Глава 13

Путешествие из Данотара до Инвернесса, а оттуда к замку Броуди надолго врезалось в память Лизы. Она тревожно считала дни, понимая, что каждый день, проведенный ею в четырнадцатом веке, отобран у будущего, и эта мысль приводила ее в отчаяние. Лизе казалось, что чем дальше они уезжают от Данотара, тем мизернее ее шансы вернуться дохмой. Это, скорее всего, было не так, потому что если что-то и могло помочь ей вернуться к маме, так это фляга, а Цирцен, похоже, очень ревниво относился к своему сокровищу. И, тем не менее, продвигаясь все дальше по этой земле, Лиза чувствовала, что ее надежда на возвращение в двадцать первый век тает как дым и она вполне может затеряться здесь навсегда.

Вскоре после того как Цирцен ушел, оставив Лизу в комнате, за ней пришли Галаи и Дункан, и они втроем выехали из замка. Цирцен с остальными догнал их только через несколько часов. Но братья Дугласы слишком пристально наблюдали за девушкой, чтобы она могла насладиться хотя бы временной свободой. Эти двое не принадлежали к числу тех, от кого можно было легко ускользнуть, поэтому Лиза в основном помалкивала, а когда заговаривала с ними, то тщательно подбирала слова.

В первую ночь их путешествия была полная луна, которая заливала призрачным светом мрачные хребты, отбрасывающие черную тень на безмолвные долины. Грохот сотен копыт, звяканье доспехов тяжеловооруженных воинов, скрип десятков телег наполняли эти тихие долины грозным шумом, напоминающим раскаты грома. Когда они скакали по холмам, земля дрожала.

Лиза замерзла, несмотря на теплый плед, наброшенный поверх платья. Преодолевая милю за милей, она восхищалась девственной природой этих мест. И хотя все тело девушки начало болеть всего после нескольких часов, проведенных в седле, она готова была скакать всю ночь, чтобы вдоволь насладиться этим диким краем.

Впрочем, утром Лиза уже придерживалась другого мнения и, если бы это зависело от нее, вообще не села бы в седло. Она-то думала, что находится в прекрасной форме, но верховая езда требовала несколько другой физической подготовки, чем скалолазание. Лиза чувствовала, что весь ее спортивный опыт может помочь ей разве что правильно упасть с лошади, а не уверенно сидеть в седле.

Проблемой номер два был Цирцен, который теперь молча ехал рядом, пристально наблюдая за каждым ее движением и прислушиваясь к каждому ее слову. Лиза скрывала свою усталость, не желая выказать слабость перед этим неутомимым воином. За все это время Цирцен едва обменялся с ней парой слов и прикасался к ней, только чтобы помочь спешиться, но Лиза видела, что он по-прежнему кипит от злости. Лишь несколько раз он отъезжал от нее, чтобы тихо переговорить о чем-то со своими людьми.

В каждой деревне, которую они проезжали, лорда Броуди встречали с поистине королевскими почестями, а он принимал их просто, но с достоинством. И то, что Цирцен был немного рассеян, ничуть не смущало крестьян. Дети благоговейно глазели на лорда Броуди, старики похлопывали его по плечу и гордо улыбались, а молодые воины с восхищением смотрели ему вслед. Этот человек был живой легендой даже для своих современников. А с каждым восхищенным или игривым женским взглядом, брошенным украдкой на Цирцена, Лиза все больше раздражалась. Во многих селениях женщины вообще без всякого стеснения подходили к Цирцену и приглашали зайти «в гости», чтобы «обсудить с милордом очень важные личные дела». Было отрадно видеть, что он всегда отказывался от этих предложений, но непонятно, по какой причине – то ли действительно не хотел, то ли из-за того, что отряд шел почти без передышек. Они редко спали, останавливаясь отдохнуть всего на пару часов, но Лиза привыкла недосыпать, работая на двух работах.

Третье, что занимало ее мысли, – это фляга. Лиза точно знала, что фляга у Цирцена, потому что краем глаза приметила ее, когда лорд искал что-то в своем походном мешке. К сожалению, он очень чутко спал, и стащить флягу было практически невозможно, поэтому Лиза решила подождать более подходящего момента.

