Но руки Криса не оставили ее в покое, казалось, что у него не две руки, а больше. Николь чувствовала их на бедрах, они ласкали грудь. Языком он играл с ее сосками, и она стонала от блаженства. И снова тянулась губами к его волшебному рту, подчиняясь новой волне жгучего желания, целовала его кожу, вдыхала жадно его запах, от которого кружилась голова. Потом Николь выскользнула из-под него и оседлала его бедра, испытав такое удовлетворение, что вскрикнула низко и гортанно, словно амазонка, догнавшая свою добычу. И рухнула на него всем телом в сонном забытье.

Заснули оба разом, не выпуская друг друга из объятий. Сон их был так крепок и сладок, что через час они проснулись отдохнувшие. За это время их тела не разлучались ни на секунду. Николь блаженно потянулась на груди Криса и ощутила внутри себя его набухшую плоть. Одного поцелуя хватило, чтобы снова возбудить желание в крови. Крис перевернулся и накрыл ее своим сильным телом. Теперь их движения были медленными, исполненными неги и любовной ласки. И только перед самым пиком блаженства ритм их синхронных движений ускорился. Они вскрикнули одновременно, через минуту оба открыли глаза и с восторженным изумлением посмотрели друг на друга.

Крис освободил Николь от собственной тяжести и, вытянувшись, лег рядом. Они молчали, медленно приходя в себя.

– Знаешь, я захотел тебя в первое же мгновение, как увидел, – произнес он.

Какое совпадение, и я тоже, подумала Николь, но промолчала.

– В жизни ты совсем иная, чем на фотографии.

Значит, у него была моя фотография? Удивилась Николь и от растерянности снова не произнесла ни слова.

– После смерти жены мне казалось, что часть меня исчезла вместе с нею. Женщины перестали волновать, я их вообще не замечал. Ты была права, когда укоряла меня в равнодушии к матери и дочери. Страдание, видимо, сделало меня черствым эгоистом. Знаешь, влечение к тебе испугало меня, я испытывал одновременно и забытый восторг влюбленности, и чувство вины, словно предавал память Вивьен.

Крис замолчал, молчала и Николь, понимая, что ему нужно выговориться. В отличие от него, она не ощущала чувства вины перед Арменом. С мужем ей так и не довелось познать того блаженства, какое подарил ей Крис. Получается, что именно этому человеку, неожиданно ворвавшемуся в ее жизнь, суждено было пробудить в ней настоящую страсть.

– Извини, что я повел себя как изголодавшийся зверь. С тобой у меня все произошло как в первый раз, словно от длительного воздержания я превратился в девственника. Собственно, так оно и есть, вернее, было. – Он тихо засмеялся. – Ты не сердишься на меня?

Словно от холодного душа сознание Николь прояснилось. Вот оно что! Да ведь Крис не любит ее, молнией пронеслась в голове внезапная мысль, и сердце уже готово было разорваться от боли. А на что она, собственно, надеялась? Что за несколько дней можно обрести любовь? Конечно, все это оказалось обычным физическим влечением, перед которым ей не удалось устоять, как, впрочем, и ему самому. У них во многом схожие судьбы. Вправе ли она требовать от него проявления глубоких чувств?

– Нет, я не сержусь, – спокойно ответила Николь и потянулась за своей ночной рубашкой, лежавшей на полу.

Небо за окном посветлело, обещая близкий восход солнца. Что же делать? Как себя вести? – думала Николь. Ей хотелось плакать. Надо, чтобы он ушел как можно быстрее. Без него она сумеет справиться с собой.

– Тебе пора уходить, – тихо произнесла Николь. – Прими душ, я сварю кофе, а потом открою тебе дверь подъезда, пока в доме все спят.

Не оглядываясь на Криса, она накинула на рубашку халат и, как сомнамбула, едва передвигая ноги, пошла в кухню.

