Брейс кивнул и последовал за ней к воротам крепости. Внутри был небольшой город с торговыми кварталами, многочисленными лавками, красивыми административными зданиями и жилыми домами. В качестве строительного материала здесь использовали только дерево, однако архитектура была весьма необычна. Опорные колонны и края крыш украшала прекрасная резьба. Предводительница вела их по широким многолюдным улицам. Повсюду царило оживление, но население состояло только из женщин. При виде Брейса и Родака все застывали на месте, не спуская с них удивленных глаз.
      – Они почти не видят мужчин, – объяснила содалитка. – Только в редких случаях мужчины появляются в этом городе.
      – Значит, у вас нет ни мужей, ни возлюбленных? – изумился Брейс.
      Женщина презрительно усмехнулась:
      – Постоянных мужей и возлюбленных действительно нет, можете не сомневаться! Да и зачем нам порабощение? Среди нас нет дур, смею вас уверить!
      – Глупцы те, кто боится любить, – пробормотал Брейс.
      – Не поэтому ли ты и принес сюда Мариссу? – спросила она. – Ты любишь ее?
      – А почему же еще?
      – В самом деле, почему же еще? – Содалитка остановилась возле большого здания. – Если ты затуманил ее мозг, требуя разделить с тобой ложе, мы найдем способ помочь девушке. И после твоей смерти Марисса никогда уже не станет жертвой мужчины.
      В глазах Брейса вспыхнул огонь.
      – А если она все же будет желать меня? Что вы предпримете в этом случае? Признаете свою неправоту?
      Содалитка с презрением посмотрела на него:
      – Все мужчины считают себя неотразимыми. Надеюсь, несколько дней в подземной камере избавят вас от самомнения.
      Она дала знак одной из своих помощниц, та вошла в здание и вернулась с носилками. Брейс нехотя передал Мариссу в руки сестер.
      Брейса и Родака впустили в дом, а потом провели по коридорам в глубокий подвал. Проходя мимо главной залы, Брейс увидел деревянные стены, украшенные богатыми гобеленами. На них висело оружие и латы. Значит, правда, что женщины-воительницы несметно богаты, подумал он, и ненавидят мужчин.
      Тяжелая дверь захлопнулась за ними, как только они переступили порог камеры. Брейс огляделся и вздохнул. Снова темная, сырая, почти пустая камера. В последнее время такие помещения стали для него привычным жилищем.
      Опустившись на каменную скамью, он пригласил сесть Родака:
      – Располагайся. Боюсь, нам предстоит провести здесь долгое время.
      Родак засопел и устроился на другой лавке.
      «Как ты думаешь, они покормят нас?»
      Брейс усмехнулся:
      – Ты всегда смотришь в корень. Полагаю, они не собираются уморить нас голодом. О еде нам незачем беспокоиться, но даже если Марисса выздоровеет и мы останемся в живых, нам будет трудно удрать от женщин-воительниц.
      «Если она выживет, нам придется оставить ее у содалиток».
      Если выживет! При мысли о том, что Марисса может умереть, Брейса охватило безысходное отчаяние.
      – Пожалуй, твои слова разумны, – согласился Брейс. – Но принять решение должна сама Марисса.
      «Мы не даем нашим женщинам такой свободы. Мы слишком дорожим ими, чтобы позволить им рисковать жизнью».
      – Я тоже дорожу Мариссой, но ты знаешь ее. Если она вобьет себе что-нибудь в голову…
      «Тебе надо усмирить ее. Хотя я и восхищаюсь храбростью этой девушки, мне не нравится ее острый язык. Женщина не должна так себя вести».
      – Возможно, ты прав, – улыбнулся Брейс. – Но женщин надо принимать такими, какие они есть, со всеми их недостатками и достоинствами. А в этой женщине бездна достоинств… – Он бросил на Родака испытующий взгляд: – Она плакала, узнав, что ты погиб.
      Лицо инопланетянина выразило удивление.
      «В самом деле? Поразительная женщина!»
      – Да, самая удивительная, чудесная женщина! Она слишком хороша для такого труса, как я.
