Они быстро шли по длинным монастырским коридорам к комнате, откуда доносились дикие крики. Остановившись у двери, аббат пристально посмотрел на Брейса.
      – Мне очень жаль, что вам придется увидеть отца в таком виде, – сказал старик. – Еще циклов пять назад он был вполне здоров, если не умственно, то физически. – Он покачал головой. – Но после того, как у него побывал последний посетитель, его состояние резко ухудшилось. Я сделал серьезную ошибку, допустив этого человека к вашему отцу. Теперь я это понимаю.
      Брейс схватил аббата за руку:
      – Какой посетитель?
      – Он назвался лордом Тиреном Ардейном. Трудно было усомниться в этом, поскольку визитер явно знал вашего отца и сказал, что его прислал король.
      – Как выглядел этот человек? – глухо проговорил Брейс.
      – Высокий блондин весьма необычной наружности, одетый во все черное, с ошейником управления на шее, как у преступников. Я слышал, что ваш брат отбывает срок на Карцере, поэтому ошейник не удивил меня.
      Помолчав, аббат спросил:
      – Ведь это и в самом деле был ваш брат, не так ли?
      – Нет, – поспешно возразила Марисса. – Это был известный преступник Фирокс. Внешность похитителя моей сестры в точности совпадает с вашим описанием.
      – А с какой целью этот человек приходил к моему отцу? – спросил Брейс.
      – Не знаю. Он сказал, что хочет побыть с лордом Ардейном наедине.
      – Я хочу видеть отца.
      – Брейс! – воскликнула Марисса. – Позволь мне пойти с тобой.
      Она увидела в его глазах невыразимую боль.
      – Как вам угодно, госпожа.
      Брейс дал знак аббату:
      – Я готов.
      Тот кивнул и отпер дверь. Марисса последовала за Брейсом. Дверь тихо захлопнулась за ними.
      На низкой койке в дальнем углу комнаты жалобно стонал человек. Брейс вздрогнул, и Марисса ободряюще пожала его руку.
      – Отец? – тихо сказал он, опустившись на колени возле койки и коснувшись плеча больного.
      Вар Ардейн с трудом повернул голову. С его распухшего, почти потерявшего человеческий облик лица на Брейса взглянули налитые кровью глаза. Он напряженно всматривался в посетителя.
      – Фирокс! – хрипло воскликнул он. – Итак, ты снова пришел, чтобы покончить с тем, что от меня осталось.
      – Нет, отец, – прошептал молодой человек. – Я Брейс. Твой сын Брейс.
      В какой-то миг Брейсу показалось, что отец узнал его, но взор старика тут же затуманился.
      – Нет, – прохрипел он. – Это невозможно. Это всего лишь новый трюк, чтобы узнать мою тайну. Но я ее не выдам. Не выдам!
      Последние слова лорд Ардейн выкрикнул во весь голос и тут же скорчился на койке от приступа боли. Его пальцы судорожно комкали простыни, лоб покрылся испариной.
      Застонав от отчаяния, Брейс обнял отца и прижался к нему.
      – Отец, – шептал он. – Отец…
      «Неужели возможно, – думал он, – провести столько циклов вдали от отца и все же сохранить привязанность к нему?» Ведь он считал, что отец давно умер!
      Брейс снова взглянул на старика. Когда-то сильное тело теперь исхудало, красивое прежде лицо изменилось до неузнаваемости. Лорд выглядел гораздо старше своего возраста, но, любовно вглядываясь в него, Брейс вспоминал знакомые с детства черты и чувствовал, как по щекам его бегут горячие слезы.
      Безумие рода Ардейнов привело его отца в такой ужасный вид. На долю секунды Брейс представил себя лежащим на той же койке, где сейчас умирал старый лорд, и его охватил ужас.
      Боль постепенно отпустила старика. Он снова распростерся на койке. Дыхание его успокоилось. Наконец он отстранился от Брейса.
