнет, а шея затекла навсегда. Она отложила шитье в сторону, чувствуя, что понесла достаточное наказание за то, что так долго тянула с этой работой. Откинувшись на стуле, она потерла затылок, мысли снова вернулись к долгу. Руки упали на колени, она уставилась на них.

Ее кольцо с аметистом блеснуло в свете лампы. Конечно! Почему она не подумала об этом раньше? Возбуждение охватило ее, немедленно возвратив к жизни. Драгоценности тети, куча драгоценностей. Она продаст все, что найдет, чтобы внести первый взнос. Спеша избавиться от всех личных вещей Спайси, она даже не оценила содержимое шкатулки.

Джонси встала и взяла со стола лампу. Дрожащие руки крепко сжали источник света.

Она открыла дверь комнаты и сделала несколько шагов в сторону чердака. Подобрав юбки, поспешила вверх по лестнице.

Джонси высоко подняла лампу, чтобы осветить темный чердак. Куда Джинни положила шкатулку? Она прошла мимо сундука, в котором нашла фотографию близнецов – это не здесь. В дальнем углу стояло еще несколько сундуков и множество других вещей. Джонси поставила лампу на старый стол и стала открывать один сундук за другим. По большей части они были набиты одеждой. Наконец она нашла тот, в котором лежала шкатулка и пачки писем, перевязанные выцветшими розовыми лентами. Она оттолкнула их в сторону и достала шкатулку. О, пожалуйста, взмолилась она, закрыв глаза, и сердце у нее заколотилось, пусть там окажется что-нибудь ценное. Пожалуйста.

Она открыла шкатулку и перебрала ее содержимое – кольца, кулоны, булавки. Ничего особо ценного – ни бриллиантов, ни рубинов. Может, удастся выручить что-нибудь за золото, если оно высокой пробы. Но она понимала, что этого не хватит. Разочарованная, она выпустила шкатулку из рук, и та упала в сундук, глухо ударившись о пачки писем. Ленты от удара разорвались.

Джонси с изумлением смотрела на разлетевшиеся письма. Некоторые были адресованы мисс Спайси Белл Девон и надписаны очень тщательно. Она узнала почерк матери по скромным росчеркам и даже промежуткам между словами, этому же она пыталась научить и Джонси. Эти конверты перемешались с другими, надписанными таким же аккуратным почерком, но с более крупными и причудливыми росчерками. Эти письма были адресованы миссис Мейбл Тейлор, но, как видно, так и не были отправлены.

Джонси как зачарованная смотрела в сундук, пытаясь понять, каким образом две родные сестры могли жить такими разными жизнями.

Она вспомнила свою мать и ее плотно уложенные локоны и одежду, скрывающую, по возможности, фигуру. Всегда высокие воротники и длинные рукава. Тут же пришел на память портрет обнаженной тетки, и глаза невольно обшарили чердак.

Джонси подавила в себе желание прочесть материны письма. Сейчас не время копаться в грязном семейном белье, рассудила она. Прошлое ушло и не имеет к ней никакого отношения. У нее полно более неотложных дел.

Нагнувшись над сундуком, она достала шкатулку с драгоценностями, потом закрыла крышку. Может, она и получит долларов сто за все это. И если прибавить плату мистера Нэттера… Нет, на нее нечего рассчитывать, до первого взноса осталась всего одна неделя.

Во всяком случае, у нее есть вот это, подумала она, прижимая к себе шкатулку, сколько бы оно ни стоило. Где же ей раздобыть остальные деньги? Нужно что-то придумать, просто необходимо.

Джонси отнесла лампу и шкатулку в свою комнату. Надев ночную рубашку и причесавшись на ночь, она откинула одеяло и села на край постели.

– Джонси? – позвала из-за двери Джинни. – Ты не спишь?

– Нет. – Она постаралась придать голосу бодрость и снова занялась волосами. – Заходи.

Джинни проскользнула в комнату, закрыв за собой дверь.

– Надеюсь, ты не против, что меня навещает Дэн?

– Нисколько, – ответила Джонси, удивленная тем, что Джинни считает, что должна объясниться. – Мне он кажется очень милым.

Джонси хотелось расспросить Джинни поподробней, чтобы узнать, действительно ли имеет место романтическое увлечение, но сдержалась.

– Он такой и есть. – Джинни стояла у туалетного столика, сцепив руки. – Но я пришла говорить не о Дэне. – Она слегка нервничала, хотя внешне была спокойна. – Я знаю, что у Спайси было не много денег. Она сказала об этом перед смертью. У тебя до сегодняшнего дня не было никакого дохода. В общем, я не хочу вмешиваться в твои денежные дела, но поскольку мы с Мэгги живем здесь, то добавляем тебе хлопот.

Джонси не знала, что сказать. Необходимость довериться кому-то росла все эти недели, пока не стала почти непереносимой. Она и не осознавала этого до сего момента.

– Мне действительно нужно с кем-то обсудить свое финансовое положение.

Джонси вздохнула и жестом пригласила Джинни сесть. Она рассказала про заем и предложение Джея Ти. Джинни слушала, не перебивая. Потом Джонси рассказала, как он набросился на нее и как она, в свою очередь, накинулась на Мэта Доусона. Закончив, она нисколько не пожалела, что так много рассказала этой женщине, с которой у нее было так мало общего. Она и в самом деле почувствовала себя лучше, испытала облегчение.

– Джонси, я должна была предостеречь тебя насчет Джея Ти. Я несу за это ответственность. Если бы ты знала, что это за человек, ты ни за что не пошла бы туда. – Джинни нахмурилась. – Я думала, что он ограничится приходами сюда, как обычно, и я смогу присматривать за ним. Прости.

Она положила руку поверх руки Джонси, пытаясь утешить ее.

– Нет, это моя вина. Я знала, но была в отчаянии. Мне хотелось верить, что его предложение будет честным. Непростительное заблуждение. – Она тряхнула головой в подтверждение своих слов. – Больше это не повторится.

– Благодарение Богу, там оказался Мэт. – В голосе Джинни прозвучало облегчение. – А что он там делал?

– Я не осталась, чтобы узнать это, – сказала Джонси. Она понизила голос. – Я пнула его и убежала. Сильно пнула.

Джинни засмеялась.

– Я бы не стала переживать за Мэта. Нужно что-нибудь посильнее женского пинка, чтобы причинить ему серьезный ущерб.

– Переживать? Я не говорила, что переживаю из-за него.

Джонси закончила расчесывать волосы и, стягивая их в узел, выдавила улыбку, чтобы показать, насколько ей безразлично, причинила ли она ущерб Мэту Доусону.

– Что ж, я рада, что с тобой все в порядке, – произнесла Джинни и сменила тему разговора. – Осталось мало времени, чтобы собрать деньги для первого платежа. Поэтому я хочу дать их тебе.

– О нет. Я не могу… Джонси была поражена.

– Нет, можешь, – стала настаивать Джинни, давая понять поворотом головы и тоном голоса, что не примет ее отказа.

– Джинни, я…

Она просто не находила слов. Такая неожиданность, такая щедрость.

– Не будем уточнять, кто кому должен. А если уж дело дойдет до перечислений, то мой список окажется подлиннее твоего.

– Но я ведь не смогла бы одна проделать всю эту работу, – ответила Джонси. – На самом деле.

Джинни тронула Джонси за плечо, глаза ее светились искренностью.

– Мэгги и я, мы никогда не сможем до конца отплатить тебе за то, что ты сделала для нас. Возможность начать новую жизнь, лучшую жизнь…

Джинни замолчала, у нее задрожал подбородок.

– Спасибо, – тихо сказала Джонси. – Я все тебе верну.

– Нет. И слышать об этом не хочу. – Джинни решительно смотрела на нее. – Договорились?

Джонси кивнула. Бремя платежа свалилось с ее плеч, и ей показалось, будто она стала выше на два дюйма. Она непроизвольно бросилась к Джинни и обняла ее. И та обняла ее тоже.

– Договорились, – сказала Джонси.

– Вот и хорошо. Ну а теперь я пойду проверю Мэгги и лягу спать. Уже того гляди рассветет.

И тут же они вспомнили о постояльце.

– О Боже! Мы не спросили мистера Нэттера о завтраке. Как ты думаешь, когда он встает? – спросила Джонси.

– С первыми петухами, я думаю. Как и Мэгги. Надеюсь, ей удастся справиться с ним завтра утром. Что ж, спокойной ночи.

И Джинни вышла, закрыв за собой дверь.

Джонси хотелось петь и танцевать. Она удержалась от пения, но покружилась, обхватив себя руками. Она не позволила беспокойным мыслям напомнить ей, что теперь она должна двум людям. Рано или поздно она станет совершенно самостоятельной и перестанет нуждаться в чьей бы то ни было помощи. И она была уверена, что этот день недалек. Она чувствовала это. Еще один оборот, и она упала на кровать и устремила взор в потолок, закинув руки за голову.

Джей Ти Лоуренс будет так удивлен. Она решила лично принести ему деньги, а не поручать это мистеру Коллинзу. Стоит побороть страх и сходить к нему в контору, чтобы насладиться выражением его лица. Какое удовольствие увидеть его изумление, а не злобу. Внезапно она похолодела. Нет, она не повторит снова ту же ошибку. Мистер Коллинз ее адвокат и обещал позаботиться об этом деле, и она не станет мешать ему. Ей придется удовольствоваться рассказом о реакции Джея Ти. Лучше не рисковать.

Поднявшись, она закончила приготовления ко сну, потом забралась под хрустящие прохладные простыни. Легла на середину кровати и как следует вытянулась – она не спала по-человечески с тех пор, как приехала сюда.

Глядя в темноту комнаты, она вздохнула. Безопасность. Вот что она чувствует. Безопасность и надежность.

Джонси проснулась среди ночи. Луны не было, и комната была погружена в непроглядную тьму. Она прислушалась. Тихо. Полусонная, она решила, что, должно быть, мистеру Нэттеру понадобилось выйти из комнаты. Сны о покое и безопасности звали ее за собой. Поэтому она закрыла глаза и с готовностью последовала за ними.

ГЛАВА 9

За тот месяц, что прошел со дня выплаты Джею Ти первого взноса, Джонси приобрела еще трех постояльцев, все они были мужчины. Двое работали на прокатных станах по ту сторону “Юнион Пасифик”, а третий был владельцем магазина, ждавшим, когда построят его дом. Мистер Нэттер по-прежнему оставался загадкой, большую часть дня проводя вне пансиона. Никто не осмеливался спросить, чем он зарабатывает на жизнь.

Джонси сидела в переоборудованной под контору второй комнате на первом этаже. Ей здесь было удобно, и никто не мешал. Перетащить сюда стол из комнаты Спайси было делом нелегким, но с помощью двух постояльцев они справились.

Она сидела за столом, пристроив чашку кофе на кипе бумаг, и в который раз проверяла цифры. Как ни складывай, на очередной взнос не хватает. Она откинулась на большом деревянном стуле и отхлебнула остывший кофе.

Она не рассчитывала на аппетит трех здоровых мужчин. Ее счет в магазине рос, чего она совсем не хотела, но Дэн вошел в ее положение. Если бы не эти платежи Джею Ти, ее дела шли бы просто прекрасно. Она поставила чашку и поднялась из-за стола. Как ей выбраться из долгов?

Она подумала о теткиных драгоценностях. Она не продала их, потому что на следующее утро шкатулка пропала с туалетного столика. Она сразу же догадалась, что произошло. Должно быть, это Мэгги произвела разбудивший ее той ночью шум, когда пробралась в комнату Джонси и унесла шкатулку. Джонси не стала спрашивать ее, не стала проверять сундук, чтобы убедиться, что девушка вернула ее туда. Но она была уверена, что шкатулка находится либо в комнате Мэгги, либо на чердаке. Она решила не поднимать этот вопрос, поскольку Джинни предложила выплатить первый взнос из своих денег.

Но несколько ночей после этого Джонси спала плохо, думая, что Мэгги снова придет в ее комнату. Не слишком-то приятно думать, что кто-то ходит вокруг, пока ты спишь. Но спустя некоторое время она успокоилась, и теперь это ее уже не волновало. В конце концов, Мэгги была безобидной.

Снова сев за стол, Джонси еще раз изучила цифры. Денег довольно много, но недостаточно. Она раздраженно постучала пальцем по бумаге. Нельзя позволить, чтобы опять платила Джинни. Нет, надо найти какое-то долгосрочное решение. Возможно, стоит поговорить с мистером Коллинзом.

Покинув контору, она нашла Джинни и Мэгги на кухне. Не вдаваясь в подробности, она сказала, что идет в город и скоро вернется назад.

Ее встретил еще один яркий солнечный день, но, по крайней мере, одежда не липла к телу – лето шло к концу. Со времени ее приезда едва ли раз прошел хороший дождь, и густой слой грязи и пыли, покрывавший крыльцо, свидетельствовал об этом. Все говорили о необычной погоде и уверяли ее, что этот год совершенно не характерен для данной местности.

Джонси еще раз полюбовалась большой желтой вывеской на фасаде дома. При виде своего имени, крупными буквами извещавшего всех и каждого, что это – ее пансион, уважаемое заведение, она преисполнилась чувства гордости. Брейли тоже был горд, и неспроста. Вывеска была прекрасна. Он просиял, когда она сказала ему об этом, и потерял дар речи, когда она поцеловала его в щеку.

Ей и вправду было отчего чувствовать себя счастливой, напомнила она себе, стараясь улыбаться всем встречным прохожим. В конце концов, сейчас ее положение гораздо лучше, чем в день приезда. Теперь уже почти все знают, что она содержит настоящий пансион. Ну а те, кто продолжают относиться к ней с подозрением – что ж, она проявит терпение: пусть за нее говорит ее репутация.

Джонси остановилась перед конторой адвоката и подняла руку, чтобы постучать, когда изнутри донесся звук, будто что-то сломалось, потом наступила полная тишина. Сердце у нее колотилось, когда она осторожно приоткрыла дверь.

Держась за ручку двери, она огляделась, но ничего не увидела. Дверь в заднюю комнату была распахнута, поэтому Джонси решила проверить, все ли там в порядке. Снова ничего. Повернувшись, чтобы вернуться в контору, она увидела, что кто-то лежит на полу за столом.

“Мистер Коллинз! ” – воскликнула она, опускаясь рядом с ним на колени. Жив ли он? Как будто не дышит. Она в панике расстегнула воротник его сорочки, чтобы облегчить ему дыхание. Дернула дальше, и почти все пуговицы отскочили, упростив ей задачу. Она слегка похлопала его по щекам.

– Мистер Коллинз! Что с вами? Пожалуйста, очнитесь!

Трясущимися руками она щипала его за щеки, надеясь пробудить искру жизни. Он пошевелился, открыл глаза.

– О-о-о, – простонал адвокат. – Моя голова. – Он тронул лицо, потом пошевелил головой, осторожно ощупал челюсть.

– Что случилось? Кто это сделал? Джонси заметила, что из пореза над ухом у него сочится кровь.

– О-о-о, – снова застонал мистер Коллинз и попытался приподняться, опираясь на локоть. – Шея. – Он ухватился за больное место.

– Дайте я помогу вам. Вы можете подняться?

Джонси как могла помогала, и скоро он уже сидел в кресле, держась обеими руками за голову.

– Надо позвать врача, – сказала она, все еще трясясь сама.

– Д-д-да, – думаю, вы правы. Но сначала я должен прийти в себя. – Адвокат чуть повернул голову в одну сторону, потом в другую.

Взбудораженная Джонси уселась на второе имевшееся кресло.

– Кто это сделал? – спросила она, внутри у нее тяжело шевельнулось дурное предчувствие.

– Вам не стоит об этом беспокоиться, мисс Тейлор, – пытаясь как-то оградить ее, ответил мистер Коллинз.

– Что вы хотите этим сказать? Он что-то скрывает от нее.

– Ничего.

– Я вам не верю. – Она прищурилась, решив докопаться до истины. – Кто это сделал? – спросила Джонси, повысив голос.

Адвокат болезненно поморщился.

– Пожалуйста, не сейчас, – прошептал он. Решив пока отступить, она поднялась со своего места.

– Где у вас тут вода и какая-нибудь ткань? Нужно промыть ранку, а то вы всех на улице перепугаете, когда пойдете к доктору Майерсу.

– Спасибо. – Мистер Коллинз покривился, заговорив. – В задней комнате.

Порез, несомненно, нужно зашить, и не хотелось бы оттягивать посещение врача, но она должна узнать, какое отношение имеет к ней все происшедшее. Несомненно, это как-то с ней связано.

Адвокат откинулся в кресле, прижал к голове влажную ткань, которую дала ему Джонси, и вздохнул.

– Итак.

Она вложила в голос властные интонации, хотя сочувствовала его положению. Мистер Коллинз опустил плечи.

– Мне не следует рассказывать вам это. – Он посмотрел на нее и снова вздохнул. – Это Джей Ти. Не сам, конечно. Он лично такими вещами не занимается. Он предпочитает направлять свои послания, не привлекая к ним внимания.

– Какие послания? – Джонси встрепенулась при этом слове.

– Он посчитал, что это я заплатил за вас, и решил убедиться, что я не сделаю этого впредь.

– Он – что? – Джонси вскочила. Бедный, ни в чем не повинный мистер Коллинз! – И вы не отрицали?

– Отрицал. Но его посланник не поверил мне.

– Так! Ему это даром не пройдет! После врача мы пойдем к шерифу.

Пора положить конец разбою Джея Ти!

– Нет, мы не можем этого сделать! – Он выпрямился и ткань упала.

– Надо остановить этого человека! Возможно, он станет проделывать это после каждого платежа. Я не могу, чтобы из-за меня вы подвергались опасности.

Облокотившись на стол и снова приложив ткань к голове, мистер Коллинз произнес:

– Но я не могу пойти к шерифу. Джонси, не веря своим ушам, уставилась на него.

– Почему же нет? – Догадка поразила ее. – Джей Ти запугал вас.

– Не меня. – Адвокат смотрел в стол.

– Тогда кого?

Он старался не смотреть на нее.

– Меня?

Ярость и потрясение охватили Джонси, опустошая ее.

– Он бессовестный человек. Ему нельзя доверять. Спросите любого, кто имеет с ним дело. – Мистер Коллинз взглянул на нее. – Пожалуйста, не спрашивайте меня больше ни о чем.

Совершенно без сил Джонси упала в кресло. Она почувствовала, будто держит на своих плечах целый дом, да так оно и было.

– Что мне делать? Я не могу отступить, просто не могу.

Слова отдавались эхом в пустоте, заполнившей ее существо.

– Боже, не сдавайтесь. – Мистер Коллинз посмотрел на ткань, снова приложил ее. – Есть один джентльмен, который хотел бы взять на себя этот заем. Это значит, что вы будете должны ему и что он будет вносить ваши платежи, через меня, разумеется.

– Банк? – Джонси тут же воспряла духом. Почему она не подумала об этом раньше?

– Нет. Боюсь, что ни один банк не даст вам заем такого размера, если вообще даст, поскольку у вас… э-э-э… новое дело. Я хочу сказать, что они выясняют все обстоятельства и в этом случае могут узнать, чем был этот дом раньше… даже если это и выглядит не совсем справедливо. По отношению к вам.

Говоря, адвокат запинался и последние слова добавил быстро.

– Кто же это тогда?

– Он хочет остаться неизвестным. – Мистер Коллинз поерзал в кресле.

– Но это абсурд. Как я могу вести дела с кем-то, кого даже не знаю? Этот “джентльмен” может оказаться ничуть не лучше Джея Ти Лоуренса, если такое возможно.

– Уверяю вас, что он совсем не такой. Он уважаемый гражданин, их семья живет здесь практически со дня основания Ларами.

– Понятно. Настолько уважаем, что даже не хочет, чтобы люди знали, что он вкладывает деньги в бывший… публичный дом.

С каждым словом Джонси повышала голос и едва удержалась, чтобы не сказать “бордель”.

– О нет. Вы ошибаетесь на этот счет. Мэт… – Он резко остановился и прикрыл глаза, словно от боли.

Джонси взвилась.

– Мэт? Мэт Доусон?

– Да, – едва проговорил адвокат.

Кипя от возмущения, она мерила шагами пространство перед столом.

– Подумать только…

Ему нужен ее дом! Он сказал, что ей следует продать его. Теперь он берет на себя заем, зная, что она не может вносить платежи.

Джонси остановилась.

– Нет! – воскликнула она и стукнула кулаком по столу.

Мистер Коллинз подпрыгнул.

– Почему нет? Я не понимаю. Мэт будет честен, вам нечего бояться.

– Честен! Вы называете честностью желание заполучить мой дом?

– Пожалуйста. Мисс Тейлор. – Он морщился при каждом слове, которым она выстреливала в него.

Моментально раскаявшись, Джонси успокоилась.

– Я тут разошлась, а вам нужно к доктору Майерсу. Позвольте я помогу вам, – сказала она, когда адвокат, пошатываясь, поднялся.

– Благодарю, сейчас, одну минуту. По-моему, моя голова здорово пострадала. – Он скривился. – Похожа на переспелый арбуз. Вот-вот лопнет. – Мистер Коллинз слабо улыбнулся своей шутке.

Они прошли несколько кварталов до приемной врача. Почти никто, на удивление, не замечал плачевного состояния лица Эндрю Коллинза. Когда до цели их путешествия оставалось совсем немного, из магазина перед ними вышла женщина и встала у них на пути.

– О! Простите… – начала Джонси и остановилась, узнав разглядывавшую ее черноволосую женщину. Джонси не могла не ответить таким же взглядом. Ни разу в жизни она не видела настолько оголенной женщины. Ее темно-фиолетовое платье имело угрожающе глубокий вырез, а корсет был зашнурован настолько туго, что ее груди, казалось, сейчас выскочат из него, как пробка из бутылки.

– Привет, Эндрю, – низким голосом, явно вызывающе, произнесла женщина.

– М-м-мисс Лотти, – ответил мистер Коллинз, и уши у него побагровели. – Э-э, мисс Лотти, это мисс Тейлор, новая владелица… э-э-э… п-п-пансиона.

– Я слышала. – Лотти еще раз оглядела скромное платье Джонси, затем приятно улыбнулась. – Добро пожаловать в Ларами, мисс Тейлор.

Джонси не могла отмахнуться от явной неприязни женщины, однако это чувство было взаимным.

– Спасибо, – напряженно ответила она.

– Если вы… э-э… извините нас, мисс Лотти, у нас назначена деловая встреча. – Мистер Коллинз нервно сжал локоть Джонси. – Всего д-д-доброго.

Они возобновили свой путь к доктору Майерсу, и Джонси сосредоточила внимание на вывесках, стараясь не думать о неприятной встрече.

Она подождала в приемной, желая узнать о состоянии мистера Коллинза. Довольно скоро высокий седой врач вывел его к Джонси, мягко похлопывая по плечу.

– Немного поболит голова, Эндрю, а в остальном ничего страшного. Зайди через несколько дней, я посмотрю шов. И остерегайся открытых дверей, – сказал доктор Майерс, подмигнув Джонси.

Она улыбнулась ему, чувствуя себя неловко, потому что врач мог подумать, что это она виновата в состоянии мистера Коллинза… Хотя, по правде говоря, так оно и было.

На улице мистер Коллинз повернулся к ней:

– Со мной все будет хорошо, мисс Тейлор. Не волнуйтесь. Я пойду домой и лягу, все обойдется. – Он дотронулся до ее руки и улыбнулся.

Джонси подумала, что он выглядит очень трогательно с этой повязкой на голове, а еще из-за того, что пытается улыбнуться невзирая на боль.

– И вы тоже идите домой. Мы разрешим ваши трудности, – уверенно сказал адвокат.

– Нам следует пойти к шерифу и сообщить о происшедшем.

– Не думаю, что это будет мудро. В самом деле. Я не смогу жить, если с вами что-нибудь случится. – Он снова улыбнулся. – Мы что-нибудь придумаем. Обещаю.

Больше Джонси ничего не могла сделать. Она попрощалась и пошла тремя длинными кварталами до своего дома, не замечая никого вокруг, не обращая внимания на пыль, поднявшуюся, когда она переходила улицу. Джонси снова и снова прокручивала в голове создавшуюся ситуацию, ища выход. Его не было. Она знала только, что не отдаст свой дом. Ничто не заставит ее вернуться под негостеприимный кров тети Иды.

Ее мать страдала молча, как подобало, по ее мнению, настоящей леди. В конце концов, если бы не великодушие тети Иды, что бы с ними стало? Ее отец оставил матери очень мало денег, большую часть которых она сберегла для Джонси. Да уж, великодушие. Тетя Ида не знала, что это такое. Доброе сердце было у дяди Гарольда, как и у ее отца. Этим, как и некоторыми другими качествами, братья были похожи. Если бы не дядя Гарольд, Джонси наверняка придушила бы тетю Иду. Она сжала кулаки так, что ногти вонзились в ладони. Даже сейчас слова тети Иды ясно звучали у нее в ушах.

– Моя дорогая, – говорила она какой-нибудь приятельнице или соседке, – денежные затруднения ничто по сравнению с заботой о бедных родственниках.

Джонси знала, что эти замечания предназначаются и для нее, потому что тетя никогда не говорила об этом шепотом. Она прекрасно помнит долгие вечера, когда они с мамой сидели у лампы и шили. Хороший друг ее матери предложил продавать дорожки на стол и салфетки, которые так хорошо получались у Мейбл. Денег это приносило немного, но они могли давать что-то на хозяйство и занимать себя.

Джонси ненавидела любое шитье, но никогда об этом не говорила. Мейбл сама обращалась к ней:

– Мне не понадобится твоя помощь, дорогая. Я без труда закончу эту вещь сама. А ты почитаешь мне.

И Джонси брала книгу стихов и читала, пока ритмичные строки не снимали раздражения.

И теперь, идя по улице и стуча каблуками по деревянному настилу, она поклялась никогда не возвращаться к тете Иде на правах бедной родственницы.

Мейбл умерла после того, как слегла с кашлем. В конце концов, несмотря на ее протесты, вызвали врача. У нее оказалось воспаление легких. И даже тогда тетя Ида жаловалась своим друзьям на высокую плату доктору и цены на лекарства.

Джонси с благодарностью вспомнила внезапное и непривычное противостояние дяди Гарольда своей жене.

– Хватит, Ида! – приказал он.

Высоко держа голову, но все же не так высоко, как дядя Гарольд, тетя Ида пристально посмотрела на него. Она ничего не сказала, но покинула комнату, кипя от возмущения.

Нет, Джонси никогда не вернется к ней иначе, как независимой женщиной. Она больше ни под каким видом не примет благотворительности. Даже от бедного, доброго дяди Гарольда.

Остановившись перед большим желтым домом, она с любовью осмотрела каждую его линию. Он почти принадлежит ей. Она не отдаст его без боя. Расправив плечи, она поднялась по ступенькам. Она даже займется шитьем, если это поможет удержать его.

Лотти стояла на тротуаре перед небольшим каркасным домом, окруженным аккуратным штакетником. Она никогда не бывала здесь раньше, но все в городе знали, где живет Эндрю Б. Коллинз. Даже не посмотрев, не подглядывает ли кто из-за занавесок, она подошла к входной двери и громко постучала. Когда дверь отворилась и уже снявший пиджак невысокий юрист появился в передней, она улыбнулась и сказала:

– Еще раз привет, Эндрю. Можно войти? Он схватил ее за руку, втащил в дом и с грохотом захлопнул дверь.

– Что в-в-вы здесь делаете? – прохрипел адвокат.

– Эндрю, с тобой все в порядке? – спросила Лотти, притворяясь озабоченной. – Ты выглядишь так, будто тебя сейчас хватит удар.

Он с трудом сглотнул.

– М-м-мисс Лотти, вам не следовало приходить сюда среди б-б-бела дня.

– Ты бы хотел, чтобы я пришла ночью? – спросила она.

– Нет! О нет, я совсем не то хотел сказать. Я хотел…

И беспомощно замолчал.

– Ничего, Эндрю, – успокоила его Лотти. – Я просто зашла кое-что сказать тебе, а потом пойду.

Он вздохнул с явным облегчением.

– Что-то сказать мне?

Она таинственно улыбнулась.

– Ты знаешь приятную молодую женщину, которая была с тобой?

Мистер Коллинз кивнул, ожидая продолжения.

– Так вот, мне она кажется… достойной женщиной, хорошо воспитанной. Утонченной.

– О да, она такая, – сказал адвокат, улыбаясь.

– И очень миленькая к тому же, как ты считаешь?

Он вспыхнул, потом ответил:

– Да – Ну так вот, я слышала, что она без памяти влюблена в тебя, Эндрю.

Глаза у него округлились:

– Да?

– М-хм. И я подумала, что, раз ты такой славный парень, надо сказать тебе. – Лотти потеребила свою сумочку и помрачнела. – Конечно, ты слышал, что еще говорят люди…

– Нет. Не слышал. А что они говорят? На лице у него отразилось волнение.

– Ну, я знаю, что это всего лишь сплетни, а ты такой приятный человек, но…

– Что – но? Пожалуйста, скажите мне. Если мисс Тейлор попала в беду, я хочу помочь ей. Я уже и так чувствую себя ответственным за то, что с ней происходит. Скажите мне. Что это?

– В общем говорят, что ее репутация уже пострадала. Из-за тебя.

– Что? – мистер Коллинз отступил, пораженный.

– Ну, видят, что она все время ходит к тебе в контору. И вечером тоже.

– Какая глупость! Мисс Тейлор никогда…

– Может, и нет, но ее репутация, тем не менее, страдает. По твоей вине, Эндрю. Полагаю, и по ее вине тоже, раз она так влюблена в тебя.

Он упал на стул.

– Боже мой! Боже мой!

– Я, пожалуй, пойду. Я лишь хотела помочь тебе. Надеюсь, ты не сердишься на меня. Я просто увидела вас сегодня вдвоем, это так хорошо.

– Боже мой, – повторил адвокат, глядя в пол.

Лотти попятилась к двери.

– Не провожай меня. Извини, что оставляю тебя наедине с такими неожиданными новостями.

– О, – сказал он и поднял глаза, затуманенные мечтами. – Я ценю вашу заботу. Спасибо.

– Всегда пожалуйста. Прощай.

И она выскользнула за дверь, чтобы не расхохотаться раньше времени и не испортить все дело.

ГЛАВА 10

Мэт уверенно сидел в седле: одна рука держит повод, другая – на бедре.

– Ну и как ты собираешься действовать, Мэт? – спросил Чарли, явно ожидая битвы, но не слишком радуясь ей.

– Еще не знаю.

– Джонни ведь сказал об этом, чтобы разозлить тебя.

– И это ему удалось.

Мэт стиснул зубы. Он раскалился, как железо на наковальне, когда узнал, что шериф отпустил двух бродяг. Какие еще доказательства нужны этому человеку? Вряд ли удастся снова поймать воров с поличным – их застигли в тот момент, когда они клеймили скот своим тавром. И дело даже не в том, что нанятые Джонни бандиты оказались настолько глупы, что попались. У Мэта не было сомнений, что он нанял их для Джея Ти.

– Бьюсь об заклад, Чарли, теперь Джей Ти начнет играть по крупной. Но, возможно, сначала предпримет несколько незначительных ходов, чтобы снизить риск быть уличенным.

Мэт поправил шляпу, чтобы затенить глаза, и прищурился на лежавший в отдалении Ларами.

– Уверен в этом, Мэт. Ему сейчас не сидится, как собаке, которую кусают блохи.

До клеймения скота оставалось две недели, и Джей Ти постарается переправить скот Мэта, так сказать, прямо себе в карман. Таким образом Джей Ти решит две задачи, мрачно думал Мэт. Все, что он украдет, станет его собственностью. А потом Мэту придется свернуть свое дело и продать его. И, разумеется, Джей Ти с готовностью купит его.

Они приехали в город и оставили лошадей перед конторой шерифа. Мэт подошел к двери и только что не ударом ноги распахнул ее. Чарли шел за ним. Внутри сидели несколько человек, они уставились на Мэта, но он не обратил на них никакого внимания и двинулся прямо к человеку со звездой.

– Назови хотя бы одну убедительную причину, по которой ты отпустил их.

Полный гнева голос Мэта прозвучал тихо и низко, он пристально смотрел на Уильямса.

– Успокойся, Мэт. Присядь, и я с радостью все объясню.

– Я пришел сюда не для светских бесед, Уильямс. – Мэт оттолкнул стул в сторону. – Назови, черт побери, хотя бы одну причину, почему ты отпустил этих людей.

– За недостаточностью улик. – Уильямс отвел глаза.

Мэт схватил его за грудки. Он услышал звук отодвигаемых стульев, но никто не вмешался.

– А теперь выслушай меня и выслушай хорошенько. Вокруг моего хозяйства шатаются воры и крадут мой скот. Этому надо положить конец. – Он притянул к себе Уильямса так близко, что услышал его дыхание. – Или ты примешь меры, или я.

– Ты угрожаешь мне? – Уильяме высвободился. – Потому что если ты…

– Это не угроза. Я просто обрисовываю тебе, как развернутся события. – Мэт положил руку на бедро рядом с рукояткой револьвера. – Я хочу, чтобы этих воров поймали. Это касается и Джея Ти.

– Постой-ка. Это весьма серьезное обвинение. Уверен, Джей Ти так этого не оставит.

Мэт прищурился:

– Я так или иначе доставлю их сюда. И тогда уж не будет недостатка в уликах.

Уильяме посмотрел на него:

– Натворишь ты глупостей и закончишь в петле.

– Тебе стоит побеспокоиться не только о моей шее.

С этими словами Мэт повернулся и вышел, Чарли последовал за ним. Чарли сел на лошадь, и Мэт спиной почувствовал его взгляд. Мэт нахмурился.

– Я знаю, о чем ты думаешь, – бросил он через плечо, вскакивая в седло.

– Ты редко теряешь голову.

– Ну так и не говори об этом.

Мэт направил свою лошадь в сторону магазина Трейбинга, предоставив Чарли следовать за ним.

Когда они поравнялись с салуном Сэма, Мэт заметил, что в дверях промелькнуло что-то красное. Он повернул голову и увидел Лотти, поднявшую голую руку и махавшую ему. Свернув к тротуару, он услышал позади ругань Чарли.

– Мэт, куда спешишь? – спросила Лотти, подходя к его лошади. – Давненько тебя не видела. Есть время выпить? – Она соблазняюще улыбнулась и наклонилась вперед, чтобы он видел ее грудь. – А потом небольшой полуденный… отдых, а?

– Извини, Лотти, у меня дела. ”После стычки с Уильямсом он меньше всего думал о полуденном “отдыхе” с Лотти. И, по правде говоря, он совсем не думал о Лотти в последнее время. С тех пор, как Джонси Тейлор поселилась в его мыслях – после его ночного вторжения в ее дом.

– Но, Мэт, ты совсем не заходишь. – Она провела ногтем по его ноге от голенища сапога до колена. – У тебя кто-то появился?

Он знал, что не обязан отчитываться перед ней, поэтому только сказал:

– Я был занят.

– Да, – вмешался Чарли, – правда, занят. Так что извините нас, мэм…

Она скорчила Чарли гримасу, но отошла в сторону. Повернувшись к Мэту, мягко произнесла:

– Я скучала по тебе, Мэт. Не будь таким забывчивым.

Внутри у него прозвучал сигнал тревоги. Он посмотрел на ее лицо в обрамлении черных как смоль локонов. Они хорошо проводили время, и для него это не было ничем большим. Сейчас он понял, что для нее все было по-другому.

– У него полно работы и скоро начнется клеймение скота, – снова вмешался Чарли. – И если мы проторчим здесь весь день, то ничего не успеем.

– Чарли Хокс! Никто не мешает тебе заниматься своими делами! – выкрикнула Лотти. – Ну так и иди!

Чарли повернулся к Мэту:

– Мы едем или нет?

– Он прав, Лотти, у нас…

– Прекрасно! Отправляйтесь!

Она в гневе вернулась в салун, так саданув по дверям, что чуть не сорвала их.

Мэт смотрел ей вслед, думая о том, что не заметил, как все зашло слишком далеко.

– Гм, – проворчал Чарли, – поехали, что ли.

У магазина Трейбинга они остановились, и Мэт сказал:

– Сделай заказ, а я наведаюсь к Коллинзу. Надо узнать насчет одного дела, которое он обещал уладить для меня.

Ничего не ответив, Чарли слез с коня.

Чарли каким-то образом всегда знал, что делает Мэт, и если не одобрял его, то не стеснялся показать это. Мэт давно приучился давать Чарли волю в выражении собственного мнения, а сам держал рот на замке. Поступив так и в этот раз, он направился к конторе юриста.

Он застал Эндрю Коллинза за столом. Увидев перевязанную голову и синяки на его лице, он сразу понял, кто нанес ему столь недружественный визит. Он нахмурился, представив, какой визит может нанести Джей Ти мисс Тейлор.

– Она согласилась с моим предложением?

– Боюсь, что нет, Мэт. Она решительно настроена все сделать самостоятельно. Я бы очень хотел, чтобы она передумала, но этого не произойдет. – Коллинз поерзал в кресле. – Я не мог рассказать ей, на что способен Джей Ти. Она – настоящая леди.

– У меня появилась другая мысль, и я хочу обсудить ее с тобой. А потом я собираюсь поговорить с ней.

Спустя полчаса Мэт стучал в парадную дверь мисс Тейлор.

Когда она открыла дверь, он заметил, что она поражена, но через секунду удивление сменилось яростным презрением. Джонси положила руку на прекрасной формы округлое бедро, вырисовывавшееся под дневным платьем, которое она носила без турнюра. И Мэту это очень понравилось. Ее карие глаза мерцали как-то по-особому, что скорее очаровывало, нежели пугало.

Мэт усмехнулся.

– Чем обязана удовольствию видеть вас? – Джонси убрала руку с дверной ручки и подняла ладонь. – Нет. Не говорите. Дайте угадать.

Мэт переступил с ноги на ногу и сдвинул шляпу на затылок, рассматривая девушку. Выглядит потрясающе. Красивые волосы, мягкие, вьющиеся, а глаза могут все рассказать без слов. Ну и все остальное… Правда, сейчас нет возможности разглядеть ее как следует, но он видел достаточно, чтобы понять, что у нее все на месте.

– Хм. – Джонси побарабанила пальцами по своей щеке. – Вам нужен дом, и мой как раз вам подходит.

В ее словах звучал сарказм, на лице отразилась холодная улыбка.

– Нет, мэм, не нужен, и он мне не подходит.

– Что значит “не подходит”? – Улыбка моментально исчезла.

– То, что я сказал. Если бы я собирался купить дом, то я не стал бы покупать ваш, а я и не собирался.

Он привалился к косяку, разгладил пальцем усы.

– И вы думаете, я вам поверю? – Она прищурилась.

– Только если вы захотите поверить правде. Не пригласите меня войти? Или вы желаете, чтобы прохожие слышали наш разговор? – Большим пальцем Мэт указал назад, на улицу.

Джонси раздраженно оглядела его, потом впустила и закрыла дверь.

– И какова же правда, мистер Доусон?

– Мэт, – вежливо сказал он. – А правда такова, что вы поступили более чем глупо, отказавшись от моего предложения. – Он наклонился к ней, чтобы подчеркнуть искренность своих слов.

– Я не собираюсь менять одного кредитора на другого. – Джонси расправила плечи и отступила от него.

– Тут вы совершаете первую ошибку. Джей Ти и я не имеем ничего общего. И если вы об этом не знаете, то скоро узнаете.

Мэт хотел, чтобы она осознала бессмысленность спора с ним. Джей Ти всегда получает то, что хочет, любым способом.

– Значит, вы пришли не для того, чтобы купить мой дом. Вы пришли предостеречь меня насчет Джея Ти Лоуренса. Как благородно с вашей стороны. – Она одарила его сладчайшей улыбкой. – Но вы немного опоздали, если вы помните.

– Помню. Но я подумал, что вам лучше задолжать эти деньги мне, а не ему.

Мэт начинал злиться из-за ее упрямства.

– Как и с кем я веду свои дела, вас не касается, мистер Доусон.

Джонси выделила слово “мистер”, и это укололо его.

– Похоже, смелости у вас больше, чем здравого смысла. Не знаю, как вам еще объяснить. – Мэт сдвинул шляпу на затылок так, что она чуть не свалилась с головы. – Джей Ти бесчестный человек. Он вор и обманщик. Он всегда получает то, что хочет, и, если мое предложение правильно, он хочет вас!

Он совсем не собирался кричать на нее.

– Тише! – прошептала Джонси, оглядываясь в сторону кухни.

– Ну почему вы так упрямы? Я пытаюсь помочь вам. – Мэт стоял, расставив ноги и засунув большие пальцы рук за ремень, на котором висела кобура.

– Помочь? Я уже слышала это! – воскликнула она. – Обычно это означает, что нужно дать что-то взамен. Нет уж, спасибо! Я справлюсь сама. У меня теперь есть постояльцы, и очень скоро заполнятся и остальные комнаты. Недостатка в деньгах не будет, мистер Доусон. Я намерена вернуть Джею Ти все, что моя тетка заняла у него, до последнего пенни.

Джонси посмотрела на него – взгляд ее горел решимостью.

Мэт, в свою очередь глядя на нее, порадовался, что уладил все с Коллинзом. Она придет в ярость, когда услышит, что он скажет ей.

– Меня не удивляет, что вы не приняли мое предложение. Поэтому я оставил мистеру Коллинзу достаточную сумму для платежей в течение года на тот случай, если у вас будет не так много постояльцев.

Он смотрел, как она загорается гневом: щеки покраснели, дыхание стеснилось, напряглись плечи. Стиснув зубы, она шагнула к нему.

– Что вы сделали? – Голос звучал низко и угрожающе.

– Если бы вы не были так чертовски упрямы, вы бы поняли, как глупо себя ведете. Продайте дом! Купите другой, если вы хотите держать пансион.

– Какое вы имеете право вмешиваться в мои дела?

Джонси подошла так близко, что Мэт ощутил слабый запах розы, исходивший от ее волос.

Он ничего не мог ответить, потому что не знал, что сказать.

– Мне и без того трудно, чтобы вы еще все усложняли, – продолжила она.

Огонь в глазах слегка угас, хотя Джонси продолжала стоять, уперев руки в бока.

– Я пытаюсь помочь вам выбраться из неприятного положения, которое только ухудшается. – Мэт, поправил шляпу. – Достаточно обычного “спасибо”.

– Спасибо! – Огонь вспыхнул снова. – Я буду очень благодарна, если вы оставите меня в покое! – Еще один шаг вперед.

С такого расстояния он мог видеть янтарные прожилки в ее глазах и обрамлявшие их густые темные ресницы. При других обстоятельствах он нашел бы ее весьма соблазнительной. Даже захотел бы поцеловать.

Джонси неотрывно смотрела на него, и Мэт сжал зубы. Она раздражает его, но не сможет разозлить. Не по-настоящему. Он не хотел обижать ее. Однако сейчас они быстро приближались к тупику. И он ничего не изменит, если останется стоять здесь.

Мэт резко дотронулся до полей шляпы.

– Чарли станет искать меня.

Он повернулся, но замер, взявшись за дверную ручку, потому что Джонси заговорила.

– Мне не нужны ваши деньги. Ничьи. Мэт открыл дверь, потом обернулся к девушке.

– Они в вашем распоряжении, если потребуется.

И с этими словами вышел, закрыв за собой дверь.

Подняв глаза, Мэт увидел Чарли верхом на лошади. Он навалился на луку седла и смотрел на Мэта с ярко выраженным презрением. Мэт в два прыжка соскочил с крыльца и взметнулся в седло.

– Я решил, что найду тебя здесь.

– Даже не знаю, почему ты так решил. – Но ведь Чарли всегда знал, что у него на уме, однако на этот раз – впервые – это подействовало Мэту на нервы.

– Я сделал заказ. Через пару дней можно будет забрать. – Чарли замолчал.

Мэт проигнорировал повисший в воздухе вопрос.

– Вернемся на ранчо. Там работы невпроворот до начала клеймения.

И Мэт развернул свою лошадь, не дожидаясь Чарли.

Джонси смотрела на дверь невидящим взглядом. Меньше всего ей нужен был новый кредитор.

Она подошла к окну и увидела, как Мэт садится на лошадь. Он без всякого усилия взлетел вверх, перекинув ногу через спину лошади. Решительным жестом поправил шляпу, держа другой рукой поводья. Мужчины переговорили, и двинулись по улице, и его широкие плечи были видны еще довольно долго.

Джонси отошла от окна и вернулась в контору. Она не притронется к его деньгам. Обойдется как-нибудь, пока не будут заняты все комнаты. И тогда со счетами все будет в порядке. А когда закончится клеймение скота, не станет отбоя от постояльцев, потому что многие ковбои потеряют до весны работу и вынуждены будут зимовать в городе. Джинни заверила ее, что, как только похолодает, дела пойдут лучше.

ГЛАВА 11

Долгое сухое лето близилось к концу, и теперь, когда вечера стали настолько прохладными, что необходимо было разжигать большой камин, Мэгги и Джинни принесли большую часть удобных стульев в гостиную, где постояльцы могли наслаждаться теплом. Веселый огонь в камине сделал эту комнату любимой у всех жильцов. Даже у мистера Нэттера.