      Брейс почувствовал, что замерзает в холодной камере. Воспоминания о прошедшем дне бередили его душу. В будущем виделись лишь трудные решения, угрызения совести и подстерегающее его безумие.
      Даже если судьба улыбнется ему и Марисса останется жива, их надежды едва ли осуществятся. Брейс не сомневался, что продолжение борьбы с Магическим кристаллом грозит ему безумием. Камнем нельзя управлять извне, так же, как и невозможно изменить заданную ему программу. Перед тем как потерять сознание, он ощутил всю злобу и всю мощь кристалла. Ужасную реальность бессмысленно отвергать. Кристалл старался убить его и Кандру.
      Камень, столь долго стремившийся вести Империю к благоденствию, либо изменил свои цели, либо был не тем, за что его принимали. Теперь он нес лишь хаос и разрушения, и эта тенденция усиливалась с каждым днем. Поскольку кристаллом завладел маньяк власти, не имеющий никаких моральных устоев, нельзя предвидеть, что случится в ближайшем будущем. Ясно только одно: беда неизбежна.
      С друзьями или без них, но Брейс должен отыскать Фирокса, вырвать из его рук Магический кристалл и найти способ уничтожить его. Но даже мысль об этом чудовищно трудном и опасном деле ужасала Брейса.
      Однажды он уже потерпел поражение, столкнувшись лицом к лицу с кристаллом, позорно проиграл, пустившись наутек как последний трус. Обретет ли он когда-нибудь мужество, чтобы снова бросить вызов камню, не говоря уж о том, чтобы победить его? Да, все это совершенно безнадежно, но у него нет выбора. Ему придется уничтожить камень, с которым он связан унаследованной от предков физической энергией. Но может быть, уничтожив камень, он обречет на смерть и себя? Что станет со всеми Владыками кристалла, если камень исчезнет?
      Брейс тяжело вздохнул. Не важно, что станет с ним самим. Тирен и Элайя тоже бестрепетно встретят свою судьбу, если это понадобится. Главное – благополучие Империи, а не жизнь трех человек.
      Голова его поникла, а мысли снова вернулись к Мариссе. О боги, как она там? Спасут ли ее сестры-воительницы? Неужели он когда-нибудь будет снова держать ее в объятиях?
      Они уже дважды делили ложе. «А что, если она носит под сердцем мое дитя?» – с трепетом подумал Брейс. Надежда, что он оставит в этом мире частицу самого себя, окрылила его, дала ему силы бороться с роком.
      Никогда еще он не размышлял о семейном очаге, любви. В тюрьме Брейс подавлял в себе эти мысли, ибо они оставляли в нем только горечь. И вот теперь у него появилась надежда…
      Ребенок… Скорее всего он его не увидит. Ребенок и Марисса останутся одни в этом жестоком мире. Но по крайней мере, подумал Брейс, он сделает все, чтобы освободить этот мир от дьявольского влияния Фирокса и Магического кристалла.
      За ним пришли на рассвете, вырвав его из глубокого сна. Брейс мгновенно вскочил:
      – Марисса? Как она? Пришла в себя?
      Женщины велели ему выйти из камеры, указав стволами бластеров на дверь. Брейс печально улыбнулся Родаку. Симианин пожал плечами и тут же снова уснул. Брейс вышел из камеры под конвоем содалиток, которые повели его к главной зале. Там, рядом с большим каменным камином, сидели их предводительница и высохшая, сморщенная старуха. Брейс остановился перед ними:
      – Как Марисса? Я должен это знать.
      Предводительница мрачно усмехнулась:
      – Ты еще смеешь требовать? Прощаю тебя лишь потому, что ты беспокоишься о нашей сестре, иначе я приказала бы стражницам снова отвести тебя в камеру. Сейчас ты находишься не в своем мире. Запомни это.
      Гнев охватил Брейса, но он подавил его.
      – Я вел себя дерзко. Прости меня. Я забылся, потому что думал только о Мариссе.
      – Это забота или чувство собственника? – Она указала рукой на свободное кресло. – Садись. Нам надо поговорить.
      – Чего вы хотите от меня? – спросил, садясь, Брейс.