      – Твой брат Тирен… – Взор старика просветлел. – Как он?
      – С ним все в порядке, отец, – ответил Брейс прерывающимся от волнения голосом. – Он правит Аранией вместе с королевой. А через несколько месяцев ты станешь дедушкой.
      Лорд печально улыбнулся:
      – Дедушкой? Ну а ты, сынок, у тебя есть дети?
      Брейс покачал головой.
      – Жаль, – вздохнул старик. – А твоя красавица мать – как она?
      Сердце Брейса болезненно сжалось. Мать умерла от разрыва сердца, услышав известие о жестоком приговоре сыновьям. Теперь, зная печальную судьбу отца, Брейс понял, что мать постоянно жила с болью в сердце, а случившееся с сыновьями добило ее. Он проклял жестокую судьбу, которая едва не уничтожила всех его близких.
      – Я так много огорчал ее, – прошептал старик. – А потом мною овладело безумие. – Он вздохнул: – Твоя мать не заслужила такой доли.
      – Она всегда любила тебя, отец.
      Вар Ардейн улыбнулся, в глазах его светился разум.
      – Знаю, сынок, знаю.
      Но тут же лицо его омрачилось, словно он вспомнил нечто страшное.
      – У меня побывал Фирокс. Он принес кристалл в каком-то странном ящичке и открыл его, когда я отверг его предложение. Ах, какая боль пронзила тогда меня, какой ослепительный свет и ужасный звук!
      – Но чего хотел от тебя Фирокс, отец?
      – Чтобы я управлял для него камнем! Он хотел использовать мою энергию в своих целях. – Лорд Ардейн неуверенно усмехнулся: – Как будто Магический кристалл когда-нибудь дал бы на это согласие!
      – Что ты имеешь в виду? – осторожно спросил Брейс. – Разве кристалл может противиться твоему общению с ним?
      Лицо старика омрачилось.
      – После того, как много циклов назад я понял его истинную сущность, хитрый камень ополчился на всех нас. А когда Фирокс ушел ни с чем, кристалл начал мстить мне с еще большим ожесточением. – Он посмотрел в глаза Брейса. – Думаю, он мстит мне за то зло, которое, по его мнению, я ему причинил. Потому что я никогда… – Помолчав, он продолжал: – Ты и Тирен должны кое-что узнать про Фирокса. То, что так долго хранилось в тайне… – Лицо старика исказилось от боли, он скорчился, а затем забился в конвульсиях.
      Наконец боль стихла, и он неподвижно замер.
      – Сын? – прошептал он так тихо, что Брейс скорее угадал это слово, чем услышал его.
      – Да, отец?
      – Берегись камня.
      – Почему? В чем его истинная сущность, что за хитрый дьявол скрывается в нем?
      – Ах, Брейс, – простонал лорд Ардейн. – Если я скажу тебе это, камень обратит на тебя всю силу своей ненависти и доведет тебя до безумия. Только так он может защитить себя от Владыки.
      Брейс встретил взгляд Мариссы, и они поняли друг друга без слов.
      – Брейс, – прошептала девушка, увидев, как заострились черты лица лорда Ардейна, – он принял решение. Не надо.
      Брейс пожал плечами:
      – Другого выхода нет. И никогда не будет. Я должен знать. – Он обратился к отцу: – Я должен знать правду о Магическом кристалле, ибо мне, вероятно, придется вступить с ним в единоборство.
      Лорд Ардейн бросил на него затравленный взгляд.
      – В былые времена, – начал он, – камень мог действовать только под прямым контролем Владыки. Теперь он пытается обрести самостоятельность и власть над нами… нашими душами и телами… Он хочет… неограниченной власти! Берегись его, Брейс! Берегись!
      – Но в чем же его тайна, отец? – спросил Брейс. – Это все?
      – Тайна?
      Взор лорда Ардейна помутился. Брейсу показалось, что отец снова погружается в безумие. Но тот покачал головой:
      – Это только часть тайны. Главное – это уязвимость кристалла. На планете Морака есть озера… О Боже!