Джонси внимательно разглядывала его поверх книги. А он читал газету, чуть раздвинув ступни покоившихся на полу ног и поднеся газету почти к самому носу. Обычно он откашливался, переворачивая страницу и, резко встряхнув, расправляя ее. Однажды он встряхнул газету так сильно, что разорвал до середины.

Теперь у Джонси было еще четверо постояльцев-мужчин. Вечерами они, как правило, сидели у огня, курили трубки или просто отдыхали перед сном. Ни одна женщина до сих пор не обратилась к ней, но это не удивляло Джонси, потому что лишь немногие женщины были настолько независимы в финансовом отношении, что могли платить за комнату. А те, кто таковыми являлись, имели собственные магазины с жильем.

Отложив книгу, когда все мужчины ушли спать, Джонси отправилась искать Джинни. Не за горами то время, когда для маленьких печек в каждой комнате понадобится уголь. Заморозки начнутся очень скоро.

Она рассчитывала найти Джинни и Мэгги, как иногда бывало, тихо беседующими на кухне за последней чашкой кофе. Вместо этого она увидела Джинни, стоявшую к ней спиной у мойки. Рядом стоял Дэн и обнимал ее за талию.

Джонси увидела, как он наклонился и поцеловал Джинни в макушку. Они стояли в полумраке, горела только одна лампа на столе. Джинни подняла взгляд на Дэна, и тут же его руки обвились вокруг нее. Джонси тихонько ретировалась в тот момент, когда Дэн стал целовать Джинни. “Ситуация совсем не для посторонних глаз”, – подумала она. Темная передняя скрыла Джонси, и она порадовалась, что ее не заметили. Вернулась на цыпочках в гостиную, где все еще приветливо потрескивал огонь. Сев на краешек стула поближе к камину, она уставилась на пламя.

Какой бы Джинни ни была, она заслуживала счастья. Дэн хороший человек, и каждому видно, что он очень привязан к ней. В последнее время он стал ежевечерним желанным гостем. Если он работал допоздна, Джонси скучала по нему почти так же, как Джинни. Но, улыбнулась она, не настолько.

Она сидела перед камином, пока он не прогорел и лишь отдельные язычки пламени вспыхивали то тут, то там. Дом стих. Джонси услышала в передней приглушенные ковром шаги и повернулась. На пороге стояла Джинни.

– Дэн пошел домой? – Джонси заметила, как вспыхнули щеки Джинни, и подумала, какая она хорошенькая.

– Да, – ответила Джинни и села на мягкий стул рядом с Джонси.

– Ты выглядишь очень счастливой, – тихо произнесла Джонси.

– Да. Я счастлива. – Джинни перевела взгляд с Джонси на огонь. – Я не думала, что когда-нибудь снова буду так счастлива.

– Снова?

Джинни кивнула, глядя на догоравший уголь. Она поднялась, подняла крышку деревянного ящика и набрала небольших поленьев для растопки. Огонь постепенно ожил, жадно набросившись на сухое дерево.

Джонси следила за ее движениями. Она делала все легко, не задумываясь. Мысли ее были далеко. С Дэном? Джонси задумалась. А может, в том времени, когда она была миссис Марлоу?

– Ты никогда не спрашивала меня, как я сюда попала. – Джинни подняла глаза и встретилась взглядом с Джонси.

Чувствуя легкую вину и удивление оттого, что Джинни прочла ее мысли, Джонси пожала плечами:

– Я полагала, что меня это не касается.

– Это одно из качеств, которые мне в тебе нравятся, – улыбнулась ей Джинни. – Ты просто приняла нас. Доверилась нам. Не могу выразить, что это значило для меня. И для Мэгги тоже.

– У меня не было причин поступить по-другому.

– Поверь, не все так считают. – Джинни снова уселась на стул и обхватила себя руками. – Существуют “порядочные” люди, которые не поймут и даже не попытаются этого сделать. Они говорят о любви и помощи ближнему, но этим и ограничиваются.

Джонси почувствовала, что Джинни нужно избавиться от… чего? Боли? Отчаяния? Гнева?

– Первые двадцать лет своей жизни я провела в Ричмонде. До войны это был красивый город. Мне было лет тринадцать, когда все кончилось. Люди оказались опустошенными, как и сам город. Но я-то была юной девушкой, захваченной чувствами, которые кажутся важными и значительными любой девушке. Я смотрела на мир глазами, полными надежды. Когда мне было шестнадцать, я встретила Бенджамина Марлоу и поняла, что обрела свое будущее. – Джинни улыбнулась. Багрянец и золото огня отразились в ее темных глазах. – Новый юг не принес ему счастья, и он хотел перебраться на запад, где, как он говорил, человек может начать с нуля и разбогатеть за неделю. Мы поехали в Вирджиния-сити, а там он работал на шахте, где добывали золото. Мы нисколько не разбогатели. Но мне было все равно. Я была с ним и была счастлива. А когда поняла, что жду ребенка… – Голос у Джинни сел от переживаемых чувств. – Я подумала, что лучше и быть не может.

С тупой болью в груди Джонси смотрела, как Джинни пытается взять себя в руки.

– У нас родился прелестный мальчик. Он был похож на своего отца, с такими же темными кудрявыми волосами и доброй, немножко кривой улыбкой. – Она остановилась. – Он заболел воспалением легких. Это было обычным делом. Стены в домах были такими тонкими, что едва удерживали тепло. – Джинни подбросила в огонь еще дров. – Он умер. Ему было всего два года. – Она вернулась на свое место. – После этого я потеряла интерес ко всему. Даже к Бену.

Джонси дотянулась и сжала руку Джинни:

– Мне очень жаль.

Она почувствовала, что на глазах у нее выступили слезы сочувствия к этой женщине, которая столько перенесла, столько выстрадала.

– Я продолжала жить, потому что ничего другого мне не оставалось. С такой же готовностью я бы умерла, но не могла. Бен очень старался помочь мне, но он нескончаемыми часами работал на шахте и слишком уставал. Я, должно быть, была для него тяжким бременем. А потом произошел взрыв. Они происходили то и дело. И Бена не стало.

Джонси увидела, как одна слеза, потом другая стекли по щекам Джинни.

– Не стало. – Она моргнула и посмотрела на Джонси, словно не узнавая ее. – Меня выгнали из дома, вышвырнули на улицу без пищи, без денег. Но мне было все равно. Теперь я смогу умереть, думала я. Просто лечь и умереть. Но все оказалось не так-то просто. Я хотела жить. Желание выжить – очень сильное чувство, мы не можем ему сопротивляться.

Джонси подумала о своей матери. Она делала все, что могла, для блага своей дочери и своего, не думая о последствиях.

– Два дня я бродила по улицам, пока какая-то женщина не предложила мне кров, еду и деньги. А я должна была работать в качестве одной из ее девочек. И я согласилась.

– Это была моя тетя? – Джонси затаила дыхание.

– Нет. Ее звали Кэд Томпсон. Я встретила Спайси спустя месяц.

Джонси не находила слов. Гнев и презрение переполняли ее. Эти женщины воспользовались бедственным положением Джинни.

– Больше никто не помог мне. Люди проходили мимо, а женщины брезгливо подбирали юбки, чтобы не коснуться меня. Их-то и называют порядочными людьми. – Джинни вытерла глаза краешком подола, потом выпрямилась на стуле. – Когда я встретила Спайси, она предложила мне больше денег и жизнь в другом городе. Я отчаянно хотела уехать от всего, что связывало меня с прошлым и жизнью, которая мне больше не принадлежала.

Джонси лихорадочно обдумывала сказанное Джинни, пытаясь свести все вместе: обычное замужество и семья, потом трагедия за трагедией. И так у всех, кто становится проститутками?

– А что же твоя семья в Ричмонде? Они не помогли тебе?

– У меня не было денег, чтобы связаться с ними, а к тому времени, как я начала зарабатывать, я слишком стыдилась своего положения. Они бы не поняли. Да и мало кто. – Джинни протянула руку к Джонси и переплела свои пальцы с ее. – Очень немногие.

Джонси ободряюще сжала ее ладонь. Жизнь жестоко обошлась с Джинни, но никто не может бесконечно платить за выбранный способ жить.

– Теперь все позади.

– Да. Позади. И теперь у меня есть Дэн. – Новая искорка сверкнула в глазах Джинни. – Он хочет на мне жениться.

Джонси обняла подругу за плечи.

– О, Джинни, как чудесно! Я так счастлива за вас обоих.

Джинни обняла ее в ответ.

– Спасибо тебе. Но я еще не дала согласия.

Джонси посмотрела на нее.

– Да почему же?

– Из-за Мэгги.

Она могла и сама догадаться. Джинни и Мэгги были очень близки, почти как мать и дочь, если бы не небольшая разница в возрасте.

– Я действительно не могу бросить ее. Она такая…

– Хрупкая?

– Да.

Джинни смотрела на умирающий огонь. Комната погрузилась почти в полную тьму. Внезапно мысль озарила Джонси.

– Тебе не нужно бросать ее. Вы с Дэном можете жить здесь. Мне понадобится мужская помощь – уголь и кое-что еще. Если только у Дэна нет своего дома.

– Нету. Он живет у сестры, а у той своя семья. – Джинни улыбнулась. – Думаешь, можно так сделать?

– У меня нет никаких сомнений. – Джонси просияла. Она и подумать не могла лишиться Джинни. – Особенно сейчас. – Я ничего с вас не возьму, потому что рассчитываю на вашу помощь.

– Конечно, ты можешь всегда на нас положиться.

– Итак? – Джонси ждала ответа, надеясь, что он будет положительным.

– Я должна поговорить с Дэном. Но не вижу, почему бы ему не согласиться, по крайней мере, до тех пор, пока мы не обзаведемся собственным домом. А к тому времени у тебя не будет недостатка в постояльцах.

– И Мэгги скорей привыкнет, если вы останетесь. А потом, кто знает, может, и она найдет себе жениха. – На самом деле Джонси не верила тому, что говорила. Но все же хотела, чтобы так получилось.

– Нет, – тихо сказала Джинни. – Не думаю, что это когда-нибудь случится.

– Она может оставаться здесь, сколько пожелает, так что не волнуйся за нее.

– Она понемножку привыкает к тебе. Ты так терпелива с ней, а это важно. Скоро она полностью доверится тебе. – Глаза Джинни отразили такую глубину сострадания, какой Джонси никогда и ни у кого не видела.

– Уверена, что так и будет, – сказала она. – Согласное молчание наполнило комнату. Джонси поднялась и потерла руки – в комнате похолодало. – Думаю, лучше отправиться в постель, пока не стало совсем холодно.

Они проверили двери и задули лампы перед тем как подняться к себе. Наверху Джонси повернулась к Джинни и крепко обняла ее.

– Поздравляю. Я, правда, очень рада за тебя.

– Спасибо. – Джинни вздохнула от полноты чувств. – Спокойной ночи.

В комнате Джонси поставила лампу на бюро. Замужество, подумала она. На что это похоже? Она посмотрела на свою аккуратно заправленную постель и прикинула, как это будет спать в ней вместе с мужчиной, может, даже на одной подушке. Нет, это не для нее.

Она должна стать независимой, а не зависимой. И все равно она рада за Джинни.

Она быстро переоделась на ночь и задула лампу, потом, забравшись под холодные простыни, свернулась клубочком посреди кровати.

На следующее утро, еще до рассвета, Джонси, не теряя времени, оделась и спустилась вниз, к спасительному теплу огромной кухонной плиты. Это всерьез напомнило ей, что надо покупать уголь.

Постояльцы сидели вокруг стола, пили кофе и ждали, когда подадут завтрак. Мэгги хлопотала у плиты, по обыкновению повернувшись ко всем спиной.

– Извини, Мэгги, что проспала. В постели было так тепло, что не хотелось оттуда вылезать, – прошептала Джонси.

– Да ничего. Никто не обратил внимания. А Ми… Джинни помогла мне. – Мэгги глянула на Джинни, достававшую из буфета тарелки.

– Больше этого не случится. Обещаю.

Когда Мэгги посмотрела на нее и улыбнулась, Джонси скрыла свое удивление и улыбнулась в ответ.

Вскоре вилки застучали по тарелкам и зазвучало привычное “передайте масло” или “передайте соль”. Затем мужчины отправились по своим делам.

Когда суета улеглась, Джонси и две другие женщины сели позавтракать и передохнуть за чашкой кофе. Мистер Нэттер вставал не так рано, так что у них было несколько минут перед его поздним завтраком.

– Какие у тебя на сегодня планы, Джонси? – спросила Джинни.

Джонси поставила чашку.

– Хочу попросить Дэна раздобыть уголь.

– Спайси всегда покупала его у Брейли, – застенчиво проговорила Мэгги.

Джонси постаралась не таращиться на нее. Мэгги редко когда обменивалась с ней и пятью словами за день.

– Спасибо, Мэгги. Я поговорю об этом с Брейли. – Она отвела взгляд от девушки. – А у тебя? – обратилась она к Джинни.

– По-моему, надо почистить все лампы, а раз уж я вся перемажусь, то заодно посмотрю печки в комнатах.

Она поморщила нос.

– Подожди, я вернусь и помогу тебе. Джинни согласно кивнула.

Джонси быстро сходила к Брейли и радовалась, что осталось еще много времени и она успеет помочь Джинни с лампами. Она поднялась на крыльцо и вошла в дом, где ее встретил запах свежезаваренного кофе. Улыбаясь, она прошла через переднюю и вошла на кухню, ожидая увидеть там Джинни.

– Видишь, как скоро…

Джонси замолчала на полуслове, увидев сидевшую за дальним концом стола черноволосую Лотти.

– Не хотите ли кофе? – спросила Лотти. Она поднялась, подошла к плите и налила себе новую чашку.

Потеряв дар речи, Джонси продолжала стоять в дверях. Оглядевшись, Лотти продолжала, словно не заметив, что не получила ответа.

– Кухня у Мэгги всегда сияет. Забавно, насколько в некоторых местах чувствуешь себя как дома. – Она отпила глоток. – И кто же из жильцов занимает мою комнату?

Обретя наконец способность говорить, Джонси ответила:

– Не имею представления, какая из комнат ваша.

– Ну, такая, с окнами и большой кроватью с четырьмя столбиками.

Джонси почувствовала, как кровь отлила у нее от лица. Лотти вздела бровь и слегка наклонила голову.

– Значит, она теперь ваша? – произнесла она чуть удивленно.

До этого момента Джонси удавалось оставить в прошлом происходившее в доме и особенно в ее комнате. Но сейчас перед ней стояло яркое напоминание того, что именно происходило в ее комнате и кто этим занимался.

Сделав шаг вперед, Джонси безжизненно произнесла:

– Думаю, вам лучше уйти.

Лотти поставила чашку на стол и внимательно посмотрела на Джонси.

– Вы можете заполучить мою комнату и мой дом, но и только. – Окинув взглядом сшитое у портного, но уже поношенное платье Джонси, она добавила: – Мэт Доусон не из тех, кто женится. А если и так, то ему нужна настоящая женщина. – И с этими словами Лотти вышла из кухни, пересекла переднюю и вышла через главный вход.

Ничего не соображая, Джонси несколько долгих минут стояла и смотрела на входную дверь. Постепенно чувства вернулись к ней. Эта женщина явилась сюда без приглашения единственно для того, чтобы заявить свои права на Мэта Доусона. Но что заставило ее думать, что он нужен Джонси? Он уж точно не ее тип мужчины – с этой его привычкой во все вмешиваться и склонностью к посещению борделей. “Нет, сэр! – сказала она себе. – Мисс Лотти может забирать вас вместе с револьверами, шпорами и всем остальным!” Тряхнув головой, она поспешила в свою комнату, переодеваясь в старое платье, повязала передник и отправилась на поиски Джинни и Мэгги.

Когда они собрали все лампы на кухонном столе, Джонси сосредоточилась на работе своих рук, отгоняя мысли о Лотти. Когда они закончили, Мэгги принялась печь хлеб и разные пироги. Джонси больше всего любила эти дни: тогда дом казался ей теплее и дружелюбнее.

Остаток дня Джинни и Джонси потратили на прочистку маленьких труб в комнатных печках, которые топились углем. Они обвязали головы полотенцами, чтобы уберечь волосы от сажи, но их лица не избежали печальной участи. Когда наконец все было кончено, до ужина еще осталось много времени.

– Надо, пожалуй, искупаться, а потом поможем Мэгги готовить ужин, – сказала Джонси, спускаясь вниз. – М-м-м, как пахнет яблочный пирог!

– Мой любимый, – принюхалась Джинни.

Они вошли в кухню, но Мэгги там не было. На столе остывали три пирога, и от одного был отхвачен большой кусок. С заднего крыльца послышались голоса, привлекшие их к приоткрытой двери. С куском пирога на крыльце сидел Брейли. Рядом с ним сидела Мэгги.

– Миз Мэгги, ну и мастерица вы по части пирогов.

Джонси увидела, что он улыбается и подмигивает Мэгги. Брейли годился Мэгги в отцы и так и обращался с ней, что, по всей видимости, и нужно было девушке.

– Я знаю, что это ваш любимый, – отозвалась Мэгги.

– Это уж точно. – Он откусил от пирога.

– Добрый день, Брейли, – окликнула его Джонси.

Он полуобернулся к ней.

– И вам день добрый, миз Джонси. Эта юная леди должна составлять предмет гордости для тех, кто садится за ваш стол.

– Это правда, – улыбнулась им обоим Джонси.

Брейли прищурился на нее:

– Сдается мне, вы возились с углем. Джонси провела рукой по лицу и засмеялась.

– Могла бы и с углем. Измазалась бы не больше.

Брейли отдал пустую тарелку Мэгги.

– Примусь-ка я за дело. Душевное спасибо за пирог.

Джонси смотрела, как худощавая фигура Брейли исчезает за углом дома. Потом она повернулась к Мэгги, которая продолжала сидеть с тарелкой в руках.

– Какой приятный человек, – сказала Джонси, видя, что Мэгги следит глазами за Брейли.

Мэгги повернулась к ней.

– Да, приятный.

Теперь как никогда Джонси уверилась, что в Мэгги произошли перемены. В ясных голубых глазах почти не осталось страха и тревоги. Страх Джонси могла понять, но тревога? Может, ей это только кажется. В конце концов, Мэгги нечего бояться и не о чем тревожиться.

– Надо как-нибудь пригласить его на обед. Как ты считаешь? – спросила Джонси.

– Думаю, он будет рад. У него нет семьи. Мэгги поднялась со ступенек и мимо Джонси и Джинни прошла в кухню.

– Нет семьи? – спросила Джонси. Мэгги покачала головой:

– Он как-то сказал мне, что у него была дочь моего возраста. Она вышла замуж и умерла при родах.

Джинни добавила:

– А еще раньше умерла его жена. Мэгги занялась пирогами и хлебом, снова отгородившись от Джонси.

Джонси ломала голову над отношением Мэгги к Брейли. Она явно избегала всех мужчин в пансионе, хотя никто ни разу не сказал ей дурного слова. Но, с другой стороны, Брейли легко располагает к себе людей.

Голоса на заднем дворе снова привлекли внимание Джонси и Джинни. Они выглянули, чтобы посмотреть, с кем там разговаривает Брейли. Потом из-за угла появился Эндрю Коллинз, держа в руках свой котелок.

– О Боже! – воскликнула Джонси, схватившись одной рукой за полотенце на голове, другой – за перепачканную сажей щеку. Посетители! И именно сегодня!

Джинни отступила к стене, скрывшись из виду.

Ну ладно, подумала Джонси, бежать некуда, раз уж он ее заметил.

– Мисс Тейлор, – начал адвокат. – Какой прекрасный день!

– М-м, да. Боюсь, вы застали меня не в самый подходящий момент. Я вся в саже, хотелось бы пригласить вас войти, но…

– О, извините, что пришел не вовремя. – Он набрал побольше воздуху и продолжил: – Я лишь хотел принести вам вот это.

Мистер Коллинз вынул прикрываемый шляпой букет поздних полевых цветов и вручил их ей, при этом уши у него покраснели. Джонси приняла чуть увядший букет, залившись краской.

– Какие красивые. Спасибо.

Стоявшая у стены и незамеченная мистером Коллинзом Джинни прикрыла рукой улыбающийся рот. Джонси постаралась не обращать на нее внимания.

– Они н-н-не так красивы, как вы, мисс Тейлор, – тихо произнес адвокат, и его кадык нервно дернулся.

Смущенная неожиданным проявлением симпатии от того, кого считала лишь другом, Джонси не находила слов.

– Спасибо.

– Я, пожалуй, пойду, чтобы не мешать вашим делам. Еще раз прошу прощения, что пришел без приглашения. В следующий раз я заранее пришлю записку и дождусь вашего ответа.

Он слегка поклонился и пошел прочь.

Когда он скрылся за углом, Джонси выдохнула:

– Силы небесные! Джинни улыбнулась ей.

– Разве не чудесно? Ты ему нравишься.

Она взяла у Джонси цветы и налила в стакан воды. Джонси упала на стул и уставилась на бедные поникшие цветы, которые Джинни поставила в стакан.

– Когда я дала ему повод?

– У любви свои пути, – отозвалась Джинни. – Он очень милый. Могло быть и хуже. – Она улыбнулась.

– Я чувствую себя виноватой. Ты права. Джонси снова вздохнула и размотала с головы полотенце. – На самом деле, мама подобрала бы мне именно такого мужа.

– Как и большинство матерей.

Кивнув в знак согласия, Джонси задумалась, как ей справиться с новым поворотом судьбы.

Разнеся по комнатам ведерки с углем, Джонси и Джинни успели искупаться до возвращения постояльцев. Уже за ужином Джонси едва не клевала носом, но особенно трудно было не уснуть, сидя у камина. В конце концов она извинилась и пошла спать.

Еще раньше она разожгла у себя в комнате маленькую печку, и с порога ее окутало тепло. На этот раз она переодевалась на ночь не спеша, не как предыдущими вечерами, когда вся покрывалась гусиной кожей. И постель не будет такой холодной. Задув лампу, она забралась в кровать, зная, что потребуется совсем немного ее собственного тепла, чтобы согреть постель. Она до самого носа натянула одеяло и, уютно свернувшись на мягком матраце, закрыла глаза.

Но мысли не дали ей уснуть. Она думала о предстоящем браке Джинни и Дэна. Брак. На что это похоже? Она вспомнила дядю Гарольда и тетю Иду и покачала головой. Такой брак ей не нравился. С другой стороны, она не представляла, чтобы Джинни полностью подчинилась Дэну. Припомнив увиденную тогда сцену, она поняла, что Джинни и Дэн испытывают друг к другу равные любовь и уважение.

Она осторожно вытянула ногу, проверяя, насколько нагрелась постель. Потом перевернулась на спину и вытянулась во весь рост. Забавляясь, она представила себя женой Эндрю Коллинза и то, как она делит с ним эту постель. Эта мысль показалась ей настолько смешной, что она даже не стала всерьез над ней задумываться, хотя и чувствовала себя немного виноватой за то, что дала ему какой-то повод для влюбленности. Она постарается говорить доброжелательно, но твердо, когда станет объяснять ему, что в ее жизни нет места романтическим увлечениям.

Сквозь щели печки пробивался свет, отбрасывая на потолок тени. Она смотрела на них: свет мерк до мягкого отблеска, затем вдруг снова ярко разгорался. Эффект был прямо-таки гипнотический.

Веки у нее отяжелели, и мысли о Дэне, Джинни и мистере Коллинзе исчезли, но только для того, чтобы на их месте возник образ Мэта Доусона, стоявшего в дверях ее комнаты. Он небрежно прислонился к закрытой двери и улыбнулся, его черные волосы блестели в лунном свете, как уголь. Он ничего не сказал, и она подивилась, зачем он пришел. Потом, так же молча, он открыл дверь и вышел, закрыв ее за собой с громким стуком.

От этого звука Джонси открыла глаза, отметая сон. В комнате было практически совсем темно, потому что огонь догорел до угольев. Что-то разбудило ее, что-то помимо ее сна. Она лежала тихо и напряженно прислушивалась. В щель под ее дверью пробился свет, мигнув, словно его грозился задуть сквозняк, затем стал ярче, и в ту же секунду она снова услышала стук. На чердаке. Джонси была уверена, что там кто-то ходит. Мэгги? А кто еще? Какая странная девушка – так долго горевать о женщине, которая толкнула ее на такой ужасный путь. Джонси смотрела, как свет исчезает. Мгновенье спустя она услышала, как где-то дальше по коридору закрылась дверь.

Поджав ноги, она лежала теперь, собравшись в комок и совершенно проснувшись. Она не боялась Мэгги, нет, но не могла понять ее. Она даже почти ничего о ней не знала.

Остаток ночи Джонси проворочалась в кровати, которая вдруг стала бугристой и неудобной. Она взбивала и переворачивала подушку, вспоминая, что это была постель Лотти.

А Мэт Доусон? Она остановилась, не донеся руку до подушки. Он тоже проводил ночи в этой постели? Эта мысль заставила ее вонзить кулак прямо в центр мягкой подушки, потом Джонси упала на нее и уставилась в темный потолок.

“А какое это имеет для нее значение? – спросила она себя. – Никакого, – мысленно ответила Джонси. – Ровно никакого”.

ГЛАВА 12

Во все время клеймения Мэт держал Джонни в поле зрения. За едой это было делать еще легче.

Джонни наложил в жестяную тарелку еду, которую давали в полдень, и ушел подальше от кухни. Он сел, скрестив ноги, на землю, с жадностью откусил от бифштекса и принялся жевать. Увидев, что на него пристально смотрит Мэт, он перестал жевать и уставился в ответ.

Мэт заметил, как напряглось лицо Джонни. Он был явно раздражен тем, что за ним наблюдали. Хорошо, подумал Мэт, и пошел с тарелкой туда, где сидел Чарли.

Мэт подбирал хлебом подливку, но не ощущал вкуса еды, он обдумывал, как заманить в ловушку тех, кто крал его скот, а вместе с ними и Джонни. Он знал, что, если выпустить пойманное животное, оно прямиком побежит к своему хозяину. И Мэт рассчитывал, что Джонни так и поступит, если только он не направится к прячущимся где-то ворам.

Мэт знал, что Джонни исполняет роль посредника, передавая сведения от Джея Ти наемникам, которых сам и подыскивал. Преступники не начнут действовать, пока не получат сигнала от Джонни, и Мэт старался не допустить этого. Джонни начал выказывать признаки беспокойства.

Мэт смотрел, как Джонни наливает себе кружку свежего кофе, а все остальные протягивают кружки, крича привычное: “Эй, у котла!”

Джонни с силой поставил кофейник и выкрикнул:

– Сами наливайте свой чертов кофе! – И отошел в сторону.

Все головы повернулись к нему. Мэт знал, что большинство работников не любит Джонни, и мало кто скрывал это.

Чарли кивнул Мэту и спокойно пошел за Джонни. Положив грязную тарелку в емкость для мытья посуды, Мэт направился следом за Чарли. “Этим вечером с Джонни нельзя спускать глаз”, – подумал Мэт. А назавтра он поставит Джонни дежурить ночью, чтобы дать тому возможность ускользнуть. А сам он будет наготове. Более чем наготове.

Лагерь для полуденной кормежки был разбит у реки, где вдоль берега росли тополя. Большая часть их листвы давно опала, и солнце согревало тех, кто устроился под деревьями. Мэт присел рядом с Чарли, привалившись к стволу.

– Ну, что ты думаешь? – спросил он, кивая в сторону Джонни.

– Скоро расколется, как старый орех, который слишком долго пролежал на земле.

– Мне тоже так кажется. – Мэт сорвал поблекшую травинку и рассмотрел ее. – Мы, пожалуй, можем рассчитывать только на завтрашнюю ночь, пока он действительно не раскололся.

– Думаю, ты прав. – Чарли прищурился на безоблачное небо. – Ночь будет светлой, если постоит такая погода. И, по-моему, постоит.

Мэт сдвинул шляпу на затылок и огляделся. Вторая неделя клеймения, и пока все идет гладко, как задумано. Лето было сухим, с весны выпало не больше трех дюймов дождя, и это сказывалось на скоте. Он не набрал нужного веса из-за недостатка корма. И Мэт сомневался, что это ему удастся за зиму, которая будет суровой. Это предсказывали все, включая индейцев в резервации. Мэт не слишком полагался на приметы и предсказания, но тощие коровы на еще более тощих пастбищах заставляли задуматься. Он планировал продать весь скот, кроме самого крепкого. Так он, по крайней мере, сведет потери до минимума. Мэт не сказал об этом Джею Ти. Он не видел причин вынуждать этого человека предпринимать решительные действия. Надо, чтобы он думал, будто у него впереди вся зима.

Когда на обед пришла вторая смена, все те, кто уже поел, встали и строем поехали к загонам для клеймения.

В тот день Джонни и Мэт работали в разных загонах, и никаких вопросов не возникло. Открытое противостояние ни к чему хорошему не привело бы, и оба это знали.

У трех других групп работников были свои загоны, и там они клеймили телят, которых пропустили до этого. Определить принадлежность телят по большей части легко, потому что они держатся поблизости от своих матерей. Вот на этих-то неклейменых телят и покушались воры, потому что доказать, что они им не принадлежат, было бы трудновато. Но более рисковые воры не побоялись бы поставить и новое тавро поверх даже такого известного, как “Даймонд Ди”.

Мэт уже проверил седло Джонни на предмет спрятанного там клейма, какие возят с собой некоторые ковбои. Он не удивился, ничего не обнаружив: Джонни был достаточно хитер. Но у кого-то же оно должно быть, и Мэт собирался поймать этого человека. Только на этот раз он не повезет их в Ларами к шерифу. Он, если понадобится, запрет их у себя, пока этим делом не займется Ассоциация скотоводов или власти повыше.

Мэт и его люди заарканивали и держали каждого теленка, пока его припечатывали раскаленным железом. В пыльном воздухе смешались запахи паленых волос и пота. Каждый день был повторением предыдущего. И заканчивался он так же: смертельной усталостью и острой потребностью в горячей ванне.

Тут же подоспела вечерняя еда, нескольких человек отрядили охранять скот ночью. Мужчины набросились на ужин и завалились спать, зная, что утро наступит очень скоро.

Мэт вытащил свою постель на улицу, чтобы не упустить Джонни ночью. Улегшись полностью одетым, он как следует укрылся от резкого холодного ветра. Через несколько мгновений он согрелся и закрыл глаза.

Воспоминания о густых волосах цвета виски, пахнущих розой, проносились в его голове. Уже в полудреме он подумал, что, если ее пансион не будет процветать или ей понадобятся деньги, он устроит так, чтобы Коллинз покрыл ее долг.

Казалось, прошла всего одна секунда, когда его тряхнул Чарли.

– Мэт! Этот негодяй исчез. Я не знаю, как ему это удалось, но его нет.

Мэт тут же проснулся и откинул одеяло.

– Кто-нибудь видел, как он уходил? Он уже был на ногах.

– Повар сказал, что он пошел к реке двадцать минут назад.

Злясь на себя, Мэт напустился на Чарли:

– Какого черта ты не следил за ним?

– И чтобы ты пропустил все веселье? – Чарли усмехнулся. – Я растолкал Теда, Шорти и Бака.

Мэт и Чарли побежали к лошадям, остальные последовали за ними. Двадцать минут они быстро скакали по почти пересохшему руслу реки. Мэт замедлил движение, потом остановился. Он прислушался – не фыркнет ли лошадь – и поискал глазами лагерь. Ничего.

Они продолжили путь, пока ветер не донес до них запах дыма. Они недалеко, подумал Мэт. И не очень-то толковые. Расположились всего милях в пяти от ночной стоянки скота. Мэт жестом приказал Теду и Шорти двигаться вперед, а сам вместе с Чарли и Баком пошел с другой стороны. Мэт надеялся окружить лагерь.

Огонь костра показался быстро, но с этого расстояния Мэт не видел, сколько там человек. Поэтому он оставил лошадей – свою и Чарли – на попечение Бака, велев ему подъехать, если возникнут затруднения.

Скрытые темнотой, Мэт и Чарли подобрались к деревьям, росшим за лагерем. Джонни не было видно. Мэт подумал, не ошибся ли он и не теряет ли понапрасну время на каких-то бродяг. Он рассмотрел двух мужчин, сидевших у костра, над которым закипал жестяной кофейник. Один из мужчин вскочил и быстро снял его с огня.

– Ах, ты, ленивый ублюдок! Чуть все не убежало!

Он замахнулся на своего напарника, тот увернулся.

– Только тронь меня, Хэнк, клянусь – пристрелю! – заорал второй, потянувшись за револьвером.

– Боже всемогущий, ты что, хочешь, чтобы нас поймали? – громко прошептал Хэнк, выкатив глаза.

– Да никого тут нет, кроме бессловесных тварей да двух дураков. И сколько нам тут околачиваться?

– Пока нам платят, мы не задаем никаких вопросов. Поэтому заткнись, – сказал Хэнк, наливая себе кофе.

Мэт сделал Чарли знак переползти за деревьями на другую сторону, чтобы в нужный момент появиться у бандитов в тылу. Мэт смотрел на Чарли, который передвигался с быстротой, достойной человека вдвое моложе него.

Хэнк то дул на свой кофе, то звучно тянул глоток за глотком.

– Терпеть не могу, когда ты так делаешь! Как бык в мелкой луже.

– С каких это пор ты стал таким благородным? – спросил Хэнк, состроив приятелю рожу.

Мэт не мог не подивиться глупости Джея Ти, вторично нанявшего этих людей, после того как их уже раз поймали. Если только за этим не стоит Джонни.

– Дерьмо. Пусть свои манеры показывает этот надутый мешок с деньгами, – отозвался второй. – Но если он еще раз ткнет своим жирным пальцем мне в лицо, я его ему сломаю и засуну прямо в задницу.

– Что-то ты разошелся, а то только и знаешь, что говоришь “да, сэр” каждый раз, когда Джей Ти сердит. – Хэнк широко ухмыльнулся.

Мэт ступил в круг света, отблеск которого упал на дуло его револьвера.

– Привет, ребята. Кофе не остыл?

Хэнк круто развернулся, потянувшись за оружием.

– Это может стать твоим последним движением. – Тихо и с нажимом произнес Мэт. – Брось, где стоишь. – Он шевельнул револьвером. – И твой дружок тоже.

Хэнк и его напарник осторожно вынули револьверы и отбросили их в сторону.

– Чарли, – негромко позвал Мэт, не сводя глаз с двух мужчин.

Появившись с другой стороны, Чарли вышел к ним из темноты, держа наготове свой револьвер.

– Кого мы поймали, босс? Пару гремучих змей, ищущих, кого бы укусить?

– Возможно.

Хэнк встревожено посмотрел на Мэта, потом на Чарли.

– Мы ничего плохого не сделали. Остановились перекусить и переночевать. Потом пойдем дальше.

– Не думаю, что мы вам позволим. Как считаешь, босс? – Чарли не сводил с них глаз.

Мэт выстрелил в воздух. Хэнк и второй мужчина подпрыгнули, вглядываясь в темноту ночи. Не прошло и нескольких минут, как стал слышен топот конских копыт.

– Тед, принеси веревку, – сказал Мэт, наслаждаясь выражением лиц преступников. – Нет, – поправился он, – две.

– Эй, постойте, – захныкал напарник Хэнка, – вы не можете нас повесить.

– Правильно, – заикаясь поддакнул Хэнк.

– Думаю, что кража скота – вполне достаточная причина. – Мэт сжал револьвер и стиснул зубы.

– У вас нет доказательств. – Хэнк лихорадочно огляделся.

– А мне они и не нужны, – сказал Мэт. – Бак, свяжи им руки. Шорти, давай сюда их лошадей.

– Послушайте, может, заключим сделку? – Хэнк облизал губы.

– А зачем мне сделка с мертвецом? – нетерпеливо спросил Мэт.

– Потому что нам кое-что известно, а если вы нас повесите, то никогда этого не узнаете. – Хэнк чуть успокоился, словно взял себя в руки.

Мэт пристально посмотрел на него:

– Я знаю все, что мне надо.

– У Джея Ти большие планы, – выпалил напарник Хэнка. – Большие.

– Это верно, – самодовольно улыбнулся Хэнк.

Мэту захотелось сбить эту самодовольную улыбку с лица Хэнка, но он сдержался. В конце концов, он хочет, чтобы они были целыми и невредимыми, если он отдаст их в руки закона.

– Какие планы? – Мэт, как маятником, покачивал веревкой с петлей.

– Вы должны нас отпустить, – сказал Хэнк, его взгляд был прикован к веревке.

– Не пойдет. Посади их на лошадей и держи поводья, – обратился Мэт к Шорти.

– Стойте! Какие ваши условия? – каркнул Хэнк.

– Вы расскажете шерифу все, что собираетесь рассказать нам. – Мэт посмотрел на парочку. – Так или никак.

Хэнк колебался секунду.

– Хорошо. Джей Ти платит нам и еще одному парню, чтобы мы уводили ваш скот на продажу в Шайенн.

– Что еще? – Мэт и так это знал. Должно быть что-то еще.

– Он хочет забрать себе “Даймонд Ди”, только он называет его “Даймонд Сёкл”. Он уже поставил свое клеймо на часть вашего скота. Потом он зарегистрирует это клеймо в Ассоциации скотоводов, и все будет по закону. – Хэнк сглотнул. – Теперь вы нас не повесите?

– Чарли, посади их на лошадей, – прорычал Мэт.

Он ничего так не желал, как вздернуть этих двух негодяев, но еще больше он хотел, чтобы рядом с ними висел Джей Ти.

– Вы обещали! – снова заскулил напарник Хэнка.

Мэт схватил его за грудки и ткнул дулом револьвера в живот.

– Еще одно слово и живым ты в город не попадешь. – И швырнул его в пыль.

Не в состоянии подняться из-за связанных рук, мужчина отполз в сторону.

– Ты сказал, что есть еще один человек? – Мэт знал, что это мог быть только Джонни.

– И что с того? – Хэнк занервничал.

– А то. Особенно для твоей шеи.

– Джонни… Я не знаю его фамилии. Хэнк опасливо посмотрел по сторонам во тьму.

– Как это получилось, что вы так много знаете о Джее Ти и почти ничего о Джонни?

– Мне это тоже кажется странным, босс. – Чарли стоял расслабленно, перенеся вес тела на одну ногу.

Хэнк переминался с ноги на ногу, но молчал.

– Думаю, следовало бы развязать им языки, – сказал Чарли.

Он подошел к Хэнку, исполненный решимости, воплотить свое предложение в действие. Хэнк отступил подальше от Чарли.

– Потому что это Джонни все нам рассказал!

– Зачем Джонни столько всего рассказал этому отребью о Джее Ти и ничего о себе?

Чарли и Мэт отошли в сторонку, не сводя глаз с двух мужчин. Мэт думал о том же. И где сейчас Джонни? Что делает? Он сделал знак трем своим людям.

– Заприте этих двоих в домике с северной стороны. Выпускать только под конвоем, даже по нужде. Если что – стреляйте.

– Хорошо, мистер Доусон. – Бак привел лошадей и помог мужчинам сесть на них. – Я слышал, что они говорили. Их надо остерегаться.

– Вы тоже берегитесь. Джонни где-то рядом, – спокойно заметил Мэт, вскакивая в седло.

Мэт и Чарли направились назад.

– Думаешь разделаться с ними таким образом? – спросил Чарли.

– У меня нет выбора, потому что Джонни явно ждет подходящего момента, чтобы сделать свой ход.

– И ты позволишь ему? – В голосе Чарли прозвучало недоверие.

– Так он думает. – Мэт в темноте улыбнулся Чарли. – Я хочу, чтобы ты вернулся в лагерь, а я проберусь к домикам. Надеюсь попасть туда раньше Джонни. Может, мне удастся поймать трех негодяев вместо двух.

– Не знаю, не знаю, – покачал головой Чарли.

– Зато я знаю.

Они проехали еще немного, и Мэт свернул на север. Он мог бы двигаться быстрее, но не хотел раньше времени встречаться с Джонни.

Мэт подъехал к домику и остановился на расстоянии двадцати ярдов. Северный ветер внезапно нагнал облака, и они скрыли белую луну. Мэт вздохнул с облегчением, обрадовавшись покрову темноты. Он всматривался во тьму и прислушивался, не раздастся ли стук копыт. Наконец ветер донес его, и Мэт достал револьвер, направил его в ту сторону и стал ждать. Он напряг глаза. Спокойно, сказал он себе. Может, это какой-нибудь бродяга ищет укрытия. Внезапно быстрый огонек спички осветил дверь домика, ветер тут же задул его. Джонни.

Мэт отпустил поводья и соскользнул с лошади, тихонько направился к домику, держа револьвер наготове. Дойдя до строения, он прижался к стене и прислушался. Он услышал, как Джонни натолкнулся на стол и перевернул стул.

– Сукин сын!

Ошибки не было – голос Джонни. Мэт не успел решить, то ли войти следом, то ли ждать, когда подъедут остальные, как раздался стук копыт приближавшихся лошадей.

Загнанный, как в ловушку, в маленький домик без окон, Джонни не посмеет показаться, разве что решит использовать элемент неожиданности.

– Всем стоять, – прорезал темноту голос Джонни.

Мэт не двинулся. На таком близком расстоянии тьма его не скроет.

– Джонни! Как мы рады тебя видеть, – сказал Хэнк.

– Напрасно.

– Что ты хочешь сказать? – обеспокоился Хэнк.

– Ты не такой дурак, каким кажешься, Хэнк, не так ли?

– Д-д-джонни, это все Хэнк. Это не я, – заскулил второй.

– Заткнись! Меня тошнит от вас обоих.

– Что ты хочешь сделать? – голос Хэнка взлетел на октаву.

– Деревьев тут рядом нет, так что я просто пристрелю вас. Всех. – Джонни явно наслаждался моментом.

Мэт услышал, как он взвел курок. Он не собирался позволить ему помочь Джею Ти избавиться от двух столь важных свидетелей.

– Ни с места, – произнес Мэт, выступая вперед. Он не смотрел ни на кого, кроме Джонни, но почти почувствовал облегчение своих людей. – Отпусти курок. Осторожно. Мне бы не хотелось прострелить твою красивую шляпу. – Мэт услышал знакомый щелчок. – Теперь брось, аккуратно.

Джонни сделал все, как было сказано, и целую вечность смотрел на Мэта.

– Значит тебе не по нраву, что могут рассказать эти люди? А они, вроде, правду говорят. Почему бы и тебе не поступить так же? – Мэт помолчал. – Можешь спасти свою шкуру. Хотя не в ней я заинтересован.

Джонни молчал.

– Как знаешь.

Мэт пристально смотрел на Джонни.

– Тед, принеси веревку и свяжи ему руки, – сказал Мэт. – Потом поезжай в город и телеграфируй шерифу Дэвису. Пусть как можно скорее приезжает на ранчо. – Мэт повернулся к Баку и Шорти. – Остаетесь на страже.

– Слушаемся, мистер Доусон, – ответили оба.

Мэт не собирался успокаиваться, пока не увидит Джея Ти в таком же положении. Но пока это все, что он мог сделать. Ему еще надо закончить клеймение и послать скот на продажу.

Убедившись, что пленники надежно заперты и охрана на месте, Мэт вернулся в лагерь.

ГЛАВА 13

До Дня благодарения оставалось меньше недели, и предвестие снега висело в воздухе, как морозное дыхание январского утра. Джонси поплотнее запахнула пальто. Она пока не привыкла к непрерывному ветру.

Ей хотелось устроить самый лучший День благодарения. Не только для постояльцев, но и для Джинни и Мэгги. И для себя. Она ждала тепла, дружеских чувств и веселья, чего в последние годы была лишена в этот день.

Идя по настилу, Джонси старалась держаться как можно ближе к домам. Магазин Трейбинга был недалеко, и она ускорила шаг.

Вместе с ней в дверь ворвался порыв ветра, неожиданно взметнув подол ее пальто.

– Привет, Джонси. Снег еще не пошел? Дэн вышел из-за прилавка, чтобы поздороваться с ней.

– Еще нет.

Джонси улыбнулась, приветствуя его. Восхитительное тепло комнаты обволакивало ее.

– Если только не ошибаются все сразу, повалит еще до вечера.

Джонси состроила гримасу. Похоже, все разговоры начинались с предсказания плохой погоды.

– Чем могу сегодня служить?

Дэн улыбнулся в своей обычной дружеской манере.

– Вчера я забыла заказать кое-что для Дня благодарения, в основном для пирогов, и, конечно же, индейку.

Она сняла перчатки и поднесла руки к печке, стоявшей в центре помещения.

– Одна большая индейка, с доставкой. – Дэн писал и одновременно произносил это вслух.

– У вас бывает в это время года смородина и изюм? И еще, пожалуй, персики – сушеные, конечно.

– Никаких сложностей, мэм. Мисс Спайси всегда заказывала разные…

Повисло неловкое молчание. Отношение Джонси к своей тетке, несомненно, было известно Дэну. Ее это не слишком беспокоило, но огорчало, что другим становится так неловко.

– Отлично, – бодро произнесла она. – Мы планируем четыре вида пирогов: с персиками, яблочный, с изюмом, миндалем и сахаром и с тыквой. Не наедайся перед нашим обедом.

– Какие могут быть вопросы, – ответил он, широко улыбаясь. – В Ларами не найти лучших стряпух. На ваши обеды следует раздавать приглашения в качестве призов.

