Они простились на следующее утро в розовых лучах искусственной зари. В камере переброски Элайя приблизилась к Мариссе, а Тирен обнял брата.
      – Будь осторожнее, – сказал он, и его серые глаза увлажнились от слез. – И если я буду нужен тебе, дай знать, я сразу же приду тебе на помощь.
      – У тебя и здесь хватает забот, – заметил Брейс. – А мне всего лишь предстоит спасти камень. Так что наводи лучше порядок в Империи.
      Глубоко вздохнув, Тирен разжал объятия:
      – Никто из нас не сможет преуспеть в своем деле без другого, а твоя задача куда опаснее моей. Я буду все время думать о тебе, брат.
      Брейс улыбнулся:
      – Я тоже. – Потом повернулся к Мариссе и протянул ей руку: – Пойдем, госпожа. Пора в путь.
      Марисса взглянула на Элайю.
      – Всего доброго, – прошептала она, – и спасибо за все.
      Затем она и Брейс присоединились к Родаку, который ждал их на транспортировочной платформе. С легким шорохом вокруг них сомкнулся защитный силовой экран.
      Спустя несколько секунд они материализовались в другой такой же камере переброски. Их поджидала группа роскошно одетых мужчин. Марисса от удивления не могла произнести ни слова.
      Брейс тихо выругался, взял Мариссу за руку и помог ей спуститься с платформы. Они подошли к высокому, царственному мужчине.
      – Марисса, – неохотно сказал Брейс, – это король Фолькен, мой дядя.
      В проницательных темных глазах Фолькена, высоких скулах и квадратном подбородке было что-то общее с Брейсом. Да, подумала она, они и в самом деле родственники – семья, разбросанная по свету из-за бесчеловечных законов и немыслимых обстоятельств.
      Марисса склонила голову перед правителем Беллатора, который благодаря военному могуществу своей планеты фактически управлял всей Империей.
      – Мой господин. – Марисса, сделав над собой усилие, взглянула ему в глаза.
      Слабая улыбка мелькнула на лице короля. Он слегка кивнул:
      – Для меня большая честь познакомиться с вами, госпожа.
      – Почему вы здесь? – холодно спросил Брейс. Король Фолькен насторожился:
      – Тирен известил меня о вашем прибытии. Он объяснил мне значение вашего предприятия и просил оказать вам помощь.
      – Мне от вас ничего не надо! – бросил Брейс. – Ничего, только оставьте меня в покое!
      Лицо короля исказила боль.
      – Брейс, – шепнула Марисса, – успокойся и подумай. Король готов помочь нам, а мы нуждаемся в свежих припасах и паре глайдеров, которые весьма ускорили бы наше передвижение.
      Брейс вспыхнул от гнева:
      – Ты хочешь, чтобы я принял помощь от человека, приговорившего Тирена к смерти и обрекшего меня на мучения? Неужели я должен унижаться, прося его о помощи?
      Она с мольбой посмотрела на него:
      – Ради успеха нашего предприятия, ради спасения моей сестры и Магического кристалла прошу принять предложенную тебе помощь и содействие! Гордость ничего не значит, когда речь идет о жизни людей. Хотя я понимаю, как трудно тебе принять такую помощь.
      Король нахмурился и дал знак придворному. Тот вышел из комнаты. После этого другой придворный протянул Фолькену запечатанный конверт. Король передал его Брейсу.
      – Что это? – настороженно спросил Брейс.
      – Письмо настоятелю монастыря Эксуль. Пришло время узнать правду.
      – Какую правду? Во имя пяти лун, не говорите загадками!
      – Все прояснится в Эксуле, – мягко ответил король Фолькен. – Надеюсь, вы успеете вовремя.
      Брейс сунул письмо во внутренний карман куртки.
      – Хорошо. Не смею злоупотреблять вашим временем. Ну а теперь, если вы будете любезны проводить нас к нашим глайдерам…
      – Погоди, Брейс, – неуверенно начал король. – В последние дни мы с Тиреном много говорили, и я стал осознавать совершенные мною ошибки. Найдешь ли и ты в своем сердце понимание – и прощение?