      Конвульсии снова начали сотрясать его, усиливаясь с каждой секундой. Лорд Ардейн бился на койке, стоны сменились пронзительными воплями. Он захрипел, из горла у него хлынула кровь. Взор его остекленел.
      – Отец! – закричал Брейс. – Нет!
      Марисса поняла, что приближается конец, и повернулась к Брейсу.
      Тот прижал к груди тело отца, и его широкие плечи затряслись от беззвучных рыданий.
      Брейс не замечал своих слез: его терзала мысль о том, что он столько циклов пребывал в неведении. Его отец, снедаемый тяжелым недугом, провел жизнь в позорном изгнании, а теперь умирал. Отец! Найденный – и снова утраченный, и уже навсегда.
      – Отец, отец! – сокрушенно восклицал Брейс. – Что же мне делать? Что?
      Кровь стучала у него в висках, голова разрывалась от боли, но он все же услышал едва различимые слова:
      – Берегись камня. Берегись…

* * *

      Они похоронили лорда Ардейна на следующий день в густом сосновом бору неподалеку от замерзшего озера. Когда аббат и монахи читали молитвы над свежей могилой, с гор подул пронизывающий ветер.
      Надвигается вьюга, подумала Марисса, хмуро глядя на крупные хлопья снега, падающие на землю. Уж лучше задержаться на день или два в монастыре и переждать непогоду. Если вьюга застигнет их на горных перевалах…
      Когда они отошли от могилы, их догнал аббат:
      – Прошу вас уделить мне еще несколько минут, сын мой. – Он мягко, но решительно положил руку на плечо Брейса. – Мне надо поговорить с вами наедине.
      Брейс взглянул на Мариссу:
      – Я догоню вас с Родаком у монастыря.
      Она кивнула. Брейс повернулся к аббату.
      – В чем дело, святой отец? – через силу спросил он. – Разве что-нибудь еще имеет значение?
      – История о том, как вашему отцу удалось найти Магический кристалл.
      – Он нашел кристалл? – оживился Брейс. – Но как? Он же исчез более трехсот циклов назад, а мой брат и королева Элайя отыскали его на Карцере. Когда и как моему отцу удалось сделать это?
      – Вы были грудным младенцем, когда лорда Ардейна направили с секретным военным заданием на Мораку. Я не знаю подробностей, но в ходе этой миссии ваш отец каким-то образом обнаружил Магический кристалл. – Аббат пожал плечами: – Возможно, унаследованный им дар общения с камнем, тогда еще им не осознанный, привел его туда, где был спрятан кристалл. Ваш отец всегда отличался блестящим умом, хотя и был несколько неуравновешен. Даже не подготовленный к общению с кристаллом, он услышал его зов. Но главное, лорд Ардейн понял истинную сущность кристалла – его дьявольскую силу и стремление обрести полный контроль над Империей.
      – И мой отец вступил в схватку с ним? Попытался уничтожить его? Так вот почему кристалл обрушился на него, пытаясь повергнуть в безумие! Камень хотел защитить себя!
      Аббат Леон кивнул:
      – Да. Каким-то образом камень определил уязвимое место лорда Ардейна и использовал это. Трагичнее всего, что никто не поверил вашему отцу, когда по возвращении он рассказал о Магическом кристалле и его замыслах. Болезнь лорда прогрессировала, он стал опасен. Тогда вашему дяде пришлось укрыть его в нашем аббатстве. Таким образом он надеялся спасти вашу семью и изолировать источник информации, распространение которой могло вызвать панику.
      – И никто не попытался вернуться на Мораку и отыскать Магический кристалл, проверить, правду ли сказал мой отец?
      – Нет, сын мой, – с горечью ответил аббат. – Никто не поверил ему. Все решили, что он сошел с ума.
