Тот что-то невнятно пробурчал.
      Эмили сжала зубы сильнее и попыталась наугад ткнуть ножом. В результате ладонь, только что крепко сжимавшая талию, скользнула на руки и намертво прижала их к бокам. Большим пальцем воин нажал на запястье с тыльной стороны. Рука разжалась сама собой, словно по команде, и выпустила нож.
      Лошадь тронулась с места, а шотландец наклонился и прорычал в самое ухо:
      – Перестань меня грызть, женщина. Вряд ли каннибализм в обычае даже у таких неверных дикарей, как англичане.
      И правда, вкус крови на губах заставил Эмили с отвращением отпрянуть. Она сплюнула, пытаясь избавиться от гадкого ощущения, и повернулась, чтобы взглянуть на поработителя. Однако внимание привлекла отчаянно брыкающаяся Кэт. Подруга изо всех сил пыталась вырваться на свободу. Впрочем, воин, который вез ее перед собой, даже не пытался защититься. Вместо этого он заботливо прикрывал пленницу от ударов веток – ведь путь лежал через лес.
      На мгновение забыв о собственной судьбе, Эмили отчаянно закричала:
      – Перестань драться, Кэт! Повредишь ребенку!
      – Нельзя позволить им нас увезти! – крикнула Кэт в ответ. – Войны между кланами не миновать!
      Эмили не понимала, с какой стати подруга так испугалась. Ведь всем известно, что шотландские кланы испокон веков непрестанно воюют между собой.
      – Если Синклер не хотел войны, то не должен был допустить похищения нашей соплеменницы, – прорычал тот, который держал Эмили.
      Кэт обернулась и взглянула так, словно собиралась испепелить недруга. Она продолжала отбиваться, однако уже не молотила кулаками с такой же отчаянной силой, как раньше.
      – Сусанна зашла на нашу территорию и охотилась в нашем лесу… так что вы сами виноваты в том, что потеряли ее.
      Всадник, кое-как сносивший тумаки, наклонился к пленнице и что-то негромко и коротко произнес. Слов Эмили не расслышала, однако резкий тон говорил сам за себя. Кэт ответила – тоже тихо и коротко, – и лицо воина потемнело от гнева. Тот, который захватил Эмили, тоже напрягся. Очевидно, понял смысл сказанного, и смысл этот оказался очень недобрым. Судя по всему, существовало кое-что похуже сравнения с козлом.
      Внезапно лошади поскакали галопом. Следующие несколько минут прошли в молчании – воины полностью сосредоточились на скачке. Эмили с тревогой посмотрела на Кэт: к счастью, подруга больше не брыкалась и не дралась. Наверное, поняла, что падение с лошади не принесет пользы ни ей самой, ни ребенку.
      Наконец всадники миновали заросли и остановились на поляне – так же неожиданно, как и поскакали галопом.
      Рыжий шотландец спрыгнул с коня, но пленницу не выпустил, а лишь повернул к себе. Он оказался настолько высоким, что Эмили пришлось запрокинуть голову – только так она могла заглянуть в лицо великану.
      На нее жестко смотрели необыкновенные глаза: темно-карие, с золотым ободком вокруг зрачков. Глаза волка. Странно, но вместо того, чтобы испугаться, Эмили внезапно ощутила странное, доселе неведомое жжение в том месте, которое даже постеснялась бы назвать. Она и сама не могла поверить, что испытывает постыдные ощущения, да еще в крайне затруднительной и неприятной ситуации, в которую неожиданно попала. И все же близость рыжего великана действовала странным образом.
      – Оставьте ее в покое! – завопила Кэт.
      Эмили перевела взгляд на подругу. Ту тоже крепко держали, полностью лишив свободы.
      Шотландец с волчьими глазами до боли сжал плечи Эмили, требуя внимания.
      – Передай своему господину, что мы схватили его сестру вместе с ребенком. Это будет хорошей местью за Сусанну.
      Эмили задрожала от ужаса.
      – Нет, вы не сделаете этого! Пожалуйста, не забирайте ее, не увозите!
      Великан даже не потрудился ответить. Эмили и не ожидала обсуждения. В конце концов, с какой стати этот огромный необычный человек должен прислушиваться к ее мольбам? Наверняка все уже и так давно решено.
