Как соблазнить мужчину

— Какой уровень? — спросил Вагнер, кивнув в сторону парковки.

— Второй, — выдохнула девушка. Она почти взбежала по ступенькам — так ей не терпелось оказаться с ним наедине. Но Вагнер будто решил ее помучить, медленно плетясь по лестнице. Машин на парковке уже почти не осталось, поэтому Белл быстро отыскала свой старенький «вольво». Впервые Аннабелл застеснялась своей простенькой машины. Меньше всего ей сейчас хотелось надежности и простоты. Ей хотелось риска, приключений и вызова. Ей хотелось стать такой девушкой, которую Вагнер не смог бы упустить. А такие девушки ездят на дорогих спортивных машинах или изящных дамских автомобильчиках, но никак не на практичном и скучном «вольво».

Теплое дыхание Вагнера коснулось ее щеки.

Белл провела пальцем по его подбородку.

Какая гладкая кожа. Вагнер побрился перед ужином. Как мило с его стороны: знал, что они будут целоваться. Желание захлестнуло ее. Аннабелл задрожала от нетерпения.

Вагнер прижал большой палец к ее губам. Дыхание Аннабелл участилось.

Она поцеловала палец, и Вагнер застонал.

Сильные руки сжали ее в объятиях, а губы прижались к ее губам в поцелуе.

Аннабелл не могла сопротивляться этому нежному натиску. Ее руки сами обвили его шею, пальцы зарылись в мягкие колечки волос на затылке.

Сильные руки прижали ее еще крепче. В его руках девушка превратилась в пылающий факел, рассыпающий вокруг раскаленные искры. Вагнер целовал ее откровенно непристойно, исследуя языком все уголки ее рта, в то время как его руки сжимали и гладили ее ягодицы.

Наконец Вагнер оторвался от нее и, прижавшись лбом к ее лбу, положил руки ей на плечи, успокаивая и не давая рухнуть на пол. Увидев, что Белл успокоилась, он нежно отстранил ее, не отпуская запястий. Еще через минуту отпустил и их.

Утратив тепло его горячего тела, она тут же продрогла на сквозняке в гараже.

Проклятье.

Он задумался. А это ни к чему хорошему не приведет.

Надо брать инициативу в свои руки.

Облокотившись на капот, она ослепительно улыбнулась Вагнеру. Немного старомодно, но выбирать средства не приходится. Аннабелл не скрывала, что возбуждена. Глаза Вагнера неотрывно следили за каждым ее движением.

Вот так-то, приятель. Не забудь, что у меня надето под юбкой…

Вагнер никогда не бежал с поля битвы. Никогда. И он хотел ее, но остановился. По его стону Аннабелл поняла, что не все идет согласно ее планам.

— Белл, нам надо поговорить.

— Как ты меня только что назвал? — спросила Аннабелл с бешено бьющимся сердцем. — Раньше ты никогда не называл меня Белл… Как непрофессионально с твоей стороны, Вагнер.

Она схватила его за галстук и потянула.

— Такой непрофессионализм заслуживает поощрения.

Его длинные пальцы накрыли ее.

— Это был только ужин, Белл.., не надо… — он сделал глубокий вдох. — И Роадс появился так некстати. Ты слишком переволновалась, я понимаю.

Такие слова могли убить страсть в ком угодно.

Вагнер взял ее лицо в ладони и легонько поцеловал в губы. Она задрожала. Тогда он поцеловал ее в кончик носа, а потом в лоб.

— Спокойной ночи, — прошептал он.

На мгновение их глаза встретились. В его взгляде Белл увидела обещание. Вагнер может говорить что угодно — решение все равно остается за ней.

— Спокойной ночи, — легко ответила Аннабелл.

Повернувшись, она открыла дверцу и села в машину. Дрожащими пальцами девушка вставила ключ в зажигание и повернула: нужно уехать, прежде чем она выпрыгнет из машины и потребует заняться с ней сексом прямо здесь.

