Пробормотав извинения перед мамочкой, я схватила разорванную подушку и швырнула ее через всю разрушенную спальню, завопив:

– Черт, черт, черт! Куда ты его дела, Алина?

По комнате закружились перья. Что напомнило мне о запущенной в свободный полет подушке, которая врезалась в раму картины с изображением крытого соломой коттеджа на морском берегу – одну из немногих уцелевших вещей в квартире Алины – и сшибла картину со стены. К счастью, она упала на кровать и стекло не разбилось. К несчастью, за картиной не обнаружилось тайника.

Я сползла на пол и прислонилась спиной к стене, глядя в потолок и ожидая озарения. Озарение не торопилось. Я проверила все места, в которые Алина прятала дневники дома, потом остальные места, но безрезультатно. Кроме того, я обнаружила, что пропал не только ее дневник, но и другие вещи: фотоальбомы и ежедневник исчезли. Алина вела свой ежедневник так же аккуратно, как и дневник, и я знала, что она взяла с собой в Дублин два фотоальбома: один – с фотографиями семьи и дома в Ашфорде, чтобы показывать друзьям, и второй – пустой, для ее фотографий отсюда.

Мне не повезло найти ни один из них. А искала я действительно тщательно.

Я даже остановилась по пути у магазина инструментов и купила молоток, чтобы можно было отломать заднюю стенку шкафа в спальне. Я даже использовала острый конец молотка, чтобы простучать все пустоты и обшивки в квартире, ища слабо держащиеся части. Я простучала даже половицы. Я осмотрела всю мебель в квартире сверху, с боков и снизу и даже проверила внутри, равно как и снаружи, туалетный бачок.

Я ничего не нашла.

Если дневник Алины был спрятан где-то в этом помещении, то на сей раз она победила. Все, что мне осталось – это полностью уничтожить это место: выбить стены, разбить на части все шкафы, сорвать полы, но в таком случае мне придется купить это чертово здание, чтобы оплатить нанесенный ущерб, а у меня не было таких денег.

Я задержала дыхание. Но у Бэрронса эти деньги были. И я могу предложить ему купить это место, используя в качестве стимула его желание найти книгу. Мне нужен был дневник Алины, поскольку он мог помочь вычислить ее убийцу, однако имелись неплохие шансы и на то, что там содержится информация о местонахождении «Синсар Дабх». В конце концов, последними словами моей сестры в сообщении были: «Теперь я знаю, что это такое, и знаю, где...», после чего звонок был прерван. Шансы на то, что она написала что-то по этому поводу в дневнике, довольно велики.

Вопрос в том, могу ли я доверять Иерихону Бэрронсу, и если могу, то насколько?

Я уставилась в пространство, думая о том, что мне о нем известно. Немногое. Мрачный экзотический полубаск, полукельт был загадкой в загадке, и я считала, что он никогда и никому не позволит себя разгадать. Может быть, Фиона и знает о нем кое-что, но она сама по себе тоже загадка.

Я знала лишь одно – Бэрронс зверски на меня разозлится, когда мы снова встретимся, поскольку последним, что он сказал мне ранним утром в своей типичной высокомерной манере, прежде чем я без сил рухнула на кровать, было: «У меня на сегодня запланированы дела, мисс Лейн. Оставайтесь в книжном магазине до моего возвращения. Фиона позаботится обо всем, что может вам понадобиться».

Я проигнорировала его приказ и почти сразу после того, как проснулась во втором часу дня, выскользнула через черный ход в аллею за магазином. Нет, я не полная идиотка, и я не хочу умереть. Просто у меня была миссия, и я не могла позволить страху взять надо мной верх, поскольку с тем же успехом я могла сесть на следующий же рейс обратно в Джорджию, поджать хвост и сбежать домой, к безопасности и маме с папой.

Да, я знала, что Многоротая Тварь охотится за моим легкомысленным, белокурым вариантом. Да, я не сомневалась, что пока Мэллис дремлет, игнорируя дневной свет, где-то на романтическо-готической кушетке и переваривает чью-то кровь, его люди прочесывают Дублин в поисках вороватой мисс Радуги.

Но такую меня никто не станет искать. Я была инкогнито.

Я собрала свои потемневшие волосы в короткий хвостик и заправила их под бейсболку, плотно надвинув ее на глаза. Я надела свои любимые линялые джинсы, неряшливо растянутую, почти изношенную футболку, которую я стащила у папы перед отъездом (много стирок тому назад она была черной), и растоптанные теннисные туфли. На мне не было ни единого аксессуара, а вместо сумочки я захватила коричневый бумажный пакет. Я не нанесла ни грамма косметики, нуль, зеро, ничто, даже помадой не воспользовалась, отчего губы как-то странно себя чувствовали. Я слишком привыкла их увлажнять. Думаю, эта привычка родилась из-за жизни в жарком климате Юга. В таких условиях, как дома, даже самая здоровая кожа нуждается в поддержке. Но апофеозом моей маскировки были по-настоящему отвратительные увеличивающие очки, которые я купила в аптеке по пути сюда и которые теперь висели у меня на шее, на вороте выцветшей футболки.