Последняя ночь их путешествия запомнилась Лизе навсегда. Они наконец достигли окрестностей замка Броуди. Усталая и измученная после многодневного перехода, Лиза тихо плакала в темноте, испытывая отчаяние и беспокойство за маму. Кто позаботится о ней, пока она здесь? И тем не менее Шотландия восхищала ее все сильнее, и, несмотря на страх и чувство беспомощности, Лиза понимала, что влюбляется... в эту страну.

Весна еще не вступила в свои права, но в воздухе уже чувствовалось ее дыхание. И хотя Лиза всей душой стремилась домой, ей в то же время хотелось остаться здесь подольше, чтобы увидеть, как зазеленеют эти долины, как над этими живописными горами начнут кружить залитые лучами солнца орлы, услышать, как зазвенят кристально чистые ручьи среди камней, поросших изумрудным мхом.

Вдали показался замок Броуди, и Лиза даже привстала на стременах, позабыв все свои тревоги. Это было словно видение из сказки или снов. Великолепное строение, освещенное светом факелов, являлось поистине произведением архитектурного искусства. Башни, башенки, шпили, арки, переходы, зубчатые стены со стражниками и высокая стена, окружавшая замок, создавали впечатление надежности, тепла и уюта для живущих там десятков, а то и сотен людей, которых защищал клан Броуди во главе со своим могучим лордом.

Лиза вдруг почувствовала невыносимую тоску. Когда-нибудь Цирцен действительно женится и приведет в этот изумительный замок свою жену. Это был его мир – и этот серый, залитый лунным светом замок, и эти рыцари, которые сражались под командованием лорда Броуди и готовы были умереть за него.

Лиза разрывалась от противоречивых желаний. Ей хотелось домой, но другая часть ее души страстно желала стать частью этого мира и остаться в этом замке навсегда. И эти два чувства ясно сказали ей о том, чего она не хотела, боялась признать: ни в своем времени, ни здесь, в четырнадцатом веке, ей не приходится ждать от судьбы ничего хорошего.

Цирцен завел Галана и Дункана в конюшню замка Броуди.

– Я слышал твой смех, Дункан, – прорычал он. Его щека едва заметно подергивалась от негодования.

Всю неделю во время похода Цирцен старался не обращать внимания на лукавый блеск в глазах Дункана. Он слышал его смех, но не хотел отчитывать Дугласа-младшего на виду у тамплиеров. А те уже начали обращать внимание на еле сдерживаемый гнев, застывший в глазах лорда Броуди.

Дункан казался воплощением невинности.

– Если ты имеешь в виду переход, то мы с Галаном вспоминали старые песни и баллады, вот и все.

– С Галаном? – недоверчиво фыркнул Цирцен. – Да он не вспомнит ни одной баллады, даже если от этого будет зависеть исход сражения.

– Почему же? – запротестовал Галан. – Я не такой бесчувственный, как ты обо мне думаешь.

– Вы что, не понимаете, в какую западню я попал? Я поклялся Адаму убить Лизу и поклялся Роберту жениться на ней.

Но серьезность ситуации никак не повлияла на озорной характер и жизнерадостность Дункана.

– Учитывая то, что Адам не может появиться в замке без приглашения, – а это, если я не ошибаюсь, было условием вашей сделки, думаю, тебе лучше жениться на Лизе. Она вполне может умереть и сама, пока Адам появится снова. Ты ведь говорил, что он, бывало, отсутствовал лет по пятьдесят.

Цирцен вздрогнул... Она может умереть... Эта мысль очень не понравилась ему, и неважно, умрет она своей смертью или от его руки. Даже если он не выполнит клятву, Лиза может умереть у него на глазах... Как и все, кто покинул его за долгие годы его жизни. Также, как однажды он похоронит Галана, уже поседевшего, костлявого, с выцветшими старческими глазами. И будет оплакивать его, а потом похоронит и Дункана, и Роберта, и всех своих слуг и служанок. И своих лошадей, и щенков, к которым имел глупость привязаться.