Джонси засмеялась.

– Сомневаюсь, что мы смогли бы наготовить на такую ораву! У нас два новых постояльца, и опять мужчины, так что и без того забот хватает. Мэгги вчера целый день составляла этот список. – Она вытащила из кармана лист бумаги и протянула его Дэну.

Тот просмотрел его.

– У нас все это есть, – с гордостью объявил он. – Когда доставить?

– Можно завтра. – Джонси натянула перчатки и приготовилась уйти.

– Скажи Джинни, что сегодня я не смогу прийти, – попросил Дэн. – Нужно разложить много товара.

Его огорчала перспектива пропустить даже один вечер с Джинни.

– Конечно, скажу. Она расстроится. – Глянув на его несчастное лицо, Джонси добавила: – Но она поймет. До завтра?

– Непременно, – просиял он в ответ на ее слова.

Джонси попрощалась и укутала нос в меховой воротник пальто. Следующим пунктом ее маршрута была контора мистера Коллинза, но из-за холода хотелось вернуться прямо домой. Она долго и серьезно обдумывала, приглашать ли его на обед, что могло поощрить его ухаживания, а этого она не желала.

А он был очень настойчив. После того букета он принес ей коробку конфет, и они чинно сидели в гостиной и пили чай. Джонси чувствовала себя настолько неловко из-за его визитов, что старалась как-то прекратить их, но безуспешно. Однажды он даже осмелился сесть рядом с ней на диван и завладеть ее рукой. Она осторожно отняла ее и прервала встречу под выдуманным предлогом.

И вот сейчас она сама приглашала его на День благодарения. В глубине души она чувствовала, что совершает ошибку, но, с другой стороны, не хотела обидеть друга, у которого к тому же не было семьи, с которой он мог бы провести этот праздничный день. Она просто со всей любезностью сообщит ему время. Решив так, она поспешила войти в его контору.

Ветер загнал Джонси внутрь, когда она открыла дверь. Повернувшись, она с громким стуком закрыла ее. На пороге задней комнаты появился Эндрю Коллинз, держа в руках открытую книгу.

– Мисс Тейлор! Какой приятный сюрприз! Его сияющее лицо на мгновенье повергло Джонси в отчаяние.

– Но что привело вас в такой ненастный день? – продолжал адвокат.

– Нечто важное. День благодарения. Она улыбнулась и прошла к маленькой круглой печке, которая своим размером очень подходила к этой комнате.

– День благодарения? – озадаченно спросил он.

– Я бы хотела пригласить вас разделить с нами обед Дня благодарения, если у вас нет других планов.

Джонси села в кресло рядом с печкой и протянула руки к теплу.

– Я… Нет, у меня нет других планов.

– У нас будет много гостей, – предупредила она. – Постояльцев у нас теперь много да еще Джинни, Мэгги и я, и один друг.

– Почту за честь прийти к вам на обед. – Мистер Коллинз улыбнулся. – В какое время?

– В полдень. Если, конечно, индейка будет так добра, что поспеет к этому времени.

Джонси засмеялась и поднялась.

– Могу я спросить, кто этот друг? Случайно, не Мэт?

– О нет! – Она яростно мотнула головой. – Это друг Джинни, а не мой. И я не думаю, что Мэт… мистер Доусон мне друг. Я хочу сказать…

Она не знала, что хочет сказать. Мистер Коллинз вытащил на свет то, о чем она уже давно и беспрестанно думает, но так ни до чего и не додумалась. Мэт Доусон хочет стать ее другом и сказал об этом мистеру Коллинзу? Когда они виделись в последний раз, он предложил ей помощь. Если он не хотел покупать дом, то какая еще у него была причина?

– Я не хотел поставить вас в неловкое положение, мисс Тейлор. Пожалуйста, простите меня.

Она знала, что излишне распереживалась.

– Все в порядке. Не извиняйтесь. – Джонси собралась уходить. – Ждем вас в День благодарения. Не забудьте свой аппетит.

– Ни за что, ни за что.

Он открыл для нее дверь, положил руку ей на талию и проводил на улицу.

Джонси снова спрятала нос в меховой воротник пальто, от ветра заслезились глаза, и она подняла руку в перчатке, чтобы защитить лицо.

Сквозь пальцы она увидела идущего к ней Джея Ти. Ее охватил страх. Она быстро перешла улицу и заскочила в банк. Следя только за Джеем Ти, она не обратила никакого внимания на клерков, сидящих за высокими стеклянными перегородками.

Когда он прошел мимо, Джонси вздохнула с облегчением. Она смотрела, как он внезапно свернул в аллею. Джонси удивленно нахмурилась, заметив, что кто-то заступил ему дорогу. Было только видно, что это женщина, одетая во что-то, сплошь состоящее из оборок и короткий жакет, отороченный мехом. Она со злостью тыкала Джея Ти пальцем в лицо.

Он выпятил грудь. Потом поднял руку и толкнул женщину к стене здания, одновременно замахнувшись на нее ладонью другой руки. Неистово рванувшись, женщина высвободилась и плюнула в поднятую ладонь. Джей Ти аккуратно вытер руку о брюки, проговорил несколько слов и пошел прочь. Явно потрясенная, женщина постояла в тени, потом вошла в аллею.

Джонси тихо ахнула, прикрыв рот рукой. Руби! Как-то не по себе оттого, что эти двое вместе. Плохое предзнаменование – ведь эти двое, пусть по-разному, связаны с ее домом. Она знала, что это смешно, но не могла избавиться от дурного предчувствия.

Когда Джей Ти и Руби скрылись из виду, Джонси поспешила на улицу, на холод. Ей еще больше захотелось домой, туда, где потрескивает огонь и Мэгги печет хлеб. Она, задохнувшись, добежала до парадного входа, не остановившись полюбоваться прекрасной архитектурой, как она делала всегда, даже в холодные дни. Ворвавшись в дом, она сразу же направилась на кухню.

Мэгги и Джинни с удивлением смотрели на Джонси, стоявшую в дверях и пытавшуюся успокоить дыхание.

– Что случилось? – Джинни быстро подошла к ней.

– Ни… ничего. Пра… правда. – Она приложила руку к груди, ей не хватало воздуха.

Джинни помогла ей снять пальто, и Мэгги налила чашку кофе из кофейника, который теперь всегда стоял с краю на плите.

– Нет, что-то случилось. Что?

Джинни села напротив Джонси на стул и растерла ее озябшие руки.

Джонси стала потягивать кофе, обхватив все еще ледяными пальцами керамическую чашку.

– Я видела в городе Джея Ти. Слава Богу, он меня не заметил. – Джонси глубоко вздохнула, почувствовав, что здесь она в безопасности. – Он встретился в аллее с Руби. Он толкнул ее. Сильно. – Джонси еще раз глубоко вздохнула. – Этот ужасный человек пугает меня.

Джинни нахмурилась.

– Не хотела бы я с ним поссориться.

– Я знаю. Вот почему я хочу, чтобы он держался отсюда подальше, и от меня. – По телу Джонси пробежала дрожь, она начала согреваться. – Я спряталась от него, забежав в банк. Я уверена, что он меня не видел, но все равно сразу же поспешила домой.

Мэгги положила руку на плечо Джонси, и она подняла на нее глаза и улыбнулась.

– Я уже пришла в себя. И чувствую себя такой дурочкой – так перепугалась, а ведь ничего не случилось.

– Здесь ты в безопасности, – тихо и спокойно сказала Мэгги.

– Ты права. – Джонси сделала еще глоток и поставила чашку. Ей действительно стало лучше. – Я зашла к Трейбингу и заказала индейку и все остальное для обеда. О, Джинни, пока не забыла, Дэн просил сказать, что не сможет сегодня зайти.

– Наверно, раскладывает праздничные подарки.

Джинни выглядела такой же разочарованной, как Дэн. Она выглянула в дверь, и они увидели летящие вихрем к земле снежные хлопья.

– Дэн был прав, – сказала Джонси. – Пошел снег.

Она порадовалась, что Брейли позаботился о запасе угля. А стараниями нескольких постояльцев у задней двери выстроилась добрая поленница дров.

– Я пригласила на обед в День благодарения мистера Коллинза, он сказал, что придет. Так что гостей будет действительно много, и все отменные едоки.

Настроение у нее поднялось, когда она подумала об уставленном вкусной едой столе, за который сядут друзья.

Приятный запах защекотал ноздри.

– Что это так дивно пахнет?

– Булочки с корицей. Но до Дня благодарения они не доживут, даже и без этой противной мыши, – сказала Джинни. – Мы съедим их сегодня на десерт.

– Мыши?

Джонси не боялась пауков и других насекомых, но мышь…

– Возможно, мышей, поскольку они не живут поодиночке. К сожалению. – Джинни осторожно приоткрыла дверцу духовки и проверила маленькие булочки. – Может, стоит завести кошку, у которой будут котята.

– Ты совершенно права. – Джонси погладила себя по затылку. – Возможно, двух кошек с котятами.

Вечер прошел подобно многим предыдущим – после ужина мужчины перебрались в гостиную, и тогда Джонси, Джинни и Мэгги принялись за мытье посуды, которой теперь было куда больше, чем раньше. К тому времени, когда они с ней покончили, мужчины, с пожеланиями спокойной ночи, разошлись по своим комнатам, унося по кувшину горячей воды для умывания.

Джонси вгляделась в темноту за кухонным окном. Падающий снег, под порывами ветра бившийся в окно, был лучше всякой занавески. Девушка приложила ладони к лицу, отгородившись от света, и еще раз прижалась лбом к стеклу, но не увидела ничего, кроме белизны. Какое счастье, что дом не такой старый и не скрипит под ветром. Во всяком случае, не очень.

Джинни и Мэгги уже искупались и рано пошли спать, а Джонси ждала, пока нагреется вода для ее ванны. Она была рада этому тихому времени. Весь день дом так и кипел жизнью, и она наслаждалась случайным вечером в одиночестве.

Прислушиваясь к потрескиванию дров, Джонси размышляла над тем, что изменилось со дня ее приезда. Прежде всего, Мэгги. Джонси была поражена, когда та попыталась успокоить ее сегодня, чего никогда не делала раньше.

Потом – выплаты в счет долга. Она только раз воспользовалась деньгами Мэта Доусона, чтобы заплатить очередной взнос, да и то, испытывая внутреннее сопротивление. Но благодаря этому она смогла подкопить денег и вернет ему все да еще с процентами.

Джонси оставила огонь гореть и сходила за ночной одеждой. Поскольку все мужчины легли, решила она, ничего не случится, если она, приняв ванну, тут же и оденется на ночь, чтобы еще раз не переодеваться в комнате.

Наполнив ванну, она закрыла дверь и повесила платье на один из крючков на стене. Джонси постояла, раздумывая, не воспользоваться ли солью для ванн с запахом розы, которая стояла на столике рядом с ванной. Она взяла щепотку и размешала в воде. Запах оказался очень слабым. Тогда она взяла коробочку и потрясла, чтобы высыпать еще немного. Краем глаза Джонси заметила, как что-то серое метнулось по полу под дверь. Взвизгнув, она уронила в ванну всю коробку. И тут же помещение наполнилась сильным ароматом розы, заставив ее сморщиться от чересчур резкого запаха. Пребывая в раздражении, она, тем не менее, забралась в ванну, понимая, что просто не в состоянии вылить эту воду и нагреть новую. Но понежиться не удастся, иначе ее кожа и волосы невесть сколько будут благоухать розой.

Вымыв волосы, она быстро вылезла из воды и вытерлась насухо. Завернула в другое полотенце волосы, надела ночную рубашку. Вся в сборках, она складками окутала ее тело.

Джонси разожгла огонь в кухонной плите и села рядом посушить волосы. Сильный запах розы заполнил кухню. Пахло как в… публичном доме. Она нахмурилась при этой мысли.

То ли стук, то ли потрескивание снаружи привлекло ее внимание, и она повернулась к задней двери. Это ветер бьется в окна, решила она, и занялась тем, что подбросила в огонь дров. Но звук повторился, поэтому она осторожно подошла к двери. На этот раз стук прозвучал настойчиво.

– Джонси!

Подумав, что это Дэн, она распахнула дверь.

Вместе с вьюгой в дом ворвался Мэт Доусон.

– Пока дождешься, чтобы вы открыли, можно замерзнуть насмерть!

Он устремился прямо к плите, на ходу снимая перчатки. Снег набился в мех его тяжелого пальто и посыпался на пол, когда он поежился. Джонси смотрела, как он поворачивает руки, потирает их. Стоя в стороне, она хорошо видела его профиль. Прямой нос, густые усы. Брови, как и усы, были белыми от снега. Он отер ладонью лицо, и кусочки льда посыпались на плиту, шипя на ее поверхности.

– Так холодно, что того гляди зад… – Он посмотрел на нее. – Я хотел сказать, что чертовски холодно.

Джонси заметила взгляд, которым он окинул ее наряд, и отступила в тень, ища место за столом. Положив ногу на ногу, она спрятала их обе в складках рубашки.

– Что заставило вас выйти на улицу в такую ночь? “И почему ты пришел сюда” – подумала она.

Мэт повернулся от плиты, держа руки за спиной.

– Только что закончили переправлять скот на станцию. Надо было шевелиться поживей. – Он еще раз поежился. – Жаль, что не пошевелились.

Джонси подумала, не хочет ли он снять комнату? И что он скажет, когда она сообщит ему, что ни одной свободной нет. За исключением ее конторы, конечно.

– Хотите кофе? – предложила она.

– С удовольствием. – Потом добавил: – Если вас это не затруднит.

– Плита горячая, так что он будет готов через минуту.

Она подошла к мойке и налила в кофейник воды. Положив кофе, обошла стол с дальнего конца – там тень была погуще, – чтобы поставить кофейник на самое горячее место на плите. Потом быстро вернулась на свое место, отчаянно ругая себя за то, что поддалась искушению и надела ночную рубашку. “Хорошо еще, что она прикрутила до этого лампу”, – подумала Джонси.

Мэт стянул с себя пальто и перекинул его через спинку стула, чтобы оно могло просохнуть, потом снял шляпу и повесил ее на крючок у двери. Она смотрела, как он взял другой стул и оседлал его, положив руки на спинку. Помещение наполнилось тяжелым запахом сырой шерсти. Джонси надеялась, что он перекроет безумный запах розы.

– Вы сушили волосы. Закончите, пока не подхватили простуду, сидя так далеко от огня.

– Да мне и не следовало мыть их в такую погоду.

Отодвинувшись еще дальше, она терла волосы полотенцем. Он сидел, повернув голову и разглядывая Джонси. Она слушала постреливание дров в печке, кофе начинал закипать на плите. А снаружи ветер продолжал ломиться в окна. Если бы не эти звуки, стояла мертвая тишина.

Переменив позу, чтобы посушить другую сторону головы, Джонси оказалась лицом к Мэту. Тогда она чуть отвернулась и принялась яростно тереть голову, боясь, что волосы просто отвалятся.

– Не больно? – усмехнулся он.

– Нет. – Она перестала тереть. – Ну разве что немного.

Она улыбнулась ему в ответ, ей понравилось, что он спросил так открыто. Это требовало искренности и с ее стороны.

Джонси поднялась и сдвинула вскипевший кофейник на более холодную часть плиты, стараясь не коснуться рубашкой раскаленного края. Пошла к буфету в темном углу кухни, достала с верхней полки две чашки, вернулась, поставила их рядом с Мэтом. Прихватив горячую ручку тряпкой, налила кофе, чувствуя, как его глаза следят за каждым ее движением.

Джонси подождала, пока осядет гуща. Она знала, что нужно было налить в кофейник чуточку холодной воды, чтобы она осела побыстрее, но не хотела совершать еще один поход к мойке.

Мэт осторожно сделал глоток.

– Уф. То, что нужно, чтобы согреть нутро. Ей же и без того было вполне тепло.

– Вы не очень-то разговорчивы, – заметил он, поглядывая на Джонси сквозь пар, поднимающийся от чашки. – Вы все еще сердитесь на меня?

– Нет. – Она снова улыбнулась его подкупающей прямоте. – Больше не сержусь.

– И все еще не хотите продать дом? Джонси слегка ощетинилась и выпрямилась на стуле.

– Конечно, нет.

Мэт, усмехнувшись, поднял руку:

– Минутку. Я не собираюсь сыпать вам соль на рану.

– Это не рана. – Она начала оправдываться, но ей было все равно.

Он вопросительно поднял бровь все с той же усмешкой.

– Это… – Джонси обвела рукой кухню, – не рана. Это мой дом, источник моих средств к существованию, и дела идут как надо. Теперь.

Она опустила голову, вспомнив о деньгах, которые одолжил ей Мэт и, которыми она воспользовалась.

– Значит вам не нужны деньги, которые я оставил Коллинзу?

Джонси посмотрела на него.

– Нужны. Но я все верну, с процентами. Очень скоро.

– В этом нет необходимости.

Мэт отпил еще глоток и поставил чашку на стол. Развернулся на стуле и протянул свои длинные ноги к огню.

– Есть, – сказала она.

– Считайте, что это дружеский заем. – Он глянул в ее сторону. – Я – друг.

– И, полагаю, достаточно будет простого “спасибо”? – невинно улыбнулась Джонси. Мэт улыбнулся в ответ.

Она не знала, что еще сказать, поэтому попыталась расслабиться и откинулась на стуле, сложив руки на коленях.

– Вы собираетесь остаться в городе, пока не кончится метель?

Он кивнул, по-прежнему глядя на нее:

– Я шел с надеждой, что для меня найдется место.

– Боюсь, что свободна только моя контора, но, все равно, милости прошу. Я не откажу человеку в такую ночь.

Она увидела, как его взгляд переместился туда, где лежали ее руки. Джонси тут же расцепила их, в сотый раз пожалев, что не надела платье.

– Если ветер не стихнет, непогода продлится не один день.

– А как же ваше ранчо?

Живет ли он один, и кто готовит ему?

– Большая часть работников уволилась на зиму, а остальные остались в городе, как и я.

– А ваш скот?

– Почти весь продан. Ну а оставшийся… я мало что могу сейчас сделать.

Морщинка озабоченности пролегла между его бровями.

– Оставайтесь, сколько вам надо.

Лампа внезапно мигнула, по стенам заметались тени. Джонси бросила взгляд на лампу, прежде чем та погасла и все погрузилось в непроглядную темень.

– О нет, – простонала Джонси. – Как же я забыла проверить лампы?

Опершись обеими руками о стол, она встала. Где лежат спички? Найти другую лампу не составит труда, но где же спички? Пробираясь вдоль стола, она ударилась о ножку стула и ушибла палец.

– Ох! – Она потерла болевшее место и продолжила движение с большей осторожностью. Услышав, что Мэт отодвигает свой стул, она сказала: – Не двигайтесь! А то я налечу еще и на вас.

Шаг за шагом она продвигалась вокруг стола, направляясь к буфету у мойки. Нету. Может, в ящиках. Она проверяла их один за другим, пока не наткнулась на что-то мягкое, теплое и… живое.

– А-а-а! – вскрикнула она, отскочив назад.

Она услышала, как Мэт Доусон рванулся к ней, и инстинктивно бросилась к нему, вцепилась в его фланелевую рубашку. Его руки обняли ее. По спине Джонси побежали мурашки, и она, не сумев совладать с собой, содрогнулась всем телом.

В ту же секунду открылась дверь и кто-то спросил:

– Что тут происходит?

Боже! Это был мистер Нэттер. Его комната находилась рядом, и, должно быть, вскрик разбудил его. Если он обнаружит ее в темноте с мужчиной, она будет не только унижена, но и потеряет постояльца. Джонси подняла руку, нашла рот Мэта Доусона и накрыла его ладонью. Усы укололи ей пальцы. Он улыбался!

– Ничего, мистер Нэттер. Я увидела мышь и испугалась, вот и все. – Она старалась, чтобы ее голос звучал непринужденно. – Все в порядке. Вы можете не беспокоиться.

– Вы увидели мышь в темноте? – В голосе мистера Нэттера прозвучало недоверие.

Мэт еще шире улыбнулся под ее пальцами.

– Я увидела ее как раз перед тем, как погасла лампа. Но сейчас уже все в порядке. Правда. Спокойной ночи.

Мистер Нэттер что-то пробормотал, затем решительно закрыл дверь.

Мэт Доусон продолжал улыбаться, крепко прижимая Джонси к себе. Она убрала руку и прошептала:

– Забавно!

– Мышь? – Он только что не смеялся.

– Ш-ш-ш! Да, мышь. Она пробежала прямо у меня под рукой. – Джонси снова содрогнулась. – Ненавижу этих маленьких тварей.

Одной рукой Мэт погладил ее по спине, другой крепче обнял за талию. Волна тепла разлилась по телу Джонси.

– От… отпустите меня, мистер Доунсон. Но он не обратил внимания на ее слова и, наклонившись, поцеловал во влажную макушку.

– Я же просил называть меня Мэт. Ты пахнешь розами.

– Я знаю… Мэт.

Джонси стояла тихо, понимая, что он не собирается отпускать ее, и вдруг осознала, что и сама не хочет этого. Она никогда не чувствовала себя в такой безопасности. И хотя разум посылал ей сигналы тревоги, Джонси закрыла глаза, несмотря на темноту и отдалась чувствам, неистовствовавшим в ее теле.

ГЛАВА 14

Мэт не удивился, обнаружив, как приятно держать ее в объятиях, такую нежную и пахнущую розами. Удивительным было другое – она не сопротивлялась. Ее длинные волосы накрыли его руку, лежавшую на талии Джонси, и он запустил пальцы во влажную массу, хорошо помня, как красным золотом отливали они в свете лампы.

Он возблагодарил окружавшую их темноту, напомнившую ему его первую попытку поцеловать девушку. И как в тот первый раз, его сердце заколотилось, биение его отдавалось в ушах. Чуть отпустив Джонси, он наклонился и поцеловал ее в лоб, потом, скользнув губами по носу, нашел ее рот. Мягко, осторожно коснулся своими губами ее губ. По тому, как она держала голову – напряженно и прямо, – он понял, что ее никогда раньше не целовали.

Мэт передвинул руку и нашел под водопадом волос затылок Джонси. Ее ладони легко лежали на его груди. Он прижал ее теснее. Приблизил свои губы к ее губам и кончиком языка попытался раздвинуть их. Она ослабла в его руках, поощряя его исследования. Не сразу, постепенно, она приоткрыла рот, и Мэт, не колеблясь, продлил поцелуй. Она была сладкой и пьянила его, как самое лучшее бренди. Ее руки скользнули вверх и обвили его шею, и он ощутил прижавшиеся к его груди ее полные груди. Он тут же обнял ее крепче. Наклонил голову, чтобы поудобнее завладеть ее бархатистыми губами, и Джонси помогла ему, тоже повернув голову.

Мэт прислонился к краю стола, чтобы удержать равновесие. Она ударила ему в голову и в сердце, и, если он хочет остаться жив, должен сделать глоток воздуха. Неохотно оторвавшись от Джонси, он прижался подбородком к ее лбу, чувствуя, как ее дыхание опаляет ему шею. Руки ее, невесомые, как снежинки, покоились на его шее.

– Еще, – чуть слышно прошептала она. Он погладил ее по спине сквозь складки ночной рубашки.

– Сейчас. – Голос его сел от нетерпения. Джонси погладила Мэта по щеке, тронув большим пальцем усы. Ее движениям невозможно было сопротивляться, и он наклонил голову, когда она направила ее к своим губам. На этот раз она не колебалась. Она дала ему все, о чем он просил, и больше.

Когда он взял в ладони ее крепкие груди, она ответила на ласку, обняв его так крепко, словно очутилась на краю пропасти. Мэт понимал, что надо решать, что делать дальше, иначе он просто умрет здесь. Размышлял он секунду. Нежно отпустил ее губы, поцеловал глаза, лицо, пытаясь медленно ослабить их единение. Его дыхание стало тяжелым и прерывистым. Она дышала так же.

– Джонси.

Мэт пытался сосредоточиться.

– Мэт.

– Нам лучше…

Он снова вдохнул запах розы, шедший от ее волос.

– Я знаю. – Она поцеловала его в подбородок. – Но не хочу.

– Я тоже.

Она вздохнула, прижавшись к нему. Он гладил ее по спине, наслаждаясь прикосновением ее грудей к своей груди.

– В ту первую ночь ты была в этой же рубашке? – Он улыбнулся в темноте.

– Да.

– Я так и думал. – Он помолчал, вспоминая ту ночь. – Она мне понравилась.

Джонси устроила свою голову у него под подбородком.

– Мерзнешь?

– М-хм. Но мне все равно.

– Огонь гаснет.

Ему не хотелось отпускать ее, но делать было нечего. Здесь не место для нежностей, сказал он себе. И, если быть честным, не время.

Джонси ни минуты не сожалела о своих бездумных поцелуях. В его руках, в темноте все произошло так легко. Но она подумала о том, какими глазами посмотрит на него утром за завтраком.

– Мэт?

– М-м-м? – Он провел рукой по ее волосам, поцеловал в висок.

– Сколько дней ты здесь пробудешь?

– Торопишься от меня избавиться? – поддразнил он ее. – А я подумал, что начинаю тебе нравиться.

– Нет! Я хочу сказать, что не спешу от тебя избавиться.

– Значит, я тебе нравлюсь? – Он прошелся губами по ее щеке и остановился под ухом.

Ответить она не смогла. Она могла только купаться в новых дивных ощущениях, которые он пробуждал в ней. Когда он кончиком языка коснулся мочки ее уха, она задрожала.

– Джонси? – настаивал он.

– Да, ты мне нравишься, – прошептала она, и не потому, что шепотом говорил он, а потому, что на большее у нее не было сил.

Мэт снова наклонил голову. Он крепко прижал Джонси к себе и впился в ее рот, жадно принимая все, что она ему отдавала. Потом отпустил и поцеловал в подбородок.

Она коснулась его черных волнистых волос, которые всегда скрывались под шляпой. Они оказались мягче и нежнее, чем она ожидала.

– Если погода будет не слишком плохой, я отправлюсь утром.

– О! – Она не смогла скрыть своего разочарования.

– Разжечь огонь? – спросил он.

Она посмотрела в окно, но ничего не увидела. Ветер все еще бился в стекло, задувал под дверь, холодя ноги Джонси, но только эта часть ее тела ощущала холод.

Джонси почувствовала, как он отодвинулся, и с тоской подумала, что он мог бы подержать ее в своих объятиях еще немного: она никогда не чувствовала себя так надежно, безопасно, окруженной такой заботой. Но для одного вечера уже хватит беспутства, даже, может, и на всю жизнь.

– Огонь? А, нет, – ответила она. – Поздно уже. Я провожу тебя в твою комнату.

Она повернулась к буфету, вытянув руки. – Тут у меня где-то есть другая лампа. Найти бы еще спички…

Внезапная вспышка огня осветила пространство позади нее. Она круто повернулась и увидела Мэта, державшего зажженную спичку. Он ухмылялся, подняв брови.

– Надо было спросить у меня. Ни один уважающий себя ковбой не ходит без жестянки со спичками.

Джонси смотрела на него открыв рот. Все это время у него были спички! И ей не нужно было спотыкаться, ища их. Она увидела, как он, извиняясь, пожал плечом, потом комната снова погрузилась во тьму.

– Ой!

Мэт, видимо, обжег пальцы.

Загорелась новая спичка. На этот раз Мэт хмурился. Джонси выдавила улыбку и быстро пошла к буфету у мойки. Она выбрала полностью заправленную лампу и поставила ее на стол рядом с ним. Он чиркнул еще одной спичкой и зажег ее.

Держа лампу перед собой, Джонси показала ему дорогу в переделанную под контору комнату. Мэт шел за ней, любуясь изгибами ее тела, которые отблески света позволяли уловить под складками ночной рубашки. Ему нравился естественный изгиб ее бедер, не искаженные обычной одеждой.

Джонси остановилась у подножия лестницы, рядом с комнатой. Мэт заглянул внутрь: стол и кресло в одном углу, постель и столик – в другом.

– Прекрасно. Лучше не придумаешь.

– Теперь я использую ее как контору. Но если появится еще один постоялец, придется мне со своим столом переехать на кухню.

Она говорила бессвязно, и он понял, что она чувствует себя неловко.

– Сегодня у меня будет ночлег, какого не было уже много недель, – сказал Мэт.

Он повернулся к Джонси. Лампа высвечивала янтарную глубину ее карих глаз, придавая им внутреннее сияние. Щеки горели, а губы слегка припухли от поцелуев. Он взял у нее из рук лампу и поставил на стол. Потом взял ее лицо в ладони, провел большими пальцами по щекам. Отстранился и заглянул ей в глаза.

– Спокойной ночи, Джонси, – глухо казал он.

– Спокойной ночи, Мэт.

Он быстро, нежно поцеловал ее и отпустил. Она вышла из комнаты и, не оглядываясь, поднялась по лестнице.

Только очутившись у себя и закрыв дверь, она позволила себе признаться, что была очень близка к тому, чтобы провести с ним ночь. В комнате было не жарко, но тлевший в печке уголь немного нагрел прохладный воздух. Она забралась в постель и даже порадовалась холодным простыням: она вся пылала. Поплотнее укрывшись одеялом, она позволила дреме поглотить себя. И ей было все равно, что ее длинные волосы остались не расчесанными и утром придется потрудиться над ними.

Мэт лежал на спине, закинув руки за голову. Кровать была слишком уж мягкой. Он привык к жесткой земле под своей постелью-скаткой. После сезона клеймения всегда требуется некоторое время, чтобы привыкнуть к обычной кровати и к тому, например, чтобы спать раздетым.

Мэт смотрел в темноту, прислушиваясь к порывам ветра. Каким надо быть дураком, чтобы прийти сюда. Он мог переночевать с Чарли в гостинице, но думал о Джонси все эти недели и ухватился за малейшую возможность увидеть ее. Он беспокойно заворочался. Не нужно было так целовать ее. С порядочными женщинами обращаются по-другому. Он снова повернулся в постели. Черт, а что он знает о порядочных женщинах? Единственные представительницы слабого пола, с которыми он в своей жизни имел дело, обитали в борделе. Он громко застонал. Утром она возненавидит его. Он был в этом уверен.

Наутро Мэт проснулся совсем не отдохнувшим. Он сел на край кровати, держась за голову. Было еще темно и достаточно рано: все спали. Памятуя о мистере Нэттере, он как можно осторожнее натянул одежду и обулся. Затем порылся в карманах в поисках денег, чтобы заплатить за комнату, и положил их на кровать. Потом, передумав, зажег лампу и написал коротенькую записку, воспользовавшись канцелярскими принадлежностями Джонси, и, прижав листок деньгами, оставил на столе. Он осторожно прошел в кухню, нашел на стуле пальто. Чиркнув спичкой, отыскал висевшую на крючке шляпу. Открыл дверь и вышел навстречу холодному зимнему воздуху. Ветер немного утих, и огромные хлопья снега падали подобно перьям из сотен подушек. Мэт поплотнее стянул у горла воротник пальто. Он, пожалуй, пойдет в гостиницу и побудет до завтрака у Чарли. Он шел через город по нетронутому снегу, нигде не было видно ничьих следов, и только силуэты домов темнели сквозь белизну этой ночи.

Джонси проснулась с чувством, будто произошло что-то очень хорошее или вот-вот произойдет. Она потянулась и зевнула, а когда холодный воздух наконец проник под одеяло, свернулась клубочком. Серый рассвет пробивался сквозь шторы, и она прикинула, поднялась уже Мэгги или нет.

Мэт!

Проснувшись окончательно, она резко села на постели. Мэт! Он внизу, спит в ее конторе. Она приложила холодную ладонь к вспыхнувшей щеке. Как она встретит его после вчерашнего? Доброе утро, мистер Доусон. Как вам приготовить яйца? Она повалилась на кровать и застонала. Как ужасно. Может, перед всеми он будет вести себя как подобает или, что еще хуже, сделает вид, что ничего не произошло. Она закрыла глаза, прогоняя такую возможность. Остаться бы в постели на весь день и не встречаться с ним. А если снег будет идти несколько дней? Она не может вечно лежать в кровати.

Джонси отбросила одеяла и оделась со скоростью, которая достигается только в выстуженной комнате. Ее выбор пал на простое темно-зеленое платье. Но к тому времени, как она расчесала свои спутанные волосы, пальцы у нее онемели и посинели. Джонси быстро собрала волосы и кое-как заколола их. Последний быстрый взгляд на себя в зеркало – и она поспешила на кухню.

Счастье, что Мэгги такая ранняя пташка, думала она, отогревая руки перед огромной плитой.

Сбегая по лестнице, Джонси заметила, что дверь в ее контору открыта, но Мэта нигде не было видно. Она подождала еще немного.

Мэгги вошла с заднего крыльца, неся охапку покрытых снегом дров.

– Пока только мы поднялись? – осторожно спросила Джонси.

Мэгги кивнула, опуская охапку в дровяной ящик. Джонси пересекла переднюю, на цыпочках зашла в контору. Осмотрелась. Увидев, что постель заправлена, она поняла, что он ушел. Ее внимание привлекли деньги на столе, а затем и записка, почерк был ей незнаком:

“Спасибо за ночлег. М. Д.”

ГЛАВА 15

Снег шел три дня, сопровождаемый сильным ветром, который намел повсюду внушительные сугробы. Потом пошел дождь, покрывший все коркой льда и сделавший передвижение по городу более чем опасным. Обитатели дома старались по возможности не покидать его.

Джонси сидела, уставив взгляд в окно и барабаня пальцами по столу. Погода вполне соответствовала ее настроению. Мороз почти полностью затянул небольшие стекла. Ей холодно и одиноко, подумала она и положила подбородок на выставленный кулак. Вздохнула.

Взяв записку Мэта, она еще раз прочла ее, пытаясь найти скрытый смысл. Почему он ушел, ничего ей не сказав? Сожалел, что целовал ее? Или подумал, что она ожидала большего? Внезапно ей вспомнились слова Лотти. Он не из тех, кто женится. Она положила листок. Он просто не хотел ее видеть, неважно почему.

Она подошла к окну и приложила теплый палец к тонкому слою льда, покрывавшему стекла изнутри. Лед подтаял и капли побежали по стеклу, но, не достигнув деревянного подоконника, снова замерзли.

У него, несомненно, были какие-то задние мысли в отношении нее. А почему бы и нет? С одной стороны, она была “мисс Достоинство”, но с ним вела себя так, словно в ее жилах текла “дурная кровь”, как у ее тетки. Откуда он знает, какая она на самом деле? В конце концов, и она едва знает мужчин! При этом признании лицо у нее разгорелось.

Больше всего ее беспокоило то, что она наслаждалась его поцелуями. Никогда в жизни она не испытывала ничего подобного. Его сильные руки крепко обнимали ее, а его губы на ее губах давали чувство защищенности и заботы о ней. Тепло этого воспоминания смешалось с теперешним холодом ее конторы, вылившись в уныние.

Нет смысла сосредоточиваться на этом, сказала себе Джонси. Она вела себя как дура и даже хуже. Главное, постараться забыть об этом. И избегать Мэта Доусона.

С решимостью, которой она вовсе не чувствовала, Джонси покинула комнату и пошла искать Джинни. День благодарения завтра, и она хотела спросить ее о хорошем фарфоре, если он вообще есть в доме.

Джинни и Мэгги сидели за кухонным столом и просматривали меню праздничного обеда. Поэтому Джонси налила себе кофе и присоединилась с ним.

– Мы проверяем, не забыли ли чего. – Джинни вела пальцем по списку. – Индейка, кукурузные хлебцы с начинкой, картофельное пюре, подливка с гусиными потрохами, сладкий картофель, зеленые бобы, кукуруза, яблочное масло, хлеб, маринованная свекла и пироги, пироги, пироги. – Джинни откинулась на стуле, перевела дух. – Джонси, ты уверена, что этого хватит? – Ее карие глаза искрились.

– Я знаю, что, возможно, этого больше чем достаточно, – ответила Джонси. – Но за нашим столом так много мужчин, что мы не можем рисковать. И потом, я хочу, чтобы все узнали, что наш стол был самым лучшим в городе. – Она не смогла сдержать улыбку гордости.

– Уверена, что Брейли жаловаться не станет, – особенно если Мэгги испечет его любимый пирог.

Джинни похлопала Мэгги по плечу.

– Брейли никогда ни на что не жалуется. Его легко порадовать. – На кухне Мэгги становилась менее застенчивой.

– Нам не о чем беспокоиться, – с изрядной долей уверенности сказала Джонси. – Лишь бы все блюда поспели вовремя.

– Хлеб и пироги можно испечь утром, спрячем их от мышей в жестяные коробки, – сказала Джинни.

Джонси погрустнела, вспомнив причину, по которой оказалась в объятиях Мэта.

– Нужно завести кошку. – Джонси постаралась говорить непринужденно. – Где ее можно раздобыть?

– У Брейли в мастерской всегда слоняются несколько, – сказала Мэгги, и глаза у нее засветились.

Удивленная ее участием, Джонси сказала:

– Хорошо. Пусть захватит двух, когда придет на обед.

Она заметила, что Мэгги попыталась скрыть свою радость, крепко сжав на коленях руки, но глаза выдали ее чувства.

Быстрый лучик солнца скользнул по полу и привлек их внимание к окну: сквозь замерзшие стекла пробивалось солнце.

– О, слава Богу! Если бы мне пришлось пережить еще один день снега и ветра, я, наверное, сошла бы с ума. – Настроение у Джонси поднялось. – По крайней мере, не будет так трудно выходить из дома.

Возможно, ей удастся чем-нибудь, помимо Мэта Доусона, занять голову.

Остаток дня прошел в приготовлениях к празднику. Прекрасный, ручной росписи фарфор ее тетки был извлечен из верхнего буфета и перемыт. С чердака принесли обшитые кружевом скатерть и салфетки, уложенные в обитую изнутри кедром коробку. Джонси не могла не рассмеяться, когда увидела лица постояльцев, глазевших на тонкий фарфор и кружевные салфетки.

В День благодарения небо было затянуто низкими серыми облаками, но ничто не могло испортить Джонси праздничное настроение. К половине двенадцатого дом наполнился восхитительными запахами жареной индейки и начинок. И она мысленно поинтересовалась, только ли у нее одной подвело живот.

Закутанный по самые глаза Брейли появился с заднего крыльца. Он снял шляпу, перчатки, передал их Джонси, залез в карман и достал оттуда серого котенка. Потом из другого кармана извлек светло-рыжего. Мэгги подхватила котят и прижала их к груди.

– О Брейли! Какие милые!

Они вцепились в ее платье маленькими острыми коготками.

– А разве они могут без матери? Они такие маленькие.

– Думаю, что смогут. Но… – Он расстегнул пальто и оттуда высунулась светло-рыжая голова. – А вот и мама.

Котята взобрались Мэгги на плечи, а она тем временем приняла от Брейли кошку и держала ее на руках. Котята, мяуча, скатились вниз, к своей матери. Мэгги громко рассмеялась, всем своим существом излучая счастье.

Джонси никогда до этого не слышала смеха Мэгги, и сама наполнилась теплом, увидев, как счастлива девушка. Она смотрела, как та пытается, держа кошку, отцепить от своей одежды котят. Мэгги подняла взгляд на Джонси и улыбнулась, но ничего не сказала.

– Ну, я вижу, с голоду они не умрут, – обратилась Джонси к Брейли. – Особенно сегодня.

– Хм. Запах индейки чуть не сбил меня с ног и привел прямехонько к вам. – Глаза у него блестели. – Но я и так сюда направлялся.

Джонси повесила его пальто и шляпу на крючки у двери, улыбнувшись его шутке. Куда бы ни приходил этот человек, он приносил с собой солнце и доброту, и все радовались его обществу. В это день он нарядился в хороший костюм, и Джонси заметила, что он постарался укротить свои волосы.

– Мы наготовили множество разных вкусностей, Брейли, а Мэгги испекла ваш любимый пирог.

Джонси отступила на шаг и ждала его ответа. Но он только кивнул, его добрый взгляд остановился на Мэгги, гладившей кошку.

Внимание Джонси привлек стук в дверь, и, когда она открыла ее, то увидела мистера Коллинза, обмотанного бесчисленными шарфами, видны были только глаза.

– Доброе утро, – произнес он, хотя Джонси едва смогла разобрать слова.

– Заходите. Заходите. – Она втянула его за внушительно укутанную руку. – Вы, должно быть, замерзли.

На самом же деле он походил на маленького медведя. Размотав пару шарфов, мистер Коллинз сказал:

– В такую погоду предосторожности нелишни. Можно смертельно простудиться.

Вскоре появились и постояльцы. Гостей представили, и все уселись за стол. Мистер Нэттер занял место рядом с мистером Коллинзом и вовлек его в беседу о здоровье. Брейли сел по соседству с Мэгги, а Дэн, который пришел раньше, разместился рядом с Джинни.

Мэгги поставила на стол разрезанную индейку, а Джонси налила свежий горячий кофе. После того как они сели, Дэн произнес молитву. И затем все с аппетитом приступили к еде.

Джонси веселилась от души. Она разговаривала и смеялась вместе с сидевшими рядом, периодически вставая, чтобы подлить кофе или подать еще хлеба. Адресованные ей за угощение похвалы она направляла к Мэгги и Джинни. А похвалы сыпались не переставая.

– Заявляю, мисс Тейлор, что не ел кукурузных хлебцев с начинкой с тех пор, как покинул Алабаму, а это было давненько, – сказал один из постояльцев с густым, как черная патока, южным выговором.

– Это заслуга исключительно Мэгги, – ответила Джонси.

– Вы, должно быть, выросли на юге, миз Мэгги, раз так готовите. – Мужчина подмигнул и улыбнулся ей.

Мэгги порозовела и низко опустила голову. Но Джонси заметила быструю улыбку, хотя девушка и постаралась скрыть ее.

При виде пирогов мужчины хором вздохнули: “А-ах!”, а женская часть скромно произнесла: “Нет, спасибо”.

Брейли похлопал себя по животу, там, где пуговица на его пиджаке грозила оторваться.

– Такой доброй еды я не ел с… Уж и не помню когда. – Он почесал в голове, потом снова похлопал себя по животу.

– Необычайно вкусно, мисс Тейлор. Спасибо, что пригласили меня. – Мистер Коллинз осторожно отодвинул стул.

– Обед был хороший и подан вовремя, как и всегда, – произнес свой обычный комплимент мистер Нэттер, сопроводив его обычным покашливанием. – Но слишком много пирогов, – пробормотал он.

Постанывая, мужчины переместились в гостиную, где в большом камине ярко горел огонь.

Джонси окинула взглядом остатки индейки, пюре, овощей, пирогов и улыбнулась. Какой чудесный день! Обед оправдал ее надежды. Люди беседовали, смеялись, хорошо провели время. Возможно, теперь ей удастся вытеснить из своей памяти те праздничные обеды, в продолжение которых все сидели за столом в напряженном молчании.

– С чего начнем? – Джонси подняла руки, но ее мольба о пощаде была притворной.

– С индейки, – предложила Джинни. Они быстро убрали остатки еды. Назавтра они снова сделают индейку, пироги с овощами и суп из индейки с лапшой. Хлеб надежно укрыли в жестяных коробках, а пироги накрыли от мышей тарелками. Джонси проследила взгляд Мэгги. Та смотрела на уютно устроившихся у теплой печки кошек. Им перепало достаточно кусков со стола, и сейчас они сосредоточенно вылизывали друг друга.

Женщины повязали фартуки и принялись за мытье посуды, но за разговорами время прошло быстро и приятно.

– Мэгги, как ты собираешься назвать кошачью мамашу? – спросила Джинни.

– Солнышко.

Подходящее имя, подумала Джонси, особенно если учесть, что принес ее Брейли.

– А котят? Мэгги задумалась.

– Не знаю. Подожду и посмотрю, какими они будут.

Приведя кухню в обычное состояние чистоты и блеска, Джонси и Джинни присоединились к мужчинам в гостиной, а Мэгги исчезла наверху.

Почти все присутствующие либо откинулись и дремали, либо сидели прямо и клевали носом. Когда Джинни положила руку на плечо Дэну, он тут же проснулся. Она наклонилась и что-то зашептала ему на ухо, и Джонси увидела, что он улыбнулся и накрыл ее руку своей.

Джонси нашла свободное место у догорающего огня и подбросила в камин дров. Пламя постепенно разгорелось, и скоро комната снова озарилась подвижным светом. Прибавившееся тепло заставило Брейли громко всхрапнуть, звук оказался кратким, но действенным: мистер Коллинз распахнул глаза. С деланно равнодушным видом он обвел взглядом комнату, но смущение все же читалось на его лице.

Джонси спрятала улыбку, прикрывшись ладонью и боясь, что рассмеется, если Брейли всхрапнет еще раз.

Ничего не подозревающий Брейли издал горлом еще один всхрап. Мистер Нэттер дернул головой и широко раскрыл удивленные глаза. Он быстро пришел в себя, звучно откашлялся, делая вид, что ничего не произошло.

Тут раздался храп, до боли напоминавший хрюканье свиньи. – На лице мистера Нэттера отразилось облегчение – для Джонси это оказалось слишком, и она разразилась смехом. Она просто не могла удержаться. Увидев, что Брейли открыл глаза и озадаченно смотрит вокруг, она захохотала пуще прежнего. Тут же вступила Джинни, к ней присоединился Дэн. Брейли недоумевающе посмотрел на них.

