Мама опять была на ногах и не желала, чтобы к ней продолжали относиться, как к выздоравливающей. Она снова думала о том, что предстоит сделать в саду, снова смеялась — Джем всегда думал, что у мамы очень красивый, радостный смех, — снова отвечала на бесчисленные вопросы. "Мама, а как далеко отсюда до заката? Мама, а почему мы не можем собрать разлитый лунный свет? Мама, а души умерших действительновозвращаются в канун Дня всех святых? Мама, а в чем причина причины? Мама, а разве не лучше быть убитым гремучей змеей, чем тигром, ведь тигр сначала разорвет тебя и съест? Мама, а правда, что вдова — это женщина, чьи мечты сбылись? Уолли Тейлор так говорит. Мама, а что делают маленькие птички, когда дождь сильный?Мама, а мы на самом делеслишком романтическая семья?
      Последний вопрос задал Джем — он слышал от кого-то в школе, что так сказала о них миссис Дэвис. Джему не нравилась миссис Дэвис, так как всякий раз, встречая его с мамой или папой, она непременно тыкала его своим длинным указательным пальцем в бок и спрашивала: «Хорошо ли ведет себя Джемми в школе?» Джемми!.. Возможно, они действительно были чуточку романтичны. Сюзан наверняка подумала так, когда обнаружила, что дощатый настил перед конюшней щедро разукрашен мазками красной краски. "Нам пришлосьнанести их перед тем, как устроить учебный бой, — объяснил Джем. — Они изображают пятна крови".
      Иногда вечером можно было видеть вереницу диких гусей на фоне низко висящей красной луны, и Джем, глядя на них, испытывал непостижимое, страстное желание улететь вместе с ними далеко-далеко, к неизвестным берегам, привезти оттуда обезьян, леопардов, попугаев и все такое и исследовать южные моря.
      В звучании некоторых фраз, таких, как «южные моря», Джем всегда находил неотразимое очарование. «Тайны морей» — вот другая такая фраза. Попасть в смертельные кольца питона или схватиться в поединке с раненым носорогом он считал самым обыкновенным делом. А слово «дракон» вызывало у него трепет восторга. Его любимой картинкой, прикнопленной к стене в ногах его кровати, было изображение рыцаря в доспехах на красивой холеной белой лошади, вставшей на дыбы, в то время как всадник поражает копьем дракона, чей великолепный хвост струится петлями и извивами, раздваиваясь на конце. Леди в розовом платье стояла на коленях, спокойная и сдержанная, на заднем плане, молитвенно сложив руки. Не было ни малейших сомнений, что эта леди очень похожа на девятилетнюю Мейбл Риз, за расположение которой уже скрещивались шпаги в школе Глена. Даже Сюзан заметила сходство и поддразнила отчаянно покрасневшего Джема. Но дракон вызывал некоторое разочарование — он выглядел таким маленьким и ничтожным под огромной лошадью. Казалось, что не требуется особого мужества, чтобы проткнуть его копьем. Драконы, от которых Джем спасал Мейбл в тайных мечтах, были гораздо «драконистее». Он действительно спас ее в прошлый понедельник — от старого гусака Сары Палмер. И кажется, она обратила внимание на то, с каким величественным видом он схватил шипящее существо за змееподобную шею и швырнул за изгородь. Но гусак — это, конечно, далеко не так романтично, как дракон.
      Это был октябрь ветров, маленьких, что мурлыкали в долине, и больших, что хлестали и раскачивали верхушки кленов, ветров, что с завыванием проносились вдоль песчаного берега, но припадали к земле, когда достигали скал. Ночи, с их сонной и красной полной луной, были такими прохладными, что мысль о теплой постели казалась очень приятной; листики брусники стали алыми, засохшие папоротники — красно-коричневыми, а за конюшней пламенел сумах; зеленые пастбища лежали тут и там как заплаты на сухих, сжатых полях Верхнего Глена, а в углу лужайки, где росли ели, зацвели золотые и желтовато-коричневые хризантемы. Повсюду весело верещали белки, и сверчки-скрипачи аккомпанировали танцам фей на тысяче холмов. И надо было собирать яблоки и дергать морковку. Иногда мальчики ходили с капитаном Мэлачи ловить моллюсков, когда это позволял таинственный прилив — прилив, приходивший приласкать сушу и затем снова ускользавший в свое родное глубокое море. По всему Глену стлался дым костров, на которых жгли листья, а в амбаре лежала гора больших желтых тыкв, и Сюзан пекла первые клюквенные пироги.
