По-моему, с рассуждениям о «беспартийности» Аксакова все ясно. Он был и остается преданнейшим представителем «партии власти»! Куда подевалась «Народная партия»? Неизвестно! А вот Аксаков шагает дружно в ногу с «медведями».
      За верную службу нынешний режим «отметил» усилия и Федорова, и его друга Аксакова. Сначала Федоров, а чуть позже и Аксаков были награждены российскими орденами. Аксакова, по «странному стечению обстоятельств», наградили прямо перед выборами в Госдуму 2003 года.
      «В Кремле Президент России В. Путин вручил депутату Госдумы А. Аксакову медаль ордена «За заслуги перед Отечеством» II степени. Эта награда — достойная оценка руководством страны законотворческой деятельности представителя Чувашии в Российском парламенте», — сообщила газета «Советская Чувашия» 14 октября 2003 года.
      Справедливости ради нужно сказать, что другой депутат Госдумы от Чувашии, первый секретарь Чувашского регионального отделения КПРФ Валентин Сергеевич Шурчанов, сделал как депутат не меньше Аксакова. Но разве режим наградит парламентария-коммуниста?
      В Чувашии есть одна оппозиционная партия — КПРФ. Все остальные «вытанцовывают» вокруг местных властей. Их тасуют, перекраивают с одной целью — окончательно задурить народ, разгромить коммунистов. Неужели без приказа из администрации президента Федорова все эти так называемые партии вдруг дружно решили поддержать «народнопартийца» Аксакова? Нет, конечно! Для режима было очень важно, чтобы в Госдуму не прошел коммунист!
      Под видом встреч с депутатом Госдумы отрабатывался жесткий график предвыборных мероприятий. Контроль осуществляла администрация президента Чувашской Республики и лично заместитель главы администрации Василий Иванович Максимов, человек, полностью соответствующий «специфическим» стандартам отбора чиновников в федоровскую команду. Максимов прошел проверку на «надежность». При Советской власти Василий Иванович долгие годы возглавлял районный исполнительный комитет в Шемурше. Работал хорошо, многое сделал для Шемуршинского района. Естественно, был членом КПСС.
      Более того, уже после развала Советского Союза, на первом этапе становления КПРФ, когда юристы партии отстаивали в Конституционном суде возможность ее существования, Василий Иванович получил временный вкладыш в партийный билет, публично заявлял, что взглядов своих не меняет, был и остается коммунистом.
      К сожалению, взгляды свои он изменил и в период обмена вкладышей на партийные билеты партийный билет так и не получил.
      Наделенный умом, энергией, эти свои качества направил он на укрепление в Чувашии власти «младореформаторов». Соблазнили его, видимо, не деньги. Но можно с уверенностью сказать — в администрации он играл и играет одну из главных ролей. Можно было бы назвать его «серым кардиналом», так как пережил он не одного главу администрации, и, по-моему, он хитрее и изворотливее П. С. Краснова, Володиной и бессменного помощника президента ЧР Шелкова.
      Был, правда, короткий период, когда Федоров уволил его из администрации. Но после фактического проигрыша на президентских выборах 2001 года президент ЧР вновь вернул Максимова на прежнюю должность. В аппаратных играх требуется профессионализм, ум. Максимов — профессионал аппаратной работы, к нему идут за советом, идут учиться.
      Вот эта востребованность, ощущение нужности, видимо, «согревает душу» Василия Ивановича, заставляет его служить в федоровской команде, хотя цену всем этим ребятам он хорошо знает. А уж об их «проделках» ему известно гораздо больше, чем кому-либо другому. Но он будет молчать. Жаль, что такие люди, как Максимов, отдают силы свои ради укрепления в Чувашии режима, который ей абсолютно чужд.