– Я развлекал вас своим храпом?

– Простите, – удалось выговорить между приступами смеха Джонси. – Мы совсем не над вами смеемся. – Она попыталась справиться с собой.

– Да ничего. Если вы так веселитесь от моего храпа, я вздремну еще. – Он добродушно улыбнулся.

– Х-р-м! – Мистер Нэттер прочистил горло, выражая явное несогласие с таким предложением, а мистер Коллинз безуспешно пытался спрятать улыбку.

Один из постояльцев потянулся и громко простонал:

– Пожалуй, пойду подышу свежим воздухом, а то так и просплю весь день. – Он стукнул своего приятеля по башмаку. – Что скажешь?

– А? Да. Думаю, прогулка вокруг квартала не принесет вреда.

Начало было положено, поднялись и другие мужчины. Каждый произнес слова благодарности за великолепную еду, потом они разошлись к выходу или по своим комнатам.

Брейли надел пальто и натянул перчатки. На пороге кухни появилась Мэгги и подошла поиграть с котятами.

– Лучшего дома для них не найти, – тихо сказал Брейли, обращаясь к Джонси.

Она кивнула и улыбнулась.

– Спасибо, Брейли.

Тщательно застегнув пальто, мистер Коллинз обмотался своими шарфами.

– Еще раз благодарю вас, мисс… Джонси, если позволите. – Он понимающе улыбнулся ей и замотал вокруг шеи последний шарф. – Обед был прекрасным, – пробормотал он сквозь слои ткани.

Джонси напомнила себе не откладывать разговор с ним надолго. Оба мужчины ушли.

Мистер Нэттер исчез по своему обыкновению, оставив их вчетвером: Дэна, Джинни, Мэгги и Джонси.

– Мы с Джинни собираемся прокатиться. Хотите поехать с нами?

Мэгги, не глядя на них, покачала головой. Джонси понимала, что эти двое хотят остаться одни, что им редко удавалось в доме.

– О нет, спасибо. Для меня там слишком холодно.

Ей неинтересно было оказаться третьей лишней. Со смешанным чувством радости и грусти смотрела Джонси, как Дэн помогает Джинни одеться для прогулки. Наконец ушли и они.

Мэгги подобрала котят и пошла наверх, кошка – заботливая мамаша – направилась следом.

В сгущающихся сумерках раннего вечера Джонси осталась совсем одна. Она решила, что на ужин постояльцам хватит по куску индейки с хлебом, ну, может, поедят еще пирогов. Поэтому она добавила в огонь немного дров и поставила на плиту свежий кофейник.

Когда он закипел, она налила себе чашку и взяла ее в гостиную. Теперь, когда здесь никого не осталось, комната казалась не такой живой. Она и тут подбросила в огонь несколько поленьев, но настроение от этого не улучшилось. Она пила кофе и смотрела на огонь.

Громкий стук в дверь заставил Джонси вскочить в тревоге. Дверь распахнулась. Кофе расплескался, испортив ей платье, но она не обратила на это внимания. В дверях стоял Джей Ти Лоуренс, на лице его была написана угроза, он так и дышал яростью. Сердце Джонси забилось в два раза быстрее, дрожащей рукой она поставила чашку на ближайший столик. Потом, вздернув подбородок, посмотрела Джею Ти в глаза.

– Как вы смеете вламываться в мой дом подобным образом? Убирайтесь. – Она говорила спокойно и уверенно, но внутри у нее все тряслось.

– Ваш дом? – Его голос был полон презрения. – В самом деле? А кто платит по займу, моя дорогая? Вы?

От этих слов она вздрогнула.

– Что я делаю, вас не касается! Я сказала – убирайтесь!

Его грузное тело заслонило весь вход, и она внутренне содрогнулась при воспоминании о том, как он прижал ее к стене, а его руки шарили по ее телу. Она непроизвольно передернулась.

Надвинувшись на Джонси, Джей Ти остановился в нескольких футах от подола ее платья. Она инстинктивно отступила.

– Я не знаю, почему вы считаете мое предложение столь неприятным. – Его сладкий голос явно противоречил намерениям. – Ведь я могу дать вам гораздо больше, чем этот ковбой.

Джонси уклонилась от пальца, тянувшегося к ее лицу.

– У вас нет причин быть такой неприветливой, – сказал Джей Ти, хватая ее за руку.

Джонси вырвалась.

– Уберите от меня свои руки!

– Хватит притворяться невинной девственницей. Я знаю, что вы приняли деньги Мэта Доусона и, что он дал их вам не просто так. – Усмешка на его лице сменилась зловещей улыбкой. – Ты такая же, как Спайси.

Рука Джонси взметнулась и залепила ему пощечину. Отпечаток ладони заалел на бледной щеке. Джей Ти грубо схватил девушку за плечи и прижал к себе. Его пальцы впились в ее руки.

– Ты зря это сделала, сучонка. – Затем он улыбнулся. – Тебе никто не говорил, что я всегда получаю то, что хочу? – Джей Ти коснулся ее губ своими губами, потом швырнул Джонси на диван.

Джонси отерла рот рукой, глядя на него.

– Убирайтесь! – прошептала она.

– Не трудитесь провожать меня. Я найду выход. – Он дотронулся до шляпы, насмешливо глядя на Джонси.

После того как дверь закрылась, Джонси не двигалась еще несколько минут. У нее скрутило живот, и она обхватила себя руками, чтобы как-то справиться со спазмом. Какой мерзавец! Презренный тип! Ее снова затрясло. Почему он не оставит ее в покое? Он что, хочет непременно одолеть ее? Или ему настолько нужен ее дом? Или он просто одержим желанием получать то, что ему недоступно?

– Джонси? – раздался шепот Мэгги. Джонси схватилась за горло.

– О! Мэгги!

Она не заметила и не услышала, как та спустилась из своей комнаты.

– Он не сделал тебе больно? – Забота и страх отразились в ясных голубых глазах.

– П-п-по-моему, нет. – Голос у нее дрожал, как и она сама.

– Он ужасный человек. – Мэгги устремила взгляд к входной двери.

– И даже не скрывает этого. Он не побоялся прийти сюда, даже зная, что дом полон постояльцев. Если только…

Новая мысль перепугала Джонси так же сильно, как и недавнее присутствие Джея Ти.

– Он следил за домом! Он знает, когда они приходят и уходят. – Она вспомнила ночь, когда здесь ночевал Мэт. – Он думает… – Она говорила вслух, почти забыв о Мэгги. Девушка крепко ухватила Джонси за палец. Но та не хотела тревожить Мэгги.

– Все хорошо. Мы просто станем всегда запирать дверь. – Она погладила Мэгги по руке, стараясь успокоить ее. – Со мной и правда ничего не случилось.

Джонси улыбнулась, и ей понадобилось для этого больше сил, чем она ожидала. Но ради Мэгги, да и ради себя самой надо справиться со своими чувствами.

– Пойдем сделаем чай и посидим на кухне. Джонси обняла Мэгги за плечи. Проходя мимо входной двери, она заперла ее.

ГЛАВА 16

Мэт поглубже натянул шляпу, но это мало помогло против холодного ветра. Он сунул свободную руку в карман, второй он держал поводья. Миновав вывеску “Даймонд Ди”, его лошадь задвигалась живее. Впереди их обоих ждало тепло.

Он не хотел ездить к сестре, потому что надо было до конца разобраться с Джонни, но Сара и слышать не хотела, чтобы он встретил День благодарения в одиночестве. Он все еще слышал ее негодующий голос:

– Что? Да это просто смешно! Ты, конечно, приедешь к нам!

Последнее слово осталось за ней. Вот так он и поехал. Но почти не притронулся к угощению. Все его мысли были поглощены тем фактом, что Джонни и его подручные были отпущены вышестоящими чинами, а он узнал об этом только на следующий день после ночевки у Джонси. Надо было следить за мерзавцами. Окружающим трудно было подобрать слова утешения, и ярость клубилась в нем, подобно дыму над сырым костром.

Он вежливо прислушивался к разговорам Сары и Джеффа и думал о том, с каким наслаждением начистит Джонни физиономию, когда тот вернется на ранчо, если вернется, разумеется.

Но от Сары не укрылось отсутствие у Мэта интереса к происходящему вокруг него.

– Так, – начала она. – Расскажи и ты, о чем думаешь. Я не оставлю тебя в покое, пока не узнаю.

И она скрестила на груди руки, словно впереди у нее был целый день. Мэт нахмурился, если бы Сара захотела, то смогла бы добиться любого признания даже от добродетельного священника. Пожав плечами, Джефф уселся поудобнее, и Мэт понял, что помощи от него ждать нечего. Поэтому он и рассказал, что шериф отпустил это ворье, когда они стали все отрицать. Недостаточно улик, заявил он Мэту. Его слово против их слова. А за ними стоял Джей Ти со своими деньгами. После этого Мэт уехал, ему не терпелось добраться до Джонни и разобраться с ним окончательно.

Теперь он подъехал к домику, где ночевали работники и рядом с которым стояла лошадь Джонни. Мэт дернул за ручку и широко распахнул дверь, позволив холодному воздуху ворваться в помещение.

У Джонни было достаточно здравого смыслa, чтобы понять, что его уволили, потому что он стоял, держа в руках свою походную постель и другие пожитки. Улыбка кривила его губы. Мэт понимал, что Джонни пытается спрятать, стереть ее с лица. Мэту потребовалась вся его воля, чтобы сдержаться и не садануть кулаком в лицо Джонни.

– Не расстраивайся, босс. – Джонни ухмыльнулся, потуже увязывая свои вещи. – По крайней мере, ты старался.

Мэт стиснул зубы.

– Если хочешь остаток жизни передвигаться на своих ногах, и за сотню миль не показывайся в Ларами, – негромко произнес он.

Джонни выпрямился, перебросил сверток за спину, будто не слыша слов Мэта. Он оглядел оставшихся здесь на зимний сезон ковбоев. Продолжая улыбаться, сказал им:

– Приятно было познакомиться, ребята. Джонни подошел к Мэту, ожидая, что тот уступит ему дорогу, но он не двинулся с места.

– Ты слышал, что я сказал. Я не шучу. Только ты и я, никаких свидетелей, никакого Джея Ти.

Неприятная усмешка исчезла с лица Джонни.

– Не грози. Я этого не люблю.

– Это не угроза. Это действительность. Мэт знал, что Джонни обеспокоен. Такие, как он, не дерутся в одиночку и по правилам. Они стояли почти плечом к плечу, Мэт по-прежнему загораживал выход.

– Хочешь драться сейчас? И если что, твои ребята вступятся за тебя, – произнес Джонни.

– Они не двинутся, если бой будет честным. – Мэт не сводил с Джонни глаз. – Так, ребята?

Джонни посмотрел вокруг, быстро переводя взгляд с одного молчавшего мужчины на другого.

– Я не дурак. Мне не нравятся условия.

– Условия не изменятся. Ни завтра. Ни на следующий день.

Мэт отодвинулся на два дюйма, давая Джонни понять, что он может уйти, и, освободив ровно столько места, чтобы едва можно было протиснуться.

После ухода Джонни Мэт почувствовал, что напряжение, которое жило в нем весь последний год, слегка отпустило его. Он не боялся Джонни. Теперь он отправится туда, где о нем ничего не известно.

– Ушел, так прямо чувствуешь себя, будто вырвался от степных собачек и ноги у коня остались целы, – проговорил Чарли, поудобнее усаживаясь на стуле и протягивая ноги к огню.

Мужчины закивали и забормотали, соглашаясь.

– Как только немного прояснится, Чарли, я поеду в город, чтобы кое-что уладить. Поехали со мной.

Мэт был откровенен только с Чарли. Так было надежнее. А в том, что он собирался сделать, ему нужна была дружеская помощь.

Мэт выжидал два дня, потом решил, что погода все равно только ухудшается. Поэтому они с Чарли покинули ранчо, решив на некоторое время остановиться в городе.

По небу бежали темные тучи, скрывая полуденное солнце. Мэт поднял воротник пальто, радуясь, что порывистый и все усиливавшийся ветер дует в спину.

Когда они приехали в город, то, не сговариваясь, направились в салун Сэма. Ноги у Мэта промерзли до костей, Чарли чувствовал себя не лучше. Мэт смотрел, как обычно подвижный Чарли скованно движется по тротуару. Войдя в бар, они тут же окунулись в тепло, которое, правда, не смогло сразу проникнуть сквозь окутавший их холод.

Оглядев толпу, Мэт заметил, что почти все лица ему знакомы. В особенности одно. Женщина шла по салуну, покачивая бедрами, что было вполне естественно, учитывая род ее занятий, улыбаясь и касаясь сидевших мужчин. Хотя ей было далеко за двадцать, она все еще оставалась очень красивой женщиной. Увидев Мэта, она медленно направилась к нему.

– Привет, Мэт. – Ее голос, низкий и сладкий, призван был завлекать клиентов. И это срабатывало. – Я слышала, ты уже давно закончил клеймение. Что ж так долго не приходил повидать меня?

Она чуть подалась вперед, глядя ему прямо в глаза. Глубокий вырез явил ему хорошо знакомое зрелище.

– Лотти. – Он улыбнулся.

– Что? Не хочешь извиниться?

Ее черные локоны вздрогнули, когда она резко выпрямилась.

– Нет.

Она легонько провела пальцем по его носу, потом погладила усы.

– Ну ладно, ты здесь, и это главное, – промурлыкала она. – Что будешь пить? Ты же знаешь, Сэм не любит, когда мы развлекаем клиентов, не заказав выпивку.

– Виски. Что-нибудь, чтобы согреться.

– Милый, это звучит как два разных заказа. – Она подмигнула ему. – Сейчас вернусь.

Мэт смотрел, как она шла излишне вертлявой походкой, понимая, что делается это ради него.

– Мы для этого приехали в город, морозя задницы?

Чарли показал большим пальцем через плечо, вслед Лотти, и презрительно скривился.

– Нет.

Лотти принесла две порции виски и поставила их на стол.

– Выпей, – сказала она, подвигая стул поближе к Мэту. – Не будем терять времени.

– Боюсь, у меня тут неотложное дело. Мэт выпил. В желудке разлилось тепло, растекаясь по всему телу.

– Ты хочешь сказать, что зашел сюда только ради виски? – С выражением удивления и злости на миловидном лице она резко отстранилась.

– Он хочет сказать именно это. – Чарли допил содержимое своего стакана, глотнув воздуха, когда закончил.

Лотти метнула в сторону Чарли пронзительный взгляд, потом посмотрела на Мэта.

– Ты забыл, как нам было хорошо вдвоем? – прошептала она, прижимаясь к нему. – Мэт?

Он посмотрел на нее и увидел, что внутри нее происходит борьба. Неважно, что он скажет и как поведет себя: она решила позлиться на него. Он никогда не хотел этого, не думал, что такое может случиться.

– Лотти… – начал он.

– Забудь! – Она вскочила.

Мэт проглотил остаток своего виски и достал деньги, чтобы расплатиться. Добавил немного для Лотти.

– Спасибо за выпивку, – сказал он ей, потом поднялся со стула одновременно с Чарли, Мэт дотронулся, прощаясь, до шляпы. Чарли не стал этого делать.

Не пройдя и двух шагов, Мэт обернулся к Лотти:

– Джей Ти в городе?

– Что тебе надо от этого негодяя? – спросила она, подбоченясь.

Мэт знал, что она не раз ссорилась с Джеем Ти. И советовала всем держаться подальше от него.

– Ты видела его? – спросил Мэт.

– Он был здесь несколько дней назад, развлекался с девочками, петушился. Должно быть, дела у него идут хорошо, а может, его костлявая жена задала ему жару. – Выражение ее лица сделалось отталкивающим.

– Спасибо, Лотти, – сказал Мэт, усмехнувшись.

На улице Мэт и Чарли натянули толстые перчатки и подняли воротники. Быстро темнело из-за надвигавшейся пурги.

– Давай-ка проверим контору Джея Ти, – сказал Мэт.

Поплотнее запахнувшись, Чарли кивнул. Они оставили лошадей у салуна и пошли в аллею. Мэт надеялся, что Джей Ти будет там, хотя у него не было определенных часов приема посетителей. Он по большей части приходил и уходил, когда ему нравилось, иногда задерживаясь дольше обычного времени. Возможно, подсчитывал доходы от воровства, думал Мэт.

В маленьком окне конторы Джея Ти горел свет. Мэт давно здесь не был – с тех пор, как налетел на Джонси, точнее, с тех пор, как она налетела на него. Не постучавшись, он толкнул дверь и вошел в сопровождении Чарли.

Джей Ти удивленно посмотрел на них.

– Так, так, – произнес он, доброжелательно улыбаясь. – Чем обязан чести видеть вас, джентльмены?

Лотти была права, подумал Мэт. Он чему-то очень рад. Но Мэт пришел не для обмена любезностями.

– Джонни уволен. И я посоветовал ему держаться подальше отсюда. То же самое я пришел сказать тебе.

Джей Ти откинул голову и весело расхохотался.

– Держаться подальше? – Он снова захохотал.

Сжав кулаки, Мэт сложил на груди руки, унимая поднимавшуюся внутри ярость.

– Я встречался с одним крупным дельцом в Шейенне. Похоже, они ожидают, что этой зимой большая часть владельцев ранчо разорится, и предлагает приличные суммы тем, кто захочет продать. Или ты продаешь свою долю мне или я продаю свою – им.

– Продать? – Джей Ти мгновенье тупо смотрел на него. – Какого черта! Я не продам!

– Там не будут рассуждать, и вышвырнут тебя и твоих наемных воров быстрее, чем ты достанешь бумажник. – Мэт выждал несколько секунд. – Я пришел не с дружеским предупреждением. Я пришел сказать, что, так или иначе, мы больше не деловые партнеры.

Джей Ти сидел, вцепившись в подлокотники кресла. Мэт почти ясно читал мысли этого человека. Его двурушничество не пройдет с кем-то, не таким честным, как Мэт. Мэт уже не раз мог покончить с ним, но, поскольку он играл честно, Джей Ти выбрался сухим из воды.

– Ты никогда не продашь “Даймонд Ди”, – проговорил Джей Ти.

Мэт и не собирался продавать его, он хотел только вернуть назад то, что его отец так по-глупому отдал этому человеку. Несколько неудачных лет после хорошего начала вынудили Гранта Доусона взять заем у нового в городе банкира. Никакой другой банк не пошел бы на такой риск, но только не Джей Ти: слишком высоки были ставки. Лишь после смерти отца Мэт узнал, насколько высоки.

– Я не продаю его. Я хочу получить доход, – сказал Мэт, отметив, что Джей Ти весь обратился в слух. – Большой доход. – Он пожал плечами. – Есть и другие ранчо.

– Какой доход?

– Этого ты никогда не узнаешь.

– Вероятно, хочешь заняться чем-нибудь новеньким? – Джей Ти понимающе посмотрел на Мэта. – Вроде борделя?

– Ты это о чем? – Руки Мэта напряглись.

– Я знаю, что это ты платишь взносы за мисс Тейлор. А что она обещала тебе взамен? – Джей Ти поднялся и, оперевшись на стол, наклонился к Мэту с хитрым выражением лица. – Как она? Лучше, чем Лотти?

Мэт схватил Джея Ти за грудки и ткнул кулаком в его мягкое лицо. Он продолжал держать его, удары сыпались один за другим. Мэт в очередной раз занес руку и почувствовал, что Чарли перехватил его руку и оттаскивает от стола.

– Эй, парень, ты же не собираешься на виселицу из-за этого куска дерьма?

Мэт попытался высвободиться, но Чарли крепко держал его. Джей Ти повалился в кресло, из носа и изо рта у него текла кровь. Один глаз уже начал заплывать. И нос, этот его толстый нос распух, с удовлетворением подумал Мэт. Получил, хотя заслуживает большего.

– Запомни раз и навсегда, ты, жадный сукин сын, держись подальше от Джонси. – Мэт рванулся, освободился от Чарли и поднял с пола свою шляпу. – И лучше продавай, пока еще дышишь.

Кипя от гнева, Мэт с такой силой распахнул дверь, что она ударилась о стену. Зашагал по аллее, не чувствуя холода, хотя расстегнутое пальто билось на ветру. Чарли поспешал за ним.

– Никогда не видел ничего глупее с твоей стороны!

Мэт промолчал, стремительно идя вперед.

– Чего ты добивался? Хотел убить его? Мэт почти пожалел, что не сделал этого.

– Уильямсу, возможно, наплевать на твоих воров, но, уверен, убийцу он не упустит! И ты это знаешь! Что с тобой стряслось?

У Мэта не было настроения вести душеспасительные разговоры. И слушать тоже. Повернув за угол, они направились к салуну Сэма. Чарли наконец-то заткнулся.

В салун они вошли, запыхавшись от быстрой ходьбы по холоду, и упали на стулья у стойки. Мэт огляделся: Лотти не было. Наверное, наверху, подумал он.

Подошла Руби и положила руку на плечо Чарли.

– Чем могу служить?

Мэт увидел, что Чарли сбросил ее руку.

– Два виски, – сказал Мэт, взглядом предупреждая Чарли, чтобы тот вел себя прилично.

– Вы, ребята, сегодня такие приветливые. – Сарказм в ее голосе как нельзя лучше соответствовал настроению Мэта.

Двумя глотками Мэт осушил свой стакан. Чарли сделал то же самое.

Руби стояла у стола и смотрела на них.

– Может, хочешь поговорить? – Она погладила Чарли по спине между лопатками.

Мэт никогда не мог понять, почему Чарли выбрал именно ее. Чарли проводил у Спайси почти столько же времени, сколько и Джонни. Ну, не столько, конечно. Боже, как же ему паршиво. Готов сцепиться с лучшим другом. А Чарли – его лучший друг. И всегда им был.

– Этот маленький львенок пошел на медведя гризли, – сказал Чарли, обращаясь к Руби.

– Думаю, миленький, что этим медведем был ты. – Она игриво взъерошила его седые волосы. – Но только не гризли. – Руби прикусила ухо Чарли.

– Да нет, речь о Джее Ти.

– Надо было позволить ему. Никто бы не стал возражать. Оказал бы нам хорошую услугу.

Мэту не слишком понравилось, что его назвали львенком, но это было все же лучше тех слов, которыми он клял себя сам.

– Чарли… – начал Мэт.

– Пустое, – ответил Чарли, наклонив голову и помахав рукой, словно отгоняя дурные мысли, возникшие было у них.

– Спасибо, что привел меня в чувство. Чарли что-то пробормотал, Мэт не понял что.

Хотя Руби была, возможно, права насчет Джея Ти. Мэт знал, что не он один хотел бы избавиться от этого человека. Нужно было сдержаться. Но когда он сказал так о Джонси…

– А, кстати, кто, к черту, эта Джонси? – спросил Чарли, будто прочитав его мысли.

– Эта владелица нового пансиона? – уточнила Руби. – Ну, она заявляет, что держит пансион, а у нее там больше мужчин, чем бывало у нас. – Она недобро рассмеялась.

– Из-за нее? – Чарли вытаращил глаза. – Ты чуть не зашиб его из-за женщины?

– Эй! А что тут такого? – Руби ущипнула Чарли, но он не обратил на нее внимания.

– Забудь об этом. – Мэт не собирался обсуждать свои чувства к Джонси в салуне. – Принеси мне еще виски, Руби.

– Два.

– Вот теперь это похоже на правду. Настроение у вас исправилось, так что можем повеселиться.

И она пошла за выпивкой.

Мэт сидел, размышляя над событиями. Выпив вторую порцию виски, заказывать больше не стал, посчитав, что ему нужна ясная голова.

Чарли сказал ему, что мучается он попусту. Потом устав от Мэта, ушел с Руби наверх.

Небо снаружи помрачнело, как настроение Мэта, а ветер врывался в помещение каждый раз, когда входил или выходил очередной посетитель. Мэт не знал, сколько просидел так, но, когда поднял глаза, снова обнаружил перед собой Чарли. Слава Богу, без Руби.

Через несколько минут оживление у двери привлекло их внимание. Там начиналась потасовка, но в этот момент вошел шериф.

– Я тут не затем, чтобы отправить за решетку пару бродяг, но, если надо, отправлю – не сомневайтесь, – прокричал он, перекрывая шум.

Салун затих.

– В Джея Ти Лоуренса стреляли, и я ищу того, кто это сделал.

– Он умер? – поинтересовался кто-то.

– Да.

– Да не волнуйтесь, шериф. Кто-то оказал всем нам большую услугу, и вы это знаете, – произнес тот же голос, к которому присоединились и другие, выражая согласие. Шум и гомон постепенно нарастали.

Внутри у Мэта все похолодело. Он и Чарли поднялись и сквозь толпу желавших узнать подробности стали пробираться к задней двери.

– Кто-нибудь видел Мэта Доусона? – прокричал шериф в тот момент, когда за Мэтом закрылась дверь.

– Наверно, кто-то видел, как мы выходили от него, – сказал Мэт на улице. “Дьявол! – подумал он. – Придется где-нибудь укрыться, пока не уляжется волнение и не найдут того, кто убил Джея Ти”.

А поскольку полгорода ненавидело Джея Ти так же сильно, как Мэт, это могло занять много времени. Но никто так открыто не высказывался о Джее Ти, как Мэт, поэтому, вне всякого сомнения, Уильямс прежде всего будет искать именно его. – Значит так, на ранчо он вернуться не может, и Сару и Джеффа нельзя впутывать. Потом он подумал о Джонси и ее большом доме. Если он проберется туда без ее ведома, у нее не будет никаких неприятностей с законом.

– Я пойду в пансион Джонси. Не ходи со мной, я найду тебя позже. Оставайся в городе, – приказал Чарли Мэт и пошел по аллее.

Он пересек улицу, старясь держаться в тени и избегать освещенных фасадов. Пробрался через задний двор, наткнувшись на замерзшее белье на веревке, и наконец оказался у черного хода дома Джонси. Темнота скрывала его, и он ждал удобного момента, чтобы войти внутрь с заднего крыльца.

Прошла, казалось, вечность, пока кто-то не вышел из дома. Тусклый огонек горел только в окне кухни, и он понадеялся, что свет оставлен для того старого постояльца, который вышел по надобности. Не теряя ни секунды на раздумья, он быстро поднялся по ступенькам и скользнул в незапертую дверь.

Тепло помещения тут же напомнило ему о последнем его пребывании в этом доме. – Он по привычке сдвинул шляпу на затылок, оглядывая кухню. Сейчас она была пуста, но ненадолго. Приметив открытую дверь ванной комнаты, он пересек кухню и ступил туда.

Большая медная ванна мерцала в неярком свете, шедшем от лампы из кухни. Он медленно закрыл дверь.

ГЛАВА 17

Джонси в одиночестве сидела перед огнем. Она не спеша пила горячий кофе, стараясь наслаждаться теплом. Но ничего не помогало.

Она отослала Дэна и Джинни сразу же после ужина, понимая, что им очень хочется побыть вдвоем, и, сознавая, что сама она является ужасной компанией для кого бы то ни было, включая себя.

Она поставила чашку на столик поблизости и в тысячный раз за этот день подумала о Мэте. Минула неделя с тех пор, как он был здесь и обнимал ее. Но казалось, что прошло больше, гораздо больше времени. По правде говоря, все представлялось так, словно ничего и не было, разве что во сне. А она и видела этот сон каждую ночь. Но, очевидно, она одна, потому что Мэт не возвращался.

Кошка с котятами медленно вошли в гостиную и уселись у ног Джонси. Солнышко потерлась мордашкой о юбку Джонси, закрыв от удовольствия глаза. Один из котят прыгнул на юбку, уцепился за нее коготками.

– Бедный малыш, Мэгги бросила тебя?

Котенок жалобно мяукнул. Джонси вызволила его из опасного положения и посадила на колени. Солнышко вспрыгнула на диван и удобно устроилась на нем. Второй котенок подобрался для прыжка, но ему явно недоставало смелости совершить его. Поэтому Джонси и его посадила себе на колени, где уже включил свой моторчик первый.

– Не волнуйтесь. Она скоро вернется, обещаю.

Она гладила котят и разговаривала с ними успокаивающим тоном.

Сама же она беспокоилась за Мэгги. Джинни тоже. Каждый раз, когда открывалась входная дверь или кто-то только стучался, Мэгги подпрыгивала. Она редко поворачивалась спиной к любой двери и всегда посматривала через плечо, моя посуду. Было ясно, что вломившийся в День благодарения Джей Ти, напугал ее, как и Джонси, но по-другому.

Он страшил Джонси своей решимостью и уверенностью в себе. Она никогда раньше не встречала человека, источающего столько зла. Даже тетю Иду она могла назвать разве что немилосердной и, пожалуй, немного мстительной. Но с Джеем Ти ей было не сравниться.

Котятам надоело спокойно лежать на коленях, и они спрыгнули к своей матери, которая стала старательно их вылизывать, а они урчали не переставая.

Затем Джонси услышала звук шагов. Легкие и быстрые, они раздались на переднем крыльце. У двери они остановились.

Джонси поспешила открыть дверь, но не успела этого сделать, как она распахнулась и в переднюю влетела Мэгги, повернулась и захлопнула за собой дверь. Прислонившись к ней спиной, она стояла, глядя на Джонси.

– Мэгги! Где ты… – Джонси замолчала. Глаза у Мэгги были расширены от страха. – Что случилось?

Мэгги отвела взгляд, грудь ее резко вздымалась при каждом вдохе.

Джонси положила свою руку на руку Мэгги. Все тело девушки сотрясала дрожь, но Джонси поняла, что не только холод тому виной. Что-то перепугало ее. Где же она была?

Взяв руку Мэгги, Джонси спокойно сказала:

– Расскажи мне, Мэгги, что произошло. Но Мэгги только глядела на нее, страшно трясясь. Джонси взяла Мэгги за плечи, пытаясь успокоить ее. Она почувствовала, как даже сквозь тяжелое шерстяное пальто от тела Мэгги исходит холод. Тогда она взяла ее ладонь… и вдруг прикоснулась к холодному как лед металлу. Пистолет!

– Мэгги! – прошептала Джонси. – Где ты это взяла?

Она разжала плотно сжатые пальцы Мэгги, взяла пистолет и рассмотрела его при тусклом свете, шедшем от камина в передней. Это был ее пистолет. Тот, что она взяла по настоянию дяди Гарольда. Тот, которым она пугала Мэта. Она аккуратно положила его в карман передника. Сердце у Джонси билось, как будто сотня лошадей мчалась по замерзшей земле.

– Мэгги, – снова прошептала она, не сумев изгнать ужас из своего голоса. Боже милосердный, что она сделала? Она крепко прижала Мэгги к себе. Что она сделала?

Джонси оглядела пустую комнату, чтобы убедиться, что они одни, хотя и так знала это.

– Пойдем, я уложу тебя в постель. Ты вся дрожишь.

Нужно рассуждать спокойно, хладнокровно. Ради Мэгги она попыталась сдержать собственную дрожь.

Мэгги шла с Джонси, как автомат, казалось, она не понимает, что делает. В сгущавшихся тенях они поднялись наверх, шаг за шагом, пока не добрались до укрытия – комнаты Мэгги.

По стенам плясали отблески огня маленькой печки, которую топили углем. Джонси подвела Мэгги к кровати и усадила на край, все время говоря с девушкой.

– Все будет хорошо. Я никому не скажу, что с тобой случилось. Здесь ты будешь в безопасности, Мэгги, я обещаю.

На туалетном столике Джонси нашла лампу и спички и зажгла ее. Посмотрела на сидевшую на кровати Мэгги. Ее светлые волосы распустились и свисали вдоль щек. Подол платья разорвался в трех местах, темное пятно притягивало взгляд. Кровь! Джонси была в этом уверена. Но чья? Надо держать себя в руках. Надо держать себя в руках.

– Сейчас снимем пальто. – Джонси вытащила неподвижные руки Мэгги из рукавов. – Так, теперь платье, и ложись в теплую постель.

Она собрала все свое мужество, чтобы у нее не дрожали руки, пока она раздевала Мэгги и помогала ей надеть теплую ночную рубашку. Джонси откинула одеяла и помогла Мэгги забраться под них.

Присев на край постели, Джонси расправила одеяла, потом мягко убрала со лба Мэгги влажные волосы, гладя спутанные пряди.

– Все будет хорошо, я обещаю.

Мэгги не сводила с Джонси глаз с той секунды, как вошла в дом, словно пыталась почерпнуть у Джонси сил. Джонси заметила, что дрожь в теле Мэгги стихает.

– Я принесу из своей комнаты еще одно одеяло, – сказала Джонси. И быстро добавила: – Я вернусь через минуту.

Она побежала по коридору, схватила со своей кровати одеяло и поспешила назад. Как только она появилась в дверях, глаза Мэгги снова устремились на нее. Не позволяя себе посмотреть на платье на полу, Джонси переступила через него. Она накрыла Мэгги одеялом, подоткнула его, чтобы не уходило тепло.

– Я сделаю тебе чашку вкусного горячего чая. Я быстро. Плита уже разогрелась. – Джонси удалось придать своему голосу спокойствие, она надеялась, что говорит убедительно. – Хорошо?

Мэгги кивнула. Даже такой скупой ответ наполнил Джонси облегчением. Она подошла к двери и обернулась.

– Закрой глаза и постарайся отдохнуть. Я сейчас вернусь.

Мэгги подчинилась.

Джонси быстро подхватила запачканное платье, скатав его в комок. Надо избавиться от него. Мэгги не сможет больше надеть его, даже если кровь отойдет. Выйдя в темный коридор, Джонси закрыла за собой дверь. Времени для колебаний нет, нет времени, чтобы обдумать, что она собирается делать или что произошло.

Единственная ее забота сейчас – это Мэгги. Она побежала в свою комнату и затолкала платье в дальний угол шкафа.

Покинув комнату, она поспешила вниз, почти вбежав в кухню. Подкинула в огонь дров и поставила на плиту чайник. Только тогда она села у стола, подперев голову руками. Хоть бы Джинни вернулась, подумала она. Она смогла бы помочь решить, что делать.

Вода закипела, и Джонси налила воды в заварочный чайник, куда уже был насыпан чай. Мэгги любила чай. Может, он поддержит ее.

Джонси смотрела в стену, ничего не видя и не чувствуя. Рассеянно перевела взгляд на дверь ванной комнаты. Она была закрыта. Ее держали открытой, если только кто-то не принимал ванну. Иначе там становилось очень холодно. Она подошла к двери и постучала.

– Есть там кто-нибудь?

Свет из-под двери не пробивался, тогда она взялась за ручку и распахнула ее. Пусто. Но только она повернулась, чтобы выйти, как из темноты позади двери протянулась рука и зажала ей рот, другая рука обхватила ее за талию. Она дышала с трудом, сил сражаться у нее не было.

– Не кричи. Это я. Мэт.

Она с облегчением прислонилась к нему, крепко зажмурившись.

Поддерживая ее ослабевшее тело, Мэт закрыл дверь, погрузив их в темноту. Он успел заметить, что на ней нет этого дурацкого туршора и, по ощущению, корсета. Он повернул ее к себе лицом и почувствовал, как ее руки обвились вокруг его талии.

– Извини, что напугал тебя. Но я не хотел, чтобы кто-нибудь знал, что я здесь, – прошептал он ей на ухо.

Мэт прижал ее сильнее, чувствуя запах розы, который был связан у него именно с ней. Она спрятала лицо у него на груди, и он почувствовал, как ее груди прижались к нему, когда она обхватила его крепче.

– Я не хотел, чтобы даже ты знала, – сказал он, покачивая ее вперед и назад, чтобы успокоить. – Мне нужно место, где я мог бы побыть некоторое время. Место, где меня никто не сможет найти. Кто-то убил Джея Ти, и думают, что это я. – Мэт почувствовал, как она замерла. – Я этого не делал. Не то чтоб я не думал об этом, но он не стоит того, чтобы отправиться из-за него на виселицу. Но кому-то, видно, надоело его воровство и жульничество, и он всадил в него пулю.

Она еще крепче сжала его.

– Мне нужно убежище, пока я не найду человека, который это сделал.

Она ничего не сказала, поэтому он спросил:

– Нет свободных комнат? Дело в этом?

Она так долго молчала, что он засомневался, правильно ли сделал, придя сюда. Ее дело процветает, надо отдать ей должное, и она не захочет подорвать его.

– Комната есть, – наконец сказала она. – Ты, конечно, можешь остаться. Я рада, что ты пришел, правда.

Он погладил ее по волосам.

– Если ты считаешь, что это слишком рискованно, я могу поселиться в твоей комнате, – поддразнил он, целуя ее в нежный висок. – Там меня никто не станет искать.

В ее комнате? Может, он и прав. Где еще его поместить – на чердаке? Нет, там слишком холодно. Кроме того, в ее комнату заходит только Мэгги, а Мэгги пробудет в постели несколько дней, а может, и дольше.

Но как же трудно думать, когда Мэт целует ее. Джонси оставила это занятие и протянула свои губы навстречу ему. Его руки поддерживали ее затылок, когда он углубил поцелуй. Она непроизвольно раскрыла губы, позволив Мэту проникнуть дальше, и ее мир дрогнул, потом завертелся. Она забыла обо всем, кроме его прикосновений.

Мэт прижал ее теснее. Вынул из прически шпильки и распустил ее волосы, упавшие до талии. Он мягко положил ладонь ей на грудь.

Джонси отодвинулась, чтобы ему было удобнее расстегнуть пуговицы на платье, и пожалела, что на ней передник.

Мэт неохотно оторвался от Джонси. Дыхание у него стало хриплым и быстрым.

– Зачем на тебе этот чертов передник? Джонси овладела собой и ответила:

– Я всегда его ношу. Платье не пачкается, а карманы…

Пистолет!

– Вполне достаточно одного платья.

Он поцеловал ее в щеку, направил поцелуи к шее.

– Подожди.

– Подождать? – Его голос звучал глухо. – Чего?

– Э… я не могу этого сделать.

– Почему? – спросил он, покусывая ее за ухо. – Мне показалось, что мы оба этого хотим.

– Я больше не хочу.

Мэт отодвинулся от Джонси, пытаясь разглядеть в темноте ее лицо. – Почему нет? – снова спросил он.

– Ну, я не уверена. – Какую чушь она несет. Особенно учитывая, что она совсем не хочет останавливаться. И в доказательство кровь бежит по жилам как сумасшедшая.

Мэт опустил руки, отстраняясь от нее.

– Куда мне идти?

– В мою комнату.

– В твою комнату?

– Да, идем, – сказала она, вспомнив о Мэгги, которая ждала наверху.

Он держал ее за руку, пока открывал дверь и проверял, пуста ли кухня. Потом посторонился и дал ей выйти.

Она взяла чайник и чашку с блюдцем.

– Будем пить чай? – усмехнулся Мэт.

– Нет. Это для Мэгги. Она плохо себя чувствует. – Без дальнейших объяснений она стала подниматься по лестнице.

Джонси подошла к двери Мэгги и, повернувшись к нему, прошептала:

– Иди дальше. Я загляну к Мэгги и приду. Джонси толкнула дверь. Девушка не спала.

– Прости, что задержалась. Надеюсь, чай не остыл. – Джонси поставила все на туалетный столик и помогла Мэгги сесть. – Получше себя чувствуешь?

Мэгги не ответила, но взяла дрожащими руками чашку и выпила чай.

– Пожалуй, мы ничего пока не будем рассказывать Джинни.

Узнав, что Джей Ти мертв, Джонси решила, что чем меньше людей будут знать об участии Мэгги, тем лучше.

Мэгги лишь смотрела на нее расширенными глазами.

– Не будем сейчас ни о чем волноваться. Тебе надо отдохнуть. – Джонси взяла у нее чашку и поставила ее на столик. Потом легонько обняла Мэгги, подбадривая. – Сейчас добавлю в твою печку угля.

Джонси достала из металлического ведерка уголь, открыла дверцу печки и бросила его туда, затем проверила вьюшку. Поглядела на свои испачканные угольной пылью ладони и взглядом поискала, обо что их вытереть, не нашла, вытерла о передник. И вспомнила о пистолете.

Что с ним делать? Оставить здесь нельзя. Но если она возьмет его в свою комнату, его может увидеть Мэт. Нет, возразила она себе. Если она разденется в темноте, а она так и сделает, он не узнает об этом.

Джонси посмотрела на Мэгги. Глаза ее были закрыты. Она потушила лампу и вышла.

Перед своей дверью она на секунду задумалась, что ее ждет. Сможет ли она уснуть, когда Мэт будет так близко? Она сомневалась в этом.

Он сидел у печки, повесив пальто на спинку стула. Лампа горела неярко.

– Я не хотел рыться в твоих вещах, чтобы найти лишнее одеяло, – чуть слышно произнес он своим низким голосом.

– А, они лежат здесь. – Она подошла к сундуку у окна, заботясь о каждом своем движении, и достала три одеяла. – Я думаю, твою постель надо устроить с той стороны кровати – вдруг зайдет Джинни. Это бывает редко. Но на всякий случай…

Голос ее замер, потому что она осознала реальность его присутствия в своей спальне. Что сказала бы ее мать?

Мэт встал, и Джонси положила одеяла на стул.

– Если хочешь, могу принести из конторы подушку.

Она подняла глаза и посмотрела прямо на Мэта.

– Не беспокойся. Я сплю без подушки. – Он чуть пожал плечами. – Привык спать на земле.

– О! Ну тогда…

Мэт взял одеяла и постелил их на пол так, чтобы от двери ничего не было видно. Повесил шляпу на спинку стула и вытянулся на одеялах, закинув руки за голову.

Джонси с облегчением отметила, что он лег одетый. А она? Ей тоже следует лечь в платье? Она не знала, сможет ли раздеться в этой же комнате даже при потушенном свете, но тогда темнота даст ей возможность спрятать пистолет.

Она взяла лампу и подошла к туалетному столику. Вынув из кармана пистолет и радуясь, что Мэт лежит с другой стороны, она сунула его в ящик под белье. Задвинула ящик и невольно вздохнула с облегчением.

Мэт прислушивался к ее движениям. Мягко шуршали ее юбки, тихо простучали по покрытому ковром полу туфли. Легкий аромат женщины донесся до него, когда она выдвинула ящик, он был ему незнаком, но понравился. Через некоторое время он услышал, как открылась и закрылась дверь, потом снова зашуршала одежда. Он улыбнулся, поняв, что она переодевается в коридоре. Он подумал, что это более рискованно, чем находиться в одной комнате с ним. Когда она вернулась в комнату, он не смог удержаться от подтрунивания.

– Ты в той же рубашке, в которой я видел тебя уже два раза?

– Нет, – ответила она, забираясь в постель.

Мэт понял по ее голосу, что она говорит неправду, и улыбнулся, прислушиваясь, как она быстро устраивается под одеялами. Странно, подумал он. Он не помнил этого скрипа.

ГЛАВА 18

Джонси проснулась от холода. В комнате было темно хоть глаз выколи, огонь в печке потух. Завернувшись в одеяла, она подивилась, какие они легкие против обычного.

И вдруг вспомнила, как брала одеяло для Мэгги. Затем все события предыдущего вечера разом встали перед ней. Убийство! Джонси зарылась лицом в подушку, пытаясь отогнать мучительные мысли, осаждавшие ее. Но все было тщетно.

Она выпрыгнула из постели, ступни коснулись холодного как лед пола. Дрожа в темноте, она поискала спички, чтобы зажечь лампу. Ей придется выполнить работу Мэгги: растопить плиту и приготовить завтрак. Она быстро вытащила из шкафа шерстяное платье. Взгляд упал на платье Мэгги, лежавшее в углу. Ужас объял Джонси, и она прижалась лбом к холодной, как камень, деревянной дверце.

Она понимала, что должна взять себя в руки, если хочет, чтобы все шло как надо. Но как с этим справиться? Сомнений нет, Мэгги убила Джея Ти. Мэт сказал…

Мэт!

Она круто повернулась туда, где на ночь расположился Мэт. Как она могла забыть? Она осторожно обошла кровать, но еще до того как увидела одни лишь одеяла, поняла, что он ушел.

Ушел. Куда? Она оглядела комнату, отыскивая признаки того, что он вышел ненадолго. Но его шляпа и пальто отсутствовали: он не вернется, не скоро, во всяком случае. Она опустилась на край кровати, теребя онемевшими пальцами ночную рубашку. Она попыталась как-то упорядочить события, но ей это не удалось. Ни в части чувств, ни в части желаний, ни в чем другом. Тогда она попыталась сосредоточиться на Мэгги. Надо как-то защитить ее.

Джонси поспешно оделась, ее холодные пальцы так тряслись, что она с трудом застегнула платье и повязала передник. Быстро застелила постель и убрала одеяла Мэта обратно в сундук. Потом быстро спустилась на кухню.

Джонси вымела из печки золу. Внушительное количество растопки порадовало ее, потому что она практически не имела дела с этой плитой. После нескольких неудачных попыток и манипуляций с вьюшками, она наконец разожгла хороший огонь. Предстоящие заботы постепенно заполнили голову.

Она открыла дверцу и стала небольшими порциями подкладывать дрова. Стоя у плиты и держа над ней руки, она все равно дрожала. Большая кухня нагреется не скоро. Придя сюда, Джонси сразу же накинула шерстяную шаль Мэгги, которая висела на крючке у задней двери, и теперь плотнее стянула ее вокруг плеч.