      Инглсайд звенел смехом от рассвета до заката. Даже когда старшие дети уходили в школу, Ширли и Рилла могли поддержать традицию — они уже подросли и тоже любили похохотать. Даже Гилберт в эту осень смеялся чаще, чем обычно. «Хорошо иметь папу, который смеется», — думал Джем. Доктор Бронсон из Моубрей-Нэрроуза никогда не смеялся. Говорили, что он создал свою практику исключительно благодаря глубокомысленному выражению своей совиной физиономии, но папина практика считалась еще лучше, и лишь те больные, что были совсем уж плохи, не могли посмеяться над его шутками.
      Каждый теплый день Аня работала в саду, упиваясь словно вином солнечным светом поздней осени, падающим на красные клены, и наслаждаясь утонченной печалью мимолетной красоты. В один золотисто-серый туманный день она и Джем посадили все тюльпанные луковицы, которым предстояло в июне воскресить розовый, алый, пурпурный и золотой цвета.
      — Приятно готовиться к весне, когда знаешь, что еще предстоит мужественно встретить зиму, правда, Джем?
      — И делать сад красивым тоже очень приятно, — сказал Джем. — Сюзан говорит, это Бог делает все красивым. Но ведь мы можем немного помочь ему, да, мама?
      — Всегда… всегда, Джем. Он дает нам эту привилегию.
      И все же нет в этом мире совершенства. Обитатели Инглсайда очень беспокоились из-за Петушка Робина. Все говорили, что, когда другие малиновки полетят на юг, он тоже захочет улететь.
      — Держите его взаперти, пока не улетят все остальные и не выпадет снег, — посоветовал капитан Мэлачи. — Тогда он почти совсем забудет об отлете и успокоится до весны.
      Так что Петушок Робин жил как заключенный. Он стал очень беспокойным — летал бесцельно по дому или сидел на подоконнике, печально глядя во двор на своих сородичей, готовящихся откликнуться на неведомый, таинственный зов. У него пропал аппетит, так что он не соблазнялся даже червяками и самыми вкусными орешками. Дети говорили ему обо всех опасностях и трудностях, с какими он может столкнуться, — холод, голод, одиночество, бури, черные ночи, кошки… Но Робин ощущал или слышал могучий зов и всем своим существом стремился ответить на него.
      Сюзан уступила последней. Несколько дней она была мрачна, но наконец сказала:
      — Отпустите его… Держать его значит нарушать законы природы.
      Они отпустили его в последний день октября, после того как он месяц просидел под замком. Каждый из детей со слезами поцеловал его на прощание, и он радостно улетел, вернувшись на следующее утро на подоконник Сюзан за крошками, а затем расправил крылья для долгого перелета.
      — Быть может, он вернется к нам весной, дорогая, — сказала Аня плачущей Рилле. Но Рилла была безутешна.
      — Это шлишком не шкоро, — всхлипнула она.
      Аня улыбнулась и вздохнула. Для нее времена года, что казались такими долгими крошке Рилле, начинали проходить слишком быстро. Еще одно лето жизни кончилось, догорев вечным золотом тополевых факелов. Скоро — слишком скоро — инглсайдские дети уже не будут детьми. Но пока они все еще были ее, чтобы радостно встречать их, когда они приходят домой по вечерам, ее, чтобы заполнять каждый день жизни чудесами и восторгами, ее, чтобы любить их, ободрять и бранить… немножко, так как иногда они были очень озорными, хотя едва ли заслуживали быть названными «шайкой инглсайдских дьяволят». Так назвала их миссис Дэвис, узнав, что Берти Шекспир Дрю был слегка обожжен, когда изображал в Долине Радуг индейца, сожженного на костре. На то, чтобы развязать его, Джему и Уолтеру потребовалось немного больше времени, чем они рассчитывали. Они тоже немного обожглись, но ихникто не жалел.
      Пришел ноябрь — унылый месяц в том году, месяц восточного ветра и тумана. В некоторые дни не было ничего, кроме холодной сырой мглы, надвигающейся со всех сторон или ползущей над серым морем за песчаной косой. Дрожащие тополя роняли последние листья. Сад был мертв, и все его краски и индивидуальность ушли из него, и только на грядках спаржи все еще оставались прелестные золотые заросли. Уолтеру пришлось покинуть насест на яблоне и учить уроки в доме. И дождь шел, шел и шел.
      — Хоть когда-нибудьэтот мир будет сухим? — в отчаянии стонала Ди.
      А потом была неделя волшебного солнечного света золотой осени, и в холодные вечера мама подносила спичку к лежащей в камине растопке, а Сюзан пекла картошку к ужину.