      Причудливы хитросплетения политической жизни. Долгие годы работал я бок о бок и в партии, и в парламенте республики с Иваном Ивановичем Бакуновцом. Иван Иванович несколько лет был заместителем председателя Госсовета ЧР первого созыва В. С. Шурчанова, секретарем рескома партии. Человек он очень пунктуальный, дотошный, обязательный. Бакуновец сегодня сильно болеет. Но продолжает оставаться коммунистом. Трудно понять, почему Максимов предал партию, стал служить ее недругам. А Бакуновец, человек того же поколения, прошедший приблизительно тот же жизненный путь, в тяжелейшие для партии годы защищал ее и работал на нее.
      А вот его младший брат, Дмитрий Иванович Бакуновец, руководитель построенного в 80-е годы современнейшего предприятия «Контур», впоследствии приватизированного, находится в дружественных отношениях с Анатолием Геннадьевичем Аксаковым. Сам Аксаков, как бывший министр экономики, имел к этому предприятию непосредственное отношение. Скорее всего, именно Бакуновец-младший вносил существенный вклад в материальное обеспечение выборной кампании Аксакова.
      Президент Федоров, ревниво следящий за тем, чтобы никто из его окружения особенно не «возносился» (оттого, видно, так много в его команде женщин, занимающих ответственные посты, впрочем, Партасову и Садикову, а также бывшего министра юстиции ЧР Крашенинникову это не спасло), как-то на одном из заседаний Кабинета Министров ЧР публично критиковал деятельность руководства «Контура». При этом упомянул и Аксакова. Мол, депутат Госдумы, находящийся в дружеских отношениях с этим руководством, мог бы помочь «родному» предприятию выбраться из трудной ситуации.
      У Федорова вообще фавориты меняются довольно часто. То он всюду хвалил директора «Машзавода» Н. Н. Григорьева. Потом Григорьев впал в немилость, и фаворитом стал директор тракторного завода, москвич Миронов. Затем пришла очередь руководителя приборостроительного завода Г. А. Ильенко. Но после того как стало ясно, что Ильенко не уступит контрольный пакет акций представителям бизнес-структур из Москвы, тоже стал неугоден.
      Особенно раздражало нынешнюю власть то, что у Ильенко «находили приют» впавшие в немилость политики и хозяйственники. У него после отставки работали Игумнов, Партасова. Там же работал бывший руководитель Управления КГБ по Чувашской Республике генерал Вячеслав Архипович Тихонов и т. д.
      Так вот, двери на всех предприятиях, во всех организациях для кандидата в депутаты Аксакова были открыты. Руководители предприятий, учреждений в приказном порядке собирали под представителя «партии власти» сотрудников, обеспечивали актовые залы, звукоусиление.
      По закону подобные условия должны были создаваться для всех кандидатов. На деле же все руководители знали: если они не то что соберут коллектив, а хотя бы пустят кандидата-коммуниста на предприятие, то расправа последует немедленно вплоть до увольнения.
      Такие же «инструкции» получали главы городов и районов. Способ простой и наглый: не допустил у себя на территории победы или крупного успеха коммунистов — остался при должности. А если нет, то с работы будешь уволен однозначно.
      Помнится, после провала Федорова на президентских выборах 2001 года в городах на своем посту остался только мэр города Шумерля Садырга. В Шумерле Федоров выиграл у Шурчанова с минимальным перевесом. Всех остальных глав — Алатырского, Канашского, Новочебоксарского, Чебоксарского «не мытьем, так катаньем» со своих постов убрали.
      В последние годы в Чувашии выборов, в истинном понимании этого слова, не было. Недавно узнал о новинке, применявшейся на думских выборах 2003 года. В деревнях люди хорошо знают друг друга. Им известно, кто и каких взглядов придерживается. Так вот, тем избирателям, которые собирались голосовать за коммунистов, намекали: проголосуете «не так», а мы обязательно об этом узнаем, подожжем дом.
      Местное начальство в страхе перед увольнением «накачивает» муниципальных чиновников — главврачей, директоров школ, руководителей подразделений ЖКХ, учреждений культуры, милицию.