      И все же рот сам собой открылся, чтобы продолжить убеждать и упрашивать. Однако рыжий снова с силой сжал ее плечи, причем на этот раз большие пальцы скользнули по ключицам. Эмили едва не задохнулась, и готовые вылететь слова застряли в горле. Думать она не могла. О чем можно думать, когда мужчина прикасается таким неподобающим образом? Хотелось остановить, потребовать немедленной свободы, однако что-то мешало действовать, говорить и шевелиться. Какая-то неведомая, непреодолимая сила окутала подобно наваждению.
      Странный воин не причинил вреда, даже не сделал больно.
      Его поведение казалось загадкой. Однако еще удивительнее было то обстоятельство, что великан стоял молча и внимательно смотрел – сверху вниз.
      Он хмурился, однако не выглядел ни раздраженным, ни сердитым. Неужели в Хайленде мужчины никогда не улыбаются? Что за глупая мысль! Может быть, этот человек ждал, пока она согласится передать Талорку жестокие слова? Если так, то ожидание могло затянуться надолго.
      – Кэт нельзя долго скакать на лошади. Вы же и сами заметили, что она ждет ребенка.
      Воин продолжал молчать, однако грозный взгляд оказался достаточно красноречивым.
      Такого устрашающего и в то же время притягательного человека Эмили еще не встречала. Синяя краска на лице не могла скрыть мужественной красоты. Волосы сияющей огненной массой спускались на плечи, а замысловатая татуировка на бицепсе лишь добавляла таинственного очарования. Орнамент выглядел узорной синей повязкой – такой больше не было ни у одного из всадников.
      О мужчинах клана Синклеров Эмили просто ничего не знала: они вели себя достаточно скромно и под пледами носили рубашки – как правило, шафранного цвета. А эти варвары не считали нужным прикрыть наготу: грудь и одно плечо оставались голыми. Сейчас на этом плече красовался огромный кровоподтек – как раз в том месте, куда вонзились крепкие зубы Эмили. Рядом запеклась кровь.
      И это сделала она? Не может быть!
      Великан смотрел спокойно, даже равнодушно, и все же Эмили не могла избавиться от неприятного ощущения, что он проницательно читает каждую мысль. Как же заставить его отпустить подругу? Ведь это необходимо сделать сейчас же, немедленно!
      Эмили вытащила из складок юбки платок и осторожно начала стирать с груди кровь. Она и сама не понимала, что делает: мысли целиком сосредоточились на судьбе Кэт. Защитить! Спасти!
      – Поездка верхом может навредить ребенку, – повторила она.
      – Балморалы не обижают женщин, – негромко ответил шотландец. – Друстан оставит пленницу у себя, но не причинит зла ни ей самой, ни младенцу.
      Эмили бережно прижала платок к ране, которую так неосмотрительно сама же и нанесла. Мало-помалу в голове начал созревать отчаянный план.
      – Может быть, лучше взять в плен жену вождя? Неплохая месть!
      Воин прищурился.
      – Синклер не женат.
      – Еще несколько дней назад так и было, однако сейчас все изменилось.
      Кэт услышала бессовестную ложь и невольно охнула, однако выразительным взглядом Эмили заставила подругу замолчать.
      – И где же его жена? – уточнил воин, хотя вовсе не собирался продолжать разговор.
      Он и сам не понимал, с какой стати медлит и выслушивает глупую болтовню маленькой англичанки.
      Да, она действительно хороша, прелестна, однако до сих пор еще ни одной красивой женщине не удалось сбить его с толку. Может быть, все дело в неожиданном мужестве малышки или в той нежности, с которой она пытается залечить рану, которую сама же и нанесла в порыве отчаяния? Непредсказуемое поведение всегда увлекает.
      Да, англичанка увлекала. Искренняя тревога за сестру Талорка смущала. Конечно, подобная забота казалась бы вполне естественной для дочери клана Синклеров, но ведь эта девочка к нему не принадлежала. Без всякого сомнения, она действительно явилась из Англии. На севере Шотландии о подобных нарядах и не слыхивали. Да и на языке гор она говорила с ярко выраженным южным акцентом.