      – Будь проклят король Фолькен! Он предал своего брата, обрек его на позор и изгнание и не двинул пальцем, чтобы восстановить его честь или найти доказательства того, о чем он рассказывал! – Брейс обхватил голову руками. – Если бы он сделал это, возможно, Магический кристалл удалось бы остановить много циклов назад и избавить отца от безумия. И вот теперь он умер в мучениях, невинная жертва трусливого равнодушия окружающих! Боги, как же я ненавижу их всех!
      – Не трать силы на ненависть, сын мой, – мягко укорил его аббат. – Хотя никто не отважился проверить сведения лорда Ардейна, вполне очевидно, что Фирокс положился на них. Полагаю, он пустился на поиски кристалла и обнаружил его. Давно ходили слухи, будто он что-то искал, когда четыре цикла назад напал на мораканскую столицу и уничтожил половину ее жителей.
      Брейс побледнел от ярости:
      – Возможно, Магический кристалл?
      Аббат Леон кивнул:
      – Вероятно, он сделал все это, чтобы завладеть камнем. – Он вздохнул. – Но все это уже не имеет значения. Сейчас необходимо спасти Империю. И вся надежда только на вас.
      – И эта единственная надежда, – с горькой иронией заметил Брейс, – уже поражена безумием и защищена от гнева кристалла ничуть не больше, чем мой отец.
      Резкий порыв ледяного ветра пронизал их. Аббат поежился, поплотнее закутался в длинную накидку и указал на тропинку, ведущую к монастырю.
      – Успокойся, сын мой, – сказал старик. – Дети не обязательно наследуют слабости отцов.
      Марисса разыскала Брейса, как только он вернулся в монастырь.
      – Что же нам делать?
      Его лицо выражало решимость.
      – Через час мы отправляемся в путь.
      – Но надвигается вьюга, – заметила Марисса. – Не разумнее ли…
      – Через час, ты поняла, Марисса? – бросил Брейс. – Я не намерен терять так много времени на поиски Фирокса. Он заплатит за все, что сделал с моим отцом!
      – Но мы даже не знаем, где его искать, – возразила она. – А брести по горам в буран – сущее безумие!
      Он метнул на нее гневный взгляд.
      – Да, может наступить и безумие, но я не намерен терять ни секунды, ибо должен отомстить за отца.
      Марисса схватила его за руку.
      – Брейс, Фирокса необходимо найти и отомстить ему, но ты не можешь рисковать нашими жизнями, пускаясь сейчас в горы. В такую погоду нельзя рассчитывать на глайдеры. Если они выйдут из строя, что с нами будет? Подумай об этом!
      – Морана лежит по ту сторону горного хребта. По словам аббата, на полпути через горы есть маленькая избушка для путешественников, и монахи постоянно пополняют ее припасами. Если нам придется плохо, мы переждем буран там. Так или иначе, я намерен как можно скорее добраться до Мораки, ибо уверен, что Фирокс направляется туда. Кроме того, – добавил он, – именно там находятся озера, которые могут уничтожить кристалл.
      – Какие озера? На Мораке тысячи озер! Твой отец назвал одно из них?
      – Почему-то я уверен, что мы сможем установить это, добравшись до Мораки. Ну так что, ты отправляешься со мной или нет?
      Марисса поняла, что уговаривать его бесполезно – он не принимал доводов разума. Ей оставалось только пуститься в путь, несмотря на приближающийся буран. Сейчас Брейс более всего нуждался в ее помощи.
      – Хорошо, Брейс, – вздохнув, сказала девушка, – я иду с тобой.
      – А как поступишь ты? – спросила она Родака. Симианин ответил ей жестами:
      «Вы замерзнете в этих горах куда быстрее, чем я».
      – Уверена, тебе это доставит удовольствие, – пробормотала Марисса.
      Родак пожал плечами.
      Пополнив свои припасы, они пустились в дорогу час спустя. Когда глайдер поднялся, ветер заметно посвежел. Его порывы бросали легкую машину из стороны в сторону, и полет их стал чрезвычайно рискованным. Множество раз они были на волосок от гибели, ибо ветер бросал глайдер на скалы. Но они поднимались все выше и выше.
