Более двух лет жизни отдано судебному разбирательству с гражданином Федоровым, переназначенным в августе 2005 года президентом России Путиным на должность президента Чувашской Республики на четвертый срок.
      Вполне вероятно, что Николай Васильевич Федоров будет править Чувашской Республикой почти столько же, сколько Леонид Ильич Брежнев являлся Генеральным секретарем Коммунистической партии Советского Союза. Если он удержится в должности президента ближайшие пять лет, то Чувашия вынуждена будет жить «вместе с Федоровым» в течение 17-ти лет. Где же хваленая демократия? Где следование конституционному принципу, согласно которому одно и то же лицо не имеет права занимать должность президента более двух сроков подряд? Какие неуместные, горькие вопросы…
      Сладкой морковкой «демократических прав и свобод» советский многонациональный народ поманили в светлое завтра идеального правового общества, да под сладкие песни ограбили его, развалили великое государство, в котором не разглагольствовали о правах и свободах, в котором тунеядство наказывалось в уголовном порядке, но хлеб на столе каждой семьи был ежедневно. Были бесплатными медицинское обслуживание и образование. Транспортное сообщение, в том числе и с помощью авиации, осуществлялось за гроши. Крайне редкими были случаи терроризма, межнациональных столкновений. Стандартная двухкомнатная квартира, которую человек получал от государства бесплатно, обходилась в 10–11 рублей в месяц.
      Одним из активнейших «певцов демократических ценностей» был гражданин Федоров. Министр юстиции первого «демократического» правительства России. Юрист «европейского уровня». Страстный поборник народного самоуправления и «социализма с человеческим лицом».
      Именно он, стремясь пробиться в 1989 году в народные депутаты СССР, призывал к беспощадной борьбе с бюрократией, в том числе и партийной. Будучи активным членом КПСС, вышел из ее рядов, но требовал: «Вся власть Советам»!
      Когда Николай Васильевич успел стать юристом «европейского уровня», сказать точно не могу. В ходе изучения его обращений в прокуратуру, в суды, слушая его выступления в качестве потерпевшего, особых юридических способностей я у него не заметил!
      О научной деятельности преподавателя научного коммунизма Федорова я написал еще в начале девяностых годов прошлого века в статье «Балаганчик». Прочитав автореферат его кандидатской диссертации, также не обнаружил ничего выдающегося: обычная апологетика советской правовой системы.
      Об экономических изысканиях Федорова говорить, собственно, нечего. К праву они отношения не имеют, проводились в последние годы в специфическом творческом союзе с профессором Л. П. Кураковым. Свидетельством чему являются их совместные монографии. Предполагаю только, что с таким же успехом президент Чувашии Федоров мог проводить исследования в области истории, филологии, культурологи и т. д. Не исключено, что крупный чиновник, пока находящийся при власти, решил «запастись» дипломом доктора наук то ли из соображения престижа, то ли «на черный день».
      «Европейскую известность», прежде всего среди недругов СССР, гражданин Федоров снискал тогда, когда на съездах народных депутатов СССР озвучивал инициативу об исключении из Конституции СССР шестой статьи. Именно эта статья определяла ядром политического устройства Советского государства Коммунистическую партию Советского Союза.
      Тот же Федоров был ходатаем от «прорабов перестройки» в Конституционном суде Российской Федерации, пробивая решение о запрете деятельности компартии на территории России, признании ее деятельности незаконной в период существования Советского Союза.
      Особо колоритным было требование Федорова, министра юстиции РФ, выдать Германии бывшего руководителя СЕПГ и ГДР Эриха Хонеккера, Героя Советского Союза, антифашиста, борца за идеи социализма.
      Но при всем при этом «подвиги» Федорова в сравнении с деяниями других «младореформаторов» — всех этих гайдаров, чубайсов, бурбулисов и кохов не так уж и велики.
      Видимо, умелая рука направляла честолюбивого политика. По чьему-то наущению он яростно бил в самые жизненные точки советского государства. По той же 6-й статье, например.
      К 2005 году некоторые из бывших либералов-романтиков «прозрели». Утверждают, что в цивилизованном мире нет и не может быть президентов беспартийных. Все правители крупнейших мировых держав в обязательном порядке имеют партийную принадлежность.
      То, что в России выбирают беспартийного президента, есть политический нонсенс и проявление позорного неуважения к самим себе, заявляют они. «Беспартийные» президенты должны быть запрещены законом! Мы, мол, не Монако и не Лихтенштейн.
      Маленькой страной может управлять один администратор — папа римский, князь Монако, президент Швейцарии. В маленькой стране даже один человек может осуществить эффективный контроль за административным аппаратом, чиновничеством, территорией. Но огромными странами (Китай, Индия, США, Россия) в современной ситуации не может управлять ни отдельная личность, ни коллективная (парламент).
      Огромной территорией нельзя управлять без опосредующего звена. Как утверждает политолог Александр Севастьянов в статье «Соло partia» («Литературная газета», 28–31 декабря 2005 года, № 54), «…крах КПСС не доказал исчерпанность и неэффективность партократической модели. Как раз наоборот. Доказал, увы, ее сверхэффективность. Ибо развал страны и партии был инициирован ее верхушкой. И самый совершенный инструмент управления, который только знала история, послушно самоуничтожился, попутно уничтожив СССР…».
      Необходимость партийного руководства страной, концентрации элиты государства в партийных органах, партийный жесточайший контроль над бюрократией (потеря партийной принадлежности — крах карьеры административной), воплощения государственной идеологии лучшими мыслителями партии в ее программных установках блестяще подтверждает опыт нашего соседа Китая.
      Будто бы этого не знали и не говорили умные люди еще в конце 80-х, когда честолюбцы, подобные Федорову, ослабляли партийно-государственные устои СССР. Все эти «мелкие бесы» вряд ли до конца понимали, что творят. Но вот те, кто «лепил» умело и уверенно всех этих «выдающихся юристов», кто сладко тешил их самолюбие, подкармливал бесплатными поездками на Запад, дутыми гонорарами за некие книги и лекции, кто делал их почетными членами различных международных фондов и клубов, прекрасно понимали свои главные цели.
      Один умный человек сказал мне недавно, что Путин и Федоров чем-то похожи. Даже внешне. Походка, манеры. Вообще-то облик Николая Васильевича Федорова в каком-то смысле уникален. Эти его многозначительные паузы во время выступлений. Жеманность речи. Выступления с придыханиями, с наполненными слезами глазами. Они могут длиться долго, очень долго, так долго, что потом трудно вспомнить, о чем же, собственно, говорил чувствительный оратор.
      Есть это в какой-то мере и у Путина. Оба каратисты. С черными (!) поясами. Православные друзья Алексия II. Походка. Выразительная игра глазами.
      Оба предали партию. Предательство родной организации пережили легко, ибо никогда не были настоящими коммунистами — просто обывателями-билетоносцами. Но выгодно это отступничество конвертировали. Не «маркзахаровы» — в президенты выбились!
      Тот же умный человек сказал мне: «Делали их из одного теста. В одной мастерской. Процесс поставлен «на поток». Удивительные эти создания приспосабливались для решения самых различных задач. Не было среди них только одной — спасения и укрепления единого советского государства».
      Федоров выполнял ответственнейшую программу — бить по партии, по опоре великого государства. С программой попытался справиться с налета, ибо лихое предательство партийной организации было, по сути, не первым, а вторым отступничеством.
      Изначально что Путин, что Федоров нарушили общечеловеческие заповеди — нравственные. Если ты не разделяешь марксистско-ленинскую идеологию, то зачем же пишешь прочувствованные заявления о приеме в КПСС? Не убежден, а лезешь! Не согласен — оппонируй, вступай в борьбу, посвяти жизнь утверждению собственных взглядов.
      Но! Нужно делать карьеру, а без партбилета — никак. Чтобы получить партбилет — криви душой, двурушничай, изображай из себя стойкого марксиста.
      Федорова я впервые встретил в Чувашском государственном университете в феврале 1987 года. Только что начался второй семестр, начались занятия. В перерыве ко мне быстро подошел молодой человек с какой-то оригинальной, сразу запоминающейся стрижкой, круглым лицом, маленькими блестящими глазами.
      Быстро сунул руку для пожатия. Представился — Федоров, преподаватель научного коммунизма. Сказал, что мне как преподавателю общественной дисциплины должно сегодня присутствовать на открытом заседании парткома университета. Что он, мол, член парткома, ему поручено оповестить молодых преподавателей…
      Манера разговаривать этого «парткомовца» неприятно удивила меня. Странное сочетание желания высказать предложение быстрее, будто бы выполнить необходимую, но не очень приятную процедуру, и какое-то непроизвольное вытягивание слов, жеманная игра голосом.
      Анатолий Аксаков, преподаватель политэкономии и, как выяснилось впоследствии, друг-товарищ Федорова, изъяснялся не в пример проще. Был открыт, симпатичен, располагал к себе собеседника.
      Тоже был активный «коммунист». Как выяснилось ныне — оттуда же родом, из Кариота. Именно Аксаков на собрании преподавателей кафедр общественных дисциплин предложил кандидатуру Федорова в качестве кандидата в народные депутаты СССР.
      Тогда, при первой встрече, я ответил Федорову, что не являюсь членом КПСС и на расширенное заседание парткома не пойду. Тот странно посмотрел на меня, сказал: «Я все равно буду тебя каждый раз приглашать. Ты бывать на заседаниях парткома обязан».
      Этот тип людей хорошо мне был знаком еще по Ленинградскому университету. Студентам и особенно преподавателям философского, исторического, психологического факультетов вступить в партию было сложно. Был лимит, была очередь из желающих получить партбилет, некоторые ждали годами.
      Но была, в том числе и у нас на философском факультете, категория шустрых молодых людей, которые невероятными способами втирались в доверие к начальству и, перепрыгнув соседей по очереди, вдруг оказывались членами партии. Все нормальные люди «нутром» чувствовали этих «членов», видели их голый прагматизм, склонность к притворству и оголтелому индивидуализму, сторонились, посмеивались.
      Были и хитрецы, которые ради вступления в партию на полгода, на год устраивались рабочими на заводы, фабрики, вступали без всяких сложностей в партию, а уж потом поступали в университет, а еще вернее на рабфак.
      Что-то неуловимое роднит Федоровых и Аксаковых: стремление этих типов к власти, к удачной карьере, вопреки внутреннему нравственному чувству, делало их в переломные годы чрезвычайно гибкими, мобильными, храбрыми.
      Надо отдать должное Федорову. Он поступил смело, когда в 1989 году, наперекор мнению парткома и администрации, не снял свою кандидатуру с предвыборной дистанции, пошел до конца, хотя мог потерять все, развернись ситуация иначе. Что ж, хороший флибустьер — это смелый флибустьер.
      В последние год-полтора в стране появилась прослойка обиженных на Путина и власть бюрократически-криминальной камарильи демократов-идеалистов.
      Много сделали демократы первого «разлива» шестидесятых годов для развала СССР. А теперь нуйкины, поповы, Афанасьевы вдруг дружно заголосили о возвращении прежних тоталитарных порядков, всесилии «органов» и бюрократов.
      Мол, не о таком светлом будущем для любимой родины мы мечтали. Боролись со сталинизмом — уткнулись в путинизм!
      Юрий Гейко скорбит о безвременно почивших отечественном авиапроме и автопроме. Юлия Латынина вместе в Юрием Болдыревым жестоко «костерят» нынешнего чиновника и путинский дутый патриотизм. Шендерович по злобной едкости ничуть не хуже Хрюна Моржова.
      Скорбящая по «лицам кавказской национальности» Анна Политковская здорово пишет: «…В 2005 году следование демократическим принципам вдруг вышло из моды даже в демократических кругах. В моде утвердился компромисс белого с красным. Сборная солянка из взглядов и целей, когда сегодня вытаскиваешь одни, а завтра — их же, но измененные!.. Признаком жизненной удачи даже для приличных господ стало идти на соглашение. «Мы сотрудничаем с властью, чтобы что-то сделать для людей». Такова их отмазка». («Путешествие в город, которого нет», «Новая газета», № 97, 26 декабря 2005 года.)
      «Можно либо торговать ресурсами своей страны, либо играть в геополитику. Попытка совместить и то и другое есть иллюзия. Великие державы не плодят оффшорных счетов и не торгуют газом через посредников». (Юлия Латынина. «Драка с газовым ключом», «Новая газета», 12.01–15.01.2006 г.).
      Один из самых ярких «прорабов перестройки» Андрей Нуйкин печалится на страницах «Литературки»: «Душа — не конгломерат разрозненных элементов сознания. Как разум являет собой единство, вбирающее в себя знания, понимание, мышление, так и душевные феномены образуют определенную целостность, имеют свой системообразующий стержень. Чаще всего (и надежнее всего) им становятся социальные идеалы человека, варварское разрушение которых превратило сегодня наше общество в собрание растерянных, не знающих, «куда идти, в каком сражаться стане», разобщенных людей, которыми так легко манипулировать любым жуликам, провокаторам и демагогам!) Идеал ведь — нечто вроде маяка для моряков в открытом океане. Или компаса, если этот образ кому-то более по душе. Идеал — это та высшая, объединяющая людей цель, ради которой хочется жить, работать и бороться, стойко перенося все трудности и лишения. Это то, что для человека порой превыше собственной его жизни, что придает бытию высший смысл…
      А если такой стержень в душе отсутствует или если социальные идеалы (как сегодня у жителей бывшего СССР) потерпели исторический крах, мы сталкиваемся с крушением жизненных целей и ценностей, превращающихся в неряшливый конгломерат отдельных разрозненных расхожих, выродившихся и переродившихся ценностных (моральных, эстетических, интеллектуальных) суждений. В лучшем случае происходит простое измельчание душ, ведомых ориентирами мелких добродетелей, расхожей морали, старых и вновь приобретенных предрассудков, при чрезмерной зависимости от больного общественного мнения.
      Остатки былого духовного могущества пока все еще сохраняются в России, но, увы, стремительно аннигилируются, съедаемые саркомой массовой культуры. Когда тело покидает душа, это всем видно, все скорбят, рядятся в траур. Когда человека покидает духовность, окружающие на венок не сбрасываются, они открывают новый роман Марининой или усаживаются перед телевизором поржать над шутками «Аншлага». Духовность покидает людей тихо, но навсегда». («Девятый вал массовой культуры», «Литературная газета», 12–18 октября 2005 года, № 42).
      Сказано сильно. И я не буду делать выдержки из выступлений и последних публикаций того же Гавриила Попова, который вдруг вспомнил о социализме и его преимуществах, или же Николая Шмелева, идущего тем же путем. Господ Рыжкова (малого) и Караулова мы можем наблюдать на экранах телевизоров постоянно.
      Полагаю, что диагноз господина Нуйкина верен и для господ Федорова с Путиным. Все эти «дремучие демократы» о Путине давно говорят гораздо больше гадостей, чем о Брежневе (одни только «Записки «Кремлевского» диггера» Трегубовой чего стоят!) Федорова же они долго не трогали. Но вот не удержалась наконец и «Новая газета», один из последних бастионов российских «демократов-романтиков». В конце 2005 года Борис Бронштейн, корреспондент «Новой» по Волго-Вятскому региону, напечатал убийственную заметку о том, что в Чебоксарах после длительного чиновничьего лизоблюдства одну из новых улиц города назвали «Президентским бульваром» в честь «забронзовевшего» в чиновничьем величии Николая Федорова. Мол, скоро в Чувашии будет так же тепло, как в Туркмении. Там — одно большое и яркое солнце — Туркменбаши. И в небе Чувашии вот уже больше десяти лет также светит не менее жаркое «солнце». Отныне — прямо над бульваром.
      Тот же Бронштейн месяц спустя продолжает откровенно издеваться и над Путиным, и над федоровскими «потемкинскими деревнями».
      В заметке «Правило правой руки» корреспондент сообщает читателям, что три года лишения свободы условно получил педагог из села Шемурша Вячеслав Антонов. Следствие выявило пять фактов избиения им учеников: один недавний и еще четыре, имевшие место в 2004 году, когда Антонов был директором школы.
      «При упоминании села Шемурша, — пишет Бронштейн, — и 2004 года читатель с цепкой памятью может вздрогнуть. «Ай-ай-ай! — подумает этот читатель. — Ведь именно чувашское село Шемурша посетил в 2004 году Владимир Путин, едва его зарегистрировали кандидатом в президенты России! Неужели прямо при нем?..».
      Нет, при Путине в Шемурше никого не били. Перед Владимиром Владимировичем Шемурша предстала образцовым населенным пунктом, где народ сидит у компьютеров, а петухи поют под фонограмму. Зато когда он уехал… Впрочем, и после его отъезда село из последних сил оставалось образцовым. А если терпение кончилось и директор школы и побил учеников, то сделал это не с бухты-барахты, а «в рамках воспитательного процесса». Так он и заявил в ходе расследования уголовного дела…» («Новая газета», № 04 (1126) 23.01–25.01.2006 г.)
      В брезгливом, ироничном тоне отзывается «Новая газета» о пристрастии нынешних провинциальных правителей к различным званиям и наградам: «Если кто-то не был в резиденции удмуртского президента и не видел, как выглядит «Рубиновый крест», он может напроситься к президенту Чувашии — у Николая Федорова точно такой же. Надо заметить, что наград у Николая Васильевича никак не меньше, чем у соседей-президентов. Помимо крупных казенных орденов, есть у него, скажем, медаль «За заслуги перед отечественным здравоохранением», что очень неплохо для почетного строителя Российской Федерации, каковым он стал не в ущерб своему юридическому образованию и званию лауреата Всероссийской юридической премии «Фемида». Так же, как и президент Татарстана, он является лауреатом театральной премии «Золотая маска», но сверх того внес большой вклад в обеспечение высокого уровня сохранения и пропаганды историко-культурного наследия великого русского писателя, за что и был удостоен медали «К 100-летию М. А. Шолохова» (просьба не путать с медалью имени Петра Столыпина, которую Федоров получил совсем за другие заслуги)».
      А ведь как совсем недавно издевались над Л. И. Брежневым! Как потешались над его привычкой «тепло обнимать», расцеловывая, высокопоставленных гостей и товарищей! Нынче у публики, усевшейся в руководящие кресла, не только вся грудь в орденах, но и мужские приветствия зачастую переходят в «мужские ласки». И это никого не удивляет.
      Все чаще убийственно объективную информацию о положении дел в Чувашии дают такие известные газеты правого толка, как «КоммерсантЪ» и «Известия».
      Долго числили «демократы» президента Федорова в своих сторонниках. Как же! Друг Чубайса и Кириенко, Немцова и Клауса Кинкеля! Но и они прозрели. Поняли, что все федоровские разговоры о приоритете конституционных норм над административным произволом, о необходимости ограничения необозримых полномочий главы исполнительной власти сильным парламентом и двумя конституционными сроками пребывания главы региона у власти — пустые слова. Реклама. Пиар. Федорова, переназначенного на пост президента в четвертый раз, интересует только власть.
      Воплощаемая им власть интересует прежде всего те финансово-промышленные группировки (осевшие в Москве и ряде других крупных городов России), которые эту власть, собственно, и вложили в руки Федорова, используя административные и финансовые рычаги в администрации президента России Путина. Они крайне заинтересованы в том, чтобы Федоров властвовал в Чувашии как можно дольше. И надежно «прикрывал» их экономические интересы, позволял эксплуатировать к собственной выгоде промышленный, человеческий, природный потенциал чувашского края. Оттого-то и «закреплены» за гражданином Федоровым господа Лебедев и Слуцкер, сенаторы в Верхней палате российского парламента от Чувашской Республики, чтобы «надежно присматривать» за поведением своего подопечного.
      Все это видят. Многим стыдно. И все молчат (в лучшем случае). И безвольный Госсовет Чувашии. И активный некогда Чувашский национальный конгресс (оттуда пишут коллективные письма Путину и Федорову, умоляют оставить все как есть, т. е. к выгоде г-д слуцкеров). Не слышно и «демократическую» общественность Чувашии.
      Слишком ручной, к сожалению, в последнее время стала и левая оппозиция в нашей республике. Дело не в усталости. Популярность приобрела идея о временной стабилизации. Надо переждать ее, а пока встроиться в «систему», не тревожить местных бюрократов, сосредоточиться на критике международного империализма, Путина, Березовского, Кремля. Т. е. «распылять» общие, безвредные, а скорее всего, выгодные для нынешнего режима, укоренившегося в Чувашии, сведения, лозунги, призывы (Как же! Мы — цивилизованные. У нас и парламент свой есть и даже коммунисты на митинги выходят!).
      Оппозиция стала бояться рисковать, думать. Утрачена жертвенность и бескорыстие. «Довстраивались» в систему до того, что некоторые «видные коммунисты» заявляют о приемлемости для Чувашии режима Федорова. Мол, были бы мы у власти, вынуждены были бы вести себя точно так же. Глухое бюрократическое болото сомкнуло свои темные воды. Лагеря разные — философия одна: чиновничья.
      Это политическое приспособленчество может в скором времени также уничтожить левую оппозицию, как и оппозицию националистическую.
      «Наскакивая» на Путина, следует помнить, что при всей важности этого противостояния только этим ограничиваться нельзя. Сражаться, рискуя и «подставляясь», утрачивая возможности вести мелкобуржуазную комфортную жизнь, нужно с непосредственными деятелями федоровского режима. И с ним самим непосредственно. Федоров и Путин — одно и то же. И путинский криминально-бюрократический режим будет существовать до тех пор, пока он будет поддерживаться, питаться подобными режимами на местах, в том числе и в Чувашии.
      Видно, примерными комсомолками были в юношеские годы Политковская и Латынина, Гербер и Боссарт. Приучены были советской школой следовать высшим идеалам морального кодекса строителя коммунизма (лучше-то все равно никто ничего не выдумал!). Верность идеалу, четкость позиции, отрицание предательства, бескомпромиссность в отстаивании собственных взглядов, убежденность в собственной правоте, основанной на доводах разума — вот их устои.
      Идеалы у них со временем изменились. Отреклись они от важнейших — социальной справедливости, приоритета общественного интереса над частным, возвышения духовного над материальным. Иные взгляды с жаром вкладывали в головы и сердца людей. Соблазнили «малых сих». И сломали советский строй. Напакостничали. Сгубили страну, миллионы ее жителей. Плохо, что упорствуют в своей слепоте. История-то все равно вернет Россию на прежний, социалистический путь развития.
      Но! Они открыты, последовательны в своих взглядах, в своей вечной интеллигентской оппозиционности к власти. Они чувствуют, что путинская Россия — не их Россия. И они «с открытым забралом» атакуют ненавистный им строй. Так же азартно «бились» они и с советской властью.
      «Либералы-романтики» (хоть их очень мало осталось, большинство примитивно «зашибает деньгу» в западных благотворительных и общественных фондах, изображая из себя непримиримую демократическую оппозицию) на пороге очередного предательства остановились. Мол, умрем, но «чистые, светлые» либерально-демократические ценности — не сдадим.
      Не таковы «юристы» Федоров и Путин. Они тем похожи, что уже по третьему разу совершают отступничество. Отбросив «идеалы светлого либерально-демократического будущего», они безвозвратно «пропитались» неодолимым вожделением к материально-ощутимым «прелестям» сытного мещанского бытия в болоте бюрократического застоя.
      Остается посочувствовать оставшемуся по-пионерски цельному г-ну Нуйкину. Он пишет о первенстве бытия ради идеала. Путины и федоровы живут ради осуществлённого продолжения собственных властных амбиций. Идеализм им чужд. Жестко, на спинах своих вассалов, на хребте покорного, обманутого народа громоздят они собственную тяжкую власть.
      Нравственно ли это? Тот же Федоров — не коммунист, не демократ, он даже не юрист в истинном смысле этого слова. Он, как теперь выяснилось абсолютно точно, бюрократ.
      До того осмелел, что бюрократический свой гонор позволяет выражать в вызывающих для нормального человека формах. Мол, ничего, зависимые чиновники всё стерпят.
      Дело даже не в том, как он себя ведет на сессиях Госсовета или же на заседаниях Кабинета Министров. Когда эти «спектакли» демонстрируют по местному телевидению, становится неловко. Подобную же неловкость, очевидно, испытывают министры. Но за незыблеость собственного кресла они все терпят, публично демонстрируя свою покорность. Это их выбор. Стыдно — не значит больно. Можно и привыкнуть. Оскорбительна публичность холуяжа. Но его сознательно демонстрируют. И это деморализует, нравственно разлагает общество. И уже не хозяин «изображает фигуры» перед зависимыми от него чиновниками (а он и подбирает тех, о ком много чего знает и знает, что они будут покорны из-за страха, а не из каких-то там идейных соображений), а какой-нибудь надутый Пупкин («из грязи — да в князи»), владелец малюсенького ЧП или ООО, орет на своих сотрудников, на их редкие справедливые замечания нагло заявляет: «А я вас не держу! Не нравится — пошли вон!»
      Ну, а уж «крупные собственники», не спросясь, не глянув людям в глаза, вышибают их тысячами на улицу, обрекая на безработицу и нищету. Называется это хамство то ли оптимизацией, то ли реструктуризацией.
      Федоров не стесняется публично заявлять следующее: «Я всегда почему-то, противоположно, наверное, нормальному человеку, обращаю внимание, в человеческих условиях работают или в нечеловеческих эти человеки… За это можно меня как угодно, конечно, пинать, и унижать, и смеяться надо мной. Действительно, иногда захожу в туалеты — так, посмотреть. Мне ясно, что состояние туалета, в отличие от других людей, показатель того, можно ли этому руководителю, этому хозяину, этому главе семьи доверять вообще, тем более деньги. Можно ли за него поручиться. Человек ли это по своей культуре или скотина. Это очень грубо сказать. В каких условиях он живет и каким туалетом пользуется сам и члены его семьи. Может быть, вы принципиально со мной не согласны, уважаемые журналисты, но для меня это тоже истина, идущая из детства, от моих родителей. У нас тоже в деревне были разные хозяева и разные туалеты. Не было ни дороги, ни газа, ничего. Так вот, туалет — все это было, должно быть в порядке, как у людей. Хочу сказать: мы в Чувашии ничего не добьемся, пока не научим рабочих завода спецавтомобилей — так же, как и других руководителей, — пользоваться туалетами. Не будет прогресса в Чувашии. Туалетами, какими они должны быть, такими туалетами в районах Чебоксар, всех городов и районов и каждого дома, и каждого жителя Чувашии. Суперактуальная проблема, между прочим. Если мы с вами не сумеем убедить население республики, что надо строить нормальные туалеты и пользоваться по-человечески туалетами, никто нам денег не даст и не будет должного прогресса ни для нашей жизни, ни для наших детей. И чем больше мы будем жить, еще года два-три, тем меньше шансов, что умные люди будут оставаться в Чувашии, если не будет туалетов. Если мы еще останемся, то наши дети точно не останутся. Они пойдут туда, где люди умеют пользоваться туалетами» («О правде, боге, культуре и… туалетах», «Чебоксарская правда», 11 апреля 2002 года, № 14).
      При определенной схожести Путина и Федорова, Путин, как говорится, «отдыхает». Избегая очередных судебных исков со стороны гр-на Федорова, я даже предполагать побоюсь о некой клинической причине подобных откровений. Но отчего-то тревожно. Человек, который открыто признается, что ведет себя «противоположно, наверное, нормальному человеку», а в туалеты заходит только «иногда», и только так, «посмотреть», и при этом сильно интересуется, каким туалетом пользуются не только отцы семейств, но и все остальные члены семьи, своим поведением вызывает некоторую настороженность. Привычка же в туалеты заходить лишь изредка, дабы не справить естественную нужду, а что-то там «посмотреть», как признается сам Федоров, идет «из детства, от родителей». Возникает вопрос: «Умные люди не будут оставаться в Чувашии, если не будет туалетов, или же после знакомства с откровениями местных «вождей»?
      Если население республики не научилось строить нормальные туалеты и их, как считает гр-н Федоров, у народа, президентом которого он является, не существует, то не пример ли это байского высокомерия по отношению к «своему народу»?
      «Мой народ» — любит говорить Федоров о людях, которые, как он полагает, подобно рабочим завода спецавтомобилей и их руководителям, не научились пользоваться туалетом. Он не понял еще, «человеки» ли это по своей культуре или скоты. Он вообще не разобрался, есть ли различие в Чувашии между «состоянием туалета» и состоянием человеческой души.
      Но он абсолютно уверен в своем праве учить людей, не знавших унитаза до его пришествия, как им пользоваться. Он убежден, что если в ближайшие два-три года туалеты не появятся, то не останется в Чувашии умных людей, ибо для умного человека, естественно, главным приоритетом в жизни и важнейшим аргументом в пользу пребывания на малоосвоенной чувашской земле является наличие чистого, теплого клозета, оборудованного сантехникой столь дорогой для Федорова фирмы «Сантек».
      Путин, конечно, тоже «не промах». Он и кувалду на подводной лодке целовал, и соленую морскую воду стаканами потреблял («морская прописка»), т. е. если честно, откровенно оскорблял этими дешевыми трюками нормального, думающего россиянина, но до проповедей о пользе туалетов не додумался.
      Это оскорбительное высокомерие по отношению к собственному народу не заметили услужливо не только «уважаемые журналисты», но и сам народ.
      Потому как в другой стране отцы семейств, рабочие и их руководители, «умные люди», услышав подобные речи от своего президента (премьер-министра, канцлера, короля, королевы), на следующий же день сначала мирно попросили бы человека уйти со своего поста, а если бы он не послушался, то дали бы такого пинка «просветителю», что клозет ему больше не понадобился бы.
      Прав «демократический идеалист» Нуйкин: когда тело покидает душа, это всем видно. Только путины и федоровы (при изначальной помощи тех же нуйкиных) довели людей в «россиянии» до такого состояния, что при этом они отнюдь не скорбят и не «рядятся в траур». К хамству власть предержащих привыкли.
      Ведь сильно же! Путина спрашивают: «Что случилось с подводной лодкой «Курск»? а он спокойно отвечает: «она утонула».
      Продолжая указывать на изначально запланированное умными людьми сходство путиных и федоровых, стоит обратить внимание на их бравирование непринадлежностью ни к одной политической партии. Мы, мол, в политические игры не играем, это удел жириновских (для иллюстрации этого термина Жириновского, собственно, и держат), а мы, будучи нераздельно слиты с большинством простого народа, делом занимаемся. Не до политических нам программ, тезисов, баталий.
      Идею эту о «внеполитичности» нормальных деловых мужиков, правильных, одним словом, «пацанов», вдолбили в головы всех чиновников, составляющих, между тем, политическую базу буржуазно-криминальной российской государственной машины.
      Сегодня любой лейтенант в каком-нибудь отделении милиции талдычит: мы политикой не занимаемся, мы вне политики, мы Родину любим. Попсовые музыканты, культивирующие псевдорусский фольклорный стиль («Любэ», например), войдя в образ бывалых вояк, распевают что-то о «батянях», «комбатах». При этом неясно, какая батарея, ради чего и куда вела «огонь».
      Бондарчук-младший в своей «9-й роте» старательно воплотил эту вредную, коварно деморализующую идейку: любить Родину и заниматься политикой — разные вещи. Потому умные пастухи нашего стада ему и денег дали на фильм и его рекламу, что очень уж выгодно им, пастухам, эту идейку распространять среди пасомых. Одной группой «Любэ» не обойдешься. Надо активнее «подключать» и Бабкину, и Кадышеву, и Илью Глазунова.
      Собственно, создатели проектов под названиями «Путин» или «Федоров» важнейшим конструктивным элементом в них заложили этот самый «неполитизированный патриотизм», а точнее национализм, как реакцию мелкобуржуазной стихии на процессы глобализации, потому что Советская держава базировалась прежде всего на патриотизме, как важнейшем политическом начале. После победы над фашизмом, одолеть который смогли люди, несущие в сердцах не просто русский, но советский патриотизм (т. е. совершившие с его помощью важнейший политический акт в мировой истории), разрушить этот важнейший политический элемент иммунной системы государства — главная задача наших врагов. Попытки обвинить коммунистов в симпатиях к фашизму — отсюда же. Нельзя дать людям осознать, что коммунизм — высшее проявление антифашизма.
      В этом страшном проекте важны все: жириновские, путины, кобзоны, карауловы, расторгуевы, бабкины. Ибо патриотизм без осознания его политической сути лишает общественную жизнь стержня, страна начинает разваливаться, общественная жизнь обретает черты дешевого балагана. И при этом все ищут «национальную идею».
      Неприятен «попсюк» Газманов, прыгающий по сцене и распевающий о том, что рожден он в Советском Союзе. «Сделан я в СССР», — извергает сей поп-идол, хотя ясно, что задуман он в совсем иных, заморских, лабораториях.
      Есть что-то неуловимо общее между Киркоровым в перьях, Путиным за штурвалом боевого истребителя и министром обороны Ивановым, откровенничающим, что он полюбил группу «Битлз» во время своей стажировки в Англии. В этом же ряду и Федоров, заявляющий, что струи воды, бьющие посреди Чебоксарского залива даже во время дождя — это, мол, фонтаны и они самые красивые в Европе.
      «Попсовый» дух политических и культурных проектов, осуществляемых на территории современной России, — лишь внешняя сторона, объединяющая вышеперечисленные явления.
      Мы упомянули о том, что Путин демонстративно не вступает ни в какие партии. Упорство в этом вопросе демонстрирует и Федоров. Во-первых, вступить в партию — это значит как-то ограничить свою свободу (а в современной России — хоть как-то ограничить собственную безответственность). И. В. Сталин, например, вынужден был подчиняться партийной дисциплине, обсуждать свои решения коллегиально.
      Во-вторых, необходимо будет предлагать обществу хоть какую-то осмысленную программу и нести ответственность за ее выполнение.
      В-третьих, придется более четко определить свои идейные и политические пристрастия. Представьте, что будет с рейтингом Путина (с Федоровым-то местное население уже разобралось, президентские выборы в декабре 2001 года это наглядно показали), если он открыто предложит народам России и дальше уводить страну в прошлое, строить бандитский капитализм (а другого у нас и не будет), распродавать земли, леса, полезные ископаемые, пускать на наши ядерные, в том числе и военные объекты, военных контролеров из США и НАТО.
      Что будет с его политическим будущим, если он открыто заявит россиянам, что и дальше не будет трогать Чубайса, Гайдара, Ельцина (т. е. не отменит свой самый первый президентский указ, по которому Ельцин и его семья и дальше будут обслуживаться отдельной строкой в бюджете страны)? И что Роман Абрамович (совместно с Фридманом, Вексельбергом, Дерипаской, Потаниным, Миллером) и дальше будут благоденствовать, покупая авиалайнеры для личного пользования стоимостью в десятки миллионов долларов. Ходорковский — не в счет. Ходорковского он вынужден был посадить ради одержания победы на парламентских выборах 2003 года и президентских выборах 2004 года.
      Т.е. если он открыто «высветит» себя, и всем станет ясно, что ура-патриотизм его ненатуральный, а за ним скрывается элементарная зависимость от Чубайса и его заокеанских покровителей.
      Деморализованный народ сразу не прореагирует, видимо, даже на это. Люди будут продолжать пугливо жаться к Путину, видя в нем хоть какой-то залог стабильности (а на самом деле мертвого застоя, неподвижности).
      Но! Простейший принцип существования капитализма, сводящийся к одному — «хапайте», «обогащайтесь» — противен человеческой природе. Да, современная Россия во многом заполнена сегодня не людьми, а своеобразными зомби. И бюрократия, обретающая в современной России черты классообразующие, крайне заинтересована в этом клонировании, в уничтожении человеческого в людях. Клонами легко манипулировать. Однако поведение манкуртов непредсказуемо. Дикие выходки молодых хулиганов, убивающих людей только за цвет кожи (а в России стали убивать даже граждан Перу!) — тому подтверждение. Бюрократии эти всплески насилия даже выгодны — пугают обывателей. Оттого на телевидении и на радио нам беспрерывно рассказывают о крушениях, катастрофах, убийствах. Герои фильмов и сериалов — бандиты. Положительный телевизионный персонаж — министр по чрезвычайным ситуациям Шойгу. И все же изощренная пропаганда расчеловечивания, ведущаяся на территории нашей страны в последние двадцать лет, так и не дала своего окончательного результата. Коммунистическая идеология жива, но что важнее всего, жив советский патриотизм — уникальное явление в человеческой истории, сформировавшийся благодаря усилиям российских коммунистов и поддерживавшего их народа на протяжении всего двадцатого века.
      Усиливаются левые, патриотические настроения в обществе. Патриотизм, в отличие от национализма (и идущих от него шовинизма, ксенофобии), есть здоровая реакция общества на попытки превратить Россию в сырьевую колонию в системе мирового глобализма. Волна поднимается. Люди начинают понимать, что же такое была Советская власть с бесплатными медициной и образованием, смехотворными коммунальными платежами, общественными фондами потребления, народной армией, строгими органами безопасности и МВД (не было террористов и религиозных тоталитарных сект), профсоюзами, распоряжавшимися во благо простого человека огромными социальными фондами.
      Умные люди никогда об этом не забывали. Даже такие гордецы и индивидуалисты, как А. Зиновьев и В. Максимов, И. Шафаревич и А. Солженицын.
      Что нынче провозглашает Александр Исаевич Солженицын посреди шумного хора жванецких и сванидзе? Он говорит о неприятии того «россиянского» капитализма, который всё пытаются создать в России рыночники-утописты. «…Устойчивое общество может быть достигнуто не на равенстве сопротивлений — но на сознательном самоограничении: на том, что мы всегда обязаны уступать нравственной справедливости. Человеческая свобода включает добровольное самоограничение в пользу других. Наши обязательства всегда должны превышать предоставленную нам свободу». (Цит. по: В. Филаретов. «Пора закапывать. Кого?», «Дуэль», № 51, 20 декабря 2005 г.)
      Читаешь это, и кажется, что это не Солженицын, а Печенев, талантливый партийный публицист, в конце восьмидесятых годов прошлого века издавший хорошую книжку под названием «Нравственный идеал коммунизма».
      Простой вопрос: если бы людям на президентских выборах предложили голосовать либо за полковника В. Квачкова, либо за А. Чубайса, то кого бы они выбрали? Ответ, думается, совершенно очевиден. Жаль только, что большинство оболваненных людей не понимают — Путин лишь тень Чубайса. Чубайс — исполнитель воли дирижеров мирового глобализма.
      Гр-н Федоров — хороший знакомый Чубайса. У Федорова вообще неплохие связи на Западе. Как же! Человек помогал выдать властям ФРГ Э. Хонеккера. Похоже на ту услугу, которую оказал Западу Кароль Войтыла, поддержавший Леха Валенсу с его «Солидарностью».
      Что Путин, что Федоров перед выборами ничего избирателям не обещали. Никто сегодня не сможет предъявить четких программ этих деятелей, подписанных этими политиками и официально изданных.
      Все строилось на грубом административном ресурсе и изощренном пиаре в лучших традициях современных эстрадных шоу. Одни федоровские «голубые огоньки» чего стоят! Будто бы Федорову благодарен чувашский народ за газ в деревнях. Правда, сегодня выясняется, что газ проведен не всюду и подвести его имеют возможность за свои же средства состоятельные сельские жители. Выясняется также, что значительные средства, собранные гражданами на газификацию, исчезли в неизвестном направлении. Газификацией же занимались люди, подобные г-ну Галкову, бывшему директору «Дизельпрома», по странному стечению обстоятельств несколько лет прожившему в Венгрии. Он и ведал в последние годы пресловутыми «голубыми огоньками», т. е. программой сельской газификации.
      О какой газификации можно было вести речь, если бы при Советской власти, в 60-70-е годы, в Сибири не были обнаружены газовые и нефтяные месторождения? И если бы тогда не были проложены гигантские газопроводы из Сибири в Европу?
      Если бы такие, как Федоров, не разломали СССР, то газификация всех (!) сёл и городов не только Чувашии, но и всей страны давно была бы проведена с минимальными затратами для населения. Ведь справились же с тотальной электрификацией и механизацией села! Несомненно, справились бы и с этой задачей.
      Причина публичного отказа путиных-федоровых от партийной принадлежности еще и в том, что, возглавив партию с любой понятной идеологией (а в России большинство примет только идеологию левого, социалистического толка), как это ни парадоксально, они усилят свою позицию. Произойдет это оттого, что соединенная «нервной системой» партийной организации, Россия вновь обретет независимость, силу, начнет выпутываться из унизительного положения второсортного придатка богатых стран.
      Но этого-то не нужно путиным-федоровым. Они не смогли бы позволить этого себе, даже если бы захотели. Не для этого истинные хозяева положения их вели к власти. Мировой закулисе этого не нужно.
      Не нужно это и для другой, единственной, видимо, на сегодняшний день реальной силы России — криминальной бюрократии. Если спросить, кто в России обладает большей властью — президент, губернатор или его административный аппарат, то ответ однозначен: сильнее дружный коллектив чиновников. Чиновничество, как бесконтрольная со стороны народа властная прослойка, порождает из своей среды вождей, обладающих не индивидуальной, личной властью, а концентрирующих в своем статусе безнаказанность, бесконтрольность, вседозволенность чиновничьего братства.
      Вознамерился, например, Путин приструнить местных князьков-губернаторов, создав федеральные округа и назначив туда полпредов. Стали ли от этого более управляемой Казань или, например, Уфа? Нет, конечно. Президент Чувашии Федоров быстро договорился с Кириенко. Он-то рядом, тем более эспээсник немцовско-чубайсовского разлива, а эта публика долго почему-то считала Федорова своим клиентом. Путин же — далеко.
      Есть у нас в Чувашии удивительный чиновник, федеральный инспектор Муратов. Он, по сути, должен был бы быть «оком государевым», наводить на местное чиновничество трепет, вскрывать малейшие проявления коррупции и воровства. А его не видно, не слышно. Прославился этот бывший генерал внутренних войск тем, что в начале 2005 года на себя любимого в единственном числе приватизировал огромную трехкомнатную квартиру, которую занимал в качестве служебного жилья, а когда эту «прихватизацию» начала проверять генеральная прокуратура, поспешил, от греха подальше, ее реприватизировать, вернуть в муниципальную собственность.
      Кстати, тому же Федорову, как и Росселю, Шаймиеву, Рахимову и т. д., и т. п. крайне невыгодно политическое, партийное усиление президента России как такового. Он ведь, Федоров, плоть от плоти местной, региональной бюрократии, они тут все свои — министры, главы, судьи, прокуроры, милиционеры. Они неплохо устроились за счет местного вялого и робкого «электората». Тихо стригут с него шерстку. И им совсем не выгодно, если бюрократ столичный, более прожорливый, за счет усиления своего лидера, отобьет их от кормушки, «приватизирует» ее к своей пользе и удовольствию.
      Всевластность путиных-федоровых основана на всевластии аппарата. Они, кончено, могут для простачков время от времени устраивать представления, убирать министров, реорганизовывать ведомства. Занимается этим и Путин, и Федоров, и другие князья-ханы. Но тасуется-то одна и та же колода. Кем в Чувашии, например, только не был Петр Степанович Краснов — и главой президентской администрации (неоднократно), и министром различных министерств, и лидером местных «медведей», а все там же, «в системе».
      Сложными (на первый взгляд) были взаимоотношения гр-на Федорова с ректором ЧГУ Л. П. Кураковым. По большому же счету долгие годы они вместе, идут рука об руку. Кураков был и ректором, и спикером, и вице-президентом, и председателем Кабинета Министров.
      Сложен славный путь бывшего вице-президента, бывшего главы местного Кабинета Министров Энвера Азизовича Аблякимова. Недавно он как бы впал в немилость, но вот снова с нами, радует своим профессионализмом на посту главы президентской администрации.
      А уж о бессменных антоновых, шелковых, смирновых и говорить не приходится. Не исключено, что скоро в Чувашии вновь «впадет в милость» Наталья Юрьевна Партасова, дама энергичная, хорошо ориентирующаяся в обстановке.
      Выпадают «из обоймы» только люди, открыто пошедшие против этой камарильи, бросившие ей вызов, т. е. просто позволившие себе поступить нравственно, в соответствии с элементарными требованиями человеческой морали.
      Например, мой родной брат, Олег Юрьевич Моляков, долгие годы проработавший в должности первого заместителя министра экономики Чувашской республики, был без объяснений, сразу же уволен со своего поста, как только отказался подписать письмо, в котором осуждалась моя деятельность. Грязное это сочинение власти намеревались опубликовать в средствах массовой информации, тем самым еще раз продемонстрировать всепобеждающую силу безнравственности, которой они живут, которой они служат, подавить этим волю к сопротивлению честных, порядочных людей. Мой брат поступил по совести. Стал опасен для камарильи. Она отвергла его. Теперь он несколько лет без работы. При этом федоровское чиновничество зорко следит за тем, чтобы он никуда не смог устроиться работать. Как только кто-то вознамерится принять Олега Юрьевича, то сразу следует соответствующее указание и потенциальный работодатель тут же ретируется.
      В конце 2005 года мой брат, пройдя все согласования, мог занять важную должность в правительстве Чувашии. Окончательное решение должен был принимать президент республики. И он его принял — отказал.
      Некоторые, поняв, с каким режимом имеют дело, уезжают из республики, не желая участвовать в играх местной бюрократии. У одних это получается (бывший министр финансов Арефьев), а у других нет (бывший глава самоуправления города Игумнов).

* * *

      В последнее время и мне, вот уже несколько лет живущему непросто (прежде всего в материальном плане — семью-то кормить нужно), с разных сторон советуют — уезжай, устройся в другом городе, занимайся себе спокойно преподаванием, пиши докторскую диссертацию. Я, естественно, этого не сделаю. Сдаваться? Нет! Не Федорову (он-то фигура, в конце концов, номинальная), а той пагубной, больной, наглой системе бюрократии, породившей всех этих федоровых, позорно бежать, зная обо всех мерзостях, творимых в Чувашии, не намерен.
      В самом деле, я уеду, а огромное предприятие — ОАО «Химпром», которое строили мой отец, моя мать, тысячи и тысячи родителей моих школьных друзей, на котором сегодня держится почти весь город Новочебоксарск, и дальше будет кормить каких-то малоизвестных личностей из московских адвокатских контор? И обираловка эта должна длиться годами только потому, что контору эту когда-то создавал в том числе и отставной министр юстиции РФ Федоров? Нельзя бежать с поля боя, испугавшись примостившихся за спиной Федорова Слуцкеров и Боровиков. Нельзя! Или мы — или они.
      Когда-то в далеком детстве, в Новочебоксарске, у кинотеатра «Заря», меня остановил мелкий шпаненок, требовавший отдать ему двадцать копеек. Большие для 70-го года деньги для школьника. Я послал хулигана подальше и направился к кассе, покупать билет на киносеанс. Грабитель оказался обычным шнырем у более старших вымогателей, которые со стороны отслеживали ситуацию. Они-то на меня и навалились. Мне было страшно. Внутренний голос подсказывал: «Отдай ты эти деньги, и неприятностей не будет!»
      Но другой голос, из глубины души, упорный, бил в сознание иное: «Если отдашь деньги, то могут избить еще сильнее. Ведь первоначальное сопротивление шныренку ты уже оказал. К тому же в кино ты идешь не последний раз. Да и город маленький. Пойдет слух, что ты слабый, так проходу и не дадут, будут отбирать деньги при каждом удобном случае».
      Выходило: не отдашь деньги — побьют. Да и то вопрос — как драться будешь. Вдруг сумеешь вырваться. А вот деньги отдашь — гораздо хуже будет. И побьют, отняв деньги. И славу слабака обретешь надолго, может быть, навсегда. И вот этот второй минус — он тяжелый для души, для гордости. Драться до конца, может быть, до самого печального, для человека всегда, в конечном итоге, предпочтительнее.
      К тому же облик моих обидчиков был мне чрезвычайно неприятен. Эти их словечки, эта их … приблатненность. У людей так — чувствуют, кто им по душе, а кто им противен. Так вот эти мне были противны. И зрела страшная ярость: «Чтобы я, да под это быдло уличное «лег»?»
      Ярость и нежелание прослыть слабым, сложившись воедино, мгновенно толкнули меня в безнадежную драку. Били больно. Но я держался на ногах. Делать это нападавшим пришлось прямо у скамеек перед кинотеатром, завести за угол меня не успели, я отказался, драка завязалась тут же.
      Тогда помог мне очень Юра Викторов, мой сосед по дому (а жили мы всем вместе на Винокурова, 1). Он был старше меня, здоровее и без колебаний ввязался в бой, когда увидел, что бьют пацана из его дома. Потом, как бывает, подключились в помощь еще какие-то знакомые (ходили-то, как правило, не в одиночку, а уличными, домовыми компаниями). Отбились. Еще с Юрой и в кино пошли. Смотрели шикарный по тем временам «блокбастер» «Миллион лет до нашей эры». Правда, у меня болела голова и ныла растянутая рука.
      Опыт этот пригодился мне позже. Жизнь подростка в Новочебоксарске и тогда, а сегодня тем более, была сложна и порой непредсказуема. Да и потом в тюрьме все это сработало на уровне инстинкта.
      Кстати, Юра Викторов впоследствии стал врачом, какое-то время возглавлял в Новочебоксарской городской администрации отдел здравоохранения. Думаю, он держит на меня обиду. Несколько лет назад, когда меня еще не лишили мандата депутата Госсовета ЧР, я занимался вопросами приватизации некоторых муниципальных аптек в Новочебоксарске. Были подозрения, что сделано это было незаконно. Был вопрос и по поставкам оборудования, мебели в Новочебоксарскую городскую больницу, по строительству дачных коттеджей. Были обращения ко мне, пришлось писать запросы, прокуратура работала, «задели» и Юрия Николаевича. Мне от этого до сих пор неудобно. В свое-то время, в важный момент, он без оглядки бросился мне на помощь.
      Старший брат Юры, Валерьян, возглавлял до выборов 1993 года Кабинет Министров Чувашской Республики. Он боролся с Федоровым и Кураковым на выборах президента Чувашии в 1993 году, но Валерьян Николаевич проиграл.
      Но одержал победу на выборах в Совет Федерации Федерального Собрания Российской Федерации, занимал пост заместителя председателя Совета Федерации Шумейко. Защитил докторскую диссертацию, получил в Москве квартиру и в Чувашию больше не вернулся. Руководит нынче аппаратом Совета Федерации, по-моему. Там же работает и бывший мэр Новочебоксарска Н. И. Иванов.
      Вот еще примеры «невозвращенцев». Поняли люди, кто такой Федоров и что из себя представляет Чувашия при этом деятеле, и решили не возвращаться. А ведь Валерьяну Николаевичу предлагали поучаствовать в последующих выборах президента Чувашии, побороться с федоровским режимом. Он не согласился.
      Считаю, что если бы в 1993 году Викторов одолел Федорова и возглавил республику, то это было бы для жителей Чувашии куда более предпочтительно. Уж во всяком случае, никто не додумался бы громоздить на склонах городских оврагов гигантских медных идолов. Да и крупнейшие предприятия республики москвичам бы не раздали. Село до такой степени упадка не довели бы.
      Валерьян и Юра Викторовы — сыновья видного партийного и хозяйственного деятеля Чувашской АССР Николая Ипатьевича Викторова. А это люди из окружения Семена Матвеевича Ислюкова (как, например, к сожалению, скончавшийся недавно Леонид Прокопьевич Прокопьев). Они умели работать. И гребли не под себя, а для народа старались, без всякой рекламной шумихи.
      Оглядывая наши печальные политические «окрестности», не нахожу я детей наших видных партийных и государственных деятелей. А ведь взрослые, грамотные уже люди, понимают, что вытворяют все эти «сшибатели киношных копеечек» с Чувашией. Бог с ними, не коммунисты, как их родители, которые все им дали («золотая молодежь» все-таки по тем меркам была), но хоть из любви к малой родине, встали бы на пути разрушителей, взяли бы ответственность за республику на себя. Знаю — и инженеры, и филологи, и историки, и экономисты среди детей советской нашей элиты есть. Так чего же воды в рот набрали? Ведь это молчание шпане всякой пришлой и случайной на нашей земле силы придает, уверенности в правоте.
      Они, хозяева нынешней жизни, в душах своих сладко томятся: «Мы, мол, из грязи — да в князи. А Советская власть и должна была пасть под нашими подлыми ударами, так как отцов мы повалили, а дети за оскорбление это не ответят, грабеж не остановят, попрятались, тихо сидят, кто в Москве, кто в фирмочке подставной. Коль отцы веру своим детям не передали, то туда и дорога и строю этому, и стране».
      Сопротивления своего не прекращу. Ведь коммунист, сын крупного партийного руководителя, Юрия Иванович Молякова. Стыдно мне будет перед памятью покойного. Родители мои жили скромно, все, что имели, вкладывали в книги, да в нас, детей. И очень много, самоотверженно работали. Как, впрочем, большинство людей тогда. Построили город Новочебоксарск, заводы, фабрики. И этим богатством пользовались все, а не единицы проходимцев, как сегодня.
      Именно тогда люди и страна, по большому счету, жили правильно. Это был истинный путь, по которому нужно было идти, и мы им неизбежно пойдем. Иначе — гибель. Я и мои товарищи позиций не сдадим. Пусть не думают нынешние циники, что все дети бывших советских начальников предали идеалы, дело своих отцов. Лично я такой радости нынешним нуворишам не доставлю.
      Если шпана взяла власть, то это не значит, что она перестала ею быть. С ней драться нужно. Иначе — обнаглеет. Уже обнаглела, так как в большую силу вошла.

* * *

      В безответственности сила чиновника и главный соблазн. А самый безответственный чиновник в нашем государстве — это президент. И в Чувашии — то же самое. Вертикаль безответственности и вседозволенности пронзила умирающую нашу страну сверху донизу.
      У чиновника нет никакой идеологии, кроме одного стремления — сохранить кресло под собой. Оно — источник немалых доходов. Убери от власти любого нынешнего губернатора, да и самого российского президента (а он такой же, как окружающий его брат-бюрократ, не лучше и не хуже), и выяснится, что и он, и дети его обеспечены в материальном отношении на много лет (а то и десятилетий) вперед. Не страну они строят, а «запасные аэродромы», пока при власти.
      Единственное обещание, которое периодически дают и Путин, и Федоров, — это обещание выполнять Конституцию. Не выполняют. Все помнят, как будущий президент Чувашии Федоров «охмурял» избирателей сказками о том, что он против ельцинского проекта Конституции и осуждает кровавый разгон Верховного Совета Российской Федерации.
      Они вместе с режиссером Говорухиным вещали об этом с экрана телевизора. Федоров утверждал, что Ельцину этот проект дает больше власти, чем любому монарху, а ответственность никакую не предусматривает. Он требовал, чтобы обязательно сохранялась конституционная норма о недопустимости пребывания одного и того же человека на посту президента более двух сроков подряд.
      И что же? О том, как федоровская команда «изменяла» Конституцию Чувашской Республики в Госсовете ЧР второго созыва, можно написать отдельную книгу. Я был непосредственным свидетелем этого процесса. Помню, как «ушли» спикера Куракова, как «прогнули» следующего спикера Иванова, как «взгромоздили» на выю хилой нашей законодательной власти грузную фигуру гр-на Михайловского, в силу известных всем обстоятельств, полностью подконтрольного власти Федорова.
      «Доизменялись» до того, что Конституция Чувашии не содержит даже упоминания о том, что президент Чувашии не имеет права занимать свой пост более двух сроков подряд. Федоров еще более всевластен и бесконтролен, чем Путин.
      С учетом того, что на все ключевые посты (прежде всего в силовых ведомствах) он расставил за долгие годы пребывания у власти только преданных людей, убрал (как было с прокурором Чувашии Сергеем Викторовичем Русаковым или с министром внутренних дел Долгачевым) всех, кто мог возражать ему по принципиальным вопросам, нужно признать — демократической республикой Чувашию можно называть только в рекламных целях. Скорее всего, мы имеем дело со средневековым ханством в реалиях XXI века.
      Не слышно голоса «демократической» общественности. Давно молчит Атнер Петрович Хузангай. Впрочем, его поведение, как я уже писал, типично для детей видных представителей чувашской элиты советского периода.
      «Последний бастион» пал совсем недавно. Из республики вынуждена была уехать бывший министр юстиции, затем руководитель Управления Министерства юстиции Российской Федерации по Чувашской Республике Дина Николаевна Садикова.
      Действуя в рамках единой бюрократической системы, порожденные ею, воплощая худшие ее качества, путины и федоровы не могут быть не похожи не только внешне, но и внутренне, сущностно.
      29 октября 2005 года на XI (внеочередном) съезде Коммунистической партии Российской Федерации в своем докладе председатель ЦК КПРФ Г. А. Зюганов совершенно верно определил бюрократическую суть власти путиных-федоровых как бонапартизм.
      Коммунистическая партия, в отличие от организаций Явлинского и Немцова, являет собой истинный оплот не дутой, мифической буржуазной демократии (которая есть фиговый листок на причинном месте обнаглевшего криминального капитала), а демократии истинной, народной.
      Не случайно на повестке дня у коммунистов — задачи национально-освободительной борьбы, осуществлять которые национальная буржуазия не способна, ибо она олигархическая по сути.
      Истинно демократической является позиция коммунистов Чувашии. Кто предложил на обсуждения наиболее демократический проект Конституции Чувашии (разработанный в середине 90-х годов талантливым ученым, в то время секретарем Чебоксарского городского комитета КПРФ, Дмитрием Шабуниным)? Кто долгие годы ратовал за превращение Чувашии в республику парламентского типа с тем, чтобы парламент формировал правительство Чувашии, серьезно контролировал расходование бюджетных средств?
      Кто до конца отстаивал в Конституции ЧР положение о том, что один человек не может занимать пост президента более двух сроков подряд? Вместе с Анатолием Алексеевичем Егоровым, бывшим вторым секретарем рескома КПРФ, депутатом Госсовета, мы в суде пытались отстоять право жителей Чувашии выбирать глав городов и районов через прямые выборы. С ним же в суде мы пытались доказать, что тайного электронного голосования не бывает, а Слуцкер и Лебедев не могут быть членами Совета Федерации от Чувашии.
      Кто внес на рассмотрение Госсовета ЧР проект закона о Контрольно-счетной палате Чувашской Республики и с огромным трудом («демократ» Федоров всеми силами сопротивлялся этому) добился его принятия, сформировал эту самую палату? При этом председателем КСП был назначен опытный юрист, один из основателей налоговой полиции в Чувашии Виталий Михайлович Андреев — человек честный, принципиальный. Не он ли распутал множество дел, связанных с нецелевым расходованием бюджетных средств? Он. Одно только «дело» по передаче «Чувашгаза» в руки частной компании «Чувашсетьгаз» чего стоило!
      А закон о бюджетной классификации? А борьба против налога с продаж? А создание независимой парламентской газеты «Республика»? Не эта ли газета в то время, когда председателем Госсовета был коммунист Валентин Сергеевич Шурчанов, «распутывала» дела по «Сантеку», Чебоксарскому холодильному комбинату, кубанскому зерну, квартирам высокопоставленных чиновников? Всё это начинания коммунистов. Иначе и быть не могло. Люди при этом подбирались не по партийному, а по профессиональному признаку. Тот же Андреев коммунистом не был. Не был коммунистом Александр Борисович Белов, первый главный редактор «Республики».
      Это были люди, прекрасно понимавшие опасность обюрокрачивания режима президентской власти в Чувашии. И, как люди с истинно демократическими убеждениями, они вместе с республиканской партийной организацией бородись против сползания Чувашии на уровень средневекового халифата.
      Газету «Республика» при Белове Госсовет вынужден был печатать не в Чувашии, а за ее пределами. На это обращали внимание даже московские правозащитные организации, журналистское сообщество. Федоровская бюрократия ненавидела и боялась не только коммунистов, но осуществления в Чувашии достойных идей истинной демократии. Воплощение этих идей было смертельно опасно для стабильности теневых ее доходов, на которых зиждется мнимое всевластие местной клиптократии.
      Не стоит забывать, что первый (и единственный) референдум в Чувашской Республике также осуществила республиканская партийная организация, а уж беспардонному натиску чиновников различного уровня в ходе выборных кампаний (пресловутый административный ресурс) могут противостоять только коммунисты.
      Положение между тем становится все более тревожным. Путин — либерал еще более худшего сорта, чем Ельцин. При нем государство еще больше ушло из важнейших сфер народного хозяйства. Парламент отстранен от реального контроля за бюджетом и правительством. Очень ярко эта тенденция выражена в Чувашии. Без «слез» на действия нашего Госсовета в последние два-три года смотреть просто невозможно. То, что местный парламент возглавляет столь печально известная фигура, как господин Михайловский (в силу известных обстоятельств не способный даже «глянуть косо» в сторону президента Федорова), останется в истории Чувашии навсегда не столько поучительным, сколько горьким фактом.
      Недавно, об этом рассказал мне брат Олег, на каком-то банкете, на котором вместе с депутатами Госсовета присутствовал и президент Федоров, одна из женщин-депутатов так пела дифирамбы главе республики, что неудобно стало даже видавшим виды мужчинам-парламентариям.
      Столько было в этих словесных «лобзаниях» страсти, неподдельного восхищения, что среди мужчин пошел ропот: «Нас бы жены дома так не привечали». Лично я был свидетелем столь же жарких словесных «оглаживаний», которые щедро дарила президенту Наталья Юрьевна Партасова, глава Кабинета Министров в свое время. Видно, все-таки недостаточно старалась. «Хозяин» выгнал с работы верную «почитательницу».
      Надо сказать, что именно женщины (что чиновницы, что депутатши) позволяют себе лизоблюдство в столь отвратительных формах, что невольно задаешься вопросом: «Да есть ли стыд у этих созданий? Это же какой-то политический «Плэйбой»!

* * *

      В итоге государственная машина работает все хуже. Управленческая вертикаль не действует. Коррупция ширится и «цветет». А чиновничество ни за что не отвечает, так как оно позволило ни за что не отвечать «бонапарту большому» — Путину и «бонапартам маленьким» — различным местным губернаторам и президентам.
      Политическая суть бонапартизма — политическое вибрирование, хамелеонство. Нынешние президенты иначе вести себя не могут. Они зависимы от своей среды, они лишены партийного рычага для управления своими территориями. И, наконец, раньше всевластие монарха было основано на вере подданных в то, что царь — помазанник Божий. Благодаря этому в России возможно было самодержавие.
      Путины-федоровы этого ореола «ставленника Бога» на земле сегодня лишены. Без партии и идеологии, без сакрального смысла их власть повисла в воздухе. Опора — либо штык, либо чиновничий произвол. Да еще нищета народа. Нищ — значит покорен.
      В рамках церковной жизни рождалась царственная мифология. Партия рождала своих героев, свои благотворные мифы. Путин же, компенсируя отсутствие сакрального смысла своей власти, все ближе жмется к церкви, к Алексию II. Правда, совсем «прижаться» он не может. Есть еще мусульмане, буддисты, иудеи т. д., а государство у нас светское. И все же без священнослужителя, как «политического инструмента» правящей бюрократии ей никак нельзя.
      Придворные лизоблюды творят о Путине мифы, культивируют экранный образ. Путин в кимоно. Путин на лошади. Путин на горных лыжах. Путин и лабрадор Кони. Маленькая лошадка Вадик. Лицо в миске с простоквашей.
      У маленьких «бонапартов» амбиций, как правило, не меньше. Уморительно выглядит президент Федоров в генеральском кителе. Человек, не служивший в армии, одевает на голову офицерскую фуражку и отдает честь проходящим в парадном строю местным омоновцам. Ряженый в мундир с галунами чиновник, приписанный к чину или разряду — визитная карточка бонапартизма.
      Ельцин в минуты «глубокого» веселья мог дирижировать оркестром в Берлине и играть деревянными ложками на лысине Аскара Акаева. Но он не додумался рядиться в генеральский мундир. Бюрократ был еще старой, обкомовской закалки.
      Долгие годы гр-н Федоров культивировал в сознании избирателей свой образ как человека глубоко верующего. В Чебоксарах, где канализация и водопровод изношены более чем на 60 процентов, беспрерывно строятся какие-то православные храмы. Митрополит Варнава — ближайший друг. Паломничества в монастыри. Огромные рекламные плакаты, на которых Алексий, Варнава, Федоров. Улыбаются. Пускают в небо белых голубей.
      Весь этот «цирк», правда, уже не удовлетворяет в полной мере местного «хозяина». Расцветает причудливое мифотворчество. Сам Федоров постоянно вспоминает о своем детстве, проведенном на базаре. Мол, отца-труженика за то, что упорно не вступал в колхоз, травили. Все в деревне — враги. А он для народа старался. Растил ранние овощи. И — на базар. Вместе с маленьким Колей.
      Коля вырос и, увлекшись кустарным мифотворчеством, заявляет — могли бы, мол, уже тогда, в семидесятые, покупать хоть «Жигули», хоть «Волги». Но отец любил мотоциклы. За день столь удачно распродавал редиску, что тут же мог купить мотоцикл «Урал».
      Эта пресловутая редиска, как самое яркое проявление базарного детства, за долгие годы федоровского президентства, честно говоря, несколько утомила.
      Странны эти похвальбы. Тогда, в 70-80-е годы, Советская власть давала возможность хоть в городе, хоть на селе заботиться об образовании детей иначе. Были кружки, ансамбли песни, танца, музыкальные школы, спортивные секции, экскурсии в другие города, пионерские лагеря. Большинство родителей туда направляло своих детей, а не на базары. Но что уж говорить о странностях после откровений о стратегической важности для республики возведения клозетов.
      Творение мифов вокруг собственной персоны (дело необходимое, кукловоды научили) причудливо сочетается с безудержными «бонапартистскими» амбициями.
      Итог — фонтаны, помпезные вокзалы на полустанках, огромные медные скульптуры на мраморных постаментах, циклопические парадные лестницы. Республика дотационная, Чебоксары живут не по средствам, деньги нужно считать, экономить, а вместо этого на голых ветвях зимних деревьев развешивают елочные лампочки. «Писк» последних месяцев — электрические гирлянды на строительных кранах. Ну, разве не цирк?
      Беспрерывные славословия в газетах, на радио, телевидении. Полное отсутствие хоть какой-то конструктивной критики. По количеству фотографий в «Советской Чувашии» президент Федоров давно уже обогнал Сталина, Хрущева, Брежнева вместе взятых. Раньше портреты вождей вывешивали на улицах только во время праздников. В кабинетах — Ленин, но не Брежнев. А нынче портреты Федорова выставляют по обочинам дорог вперемежку с рекламой пива и сотовых телефонов.
      Какая-то эпидемия праздников. Устроили 450-летний юбилей присоединения Чувашии к России. Праздновали как-то странно. Возникал вопрос: «Что празднуем? Присоединение Чувашии к России или Федорова к Чувашии?»
      К юбилею в местном издательстве выпустили роскошный фотоальбом.
      Судя по названию, альбом призван показать читателям историческую связь России и Чувашии. Кому же мы обязаны многовековым связям двух народов?
      Путин в книге запечатлен 7 раз. Ельцин — 4. Аблякимов — 8. Михаил Михайлович Касьянов отображен 11 раз. Бари Алибасов — 2. Вадим Антонов — 3. Лужков — 5. Н. И. Лобачевский — 1. Чубайс — 1. Святослав Федоров — 4. Актёр Станислав Садальский — 1. Муратов, федеральный инспектор, — 1. Петр Степанович Краснов, многократный министр и администратор, бывший коммунист, обернувшийся «медведем» — 1. Балерина Надежда Павлова — 3. По одному изображению Матвиенко и Черномырдина. Есть 10 фотографий Андрияна Николаева. Есть 27 изображений Патриарха Всея Руси Алексия. Но бесспорный лидер визуального ряда — Николай Васильевич Федоров. Он запечатлен в 450-летней истории взаимоотношений Чувашии и России 110 раз!
      Как верно подметил журналист «Чебоксарской правды» Николай Чебоксаров — лик Николая Васильевича возникает в 11 раз чаще Касьянова и в 14 раз — Путина, по одной простой причине — Николай Васильевич очень красивый.
      «Вот, — пишет Чебоксаров, — президент рядом с кетчупом (пикадор да и только!), вот — с пивом, вот — с картошкой. В конце концов, когда встречаешь на фото теплицу — с огурцами, но без Федорова! — это выглядит уже подозрительно. Кажется, нужно только вглядеться: а вдруг один из огурцов хотя бы надкушен Федоровым?
      Николай Васильевич — как Мона Лиза: какую бы страницу ты ни открыл, с какой бы точки ни глянул — он всюду следит за тобой добрым прищуром каратиста. И как-то по-особому воспринимаешь его слова: «Чувашия стала президентской республикой» (стр. 39 фотоальбома).
      Однако, сколь ни прозорлив автор, не обошлось без ошибок. Причем, самых опасных — политических. Так, на страницах альбома четырежды встречается фото бывшего мэра Чебоксар А. Игумнова, чей культ личности развенчан последней сессией местного парламента. Из-за этого недостойного политика в альбоме вообще не нашлось места чувашскому Прометею Л. П. Куракову. Сам он, конечно, тоже виноват: объективные доказательства того, что Л. П. Кураков — Прометей, появились слишком поздно. Когда альбом уже вышел». (Цит. по: Н. Чебоксаров «Президент не продажный и не покупной», «Чебоксарская правда» № 13 4 апреля 2002 года).
      Неуёмная похвальба соседствует с пренебрежением к людям. Памятна передача Савика Шустера на НТВ «Свобода слова», состоявшаяся накануне выборов в Государственную Думу РФ в декабре 2003 года. Получив слово для обсуждения вопроса «Нужна ли в России свобода слова», президент Чувашии заявил: в России свобода слова не нужна, люди к ней не готовы, поскольку сознание россиян — холопское.
      В апреле 2002 года, выступая перед журналистами местных СМИ, Федоров заявил буквально следующее: «Город решил мне (! — авт.) преподнести подарок, поскольку очень много сделано нового и интересного после возрождения исторической части. На этот объект приглашает меня город, Анатолий Александрович (Игумнов — авт.) говорит: хочу показать, сделали такую вещь хорошую на День города. Думаю, что же они сделали-то? И приглашает на Певческое поле, на лестницу: видите, как здорово? Я посмотрел, чуть не заплакал, честно говоря. Это был единственный сюрприз, единственный объект, который построен не по моей инициативе, без моего проекта, без моего участия. Но, во-первых, ни в какие рамки красоты и дизайна не вписывается… Поэтому я сказал: делать надо вот так. Взял, показал, чтобы было красиво и безопасно. Нарисовал вот ту лестницу, нарисовал сам, как и все остальное сделал». Как говорится: «Без комментариев!»
      А вот еще один рассказ чувашского президента, который не только не требует комментариев, но вызывает некоторое чувство мистического трепета. «Я увидел во сне свою мать, — рассказывает Федоров. — Она стояла на берегу залива, и мне пришла мысль увековечить память обо всех матерях, о матери Чувашии…» (Цит. по: «Чебоксарская правда», 28 августа 2003 г., № 30. В. Гладков «Федоровское горе»).
      История финансирования сотворения и установления медного монстра заслуживает отдельной публикации. Важно другое: терпеть это безобразие нормальному человеку очень сложно.
      Прав Г. А. Зюганов, говоривший на съезде: «Перед лицом такого гигантского взлета коррупции разговоры о ней только как о вопиющем беззаконии, с которым можно бороться правоохранительными средствами, теряют всякий смысл. Это уже не просто беззаконие. Это особый экономический уклад, весьма похожий на средневековую систему «кормления воевод». Это не отклонение от нормы, а сама «норма» в голом, хотя и неприглядном виде. И бороться с ней необходимо уже исключительно политическими мерами.
      300 миллиардов долларов, ежегодно отбираемых бюрократией у буржуазии, — вот объективная основа неизбежной буржуазной революции. Называйте ее «оранжевой», «рыжей», «цветной» или еще как вам угодно — ее социально-экономическое содержание от этого не изменится. И сформулировано оно может быть в нескольких словах: ликвидация бюрократии как класса, хотя на деле это псевдокласс». В современной России подтверждается блестящий афоризм К. Маркса: «Государство есть частная собственность бюрократии».
      Ту же самую мысль о средневековом характере внутрибюрократических отношений высказал в своей статье упоминавшийся выше В. Гладков: «Некоторые диктаторы умеют быть незаметными. Двадцатый век внес свои перспективы в привычный портрет российского регионального политика: сегодня самый авторитарный губернатор может выглядеть как образцовый демократ. Именно поэтому незаметно для себя мы рискуем однажды очутиться в стране, где закон служит ненужным довеском к всесильной воле местного феодала, — государстве, жестокие порядки которого будут полностью повторять характерные черты нынешнего политического режима Республики Чувашия…»
      Всё гадают некоторые, как же так вышло, что президент России Путин предложил для утверждения в должности президента Чувашии на четвертый, пятилетний срок, местному Госсовету кандидатуру Н. В. Федорова?
      Часть, важнейшая, ответа кроется в вышесказанном. Путин и Федоров — близнецы и браться по бюрократическому классу, и Федоров прекрасно усвоил правила, нет, не «демократии», а пресловутой системы «кормления воевод», которая функционирует только при условии, что закон — ненужный довесок к всесильной воле местного феодала. Воеводы «кормятся», но только до тех пор, пока «кормят» того, главного «воеводу», который наверху и может их на местном воеводстве либо оставить, либо убрать.

* * *

      Но есть и еще одно объяснение. И носит оно почти личный характер. Как-то стали забываться обстоятельства отставки со своего поста Генерального прокурора России Юрия Ильича Скуратова. Все события разворачивались в конце марта — начале апреля 1999 года. Ельцин несколько раз пытался убрать Скуратова с поста, но Совет Федерации, состоявший тогда из губернаторов и председателей законодательных собраний краёв и областей, освободил Скуратова с должности с третьего раза и то лишь по его собственному заявлению.
      Ельцин и его окружение угрозу со стороны Скуратова почувствовали нешуточную. Скуратовских расследований они испугались не меньше, чем в 1993 году деятельности Верховного Совета Российской Федерации, а в 1996 году — вероятности выигрыша на президентских выборах Г. А. Зюганова.
      При этом прокурор Скуратов не делал ничего революционного, он просто вознамерился строго выполнять законы того государства, которое создавали ельцины, гайдары, чубайсы, т. е. государства буржуазного. Но уже тогда, в 99-м, стало ясно, что пришедшая к власти криминальная бюрократия стеснена даже написанными для самих себя законами, выполнять их не собирается и беспощадно будет расправляться с теми, кто попытается заставить ее эти законы выполнять.
      В своем выступлении и в Думе, и в Совете Федерации генеральный прокурор России докладывал о коррупционных связях высокопоставленных чиновников с западными фирмами «Нога», «Мабетекс». Он, в частности, прямо указывал на корыстную связь, имевшую место между руководителем «Мабетекса» Б. Паколли и Управляющего делами Администрации президента России П. П. Бородина.
      Рассказывал прокурор и о деятельности руководства «Аэрофлота», а также о том, как средства «Аэрофлота» прокручивались через фирму «Андава», зарегистрированную в Швейцарии и принадлежавшую исполнительному секретарю СНГ Борису Абрамовичу Березовскому. По инициативе Скуратова был арестован заместитель генерального директора «Аэрофлота» Глушков (директором же, помнится, был зять Ельцина).
      Было возбуждено уголовное дело и на Б. Березовского, чего ельцинская семья Скуратову простить никак не могла, ведь в то время Борис Абрамович считался главным «кошельком» семьи. И не только «спонсором», но и могущественным советником, серым кардиналом.
      По инициативе Скуратова был объявлен в розыск президент Банка «СБС-Агро» Смоленский (тот самый, что построил на средства банка роскошный офис в Чебоксарах, на бульваре, который нынче считается Президентским). Юрий Ильич прямо назвал его «матёрым преступником». Я помню, с каким радушием президент Чувашии встречал Смоленского в Чебоксарах, какие проникновенные речи говорил в его адрес. Стадо роскошных иномарок, мигалки, ленточки, суетливые лизоблюды вокруг.
      Потом банк разорился и Смоленский, с финансовым «гением» которого президент Федоров связывал столь радужные надежды, оказался в розыске. Кстати, президент Федоров, бывший министр юстиции РФ, принимая Смоленского в Чебоксарах, не мог не знать о прошлом этого господина. Но если бы не было дружеских отношений со Смоленским, то, может быть, не всплыл бы чуть позже и Слуцкер?
      По инициативе Скуратова было возбуждено уголовное дело в отношении руководителя рекламного агентства «Премьер-СВ» Лисовского, допустившего нарушение неприкосновенности частной жизни. А дело про «коробку из-под ксерокса»? Тогда же был арестован скандально известный советник Березовского по исполнительному секретариату СНГ, бывший офицер ФСБ Литвиненко.
      Скуратов информировал и Думу, и Совет Федерации, что в Швейцарии, в банке «Дель Готтардо» (г. Лугано) имеются счета нескольких десятков бывших и нынешних российских чиновников, так или иначе связанных с фирмой «Мабетекс».
      Самое печальное для Ельцина и его окружения было в том, что все эти сведения стали достоянием правоохранительных органов на Западе. Делом «Мабетекса», «Андавы», банковскими счетами российских чиновников за рубежом вплотную занялась прокурор Швейцарии Карла дель Понте. Она даже посетила Россию по приглашению Скуратова с целью координации усилий в расследовании всех упомянутых дел.
      Вся эта прокурорская деятельность была опасна для ельцинского окружения оттого, что ни мятежный Верховный Совет, ни ненавистные коммунисты здесь были ни при чем. Все делалось в рамках нового «демократического» законодательства. И если бы при Скуратове расследование громких дел было доведено до конца, то наглядно бы выявилось: не к демократии и либеральным ценностям стремятся реформаторы, а к немереным деньгам и защите неправедно нажитых богатств. Т. е. утеряна была бы ценность новой, буржуазной идеологии и против власти развернулись бы миллионы людей убеждений либерально-демократических, все те «интеллигенты-романтики», которые отринули социализм и слепо уверовали в капитализм, как высшее проявление правовой формы общественной жизни.
      Деятельность Скуратова поставила под удар духовного «гуру» всех российских демократов — Чубайса. Прокуратура России внесла правительству представление о нарушениях закона при назначении Анатолия Борисовича Чубайса председателем правления РАО «ЕЭС России».
      Это уже затрагивало интересы не только Березовского и «семьи», но и стратегические интересы США, вернее, самой мощной части олигархической верхушки этой страны. Ведь мог пострадать главный их представитель, поверенный в делах ослабления и, в конечном счете, уничтожения России.
      Казалось бы, все «демократически настроенные» и юридически грамотные руководители регионов должны были радоваться принципиальной, твердой позиции руководства российской прокуратуры. Ведь порядок в Москве, в самых верхах государственной власти, значительно облегчал бы их собственное положение. Ослаблял бы вассальную зависимость, уменьшились бы размеры «откатов», направляемых «наверх». Усиливались бы и позиции Совета Федерации.
      Но нет! Те губернаторы, которые клялись в верности праву только для вида, а на самом деле давно погрязли в системе средневековых вассальных отношений, выраженных в бюрократической вольности и безответственности у себя в регионе, также люто ненавидели Скуратова и желали его смещения. Тем более, что некоторых, как им казалось, генпрокурор обидел лично.
      В своей книге «Вариант дракона» (Изд-во: Детектив-Пресс, Москва, 2000 г.), в главе «Коррупция и заказные убийства» Скуратов пишет о региональных лидерах, недовольных принципиальной позицией местных прокуроров и лично просивших Скуратова «разобраться с ними». Понять региональных «хозяев» можно — принципиальный прокурор резко ограничивал их коррумпированную вседозволенность и бюрократический кураж.
      Вот что он сообщает о Федорове: «Чувашский президент Федоров также пробовал «размять» прокурора республики Русакова — тот опротестовал несколько указов, возбудил уголовное дело против охранника президента и разом сделался неугодным» (С. 111).
      Накануне выхода книги, в своем интервью журналу «Огонек» Скуратов более детально описывает посещение Федоровым его кабинета. Федоров все рассказывал Скуратову, какой Русаков нехороший. Ему это надоело, и он предложил Николаю Васильевичу пригласить Русакова в его кабинет и повторить все, что он говорил ему в присутствии самого Русакова. Федоров почему-то не пожелал этого сделать. Могло ли это оставить спокойным Федорова?
      Пока был Скуратов, оставался в республике и Русаков, действительно проявлявший определенную независимость. Я понимал всю важность для республики, пусть и осторожную, ограниченную, но все же независимость прокурора республики.
      Всячески старался предотвратить снятие Русакова с должности или перевод его на другое место работы.
      После появления публикаций против Русакова в «Советской Чувашии» была предпринята первая попытка «убрать» Сергея Викторовича из республики. Не утверждение в Госсовет Генпрокуратура России прислала некоего Лукина. На 3-й сессии Государственного Совета Чувашской Республики я заявил: «Уважаемые коллеги! Я испытываю некоторое волнение, потому что вещи, о которых я сейчас буду говорить, очень серьезно затронули и мою жизнь. В свое время много пришлось понервничать. Но все-таки, высказывая сейчас свое, может быть, субъективное мнение, я хотел бы поделиться с вами соображениями о том, почему же все-таки при прекрасных характеристиках, которые дает Генеральная прокуратура России ныне действующему прокурору Сергею Викторовичу Русакову, вновь и вновь возникает вопрос о том, чтобы его из республики перевести работать в другое место. Причем, вы, наверное, обратили внимание, что Сергею Викторовичу осталось работать до установленного конституционного срока один год и, несмотря на это, определенные силы в республике заинтересованы в том, чтобы этот человек не доработал всего год и был перенаправлен в другое место. Мне кажется, что суть всех этих решений необходимо искать в той деятельности, которую проводит Сергей Викторович Русаков по охране правопорядка в нашей республике. Я не хочу идеализировать этого человека, вы знаете, что в газете «Республика» я высказывал некоторые замечания по его деятельности, особенно когда я освещал ситуацию с квартирами министра внутренних дел Антонова Владимира Валентиновича.
      Поэтому говорить о том, что этот человек идеален, нельзя. Но, с другой стороны, есть принципиальные вещи, которые, сейчас будем говорить так, в нашу прокуратуру «внедрились», она сегодня эти вещи исследует…
      Пользуясь присутствием представителя Генеральной прокуратуры России, я хотел бы эти вещи осветить. Речь идет об очень неприятных делах, которые затрагивают интересы высшего руководства нашей республики, которые прокурор Русаков намерен довести до конца. Что же это за дела?
      Я уже два года назад выступал по поводу огромного количества сливочного масла, которое было перенаправлено на хладокомбинат № 9 г. Москвы. Были мои публикации… прокуратура занялась этими делами, и сейчас выяснено следующее. Масло было собрано на хладокомбинат сельхозтоваропроизводителями (колхозами, совхозами) республики в счет погашения товарного кредита. Мы тогда получили, вы помните, ГСМ на 70 млрд. рублей (неденоминированных — авт.) и должны были рассчитаться картофелем, маслом и мясом.
      Собранное масло должно было быть направлено по государственному заказу и ни в коем случае не в коммерческую структуру. В нарушение этого положения (и в этом нарушении, я догадываюсь, принимали участие высшие руководители нашей республики) масло было отгружено частной фирме, которая… на территории России не зарегистрирована. Фирма называется «Холимарк Сервисез». И, как сейчас выяснено, она зарегистрирована на Британских Вирджинских островах! Что же получилось?
      В июле 1996 года по договору между компанией «Холимарк Сервисез» и хладокомбинатом, с ведома Кабинета Министров Чувашской Республики, было поставлено в Москву сливочное масло в объеме 166 тонн. Деньги за масло в сумме 2 млрд. 734 млн. рублей (это в старом исчислении) на хладокомбинат, обратно сюда, в Чувашию, так и не вернулись. А сама московская фирма оказалась на территории нашей страны незарегистрированной.
      Поступившие на банковский счет этой компании суммы из Чувашии, а также из других регионов России были конвертированы на сумму 6,6 млн. долларов США и перечислены в зарубежные банки.
      Сейчас по инициативе прокурора Русакова, прокуратуры Чувашской Республики в дело подключен Интерпол… Выяснено, что деньги через Соединенные Штаты Америки «разбросаны веером» по нескольким зарубежным банкам. Сейчас выясняются адреса этих банков. Шесть адресов этих банков уже выявлено. В настоящее время через Интерпол устанавливаются участники хищения и получатели валюты. Хочу подчеркнуть еще раз, что это дело затрагивает интересы высших руководителей нашей республики.
      Дело, которое действительно очень сильно затронуло меня (и некоторые газеты в прошлом году издевались, «жалели» меня, писали: «Бедный, что ж ты?»).
      Это дело, которое касается закрытого акционерного общества «Сантек». Прокуратура тоже заканчивает сейчас рассмотрение этого дела, и выяснилось следующее. В марте 1997 года Министерством финансов Чувашской Республики по согласованию с Кабинетом Министров Чувашской Республики через различные частные предприятия, зарегистрированные в городе Москве и в городе Чебоксары, закрытому акционерному обществу «Сантек» были проданы векселя Минфина Чувашской Республики на сумму 5,6 млрд. рублей. Закрытое акционерное общество «Сантек», не имевшее собственных средств, использовало эту сумму под залоговое обеспечение при получении кредита на сумму в 3,5 млрд. рублей в Чувашском отделении АКБ «Сберегательный банк Российской Федерации».
      Кредит был погашен частью последующего кредита, полученного ЗАО «Сантек» в этом же банке на сумму 4 млн. долларов США и 23, 6 млрд. рублей, выданного под поручительство и залог недвижимости Московской группы компаний «Савва» и акций рентабельных предприятий, таких как «Акконд», «Чувашспирт» и других, находящихся в республиканской собственности.
      Приобретенные средства группа компаний «Савва» использовала частично на строительство завода закрытого акционерного общества «Сантек» по производству высококачественных керамических бытовых изделий, а другая часть (ориентировочно около 18 млрд. рублей) была перечислена на банковские счета подставных фирм в Москве и оттуда похищена.
      Сейчас прокуратура занимается рассмотрением этого вопроса. Здесь президент Николай Васильевич Федоров очень много говорил о совести и о бедных учителях. Поинтересовался бы Николай Васильевич теми показаниями, которые недавно дал в прокуратуре хорошо ему знакомый руководитель группы компаний «Савва» Никита Колесников. Это интересные показания. В свое время о них станет известно.
      Третий, достаточно интересный эпизод, который сейчас все-таки наша прокуратура доведет до конца. В 1996 году по Постановлению правительства Чувашской Республики Чебоксарскому району было выделено 180 млн. 500 тыс. рублей, в том числе 50 млн. рублей из федерального бюджета на безвозмездные субсидии гражданам, нуждающимся в улучшении жилищных условий на строительство или приобретение жилья.
      Однако при распределении субсидий администрацией района граждане, фактически нуждающиеся в улучшении жилищных условий, не учитывались, а сумма субсидии в 180 млн. 500 тыс. рублей районной и поселковой администрациями использована не по целевому назначению. Следствием сейчас устанавливаются мотивы, по которым денежные суммы выданы лицам, не имеющим права на их получение. В числе субсидий, незаконно выданных, есть и выданная жене главы районной администрации Данилова и т. д.
      Я могу привести еще некоторые примеры откровенного грабежа и разворовывания средств нашей республики… То есть Лукин мне нравится, полагаю, что он достойный человек, но он должен понимать, в какую ситуацию сейчас попадет. Какими делами ему здесь заниматься или же не заниматься?
      …Сергей Викторович Русаков…, когда весной обсуждался этот вопрос, уведомил в заявлении, что он не против перевода в Москву. Такой факт действительно был. Он как квалифицированный работник работу себе найдет… В прокуратуре России ему эту работу предоставят, но он свой профессионализм, принципиальность будет проявлять уже вдали от Чувашии. Я думаю, что это будет очень серьезная потеря.
      Уважаемые коллеги!.. Нам все-таки нужно довести или дать возможность нашей прокуратуре Чувашской Республики… защитить закон, действительно показать людям, где реальные источники пополнения бюджета. Сейчас не нужно устраивать какую-то возню вокруг кандидатуры прокурора.
      Сегодня мы должны, в помощь прокурору подключив Контрольно-счетную палату Чувашской Республики и депутатов, создать комиссию и помочь не только эти дела довести до конца, но и те дела, которые сейчас в республике действительно назрели. Нам бы сейчас прокурору помочь. Понимаете?
      Что касается позиции Сергея Викторовича, то если мы будем сейчас его слушать, он себя расхваливать не будет, не будет говорить: я хочу тут работать. Он — солдат, «слуга» закона, поэтому как прикажут, так и будет. Но мы сейчас должны проявить принципиальность и не давать согласия на замену прокурора».
      Менять прокурора, по-моему, было нельзя. После «сантеков» и «холимарков» оставались еще дела по закупке медицинского оборудования за счет средств обязательного медицинского страхования у подставных, якобы зарубежных фирм, зарегистрированных почему-то в Казани, о доставке в Чувашию по поддельным документам огромного количества некачественного зерна от краснодарской фирмы «Чосон» и т. д.

* * *

      «Дружественные» Николаю Васильевичу Федорову «фирмачи», воцарившиеся в Чувашии во время его президентства, не брезговали ничем. Предприятия, сельхозугодья и даже отдельно стоящие дома превращались в объект их хищных вожделений.
      Примером здесь может послужить противостояние, возникшее между республиканскими властями и руководителем Управления Федеральной регистрационной службы по Чувашской Республике — главным государственным регистратором Чувашской Республики Диной Николаевной Садиковой. Конфликт возник по очень конкретному поводу. Он послужил непосредственной причиной, приведшей к отъезду Дины Николаевны из республики, о котором я упоминал выше.
      Все чебоксарцы хорошо знают так называемый «дом купца Кадомцева», расположенный на волжском берегу рядом с Введенским кафедральным собором.
      Некие московские коммерсанты решили восстановить роскошный особняк, построенный в Чебоксарах знаменитым купцом еще в XIX веке. Прекрасное строение под зеленой крышей было достроено почти полностью, но уже к окончанию строительства пыл любителей старины иссяк. Очевидно, ввиду нехватки средств.
      Несколько лет дом стоял пустой. По разным обстоятельствам никому не удавалось его выкупить у хозяев.
      Летом 2004 года власти приступили к решительным действиям. 02.07.2004 г. Главный специалист ОСБ (отдела собственной безопасности) В. П. Михайлов подписал справку по сводному исполнительному производству № 29 55/21/03 следующего содержания: «13 ноября 2003 года судебным приставом исполнителем Межрайонного подразделения по исполнению решений арбитражных судов и сводных исполнительных производств Кочетковым К. Н. на основании двух исполнительных документов о взыскании с ООО «Элеон» долга в сумме 863017,70 руб. в пользу ООО «Актис» возбуждено сводное исполнительное производство № 2955/21/03.
      В целях исполнения требований исполнительного документа был наложен арест на имущество должника — «Дом купца Кадомцева» по адресу: г. Чебоксары, ул. Сеспеля, д. 17. Постановлением СПИ оценщиком арестованного имущества назначены специалисты РСГУ «Фонд имущества Чувашии». Согласно отчету № 193 от 18 ноября 2003 года специалистами РСГУ «Фонд имущества Чувашии» рыночная стоимость административного здания «Дом купца Кадомцева» определена в 894000 руб. Протокол № 79 согласование стоимости и сроков выполнения работ 11 ноября 2003 года подписали от заказчика: ст. судебный пристав Межрайонного подразделения по исполнению решений Арбитражного суда ЧР и сводных исполнительных производств ССП Управления Минюста РФ по ЧР Вассияров А. В., от оценщика: председатель РСГУ «Фонд имущества Чувашии» Петров В. П., определив стоимость работ по оценке рыночной стоимости «Дома купца Кадомцева» в размере 10000 рублей. Ими же 18 ноября 2003 года составлен акт сдачи-приемки выполненных работ, т. е. отчета об оценке рыночной стоимости арестованного имущества — административного здания «Дом купца Кадомцева», расположенного по адресу: г. Чебоксары, ул. Сеспеля, д. 17 от 18 ноября 2003 года № 193 без претензий и замечаний.
      1 декабря 2003 года главный судебный пристав по ЧР Корсаков И. Ю. изучил жалобу должника ООО «Элеон» на действия СПИ в Арбитражный суд ЧР и поручил Вассиярову А. В. принять меры к досудебному урегулированию спора.
      30 января 2004 года в Межрайонное подразделение ССП поступило заявление должника о несогласии с произведенной оценкой и просьбой назначить повторную оценку арестованного объекта недвижимости «Дом купца Кадомцева». По мнению заявителя, оценка здания, произведенная специалистами РСГУ «Фонд имущества Чувашии», необъективна, вызывает большие сомнения. Реальная рыночная цена этого здания совершенно другая, намного выше. Арестованный объект недвижимости находится в исторической части города, имеет высокую стоимость для потенциальных инвесторов — коммерческих организаций в силу расположения в элитной части г. Чебоксары, так называемого «Залива». Дом снаружи полностью отреставрирован ООО «Элеон» с применением современных строительных и отделочных материалов, в то же время сохранен исторический облик здания.
      Поступившее заявление должника СПИ удовлетворено и 2 февраля 2004 года вынесено постановление о привлечении в качестве специалистов в исполнительном производстве экспертов-оценщиков Чувашской ЛСЭ для производства оценки движимого и недвижимого имущества ООО «Элеон».
      26 февраля 2004 года Чувашской ЛСЭ представлен отчет № 550042/04 по обоснованию рыночной стоимости арестованного имущества. Рыночная стоимость оцениваемых объектов составила 22019500 руб., в том числе недвижимого имущества «Дома купца Кадомцева» — 21133000 руб.
      После ознакомления с отчетом Чувашской ЛСЭ № 550042/04 сторон исполнительного производства, 6 апреля 2004 года в Арбитражный суд ЧР поступило исковое заявление взыскателя ООО «Актис» о признании недействительным отчета № 550042/04 определением Арбитражного суда ЧР от 26 апреля 2004 года дело было назначено к судебному разбирательству на 10 мая 2004 года. Результатов рассмотрения в исполнительном производстве нет.
      12 мая 2004 г. СПИ Кочетков К. Н. вынес новое постановление об участии специалиста в исполнительном производстве в связи с тем, что истёк шестимесячный срок действия первого отчета. Для оценки вновь назначил специалистов РГСУ «Фонд имущества Чувашии».
      31 мая 2004 г. представлен отчет РГСУ «Фонд имущества Чувашии» за № 213 от 28 мая 2004 г., согласно которому рыночная стоимость арестованного имущества — «Дома купца Кадомцева» — составила 1119800 рублей, движимого имущества — 357620 рублей.
      13 мая 2004 г. старший судебный пристав Межрайонного подразделения по исполнению решений арбитражных судов и сводных исполнительных производств Вассияров А. В. телефонограммой уведомил председателя РГСУ «Фонд имущества Чувашии» Петрова В. П., что СПИ Кочетков К. Н. планирует передать на реализацию «Дом купца Кадомцева» по цене 894000 руб. После этого председатель РГСУ «Фонд имущества Чувашии» Петров В. П. поручением № 265 от 17 мая 2004 года поручил принять арестованный «Дом купца Кадомцева» и осуществить его реализацию торгующей организации ГУП «Республиканское агентство по продовольствию».
      Как рассказала специалист ССП Ерзутова Н. Н., которая участвовала в РГСУ «Фонд имущества Чувашии» при распределении арестованного имущества по торгующим организациям, она высказывала сомнение, что ГУП «Республиканское агентство по продовольствию» вряд ли справится с этим поручением. На что В. П. Петров заявил, что всё согласовано с главным судебным приставом по ЧР Корсаковым И. Ю. Затем это подтвердил сам Корсаков И. Ю. По состоянию на 30 июня 2004 года СПИ Кочетков И. Н. не оформил заявку на реализацию и не представил необходимые документы.
      От специалистов РГСУ «Фонд имущества Чувашии» стало известно, что руководитель Петров В. П. 29 июня 2004 г. указал срочно отозвать с ГУП «Республиканское агентство по продовольствию» поручение на реализацию «Дома купца Кадомцева».
      Исходя из вышеизложенного, полагаем, что оценка арестованного имущества ООО ПКФ «Элеон», произведенная специалистами РГСУ «Фонд имущества Чувашии» и попытка реализовать арестованный объект «Дом купца Кадомцева» по цене 894000 рублей через ГУП «Республиканское агентство по продовольствию» вызывает сомнение.
      Считаем необходимым арестованное имущество передать на реализацию только после урегулирования всех спорных моментов со стороны должника в Арбитражном суде».
      Для кого старались все эти корсаковы, вассияровы, петровы, пытаясь «реализовать» имущество стоимостью в 22 млн. рублей по цене в 800 тыс. руб. (стоимость старой двухкомнатной квартиры), выясняется из письма Д. Н. Садиковой от 12.08.2004 года в адрес и.о. начальника Федерального управления Минюста России по Приволжскому федеральному округу В. И. Антропову.
      «Уважаемый Владимир Ильич, — писала Дина Николаевна. — В дополнение к пояснениям по жалобе Таланцева М. П. полагаю необходимым дать следующие пояснения.
      24 июня 2004 года перед началом заседания коллегии Управления по подведению итогов работы за первое полугодие 2004 г. мною был задан вопрос начальнику лаборатории судебной экспертизы Л. П. Морозову, как идет реализация соглашения между лабораторией и службой судебных приставов Управления по оценке арестованного имущества и какие есть проблемы. Был дан ответ, что в целом неплохо, однако есть одна проблема, суть которой заключается в следующем. По заданию судебного пристава-исполнителя лабораторией произведена оценка объекта недвижимости — дома купца Кадомцева, расположенного в исторической части города, отреставрированного под «евроремонт». По заключению лаборатории объект оценен в сумму примерно 22 млн. рублей. Первичная оценка была произведена оценщиками РГСУ Фонда имущества Чувашии на сумму примерно 800 тыс. рублей. Отчет лаборатории по оценке этого объекта недвижимости судебным приставом-исполнителем не принят, следовательно, не произведена оплата выполненных лабораторией работ. В связи с чем в присутствии всех остальных членов коллегии мною на заседание был приглашен и.о. Главного судебного пристава (главный пристав Корсаков находился в командировке) Грицай А. Д., которому я дала указание разобраться, в чем дело, и доложить мне.
      Впоследствии начальником отдела собственной безопасности Управления Грицай А. Д. мне было доложено, что со стороны судебного пристава-исполнителя прямых нарушений не допущено. Однако есть вопросы, связанные с колоссальной разницей в оценке данного объекта: 800 тыс. рублей и 22 млн. рублей, над которым следует продолжить работу.
      Как видно, у меня лично материалы исполнительного производства никогда не находились. Однако именно моё указание ОСБ Управления, которым 29 июня данное исполнительное производство было изъято для изучения и находилось в ОСБ 2 дня 29.06.2004 г. и 30.06.2004 г., а 2 июля 2004 г. главным специалистом ОСБ Михайловым В. П. уже была составлена соответствующая справка (прилагается) — вызвали ряд негативных последствий для тех, кто захотел прибрать за 800 тыс. рублей (дешевле, чем 2-комнатная квартира в «хрущёвке») — а именно, для группы компаний «Савва», единственного претендента на это здание.
      Почему напрашиваются эти выводы?
      1. Именно 29 июня 2004 г. (в день изъятия исполнительного производства ОСБ) Главный судебный пристав Корсаков И. Ю. связывается по телефону с председателем Фонда имущества Петровым В. П., который незамедлительно отзывает поручение на реализацию дома купца Кадомцева за 800 тыс. рублей.
      2. При встрече с представителем группы компаний «Савва» мне были поставлены 3 необходимые для «Саввы» задачи в обмен на прекращение травли в подвластных «Савве» и Администрации президента ЧР СМИ:
      а) организовать реализацию дома купца Кадомцева за 800 тыс. руб.;
      б) отменить своё указание о принятии всех предусмотренных законом мер по взысканию в пользу Минфина РФ с ЗАО «Сантек» (одно из предприятий «Саввы»);
      в) организовать немедленное исполнение постановления главного санитарного врача о приостановлении производства на Чебоксарском заводе строительных материалов (для последующей бесплатной передачи завода «Савве»).
      Таким образом, именно мое указание начальнику ОСБ Грицай А. Д., данное 24.06.2004 г., стало причиной неполучения задарма здания «Саввой», сорван прямой сговор ГСП Корсакова И. Ю., председателя Фонда имущества ЧР Петрова и Администрации президента ЧР по передаче за бесценок памятника архитектуры группе компаний «Савва».
      Полагаю, что в такой ситуации жалоба Таланцева — это всего лишь капля того, что предпринято и будет еще предпринято «Саввой» вместе с Администрацией президента ЧР, ибо конечная цель одна — расставить на должностях преданных им людей, которые будут беспрекословно выполнять их волю».
      О том, что было предпринято против Садиковой, расскажу чуть позже.
      Обслуживать каких-то «клиентов» поручалось преданным, готовым на всё чиновникам. Какие-то «клиенты» были объектом личной заботы президента Федорова. Характерно в этом отношении простодушное письмо почтенного министра строительства, архитектуры и жилищно-коммунального хозяйства Чувашской Республики В. Н. Филатова в адрес ООО «РОСИ-Ч» от 14.05.2005 г.
      Объектом особого внимания чувашского президента в последние год-два стала земля в центре города Чебоксары. В Чувашию «нагрянули» крупные торговые компании, которым нужно в центре располагать свои торгово-развлекательные комплексы.
      Под ногами «путаются» мелкие торговые фирмочки, предприятия и организации. С земли, которую они занимают, их нужно убрать. Некоторые сопротивляются. Иногда приходится пускать в дело «тяжелую артиллерию».
      ООО «РОСИ-Ч» имело производственные площади в районе строящейся 30-й дороги, почти на берегу искусственного залива, чуть ниже первой площадки электроаппаратного завода. Предприятие производило безалкогольные напитки, занималось копчением рыбы и т. д. И тут случилось «несчастье»: на территорию в 7 гектар (на которых располагался и несчастный «РОСИ-Ч») «положила глаз» одна зарубежная фирма.
      Министр Филатов пишет: «По поручению председателя Кабинета Министров Чувашской Республики С. А. Гапликова Минстрой Чувашии совместно с администрацией г. Чебоксары, рассмотрев ваше письмо о переносе ваших производственных цехов в другую часть города, компенсации потерь, связанных с переносом цехов, и возможности расширения в настоящее время ассортимента выпускаемой вами продукции, сообщает.
      В ноябре 2004 года по поручению президента Чувашской Республики Н. В. Федорова Минстроем Чувашии совместно с администрацией г. Чебоксары был проработан вопрос о предоставлении земельного участка, расположенного в центральной части города Чебоксары, в районе строящейся дороги № 30 (на этом же участке находится и ваше предприятие) Московскому постпредству иностранной компании «Нордман эст Менеджмент» (ООО «Нордман проект») под размещение многофункционального торгово-развлекательного комплекса. Но впоследствии выяснилось, что выбранный земельный участок компанию не устраивает.
      В процессе рассмотрения указанного вопроса и согласовав предложение по размещению многофункционального торгово-развлекательного комплекса с генеральным проектировщиком — институтом пространственного планирования «ЭНКО» было принято решение о том, что данная территория относится к зонам, предназначенным для преимущественного размещения объектов обслуживающе-деловой сферы. В Генеральном плане г. Чебоксары институтом также рекомендовано функциональное перепрофилирование производственно-коммунальных объектов, расположенных в центре города, т. е. на территориях, ценных с градостроительной точки зрения, под объекты обслуживания.
      В связи с указанным Минстрой Чувашии считает, что в настоящее время нецелесообразно расширять ассортимент выпускаемой вами продукции, т. е. необходимо в ближайшее время решить вопрос о выносе вашего предприятия на другой участок, предложенный городом, или перепрофилировании производственных цехов под объекты обслуживания.
      Приложение: письмо администрации г. Чебоксары».
      Прямо беда какая-то — в Чебоксарах на месте закрывающихся цехов, разорившихся во время федоровского правления крупных и малых предприятий, громоздят гигантские барахолки — мега моллы, гранд сити, мтв-центры.
      Понятно, что пустующие руины некогда славных производств ежедневно напоминали бы жителям о том, какую разруху принесли годы бездарного правления страной ельциных, федоровых и им подобных. Чтобы временно скрыть весь этот кошмар, как чудовищные надгробия над некогда живыми производствами, громоздят нелепые торговые центры.
      Пир во время чумы будет длиться долго. Кто же будет делать покупки в этих бесчисленных торговых центрах, гулять в огромных ресторанах, если Чувашия — нищая, Чувашия — вымирает.
      Ведь когда покупателей станет меньше, чем торговцев в магазинах и лавках, вся эта идиотская «экономика» рухнет, похоронив под обломками остатки обезумевшего от нищеты населения.
      Федорову, конечно, должно быть обидно, что голландцы отвергли его усилия по «расчистке» для них земельного участка в центре города. Человек, не будучи уверенным на 100 процентов, что президент России Путин предложит Госсовету именно его кандидатуру для переназначения на четвертый срок президентства, начал заранее готовиться к разного рода неожиданностям, оказывать услуги, помогать партнерам по бизнесу.
      Однако проект «не умер», и уже сейчас ведется активная работа по подготовке этого участка для возведения не менее мощной компанией «делового центра».
      Прошел слух, будто на месте первой площадки легендарного электроаппаратного завода также будет возведен спортивно-развлекательный комплекс с ледовыми аренами, фитнесс-залами и прочей атрибутикой «красивой жизни».
      У этих фирм-завоевателей бывают забавные названия. Например, на месте чебоксарской школы № 1 (во время войны — эвакуационный госпиталь) возвести торгово-развлекательный комплекс собиралась нижегородская фирма «Сладкая жизнь».

