Ст. 227 УПК РФ «Полномочия судьи по поступившему в суд уголовному делу» это предусматривает.
      Ст. 228 УПК РФ «Вопросы, подлежащие выяснению по поступившему в суд уголовному делу». Пункт 1: Судья выясняет, подсудно ли уголовное дело данному суду. Пункт 2: Вручены ли копии обвинительного заключения или обвинительного акта.
      Кроме того, была нарушена ст. 229 УПК РФ «Основания проведения предварительного слушания». Часть 3: Ходатайство о проведении предварительного слушания может быть заявлено стороной после ознакомления с материалами уголовного дела либо после направления уголовного дела с обвинительным заключением или обвинительным актом в суд в течение 3 суток со дня получения обвиняемым копии обвинительного заключения или обвинительного акта. Срок в 3 дня не выдержан.
      Ст. 233 УПК РФ «Срок начала разбирательства в судебном заседании». Часть 2: Рассмотрение уголовного дела в судебном заседании не может быть начато ранее 7 суток со дня вручения обвиняемому копии обвинительного заключения или обвинительного акта. Как я уже упоминал ранее, эта статья грубейшим образом нарушена. Срок в 7 суток не выдержан. На основании этого уже можно прекращать уголовное дело.
      Я ходатайствую это сделать на основании ст. 237 УПК РФ «Возвращение уголовного дела прокурору». Часть 1, пункт 2: Судья по ходатайству сторон или по собственной инициативе возвращает уголовное дело прокурору, если копия обвинительного заключения или обвинительного акта не была вручена обвиняемому.
      Ст. 265 УПК РФ «Установление личности подсудимого и своевременности вручения ему копии обвинительного заключения или обвинительного акта». Пункт 6: Проверка своевременности вручения подсудимому копий обвинительного заключения (обвинительного акта) и постановления прокурора об изменении обвинения осуществляется путем опроса обвиняемого и сопоставления его ответа с материалами уголовного дела, в частности, с распиской о получении копий указанных документов (если таковая имеется в материалах дела). При установлении того, что копии обвинительного заключения (обвинительного акта) и постановления прокурора не были вручены подсудимому или были вручены с опозданием, судья откладывает разбирательство на время, достаточное для того, чтобы требование закона о вручении подсудимому копии обвинительного заключения (обвинительного акта) не менее чем за семь суток до начала судебного разбирательства не было выполнено.
      Судья никаких собеседований по поводу обвинительного заключения со мной не проводил.
      Считаю, что передача обвинительного заключения в суд состоялась тайно из-за абсолютной его необоснованности. Если бы меня официально вызвали к прокурору для вручения обвинительного заключения, позволили бы ознакомиться с ним и я мог в соответствии со ст. 222 ч. 3 УПК РФ, высказать свои замечания, то выяснилась бы вся неправда этого документа. Была бы утрачена всякая возможность передавать его в суд.
      Кстати, мировой судья Малюткин, открывая судебное заседание, не пытался даже и выяснить, вручена ли мне копия обвинительного заключения. Этим самым он нарушил требование части 2 ст. 245 УПК РФ «Установление личности подсудимого и своевременное вручение ему копии обвинительного заключения или обвинительного акта».
      На основании изложенного я утверждаю, что дело в отношении меня было сфабриковано и обвинение, предъявленное мне, не имеет под собой никаких оснований.
      Обвинительный приговор не может быть основан на предположениях (ст. 302 ч. 1 УПК РФ) (ст. 14 «Презумпция невиновности» ч. 2, ч. 3, ч. 4), на вероятных (БВС РСФСР, 1965, № 5, с. 37), внутренне противоречащих друг другу и противоречащих совокупности других доказательств заключениях экспертов. Свидетель Ермолаев заявляет, что не видел, как я писал текст статьи, и что я не давал ему никаких поручений распространять его. То же сделали все другие свидетели. Но, вопреки этому, судья Рябина пишет в приговоре, что они утверждали противоположное. Это возмутительно!
      Версия обвинения не может быть признана обоснованной при наличии противоположной версии, подкрепленной не опровергнутыми доказательствами (БВС СССР, 1960, № 2, с. 21).
      Версия обвинения не может быть признана обоснованной, если оценка доказательств носит односторонний характер (БВС СССР, 1967, № 1, с. 8).
      Приговор не может быть признан обоснованным, если по делу собраны не опровергнутые доказательства, свидетельствующие об алиби обвиняемого (БВС СССР, 1964, № 4, с. 25).