Рассеянно прислушиваясь к пощелкиванию и потрескиванию в печи, по мере того как та нагревалась и излучала все больше тепла, Джонси думала о том, что занимало ее больше всего – вина и невиновность. Как мог Мэт выйти из убежища, если она не сказала ему, что наделала Мэгги? Но как она могла бы сказать ему или кому-то еще? Как бы там ни было, Мэгги не заслуживает виселицы за убийство Джея Ти, в этом Джонси была уверена. Но и Мэт тоже. Она должна что-то предпринять… что?

– Где Мэгги? – На пороге стояла Джинни, в ее темных глазах блестела новая искорка.

– О! – Джонси в испуге схватилась за горло, ноги у нее задрожали.

– Я не хотела тебя напугать. – Джинни выглядела расстроенной.

– Все в порядке. Я просто не слышала, как ты спустилась.

Джонси махнула свободной рукой и покачала головой, чтобы придать своим словам больше убедительности.

– Ты уверена? Что-то не так? А где Мэгги? – Джинни осмотрелась, двигалась она чересчур порывисто.

Секунду Джонси боролась с искушением все ей рассказать. Джинни захотела бы узнать, она была уверена в этом, но не могла взвалить на нее такое бремя. В последнее время Джинни была так счастлива. И чем меньше она будет знать, тем искреннее сможет, если потребуется, отвечать на вопросы. Нет, лучше, если Джинни ничего не узнает.

– Мэгги плохо себя чувствует, и я велела ей остаться в постели. Уверена, если она побережется, то скоро оправится.

Джонси подбросила еще дров и закрыла дверцу, стараясь всем своим видом показать, что ничего страшного не происходит.

– У нее лихорадка?

Во взгляде Джонси все еще оставалось какое-то опасение, но глаза уже не светились таким тревожным огнем.

– Нет, ничего подобного. Немного отдыха и горячий чай – и ей станет лучше.

Джонси ободряюще улыбнулась, сожалея, что приходится лгать.

– Я проведаю ее, когда мы приготовим завтрак, – сказала Джинни, подходя к буфету и доставая необходимое количество тарелок и чашек и расставляя их на столе. – Никогда не встречала мужчин с таким аппетитом.

Джонси смотрела, как Джинни передвигается по кухне, не обращая внимания на холод и напевая какой-то веселый мотив.

– Утро холодное, а у тебя, кажется, на редкость хорошее настроение. Это из-за Дэна? – спросила Джонси, радуясь, что можно сменить тему.

Джинни легко ступала вокруг стола, расставляя посуду и продолжая напевать. Ее ответом стала широкая улыбка, открывшая крепкие белые зубы.

– Ну что там? – Определенно что-то происходит. – Джинни?

– Я решила выйти замуж за Дэна. – Она остановилась, держа в руке тарелку. – В конце этой недели.

Это была чудесная новость, и Джонси была счастлива за Джинни. Она отбросила неотвязный страх за Мэгги и Мэта и горячо обняла ее.

– О Джинни! И где?

– Здесь. Если ты не возражаешь.

– Возражаю! Конечно, нет. Как волнительно! Нам столько надо успеть сделать. Как ты хочешь? В конце концов, это твоя свадьба.

Джонси подвинула к плите два стула, – один для себя, другой для Джинни.

– Мы хотим, чтобы это была простая церемония со священником, может быть, в гостиной. Как ты думаешь, он согласится прийти?

– Бог мой, почему нет. – Джонси похлопала Джинни по руке. – Дэн знает его?

– Да. Он собирается сегодня его попросить. Если он откажется…

– Он не откажется. Почему, собственно? Мужчина и женщина хотят пожениться, потому что они любят друг друга, больше ему ничего не надо. А это более чем заметно. – Джонси наклонилась, чтобы еще раз обнять Джинни. – Я так счастлива за вас обоих!

– Я не чувствовала себя так… не могу вспомнить сколько времени. Моя единственная тревога – это Мэгги. Не знаю, как она это примет. После смерти Спайси она во всем полагалась на меня, да я и не возражала. Жизнь у нее была… трудная, мягко говоря. Я не знаю, как она держалась. И если я выйду за Дэна, боюсь, она подумает, что я бросила ее. В глазах Джинни отразилась тревога.

– Я позабочусь о Мэгги, не волнуйся за нее. С ней все будет хорошо. Вот увидишь.

Всей душой Джонси желала, чтобы ее слова оказались правдой.

– Надеюсь. – Глубокий вздох Джинни прозвучал как отклик на мысли Джонси.

Звук шагов на лестнице заставил Джонси и Джинни развить бурную деятельность. Джонси поставила кофе, а Джинни принялась жарить бекон. Она поставила в духовку оставшиеся оладьи, а когда они подогрелись, разместила их на столе вместе со свежим маслом и яблочным желе. Вскоре там же появились яйца, приготовленные каждому постояльцу по его вкусу, и блюдо с поджаристым беконом.

Джонси налила по второй чашке кофе, а Джинни предложила яблочный пирог. До сего момента Джонси выполняла все действия механически. Но если бы ей пришлось вспомнить, кто любит, а кто не любит яблочный пирог, она потеряла бы над собой контроль. Поэтому она методично обходила стол, наливая кофе в те чашки, что были протянуты к ней, и, ломая голову над тем, куда ушел Мэт. А если его заметили?

Внезапно она вернулась к действительности, когда мистер Нэттер вскочил со стула. Она перелила горячий кофе через край, чуть не попав ему на руку.

– Если вы не возражаете, мисс Тейлор, я бы не стал подниматься так рано, чтобы пострадать от человека, который, несомненно, думает о более важных вещах, чем благополучие своих постояльцев.

– Я ужасно сожалею, мистер Нэттер. Боюсь, я была невнимательна.

Джонси промокнула лужицу тряпкой.

– Все дело именно в этом, – с нажимом сказал мистер Нэттер.

То, что он выделил последнее слово, привело Джонси в раздражение.

– Мне действительно очень жаль.

– Не сомневаюсь.

Джонси повернулась к нему спиной и, закатив глаза, поставила кофейник на плиту. Не стоит с ним пререкаться. Это займет время, а утро и так казалось ей бесконечным. У нее есть дела и поважнее.

Когда мужчины наконец ушли, Джонси приготовила для Мэгги теплое молоко, тосты и чашку горячего чая.

– Отнесу все это Мэгги. Потом вернусь и помогу тебе с посудой.

Джонси произнесла эти слова через плечо, направляясь к двери. Она не хотела, чтобы Джинни заглянула к Мэгги первой.

Осторожно открыв дверь в комнату девушки и удерживая поднос, прижав его к животу, она заглянула внутрь. Там было темно и холодно.

– Мэгги? – прошептала Джонси. – Ты не спишь?

Ответа не последовало, но Джонси услышала шуршание одеял и поняла, что она не спит.

Джонси ухитрилась зажечь лампу и поставила поднос на прикроватный столик.

– Ты пока ешь, а я разожгу огонь, и ты согреешься. – Джонси улыбнулась бледному лицу, неотрывно следившему за ней. – Так, дай я помогу тебе сесть.

Она быстро подложила подушки и подоткнула одеяла, чтобы не выпустить тепло, и поставила поднос на колени Мэгги.

Мэгги смотрела на него, от еды поднимался пар, но она не пошевелила и пальцем.

У Джонси сжалось сердце. Она так молода и уже столько выстрадала. А сколько страданий пришлось на ее долю, Джонси могла только гадать.

Не теряя времени, она разожгла в печке небольшой огонь, когда он разгорелся, добавила туда угля. Мэгги по-прежнему сидела без движения.

Джонси подошла к кровати.

– Мэгги, надо поесть.

Она взяла руку девушки в свои, отогревая.

Перепуганные глаза цвета грозового неба обратились к Джонси, но Мэгги так ничего и не сказала.

– Тебе не надо рассказывать, что произошло вчера вечером. Мы подумаем об этом, когда ты будешь в состоянии. – Джонси убрала белокурые волосы от бледного лица Мэгги. – Я обещаю о тебе заботиться.

Она почувствовала, как рука Мэгги сжала ее руки.

– Если не хочешь, не ешь. – Джонси взяла поднос. – Поешь попозже.

Что ей делать? Позвать доктора Майерса? Мэгги в ужасном состоянии, что не удивительно. Она и сама в ужасном состоянии, хоть и не была там.

– Если хочешь, я могу побыть с тобой, – предложила Джонси, поправляя подушку, чтобы собраться с мыслями.

Мэт ушел на поиски настоящего преступника? Если бы она могла сказать ему. Но она должна защитить Мэгги.

Мэт ждал в темноте позади салуна Сэма, пока один из посетителей поспешно не выбежал из задней двери, явно торопясь домой. Тогда Мэт вошел через незапертую дверь. Внутри было тепло, но не слишком.

Он прикинул, что Чарли проводит время с Руби, так что ему надо только найти ее. Он пробирался между столиками в опустевшем помещении, где неярко горела на стене единственная лампа, потом поднялся по ступенькам в длинный темный коридор. На некоторых дверях были имена девушек, и он зажег спичку, чтобы найти комнату Руби. Наконец он дошел до двери с большой буквой “Р”.

– Чарли? – прошептал он.

Ему не хотелось бы столкнуться с раздраженным клиентом, еще испытывающим последствия перепоя. Он надеялся, что Чарли там, внутри.

– Чарли!

На этот раз он повысил голос, и движение в комнате сказало ему, что он кого-то разбудил.

Дверь отворилась, и перед ним появился всклокоченный Чарли.

– Мэт! Давай сюда!

Чарли втянул его в теплую темную комнату, потом выглянул в коридор.

– Тебя никто не видел? Шериф рыщет повсюду. Даже послал двоих на ранчо. – Он почесал висок. – Видно, дураком тебя считают.

– Чарли? С кем ты там? – раздался сонный голос Руби.

– Мы не можем говорить при ней, – нахмурясь, сказал Мэт. Он не хотел, чтобы кто-нибудь его выдал.

– Ты прав.

Чарли зажег лампу и, сделав небольшой огонь, подошел к кровати, оставив Мэта в тени. Потом потряс Руби и разбудил ее.

– Руби, бери свои одеяла и пойди в комнату Лотти.

– К черту. – Она перевернулась на другой бок.

– Не пойдешь сама, я тебе помогу.

Руби повернулась. Из темноты Мэт с изумлением разглядел у нее на щеке большой синяк. Накануне вечером его не было.

– Ну ладно. – Она собрала одеяла и пошла к двери. – Только запомни, ты не единственный мужчина в городе, Чарли Хокс. И мне не нравится твое обращение.

Она ушла, а Мэт подвинул стул к маленькой печке, которую топили углем, и стал греть руки. Отблески пламени напомнили ему прошедшую ночь.

Он ни на минуту не сомкнул глаз, прислушиваясь к дыханию Джонси и размышляя, почему решил вовлечь ее в эту историю. Но так ни до чего и не додумался. Кто-нибудь спрятал бы его. Например, Лотти. Но он сразу же отбросил эту мысль, едва она появилась. Наконец он признал, что пришел сюда, потому что хотел быть поближе к Джонси. Но оказался слишком уж близко. И в то же время слишком далеко.

Чарли подтащил другой стул, сел рядом с Мэтом и натянул башмаки.

– Похоже, вчера вечером кто-то проходил мимо и видел, как ты врезал Джею Ти. И шериф сказал, что знает, что ты довольно долго там был. Ему этого только и надо, чтобы поднять отряд полиции.

Мэт пристально посмотрел на Чарли.

– Но это не означает, что я его убил. Какие у него доказательства? Черт, я мог бы сказать, что это ты ударил Руби и поставил ей этот синяк, если бы не нашел ничего лучше.

Посуровевший взгляд Чарли сказал Мэту, что он выбрал плохой пример для сравнения.

– Ты прав, я этого не делал.

Мэт, извиняясь, хлопнул его по спине.

– Я должен выяснить, кто решил рассердиться на Джея Ти и позволяет мне взять вину на себя. Кто бы он ни был, он не обрадуется, когда я его найду. А я найду, будь уверен.

– С чего начнем? Я не знаю никого, кто имел бы больше врагов. – Чарли застегнул рубашку и заправил ее в штаны. – Полагаю, надо начать с очевидного.

– Джонни.

Мэт подумал, что это, скорей всего, не он. Ему не было известно ни об одной ссоре Джонни с Джеем Ти, особенно учитывая, что Джей Ти помог ему выбраться из тюрьмы. Или он хотел, убив Джея Ти, засадить Мэта? Но это было выше разумения Джонни.

– Нет, – задумчиво сказал Мэт, – я думаю, что мы ищем не в том направлении. Может, стоит пойти в контору к Джею Ти и посмотреть, какие делишки он прокручивал. Это может подсказать нам, кто имел на него зуб.

– Рискованно, – скептически заметил Чарли.

– Точно так же, как ждать, пока тебя повесят. – Мэт поднялся. – Темнота нам на руку. Пошли.

Вид двух мужчин, покидающих через заднюю дверь салун, не представлял собой ничего особенного, однако они приняли все меры предосторожности и держались поближе к домам.

Добравшись до конторы Джея Ти, они с мрачным удовлетворением убедились, что она не заперта и дверь приоткрыта. Мэт вытащил из кобуры свой револьвер. Чарли сделал то же. Кивок Мэта, и Чарли ударом ноги распахнул дверь настежь. Ничего, кроме темноты. Они подождали на улице.

Через несколько мгновений Мэт проскользнул внутрь маленькой конторы. Чиркнул спичкой. Пусто.

– Закрой дверь и завесь окно, – позвал Мэт, но Чарли уже задергивал шторы.

Мэт нашел лампу и зажег ее.

– Кто-то не стал терять времени и хорошо тут порылся. Не думаю, чтобы шериф оставил дверь незапертой.

Чарли и Мэт оглядели окружавший их беспорядок. Везде были разбросаны бумаги, так что не видно было крышки стола и пола под ногами.

– Думаешь, они нашли, что искали? – Мэт нагнулся и поднял пачку листов.

– Трудно сказать. – Чарли взял несколько бумаг со стола, быстро просмотрел, положил назад, взял новую порцию. – Похоже, очень важные люди имели дела с Джеем Ти.

Мэт не обратил внимание на слова Чарли, вчитываясь в документ, который держал в руке. Он узнал подпись: Спайси Белл Девон.

– Что ты нашел, Мэт?

– Еще не знаю, – ответил Мэт, поднося бумагу к тусклому свету. – Выглядит как документ, подписанный Спайси.

– Ну, мы точно можем сказать, что она не могла этого сделать, – сказал Чарли, обводя комнату рукой.

Мэт прочел первые несколько строк. Спайси взяла в долг у Джея Ти пять тысяч долларов, обязавшись выплатить их частями, по двести долларов. Процент был чрезвычайно высок, но это не удивило Мэта, поскольку только таким образом и вел Джей Ти дела. Что удивило Мэта, так это то, что на документе стояла отметка о полном погашении долга. Мэт сложил бумагу и засунул ее в карман.

– Нашел что-нибудь, Чарли? – спросил Мэт, просматривая другие бумаги на столе.

– Только то, что многие люди порадуются, узнав, что Джей Ти ушел из их жизни.

Мэт согласился с ним. Он и сам нисколько не жалел об этом. Джей Ти слишком уж зарвался в последнее время. С одной стороны, кто-то оказал Мэту большую услугу. Но желательно найти этого человека, иначе он познакомится с петлей.

Он пошарил руками по полу под грудами бумаг, пока не наткнулся на что-то мягкое. Подняв это, он увидел кусок ткани, заскорузлый от крови. Похоже на женский носовой платок, маленький, льняной, обшитый по краю кружевом. Женщина. Мэт об этом не подумал.

– Что скажешь об этом? – спросил он, показав платок Чарли.

– Женский носовой платок. Где ты его нашел?

– Здесь, позади стола.

Мэт снова присел, стал разгребать бумаги, ища другой ключ, более ясный. Поскольку почти все женщины носят при себе носовые платки, он может принадлежать кому угодно, даже Джонси, но он быстро отбросил эту мысль.

– Похоже, здесь ничего больше нет, Мэт. Чарли был прав. Можно закончить. Когда они закрыли за собой дверь, дневной свет уже начал растекаться по зимнему небу. Мужчины пошли порознь, и всю дорогу до салуна Мэт раздумывал о выплаченном долге Спайси. Нужно поговорить с Коллинзом.

Они подошли к задней двери салуна одновременно. Мэт положил руку на плечо Чарли, когда тот уже вошел в дверь.

– Я не могу тут оставаться. Мне нужно кое с кем поговорить.

– Погоди-ка, Мэт. Ты не можешь разгуливать по улицам среди бела дня. Я узнаю для тебя все, что нужно. Побудь здесь с Руби до темноты и потом вернешься в пансион.

Мэт покачал головой.

– Нет. Я хочу, чтобы ты следил, что предпринимает шериф. А я пойду к Коллинзу.

– К Коллинзу! Ты что еще задумал? Чарли смотрел так, словно старался вложить Мэту в голову хоть немного разума.

Но Мэт усмехнулся, крепко хлопнул Чарли по спине и без лишних слов пошел по аллее. Он должен был поговорить с Коллинзом насчет соглашения между Джеем Ти и Джонси и узнать, кто еще мог иметь к этому отношение.

Скоро он стоял у конторы юриста, прислонившись к двери, надвинув шляпу на глаза и подняв воротник пальто. Он прождал примерно полчаса, постепенно становилось все светлее. Наконец прибыл Коллинз. Натолкнувшись на Мэта, он отпрыгнул не меньше чем на фут.

– Мэт Доусон! Ч-ч-то вы тут делаете? Разве вы не знаете, что вас ищет шериф?

Голос мистера Коллинза был приглушен несколькими шарфами, и Мэт с трудом разбирал слова.

– У хороших новостей длинные ноги, – сказал Мэт, отступая в сторону и оглядываясь. – Отпирайте поскорей.

Дрожащими руками мистер Коллинз наконец открыл дверь. Тяжелые зеленые шторы, опущенные до подоконника, почти не пропускали в помещение свет, поэтому Мэту потребовалось несколько секунд, чтобы привыкнуть к полумраку.

– Сейчас я вами займусь, – сказал мистер Коллинз.

Мэт наблюдал за ритуалом, который юрист, без сомнения, выполнял каждое утро. Сначала он до половины поднял шторы. Затем поднял в печке решетку и разжег огонь с помощью заботливо приготовленной растопки. Потом исчез в задней комнате и появился, неся кофейник. Налил в него воды, которую принес с собой. Поставив кофейник на плиту, повернулся к Мэту.

– Чем могу служить?

Мэт стоял у слабого огня, благодарный даже за такое тепло. Он вытащил из кармана листок, который нашел в конторе Джея Ти, и вручил его Коллинзу.

– Что вы скажете об этом?

Эндрю Коллинз изучил содержание документа.

– Где вы это взяли? – спросил он придушенным голосом.

– Не могу сказать. Эта бумага законна?

– По всем статьям – да. Но… – Коллинз нахмурился.

– Но что?

– Дата. Она отличается от той, что у меня.

– У вас есть экземпляр? – спросил пораженный Мэт.

– Да. Я был адвокатом Спайси. Вот почему я веду дела мисс Тейлор. – Коллинз отпер ящик стола, заполненный аккуратными стопками бумаг, осторожно порылся в них и извлек ту, которую искал. – Вот, пожалуйста. – Он вручил ее Мэту.

– Даты разные, – сказал Мэт.

Он заметил, что на документе с более ранней датой стоит отметка о полной уплате долга, тогда как экземпляр, представленный Коллинзом, был датирован числом за несколько недель до смерти Спайси, и заем не был выплачен до конца. Мэт скрупулезно рассматривал в полумраке вторую бумагу. Что-то тут было не так.

– Взгляните повнимательней, – сказал Мэт, передавая оба листка Коллинзу. – Что-то там не в порядке. Или с моими глазами?..

– Почерк, – с ужасом в голосе прошептал Коллинз. – Он разный. – Он уставился на Мэта огромными глазами.

– Так я и думал. Но который из них подлинный?

Коллинз быстро сверился со своими досье и достал еще один листок.

– Это из личных бумаг Спайси. Я знаю, что почерк здесь точно ее, потому что она подписывала этот документ при мне в моей конторе.

Юрист зажег лампу на столе, наложил листки один на другой гак, чтобы совместить подписи, затем поднес их к свету. Они определенно не совпадали. Линии одной из них были гладкими и буквы крупными, другая была неестественной и излишне размашистой, но, несомненно, женской.

– Подделка! – простонал Коллинз.

Мэт смотрел на фальшивый документ, датированный числом за несколько недель до смерти Спайси. Была ли она настолько больна, что ее почерк так изменился? Но почему тогда она заняла пять тысяч, если знала, что племянница унаследует этот долг? Спайси так не поступала.

– М-м-мне следовало быть более внимательным. – Коллинз с глубоким сожалением тряс головой. – Мисс Тейлор платила по фальшивому займу, – прохрипел он.

– Кто дал вам эту бумагу? – Мэт помахал листком перед лицом Коллинза.

Опустив глаза, тот ответил:

– Джей Ти.

– Что! Вы приняли от этого ублюдка бумагу как подлинный документ? – Этот человек просто некомпетентен! – Подлинный документ от Джея Ти?

– Я единственно могу сказать в свое оправдание, что чувствовал себя очень неловко в том затруднительном положении, в которое попали мисс Тейлор и я. Мне было крайне неудобно ставить в известность о… доме такую леди, как она. Я искренне сожалею о случившемся. – Он мешком упал в кресло позади себя и уронил голову на руки. – Искренне.

Потрескивание в печке раздражающе подействовало на Мэта, в голове у него взорвались искры гнева. Он докопается до истины. Тот, кто это сделал, намеренно решил уничтожить Джонси и, без сомнения, подставил его в качестве убийцы. Джей Ти, должно быть, все это начал, а кто-то весьма успешно закончил. И он найдет его.

Коллинз сидел, покачиваясь и по-прежнему уронив голову на руки.

– Невнимателен. Я был невнимателен.

– Некогда жалеть себя, Коллинз, – буркнул Мэт. – Мы должны найти женщину, которая подделала эту бумагу. Она и ответит на большую часть наших вопросов. – Он вытащил из кармана пропитанный кровью платок. – Владелица этого что-то да знает, если не все.

Эндрю Коллинз взял его в руки и осмотрел.

– Это кровь! Откуда он у вас?

Мэт почувствовал нотку тревоги в голосе Коллинза. Рассказать ему? Можно ли ему доверять? Мэт знал, что у него нет выбора. Кроме того, юрист один мог помочь ему в этом деле.

– Я нашел бумагу и платок в конторе Джея Ти. Не знаете, кому он может принадлежать?

– Нет. Боюсь, что нет. Но хотел бы. – Он вернул платок Мэту.

Мэту тоже очень этого хотелось.

– Я подумаю об этом, Мэт. Дайте мне немного времени, и я что-нибудь припомню. А пока… – Он беспомощно пожал плечами.

Мэт кивнул.

– Если захотите со мной связаться, скажите Чарли. Он будет у Сэма.

Мэт поглядел из двери на прохожих.

– Не выходите отсюда, вас увидят. – Эндрю Коллинз провел его в заднюю комнату. – Можете, если хотите, переждать здесь. Задней дверью никто не пользуется, она всегда заперта. – Он порылся в кармане пальто и вытащил ключ. – Вот ключ. Приходите и уходите, когда вам потребуется.

Это был жест доверия, и Мэт оценил его. Он взял ключ.

– Спасибо, Эндрю. Ловлю вас на слове. Может, я побуду у вас до темноты. – Он огляделся. – Тут можно где-нибудь прилечь? Прошлой ночью я почти не спал.

ГЛАВА 19

Мэт не шел у Джонси из головы. Где он? Поймали его? Почему он не подождал, пока она примет какое-то решение? Вместо этого бродит где-то среди бела дня, возможно, у всех на виду. Она с излишней силой ткнула кулаком в тесто для хлеба, которое месила.

Разрываясь между ним и Мэгги, которая лежала в постели, не произнося ни слова, Джонси нервничала, как курица, у которой слишком много цыплят.

– Джонси, ты озабочена из-за Мэгги? – спросила Джинни, стоявшая у плиты, где тушила большую порцию оленины. – Я тоже за нее волнуюсь. По-моему, она не больна. Тут что-то другое.

Джонси чуть не задохнулась от поднявшегося ужаса.

– Не сегодня-завтра она встанет. Утром я отнесла к ней в комнату Солнышко, и настроение у нее, кажется, немного улучшилось.

– Да, настроение у нее никакое. Я не видела ее такой со дня смерти Спайси. – Джинни нахмурилась сильнее. – Думаю, надо позвать доктора Майерса, но, боюсь, Мэгги не захочет. Ей может даже стать хуже.

– Она такая печальная девушка. У меня сердце разрывается, когда я вижу, как она всего боится. Какая у нее, наверно, была жуткая жизнь. – Джонси нанесла тесту еще один удар. “Да и тетка хороша – держала Мэгги в подобном доме!” – злобно подумала она.

– Страшная жизнь. Ты и представить себе не можешь.

Джонси резко повернула голову к Джинни. Она согласна, что Спайси причинила Мэгги вред? Она смотрела на Джинни, помешивающую мясо, на лице той ясно читалась озабоченность. Было также очевидно, что время обсудить прошлое Мэгги еще не настало.

Что ж, прошлое позади, решила Джонси, и сейчас перед ними стоят более важные вопросы. Вопросы жизни и смерти.

Джонси выложила тесто в формы, поставила их на противни и поместила над плитой, в тепле, чтобы тесто поднялось. Взяла влажную ткань и накрыла их сверху, но мозг ее в это время был занят другими мыслями.

– Сегодня утром Дэн сказал, что священник согласился прийти сюда на церемонию, – Джинни говорила тихо, со значением.

Джонси понимала, что для Джинни это счастливое время, и повернулась к ней, как она надеялась, с энтузиазмом.

– Как чудесно. Вы выбрали день?

– Мы решили не ждать. Решили, что послезавтра, но Мэгги плохо себя чувствует… Поэтому не знаю, стоит ли. Не думаю, что она хорошо примет это сообщение.

Джонси поняла, что Джинни считает, будто причина подавленного состояния Мэгги заключена в ее, Джинни, свадьбе. Если бы только она могла сказать ей всю правду. Но правда ничего не спасет, только сделает хуже. Надо найти другой способ убедить Джинни, что она ошибается.

Обняв Джинни за плечи, она посмотрела ей прямо в глаза.

– Болезнь Мэгги не имеет ничего общего с твоим замужеством. Я знаю это. Она хочет, чтобы ты поступала, как лучше для тебя, я тоже этого хочу. Мэгги не эгоистка и никогда не захочет стать причиной твоего несчастья.

Джинни смотрела на Джонси, в глазах у нее стояли крупные слезы, грозя покатиться по щекам.

– Я знаю. – Она произнесла это так тихо, что Джонси едва расслышала ее.

Джонси обняла ее крепче.

– Ты увидишь, что я права. Завтра Мэгги станет лучше, а на следующий день она спустится к церемонии. Обещаю.

Еще одно обещание, сказала она себе, прикидывая, сможет ли сдержать хоть одно.

– Не будем больше об этом, – сказала Джонси, отстранив Джинни на расстояние вытянутых рук и продолжая держать за плечи. – Нам надо еще все продумать. Силы небесные, послезавтра в этом доме будет свадьба. Ты только представь!

– О нет, – возразила Джинни. – Мы не хотим ничего грандиозного. Простая церемония и все.

– Ну разумеется, мы сделаем, как вы пожелаете. Но без подготовки? Думаю, не выйдет. После церемонии у нас будет прекрасный обед, мы достанем лучший фарфор. Пригласим всех постояльцев, так что надо будет предупредить их, чтобы они были при полном параде. – Джонси остановилась. – Платье! Что ты наденешь? У нас же нет времени на шитье!

– Это неважно. Правда. Новое платье ничего не значит по сравнению с тем, что остаток жизни я проведу с Дэном. У меня есть платье, которое вполне подойдет. – Джинни улыбнулась и похлопала Джонси по руке. – Правда.

Джонси понимала, что Джинни права, она и сама так считала.

– Что ж, перейдем к следующему пункту. В какой комнате? Гостиная с камином, по-моему, будет в самый раз. Согласна? Нужно будет развесить рождественские украшения… Боже, это надо будет сделать завтра!

– Все это необязательно, Джонси. Давай обойдемся без украшений, а просто устроим хороший обед. – Джинни с мольбой подняла брови.

– Хорошо, – уступила Джонси. – Я даже и не знаю, где лежат украшения.

– Мы можем выпить шампанского, – предложила Джинни. – У Спайси всегда было припасено несколько бутылок для особых случаев. Я бы сказала, что это как раз такой случай, как ты считаешь?

Шампанское. Джонси никогда не видела бутылки шампанского, не говоря о том, чтобы попробовать. Мать наставляла ее, что все спиртные напитки – зло, но даже если бы она так не считала, они все равно не могли позволить себе купить шампанского.

Отметя наставления Мейбл, она сказала:

– Это действительно особый случай.

Вместе с Джинни Джонси вернулась к приготовлению ужина. Ей только понадобилось несколько мгновений, чтобы заглянуть в буфеты, где хранились фарфор и хрусталь. Завтра они с Джинни все достанут и перемоют. Джонси желала, чтобы радостное возбуждение захватило ее, но тревога отравила и эти минуты.

Стук в парадную дверь заставил Джонси насторожиться. Мэт так открыто не явится, подумала она. Вытерев о передник руки, она поспешила открыть. Там стоял Эндрю Коллинз, замотанный в несчетное количество шарфов. Она подавила желание отправить его восвояси – ее ждала масса неотложных дел и времени на ухаживания не было.

– Входите, Эндрю, пока вы не замерзли насмерть. – Она отступила и быстро закрыла за ним дверь.

– Извините, что врываюсь подобным образом, – пробормотал он, разматывая шарфы и избавляясь от пальто. – Но я хотел сообщить вам… что… я…

– Если это про Джея Ти, то мы уже слышали.

– О да, какой ужас. Я хочу сказать, что, по крайней мере, ужасно само происшествие. О Джее Ти мало кто станет горевать в Ларами, если вообще такие найдутся.

– Вы хотите еще что-то сказать? – спросила она, заметив морщинку у него между бровями.

– Да, да, хочу. Но не знаю, как начать. Я… я… я скоро уезжаю из города.

Пораженная, она повторила:

– Уезжаете из города?

Он выглядел таким печальным, что она как никогда почувствовала себя виноватой из-за того, что не смогла принять его ухаживаний и не сказала ему об этом. Но, с другой стороны, она никогда и не воспринимала его всерьез как кавалера. Как заметила Джинни, он скорее пришелся бы по вкусу ее матери, но дело в том, что она должна сама сделать свой выбор. И теперь ее сердце выбрало Мэта.

– Да, я возвращаюсь в Филадельфию, – сказал он. – Я оттуда родом. Возможно, открою там контору.

Он глубоко вздохнул, и она снова почувствовала себя виноватой.

– Хотя я точно не знаю, когда еду, я хотел бы выразить свое искреннее сожаление, что стал причиной стольких ваших затруднений. Но у меня никогда не было намерения каким-либо образом повредить вам. – Он твердо смотрел ей в глаза. – Это правда, – тихо добавил он.

В горле у Джонси образовался комок.

– Я знаю, – сказала она, испытывая сожаление, что они познакомились при таких сложных обстоятельствах.

– Пожалуй, я пойду, – сказал он, надевая пальто.

Но до того как он опять укутался в свои шарфы, она дотянулась и поцеловала его в щеку.

– Ну что ж, – сказал он, взглянув на дверь, – погода здесь все ухудшается. В Филадельфии, по крайней мере, знаешь чего ожидать. – Он обмотал свои шарфы вокруг шеи. – Мне действительно пора, – пробормотал он.

– Берегите себя, Эндрю, и… спасибо вам за заботу.

Он лишь кивнул, открыл дверь и вышел.

С чувством печали Джонси смотрела, как он уходит. Она знала, что он хотел как лучше. Но брак между ними был бы невозможен, особенно если вспомнить, с какой страстью она отвечала Мэту каждый раз, когда попадала в его объятия. Из-за своей правильности Эндрю не одобрил бы в своей жене подобных чувств, а она, в свою очередь, не одобряла бы его неспособность справляться с жизнью. Закрыв дверь, она сказала себе, что при той жалости, которую она к нему испытывает, это наилучший выход.

Ужин в тот день прошел как обычно, за исключением того, что Джонси объявила о свадьбе и это встретило самое сердечное одобрение. Двое постояльцев вызвались играть на скрипках, а третий сказал, что у него есть губная гармоника, которая, по его мнению, впишется в ансамбль.

– Музыка! Это будет чудесно. Мэгги должна прийти в восторг, – обратилась Джонси к Джинни.

– Уверена в этом. – Джинни с благодарностью оглядела собравшихся.

Но Джонси этого показалось недостаточно.

– Я пойду наверх и сообщу ей об этом, – сказала она, извинилась и вышла из-за стола, чтобы собрать поднос для Мэгги.

Надо подготовить девушку, чтобы она могла спуститься и принять участие в празднике. Она постучала в комнату Мэгги.

– Мэгги? – позвала она, прежде чем открыть дверь. – Я принесла тебе ужин. Надеюсь, он тебе понравится.

В комнате было почти темно. Джонси с разочарованием подумала, что Мэгги не зажгла лампу, а она-то надеялась, что состояние ее улучшилось.

Солнышко лежала, свернувшись клубочком, котята разметались тут же. Рука Мэгги покоилась на комочке шерсти, примостившемся рядом с ней, пальцы перебирали мягкую шерстку. Джонси поставила поднос и встала у кровати, потом перенесла легкие кошачьи тельца на пол, где они стали потягиваться и выгибаться.

– Я хочу, чтобы ты поела, а потом мы поговорим.

Глаза Мэгги расширились.

– Не про ту ночь, – торопливо добавила Джонси. – О свадьбе Джинни.

Она помогла Мэгги сесть, поставила поднос ей на колени. Мэгги молча взяла кусок хлеба и стала пить чай. Джонси знала, что она должна была проголодаться.

– Тушеное мясо очень вкусное, правда? Его приготовила Джинни.

Джонси смотрела, как Мэгги пробует нежное мясо с картошкой. Она вздохнула с облегчением, когда девушка отодвинула полупустую тарелку. Начало было положено.

– Помнишь, Джинни говорила, что собирается выйти за Дэна? Так вот, они решили пожениться послезавтра. Здесь. – Джонси подождала, пока Мэгги осознает это сообщение, потом продолжила: – Она очень бы хотела, чтобы ты присутствовала. Как ты думаешь, ты сможешь?

Мэгги пристально смотрела на Джонси. Внезапно глаза ее наполнились слезами.

– О Мэгги, что такое? Скажи мне. Ты ведь хочешь, чтобы Джинни была счастлива, правда?

Джонси погладила Мэгги по тыльной стороне руки, чтобы успокоить. Мэгги прикусила губу и кивнула, слезы заструились у нее по щекам.

– Не нужно печалиться. Джинни будет очень счастлива. Счастливей, чем сейчас. – Джонси достала из кармана фартука чистый платок и дала его Мэгги. – Тебя ведь не это беспокоит, так?

Мэгги высморкалась, покачала головой.

– Тогда ты думаешь о том, что случится с тобой, верно?

Большие голубые глаза смотрели на Джонси. Светлые волосы обрамляли лицо Мэгги массой спутанных кудрей. Она выглядела такой беззащитной.

– Тебе не о чем волноваться. Я обещаю позаботиться о тебе, и я это сделаю. Здесь твой дом, пока ты сама этого хочешь. Ты веришь мне?

Мэгги кивнула.

– Подумай о том, чтобы завтра днем спуститься вниз и пообедать с Джинни и со мной. Мы будем готовиться к торжеству. Может, ты немного поможешь нам. – Джонси отвела волосы от лица Мэгги. – Тебе будет полезно заняться чем-нибудь, чтобы отвлечься от мыслей о… той ночи.

Джонси подождала возражений, но их не последовало.

Солнышко вспрыгнула на постель, оставив котят жалобно мяукать на полу, поэтому Джонси подобрала их и разместила на покрывале.

Убирая с колен Мэгги поднос, она хотела сказать что-нибудь еще, но ничего не приходило на ум.

– Попозже к тебе зайдет Джинни, – сказала Джонси прежде чем выйти за дверь.

Мэгги продолжала молча гладить кошку.

Когда Джонси спустилась вниз, мужчины уже перешли в гостиную и расселись у огня. Там же был и Дэн. Из скрывавшей ее темноты она смотрела в дверной проем гостиной. Джинни сидела рядом с ним, их руки были соединены, а сияющее лицо Джинни служило отражением счастливого лица Дэна.

Джонси незамеченной проскользнула на кухню, чувствуя, что слишком озабочена и расстроена, чтобы мешать их радостному настроению. Лучше побыть одной, по крайней мере, пока она не поможет Мэгги, а соответственно, и Мэту.

Посуда была собрана для мытья, Джонси набрала горячей воды и медленно принялась мыть тарелки, перебирая в уме различные выходы из создавшегося положения.

Если Мэгги убила Джея Ти защищаясь, тогда ей нечего беспокоиться за решение суда. Но сможет ли Мэгги пройти через суд? Нет, она была уверена, что не сможет. Другая возможность? Пусть Мэта поймают и повесят за то, чего он не делал? У нее перехватило дыхание. Нет, никогда! Но он не может прятаться вечно, а ключ к его свободе был у нее.

Она быстро убрала чистую посуду.

Все, кроме Джинни, удалились в свои комнаты. Джонси слышала тихие голоса из соседней комнаты, где Джинни и Дэн желали друг другу спокойной ночи. Потом Джинни показалась на пороге и сказала, что заглянет перед сном к Мэгги.

Снова оставшись в одиночестве, Джонси прикрутила лампу. Положив голову на руки, – она гадала, придет этой ночью Мэт или нет. Сможет ли он?

Под неожиданно сильным порывом ветра задребезжало окно. Снова надвигается метель, как все и предсказывали. До приезда в Ларами она никогда не видела столько снега, а холод вообще не переносила. Дрожа, она поплотнее завернулась в шаль.

Шум на заднем крыльце привлек ее внимание, и она стала вглядываться в темное окошко, пытаясь проникнуть взором во тьму. Ветер, решила она. Но мгновение спустя дверь открылась и закрылась, впустив порыв холодного воздуха, побежавшего по полу к ее ногам. У двери стоял Мэт.

Она, не раздумывая, вскочила со стула и бросилась в его объятия, уткнулась носом в холодную грубую шерсть его пальто. Льдинки таяли на ее щеках, но она думала только о том, что он цел и невредим.

– Скучала по мне? – спросил он, обнимая ее.

Она подняла лицо.

– Я волновалась за тебя. Я боялась, что тебя поймал шериф. – Она посмотрела в его темные глаза и обнаружила, что он улыбается.

– Пока нет. И я не собираюсь попадаться. – Мэт огляделся, снял шляпу. – Может, мы поднимемся, пока кто-нибудь не вошел с улицы? – Он кивнул в сторону задней двери.

– Ты прав.

Джонси задула лампу и взяла его за руку, ведя сквозь темный дом. Единственными звуками были чуть слышное позвякивание шпор на сапогах Мэта и завывание ветра.

Придя в комнату, она зажгла лампу, а он развел огонь. Что-то домашнее было в том, как он присел у печки, положив шляпу рядом на полу, от нее на темных густых волосах остался след.

– Думаю, пока ты в доме, тебе лучше снять шпоры, – прошептала она. – Кто-нибудь может услышать. – Она снова поплотнее завернулась в шаль и придвинулась к слабому источнику тепла.

Мэт взглянул на нее и кивнул. Отцепив шпоры, он положил их на туалетный столик рядом с ее щеткой для волос и шпильками, потом снял пальто и повесил его на стул.

Джонси следила за каждым движением Мэта, радуясь его присутствию.

– Куда ты сегодня ходил? – спросила она.

– Об этом я и хочу с тобой поговорить. – Он поставил для нее стул у печки, а сам удобно привалился к комоду. – Я разговаривал с Эндрю Коллинзом о займе, который ты выплачивала Джею Ти. Оказалось, что он подложный.

Джонси слушала, завороженная звуками его низкого голоса, но ничего не слышала, успокоенная уже одним его присутствием.

Мэт пристально посмотрел на нее:

– Джонси?

Вздрогнув, она отозвалась:

– Да?

– Твой заем у Джея Ти был подложным.

– Подложным? – Она моргнула и выпрямилась на стуле. – Что ты хочешь этим сказать? У Эндрю был настоящий документ, подписанный тетей. Он никогда не ставил его под сомнение.

В ней поднялась злость. Злость против Эндрю Б. Коллинза.

– Ему следовало поинтересоваться, почему Джей Ти решился расстаться с настоящим документом, – сказал Мэт. – А если он его уничтожил?

Как она сглупила! Конечно, это не мог быть подлинник. Почему же Эндрю проявил такую неосторожность? Она вскочила со стула, чуть не опрокинув его.

– Почему этот человек с куриными мозгами…

Ей хотелось свернуть ему шею. Только из-за него она отдавала честно заработанные деньги этому вору, одолжила деньги у Мэта и вся испереживалась!

Она чувствовала себя дурой. Пустоголовой, безмозглой девчонкой. Она в ярости уставилась на Мэта невидящим взглядом. Если бы Джей Ти не был уже мертв…

– Этим утром мы нашли настоящий документ в конторе Джея Ти. Мы нашли еще и это. – Мэт достал из кармана носовой платок и подал ей. – Это доказывает, что в ночь убийства Джея Ти у него была женщина. Может, она и убила его.

Как от сильного удара, Джонси потеряла способность дышать. Она не могла ни говорить, ни двигаться. Комната закружилась, ноги у Джонси подогнулись, и она упала на стул. Простой платок, отделанный кружевом. Она не могла поручиться, что он принадлежит Мэгги, но цвет кружев походил на цвет аметистового ожерелья, которое отдала ей Джонси. Любимый цвет Мэгги.

– Ты нашел это в конторе Джея Ти? Джонси заставила себя говорить спокойно.

Какие еще остались улики, указывающие на Мэгги?

– В конторе все было перевернуто вверх дном. Мы чудом его нашли.

Она глотнула воздуху:

– Было там что-нибудь… еще?

– Нет.

Она положила кусочек ткани на столик рядом с его шпорами.

– Надеюсь, ты рада, что это не я убил Джея Ти. – Мэт усмехнулся. – Чем скорее я найду эту женщину, тем скорее смогу выйти отсюда и не нарушать твоего уединения.

– О нет. Я хочу сказать, что я никогда тебя не подозревала. Поверь. – Она встала и подошла к нему на расстояние вытянутой руки. – Я знаю, что ты никогда не сделаешь ничего подобного. – Она почувствовала, как тонет в глубинах его темных глаз, и положила руки ему на грудь. – Никогда.

Мэт нежно обнял ее и привлек к себе. Их взгляды встретились, ее губы с мягкой лаской коснулись его губ. Джонси прижала ладони к его груди, чтобы чувствовать биение его сердца, ее собственное билось так же часто. Ощущение тепла и покоя затопило Джонси. Она обняла Мэта за шею, желая быть как можно ближе к нему.

Он обнял ее, теснее прижал к себе. Его губы касались ее губ с ласковой настойчивостью, пока она не раскрыла их. И тут же Джонси растворилась в бесконечной нежности.

Отстранившись, он поцеловал уголок ее рта, потом нижнюю губу.

– На вкус ты… – Он снова поцеловал ее. – Как летний день в горах.

– Я никогда не была в горах, – сказала она, ища укрытия в его руках. – Расскажи мне о них.

– Солнце. Чистый горный воздух. – Он прикусил ее нижнюю губу. – Цветы. Особенно розы. Всегда розы. – Он наклонил голову и завладел ее ртом.

И она снова отдалась своим чувствам, позволяя им заполнить ее разум, не осознавая ничего, кроме тепла, проникающего в каждую клеточку ее существа. Джонси нашла в себе силы поднять руку и тронуть его лицо, ей хотелось ощутить его кожу, шелковистые усы.

Он поднял голову.

– Джонси.

Она открыла глаза. Он говорил “нет”, когда она произносила “да”.

– Мне кажется, ты не знаешь… – начал он.

Нет, она знала. Почему это неправильно? Ее с детства приучали к мысли о том, что, с какой стороны ни посмотри, это неправильно.

– Мэт…

– Нет. Ты пожалеешь. Я знаю это, даже если ты так не думаешь. – Он коснулся ее губ легким поцелуем.

Разум сопротивлялся его словам, а тело, разгоряченное поцелуями, не желало подчиняться холодной морали.

Мэт поцеловал ее в лоб и отнял ее руку от своего лица, приложил ладонь Джонси к своим губам, а сам неотрывно смотрел ей в глаза.

Покалывание в кончиках пальцев отдалось в других частях ее тела. Ощущение было волшебным, и она закрыла глаза, наслаждаясь им.

– Может, мне лучше уйти? – произнес Мэт, отступая.

– Нет! Тебя могут схватить. Кроме того, по-моему, метель усиливается.

И, словно подтверждая ее слова, задребезжали под ветром оконные стекла и содрогнулся, казалось, весь дом.