      Мариссе очень хотелось утешить и приободрить Брейса, но она понимала, что говорить с ним бесполезно. Его глаза были прищурены, губы сжаты. Девушка еще никогда не видела Брейса в таком состоянии, такого холодного и отчужденного. И это пугало ее больше всего.
      Снегопад усилился, ветер крепчал, поднималась вьюга. Видимость резко упала. Но Брейс упрямо вел глайдер, пока покрытая снегом каменная стена не преградила им путь.
      Внезапно нос глайдера накрыл рухнувший снег, но неподвижная машина осталась невредимой. Когда Родак ударом кулака открыл дверцу, девушка пришла в себя и повернулась к Брейсу.
      – С тобой все в порядке? – крикнула она, стараясь перекрыть завывания ветра.
      Он кивнул.
      Марисса схватила его за руку:
      – Тогда пошли, нам надо найти укрытие и переждать непогоду.
      – А где ты найдешь укрытие? – спросил он. – Здесь нет даже пещеры, а до той избушки еще далеко.
      – Клянусь Хрустальными Огнями, Брейс Ардейн! – взорвалась Марисса. – Необходимо что-нибудь найти. Мы не можем оставаться в глайдере.
      В отчаянии она нажала несколько кнопок на панели. Тут же вспыхнули и погасли контрольные лампочки.
      – Видишь? Все системы жизнеобеспечения вышли из строя!
      Безнадежно вздохнув, Брейс выключил колпак защитного поля и выбрался наружу:
      – Ладно, надо двигаться. Остаться здесь – значит замерзнуть до смерти.
      – Поразительная догадливость, – пробормотала Марисса, выбралась из глайдера и остановилась рядом с Родаком.
      Тот уже приготовился к неизбежному путешествии пешком: перебросил через плечо большой моток веревки, сбоку повесил бластер.
      Марисса с трудом огляделась, ибо снег бил в лицо, но все же заметила узкую тропинку над краем пропасти.
      – Итак, госпожа, – спросил Брейс, – куда пойдем? Вверх или вниз?
      Марисса поежилась и поплотнее запахнула подбитую мехом куртку. Во имя всего святого, ну и холодина! Она раздраженно посмотрела на Брейса.
      – Если нам удастся перевалить через ту вершину, мы увидим огни Мораны, – пробормотала Марисса, еле шевеля замерзшими губами. – Насколько я помню карту этих гор, та избушка находится как раз под следующей вершиной.
 
      – Насколько помнишь? – Брейса мучили угрызения совести – ведь именно он втянул спутников в эту авантюру. – Клянусь всеми святыми, тебе следовало бы знать это наверняка! – Он протянул руку вперед. – Пошли. Надо двигаться, пока мы не замерзли на месте.
      «Нам вообще не угрожала бы эта опасность, – раздраженно подумала Марисса, – если бы ты не упорствовал в своем желании двинуться в путь в такую погоду!»
      Но, когда они побрели по тропинке, раздражение Мариссы быстро улетучилось, ибо теперь она сосредоточилась лишь на том, как проторить себе путь сквозь ветер и снег. Дорога оказалась очень опасной: на льду, прикрытом выпавшим снегом, легко было поскользнуться. Падая, они разбивали об острые скалы руки и ноги. Но их подстерегали и другие трудности.
      Конечности немели, наливаясь тяжестью. Марисса то и дело спотыкалась. Все чаще и чаще Брейс и Родак помогали ей подняться. В конце концов Брейс обнял девушку за талию и сам повел ее по тропинке.
      – Пусти меня. Я могу идти сама. – Она попыталась высвободиться, но Брейс еще крепче обнял ее.
      – Конечно, можешь, госпожа. Это мне нужна твоя поддержка.
      – Врун!