Уезжая, Аннабелл бросила последний взгляд в его сторону. Вагнер одиноко стоял у серой колонны, провожая ее глазами. Кивнув ему на прощание, Аннабелл выехала из гаража.

Она не будет думать о том, что только что произошло. Включив радио, Белл нашла волну с бодрым рок-н-роллом, способным поднять настроение самому несчастному человеку.

Ей просто необходим новый план. Берегись, Вагнер Экром. Ты все равно будешь принадлежать мне!

От женщин всегда одни неприятности, напомнил себе Вагнер. Особенно от красивых женщин.

И Аннабелл обещает ему большие неприятности.

Достаточно только посмотреть на ее соблазнительные пышные бедра, которые так и жаждут мужских прикосновений. Его прикосновений. Уже одно это должно предупреждать об опасности.

И если он позволит своим телесным желаниям управлять собой, ситуация выйдет из-под контроля. Он окончательно разочарует Аннабелл и никогда не простит себе этого.

Вагнер захлопнул дверцу машины.

Он знал свои правила игры.

Никаких обязательств. Никаких ожиданий.

Никаких сожалений.

Вагнер всегда встречался только с теми женщинами, которые принимали эти правила. И даже если милая, хорошая девушка говорила, что ее не интересуют серьезные отношения, Вагнер предпочитал держаться от нее подальше. Потому, что знал: в глубине души такая девушка будет надеяться на то, что Вагнер не сможет ей дать. И история брака его родителей повторилась бы.

Вагнер был свидетелем того, что сделали неудачи отца с его бедной матерью. Потеряв работу, отец стал агрессивным и разочарованным человеком. У него постоянно менялось настроение, он часто был в депрессии. Это — вместе с финансовой нестабильностью и горечью от потерянных надежд — медленно убивало мать. На его глазах ее любовь к отцу тоже умирала. В конце концов только чувство долга удерживало ее в этом браке.

Вагнер ничего не мог предложить женщине.

Его будущее слишком неопределенно, чтобы можно было брать на себя обязательства или заводить семью. Лучше сразу расставить все точки над "i", чем обречь Аннабелл на жалкое существование и убить ее мечты.

На ее долю и так выпало столько страданий.

Отец оставил дочь в ужасном положении, и она только-только выплатила все долги. Но Аннабелл еще так молода. Он не может допустить, чтобы блеск в ее глазах угас, как это произошло с его матерью.

Что было на Аннабелл под юбкой? Его кожа горела за ухом в том месте, где ее обожгло горячее дыхание девушки.

Он никак не мог успокоиться после их свидания.

И возбуждение не оставляло его. Вагнер чувствовал себя семнадцатилетним неудовлетворенным юнцом. И ему чертовски нужна была Аннабелл.

Вагнер сам не заметил, что нарезает круг за кругом на парковке. Ну, ничего, это поможет ему успокоиться.

Ему еще нужно обдумать ужасную встречу со Смитом и Дином. И этим подлецом Роадсом. Он должен решить эту проблему. Ради себя самого. И ради Аннабелл.

На бешеной скорости Вагнер несся к дому, заставляя себя думать о работе, а не о женщине, которая сводила его с ума. Боже, она только сейчас решила, что хочет его, или это длится все четыре года их совместной работы? Безумие какое-то.

Вагнер посмотрел в зеркало заднего вида, перестраиваясь в другой ряд. В зеркале он мельком увидел свое лицо и впервые заметил, как сильно похож на отца. Не самое приятное открытие в данных обстоятельствах.

Стоп! Ему нужно время подумать. Разобраться во всем. Им с Аннабелл надо поговорить. Разумеется, стоя на расстоянии по меньшей мере в три метра друг от друга. А лучше — в разных кабинетах. И в пальто.

Вагнер объяснит, почему им не стоит встречаться вне работы. Предложит забыть о том, что случилось. И все снова будет как прежде. Слияние состоится, деньги и разум вернутся к нему. Просто нужно объяснить все это Аннабелл.

Великолепный план.

Он объяснит ей все утром.

Красная лампочка на автоответчике бешено мигала. Кто мог ей звонить столько раз?

