Глава 9

Трудный путь

Как деятельность Института Монро, так и сам Мир Земной Жизни были для меня надежными Истинами. Несмотря на это, у меня сохранялось не очень утешительное чувство, что следы моей упущенной Основы кроются именно здесь, но я их просто не замечаю.

Тогда я снова обратился к своим личным переживаниям.

Одной из Истин, постигнутых посредством повторяющихся наблюдений, стал тот факт, что переход во внетелесное состояние уже не казался мне связанным с каким-либо «движением».

Опытные добровольцы, проводившие эксперименты в лаборатории Института, не раз сообщали об этом, но у меня самого ощущение перемещения сохранялось до тех пор, пока я не освоил метод переключения. После этого сохранилось только чувство постепенного ослабления одного состояния сознания и проявления другого. Я решил, что понятие фазового перехода намного точнее и лучше удовлетворяет потребность моего левого мозга в классификации.

Итак, ощущение фазового перехода стало для меня вполне обычным. Однако я уже давно отметил, что всякий раз, когда события развиваются достаточно гладко, можно ожидать каких-то серьезных перемен. Предварительные намеки на грядущие изменения оказывались обычно слишком туманными, и их можно было выявить только в ретроспективе.

На этот раз мое благодушное настроение было нарушено рядом странных событий, которые происходили все чаще и чаще, стоило мне совершить фазовый переход в состоянии сна.

Эти случаи были поразительно похожи на «испытания», которым меня подвергали за несколько лет до того. Те проверки были учебными занятиями: во внетелесном состоянии мне приходилось несколько раз испытывать одни и те же переживания до тех пор, пока у меня не возникал необходимый отлик на обстоятельства. После «правильного ответа» переживание уже не повторялось.

Такие испытания были невербальными и, без сомнений, проводились нефизическими сущностями – вероятнее всего, моим другом Разумником. Мы встречались, как только я покидал материальное тело, а затем меня спрашивали, готов ли я к очередному уроку. Я без колебаний соглашался, раздавался громкий щелчок – и я тут же оказывался в самом разгаре событий, причем тот факт, что они «нереальны», полностью исчезал из сознания, забывался, то есть я переживал их понастоящему. В переломный момент мне приходилось делать какой-либо решающий выбор. Потом раздавался еще один громкий щелчок, и я переносился назад, к Разумнику. Если результаты проверки были удовлетворительными, переживания не повторялись; в противном случае, мне приходилось вновь погружаться в них и предпринимать новую попытку.

Я никогда не задумывался о том, почему меня подвергают этим проверкам и кто решает, какой ответ является правильным. Подавляющее большинство испытаний не было связано с физической жизнью, хотя многие события разворачивались в таких обстоятельствах, которые очень напоминали Землю и человеческую жизнь. Я решил, что ответы на такие вопросы нужны «кому-то» сообразительнее меня, и с удовольствием, хотя и не без трепета, соглашался на эти проверки.

Новая версия этих событий казалась точно такой же – за исключением того, что я совершенно не ощущал присутствия Разумника. Эти случаи начали происходить через несколько месяцев после нашей заключительной встречи, и, несмотря на мои надежды, вокруг не было никаких признаков сигнала Разумника. Как и прежде, обучающие события проявлялись в самых разнообразных формах и неизменно сводились к необходимости принять важное решение. Проще простого было бы отбросить эти переживания как обычные яркие сновидения, ведь им не предшествовал переход к границам мира Разумников. Более того, у меня уже много лет не было ни обычных снов, ни ночных кошмаров.

