Так было до того момента, пока он не снял ее с лошади, стянул веревкой запястья и привязал к дереву рядом с Изабеллой.
      – Ты не имеешь права так обращаться со мной! – громко причитала Изабелла, пытаясь освободиться от пут. – Я дочь лэрда Максуина! Ты не посмеешь оставить меня здесь, привязанной к этой злой ведьме!
      – Ради всего святого, Бродик, ты не можешь заставить ее замолчать? – прорычал Макдан.
      Бродик достал из седельной сумки овсяную лепешку и предложил ее пленнице.
      – Вы, должно быть, устали, миледи, – доброжелательным тоном заметил он. – И, наверное, проголодались.
      – Как ты смеешь обращаться ко мне, грубое животное? – вспыхнула Изабелла. – Я ненавижу тебя!
      – Ты обижаешь меня, Белла. – Бродик выглядел расстроенным. – Я никогда бы не смог причинить тебе вреда.
      – Лжец, – прошипела она. – Одно слово твоего сумасшедшего лэрда – и ты, не колеблясь, перерезал бы мне горло.
      – Ни за что, – запротестовал он, пытаясь успокоить ее. – Твоя шея слишком красива, чтобы портить ее. Смотри, я принес тебе поесть.
      Он протянул ей овсяную лепешку.
      – Я скорее проглочу самый сильный яд, чем приму что-нибудь из рук такого мерзкого обманщика, как ты, – высокомерно заявила она. – А когда сюда придут люди моего отца, они с огромным удовольствием вспорют тебе брюхо, и ты будешь наблюдать, как твои кровавые дымящиеся внутренности будут постепенно вываливаться на холодную землю!
      – Заманчивая картина, – с удивлением произнес Бродик. – Ты уже видела, как они делают это?
      – Десятки раз! – огрызнулась она. – А потом они сдерут с тебя кожу, разрубят на куски и скормят волкам!
      – Но это же бессмысленно, моя милая Белла, – заметил Бродик, качая головой. – Зачем им трудиться, снимая с меня кожу, если они все равно собираются разрубить меня на куски?
      – Они сделают это ради моего удовольствия! – взвизгнула она.
      Ее крики отдавались в голове Алекса подобно ударам топора.
      – Бродик, – напряженным голосом сказал он. – Я больше не могу этого вынести.
      – Попробуйте лепешки, миледи, – предложил Бродик, пытаясь соблазнить ее едой. – Если вы перекусите немного, то почувствуете себя гораздо лучше.
      – Я уже сказала тебе, – бушевала Изабелла. – Скорее я проглочу…
      – …яд, – закончил за нее Бродик, затыкая ей рот, как кляпом, огромным куском лепешки.
      – Жаль, что у нас нет яда, – пробормотал Алекс.
      – Ну вот, – сказал Бродик, наблюдая, как Изабелла силится проглотить сухую лепешку. – Это займет ее по крайней мере на несколько минут. А как насчет тебя, прекрасная Гвендолин? – продолжал он, обогнув дерево. – Хочешь немного подкрепиться?
      Она бросила на него свирепый взгляд.
      – Ты должна что-нибудь поесть, – настаивал он, поднося кусок лепешки к ее губам. – Здесь немного, но это все же лучше, чем спазмы в пустом желудке.
      – Отойди от меня, – тихо предупредила она, – или я произнесу заклинание, от которого твоя драгоценная мужская плоть сморщится и отпадет.
      Глаза Бродика широко раскрылись. Он неуверенно потоптался на месте, а затем вернулся к Макдану и остальным воинам.
      – Боже милосердный, Бродик, – рассмеялся похожий на медведя Камерон и дружески похлопал товарища по плечу. – Не могу припомнить, когда в последний раз тебя отвергала женщина. Но видеть, как за один вечер тебе отказали сразу две, – это больше, чем я мог надеяться.
      – Веревки делают их сварливыми, – попытался оправдаться Бродик. Он взглянул на Макдана. – Правда, Алекс, разве так уж необходимо…
      – Они пленницы, – резко оборвал его Макдан. – Мне совсем не хочется всю ночь рыскать по лесу, если им вздумается убежать. Все останется так, как есть.