Кэти Слоан. Ее лучшая и самая преданная подруга в мире. Девушка, с которой Аннабелл делилась всеми своими мыслями и чувствами и которой привыкла доверять во всем.

Целых пять сообщений. Она пролистала номера на определителе. Все сообщения были от Кэти.

Отключив звонок у телефона, Аннабелл пошла в ванную.

Хорошая ванна с пеной — вот что ей нужно. Занятия любовью с Вагнером на столе оставили о себе напоминание болью в спине. Плюс к этому мышцы живота еще побаливали после стольких приседаний прошлой ночью. Кстати, о приседаниях…

Пятьдесят приседаний подождут, подумала она, опускаясь в ароматную воду. В прошлом она занималась пилатесом, йогой и даже кикбоксингом, но кто знал, что простые приседания доставят ей столько удовольствия?

Вагнеру тоже нравилось заниматься спортом.

Черт, если Белл будет думать об этом, ее может хватить инфаркт. И так сердце бьется как бешеное при одном взгляде на него.

Аннабелл захотелось позвонить Кэти и рассказать ей последние новости, но что-то ее удерживало. Как странно. Почему она так боится разговора со своей лучшей подругой, которая всегда и во всем поддерживала ее?

Потому что Кэти хочет сказать тебе что-то, чего ты не хочешь слышать.

Откуда эта странная и пугающая мысль? И когда у нее начался этот страх перед встречей с Кэти?

Несколько дней назад, после той вечеринки, когда она обещала не воспринимать свою работу так серьезно.

Девушка до подбородка погрузилась в теплую воду, наслаждаясь пузырьками ароматной пены.

Нет, она не будет об этом думать. У нее и так полно забот. Найти работу. Завоевать мужчину. Первый шаг на пути к завоеванию уже сделан.

Второй будет завтра. Вагнеру нужно много работать и при этом следить за новостями из конгресса. Голосовать за принятие билля будут завтра вечером. А пока ей нужен новый план.

Вагнер взлетел по ступенькам и, удерживая в руках папки и кейс, открыл дверь ногой. Включив свет, он невольно бросил взгляд на пустое место на левой стене.

Его последняя картина. Проданная неделю назад за наличные.

Эта картина была его первым ценным приобретением, сделанным после заключения первой громкой сделки.

Сколько времени прошло с тех пор! Но скоро все будет как прежде.

Скоро игра закончится. И закончится его победой.

Нужно только бороться. Нельзя опускать руки.

И нельзя позволять мыслям о хорошенькой ассистентке отвлекать его от работы.

И тем более нельзя заниматься с ней любовью.

Зачем он только поддался соблазну? Один раз испытав столько страсти и огня с Аннабелл, он уже не сможет забыть о ней. Никогда.

Думай о работе!

Подойдя к столу для черчения, Вагнер взял в руки схему солнечной батареи. Он еще раз просмотрел чертеж, выискивая ошибки. И ничего не нашел. Дизайн и расчеты были безупречны. Дешевая энергия солнца. Вот в чем суть. И ему больше не нужно будет покупать компании и распродавать их по частям. Как Аннабелл назвала его? Грозой компаний?

Вагнер улыбнулся, но тут же застонал, чувствуя, что снова возбуждается. Думай о чертежах, сказал он себе. Это, по крайней мере, безопаснее, чем думать об Аннабелл Скотт. Ему вспомнилось, как отец стоял у чертежного стола, теребя в руках бумаги.

Неужели и он такой же?

Вагнер потянулся, чтобы включить медную настольную лампу. Лампа принадлежала раньше отцу. Вагнер помнил, как тот до поздней ночи торчал в подвале, работая при свете одной только этой лампы.

Какая ирония судьбы! Теперь эта лампа освещает его, Вагнера, планы на будущее. Обреченные, возможно, на провал.

Вагнер теребил шнур от лампы.

Он ненавидел моменты, когда его отец, не закончив ужин, вскакивал из-за стола и бежал в подвал работать над очередным «большим проектом».