      А те, в свою очередь, «накачивают» своих несчастных подчиненных. В 2003 году в деревне Картлуево Козловского района к избирательной кампании подключились даже фельдшер и санитарка (она же и техничка в помещении фельдшерского пункта). Начальство из района им сказало: если верх одержат коммунисты, то вы будете со своих мест уволены.
      Женщины умоляли односельчан голосовать за нужного человека, пожалеть их, иначе они останутся без своих мизерных зарплат.
      Под видом районных совещаний, семинаров, производственных практик бюджетников собирают ради встреч с нужным кандидатом, агитируют за него, но при этом остальные кандидаты ничего не знают о времени и месте проведения этих предвыборных собраний, а если и приезжают, просят дать слово — никто слова не дает.
      Помню, еще в выборную кампанию 1999 года совершенно случайно узнал, что в клубе агрегатного завода собирают итээровцев на встречу с кандидатом в депутаты Аксаковым. Я, естественно, поехал туда. На сцене забитого битком зала (людей сгоняли в приказном порядке) увидел ныне покойного директора агрегатного завода Олега Александровича Волкова, его заместителя по работе с персоналом Андриянова и Аксакова.
      Аксаков красиво говорил о своей деятельности в качестве министра экономики ЧР. Когда я прошел сквозь зал к сцене, по рядам пробежал шепоток, ропот. Я сел на одно-единственное свободное место в первом ряду, дослушал выступление Аксакова до конца. Потом поднялся, назвал статью закона о выборах, потребовал дать слово и мне.
      Олега Александровича Волкова я знал хорошо. В каких-то вопросах он помогал мне. Довольно часто бывал у него в кабинете. Этого человека я уважал, поскольку таких «директоров от Бога» очень немного. Но когда Волков увидел, что я вошел в зал, на лице его отразилось необычайное смятение. Он понял: буду требовать слова. А у директоров заводов задание: обеспечить «нужное» голосование коллектива. Не будет этого, «стукачей» и «доброхотов» найдет уйма, начнут нашёптывать: мол, директор «красный», необходимо к нему применить «санкции». Травля неизбежна. Гера Андриянов, бывший руководитель одного из чебоксарских райкомов комсомола, активнейший коммунист, впоследствии предавший партию, аж руками замахал на меня. Громко говорил в зал, что слова не дадим. Я гнул свое — дайте выступить, надеялся, что этого же потребуют и из зала. «Законник» Аксаков как в рот воды набрал. Мог бы вмешаться, сказать, что есть же закон и если так получилось, то другому кандидату нужно позволить выступить. Но побоялся, видно, «стуканут» сразу же Федорову — Аксаков просил дать слово Молякову.
      Зал же молчал. Робость людей была вызвана тем, что среди рядовых инженеров, конструкторов, техников сидели начальники отделов и подразделений. Они, в свою очередь, зорко следили, кто и как из подчиненных реагирует. Не дай Бог, кто-то высказался бы за то, чтобы дать слово коммунисту. Можно и работу потерять. Разговор сейчас короткий — вон с завода, из школы, из больницы, коль такой умный. Таких, как ты, много по улицам болтается, безработных.
      Конечно же, это система изощренного, иезуитского, какого-то особого виртуального концлагеря. Но концлагеря не менее жуткого, чем настоящий. Человек находится «на поводке» у «хозяина». Хозяин — на поводке у чиновника. Чиновник — у местного феодала.
      Мастера, начальники цехов, даже бригадиры на большинстве современных предприятий выполняют двойную функцию — производственную и полицейскую. Они на нижнем звене держат «в узде» «быдло», не давая никому «взбрыкнуть». Эта функция полицая-надсмотрщика даже более важна, чем производственная. То же — в бюджетных организациях и учреждениях.