      Бродик не стал спорить. Очевидно, слово Макдана было решающим.
      Возможно, лэрд был сумасшедшим, но Гвендолин видела, что воины уважают своего вожака и доверяют ему. Попытка похищения, несмотря на ее очевидное безумство, удалась. А за время их долгого путешествия по горам и дремучим лесам он ни разу не сбился с пути, ориентируясь в темноте по звездам. Он искусно обращался с лошадьми, заставляя их бежать с такой скоростью, что Гвендолин казалось, животные этого не выдержат.
      Макдан наконец приказал своим людям остановиться и разбить лагерь. Ночь была холодной и сырой, но он отказался от костра и горячей пищи, опасаясь, что Роберт и его воины могут увидеть огонь или учуять принесенный ветром запах дыма. Вместо этого путники перекусили сухими лепешками, запивая их терпким элем. Гвендолин была голодна, но сильно рассержена. Остатки гордости не позволили ей есть с руки своего тюремщика, подобно пойманному в ловушку зверю.
      – Камерон, ты с Недом будешь дежурить первым, – распорядился Алекс, снимая с пояса меч и опускаясь на плед, расстеленный на земле. – Будем надеяться, что страх Максуина за жизнь дочери заставит его соблюдать уговор и он не пошлет за нами своих воинов раньше утра.
      – Он не станет так долго ждать, – заверила его Гвендолин.
      – Конечно, не станет, – с жаром подхватила Изабелла, которая проглотила наконец последний кусок ячменной лепешки и принялась за старое, – а когда они придут сюда, то сдерут мясо с ваших костей, разрубят на мелкие кусочки, набьют ими ваши кишки, а затем поджарят на огне.
      – Господи, что за кровожадная женщина! – воскликнул Камерон, забавляясь от души. – И откуда только у такого тряпки-отца могла взяться дочь с таким острым язычком?
      – Как ты смеешь оскорблять моего отца! Он лэрд Максуинов…
      – Господи Иисусе, кажется, я скоро начну считать секунды до ее освобождения. Когда завтра Максуины найдут ее, я сомневаюсь, что Роберт будет продолжать преследовать нас. Вряд ли он станет рисковать своими людьми ради ведьмы, которая все равно должна умереть.
      – Роберт придет, – возразила Гвендолин. – И он не удовлетворится освобождением Изабеллы.
      Алекс с удивлением посмотрел на нее.
      – Ты думаешь, он придет за тобой?
      Она молчала.
      – Почему? – настаивал он. – Тебя все равно должны были сжечь. Зачем ему рисковать своими людьми только лишь для того, чтобы снова захватить тебя?
      – Роберт решил уничтожить меня, – ответила она, решив открыть ему часть правды. – И он не успокоится, пока не добьется своего.
      «Значит, Макдан ничего не знает о камне», – с облегчением подумала Гвендолин. Какова бы ни была причина, чтобы спасти ее от смерти, но его действиями руководило вовсе не желание завладеть его волшебной силой.
      – Она ведьма, – со страхом добавила Изабелла. – Вы же слышали, какие ужасные вещи она сделала с людьми нашего клана. А кроме того, она злодейски убила своего отца.
      – Каким образом? – спросил Бродик.
      – Наслала на него злые чары. – Лицо Изабеллы помрачнело.
      – Какие чары? – спросил Макдан, пристально разглядывая Гвендолин. Он казался скорее заинтригованным, чем напуганным тем обстоятельством, что она и с ним может поступить точно так же.
      – Смертельные, – раздраженно ответила Изабелла, как будто ответ был очевиден.
      – Как это? – спросил Бродик. – Никакой разлагающейся плоти, ужасной болезни, без видимой причины отказывающихся слушаться рук и ног? Просто смертельное заклинание?
      Он выглядел разочарованным.
      – Он умер в страшных мучениях, – заверила его Изабелла, почувствовав, что ее рассказ не произвел должного впечатления. – Роберт говорил, что он извивался в агонии и умолял дочь прекратить его страдания, пока она медленно вынимала душу из его тела.