* * *

      Русакову порой удавалось доводить расследования до суда. В частности, в своем ответе на мой запрос от 30.11.1998 года Сергей Викторович сообщал: «23.01.1997 г. прокуратурой ЧР по факту злоупотребления служебным положением начальником финансового управления Фонда обязательного медицинского страхования ЧР Радаевой Г. Е. и исполнительным директором ФОМС ЧР Колбовским Г. А., при приобретении последним на средства фонда пятикомнатной квартиры, было возбуждено уголовное дело по ч. 1 ст. 170 УК РСФСР. По результатам его расследования уголовное дело по обвинению Колбовского Г. А. и Радаевой Г. Е. в злоупотреблении служебным положением и хищении денежных средств было направлено в суд.
      Приговором Калининского районного суда г. Чебоксары от 26 октября 1998 г. Колбовский Г. А. и Радаева Г. Е. осуждены к различным срокам лишения свободы».
      Не без участия местной прокуратуры к уголовной ответственности были привлечены бывшие охранники президента Федорова, а также Олег Николаевич Арсентьев, советник президента по правовым вопросам.
      В поле зрения прокуратуры попадали и А. Г. Шелков (вернее его сын), и Феликс Шарков, бывший министр печати ЧР.
      Особый интерес прокуратуры вызвала «кипучая» деятельность одного из самых близких к президенту ЧР Федорову министров — министра физкультуры и спорта ЧР Вячеслава Максимовича Краснова.
      8 декабря 1998 года я обратился к Генеральному прокурору Российской Федерации Ю. И. Скуратову с депутатским запросом следующего содержания: «26 ноября 1998 года в чебоксарском вкладыше столичной газеты «Московской комсомолец» была напечатана редакционная заметка под названием «Так кто же прав?» В заметке сообщалось об уголовном деле № 9593, возбужденном Волго-Вятским РУОП (г. Нижний Новгород) 25 октября 1998 года по заявлению некоего Молева И. К. Дело возбуждено по признакам ст. 147 ч. 3 УК РСФСР («Мошенничество в крупных размерах»). По этому делу, как сообщается в заметке, проходит министр физкультуры и спорта Чувашской Республики Краснов Вячеслав Максимович.
      После появления публикации в Чувашии началось беспрецедентное «шевеление» властей. Особую активность проявил президент Чувашской Республики Федоров Николай Васильевич. Будто бы министр физкультуры и спорта Чувашской Республики Краснов В. М. в прошлом году имел контакты с представителями одной из авиастроительных фирм Нижнего Новгорода.
      Речь шла о легких спортивных самолетах «Кора», выпускаемых этим предприятием. Необходимо было получить лицензию на поставку этих самолетов за рубеж. Вероятно, Краснов обязался эту лицензию получить. При этом он ссылался на связи и возможности президента Чувашской Республики Федорова Н. В., якобы он-то и поможет нужную лицензию получить.
      Предположительно эту услугу Краснов собирался оказывать не на «общественных» началах. От нижегородских коммерсантов им якобы было получено 62500 американских долларов в качестве аванса.
      Прошло несколько месяцев, но никакой лицензии на поставку самолетов нижегородцами так и не было получено. Они стали требовать свои деньги назад, угрожая обратиться в правоохранительные органы, что в конечном итоге и сделали в октябре 1998 года.
      В ноябре 1998 года Краснов якобы сумел вернуть часть долга в размере 300 тысяч рублей, но большего сделать не смог, и сейчас в деле фигурирует сумма в 52000 американских долларов.
      Когда информация попала в газеты, то беспокойство президента Федорова будто бы возросло до такой степени, что представители Чувашской Республики встречались с главным редактором «Московского комсомольца» Гусевым и настаивали на смене редактора регионального вкладыша. Велся разговор о смене учредительства регионального выпуска.
      Нынче в нашей Чувашии это устойчивая тенденция — пытаться «привести в чувство» даже те издания, которые не оппозиционны. Они всего лишь пытаются высказаться по актуальным проблемам, которые, оказывается, неприятны начальству. Началась «илюмжинизация» Чувашии.
      В связи с изложенным просил бы Вас ответить на следующие вопросы:
      — соответствует ли действительности тот сюжет, который описан мною в обращении;
      — если указанные факты имели место, то как не допустить давления на Нижегородский РУОП и помочь им все-таки предъявить обвинение;
      — откуда скромный министр спорта Чувашской Республики Краснов В. М. сумел найти 300 000 рублей, чтобы отдать часть долга;
      — как прекратить давление местных властей на местные органы массовой информации?
      Что касается 300 000 рублей, изысканных для погашения долларового долга, то здесь следует проверить следующую информацию. В 1996 году нынешний глава самоуправления г. Новочебоксарска Иванов Николай Иванович, а в то время директор одной из торговых баз города, глава Администрации президента Чувашии Краснов Петр Степанович и сотрудник Новочебоксарского ГОВД Габуния сумели получить в одном из коммерческих банков республики кредит в 3 млрд. рублей «старыми» деньгами.
      Кредит этот до сих пор возвращен не полностью. Поскольку министр спорта Краснов В. М. является старым приятелем главы президентской администрации Краснова П. С., то не была ли использована часть этого невозвращенного кредита для погашения долга перед нижегородскими предпринимателями?»
      Такой же запрос в тот же день я направил первому заместителю министра внутренних дел Российской Федерации, начальнику Главного управления по борьбе с организованной преступностью Владимиру Абдугалиевичу Васильеву (ныне депутату Государственной Думы РФ).
      С этим делом вышла «история». Выступая на местном отделении московской радиостанции «Эхо Москвы» тогдашний руководитель УФСБ по Чувашской Республике С. К. Воронов на вопрос: «Есть ли уголовные дела против министров Чувашской Республики?» — ответил: «Да, есть». И привел в пример «красновское» дело.
      Примерно в это же время президент Чувашии проводил традиционную встречу с местными журналистами и на аналогичный вопрос ответил отрицательно.
      Говорят, между Вороновым и Федоровым по этому поводу состоялся очень «напряженный» разговор. Может, тогда Станислав Кириллович и принял решение на президентских выборах 2001 года в Чувашии выставить свою кандидатуру против своего давнего друга Н. В. Федорова?
      Помощник Генерального прокурора Российской Федерации В. П. Юнин уже 23 декабря 1998 года ответил мне: «В Генеральной прокуратуре Российской Федерации Ваше обращение по вопросам расследования уголовного дела, возбужденного по материалам Волго-Вятского РУБОП, рассмотрено.
      В связи с тем, что указанное обращение является первичным и не рассматривалось прокуратурой Нижегородской области, оно направлено прокурору области Федотову А. И., которому предложено внимательно разобраться с организацией расследования, принять необходимые предусмотренные законом меры и сообщить Вам о результатах.
      За исполнением установлен контроль».
      Начальник 2-го отдела Главного управления по борьбе с организованной преступностью МВД РФ полковник милиции А. И. Коняхин 16 декабря 1998 года также писал: «Ваше обращение и злоупотреблениях, допущенных министром физкультуры и спорта Чувашской Республики Красновым В. М., рассмотрено. Проверка изложенных в обращении фактов проводится силами Волго-Вятского РУБОП при ГУБОП МВД России. О результатах проверки Вам будет сообщено дополнительно».
      Дополнительное сообщение пришло от генерал-майора милиции И. И. Кладницкого, заместителя начальника Волго-Вятского регионального управления по борьбе с организованной преступностью при ГУБОП МВД России: «На Ваш запрос сообщаю, что 25.10.1998 г. Следственным управлением УВД Нижегородской области по заявлению Молева И. К. было возбуждено уголовное дело по признакам преступления, предусмотренного ч. 3 ст. 147 УК РСФСР.
      По указанному выше делу Краснов В. М. допрошен в качестве свидетеля.
      В соответствии со ст. 139 УПК РФ данные предварительного следствия могут быть преданы гласности лишь с разрешения следователя или прокурора.
      Изложенная в Вашем запросе информация о неправомерных действиях должностных лиц Чувашской Республики проверяется».
      9 февраля 1999 года заместитель прокурора Нижегородской области старший советник юстиции В. М. Муравьев уведомил меня:
      «Ваша жалоба, поступившая из Генеральной прокуратуры, прокуратурой Нижегородской области рассмотрена с изучением материалов уголовного дела № 9593, возбужденного УРОПД при УВД Нижегородской области 25.10.96 г. по ст. 147 ч. 3 УК РСФСР, по факту завладения гр. Красновым В. М. в декабре 1995 г. путем обмана денежной суммой в размере 300 млн. рублей.
      Установлено, что постановлением следователя УРОПД УВД области Хехнева В. А. от 12.11.98 г. предварительное следствие было приостановлено по ст. 196 п. 2 УПК РСФСР, в связи с заболеванием Краснова В. М.
      В связи с неполнотой проведенного расследования, постановление о приостановлении предварительного расследования прокуратурой области отменено, дело направлено для производства дополнительного расследования в УВД Нижегородской области.
      В целях полного, объективного и всестороннего исследования всех обстоятельств дела, прокуратурой области по делу даны указания, ход расследования взят на контроль.»
      Я догадывался, какие гигантские усилия будут предприняты для прекращения уголовного дела. Все «затихло» на несколько месяцев. Уже в июне 1999 года я поинтересовался у Муравьева: «Вы уведомили меня: прокуратурой области по делу даны указания, ход расследования взят на контроль.
      Прошло четыре месяца. Что с расследованием? Будет ли Краснов привлечен к ответственности? Если дело закрыто, то по каким основаниям? Надеюсь на исчерпывающий ответ.»
      Ответ от Муравьева последовал 5 июля 1999 года. В нем сообщалось:
      «Ваша жалоба прокуратурой области рассмотрена с изучением материалов уголовного дела, возбужденного в отношении Краснова В. М. по ст. 147 ч. 3 УК РСФСР.
      Установлено, что по результатам дополнительного расследования, постановлением следователя СЧ ГСУ при ГУВД области Васильева А. Л. от 19.05.99 г. данное дело было прекращено из-за отсутствия в действиях Краснова состава преступления.
      30.06.99 г. данное постановление было отменено прокуратурой г. Кстово Нижегородской области в связи с неполнотой проведенного расследования. Уголовное дело направлено для производства дополнительного расследования в СЧ ГСУ при ГУВД области. Срок дополнительного расследования установлен до 01.08.99 г.»
      Больше никто ничего по этому делу мне не сообщал. Уже в марте 2002 года я вновь обратился в прокуратуру Нижегородской области. Интересовался, что же все-таки с делом № 9593?
      30 апреля 2002 года и.о. начальника управления по наздору за следствием и дознанием прокуратуры области В. В. Игошин написал мне:
      «Ваше обращение рассмотрено с изучением материалов уголовного дела № 9593, возбужденного в отношении в отношении Краснова В. М. по ст. 147 ч. 3 УК РСФСР.
      По результатам проведенного дополнительного расследования 06.02.2002 года старшим следователем по особо важным делам Следственной части ГСУ при ГУВД Нижегородской области вновь вынесено постановление о прекращении уголовного дела на основании ст. 5 п. 2 УПК РСФСР.
      В связи с неполнотой проведенного расследования данное постановление отменено прокуратурой области 30.04.2002 года. Уголовное дело направлено начальнику СЧ ГСУ при ГУВД Нижегородской области для проведения дополнительного расследования.
      О его результатах Вы будете уведомлены следователем в установленном законом порядке.»
      Мандата депутата Государственного Совета Чувашской Республики меня лишили в первой половине 2003 года. Русакова к тому времени уже давно не было в республике. Сведений о «деле Краснова» я больше не получал. Но если оно мирно «прикрыто», то ясно: В. М. Краснов будет надежнейшим соратником Н. В. Федорова до конца дней своих.
      Сергей Викторович Русаков относительно Краснова все-таки успел сделать определенные выводы. 18 декабря 1998 года он ответил мне на мой запрос о способах получения Вячеславом Максимовичем благоустроенного жилья от 30 ноября 1998 года.
      «Проверка законности предоставления жилья министру физкультуры и спорта ЧР Краснову В. М. и его сыну Краснову М. В., проведенная прокуратурой ЧР по материалам статьи «Квартирная олимпиада» газеты «Московский комсомолец» от 9-16 апреля 1998 года, показала, что при предоставлении администрацией Ленинского района ЧР новой пятикомнатной квартиры министру Краснову В. М. и администрацией Калининского района г. Чебоксары однокомнатной квартиры его сыну — Краснову М. В. были допущены грубые нарушения требований ст. 33 ЖК РСФСР, так как на период предоставления им жилья данные лица не относились к категории граждан, нуждающихся в улучшении жилищных условий. В связи с чем прокуратурой ЧР на имя президента ЧР и на имя главы администрации г. Чебоксары внесены представления об устранении нарушений закона и поставлен вопрос о привлечении виновных должностных лиц к ответственности».
      О реакции Федорова известно — Краснов как был особо приближенным, так им и остался. Представление прокуратуры он проигнорировал. О федоровской реакции и о реакции бывшего главы Чебоксарского городского самоуправления Игумнова я вновь попытался выяснить в прокуратуре.
      20 января 1999 года заместитель прокурора Чувашской Республики старший советник юстиции Г. А. Михопаркин писал: «Ваше обращение о недостаточном применении мер прокурорского реагирования по фактам неправомерного получения жилья министром физкультуры и спорта ЧР Красновым В. М. и его сыном рассмотрено.
      Сообщаю, что прокуратурой республики 25.05.98 г и 26.05.98 г. по данному вопросу внесены представления на имя президента ЧР и главы администрации г. Чебоксары.
      В ходе проведенной проверки каких-либо граждан, желающих выступить истцом в суде, не выявлено.
      Согласно ст. 41 ГПК РСФСР, прокурор вправе обратиться в суд с иском только в защиту интересов других лиц. При этом прокурор истцом не является.
      В связи с тем, что администрация г. Чебоксары отказалась от поддержания иска, иск о признании ордеров на жилые помещения, выданных Краснову В. М. и его сыну недействительными и их выселении прокуратурой республики не может быть предъявлен, о чем сообщено Государственному Совету ЧР 10.06.1998 г.»
      Истцом мог выступить любой гражданин, находящийся во главе списка очередников либо в Ленинском, либо в Калининском районе. Ведь если Краснов с сыном получили от города квартиры, то вне очереди, и нарушены были права остальных граждан, нуждающихся в получении муниципальной квартиры или в улучшении жилищных условий.
      По странному стечению обстоятельств, никто из очередников иска в суд не подал, а Игумнов ничего делать не собирался. Пришлось 4 февраля 1999 года обратиться с открытым письмом к депутатам Чебоксарского городского собрания, призывать их разобраться, отчего городская власть грубо проигнорировала представление прокуратуры.
      13 мая 1999 года начальник отдела по надзору за исполнением законов и законностью правовых актов прокуратуры Чувашской Республики Э. Н. Валеева вновь расписалась то ли в бессилии, то ли в нежелании прокуратуры ЧР доводить свои решения до конца. Ответ в общих чертах повторял михопаркинский: «На Ваше обращение о незаконном получении жилья министром физкультуры и спорта ЧР Красновым В. М. и его родственниками сообщаю следующее.
      Прокуратурой республики в июне 1998 года проводилась проверка правомерности предоставления жилья министру физкультуры и спорта ЧР Краснову В. М. и членам его семьи, в ходе которой выявлены нарушения действующего жилищного законодательства при предоставлении главами Ленинской районной администрации г Чебоксары в марте 1998 года квартиры № 165 в доме № 8 по ул. Сверчкова г. Чебоксары Краснову В. М. и Калининской районной администрации в сентябре 1996 г. его сыну Краснову М. В.
      По данным фактам нарушений жилищного законодательства внесены представления в адрес президента Чувашской Республики и главы администрации г. Чебоксары с требованиями о привлечении виновных должностных лиц к ответственности и решении вопроса о направлении исков в суд.
      Разъясняю, что исковые заявления о признании ордеров на незаконно полученные жилые помещения недействительными и выселении Краснова В. М. и Краснова М. В. прокуратурой республики не предъявлены ввиду того, что прокурор в соответствии с ФЗ «О прокуратуре Российской Федерации (ст. 35), действующим гражданским процессуальным законодательством (ст. 41 ГПК РСФСР) вправе обратиться в суд с заявлением в защиту прав и охраняемых законом интересов других лиц и в гражданском процессе истцом не является.
      Полученные Красновым В. М. и Красновым М. В. жилые помещения находятся в собственности муниципального жилищного фонда. Ввиду этого прокуратурой республики было предложено администрации г. Чебоксары решить вопрос о поддержании исков о признании ордеров, выданных Красновым районными администрациями на право занятия вышеназванных жилых помещений, недействительными. Администрация города от обращения в суд с исковым заявлением отказалась.
      В силу п. 4 ст. 219 ГПК РСФСР отказ истца от иска является основанием для прекращения производства по делу.
      При таких обстоятельствах решение по указанному вопросу в судебном порядке прокуратурой республики инициировано быть не может».
      «Маленькие услуги», оказываемые главой самоуправления города Чебоксары федоровскому окружению, не уберегли его от «самоустранения» от должности. Анатолию Александровичу грех было не знать, что «языка поблажек и уступок» эта бригада не понимает. Хотя все досконально знал чебоксарский мэр. Ведь еще 9 апреля 1999 г. Прокурор г. Чебоксары старший советник юстиции Н. П. Молчанова писала ему: «Направляю обращение депутата Госсовета ЧР Молякова И. о нерассмотрении его письма от 04.02.99 г. в адрес 29-го заседания Чебоксарского городского Собрания депутатов для проверки доводов, принятия законных меры и дачи ответа».
      «Дачи ответа» я жду до сих пор. Может быть, «родная» красновская партия — «Единая Россия» — даст населению ответ, как ее местный «вождь» умудрился получить от города бесплатно пятикомнатную квартиру, не имея для этого законных оснований.
      Сергей Викторович Русаков «держал на контроле» еще одно, чрезвычайно неприятное для федоровского режима дело. И если бы его не перевели из республики на другую работу, то оно могло бы дойти до суда. Об этом деле я сообщил в ходе заседания тридцать шестой сессии Государственного Совета Чувашской Республики 27 ноября 1997 года.
      «Уважаемые депутаты! Дело, о котором я хотел бы вам сейчас сообщить, достаточно деликатное. И я бы хотел, чтобы вы поддержали меня с моим предложением…
      … 31 декабря 1996 года в город Чебоксары поступило два вагона с водкой из Дагестана. Эта водка была разгружена на складах управления военизированной пожарной охраны завода промышленных тракторов в количестве 5530 коробок, в каждой их которых было по 20 бутылок водки, а в 150 ящиках было по 25 бутылок водки. Естественно, что, когда было принято это огромное количество водки стоимостью до 2 миллиардов рублей, то были составлены документы, рапорты высшему руководству Министерства внутренних дел Чувашской Республики о том, что это за водка и каково ее качество.
      В то время руководителем Министерства внутренних дел был у нас Долгачев. Он создал комиссию и после повторного обращения, после повторного рапорта руководителей этих пожарных складов туда была направлена комиссия. Водка была признана непригодной для употребления, а склады были опечатаны.
      Однако впоследствии появилось другое решение. Оно исходило не от Долгачева. Был принят другой акт, где водка была признана годной к употреблении, не суррогатом, и за одну ночь вывезена.
      Я прошу Государственный Совет Чувашской Республики поддержать мое обращение. Учитывая огромный характер сделки и значимость фигурирующих в этой сделке сумм, направить запрос прокурору Чувашской Республики Русакову, а также министру внутренних дел Чувашской Республики Антонову с тем, чтобы выяснить, что это была за водка, на кого она была оформлена, кто дал указание о том, чтобы 14 января 1997 года склады были распечатаны и водка была вывезена. Вот суть моего заявления.
      Я еще раз хочу повторить: 5530 коробок, в каждой из которых было по 20 бутылок водки, а в 150 коробках — по 25 бутылок водки. Водка из Дагестана, привезенная 16 февраля 1996 года. Она, после того как был подан повторный рапорт, была вывезена с этих складов.
      14 января был подан повторный рапорт. 14 января, за одну ночь, эта водка была вывезена со складов и исчезла в неизвестном направлении. Возникает вопрос: если министр внутренних дел Долгачев опечатал склады, кто дал разрешение склады распечатать и на кого, в конце концов, была оформлена эта партия водки?
      Я прошу это заявление оформить запросом в прокуратуру Чувашской Республики министру внутренних дел Антонову В. В. …Разобраться с этой историей я считаю необходимым. Спасибо.
      Председательствующий: Предложения какие? Есть предложение такое. Стенограмму этого выступления направить от имени Государственного Совета прокурору республики и министру внутренних дел.
      Можно поставить на голосование? Прошу определиться. Кто за то, чтобы направить от имени Госсовета в прокуратуру и МВД Чувашской Республики? За — 35, единогласно».
      Когда разгорелась «водочная история», в МВД ЧР воцарилось двоевластие. Президент России Ельцин прислал в республику на согласование Федорову в качестве министра внутренних дел кандидатуру генерал-майора милиции Долгачева. Тот был не местный и никак не вписывался в планы Федорова установить в республике оптимальный для него и его бригады режим фактического единовластия.
      Президент Чувашии стал затягивать дело, кандидатуру Долгачева не согласовывал. Это разозлило Ельцина, и он назначил Долгачева своим указом. Но в противоположность Долгачеву Федоров уже своим указом назначил первым заместителем министра внутренних дел Чувашии своего преданнейшего друга, бывшего министром до Долгачева, В. В. Антонова.
      Хитрые милицейские чиновники гадали: «Чьи приказы выполнять в первую очередь?» Все это расшатывало местное МВД. Об этом я несколько раз говорил на сессиях Госсовета, заявлял, что лучше дать спокойно работать Долгачеву. Он хоть немного да независим от местных чиновников. Пример с опечатанными складами — тому подтверждение.
      В итоге Долгачева все-таки «вытеснили» из республики. Разбирательство по «водочному делу» зашло в тупик. Было только выяснено, что водка поступила в адрес какого-то местного ООО «Галактика», а единственным потерпевшим в деле об исчезнувшей водке оказался тот самый начальник складов, майор пожарной службы, который и рапортовал Долгачеву о «паленой» водке.
      Когда Федоров понял, что прокурор Чувашии не будет плясать под его дудку, в местных газетах развернулась травля Русакова. Особенно усердствовала придворная «Советская Чувашия» (то, что они, в редакции, упорно продолжают именовать «профедоровский листок» «Советской Чувашией», для меня глубоко оскорбительно, хотя и понятно: убери из названия «Советская» — растеряешь половину читателей, а их и так осталось немного).
      В конце концов Русаков вынужден был уйти, а в Госсовет Чувашии на утверждение (закон о том, что утверждать прокурора должен Госсовет, предложили и «пробили» опять-таки коммунисты) привезли некоего молодого человека по фамилии Зайцев. Сей претендент до Чувашии работал в Татарии заместителем тамошнего прокурора республики.
      Я, как депутат Госсовета, выступил резко против смены прокурора, просил депутатов оставить Русакова. Но к тому времени Русаков сам написал заявление. Ясно одно: ни Зайцев, ни приехавший вслед за ним Метелин уровня Русакова так и не достигли. Непонятно: они в Чувашию приехали закон защищать или получить генеральское звание и запись в трудовой книжке «Служил в глубинке»?
      Особенно изящно «служил» Сергей Зайцев. Об этих «изяществах» мы еще скажем чуть ниже. Его «изысканный» стиль во взаимоотношениях с местной камарильей был оценен по достоинству — ныне он прокурор Санкт-Петербурга. Бедный мой Ленинград, бедная моя родина!

* * *

      Приехал же представлять Зайцева в Госсовет Чувашии заместитель Скуратова Розанов. Говорил о нем очень лестные слова. Хвалил и Федорова. «Что за предрасположенность такая?» — думал я, слушая эти речи. Потом, прочитав книгу Скуратова и его характеристику Розанова, все понял.
      Скуратова решено было убрать. Михаил Ефимович Швыдкой, тогдашний директор ВГТРК, ночью показал по телевидению на всю страну пленку, на которой человек, «похожий на генерального прокурора России», развлекается с двумя проститутками.
      Впоследствии за эту мерзкую услугу ельцинская семья щедро «расплатилась» со Швыдким — он занял пост министра культуры России, получил возможность вести ряд телевизионных передач.
      Пленка попала в ФСБ. ФСБ и МВД подтвердили подлинность видеозаписи. С полным нарушением законодательства некто Росинский, заместитель прокурора Москвы, возбудил на данном основании уголовное дело против Скуратова. На основании этого уголовного дела у Совета Федерации стали требовать отставки Скуратова с должности. Совет Федерации «уперся», чем напугал и разгневал Ельцина. Впоследствии, уже при Путине, дабы полностью подчинить Совет Федерации, был изменен принцип его формирования. Отныне там заседали не выбранные населением регионов губернаторы и руководители законодательных собраний, а их «представители». В итоге 80 % членов Совета Федерации проживают в Москве, жителям регионов, которые они «представляют», вовсе не известны, а местами в Совете Федерации активно торгуют на рынке «изысканных» политических услуг.
      Действительно, какое отношение к Чувашии имеет В. Слуцкер, возглавляющий совет российских еврейских общин и общество по изучению каббалы? А Нарусова, вдова Собчака (знаменитая «дама в тюрбане»)? Что общего у нее с Республикой Тыва?
      Как уже упоминалось, генпрокурор России ушел с должности по собственному заявлению, объявив об этом на третьем заседании Совета Федерации, рассматривавшем его вопрос.
      На «деле Скуратова» стоит остановиться подробнее, так как оно полно раскрывает некоторые аспекты взаимоотношений Ельцина, Чубайса, Путина, Степашина, Березовского и того же Федорова. Это «дело» подскажет, у кого учился гр-н Федоров «работать» против своих политических оппонентов.
      В стремлении убрать генпрокурора Скуратова с поста Путин и Федоров были заодно. Иногда создается впечатление, что действовали они по совместному, четко согласованному плану. Выявившиеся в этом деле черты их характеров, схожесть приемов работы с неугодными, корыстная преданность «хозяину» требуют остановиться на описании этого мерзкого спектакля подробнее.
      Что касается самой видеозаписи, то после множества проведенных на нынешний день экспертных исследований ни одно из них не идентифицировало Скуратова на пленке.
      «Скуратовское дело» для путиных, степашиных, федоровых, швыдких было своеобразной проверкой на «вшивость», простите, на преданность отцу русского позора — Ельцину. Пройдя это гнусное испытание, они доказали, что достойны милостей и дальнейшего карьерного роста.
      Эта «преданность» была оценена Б. Березовским, открыто заявляющим, что «Путин — наш президент», это чисто его изобретение и именно он, оценив личные качества этого «собчаковца» в деле по Скуратову, пискнул отцу и покровителю: «Годен».
      Действовавший с Путиным, Чубайсом, Степашиным заодно президент Чувашии Федоров также прошел этим делом окончательную проверку (хотя чего проверять — в деле с Хонеккером он и так показал себя «во всей красе»), вошел в круг «своих» и теперь тринадцатый год находится в ельцинском резерве, развлекаясь в покорной Чувашии досужими рассуждениями. Ельцин же снисходит до того, чтобы изредка навещать своего верного человека. Они вместе плавают по Волге и мирно парятся после посещения музея космонавтики в с. Шоршелы.
      Правда, как мне кажется, скамейка запасных гр-на Федорова несколько утомила, хотелось бы «засучив рукава» поработать на благо не только Чувашии, но и России. Однако время еще есть. Еще порадует нас Николай Васильевич своими смелыми начинаниями. И не только в Москве. Может быть, в одной из европейских столиц.
      Игорь Губерман, автор коротких смешных четверостиший, несколько лет отсидел в лагере за уголовное преступление. Об этом времени он написал книгу «Прогулки вокруг барака». Размышляя о дикости, жестокости, тупости лагерных бригадиров, об их безнаказанности и удивительной способности выстраивать выгодные отношения с лагерным начальством, он задается вопросом: «И откуда только такие берутся? А самое главное, как умудряется лагерная охрана моментально вычислять подобных деятелей?»
      Обратившись к «делу Скуратова», получаешь ответ на этот вопрос. А чего их искать-то? Они сами друг друга мгновенно «вычисляют» (рыбак — рыбака), объединяются, подталкивают по мере складывающихся условий то одного, то другого наверх и как бы кристаллизуют свое порочное стремление к власти, к земным благам и удовольствиям, к безнаказанности вокруг одного «вожака», подпитывая его могущество. Неодолима сила серости и обобществленного в едином порыве эгоизма, замешанного на подавлении иных и их страхе.
      Затеяли провокацию Чубайс и Березовский. Скуратов пишет: «Идея возбудить уголовное дело принадлежала, повторяю, Чубайсу Чубайс вообще был одним из самых активных участников этой акции, как и Березовский (Ю. Скуратов. «Вариант дракона», с. 188).
      На подхвате у этих деятелей (потому-то при Путине Чубайс чувствует себя комфортно, а Березовского в Лондоне никто не тронет) оказался Путин. Поводом к возбуждению уголовного дела, как пишет Скуратов, послужили материалы проверки, проведенной ФСБ. Любая же проверка действий прокурора и следователя может проводиться только органами прокуратуры. При чем здесь ФСБ? И о какой объективности может идти речь, если руководитель ФСБ на всю страну завил, что предварительное исследование пленки показало, что она является подлинной. О чем говорил Путин? Ведь пленка, которую на РТР показал Швыдкой, на экспертизу была изъята следователями прокуратуры. Сама экспертиза проводится только на основании постановления следователя, и только после рассмотрения следователем результатов экспертизы можно делать выводы.
      Скуратов заявляет, что после этого выступления Путина стало ясно, какими будут выводы по пленке экспертных учреждений ФСБ и МВД. Он пишет: «Начали активно искать девочек — участниц видеосъемки, так называемых заявительниц, и оказывать на них давление. Первое их заявление было датировано 18 марта, последующие — 25-м, 26-м и 27-м числами. Выходит, с 18 марта Путин и Степашин совершенно незаконно проводили оперативно-розыскные действия, занимались доследственной проверкой… В то же время Путин встречался со мной, дружески пожимал руку и говорил, как он мне сочувствует. Интересно было бы узнать, что у него самого в этот момент происходило в душе.
      К моменту возбуждения уголовного дела Путин занимал два кресла — директора ФСБ и секретаря Совета безопасности РФ. И, как вычислили аналитики, на него была возложена вся ответственность за решение «проблемы Скуратова».
      Путин — выходец из Питера, оттуда был вынужден уехать в Москву, это произошло после провала Собчака на губернаторских выборах. В Москве он стал заместителем Бородина и уже из-под мохнатого крыла Пал Палыча пустился в высокий полет» (там же, с. 190).
      Просто так в советниках у Собчака не оказываются и под «мохнатое крыло» к Павлу Павловичу Бородину не попадают. Кто-то целенаправленно проталкивал «нужного человечка», готовил его под выполнение определенной задачи. Ситуация та же, что и с гр-ном Федоровым. Того тоже упорно проталкивали и опекали!
      Доверие Владимир Владимирович оправдал сполна. Попробовал бы он его не оправдать! 17 февраля 1999 года в 11 часов 38 минут на территории США в Интернет была вброшена информация о том, что в квартире, в которой был снят на видеокамеру «человек, похожий на генерального прокурора России», отметился в свое время и бывший директор ФСБ Путин.
      Скуратов приводит содержание этой информации в книге. «Не исключается, что компрометирующие Скуратова видеозаписи могут быть реализованы через СМИ. Кстати, гостем в квартире на Полянке был не только Скуратов. Как утверждают информированные источники, там отметился в свое время и нынешний директор ФСБ Путин». Информация эта по электронной почте передана была всем крупным российским газетам. Речь идет о квартире, которая была арендована хозяином «Уникомбанка» Егиазаряном А. Г.
      Комментируя данный факт, Скуратов пишет: «Путин, находясь в свое время во главе ФСБ, постарался особо — расформировал самые опасные для всякого суперкрупного ворюги управления — экономической контрразведки и контрразведывательного обеспечения стратегических объектов. Первое раскручивало все самые громкие экономические дела последних лет, второе не давало, чтобы предприятия, составляющие славу России, позволяющие ей защищаться, уходили за бесценок в руки иностранцев. Теперь этих управлений нет. Похоже, что шеф ФСБ — теперь уже бывший — выполнял чей-то заказ. Чей?
      А если бы он отказался выполнять, то нате вам — пленочка с компроматом. Тем более что подобная информация уже промелькнула на страницах СМИ, а с цифровой камерой можно снять любые сюжеты. То, что сейчас происходит, — покруче, чем самый крутой беспредел. Только чем все это закончится, вот вопрос» (там же, с. 181).
      Полагаю, что если бы Путин не уничтожил органы экономической контрразведки ФСБ, легче было бы отстоять за республикой одно из крупнейших химических предприятий в Европе — новочебоксарский химический комбинат. Сегодня же получается — целый химический город кормит известно кого, вот только неизвестно, почему федеральные власти все это безобразие видят и не пресекают. Даже Андрей Караулов не выдержал, перед президентскими выборами в Чувашии 2001 года поднял этот вопрос у себя в телепередаче, пригласив для беседы бывшего начальника УФСБ по ЧР генерала Воронова.
      А история с производственным объединением им. В. И. Чапаева? Какие усилия предпринимались для того, чтобы уникальный завод передать в частные руки! Не прекращаются «накаты» на руководство объединения «Элара» (приборный завод). У меня, например, много вопросов к руководителю этого предприятия Глебу Андреевичу Ильенко, но я убежден — лучше уж местный Ильенко, чем малопонятные московские персонажи матюшкины и шойноги. Если бы у нас был нормальный Государственный Совет, а не собрание готовых угождать любым прихотям исполнительной власти чиновников и лавочников, то вопрос по этим бесконечным «смотрящим» из Москвы был бы решен довольно быстро.
      Путин избавлялся от неудобных ему структур, выстраивая организацию «под себя». Тем же занимался и Федоров. Высшие чиновники (особенно в правоохранительных структурах) должны были быть исключительно преданными людьми. Так исчезли из республики прокурор Русаков, министр внутренних дел Долгачев, руководитель Управления Министерства юстиции Российской Федерации по Чувашской Республике Садикова.

* * *

      О непосредственной причине конфликта Садиковой с Федоровым я писал выше. Но сам конфликт носил более глубокий характер и назревал давно. Давление на Дину Николаевну началось тогда, когда она стала активно проводить в жизнь программу приведения местного законодательства в соответствие с российским. В начале 2000-х годов я был депутатом Госсовета ЧР и свидетельствую: больше всех предложений депутатам о приведении местных законов в соответствие с федеральными поступало именно от Управления Минюста по ЧР. Это вызывало у местной исполнительной власти ярость, Садикову пытались сделать заложницей амбиций некоторых «известных юристов», желавших показать свой «норов» федеральным властям, но боявшихся это сделать лично. Пытались «подставлять» Садикову, но с ней этот номер не прошел. Вот ее и выжили. «Известные юристы» лично писали в Москву, в частности, в Министерство юстиции России, с просьбой «разобраться» с руководителем Управления Федеральной регистрационной службы по Чувашской Республике — главным государственным регистратором Чувашской Республики Д. Н. Садиковой. Кляузы отрабатывались по той же программе, что и в отношении прокурора Чувашии Русакова.
      И это невзирая на то, что до регистрационной службы Дина Николаевна возглавляла Управление Министерства юстиции по Чувашской Республике. В Управление она попала с должности министра юстиции Чувашской Республики. На эту должность она попала благодаря президенту Чувашии Федорову.
      В этой должности Дина Николаевна верно служила Николаю Васильевичу. Чего стоит только история «пятипроцентного налога с продаж», когда я и еще ряд депутатов Государственного Совета ЧР, в частности, Виталий Иванович Малинов, попытались оспорить законность его введения в судебном порядке.
      Дело дошло до Верховного суда Российской Федерации. Там, в Москве, Садикова столь яростно доказывала законность введения этого налога на товары, которые никак нельзя отнести к предметам роскоши, что цитировать ее высказывания не стоит. Из уважения к той принципиальной позиции, которую она заняла впоследствии по отношению к правовой ситуации, сложившейся в Чувашии при Федорове. В нашей республике много «вельможных дам», научившихся выгодно использовать собственную беспринципность себе во благо. За счет остальных!
      Может, в этой принципиальности и был момент ущемления личных амбиций, однако в Чувашии среди чиновников много безвозвратных калек, которым «ущемили» не только амбиции, но и вовсе ампутировали чувство собственного достоинства. А они, при полной кастрации нравственных органов, покорно «вылизывают сапоги» своих беспощадных коновалов!
      Обращению «юристов европейского уровня» в Москву предшествовала серьезная «артиллерийская подготовка». В местных газетах появились публикации о «жутких» злоупотреблениях Садиковой. Ее обвиняли в том, что она устроила мужа на работу нотариусом в Чебоксарском районе, в жилищных махинациях, а также в нецелевом расходовании бюджетных средств.
      «Свара» была выполнена в лучших традициях местной «коммунальной кухни». Апофеозом стала статья какого-то Ильи Сомова «Из жизни чувашских юристов», опубликованная в «Российской газете» 31 марта 2005 года.
      В основу статьи легло письмо депутата Государственной Думы Российской Федерации от Чувашии Павла Семенова в Генеральную прокуратуру России, где он выдвигает к Садиковой обозначенные выше претензии.
      В ответ на эту явную «заказуху» последовал отпор со стороны земляка думского депутата Семенова, чуваша, — он сам так представился, — Николая Седова. Ответ его был размещен в Интернете, указан электронный и домашний адрес в Москве.
      Седов писал: «Не думаю, что уважаемый депутат был не в курсе реальных дел в некоторых бюджетных отраслях республики. Например, в сфере строительства и Минсельхозпрода республики, в котором крутятся бюджетные и дотационные деньги. Недавно в одной из петрозаводских газет (в республике неправильно бы поняли люди, но похвалиться очень хотелось) было напечатано хвалебное интервью одного из владельцев многочисленных «рогов и копыт» Шумкова об освоении многомиллионных средств под чутким руководством республиканского и городского управления капитального строительства (Яковлев, Пикаев).
      А вот из материалов многочисленных уголовных дел в отношении республиканского и чебоксарского городского управлений капстроительства можно почерпнуть очень много интересных схем, которые могли бы «заткнуть за пояс» и самого Остапа Бендера.
      Если депутат описывает пару схем получения квартиры семьей Садиковых (а в упрёк — муж, оказывается, даже сумел устроиться на работу в безработной Чувашии), ему подсказывали страшную тайну, о которой он якобы не знает. В прошлом году сотни людей справили новоселье, купив в ГУКСе квартиры. Часть из них свои прежние квартиры сдали в счет зачета на баланс этой организации по государственным расценкам. Однако оказалось, что (по сведениям ИМНС, предприятие работает только с убытком и является финансово несостоятельным) данные квартиры в жилищные органы Чебоксар не поступили для предоставления нуждающимся. Можно только предполагать, куда около сотни квартир исчезли… Об этом мог бы рассказать обеспокоенный судьбами избирателей депутат. Реализация квартир по коммерческим ценам через подставные фирмочки, обеспечение нужных людей (включая федеральных арбитражных судей, один из которых — прямой родственник председателя Верховного суда), по мнению депутата, наверное, не входит в число претензий к Садиковой.
      Пустячок, но приятно — дополнительные доходы, если Яковлев В. А. из РУКСа, как и Пикаев В. П. с Исаевой Л. А. из ГУКСа проводят двойную оплату за один и тот же вид работы, позволяющую им на малазийских морях обучаться строительству — природно-погодные условия схожи. По сравнению с этими руководителями, имеющими по три-шесть квартир в самых престижных районах Чебоксар (сопоставимы и равнозначны даже московским ценам на жилье), объектом внимания депутата оказалась почему-то лишь Садикова, не угодившая главе республики.
      Город Чебоксары — большая деревня. Все друг про друга знают все, но депутат не разглядел, что имеют место в республике «проказы» упомянутых лиц… А ведь в юридических отделах этих ГУКСов работает исключительно… родственная поросль руководителей города Чебоксары.
      То же и по сельскому хозяйству: депутат никак не может не быть в курсе реального положения там. Все бюджетные дотации идут на развитие частной республиканской страховой компании, которая сама вносит страховые взносы за сельхозпредприятия, а потом все результаты деятельности присваивает себе под видом возмещения долговых обязательств.
      Ох, не зря депутат нападает лишь на те объекты, которые не способны причинить ему вреда, а под его отвлекающий шумок упомянутые должностные лица продолжают свою деятельность на благо далеко не чувашского народа. Возможно, наш уважаемый депутат никогда не сможет заметить схожесть монумента над Волгой с лицом матери президента республики Федорова, а уж миллионные проделки творцов в чиновничьих мундирах ему и подавно не под силу разглядеть.
      Если бы депутат Госдумы Семенов действительно горел желанием искоренить коррупцию, он обратил бы внимание на то, что не самая развитая в промышленном отношении республика, вместо мер по сокращению безработицы, под чутким руководством Н. В. Федорова по 10–20 чартерных автобусов ежедневно направляет в Москву на Черкизовский рынок.
      Такой развал в республике, когда чиновники озадачены лишь своими шкурными заботами, достигнут и «непосильным» трудом депутата Семенова совместно с его всесильным покровителем, занимающимся для реабилитации собственного бездействия ущемлением избранных для битья людей, независимых от главы республики. Сами собой возникают смутные догадки, какая нешуточная борьба под ковром — как сильно кто-то мечтает по-новой поруководить и быть назначенным.
      Если мои догадки верны, то это попытка поправить свой имидж борца с привилегиями и коррупцией через депутата, хотя есть более кардинальный способ: уволить особо зарвавшихся, если уголовные дела бесперспективны при «независимом» чувашском суде, возглавляемом опять же родственником руководителя ГУКСа Минстроя республики Чувашия. Все материалы перечисленным героям я мог бы представить.
      Ну, как, Николай Васильевич, слабо решать по закону, а не через публично осуждавшееся Вами в бытность народным депутатом Советского Союза обращение к карательным органам через третьих лиц? Понимаем, что хотели поступить по закону. Но, оказывается, Вы — самый честнейший из честнейших — переплюнули самых маститых губернаторов, если они попадались, как Собчак, на какой-то злополучной квартире или в коттедже (жена Аяцкова). Получить роскошные хоромы от своего правительства — это совсем не слабо! Но это еще и по паспорту на каждое жилище! А по закону ли — это вопрос, который может стоить любому россиянину не только поста, но и места в местах отдаленных».
      Запальчивую эпистолу «чуваша Николая Седова» можно объяснить тем, что Седов — московский адвокат, взявшийся защищать интересы опальной Садиковой.
      В жалобе, направленной адвокатом начальнику отдела Генеральной прокуратуры РФ по Приволжскому федеральному округу Антипову Владимиру Ивановичу, а также прокурору Чувашской Республики Метелину В. Г. 8 августа 2005 года, он сообщал: «16 июля 2005 года я обращался в адрес прокурора Чувашской Республики по поводу уголовного дела № 18094 ОВД СУ МВД Чувашии, расследуемого якобы по факту мошенничества, совершенного в 2002 году руководством Управления Минюста РФ по Чувашии по присвоению 450000 руб.
      Не дождавшись решения по моей жалобе в предусмотренный срок, вынуждены вновь обратиться с жалобой на действия следователя по следующим обстоятельствам.
      Расследуя уголовное дело по факту хищения денежных средств в 2002 году, следователь Смирнов В. И. принимает постановление о выемке документов Управления Федеральной регистрационной службы по Чувашии за 2004–2005 годы, не относящиеся к расследуемому эпизоду.
      Зная о поручении защитить интересы как руководства, так и самого управления, все следственные действия были проведены без участия адвоката, что даже по неписаным правилам является недопустимым, не говоря об их… грубейшем беззаконии.
      На сегодня привлечены огромные силы прокуратуры, МВД Чувашии для опроса всех сотрудников, родственников, знакомых, иные откомандированы по месту жительства членов семей руководства управления для сбора объяснений, компромата, что недопустимо и антиконституционно.
      Подобную деятельность прокуратуры Чувашии и МВД Чувашии прямо увязываю с подачей заявления Садиковой Д. Н. в адрес администрации Президента РФ от 14 апреля 2005 года в ответ на письменное обращение президента Чувашской Республики Н. В. Федорова о якобы совершенных ею правонарушениях, которые впоследствии не нашли своего подтверждения — то есть имело место злонамеренное оскорбление клеветнического характера в отношении чиновника федерального уровня.
      Усердие правоохранительных органов в настоящее время проявляется в следующем:
      — руководству Управления Минюста РФ по Чувашии вменяется хищение мошенническим путем 450000 рублей, предусмотренных целевым бюджетным финансированием для исполнения трудового контракта;
      — весь аппарат чувашской прокуратуры, РУБОП МВД Чувашии задействован на изъятие документов, поиск компрометирующего материала против Управления Федеральной регистрационной службы по Чувашской Республике;
      — проведена проверка по факту якобы незаконной утечки служебной информации (в ранг которой возведена информация из правоустанавливающих документов по недвижимости только в отношении должностных лиц), о которой якобы заявил Имендаев А. В.;
      — разосланы требования вплоть до прокуратуры Москвы на получение информации от адвоката об обстоятельствах применения документов, предназначенных для защиты по уголовному и гражданскому (в Савеловском районном суде Москвы) делам.
      Сама диспозиция мотивировочной части по уголовному делу о расхищении бюджетных денежных средств в размере 450000 рублей заведомо содержит недостоверные данные, опровергаемые положением трудового контракта главного бухгалтера Неводовой Г. И., содержащего в перечне обязательств «предоставление благоустроенного жилья при отработке более семи лет».
      Активность прокуратуры, милиции Чувашии имеют еще подоплеку из-за того, что после вынужденного письменного обращения Садиковой Д. Н. от 14 апреля 2005 года в администрацию президента РФ об аферах с недвижимостью в республике, в том числе и заместителей прокурора Чувашии Бобкова В. П., Щетинкина В. П. (поддерживаемых их бывшим коллегой Антиповым В. И. из отдела ГП Приволжского ФО, вместо процессуальных документов оформляющего «заключения»), им необходимо любыми средствами прикрыть свои прегрешения.
      Таким образом, вместо объективного решения моей жалобы выносятся новые постановления следователем СУ при МВД ЧР Смирновым В. И. о производстве выемки документов и поручение для оперативного сопровождения следственных мероприятий по УФРС (Управление Минюста) РФ по Чувашской Республике.
      При изложенных обстоятельствах полагаю необходимым принять меры по устранению происходящего безобразия:
      — прекращение нелепо сфабрикованного уголовного дела № 18094;
      — признание действий следователя об изъятии документов за 2004–2005 годы в УФРС РФ по Чувашской Республике по эпизодам 2002 года незаконными, как и отдельных поручений;
      — начать уголовное расследование в отношении руководителя МВД ЧР Антонова В. В., сотрудников чувашской прокуратуры Бобкова В. П., Хусаинова за незаконно возбужденное уголовное дело № 18094; попытку вменения руководству УФРС по Чувашии утечки служебной информации из базы данных, не носящей по закону закрытый характер; за подлог заявления от имени Имендаева А. В., который к ним не обращался с заведомо ложным доносом на мою доверительницу Садикову Д. Н. (они даже не были знакомы);
      — меры по установлению и наказанию должностных лиц прокуратуры Чувашии (подписал требование в Московскую прокуратуру Хусаинов) за превышение служебных полномочий, проявлявших чрезмерную заинтересованность в отношении документов, касающихся аргументации защиты по гражданскому делу в Савеловском районном суде города Москвы».
      Садиковой пришлось защищаться, так как убрать ее с занимаемой должности «с наскока» местному президенту не удалось. Более того, эта попытка закончилась для него «конфузом». Из Министерства юстиции Российской Федерации, которое он некогда возглавлял, он получил письмо весьма неприятного содержания.
      Заместитель министра юстиции РФ В. У. Ялунин прислал 25.03.2005 года президенту Чувашии ответ на его запрос, направленный 25.02.2005 года следующего содержания:
      «Уважаемый Николай Васильевич!
      Ваше обращение в отношении руководителя Управления Федеральной регистрационной службы по Чувашской Республике — главного государственного регистратора Чувашской Республики Садиковой Д. Н. рассмотрено.
      В ходе проведенной проверки установлено следующее.
      По вопросу трудоустройства членов семьи Садиковой Д. Н. в Регистрационную палату нарушений не выявлено. Следует отметить, что вопросы кадрового и финансового характера Регистрационной палаты Чувашской Республики в тот период находились в Вашем ведении.
      Процедура назначения супруга Садиковой Д. Н. на должность нотариуса проходила в полном соответствии с требованиями действующего законодательства о нотариате и п. 2 приказа Министерства юстиции Российской Федерации от 21.06.2000 № 179 «Порядок прохождения стажировки лицами, претендующими на должность нотариуса», что было подтверждено и проведенной проверкой по данному факту прокуратурой Чувашской Республики.
      В соответствии с письмом Минюста России от 09.02.2000 за подписью первого заместителя министра юстиции Российской Федерации Ренова Э. Н. о создании региональных отделений Общероссийской общественной организации «Союз юристов России», задачей которой являлась консолидация судей, прокуроров, следователей, работников органов юстиции и т. д., 18.02.2000 за № 1312 Министерством юстиции Чувашской Республики был зарегистрирован Устав Чувашского регионального отделения Общероссийской общественной организации «Союз юристов России», председателем которого была избрана Садикова Д. Н. С момента создания и до настоящего времени работа данного отделения ведется согласно Уставу, каких-либо нарушений финансовой дисциплины по предоставленным документам не отмечено.
      Из документов по фактам приобретения Садиковой Д. Н. различных квартир и «странных манипуляций» с ними усматривается, что решения по выделению жилья принимались с Вашего согласия, а также с согласия местных органов республики.
      Кроме того, Минюстом России выделялись денежные средства Управлению Минюста России по Чувашской Республике по программе «Жилище 2000–2001 гг.» при общей потребности 24624,0 тыс. рублей всего лишь 2250,0 тыс. рублей, что составляет 9,3 % от потребности. В 2003 году Минюстом России выделено Управлению Минюста России по Чувашской Республике на капитальный ремонт 2700,0 тыс. рублей из бюджетных средств и 700,0 тыс. рублей — из централизованной доли средств внебюджетного фонда развития исполнительного производства. Указанные средства Управлением были использованы в полном объеме целевым назначением на капитальный ремонт административных зданий Управления и подразделений службы судебных приставов.
      Нельзя не отметить и то, что в 2000 году в Минюст России по согласованию с Вами было направлено представление о присвоении классного чина — Государственного советника юстиции 2 класса Садиковой Д. Н., где прилагается на нее характеристика, подписанная руководителем Администрации Президента Чувашской Республики Красновым. Из характеристики следует, что она — способный руководитель, умело сочетающая профессиональные знания с правоприменительной практикой. Именно она является одной из признанных специалистов по законотворческой работе и что с ее непосредственным участием разработан целый ряд законопроектов, касающихся разных сторон жизнедеятельности республики, отличается высокой работоспособностью, принципиальностью. Пользуется авторитетом и уважением коллег и общественности. Находит приемлемые решения при возникновении разногласий между различными ведомствами, руководствуясь при этом только нормами закона, т. е. отношения между Садиковой Д. Н. и Администрацией Президента Чувашской Республики строились на конструктивной и деловой основе.
      Различного рода разногласия в отношении Садиковой Д. Н. возникли с момента образования в Чувашской Республике 2-х министерств юстиции, в отличие от других субъектов Российской Федерации, Министерства юстиции Российской Федерации по Чувашской Республике и Министерства юстиции Чувашской Республики.
      Это повлекло за собой появление в СМИ ряда публикаций, освещающих так называемые нарушения со стороны Садиковой Д. Н., ставящие перед собой цель оказать давление на нее и членов семьи. Кроме того, предприняты попытки оказать действия силового характера путем использования правоохранительных органов.
      Так, 07.03.2005 г., в праздничный день, было возбуждено уголовное дело в отношении должностных лиц Управления Минюста России по Чувашской Республике, имевшее явно выраженный заказной характер. В частности, следователь СО при Московском РОВД г. Чебоксары лейтенант милиции Паксяйкин А. В., рассмотрев материалы проверки по рапорту начальника 2-го отделения 3-го отдела УБОП при МВД ЧР Саёрова Н. Г., установил, что в действиях должностных лиц Управления Минюста России по Чувашской Республике имеются достаточные данные, указывающие на признаки преступления, предусмотренные ч. 1 ст. 285 УК РФ. Однако уже 10.03.2005 г. Заместитель прокурора Чувашской Республики Хусаинов А. Ф., рассмотрев материалы уголовного дела за № 32508 в отношении должностных лиц Управления Минюста России по Чувашской Республике, своим постановлением отменил постановление следователя Паксяйкина А. В. для направления материалов дела для производства дополнительной проверки ввиду нарушения требований ст. 151 УПК РФ.
      Учитывая изложенное, считаем, что материалы о злоупотреблениях Садиковой Д. Н., опубликованные в средства массовой информации Чувашской Республики, не соответствуют действительности».
      Да, непросто в Чувашии пытаться жить по законам, которые сам же нынешний «хозяин» республики принимал ради обеспечения «светлого капиталистического завтра». Не только непросто, но и опасно. Попытки Садиковой более-менее привести законы Чувашии в соответствие с российскими закончились угрозой уголовного расследования.
      Но не только это послужило причиной резкого неприятия Федоровым Дины Николаевны. Став федеральным чиновником, независимым в какой-то мере от местной «команды», она попыталась разобраться в коммерческой деятельности «друзей» Николая Васильевича, «внедрившихся» в хозяйственную жизнь Чувашии за долгие годы его президентства. Это вызвало недовольство столь сильное, что Федоров стал писать письма против женщины, много и плодотворно поработавшей на него в свое время.
      Зато много лет вынуждены мы созерцать «видных» федоровцев — антоновых, красновых (и культурных, и спортивных), юркиных и михайловских.
      У Путина — то же самое. Много лет радуют нас ивановы, сечины, сурковы, устиновы, грефы, зурабовы и кудрины. Прямо как в известном сериале: «Пацаны, мы все делаем вместе и за все отвечаем вместе! Бригада!»

* * *

      Поработал Путин на славу по «скуратовскому» делу. «Что же касается материалов, то вообще имела место массовая фальсификация. Росинский возбудил дело только по кассете и одному заявлению без подписи адресата, — вспоминает бывший генпрокурор. — Других документов, как выяснилось, у него не было, потом эти материалы якобы взяло на себя ФСБ… И держали их фээсбэшники у себя в течение восьми дней. На самом же деле еще ничего не было, сотрудники ФСБ только готовили нужные бумаги, готовили поспешно и неквалифицированно… например, подготовили справку по уголовным делам, что ведет Генпрокуратура по Егиазаряну, подготовили заключение по кассете, другие бумаги по поручениям, данным директором ФСБ Путиным 4 апреля. А потом кто-то из сотрудников поопытнее обратил внимание на дату и схватился за голову: ведь так быть не должно! Это же идет вразрез с законом! И даты под всеми поручениями были переправлены на 1 апреля. Бумаги даже перепечатывать не стали, поленились. Все это было выяснено на следствии…
      Фээсбэшники датировали свои многостраничные справки 2 апреля… И тут тоже встает вопрос: в какой период, а точнее, в какой конкретный промежуток времени 2 апреля эти справки были составлены?
      Если Росинский возбудил уголовное дело 2 апреля в два часа ночи, то времени для составления такой объемной справки было очень немного — всего два часа. С двенадцати ноль-ноль до двух. Сюда же, в это время, к слову, входит и время доставки бумаг с Лубянки в Кремль.
      Всё спешно подверстывалось под одну идею, под один замысел — чубайсовский, дьяченковский, волошинский, а о деталях исполнения думать уже было некогда.
      В общем ясно, что справки появились позже возбужденного дела, и указания об их подготовке давались Путиным позднее.
      Это любой юрист, увы, классифицирует как подлог, как фальсификацию, как деяние уголовно наказуемое.
      То же самое было и с заявлениями девушек. Одно из заявлений, поступившее, например, позднее других, было зарегистрировано ранним числом и так далее. Все это сейчас установлено следствием.
      Думаю, что не за горами день, когда уголовное дело будет возбуждено против тех, кто все это сфальсифицировал. Вот тогда-то всем сёстрам и выдадут по серьгам.
      Деятельность, Волошина, Росинского, Степашина и Путина, конечно же, нужно рассматривать в общем контексте шантажа, обмана, грубейшего нарушения российских законов.
      А фальсификация была проведена грандиозная. Такое количество имен, титулов, должностей, чинов. Не знаю, было ли когда-либо подобное в России?» (Там же, с.с. 193–194).
      Было ли раньше — не знаю. Но то, что местные правоохранительные органы «провернули» по уголовному делу, возбужденному против меня по заявлению гр-на Федорова чуть позже, полностью повторяет «лучшие образцы» заказных фальсификаций. Раз сошло в Москве, то почему бы не повторить это против своих оппонентов на местах?
      Ошибся Юрий Ильич в том, что фальсификаторы ответят за свои деяния довольно скоро. Годы идут, народ продолжает сиротливо жаться к голому рейтингу собчаковца Путина, всё чего-то ждет от него, а сама путинская власть набухает, тяжелеет от втекающих в нее ручейков власти местных князьков. Путин и различные илюмжиновы, титовы, шаймиевы, федоровы — одно целое, свинцовое тулово, свалившееся тяжким бременем на нашу землю.
      Как же отреагировали нормальные люди на все это аморальное пиршество ельцинских лизоблюдов в относительно независимом в то время Федеральном Собрании? Совет Федерации, как уже упоминалось, занял принципиальную позицию. Не менее достойно повели себя и депутаты Госдумы.
      Позволю себе привести текст Обращения Государственной Думы к членам Совета Федерации по поводу скандала, разразившегося вокруг генпрокурора России. «Мы понимаем, что истинной причиной отстранения Генерального прокурора Российской Федерации от должности является то, что Ю. И. Скуратов начал активное расследование уголовных дел о коррупции, в том числе в отношении самых высоких должностных лиц.
      Накануне Ю. И. Скуратовым был передан Президенту Российской Федерации список российских граждан, имеющих огромные вклады в зарубежных банках. Среди них фигурируют лица, занимавшие и занимающие ответственные посты в структурах государственного аппарата.
      Учитывая антиконституционный характер Указа Президента Российской Федерации № 415, дестабилизирующего политическую ситуацию, наносящую существенный вред состоянию борьбы с коррупцией, мы обращаемся к членам Совета Федерации с просьбой незамедлительно собраться на пленарное заседание и дать оценку данному Указу, а также принять меры по ограждению Генерального прокурора Российской Федерации и подчиненных ему прокуроров от грубых нападок и разнузданной кампании клеветы и шельмования.
      Государственная Дума считает необходимым продолжение Генеральным прокурором Российской Федерации Ю. И. Скуратовым исполнения своих конституционных полномочий».
      Напомню, что это обращение было принято после выступлений перед депутатами Путина, заявившего, что пленка с девочками и «человеком, похожим на прокурора» подлинная, и другого ельцинского клеврета, тогдашнего министра МВД Степашина. Видно, крепко достала вся эта ельцинская «бригада» и страну, и депутатов.
      Вот что вспоминает о выступлении Степашина в Госдуме бывший генеральный прокурор: «Степашину тоже пришлось отвечать на вопросы. Он совершенно не по-мужски начал педалировать на одно слабое, как ему казалось, место в моей жизни — на женскую тему. Ну и получил свое: депутатам его педалирование не понравилось.
      После заседания он, как было отмечено, пробежал мимо журналистов расстроенный, потный, красный, не задержавшись ни на секунду. Похоже, боялся вопросов.
      Вообще, роль его в этом деле была, мягко говоря, неприглядная. Например, он вслед за президентом повторил слова: «Если Скуратов уйдет по-хорошему, мы не будем расследовать его дело». Ну, разве может так говорить юрист?
      Впрочем, кто-то тут же спросил меня: «А разве Степашин юрист?» — «Нет, не юрист. Но — доктор юридических наук. Базового юридического образования — основы всего — у Степашина нет. И не будет никогда. А степень доктора юридических наук есть. Нонсенс». (Там же, с. 196.)
      Как же все-таки похожи они друг на друга — братья по «ельцинской бригаде» — даже в мелочах! Степашин — не юрист, но доктор! Федоров — не экономист (и базового экономического образования у него никогда не будет), но доктор экономических наук!
      Прислушались ли «махровые» чиновники к мнению законодательной власти? Нет. Они упорно продолжали воплощать в жизнь идеи Чубайса и Березовского.
      «В этой ситуации, — пишет Скуратов, — контакты с Путиным были важны для меня еще и потому, что это были контакты с Татьяной… Сама она на контакт не шла и для этой цели выделила Путина.
      Путин произносил всякие вежливые, сочувственные слова, старался вроде бы поддержать, а в это время его люди производили в отношении меня оперативно-розыскные мероприятия» (Там же, с. 235).
      «На самом же деле они соревновались друг с другом в скорости: кто быстрее сообщит Татьяне что-нибудь новенькое обо мне.
      Через некоторое время на Совете Федерации Путин заявил, стыдливо потупив взор, что пленка о моих любовных похождениях — подлинная» (Там же, с. 236).
      И все-таки, несмотря на неприкрытое давление, большинство приличных людей в Совете Федерации прислушались к мнению своих коллег из нижней палаты парламента, которое они выразили в своем обращении. Губернаторы Лисицын, Виноградов, Максюта, Черногоров, Лодкин, Наздратенко, Шершунов, Ишаев, Лужков, Яковлев, да и десятки других проголосовали в поддержку Скуратова.
      Давили же ельцинские «братки» серьезно. Скуратов пишет: «По плану в Совете Федерации должны были выступить губернаторы — хозяева областей и потребовать моей отставки: надоело, дескать, жить без прокурора. Розанов (тот самый, что приезжал в Чувашию представлять прокурора Зайцева вместо Русакова — авт.) звонил на места, в прокуратуры и просил прокуроров уговорить руководителей регионов — пусть поддержат требование президента об отставке мятежного Генпрокурора. За это обещали блага. Дотации. Руцкому пообещали убрать прокурора, с которым тот не сжился, — Николая Александровича Ткаченко и освободить из-под стражи Чука и Гека, магаданскому Цветкову — освободить от занимаемой должности прокурора Неориди, в Чувашии — прокурора Русакова. Розанов злоупотреблял служебным положением, он боялся за себя…» (Там же, с. 306).
      Естественно предположить, что наш местный «юрист европейского уровня» оказался на стороне «приличного» большинства. Не могло быть иначе! Он — антиельцинист, демократ, страстный борец с чиновничьей коррупцией, православный верующий, наконец.
      Он заявлял публично: «Проблема не в том, что такие результаты, что… у меня меньше голосов, чем у другого в Чебоксарах. Наша с вами общая проблема в том, что наши горожане, которым мы посвятили свои жизни, выбрали культуру Молякова, пошли за Моляковым и Шурчановым. Я бы понял, если бы они отвергли меня. Это понятно, я недоработал, не сработал. Мне было бы даже понятно, если бы они пошли за Вороновым. Отвергают меня и идут за Вороновым или еще за кем-то, Григорьевым, неважно, Ивановым, Петровым… А то, что они пошли за культурой Молякова и Шурчанова, видно же, что они из себя представляют. Вот где наше упущение… Я подчеркиваю: за аморальной культурой и всем прочим. И наши с вами стройки (вернее, стройки за наш с вами, граждане, счет — авт.), достижения (торжище «мега молл» вместо ХБК — авт.) мало чего стоят, если в результате в любой момент они могут пойти за тем, что предлагает им Моляков или Шурчанов в Чебоксарах…» (Цит. по «О правде, боге, культуре и… туалетах», «Чебоксарская правда 11 апреля 2002 года, № 14).
      Т.е. если не «культура Молякова» так, естественно, «культура Скуратова» — блестящего юриста и подлинного борца с коррупцией!
      Не тут-то было! Федоров, что кажется мне совершенно естественным, влился в «бригаду» братков-ельцинистов вместе с путиными, чубайсами, березовскими, волошиными и степашиными. Да и не влился, а всегда был в «бригаде». Его культура определилась давно — тогда, когда он кривил душой, вступив в КПСС и преподавая научный коммунизм, когда он предавал эту партию и власть, давшую ему бесплатное образование и бесплатные квартиры (будучи молодым преподавателем ЧГУ, Федоров получил сначала двухкомнатную, а затем трехкомнатную квартиры), когда он, «сбросив маску» записного демократа «открыл личико» матерого бюрократа, для которого власть — сладкий предмет постоянного вожделения.
      Перед последним, третьим голосованием по вопросу о генеральном прокуроре Скуратове в Совете Федерации появилось письмо к членам Совета Федерации с просьбой об отставке неудобного прокурора. Подписи под обращением поставили всего 23 сенатора (меньшинство!), остальные побрезговали. Это печально для Чувашской Республики, но среди «подписантов» (прямо как при Сталине!) в одной компании с Руцким, Аяцковым оказался и наш «культурный человек» — Федоров.
      Но это еще не самое яркое саморазоблачение президента Чувашии. То, что, по сути, он самый что ни на есть убежденный «ельцинист», Федоров продемонстрировал в ходе второго заседания Совета Федерации, где обсуждалась «проблема Скуратова».
      В своей книге, в главе «Тяжелый апрель», Ю. И. Скуратов пишет: «Началось обсуждение. По тому, как оно пошло, сделалось понятно: Совет Федерации мою отставку не примет. Посыпались вопросы. Причем не самые приятные для меня. Прусак, Руцкой, Федоров из Чувашии… Федоров вообще несколько не по-мужски, с нездоровым любопытством спрашивал меня: было ли то, что изображено на пленке или нет?
      Я понял, что с такими людьми, как Федоров, надо действовать только их методами, других они не признают, и, как бы мне ни было противно, сказал:
      — Николай Васильевич, вы же юрист. О вас я тоже могу много интересного рассказать. Ну и что из этого?
      Федоров мигом замолчал.
      Я знал, что говорил. У меня имелась оперативная информация о том, что чувашский президент часто встречается с одной женщиной» (Цит. по: Ю. И. Скуратов «Вариант дракона». Изд-во: Детектив-Пресс, м., 2000 г. С. 223).
      Еще раз подчеркну схожие черты членов «ельцинской бригады». Степашин с нездоровым интересом «педалирует» женскую тему — и Федоров «светится» с тем же «нездоровым интересом» (про «нездоровый» — это точно подмечено). Как намекали американские средства массовой информации, Путин, вероятно, хаживал в «нехорошую квартиру» Егиазаряна, и у Скуратова были сведения, что Федоров «хаживал», Степашин-«юрист», и Федоров-«экономист». Путин ласково сочувствует Скуратову, а в это время его оперативники «роют» под генпрокурора, и Федоров приходит на прием к Скуратову и за спиной Русакова упорно «роет» под него.
      Неужели после всего сказанного кто-то еще будет недоумевать: «И почему Путин фактически переназначил Федорова на четвертый срок президентства? Он что, не знает, что в республике творится?»
      Неужели еще кто-то будет задавать вопросы: «А почему это Степашин и Чубайс такие большие друзья Федорова? Чего это председатель Счетной палаты РФ так любит посещать гостеприимную Чувашию с «рабочими» визитами, особенно в субботу и воскресенье?» И, наконец, ясно: Ельцин очень полюбил живописные волжские берега, особенно в районе Чебоксар и Сосновки.
      Кто-то из журналистов высказал неверную мысль, будто бы к гр-ну Федорову у меня личная неприязнь.
      Лично к гр-ну Федорову никакой неприязни у меня не существует. Особого интереса он у меня не вызывает, ничего интересного в его личности не нахожу. Подчеркиваю, это мое личное мнение. Подобного склада людей наблюдал в немалом количестве.
      Хотя кому-то энергия и молодость Николая Васильевича по душе, его любят, и это их право.
      Газета «Советская Чувашия» 3 февраля 2006 года (№ 17 (23528)) сообщила о том, что 1 февраля первый Президент России Борис Ельцин отметил свое 75-летие.
      В числе нынешних российских губернаторов на прием был приглашен и глава Чувашии Николай Федоров. Между первым президентом России и первым президентом Чувашии давно сложились добрые отношения. Накануне своего юбилея в интервью журналу «Итоги» Борис Ельцин, например, сказал о нем так: «А как не позвать Николая Федорова из Чувашии, прекрасного специалиста, умницу!» В интервью газете «Известия» первый президент России подчеркнул: «Я всегда делал ставку на молодых. Поддерживал молодое поколение. Давал им шанс раскрыться».
      Именно при Ельцине Федоров в 32-летнем возрасте стал первым министром юстиции России. С тех пор между этими политиками завязались дружеские отношения, которые не были омрачены отставкой Николая Федорова с поста министра юстиции в знак несогласия с пренебрежением правом в политике. Таковыми остаются и поныне, о чем свидетельствует приглашение Бориса Ельцина. О составе приглашенных в интервью «Итогам» сам Ельцин сказал так: «Зову не по протоколу, не по должности. Раньше из-за работы не мог встречаться только с теми, кто близок, симпатичен, кого уважаю, зато теперь, по случаю дня рождения, такая роскошь мне позволительна. Будут исключительно люди, с которыми хочу общаться. Родственники, близкие, друзья…»
      Мне интересно само явление. Ведь криминально-бюрократическое устройство нашей властной элиты зиждется на энергии, изобретательности, хищности, жадности до власти и комфорта местных князьков, усевшихся по губерниям, областям, городам, сельским районам. Это многоголовая гидра, называемая нынешней российской властью, дышит, живет, питается соками обескровленной страны.
      И пощады не будет. Сожрут и не подавятся. Когда, вслед за СССР, развалят Россию, ни одно холодное сердце не шевельнется. С этой гидрой нужно бороться, противостоять ей. Бороться, как выразился Скуратов, их же методами.
      Вслед за тем же Скуратовым повторю: «Как бы мне ни было противно, я постараюсь выяснить, откуда берутся деятели, подобные Федорову, ибо он — неотъемлемая часть той силы, которая способна безжалостно уничтожить нашу страну!»
      Кое-кто говорит мне: да бросьте вы, Игорь Юрьевич, «возиться» с этим Федоровым. Завтра его уберут, и никто не вспомнит о нем. Путин не убирает его только оттого, что на российском уровне Чувашия никого не интересует. Она — республика бедная. За ней нет миллиардов долларов. Вот Шаймиев, Татарстан — это да, там миллиарды. И Башкирия, и Якутия, и Краснодарский, и Приморский край — это интересно нынешней алчной кремлевской власти. А что поиметь с бедной Чувашии?
      Рациональное зерно в этих рассуждениях есть. Были бы в декабре 2005 года нормальные президентские выборы, Федоров их, скорее всего, проиграл бы. Исчерпал он себя. Люди это чувствуют. И, занимаясь «федоровским вопросом», в глазах людей ты сам себя как бы исчерпываешь, низводишь до уровня этого деятеля.
      Но что же делать? Заниматься критикой Путина? Делать это нужно Но оттого, что кто-то в Чувашии критикует кремлевскую сласть, этой власти ни холодно, ни жарко. Абстрактно ругать криминальную бюрократию вообще — это людям, живущим в Чувашии, также не очень интересно. От общих слов уже все устали. Людям нужны конкретные дела, смелые, решительные действия.
      Но против кого? Враг-то прежний, он никуда не делся, он продолжает «добивать» Россию.
      Нужно набраться ума, терпения, мужества, чтобы подняться на сопротивление местному бюрократу, чиновнику, хану, баю, зажравшемуся коррупционеру. Ибо они и есть неотъемлемая часть страшной государственной машины, таранящей Россию в лоб.
      А это столкновение с конкретным Ивановым, Петровым, Сидоровым, Федоровым. У них власть, они могут жестоко ответить, жестоко расправиться. Тут уж дело принципа. Боишься — уходи из политики, не морочь людям голову. Поверят же они (и то не все, и то не сразу) бескорыстной жертвенности.
      Полковник Квачков, будто бы совершивший попытку уничтожить Чубайса, в интервью А. Проханову, главному редактору газеты «Завтра», заявил, что людям обрыдла парламентская и митинговая болтовня, ведь «рыжий Толя» и друзья его, как тот Васька, слушают и продолжают есть. Квачков заявляет, что борьба неизбежно перейдет в стадию прямых действий, уже перешла. «Первый взвод уже поднялся», — таково заключение арестованного полковника ГРУ.
      Я тоже попытался «подняться». Попытался выяснить, отчего же гражданин Федоров так ненавидит Советскую власть? Выяснил, что советский суд упрятал за решетку его родного отца за избиение собственного зятя. Конечно же, подросток Коля пережил это тяжелейшим образом. Это оставило след на всю жизнь, и объективным (а ему, как руководителю, это необходимо) он быть не может.
      Опубликовав все эти сведения, я задался вопросом: «Может быть, Чувашия достойна руководителя, вышедшего из иной семьи?» В ответ ударили по мне крепко. Гр-н Федоров подобных вещей не прощает и не забывает.
      Тут же было заведено уголовное дело. Известная в Чувашии журналистка под псевдонимом Кораблева осмелилась взять у меня по этому поводу интервью («Выбор Чувашии», 20 марта — 3 апреля 2002 года).
      Кораблева: Игорь Юрьевич, если у вас были на руках материалы уголовного дела, почему сразу не опубликовали документы: свидетельские показания, обвинительные заключения?
      Моляков: Я просто не мог допустить, чтобы вся та грязь, все мерзкие подробности этого семейного дела вывалились на голову несчастных избирателей. И вообще не собирался этого делать, пока не началась заказная, разнузданная кампания против нашей партийной газеты «Чебоксарская правда».
      Кораблева: И тогда решились писать об этом деле?
      Моляков: Статья «Тело на обочине» мне очень неприятна. Но не сделать эту работу было невозможно. Народ должен знать, кого он выбирает своим руководителем. Каждый избиратель имеет право на информацию, и каждый обязан сделать осознанный выбор.
      Кстати, одна интеллигентная дама, большая поклонница Николая Васильевича, пришла ко мне с этим же возмущенным вопросом. Мол, как вы могли?! А у этой дамы дочка на выданье. Я спрашиваю: а свою дочь вы бы отдали замуж в такую вот семью? Она аж отшатнулась. Нет, говорит, не отдала бы. Ну вот, говорю, дочку отдавать боитесь, а власть — нет. Смотрю, задумалась.
      А вообще, я регулярно публикую факты разграбления республики, глубокого разложения власти. До многих не доходит. Попробовал в лоб «шарахнуть» статьей вот этой — вроде задумались. Хотя противно, конечно.
      Кораблева: Ну, теперь-то, после появления таких фактов, наверное, уже писать нечего по Николаю Васильевичу?
      Моляков: Шутишь, Даша? Эти деяния можно крупными тиражами издавать. И, повторяю, некоторые из них уже готовы к опубликованию…»
      Статья «Тело на обочине» появилась в самом начале декабря 2001 года перед выборами президента Чувашии. Те выборы Федоров практически проиграл. В. С. Шурчанов уступил ему не более 3 процентов. Во всех же крупных городах республики (и прежде всего в Чебоксарах) Федоров проиграл Шурчанову начисто.
      Да и с сельскими районами не все было чисто. Сразу же после выборов в Центральную избирательную комиссию Чувашской Республики поступили материалы, предоставленные первым секретарем Красночетайского районного комитета КПРФ Ю. С. Артемьевым. Выяснилось, что есть значительные расхождения между официальными протоколами избирательных комиссий и протоколами, которые вели наблюдатели от КПРФ.
      Молодой, но опытный юрист избирательного штаба В. С. Шурчанова Олег Александрович Павлов (ныне депутат Государственного Совета Чувашской Республики), подготовил ряд исковых заявлений в суд. После многомесячных разбирательств выяснилось: правы были наблюдатели от КПРФ. Действительно, после пересчета голосов и перепроверки бюллетеней подтвердились фальсификации в пользу Федорова.
      Выяснился и инициатор всех этих нарушений — некто Васюков, представлявший выборный штаб Федорова.
      По факту фальсификации итогов выборов президента ЧР в 2002 году прокуратурой Красночетайского района ЧР возбуждено уголовное дело по признакам преступления, предусмотренного ст. 142 УК РФ, которое по результатам расследования направлено в суд.
      Приговором Красночетайского районного суда ЧР от 26.08.2002 года Барышникова Е. С., Элеменкина З. А., Михатайкина Р. Н., Храмов В. Н., Самылкин В. Н., Офишкина Л. В. осуждены по ст. 142 УК РФ к 1 году 8 месяцам лишения свободы условно с испытательным сроком в 6 месяцев каждый, Васюков Ю. М. по ст. ст. 33 ч. 4; 141, 327, ч. 1, 69 ч. 3 УК РФ к 1 году 8 месяцам лишения свободы условно с испытательным сроком в 1 год, Канячкина З. И. по ст. 33 ч. 5-142 УК РФ к 1 году лишения свободы условно с испытательным сроком в 6 месяцев.
      Можно было бы и дальше «раскручивать» фальсификации, но будто кто-то невидимый прекратил этот процесс.
      Мне было немного обидно. Как член предвыборного штаба В. С. Шурчанова, за пять месяцев предвыборной кампании в его поддержку я провел 197 встреч с избирателями. Проводить их приходилось зачастую в очень тяжелых условиях.
      Успех коммунистов на президентских выборах 2001 года, уверен, был во многом предопределен выходом моей статьи «Тело на обочине», в которой я лишь упомянул (и то очень аккуратно), что отец Федорова был приговорен к трехлетнему сроку за совершение уголовного преступления.
      О моей семье власть выражалась куда грубее и определённее. В 1999 году, накануне выборов в Государственную Думу РФ, в газете «Советская Чувашия» появилась статья под псевдонимом Б. Бриг «Что скрывается за шумовым эффектом?». Автор заявлял, что вся семья Моляковых — лжецы, и это у них будто бы потомственное, ведь первым лжецом был отец — Моляков Юрий Иванович, якобы из-за этого и освобожденный с поста первого секретаря Чебоксарского городского комитета КПСС. Мерзость, конечно, и большая глупость.
      Публикация была обширная. Задача состояла в том, чтобы не дать мне избраться в Госдуму, а «провести» туда «надежного» человека — Анатолия Геннадьевича Аксакова, успевшего после преподавательской деятельности побывать директором Чувашского отделения Коммерческого банка «Россия-МАЛС», а также министром экономики Чувашии.
      Время директорства Аксакова (как я упоминал, друга Федорова еще по университету) в банке насыщено интересными событиями. Аксаков возглавлял местное отделение «МАЛСа» (расшифровывается как «Международная ассоциация людей Севера») в сложное время — время первой чеченской войны.
      В то время министром внутренних дел России был генерал Куликов. В одном из своих выступлений по российскому радио он довольно полно раскрыл схемы финансовой помощи чеченским сепаратистам. Рассказывал он и о деятельности банка «Россия-МАЛС», и о его чеченском руководстве.
      Вскоре после этих выступлений «МАЛС» тихо прекратил свое существование. Закрылось «без пыли, без шума» и его чувашское отделение.
      Об этом периоде жизни Анатолия Геннадьевича можно было бы рассказать, но это тема отдельной, обстоятельной публикации.
      А тогда статья Брига была размножена анонимными издателями в огромных количествах в виде листовок и мгновенно распространена по республике. Власть знала — стань я депутатом Госдумы, у нее земля «горела бы под ногами», да и Федорова, видимо, в Чувашии уже не было бы.
      Я, естественно, тут же обратился в правоохранительные органы. Просил выяснить, кто такой Бриг и где он живет. Мне это нужно было для подачи искового заявления в суд. Так вот, милиция и прокуратура якобы не могут выяснить, кто такой Бриг, до сих пор!
      Что же касается Центральной избирательной комиссии ЧР, то туда обращаться бесполезно. Всё, что может нанести хоть малейшее беспокойство нынешнему режиму, тут же блокируется ее председателем — Людмилой Ниловной Линник. Среди сановных дам, которыми окружил себя президент Чувашии, наиболее эффективным работником на его всевластие является именно Линник. Работник неброский, находящийся «в тени», но умный, ценный, безотказный. К тому же беспощадный к федоровским оппонентам. К оппонентам нынешних «хозяев жизни» вообще. Хорошие все-таки кадры растила КПСС!
      Власть это ценит. С подобными «ценными кадрами» она расплачивается щедро.
      Для меня ясно — нужно рассказать людям не просто о том, кто такой Федоров, в чем секрет его власти, что за людей собрал он вокруг себя. Пройдя через уголовные дела, суды, приговоры, я могу показать с документами в руках, как бьет своих противников нынешний режим, используя власть судебную, прокуратуру, МВД.
      Цель — разоблачить пустые разговоры о независимой судебной власти, о правах и свободах. Характер этой власти — классовый. Обслуживает она интересы прежде всего свои (те же «судейские» — огромный отряд чиновничества), но и классовые, интересы всей бюрократической прослойки, тяжелой свинцовой плитой упавшей на Россию.
      Полагаю, что опыт этот ценен. Усвоить его будет не прочь прежде всего молодежь, студенты юридических факультетов, историки, политологи. Может, на моем примере они поймут, как не должна функционировать власть в России. Понять: с такой властью мы далеко не уедем.