Времени на то, чтобы поиграть в мяч, порыбачить или сделать еще что-то, что обычно делают отцы со своими сыновьями, у него никогда не было.

Единственными хорошими воспоминаниями, связанными с отцом, были редкие приглашения в его мастерскую в подвале — место его изобретений. Включив лампу, отец разворачивал чертежи и эскизы и демонстрировал сыну то, что должно было сделать их семью богатой.

Сколько лет ему было, когда он первый раз оказался в подвале? Шесть? Семь?

Ему тогда казалось, что они с отцом близки, как никогда, и что их семья ничем не отличается от других семей.

Но жизнь его отца была похожа на американские горки с их взлетами и падениями. Когда все было хорошо, отец кружил в танце улыбающуюся мать по кухне под звуки невидимой музыки.

— Вот так, милая! То, чего мы так долго ждали, скоро случится. Не ешь эту котлету, сынок. Скоро мы будем есть только стейки. И лобстера!

Мама смеялась, а Вагнер начинал мечтать о велосипеде, таком, как у других мальчиков в школе.

А потом все начиналось сначала. Покровители отворачивались от него, а кредиторы становились все злее и злее. Больше не было танцев в кухне.

Мать вынуждена была работать по ночам. Уложив сына спать, она отправлялась в супермаркеты раскладывать товары по полкам или в типографию упаковывать газеты.

В доме было темно и холодно, и мама говорила шепотом.

А потом отцу в голову приходила новая идея. И так снова и снова. Только белые полосы в жизни становились все уже, а черные все шире.

Мать старалась поддерживать мужа во всем. До тех пор, пока он не превратился в мрачного человека, обозленного на всех и вся. И в лучшие годы его нельзя было назвать хорошим мужем, а теперь он вообще стал кошмаром для нее и сына.

Отец умер, так и не достигнув успеха и процветания. Вагнеру же один раз удалось подняться на вершину. У него в жизни уже были стейки и лобстеры.

А вот в жизни его матери радости не было. Ей приходилось заботиться и о ребенке, и о муже, который сам был как ребенок, обеспечивать семью и решать все проблемы.

Нет, Вагнер никогда не поставит женщину в такое положение.

ГЛАВА ВОСЬМАЯ

Кто-то стучал в дверь.

Нет, не правильно. Кто-то дубасил в дверь кулаками! Бррр… Она была как раз в середине любовной сцены в книге. Аннабелл погрузилась еще глубже в воду. Конечно, эта сцена не могла сравниться с настоящим сексом, но все же…

Стук усилился. Аннабелл застонала и захлопнула книгу. Девушка резко встала, отчего вода выплеснулась на пол, и потянулась за махровым полотенцем.

Это наверняка Кэти, раздраженно подумала Аннабелл, заворачиваясь в полотенце. Ладно, надо признаться, она избегала лучшей подруги. Но не приходить же из-за этого посреди ночи? Босиком она прошлепала к входной двери.

Приподнявшись на цыпочки, Белл заглянула в глазок.

Очень усталый и злой Вагнер стоял перед дверью. Он был без галстука.

Ммм…

С замиранием сердца она повернула ручку.

— Передумал? — кокетливо спросила она.

Вагнер буквально пожирал взглядом ее прикрытое одним только полотенцем тело. Вода капала на пол, а соски затвердели от прохладного воздуха.

Два ярких пятна вспыхнули у Вагнера на щеках.

— Нет, я пришел не за этим.

Она позволила полотенцу соскользнуть ниже.

Всего на сантиметр.

Его взгляд остановился там, где кончалось полотенце, но усилием воли Вагнер отвел глаза. Рука непроизвольно потянулась поправить галстук, которого не было. Аромат мужского парфюма наполнил ее прихожую.

— Аннабелл, впусти меня, я не хочу говорить на пороге.

Девушка открыла дверь и указала жестом на диван.

— Прости за невежливость. Могу я тебе что-нибудь предложить?

Вагнер напрягся.

— У нас ничего не выйдет, — выдавил он.

Слова прозвучали хрипло. И фальшиво.