      – Прежде всего – узнать ваше имя, молодой человек, – пробормотала старуха.
      – Брейс Ардейн. Я с планеты Беллатор.
      – А меня зовут Олим. – Старуха указала на предводительницу: – А это Раина.
      Брейс поклонился:
      – Большая честь для меня, госпожа. – Он взглянул на молодую содалитку: – Польщен знакомством с вами, Раина.
      – Довольно пустых любезностей, – бросила Раина. – Марисса умирает. Надо заниматься ею!
      – Как тебе угодно, дитя мое, – сказала старуха. – Ты делил ложе с Мариссой? – спросила она Брейса.
      – Это касается только меня и Мариссы.
      – Ошибаешься! – воскликнула Раина. – Неужели ты, ничтожный червь, думаешь, что мы спрашиваем об этом из любопытства? Да я бы предпочла умереть, чем интересоваться этим…
      – Довольно, Раина, – решительно прервала ее Олим. – Хоть раз в жизни забудь о своих счетах с мужчинами. И молись, всем сердцем молись, чтобы Брейс и Марисса оказались любовниками. Это единственная надежда на ее спасение.
      Брейс подался вперед:
      – Так, значит, путь к спасению существует! Скажите мне, что я должен сделать?
      Морщинистое лицо осветилось мягкой улыбкой.
      – Вы были любовниками, Брейс Ардейн?
      – Да, – ответил Брейс. – Да, были!
      – Но если ты силой вынудил ее, – мрачно проговорила Раина, – я лишу тебя…
      Он посмотрел ей в глаза:
      – Марисса соединилась со мной по доброй воле, по любви, а не из страха. Наша любовь – это отношения равных.
      Зеленые глаза холодно блеснули.
      – Я поверю только самой Мариссе!
      – Прекрасно, – бросил Брейс. – Тогда спасите ее, чтобы она сама рассказала вам все!
      Олим поднялась:
      – Истина откроется очень скоро. Если Брейс говорит правду, его любовь спасет Мариссу. Если нет… – она пожала плечами, – тогда ты можешь казнить его как насильника. Это уже не мое дело. Пора идти, время на исходе. – Она указала на дверь. – Пойдем к Мариссе.
      Брейс и Раина поднялись и последовали за старухой в другую комнату. Там на кровати лежала Марисса. Брейс кинулся к ней, но Олим остановила его.
      – Нет, – сказала она. – Сначала ты должен знать, что тебе предстоит сделать. У тебя только одна попытка, одна – и для тебя, и для Мариссы. Ты готов рискнуть?
      Брейс мрачно усмехнулся. Он все решил еще тогда, когда отправился с Мариссой к содалиткам.
      – Я уже рисковал ради Мариссы куда большим, чем жизнью. Скажи, что делать.
      – Разрыв жизненно важной связи, соединяющей сестер, оставил в душе Мариссы психологическую травму, – объяснила Олим. – Как правило, нет способа излечить ее, но иногда, в очень редких случаях, появляется надежда на другую связь, возникшую до смерти близнеца. Если эта связь упрочится, девушка, возможно, излечится. – Олим пристально взглянула на Брейса. – Если ты любил ее по-настоящему, тебе, вероятно, удастся установить такую связь.
      – Откуда ты знаешь? – спросил Брейс. – Почему ты в этом уверена?
      – Я тоже Странница. Моя сестра-близнец умерла много циклов назад, когда мы обе были еще молодыми женщинами. И меня спасла только любовь к мужчине. Вот поэтому, мой юный друг, я все это знаю.
      Радость вспыхнула в груди Брейса. О боги, неужели это возможно? Неужели его любовь к Мариссе спасет ее от страшной участи?
      – Скажи мне, что делать, – нетерпеливо повторил он.
      – Обними ее, – тихо сказала Олим. – Прижми ее к сердцу. И пусть сердце твое источает любовь, пусть твое сознание сольется с ее сознанием, и вы станете едины телом и душой. Тогда, и только тогда, может начаться выздоровление.
      – Но как же я узнаю, что она выздоравливает?
      Старуха улыбнулась:
      – Узнаешь, молодой воин, поверь мне, ты сразу поймешь это.