– Бережешь свою репутацию? – насмешливо крикнул вслед ей Крис.

Мисс Нолт не отреагировала. Стоя у плиты, чтобы не упустить кофе из турки, она услышала шум воды в ванной.

Крис появился в кухне, когда на столе уже дымилась чашка с ароматным кофе, а на тарелке лежала горячая пицца с ветчиной и грибами.

– Пока ты завтракаешь, я успею принять душ, – сказала она и поспешила закрыться в ванной комнате.

Провожать своего ночного гостя она вышла в домашнем джинсовом костюме. Тщательно избегая его вопросительных взглядов, она автоматически, из квартиры, отперла дверь подъезда и распахнула на лестницу входную дверь.

– Мы увидимся сегодня? – спросил Крис, наклоняясь, чтобы поцеловать ее в губы. Николь успела отвернуться, и поцелуй пришелся в щеку.

– Разве ты не поедешь к дочери? – поинтересовалась она, но поспешила исправить свою оплошность. Какое право было у нее даже намекать Леонетти на то, что надо делать? – Меня не будет в городе, я уеду.

– Если не секрет, куда и к кому? Николь начала нервничать, время шло, и кто-то из соседей мог уже проснуться.

– В Энсино, к тетушке. Уходи, а то я не успею собраться, мне надо рано выехать. Не забудь захлопнуть дверь подъезда, только тихо.

– Ухожу, но вернусь, – пообещал Крис. Лучше не надо, подумала с горечью Николь. Потом подошла к окну и осторожно выглянула. Крис Леонетти вышел из подъезда и направился к своей машине, припаркованной на стоянке.

Она зашла в спальню и стала, словно завороженная, смотреть на ложе недавно бушевавшей здесь страсти и мысленно переживать заново волшебное упоение ночи. Тело ее мгновенно отозвалось, ноги ослабли, и она села на край постели. Нет, так нельзя, воспротивился ее разум. Пора прийти в себя и забыть об этом прекрасном, но мешающим жить сновидении. Она решительно встала, сдернула простыни, отнесла их в стиральную машину и постелила свежее белье. Потом накрыла кровать пушистым белым покрывалом.

Вот теперь как будто ничего и не было, сказала она себе, стараясь не обращать внимания на ноющую тяжесть внизу живота. Интересно, как развиваются события у Форбсов? – подумала она. Удалось ли Эрику вымолить у своей жены прощение?

Вспомнив о своем начальнике, Николь похолодела. Ведь теперь ей действительно придется уйти из его компании. Только сейчас до нее дошли размеры той катастрофы, которая произошла этой ночью. По неписаным законам сотрудникам компании запрещались близкие контакты с представителями конкурирующих фирм. А она переспала с Крисом Леонетти, президентом фирмы, за приобретение которой Форбс готов был драться до конца! Хотя он сам и намекал ей на то, что флирт не помешает, но при этом имел в виду исключительно успешный деловой результат всех ее женских маневров. А тут… Если раньше он только подозревал ее в предательстве, то теперь будет уверен, если узнает… Если узнает, мысленно повторила Николь и застонала. Пожертвовать карьерой, и какой! Ради одной ночи любви!

Если бы любви… Николь вздохнула. Труднее всего разобраться в себе. Зато так легко давать советы! Она криво усмехнулась, вспомнив, как наставляла Форбса накануне. Да, Крис Леонетти по всем статьям – мужчина девичьих грез. Но ее то саму трудно заподозрить в невинности и девственной неопытности. Она прекрасно видела, что ее новый знакомый – самовлюбленный эгоист, лишенный душевной чуткости. Достаточно было вспомнить, как он относится к матери и дочери. Сегодня в постели он говорил только о себе. Его не интересовало, что чувствовала она…

Николь пришла мысль, которую она попыталась сразу выбросить из головы, но та как заноза засела глубоко и уже не отпускала. Что, если Крис устроил ей ловушку? И ради спасения своей фирмы решил довести до сведения Форбса, с кем именно провел эту ночь? Причем, ему не обязательно рассказывать об этом самому. Он просто поделится впечатлениями с Мэри Форбс! А та расскажет мужу, да еще посмеется над ней… Вот тебе и неприступная Снежная королева!