— Почему? — недоуменно спросила девушка.

Вагнер посмотрел ей в глаза:

— Это несправедливо по отношению к тебе. Я не хочу… — он обвел комнату взглядом, отмечая часы над камином, ноутбук на диване и открытую коробку с зефиром на журнальном столике.

Когда наконец их глаза снова встретились, Вагнер горько усмехнулся:

— Раньше для меня секс ради секса был само собой разумеющимся делом. Но я стыжусь этого.

Тогда я жил по-другому и обстоятельства были другими…

— Ты хочешь сказать: деньги, власть и секс — вот что тебя тогда интересовало?

— Именно так. И хотя обстоятельства изменились, одна вещь осталась прежней. Я не хочу никаких отношений. Я предпочитаю быть один.

Так вот зачем он пришел! Чтобы предупредить ее! Как благородно с его стороны. Не хочет, чтобы она надеялась. Но как можно не влюбиться в такого мужчину, как Вагнер Экром?

— Послушай, Вагнер, мне кажется, ты не правильно меня понял. Я тоже не хочу серьезных отношений.

— Не хочешь?

Она покачала головой:

— Нет.

Ложь. Бессовестная ложь.

— Почему же?

Он произнес это таким оскорбленным тоном, что Аннабелл чуть не расхохоталась.

— Я думала, ты понял, что меня интересует только секс. Почему ты не доверяешь мне?

Черт, это получилось жалостливее, чем должно было быть.

Но так трудно было скрыть боль и обиду, вызванные его словами! Аннабелл и сама не понимала, насколько серьезны ее чувства к Вагнеру. И Вагнер вел себя так, словно не мог управлять своими чувствами к ней, такими сильными они были. Что же изменилось после их ужина в ресторане?

Внезапно Вагнер схватил ее за плечи и притянул к себе:

— Потому что я не доверяю себе!

Аннабелл стояла в его объятиях, не двигаясь.

Жар его тела обжигал. На мгновенье девушка снова почувствовала себя прежней Аннабелл, несчастной и безответно влюбленной в своего босса.

Вагнер не доверяет самому себе? Когда он рядом с ней? Но это же хорошо, разве нет? Это доказательство того, что она что-то значит для него, подумала Аннабелл.

Сомнение закрадывалось в мысли. Может, стоит прекратить прибегать ко всевозможным сексуальным уловкам? Может, надо прислушаться к его словам и отпустить… Но сделать это именно сейчас, когда Вагнер наконец.., желает ее!

Это просто невозможно! Пару дней назад он даже не замечал ее, скромную ассистентку, а сейчас не может оторвать взгляда. Нет, отпустить его сейчас означает сделать шаг назад. А этого она себе позволить не может. Не имеет права. Это ее игра.

И играют в нее по ее правилам.

Аннабелл сделала шаг назад. Смело встретив его взгляд, она щелкнула языком:

— Ну, тогда все проще простого. Ты не доверяешь себе? Ну и не надо. Доверяй мне. Надо не думать, а действовать.

С этими словами Аннабелл отпустила полотенце.

Вагнер сглотнул. И захлопнул дверь ногой, не отрывая от девушки взгляда.

Обнаженная Аннабелл медленно повернулась:

— Спальня там.

Сделав несколько шагов, она оглянулась:

— Испугался?

С хриплым стоном Вагнер подхватил ее на руки и перекинул через плечо, как пират добычу.

Расхохотавшись, Аннабелл потянулась и сжала его сексуальные ягодицы. В спальне Вагнер опустил ее на широкую кровать с недавно приобретенным Аннабелл лиловым постельным бельем.

— Знаешь, что я собираюсь с тобой сделать? спросил он.

— Ну, у меня есть пара догадок, — усмехнулась девушка, удобно устраиваясь на постели.

Вагнер скинул туфли и сорвал рубашку. Боже, у него самая сексуальная грудь на свете. И весь Вагнер невероятно сексуален! Мужчина, не способный контролировать свои желания, доведенный до безумия женщиной.