      Брейс тотчас забыл обо всем на свете, кроме хрупкой умирающей женщины, в которой сосредоточилась вся его жизнь. Женщины, которую он любил. Он осторожно присел на кровать и нежно обнял ее.
      Рана от лазера на щеке Мариссы начала уже подживать, края ее соединились. Потом шрам станет еле заметным. Брейс возблагодарил за это небеса.
      Коснувшись губами лба Мариссы, он ощутил аромат тела. Сладостные воспоминания нахлынули на него, а на глаза навернулись слезы.
      – Марисса, милая моя госпожа, – прошептал он. – Ради всего святого, вернись ко мне!
      Брейс взывал к ней всеми силами души, стараясь поддержать ее дух и раздуть ту искорку, которая еще теплилась в груди Мариссы. Но, как казалось ему, ничто на свете не исцелит ее от горя после утраты сестры.
      Заглянув в глубину ее души, Брейс увидел там огромную кровоточащую рану. Она все расширялась, изничтожая тело и душу Мариссы. Брейс даже удивился, что смертельно раненная девушка еще продолжает бороться за жизнь. Только неуемная энергия и унаследованная от предков сила духа поддерживали Мариссу. Но даже она не могла больше сражаться.
      Он продолжал взывать к девушке, сосредоточив на ней все свои помыслы и любовь. И наконец постепенно их души слились воедино.
      Воспоминания о днях и ночах, проведенных с Мариссой, поглотили Брейса. Внешний мир перестал для него существовать. И вдруг она шевельнулась в его объятиях и тихо застонала. Радость захлестнула Брейса. Он напряг все силы, чтобы не дать оборваться их духовной связи. Марисса снова шевельнулась и попыталась отстранить его.
      – Брейс, – прошептала Марисса. – Довольно. Перестань. Иначе ты лишишься сил. Перестань.
      Ее слова доносились до него как будто издалека. Но выйти из этого удивительного общения с ней оказалось для Брейса куда сложнее, чем он предполагал. Чтобы отстраниться от Мариссы, ему пришлось сделать огромное усилие.
      Он выпрямился и попытался преодолеть страшное головокружение, потом приоткрыл глаза. В комнате ничего не изменилось. Брейс с облегчением вздохнул и посмотрел на Мариссу.
      Она прижалась к его груди, бледная, но улыбающаяся. Вдруг ее лицо омрачилось, а из глаз хлынули слезы. Ее взгляд выражал недоверие.
      – Марисса, – прошептал Брейс, гладя ее по щеке. – Что с тобой, любимая?
      Она отпрянула от него, оглядела комнату, увидела предводительницу содалиток и с мольбой простерла к ней руки. Раина бросилась к девушке и заключила ее в объятия.
      – Ничего, милая, – ласково проговорила Раина. – У тебя шок от выздоровления. Это пройдет.
      – Нет. Это ни при чем, – всхлипнула Марисса. – Все дело… в нем! Он спас меня, но убил мою сестру! Да, он убил мою сестру, а я по-прежнему хочу его! Ах, что мне делать? Что же мне делать?
      Раина бросила на Брейса гневный взгляд:
      – Ах, значит, ты вот как? Что ж, в мужчине меня это не удивляет! – Она снова повернулась к Мариссе и нежно погладила ее по голове: – Успокойся, милая, все будет хорошо.
      – Нет, – рыдала Марисса, – не будет! Кандра погибла, а я жива! О, как мне жить с такой виной, с таким позором?
      – А разве твой позор больше моего? – бросил ей Брейс. – Я едва не угробил вас обеих. Ты не сделала ничего постыдного.
      – Я… я недостойна жить. – Марисса рыдала, прильнув к Раине. – Кандра была Странницей; ей, а не мне предназначалось жить на этом свете. Кому нужна моя жизнь?
      – Во имя пяти лун, Марисса! – воскликнул Брейс, теряя терпение. – Не смей так говорить! Что значит дар проникновения внутрь предметов в сравнении с твоим опытом воина, служащим задачам возвеличения Империи. Без тебя все мы потерпим поражение!
      – Он говорит истинную правду, Марисса, – заметила Раина, улыбаясь подруге.