По этой причине уже не одну сотню лет Цирцен не позволял любимым волкодавам спать в ногах его ложа.

В отличие от смертных лорд Броуди хоронил дорогих ему людей не раз и не десять раз за свою жизнь. Цирцен пережил сотни потерь. Хорошо Адаму, тот за тысячи лет научился просто не обращать внимания на такие мелочи.

Цирцен стиснул зубы и, молча повернувшись, вышел из конюшни, покинув своих друзей и советников, с недоумением смотревших ему вслед.

Лиза стояла посреди двора замка Броуди, упиваясь открывшимся перед ней зрелищем. После того как они спешились, Цирцен буркнул ей, чтобы она никуда не уходила, и ринулся к Галану и Дункану. Впрочем, Лиза охотно подчинилась его приказу, потому что хотела хорошенько рассмотреть замок, пока вокруг нее суетились рыцари, расседлывающие лошадей.

Прямоугольное строение было окружено очень высокой массивной стеной. В северо-западном углу крепости располагались какие-то постройки, судя по всему, казармы для гарнизона. В северо-восточном углу, среди деревьев, виднелась часовня. Замок тяжелой громадой возвышался перед ней, ограничивая обзор. Внешняя стена, казалось, уходившая в бесконечность, повторяла рельеф местности, и через каждые пятьдесят-шестьдесят метров из нее вырастали сторожевые башни.

Лиза так увлеклась рассматриванием замка, что даже не заметила, как вернулся Цирцен, и вздрогнула, когда он взял ее под руку.

– Пошли, – спокойно сказал он.

Она подняла на него взгляд. От ярости, кипевшей в нем всю неделю, не осталось и следа. Лорд Броуди выглядел скорее печальным. К его гневу Лиза уже привыкла, но видеть его таким... Ей тут же захотелось взять его за руку, отвести в сторону и спросить, что случилось, ободрить его, утешить...

Она далее покачала головой, удивляясь таким глупым мыслям. Уж кто-кто, а этот человек никак не нуждался ни в ободрении, ни в утешении...

Цирцен провел ее в замок и тут снова ненадолго оставил, чтобы отдать распоряжения толпе почтительно ожидавших слуг. Лиза стояла посреди Грэйтхолла, с восхищением оглядываясь по сторонам. Данотар был в полуразрушенном состоянии, зато здесь она видела средневековый замок во всем его великолепии.

Грэйтхолл замка Броуди был огромным, с невероятно высоким потолком и четырьмя каминами – по два справа и слева. Посредине был очаг, которым, судя по всему, уже давно не пользовались. На стенах висели большие гобелены, а у одного из каминов стояли резной стол и дюжина стульев. Зал был ярко освещен светильниками на треногах, точно такие же Лиза видела среди экспонатов музея Цинциннати. Другие светильники были развешаны по стенам или стояли на столах, расставленных по всему залу.

– У тебя рот открылся, – шепнул ей на ухо Цирцен.

– У тебя тоже открылся бы, окажись ты в моем времени, – парировала Лиза.

Что бы он сказал при виде радио, телевидения или интернета?

– Тебе нравится? – несколько настороженно спросил Цирцен.

– Просто чудесно! – выдохнула Лиза. Он слегка улыбнулся.

– Пойдем, тебе уже приготовили покои.

– За пару минут? – удивилась Лиза.

– Я выслал вперед своих людей, и они предупредили, что в замок прибывает моя будущая жена... Гм... Представляю, как они здесь суетились. Так что не думай, что это я приказал. Но не могу же я ругать слуг за их... гм... старание. Они все просто с ума посходили от радости, что я обручен.

Повинуясь безотчетному порыву, Лиза коснулась руки Цирцена и тихо спросила:

– А почему ты до сих пор не женился?

Он посмотрел на ее пальцы на своей руке и приподнял бровь.

– С чего это ты вдруг заинтересовалась мной?

– Наверное, потому, что в Данотаре я видела перед собой воина, а здесь...

– Человека? Очень интересно, – пробормотал Цирцен. – Глупо, но интересно.