      – Никогда – слышите, никогда – я не прощу того, что вы сделали Тирену, мне и Ватису! – крикнул он. – Вы убили Ватиса! Так что не говорите о прощении!
      Взгляд короля омрачился.
      – Юный гордый упрямец! Неужели ты думаешь, что ответственные решения бывают однозначными? Неужели считаешь, что семейные отношения выше общественного блага? Тебе еще многому предстоит научиться.
      – Пусть так, – бросил Брейс, – но только не от вас. А теперь мы можем идти?
      – Да, убирайся, пока я не передумал, – гневно произнес король. – Желаю, чтобы твое предприятие увенчалось не только спасением кристалла. Я буду молиться о том, чтобы оно вселило в твое сердце сострадание и прощение. Даже только ради этого его стоит осуществить!
      Брейс взглянул на него:
      – Прости меня, дядя. У меня слишком много дел.
      С этими словами он повернулся и вышел из камеры переброски. Марисса и Родак последовали за ним.

* * *

      Два глайдера неслись в воздухе. Холмистые окрестности Ректора, столицы Беллатора, сменились поросшими лесом предгорьями. Марисса и Брейс сидели в ведущем глайдере, Родак – во втором. К полудню они поднялись довольно высоко, приблизившись к белым, покрытым снегом вершинам гор.
      Стоял чудесный день, прохладный, но солнечный. Небо сияло прозрачной голубизной. Они не стали включать защитное поле. Марисса запрокинула голову, радуясь лучам солнца, ласкающим лицо, и ветерку, треплющему ее каштановые волосы.
      После всего пережитого, после напряженного объяснения Брейса с дядей, сомнений и неуверенности она изумлялась и радовалась неожиданному ощущению беззаботности. Это было совершенно нелогично, но Марисса не могла ничего с собой поделать. Да не повредит же им то, что она на краткое время позабыла неприятности и позволила себе немного радости? Такие моменты не столь уж часто выпадали на ее долю в последнее время.
      Она оглянулась. Родак не отставал, управляя своим глайдером с небрежной уверенностью. Марисса была признательна ему за то, что он согласился идти замыкающим. Иначе их преследовал бы его резкий запах.
      Иногда Марисса спрашивала себя, почему Родак пошел на это – случайно или нет. Ей начинало казаться, что в этом огромном скрытном симианине появилось нечто вроде любезности.
      Впрочем, чему тут удивляться, подумала Марисса и переключила внимание на Брейса. Он уверенно вел глайдер над высокими горами. Девушка спокойно откинулась на спинку сиденья.
      Могла ли она предположить, что ее враждебное чувство к Брейсу Ардейну так быстро сменится на прямо противоположное? Но именно так и случилось, поэтому теперь ей придется справляться с последствиями этого. Она снова бросила на него взгляд:
      – Кстати, ты так и не сказал мне, что тебе приснилось прошлой ночью.
      – Это снова был Магический кристалл – и еще голос. Но теперь я знаю чей.
      – И чей же?
      – Отца. Это был голос отца. Я уже очень давно не думал о нем. И вот теперь услышал его голос в ночных кошмарах!
      – Ты как-то говорил, что голос предостерегал тебя от кристалла. Если это правда, тогда понятно, что то был голос твоего отца. Он любил тебя и хотел защитить.
      – Я плохо помню отца, – печально признался Брейс. – Он умер, когда мне было всего пять циклов. Настоящим отцом мне и Тирену стал Ватис. А теперь умер и он.
      – Прости, Брейс. Я знаю, как тяжело терять тех, кого любишь.
      – Ничего, я это уже пережил. Да и к чему говорить о своих бедах?
      Гордый, он явно не желал открывать душу. Как они с ним похожи, подумала Марисса, и как много им пришлось пережить! Да, Брейс и она сама постоянно носят маски. А под ними скрываются души, глубоко, до боли жаждущие любви, понимания и покоя.
      – Ты понимаешь, почему снова слышал голос отца? – осторожно спросила Марисса. – И что, важное для нашего дела, он хотел сообщить тебе?