      Центром дома в те вечера становился большой камин, а самой приятной минутой — та, когда они собирались вокруг него после ужина. Аня шила и обдумывала зимний детский гардероб: «У Нэн должно быть красное платье, раз ей так хочется», а иногда вспоминала Анну, что каждый год шила «верхнюю одежду малую» для сыночка Самуила . Матери были одинаковы на протяжении веков — великий союз сестер, посвятивших себя любви и служению, — и вспоминаемые, и забытые.
      Сюзан проверяла, как дети приготовили урок по орфографии, а затем они развлекались кто как хотел. Уолтер, живший в мире воображения и красивых фантазий, с увлечением писал в эти дни письма от бурундучка, живущего в Долине Радуг, бурундучку, живущему за конюшней. Сюзан слушала с саркастическим видом, когда он читал ей вслух, но втайне от него делала копии этих писем и посылала их Ребекке Дью.
      "Я нахожу, что написано неплохо, мисс Дью, дорогая, хотя вы, возможно, сочтете их слишком банальными для вдумчивого чтения. В таком случае, я знаю, вы простите ослепленную любовью старую женщинуза то, что докучает вам ими. В школе его считают очень способным, и, по меньшей мере, эти сочинения не поэзия. Я могу также добавить, что маленький Джем получил девяносто девять баллов на экзамене по арифметике на прошлой неделе, и никто не может понять, почему оценка была снижена на балл. Возможно, мне не следует говорить этого, мисс Дью, дорогая, но я убеждена, что этот ребенок рожден, чтобы стать великим.Мы, вероятно, не доживем до того, чтобы увидеть это, но он, возможно, станет премьер-министром Канады".
      Заморыш грелся у огня, а котенок Нэн, похожий на элегантную маленькую леди в черном бархате с серебряной отделкой, карабкался на колени ко всем с одинаковой готовностью. «Два кота, а в кладовой мышиные следы», — неодобрительно замечала вскользь Сюзан. Дети вместе обсуждали свои маленькие приключения, а сквозь холодный осенний сумрак доносились завывания далекого океана.
      Иногда в Инглсайд заглядывала мисс Корнелия — посидеть, пока ее супруг обсуждает вопросы политики в магазине Картера Флэгга. Тогда маленькие человечки, которые так любят слушать разговоры больших, навостряли ушки, так как мисс Корнелия знала все последние слухи и можно было услышать самое интересное о разных людях. Будет так забавно сидеть в церкви в следующее воскресенье и смотреть на этих людей, смакуя все, что знаешь о них, таких чопорных на вид!
      — Ax, до чего тут у вас уютно, Аня, душенька. Сегодня такой холодный вечер и снег пошел. Доктора нет дома?
      — Да. Мне очень не хотелось, чтобы он выходил из дома в такую погоду, но позвонили из Харбор-Хеда и сказали, что миссис Шоу настаивает, чтобы он пришел, — объяснила Аня, а Сюзан тем временем быстро украдкой убрала с каминного коврика огромную рыбью кость, принесенную Заморышем, молясь, чтобы мисс Корнелия ничего не заметила.
      — Она больна ничуть не больше, чем я, — сердито заметила Сюзан. — Но я слышала, что у нее новая кружевная ночная рубашка,и, без сомнения, она хочет, чтобы доктор увидел, как великолепно она в ней выглядит. Надо же! Кружевные ночные рубашки!
      — Ее дочь Леона привезла ей эту рубашку из Бостона. Она приехала в пятницу вечером с четырьмя чемоданами, —сообщила мисс Корнелия. — Я помню, как она уезжала в Штаты девять лет назад, волоча старый сломанный саквояж, из которого вылезали ее вещи. Она тогда была в большом унынии из-за того, что ее бросил Фил Тернер. Конечно, она пыталась скрыть это, но все знали.Теперь она вернулась ухаживать за матерью — так она говорит. Я предупреждаю вас, Аня, душенька, она пытается флиртовать с доктором. Но я полагаю, он не обратит на это никакого внимания, хоть он и мужчина. И вы не похожи на миссис Бронсон из Моубрей-Нэрроуза. Мне говорили, что она очень ревнует мужа к его пациенткам.
      — И к сиделкам, — добавила Сюзан.
      — Ну, некоторые из этих сиделок действительно слишкомкрасивы для своей профессии, — заявила мисс Корнелия. — Взять хоть Джейни Артур; она сейчас в отпуске и пытается избежать того, чтобы два ее молодых человека узнали друг о друге.