      Он посмотрел на нее, и сердце Мариссы дрогнуло, ибо она увидела бледное, искаженное болью лицо и усталые, печальные глаза.
      «Прости, – казалось, хотел сказать он. – Прости, что втянул вас во все это».
      Она отвела взгляд. У нее уже не осталось сил ни на страх, ни на ярость, ни на милосердие. Все ее мысли сосредоточились на том, как сделать следующий шаг, как поднять онемевшую ногу, передвинуть ее, как совладать с закоченевшим измученным телом.
      Даже озноб прекратился. Теперь Марисса уже не чувствовала ничего, кроме нарастающей сонливости. Девушка пыталась преодолеть ее, понимая, что случится, если она поддастся ей.
      Пронзительно-холодный ветер швырял им в лицо снег и кружился вихрем вокруг них. Марисса споткнулась, ноги ее подкосились. Брейс поддержал ее.
      – Двигайся, Марисса, – прохрипел он, – и не думай сдаваться!
      – Я так устала, – простонала она. – Позволь мне немного отдохнуть.
      – Ну что, все это слишком трудно для тебя? – съязвил он. – Теперь ты видишь, как может пригодиться сильный мужчина, верно?
      Он подтолкнул ее вперед. Марисса оттолкнула его руку:
      – Я ничуть не слабее тебя! Так что нечего опекать меня!
      Брейс через силу улыбнулся:
      – Тогда найди в себе силы пройти еще немного. Хижина уже видна.
      Девушка взглянула туда, куда он указал, и различила сквозь густой снег очертания небольшого строения. Она удивилась: оно напоминало нагромождение скал, но было явно рукотворным.
      Хижина!
      Радость охватила ее и толкнула вперед.
      – Пошли! – воскликнула Марисса и сделала несколько шагов вперед.
      – Марисса! Остановись! – крикнул Брейс, заметив, что тропинка, по которой она направилась, всего лишь снежный мостик над расщелиной.
      Но было уже поздно: мостик рухнул, и Марисса взмахнула руками и исчезла в клубах снега.
      – Марисса! – Брейс лег на край расщелины и заглянул вниз. – Боже, Марисса, отзовись!
      Ветер отнес его крик в сторону. Брейса охватило отчаяние. Где же она? И жива ли?
      Сильная рука опустилась на плечо Брейса. Он отодвинулся от расщелины и поднял глаза.
      «Она погибла. Смирись с этим», – жестами сказал Родак.
      Брейс встал на ноги.
      – Никогда, слышишь, я никогда не смирюсь с этим!
      Он схватил моток веревки, висевший на плече симианина.
      Движением руки Родак остановил его: «Что за безумие?»
      – Я спущусь вниз за Мариссой.
      Родак сдавил его плечо:
      «Это слишком опасно. Твои попытки вызовут сход снежной лавины, которая погребет вас обоих».
      – И все же я это сделаю! – воскликнул Брейс. Симианин устало покачал головой:
      «Лучше уж за ней спущусь я, ибо умею лазать по скалам».
      Взгляд Брейса выразил благодарность.
      Инопланетянин пожал плечами:
      «Не обольщайся, я делаю это за деньги, только и всего».
      – Я не верю этому, Родак.
      Родак усмехнулся, снял с плеча моток веревки и распустил ее, потом бросил один конец Брейсу:
      «Закрепи веревку за тот большой валун».
      Дождавшись, когда Брейс сделал это, он приблизился к расщелине, прыгнул вниз и исчез из виду.
      Брейс снова лег на край расщелины, следя за туго натянутой веревкой. Вскоре натяжение веревки ослабло. Брейс ждал, не зная, что случилось с Родаком и удалось ли ему найти Мариссу.
      Ужасные мысли теснились в его голове. Марисса могла упасть туда, куда не дотянется веревка, и Родак до нее не доберется. А вдруг она угодила в какую-нибудь расщелину, где ее засыпал снег? Но если она разбилась об острые камни…
      Боги, подумал Брейс в бессильной ярости. Зачем только он заставил их пуститься в путь? Почему позволил чувствам возобладать над опытом воина? И что делать, если он потеряет ее?