Или нет? В синих глазах босса что-то промелькнуло. Брюки он снимал уже медленнее, возвращая контроль над ситуацией. Оказавшись на постели, Вагнер повернул ее, укладывая на живот.

Ягодицами Белл ощутила его мощное возбуждение.

Горячие губы нашли чувствительное местечко за ушком. Девушка задрожала.

— Испугалась? — прошептал он ей на ухо, посылая чувственные сигналы во все уголки тела.

Все-таки она разбудила в нем примитивную животную страсть, и теперь ей придется принять на себя всю ее мощь.

Аннабелл попыталась повернуться, но Вагнер не позволил ей. Одна рука накрыла ее грудь, дразня сосок, а другая тем временем проникла между ног.

— Ты теперь моя, Белл. Моя. Скажи это, — выдохнул он.

— Я твоя, — все ее тело уже дрожало в предвкушении наслаждения.

— Где ты держишь презервативы?

Она сглотнула, не в силах говорить, и выдавила:

— В тумбочке у кровати.

Вагнер потянулся.

— Что за черт?

Аннабелл повернулась, напуганная его словами. Он нашел Голубое Боа!

— Это подарок. В шутку. От Кэти.

Вагнер достал из ящика массивный голубой вибратор. Щелкнул переключателем, и сексуальная игрушка завибрировала.

— Я им даже ни разу не пользовалась, — пробормотала Аннабелл, облизывая пересохшие от страха губы.

В глазах Вагнера вспыхнул озорной огонек.

— Я постеснялась его выбросить.., потому что мусорщики могли найти его в контейнере.

— Хммм…

Он не поверил ни одному ее слову.

— Мужчины тоже дарят друг другу шуточные подарки! — защищаясь, добавила Аннабелл. И вообще, почему она извиняется перед ним? Вибратор — такая же нужная вещь в хозяйстве, как тостер, например, или стиральная машина.

— Но не такие, — Вагнер попробовал другую кнопку, и Боа начал вибрировать по-настоящему.

Смущенная, Белл не могла отвести от него глаз.

— Видишь, в современном мире мужчины больше не нужны.

Он перехватил ее взгляд, уголки губ приподнялись в ироничной улыбке.

— Ну, если тебе нравится так думать…

С этими словами Вагнер отключил игрушку и положил рядом со своим бедром. Потом достал презерватив и повернулся к ней.

— Так на чем мы остановились?

Вагнер одним движением перевернул ее и уложил на бок лицом к себе.

— Приподними ногу, — скомандовал он, и его властный шепот вызвал у нее бурный прилив желания. — Хорошая девочка, — похвалил он и прижался губами к ее шее. Его язык начал медленно выводить круги на нежной коже.

Вагнер погладил ее ниже живота. Девушка плавилась под его прикосновениями, охотно поднимая бедра навстречу его ласкам. С губ Вагнера сорвался стон. Он больше не мог сдерживаться.

— Ты готова, — сказал он. Это был не вопрос, а констатация факта. И это невероятно возбуждало.

Теперь Вагнер ласкал ее пальцами изнутри.

Аннабелл замерла, потрясенная остротой собственных ощущений. Она не знала, что доставляет ей больше удовольствия: его пальцы у нее внутри или ладонь, прижимающаяся сверху. Но, несмотря на наслаждение, ей хотелось большего. Он нужен был ей весь целиком.

Аннабелл заметалась под его ласками, постанывая. Наконец Вагнер сжалился и вынул пальцы.

Девушка вся задрожала в предвкушении того, что будет дальше, когда услышала звук включенного вибратора.

Не говоря ни слова, Вагнер нежно погладил вибратором ее самое чувствительное местечко. Белл чуть не выпрыгнула из кровати — так велико было наслаждение. При виде ее дрожащего тела и полураскрытых губ плоть Вагнера отвердела еще больше.

— Как прекрасно! — стонала она. Ее бедра непроизвольно приподнимались, ягодицы сжимались.

— Сейчас, — прошептал Вагнер ей на ухо.

И ничего…

Боа сделал несколько вибраций и затих. Аннабелл чуть не закричала от разочарования. Ее тело так жаждало освобождения!