– Почему глупо? Ты же человек, и это твой дом. Твои люди обожают тебя, слуги рады твоему возвращению. У тебя прекрасный замок и возраст подходящий. Сколько тебе?

Тридцать? Тридцать пять? – Она вдруг нахмурилась, сообразив, как мало знает о нем.

Цирцен молча смотрел на нее.

А Лизу словно прорвало.

– Ты что, никогда не был женат? Но ведь наверняка ты собираешься когда-нибудь жениться? Разве ты не хочешь иметь детей? У тебя есть братья, сестры, или ты действительно такой одинокий, каким кажешься?

– Знаешь, я что-то устал с дороги. Сама придумай ответы, которые тебе по душе, а пока позволь проводить тебя в твои покои, чтобы я мог заняться более важными делами. Если ты любишь загадки, то разгадай пока одну – придумай, как избежать свадьбы за оставшееся время.

– Это значит, что ты решил меня не убивать?

– Именно так, – хмуро кивнул Цирцен. – Как я могу убить кузину самого короля? Как я могу избавиться от тебя, если Брюс отдал тебя мне в жены? Теперь мы обручены. Почти женаты. Если я убью тебя сейчас, то у меня возникнет больше проблем, чем из-за любой нарушенной клятвы.

– Значит, твоя клятва...

– Безнадежно нарушена, – горько признал Цирцен.

– И поэтому ты так злился?

– Хватит вопросов! – крикнул он.

– Извини.

Лорд Броуди провел Лизу до ее комнаты, расположенной в восточной части замка.

– Тебе принесут горячей воды, чтобы помыться. И не смей ночью выходить из комнаты, иначе я все-таки убью тебя!

Лиза направилась к двери, но он вдруг окликнул ее.

– Дай мне свои руки.

– Что? – удивленно обернулась она. Цирцен протянул ей свои огромные ручищи.

– Положи свои руки в мои ладони.

Лиза с опаской протянула руки. Цирцен чуть сжал их и молча пристально посмотрел на нее. Лиза была не в силах отвести взгляд, словно он ее загипнотизировал, и только когда Цирцен потихоньку оттеснил ее к стене и поднял ее руки над головой, она почувствовала тревогу, но он вдруг нежно поцеловал ее, едва касаясь ее губ. Даже когда он целовал ее грубо и страстно, Лиза не испытывала такого возбуждения, как сейчас, настолько неожиданным был этот нежный поцелуй. Цирцен целовал ее неторопливо, и она слышала, как стучит ее сердце между поцелуями. Лиза откинула голову назад и закрыла глаза, полностью отдаваясь этим нежно-горьким легким касаниям. В замке вдруг воцарилась тишина, и Лизе казалось, что Цирцену слышен стук ее сердца. Сколько прошло времени – пять минут или пятнадцать – Лиза не знала, но готова была продолжать до бесконечности.

Сжав ее запястья в одной руке, Цирцен коснулся пальцами ее щеки и осторожно провел по ней. Губы Лизы слегка приоткрылись от удовольствия, и он продолжал так же медленно и нежно целовать их, не делая никаких попыток пустить в ход язык. Но когда палец Цирцена коснулся ее нижней губы, Лиза инстинктивно прикоснулась к нему кончиком языка. И тут Цирцен, словно обезумев, схватил ее в объятия и поцеловал по-настоящему, но без грубости. Лиза мгновенно растаяла в его объятиях, а он, почувствовав это, вдруг отпрянул от нее и, повернувшись на каблуках, зашагал прочь по коридору. Лиза замерла, глядя ему вслед, но в конце коридора Цирцен вдруг обернулся и улыбнулся ей самодовольной улыбкой мужчины, который знает, какое впечатление он производит на женщин.

Лиза вспыхнула, поспешно вошла в свою комнату и захлопнула дверь.

Она понимала, что по дороге из Данотара в Броуди отношения между ними как-то изменились. Или сразу после приезда, когда Цирцен ушел злой, как черт, а вернулся тихий и печальный. Теперь он больше походил на человека, чем на дикаря. Или она просто прониклась к нему доверием, в глубине души понимая, что больше ей довериться некому?