От стыда Николь закрыла ладонями лицо и просидела так, погрузившись в тягостные раздумья, пока первые лучи солнца не осветили комнату.

Теперь Крис Леонетти уже не сказал бы, что она не похожа на ту мисс, изображенную на фотографии, которую сделал его помощник. Зеленые глаза смотрели холодно и отрешенно, а решимость, которая сверкала в них, могла бы отпугнуть любого, даже очень смелого завоевателя женских сердец.

Движения Николь стали точно рассчитанными. Она подошла к телефону и заказала на восемь утра такси. Потом собрала приготовленные для детей подарки. В свою сумку она положила купальник для бассейна, пижаму на ночь, зубную щетку и строгий костюм, в котором собиралась ехать в понедельник на работу. Оставалось позавтракать, хотя есть ей совсем не хотелось, ну, хотя бы выпить горячего кофе и переодеться. Жизнь продолжалась, Николь Нолт была не из тех, кто сдается без боя! Если Крис похоронил сердце в одной могиле с женой, то она превратит свое, пока еще живое и трепетное, в неприступную ледяную крепость!

Ровно в восемь она выглянула в окно, убедилась, что такси прибыло, и вышла из квартиры. Водитель взял у нее сумки и стал укладывать в багажник. Николь уже собиралась сесть на заднее сиденье, когда за такси резко затормозила машина, которая чуть не врезалась в них. Она оглянулась на визг тормозов и узнала спортивный автомобиль Криса. Выскочив, он подбежал к таксисту, выхватил у него сумки Николь и перенес их к себе, на заднее сиденье.

Все произошло так стремительно и в полном молчании, что Николь не сразу поняла, что он затеял. И только когда Крис сунул таксисту деньги, до нее дошел смысл происходящего.

– Напрасно ты так поступил, я не поеду с тобой, – спокойно и холодно сказала она.

– А я не могу отпустить тебя одну.

– Не понимаю, в чем дело. Мне нужно съездить к родственнице. Верни вещи в багажник такси, – потребовала она.

Теперь они стояли лицом к лицу, и в их глазах было выражение яростной непримиримости.

– Я сам отвезу тебя, – настаивал Крис.

– И все же, мне лучше добраться туда на такси, – ледяным тоном ответила Николь.

– Мэм, если я вам не нужен, то мне бы лучше уехать, – осторожно напомнил о себе водитель.

– Пойми, мне надо с тобой поговорить, – тихо сказал Крис.

Над их головой в доме распахнулось окно. Николь подняла глаза и на третьем этаже увидела голову своей пожилой соседки, которая, как ей уже было известно, отличалась крайним любопытством.

Ситуация осложнялась. Она не могла отправиться с Крисом в Энсино прежде всего из-за Джонни. Недоставало еще, чтобы он узнал о ее самой сокровенной тайне. Но и оставаться здесь дальше, препираясь на виду у всех, было просто неприлично.

– В понедельник утром я вернусь, мы сможем встретиться в перерыве на ланч.

– Мой разговор с тобой не терпит отлагательства, – таинственно сообщил ей Крис на ухо. Он тоже заметил любопытную старушку.

Секунду поколебавшись, Николь решила, что проще сейчас отпустить такси и уехать отсюда поскорее. А по дороге она придумает, как ей избавиться от назойливого спутника. Извинившись перед шофером, она быстро нырнула на заднее сиденье спортивной машины Леонетти, где уже лежали ее сумки.

– Пересядь вперед, там тебе будет удобнее. – Крис уверенно взял ее за локоть и открыл перед ней дверцу.