      Страх терзал его. Брейс застонал. Потерять Мариссу! Никогда больше не видеть ее маленькое лукавое личико, то улыбающееся, то пылающее гневом. Не видеть страсть в ее глазах, когда он целует ее! Почему он потерял ее именно сейчас, когда понял наконец всю глубину своих чувств к ней?
      В душе его нарастал протест. Его жизнь рассыпалась в прах – смерть его отца, угроза безумия, опаснейшее предприятие, камень, стремящийся погубить всю Империю, – и вот теперь Марисса.
      Время словно остановилось. Брейс снова и снова всматривался вниз, но видел лишь снежную пелену. Ветер выл. Тело налилось тяжестью и теряло чувствительность. В голове мутилось от отчаяния.
      Брейс начал ворочаться, чтобы размять онемевшие мышцы и немного согреться. Ему нельзя больше пребывать в неподвижности, иначе он замерзнет.
      Родак, покрытый густой шерстью, продержится куда дольше его, хотя на поиски Мариссы может понадобиться много часов. Нет, без помощи Брейса Родаку и Мариссе не выбраться наверх, а при таком холоде время становится решающим фактором.
      Значит, выхода нет. Он должен ждать их возвращения, даже если ему суждено замерзнуть.
      Веревка дернулась, потом натянулась как струна. Брейс обеими руками вцепился в нее. Надежда окрылила его, согрела стынущую в жилах кровь. Он снова заглянул вниз, но так ничего и не увидел.
      Наконец сквозь пелену снега показался Родак с девушкой на плече.
      Брейс с облегчением вздохнул, но тут же его охватил страх. Жива ли Марисса? Не ранена ли?
      Когда Родак поднялся к краю расщелины, снежный козырек над ней начал подрагивать. «Боже, – подумал Брейс, – только не сейчас!» Он нагнулся:
      – Родак, козырек не выдержит! Передай мне сначала Мариссу!
      Держась за веревку одной рукой, симианин поднял другой Мариссу. Брейс быстро подтянул ее к себе и оттащил от края расщелины. Быстро осмотрев ее, он убедился, что девушка жива, но от переохлаждения потеряла сознание. Он снял куртку и завернул в нее Мариссу.
      Потом вернулся к расщелине, чтобы помочь Родаку. Снежный козырек снова дрогнул.
      – Козырек очень слаб, – крикнул он инопланетянину. – Я отойду назад, а ты лезь побыстрее! Иначе он не выдержит.
      Вернувшись к Мариссе, он обнял ее и, поглядывая на край расщелины, чтобы не пропустить появления Родака, стал растирать девушке руки и ноги. Наконец большая волосатая рука легла на край козырька, нащупывая веревку.
      Слава Богу, Родак уже почти в безопасности!
      Но в тот момент, когда симианин поднял ногу, козырек обрушился. Родак не удержал веревку и полетел вниз. Край расщелины обнажился.
      – Родак!
      Оставив Мариссу, Брейс подобрался к расщелине. Веревка свободно болталась в воздухе, ее нижний конец утонул в толстом слое снега.
      – Родак! – снова крикнул Брейс. – Родак, ответь мне!
      Ветер на мгновение стих. Брейс напряженно прислушался, но не уловил ни звука. Все вокруг было объято холодом и мертвым молчанием.

      Ветер крепчал, завывая в скалах и взметая снежные вихри. Небо темнело по мере того, как затянутое тучами солнце опускалось за вершины гор. Быстро приближалась ночь. Еще немного, и в наступавшей тьме не удастся найти дорогу.
      Теперь самое главное – выиграть время. Он и Марисса наверняка замерзнут, если им придется провести ночь под открытым небом, незащищенными от ветра и холода. Брейс размышлял: спуститься ли вниз по веревке и поискать Родака, либо сосредоточить усилия на том, чтобы доставить Мариссу в хижину. От его выбора зависела участь девушки и симианина. Кто-то из них обречен на гибель.