      Постановление Конституционного суда РФ от 20 апреля 1999 года № 7-П: о неустранимости сомнений в доказанности обвинения следует говорить не только в тех случаях, когда объективно отсутствуют какие бы то ни было новые доказательства виновности или невиновности обвиняемого, но и когда при возможном существовании таких доказательств органы расследования, прокурор и потерпевший не принимают мер к их получению, а суд, в силу невозможности исполнения им обвинительной функции, не может по собственной инициативе восполнять недостатки в доказывании обвинения (ВКС РФ, 1999, № 4).
      Ст. 7 ч. 3 УПК РФ гласит, что нарушение норм настоящего кодекса судом, прокурором, следователем, органом дознания или дознавателем в ходе уголовного судопроизводства влечет за собой недопустимость полученных таких путем доказательств.
      Многочисленные примеры, приведенные мною выше, говорят о том, что всё мое дело и приговор по нему составлены по заказу, за счет только таких доказательств.
      В соответствии с этим прошу суд уголовное дело прекратить, судебное разбирательство закончить оправдательным приговором ввиду недоказанности моей вины».
      Как я и предполагал, доводы мои и Ильина не произвели на судью Васильева никакого воздействия. Казалось, он и не слышал наших выступлений. Выражение лица у него в ходе судебных заседаний было странным, отсутствующим.
      Четыре тома моего дела он изучал медленно, перелистывал листы, путаясь, смешно искажая слова, зачитывал отдельные документы. Меня иногда клонило в сон, ведь после этих бесполезных посиделок, вечером мне нужно было успеть сделать 2–3 выступления перед избирателями на участке, помочь моим товарищам расклеить объявления о встречах на следующий день, разнести листовки.
      Домой я приходил уже поздним вечером. А с утра нужно было вновь идти к Васильеву. Справедливости ради нужно отметить, что и Шарапов с Котоком, как мне казалось, с трудом выдерживали васильевскую манеру вести дело.
      Миша Коток, высокий, молодой, симпатичный человек, с круглым, цветущим и очень незлым лицом, будто бы задремывал. Но как-то очень умело, с открытыми глазами. В армии, что ли, научился этому фокусу.
      Наконец 17 октября 2005 года судья Васильев вынес свое постановление. Приговор Рябиной он оставил в силе, наши жалобы — без удовлетворения.
      Текст постановления содержал в себе всё те же нелепости, что и в приговоре Рябиной. Только выглядели они еще более заметно, так как в отличие от восьмистраничного текста приговора, васильевский опус уместился в 4,5 страницы.
      Этого решения я ждал. Но после бессонной ночи, прошедшей за подсчетом голосов (а весь день 16 октября я провел на ногах, успел сдать в прокуратуру несколько заявлений о грубейших нарушениях, имевших место в ходе выборов) услышать с утра из уст Васильева очередной нелепый текст было тяжело.
      Я знал, что выборы сфальсифицируют, «костьми лягут», чтобы не допустить меня в городское Собрание. Но неужели власть всё так хорошо продумала, что итоги выборов (проигрыш в 4 голоса!) и постановление судьи Васильева мне станут известны одновременно! «Эффект» сделали двойным!
      Может, и совпадение. Но просто так такие совпадения не происходят!
      Нужно было держаться. Я немедленно затребовал протокол судебного заседания. Прочитал его. Внес поправки. В замечаниях на протокол написал: «На стр. 2 утверждается, что на вопрос председательствующего осужденный Моляков И. Ю. заявил: «1. Адвокат Ильин В. А. получил копию обвинительного заключения, а я лично не получал». Ничего про адвоката Ильина и про то, что он за меня получал обвинительное заключение, я не говорил.
      2. На стр. 1 сообщается, что осужденному Молякову И. Ю. предъявлялся на обозрение акт об отказе в получении обвинительного заключения и протокол судебного заседания от 16 ноября 2004 года. Никаких актов и протоколов судебного заседания мне на обозрение никто не предъявлял.
      3. На стр. 5 приводятся слова защитника Ильина В. А.: «Поддерживаю ходатайство. В ходе предварительного и судебного следствия была допрошена Татьяна Евгеньевна». На самом деле Ильин сказал: «В ходе судебного следствия была допрошена Наталья Евгеньевна».