      – Он обещал защитить Кандру, следить, чтобы ей не причинили никакого вреда. Он убеждал меня верить ему! И я верила, верила! – Марисса вздрогнула. – Ах, за это я ненавижу его больше всего!
      – Ты же хочешь его, – возразила Раина. – По-моему, ты не отдаешь себе отчета в своих чувствах. Со временем твоя хорошенькая головка прояснится. Ты должна отдохнуть.
      Марисса постепенно успокоилась, ее рыдания постепенно затихли. Спустя некоторое время она подняла голову и взглянула на Раину.
      – Ты права. Я… так устала, – прошептала девушка. – Пожалуйста, дайте мне выспаться.
      Брейс хотел помочь ей, но Раина остановила его. Стоя в стороне, он наблюдал, как содалитка осторожно уложила Мариссу, укрыла теплым одеялом, села рядом и начала гладить девушку по голове. Наконец Марисса задремала.
      Раина встала и велела Брейсу выйти из комнаты. Бросив на Мариссу прощальный взгляд, он последовал за содалитками. Олим вскоре извинилась и покинула их, и Брейс пошел с Раиной.
      Глава 14
      Главная зала была пуста. Раина указала Брейсу на кресло перед горящим камином. Некоторое время Раина и Брейс молчали, задумчиво глядя на огонь.
      – Спасибо тебе за преданность Мариссе, – сказала наконец Раина. – Когда она попала к нам, мне не скоро удалось сблизиться с ней. Она очень боялась, что ее отвергнут. А с мыслями о бесполезности своей жизни Марисса не справилась и по сию пору. – Содалитка вздохнула. – Ее соплеменницы горько унизили ее, оставив умирать на Горе Изгнания. Боюсь, рана эта никогда уже не заживет.
      – Марисса самая чудесная женщина, которую я когда-либо знал! – воскликнул Брейс. – Мужественная, отважная, умная, мягкая и нежная.
      Раина усмехнулась:
      – Мягкая и нежная? Она совсем недавно обошлась с тобой весьма резко. Уверен ли ты, что мы говорим об одной и той же женщине?
      – Она не справилась с болью от смерти Кандры.
      Невольное восхищение вспыхнуло во взгляде содалитки.
      – Ты прав, это именно так. – Раина вздохнула. – Вижу, я была не права, дурно обойдясь с тобой. Я предполагала, что ты ничем не отличаешься от других мужчин. – Она улыбнулась. – Теперь я начинаю понимать, почему Марисса любит тебя.
      Брейс недоверчиво посмотрел на нее:
      – Даже сейчас любит?
      – Дай ей время прийти в себя.
      – Ничего другого не остается. Мне вскоре придется покинуть вас. Империи угрожает большая опасность, пока Фирокс владеет Магическим кристаллом.
      – Неужели у этого преступника находится камень власти? – удивилась Раина. – Не об этом ли деле ты упоминал?
      – Да. Он похитил Кандру и заставил Мариссу привести меня к нему. Полагая, что я наделен даром Владыки кристалла, а Кандра – способностью проникать внутрь предметов, он заставлял нас воздействовать на камень, чтобы стать его повелителем. Но когда я помог Кандре проникнуть внутрь кристалла, камень направил на меня всю свою отрицательную энергию. Я не мог… у меня не хватило сил… вовремя вытащить ее оттуда.
      – Хорошо, что хоть тебе удалось спастись, – сказала Раина. – Эта история объясняет куда больше, чем ты думаешь. Около месяца назад у наших стен появился мужчина в сопровождении небольшой, но хорошо вооруженной группы людей и потребовал, чтобы мы выдали ему Олим. Тогда мне показалось странным, что ему нужна пожилая женщина. Но теперь все ясно. – Раина посмотрела на Брейса: – Это был Фирокс, не так ли? И он хотел заполучить еще одну Странницу – Олим.
      – Похоже на правду. Но что ты ответила на его требование? – спросил Брейс. – «Будь ты проклят!»?
      Его собеседница улыбнулась:
      – Да, именно так. Он в ярости удалился, ибо последовавшая за этим довольно долгая битва закончилась не в его пользу.