– Видишь?

Она ждала, затаив дыхание.

– Пожалуй, ты права. – Он колебался.

В печке раздался треск – она быстро нагревалась, в комнату просочилась струйка дыма.

– Я посплю на полу, как в предыдущую ночь. – Он сделал шаг к сундуку.

Она подняла руку.

– Я достану одеяла. Сегодня их понадобится больше.

Она передала ему одеяла, потом вынула еще, он взял их, расстелил на том же самом месте. Когда свет был потушен и они оба устроились, мысли разом навалились на Джонси. Защитить Мэгги. Спрятать Мэта. Поддельные документы. Сильные руки Мэта, обнявшие ее. Губы Мэта на ее губах. Счастлива. Полна. Довольна.

ГЛАВА 20

Джонси пробиралась в темноте, тело ее словно налилось свинцом. Но ей удавалось удерживать Мэгги рядом, хотя любое усилие казалось непосильным трудом. Сердце у нее забилось чаще, когда в отдалении она услышала ружейную стрельбу. Тут ее позвал Мэт.

– Джонси! – прошептал Мэт. – Джонси! – Со своего места на полу он тянул за ее одеяло, пока она не перестала стонать.

Стрельба приблизилась, превратившись в стук в дверь ее комнаты. Джонси окончательно проснулась, испытав огромное облегчение. Она была в безопасности.

– Ты встала? – позвала из-за двери Джинни.

– Я проснулась, – слабо ответила Джонси. – Сейчас спущусь.

Но вопреки своим словам забилась поглубже под одеяло, натянув его на голову. Она явно не была готова для нового дня.

– Уже опять спишь? – усмехнувшись, мягко поддразнил Мэт.

Ответом ему было невнятное бормотание.

– Что-что?

Джонси откинула одеяла.

– Не сплю. Это ты спишь. Я нисколько не отдохнула.

Мэт тоже не отдохнул. Он пытался не обращать внимания на холод, проникавший под одеяла. Если по этому полу можно судить о погоде на улице, там чертовски холодно, решил он, поднимаясь.

– Я разожгу для тебя огонь, – сказал он. – Лежи пока в кровати.

– Нет, – ответила она, оставляя постель. – Холодно или нет, мне нужно бежать вниз помочь Джинни приготовить для мужчин завтрак.

– Ну тогда я разожгу, пока ты одеваешься. Обещаю отвернуться, – сказал он в темноту комнаты.

Он слышал, как она вынимает из шкафа платье и, как стучат ее зубы, потом последовало быстрое шуршание одежды. Он улыбнулся про себя.

– Неужели там, где ты родилась, не бывает холодов?

– Н-н-не такие, к-к-как з-з-здесь.

Мэт поднес к фитилю спичку, и комната моментально наполнилась неровным светом и тенями. Джонси стояла полностью одетая и застегнутая на все пуговицы, пытаясь трясущимися пальцами уложить волосы узлом на затылке. Он смотрел, как она втыкает шпильки.

– Я п-п-принесу тебе что-нибудь п-п-по-есть, – выговорила она и выскользнула за дверь. Дверь тут же отворилась вновь. – Никуда не выходи, прошептала она.

– Не пойду, – прошептал он в ответ. – Если только после завтрака, – хитро добавил он.

Джонси тихо закрыла дверь и поспешила вниз, сердце у нее колотилось. Она была рада, что Мэт вернулся и она могла присмотреть за ним.

На кухне Джинни уже развела огонь и накрыла на стол. Джонси сварила кофе и достала масло для лепешек, как называли их мужчины.

Чем живее она двигалась, тем быстрее согревалось тело.

– Так холодно еще не было, – заметила она. – Или я преувеличиваю?

– Пожалуй, ты права. – Джинни повернулась к замерзшим окнам и кивнула. – Смотри.

Все стекла изнутри заиндевели. Снаружи свистел, завывая, ветер. Джонси держалась поближе к плите, радуясь ее теплу.

На завтрак собрались все, кроме Мэгги и мистера Нэттера, который обычно никогда не ел так рано до недавнего времени. На самом деле это было только после убийства Джея Ти, отметила про себя Джонси. Но сегодня он решил вернуться к своим старым привычкам и встать попозже. И за это спасибо, решила она.

Никогда еще завтрак не длился так долго. Съев по стопке лепешек, каждый постоялец выпил по две чашки кофе. Наконец они упрятались в пальто, шляпы, перчатки и шарфы и отправились на работу. Через открытую дверь в кухню нанесло столько снега, что можно было выметать его щеткой.

– Сегодня я отнесу Мэгги завтрак и разожгу у нее печку. Мне хочется поговорить с ней, – сказала Джинни, готовя поднос с едой.

Джонси подавила растущую озабоченность и выдавила нервную улыбку. Все будет хорошо, сказала она себе. Она не может без конца не давать им поговорить.

Джинни ушла, и Джонси засуетилась, собирая поднос для Мэта, потом тихонько поднялась по лестнице. Проскользнула к себе в комнату, чувствуя себя вором в собственном доме.

Мэт лежал поперек кровати, свесив обутые ноги, руки он закинул за голову и спал как убитый.

Она постояла у постели, глядя на него. Он был слишком большого роста, чтобы удобно разместиться на кровати, даже если бы лег как полагается. Она не чувствовала никакой неловкости, разглядывая его спящего. Напротив, она воспользовалась предоставившейся возможностью и смотрела, как размеренно поднимается и опускается его грудь под теплой фланелевой рубашкой. Она была зачарована силой, которой дышало его спокойное во сне лицо. Ее взгляд переместился на густые темные волосы, она вспомнила, какие они были на ощупь, когда он обнимал ее, а она запускала в них пальцы.

Вдруг испугавшись, что он проснется и застанет ее за беззастенчивым разглядыванием, она отошла от кровати. Если ее чувства отражаются на лице так же ясно, как в ее душе, а она подозревала, что так оно и есть, то он прекрасно знает, о чем она думает. И она не была уверена, что готова справиться с этим теперь, когда на нее навалилось столько всего сразу.

С безопасного расстояния она позвала:

– Мэт? Я принесла тебе поесть. – Когда же он не шевельнулся, окликнула снова: – Мэт?

Внезапно проснувшись, он одним прыжком соскочил с кровати. Вздрогнув, она попятилась, наткнулась на столик и расплескала кофе.

– Я не хотела тебя напугать, – тихо произнесла Джонси, боясь, что кто-то мог услышать движение.

Он причесался пятерней.

– Я невольно задремал, вообще-то я плохо спал эту ночь.

Он опустился на стул у горячей печки.

– Я не удивлена. – Она быстро глянула на него. – Слишком холодно, чтобы спать на полу. Может, удастся принести для тебя матрац. – Она поставила поднос на столик рядом с ним, стараясь не выказывать нервозности. – Все, наверное, уже остыло. И кофе, извини, я его разлила.

Она подняла глаза, и их взгляды встретились, у Джонси остановилось дыхание.

– Спасибо.

Она почувствовала, как его низкий голос отозвался во всем ее теле. Джонси быстро повернулась к неубранной постели, приводя в порядок мысли. Расправляя простыни и одеяла, она чувствовала, что он следит за каждым ее движением.

Без необходимости еще раз взбив подушку, она повернулась к нему и сказала:

– Сегодня свадьба Джинни, поэтому у нас много хлопот. Боюсь, что у меня не будет времени, чтобы лишний раз подняться сюда.

– Джинни? Ты так зовешь Милочку? – Мэт допил кофе и посмотрел на Джонси поверх края чашки.

– Это ее настоящее имя. – Она глянула в по-прежнему темное, затянутое льдом окно. – Надеюсь, что священник благополучно доберется до нас по такой погоде.

– Она выходит за Дэна? – спросил он.

– Да. Я счастлива за них обоих. Джинни заслуживает лучшей жизни, и Дэн может ей дать ее.

Мэт кивнул.

– Что ж, если ты закончил, пойду вниз.

– Спасибо. – Мэт встал и подал ей поднос.

Она взяла его и пошла к двери.

– Не ходи сегодня никуда, ладно? Ужасная погода.

– Не пойду. У меня нет никакого желания гулять в метель.

Она улыбнулась.

– Хорошо. Ну… – начала она, берясь за дверную ручку, – я загляну примерно в полдень.

Выйдя в коридор, она закрыла дверь и, не теряя ни минуты, направилась на кухню.

Мистер Нэттер сидел за столом и пил кофе. Она не могла удержаться, чтобы не закатить глаза, когда увидела его прямую спину, потом быстро изобразила на лице подобие улыбки.

– Доброе утро, мистер Нэттер. Ваш завтрак будет готов через минуту.

Джонси сложила грязную посуду с подноса в мойку.

– Куда теперь спешить, – саркастически заметил он.

Она не обратила внимания на его слова и поставила разогреваться сковороду, размышляя, намеренно ли он изводит ее или у этого человека просто такая привычка. Сложный человек, решила она.

Так быстро, как позволила плита, Джонси приготовила две лепешки и подала их только с маслом, как он предпочитал. Он принял их с тем небрежным “спасибо”, какое она привыкла от него слышать.

Но ее внимание было далеко от мистера Нэттера с его презрительным отношением. Ее мысли были с Джинни и Мэгги. О чем они так долго говорят? Что, если Мэгги рассказала ей всю правду? Конечно, было бы облегчением разделить с кем-нибудь этот груз, но все же не стоит перекладывать на кого-то такое тяжкое бремя. Нет, Мэгги вряд ли расскажет. И в самом деле, с того вечера, когда Мэгги вошла в парадную дверь с пистолетом в руках, она не произнесла ни единого слова.

Закончив завтракать, мистер Нэттер укутался и направился в город. К этому времени дневной свет пробился сквозь окно у мойки. Но Джинни до сих пор не спустилась.

Джонси вымыла последнюю чашку и убрала ее, подбросила в печь дров и оглядела кухню, ища, что бы еще сделать. Было ужасно трудно на чем-то сосредоточиться.

Какой-то звук у двери привлек ее внимание. Рядом с Джинни стояла, слабо улыбаясь, Мэгги.

– Мэгги! Как хорошо, что ты спустилась. – Джонси была по-настоящему рада, что она встала, и подвинула для нее стул. – Можешь сидеть тут и вытирать фарфор.

Мэгги села, ухватила Джонси за руку и крепко сжала ее. Джонси вернула пожатие и ободряюще улыбнулась.

За всеми заботами утро прошло достаточно приятно. О Мэте Джонси вспомнила всего раз или два, поскольку знала, что он в безопасности. Поэтому все ее внимание было приковано к Джинни и усилиям превратить этот день в счастливый и памятный.

К полудню фарфор и хрустальные бокалы сияли, и Джонси даже обнаружила бутылку шампанского, чтобы выпить за здоровье жениха и невесты. Казалось, все идет как задумано.

– По-моему, надо перекусить. – Джинни упала на стул, уставшая, но счастливая.

– Ты права. Сиди, я что-нибудь соберу. Джонси метнулась к плите и соорудила простое блюдо из картошки, вяленого мяса и моркови. Подогретые оладьи с джемом довершили вкусную трапезу.

Беря каждый кусок, Джонси думала о том, как ей пронести еду Мэту. Она решила, что единственный способ – отвлечь их внимание.

– Почему бы нам не выпить кофе в гостиной, у камина? – спросила Джонси, вставая со стула. – А для Мэгги я заварю чай и принесу, как только уберу со стола.

– Нет-нет, мы непременно поможем, – запротестовала Джинни.

Джонси положила руки на плечи Джинни.

– Я действительно хочу, чтобы вы обе пошли и просто посидели. Я скоро к вам приду.

Без дальнейших разговоров Джинни взяла чашку и вышла, Мэгги последовала за ней.

Джонси тут же приготовила чай и наполнила тарелку для Мэта, накрыв ее салфеткой. Потом убрала со стола и проверила чай. Так, хорошо. Держа в одной руке чашку, а в другой – прикрытую салфеткой тарелку, Джонси вышла в переднюю. Она поставила тарелку на столик у лестницы и отнесла чашку в гостиную, где две женщины сидели перед веселым огнем.

– Надеюсь, он не слишком слабый, – сказала Джонси, отдавая чашку Мэгги.

– А разве ты с нами не сядешь? – удивленно спросила Джинни.

– Обязательно, только мне нужно кое-что сделать наверху. – Она пошла, но обернулась к Джинни. – Ты рассказала Мэгги, какая у нас сегодня будет музыка? – спросила она, надеясь направить их внимание на свадьбу.

– Нет, не сказала! – воскликнула Джинни и принялась все подробно расписывать Мэгги.

Джонси вышла из комнаты, взяла тарелку и поднялась по лестнице. Остановившись перед своей дверью, она дважды постучала, прежде чем войти.

Мэт лежал на кровати, глаза его были устремлены на дверь. Когда она вошла, он сел, глядя на нее и наблюдая за ее суетой с тарелкой и салфеткой. Джонси старалась не смотреть на него.

Сцепив перед собой руки, она остановилась в какой-то неуверенности.

– Тебе, наверное, нелегко тут сидеть, ничего не делая.

Он пожал плечами.

– Мне нужно многое обдумать, так что я не теряю времени даром.

Она смотрела, как он взял тарелку и набросился на еду, стараясь не уронить ни кусочка. Он казался не на своем месте здесь, на явно женской кровати, в комнате, пахнущей особыми ароматами. Но ей пришло в голову, что он нисколько не смущен данным обстоятельством.

– О чем же ты думаешь? – спросила она, желая выяснить, разгадал ли он, что за женщина приходила в контору Джея Ти.

– О тебе, – ответил Мэт, откусывая кусок оладьи, намазанной джемом.

– Обо мне? – Она не ожидала такого ответа, и глаза у нее расширились от удивления.

– Да. – Мэт отставил тарелку, посмотрел на Джонси – Твое упрямство… – Он остановился, улыбнулся и продолжал: – Я хотел сказать, твоя решимость увенчалась успехом. Несмотря на происки Джея Ти ты смогла добиться успеха со своим пансионом. На твоем месте большинство женщин сдались бы и вернулись в Сент-Луис.

Джонси улыбнулась:

– Расскажи поподробнее.

Она села на стул с другой стороны кровати.

– Я имел в виду, что просто должен тебе это сказать. Я не думал, что ты справишься с этим делом. – Он помолчал, глядя на нее так пристально, что, казалось, заглянул в самые отдаленные уголки ее души. – Но у тебя больше… решимости… чем у любой известной мне женщины.

Его слова отразили его веру в то, что она может быть самостоятельной женщиной, женщиной, которая способна прокормить себя, которая в состоянии преодолеть все невзгоды и победить.

Их прервал стук в дверь, Джонси подпрыгнула на стуле.

– Джонси, у тебя все в порядке? – тревожно позвала Джинни.

– Да. Сейчас спускаюсь.

– Из-за метели мужчины вернулись домой.

Джонси взялась за ручку двери.

– Я просто одевалась потеплее. – Приложив ухо к двери, она прислушалась к удалявшемуся стуку каблуков Джинни, потом повернулась к Мэту и прошептала: – Мне лучше пойти. – И выскользнула из комнаты.

Внизу она обнаружила, что ее постояльцы действительно вернулись домой. Рассказы об обморожениях и заблудившихся в метель составили тему разговоров на весь оставшийся день. Джонси и две ее подруги пекли хлеб и пироги, готовили лапшу для кипевшей на плите говядины. Держа все в поле зрения, Джонси отправила Джинни принять ванну и переодеться. Сама она ждала до последнего момента, прикидывая, как будет менять платье в присутствие Мэта.

Джинни спустилась, облачившись в прелестное темно-синее платье модного покроя с более светлой верхней юбкой, задрапированной спереди на манер фартука и собранной сзади на турнюре. Ее темные волосы, тщательно причесанные и уложенные, открывали сияющее лицо и казались произведением искусства.

– Джинни! Ты просто красавица. – Джонси обняла ее, потом отступила. – Подожди, вот Дэн тебя увидит.

– Спасибо. – Улыбка Джинни была лучезарной. – Надеюсь, с ним и священником ничего не случится.

Джонси пошла к задней двери, приложила теплую ладонь к замерзшему окну, чтобы оттаяло достаточно большое пространство, и глянула сквозь него. Ей была понятна озабоченность Джинни.

На заднем дворе ветер задувал немилосердно, наметая сугробы везде, где ему встречалось какое-то препятствие. Всем будет спокойнее, когда церемония окончится, Дэн благополучно проводит священника и сам вернется сюда.

Мэгги сменила свое простое повседневное платье на горчичного цвета атласное. Оно тоже было модным: высокий воротник, драпировка спереди и турнюр. Выглядела она очаровательно, но ее щекам не хватало обычного румянца.

Ну что ж, подумала Джонси, теперь ее черед, откладывать больше некуда. Идя по лестнице, она лихорадочно придумывала, как бы избежать смены наряда и не вызвать этим подозрений. Она вздохнула и, постучав в дверь, вошла.

Мэт сидел у огня, упершись локтями в колени, и в глубокой задумчивости глядел на пламя.

– Это я, – без необходимости оповестила Джонси. – Мне нужно подготовиться к свадьбе.

Он посмотрел на нее.

– Не мог бы ты… Понимаешь, мне нужно переодеться.

Она закусила губу. Ночью хоть темнота помогала ей.

Мэт ухмыльнулся:

– Ты хочешь, чтобы я вышел?

– Нет! В смысле, ты не можешь. В доме полно народу.

– Ты хочешь, чтобы я остался. – Его ухмылка стала шире.

Она нахмурилась, к лицу прилила кровь.

– Ладно, – проговорил Мэт. Он развернул стул к стене, надел шляпу и надвинул ее на глаза. Откинувшись, сложил на груди руки. – Можешь не бояться.

Она порылась в шкафу, ища темно-зеленое платье, которое всегда выручало ее в торжественных случаях. Потом в сотый раз прокляла нелепый турнюр, но с большей, чем обычно, страстью. Разложив платье на постели так, чтобы надеть его было легко, она сняла фартук и рабочее платье. Не отрывая глаз от спины Мэта, она привязала поверх сорочки турнюр и скользнула в платье. Ее пальцы, пытавшиеся в спешке сладить с рядом пуговиц, путались.

– Я готова, – сказала Джонси, вставая перед зеркалом и прикидывая, хватит ли у нее времени сделать прическу заново. Ее нервировал взгляд Мэта, поэтому она пригладила волосы, заправила выбившиеся пряди обратно в прическу и посчитала, что так будет хорошо.

Когда она повернулась к Мэту лицом, он встретился взглядом с ее глазами, и какое-то мгновенье они неотрывно смотрели друг на друга, пока Джонси не отвела взор.

– Жаль, что не могу передать Дэну и Джинни свои поздравления, – сказал Мэт. – Но я приберегу их до более удобного случая.

До более удобного. Джонси почти физическим усилием выбросила из головы все мысли и тревоги. Мэт находился здесь в совершенной безопасности, никакой явной угрозы Мэгги не было. Этот день можно отдать счастью Джинни, и Джонси изо всех сил постарается держаться.

– Я, пожалуй, пойду. Мне еще нужно кое-что доделать. – Она разгладила морщинку на юбке. – Когда смогу, принесу тебе что-нибудь поесть.

Он кивнул, по-прежнему глядя на нее.

– Ну, – сказала она, снова расправляя морщинку, – я пошла.

Она поспешила на кухню, где все приветствовали священника и Дэна, которые только что прибыли, занесенные с головы до ног снегом.

– Метель усиливается с каждой минутой, – сказал Дэн с тревогой в голосе. – Я сказал преподобному отцу, что мы не задержим его, а потом я провожу его до дома.

– Я пойду с вами, – вызвался один из постояльцев. – Одному идти не годится.

– Спасибо, Билл, я твой должник.

– Отец, мы решили провести церемонию в гостиной у камина. Не хотите сперва согреться? – спросила Джинни.

Джонси смотрела, как плотный, низенький священник кивнул головой и, потирая руки, пошел через переднюю в гостиную, с любопытством осматриваясь по сторонам. Ему, казалось, было немного не по себе, и он несколько раз откашлялся.

Священник провел у камина необычно много времени – оттуда он мог как следует разглядеть обстановку гостиной. Джонси заметила, что он не обошел вниманием и женщин.

Наконец, он достал из кармана требник.

– Пусть жених встанет вот здесь. А… невеста… здесь.

Джонси закусила губу, отметив очевидную паузу, но по сияющему лицу Джинни не было видно, что она ее заметила.

Дэн и Джинни стояли рядом в ярко освещенной комнате – горели все лампы и канделябры. Позади Джонси и Мэгги в торжественном молчании толпились мужчины. Слышно было только завывание ветра и хлопанье оторвавшегося ставня.

Священник достал из требника клочок бумаги и громко прочел:

– Вирджиния Марлоу. Дэн Смит. – Он поглядел на каждого из них, словно сверяя имена. Они кивнули. Он прочистил горло. – Леди… – он нахмурился и сделал паузу, – и джентльмены, мы собрались здесь, чтобы засвидетельствовать брак между этим мужчиной и этой женщиной, следуя святому закону Господа и закону человеческому.

– Берешь ли ты, Дэниэл, эту женщину в жены? – Он ждал ответа Дэна.

– Да. – Дэн смотрел в глаза Джинни, словно они были одни в комнате.

Джонси увидела, что священник слегка тряхнул головой, прежде чем продолжил.

– Берешь ли ты, Вирджиния, этого мужчину в мужья?

– Да. – Ее голос был полон любви.

– Тогда властью, данной мне от Бога, объявляю вас мужем и женой. То, что Бог соединил, человек да не разделит. – Он снова прочистил горло. – Можете поцеловать свою жену.

Дэн взял руки Джинни в свои и улыбнулся ей. Он наклонился и коснулся ее губ легким поцелуем, потом порывисто обнял и поцеловал крепко и долго.

Присутствующие мужчины огласили помещение свистом и приветственными криками и набросились на молодых, требуя поцелуев невесты. На плечи Дэна сыпался град дружеских похлопываний.

– Поздравляю, Джинни, я так счастлива за тебя. – Джонси крепко обняла Джинни. “Если до этого она сияла, то теперь свет так и льется из нее”, – подумала Джонси.

– Спасибо, – Джинни прижалась к подруге.

К Джинни пробралась улыбающаяся Мэгги. Обе они не сказали ни слова, но несколько секунд подержали друг друга в объятиях.

– Думаю, Билл, нам надо проводить преподобного отца домой, – сказал Дэн.

Поднялась суета – Джонси, Мэгги и даже Джинни делали последние приготовления к застолью, а трое мужчин отправились в метель.

Стол сверкал лучшим фарфором Спайси и хрустальными бокалами. Бутылка шампанского стояла в ведерке со снегом, а восхитительные запахи наполнили дом. Джонси с облегчением отметила, что, хотя Мэгги и не присоединилась к их с Джинни счастливой болтовне, она все время улыбается, чего не было все последние дни.

Когда задняя дверь распахнулась, впустив вернувшихся Дэна и Билла, раздался новый взрыв приветствий. Дэн ответил тем, что обнял Джинни за талию и поцеловал, она рассмеялась счастливым смехом.

– Тост! – вскричал Билл.

Джонси быстро раздала бокалы, и Билл разлил шампанское. Она смотрела на прозрачный напиток, в котором поднимались и исчезали пузырьки, и думала, как это напоминает человеческое счастье. Она накрыла бокал ладонью, чтобы удержать пузырьки.

– Пусть ваши дни будут полны счастьем, а ночи… – Он неловко замолчал. – Ну, в общем, будьте здоровы и счастливы.

Мужской смех огласил помещение, а Биллу досталось несколько добродушных тычков.

Слишком смущенная оговоркой Билла, чтобы даже посмотреть по сторонам, Джонси быстро сделала глоток шампанского, поперхнулась и закашлялась. Ей пришлось несколько раз глубоко вздохнуть, прежде чем она смогла сделать второй глоток. Теперь в горле у нее стало тепло, потом тепло разлилось и внутри, успокоив нервы, которые так долго находились в напряжении. И в самом деле, очень приятный напиток, решила она, делая еще один большой глоток.

Джинни и Дэн заняли свои места, и все последовали их примеру. Обед прошел весело, поздравления молодым чередовались с комплиментами прекрасному угощению.

Первыми из-за стола поднялись музыканты-добровольцы, пообещав вернуться в мгновенье ока. Женщины убрали со стола и, согласившись, что тарелки могут подождать и до утра, присоединились к мужчинам в гостиной.

Заиграли скрипки, настроение у всех было прекрасное, и Джонси позволила себе отдаться веселью. Она старательно цеплялась за смех и радость, не позволяя более серьезным мыслям мешать ей. Танцевала с одним партнером, с другим, посмеялась над ужимками двух мужчин, которые танцевали друг с другом. Когда кто-то предложил выпить еще шампанского, она взяла бокал, стараясь пить не торопясь, как это делала Джинни. Но даже так пузырьки грозили затуманить ей голову, и она отказалась от следующей порции.

Казалось, что прошло несколько часов, ноги у нее подкашивались. Вечер продолжался, и большинство мужчин сели, пропуская почти все танцы. Она заподозрила, что виной тому стала появившаяся из неизвестного источника бутылка виски, к которой они и приложились. Когда музыканты истратили все свои силы, постояльцы разошлись по комнатам, добродушно подтрунивая друг над другом. Дэн и Джинни тоже пожелали всем спокойной ночи и исчезли.

Джонси собрала бокалы, стараясь хоть как-то привести в порядок свои блуждающие мысли. Мэгги уже давно ушла к себе, явно не желая участвовать в танцах, оставив Джонси одну наводить порядок.

Но скоро действие шампанского прекратилось, ушло и тепло из тела. И внезапно Джонси охватило всепоглощающее чувство одиночества. Она подумала о Джинни, о том, как она сейчас счастлива. По сравнению с ее жизнью, ее собственная казалась пустой.

Джонси поставила последний бокал на кухонный стол, вспоминая счастливое время своей жизни. Оно было так далеко и непродолжительно, да и теперь таких дней было немного, и все они связаны с Мэтом. С Мэтом, который сейчас находится в ее комнате наверху.

Джонси взяла чистый бокал, налила немного шампанского и выпила.

ГЛАВА 21

Мэт сидел в темноте и прислушивался. Звуки скрипок разносились по всему дому, так же как и топот танцоров. Он представил Джонси, танцующую с одним из постояльцев, смеющуюся и наслаждающуюся праздником.

Весь вечер он только о ней и думал. А как было не думать, если он провел в ее комнате целую ночь и полный день? Едва он принимался думать о носовом платке, найденном в конторе Джея Ти, и о том, кому бы он мог принадлежать, он чувствовал запах розы и сразу вспоминал, какая у Джонси нежная кожа. Или вспоминал, как ночью, на кухне, она обняла его за шею и притянула к себе.

Ни к чему хорошему эти мысли не приведут, напомнил он себе. Она не похожа на тех женщин, к которым он привык. Она не имела ничего общего с Лотти. Порядочная женщина, такая, как Джонси, не одобрит его мыслей. Она просто вытолкает его из своей комнаты на чердак, если не на улицу.

Тяжелые шаги на лестнице сообщили ему, что вечеринка окончилась. Скоро ему предстоит еще одна бессонная ночь в одной комнате с Джонси, и он не очень-то этому радовался.

Проходили минуты, закрылась последняя дверь. Но она не приходила. Он ждал, почти затаив дыхание, недоумевая, что могло задержать ее.

Потом он услышал шуршание атласного зеленого платья и представил себе ее кожу цвета сливок. Он услышал, что она медлит перед дверью.

Мэт спрыгнул с кровати, постаравшись ни на что не наткнуться. Это не трудно, с усмешкой подумал он. Он провел здесь уже столько времени, что запомнил расположение мебели. Он зажег лампу на туалетном столике в тот момент, когда вошла Джонси. Щеки у нее горели, а несколько прядей, которые она до этого подкалывала, выбились из прически.

– Похоже, все прекрасно провели время, – сказал Мэт, стараясь не замечать, как хорошо сидит на ней платье.

– Да.

Она подняла руки и пригладила волосы.

– Я недавно разжег огонь. Он должен продержаться подольше.

Сложив руки на груди и прислонившись к столбику в ногах кровати, Мэт сделал вид, что Джонси нисколько его не интересует, что не было правдой.

– Хорошо.

В комнате повисла тишина.

– Ты выглядишь усталой.

Он также подумал, что выглядит она чудесно, но промолчал.

– Так и есть. – Она подавила вздох. Он знал, что это и его вина.

– Я все думал. Как только погода улучшится, я уйду. Придя сюда, я осложнил тебе жизнь.

Ее глаза были прикованы к его лицу.

– Я совсем не тебя имела в виду. – Она сделала к нему шаг, остановилась. – Уйти отсюда небезопасно для тебя.

– Небезопасно для тебя, если я останусь. – Мэт намеренно шагнул к ней и остановился совсем рядом.

– Я не боюсь. – Ее лицо было безмятежным и спокойным.

Он взял ее за талию и притянул ближе, целуя в лоб.

– Распусти волосы, – прошептал он, вспомнив, как они прекрасны.

Джонси дотянулась до прически и стала по одной вынимать шпильки, волной упала тяжелая грива волос.

Мэт запустил в них пальцы, перебирая пряди. Золотой свет лампы отбрасывал тени, и ее волосы цвета виски казались от этого темнее.

– У тебя красивые волосы, – сказал он, поднимая их и давая упасть водопадом.

Прочитав на ее лице покорность, Мэт отбросил все сомнения. Он знал, что хорошо, а что – нет, но “хорошо” и “плохо” были слишком простыми чувствами для того, что он испытывал. Поэтому он нагнулся и нежно поцеловал ее, и она отозвалась, обняв его за шею и возвратив поцелуй. Застонав, он крепко обнял ее.

Мэт почувствовал, как внутри у него разгорается огонь. Он наклонился и стал целовать ее уже припухшие губы. Ее мягкая кожа привела его туда, где на шее часто бился пульс. Она выгнулась, позволив ему припасть к чувствительному месту. Он опустил руки, чтобы обнять ее за ягодицы, но наткнулся на турнюр.

– И зачем женщины носят эту чертову штуку? – хрипло пробормотал он.

Джонси хотела сказать, что ей он тоже не нравится, но не могла выговорить ни слова. Удары сердца отдавались у нее в голове, изгнав оттуда все мысли.

Губы Мэта проложили жаркую дорожку к выпуклости ее груди, затем, не отпуская Джонси, он со знанием дела расстегнул до талии пуговицы на ее платье. Простая хлопчатобумажная рубашка осталась последней преградой. Острая тревога охватила ее, когда он развязал тесемки и ее обнаженные груди оказались в его ладонях.

Его поцелуи спускались все ниже, а руки скользнули по плечам и стянули с нее платье. Она подумала о себе как о “падшей женщине”, но отринула эти слова, отказываясь признать их и отдаваясь его прикосновениям, которые воспламеняли ее.

Медленно, постепенно он покрывал поцелуями ее шею, подбородок, потом снова завладел ее ртом. Огонь внутри у нее разгорался, и скоро его пламя шумело в ее ушах. Эти его поцелуи так отличались от прежних, и она понимала, что ни в чем не сможет ему отказать.

Одним движением он взял Джонси на руки и, оторвавшись от нее только на миг, перенес к кровати. У нее не осталось никаких сомнений, когда она заглянула ему в глаза, а он поставил ее на ноги, окончательно стянул с нее платье и сорочку, сорвал турнюр, и он упал на мягкую зеленую груду у ее ног.

Она совершенно неподвижно стояла как зачарованная, а он сжал ее плечи, притянул к себе и поцеловал в чувствительное местечко на шее. Она откинула голову. Она никогда не испытывала ничего подобного. Ни ветер, ни снег, заметавший дом, ни жар, исходивший от печки – ничего не имело отношения к тому, что происходило внутри нее.

Подняв голову, чтобы заглянуть Джонси в глаза, Мэт пропустил сквозь пальцы ее волосы – от виска до волнистых кончиков, завернув в них Джонси, как в покрывало.

– Ты прекрасна, – прошептал он, не сводя с нее глаз.

Она тихо улыбнулась и коснулась его темных усов.

Он легонько поцеловал ее, потом усилил поцелуй. Грубая фланелевая рубашка скользнула по соскам Джонси, когда она потянулась к нему, и по ее телу прошла дрожь ожидания.

Искушаемый ее шелковистой кожей, Мэт провел ладонями по ее грудям, обнял тонкую талию и остановился на округлостях ягодиц. Он глухо застонал и прижал ее к себе.

Он сходил с ума от бархатистости ее кожи, такой схожей с лепестками роз, чей запах все время окружал ее. Он уткнулся носом в сладко пахнущий висок, кончиком языка ведя по ее уху.

Она затрепетала.

– Мэт…

Ее голос прозвучал незнакомо, как будто бы издалека, низкий и напряженный.

Не отвечая, он продолжал целовать ее, ее щеки, глаза и снова губы. Потом медленно, очень медленно он опустил ее на постель, пока оба они не простерлись на ней. Он захватил ладонью ее грудь, и Джонси выгнулась, опираясь на другую его руку.

Оторвавшись, Мэт приподнялся на локте. Он смотрел на нее с благоговением, открывая для себя новое чувство. Он никогда не испытывал к женщине ничего подобного. Не то чтобы он был совсем бесчувственным и искал лишь телесного удовольствия. Но она была другой. Что-то в ней трогало его, и трогало глубоко. Он не даст ей задаться вопросом, что происходит между ними. Он единственно знает, что в этом нет ничего плохого. И так это и было. Он обвел пальцем линию ее губ. Ее глаза походили на тлеющие угольки, готовые вспыхнуть от малейшего его прикосновения. Дыхание у нее сделалось частым и неглубоким.

Он сел, расстегнул рубашку, вытащил ее из брюк и снял. Расстегнул ремень и опустил его на пол.

– Думаю, это надо снять, – сказал он, берясь за ее туфли и возясь с пуговицами, пока туфли не оказались у него в руках. Убрал их прочь. – И это. – Он снял с нее чулки, задержавшись на округлых икрах, потом сжал в ладонях ее ступни.

Она лежала перед ним, вытянув руки вдоль тела, закрыв глаза, а ее волосы разметались, подобно опахалу.

Мэт встал. Его взгляд прошелся по всему ее телу так уверенно, словно он касался его руками. Стукнули об пол его сапоги, сначала один, потом второй. Джонси открыла глаза и смотрела на него, пока он снимал брюки и ложился рядом с ней. Сначала он коснулся ее колена, потом погладил по бедру и положил руку на низ ее живота.

– Ты знаешь, что твои глаза выдают все твои мысли? – спросил он, его руки были легкими, словно бабочка касалась ее своими крыльями.

Джонси чуть мотнула головой, неотрывно глядя в темные глаза. Ей хотелось погладить курчавую поросль на его широкой груди, но ее рука была зажата между ее и его бедром.

– Я могу почти читать по ним.

Она моргнула, чтобы избавиться от мыслей, которые бились в ее голове. Он усмехнулся:

– Это не поможет.

Она проказливо улыбнулась и закрыла глаза:

– А вот это поможет.

– Нет. Не закрывай их. Мне нравится смотреть, как темные и золотистые искорки сменяются янтарными. Как на закате. – Он провел рукой по ее животу и очертил сначала одну грудь, потом вторую. Джонси открыла глаза. – Вот так. – Он ухмыльнулся.

Подняв свободную руку, Джонси нагнула его голову к себе, соединив их губы. Он лег на нее, опершись ладонями по сторонам ее лица, запустил пальцы в волосы Джонси. Она приоткрыла рот, и он принял приглашение с таким напором, что она содрогнулась всем своим существом. Огонь внутри нее разгорался.

Мэт приподнялся и раздвинул ее ноги своими. Внутри Джонси поднималось жгучее желание, и она двигалась, отвечая на него. Она порывисто обняла Мэта, а он покрывал ее лицо пылкими поцелуями, прежде чем снова завладеть ее губами. Соприкосновение губ и языков заставило их сплестись в неистовом объятии, соединяясь, отрываясь друг от друга и снова соединяясь.

– Джонси… – Его голос, прерывистый от нетерпения, прозвучал у самого уха. – Я не хочу сделать тебе больно.

Она помотала головой и выгнулась, отвечая на его мольбу. Она встречала его с нарастающей страстью… Потом вдруг ее мир оказался заполненным им. Вскрик наслаждения сорвался с ее губ.

Вместе они двигались, как одно существо, ища единения, стремясь друг к другу, пока пламя, раздуваемое их желанием, не поглотило их полностью.

Потом пламя взорвалось миллионами искр, оставив их опустошенными, но дав взамен нечто новое.

Мэт, уткнувшись лицом в мягкий изгиб ее шеи, отдыхал, лежа на Джонси, но перенеся вес на руки, на которые опирался по сторонам ее головы.

– Боже, – слабо проговорил он.

– Ты просишь о помощи? – спросила она. Он поднял голову и посмотрел ей в глаза.

– Ни в коей мере.

Она обвила его шею руками, провела ногтями по спине. Он вздрогнул.

– Чувствительное место? – спросила она.

– Сейчас у меня везде чувствительные места. Он положил на ее ноги свои и пощекотал пальцами ее ступни. Она содрогнулась.

– Чувствительно? – с ехидцей поинтересовался он.

– М-м-м, везде.

В комнате темнело, пляшущие тени стали более явными. Внезапно Мэт и Джонси погрузились в темноту.

– О-ох. Кто-то опять забыл заправить лампу, – вздохнула Джонси.

– Обычное дело, я бы сказал, – отозвался Мэт, перекатившись на бок и увлекая Джонси за собой. – Но теперь мне не придется вставать, чтобы задуть ее.

– Мне бы это не понравилось. Мы бы спали с зажженной лампой.

Она тесно прижалась к нему. Он отодвинулся, вытащил из-под них одеяла.

– Если мы туда не заберемся, то скоро замерзнем.

Он притянул ее к себе, подложив руку ей под голову, и накрыл их одеялами.

Джонси поудобнее устроилась у него под боком, теребя пальцами волосы на его груди, тихонько гладя его. Она чувствовала себя в безопасности, ощущала заботу – и все это было совершенно ново для нее. Она расслабилась под успокаивающими движениями руки Мэта, который гладил ее по спине, бедрам и ягодицам. Для тревог и сожалений не осталось места. Не существовало ничего, кроме счастья и свершения этой восхитительной минуты. Ничего.

Джонси проснулась от тихого, спокойного дыхания Мэта, овевавшего ее щеку. Она лежала неподвижно, уютно свернувшись рядом с его сильным телом и прислушиваясь к порывам ветра. Из-за исходившего от Мэта тепла ей не хотелось и думать о том, чтобы встать.

Лежа в темноте, она вспоминала прошедшую ночь. Никогда, даже в самых безумных мечтах, она не могла представить, что будет вести себя так безрассудно и испытывать при этом такое наслаждение. Она повернулась лицом к Мэту, ее волосы ненадежной преградой легли между ними. И тут же изображение ее обнаженной тетки молнией промелькнуло в мозгу. Судорожно вздохнув, она окончательно проснулась. “Нет!” – подумала она, стараясь не вспоминать о сходстве. Джонси зажмурилась и сжала кулаки в напрасной попытке прогнать нежеланные мысли.

Рядом заворочался Мэт.

– Джонси…

Его рука легко дотронулась до ее кожи, гладя, лаская.

Напряжение в ее теле растаяло под его прикосновениями, как мед в холодном кувшине под лучами солнца. Но страх все равно пробирался в мысли. Страх перед тем, что таилось в ней. Она боролась с этим. И с Мэтом.

– Мне придется встать, чтобы растопить внизу печь. Завтракать захотят все, даже если они никуда не смогут выйти.

На самом деле она в этом сомневалась, учитывая выпитое накануне.

Она откинула одеяло со своей стороны кровати, и сразу же ее обнаженная кожа ощутила покалывание холода. Ноги коснулись пола там, где ледяной шелковистой грудой лежало ее атласное платье.

Мэт взял ее за руку.

– Полежи в постели, в тепле, пока я разожгу для тебя огонь. Сомневаюсь, что все поднимутся так рано после вчерашней вечеринки. – Он нежно погладил ее, низкий голос звучал ласково. – Уверен, что Дэн и Джинни точно не встанут.

Она вырвалась более резко, чем хотела.

– Нет. Ты ошибаешься. Мистер Нэттер определенно захочет, чтобы завтрак был подан вовремя, хотя бы из духа противоречия.

В поисках своей сорочки Джонси споткнулась о сапоги Мэта. Она повторяла про себя: “Я не такая, как она. Я не такая, как она!” Джонси на ощупь натянула сорочку и рабочее платье, не заботясь, все ли в порядке с ее одеждой. Зубы у нее стучали, а пальцы тряслись, пока она с большим трудом справлялась с чулками и туфлями.

Отбросив одеяла, Мэт сел на край постели.

– Джонси, нам надо поговорить.

Она уловила искренность в его словах, и это напугало ее.

– Нет, мне действительно надо идти. Она бросила искать передник и выбежала из комнаты.

Очутившись на кухне, она зажгла лампу, едва сумев удержать в дрожащих пальцах спичку. Потом схватила шерстяную шаль Мэгги и закутала плечи, прижав свои длинные, непричесанные волосы. Из кармана пальто одного из постояльцев вытащила пару перчаток и засуетилась вокруг огромной плиты, выметая в ведро золу, открывая вьюшки и кладя растопку. Вскоре в печи уже потрескивал огонек.

Она держалась как можно ближе к плите, но требовалось некоторое время, чтобы металл нагрелся и дал достаточно тепла. Однако ничто не могло растопить холод, проникший к ней в душу.

Джонси пыталась не обращать внимания на чувства унижения и стыда, набросившиеся на нее. Но они нападали на нее из каждой комнаты этого дома, который принадлежал ее тетке, содержательнице публичного дома.

Джонси схватила лампу и бросилась в гостиную, чтобы затопить там камин. Сверкающие люстры, казалось, смеялись и укоряли ее. Чистая, прибранная комната обвиняла ее в том, что она хочет казаться кем-то, кем на самом деле не является. Она повернулась ко всему этому спиной и оказалась перед очагом.

Она быстро положила растопку и чиркнула спичкой, посмотрела, как пламя поедает один за другим маленькие кусочки дерева. Добавила поленья побольше, и пламя усилилось и разрослось, требуя все больше пищи. Огонь ненасытно следовал истинной сущности своей натуры.

“А какова же истинная сущность ее натуры?” – подумала она, глядя на слепящие оранжевые и желтые языки пламени.

ГЛАВА 22

Мэт сидел в темноте, не обращая внимания на пронизывающий холод. Ну и мерзавец же он. Раздраженно запустил руку в груду одежды на полу, пытаясь найти свою. Она повела себя так, как он и думал, и он винил в этом себя. Он натянул брюки и рубашку, заправил ее. Не нужно было вообще сюда приходить.

Полностью одевшись, он зажег лампу и разжег печку на тот случай, если Джонси понадобится побыть в комнате. Взял шпоры, шляпу и пальто и направился к двери. И тут что-то привлекло его внимание.

Он нагнулся, поднял скомканное платье и внимательно рассмотрел его. Спеша одеться и уйти, Джонси оставила дверцу шкафа открытой, и оно вывалилось наружу. Платье было порвано и спереди сильно запачкано кровью. Он похолодел. Неужели это она? Он стоял, застыв. Так или иначе, он докопается до правды. Мэт швырнул платье в шкаф и захлопнул дверцу. Ясно, что она и не собиралась ничего ему говорить, потому что возможностей у нее было предостаточно. Нужно повидаться с Чарли.

Нахлобучив шляпу, он надел пальто и сбежал вниз по лестнице. Ему было наплевать, услышит ли его кто-нибудь. Внизу Мэт не остановился, а вышел из парадной двери навстречу снегу и ветру. Занимался не обещавший солнца день. Он пошел мимо знакомых заборов и магазинов, пока не добрался до заведения Сэма.

По сравнению с ревом ветра на улице тишина внутри салуна казалась оглушительной. Он поднялся наверх и в тускло освещенном коридоре натолкнулся на Лотти.

– О, Мэт! – воскликнула она с удивлением и поплотнее завернулась в яркий халат, чтобы подчеркнуть мягкий изгиб бедер.

– Где Чарли? – буркнул он.

– Что-то рановато ты не в настроении. – Она нахмурилась. – Он в гостинице. Вчера они с Руби подрались.

– Благодарю.

Мэт повернулся, чтобы уйти, но она схватила его за руку.

– Куда ты спешишь? Для кое-каких дел уже не слишком рано. – Голос лился шелковым потоком. – По крайней мере, всегда так было. – Она прильнула к его груди, засовывая руки ему под пальто. – Мы так давно не… разговаривали.

– У меня дела, Лотти.

У него не было ни времени, ни желания обсуждать его чувства к ней, и, вытащив ее руки у себя из-за пазухи, он заспешил вниз по лестнице.

– Мэт Доусон! Что на тебя нашло? – крикнула она ему вслед. – Это из-за девчонки в доме Спайси, да?

Он остановился и повернулся к ней.

– Она не девчонка, Лотти.

Она медленно сошла по ступенькам и встала рядом с ним.

– Девчонка. – Она положила ладонь на его руку. – Она глупая, неопытная девчонка, которая не может знать, как доставить удовольствие такому мужчине, как ты.

Он смотрел на нее, не произнося ни слова. Рука Лотти взлетела и залепила ему звучную пощечину.