— Черт! — выругался Вагнер, отбрасывая вибратор в сторону. — Батарейка села!

Его пальцы мигом нашли чувствительную точку, которую он до этого стимулировал. Ощущения стали еще острее.

Волна страсти захлестнула ее, наслаждение было почти мучительным.

— Белл! — выкрикнул он в экстазе.

Девушка заснула в его объятиях.

— Благими намерениями вымощена дорога в ад, бормотал себе под нос Вагнер, запирая машину и волочась по лестнице в свою квартиру. На него просто жалко было смотреть. Да еще и холодный утренний ветер продувал насквозь.

Ну и ладно. Он это заслужил.

Он продолжал обнимать Аннабелл, даже когда девушка заснула. Просто не мог ничего с собой поделать. Стоило ему оказаться в одной с ней комнате, как все благие намерения вылетели у него из головы.

А какие у него были намерения…

Проклятье, в голове у него сейчас была одна Аннабелл.

Аннабелл проверила адрес Вагнера, который был у нее в папке. Она никогда раньше не навещала его дома, а это жилище над гаражом никак не ассоциировалось у нее с Вагнером. Разбитая деревянная лестница, дверь, выкрашенная дешевой желтой краской, старые окна.

— Нахмурившись, девушка снова посмотрела на бумажку с адресом. У нее было два пути: или подняться по лестнице и постучать, или завести мотор, развернуться и поехать домой. И продолжать игнорировать звонки Кэти. Белл заерзала на сиденье.

И у нее есть третий путь: довести Вагнера до безумия. Или позволить ему довести ее до безумия. После вчерашней ночи Аннабелл Скотт никогда уже не станет прежней. Итак, у нее целых три пути. Конечно, путь номер три напрямую зависит от первого, поэтому его можно было не принимать во внимание, а рассматривать как следствие. Позитивное следствие.

Черт, почему она так нервничает? Раньше Аннабелл не нервничала, напротив, она была полна решимости соблазнить Вагнера. Вот почему она здесь!

Путь номер один. Определенно. Держись, Вагнер.

Решение обжалованию не подлежит. И потом, когда это она убегала от трудностей? Схватив свою модную сумочку — последнюю новинку, предназначенную только для смелых девушек, она распахнула дверцу машины.

Лестница шаталась, как она и предполагала, но знание того, что наверху Вагнер, заставило преодолеть ее в доли секунды. И это на каблуках.

Белл пришлось ждать целых семь минут, пока он подойдет. Все это время ее нога в туфельке нервно постукивала по деревянной половице. Глядя сверху вниз, Белл сильно сомневалась в устойчивости всей этой конструкции. Когда наконец дверь открылась, перед ней предстал очень мокрый и очень растерянный Вагнер.

Но он это заслужил — не дал ей вчера насладиться ванной.

Жаль, конечно, что начальник не открыл дверь в небрежно повязанном вокруг бедер полотенце или трусах-боксерах на мокром теле. Но против полурасстегнутых джинсов Аннабелл тоже ничего не имела.

Цитрусовый аромат его геля для душа защекотал ей ноздри.

— Ммм… Я тебе помешала? — пропела Аннабелл.

Прозрачная капля сорвалась с черных волос и скатилась в ложбинку у горла. Аннабелл как зачарованная наблюдала за ней.

Ей захотелось поймать эту озорную капельку кончиком языка, а потом провести им по его чисто выбритой щеке до уголков губ, приподнятых в чувственной улыбке. Белл просто не могла отвести глаз от капельки, которая медленно скатилась по мускулистой груди, плоскому животу и дальше вниз — под пояс джинсов.

Может, схватить его за полотенце, наброшенное на плечи, и притянуть к себе?

Или сразу расстегнуть остальные пуговки на джинсах? Нет, это было бы слишком просто.

— Я дал тебе выходной, — напомнил Вагнер, вытирая волосы полотенцем.