Николь становилось все труднее сохранять ледяное самообладание. Прикосновение этого мужчины действовало на нее безотказно. Сознание того, что сейчас она снова окажется с ним в замкнутом пространстве, снова будет дышать его запахом, чувствуя каждой клеточкой своего тела его близость, заставило ее сжаться в комок.

– Пристегнись! – скомандовал тот и сел за руль. – Угадай, что я сейчас сделаю? – Он улыбнулся своей неотразимой улыбкой.

– Не смей! – вырвалось у Николь. Она резко отвернулась.

– Значит, ты угадала правильно. Но не будем радовать любопытных соседей зрелищем нашего поцелуя. – Крис засмеялся и включил зажигание.

Николь из-под ресниц оглядела его элегантный кремовый летний костюм, который, пожалуй, больше других шел ему. Видимо, успел только заехать в свой городской особняк и переодеться. В распахнутом вороте виднелась его загорелая шея. Она вспомнила, как целовала его тело ночью, и ее бросило в жар.

Чтобы не подвергать себя искушению, Николь отвернулась к окну и задумалась. Если Крис не поехал от нее в Бэверли-Хиллз, то, возможно, она ошиблась, когда решила, что он устроил ей прошлой ночью ловушку. Привыкнув к бесконечным интригам Форбса, она, к сожалению, приобрела определенную манию, и теперь ей всюду мерещились коварные ловушки. Во всяком случае, пока Леонетти рядом, ее босс не сможет узнать о событии прошлой ночи. Вряд ли тот успел в такую рань побеседовать на интимные темы с Мэри Форбс. А в понедельник Эрик обязательно улетит в Лондон, и она получит отсрочку на неделю. Теперь надо срочно обдумать, как и где ей удобнее всего пересесть на другой транспорт.

– А тебе очень идет розовый костюм. Не думал, что блондинкам так подходит этот цвет.

– Во-первых, не розовый, а кремовый, – сухо поправила его Николь и только тут поняла, что, не сговариваясь, они оделись сегодня почти одинаково.

Что касается ее самой, то она, занятая более важными мыслями, выбрала костюм машинально. Ей вспомнилось, что в средние века рыцари считали своим долгом носить на рукавах шарфы, цвет которых соответствовал цвету платьев их возлюбленных. Но то было в средние века, во времена благородных мужей и томных серенад под балконами. А теперь век деловых прагматичных людей, которые собирают компромат на своих конкурентов и ни перед чем не останавливаются ради собственной выгоды.

– Надеюсь, ты познакомишь меня со своей тетушкой. Кстати, как ее зовут? Николь молчала.

– Ты сегодня такая красивая, только холодная. Хочешь, я растоплю твой ледяной панцирь поцелуем? – спросил Крис, когда они остановились в потоке машин перед красным сигналом светофора.

– Ты слишком самонадеян, – ответила Николь, чувствуя, что от ее ледяного панциря итак скоро ничего не останется, кроме мокрого места. – Высади меня, пожалуйста, у вокзала. Я поеду электричкой. – Она крепко сжала губы, боясь расплакаться от беспомощности.

– Понимаю, ты очень хочешь избавиться от меня, но тебе это не удастся. Нам надо поговорить. Остановимся у ближайшего загородного кафе, посидим, позавтракаем. Ужином ты позднего гостя так и не покормила, а утренний кусок пиццы для меня, что слону дробина. – Голос Криса звучал чуть насмешливо, но спокойно и решительно. Он больше не смеялся.

– Хорошо, – устало согласилась Николь.

– Расскажи мне о своей тетушке, – попросил Крис.

– Кэти Андерсон уже за семьдесят, но держится она молодцом, – неохотно начала Николь.

– Ты говорила, что твоя мать умерла не так давно, Кэти ее сестра?

– Да, старшая.

Николь попыталась вспомнить, когда это она успела рассказать Леонетти о своей матери. Во время пребывания у него в доме вроде и возможности для такого разговора не было. И почему его так заинтересовала тетушка Кэти Андерсон?