      Мерзость невероятная, от осознания ее становится очень тяжело на душе. До какого же бесправия, забитости, тупости довели людей в трудовых коллективах. Людей разобщили. Они всего боятся. «Пашут» неизвестно на кого (хозяева-капиталисты у предприятий меняются довольно часто), не смеют спросить, какую зарплату получает вышестоящий начальник или директор (при коммунистах это было известно трудовому коллективу). А сегодня Михалыч или Степаныч, которого ты знаешь не один год, работал с ним на предприятии с молодости, выросший нынче до должности мастера или начальника цеха, никогда не скажет тебе, сколько он получает.
      И за эту свою зарплату, за то, чтобы не лишиться её, не лишить средств к существованию своих детей (а за учебу, за лечение нужно платить), он будет «гнуть» своего прежнего товарища-рабочего, запугивать его, выслуживаться перед хозяином.
      В сегодняшней печальной жизни всё построено только на деньгах и на страхе их потерять. Общество (и рабочий класс в первую очередь) расколото, разобщено. Идет война «всех против всех». Это развращает людей. Люди живут только сегодняшним днём. Пьют, заливая горе, душевную боль (концлагерь он и есть концлагерь, любой нормальный человек это чувствует), воруют. Ни о какой свободе и речи не может идти. Страны расконвоировали. Конвойники остались не у дел. А конвой «на свободе» страшнее конвоя «на службе».
      Мелкое воровство рядовых сотрудников, рабочих расцвело пышным цветом. «Приватизированные» предприятия разворовываются до фундаментов. Самые крупные «куски» отхватывают «эффективные собственники». Затем они исчезают в неизвестном направлении. А по мелочам доворовывают остальные обитатели нашего социального гетто, «дорогие россияне».
      «Хозяевам» это повальное мелкое воровство в какой-то мере даже выгодно, исподтишка поощряется. Они воруют по-крупному, остальные — по-мелкому. Но суть от этого не меняется. Бесстыдство становится нормой жизни. Оно круговой порукой соединяет раба и господина. Хозяин, как правило, хорошо осведомлен, кто ворует, когда и сколько. Но попустительствует до допустимого предела. Работник, воруя, знает, что знают. И он сидит на таком «крючке», что сорваться с него ему уже и трудно, и опасно. Сегодня власть придумала новые «крючки» — ипотека и приобретение товаров в кредит. Все набрали товаров в кредит. Потеряют работу — ни тебе ипотеки, ни кредита. Отсюда — страх и покорность. Некоторые склонны петь дифирамбы в адрес народа, так называемых «простых» людей. Пьют, бездельничают, вешаются, вырождаются. Но народ все равно воспрянет, возродится. Каким же таким чудом? В реальной жизни чудес не бывает. Нужно честно признать, что люди сегодня поражены смертельно опасным вирусом мелкобуржуазной психологии. Под «кожу» народа запустили прожорливого клеща — частный интерес. Я сам, мой благополучный дом, моя семья — а всё остальное неважно. Ни мир, ни страна, ни общество. Да и на соседа, на товарища по работе — наплевать.
      Напомню, что гитлеровцы на оккупированных территориях СССР провозгласили частную собственность высшим достижением экономического устройства «народного хозяйства». Они всячески способствовали появлению «бизнесменов» разного калибра из местных «унтерменшей» (недочеловеков).
      Заводить частные предприятия оккупанты разрешили чиновникам, набранным из предателей (бургомистрам, старостам, полицаям и т. д.). Историками подмечено, что наибольшим «рвением» отличались перед захватчиками те бургомистры и старосты, которые владели крупными ресторанами, магазинами, гостиницами, мастерскими.
      Не пора ли и нашему, российскому бюрократическому режиму разрешить чиновникам заниматься бизнесом. Ведь они и так, через подставных лиц, им занимаются. И все об этом знают.
      Нечего себя обманывать. Когда-то могучий советский народ устал нести «всемирную вахту» справедливости, мира, добра. Соблазнился ваучерами, земельными паями, инвестиционными «перспективами» («Ну, вот я и в «Хопре»!), дивидендами с акций.