      Дело, которое я хочу осветить, разыгралось в самом конце 2003 года, перед выборами в IV Государственную Думу. Как и в 1999 году, по Чебоксарскому одномандатному избирательному округу основных претендентов было два: Аксаков и я. Задача у власти была та же — применить все административные и финансовые рычаги, чтобы коммунист в Госдуму не попал, а оказался там опять же «надежный» Аксаков.
      Анатолий Геннадьевич в составе III Думы влился в ряды очередной «диванной партии» (их в большом количестве клонируют перед выборами мудрецы из администрации президента РФ) под названием «Народная».
      «Лидером» этого клона был подзабытый уже депутат Райков. Сей деятель смешно говорил, создавалось впечатление, что у него «каша во рту». Предлагал же Райков весьма серьезные вещи, например, провести серьезное наступление по всем фронтам против педерастов.
      Все эти «инициативы» были из разряда всё той же «политической попсы», признанным мастером которой по праву считается Владимир Вольфович Жириновский. На выборах в Думу 2003 года жириновцы выдвинули лозунг «Мы за бедных, мы за русских!», на этой же площадке топтались и народнопартийцы. «Косили» под страдальцев за народ. Аксаков был заместителем у Райкова по партии. Вместе они дружно провозглашали с рекламных плакатов: «Партий много, а народная — одна!»
      Давно уже предвыборные кампании превратились в обширный вид коммерческой деятельности. За очень приличные деньги «политтехнологи» (бывшие педагоги, журналисты, чиновники) раскручивают «денежного» кандидата, придумывая каждый раз все более изощренные способы «развешивания лапши на уши» доверчивому «электорату».
      Аксаков только из избирательного фонда потратил на выборы несколько миллионов рублей. Уже в январе 2003 года в кабинете главного редактора газеты «АиФ-Чувашия» А. Б. Белова (после «Республики» он возглавил это популярное среди местной интеллигенции и чиновничества издание) появилась эффектная дама, конкретно обговаривавшая условия сотрудничества с почтенным изданием.
      После этого «рандеву» в «АиФ-Чувашия» периодически стали появляться заметки о «полезных» делах депутата Аксакова, пропагандировались идеи «Народной партии», хитро, ненавязчиво давалось понять, как граждане благодарны своему депутату.
      Накануне нового 2003 года Анатолий Геннадьевич появился в телепередаче «Обзор местности» на канале ТНТ, которую вот уже несколько лет ведет Александр Борисович. Передача носила обоюдно комплиментарный характер. Белов и Аксаков говорили друг другу приятные вещи. В итоге Аксаков поднял бокал шампанского, поздравил телезрителей с наступающим Новым годом.
      Если бы меня Белов пригласил мило побеседовать и распить бутылочку в телестудии, то, видимо, на телевидении он бы больше не работал. За много лет в его передаче я присутствовал всего один раз — когда записывалась самая первая, пробная передача. Пленка с нашими совместными «посиделками» ушла к хозяевам канала в Москву. «Товар» понравился. Проект был одобрен. Но в эфире местного ТВ я так и не появился.
      Вообще, возможность выступить на ТВ и радио у чувашских коммунистов появляется только тогда, когда они зарегистрированы кандидатами в депутаты Госдумы, чуть реже — в Госсовет.
      Если в 90-е годы прошлого века практически все средства массовой информации Чувашии обязательно комментировали различные мероприятия, проводимые коммунистами (в издевательском тоне, конечно, но комментировали), то в последние пять лет на вооружение была принята тактика полного умолчания.
      Власть осознала, что любое упоминание — все равно доведение до людей информации. Много пользы партии принес журналист «Советской Чувашии», лауреат премии «Золотое перо», Николай Васильев. Его ненависть к коммунистам была проста, искренна, по-детски чиста. Этим-то она и «доставала» людей, перевертывая их симпатии в пользу КПРФ.
      Васильев был убит несколько лет назад. Замолчал мощный орган, сиплыми звуками своими просто-таки вынуждавший людей собираться под красными знаменами.
      Пиарщики Аксакова предложили населению несколько проектов. Запомнились два — «Народный хлеб» и «Конкурс кулинарных рецептов».
      Чувашское отделение «Народной партии» и лично депутат Аксаков шумно рекламировали партийный подарок самым бедным и голодным чебоксарцам — черный хлеб «Народный».
      Хлеб был так себе. Видно, на каких-то добавках экономили пекари. Но люди покупали, особенно на первых порах — цена была копеек на 50 ниже, чем у привычных буханок «Дарницкого».
      Пиар-акция широко развернулась с весны 2003 года. Возникали вопросы: если этот полтинник доплачивает партия, откуда у нее такие деньги? Ну, а если полтинник экономится за счет качества хлеба, то что ж об этом шуметь?
      В том же духе были выдержаны шумные презентации каких-то магазинов для учащейся молодежи, в которых предполагалось продавать то ли дешевые студенческие баранки, то ли сухари. Всё это после выборов быстро прикрыли.
      Полагаю, что выпечка дешевого хлеба материально была обеспечена по приказу местного режима, который для развития сельского хозяйства мало что сделал. Выступая перед сельскими жителями, я пытался обосновать свою точку зрения на проблему роста цен на зерно. В последние годы многие руководители и специалисты хозяйств прямо заявляют: нет никакого смысла растить хлеб. Сотни гектаров вместо ржи и пшеницы засевают ячменем (покупают пивоваренные компании), кормовыми культурами, сахарной свеклой и т. п. Сколько ж я видел заросших полей, которые давным-давно никак не обрабатываются.
      А ведь когда-то Чувашия собирала неплохие урожаи зерна. Пшеницу твердых сортов нам и раньше приходилось частично завозить. Зато рожь была прекрасная. И для себя хватало, и для других регионов.
      Где причина беды? В разрушении старых связей, которые раньше соединяли хозяйства, мукомольные предприятия и хлебозаводы Чувашии. И именно разрывы в «цепочке»: от поля — к прилавку хлебного магазина вздувают у нас цены. Её надо восстановить в первую очередь.
      Давал я и практические предложения: надо немедленно создать чрезвычайную комиссию — из грамотных специалистов сельского хозяйства, мукомольной промышленности, хлебопечения и торговли. Своего рода «хлебный ЧК».
      Первая задача — формирование республиканского зернового рынка. Надо установить прямые связи хозяйств, где в следующем году можно ожидать более или менее серьезного производства зерна, прежде всего ржи, с предприятием «Чувашхлебопродукт». Будет у нас своя ржаная мука.
      Если взять себестоимость продукции на хлебозаводах, то мука составляет около 40 процентов в общих расходах. Поэтому особенно важно обратить внимание на «Чувашхлебопродукт». У него должны быть льготные кредиты на зерно.
      В себестоимости велики доли общепроизводственных и общехозяйственных расходов. В целом до 35 процентов. Значит, нужно совершенствовать производство на хлебозаводах. И сюда, на закупку новой техники, на модернизацию необходимо направить инвестиции.
      При этом расходы на оплату труда хлебопёков — всего лишь 8 процентов. Это немного. Не стоит их упрекать в том, что они наживаются на высоких ценах на хлеб.
      Сильно поднимают цены на хлеб НДС и торговая надбавка. Не столь страшна торговая надбавка, хотя ее можно бы и отрегулировать. А вот НДС на заводах по производству хлеба надо отменить. Ведь бьет он в основном по покупателям хлеба, т. е. по людям небогатым.
      И не нужно говорить, что это вопрос федерального уровня. «Хлебная ЧК» могла бы убедительно ее сформулировать, а президент ЧР — внести на рассмотрение Госсовета России, членом которого он является.
      В выборную кампанию 2003 года я старался быть предельно конкретным. Давал конструктивные предложения. Занимался не только критикой, но старался дать людям позитивную программу.
      У Аксакова все шло по иному сценарию. Многолюдная команда, работавшая на него, «обрабатывала» избирателей послойно: бюджетники, ветераны, домохозяйки, сельские жители, предприниматели и т. д.
      Для обывателей был устроен конкурс «Народный рецепт». Завершить его предполагалось к Дню города, к 14 августа. В «деле» участвовали газета «Чебоксарские новости» и коротковолновая радиостанция «Ваше радио». Коммерческая радиостанция в этой «разлюли-малине» участвовала, я полагаю, за очень хорошие деньги. О том, как готовить рыбные пельмени, грибную окрошку, хачапури по-чувашски, картофельные зразы под чутким руководством «народного депутата», рассказывали все дни недели, за исключением четверга и воскресенья, в 7.35, 12.35, 18.35 и 23.05.
      Естественно, дело не в рецептах. Важно под благовидным предлогом мелькать все время в эфире, быть на слуху, а уж по какому поводу — неважно. Вместо рецептов «народный депутат» мог бы оценивать качество кройки и шитья или же (что предпочтительнее) стать добрым покровителем собаководов.
      Повторяю, на всё это нужны деньги, и у Аксакова они были. Если с «Вашим радио» все понятно, то при чем здесь «Чебоксарские новости»?
      Мой представитель по юридическим вопросам Имендаев Альберт Васильевич обращался в ЦИК ЧР, хотел узнать, какое отношение к депутатской деятельности Аксакова имеют «хачапури по-чувашски». Проводит он «охмурение» обывателей подобным образом — пусть и платит из избирательного фонда.
      Отвечали, что он имеет право, как депутат, информировать людей о любых формах своей деятельности, лишь бы они не противоречили закону. К тому же все эти конкурсы проводятся «до» начала избирательной кампании.
      В выборную кампанию 1999 года Аксаков открещивался от различных партийных пристрастий. Его избирательный штаб вещал со страниц всех республиканских газет:
      «Кого мы прежде посылали в Федеральное Собрание? Мы посылали людей, которые красиво говорили, громко ругали Ельцина, а потом, получив мандат депутата, продолжали ругать власть и ничего при этом конкретного для Чувашии не делали. Они редко приезжали в Чувашию. Редко заходили в правительство республики, предлагая свои услуги. Потом они все хорошо устраивались в Москве, на теплых местах. Агафонов, Михайлов, Шуйков, Афиногенов, Бикалова, Викторов…
      Чувашия им дала все. А что они дали Чувашии?
      В лучшем случае — ничего. Они ничего не сделали для республики. Не сделали потому, что просто не были в этом действительно заинтересованы. Почему? Каждая партия решает прежде всего собственные партийные задачи.
      Все партии прежде всего стремятся к власти. Ради этого они готовы пренебречь интересами народа, как это, к примеру, всегда делали коммунисты.
      Ругая в коридорах Федерального Собрания Чувашию и ее руководство, завоёвывая тем самым авторитет в своих политических тусовках, наши прежние депутаты снижали авторитет республики, отпугивали деловых партнеров.
      Хватит верить политическим карьеристам.
      Нужно посылать в Москву не тех, кто там будет подчиняться руководителю партийной фракции. Надо посылать в Москву самостоятельных людей. Людей, имеющих собственное мнение, которое отражает мнение всех граждан Чувашии, а не только какой-то одной партии.
      Анатолий Геннадьевич Аксаков — именно такой человек. Он — человек дела…
      Он будет работать в тесном контакте с правительством Чувашии, выполнять его поручения…» (Цит. по: «Анатолий Геннадьевич Аксаков — ваш кандидат». «Знамя», 14 декабря 1999 года, № 100).
      В этой хамоватой агитке, перепечатанной во всех районных газетах Чувашии (а «Знамя» — газета, издающаяся в Козловском районе), походя записывают в какие-то партии Бикалову и Викторова, Афиногенова и Михайлова. Но они ни к каким партиям не принадлежали.
      Надежда Александровна Бикалова, бывший депутат Госдумы, исключительно грамотный специалист, кандидат экономических наук (нынче, кажется, уже защитила докторскую), дочь уважаемого в Чувашии финансиста Александра Дмитриевича Бикалова, по-моему, поумнее Аксакова будет.
      Она многое сделала для Чувашии в период 1993–1995 годов. Пробивала деньги, подключалась к федеральным программам, была принципиальна в вопросах приватизации, борьбы с коррупцией.
      Хрупкая женщина, она бесстрашно говорила правду в глаза деятелям из федоровского окружения, ежемесячно бывала в Чувашии, здорово выступала перед жителями, в трудовых коллективах.
      Но то, что она «не вытанцовывала» вокруг местного князька, больше всего и бесило местную власть. Твердостью, ироничностью, какой-то беспощадной едкостью она в отца, к сожалению, ныне покойного.
      Я сам был несколько раз свидетелем того, как Александр Дмитриевич, знавший «с изнанки», с «младых ногтей» всю местную бюрократию, встретив такого «околовластного фигуриста», важного, лопающегося от своей значительности, говорил ему, иронично усмехаясь: «А ты, Вася, всё «дуркуешь». Правильно я тебе говорил ещё в 80-м году — не будет из тебя толку, одна пустая важность».
      И Вася, Петя, Саша, помнят, что уж Бикалов-то, главный финансовый контролер в Чебоксарах, принципиальный, неподкупный, всю истинную правду о нем ведает. И, несмотря на «Мерседес» с личным шофером, «дуркование» нувориша рано или поздно прекратится. Прекратится нехорошо.
      Всезнание Бикалова обо всей этой «шелупени» приводило её в тихую панику. Его дочь им спуску также не давала.
      Федоровский режим не подпускал Бикалову к радио, к телевидению. Помню провокацию, когда ей не давали возможности выступить как депутату Госдумы в течение нескольких месяцев, хотя обязаны были по закону такую возможность дать. Она «с боем» прорвалась на экран. Но ради ее выступления специально прервали трансляцию то ли «Рабыни Изауры», то ли «Богатых, которые тоже плачут». Телеведущий, перед тем как прервать сериал, со смаком объявил, что любимое зрелище сейчас будет прервано из-за Бикаловой, которой не терпится пообщаться с избирателями.
      Тот же Валерьян Николаевич Викторов, работая в Совете Федерации, всегда аккуратно, своевременно, настойчиво «отрабатывал» все деньги, положенные для Чувашии в федеральном бюджете.
      Вообще, вранье предвыборного штаба Аксакова о том, что есть партийные депутаты, а есть бескорыстные профессионалы, может быть принято на веру только самым тупым человеком.
      Работа с проектом федерального бюджета — сложнейший процесс. Мне не известен ни один депутат парламента от Чувашии (хоть партийный, хоть беспартийный), который отлынивал бы от этой работы.
      Мой брат, Олег Юрьевич Моляков, долгие годы проработавший в должности первого заместителя министра экономики ЧР, месяцами работал безвыездно в Москве, курировал работу с бюджетом для всей Чувашии. Он знал все ходы-выходы в министерствах, в Думе, в Совете Федерации, контактировал с чиновниками, депутатами. В этой огромной работе активное участие принимали и сейчас принимают все министерства и ведомства Чувашии.
      Смею утверждать, что не меньшую, а может, большую, нежели Аксаков, роль в бюджетных вопросах играл Валентин Сергеевич Шурчанов. Несомненно, работал и Аксаков.
      Те миллиарды, которые «закладывались» в федеральном бюджете для Чувашии, итог не только его работы, но сложный коллективный труд.
      Перед выборами власть, «поставившая» на Аксакова, давая эфир только ему одному, вбивала в голову обывателя мысль, что это только его заслуга, остальные, мол, ничего не делали. А о том, какую роль в принятии бюджета сыграл, например, Шурчанов, — ни слова.
      Козловская газета, печатая неумный материал про Аксакова, сама себя «высекла», подобно известной «унтер-офицерской вдове». Она сообщает, что коммунисты всегда (!) пренебрегали интересами народа. Не знаю, кто сочинял эту глупость в аксаковском штабе, ведь сам Аксаков в прошлом активный член КПСС, потом предавший вслед за «другом» Федоровым ради политической выгоды и карьеры партию, выходит, пренебрегал интересами народа.
      Но как может публиковать это газета, которая издается с 7 ноября 1931 года (первый номер вышел в праздник Великого Октября)? Если бы не коммунисты, не советская власть, то какая газета появилась бы в Козловке? Что, выход районки — это пренебрежение интересами Козловского района? Думали бы, что публикуют.
      Про партию и профессионалов тоже оказалось неправдой. В предвыборном листке «Народный депутат» (25 ноября 2003 года) Аксаков вспоминает: «В Госсовете запомнилось противостояние между законодательным органом и президентом Федоровым, предложившим изменить историческую часть города… Левые в Госсовете пытались заблокировать идею президента. Я был одним из немногих, кто защищал строительство дамбы, хотя на первых президентских выборах в Чувашии голосовал за другого кандидата…»
      Странный стиль изложения для «профессионала»! Как можно связать дамбу и вопрос о том, кто за кого голосовал?
      Не в дамбе было дело. Мы, коммунисты, боролись тогда в Госсовете за принятие демократической Конституции, за то, чтобы парламент не только утверждал премьер-министра, но и формировал сам Кабинет Министров, утверждал прокурора, создал свою Контрольно-счетную палату.
      Аксаков же, в то время коммерсант и банкир, преданно, вызывающе, назойливо демонстрировал подобострастное отношение к президенту Чувашии Федорову. Смотреть на то, как он «увивается» вокруг «хозяина», было неприятно. Все, что только могло его разгневать, отметалось Аксаковым с порога.
      В том же агитлистке Аксаков вспоминает, что был секретарем комсомольской организации курса экономфака МГУ и ему уже тогда бросался в глаза формализм партийной и комсомольской работы. «Особенно противно было в торжественных случаях по команде выкрикивать заранее заготовленные призывы и лозунги. Это было неприкрытое насилие над душами молодых людей».
      Мы с Аксаковым и с Федоровым практически ровесники. И я был членом комсомольского бюро философского факультета ЛГУ, отвечал за учебную дисциплину и успеваемость. Занимал я эту выборную должность 4 года. Но ни я, ни члены бюро ни разу не сочиняли никаких лозунгов, никто не заставлял нас кричать (где кричать?) заранее заготовленные тексты. Может, Анатолий Геннадьевич, юный активист, сам сочинял, сам заставлял ребят заучивать и кричать сочинённое? Кто же еще, кроме комсомольского вожака, будет всем этим заниматься?
      Почти на каждом заседании Госсовета депутат Аксаков старался показать свою преданность Федорову. Запомнилась его фраза: «Я был у Николая Васильевича, мы с ним посоветовались…»
      Помню, на выборах Госсовета ЧР первого созыва Аксакову противостоял умный, уважаемый человек, коммунист, профессор ЧГУ, Владимир Александрович Щедрин. Когда стало ясно, что Щедрин может выиграть, начались странные вещи. В коридорах общежитий, расположенных на улице Тимофея Кривова, появились шумные бригады молодых людей, оглашавших помещения воплями, что Щедрин — еврей, а надо голосовать за местных. Владимир Александрович в итоге проиграл «местному» совсем немного. До сих об этом переживаю. Щедрин многое мог бы сделать в Госсовете. Вместо этого нормальные люди вынуждены были терпеть несколько лет подобострастные «профедоровские» скандирования гр-на Аксакова.
      Старание Анатолия Геннадьевича незамеченным не осталось. Из депутатов Госсовета он попал в министры, потом в депутаты Госдумы.
      Личность он, несомненно, более мелкая, чем Федоров. Более «извилист» гр-н Аксаков. Федоров — откровенный ельциноид, хоть в последние годы по партиям не скачет. Аксаков же был коммунист, потом «профессионал», потом партийный босс в «Народной партии», а теперь заседает во фракции «Единая Россия».
      Не прошло и четырех лет, как население оповещали о том, что Аксаков, мол, за народ, а не за партию, и вот некто Николай Егоров «раскрыл» удивительную тайну: «…В значительной степени обновился сам Аксаков. Четыре года назад он воспринимался как кандидат партии власти. Еще бы, вице-премьер, министр экономики республики — должность подразумевала наличие административного ресурса, поддержку государственного аппарата. Нынче же наблюдается определенная прохладность по отношению к нему со стороны достаточно влиятельных сил… А в нашей республике, чего скрывать, чиновники не слишком жалуют людей самостоятельных, умеющих отстаивать собственную позицию в любой ситуации. Не будем забывать и тот факт, что выдвинула А. Аксакова влиятельная Народная партия, которая путает карты некоторым стратегам, заранее расписавшим места в новой Государственной думе. Кстати, в федеральном списке Народной партии А. Аксаков занимает престижное восьмое место… Сегодня Народная партия уверенно наступает и на левый, и на правый фланги, привлекая к себе новых сторонников…
      Впрочем, некоторые влиятельные политические структуры, такие как «Единая Россия», аграрная партия, ветеранские организации, сочли целесообразным не выдвигать по округу своих кандидатов, а поддержать на выборах А. Аксакова, что делает его лидером предвыборной борьбы» (Цит. по: «Расстановка сил: повторение пройденного?» «Народный депутат», 19 ноября 2003 года).
      По-моему, с рассуждениям о «беспартийности» Аксакова все ясно. Он был и остается преданнейшим представителем «партии власти»! Куда подевалась «Народная партия»? Неизвестно! А вот Аксаков шагает дружно в ногу с «медведями».
      За верную службу нынешний режим «отметил» усилия и Федорова, и его друга Аксакова. Сначала Федоров, а чуть позже и Аксаков были награждены российскими орденами. Аксакова, по «странному стечению обстоятельств», наградили прямо перед выборами в Госдуму 2003 года.
      «В Кремле Президент России В. Путин вручил депутату Госдумы А. Аксакову медаль ордена «За заслуги перед Отечеством» II степени. Эта награда — достойная оценка руководством страны законотворческой деятельности представителя Чувашии в Российском парламенте», — сообщила газета «Советская Чувашия» 14 октября 2003 года.
      Справедливости ради нужно сказать, что другой депутат Госдумы от Чувашии, первый секретарь Чувашского регионального отделения КПРФ Валентин Сергеевич Шурчанов, сделал как депутат не меньше Аксакова. Но разве режим наградит парламентария-коммуниста?
      В Чувашии есть одна оппозиционная партия — КПРФ. Все остальные «вытанцовывают» вокруг местных властей. Их тасуют, перекраивают с одной целью — окончательно задурить народ, разгромить коммунистов. Неужели без приказа из администрации президента Федорова все эти так называемые партии вдруг дружно решили поддержать «народнопартийца» Аксакова? Нет, конечно! Для режима было очень важно, чтобы в Госдуму не прошел коммунист!
      Под видом встреч с депутатом Госдумы отрабатывался жесткий график предвыборных мероприятий. Контроль осуществляла администрация президента Чувашской Республики и лично заместитель главы администрации Василий Иванович Максимов, человек, полностью соответствующий «специфическим» стандартам отбора чиновников в федоровскую команду. Максимов прошел проверку на «надежность». При Советской власти Василий Иванович долгие годы возглавлял районный исполнительный комитет в Шемурше. Работал хорошо, многое сделал для Шемуршинского района. Естественно, был членом КПСС.
      Более того, уже после развала Советского Союза, на первом этапе становления КПРФ, когда юристы партии отстаивали в Конституционном суде возможность ее существования, Василий Иванович получил временный вкладыш в партийный билет, публично заявлял, что взглядов своих не меняет, был и остается коммунистом.
      К сожалению, взгляды свои он изменил и в период обмена вкладышей на партийные билеты партийный билет так и не получил.
      Наделенный умом, энергией, эти свои качества направил он на укрепление в Чувашии власти «младореформаторов». Соблазнили его, видимо, не деньги. Но можно с уверенностью сказать — в администрации он играл и играет одну из главных ролей. Можно было бы назвать его «серым кардиналом», так как пережил он не одного главу администрации, и, по-моему, он хитрее и изворотливее П. С. Краснова, Володиной и бессменного помощника президента ЧР Шелкова.
      Был, правда, короткий период, когда Федоров уволил его из администрации. Но после фактического проигрыша на президентских выборах 2001 года президент ЧР вновь вернул Максимова на прежнюю должность. В аппаратных играх требуется профессионализм, ум. Максимов — профессионал аппаратной работы, к нему идут за советом, идут учиться.
      Вот эта востребованность, ощущение нужности, видимо, «согревает душу» Василия Ивановича, заставляет его служить в федоровской команде, хотя цену всем этим ребятам он хорошо знает. А уж об их «проделках» ему известно гораздо больше, чем кому-либо другому. Но он будет молчать. Жаль, что такие люди, как Максимов, отдают силы свои ради укрепления в Чувашии режима, который ей абсолютно чужд.
      Причудливы хитросплетения политической жизни. Долгие годы работал я бок о бок и в партии, и в парламенте республики с Иваном Ивановичем Бакуновцом. Иван Иванович несколько лет был заместителем председателя Госсовета ЧР первого созыва В. С. Шурчанова, секретарем рескома партии. Человек он очень пунктуальный, дотошный, обязательный. Бакуновец сегодня сильно болеет. Но продолжает оставаться коммунистом. Трудно понять, почему Максимов предал партию, стал служить ее недругам. А Бакуновец, человек того же поколения, прошедший приблизительно тот же жизненный путь, в тяжелейшие для партии годы защищал ее и работал на нее.
      А вот его младший брат, Дмитрий Иванович Бакуновец, руководитель построенного в 80-е годы современнейшего предприятия «Контур», впоследствии приватизированного, находится в дружественных отношениях с Анатолием Геннадьевичем Аксаковым. Сам Аксаков, как бывший министр экономики, имел к этому предприятию непосредственное отношение. Скорее всего, именно Бакуновец-младший вносил существенный вклад в материальное обеспечение выборной кампании Аксакова.
      Президент Федоров, ревниво следящий за тем, чтобы никто из его окружения особенно не «возносился» (оттого, видно, так много в его команде женщин, занимающих ответственные посты, впрочем, Партасову и Садикову, а также бывшего министра юстиции ЧР Крашенинникову это не спасло), как-то на одном из заседаний Кабинета Министров ЧР публично критиковал деятельность руководства «Контура». При этом упомянул и Аксакова. Мол, депутат Госдумы, находящийся в дружеских отношениях с этим руководством, мог бы помочь «родному» предприятию выбраться из трудной ситуации.
      У Федорова вообще фавориты меняются довольно часто. То он всюду хвалил директора «Машзавода» Н. Н. Григорьева. Потом Григорьев впал в немилость, и фаворитом стал директор тракторного завода, москвич Миронов. Затем пришла очередь руководителя приборостроительного завода Г. А. Ильенко. Но после того как стало ясно, что Ильенко не уступит контрольный пакет акций представителям бизнес-структур из Москвы, тоже стал неугоден.
      Особенно раздражало нынешнюю власть то, что у Ильенко «находили приют» впавшие в немилость политики и хозяйственники. У него после отставки работали Игумнов, Партасова. Там же работал бывший руководитель Управления КГБ по Чувашской Республике генерал Вячеслав Архипович Тихонов и т. д.
      Так вот, двери на всех предприятиях, во всех организациях для кандидата в депутаты Аксакова были открыты. Руководители предприятий, учреждений в приказном порядке собирали под представителя «партии власти» сотрудников, обеспечивали актовые залы, звукоусиление.
      По закону подобные условия должны были создаваться для всех кандидатов. На деле же все руководители знали: если они не то что соберут коллектив, а хотя бы пустят кандидата-коммуниста на предприятие, то расправа последует немедленно вплоть до увольнения.
      Такие же «инструкции» получали главы городов и районов. Способ простой и наглый: не допустил у себя на территории победы или крупного успеха коммунистов — остался при должности. А если нет, то с работы будешь уволен однозначно.
      Помнится, после провала Федорова на президентских выборах 2001 года в городах на своем посту остался только мэр города Шумерля Садырга. В Шумерле Федоров выиграл у Шурчанова с минимальным перевесом. Всех остальных глав — Алатырского, Канашского, Новочебоксарского, Чебоксарского «не мытьем, так катаньем» со своих постов убрали.
      В последние годы в Чувашии выборов, в истинном понимании этого слова, не было. Недавно узнал о новинке, применявшейся на думских выборах 2003 года. В деревнях люди хорошо знают друг друга. Им известно, кто и каких взглядов придерживается. Так вот, тем избирателям, которые собирались голосовать за коммунистов, намекали: проголосуете «не так», а мы обязательно об этом узнаем, подожжем дом.
      Местное начальство в страхе перед увольнением «накачивает» муниципальных чиновников — главврачей, директоров школ, руководителей подразделений ЖКХ, учреждений культуры, милицию.
      А те, в свою очередь, «накачивают» своих несчастных подчиненных. В 2003 году в деревне Картлуево Козловского района к избирательной кампании подключились даже фельдшер и санитарка (она же и техничка в помещении фельдшерского пункта). Начальство из района им сказало: если верх одержат коммунисты, то вы будете со своих мест уволены.
      Женщины умоляли односельчан голосовать за нужного человека, пожалеть их, иначе они останутся без своих мизерных зарплат.
      Под видом районных совещаний, семинаров, производственных практик бюджетников собирают ради встреч с нужным кандидатом, агитируют за него, но при этом остальные кандидаты ничего не знают о времени и месте проведения этих предвыборных собраний, а если и приезжают, просят дать слово — никто слова не дает.
      Помню, еще в выборную кампанию 1999 года совершенно случайно узнал, что в клубе агрегатного завода собирают итээровцев на встречу с кандидатом в депутаты Аксаковым. Я, естественно, поехал туда. На сцене забитого битком зала (людей сгоняли в приказном порядке) увидел ныне покойного директора агрегатного завода Олега Александровича Волкова, его заместителя по работе с персоналом Андриянова и Аксакова.
      Аксаков красиво говорил о своей деятельности в качестве министра экономики ЧР. Когда я прошел сквозь зал к сцене, по рядам пробежал шепоток, ропот. Я сел на одно-единственное свободное место в первом ряду, дослушал выступление Аксакова до конца. Потом поднялся, назвал статью закона о выборах, потребовал дать слово и мне.
      Олега Александровича Волкова я знал хорошо. В каких-то вопросах он помогал мне. Довольно часто бывал у него в кабинете. Этого человека я уважал, поскольку таких «директоров от Бога» очень немного. Но когда Волков увидел, что я вошел в зал, на лице его отразилось необычайное смятение. Он понял: буду требовать слова. А у директоров заводов задание: обеспечить «нужное» голосование коллектива. Не будет этого, «стукачей» и «доброхотов» найдет уйма, начнут нашёптывать: мол, директор «красный», необходимо к нему применить «санкции». Травля неизбежна. Гера Андриянов, бывший руководитель одного из чебоксарских райкомов комсомола, активнейший коммунист, впоследствии предавший партию, аж руками замахал на меня. Громко говорил в зал, что слова не дадим. Я гнул свое — дайте выступить, надеялся, что этого же потребуют и из зала. «Законник» Аксаков как в рот воды набрал. Мог бы вмешаться, сказать, что есть же закон и если так получилось, то другому кандидату нужно позволить выступить. Но побоялся, видно, «стуканут» сразу же Федорову — Аксаков просил дать слово Молякову.
      Зал же молчал. Робость людей была вызвана тем, что среди рядовых инженеров, конструкторов, техников сидели начальники отделов и подразделений. Они, в свою очередь, зорко следили, кто и как из подчиненных реагирует. Не дай Бог, кто-то высказался бы за то, чтобы дать слово коммунисту. Можно и работу потерять. Разговор сейчас короткий — вон с завода, из школы, из больницы, коль такой умный. Таких, как ты, много по улицам болтается, безработных.
      Конечно же, это система изощренного, иезуитского, какого-то особого виртуального концлагеря. Но концлагеря не менее жуткого, чем настоящий. Человек находится «на поводке» у «хозяина». Хозяин — на поводке у чиновника. Чиновник — у местного феодала.
      Мастера, начальники цехов, даже бригадиры на большинстве современных предприятий выполняют двойную функцию — производственную и полицейскую. Они на нижнем звене держат «в узде» «быдло», не давая никому «взбрыкнуть». Эта функция полицая-надсмотрщика даже более важна, чем производственная. То же — в бюджетных организациях и учреждениях.
      Мерзость невероятная, от осознания ее становится очень тяжело на душе. До какого же бесправия, забитости, тупости довели людей в трудовых коллективах. Людей разобщили. Они всего боятся. «Пашут» неизвестно на кого (хозяева-капиталисты у предприятий меняются довольно часто), не смеют спросить, какую зарплату получает вышестоящий начальник или директор (при коммунистах это было известно трудовому коллективу). А сегодня Михалыч или Степаныч, которого ты знаешь не один год, работал с ним на предприятии с молодости, выросший нынче до должности мастера или начальника цеха, никогда не скажет тебе, сколько он получает.
      И за эту свою зарплату, за то, чтобы не лишиться её, не лишить средств к существованию своих детей (а за учебу, за лечение нужно платить), он будет «гнуть» своего прежнего товарища-рабочего, запугивать его, выслуживаться перед хозяином.
      В сегодняшней печальной жизни всё построено только на деньгах и на страхе их потерять. Общество (и рабочий класс в первую очередь) расколото, разобщено. Идет война «всех против всех». Это развращает людей. Люди живут только сегодняшним днём. Пьют, заливая горе, душевную боль (концлагерь он и есть концлагерь, любой нормальный человек это чувствует), воруют. Ни о какой свободе и речи не может идти. Страны расконвоировали. Конвойники остались не у дел. А конвой «на свободе» страшнее конвоя «на службе».
      Мелкое воровство рядовых сотрудников, рабочих расцвело пышным цветом. «Приватизированные» предприятия разворовываются до фундаментов. Самые крупные «куски» отхватывают «эффективные собственники». Затем они исчезают в неизвестном направлении. А по мелочам доворовывают остальные обитатели нашего социального гетто, «дорогие россияне».
      «Хозяевам» это повальное мелкое воровство в какой-то мере даже выгодно, исподтишка поощряется. Они воруют по-крупному, остальные — по-мелкому. Но суть от этого не меняется. Бесстыдство становится нормой жизни. Оно круговой порукой соединяет раба и господина. Хозяин, как правило, хорошо осведомлен, кто ворует, когда и сколько. Но попустительствует до допустимого предела. Работник, воруя, знает, что знают. И он сидит на таком «крючке», что сорваться с него ему уже и трудно, и опасно. Сегодня власть придумала новые «крючки» — ипотека и приобретение товаров в кредит. Все набрали товаров в кредит. Потеряют работу — ни тебе ипотеки, ни кредита. Отсюда — страх и покорность. Некоторые склонны петь дифирамбы в адрес народа, так называемых «простых» людей. Пьют, бездельничают, вешаются, вырождаются. Но народ все равно воспрянет, возродится. Каким же таким чудом? В реальной жизни чудес не бывает. Нужно честно признать, что люди сегодня поражены смертельно опасным вирусом мелкобуржуазной психологии. Под «кожу» народа запустили прожорливого клеща — частный интерес. Я сам, мой благополучный дом, моя семья — а всё остальное неважно. Ни мир, ни страна, ни общество. Да и на соседа, на товарища по работе — наплевать.
      Напомню, что гитлеровцы на оккупированных территориях СССР провозгласили частную собственность высшим достижением экономического устройства «народного хозяйства». Они всячески способствовали появлению «бизнесменов» разного калибра из местных «унтерменшей» (недочеловеков).
      Заводить частные предприятия оккупанты разрешили чиновникам, набранным из предателей (бургомистрам, старостам, полицаям и т. д.). Историками подмечено, что наибольшим «рвением» отличались перед захватчиками те бургомистры и старосты, которые владели крупными ресторанами, магазинами, гостиницами, мастерскими.
      Не пора ли и нашему, российскому бюрократическому режиму разрешить чиновникам заниматься бизнесом. Ведь они и так, через подставных лиц, им занимаются. И все об этом знают.
      Нечего себя обманывать. Когда-то могучий советский народ устал нести «всемирную вахту» справедливости, мира, добра. Соблазнился ваучерами, земельными паями, инвестиционными «перспективами» («Ну, вот я и в «Хопре»!), дивидендами с акций.
      Разрешили свезти со всего мира подержанный автохлам (на Западе не знали, куда его девать, свалок не хватало). Кудахчут — много автомобилей, значит, народ богатый. Да не богатый, а больной! Соблазнённый. Дикарю — бусы. Совку — подержанный «Опель». Как голодному дитяте — дешевый леденец. Чтоб не вопил. Продумано.
      Развратились люди на всей этой дребедени. Словно оборотни в жуткое полнолуние из товарищей и братьев, друзей и добрых знакомых явились вдруг чудовищными «лёнями голубковыми». Мелкими собственниками. «Компаньонами».
      Когда обман с ваучерами и акциями стал очевиден, когда грянул дефолт 98-го года, вся эта мелкобуржуазная масса никакого сопротивления не оказала. Впрочем, не было сопротивления ни в 91-м, ни в 93-м.
      Кто-то хватается за пушкинское — «народ безмолвствует». Т. е. пока — молчание. Но — народа! И молчание это угрюмое, грозное. А потом и до толстовской «дубины» недалеко. И пойдет она «гвоздить», и пойдет!
      Меня же мучает страшный вопрос: «Может, молчание — не народа? Может, молчание — пустой могилы?»
      Кончился ваучерно-инвестиционный цикл развращения обманом, так разрешили воровать. Расплодились риэлтеры да нотариусы. Пьянь подзаборная родную мать топором убьет. Пенсию не позволила пропить. Брат с сестрой смертным боем по судам дерутся — наследство делят. Дурят друг друга на земельных паях.
      Всё глубже могила мелкобуржуазности, дешёвого хапужничества. Упорно сами себе её роем под телевизионными прицелами надзирателей. Они-то уж постараются, чтоб из могилы было не выбраться.
      Стихия мелкого воровства и стяжательства, явленная нам вместо народной жизни, — залог возможности воровать по-крупному. Крупный вор — кормилец чиновника, бюрократа. Бонапарты и бонапартики — порождение мелкособственнической стихии. Эта стихия и есть массовая опора криминально-бюрократического режима. Зря надеются новоявленные «вожди», что вместе с надзирателями останутся у края могилы. Не позволят. В ту же могилу скинут.
      Трагична в этих условиях судьба рабочего человека, «рабочего класса».
      Никакой он не «революционный», и не передовой «рабочий класс» в Чувашии. Крайне слабый, безвольный, разложившийся. О независимых местных профсоюзах говорить и вовсе нелепо.

* * *

      Например, Аксаков, как депутат Госдумы, проголосовал за новый Трудовой кодекс Российской Федерации, который не только делает трудящегося человека еще более бесправным, но серьезно ослабляет влияние и роль профсоюзов на предприятиях и в учреждениях. Если по прежнему трудовому законодательству человека с предприятия нельзя было уволить без согласия профсоюзного органа, то теперь этого согласия не требуется. Т. е. Аксаков со своими товарищами по «партии власти» способствовал еще более бесправному, рабскому положению трудового человека, ослабил роль профсоюзных организаций.
      Несмотря на это, В. Афанасенков, бывший председатель Чувашрессовпрофа, в Информационном бюллетене кандидата в депутаты Государственной Думы РФ А. Г. Аксакова «Народный депутат» (25 ноября 2003 года) заявил: «Аксаков — наш депутат!»
      Афанасенков уведомляет, что Чувашское республиканское объединение организаций профсоюзов и кандидат в депутаты Государственной Думы А. Г. Аксаков подписали соглашение о сотрудничестве. Афанасенков пишет: «Анатолий Геннадьевич, опираясь на опыт взаимодействия с профсоюзами, в последние четыре года включает в свою предвыборную программу согласованные с рессовпрофом положения, направленные на дальнейшее укрепление влияния и роли профсоюзов в общественно-политической жизни республики и страны. Все они направлены на повышение благосостояния и социальной защищённости людей труда и членов их семей, учащейся молодежи, пенсионеров. Оговорено партнерство и в решении других социально значимых вопросов. В свою очередь рессовпроф содействует А. Г. Аксакову в ходе предвыборной кампании. Его избрание позволит продолжить нашу совместную деятельность по продвижению в Государственной думе новых законопроектов и поправок к действующим правовым актам, направленных на улучшение социально-экономического положения населения. Профсоюзы и кандидат в депутаты Госдумы договорились о том, что приоритетными в его парламентской деятельности по-прежнему останутся вопросы увеличения финансирования социально значимых статей бюджетов России и Чувашии, льгот ветеранам войны и труда, всем малозащищенным слоям населения, повышения зарплаты бюджетникам, стипендий учащимся, доведения минимального размера оплаты труда до величины прожиточного минимума и другие».
      Решение местных профбоссов о сотрудничестве с Аксаковым — либо лицемерие, либо глупость. Глупыми нынешних профсоюзников не назовешь. Они четко знают, откуда «ветер дует». Это в середине 90-х годов, когда местный рессовпроф возглавлял Петр Васильевич Ивантаев, профсоюзы вместе с коммунистами проводили мощные демонстрации и забастовки против нечеловеческих условий жизни и работы на предприятиях в современной капиталистической Чувашии.
      Чувашию буквально потрясли забастовка и митинг рабочих и служащих завода промышленных тракторов в 1996 году. Тогда 15 тысяч человек прошли по ул. Ленина до Дома правительства, заполонили площадь и требовали президента Федорова выйти к народу объясниться. Тому деваться было некуда, и он вынужден был выйти к людям. Выступление его было неудачным, его освистали. Тогда митинг вёл я вместе с Петром Васильевичем. Мы стояли перед митингующими в кузове грузовика с откинутыми бортами. Реяли красные флаги. На этот-то грузовик и вынужден был залезть Федоров вместе с двумя охранниками. Я стоял рядом, предоставил ему слово. Он был бледен. Сильно нервничал. Я заметил, что ноги в коленях у него мелко-мелко дрожат. Не от страха, думаю. Федоров — человек не робкий. А от большого нервного напряжения.
      Николай Васильевич сильно не любит меня (он же мне, как я говорил выше, безразличен). Но по моему настоянию он вынужден был присутствовать в судах, которые сам же против меня инициировал, давать показания. Я обратил внимание, что когда он долго, обстоятельно выступал в суде, то тоже нервничал, как тогда же, на грузовике, ноги его в коленках мелко дрожали. Если бы была его воля, подумал я тогда, то он бы, наверное, не сдержал ненависти, которую ко мне испытывал, набросился бы на меня.
      Ту памятную демонстрацию показали по всем главным телеканалам страны. Возглавляли шествие руководители горкома КПРФ и руководители рессовпрофа.
      Памятны мне и совместные действия с профсоюзами по защите работников приборостроительного завода (нынче НППП «Элара»). В 1997 году приборный завод испытывал большие трудности с заказами. Начальство готовилось «вышвырнуть за ворота» до 2 тысяч сотрудников. Мы встали против этого решительно. Проводили массовые собрания, пикеты. Глеб Андреевич Ильенко даже разразился в «Советской Чувашии» гневной статьей против меня, завив, что я своими действиями подрываю авторитет и рабочую, деловую атмосферу на предприятии.
      Тогда же власти решили поднять вопрос о помещении рессовпрофа на ул. Калинина, 66. Прекрасное просторное здание у профсоюзов решили «скапитализдить»! Тогда же вознамерились у профсоюзов отнять фонд социального страхования, лишить их контроля над здравницами, домами отдыха, профилакториями. Что впоследствии и было сделано, несмотря на то, что Петр Васильевич с товарищами этому отчаянно сопротивлялись.
      Не знаю всех тонкостей работы власти с непокорным Ивантаевым, но из профсоюзов он переместился в кресло министра сельского хозяйства Чувашии, а потом возглавил Чебоксарский мясокомбинат. Естественно, от его позиции ничего не осталось. Он «влился» в команду Федорова. Профсоюзы же стали придатком нынешнего режима.
      «Правой рукой» Петра Васильевича, его надежным, активным помощником, заместителем в те «боевые» для республиканских профсоюзов годы был В. П. Петров. Тот самый, что в конце восьмидесятых, будучи профсоюзным активистом на агрегатном заводе, организовывал первые забастовки рабочих и служащих в Чувашии. Особенно активны под его руководством были рабочие литейного цеха. Забастовки, естественно, были антисоветскими. По тем временам для проведения подобного мероприятия необходимо было обладать смелостью и энергией.
      Позиция Петрова в середине 90-х не изменилась. Он был смел и энергичен. К сожалению, «поработали» с ним так же, как с Петром Васильевичем. Нынче он крупный чиновник в исполнительных структурах республики. После Садиковой он был назначен министром юстиции Чувашской Республики. С тех пор к федоровскому режиму он вполне лоялен.
      Может, на решение Ивантаева сменить оппозиционность на сотрудничество повлияла личная обида. Мне известно, что перед президентскими выборами 1997 года с нашим кандидатом В. С. Шурчановым велись переговоры о том, чтобы Ивантаев баллотировался кандидатом вместе с ним в качестве вице-президента. Но соглашение не состоялось. Вице-президентом вместе с Шурчановым (кандидатом на должность президента) выдвинулся директор машиностроительного завода Н. Н. Григорьев.
      Если честно, то мне это давнее уже решение В. С. Шурчанова так и осталось непонятным.
      Когда же к руководству профсоюзами пришел Афанасенков, то никаких совместных мероприятий (первомайских демонстраций, митингов, шествий) мы уже не предпринимали. Профсоюзы обрели столь желанную властями чистую «голубизну». Без всяких «розовых» оттенков.
      Зато прекратились «наезды» по поводу помещения. Подозреваю, что профсоюзное руководство живет нынче не только за счет взносов. Профсоюзные кабинеты, залы сдаются за очень хорошие деньги в аренду коммерсантам. Неплохой доход дает кафе, расположенное в здании на Калинина, 66. Там проводят вечера, банкеты, свадьбы и поминки. И это тоже деньги.
      Так что нынешнее руководство профсоюзов свой интерес соблюдает успешно. Но чтобы иметь доходы, нужно не ссориться с властью, поддерживать ее представителей на выборах.
      И все-таки нужно выдерживать хоть какие-то рамки приличия. Заявлять, что деятельность Аксакова способствовала укреплению влияния и роли профсоюзов, когда он проголосовал за новый Трудовой кодекс и фактически способствовала обратному, значит считать, что у всех членов профсоюза поголовно нелады со здравым смыслом.
      После пресловутого 122-го закона «о монетизации» льгот, принятого при поддержке Аксакова и другого «народного» депутата Госдумы от Чувашии Павла Семенова, совершенно неприлично выглядят слова Афанасенкова о том, что вся деятельность Анатолия Геннадьевича «направлена на повышение благосостояния и социальной защищенности людей труда и членов их семей, учащейся молодежи, пенсионеров».
      Как бы там ни было, власть сумела заставить работать на победу Аксакова не только директоров предприятий и руководителей учреждений, но всю «сеть» профсоюзных организаций.
      Усилия профсоюзников оправдались. Не только в республиканских газетах описывался каждый шаг кандидата от партии власти, но и во всех заводских многотиражках замелькало его имя. Например, в газете «Рабочая жизнь» Чебоксарского агрегатного завода (четверг, 25 сентября 2003 года, № 34) появилось поздравление Аксакова с Днем машиностроителя. Так было и в других заводских многотиражках.
      Любые действия, которые могли бы помочь коммунистам на выборах, пресекались решительно. Я, например, несколько лет пытался понять, что происходит на Новочебоксарском химическом комбинате. Выступая перед избирателями Новочебоксарска, постоянно подчеркивал: одним из ключевых пунктов моей предвыборной программы является пересмотр ущербных сделок, наносящих вред республике.
      Ведь в чем суть так называемой «инвестиционной политики» республиканской власти? Заезжим российским и зарубежным капиталистам, которые вкладывали в нас какие-то деньги, продавали за бесценок, буквально за гроши сильные, жизнеспособные предприятия Чувашии. Продажные цены были в десятки, порой в сотни раз ниже истинной стоимости предприятий или госпакетов акций.
      В основе самых крупных сделок лежали личные соглашения Н. В. Федорова с главами российских и зарубежных компаний. Президент распоряжался общенациональным достоянием, точно это редиска, которой он в детстве торговал на чебоксарском базаре.
      Общий ущерб от распродаже за бесценок госимущества оценивается примерно в 70–80 млрд. рублей. Гигантская цифра для бедной Чувашии — примерно 7 ее годовых бюджетов!
      По моему убеждению, наиболее скандальные приватизационные сделки должны были стать предметом уголовных расследований. Сколько усилий мной, например, было приложено к тому, чтобы воспрепятствовать передаче в частные руки уникального Чапаевского завода так называемых резинотехнических изделий. Сделки по продаже ракет «Алазань» зарубежным странам, деятельность спортивного клуба «Волга» при Чапаевском заводе, способы продажи технической резины для покрытия корпусов подводных лодок в г. Ленинград через подставные фирмы, «художества» бывшего директора завода Пейве (которого, благодаря и моим усилиям, все-таки убрали с должности), история с продажей помещений заводского музея тщательно исследовались мной. В итоге завод обрел статус казенного предприятия, частник на этом уникальном оборонном предприятии не хозяйничает.
      По-моему, необходимо разобраться, какое участие в дешевой распродаже национального достояния республики принимали бывший министр экономики А. Аксаков, бывший министр имущественных отношений Г. Матюшкин, бывший министр экономического развития и торговли М. Илларионова, бывший председатель Кабинета Министров Н. Партасова и другие.
      Об этом же писала и московская пресса. В респектабельном журнале «Вслух о…» журналист Василий Гладков опубликовал довольно объективную статью «Завод карман не тянет» (№ 3 (15), март 2004 г.). Гладков утверждает, что крупнейшее предприятие Чувашии может стать обеспечением спокойной старости нынешнего президента республики, а также его давнего знакомого, руководителя московской адвокатской конторы г-на Клишина (с. 115).
      Кто же обеспечивает столь незавидное будущее флагмана чувашской индустрии? Уже опробованная на «Промтракторе» схема приватизации довольно проста: акции «Химпрома» передаются в уставной капитал раскрученной, благодаря дружеской заботе республиканского правительства, Волжской инвестиционной компании, а потом государственный пакет уже в самой ВИК «размывается» до умозрительного размера испытанным методом дополнительных эмиссий. Единственным указанием на злой умысел может стать только появление у Федорова еще одного «объекта недвижимости» — может быть, в Португалии, к которой также неравнодушен Клишин.
      Конечно, за «допущенные нарушения» будет символически наказан некий чувашский чиновник. По некоторым данным, на роль стрелочников уже назначены председатель правительства ЧР Партасова, и министр имущественных отношений Доманин. Информированные источники в администрации президента Чувашской республики говорят, что срок их полномочий напрямую зависит от сроков приватизации Химпрома. Но вернуть стратегически важный комбинат в госсобственность уже не удастся: об этом позаботятся столичные друзья Федорова из знаменитой адвокатской коллегии. Ведь, как известно, результаты приватизации пересмотру сегодня не подлежат» (с. 119).
      Прав оказался журналист Гладков: после осуществления соответствующих процедур убрана была «за ненадобностью» Н. Ю. Партасова. «Исчез» со своего поста и Доманин.
      Почему? «Первый этап этого плана уже пройден: недавно Правительство Чувашской республики подписало с «ВИК» генеральное соглашение о партнерстве. Судя по темпам, которые набрали «партнеры» президента Федорова, второй этап «разгосударствления» может быть пройден месяца за два. После этого что-либо исправить будет уже поздно. По сути, для «умыкания» огромного завода осталось внести пакет акций «Химпрома» в уставной капитал ВИКа. Правда, очередную «прихватизацию» можно остановить, чтобы не расследовать, как это сейчас происходит в нашумевшем деле «ЮКОСа», историю становления очередного олигарха.
      Во всяком случае, у федерального правительства есть сразу несколько поводов для вмешательства. Во первых, на «Химпроме» до сих пор не уничтожены мощности по производству химического оружия в соответствии с Конвенцией о химическом разоружении, а потому приватизировать это предприятие нельзя. Да и вопрос, чьей именно собственностью является комбинат, федеральной, или региональной, еще не решен.
      Поэтому лучшее, что может сделать правительство, это отложить передачу «Химпрома» в частные руки — хотя бы до тех пор, пока не выполнена программа по уничтожению производства химоружия. А потом, если и продавать государственный пакет акций гигантского комбината, то на открытом конкурсе, где соревнуются в своих силах реальные инвесторы, а не пришлые «партнеры» местного руководства.
      Вот только, к сожалению, федеральная власть почему — то предпочитает не обращать внимания на «ползучую приватизацию» бывшего флагмана отечественной химии. Молчит Генеральная прокуратура, не вмешивается Министерство государственного имущества РФ. Забыла об одном из крупнейших производителей химического оружия государственная компания «Росбоеприпасы» и самоустранился полномочный представитель российского президента Кириенко. Создается впечатление, что Чувашия стала своеобразным островком, где сохранились недоброй памяти порядки начала девяностых, когда наше государство еще не умело ценить свою собственность. А значит, говорить об экономическом подъеме здесь просто не приходится. Если, конечно, не брать в расчет крепнущее благосостояние самого чувашского президента» (с. 119).
      А чего же этому благосостоянию не крепнуть? Все вокруг тихие, покорные, прислуживают к немалой собственной выгоде местному «князьку».
      Я заявлял избирателям открыто: стану депутатом Госдумы — разбазаривать имущество республики не позволю. Оттого и развернута была против коммунистов оголтелая кампания предвыборного давления всеми средствами. Был бы я в Думе — у всех этих федоровских «друзей» земля бы горела под ногами.

* * *

      В августе 2003 года в республиканский комитет партии обратилась председатель профкома Новочебоксарского химкомбината Т. Михайлова. Это было очень неожиданно, поступок был смелый, так как обращение носило острый, критический характер. Вскрывались причины бедственного положения, сложившегося на предприятии.
      Михайлова в своем открытом письме фактически подтвердила основные тезисы критических публикаций московских журналистов. Единственная газета, которая опубликовала этот самый документ, была «Чебоксарская правда».
      У меня затеплилась надежда: в кои-то веки профсоюзные активисты поднялись открыто на защиту родного предприятия. Подумалось: а вдруг все-таки рабочие люди, инженеры, техники всколыхнутся, поддержат своего профсоюзного лидера, вмешаются в процесс приватизации комбината (а фактически «прихватизации»).
      Стараясь поддержать смелое начинание Михайловой, я обратился к химпромовцам со следующим письмом. «То, о чем говорят коммунисты в последние годы правления гр-на Федорова в Чувашии, наконец-то стало воплощаться в совершенно дикую, зримую реальность. В средствах массовой информации появилось открытое письмо председателя профкома ОАО «Химпром» Т. Михайловой.
      На «Химпроме» очередной, восьмой по счету за последние четыре года, генеральный директор начал открытую войну против заводской профсоюзной организации.
      Суть конфликта предельно проста: профком последовательно требует повышения зарплаты для подавляющей части работников. Более того, новые «хозяева» предприятия планируют резкое сокращение персонала.
      Обидно, что часть работников «Химпрома», испугавшись распоясавшихся «хозяйчиков», написала заявление о выходе из профсоюза. Ведь профсоюз — последняя защита трудящегося человека.
      Мы, коммунисты Чувашии, выражаем поддержку профсоюзному комитету «Химпрома» и призываем его работников проявить солидарность, не поддаваться на угрозы, не выходить из профсоюза.
      Председатель профкома Михайлова абсолютно права, когда увязывает воедино ухудшающееся экономическое положение на комбинате и кадровую чехарду последних лет. На годовом общем собрании акционеров ОАО «Химпром» (26 июня 2003 года) было заявлено, что в 2002 году по сравнению с 2001 годом:
      — объем производства товарной продукции в сопоставимых ценах снизился на 11,6 %;
      — объем реализации — на 17,3 %;
      — объем экспорта (в долларах) — на 35,7 %.
      Рентабельность товарной продукции составила 0,1 % против 7,6 % в 2001 году. Нищенская заработная плата увеличилась на 9,2 %, при этом прирост потребительских цен в РФ составил 15,1 %.
      Дивиденды на одну обыкновенную и привилегированную акцию составили по 1,02 копейки. Основные кадровые работники имеют в собственности по 5-10 акций.
      Чем заняты постоянно меняющиеся «генеральные директора»? Как выясняется, подковёрной борьбой за собственность.
      Все началось еще с господина Кисина, который «привёл» на комбинат Московскую адвокатскую контору «Клишин и партнеры». Вот что пишет в последнем номере московского журнала «Вслух» (№ 5, июль 2003 г.) в статье «Федоровское горе» журналист Василий Гладков (с полным текстом можно ознакомиться в Интернете): «Во многом экономическая жизнь Чувашии зависит от действий адвокатского бюро «Клишин и партнеры».
      Сам Николай Васильевич редко вспоминает тот период своей жизни, когда он трудился в одной юридической конторе с владельцем адвокатского бюро Алексеем Клишиным и бывшим генеральным прокурором страны Валентином Степанковым. Потом жизненные пути коллег и друзей разошлись: Клишин продолжил адвокатскую практику, Федоров стал президентом Республики Чувашия, а Степанков после отставки с поста генпрокурора сначала ушел в бизнес, а сейчас стал заместителем генерала Рушайло в Совете безопасности.
      Злые языки утверждают, что нынешние должностные полномочия старых приятелей позволили им образовать устойчивую команду: теперь их давняя дружба поставлена на прочный экономический фундамент. Помимо совместного проведения досуга (оппозиция обвиняет Федорова в том, что он ежегодно гостит в особняках Клишина, который тот выстроил для себя в Испании и Португалии) бывшие однокашники имеют общие дела. Да и как не иметь? Федоров принимает решения о приватизации республиканского имущества, Клишин оформляет приобретенное имущество и осуществляет его юридическую защиту, а чиновник Степанков при желании может обеспечить силовое давление на оппонентов.
      …В результате «практически все крупнейшие предприятия республики перешли под контроль заезжих коммерсантов». Так, при посредничестве некой Волжской инвестиционной компании (ВИК) перешел к новым владельцам главный чувашский поставщик топлива — компания «Чувашнефтепродукт»: теперь его контролирует АО «Татнефть». Комплекс «Чувашгаз» за смешные деньги передан в аренду частному «Чувашсетьгазу». После ряда скандалов хозяином Чебоксарского агрегатного завода стала малоизвестная компания «КБ Гранд Инвест Банк». А тракторный завод попал в руки столичного предпринимателя Семена Млодика. И нередко при переделе республиканской собственности в деле фигурируют представители адвокатского бюро Клишина.
      Правда, имя самого Клишина в официальных бумагах встречается редко. Одним из немногих исключений стал скандал, разразившийся по поводу сомнительного «разгосударствления» ведущего предприятия республиканской промышленности — объединения «Химпром», монополиста по выпуску в России пластификаторов, добавок для шин и компонентов для производства химволокна.
      Еще в 2001 году государству принадлежал 51 % акций «Химпрома». Потом с ведома и при непротивлении главного собственника — государства 25,5 % госпакета были отданы в доверительное управление ВИК, а остаток в 24,5 % достался после спешно проведенного инвестиционного конкурса самарской фирме «Декорт» — всего за $2,5 млн. То есть по цене пары подмосковных особняков.
      Обе структуры, получившие доступ к недорогой, но прибыльной собственности «Химпрома», имеют отношение и к Клишину: его заместитель Матюшкин до назначения председателем совета директоров «Химпрома» был министром имущественных отношений республики, а главой фирмы «Декорт» числился сын второго заместителя Клишина — Шугаев.
      Летом 2001 года продал свои химпромовские акции известный предприниматель Олег Митволь, так и не сумевший оспорить в суде передачу госпакета в управление ВИК. А в итоге, как писал 17 марта 2003 года «Коммерсантъ», прибыль «Химпрома» упала с 12,2 % до 0,4 %. Следом рухнула и налаженная система социального обеспечения: комбинату перестало хватать денег на содержание больниц, санаториев, детских садов. Сократилось количество рабочих мест, осталась низкой заработная плата. Работники «Химпрома», большинство из которых большую часть своей жизни проработали в исключительно вредных условиях производства химического оружия, оказались без привычной уже защиты со стороны родного комбината.
      Скандалы всегда вредили производству, особенно если ими начинает интересоваться пресса. «Отбивались» юристы коллегии «Клишин и партнеры» профессионально, через суд. К примеру, когда автор телевизионной программы «Момент истины» Андрей Караулов в одной из своих передач заявил, что руководство коллегии «Клишин и партнеры» приобрело 26 % акций «Химпрома» и ежемесячно получает 16 млн. руб. дивидендов, хотя адвокатам по статусу запрещено заниматься коммерческой деятельностью, адвокаты инициировали в Замоскворецкой прокуратуре Москвы возбуждение уголовного дела о клевете, а заодно подали иск в Гагаринский районный суд Москвы с требованием защитить их честь и достоинство.
      Правда, с уголовным делом вышла осечка: прокуратура, едва начав расследование, сразу же его прекратила «за отсутствием состава преступления».
      После воцарения в Чувашии Федорова и его «друзей» крупнейшие предприятия ушли из-под контроля республиканского правительства.
      И нынче не только профкомы, но все работники этих предприятий оказались беззащитными перед произволом этих самых «друзей».
      Можно спросить: «А как же депутат?» А что депутат? На прошлых выборах в Думу новочебоксарцы проголосовали за Аксакова — ближайшего соратника и друга гр-на Федорова. Именно Аксаков был министром экономики Чувашии, вице-премьером как раз тогда, когда на «Химпроме» удобно обустраивались кисины, клишины, колесниковы. То есть всё это творилось с ведома гр-на Аксакова. И позже, когда он стал депутатом Госдумы, одним из лидеров райковской «Народной партии», мы ни разу не слышали его протестов против передачи контроля над экономикой Чувашии пришлым людям.
      И на нынешних выборах клишины и федоровы рассчитывают за счет административного давления, больших денег, засилья на радио и телевидении «заслать» в думу своего «нардепа» Аксакова.
      Только вот спасет ли это химпромовский профком от уничтожения, а коллектив от обнищания и массовых увольнений — большой вопрос».
      Обращение о поддержке профкома химкомбината нам удалось распространить среди работников «Химпрома». Конечно, руководство химкомбината нас, коммунистов, на предприятие не пускает много лет. Об этом позаботился Ельцин, когда одним из первых своих указов запретил деятельность партийных организаций на предприятиях.
      Для кандидата в депутаты Госдумы А. Г. Аксакова условия для выступления руководством «Химпрома» были созданы. Мне же с товарищами, а чаще всего в одиночку, с мегафоном приходилось выступать на остановках у проходных предприятия. Там же раздавались листовки и обращения. Пока люди 5-10 минут ждут транспорта, можно успеть кратко, четко изложить свою позицию по главным вопросам, волнующим людей.
      Видимо, какая-то часть (и немалая) листовок с обращением к химпромовцам на предприятие попала. Попали туда и экземпляры газеты «Чебоксарская правда», в которой было напечатано письмо председателя профкома Михайловой. Какой-то видимой социально активной реакции со стороны химпромовцев это не вызвало, но активное обсуждение все-таки в коллективе началось.
      Даже эта «вялая» реакция напугала новых хозяев предприятия. Они-то прекрасно знают, что работники хорошо осведомлены об истинном положении дел на «Химпроме». Знают они, что в подчинении людей удается держать страхом увольнения и тем, что в республике довольно высока безработица. Догадываются, что никакого восторга работа на «чужого» дядю у людей не вызывает.
      Меры пытались принять быстро, хотя было уже поздно. Через осведомителей стали «докапываться», кто конкретно пронес на территорию газеты и текст обращения. Вызнавали, не хранятся ли где-то еще не розданные экземпляры. Под страхом увольнения запрещали эту тему обсуждать вообще.
      Но самое главное, начали активно «работать» с профкомом комбината. Старания увенчались определенным «успехом». Не прошло и двух недель после появления письма Михайловой в «Чебоксарской правде», как в прорежимной газете «Советская Чувашия» на первой странице появилась большая статья «Дезинформация о «Химпроме» — не лучший способ заработать политические «очки» («Советская Чувашия», 13 сентября 2003 года, № 180–181).
      В статье сообщалось: «В некоторых республиканских СМИ появились негативные публикации о положении дел в ОАО «Химпром». В связи с этим администрация предприятия в лице генерального директора В. Стародубцева и профком в лице председателя Т. Михайловой официально заявляют — авторы публикации дезинформируют население Чувашии». Далее следовал текст, абсолютно противоположный тому, что было изложено в письме Михайловой. Правда, информация излагалась несколько нелогично. Например, частично было признано, что с зарплатой на «Химпроме» дела обстоят не блестяще. В будущем, после выполнения инвестиционных программ и выхода на серьезное увеличение производительности труда, можно будет вести речь об увеличении зарплаты. Все здравомыслящие работники завода отлично это понимают», — вещала газета.
      Понятно, что «здравомыслящие работники», пусть и втихаря, давным-давно задавали себе вопросы, отчего после десяти лет частного владения «Химпромом» инвестиционные программы так и не были осуществлены, когда же наконец наступит это «светлое будущее» и почему руководство (горстка!) и истинные хозяева предприятия купаются в роскоши, держат в строжайшем секрете величину своего дохода, а у большинства реальных производителей продукции зарплата ненамного превышает прожиточный минимум. Т. е. люди пытались отыскать все-таки «логику» в поведении руководства огромного комбината. В статье же она отсутствовала.
      Зато присутствовало главное: «Однако в преддверии выборов в Государственную Думу, к сожалению, находятся люди, стремящиеся в личных политических целях дестабилизировать нормальную рабочую ситуацию на нашем предприятии. Они идут на прямую ложь, приписывая авторство своих инсинуаций профсоюзному комитету «Химпрома», предпринимают все усилия для того, чтобы спровоцировать производственный конфликт на заводе, разрушить сотрудничество администрации и профкома. Администрация и профсоюзный комитет ОАО «Химпром» глубоко возмущены вмешательством непрофессионалов и демагогов в производственные дела предприятия. Они не только наносят ущерб деловой репутации «Химпрома» в республике, но и оказывают негативное воздействие на психологический климат в коллективе заводчан, что вызывает тревогу и у администрации, и у профсоюза».
      Вся эта стряпня федоровского агитационного листка меня ничуть не удивила. Не удивила и позиция профсоюзного лидера предприятия. Чего и на кого только за последние пятнадцать лет я не нагляделся. Позабавила лишь быстрота, с которой профсоюзная дама «позволила себя уговорить».
      Я сразу, еще когда увидел письмо Михайловой о бедственном положении предприятия, подумал: «Вероятно, здесь скрыт личный интерес. Над председателем профкома нависла угроза увольнения. Чтобы припугнуть недругов, сообразительная женщина решила сделать «ход конем». Сначала проявить «принципиальность», потом вступить в переговоры, потом заключить перемирие и ещё на какое-то время продлить свое существование на комбинате».
      Естественно, «дестабилизатором» и непрофессионалом был я. Не Аксаков же! Он-то как раз выглядел, если судить по публикациям в газетах, благодетелем и «отцом родным». Новочебоксарская газета «Грани» (раньше она называлась «Путь к коммунизму», и в ее возникновении большую роль сыграл мой отец, бывший тогда первым секретарем Новочебоксарского городского комитета КПСС, Моляков Юрий Иванович) «расстилалась» перед ним профессионально. 1 апреля 2003 года (№ 73 (4322), «почуяв» нужного человека на переизбрание в депутаты, газета за подписью В. Палладьева опубликовала статью «Лоббист — значит защитник». Корреспондент сообщал: «В четверг с избирателями встретился депутат Госдумы А. Аксаков. С помощниками Л. Лагутиной, Ю. Клячковым и заместителем главы администрации В. Кочетковым он посетил ОАО «Химпром», «Гидромеханизацию», «Гидромонтаж», хлебозавод.
      На каждом из предприятий есть свои проблемы, и директора не упустили возможности заручиться поддержкой парламентария».
      Дальше Палладьев сообщает, что на одном предприятии все наладилось с зарплатами. На другом было обещано помочь коллективу с выделением кредита из федерального банка реконструкции и развития.
      Учтены пожелания и «тех», и «этих» и т. д, и т. п.
      Но одно место из статьи я процитирую полностью. Оно пригодится нам в дальнейшем нашем повествовании. «Люди обеспокоены увеличением платежей за коммунальные услуги, энергоносители.
      — Мы приняли недавно федеральный закон о государственном регулировании тарифов, — сказал А. Аксаков, — но в регионах, не дожидаясь его выхода, начали повышать цены, в том числе в нашей республике, в связи с чем я, как депутат, обратился с запросом в прокуратуру ЧР».
      …Но газета побоялась назвать мою фамилию, ведь я был свидетелем того, как Михайлова принесла текст в редакцию. А письмо с ее подписью хранится у меня.
      Таковы, к сожалению, сегодня наши профсоюзы. Такова обстановка на предприятиях. Естественно, что именно эта ситуация создает благоприятные условия для «созревания» и «расцвета» различных региональных «князьков», которые смеются над покорными людьми, которых беззастенчиво обирают, отдавая часть «добычи» наверх, поддерживая прожорливую федеральную бюрократию.
      И все-таки появление статьи в «Советской Чувашии» убедило меня в том, что нынешние временщики очень боятся, что коммунисты смогут найти общий язык с профсоюзами. Видно, накрепко запомнил гр-н Федоров, как его «трясло» перед многотысячным митингом тракторостроителей в 96-м году, когда горком КПРФ и профсоюзы действовали рука об руку, а народ еще не был так забит и развращен телевидением.
      Верно отреагировал на этот «профкомовский» кульбит первый секретарь Чувашского рескома КПРФ В. С. Шурчанов. В газете «Чебоксарская правда» (2 октября 2003 года) он заявил: «Ко мне, как депутату Государственной думы, поступило обращение профкома ОАО «Химпром». Это обращение было мною с сопроводительным письмом направлено в Генеральную прокуратуру РФ.
      Если Т. Михайлова решилась на такой шаг, я говорю о ее последующем заявлении совместно с директором, что все, мол, нормально, то это ее право. Наверное, неспроста такое заявление появилось. Идет, видимо, огромное давление на профсоюзный актив, в целом на профсоюзную организацию, которая борется за повышение зарплаты. Я хочу сказать: если выяснится, что на нее оказывалось какое-либо давление, то мы оставляем за собой право обратиться в соответствующие инстанции, в том числе к Уполномоченному по правам человека и даже к европейским организациям.
      При этом лично меня статья в «Советской Чувашии» не убедила. Я сомневаюсь, что ситуация на предприятии разрешилась. Поэтому, обращаясь к рабочим и руководству предприятия, хочу сказать: «Джин из бутылки выпущен, горло уже не заткнуть, мы все равно будем через прокуратуру, через другие органы воздействовать на ситуацию, вне зависимости от того, что председатель профкома от своих слов отказывается.
      Еще хочу сказать рабочим: не спешите покидать профсоюз, иначе вас сомнут по одиночке».
      Если в конце 90-х годов глава самоуправления города Новочебоксарска Н. И. Иванов хотя бы был членом совета директоров ОАО «Химпром» (все-таки оно является градообразующим предприятием), то нынешний глава города Андреев (один из самых преданных президенту Федорову людей) в этот совет директоров даже не приглашен. А зачем? Новочебоксарцы безропотно трудятся во имя благосостояния своих новых «хозяев», и его задача — все сохранить в этом застывшем состоянии. «Овцы целы, волки сыты», а «пастуху» про «волчьи» дела знать не полагается.
      Уж на что изощрялись на выборах исполнительные власти ради того, чтобы от Чувашии ни один коммунист в Думу не прошел, но этот самый Андреев превзошел, очевидно, всех.
      Как правило, подключают к выборной работе дворников и милицию. Дворники должны утром и вечером осматривать свою территорию и все агитационные материалы неугодных кандидатов уничтожать.
      Милиция же дает сведения о квартирах, где живет продажная рвань и пьянь, которая продаёт свой голос за стакан водки, бутылку пива, 30–50 рублей «на опохмел». Все эти «адреса социального неблагополучия» передаются держателям «водки и денег», работающим на нужного кандидата. Они уже действуют наверняка, идут в нужную квартиру, подвал, чердак, и вереницы люмпенов бредут в сторону избирательных участков.
      Подключаются социальные работники администраций, участковые врачи, сотрудники пенсионных служб. Они хорошо знают, в каких квартирах живут беспомощные больные люди, старики, которые будут рады не то что продуктовому набору или пачке стирального порошка, но доброму слову, совету участкового врача.
      Разносить агитационный материал по квартирам будут подневольные учителя и врачи. Не будут — могут уволить. Во многом нынешняя власть держится на усердии женщин среднего возраста, работающих в медицинских и учебных заведениях. Они покорно эту власть обслуживают, работают на нее. Потом почему-то «стонут», как трудно стало жить. Зря стонут. Благодаря их усилиям власть, при которой умирает по два человека в минуту, количество новорожденных в два раза меньше количества умерших и население России сокращается на миллион человек в год, жирует и нагло продолжает грабить невосполнимые сырьевые ресурсы.
      У детей этих покорных женщин нет будущего. Но эти несчастные живут только сегодняшним днем и упорно этого будущего своих же детей лишают.
      Я видел, как в очередях в избирательных комиссиях перед предварительным голосованием прилично одетые люди, не бомжи, дрались из-за того, кто проголосует первым. Ведь за предварительное голосование толстосумы давали 50, а то и 100 рублей. Эта омерзительная «социальная проституция» умело культивируется продажным радио и телевидением. Мол, выборы — это дурацкая игра, депутаты — клоуны, всё за нас подсчитано — сиди дома и т. д.
      Криминально-бюрократическому классу чрезвычайно выгодно, чтобы основная масса людей на выборы не ходила. 1 процент богатеев, 10 процентов их прихлебаев, чиновничество на выборы за свой материальный интерес или под принуждением обязательно придут.
      Придут на выборы и те, кто еще не утратил разум и ответственность за будущее своей страны, кто не желает собственными руками для самих себя и своих детей устраивать чудовищный «Бабий яр» в современной России. Но таких, выживших в «кошмаре телевизионного электронного облучения», к сожалению, далеко не большинство.
      Власти нужна явка в 20–25 процентов в большинстве выборных кампаний. Для неё важно, чтобы 50–60 процентов ослеплённого, нищего «электората» остались дома за стаканом самогона или за просмотром какого-нибудь дурацкого сериала.
      Они, эти 50–60 процентов, и остаются, глупо уповая на то, что своей неявкой они кому-то отомстят за свою беспросветную жизнь. Это прямая дорога в могилу, куда, собственно, и ведут наш народ его реальные хозяева на Западе. Голоса же проголосовавших «против всех» достанутся партии-победителю, т. е. «Единой России».
      А теперь и «хозяев» не нужно. Азартно можно не только жить. Можно без оглядки втянуться в не менее «увлекательный» процесс вымирания.
      Мы все, оставшиеся в живых патриоты, беззаветно любящие свою родину — Россию, являемся заложниками этого большинства, покорно бредущего на заклание. Перспектива смерти для этих людей не так страшна, как гражданская обязанность выявить душевное усилие, волевой порыв к мужественному сопротивлению. Покорность слаще противостояния. Эвтаназия общества.

* * *

      Во дворе моего дома — Дом престарелых. Мои люди сообщили, что для стариков участковый врач-терапевт будет проводить лекцию о здоровом образе жизни.
      Пришел в заведение чуть раньше. Видел, как комендант шустро бегает по комнатам, созывает людей в «красный уголок». Народу собралось человек 50–60. Пришла врач, симпатичная женщина, которая действительно минут сорок говорила что-то о здоровье, заболеваниях и лекарствах. И уже потом мягко перешла к агитации за Аксакова. Тем же занялась и комендант.
      Меня они не заметили, а я не стал прерывать их сладких речей. Когда они закончили, я встал, представился и попросил слова. Надо было видеть лица этих несчастных «агитаторов». Сильно испугались! Ведь был рабочий день. Когда учителей, врачей, служащих «гоняют» агитировать за «нужного человека», то заставляют это делать обычно вечером. Придраться трудно. Мол, рабочий день закончился, за кого хочу, за того и агитирую.
      А здесь — прокол! Женщин я при народе предупредил, что выступления их записаны. Буду подавать на них заявление в прокуратуру и в суд. Или они честно расскажут, кто конкретно из чиновников заставил их «суетиться» за конкретного человека. И тогда я уже буду иметь дело с теми людьми. Или отвечать перед законом придется им.
      Я, естественно, человек не жестокий. И этих подневольных испуганных «жертв» демократуры трогать бы не стал. Но чуть-чуть проучить-то надо! Люди с высшим образованием, прекрасно знают, что делают. Как они лепетали мне что-то про детей и что они не виноваты!
      Ждать, что кто-то из массы бюджетниц поднимет свой голос и в полном соответствии с законом пошлёт начальника, заставляющего заниматься незаконной агитацией, куда подальше, — занятие бесперспективное. Таких случаев очень мало.
      Хотя много сочувствующих тихонько, чтобы никто не узнал, подходит к доверенным лицам, в штаб, подходили и ко мне, рассказывали, в какой школе, в какой больнице, конторе, ЖЭКе сгоняли людей в рабочее время, чтобы «кандидат от власти» смог выступить или же начальник безапелляционно потребовал голосовать именно за «нужного человека». В деревне, вообще, просто — председатель колхоза (сейчас сельхозкооператива) сказал, как надо голосовать — и покорно проголосуют как надо. Именно поэтому, например, Федоров в качестве президента в республике удержался не за счет города, а за счет деревни.
      Когда же просишь «доброжелателя» написать заявление в прокуратуру, в избирательную комиссию, собрать еще несколько подписей очевидцев беззакония и произвола, то он, как правило, отказывается. Боится потерять работу.
      Сейчас стали бояться подписываться даже пенсионеры. Им-то, может, ничего не будет (пенсию не отнимут). А дети? Они ведь работают, учатся. Давят через детей. «Их уволим из-за тебя, старикашка! Их сократим! Сломаем карьеру!»
      Чудовищная система беззакония сложилась, работает в режиме самопожирания. Непросто справиться коммунистам, работающим бескорыстно, переходящим от квартиры к квартире, от человека к человеку, с этими перепуганными мелкими чиновниками, «окучивающими» подъезды и точно знающими, кто, где, в каких условиях живет.
      Качество составления «социальных карт» микрорайонов, домов, отдельных подъездов выросло настолько, что распорядители выборов из администрации точно знают, в какие квартиры и дома заходить не следует — там живут приличные люди, за продуктовый набор, бутылку пива они не продадутся ни за что. К тому же это может быть опасно. Вдруг гражданин — скрытый коммунист? 50 рублей возьмет, а заявление в прокуратуру напишет.
      Поэтому «подневольные агитаторы» стараются не называть ни имен своих, ни фамилий. А если слышат, что агитируемые интересуются этими данными, предпочитают ретироваться.
      Мы, коммунисты, пытаемся формировать мобильные бригады. Их члены обходят дома, подъезды, и если видят молоденьких чиновниц, бродящих по подъезду и звонящих в квартиры, то тут же требуют представиться, решительно заявляют, что их действия незаконны. Перепуганные агитаторши, как правило, быстро скрываются.
      Но что делать с кодовыми замками? У агитаторов-коммунистов нет кодов. В администрациях же есть коды от всех дверей в районе, и «подневольные» агитаторы попадают в подъезды легко.
      Что делать с какой-нибудь классной руководительницей, которая имеет в журнале адреса всех своих учеников и через них распространяет среди родителей, т. е. избирателей, «нужную» агитационную литературу?
      Что делать с почтовыми служащими, вместе с письмами и газетами разносящими агитационный материал?
      Глава города Новочебоксарска, о котором я упомянул, благосклонно взирал на следующее предвыборное новшество. Дворники и агитаторы из муниципальных служащих вооружались специальными металлическими крючками, при помощи которых из закрытых почтовых ящиков вытаскивали уже опущенные туда агитационные материалы.
      Мои доверенные лица несколько раз задерживали этих «рыболовов» на «месте преступления».
      Там же, в Новочебоксарске, широко применялся метод «бродячих бригад». Бригада чиновников под видом избирателей кочевала с одного избирательного у частка на другой и, подойдя к заранее известному члену участковой избирательной комиссии, голосовала за людей, которые из года в год (а такие хорошо известны) на выборы не ходят. Можно так же проголосовать и по дополнительным спискам.
      По врачам и чиновникам розданы календарики с портретом «нужного кандидата». Его лучезарный лик украшает кабинеты врачей, директоров школ, витрины магазинов, кабины троллейбусов и автобусов. Уследить за всем этим «потоком» практически невозможно.
      Что творится в день выборов, и описать трудно. К демократии все это не имеет никакого отношения.
      И все же на выборах 2003 года я с членами предвыборного штаба, доверенными лицами принял решение максимально полно отслеживать все нарушения, немедленно обращаться в правоохранительные органы.
      Мое доверенное лицо, член окружной избирательной комиссии по Чебоксарскому № 34 одномандатному избирательному округу по выборам депутатов Государственной Думы РФ Владимир Яковлевич Ершов настойчиво пытался хоть как-то противостоять всей этой вакханалии.
      Одно из решений окружной комиссии от 5 декабря 2003 года (№ 21/117) я процитирую, как характерное. «В окружную избирательную комиссию по Чебоксарскому № 34 одномандатному избирательному округу по выборам депутатов Государственной Думы Федерального Собрания Российской Федерации четвертого созыва поступило заявление от члена окружной избирательной комиссии по Чебоксарскому № 34 одномандатному избирательному округу с правом совещательного голоса от зарегистрированного кандидата в депутаты Государственной Думы Федерального Собрания Российской Федерации четвертого созыва Молякова И. Ю. Ершова В.Я. (от 01.12.2003 г. вх. № 263). В заявлении указывается, что:
      — в лечебных учреждениях города по указанию главных врачей проводится целенаправленная работа по заполнению в день выборов койко-мест с целью проведения голосования под контролем сотрудников; самих врачей, работников медучреждений обязывают брать открепительные удостоверения и поголовно явиться на рабочие места и также проголосовать на закрытых избирательных участках;
      — лечебные учреждения заполнены агитационными материалами политической партии «Единая Россия» и зарегистрированного кандидата в депутаты Государственной Думы Федерального Собрания Российской Федерации четвертого созыва Аксакова А..Г., в кабинетах врачей лежат горы этих материалов.
      Рабочая группа окружной избирательной комиссии по контролю за проведением предвыборной агитации рассмотрела заявление Ершова В. Я. и установила:
      1. В заявлении Ершова В. Я. не указываются конкретные наименования лечебных учреждений и ФИО главных врачей лечебных учреждений.
      2. В заявлении Ершова В. Я. не приводятся конкретные ФИО и должности работников и врачей лечебных учреждений, которых обязывали голосовать по открепительным удостоверениям на закрытых избирательных участках, также не указываются должностные лица, нарушившие избирательное законодательство.
      3. В заявлении Ершова В. Я. не указываются конкретные лечебные учреждения, заполненные агитационными материалами политической партии «Единая Россия» и зарегистрированного кандидата в депутаты Государственной Думы Федерального Собрания Российской Федерации четвертого созыва Аксакова А. Г., также не указываются ФИО врачей, у которых в кабинетах лежат «горы» этих материалов.
      Окружная избирательная комиссия по Чебоксарскому № 34 одномандатному избирательному округу решила:
      1. В удовлетворении жалобы Ершову В. Я. отказать.
      2. Настоящее решение направить заявителю.
      Председатель окружной избирательной комиссии по Чебоксарскому № 34 одномандатному избирательному округу О. В. Кулагина.
      Секретарь окружной избирательной комиссии по Чебоксарскому № 34 одномандатному избирательному округу Л. Д. Денисова.
      На самом деле Владимир Яковлевич, человек умный, аккуратный, майор авиации в отставке, воевавший в Афганистане, кавалер двух боевых орденов Красной Звезды, все эти адреса и фамилии называл в ходе заседания. Указывать эти данные в заявлении он, естественно, не стал. Большинство в комиссиях — муниципальные чиновники (та же Кулагина, например, — начальник отдела местного самоуправления и организационной работы). Получив заявление, они немедленно предупредят чиновников медицины, и те временно «ликвидируют» все доказательства незаконной агитации.
      В таких делах необходима внезапная проверка комиссии, созданной ОИК. На заседании комиссии Ершов, указав конкретные сведения, как раз и требовал создания такой комиссии и немедленного выезда на место. Естественно, никто никаких комиссий не создал, никто никуда не поехал, а тут же было составлено приведённое выше сочинение.
      Правовую сторону моей выборной кампании «взвалил» на себя человек во многих отношениях уникальный — правозащитник, заместитель руководителя Чувашского регионального отделения правозащитной организации «За права человека» Альберт Васильевич Имендаев.
      Уроженец города Чебоксары, он в конце 50-х годов прошлого века блестяще окончил искусствоведческий факультет Академии художеств (бывшего Института живописи, ваяния и зодчества им. И. Е. Репина в г. Ленинграде). Почти 35 лет прожил он в Ленинграде. Под его руководством были осуществлены многие архитектурные проекты, являющиеся своеобразными «талисманами» моей родины — города Ленинграда. Например, знаменитый макет парусного корабля, вылитого из меди и установленного на постаменте прямо напротив гостиницы «Ленинград», — работа Альберта Васильевича.
      В 87-м году по семейным обстоятельствам Имендаев вернулся на родину, занялся правозащитной деятельностью. Несмотря на то, что в последние годы Альберт Васильевич мужественно борется с серьезным недугом, он неутомимо (и бескорыстно) встаёт на защиту любого обманутого, несправедливо претерпевшего человека. Идет в прокуратуру, в суд, осуществляет связи с московскими правозащитниками. И часто его усилия завершаются победами. Естественно, местные чиновники из правоохранительных органов и судов настроены к нему недоброжелательно. Не любят они, когда находится кто-то упорный, умный, бесстрашный, кто «приводит их в чувство», заставляет придерживаться хоть каких-то рамок закона, да и просто приличий.
      По поводу статьи Стародубцева и Михайловой в «Советской Чувашии» тут же последовали мои обращения в суд, в прокуратуру, в ЦИК ЧР, составленные при помощи А. В. Имендаева.
      В Ленинский районный суд г. Чебоксары с заявлением против «Советской Чувашии» я обратился 19 сентября 2003 года. Полагая, что данная статья является агитационным, информационным материалом, наносящим ущерб моей чести и достоинству, как кандидату в депутаты перед избирателями, я просил суд защитить мое избирательное право путем признания этой публикации недействительной и обязания ГУП ЧР «Газета «Советская Чувашия» предоставить мне газетную площадь для опровержения агитационного материала, направленного против меня. Я указывал, что, несмотря на внешне безличный характер, он очень конкретно адресован. Ведь в Чувашии материал за подписью председателя профкома ОАО «Химпром» Михайловой публиковался только в одной газете — «Чебоксарская правда», тем более, что я составил и распространил информационный листок о положении дел на «Химпроме». Если для жителей городов Чебоксары и Новочебоксарск зашифрованность лиц, в преддверии выборов в личных целях дестабилизирующих ситуацию на «Химпроме», устраняет возможность нанесения ущерба его репутации, то на самом «Химпроме» многотысячный коллектив понимает, о ком ведет речь ГУП «Газета «Советская Чувашия». Я выставлен перед этими избирателями лгуном. И значит, в связи с указанной публикацией агитационного материала в газете должен выступить с разъяснением перед многотысячным коллективом ОАО «Химпром», так как ФЗ «О выборах депутатов ГД ФС РФ» обязывает организации, осуществляющие выпуск СМИ, отказаться от обнародования (опубликования) агитационных, информационных материалов (в том числе содержащих достоверную информацию), способных нанести ущерб репутации депутата.
      По моему заявлению было заведено дело № 2-1189/03, и 15 октября 2003 года Ленинский райсуд под председательством судьи Кудряшовой Н. Н. с участием помощника прокурора Столяровой Э. В. мне отказал.
      Иного я и не ожидал, но 20 октября 2003 года обратился с кассационной жалобой в Коллегию по гражданским делам Верховного суда Чувашской Республики.
      В жалобе я указывал: «15.10.2003 года Ленинский районный суд решил отказать мне в удовлетворении жалобы на нарушение ГУП «Советская Чувашия» моих избирательных прав. Решение противоречит фактам, установленным судебным следствием, незаконно и необоснованно.
      Установлено, что 06.09.2003 г. съездом КПРФ я выдвинут кандидатом в депутаты Государственной Думы Федерального Собрания Российской Федерации четвертого созыва.
      Федеральным законом о выборах депутатов ГД ФС РФ начало агитационного периода кандидата в депутаты определяется событием — выдвижением кандидата, федерального списка кандидатов.
      В соответствии со ст. 107 ГПК РФ процессуальные сроки определяются датой, указанием на событие, которое должно наступить. Волеизъявлением съезда КПРФ я приобрел права кандидата в депутаты ГД ФС РФ с 07.09.2003 г.
      Судом проверялись мои доводы о том, что статья в «Советской Чувашии» «Дезинформация о «Химпроме» является не только информационным, но и агитационным материалом. Суд установил, что ГУП «Советская Чувашия» обнародовала сведения о том, что в преддверии выборов в ГД находятся люди, в личных политических целях желающие дестабилизировать рабочую обстановку в ОАО «Химпром». Они идут на прямую ложь, приписывая свои инсинуации профкому ОАО. Администрация и профком возмущены вмешательством непрофессиональных «демагогов».
      При исследовании данного доказательства суд грубо нарушил процессуальный закон. Согласно ст. 6 Федерального Закона «Об обжаловании в суд действий и решений, нарушающих права и свободы граждан», на ответчика возлагается процессуальная обязанность документально подтвердить оспариваемые доводы.
      Поскольку я в своем информационном листке цитировал слова Михайловой, описывал ситуацию на «Химпроме», используя ее данные, я вместе со своим представителем потребовал от ответчика документального подтверждения доводов о том, что все материалы на основе письма Михайловой являются инсинуацией.
      Требование закона ответчиком выполнено не было, а председательствующий отказался требовать от стороны соблюдения закона. Об этом председательствующему было сделано заявление о нарушении ведения процедуры суда.
      Обосновывая отказ в удовлетворении жалобы, суд сослался на то, что в оспариваемой корреспонденции моё имя не упоминается. Нормы закона при этом не приводятся, но очевидно, что суд неверно применяет материальное право. Согласно п. 6 ст. 64 Федерального Закона «О выборах депутатов ГД ФС РФ» организации, осуществляющие выпуск СМИ, обязаны отказаться от обнародования (опубликования) агитационных информационных материалов (в том числе содержащих достоверную информацию), способных нанести ущерб репутации кандидата.
      Данное требование закона не обусловлено обязательным указанием имени депутата в обнародованной информации. Определения: «прямая ложь», «инсинуация», «демагог» отрицательно характеризуют лиц, воспользовавшихся письмом председателя профкома ОАО «Химпром» Михайловой. Я использовал информацию, содержащуюся в письме Михайловой и довел ее до работников ОАО «Химпром» посредством распространения информационных листков.
      Несомненно, выпад публикатора направлен против меня и причиняет ущерб моей репутации. Обязан обратить внимание кассационной инстанции на грубейшее нарушение Ленинским районным судом г. Чебоксары сроков рассмотрения жалоб на нарушение избирательных прав (5 дней).
      Суд отложил рассмотрение жалобы, обнаружив, что на процессе отсутствует прокурор. Наличие прокурора было необходимо суду. Я на участии прокурора не настаивал. Но, когда выяснилось, что для участия в процессе судом привлечена прокурор Столярова, мы заявили ей отвод. Столярова предмет жалобы уже рассматривала, изучая его в процессе прокурорской проверки. Мнение о предмете проверки Столярова уже высказала. Однако суд отвод отклонил. В этом я усматриваю нарушение правил ст. 12 ГПК РФ, выражающееся в формальном подходе к моей жалобе, в фактическом лишении меня судебной защиты.
      Исходя из изложенного, прошу:
      1. Решение Ленинского районного суда г. Чебоксары от 15.10.2003 г. отменить.
      2. Вынести частное определение в адрес Ленинского районного суда г. Чебоксары по поводу грубого нарушения выборного законодательства по соблюдению сроков рассмотрения жалоб на нарушение избирательных прав».
      Я уже писал, как важно для нынешних «хозяев» Чувашии иметь лояльную прокуратуру. Это ее качество очень помогает в ответственные моменты, например, во время предвыборных кампаний. Мои обращения в прокуратуру по поводу публикации в «Советской Чувашии», как я и полагал, ничего не дали. Но позволили выявить некоторые «интересные» детали.
      Прокурор Ленинского района г. Чебоксары в ответе от 29 сентября 2003 года уведомил меня, что статья «Дезинформация о «Химпроме» — не лучший способ заработать политические очки» в соответствии со ст. 57 ФЗ не может являться агитационным материалом, в связи с чем достаточных оснований для принятия актов прокурорского реагирования по данному факту не имеется.
      Карама посоветовал мне в случае несогласия обратиться в вышестоящую прокуратуру. Что я и не преминул сделать.
      Но уже у Карамы было записано: «Из сообщения Стародубцева В. С., Михайловой Т. Г. следует, что данное обращение никоим образом не связано с чьей-либо предвыборной агитацией, целью обращения в газету явилось прекращение слухов о имевшем место конфликте между администрацией и профкомом ОАО «Химпром». Никакого давления на председателя профкома Михайлову Т. Г. со стороны директора Стародубцева В. С. при этом не оказывалось.
      09.10.2003 года начальник отдела по надзору за исполнением законов и законностью правовых актов прокуратуры Чувашской Республики Э. Н. Трусова довела до сведения, что авторами статьи являются генеральный директор ОАО «Химпром» Стародубцев В. С. и председатель профкома Михайлова Т. Г. Согласно их письму причиной опубликования статьи явились слухи об имеющемся конфликте между ними. В целях их прекращения и разъяснения ситуации ими была подготовлена данная статья.
      Трусова, поведав мне о трогательном творческом союзе председателя профкома и директора, представляющего интересы «новой буржуазии», какие-либо меры прокурорского реагирования применять отказалась.
      Правда, чуть позже в своем письме от 24.12.2003 г. (уже после выборов) та же Трусова подтвердила, что конфликт все-таки был. Она сообщает: «В ходе проверки установлено, что данные статьи (какой статьи? — авт.) опубликованы на основании информаций (? — авт.), подготовленных Михайловой Т. Г. (куда делся соавтор Стародубцев, неведомо — авт.).
      Из данных ею в ходе настоящей проверки пояснений следует, сто статья в газете «Советская Чувашия» опубликована после того как конфликт был исчерпан. Содержание указанных статей не противоречит друг другу, в них описывалась ситуация, сложившаяся на ОАО «Химпром» и был дан анализ работы предприятия. С заявлением и письмами в реском КПРФ она не обращалась».
      Чуть раньше Трусовой к делу подключался сам В. П. Бобков, старший советник юстиции, первый заместитель прокурора Чувашской Республики Зайцева. В письме от 17.11.2003 г. он сообщил мне: «Опрошенная в ходе настоящей проверки председатель профкома ОАО «Химпром» Михайлова Т. Г. пояснила, что текст статьи подготовлен ею совместно с генеральным директором ОАО «Химпром» Стародубцевым В. С. Направленная в газету «Советская Чувашия» для публикации статья подписана ею лично без понуждения с чьей-либо стороны. Текст статьи, подписанный ею и Стародубцевым В. С., и текст, опубликованный в газете «Советская Чувашия», идентичны».
      Давления на Михайлову, видимо, действительно не оказывалось. Действовали, видно, иными, более «приятными» способами. Настолько «приятными», что у профсоюзного лидера возникли алогичные утверждения. Как можно говорить, что текст, опубликованный в «Чебоксарской правде» и в «Советской Чувашии» не противоречат друг другу? (В прокуратуру для сравнения были отосланы именно эти два текста.)
      Не моё это дело, но посоветовал бы труженикам «Химпрома» проводить уважаемого профбосса на заслуженный отдых. На какую эффективную защиту с его стороны можно рассчитывать, если, с одной стороны, утверждается, что никаких обращений в реском КПРФ не было, а на самом деле письмо в адрес первого секретаря рескома Шурчанова поступило?
      Подобные деятели и подчиняющиеся им работники заводов и фабрик, школ и больниц создают ту питательную среду, в которой бурно расцветают чиновничий произвол, лизоблюдство, хамство, коррупция.
      Предвыборный штаб и Альберт Васильевич Имендаев начали упорную работу по предотвращению нарушений выборного законодательства еще летом 2003 года. Мы понимали, что каждый шаг кандидата в депутаты Госдумы Аксакова будет в выгодном свете подаваться прорежимными средствами массовой информации.
      Подозревали мы по прежнему опыту, что весь этот беспрерывный, по сути агитационный поток сообщений и публикаций будет оправдываться необходимостью освещать не положительные качества кандидата, а деятельность действующего депутата Государственной Думы РФ.
      Жалкая, конечно, уловка. Та же Н. А. Бикалова была неугодна власти, говорила о ней правду, и никакого освещения её работы в местных СМИ не было. Напротив, только провокации и негатив.
      То же самое и с депутатом Госдумы В. С. Шурчановым. Прорежимные газеты приписывали все заслуги в защите позиций Чувашии в федеральном бюджете только Аксакову. Про Шурчанова же «талдычили» одно: никаких выгод для республиканского бюджета от его деятельности не было.
      Информация подобного рода, размещенная в Интернете агентством REGNUM, была тут же услужливо перепечатана газетой «Советская Чувашия». Республиканский предвыборный штаб КПРФ в лице депутата Госсовета юриста Олега Александровича Павлова попытался через суд эту информацию опровергнуть. Но, как и следовало ожидать, бесполезно. Отказ удовлетворить жалобу Шурчанова специально смаковали не только в «Советской Чувашии», но и на радио и, кажется, по телевидению.
      Шурчанову же надо отдать должное — при принятии федерального бюджета он всегда работал очень тщательно. Вносил и отстаивал массу поправок в пользу бюджета Чувашской Республики. Информагентство же, действуя в угоду политической конъюнктуре («мочи» коммунистов!) поступило некрасиво. Вся фракция КПРФ в Госдуме единогласно проголосовала против проекта бюджета РФ на 2003 год, указав на его антинародность. Как член фракции, Валентин Сергеевич голосовал также против бюджета в целом.
      Писаки из агентств и газет тут же за это уцепились: «Шурчанов не желает добра Чувашии! Он проголосовал против выделения Чувашии дополнительных средств! Он против простого народа! Один только Аксаков, голосовавший «за» бюджет, думает о бедных земляках! И т. д., и т. п.!» Подло это было, конечно.
      Вообще в Думе, особенно в сегодняшней, «поощрениями» в ходе работы над бюджетом «награждаются» только прорежимные депутаты. Они за покорность и принятие смертельных для России законов награждаются правом «кидать» подачки с «барского стола» обнищавшим провинциям и вымирающему населению.
      Эти жалкие «подачки» преподносятся продажными писаками как великие благодеяния ради народа, как результат неусыпных трудов какого-нибудь депутата Пупкина, «пляшущего» вокруг компрадорской, антинародной власти. О том же, что этот Пупкин напринимал законов, несущих большинству народа неисчислимые беды и лишения, о том, что его «бюджетные кости» никого не спасут, а лишь сделают умирание обездоленных не столь ужасным и болезненным, «журналюги» (по меткому выражению кинорежиссёра Станислава Говорухина) предпочитают молчать.
      По России и в Чувашии, в частности, взяли и такую моду: проголосует район или город за кандидата от коммунистов, а в целом победу одержит партия власти. Так потом чиновники нагло отвечают на просьбы населения этого «неправильного» района: «Вы голосовали за коммунистов, так вот к ним за помощью и идите, а к нам ходить нечего».
      Популярный это способ запугивания людей перед выборами. Мне не только как кандидату в депутаты Госдумы, но и как члену республиканского предвыборного штаба КПРФ приходилось отслеживать «проделки» «Единой России».
      Например, уже 4 июня 2003 года я обратился к прокурору Чувашской Республики С. П. Зайцеву с просьбой разобраться, почему в помещениях районных администраций размещаются агитационные плакаты в поддержку партии «Единая Россия». Например, в Красноармейском районе.
      Что же касается агитационных материалов других партий, то вывешивать их в административных зданиях, как это и предусматривает Федеральный закон, запрещается.
      Что «Единая Россия» развесила свои агитки по административным зданиям и федеральным заведениям (на почте, например), я сам был свидетелем неоднократно.
      Уже известный В. П. Бобков в письме от 04.07.2003 года сообщил, что по моему обращению прокуратурой Чувашии проведена проверка, в ходе которой факты размещения в помещениях районных администраций агитационных материалов политических партий, использования муниципальными служащими своего служебного положения в интересах какой-либо политической организации, своего подтверждения не нашли, в связи с чем оснований для принятия мер прокурорского реагирования не имеется.
      Мы понимали, что всю эту дружную, слаженно работающую против нас команду необходимо «припирать к стенке» совершенно неопровержимыми фактами. И иногда нам это удавалось. 15 октября 2003 года я обратился в Окружную избирательную комиссию с жалобой, в которой указывал, что на дороге из деревни Яныши в деревню Большие Мамыши Чебоксарского района на придорожном стенде размером приблизительно 180 х 250 см расположен информационно-агитационный материал в пользу кандидата в депутаты ГД ФС РФ Аксакова Анатолия Геннадьевича.
      На стенде сообщается: «Мы за достойную жизнь! Автодорога Турикасы — Б. Мамыши — Тимей — Чиганары — Хора Сирма протяженностью 1,2 км строится по депутатскому наказу депутата Государственной Думы Анатолия Аксакова. Подрядчик СУ-4 ОАО «Дорисс».
      На стенде не содержится установочных данных, позволяющих определить, оплачен ли стенд из фонда кандидата, нет наименования и юридического адреса изготовителя стенда с агитацией, наименованием организации, заказавшей этот стенд. Данных о дате изготовления стенда тоже нет.
      Неизвестно, уведомлена ли об изготовлении стенда окружная избирательная комиссия.
      Прошу в соответствии с п. 12 ст. 63 ФЗ «О выборах депутатов ГД ФС РФ» принять меры и обратиться в органы прокуратуры с представлением о пресечении противоправной агитационной деятельности и изъять незаконный агитационный материал.
      Прилагаю фотоматериал с изображением стенда».
      Пришлось выехать на эту дорогу, снять эти несколько стендов, приложив к ним так, чтобы хорошо было видно, номер газеты «Советская Чувашия» от 14 октября 2003 года. Факт был неопровержим, нарушение очевидно. Стенды аксаковской команде пришлось убрать. Хотя никаких взысканий по отношению к нему не последовало.
      Наши же малейшие промахи отслеживались очень четко. Реакция следовала незамедлительно. Например, 13 октября 2003 года член Окружной избирательной комиссии по Чебоксарскому № 34 одномандатному избирательному округу Исаев Юрий Николаевич (сегодня он является заместителем главы города Чебоксары) составил протокол об административном правонарушении. Исаев писал, что с 6 по 11 октября в городе Новочебоксарске распространялись мои агитационные материалы без предварительного предоставления контрольного экземпляра в окружную избирательную комиссию. Тем самым я совершил административное правонарушение, предусмотренное ст. 5.12 Кодекса Российской Федерации об административных правонарушениях.
      Из-за этого протокола я был вызван на заседание комиссии, долго объяснялся, вынужден был написать объяснение по данному факту в письменном виде. Ничего подобного с Аксаковым, естественно, не проделывали.
      4 июня 2003 года я обратился к председателю Центральной избирательной комиссии Чувашской Республики Людмиле Ниловне Линник: «Мне стало известно, что в среду, 28 мая 2003 года, с утра из Козловки на двух школьных автобусах в Чебоксары выехали учителя (в основном директора школ Козловского района) на совещание в ЦИК республики.
      Из частных разговоров стало известно, что инструктаж связан с предстоящими выборами в Государственную Думу. Будто бы в ходе этой учебы между руководителями учебных заведений распределяются финансовые средства. Так ли это? Если это правда, то на какие цели они выделяются? Что за «учебу» с работниками образования проводят в ЦИКе?
      На это обращение (а в основе его лежали достоверные сведения), видно, из-за сильного волнения членов ЦИК я получил целых два ответа — от заместителя председателя ЦИК ЧР М. Ф. Киселева (бывшего министра МВД ЧР) и секретаря ЦИК ЧР В. И. Балдина. Балдин (как и Киселев) сообщал: «В ответ на обращение от 04 июня 2003 года сообщаем Вам, что информация о проведенном совещании в Центризбиркоме Чувашской Республики с руководителями учебных заведений республики носит ложный характер».
      16 сентября 2003 года я вновь обращался к Линник: «Не успела начаться избирательная кампания по выборам депутатов Государственной Думы Федерального Собрания Российской Федерации, как начались серьезные, как мне кажется, нарушения выборного законодательства.
      1. В газете «Столица-Ч» (№ 75) была опубликована статья «Есть такая профессия — Родину защищать» корреспондента Василия Иванова. В статье утверждается, что «у монумента Славы ключи от новенькой «Оки» … вручали отважному воину депутат Государственной Думы Анатолий Аксаков и представители регионального отделения партии «Народная Россия» (очевидно, здесь допущена опечатка, имелась в виду райковская «Народная партия», в которой Аксаков является одним из руководителей).
      Расцениваю указанные действия депутата Госдумы Аксакова и представителей регионального отделения «Народной партии» как подкуп избирателей, запрещенный ст. 5.16 КОАП РФ.
      Прошу на основании пункта 5 ст. 28.3 КОАП РФ составить протокол об административном правонарушении.
      2. В той же газета «Столица-Ч» (№ 75 от 10–17 сентября 2003 года) была опубликована заметка «Тактика «малых дел» в рубрике «Наш телеграф».
      В данной заметке освещается деятельность депутата Государственной Думы РФ А. Г. Аксакова, не связанная с его депутатскими полномочиями.
      Кроме того, в заметке распространена информация с преобладанием сведений о депутате Госдумы Аксакове и Чувашского регионального отделения «Народной партии», что противоречит ст. 57 ФЗ «О выборах депутатов ГД ФС РФ».
      В соответствии со ст. 5.8 КОАП РФ нарушения, предусмотренные законодательством о выборах и проведении предвыборной агитации влекут наложение административного штрафа на должностных лиц.
      На основании изложенного, руководствуясь ст. 28.4 КОАП РФ прошу обратиться в прокуратуру Чувашской Республики с требованием возбудить дело об административном правонарушении в отношении главного редактора газеты «Столица-Ч» А. В. Яковлева».
      Что касается «работы с ветеранами», то командой Аксакова в 2003 году было опробовано новое «сильнодействующее средство». Федеральная власть под выборы вознамерилась «подкупить» пенсионеров и повысила немного пенсии.
      Имея на руках предоставленную чиновниками «социальную карту» избирательного участка, бригады молодых женщин распределялись по домам, звонили в квартиры к людям пенсионного возраста и сообщали, что им нужно пойти на почту и получить к пенсии дополнительные деньги, которые будто бы «пробиты» для них депутатом Аксаковым.
      Масса пенсионеров восприняла федеральную прибавку к пенсии действительно как «подарок» депутата. Только и было, что разговоров об этих дополнительных грошах.
      Когда же члены моего избирательного штаба попытались выяснить у почтовиков, так ли это, то напоролись на глухую стену молчания.
      Эти факты мы также пытались проверить через правоохранительные органы. Имендаев Альберт Васильевич обратился в прокуратуру с запросом, была указана фамилия конкретного человека, которого уведомили о пенсионной прибавке аксаковские штабисты. Был указан и адрес. 19.11.2003 г. И.о. начальника отдела по надзору за соблюдением федерального законодательства прокуратуры Чувашской Республики З. В. Арсентьева сообщила Альберту Васильевичу: «Для организации и проведения проверки в порядке ст. 144 УПК РФ направляется обращение Имендаева А. В. о попытке подкупа избирателя Софроновой Н. А.
      О результатах проверки прошу сообщить заявителю и в прокуратуру республики в установленный законом срок». Как и следовало ожидать, никаких результатов эта проверка не дала.
      22.09.2003 года на мои запросы откликнулась ЦИК ЧР. Заместитель председателя В. А. Алексеев сообщил, что в статьей «Есть такая профессия — Родину защищать» описана деятельность Аксакова в качестве действующего депутата Госдумы. По состоянию на 10 сентября 2003 года А. Аксаков не являлся кандидатом в депутаты ГД ФС РФ.
      А из прокуратуры республики Э. Н. Трусова 23.09.2003 г. писала: «Прокуратурой Чувашской Республики рассмотрено Ваше обращение о возбуждении в отношении главного редактора газеты «Столица-Ч» административного дела по ст. 5.8 КОАП РФ «Нарушение предусмотренных законодательством о выборах и референдумах условий проведения предвыборной агитации, агитации при проведении референдума».
      Проведенной проверкой установлено, что в газете «Столица-Ч» № 75 за 10–17 сентября 2003 года в рубрике «Наш телеграф» опубликована информация под названием «Тактика «малых дел», освещающая деятельность депутата Государственной Думы РФ Аксакова А. Г.
      В соответствии со ст. 58 ФЗ «О выборах депутатов Государственной Думы Федерального Собрания Российской Федерации» агитационный период начинается со дня выдвижения кандидата, федерального списка кандидатов и прекращается в ноль часов по местному времени за сутки до дня голосования. Предвыборная агитация на каналах организаций телерадиовещания и в периодических печатных изданиях проводится в период, который начинается за 30 дней до дня голосования и прекращается в ноль часов по местному времени за сутки до дня голосования.
      Согласно информации ЦИК ЧР, депутат Государственной Думы РФ Аксаков А. Г. кандидатом в депутаты Государственной Думы РФ четвертого созыва по одномандатному избирательному округу по состоянию на 19.09.2003 г. не выдвинут.
      Вместе с тем, в силу п. 3 ст. 8 ФЗ «О статусе члена Совета Федерации и статусе депутата Государственной Думы Федерального Собрания Российской Федерации» депутат Государственной Думы информирует избирателей о своей деятельности во время встреч с ними, а также через средства массовой информации.
      Как пояснил директор — главный редактор газеты «Столица-Ч» Яковлев А. В., данный материал был получен по электронной почте из общественной приемной депутата Госдумы РФ Аксакова А.Г. — автор Рыженков Б. Какие-либо поправки в него не вносились. Материал содержал отчет о депутатской деятельности Аксакова А. Г., который должен был быть доведен до избирателей.
      При таких обстоятельствах оснований для возбуждения административного дела по ст. 5.8 КОАП РФ в отношении главного редактора газеты «Столица-Ч» Яковлева А. В. не имеется».
      Хотелось бы спросить редактора Яковлева, почему он, если должен печатать отчеты о деятельности депутатов, печатает отчеты только одного действующего депутата, а вот отчеты других (при том, что они тоже предоставляют материалы) игнорируются? Правда, спрашивать уже не с кого. «Столица-Ч» прекратила свое существование несколько лет назад. Очевидно, из-за недостатка финансирования.