– Твой отец, насколько я помню, жив, – продолжал расспрашивать ее Крис.

Господи, разве я упоминала и об отце? Удивление Николь возросло.

– Да, он живет в Италии.

– Работает?

– Собирается продать свое дело партнеру и уйти на покой. Мы переписываемся. – Николь охватило раздражение. – Что ты еще хочешь узнать? Много лет назад он развелся с моей матерью и уехал в Италию, где женился на итальянке и народил кучу детей.

Поймав на себе пристальный взгляд Криса, она отвернулась. Машина уже выехала из центральной части города на шоссе, в этот ранний час воскресного утра еще не забитое транспортом. За окном мелькали придорожные кусты олеандров, цветущие апельсиновые рощицы, пальмы. Встречный ветер доносил пряные ароматы. Николь постаралась унять вспыхнувшее раздражение.

– Ты часто видишься с отцом? – спросил, помолчав, Крис.

– Нет. – Она резко обернулась к нему. – Почему ты расспрашиваешь меня о моих родных? Какое тебе до них дело? – Расскажи лучше, как чувствует себя твоя мать, и почему ты оставляешь маленькую дочь с чужими людьми?

– Спасибо, маме стало лучше. Через несколько дней я смогу забрать ее домой, наняв медсестру, а Джуди – воспитательницу. Тебя я расспрашиваю, потому что мне интересно узнать хоть что-то о твоей жизни.

– Полагаю, твои агенты хорошо поработали и доставили не только мою фотографию, на которой я, по твоим словам, мало на себя похожа. Ни про мать, ни про отца я тебе ничего не рассказывала.

– А разве ты в компании Форбса не собирала информацию обо мне? Николь прикусила губу.

– Все это отвратительно, но я выполняла поручение своего руководства. В этом не было ничего личного, лишь деловая необходимость.

– Сейчас ты повторила слова Форбса. Не забывай, что нам пришлось пойти на это, защищаясь от его наезда. Думаю, тебе надо уйти из компании этого скользкого типа.

– Из-за тебя мне и так предстоит потерять работу. После того, что произошло… этой ночью, Эрик конечно же уволит меня. Заметив, что я сижу в твоей машине, возле его загородного дома, он тут же обвинил меня в предательстве интересов нашей фирмы. Тогда это были лишь его подозрения, но теперь он колебаться не станет.

– Не думаешь ли ты, что я собираюсь делиться с ним впечатлениями о прошлой ночи? За кого ты меня принимаешь?!

От возмущения Крис резко затормозил, и Николь бросило вперед, но ремень безопасности спас ее от повторного столкновения с лобовым стеклом машины.

– Извини, я не то имела в виду… – пробормотала она испуганно.

– Ты меня тоже извини, я погорячился. Могу тебя заверить, что в моей фирме не принято бороться с конкурентами грязными средствами, которыми пользуется Форбс. Ты наверняка в курсе его делишек, интриг. Уходи от него!

– Конечно, теперь придется, хотя мне очень нравилась моя работа. Ну, если не считать сбора информации… Однако прежде чем покидать прежнюю, я должна найти новую работу. Иначе мне не на что будет жить. У меня, как тебе, должно быть, известно, нет капитала.

– Переходи работать в нашу фирму. Такие юристы, как ты, нам нужны.

Николь с надеждой робко посмотрела на него. Крис, похоже, говорил серьезно. Сердце ее радостно забилось при одной мысли, что они будут работать вместе. Но необходимость, в случае ее согласия, постоянного общения с ним вызвала у нее тревогу.

– Спасибо за деловое предложение. Я могу подумать?

– Даю тебе целые сутки на размышление! – Изобразил Крис невероятную щедрость.

– Только не надо на меня давить! Натерпелась я этого от Эрика, хватит!