Однако эти случаи участились настолько, что я уже не мог не обращать на них внимания. Близилось долгожданное изменение течения событий. Толчком, который привлек мое внимание к этим случаям, стало понимание того, что эта деятельность вызывала перемены в моем физиологическом и душевном состоянии, то есть в бодрствующем сознании, За весь предшествующий период внетелесных переживаний подобных последствий не возникало. Теперь, когда я испытывал восторг или возбуждение, радость или печаль, эти чувства отражались на моем расслабленном и спокойном материальном теле и по возвращении назад. Раньше я никогда не чувствовал спазмов в животе, болей в руках и ногах, учащенного сердцебиения и напряжения всей нервной системы. Теперь же в первые пятнадцать-двадцать минут после возвращения у меня нередка возникали такие ощущения.

Итак, к поиску новых ответов меня в очередной раз подтолкнула не столько любознательность, сколько необходимость – та же причина, которая много лет назад заставилг меня приступить к изучению самих внетелесных переживаний Впрочем, на этот раз все было иначе, так как мне уже не приходилось бороться со своим страхом. У меня были проверенньн средства, много новых друзей и отдельные фрагменты карть: местности.

Первым шагом стал общий обзор событий прошлого, с помощью которого я собирался определить, что вызвало такие перемены в развитии явления. Помимо прочего, я надеяла найти какие-нибудь намеки на упущенную Основу.

Я уже говорил о том, что, вопреки моим собственным ожиданиям, вся история внетелесных переживаний полностьк подчинялась левому мозгу. Это прекрасно подтверждает прочие открытия, связанные с важностью развития аюсобностей левого мозга при погружении Человеческого Разума в Мир Земной Жизни. Разум неосознанно предположил, что внетелесные переживания относятся исключительно к правому мозгу, то есть не имеют ничего общего с пространством-временем и, следовательно, просто не могут быть связаны с процессами логического, аналитического мьшиения. Однако это допущение оказалось ошибочным. Во всех без исключения внетелесных переживаниях я в той или иной мере руководствовался рассудком.

Более того, чем активнее он вовлекался в происходящее, тем больше пользы приносили переживания. Говоря о пользе, я подразумеваю тот процесс, когда понимание ведет к постижению окружающей среды и завершается практическим применением усвоенного. Без развития таких способностей я, скорее всего, до сих пор барахтался бы воздухе над своей кроватью вибо не мог спокойно жить без ежедневной дозы прописанных транквилизаторов.

Вот типичная иллюстрация этой мысли: на ранних этапах своих переживаний я научился уверенно возвращаться в материальное тело после любых внетелесных путешествий по «окрестностям». Казалось, я крепко ухватился за штурвал и могу направить свой корабль, куда захочется. Но однажды, возвращаясь назад, я внезапно столкнулся с какой-то преградой и остановился на месте. Я попробовал пробиться сквозь барьер, ю он словно сосгоял из стальных пластин. Я не сомневался в юм, что материальное тело находится по другую сторону этой стены, и потому мне было необходимо преодолеть неожиданное препятствие. Я поднялся выше, но не смог найти ни единого отверстия. Я пошарил ниже, слева и справа, – безуспешно.

Стена была непроницаемой. Я представил, что могу провести целую вечность, распластавшись на этой стене, и смертельно испугался. Я прочитал все известные мне молитвы, умолял о помощи и наконец просто рухнул на этот барьер, всхлипывая, как заблудившийся ребенок, – собственно, им я и был.

Прежде чем у меня кончился запас рыданий, прошло немало времени. После этого я собрался с мыслями и начал рассуждать. Раз мне не удается пробиться сквозь эту стену или обойти ее со стороны, остается только один путь – двинуться в противоположном направлении. Я не сомневался, что мое тело находится там, за стеной, но это было единственное возможное решение.

Так я и поступил… и уже через несколько секунд с поразительной легкостью совместился со своим материальным телом, Спасибо логике левого мозга!