      Разрешили свезти со всего мира подержанный автохлам (на Западе не знали, куда его девать, свалок не хватало). Кудахчут — много автомобилей, значит, народ богатый. Да не богатый, а больной! Соблазнённый. Дикарю — бусы. Совку — подержанный «Опель». Как голодному дитяте — дешевый леденец. Чтоб не вопил. Продумано.
      Развратились люди на всей этой дребедени. Словно оборотни в жуткое полнолуние из товарищей и братьев, друзей и добрых знакомых явились вдруг чудовищными «лёнями голубковыми». Мелкими собственниками. «Компаньонами».
      Когда обман с ваучерами и акциями стал очевиден, когда грянул дефолт 98-го года, вся эта мелкобуржуазная масса никакого сопротивления не оказала. Впрочем, не было сопротивления ни в 91-м, ни в 93-м.
      Кто-то хватается за пушкинское — «народ безмолвствует». Т. е. пока — молчание. Но — народа! И молчание это угрюмое, грозное. А потом и до толстовской «дубины» недалеко. И пойдет она «гвоздить», и пойдет!
      Меня же мучает страшный вопрос: «Может, молчание — не народа? Может, молчание — пустой могилы?»
      Кончился ваучерно-инвестиционный цикл развращения обманом, так разрешили воровать. Расплодились риэлтеры да нотариусы. Пьянь подзаборная родную мать топором убьет. Пенсию не позволила пропить. Брат с сестрой смертным боем по судам дерутся — наследство делят. Дурят друг друга на земельных паях.
      Всё глубже могила мелкобуржуазности, дешёвого хапужничества. Упорно сами себе её роем под телевизионными прицелами надзирателей. Они-то уж постараются, чтоб из могилы было не выбраться.
      Стихия мелкого воровства и стяжательства, явленная нам вместо народной жизни, — залог возможности воровать по-крупному. Крупный вор — кормилец чиновника, бюрократа. Бонапарты и бонапартики — порождение мелкособственнической стихии. Эта стихия и есть массовая опора криминально-бюрократического режима. Зря надеются новоявленные «вожди», что вместе с надзирателями останутся у края могилы. Не позволят. В ту же могилу скинут.
      Трагична в этих условиях судьба рабочего человека, «рабочего класса».
      Никакой он не «революционный», и не передовой «рабочий класс» в Чувашии. Крайне слабый, безвольный, разложившийся. О независимых местных профсоюзах говорить и вовсе нелепо.

* * *

      Например, Аксаков, как депутат Госдумы, проголосовал за новый Трудовой кодекс Российской Федерации, который не только делает трудящегося человека еще более бесправным, но серьезно ослабляет влияние и роль профсоюзов на предприятиях и в учреждениях. Если по прежнему трудовому законодательству человека с предприятия нельзя было уволить без согласия профсоюзного органа, то теперь этого согласия не требуется. Т. е. Аксаков со своими товарищами по «партии власти» способствовал еще более бесправному, рабскому положению трудового человека, ослабил роль профсоюзных организаций.
      Несмотря на это, В. Афанасенков, бывший председатель Чувашрессовпрофа, в Информационном бюллетене кандидата в депутаты Государственной Думы РФ А. Г. Аксакова «Народный депутат» (25 ноября 2003 года) заявил: «Аксаков — наш депутат!»