Они помолчали, думая каждый о своем.

– А семья у тетушки есть? – снова спросил Крис, возвращаясь к прежней теме.

– Есть, – сухо ответила Николь и поджала губы, недовольная продолжением беседы о ее родственниках.

– Большая?

– Большая. Не пропусти, пожалуйста, съезд на дорогу, ведущую в Энсино, – предупредила Николь, пытаясь отвлечь его от бесконечных расспросов. – Видишь, вон там впереди указатель?

Крис промолчал, словно не слышал ее, и лихо промчался мимо.

– Ты забыл свернуть! – воскликнула Николь. – Мы едем не туда, вернись!

– Да привезу я тебя к тетушке, не волнуйся. Часом раньше, часом позже, какая разница? Сейчас мы заедем в одно уютное кафе на берегу моря.

Николь закрыла глаза и откинула голову.

– Что с тобой? Тебе плохо? – забеспокоился Крис.

– Считаю до десяти.

– Зачем?

– Чтобы успокоиться и не поколотить тебя. Ты словно Форбс, все время командуешь, распоряжаешься мной, как… как своей собственностью. Я хотела поехать к своей тетушке на такси, ты не дал мне этого сделать. Я просила высадить меня у вокзала, чтобы добраться электричкой, этого ты тоже мне не позволил. Я обещала Кэти, что приеду к ним рано утром, но ты везешь меня на взморье.

– Напрасно сердишься, я не собирался тобой командовать. Просто хотелось побыть вдвоем, посидеть на берегу моря. У меня все время съедает работа, обязанности и не остается даже часа, чтобы расслабиться, отдохнуть. Когда-то я часто бывал в том месте, куда тебя везу, оно мне очень нравится. Несколько сельских домиков, рыбачьи лодки, кафе, где всегда можно заказать свежую рыбу, чудесный пляж и мало народу. Там не появляются звезды Голливуда, не отдыхают миллионеры. Так что можно посидеть, подумать или поговорить с приятной собеседницей. – Он лукаво посмотрел на Николь. – По-моему, тебе должно там понравиться. Мы уже совсем рядом.

– Ты меня совсем не слушаешь. Ведь сказала уже, что мне срочно нужно попасть в Энсино.

– Я слышал, Николь.

Он остановил машину и обернулся к ней.

– Мне нужно хоть немного побыть с тобой здесь, – серьезно сказал Крис и посмотрел ей в глаза.

Сердце Николь забилось быстрее, ее охватило непонятное волнение. Чтобы скрыть свое состояние, она отвернулась.

– Хорошо, я согласна, поехали.

– А мы уже на месте. Машину оставим здесь и спустимся к берегу.

Николь вышла на свежий воздух и зажмурилась от яркого солнечного света, брызнувшего ей в глаза. Приставив ко лбу ладонь, она разглядела внизу на фоне морской синевы красный тент летнего кафе. Пейзаж показался ей настолько очаровательным, что она невольно шагнула в ту сторону. Крис догнал ее, взял за руку и повел по довольно крутой тропинке вниз.

Морской бриз ерошил волосы Криса, когда он появился с подносом, уставленным разнообразными дарами моря, и опустил его на столик перед Николь. Она с тайным удовольствием разглядывала его стройную фигуру, наблюдала за его удивительно пластичной походкой. И невольно вспоминалась прошлая ночь… Внутри у нее сладко заныло, а щеки окрасились ярким румянцем.

– Я взял все, что у них было, чтобы ты попробовала и знала, что выбирать в следующий раз. Потом выпьем кофе и немного погуляем по пляжу. Идет?

– Идет, – смущенно согласилась Николь, переводя взгляд на содержимое подноса. Единственно, что она узнала среди всей кулинарной роскоши, это были запеченные креветки и мидии. Всего остального ей не то, что пробовать, даже видеть раньше не доводилось.