С тех пор я не раз сталкивался с разнообразными преградами, и те неизменно расступались перед умением накапливать сведения и изучать, перед аналитической логичностью той части личности, которая училась всему в земных условиях. Разумеется, сами события и случаи были чрезвычайно разнообразными, но процессы исследования и обучения всегда оставались одинаковыми. Несмотря на это, при возникновении очередных непредвиденных обстоятельств ответы и решения отнюдь не появлялись сами собой, как по волшебству, – их находил тот инструмент анализа, который называют левым мозгом. Временами мне, самому не очень-то нравились те выводы, к которым приводила логика, однако я не могу упрекнуть их в неточности.

Итак, вот что нам следует делать независимо от того, где мы находимся, в своем теле или за его пределами: не обращать внимания, попросту срывать любые знаки «Вход воспрещен» – табу, указатели с пометкой «Святая Святых», искажения, которые вызваны временем или неточным переводом, манящие черные дыры эйфории, мистические настроения, мифы, фантазии о вечном отце и вселенской матери, – а после этого хорошенько осмотреться по сторонам глазами развивающегося левого мозга. Ничто не может быть до такой степени священным, чтобы нести на себе запрет исследования или сомнения.

Придется смириться с тем, что без этого нам не удастся совершить качественный скачок, ведущий к Иному Мировоззрению. Этот процесс можно сравнить с отказом от проселочных дорог, где царят сумятица, заторы и стоп-сигналы, и переходом на скоростную автомагистраль – широкий путь, уводящий в Неведомое. Карта, которую мы сейчас составляем, укажет маршрут лишь до того места, куда способно добраться наше текущее сознание.

Впрочем, одно дело изучать карту Магистрали, и совсем другое – отправиться по ней в путь. Существование самого пути не может стать бесспорной Истиной до тех пор, пока путешественник не вступит на него с левым мозгом наизготовку – друтими словами, пока не начнет вспоминать о существовании Магистрали. Так или иначе, карта и Иное Мировоззрение могут помочь вам составить более согласованные представления, которые со временем будет легче превратить в Истины.

Вернемся, однако, к новым событиям моей жизни: влиянию внетелесных переживаний на физическую личность. Мой левый мозг настаивал на том, что раздражающие физические симптомы вызваны какой-то важной подробностью, которую я упустил из виду, и я гадал, не могут ли они служить ключом к неведомой Основе.

Передо мной открывались две возможности. С одной стороны, теперь, вооружившись более подробными познаниями, я мог вернуться к самым началам и пройти тот же путь, внимательно осматриваясь вокруг. С другой стороны, я мог спокойно улечься на чудесное мягкое облачко и продолжать размышлять: а что, если?.. Первый подход показался мне более конструктивным.

Я принял окончательное решение и вышел из фазы уже на следующую ночь, около трех часов утра. Воспользовавшись методом переключения, я сместился к самой ранней по времени точке своих осознанных воспоминаний и тут же ощутил вибрирующий сигнал. Последовав за ним, я наткнулся на хорошо запомнившуюся сцену. Позади чувствовалось присутствие кого-то очень близкого, вроде брата. Мне показалось, что он взволнован. Затем мое внимание привлекла фигура человека, лежавшего лицом вниз прямо посреди пыльной дороги. Он был очень молод, не старше восемнадцати.

Вокруг шла битва. Пять-шесть десятков людей в коротких коричневых тогах с белыми кожаными поясами сражались примерно с таким же числом темнокожих бородатых людей.

Я велел ему стоять на месте. Он замер, осматриваясь по сторонам и наблюдая за продолжавшимся сражением, а затем увидел лежавший у его ног меч. Нагнувшись, он попытался схватить его, но рука прошла сквозь металл. Он был озадачен, но снова попробовал взять меч, Я посоветовал ему оставить напрасные попытки, и он метнул на меня сердитый взгляд.

– Я должен сражаться. Там гибнут мои товарищи.

Я сказал, что он мертв и уже не сможет им помочь.

– Что ты несешь? Я по-прежнему силен – и я продолжаю мыслить!

Я указал в сторону, на дорогу, где в луже растекавшейся крови неподвижно лежало его материальное тело. 0н обернулся и ошеломленно уставился на него, затем недоверчиво наклонился, внимательно изучил лицо покойника и посмотрел на меня.