      Афанасенков уведомляет, что Чувашское республиканское объединение организаций профсоюзов и кандидат в депутаты Государственной Думы А. Г. Аксаков подписали соглашение о сотрудничестве. Афанасенков пишет: «Анатолий Геннадьевич, опираясь на опыт взаимодействия с профсоюзами, в последние четыре года включает в свою предвыборную программу согласованные с рессовпрофом положения, направленные на дальнейшее укрепление влияния и роли профсоюзов в общественно-политической жизни республики и страны. Все они направлены на повышение благосостояния и социальной защищённости людей труда и членов их семей, учащейся молодежи, пенсионеров. Оговорено партнерство и в решении других социально значимых вопросов. В свою очередь рессовпроф содействует А. Г. Аксакову в ходе предвыборной кампании. Его избрание позволит продолжить нашу совместную деятельность по продвижению в Государственной думе новых законопроектов и поправок к действующим правовым актам, направленных на улучшение социально-экономического положения населения. Профсоюзы и кандидат в депутаты Госдумы договорились о том, что приоритетными в его парламентской деятельности по-прежнему останутся вопросы увеличения финансирования социально значимых статей бюджетов России и Чувашии, льгот ветеранам войны и труда, всем малозащищенным слоям населения, повышения зарплаты бюджетникам, стипендий учащимся, доведения минимального размера оплаты труда до величины прожиточного минимума и другие».
      Решение местных профбоссов о сотрудничестве с Аксаковым — либо лицемерие, либо глупость. Глупыми нынешних профсоюзников не назовешь. Они четко знают, откуда «ветер дует». Это в середине 90-х годов, когда местный рессовпроф возглавлял Петр Васильевич Ивантаев, профсоюзы вместе с коммунистами проводили мощные демонстрации и забастовки против нечеловеческих условий жизни и работы на предприятиях в современной капиталистической Чувашии.
      Чувашию буквально потрясли забастовка и митинг рабочих и служащих завода промышленных тракторов в 1996 году. Тогда 15 тысяч человек прошли по ул. Ленина до Дома правительства, заполонили площадь и требовали президента Федорова выйти к народу объясниться. Тому деваться было некуда, и он вынужден был выйти к людям. Выступление его было неудачным, его освистали. Тогда митинг вёл я вместе с Петром Васильевичем. Мы стояли перед митингующими в кузове грузовика с откинутыми бортами. Реяли красные флаги. На этот-то грузовик и вынужден был залезть Федоров вместе с двумя охранниками. Я стоял рядом, предоставил ему слово. Он был бледен. Сильно нервничал. Я заметил, что ноги в коленях у него мелко-мелко дрожат. Не от страха, думаю. Федоров — человек не робкий. А от большого нервного напряжения.
      Николай Васильевич сильно не любит меня (он же мне, как я говорил выше, безразличен). Но по моему настоянию он вынужден был присутствовать в судах, которые сам же против меня инициировал, давать показания. Я обратил внимание, что когда он долго, обстоятельно выступал в суде, то тоже нервничал, как тогда же, на грузовике, ноги его в коленках мелко дрожали. Если бы была его воля, подумал я тогда, то он бы, наверное, не сдержал ненависти, которую ко мне испытывал, набросился бы на меня.
      Ту памятную демонстрацию показали по всем главным телеканалам страны. Возглавляли шествие руководители горкома КПРФ и руководители рессовпрофа.
      Памятны мне и совместные действия с профсоюзами по защите работников приборостроительного завода (нынче НППП «Элара»). В 1997 году приборный завод испытывал большие трудности с заказами. Начальство готовилось «вышвырнуть за ворота» до 2 тысяч сотрудников. Мы встали против этого решительно. Проводили массовые собрания, пикеты. Глеб Андреевич Ильенко даже разразился в «Советской Чувашии» гневной статьей против меня, завив, что я своими действиями подрываю авторитет и рабочую, деловую атмосферу на предприятии.
      Тогда же власти решили поднять вопрос о помещении рессовпрофа на ул. Калинина, 66. Прекрасное просторное здание у профсоюзов решили «скапитализдить»! Тогда же вознамерились у профсоюзов отнять фонд социального страхования, лишить их контроля над здравницами, домами отдыха, профилакториями. Что впоследствии и было сделано, несмотря на то, что Петр Васильевич с товарищами этому отчаянно сопротивлялись.