– В воскресные дни мы приезжали сюда на ланч всей семьей, – вспоминал Крис, составляя с подноса тарелки и соусники. – Я был тогда еще маленьким. Мы оставались здесь до вечера. Купались, играли, возились в песке. Вон как те ребятишки.

Поглядывая на детей, развлекающихся на пляже, Николь остановила внимание на маленькой девочке, напомнившей ей Джуди, и на мальчике, чуть постарше Джонни. Они играли большим пляжным мячом желто-красного цвета. Мальчик старался метнуть его прямо малышке в руки, а та подбрасывала, куда попало, и парнишке приходилось то и дело вылавливать мяч из воды. Он так отважно бросался за ним в море, что Николь залюбовалась им.

На секунду она представила, что это играют Джуди и Джонни, а они с Крисом любовно наблюдают за детьми. Кажется, я опять перегреваюсь, подумала Николь и уткнулась взглядом в тарелку с креветками под белым соусом, которые так и таяли во рту.

– Интересно, какой ты была в детстве… – произнес задумчиво Крис.

– Обычным ребенком, ничего выдающегося собой не представляла. Возможно, стала более замкнутой после ухода отца из семьи.

– Наверное, твое недоверие к мужчинам возникло именно тогда, – предположил ее спутник так, словно разговаривал сам с собой.

– Мне кажется, ты должен больше заниматься своей дочерью, – взволнованно заговорила Николь, подчиняясь возникшему в ней импульсу. – Она нуждается в твоем обществе, потому что любит тебя. Бабушка ей тоже необходима, но ты ей нужен больше. Твое постоянное отсутствие плохо сказывается на ней, девочка чувствует себя заброшенной, и в душе тоскует, пойми!

Николь уличила себя в том, что невольно рассказывает ему о том, что самой пришлось пережить в далеком детстве, когда из ее жизни исчез отец.

Крис внимательно посмотрел на нее, словно прочитал мысли, потом отвернулся и стал наблюдать за играющими детьми.

– Знаешь, о чем я сейчас подумал? – оживленно заговорил он, снова поворачиваясь к ней. – А не купить ли мне здесь домик? Поселюсь с матерью и Джуди. До города недалеко. Городской особняк и дом матери продам, будет на что выкупить акции нашей фирмы. – Он допил кофе.

– Ты хотел прогуляться по пляжу? Так идем, а то я и к ланчу не попаду в дом Кэти, – сказала Николь, которой уже не сиделось на месте от нетерпения поскорее добраться к сыну.

Сняв обувь и носки, они прошли по белому песку к самой воде и с наслаждением зашлепали по ней вдоль кромки с белой полосой пенного прибоя. В какой-то момент рядом с ними кинулся в воду мальчик, спасая в очередной раз мяч, брошенный неловкими ручками девочки, и брызги полетели в лицо Николь, шедшей впереди. Непроизвольно она отвернулась и уткнулась головой Крису в грудь. Он легко прижал ее к себе, и они замерли, переполненные ощущением волнующей близости.

– Ты любишь детей? – тихо спросил Крис. Этот вопрос застал Николь врасплох, в этот момент она думала совсем о другом, уютно устроившись в его объятиях.

– Мне нравятся такие, как твоя Джуди, например. Возможно потому, что у нас с ней много общего. У нее богатое воображение, любящее сердце. Она очень талантливая девочка.

– Ты ей тоже понравилась, – отозвался Крис. – Она мне сама сказала.

– Правда? – растроганно пробормотала Николь.

Крис поцеловал ее волосы.

– Смотри-ка, твои волосы быстро впитали в себя запахи моря и стали чуть солоноватыми.

Если бы не Джонни, Николь согласилась бы стоять здесь вот так, под защитой рук Криса, целую вечность.

– Ты не хочешь рассказать мне о своем сыне, Николь? – неожиданно спросил Крис.

Она на секунду замерла, а потом отпрянула и, не глядя на него, торопливо пошла обратно.