Зевая и с удовольствием думая о предстоящем отдыхе, Лиза огляделась. Комната показалась ей красивой и уютной, а стены были украшены гобеленами и шелком, которые, судя по всему, привезены из Англии. Лизе показалось забавным, что Цирцен украшал свой замок английскими трофеями. Кровать со спинками из слоновой кости, заваленная дюжиной подушек, была такой широкой, что Лиза спокойно могла спать и поперек. У изголовья стоял большой шкаф с выдвижными ящиками, заполненными всякой всячиной. Конечно, слуги постарались от души, думая, что они готовят покои для будущей хозяйки замка Броуди, но Лиза знала, как все обстоит на самом деле. Она не может остаться здесь: ей обязательно надо добраться до фляги и вернуться домой.

Глава 14

Арман скакал через лес, время от времени оглядываясь, чтобы убедиться, что за ним никто не следит. Начало светать. Рено стал выказывать слишком большое любопытство по поводу его поездок в одиночестве за пределы замка, но Арман сослался на то, что на рассвете ему нужно медитировать и вера каждый раз заново рождается в нем с восходом солнца. Он закатил глаза и выругался. Как же, заново рождается! Он был сыт по горло нищенским существованием, которое они вели с тех пор, как пал их орден. Арману очень не хватало привычной роскоши, шикарного дома и всеобщего уважения. Все это он утратил в тот день, когда король Франции Филипп Красивый отобрал богатства тамплиеров.

Многие зарились на эти богатства, многим не нравилась растущая мощь ордена, но только Филипп IV оказался достаточно умен и влиятелен, чтобы поставить орден тамплиеров на колени. А стоять на коленях – это не для Армана. До падения ордена его жизнь протекала именно так, как он хотел, и каждый день приближал его к сокровенным секретам тамплиеров, с каждым днем ему все больше доверяли. Как один из командоров ордена, Арман Берар почти добился поставленной цели – войти в высший круг посвященных, когда начались аресты и тамплиерам пришлось покинуть родную землю. И только король варваров предложил им приют. Когда орден тамплиеров был распущен в 1307 году указом Папы, в Шотландии не обращали особого внимания на этот указ, и тамплиеры обрели свою вторую родину на земле обетованной под крылом Роберта Брюса и стали MilitiTempliScotia.

Арман фыркнул. Они пляшут под дудку короля Шотландии, который не может дать им ни власти, ни богатства. Они по-прежнему оставались бездомными, изгнанниками.

Но ничего, для Армана это скоро закончится. Он слишком долго прикидывался, изображая верность ордену. И пусть простодушные братья-рыцари цепляются за надежду возродить орден тамплиеров в Шотландии, он-то понимает, что это невозможно. Звездный час тамплиеров уже канул в Лету, и нельзя повернуть время вспять.

Арман жалел своих наивных братьев, веривших, что силу, которой они обладают, нельзя применять для личной выгоды. А зачем же она тогда вообще нужна?

Арман сплюнул и выругался. Он ведь был так близко к секретам могущества тамплиеров!

Он пустил лошадь шагом и, нагнувшись под склонившейся веткой, выехал на поляну, где его ждал мрачный всадник в черном плаще. – Что нового, Берар?

Арман улыбнулся. Пока они были в Данотаре, он никак не мог связаться со своим сообщником, Джеймсом Коми-ном, да в этом и не было особой необходимости. Зато за последнюю неделю ему удалось узнать кое-что многообещающее. Арман намеревался передать эти сведения королю Англии в обмен на титул и богатство, чтобы наверстать упущенное время и предаться пьянствуй веселью. Он пробьется в высший свет английского двора, чего бы ему это ни стоило! Он ведь сильный привлекательный мужчина, а про Эдуарда Второго ходили слухи, что он неравнодушен к мужчинам. Арман снова улыбнулся, уверенный, что сможет подчинить короля своей воле.

– Ну, узнал ли ты что-нибудь новое о Броуди? – нетерпеливо спросил Комин.