      Не знаю всех тонкостей работы власти с непокорным Ивантаевым, но из профсоюзов он переместился в кресло министра сельского хозяйства Чувашии, а потом возглавил Чебоксарский мясокомбинат. Естественно, от его позиции ничего не осталось. Он «влился» в команду Федорова. Профсоюзы же стали придатком нынешнего режима.
      «Правой рукой» Петра Васильевича, его надежным, активным помощником, заместителем в те «боевые» для республиканских профсоюзов годы был В. П. Петров. Тот самый, что в конце восьмидесятых, будучи профсоюзным активистом на агрегатном заводе, организовывал первые забастовки рабочих и служащих в Чувашии. Особенно активны под его руководством были рабочие литейного цеха. Забастовки, естественно, были антисоветскими. По тем временам для проведения подобного мероприятия необходимо было обладать смелостью и энергией.
      Позиция Петрова в середине 90-х не изменилась. Он был смел и энергичен. К сожалению, «поработали» с ним так же, как с Петром Васильевичем. Нынче он крупный чиновник в исполнительных структурах республики. После Садиковой он был назначен министром юстиции Чувашской Республики. С тех пор к федоровскому режиму он вполне лоялен.
      Может, на решение Ивантаева сменить оппозиционность на сотрудничество повлияла личная обида. Мне известно, что перед президентскими выборами 1997 года с нашим кандидатом В. С. Шурчановым велись переговоры о том, чтобы Ивантаев баллотировался кандидатом вместе с ним в качестве вице-президента. Но соглашение не состоялось. Вице-президентом вместе с Шурчановым (кандидатом на должность президента) выдвинулся директор машиностроительного завода Н. Н. Григорьев.
      Если честно, то мне это давнее уже решение В. С. Шурчанова так и осталось непонятным.
      Когда же к руководству профсоюзами пришел Афанасенков, то никаких совместных мероприятий (первомайских демонстраций, митингов, шествий) мы уже не предпринимали. Профсоюзы обрели столь желанную властями чистую «голубизну». Без всяких «розовых» оттенков.
      Зато прекратились «наезды» по поводу помещения. Подозреваю, что профсоюзное руководство живет нынче не только за счет взносов. Профсоюзные кабинеты, залы сдаются за очень хорошие деньги в аренду коммерсантам. Неплохой доход дает кафе, расположенное в здании на Калинина, 66. Там проводят вечера, банкеты, свадьбы и поминки. И это тоже деньги.
      Так что нынешнее руководство профсоюзов свой интерес соблюдает успешно. Но чтобы иметь доходы, нужно не ссориться с властью, поддерживать ее представителей на выборах.
      И все-таки нужно выдерживать хоть какие-то рамки приличия. Заявлять, что деятельность Аксакова способствовала укреплению влияния и роли профсоюзов, когда он проголосовал за новый Трудовой кодекс и фактически способствовала обратному, значит считать, что у всех членов профсоюза поголовно нелады со здравым смыслом.
      После пресловутого 122-го закона «о монетизации» льгот, принятого при поддержке Аксакова и другого «народного» депутата Госдумы от Чувашии Павла Семенова, совершенно неприлично выглядят слова Афанасенкова о том, что вся деятельность Анатолия Геннадьевича «направлена на повышение благосостояния и социальной защищенности людей труда и членов их семей, учащейся молодежи, пенсионеров».
      Как бы там ни было, власть сумела заставить работать на победу Аксакова не только директоров предприятий и руководителей учреждений, но всю «сеть» профсоюзных организаций.
      Усилия профсоюзников оправдались. Не только в республиканских газетах описывался каждый шаг кандидата от партии власти, но и во всех заводских многотиражках замелькало его имя. Например, в газете «Рабочая жизнь» Чебоксарского агрегатного завода (четверг, 25 сентября 2003 года, № 34) появилось поздравление Аксакова с Днем машиностроителя. Так было и в других заводских многотиражках.