      Брейс удивленно покачал головой:
      – Не знаю. А тебя не беспокоит наше неведение о том, что связано с нашим делом и с тем, как мы должны завершить его? Ты ведь тоже опытный воин, Марисса. Мы выбрали самый глупый способ действий, надеясь добиться успеха.
      – Согласна, Брейс. Если что меня и тревожит, то это прежде всего недостаток информации. Не знаю, удастся ли нам выжить, а уж в том, что мы преуспеем, тем более сомневаюсь.
      – Я боюсь за тебя, Марисса, – тихо сказал он.
      «Я тоже боюсь за тебя», – подумала Марисса.
      Ее внезапно охватило неудержимое желание рассказать ему о том дьявольском заговоре, в котором ей поневоле выпала роль главного действующего лица.
      Но этот порыв прошел так же внезапно, как и возник. К чему признаваться в том, чего скорее всего не произойдет. Слишком много поставлено на карту. А сколько еще предстоит совершить! К тому же она должна побольше узнать об их совместном деле и о человеке по имени Брейс Ардейн.
      Кроме того, решила Марисса, у нее всегда будет возможность освободить сестру, не предавая Брейса в руки Фирокса. Ардейн не заслужил такой участи.
      – Будем уповать на то, что ни с кем из нас ничего не случится, – проговорила Марисса, надеясь, что голос не выдаст ее чувств. – Нам только нужно время для того, чтобы раздобыть недостающую информацию, вот и все. И тогда мы победим, – добавила она, желая завершить этот тягостный разговор на светлой ноте. – Мы не можем не победить. Сама судьба благоприятствует нам.
      Брейс иронически усмехнулся:
      – Значит, сама судьба благоприятствует нам? Да ты становишься неисправимой оптимисткой, госпожа. С чего это вдруг?
      Она улыбнулась:
      – О, право, не знаю. Возможно, причиной тому чудесная погода. Трудно быть пессимисткой, когда так сияет солнце, а жизнь полна возможностей.
      – Могу ли я несколько скорректировать ваш новый взгляд на жизнь?
      – А это обязательно?
      «Клянусь Хрустальными Огнями, – подумала Марисса, пристально взглянув на Брейса, – до чего же он красив! Эти высокие скулы и тонкие, правильные черты лица… А его чувственный рот…»
      Трепет пробежал по телу девушки, когда она вспомнила, как эти губы касались ее руки. Сделав над собой усилие, Марисса заставила себя отогнать эти мысли.
      Они приближались к засыпанному снегом ущелью. Далеко внизу в лучах заходящего солнца блестело замерзшее озеро, его сиреневато-синий лед отчетливо выделялся на фоне снега. У подножия гор располагался монастырь Эксуль. Когда они направились к озеру, чтобы приземлиться, Марисса снова взглянула на своего спутника:
      – Брейс?
      – Да, Марисса?
      – Тирен и Элайя питают к Фироксу какую-то особую ненависть. Почему?
      – Все это началось в Имперской Академии. Фирокс учился там, получая государственную стипендию, но считал, что заслуживает гораздо большего. Почему-то он решил, что Тирен стоит на его пути к успеху. Их соперничество стало для Фирокса препятствием, которое разрушило его многообещающую военную карьеру. На последнем году учебы его поймали на списывании, с позором изгнали из Академии, и он стал преступником.
      – Я слышала про его жестокие набеги на планеты Империи, – сказала Марисса. – Особенно бесчеловечно он обошелся с Моракой.
      – Возможно, это связано с тем, что первая любовь Тирена была мораканкой. Ее звали Дарла. Во время набега на Мораку четыре цикла назад Фирокс схватил Дарлу и силой увел с собой. Он жестоко насиловал ее, пока она не избавилась от него тем единственным путем, который у нее оставался, – сойдя с ума.
      – И что с ней стало? – спросила Марисса. Она страшилась услышать ответ, ибо знала, что Кандру может постигнуть такая же судьба.
      – Тирен спас ее, но было уже слишком поздно. Она стала бояться мужчин, а больше всего почему-то самого Тирена. В конце концов Дарла покончила с собой, выбросившись из окна.
      – Неужели Фирокс может проделать то же самое с Кандрой? Изнасиловать и довести до безумия? – прошептала Марисса, побледнев.