      Англичанка или не англичанка, а смотреть на стройную миниатюрную красавицу было очень приятно. Как же она старалась спрятать страх! Однако все напрасно: дрожь выдавала. Несмотря на волнение, сиреневые глаза метали гневные молнии. Пылкое самолюбие искренне забавляло. Судя по всему, эта пигалица готова немедленно ринуться в бой. Против него, вождя клана Балморалов!
      А ведь она даже не волчица.
      Интересно. Удивительно.
      Где же Синклерам удалось откопать такое сокровище?
      – Я и есть жена Талорка.
      Слова повисли в воздухе, и лишь через несколько секунд до великана дошел их смысл. Внезапно стало скучно. Оказывается, сокровище принадлежит Синклеру? Верить почему-то не хотелось.
      Великан покачал головой.
      Маленькая красавица несколько раз энергично кивнула убеждая.
      Он повернулся к дочери враждебного клана:
      – Твой брат выбрал в жены англичанку?
      – Нет.
      Лахлан пальцем приподнял хорошенькое личико и заглянул в фиалковые глаза.
      – Терпеть не могу, когда лгут.
      – Я… я не лгу.
      – Хочешь сказать, что лжет твоя подруга? – прорычал великан таким страшным голосом, что товарищи невольно отвернулись.
      – Нет. Конечно, нет. Просто Талорк вовсе не выбирал меня. За него это сделал ваш король.
      – Ты не сможешь убедить меня в том, что он женился на англичанке!
      Вся Шотландия знала о лютой ненависти Синклера к врагам с юга. Ведь по их вине он потерял отца и брата. Оба пали жертвами жадного и жестокого английского барона и его сообщницы – той самой вероломной англичанки, которая предала клан.
      – Талорк ненавидит англичан яростнее, чем ужасных Макдоналдов, – словно услышав мысли Лахлана, подтвердил Друстан.
      – Я и сама знаю, что Талорк ненавидит англичан. Поэтому союз вряд ли принесет счастье. – В голосе Эмили слышалась искренняя горечь, настолько убедительная, что сомнения потускнели. – И все же я его жена. Так приказали короли – ваш и мой. К тому же отец прислал солидное приданое.
      Вряд ли Талорк мог польститься на деньги, пусть и немалые. О чем же в таком случае он думал?
      – Почему ты не носишь плед клана? – поинтересовался Лахлан. В неожиданно сложившейся пикантной ситуации месть становилась доступной и очевидной.
      – Готовность вождя жениться оказалась не столь велика, чтобы поспешно надевать на англичанку свой плед. Он еще не полностью смирился с предстоящим венчанием.
      Что ж, объяснение звучало вполне правдоподобно. Глядя в невинные фиалковые глаза, Лахлан пытался понять последствия странного союза. Возможно ли, чтобы брак до сих пор не был консуммирован?
      – Если ты действительно жена Синклера, то он лишь поблагодарит Балморалов за избавление, – раздался откуда-то сзади голос Ульфа.
      В глазах вспыхнули боль и обида, но малышка тут же спрятала чувства за длинными пушистыми ресницами и равнодушно пожала плечами:
      – Гордость вождя все равно окажется уязвленной – даже если в глубине души он почувствует облегчение.
      Странно, но обида пленницы тронула Лахлана, и выразительным взглядом он приказал брату замолчать.
      Ульф, в свою очередь, удивился неожиданной реакции, однако ничего не сказал, хотя и нахмурился.
      Лахлан не мог совладать с внезапной яростью. Разрушительное чувство родилось вместе с глубоким разочарованием, в тот самый момент, когда оказалось, что необычная обаятельная женщина принадлежит давнему сопернику. И все же он понимал, как жестоко оставлять ни в чем не повинную пленницу один на один с гневом Талорка – что тот сотворит, узнав, что сестра оказалась в руках недругов?
      Балморал смерил Эмили критическим взглядом. Отважная малышка уже успела собраться с духом.
      – Вряд ли Талорк согласится отдать вам даже англичанку, – негромко добавила она.
      Жестокие слова Балморала задели за живое. И все-таки не хотелось поддаваться слабости и обращать внимание на замечания и колкости необузданных варваров.
      Лахлан услышал слова Эмили и улыбнулся. В этот момент сердце ее едва не остановилось. Разве враг может так чудесно улыбаться? Да еще когда лицо раскрашено в боевой синий цвет?