— Я знаю, но я не могла поступить так безответственно. И потом, я тоже хотела смотреть дебаты в конгрессе и следить за ходом голосования. Это чрезвычайно интересно. И важно для нашей компании. Или ты забыл?

Как Вагнер мог забыть?

— Не будь таким подозрительным, у меня не припрятано ничего опасного в рукаве. Или под юбкой, если на то пошло. Если хочешь, я даже покажу, что мои трусики — не кружевные стринги.

— Что? — опешил Вагнер.

— Вчерашний сюрприз. На мне были кружевные трусики-стринг.

Вагнер не мог сдержать улыбки. Аннабелл воспользовалась этим и прошмыгнула мимо него в дом.

И остановилась как вкопанная.

Внутри дом оказался еще хуже, чем снаружи. В комнате стояли только старый-престарый диван, который давно пора было бы выбросить, телевизор на пластмассовом столике и чертежный стол.

Теперь Аннабелл понимала, почему Вагнер не спешил возвращаться сюда вечерами после работы. Это место было просто ужасным и совершенно не предназначенным для жизни.

По его неловкой позе и сконфуженному виду ясно было, что начальник не хотел, чтобы она все это видела. Она знала Вагнера — гениального бизнесмена, Вагнера — профессионала своего дела, Вагнера, умеющего контролировать свои эмоции, и Вагнера, охваченного страстью. Но таким сконфуженным она видела его впервые.

— Поразительный минимализм, — выдавила из себя наконец девушка, чтобы сказать хоть что-то.

— Я не жалуюсь, — скупо ответил Вагнер.

— Я тоже, — произнесла Аннабелл, не зная, как сгладить возникшую неловкость.

В последние дни они показали себя достойными противниками в любовной схватке, и чувства их быстро накалялись. Аннабелл наслаждалась этой игрой. Она намеренно тогда уронила полотенце, чтобы Вагнер проиграл. Но теперь девушка была на вражеской территории, она ворвалась в святая святых — его дом. Надо срочно что-то придумать.

— Я приехала смотреть вместе с тобой дебаты.

И праздновать.

Вагнер приподнял бровь. Весь вид его выражал одно — сомнение.

— А где же шампанское?

Аннабелл выудила две банки из сумочки:

— Я праздную диетической вишневой колой…

В дверь постучали.

— И доставкой пиццы на дом.

Спустя десять минут они сидели рядышком на старом диване. Вагнер щелкал пультом, пока не нашел канал, транслировавший дебаты.

— Я и не знал, что можно праздновать пиццей и колой, — сказал Вагнер, потягивая напиток через трубочку.

— Привык к праздникам с шампанским?

— Да, но это мне больше нравится.

Заседание в конгрессе должно было начаться с минуты на минуту.

— Это может занять часы.

Ммм… Часы…

— Я думаю, мы найдем, чем занять их, — пропела Аннабелл, откусывая кусочек пиццы.

Диванная пружина ткнулась ей в спину, и девушка поежилась.

— Я обычно сижу с этой стороны, — виновато пояснил Вагнер.

Даже со всеми долгами отца, оставшимися после его смерти четыре года назад, Аннабелл удавалось вести более приличное существование.

У нее внутри все сжалось от неловкости. И страха. Концы не сходились с концами. Вагнер платил ей очень хорошую зарплату. С ее помощью Белл смогла расплатиться с долгами. Но откуда были эти деньги? Она должна знать правду.

— Вагнер, ты что, обанкротился? У тебя ничего, кроме этого, нет? — вырвалось у Аннабелл прежде, чем она успела подумать. Кровь бросилась ей в лицо.

Рука Вагнера потянулась к галстуку, которого не было.

— На ужин в ресторане ушли последние наличные. Больше ничего нет.

Аннабелл вскочила на ноги. Гнев, страх и растерянность почти отняли у нее дар речи.

— Но если у тебя нет денег, ты должен был уволить меня уже давно. Разве нет?

Вагнер удивленно посмотрел на нее.

— Я знал, в какой ты ситуации. Счета отца, плата за учебу. У тебя была мечта. И я хотел, чтобы ты ее осуществила.