Вы можете подумать, что я выглядела предельно отталкивающе, но я знаю кое-что о людях. Мир замечает симпатичных, красиво одетых юных девушек. И изо всех сил старается не обращать внимания на непривлекательных нерях. Если хорошо постараетесь, то в результате от вас начнут шарахаться минимум за десять метров. Без сомнения, я выглядела отвратительно, как никогда в жизни. И я не гордилась этим, хотя в то же время это было мне на руку. Пусть я не смогла сделать из себя уродину, но мне хотя бы удалось превратиться в невидимку.

Я взглянула на часы и вскочила на ноги. Поиски в квартире Алины заняли несколько часов, сейчас было около семи. У Бэрронса, похоже, была привычка возвращаться в магазин в начале девятого, и я хотела попасть назад до его прихода. Я знала, что Фиона заложит меня в любом случае, но решила, что он не так разозлится, если увидит, что его детектор ОС уже вернулся, целый и невредимый, и будет шуметь гораздо меньше, чем шумел бы, если бы я заставила его некоторое время переживать потерю столь ценного инструмента.

Я собрала свою бумажно-пакетную сумочку, нацепила обратно на нос отвратительные очки, надвинула бейсболку на лоб так низко, как только могла, выключила свет и закрыла квартиру.

Когда я вышла из дому, воздух оказался теплым, а великолепный закат красил небо в оранжевый и кроваво-красный цвета. Приближался прекрасный дублинский вечер, была середина лета. Квартира Алины и магазин Бэрронса находились в разных концах оживленной Темпл Бар Дистрикт, но я не возражала против того, чтобы по пути в магазин проталкиваться сквозь толпу радостных завсегдатаев пабов. Пусть я сама не могла быть счастлива, но приятно было видеть, что другим это состояние доступно. Это заставляло меня более оптимистично оценивать собственные шансы на упомянутое ощущение.

Я спешно шагала по заполненным улицам, и ни одна живая душа не удостаивала меня взглядом. Я была довольна своей невидимостью и решительно, боролась с чужим и давящим на психику внутренним миром, настраивая свой плеер. Я слушала одного из своих любимых исполнителей, которых хватает на один хит – Джеймса с песней «Laid» – «Эта кровать в огне страстной любви, соседи жалуются на шум наверху, но она кончает, лишь оказавшись сверху» – и тут увидела его.

И захотела трахаться, как только скользнула по нему глазами.

Я уже говорила, что ругательные слова нелегко мне даются, особенно те, которые я вообще нечасто употребляю, так что можете себе представить, как повлиял на меня эльф, если уж это слово вылетело на середину моего сознания и радостно там загарцевало. Эго и суперэго отключились со скоростью звука, уступив место моему новому контролеру – этому примитивному маленькому гедонистическому ублюдку.

В трусах стало мокро, жарко и скользко, и каждая клеточка тела буквально изнывала от желания. Мои груди и бедра дернулись от одного только взгляда на него, стали мягче, полнее, отяжелели. Трение сосков о ткань бюстгальтера внезапно превратилось в невыносимую сексуальную пытку, а трусики причиняли больше неудобств, чем могли бы причинить веревки и цепи, и мне отчаянно требовалось нечто между моих ног, проникающее в меня, заполняющее изнутри. И мне нужно было трение. Грубое трение чего-то толстого, горячего, длинного внутри меня. Входящего и выходящего, снова и снова, о Боже, пожалуйста, мне нужно хоть что-нибудь. Ничто другое не успокоило бы моей боли, ничто другое не смогло бы удовлетворить эту отчаянную потребность – я хотела трахаться!

Одежда раздражала кожу. Мне нужно было ее снять. Я схватила край футболки и начала стягивать ее через голову.

Прохладный ветерок, коснувшийся обнаженной кожи, отрезвил меня. Я застыла на месте, держа край футболки на уровне глаз.

Что за фигню я вытворяю?

Моя сестра мертва. Похоронена и разлагается в могиле за церковью, в которую мы ходили с тех пор, как были детьми. За церковью, в которой мы мечтали когда-нибудь венчаться. Алина никогда не сможет пойти под венец.

Из-за эльфов, у меня не было в этом сомнений. После событий последних нескольких дней я была уверена, что одна или несколько этих тварей несут ответственность за жестокое убийство моей сестры. Это они кусали и рвали ее своими зубами и когтями, и один Бог знает, что еще они с ней вытворяли. Нет, коронер не нашел в Алине следов спермы, но то, что он в ней нашел, невозможно было идентифицировать. Большую часть времени я старалась не думать об этом слишком часто.