      Не сказав ни слова, Лахлан подхватил драгоценную добычу и снова водрузил на спину лошади – в том же непривычном, непристойном положении, в котором вез и раньше. Эмили опять сидела верхом, плотно прижавшись спиной к мускулистой груди всадника. Удивительно, но план сработал! Теперь оставалось всего лишь скрыть разъедающий душу страх.
      Повернувшись к подруге, Эмили спокойно произнесла:
      – Не волнуйся за меня, Кэт. Все будет хорошо. Ты же сама видишь: храбрые воины добры и благородны.
      Кэт лишь молча покачала головой – события окончательно лишили ее дара речи.
      Эмили попыталась улыбнуться, но улыбка вышла неуверенной, даже жалкой.
      – До свидания, Кэт.
      В этот момент лошади тронулись, однако воин, которого товарищи называли именем Друстан, даже и не думал освобождать свою узницу.
      – Вы должны отпустить ее, ведь теперь у вас в плену я! – горячо воскликнула Эмили.
      Ответа не последовало.
      Она попыталась было ущипнуть своего поработителя за ногу, но, увы, с таким же успехом можно было попробовать ущипнуть камень.
      – Я же сказала, что вы должны освободить мою подругу.
      – Нет.
      – Да!
      – Замолчи.
      – Не буду молчать! Отпустите ее, иначе я начну так кричать, что в замке наверняка услышат!
      – Только пискни, и я тут же заткну тебе рот.
      Эмили испуганно примолкла.
      Объятие стало крепче. Железная рука сжимала яростно, едва не лишив возможности дышать. Продолжать путь с заткнутым ртом почему-то совсем не хотелось.
      Положение осложнялось. План оказался никуда не годным. Вместо того чтобы отпустить подругу, неприятель захватил их обеих. Что же за человек этот шотландский вождь, если даже похищение жены другого вождя не кажется ему достаточной местью?
      И все же стоило еще раз попробовать убедить дикаря, хотя и эта попытка вряд ли увенчалась бы успехом.
      – Но если вы не отпустите одну из нас, то кто же расскажет Талорку о мести Балморалов? – почти в отчаянии воскликнула Эмили.
      – Парнишка, который вас охранял, успел увидеть цвет нашего тартана, прежде чем ненадолго забылся, – спокойно ответил Лахлан. Ответ прозвучал внушительно, и других вопросов не возникло. И все же терять было нечего.
      – Так, значит, вы оглушили бедного мальчика? А что, если на него нападут дикие звери? Кто сообщит в этом случае?
      Ответа не последовало. Через некоторое время лошади перешли в галоп, и вскоре небольшой отряд несся вдаль, прочь от владений Синклеров.
      Несколько часов спустя, все в той же позе – верхом на лошади в железных объятиях Балморала – Эмили уже просила у Господа только сил. Как выдержать еще несколько минут пытки и не опозориться, не расплакаться, словно малое дитя? Наконец настал момент, когда Эмили поняла, что больше не может выносить боль в спине, – ведь всю дорогу она пыталась сохранить хотя бы небольшое расстояние между собой и тем, кто так крепко сжимал ее талию. И именно в этот момент всадник поднял руку в молчаливой команде остановиться.
      Не выпуская пленницу из объятий, он легко спрыгнул с лошади. Однако едва ноги коснулись земли, тут же отпустил ее, словно тоже тяготился близостью. Отторжение почему-то обидело. Эмили попыталась выпрямиться и застонала от боли. На глаза неожиданно навернулись слезы – непонятно, то ли от разочарования, то ли от смертельной усталости. На ватных, непослушных ногах она подошла к Кэт, беспокоясь о самочувствии подруги.
      – Все в порядке?
      Кэт устало улыбнулась. Эмили с трудом скрывала боль. В конце концов, она всего лишь человек, а поездка выдаюсь утомительной – даже для самой Кэт, волчицы.
      – Да. Друстан держал меня очень осторожно и заботливо оберегал от толчков.
      Неожиданное внимание воина казалось странным и трогательным. Кэт знала, что Балморалы намеревались держать ее в отместку за захват Сусанны, но этот человек не выказывал ни капли жестокости. Напротив, он проявлял куда больше душевного расположения и заботы, чем покойный муж.