      Брейс встревожился:
      – Вы должны сделать все, чтобы защитить Олим. Фирокс может вернуться в любой момент.
      – Мы так и поступили. Содалитки всегда защищают своих сестер. Знаешь, тебе повезло. Мы могли бы убить тебя на месте, когда ты принес нам Мариссу.
      – У меня не было выбора. На карту была поставлена ее жизнь.
      – Ты мог бы оставить ее умирать. Твое дело важнее, чем жизнь одной женщины.
      – Она так же необходима для этого дела, как и я. Кристалл постарается расправиться со мной раньше, чем я уничтожу его. Защитить меня и дать мне силы может только любовь Мариссы.
      – Хорошо сказано, – заметила Раина. – И весьма типично для мужчины, которому нужна женщина.
      Брейс улыбнулся:
      – Ты судишь по собственному опыту?
      – Мой опыт не имеет значения, – возразила Раина. – Все уже в прошлом. А с нас хватает и нынешних проблем.
      Брейс промолчал, решив, что она права. Проблем им действительно хватало.
      – Ты поговоришь с Мариссой? – спросил Брейс. – Она любит и уважает тебя.
      – Я знаю Мариссу уже девять циклов, с того самого дня, когда наши женщины нашли ее и привели сюда. Мне тогда исполнилось семнадцать, а ей одиннадцать. Мало-помалу мы стали с ней лучшими подругами, вместе росли, взрослели, стали воительницами. Я люблю Мариссу, и она отвечает мне тем же. – Взгляд ее стал суровым. – Да, я помогу тебе, ибо верю: несмотря на боль и гнев, она по-прежнему любит тебя. Но если ты когда-нибудь бросишь ее или причинишь ей боль…
      – Этого не случится, пока я жив! Никогда!
      – Возможно. – Раина подумала о сложности стоящей перед ней задачи. – Но тогда пеняй на себя…
      Вечером того же дня Раина пришла за Брейсом. Он и Родак, переведенные в новое помещение на втором этаже, только что расправились со вкуснейшей овощной солянкой и свежеиспеченным хлебом и теперь ели поданные на десерт фрукты и ягоды.
      – Марисса хочет поговорить с тобой, – сообщила Раина. – Она хорошо отдохнула и все хорошо обдумала.
      – Она уже остыла?
      Раина улыбнулась:
      – Думаю, да. Но она едва ли будет особенно любезна с тобой, приготовься к этому.
      Брейс вздохнул:
      – Другого я и не ждал.
      Марисса сидела в постели бледная, но решительная. Брейс опустился в кресло возле нее:
      – Как ты себя чувствуешь?
      – Вполне сносно, – холодно ответила она. – Когда мы снова возьмемся за дело? Я чувствую настоятельную потребность увидеть кровь Фирокса.
      – Полагаю, ты хочешь вырвать его сердце и бросить диким зверям, – уточнил он. – Я давно понял, что ты не останавливаешься на полдороге.
      – Фирокс должен умереть. Он заплатит за то, что сделал с Кандрой!
      – Марисса, послушай меня, – сказал Брейс. – Хотя ты очень нужна мне для этого дела, я не стану просить тебя отправиться со мной, ибо не желаю рисковать твоей жизнью. Твоя миссия окончена. Фироксом и Магическим кристаллом теперь буду заниматься только я. Останься с содалитками. Постарайся сохранить хотя бы благополучие.
      – Благополучие? – удивилась Марисса. – Из-за тебя мне уже не на что надеяться. Теперь мне осталось только мстить – и Фирокс заплатит за все. Если же ты не позволишь мне отправиться с тобой, я пойду по твоим следам.
      – Мне следовало бы привыкнуть к твоему упрямству, – сказал Брейс, поняв, что спорить с ней бесполезно. – Что ж, будь по-твоему.
      – Прекрасно. – Марисса метнула на Брейса сердитый взгляд. – Но не думай, что это изменит мое отношение к тебе. Ты подвел меня и тем самым погубил мою сестру. Я больше не могу доверять тебе.