      – А Роберт откуда знает? – поинтересовался Макдан, не отрывая взгляда от Гвендолин.
      – Он был там, – объяснила Изабелла. – И слава Богу, иначе мы никогда бы не узнали, кто виновен в этом ужасном злодеянии.
      Гвендолин изо всех сил старалась сдержать ярость и отчаяние, слушая эту лживую версию смерти отца. Она спокойно встретила испытующий взгляд Макдана, не подтверждая и не опровергая ужасного обвинения. Она не знала, зачем он похитил ее, но стягивающие ее руки веревки говорили о том, что им руководили совсем не жалость и сострадание. Что ж, пусть лучше он боится ее, или по крайней мере опасается.
      Внезапно с дерева спрыгнул Нед, похожий на эльфа воин, зашептал что-то на ухо Макдану, а затем повернулся и исчез в темноте. Алекс быстро подал какой-то сигнал Неду, а Камерон с Бродиком, обнажив мечи, скрылись за деревьями. Макдан поспешил к Гвендолин и Изабелле.
      – Похоже, мы здесь не одни, – тихим голосом объявил он, разрезая веревки, которыми девушки были привязаны к дереву. – Это могут быть доблестные Максуины, пришедшие освободить тебя, Изабелла… – Лицо Изабеллы просветлело. – …или пьяные разбойники, которые будут по очереди насиловать вас, прежде чем перерезать вам горло. А поскольку я не хочу ни того ни другого, – продолжал он, связывая вместе их запястья, – вы спрячетесь вон за теми деревьями и будете сидеть тихо, пока я не скажу, что можно возвращаться. А если какая-то из вас окажется настолько глупа, что попытается бежать, предупреждаю – если волки вас не найдут, то я найду обязательно.
      По его тону можно было сделать вывод, что быть съеденным волками – меньшее из зол.
      Гвендолин смотрела, как он растворился в темноте.
      – Мы не можем оставаться здесь, – нервно запротестовала Изабелла. – Нам нужно попытаться…
      Ее прервал сдавленный стон.
      – Черт бы тебя побрал, Макдан, – загремел полный ярости голос Роберта. – Выходи и сражайся, как настоящий воин!
      – Роберт! – пронзительно вскрикнула Изабелла. – Я…
      – Только попробуй еще раз крикнуть, и я превращу тебя в крысу, – прошипела Гвендолин. – Поняла?
      Изабелла всхлипнула и кивнула.
 
      Алекс быстро выдернул меч из груди Максуина и повернулся, чтобы отразить удар другого воина. Клинок противника заставил его отскочить назад. Острие разорвало его рубаху, и он почувствовал легкое жжение в плече. Алекс поднял меч и вонзил его в живот нападавшего.
      – Будь ты проклят, Макдан, – выругался воин, опускаясь на колени. – Тебе помогает сам дьявол.
      Он застонал и упал лицом вниз.
      Теплая кровь пропитала рубашку Алекса, но он не обращал внимания на боль. Звон и скрежет металла сказали ему, что Камерон и Бродик тоже вступили в схватку с врагом. Он осторожно двинулся вперед, внимательно оглядывая заросли в поисках Максуинов.
      Внезапно из-за дерева выскочил огромный, похожий на зверя воин, намереваясь секирой раскроить череп Алексу. Но прежде чем его оружие успело опуститься, воин застыл на месте, неуверенно шагнул вперед, а затем рухнул на землю. Из спины его торчала стрела. Алекс поднял голову и увидел среди ветвей маленькую фигурку Неда, который уже натягивал тетиву лука с новой стрелой. Макдан взглянул в том направлении, куда была направлена стрела, и заметил вынырнувшего из темноты Роберта, не подозревавшего, что он спешит навстречу своей смерти.
      Алекс поднял руку, приказывая Неду подождать.
      – Добрый вечер, Роберт, – вежливо окликнул он Максуина. – Должен признаться, я не ждал тебя так рано.
      – Я был в этом уверен, – ухмыльнулся Роберт. – Мне нравится удивлять своих врагов.