      Брейс сжал кулаки от бессильного гнева. Боги, как он может сделать подобный выбор? Это так несправедливо, так жестоко! Однако решать ему.
      Выругавшись, он отполз от края расщелины и поднялся. Если Родак не ранен, у него больше шансов выжить, чем у Мариссы. Брейс обязан спасти ее от холода и согреть, иначе она умрет.
      Подъем по склону к небольшой хижине был опасен и изнурительно труден. Хотя Брейс освободил руки, перебросив Мариссу через плечо, он то и дело оступался, скользил, разорвал брюки и отморозил ноги. Наконец Брейс просто перестал все это замечать. Его помыслы сосредоточились на том, как добраться до хижины, и он автоматически переставлял ноги.
      К счастью, дверь в хижину оказалась незапертой. Брейс шагнул внутрь и тут же рухнул на колени. После режущего холодного ветра ему показалось, что в хижине тепло. Он опустил на пол Мариссу и распростерся рядом с ней. Сознание того, что они в относительной безопасности, лишило его последних сил. Брейс довольно долго лежал в полном изнеможении, пока не понял, что пора заняться делами. Прежде всего следовало согреть Мариссу.
      Брейс поднялся на колени и осмотрелся. Как и говорил аббат, в хижине было все необходимое. В углу, неподалеку от очага, лежали дрова. Посреди комнаты стоял деревянный стол и две лавки, а у дальней стены – небольшая кровать, застеленная пледами. К комнате примыкала кладовка, где хранился запас консервированных продуктов. Если растопить снег на огне, то приготовить еду совсем несложно.
      Возблагодарив небеса за чудесное спасение, Брейс направился к поленьям. Он уже начал отходить от холода и, не обращая внимания на боль в обмороженных ногах, сосредоточился на стоящей перед ним задаче. С помощью огнива и трута, найденных на полке над очагом, Брейс развел огонь и уложил возле очага Мариссу, стащил с нее обледеневшую одежду и завернул девушку в пледы, лежавшие на кровати. Раздевшись, он нырнул в импровизированную постель и прижался к Мариссе в надежде согреть ее. Кажется, он сделал все, что в его силах. Только бы она поскорее пришла в себя!
      Брейс начал массировать Мариссу, чтобы восстановить кровообращение, внимательно глядя, нет ли у нее на теле ран и ушибов. Только на лбу была большая ссадина, однако Брейс не был уверен, что у нее нет внутренних повреждений.
      Внезапно девушка вздрогнула и застонала. Брейс еще плотнее укутал Мариссу в плед и принялся энергично растирать ее.
      – А-а! – простонала она, приходя в сознание. Веки ее затрепетали, и Марисса устремила на Брейса затуманенный взгляд.
      – Во имя всего святого! – пробормотала девушка и прикусила губу от боли. Потом попыталась приподняться, но потеряла равновесие и привалилась к Брейсу.
      – Брейс, – прошептала она. – Что случилось?
      – Снежный мостик обрушился под тобой, и ты упала в расщелину. Я вытащил тебя и принес в хижину.
      Марисса приподняла голову и огляделась:
      – Нам это удалось! О, благодарение кристаллу!
      Заметив потемневшее лицо Брейса, она озабоченно спросила:
      – Брейс, что еще произошло?
      – Спастись удалось только нам с тобой, Марисса.
      Она снова обвела взглядом комнату.
      – Родак! Что случилось с Родаком? – В ее голосе звучала тревога.
      – Он спустился за тобой в расщелину, а когда выбирался оттуда, неся тебя на плече, снежный козырек обрушился.
      Ее глаза расширились:
      – И он погиб при падении?
      – Не знаю.
      – Что это значит? – Она вцепилась в руку Брейса. – Ты не спустился за ним?