      Он вздохнул:
      – Марисса, хотя ты и не считаешь меня храбрецом, но я старался вести себя достойно. Правда, старался. Неужели ты думаешь, что, зная, как ты любишь Кандру, с которой напрямую связана и твоя жизнь, я не заботился о твоей сестре? Боже мой!
      Брейс ощутил жгучий стыд. Так или иначе, но он сделал выбор и принял на себя ответственность за жизнь Мариссы и Кандры. Сердце его сжалось от боли. Останется ли у него хоть что-нибудь к тому времени, когда он разделается с Магическим кристаллом? Он посмотрел ей в глаза:
      – Скажи мне правду. Сможем ли мы находиться вместе после всего, что произошло?
      – Не бойся, – решительно ответила Марисса. – Наши отношения не отразятся на общем деле. Вспомни, я никогда не считала доверие непременным условием нашего партнерства.
      – Итак, мы снова только партнеры, верно? – Слова Мариссы повергли его в замешательство. «Ну а чего другого ты ждал?» – спросил себя Брейс. – Ну что ж, меня это вполне устраивает!
      – Отлично! – Марисса не показала, что ее задели слова Брейса. – Я готова завтра же пуститься в путь.
      Брейс взглянул на Раину:
      – Она действительно готова?
      – Едва ли. Чтобы оправиться, ей нужен еще день-другой.
      – Но чем больше мы будем тянуть, тем дальше уйдет от нас Фирокс! Может, он уже на границе Империи! – воскликнула Марисса.
      – Нет. Он все еще здесь, на Мораке, – возразил Брейс.
      – Откуда ты знаешь?
      – А как же иначе? Ведь я Владыка кристалла. И ощущаю присутствие камня, если он не слишком далеко.
      – А далеко ли он теперь? – спросила Марисса.
      – Не знаю, но чем я ближе к нему, тем точнее могу определить путь к нему.
      – И тем большая грозит тебе опасность?
      – Да.
      Она подалась к нему:
      – Ты не смог выстоять против камня в крепости Фирокса. Почему же ты думаешь, что это удастся тебе теперь?
      – Ты права, Марисса. У меня нет оснований на это надеяться. Но разве у нас есть выбор? Теперь главное – время, поэтому мне так и нужна твоя помощь.
      – Но что значит мой опыт воина в борьбе против кристалла?
      – Он почти бесполезен, – согласился Брейс.
      – Если ты надеешься использовать мои чувства к тебе, то жестоко ошибаешься. С тем, что было между нами, покончено.
      – Тогда тебе лучше не идти с нами. Мне нужна твоя помощь, а не противостояние.
      Марисса подняла на него страдальческий взгляд.
      – Я буду помогать тебе, – прошептала она. – Но не пытайся оживить чувства, которые умерли.
      Брейс бросил взгляд на Раину:
      – Думаю, у Мариссы слишком много впечатлений для одного дня. Я узнал все, что хотел. Пожалуй, и мне стоит отдохнуть.
      – Подожди, – ответила содалитка. – Олим хотела бы поговорить с вами. Я уже послала за ней и твоим другом-симианином.
      – Мы в ее распоряжении.
      Спустя несколько минут к ним присоединились Родак и Олим.
      – Я собрала вас здесь, чтобы поговорить о предстоящем вам деле, – начала Олим. – Мне известно о Магическом кристалле то, чего, вероятно, не знаете вы – его ужасное предназначение и тайная уязвимость. Сообщив вам об этом, я надеюсь уберечь вас от поражения и обеспечить вам успех.
      – Откуда у вас эта информация? – спросил Брейс.
      Олим смутилась.
      – Пока вы отдыхали в наших подземных покоях, я позволила себе поинтересоваться вашими вещами. Коллекция драгоценностей произвела на меня впечатление, но более всего – позолоченный футляр с аранийским пауком. – Она обвела всех взглядом: – Кто-нибудь из вас понимает значение свитка, хранящегося в этом футляре?
      – Его нашла я, и никто, кроме меня, туда не заглядывал, – ответила Марисса. – Мне неведом язык свитка, хотя почему-то он кажется мне смутно знакомым.