Арман взглянул на худое жестокое лицо своего собеседника, на его седые мохнатые брови над бледно-голубыми глазами, холодными, как горное озеро.

– Немного. Лорд очень замкнутый человек, и даже его приближенные не смеют обсуждать его. – Арман натянул поводья, заставляя коня остановиться.

– Эдуард готов к осаде его замка. Эдуарду не терпится заполучить реликвии, Берар. Ты можешь подтвердить, что они в замке?

– У меня есть такое подозрение. Но теперь, когда мы в замке, я смогу поискать как следует. Это ведь то, что нужно Эдуарду? Свой человек в замке? Передай, что у него теперь есть такой человек, и мне нужно лишь время, чтобы найти реликвии. Будет лучше, если я сам найду Копье и Меч, тогда ему не придется штурмовать замок, чтобы завладеть ими.

Найти, думал Арман, найти и продать по самой высокой цене. Четыре реликвии находились под защитой ордена до его падения. Если ему удастся завладеть Копьем Иисуса – тем самым копьем, которое пронзило бок Христа, – то он сможет требовать за него любую цену. А если еще раздобыть Меч Света, который, как говорят, был закален в священном огне, то будущее Армана обеспечено. Судя по всему, Котел и Камень Судьбы тоже где-то в замке, и теперь у него появился отличный шанс воспользоваться этим.

И чтобы удержать англичан от штурма замка, прежде чем он найдет реликвии, Арман на всякий случай предупредил:

– У лорда Броуди сейчас пятьдесят тамплиеров вдобавок к его собственным войскам, и если он действительно обладает святынями, то сотрет вас в порошок, прежде чем вы доберетесь до ворот.

Комин насмешливо фыркнул.

– Это нам известно, поэтому Эдуард пока и не решается на штурм.

– С другой стороны, – задумчиво продолжал Арман, – я начинаю сомневаться, что реликвии у лорда Броуди. Почему же тогда он до сих пор не использовал их для победы Шотландии?

– А может, он тоже себе на уме, как и ты, и бережет их для себя. Или свято верит в то, что использовать их можно только по воле Господа. Но это не имеет значения, нам нужны сведения о реликвиях, и немедленно. – Комин выпрямился в седле и щелкнул пальцами.

– Это будет дорого стоить, – холодно ответил Арман.

– Эдуард щедро заплатит, если ты поможешь нам завоевать замок Броуди и взять в плен его знаменитого хозяина. Сколько ты хочешь?

– Мой вес чистого золота.

– И что же ты можешь предложить за такую экстравагантную награду?

– Цирцен недавно обручился с некоей Лизой МакРобертсон, которая, как оказалось, приходится кузиной Роберту Брюсу, – сказал Арман. – Я передам ее в ваши руки, а как вы потом заманите лорда Броуди, это уже ваше дело.

В жестоких глазах лорда Комина вспыхнуло любопытство. Он настолько был захвачен этим предложением, что даже его конь всхрапнул и переступил копытами.

– Она красива?

– Необыкновенно, – заверил его Арман, зная, что в руках этого человека девушка будет долго молить о смерти, прежде чем он подарит ее ей. – Отличная фигура. Огонь, а не женщина, и гордая, как черт.

Комин потер руки.

– Как только она будет у нас, Броуди последует за ней. Эдуард будет рад поймать и четвертовать еще одного соратника Брюса.

– Я доставлю ее вам за золото, титул и земли в Англии.

– Какие мы ненасытные, – насмешливо заметил Комин.

– Если бы я доставил Копье и Меч, то потребовал бы корону, – с ледяной улыбкой отрезал Арман.

– За Копье и Меч я и сам бы помог тебе взойти на английский трон, – невозмутимо отозвался его собеседник.

Арман вскинул руку в насмешливом приветствии.

– За Англию!

– За Англию, – улыбнулся Комин.

Арман возвращался в замок в отличном настроении. Нужно только выманить девку за стены замка, и тогда для него начнется новая жизнь.