* * *

      16 сентября 2003 года поступило еще одно мое обращение в ЦИК ЧР и прокуратуру ЧР. «15 сентября 2003 года в мой избирательный штаб обратилась группа врачей, работающих в больницах города Чебоксары. Они сообщили, что Министерством здравоохранения Чувашской Республики составлен график выезда врачебных бригад, которые укомплектованы специалистами различного профиля, на сентябрь и октябрь 2003 года.
      Бригады выезжают в районы республики во время рабочего дня для приема больных. Транспорт для поездок предоставляется лечебными учреждениями, в частности, республиканской больницей № 1.
      Накануне через районное радио население оповещается, что предстоит приезд бригады чебоксарских врачей. При этом сообщается, что приезд врачебной бригады состоится по инициативе и при поддержке депутата Государственного Совета Чувашской Республики П. Семёнова. Подобная же практика применяется в сельских районах, входящих в 34-й одномандатный избирательный округ (Чебоксарский, Марпосадский, Козловский), по которому вновь пытается пройти в Госдуму ныне действующий депутат А. Аксаков.
      В последнее время этот самый П. Семёнов, не скрывающий своих намерений баллотироваться в Госдуму РФ, не исчезает из телевизионного и радиоэфира, задаривает различные организации подарками (в том числе и в денежном выражении). Обо всём этом тут же сообщается местными средствами массовой информации.
      Понятно, что за П. Семёновым стоят серьезные «нефтяные» деньги. Однако уже началась предвыборная кампания, и подобная «работа с электоратом» незаконна. Высадка «врачебного десанта» с предварительным уведомлением по радио имела место 2 сентября 2003 г. в пос. Ибреси.
      При этом врачей снабжают маленькими карманными и большими настенными календарями с изображением кандидатов от «партии власти». Требуют, чтобы вся эта «наглядная агитация» распространялась во время приема врачами больных.
      К тому же каждый врач получает за эти выезды деньги в размере 200 рублей. Старший по группе сообщает, что деньги — от того же П. Семёнова.
      Полагаю, что подобное поведение медицинского начальства есть использование административного ресурса и злоупотребление правом на агитацию». Я просил проверить указанную информацию и прекратить безобразие.
      Павел Семёнов был основным конкурентом кандидата в депутаты Государственной думы по 33-му одномандатному избирательному округу В. С. Шурчанова. Меня сначала удивило, почему федоровская команда выставила против Валентина Сергеевича именно Павла Семёнова.
      Этот молодой человек, довольно неуклюжий, несколько «деревянный», неожиданно стал депутатом Государственного Совета Чувашской Республики III созыва в июле 2002 года. Тогда ему было лет 26–27. Став депутатом, он тут же вступил в профедоровскую фракцию «Чавашъен» и беспрекословно голосовал только так, как было выгодно президенту Федорову. Он ни разу не выступил в ходе сессий. Функция его (как и практически всех членов фракции «Чавашъен») заключалась не в том, чтобы выступать, а в том, чтобы в нужный момент «правильно» поднимать руку.
      Потом я узнал, что имя этого молчаливого, производящего какое-то странное впечатление застывшим выражением лица молодого человека прочно связали с таким видом топлива, как керосин. Ездил он всегда в большом черном джипе. Охрана сопровождала его. В Чебоксарах он возглавлял филиал крупной нефтяной компании.
      Выяснилось: дело отнюдь не в этом молодом депутате, а в его отце — Владимире Михайловиче Семёнове, которой когда-то уехал из Чувашии на Север, а в период «прихватизации» стал там крупным нефтяным предпринимателем.
      Электоральные «успехи» семьи Семёновых печальны и поучительны. Если Аксаков все-таки жил в республике, работал в местных организациях и имел хоть какой-то общественный, а не только материальный ресурс, то в случае Семёновых имелся только огромный материальный ресурс.
      План этих людей был прост. Сначала, с использованием материальных возможностей, Павел Семёнов «продвигался» в депутаты Госсовета. Затем этот депутат неожиданно начинает часто «мелькать» в новостных передачах местного радио и телевидения. То в районе проводят турнир борцов, то лыжные соревнования школьников, и всегда упоминается, что соревнования эти проведены при поддержке депутата Госсовета Павла Семёнова. Обязательно покажут и самого «благодетеля».
      Чиновников перед выборами по четвергам развозили по районам республики. Там они якобы проводили «информационные дни». На самом же деле у этих «информационных» вылазок была другая, основная, цель — разрекламировать власть и ее кандидатов. Отчеты об этих поездках давались подробные. С начала 2003 года в этих отчетах стало мелькать имя депутата Семёнова.
      Помню, как Наталья Юрьевна Партасова после одного из таких отчетов что-то оживленно сообщала в телевизионную камеру (у нас в правительстве было две восторженных «оптимистки» — Партасова и министр экономики ЧР Марина Илларионова), а рядом, монументальный и молчаливый, возвышался депутат Семёнов.
      Его в течение года преподносили наивным обывателям в качестве узнаваемого депутата и щедрого, заботливого магната.
      Затем наступала пора выборов в Госдуму, и Семёнов-младший выдвигался кандидатом уже туда. Полагаю, что из него готовили лоббиста интересов определенных финансовых групп в Госдуме. Он должен был осуществлять «политическое» прикрытие. И уж здесь денег не жалели.
      Что значат материальные ресурсы А. Аксакова по сравнению с деньгами отца Павла Семёнова? Величины несопоставимые.
      Эта финансовая мощь направлялась «на работу» с электоратом. То, что творилось в Канашском (сельском) 33-м одномандатном избирательном округе, трудно передать словами.
      Административный ресурс стал не ресурсом, а какой-то дикой «скважиной», которая «фонтанировала» день и ночь. Районные газеты, директора школ, главврачи, председатели сельских кооперативов вдруг сразу прониклись горячей любовью и уважением к молодому человеку, о котором еще несколько месяцев назад никто ничего не слышал.
      От него самого трудно было что-либо услышать. За те месяцы, что я наблюдал Семёнова в Госсовете, его ораторские способности я бы оценил как преподаватель университета с многолетним стажем на «1».
      Помню, как главврач какой-то районной больницы со слезами в голосе, подобострастно благодарила Павла Семёнова за то, что тот подарил больнице автомобиль. Всё это, естественно, транслировалось по республиканскому радио на всю Чувашию. Дикость какая-то! Нефтяные дельцы живут за счет немыслимых цен на нефть, т. е. за счет того, что должно принадлежать всему народу. Перед выборами обобранным людям они делают ничтожные подарки, и несчастные за эти подарки готовы ноги целовать благодетелям.
      Семёнов стал-таки депутатом Госдумы. Естественно, его немедленно определили во фракцию «Единая Россия», к «медведям». Там он тише воды, ниже травы, запомнился только запросом по Садиковой, но голосует так, как выгодно криминально-бюрократическому режиму, воцарившемуся в России. Видимо, за счет этого финансовые круги, которые «протолкнули» Павла Семёнова в депутаты, выгодно обслуживают свои собственные экономические интересы.
      Эксперимент по проведению выборов на чисто финансовой основе удался.
      Собственно, эксперимент ставили не нефтяные бароны Семёновы, а президент Федоров. Сначала он заслал в Совет Федерации каких-то неизвестных в Чувашии Боровика, Лебедева и Слуцкера. Большинство депутатов Госсовета поддержали эти кандидатуры. Напомню, что против были только коммунисты (мы с Анатолием Алексеевичем Егоровым даже обратились в суд по этому поводу).
      Не просто так посылал их Федоров в Москву от Чувашии. Что же касается «дела Семёнова», то здесь на «материальный интерес» проверялся уже не Госсовет, а половина населения Чувашии. Проверка прошла успешно. Местная бюрократия делала всё, как ей приказали, население же «покупалось» буквально «за бусы» — кому-то во дворе поставили качели, какой-то школе подарили пять футбольных мячей, пенсионеров на День пожилых людей напоили чаем и ещё кое-чем покрепче и т. д., и т. п. На встречи с В. С. Шурчановым засылались бригады провокаторов. Они срывали встречи криками и идиотскими вопросами. Помещения, где они проходили, блокировались шпаной, дело доходило до драк. То же самое было и у меня на участке. Хорошо ещё, что тогда, в 2003 году, в рескоме действовал мощный предвыборный штаб во главе с А. А. Егоровым. Именно он привлёк в наше коммунистическое движение В. Д. Солдатова и О. А. Павлова, В. М. Михайлова и Н. Н. Герасимова. За этими ребятами стояли молодые, крепкие сторонники. Они всегда помогали и транспортом, и физической силой. В общем, было кому ходить «стенкой на стенку». Сейчас, к сожалению, эта мощная команда распалась по независящим от А. А. Егорова причинам. Сам он вынужден был оставить пост второго секретаря рескома КПРФ, продать в Чебоксарах квартиру и уехать на работу в Москву.
      Удивляет, почему сегодня люди, которые выбрали в Думу всех этих семеновых, аксаковых, стонут по поводу отмены льгот, дороговизны, роста квартплаты. Ведь сами виноваты.
      Не исключено, что избирательный округ был «предоставлен в распоряжение» семьи Семёновых федоровской командой. Неспроста. Торговля на базаре многому научила нынешнего президента Чувашии. Видимо, он полагает, что базар научил его самому главному. Он и действует «по жизни» в соответствии с этими главными, хорошо усвоенными «уроками».
      Выборы в современной России превратились в один из самых грязных видов бизнеса. Аморальность и продажность значительной части обывателей давно уже просчитана. Существуют довольно точные расчеты, сколько нужно выложить денег чиновникам и населению для того, чтобы пройти в райсобрание, городское собрание, областную Думу, в Госдуму.
      Есть расценки на места и в Совете Федерации. В преддверии выборов идут интенсивные переговоры между потенциальными кандидатами, кто кому сколько может дать денег для того, чтобы вероятный противник свою кандидатуру с предвыборной дистанции снял или же вовсе не выдвигался в округе.
      Имеют свою долю и чиновники. Региональный чиновник самого высокого ранга имеет больше всех. Это могут быть не просто банальные деньги. Но связи. Возможность поддержки в трудную минуту.
      Вероятно, немалую роль в переназначении президентом России Путиным Федорова президентом Чувашии на четвертый пятилетний срок сыграли члены Совета Федерации Лебедев и Слуцкер. Не остались в стороне и «нефтяные бароны» Семёновы. Такая поддержка дороже любых денег.
      В выборную думскую кампанию 1999 года кандидатом в депутаты выдвинулся вместе со мной и Аксаковым некто Воротников, московский то ли чиновник, то ли бизнесмен. До этого он уже известным (по Семенову) способом избрался депутатом Госсовета ЧР, возглавил там один из комитетов.
      За мандат депутата Госдумы боролись также декан химического факультета ЧГУ Олег Насакин (он, доктор наук, профессор, «озарился» странным расположением к ЛДПР и Жириновскому), а также еще один москвич Вахтанг Отарович Чкуасели.
      В администрации президента ЧР и тогда очень боялись успеха коммунистов, просчитали, что Воротников, шедший от «Яблока», способен отобрать у Аксакова слишком много голосов, что, естественно, «сыграет на руку» выдвиженцу от КПРФ Молякову.
      За неделю до выборов Воротников свою кандидатуру снимает. Но уже чуть позже, после того как Аксаков стал депутатом Госдумы, Федоров своим указом назначает Воротникова министром экономики в правительстве Чувашии. Здесь сильная сторона Федорова: если человек предан ему и оказывает важные услуги, то компенсация (как правило, влекущая за собой немалую материальную выгоду) не заставит себя долго ждать. Вечное «ты — мне, я — тебе» как работало, так и работает.
      Придумали ещё один трюк. Известно, как запущена у нас система ЖКХ. Люди годами выпрашивают помощи в ремонте подъездов, детских площадок, тротуаров. Текут крыши, стоит гнилая вода в подвалах. Чиновников это не особо волнует. Но вот за месяц, за два перед выборами нужный для власти кандидат развивает бурную деятельность — собирает с населения заявки, обещает ремонт, покраску, установку решеток на окнах, стальных дверей на подъездах и т. д.
      На избирательном участке разгорается работа — прокладываются дорожки «на скорую руку», что-то красят, что-то латают на крышах, в подвалах. Меняют развалившиеся ступеньки крылечек, замазывают щели между панелями, вырубают больные или не в меру разросшиеся деревья и кустарники. Снуют всюду мелкие чиновники из администрации, вещают обывателю: «Это, мол, всё делается благодаря хорошему кандидату Пупкину. Он обратился — мы сделали. Пупкин- человек дела. А коммунист, этот, как его, Иванов — он бездельник, от него проку нет, он только критиковать может. Так что голосуйте только за Пупкина!»
      Если Пупкин богат, то он на все эти «косметические» ремонты деньги дает сам. Если это какой-нибудь «свой в доску» главврач, то под него деньги даёт уже сама администрация.
      Потом, когда этот Пупкин становится депутатом, он эти деньги «отбивает» месяца за два-три. Но голосует за такие постановления и законы, в результате введения которых обывателей, «купившихся» на мелкие жэкэховские подачки, обдирают, как липку.
      Помню, как в 2002 году, когда я в четвертый раз выиграл выборы в Госсовет ЧР, по моему избирательному участку лично осуществляли инспекцию тогдашний глава администрации президента Мидуков и министр внутренних дел Вадим Антонов.
      Антонов даже умудрился остановить Алексея Шурчанова, который как раз распространял мои листовки. Когда же Алексей сказал, что он не имеет права препятствовать ему в агитационной работе, Антонов произнес нечто в духе: «Ну, ну, смотри, доиграешься». Свидетелем этого была моя жена, остановили их вместе с Алексеем. На тех выборах сам глава Чебоксарского городского самоуправления Н. И. Емельянов расхаживал по моему участку, заходил в дома, в общежития, изображая деловую озабоченность проблемами жителей, в противовес «демагогу и популисту» Молякову.
      Когда меня лишили мандата депутата Госсовета в 2003 году, то по моему округу были назначены довыборы. На мой участок выдвинули предпринимателя Игоря Кушева, торгующего моющими средствами. Перед выборами по квартирам разносили не привычные сахар и муку, а моющие средства — порошок, мыло и т. д.
      Как всегда, подключились школьные директора. Особенно не могла нарадоваться на Кушева руководитель детского реабилитационного центра Московского района г. Чебоксары Овчарова. Она даже, в нарушение закона, разместила в помещении своего центра общественную приемную бизнесмена.
      Ситуация для меня удивительная. Овчарова — супруга человека, которого я очень уважаю, Виктора Викторовича Овчарова. Он коммунист, долгое время здорово редактировал газету «Товарищ», которую впоследствии сменила «Чебоксарская правда». Поэт, публицист. А в 80-е годы прошлого века он был собственным корреспондентом газеты «Советская Россия» в Чувашии. С ним у меня очень хорошие отношения. Супруга же его на каждых выборах поддерживает только моих противников. То она старалась за Аксакова, то за Кушева.
      Кушев стал депутатом Госсовета. Естественно, тут же влился в ряды фракции «Единая Россия». Если раньше его хозтоварные магазины «Зенит» располагались в основном в Новочебоксарске, то теперь этот «Зенит» встречается в Чебоксарах чуть ли не на каждом углу. Все-таки политика — дело выгодное. При том условии, если ты «пляшешь» под дудку местного князька и его камарильи.
      С кандидатом в депутаты Госдумы П. Семёновым связана почти фантастическая история. В самом конце ноября 2003 года в мой предвыборный штаб на ул. Гагарина, 5 зашли двое незнакомых крепкого телосложения молодых людей и оставили для меня пакет из плотной бумаги. В пакете находились фотографии, сопровождавшиеся текстом под заголовком «Бандитское окружение президента Чувашии, или кому Николай Федоров помогает стать депутатом». Изложенные под этим заголовком сведения ошеломляли. Трудно было поверить в то, что это правда. Я и сегодня не уверен в их правдивости. Неведомый автор сообщал:
      «На проходящих ныне выборах депутатов Госдумы безусловным фаворитом президента Чувашии Николая Федорова, известного «юриста», любящего блеснуть доскональным знанием Конституции России и непримиримо покритиковать федеральную власть, является выдвиженец от партии «Единая Россия» 26-летний Павлик Семенов. Он является депутатом местного Госсовета от города Канаша (по Канашскому округу он и баллотируется), а нынешним летом за никому не известные заслуги еще и фактически назначен председателем «молодежной палаты» законодательного органа республики.
      Интересно, знают ли уважаемые компетентные органы и «единороссы» из Москвы, с кем тесно связан Паша — глава сети «Фонда социальных программ», который плотно окучивает чувашскую деревню, а в действительности просто за водку покупает голоса далеких от политики сельских аборигенов, и его отец Владимир Семенов фактический хозяин Нефтеюганска, что расположен в Ханты-Мансийском округе, и по совместительству большой друг Николая Васильевича Федорова?»
      Далее говорилось, что за избрание своего сына Семенов будто бы посулил Федорову почти миллион долларов и лично финансирует его предвыборную кампанию, в которую в нарушение всех немыслимых избирательных законов вовлечены практически все сотрудники аппарата президента Чувашии и муниципалитетов. И будто бы выборы по округу лично курирует первый вице-премьер правительства Чувашии, министр физкультуры и спорта Вячеслав Краснов.
      Ставился вопрос: на кого и в чьих интересах работает чувашский президент и подчиненные ему государственные служащие?
      А вот на кого.
      На первой фотографии были «запечатлены» стоящие рядом и улыбающиеся Федоров и Владимир Семенов. На остальных — человек, «похожий на Семенова» в самых различных компаниях. Были там и тюменские воры в законе, и московские, и местные, чувашские. Подробно сообщалось, какое отношение эти люди имеют к вещевым и продовольственным рынкам, казино «Бизон», «Арбат», «Пирамида», «Ностальжи». Рассказывалось о специфике бензинового бизнеса Чувашии. Упоминался нефтеюганский торгово-развлекательный центр «Империя», город Канаш, Чапаевский поселок. Люди на снимках сидели то в бане, то в ресторане. И каждый назывался не только по «кличке», но и по своему настоящему имени. Указывалось даже, кто еще жив, а кто уже умер от чрезмерного употребления наркотиков. В конверте же лежала и дискета, на которой было зафиксировано всё то, что было отражено на бумажных листах.
      Конверт был переправлен в республиканский штаб, на Калинина, 66. С содержимым ознакомились В. С. Шурчанов и А. А. Егоров. Очевидно, было принято решение разместить эти сведения в Интернете. Пресс-секретарь республиканского предвыборного штаба Григорий Сарбаев отправился в компьютерный салон «Матрица», расположенный рядом с Домом мод. Но, как только он включил компьютер, появились сотрудники Ленинского РОВД г. Чебоксары и задержали Сарбаева. Без всякого повода и объяснений.
      В отделении все материалы и дискеты были изъяты. Сделано это было также без всяких объяснений. Правда, милиционеры допустили одну оплошность — они составили протокол изъятия материалов у Сарбаева, копию которого вручили ему.
      Сразу после выборов 7 декабря 2003 года я с трудом отыскал Григория, пытался узнать у него об этом происшествии хоть что-нибудь. Григорий был сильно напуган. Туманно намекал, что на него «выходили» какие-то криминальные авторитеты, советовали никому ничего об этой истории не говорить. Ещё он постоянно повторял, что всех нас предали.
      Потом Сарбаев вообще исчез из города. Будто бы срочно перебрался в Москву и зарабатывает себе на жизнь юридической практикой. А. В. Имендаев и я обращались по поводу этого инцидента даже в Генеральную прокуратуру Российской Федерации.
      Процедура была обычная. Генеральная прокуратура наши запросы пересылала в прокуратуру Чувашии. В местной прокуратуре Русакова уже не было, а был Сергей Петрович Зайцев.
      Зайцев, как мне показалось, отнюдь не стремился к торжеству права на отдельно взятой российской территории. Из полковника юстиции он в скором времени превратился в генерала, быстро получил в Чувашии шикарную квартиру, с властями в конфликты не вступал. Т. е. по принципиальным, действительно важным вопросам к этому высокому, украшенному пышными усами молодому красавцу, бывшему моряку, обращаться было бесполезно.
      С переводом из Чувашии С. В. Русакова на другую работу здесь воцарился «триумвират» «правозащитников» — прокурор Зайцев, министр внутренних дел Антонов, председатель Верховного суда П. Ф. Юркин, — надёжно поддерживающий режим президента Федорова.
      Были еще местные начальники в ФСБ, но это были личности настолько неприметные, что никто и не замечал, как их меняли. Трудно было сказать, чем же занимается это ведомство, поскольку не видеть, чем же заниматься «компетентным органам» в Чувашии, мог только слепой.
      А. В. Имендаев, представив материалы об отце и сыне Семеновых в прокуратуру, просил проверить, не нарушали ли Антонов, Федоров закон о выборах в Государственную Думу Федерального Собрания РФ? Действительно ли привлекались бандиты для контроля за выборами и для обеспечения прохождения в Госдуму П. Семенова?
      Альберт Васильевич писал в одном из запросов: «Н. Федоров за всю фальсификацию выборов получил… 1 миллион долларов США. Подтверждаются эти факты материалами, изъятыми милицией по указанию Антонова у гражданина Сарбаева.
      Сарбаев был арестован милицией во время выборов, а по выходе из милиции его похитили бандиты, и только после произведенного «внушения» его выпустили.
      Зайцев данные факты проверять отказался категорически и фактически сбежал из Чувашии куда подальше.
      Требую от прокурора Чувашии вернуться к этим вопросам и изобличить Н. В. Федорова как организатора бандитской власти или власти бандитов в Чувашии, которую он возглавляет».
      На эти смелые, рискованные обращения следовали один за одним стандартные ответы, похожие на ответ прокурора отдела следственного управления прокуратуры Чувашии, юриста 1 класса А. В. Ларионова:
      «Ваши аналогичные обращения ранее рассматривались, Ваши доводы полно и объективно проверялись, ответы на них даны в порядке, установленном Инструкцией «О порядке рассмотрения и разрешения обращений и приема граждан в органах и учреждениях прокуратуры Российской Федерации».
      Оснований для повторного рассмотрения Вашего обращения по вышеуказанным доводам не имеется.
      В соответствии с п. 4.13 приказа Генерального прокурора РФ № 3 от 15.01.2003 г. переписка с Вами в этой части прекращена.
      В случае поступления впредь Ваших обращений по указанным вопросам они будут оставлены без рассмотрения и ответа».
      То же самое отвечали А. Ф. Хусаинов, советник юстиции, заместитель прокурора Чувашской Республики; А. В. Федяров, начальник отдела следственного управления прокуратуры ЧР, младший советник юстиции, и т. д., и т. п.
      В этом деле «выросла» глухая стена. Хотя все материалы давно есть не только в прокуратуре, но и в ЦИК РФ, и в МВД РФ, и в ФСБ. Никто так и не удосужился выяснить, кто «сдал» бедного Гришу Сарбаева, за что его задержали и на каком основании материалы, изъятые у него, не были тщательно проверены.
      Нынешняя российская правоохранительная система тяжелым бременем повисла на тощей шее налогоплательщика. Дозируя информацию, увиливая от принципиальных расследований серьезных преступлений, занимаясь выгодными мелочами и шумной показухой, система эта так и останется бременем. В этом ее скрытое предназначение, а не в том, чтобы хоть как-то облегчить положение простого гражданина.
      Хотя я уверен — придет в Чувашии к власти честный человек, и вся гниль местной бюрократии в самых больных её проявлениях будет вскрыта и удалена.
      По поводу бригад врачей, выезжавших в районы, заместитель председателя ЦИК ЧР В. А. Алексеев 22.09.2003 года ответил: «Центральная избирательная комиссия Чувашской Республики рассмотрела Ваше заявление от 16.09.2003 г. о якобы незаконной агитации в пользу Семенова П. со стороны групп врачей из г. Чебоксары, выезжающих в сельские районы Чувашии.
      В соответствии с п. 1 ст. 58 Федерального закона «О выборах депутатов ГД ФС РФ» предвыборная агитация начинается со дня выдвижения кандидата федерального списка кандидатов.
      В результате проверки установлено, что врачи, выезжающие в районы Чувашской Республики, занимаются плановой профилактической и лечебной деятельностью, таким образом, в их действиях не усматривается признаков предвыборной агитации.
      По состоянию на 18 сентября 2003 года гр. П. Семенов не является кандидатом в депутаты Государственной Думы Российской Федерации».
      Чуть полнее был ответ, полученный мной из прокуратуры Чувашской Республики 23.09.2003 года за подписью Э. Н. Трусовой. Она сообщала: «…Проведенной проверкой установлено, что ведущими республиканскими лечебно-профилактическими учреждениями осуществляется кураторская работа в сельских административных территориях, которая заключается в проведении методических, консультативных и лечебно-диагностических мероприятий. Выездные кураторские бригады пользуются транспортным средством РКБ-1.
      Согласно информации министра здравоохранения ЧР Суслоновой Н. В., министерством поручений об информировании населения о том, что работа выездных бригад проводится по инициативе депутата Госсовета ЧР Семенова П. В., членам бригад не давалось. Календари, ручки, блокноты и иные предметы с изображением Семенова В. П. врачами при осуществлении осмотров населения не раздаются.
      Опрошенные в ходе настоящей проверки прокуратурой Московского района г. Чебоксары врачи пояснили, что предвыборной агитацией члены выездной бригады не занимаются, каких-либо дополнительных вознаграждений за данную работу не получают.
      Доводы об опубликовании 2 сентября в п. Ибреси в средствах массовой информации — по радио — сообщения о приезде бригады врачей в ходе проверки подтверждения не нашли.
      1 сентября 2003 года депутат Государственного Совета ЧР Семенов П. В. приезжал в Ибресинский район в составе делегации и участвовал в открытии офиса врача общей практики с. Хормалы.
      Согласно информации ЦИК ЧР, депутат Госсовета ЧР Семенов П. В. кандидатом в депутаты Государственной Думы РФ четвертого созыва по одномандатному избирательному округу по состоянию на 19.09.2003 г. не выдвинут…»
      14.10.2003 г. я обратился в ЦИК ЧР по поводу вручения автомобиля «Нива» главному врачу МУЗ «Алатырская центральная районная больница» и призов участникам спортивных состязаний инвалидов в г. Цивильске 12–13 октября 2003 года. Все эти подарки и турниры я связывал с выборной кампанией, просил пресечь этот незаконный опосредованный подкуп населения.
      Отписками в мой адрес в ЦИКе ЧР, видимо, было поручено заниматься В. А. Алексееву. 21.10.2003 г. он отписал, что мой запрос для ответа направлен в окружную избирательную комиссию по Канашскому № 33 одномандатному избирательному округу.
      Председатель этой комиссии Л. Л. Макарова, не искушенная в секретах высшего пилотажа по отфутболиванию запросов неугодных деятелей, сообщила в своем письме от 21.10.2003 г.: «Комиссия по Канашскому № 33 одномандатному избирательному округу рассмотрела заявление кандидата… Молякова И. Ю. на неправомочные действия кандидата в депутаты ГД ФС РФ Семенова П. В. и установила следующее:
      Действительно, 10 октября 2003 года состоялось собрание трудового коллектива МУЗ «Алатырская центральная районная больница», где главному врачу Юрьеву Н. С. был вручен грузопассажирский автомобиль «Нива». Автомобиль был лично вручен генеральным директором Центра социальных программ Владимиром Михайловичем Семеновым. Вышеназванное лицо не имеет никакого отношения к кандидату в депутаты Семенову Павлу Владимировичу, таким образом, отсутствуют признаки подкупа избирателей в пользу кандидата Семенова Павла Владимировича.
      На данном мероприятии и в показанном ГТРК «Чувашия» сюжете предвыборная агитация в пользу кандидата Семенова П. В. не проводилась.
      По второму факту: соревнование среди инвалидов по шахматам, шашкам и т. д. проводились не 12–13 октября, а 9 октября 2003 года в соответствии с ранее утвержденным планом мероприятий, посвященных Году инвалидов. Призы участникам соревнования предоставленны Управлением социальной защиты населения администрации Цивильского района и Центром социальных программ Семенова, учредителем которого является Владимир Михайлович Семенов.
      Кандидат Семенов П. В. в данном мероприятии не участвовал, и предвыборная агитация в его пользу не проводилась, то есть факт подкупа избирателей при проведении соревнования не подтвердился».
      Формализм в работе с нашими заявлениями здесь проявился очень наглядно. Алексеев 21 октября направил из ЦИК ЧР обращение в ОИК по 33-му округу. Макарова умудрилась в тот же день, якобы проведя тщательную проверку, дать мне ответ.
      Читая эти смешные отписки (Павел Семенов не имеет никакого отношения к Владимиру Семенову!), можно прийти к выводу: никому не известный двадцатишестилетний молодой человек в одиночку меньше чем за год попадает в доверие ко всем главам районных администраций, врачам учителям и жителям двадцати районов Чувашии. Видно, собственными ногами обошел все города и веси.
      Он нигде не выступает, ни в чем не участвует, никому ничего не дарит, но толпы восторженных избирателей идут на участки и отдают свои голоса за почти бесплотное, безгрешное существо, отдав предпочтение этому «бензиновому эльфу» вместо всем известного, многие годы отдавшего своим землякам В. С. Шурчанова. Впору было бы воскликнуть: «Чудо! Чудо! Явился новый мессия!», если бы не, подобно нашатырю, приводящий в чувство тяжелый запах огромных нефтяных денег.
      Достаточно, однако, о Семенове.

* * *

      30.09.2003 года я вновь обращаюсь в ЦИК ЧР с заявлением по поводу того, что в период с 22 по 28 сентября 2003 года на телевизионных каналах вещания ФГУП «ГТРК «Чувашия», «Чебоксары-ТВ», ТВЦ, МТВ в рекламных роликах была распространена информация, содержащая сведения о деятельности политической партии с использованием наименования и эмблемы «Единая Россия», а именно: «…если у вас возникла проблема…», то обращайтесь по телефону 45-45-45, абонент «Единая Россия» (программа «SOS»)".
      При размещении рекламного ролика допущены нарушения п. 2 ст. 57, ст. 58 ФЗ «О выборах депутатов ГД ФС РФ», поскольку предвыборная агитация в СМИ возможна только за 30 дней до дня голосования. Таким образом, организации телерадиовещания допустили предвыборную агитацию вне агитационного периода.
      В соответствии с п. 4 ст. 64 ФЗ «О выборах депутатов ГД ФС РФ» оплата рекламы коммерческой и иной, не связанной с выборами деятельности, с использованием наименования политической партии, эмблемы и иной символики, выдвинувшей список (списки) кандидатов, в ходе избирательной кампании осуществляется только из средств соответствующего избирательного фонда.
      Указанная реклама не оплачена из средств избирательного фонда, в результате чего организациями телерадиовещания и избирательным объединением «Единая Россия» нарушены п. 9 ст. 57, п. 17 ст. 60 ФЗ «О выборах депутатов ГД ФС РФ» и совершено административное правонарушение, предусмотренное ст. 5.5 КОАП РФ».
      На основании изложенного я просил ЦИК ЧР, руководствуясь п. 8 ст. 64 ФЗ «О выборах депутатов ГД ФС РФ», п. 5 ст. 28.3 КОАП РФ, составить протокол об административном правонарушении в отношении виновных лиц и направить этот протокол в суд.
      В суд, конечно, никто ничего не направил, но успех, пусть и небольшой, все-таки был достигнут. 10.10.2003 г. член ЦИК ЧР, руководитель рабочей группы по информационным спорам и иным вопросам информационного обеспечения А. В. Щербаков сообщил, что мои доводы признаны верными, нарушения имеются. «По результатам рассмотрения составлен протокол об административном правонарушении».
      Дальнейшее повествование покажет, почему у моего штаба не было времени обращаться в суд по данному нарушению самим.
      15.10.2003 года обращаюсь в ОИК по своему 34-му избирательному округу с сообщением о том, что ГУП «Газета «Советская Чувашия» незаконно распространила информационно-агитационный материал о кандидате в депутаты ГД ФС РФ А. Г. Аксакове (о том, что стал он орденоносцем).
      Я полагал, что нарушен запрет, содержащийся в п. 1 ст. 54 ФЗ «О выборах депутатов ГД ФС РФ» на информирование избирателей о кандидатах органами государственной власти.
      Нарушен принцип равенства кандидатов, газета обязана была предоставить свою площадь всем кандидатам в депутаты на тех же условиях, что и А. Г. Аксакову.
      Аксаков обязан был проплатить агитацию в «Советской Чувашии» и отчитаться о расходах в финансовом отчете. В соответствии с п. 8 ст. 64 ФЗ «О выборах депутатов ГД ФС РФ» я просил выступить с представлением в правоохранительные органы в целях пресечения незаконной агитационной деятельности ГУП «Газета «Советская Чувашия».
      В тот же день я обратился в ЦИК ЧР с аналогичным заявлением по поводу распространения в газете «Чебоксарские новости» (№ 203), входящей в ГУП «Газета «Советская Чувашия», статьи О. Викторовой «Туя и боярышник — для влюбленных юго-западного».
      В статье умильно повествовалось о том, что добрый депутат Аксаков участвовал лично в посадке туи и боярышника, в которых могли бы скрываться со временем ищущие укромных уголков влюбленные.
      К тому времени Аксаков был уже кандидатом и все комплиментарные публикации должен был оплачивать из средств избирательного фонда.
      Уже на следующий день, 16 октября 2003 года, ОИК признала мои претензии необоснованными и 23 октября 2003 года я вынужден был обратиться в ЦИК ЧР. Результат — тот же.
      Как я упоминал, администрация упорно обрабатывала педагогические коллективы. Несколько заявлений в ЦИК ЧР и ОИК было направлено моими доверенными лицами. Приведу лишь одну характерную «отписку», присланную «самой» Л. Н. Линник. Обычно ответы на мои запросы, запросы моих доверенных лиц она не подписывала.
      21.11.2003 г. Линник писала А. В. Имендаеву: «17 ноября 2003 года в Центральную избирательную комиссию поступила жалоба Имендаева Альберта Васильевича на решение окружной избирательной комиссии по Чебоксарскому № 34 одномандатному избирательному округу по выборам депутатов Государственной Думы Федерального Собрания Российской Федерации (далее — окружная избирательная комиссия по Чебоксарскому № 34 одномандатному избирательному округу) от 10 ноября 2003 года № 15/98.
      Рассмотрев указанную жалобу, изучив материалы проверки, проведенной окружной избирательной комиссией по Чебоксарскому № 34 одномандатному избирательному округу по заявлению Имендаева А. В., заключение Рабочей группы Центризбиркома Чувашии по предварительному рассмотрению жалоб (заявлений) о нарушениях избирательных прав и права на участие в референдуме граждан Российской Федерации от 18 ноября 2003 г., признавшей решение окружной избирательной комиссии по Чебоксарскому № 34 одномандатному избирательному округу законным и обоснованным, Центральная избирательная комиссия Чувашской Республики установила следующее.
      При разрешении жалобы Имендаева А. В. окружная избирательная комиссия по Чебоксарскому № 34 одномандатному избирательному округу исследовала все необходимые доказательства. В ходе проверки опрошены начальник отдела управления образования г. Чебоксары по Ленинскому району Петров К. А., директор МОУ «Средняя общеобразовательная школа № 6» Макарова Н. В., уполномоченный представитель политической партии «Народная партия Российской Федерации» Сытин М. А., изучен план работы Ленинского ТОУО г. Чебоксары с 03 по 08 ноября 2003 г.
      Из указанных материалов следует, что в ноябре 2003 г. в здании МОУ «СОШ № 6» г. Чебоксары проводилось совещание с педагогическими работниками школ по вопросам повышения заработной платы педагогическим работникам и разъяснения нормативных правовых актов, регулирующих особенности работы по совместительству, на котором присутствовал и выступил по обозначенным вопросам депутат Государственной Думы РФ Аксаков А. Г. Материалами проверки опровергаются доводы Имендаева А. В. о том, что со стороны начальника управления отдела образования г. Чебоксары по Ленинскому району Петрова К. А. проводилась предвыборная агитация в пользу кандидата в депутаты Государственной Думы РФ Аксакова А. Г., а последним допущено «злоупотребление административным ресурсом». Сам Имендаев А. В. в своей жалобе не приводит конкретных обстоятельств нарушений предвыборного законодательства со стороны Петрова К.А или иных лиц.
      При изложенных обстоятельствах Центральная избирательная комиссия Чувашской Республики находит решение окружной избирательной комиссии по Чебоксарскому № 34 одномандатному избирательному округу от 10 ноября 2003 г. № 15/98 законным и обоснованным, а жалобу Имендаева А. В. не подлежащей удовлетворению.
      На основании вышеизложенного в соответствии со ст. 27 Федерального закона «О выборах депутатов Государственной Думы Федерального Собрания Российской Федерации», ст. 75 Федерального закона «Об основных гарантиях избирательных прав и права на участие в референдуме граждан Российской Федерации» Центральная избирательная комиссия Чувашской Республики постановляет:
      1. Оставить жалобу Имендаева Альберта Васильевича от 17 ноября 2003 года на решение окружной избирательной комиссии по Чебоксарскому № 34 одномандатному избирательному округу от 10 ноября 2003 г. № 15/98 без удовлетворения.
      2. Направить настоящее постановление в окружную избирательную комиссию по Чебоксарскому № 34 одномандатному избирательному округу Имендаеву А. В.»
      Имендаев, естественно, приводил совершенно конкретные примеры агитации за Аксакова, так как присутствовал на этом совещании лично, все записал. Протокол его, естественно, никто из присутствующих не подписал. Педагогические работники побоялись. Пришлось ему все оформлять в виде заявления.
      Но ведь он ставил вопрос перед ОИК о том, почему на подобные совещания (врачей, учителей, работников культуры, жилищно-коммунального хозяйства и т. д.) не приглашают других кандидатов в депутаты. Ведь в начале ноября Аксаков был не просто депутатом Госдумы, но и зарегистрированным кандидатом. Так что отговорка, будто это была просто «плановая» встреча с депутатом, уже не подходила.
      Само выступление кандидата Аксакова в отсутствие оппонентов, которые могли уточнить, конкретизировать, опровергнуть его доводы, было грубейшим нарушением принципа равенства всех кандидатов в депутаты.
      То же выборное законодательство предусматривает, что чиновники, руководители предприятий и учреждений обязаны обеспечивать всем без исключения кандидатам условия для общения с избирателями.
      Больно это хорошо — составили график проведения будто бы «совещаний», засекретили его от всех остальных кандидатов в депутаты, дали «зеленый свет» только одному «избранному» — и это назвали «честной предвыборной борьбой». Ничего честного тут нет. Есть проявление голого администрирования. Любая нормальная избирательная комиссия в два счета прекратила бы эту порочную практику. Но без этого «грубого давления» в представительных органах работали бы порядочные люди и весь криминально-мафиозный порядок был бы поставлен под серьезный удар.
      Представители моего штаба неоднократно выходили на главврачей, директоров школ, пытались предварительно согласовать график встреч. Но получали, как правило, решительный отказ, сопровождаемый зачастую паническими восклицаниями: «Мы — вне политики, политикой в лечебных, учебных, административных заведениях заниматься нельзя. Никого не пустим, ничего не знаем!»
      А вот кандидат Аксаков, естественно, никаких трудностей не испытывал.
      Телефон нашего штаба, располагавшегося на ул. Гагарина, 5, скорее всего, прослушивался. Чиновники об этом догадывались. Поэтому по телефону чаще всего горячо убеждали «товарища майора» на том конце провода в своей аполитичности.
      Находились, конечно, порядочные люди, работали с нами «в индивидуальном порядке». Обычно я подъезжал к такому директору школы, ПТУ, техникума, и он без лишнего шума собирал в классе, в учительской преподавателей, технических сотрудников — встречи проходили очень интересно. У нас ведь так: сначала людей собрать невозможно, но если уж народ собирается, видит, что разговаривают с ним по существу, то уже долго не расходятся люди, бесконечным потоком идут вопросы. Иногда диалог с людьми длился не один час.
      Но чаще было по-другому. В новоюжном районе города Чебоксары (номер школы называть не буду) была достигнута договоренность о выступлении. Когда вечером я с доверенными лицами прибыл к дверям школы, то всё было закрыто наглухо. Долго стучали. Минут через десять за закрытыми дверями появилась то ли сторож, то ли технический работник. Была эта женщина напугана. Прокричала из-за закрытых дверей, что директор приказал никого не пускать.
      Пришлось проводить встречу с собравшимися жителями микрорайона прямо у крыльца. Мы вообще потом приняли этот способ на вооружение. По микрорайону распространяли объявления, что встреча с избирателями состоится не в школе, клубе или больнице, а на крыльце этого учреждения или у главного входа.
      Люди мерзли, ругались, но слушали выступления очень внимательно. Помню, не пустили в помещение действующего депутата Госдумы В. С. Шурчанова. Нас тогда было несколько человек, были с Шурчановым и действующие депутаты Госсовета ЧР, но директриса, перепуганная насмерть, твердила только одно: «Хоть милицию вызывайте, хоть в суд подавайте, но в помещение школы никого не пущу».
      В Марпосадском районе, в селе Октябрьское, в помещение новой школы мы пришли с моим доверенным лицом, бывшим первым секретарем Калининского районного комитета КПРФ г. Чебоксары Александром Владимировичем Спиридоновым. Сам он марпосадский, в районе всех знает хорошо.
      В школу, где его знакомый работал завучем, мы пришли минут за пять до окончания уроков. Часто нам отказывали во встречах, ссылаясь на занятость педагогов в классах, с учениками. А здесь знакомый Спиридонова пообещал после уроков минут на 15–20 всех педагогов собрать. Но встреча так и не состоялась. Видимо, руководство школы быстро созвонилось с районным начальством, выяснило, что проводить встречу ни в коем случае нельзя. Педагоги были об этом предупреждены и вместе с учениками покинули школу. Многие — через запасной выход.
      При этом женщины-учителя, решившие уйти из школы через главный вход, пробегали мимо нас быстро, потупив взгляд. Исчез и знакомый завуч. Директора будто бы и не было в школе с самого начала. Сколько ни уговаривали мы людей выслушать нас хотя бы в фойе, прямо у входа или на крыльце, никого собрать не удалось.
      В Чебоксарах, на Восточном поселке, руководитель местного самоуправления договорилась, чтобы мне открыли помещение клуба для встречи с избирателями. Накануне мы развесили объявления. Пришло человек 70. Спокойно провели встречу. Так потом эту женщину несколько недель запугивали увольнением, переизбранием, всевозможными неприятностями за то, что Молякову позволено было выступить.
      В то же село Октябрьское еженедельно из районов съезжаются люди торговать домашним скотом. Если подъехать часам к восьми утра, то можно, взобравшись с мегафоном на пригорок прямо посреди рынка, выступить перед десятками людей. Во время выступления бригада агитаторов раздаёт торгующим и покупающим газеты и агитационные листовки. Выступление проходило под блеяние, мычание, ржание.
      На Южном поселке в Чебоксарах я забирался обычно на большой деревянный ящик и через мегафон обращался к людям, пришедшим на самую бедную барахолку в столице Чувашии.
      В Ишаках, на мясном рынке, приходилось, выдирая ноги из липкой осенней грязи и подстелив толстый картон, взбираться на какой-нибудь пустующий прилавок и оттуда знакомить избирателей со своей предвыборной программой. Кстати, в Ишаках выступать здорово, эффективно. Тысячи людей слушают тебя, одновременно совершая покупки, прицениваясь. Однажды за два часа агитации нам удалось распространить там до 10 тысяч листовок и газет.
      В Козловке рынок частный. Его хозяева хорошо относятся к коммунистам. Да и секретарь райкома там замечательный — Нина Корниловна Иванова. Умный, энергичный человек, прекрасный организатор. Район знает как свои пять пальцев. Там заберешься прямо в радиорубку и через рыночное радио высказываешь всё, что в душе наболело. На хозяев рынка за выступления коммунистов пытались «наехать» местные чиновники, да они посылали их подальше.
      Вообще, Нина Корниловна молодец. За какие-то гроши сумела нанять желтого цвета «жигуленок», битый и бывалый, но с нашим водителем, патриотом, сочувствующим коммунистам. На нем мы десять дней бороздили раскисшие поля Козловского района.
      Неожиданно подъезжали к автостанциям и тут же, среди толпы, ждущей своего автобуса, начинали агитацию. Делали это не только на платформах или под открытым небом, но и внутри помещений. Хорошо, если не встревал перепуганный начальник. Люди в основном слушали внимательно. Ведь всем интересно, что это говорят чебоксарцы, заехавшие внезапно к ним в глухомань.
      Плохо было, если начинал плакать ребенок или объявляли посадку. Тогда приходилось сворачивать выступление прямо на половине «текста». Зал вмиг пустел, и нужно было ехать дальше в поисках скопления людей.
      Не покидало ощущение холода. Осень выдалась ранняя. Выступать приходилось в основном на улице. Система, например, у той же Нины Корниловны простая, но эффективная. На каждый день у нее спланировано посетить 4–5 деревень. В каждой у нее, как у бывшего председателя колхоза, есть свои доверенные люди. Они обходят жителей, сообщают, что в намеченное время (чаще всего у магазина или почты) нужно собраться для встречи с кандидатом в депутаты.
      Приезжаешь в указанное место ко времени и обязательно ждешь минут 30–40, пока не соберутся селяне. Если собралось человек 20–25, то это хорошо. Иногда люди не собирались вовсе, и приходилось всей бригадой вновь обходить дворы, приглашая людей на встречи. Да еще нужно было успеть сунуть в каждую калитку, каждый почтовый ящик газету или листовку.
      Есть у нас уазик-«буханка» 74-го года выпуска. Числится за горкомом. Мы его оборудовали самодельным звукоусилительным устройством, работающим от аккумулятора. Если деревня большая, то, включив на полную мощь громкоговоритель, проезжаешь несколько раз по деревне из конца в конец, объявляя о встрече. В промежутках между выступлениями включаются советские патриотические песни.
      Та ещё картина. По разбитой сельской улице, одолевая непролазную осеннюю грязь, ныряя в здоровенные лужи, пробирается, рыча, уникальное создание отечественного автопрома. Темнеет в конце октября — начале ноября рано. Смеркается. А тут по притихшей деревне раздается бодрый голос кандидата, несутся громкие песни.
      Иногда со всей деревни сбегались собаки. Они прыгали за машиной, вырывающейся с ревом на двух мостах из очередной рытвины, пронзительно лаяли. Лай поднимался по всей деревне. Это было даже хорошо, взбадривало людей. Жители выходили к воротам своих домов поглядеть, кто это там шумит и по какому поводу.
      В Марпосаде на рынке мне нравилось выступать больше всего. Сам рынок маленький, тесненький, но недалеко от главного входа есть небольшая площадка, на которой скрещиваются два основных торговых ряда. Возьмешь в мясном павильоне у девочек-продавщиц табуретку, поставишь прямо посередине площадки, взберешься на нее и начинаешь выступление. Народ заходит на рынок, вываливает с двух торговых рядов и натыкается прямо на тебя. Тут же образуется аудитория человек в 100–150.
      Здесь важно не переборщить. Слушать тебя будут не больше 10–15 минут. За это время нужно успеть сказать все, что считаешь важным.
      Самый неуютный рынок — в Новочебоксарске. Ряды там стоят тесно. Площадка — только на троллейбусной остановке. Приходится выбегать на нее через каждые 15 минут, когда состав слушателей уже изменился, публика свежая, и уже за 5-10 минут попытаться хоть что-то до людей довести. Поэтому чаще всего приходилось выступать прямо в помещении — недостроенном спортивном зале, приспособленном под торговлю.
      Барахолка в Новочебоксарске — неблагоустроенная, прямо посреди поля. Пространство главной площади велико, продувается во всякое время ветром, и даже с мощным мегафоном докричаться до людей очень сложно.
      В том же Новочебоксарске часто приходилось выступать прямо на улице, на автовокзале. Школы и больницы там «перекрыты» Андреевым (мэром) для выступлений коммунистов «наглухо». Не говоря уже о предприятиях. И население там для общения очень тяжелое, «неподъемное». Собрать людей на встречу там, по моему опыту, раза в два тяжелее, чем в Чебоксарах. И здесь нужно отдать должное замечательному человеку, коммунисту, бывшему первому секретарю Новочебоксарского городского комитета КПРФ Михаилу Федоровичу Редькину.
      Мы выходили с ним прямо на середину какого-нибудь двора, и, пока я громко (так, чтобы было хорошее эхо) объявлял о начале встречи, Редькин и работающая в этот день с нами небольшая группа коммунистов и патриотов быстро обходила квартиры и еще раз (потому что накануне на подъездах развешивались объявления) приглашала людей на встречу.
      С Редькиным мы опробовали и некоторые «новшества». На главной улице Новочебоксарска — улице Винокурова, от ДК «Химик» до магазина «Каблучок» расположено пять больших остановок. Там народ есть всегда, ждут транспорт на Чебоксары и главный, 54-й троллейбус. Быстро, за пять минут, сообщаешь людям, ждущим транспорт, кто ты такой есть и что ты хочешь сделать в качестве депутата.
      Так и ходишь постепенно от одной остановки к другой. Вниз по улице Советской, напротив мебельного магазина, перед мостом, две крупные остановки расположены напротив друг друга. Там сходит много людей, едущих домой с «Химпрома» и из промзоны. Там я вставал прямо посреди дороги и через звукоусиливающее устройство обращался к людям на остановках. Иногда удавалось сразу «охватить» таким образом человек 50–60.
      Очень осложняет ситуацию присутствие пьяных. Трезвого бывает нелегко «вытянуть» на беседу. Пьяный же — тут как тут. Он либо орёт невпопад, либо дебоширит, либо умильно клянётся в верности идеалам коммунизма и вспоминает свою жизнь при Советской власти. Сложнее всего с деятелями во хмелю, требующими от тебя тут же прекратить «пустую болтовню» и дать ему в руки автомат. Такой «революционер» готов немедленно разобраться с гайдарами, чубайсами, грефами.
      Характерный, кстати, симптом. В 90–91 годах, когда я выступал среди людей физического труда с лекциями от общества «Знание», пьяные люди (а они на встречах бывали часто), узнав, что я коммунист, собирались тут же на месте «прикончить» меня, грозно предупреждая о моей прямой ответственности за советскую систему, сгубившую страну.
      Но уже тогда всегда находилась гораздо большая часть трезвых людей, которая быстро пресекала вопли разбуянившихся «контрреволюционеров». Помню, как году в 91-м, во время моей встречи с коллективом Лапсарской птицефабрики, троих или четверых пьяных «приверженцев» буржуазного образа жизни буквально пинками вышибали из помещения, чтобы не мешали слушать и задавать вопросы.
      В кампанию 2003 года примчался в Чувашию министр по чрезвычайным ситуациям С. К. Шойгу — видный «единоросс». Очевидно, дошли до него слухи, что предвыборная ситуация для «медведей» в нашей республике складывается не очень благоприятная.
      Не исключено, что президент ЧР Федоров в выборную кампанию 2003 года работал не только на «Единую Россию». Какие-то обязательства, видимо, у него были перед старыми знакомыми Кириенко и Чубайсом. В Чувашии, особенно в Чебоксарах, привольно чувствовали себя представители СПС. Самой организации в полном смысле этого слова в Чувашии не существует. Но перед выборами, когда местная группка Союза правых сил получает финансирование, на улицах городов вдруг появляются мальчики и девочки в фирменных накидках, палатки и лотки с символикой этой организации.
      Мальчики и девочки раздают изданные на хорошей бумаге газеты, буклеты, календари. Всовывают какие-то странные договора между избирателями и руководством российских либералов, в которых те клянутся выполнить все наказы граждан. Видимо, какой-то «процент» в Чувашии эспээсники должны были получить. Это-то и не понравилось «медведям». После выборов, лишённые материального интереса, эти «активисты» СПС исчезают до следующей кампании.
      Мы с Редькиным в день приезда Шойгу работали в Новочебоксарске по остановкам. Пронеслась кавалькада легковых автомобилей с мигалками. Поехали к ДК «Химик». Потом наши знакомые дворники, выйдя из ДК со встречи, рассказывали нам, о чем вещали Шойгу и Федоров, а также о том, как их всех «сгоняло» начальство на эту встречу.
      Очень активную роль в предвыборном штабе А. Г. Аксакова играла Лидия Александровна Лагутина. В конце семидесятых — начале восьмидесятых годов она трудилась в Новочебоксарском городском комитете ВЛКСМ. Естественно, была членом КПСС, курировала работу со школьными комсомольскими организациями. Я, после избрания секретарем комсомольской организации Новочебоксарской средней школы № 1, работал под её началом. Помню, комсомолкой она была пылкой, демонстративно убеждённой. Довольно высокая, стройная, она в те годы была привлекательна. Её кто-то даже называл «комсомольской королевой».
      Со временем она получила юридическое образование, работала в Чебоксарском педучилище. Когда я впервые, в 1994 году, избрался депутатом Государственного Совета ЧР 1-го созыва, она работала там в юридическом отделе. Мы с ней были в хороших отношениях. К нашей маленькой компании «примыкали» также юрист правового отдела Татьяна Рафаиловна Кудашкина и Александр Борисович Белов, первый редактор парламентской газеты «Республика».
      Вместе мы пили чай, а перед праздниками и кое-что покрепче. Тогда я и заметил в Лидии Александровне какую-то раздраженность, стремление съязвить, сделать о человеке едкое (впрочем, как правило, точное) замечание. Критический настрой её по отношению к окружающим имел горький привкус застарелого, активного разочарования в людях. Порой казалось, что она цинична.
      Почему-то она не любила советское партийное начальство Чувашии, т. е. тех людей, которые были её руководителями. Естественно, и речи быть не могло о её дальнейшем пребывании в рядах КПРФ или участии в возрождении комсомола.
      Сколько их, этих симпатичных, ироничных, все понимающих дам, работавших по горкомам, обкомам, райкомам, сидевших в приёмных секретарей, в орготделах, отделах учёта, бухгалтериях! Худо-бедно, но комсомол и партия давали им возможность кушать хлеб с маслом, выезжать по льготным путёвкам в дома отдыха и санатории, в том числе и за границу. Они решали для своих детей проблемы с садиками и пионерскими лагерями.
      В одночасье почти вся армия женщин-функционеров предала и комсомол, и партию. Всё было хорошо в Лидии Александровне. Неприятно поражало публичное, каждый раз обозначаемое отречение от своей молодости, от партбилета. Здесь можно было бы быть и посдержаннее.
      Мне кажется, женщины, поступившие таким образом, еще хуже мужчин. Объясняется это, скорее всего, глубоко укоренившимися религиозными традициями. Иуда — он ведь мужчина. А ещё раньше Каин. Что же касается женщин, то они проявляли коварство, но во благо собственного народа, семьи, детей. Самсон и Далила, Юдифь и Олоферн. Тут же преданность человеку, оказавшему снисхождение и милость. Та же Мария Магдалина, сёстры воскрешенного Лазаря Мария и Марфа. Хотя бы и Сара, изгнавшая бедную Агарь. Была и Иродиана с дочерью Саломеей.
      В общем, отступниц среди женщин не меньше, чем среди мужчин. Увы. Например, Крета Лазаревна Валицкая, последний первый секретарь Чебоксарского городского комитета КПСС. В начале 90-х она ещё принимала участие в становлении КПРФ в Чебоксарах. Затем отошла от организации. Более того, превратилась в чиновницу, преданно отстаивающую интересы федоровского режима.
      Она даже несколько лет возглавляла Министерство труда и занятости населения, республиканский женсовет, была заместителем главы Чебоксарского городского самоуправления Емельянова, отвечая за связь с общественными организациями.
      «Убрать» её из чиновничьей обоймы удалось только после событий 21 января 2005 года, когда возмущенные законом о «монетизации» льгот чебоксарцы перекрыли проспект Ленина напротив сквера Чапаева. Будто бы её обвинили в том, что не смогла предотвратить это стихийное выступление горожан.
      Ещё более печальный женский персонаж из бывших видных партийных функционеров — бывший министр культуры и межнациональных отношений ЧР О. Денисова. Это вообще из ряда вон выходящий случай. Даже говорить обо всём этом как-то неудобно.
      Наряду с Лагутиной изрядно потрудился в пользу Аксакова мой хороший знакомый — А. Б. Белов. Сколько хороших вечеров провели мы с ним за откровенными, интересными разговорами. В предвыборную кампанию 1999 года он даже помогал мне в издании печатной продукции.
      В 2003 году он полностью встал (как я уже упоминал) на сторону Аксакова. Дозированная, тонкая игра Александра Борисовича под названием «и нашим, и вашим» многими воспринималась как свидетельство объективности и ума. Воспринималась до недавнего времени. Белов был вынужден уйти из газеты под давлением главного покровителя издания (серьёзно помогавшего и деньгами) Александра Ильича Дельмана, владельца многочисленных автозаправочных станций в Чебоксарах и окрестностях.
      Намеренно или нет, но Дельман способствовал назначению на место Белова Николая Николаевича Максимова. У Белова и Максимова неприязненные отношения сложились давно. Максимов в конце 80-х — начале 90-х был главным редактором газеты «Советская Чувашия», а Белов трудился у него заместителем.
      Максимов уволил Белова с должности. Тот восстановился на работе по суду, но через несколько месяцев демонстративно уволился из «СЧ». Издавал независимые газеты «Поединок», «Вечерняя газета», работал корреспондентом в газете «Правда», создавал и возглавлял «Республику». Из «Республики» ушел в «Аргументы и Факты».
      Недавно выяснилось, что А. Б. Белов вновь устроился на работу в газету «Советская Чувашия». Трудится он там вновь заместителем главного редактора Африкана Соловьева. Но предпочтения у него остались прежними. В феврале 2006 года он опубликовал об Аксакове в «Советской Чувашии» очередную комплиментарную статью. Будто бы Аксаков попросил московского коммерсанта Брунштейна, бывшего жителя Чебоксар, организовать здесь сеанс одновременной игры с гроссмейстером Львом Псахисом.
      Игра состоялась, а Белов принимал в ней участие и Псахису проиграл. Всё это событие подано в лёгкой ироничной манере, присущей Александру Борисовичу. И нового своего начальника Соловьева пытается он обрисовать чуть-чуть комическим персонажем, и себя — скользящим по жизни иронично и со вкусом. Но эта очередная реклама за Аксакова выглядит в исполнении даже такого профессионала, как Белов, еще более натужно, вымученно, чем незабвенный конкурс кулинарных рецептов имени А. Г. Аксакова в «Чебоксарских новостях».
      Не отстает от Белова и его бывший начальник Н. Н. Максимов, и.о. главного редактора газеты «АиФ-Чувашия». Там вновь замелькали портреты Аксакова, демократично, по-простецки перекинувшего через плечо пиджак. Этакий свой парень, симпатяга, «открытый настежь» людям. Газета дает депутату возможность высказаться о работе в Госдуме. Депутат в интервью заявляет: «Молодым надо дать одинаковые шансы на успех» («АиФ-Чувашия», № 10 (374), март 2006 г.).
      Интервью носит неконкретный характер. Депутат не поясняет, как при новом Трудовом кодексе, за который он проголосовал, закрепляющем эксплуататорское отношение: хозяин — наёмный рабочий — равными могут быть сын хозяина и сын рабочего (или безработного).
      Умелая рука Александра Борисовича чувствуется в текстах информационного бюллетеня, издававшегося сотнями тысяч экземпляров в выборную кампанию 2003 года. Я на Белова не обиделся. Какое я на это имею право? Между нами сохранились хорошие отношения. На обиженных, как говорится, «воду возят». Не думал я только, что «воду возить» мне чуть не пришлось из-за Александра Борисовича.
      Предвыборная работа, однако, требовала своего. Несколько раз я обращался и в УИК ЧР, и в прокуратуру с просьбой разобраться, почему «АиФ-Чувашия» фактически рекламирует кандидата в депутаты Госдумы Аксакова, но реклама эта из избирательного фонда не оплачена?
      1 октября 2003 года направил в ЦИК ЧР заявление следующего содержания: «В региональном приложении газеты «Аргументы и Факты — Чувашия» за № 40 (249), октябрь 2003 года, было опубликовано интервью «Депутатами не рождаются» с кандидатом в депутаты Государственной Думы Российской Федерации А. Г. Аксаковым.
      В авторском комментарии говорится о том, что «…дан старт «продолжению», новому конкурсу — «Если бы я был депутатом Государственной Думы», и что «…изменение в положении о конкурсе, видимо, связано с политическим моментом — предстоящими выборами в Госдуму». Тем самым автор дает понять, что проведение конкурса приурочено к избирательной кампании по выборам депутатов Государственной Думы.
      Указанная публикации содержит информацию о деятельности кандидата, не связанную с его профессиональной деятельностью и исполнением им своих служебных обязанностей. Кандидат в депутаты А. Аксаков выступает в качестве инициатора этого конкурса.
      Деятельность А. Аксакова как инициатора конкурса, а не как депутата Государственной Думы способствует формированию положительного отношения избирателей к кандидату, поэтому квалифицируется как агитационная деятельность вне агитационного периода, что является административным правонарушением, предусмотренным ст. 5.10 КОАП РФ.
      Далее в интервью говорится следующее: «…Недавно я пригласил министра строительства Филатова в Новочебоксарск, …чтобы разобраться с проблемой…», и, разобравшись в ситуации, вопросительно восклицает: «…Но разве можно так делать? …есть справедливость, …никто не имеет права издеваться над людьми… в первую очередь должен быть прав человек…» и т. д.
      Безусловно, автор этих слов вызывает у избирателя положительные эмоции, в результате чего у последнего формируются к нему определенные симпатии. По сути дела это не что иное, как озвучивание тезисов из предвыборной программы кандидата, что является агитацией.
      Таким образом, редакция газеты и сам кандидат распространили сведения, способствующие формированию положительного отношения избирателей к кандидату. Тем самым допустили нарушения ст. ст. 57 и 58 ФЗ «О выборах депутатов Государственной Думы Федерального Собрания Российской Федерации».
      При опубликовании указанного выше агитационного материала отсутствует информация о том, за счет средств какого избирательного фонда был помещен этот материал. В результате чего редакция газеты нарушила п. 9 ст. 57 и п.п. 16 и 17 ст. 61 ФЗ «О выборах депутатов Государственной Думы Федерального Собрания Российской Федерации», т. е. указанные лица совершили административное правонарушение, предусмотренное статьей 5.8 КОАП РФ. Вместе с тем, кандидат в депутаты Государственной Думы А. Аксаков нарушил п. 13 ст. 61 вышеназванного закона, т. е. совершил административное правонарушение, предусмотренное статьей 5.8 КОАП РФ.
      После прочтения у избирателей складывается мнение об А. Аксакове, как о человеке, занимающемся благотворительной деятельностью. За участие в конкурсе, инициатором которого он является, предусмотрено денежное вознаграждение: «… первая премия у нас 30 тысяч рублей», — заявляет кандидат-меценат. Указанная деятельность входит в противоречие с ч. 5 ст. 64 того же закона, согласно которой запрещено заниматься благотворительной деятельностью непосредственным участникам избирательной кампании. Таким образом, действия А. Аксакова квалифицируются как административное правонарушение, предусмотренное статьей 5.16 КОАП РФ.
      На основании изложенного, руководствуясь ст. 5.16 КОАП РФ, прошу:
      1. Составить протокол об административном правонарушении в отношении кандидата в депутаты Государственной Думы Федерального Собрания Российской Федерации» Анатолия Геннадьевича Аксакова и главного редактора газеты «Аргументы и Факты — Чувашия» Александра Белова, предусмотренном ст. ст. 5.8 и 5.16 КОАП РФ.
      2. Направить протокол об административном нарушении в суд».
      С жителями этого дома в Новочебоксарске я тоже встречался. История для сегодняшнего дня довольно обычная. Частные строители собрали с людей деньги на возведение жилья. Когда дом еще не был построен из-за постоянно растущих цен на энергоносители и стройматериалы, собранных денег не хватило.
      И денег нет, и жить в доме нельзя. Десятки людей были возмущены, ходили по инстанциям, заваливали жалобами правоохранительные органы. Естественно, обретя статус депутата Госдумы, я хоть как-то мог помочь людям. Об этом и говорил с ними. Естественно, ни одно издание об этом ничего не сообщило.
      Для Аксакова же была устроена инсценировка, подробно освещенная в прессе.
      07.10.2003 года член Центральной избирательной комиссии Чувашии А. В. Щербаков традиционно отписал мне: «Ваше заявление от 1 октября 2003 г. о нарушении правил проведения предвыборной агитации редакцией газеты «Аргументы и Факты — Чувашия», опубликовавшей в номере газеты 40 (249), октябрь 2003 г. интервью «Депутатами не рождаются» с кандидатом в депутаты Государственной Думы Федерального Собрания Российской Федерации А. Г. Аксаковым, рассмотрено на заседании Рабочей группы по информационным спорам и иным вопросам информационного обеспечения.
      Материал- интервью «Депутатами не рождаются», опубликованный в газете «Аргументы и Факты — Чувашия» 40 (249), октябрь 2003 г., содержит информацию о текущей деятельности действующего депутата Государственной Думы Российской Федерации А. Аксакова, что в соответствии со статьей 57 Федерального закона «О выборах депутатов Государственной Думы Федерального Собрания Российской Федерации» не признается предвыборной агитацией.
      Таким образом, в действиях редакции газеты «Аргументы и Факты — Чувашия» и депутата Государственной Думы Российской Федерации А. Аксакова признаков нарушения правил проведения предвыборной агитации не имеется».
      Представляю, что было бы, если бы я, зарегистрированный кандидат в депутаты, вознамерился проводить конкурсы с тридцатитысячными призами! Чиновничья машина сработала бы мгновенно. Вина моя была бы установлена.
      Все-таки даже такие отписки доставляли ЦИКу немало хлопот. Во-первых, боялись рассмотрения этих ответов в суде. Во-вторых, очевидно, совестно было писать подобные вещи. Хотя второе, видимо, маловероятно.
      Людмила Ниловна Линник все-таки не утерпела, в той же «АиФ» обидно обо мне отозвалась. Дело было не столько в моих заявлениях, сколько в том, что я обнародовал некоторые подробности строительства семьёй Линник трехэтажного особняка на берегу Волги, на улице Константина Иванова.
      При этом высказал предположение, что неспроста чиновница вдруг обрела возможность и землю под застройку получить в исторической части города, и средства немалые на дом изыскать. Я уже упоминал, что сильной стороной федоровского режима является способность благодарить людей, состоящих у него в услужении, при том, что служба идет с желанием, с огоньком, с положительными для режима результатами.
      14.10.2003 года я вынужден был обратиться уже в Прокуратуру Чувашской Республики с заявлением: «08.10.2003 г. тиражом в 10970 экземпляров в еженедельнике «АиФ-Чувашия» № 41 (250), октябрь 2003 г., обо мне распространена информация с агитационным уклоном компрометирующего свойства под названием «Вся президентская рать».
      Сравниваются кандидаты в депутаты. Об А. Аксакове сказано следующее: «А. Аксаков имеет восьмое место в федеральном списке элиты «Народной партии». Про И. Молякова: «…И. Молякову старшие товарищи по КПРФ доверили лишь место в самом конце регионального списка».
      Также указывается, что по опыту предыдущих избирательных кампаний Л. Линник назвала меня профессиональным жалобщиком. Газета указывает, что и в настоящее время претензии к СМИ имею только я из всех кандидатов. Но это не так. Уже в ходе нынешней избирательной кампании запросы по СМИ были и у других кандидатов. Выходит, что я и раньше, как утверждает Линник, был жалобщиком и сейчас остался в том же крайне негативном в восприятии людей (избирателей) качестве.
      Вдогонку газета указывает, что я единственный кандидат, имеющий непогашенную судимость.
      Полагаю, что газета нарушила следующие запреты выборного законодательства. Если Линник действительно сделала заявление, отмеченные газетой, она нарушила п. 1 ст. 54 Федерального закона «О выборах депутатов ГД ФС РФ», в которой органам госвласти запрещается информировать, тем более давать оценки кандидатам в депутаты.
      Пункт 6 ст. 64 этого же закона предписывает СМИ отказаться от публикации (обнародования) агитационных информационных материалов (в том числе содержащих достоверную информацию), способных нанести ущерб репутации кандидата.
      Прошу прекратить деятельность государственных чиновников и ряда СМИ, нарушающих ФЗ «О выборах депутатов ГД ФС РФ» в соответствии с п.п. 6. 7 ст. 64, п. 11 ст. 61. Прошу прекратить незаконную агитацию».
      20.10.2003 г. уже известная нам Э. Н. Трусова ответила: «Прокуратурой Чувашской Республики Ваше обращение о нарушениях требований ФЗ «О выборах депутатов Государственной Думы Федерального Собрания Российской Федерации» (далее — Закон) при публикации в газете «Аргументы и Факты — Чувашия» в разделе «Выборы» статьи под названием «Вся кандидатская рать» рассмотрена.
      Проверкой установлено, что при опубликовании указанной статьи не соблюдены требования п.п. 2, 5 ст. 54 ФЗ «О выборах депутатов ГД ФС РФ». По данному факту прокуратурой ЧР в адрес главного редактора газеты «Аргументы и Факты — Чувашия» 20.10.2003 г. внесено представление.
      На основании п.п. 47 ст. 2 ФЗ «Об основных гарантиях избирательных прав и права на участие в референдуме граждан Российской Федерации» под органами власти субъектов РФ понимаются законодательные (представительные) органы государственной власти субъектов Российской Федерации, высшие должностные лица субъектов Российской Федерации (руководители высших исполнительных органов государственной власти субъектов Российской Федерации), иные органы государственной власти субъектов Российской Федерации, предусмотренные конституциями (уставами) субъектов Российской Федерации и избираемые непосредственно гражданами Российской Федерации в соответствии с Конституцией Российской Федерации, настоящим Федеральным законом, иными Федеральными законами, конституциями (уставами), законами субъектов Российской Федерации.
      Центральная избирательная комиссия ЧР органом государственной власти ЧР не является.
      В части Ваших доводов о несоблюдении требований п. 6 ст. 64 Закона, в соответствии с которой организации, осуществляющие выпуск средств массовой информации обязаны отказаться от обнародования (опубликования) агитационных и информационных материалов (в том числе содержащих достоверную информацию), способных нанести ущерб чести, достоинству или деловой репутации кандидата, если не могут предоставить кандидату возможность обнародовать (опубликовать) опровержение или иное разъяснение в защиту его чести, достоинства или деловой репутации до окончания агитационного периода, сообщаю, что Вы имеете право на обнародование (опубликование) своего опровержения в том же средстве массовой информации».
      Никакого опровержения у меня, естественно, никто не принял. Пришлось обращаться в прокуратуру Российской Федерации, но там посчитали, что лимит уступок в отношении меня исчерпан. 14.11.2003 г. первый заместитель прокурора республики В. П. Бобков ответил следующее: «Прокуратурой Чувашской Республики рассмотрено Ваше обращение, поступившее из Генеральной прокуратуры Российской Федерации, о несогласии с ответом прокуратуры ЧР от 13.10.2003 г. и привлечении к административной ответственности депутата Государственной Думы Федерального Собрания Российской Федерации Аксакова А. Г., главного редактора газеты «АиФ — Чувашия» Белова А. Б.
      Установлено, что в газете «Аргументы и Факты — Чувашия» № 40 под заголовком «Депутатами не рождаются» опубликован материал-интервью с депутатом Государственной Думы РФ Аксаковым А. Г. о конкурсе «Если бы я был депутатом Государственной Думы».
      На основании ст. 2 ФЗ «Об основных гарантиях избирательных прав и права на участие в референдуме граждан Российской Федерации» под предвыборной агитацией понимается деятельность, осуществляемая в период избирательной кампании и имеющая целью побудить или побуждающая избирателей к голосованию за кандидата, кандидатов, список кандидатов или против него (них), либо против всех кандидатов (против всех списков). Согласно п. 1 ст. 57 ФЗ «О выборах депутатов Государственной Думы Федерального Собрания Российской Федерации», в котором регламентированы виды деятельности, признаваемые предвыборной агитацией, данная деятельность должна быть направлена на конкретное лицо (группу лиц).
      В соответствии с Постановление Конституционного суда РФ от 30.10.2003 г. № 15-П «По делу о проверке конституционности отдельных положений Федерального закона «Об основных гарантиях избирательных прав и права на участие в референдуме граждан Российской Федерации» в связи с запросом группы депутатов Государственной думы и жалобами граждан С. А. Бунтмана, К. А. Катаняна и К. С. Рожкова, «критерием, позволяющим различить предвыборную агитацию и информирование, может служить лишь наличие в агитационной деятельности специальной цели — склонить избирателей в определенную сторону, обеспечить поддержку или, напротив, противодействие конкретному кандидату, избирательному объединению. В противном случае граница между информированием и предвыборной агитацией стиралась бы, так что любые действия по информированию избирателей можно было бы подвести под понятие агитации, что в силу действующего для представителей организаций, осуществляющих выпуск средств массовой информации, запрета неправомерно ограничивало бы конституционные гарантии свободы слова и информации, а также нарушало бы принципы свободных и гласных выборов.
      В опубликованном в газете «Аргументы и Факты — Чувашия» материале речь шла о конкурсе «Если бы я был депутатом Государственной Думы», который является продолжением конкурса «Если бы я был президентом Чувашии». Аксаковым А. Г. прокомментирована цель конкурсов. Главный редактор газеты Белов А. Б. пояснил, что публикация в газете «Аргументы и Факты — Чувашия» интервью депутата Аксакова А. Г. под названием «Депутатами не рождаются» агитационных целей не преследовала, в ней содержалась обычная информация о творческих конкурсах, проходящих в Чувашии.
      С учетом изложенного, оснований для принятия мер прокурорского реагирования не имеется».
      Огромная предвыборная переписка не могла привести к какому-то серьезному результату. Машина государственной власти работала и работает против оппозиционеров. Тем более коммунистов. Но что творилось бы на радио, на телевидении, в газетах, если бы мы не наносили упреждающих ударов? Беззаконие было бы тогда и вовсе тотальным. Нет, наши письменные обращения имели последствия, хоть как-то ограничивали вседозволенность исполнительной власти в Чувашии.
      А в это время Анатолию Геннадьевичу Аксакову хвалы возносили иные люди. Тут надо отметить профессионализм Александра Борисович Белова. В информационном бюллетене «Народный депутат» (29 ноября 2003 года) за неделю до выборов он обеспечил интервью Анатолия Александровича Игумнова под названием «Полагаюсь на Аксакова».
      То, что «опальный» Игумнов взялся вдруг поддерживать Аксакова, видимо, умная находка Белова. В городах Федорова не любят, в городах президент Чувашии еще в 2001 году с треском проиграл президентские выборы. Мой избирательный штаб в своей критике нынешнего режима был беспощадно конкретен. Думали и у Аксакова: что противопоставить этому напору? Ведь сам А. Аксаков по темам, которые «отрабатывали» в моем штабе, высказаться боялся.
      А ведь избирательный округ у меня с Аксаковым был в основном городской. Нужно было срочно в аксаковскую предвыборную «бочку меда» влить хотя бы маленькую ложечку «уксуса». Мол, и мы в каком-то смысле оппозиционеры! Тут-то и пригодился Игумнов, которого граждане почему-то воспринимали как человека, президентом Федоровым обиженного. Какой он «обиженный», Анатолий Александрович хорошо показал на выборах главы города Чебоксары в 2005 году. Отработав какое-то время у Ильенко на «Эларе», Игумнов оказался в г. Рязани у Шпака, губернатора области. Тот вроде бы хотел поставить его во главе исполнительной власти города. Но воспротивились городские депутаты, хотя сам Игумнов, если не ошибаюсь, в Рязанское городское Собрание избраться все-таки успел.
      И летом 2005 года Анатолий Александрович объявился в Чебоксарах. Выдвинулся в мэры. «Встречался» и «обещал». Какие-то чиновники, директора, главврачи и бизнесмены вновь в него поверили. Стали его доверенными лицами, как говорится, «поставили» на «фаворита».
      Весь этот энтузиазм казался мне наивным. Уж если полковник, бывший коммунист, бывший офицер Советской Армии через год после победы на муниципальных выборах в г. Чебоксары, после пары встреч с гр-ном Федоровым публично оставляет свой пост, значит, гр-н Федоров и его верное окружение сумели предъявить Игумнову такие факты, обнародования которых он не на шутку испугался.
      Эти факты известны и мне, конечно, только зачем же ими манипулировать?
      Ушел. Оставил, мягко говоря, в недоумении людей, которые за него искренне голосовали, упорно работали.
      Но ведь за прошедшие годы ничего не изменилось. Команда Федорова, которой крайне необходим контроль за городскими финансами, имуществом и землями, никогда не подпустит к управлению городом человека, проявившего хоть какую-то самостоятельность. Видимо, Игумнов поверил в наивные сказки о том, что «Путин уберет Федорова», и попытался вернуться «во власть».
      На это же, с дальним расчетом, надеялись люди, открыто поддержавшие Анатолия Александровича.
      В самом конце августа 2005 года, когда покорный Госсовет ЧР с первого раза поддержал предложение Путина оставить Федорова на четвертый президентский срок, с Игумновым всё стало ясно. Ни в какие «мэры» он уже не собирался. С предвыборной дистанции свою кандидатуру снял, а через некоторое время оказался в заместителях у несменяемого Филатова, министра, ведающего в Чувашии строительством, а теперь еще дорожным и коммунальным хозяйством.
      Что он думал о людях, открыто поддержавших его, «засветившихся» перед федоровскими «дозорными», сказать трудно. Но практически всем им пришлось несладко. После этого, уже второго «преклонения» летчика Игумнова перед юристом-экономистом Федоровым о его политических перспективах можно забыть. Ооставного офицера «взяли в обоз».
      Со всеми прогнозами бывшего градоначальника в отношении Аксакова вышел такой же конфуз, как и с его попыткой стать сначала мэром Рязани, а потом и Чебоксар.
      Игумнов сообщает, что «Анатолий Геннадьевич берет на себя обязательства использовать все свое депутатское влияние на решение первоочередных городских задач. К ним относятся строительство… нового здания первой школы, а также дороги, связывающей новоюжный район с промзоной».
      На месте первой школы городская власть вознамерилась возвести торгово-развлекательный комплекс. При этом выяснилось, что здание школы находится во вполне удовлетворительном состоянии. Когда же коллектив и жители окрестных домов потребовали оставить школу и никаких казино на этом месте не возводить, о позиции Аксакова ничего не было слышно. Много людей встало на защиту бывшего здания эвакогоспиталя от посягательств бизнесменов, но депутат Аксаков среди них замечен не был.
      Бывший мэр-оппозиционер заявляет: «Не могу сказать, что интересы Чебоксар ныне защищаются в должной мере. Не хочу кого-то упрекать, критиковать, но мне непонятно, почему начальники управлений городской администрации с некоторых пор не рискуют напрямую выходить на министров республиканского правительства. Видите ли, они не хотят ни с кем портить отношения. Да какой может быть пиетет, когда в ряде городских отраслей складывается тяжелейшее положение?
      Или возьмем решение о выводе из муниципальной собственности теплосетей, электросетей. Хорошо, предположим, что не имелось другой возможности для погашения долгов перед «Газпромом», РАО «ЕЭС России». Но можно было настоять на полном списании задолженности, а не частичном. И вскоре, по сути, в ведении города ничего не останется, одни остановочные павильоны…
      Повсеместно ситуация складывается взрывоопасная. С восьмидесятых годов в жилищно-коммунальном хозяйстве нет обновления основных фондов. Системы теплоснабжения, водопровод ветшают на глазах. И ни один город своими силами с этой проблемой не справится. Необходимы не только целевые инвестиции из федерального бюджета. Необходимы отчисления на социальные нужды с тех налогов, которые мы выплачиваем. Тогда и спрос к муниципальной власти можно предъявлять соответствующий».
      Почти три года коммунисты города боролись против передачи муниципальных объектов — «Водоканала», «Теплосетей», «Городских электрических сетей» в руки частного ООО «Коммунальные технологии», являющегося структурным подразделением чубайсовских «Российских коммунальных систем».
      Напор частников удавалось сдерживать. За все эти годы мы не слышали ни одного публичного заявления Аксакова (или того же П. Семенова), осуждающего подобные намерения. А ведь обращения митингов и собраний по этому поводу к нему были.
      17 ноября 2005 года глава города Чебоксары Н. И. Емельянов (пользующийся, в отличие от А. А. Игумнова временной, односторонне выгодной поддержкой президента ЧР Федорова) подписал распоряжение о передаче «Теплосетей» в аренду частному ООО «Коммунальные технологии». Никаких возражений, протестов по данному поводу со стороны Аксакова не последовало. В план приватизации внесены «Водоканал» и «Чебоксарские городские электрические сети» — и снова молчок со стороны Аксакова. Более того, на прошедших выборах чуткий к конъюнктуре Аксаков не спешил поддерживать Игумнова, как тот в свое время поддержал его. Нет, он проникся доверием к федоровскому протеже Емельянову!
      А уж про надежды Анатолия Александровича по поводу поддержки жилищно-коммунального хозяйства со стороны депутата Аксакова и говорить не приходится. Аксаков голосовал за новый Жилищный кодекс, предусматривающий скинуть на плечи большинства обнищавших россиян все заботы по поддержанию этой сложнейшей инфраструктуры. Мол, решайте, граждане, все это своими силами. Не решите — «вышибем» вас из собственных квартир в бараки и «засыпушки».
      Это депутат Аксаков проголосовал за бюджет, в котором на поддержание инфраструктуры ЖКХ на весь 2006 год выделено всего 8 млрд. рублей, хотя путинский же министр межрегионального развития просил на это минимум 350 млрд. рублей.
      «Наши взгляды близки», — уверенно заявлял Игумнов в 2003 году. «Он (т. е. Аксаков — авт.) — высококвалифицированный экономист», — почему-то уверовал Анатолий Александрович. И, наконец, дважды сходивший с дистанции, несостоявшийся мэр завершает: «…Уверен, что нам обоим не придется краснеть, глядя людям в глаза».
      Честно говоря, «глаз» Игумнова с Аксаковым видеть мне не доводилось уже давно. Краснеет ли Аксаков от стыда за содеянное, нельзя увидеть аж с конца 2003 года (на телевидении лица пудрят). Игумнов же скрылся в Министерстве строительства от разочарованных почитателей с сентября 2005-го года.
      Что же обещал кандидат в депутаты Госдумы РФ А. Аксаков в 2003 году?
      — Снизить налог на добавленную стоимость с 2004 г. на 2 %, с 2005 г. — еще на 3 %;
      — снизить единый социальный налог на 10 %;
      — установить инвестиционную льготу по налогу на прибыль, вкладываемую в развитие производства, в размере 25 %;
      — принять закон о государственном регулировании цен на услуги естественных монополий (Газпром, РАО «ЕЭС», МПС);
      — снизить процентные ставки коммерческих банков для кредитования производства;
      — обеспечить безусловное выполнение законов о финансовом оздоровлении сельскохозяйственных предприятий и едином сельскохозяйственном налоге;
      — увеличить в федеральном бюджете объемы средств, направляемых на льготные кредиты для закупки сельскохозяйственной техники, топлива, минеральных удобрений и средств защиты растений;
      — помочь сельхозпредприятиям республики в приобретении сельскохозяйственной техники через «Росагролизинг»;
      — помочь предприятиям республики в получении средств, направленных на компенсацию ущерба от стихийных бедствий;
      — осуществить полную газификацию Чувашии, строительство сельских дорог и водопроводов, выделение денег на строительство жилья специалистами сельского хозяйства;
      — привлечь для строительства различных объектов в Чувашии более 5 млрд. рублей;
      — привлечь для строительства дорог в республике более 2 млрд. рублей;
      — добиться выделения существенных средств для строительства бесплатного социального жилья для работников образования, здравоохранения, культуры и жилищно-коммунального хозяйства;
      — предусмотреть в бюджете 2004 года индексацию заработной платы в соответствии с темпами инфляции (зарплата работников образования и здравоохранения будет расти опережающими темпами и должна возрасти более чем в 3 раза);
      — добиться в ближайшее время установления 25 % надбавки городским врачам, учителям, работникам детских садов и других образовательных учреждений к действующему окладу и т. д.;
      — снизить процентные ставки по ипотечным кредитам для населения до 3–4 процентов годовых;
      — привлечь для замены тепловых и канализационных сетей в г. Чебоксары, Новочебоксарск, Марпосадском, Козловском и Чебоксарском районах более четырехсот миллионов рублей;
      — добиться выделения денег на массовую реконструкцию и ремонт жилья в г. Чебоксары, Новочебоксарск, Марпосадском, Козловском и Чебоксарском районах.
      Весь этот «шикарный» набор предполагаемых мероприятий поддержала общественность республики. Кого только не было в дружно сгрудившейся толпе деятелей, почувствовавших, что федоровская администрация «поставила» на А. Аксакова и П. Семенова. И ведь прекрасно знали эти люди, что выбраны кандидаты не столько из соображений материальных, сколько политических — не дать возможности ни одному коммунисту пройти в Госдуму по одномандатным округам.
      Этих деятелей стоит перечислить. За то, что натворили в Думе чувашские депутаты, несут ответственность перед народом в полной мере и они. Это: М. Игнатьев, председатель Чувашского республиканского отделения «Аграрной партии России»; Ю. Киселев, «Единство и Отечество — Единая Россия»; В. Агаськин, «Демократическая партия России»; С. Сорокин, «Республиканская партия России (блок «Новый курс — Автомобильная Россия)»; Г. Мресов, партия «Созидание»; Р. Есаулкова, «Российская политическая партия Мира и Единства»; М. Колесников, ЧРО «Общероссийского общественного движения поддержки флота»; С. Тимофеева, ОО «Чувашский республиканский совет женщин»; М. Кузьминых, ЧРОО «Всероссийского общества инвалидов»; В. Байдулов, ЧРОО «Союз «Чернобыль России»; В. Михайлов, ЧРО «Общероссийской организации инвалидов войны в Афганистане»; М. Юхма, ЧРОО «Союз чувашских писателей»; Р. Федоров, «Союз художников Чувашии»; Н. Казаков, «Союз композиторов Чувашской Республики»; В. Тургай, «Союз профессиональных писателей Чувашской Республики»; Г. Архипов, ЧРОО «Чувашский национальный конгресс»; А. Кибеч, председатель Совета руководителей землячеств; Ф. Гибатдинов, «Всетатарский общественный центр Чувашской Республики»; В. Аксакова, «Марийский культурный центр Чувашской Республики»; Г. Алтунян, «Чувашская республиканская армянская община»; А. Алиев, «Чувашско-азербайджанское общество дружбы и сотрудничества»; И. Винокур, Национально-культурная автономия «Еврейская община»; Т. Кладт, ЧРОО «Немецкий культурный центр»; Н. Иванов, ЧРОО «Защита прав предпринимателей»; В. Мудров, «Ассоциация народных промыслов и художественных ремесел Чувашии»; Ю. Пичугин, председатель «Ассоциации рекламодателей и рекламопроизводителей ЧР»; Л. Лагутина, заместитель председателя ЧРО «Народной партии РФ».
      С чрезвычайным энтузиазмом А. Аксакова поддержал Новочебоксарский городской совет ветеранов войны и труда. Ветераны Новочебоксарска заявили, что чувствуют сыновнюю заботу со стороны Аксакова. Они также заявили, что он работает конструктивно, занимает правильную позицию в решении жизненно важных вопросов для населения страны и действует в интересах своего народа.
      Просто счастливы были видеть Аксакова депутатом Госдумы Л. В. Луцик, заведующая детским садом «Рябинка»; Н. С. Гусарова, заведующая детским садом № 50; Н. Г. Барабанова, учитель школы № 2 (г. Козловка); И. С. Сергеев, директор Мариинско-Посадского лесхоза, а также пенсионер Анна Петровна Фролова и фельдшер-лаборант Вера Васильевна Порфирьева; Калиса Федоровна Урванова, пенсионер, заслуженный экономист Чувашской Республики; пенсионер Геннадий Васильевич Мареев.
      Разве не знали все эти люди, что в период с 1999-го по 2003 год Аксаков голосовал за законы, которые защищают не народ, а российскую власть, бывшего президента РФ Ельцина, земельных спекулянтов, страховые компании?!
      Как мог поддерживать Аксакова лидер чувашских аграриев М. Игнатьев или же экономист Урванова, если он голосовал за Земельный кодекс РФ, вводящий рыночный оборот земли, за закон об обороте земель сельскохозяйственного назначения, разрешающий продажу этих земель?
      А ведь Аксаков голосовал за привилегии и льготы Б. Ельцину, за фактический запрет всероссийского референдума по четырем важнейшим вопросам (о земле, ЖКХ, зарплате и недрах), за закон о ЖКХ, вводящий 100-процентную плату за жилье и коммунальные услуги. Разве пенсионеры не ведали, что Аксаковым был поддержан закон о взимании страховых взносов с пенсий? Что, неведомо было С. Сорокину, лидеру Республиканской партии России (блок «Новый курс — Автомобильная Россия») о поддержке Аксаковым введения транспортного налога, принудительного страхования автотранспорта, переноса ввода закона об обязательном автостраховании?
      Разве неведомо было инвалидам войны в Афганистане, что именно Аксаков поддержал законопроект, отменяющий льготы военнослужащим?
      Все общественные деятели, «воспылавшие» доверием к Анатолию Геннадьевичу, должны бы помнить, как он голосовал за законы о противодействии экстремизму (фактически взглядам, позициям, противоположным официальным).
      18 июня 2003 года на пленарном заседании Госдумы рассматривался вопрос о недоверии правительству Путина-Касьянова, который был инициирован депутатами фракций КПРФ, Агропромышленной депутатской группы и «Яблока».
      Еще в июне 2002 года КПРФ выдвинула обоснование необходимости отставки правительства.
      Обращение было направлено во все субъекты России, в том числе и в Госсовет ЧР. 20 мая 2003 года на последней сессии коммунисты попытались поставить в повестку дня вопрос о поддержке этого обращения. Законодательные Собрания многих субъектов РФ это обращение поддержали.
      Однако профедоровское агрессивно-послушное большинство Госсовета Чувашии не проголосовало за это предложение. Наши местные депутаты всем довольны.
      Доволен был продолжающейся ельцинской политикой в путинском исполнении и депутат Госдумы А. Аксаков. Это на местном телевидении в отсутствие оппонентов он изображал из себя борца с коррупцией и засильем Чубайса. В Думе же во время принципиальных голосований он всегда поддерживал наиболее разрушительные начинания ельцинско-путинского режима. О Чувашии даже говорить не стоит. Аксаков всегда обеими руками «за» любые начинания своего давнего друга Федорова.
      Вот и 18 июня 2003 года депутат-коммунист Шурчанов проголосовал за отставку Кабинета Министров Касьянова. Аксаков же этого не сделал. Более того, вся райковско-аксаковская думская фракция «Народный депутат» не поддержала инициативы коммунистов, аграриев и «яблочников».
      Вот за подобные «голосования» ельцинисты и раздают друг другу ордена. За это они получают из бюджета немалые денежные «подачки» для своих округов. «Сдав» интересы своего народа в большом, они пытаются ввести его в заблуждение, рассказывая о том, сколько денег им удалось «привести» в регион.
      Но если бы Аксаков и подобные ему слуги режима не воспрепятствовали проведению всенародного референдума о передаче полезных ископаемых в собственность народа, то недра давно бы уже служили всем россиянам, а не только абрамовичам и вексельбергам. Тогда бы и подачки в регионы не нужно было направлять.
      Однако криминально-бюрократическому режиму Аксаков угодил не только тем, что голосовал за превращение земли в товар и запрет на проведение референдума. За орден нужно было еще и потрудиться. Как депутат от округа, в котором в основном проживают горожане, он очень многое сделал для закабаления именно городского жителя.
      Рвение чувашского парламентария было отмечено даже либеральной прессой с не лучшей стороны. Обозреватель газеты «Московский комсомолец» А. Минкин рассказал, как в Госдуме РФ принимали закон о ЖКХ. А. Аксаков сыграл важнейшую роль в пробивании грабительского законопроекта путинского правительства.
      Минкин сообщает, что стенограмма обсуждения закона о ЖКХ занимает 400 страниц. Поэтому он познакомил читателей только с небольшим фрагментом. Председательствовал на заседании Артур Чилингаров.
      …МИТРОХИН («Яблоко»). В квартирах температура на уровне 10–15 градусов, люди заболели. Это типичный случай. Кто за это отвечает? По обычной судебной практике эти люди должны получать компенсацию за ущерб, уже не говоря о том, что у них нет горячей воды и даже холодной воды, за которую их заставляют платить. Но вот сейчас Шаккум (председатель комитета, готовившего закон — А.М.) в очередной раз скажет, что в законе эта проблема уже решена. Но по всем прежним случаям скажу, ничего там не решено. И в данном случае тоже.
      ПРЕДСЕДАТЕЛЬСТВУЮЩИЙ (Чилингаров, «Регионы России»). Уважаемый комитет, пожалуйста.
      ШАККУМ («Регионы России», председатель Комитета по строительству). Предлагаем отклонить поправку.
      ЧИЛИНГАРОВ. Правительство?
      ПРЕДСТАВИТЕЛЬ ПРАВИТЕЛЬСТВА. Правительство поддерживает предложение комитета — отклонить.
      МИТРОХИН. Тарифы раздуваются за счет самых разнообразных расходов. Зарплаты коммунальных начальников достигают совершенно астрономических размеров. Достаточно в любом городе посмотреть, в каком доме живет начальник теплосетей. Сейчас у него трехэтажный дом. Это он построил, когда была 60-процентная квартплата, А для чего нужна 100-процентная? Для того, чтобы он пристроил к трем этажам еще один.
      ЧИЛИНГАРОВ. Комитет. Насчет коммунальных начальников?
      ШАККУМ. Комитет возражает против этой поправки.
      ЧИЛИНГАРОВ. Правительство?
      ПРЕДСТ. ПРАВИТЕЛЬСТВА. Правительство поддерживает предложение комитета.
      МИТРОХИН. Переходный период в разных регионах должен происходить по разным графикам. Совершенно разные условия в регионах. От того, что мы сейчас единые сроки устанавливаем для всех, мы загоняем самые бедные регионы просто в удавку.
      ЧИЛИНГАРОВ. Ясно, Комитет?
      ШАККУМ. Возражаем.
      ЧИЛИНГАРОВ. Правительство?
      ПРЕДСТ. ПРАВИТЕЛЬСТВА. Правительство поддерживает предложение комитета.
      …ЧИЛИНГАРОВ. Уважаемые коллеги, все поправки рассмотрены. Есть предложение: принять данный законопроект.
      Результаты голосования. 19 час. 53 мин. 32 сек.
      217 «за», 63 «против», 170 не голосовали.
      Решение не принято. (Для принятия закона надо 226 «за». — А.М.)
      КЛИМОВ («Регионы России»). Уважаемый Артур Николаевич, я думаю, у многих депутатов до сих пор впечатление, что голосуем за поправки, и поэтому есть предложение — вернуться к голосованию за закон,
      (Закон велено принять, а не хватило всего 9 голосов. Вдруг кто-то проснулся? Надо разбудить и проголосовать снова. Так делать нельзя, но если очень хочется, то… — А.М.)
      ЧИЛИНГАРОВ. Уважаемые коллеги. Прошу внимания. Все устали. Давайте будем более организованными.
      Результаты голосования 19 час. 55 мин. 56 сек.
      221 «за», 60 «против», 169 не голосовали.
      Решение не принято.
      АКСАКОВ («Нардеп»). Я прошу вернуться к голосованию!
      ЧИЛИНГАРОВ. Включите режим для голосования. Вы… Минуточку. Что ты меня все время «Артур Николаевич, Артур Николаевич»… Было предложение депутата Аксакова вернуться к голосованию.
      ИЗ ЗАЛА. Артур Николаевич, у вас нет права так действовать. Сейчас поставим вопрос о вашем снятии.
      ЧИЛИНГАРОВ. Я выполняю волю депутатов. Пожалуйста, по мотивам депутат Володин.
      ВОЛОДИН (ОВР). Уважаемый Артур Николаевич, уважаемые коллеги. Вот эти политические спекуляции, они надоели. Я обращаюсь в первую очередь к «Народному депутату» и «Российским регионам…», ребята, поддержите.
      МИТРОХИН. Это голосование показывает полный непрофессионализм правительства и его предложений, которые оно внесло. Не надо продавливать совершенно бездарный закон, который приведет к ухудшению жизни наших граждан, к социальной напряженности и к дестабилизации жизни в стране.
      ЧИЛИНГАРОВ. Уважаемые коллеги, было предложение вернуться к голосованию. Еще раз ставлю на голосование. Кто за то, чтобы принять данный законопроект?
      Результаты голосования 20 час. 01 мин. 38 сек.
      221 «за», 34 «против» 195 не голосовало.
      Решение не принято.
      ИВАНЕНКО («Яблоко»). Уважаемый Артур Николаевич. Ваше желание помочь правительству переходит все границы. Заседание закончено.
      ЧИЛИНГАРОВ. Нет, я никакому правительству не собираюсь помогать. Я выполняю вашу волю. Аксаков, пожалуйста.
      АКСАКОВ. Уважаемые коллеги! Все регионы России сейчас ждут принятия этого закона. Я прошу вернуться к голосованию и проголосовать за закон.
      ШЕИН («Регионы»). Уважаемые коллеги! Государственная дума несколько раз данный законопроект рассматривала. Он не прошел. И не надо вынуждать голосовать еще раз за то, что депутаты уже отказывались поддержать.
      КОВАЛЕВ («Единство»). Уважаемые коллеги! Депутаты могут сколько угодно ставить вопросы, а председательствующий обязан их ставить на голосование. Есть предложение депутата Гайнуллиной о том, чтобы провести перерегистрацию.
      ЧИЛИНГАРОВ. Так. Предложение депутата Гайнуллиной провести регистрацию. Зарегистрироваться прошу.
      ИВАНЕНКО. Так называемая регистрация является нелепостью. Закон отклонен, таково решение Государственной думы. Заседание закрывается.
      ЧИЛИНГАРОВ. Уважаемые коллеги, кто хочет еще высказаться?
      РЕЗНИК («Единство»). Я абсолютно уверен в том, что регистрацию можно производить в любой момент по требованию депутатов. После этого я попросил бы снова вернуться к голосованию и проголосовать за данный закон.
      РЫЖКОВ Н.И. (КПРФ). Уважаемые коллеги, я не знаю, будет ли у вас после сегодняшнего заседания совесть спокойной? Смотрите, три раза голосуем, три раза не проходит закон. И тем не менее мы ухищряемся, всячески находим любые лазейки для того, чтобы протащить этот закон. А в отношении регистрации, Артур Николаевич, мы что, дети здесь, что ли? Это уловка, нельзя этого делать.
      ЧИЛИНГАРОВ. Хорошо. Было предложение депутата Резника провести регистрацию. Включите режим регистрации.
      ИВАНЕНКО. Бесполезно убеждать Артура Николаевича. Я требую поставить на голосование вопрос о замене председательствующего на любого другого заместителя председателя, который скажет в микрофон: «Заседание закрывается».
      ЧИЛИНГАРОВ. Было предложение депутата Резника вернуться к голосованию. Кто за то, чтобы вернуться к голосованию? Решение принято. Вернулись к голосованию!
      ИЗ ЗАЛА. Поставьте на голосование замену председателя!
      ЧИЛИНГАРОВ. Поставлю в порядке очередности. Сначала закон.
      ИЗ ЗАЛА. Ставьте на голосование немедленно.
      ЧИЛИНГАРОВ. В порядке очередности. Садитесь, успокойтесь.
      ИЗ ЗАЛА. Я вам говорю, ставьте на голосование.
      ЧИЛИНГАРОВ. («яблочнику» Иваненко). Я сейчас подойду и по харе дам тебе. Вот на этом закончится все. Давай трезвый приходи на заседание.
      ИЗ ЗАЛА. Артур только что награжден орденом за морские заслуги, поэтому он может дать по харе.
      ЧИЛИНГАРОВ. Ты знаешь… Уважаемые коллеги. Кто за то, чтобы принять данный законопроект?
      Результаты голосования 20 час. 11 мин. 29 сек.
      227 «за», 35 «против», 188 не голосовали.
      Решение принято.
      (По харе никому неохота. — А.М.)
      От первого голосования до последнего (удачного) прошло всего 17 минут 57 секунд.
      Кто же голосовал за правительственный закон о большой квартплате и ледяных батареях. ЛДПР стопроцентно «за». «Единство» и ОВР — почти полностью «за». «Яблоко» стопроцентно «против». Коммунисты не голосовали вообще.
      Неуклонный рост голосов «за» от голосования к голосованию демонстрировали «нардепы»: 35-37-42-43. За 17 минут сознательными стали 8 «нардепов». (Аксаков поработал?)
      А самый интересный результат у СПС: 3-7-0-5. Им очень не хотелось голосовать за непопулярный закон. Дали немножко «за», потом добавили. А потом понадеялись, что закон пройдет без их соучастия, и не стали голосовать. Но, дважды увидев один и тот же результат (221 «за»), СПС добавил властям необходимую пятерку.
      В подобном поведении Аксакова в Госдуме ничего нового не было. Так же он вел себя на заседаниях Госсовета. Выжидал момент, когда дискуссия по принципиальным вопросам разгоралась не на шутку и когда положение становилось неоднозначным для правящего режима. В эти критические моменты всегда «проявлялся» Аксаков с предложениями, чрезвычайно нужными и выгодными федоровской администрации.
      При решении любых принципиальных вопросов Анатолий Геннадьевич преданно обслуживал интересы властной верхушки.
      Конечно же, деятели, поддержавшие Аксакова, все это знали. Но они прекрасно понимали, что дело не в Аксакове, а в том, что, поддержав ставленника Федорова Аксакова, они тем самым угодят Федорову, еще раз публично продемонстрируют ему свою лояльность и преданность.
      В ответственные моменты хорошо видно: при всем кажущемся разнообразии политических и общественных организаций, действующих на территории Чувашии, на самом деле есть только две противостоящие силы. Это единственная настоящая оппозиция ельцинисту Федорову — КПРФ, и все остальные, т. е. опора антинародного режима, маскирующаяся под видом аграрников, профсоюзов, женских советов и вольных предпринимателей.
      За всеми этими деятелями, в том числе и за Аксаковым с Семеновым, «расположился» президент ЧР Федоров со всем своим многочисленным чиновничьим аппаратом. Их задача — услужить федеральной исполнительной власти, отчитаться о том, что коммунисты в Думу, в Совет Федерации не прошли, и федеральная верхушка может не беспокоиться: в Чувашии население подавлено. Покорность перед грабителями обеспечена.
      За прошедшие два года Аксаков и Семенов «постарались» ради народа в Думе «на славу». Не хуже, чем Слуцкер с Лебедевым в Совете Федерации.
      Зря радовались за Аксакова новочебоксарские ветераны. С января 2005 года вступил в силу 122-й закон «О монетизации льгот», за который проголосовали депутаты от Чувашии в Федеральном Собрании. До этого полгода избирателей убеждали, что льготники «ничего не потеряют». Но уже первые недели действия закона выявили: при мизерном размере компенсаций за отмененные льготы большинству льготников просто не выжить. Эксперты подсчитали, что монетизация позволяет правительству экономить на своем народе 500 млрд. рублей в год. По всей стране прокатились организованные коммунистами акции протеста, в которых приняли участие миллионы льготников.
      В городе Чебоксары акции протеста начались еще 1 мая 2004 года. А 21 января 2005 года у сквера Чапаева в Чебоксарах митингующие в знак протеста против отмены льгот в натуральном выражении перекрыли проспект Ленина. Естественно, что ни на одном из этих мероприятий ни Аксакова, ни Семенова и близко не было.
      А ведь это благодаря и им удар был нанесен не только по пенсионерам, но и тем же «чернобыльцам», «афганцам», сельским учителям, школьникам, студентам.
      По признанию министра финансов Кудрина, протестная волна заставила увеличить компенсации на 240 миллиардов рублей.
      Так что «единоросский» план экономии на народе удался не полностью. Пока стариков, инвалидов и многодетные семьи обобрали только на 260 миллиардов.
      Принятый при поддержке «единороссов» Аксакова и Семенова Жилищный кодекс дал старт новому «рывку» коммунальных платежей.
      Казалось бы, коммунальным платежам уже некуда больше расти. Еще до повышения с 1 января 2006 года платы за жилье пенсионер, учитель, врач, рабочий отдавали за квартиру по половине своего дохода. Но федоровские ставленники Аксаков и Семенов так не считали!
      В принятом «единоросским» большинством Госдумы новом Жилищном кодексе все затраты по содержанию и ремонту жилья перекладываются на жильцов. В советское время государство брало эти расходы на себя. При «реформаторах» государство отказалось от этих расходов.
      Да и как оно могло эти расходы нести? Ведь реальное производство загублено. Вместо предприятий, приносивших в казну государства огромные доходы, сейчас возводятся помещения для барахолок, казино и массажных кабинетов. То, что получает оно от высоких цен на нефть и газ, складывается в Америке, в стабилизационный фонд. Госбюджет «усох», зато появилось в ограбленной России 39 долларовых миллиардеров. Их банковские счета распухли.
      В результате жилищный фонд стремительно разрушается. По данным Госстроя, для того, чтобы только стабилизировать ситуацию в ЖКХ страны, надо срочно вложить 5 трлн. рублей. Если разложить эту сумму на граждан России, то получается по 30 тысяч рублей с человека. Если в квартире живет семья из трех человек, то с этой семьи — 3 тысячи долларов в год, по 7500 рублей в месяц. И это сверх нынешних коммунальных платежей.
      Новый Жилищный кодекс позволяет выселять людей из квартир и домов, если они имеют задолженность по квартплате в течение шести месяцев. Но не только из-за задолженностей.
      Могут выселить и того, кто платит исправно. Допустим, собственник или власти захотят использовать дом или землю под ним в других целях. Тем белее если жилой дом стоит в центре города и земля под ним понадобилась какому-нибудь богатею для строительства торгово-развлекательного центра. Местная власть вправе этот дом снести, жильцам же никакой квартиры не давать, предоставив «выкупную цену».
      Жильцов же общежитий различных предприятий по новым правилам могут выселить в случае прекращения трудовых отношений с организацией — собственником общежития. Даже если человека уволили по сокращению штатов или из-за банкротства предприятия, это не повод, чтобы оставить ему крышу над головой. Более того, если общежитие продается новому собственнику, всех жильцов выселяют «без предоставления другого жилого помещения».
      Фактически отменяется бесплатное переселение людей из ветхого жилья. Жителям бараков и развалюх гарантируется лишь получение рыночной стоимости их недвижимости. Но какая рыночная стоимость у барака или у хибары, по окна ушедшей в землю? Кто ее купит? Этих денег может хватить только на то, чтобы снимать где-нибудь комнату с подселением.
      Естественно, обещания Аксакова сделать доступным бесплатное социальное жилье для учителей и врачей, после того как он голосовал за новый ЖК, потеряли всякий смысл. Бесплатного жилья отныне не будет. Исключение делается только для госслужащих и некоторых категорий инвалидов. Но и для обеспечения этих групп граждан средства нужно будет изыскивать в региональном бюджете.
      Смешно говорить и об ипотеке. Не под силу обслуживание ипотечного кредита 80 процентам населения. Ипотека — очередной обман власти и обслуживающей ее партии «Единая Россия».
      Игумнов, агитируя за Аксакова, заявлял, что тот постарается добыть деньги на ремонт инфраструктуры ЖКХ. Какие деньги?! Аксаков с Семеновым проголосовали за закон, по которому государство вообще отказывается от поддержки этой важнейшей системы. Всё перекладывается на граждан без разбора — нищие они или богатые.
      Тот же Игумнов в компании с новочебоксарским советом ветеранов что-то рассказывал о высокой квалификации Аксакова как экономиста.
      Но о какой квалификации идет речь, если необходимо постоянно «отрабатывать» приказы вышестоящих начальников из Кремлевской администрации, а у них не то что с квалификацией, но и со здравым смыслом нелады. Принимаются такие решения, которые неизбежно ускорят вымирание населения России, уже сейчас сокращающегося на миллион человек. Мало. Нужно, чтобы вымирало 2–3 миллиона. И тогда норматив по вымиранию россиян, определенный Маргарет Тэтчер и Збигневом Бжезинским, будет выполнен.
      Как мог умудриться Аксаков проголосовать за Жилищный кодекс, в котором всем жителям России до 1 марта 2006 года предстояло выбрать всего одну из трех форм управления собственным жильем?
      При этом людям (как в свое время и с ваучерами) ничего не объяснили, и, по социологическим опросам, на январь 2006 года более 70 процентов жителей России вообще не ведали о каком-то там новом Жилищном кодексе.
      По оценкам действительно независимых и грамотных специалистов, все три предложенных способа для большинства не принесут ничего хорошего.
      Если люди выберут товарищество собственников жилья, то расчет за коммунальные услуги будет идти со всего дома. И с нищего, экономящего на свете и тепле каждую копейку, и с богатого, навтыкавшего по всей квартире декоративных светильников и расставившего в каждой комнате по два телевизора.
      И если часть жильцов задолжала, от электроэнергии, воды и отопления отключат всех. Кроме того, если жильцы не купят общедомовой счетчик, то квартирные счетчики, в том числе и электроэнергии, теряют всякий смысл. Ведь энергетики будут требовать оплату с дома по нормативу, а не складывать показатели поквартирных счетчиков.
      ТСЖ является юридическим лицом со своим счетом, которое при желании тоже можно обанкротить — возникает опасность потери права собственности на придомовую территорию и вспомогательные помещения дома.
      Но как провести границы домовых территорий? Заборы ставить? И кто будет оплачивать межевание? В деревнях раздел земель зачастую приводил к кровопролитию. Что же тогда будет в густонаселенных городах, где социальные контрасты выражены даже сильнее, чем в деревне?
      Что будут делать сельские жители, жители поселков, малых городов, если даже жители больших городов (да что там — квалифицированные юристы) не до конца разобрались в том, что их ждет.
      А ведь есть еще общие для всех коммуникации. Например, стоят рядом дом ветхий и новый. В ветхом доме нужно трубы менять, копать траншеи, которые пройдут по территории нового дома. Жильцы нового дома начнут требовать плату за благоустройство. Но для этого у жильцов ветхого дома денег нет. Вспыхнет острый конфликт.
      Грядущее реформирование, затеянное аксаковыми и семеновыми, — опасная вещь. Оно породит раздор в каждом доме. Предположим, что в каждом доме примерно 70 процентов — собственники. Остальное жилье — в социальном найме. Между этими группами противоречия неизбежны. Социальные наниматели будут добиваться субсидий, а богатые владельцы начнут требовать дорогого благоустройства дома.
      Управление домом требует немалых затрат. У всех домов разный уровень технического износа. Какое же здесь может быть совместное управление, если каждый из домов требует неравнозначных затрат?
      Что делать с капитальными ремонтами? После вступления в силу нового ЖК гражданам сказали: теперь вы будете платить за все, в том числе и за капремонт. А ведь никто пока не отменил ст. 16 ФЗ «О приватизации жилищного фонда…», где говорится, что бывший наймодатель, т. е. государство в лице муниципалитета, обязан производить капитальный ремонт, и только после этого дом переходит в управление жильцам.
      Но этот закон правительство планирует отменить с 1 января 2007 года.
      Того же Аксакова рекламировали как местного, чувашского парня, любящего свой народ, готового все отдать ради его благополучия. Не случайно же г-н Архипов из Чувашского национального конгресса призывал поддержать кандидатуры Аксакова и Семенова.
      В чем же реально выразилась эта любовь к родной земле? Да в том, что Анатолий Геннадьевич поддержал законы, превращающие землю в товар. Что, если г-да Алтунян и Алиев не случайно поддержали кандидата Аксакова? Их соплеменники теперь могут покупать землю и на селе, и в городах.
      По ЖК центр выделяет регионам помощь для выплаты субсидий в виде субвенций. Но расчет их идет не от количества населения, живущего за чертой бедности в данном регионе, а из федерального стандарта 22 %. Выходит, федеральная власть дает возможность в регионе установить и меньшую долю оплаты ЖКХ для бедного населения — хоть 11, хоть 10 и меньше. Но доплаты для этого местная власть должна находить из собственных доходов. Федеральный центр денег на то, чтобы выполнить норму ЖК о понижающем коэффициенте, не дает.
      Хороший же подарок приготовили депутаты-«единороссы» наивным чувашским избирателям. В дотационной Чувашии денег на оплату понижающих коэффициентов, естественно, не найдется.
      Со второй формой, с управляющими компаниями, высококвалифицированный экономист Аксаков и покровитель сельских спортсменов Семенов тоже «дали маху». Здесь та же история с «круговой порукой» и счетчиками, что и в ТСЖ. Просто управляющая компания обслуживает не один дом, а несколько десятков. И если она задолжает, например, энергетикам, то без света оставят весь квартал.
      Если управляющая компания разорится, деньги с нее взять будет невозможно. И ловкачи будут устраивать преднамеренные банкротства, как этой сейчас происходит с предприятиями, которые жулики собираются скупить по дешевке.
      О чем думали эти лучшие представители чувашской молодежи, когда, проголосовав за смертельный для большинства жителей России ЖК, не предусмотрели введения обязательного лицензирования на предоставление услуг по управлению! Т. е. можно привлечь любого деятеля с улицы и только потом узнать, что это был высококвалифицированный вор. То же самое МММ!
      Если же управляющие компании все-таки заработают, то услуги их будут стоить очень недешево, ведь государство в лице депутатов Госдумы не предусмотрело ограничений в оплате их услуг.
      Переход под начало управляющей компании и без того немалую квартплату увеличит минимум процентов на 10–15. Услуги эти будут доступны только обеспеченным гражданам.
      Если кто-то захочет выбрать непосредственное управление собственным жильем, то это потребует очень больших экономических и юридических знаний. А самое главное — времени. Т. е. кто-то из членов семьи должен не работать, а постоянно заниматься контролем за осуществлением индивидуального договора с коммунальщиками.
      Это приемлемо опять же для богатых людей — владельцев вилл, коттеджей. У них — слуги. Собственные консультанты, юристы. Им индивидуальная договорная система, может быть, и подойдет. Но таких в России — 3 процента.
      Если же какой-то житель хрущёвки, в которой лет 40 уже не было капитального ремонта, пожелает заключить индивидуальный договор, то как он будет накапливать средства для замены труб, ремонта крыши, обслуживания лифта? Как он будет осуществлять отношения с другими жильцами дома, если они пожелают создать, например, ТСЖ?
      О несовершенстве нового ЖК можно говорить еще очень долго. В реальной жизни по воле аксаковых, слуцкеров, семеновых, лебедевых и пославших их в Федеральное Собрание всевозможных федоровых реформа ЖКХ свелась к реформе платежей. Их взвинтили в несколько раз — вот и вся реформа.
      Но это не единственный их подарок избирателям. «Единая Россия» сохранила единую ставку налога для богатых и бедных — 13 %. Такого нет ни в одной развитой стране мира!
      Ряд депутатов Госдумы предлагали снизить подоходный налог с бедных (граждан с доходом ниже 5000 рублей в месяц) до 6 %, сохранить ставку в 13 % для тех, кто зарабатывает от 5 до 30 тысяч, и увеличить налог для богатых (для миллионеров — до 30 %). Но «единороссовское» большинство Госдумы 16 февраля 2005 года отклонило этот закон и защитило право богатых не делиться с бедными и государством.
      А чего с ними делиться, если даже чувашское отделение всероссийского общества инвалидов «активно поддержало тех, кто и не собирался отстаивать права сирых и убогих». Так им и надо!
      22 апреля 2005 года вся фракция «Единой России», куда входят Аксаков с Семеновым, проголосовала в первом чтении за новые Лесной и Водный кодексы. Эти законы позволяют продать наши леса, реки, озера любому богатею. Даже иностранцу.
      Никто не защитит леса от варварских вырубок, а воды — от загрязнения. Ведь это будут частные леса и воды.
      В частной речке или озере не порыбачишь, не искупаешься. Какие уж там грибы, ягоды, целебные травы в частном лесу! Скоро в Заволжье между золотых сосновых стволов будем натыкаться на таблички «Частное владение. На территории — волкодавы!»
      Где же тогда будут черпать вдохновение Юхма и Тургай, Казаков и Кибеч? Видимо, сидя на лавочке возле своего подъезда. И обижаться им будет не на кого. Знали, кого поддерживали!
      Всем нормальным людям ясно, что приватизация общенародной собственности происходила с дикими нарушениями. Был форменный грабеж. Часто распродавалось имущество (как на «Химпроме»), вовсе не подлежащее приватизации. Коррумпированные чиновники устраивали фиктивные конкурсы и аукционы с заранее известным победителем. Всё это было и в Чувашии.
      Теперь всё это узаконено. Депутаты «единороссы» приняли 17 июня 2005 года поправки в Гражданский кодекс, по которым срок исковой давности по незаконным приватизационным сделкам сокращен с 10 до 3 лет. Сделано это будто бы не в интересах олигархов, а в интересах миллионов граждан, приватизировавших свои квартиры.
      Можно еще долго говорить о «деяниях» Аксакова, «Единой России». Но то, что она не отвечает интересам большинства населения Чувашии, любому разумному человеку и так понятно.
      Вступив в борьбу за депутатский мандат, я понимал, что противостоять мне и моим товарищам будет не Аксаков, а вся криминально-бюрократическая машина, создававшаяся в течение последних 15 лет выкормышами Ельцина. Ключевой фигурой в этой системе на территории Чувашии был, естественно, Федоров. С ним-то, пусть и опосредованно, мне предстояло столкнуться.