      – Врагов? – повторил Алекс. В его голосе сквозило удивление. – Что за печальный поворот событий – ведь всего несколько часов назад ты любезно пригласил меня именно в качестве друга присутствовать при удивительном зрелище – сожжении ведьмы. Знаешь, – задумчиво продолжил он, воткнув острие меча в землю и опираясь на него. – Я действительно ждал этого развлечения.
      – Тебе следовало держаться подальше от этого дела, Макдан, – посоветовал Роберт, подвигаясь ближе. – Глупо было думать, что я не стану преследовать тебя.
      – Да, но я знал, что ты идешь вслед за мной, – заверил его Алекс. – Гвендолин сказала, что ты непременно бросишься в погоню. У нее есть дар предсказания.
      По лицу Роберта пробежала тень тревоги, но он справился с собой.
      – Что еще она рассказала тебе? – спросил он, сокращая дистанцию между ними.
      – Все, – намеренно солгал Алекс. – Мы долго беседовали.
      Он лениво расправил складки пледа и добавил:
      – Она – любопытное создание, правда? Я могу понять, почему ты хочешь получить ее обратно.
      – Я хочу получить ее, чтобы свершилось правосудие, – коротко ответил Роберт. – Она ведьма и убийца.
      – О, да, этот жуткий случай с ее отцом. К счастью, ты оказался там и все видел, правда, Роберт?
      – Где она? – спросил Роберт, делая еще шаг вперед.
      – Точно не знаю, – ответил Алекс, пожимая плечами. Затем он сделал широкий жест рукой и добавил: – Прячется где-то здесь. Только я никогда не поверю, что она сгорает от желания встретиться с тобой.
      – Приведи ее ко мне, – потребовал Роберт, поднимая меч. – Или ты превратишься в груду окровавленных обрубков, Макдан.
      – Знаешь, Роберт, мне кажется немного странным, что ты до сих пор не поинтересовался своей дорогой племянницей. Изабелла – очаровательная девушка, несмотря на склонность к довольно мрачным угрозам. Вне всякого сомнения, она научилась этому от тебя? – предположил он, стараясь, чтобы его слова звучали как комплимент.
      – Приведи Гвендолин ко мне, сумасшедший идиот! – рявкнул Роберт. – Или я выпотрошу тебя, как рыбу, и выпущу тебе…
      – Вот как ты понимаешь меня? – прервал его Алекс.
      – Бог свидетель, Макдан, у тебя был шанс, – прорычал Роберт, занося для удара меч.
      – А вот это неразумно, – заявил Алекс; его собственное оружие по-прежнему служило ему удобной опорой. – Правда, Нед?
      – Правда, – согласился Нед со своего нашеста среди ветвей.
      Удивленный Роберт поднял голову.
      – Знаешь, я не думаю, что ты будешь рад получить стрелу в грудь, – заметил Алекс.
      – Или удар мечом в живот, – сказал Камерон, появляясь из-за деревьев.
      – Или кинжал в глаз, – добавил Бродик, становясь рядом с ним.
      Роберт колебался. Поняв, что у него нет выбора, он швырнул меч на землю.
      – Думаю, мне понадобится и твой кинжал, – сказал Алекс. – Если мне не изменяет память, я оставил свой в спине одного из твоих воинов.
      Роберт нахмурился, затем вытащил из-за пояса кинжал и воткнул его в землю рядом с мечом.
      – Превосходно. Теперь, поскольку ты безоружен и нам пришлось убить воинов, которых ты привел с собой…
      – Вы не могли убить всех, – возразил Роберт.
      – Ну, я точно помню, что убил по крайней мере двоих, – сказал Алекс. – А ты, Бродик?
      – Тоже двоих, – ответил Бродик.
      – А я прикончил троих, – добавил Камерон, становясь позади Роберта. – А ты, Нед?
      – Троих.
      Алекс загибал пальцы.
      – Всего получается десять. Сколько воинов ты привел с собой, Роберт? – с любопытством спросил он.
      Лицо Роберта побагровело от гнева.
      – Будь ты проклят, Макдан! Это означает войну!