      4. На стр. 30 протокола зафиксировано выступление адвоката Ильина В. А. В нем он подробно объяснил, что дело «по факту» опубликования статьи «Сладкая сказка о Федоровых» было заведено незаконно. Фактически все 120 страниц предварительных материалов до возбуждения уголовного дела «по факту» публикации собирались милицейскими следователями в отношении только Молякова И. Ю., поэтому возбуждение дела «по факту» — грубая уловка, направленная на то, чтобы создать неравные условия между обвиняемым Моляковым и заявителем Федоровым.
      Кроме того, адвокат Ильин В. А. указал, что дело расследовалось не в Московской районной прокуратуре г. Чебоксары, а в Ленинской районной прокуратуре г. Чебоксары по распоряжению заместителя прокурора Чувашской Республики Бобкова. Это распоряжение есть в материалах дела. По требованию Ильина оно было зачитано.
      Бобков распорядился передать расследование дела из Московской в Ленинскую прокуратуру из-за того, что следователи Московской районной прокуратуры будто бы слишком загружены. Ничего этого в протоколе не отражено.
      5. На стр. 53 протокола содержится текст допроса осужденного Молякова И. Ю. В ходе этого допроса я выразил свое возмущение абсолютно незаконным распоряжением Бобкова о перемене места следствия. Заявил, что нигде в УПК РФ в качестве повода для изменения подследственности не указывается «загруженность» сотрудников районной прокуратуры. Это в протоколе не отражено.
      В ходе того же допроса я подробно описал, как текст обвинительного заключения в конце апреля 2004 года мне пытался вручить какой-то майор милиции. Я отказался получать у него этот текст. Указал на норму УПК РФ, которая предписывает только прокурору вручать лично в руки, под расписку текст обвинительного заключения. И если меня надлежащим образом, то есть повесткой, прокурор вызовет для вручения обвинительного заключения, то я обязательно пойду к нему.
      Этого секретарь в протоколе не отразил.
      6. Ход прений отражен в протоколе неполно. В прениях выступление адвоката Ильина В. А. отражено на стр. 60-й. Ильин заявил, что в тексте обвинительного заключения и в тексте приговора есть прямое утверждение об авторстве статьи. Это — И. Ю. Моляков.
      В ходе же судебного заседания адвокаты Федорова и гособвинитель дружно заявили, что в авторстве меня никто не обвиняет. Меня обвиняют только в распространении. Об этой «нестыковке» и говорил в прениях Ильин. Но это в протоколе не отражено.
      И так далее, и тому подобное. Нечеткость протоколов в моем деле использовалась постоянно. И это были не просто механические упущения. Почему-то не фиксировалось самое существенное.
      Кстати, в своем постановлении П. Г. Васильев (несмотря на публичные заявления федоровских адвокатов) вновь дает понять, что автор статьи именно я. Он пишет: «Судом первой инстанции объективно не приняты во внимание доводы свидетелей защиты Мешалкиной Н. Е., Имендаева А. В. и Моляковой И. Н. о том, что Моляков И. Ю. не является автором статьи «Сладкая сказка о Федоровых».
      Показания указанных свидетелей защиты в этой части являются противоречивыми, и они опровергаются исследованными судом доказательствами.
      Как следует из показаний свидетеля Ермолаева В. В., доверенного лица кандидата в депутаты Молякова И. Ю., в период предвыборной кампании агитационный материал для распространения готовил лично сам Моляков. В ходе предвыборной агитации он получил лично от Молякова И. Ю. информационные листки «Взгляд в упор» и «Открытый взгляд» со статьей «Сладкая сказка о Федоровых» для регистрации в окружной избирательной комиссии, чтобы в последующем можно было их тиражировать и распространять…
      Суд апелляционной инстанции также не может согласиться с доводами стороны защиты о нарушении прав Молякова И. Ю. при назначении и проведении экспертизы.
      Как свидетельствуют материалы дела, на момент назначения лингвистической экспертизы Моляков И. Ю. не обладал процессуальным положением ни подозреваемого, ни обвиняемого. Следовательно, на данный момент уголовно-процессуальный закон (ч. 3 ст. 195 УПК РФ) не обязывал Молякова И. Ю. к ознакомлению с постановлением о назначении лингвистической экспертизы. В последующем Моляков И. Ю., как обвиняемый по делу, и его защитник были ознакомлены как с постановлением о назначении указанной экспертизы, так и выводами этой экспертизы…
      Утверждения Молякова И. Ю. о том, что судом первой инстанции не рассматривались и не разрешались его заявления и ходатайства, в том числе и заявление об отводе государственного обвинителя, являются голословными».