– Но… Но ведь я жив! Я не умер!

Я спросил, что с ним случилось. Он принялся сбивчиво объяснять, хотя все его внимание было по-прежнему приковано к сражению.

– Мы шли маршем по этой дороге, искали врагов и собирались вступить с ними в сражение. Раздались крики – и меня ударило в спину. Я свалился в пыль и никак не мог подняться, словно что-то удерживало меня у земли.

– Что было потом?

– Я почувствовал какую-то слабость и решил передохнуть. Тут услышал, как ты меня зовешь, что-то щелкнуло, и я поднялся.

Я вновь показал на лежавшее в пыли тело. Он бросил на него короткий взгляд и опять посмотрел на меня.

– Но это неправда! Если я умер, то как могу стоять здесь и говорить с тобой?

Тогда я предложил ему попробовать вернуться в битву, и это стало моей ошибкой. Он тут же метнулся в самую гущу, где беспорядочно сверкали мечи и копья. Ему не удалось увернуться от резкого взмаха меча, но клинок просто прошел сквозь юношу, не причинив ему никакого вреда. Парень завороженно застыл на месте.

Через мгновение сзади на него бросился какой-то невысокий бородатый мужчина. Они сцепились и упали, осыпая друг друга пинками. Я не сразу сообразил, что этот бородач тоже пал в битве и расстался со своим материальным телом. Думаю, они оба могли бы целую вечность кататься по земле, пытаясь задушить друг друга!

Я подошел к этой воинственной парочке и крикнул им, чтобы они не тратили силы понапрасну. Я твердил, что они оба уже мертвы и потому просто не могут убить друг друга снова.

Мне пришлось повторить это несколько раз, прежде чем они наконец-то поняли, о чем речь, остановились и поднялись на ноги. Бородач, впрочем, тут же рухнул на колени, склонился и коснулся лбом земли, бормоча какую-то нечленораздельную молитву. Юноша озадаченно смотрел на него, потом перевел взгляд на меня.

– Он думает, что ты бог. Это правда?

– Нет, – ответил я. – Просто друг.

Юноша ощупал то место, куда вонзилось копье.

– Ни раны, ни крови… А ты точно не бог?

Я рассмеялся, покачал головой и сказал, что мне уже пора идти. Сражение близилось к концу, из упавших и истерзанных тел поднимались все новые фигуры. Очень скоро это место будет переполнено погибшими, и на всех лицах застынет ошеломленное выражение. Юноша коснулся моей руки.

– Можно пойти с тобой?

Я заколебался, но что-то подтолкнуло меня изнутри, и я принял решение. Взяв юношу за руку, я начал подниматься вверх. Парень растерялся.

– Я… но я не птица, я не умею летать!

Я мягко дернул его за руку, и мы плавно взлетели над полем битвы. Его тревоги рассеялись уже через мгновение, и вскоре мы с радостными криками прибавили скорость. Я мысленно щелкнул кнопкой возвращения по принципу переключения. Вспышка света – и мы уже неподвижно висели в светлой серой мгле промежуточных колец. Я чувствовал, как юноша крепко сжимает мою ладонь. Вопрос был в том, куда мне его отвести? Не успел я спросить об этом самого юношу, как понял что уже не ощущаю его руки. Я резко обернулся: пусто. Юноша исчез, вокруг никого. Что случилось?

Это событие напомнило мне об одном случае, который произошел со мной во внетелесном состоянии много лет назад Впрочем, определенные отличия все же были. Тогда у меня возникли необъяснимые боли в животе, и мне показали умирающего юношу. Теперь я сам продемонстрировал причину «себе тогдашнему». Похоже, я откликнулся на собственный крик о помощи, донесшийся из далекого прошлого! Но кто этот юноша? И куда он подевался?