      Брейс взглянул на нее и положил глайдер в вираж, выбирая место посадки возле озера.
      – Не знаю, Марисса. Полагаю, Фирокс похитил Кандру по совсем иным причинам – не из-за мести, – хотя результат может быть таким же. Если он станет владыкой Империи, то, несомненно, уничтожит Тирена.
      – Элайя как-то сказала, что между Тиреном и Фироксом было не просто соперничество, – задумчиво проговорила Марисса. – Они исступленно ненавидели друг друга.
      Брейс пожал плечами:
      – Вполне возможно. Я никогда не встречался с этим человеком. Когда я поступил в Академию, его там уже не было.
      Глайдер мягко приземлился.
      Марисса молча наблюдала, как Брейс выключал системы и двигатель. Затем повернулась и посмотрела в его глаза.
      – Что такое, Марисса?
      – Судьба моей сестры незначительна в сравнении с угрозой существованию Империи, но для меня ее благополучное возвращение дороже жизни.
      – Я знаю это, госпожа. Мы спасем ее.
      – Но как мы поступим, если придется выбирать между ней и Магическим кристаллом? – спросила она.
      – Разве у меня будет выбор? – тихо откликнулся Брейс. – Да и у тебя тоже?
      Марисса всхлипнула:
      – Да, Брейс. Нам придется поступить так, как мы сочтем необходимым.
      Каменные стены монастыря возвышались перед ними в лучах заходящего солнца. Размяв затекшие после полета ноги, трое путников направились по склону невысокого холма к монастырским воротам.
      Старик-привратник открыл забранное решеткой смотровое окошко.
      – Да правит нами кристалл! – приветствовал он их. – Чем мы можем служить вам, дети мои… – Он умолк, заметив Мариссу. – …И… э, дочь моя?
      Брейс выступил вперед:
      – У меня письмо для настоятеля от короля Фолькена.
      Привратник удивленно воззрился на Брейса:
      – Вот как, письмо? И лично для его преподобия? Подождите здесь, дети мои.
      Дверца захлопнулась, и они услышали, как удаляется привратник.
      Спустя полчаса раздались шаги нескольких человек. Окошко снова открылось. Монах, который приветствовал их на этот раз, имел начальственный вид. Он внимательно оглядел их:
      – Я настоятель монастыря аббат Леон. У кого из вас послание от короля?
      Брейс снова выступил вперед:
      – У меня, святой отец.
      – Дайте мне его.
      – Как? – удивился Брейс. – Вы не скажете нам: «Добро пожаловать, дети мои» или «Можем ли мы предложить вам кров и пищу?» А только: «Дайте мне письмо». Довольно странный прием трех усталых путников.
      Аббат покраснел от смущения.
      – Времена неспокойные, мы должны быть уверены в тех, кого пускаем в эти стены. Если бы вы показали мне королевскую печать на письме, я с радостью предложил бы вам гостеприимство.
      Брейс достал из внутреннего кармана куртки письмо. Увидев при последних отблесках солнца сургучную печать, аббат выразил удовольствие.
      – Откройте врата, – распорядился он, – и впустите наших дорогих гостей.
      Родак недовольно фыркнул, последовав за Брейсом и Мариссой. Дверь за ними тут же закрыли и надежно заперли.
      Брейс огляделся. Они стояли в небольшом внутреннем дворике, вымощенном красной плиткой и безупречно чистом, однако выщербленная штукатурка внутренних стен обители, похоже, знавала лучшие времена. Пожалуй, подумал Брейс, нет места в Империи, которое не испытало бы на себе последствий похищения Магического кристалла.
      Аббат протянул руку к Брейсу:
      – Будьте добры, письмо короля.
      Развернув письмо, старик быстро пробежал его глазами, спрятал в рукав рясы, потом обратил испытующий взгляд на Брейса:
      – Как тебя зовут, сын мой?
      – Я Брейс Ардейн, из дома Ардейнов, племянник его величества. – Брейс указал на своих спутников: – А это мои друзья, Марисса Лаомед и…
      – Счастлив приветствовать вас, – прервал его аббат. – Но время позднее, а я должен выполнить повеление короля.