      Любые действия, которые могли бы помочь коммунистам на выборах, пресекались решительно. Я, например, несколько лет пытался понять, что происходит на Новочебоксарском химическом комбинате. Выступая перед избирателями Новочебоксарска, постоянно подчеркивал: одним из ключевых пунктов моей предвыборной программы является пересмотр ущербных сделок, наносящих вред республике.
      Ведь в чем суть так называемой «инвестиционной политики» республиканской власти? Заезжим российским и зарубежным капиталистам, которые вкладывали в нас какие-то деньги, продавали за бесценок, буквально за гроши сильные, жизнеспособные предприятия Чувашии. Продажные цены были в десятки, порой в сотни раз ниже истинной стоимости предприятий или госпакетов акций.
      В основе самых крупных сделок лежали личные соглашения Н. В. Федорова с главами российских и зарубежных компаний. Президент распоряжался общенациональным достоянием, точно это редиска, которой он в детстве торговал на чебоксарском базаре.
      Общий ущерб от распродаже за бесценок госимущества оценивается примерно в 70–80 млрд. рублей. Гигантская цифра для бедной Чувашии — примерно 7 ее годовых бюджетов!
      По моему убеждению, наиболее скандальные приватизационные сделки должны были стать предметом уголовных расследований. Сколько усилий мной, например, было приложено к тому, чтобы воспрепятствовать передаче в частные руки уникального Чапаевского завода так называемых резинотехнических изделий. Сделки по продаже ракет «Алазань» зарубежным странам, деятельность спортивного клуба «Волга» при Чапаевском заводе, способы продажи технической резины для покрытия корпусов подводных лодок в г. Ленинград через подставные фирмы, «художества» бывшего директора завода Пейве (которого, благодаря и моим усилиям, все-таки убрали с должности), история с продажей помещений заводского музея тщательно исследовались мной. В итоге завод обрел статус казенного предприятия, частник на этом уникальном оборонном предприятии не хозяйничает.
      По-моему, необходимо разобраться, какое участие в дешевой распродаже национального достояния республики принимали бывший министр экономики А. Аксаков, бывший министр имущественных отношений Г. Матюшкин, бывший министр экономического развития и торговли М. Илларионова, бывший председатель Кабинета Министров Н. Партасова и другие.
      Об этом же писала и московская пресса. В респектабельном журнале «Вслух о…» журналист Василий Гладков опубликовал довольно объективную статью «Завод карман не тянет» (№ 3 (15), март 2004 г.). Гладков утверждает, что крупнейшее предприятие Чувашии может стать обеспечением спокойной старости нынешнего президента республики, а также его давнего знакомого, руководителя московской адвокатской конторы г-на Клишина (с. 115).
      Кто же обеспечивает столь незавидное будущее флагмана чувашской индустрии? Уже опробованная на «Промтракторе» схема приватизации довольно проста: акции «Химпрома» передаются в уставной капитал раскрученной, благодаря дружеской заботе республиканского правительства, Волжской инвестиционной компании, а потом государственный пакет уже в самой ВИК «размывается» до умозрительного размера испытанным методом дополнительных эмиссий. Единственным указанием на злой умысел может стать только появление у Федорова еще одного «объекта недвижимости» — может быть, в Португалии, к которой также неравнодушен Клишин.
      Конечно, за «допущенные нарушения» будет символически наказан некий чувашский чиновник. По некоторым данным, на роль стрелочников уже назначены председатель правительства ЧР Партасова, и министр имущественных отношений Доманин. Информированные источники в администрации президента Чувашской республики говорят, что срок их полномочий напрямую зависит от сроков приватизации Химпрома. Но вернуть стратегически важный комбинат в госсобственность уже не удастся: об этом позаботятся столичные друзья Федорова из знаменитой адвокатской коллегии. Ведь, как известно, результаты приватизации пересмотру сегодня не подлежат» (с. 119).