      Но если Друстан нежно заботился о чужой женщине из враждебного клана, то как же мог его родной клан настолько беспечно отнестись к Сусанне? Одинокая волчица на охоте, да еще в период течки, представляла желанную добычу для свободного волка-оборотня. Это знали все.
      – Но зато ты выглядишь так, словно всю дорогу ехала на орехах, – не удержалась Кэт от шутки.
      Эмили лишь сморщилась. Миловидное личико осунулось, побледнело и казалось изможденным.
      – Почти угадала. Всю дорогу старалась сидеть прямо и держать равновесие. Спина разламывается. Наверное, выпрямиться больше никогда не удастся.
      – Так почему же ты не расслабилась и не прижалась спиной к Лахлану? Он без труда выдержал бы твой вес, если уж Друстан сумел выдержать меня.
      Эмили взглянула с удивлением.
      – Прижаться к Лахлану? – недоверчиво переспросила она.
      Кэт покачала головой. В чем причина нелепой чопорности? В том ли, что Эмили англичанка, или в ее человеческой природе? Кэт никогда не пришло бы в голову мучиться всю долгую и трудную дорогу лишь для того, чтобы оставаться на расстоянии от мужчины. Но ведь она волчица и с раннего детства училась практичному отношению к собственному телу. У людей – даже в ее родном клане – масса предрассудков.
      – Откуда тебе известно имя того, кто меня вез? – недоуменно поинтересовалась Эмили. – Ты уже встречалась с этим человеком?
      – Нет. Но его слушаются остальные. Кроме того, он говорил о Сусанне как хозяин. Вот потому-то я и решила, что тебя обнимал вождь клана Балморалов. А его зовут Лахлан. Он мог бы быть братом Сусанны, но раз меня держал Друстан, то скорее всего именно он ее брат. Правда, сам он ничего об этом не сказал.
      Это верно, Друстан молчал с той самой минуты, как Кэт тихо произнесла какие-то обидные слова, которые Эмили не смогла разобрать.
      – О!
      – Хочешь, уточню, действительно ли это так?
      – Не стоит. Уверена, что ты права. Очень толковая догадка. Конечно, стыдно, что я сама не сопоставила факты. Слишком увлеклась сопротивлением, чтобы как следует подумать. А могла бы понять, что сижу на одной лошади с вождем. Теперь, после твоих слов, это кажется очевидным.
      Кэт улыбнулась: досада подруги показалась забавной.
      – Не суди себя слишком строго.
      – Как же иначе? По моей вине в плен попали мы обе. Если бы удалось освободиться, то я давно подняла бы тревогу и люди твоего брата немедленно бросились бы в погоню.
      Кэт тоже переживала: похищение Эмили серьезно осложнило ситуацию. Но с другой стороны, отношения подруги с Талорком складывались крайне неудачно и освобождение вряд ли принесло бы ощутимую пользу. Особенно если ей самой не удалось бы бежать – а в нынешнем положении сделать это было очень сложно.
      – Не забывай, что тебе предстояло вернуться в замок. За это время мы успели бы уехать очень далеко. Так что помочь мне ты все равно не смогла бы. Вспомни: прежде чем вождь собрался тебя освободить, он предусмотрительно проскакал несколько миль. Впрочем, Эверет наверняка поднял тревогу.
      – Надеюсь, так оно и есть. Если, конечно, мальчика не съели дикие звери.
      – Он не такой уж беззащитный.
      Кэт произнесла эти слова и тут же пожалела об оплошности, однако Эмили словно и не обратила внимания на странную, двусмысленную фразу. Она с интересом смотрела по сторонам.
      – Как ты думаешь, почему мы здесь остановились?
      – Чтобы сесть в лодку.
      – В лодку? – Эмили побледнела. – В какую еще лодку? Зачем?
      – Клан Балморалов живет в лесу, а лес находится на острове. Как только мы окажемся в лодке, освободить нас будет гораздо труднее.
      – Освобождения не будет, девочка, – неожиданно прозвучал жесткий голос Друстана. Оказывается, он все слышал, хотя стоял на почтительном расстоянии.
      У Эмили перехватило дыхание. Одна лишь мысль о том, что ее силой потащат в лодку, приводила в ужас.
      – Как он узнал, о чем мы говорили?
      – Услышал.
      Эмили с сомнением покачала головой:
      – Но ведь мы далеко, да и говорим совсем тихо. Скорее всего просто догадался.