      – Не стоит винить себя в этом, – успокоил его Алекс. – В конце концов, вас было одиннадцать, а одиннадцать против четверых – это неплохие шансы. Послушай, у тебя был трудный день, и, похоже, ничего хорошего тебя сегодня уже не ждет. Советую тебе как следует отдохнуть ночью, и утром ты почувствуешь себя гораздо лучше.
      – Я не собираюсь отдыхать, тупица безмозглая! – взвыл Роберт. – Я могу быть твоим пленником, но не намерен…
      Камерон ударил рукояткой меча по голове Роберта. Тот охнул и опустился на землю.
      – Он будет спать сном младенца, – заверил Алекса Камерон.
      – Отлично. Привяжи его к дереву на тот случай, если он проснется слишком рано, – распорядился Алекс, направляясь назад к лагерю. – Возможно, и нам наконец удастся немного поспать.
 
      Гвендолин вглядывалась в темноту, размышляя, стоит ли ей попытаться бежать вместе с Изабеллой. Битва, кажется, подошла к концу, но она не знала, кто одержал победу. Среди деревьев показался высокий силуэт. Когда воин вышел на залитую лунным светом поляну, у девушки не осталось сомнений, что перед ней был сам Макдан.
      Его рубаха была пропитана кровью.
      – Ты ранен, – выдохнула она, появляясь из укрытия и таща за собой Изабеллу.
      – Я же говорила, что люди моего отца вспорют тебе брюхо, – с мрачным удовлетворением сказала Изабелла. – Я говорила тебе, что они искромсают твое тело…
      – Бродик, освободи Изабеллу от веревок и приведи сюда, – отрывисто приказал Алекс.
      – Зачем? – с беспокойством в голосе спросила девушка.
      – Ты будешь лечить раны, которые нанесли нам люди твоего отца, – сообщил ей Бродик.
      – Я не буду, – протестовала Изабелла, пока Бродик разрезал веревки, связывавшие ее с Гвендолин.
      – Прошу прощения, милая Белла, но разумнее было бы делать то, что говорит Макдан, – сказал Бродик, ведя Изабеллу через поляну. – А после того как ты закончишь, займешься моей рукой: там тоже есть царапина, которую нужно обработать.
      – А у меня рана на голове, – добавил Камерон.
      – Я не буду помогать вам, – взвилась Изабелла. – Надеюсь, вы истечете кровью и умрете, подлые, бесчестные, кровожадные подонки!
      Алекс снял рубаху, открыв широкую пульсирующую рану в верхней части груди.
      – Ты займешься этим, – скомандовал он. – Немедленно.
      Изабелла только взглянула на кровь и тут же потеряла сознание.
      – Похоже, язык у этой девицы крепче всего остального, – захохотал Камерон.
      – Она устала, – возразил Бродик, довольно бережно поднимая обмякшее тело Изабеллы. – У нее был утомительный день.
      Он перенес ее на другой край поляны и опустил на мягкий мох.
      Алекс с осуждением покачал головой.
      – Очень хорошо, тогда твоя очередь, ведьма, – произнес он, глядя на Гвендолин. – У тебя есть шанс продемонстрировать искусство врачевания.
      Гвендолин выступила вперед. Мысли ее лихорадочно метались. Откуда Макдан взял, что она умеет врачевать? Ее мать была искусной знахаркой, но отец запретил Гвендолин заниматься лечением людей, опасаясь, что это привлечет внимание к девушке и даст кому-нибудь повод обвинить ее в колдовстве. Понимая беспокойство отца, Гвендолин все же тайно провела много часов за изучением записей матери. Наука врачевания восхищала ее, но девушке никогда не приходилось применять приемов матери на практике. Как же она сможет вылечить полученные в бою раны?
      – Если ты будешь двигаться так же медленно, то я успею умереть прежде, чем ты приблизишься ко мне, – сухо бросил Макдан, опускаясь на землю.
      – Прости меня, – сказала Гвендолин, ускоряя шаг.
      Она опустилась на колени рядом с ним и прикусила губу. Глубокая рана длиной в ладонь пересекала крепкие мускулы верхней части груди. Из нее обильно сочилась кровь, стекая вниз и создавая впечатление, что его чуть ли не разрубили пополам.