Я собирался было вернуться в материальное тело и хорошенько обо всем поразмыслить, но тут почувствовал еще один мощный сигнал. На этот раз я ощущал его отчетливее. Было такое чувство, будто слышишь крик о помощи или настойчивый звонок телефона. Настроиться на этот сигнал не стоило труда.

Подо мной появилось небольшое строение с отверстием в одной стене и широкими ступенями, уводящими куда-то в глубину. Я осторожно подошел к лестнице, так как сигнал доносился изнутри. Там был мужчина, который лежал на кровати и безумно метался в постели. Его спину оседлали двое детишек лет четырех-пяти, они резвились и подпрыгивали. Мужчина стонал от ужаса и отчаянно пытался сдернуть малюток со спины.

Я подошел ближе и бережно снял озорников. Человек перевернулся на спину и облегченно вздохнул. Я взглянул на детишек, которые уже успокоились и уютно свернулись у меня на руках. Это были не дети, а коты! И я прекрасно их знал. Кошки во внетелесном состоянии! Я усадил своих старых домашних любимцев на крышу, спустился по лестнице и, едва оказался снаружи, легонько вытянулся по методу переключения.

После этого я вернулся в материальное тело, так как чувствовал, что случившееся следует логически осмыслить. Я сразу понял, что еще раз испытал два давних переживания, но в обоих моя роль стала совершенно иной. Что объединяло эти события.

Логика с готовностью подсказала ответ, хотя мне было нелегко в него поверить.

В первом эпизоде, случившемся много лет назад, некто забрал меня с собой и показал древнее сражение, чтобы объяснить причину физической боли, от которой я страдал в то время. Тогда мне стало понятно, что именно я и был тем пронзенным копьем солдатом. Осознав это, я с облегчением вернулся в материальное тело.

Однако на этот раз я сам проводил экскурсию. Я сам привел к месту событий встревоженного себя, чтобы показать самому себе древнюю битву, случившуюся сотни, а то и тысячи лет назад, и пояснить причину болей. Итак, я помог самому себе. Мало того, я был и умершим в дорожной пыли юношей.

Только такое объяснение всего случившегося имело хоть какой-то смысл. Таким образом, это означало, что в одном месте и в одно время сошлись три версии одного меня!

Во втором событии я был тем мужчиной, который звал на помощь и пытался избавиться от маленьких дьяволят, решивших покататься на мне как на лошадке – и, как выяснилось, оказавшихся моими собственными котами. В тот раз по лестнице спустился какой-то очень серьезный на вид человек, который снял с моей спины вцепившиеся в нее существа, усадил их на руки и неожиданно исчез. Я вспомнил, что тот человек показался мне смутно знакомым, похожим на моего двоюродного брата. Однако во втором случае я сам спустился по ступеням и помог мужчине на кровати, сняв с его спины своих котов. Я сам помог себе, услышав собственный крик о помощи! Я даже подумал, что этот случай не так запутан, ведь на сей раз «меня» было всего лишь двое!

Что означали сегодняшние нефизические события? Просто отклик на крики о помощи, которые донеслись от других «меня», живущих в ином месте и времени? Кем был тот «я», которому хватило духа отозваться на эти крики? Неужели все эти годы я помотал себе сам?

Очевидная множественность и взаимосвязанность нескольких проявлений одной и той же личности пока не укладывалась в ту картину, которую я мог понять и принять. Кроме того, эти факты не несли в себе никакого ответа на не поддающиеся контролю перемены, ворвавшиеся в мою физическую жизнь. Неужели они тоже являются крийами о помощи от моих прежних «я»? Такая точка зрения просто сбивала с толку.

Левый мозг объяснял мне, что происходит: «я» из будущего возвращался назад во времени, чтобы оказать необходимую помощь тому же «я» из прошлого. Сигналы о помощи издавали мои «ранние версии», причем не только из этой жизни, но и из прошлых, Я погрузился в мысли о том, не происходит ли такое с каждым из нас. Меня также мучили догадки о том, что случилось с тем юным солдатом, которого я забрал с поля боя.