– Ты сукин сын! Ты переспал с ней, да? И даже не отрицай. У тебя все на лице написано.

– Лотти…

– Заткнись! Убирайся и оставь меня в покое! Ты мне не нужен. И никогда не был нужен. Черт, я сыта мужчинами по горло! – С этим словами она бросилась вверх по лестнице.

Мэт услышал, как хлопнула дверь. Он никогда не обижал ее, но не понял, как случилось, что она привязалась к нему. Подавал ли он ей когда-нибудь надежду? Он твердо знал, что никогда.

Мэт прошел к задней двери и, подняв воротник, вышел на улицу и направился своей дорогой, сгорбившись под напором ветра.

Не в силах принимать участие в оживленной беседе за столом, Джонси ушла из теплой кухни, чтобы вернуться в свою комнату, где ее ждал печальный беспорядок, оставшийся после ночи. Но когда она шла через переднюю, ее остановил стук в дверь. Сквозь занавешенное стекло она различила неясный женский силуэт. С облегчением поняв, что это не Мэт, она осторожно открыла дверь и увидела особу, которую хотела видеть еще меньше. Лотти.

– Доброе утро, – произнесла женщина и, не дожидаясь приглашения, прошла мимо Джонси, отряхнула с капюшона снег.

Поначалу встревожившись, Джонси быстро пришла в себя и закрыла дверь.

– Надеюсь, вы не возражаете, да это и займет всего минуту. – Лотти говорила оживленно, а ее улыбка не слишком хорошо изображала дружелюбие. – Мы можем поговорить где-нибудь наедине? Нам нужно обсудить кое-какие личные дела, и я уверена, что вам не захочется, чтобы нас услышали ваши постояльцы.

– Мне нечего обсуждать с вами, – сдержанно ответила Джонси. – Поэтому, будьте добры, покиньте…

– Нет, не покину. И нам есть что обсудить. – Она откинула капюшон, подошла к лестнице и устремила взгляд наверх, к двери в комнату Джонси. – Там довольно уютно, как вы считаете?

Ее пристальный взгляд вызвал у Джонси раздражение. Ей следовало догадаться о причастности Лотти, подумала она.

– Приходится признать, что у Сэма нет ничего, что сравнилось бы с этой комнатой. Или с этой кроватью. Спайси определенно знала, как вести дела и делать своих девочек счастливыми.

Лотти перевела взгляд на Джонси.

– Да, – продолжала она почти мурлыкающим голосом и погладила гладкое дерево перил. – Если девушки были счастливы, то и наши клиенты были счастливы. Скажите мне, вы смогли дать Мэту счастье?

Охваченная внезапной злостью, Джонси уставилась на женщину.

– Убирайтесь! – яростно выпалила она. Лотти повернулась в сторону двери.

– О, не волнуйтесь, я уйду. Но прежде я должна поблагодарить вас. Я не придумала бы лучшего способа сохранить незаконные отношения, чем без брака предложить себя такому человеку, как Мэт Доусон. – Она счастливо улыбнулась Джонси. – Похоже, между нами есть что-то общее, как вы считаете?

Джонси была охвачена неистовством, вызванным унижением, но когда она заговорила, ее голос прозвучал совершенно спокойно:

– Я сказала – убирайтесь.

– Какая ирония судьбы, вы не согласны? – Лотти понимающе изогнула бровь. – Я имею в виду, тот же дом, та же постель… тот же мужчина. Похоже, у нас больше общего, чем мы даже предполагали. – С победоносным видом Лотти открыла дверь, вышла и закрыла ее за собой.

Пораженная, Джонси смотрела на дверь. Как он мог рассказать этой женщине о таком личном событии? Странная пустота пришла на смену гневу, и потребность укрыться от любых взглядов вынудила ее поспешно подняться по ступенькам в свою комнату.

Оказавшись там, она со всей силой ощутила переполнявшие ее горечь и стыд и закрыла лицо руками. И зачем только она отдалась своим желаньям? Да, как верно заметила Лотти, легко было предугадать, как все случится. К тому же в этом доме.

Придя в гостиницу, Мэт отряхнул с пальто снег и хлопнул шляпой о бедро. Маленький мужчина в очках и таком же маленьком котелке окинул его подозрительным взглядом, затем снял со своего пиджака пылинку.

Мэт подошел к столу, но невысокий мужчина оказался проворнее.

– Мне необходимо поговорить с владельцем этого заведения. Сегодня, – сказал он.

Служащий закатил глаза, словно хотел показать, что уже слышал это.

– Извините. Он в городе.

– Х-р-м-м. – Мужчина явно не поверил ему. Не обращая на него внимания, служащий повернулся к Мэту.

– Вы ищите Чарли? Мэт кивнул.

– По лестнице, номер восемь.

Взбежав наверх через две ступеньки, Мэт нашел комнату и постучал. Дверь открыл Чарли.

– Где, к дьяволу, ты был? Давай сюда! Прежде чем закрыть дверь, Чарли выглянул в коридор.

– Там вообще-то метель, Чарли, если ты не заметил. Где, ты думаешь, я был?

У Мэта не было настроения подстраиваться под друга.

– Можешь не говорить мне про метель. Я выходил туда раздобыть для нас с тобой одежду. Мне все равно, если от меня несет, как от старого быка, но когда я попадаю в цивилизованное место, хочется принять ванну и побриться.

– Звучит неплохо. Спасибо. – Мэт улыбнулся. – Я не хотел злиться.

– Это все погода, – сказал Чарли, глядя в окно. – Это она убийца, Мэт.

Мэт нахмурился. Ему удалось выбросить это из головы, так как он понимал, что ничего не может сделать.

– А где остальные ребята? – спросил Мэт.

– Здесь. Интересуются, как твои дела. Я сказал им, чтоб не переживали.

– Они, верно, интересуются, будет ли для них работа, когда закончится зима?

– Ну да.

– А тебя это не интересует, а, Чарли? Тот не ответил.

– Мы справлялись, когда было и похуже и скота было побольше. И ничего. – Мэт снял пальто. – Чертовски жаль, но если бы не Джей Ти, нам не пришлось бы продавать столько скота.

– Я тоже не стал бы ему верить.

– Что ж, по крайней мере, деньги в кармане у нас, а не у него.

Мэт подумал о коровах и порадовался, что оставил только самых крепких. Они увидят лучшие времена.

– Чего уж теперь. Я заказал ванну. – Чарли вышел из комнаты.

Мэт снял шляпу и повесил ее на спинку стула. Он не мог отделаться от мыслей о запачканном платье и о том, почему Джонси не рассказала о нем. Может, он на ложном пути, считая, что это кровь Джея Ти. Нет, шестое чувство подсказывало ему, что он прав.

Приняв ванну, Мэт побрился и переоделся в то, что принес Чарли. Улучшился его внешний вид, но не настроение. Он теряет время, прячась в пансионе. Теперь ему надо отыскать убийцу Джея Ти.

– Чарли, метель не должна мешать мне. Я…

Стук в дверь перебил его. Мэт вскочил со стула и стал к стене за дверью. Чарли приоткрыл ее.

– Коллинз? – удивленно сказал Чарли.

– Вы не видели Мэта? Он сказал, чтобы я дал вам знать, если догадаюсь насчет… женщины.

Выйдя из-за двери, Мэт произнес:

– Заходите, Эндрю. Что у вас?

Быстро глянув по сторонам, Эндрю Коллинз вошел в комнату. Он откашлялся.

– Я потратил много времени, размышляя о платке и его возможной хозяйке.

– И? – спросил Мэт, давая понять, чтобы он переходил прямо к делу.

– Ну, я видел Джея Ти с рыжей женщиной. Они стояли через дорогу от моей конторы и ругались. Должен заметить, очень громко. – Он мял в руках шляпу. – Не знаю, почему я не вспомнил об этом раньше, – недоуменно заметил он.

– Есть много рыжих женщин, – вмешался Чарли.

– Эта работала у Спайси. Я видел ее там несколько раз. – Эндрю покраснел до корней волос.

Мэт шагнул к Чарли.

– Руби.

– Что? – взорвался Чарли. – Ей придется разъяснить все толком. – Он сдернул свое пальто со спинки стула.

– Погоди, Чарли. – Мэт схватил его за руку. – Надо сначала все обдумать, иначе мы не сможем прижать ее.

– Есть только один способ узнать – спросить у нее, – сказал Чарли.

– Что спросить? “Ты убила Джея Ти?” или “Это твой платок?”

– Да! – крикнул Чарли, и на шее у него вздулись вены.

– Она слишком умна для этого. Нужно что-то, что она не сможет отрицать.

Все трое молчали, зайдя в тупик.

– Синяк под глазом, – наконец тихо проговорил Чарли.

– Что? – воззрился на него Мэт.

– Ты вспомни. Ты видел его, когда нашел меня в комнате Руби в ночь смерти Джея Ти.

– А ты не помнишь, был он у нее тем же вечером, но раньше? – спросил Мэт. – Когда мы зашли к Сэму в первый раз?

Чарли свел брови, старательно вспоминая.

– А когда это было?

Мэт понял, что Чарли за что-то ухватился. Он напряг память, восстанавливая события того вечера до того, как они пошли к Джею Ти. Была ли там Руби? И был ли у нее синяк? Он не мог вспомнить.

– До того, как мы пошли к Джею Ти, синяка у нее не было. – Чарли хлопнул себя по колену. – Я уверен в этом так же, как в том, что у меня две ноги.

– Почему ты так уверен?

– Потому что, когда мы вернулись, я ушел с Руби наверх. Никакого синяка у нее не было. Я бы заметил, потому что мы не гасили свет. И она страшно спешила избавиться от меня. Тогда я и спустился к тебе, а примерно через час пришел шериф.

– Боюсь, что это ничего не доказывает, – сказал Эндрю.

– После того как Мэт пошел к Джонси, я поднялся в комнату Руби, и ее там не было. Я подождал. Когда она пришла, глаз у нее был черным как грех, и я спросил ее об этом. Она сказала, что налетела на открытую дверь. Эндрю покачал головой.

– Может, звучит и убедительно, но в суде это не пройдет, Чарли.

– Что ж, все, что нам нужно – это держаться в правильном направлении и искать какое-нибудь доказательство, – сказал Мэт.

– Жаль, что ничем не могу помочь, – сказал Эндрю. Затем его глаза загорелись. – Может, вы бы показали ей платок и сказали, что знаете, что он принадлежит ей.

Мэт посмотрел на него с уважением.

– Верно. Ей придется отрицать две вещи, и она может попасться. Стоит попробовать, Мэт, – сказал Чарли.

Он был прав. Но Мэт по-прежнему не мог выбросить из головы запачканное платье в комнате Джонси. Какое оно имело отношение к Руби? При всем своем желании он не мог рассказать этим двум о платье.

– Но сначала, – сказал Мэт, – мне нужно завершить одно дело.

Чарли уставился на Мэта.

– Что?

– Я должен был сделать это еще утром. – Мэт взял шляпу и надел пальто. – Я вернусь попозже.

– Мэт, если ты будешь без конца ходить по городу, кто-нибудь тебя да заметит и сообщит шерифу. – Казалось, Чарли готов был запереть дверь.

– Не в такую погоду.

– Может быть, а может быть – нет.

– Попытаю счастья.

Мэт поднял воротник, и Чарли отошел в сторону.

Мэт медленно пробрался через город к пансиону. К тому моменту, когда он остановился на парадном крыльце, руки у него онемели настолько, что он едва смог постучать.

Дверь открыла Джонси.

– Мне нужно поговорить с тобой.

– Тебе не следовало выходить. Кто-нибудь мог тебя увидеть, – сказала она.

– Мы можем где-нибудь поговорить наедине? – спросил он, ища на ее лице признаки того, что она не испытывает к нему ненависти за прошедшую ночь.

– Такого места нет.

Он увидел, как на щеках у нее проступил слабый румянец. Взяв ее за локоть, он быстро отвел Джонси в ее комнату. Когда они вошли туда, он с неохотой отпустил ее.

– О чем тебе надо со мной поговорить? – Голос ее был безжизненным, лишенным выражения.

Он огляделся. Комната была убрана, словно и не было прошедшей ночи. Только в воздухе стоял знакомый сильный запах розы.

– Расскажи мне все, что ты знаешь об убийстве Джея Ти.

– А почему ты думаешь, что я что-то знаю? – Голос зазвучал напряженно.

Мэт подошел к шкафу и открыл его. Потом присел и вытащил платье.

– Ты рылся в моих вещах, – произнесла она, и в голосе ее прозвучало обвинение.

Он видел, что она выбирает слова, чтобы скрыть свои мысли.

– Нет, не рылся.

– Откуда тогда ты знаешь, что оно там?

– Сегодня утром оно валялось посреди комнаты, ты слишком быстро убежала. И чье же оно?

Она покачала головой, отказываясь отвечать.

– Джонси, я должен знать.

Он наблюдал происходившую в ней борьбу. Она так сжала руки, что побелели костяшки пальцев. Кого она защищает? Уж конечно, не Руби.

– Я… не могу сказать тебе. – Слова с трудом слетали у нее с языка.

Он схватил ее за руки:

– Ты должна сказать мне.

Она освободила свои руки и отступила назад:

– Не могу.

Бесполезно. Она ни за что не скажет. И уж совсем он не мог вынести боль в ее наполнившихся слезами глазах. Ему оставалось только пойти к Руби.

Джонси закусила губу, пытаясь сдержать душившие ее рыдания. Страх и унижение охватили ее, и слезы заструились по щекам. Когда он шагнул к ней, она повернулась к нему спиной и, ища опоры, ухватилась за столбик в ногах кровати. Из груди у нее вырвалось рыдание. Потом она услышала, как открылась и закрылась дверь. Он ушел.

Повалившись на кровать, она дала волю слезам, и все ее тело затряслось от рыданий. Она плакала до тех пор, пока не перестала ощущать страдание, и не осталось больше слез. Она лежала в прохладной комнате, громко всхлипывая и судорожно вздыхая. Она чувствовала, что лицо у нее опухло, глаза заплыли, превратились в щелочки. Она свернулась клубочком и подсунула под себя руки. Она никогда не чувствовала себя такой несчастной. Хуже уже быть не может.

Измученная, она стала проваливаться в сон, который не обещал ничего, кроме дурных видений. Она пыталась отогнать их, но только начинала дремать, как они наваливались на нее снова. Наконец она погрузилась в крепкий, глубокий сон.

ГЛАВА 23

Мэт вошел в гостиничный номер и застал там Чарли, сидевшего верхом на стуле, и пристроившуюся на кровати Руби. Она сидела, скрестив руки на груди, и вид имела воинственный.

Казалось, Чарли прочел мысли Мэта и, невзирая на метель, привел сюда Руби для расспросов. Поскольку Джонси отказалась рассказать, что знает, ничего другого не оставалось.

– Привет, Руби, – сказал Мэт.

Она подняла подведенную бровь и выставила подбородок.

– Начинаешь вежливо, а потом побьешь, что ли?

Мэт проигнорировал ее ядовитое замечание.

– Интересно, вы вытащили меня на улицу в метель и заперли в номере гостиницы, этот гризли стережет меня. Что еще я должна думать?

Она энергично взмахнула руками, указывая вокруг себя.

– Это неправда, и ты чертовски хорошо это знаешь! – выкрикнул Чарли.

– Тогда скажите, зачем все это?

Мэт взял стул и повесил на него пальто.

– Мы только хотим задать тебе несколько вопросов, – сказал он, садясь и сдвигая шляпу на затылок.

– Знаешь, тебя ищет шериф. Он обрадуется, узнав, где ты скрываешься, – с хитрецой заметила она.

Чарли пристально посмотрел на нее.

– Поговори еще…

Руби вызывающе поправила свои рыжие кудри.

– Никто ничего не собирается делать. Мэт бросил на Чарли предостерегающий взгляд, затем посмотрел на Руби.

– Похоже, тебе подбили глаз, Руби. Судя по цвету, должно быть, несколько дней назад. Как это случилось?

Мэт вытянул ноги и скрестил их.

– Я налетела на заднюю дверь. Какой-то осел оставил ее открытой.

Она произнесла это с такой скукой, что Мэту стало ясно – она не один раз отрепетировала эти слова.

– Я помню вечер, когда это произошло. В тот вечер убили Джея Ти.

– Что это должно значить? – Она сжала зубы и выставила подбородок.

– Просто совпадение? – спросил Мэт, скрестив на груди руки.

– Чертовски верно.

– Я так не думаю. – Мэт встал и вытащил из кармана окровавленный носовой платок. – По-моему, это твой.

Ее глаза расширились, но она ничего не сказала.

Он развернул платок, показывая запекшуюся кровь.

– Ты, должно быть, обронила его в тот вечер в конторе Джея Ти. Как неосторожно с твоей стороны, Руби.

Мэт увидел, как она с трудом сглотнула.

– Ты все придумал, Мэт, – сказала она. Он покачала головой.

– Ты считаешь, что это я убила его? – Ее резкий смех наполнил комнату. – Ты мне льстишь. Это должен был сделать кто-нибудь покрепче меня. – Она снова засмеялась.

Он на мгновение поверил ей. В конце концов, платье в комнате Джонси никак не было связано с Руби. Но шестое чувство снова взяло верх, или он просто не хотел вмешивать в это Джонси? Нет, Руби блефует. Это должна быть она. У него в запасе есть еще кое-что.

– Что ж, полагаю, мы сходим в контору Эндрю Коллинза и взглянем на несколько документов. Ты знаешь, о чем я говорю. На бумагу, написанную самой Спайси, и на ту, которую ты состряпала для Джея Ти.

Она ответила шепотом:

– Я не знаю, о чем ты говоришь. Но лицо выдало ее.

– Что тебе обещал Джей Ти, Руби? – тихо спросил Мэт.

Внезапно лицо у нее сморщилось, и она расплакалась.

– Это… все… Мэгги… Это… из-за… нее. Руби плакала, закрывшись руками. Понять ее было невозможно.

Чарли вскочил со стула.

– Ради Бога, Руби, прекрати этот вой. Сюда сбегутся все постояльцы.

Но она продолжала рыдать.

– Что теперь будем делать? – спросил Чарли, воздевая руки.

Мэт не знал. В самом деле, она не призналась, наоборот, обвинила Мэгги. Он не мог поверить, что Мэгги способна вообще кого-то убить, не говоря о том, чтобы человека, а уж тем более Джея Ти. Он пришел в еще большее смущение, чем раньше. Но как же запачканное платье? Оставалось только одно. Отвести Руби к Джонси и выяснить все до конца.

– Собери ее вещи, Чарли. Мы идем в пансион.

Чарли помог Руби надеть пальто и шарф.

– Никогда не думал, что в женщине столько воды. – Он покачал головой.

Преодолевая ужасный ветер, они добрались до пансиона. Мэт ворвался туда, не постучавшись.

– Джонси! – крикнул он, закрыв дверь. Скрип стульев на кухне известил, что все сидят за вечерней трапезой. Джонси, в окружении остальных, появилась на пороге. Ее глаза внимательно осмотрели Мэта, Чарли и Руби. Первым заговорил Дэн, выступив вперед.

– Мэт, ты сошел с ума? Метель не метель – тебя ищет шериф.

– Ничего. Мы собираемся все прояснить. Сейчас. – Он посмотрел на Джонси и увидел, что лицо у нее сделалось белее снега.

Джонси показалось, что пол поплыл у нее под ногами, и она ухватилась за косяк, чтобы удержаться на ногах. Он, наверное, узнал про Мэгги. Но что здесь делает Руби?

Джонси подошла к Мэгги, которая прижалась к стене. Как он может так поступить с Мэгги? Ведь он знает, какая она хрупкая.

– Так, Руби, я хочу услышать все. И ничего не забудь. – В его низком голосе ясно прозвучало предостережение.

Руби судорожно вздохнула, прежде чем заговорить. Она опустила глаза и уставилась невидящим взглядом в пол.

– Когда вы с Чарли остановились в тот вечер у Сэма, я узнала от Лотти, что у вас с Джеем Ти вышла ссора. Мы с Чарли ненадолго поднимались наверх, и он рассказал мне, как там было дело.

Мэт бросил взгляд на Чарли, который с невинным выражением смотрел в сторону. Руби продолжала:

– Когда мы закончили, Чарли спустился вниз, а я пошла в контору Джея Ти. Я подумала, что после того как ты его проучил, он передумает и вернется к нашей с ним сделке.

– Какой сделке? – спросил Мэт.

– Я… подделала бумагу с подписью Спайси. В этой бумаге говорилось, что мисс Тейлор должна ему пять тысяч долларов.

Джонси была потрясена. Не ослышалась ли она? Руби виновна в подделке документов?

– Что за сделка, Руби? – спросил Мэт.

– Он сказал, что я смогу содержать заведение, когда он отберет его у мисс Тейлор.

Внутри у Джонси все кипело, и она сделала шаг в сторону Руби.

Мэт протянул руку и схватил ее за плечо.

– Дальше, – поощрил он Руби.

– Ну… она ему приглянулась, и он сказал, что наша сделка отменяется. Она так похожа на Спайси, что он посчитал, будто дом будет более доходным, если она станет его хозяйкой. У него даже были наготове несколько женщин из Денвера, которые сразу бы приехали, чтобы работать на него и на нее.

Руби с вызовом подняла голову и посмотрела на Джонси. Та окаменела от слов этой женщины. Владелица борделя! Но воспоминания минувшей ночи были так свежи, что заставили ее прикусить язык.

– Поэтому, когда Чарли сказал, что ты отделал Джея Ти, я подумала, что, может, он передумает, – продолжала Руби.

– Ты шантажировала его? – спросил Мэт.

– Нет! Я только хотела припугнуть его, что расскажу шерифу о подложной бумаге. Я не просила денег. Но когда я подошла к конторе, то услышала крики Мэгги.

Мэгги облизала губы, ее перепуганные глаза были прикованы к Руби. Джонси заметила, что она вся дрожит. Она сбросила руку Мэта и взяла ладонь Мэгги, чтобы успокоить ее, но это не помогло.

– Джей Ти приставал к ней, ублюдок, – сказала Руби. – Он лапал ее, пытаясь залезть под платье.

Мэгги вырвала свою руку, зажала уши и зажмурила глаза.

– Я попыталась оттащить его от нее, но он отшвырнул меня. И тут я увидела на полу пистолет. – Руби остановилась перевести дыхание. – Я подняла его и… застрелила Джея Ти.

Мэгги повернулась и взлетела по лестнице, ее рыдания эхом отдались во внезапно стихшем доме. Джинни бросилась за ней, а Джонси стояла как во сне, глядя на Руби.

Мэгги не делала этого! Это Руби! Она все время думала, что виновата Мэгги и даже не выслушала ее. Ее чувства метались между облегчением, виной и злостью на Руби.

Обратив нараставший гнев против Руби, Джонси сказала:

– Вы собирались отправить на виселицу невиновного человека. – Она ступала медленно, пока не остановилась перед Руби. – Ради того, чтобы спасти свою никчемную шкуру! – Джонси занесла руку, чтобы ударить ее.

– Погодите! – закричала Руби. – Если бы я этого не сделала, где бы, вы думаете, сейчас была Мэгги? Я вам скажу! В сумасшедшем доме!

Мэт перехватил руку Джонси и тихо сказал:

– Она права, Джонси.

– Или, может, она убила бы его, – выкрикнула Руби. – Это был ее пистолет, так что, должно быть, она пришла туда, чтобы убить его.

Это была правда. О Боже, это была правда. Но Джонси знала одну вещь, не известную никому: Мэгги собиралась сделать это ради нее. Она была так напугана, когда Джей Ти пришел сюда и приставал к Джонси, что, наверное, решила взять дело в свои руки. И снова ее затопило чувство вины.

Мэт хотел бы успокоить Джонси, обнять ее и держать, пока не уйдет ощущение несчастья. Он хотел поцелуями уничтожить боль и гнев, а больше всего он хотел сказать, что любит ее. Он хотел сделать это утром, но она, полная сожалений, слишком быстро выскочила из постели. Она оттолкнула его тогда, и он знал, что она сделает это снова.

Раздался стук в дверь, и Чарли, стоявший к ней ближе всех, открыл ее. С порывом ветра ввалился весь в снегу шериф и захлопнул за собой дверь. Он оглядел комнату из-под полей промерзшей шляпы и обнаружил, что на него смотрят много людей. Его взгляд остановился на Мэте.

– Будь я проклят, – сказал он. – Вы арестованы.

Никто не двинулся, не заговорил. Все просто стояли и смотрели на него. Шериф осмотрелся.

– Что, черт возьми, случилось?

– Дело в том, шериф, что вы арестовываете не того человека.

Сквозь толпу постояльцев протиснулся мистер Нэттер и встал рядом с Джонси и Мэтом.

– Что? – нахмурился Уильяме.

– Мистер Доусон не тот человек, кого вы ищете. Вам нужна эта женщина. – Он рукой указал на Руби. – Кстати, я тоже искал ее. – Он бросил в сторону Руби критический взгляд.

Не веря своим ушам, Джонси уставилась на мистера Нэттера.

– Меня нанял банк в Шайенне, чтобы расследовать деятельность мистера Джея Ти Лоуренса. Я не волен сообщить много, но могу сказать, что он был несомненно предприимчивым человеком, но неразборчивым в средствах. – Обычное “хрм” мистера Нэттера подчеркнуло на этот раз важность его слов.

Джонси не могла прийти в себя. Этот раздражающий, противоречащий маленький человек пытался поймать Джея Ти и, возможно, арестовать его. Она готова была обнять и расцеловать мистера Нэттера.

– Должно быть, это вы искали свидетельства преступной деятельности мистера Лоуренса в его конторе и оставили ее в таком беспорядке? – обратился мистер Нэттер к Руби. – Искали подложный документ?

Руби кивнула и сгорбилась.

– Руби? – спросил шериф. – Ты убила Джея Ти?

– Здесь есть смягчающие обстоятельства, шериф, – заметил мистер Нэттер.

Она снова кивнула, поняв, что отрицать бесполезно.

– Ну… – Шериф потер ладони затянутых в перчатки рук. – Похоже, Мэт, я ошибался. Я принял поспешное решение. Мистер Нэттер сообщал мне о ходе своего расследования и намекал, что я на ложном пути. Ну что ж, Руби, ты готова?

Шериф помог ей закутаться, и они исчезли в белом водовороте.

Дэн хлопнул Мэта по плечу:

– Я рад, что для тебя все кончилось, Мэт. Не могу понять, почему шериф решил, что это сделал ты.

– Мы с Джеем Ти сцеплялись и раньше. Видимо, ему этого показалось достаточно.

Он отвечал Дэну, а сам смотрел на Джонси и видел преграду холодности, которую она возвела, чтобы защитить себя.

Она повернулась к Мэту спиной, и он смотрел, как она уходит по лестнице, едва услышав, что Дэн предлагает ему горячего кофе, чтобы согреться перед выходом в снежную бурю. Она даже не попрощалась.

– Нет, спасибо, Дэн. Мы лучше пойдем, пока есть силы. – Мэт и Чарли собрались уходить. – О, поздравляем вас, я слышал, что вы с Джинни поженились.

– Вчера. – Дэн счастливо улыбнулся и кивнул.

Лишь вчера? Мэту казалось, что с прошлой ночи миновали несколько недель.

Джонси слышала, как мужчины попрощались. Потом Мэт ушел. Прильнув к двери Мэгги, она снова ощутила, как схлестнулись внутри нее самые разные чувства: облегчение, гнев, стыд. И, осознала она, еще одно. Печаль.

Плач за дверью отвлек ее от собственных несчастий. Она толкнула дверь, вошла и встала у кровати, на которой Джинни пыталась успокоить Мэгги. Подняв глаза, Джинни беспомощно пожала плечами.

– Я посижу с ней, – тихо сказала Джонси. – А ты посмотри, что там с ужином, он, наверно, остыл.

Джинни ушла, бросив назад нерешительный взгляд, но Джонси улыбнулась и махнула рукой, чтобы она уходила.

Когда Джинни закрыла дверь, Джонси заговорила:

– Мэгги, прости меня. Ты сможешь простить меня за то, что я думала, будто ты способна на подобный поступок?

Мэгги повернулась к ней.

– Я не виню тебя, – сказала она, всхлипывая.

– Я поняла, если бы и винила.

– Нет. Это не из-за тебя. Это все из-за м-м-меня. Когда Руби начала рассказывать о нем и что он делал… все вернулось, как наяву. – Она содрогнулась.

– Ты можешь об этом говорить? Это поможет тебе?

– Не знаю. – Мэгги всхлипнула. – Не думаю.

– Ты пошла к Джею Ти из-за меня, да? Она задала этот вопрос с тяжелым сердцем.

– Да. Он хотел сделать тебе больно и заставить уехать отсюда. – Мэгги снова начала плакать.

Джонси обняла ее и прижала к себе.

– О Мэгги, я бы не уехала.

– Я боялась думать о том, что слу-случится, если тебя здесь больше не будет. Я н-не выдержала бы, если бы м-м-мужчины стали разглядывать и т-т-трогать м-м-меня. – Она разразилась рыданиями. – Как делал Джей Ти. Я п-п-подумала, что если он умрет… но я не смогла это сделать. Я не смогла!

– Ш-ш-ш. Конечно, не могла, – тихо приговаривала Джонси, баюкая Мэгги. – Конечно, не могла.

Тянулись минуты, Джонси ждала, чтобы Мэгги успокоилась. Она гладила ее по волосам и качала и думала о жизни, которой та жила и которая вселила в нее такой страх. Наконец рыдания Мэгги стихли.

– Когда пришла Руби, – продолжила Мэгги, – я так обрадовалась.

Джонси дала ей чистый носовой платок. Мэгги высморкалась.

– У меня был твой пистолет, но я выронила его, когда он… схватил меня. – По телу ее пробежала дрожь и на глазах выступили слезы. – Он прикасался ко мне и пытался стащить платье. Я кричала и кричала, потом Руби налетела на него. Но он отбросил ее, и она упала на пол. Потом пистолет… выстрелил… – Она снова заплакала.

– О Мэгги. Бедная Мэгги. Ш-ш-ш. Все хорошо, все позади. Он никогда не сможет сделать тебе ничего дурного. Он никому уже ничего не сделает.

– Я почувствовала, как он… дернулся, – продолжала она. Джонси чувствовала, что ей надо выговориться. – Потом он упал, потащив меня за собой. Я заглянула в его мертвые глаза. Я не могла… пошевелиться.

Джонси взяла холодные ладони Мэгги в свои, потерла их. На лице девушки была написана мука.

– Руби оторвала меня от него и подтолкнула к двери. Она сунула мне в руку пистолет и велела уходить. И я побежала. Я думала, что она бежит следом, но не была уверена. Я просто бежала. Измученная, Мэгги легла навзничь, закрыла глаза.

– Все позади. Постарайся не думать об этом, – сказала Джонси, укутывая ее покрывалом.

– Позади, правда? Мы теперь в безопасности.

Мэгги как будто успокоилась, но Джонси решила побыть с ней, чтобы убедиться, что она действительно пришла в себя. Взглянув на Мэгги, она с удовольствием заметила, что лицо у нее порозовело. Она в сотый раз спросила себя, какую роль в несчастной жизни Мэгги играла Спайси. И в сотый раз не смогла найти ответ. Джинни выжила потому, что была сильной натурой. Но была ли в этом заслуга Спайси? Хотя Джинни так считала, Джонси придерживалась иного мнения. И как же все-таки Мэгги?

Она легонько провела ладонью по теплому лбу Мэгги. Та открыла глаза.

– Со мной все хорошо. Правда.

Ее слабая ободряющая улыбка немного развеяла тревогу Джонси.

– Ты спустишься попозже вниз? – спросила Джонси.

– Да. Но сначала отдохну. Я вдруг почувствовала сильную усталость.

– Еще бы. – Джонси встала с кровати. – У Джинни, наверно, хлопот выше головы со всеми этими мужчинами. Она, может, даже не успеет сварить достаточно кофе. Пожалуй, пойду помогу ей.

Она улыбнулась, радуясь даже небольшому улучшению в состоянии Мэгги после того, как та рассказала о случившемся.

Спустившись на кухню, Джонси застала всех за столом. Постояльцы пили кофе и обсуждали события последнего часа.

– Не могу поверить, что шериф действительно подозревал Мэта. Думаю, у него было предубеждение против него. И еще я думаю, что Джей Ти платил ему, чтобы тот закрывал глаза на некоторые вещи, – сказал Дэн, допивая свой кофе.

– Уверена в этом, – высказалась Джинни.

– Я не волен говорить много, но… – мистер Нэттер многозначительно прокашлялся, – могу сказать, что мало было денежных мест, куда бы он не запустил обе руки. – Он побарабанил по столу пальцами, подчеркивая значение сказанного. – Мало.

– Как себя чувствует миз Мэгги? – спросил уроженец юга.

– Она все еще потрясена, Билл, но ей уже лучше, – ответила Джонси.

– Бедняжка, – сочувственно покачал он головой.

Яростный порыв ветра потряс дом с небывалой силой. Все глаза повернулись к содрогнувшейся задней двери.

– Надеюсь, что Мэт и Чарли благополучно добрались до гостиницы, – озабоченно сказала Джинни. – Погода не для прогулок. Возможно, нужно было настоять, чтобы они не уходили.

– Я пытался уговорить Мэта, но он был решительно настроен идти. Хотя Чарли был не против и остаться, – сказал Дэн.

Джонси повернулась к присутствующим спиной и передвинула вскипевший кофейник на плите. Она не желала ничего слышать о Мэте Доусоне. Одно его имя было напоминанием о прошедшей ночи. И хотя она чувствовала, что он нисколько не сожалеет о случившемся, для нее все было по-другому. “Да и о чем ему сожалеть?” – подумала она. Для него это событие явно ничего не значило, как презрительно, но верно заметила Лотти.

И теперь, стоя у теплой плиты в окружении постояльцев и друзей, она чувствовала холод, обиду и одиночество. Леденящая буря, бушевавшая снаружи, была ничто по сравнению с тем, что происходило у нее в душе. Оттает ли она когда-нибудь?

ГЛАВА 24

Джонси сидела на солнышке, лившемся сквозь кухонное окно и слегка поднимавшем ее настроение.

Она рассеянно обводила пальцем тень, которую отбрасывала чашка. Она уже десять дней не видела Мэта. Не то чтобы ей хотелось увидеть его снова. Нет, разумеется, она не хочет, говорила она себе. Но за эти десять дней, когда ее мысли постоянно возвращались к нему и ночи, которую они провели вместе, она перестала винить единственно его в том, как все получилось. Нужно было вести себя осмотрительней, а не поддаваться своей тоске. Одно это, по словам Лотти, низвело ее до положения проститутки. И если быть откровенной, то не прозвучало ни предложения жениться на ней, ни даже такого обещания, не говоря уже о словах любви. Она вела себя распутно, как и ее тетка. Теперь она понимала, от чего хотела уберечь ее мать. Она пыталась спасти Джонси от самой себя. Но даже сейчас, когда она разобралась во всем, ее чувства вступали в противоречие с разумом и добавляли боли ее израненному сердцу, вызывая в памяти образ Мэта.

Глядя на задний двор, она гадала, вернулся ли он на ранчо, чтобы подсчитать там убытки, что, по словам постояльцев, делали сейчас все скотоводы. И потери были велики, хотя до весны никто не сможет сказать точно. Она представляла его верхом на лошади, черная широкополая шляпа плотно сидит на голове, и он оглядывает промерзшие земли в окрестностях Ларами. С ним Чарли, и вдвоем они едут неторопливо и уверенно, пока холод не вернет их на ранчо. Тогда он, вероятно, встанет у теплой печки, потирая руки, чтобы согреть их. Эта печь у Джонси мысленно превращалась в их кухонную плиту и возвращала ее к тому вечеру, когда он держал ее в объятиях и целовал в первый раз.

– Джонси, – позвала Джинни – По-моему, сегодня подходящий день, чтобы начать печь к Рождеству. Как ты скажешь?

– Что? – Джонси пыталась сообразить, о чем спросила Джинни.

– До Рождества всего три дня, и я помню несколько чудесных рецептов своей бабушки. Она научила меня, когда я была… – Джинни нахмурилась. – Что случилось? Ты какая-то тихая в последнее время.

– Ничего. Это, наверно, зима. Джинни села.

– Я знаю. Зимой обычно вспоминаешь прошлое. Как будто живешь другой жизнью, и сама делаешься другой.

Джинни очень хорошо это выразила. Джонси действительно чувствовала себя другим человеком. Неизвестным ей. Этот человек совершил поступки, о которых она даже и помыслить не могла, а теперь надо с этим жить.

– Ты права, надо начинать печь. – Джонси вознамерилась исправить себе настроение. – У моей мамы был любимый рождественский пирог с черной патокой и изюмом.

– Отлично!

Джинни засуетилась, доставая необходимые продукты и напевая себе под нос.

В дверь просунулась голова Дэна, он широко улыбался.

– Я слышал, кто-то говорил о пирогах.

– И не ошибся. Мы с Джонси приступаем к работе, и я предупреждаю, что кухня не место для поваров-любителей.

– Любителей! – Он принял оскорбленный вид. – Я докажу вам обеим, что я вполне достойный повар.

– Да уж, с заячьим рагу и оладьями ты сладишь, – заявила Джинни.

– О! Вы не оставили мне никакой надежды, – повесил голову Дэн.

– Только если ты будешь вертеться на кухне, – с напускной суровостью возразила Джинни.

– Ладно. Смиренно удаляюсь, – сказал Дэн и поднял руки, признавая свое поражение.

– И все время так, – улыбнулась Джинни, глядя, как он удаляется в гостиную.

Счастье Джинни и Дэна было видно невооруженным глазом, особенно по сравнению с острым чувством ее собственного несчастья.

– Какой была твоя мама, Джонси? Видно, что тебе ее не хватает, – сказала Джинни.

– Да. Она была доброй и много работала. И никогда не жаловалась на то, что не могла изменить. Она просто принимала все как есть и старалась извлечь из этого пользу.

Джонси продумала о злых замечаниях тети Иды, которые, казалось, ее мать не замечала. Или, по крайней мере, она делала вид, что не замечает их. Джонси подозревала, что мама держала себя в руках для ее же, Джонси, пользы, подавая ей пример, как надо жить. Почти все, что делала ее мать, было примером, и Джонси старалась следовать им. Пока не встретила Мэта.

Она постаралась отогнать воспоминания, о нем.

– Помню, когда я была еще девочкой и папа был жив, у нас был очень скромный огород, где мало что можно было вырастить впрок. Кроме картошки. – Джонси улыбнулась. – Мама тушила ее почти без морковки, мы ели картошку в супе, в котором почти не было других овощей, а еще была картошка, жаренная крупными кусками, мелкими кусками, иногда пюре. Но мама всегда добавляла свои любимые травы, чтобы немного изменить вкус. Мы с папой и в самом деле считали, что едим разные блюда. – Джонси засмеялась.

Ей действительно страшно не хватало матери. Они через многое прошли вместе и вспоминали прошлое, чтобы Джонси не забывала о нем. И, конечно, мечтали о будущем. Ее мать говорила ей о больших надеждах, которые она связывает с замужеством Джонси. Она хотела, чтобы ее дочь вышла замуж по любви и познала такое же счастье, какое довелось испытать ей самой. Но этого не произошло.

– Ты была единственным ребенком? – спросила Джинни.

– Да. Я появилась на свет, когда родители прожили вместе уже пять лет. Мама говорила, что они почти оставили всякую надежду. Но потом Господь благословил их дочерью, сказала она. Она всегда говорила, что никогда не расстраивалась, что я у них одна. Хотя, должна признать, я часто хотела, чтобы у меня была сестра, с которой я могла бы играть. – Ее улыбка стала задумчивой. – А ты, Джинни?

– О, что ты, нет! У меня было столько братьев и сестер, что я с удовольствием поделилась бы с тобой. Я была где-то посередине. – Джинни рассмеялась. – Я всегда говорила маме, что не знаю, кто хуже – старшие, которые меня шпыняли, или младшие, которые вечно за меня цеплялись.

Джонси посмеялась вместе с ней.

– Похоже, у вас было весело.

– Да. Слава Богу, у нас был большой дом.

– Вы с Дэном собираетесь как-нибудь проведать их? Если бы у меня была сестра, я захотела бы повидаться с ней. Особенно после стольких лет разлуки.

– Мы говорили об этом. Но я не знаю.

– Надо, Джинни. Родные – это очень важно. Они поддерживают и любят тебя, что бы ни случилось.

Джонси верила в это всем сердцем. Дядя Гарольд остался ее единственным родственником, и она знала, что он любит ее, хотя тетя Ида и верховодила в семье.

– Может быть, весной. Посмотрим. – Джинни взглянула на тесто, которое месила. – А теперь поставим пироги в печь.

Остаток дня прошел в предрождественских приготовлениях. Мэгги помогала нанизывать кукурузные зерна, сушеные яблоки и кусочки корицы и делать украшения из черствого хлеба. Джонси была рада ее участию и тому, что она покинула свою скорлупу.

На плите кипел фасолевый суп с мясной ветчинной костью, обеспечивая на ужин простую, но вкусную пищу. Мистер Нэттер не одобрил бы этой еды, но он больше не числился среди постояльцев пансиона, уехав с первым же поездом, как только стихла метель.

Атмосфера спокойствия и воспоминания о матери заставили Джонси затосковать о днях детства. Внезапно ее мысли обратились к письмам на чердаке, написанным почерком ее матери. Может быть, в них есть что-нибудь про их каждодневную жизнь? Она не смогла побороть искушение и, извинившись, пошла в свою комнату за теплой шалью.

Когда Джонси открыла чердачную дверь, ее охватил холодный воздух, но отвратить ее от поисков он не смог. Яркое солнце заливало большое помещение. В холодном воздухе не было пыли. Она поплотнее закуталась в шаль и направилась к слуховому окну, где стоял сундук с письмами.

Крышка была открыта, видны были выцветшие розовые ленточки, перевязывавшие письма, и, найдя стул, Джонси подтащила его к сундуку. Она порылась в кучке пожелтевших конвертов в поисках надписанных ее матерью, намеренно отодвигая те, что написала ее тетка.

Она осторожно развернула одно письмо. Дата наверху страницы была помечена годом, когда ей исполнилось четырнадцать лет. Она читала каждое слово, как вкушал бы еду изголодавшийся человек.

“Дорогая сестра,

Мы все здоровы и надеемся, что ты тоже чувствуешь себя хорошо. Что касается твоей тревоги за Джонси, то не волнуйся. Болезнь была легкой и прошла без последствий. Она здоровая девочка, у нее любящее сердце, и мы каждый день благодарим за это Господа.

Что же до кольца, я подарю его ей в день рождения, как ты и просила”.

Джонси задумалась над последним предложением. Какое кольцо? Она никогда не получала на день рождения такого подарка, и уж конечно не от тетки. И в этот момент солнце упало на аметистовое кольцо у нее на пальце. Она уставилась на красивый пурпурный огонек. Немыслимо. Ее мать дала ей это кольцо перед смертью.

Джонси взяла другое письмо, с более ранней датой.

“Дорогая сестра,

Джон сказал, что мы не можем принять твой денежный подарок, так что я отсылаю деньги с этим письмом, надеясь, что они не потеряются. Пожалуйста, пойми нас. Даже если ты послала их для Джонси, мы считаем, что было бы неверно взять их. Мы сами должны позаботиться о ее благополучии, и мы делаем это с любовью и счастьем, будь уверена”.

Где-то внутри у Джонси возникла и поднялась к горлу, грозя задушить ее, волна страха. Неимоверным усилием сохраняя спокойствие, она схватила сразу несколько писем, ища среди них какое-нибудь с еще более ранней датой. У нее так дрожали руки, что она чуть не порвала бумагу.

“Дорогая сестра,

С огорчением и сожалением прочла твое письмо. Я надеялась, что, когда, наконец, получу от тебя весточку, новости будут утешительными. Мне очень жаль, что это не так. Хотела бы помочь тебе изменить обстоятельства, чтобы и для тебя эта чудесная новость именно такой и стала. Чудесной. Тем не менее мы с Джоном воспитаем ребенка как своего собственного”.

Ужас и страх бились в ее груди. Но ведь я единственный ребенок, думала она, у них никогда не было других детей! Она пробежала письмо, ища каких-нибудь важных слов. Наконец, внизу второй страницы она остановилась и прочла:

“У нас есть только одна просьба, и, пожалуйста, поверь, что это в интересах, ребенка. Мы просим тебя не встречаться с Джонси и не сообщать ей, кто ее настоящая мать”.

“Настоящая мать? Нет!” – мысленно выкрикнула она эти слова. Джонси выронила бумагу, словно та жгла ей руки и вскочила со стула, опрокинув его. Это неправда! Это не может быть правдой! Джонси зажала уши и зажмурилась, пытаясь избавиться от слов “настоящая мать”. “Нет! – вскрикнула она, не в силах больше сдерживаться. – Это ложь!”

Она в ужасе попятилась от сундука, грудь у нее вздымалась от сдерживаемых рыданий. В своем стремлении выбраться с чердака, она споткнулась, чуть не упав, потом что-то привлекло ее внимание. Она стояла, застыв, и смотрела в глаза изображенной на холсте обнаженной женщине.