      На эту возмутительную васильевскую бумагу, конечно же, немедленно была принесена кассационная жалоба.
      Судебная коллегия по уголовным делам Верховного суда Чувашской Республики назначила ее рассмотрение на 1 декабря 2005 года. Перед заседанием, 22 ноября 2005 года, судья Васильев своим постановлением мои замечания на протокол отклонил.
      1 декабря коллегия заседала под председательством судьи А. В. Акимова, в состав входили судьи С. Н. Комиссарова и Г. М. Дмитриева.
      Я очень кратко изложил возражения на наиболее нелепые места из сочинений Васильева и Рябиной. Уже дежурные тексты, повторяющие общие места из толстовского обвинительного заключения «отбарабанили» Шарапов и Коток.
      Коллегия удалилась совещаться. Но ненадолго. Вернувшись, Акимов огласил определение: «Постановление Калининского районного суда г. Чебоксары от 17 октября 2005 года, которым приговор мирового судья судебного участка № 2 Калининского района г. Чебоксары от 27 июня 2005 года в отношении Молякова Игоря Юрьевича оставлен без изменения, отменить и уголовное делопроизводство прекратить в связи с истечением срока давности привлечения его к уголовной ответственности».
      Несмотря на половинчатость решения (а при таком исходе я не мог подать в суд ни на Федорова, ни на Кулагину, ни требовать материальной компенсации за содержание в тюрьме), испытал большую радость. Это был праздник. Это была победа. Побоялись местные судьи «отпускать» мое дело в Москву, в Верховный суд России. Не уверены были, что там сомнительные сочинения Толстова, Малюткина, Рябиной и Васильева будут восприняты всерьез.
      Так или иначе, но я был признан невиновным! Нужно было видеть в этот момент лицо адвоката Шарапова! За такое лицо театральную премию «Золотая маска» давать нужно. За самый трагический образ.
      Дело у Федорова сорвалось. Ни посадить меня не смогли, ни рецидивистом сделать. К тому же знали, что на этом решении я не остановлюсь. Обязательно пойду дальше, отменю приговор не в связи с истечением сроков (для чего, видимо, и совершались все эти многочисленные затяжки в моем деле судьями), а из-за недоказанности моей вины.
      И тогда иск против Федорова с обвинением его в лжесвидетельстве будет подан обязательно!
      Как я и сообщал выше, 25 марта 2006 года надзорная жалоба на решение Коллегии от 1 декабря 2005 года была подана мной в Верховный суд Чувашской Республики.
      Послесловие.
      Пока писал книгу, в Белоруссии с огромным перевесом над своими прозападными конкурентами на президентских выборах победу одержал Лукашенко.
      Ничего сверхъестественного Александр Григорьевич не придумывал. При многоукладности на селе сохранил мощную государственную поддержку крупных кооперативных хозяйств, то есть не дал широко разойтись «ножницам» цен на промышленную и сельскохозяйственную продукцию.
      Укоротил аппетиты дельцов, продающих на село солярку и удобрения.
      Базовые отрасли экономики разворовать (т. е. прихватизировать) не позволил ни своим, ни заезжим коммерсантам. Сохранил их под контролем государства. А вот малый и средний бизнес в сфере торговли, легкой и пищевой промышленности, в обслуживании поддержал. Скорее не дешевыми кредитами и приемлемой арендной платой, а защитой от чиновных мздоимцев и взяточников.
      Сфера ЖКХ осталась за государством. Обеспечение жильем — в основном за ним, но никто не запрещает работать в этой сфере и частнику.
      Бесплатная медицина и образование. Не наёмная, а народная армия. Независимая внешняя политика. Дружба с братским русским народом. Непосредственные хозяйственные связи с отдельными российскими областями. Достойные пенсии и зарплаты. Скромные, но более высокие, чем в России. Уважение к истории и, в частности, к Советскому Союзу.
      Хотели его враги за эту разумную политику «сковырнуть». И не смогли. Нет у него тайных валютных счетов в швейцарских банках. Нет этих счетов и у высших должностных лиц республики Беларусь. Нечем шантажировать Лукашенко и его окружение.
      Хотелось бы и нашему Путину иметь такую явку на президентских выборах, как в Белоруссии. Хотелось бы, чтобы и за него проголосовало столько же людей, как за Лукашенко.
      Не выйдет. Вокруг-то такие, как Федоров. В январе писал о необходимости партийного строительства в России. Без этого института России не выжить, не остаться целой.