      Я доказывал, что избирательная кампания 2003 года будет тяжелее, чем предыдущая. Дело было не только в определенной стабилизации экономической обстановки. Цены на энергоносители неожиданно выросли, и правящий слой получил возможность не только более полно набивать себе карманы, но и швырять с барского стола кости обнищавшему населению в моменты, когда социальная обстановка начинала обостряться.
      Политическим выражением этой зыбкой, уродливой стабилизации стало возникновение так называемой «путинской вертикали», конструирование очередного издания партии власти под названием «Единая Россия», улучшение материального обеспечения огромного отряда чиновников (не только высшего звена, но и среднего).
      Идеологически все это было оформлено в виде изуродованного, усечённого патриотизма. На словах ушлые чиновники провозглашали любовь к Родине, необходимость возрождения «Великой России». На деле же продолжали воровать, а Кремлём под «патриотический шумок» еще более жестко проводилась либеральная политика в экономике и социальной сфере.
      Образовавшаяся возможность «точечного» подкупа мещанствующей публики, дополненная невиданным телевизионным развращением обывательского сознания, позволила президенту Путину сидеть на двух стульях. Придворные лизоблюды (журналисты, аналитики, политологи) окрестили это странное акробатические «сидение» государственным патриотизмом, чем вызвали гнев со стороны разных «яблочников», демократов-романтиков первой волны, «обиженных», не успевших пристроиться у сытой кормушки нового «россиянского» патриотизма.
      Кое-кто из либералов попытался даже проявить самостоятельность, подкрепленную немалыми финансами. Михаил Ходорковский заговорил о новом застое и необходимости преобразовать Россию из президентской республики в парламентскую.
      Не имея собственных политических структур, Ходорковский и подобные ему принялись финансировать различные общественные организации, партии, даже оппозиционные.
      Накануне выборов в Думу 2003 года в федеральном списке Компартии, утверждавшемся на X съезде, появились дипломат Квицинский и офицер госбезопасности Муравленко, которых недоброжелатели коммунистов упорно связывали с НК «Юкос».
      Были на съезде и иные неожиданные кандидаты. Борьба развернулась, естественно, за место в федеральном и региональном списках. Выгодное положение в них гарантировало очень часто попадание в Государственную Думу. По одномандатному округу «прорваться» в депутаты было практически невозможно. Бюрократический аппарат усилился, структурировался, уяснил свои корпоративные интересы, обрел пусть и суррогатную, но идеологию.
      Появился свой «Бонапарт», любитель горных лыж и карате. Бывшие региональные «бунтари» либо договорились на какое-то время с Кремлём «по деньгам», либо были напуганы перспективой устранения с губернаторских постов.
      В 2003 году «федоровская команда» ради приличных показателей «партии власти» в Чувашии и хорошей отчетности перед Кремлем мобилизовала административные и финансовые ресурсы против коммунистов, сконцентрировав их на фигурах Аксакова и Семенова.
      Но, повторяю, трудность была не только в этом. Пусть и небольшие, но все-таки деньги, направленные либеральными оппозиционерами в антипутинские структуры, внесли определенные противоречия в руководство этих структур.
      До сих пор до конца неясной остается история выхода КПРФ из НПСР. Важную роль в структурах НПСР играет депутат Государственной Думы РФ Г. Семигин. В III Думе он был членом фракции КПРФ, от КПРФ же был выдвинут на пост вице-спикера Государственной Думы.
      Исполком НПСР, возглавляемый Геннадием Юрьевичем Семигиным (Г. А. Зюганов являлся председателем Народно-патриотического союза России) занимался в основном материально-финансовым обеспечением своих структур на местах.
      На деле это означало финансирование партийных структур. В Чувашии, например, где В. С. Шурчанов был не только первым секретарем Чувашского республиканского отделения КПРФ, но и председателем Чувашского регионального отделения НПСР, первые секретари райкомов и горкомов работали одновременно руководителями соответствующих подразделений НПСР. По линии НПСР им выплачивалась заработная плата, оплачивались аренда помещений и телефон. Приобреталась аппаратура (телевизоры, видеомагнитофоны, компьютеры, множительная техника).
      Представители НПСР вышли с предложением: на думские выборы 2003 года идти единым патриотическим списком. Руководство КПРФ от этого отказалось. Возникло тяжелейшее противостояние, вошедшее в историю партии под названием борьбы с «кротами».
      О том, что вспыхнет конфликт, я догадывался давно. Если кто-то платит деньги, то неизбежно просит поставить своих людей на «выгодные» места в партийные списки. Очевидно, финансирование партийной деятельности шло с разных сторон (естественно, что только на взносы и пожертвования партия может существовать, но активно действовать — вряд ли).
      Важнейшие источники — исполком НПСР и отдельные частные компании. Полагаю, что за НПСР и Семигиным тоже находились крупные фирмы, не имевшие отношения к «Юкосу». Я был делегатом двух этапов десятого съезда и сделал вывод, что «Юкосу» было оказано большее предпочтение, чем людям Семигина. Когда съезду на обсуждение предложили проект федерального списка КПРФ, то Муравленко и Квицинский там уже были. А вот Семигина не было. Разгорелась ожесточённая дискуссия. Часть делегатов предложила включить в список Семигина (кажется, речь шла о 10-м или 11-м месте).
      В противовес Семигину выставили «академика рабочих наук» В. И. Шандыбина. В итоге рейтингового голосования в список был внесен все-таки Семигин.
      Я, хотя и возглавлял Чебоксарское городское отделение НПСР и являлся одним из заместителей Шурчанова по республиканскому отделению, денег от НПСР не получал. Чувствовал, что внутренний конфликт рано или поздно проявится. В этих «разборках» важнейшим аргументом оппонентов является, как правило, материальный вопрос. Когда борьба против «кротов» и «семигинщины» докатилась и до Чувашии (а меня записали в «семигинцы»), то претензий материального плана ко мне мои оппоненты выдвинуть так и не смогли. А идейных и быть не могло.
      Правда, замечательное по месторасположению помещение Чебоксарского городского комитета КПРФ по ул. Гагарина, д. 5 (в непосредственной близости от городского продовольственного рынка) было оформлено в Горкомимуществе на НПСР. Получили мы это помещение с согласия тогдашнего главы самоуправления города Анатолия Александровича Игумнова. Он готовился к повторным выборам на пост главы, которые должны были состояться 14 января 2001 года, и ссориться с нами ему было невыгодно.
      Рассчитал он всё верно. Против него выдвинулся полковник милиции Николай Алексеевич Степанов, депутат Государственного Совета Чувашской Республики, поддержанный коммунистами на выборах в Госсовет в 1998 году. Степанов входил там во фракцию коммунистов и патриотов «За социальную справедливость».
      Его кандидатуру мы, члены фракции, дружно поддержали на выборах заместителя председателя Госсовета ЧР. Председателем тогда, в конце 90-х годов прошлого века, был ректор ЧГУ Л. П. Кураков. В то время он находился в определенной оппозиции к президенту ЧР Федорову и согласился видеть Степанова в своих заместителях. В те годы Степанов по всем вопросам голосовал так же, как коммунисты.
      Но на должность главы Чебоксарского городского самоуправления выдвинулся самостоятельно, не получив поддержки в этом начинании с нашей стороны. В. С. Шурчанов открыто поддержал А. А. Игумнова. До сих пор это решение для меня не совсем понятно. Не могло оно быть принято только из-за помещения горкома на ул. Гагарина, 5. Ведь за четыре года до этого, в 1997 году, от КПРФ на должность главы выдвигался бывший секретарь Чебоксарского городского комитета КПСС (работавший с моим отцом), бывший председатель исполкома г. Чебоксары С. Шалимов.
      Тогда, в 1997 году, мы дружно работали против Игумнова, теперь — за. Все эти спорные моменты с годами накапливались. Меня, например, интересовал вопрос, почему за все время выборов глав Чебоксарского городского самоуправления не был поддержан ни один член КПРФ. То Шалимов (позже активно поддержавший на выборах 2003 года Аксакова), то Игумнов, то Емельянов.
      Но с годами от этого все-таки устаешь. Десятки встреч провел я и мои товарищи в 1997 году в поддержку Шалимова. Выборы были зимой, и зачастую выступать приходилось прямо на улицах, остановках, во дворах. А спустя несколько лет тот же Шалимов, зная о том огромном давлении, которое оказывалось на меня, это давление делает еще более тяжким, поддерживая моего конкурента — отпетого «ельциниста», привлеченного, в силу сложившейся обстановки, президентом Федоровым под своё начало.
      После каждого такого «зигзага», не удовлетворенные нашими объяснениями, уходили от нас активные, умные люди. Ладно бы становились просто нейтральными наблюдателями! Очень часто мы наживали себе врагов.
      Восстанавливаться после таких «ударов» было тяжело. К 2003 году власть, почувствовав, что внутри патриотического движения, в руководстве НПСР назрели серьезные проблемы, тут же перехватила почти все наши лозунги, а те призывы, которые партии власти и Путину озвучивать было неудобно, она вложила в уста деятелей, возглавивших организации, созданные по инициативе кукловодов из путинской администрации. Лепили все эти «родины», «партии жизни», «пенсионные организации», «державников», «народные партии» только с одной целью — расколоть «протестный электорат».
      Все эти клоны получали мощное финансирование. И в их списках находились люди очень состоятельные, но «вопли» подняли только в отношении КПРФ. Предпочтение сотен тысяч бывших наших сторонников удалось переориентировать на другие организации.
      Что касается Чувашии, то конфликт в верхах очень конкретно проявился в ходе предвыборной кампании: фактически прекратилось финансирование. Деятели НПСР обиделись, деятелей от «Юкоса» и других крупных коммерсантов, желавших поучаствовать в политике, сильно поприжали.
      Рассчитывать на помощь каких-то местных финансовых структур было бесполезно. Режим Федорова укрепился прежде всего за счет преданных людей в местных правоохранительных органах. В Чувашии действительно состоятельные люди наперечет. Да и они в основном фигуры подставные. За ними конкретные представители местной бюрократии. Все их поступки отслеживаются самым тщательным образом. Не дай Бог, кто-то поможет материально коммунистам! Тут же скрутят «в бараний рог»!
      В Чувашии заведено так: либо покоряйся властной команде, либо сворачивай здесь свою деятельность. Иначе можешь потерять всё. Если не ошибаюсь, какое-то время нечто независимое представляла из себя группа Э. А. Аблякимов — А. А. Игмунов — В. Ф. Ермолаев (хозяин городского вещевого рынка «Елена»). Очевидно, старые партийно-бюрократические связи Аблякимова и повлияли на то, что в 2001 году на выборах главы городского самоуправления республиканская организация КПРФ поддержала Игумнова. Если бы не эта поддержка, то выиграл бы выборы, конечно, Степанов.
      Но влияние этой группы было пресечено довольно быстро. Аблякимов был смещен Федоровым с поста председателя Кабинета Министров ЧР, уехал вслед за многими изгнанниками в Москву.
      Игумнов пустил «по боку» всю нашу поддержку и, поддавшись давлению федоровской команды, подал в отставку уже в 2002 году. И до сих пор даже наши сторонники напоминают нам: вы за Игумнова ручались, а он взял да и «сбежал» с поста мэра. Ответить на эти упреки, по большому счету, нечего. Не будешь же объяснять людям мутные хитросплетения закулисных интриг. К коммунистам-то обыватель придирается особо. Это Жириновский может вытворять что угодно — и как с гуся вода. Не дай Бог что-то подобное сотворить руководителям КПРФ — тут же обидятся, станут осуждать.
      Против Ермолаева было возбуждено уголовное дело. Довольно долго он сидел в СИЗО (и не только в Чувашии), затем каким-то образом вышел оттуда и якобы исчез. Даже был объявлен во всероссийский розыск. Нынче он вновь занимается бизнесом в Чувашии и полностью подконтролен федоровской команде. В общем, обычная жизнь общественного организма. Ему, как и биологическому организму, свойственны проявления не очень приятные, но неизбежные.
      Никаких миллионов рублей (как у Аксакова) и миллионов долларов (как у Семенова) для ведения предвыборной борьбы у Чебоксарского горкома КПРФ не было. Получить деньги из Москвы невозможно (конфликт в верхах, наезд на «олигархов»), из Чебоксар — нереально (перепуганные и «построенные» в ряд для выплаты «откатов» местные коммерсанты).
      К 2003 году я работал над текстом докторской диссертации и состоял в университетской докторантуре. Стипендию я там получал 1800 рублей в месяц. Двое детей. Жена — риэлтер, работающая много и тяжело, не имеющая никаких сверхдоходов. Скорее имеющая долги. Каждый ее шаг также внимательно отслеживается местными «стукачами». Несколько раз на нее пытались завести уголовные дела, запугивали, выгоняли из арендуемых помещений, хозяева которых боялись иметь дело с женой Молякова.
      Были, конечно, связи у брата Олега, но и его действия и контакты находились под пристальным вниманием. Рассчитывать, что кто-то открыто направит средства на мой расчетный счет, было наивно.
      Часть наших сторонников увлеклась новыми «ура-патриотическими» организациями. Внутри КПРФ сказывался процесс неизбежного старения. Люди просто умирали от болезней, от старости. А какие это были уникальные, чудесные люди! Не было преград для них, работавших не за деньги, не за страх, а за совесть. Чего стоила только незабвенная Валентина Федотовна Федорова, мой верный товарищ. Мало того, что сразу после восстановления горкома она взяла на себя руководство организационным отделом. Эта мужественная женщина на восьмом десятке лет обходила вместе со мной общежития и подъезды, участвовала в десятках встреч, многие из которых сама же и организовывала. Пусть земля ей будет пухом!
      Люди среднего возраста либо оглупели от беспрерывной промывки мозгов ельцинско-путинским агитпропом, либо боятся потерять работу, либо самозабвенно служат золотому тельцу, наивно полагая, что в этом смысл жизни.
      Молодежь потянулась к нам в партию, в комсомол несколько лет назад. Идеи коммунизма вечны. И, естественно, какая-то часть молодых увлеклась ими. В основном это студенты технических факультетов высших учебных заведений. Но их немного. Остальные либо потеряны для общества навсегда, либо работать будут только за деньги.
      Самый главный ресурс у горкома — сотни самоотверженных, прекрасных людей, готовых распространять агитационные материалы, выступать перед людьми, прошедшие «огонь и воду» предвыборных баталий. И в 2003 году, и сейчас, и в будущем они будут сражаться за социальную справедливость не из материальных соображений, а исключительно из любви к Родине.
      На них, конечно, у меня была главная надежда. В свою очередь, товарищей своих я никогда не предавал, брал работу на себя не меньшую, чем они. Рисковал, «держал удары», боролся. И на всё это уходили годы и годы жизни.
      Трижды участвовал я в думских выборах. В 1993 году (выборы тогда были самые демократичные) я совсем немного проиграл Н. А. Бикаловой. В 1999 году проиграл Аксакову, в 2003 году проиграл ему же. Всегда занимал вторые места. Переживать внутренне эту ситуацию было психологически очень тяжело. Но каждый раз нужно было «подниматься», «встряхиваться», идти вперед. Если честно, то делать это с каждым годом все сложнее и сложнее, ведь власти никого из коммунистов «щадить» не обещали.
      По какому округу я пойду в 2003 году — по 33-му сельскому, Канашскому, или же по 34-му городскому, Чебоксарскому, решали долго и трудно. В. С. Шурчанов, как обычно, занял «проходное» место в региональном списке. Волго-Вятский региональный список выглядел вполне внушительно. Первое место занял Романов В.С. — первый секретарь Самарского областного отделения КПРФ. Вторым был В. С. Шурчанов. Далее был поставлен какой-то неведомый мне человек по фамилии Никулищев, сотрудник аппарата Совета Федерации. Четвертым — Кругликов А. Л., ульяновский первый секретарь. Пятым — второй секретарь Чувашского республиканского отделения КПРФ А. А. Егоров. Шестым — Макашов А. М., военный пенсионер.
      На реальный успех могли рассчитывать только первые трое и то при условии, если за КПРФ проголосует не менее 20 % от пришедших на избирательные участки. Но определенные честолюбивые надежды имел и Егоров.
      Все три раза в Думу я шел по одномандатным округам. О том, что за долгие годы партийной работы я заслужил какое-нибудь проходное место в списке, я не задумывался. Кстати, на X съезде острейшая дискуссия разгорелась еще и оттого, что множество людей вознамерилось попасть в Думу по второму, по третьему разу через партийные списки, а не через тяжелейшую борьбу в одномандатных округах. Это у большинства вызвало недовольство. Кого-то из списков пришлось убрать. Говорили о комчванстве, зазнавшейся партийной элите, предлагали ограничить пребывание в Думе тех, кто попадал туда через систему партийных списков, одним созывом. Тех же, кто, выбравшись по партийным спискам, затем перебегал из фракции в стан оппонентов (а такие в КПРФ были), лишать депутатского мандата.
      На первом этапе X съезда меня все-таки в региональный список определили. Я занял абсолютно безнадежное двенадцатое место.
      Но оставалась проблема по одномандатным округам. Выборы и политика — прибыльный вид бизнеса.
      Допустим, какой-то кандидат занял проходное 1–2 место в списке. Но он же выдвигается и по одномандатному округу. Потом, «почувствовав» верную победу по списку, этот деятель может продать свой одномандатный округ какому-нибудь богатею, не сумевшему «купить» место в списке партийном, т. е. за большие деньги от богатого конкурента лишь имитировать предвыборную работу или вовсе свою кандидатуру снять.
      Мне всегда нужно было идти до конца, так как подстраховки в виде партийного списка у меня никогда не было. Оттого-то в партиях, общественных движениях идет такая ожесточенная борьба за пост руководителя регионального отделения, место в центральном совете. Чем выше политик в партийной иерархии, тем больше у него возможность попасть в депутаты по партийному списку.
      Превратившись в депутатов, партийные функционеры быстро привыкают к непростой, но почетной работе в парламенте. Идут туда и во второй, и в третий раз, даже если возраст их давно перевалил пенсионную черту.
      В Чувашии мы несколько раз поддерживали по сельскому округу бывшего министра сельского хозяйства республики Агафонова. Он еще депутатом Верховного Совета РСФСР был. Объяснялось это большим опытом Агафонова, тем, что он принесет республике пользу большую, чем кто-либо другой. Вполне допускаю, что так оно и было. Но что касается работы партийной организации республики, повышения ее боевитости и авторитета, то здесь большой пользы от Агафонова я не видел.
      В итоге в 2003 году, когда В. С. Шурчанов выдвинулся по 33-му Канашскому сельскому округу, Агафонов, видимо, забыв о предыдущей многолетней поддержке, не думая о том, что раскалывает протестный электорат, выдвинулся там же. Проиграл с треском. Больше я о нем ничего не слышал. Восстановился бы в партии и, как тысячи наших сторонников-пенсионеров, занимался бы агитацией среди населения, распространял бы листовки и газеты. Напрасные надежды. Нужны мы ему теперь!
      К сожалению, многие региональные отделения партий превратились в некое подобие коммерческих фирм. Есть хозяин. Он всех будто бы поит и кормит, на нем будто бы всё держится. Все остальные должны, в конечном итоге, работать на него: обеспечивать его пребывание в центральных органах власти, «подсаживать» на проходные места в региональном списке.
      При этом финансовая сторона дела в подобных учреждениях скрыта за семью печатями. Коммерческая тайна здесь соблюдается порой строже, чем в банке. (Для оппозиционной партии это, может быть, и разумно!) Никаких действительно гласных обсуждений кандидатур на выборные должности (в том числе и депутатские) не происходит, а высказанные критические замечания воспринимаются как «бунт на корабле». «Инакомыслящие бунтовщики» из организации «вычищаются». Ясно, что у подобных «фирмочек» под вывеской партии серьезных перспектив нет! Да минует эта скверна КПРФ!
      Вопрос по округам решали четыре человека — В. С. Шурчанов, А. А. Егоров, В. В. Ермолаев и я. Егоров предложил мне выдвинуться по 33-му Канашскому округу. А Шурчанов пусть выдвигается в Чебоксарах. Здесь у него, мол, будет большой успех, потому что в 2001 году, на президентских выборах, он одержал в Чебоксарах и Новочебоксарске убедительную победу.
      Я посчитал это предложение бесперспективным. Хорошо меня знают в городах. Публика там более образованная. А я чувашским языком не владею. Это, кстати, большое мое упущение. То, что я не коренной, не стопроцентный чуваш, сразу и всегда отнимало у меня не менее 10 процентов голосов избирателей. Со стороны отца вся родня моя из деревни Русская Сорма Аликовского района. Трудно сказать, что отцовские родители были чувашами. Скорее всего, нет. Фамилия «Моляковы» — не очень распространенная. В Чувашии род Моляковых укоренился только в Русской Сорме.
      Расположена деревня специфически. Вокруг в основном чувашские деревни. Вполне можно предположить, что основали (или заселили) деревню русские крестьяне, высланные еще при царе, либо за неповиновение (бунт), либо за религиозные убеждения.
      Со стороны матери вся родня из Ленинграда, куда предки мои попали в 20-е годы прошлого века из псковских деревень.
      На работу в Чувашию мои родители были распределены после окончания ленинградских вузов. Сам я с семьёй приехал преподавать в Чувашский государственный университет после окончания Ленинградского государственного университета и аспирантуры при философском факультете этого же университета тоже по распределению.
      В прошлой, советской, жизни происхождение особой роли не играло, хотя и тогда «потихоньку» учитывалось. Но политическая деятельность в условиях буржуазной России (а буржуазный, скорее мелкобуржуазный, национализм присутствовал как популярнейшая идеология в антагонистическом классовом обществе всегда) сопряжена с фактором национальности очень серьезно.
      Трудно, например, представить, чтобы Чувашский национальный конгресс поддержал на выборах не чуваша Аксакова (о своем происхождении он всегда старался деликатно, но настойчиво напомнить), а русского Молякова. Знакомы мне эти «тихие» разговоры — голосуй вот за этого человека, он же наш, местный, что нам выбирать пришлого? Мы ведь и так сколько веков страдали!
      Хотя Чувашия обладает спецификой. Чтобы от Татарии в Совете Федерации были представлены неместные лебедевы и тем более слуцкеры! Вряд ли. А у нас — пожалуйста! И никакие конгрессы, союзы писателей с композиторами по этому поводу вопросов Федорову не задают. Молчат они и о том, кто приватизировал крупнейшие предприятия Чувашии и почему коренные жители (министры и депутаты) никогда этим не интересуются.
      О планах Анатолия Алексеевича Егорова я догадывался. Молодой, энергичный управленец, несколько лет проработавший помощником у В. С. Шурчанова в бытность его председателем Государственного Совета Чувашии первого созыва (родом с ним из одной деревни), он не был уверен в своем избрании в Думу, находясь на пятом месте в списке.
      Ульяновский секретарь Кругликов тоже выдвинулся не только по списку, но и в одномандатном округе. В случае его выигрыша в округе он освобождал место в списке и идущий за ним следом поднимался с пятого на четвертое место.
      Если же в одномандатном округе победу одержал бы еще и Шурчанов (а это, как думал Егоров, более вероятно в 34-м округе), то он вообще оказывался бы в списке третьим, что еще более увеличивало его шансы на успех.
      Уже за несколько месяцев до выборов он уговаривал меня идти «по селу». Но я эти предложения отвергал.
      Я надеялся, что все эти разговоры как-то скорректирует В. С. Шурчанов. Все-таки ставить человека на безнадёжное 12-е место в списке, да еще и выдвигать его по селу, было не совсем удобно.
      К тому же решение это необходимо было утверждать на республиканской партийной конференции. А как отнесутся делегаты (прежде всего от Чебоксар и Новочебоксарска, в котором я вырос и окончил школу) к предложению направить меня по сельскому округу, тоже было неясно. Вдруг кто-то укажет на нелогичность подобного решения. Ведь В. С. Шурчанов на выборах в Государственную Думу в 1999 году одержал победу над П. В. Ивантаевым именно в Канашском избирательном округе. Противники тогда могут утверждать, что Валентин Сергеевич не справился со своей депутатской работой на селе и теперь решил, бросив своих избирателей, срочно перебраться в город.
      В Чебоксарах и Новочебоксарске меня знали не хуже, чем Шурчанова. Думаю, меньше голосов я набрать никак не мог.
      С меркантильной точки зрения, для личных перспектив Шурчанова и Егорова было бы предпочтительнее вообще никуда меня не выдвигать. Резкость моя известна. Говорил бы я о безобразиях местного начальства. А зачем с ним портить отношения? По сельскому округу пустить какого-нибудь коммуниста, не столь известного, такого, как Шурчанов или Моляков. Пусть он ведет героическую, но безнадежную борьбу с миллионами долларов, пущенных на «работу с населением» в селах и малых городах.
      Держателям этих сумм можно было бы намекнуть, что всё так складно получилось «не просто так» и «изящный вариант» требует «понимания».
      Если бы я выдвинулся по 33-му округу, то тоже неплохо. Ведя упорную, пусть и безнадежную борьбу с нефтяными деньгами, я набрал бы неплохой процент для партии вообще. А это увеличило бы шансы успешного продвижения людей по списку. Ценно это было бы и для отчетности перед ЦК.
      Не могу сказать, что такие мысли присутствовали в головах у моих товарищей. Скорее всего, нет. Но, чтобы исключить даже саму возможность их возникновения у других, полностью исключить какие-либо трения и неудобные вопросы на республиканской конференции, я выдвинул свое предложение. В Думе, наверное, и интересно: открываются новые перспективы, можно более успешно защищать обездоленных от аппетитов местной бюрократии. Но можно прожить и без Думы.
      Если я не иду по Чебоксарскому одномандатному 34-му избирательному округу, то я вообще не буду участвовать в выборах. Пусть В. С. Шурчанов идет по этому округу, а А. А. Егоров поборется в 33-м округе. Все получается хорошо. Оба на перспективных местах в списке, т. е. хоть как-то подстрахованы. А в случае удачи в одномандатных округах они помогут всей партии, так как благодаря их победе сдвинется весь региональный список и депутатами смогут стать даже 6 и 7 номера.
      Оглядываясь на долгие годы моей партийной работы, честно могу признаться — мне важна партия, в которой состояли мой отец и мои деды. А буду ли я депутатом — дело не первой важности.
      Если бы это было не так, то, цинично занимаясь политическим бизнесом, я бы давно был неплохо обеспечен или вообще предал бы коммунистическую партию. Состоять в ней, работать в ней в нынешнее подлое время тяжело. Особых «удовольствий» в этой работе нет никаких. Ермолаев, кстати, высказал мнение о нежелательности моего выдвижения по 33-му сельскому округу.
      Взвесив все «за» и «против», Валентин Сергеевич решил предложить конференции сложившийся вариант: он идет по селу, я — по городу. На том и закончилось наше совещание. Этот вариант одобрила и кадровая комиссия рескома во главе с Иваном Вениаминовичем Пугачевым, а затем и конференция.

* * *

      Ни у меня, ни у кого из окружающих не было никакого сомнения: мой предвыборный штаб возглавит Вячеслав Владимирович Ермолаев, а республиканский штаб — Анатолий Алексеевич Егоров.
      Я до сих пор не могу пережить горечь утраты — 5 января 2006 года на 61-м году В. В. Ермолаев ушел из жизни после непродолжительной, но мучительной болезни. Бога, конечно, нет, потому что, если бы он был, не обрывал бы жизни таких людей так рано. А если бы и забирал их, то не мучил бы. Вячеславу Владимировичу в последние дни было очень больно.
      С 1996 года Ермолаев был секретарем Чебоксарского горкома КПРФ, помощником депутата Госдумы. Почти десять лет мы работали рука об руку. Сколько выборов прошли, сколько дел переделали! С раннего детства живший в Чебоксарах, на Богданке, Вячеслав Владимирович город и, наверное, половину жителей его (причем лучшую половину) знал очень хорошо.
      Прекрасный спортсмен, многолетний капитан сборной Чувашии по баскетболу, он после службы в армии и окончания Волгоградского института физической культуры долгие годы возглавлял всю спортивную работу на Чебоксарском хлопчатобумажном комбинате. Руководил спортивной школой на ХБК. Воспитал десятки перворазрядников, кандидатов в мастера и мастеров спорта. Люди самых разных убеждений любили его. Он был начитан, лаконичен и точен в выражениях и действиях. Любил шестидесятые годы и джаз.
      Высокий, очень симпатичный, он обладал живым умом и великолепной памятью. Многие, ох многие, негодовали, оттого что им никак не удается обыграть его в шахматы!
      Когда я сказал, что бороться стоит, но на победу в сложившихся обстоятельствах рассчитывать трудно (выборы — это, скорее всего, способ партийной работы с населением, агитация за нашу коммунистическую организацию), он не согласился. Заявил, что работать будем на победу. Это были вторые наши «совместные» выборы в Государственную Думу.
      Ермолаев брал всю организационную работу с коммунистами и сторонниками на себя. Мне поручалось в условиях информационной блокады заниматься в основном личными встречами с избирателями и как можно меньше времени проводить в штабе на Гагарина, 5.
      Моим водителем в 1999 году был бывший военный, афганец Стас Топоров. Тогда мы колесили с ним на уазике. В 2003 году моим водителем и доверенным лицом стал Владимир Яковлевич Ершов. Сразу после выдвижения в кандидаты я, благодаря Ермолаеву, уже имел график встреч в районах. Предполагалось начать встречи в Марпосадском и Козловском районах. Затем переместиться в Чебоксарский район. Потом — Новочебоксарск. В конце — Чебоксары.
      Дома отныне я бывал редко. Ранним утром с моими доверенными лицами мы должны были успевать на мехдворы, сохранившиеся кое-где фермы, на автостанции.
      Поэтому неделями жили на селе. В городе я появлялся редко.
      Информационное и правовое обеспечение моей предвыборной работы взяли на себя Альберт Васильевич Имендаев и Евгений Павлович Мешалкин. Работали они в тесном взаимодействии, так что справедливо было бы говорить об информационно-правовом обеспечении предвыборной кампании.
      Евгений Павлович Мешалкин в чувашской (и российской) журналистике — личность весьма заметная. Узнал я его в середине 90-х годов, когда он разместил несколько публикаций в нашей партийной печати.
      Насколько мне известно, долгие годы Мешалкин проработал в газете «Советская Чувашия», заведовал отделом экономической политики. Многие известные журналисты работали под его началом, учились у него. Хорошо о Мешалкине отзывался Александр Борисович Белов, работавший в «Советской Чувашии» под его началом и вспоминавший, как внимательно, очень строго относился Евгений Павлович к любому из текстов, которые оказывались в его отделе.
      Сокращал он сочинения молодых значительно, но по существу. Учил писать кратко, четко, по сути. Белов так и сказал, что многому научился у Мешалкина.
      Евгений Павлович человеком был очень независимым. Если он что-нибудь решил, то очень трудно было его убедить поступить иначе. В силу этого своего качества жизнь он прожил очень сложную, непростую. Богатства не нажил, хотя человеком был очень профессиональным.
      Мешалкин мне очень нравился. Многое в наших характерах совпадало. Я тоже ради денег, «жизненного комфорта» никогда не прогибался перед разными «хозяевами жизни». Важнее всего для меня было и есть говорить то, что думаю. Иногда даже не задумываясь о печальных последствиях для себя (и, увы, родных и близких).
      Во второй половине 2003 года Евгений Павлович был уже тяжело болен. Если не ошибаюсь, у него был обнаружен рак легких. Пошли тяжелейшие процедуры облучения, беспрерывных анализов.
      При этом Мешалкин энергии, оптимизма не терял. Работать в моей штабе согласился сразу и абсолютно бескорыстно. Сказал только, что вмешательства в процесс создания информационной продукции не потерпит.
      Я согласился на это условие, понимая, что сам не буду иметь никаких возможностей сочинять агитационные материалы. Более острого, умелого журналиста найти мне было невозможно.
      Тем более, что с начала 2002-го года Евгений Павлович стал вновь активно публиковаться в нашей «Чебоксарской правде», главным редактором которой в то время была Ольга Борисовна Резюкова.
      Публикации его были абсолютно конкретны, беспощадны по отношению к ситуации, сложившейся в Чувашии под управлением президента Федорова. У читателей они вызывали интерес. Никто в Чувашии, подобно Мешалкину, не смел тогда ставить под сомнение целесообразность для республики широко разрекламированных «пилотных проектов» (строительство контор врачей общей практики, закрытие малокомплектных сельских школ, введение единого государственного экзамена и т. п.).
      Особое раздражение властей вызывали публикации Мешалкина, объективно оценивающие любимые «федоровские проекты» — «медную мать на заливе», фонтаны, часовни и церкви, возводимые в разных районах Чебоксар.
      Писал Мешалкин дельно о промышленной политике современной власти Чувашии.
      С Имендаевым (человеком также сложным и независимым) Мешалкин все-таки сумел сработаться. Альберт Васильевич вычитывал мешалкинские тексты, советовал изменить некоторые выражения, обороты, чтобы не дать повода нашим противникам подать на нас в суд.
      Печатать агитационные материалы для меня согласился Виктор Григорьевич Лошаков. Еще во второй половине 90-х Лошаков, член КПРФ, человек молодой и энергичный, создал собственное индивидуальное частное предприятие, занимавшееся изготовлением печатной продукции.
      С Лошаковым в самом начале 90-х годов мы вместе принимали самое активное участие в возрождении городской партийной организации. В 1993 году, во время выборов в 1-ю Государственную Думу, он был моим доверенным лицом. Вместе мы обошли множество организаций, провели десятки встреч.
      Он знал, что его маленькая фирма, связавшись со мной, неизбежно подвергнется серьезным гонениям со стороны власти, хотя особой прибыли от меня он не получит. Но договор на оказание услуг он подписал без всяких сомнений.
      Готовые материалы на дискете для размножения ему привозили либо Имендаев, либо Ермолаев. Они же забирали готовую продукцию, доставляли контрольные экземпляры в окружную избирательную комиссию перед началом распространения.
      Всю финансовую сторону деятельности моего предвыборного штаба осуществляла бухгалтер Ирина Витальевна Малинова, заключившая договор на оказание услуг с руководителем республиканского предвыборного штаба А. А. Егоровым.
      Что касается Лошакова, то мои опасения оказались не напрасными. На момент заключения договора он арендовал помещение в спортивной школе олимпийского резерва, выходящей на улицу Чапаева, прямо напротив стадиона «Олимпийский».
      Заведение это подотчётно Министерству спорта Чувашии, руководит которым ближайший «соратник» Николая Васильевича Федорова Вячеслав Максимович Краснов.
      Как только появились первые материалы с указанием организации, которая их печатала, Лошакова из арендуемого помещения попросили съехать. Директор заведения указала на причину откровенно.
      Пришлось Виктору Григорьевичу срочно перебираться в подвал дома № 14 по ул. П. Лумумбы вместе со всем своим небольшим коллективом и оборудованием.
      Там он работал рядом с сапожной мастерской и еще целой кучей маленьких контор, оказывающих бытовые услуги населению.
      Здесь Лошаковым занялась уже милиция, многочисленные чиновники фискальных органов. Милицейские наряды являлись в помещение, где находилось оборудование, причем неясно было, зачем и на каком основании.
      Беспрерывные проверки налоговиков и пожарных маленький коллектив печатников уже не удивляли. Они самоотверженно продолжали работать. Никто на Лошакова не роптал, ведь Евгений Павлович готовил по-своему уникальные, конкретные материалы, которыми зачитывался весь город.
      В итоге через месяц работы на новом месте от электричества был отключен весь подвальный этаж. Без работы остались десятки людей, трудившихся в многочисленных организациях, обосновавшихся в подвальных помещениях.
      До всех было доведено арендодателем, что неудобства они испытывают из-за ИЧП Лошакова, печатающего предвыборные материалы для Молякова.
      С улицы П. Лумумбы Виктору Григорьевичу также пришлось съехать. Приютился он на самом краю города, в полуподвальном этаже общежития на ул. Кукшумской, 7.
      Помещение было страшное, ободранное. Под потолком проходили толстые водопроводные трубы и трубы отопления. На многих изоляция была порвана, мокрые клоки стекловаты свешивались в самых неожиданных местах. Кое-где просачивалась горячая вода, от которой шел пар. В этих условиях Лошаков со своими людьми продолжал работать.
      Но и здесь его «достали» в самом конце ноября 2003 года, за десять дней до окончания выборной кампании. Целый отряд милиции во главе с высокопоставленным милицейским начальством неожиданно занял помещение типографии. «Стражи порядка» конфисковали готовые агитационные листки, пытались наложить арест на оборудование и помещение.
      Вывоз оборудования удалось предотвратить с огромным трудом. Вмешались депутаты Государственного Совета Чувашской Республики А. А. Егоров, Н. Н. Герасимов, О. А. Павлов, В. А. Ильин, депутат Чебоксарского городского собрания депутатов В. Д. Солдатов, член Центральной избирательной комиссии Чувашской Республики В. М. Андреев, помощник депутата Государственной Думы РФ, руководитель моего предвыборного штаба В. В. Ермолаев.
      Удалось вызвать дежурного прокурора, который потребовал от милиции освободить помещение. Высокое милицейское начальство удалилось, но блокада была продолжена. Вплоть до дня выборов, 7 декабря, в помещении типографии дежурил милицейский наряд, бдительно следивший, чтобы ни одной моей листовки не было больше напечатано.
      На Лошакова 27 ноября 2003 года завели дело об административном правонарушении. Старший инспектор отдела ОДУУМ и ПДН МВД Чувашии капитан милиции Митрофанов Ю. Н., рассмотрев материалы дела об административном правонарушении, возбужденного по признакам ст. ст. 5.12, 13.21 КОАП РФ, обратился в Приволжское окружное межрегиональное территориальное управление Министерства РФ по делам печати, телерадиовещания и средств массовых коммуникаций.
      Капитан милиции просил определить, являются ли агитационные материалы, издаваемые моим предвыборным штабом, средством массовой информации.
      В ходе различных предвыборных кампаний попытки признать листовки средством массовой информации были, но в суде выяснялось, что их к СМИ относить никак нельзя.
      Но местной милиции положительное заключение было очень нужно. Нужна была хоть какая-то причина, позволившая прекратить распространение агитационной литературы моим штабом.
      Признание листовки в качестве периодического печатного издания открывало также возможность для судебного разбирательства и с Лошаковым, а самое главное — со мной, так как власти коммунистических агитационных материалов очень боялись и считали их автором меня.
      Определение капитана Митрофанова отослали в г. Н. Новгород на специальном автомобиле. По почте всё это шло бы очень долго. И уже 1 декабря 2003 года, с утра, на руках у милиции имелось заключение следующего содержания «1. В отношении информационного листка № 33 от 07.10.2003 г. И. Ю. Молякова:
      На основании Закона РФ «О средствах массовой информации» (далее Закон) представленный информационный листок по форме не является периодическим печатным изданием, так как не имеет совокупности признаков средства массовой информации.
      В соответствии с п. 3 ст. 2 Закона «под периодическим печатным изданием понимается газета, журнал, альманах, бюллетень, иное издание, имеющее постоянное название и выходящее в свет не реже одного раза в год».
      В данном случае заголовок «Информационный листок» не название, а вид агитационной продукции.
      В соответствии с п. 1 ст. 63 «Условия выпуска и распространения предвыборных печатных, аудиовизуальных и иных материалов» Закона РФ «О выборах депутатов Государственной думы Федерального Собрания Российской Федерации» (далее Закон), кандидаты вправе беспрепятственно выпускать и распространять печатные, а равно аудиовизуальные и иные агитационные материалы в порядке, установленном законодательством РФ.
      На основании п. 4 ст. 63 Закона в данном агитационном материале нарушения выходных данных не установлено.
      2. В отношении информационного листка «Прямой взгляд»: На основании п. 1 ст. 2 Закона РФ «О средствах массовой информации» «под массовой информацией понимаются предназначенные для неограниченного круга лиц печатные, аудио-, аудиовизуальные и иные сообщения и материалы». Основываясь на п. 3 ст. 2 Закона, в данном случае имеются все признаки иного периодического печатного издания, а именно постоянное название, текущий номер и выход в свет не реже одного раза в год.
      Таким образом, информационный листок «Прямой взгляд» № 34, 35, распространяемый кандидатом в депутаты Государственной Думы по Чебоксарскому округу Моляковым И. Ю., можно, по имеющимся признакам, признать иным периодическим печатным изданием, то есть средством массовой информации.
      Учитывая использование схожего до степени смешения логотипа в последующих номерах, можно сделать вывод о том, что информационные листки «Взгляд в упор» и «Открытый взгляд» являются следующими выпусками периодического печатного издания «Прямой взгляд».
      3. В отношении соответствия выходных данных статье 27 Закона РФ «О средствах массовой информации» выявлено следующее:
      в выходных данных представленных материалов отсутствуют: фамилия и инициалы главного редактора, время подписания в печать (фактическое и по графику), адрес редакции, цена.
      На основании вышеизложенного в ином периодическом печатном издании «Прямой взгляд» и его продолжениях выявлено нарушение ст. 27 Закона РФ «О средствах массовой информации».
      Эту более чем странную бумагу («слепленную», вероятно, в пожарном порядке и по заказу) подписали сотрудники управления Ж. Г. Алфёрова, А. А. Тимофеева, А. А. Горбунов.
      На основании именно этой бумажки перед самыми выборами закрыли типографию Лошакова, а мне оставили только одну возможность общения с избирателями — устную.
      При этом не было никаких судебных заседаний, в которых было бы доказано, что определение нижегородских чиновников верно и дает правоохранительным органам право применять репрессивные меры. Ведь тогда нужно испрашивать разрешения Генпрокуратуры РФ.
      Уже после выборов, 22 декабря 2003 года (т. е. когда «поезд уже ушел»), судья Калининского районного суда г. Чебоксары Мальчугин А. Н., рассмотрев дело об административном правонарушении, предусмотренном ст. 13.21 КОАП РФ, в отношении Лошакова Виктора Григорьевича, 14 ноября 1954 года рождения, уроженца д. Акимовка Ивнянского района Белгородской области, предпринимателя, проживающего по адресу: г. Чебоксары, ул. Декабристов, д. 20, кв. 28, ранее не привлекавшегося к административной ответственности, установил:
      В период с 10 октября по 22 ноября 2003 года Лошаков В. Г. в своей типографии, расположенной по адресу: г. Чебоксары, ул. П. Лумумбы, д. 14, изготовил печатную продукцию: «Прямой взгляд» № 34 за октябрь 2003 г., тираж 70000 экземпляров; «Прямой взгляд» № 35 за октябрь 2003 г., тираж 70000 экземпляров; «Взгляд в упор» за ноябрь 2003 г., тираж 100000 экземпляров; «Открытый взгляд» за ноябрь 2003 г., тираж 100000 экземпляров.
      Согласно протоколу АА № 19 от 07.12.2003 г., тем самым Лошаков В. Г. совершил административное правонарушение, предусмотренное ст. 13.21 КОАП РФ, т. е. изготовил продукцию незарегистрированного средства массовой информации.
      В судебном заседании Лошаков В. Г. виновным себя не признал, пояснив, что изготовленная им печатная продукция не является продукцией средства массовой информации, она изготавливалась только на период проведения предвыборной агитации.
      Представитель Лошакова В. Г. Григорьев В.Г. считает составление протокола необоснованным, так как изготовленная Лошаковым В. Г. продукция не является продукцией средства массовой информации, поскольку обращена к определенному кругу лиц.
      В соответствии со ст. 2 Федерального закона «О средствах массовой информации» под средством массовой информации понимается периодическое печатное издание, радио-, теле-, видеопрограмма, кинохроникальная программа, иная форма периодического распространения массовой информации. Под периодическим печатным изданием понимается газета, журнал, альманах, бюллетень, иное издание, имеющее постоянное название, текущий номер и выходящее в свет не реже одного раза в год.
      Согласно ст. 63 Федерального закона «О выборах депутатов Государственной Думы Федерального Собрания Российской Федерации» кандидаты, политические партии, избирательные блоки, выдвинувшие федеральные списки кандидатов, вправе беспрепятственно выпускать и распространять печатные, а равно аудиовизуальные и иные агитационные материалы в порядке, установленном законодательством Российской Федерации. Все печатные и аудиовизуальные агитационные материалы (за исключением материалов, распространяемых в соответствии со статьями 60 и 61 настоящего Федерального закона) должны содержать наименование и юридический адрес организации (фамилию, имя, отчество лица и наименование субъекта Российской Федерации, района, города, иного населенного пункта, где находится его место жительства), изготовившей (изготовившего) данные материалы, наименование организации (фамилию, имя, отчество лица), заказавшей (заказавшего) их, а также информацию о тираже и дате выпуска этих материалов. При этом разграничивается агитация при помощи средств массовой информации и при помощи агитационных материалов.
      Таким образом, законом разрешено изготовление агитационных материалов на период проведения агитации, то есть Лошаков В. Г. действовал законно. Кроме того, в изготовленных материалах отсутствует признак периодичности. Имеющееся в деле экспертное заключение дает иное толкование закона о средствах массовой информации.
      В силу ст. 1.5 КОАП РФ неустранимые сомнения в виновности лица, привлекаемого к административной ответственности, толкуются в пользу этого лица.
      Таким образом, оснований для привлечения Лошакова В. Г. к административной ответственности по ст. 13.21 КОАП РФ не имеется.
      Согласно ст. 24.5 КОАП РФ производство по делу об административном правонарушении не может быть начато, а начатое производство подлежит прекращению при отсутствии состава административного правонарушения, в том числе недостижение физическим лицом на момент совершения противоправного действия (бездействия) возраста, предусмотренного настоящим Кодексом для привлечения к административной ответственности, или невменяемость физического лица, совершившего противоправные действия (бездействие).
      На основании ст. ст. 23.1, 29.7, 29.9 КОАП РФ судья постановил:
      Производство по делу об административном правонарушении, предусмотренном ст. 13.21 КОАП РФ в отношении Лошакова Виктора Григорьевича… прекратить.
      Постановление может быть обжаловано в Верховный суд Чувашской Республики в течение десяти суток со дня получения копии постановления».
      Естественно, что никто ничего обжаловать не собирался. Но судом было признано, что агитационные материалы, издававшиеся моим предвыборным штабом, средством массовой информации не являлись, а справка, составленная чиновниками из Нижнего Новгорода, была признана не имеющей силы для суда, ошибочной.
      Этот факт важен будет для дальнейшего нашего повествования. Нельзя сказать, что мы не пытались опротестовать в суде, еще до выборов, действия милиции. Мы опротестовывали. Но об этом позже.

* * *

      Почему же власть так боялась листовок, распространявшихся коммунистами на выборах? Она боялась их абсолютной конкретности, правдивости, наносящих непоправимый урон действующей власти. И она подключила все свои ресурсы к борьбе с нами. Федоровское окружение и он сам прекрасно понимали: одними аксаковскими кулинарными конкурсами нас не одолеть.
      Обговаривая с Мешалкиным и Имендаевым общую направленность агитационных материалов, я попросил вести работу в двух направлениях: высветить упадок, загнивание, коррумпированность так называемой правящей элиты республики; высветить проблемы городского хозяйства и простых горожан.
      Но сосредотачиваться только на негативных моментах было неразумно. Мы должны были дать людям надежду, ознакомить их с нашими позитивными планами, способными конкретно улучшить жизнь избирателей.
      Мешалкин план принял, а также получил от меня конкретные документы, на основе которых можно было создавать интересные, запоминающиеся материалы. Имелась информация и у него.
      Евгений Павлович в союзе с Имендаевым справился с задачей великолепно. Ничего подобного по мастерству, глубине, актуальности в ходе той выборной кампании ни один из моих конкурентов создать не смог. Да и в последующих выборных баталиях никто ничего подобного уже не придумывал.
      К великому сожалению, несколько месяцев спустя после думских выборов 2003 года Евгения Павловича не стало. Рак убил его. Материалы, созданные им для меня, стали его последним крупным проектом. Я обязательно постараюсь издать их отдельной книгой.
      Начиная с лета 2002 года я вместе с товарищами провел десятки встреч с жителями г.г. Чебоксары и Новочебоксарск прямо во дворах — на детских площадках, у подъездов. Скрупулёзно собирали все заявки, жалобы от жильцов.
      После подобных мероприятий я немедленно направлял запросы в районные и городские администрации с требованием устранить недостатки, отреагировать на жалобы людей.
      Отсутствие капитального, текущего ремонта, подвалы, залитые вонючей жижей, разбитые дороги, растрескавшиеся межпанельные швы, балконы, козырьки, текущие крыши, ржавые трубы — картина развала городского хозяйства за парадным фасадом набережных и фонтанов вырисовывалась безнадежная и пугающая.
      Мешалкин придумал рубрику под названием «Гниль «лучшего города России». Он «украсил» ее изображением «медной женщины», воздвигнутой на заливе, и тщательно перечислял конкретные адреса неблагополучия.
      Если уже имелся позитивный ответ городских чиновников и что-то было сделано для людей, об этом также сообщалось в рубрике.
      Идея рубрики была проста — вместо того, чтобы громоздить монументы, лубочные церкви и административные здания, нужно выполнить программу переселения граждан из ветхого жилья в безопасное и приняться за капитальный ремонт домов, теплотрасс, водопровода, канализации.
      Только после этого можно позволить себе украшательство и возведение «потёмкинских деревень».
      Пункты моей позитивной программы Евгений Павлович предварил рассказом о моей семье и обо мне лично. В материале, названном от моего имени «Я никого не предам», говорилось: «Постоянно слышу красивые слова о свободных, честных выборах. Раньше они тоже произносились ничуть не менее красиво. Тем не менее выборы в Чувашии становятся всё грязнее. Послушные власти средства массовой информации выливают на неугодных кандидатов ушаты «чернухи».
      На себе испытал грязные технологии. Четыре раза побеждал на выборах в Госсовет ЧР, и каждый раз били лично по мне, моим родным и близким с удвоенной яростью. Сейчас выборы уже в Госдуму РФ. Ставки для выборных технологов много выше. Как они себя поведут? Ясно, как: попытаются утопить ненавистного власти Молякова в невероятной грязи.
      Поэтому решил сам рассказать о своей жизни. Хотите получить достоверную информацию? Читайте этот листок».
      Всего пунктов было четыре. Это, скорее всего, были четыре основных направления моей предполагаемой деятельности в качестве депутата Государственной Думы РФ.
      1. Пересмотр ущербных сделок. Об этом направлении деятельности я уже сообщал выше.
      2. Главное богатство — земля. Наряду с другими мерами предлагалось остановить сверхдешёвую скупку сельхозземель сельхозначальниками разного калибра, их родственниками, отдельными состоятельными гражданами, которых те же начальники допускают к скупке. Разумеется, если «на лапу дадут». Новым владельцам «паёв» уже выделяются конкретные участки. К примеру, купил 10 «паёв» — получил 20 гектаров. И так далее.
      На то время цена одного «пая» составляла 5 тысяч рублей, то есть продажная цена гектара сельхозземли — 2,5 тысяч рублей. Сотка земли не где-нибудь в овраге, в чистом поле продавалась за 25 рублей. Мелкий маразм, а не рынок земли!
      Предлагались конкретные меры по расследованию махинаций с газификацией на селе.
      3. Конкретно указывалось, что необходимо в первую очередь сделать в системе ЖКХ. Главное — сохранить до восстановления этой системы контроль государства над ней.
      4. В пункте «Нам нужна другая власть» предлагались меры по улучшению работы муниципальных и республиканских властей. В частности, говорилось: «Самым решительным образом намерен использовать возможности депутата Госдумы РФ для смены власти в своей республике. Причем говорю не только о выборах нового президента. Тут у меня никаких сомнений нет: если Н. Федоров в четвертый раз выдвинет свою кандидатуру, его ждет неминуемый провал. Речь должна идти о смене правящего режима… Пусть президентом ЧР будет человек, никак не замешанный в махинациях режима, не имеющий каких-либо связей с коррумпированными чиновниками. Новый президент должен привести в Дом правительства новую команду управленцев — специалистов грамотных, честных, людей дела, а не красивого слова, чуждых рекламной шумихе, показухе, вранью любого сорта, процветающих в республике».
      Добрым этим намерениям, к сожалению, не суждено пока сбыться. Путин на ближайшие годы «прикрыл» Федорова, спас его от неминуемого фиаско на очередных выборах президента Чувашии, если бы они, как положено, состоялись в декабре 2005 года.
      В самом первом информационном листке рассказывалась история о строительстве председателем ЦИК ЧР Л. Н. Линник собственного семейного особняка на ул. К. Иванова. Сообщалось, в частности, что депутатская комиссия Чебоксарского городского собрания депутатов по законности 7 мая 2003 года за № 59 приняла следующее решение: «Признать, что земельный участок по ул. К. Иванова, 42 предоставлен гражданке Линник Л. Н. с нарушением порядка выделения земельных участков в г. Чебоксары». Комиссия выяснила, что Линник уже обладает благоустроенным жильем, полученным за счет муниципальных средств и к остро нуждающимся в улучшении жилищных условий никак не относится.
      «Понятно, что президент и его команда будут проталкивать в Думу угодных им кандидатов. Так называемый «административный ресурс» начнет работать в полную силу, непременно станут использовать грязные технологии. Кто мог бы навести порядок? ЦИК республики. Больше некому. Но надежды на комиссию мало. Вернее, ее вовсе нет.
      Председатель избиркома оказалась «на крючке» у исполнительной власти. Ее личное и семейное благополучие напрямую зависит от того, как власть к ней относится. Не угодит — горько об этом пожалеет (как жалеют нынче Н. Ю. Партасова и Д. Н. Садикова — авт.). На этот «крючок» Линник посадила себя сама.
      История с выделением Л. Линник участка земли в Чебоксарах и строительства вместе с отцом и зятем внушительного семейного особняка известна многим…
      Исполнительная власть никак не реагировала на заявления депутатов. Газетные статьи ухнули, как камни в болото…
      Последний по времени ответ подписан прокурором республики С. Зайцевым.
      Видимо, сам того не желая, господин прокурор объяснил, что, собственного говоря, произошло. Все дело в том, что участок, который хотели бы получить многие состоятельные граждане, был выделен, вопреки Земельному кодексу РФ, «без публичных сообщений». Иначе говоря, скрытно. Ссылка прокурора на то, что в администрации это обычная практика, лишь подливает масла в огонь. Это что же — власть постоянно одаривает городской землей «нужных людей»? Похоже, так и есть.
      Никак нельзя согласиться с доводами С. Зайцева по поводу «законности» строительства дома Линник Л. Н. Логика тут простая. Участок получен с нарушением Земельного кодекса РФ, значит, любое его использование незаконно.
      Вот это и есть тот «крючок», на который по доброй воле села госпожа Линник. Разгневает власть — получит крупные личные неприятности. Прокуратура ЧР все-таки осмелилась отправить представление о нарушениях законности, допущенных при заключении этой сделки, в Чебоксарское городское собрание депутатов. Если строго следовать букве закона, участок нужно городу вернуть. А что будет тогда с роскошным семейным гнездом? Придется продать тем, кто получит землю на законных основаниях?..
      Казалось бы, наше бедное государство сделало все для того, чтобы избирательные комиссии в регионах были независимы от местной власти. Избиркому Чувашии созданы самые благоприятные рабочие условия — там удобные кабинеты, оснащенные современной техникой, надежная связь, с транспортом нет проблем, сотрудники получают зарплаты, сказочные для большинства граждан республики, живут в хороших квартирах. Чего же еще? Оказывается, мало. Нужно выжать из своего положения все, что можно — правдами и неправдами.
      Обычное для наших чиновников поведение? Так-то оно так, но для председателя ЦИК республики, да еще во время выборов в парламент страны, оно абсолютно нетерпимо».
      То, что поведение это было для чувашских чиновников обычным, подтверждается множеством примеров. Не буду подробно углубляться в знаменитую историю получения кредитов на приобретение жилья сотрудниками местного управления ФСБ в лопнувшем коммерческом банке «Приволжский».
      Интересны истории «улучшения» жилищных условий бывшим руководителем Управления ФСБ по Чувашской Республике генерал-майором С. К. Вороновым, министром МВД ЧР В. В. Антоновым, министром здравоохранения Чувашской Республики О. В. Шараповой (по её «вопросу» благодаря моей инициативе в Госсовете ЧР даже была создана депутатская комиссия).
      Что касается С. К. Воронова, то его способы обретения уютного семейного очага не были безупречными. В итоге долгой переписки с целью выявить недостатки, мной был получен ответ начальника Управления надзора за исполнением законов о федеральной безопасности Главной военной прокуратуры от 9 августа 2001 года А. А. Микова, в котором сообщалось: «Главной военной прокуратурой по Вашему обращению с информацией о нарушениях закона, допущенных бывшим начальником Управления ФСБ России по Чувашии генерал-лейтенантом Вороновым С. К., проведена проверка.
      Установлено, что Вороновым С. К. при заключении договоров об оказании Управлением ФСБ России по Чувашской Республике консультативных услуг сторонним организациям, приобретении отдельной квартиры для подчиненного сотрудника Плетнёва О. Т. за счет коммерческой организации, установке в ней телефона, зарегистрированного на имя не имевшей отношения к УФСБ гражданки Максимовой Л. Е., допущены нарушения федерального законодательства.
      Однако, поскольку его действия не повлекли существенное нарушение прав и законных интересов граждан или организаций, либо охраняемых законом интересов общества или государства, а также принимая во внимание, что Воронов С. К. корыстной или личной заинтересованности не преследовал, коммерческие организации каких-либо претензий к нему и Управлению ФСБ по Чувашской Республике не имеют, в возбуждении уголовного дела по Вашему заявлению отказано за отсутствием состава преступления.
      Что касается изложенных в обращении доводов о нарушении законодательства при передаче Управлением ФСБ России по Чувашской Республике Министерству государственного имущества Чувашской Республики трехэтажного здания, расположенного в г. Чебоксары по улице Сеспеля, 12, и незаконного получения Вороновым жилья в г. Москве, они в ходе проверки подтверждения не нашли.
      На выявленные нарушения требований законодательства и других нормативных правовых актов в адрес Директора ФСБ России внесено представление».
      Как могла военная прокуратура не усмотреть личной заинтересованности Воронова в предоставлении каких-то «таинственных» консультационных услуг зарубежной компании «АББ-реле», попытавшейся организовать производство на базе Чебоксарского электроаппаратного завода, для меня, в принципе, понятно. Своих не сдают.
      В итоге всех этих разбирательств и представлений Станислав Кириллович был переведен из Чувашии на работу в Москву. Оттуда он приехал во второй половине 2001 года, зарегистрировался кандидатом в президенты Чувашии, но в декабре 2001 года проиграл выборы и Федорову, и Шурчанову.
      По этому поводу можно писать отдельную книгу. Вскрывать перед избирателями простой, как мычание, механизм функционирования власти президента Чувашии, я всегда старался открыто, гласно.
      Например, 27 апреля 2000 года я обратился в секретариат 18-й сессии Государственного Совета Чувашской Республики II созыва с депутатским запросом следующего содержания: «Уважаемые коллеги! Просил бы вас поддержать мое обращение к президенту Чувашской Республики Н. В. Федорову с просьбой проверить следующие факты.
      Руководитель Администрации Президента Чувашской Республики П. С. Краснов до недавнего времени проживал в квартире по адресу: г. Чебоксары, ул. Талвира, д. 22, кв. 17. В квартире 4 комнаты, по метражу она больше прежней.
      Заместитель главы президентской администрации Соловьев В. М. ранее проживал в квартире из 4-х комнат по ул. Лебедева. И вдруг, по требующим проверки сведениям, он оставляет ее и получает две новые квартиры (2-комнатную и 3-комнатную) по ул. Университетской, д. 9, кв. 18 и 20.
      Желательно просить президента Федорова разобраться с этими фактами, проверить их… Если факты подтвердятся, то оценить законность улучшения жилищных условий некоторыми… республиканскими чиновниками. Надеюсь, что с законностью получения новых квартир у упомянутых лиц все в порядке. Ясность в этих вопросах, по моему мнению, поможет укрепить социальную стабильность в Чувашии, а также повысит авторитет существующей власти».
      Уже 17.05.2000 года В. Ильин, руководитель Департамента жилищно-коммунального хозяйства Министерства строительства, дорожного и коммунального хозяйства Чувашской Республики ответил мне: «На ваш депутатский запрос сообщаем следующее.
      Руководителю Администрации Президента Чувашской Республики Краснову П. С. и членам его семьи выделена четырехкомнатная квартира на улице Талвира. Занимаемая им квартира по ул. Университетской передана в распоряжение Администрации Президента Чувашской Республики для распределения среди работников органов государственной власти. Ранее через Администрацию Президента Чувашской Республики Краснов П. С. свои жилищные условия не улучшал. Членом Кабинета Министров Чувашской Республики он является с 1994 года.
      Министр финансов Чувашской Республики Смирнов Н. В. и члены его семьи разменяли свою бывшую квартиру на равноценные по площадям двухкомнатную и трехкомнатную квартиры.
      Заместителю руководителя Администрации Президента Чувашской Республики — начальнику управления делами Соловьеву В. М. и членам его семьи была предоставлена двухкомнатная квартира на семью из 3 человек и трехкомнатная квартира на семью из 4 человек. Занимаемая им ранее квартира по ул. Лебедева передана в распоряжение администрации г. Чебоксары.
      За все оказанные автотранспортные услуги Соловьевым В. М. внесены в кассу автобазы Администрации Президента Чувашской Республики денежные средства в размере 8279 рублей 53 копейки (подтверждающие документы имеются).
      Нарушений действующего законодательства во всех этих случаях не обнаружено».
      Вся эта «квартирная идиллия», столь крепко спаявшая местную элиту, важнейшим элементом имела жилищную историю самого президента Федорова.
      От советской власти молодой коммунист и преподаватель научного коммунизма получил двухкомнатную благоустроенную квартиру. Вскоре после избрания народным депутатом СССР он от той же советской власти получает трехкомнатную квартиру в доме по Московскому проспекту.
      По странному стечению обстоятельств в этой квартире раньше жил В. С. Шурчанов.
      Став министром юстиции Российской Федерации, Николай Васильевич опять же от государства получает 4-комнатную квартиру площадью в 123 кв. м по адресу: г. Москва, ул. Достоевского, дом 3, кв. 4. Эту квартиру Николай Васильевич приватизировал, так что, уже не будучи министром, он ее государству не вернул.
      В Чувашии, даже после избрания президентом в конце 1993 года, Н. В. Федоров лишь временно зарегистрирован. Начальник паспортно-визового управления МВД РФ В. В. Колесников писал мне 11.03.1998 г.:
      «Ваше обращение, поступившее из Госдумы Российской Федерации, о правомерности предоставления Президенту Чувашской Республики Н. В. Федорову жилого помещения и регистрации его в г.г. Москве и Чебоксарах в части, касающейся Министерства внутренних дел, по поручению рассмотрено.
      Сообщаем, что регистрация по месту жительства семьи Федоровых в г. Москве осуществлена в соответствии с адресом, выданным Мосжилкомитетом в установленном порядке.
      В г. Чебоксарах регистрация по месту пребывания оформлена в служебном жилом помещении без снятия с регистрационного учета в г. Москве, что соответствует правилам регистрации и снятия граждан Российской Федерации с регистрационного учета по месту пребывания и по месту жительства в пределах Российской Федерации, утвержденных постановлением Правительства Российской Федерации от 17 июля 1995 года № 713, и постановлению Конституционного суда Российской Федерации от 2 февраля 1998 года».
      Как умудрились избиратели трижды голосовать за человека, как за президента, если в республике, которой он руководит, он всего лишь «временно зарегистрирован» (поработает, поработает — и уедет!) — то вопрос к избирателям. Таков уровень федоровского электората.
      Но как умудрялся Н. В. Федоров, москвич по регистрации, голосовать на всех выборах не в Москве, а в Чувашии, это уже вопрос к ЦИКу и правоохранительным органам.
      Неясно также, как умудрился гражданин Федоров получить паспорт серии 9704 № 094700 10 октября 2003 года в Московском РОВД г. Чебоксары Чувашской Республики по московскому, а не по чебоксарскому адресу. Может, у него два паспорта: «чувашский» и «московский»?
      Став президентом, москвич Федоров торжественно объявил доверчивым чебоксарцам, что будет жить хоть в строительной будке до тех пор, пока квартирный вопрос на территории Чувашии не будет решен и большинство людей, нуждающихся в улучшении жилищных условий и в собственном жилье, не обретут желанных метров жилплощади.
      Заявление это произвело не менее сильное впечатление, чем заявление новоиспеченного лидера нации о задаче-максимум: превратить Чувашию из региона дотационного в регион-донор за первый срок его президентства.
      Поиски нефтяных месторождений в республике перед вторыми президентскими выборами не воспринимались избирателями уже столь восторженно, так как с первыми двумя обещаниями вышла неувязка.
      Регионом-донором Чувашия не стала, да и Федоров в строительной будке не поселился. А поселился он сначала на улице Водопроводной, в доме № 7, на пятом этаже, в квартире, переделанной из двух квартир — двухкомнатной и трехкомнатной.
      Поговаривают, что это «модернизированное» жилье готовили для председателя Кабинета Министров Чувашской Республики В. Н. Викторова, в надежде, что он-то и станет первым президентом Чувашии.
      На Водопроводной Федоров прожил чуть больше трех лет. Были некоторые неудобства: у входа в подъезд оборудовали милицейский пост, и два милиционера круглые сутки маялись от безделья, высиживая дежурство то на лавочке у подъезда, то в крохотном служебном помещении у входа.
      Милиционеры нравились малышам. Им приходилось играть с карапузами. Прямо напротив подъезда, в котором жил Федоров, располагается вход в помещение городской биржи труда. Естественно, весь город знал этот подъезд, и безработные, ждавшие открытия биржи с утра, жадно следили, как Федоров быстро-быстро садился в свой роскошный служебный «Мерседес». Если мужики, завербованные на стройки Москвы и Подмосковья, ожидавшие автобуса, с утра уже успели «поддать», то радостными криками приветствовали своего президента, приглашали присоединиться к ним.
      Всё это было крайне стеснительно, в центральных газетах появились публикации иронического свойства. Одна из них, если не ошибаюсь, называлась «Президент с улицы Водопроводной».
      И Федоров с семьей перебрался в роскошную квартиру на улице Сверчкова, дом 15»а", кв. 3. Квартира считалась служебной, оплачивалась из бюджетных средств (сколько на это уходило денег, мне, председателю комитета по бюджету, налогам, сборам и банкам Госсовета ЧР, узнать так и не удалось: Краснов и Смирнов тайну эту хранили крепко).
      В интервью, которое Николай Васильевич дал 10 апреля 1999 года газете «Труд» (интервью носило грустное название: «Власть обрекает на одиночество»), его жена, Светлана Юрьевна, на вопрос корреспондента Майи Мамедовой, большая ли у них квартира, ответила: «Квартира у нас только в Москве: осталась еще с тех времен, когда Николай Васильевич был министром юстиции. А в Чебоксарах нам приходится жить на служебной площади гостиничного типа, арендуемой администрацией президента».
      «Это надо понимать так, что президентского дворца у вас нет?» — интересуется Мамедова. А Светлана Юрьевна отвечает: «Какой там дворец?! Я порой не могу припарковать свою «Ниву» у дома. Дело в том, что чебоксарцы, у которых нет гаражей, ставят свои машины у нас во дворе, считая, что президентская охрана «бдит», да к тому же «стоянка» — бесплатная. Вот и приходится порой дожидаться, когда освободится место для парковки».
      Лукавит жена президента, «обреченного на одиночество». На белой «Ниве» она ездила тогда, когда Федоровы жили на ул. Водопроводной. Машину эту ей будто бы подарил сам Николай Васильевич, то ли на 8 Марта, то ли на день рождения., о чем и сообщил благодарным читателям в одном из интервью.
      Жена его машину поначалу водила неумело, дергала ее, держалась за рулем неуверенно (мне всё это известно оттого, что жил я в том же доме, только в соседнем подъезде). Но место для парковки милиция освобождала всегда.
      Потом были «джипы». Недавно, переходя улицу возле вокзала, остановился перед проезжавшим огромным серебристо-серым «Рэйндж Ровером» с милицейским номером В-0106-21. За рулем сидела Светлана Юрьевна. «Ей надо», — подумал я. Ведь в том же интервью Федорова сообщала, что трудится инженером-гидрогеологом в Министерстве природных ресурсов и ей приходится ездить по региону. Без мощного «внедорожника» не обойтись. Иначе как же нефть в Чувашии отыщешь?
      Квартира на Сверчкова, конечно, дворцом не была. Но и гостиницей её назвать было никак невозможно — шикарная была квартира. Въезд во двор был закрыт воротами, у которых было выстроено специальное караульное помещение. Охрана дежурила круглосуточно, так что проблем с «безгаражными» соседями не было, свои автомобили жена президента парковала без проблем.
      «Стесненными» жилищными условиями президента Чувашии озаботился Государственный Совет Чувашской Республики. 23 декабря 2003 года сердобольные депутаты проголосовали за постановление № 307 о присвоении президенту Чувашской Республики Федорову Н. В. почетного звания «Почетный гражданин Чувашской Республики». Желая сделать приятное Николаю Васильевичу и отметить десятилетие его пребывания у власти в Чувашии, они констатировали: «1. За особые заслуги в государственной и общественно-политической деятельности, способствующей социально-экономическому развитию Чувашской Республики и духовному расцвету чувашской нации, повышению авторитета Чувашской Республики в Российской Федерации и за рубежом, присвоить почетное звание «Почетный гражданин Чувашской Республики» Федорову Николаю Васильевичу — Президенту Чувашской Республики.
      2. Кабинету Министров Чувашской Республики в установленном законодательством порядке предоставить квартиру в дар в городе Чебоксары Федорову Николаю Васильевичу — Президенту Чувашской Республики».
      Трудно понять, как мог подписать документ о присвоении самому себе звания почетного гражданина Федоров, ведь по закону он это делать обязан. Перепоручить кому-то это сделать он не мог. А подписывать на самого себя — нескромно. Все равно что ставить самому себе при жизни памятник.
      К тому же в любой нормальной стране существуют ограничения по стоимости подарков. Допустим, подарок стоимостью до двухсот долларов — оставляй себе. Выше — сдавай государству (потом подарок поступает в специальную музейную экспозицию).
      Считается, что дорогой подарок может быть расценен как взятка, как нетрудовой доход. Невозможно предположить, чтобы Конгресс США своим решением подарил какому-нибудь президенту страны, за особые заслуги и в связи с юбилеем, загородную президентскую резиденцию в Кэмп-Дэвиде.
      Раньше всю двусмысленность подобных «подношений» Федоров понимал. За десять лет власти «одиночество», даруемое ей, дошло до «одичания». А ведь в середине 90-х годов Федорову был преподнесен в подарок пистолет «беретта», и он поспешил передать его в экспозицию музея В. И. Чапаева.
      В 2003 году Федоров принял в дар квартиру и под музей отдавать ее не спешит.
      Депутатский «дар» подоспел удивительно вовремя, поскольку уже 26 декабря 2003 года гражданин Федоров заключил с ООО «Организатор» договор участия в долевом строительстве нежилого помещения цокольного этажа по микрорайону «Волжский-2» северо-западного района.
      Директор «Организатора» Василий Евстахиевич Алексевич договорился с Федоровым Николаем Васильевичем о долевом строительстве нежилого помещения цокольного этажа по адресу: г. Чебоксары, микрорайон «Волжский-2» СЗР, поз. 45.
      Николай Васильевич хотел, чтобы Алексевич построил ему на цокольном этаже помещение площадью 94 кв. метра.
      «Организатор» дом построил, и 8 февраля 2005 года появилось распоряжение главы администрации города Чебоксары Н. И. Емельянова № 322-р «О включении квартиры № 7 в доме № 19 по улице Игнатьева в городе Чебоксары в муниципальный жилищный фонд».
      Емельянов писал: «Принять в муниципальную собственность города Чебоксары квартиру № 7 в доме № 19 по улице Игнатьева, построенную по программе строительства социального жилья в 2001 году на основании постановления Кабинета Министров Чувашской Республики от 26.01.2001 г. № 12…
      Муниципальному унитарному предприятию «Бюро технической инвентаризации и приватизации жилищного фонда» на основании заявлений граждан произвести оформление приватизации данной квартиры в установленном порядке».
      Распоряжение очень странное, поскольку цокольный этаж, который собирался в 2003 году строить Федоров при помощи ООО «Организатор», как раз и был расположен в доме по улице Игнатьева, 19 под квартирой № 7.
      Регистратор Прокопьева Н. В. в экспликации к поэтажному плану этого дома указывала, что на цоколе расположены коридор, душевая, кладовая, туалет, еще один коридор, мастерская, еще коридор, гараж. Общая площадь — 94,1 кв. м.
      Документом-основанием к составлению экспликации послужил уже упомянутый договор, а субъектом права указан Федоров Николай Васильевич.
      Как мог дом, построенный только в 2004 году, в распоряжении Емельянова фигурировать как возведенный в 2001-м?
      Если же жилье предназначалось для удовлетворения социальных потребностей, то что это за граждане, которые потребовали приватизации данной квартиры, только что взятой у частной фирмы в обеспечение выполнения программы возведения социального жилья?
      Мало ли какие граждане мыкаются у нас по жилищным вопросам. А тут — целое распоряжение целого мэра по поводу одной-единственной квартиры. Что же это за граждане такие таинственные? Уж не владельцы ли цокольного этажа?
      Уже 14 февраля 2005 года появляется распоряжение того же Емельянова Н. И. № 438-Р «О передаче квартиры № 7 в доме № 19 по улице А. Игнатьева в республиканскую собственность».
      Распоряжение гласило:: «1. Пятикомнатную квартиру № 7 в доме № 19 по улице А. Игнатьева, построенную по республиканской программе строительства социального жилья 2001 года в соответствии с дополнительным соглашением от 08.01.2002 г. к Государственному контракту № 19А от 02.02.2001 г., передать в республиканскую собственность.
      2. Муниципальному унитарному предприятию «Бюро технической инвентаризации и приватизации жилищного фонда» зарегистрировать переход права муниципальной собственности в республиканскую на квартиру № 7 в доме № 19 по улице А. Игнатьева в Управлении Федеральной регистрационной службы по Чувашской Республике.
      3. Чебоксарскому городскому комитету по управлению имуществом (В. Н. Арисов) исключить квартиру № 7 в доме № 19 по улице А. Игнатьева из Единого реестра муниципальной собственности города Чебоксары.
      4. Контроль за исполнением настоящего распоряжения возложить на первого заместителя администрации города Чебоксары по вопросам ЖКХ Ю. С. Бессмертного».
      Тоже очень странное распоряжение. Что это за социальное жилье из пяти комнат? Ни о каких «хоромах» в программе Кабинета Министров речи нет.
      И почему социальное жилье (которое какие-то неведомые граждане собирались приватизировать и очень попросили об этом мэра) нужно из городской передавать в республиканскую собственность? С депутатами городского Собрания этот вопрос обсуждался? Ведь они могли довести до сведения очередников, претендующих на получение социального жилья, что первые номера среди нуждающихся могут въехать аж в пятикомнатную квартиру!
      А вдруг какая-нибудь многодетная семья изъявила бы желание получить от города это жилье? Зачем же нужно было дарить квартиру республике? У нас что, город страшно богатый?
      К тому же квартира была не пятикомнатная, а шестикомнатная. В выписке из лицевого счета № 1200071 (исх. № 44 от 18 марта 2005 года), подписанного Генеральным директором ООО «УК «Уют», указано, что в 19-м доме в 7-й квартире общей площадью 265 кв. м имеются изолированные комнаты размером 21,8; 34; 25; 30,7; 24,9; 16,3 кв. м.
      В качестве владельца квартиры указана Администрация президента Чувашской Республики.
      Как могло социальное жилье, принадлежавшее городу, оказаться в собственности администрации президента? Случилось это по договору передачи № 3-05 от 16 февраля 2005 года. Договор подписан Емельяновым и заместителем руководителя Администрация президента Чувашской Республики Н. П. Маловым. В договоре сказано: «1. Муниципальное образование г. Чебоксары в лице главы самоуправления г. Чебоксары Емельянова Николая Ивановича, действующего на основании Устава муниципального образования г. Чебоксары, передает безвозмездно из муниципальной собственности двухуровневую квартиру номер семь в доме номер девятнадцать по улице А. Игнатьева, г. Чебоксары, состоящую из пяти жилых комнат (21,8; 34; 25; 30,7; 24,9; 16,3 кв. м.) жилой площадью квартиры 127,7 кв. м и общей площадью квартиры 265,00 кв. м, а Администрация президента Чувашской Республики в лице заместителя руководителя Администрация президента Чувашской Республики Малова Николая Петровича, действующего по доверенности, выданной Министерством имущественных и земельных отношений Чувашской Республики 14 февраля 2004 года за № 21 АА 131746, принимает безвозмездно в республиканскую собственность Чувашской Республики на баланс Администрации президента Чувашской Республики указанную пятикомнатную квартиру по адресу: ул. А. Игнатьева, д. 19, кв. 7…»
      Но уже до этого договора, 13.01.2005 года первый заместитель главы администрации города Чебоксары Ю. С. Бессмертный (также человек исключительно сведущий в деле получения жилых помещений) письмом за № 29/04-35 сообщал в Управление Федеральной регистрационной службы по ЧР: «Администрация города Чебоксары сообщает, что жилые помещения по следующим адресам:
      — кв. № 93 в доме № 8 по улице Сверчкова;
      — кв. № 162 в доме № 20 по улице Чернышевского;
      — кв. № 23 в доме № 16 по улице Короленко;
      — кв. № 11 в доме № 10А по улице Маршака;
      — кв. № 7 в доме № 19 по улице Ардалиона Игнатьева;
      — кв. № 3 в доме № 30 по улице Алексея Талвира;
      — кв. № 7 в доме № 28 по улице Алексея Талвира;
      — кв. № 4 в доме № 28 по улице Алексея Талвира;
      муниципальным унитарным предприятиям или учреждениям на праве хозяйственного ведения или оперативного управления не переданы и находятся в муниципальной казне.
      На основании заявлений граждан данные квартиры будут приватизированы в установленном законом порядке».
      Предположим, что кто-то из нуждающихся очередников в установленном законом порядке из муниципальной собственности получил бесплатно жилье в новом доме.
      Предположим, этот счастливчик решил тут же эту квартиру приватизировать. Так кто же этот многодетный гражданин, настрадавшийся и получивший шестикомнатную квартиру (в договоре передачи почему-то пятикомнатная), работающий в Администрации президента? Ведь квартира передана как раз на баланс Администрации.
      Казалось бы, никак не гражданин Федоров. Во-первых, у него есть квартира в Москве, по всем нормам он не является человеком, нуждающимся в жилье. Он никак не может претендовать на получение социального (бесплатного) жилья в силу этого.
      К тому же супруга Николая Васильевича в упоминавшемся интервью газете «Труд» призналась: «Конечно, беспокоюсь о доме, о детях. Их у нас двое: старшему, Василию, 15 лет, он учится в лицее, Карина, ей десять, ходит в английскую школу… Детей мы не балуем: они достаточно самостоятельные и независимые».
      Какая уж социальная шестикомнатная квартира в 265 кв. м на четверых?
      И все же проживает в этой огромной квартире, скорее всего, гражданин Федоров. Забегая вперед, скажу, что в ходе судебного заседания по моему делу Федоров заявил о смене места жительства. Живет он теперь не на улице Сверчкова.
      Не на цокольном же этаже дома по ул. А. Игнатьева ему обитать, не в гараже, видно, живет президент Чувашии, а в квартире над этим гаражом. На этаже, расположенном над цоколем, 10 помещений. Жилая комната 21,8 кв. м. Жилая комната 34 кв. м. Столовая 25 кв. м. Кухня 22,3 кв. м. Ванная 7,4 кв. м. Коридор 3,5 кв. м. Кладовая 1. 7 кв. м. Кладовая 5,2 кв. м. Коридор 16,6 кв. м. Лоджия 2,1 кв. м.
      На мансардном этаже расположены: жилая комната 30, 7 кв. м.; ванная 8,8 кв. м.; коридор 8,7 кв. м.; коридор 16,7 кв. м.; коридор 11 кв. м.; жилая комната 24,9 кв. м.; жилая комната 16,3 кв. м.; зимний сад 3,9 кв. м.; еще один зимний сад 4,4 кв. м..
      Если весь квартирный метраж соединить с метражом цоколя, то жилье получится почти в 360 кв. м.
      Неплохая «строительная будка». Если квартира в 265 кв. м. находится до сих пор на балансе Администрация президента, то она и платит за ее содержание, обеспечивая комфортное существование временному жильцу.
      А если квартира приватизирована, то город подарил счастливчику материальных ценностей на кругленькую сумму. В Чебоксарах на рынке жилья 1 кв. м сегодня стоит от 20 тыс. рублей. Т. е. квартира стоит 5 млн. 300 тыс. рублей. А если прибавить стоимость помещений на цокольном этаже, то больше шести миллионов.
      Однако официальные органы города оценили ее всего в 1238 199 рублей 25 копеек. У них выходит, что в ценах 2004 года 1 кв. м в кирпичном доме, в элитном помещении с зимними садами, стоил всего 4672 рубля 45 копеек.
      На улице Ардалиона Игнатьева решил обосноваться не только президент Федоров. Разные важные чиновники, не будучи полностью уверены в переназначении Федорова на четвертый срок президентом России Путиным, поспешили решить свои жилищные проблемы.
      Некто Федорова Надежда Титовна вместе с сыном 90-го года рождения бесплатно получила от города (на основании распоряжения главы администрации города Емельянова № 1295-р от 21.04.2004 года) в доме № 19 четырехкомнатную квартиру под номером 5. общая площадь квартиры — 178,8 кв. м.
      Причем из выписки из лицевого счета № 1200051 следует, что по этому же адресу проживает также Федоров Геннадий Семенович — представитель Чувашской Республики в городе Москве.
      На основании распоряжения главы администрации города Чебоксары № 703-р от 02.03.2005 г. в собственность Муратова Александра Дмитриевича была бесплатно передана трехкомнатная квартира общей площадью 144,5 кв. м. по адресу: г. Чебоксары, ул. А. Игнатьева, дом № 19, квартира № 15.
      При этом, как следует из выписки из лицевого счета № 1200051 от 24 февраля 2005 года, в этой квартире Муратов проживает один.
      Этот случай я уже упоминал. Александр Дмитриевич числится федеральным инспектором по Чувашской Республике, т. е. является подчинённым представителя президента России в Приволжском федеральном округе.
      По сути, это «око государево» в Чувашии. Муратов обязан следить за исполнением федерального законодательства, пресекать коррупцию, отслеживать ситуацию в экономической и социальной сфере. Его главное качество — принципиальность. О какой принципиальности можно говорить, если Муратов, зарегистрированный по месту жительства в Нижнем Новгороде, имеющий там жилье, бесплатно, за счет городской казны, из фонда социального жилья получает квартиру и тут же ее приватизирует?
      Этот факт вызвал во мне возмущение. Пришлось 7 июля 2005 года провести в городе Чебоксары марш протеста против злоупотреблений в сфере распределения жилья. Марш закончился митингом у ограды дома № 19 по ул. А. Игнатьева.
      Кроме этого, последовали запросы в Генеральную прокуратуру РФ о законности бесплатного выделения гражданам квартир № 7 и № 15 в этом доме.
      Проверка была серьезной, хотя относительно гражданина Федорова так ничего и не было выяснено. Что касается А. Д. Муратова, то его аппетиты все же удалось поумерить.
      8 июля 2005 года следователь по особо важным делам отдела по расследованию преступлений прокуратуры ЧР юрист 2 класса А. Н. Толстокорый, рассмотрев сообщение о преступлении, поступившее из Генеральной прокуратуры РФ, вынес постановление об отказе в возбуждении уголовного дела.
      Иного решения быть, к сожалению, и не могло. Как возбуждать уголовное дело на федерального инспектора, координатора партии «Единая Россия» в Чувашии Муратова? Да и Толстокорый не Зубанов.
      И все же он пишет: «В части доводов заявителя о незаконном получении квартиры главным федеральным инспектором по Чувашской Республике Муратовым А. Д. сотрудниками отдела Генеральной прокуратуры Российской Федерации в Приволжском федеральном округе была проведена проверка и установлено, что постановлением администрации Ленинского района г. Чебоксары от 28 января 2005 года на основании решения районной жилищной комиссии Муратову А. Д. предоставлена служебная трехкомнатная квартира № 15 жилой площадью 144,5 кв. м в доме № 19 по ул. А. Игнатьева г. Чебоксары…
      03 марта 2005 года предоставленное Муратову А. Д. жилое помещение было приватизировано. По сообщению МУП «БТИ и приватизации жилищного фонда» г. Чебоксары основанием для приватизации занимаемого Муратовым А. Д. служебного жилого помещения послужило письмо Администрации президента Чувашской Республики от 18 февраля 2005 года о согласии на приватизацию квартиры и виза главы администрации Ленинского района г. Чебоксары на оформление соответствующей документации. 23 июня 2005 года Муратов А. Д. обратился в МУП «БТИ и ПЖФ» г. Чебоксары с заявлением о возврате в муниципальную собственность указанной квартиры».
      Спрашивается, зачем приватизировал дармовое жилье? Кто разрешил? Если бы не обращение в прокуратуру, то Муратов вполне мог и не вернуть подаренную ему квартиру рыночной стоимостью почти в 3 млн. рублей. А прокуратура Чувашии? Дело не только в удобных для власти Зайцеве и Метелине. Остальные тоже «не промах». Чего стоят только интересные истории улучшения жилищных условий прокурорами Щетинкиным и Бобковым!
      Все эти безобразия были допущены сознательно. Необходимо уберечь секреты воцарившегося в Чувашии режима от огласки и объективного расследования. После того, как высокие государственные чины согласились на роскошные подарки в виде земельных участков, особняков, квартир, они согласились и с этими «секретами», т. е. от них ждать серьезной борьбы с недостатками уже не стоило. Они их, наоборот, прикрывали, а налогоплательщики зря тратили на них свои деньги. Вместо того чтобы за государственную зарплату защищать интересы и права большинства простых людей, все эти хитрецы, напротив, помогали и помогают коррупционерам «ощипывать» последние клочки шерсти с наивных, простодушных, доверчивых, трусливых.
      В принципе, так этим глупым, трусливым обывателям и нужно. Их равнодушие — залог благоденствия воров и хамов.