      Казалось, Кэт собиралась возразить.
      – Эмили…
      – Что?
      Однако подруга словно внезапно передумала.
      – Да так, ничего особенного. Ты говоришь по-латыни?
      Вопрос прозвучал на этом благородном языке, причем шепотом.
      – Да.
      – Хорошо. Надеюсь, они его не знают.
      Эмили поняла замысел умной Кэт. Раз похитители отличаются таким нечеловечески острым слухом, иностранный язык может оказаться весьма кстати. Когда-нибудь, в спокойную минуту, она выяснит, как шотландке удалось выучить латынь. В Англии женщины ее круга нередко отличались ученостью, но жители Хайленда слыли самыми настоящими дикарями. Впрочем, жизнь каждую минуту опровергала этот распространенный предрассудок.
      – Что будем делать дальше?
      – Притворимся, что ты совсем обессилела после тяжкой дороги.
      – Ну, это совсем не трудно. Даже и притворяться незачем, – сморщившись, заметила Эмили. Тело так ныло, что она с трудом шевелилась.
      – Надо будет украсть пару лошадей.
      – Балморалы все равно догонят. Хотя попытаться можно…
      – Господин! – позвала Эмили.
      Вождь обернулся. Красивое мужественное лицо выглядело задумчивым.
      – Нам с Кэт необходимо срочно уединиться.
      Темные брови удивленно поднялись – единственный знак того, что просьбу услышали.
      Эмили почувствовала, что краснеет.
      – Ну, вы понимаете…
      Лахлан с трудом спрятал улыбку. Надо сказать, что подобная реакция, как правило, не была ему свойственна. Стоило ли признаться этим девочкам, что он тоже хорошо говорил на латыни? Нет, все-таки, наверное, время еще не пришло.
      Вождь прекрасно слышал, что наивные пигалицы собираются украсть лошадей и удрать, а потому предпочел бы не выпускать их из поля зрения. Но с другой стороны, хотелось посмотреть, что предпримут новоиспеченные заговорщицы и на что надеются.
      – Идите. Только быстро, – коротко отозвался он. Эмили тут же подскочила, кивнула в знак согласия и бросилась к кустам. Кэт не отставала ни на шаг.
      Лахлан не переставал прислушиваться.
      – Ужасно угрюмый человек, правда? – заметила англичанка.
      – Он же вождь, – коротко ответила Кэт.
      – Разве это дает право вести себя так грубо? Впрочем, чему я удивляюсь? Твой брат тоже разговаривал не слишком любезно.
      Упоминание о муже, вожде клана Синклеров, почему-то рассердило. Лахлан нахмурился.
      – Храбрые девчонки, – раздайся рядом голос Друстана.
      – Можно сказать и так.
      – Кэт обозвала меня лошадиной задницей.
      – Слышал.
      Друстан рассмеялся:
      – Ничего, ночью получу извинение и кое-что еще.
      – Осторожнее, она же в положении.
      Друстан кивнул:
      – Балморалы женщин не обижают.
      – Знаю.
      – И не спят с чужими женами.
      В ответ раздалось грозное рычание.
      – Представь себе, это мне тоже известно. Если Синклер успел скрепить брак действием, я тут же спрячу палаш.
      Что-то подозрительно: уж больно невинной выглядит решительная малышка.
      – И что же, это обстоятельство тебя волнует?
      – Да, – пророкотал Лахлан.
      – А в ином случае было бы легче оставить ее в покое? Как, по-твоему?
      Лахлан не знал, что ответить. Он и сам не предполагал, что внезапно почувствует непреодолимое влечение к англичанке. Больше того, скорее был готов перегрызть собственное горло, чем лечь в постель с чужой женой. Но этот вулкан с фиалковыми глазами притягивал с неодолимой силой. Желание переполняло и причиняло физическое страдание.
      – Надо было оставить ее там, в лесу.
      – Еще не поздно. Скорее всего Синклер уже не дальше чем в двух часах пути.
      – Если не меньше.
      – Ну так брось ее.
      – Не могу.
      – Проклятие!
      – Согласен.
      – Если ты его убьешь, она станет вдовой, – с надеждой в голосе произнес Друстан.
      – До сих пор не уверен, что она его жена.

Глава 4