      В феврале 2006 года зам. главы администрации президента РФ В. Ю. Сурков выступил перед активом партии «Единая Россия». Стало ясно: процесс воссоздания эрзац-КПСС (без идеологии марксизма-ленинизма) в самом разгаре. Вновь громоздится партия-монстр, напоминающая огромного динозавра с малюсенькой головенкой. Ясно — динозавр не выживет. Головенка (идеологическая составляющая) отсутствует. Нет у этих людей идеологии. Не будет и партии.
      Хотя идеологию иметь очень хотелось бы. Убеждать людей в чем-то нужно, цели ставить. Не только же ради брюха жить. Желание похвальное, но безнадежное. Интересы правящей бюрократии несовместимы не только с интересами большинства населения России, но и с возможностью существования нашего государства вообще.
      Путинский режим — прямое продолжение режима ельцинского. И если силовая путинская олигархия вроде бы одолевает либерально-коммерческую олигархию 90-х годов ельцинского разлива, то это отнюдь не означает, что государство одержало победу над воровством и коррупцией. Просто демократическую болтовню заменили на патриотическую.
      Население грабят еще более люто, чем при Ельцине. А государственные интересы (контроль над ядерными силами, над энергоресурсами) защищать никто не собирается. Их сдают, пытаясь вырвать у Запада гарантии безопасности и обеспеченного будущего для нынешней верхушки.
      За последние годы поблёк Николай Васильевич Федоров. Человек исключительно ельцинской «выделки», он едва успел вскочить в «поезд» нового путинского режима.
      Он, конечно, может требовать выполнения национальных проектов, ставить по стойке смирно, как школьников, своих трусливых чиновников, но в элиту еще более наглых, сытых, беспринципных путинских выкормышей не попадет никогда.
      Застрял он в Чувашии между ельцинским прошлым и путинским настоящим. Схожесть Путина и Федорова в морально-этическом плане (каратисты, блин), подспудное взаимное доверие (в иерархии — на разных ступенях, но «рыбак рыбака видит издалека») сохранит Федорова еще на какое-то время в чувашском оазисе «мега моллов» и «гранд-сити». Работать придется здесь.
      В Москве же ждут в лучшем случае в качестве посла где-нибудь в Венгрии. Ничего иного, более серьезного, предложено не будет.
      Федоров добровольно встроился в бюрократическое путинское государство. Пошел к подполковнику КГБ на поклон. Когда-то он не вставал при исполнении нового-старого гимна в Совете Федерации. Сегодня видный европейский юрист боится выдавить из себя, что назначение губернаторов (фактическое) президентом России — это нарушение Конституции.
      Бюрократия, даже местная, силу почувствовала. Она — организм единый. И если бывшего «демократического бунтаря» Федорова вобрала в себя и растворила бюрократия федеральная (вон как новый полпред Коновалов себя ведет!), то и местная остатки догрызет. Какая бы трусливая и продажная она ни была.
      Глухое безвременье бюрократического болота. Повальная коррупция, нищета, пьянство. Нелепые праздники и шоу (в том числе и политические). Неизвестно куда исчезнувшие яркие когда-то народные «вожди» и «крутые» политические команды. Всеобщий политический торг.
      «Плетью обуха не перешибешь» — безысходно талдычат деморализованные нынешней властью граждане, тем самым оправдывая трусливое равнодушие к будущему и своих детей, и своей страны.
      А ведь известно, что если хочешь выжить во времена потрясений, то нужно делать выбор и бороться, приняв одну из сторон. Равнодушных же режут первыми.
      И не надо вопить, оплакивая «мирное» население, гибнущее будто бы по вине злых экстремистов. Принцип «моя хата с краю, ничего не знаю» — прямая дорога в никуда. Бороться с нынешними мерзкими порядками нужно всеми возможными средствами. И всем «миром» (мирным, то есть, населением).
      Боятся нынешние чиновники судебных разбирательств. Я ведь не с Федоровым вступил в противостояние, а со всей бюрократической прослойкой, которая президента Чувашии в себя вобрала, растворила, а в нем концентрирует, через него выражает свои утробные интересы и инстинкты.
      Но если эта гидра боится судов, значит, этот способ борьбы надо использовать как можно активнее. Не сразу, но удача приходит.
      Администрация города Чебоксары не согласовала проведение демонстрации в честь Великой Октябрьской социалистической революции. Обратились городские коммунисты в суд, и 10 ноября Ленинский районный суд г. Чебоксары признал это решение незаконным. Тут же последовало в тот же суд заявление о возмещении морального и материального вреда.