– Ну уж нет, – прошипела я, одергивая футболку. Заодно я вытащила наушники из ушей. Слушать, как Джеймс поет о сексе, повторяющемся снова и снова, было все равно что плескать бензином в открытый огонь.

– Что бы ты со мной ни делал, можешь сразу прекратить. Это пустая трата времени.

– Я ничего не делаю, ши-видящая, – ответили мне. – Это то, чем я являюсь. Я – каждая эротическая фантазия, которая посещала тебя, и я же – тысячи фантазий, которых ты себе и представить не можешь. Я – секс, который вывернет тебя наизнанку, а после испепелит дотла. – Существо улыбнулось. – А если ты попросишь, я буду повторять с тобой это снова и снова.

Голос существа был глубоким, богатым и мелодичным, казалось, он обволакивает и нежно, чувственно посасывает мои напряженные соски. Внутри меня снова начало нарастать эротическое инферно. Я попятилась, прижалась спиной к окну паба и задрожала.

Алина умерла из-за такой же твари. Я схватилась за эту мысль, как за спасательный круг.

Эльф стоял посреди запруженной народом улицы, в пяти или шести метрах от меня, и не делал попыток подойти ближе. В этой части улицы движение машин было запрещено, а пешеходы обтекали существо, даже не глядя на него.

И никто не смотрел в мою сторону, что меня немало удивило, поскольку я снова стянула футболку, открыв всеобщему обозрению свой любимый розовый кружевной лифчик и большую часть груди. Тяжело дыша, я опять натянула футболку.

Даже сегодня, после всего что я видела, я не могу описать В'лейна, принца Туата Де Данаан. Есть такие вещи, которые просто невозможно описать словами, слишком они потрясающи и невыразимы. Лучшее описание, которое я могу предложить: представьте себе высокого, сильного, могущественного архангела, пугающе мужественного, ужасающе красивого. Потом раскрасьте его в самые изысканные оттенки каштанового, бронзового и золотистого цветов, которые только можете себе представить. Наделите его гривой с блеском корицы, вызолоченной солнцем смуглой бархатной кожей и глазами цвета янтаря с вкраплениями расплавленного золота.

Этот эльф был невыразимо прекрасен.

А я хотела трахаться, трахаться, трахаться и трахаться, пока не умру.

И тут я поняла. У каждого эльфа есть собственный особый дар, своя «визитная карточка». Серый Человек крадет красоту. Тени выпивают жизнь. Многоротая Тварь предпочитает пожирать плоть.

Этот был смертью от секса. Его пищей был оргазм, и самое страшное в том, что его жертвы какой-то частью сознания вполне понимают, что они умирают, хотя сами же умоляют о сексе, который их убивает. Внезапно меня посетило жуткое видение меня самой, на той же улице, раздетой, жалкой, извивающейся в мольбе у ног этой твари, которая была невидима для прохожих, умирающей вот так...

Никогда.

У меня была единственная надежда: если мне удастся подобраться достаточно близко, я смогу заморозить его и сбежать. Опираясь на силу воли и отрезвляющие воспоминания о том, как выглядела Алина в тот день, когда я опознавала ее тело, я отлепила себя от окна и шагнула вперед.

Эльф тут же сделал шаг назад.

Я моргнула.

– А?

– Это не отступление, человек, – холодно произнесло Существо. – Это нетерпение. Я знаю, кто ты, ши-видящая. И нам не нужно играть в твои глупые игры с преследованием.

– Ладно, – огрызнулась я, – однако у тебя было время, чтобы поиграть со мной в глупую игру умри-от-секса, не так ли?

Существо пожало плечами.

– Я бы не убил тебя. Ты нужна нам.

Когда он мне улыбнулся, мое сердце пропустило удар, это было как солнце, которое вынырнуло из-за туч и засияло для меня одной, но оно было настолько жарким, что обжигало до костей.

– Я только доставил бы тебе удовольствие во всем моем великолепии, – продолжал он, – но не боль. Мы можем и так, ты ведь знаешь.

Я задрожала от одной мысли об этом – волшебство, но никакого льда, секс, но никакой смерти. Вечерний воздух вдруг показался мне необычайно холодным, коснувшись моей груди и остудив пылающие соски. Я опустила глаза. Футболка и лифчик лежали в сточной канаве у моих ног, смешавшись с дневным мусором и городской грязью.

Стиснув зубы, я дрожащими руками вытащила оттуда свою одежду. Вспыхнув сразу дюжиной оттенков красного, я снова надела лифчик и натянула через голову футболку. Потом вытащила из грязи бейсболку и бумажный пакет с плеером, надвинула бейсболку на глаза, но нырять за очками не стала, – я не хотела, чтобы это Существо показалось мне больше, чем на самом деле. А затем, без промедления, я резко рванулась к эльфу. Я должна его остановить. Это моя единственная надежда. Потому что только Бог знает, что еще я могу натворить.