Почему он исчез?

Ответ скрывался где-то в этом лабиринте. Поскольку я начал с Истин, происходящее непременно должно согласовываться со всем остальным. Вот что мне следовало бы сделать: перенестись «Туда», в знакомые области, и хорошенько осмотреть все вокруг. Тем временем я продолжал поиски и каким-то чудом умудрялся держать ситуацию под контролем.

Одной ночью несколько недель спустя я принял решение.

В начале очередного цикла сна я выкатился из тела, но сместился по фазе не так далеко, как обычно, – и очень внимательно следил за тем, что делаю. Я оказался именно там, куда следовало отправиться, чтобы найти нужные ниточки: в серой области неподалеку от точки входа в мир пространства-времени. В тот же миг появился сигнал, который привел меня к какому-то дому в пригородном районе крупного города. Дом казался смутно знакомым: большой и просторный, но почти без мебели.

Я скользнул прямо через стену фасада и тут же, в фойе, наткнулся на невысокую и хрупкую женщину с седыми волосами. Ей было около пятидесяти. Она бродила по дому, переходя из одной комнаты в другую. Когда я вытянул руку, пытаясь привлечь ее внимание, она явно удивилась моему появлению и тому, что я ее заметил.

– Вы пришли, чтобы опять развесить картины? – спросила она.

Я ответил отрицательно и сказал, что пришел к ней.

– Они забрали все картины… увезли их из моего дома. Это мой дом! Но они не хотят даже разговаривать со мной.

Я спросил, что она здесь делает, почему не уходит.

– Ведь это мой дом, Я здесь живу. И буду жить, пусть даже никто не обращает на меня внимания.

Я спросил, не чувствует ли она, что многое изменилось.

– Только то, что никто уже меня не слушает. Проходят мимо, будто меня здесь нет.

Я спросил, помнит ли она, что умерла.

– Умерла? Что вы! Да, я болела, но теперь поправилась.

Лежала больная, а следующее, что помню: поднялась и хожу!

Я отметил, что ее никто не видит и ей, наверное, очень одиноко. Женщина встряхнула головой.

– Да на меня и так не обращали особого внимания, даже когда Уильям был жив. Теперь его нет, и они вообще перестали меня замечать.

– Готов спорить, что вам не удастся передвинуть этот стул, – настаивал я. – Рука пройдет сквозь него. Попробуйте!

– Что за глупости! – воскликнула она. – Ну разумеется я смогу его сдвинуть. Пойдемте в столовую.

Она предприняла несколько попыток, но ее ладонь просто проходила сквозь спинку стула. Женщина растерянно посмотрела на меня.

– Я… не понимаю, что это-значит; Думаю, эта одна из тех галлюцинаций, какие случаются в старости, Впрочем… вы ведь тоже это видели?

Я показал ей, что моя рука тоже беспрепятственно проходит сквозь спинку стула, – Ой, и у вас то же самое? – изумилась женщина.

Я пояснил, что такое случается с каждым человеком, когда он лишается своего материального тела, – Но… но ведь я жива!

Я сказал, что умирает только тело. Тело, а не мы.

Женщина надолго умолкла, но не казалась особенно потрясенной. Подумав, она с тревогой подняла глаза.

– Я надеялась, что Уильям придет за мной, но его до с пор нет. И я так любила свой дом… Он построил его только для меня. Мне не хочется отсюда уходить.

Я предложил ей поискать Уильяма.

– О нет, это невозможно! Он умер пять лет назад.

Я еще раз сказал, что мы можем его поискать – хотя бы просто попробовать. Она пристально посмотрела на меня.

– Так что, я действительно… умерла?

Я кивнул.

– А вы… ангел? Нет, ничуть не похожи. Вы кажетесь вполне обычным.