Она не могла больше сдерживаться и разрыдалась, все ее тело тряслось от сокрушительной дрожи. Она металась по чердаку, натыкаясь на вещи, которых не видела из-за пелены слез, и все время в голове у нее бились слова “настоящая мать”.

Она сбежала по лестнице, бросилась в свою комнату и упала на кровать, а судорожные рыдания продолжали сотрясать ее тело. Это неправда! О Боже, это не может быть правдой!

Сквозь плач она услышала тревожный стук в дверь и голос Джинни, звавший ее.

– Джонси! – Дверь распахнулась, и Джинни очутилась рядом. – Что случилось? Скажи мне! Что такое?

Она не могла говорить. Все поглотила скорбь. Она не Джонси Девон Тейлор. Она просто Джонси Девон. Незаконнорожденная дочь проститутки. Она зарылась лицом в покрывало и разразилась новыми рыданиями.

Джинни продолжала гладить и успокаивать ее, но напрасно. Потом к ней присоединилась Мэгги. Но Джонси не обратила на них внимания, страдая в одиночестве.

Шло время, наконец, она исторгла последнюю слезу и судорожно вздохнула. Откуда-то сверху опустилось покрывало и накрыло ее, и нежная рука погладила влажный лоб. Тепло и опустошенность взяли вверх, и она погрузилась в мир, свободный от забот, в сон без сновидений.

ГЛАВА 25

Джонси открыла глаза в темноте. Тело у нее затекло от долгого лежания в одном положении да еще одетой. Она повернула голову, не понимая, почему ей так страшно.

Осознание случившегося медленно встало перед ней, грозя поглотить снова. На глазах выступили слезы, и она закусила губу, чтобы загнать их назад. Громко всхлипнув, она вздохнула.

– Джонси, ты проснулась? – Это был голос Мэгги, мягкий и ровный.

Она снова громко всхлипнула, не в силах говорить.

– Ничего, если я зажгу лампу?

– Да. Пожалуйста, – сдавленно прошептала Джонси.

Она не могла бы посмотреть на себя при свете. На правду.

– Не надо ничего говорить. Я помогу тебе лечь в постель. Тебе будет удобнее.

Джонси хотела поблагодарить ее, но не смогла.

Мэгги раздела ее в темноте. Джонси чувствовала себя безвольной, как тряпичная кукла, с которой она играла в детстве. Она забралась под одеяло, позволив Мэгги подоткнуть его так же, как она делала это для Мэгги.

Она не позволила своему разуму бодрствовать или хоть на мгновение осветить тайну, которую она раскрыла. Когда-нибудь она, может быть, разберется в ней. Но не сейчас.

Яркий свет утра заливал ее комнату, а воздух был теплым, как летом. Но это было не лето, потому что она услышала потрескивание огня в печке. И она была в доме, где не было никакой опасности. Что-то тяжелое придавило ей ноги, и, взглянув туда, она увидела набросившую на себя покрывало и крепко спавшую Мэгги. Джонси осторожно вытащила из-под нее ноги и перекатилась в сторону.

В голове теснилось столько мыслей, что она не могла в них разобраться. Дочь… Нет, об этом она не станет думать. Мэт… Именно с ним она показала, кто она есть на самом деле, хоть и пыталась отрицать это. Правда посмотрела ей в глаза еще тем утром, и в глубине души она знала об этом уже тогда, но отвернулась от нее. Так же, как она хотела бы отвернуться от нее и сейчас.

Слегка поерзав, она попыталась принести облегчение затекшей спине, но в этот момент проснулась Мэгги. Она открыла глаза, словно не понимая, где находится. Увидев, что на нее смотрит Джонси, она быстро села.

– Ты проснулась. Как ты себя чувствуешь?

– Лучше. – На самом деле она ничего не чувствовала.

– Джонси, я знаю, что случилось. Если ты хочешь поговорить об этом…

– Я не могу. – Откуда ни возьмись появились слезы, и она подняла глаза к потолку.

– Когда сможешь. Я хочу, чтобы ты помнила, что я здесь. В любое время.

Джонси облизала сухие губы, прикусила нижнюю и кивнула. Рана была слишком сильной. Слишком болезненной.

– Схожу за горячим чаем. Я скоро вернусь. Джонси кивнула, чувствуя, как по ее лицу катятся слезы.

Пока Мэгги не было, непрошено явились воспоминания детства. Отец сидит в кресле-качалке и держит ее на руках, мама поет колыбельную, хотя Джонси уже давно выросла из этого возраста. Она сидит в церкви между ними двумя, хотя еще так мала ростом, что не видит поверх голов сидящих впереди людей.

Она дважды всхлипнула и встала с кровати, чтобы поискать в комоде платок, потом вернулась в постель и села, прислонившись к изголовью. Взглянув на кольцо на пальце, она сорвала его и швырнула о дверь.

Мэгги вернулась быстро, неся на подносе две чашки и чайник. Двигаясь по комнате, она посмотрела на сверкавшее кольцо и переступила через него.

– Чай тебе поможет. У меня много сортов, но этот самый лучший.

Чтобы доставить Мэгги удовольствие, Джонси взяла чашку и отпила из нее. Немного терпкий напиток освежил ей горло, а ноздри ощутили приятный аромат.

– Как давно ты знаешь мою… – Джонси не смогла заставить себя сказать “мать”. – Ты знаешь.

– Давно. – Мэгги пила горячий чай.

– Когда ты узнала о… – И снова язык ее не послушался.

– Как раз перед тем, как пойти в контору Джея Ти.

Она знала, что Мэгги не станет торопить события, и это были только первые вопросы. Но Джонси не была уверена, что захочет задать следующие.

– Тебе понравился чай? – спросила Мэгги, глядя поверх чашки.

– Да. – Джонси улыбнулась. – Спасибо. Некоторое время они обе молчали.

– Сегодня утром приходил Мэт – проведать тебя. Джинни сказала ему, что ты не очень хорошо себя чувствуешь.

Мэт! Зачем он сюда приходил? Неужели она недостаточно ясно дала ему понять, что происшедшее между ними было ошибкой? И он совершенно недвусмысленно показал свое отношение к этому, рассказав об их ночи Лотти.

– Он сказал, что заглянет попозже, – продолжала Мэгги.

– Я не могу его видеть.

Мэгги пила чай и ничего не ответила. Еще некоторое время прошло в молчании. Потом Мэгги поставила посуду на поднос и направилась к двери. Она наклонилась, подняла кольцо и положила его на комод.

– Я приду еще.

– Я чувствую себя прекрасно, – сказала Джонси с вымученной улыбкой.

Когда дверь закрылась, она забралась под одеяла и натянула их до подбородка. Она чувствовала себя виноватой. Ей было стыдно. Она чувствовала себя преданной.

Прошли два дня, и наступило утро Рождества. Едва рассвело, проведать ее пришла Джинни.

– Джонси? – позвала она.

Джонси сидели на постели, неярко горела лампа. Она провела так много длинных одиноких часов, заново проживая всю свою жизнь, взвешивая и оценивая все слова, которые могла вспомнить, смотря на все новыми глазами.

– Рождество. Ты не собираешься спуститься и встретить его с нами? – спросила Джинни. – Без тебя все не так.

– Я не знаю, Джинни.

Она начала уставать от воспоминаний, а поиски понимания казались безуспешными.

Из-за спины Джинни в комнату проскользнула Мэгги.

– Ты не можешь пропустить Рождество, – стала настаивать она.

Джонси почувствовала себя избалованным ребенком, который хочет, чтобы все его упрашивали. Она вовсе не желала перекладывать на других свои страдания. Она просто хотела быть одна в своем несчастье.

– Я начинаю готовить завтрак, – сказала Джинни. – Пожалуйста, скажи, что спустишься.

– Пожалуйста, – попросила Мэгги. Джонси неуверенно ответила:

– Хорошо, я приду.

– Прекрасно, – сказала Джинни и ушла. Вынув из кармана листок бумаги, Мэгги подала его Джонси.

– Тут кое-что для тебя. Обещай, что прочтешь все до конца.

Джонси поняла, что бумага очень важна для Мэгги, судя по ее умоляющему взгляду. Она кивнула.

Взяв бумагу, она поняла, что это свернутый пополам конверт со сломанной печатью. Внутри было письмо, написанное знакомым почерком, который она видела на чердаке. Сердце у нее упало от дурного предчувствия, но она глубоко вздохнула, развернула конверт и прочла:

“Моей малышке.

Я знаю, что ты давно уже не малышка, но для меня ты осталась светловолосым улыбающимся младенцем, которого я так недолго держала на руках. Если ты читаешь это письмо в Рождество, значит, ты решила остаться и сохранить дом. Почему-то мне кажется, что так и есть.

С чего мне начать? Что я могу сказать? Мое сердце разбилось, когда я отдала тебя, пусть даже и моей дорогой сестре. Но какую жизнь я могла тебе дать? Поэтому с тоской и сожаленьем я отослала тебя к Мейбл. Я скорбела дни… нет, месяцы, годы. Так сильно, что, когда родилась Мэгги…”

Джонси подняла глаза. Мэгги стояла рядом с кроватью, покусывая губы и глядя на Джонси. Ее голубые глаза расширились в ожидании. Сестра? Ее разум не воспринял этого. Она продолжила чтение.

“… я стала искать дом поблизости. Священник определил ее в семью на окраине города, так что я могла видеть, как она растет, и любить ее издалека. Я не перенесла бы разлуки со своим вторым ребенком, если бы отдала его за многие мили.

Я никогда не видела твоей фотографии и могла только догадываться по письмам Мейбл, что ты была красивым ребенком, а теперь стала красивой женщиной. Я выполнила желание Мейбл и никогда не виделась с тобой и не писала тебе, хотя это разрывало мне сердце”.

Джонси прекратила читать, взяла Мэгги за руку и усадила рядом с собой.

– Ты об этом знала? – спросила Джонси, все еще не веря, что они сестры.

Мэгги кивнула.

– И как давно?

– То, что мы сестры?

– Да. – Но еще Джонси интересовало, как давно Мэгги узнала, что она, Джонси, – дочь Спайси.

– Только когда прочла письма на чердаке. – Потом она указала на письмо, которое держала Джонси. – Спайси дала мне его перед смертью. Она сказала, чтобы я отдала его тебе на Рождество.

– Она не рассказала тебе обо мне?

– Не совсем. Она сказала, что ты ее родственница из Сент-Луиса и переедешь жить сюда. Я ни о чем ее не спросила. – Мэгги посмотрела в сторону. – Я хотела, но она была так больна, и я видела, что она не хочет об этом говорить.

Джонси сжала руку Мэгги. За прошедшие месяцы, а особенно за последнюю неделю она очень привязалась к ней.

– Я не знала, позволишь ли ты нам остаться. Руби сказала, что ты, возможно, высокомерна и выгонишь нас. – Мэгги перевела умоляющий взгляд на Джонси. – Я не хотела быть враждебной по отношению к тебе, когда ты приехала. Но я так боялась.

Джонси вспомнила тот день, когда Джинни была такой замкнутой в себе, а Мэгги такой напуганной.

– Я не обратила внимания на твое кольцо до того дня, когда ты отдала мне ожерелье. Это был любимый камень Спайси. Я знала, что должна быть причина, по которой Спайси хотела, чтобы ты сюда приехала, хоть и не понимала, какая. Тогда я и начала читать письма.

Все было задумано заранее. Задумано свести их вместе. За это она была благодарна, но по-прежнему едва ли могла простить этой женщине жизнь, которую та вела.

– Почему ты называешь ее по имени? – Джонси казалось, что Мэгги могла бы называть Спайси “мама”, потому что явно любила ее.

– Я не знала о том, что она моя мать, где-то до тринадцати лет – шесть лет назад. – Мэгги глубоко вздохнула. – Меня воспитывали женщина, которая любила меня, и мужчина, который ненавидел. Он все время пил и бил мою мать по любому поводу. Он не трогал меня, пока мама была жива.

Джонси почувствовала, как по телу Мэгги пробежала дрожь. Что сделал с ней этот ужасный человек? Она крепче сжала руку Мэгги.

– Потом он начал меня бить. А потом стал обзывать – проституткой и дурным семенем и… другими словами. Я не знала, почему он все это говорит.

Джонси не могла понять, как Спайси допустила, чтобы такое случилось. Если Мэгги жила рядом, она должна была знать.

– Потом однажды ночью… он забрался ко мне в постель, когда я спала. Я… кричала… плакала. Но он не стал слушать. – Она замолчала, снова содрогнувшись. – Потом… он стал приводить других… за деньги. – Мэгги сидела неподвижно, вцепившись в руки Джонси.

– Мэгги. Не надо. – Она обхватила застывшее тело Мэгги, сердце у нее разрывалось. – Не говори об этом.

Джонси всем сердцем желала смерти этому человеку. Он ее заслуживал. Мэгги прижалась к ней.

– Потом Спайси сказала мне, что хотела убить его, когда увидела синяки у меня на лице, – сдавленным голосом произнесла Мэгги.

– А как ты попала сюда? – спросила Джонси, пытаясь отвлечь ее от жутких воспоминаний.

– Спайси послала Брейли и Мэта забрать меня.

– Мэта?

Джонси попыталась представить, как эти двое спасают девочку. Да, подумала она, они бы это сделали. Сердце у Брейли большое, как вся территория Вайоминг, а Мэт не стал бы терять времени попусту.

Мэгги кивнула.

– Он пригрозил па веревкой. Па ему поверил. Я тоже.

Джонси могла предвидеть и это. Мэт опасен, если он не на твоей стороне.

Она разняла руки и посмотрела на Мэгги.

– Когда ты узнала о своей настоящей матери?

– Когда Брейли и Мэт привезли меня сюда, они мне ничего не сказали, – ответила Мэгги, испустив вздох. – Я была так рада уйти от па, что пошла бы куда угодно. Я знала, что это за дом, знала, кто такая Спайси. Но она была со мной ласкова и, казалось, искренне заботилась обо мне. – Мэгги нервно разгладила свой фартук. – Меня никогда раньше не любили по-настоящему. Ма или избегала па, или делала, что он велел, для меня у нее было мило времени.

Джонси была поражена тем, как она заблуждалась насчет Мэгги. Над ней надругался человек, которого она считала своим отцом. Их жизни были так несхожи, и Мэгги досталась несчастливая судьба.

– Спайси открыла мне правду примерно через месяц. Мы очень много времени провели вместе, чтобы лучше узнать друг друга. – Мэгги улыбнулась. – Я сразу же полюбила этот дом, особенно кухню. Спайси сказала, что моей обязанностью будет содержать ее в чистоте и порядке. Я во всем помогала кухарке, а когда она ушла, заняла ее место. Было так чудесно, что тебя любят, что ты нужна.

Теперь понятны, думала Джонси, ее страх перед мужчинами и привязанность к Джинни.

– Мэгги, все это теперь в прошлом.

– Я знаю. – Мэгги улыбнулась ей. – Теперь у меня есть ты.

Джонси улыбнулась в ответ.

– Я рада, что мы сестры, – от всего сердца сказала она. – Могу сказать, что это самый лучший рождественский подарок, который я могла бы получить.

– Прежде чем мы спустимся вниз, – сказала Мэгги, – я хотела бы кое-что дать тебе. – Она побежала к двери, потом остановилась и обернулась, чтобы улыбнуться. – Никуда не уходи.

В мгновенье ока Мэгги вернулась, принеся маленькую книгу в матерчатом переплете. Отдавая ее Джонси, она сказала:

– Я нашла ее в шкатулке. Она о тебе. Джонси молча смотрела на книжку, которая, по всей видимости, была дневником.

– Я не знаю, – начала она, но в глубине души знала, и боль была еще слишком острой.

– Ты должна прочесть.

Мэгги положила книгу Джонси на колени и, легко коснувшись ее плеча, вышла из комнаты.

Джонси провела рукой по потускневшей пурпурной обложке. Внутри этой книжки быда необходимые ей ответы на вопросы, возможно, даже объяснения, каким образом женщина становится на подобный путь.

В ней поднялось новое чувство ожидания, когда она перевернула первую хрупкую страничку и начала читать о повседневных событиях жизни сестер-близнецов, вплоть до замужества Мейбл, которая в семнадцать лет вышла за Джона Тейлора. Но она пропустила эти страницы, чтобы снова не возвращаться к своим сожалениям. Потом она дошла до страницы, помеченной годом ее рождения, и ее рука замерла над дневником, а сердце подскочило, потому что она поняла, что наконец-то узнает правду.

Она начала читать строки, написанные все тем же затейливым почерком:

“Жизнь прекрасна! Я никогда не чувствовала себя так чудесно, воздух никогда не благоухал такой сладостью, и я просто не могу не улыбаться. Мама говорит, что мне надо тверже стоять на земле, стараться походить на Мейбл – и найти себе такого же хорошего молодого человека. Но, по-моему, Мейбл следовало немного больше повеселиться до замужества. Джон Тейлор достойный молодой человек, но он ни в какое сравнение не идет с тем джентльменом, за которого я собираюсь выйти замуж. Вот так, Дневник, это секрет, и ни одна живая душа не должна о нем знать, но я верю, что мы поженимся очень скоро. Я знаю, что мама меня не одобрит из-за нашей с ним разницы в возрасте, Мейбл тоже. Но они поймут, как только увидят, как мы счастливы. Это будет чудесно! И нас больше не будут разделять время и расстояние, как сейчас, когда он где-то на реке или в Мемфисе. Я буду путешествовать с ним как его жена. У меня столько планов! И когда я снова увижу его, мы осуществим их вместе”.

Потом шли несколько чистых страниц, и Джонси подумала, что дневник закончился. Но на пятой странице записи продолжились.

“Она так красива! И она моя, только моя. Я не думала, что все так получится, но что делать. Я постараюсь позабыть отчаяние и чувство одиночества, которые я испытала, когда он сказал мне, что у него уже есть семья.

И он не придумал для меня ничего лучше, чем привести в дом, где женщины знают, что делать в подобных случаях. Здесь я сейчас и здесь провела последние полгода. Я не захотела терять ребенка, и благодаря доброте женщины, которая содержит этот дом, смогла жить здесь, ничего не платя. Я не знаю, как долго смогу рассчитывать на ее доброту, но знаю, что домой я не вернусь никогда”.

Джонси отложила дневник в сторону. Она родилась в публичном доме. Какая ирония заключена в том, что ее жизнь совершила полный оборот. Она подумала о том, как много женщин, таких, как Джинни, Мэгги и ее мать, попали в публичные дома из страха или от отчаяния. И вправе ли она винить их?

Она просмотрела оставшиеся пустые страницы, но больше не обнаружила никаких записей. Она могла только предполагать, как все случилось. Очевидно, мать отдала ее до того, как покинула Сент-Луис. Как долго она оставалась там, прежде чем уехать на запад? Узнать она не могла, да и нужно ли это было теперь?

Джонси закрыла книжку и задумалась о том, что чувствовала ее мать, тогда молодая женщина, одинокая и, несомненно, напуганная, когда делала выбор для себя и своего ребенка.

Вспомнив письма на чердаке, которые написала Мейбл, она осознала, как трудно ей было разорвать узы материнства. И пообещав себе прочесть оставшиеся письма, она позволила состраданию и пониманию начать свою работу в ее сердце. Может быть, прощение окажется не таким уж трудным делом.

Как невозможно было принять Спайси и ее жизнь, так же невозможно было не видеть добро и любовь в Джинни и Мэгги, несмотря на то, что они тоже жили в этом доме, когда он был публичным домом. И, может, причиной этому сердце той женщины?

Она вспомнила, что письма Мейбл начинались словами “дорогая сестра”, и все они были написаны с любовью и заботой и не несли в себе обвинения.

И разве обе женщины не делали все, что было в их силах, для нее, когда она была ребенком, девушкой, и даже теперь, когда она – молодая женщина? Разве они обе не любили ее?

И ей открылся новый мир. Она не была чужим ребенком в чужой жизни, она не чувствовала недостатка любви, все было наоборот.

И благодаря этому пониманию она новыми глазами посмотрела на свои отношения с Мэтом. Она не должна была позволить своей собственной неуверенности вторгнуться в то, что произошло между ними, испортить красоту слияния их душ. Ее поступки, поняла она теперь, не зависели от того, кто была ее настоящая мать, она поступала по велению сердца. Она поняла, что только она одна несет ответственность за свой выбор, дурной или хороший. И ее решение отдать свое сердце и тело Мэту было не предопределенным фактом, а выбором любви.

И она ясно поняла, что любит его. Но любит ли она настолько, чтобы простить его откровенность с Лотти, то, что он рассказал об их ночи другой женщине? И означает ли это его верность, если не любовь, по отношению к Лотти?

Ответы были совершенно очевидны.

ГЛАВА 26

Спустившуюся вниз Джонси встретил запах елки, стоявшей в гостиной, который перемешался с пряным ароматом корицы, шедшим из кухни.

Джинни обняла Джонси и пожелала ей всего хорошего, а Дэн поцеловал в щеку. Джонси улыбалась, как могла, но, зная поразительно приятную новость про Мэгги и по-новому взглянув на Спайси, ей это было нетрудно.

На завтрак были только покрытые глазурью булочки с корицей, потому что приготовление рождественского обеда требовало много времени. Мэгги и Джинни отщипывали от сладкой конфетной массы, пока готовили индейку и начинки.

Джонси поковыряла кусок, который они ей дали, предпочтя только выпить кофе. Этот день должен был стать для нее счастливейшим днем этого года: пансион полон постояльцев, ужасные события, связанные с убийством Джея Ти, остались позади, она обрела сестру. Но ее разум не мог связать все эти приятные моменты с тем, что она чувствовала – с пустотой и отрешенностью.

Когда последний из постояльцев, пришедших позавтракать, перешел в гостиную, Джонси собрала грязные тарелки и перемыла их. Джинни запела рождественский гимн, Мэгги присоединилась к ней. Дэн надел пальто, поцеловал Джинни в затылок и вышел на задний двор за дровами.

Джонси скосила глаза в окно, за которым искрился на солнце снег. В этом сиянии ей был виден темный силуэт Дэна, шедшего к поленнице. Но, не дойдя до нее, он остановился. Джонси ясно разглядела высокую фигуру Мэта, появившегося позади Дэна и хорошо различимого на ярком снежном фоне. Они повернулись и направились к дому, Дэн шел впереди.

Джонси похолодела, ее охватила паника, но она не могла ни двинуться, ни куда-нибудь уйти. Что он здесь делает? Она не может с ним встречаться, особенно после того, что он сделал. Она отвернулась от окна, желая бежать, но ноги ее не слушались.

Когда Дэн открыл дверь, Мэт ступил в кухню и сразу же заполнил ее своим присутствием. Лицо у него было совсем замерзшее, руки в перчатках глубоко засунуты в карманы, широкие плечи ссутулились.

– Смотрите, кто к нам пришел! – возгласил Дэн.

– Веселого Рождества, Мэт, – сказала Джинни с улыбкой. Она осторожно глянула на Джонси. – Как насчет чашки кофе, чтобы согреться?

– Нет. Нет, спасибо. – Его глаза встретились с глазами Джонси и удержали ее взгляд. – Я вижу, ты чувствуешь себя лучше, – сказал он ей.

Она машинально вытерла о передник руки. – Да.

– Я хочу… – начал он.

– Я не могу… – одновременно заговорила она.

В кухне повисла тишина.

– Ну, – Дэн прочистил горло, – я, пожалуй, пойду за дровами, если мы хотим, чтобы индейка поспела к сроку. – И он исчез через заднюю дверь.

Мэт заполонил собой все вокруг, не сводя глаз с лица Джонси, на котором застыло странное выражение, потом перевел взгляд на ее руки, нервно теребившие край передника. Возможно, он зря пришел, но он должен узнать, что она думает на самом деле.

В два шага он оказался от нее так близко, что смог взять за руку и повести за собой в гостиную.

– Извините нас, – сказал он Джинни и Мэгги, которые лишь кивнули в ответ.

С колотящимся сердцем Джонси следовала за ним, но, собственно, выбора у нее и не было. Они прошли через переднюю в гостиную, где потрескивал яркий огонь. Два постояльца дремали в креслах.

– Нам неприятно вас тревожить, – несколько нетерпеливо сказал Мэт. – Но нам надо поговорить наедине.

– Конечно, – ответил один из мужчин, и оба они поднялись и ушли.

Мэт закрыл за ними дверь и повернулся к Джонси. Она смотрела, как он снимает шляпу и бросает ее на стул, потом он снял со своих больших рук перчатки. Она сражалась с ощущением тепла, которое появилось уже от одного его присутствия, оттого, что он рядом.

– Тебе не следовало приходить, – сказала она, пытаясь вложить в голос осуждение.

Он стряхнул с себя пальто.

– Я так просто не сдаюсь.

– Может, и стоит.

– Ты не сказала точно, почему.

Теперь, когда он стоял перед ней с мрачным лицом, почти что угрожая, настроенный очень решительно, ее сопротивление стало таять. Она старалась не смотреть на густые черные волосы, которые он всегда прятал под шляпой, и не замечать несокрушимого намерения в его взгляде. Он стоял близко, так близко, что достаточно было протянуть руку, чтобы тронуть шелковистые усы. Хоть бы он не приходил, хоть бы она была в своей комнате… Тогда было бы гораздо проще сказать Мэгги, чтобы она отослала его прочь.

Взглянув на него, она вспомнила, какой маленькой чувствовала себя в его руках, но с тех пор она изменилась. Изменилась благодаря его любви и его предательству.

– Скажи мне, почему, – мягко произнес он.

“Должна ли она объяснять ему? – подумала она, пытаясь ожесточить свое сердце. – Не должен ли он ей то же самое?”

– Мне следовало бы задать тебе такой же вопрос, – сказала она.

Его глаза изучали ее лицо, ища ответа.

– Может, мне нужно уточнить, – продолжила она. Не в состоянии больше ничего выговорить, она просто произнесла: – Лотти.

– Какое она имеет к нам отношение? – Он выглядел озадаченным.

– Больше, чем ты думаешь, – сказала она и повернулась, намереваясь уйти.

Он поймал ее за руку и вернул на место.

– Подожди. Что ты знаешь о Лотти?

– Все. Она приходила сюда и не скрывала своих чувств.

– Она приходила сюда? Говорила с тобой? – В его темных глазах полыхнул гнев.

– Да.

– Обо мне, – произнес он голосом, полным сожаления. – Почему ты мне не сказала?

Она не ответила, пристально глядя на него.

– Что она тебе сказала?

– Нет смысла это обсуждать, – ответила Джонси, чувствуя, что краснеет. Под его пристальным взглядом ее незажившие раны вновь открылись. Она не могла заставить себя повторить слова Лотти и снова почувствовала боль и смущение. Она опять попыталась уйти, но он мягко удержал ее.

У него чуть не разорвалось сердце, когда он увидел, что у нее дрожит подбородок. Он хотел обнять ее, но глаза Джонси запретили ему сделать это.

– Джонси. Нам придется об этом поговорить.

– Я не могу, – прошептала она.

– Ты хочешь, чтобы я извинился перед тобой за то, что произошло той ночью? – тихо спросил он.

Она отвела несчастный взор.

– Я не стану извиняться за это, – сказал он.

Взяв Джонси за плечи, он развернул ее, заставив взглянуть на себя.

– Я не так собирался сказать тебе об этом – ты злишься на меня, – но должен сказать это и надеюсь, что ты мне поверишь. – Он взял ее за подбородок и наклонился так близко, что почувствовал ее дыхание. – Я люблю тебя, – сказал он мягко и настойчиво. – Я люблю тебя с того вечера, когда мы стояли в темной кухне, и ты бросилась в мои объятия. Когда я поцеловал тебя, во мне что-то перевернулось.

Я хотел, чтобы тебе было хорошо, у меня никогда раньше не было таких чувств. Я не могу объяснить. – Он наклонился и поцеловал ее лоб, щеку, волосы на виске, вдыхая ее аромат. “Роза, всегда роза”, – подумал он. – Я люблю тебя, Джонси Тейлор. И никогда не любил тебя сильнее, чем той ночью, которую мы провели вместе.

Он говорил охрипшим голосом у самого ее уха. Желанные, чудесные слова. Закрыв глаза, она попыталась забыть слова Лотти, но не смогла. Он все рассказал другой женщине, женщине, которая любила и желала его. Она не могла оставить этот вопрос без ответа, неважно, любит она его или нет.

– А как же Лотти?

– Она часть моего прошлого. Ты – мое будущее.

– Она все еще любит тебя.

– Нет, она только думает, что любит.

– А ты сам любил ее? – Она затаила дыхание, ожидая ответа.

Подняв ее лицо, он пристально посмотрел ей в глаза.

– Нет.

– Тогда почему ты сказал ей… – Она не смогла закончить.

– Сказал о чем?

– О… нас… и той… ночи.

– Я не говорил. Я никогда бы этого не сделал. Она догадалась. Думаю, это было написано у меня на лице. Ты хочешь знать, о чем мы говорили? Это поможет тебе поверить мне?

– Нет. То есть я не хочу знать.

Она увидела правду в его глазах, почувствовала ее в его прикосновении, услышала в его голосе.

– Лотти уехала из города тем же поездом, что и мистер Нэттер. Так, по крайней мере, сказал Чарли.

Прежде чем заговорить, она долго смотрела на него. Любовь к нему переполняла Джонси, но ее прошлое удерживало ее.

– Я должна кое-что рассказать тебе о себе. До сегодняшнего дня мне было трудно об этом говорить.

Клуб дыма вырвался в комнату, наполнив ее сладковатым запахом горящего дерева.

– Спайси моя мать. – Она впервые произнесла эти слова вслух.

Он смотрел на золотисто-каштановые локоны, обрамляющие красивый овал ее лица, в ясные карие глаза, в которых отразилась тревога. Для него это не было новостью. Он подозревал это с того момента, когда впервые увидел ее.

– Она была чуткой женщиной, – тихо сказал он. – Ты достойна своей матери. – Мэт обнял ее и привлек к себе. – Она любила тебя достаточно сильно, чтобы отказаться от тебя, потому что думала о тебе, а не о себе.

– Я поняла это, – пробормотала она в его плечо, и новое чувство безопасности охватило ее.

Исходя из нового положения вещей и нового на них взгляда, она смогла пересмотреть и свои чувства к Мэту. Она поступила неправильно, когда позволила своей неуверенности вмешаться в то, что случилось между ними двумя. А то, как он обнимал ее теперь – нежно, но крепко, – давало ей ощущение надежности, заботы и любви.

– Осталось уладить еще одно дело, – сказал он, гладя ее по волосам.

– М-м-м… Что?

Отодвинувшись, чтобы лучше видеть ее лицо, он улыбнулся и сказал:

– Мне надо узнать, выйдешь ли ты за меня?

Приложив руку к его щеке там, где она могла тронуть его усы, она ответила:

– Да. Он улыбнулся шире.

– Я люблю, когда ты так делаешь.

– Да?

– М-м-м.

– Когда мы поженимся, я буду делать это постоянно.

– А ты будешь надевать ту самую ночную рубашку, когда мы поженимся?

– Только если ты станешь настаивать, – озорно заявила она.

– Ну, при ближайшем рассмотрении… – Мэт наклонился к Джонси и припал к ее губам.

Она прильнула к его груди, обняла и прижала к себе. Мэт чуть отстранился и прикусил ее ухо.

– Я люблю тебя, – хрипловато произнес он.

Сердце у Джонси замерло от этих слов, дыхание перехватило. Она подумала, что не сможет заговорить.

– Я тоже люблю тебя.

И снова он коснулся своими губами ее губ. И тут же поцелуй стал крепче и нежнее, исполнился страсти, воспламенив их так, как никогда не смог бы огонь, трещавший и стрелявший позади них.

Она, застеснявшись, отодвинулась, но он не отпустил ее.

– Нам надо сказать остальным? – спросила она.

– Чем скорее, тем лучше, – ответил Мэт. – И что будет свадьба.

Они не станут устраивать ничего грандиозного, думала она, пока они шли на кухню. Небольшая церемония в гостиной. А после они будут вместе навсегда.

ГЛАВА 27

Утро 8 января 1887 года было мрачным и пасмурным, но Джонси едва ли обратила на это внимание.

Она волновалась из-за атласного платья цвета слоновой кости, которое только что надела и которое сидело на ней прекрасно. Джинни нашла его на чердаке, выстирала и отгладила. Джонси стояла в своей комнате перед зеркалом, в котором видела себя только до пояса. Вырез был скромный, и его украшал лишь ряд слегка присборенных кружев. Три маленькие перламутровые пуговки на запястьях как нельзя лучше соответствовали гладким атласным рукавам. Юбка была шире, чем она привыкла, так что еще требовалось приспособиться к ней. Платье было не самым модным, но Джонси это не беспокоило.

В комнату вошла Мэгги, рот у нее открылся, глаза расширились.

– Джонси, какая ты красивая!

И она тоже заволновалась из-за выреза и юбки.

Улыбнувшись, Джонси ответила:

– Спасибо, Мэгги. А как тебе моя прическа?

Она поднесла руку к массе локонов, собранных на затылке, наверно, сотней шпилек.

– Чудесно. Это сделала Джинни? – Мэгги осторожно потрогала локоны.

– Да.

В дверь просунулась голова Джинни.

– Кто-то назвал мое имя?

– Заходи, Джинни. – Джонси протянула руку. – Я не могу выразить, как мне нравится все, что ты сделала.

Джинни махнула рукой.

– Это того стоило, я и сама получила удовольствие.

– Мэт уже здесь? – нервно спросила Джонси.

– Он действительно здесь. И выглядит спокойным и невозмутимым, как пруд весенним днем, – улыбнувшись, сказала Джинни. – Нервничаешь только ты одна.

– Нервничаю. – Джонси поправила рукав.

– Ну, не надо. Он хороший человек и будет хорошо о тебе заботиться. – Джинни произнесла это искренне. Потом снова улыбнулась. – И он самый красивый мужчина, какого я знаю. Кроме Дэна, конечно.

Джонси улыбнулась ей в ответ, пытаясь успокоиться.

– Священник пришел, все ждут. Ты готова? – спросила Джинни.

Джонси сделала глубокий вдох, кивнула и пошла следом за двумя женщинами к началу лестницы, где остановилась. Внизу она увидела одетого в черный костюм Мэта, его новая широкополая шляпа была вычищена до блеска. Башмаки сияли, как новое седло. Он разговаривал со священником и Дэном и не заметил ее. Потом шорох ее юбок привлек его внимание. Их глаза встретились, и он снял шляпу, открыв черные густые волосы, которые она так любила. Она медленно начала спускаться.

Глядя на нее, Мэт порадовался, что стадо быков скакавших у него внутри, моментально исчезло. Джонси выглядела невозможно красивой, и она будет принадлежать ему. Когда она сошла вниз, он согнул руку, предлагая ей опереться на нее, и она так и сделала.

– Привет, – тихо прошептал он.

– Привет, – прошептала она в ответ.

– Начнем? – спросил священник.

– Да, – в один голос ответили Мэт и Джонси.

Все заняли свои места. Джинни и Дэн встали рядом с Джонси, поблизости расположились Мэгги и Эндрю Коллинз. Рядом с Мэтом стояли Сара и Джефф, и сестра Мэта одобрительно улыбнулась ему. Чарли не было. Он заявил Мэту, что не переносит все эти сборища и пусть на него не рассчитывают, а остальные присутствующие были постояльцы Джонси. Мэт прижал ее руку к себе, накрыв другой рукой. Потом попытался сосредоточиться на словах высокого седеющего священника.

– Мы собрались ради торжественного случая…

Джонси следила за движениями губ священника, но не различала слов. Она ощущала только ладонь, накрывшую ее ладонь, и сильную руку, на которую она опиралась. Потом она почувствовала, что Мэт повернулся к ней.

– Я, Мэт Доусон, беру тебя, Джонси, в законные жены. Дабы иметь тебя на ложе своем и у очага своего, любить и заботиться, пока смерть нас не разлучит.

Потом он достал из кармана золотое кольцо и надел ей на палец.

Джонси с удивлением посмотрела на кольцо. Оно было не совсем ее размера, но подходило.

– Повторяйте за мной…

Джонси смотрела Мэту в глаза и сердцем повторяла слова клятвы:

– Я, Джонси Девон Тейлор, беру тебя, Мэтью Доусон, в законные мужья. Дабы иметь тебя на ложе своем и у очага, любить и заботиться, пока смерть нас не разлучит.

Мэт ободряюще стиснул ей руку.

– Можете поцеловать невесту, мистер Доусон.

Взяв ее за плечи, Мэт наклонился и нежно, но крепко прижался губами к ее губам. Ее руки сомкнулись у него на спине, и она ответила ему от всей души. Сердце ее переполнилось счастьем.

Когда они с Мэтом оторвались друг от друга, раздались восторженные крики и аплодисменты. Сопровождаемые смехом и разговорами, чередовались поздравления, дружеские похлопывания, рукопожатия.

– Вы, двое, так и собираетесь стоять здесь целый день? – ухмыльнувшись, спросил Дэн.

Джонси зарделась. Мэт спросил, где ее багаж, и пошел вместе с одним из постояльцев за сундучком и двумя сумками. Все быстро погрузили в сани, увешанные колокольчиками, которых, знала Джонси, не было, когда он приехал. Осталось только попрощаться.

– Я так за тебя рада, – сказала Джинни, крепко обнимая Джонси. – Ни о чем здесь не беспокойся.

– Не буду.

Джонси обняла подругу. Она будет скучать по Джинни, когда по весне они с Дэном уедут на восток, но она была счастлива за них.

К тому времени, как Джинни и Дэн покинут их, Мэгги уже будет в состоянии управлять пансионом самостоятельно. Джонси договорилась с Эндрю, чтобы он подготовил документы, которые делали Мэгги единственной владелицей пансиона. Эндрю сказал, что уедет вскоре после свадьбы Джонси и рад, что все так хорошо закончилось. Джонси повернулась к нему и шепотом попрощалась.

Потом Джонси подошла к Мэгги и обняла ее.

– Мэгги, я так рада, что мы нашли друг друга.

– Я тоже, – сказала Мэгги, на глазах у нее выступили слезы. – Ни о чем не волнуйся. Просто будь счастлива. – Наконец Мэгги отпустила ее. – Вам пора. Погода будет портиться. Я не хочу, чтобы вы провели медовый месяц, заметенными пургой.

Джонси смахнула слезы с ее щек.

– Ты права. – Они еще раз быстро обнялись. – Прощай.

Джонси укуталась, Мэт надел свое тяжелое пальто, и они вышли на свежий холодный воздух. Свинцовое небо и падающий снег ясно предсказывали погоду. Укрыв Джонси и себя толстой полостью, Мэт пошевелил поводьями, лошади тронулись, и они покатили под мелодичный перезвон колокольчиков.

Джонси скользнула поглубже под полость и как можно теснее прижалась к Мэту, наслаждаясь теплом его близости. Взяв поводья в одну руку, второй он нашел ее руки под полостью и нежно сжал их, теребя обручальное кольцо.

– Мэт, где ты так быстро раздобыл это кольцо? – спросила она, улыбнувшись ему.

– Это кольцо моей матери, – ответил он, потом посмотрел ей прямо в глаза. – Миссис Доусон?

– Да? – игриво ответила она, наслаждаясь звуками своего нового имени.

– Вы случайно не забыли взять ту белую ночную рубашку, к которой я так привык?

– По правде говоря, мистер Доусон, я не взяла ее.

Она лукаво улыбнулась, потом сосредоточила свое внимание на окружавшей их белой равнине. Несколько миль они проехали в молчании, она думала о будущем. Наконец сани остановились, и Джонси увидела длинный дом и разбросанные за ним постройки. Пространство и небо вокруг казались бесконечными.

– Вот мы и дома, – сказал Мэт, и тут посыпались хлопья снега.

Он помог ей выбраться из-под полости и поставил на землю. Из ближней конюшни вышел закутанный от мороза мужчина. Он переговорил с Мэтом, кивнул Джонси, потом забрал лошадей и сани.

Запах древесного дыма, которым потянуло с крыши, сообщил о благословенном тепле. Обняв Джонси, Мэт завел ее через заднюю дверь в теплую кухню. Джонси тут же заметила кофейник и жаровню, на которой стояло тушеное мясо и блюдо с оладьями. Она догадалась, что в ожидании их приезда работники Мэта поели раньше.

– О, как все чудесно, – сказала Джонси, снимая пальто и перчатки. Она оглядела деревянные стены, от времени ставшие золотистыми. Это был ее новый дом, но, что еще важнее, это был их общий дом.

Он повесил их пальто рядом у двери, положил шляпу на стол и обнял Джонси.

– Ты хочешь осмотреть свой новый дом? – спросил он, зарываясь лицом в ее волосы, растерявшие шпильки.

– Конечно, – ответила она, прикрыв глаза.

Он запечатлел горячий поцелуй на ее шее.

– Или, может быть, мы… Единственным звуком был ветер, завывавший в печной трубе.

Джонси подняла руки к развалившейся прическе.

– Я, верно, ужасно выгляжу, – сказала она, внезапно придя в себя.

Он продолжал смотреть на нее. Сначала на лицо, потом перевел взгляд на шею, на ее грудь и снова на лицо. Ее кожа горела под его взором.

– Мне нравится, когда ты это делаешь, – мягко произнес он.

– Делаю что? – Она прижала руки к пылающим щекам.

– Краснеешь.

– От меня это не зависит.

В печной трубе снова взвыл ветер.

– Ты собираешься показать мне дом?

– Как видишь, это кухня. – Он поцеловал ее в кончик носа. – Здесь мы будем проводить значительную часть нашего времени. Надеюсь, ты не против.

Она согласно кивнула:

– Нисколько.

– Хорошо. Тогда двинемся дальше.

Он прошел по длинному коридору к открытой двери, откуда шел сильный в прохладном воздухе запах кожи.

– Здесь моя контора, и теперь, когда у меня есть ты, я стану проводить здесь больше времени, чем мне хотелось бы. – Он поцеловал ее в щеку.

Следующей была просторная комната, которую он назвал каминной. И ничего удивительного, подумала Джонси. Она никогда не видела такого большого камина в обычном доме. Огонь бодро сиял и потрескивал, озаряя деревянные стены и потолок живым светом.

– Я уже люблю этот дом. Он напоминает мне тебя, – сказала она.

– Он простой.

– Я бы не назвала тебя простым, Мэт Доусон.

Мэт ухмыльнулся и, дразня, поцеловал ее в губы.

– Вы пытаетесь льстить мне, миссис Доусон?

– Может быть, – ответила она, улыбаясь.

– Посмотрим все до конца? – спросил он, наклонившись к ее уху.

– Прямо сейчас?

Она склонила голову на бок, наслаждаясь восхитительной дрожью, пробегавшей по ее спине.

– Не вижу причин откладывать.

Он губами очертил линию ее скулы, дошел до рта и остановился, ожидая ответа.

– Я тоже, – сказала она, чуть задохнувшись.

– Тогда идем сюда.

Он снова вывел ее в коридор и провел к другой двери. Толкнул ее ногой, вошел внутрь и закрыл ее за ними.

Джонси оглядела такие же деревянные стены. Здесь тоже горел огонь, излучая тепло. Кровать была накрыта ярким покрывалом, по полу разбросаны матерчатые коврики. На крючках у двери висели его личные вещи: куртка, толстая клетчатая рубашка, веревочный повод, шляпа, знававшая лучшие времена, и несколько ремней.

Мэт слегка отпустил Джонси, чтобы она могла прижаться к нему.

– Это моя комната, то есть я хочу сказать, наша комната. И я надеюсь, что здесь мы проведем очень много времени, – сказал он, слегка коснувшись ее губ своими губами. – Ты не против?

Обняв его за шею. Джонси покладисто ответила:

– Нисколько не против.

Теперь она принадлежит Мэту, и осознание этого вытеснило все тревоги и страхи.

Мэт стал вытаскивать из локонов Джонси оставшиеся шпильки.

– Должна тебя предупредить, – сказала она, – что Джинни насовала их туда от души. – Она откинула голову, изучая его сосредоточенное лицо. – Давай я помогу.

Они оба положили на соседний столик по пригоршне шпилек. Волосы упали ей на лицо волной локонов, рассыпались по плечам золотисто-каштановым водопадом.

– Они прекрасны, – сказал он, притянул ее к себе и зарываясь носом в их пахнущие розой глубины. Он ждал того момента, когда вся комната будет пахнуть ею. – Добро пожаловать домой, миссис Доусон.

– М-м-м… Как чудесно это звучит, – сказала она, устраивая голову у него под подбородком.

Наклонив ее голову назад, он заглянул в теплые карие глаза и тихо сказал:

– Я люблю тебя.

Отдавшись внезапному порыву, он прижался губами к ее губам, и она ответила ему с той же страстью. Внутри у них моментально вспыхнуло пламя. Тогда, не теряя ни секунды, Мэт скинул на пол свой черный пиджак, туда же полетела льняная сорочка. Атласное платье Джонси соскользнуло и, подобно озерцу, улеглось у ее ног. Башмаки и туфли, чулки и брюки – все было сброшено в одно мгновенье. Он взял Джонси на руки, отнес к кровати и осторожно опустил на нее. Потом вытянулся рядом. Их руки сплелись, глаза молча произносили слова любви.

Резкий холодный ветер сотрясал дом, швыряя в него снегом, а внутри у них горел и сиял огонь, сплавлявший два сердца в одно.