      – Думаю, рана выглядит страшнее, чем это есть на самом деле, – пробормотала Гвендолин, стараясь успокоить скорее себя, чем его.
      Затем она осторожно коснулась рваного края раны, пытаясь определить, насколько она глубока. Брызнула кровь, и Гвендолин невольно отдернула руку.
      – Ее нужно зашить, – сказал Макдан.
      Она кивнула.
      Алекс выжидающе смотрел на нее.
      – Начинай.
      Гвендолин лихорадочно пыталась вспомнить записи матери о том, как зашивать раны. Сама она никогда ничего не шила, кроме одежды, но принцип здесь тот же. За исключением, естественно, того, что работа будет более грязной.
      – Мне нужно больше света, – решила она, пытаясь протереть рану разорванной рубашкой Макдана. – Думаешь, теперь безопасно разжечь костер?
      – Воины, которых привел с собой Роберт, мертвы, – ответил Макдан. – Теперь огонь нам не помешает.
      Он махнул рукой Неду, который тут же принялся складывать пирамиду из веток.
      – Роберт тоже мертв?
      Ее голос звучал ровно, но за внешним спокойствием Алекс различил нотку отчаяния.
      – Нет, – ответил он, испытывая странное ощущение, как будто не оправдал ее ожиданий. – Роберт жив, но больше не сможет причинить тебе вреда. Ты теперь принадлежишь мне, – добавил он, стараясь успокоить ее. – А я всегда защищаю свою собственность.
      Выражение его лица было абсолютно серьезным. Гвендолин на мгновение задержала на нем взгляд, удивляясь, какая сила исходит от него даже сейчас, когда он лежит на земле, истекая кровью. Она не сомневалась: он верит в то, что сказал. Но запах костра все еще будоражил ее чувства, напоминая о том, что сегодня она была на волосок от смерти. Гвендолин твердо знала: она никогда не будет чувствовать себя в безопасности. Она могла быть пленницей Макдана, но отнюдь не его собственностью.
      – Я никому не принадлежу, Макдан, – холодно ответила она.
      – Ты ошибаешься.
      Она перевела взгляд на рану.
      – Мне понадобятся иголка, нитка и немного воды, – сказала девушка, меняя тему разговора.
      – Поищи, Камерон, – приказал Макдан.
      Гвендолин разорвала рубашку Макдана на полосы и плотно прижала к ране, стараясь остановить кровотечение. Горячая алая кровь пропитала ткань и коснулась ее ладоней. Ее очень беспокоило такое количество крови, но она стала смутно вспоминать записи матери, где говорилось, что иногда относительно безопасные раны поначалу могут ужасно кровоточить. Вероятно, необходимо было еще сильнее зажать рану. Она нажала изо всех сил, так что твердые мускулы Макдана дрогнули под ее руками.
      – Боже милосердный, – вырвалось у него. Рука Алекса с неистовой силой сжала ее запястье. – Что, черт побери, ты пытаешься сделать?
      – П-прости меня, – запинаясь, пробормотала она, испуганная тем, что причинила ему боль. – Я не хотела.
      Алекс с удивлением смотрел на нее. В ее широко раскрытых глазах читалось сочувствие, которое никак не вязалось с ведьмой, обвиняемой в убийстве и других мерзких преступлениях. Запястье, которое сжимали его пальцы, было тонким и хрупким, и он вдруг остро ощутил прикосновение бархатистой кожи девушки к своей ладони.
      Внезапно он отпустил ее.
      – Вот то, что ты просила, – сказал Камерон, протягивая ей кожаный мешочек, из которого капала вода, и тонкую иголку.
      – А где нитка? – спросила Гвендолин.
      – Я не смог ничего найти, – ответил Камерон. – А ты не можешь воспользоваться чем-нибудь другим?
      Гвендолин на мгновение задумалась. В заметках матери упоминалось, что нитки иногда можно заменить волосами, если ничего другого нет под рукой. Она запустила пальцы себе в волосы и вырвала несколько длинных темных прядей.
      – Это должно подойти, – сказала она Макдану.
      Кровотечение уменьшилось, и она промыла рану водой, а затем насухо промокнула. Удовлетворенная тем, что рана стала достаточно чистой, чтобы можно было зашить ее, Гвендолин при свете костра вдела волос в ушко иголки. Затем она наклонила голову, сглотнула и… замерла.
      – Что-то не так? – спросил ее Макдан после секундного молчания.
      – Я… я просто размышляла, как лучше зашить ее.
      Сообразив, что ее нерешительность показалась ему странной, она собрала все свое мужество и осторожно вонзила иглу в кожу Макдана, ожидая, что он скорчится от боли.
      Он даже не вздрогнул.
      Немного успокоенная этим, она проткнула иглой другой край раны и бросила на Макдана быстрый извиняющийся взгляд. Он с необыкновенным спокойствием наблюдал за ней. Взгляд его голубых глаз был сосредоточен, как будто он оценивал ее работу. Он совсем не был похож на человека, терпящего невыносимую боль. Довольная тем, что не очень сильно мучает его, она с облегчением вздохнула и продолжила свою работу.
      Алекс смотрел, как края раны постепенно стягиваются. Блики огня играли на бледных щеках девушки, не тронутых ни болезнью, ни временем. Ее лицо было воплощением печальной красоты, с высокими, красиво вылепленными скулами, узким, нежным лбом и изящными яркими губами, которые она кусала от напряжения. Ее огромные серые глаза были необыкновенно серьезны, и Алекс поймал себя на том, что пытается представить себе, как они будут выглядеть, когда в них промелькнут веселые искорки. Волосы девушки, черные и блестящие, как вороново крыло, окутывали ее, подобно тяжелому покрывалу. Она совсем не походила на старую каргу, которую он рассчитывал увидеть во владениях Максуинов. Он лишь искал ведьму Максуинов, а по его представлениям, все они были отвратительными сморщенными старухами с длинными желтыми клыками и скрюченными пальцами. С первого взгляда на эту бледную стройную девушку, которую вели к столбу, он оценил ее неземную красоту. Ее лицо было слишком прекрасно, цвет кожи слишком необычен, а стройное гибкое тело слишком соблазнительным, чтобы не сомневаться – это работа дьявола. Она была способна вызвать в мужчине желание лишь одним взглядом или движением руки, отбрасывающей прядь темных волос со щеки. Даже сейчас он был ошеломлен ощущениями от прикосновения ее прохладных рук к его израненной, горящей груди, от ее нежного дыхания, касавшегося его, в то время как она втыкала в него иголку со своими волосами, от исходившего от девушки острого сладковатого запаха вереска, смешавшегося с запахом дыма, пропитавшим ее платье. Уже много лет за ним не ухаживала женщина. Он отличался превосходным здоровьем и редко получал раны в бою. Вероятно, именно поэтому она так сильно действует на него, будоража чувства, волнуя кровь и возбуждая желание. В конце концов ему захотелось запустить пальцы в черную массу ее волос и опрокинуть на себя.
      – Вот и все, – выдохнула Гвендолин, затягивая последний стежок. – Думаю, шов не разойдется, если ты будешь осторожен и постараешься поменьше двигаться. А теперь нужно наложить повязку.
      – У меня есть только рубашка, – сказал Алекс, слегка разочарованный тем, что она так быстро закончила.
      – Не подойдет, – решила Гвендолин, критически оглядев его разорванную одежду. – Она вся пропиталась кровью.
      Она задумалась на мгновение, а затем ухватила ткань своего платья у самого плеча и резко дернула вниз, оторвав рукав. Потом она проделала то же самое с другим рукавом.
      – Ты сама шила это платье? – спросил Алекс, наблюдая, как она разрывает ткань на полосы и связывает их поочередно.
      – Да… но почему ты спросил?
      – Я просто подумал, что швы разошлись слишком легко.
      Она бросила на него быстрый взгляд, пытаясь понять, не издевается ли он. Выражение его лица оставалось невозмутимым, но ей показалось, что в его глазах промелькнули веселые искорки.
      – Твой шов достаточно крепок, при условии, конечно, что ты будешь соблюдать осторожность, – сказала она, защищаясь. – Тем не менее мне кажется, несколько дней тебе лучше не размахивать мечом.
      – Тогда остается надеяться, что некоторое время больше никто не явится за тобой.
      – Роберт приходил прежде всего за Изабеллой, – поправила его Гвендолин. – Если ты не отпустишь ее, лэрд Максуин обязательно пришлет людей, чтобы освободить свою единственную дочь.
      – Изабелла будет отпущена, и ей не причинят вреда, – ответил Алекс. – Я дал слово Максуину. Кроме того, она мне не нужна. Иди сюда, Бродик! – позвал он, прежде чем Гвендолин успела спросить, как он собирается использовать ее саму. – Пусть ведьма зашьет твою руку.
      Бродик недоверчиво посмотрел на нее.
      – Моя рука в порядке, Макдан. С этим можно подождать.
      – Если не обработать ее, она может загноиться, – возразил Алекс. – Пусть посмотрит.
      – Рана не такая серьезная, как мне казалось. – Бродик одернул рукав, чтобы скрыть рану. – Она меня совсем не беспокоит.
      – Клянусь Богом, он испугался, когда она пригрозила с помощью колдовства лишить его мужской силы! – выпалил Камерон и расхохотался.
      Алекс предостерегающе взглянул на Гвендолин.
      – Ты только обработаешь его руку, и все. Понятно?
      Она кивнула.
      – Иди сюда, Бродик, – скомандовал Алекс.
      Бродик неохотно приблизился к Гвендолин.
      – Будь осторожен, не серди ее, – насмешливо произнес Камерон. – А то очень многие девушки будут сильно разочарованы.
      – Твоя очередь следующая, – объявил Алекс. – От этой раны на голове твои волосы стали еще краснее, если это возможно.
      Лицо Камерона вытянулось.
      – Это просто царапина, Макдан. Нет никакой необходимости, чтобы ведьма…
      – Боишься разочаровать жену, Камерон? – протянул Бродик, в то время как Гвендолин осматривала его руку.
      Камерон нахмурился.
      – Почему бы тебе не вылечить его рану с помощью магии? – поинтересовался Алекс, наблюдая, как Гвендолин осторожно промывает руку Бродика.
      Она в смятении подняла на него глаза.
      – Ты обладаешь особым даром, – пояснил он. – Я хочу посмотреть, как ты это делаешь.
      От его испытующего взгляда ей стало не по себе. В глубине его голубых глаз бушевали чувства, которые он старательно скрывал и смысл которых она сразу не смогла определить.
      – Если тебе все равно, Макдан, – нервно произнес Бродик, – то я бы предпочел, чтобы она ничего не пробовала на мне.
      – Но у тебя ведь есть этот дар? – настаивал Алекс.
      Вот оно. Всплеск чувств, такой короткий, что она чуть не пропустила его. Но теперь она безошибочно определила, что это за чувство: страстное желание.
      Вот почему Макдан спас ее. Он ничего не знал о камне, но, вероятно, верил, что она ведьма и обладает сверхъестественными способностями. И когда попытка выкупить ее провалилась, он решил украсть ее. Вот каким сильным было его желание получить контроль над ней и ее возможностями.
      «Он оказался не лучше Роберта», – с горечью подумала Гвендолин.
      – Конечно, я обладаю большой властью, – солгала она. Теперь стало ясно, что ее жизнь зависит от этой лжи. Если Макдан узнает, что она не колдунья, то или собственноручно убьет ее, или отошлет обратно. – Ведь я ведьма в конце концов.
      Он удовлетворенно кивнул:
      – Хорошо. Мне была бы неприятна мысль, что я только что убил столько людей и спровоцировал войну с Максуинами ради женщины, которая мне абсолютно не нужна.
      – А тебя не беспокоит то, что меня должны были сжечь?
      – Тебя признали виновной в серьезных преступлениях, – ответил он. – И не мое дело мешать правосудию другого клана. Такой поступок может привести к войне, и повод для нее, на мой взгляд, будет совершенно незначительным. Я должен думать о благополучии своих людей.
      – Звучит очень благоразумно, – заключила Гвендолин. – Но меня все же удивляет то, что сегодня ты пошел на такой огромный риск.