      16 января 2006 года судья Маслюк это заявление не удовлетворил, но 13 марта 2006 года Коллегия по гражданским делам Верховного суда Чувашской Республики его решение отменила.
      Компенсация будет получена. За ней могут обратиться сотни участников ноябрьских событий 2005 года. А городских чиновников можно будет наказать и в уголовном порядке. Таким образом, резолюция митинга 6 ноября 2005 года о заместителе главы города Чебоксары Исаеве, который фактически запретил проведение митинга, выполнена.
      Судились и с газетой «Советская Чувашия». Редакция в октябре прошлого года поместила на своих страницах статью под названием «Вранье как метод агитации». В статье о коммунистах, как выяснилось в суде, написали неправду.
      Пришлось ходить в суд больше года, но в конце ноября 2005 года «СЧ» вынуждена была опубликовать опровержение, да еще и штраф уплатить.
      Более четырех лет «разбирается» со мной Н. В. Федоров. Судебно-карательная машина старательно работала на обвинительный приговор.
      Конечно, местным судебным чиновникам опасно было доводить это дело до рассмотрения в Верховном суде России. Там бы дело быстро прикрыли. Но и прекращать его на месте нежелательно. Московское начальство далеко, а гражданин Федоров — вот он, близко.
      И все же 1 декабря 2005 года Судебная коллегия по уголовным делам Верховного суда Чувашской Республики приговор в отношении меня отменила, а уголовное дело прекратила. Пусть и в связи с истечением срока давности.
      Приговора и уголовного дела нет! Я не виновен. Тем более что не из-за меня, а, видимо, из-за нерасторопности нашей судебной «машины» и представителей гражданина Федорова, адвокатов Шарапова и Котока, сроки были упущены.
      Представьте, если гражданин Федоров в итоге будет осужден за ложный донос? Одна из причин, по которой руководитель региона может быть снят со своей должности, — его осуждение в уголовном порядке. Может, это шанс для Чувашии наконец поменять руководство?
      Криминально-бюрократическую прослойку «удалением» отдельно взятого местного князька, очевидно, не разрушишь. Может, без Федорова она еще более крепкой станет. Федоров-то — не совсем свой брат-бюрократ. Как говорится, не «плоть от плоти».
      Но начинать-то нужно с этого. И сочетать с массовым, бескомпромиссным протестным давлением на всю эту разжиревшую братию, считающую себя элитой, а народ — недочеловеками.
      Надо сбросить с народной шеи все эти гигантские торговые, телефонные, коммерческие и коммунальные структуры, высасывающие из карманов наших граждан, из бюджетов всех уровней огромные деньги.
      Опираться в этой работе нужно в первую очередь на трудовые коллективы (рабочих, инженерно-техническую интеллигенцию, производственников).
      Но о засилье огромных торговых компаний в Чувашии должны подумать мелкие и средние предприниматели. Их предприятия и коллективы в ближайшее время могут быть раздавлены гигантскими коммерческими монстрами, внедрившимися в Чувашию за время правления федоровской команды.
      Продажность криминально-бюрократической прослойки, ее алчность, отвратность — козырь для оппозиции, для коммунистов. Если бы страну разрушали неподкупные, честные, идейные буржуа! Давно бы страну развалили.
      А тут народ видит — ворьё! Задумывается: а коммунисты-то правы! Нынешние «хозяева жизни» ежедневно наглядно доказывают рядовому труженику, что нутро их — гнилое.
      Мы одолеем и федоровых, и путиных. Да, мы — простые люди, с недостатками, слабостями. Даже с глупостью, которой столь прискорбно поражено множество наших соотечественников.
      Всплыли в сознании строчки:
 
«Как на взлете века
Добрый человек
Злого человека
Взял и ниспроверг.
Из гранатомёта
Положил козла —
Знать оно, добро-то,
Посильнее зла!»
 
      Козла — гранатомётом! Что ж, если зло обретает жуткие козлиные черты, то и меткий выстрел из гранатомёта — концентрированное явление добра в современной болотной жизни. Не ново — добро должно быть с кулаками. Но какова аранжировка!
      Такое уж нынче добро. Добро все равно победит зло. Это — свыше!
      Как же плетью обуха не перешибешь? Обух-то гнилой. Была бы плеть. А лучше — гранатомёт.
 
       30 марта 2006 года.