      — Хоть она и хорошенькая, но уже не первой молодости, так что ей было бы лучше сделать окончательный выбор и угомониться, — сказала Сюзан твердо. — Взгляните на ее тетю Юдору. Онаговорила, что не выйдет замуж, пока ей не надоест флиртовать, и вот результат. Даже сейчас она пытается заигрывать с каждым мужчиной, какой только попадается ей на глаза, хотя ей уже все сорок пять. Вот что получается, когда формируется привычка. Вы когда-нибудь слышали, миссис докторша, дорогая, о том, что она сказала своей кузине Фанни, когда та выходила замуж? «Ты подбираешь мои отбросы», — сказала она. Мне говорили, что тут был сноп искр, и с тех пор они не разговаривают.
      — «И жизнь, и смерть — во власти языка», — пробормотала Аня рассеянно.
      — Истинно так, душенька. Кстати, о языке, я хотела бы, чтобы мистер Стэнли был немного более благоразумен в своих проповедях. Он обидел Уоллеса Янга, и Уоллес собирается покинуть церковь. Все говорят, что проповедь в прошлое воскресенье была прочитана именно ему.
      — Если проповедь задевает за живое какого-то определенного человека, люди всегда полагают, что священник писал ее именно для него, — заметила Аня. — Готовая шапка непременно окажется кому-нибудь впору, но из этого не следует, что ее шили именно для него.
      — Здравое суждение, — одобрила Сюзан. — А Уоллеса Янга я не выношу. Три года назад он позволил какой-то фирме написать рекламу на боках его коров. Такой хозяин уж слишкомрачителен, по моему мнению.
      — Его брат Дэвид наконец женится, — сказала мисс Корнелия. — Он давно раздумывал, что будет дешевле — жениться или нанять экономку. "Можновести хозяйство без женщины, но это нелегко, Корнелия", — сказал он мне однажды, после того как умерла его мать. Я предполагала, что у него такие настроения, но я его не поощряла. И вот наконец он женится на Джесси Кинг.
      — На Джесси Кинг! Но я думала, он ухаживает за Мэри Норт.
      —  Онговорит, что ни за что не женится на раздражительной женщине. Ходит слух, что он сделал ей предложение, а она дала ему пощечину. А Джесси Кинг, если верить слухам, сказала, что, разумеется, предпочла бы более симпатичного мужчину, но и такой, пожалуй, сойдет. Конечно, для некоторых людей, как говорится, «в бурю любая гавань хороша».
      — Я думаю, миссис Эллиот, люди в здешних местах не говорят и половины того, что им приписывает молва, — возразила Сюзан. — По моему мнению, Джесси Кинг будет Дэвиду Янгу гораздо более хорошей женой, чем он того заслуживает, да и что касается внешности, человек он невзрачный.
      — А вы знаете, что у Олдена и Стеллы маленькая дочка?
      — Да, я слышала. Надеюсь, Стелла будет немного более сдержанной в проявлении материнских чувств, чем была Лизетта. Поверите, ли Аня, душенька, Лизетта буквально плакала из-за того, что ребенок ее кузины Доры начал ходить раньше, чем Стелла.
      — Мы, матери, неразумное племя, — улыбнулась Аня. — Я помню, чувствовала себя совершенно убитой, когда у Боба Тейлора, родившегося в один день с Джемом, прорезался третий зуб, а у Джема еще не было ни одного.
      — Бобу Тейлору предстоит операция — ему вырезают гланды, — сообщила мисс Корнелия.
      — Мама, а почему нам никогда не делают операции? — обиженным тоном спросили одновременно Уолтер и Ди. Они так часто говорили одно и то же одновременно и тогда цепляли мизинцы и загадывали желание. "У нас всевызывает одинаковые мысли и чувства", — обычно объясняла очень серьезно Ди.
      — Да, Тейлоры… — сказала мисс Корнелия, с удовольствием предаваясь воспоминаниям. — Можно ли забыть свадьбу Элси Тейлор? Ее лучшая подруга, Мэйзи Миллисон, должна была играть свадебный марш. Но она заиграла похоронный. Конечно, она всегда уверяла, что ошиблась потому, что была так взволнована, но у людей было свое мнение. Она сама мечтала выйти за Мака Мурсайда. Красивый, сладкоречивый плут — всегда говорил женщинам именно то, что они, на его взгляд, хотели услышать. Он сделал Элси несчастной. Ах, Аня, душенька, оба они давно в Краю Безмолвия, а Мэйзи замужем за Харли Расселом, и все забыли, что он сделал ей предложение, надеясь услышать в ответ «нет», а она вдруг сказала «да». Харли сам забыл об этом. Чего же еще ожидать от мужчины? Он считает, что лучше его жены в свете нет, и поздравляет себя с тем, что догадался на ней жениться.