* * *

      Уже в следующем выпуске информационного листка Мешалкин молниеносно отреагировал на выступление Федорова в программе Савика Шустера «Свобода слова» (НТВ).
      «Кто додумался его туда пригласить, не знаю, — сообщает Мешалкин, — но головой поручусь: больше мы там нашего президента не увидим. Впрочем, наверное, ошибаюсь. Могут позвать — в качестве «рыжего» из цирка для увеселения публики.
      Наблюдать за Федоровым было довольно смешно. Сначала сидел с обычным для него царственным видом, потом снисходительное величие с него сползло, и телезрители увидели человека, который, наморщив лоб, тужился понять: о чем спор-то идёт?
      Слово дали. Сделал привычные для него заявления, после которых не знаешь, что делать — то ли смеяться, то ли плакать. Заявил, к примеру, что свобода слова нам не нужна, потому что люди у нас — даже не рабы, а холопы. На Салтыкова-Щедрина сослался. Один из героев великого сатирика сказал примерно следующее: если русскому человеку предложить на выбор свободу и севрюжину с хреном, что он выберет? Понятно, севрюжину.
      Глупость получилась невероятная. Почему? Да потому, что Салтыков-Щедрин смеялся, пусть сквозь слезы, а Федоров говорил убийственно серьезно.
      Зал слушал умопомрачительные высказывания в мертвой тишине. Лишь однажды прокатились смех и всплеск аплодисментов. Это случилось, когда Федоров заявил, что Путин, «как всегда, прав, мудрый человек» и т. д.
      Решил тогда публично высказать президенту ЧР кое-какие соображения. Что и делаю.
      Господин Федоров! Люди у нас не рабы и не холопы. Им нужна свобода слова, то есть правда о явлениях и событиях жизни. А вот управляют республикой (и в этой части Вы действительно правы) на самом деле холопы — пирамида чиновников во главе с Вами. У вас снизу доверху — притворная лесть и подобострастие.
      Только не нужно Ваше отношение к ближайшему окружению своему распространять на весь народ. Ничего у Вас не выйдет, господин президент!»
      В том же информационном листке была размещена статья «Приказ, который скрыли». Публикация имела широчайший отклик среди населения. Куда уж там Линник с ее скромным трехэтажным особняком! Здесь дело было куда серьезнее.
      Как только я в четвертый раз избрался депутатом Государственного Совета Чувашской Республики, продолжил вплотную заниматься ставшим сегодня уже знаменитым «делом о джипах».
      У меня на руках оказались документы о крайне подозрительных сделках по приобретению УГИБДД МВД республики дорогостоящих импортных автомобилей.
      При этом часть из них была приобретена сразу после «победы» Федорова на президентских, в декабре 2001 года, выборах. Роскошные джипы «Форд» оказались в распоряжении автохозяйства Администрация президента ЧР.
      Уже в начале 2002 года я обратился с официальным запросом в службу собственной безопасности МВД РФ. Представил копии документов, просил разобраться в законности приобретения за счет бюджетных средств иномарок.
      В марте 2002 года я писал председателю Государственного таможенного комитета Российской Федерации М. В. Ванину: «Уважаемый Михаил Валентинович! Прошу проверить правильность растаможивания автомобилей марки «Форд», изготовленных в 2001 году и вывезенных из Финляндии. Собственником 4-х «Фордов» с 27 декабря 2001 года является УГИБДД МВД ЧР. Идентификационные номера машин: 1 FMPU73E64UB47199; 1FMPU732YUB81186; 1FMPU73E5YUB75141; 1FMPU73E4YUB43104. Номера соответственно: О100ВА; Н200ВА; Н100ВА; В200ВА.
      По доверенности ими пользуется Наймушин Дмитрий Леонидович. Продавцом автомобиля с номером В200ВА являлся Фарасьев Эдуард Анатольевич. Прошу ответить, почему этот гражданин зарегистрирован одновременно по двум адресам: г. Чебоксары, ул. Тополиная, д. 111 и г. Москва, ул. Олонецкая, д. 44, кв. 167.
      Продавцом «Форда» под номером Н100ВА был гражданин Ведерников Александр Вениаминович. Зарегистрирован в Чебоксарах по ул. Урукова, д. 8, кв. 154, а также в Москве, ул. Краснополянская, д. 6, кв. 121.
      «Форд» за номером Н200ВА продан г-ном Лариным Валентином Николаевичем. Зарегистрирован в г. Чебоксары, ул. Тополиная, д. 151, а также одновременно в г. Москве по ул. Профсоюзной, д. 44/2, кв. 146.
      И, наконец, «Форд» за номером О100ВА продан гражданином Ядринцевым Владимиром Львовичем, зарегистрированным одновременно и в г. Чебоксары, ул. М. Павлова, д. 34, кв. 34 и в Москве по Волгоградскому проспекту, д. 52/2, кв. 44.
      Справка-счет об оплате на все 4 автомобиля выписывалась ООО «Барс», расположенным в г. Красногорске Московской области, по пр. Ленина, д. 5 «Б».
      Прошу проверить, возможна ли одновременно двойная регистрация у одного и того же гражданина, а также действительно ли существует ООО «БАРС» и продавали ли через него автомобили «Форд» с указанными номерами?»
      Чуть позже, в апреле 2002 года, уже в запросе начальнику Главного управления ГИБДД МВД РФ генералу Федорову В. А. я сообщал: «Уважаемый Владимир Александрович! Высылаю Вам копии документов, свидетельствующих о том, что несколько месяцев назад УГИБДД МВД Чувашской Республики приобрело четыре новых автомобиля марки «Форд». Прошу выяснить, почему автомобили приобретались через доверенное лицо, а не напрямую самим управлением. Почему в сделке по продаже автомобилей принимали участие лица, имеющие двойную прописку — и в Москве, и в Чебоксарах? Из каких средств эти машины куплены? Используются ли эти автомобили в непосредственной работе ГИБДД Чувашии?»
      С этих запросов всё и началось. Упорно продолжал я на каждую отписку из Москвы посылать новые и новые запросы. Подключил депутатов Государственной Думы Российской Федерации. В итоге, уже под давлением Генеральной прокуратуры РФ по данному факту было заведено уголовное дело.
      В ходе его расследования вскрылись злоупотребления, игнорировать которые руководству МВД было уже просто невозможно. Промежуточным этапом расследования стало появление известного приказа № 601, подписанного тогдашним министром внутренних дел Б. Грызловым «О серьезных недостатках в руководстве деятельностью МВД Чувашской Республики».
      В приказе говорилось:
      «Проведенные в последнее время проверки МВД Чувашской Республики по отдельным направлениям оперативно-служебной деятельности выявили серьезные недостатки в ее организация, стиле и методах руководства службами и подразделениями органов внутренних дел.
      Установлены нарушения требований законодательства и ведомственных нормативных правовых актов в работе УГИБДД МВД республики, руководители которого, вместо того, чтобы мобилизовать усилия личного состава на решении стоящих задач, сами не являются примером добросовестного отношения к службе. Начальник УГИБДД полковник милиции Кириллов А. С., игнорируя установленные правила закупки автотранспортных средств для нужд органов внутренних дел, решение собственной конкурсной комиссии, на исключительно невыгодных для МВД условиях приобрел в 2001–2002 г.г. партию автомашин импортного производства. Их оформление и постановка на учет также произведены с множеством грубых нарушений приказа МВД России от 26 ноября 1996 года № 624 «О порядке регистрации транспортных средств». Соответствующая проверка фактически не проводилась. По одним и тем же документам зарегистрированы автомобили разных марок. Не соответствовали действительности данные их года выпуска. Два автомобиля «Мерседес» числились как похищенные в международном розыске. Несколько иномарок зарегистрированы по похищенным в ГТК России бланкам паспортов технических средств. Часть автомобилей ранее попадали в дорожно-транспортные происшествия и подвергались ремонту.
      С целью сокрытия данных фактов по указанию Кириллова А. С. были внесены необходимые исправления в компьютерные учеты и оформлены новые ПТС, взамен якобы утраченных. Снятые с учета автомашины Кириллов А. С. реализовал на территории Белоруссии и с использованием возможностей заинтересованной торговой организации приобрел другие и вновь по завышенным ценам.
      Служебная проверка, назначенная министром внутренних дел республики Антоновым В. В., сотрудниками ОСБ МВД проведена с нарушением сроков, поверхностно и коснулась лишь исполнительского звена, по ее результатам только они и привлечены к дисциплинарной ответственности.
      Из-за попустительства руководителей аппарата министерства практика нарушений финансово-хозяйственной дисциплины в УГИБДД получила широкое распространение. Стали нормой систематические злоупотребления при расходовании бюджетных средств в ходе заключения и последующего самовольного завышения стоимости государственных контрактов на приобретение автотранспорта, запчастей, спецпродукции, форменного обмундирования для личного состава.
      Общая сумма нанесенного в результате подобных действий должностных лиц министерства ущерба, по данным ревизии, проведенной КРУ МВД России в мае 2003 г., составила более 2 млн. рублей.
      Несмотря на более чем 900-тысячную (в рублях) задолженность пунктов технического осмотра транспортных средств перед УГИБДД, его руководством постоянно допускаются нецелевые расходы. В частности, в счет погашения этой задолженности в 2001–2002 г. г. в ЗАО «Шупашкар-GSM» необоснованно перечислено более 1,3 млн. рублей за пользование сотовой телефонной связью. Полученные от ООО «АСТ» для этих целей аппараты переданы сотрудникам, которым табельной положенностью они не предусмотрены, часть из них в ГИБДД не работают..
      Числящаяся на балансе УГИБДД МВД автомашина «Мерседес-Бенц» на самом деле эксплуатируется в автохозяйстве администрации президента республики. Ранее в соответствии с приказом МВД республики от 17 апреля 2002 года № 489 туда же на безвозмездной основе передан «Форд-Эксплорер».
      Злоупотребляя должностными полномочиями, уклоняясь от личных материальных затрат, отдельные руководители УГИБДД неоднократно осуществляли оплату за санаторно-курортное обслуживание в комплексе «Солнечный берег» за счет денежных средств, поступающих от различных организаций и частных фирм в виде благотворительной помощи на развитие материально-технической базы службы. В нарушение требований Федерального закона «О бухгалтерском учете» данные суммы в бухгалтерии УГИБДД не оприходовались.
      Аналогичным образом приобретались мебель, запасные части, оборудование и иные материальные ценности.
      Лишь по истечении трех месяцев по результатам проведенной МВД республики в марте 2003 года дополнительной проверкой принято решение об отстранении от занимаемых должностей начальника УГИБДД полковника милиции Кириллова А. С. и начальника финансовой части полка ДПС УГИБДД подполковника милиции Левиной Н. Г., однако вопрос о материальной ответственности должностных лиц УГИБДД, о персональной ответственности заместителей министра внутренних дел — начальников милиции общественной безопасности и тыла полковника милиции Григорьева В. Г. и полковника внутренней службы Дмитриева Е. В., с ведома и попустительства которых допускались вышеуказанные нарушения, не ставился.
      Более того, руководством МВД Чувашской Республики предприняты попытки скрыть информацию о сложившейся ситуации от МВД России. О фактах возбуждения республиканской прокуратурой уголовных дел в отношении должностных лиц УГИБДД МВД республики в установленном порядке в Дежурную часть МВД России не сообщено.
      При выяснении обстоятельств допущенных злоупотреблений руководители министерства не стремились к установлению их масштабов. В то же время ими принимались меры, исключающие достижение этого другими. Начальник ОСБ МВД Чувашской Республики полковник милиции Александров В. А. еще до возбуждения уголовных дел изъял оригиналы бухгалтерских документов, местонахождение части которых в настоящее время не известно. Несмотря на отдельные поручения УСБ ГУ МВД России по Приволжскому федеральному округу, он не организовал мероприятий по оперативному сопровождению вышеуказанных уголовных дел.
      Сотрудникам ГУСБ МВД России и УСБ Главного управления МВД России по Приволжскому федеральному округу, проводившим служебную проверку в республике, оказано противодействие, их обоснованные требования не выполнялись. По приказу руководителей сотрудники, подлежавшие опросу, срочно отправлялись в командировки или на решение других задач. Те из них, кого удалось пригласить на беседу, вели себя крайне неэтично и вызывающе. Силами УБОП за проверяющими было организовано негласное наблюдение.
      Однако ни первый заместитель министра внутренних дел — начальник криминальной милиции полковник милиции Яковлев В. С., ни начальник УБОП полковник милиции Николаев А. М., допустившие нарушение федеральных законов «О милиции» и «Об оперативно-розыскной деятельности» министру внутренних дел республики истинную ситуацию с проверяющими не доложили.
      Сотрудники, с которыми вступали в контакт работники службы собственной безопасности МВД России и ГУ МВД России по Приволжскому федеральному округу, независимо от того, предоставили какую-либо информацию или нет, подверглись морально-психологическому давлению, а подчас и расправе, включая незаконное увольнение из органов внутренних дел.
      Выжидательную позицию заняло и ГУГИБДД МВД России, руководители которого должным образом не проконтролировали исполнение на местах указания МВД России о проверке регистрации автомашин по похищенным в ГТК России бланкам паспортов технических средств, не потребовали от подчиненных, выезжавших туда в служебную командировку, разобраться с ситуацией в УГИБДД МВД Чувашской Республики. Включенные в состав инспекторской комиссии МВД России в феврале 2002 года сотрудники ГУГИБДД СОБ МВД России подполковник милиции Зарецкий М. Ю. и старший лейтенант милиции Порташников О. М., несмотря на наличие свободных мест в гостиницах, размещались в санаторно-курортном комплексе «Солнечный берег». Оплату за их проживание по письму Кириллова А. С. осуществила сторонняя организация. Спустя четыре месяца Зарецкий М. Ю. проходил здесь курс лечения. В марте текущего года руководством главка он был направлен и на контрольную проверку. В ситуации, сложившейся в УГИБДД МВД республики, Зарецкий М.Ю должным образом не разобрался. По этой причине недостатки в выполнении приказов МВД России № 58–94 г., № 263 и 627-02 г. не устранены до настоящего времени.
      В целях нормализации положения дел в МВД Чувашской Республики, повышения персональной ответственности за выполнение служебного долга, в первую очередь его руководящего состава, эффективности деятельности по обеспечению конституционных прав и свобод граждан -
      ПРИКАЗЫВАЮ:
      1. За необеспечение выполнения подчиненными требований законодательных и нормативных правовых актов, регламентирующих вопросы деятельности органов внутренних дел, в результате чего были допущены грубые нарушения приказов МВД России № 125-95 г. и № 624-96 г., выразившиеся в регистрации более десятка нерастаможенных автомашин иностранного производства по паспортам транспортных средств, похищенным из ГТК России, в нанесении министерству существенного материального ущерба при замене криминальных автомобилей, а также неадекватную оценку роли и места, связанных с этой ситуацией, своих заместителей и других руководителей генерал-майору милиции Антонову Вадиму Валентиновичу, министру внутренних дел Чувашской Республики (А-047604), объявить строгий выговор.
      2. За нарушение Закона Российской Федерации «О милиции», Федерального закона «Об оперативно-розыскной деятельности» и ведомственных нормативных правовых актов, выразившееся в незаконном проведении оперативно-поисковых мероприятий в отношении сотрудников ГУ МВД России по Приволжскому федеральному округу, а также низкие результаты оперативно-служебной деятельности руководимых служб и подразделений полковника милиции Яковлева Вячеслава Семеновича, первого заместителя министра внутренних дел Чувашской Республики — начальника криминальной милиции (А-253773), предупредить о неполном служебном соответствии.
      3. 3а неудовлетворительную организацию выполнения приказа МВД России от 1 июня 1998 года № 329 «О реформировании деятельности Госавтоинспекции МВД России», слабое руководство подчиненными службами и подразделениями, отсутствие должного контроля за их деятельностью, явившиеся главной причиной злоупотреблений служебным положением руководителями УГИБДД и тыла при решении вопросов использования бюджетных средств, приобретения, учета и использования автотранспорта предупредить о неполном служебном соответствии каждого:
      — полковника милиции Григорьева Владимира Григорьевича, заместителя министра внутренних дел Чувашской Республики — начальника милиции общественной безопасности (А-925558);
      — полковника внутренней службы Дмитриева Евгения Викторовича, заместителя министра внутренних дел Чувашской Республики — начальника тыла,
      4. За превышение служебных полномочий при закупке автотранспорта для нужд УГИБДД, выразившемся в игнорировании требований протокола конкурсной комиссии УГИБДД МВД Чувашской Республики от 29 июля 2001 г. и государственного контракта от этого же числа на поставку автомобилей иностранного производства, грубом нарушении Положения об организации закупки товаров, работ и услуг для государственных нужд, утверждённого Указом Президента Российской Федерации от 08.04.1997 г. № 305 и Закона Чувашской Республики от 30.09.2001 г. «О поставках товаров, выполнении работ, оказании услуг для государственных нужд», приказов МВД России от 31 марта 1995 года № 125 и от 26 ноября 1996 года № 624 о порядке учета транспортных средств, в результате чего были зарегистрированы нерастаможенные автомашины, в том числе криминального происхождения, с использованием похищенных в ГТК России бланков ПТС, а также систематические нарушения финансовой дисциплины и противоправные действия в целях укрытия фактов злоупотребления служебным положением полковника милиции Кириллова Александра Сергеевича, начальника УГИБДД МВД Чувашской Республики (А-925959) из органов внутренних дел уволить (по п. «л» ст. 19 Закона Российской Федерации «О милиции») по его выздоровлении.
      5. За невыполнение своих должностных обязанностей в свете требований приказов МВД России №№ 906дсп и 959дсп — 2001 г., попустительство нарушителям служебной дисциплины и законности, противодействие сотрудникам МВД России и ГУ МВД России по Приволжскому федеральному округу в выполнении ими своего служебного долга полковника милиции Александрова Вячеслава Алексеевича, начальника ОСБ МВД Чувашской Республики (А-928295) от занимаемой должности освободить в установленном законом порядке после выхода его из отпуска.
      б. ГУГИБДД (Кирьянов В.Н), ХОЗУ (Романов А. Ю.), КРУ (Рогачев Л. Е.), ГУК (Стрельников А. А.) МВД России оказать помощь МВД Чувашской Республики в укреплении руководящего звена по курируемым направлениям работы, организации эффективной деятельности соответствующих служб и подразделений, принять меры к недопущению фактов неправомерного увольнения или привлечения к дисциплинарной ответственности сотрудников органов внутренних дел республики, занявших принципиальную позицию в отношении нарушителей служебной дисциплины и законности.
      7. ГУГИБДД (Кирьянов В. Н.) МВД России определить степень ответственности подчиненных, проявивших недобросовестное отношение к решению задач, связанных с устранением недостатков и злоупотреблений должностным положением сотрудниками УГИБДД МВД Чувашской Республики, принять меры по улучшению работы личного состава главка, в первую очередь в служебных командировках.
      8. ГУСБ МВД России (Ромодановский К. О.) проанализировать качественный состав руководителей УСБ (ОСБ) МВД, ГУВД, УВД субъектов Российской Федерации, УВДТ, управлений внутренних дел на режимных объектах и закрытых административно-территориальных образованиях, принять меры к их укомплектованию высококвалифицированными специалистами, при необходимости произвести их ротацию.
      9. Начальнику ГУ МВД России по Приволжскому федеральному округу Щербакову В. Ф. совместно с главными управлениями, управлениями МВД России осуществить комплекс мер по оздоровлению обстановки в МВД Чувашской Республики.
      10. Министру внутренних дел Чувашской Республики Антонову В. В. до 1 октября 2003 года:
      10.1. Реализовать организационно-практические мероприятия по устранению недостатков в деятельности руководимых служб и подразделений, в первую очередь УГИБДД, УБОП, ОСБ, повышению персональной ответственности своих заместителей и всего руководящего состава за порученное дело, активизации работы криминальной милиции и милиции общественной безопасности в решении задач по защите конституционных прав и интересов граждан.
      10.2. Решить вопрос о взыскании в установленном порядке в пользу МВД республики с Кириллова А. С., Левиной Н. Г. и других руководителей УГИБДД МВД республики необоснованно перерасходованные при покупке автомашин, запасных частей, другого имущества денежные средства и неоприходованные средства, поступившие от сторонних организаций в качестве спонсорской помощи и по договорным обязательствам.
      10.3. Провести служебные проверки и решить вопрос о привлечении к дисциплинарной ответственности, вплоть до увольнения из органов внутренних дел:
      — начальника ОСБ МВД республики полковника милиции Александрова Вячеслава Алексеевича за ненадлежащее исполнение должностных обязанностей, попустительство нарушителям служебной дисциплины и законности, противодействие сотрудникам МВД России и ГУ МВД России по Приволжскому федеральному округу в выполнении ими своего служебного долга;
      — начальника УБОП при МВД республики полковника милиции Николаева Александра Михайловича за нарушение федеральных законов «О милиции», «Об оперативно-розыскной деятельности», ведомственных нормативных правовых актов, выразившееся в незаконном проведении оперативно-поисковых мероприятий в отношении сотрудников ГУ МВД России по Приволжскому федеральному округу, а также низкие результаты оперативно-служебной деятельности руководимой службы.
      10.4. Рассмотреть на коллегии МВД республики вопросы укрепления служебной дисциплины и законности в деятельности органов внутренних дел республики.
      11. Министрам внутренних дел, начальникам главных управлений, управлений органов внутренних дел, управлений внутренних дел на режимных объектах и закрытых административно-территориальных образованиях осуществить дополнительные мероприятия, направленные на улучшение деятельности подразделений государственной инспекции безопасности дорожного движения в свете требований приказов МВД России № 329-98 г., № 59-2003 г;, выявление фактов учета нерастаможенных автомашин, использования при регистрации автомобилей похищенных в ГТК бланков паспортов технических средств, недопущению этих и других нарушений впредь. О проделанной работе доложить до 1 октября 2003 года заместителю Министра внутренних дел Российской Федерации А. А. Чекалину.
      12. Приказ объявить руководящему составу органов внутренних дел субъектов Российской Федерации, УВД на транспорте, режимных объектах и закрытых административно-территориальных образованиях.
      13. Контроль за выполнением приказа возложить на заместителей Министра внутренних дел Российской Федерации по направлениям деятельности и ГОИУ МВД России».
      По моим сведениям, пункт 12-й приказа на территории Чувашии выполнен не был. Текст его я передал Мешалкину с Имендаевым, и на его основе была подготовлена публикация. В ней сообщалось:
      «Скандальную известность в России и за рубежом получили публичные заявления министра Б. Грызлова об «оборотнях в погонах», обнаруженных проверками, проведенными по его указаниям, в органах Министерства внутренних дел РФ. Началась шумная кампания разоблачений, если помните, с демонстрации по телевидению арестов членов преступной группы, которая орудовала в Московском уголовном розыске. Но вскоре шум вокруг «оборотней» поутих. Всех жуликов схватили за руку? Это вряд ли. Скорее, власть испугал могучий поток грязи, хлынувший из сплоченных рядов милицейских начальников России.
      К примеру, Б. Грызлов мог бы рассказать телезрителям об «оборотнях в погонах» из Министерства внутренних дел Чувашии. Оказывается, в нашей республике тоже проводилась проверка. Вскрыт дурно пахнущий «букет» всевозможных злоупотреблений…
      Факты выявлены кричащие. И все-таки приказ Б. Грызлова вызывает у меня сильное неудовлетворение. Попытаюсь объяснить причины.
      Смотрите, что происходит в нашем МВД. Одни начальники «химичат», другие их покрывают, мешают расследованию злоупотреблений, преследуют, даже увольняют из органов внутренних дел сотрудников, которые осмелились честно рассказать о махинациях в МВД. И что — все эти милицейские чины ничего не положили в свои карманы? Извините, господин Грызлов, так не бывает. Конечная цель «оборотней в погонах» любой разновидности — личное обогащение.
      Крайне поверхностно было проведено расследование нечистых комбинаций, — другой оценки дать не могу. Совершенно недостаточны принятые меры. Из органов внутренних дел уволен главный комбинатор полковник Кириллов. Министр, генерал Антонов, отделался строгим выговором, еще несколько полковников из МВД республики предупреждены — «о неполном служебном соответствии».
      Мягкие, вернее, мягкотелые меры. Так, господин министр, свое насквозь коррумпированное ведомство вы никогда не вычистите.
      Резкая оценка — вовсе не попытка очернить всю российскую милицию. И у нас в Чувашии сотни ее сотрудников честно выполняют свой долг, в том числе — в Чечне. А вот верхушка МВД ЧР заставляет вспомнить мудрость: «Рыба гниет с головы».
      Между прочим, информация о махинациях с иномарками — далеко не новость. Я, как депутат Госсовета ЧР, несколько раз обращался в правоохранительные органы Чувашии и России с просьбой провести тщательное расследование. Получал отписки. Меня уверили, что никаких злоупотреблений не было, Но они были и лежали, как показывает приказ Б. Грызлова, буквально на поверхности. Раскрыть не составило бы большого труда. Почему же хотя бы элементарное расследование не провели?
      А чем можно объяснить «мелкую вспашку» проверки, проведенной по указанию министра внутренних дел РФ, смехотворные меры наказания? И еще удивительное обстоятельство: Б. Грызлов подписал свой приказ 30 июля, то есть два с лишним месяца назад. Но в средствах массовой информации республики до сих пор не появилось ни строчки. Приказ российского министра фактически скрыт от жителей Чувашии. Вы читаете практически первое сообщение о махинациях в высшем звене МВД ЧР.
      Объяснение всем этим более чем странным фактам содержится в тексте самого приказа:
      «Числящаяся на балансе УГИБДД МВД автомашина «мерседес-бенц» на самом деле эксплуатируется в автохозяйстве президента республики. Ранее в соответствии с приказом МВД республики от 17 апреля 2002 года № 489 туда же на безвозмездной основе передан «форд-эксплорер».
      Кто ездил или ездит до сих пор на престижных иномарках? Может быть, сам Н. Федоров? Его охрана? Его супруга? Так или иначе, есть смысл выяснить, не замешан ли Президент ЧР и генерал армии от юстиции в нечистых комбинациях. И не его ли оберегают проверяющие? Напрасно, если так. Перед законом все должны быть равны.
      Точку в этой позорной для Чувашии истории ставить рано. Мое заявление рассматривается в Генпрокуратуре РФ — направил его, как только прочитал половинчатый приказ Б. Грызлова. Есть основания ожидать возбуждения уголовного дела. Наши доморощенные «оборотни в погонах» и их покровители могут оказаться на скамье подсудимых. Вот это был бы законный и заслуженный итог нарушений закона (иного определения у меня нет) «верхушки» МВД Чувашской Республики.
      О дальнейших шагах Генпрокуратуры РФ сообщу читателям листка».
      Моя издательская группа сознательно создавала тексты от первого лица. Считалось, что эта особенность стиля усилит действие информации на читателя. Полагаю, что Имендаев и Мешалкин были правы.
      Впоследствии приказ правоохранительными органами действительно был «усилен». Было заведено уголовное дело на Кириллова, которое после долгих месяцев расследования завершилось приговором.
      На процессе представитель гособвинения запросил для бывшего начальника УГИБДД 9, 5 лет лишения свободы. Но в итоге суд остановился на 4,5 года.

* * *

      Исключительную роль в доведении этого дела до суда сыграл начальник отдела по расследованию особо опасных преступлений прокуратуры Чувашской Республики старший советник юстиции В. Г. Зубанов. По-моему, один из немногих принципиальных прокурорских работников.
      Мне известно, какое давление оказывалось на него. Этому мужественному человеку удалось почти всё. В развитие материалов, зафиксированных в грызловском приказе, он возбудил уголовное дело № 139009. Министр внутренних дел Чувашской Республики Вадим Валентинович Антонов 16.01.2004 г. был привлечен Зубановым по этому делу в качестве обвиняемого.
      В постановлении о привлечении в качестве обвиняемого Антонова В. В. Зубанов писал: «Антонов В. В., состоя в должности министра внутренних дел Чувашской Республики, в период с января 2001 года по март 2003 г. совершил ряд преступлений при таких обстоятельствах.
      Так начальник УГИБДД МВД ЧР Кириллов А. С. сорганизовался со своим подчиненным Наймушиным Д. Л., а также Максимовым С. О. и другими неустановленными лицами в организованную преступную группу. Распределив между собой обязанности, Кириллов А. С. принял на себя роль организатора преступления, который должен был регистрировать контрабандные автомобили на УГИБДД МВД ЧР и подставных лиц. А Наймушин Д. Л., Максимов С. О. и неустановленные лица — исполнители преступления должны были непосредственно организовать приобретение и контрабандное перемещение автомобилей через таможенную границу Российской Федерации, оформление поддельных паспортов транспортных средств для регистрации автомобилей в УГИБДД МВД ЧР в г. Чебоксары…
      Таким образом, 4 автомашины, закупленные УГИБДД МВД ЧР у Максимова С. О., контрабандно были доставлены в АТХ-2 УГИБДД МВД ЧР и не имели каких-либо документов, в том числе удостоверений ввоза транспортных средств, на основании которых автомобили должны были поставить на учет в УГИБДД МВД ЧР.
      Злоупотребляя своим служебным положением, Кириллов А. С. дал незаконное указание своим подчиненным поставить на учет 4 автомобиля «Форд-Эксплорер» без каких-либо документов на них. В декабре 2001 года по его указанию автомобили были зарегистрированы и поставлены на учет в УГИБДД МВД ЧР.
      Зная о том, что на автомобили не имеется каких-либо документов и они перемещены на таможенную территорию России контрабандным путем, Кириллов А. С., злоупотребляя своим положением, подготовил приказ от 19.12.2001 г. № 1534 о вводе в эксплуатацию 4 автомашин «Форд-Эксплорер», которые по приказу выделялись АТХ-2 МВД ЧР в штатную категорию «Оперативно-служебные» в группу «Автомобили патрульные ДПС ГИБДД». Министр внутренних дел ЧР Антонов В. В., проявляя халатность, ненадлежаще исполняя свои должностные обязанности вследствие недобросовестного и небрежного отношения к службе, не затребовал от Кириллова А. С. документы на указанные автомобили, не стал выяснять источник и обстоятельства их приобретения, без какой-либо проверки в этот же день подписал приказ, и автомашины были введены в эксплуатацию без наличия на них каких-либо документов.
      В результате халатного отношения к своим должностным обязанностям контрабандное приобретение автомобилей не было выявлено, кроме того, от уклонения от таможенных платежей государству причинен материальный ущерб, что повлекло за собой ущемление законных интересов общества и государства.
      Таким образом, Антонов В. В. совершил преступление, предусмотренное ст. 293 ч. 1 УК РФ — халатность, т. е. ненадлежащее исполнение должностным лицом своих обязанностей вследствие недобросовестного отношения к службе, что повлекло причинение крупного ущерба, нарушение законных интересов общества и государства.
      Он же, Антонов В. В., совершил злоупотребление служебным положением, то есть, являясь должностным лицом, использовал свои служебные полномочия вопреки интересам службы, действовал из личной заинтересованности, что повлекло существенное нарушение прав и законных интересов общества и государства.
      Так, начальник УГИБДД МВД ЧР Кириллов А. С., сорганизовавшись в организованную преступную группу с Наймушиным Д. Л., Максимовым С. О. и другими неустановленными лицами, контрабандно, без уплаты таможенных платежей переместил через таможенную границу России 4 автомобиля «Форд-Эксплорер»…
      Указанные транспортные средства без таможенного оформления и уплаты таможенных платежей, подлежащих взиманию с УГИБДД МВД ЧР как с юридического лица, были доставлены в г. Чебоксары, в АТХ-2 УГИБДД МВД ЧР. В декабре 2001 г. по указанию Кириллова А. С. автомобили были зарегистрированы и поставлены на учет в АТХ-2 МВД ЧР.
      В ноябре 2002 г. по указанию министра внутренних дел ЧР Антонова В. В. по данному факту ОСБ МВД ЧР проведена проверка, в результате которой установлено, что автомашины приобретены контрабандным путем, без уплаты таможенных платежей. С целью сокрытия совершенного Кирилловым А. С. преступления по признакам ст. 188 ч. 4 УК РФ, Антонов В. В., создавая видимость благополучия в руководимом им ведомстве, действуя из личных побуждений, умышленно не принял меры для привлечения Кириллова А. С. за совершенное преступление к уголовной ответственности и дал ему возможность реализовать указанные автомобили с заменой их на другие.
      Кириллов А. С., также зная о том, что на автомобили «Форд-Эксплорер» не имеется никаких документов и они перемещены на через таможенную границу РФ контрабандно, без уплаты таможенных платежей, с целью сокрытия совершенных преступлений и действуя из корыстных и личных интересов, решил переместить их на территорию Республики Беларусь, где автомобили были зарегистрированы на подставных лиц — граждан республики, не были объявлены там в розыск, и реализовать их на территории Республики Беларусь.
      25 декабря 2002 года Кириллов А. С. снял автомобили с учета и дал указание своему подчиненному Наймушину Д. Л. о реализации автомобилей в Республике Беларусь. С неустановленными следствием лицами все 5 автомобилей — 4 «Форда-Эксплорер» и «Тойота Лэнд Крузер» Наймушин Д. Л. перегнал из г. Чебоксары в г. Витебск Республики Беларусь.
      В г. Витебске Наймушин Д. Л. через своих прежних знакомых Горскую Н. Е. и Кузницыну Е. Ю., а также лиц, на которых ранее были оформлены автомобили, реализовал их другим лицам: автомобиль «Форд-Эксплорер» с идентификационным номером FMPU73E64UB47199 таможенной стоимостью 810201,92 руб. через Бегунову Ж. М. 21.01.2003 г. был реализован знакомой матери Кузницыной Е.Ю. — Кривко Т. А., которая для дальнейшей реализации оформила доверенности на право управления и владения автомобилем на Наймушина Д. Л. от 22.01.03 г. и знакомого Кузницыных — Шлопака А. Н. от 22.01.03 г. По этим доверенностям 30.05.03 г. автомобиль был реализован жителю г. Витебска Арсеньеву Алексею Васильевичу. На автомобиль с идентификационным номером 1FMPU732YUB81186 таможенной стоимостью 810201,92 руб. от Евсеенко О. Н. была оформлена доверенность на право управления и владения автомобилем от 25.04.03 г. на знакомого Кузницыных — Захаревского С. П., по которой автомобиль 07.05.03 г. был реализован жителю г. Витебска Арсеньеву Александру Васильевичу. Автомобиль с идентификационным номером 1FMPU73E5YUB75141 таможенной стоимостью 810201,92 руб. от имени Прудниковой С. Е. по доверенности от 25.04.03 г. был реализован жителю г. Минска Линскому В. Г. Автомобиль с идентификационным номером 1FMPU73E4YUB43104 таможенной стоимостью 810201,92 руб. через Ляшко М. П. был реализован матери знакомой Наймушина Д. Л. Кузницыной Е.Ю. — Кузницыной Н. Ф., которая для дальнейшей реализации оформила доверенности на право управления и владения автомобилем на Наймушина Д. Л. от 22.01.03 г. и своего знакомого Клац В. И. от 22.01.03 г., по которым в дальнейшем автомобиль был реализован неустановленному лицу в г. Минск.
      Автомобиль «Тойота Лэнд Крузер» с идентификационным номером JTEHT05J 5020106681 таможенной стоимостью 1014155,20 руб. через Козлову О. М. по доверенности на право управления и владения автомобилем от 22.04.03 г. был реализован на знакомого Кузницыной Е.Ю. — Шлопака А. Н., по которой 30.05.03 г. он реализовал его Кузницыной Е. Ю. 30.05.03 г. Кузницына Е. Ю. оформила доверенность на право управления и владения автомобилем на своего знакомого Клац В. И.
      Таким образом, все 4 автомобиля «Форд-Эксплорер» и «Тойота Лэнд Крузер», который фактически также был приобретен для УГИБДД МВД ЧР, общей таможенной стоимостью 3107192,88 руб. были реализованы в Республике Беларусь.
      Одновременно с реализацией указанных автомобилей гражданам Республики Беларусь, с целью сокрытия своих незаконных действия Кириллов А. С. договорился с генеральным директором ООО «Ирем 2000» Счастной М. Г. о заключении фиктивного договора уступки прав (цессии) от 16.12.2002 г. с родственницей Максимова С. О., генеральным директором ЗАО «Автонэкст» Мареевой С. А. После подписания указанными лицами договора цессии, по которому ЗАО «Автонэкст» взяло на себя обязательства на поставку автомашины импортного производства между УГИБДД МВД ЧР и ООО «Ирем 2000» от 29.07.2001 г., Кириллов А. С. и Мареева С. А. подписали фиктивный акт от 26.12.2002 г. «О замене поставщиком товара ненадлежащего качества аналогичным товаром, соответствующим договору». По акту подлежали замене 4 автомобиля «Форд-Эксплорер», якобы поставленные в УГИБДД МВД ЧР ООО «Ирем» по договору от 29.07.2001 г. на другие аналогичные автомобили. В этот же день, 26.12.2002 г. Кириллов А. С. и Мареева С. А. подписали фиктивный акт о возврате транспортных средств в ЗАО «Автонэкст» 4 автомобилей «Форд-Эксплорер».
      26.12.2002 г. Кириллов А. С. и Мареева С. А. подписывают еще один фиктивный договор — агентский договор, по которому ЗАО «Автонэкст» обязуется заняться поиском автомобилей, якобы равнозначных по техническим характеристикам, стоимостью и количеством возвращенных УГИБДД МВД ЧР по акту от 26.12.2002 г.
      Затем вместо автомобилей «Форд-Эксплорер» у частных лиц для УГИБДД через Наймушина Д. Л. были закуплены 4 автомобиля «Нисан Патфиндер», которые были оформлены в магазине № 1 ООО «VT» в Красногорском районе Московской области: 26.12.2002 г. по справке-счету 50 КА 692796 у Яблонского С.В. — с идентификационным номером JN8AR07Y7YW410748 таможенной стоимостью 489650,54 руб.; 11 января 2003 г. по справке-счету 50 КА 692835 у Мартынова Д. И. - с идентификационным номером JN8AR07Y7YW418299 таможенной стоимостью 489650,54 руб.; 31.12.2002 г по справке-счету 50 КА 692812 у Тершиной З.М. — с идентификационным номером JN8AR07Y1YW397771 таможенной стоимостью 489650,54 руб.
      А всего было приобретено 4 автомобиля общей таможенной стоимостью 1937875, 29 руб., то есть на 1169317, 59 руб. меньше, чем таможенная стоимость реализованных в Республике Беларусь 4 автомобилей «Форд Эксплорер».
      В результате допущенных Кирилловым А. С. злоупотреблений служебным положением и ущерба, нанесенного МВД ЧР и бюджету Чувашской Республики от замены 4 автомобилей «Форд-Эксплорер» и «Тойота Лэнд Крузер» на «Нисан Патфиндер» причинен материальный ущерб на сумму 1169317,59 руб. Зная об этом, Антонов В. В. подписал приказ о введении в эксплуатацию указанных автомобилей и не стал взыскивать с Кириллова А. С. причиненный ущерб.
      Этими своими действиями Антонов В. В., являясь должностным лицом, использовал свои служебные полномочия вопреки интересам службы из корыстной и личной заинтересованности, что повлекло за собой существенное нарушение прав и законных интересов общества, граждан и организаций, а также охраняемых законом интересов общества и государства, повлекших за собой тяжкие последствия, то есть совершил преступление, предусмотренное ст. 285 ч. 3 УК РФ.
      По совокупности Кириллов А. С. совершил преступления, предусмотренные ст. ст. 172 ч. 1, 285 ч. 3 УК РФ.
      На основании изложенного и руководствуясь ст. 171 и 172 УПК РФ, постановил: привлечь Антонова Вадима Валентиновича в качестве обвиняемого по данному уголовному делу, предъявив ему обвинение в совершении преступлений, предусмотренных ст. ст. 172 ч. 1, 285 ч. 3 УК РФ, о чем ему объявить. Начальник отдела по РООП В. Г. Зубанов».
      Антонов к Зубанову явился. Отметил, что настоящее постановление ему объявлено 16.01.2003 г., текст прочитан лично. Подписались он и его защитник.
      Дело № 139009 касалось не только Антонова, но и заместителя Кириллова Симзяева Андрея Владимировича. В постановлении о привлечении в качестве обвиняемого Симзяева Зубанов установил: «Симзяев Андрей Владимирович, состоя на службе в Управлении государственной безопасности дорожного движения МВД Чувашской Республики, на должности заместителя начальника УГИБДД МВД ЧР, являясь должностным лицом и представителем власти, выполняющим организационно-распорядительные и административно-хозяйственные функции, используя свое служебное положение и злоупотребляя им, из корыстной и иной личной заинтересованности — незаконного завладения квартирами путем обмана и злоупотребляя доверием, по предварительному сговору с начальником УГИБДД МВД ЧР Кирилловым А. С., незаконно получил в собственность 3-комнатную квартиру, используя денежные средства УГИБДД МВД ЧР, и 3-комнатную муниципальную квартиру через администрацию г. Чебоксары, т. е. совершил хищение чужого имущества путем мошенничества в крупном размере при следующих обстоятельствах».
      Далее перечисляются на многих страницах эти самые «обстоятельства», по сравнению с которыми любой сравнительно честный способ отъема денег, известный «великому комбинатору», покажется ребячеством.
      Вывод Зубанов делает безрадостный: «По совокупности Симзяев А. В. совершил преступления, предусмотренные ст. ст. 159, ч.3; 285 ч.1; 159, ч.3; 285 ч.1; 292; 159 ч.3; 160 ч. 3; 285 ч.1 УК РФ».
      В «симзяевском деле» появляется имя бывшего главы администрации города Чебоксары Анатолия Александровича Игумнова. Следователь установил: «Симзяев А. В. путем обмана и злоупотребляя доверием, введя в заблуждение и.о. начальника МОБ МВД ЧР Егорова Л. А., дал ему на подпись официальное письмо на имя главы администрации города Чебоксары Игумнова А. А.
      Егоров Л.А… не зная в действительности состав семьи Симзяева А. В., поверив выписке из лицевого счета собственника жилья Симзяева А. В., подписал обращение к Игумнову А. А. от 26.04.2000 г., где было указано, что заместитель начальника УГИБДД МВД ЧР Симзяев А. В., составом семьи 4 человека, проживает в 2-комнатной квартире и нуждается в улучшении жилищно-бытовых условий, и передал лично в руки Симзяеву А. В.
      Симзяев А. В., продолжая свои преступные действия, в нарушение инструкции по делопроизводству в Министерстве внутренних дел ЧР, зная о том, что письмо на имя Игумнова А. А. должно быть обязательно зарегистрировано в секретариате МВД ЧР, и это является обязательным для любого документа, не стал регистрировать в целях скрыть свои преступные действия, направленные на получение 3-комнатной квартиры в администрации г. Чебоксары.
      Собрав фиктивные документы, используя свое служебное положение, 26.04.2000 г. Симзяев А. В. пришел на личный прием к главе администрации города Чебоксары Игумнову А. А. и, злоупотребляя доверием, написал заявление о постановке его в очередь для улучшения жилищных условий с просьбой о выделении ему 3-комнатной квартиры. В заявлении написал, что в настоящее время проживает в 2-комнатной квартире с семьей из 4 человек. Для подтверждения своего заявления представил фиктивную выписку из лицевого счета, содержащую ложные данные.
      В администрации г. Чебоксары, не зная, что Симзяев А. В. получил квартиру по месту работы, 06.10.2000 г. на основании распоряжения главы администрации г. Чебоксары Игумнова А. А. за № 1986-Р выписан ордер № 60 на имя Симзяева А. В. о выделении 3-комнатной квартиры общей площадью 89,7 кв. м, жилой площадью 48,6 кв. м по адресу: г. Чебоксары, ул. Пирогова, д. 2/1, кв. 77. В ордер № 60 внесен и Фомичев А. Н. (брат жены Симзяева, проживающий на самом деле в г. Н. Новгород и вписанный Симзяевым четвертым человеком в состав семьи в карточку лицевого счета квартиросъемщика. Чистый бланк выписки из лицевого счета с печатями, как установило следствие Симзяев путем обмана похитил из кабинета управляющего ТСЖ «Домовой» Федотова В. Д. Данную фиктивную выписку из лицевого счета собственника жилья на свое имя с составом семьи четыре человека Симзяев А. В. представил в жилищно-бытовую комиссию УГИБДД МВД ЧР — авт.)
      По сведениям адресно-справочного бюро МВД ЧР, Фомичев А. Н. зарегистрированным и временно зарегистрированным по Чувашской Республике не значится».
      Как знать, не эта ли подозрительная «наивность» бывшего мэра стала одним из аргументов, высказанных Игумнову, за то, чтобы он особенно не сопротивлялся и досрочно покинул свой пост.
      Кириллова поместили в местный следственный изолятор за 2 дня до того, как Зубанов привлек Антонова в качестве обвиняемого.
      13 января 2004 года судьей Ленинского районного суда г. Чебоксары Севастьяновым А. А. было вынесено постановление, которым было удовлетворено ходатайство об избрании в отношении Кириллова меры пресечения в виде заключения под стражу.
      С апреля 2003 года бывший начальник УГИБДД находился на лечении в стационаре МВД ЧР. Врачи-кардиологи утверждали, что Кириллов находится в тяжелом состоянии, которое исключает его участие в следственных действиях. А вот эксперт И. И. Миронец утверждала обратное. Суд прислушался к мнению эксперта. Попытки московских адвокатов из конторы «Кузнецкий мост» изменить меру пресечения успехом не увенчались.
      Впоследствии, когда я сам уже попал в тюрьму, я встречал там и Кириллова, и Наймушина.
      Были попытки разобраться, почему Антонов и Симзяев ушли от ответственности. 17 ноября 2004 года Альберт Васильевич Имендаев обратился в Генеральную прокуратуру РФ. Обратился туда он уже после ответов, полученных из прокуратуры Чувашии. Начальник отдела следственного управления, мл. советник юстиции А. В. Федяров писал 09.11.2004 г.: «Ваше обращение о проведении проверки в порядке ст. 144 УПК РФ факта смерти Зубанова В. Г. и о незаконном освобождении от уголовной ответственности граждан Антонова, Федорова и Зайцева, поступившие в прокуратуру республики 19.10.2004 г., рассмотрено с изучением материала проверки по факту смерти Зубанова В. Г. и надзорного производства по уголовному делу № 139009.
      Ваши доводы о криминальном характере смерти начальника отдела по расследованию особо опасных преступлений прокуратуры ЧР Зубанова В. Г. опровергаются материалами проверки в порядке ст. 144 УПК РФ.
      По результатам проведенной проверки следователем Толстокорым А. Н. постановлением от 22.03.04 г. отказано в возбуждении уголовного дела за отсутствием события преступления, на основании п. 1 ч. 1 ст. 24 УПК РФ в связи с некриминальным характером смерти.
      В ходе расследования уголовного дела № 139009 по факту злоупотребления должностными полномочиями сотрудниками МВД ЧР постановлением от 09.02.2004 г. в возбуждении уголовного дела в отношении Антонова В. В. отказано.
      Оснований для отмены принятых процессуальных решений не имеется. В случае несогласия с принятым решением Вы вправе обжаловать его вышестоящему прокурору либо в суд в порядке, предусмотренном ст. ст. 124, 125 УПК РФ».
      Тот же Федяров уже 11.01.2005 г. сообщал: «Ваше обращение, датированное 17 ноября 2004 года, об отмене постановления о прекращении уголовного дела в отношении Антонова В. В. и Симзяева А. В., потупившее из Генеральной прокуратуры РФ, прокуратурой Чувашской Республики рассмотрено с изучением надзорного производства по уголовному делу № 139009.
      В ходе расследования уголовного дела № 139009 по факту злоупотребления должностными полномочиями сотрудниками МВД ЧР постановлением начальника отдела по расследованию особо опасных преступлений прокуратуры ЧР Зубанова В. Г. от 09 февраля 2004 года в возбуждении уголовного дела в отношении Симзяева А. В. и Антонова В. В. отказано на основании п. 2 ч. 1 ст. 24 УК РФ.
      Оснований для отмены принятых процессуальных решений не имеется.
      Разъясняю, что в соответствии со ст. 123 УПК РФ действия (бездействие) и решения органа дознания, дознавателя, следователя, прокурора и суда могут быть обжалованы в установленной настоящим Кодексом порядке участниками уголовного судопроизводства, а также иными лицами в той части, в которой производимые процессуальные действия и принимаемые процессуальные решения затрагивают их интересы.
      Установлено, что Вы не являетесь участником уголовного судопроизводства по уголовному делу № 139009 и, следовательно, не имеете права обжалования процессуальных решений, принятых органами предварительного следствия по делу.
      В случае несогласия с принятым решением Вы вправе обжаловать его вышестоящему прокурору либо в суд в порядке, предусмотренном ст. ст. 124, 125 УПК РФ».
      На это же обращение в Генеральную прокуратуру РФ уже заместитель прокурора Чувашской Республики, советник юстиции А. Ф. Хусаинов 17.01.2005 г. сообщал: «Ваше обращение, датированное 17 ноября 2004 года, поступившее из Генеральной прокуратуры Российской Федерации, о несогласии с ответом начальника отдела следственного управления прокуратуры ЧР Федярова А. В. от 09 ноября 2004 года, о привлечении к уголовной ответственности бывшего прокурора ЧР Зайцева С. П. за оказание давления на начальника ОРООП прокуратуры ЧР Зубанова В. Г. и требования прекратить уголовное дело в отношении Кириллова А. С., прокуратурой Чувашской Республики рассмотрено с изучением надзорного производства по уголовному делу.
      В ходе расследования уголовного дела № 139009 по факту злоупотребления должностными полномочиями сотрудниками МВД ЧР постановлением начальника отдела по расследованию особо опасных преступлений прокуратуры ЧР Зубанова В. Г. от 09 февраля 2004 года в возбуждении уголовного дела в отношении Симзяева А. В. и Антонова В. В. отказано на основании п. 2 ч. 1 ст. 24 УК РФ.
      Данное решение принято законно, оснований для его отмены не имеется.
      Ваши доводы об оказании давления на начальника ОРООП прокуратуры ЧР Зубанова В. Г. являются надуманными, оснований для принятия мер прокурорского реагирования не нахожу.
      В случае несогласия с принятым решением Вы имеете право обжаловать его прокурору республики или в суд».
      Имендаев немедленно обратился к прокурору Чувашской Республики Метелину. Он писал: «Хусаинов отклоняется от проверки в порядке ст. 144, 145 УПК РФ фактов, содержащихся в постановлении о привлечении в качестве обвиняемого господина Симзяева.
      По Хусаинову, Симзяев, Антонов и Федоров не виновны, однако установлено, что Симзяев путем обмана и злоупотребления доверием незаконно получил ряд квартир.
      На основании подложного документа Симзяев получил квартиру стоимостью 428000 рублей, чем причинил бюджету ЧР, то есть всем жителям Чувашии, ущерб на указанную сумму.
      Симзяев совершил мошенничество с группой лиц по сговору и т. д. и т. п. Это взято из постановления Зубанова и никак не объяснено Хусаиновым. Где похищенная квартира? Возвращена ли она законному владельцу? Что за «доброта» за чужой счет? И как совмещает Хусаинов понятие подлог с должностями, замещаемыми Симзяевым и Антоновым?
      Мои доводы об оказании давления Зайцевым на погибшего начальника ОРООП прокуратуры ЧР Зубанова основываются на публикации журналистки Н. Полат и на личных беседах с погибшим Зубановым.
      Он неоднократно сообщал мне… об угрозах со стороны Зайцева расправиться с ним, если он не закроет дело Кириллова. «Давил» на Зубанова и Н. В. Федоров.
      Федяров пишет, что нет вины бывшего прокурора Зайцева в укрытии преступления Симзяева, Антонова, Федорова, однако эти личности, кроме дела о «джипах» виновны в фальсификации итогов выборов в ГД ФС РФ последнего созыва. Антонов и Федоров привлекли бандитов для контроля за выборами и для обеспечения прохождения в ГД ФС РФ Аксакова и Семенова.
      В каждом населенном пункте Чувашии было по «смотрящему»… Подтверждаются эти факты материалами, изъятыми милицией по указанию Антонова у гр. Сарбаева.
      Сарбаев был арестован милицией на момент выборов, а по выходе из милиции его похитили бандиты, и только после проведенного «внушения» его выпустили.
      Зайцев данные факты проверять отказался категорически и фактически сбежал из Чувашии куда подальше.
      Я требую от прокурора Чувашии вернуться к этим вопросам и изобличить Н. В. Федорова как организатора бандитской власти или власти бандитов Чувашии, которую он возглавляет».
      На это эмоциональное обращение вновь пришел ничего не значащий ответ прокурора отдела следственного управления, юриста 1 класса А. В. Ларионова от 21.02.2005 г.: «Ваше обращение о непринятии мер прокурорского реагирования должностными лицами прокуратуры ЧР к заместителю начальника УГИБДД МВД ЧР Симзяеву А. В., министру внутренних дел ЧР Антонову В. В., президенту ЧР Федорову Н. В., об укрытии ряда преступлений бывшим прокурором республики Зайцевым С. П. об оказании последним и Федоровым Н. В. давления на начальника ОРООП прокуратуры ЧР Зубанова В. Г. с требованием прекратить уголовное дело в отношении Кириллова А. С., незаконных действиях сотрудников милиции в отношении Сарбаева Г. М. прокуратурой республики рассмотрено.
      Изучением надзорных производств установлено, что переписка с Вами по заявлениям о незаконных действиях сотрудников милиции в отношении Сарбаева Г. М. прекращена.
      Ваши аналогичные обращения ранее рассматривались. Ваши доводы полно и объективно проверялись, ответы на них даны в порядке, установленном Инструкцией «О порядке рассмотрения и разрешения обращений и приема граждан в органах и учреждениях прокуратуры Российской Федерации».
      Оснований для повторного рассмотрения Вашего обращения по вышеуказанным доводам не имеется.
      В соответствии с п. 4.13 приказа Генерального прокурора РФ № 3 от 15.01.2003 г. переписка с Вами в этой части прекращена.
      В случае поступления впредь Ваших обращений по указанным вопросам они будут оставлены без рассмотрения и ответа».
      После данного письма стало ясно, что из себя представляет новый прокурор ЧР Метелин. «Проверку» он прошел. Видимо, этот очередной прокурорский чиновник специально был подобран для Чувашии. Он получил очередное звание, готовится уйти на покой с приличной пенсией.
      А ведь 20 сентября 2004 года газета «Известия» действительно опубликовала статью журналистов Натальи Полат и Юрия Николаева «Получается, что человек 10 из ГАИ сажать придется».
      Статья была помещена в рубрике «Коррупция». Переполох публикация среди чиновничества вызвала немалый. Пришлось кое-кому даже прибегнуть к изъятию в массовом порядке экземпляров газеты из киосков. Так что поступила газета только к немногочисленным подписчикам. Правда, ознакомиться с ней могли и пользователи Интернета в электронной версии.
      В статье сообщалось:
      «Начальник УГИБДД Чувашии купил для своего ведомства угнанные «Мерседесы»
      Подробности скандального уголовного дела в отношении бывшего руководителя ГИБДД Чувашии полковника Александра Кириллова удалось выяснить «Известиям». Прокуратура республики обвиняет полковника в легализации ворованных иномарок, растрате служебных денег и контрабанде. Из документов следствия, которые имеются в распоряжении редакции, видно, что в деле сыграли существенную роль и куда более высокопоставленные чиновники, в том числе глава республиканского МВД. Никакого обвинения им, однако, не предъявлялось.
      Контрабанда для администрации президента Чувашии
      Все началось с того, что летом 2001 года управление ГИБДД по Чувашии объявило тендер на закупку автомобилей для собственных нужд. По итогам этого тендера руководством ГИБДД был выбран посредник — московская фирма «Ирем 2000». Появление посредника было первой, но далеко не единственной странностью в этом уголовном деле.
      Почему была выбрана именно эта фирма, станет ясно позднее, пока же достаточно упомянуть, что УГИБДД заключило с «Ирем 2000» контракт на закупку шести автомобилей — четырех «Ford Explorer», одного «Мерседеса S220» и одного «Ауди А6» — всего на сумму около пяти миллионов рублей. После положенных денежных расчетов машины были зарегистрированы — и тут можно отметить вторую странность. Как следует из материалов прокуратуры, автомобили поставили на учет без каких-либо документов, в том числе и паспортов транспортных средств, удостоверений ввоза и заявлений на регистрацию.
      — Руководитель УГИБДД Чувашии полковник Кириллов сказал нам, что лично осматривал эти машины и там все в порядке, — поясняли позже следователям подчиненные полковника, выполнившие незаконную регистрацию. — Нам начальство приказало, мы и послушались.
      Глава МВД Чувашии генерал Вадим Антонов подписал приказ о вводе этих машин в эксплуатацию. Из них два автомобиля использовали в хозяйстве администрации президента республики Николая Федорова, а на одной ездил сам чувашский министр внутренних дел Вадим Антонов.
      Через некоторое время УГИБДД купило и по аналогичной схеме поставило на учет еще 8 иномарок.
      А через несколько месяцев выяснилось — 9 из 14 купленных УГИБДД автомобилей на территорию России попали контрабандным способом, ПТС (паспорта транспортного средства) на машины — поддельные, более того, два «Мерседеса» числятся в международном розыске.
      Против руководителя ГИБДД республики полковника Александра Кириллова, чья подпись стоит на легализующих ворованные иномарки документах, было возбуждено уголовное дело.
      «Тендер был фиктивным»
      Как выясняется теперь, сдал главного автоинспектора республики кто-то из его подчиненных.
      «Первый сигнал о том, что в республиканском УГИБДД проводят махинации с нерастаможенными иномарками, поступил непосредственно ко мне от моего источника в этом ведомстве, — рассказал «Известиям» руководитель отдела по борьбе с коррупцией УБОП МВД Чувашии Николай Саеров. — Называть его я, разумеется, не буду». В результате проверки информация подтвердилась. Более того, оказалось, что автомобили на самом деле уже не один год находились на территории Чувашии, будучи зарегистрированы на физических лиц, а вовсе не были привезены из Белоруссии, как об этом заявляло руководство ГИБДД. Из этого следует, что договор с «Ирем 2000» был фиктивный, и сам якобы тендер организовали только для того, чтобы получить деньги из республиканского бюджета. Ведь на самом деле эти нерастаможенные машины были закуплены по куда более низкой цене, чем та, что проходила по документам. Мы считаем, что разницу руководство республиканского УГИБДД могло положить себе в карман.
      После того как началось расследование, Александр Кириллов решил вернуть четыре контрабандных «Форда» в Белоруссию (именно оттуда машины были привезены изначально). Подчиненный Кириллова, старший инспектор Дмитрий Наймушин перегнал машины в союзное государство, продал их (как он это сделал, учитывая то, что документы на них были поддельными, — неизвестно) и купил «Нисаны». Глава МВД Вадим Антонов также подписал документы на ввод «Нисанов» в эксплуатацию. В результате, по мнению прокуратуры, УГИБДД потеряло более 2 миллионов рублей казенных денег — разница между стоимостью более дорогих «Фордов» и дешевых «Нисанов» в бюджет так и не была выплачена.
      У адвокатов своя позиция. Например, по словам одного из защитников, Зуфара Шарипова, подсудимые не знали о неуплаченных таможенных пошлинах (обязанность оплатить их в соответствии с Таможенным кодексом лежит на декларанте). Более того, как говорит адвокат, на момент, когда иномарки ставились на учет, сведения о том, что они завезены контрабандно, а ПТС поддельны, отсутствовали. В УГИБДД машины, как положено, проверили по информационно-поисковым системам (автомобили оказались «чистыми»), и только значительно позже поступила информация, что ПТС выписаны на украденных из таможни бланках.
      Впрочем, манипуляции с иномарками — далеко не единственный эпизод, который следствие вменяет руководителю чувашского ГИБДД.
      «В ходе расследования были выявлены и другие преступления, — говорит Саеров. — Используя служебное положение, Кириллов, по версии следствия, незаконно, за счет своего ведомства, приобрел квартиру для своей дочери, тратил деньги УГИБДД на собственные нужды: праздничные обеды и переговоры по мобильным телефонам». В результате ему предъявлено обвинение по четырем статьям Уголовного кодекса: контрабанда (188, ч.4), уклонение от таможенных платежей (194, ч.2), злоупотребление должностным положением (285, ч.3) и хищение госсобственности (160, ч.4).
      Вместе с Кирилловым аналогичные обвинения были предъявлены и его подчиненному Дмитрию Наймушину. В марте прошлого года дело было передано в суд. Однако Кириллов и Наймушин — далеко не единственные, кого собирались отправить на скамью подсудимых.
      Посредник во всероссийском розыске
      Кто еще мог бы оказаться в числе подсудимых, можно предположить, если задаться вопросом, откуда же взялась фирма «Ирем 2000», которая и поставила чувашскому ГИБДД криминальные машины. Вот что говорил об этом следствию директор «Ирем 2000» Сергей Счастный:
      — Нам предложил участвовать в тендере наш знакомый Сергей Максимов. Это было выгодно, и мы согласились. Оформлением документов он занимался сам, никто из сотрудников «Ирем 2000» в Чувашию не ездил и с руководством чувашского УГИБДД не встречался. Все делалось через Максимова.
      Как следует из материалов дела, Максимов — приятель второго обвиняемого по делу, Дмитрия Наймушина. Основная профессия — перегонщик иномарок. Именно он покупал и продавал УГИБДД криминальные иномарки.
      — Максимов сейчас находится во всероссийском розыске. Делаем все возможное, чтоб поймать, — заявил «Известиям» начальник следственного отдела региональной прокуратуры Ростислав Родионов.
      Однако, как пояснил «Известиям» один из местных правозащитников Сергей Зотов, Максимова на самом деле никто не ищет.
      — Думаю, этот человек мог назвать не одну фамилию по делу о контрабандных иномарках, — считает адвокат Юрий Кручинин.
      «В одиночку он эту сделку провести не мог»
      Изначально в деле упоминалось множество высокопоставленных чиновников республики. Например, из протокола допроса главы республиканского МВД Вадима Антонова видно, что именно он подписывал документы на ввод машин в эксплуатацию.
      Адвокаты полковника Кириллова утверждают, что только на их подзащитном ответственность лежать не должна.
      — Не мог Кириллов такую сделку в одиночку провести! — считает Юрий Кручинин. — Тендер — это бюджетные деньги. Неужели начальник УГИБДД мог ими бесконтрольно распоряжаться?
      Кроме того, как мы уже упоминали, контрабандные иномарки эксплуатировались в автохозяйстве президента республики. А значит, возможно, действия Кириллова прикрывались на более высоком уровне.
      Глава МВД от действий своего подчиненного открещивается.
      — Я ничего не знал о преступных действиях в структуре УГИБДД, — заявил Антонов на допросе в прокуратуре. — Да, приказы подписывал, хотя при подписании приказа какие-либо первичные документы мне не предоставлялись.
      Антонов ссылается на то, что после визы Кириллова он подписывал все документы не глядя. В итоге теперь Вадим Антонов проходит по делу только как свидетель, да и то — на судебное заседание по вызову он до сих пор не являлся. Для комментариев министр тоже недоступен. Сейчас он находится в отпуске. Где именно — его подчиненные предпочитают не говорить.
      В свою очередь, руководитель администрации президента Чувашской Республики Петр Краснов заявил «Известиям», что не считает возможным комментировать данный судебный процесс.
      «Но ведь тогда получается, что человек 10 из ГАИ сажать придется».
      Изначально «делом УГИБДД» занимался начальник по расследованию опасных преступлений региональной прокуратуры Вячеслав Зубанов. Еще год назад он признавался «Известиям», что собирается предъявить обвинение многим чиновникам.
      — Но ведь тогда получается, что человек 10 из ГАИ сажать придется, — говорил он корреспонденту «Известий». — Да кто ж это допустит! Сложное дело. Меня в вышестоящие инстанции не раз вызывали по нему.
      Действительно, по сведениям «Известий», предъявить обвинение планировалось 16 сотрудникам правоохранительных органов. Среди них — министр внутренних дел Вадим Антонов и его заместитель Яковлев, а также сотрудники отдела собственной безопасности и УБОП республиканского МВД. Однако в итоге этого так и не произошло. Незадолго до начала процесса следователь Зубанов умер от инфаркта.
      Судебный процесс может быть завершен в ближайшие недели. По мнению адвокатов, у их подзащитных есть шанс получить в худшем случае условные сроки».
      Антонов — важнейший элемент режима, устроенного на территории Чувашской Республики Н. В. Федоровым. Дело против Антонова, его вероятное «фиаско» для президента ЧР было не менее опасным, чем расследование бывшего генерального прокурора Российской Федерации Ю. И. Скуратова финансовых «проделок» «семьи» и ее ближайшего окружения.
      Могу только догадываться, каких огромных сил (моральных и материальных) стоило закрытие уголовного дела, заведенного Зубановым на Антонова.
      После таких «усилий» Антонов «по гроб жизни» обязан быть верным «оруженосцем» Федорова, поддерживать его во всех начинаниях. Этот «крючок» будет посерьезнее того, который «заглотила», например, Линник.
      Повторю еще раз — в основе нынешнего режима нет никаких идей. Корысть, личная преданность, страх, зависть — вот опоры. Опоры гнилые. На таких государственный строй долго не протянет. Обязательно рухнет. Власть, которая опирается только на человеческую низость, лишена исторических перспектив.
      Я надеялся, что подобные публикации раскроют хоть какой-то части общества глаза на тех, кто ими правит, кого они «содержат» на бюджетные деньги. Понимал, что участники моих расследований мне этого не простят. Но шел «ва-банк». Я верил и до сих пор верю в людей.
      Граждане подзабыли, как захлебывался «праведным гневом» бывший покровитель Путина Собчак, когда на съезде народных депутатов СССР гневно обличал «привилегии» партийной и советской номенклатуры. Он, видите ли, был страшно возмущен комчванством секретаря Ленинградского обкома КПСС Соловьева, пользовавшегося в служебных целях автомобилем «Мерседес», бывшим в употреблении.
      Как завороженно слушали этого «витию» простаки у телевизоров! Как же! На «Мерседесе»! Караул! Грабят! Вот под этот дешевый трёп для лохов у нас и украли нашу Родину.
      Федоров, коллега Собчака по депутатскому цеху, собрат по взглядам, гневался на привилегии не менее пылко. На том и сколотил себе славу народного заступника, на этой «туфте» и въехал во власть.
      Обнародовав историю с «джипами», я напомнил «трубадурам демократии» об их прежних убеждениях. Что же вы вопили о привилегиях, если сами нынче раскатываете не на каких-нибудь «Волгах», а на «Мерседесах» и «Фордах»!
      В самом последнем информационном листке удалось сообщить избирателям о развернувшейся на территории бывшего реабилитационного центра возле деревни Чандрово под Чебоксарами стройке целого коттеджного городка. Роскошные здания предназначались для проживания руководства Чувашии и приема важных гостей — степашиных, степанковых, крашенинниковых.
      Сколько же было воплей в конце 80-х годов по поводу пресловутых «обкомовских дач». Эти скромные деревянные домишки давно снесли. И прямо на их месте возвели чудо-городок. Всё в федоровском духе противопоставления: напротив памятника Ленину в Чебоксарах — часовню, на фундаментах служебных дач советских ответственных работников — роскошные особняки нынешних работников, безответственных.
      Резвитесь пока, ребята! Осталось недолго. Как бы вы ни промывали людям мозги, мы, рассказывая о вас правду, все-таки здравый смысл возродим. Тут ваша шикарная, замешанная на лжи и глупости жизнь закончится.
      Хотя цепляться за свою кормушку вы будете отчаянно. «Игры» с вами опасны. Тот же Зубанов умер при очень странных обстоятельствах. Он отмечал свой пятидесятилетний юбилей. Во время юбилея скончался от инфаркта.
      То, что Кириллов был наказан, а его прямой начальник, который обо всем должен был знать, ответственности не понес, не лучшим образом сказалось на ситуации в правоохранительных органах Чувашии.

* * *

      В 2005 году по сравнению с годом 2004-м количество совершенных на территории Чувашии преступлений выросло на 44 процента. В конце 2005 года в министерстве разразился очередной скандал — в прессу попали имена тайных осведомителей милицейских работников.
      21 октября 2005 года в газете «Известия» появилась статья все той же Н. Полат под названием «Секретные агенты МВД оказались на грани провала».
      «Система оперативной работы МВД Чувашии может быть поставлена под угрозу. Как заявили «Известиям» в ФСБ Чувашии, сотрудники этого ведомства начали проверку информации о том, что криминальным структурам могли стать известны полные данные обо всех тайных агентах — то есть осведомителях — республиканской милиции.
      К расследованию факта возможной утечки секретной информации в ФСБ Чувашии приступили в понедельник. Проверка началась после обращения в силовые органы одного из чебоксарских предпринимателей Алексея Петрова. Он официально заявил представителям региональной прокуратуры и УФСБ, что к нему попали данные об агентуре, работающей на республиканскую милицию. Если обнаружится, что его слова верны, то под угрозой окажется не только жизнь агентов, но и вся система работы правоохранительных органов республики. Если сотрудничающему с милицией не гарантирована конфиденциальность, кто согласится работать с органами?
      Как рассказал «Известиям» сам Петров, все началось с того, что у него возникли проблемы с одним из партнеров по бизнесу, который потребовал от него отдать несуществующий долг. При этом партнер угрожал ему, что в случае, если деньги не будут выплачены, он привлечет к делу оперуполномоченного МВД Чувашии Сергея Ершова, а также неких «Грифа» и «Беркута». Петров решил, что это клички местных бандитов, и стал наводить о них справки. И нашлись люди, которые эти справки ему предоставили.
      — Из тех бумаг, которые мне показали, выяснилось, что «Гриф» и «Беркут»? кодовые имена агентов чувашского МВД, с которыми работает оперуполномоченный Ершов,? говорит Алексей Петров.? Я видел списки и других людей, сотрудничающих с органами, — с их кодовыми и настоящими именами, адресами, местом работы и должностью, а также номерами личных дел в картотеке МВД. Например, агент «Инна» трудится на одном местном предприятии. Из этих документов следует, что в марте 2003 года начальник местного УБЭП Валерий Плотников принял ее в качестве агента, и она помогла раскрыть ряд экономических преступлений.
      Решив, что обладание подобной информацией может защитить его в споре со своим партнером по бизнесу, Петров обратился с официальным заявлением в ФСБ республики. Корреспондент «Известий» лично присутствовал при беседе Петрова с сотрудником ФСБ Чувашии подполковником Эдуардом Владимировым. Петров подтвердил свои слова, но отказался разглашать местным правоохранительным органам свой источник информации, обещая указать его представителям Генеральной прокуратуры России.
      Уже ясно, что хотя бы часть сведений об агентах МВД правдива. В МВД Чувашии «Известиям» подтвердили, что у них действительно работает оперуполномоченный Сергей Ершов. Сейчас в МВД началась служебная проверка. «Известия» связались с агентом «Инной» и рассказали ей о случившемся. «Что вы говорите?! Я в шоке! Я боюсь…» — первое, что выпалила перепуганная женщина.
      В соответствии с приказами МВД РФ № 004 и № 006 и федеральным законом «Об оперативно-розыскной деятельности» сведения об агентах МВД считаются гостайной. За ее разглашение статьей 283 УК предусмотрено лишение свободы на срок до 7 лет. Агенты проходят инструктаж о соблюдении правил конспирации, способах экстренной связи, условиях встреч и передачи информации. На каждого из агентов заведено два дела? личное (ЛД) и рабочее (РД). Агент имеет кодовое имя. На него распространяется программа по защите свидетелей. В случае его рассекречивания правоохранительные органы обязаны оказать ему защиту вплоть до смены документов и изменения внешности. Список агентов МВД Чувашии насчитывает сотни сотрудников. Это граждане, работающие на органы за вознаграждение или по идеологическим соображениям. С каждым из них общается кто-то из сотрудников милиции — только он, непосредственный руководитель подразделения, и глава ведомства имеют доступ к информации о таких сотрудниках. Ни один из оперуполномоченных не знает агентов своих коллег.
      — Нами будет проведено тщательное расследование, — заявил «Известиям» подполковник Владимиров. — Петрову придется вывести нас на тех людей, которые предоставили ему такую информацию. Но даже если этот список не фальшивка, этого вам уже не скажут.
      «Известия» попросили высокопоставленный источник в МВД России прокомментировать ситуацию. Он не стал отрицать, что информация, предоставленная Петровым, соответствует системе, по которой работает оперативный состав МВД: «Но я полагаю, что единого документа, в котором содержатся данные агентов, быть не могло? это же не прейскурант на овощной базе. Если только кто-то ставил специальную задачу по сбору такой информации». Собеседник «Известий» не исключил, что система МВД не дает гарантий безопасности агентуры и заявил, что ему известны случаи, когда имена добровольных сотрудников МВД были раскрыты».
      В тот же день в Интернете Агентство национальных новостей сообщало:
      «В МВД Чувашии шокированы случившимся. Однако какие-либо комментарии здесь давать отказываются, ссылаясь на запрет начальства… Уже ясно, что хотя бы часть сведений об агентах МВД правдива. В МВД Чувашии «Известиям» подтвердили, что у них действительно работает оперуполномоченный Сергей Ершов. Сейчас в МВД началась служебная проверка».
      Весть об инциденте молниеносно распространилась в Интернете.
      До выхода в свет статьи, 15 октября 2005 года, Н. Полат обратилась с запросом к прокурору Чувашской Республики Метелину: «Уважаемый Валерий Георгиевич! Убедительно прошу Вас дать официальный комментарий ситуации, сложившейся вокруг выборов главы администрации г. Новочебоксарска и городского совета депутатов.
      Ко мне поступает информация, порочащая доброе имя и деловую репутацию действующего главы г. Новочебоксарска и одновременно кандидата на этот пост Андреева В. В.
      В частности, газета «Время ЛДПР — Чувашия» № 2, 2005 г. в статье Иванова Г. С. «Круговая порука?» прямо указала на Андреева В. В. и Федотова А. С., как на лиц, совершивших преступление, которые якобы присвоили 3000000 рублей, переданные им Егоровым Г. Н. «во исполнение» официальных писем Андреева В. В. об оказании благотворительной помощи в проведении Всероссийского фестиваля «Рыбак рыбака». По данному факту возбуждено уголовное дело, но расследование затянулось.
      Ко мне за помощью обратился гражданин Петров А. А. (Чебоксары, ул. К. Маркса, 42–18), он утверждает, что правоохранительные органы Чувашии занимаются лишь бизнесом и борьбой с местной оппозицией, но не с преступностью. Так, Петров пишет прокурорам о том, что о/у МВД ЧР Ершов С. Л. использует агентов на контрактной основе: «Гриф» личное и рабочее дело № 227/236; «Беркут» ЛД/РД № 227/194, для вымогательства у него денег.
      Однако согласно ФЗ «Об оперативно-розыскной деятельности», а также приказа МВД РФ № 004 и 006 «Об утверждении наставления об основах организации и тактики ОРД ОВД» вся информация об агентурной деятельности строго засекречена. Агенты искренне считают, что они борются с преступностью и коррупцией, которая, оказывается, сама использует этих агентов «втемную» в своем бизнесе и борьбе с политическими оппонентами и даже для собирания компромата на неугодных кандидатов в депутаты различных органов власти Чувашии.
      Так, главный бухгалтер ОАО «Новочебоксарские тепловые сети» Чеботаева Инна Вячеславовна, 17.10.63 г/р., г. Новочебоксарск, ул. 10-й Пятилетки, 14-103, (дело доверенного лица № 62/02) искренне помогла МВД ЧР выявить ряд преступлений, при этом ее проинструктировали об обязательном соблюдении правил конспирации, способах экстренной связи, разъяснили права и обязанности, условия встреч, формы передачи информации. Для поддержания конспиративной связи выбран псевдоним «Инна». МВД ЧР обещало защищать Инну и хранить тайну о том, что она агент. 13.03.03 г. начальник УБЭП КМ МВД ЧР Плотников В. В., руководствуясь приказами МВД РФ № 004 и 006 «Об утверждении наставления об основах организации и тактики ОРД ОВД», утвердил решение о переводе «Инны» в агенты на контрактной основе.
      Убедительно прошу Вас применить программу защиты свидетелей и агентов «Гриф», «Беркут» и «Инна», поменять им документы и внешность.
      Секретарь горкома КПРФ Моляков И. Ю. в своих листовках пишет о незаконности получения квартир чиновниками Федоровым Н. В., Муратовым А. Д. и другими.
      Более подробное описание вышеуказанных событий Вы можете узнать из депутатских запросов: ГД РФ Броницына А. Ю., Госсовета ЧР Иванова Г. С., а также жалоб Егорова Г. Н., Молякова И. Ю., Имендаева А. В., Петрова А. А., Удовенко Н. Н. и других — эти жалобы находятся в прокуратурах Чувашии, в материалах различных надзорных производств, многочисленных прокурорских проверок.
      Прошу опросить вышеуказанных лиц и проверить изложенные ими факты в порядке, регламентированном ведомственными инструкциями и действующим процессуальным законодательством, в частности, установленными статьями 124, 140–148 УПК РФ».
      Делом занялось местное управление ФСБ. Меня туда вызывали. Я сообщил следователю Няхукову о чиновничьих квартирах, подаренных городом, о предвыборной «кампании» Павла Семенова. Выразил недоумение, почему при большом количестве сотрудников МВД, ФСБ никто серьезно не занимается действительно важными делами, раскрытие которых могло бы серьезно подорвать корни коррупции и преступности в Чувашии.
      7 ноября 2005 года в тех же «Известиях» Н. Полат помещает статью «Сведения об агентах милиции нашлись в чужом сейфе». В статье она сообщает:
      «Громкий скандал разгорелся в МВД Чувашии. После публикации в «Известиях» статьи об утечке из этого ведомства списков тайных осведомителей МВД республиканское УФСБ возбудило уголовное дело по факту разглашения гостайны. Сотрудники ФСБ уже убедились, что факты, приведенные «Известиями», подлинные. В деле об агентах уже есть подозреваемый — начальник отдела по борьбе с коррупцией Николай Саеров. В его кабинете были найдены списки агентов, которые работают с оперуполномоченными регионального МВД. Сам Саеров уверяет, что попал под подозрение из-за того, что у него много недоброжелателей.
      Во время расследования корреспондент «Известий» заметил любопытную закономерность: все «рассекреченные» осведомители работали на управление по борьбе с экономическими преступлениями (УБЭП). А это самый мощный отдел в местном МВД, и его агентурная сеть считалась образцовой.
      Не исключено, что скандал с агентами как-то связан с деятельностью отдела по борьбе с коррупцией. На днях под подозрение попал руководитель отдела по борьбе с коррупцией подполковник Николай Саёров. В кабинете Саёрова в рамках служебной проверки, организованной руководством МВД Чувашии, был проведен обыск, во время которого сотрудники МВД обнаружили бумаги со сведениями об осведомителях из УБЭПа. Допуска к информации такого рода у Саёрова не было. Своим коллегам подполковник объяснил, что он пытался провести собственную проверку, как только узнал из «Известий» о случившемся в МВД скандале.
      «Но решили, что я за всем этим стою», — признался «Известиям» Саёров. Он уверяет, что в МВД против него ведут борьбу те, кто опасается собственного разоблачения. Но как документы со сведениями об агентах попали к нему, Саёров не говорит, ссылаясь на тайну следствия. Однако «Известиям» удалось выяснить, что двоюродный брат Саёрова — бывший милиционер — поддерживает тесный контакт с правозащитниками, он также знаком с Алексеем Петровым. Теперь правоохранительным органам предстоит установить взаимосвязь между всеми этими фактами. «Известия» же будут продолжать собственное расследование и следить за развитием событий».
      В тот же день в Интернете Агентство национальных новостей дополнило статью Полат: «…Под подозрение попал начальник отдела внутренних дел по борьбе с коррупцией подполковник Николай Саёров. У него в кабинете был проведен обыск, в ходе которого обнаружили бумаги со сведениями о секретных агентах МВД. Однако допуска к информации такого рода у Саёрова не было. Своим коллегам Николай объяснил, что он просто-напросто пытался провести собственную проверку, как только узнал о случившемся в МВД скандале. Саёров объяснил причину, по которой его подозревают коллеги.
      — Николай решил, что его пытаются выжить с работы за то, что он постоянно разоблачает своих же, — пояснила Агентству национальных новостей корреспондент «Известий» Наталья Полат, — якобы именно отдел по борьбе с коррупцией инициировал несколько уголовных дел против «оборотней в погонах» — высокопоставленных чиновников МВД. По этой причине за решеткой оказались бывший начальник республиканского ГИБДД и руководитель регионального ОМОНа. Саёров уверяет, что теперь его преследуют те, кто сам боится разоблачения…»
      Расследование дела об утечке информации носило исключительно закрытый характер. Какие-то конкретные сведения содержались в скупых ответах из прокуратуры ЧР. 20.12.2005 г. заместитель прокурора Республики Чувашия В. П. Щетинкин сообщил руководителю Чувашского регионального отделения всероссийской правозащитной организации «За права человека» Семеновой Н. А.: «…По факту смерти Кичана А. Т. прокуратурой Чебоксарского района проведена проверка в порядке ст. ст. 144–145 УПК РФ, и 02.11.2005 г. в возбуждении уголовного дела отказано за отсутствием события преступления. СУ прокуратуры ЧР оснований для отмены принятого решения не найдено, о чем Вам сообщено письмом от 08.12.2005 г. (исх. № 15/2-303-04).
      27.10.2005 г. следственным отделом УФСБ РФ по ЧР возбуждено уголовное дело № 44181 по ч. 1 ст. 283 УПК РФ по факту разглашения сведений о лицах, сотрудничающих с МВД ЧР на конфиденциальной основе. В настоящее время дело находится в производстве УФСБ РФ по ЧР…»
      В начале февраля 2006 года в Москве состоялось судебное разбирательство иска, предъявленного подполковником Н. Г. Саёровым к редакциям газет «Известия» и «Московский комсомолец».
      Саёрову не понравилось высказывание о нем Н. Полат. В заявлении говорилось (стиль автора сохранен — И.М.): «Редакция газеты «Известия» 7 ноября 2005 года опубликовала статью журналиста Натальи Полат о разглашении секретных сведений о чувашских агентах милиции, обнаружения данного списка в чужом сейфе, возбуждения УФСБ уголовного дела.
      Для доведения гнусного факта общественности газета «Московский комсомолец» (в Чебоксарах) от 15 ноября тоже меня укусила, перепечатав статью.
      Я был назван подозреваемым в развале образцовой налаженной агентурной сети УБЭП МВД Чувашской Республики при руководстве отделом РУБОП МВД Чувашской Республики по борьбе с коррупцией. Не соглашаясь с содержанием статьи в свой адрес, представляю требования с доводами опровержения по описанным в СМИ обстоятельствам…
      Прямое утверждение газеты о совершении мной неблаговидных (называемых уголовным кодексом преступлением) деяний повлекло усложнение моей жизни в бытовой обстановке; по службе; насмешек представителей преступного мира; затруднениям при вербовке действительно нужных осведомителей; санаторно-курортной реабилитации во время отпуска.
      Таким образом, публикации газет привели к причинению душевных страданий мне из-за неудобств по дружбе, во взаимоотношениях с приличными знакомыми, родственниками, болезненному состоянию и мукам из-за необоснованных нареканий со стороны руководства МВД.
      По моему мнению, к данным публикациям, как и сливу информации, причастен сам министр ВД Чувашской Республики Антонов В. В. Вероятней, причины моей прыткости по судебному оспариванию ранее наложенного незаконного взыскания и раскрытия преступления среди должностных лиц — в одном из которых, а именно в уводе от уголовной ответственности Побуто Ю. А. проявил интерес министр ВД Чувашии.
      Вместо мер по отмене незаконных акций, уважительного отношения к вынесенному судебному решению, а по второму случаю расследования дела Побуто Ю. А. (бывший начальник чувашского ОМОНа — И.М.), министр Антонов В. В. начал преследовать меня — в том числе путем наложения повторных взысканий, выведения за штат; вызов на личные приемы, где высказывал угрозы, принуждал на рапорта об увольнении.
      Если такой способ не дал возможность расправы со мной, то привязка к другой гадости с моей привязкой была закономерно возникнуть. Последовавший слив служебной информации, возбуждение уголовного дела, публикации в СМИ идеально подходят по своей пакостности, логически увязанным, правдоподобны. Но в отличие от обывателя журналист обязана была уточнить и проверить, что утечка данного вида информации невозможна без санкции самого министра Антонова В. В. (только у него допуск ко всему списку, а оперативные работники знают лишь своих индивидуальных информаторов — агентов)…
      Подозрительно и недвусмысленно, не зря журналист искусственно была подведена к таким выводам в ее двух публикациях с учетом представления ей дозированной, усеченной информации, что возможно опять же только с санкции руководства МВД Чувашской Республики…
      Действительно, в моем случае публикация была бы объективной после: комплексной объективной проверки, установления способа подброса, передачи (лица, совершившего данные действия) секретных документов (если они действительно были) мне после вывода за штат с лишением допуска к документам ДСП, секретному делопроизводству, кем, когда был санкционирован обыск (или Чувашия уже отделилась от России и прокуратура не надзирает за законностью???) в моем кабинете. Меня, моего защитника об обыске не извещали, хотя мы принимали участие в судебных заседаниях совместно с юрисконсультом МВД Чувашии в спорный период; где копии изъятых документов во время обыска…
      В статье действительно было бы разумным затронуть насущные проблемы милиционеров, касающихся неуплаты сверхурочных, отсутствия жилья. Какой может быть спрос с усталого сотрудника милиции, с произвола своего министра внутренних дел Антонова В. В., не имеющего компенсации за переработки, отсутствие жилья, защиты ими гражданских прав населения от преступных посягательств, если мы сами становимся жертвой произвола министра ВД Чувашской Республики!!!
      Фактически при данных обстоятельствах усматриваем, что в испуге от ожидаемых разоблачений путем слива даже служебной информации; публикаций, попытки незаконного привлечения к уголовной ответственности; распространения клеветы; оскорбления чести и достоинства прилагаются всемерные усилия по уводу от себя подозрений.
      Мои предположения уже находят подтверждение тем, что от чинимых министром ВД Чувашской Республики Антоновым В. В. препятствий, его указаний, несколько месяцев парализована оперативно-розыскная деятельность отделения по борьбе с коррупцией.
      Тем весомее эти утверждения, когда моя позиция по анализу статьи аргументируется информацией, полученной из отзыва юрисконсульта МВД Чувашской Республики, как и то, что исчезла часть переданных руководству материалов по ОРМ, произошло уничтожение некоторых из них, а в суд продолжительное время не представляются потребованные Положения…
      Требование о защите моих нарушенных прав проистекает также из того, что, являясь руководителем, старшим офицером милиции, даже по должности… я был обязан стать для своих подчиненных примером служения России, народу, руководствуясь законами, уставом. Такое поведение, не ставя ни тени сомнения в своей порядочности, трижды были важнее перед своими осведомителями, исключая угрозу разглашения (что в моем случае исключено), и в силу своего статуса не вправе был иметь нарекания по перечисленным выше критериям.
      Огульная статья имеет влияние и на обывателей — в утрате веры, уважительности к деятельности правоохранительных органов, что со всем перечисленным выше предполагает к обращению за судебной защитой…»
      В конце Саёров просит опубликовать в газетах извинение, а также компенсировать его душевные страдания материально. Сумма подполковником выводится из расчета 7 рублей за экземпляр и «Известий», и «Московского комсомольца». Он просит умножить стоимость одного экземпляра на тираж (у «Известий» 240967 экз., у «Московского комсомольца» 1460000 экз., да еще 20000 «МК в Чебоксарах»).
      Заседание суда проходило довольно интересно, выяснилось, что речь идет не только о «Грифе», «Беркуте» и «Инне». Всплыли будто бы имена и фамилии 130 тайных осведомителей органов.
      Саёров подал иск в Ленинский районный суд г. Чебоксары непосредственно против министра Антонова. Правда, если иск составлен в таком же стиле, что и иск против газет, решение, видимо, будет не в пользу подполковника милиции, который стесняется «насмешек представителей преступного мира».
      Ситуация складывается фарсовая. Большой вопрос — удастся ли Антонову и на этот раз разрешить ее? Но всё это — тема отдельной публикации.

* * *

      Однако не «Приказ, который скрыли» «окончательно взорвал» общественное сознание и «вывел» правящую элиту из себя. В декабре 2003 года республиканское чиновничество готовилось отметить десять лет с момента избрания Н. В. Федорова президентом Чувашии и президентского правления в республике.
      В середине ноября 2003 года в информационном листке моего избирательного штаба появилась знаменитая статья «Сладкая сказка о Федоровых». Это была единственная публикация, выбивавшаяся из общего хора славословий, лившихся тогда со страниц всех республиканских изданий, с телевизионных экранов, на волнах радиоэфира. Отрезвляющий эффект был силен. Его нам не простили. Из-за этой публикации в избирательной кампании начались серьезные трудности. Настигли они чуть позже и меня.
      Публикацию украшала фотография президента Чувашии Федорова в парадном генеральском мундире, отдающего честь на параде в День Победы 9 мая. Избиратели прочитали следующее:
      «Снимок из роскошного фотоальбома «С верой в Россию, с любовью к Чувашии». Там несчетное число ликов Н. Федорова. Запечатлен либо сам по себе, либо с известными в России персонами. Общее впечатление от сверхобильной федоровской фотогалереи довольно смешное.
      Но фотография, которую вы видите, к юмору не располагает. Лично у меня вызывает неприятные, тягостные чувства. Этот парадный портрет Президента ЧР и генерала армии от юстиции — словно бы олицетворение показного блеска и моральной нищеты режима, долгих десять лет правящего Чувашией.
      Перед нами «генерал ельцинского призыва». Любил бывший президент России окружать себя бравыми молодцами с большими звездами на погонах. Сам же эти звезды вешал тем, кто возле трона крутился. Точно из худого ведра, сыпались на генеральские мундиры ордена, медали и прочие знаки монаршей милости.
      Вроде бы, налицо давняя российская традиция, восходящая к великим государям — Петру I и Екатерине II. В те времена «из грязи в князи» пробились тысячи людей простого звания. Но сходство только внешнее. Сотни «птенцов Петра и Екатерины» стали славой и гордостью России. А что дал нам «ельцинский призыв»? О ком из генералов лихих и болтливых лет правления Ельцина мы можем сказать доброе слово? Не знаю такого. Причины понятны. В далеком прошлом чины добывались умом, великими трудами и кровью. В наши дни — речами на высоких трибунах, хитростью и лестью.
      Тьма «ельцинских генералов» сидят, как гвозди в одном месте, в столице и в регионах России. Пословицу слегка переделаю: «генерал генералу глаз не выклюет». Круговая у них порука. И пока они трутся у власти, ничего хорошего в нашей стране не получится. В Чувашии — тоже.
      Впереди у нас большой и радостный праздник — десятилетие президентской власти в Чувашии. Уже намечены разнообразные мероприятия: от научной конференции международного масштаба до праздничного салюта невиданной красоты. Ясно, кто будет героем торжеств. Первый и единственный президент республики Н. Федоров! Нас снова накроет крутая волна похвал и похвальбы, мифов и легенд о выдающемся государственном деятеле и политике мирового уровня.
      Приторная волна уже поднимается. К примеру, нам снова начали рассказывать сладкую сказку о крепких крестьянских корнях нашего президента, о славной редкостным трудолюбием и здоровой моралью семье Федоровых. Первым в роли сказочника выступил сам президент.
      Хвалебное слово о Федоровых он произнес в Октябрьской средней школе. Наверное, его, как всегда, туманные и высокопарные рассуждения произвели неизгладимое впечатление. Дети есть дети. На селе они особенно доверчивы. Хотя едва ли школьники прислушивались к речи, скорее, на высокого гостя глазели: шутка ли, сам президент к ним пожаловал! Иное дело педагоги. Они-то как приняли вольные фантазии Н. Федорова? Посмеивались про себя? Вполне возможно.
      И уж совсем непонятно, почему это выступление президента несколько раз передали по Чувашскому радио. Ведь его услышали очень многие люди, которым россказни о Федоровых, грубо говоря, осточертели. Умнее было бы оставить их в стенах сельской школы.
      Сомнительную историю семьи Федоровых знают многие. Но тысячи радиослушателей наверняка поверили президенту. Надо ли рассказать им правду? На этот счет у меня большие сомнения. Придется ворошить давние, порой грязные факты и события, которые сами по себе никому не интересны. Писать о них не хочется — занятие крайне неприятное. И не стал бы писать, если бы президент не заставил.
      Почему Н. Федорову нужны душещипательные семейные воспоминания? Потому что легенда о Федоровых для президента словно фундамент памятника самому себе. А нам такие памятники ни к чему. К тому же фундамент гнилой: чуть ткнешь — и развалится.
      В который уже раз президент рассказал ребятам трогательную историю о том, как юный Коля Федоров каждый день добирался из своей глухой деревни до Чебоксар и продавал там на рынке «редиску и зеленые огурцы». И, оказывается, за эти воспоминания его «упрекают политические оппоненты». Бог с ней, с федоровской редиской — в зубах навязла. А вот политику приклеивать к редиске не надо — глупое это занятие. И тем более для президента республики.
      По его словам, Федоровы отличались от односельчан. Они не хотели «быть как все», работать в колхозе, жить «одинаково бедно», поэтому торговали «трудовыми» овощами. Ну и что с того? Товарищи Николая Федорова помогали родителям на колхозных полях, его отец посылал продавать огурцы и редиску. Где повод для хвастовства? Не вижу.
      Между строк. Н. Федоров щегольнул крестьянскими корнями и в речи на открытии всероссийской конференции по социальным проблемам села, которая не так давно прошла в Чебоксарах. Но изложил другой вариант своего «трудового детства»! Он «нарабатывал трудодни вместе со сверстниками на полях». Так трудодни или редиска? Или и тут, и там сладенькая ложь?
      Смущает «трудовая редиска». В одном из своих воспоминаний Н. Федоров заявил, будто бы за день они с отцом зарабатывали на автомобиль. Не покупали только потому, что предпочитали мотоциклы последних марок. Прихвастнул президент! Но, видимо, доля правды тут есть: Федоровы были людьми далеко не бедными. Однако на овощах, выращенных в собственном огороде, много не заработаешь. Спросите бабушек на базаре, которые трудовой редиской торгуют, они вам скажут. А как можно было неплохо зарабатывать? Скупать овощи в деревнях, отвозить в Чебоксары и продавать. Скупать за копейки, продавать за рубли. Может быть, так делали деньги Федоровы? Тогда вполне могли набрать на мотоцикл — не за день, за лето торговли. Раньше таких граждан называли спекулянтами, относились к ним неважно, теперь величают посредниками, это занятие стало вполне уважаемым. Но никаких оснований для восхваления Федоровых в упор не видно. Как и связи с политикой.
      Президент эту связь придумывает, невнятно описывая преследования и гонения, которые обрушились на живущую «не как все» семью. Впрочем, преследования действительно были, но не политические, а уголовные.
      Совершенно гнусная история произошла с отцом будущего президента. Расскажу тем, кто ее не знает.
      Сестра Н. Федорова развелась с мужем, а тот, видно, в отместку выкопал и продал картошку с общего огорода. Бывшего зятя наказал отец. Бил табуреткой, ножками от табуретки, кулаками, ногами. Забил до потери сознания. Потом вместе с женой сунул в коляску мотоцикла, отвез подальше и выбросил в придорожную лесополосу. Нашли пострадавшего на следующее утро, вызвали «скорую помощь».
      Поразительная, нечеловеческая жестокость! Едва не убил — из-за двух-трех мешков картошки! Между прочим, на открытии в Чебоксарах монумента Матери одна общественная деятельница из Мариинского Посада назвала отца президента «добрейшей души человеком». Да, не эту даму Федоров-старший колотил табуреткой! Может, следовало, чтобы лгать отучилась?
      Приговор оказался мягким — три года лишения свободы. К ответственности не привлекли мать президента, хотя она была соучастницей преступления, и сестру — не сообщила в милицию, а ведь человек мог умереть от побоев. (Именно к этой фразе у гр-на Фёдорова были претензии. Он посчитал, что в ней содержится клевета, и подал на меня заявление прокурору, хотя данный текст написан не мной — И.М.) И где же тут политические преследования семьи Федоровых и вообще политика? Обычная уголовщина. Рассказал эту историю, опираясь на документы следствия и суда, в статье «Тело на обочине», напечатанной в «Чебоксарской правде». Разгневанный президент обратился в Прокуратуру ЧР. Финал известен: я осужден на 1,5 года (условно), лишен полномочий депутата Госсовета ЧР. Но этот финал словно бы промежуточный финиш у спортсменов. Дело находится в Москве, и приговор непременно будет отменен. Поскольку дело вздорное.
      Вот главное «обвинение»: в моей статье Николай Федоров назван «участником трагедии». Поэтому следствие и суд пришли к заключению, будто бы автор утверждает, что подросток был участником преступления отца. Дурь несусветная! Преступление и наказание Федорова-старшего стали трагедией для всей семьи, в том числе и для будущего президента. Вот о чем говорилось в статье. Только об этом. К слову сказать, в этой семье трагедий хватало.
      Одна из сестер Н. Федорова утопилась в деревенском колодце. Что ее толкнуло на отчаянный поступок, неизвестно — уголовное дело закрыли, может, вовсе не завели.
      Имела пакостное продолжение история с отцом. Через двадцать лет внук (сын того самого бывшего зятя) вместе с двумя приятелями зверски избил «любимого дедушку». Добрую страницу занимает перечень телесных повреждений, которые трое молодых парней нанесли уже пожилому человеку. И только смех может вызвать постановление о прекращении уголовного дела — настолько оно необоснованно. Для сведения: Н. Федоров тогда стал министром юстиции РФ.
      Странное происшествие случилось с другим племянником президента — поймали в магазине с фальшивой купюрой. В квартире сделали обыск, туда немедленно приехал сам Президент ЧР Н. Федоров. В протоколе особо отмечено, что препятствий следствию президент не чинил. Дело было замято.
      Вернусь к своему «уголовному преступлению». Конечно, в обвинительном приговоре, пусть наказание условное, хорошего мало, и все же эта история меня особенно не волнует. Пусть прокуроры и судьи, которые к ней причастны, волнуются. Сами себя замарали с ног до головы — раболепным служением любимому президенту и генералу армии от юстиции. Так старались, что забыли о законе и правосудии.
      Возможно, мое условное осуждение попытаются использовать в грязных предвыборных технологиях. Не советую этого делать. Вранье не пройдет!
      Под конец — кое-какие общие соображения.
      В благополучных странах, где избиратели умнее наших, — привычны к выборам, людей с такими семейными корнями, как у Н. Федорова, не допускают к власти на пушечный выстрел. Из брезгливости или чувства самосохранения. А в России все можно. У нас такая … порой прет к власти, что перекреститься хочется. Мы доверчивы и простодушны, послушно принимаем на свои уши любую красивую лапшу вроде басни о замечательной семье Федоровых. Казалось бы, писать об этом не имеет большого смысла: десять лет Н. Федоров управлял Чувашией, осталось всего два года. Но, говорят, может пойти на четвертые выборы. Тогда придется расклеить копии документов … на всех уличных столбах. Само собой, наши избиратели наконец поумнеют и поймут, кого можно, а кого нельзя двигать во власть.
      Хочу обратиться к имиджмейкерам, или «мордоделам» из команды президента. По слухам, среди них есть совсем неглупые люди. Вот и подскажите, господа, своему работодателю, что его буйная фантазия ему же вредит. Наши бедные уши тоже пора пожалеть — устали они от «сладких сказок о Н. Федорове и Федоровых».
      Появление этой публикации означало прямое столкновение с властью, беспощадное и бескомпромиссное: «Лоб в лоб». Ответные «удары» не заставили себя ждать.

* * *

      О мытарствах В. Г. Лошакова я уже сообщал. На улицах сотрудники милиции стали без разбора хватать наших активистов, отнимать у них печатную продукцию. Возраст не имел значения. В самом начале ноября лейтенант милиции А. Мулендеев задержал на улице и доставил в отделение пенсионерок Веру Гурьевну Загрекову и Веру Алексеевну Соловьеву. Продержали их там почти пять часов.
      Возраст обеих женщин почтенный: одной за 80, другой под 80. В. Г. Загрекова (раньше заведовала роддомом) — заслуженный врач ЧР и РФ, В. А. Соловьева работала в ДОСААФ, сейчас заместитель председателя Московского районного совета ветеранов. Люди в Чебоксарах уважаемые, известные. Провинились в том, что раздавали информационные материалы, подготовленные моим штабом.
      В отделении составили два протокола. В первом записали, что задержали пожилых женщин «в связи с распространением печатной продукции в форме агитационного листа». Потом, видно, до милиционеров дошло: в предвыборные дни сотни людей раздают на чебоксарских улицах листки, бюллетени, листовки партий и кандидатов в депутаты. Всех в отделение не доставишь. И вины за ними нет — приводить не за что.
      Тогда сделали другую запись: «С целью проверки наличия в распространяемой продукции заведомо ложных сведений, порочащих честь и достоинство другого лица и подрывающих репутацию».
      Уже здесь выявилась истинная причина происшествия. Под «другим лицом» недвусмысленно подразумевался президент ЧР Н. В. Федоров.
      24 ноября 2003 года ст. УУМ Московского РОВД г. Чебоксары капитан милиции Михайлов А. Ф. в 17 часов 40 минут доставил в дежурную часть Московского РОВД г. Чебоксары Кириллова Алексея Вениаминовича и, в соответствии со ст. 27.10 КОАП РФ, изъял у него агитационный листок «Взгляд в упор» (со статьей «Сладкая сказка о Федоровых») в количестве 307 экземпляров.
      При чем здесь была статья 27.10, понять невозможно, ведь «Взгляд в упор» имел все официальные выходные данные, был своевременно зарегистрирован в окружной избирательной комиссии.
      В тот же день УУМ Московского РОВД старший лейтенант милиции Афанасьев Н. В. задержал и доставил в дежурную часть Московского РОВД Григорьева Александра Дмитриевича. У него также были изъяты сотни экземпляров «Взгляда в упор». Оправдывалось изъятие той же статьей КОАП.
      По тем же основаниям задерживались Абукин Александр Мареевич, Волкова Галина Алексеевна, Белов Валерий Петрович, Ганин Михаил Викторович, Васин Александр Владимирович, Ахвандеров Александр Анатольевич, Ахвандеров Дмитрий Анатольевич и т. д.
      Я перечислил лишь немногих. На самом деле милиция хватали всех активистов КПРФ, коммунистов, комсомольцев, беспардонно изымала у них информационные листки моего предвыборного штаба.
      Мы немедленно обжаловали это действия в избирательную комиссию, в прокуратуру. Из прокуратуры ответы пришли с нарушением сроков и почему-то в один день — 5 декабря 2003 года. Выборы же, напомню, должны были состояться 7 декабря 2003 года.
      Естественно, это были пустые отписки. Прокурор Московского района г. Чебоксары Мигушов А. А.: «По Вашему обращению о незаконном задержании распространителей агитационных материалов сотрудниками Московского РОВД г. Чебоксары прокуратурой района проводится проверка в порядке ст. 144–145 УПК РФ. О принятом решении Вам будет сообщено дополнительно». Так ничего и не сообщили.
      Ст. помощник прокурора Калининского района г. Чебоксары Никифоров А. В.: «Настоящим сообщаю, что в возбуждении уголовного дела по Вашему заявлению о незаконном задержании распространителей агитационных материалов сотрудниками МВД ЧР отказано за отсутствием события преступления в действиях сотрудников МВД ЧР.
      Постановление об отказе в возбуждении уголовного дела может быть обжаловано прокурору или в суд в порядке, установленном статьями 124 и 125 УПК РФ». Что мы, кстати говоря, и сделали.
      И.о. прокурора Ленинского района г. Чебоксар мл. советник юстиции Толстов А. И.: «Обращение Молякова И. Ю. от 3 декабря 2003 года по факту задержания распространителей агитационных материалов в Ленинском РОВД г. Чебоксары прокуратурой Ленинского района г. Чебоксары рассмотрено.
      В ходе проведенной проверки были изучены Книги учета лиц, доставленных в Ленинский РОВД и ТОМ Ленинского РОВД г. Чебоксары, в ходе чего установлено, что в период с 16.10 по 22.10 2003 года гр. Пахомов Дмитрий Борисович, Волков Иван Александрович, Васильев Андрей Витальевич доставленными в названные учреждения не значатся.
      Опрошенный Волков И. А., данные которого имеются в Книге учета лиц, доставленных в Ленинский РОВД г. Чебоксары, пояснил о том, что он ни 17.10.2003 г., ни 21.10.2003 г. в Ленинский РОВД г. Чебоксары не доставлялся.
      Достаточных оснований для принятия актов прокурорского реагирования по результатам проверки не имеется». И так далее, и тому подобное.
      5 декабря 2003 года на моих доверенных лиц свалился целый ворох ответов из Окружной избирательной комиссии. Вот некоторые из них.
      «В окружную избирательную комиссию по Чебоксарскому № 34 одномандатному избирательному округу по выборам депутатов Государственной Думы Федерального Собрания Российской Федерации четвертого созыва поступила жалоба А. В. Спиридонова, в которой указывается, что в помещении почтового отделения № 428027 по проспекту Тракторостроителей размещены предвыборные агитационные материалы политической партии «Единая Россия». Заявитель просит выяснить наличие письменного согласия собственника вышеуказанного почтового отделения на размещение указанных агитационных материалов.
      Рабочая группа Окружной избирательной комиссии по контролю за проведением предвыборной агитации рассмотрела заявление А. В. Спиридонова и установила:
      1. Зарегистрированным кандидатам в депутаты Государственной Думы Федерального Собрания Российской Федерации четвертого созыва разрешено размещать агитационные материалы в помещениях, на зданиях, находящихся в государственной и муниципальной собственности или собственности организации, имеющей государственную и (или) муниципальную долю в своем уставном (складочном) капитале, превышающую 30 процентов на день официального опубликования решения о назначении выборов.
      2. Размещение агитационных материалов в указанных выше помещениях производится на равных условиях для всех зарегистрированных кандидатов в депутаты Государственной Думы Федерального Собрания Российской Федерации, политических партий, избирательных блоков.
      3. Пунктом 8 статьи 54 Федерального закона «Об основных гарантиях избирательных прав и права на участие в референдуме граждан Российской Федерации» и пунктом 10 статьи 63 Федерального закона «О выборах депутатов Государственной Думы Федерального Собрания Российской Федерации» установлено, что агитационные материалы могут вывешиваться (расклеиваться, размещаться) в помещениях, на зданиях, сооружениях и иных объектах только с согласия собственников, владельцев указанных объектов.
      4. Законодательство не конкретизирует, что согласие должно быть в письменной форме.
      Окружная избирательная комиссия по Чебоксарскому № 34 одномандатному избирательному округу решила:
      1. В удовлетворении жалобы на нарушение Федерального закона «Об основных гарантиях избирательных прав и права на участие в референдуме граждан Российской Федерации» и «О выборах депутатов Государственной Думы Федерального Собрания Российской Федерации» А. В. Спиридонову отказать.
      2. Настоящее решение направить заявителю.
      Председатель О. В. Кулагина
      Секретарь Л. Д. Денисова».
      А ведь мы обращались к руководителям государственных и муниципальных учреждений с просьбой разместить агитацию и за КПРФ, и за кандидатов от КПРФ. Обращения эти вызывали либо тихую панику, либо наглый отказ (при этом степень наглости соответствовала степени страха перед властью).
      И действительно, трудно представить, что в условиях «демократии», воцарившейся в Чувашии, какой-нибудь начальник почтового отделения или главврач поликлиники разрешит коммунистам вывешивать свою агитацию. Их моментально вышибут с работы. И это в лучшем случае.
      Хитро, конечно, написаны и предвыборные законы.
      Декан исторического факультета ЧГУ Ю. П. Смирнов, коммунист и решительный человек, пытался действовать по закону. Часть материалов в поддержку КПРФ появилась на историческом факультете. После этого он около двух лет вел борьбу с университетским начальством, которое решило его за этот «прокол» уволить.
      Л. В. Орешникова обратилась в ОИК с заявлением, в котором указывается, что в отделении Сбербанка № 60/06 и в поликлинике № 9 размещены предвыборные агитационные материалы политической партии «Единая Россия» и зарегистрированного кандидата в депутаты Государственной Думы Федерального Собрания Российской Федерации Аксакова А. Г. Людмила Владимировна просила выяснить то же, что и Спиридонов. И ответ она получила такой же, как и Александр Владимирович.
      Алексей Кузьмич Кузьмин обратился в ОИК с заявлением, что при госпитализации в лечебном учреждении «Северное» в приемном отделении сотрудница больницы попросила принести открепительное удостоверение. При этом она занималась предвыборной агитацией в пользу зарегистрированного кандидата в депутаты Аксакова А. Г. Заявлено было грубо: принеси открепительное удостоверение и голосуй за Аксакова или не положим на лечение. Причем явление это носило массовый характер. Часто открепительные удостоверения у больных отбирали заранее, как это и происходило с Кузьминым.
      Что же ответила ОИК? «1. Зарегистрированный кандидат в депутаты Государственной Думы Федерального Собрания Российской Федерации четвертого созыва А. Г. Аксаков не давал поручений сотрудникам приемных покоев больниц проводить деятельность по агитации в его пользу.
      2. В приемном отделении МУЗ «Городская больница № 5» по поручению главного врача при плановой госпитализации сотрудники больницы рекомендуют больному прибыть для госпитализации в больницу с паспортом и открепительным удостоверением.
      3. Не выявлен факт изъятия у больного А. К. Кузьмина и других больных открепительных удостоверений в МУЗ «Городская больница № 5», тем самым их конституционные права при этом не нарушены.
      4. Неустановленный работник больницы, как обыватель, по всей вероятности, высказывая свою позицию по отношению к зарегистрированным кандидатам в депутаты по Чебоксарскому № 34 одномандатному избирательному округу, лишь интересовалась политическим пристрастием А. К. Кузьмина…
      В удовлетворении обращения А. К. Кузьмину отказать».
      А ведь Кузьмин в ходе проверки указал на сотрудницу больницы, которая его «обрабатывала».
      В «Северной» (городская больница № 5), в приемном покое, на этажах были размещены агитационные материалы за «ЕдРо» и Аксакова. И при этом главврач больницы А. И. Зайцев заявил членам комиссии ОИК, что ни «ЕдРо», ни Аксаков не обращались к нему с просьбой о размещении агитационных материалов. Зачем же он их развешивал? На каком основании?
      Руководитель городского избирательного штаба В. В. Ермолаев заявил избирательной комиссии, что избирателю Игнатьевой Екатерине Юрьевне двумя женщинами, представившимися членами участковой избирательной комиссии № 935, доставлен (по Московскому проспекту, д. 5, кв. 67) агитационный листок «Голосуешь впервые» кандидата в депутаты Госдумы Аксакова. В связи с отсутствием избирателя Игнатьевой Е. Ю. данный агитационный материал был оставлен у соседей по квартире с просьбой вручить молодому избирателю, при этом было сказано, что в день голосования он получит подарок.
      Естественно, был дан ответ, что ничего подобного не было. В четверг, 20 ноября 2003, года потерявшая самообладание власть «сорвалась». С утра к помещению горкома КПРФ прибыл большой отряд милиционеров во главе с полковником Медведевым. Чиновники Горкомимущества сопровождали «боевиков».
      Прибывшие ворвались в помещение и в буквальном смысле слова попытались вышвырнуть всех, кто в нем находился, на улицу, а двери опечатать.
      В это время в горкоме было много коммунистов, сторонников партии, агитаторов. У налетчиков потребовали документы, разрешающие им действовать подобным образом. Их не оказалось, тогда «непрошеных гостей» с большим трудом, вступая в стычки, противоборство, вытолкали вон.
      Противостояние продолжалось на улице. Человек пятьдесят стеной загородили горком. К милиции пожаловало подкрепление — на автобусах подвезли омоновцев. Но не успели они окружить защитников горкома, как снаружи их самих окружила толпа подоспевших по тревожному сигналу коммунистов. Помещение горкома расположено в непосредственной близости от центрального городского рынка. Проходящего народа всегда очень много. Вмиг образовалась толпа зевак, сочувствующих. Конфликт обещал быть нешуточным. Могла пролиться кровь.
      И милиция отступила. Отряд моментально свернулся, служивые расселись по автобусам и под свист и улюлюканье ретировались.
      Четыре года горком арендовал это помещение в центре Чебоксар. Все арендные платежи вносились аккуратно, и никаких претензий со стороны арендодателя не было. Но наступили выборы, и в середине октября Горкомимущество обратилось в Арбитражный суд ЧР с заявлением о принудительном выселении арендатора.
      Однако уже судья оказалась в затруднительном положении — выселять горком было не за что. Повторное заседание было перенесено на 3 декабря 2003 г. Это означало, что до выборов горком разогнать не удастся — решение суда о выселении, если бы оно было вынесено, могло вступить в законную силу только через две недели, не раньше 18 декабря. А выборы — 7 декабря. Так лопнул замысел действовать хотя бы формально в рамках закона. Тогда и пошли на штурм.
      Е. П. Мешалкин писал по этому поводу в «Чебоксарской правде» (спецвыпуск № 45 (285): «О чем же свидетельствует штурм горкома, грубо нарушающий элементарные нормы закона? Наша власть в панике, готова любой ценой остановить И. Молякова. Расчет, видимо, был на внезапность атаки, надеялись, что «слабые в коленках» коммунисты разбегутся, напуганные ОМОНом и милиционерами во главе с полковником Медведевым. Не вышло. Самих вышибли из горкома. К слову сказать, так и не удалось выяснить, кто именно организовал штурм, кто отдал команду Медведеву и омоновцам. Героев атаки словно бы в природе не существует.
      Еще факт в подтверждение паники. Президент Федоров встретился с избирателями Новочебоксарска. Посреди рабочего дня согнали работников предприятий и учреждений города во Дворец химиков. Между прочим, снова нарушение закона. А кто должен платить за вынужденные прогулы? Администрация президента и он сам. Кто же еще. Ни рубля не заплатили.
      Н. Федоров обрушился на обоих кандидатов от КПРФ — В. Шурчанова и И. Молякова. Особенно досталось второму — президент, потеряв всякое самообладание, скатился к грубой брани, личным оскорблениям. И. Моляков получил право обратиться в суд с требованием привлечь Н. Федорова к ответственности за клевету. Благо, был полон зал свидетелей.
      Что еще придет в голову господам чиновникам? На какие нарушения закона они пойдут? Можно ожидать чего угодно. Мы готовы к любым штурмам и провокациям. Врасплох нас никто не застанет. Твердо уверены: чем ожесточеннее власть бьет по И. Молякову, тем сильнее его позиции, выше шансы на победу, хотя они уже сегодня более чем достаточны».

