– Скорее, заставил выбросить из головы все остальное, – с улыбкой возразила Эмили.
      Ответ понравился, и вождь улыбнулся.
      – Пора прекратить называть меня этим прозвищем.
      – Каким?
      – Англичанка.
      – Это почему же?
      – Да потому, что теперь я Балморал. Полагаю, это гордое имя носит один из могучих кланов Хайленда.
      – Предпочитаешь, чтобы я называл тебя «милая»?
      – Не стану возражать.
      Лахлан рассмеялся и шутливо обнял жену:
      – С тобой не соскучишься.
      – Замечательно, господин. Скука – плохой союзник в путешествии по жизни.
      – Тот, кто любит, скучать не способен. Но вот боюсь, что поседею прежде, чем родится наш первый ребенок.
      – А когда седеют волосы, волчий мех тоже становится серебряным? – с любопытством поинтересовалась Эмили.
      Вождь настороженно прищурился.
      – Нет. А что?
      Эмили продолжала расспрашивать. Объятия тем временем становились крепче и жарче и закончились в постели. А потом Балморал научил молодую супругу признаваться в любви на древнем языке криктов.
      На следующий день Эмили попросила мужа послать за Абигайл, и Лахлан охотно согласился.
      – А как же король Шотландии? Он не обидит мою сестру?
      – Талорк обещал поговорить с монархом.
      – А он не настолько плох, как кажется.
      – Кто, король?
      – Нет, Талорк.
      – И все же я – единственный из криктов, кто достоин твоей любви.
      – Ты единственный из мужчин, кого я смогу любить, – торжественно поклялась Эмили.
      – Так и должно быть.
      Эмили шутливо шлепнула мужа по руке и тут же сморщилась: мускулы оказались твердыми, словно камни.
      – Следовало ответить, что я единственная женщина, которую сможешь любить ты.
      – А что, до сих пор ты этого не знала? – Лахлан внезапно стал серьезным.
      Эмили не пыталась скрыть счастливую улыбку.
      – Если честно, то догадывалась. Но услышать все-таки очень приятно.
      Лахлан прижал жену к груди. Глаза вновь затуманились ненасытным желанием и чувством. Да, он любил ее так же нежно и страстно, как и она его.
      – Нет на свете ни одной женщины – ни волчицы, ни простой смертной, – которую я смог бы полюбить так же, как тебя, милая.
      – Честно говоря, не отказалась бы от урока плавания.
      – Думаю, мне тоже было бы интересно. Но все же лучше осуществить то, что задумал еще в первый раз.
      – Утопить меня?
      Лахлан громко рассмеялся. Безмятежный, радостный смех любимого показался дороже всех сокровищ.
      – Да нет же, глупая. Любить тебя.
      – И это не отвлечет тебя от исполнения долга перед кланом? – поддразнила Эмили.
      – На свете нет ничего важнее тебя.
      Ответ снова прозвучал серьезно и искренне.