      — Почему он сделал ей предложение, если хотел, чтобы она сказала «нет»? Такой подход к делу кажется мне очень странным, — задумчиво сказала Сюзан и тут же добавила с глубоким смирением: — Но, разумеется, откуда мнезнать что-либо о такихвещах.
      — Его отец велел ему сделать ей предложение. Он не хотел, но думал, что ничем не рискует… А вот и доктор.
      Небольшой порыв ветра со снегом влетел в переднюю, когда Гилберт открыл дверь. Гилберт скинул пальто и, войдя в гостиную, довольный, сел поближе к камину.
      — Я задержался дольше, чем предполагал.
      — Новая кружевная ночная рубашка, без сомнения, была очень красива, — сказала Аня, озорно улыбнувшись мисс Корнелии.
      — О чем ты? Какая-то чисто женская шутка, недоступная для моего грубого мужского восприятия? Я проехал в Верхний Глен, чтобы узнать, как там Уолтер Купер.
      — Непонятно, как этот человек все еще держится, — заметила мисс Корнелия.
      — Он выводит меня из терпения, — улыбнулся Гилберт. — Ему давно следовало умереть. Год назад я сказал, что он не протянет двух месяцев, и вот он губит мою репутацию, продолжая жить.
      — Если бы вы знали Куперов так же хорошо, как я, то не рискнули бы делать предсказания об их будущем. Вы, вероятно, не знаете, что его дедушка ожил после того, как они вырыли могилу и купили гроб. Гробовщик не согласился вернуть деньги и взять гроб обратно. Я слышала, Уолтер Купер получает большое удовольствие, устраивая репетиции собственных похорон. Чего же еще ждать от мужчины? А вот и колокольчики саней Mapшалла… Это баночка маринованных груш для вас, Аня, душенька.
      Все пошли к двери, чтобы проводить мисс Корнелию. Темно-серые глаза Уолтера с грустью всматривались в бурную ночь.
      — Хотел бы я знать, где сейчас Петушок Робин и скучает ли он о нас, — сказал он задумчиво. Возможно, Петушок Робин улетел в ту таинственную страну, которую миссис Эллиот всегда называла Краем Безмолвия.
      — Петушок Робин в солнечных южных странах, — сказала Аня. — Я уверена, весной он вернется к нам, и ждать остается лишь пять месяцев… Птенчики мои, вам давно пора в постель.
      — Сюзан, — сказала Ди, заглядывая в буфетную, — вам нужен младенец? Я знаю, где его можно получить — совсем новенького.
      — И где же?
      — У Тейлоров. Эми говорит, что его принесли ангелы, и она думает, что им следовало быть умнее. У Тейлоров и без него восемь детей. Я слышала, как вы вчера сказали, что Рилла уже такая большая и вам немного грустно без младенца. Я уверена — миссис Тейлор охотно отдала бы вам своего.
      — Чего только эти дети не выдумают! У всех Тейлоров большие семьи. Отец Эндрю Тейлора никогда не мог сразу сказать, сколько у него детей, — ему всегда приходилось делать паузу и пересчитывать их заново. Но пока еще мне не хочется брать себе чужих младенцев.
      — Сюзан, Эми Тейлор говорит, что вы старая дева. Это правда, Сюзан?
      — Такова была судьба, которую премудрое Провидение приуготовило мне, — твердо и прямо сказала Сюзан.
      — Вам нравитсябыть старой девой, Сюзан?
      — Я покривила бы душой, если бы сказала «да», моя лапочка. Но, — добавила Сюзан, вспоминая многих из известных ей замужних женщин, — я знаю, что есть и преимущества… А теперь отнеси своему папе яблочный пирог. Я сейчас принесу ему чай. Бедный человек, должно быть, совсем ослабел от голода.
      — Мама, у нас прелестнейший дом в мире, правда? — сказал Уолтер немного сонно, поднимаясь по лестнице. — Только… ты не думаешь, что он был бы еще лучше, если бы у нас было несколько привидений?
      — Привидений?
      — Да. В доме Джерри Палмера полно привидений. Он видел одно — высокая леди в белом с рукой скелета. Я рассказал об этом Сюзан, но она сказала, что или он враль, или у него что-то не в порядке с желудком.
      — Сюзан права. Что же до Инглсайда, то здесь всегда жили только счастливые люди — так что, видишь, у нас и не может быть привидений… Теперь прочитай молитву и спи.
      — Мама, боюсь, я не очень хорошо поступил вчера вечером. Я сказал: "Хлеб наш насущный дай нам на завтра"вместо на сей день.Это показалось мне более логичным.Как ты думаешь, мама, Бог имел что-нибудь против?
 
 

28