      – Свиток написан на антиквиуме, предшественнике нашего всеобщего имперского языка, – пояснила Олим. – Именно поэтому он и кажется тебе знакомым. Антиквиум был в ходу, когда Магический кристалл впервые появился на свет.
      – И в этом свитке есть информация о кристалле? – насторожился Брейс.
      Олим кивнула:
      – В нем сказано, как он был создан и какие у него изъяны. Но главное, как его уничтожить.
      Марисса вздрогнула:
      – Ты хочешь сказать, что все это время мы носили с собой тайну кристалла, не подозревая об этом?
      – Свиток написан много сотен циклов назад Эдатом, аранийским верховным жрецом, первым похитителем кристалла, – ответила Олим. – Он был первым, кто испытал на себе темную силу камня. Работая над этим свитком, Эдат под влиянием кристалла постепенно погружался в безумие.
      – Значит, свиток – предостережение для всех последователей Эдата, – задумчиво сказала Марисса.
      – Не только предостережение, но и источник жизненно важной информации. В хаосе, который последовал за похищением кристалла и смертью Эдата, тайна, вероятно, передавалась из уст в уста, пока не была утрачена. И вот теперь этот свиток обнаружили вы.
      – Судьба! – воскликнул Брейс. – Я вижу перст судьбы в том, что именно мы нашли его, и в тот самый момент, когда это нам так необходимо.
      – Нет, – покачала головой Марисса. – Тогда, в Сокровищнице, предо мной возник старик в белых одеждах и велел мне взять этот футляр. Я подумала, что это дух, охраняющий Сокровищницу, и никому ничего не сказала. Позднее, когда мои усилия прочитать свиток оказались тщетными, я решила, что старик мне только померещился.
      Брейс задумался:
      – Старик в белых одеждах… – И тут его осенило. – Ватис! Это, должно быть, Ватис! – Брейс взглянул на Мариссу. – Его дух охраняет нас! Клянусь пятью лунами, с такой помощью и зная все это, мы обязаны победить!
      – Возможно, – согласилась Олим. – Но эти знания бесполезны, если попадут в неумелые руки или… – добавила она, взглянув на Мариссу, – в руки любовников, которые ссорятся или обижены друг на друга.
      Марисса покраснела.
      – Мы не любовники! По крайней мере сейчас. И дело вовсе не в чувствах! Он подвел меня, и я ему больше не доверяю.
      – Но если вы не сможете работать вместе, знание пропадет впустую.
      – Мы будем работать вместе, – пообещала Марисса. – Не сомневайтесь. Кроме того, я же воин и сумею подавить личные чувства. У нас мало времени, Олим, – добавила она. – Сообщи нам о том, что ты прочла в свитке.
      Олим вздохнула:
      – Боюсь, теперь уже невозможно управлять Магическим кристаллом, ибо он безошибочно предвидит любое логическое действие и предотвращает его. По этой же причине его нельзя перепрограммировать.
      – Не слишком обнадеживает, – пробормотал Брейс. – Идеальное создание, непогрешимое и неразрушимое, а к тому же стремящееся обрести полный контроль над Империей.
      – Создание рук человеческих не может быть идеальным, – возразила Олим. – Как я уже сказала, он способен предотвратить любое логическое воздействие. Вам придется сразиться с ним, не прибегая к логике, предпринять действия, которые камню не удастся осмыслить и понять.
      – Но каковы же эти действия? – спросила Марисса. – Мы все воины, Олим. Все, что мы совершаем, должно быть логичным и обдуманным. Прибегнув к иным способам, мы потерпим поражение и, вероятно, погибнем.
      Олим улыбнулась:
      – Вам придется решить эту загадку.
      – В этом деле и без того слишком много загадок, – заметил Брейс. – Но у нас нет выбора. Мы должны попытаться. Если мы потерпим неудачу, Империя рухнет. Но лучше умереть, чем жить безумцем, порабощенным Магическим кристаллом.
      – Хорошо сказано, юный воин, – похвалила его Олим. – И все же, несмотря на всю сложность ситуации, надежда есть. Помните ли вы строки древнего пророчества на пьедестале власти?
      Полуприкрыв глаза, она наизусть произнесла благоговейным тоном: