— Об этом потом. Нам нужно поговорить, — прервала его Жаклин.

— Конечно, — немедленно согласился Франсуа-Луи. — От сэра Эдварда я узнал, что вы спасли из тюрьмы вашего друга. Какой смелый поступок! Полагаю, он предложил вам приличное вознаграждение за это?

Этот вопрос возмутил Жаклин до глубины души.

— Я не вижу причин, по которым должна отчитываться перед вами.

— Ну что вы! — Франсуа-Луи слащаво улыбнулся. — В конце концов, я ваш жених и имею право знать о состоянии ваших финансов.

— Вы заманили Армана в ловушку. Гость удивленно поднял брови:

— Жаклин, как вы можете предъявлять мне такие чудовищные обвинения?

— А как вы можете отрицать их? Вы знали, что я не смогу не откликнуться на ваше письмо и заключили сделку с Никола Бурдоном, обменяв свою свободу на жизнь того человека, который придет вас спасать. Затем вы явились ко мне и солгали про то, что он ранен. — Жаклин с презрением посмотрела на него. — Все это подло и мерзко!

— Нет-нет! — быстро сказал де Вире. — Вы все неправильно поняли. Я согласился на предложение господина Бурдона только потому, что хотел как можно скорее снова увидеть вас.

Ваша судьба и судьба ваших сестер — моя главная забота. Я хотел жить, но не для себя, а для вас. Мысли о вас не давали мне покоя ни ночью, ни днем. Я спешил выбраться оттуда и убедиться, что с вами все в порядке.

Неожиданно Франсуа-Луи подошел к Жаклин и заключил ее в объятий; при этом лицо девушки окутали облака кружев, а от сильного запаха одеколона у нее закружилась голова.

— Вы для меня все, — патетически воскликнул он, — моя жизнь, моя душа, мое сердце! Без вас мне ни к чему жить и дышать. Как можете вы сердиться на меня за то, что я использовал ничтожного человека, чтобы снова оказаться рядом с вами? Когда мы поженимся, вы станете моей богиней. Вы увидите, как я буду любить вас и дарить вам счастье.

Прежде чем она сумела помешать ему, он наклонился и поцеловал ее в губы.

— Какая трогательная сцена! — раздался позади них негромкий голос.

Жаклин оттолкнула от себя Франсуа-Луи и увидела Армана, который, стоя в дверях, с интересом наблюдал за происходящим.

— Маркиз де Бире, я и не подозревал, что вы принесли меня в жертву ради столь благородной цели. Думаю, мне следует выразить вам благодарность за оказанную честь.

Франсуа-Луи холодно поклонился:

— Боюсь, месье Сент-Джеймс, я должен просить у вас прощения за то, что по моей вине вы оказались в крайне неприятном положении. Надеюсь, вы уже простили меня?

— Вовсе нет. Франсуа-Луи огорченно вздохнул.

— Я вас понимаю. Возможно, когда-нибудь я смогу искупить свою вину.

— Очень сомневаюсь. — Арман повернулся к Жаклин, словно маркиз перестал представлять для него интерес. Его взгляд лениво прошелся по ее телу, и она почувствовала, что краснеет. — Вижу, вы прекрасно себя чувствуете, мадемуазель.

— Наша беседа с маркизом подошла к концу, и если вы подождете меня несколько минут в библиотеке…

— Я пришел не к вам, — перебил ее Арман. — Мне нужно кое-что обсудить с сэром Эдвардом, после чего я уеду.

— Жаль. — Жаклин чувствовала, что от холодного тона, которым он разговаривал с ней, у нее вот-вот из глаз польются слезы. — Может быть, у вас найдется минутка и вы сможете повидать Филиппа — мальчик сейчас на конюшне и будет рад поговорить с вами.

— Я обязательно зайду к нему, — пообещал Арман. — Прошу вас, продолжайте. Кажется, вы остановились на том, что после свадьбы маркиз будет относиться к вам как к богине, — добавил он с насмешкой в голосе, после чего откланялся и вышел из гостиной.

— Этот человек ведет себя как крестьянин, — с раздражением заметил маркиз.

— А чего вы от него ждали? — яростно набросилась на него Жаклин. — Что он примет ваши глупые извинения после того, как по вашей милости едва не лишился жизни? Неужели вы думаете, что такие вещи можно уладить парой напыщенных слов?

— Жаклин, в вашем присутствии этот господин должен был вести себя как джентльмен, — убежденно произнес Франсуа-Луи. — Его гнев мог быть направлен на меня, но не на вас. Я не переношу, когда оскорбляют женщину, а тем более ту, которая должна стать моей женой. Ему еще повезло, что я не вызвал его на дуэль.

Жаклин вздохнула:

— Вам нет нужды защищать меня от него.

— Но вы дочь герцога де Ламбера и скоро станете маркизой де Бире, поэтому я требую, чтобы этот человек относился к вам с должным уважением.

— Я не буду вашей женой.

Де Бире удивленно посмотрел на нее:

— Вы разрываете нашу помолвку?

— Все изменилось с тех пор, как наши родители договаривались о свадьбе. Тогда это привело бы к объединению земель и капиталов. Хотя мы плохо знали друг друга, думаю, со временем все бы как-то устроилось; но теперь ни у вас, ни у меня ничего нет, и я не вижу смысла в этом браке.

— Вы правда так думаете? — Франсуа-Луи недоверчиво посмотрел на нее.

— Да, — ответила Жаклин с легкой грустью. — Я уверена.

— … у вас действительно совсем нет денег?

— Господи, — в сердцах воскликнула она, — если деньги так важны для вас, то почему вы не женитесь на какой-нибудь богатой англичанке?

— Если бы все было так просто, — с горечью произнес де Бире. — Здешние дамы такие меркантильные! Сначала на них производят впечатление мой титул и мой акцент, но потом они быстро начинают интересоваться, сколько денег я привез с собой из Франции.

— Значит, вы уже делали определенные попытки, — презрительно заметила Жаклин.

— Так, невинный флирт, моя дорогая, и ничего более. Что касается вас… Учитывая мое положение, вам будет лучше выйти замуж за богатого англичанина.

— Замужество не входит в мои планы.

— Но на что тогда вы собираетесь жить? — удивился Франсуа-Луи.

— У меня осталось немного денег, и я собираюсь вложить их в какое-нибудь дело.

— Дорогая Жаклин, — воскликнул де Бире, — вы же совершенно не разбираетесь в таких делах и можете все потерять!

— Я буду переживать по этому поводу только тогда, когда это случится, — холодно ответила она.

Гость некоторое время внимательно смотрел на нее, а потом сказал:

— Перед тем как уйти, я хочу сообщить вам одну вещь.

— Да?

— Не думаю, что то, что я вам сообщу, соответствует действительности, поэтому прошу вас не принимать мои слова близко к сердцу. Я даже сомневался в необходимости говорить вам, но теперь, когда наша помолвка разорвана, больше не могу молчать. Вчера мне доставили известие о том, что ваш брат Антуан, возможно, жив.

— Что-что? — переспросила она, едва шевеля побелевшими губами.

— Повторяю, это может быть ошибкой. Источник, из которого я получил сообщение, весьма ненадежен.

— Откуда вы узнали об этом? — быстро спросила Жаклин.

— Контрреволюционная сеть довольно велика, она существует даже здесь, в Англии. Мой осведомитель отказался объяснять, как узнал о вашем брате: он сказал только, что Антуан де Ламбер прячется у друзей на маленькой ферме рядом с австрийской границей. Этот человек сообщил также, что ваш брат тяжело болен и не способен передвигаться. Его давно доставили бы в Англию, но в дороге он может умереть.

— Умереть? — Жаклин не хотела этого слышать. — Мне сказали, что он уже умер — в Консьержери.

— Да, надзиратели тоже так подумали и отнесли его к общей могиле, — объяснил Франсуа-Луи. — Но когда его хотели похоронить, он застонал. Крестьяне, которые занимались похоронами, оказались весьма суеверными и бежали в ужасе прочь, однако рядом находились два контрреволюционера, которые следили за тюрьмой и подсчитывали количество умерших, Они доставили Антуана в безопасное место, где ваш брат находится по сей день.

На лице Жаклин появилось непреклонное выражение.

— Я немедленно отправляюсь туда, — решительно заявила она.

— Но это невозможно, — возразил де Бире. — Во-первых, сведения могут быть ложными, а во-вторых, такое путешествие крайне опасно.

— Мне необходимо выяснить, жив Антуан или нет. Если да, я вывезу его из Франции.

— Жаклин, я не могу отпустить вас. Почему бы вам не попросить месье Сент-Джеймса сделать это? Думаю, он не откажется помочь.

Жаклин задумалась. Как теперь она может просить Армана вернуться во Францию? Это было все равно, что сказать: «Ты должен рисковать своей жизнью только ради тех, кто дорог лично мне». Кроме того, если Антуан болен и его нельзя перевозить, она, оказавшись во Франции, останется с ним до полного выздоровления. Если же ему суждено умереть, то по крайней мере он умрет на ее руках.

— Я справлюсь сама, — гордо вскинув голову, сказала она. — Мне не нужна помощь.

Франсуа-Луи тяжело вздохнул:

— Раз я не могу вас переубедить, для меня остается только одно — ехать с вами.

Жаклин была поражена.

— Вы понимаете, о чем говорите?

— Я никогда не прощу себе, если вы не вернетесь в Англию живой и здоровой.

— Но это же очень опасно. Неужели вы готовы подвергнуть вашу жизнь такому риску?

Де Вире склонился перед ней в изящном поклоне.

— Я всегда буду вашим покорным слугой. Когда отправляемся?

— Сегодня вечером мы возьмем экипаж до Дувра, — ответила Жаклин без малейшего колебания. — Никто не должен знать о наших планах. Я оставлю записку сэру Эдварду — предупрежу его, что уезжаю к друзьям, а завтра мы найдем, корабль, который перевезет нас через пролив.

— Хорошо, — согласился Франсуа-Луи. — Я снова свяжусь со своим информатором и выясню точно, где находится Антуан, а также достану для нас фальшивые паспорта.

— В полночь я закончу приготовления, к тому времени в доме все уже уснут, и никто не заметит моего отъезда.

— Экипаж будет ждать вас на улице. — Де Вире поцеловал ей руку и повернулся, чтобы уйти.

— Франсуа-Луи, — окликнула она его.

Он обернулся и вопросительно посмотрел на нее.

— Спасибо.

Маркиз улыбнулся ей и вышел.

Тяжелая дубовая дверь медленно открылась.

— В чем дело? — Седовласый дворецкий с любопытством уставился на стоявшего перед ним подростка.

— Мне нужен месье Сент-Джеймс, — задыхаясь ответил Филипп на ломаном английском.

— Мистера Сент-Джеймса нет. — Дворецкий повернулся, собираясь снова войти в дом.

— Стойте! — Филипп просунул в дверь ногу. Дворецкий посмотрел на него сверху вниз и удивленно поднял брови.

— Я обязательно должен поговорить с ним, это очень важно. Если его нет, я подожду.

— Он вернется только завтра, — недовольно сообщил дворецкий.

— Все равно я буду ждать.

— Ладно уж, так и быть, — согласился дворецкий после небольшого раздумья и впустил мальчика в дом. Взяв подсвечник, он жестом пригласил Филиппа следовать за ним. — Ты будешь спать здесь, — сказал он, когда они вошли в небольшую спальню на втором этаже, — а завтра сможешь поговорить с мистером Сент-Джеймсом.

— Пожалуйста, не забудьте сообщить ему обо мне.

Как только дворецкий покинул комнату, Филипп обессилено рухнул на кровать. Он скакал верхом почти три часа, прежде чем добрался до дома Армана. Один из работников конюшни нарисовал ему карту, но мальчику пришлось несколько раз останавливаться, чтобы уточнить дорогу.

Он намеревался разыскать Армана сразу после того, как случайно подслушал разговор де Вире и Жаклин, чтобы как можно скорее рассказать об их плане, но Арман уехал, так и не повидавшись с сэром Эдвардом, хотя, по его словам, это была единственная причина, почему он оказался у Харрингтонов. Проработав четыре часа в конюшне, в шесть вечера Филипп оседлал коня и направился на поиски. Он добирался целых три часа! Времени оставалось все меньше. Если Арман не появится в самое ближайшее время, то они не успеют остановить Жаклин.

Мальчик чувствовал себя совершенно разбитым: ему нравилась верховая езда, но он никогда не проводил в седле более часа; теперь же все его тело ныло от боли. Зевнув, он закрыл глаза. Нужно воспользоваться возможностью и отдохнуть, ведь скоро ему снова придется отправиться в путь. Хорошо бы Арман взял экипаж…

Филиппа разбудил звук бьющегося стекла. Он открыл глаза и, быстро поднявшись с постели, огляделся по сторонам. Свечи догорели почти до конца — значит, он проспал более двух часов. Его охватила паника. Решив выяснить, вернулся ли Арман, Филипп вышел из комнаты и тут неожиданно услышал, что из комнаты в конце коридора раздаются громкие ругательства. Он подошел к закрытой двери, из-под которой выбивалась полоска света, и постучал в нее.

— Пошел прочь, — говоривший, судя по всему, был сильно пьян.

Филипп не знал, что делать дальше. Он мог поклясться, что слышал голос Армана, но ему совершенно не хотелось разговаривать с пьяным.

— Это Филипп Мерсье, и мне нужно вам кое-что сообщить.

Мальчик терпеливо ждал под дверью, пока из-за нее раздался тот же голос:

— Это она послала тебя?

— Нет, месье. Она не знает, что я здесь.

Некоторое время из-за двери не доносилось ни звука. Филипп даже засомневался, что его вообще услышали, и снова постучал.

— Да входи ты, черт тебя побери! — крикнул Арман заплетающимся языком.

Филипп нерешительно открыл дверь. Тяжелый запах виски ударил ему в нос. Почти вся мебель в комнате была перевернута, на полу валялись пустые бутылки и битое стекло. Арман сидел в кресле перед камином с полупустой бутылкой к руке и тупо смотрел на давно погасшие угли. Его куртка, жилет и галстук валялись на полу, волосы рассыпались по плечам, рубашка на груди была расстегнута. Он выглядел как пьяница из парижского кафе — на таких Филипп насмотрелся вдоволь за свою недолгую жизнь.

Арман поднял голову и попытался сосредоточить свой взгляд на неожиданном госте. Он не знал, сколько времени провел в этой комнате; единственное, что сохранила его память, это боль, которую можно заглушить только с помощью виски. Один стакан, большего он не желал. Потом еще, еще… Но виски не дало свободы: наоборот, оно загнало его в ловушку гнева. Арман злился на Жаклин, на себя, на Францию и на весь мир в придачу. Он был неудачником, проклятым ублюдком, плохим сыном, плохим мужем и плохим отцом. Он не смог защитить свою семью и намеренно соблазнил Жаклин, а потом отверг ее. Она была вынуждена броситься в объятия маркиза — ведь у де Бире имелся титул. Что до него, то ему придется и дальше расплачиваться за свои грехи. Он снова поедет во Францию, не задумываясь о том, выживет или умрет. Ему уже все равно…

Филипп медленно пробирался через разбросанные по полу вещи. Теперь он знал, что Арман все это время был дома, но дворецкий не решился побеспокоить его в таком состоянии.

— Иди сюда и выпей со мной, — вяло махнул рукой Арман.

— Я не пью, — ответил мальчик.

— Я тоже не пью, — произнес Арман глухим голосом. Он поднял бутылку и отпил из горлышка. Янтарная жидкость стекала по его подбородку.

— Месье Сент-Джеймс, Жаклин требуется ваша помощь, — сказал Филипп. Он не был уверен в том, что Арман поймет смысл его слов.

— Да ну? И что же на этот раз — пора спасать еще одного воздыхателя?

— Я подслушал их разговор с маркизом…

— О, маркиз, — перебил Арман. — Это должно быть серьезно. — Он сделал еще один большой глоток.

— Да, и он сказал ей, что получил известие о ее брате. Брат жив, и Жаклин решила вернуться…

— Мне нужно было убить его.

— Кого? — удивился Филипп. — Брата Жаклин?

— Он дотрагивался до нее, — яростно прохрипел Арман. — Этот ублюдок прижимал ее к себе, целовал и рассказывал, как они поженятся, а она ему это разрешала, черт побери их обоих!

— Заткнитесь! — выкрикнул Филипп, чувствуя, как сжимаются его кулаки.

— Сначала она думала, что я ниже ее, — продолжал бормотать Арман. — Как же, дочь герцога слишком хороша для таких, как я. Но стоило ей оказаться в моей постели, как она с готовностью вытянула свои аристократические ножки…

Маленький кулачок Филиппа с такой силой врезался в челюсть Армана, что тот откинулся назад и клацнул зубами.

— Какого черта…

— Закрой свой поганый рот, проклятый ублюдок! — Филипп дрожал от ярости. — Ты ничего не знаешь о ней и недостоин даже стирать пыль с ее ботинок, понятно? — Мальчик стоял перед хозяином дома, сжимая кулаки, готовый в любой момент ударить еще раз. — Она всем рисковала ради тебя — своей жизнью, своим будущим. Ей было не важно, что произойдет с ней, лишь бы ты оказался на свободе.

Арман недоуменно уставился на него.

— Ты видел ее дом? — продолжал Филипп. — Он в несколько раз больше твоего. Они отняли его и разрушили, она шла по своему дому как королева и не плакала, потому что ей нужно было взять драгоценности, чтобы спасти тебя. Теперь она плачет каждую ночь. — Мальчик с презрением посмотрел на Армана. — И она не собирается выходить замуж за маркиза. Он недостаточно хорош для нее… и ты тоже, — добавил он после паузы.

Арман был в недоумении. Уличный бродяга, который должен всем сердцем ненавидеть аристократов, с пеной у рта защищает Жаклин. А почему бы и нет? Он спасла ему жизнь, вытащила из нищеты, привезла в Англию, где у него появилась надежда на будущее. Но она сделала не только это. Она стала его другом и с первого же дня дала ему понять, что он не слуга, а член ее семьи.

Преданность Филиппа до некоторой степени отрезвила молодого человека.

— Ты прав, — неохотно признался он, — я действительно недостаточно хорош для нее.

— Я думал, ты сможешь помочь, — в отчаянии сказал Филипп, — остановишь ее или отправишься вместе с ней. Посмотри на себя, — мальчик с отвращением поморщился, — ты и до конюшни-то не доберешься, не то что до Франции. Лучше бы я не приходил сюда, а сразу отправился за ней. — Он повернулся и направился к двери.

— Стой, — скомандовал Арман, пытаясь осознать услышанное. — Так она возвращается во Францию?

— Она уже в Дувре. — Говоря это, Филипп даже не обернулся.

— Одна? — Арман, пытаясь сохранить равновесие, поднялся с кресла.

— Нет, с маркизом.

Арман сдвинул брови и наморщил лоб, чтобы легче думалось. Франсуа-Луи отправляется с Жаклин во Францию? Интересно зачем? Филипп что-то говорил о брате Жаклин. Но разве маркиз тот человек, который готов рисковать своей жизнью ради других? Если он поехал во Францию, значит, не сомневался в собственной безопасности. Получалась какая-то полнейшая глупость. Почему если он действительно хотел по мочь Жаклин, то не отправился во Францию один и не привез ее брата?

Неожиданная догадка подействовала на Армана как ушат ледяной воды.

— Господи, да это же снова ловушка! — Стены комнаты начали кружиться вокруг него.

— Откуда ты знаешь? — испуганно спросил Филипп. Арман нетерпеливо замотал головой — он был не в состоянии что-либо объяснять.

— Позови дворецкого, пусть принесет кофе и чего-нибудь поесть; да скажи, чтобы приготовил экипаж. Мы должны ехать немедленно и попытаться остановить ее, пока она не угодила в лапы национальных гвардейцев. Ну же, скорее поворачивайся!

— Да, месье, — торопливо произнес Филипп, пораженный столь резкой переменой. Может быть, этот человек вовсе не так уж пьян?

Мальчик повернулся, собираясь выполнить приказание, как вдруг хриплый стон остановил его. Он обернулся и увидел, как Арман, закатив глаза, плашмя падает на пол.