* * *

      Чуть позже выяснилось, что во всех этих безобразиях активное участие приняли председатель Окружной избирательной комиссии Ольга Владимировна Кулагина и министр внутренних дел Чувашской Республики Антонов. Собственно, они были основными исполнителями всех тех действий, что были предприняты против моего избирательного штаба. Об основном заказчике будет сказано чуть позже.
      Оказывается, 22 ноября 2003 года председатель ОИК от имени комиссии письмом за исходящим № 35 обратилась к министру МВД Чувашии с просьбой принять меры к прекращению распространения моей информационной и агитационной продукции.
      Кулагина писала: «Уважаемый Вадим Валентинович! Окружная избирательная комиссия по Чебоксарскому № 34 одномандатному избирательному округу по выборам депутатов Государственной Думы Федерального Собрания Российской Федерации четвертого созыва просит принять меры к прекращению распространения информационного листка секретаря Чувашского рескома КПРФ, зарегистрированного кандидата в депутаты Государственной Думы Федерального Собрания Российской Федерации четвертого созыва Молякова И. Ю. «Открытый взгляд» за ноябрь 2003 года (копия прилагается) в соответствии с п. 9 ст. 18, п. 2 ст. 54, п. 8 ст. 57 Федерального закона «О выборах депутатов Государственной Думы Федерального Собрания Российской Федерации».
      В тот же день был дан приказ заместителю начальника отдела организации дознания Р. А. Умерову: «Прошу организовать проверку и разрешить в установленном законом порядке».
      Ольга Владимировна лукавила. На момент отправки письма никакого решения по этому вопросу не было.
      Когда руководители моего штаба узнали об этой «тайной переписке», то среагировали немедленно. 28 ноября 2003 года руководитель городского избирательного штаба В. В. Ермолаев обратился с заявлением о признании незаконными действий председателя ОИК Кулагиной. Копию заявления тут же направили ОИК. В её получении расписалась сама Кулагина в 16.41.
      Из Верховного суда ЧР заявление переслали в Ленинский районный суд г. Чебоксары. И сделали так, видимо, чтобы оттянуть время. Ленинский райсуд рассмотрел заявление лишь 4 декабря 2003 г.
      В заявлении Вячеслав Владимирович указывал, что единоличное обращение председателя ОИК к министру внутренних дел с просьбой принять меры к прекращению распространения информационного листка кандидата в депутаты Госдумы Молякова И. Ю. «Взгляд» на основании п. 9 ст. 18 и п. 2 ст. 54 ФЗ «О выборах депутатов ГД ФС РФ» незаконно и выходит за пределы ее полномочий.
      Согласно п. 9 ст. 18 ФЗ «О выборах депутатов ГД ФС РФ» избирательные комиссии вправе обращаться с представлениями о проведении соответствующих проверок и пресечении нарушений в правоохранительные органы, т. е. такое право дано избирательной комиссии, а не председателю. Но заседание комиссии по данному вопросу не проводилось, решение комиссией не принималось.
      К тому же, по смыслу данной статьи, должны быть установлены нарушения выборного законодательства, зафиксированные уполномоченным органом и подтвержденные решением суда.
      Но эти требования закона не выполнены. На каком же основании Кулагина самовольно, без решения комиссии, без установления факта нарушения выборного законодательства обращается в правоохранительные органы с просьбой принять меры к прекращению распространения агитационного листка «Взгляд» за ноябрь 2003 года? В ноябре выпущено несколько агитационных листков «Взгляд» и планируются очередные выпуски. Изложенные в письме требования о прекращении их выпуска являются грубейшими нарушениями норм действующего законодательства, регулирующих выборы депутатов ГД ФС РФ, ставят в неравное положение одного кандидата в депутаты перед другими кандидатами, тем более если это письмо исходит от председателя окружной комиссии.
      Согласно п. 4 ст. 57 ФЗ «О выборах депутатов ГД ФС РФ» кандидат, политическая партия, избирательный блок вправе самостоятельно определять содержание, формы и методы своей предвыборной агитации, самостоятельно проводить ее, а также привлекать к ее проведению иных лиц в установленном законодательством РФ порядке, а согласно подпункту 3 пункта 2 ст. 57 вышеуказанного закона, предвыборная агитация может проводиться… посредством выпуска и распространения печатных, аудиовизуальных и других агитационных материалов, т. е. со стороны кандидата в депутаты И. Ю. Молякова нарушений выборного законодательства не допущено и действовал он в рамках закона.
      Направление незаконного письма (исх. № 85 от 22.11.2003 г.) за своей подписью председателем комиссии Кулагиной, которое было принято к исполнению правоохранительными органами, нанесло непоправимый ущерб как в моральном, так и в материальном плане. Сотрудники милиции задерживают агитаторов зарегистрированного кандидата в депутаты Молякова, изымают агитационные материалы, проплаченные из избирательного фонда, и они лежат без движения. Тем самым нанесен материальный ущерб, который после определения его размера будет взыскан с виновных по отдельному заявлению.
      Ермолаев просил о принятом решении суда в соответствии со ст. 212 ГПК обратить к немедленному исполнению и копию решения отослать министру внутренних дел ЧР Антонову.
      Понимая, что поступила незаконно, Кулагина поспешила немедленно собрать ОИК, чтобы получить столь необходимое подтверждение своего письма. Комиссия собралась 1 декабря. Видимо, с этим связано долгое нерассмотрение судом заявления Ермолаева. Суд назначили на 4 декабря, чтобы хоть как-то прикрыться «фиговым листком» решения ОИК, принятого девять дней спустя после письма Кулагиной к Антонову.
      Комиссия, естественно, пошла на поводу у Кулагиной, которая понимала настрой властей, почувствовавших, что я и мой штаб ведем серьезную борьбу, а не в игры играем, заранее с этой властью договорившись.
      Решение ОИК гласило: «19 и 26 ноября 2003 г. доверенное лицо кандидата в депутаты Государственной Думы Федерального Собрания Российской Федерации четвертого созыва Молякова И. Ю. Ермолаев В.В., на основании п. 5 ст. 63 Федерального закона «О выборах депутатов Государственной Думы Федерального Собрания Российской Федерации» представил в Окружную избирательную комиссию информационные листки секретаря Чувашского РК КПРФ, кандидата в депутаты Государственной Думы Федерального Собрания Российской Федерации четвертого созыва Молякова И. Ю. (вх. № 55 и вх. № 69).
      Изучив материалы, напечатанные в указанных информационных листках, а также решения контрольно-ревизионной службы Окружной избирательной комиссии по Чебоксарскому № 34 одномандатному избирательному округу, Окружная избирательная комиссия установила:
      В указанных информационных листках «Взгляд в упор» вх. № 55 и «Открытый взгляд» вх. № 69 (ноябрь 2003 г.) помещены публикации под названием «Сладкая сказка о Федоровых», где речь идет о семье президента Чувашской Республики Н. В. Федорова, в частности, о самом Н. В. Федорове.
      В своих публикациях (от 19.11.2003 г. вх. № 55 и от 26.11.2003 г. вх. № 69) автор (Моляков И. Ю.) информирует избирателей о ранее опубликованной в газете «Чебоксарская правда» статье «Тело на обочине». По фактам, изложенным в данной статье, мировым судьей судебного участка № 1 Калининского района г. Чебоксары было вынесено решение о недостоверности сведений, содержащихся в статье «Тело на обочине». По этому решению Моляков И. Ю. был осужден по ст. 129 (часть 3) Уголовного кодекса Российской Федерации «Клевета, соединенная с обвинением лица в совершении тяжкого или особо тяжкого преступления» (условно) на один год и шесть месяцев.
      В статье «Сладкая сказка о Федоровых» используется изображение физического лица — президента Чувашской Республики Николая Васильевича Федорова без письменного согласия на то данного физического лица.
      Окружная избирательная комиссия по Чебоксарскому № 34 одномандатному избирательному округу решила:
      1. Кандидат в депутаты Государственной Думы Федерального Собрания Российской Федерации четвертого созыва Моляков И. Ю., опубликовавший статьи «Сладкая сказка о Федоровых» в своих информационных листках «Взгляд в упор» и «Открытый взгляд» (ноябрь 2003 г.), нарушил п. 2 ст. 54, п. 8 ст. 57 Федерального закона «О выборах депутатов Государственной Думы Федерального Собрания Российской Федерации».
      2. В связи с грубыми нарушениями выборного законодательства со стороны зарегистрированного кандидата в депутаты Государственной Думы Федерального Собрания Российской Федерации Молякова И. Ю. согласно п. 12 ст. 63 ФЗ «О выборах депутатов Государственной Думы Федерального Собрания Российской Федерации» обратиться в правоохранительные органы Чувашской Республики с просьбой о пресечении противоправной агитационной деятельности и об изъятии незаконных предвыборных агитационных материалов «Взгляд в упор» и «Открытый взгляд» (ноябрь 2003 г.)».
      Полагаю, что только крайне нервозное состояние всех членов ОИК, явившееся следствием грубого давления, заставило их задним числом принять подобное противоречивое постановление. Уже неделю хватали на улицах агитаторов, изымали материалы, штурмовали горком — и всё из-за действий Кулагиной и Антонова.
      Как можно было утверждать, что автор статьи «Сладкая сказка о Федоровых» — именно я. Каким образом комиссия это проверила? И при чем здесь моя статья «Тело на обочине», написанная в декабре 2001 года? Ведь судья Евстафьев осудил меня за то, что я Н. Федорова назвал «участником трагедии». В статье «Сладкая сказка о Фёдоровых» об «участнике трагедии» ничего не говорится. На этот раз президент Чувашии посчитал оскорбительным другое высказывание.
      Тем более смехотворны рассуждения комиссии о том, что использована фотография Н. В. Федорова. Взята она из упоминавшегося рекламного альбома «С верой в Чувашию — вместе с Россией».
      Уже в суде, 4 декабря, председатель ОИК допустила еще один непростительный «прокол»: под протокол она заявила, что в статье «Сладкая сказка о Федоровых» Моляков допустил высказывания клеветнического характера. С её слов выходило, что я — клеветник. И опять же, почему Ольга Владимировна решила, что автор статьи я, и исходя из каких источников (а источник может быть только один — судебное решение) она сделала вывод, что в статье «Сладкая сказка о Федоровых» содержится клевета на Федорова и его семью?
      И комиссия, и Кулагина шли на очень большой риск. Они, особенно Кулагина, во всём этом неблаговидном деле превращали себя в «крайних». Видимо, начиналось это хорошо спланированное дело с заявления президента ЧР Федорова в адрес прокурора Чувашии и председателя ЦИК республики от 22 ноября 2003 года, в котором он обвинял меня в клевете на его покойную мать.
      Естественно, об этом Кулагина заранее была предупреждена. Более того, полагаю, что текст ее письма к Антонову был предложен ей уже готовым. Не исключено, что 22 ноября 2003 года Ольга Владимировна была вызвана к министру внутренних дел, и тот приказал ей тут же подписать незаконное письмо.
      На это письмо Антонов немедленно ответил приказом по милицейским подразделениям, и в тот же день, 22 ноября, начались первые задержания активистов моего избирательного штаба.
      Чтобы прикрыть все эти незаконные действия, Кулагина собирает в пожарном порядке контрольно-ревизионную службу при окружной избирательной комиссии по Чебоксарскому № 34 одномандатному избирательному округу, а потом, уже 1 декабря, — саму комиссию.
      При этом КРС ведет себя весьма странно. Будто бы уже 22 ноября 2003 г. в 15 часов дня ее председатель А. П. Тарасов собрал 6 членов контрольно-ревизионной службы, и они протоколом № 6 утвердили тот противоречивый текст, который будет утвержден на заседании ОИК 1 декабря.
      Потрясающая оперативность! 22 ноября Федоров пишет заявление прокурору и в ЦИК. 22 ноября КРС с Тарасовым уже сочиняют решение. В этот же день Кулагина шлет письмо Антонову, и в тот же день тот издает приказ об изъятии агитационных материалов моего избирательного штаба. Такую бы оперативность — да в ответ на мои заявления!
      Усердие чиновников «било через край». Уже 26 ноября Тарасов вновь собирает КРС, где присутствует уже 8 членов из 10, входящих в контрольно-ревизионную службу. Они вновь «проштамповывают» тот же самый текст решения. Изъятие листовок решили дополнить штурмом горкома!
      Возникает вопрос: отчего уже 22 ноября к министру Антонову не поступило решение самой ОИК или, на худой конец, её КРС? Отчего свой приказ он издавал только на основании незаконного письма Кулагиной?
      Остается одно предположение: все эти решения были «подверстаны» задним числом.
      Когда 28 ноября 2003 года В. В. Ермолаев обращается в суд, его оттягивают до 4 декабря, чтобы успеть «подобрать» все нужные решения.
      Во время всех этих манипуляций на заседания КРС и ОИК ни разу не был приглашен член ОИК с правом совещательного голоса, представлявший КПРФ, Владимир Яковлевич Ершов.
      По первому уголовному делу я был осужден 4 ноября 2002 года по ст. 129 ч. 3 мировым судьей судебного участка № 1 Калининского района г. Чебоксары Евстафьевым. Дело «клеилось» помощником прокурора г. Чебоксары Антипова А. И. Толстовым. Курировал процесс прокурор города Антипов. В статье «Тело на обочине», в которой я рассказал об уголовном преступлении, совершенном отцом Федорова, было написано, что Федоров-подросток являлся участником этой семейной трагедии.
      В начале статьи я сообщил, что в августе 1972 года в одной чувашской семье разыгралась драма. Послушные «правоведы» доказывали в суде, что я изобразил Николая Васильевича Федорова соучастником отцовского преступления.
      Я же доказывал — выражение «участник драмы, трагедии» не есть утверждение, что Федоров-младший совершил преступление совместно с Федоровым-старшим. В заключении лингвистической экспертизы, составленной по первому делу втихаря, без моего уведомления, тоже однозначно не утверждалось, что выражение «участник трагедии» означает «участник преступления».
      Судья Евстафьев мои доводы не воспринял и «впаял» мне 1,5 года (условно) с испытательным сроком в 2 года.
      Все участники этого постыдного фарса не отмеченными не остались. Евстафьев из мирового судьи превратился в федерального. 1 июля 2002 года прокуратура г. Чебоксары была расформирована, но Толстов без работы не остался. Был назначен заместителем прокурора Ленинского района г. Чебоксары. Бывший городской прокурор Антипов, осуществлявший за так называемым «следствием» по данному делу контроль, был переведен с повышением в г. Нижний Новгород.
      Два года я вынужден был ходить и отмечаться в УИИ Московского района г. Чебоксары. Делал это аккуратно. Знал, что за каждым моим шагом следят. Ждут, что я нарушу порядок, и меру пресечения мне можно будет изменить, упрятать за решетку.
      28 ноября 2003 г. УИИ Московского района г. Чебоксары обратилось в суд с представлением о возложении на осужденного Молякова И. Ю. дополнительных обязанностей. Тогда же меня уведомили, что такое представление направлено. И хотя уже после выборов, 11 декабря 2003 года, это представление было судом отклонено, попытка поставить мне перед самыми выборами еще одну «подножку» состоялась.
      Какие же перспективы, прежде всего для председателя ОИК Кулагиной, в связи со всеми этими «плановыми» действиями открывались? Заявив, что «Сладкую сказку о Федоровых» писал я и, следовательно, являюсь клеветником, Ольга Владимировна вполне могла рассчитывать на иск в суд с моей стороны. Если суд признавал, что в ходе судебного заседания 4 декабря 2003 года она высказала обо мне сведения, не соответствующие действительности, то в уголовном порядке она могла понести заслуженное наказание.
      А если суд признавал ее виновной в уголовном правонарушении, совершенном до выборов, то это означало бы, что протоколы итогов голосования, подписанные ею, недействительны. Под угрозой оказывались итоги выборов в Государственную думу по 34-му избирательному округу. Верный друг Федорова, аккуратный исполнитель поручений партии «Единая Россия» Аксаков мог бы потерять депутатский мандат.
      Под ударом в таком случае оказывались все члены ОИК, проголосовавшие за решение от 1 декабря 2003 года, да и сам министр внутренних дел Антонов.

* * *

      Перед федоровской командой встала задача — не допустить меня до судебных разбирательств по данному поводу. Уже 6 декабря 2003 года я подал на Кулагину иск мировому судье Ленинского районного суда г. Чебоксары Платоновой. Просил признать её виновной по ст. 129 УК РФ «Клевета».
      Судья Платонова так перепугалась, что в нарушение всех мыслимых и немыслимых законов вообще отказалась принимать мой иск к рассмотрению.
      Пришлось действовать через прокуратуру. Но прокуратура признала действия Платоновой правильными. Это решение я обжаловал в Ленинский районный суд. Суд признал мою правоту, а решение прокуратуры Ленинского района неверным.
      Прокуратура обязана была возбудить дело на Кулагину. Но! Проигнорировала решение суда. Пришлось обращаться к прокурору республики Зайцеву. Но и он никаких решений не принял. Судом и его действия были признаны неверными. Я обратился в Генеральную прокуратуру, где это мое обращение и кануло.
      Весь этот тяжелейший процесс «хождений по кругу» занял около года. Непринятие решения по моему делу прокурором республики Зайцевым стало весомым аргументом (в дополнение ко всем остальным) в пользу перевода его из Чувашии на работу в другое место.
      Как и следовало ожидать, что и В. В. Ермолаеву в его заявлении о признании незаконными действий председателя ОИК Кулагиной от 28 ноября 2003 года 4 декабря 2003 года решением Ленинского районного суда г. Чебоксары было отказано. Суд просто «проштамповал» текст ОИК, принятый 1 декабря 2003 г.
      10 декабря 2003 года Вячеслав Владимирович, стараясь успеть до даты официального опубликования итогов выборов, подает кассационную жалобу в Коллегию по гражданским делам Верховного суда ЧР на решение Ленинского райсуда от 4 декабря 2003 года.
      «Данное решение, — писал Ермолаев, — вынесено с грубым нарушением норм материального процессуального права.
      Решение суда об отказе в удовлетворении заявления мотивировано тем, что информационный листок кандидата в депутаты ГД ФС РФ Молякова И. Ю., с просьбой о прекращении распространения которого обратилась председатель ОИК № 34 к министру внутренних дел ЧР, по мнению суда, содержит недостоверные сведения о матери и сестре президента ЧР Н. В. Федорова.
      Это подтверждено выводами КРС при ОИК № 34, а следовательно, как считает суд, кандидат в депутаты Моляков нарушил предписания п. 2 ст. 54 ФЗ «О выборах депутатов ГД ФС РФ».
      Между тем предметом судебного разбирательства являлась не оценка содержания агитационного материала кандидата в депутаты, за запрещением распространения которого в суд никто не обращался, а ненадлежащее исполнение председателем ОИК № 34 своих обязанностей по обеспечению соблюдения положений законодательства о выборах в ходе предвыборной кампании.
      В связи с этим выводы суда о дефектности агитационного материала кандидата в депутаты И. Ю. Молякова существенного правового значения не имеют, а само по себе качество агитации Молякова достаточным основанием для отказа в удовлетворении заявления являться не может.
      Суд принимает решения по заявленным истцом требованиям. Оснований выходить за их границы у суда не было.
      Заявителем обжаловались единоличные действия председателя ОИК № 34 Кулагиной О. В. по обращению в МВД ЧР за прекращением распространения агитационного материала кандидата в депутаты.
      Эти действия председателя ОИК вступают в резкое противоречие с выборным законом, так как все кандидаты обладают равными правами и несут равные обязанности. Информационное обеспечение выборов включает в себя предвыборную агитацию и способствует осознанному волеизъявлению избирателей, гласности выборов.
      Предвыборная агитация может проводиться посредством выпуска печатных агитационных материалов. Кандидат вправе самостоятельно определять содержание, форму и методы своей предвыборной агитации.
      Кандидат вправе беспрепятственно выпускать и распространять печатные и иные агитационные материалы в порядке, установленном законом.
      Подготовку и проведение выборов в депутаты ГД ФС РФ осуществляет система избирательных комиссий, на которую возложена обязанность по обеспечению и реализации избирательных прав граждан РФ. Комиссия в пределах своей компетенции независима от органов госвласти и самоуправления.
      Независимость комиссии гарантируется особым способом их формирования. Избирательная комиссия формируется на основе предложений политических партий, избирательных блоков, выдвинувших в списке кандидатов, допущенных к распределению депутатских мандатов в ГД ФС РФ.
      Члены комиссии с правом решающего голоса равны в своих правах и полномочиях. Деятельность комиссий осуществляется коллегиально. Избирательная комиссия вправе обращаться с представлениями о проведении соответствующих проверок и пресечении нарушения выборного законодательства.
      Решения комиссии для органов госвласти и самоуправления обладают дискреционной силой.
      При этом на всех заседаниях любой избирательной комиссии вправе присутствовать кандидаты, зарегистрированные этой комиссией.
      При рассмотрении жалоб, а также в иных случаях, когда рассматривается вопрос о нарушениях избирательных прав, на заседание комиссии приглашаются заинтересованные стороны.
      Следовательно, при вынесении решения суд обязан был исходить из абсолютного права зарегистрированного кандидата на агитацию в свою пользу и против других участников выборного процесса, чем и формируется осознание волеизъявления избирателей.
      Воспрепятствовать этому процессу может только специально уполномоченный орган — система избирательных комиссий на строго законных основаниях и в рамках жестко установленной процедуры на основании Конституции РФ и федерального законодательства.
      Следовательно, суд обязан был выяснить, были ли у Кулагиной основания и полномочия на ограничение прав зарегистрированного кандидата формировать осознанное волеизъявление избирателей.
      При этом сама председатель комиссии влиять на процесс формирования осознанного волеизъявления избирателей ни прямо, ни косвенно не имеет права. В своем обращении к министру внутренних дел Кулагина констатировала, что зарегистрированный кандидат использовал в своей агитации портрет Н. В. Федорова без разрешения последнего. В этом есть якобы основания для прекращения его распространения.
      Однако сам Федоров с претензией на это обстоятельство не выступал, а зарегистрированный кандидат самостоятельно определяет содержание и форму своей агитации.
      Из чего же тогда выведено основание к прекращению формирования кандидатом осознанного волеизъявления избирателей председателем комиссии?
      Нарушены права Федорова? Но он с соответствующим обращением не выступил нигде. К тому же Кулагина не выяснила, откуда перепечатан портрет Н. В. Федорова, и в этом вопросе председатель комиссии вступила в противоречие с выводами самой комиссии, которая по одинаковому вопросу, но только в отношении другого зарегистрированного кандидата А. Г. Аксакова, приняла решение считать, что этот кандидат имел право использовать портреты депутатов ГД ФС РФ Примакова и Глазьева без их согласия в своей агитации, так как их портреты есть перепечатка.
      Из этого обстоятельства вытекает и следующее нарушение выборного законодательства, допущенного председателем ОИК Кулагиной. Права зарегистрированного кандидата на объективное отношение к себе и своей агитационной деятельности гарантируются ему тем, что контролирует его и защищает коллегиальный орган из представителей тех партий и объединений, которые составляют корпус участников выборного процесса. Только в столкновении мнений вырабатывается обязательное к исполнению решение по любому спорному вопросу, возникающему в процессе выборов.
      То есть должна собраться комиссия, на её заседании доложен материал, выслушаны все заинтересованные лица и проголосовано решение с объяснением права и формы обжалования.
      Единоличный демарш Кулагиной грубейшим образом нарушает права зарегистрированного кандидата И. Ю. Молякова на гласность в деятельности комиссии, на независимость и объективность комиссии и грубо ограничивает его в праве формировать осознанное волеизъявление избирателей…
      Последствия этого деяния имели разрушительный характер для избирательной кампании И. Молякова. Запущенный механизм МВД буквально остановил избирательную кампанию Молякова в самый ответственный момент ее развития. Незаконно задержаны агитаторы. Изъяты тиражи листовок. Кандидату, его репутации нанесен непоправимый вред. По вине Кулагиной расторгнут договор с типографией на печатание агитационных материалов, то есть грубейшим образом нарушен принцип равенства кандидатов.
      Эти обстоятельства никак не учтены судом при вынесении решения. Зато в оправдание Кулагиной суд рассмотрел то, что лежит за пределами заявления в суд и оспоренного документа — обращение председателя ОИК к министру внутренних дел.
      В этом обращении ничего не говорится о тексте листовки. Тем не менее суд самостоятельно выносит решение о том, что кандидат в депутаты нарушил еще и пункт 2 ст. 54 ФЗ о выборах депутатов ГД ФС РФ. При этом суд сослался на заключение КРС, носящее рекомендательный характер и не обязательное для комиссии. Сама КРС или ее члены к суду привлечены не были, вопросы участников процесса они не выслушали. Соответственно, нет и ответов на них.
      Председатель ОИК в своем обращении к министру, как явствует из текста заключения КРС, только частично учла ходатайство КРС к комиссии. Всё это свидетельствует о крайне поверхностном отношении суда к материалам, собранным для судебного следствия. Неправильно судом определены и функциональные обязанности КРС. Федеральный закон не возлагает на КРС обязанность оценивать агитационные материалы. Перечень обязанностей КРС, зафиксированный в ст. 60 ФЗ «Об основных гарантиях избирательных прав…», ограничивается контролем за целевым использованием средств комиссиями, избирательными фондами кандидатов, блоками. Для проверки финансовых отчетов и сведений об имуществе и доходах кандидатов. Перечень этот исчерпывающий и расширительному толкованию не подлежит.
      То, что КРС ОИК № 34 инициативно провела проверку листовок Молякова, есть чистая самодеятельность, не влекущая правовых последствий. При оценке действий КРС суд сослался на положение ст. 49 Конституции РФ, постулирующей, что только приговор суда, вступивший в законную силу, дает право утверждать виновность или невиновность того или иного лица в совершении преступлений.
      Такого приговора суду не представлено. Это зафиксировано и в решении суда. При этом суд разъяснил сторонам, что они обязаны доказывать каждая те доводы, которые они приводят суду. При рассмотрении жалоб в суде бремя доказывания в силу ст. 6 ФЗ «Об обжаловании в суд действий и решений, нарушающих права и свободы граждан», возлагаются на сторону, чьи действия обжалуются. Следовательно, приговор отцу Федорова обязана была представить в суд председатель ОИК Кулагина, и только в том случае, если бы она настаивала на недостоверности содержания информационного листка Молякова «Взгляд в упор» от 19.11.03 г.
      Без наличия самого приговора и ссылки на него председателя ОИК вывод суда о том, что в данном листке содержатся сведения, порочащие честь и достоинство физических лиц, являются абсолютно бездоказательными и голословными.
      Поскольку суд безосновательно подменил предмет рассмотрения, выйдя за пределы спора сторон; поскольку суд сделал бездоказательные выводы по вопросам, которые перед ним никто не ставил; поскольку суд дал оценку заключению КРС, не привлекая последнюю к процессу, чем нарушил права сторон, продекларированные в начале процесса, а именно участвовать в исследовании доказательства, задавать вопросы свидетелям, экспертам, специалистам, прошу считать заявление на действия председателя ОИК № 34 Кулагиной О. В. нерассмотренным. Решение райсуда от 04.12.03 г. отменить. Рассмотреть заявление вновь в ином составе суда».
      К сожалению, и эта ёмкая, грамотно составленная жалоба Вячеслава Владимировича осталась без удовлетворения. Нужно было время и силы, чтобы двигаться по этой линии дальше, вплоть до Верховного суда России, но федоровская команда приготовила для меня и моих товарищей иные испытания, отнявшие силы, здоровье и три последних года жизни. Но этим я обязательно займусь, как и неправдой, высказанной Кулагиной обо мне в суде.
      Ольга Владимировна Кулагина сейчас заведует отделом самоуправления в Чебоксарской городской администрации. «Смотрит» за городскими депутатами.
      Милая, приятная в общении женщина. Они там все милые. Если поболтать да чаю попить. А вот когда дело доходит до «шкурных» глубин, все эти «милые» в прах перемелют даже тех, кому вчера приветливо улыбались.
      Федоров, Кулагина да Антонов выполнили принципиальное требование жуткой своей системы — коммунистов во власть не пускать! А мне своими письмами да приказами открыли путь к тюрьме.

      Чиновничья суета началась действительно из-за Федорова — президента Чувашии. 22 ноября 2003 года он обратился с заявлением к прокурору Чувашской Республики С. П. Зайцеву и председателю Центральной избирательной комиссии Чувашской Республики Л. Н. Линник.
      Федоров писал: «21 ноября с.г. в своем почтовом ящике обнаружил информационный листок секретаря Чувашского рескома КПРФ, кандидата в депутаты Госдумы РФ Игоря Молякова «Взгляд в упор» (ноябрь 2003 года), отпечатанный в частной типографии Лошакова В. Г. тиражом 100 тысяч экземпляров с публикацией статьи «Сладкая сказка о Федоровых». В статье распространяются заведомо ложные сведения, порочащие честь и достоинство моей покойной матери и меня как президента Чувашской Республики. В частности, автор пишет: «…к ответственности не привлекли мать президента, хотя она была соучастницей преступления».
      В статье имеются и другие оскорбительные высказывания в адрес семьи Федоровых. Публикация распространяется огромным для Чувашии тиражом в 100 тысяч экземпляров, содержит заведомо ложные измышления. Автор — Моляков И. Ю. - действует преднамеренно в разгар предвыборной кампании как кандидат в депутаты Госдумы РФ в целях дискредитации действующей власти в республике и России и достижения личных политических целей — избрания депутатом Госдумы РФ путем обмана избирателей. В ходе предвыборной кампании президента республики Моляков И. Ю. уже распространял клеветнические измышления, за что осужден к 1,5 годам (в реальном тексте вместо «к 1,5 годам» написано «в 1,5 годам» — И.М.) лишения свободы условно с испытательным сроком в 2 года.
      Прошу вас принять безотлагательные меры в соответствии с избирательным и уголовным законодательством».
      То, что Федоров в этом коротеньком тексте допустил досадные ошибки, свидетельствует, скорее всего, о том, что текст заявления составлен не им. Он его лишь прочитал перед тем, как подписывать, да и то невнимательно. Нервничал или спешил скорее перейти к другим делам.
      Однако утверждение, что он нашел текст статьи в своем почтовом ящике, выглядит смешно. На ул. Сверчкова, дом 15а, кв. 3, в которой он на тот момент проживал, видимо, есть почтовые ящики. Но представить себе, чтобы кто-то из агитаторов или я лично засунул листовку в его ящик, невозможно. На въезде во двор дома установлены металлические ворота, на которых дежурит круглосуточно милицейский пост. Сам двор окружен металлическим забором. Если кто-то расхаживает по президентскому двору с агитационными материалами, то зачем там милиция, живущая за бюджетный счет? Кого они и как охраняют? Выходит, и бомбу беззащитному Николаю Васильевичу любой прохожий может подложить, а не только листовку!
      Дело здесь не в логике. Был дан приказ всей государственной машине «давить» Молякова и коммунистов. Было указано, в каком направлении двигаться: «Автор статьи — Моляков; Моляков оклеветал покойную мать; он уже признан преступником, и вот вновь совершил преступление».
      Политический заказ нужно было отрабатывать, тем более, что здесь попадали под удар и ОИК, и Антонов, и результаты выборов в Госдуму. К тому же Федоров сам вмешивался в избирательный процесс, нарушал равенство всех кандидатов.
      Отработать заказ было сложно. Откуда Федоров знает, что я — автор статьи? Допустив подобное утверждение, он и себя поставил «под удар». А если автор не я и это выяснится в суде? Тогда уже мне можно будет обращаться в суд в порядке ст. 306 УК РФ с иском на Федорова. А если я выиграю? Сегодня Федоров полностью зависит от Путина, а убрать регионального руководителя с поста можно, в том числе и за совершение уголовного преступления.
      Напомню содержание статьи: «1. Заведомо ложный донос о совершении преступления — наказывается штрафом в размере до ста двадцати тысяч рублей или в размере заработной платы или иного дохода осужденного за период до одного года, либо обязательными работами на срок от ста восьмидесяти до двухсот сорока часов, либо исправительными работами на срок от одного года до двух лет, либо арестом на срок до двух лет (часть первая в ред. Федерального закона от 08.12.2003 г. № 162-ФЗ).
      2. То же деяние, соединенное с обвинением лица в совершении тяжкого или особо тяжкого преступления, — наказывается штрафом в размере от ста тысяч до трехсот тысяч рублей или в размере заработной платы или иного дохода осужденного за период от одного года до двух лет либо лишением свободы на срок до трех лет (часть вторая в ред. Федерального закона от 08.12.2003 г. № 162-ФЗ).
      3. Деяния, предусмотренные частями первой или второй настоящей статьи, соединенные с искусственным созданием доказательств обвинения, — наказываются лишением свободы на срок до шести лет (часть третья введена Федеральным законом от 08.12.2003 г. № 162-ФЗ).»
      Часть 1 и часть 3 статьи 306 УК РФ, как сможет убедиться читатель по ходу повествования, вполне подходят для гражданина Федорова, и я приложу все усилия к тому, чтобы их к нему «применить» в суде. Не вечно же он будет оставаться у власти!
      Теперь об обмане избирателей. В 1991 году при странных обстоятельствах сгорело здание народного суда Чебоксарского района Чувашской Республики. 13 мая 1991 года следователь отдела внутренних дел исполкома Чебоксарского районного Совета народных депутатов Чувашской АССР, старший лейтенант милиции Ю. А. Петров постановлением № 174 по данному факту возбудил уголовное дело. Петров установил: «В 24-м часу 12 мая 1991 года неустановленное лицо совершило поджог здания Чебоксарского райнарсуда, расположенного на ул. Советская, пос. Кугеси Чебоксарского района ЧАССР».
      В январе 2002 года начальник Управления Государственной противопожарной службы Чувашской Республики В. Н. Нягин писал ст. помощнику прокурора г. Чебоксары мл. советнику юстиции А. И. Толстову: «Управление Государственной противопожарной службы МЧС России Чувашской Республики сообщает, что 12 мая 1991 года в 23 часа 10 минут в п. Кугеси Чебоксарского района по ул. Совхозная, д. № 26 в результате поджога возник пожар в здании народного суда. По факту пожара Чебоксарским РОВД возбуждено уголовное дело № 174 от 13.05.91 г. Материалов по данному уголовному делу в пожарной части № 41 п. Кугеси и УГПС МЧС России Чувашской Республики не имеется».
      Ст. лейтенант милиции Петров не случайно возбудил уголовное дело по факту поджога. Сразу после пожара экспертами было установлено, что здание суда было подожжено с четырех сторон. Использовалось горючее жидкое вещество, скорее всего, бензин.
      Впрочем, злоумышленника так и не нашли. 17 декабря 1997 года прокурор Чебоксарского района ст. советник юстиции В. С. Абрисов своим постановлением уголовное дело прекратил в связи с истечением срока давности.
      В помещении именно этого суда отец Николая Васильевича Федорова в 1972 году был осужден к трем годам лишения свободы. Дело отправилось в архив. Архивы при пожаре сгорели.
      В 1991 году Н. В. Федоров занимал должность министра юстиции Российской Федерации. Министром он стал недавно. Впереди вырисовывались радужные перспективы успешной карьеры. Какие-то «скелеты в шкафу» преуспевающему чиновнику были совсем не нужны. По неподтвержденным сведениям, после окончания юридического факультета Казанского университета Федоров пытался устроиться на работу и в МВД, и в КГБ, но ничего не получилось. Будто бы «дело отца» помешало. И он вынужден был преподавать научный коммунизм в ЧГУ. Так что действия таинственного «поджигателя» суда были для Федорова весьма кстати. Думаю, морально он был удовлетворен.
      Однако сохранились материалы наблюдательного производства по делу его отца. На основании этих материалов я и написал статью «Тело на обочине» в декабре 2001 года, в которой рассказал об обстоятельствах «секретного» дела, а также предположил, что, может быть, лучше нам иметь в президентах человека из более благополучной семьи.
      Тогда-то и появилось первое заказное дело, непосредственно осуществленное Толстовым и Евстафьевым. «Давили» на меня сильно. Замечательный журналист, первый редактор (и, по моему мнению, самый успешный) газеты «Чебоксарская правда» Ольга Борисовна Резюкова мужественно защищала меня, освещая в газете все перипетии уголовного преследования. В том, 2002, году городская партийная организация была едина. Люди меня защищали и поддерживали.
      Стало ясно — нужно опубликовать материалы наблюдательного производства с соответствующими комментариями. Публикацию от 12 февраля 2004 года предваряла передовица редактора «Чебоксарской правды».
      Вся подборка материалов носила название «Клевета и клеветники». Передовица гласила:
      «ХОТИТЕ ПРАВДУ? ЕСТЬ ОНА».
      «Под таким заголовком в «Советской Чувашии» за 8 февраля этого года опубликовано письмо заслуженной учительницы ЧР З. Арисовой из Новочебоксарска.
      Ничего не могу сказать по поводу автора письма (например, когда З. Арисова стала «заслуженной учительницей» — после прихода к власти Н. Федорова или раньше?), так как с ней не знакома. Из текста ясно одно: З. Арисова учила детей из семьи будущего президента республики, в том числе и его самого. Выходит, кому как не ей лучше знать — что это была за семья, каковы здесь были порядки и нравы. Вот почему столь искренне выглядит негодование этой учительницы, написавшей:
      «…Особенно возмутила нас газета «Чебоксарская правда», опубликовавшая статью «Тело на обочине». Очень обидно было за автора, коммуниста И. Молякова. Как же он допустил такую грязную ложь, оклеветал семью Федоровых (выделено мной. — О.Р.). Из-за таких заметок проигрывает даже название газеты. Какая «правда»?!»
      В самом деле, где же «истинная правда»? А вот, оказывается, где:
      «Все эти дети (дети Федоровых. — О.Р.) были прилежными, трудолюбивыми, хорошими учениками. Их старания, отношение к учебе, к работе — налицо. Никто из них не мог обидеть даже «муху»! Родители: мать — добрейшая, ласковая и умнейшая женщина; отец — строгий, требовательный работяга… Их семью можно было сравнить с крепкой, сильной пчелиной семьей. Всё это правда».
      Конечно, этой учительнице можно было бы поверить на слово. На что, видимо, и рассчитывала газета (или тот, кто был заинтересован в данной публикации), рисуя розовый облик семьи в целом, и конкретный образ примерного мальчика Коли Федорова — «любознательного, открытого душой», «добропорядочного подростка-пионера». Но читателям «Чебоксарской правды» верить кому-либо на слово я не советую. Даже самому президенту (как и его заслуженной учительнице). Верить можно и нужно только фактам. А факты у нас есть. И чтобы убедиться в этом, достаточно раскрыть сегодняшний номер нашей газеты на стр. 2–3.
      В заключение хочу повторить вслед за «Советской Чувашией»: Хотите правду? Есть она!
      ОТ ХУДОГО СЕМЕНИ.
      Девятый год правит Чувашией господин Федоров. Явление удивительное — третий раз в кресло президента сел человек, которого избиратели республики или совсем не знают, или знать вовсе не хотят.
      За годы правления Президент Чувашии оброс пестрой мишурой пиарных выдумок. Перекормлен приторной лестью приближенных и «карманных» средств информации.
      В безбожно раздутый образ единственного и неповторимого президента вошла легенда о здоровых крестьянских корнях господина Федорова. Если верить ей, первые уроки высокой нравственности будущий президент получил в крепкой, работящей семье.
      Запустил легенду профессор Чекушкин. В книге о Президенте ЧР, которая уже лет пять пылится на магазинных полках, нарисован трогательный портрет юного Коли Федорова, торгующего лучшей на чебоксарском базаре редиской. Тепло вспоминает золотые базарные дни сам президент. А недавно об архивных изысканиях рассказал профессор Тафаев. Он обнаружил новые сведения о Федоровых. Оказывается, уважаемая семья выращивала и продавала дивные огурцы.
      Не случайно запущена и поддерживается эта благостная легенда. Без нее господин Федоров не был бы тем вышедшим из трудового народа, духовно чистым и сильным президентом Федоровым, каким его нам изображают.
      Здоровые семейные корни важны для человека. Это еще наши предки понимали. Вспомните старую поговорку: «Яблоко от яблони недалеко падает». Теперь мы говорим о наследственности, ее влиянии на людей, А вот еще одна народная мудрость: «От худого семени не будет доброго племени».
      В обычном, рядовом гражданине эти родовые гены рокового значения не имеют. Живет с теми, какие есть. Хотя лучше, конечно, их все-таки знать — чтобы не выкинули вдруг какую-нибудь дурную шутку.
      А вот когда гражданин идет во власть, здоровая наследственность совершенно обязательна. Поэтому в странах, привычных к выборам, кандидатов на высокий пост просвечивают до седьмого колена — защищают избирателей от претендентов с тяжелой наследственностью.
      Статья «Тело на обочине» была напечатана в «Чебоксарской правде» 6 декабря 2001 года.
      Вот выдержки из этой статьи:
      «Наверное, не было бы смысла ворошить уголовные дела прошлого, если бы не нынешняя действительность с явно криминальным уклоном, бесцеремонно вторгающаяся в жизнь каждого жителя республики.
      Нет ли какой-либо внутренней ущербности у власть предержащих, из-за чего процветают коррупция и воровство, множатся схватки за передел бывшей государственной собственности, царит вопиющая несправедливость?»
      «Внутренняя ущербность» присутствует. Тут истоки дешевой распродажи национального достояния, коррупции, лицемерия и лизоблюдства, преследования оппозиции.
      Статьи были написаны не только по свидетельствам бывших односельчан семьи Федоровых. Авторы опирались на документы. Но тогда редакция их не напечатала, чтобы не травмировать читателей… Однако теперь, когда возбуждено уголовное дело по обвинению в клевете на президента Федорова и его отца («ЧП» и её авторов пугают грозной статьей 129, часть 3, с лишением свободы сроком до 3 лет), когда в редакции произведен обыск, а сотрудников «Чебоксарской правды» допрашивают следователи прокуратуры г. Чебоксары, мы вынуждены эти документы предать огласке.
      А чтобы не было никаких сомнений по поводу их подлинности, приведу официальный ответ председателя Чебоксарского районного суда Г. И. Семеновой на запрос депутата Госсовета ЧР И. Ю. Молякова: «На ваш запрос, поступивший в суд 21.01.2001 года, сообщаю, что уголовное дело по обвинению В. Ф. Федорова было уничтожено по истечении срока хранения. Акт, по которому это дело было уничтожено, в суде не сохранился в связи с пожаром в суде в 1991 году. Сохранились подшивки приговоров, в которых имеется и подлинник приговора в отношении В. Ф. Федорова».
      Письмо это, согласитесь, дает ясный ответ на вопрос: «Судили отца Федорова или нет?» Не совсем понятно другое — почему уголовное дело в отношении В. Ф. Федорова было уничтожено, ведь такие документы должны храниться в течение 60 лет. Только по истечении этого срока их уничтожают по акту. Нарушение данного требования уголовно наказуемо, вот почему И. Ю. Моляков сейчас обратился в правоохранительные органы с требованием разобраться в этой истории. Кстати, правоохранительные органы должен заинтересовать и тот факт, что дело было уничтожено в начале 90-х годов (во время странного пожара исчез также акт о его уничтожении), как раз в то время, когда министром юстиции РФ работал Н. В. Федоров… Хорошо, что дела подобного рода хранятся не только в судах, но и в прокуратуре, в исправительных учреждениях, а в отдельных случаях — в органах государственной безопасности. Благодаря этому обстоятельству редакция и располагает документами, с которыми сегодня я хочу вас ознакомить.
      ИЗ УГОЛОВНОГО ДЕЛА № 8649.
      Конечно, все эти документы можно было напечатать целиком, но пришлось сделать некоторые сокращения, чтобы уйти от неизбежных повторов. Позволю себе и небольшие примечания к сухому юридическому тексту.
      Первый по времени документ — «постановление о применении в отношении обвиняемого меры пресечения — заключение под стражу» — подписан 1 сентября 1972 года.
      Следователь Чебоксарского районного отдела внутренних дел Н. Андреев установил:
      «Ночью, около 22 часов, 29 августа 1972 года гр. Федоров Василий Федорович вместе с женой Федоровой А. Н. на мотоцикле выехали в с. Ишлеи Чебоксарского района к своей дочери Елизавете. Застав в ее квартире ее бывшего мужа Васильева В. А., Федоров В. Ф. нанес ему удар по голове табуреткой, а затем избил кулаками и ногами, от чего Васильев потерял сознание. С целью скрыть свое преступление Федоров В. Ф. вместе с женой вынесли его на улицу, положили со связанными руками на прикрепленную к мотоциклу коляску и выехали по направлению к с. Кугеси. Проехав от Кугесь по шоссе в сторону Цивильска, недалеко от остановки «Чиршкасы» сбросили Васильева в бессознательном состоянии в посадку, предполагая, что он мертв».
      Следователь постановил:
      «Принимая во внимание, что Федоров В. Ф., оставаясь на свободе, может совершить другое тяжкое преступление или скрыться от суда и следствия, а также помешать ходу следствия, применить в качестве меры пресечения в отношении обвиняемого Федорова Василия Федоровича, 27 января 1925 года рождения, уроженца дер. Чодино Марпосадского района ЧАССР, чуваша, беспартийного, образование 10 классов, нигде не работающего, семейного, проживающего в дер. Миснеры Чебоксарского района ЧАССР, ранее не судимого, заключение под стражу».
      Ровно через два месяца следователь Н. Андреев подписал, а прокурор Чебоксарского района Чувашской АССР, мл. советник юстиции Е. Акчурин утвердил обвинительное заключение по уголовному делу № 8649, в котором приведены новые сведения об этом преступлении:
      «Утром 30 августа 1972 года из Чебоксарской райбольницы по телефону сообщили, что на шоссе Чебоксары-Цивильск в районе Кугесь в бессознательном состоянии обнаружен гр. В. А. Васильев, житель с. Ишлеи, и доставлен с признаками побоев в больницу, что и послужило основанием для возбуждения настоящего уголовного дела».
      В том же обвинительном заключении содержатся показания потерпевшего Васильева, записанные с его слов:
      «Несмотря на то, что брак с Васильевой Е. В. был расторгнут, они продолжали с ней жить в одной квартире. 29 августа он вернулся к себе в квартиру. Ему открыла Лиза, при этом сказала: «Я же говорила, чтобы ты не приходил». Он с ней не ругался.
      Неожиданно в квартиру ворвалась мать Лизы, затем и отец, который, не говоря ни слова, схватил табуретку и ударил его по голове. Он упал на пол. Что было дальше, толком не помнит. Когда он стал кричать, отец Лизы связал ему руки, а мать заткнула тряпками его рот.
      Закрыв его брезентом, вдвоем вынесли на улицу и положили на мотоцикл. Затем кто-то сел на него. Он помнит, что мотоцикл тронулся, затем потерял сознание.
      Пришел в себя от побоев ногами, где-то между деревьев. Кто-то встал на его грудь и, кажется, прыгнул, от чего он снова потерял сознание. Пришел в себя лишь утром, когда к нему в посадку зашел человек с велосипедом, который из посадки выволок его в кювет, после этого он вновь потерял сознание. Позже его подобрала «скорая помощь».
      Далее Васильев показал, что, когда его ударил Федоров табуреткой по голове и он упал на пол, последний спросил у своей дочери Лизы: «Ты сделала то, о чем я просил?» Когда та ответила утвердительно, он сказал: «Тогда хорошо», — и стал связывать его руки. Никакого топора или ножа он в руки в тот вечер не брал, ни на кого не замахивался и не угрожал».
      Из текста обвинительного заключения следует, что жена В. Ф. Федорова Анфиса Никитична утверждала, будто бы ее бывший зять вел себя агрессивно, при появлении в доме четы Федоровых схватил топор и пытался замахнуться им на ее мужа. В агрессивности поведения бывшего зятя пытался поначалу убедить следствие и сам В. Ф. Федоров.
      Путаными являются показания бывшей жены Васильева, дочери В. Ф. Федорова Елизаветы. Сначала она утверждала, что была вынуждена впустить Васильева в дом, оттого что тот сильно стучал в дверь, даже разбил окно. А когда вошел, тут же схватил нож и стал ей угрожать. Как раз в это время появился отец и нанес ее бывшему мужу удар по голове табуреткой. В дальнейшем Е. В. Васильева изменила свои первоначальные показания и заявила, что Володя с ножом на нее не накидывался. Подтвердила показания отца о том, что Васильев замахнулся на него топором. А потом заявила, что топора не было.
      Однако показания супругов Федоровых и их дочери не совпадают с показаниями свидетелей.
      — свидетель Н. А. Алексеев: «вечером 29 августа 1972 года он проснулся, услышав в квартире Лизы крики: «Караул! Меня убивают!» Кричал, по его мнению, Володя Васильев»;
      — свидетель Л. Т. Герасимова: «вечером 29 августа она видела родителей Лизы, которые приезжали к ней на мотоцикле. После их приезда она услышала в квартире Лизы звон разбитого стекла. После этого услышала в подъезде своего дома крики: «Караул! Караул!» Это кричал Володя. Через некоторое время Володю вынесли двое и увезли на мотоцикле»;
      — свидетель А. Ф. Иванова: «вечером услышала в своем доме дикий крик, когда находилась в огороде с соседкой Ларисой. А когда та сходила к дому, вернувшись, сообщила, что увезли Володю на мотоцикле. Тут она услышала гул мотора».
      Свидетелем по данному делу проходил и Н. В. Федоров, нынешний Президент ЧР.
      В обвинительном заключении сказано, что «виновность В. Ф. Федорова доказывается и другими материалами дела, в частности актом судебно-медицинской экспертизы № 565 «сл», из которого видно, что телесное повреждение, причиненное Васильеву, является тяжким, опасным для жизни.
      4 ноября 1972 года прокурор Чебоксарского района Е. Акчурин официально сообщил начальнику следственного отдела Прокуратуры Чувашской АССР ст. советнику юстиции М. А. Кушникову о том, что «арестантское дело по обвинению Федорова Василия Федоровича по ст. 108 ч. 1 УК РСФСР, возбужденное 1 сентября 1972 г. Чебоксарским РОВД, закончено расследованием 1 ноября 1972 г. и направлено в нарсуд для рассмотрения по существу». Суд состоялся 2 декабря 1972 года. Судья — председатель Чебоксарского райнарсуда Захаров, народные заседатели — Петрова и Федоров, прокурор — Акчурин.
      В зале суда В. Ф. Федоров пытался приуменьшить свою вину. Вот выдержки из его показаний:
      «Елизавета, находясь у своих родителей 27 августа 1972 года, пожаловалась ему на то, что ее бывший муж Васильев не дает ей покоя, по пьянке пристает к ней, угрожает, в ее отсутствие выкопал и пропил весь урожай картофеля, просила родителей приехать к ней».
      «К его приезду в Ишлеи вечером 29 августа 1972 года Васильев как раз оказался у дочери. Он, Федоров, еще до захода в квартиру видел через окно, как Васильев мучает Лизу. В квартире, когда он вошел, Васильев встретил его с топором, замахнулся им на него. В этой обстановке ничего другого не оставалось делать, как нанести удар табуреткой. Когда она сломалась, начал наносить удары Васильеву подпоркой от табуретки, руками и ногами.
      Вывез Васильева от дочери на мотоцикле, чтобы он не выпал, связал руки. В рот сунул тряпку. Хотел было доставить в милицию, но по дороге раздумал, решил оставить на дороге. Перед тем как оставить, отвязал руки. Васильев, почувствовав свободу, сделал попытку ударить его ногой. В ответ на это Федоров сам нанес ему несколько ударов ногой».
      Суд подсудимому не поверил. Привожу строки из приговора:
      «Виновность Федорова в нанесении Васильеву тяжких телесных повреждений суд находит доказанной. Утверждение Федорова, что Васильев встретил его с топором, опровергается показаниями потерпевшего. Он пояснил, что приезд подсудимого и его жены в Ишлеи вечером 29 августа не предполагался. Он выразил это словами: «Зачем вы приехали?» Топора у него не было.
      Показания потерпевшего подтверждаются дочерью Федорова. На допросе у следователя она отрицала нахождение топора в руках Васильева.
      Не обосновано и другое утверждение Федорова, что он был свидетелем приставания Васильева к его дочери. Свидетели Герасимова и Иванова, живущие через деревянную стенку, пояснили, что Васильев пришел без шума. Не слышно было его и после, когда он зашел. Эти показания свидетельствуют, что появление Васильева в квартире его бывшей жены было не без согласия последней.
      Избиение Васильева Федоровым было обусловлено только неприязнью и ненавистью к нему за то, что он и после расторжения брака продолжает посещать его дочь, увез у нее картофель».
      Утверждение Федорова о том, что он сначала хотел доставить избитого Васильева в милицию, суд оставил без внимания. Видимо, по причине нелепости. К сожалению, суд не выяснил, почему Федоров бросил Васильева в лесополосе. Решил, что добил ударами в грудь?
      Так же неясно, почему не была привлечена к ответственности жена Федорова. Все признаки соучастия в преступлении — налицо.
      Из всего вышеизложенного можно сделать вывод: единственный конкретный повод для столь дикой расправы — Васильев выкопал и продал картошку.
      Привожу решение суда:
      «Федорова Василия Федоровича признать виновным в совершении преступления, предусмотренного ч. 1 статьи 108 УК РСФСР, и подвергнуть лишению свободы сроком на три года с отбыванием в исправительно-трудовой колонии общего режима».
      Необоснованно мягкий приговор, не так ли? Суд принял во внимание только тяжкие телесные повреждения, которые Федоров нанес Васильеву. Обстоятельства, отягчающие его вину, остались в стороне.
      КТО НА КОГО КЛЕВЕЩЕТ?
      Что и говорить, дикая, мерзкая история. Думаю, теперь понятно, почему поначалу редакция решила пощадить своих читателей. К тому же, как-никак, Президента Чувашии выбирали. Дело серьезное и, казалось бы, чистое. Не хотелось пачкать его уголовной грязью. Поневоле напрашивается аналогия между поведением Федорова-старшего тридцать лет назад и Федорова-младшего после недавних выборов. Первый по причине неприязни и ненависти к Васильеву чуть не забил того табуреткой. Второй испытывает к «Чебоксарской правде» и ее авторам те же жгучие чувства. Надо признать, по головам нас еще не бьют, пока используются более цивилизованные методы. Табуретку заменила Чебоксарская городская прокуратура.
      Само собой, поводы здесь разные. Федорова-старшего вывела из себя проданная без спроса картошка. Федорова-младшего разгневали статьи, приоткрывшие мрачные семейные тайны. Но и тогда, и теперь мотив поведения один — личная месть.
      Хочу задать вопрос следователям прокуратуры: кому вы служите, господа? Правосудию, закону или, как любит выражаться господин Федоров, конкретной персоне? Неужели прокуратура превратилась у нас в инструмент расправы с оппозицией?
      Между прочим, будущий президент, когда его отец совершил преступление и был осужден, находился в достаточно сознательном возрасте. Уголовную драму в своей семье господин Федоров не может не помнить, тем более что проходил по делу свидетелем. Почему же он тогда написал заведомо лживое заявление в прокуратуру?
      Непонятно, что тут проявилось: крайняя самонадеянность или юридическая несостоятельность? Черное не выдашь за белое, если существуют документы, подтверждающие черноту. Глупая это затея, в конце-то концов!..
      Как видим, в статьях «Тело на обочине» и «Трупы семьи Федоровых» — чистая правда. Поэтому обвинение ее авторов в клевете и есть самая подлинная, безусловная клевета.
      Таким образом, редакция «ЧП» получила право обратиться в суд — с иском лично к господину Федорову. И в ближайшее время этим правом газета намерена воспользоваться.
      ОТ РЕДАКЦИИ. А пока депутат Госсовета ЧР, секретарь рескома КПРФ И. Ю. Моляков направил иск в суд против всех СМИ (газеты, радио, телевидение), которые распространили заведомо ложную информацию о том, что он клеветал на г-на Федорова и его отца. Такие же иски готовятся сейчас в редакции «ЧП».
      Все эти иски, естественно, были «отфутболены». Между тем, вся эта история обрела очень широкую огласку. Потоком шли письма в «Чебоксарскую правду». Вот лишь некоторые из них, публиковавшиеся под рубрикой «Люди встают на защиту Молякова».
      ОТКРЫТОЕ ПИСЬМО ПРЕЗИДЕНТУ ЧР.
      Николай Васильевич! Ваше отношение к православной церкви в последнее время наводит на мысль, что вы начали верить в Бога. Но анализ ваших поступков в тех или иных ситуациях вызывает большие сомнения в вашей искренней вере.
      Несколько лет назад вы подали в суд на старушку, которая повторила ваши высказывания о народе Чувашии (после провала Ельцина на выборах в республике), и взыскали с нее 1 рубль. Теперь, после нынешних президентских выборов в республике, решили посадить на скамью подсудимых давнишнего вашего политического противника И. Молякова.
      Николай Васильевич! О том, что написал Игорь Моляков в своей статье, ваши бывшие односельчане (как и жители соседних деревень) знали давно и с гораздо большими подробностями. Всем известно и другое: большинство людей, знакомых с вашей семьей не понаслышке, ее не одобряли. Ведь главным в жизни ваших родных была торговля на базаре. А мы, 99 процентов сельского населения, с раннего утра и до позднего вечера работали в колхозах — трудились на благо Родины…
      До сих пор мы очень переживаем и не собираемся мириться с разрушителями великого и могучего государства. А вы, похоже, только рады всему, что сделали с нашей страной. Даже не соизволили встать во время исполнения гимна Родины.
      Николай Васильевич! Вы можете подать в суд на всех, кто знает подробности из жизни вашей семьи. Но родственников своих все равно не оправдаете — ни угрозами, ни другими действиями. А перед Богом вы, как все верующие (если вы действительно верите), будете нести ответственность за свои неправедные поступки.
      Видимо, тот, кто судит И. Молякова, получит вознаграждение согласно внедряемым рыночным отношениям. И повышение ему будет гарантировано. Но знайте: если ваши судьи решатся посадить И. Молякова за решетку — десятки, сотни, тысячи людей встанут на его защиту!
      Н. СМИРНОВ, В. ИЛЬИН, Г. ГОДУНОВ (всего 8 подписей), г. Чебоксары.
      ЗАКОНЫ — ДЛЯ ВСЕХ.
      Не без помощи проправительственных СМИ в народе усиленно распространяются слухи о том, что в высших инстанциях, чуть ли не в Генпрокуратуре РФ, имеются материалы о привлечении к уголовной ответственности авторов статей «Тело на обочине» и «Трупы семьи Федоровых», опубликованных в газете «Чебоксарская правда». Хотим высказать свое мнение по этому поводу.
      Считаем, «Чебоксарская правда» объективно информирует своих читателей о происходящих в республике событиях, об успехах и недостатках в трудовых коллективах, государственных и общественных организациях. Особенно нам нравятся материалы о работе депутата Госдумы В. С. Шурчанова. Нас, читателей этой газеты, привлекают статьи И. Молякова, В. Щедрина, Г. Павлова и других. Нам кажется, что никто из названных выше авторов не способен написать неправду. Мы не верим, что в статьях «Тело на обочине» и «Трупы семьи Федоровых» содержится клевета…
      Помнится, несколько лет назад президент Н. Федоров назвал народ, проживающий в Чувашии, «темным» и «невежественным». Разве это оскорбление не требует наказания? В то же время, вопреки закону о свободе печати, «Чебоксарская правда» (по чьему-то негласному распоряжению) печатается за пределами республики. Выходит, кому-то можно говорить что угодно, а другим — вообще ничего?
      Кстати, теперь Н. Федоров тот же самый народ почти во всех своих выступлениях называет «мой народ», «мои соотечественники». Однако это не помешало ему рекомендовать представителями в верхнюю палату российского парламента москвичей — Боровика и Слуцкера. Что, из «своего народа» он не смог найти двух достойных людей, способных представлять интересы Чувашии в Совете Федерации РФ?
      Власти Чувашии создали такие условия, при которых акции ряда крупных промышленных предприятий столицы республики оказались в руках заезжих дельцов из Москвы и других городов России. Тысячи рабочих остались за воротами родного предприятия. Требуют внимания Контрольно-счетной палаты ЧР и огромные суммы из государственной казны, затраченные на поиски нефти в республике.
      За годы «реформ», активным проводником которых был Н. Федоров, сельское хозяйство республики пришло в такое состояние, что для его подъема до уровня 80-х годов потребуются десятки лет. Передовые хозяйства (колхозы «Победа» Яльчикского района, «Звезда» Марпосадского, «Знамя труда» Моргаушского районов и другие) развалились. Славившийся на всю Россию колхоз «Ленинская искра» Ядринского района еле сводит концы с концами. Посевные площади из года в год сокращаются. Валовой сбор зерна по республике не превышает 600–800 тыс. тонн (в то время как в 1982 г. он составил 1156 тыс. тонн). В полный упадок пришло хмелеводство…
      В ходе избирательной кампании по выборам Президента ЧР было допущено немало нарушений закона о выборах, на которые правоохранительные органы никак не отреагировали, не приняли должных мер.
      В день вступления Президента ЧР в должность много говорили о Федорове как о видном государственном деятеле, чуть ли не международного масштаба. Может, это дает ему право так вольно обращаться с законодательством? Ведь Федоров как руководитель республики обязан строго соблюдать законы, правильно их толковать. Законы создаются для всех и нельзя превращать их в «дышло», которое «куда повернул — туда и вышло».
      В. КОМАРОВ, И. ГАВРИЛОВ, г. Чебоксары.
      РУКИ ПРОЧЬ ОТ КОММУНИСТОВ!
      Противно читать на страницах республиканских газет статьи и письма господ В. Сорокина, А. Тимофеева, Г. Порфирьева и других авторов, которые пытаются очернить Шурчанова и его сторонников. Понятно, что все они не могут смириться с победой лидера чувашских коммунистов, одержанной в крупнейших городах Чувашии.
      В то время, когда народ республики страдает от беззакония властей и несправедливости, профедоровская пресса восхваляет действующего президента и нападает на оппозицию. Власти открыли уголовное дело на авторов статей, опубликованных в «Чебоксарской правде», И. Молякова и Е. Семенова. Однако, я уверен, им не удастся сделать свое «черное дело», осудить честных партийных работников. Я поддерживаю Игоря Молякова, Егора Семенова и всех тех, кто открыл нам глаза на реальные факты. Мы еще раз убедились, что у руля власти находятся нечистоплотные люди, которые ведут нас и наших детей к пропасти.
      Считаю, на скамью подсудимых должны сесть те чиновники, которые работали во время выборов, нарушая все законы, нормы и приличия…
      Я еще верю: придет тот день, когда и на нашей улице будет праздник. Тем, кто вершит зло и насилие, нелегко будет жить в нашем обществе. России сегодня очень трудно, кругом — хаос и неразбериха. И в это сложное время нам, патриотам, нельзя сидеть сложа руки. Надо активно работать в массах, лишь тогда мы обеспечим себе успех на выборах. Только коммунисты сегодня смогут стабилизировать обстановку в стране…
      Недавно господин Федоров посетил наш район. Побывал в СХПК «Искра», на мясокомбинате, в краеведческом музее. Сегодня в районе полноценно работают лишь три хозяйства («Искра», «Восход», СХПК им. Кирова), которым глава района уделяет больше внимания, чем другим предприятиям. Только сюда и приезжают высокие гости, а остальные хозяйства брошены на произвол судьбы. С приходом «демократов» ситуация в районе становится все хуже и хуже. Зато чиновники открывают магазины, так что заниматься нашими проблемами им некогда. Не знаю, что будет с районом дальше. Фермы доживают последние дни, осталась одна пекарня, не работает кирпичный завод, лесопункт в Карабай-Шемурше стал банкротом…
      Убежден, что страдаем мы из-за нечистоплотности и бездарности чиновников. Нет у Федорова честных и порядочных людей. У большинства начальников нечистые руки, они воруют, разваливают, обдуривают… Лишь коммунисты смогут установить народный контроль и порядок.
      В. ФИЛИППОВ, с. Шемурша.

* * *

      Интересны показания Ильдерова Никифора Архиповича, которые даны им были ст. помощнику прокурора г. Чебоксары А. И. Толстову 25.04.2001 года, когда против меня «раскручивали» первое уголовное преследование.
      «В 1972 году, точное число дня и месяца я не помню, в юридическую консультацию Чебоксарского района ЧР, где я работал заведующим, пришла женщина, которая представилась Федоровой Светланой.
      В ходе беседы она сообщила, что Чебоксарским РОВД Чувашской АССР возбуждено уголовное дело в отношении ее отца, Федорова Василия Федоровича, и попросила, чтобы я участвовал адвокатом в деле. Но я ответил, что хочу сначала лично встретиться с ее отцом, но Федорова С. ответила, что он не может подойти, находится в милиции.
      Через несколько дней в юридическую консультацию пришли Федоровы — Светлана и ее отец, Федоров Василий Федорович. Они вновь сообщили, что хотят именно меня нанять адвокатом, потому что я пожилой и могу им помочь.
      В ходе беседы Федоров В. Ф. мне рассказал, что в августе 1972 года он с супругой на мотоцикле ездил в с. Ишлеи к своей дочери Лизе. Последняя там проживала с мужем, Васильевым Владимиром, который постоянно избивал свою жену, т. е. его дочь. Приехав к ним, между ним и Васильевым произошла ссора. В ходе ссоры он оттолкнул Васильева от себя, и последний упал, ударившись головой об пол. В результате падения Васильев В. потерял сознание.
      Испугавшись, что он скончался, т. е. Васильев В., боясь ответственности, Васильева В. положили в коляску мотоцикла и вывезли в Чебоксарский район, где оставили его в лесопосадках недалеко от колхоза им. Куйбышева. Со слов Федорова В. Ф., он решил, что если Васильева В. оставят вблизи дороги, могут подумать, что его сбила автомашина.
      Федоров В. Ф. мне сообщил, что в с. Ишлеи он приехал с супругой, сына Николая с ними не было. После этого разговора я встречался с Васильевым В. и разговаривал с ним. С его слов мне известно, что его избил отец жены — Федоров Василий Федорович. Последний его избил один, ему никто не помогал в этот день, сына Федорова В.Ф. — Федорова Н. он не видел, он к ним в село Ишлеи не приезжал. Когда он потерял сознание, не помнит, что дальше произошло, пришел в себя в лесопосадках.
      Впоследствии сын Федорова В.Ф. — Федоров Николай Васильевич стал президентом Чувашии и ныне занимает данный пост. Был ли допрошен в судебном заседании по делу Федорова В. Ф. в качестве свидетеля Федоров Николай Васильевич, я не помню, так как прошел большой промежуток времени».
      Сестра Федорова, Васильева Елизавета Васильевна, сообщила 15 января 2002 года следователю Зотову А. П. (который вовремя «ушел» в сторону от расследования этого муторного дела, предоставив эту возможность А. И. Толстову): «В милиции я узнала, что мой отец оставил бывшего мужа в посадках. Что происходило между отцом и Владимиром в посадках, не знаю. Отец мне сам ничего об этом не рассказывал, я лишь узнала в суде, что отец его в посадках пару раз пнул».
      Позже, 21 мая 2002 года, уже Толстову она показала: «В 1972 году в с. Ишлеи на мотоцикле ко мне приехали мои родители: отец и мать. Брата Николая с ними не было. После в доме возникла ссора между отцом и Васильевым В., то есть моим бывшим мужем, которая переросла в обоюдную драку. В ходе этого кроме них в доме находилась я с маленьким сыном, других лиц не было».
      Советский суд был гуманный. Из документов следует, что родители Федорова приехали вместе, во время ссоры с Васильевым в комнате были вместе, загрузили его в мотоцикл вместе. Потом Васильев в бессознательном состоянии (свидетельство адвоката Ильдерова) был сброшен у дороги в лесопосадке. И в судебном приговоре сказано, что Василий Федорович в п. Ишлеи приехал вместе с женой.
      Ни сестра, ни мать в милицию не сообщили, хотя сам Василий Федорович первоначально показал — сбросили у дороги тело Васильева, чтобы тот, кто случайно его найдет, подумал: сбила машина. Несообщение о преступлении — вполне конкретная статья УК.
      Это уже потом, в 2002 году, зная, что нужно говорить, Елизавета Васильевна упорно повторяла следователю, что не помнит — была ли в квартире мать во время драки или нет.
      Когда Толстов «раскручивал» против меня второе уголовное дело, 12 февраля 2004 года на допросе Васильева говорила несколько иное: «В августе 1972 года, дату не помню, в ходе ссоры с моим бывшим мужем и отцом, которая переросла в обоюдную драку, отец табуреткой ударил Володю, т. е. моего бывшего мужа. Сколько нанес ударов, я не помню. Моя мама — Федорова А.Н. — участия в драке не принимала, Володе удары ни руками, ни ногами, ни другими предметами не наносила. Она была сильно испугана и только плакала. После того как Володя упал, отец связал его руки, ноги и, говоря, чтобы он не приходил в этот дом, увез его на мотоцикле. Уехала ли с отцом моя мама, я не помню, так как прошло много времени, но моя мама вряд ли могла сделать что-либо в отношении Володи.
      С материалами уголовного дела в отношении отца я не знакомилась, но мои родители не говорили мне, что в отношении матери следователем было принято какое-то решение. Так как она участия в драке не принимала, то, скорее всего, никакого решения не принималось».
      Помню, что в ходе судебных разбирательств по первому Федоровскому иску у судьи Евстафьева сестра Фёдорова, давая показания, сказала, что мать их всё время много работала, была несчастная, и она её очень жалела.
      Федоров-старший уже наутро опомнился, осознал, что натворил. Стал искать адвоката. В суде решили: не лишать же свободы сразу обоих родителей. На кого дети останутся?
      В итоге сидел один отец. За это гуманное решение Федорову-младшему советскую власть благодарить нужно. Он же ей, вскормившей его, всё чего-то простить не может.
      Сестра его, Валентина, действительно упала в колодец. Не буду приводить текст официального заключения о смерти. Приведу лишь показания той же Васильевой, данные следователю Зотову: «К смерти Валентины отец не причастен. Она либо сама упала по случайности, но как это произошло, не знаю. Когда это произошло, отец был дома».
      Следователю Толстову она заявила: «Моя сестра Валентина, 1950-года рождения, закончила медучилище в г. Чебоксары. После окончания она работала в детской больнице по ул. Гладкова медсестрой. В это время она заболела. Были проблемы с головой, и она ушла с этой работы. По поводу болезни сестра лечилась.
      Проживая в деревне Миснеры, Валентина несколько раз пыталась покончить жизнь самоубийством путем утопления в пруду. Но ее один раз вытащил отец, другой раз — брат Коля…
      Ко мне на работу в Чебоксарскую райбольницу пришел отец и сообщил, что Валя утонула в деревенском колодце, сильно переживал и плакал. Со слов отца, утром Валя пошла за водой к колодцу с ведрами и коромыслом. Через некоторое время за Валей пошли мои родители и увидели, что она лежит в колодце и утонула. С помощью багров они наверх вытащили Валю. По факту смерти Вали уголовное дело не возбуждено.
      Хочу дополнить, что со слов родителей мне известно, что ведра и коромысло лежали на краю колодца».
      Ужасная смерть! Можно предположить самоубийство на почве серьезного заболевания головы. Если бы я написал или сказал, что Федоров-младший, спасший однажды сестру от самоубийства, участник этой семейной трагедии, то Толстов с Евстафьевым меня бы точно засудили, решив, что Николай поспособствовал смерти сестры. И заказная (видимо, хорошо проплаченная лингвистическая экспертиза) это бы подтвердила.

* * *

      29 октября 1993 года зам. начальника СУ при МВД ЧР подполковник юстиции Михайлов Г. М., рассмотрев материалы уголовного дела № 8501, установил: «26 июля 1992 года к Федорову В. Ф. (отцу президента Федорова — И.М.) пришел внук Васильев В. В. со своим знакомым Ворошковым. Из-за того, что внук привел незнакомого парня, Федоров В. Ф. отругал его и по этой причине между ними произошла ссора. В ходе ссоры Васильев В. В. оттолкнул от себя деда, и при этом последний упал на лестничную площадку, после чего Васильев В. В. ушел.
      Вечером того же дня Васильев В. В. вновь пришел в дом к своему деду Федорову В. Ф. вместе со своими знакомыми — Михайловым С. Ю., Железковым С. А. и Федотовой М. И., с которыми они стали распивать спиртные напитки. Федорову В. Ф. это не понравилось, и он стал выгонять их из дома, и на этой почве между ними произошла ссора. В этот скандал вмешались Михайлов С. Ю. и Железков С. А. и нанесли ему побои.
      Потерпевший Федоров В. Ф. показал, что вечером 26 июля 1992 года находился у себя дома и спал. Проснулся от того, что его начали избивать. Он побежал к дому (так в постановлении — И.М.), но его догнали и вновь нанесли побои. Что было потом, он не помнит, пришел в себя в больнице.
      Васильев В.В. — внук Федорова В. Ф. - на следствии показал, что днем 26 июля 1992 года приехал к деду в деревню Миснеры. С ним был его знакомый Ворошков. Приготовил обед. Дед начал с ним ругаться, тогда он со своим знакомым ушел от деда. Через некоторое время он вновь пришел к нему, но дед не хотел его впускать к себе в дом. На этой почве между ними вновь возник скандал, в ходе чего он оттолкнул от себя деда, и тот ударился о железную дверь. Затем дед схватил палку и замахнулся на него, но попал в балконную раму веранды, и при этом разбилось стекло.
      Он хотел успокоить деда и вновь толкнул его, отчего дед упал на стол. После этого он стал выталкивать его на лестницу, и при этом дед скатился по лестничной ступеньке вниз.
      Вечером он вновь пришел к деду с Михайловым, Железковым и Федотовой. Поднявшись на верхний этаж дома, включили музыку. Деду это не понравилось, и он выгнал всех из дома.
      Ночью они вновь зашли в его дом, ему это не понравилось, и по этой причине вновь возникла ссора. Он вышел в другую комнату и закрылся. Затем он услышал голоса Михайлова, Железкова и деда и по шуму он понял, что те избивают деда.
      Допрошенный по делу Михайлов С. Ю. показал, что вечером 26 июля 1992 года они в д. Миснеры справляли день рождения знакомого и употребляли спиртное. По приглашению Васильева В. В. они с Железковым, Федотовой пошли в дом Федорова В. Ф. Там они употребляли спиртное и слушали музыку. Это не понравилось Федорову В. Ф., и он выгнал их из дома.
      Дед говорил Васильеву, чтобы он не приходил домой. Когда вышли на улицу, они слышали голоса Васильева и Федорова и поднялись на второй этаж дома. Там Васильев и Федоров В. Ф. схватились, и он сказал деду, чтобы тот не скандалил, на что дед его оттолкнул от себя. За это он два раза ударил по животу Васильева и, может быть, попал один раз по лицу. Удары ногой он не наносил.
      Васильев тоже ударил рукой Федорова, но сколько раз, сказать не может. Железков тоже ударил рукой Федорова, но сколько раз, сказать не может. Железков также ударил один раз ногой Федорова и попал в область груди. Больше они Федорову ударов не наносили. Когда они уходили, Федоров оставался в нормальном состоянии.
      Допрошенный по делу Железков С. А. показал, что вечером 26 июля 1992 года они были у Федорова В. Ф., где слушали музыку и пили спиртное. Федоров В.Ф. — дед Васильева В. В. - выгнал их из дома. Васильев поднялся на второй этаж, чтобы включить магнитофон. Из дома раздались крики, угрозы деда, звон разбитого стекла. Михайлов первый забежал во двор, а за ним и он.
      На лестничной площадке стояли Васильев и Федоров, у деда в руке был какой-то предмет. Потом Михайлов С. Ю. сцепился с дедом, и начали наносить друг другу удары. Он тоже подбежал к нему и один раз ударил ногой Федорова В. Ф., наверное, попал в бедро. Больше друг другу ударов они не наносили.
      Свидетель Федотова Н. И. показала, что вечером 26 июля 1992 года они вместе с Васильевым, Михайловым и Железковым пришли в дом Федорова В. Ф. Там ребята употребили спиртное, и дед выгнал их на улицу. Между Федоровым В. Ф. и его внуком Васильевым В. В. неоднократно возникал скандал. Услышав крики и шум, угрозы, Михайлов и Железков зашли во двор. Она туда не заходила, что там происходило, она не видела.
      Из заключения судебно-медицинской экспертизы видно, что потерпевшему Федорову В. Ф. причинены кровоизлияния на коже левой надбровной области с переходом на левую ушную раковину, гематома век обоих глаз, рана на слизистой оболочке щеки слева, ссадины, травматический отек мягких тканей лица, вдавленный перелом теменной кости слева, тяжелый ушиб головного мозга с преимущественным поражением базальных лобно-височных отделов.
      Указанные телесные повреждения могли возникнуть от неоднократных воздействий тупых твердых предметов, как с ограниченной, так и с преобладающей поверхностью соударения, от действия твердых предметов с гранями и ребрами и по степени тяжести относятся к тяжким телесным повреждениям, как опасным для жизни в моменты их получения.
      Эксперты также приходят к выводу о том, что указанные телесные повреждения нельзя получить при однократном падении с высоты собственного роста на металлическую лестницу и оттуда на бетонную площадку.
      Для установления образования тяжких телесных повреждений у Федорова от одного удара кулаком, от удара ногой, обутой обувью, или от нескольких ударов, была назначена дополнительная экспертиза. Из ее заключения видно, что телесные повреждения возникли от неоднократных воздействий твердых тупых предметов, как с ограниченной, так и с преобладающей поверхностью соударения. Разграничить их по степени тяжести не представляется возможным, так как черепно-мозговая травма представляет собой единое повреждение, включающее в себя повреждение головного мозга, перелом костей черепа и повреждение мягких покровов головы.
      Следствием установлено, что в ходе драки потерпевший Федоров В. Ф. несколько раз падал на стол, ударялся о железную дверь, скатывался по железной лестнице. Тяжкие телесные повреждения у Федорова В. Ф. возникли от черепно-мозговой травмы. Однако Васильев, Михайлов и Железков отрицают факт неоднократного нанесения ударов по голове потерпевшего. Других объективных данных, свидетельствующих о нанесении указанными лицами ударов именно по голове, в ходе следствия не добыто. Сам потерпевший Федоров В. Ф. о том, как получил телесные повреждения, не помнит и дать объективную оценку происшедшему не может.
      В связи с тем, что по делу не добыто достаточных данных, подтверждающих причинение Федорову В. Ф. тяжких телесных повреждений в результате нанесения ударов по голове Васильевым, Михайловым и Железковым, уголовное дело в этой части подлежит прекращению из-за недоказанности их вины.
      Скандал и последующее нанесение побоев Федорову В. Ф. внуком Васильевым В. В. произошли на почве возникших неприязненных взаимоотношений, а не из хулиганских побуждений.
      Исходя из изложенного, в действиях Васильева В. В., Михайлова С. Ю. и Железкова С. В. усматривается состав преступления, предусмотренный ст. 113 УК РСФСР.
      Потерпевший Федоров В. Ф. не желает привлекать к уголовной ответственности Васильева, Михайлова, Железкова и просит прекратить уголовное дело.
      На основании изложенного, руководствуясь ст. ст. 5 п. 6, 208 ч. 2 УПК РСФСР, постановил:
      1. Уголовное дело по факту получения Федоровым В. Ф. тяжких телесных повреждений дальнейшим производством приостановить по п. 3 ст. 195 УПК РСФСР.
      2. Уголовное дело в отношении Васильева В. В., Михайлова С. Ю. и Железкова С. А. в части совершения ими преступления, предусмотренного ст. 112 УК РСФСР, из-за примирения сторон дальнейшим производством прекратить.
      3. О принятом решении уведомить заинтересованных лиц».
      Знакомясь со всеми этими «нетрезвыми» историями, поражаешься, сколько в них какой-то первобытной дикости, беспощадности. Родственники лупят друг друга табуретками по голове, обрушивают удары палками, пинаются, вываливают тела со связанными руками и ногами в придорожные канавы, а потерявших сознание старцев спокойно оставляют лежать на полу с пробитыми головами, чтобы чуть позже вернуться и продолжать пить, плясать!
      Елизавета Васильевна Васильева утверждала на допросе у следователя Зотова 15 января 2002 года, что ее сын Валерий 1971 г.р. к избиению своего деда непричастен, о чем он сам может подтвердить. В момент избиения Василия Федоровича внук спал на даче и об избиении ничего не знает.
      А на допросе у Толстова 28 мая 2002 года она несколько «расширила» показания: «По поводу избиения моего отца в 1992 году могу пояснить, что со слов сына мне известно, что моего отца избили знакомые сына, он участия в избиении не принимал, спал.
      Со слов отца мне известно, что его избили двое парней, по какой причине, я не знаю, но вроде между ними произошла какая-то ссора. Отец не говорил мне, что его избил мой сын Валера».
      А вот еще один прискорбный факт. В справке по уголовному делу № 29300, возбужденному СО Новочебоксарского ГОВД от 15 ноября 1994 года по ст. 87 ч. 1 УК РФ (фальшивомонетничество) сообщается следующее. 15 ноября 1994 года в 13 часов в дежурную часть Новочебоксарского ГОВД поступило телефонное сообщение о том, что продавцом отдела штучных товаров в магазине «Сокол» г. Новочебоксарска задержан 13-летний мальчик с поддельной 50-тысячной купюрой в ходе её реализации. Вызванный наряд (старший наряда сержант ППС Старшов В. Г.) опросил мальчика, который пояснил, что проживает в квартире 12 д. 6 по ул. Ж. Крутовой г. Новочебоксарска и его в магазин с купюрой направила мать.
      При проверке установлено: 15 ноября 1994 года около 13 часов гр. Васильева Зинаида Васильевна (еще одна сестра Федорова — И.М.), проживающая по данному адресу, зная, что купюра поддельная (ранее она обнаружила купюру в кармане своего мужа Васильева Геннадия Николаевича), направила своего сына в магазин за покупками.
      Оперативная группа отдела (дежурный капитан милиции Аникин А. П., следователь Смирнов В. К.) квалифицировали действия по ст. 87 ч. 1 УК РФ м возбудили уголовное дело.
      Будто бы, когда всё это произошло, 16 ноября 1994 года в 8 часов утра президент ЧР Федоров Н. В. вызвал в указанную квартиру министра внутренних дел ЧР М. Ф. Киселева и подчиненных ему руководителей Новочебоксарского ГОВД в количестве пяти человек.
      И будто бы следственные действия по уголовному делу превратились в разбирательство с сотрудниками новочебоксарской милиции. После этого все следственные действия были приостановлены, потом они и вовсе не велись. Было зафиксировано, однако, что купюра была изготовлена на цветном ксероксе, который находился в этой же квартире.
      По поводу этого дела руководитель секретариата президента Чувашской Республики А. Г. Шелков сообщал в Госсовет ЧР 1 февраля 1995 года: «Сообщаем, что письмо депутата Государственного Совета Чувашской Республики Молякова И. Ю. изучено компетентными органами. Указанное письмо не может рассматриваться как депутатский запрос, так как в нем затронуты вопросы частного характера, не относящиеся к вопросам депутатской деятельности и не входящие в компетенцию президента Чувашской Республики».
      А вот заместитель начальника Главного управления по экономическим преступлениям МВД Российской Федерации Е. И. Новиков сообщал мне в письме от 25 апреля 1995 г.: «Уважаемый Игорь Юрьевич! Ваше письмо, направленное в МВД России, проверено с выездом в МВД Чувашской Республики.
      Проверкой установлено, что уголовное дело по факту сбыта сыном Васильевой З. В. фальшивой 50-тысячной купюры возбуждено в день обнаружения. Проведены необходимые первоначальные следственные действия, в т. ч. осмотр квартиры Васильевой. Цветного ксерокса обнаружено не было.
      Какого-либо давления на работников милиции со стороны президента Чувашской Республики не установлено.
      По уголовному делу даны указания о необходимости проведения дополнительных следственных действий, направленных на установление преступника».
      С тех пор о деле — ни слуху, ни духу. Остается только догадываться, сколько усилий приходится предпринимать президенту Чувашии, чтобы решить не только свои проблемы, но и проблемы своих многочисленных беспокойных родственников!

* * *

      «Лепить» на меня второе дело решили по прежней схеме, как и в первый раз. Была, конечно, одна сложность — я являлся кандидатом в депутаты Государственной Думы РФ. Если заводить дело против меня лично, то необходимо согласие на это Генерального прокурора России.
      Гораздо удобнее было возбудить дело по факту. Под этим предлогом собирать материалы непосредственно против меня. Делать это тайно, тайно назначать лингвистическую экспертизу. Затем неожиданно перевести меня из разряда подозреваемых в главные фигуранты. И, чтобы сломить мою волю, оказать как можно более сильное воздействие, сразу предъявить мне постановление о возбуждении уголовного дела, подписку и результаты лингвистической экспертизы.
      При этом перед экспертами поставить лишь «нужные» вопросы, а в качестве документа отослать им текст приговора, не прилагая всех материалов наблюдательного производства — ни постановлений об аресте, ни постановления о возбуждении уголовного дела, ни показаний подозреваемых и потерпевшего, ни обвинительного заключения.
      Через неделю-две, не дав мне занять оборону, вручить обвинительное заключение и быстренько передать дело в суд.
      Главным исполнителем был выбран «проверенный кадр», теперь уже прокурор Ленинского района г. Чебоксары, А. И. Толстов.
      Правда, возникали трудности. Федоров пишет в своем заявлении, что обнаружил агитационный листок у себя в почтовом ящике, а улица Сверчкова находится в Московском районе г. Чебоксары.
      По нормам УПК расследование должна вести прокуратура Московского района, а затем передавать дело в Московский районный суд. Да, видно, в Московской районной прокуратуре столь надежных, готовых послужить следователей, подобных Толстову, не сыскалось. Осечки же не должно было быть. Поэтому были предприняты неуклюжие манёвры с целью оправдать изменение сначала подследственности, а затем и подсудности (дело в итоге угодило не в Московский райсуд, а в Калининский, к Марии Борисовне Жемеричкиной).
      Заявление Федорова от 22 ноября 2003 года было адресовано прокурору ЧР и в ЦИК ЧР, но к делу оперативно подключился министр внутренних дел Антонов. 24 ноября 2003 г. он направил заявление П. Г. Федорову, заместителю начальника отдела организации дознания. Поручил заявление зарегистрировать и разрешить в установленном законом порядке.
      В тот же день и прокурор республики Зайцев сделал подобное распоряжение. События стали разворачиваться с калейдоскопической быстротой.
      26.11.2003 г. начальник УИИ Московского района г. Чебоксары подполковник внутренней службы А. Осипов (кстати, очень спокойный, приятный человек) направил в отдел дознания МВД Чувашской Республики справку, что я действительно условно осужден, но для бесед и для того, чтобы отметиться у него, являюсь аккуратно.
      Поскольку в Чебоксарах в ноябре я практически не бывал, все время проводил на встречах с избирателями, то с 25 ноября старший дознаватель отдела дознания МВД Чувашии майор милиции А. Г. Фадеев дозванивался ко мне на сотовый телефон, пытался вызвать в милицию. О каждом таком разговоре Фадеев составлял справку. 26 ноября 2003 года он записал: «В ходе беседы на просьбу подъехать в отдел организации дознания МВД Чувашии для дачи объяснений по агитационным материалам, напечатанным в информационном листке «Взгляд в упор», выпущенном в ноябре 2003 года, Моляков И. Ю. подъехать в отдел организации дознания для дачи объяснений категорически отказался, сказав, чтобы все проблемные вопросы решали через Генерального прокурора Российской Федерации».
      Дело не ограничилось захватом типографии В. Г. Лошакова, штурмом горкома. Меня ежедневно «дергали» этими звонками, которые «настигали» меня иногда прямо во время очень непростых, напряженных встреч с избирателями.
      25 ноября 2003 года заместитель руководителя Приволжского окружного межрегионального территориального управления Министерства РФ по делам печати, телевидения и средствам массовой коммуникаций Ж. Г. Алфёрова писала в МВД ЧР: «В ответ на Ваш запрос сообщаем, что периодические печатные издания под названием «Взгляд в упор» и «Прямой взгляд» не зарегистрированы Приволжским территориальным управлением Минпечати России».
      Для чиновников, бросившихся «воплощать в жизнь» положения федоровской жалобы, очень важно было получить хоть какую-то бумажку, подтверждающую, что листки, выпускавшиеся моим избирательным штабом, являются средством массовой информации. Без этого признания «подвести» под меня ст. 129 УК РФ было бы невозможно. В ней говорится о распространении клеветы именно в средствах массовой информации.
      В тот же день Прокуратура Чувашской Республики и ЦИК ЧР получили письмо из Приволжского управления, что информлистки моего избирательного штаба можно признать иным периодическим печатным изданием. Бумага, как я и у поминал выше, была подписана Ж. Т. Алфёровой, А. А. Тимофеевой, А. Г. Горбуновым. Однозначного утверждения, что обычные листовки являются средством массовой информации, в этом уклоничивом письме не содержалось.
      26 ноября 2003 года начальник отдела организации дознания полковник милиции П. Г. Федоров испрашивал у мирового судьи судебного участка № 1 Калининского района г. Чебоксары В. И. Кузьмина (мировой судья этого участка Евстафьев, как я упоминал, «возвысился» после моего первого дела до судей федеральных) копию первого приговора от 4 ноября 2002 года.
      Из полученных бумаг он выяснил, что прокурор города Чебоксары В. И. Антипов хитро возбудил уголовное дело по первому заявлению Федорова 8 января 2002 года не в отношении меня, а по факту.
      И лишь 27 мая 2002 года его помощник А. И. Толстов (когда все нужные «операции» были проведены) возбудил уголовное дело уже против меня.
      Нашла отражение в милицейских документах и попытка закрыть типографию Лошакова. 26 ноября 2003 года сотрудник УУМ Калининского РОВД г. Чебоксары майор милиции О. Н. Маркелов составил протокол осмотра помещения типографии, а также взял с Виктора Григорьевича охранную расписку о том, что он обязуется сохранять свое же собственное имущество до решения суда. После этого в помещении типографии был установлен милицейский пост и Лошакову не разрешали печатать агитационные материалы.
      Взяли объяснение с лошаковского верстальщика Романа Большова, который заявил, что распространением листовок и выборной агитацией он не занимался.
      В тот же день вызвали в МВД Чувашии бухгалтера моего избирательного штаба Ирину Витальевну Малинову. А. Г. Фадеев брал у нее объяснение. Милиции нужно было зафиксировать, что я лично отдавал членам моего штаба распоряжение о начале изготовления информационного листка со статьей «Сладкая сказка о Федоровых».
      Необходимо было обнаружить хоть один счет-фактуру, накладную на изготовление этого информационного листка.
      Ирина, человек очень честный и пунктуальный, пояснила Фадееву: «На основании доверенности от 23 сентября 2003 года являюсь уполномоченным представителем по финансовым вопросам кандидата в депутаты Государственной думы Федерального Собрания РФ Молякова И. Ю. и осуществляю финансовую подготовку изготовления предвыборных материалов кандидата в депутаты Молякова И. Ю. (оформляю счета-фактуры на разные материалы).
      17 ноября 2003 года я оформила счет-фактуру на изготовление информационного листка кандидата в депутаты ГД Молякова И. Ю., на основе которого предприниматель Лошаков Виктор Григорьевич обязался изготовить вышеуказанный информационный листок. Оплату информационного листка произвела из фонда кандидата в депутаты Молякова И. Ю. через счет в Сбербанке.
      До этого, 1 октября 2003 года между мною и предпринимателем Лошаковым В. Г. …был заключен договор на размещение предвыборных материалов в печатном издании. Договор был заключен в офисе Лошакова В. Г. по адресу: г. Чебоксары, ул. П. Лумумбы, д. 14. Соглашение о заключении договора было достигнуто в офисе кандидата в депутаты ГД ФС РФ Молякова И. Ю. по адресу: г. Чебоксары, ул. Гагарина, д. 5.
      При этом присутствовали в офисе я, предприниматель Лошаков В. Г. и кандидат в депутаты ГД ФС РФ Моляков И.Ю… Срок действия данного договора был определен до 5 декабря 2003 года включительно.
      Содержание материалов, которые должны были быть опубликованы в информационном листке кандидата в депутаты ГД ФС РФ Молякова И. Ю., мне не известно, так как с материалами я не знакомилась, мне их никто не представлял.
      С предпринимателем Лошаковым В. Г. по поводу изготовления информационного листка я не связывалась, так как занимаюсь только финансовыми вопросами…
      В представленном мне информационном листке «Взгляд в упор» за ноябрь 2003 года имеются выходные данные…, которые соответствуют данным, указанным в договоре. Указанный информационный листок «Взгляд в упор» я видела впервые от сотрудников милиции.
      Местонахождение типографии Лошакова В. Г. мне не известно. Кто набирал текст информационного листка, мне также не известно. Кто забирал данный информационный листок после его выпуска и где распространялся информационный листок, мне также не известно…
      Дополняю, что счета-фактуры я сама не оформляю, я забираю оформленные счета-фактуры от предпринимателя Лошакова В. Г., который является исполнителем по договору… На основании оформленных счетов-фактур произвожу оплату услуг из фонда кандидата в депутаты Молякова И. Ю. Также уточняю, что 17 ноября 2003 года счет-фактуру я не оформляла, а лишь получила оформленную счет-фактуру от Лошакова В. Г. и проплатила данный счет из фонда Молякова И. Ю.»
      В тот же день Фадеев взял объяснение и у В. Г. Лошакова. Виктор Григорьевич заявил: «…17 ноября 2003 года в мой офис принесли лазерный компакт-диск с агитационными материалами на кандидата в депутаты Молякова И. Ю. Кто принес данный компакт-диск, я не знаю, так как в это время отсутствовал на рабочем месте, но в основном компакт-диски с материалами кандидата в депутаты Молякова И. Ю. в офис приносил… Ермолаев Вячеслав Владимирович, который работает вторым секретарем городского комитета КПРФ в Чувашской Республике.
      Кроме компакт-дисков с информацией в электронном виде, никаких иных документов… мне не приносили. Узнав, что в офис поступил компакт-диск с информацией на кандидата в депутаты Молякова И. Ю., я зарегистрировал его в журнале регистрации заказов, после чего выписал счет-фактуру на размножение агитационных материалов на кандидата в депутаты Молякова И. Ю. Счет-фактуру я передал уполномоченному представителю Молякова И.Ю. — Малиновой И. В. для оплаты. После того, как на мой счет в банке поступили деньги в счет оплаты заказанных агитационных материалов, я на компьютере в информационный листок «Взгляд в упор» внес дату выпуска — 19.11.2003 г. и номер заказа — 304, который был взят из журнала регистрации заказов.
      Никаких… изменений в текст я не вносил, так как занимаюсь лишь печатанием. Сам текст агитационных материалов Моляков И. Ю. пишет сам и вместе с выходными данными представляет мне для размножения в электронном виде, на лазерном компакт-диске.
      После этого 20 ноября 2003 года мною на ризографе были размножены 100 тысяч экземпляров информационного листка «Взгляд в упор», и весь тираж, 100 тысяч экземпляров, был передан Ермолаеву В. В., который на машине увез тираж из моего офиса. Куда увез тираж информационных листков «Взгляд в упор» Ермолаев В. В., мне не известно, так как про это мне никто ничего не говорил, а сам я не интересовался.
      В моем офисе в настоящее время нет ни одного экземпляра размноженного информационного листка «Взгляд в упор» от ноября 2003 года, так как все экземпляры мной были отданы Ермолаеву В. В. Однако в моем компьютере сохраняются в электронном виде информационные листки с агитационными материалами на кандидата в депутаты Молякова И. Ю.
      Где и как распространяется тираж информационного листка «Взгляд в упор» с агитационными материалами на кандидата в депутаты Молякова И. Ю., мне не известно, так как про это мне никто ничего не сообщал и сам я данной информацией не интересовался.
      Содержание информационного листка мне не известно, так как я его не читал.
      Дополняю, что Молякова И. Ю. я знаю с 1992 года, поддерживаю с ним дружеские отношения. В родственных связях с ним я не состою.
      Также дополняю, что перед тем, как был подписан договор на оказание Молякову И. Ю. полиграфических услуг в октябре 2003 года, Моляков И. Ю. представил мне уполномоченного представителя Малинову, которая по договору должна была выступать в качестве заказчика всех агитационных материалов на кандидата в депутаты ГД ФС РФ».
      27 ноября 2003 года Виктора Григорьевича тот же Фадеев опрашивал по второму разу. Он повторил то же самое, что сообщил накануне.
      В тот же день, 27-го, Фадеев А. Г. подписал постановление о возбуждении перед начальником отдела организации дознания полковником милиции Федоровым П. Г. ходатайства о продлении срока проверки заявления о преступлении.
      Фадеев писал: «21 ноября 2003 года президент Чувашской Республики Федоров Н. В. в почтовом ящике в г. Чебоксары обнаружил информационный листок секретаря Чувашского рескома КПРФ, кандидата в депутаты ГД ФС РФ Молякова И. Ю. «Взгляд в упор» (ноябрь 2003 года), заказ № 304, с публикацией статьи «Сладкая сказка о Федоровых». В статье распространяются заведомо ложные сведения, порочащие честь и достоинство покойной матери Федорова и самого Федорова Н. В. как президента Чувашской Республики. Информационный листок «Взгляд в упор» за ноябрь 2003 года, заказ № 304, размножался частным предпринимателем Лошаковым В. Г. по адресу: г. Чебоксары, ул. П. Лумумбы, д. 14 в полуподвальном жилом помещении.
      В собранных материалах имеются основания для возбуждения уголовного дела по факту клеветы в отношении президента Чувашской Республики Федорова Н. В.
      В связи с тем, что Моляков И. Ю. является кандидатом в депутаты Государственной Думы Федерального Собрания Российской Федерации, необходимо решить вопрос в порядке ст. 50 Федерального Закона от 20 декабря 2002 года № 175-ФЗ «О выборах депутатов Государственной Думы Федерального Собрания Российской Федерации», для чего необходимо дополнительное время».
      Федоров П. Г. дал разрешение о продлении на 10 суток. Трудно сказать, откуда А. Г. Фадеев взял, что в убогих материалах, собранных за 3 дня, нашлись основания для возбуждения уголовного дела.
      Ст. 50 закона о выборах милиция боялась. Как возбуждать дело против кандидата в Госдуму, если на это нет разрешения Генерального прокурора России? Поэтому полковник Федоров и дал разрешение о продлении на 10 суток, не желая, чтобы милиция возбуждала дело.
      Я, естественно, обо всех этих расследованиях ничего не знал. Но уже в переписке Федорова и Фадеева фигурировало только мое имя, а все материалы, которые они собирали, касались только меня.
      27 ноября 2003 года ст. инспектор отдела ОДУУМ и ПДН МВД Чувашии капитан милиции Ю. Н. Митрофанов установил, что 22 ноября 2003 года было возбуждено дело об административном правонарушении по факту нарушения порядка изготовления или распространения продукции средства массовой информации и предусмотренных законодательством о выборах порядка и условий проведения предвыборной агитации в периодической печатной продукции секретаря Чувашского рескома КПРФ кандидата в депутаты Государственной Думы Федерального Собрания 4-го созыва Молякова И. Ю. И определил — назначить по делу об административном правонарушении экспертизу.
      Ответ из Нижнего Новгорода я уже цитировал выше. Получен он был уже 1 декабря. Здорово пришлось погонять автомобили за казенный счет от Чебоксар до Нижнего!
      27 ноября 2003 года полковник П. Г. Федоров, от греха подальше, решил «перевести стрелки» на прокуратуру. Он обратился с письмом к прокурору республики С. П. Зайцеву, в котором писал: «В соответствии со ст. 145 УПК РФ направляю материалы проверки (КУС-6978 от 26 ноября 2003 года) по заявлению президента Чувашской Республики Федорова Н. В. для решения вопроса в соответствии со ст. 50 Федерального закона от 20 декабря 2002 года № 175-ФЗ «О выборах депутатов Государственной Думы Федерального Собрания Российской Федерации» в отношении кандидата в депутаты Государственной Думы Федерального Собрания Российской Федерации Молякова Игоря Юрьевича. Приложение материалов проверки на 120 листах».
      Уже на следующий день начальник отдела СУ прокуратуры ЧР старший советник юстиции С. Р. Васильев вернул «мяч» полковнику Федорову назад. Он сообщал: «Для принятия решения в порядке ст. 145 УПК РФ возвращаю материал проверки (КУС-6978 от 26 ноября 2003 года) по заявлению президента Чувашской Республики Федорова Н. В. В случае отказа от возбуждения уголовного дела материал незамедлительно направьте в прокуратуру ЧР для проверки законности принятого решения. Приложение: материал на 120 листах».
      Прокурорские, естественно, обиделись на милицейских. У вас — Антонов, друг, можно сказать, вы и возбуждайте дело, подтверждайте конкретикой дружественные отношения министра и президента. А если случится отказ, то это вызовет гнев президента, Антонов может попасть под удар и хуже будет полковнику Федорову. Возвращение дела — признак не стопроцентной верности хозяину. К тому же, возвращая, нужно как-то обосновывать.
      Но милицейские уперлись и для дальнейшего успешного осуществления задуманной расправы распорядителем был выбран широко известный в республике «мягким, покладистым» характером прокурор Калининского района г. Чебоксары ст. советник юстиции А. И. Григорьев. Именно в его адрес с облегчением писал полковник Федоров 4 декабря 2003 г.: «Для решения вопроса в соответствии со ст. 145 УПК РФ направляю материалы проверки (КУС-6978 от 26 ноября 2003 года) по заявлению президента Чувашской Республики Федорова Н. В. Приложение: материалы проверки на 131 листе».
      При чем здесь Калининский прокурор, если Н. В. Федоров обнаружил листок в Московском районе? Видно, все дело было в исключительно положительных душевных свойствах старшего советника юстиции.
      И они не замедлили сказаться. 4 декабря 2003 года этот человек уголовное дело возбуждает, но не конкретно против меня, а «по факту». 5 декабря 2003 года А. И. Григорьев направил дело для производства предварительного следствия начальнику СО при Калининском РОВД г. Чебоксары майору юстиции Г. Н. Волкову. Возбудил Григорьев дело по ст. 129 ч. 2 УК РФ.
      Капитан милиции Рахванова Л. Н. из Калининского РОВД 8 декабря 2003 года дело к производству приняла. Начались допросы. 10 декабря 2003 года допросили Нину Моисееву, которая у Лошакова работает печатником. Нина заявила Рахвановой: «…Данные агитационные листы размножала я в ноябре 2003 года в количестве 100000 экземпляров. Заказ я получила от начальника, точнее, с компьютера прислала на ризограф. Лично ко мне с этой просьбой никто не подходил. Договор я лично сама не заключала, т. к. это не входит в мои обязанности. Этим занимается мой директор…
      Кто забирал данные агитационные листки, я не помню, мое дело размножить их и упаковать. Затем заказчики сами забирают выполненные заказы…»
      На вопрос: «Вы лично знакомы с кандидатом в депутаты Моляковым И. Ю.?» — последовал ответ: «Да, я его видела, он приходил к нам в типографию, но по какому поводу, я не знаю».
      Нина также сообщила, что не знает, где раздавались агитационные листовки, она ими не интересовалась. С содержанием листовок она не знакомилась. А на вопрос, кто подкорректировал содержание данного листка, она заявила, что в типографию принесли готовый текст, а она была обязана просто его размножить.
      Бухгалтер И. В. Малинова показала Рахвановой то же самое, что и на допросе у А. Г. Фадеева. Малинову Рахванова опросила 11 декабря 2003 года.
      То же самое, что и ранее, на допросе 15 декабря 2003 года сообщил Рахвановой Лошаков.
      В тот же день состоялся допрос лошаковского верстальщика Романа Большова. Он сообщил еще меньше, чем Моисеева. Вёрстку агитационного листка «Взгляд в упор» он не делал. Каким способом изготовлен этот листок, сказать не может. Размножением занимается Нина Моисеева, а с Моляковым он не знаком.
      22 декабря 2003 года завершилось дело об административном правонарушении, начатое против В. Г. Лошакова 27 ноября 2003 года. Постановление судьи Калининского районного суда г. Чебоксары А. Н. Мальчугина я цитировал в предыдущей главе.
      Судья Ленинского районного суда г. Чебоксары А. Н. Емельянов 24 декабря 2003 года направил кассационную жалобу моего доверенного лица Ермолаева В. В. в Судебную коллегию по гражданским делам Верховного суда Чувашской Республики по поводу действий председателя ОИК О. В. Кулагиной.
      Процесс развивался ни шатко ни валко. Но вот 25 декабря 2003 года дело к производству принял заместитель прокурора Ленинского районного суда города Чебоксары Александр Иванович Толстов.
      31 декабря 2003 года Толстов допросил потерпевшего — Николая Васильевича Федорова. Допрос был начат в 10 часов 05 минут утра. Окончен через час. Текст протокола был почему-то набран на компьютере. То ли Толстов пришел к Федорову со своей аппаратурой (а допрос проводился в служебном кабинете президента Чувашской Республики), то ли ему дали уже готовый текст, и ни в какие служебные кабинеты его никто не впускал.
      В показаниях Николай Васильевич был более откровенен, чем в заявлении: «Как мною было ранее указано в заявлении, номер информационного листка Игоря Молякова под названием «Открытый взгляд» за ноябрь 2003 года я обнаружил в своем почтовом ящике 21 ноября 2003 года. Мне было известно, что автор этого печатного издания Моляков И. баллотируется в депутаты Государственной Думы Федерального Собрания Российской Федерации, и об этом он прямо указал на титульном листке. То есть можно сразу отметить, что этот номер издания полностью подчинен решению задач предвыборной агитации, которая к этому времени у всех кандидатов была в самом разгаре. (Знал Николай, в какой момент «ломать» мою предвыборную работу с помощью «органов»! — И.М.)
      На последней странице информационного листка И. Моляков опубликовал свою статью под названием «Сладкая сказка о Федоровых». Отдельно автор остановился на том факте, что мой отец, а Моляков И. хорошо информирован из материалов уголовного дела, возбужденного в отношении него за клевету, что он, покойный, был инвалидом Великой Отечественной войны и был «смертельно ранен» (кавычки — из протокола. — И.М.) во время боев за Кенигсберг, в свое время побил бывшего зятя за то, что тот продал весь выращенный в подсобном хозяйстве картофель и оставил семью моей младшей сестры, где был маленький ребенок, без последнего, что оставалось. (А как же огромная выручка от торговли на базаре? — И.М.)
      В ходе другой предвыборной кампании — по выборам президента Чувашской республики в 2001 году — И. Моляков, являясь ее активным участником, этому факту посвятил целую статью, в которой приписал мне и моему отцу совместное участие в покушении на убийство бывшего зятя, за что, как клеветник, был осужден судом.
      В данной статье И. Моляков в очередной раз, по моему твердому убеждению, как и ранее, клевещет, распространяет заведомо ложные сведения.
      Так, он пишет: «Бывшего зятя наказал отец… Едва не убил… К ответственности не привлекли мать президента, хотя она была соучастницей преступления… Обычная уголовщина!..»
      Так называемый информационный листок, ничем не отличающийся от обычного средства массовой информации, с данной статьей был распространен с огромным для республики тиражом в 100 тысяч экземпляров, с рекомендацией на титульном листке: «Прочитай и передай другому»!
      Клевета со стороны И. Молякова заключается в том, что он на страницах печатного издания, обращаясь к массовому читателю, утверждает, что моя мать была соучастницей преступления. В контексте статьи речь идет о покушении на убийство группой лиц. Это следует из таких слов автора: «… Отец (он)… Едва не убил… она (мать президента) была соучастницей преступления».
      Я уверен, что любой читатель, прочитавший статью И. Молякова и не владеющий действительной информацией об этой истории, сделает вывод о том, что моя мать была соучастницей особо тяжкого преступления — покушения на убийство группой лиц.
      Молякову И. Ю. из материалов уголовного дела, подлинность которых он специально проверял, в том числе и в процессе следствия и суда по факту клеветы с его стороны в мой адрес, достоверно известно, что моя мать допрашивалась только как свидетель. Никаких актов амнистии или иных юридических фактов, хотя бы косвенно подтверждающих, что она была «соучастницей преступления» — в жизни матери никогда не было. И Моляков И. это прекрасно знал и знает. При этом ему также доподлинно известно, что никакого покушения на убийство не было и в помине.
      Ставя перед собой задачу намеренно оклеветать мою мать, И. Моляков не просто пишет о сельчанке Федоровой, а именно о «матери президента», тогда как в том давнем 1972 году никто не мог думать и предполагать, что я стану руководителем республики в такой должности.
      Таким образом, честь и достоинство моей покойной матери, вырастившей троих дочерей и двоих сыновей, Моляковым И. Ю., действующим во имя своих личных корыстных интересов, в том числе — чтобы избраться в парламент и обрести депутатскую неприкосновенность, была грубо и цинично опорочена. В итоге вся наша семья, в том числе и я, как член семьи и президент Чувашской Республики, в очередной раз Моляковым И., который уже осужден за клевету по ст. 129 ч. 3 УК РФ, представлена как способная только на «уголовщину», которую «нельзя допускать на пушечный выстрел».
      Моя покойная мать не заслуживает столь хамского отношения со стороны И. Молякова. Тем более, что он уже отбывает наказание за уголовное преступление — клевету.
      Указанные Моляковым И. Ю. в статье «Сладкая сказка о Федоровых» сведения о том, что моя покойная мама была соучастницей преступления — покушения на убийство группой лиц, являются заведомо ложными, и с его стороны указанной публикацией мне причинены глубокие нравственные боли и страдания.
      Кроме того, преднамеренно распространенные Моляковым И. Ю. ложные измышления в отношении покойной матери и нашей семьи порочат мою честь и достоинство, подрывают репутацию как президента Чувашской Республики, так и гражданина РФ, а также мою покойную мать Федорову А. Н. (здесь вместо инициалов матери были пропечатаны инициалы отца — В.Ф., и уже в тексте, ручкой, были внесены изменения — И.М.).
      У Молякова И. Ю. нет никаких оснований называть мою покойную мать соучастницей особо тяжкого преступления, и я убежден, что в его действиях имеются признаки преступления, предусмотренного ст. 129 ч. 2 УК РФ».
      Всё это эмоциональное сочинение ни разу не прерывалось уточняющими вопросами Толстова. Скорее всего, по поручению президента Чувашии текст заявления составлен был заранее, никто Толстова в служебный кабинет в Доме правительства не приглашал, бумагу ему скинули уже в готовом виде как руководство к действию.
      Странная дата допроса — 31 декабря. Толстов мог повесткой пригласить «потерпевшего» к себе в кабинет для дачи показаний. Но вообразить подобную вольность с его стороны было невозможно. Президента, повесткой, 31 декабря, в какой-то убогий кабинет! Это же конец карьеры!
      5 января 2004 года Толстов выносит постановление о назначении лингвистической экспертизы, где ставит главный вопрос: «Содержатся ли в статье И. Молякова под названием «Сладкая сказка о Федоровых» утверждения, что Федорова А. является соучастницей преступления?»
      Хорош прокурор! Ничего еще не выяснил, дело заведено по факту, не против меня, а он уже в официальном документе утверждает, что статья — моя! В таком случае уведомь меня о своих хитрых манипуляциях!
      Вывод экспертов А. Н. Баранова и О. М. Грунченко из Института русского языка им. В. В. Виноградова РАН основывался только на тексте приговора, приложенного к постановлению Толстовым. При таких обстоятельствах он был предопределен — в статье содержится утверждение, что мать Федорова совершила вместе с мужем общественно опасное действие, которое предполагает наступление уголовной ответственности — была соучастницей преступления, хотя к ответственности привлечена не была. Оплата экспертному учреждению была осуществлена вовремя и в полном объеме.
      Между тем милиция занималась поисками распространителей информационных листков. Нужно было как-то оправдывать изменение подследственности и выявить распространение листков не только в Московском районе г. Чебоксары.
      В самом начале января 2004 года начальник Московского РОВД полковник милиции В. С. Васильев сообщал заместителю министра внутренних дел Чувашии полковнику милиции В. Г. Григорьеву, что распространители листовок «Взгляд в упор» в Московский РОВД не доставлялись, а также с жалобой в отношении распространителей никто не обращался. Странный ответ. А Николой Васильевич со своим почтовым ящиком?
      Стали искать. 16 января лейтенант милиции А. В. Мулендеев, сотрудник Московского РОВД, опросил какого-то Винокурова, проживающего на проспекте Мира. Тот сказал, что листовку «Взгляд в упор» не читал.
      В тот же день капитану милиции Ю. А. Бородину из того же РОВД некто Шебин, проживающий на ул. Эльгера, заявил то же самое. Сотруднику Московского РОВД А. Р. Малову гр-н Афанасьев Александр Сергеевич, проживающий на Эгерском бульваре, сказал: «Нигде не работаю. Газету «Взгляд в упор» я никогда не видел, и о чем там писали, я не знаю».
      Об этом же сообщили милиционерам А. М. Хохлов с пр. 9-й Пятилетки, А. И. Федотов с ул. Гузовского, Н. Ю. Максимов с ул. Т. Кривова и т. д. и т. д.
      Вся эта утомительная суета возникла из-за отдельного поручения, которое Толстов 9 января 2004 года направил заместителю министра внутренних дел ЧР В. Г. Григорьеву, в котором просил поручить подчиненным сотрудникам установить распространителей информационных листов, допросить их, также установить жителей г. Чебоксары, которые читали статью «Сладкая сказка о Федоровых», и допросить их по поводу статьи, какие они для себя сделали выводы, знакомы ли с информацией об уголовном деле в отношении отца президента ЧР, знают ли, что Моляков И. Ю. ранее осужден за клевету в адрес президента ЧР и т. д.
      13 января 2004 года Григорьев (целый замминистра!) оперативно исполнил поручение молодого прокурора. Соответствующие распоряжения ушли в райотделы милиции.
      Спасибо им, капитанам и лейтенантам. Они выполнили важную агитационную работу. О том, что я вообще существую, об уголовном деле на отца Федорова, многие люди узнали именно от них.
      16 января 2004 года В. Г. Григорьеву ничего не оставалось, как отослать Толстову протоколы задержаний и опросов агитаторов моего предвыборного штаба, сделанные еще до выборов. Все они, естественно, указывали, что от меня никаких поручений на распространение информационных листков не получали, лично в руки я им ничего не передавал, и была ли в них статья о семье Фёдоровых, не помнят.
      Начальник Калининского РОВД подполковник милиции Е. В. Глухов докладывал В. Г. Григорьеву: «Сообщаем, что отдельное поручение исполнить в полном объеме не удалось, так как распространителей информационного листка секретаря Чувашского рескома КПРФ И. Молякова, статьи «Сладкая сказка о Федоровых» опросить не удалось. Выявлены и допрошены в качестве свидетелей 3 человека, которые видели вышеуказанную газету и ознакомлены со смыслом и содержанием статьи «Сладкая сказка о Федоровых».
      Свидетели Абукин, Волкова и Белов подтвердили, что в почтовых ящиках нашли информационные листки. Абукин, водитель ЧПОПАТ, статью прочитал, но никаких выводов для себя не сделал. Волкова, временно не работающая, не поверила тому, что в статье написано. А пенсионер Белов вообще не смог прочесть текст, так как не нашел очки.
      Сотрудники Ленинского РОВД сумели опросить граждан Васильева, Николаеву и Яковлеву, которые нашли листовки в ящиках. Все трое пенсионеров статью читали, но что-либо комментировать отказались.
      Из Московского РОВД, как я упоминал, Григорьеву направили старые материалы.
      21 января 2004 года заместитель начальника отдела организации дознания МВД ЧР майор милиции Р. А. Умеров запросил у председателя ЦИК ЧР документы, подтверждающие, что я действительно был зарегистрирован кандидатом в депутаты Госдумы. Документы были представлены.
      Ввиду скудости собранного материала, замминистра Григорьев 22 января 2004 года был вынужден вновь поручить руководителям райотделов установить распространителей информационных листов, допросить их. А 21 января он вышел по телефону на начальника Новочебоксарского ГОВД полковника милиции Плешкова В. Г. и поручил ему доставить к Толстову одного из распространителей листовок А. В. Васина.
      Впрочем, и после этого, второго, поручения Григорьева ничего существенного собрать не удалось. Во всяком случае, в материалах дела повторные опросы вообще не зафиксированы.
      С 23 января 2004 года допросы продолжил Толстов. Первым был опрошен распространитель агитматериалов М. В. Ганин. Он сообщил, что лично меня не видел, материалы для распространения они с друзьями получали от Ермолаева, а на вопрос Толстова о том, что если бы о его, Ганина, матери в газете написали оскорбительные вещи, он обиделся бы, ответил, что да.
      То же самое сказал Толстову и А. В. Ванин, доставленный из Новочебоксарска 26 января 2004 года.
      30 января 2004 года Толстов опрашивал жительницу Новочебоксарска Е. А. Александрову. Та заявила, что листок видела, но ничего по этому поводу сказать не может.
      3 февраля 2004 года прокурор Ленинского района г. Чебоксары З. М. Карама удовлетворил ходатайство Толстова о продлении срока предварительного следствия. Текст ходатайства интересен: «Настоящее уголовное дело возбуждено прокурором Калининского района г. Чебоксары 4 декабря 2003 года по признакам состава преступления, предусмотренного ст. 129 ч. 2 УК РФ.
      Мною дело для рассмотрения принято к своему производству 25 декабря 2003 года.
      В ходе предварительного следствия установлено следующее:
      В ноябре 2003 года в информационном листке кандидата в депутаты Государственной Думы Федерального Собрания РФ Молякова И. Ю. «Взгляд в упор» была опубликована статья «Сладкая сказка о Федоровых», содержащая в себе заведомо ложные сведения, порочащие честь и достоинство покойной матери президента Чувашской Республики Федорова Н. В., а также его, как президента ЧР и гражданина.
      Информационные листы с указанной статьей, в которой содержались заведомо ложные сведения, порочащие честь и достоинство семьи Федоровых, были распространены среди жителей Чувашской Республики.
      В ходе расследования уголовного дела добыты достаточные основания для предварительного обвинения И. Молякову и направления уголовного дела в суд для рассмотрения по существу.
      Установленный УПК РФ срок предварительного следствия по делу истекает 4 февраля 2004 года.
      Окончить к указанному сроку следствие не представляется возможным по причине того, что необходимо получить заключение лингвистической экспертизы, назначенной в Институте русского языка РАН им. В. В. Виноградова, предъявить обвинение Молякову И. Ю., выполнить требования ст. ст. 216, 217 УПК РФ.
      Для выполнения указанных следственных действия потребуется дополнительное время до 1 месяца, в связи с чем необходимо продлить срок следствия».
      Как мог Толстов утверждать, что в статье содержатся заведомо ложные сведения, если он еще не получил заключение экспертизы? Видимо, он заранее знал ее результаты.
      Откуда он взял, что уже добыты достаточные факты для предъявления мне обвинения? Дело-то возбуждено «по факту», а не против меня. Как же можно писать столь откровенно, что именно мне будет предъявлено обвинение?
      Можно. Таков уровень Толстова. Такова серьезность «заказа».
      Между тем 9 февраля 2004 года был допрошен в очередной раз В. Г. Лошаков, 12 февраля — И. В. Малинова. Ничего нового, помимо уже данных показаний, Толстову они не сообщили. Тогда же была допрошена вновь и сестра Федорова — Е. В. Васильева.
      12 февраля Толстов вынес постановление о производстве обыска (выемки) документов, касающихся меня из окружной избирательной комиссии.
      Выяснилось, что договор с И. В. Малиновой об оказании услуг в качестве бухгалтера подписал секретарь Чувашского рескома КПРФ, руководитель республиканского предвыборного штаба Анатолий Алексеевич Егоров. Что же касается финансовых документов, то в них стоят, как и положено, подписи Малиновой и Лошакова. Я же за своей подписью в ОИК отправлял только итоговые финансовые отчеты.
      13 февраля 2004 года был допрошен в качестве свидетеля Ермолаев Вячеслав Владимирович. Толстову крайне важно было получить от него подтверждение, что именно я являюсь автором статьи «Сладкая сказка о Федоровых». На вопрос, с какой целью И. Моляков опубликовал свою статью «Сладкая сказка о Федоровых», Ермолаев ответил: «С И. Моляковым по поводу этой статьи я не беседовал и поэтому не могу ничего комментировать. Кроме того, в этой статье ничего вымышленного нет, все сведения опираются на факты, которые были уже изложены в периодических изданиях ранее».
      На вопрос о распространении Вячеслав Владимирович указал: «И. Моляков распространял много агитационных материалов и, вполне возможно, и указанные выше агитационные материалы со статьей «Сладкая сказка о Федоровых».
      Прочитав написанный Толстовым протокол, Ермолаев сделал существенное уточнение: «Стр. 4, абзац 2. Система подготовки статей Молякова, способ их написания мне доподлинно не известен».
      16 февраля настал и мой черед. О том, что против меня запущен механизм очередного уголовного дела, я официально не был уведомлен. Поэтому, когда на улице я неожиданно был задержан нарядом милиции и в милицейской машине доставлен к Толстову, насторожился. Никаких повесток от него я не получал.
      Спектакль с задержанием был нужен для оказания на меня психологического воздействия. Форме доставки не удивился, ведь по первому уголовному делу меня задерживала на посту ГИБДД в Хыркасах целая бригада вооруженных автоматами сотрудников милиции. И лишь для того, чтобы доставить в здание МВД ЧР, где мне была вручена повестка о необходимости явиться к Толстову.
      Приветливо, сладко улыбаясь, он сообщил, что я подозреваюсь в распространении заведомо ложных сведений о семье Федоровых. Я ответил, что без адвоката Ильина ничего говорить не буду.
      На что прокурор, продолжая улыбаться, сообщил об отказе Ильина быть моим адвокатом. Я ответил, что не верю ему, и попросил связаться с Виктором Алексеевичем, чтобы выяснить у него лично, так ли это.
      Дозвониться Ильину никак не удавалось. Я подтвердил отказ давать какие-либо показания в соответствии с Конституцией России.
      Толстов вынужден был принять от меня заявление о желании видеть в качестве адвоката В. А. Ильина. «Смешливый» прокурор применил ко мне меру пресечения — подписку о невыезде.
      25 февраля в Ленинскую прокуратуру затребовали копию протокола судебного заседания Ленинского районного суда г. Чебоксары под председательством судьи А. Н. Емельянова по заявлению В. В. Ермолаева на действия председателя окружной избирательной комиссии по выборам депутатов Госдумы О. В. Кулагиной.