Однако прежде чем я добралась до него, эльф исчез. Секунду назад он был на этом месте, и вот – его нет. Я была уверена, что стала свидетельницей той самой «телепортации» эльфов. Но куда он переместился?

– Позади тебя, человек.

Я резко обернулась и увидела, что он стоит на тротуаре в нескольких метрах от меня, а прохожие все так же расступаются, обходя его по широкой дуге; так Красное море повиновалось пророку Моисею. К тому же на этой улице явно стало меньше прохожих, от начала и до самого ее конца, а дверь паба внезапно захлопнулась, словно отрезая заведение от странного, явно не летнего холода в августовском воздухе.

– У нас нет времени на то, чтобы валять дурака, Мак-Кайла Лейн.

Я вздрогнула.

– Откуда ты знаешь мое имя?

– Мы многое знаем о тебе, Нуль, – ответил эльф. – Ты одна из наиболее могущественных ши-видящих, не замеченных нами вовремя. И мы надеемся, что ты только начала развивать свой потенциал.

– Кто такие «мы»? – спросила я.

– Те из нас, кто озабочен судьбами обоих наших миров.

– И кто вы такие?

– Я В'лейн, принц Туата Де Данаан, и я представляю Эобил, благородную Верховную Королеву нашей расы. У нее есть задание для тебя, ши-видящая.

Я едва удержалась, чтобы не расхохотаться ему в лицо. Последнее, что я ожидала услышать от любого из эльфов, начиналось со слов: «твоя миссия, если ты решишь взяться за нее...»

– О, на тот случай, если вы забыли... – Не то чтобы я специально напоминала или что-то в этом роде... – Но разве эльфы не привыкли убивать ши-видящих везде, где увидят, вместо того чтобы давать им маленькие задания?

– Мы давно уже не видели подобных тебе, – ответил эльф. – В качестве жеста доброй воли и в знак уважения со стороны нашей королевы мы хотим вручить тебе подарок.

– О нет. – Я помотала головой. – Никаких подарков, благодарю.

Я была знакома с такими понятиями, как Троянский Конь и бойтесь-данайцев-дары-приносящих, и ни секунды не сомневалась, что подарки эльфов будут гораздо хуже.

– Насколько я знаю, ты выдала себя одному или нескольким Невидимым, – холодно заметило Существо.

Я застыла. Откуда он знает? И что он имеет в виду под «несколькими»? Неужели они привлекли Королевских Охотников?

– И что? – Я пожала плечами и решила прибегнуть к последней и самой лучшей защите – блефу.

– Наш подарок предлагает тебе небольшую защиту от тех, кто захочет нанести тебе вред.

– Даже от тебя? – выпалила я. Хоть мне и удавалось вести с ним беседу, – поверьте мне, при том, что я чувствовала, сложно в принципе связать два слова, не то что заставить их звучать осмысленно, – дважды за это время мне пришлось снова надевать футболку, и я поймала себя на том, что расстегиваю джинсы.

– Против таких, как я, не существует защиты, ши-видящая. Мы, принадлежащие к королевским дворам, неконтролируемо влияем на людей. И этого нельзя избежать ни одним из способов.

Однажды я пойму, что он мне солгал. Но во время разговора я была ошарашена его словами и приняла их за правду.

– Тогда какой прок в вашем глупом подарке? – Я скосила глаза на свой лифчик. Груди так напряглись, что мне стало по-настоящему больно. Я сжала их ладонями и попыталась помассировать, но мои отчаянные попытки не приносили облегчения.

– Наш подарок поможет тебе защититься от многих, кто попробует тебя убить, – сказало Существо. – Но не поможет против тех, кто имеет право отнять у тебя жизнь.

Я нахмурилась, мои руки упали вдоль тела и сжались в кулаки. Ногти оставили глубокие вмятины на ладонях.

– Право отнять мою жизнь?! – зарычала я. Именно так они думали о моей сестре, те, кто убивал ее? Они считали, что имеют право!

Существо изучало меня.

– Мы не собираемся пользоваться этим правом.

Ага, как же – а пираньи у нас вегетарианцы.

– Что это за подарок? – спросила я.

Эльф протянул мне золотой браслет, инкрустированный серебром и рубинами.

– Это Браслет Крууса. Он был создан давным-давно для одной из его избранных человеческих любовниц. Браслет представляет подобие щита против многих Невидимых и... других небезопасных созданий.

– А что насчет Видимых? Против них браслет работает?

Эльф покачал своей неописуемо прекрасной головой.

Я минутку подумала и спросила:

– Он сможет защитить меня от Королевских Охотников?

– Да, – ответило Существо.