Лиза рассеянно перебирала содержимое сундука. Четыре дня прошло с тех пор, как они приехали в замок Броуди, а она понятия не имела, где искать флягу. В таком огромном замке может быть и тысяча тайников. Лиза подозревала, что Цирцен закопал реликвии в подземелье, а вот как раз туда ей не очень хотелось спускаться. Теперь Лиза отлично понимала, что означает выражение «искать иголку в стоге сена». В самом замке Броуди было два этажа, и еще бог знает сколько башен и башенок, а внутренних дворов в замке было целых четыре. Проще говоря, замок Броуди так огромен, что у нее ушел бы целый год, чтобы обыскать каждую комнату. Лиза попыталась представить себе, куда бы на месте Цирцена она спрятала флягу, но безуспешно. Этот человек был для нее полной загадкой.

Все эти дни он тщательно избегал ее, а еду присылал ей в комнату. Лиза видела его во дворе замка с другими рыцарями. Цирцен тоже взглянул вверх, на ее окно, словно почувствовал ее взгляд, и скорее оскалился, чем улыбнулся. Лиза не удержалась и послала ему воздушный поцелуй. Это сработало. Он резко повернулся – даже плащ взметнулся – и зашагал прочь.

– Ага, ты тута! А я думал, куда это ты запропастилася?

Лиза медленно повернулась. В нескольких шагах от нее, опираясь на спинку стула, стоял Эйррин и лукаво глядел на нее.

– Нашла? – поинтересовался он.

– А я ничего не искала, – поспешно соврала Лиза. – Вот любовалась комнатой и подумала, какие сокровища могут быть в этом сундуке. Просто не могла удержаться, чтобы не посмотреть, я очень любопытна.

– Ма говорила, что любопытство – это один из восьми смертных грехов.

– Насколько я помню, смертных грехов всего семь, – заметила Лиза. – И потом, любопытство может быть и добродетелью. Оно побуждает человека учиться, узнавать новое...

– А мине никода ничему не хотелось учиться, – пожал плечами Эйррин. – Лучше заниматься чем-нибудь полезным, чем забивать себе голову книжными премудростями.

– Типично мужское мнение, – сухо произнесла Лиза. – Ты явно нуждаешься в материнской опеке.

Эйррин рассмеялся и уселся в кресло. Из-под грязного пледа мелькнули худые ноги.

– Отличный замок, правда? – спросил он, болтая ногами. – Ты уже видела кладовую? У лорда большие запасы, и он устраивает отличные пиры – конечно, когда не воюет и не готовится к войне. Последние годы пиры в этом замке редкость, а жаль, – вздохнул Эйррин. – Там было бы чем полакомиться голодному человеку.

Лиза вдруг подумала, что изворотливый ум Эйррина позволял ему добиваться всего, чего он хотел.

– Как ты попал в замок Броуди? Я не видела тебя среди тех, кто отправился с нами из Данотара.

– Мы с па выехали позже. Мой па из обслуги, а им не положено ехать рядом с воинами.

– А кто твой па?

– Ты все одно не знаешь, – отмахнулся мальчишка и в свою очередь спросил: – Говорят, что ты двоюродная сестра Брюса. Это правда?

– Нет, – призналась Лиза, сама не понимая, почему так откровенна с ним. Может потому, что больше ей доверять некому, а если не доверять ребенку, тогда как вообще жить дальше? – Я же говорила тебе, что я из другого времени.

– А эльфы уже знают о тебе?

– Кто?

– Эльфы. У нас тут в Шотландии есть эльфы. Тот еще народец! Эти как раз балуются со временем и прочими штучками, которые лучше вообще не трогать.

– Собственно говоря, в моем появлении здесь виноват сам лорд Броуди. Он наложил заклятие на одну вещь, и она перенесла меня сюда, когда я к ней прикоснулась.

Эйррин только покачал головой.

– У него никогда это толком не получается. Пора бы ему с этим заканчивать.

– А что, он и до этого накладывал заклятия? – заинтересовалась Лиза.

Эйррин затряс головой.

– Меня не спрашивай. Спроси у него. Я знаю только слухи, а они иногда врут. Например, я слышал, что ты обручена с лордом.