* * *

      1 апреля 2004 года Толстов вновь попросил своего начальника Караму продлить срок следствия до 4 мая 2004 года, поскольку до 4 апреля 2004 года закончить следствие не представляется возможным. И в тот же день подготовил для меня сообщение, что по уголовному делу № 198655 мне будет предъявлено обвинение по ст. 129 ч. 3 УК РФ.
      Откуда взялась ч. 3 ст. 129 УК РФ вместо ч. 2, которая все время фигурировала в деле, мне стало ясно позже — уже тогда, весной, было запланировано посадить меня в тюрьму.
      Естественно, Виктор Алексеевич Ильин стал моим защитником. Он никогда не отказывался от этого. Мы поняли, что если второе уголовное дело будет доведено до суда, то меня посадят, ведь это будет уже второй приговор, вынесенный в период, когда еще не закончился испытательный срок по первому.
      8 апреля 2004 года Толстов обратился к начальнику Ленинского РОВД г. Чебоксары А. А. Иванову, сообщив, что я к нему не являюсь, и, следовательно, нужно осуществить привод. Сам он, видимо, намеренно, для достижения «спецэффекта», никаких повесток мне не высылал.
      Я несколько раз являлся с Ильиным в прокуратуру самостоятельно. Нужно было выяснить как можно больше об уголовном деле. Но Толстова мы не заставали. Всякий раз в журнале мы оставляли записи о посещении.
      Утром 8 апреля я даже написал обязательство, что буду в прокуратуре на следующий день в 15.00. Эту бумагу сдал дежурному прокурору.
      Несмотря на всё это, Толстов 9 апреля 2004 года, с утра, опять постановил объявить меня в розыск, так как я будто бы неоднократно приглашался в прокуратуру, но без уважительных причин не являлся.
      Подобная наглость, полагаю, была следствием неуверенности. Сразу после моего допроса мы с Ильиным буквально «осадили» Ленинскую районную прокуратуру различными ходатайствами. Мы требовали допросить свидетелей с нашей стороны. Мы ходатайствовали о проведении лингвистической экспертизы в научном учреждении по нашему выбору, о постановке дополнительных вопросов к экспертам. Мы требовали выдать нам на руки копию экспертизы из института русского языка РАН, где она была осуществлена по федоровскому заказу. Были также требования прекратить уголовное преследование вообще, так как я не являюсь автором статьи.
      Толстов аккуратно направлял эти ходатайства своему начальнику Караме. Тот раз за разом отказывал на основании того, что дело возбуждено не против Молякова, а по факту. Он, мол, пока проходит по нему как свидетель, а свидетели не могут ходатайствовать о заслушивании других свидетелей. Все это повторял в своих ответах Толстов.
      Приводить все эти отписки не стоит. Процитирую лишь одну, от 15 апреля 2004 года: «Молякову И. Ю. предъявлено обвинение в совершении преступления, предусмотренного ст. 129 ч. 3 УК РФ.
      После ознакомления с материалами уголовного дела от обвиняемого Молякова И. Ю. и защищающего его интересы защитника Ильина В. А. поступило ходатайство о прекращении уголовного дела в отношении Молякова И. Ю. в связи с тем, что статью «Сладкая сказка о Федоровых» писал не он, а также о проведении дополнительной лингвистической экспертизы с его участием, так как она проведена с нарушением требований УПК РФ, с постановкой дополнительных вопросов об авторстве указанной выше статьи и установления и допроса дополнительного свидетеля, зарегистрировавшего информационный листок «Сладкая сказка о Федоровых».
      Изучение материалов уголовного дела показало, что оно возбуждено законно и обоснованно. Лингвистическая экспертиза проведена в соответствии с требованиями УПК РФ, эксперты, имеющие соответствующее образование и познания, предупреждены об уголовной ответственности за заведомо ложное заключение, в связи с чем оснований сомневаться в правдивости выводов экспертов не имеется.
      В ходе расследования уголовного дела установлено, что только один Ермолаев В. В. принес в окружную избирательную комиссию единственные первые экземпляры информационных листков Молякова И. Ю. со статьей «Сладкая сказка о Федоровых», в которых содержались заведомо ложные сведения, порочащие честь и достоинство президента ЧР Федорова Н. В., которые были зарегистрированы. Других изданий со статьей «Сладкая сказка о Федоровых» в окружную избирательную комиссию не поступало.
      При расследовании уголовного дела добыто достаточно доказательств, свидетельствующих о виновности И. Молякова в распространении в средствах массовой информации сведений, порочащих честь и достоинство Федорова Н. В.
      Таким образом, оснований для удовлетворения ходатайства Молякова И. Ю. и Ильина В. А. о прекращении уголовного дела, проведении дополнительной лингвистической экспертизы и установления и допроса дополнительных свидетелей не имеется.
      На основании изложенного, руководствуясь ст. 219 УПК РФ, постановил: 1. Отказать в удовлетворении ходатайства обвиняемого Молякова И. Ю. и защитника Ильина В. А. в полном объеме.
      2. О принятом решении уведомить заинтересованных лиц».
      Я понимал, что Федоров «закусил удила», и его люди — все эти толстовы, карамы, антоновы, «номер» будут отрабатывать по «полной программе». Дело было не только в том, что Федоров обиделся за свою мать — Анфису Никитичну. Он не выдержал «параметров», заданных хозяевами из Москвы: коммунисты не должны на выборах набрать более 12–13 процентов. Я же набрал по моему округу почти 25 процентов, а в Чебоксарах и того больше. Этот электоральный «штырь» общероссийского масштаба (а выйти на подобный уровень поддержки, к сожалению, удалось очень немногим региональным партийным организациям) был замечен в Кремле. Там приняли во внимание, что не все силы администраций городов и районов, бесправных коллективов школ и больниц, техникумов и вузов, дворников и водопроводчиков были брошены на обслуживание «Единой России».
      Н. В. Федоров должен был помочь своему другу Чубайсу, не препятствовать агитационной работе местного подразделения Союза правых сил. Невесть откуда взявшиеся мальчики и девочки в зеленых накидках (или в синих — уже не помню) оккупировали городские перекрестки и остановки, назойливо предлагая прохожим листовки и газеты с изображением красавчика Немцова. Их, в отличие от агитаторов КПРФ, никто не хватал, в милицию не доставлял. «Юные активисты» СПС тут же исчезли после выборов. А сомнения в умах некоторых кремлевских чиновников остались.
      После неудачи на выборах в лагере правых начались поиски выхода из кризиса. Кто-то дал идею выдвинуть «своего» человека кандидатом на должность президента России. Перебирали многих — и Хакамаду, и Немцова, и Рыжкова-младшего. Будто бы вели переговоры и с Федоровым. Тогда демократы наивно верили, что Николай Васильевич всё так же предан либеральным идеалам. Но он отказался. Ему важнее личная власть. И ради нее (даже усечённой) он согласился стать чиновником, назначенным Путиным. А ведь совсем недавно он позволял себе «дерзкие» высказывания в его адрес (бюрократизм, авторитаризм и т. д.). Как член Совета Федерации не встал при первом исполнении в Федеральном Собрании нового-старого гимна. Он тогда что-то вещал про неполное соответствие закону процедуры принятия гимна.
      О том, что фактическое назначение Путиным губернаторов не соответствует Российской Конституции, при собственном назначении он уже не вспоминал…
      Обсудить ситуацию я решил с действительными авторами статьи Евгением Павловичем Мешалкиным и Альбертом Васильевичем Имендаевым.
      Ответственность решил взять на себя. Но они заявили, что, получив вторую судимость, я буду отправлен в колонию.
      «Мы — авторы и мы об этом официально заявим», — таков был их ответ. Особенно волновался Евгений Павлович. Он уже знал о болезни, поразившей его. Мол, терять мне нечего. И с Колей Федоровым я в противоборство вступлю. Пусть еще раз выставит себя в неблаговидном свете. Ему не впервой судиться с пожилыми людьми. Это он на экране телевизора любит признаваться в любви к старикам, обнимать их и делать «влажные» глаза.
      Евгений Павлович тут же отыскал текст статьи со своими собственноручными исправлениями.
      Решили первоисточник Мешалкина Толстову не предъявлять, попридержать, посмотреть, как они будут вести дело. Козыри сразу не «выкидываются», а по ходу Толстов и компания наделают много ошибок — дело-то «дутое».
      Но Имендаев пишет официальное заявление и в адрес Толстова, и в адрес Зайцева, и прокурору России Устинову о том, что автором данного текста является он.
      В середине марта 2004 года он эти заявления написал, официально сдал в канцелярию Ленинской районной прокуратуры и в прокуратуру республики.
      Кроме того, он выехал в Москву, в Генеральную прокуратуру и там также зарегистрировал свое заявление, оформив его в виде явки с повинной.
      Мы с Ильиным ходатайствовали о том, чтобы настоящие авторы — Имендаев и Мешалкин — были допрошены в качестве свидетелей. Для уже раскрутившейся «машины следствия» это было неожиданным ударом. Нужно было или прекращать происки против меня, или нагло идти «до упора», до передачи дела в суд, намеренно форсировав ход расследования, пока не отреагирует Генеральная прокуратура.
      Пошли вторым путем. Москва далеко, а Федоров — вот он, близко.
      Утверждения Толстова, что я от него скрываюсь, были неправдой. Я, как первый секретарь горкома, всегда на людях, всегда с людьми. Каждый день проводил в помещении горкома, который к тому времени располагался на ул. Урукова, 9.
      На 10 апреля была намечена очередная отчетно-выборная городская партийная конференция, а 9 апреля меня вновь схватила милиция. В рапорте по этому поводу участковый инспектор Московского РОВД ст. лейтенант милиции А. А. Викторов сообщал Толстову: «Докладываю, что 09.04.04 г., в 11 часов, мною совместно с заместителем начальника ООД МВД ЧР Умеровым Р. А., УУМ Московского РОВД Халиловым А. А. бел осуществлен привод согласно постановлению о принудительном приводе прокурора Ленинского района г. Чебоксары гр. Молякова Игоря Юрьевича…»
      Когда я вновь увидел «приятного во всех отношениях» Сашу Толстова, то получил от него постановление о привлечении в качестве обвиняемого.
      Там он фактически воспроизвел текст, полученный от Н. В. Федорова 31 декабря 2003 года якобы во время допроса. Толстов писал: «Однако Моляков И. Ю. в период отбывания наказания, являясь кандидатом в депутаты Государственной Думы Федерального Собрания Российской Федерации, в ходе предвыборной кампании, вновь с целью создания негативного отношения к президенту Чувашской Республики Федорову Н. В., его оскорбления, унижения чести и достоинства Федорова Н. В., и желая побудить избирателей в ходе выборов к голосованию в свою пользу, действуя с прямым умыслом, в ноябре 2003 года распространил через средства массовой информации заведомо ложные, порочащие честь и достоинство и подрывающие репутацию президента Чувашской Республики Федорова Н. В., сведения, соединенные с обвинением его матери — Федоровой А. Н. в участии в совершении тяжкого преступления — покушении на убийство Васильева В. по предварительному сговору с группой лиц, и, заведомо зная, что указанные распространяемые им сведения являются ложными, не соответствуют действительности, порочат честь и достоинство Федорова Н. В., подрывают его репутацию как президента Чувашской Республики.
      В своих информационных листках «Взгляд в упор», «Открытый взгляд» за ноябрь 2003 года… Моляков И. Ю. опубликовал свою статью «Сладкая сказка о Федоровых», которая впоследствии в большом количестве была распространена на территории г. Чебоксары и Чувашской Республики.
      В указанной статье Моляков И. Ю. изложил заведомо ложные сведения, порочащие честь и достоинство Федорова Н. В. как президента Чувашской Республики и как человека, подрывающие его репутацию, соединенные с обвинением его матери — Федоровой А. Н. в участии в совершении тяжкого преступления…
      Приписывая покойной матери Федоровой А. Н. вышеуказанные действия и публикуя это в средствах массовой информации, Моляков И. Ю. понимал, что тем самым оскорбляет самого Федорова Н. В., подрывает его репутацию как политического деятеля, членов его семьи и родственников, унижает честь и достоинство, и желал этого.
      Своими действиями Моляков И. Ю. в средствах массовой информации распространил заведомо ложные сведения, порочащие честь и достоинство другого лица, подрывающие его репутацию, соединенные с обвинением лица в совершении тяжкого преступления, т. е. совершил преступление, предусмотренное ч. 3 ст. 129 УК РФ — клевета…
      Привлечь Молякова Игоря Юрьевича… в качестве обвиняемого по данному уголовному делу, предъявив ему обвинение в совершении преступления, предусмотренного ст. 129 ч. 3 УК РФ».
      Это сочинение я подписывать отказался, еще раз заявив «улыбчивому» прокурору, что статьи я не писал, не распространял и требую официально запротоколировать показания Имендаева.
      На следующий день, в ходе отчетно-выборной конференции в помещении на Урукова, 9 появилась милиция. Оперативная группа хотела пройти в зал прямо во время заседания, когда я делал отчетный доклад.
      Но тут уж «поднялись грудью» участники конференции (а их было не меньше ста человек) и сказали, что Молякова не отдадут. Я попытался всех успокоить, заявив, что после окончания конференции я сам проследую куда нужно.
      В шестом часу вечера меня усадили в милицейскую машину и повезли в помещение Ленинского РОВД. Со мной был В. И. Ильин (он — депутат Государственного Совета ЧР), Анатолий Алексеевич Егоров — секретарь рескома и депутат Госсовета, а также еще ряд товарищей.
      Подъехали к помещению и делегаты городской конференции. Оказывается, уже 10 апреля мне намеревались изменить меру пресечения и взять под стражу. В кабинете начальника Ленинского РОВД собрались Карама и Яковлев — заместитель Антонова.
      От ареста меня уберегли Ильин и Егоров. Они, как депутаты, прошли в кабинет начальника РОВД и заявили Караме и Яковлеву, что если меня сейчас отвезут в КПЗ, то перед зданием РОВД возникнет митинг, а на Пасху (она приближалась) будет устроено шествие в мою поддержку.
      Это возымело действие, и в тот день меня отпустили.

* * *

      Обвинительное заключение А. И. Толстов подписал 15 апреля 2004 года. Оно ничем не отличалось от федоровского первоначального текста. Повторялось всё то же: «…В своих информационных листках «Взгляд в упор», «Открытый взгляд» за ноябрь 2003 года, тиражирование которых было произведено согласно заключенного договора с частным предпринимателем Лошаковым В. в типографии последнего, которая находилась по адресу: г. Чебоксары, ул. Декабристов, 20–28, Моляков И. Ю. опубликовал свою статью «Сладкая сказка о Федоровых», которая впоследствии в большом количестве была распространена на территории г. Чебоксары и Чувашской Республики.
      В указанной статье Моляков И. Ю. изложил заведомо ложные сведения…»
      В тексте обвинительного заключения содержались совсем уж явные «неточности»: «…Предприниматель Лошаков В. Г. показал, что в ходе предвыборной агитации на выборах в депутаты Государственной Думы Федерального Собрания РФ, в ноябре месяце 2003 года, И. Моляков попросил тиражировать его агитационные листы…
      Малинова И. показала, что данные листка соответствуют условиям договора, заключенного с Лошаковым В. и ею от имени Молякова И.Ю….
      Ермолаев В. В. показал… данные информационные листки… для регистрации в комиссии он получил лично из рук Молякова И.Ю…
      Допрошенная Денисова показала, что 19 ноября 2003 года в окружную избирательную комиссию, где она работала секретарём, пришел Ермолаев В. В. и, представившись доверенным лицом… Молякова И. Ю., для регистрации агитационных материалов представил первые экземпляры информационных листовок И. Молякова… Зарегистрировав их, Ермолаеву В. объяснили, что данные информационные листы можно сдать на тиражирование. Впоследствии, при изучении агитационных листков И. Молякова, было выявлено нарушение требований закона, в связи с чем в адрес министра внутренних дел ЧР направлено уведомление о необходимости изъятия информационных листков кандидата в депутаты И. Молякова. Кто писал для агитационных материалов И. Молякова, она не знает, но ранее И. Моляков при встречах всегда говорил, что все свои статьи пишет сам лично…»
      Откуда Денисова взяла, что я ей что-то лично говорил? Неправда это. Как неправда о Лошакове, Ермолаеве, Малиновой и т. д.
      Толстов прекрасно знал, что судьёй Мальчугиным листовки моего избирательного штаба не были признаны средством массовой информации, но в обвинительном заключении он упорно продолжает настаивать — из заключения Приволжского управления Минпечати следует, что информационный листок И. Молякова «Прямой взгляд» является иным периодическим изданием, т. е. средством массовой информации.
      Между тем сам Толстов в ходе следствия не выносил постановления о проведении соответствующей экспертизы.
      Таким образом, заключает Толстов, в ходе расследования настоящего уголовного дела следствием достоверно и бесспорно (!) установлено, что это именно я распространил в своих информационных листках «Взгляд в упор», «Открытый взгляд» в 2003 году в статье «Сладкая сказка о Федоровых» заведомо ложные, порочащие честь и достоинство и подрывающие репутацию президента Чувашской Республики Федорова Н. В. сведения, соединенные с обвинением его матери Федоровой А. Н. в участии в совершении тяжкого преступления — покушении на убийство Васильева В. по предварительному сговору с группой лиц, и, заведомо зная при этом, что указанные распространяемые им сведения являются ложными, не соответствуют действительности, порочат честь и достоинство Федорова Н. В., подрывают его репутацию как президента Чувашской Республики.
      В своем сочинении Толстов безосновательно утверждал, что доказательств, на которые ссылаются обвиняемый и защитник, нет. Но есть обстоятельства, отягчающие наказание, — преступление совершено в период отбывания наказания.
      В качестве свидетелей обвинения он указал Васильеву — сестру, Малинову, Лошакова, Ганина, Васина, Денисову, Ермолаева, Моисееву, Абукина, Волкову. И нагло записал, что свидетелей защиты не имеется, несмотря на все заявления и Имендаева, и мои, и Ильина.
      Он также считает, что я с Ильиным знакомился с материалами уголовного дела. Это неправда. С материалами я не знакомился, заявив, что автором статьи не являюсь, её не распространял и ничего никогда у Толстова не подписывал, кроме отказа давать показания.
      Что касается «потерпевшего», то здесь прокурор сказал: «Потерпевший Федоров Н. В. и его представитель с материалами уголовного дела не ознакомились».
      Перед Толстовым стояло две задачи: вручить всю эту стряпню под роспись мне, а затем направить дело в суд.
      10 апреля 2004 года меня предполагали взять под стражу, чтобы уже в заключении, 15 апреля, вручить мне обвинительное заключение. Не получилось. Теперь прокурор района должен был лично вручить мне этот текст. Процедура в УПК предусмотрена абсолютно четкая — обвиняемому текст вручает только прокурор. При этом он должен зафиксировать все вопросы и претензии подозреваемого.
      Это было нежелательно. В Ленинской прокуратуре решили пойти на хитрость. 21 апреля 2004 года у нас проходил партийный пленум перед республиканской конференцией. Прямо из зала заседания меня вызвал какой-то майор милиции и попытался вручить мне текст обвинительного заключения. Говорил, что Александр Иванович очень просил передать мне эти бумаги под роспись.
      Я ответил, что ничего из его рук принимать не буду и нигде не буду ставить подписей. А «приветливому» Толстову написал короткую записку, что для вручения пусть присылает мне повестку. Записку я передал майору вместе с бумагами.
      Впоследствии эта записка фигурировала в деле как доказательство моего отказа получать обвинительное заключение.
      Несмотря на невручение обвинительного заключения, Саша попытался сдать дело в Московский районный суд г. Чебоксары. Но понимания в Московском суде он не нашел. Там, несмотря на важность «заказа» и поджимающие сроки (расправа должна совершиться быстро), принять дело к производству отказались. Никаких уведомлений о передаче дела в суд я не получал.
      Пришлось обращаться к председателю Калининского районного суда г. Чебоксары Марии Борисовне Жемеричкиной. Она распорядилась дело к производству принять, и в скором времени вместе с председателем Верховного суда Чувашской Республики Петром Фадеевичем Юркиным они отправились делегатами на Всероссийский съезд судей.
      Жемеричкину, статную сановную даму с громоздкой прической, после съезда всё по телевизору показывали. Она делилась впечатлениями.
      Узнав (благодаря В. А. Ильину и его связям в судейской среде), что дело принято к производству, я тут же обратился в суд на решение Жемеричкиной. Это остановило развитие процесса. Всё лето мне пришлось провести в изнурительных заседаниях, которые ничего не дали.
      9 августа 2004 года я обратился в Конституционный суд Российской Федерации с запросом. Мне необходимо было получить истолкование статьи 222 «Направление уголовного дела в суд» УПК РФ.
      Через месяц я получил оттуда уведомление о приеме и регистрации моего запроса, а также о том, что он в ближайшее время будет рассмотрен. Больше я никаких, так необходимых мне для суда, бумаг оттуда не получал.
      Лишь 9 июня 2005 года начальник Управления конституционных основ уголовной юстиции Конституционного суда Российской Федерации П. Е. Кондратов прислал письмо Имендаеву: «Уважаемый Альберт Васильевич! В связи с Вашим запросом сообщаем, что вопрос о принятии к рассмотрению жалобы И. Ю. Молякова на нарушение его конституционных прав положениями статей 222 (часть 4), 319 (часть 4) и 448 УПК Российской Федерации будет решаться на ближайшем пленарном заседании Конституционного суда Российской Федерации в июне 2005 года.
      О решении, которое будет принято Конституционным судом Российской Федерации, Ваш доверитель будет уведомлен».
      До сих пор мой доверитель пытается получить это решение. Пока — безрезультатно.

      Всё лето мучился не только я. Мучилась и «система» — нужен был безотказный мировой судья, способный толстовские «сочинения» воплотить в приговор.
      В итоге выбор пал на мирового судью судебного участка № 2 Калининского района г. Чебоксары А. В. Малюткина.
      Малюткин — мой сосед, живем в одном подъезде, видимся каждый день. Худой, редковолосый блондин высокого роста, создающий впечатление застенчивого и неуверенного семьянина, вынужденного серьезно прислушиваться к мнению супруги — дамы энергичной, уверенно сидящей за рулем авто.
      Раньше в этом же подъезде проживал отец Малюткина — небольшого роста, лысый, самоуверенный господин. Несмотря на почтенный возраст, Малюткин-старший одевался щеголевато, носил дорогие шляпы или аккуратные кепи. Не шутка — декан юрфака нашего университета!
      Отыскал этого живого человека ректор ЧГУ Кураков, когда затевали юридический факультет. Решение о создании факультета было дальновидным — надвигался рынок, а его популярным мифом для российского обывателя стала уверенность в ведущей роли юристов и экономистов. Тысячи и тысячи простодушных понесли денежки в университетскую кассу, оплачивая учёбу ненаглядных отпрысков, как несли они свои сбережения «Лёне Голубкову» в МММ. Пооткрывались и частные лавочки под видом учебных заведений.
      В итоге наплодили столько экономистов и юристов, что «не продохнуть». Количество их можно соизмерить только с количеством стоматологов и зубных техников. Стране же нужны высококвалифицированные рабочие и грамотные инженеры.
      Малюткин-старший ранее был преподавателем, по-моему, Академии МВД в Москве. И будто бы даже возглавлял там партийную организацию. Он получил квартиру в нашем доме. Потом куда-то переехал, а в квартире оставил жить Малюткина-младшего.
      Предполагаю, что с деканом юридического факультета ЧГУ перед началом процесса надо мной имели разговор разные высокопоставленные личности. Не исключено, что ему, человеку уже пенсионного возраста, намекнули: перспектива его существования в роли декана напрямую связана с тем, как поведет себя его сын.
      Малюткин же младший трёхлетний срок мирового судьи уже «выбрал» и работал в этой должности по приказу Петра Фадеевича Юркина. Ему необходимо было вновь пройти переназначение на эту должность Государственным Советом Чувашской Республики.
      Осенью 2004 года его документы ушли выше — на подпись президенту России В. В. Путину. Он намеревался из мирового судьи превратиться в федерального. Получалось, что это не вполне мировой судья, но еще и не федеральный. Не «отработает тему», как надо, — потеряет работу мирового судьи. Выполнит заказ — получит повышение, обретя статус федерального судьи. Зарплаты судейским чиновникам нынешний режим дал большие. Прикормил.
      Видимо, Малюткин-младший послушался мудрых советов родителя, посовещался с супругой, проникся перспективой повышения и «закатал»-таки своего соседа в тюрьму.
      Нынче А. В. Малюткин — федеральный судья. Так же, как и Евстафьев. А Саша Толстов, тот, вообще, признан лучшим прокурором Чувашии 2004 года и сейчас уже не заместитель прокурора, а прокурор Ленинского района г. Чебоксары. Уверен, этот «способный» молодой человек и дальше будет подниматься по карьерной лестнице.
      Скольким же честолюбивым субъектам я помог сделать карьеру! Впрочем, дело не только во мне. За оказанные услуги Федоров, как правило, благодарит щедро.
      Государственным обвинителем по «моему» делу был назначен прокурор отдела прокуратуры Чувашской Республики Ю. П. Юркин — родной сын председателя Верховного суда Чувашии. Целый руководитель отдела республиканской прокуратуры — и представитель в каком-то процессе у мирового судьи!
      Юра Юркин — созревший мужчина, высокий, лысеющий, лицо в оспинах. Производит впечатление человека малоподвижного, «громоздкого». Взгляд неподвижный. Обращенный на человека — гипнотизирует. Голос низкий, говорит очень медленно. От него-то я и услышал, что с «моим» делом «они» всё лето мучились, даже в отпуск не ходили.
      Первое судебное заседание Малюткин назначил на 29 сентября 2004 года. Он, зная, что обвинительное заключение мне вручено не было, издал постановление о принудительном приводе. С утра 29 сентября мы с ним встретились у подъезда, а спустя два часа ко мне домой нагрянули судебные приставы, запихали меня в машину и отвезли к Малюткину, мотивировав это тем, что я на повестки Малюткина не реагировал.
      В тот день мировой судья, сильно смущаясь и краснея, попытался вручить мне обвинительное заключение. Я отказался, заявив, что, согласно ст. 222 УПК, вручать обвинительное заключение мне должен только прокурор, а не милиция и суд. К тому же заметил, что мог бы утром попросить меня подойти, а не устраивать «шоу чернорубашечников» (приставы носят черную форму).
      На начало октября Малюткин предварительное слушание по делу все-таки назначил. В суд явились я и Ильин, Юркин-младший и еще один «лучший друг» Н. В. Федорова — адвокат А. А. Шарапов. Толю Шарапова связывает с Федоровым довольно «специфическая» причина. Столь же существенная, сколь и специфическая. Отсюда и «дружба». Отсюда и постоянное участие Шарапова в самых деликатных процессах, в которых для Федорова требовался адвокат. В Москве Шарапов работает в конторе «Клишин и партнеры».
      Шарапов давно имел на меня «зуб». В первый раз в суде мы столкнулись по поводу квартир, принадлежавших Ольге Викторовне Шараповой и её родственникам (их было 11 штук). Делом занималась парламентская комиссия. Но в суд министр здравоохранения ЧР Шарапова подала иск почему-то против меня. И в суде её интересы представлял муж — Шарапов.
      Все квартиры мы установили. В ходе судебного заседания моим представителем был, как и в деле по «Сантеку», председатель Контрольно-счетной палаты Чувашской Республики Виталий Михайлович Андреев. Иск Шараповой суд не удовлетворил. Удалось даже одну из квартир на бульваре Юности вернуть обратно в собственность городу, т. е. очередникам.
      Очень тогда эта неудача раздосадовала Толю.
      Затем он был адвокатом Федорова, когда меня судил Евстафьев. И тогда, когда дочь умершего Андрияна Григорьевича Николаева, космонавта, предъявила в суд претензии по поводу захоронения её отца в д. Шоршелы, на родине, а не в Москве, в Звездном городке.
      Впоследствии, когда дело не заладилось, к А. А. Шарапову «примкнул» еще один адвокат из Московской коллегии адвокатов «Клишин и партнеры» М. И. Коток.
      После первого заседания, на котором я заявил, что обвинительное заключение мне никто не вручал и до его законного вручения прокурором я ничего говорить не намерен, Шарапов куда-то пропал.
      В. А. Ильин заявил ходатайство, чтобы в суд прибыл «потерпевший» Федоров. Кроме того, нужно было выслушать наших свидетелей. Нарушены также грубейшим образом и сроки рассмотрения дела в суде, ведь УПК устанавливает их конкретно.
      Мы дважды являлись на заседания, назначенные Малюткиным, приходил и Юркин, но ни Шарапова, ни Федорова не было. Наконец 12 октября, когда Шарапова не было и в третий раз, я ходатайствовал, чтобы дело было прекращено ввиду периодической неявки потерпевшего и его представителей. Малюткин мне в этом ходатайстве отказал, а когда на это его решение я подал апелляционную жалобу, он вернул ее мне без всяких вразумительных объяснений, написав: «Ходатайство подсудимого Молякова И. Ю. о прекращении уголовного дела судом не рассматривалось и им не заявлялось и, соответственно, также не может быть предметом обжалования».
      Малюткин знал, что в тот день в канцелярии его же суда я эту жалобу зарегистрировал под входящим номером (00–12), где все, что нужно, заявил. Юркин занял сторону Малюткина.
      Тогда же, 12 октября, под протокол я уведомил судью, что 13 октября буду отсутствовать в Чебоксарах, так как имел телеграмму из Верховного суда Российской Федерации, сообщавшую о назначенном на 10 утра заседании по другому очень важному делу.
      Подлинник телеграммы я представил на обозрение. Копию попросил суд приобщить к материалам дела. Её приобщили. Малюткин не возражал, и 12 октября вечером я уехал, но 14 октября уже был дома.
      14 октября от судьи-соседа ничего я не получал, а 15 октября был в суде и сдал в канцелярию очередное ходатайство о прекращении уголовного дела: «В отношении меня возбуждено уголовное дело по ч. 3 ст. 129 УК РФ, а основанием обвинения является довод о том, что я будто бы являюсь автором публикации под названием «Сладкая сказка о Федоровых».
      В предварительном слушании я выдвигал ходатайство о вызове в слушание свидетелей, подтверждающих мою невиновность и мою непричастность к написанию «Сладкой сказки…»
      Постановлением Конституционного суда РФ от 29 июня 2004 года признано обязательным заслушивание свидетелей алиби в производстве по уголовному делу.
      Поскольку мировым судьей было отказано в вызове в суд свидетеля, подтверждающего мое алиби, а Коллегия по уголовным делам Верховного суда ЧР подтвердила и оставила в силе это решение, считаю:
      — имело место неисполнение судебного акта, нарушение указания ст. ст. 6, 79 ФКЗ «О Конституционном суде Российской Федерации», в силу чего уголовное дело по обвинению меня по ч. 3 ст. 129 УК РФ стало неразрешимым и подлежит прекращению. Прошу дело прекратить за непричастностью». Кроме того, я ходатайствовал о проведении судебного разбирательства в мое отсутствие.
      Оказалось, что утром 14 октября Малюткин провел-таки судебное заседание, хотя за день до этого, 12 октября, он меня об этом не уведомлял, а против моей отлучки на один день по уважительной причине не возражал. Сомневаюсь, что 14 октября был в суде адвокат Шарапов. Скорее всего, протокол судебного заседания от 14 октября был написан «с потолка».
      18 октября (а это был понедельник), когда меня уже не было дома, ко мне пришел пристав из суда и заявил, что на этот день назначено судебное заседание и мне срочно нужно на него явиться. В то утро я, выходя из дома, как обычно, встретился с Малюткиным. Он садился в машину (став федеральным судьей, машину он поменял, теперь на работу ездит в темно-сером «Фольксвагене»), но ничего мне о предстоящем судебном заседании не сказал. Не сказал ничего и о том, что вышлет ко мне домой пристава, хотя видел, что я из дома ухожу.
      Когда до меня дозвонилась жена и сообщила о визите охранника из суда, я тут же туда поехал. Узнал, что Малюткин отказал мне в ходатайстве о рассмотрении дела без моего участия. Тут же Малюткину была сдана апелляционная жалоба: «В производстве мирового судьи судебного участка № 2 Калининского района г. Чебоксары имеется уголовное дело № 1-50-04/2. Уголовное дело по частному обвинению ч. 3 ст. 129 УК РФ. Предельная санкция по данной статье — 3 года заключения. (Может быть, ч. 2 на ч. 3 мне поменяли оттого, что Федорову хотелось соблюсти соответствие — 3 года дали отцу, так вот и Моляков пусть посидит 3 года — И.М.)
      Данное дело рассматривается судом уже пять заседаний. Рассмотрение постоянно срывается потерпевшим, не являющимся в суд без оправдательных документов. Перед мировым судьей мною выдвинуто ходатайство о проведении слушания дела в мое отсутствие. Мировой судья отказал мне в ходатайстве без приведения основательных мотивов. Судом указывается, что я не давал показаний следователю, воспользовавшись правом 51-й статьи Конституции РФ.
      Однако я не собираюсь давать показания и самому суду по той же причине. Почему я должен терять свое время, выслушивать нелепые речи в мой адрес со стороны представителя потерпевшего адвоката Шарапова и государственного обвинителя прокурора Юркина?
      Прошу постановление мирового судьи Малюткина от 15.10.2004 года, которым отказано ходатайство о рассмотрении уголовного дела в мое отсутствие отменить.
      Уголовное дело проводить в мое отсутствие и по данному вопросу меня больше не тревожить».
      22 октября 2004 года Малюткин и эту жалобу мне возвратил, вновь написав нечто невразумительное: «В соответствии с п. 2 ч. 5 ст. 355 УПК РФ не подлежат обжалованию в порядке, установленном главой 43 УПК РФ определения или постановления, вынесенные в ходе судебного разбирательства — об удовлетворении или отклонении ходатайств участников судебного разбирательства». Но ведь 15 октября не было никакого судебного разбирательства, о чем тогда пишет мировой судья? Бог весть!
      По тем же основаниям отказал мне Малюткин 18 октября 2004 года в принятии другой апелляционной жалобы, в которой я просил отменить другое его постановление — от 15 октября. В тот день я также ходатайствовал о приостановлении производства по уголовному делу в связи с подачей жалобы в Конституционный суд РФ на нарушение конституционных прав и свобод, в которой я просил проверить на соответствие Конституции РФ п. 4 ст. 222 УПК РФ. Судья это ходатайство отклонил.
      Оказывается, в тот самый день, 18 октября 2004 года, когда Малюткин-младший встретил меня у подъезда, он вынес постановление, которое стоит процитировать: «Постановлением мирового судьи судебного участка № 2 Калининского района г. Чебоксары от 15 октября 2004 года разбирательство дела было отложено на 18 октября 2004 года на 10 часов 00 минут.
      Подсудимый Моляков И. Ю., надлежащим образом извещенный о времени и месте рассмотрения данного дела по существу, не явился.
      Сведениями о том, что неявка подсудимого Молякова И. Ю. на судебное разбирательство дела имела место по уважительной причине, суд не располагает, настоящее его местонахождение суду не известно.
      На основании постановления мирового судьи судебного участка № 2 Калининского района г. Чебоксары от 18 октября 2004 года подсудимый Моляков И. Ю. был подвергнут приводу в судебное разбирательство.
      Согласно рапорту судебного пристава по ОУПДС г. Чебоксары Семенова С. В. подсудимый Моляков И. Ю. дома отсутствовал. Его местонахождение не известно.
      В судебном заседании государственный обвинитель Юркин Ю. П. ходатайствовал об объявлении в розыск подсудимого Молякова И. Ю., об изменении подсудимому Молякову И. Ю. меры пресечения с подписки о невыезде на заключение под стражу и приостановлении производства по уголовному делу до розыска подсудимого Молякова И. Ю., по тем основаниям, что в отношении Молякова И. Ю. избрана мера пресечения в виде подписки о невыезде, которую Моляков И. Ю. постоянно нарушает и без разрешения выезжает за пределы Чувашской Республики, постоянно не является на вызовы суда в судебное разбирательство дела, в связи с чем в отношении подсудимого Молякова И. Ю. неоднократно выносились постановления о его приводе. В настоящее время место нахождения подсудимого Молякова И. Ю. не известно, в связи с чем есть все основания полагать, что подсудимый Моляков И. Ю. скрылся…
      …Подсудимым Моляковым И. Ю. заявлялось ходатайство о рассмотрении дела без его участия, что предусмотрено ч. 4 ст. 247 УПК РФ.
      Суд, выслушав заявленное ходатайство и мнения участников процесса, приходит к следующему.
      В соответствии с ч. 1 ст. 247 УПК РФ судебное разбирательство уголовного дела проводится при обязательном участии подсудимого, за исключением случая, предусмотренного частью четвертой ст. 247 УПК РФ.
      Согласно ч. 4 ст. 247 УПК РФ судебное разбирательство в отсутствие подсудимого может быть допущено в случае, если по уголовному делу о преступлении небольшой или средней тяжести подсудимый ходатайствует о рассмотрении данного уголовного дела в его отсутствие.
      Постановлением мирового судьи от 29 сентября 2004 года и от 15 октября 2004 года участие подсудимого Молякова И. Ю. в судебном разбирательстве уголовного дела было признано обязательным.
      При вышеуказанных обстоятельствах, учитывая, что в настоящее время место нахождения Молякова И. Ю. суду не известно, суд приходит к выводу, что подсудимый Моляков И. Ю. скрылся.
      В соответствии с ч. 3 ст. 253 УПК РФ, если подсудимый скрылся, суд приостанавливает производство по его делу до его розыска.
      В силу изложенного суд считает необходимым объявить подсудимого Молякова Игоря Юрьевича в розыск и приостановить производство по настоящему уголовному делу до розыска подсудимого Молякова И.Ю….»
      Судья в розыск меня объявил, дело приостановил, меру пресечения изменил, в тот же день меня видел, видел у подъезда и с утра 19 октября 2004 года, и 20-го, но ничего мне об этом решении не сообщил.
      Даже сочинения Саши Толстова выглядят блёкло в сравнении с этим юридическим «шедевром» Малюткина-младшего! Достойное воспитание получил он от своего родителя, бывшего коммуниста и высокопоставленного милицейского чиновника! Хорошие, добрые у меня соседи.
      Видимо, что-то от совести у судьи Малюткина осталось. Он иногда краснел, чувствовал себя неуверенно. Но страх потерять работу при существующей заманчивой перспективе из мирового судьи превратиться в федерального взял верх.
      Кстати, это был еще не предел «творческих способностей» моего соседа.

* * *

      Не знаю, почему меня не арестовали тогда же, 18 октября. Взяли только 21-го, к вечеру. Я, как обычно, работал в помещении горкома на Урукова, 9. Вошли какие-то молодые люди в черных кожаных куртках в мою маленькую комнатушку. Выяснилось — оперативные работники милиции. Сказали, что накануне у магазина «Радуга» произошла драка, которая переместилась во двор нашего дома. Были выбиты какие-то стекла.
      20-го, вечером, я действительно слышал какой-то шум, о чем и сообщил милиционерам. Они попросили меня проехать с ними в отделение, дать показания.
      Я согласился, но, почуяв недоброе, успел сделать звонок Ильину, предупредив, куда меня везут.
      Привезли меня в Калининский РОВД, где в кабинете начальника было несколько офицеров милиции. Там мне предъявили постановление Малюткина, а капитан милиции Бахмистов В. Н. составил протокол задержания.
      Тут же подъехали мои знакомые вместе с Ильиным, но в кабинет, кроме Виктора Алексеевича, никого не пустили и надели на меня наручники. Случилось это со мной впервые в жизни.
      Когда вели мимо ребят вниз, к машине, помню, Слава Солдатов крикнул конвоирам, что они совершают преступление и им еще будет очень стыдно за то, что они делают.
      Испуга у меня не было, но я находился в состоянии напряженной настороженности. Давно, еще с детства, приучил себя в самых сложных ситуациях сохранять спокойный вид.
      Привезли меня в КПЗ, расположенное в Ленинском РОВД. Здесь с меня сняли ремень, вытащили шнурки. Какой-то чернявый, щегольски одетый не в форму, а в черный костюм с белой рубашкой и черным галстуком, субъект, с интересом разглядывая меня, спросил, на какой этаж меня поместить — на нижний или на верхний. Я ответил, что мне все равно.
      Завели в камеру. Дощатые нары на цепях, вделанных в стену. В углу «открытый взорам» унитаз. Раковина. Стол и лавка вцементированы в пол. Предупредили, что спать придется на досках, так как появились вши и матрацы взяли на санобработку.
      Потом ушли. Я остался один и окончательно успокоился. Люблю одиночество. Стремлюсь к нему. Полежал-полежал на подстеленной куртке — и уснул.
      Уже в КПЗ я предположил, что в тюрьме мне придется провести довольно длительное время. И дело не только в иске, который подал против меня Федоров.

* * *

      Осенью 2004 года большим тиражом я издал в виде листовки статью Н. Полат «Получается, что человек 10 из ГАИ сажать придется».
      В предисловии к статье я писал: «Путин намерен фактически отменить выборы губернаторов и президентов. При этом президент России объявляет беспощадную борьбу с коррупцией, в том числе и среди чиновников «силовых ведомств». Без этого, мол, не одолеть террористов, развернувших против России настоящую войну.
      «Предложит ли Путин кандидатуру нынешнего президента Чувашии Федорова на утверждение Госсовета ЧР?» — задают себе вопрос жители нашей республики.
      Вопрос сложный. Слишком часто в российских средствах массовой информации стали появляться публикации о вопиющих фактах коррупции, имевших место в Чувашии. В московских «Известиях» на днях появилась статья, в которой рассказывается о злоупотреблениях, имевших место в МВД Чувашской Республики.
      Это — конкретный результат работы коммунистов. Именно Чебоксарская городская организация КПРФ более двух лет назад «возбудила» знаменитое «дело о джипах». О нем неоднократно писали, поставили на контроль в Генеральной прокуратуре РФ.
      13 января 2004 года бывший начальник УГИБДД по Чувашской Республике полковник Кириллов взят под стражу, в июне 2004 года над ним начался суд.
      Мы внимательно отслеживаем, как он идет. Именно об этом шла речь на встрече с корреспондентом «Известий», посетившим недавно Чувашию. В ходе процесса обнаружилось много странностей. Кириллову было предъявлено обвинение по 7 статьям, но после инициативы руководства Верховного суда ЧР обвинение по 3-м статьям было снято.
      В материалах расследования по этим статьям содержалась информация, подтверждающая, что Кириллов не мог совершить проступки, в которых его обвиняют, в одиночку, только в личных корыстных целях. Пришлось и по этому факту немедленно обращаться в Генпрокуратуру. Ответ оттуда был опубликован.
      В Москве обо всем проинформированы. Не случайно возникли такие сложности с утверждением в Москве министра МВД ЧР Антонова, чиновника, наиболее приближенного к гр-ну Федорову.
      В самое ближайшее время наиболее интересные материалы из «дела о джипах» будут опубликованы в наших листовках.
      Что же касается борьбы с терроризмом, то и Антонов, и Кириллов какое-то время находились в служебных командировках на Кавказе. И уже потом было полузабытое «дело о дагестанской водке» (1997), темные квартирные истории, а также махинации с иномарками. Так что Путин о Федорове и его друзьях думать будет долго…
      Вспоминается, как 15 лет назад гр-н Федоров был избран народным депутатом СССР на волне «разоблачений» партийной бюрократии, которая «оторвалась от народа», имеет дачи, разъезжает на служебных «Волгах». Сам он обещал поселиться в «строительной будке» до тех пор, пока республика из дотационной не превратится в регион-донор.
      Нынче граждане Федоров, Антонов, Кириллов — группа, «воцарившаяся» в Чувашии — пользуются благами, которые советским чиновникам и не снились. Живут в шикарных квартирах и коттеджах, разъезжают на сногсшибательных «джипах» и «Мерседесах». Ну и что из того, что иномарки «паленые»? Зато сразу видно — «хозяева жизни» едут!
      Следователь Зубанов действительно скончался перед самым началом процесса. После выхода этой статьи обязательно последует обращение в прокуратуру с просьбой выяснить все обстоятельства этой скоропостижной кончины.
      Неплохо бы чувашскому Госсовету создать парламентскую комиссию для расследования вопроса об использовании бюджетных денег в системе местного МВД. Но рассчитывать на это смешно. Депутаты будут молчать. Тем более будет молчать гражданин Михайловский, с одобрения гражданина Федорова возглавляющий наш парламент.
      Причины покорности гр-на Михайловского очевидны. Не быть ему, несколько лет назад совершившему наезд со смертельным исходом (погибла целая семья) «спикером», если бы местному режиму не был нужен абсолютно покорный депутатский корпус. К тому же утром 7 августа 2004 года служебный автомобиль, в котором ехал гр-н Михайловский, сбил пожилую женщину. Покалеченная женщина была доставлена в больницу с переломанными костями. Так что с ГИБДД спикеру ссориться никак не с руки.
      Прокурор Чувашии Зайцев поспешил поскорее перебраться из нашего «оазиса демократии» в г. Санкт-Петербург. Авось там, в «бандитском» городе, ему будет легче работать.
      О Верховном суде ЧР мы уже упоминали. Его руководство думает о пенсии. А о чем думаем мы, граждане?»
      И еще одна моя публикация под названием «Дорога к храму, который треснул», размноженная в виде листовки, не могла не «взволновать» власть. Затрагивала она одну из самых болезненных, сокровенных её точек. «Власть в Чувашии идеологии не имеет. В качестве таковой пытается использовать православное христианство, дополняя его собственными кустарными изобретениями.
      Кустарщина иногда «боком» выходит. Неуклюже «лепили» мифологию вокруг «медной матери» на заливе, что и выяснилось довольно скоро, когда месяц спустя после водружения монстра на Чебоксары, в июне месяце, обрушился невиданный снегопад.
      Потом пошли косяком ливни, ураганы, а в апреле 2004 года взял да и треснул кафедральный Введенский Собор. Можно, конечно, и на Бога попенять (кому же в «небесной канцелярии» понравится, что медное сооружение вознеслось выше колокольни кафедрального собора), однако городской комитет КПРФ заинтересовала фактическая, а не «мистическая» сторона вопроса.
      Выяснилось, что перед тем как Введенский Собор «поплыл», в десяти метрах от него началось строительство здания резиденции управляющего Чебоксарско-Чувашской епархии. Трудно сказать, зачем митрополиту Варнаве (в миру гражданину Кедрову) понадобилось строить резиденцию. Ведь буквально несколько лет назад роскошное административное здание епархии было выстроено прямо напротив собора.
      Дом, в котором проживает Варнава, маленьким или бедным тоже не назовешь. Понятно, что верхушка церковной бюрократии, идеологически обслуживая светский режим, воцарившийся в Чувашской Республике, не бедствует.
      За чей же счет осуществляется трогательная дружба властей церковной и государственной и кто будет оплачивать печальные последствия этого союза — ремонт треснувшего собора — эти вопросы и задали прокурорам Генеральной прокуратуры коммунисты.
      Инженерно-геологическими инспекциями установлено: трещины появились по ряду причин, в том числе из-за строительства вблизи резиденции без учета требований строительных правил.
      Введенский Собор в г. Чебоксары с фресками и колокольней построен из кирпича в 1651 году. Фундамент собора мелкого заложения, расположен на глубине 2,0–2,4 метра.
      При нынешней власти храмы трещат по швам.
      Советская же власть о действительно ценных культовых сооружениях заботилась. Постановлением Совета Министров РСФСР от 30.08.1960 г. Введенский Собор включен в список памятников архитектуры, подлежащих охране как памятник государственного значения.
      Постановлением Совета Министров ЧАССР от 01.12.1978 г. утвержден проект границ охранной зоны собора, которая является также зоной культурного слоя.
      В соответствии с 35-м Законом РФ «Об объектах культурного наследия народов Российской Федерации» отвод земельного участка и проект строительства в охранной зоне должны согласовываться с органами охраны памятников. На территории охранной зоны только по согласованию с органами охраны памятников допускается лишь консервация и реставрация памятников и составляющих ценную среду зданий.
      Отвод земельного участка и проект строящейся резиденции управляющего епархией с органами охраны памятников Министерства культуры Российской Федерации и Чувашской Республики не согласованы. В конце августа 2004 года Министерство культуры РФ потребовало от местного министра культуры Краснова объяснить, почему грубейшим образом нарушен закон.
      О том, что строительство не согласовано, заявил директор государственного центра по охране культурного наследия Министерства культуры Чувашской Республики Н. И. Муратов и заместитель управляющего Чебоксарско-Чувашской епархии Иванов Н. М. Тот же Иванов пояснил, что проект строительства резиденции не был согласован с органами охраны объектов культурного наследия ввиду незнания (!!!).
      В то, что заместитель управляющего епархии ничего не знал, поверить трудно, министерские чиновники неоднократно предупреждали, что согласование необходимо по закону.
      Более того, в проектно-сметную документацию по строительству здания резиденции необходимых мероприятий, обеспечивающих сохранность Введенского Собора, не включено. Лишь во время строительства нулевой стадии здания в целях предотвращения осыпания грунта между зданием Введенского Собора и строящимся домом была уложена подпорная стена из железобетонных фундаментальных блоков.
      Полное незнание продемонстрировал главный архитектор Чебоксар С. П. Лукиянов. Он заявил прокурору, что в обследовании Введенского Собора непосредственного участия не принимал, так как памятник культуры охраняет специальная служба. И с этой службой он всё согласовал. В его же обязанность входит лишь технический надзор за строительством и утверждение проектов зданий.
      В непричастность Лукиянова поверить трудно. Ведь именно он был одним из участников комиссии, которая составила и утвердила акт за № 87 от 24.04.2003 года о выборе земельного участка под проектирование и строительство резиденции управляющего епархии по ул. К. Иванова, 19 площадью 1665 кв. м.
      В состав комиссии вошли: тогдашний первый заместитель главы администрации города Чебоксары В. А. Яковлев, руководитель Комзема г. Чебоксары К. М. Коньков, начальник МУП «Городское управление по земельным ресурсам и землеустройству» Р. В. Платонов, глава администрации Московского района г. Чебоксары Ю. А. Шилов, руководитель Комитета природных ресурсов по ЧР Ю. К. Фомкин, главный врач ЦГСЭН в г. Чебоксары В. Я. Кабетов, начальник УГПС МЧС России в ЧР В. Н. Нягин, начальник МУП «МРУ ЖКХ» В. И. Филиппов, директор ЧМУПП «Водоканал» И. П. Бурмистров. В комиссию также был включен митрополит Чебоксарский и Чувашский Варнава.
      Тот же Варнава 24 апреля 2004 года издал по епархии приказ № 21, которым технический контроль за строительством здания резиденции возложил на архитектора Лукиянова. Интересно, какие еще приказы Варнава издает в отношении государственных и муниципальных чиновников?
      Уже на следующий день, 25.04.2003 г. глава Чебоксарского городского самоуправления Н. И. Емельянов издал распоряжение № 982Р о предварительном согласовании места размещения резиденции управляющего епархии.
      Каковы же итоги дружной работы церковников и чиновников? 24 апреля 2004 года служителями собора замечено появление трещин в его конструкции. Все трещины сквозные. На фасадах собора они достигают ширины раскрытия до 16 см (северная сторона на уровне карниза). Деформационные трещины с шириной раскрытия до 10 см отмечены в конструкции сводов. Вследствие деформации нарушена горизонтальность покрытия полов храмовой и алтарной частей собора. Имеются нарушения элементов отделки и декора алтарной части здания (трещины, отслоение штукатурных и красочных слоев). По данным наблюдений, раскрытие трещин по разрывам гипсовых маяков в период с 3 по 8 мая 2004 года происходило со скоростью от 5 до 11 мм в сутки. Признано, что здание-памятник находится в аварийном состоянии.
      В целях приостановления процесса разрушения Введенского Собора были разработаны и проведены первоочередные противоаварийные мероприятия. Так, ОАО «Волгостальконструкция» провела работы по устройству стального бандажа наружных кирпичных стен Введенского Собора.
      ООО НПФ «ФОРСТ» разработан проект производства работ по усилению оснований фундаментов Введенского Собора с подпорной стенкой с применением буроинъекционных свай. Согласно утвержденному проекту для усиления фундамента собора должны установить 614 таких свай. По состоянию на 19.07.2004 года было установлено 240 свай.
      По данным, которые уточняются, ООО НПФ «ФОРСТ» уже провело работы на 11 млн. рублей. Заплачено же было только 3 млн., и бурильщики работы свернули. В ходе бурения во многих местах обнаружены пустоты под фундаментом собора. В связи с этим расход бетона на установление свай превышает предусмотренную норму расхода в 7,2 раза. Из 240 установленных свай расход бетона превысил норму уже при установке 44-й сваи.
      Верующие практически утратили возможность осуществлять церковные обряды в главном храме республики. Если трещины обнаружены в своде, то свод может рухнуть, погибнут люди. Зато шикарное здание епархиальной конторы ударными темпами достраивается.
      На месте резиденции стоял жилой дом. Жителей расселили. Жильё им предоставил город. По предварительным оценкам, ущерб, нанесенный памятнику, равен 10 млрд. рублей. Кто заплатит, в том числе и строителям? Церковь? Но у нее нет таких денег. Бюджет? Но с какой стати? Государство-то у нас по Конституции светское.
      Скорее всего, расходы примет на себя городской бюджет и городские предприятия. Только сумма-то уж больно велика! Решатся ли городские депутаты выделить на ремонт бюджетные средства? Тем более что прокуратура республики внесла в городскую администрацию представление с требованием устранить выявленные нарушения законодательства.
      Вся стройка началась из-за одной подписи. Н. И. Емельянов, городской глава, подписал распоряжение о предварительном согласовании места строительства. Ответственность на Емельянове. Но это с формальной точки зрения. Самому Емельянову, при остром дефиците городского бюджета, вряд ли нужна была эта стройка. У него десятки домов требуют капитального ремонта, разбиты дороги, денег с трудом наскребли на оплату новой земли под городское кладбище.
      Скорее всего, глава администрации выполнил поручение «вышестоящих» товарищей, которым идеологическая поддержка церкви нужна как воздух.
      Близятся выборы в Чебоксарское городское собрание, а также выборы главы городского самоуправления. Нужны ли нам такие мэры, которые под давлением вышестоящего начальства начинают стройки, имеющие такие катастрофические последствия?»
      На этот выпад даже газета «Советская Чувашия» вынуждена была откликнуться оперативно (хотя в последние годы местные СМИ избрали тактику глухого, абсолютного умолчания). Орган, ведомый Африканом Соловьевым, на второй странице поместил разгромную статью «Ложь как метод агитации».
      На это сочинение я вынужден был подать в суд. 1,5 года тянулся процесс, и все-таки 7 июля 2005 года суд заставил «Советскую Чувашию» опубликовать текст опровержения и выплатить мне денежный штраф. Газета «подергалась-подергалась» и 20 ноября 2005 года текст опровержения все-таки опубликовала.
      Введенский Собор до сих пор в аварийном состоянии. Денег на его полную реставрацию нет.
      Местная власть продолжает упорно поддерживать церковное начальство. 14.09.2004 г. Митрополит Чебоксарско-Чувашской епархии Варнава обратился с заявлением в адрес главы администрации г. Чебоксары Н. И. Емельянова с заявлением, в котором содержалась просьба об обращении к директору ЧМУППП «Теплосеть» Гончарову А. Н. с просьбой об освобождении Чебоксарско-Чувашской епархии от оплаты за потребление тепловой энергии в 2004–2005 отопительном сезоне.
      Обращение митрополита администрацией города было рассмотрено. В адрес митрополита направили сообщение об удовлетворении обращения. При этом чиновники указали на необходимость сохранения и поддержания охраняемых государством памятников истории и культуры, на значительный вклад церкви в дело возрождения духовности, укрепление мира, добра и согласия в обществе.
      Акция носила благотворительный характер. «Благотворителем» выступили «Теплосети» за счет прибыли, остающейся в распоряжении предприятия на общую сумму 1440 тыс. рублей. В частности, погашение задолженности за отопление предусмотрено по следующим объектам:
      — по Свято-Троицкому мужскому монастырю, включая Духовное училище и храм Архангела Михаила, церковь Рождества Христова — 900 тыс. руб.;
      — по Введенскому кафедральному собору — 350 тыс. руб.;
      — по Чебоксарско-Чувашской епархии — 90 тыс. руб.
      Всё это было объяснено как акт доброй воли. Возникает вопрос: а как быть с мусульманами или, допустим, баптистами? Этим общественным организациям тоже списывать задолженность перед энергетиками? Почему православным можно, а мусульманам нельзя?
      «Листовочная деятельность», видимо, переполнила чашу терпения федоровской команды. Меня решили посадить.

* * *

      С утра принесли в пакете майку, свитер, штаны, шлепанцы, зубную щетку, мыло, а самое главное — газеты. Уселся читать. Кормили три раза в день. Плохо. Но уже в тюрьме я понял, что совсем не плохо, а очень даже прилично.
      На второй день ко мне «подселили» молодого ветерана чеченской войны Володю. Его «взяли» за попытку сбыть марихуану. В Чечне он был снайпером и имел медаль «За отвагу». Но это я узнал уже позже, когда оказался с ним в одной камере в СИЗО.
      23 октября меня поместили в автозак и куда-то повезли. Я сидел в маленьком, тесном «стакане» и не видел, куда мы едем. Привезли, как оказалось, на Волгу, в знаменитое учреждение ИЗ (изолятор) — 21/1.
      Хороший город Чебоксары. Здесь тюрьма, церковь, больница и водочный завод расположены на одном пятачке. Всё рядом! Самые нужные в нынешней жизни для русского человека объекты соседствуют.
      Провели через ряд решеток. Посадили в маленький отстойник с какими-то грязными бомжами. Один из них беспрерывно кашлял, вскакивал и, подволакивая огромные разбитые китайские зимние ботинки из дерматина, шаркал к двери, бил в нее, крича: «Я туберкулезный, мне плохо!»
      Сидели долго. Я с интересом читал надписи на стенах. Их было много. В основном желали всем крепиться, а также «золотой матушки свободы». Были и имена, клички («погоняла»), а также даты, указывающие, кто и когда «заехал» (был привезен), каким этапом прошел.
      Потом повели в лабораторию, а перед этим раздели догола, все вещи прощупали (на мне были кроссовки, поэтому супинаторов в них не обнаружили). Сделали снимки — фас, профиль. Испачкали руки, снимая отпечатки пальцев и ладоней.
      В каптёрке дали матрац, серое тонкое одеяло из сукна, подушку, наволочку и простынь желтого цвета из грубого материала. Отвели в камеру № 17.
      Камера была рассчитана на 8 человек, располагалась на первом этаже, решетка ее выходила не во двор, а под лестницу, ведущую на второй этаж. Оттого в ней все время было мрачно. Шконки (железные кровати) были двухъярусные. Сидельцев было в два раза больше, чем шконок.
      Со мной сразу стал разговаривать мужчина лет под пятьдесят, увидев, что я стою с матрацем в дверях, не зная, куда мне деться. Он тут же попросил какого-то молодого парня освободить для меня крайнюю, верхнюю шконку, спокойно заявив, что пришел старший по возрасту.
      Освободили. Стали выспрашивать, какая статья, сколько лет «светит», откуда. Всё рассказал честно. Потом, сидя долгие месяцы, убедился — ничего скрывать не надо. Все равно всё станет известно. В тюрьме очень хорошо налажена система связи.
      А взрослый дядя оказался летчиком, полковником. Звали Юрой. Он в СИЗО сидел уже долго. После выхода в отставку жил в Самаре, занимался поставками нефтепродуктов. В Чебоксарах его «взяли» будто бы за то, что в багажнике его автомобиля обнаружили около двух килограммов героина.
      То, что я с ним сошелся, — удача. В тюрьме много чего муторного, нечеловеческого. А здесь у меня даже собственная шконка появилась, на которой я мог спать ночью. Днем спал кто-то другой. Менялись из-за тесноты.
      Тут же были и унитаз, и раковина, и стол с лавкой, намертво вмурованные в пол. На окне была двойная толстая решетка «решка». Сидели со мной за наркотики, за воровство, за фальшивомонетничество (Игорь, студент из Йошкар-Олы, подделывал дензнаки).
      Кормили плохо. Все время рыбный суп (его никто не ел, выливали, вылавливали картошку, очищали от костей рыбку, смешивали с постным маслом, луком, солью — был салат). И каша (редко горох, капуста), в которой иногда плавали остатки то ли ушей, то ли хвостов каких-то животных. Правда, если договориться по знакомству с «баландёрами» (заключенными, работающими в «хозбанде», обслуживающей тюрьму), то можно зачерпнуть и со дна огромной кастрюли. А там бывало мясо.
      Конечно же, сразу отвели в санчасть. У меня из-за того, что сильно понервничал, подскочило давление. Думали положить в тюремную больницу. Я отказался. Взяли кровь. СПИДа и сифилиса не оказалось. Просветили рентгеном. Чахотки не было тоже.
      Тогда в санчасти я дал маху: единственный раз «попал в непонятное». Уходя, попросил наполнить литровое ведерко из-под майонеза сметаной. Ребята, провожая из камеры в санчасть, всучили мне эту банку с ручками, сказали, что у медиков обязательно есть фляга со сметаной, а каждому вновь прибывшему сметана положена.
      Конвоиры и женщина-врач странно на меня посмотрели. Кто-то из них сказал, что сметана будет в следующий раз, сейчас нет. В камере, когда я сообщил об этом, долго смеялись. Выяснилось, что это один из самых безобидных видов тюремных «приколов».
      «Прописку» я не проходил, с Юрой-полковником мы сошлись быстро, держались вместе. Но звали меня не Игорем, а «Юрьевичем» (Юрич).
      Через пару дней я проверил несколько сочинений сидельцев. И письма, и жалобы, и ходатайства. Сочинения были малограмотные. Поправил, подсказал, как написать лучше. Это очень понравилось. Ко мне стали обращаться за советами. Положение моё упрочилось.
      Мыться нас водили в баню еженедельно, под конвоем. В такие дни на этажах и во дворе выставляли охранников с ротвейлерами. В бане я успевал за 20–30 минут и помыться, и постираться.
      Всё это потом вывешивалось сушиться в камере. Веревки там запрещены, но из синтетических мочалок ловко делают прочную бечевку. Такая тюремная веревочка называется «конь».
      Тюрьма наша — одна из самых старых в России. Камера 17 — помещение мрачное. Своды давят, наваливаются. По «коням» развешаны тряпки — влажные, сухие, всякие. Запах. Ни с чем не сравнимый, пропитывающий до костей тяжкий дух. Кажется, его можно нарезать, как несвежий студень. Какое-то время он исходит от тебя даже после выхода на волю.
      В тюрьме самое страшное — теснота, замкнутое пространство, безделье. Человек всегда на виду, даже во время отправления естественных физиологических функций. И очень хочется одиночества. Почему-то беспрерывно орет радио.
      Когда люди за столом (а садиться есть принято всем вместе, если не умещаются, значит, посменно), то в туалет («на дальняк») ходить нельзя. Ошибёшься (если невмоготу — не предупредишь) — побьют. Тоже верно. Туалет со столом тут же, рядом. Ведь неприятно.
      Обязательно мыть руки после туалета. Не помоешь — тут же последует наказание. И это верно. Никакой грязной посуды. Поел — вымой за собой. Последний — убери со стола. Отдельная история с татарами и таджиками. Они не садились за стол, если на нем было сало.
      Чего было вдоволь, так это хлеба. В нем не было недостатка, так как пекарня в ИЗ 21/1 своя.
      В тусклом свете камеры постоянно стоял табачный дым. Я в жизни никогда не курил. Не курил и Юра-полковник. Остальные же смолили беспрерывно, я весь этим дымом прокоптился. От табачного «смога» буквально выворачивало, но грех было жаловаться. У меня была своя шконка, до меня никто не «докапывался», погоняло у меня было приличное, и я ни разу за все месяцы пребывания в тюрьме не мыл полы в камере.
      Всё делала молодежь. Её проходило через тюрьму много. Быстро отправлялись молодые парни на небольшие, как правило, сроки на поселение в Соликамск. Большой удачей считалось угодить на поселение в Алатырь. Кто на краже в магазине попался по второму-третьему разу, кто на драке, кто на сотовом телефоне. Условный срок есть, прокололся — езжай на поселение. Вот эти зеленые пацанята всё и драили.
      Честно говоря, это было хоть какое-то занятие. И брались за дело с энтузиазмом. Кроссворды разгадывать надоедало. Надоедали домино и нарды. А книг из заключенных никто не читал.
      Кто-то развлекался тем, что беспрерывно стирал свои вещи, грел в чифир-баке воду, мылся над унитазом, завесившись временно простыней. Перед судом мыться в камере — обязательно. Сами себя стригли. Изготавливали из коробков и сигаретных пачек какие-то хитрые пепельницы. Делали «мульки», герметически запаивали, через «кабуры» (пробитые в стенах дыры) переправляли «малявы» по другим камерам — переписка.
      Упорно оттачивали черенки алюминиевых ложек. Служили они вместо ножей. Особым спросом пользовались «марочки» — куски белых простыней, на которых шариковыми ручками вырисовывали различные сюжеты. Но любимые изображения — розы, парусники, купола церковные. Были в тюрьме приличные умельцы. «Марочки» они делали на заказ — к праздникам (Новому году, Восьмому марта). Взамен получали сигареты, чай.
      Чифирь в 17-й камере пили ежедневно. До красноты заваренный густой обжигающий напиток, под леденец, карамельку, в алюминиевой кружке, передавали по кругу, понемногу схлебывая. Ритуал. Я чифирь не пил. Меня от него тошнит.
      Дворики для прогулок маленькие — чуть больше камер. Глухие стены, а вместо потолка глухая сетка. По второму этажу, над сеткой, проходит галерея. На ней — охрана. Переговариваться с соседними двориками запрещено. Но все равно заключенные перекликаются — в основном поздороваться, узнать о самочувствии. Переговоры сильно оживляются, если рядом «выгуливают» женщин.
      Прогулка длится 1 час. Помещенных в карцер выводят погулять всего на полчаса, в отдельный крохотный закуток (двор № 6) площадью метра три. Некоторые в заключении падают духом. В состоянии депрессии (особенно если речь идет об «обиженных», о тех, кого загоняют под шконки) люди могут сутками не вставать, не мыться, не ходить на прогулки.
      Впрочем, в тюрьме боятся появления вшей, паразитов. Если от такого «загрустившего» арестанта начинает вонять, то его пинками заставляют встать, постираться, помыться. С нищими, убогими делятся одеждой. Лохмотья выкидывают (мусор из камер выносится ежедневно).
      Зимой, в мороз почти никто не ходит на улицу. Просто лежат. Иногда я оказывался на прогулке совсем один. Это огромное удовольствие. Все время, пока сидел, на прогулке старался хоть как-то бегать трусцой по периметру. За час удавалось наматывать (в режиме белки в колесе) километра четыре. На воле моя ежедневная норма — 10 км. Так что без физических нагрузок, хоть в таком, усеченном виде, пришлось бы туго.
      Над третьим двориком висел большой прожектор. В его стекле отражалась Волга и лес за ней. Если заключенные попадали в этот двор, то подолгу рассматривали отражение. Всем очень хотелось на волю.
      Мне через два месяца заключения очень хотелось в заснеженный сосновый лес. Погулять. И чтоб непременно выпить грамм сто пятьдесят водки, закусив огурчиком и вареной картошкой.
      Несмотря на слухи, с наркотиками и алкоголем в ИЗ 21/1 очень строго. Сколько сидел — ни разу не видел и не слышал (а в тюрьме ничего не утаишь), чтобы кто-то сумел кайфануть или выпить. Может, оттого, что при мне в тюрьме появился новый начальник — Киселев.
      Строгие шмоны. Иногда по нескольку раз в неделю. Всё перевернут, прощупают, просветят каждого заключенного, поставленного в коридоре лицом к стене (руки за спину) металлодетектором. Начали устанавливать в коридорах видеокамеры наблюдения, прокладывать совершенно новую сигнализацию.
      Пару раз пытались мы делать брагу (сухари, сахар или карамельки — в пластиковую бутылку). Ее находили и выливали. Хитрые таджики, сидевшие за героин, умудрялись прятать и потреблять специфическое вещество (насвай). Но как и где они его прятали — раскрывать не буду. Из остальных заключенных, оттого, что это зелье было уж очень специфическим, его не потреблял никто. Один раз пытались курить — вонь стояла невероятная.
      Помню, как Саид — рослый таджик моего возраста (это было уже в 29-й камере), получивший всего пять лет общего режима за то, что выдал сотрудникам ФСБ 3 кг героина, сильно мучился, болел, когда закончились у него запасы этого вещества. Сколько он не предпринимал потом усилий, чтобы вновь получить его в камеру, ничего не вышло.
      Саид — «погоняло». Звали его иначе. Он не курил, был набожен (таджики все набожными становятся в тюрьме), очень чистоплотен. Почти всегда ходил гулять. Мы иногда долго беседовали с ним. Он жалел о распаде Советского Союза. Во времена СССР Саид работал бригадиром в большом колхозе, выращивавшем хлопок. Тогда была работа, деньги, награды, в хозяйство поступала техника, все было засеяно.
      Кланы, за редким исключением, по словам Саида, жили дружно. Дети спокойно учились, а детей было много в каждой семье. И был смысл жить. Что творится в Таджикистане сейчас, я даже пересказывать не буду. Отдельную книгу нужно писать.
      Чего не мог Саид, так это вместе со всеми есть, если на столе было сало. А в тюрьме сало, чеснок, лук — продукты необходимые.
      В пластиковом ведре при помощи кипятильника варили супы из полуфабрикатов. Сразу на всю камеру. Большой популярностью пользовалась лапша быстрого приготовления. Всё это доставлялось с передачами от родных, близких, знакомых.
      Содержимое передач тут же выкладывалось на стол. В камере утаить какой-то кусок, припрятать — немыслимо. Всё общее и поровну — закон. Даже различные «обиженные» и «опущенные» (а они садиться со всеми вместе за стол не могут, едят после всех) голодными не оставались. Тем более, что тюремной каши дают много, не жалеют.
      В камере 17 главный повар был Юра-полковник. В 28-й камере — Саид. Готовили они вкусно. Буквально из «топора» могли сварить суп. Саид с большой теплотой вспоминал годы службы в армии. Служил он в Забайкалье и все два года был поваром.
      В камере после прогулки я ежедневно обливался холодной водой на дальняке, предварительно налив ее из крана в пластиковые бутылки. В кране была только холодная вода. Главное в камере — устать за день. Поначалу, пока мне не передали книги, я подробнейшим образом изучил УПК и УК РФ с комментариями. Делал выписки, закладки.
      Потом читал Гегеля, Фихте, Шеллинга, Фейербаха, Шопенгауэра, Ницше, Дидро и, по случаю, Проханова («Крейсерова соната»). Был и Маркс.
      Если меня не возили на суды, то чтение продолжалось с подъема до 12 часов ночи. К этому времени я настолько уставал, что, заткнув уши затычками, которые получил с передачей от брата, накрывшись с головой подушкой, засыпал. Вокруг стоял табачный дым, шум. Те, кто не имел своего места и спал днем, рассаживались играть в покер. Как-то умудрялись в него играть при помощи домино. А уж сухой стук кубиков в нардах до сих пор стоит в моей голове.

* * *

      После водворения меня в тюрьму я понял, что сопротивляться нужно с удвоенной энергией и в первую очередь попытаться отменить решение об изменении меры пресечения.
      На воле люди тоже не бездействовали. А. В. Имендаев уже 23 октября 2004 года отправил запрос прокурору Чувашии о моем незаконном водворении под стражу, а также подготовил от моего имени апелляционную жалобу на решение Малюткина. В срочном порядке он писал: «УПК РФ (ст. 238 ч. 1, ч. 3) без вариантов предписывает суду приостановить производство по уголовному делу в случае принятия Конституционным судом РФ к рассмотрению жалобы о соответствии закону, принятого в уголовном деле, Конституции РФ.
      Мировой судья в нарушение ст. 238 ч. 1, ч. 3 не приостановил производство по уголовному делу. Апелляционную жалобу в нарушение ст. 359 УПК РФ вернул Молякову, а самому Молякову необоснованно и незаконно изменил меру пресечения на заключение под стражу».
      Немедленно обратился с апелляционной жалобой на действия Малюткина и В. А. Ильин. 26 октября 2004 года судья Калининского районного суда г. Чебоксары С. П. Щетников в судебном заседании эту жалобу рассмотрел.
      Накануне этого суда Ильин был у меня в тюрьме. Сообщил, что разговаривал с Щетниковым. Тот рассмотрел материалы дела, заявил, что оно абсурдно, и обещал решение Малюткина отменить.
      Меня привезли в суд в наручниках. Спустили в подвальное помещение суда. Там предусмотрены специальные боксы для заключенных. В них дожидаешься вызова наверх, либо отправки в тюрьму в автозаке после судебных заседаний.
      Ожидание порой длится часами. Стены в этих мрачных подвальных помещениях исписаны характеристиками на различных судей.
      Больше всех доставалось судьям Андреевой и Борисовой. Каких только сочных эпитетов они не удостаивались!
      И я впервые просидел там долгие часы. Задержки во многом вызывались большим количеством людей, приходивших на мои процессы. 26 октября их было очень много. Когда меня вели наверх, то судебные приставы проталкивались сквозь строй людей, стоявших на лестницах, на этаже. Всех желающих вместить в зал суда не удалось.
      Впоследствии меня подвозили со специального входа в большой зал заседаний. Его приходилось открывать, так как количество сочувствующих исчислялось сотнями, и для поддержания порядка приходилось стягивать дополнительные силы милиции и судебных приставов.

* * *

      После моего заключения под стражу в городе прошли пикеты. Мощно выступили горожане в мою поддержку на митинге 7 ноября (после митинга люди отправились прямо к тюрьме, устроили пикет возле нее), в начале декабря. Самая мощная манифестация случилась 21 января 2005 года, когда наряду с требованием отменить 122-й закон о «монетизации льгот» прозвучал призыв «Свободу Молякову!» Митингующие в тот день перекрыли центральную улицу г. Чебоксары — пр. Ленина.
      Появились сообщения о моем аресте в Интернете. Пошли публикации в «Известиях», «Завтра», «Советской России», «Правде», «Чебоксарской правде», «Московском комсомольце».
      Освещали эту ситуацию и на телевидении. «RenTV» подготовило специальный репортаж по моему делу, а радиостанция «Свобода» возвращалась к нему периодически.
      Уже 26 октября 2004 года от председателя ЦК КПРФ Геннадия Андреевича Зюганова в адрес Генерального прокурора Российской Федерации В. В. Устинова был направлен запрос, в котором лидер партии настаивал на незаконности помещения меня в тюрьму и на ярко выраженной политической, заказной сути уголовного преследования в отношении меня.
      От Зюганова, от ЦК я чувствовал огромную поддержку. В тюрьму от него приходили поздравительные телеграммы и на Новый, 2005, год, и на день рождения (оно у меня 29 января).
      Я получал десятки писем и телеграмм со всей страны. Были и продуктовые передачи от разных людей. Помню, большую передачу сделал Николай Евгеньевич Сухов, руководитель ОАО «Волжанка»: сало, лук, чеснок, квашеная капуста, соленые огурцы, вареный картофель. Мы потом всё это ели недели две, делали винегреты.
      Не забывал меня Александр Викторович Константинов, наш коммунист, депутат Государственного Совета Чувашской Республики. От него шли в тюрьму периодически продовольственные передачи, помогал он и моей семье, оставшейся в сложном положении.
      Всех, кто переживал за меня, буквально болел душой, морально и материально поддерживал, не перечислить. Всем им огромное спасибо.

* * *

      Меня в наручниках ввели в зал, поместили в клетку, внутри которой расположена скамья для подсудимых, сняли наручники. Когда мне предоставили слово, я сказал, что мировым судьей судебного участка № 2 Калининского района г. Чебоксары 18 октября 2004 г. было вынесено постановление, которым в отношении меня был объявлен розыск, изменена мера пресечения на заключение под стражу. До вынесения судьей данного постановления я неоднократно присутствовал в зале суда на заседаниях. Предупредил судью Малюткина, что я на один день — 13 октября 2004 года — выезжаю в Москву, в Верховный суд РФ. А вот противоположная сторона — Федоров и его представители — в суд не являлись трижды.
      14 октября 2004 года я приехал обратно в г. Чебоксары, и у мирового судьи не было оснований объявлять меня в розыск.
      18 октября 2004 года, после обеда, я явился к мировому судье и сдал ему апелляционную жалобу. Он видел меня не только в суде. Он практически каждый день меня видит, так как мы живем в одном подъезде. Видел он меня и 18 октября, и 19 октября.
      К тому же я долгие годы был депутатом Государственного Совета Чувашской Республики, возглавляю Чебоксарский городской комитет КПРФ. Бегать от Федорова я не намерен. Всегда на виду. Меня всегда можно найти. Попробуй я скрыться — вой поднялся бы до небес! Трус! Сбежал! Такого подарка я не сделаю.
      Если бы я хотел скрыться, разве сидел бы спокойно в горкоме в тот день, когда меня арестовала милиция.
      В апелляционной жалобе я просил суд приостановить производство по делу. Мировой судья не вправе выносить какое-либо решение в противоречие с позицией Конституционного суда РФ. Дело должно быть приостановлено до вынесения решения Конституционным судом.
      Мера, избранная в отношении меня, ничем не обоснована. Я привлекаюсь к уголовной ответственности по преступлению средней тяжести. В соответствии с ч. 4 ст. 247 УПК РФ я имею право требовать рассмотрения моего уголовного дела в мое отсутствие. Я неоднократно заявлял мировому судье, что мне нечего сообщить по данному делу, что я к нему непричастен и поэтому в деле участия принимать не желаю. Возбудила прокуратура уголовное дело — пусть рассматривает без меня. Я заявлял мировому судье ходатайство о рассмотрении уголовного дела в мое отсутствие. Судья его незаконно отклонил.
      Кроме того, в постановлении неправильно указано, что я холостой. Я женат, имею двоих детей, в нарушение ч. 11 ст. 108 судья не предупредил незамедлительно близких родственников о месте содержания меня под стражей.
      В суде эти слова подтвердила моя жена Ирина, которая выступала в качестве свидетеля. Конечно же, подтвердил их и Ильин, просил меру пресечения изменить на подписку о невыезде.
      Юркин, гособвинитель, был против. Повторил доводы Малюткина.
      Щетников в удовлетворении жалобы мне отказал. Вид при вынесении решения он имел очень неуверенный. Все присутствующие заметили, как чуть-чуть дрожали у него руки, когда он зачитывал свой «вердикт».
      Раздались дружные возгласы возмущения. Под крики, проклятья в наручниках меня вновь отвели в подвал. Сидел там долго, и отчаяние впервые навалилось на меня. Я увидел «перспективу», открывшуюся передо мной. Радости она не доставила.
      Но в камере воспрял духом. Вечером у меня был готов текст кассационной жалобы на решение Щетникова. На следующий день она была направлена в Судебную коллегию по уголовным делам Верховного суда Чувашской Республики. От коллегии я требовал отменить решения и Малюткина, и Щетникова в силу следующих обстоятельств: «…Полагаю, что оба решения незаконны… Судья Малюткин посчитал, что мною была нарушена статья 102 (п.п. 1, 2) УПК РФ. Он также пришел к выводу, что я могу скрыться от суда.
      Этого не могло быть, так как помимо научной деятельности (в настоящее время работаю над докторской диссертацией), возглавляю Чебоксарскую городскую организацию КПРФ, ежедневно контактирую с десятками людей, четырежды избирался депутатом Госсовета ЧР, баллотировался в депутаты Государственной Думы Российской Федерации. В ходе выборов за меня голосовали десятки тысяч избирателей.
      4 октября 2004 года я выступал на митинге, на котором присутствовали сотни людей…
      П. 1 ст. 102 УПК РФ я не нарушал, поскольку с того момента, как нахожусь под подпиской о невыезде, покидал Чебоксары только один раз — 13 октября 2004 года — для участия в заседании Коллегии по гражданским делам Верховного суда РФ.
      В ходе судебного заседания я зачитал телеграмму-вызов в ВС РФ в зале суда, судья Малюткин лично убедился в подлинности документа, что зафиксировано в протоколе судебного заседания. С его стороны никаких возражений не последовало.
      Я просил суд не назначать на 13 октября и утро 14 октября заседания, поскольку просто физически не смог бы успеть на них. Но именно на утро 14 октября Малюткин судебное заседание назначил. Я не был об этом извещен.
      14 октября в суде присутствовал мой адвокат — В. А. Ильин, а вот ни «потерпевшего» Н. Федорова, ни его представителя, адвоката Шарапова, в суде не было. Это зафиксировано протоколами судебных заседаний.
      Абсурдно утверждать, что я уклонялся от явки в суд или намеревался скрыться в «подполье», если я требовал доставить в суд (из-за отсутствия адвоката Шарапова) самого заявителя Н. Федорова.
      Я (а также мой представитель) трижды являлся по вызовам судьи Малюткина, но из-за отсутствия противоположной стороны лишался права на законное и быстрое рассмотрение уголовного дела в суде. Никаких мер к гражданину, проявляющему неуважение к суду, мировой судья не принял.
      Потерпевший и его представитель не предъявили оправдательных документов, объясняющих их неоднократное отсутствие в суде. 19 октября 2004 года по этому поводу мной была направлена апелляционная жалоба в Калининский районный суд, в которой я просил прекратить рассмотрение уголовного дела по п. 2 ч. 1 ст. 24 УПК РФ. До сих пор жалоба не рассмотрена.
      В постановлениях и Малюткина, и Щетникова указывается, что я будто бы не являлся в суд 21 июня 2004 года. Извещение Малюткина я получил, немедленно отреагировал на него направлением в районный суд жалобы, в которой указал, что в конце следствия прокурором Толстовым были нарушены п.п. 2, 4 ст. 222, а также положение УПК РФ о том, что обвинительное заключение должно быть вручено под роспись обвиняемому в конце следственного процесса прокурором (следователем), проводившим следствие.
      Был также нарушен судом п. 2 ст. 233 УПК РФ, гласящий, что рассмотрение уголовного дела в судебном заседании не может быть начато ранее 7 суток со дня вручения обвиняемому копии обвинительного заключения или обвинительного акта.
      Функции следствия и суда законодательством строго разделены. Суд не может брать на себя функции следствия и вручать обвиняемому обвинительное заключение.
      Эти доводы с 21 июня 2004 года рассматривались в районном и Верховном судах ЧР. В итоге всё вернули мировому судье, переложив на него ответственность за принятие решения. В это время я был в городе, никуда не скрывался. Указывал судье Малюткину в многочисленных заявлениях на эти нарушения, просил принять единственно верное решение — отправить дело обратно в прокуратуру исполнения процессуальных норм.
      Заявитель Федоров утверждает, что я совершил «преступление» в Московском районе г. Чебоксары. Следствие почему-то велось Ленинской районной прокуратурой, а дело было передано для рассмотрения в Калининский районный суд г. Чебоксары. Это нарушение важнейшего принципа подсудности. «Калининский» судья Малюткин — не мой судья.
      С 21 июня по 29 сентября от судьи Малюткина я не получал никаких извещений, вызовов. 29 сентября 2004 года ко мне домой приехали три судебных пристава. Я без сопротивления прибыл в помещение судебного участка.
      Судья Малюткин заявил, что вынужден был по инициативе гособвинителя Юркина вынести постановление о моем приводе. Без меня он будто бы не может выяснить мою позицию по делу. Я изложил её в письменном виде (имеется в деле).
      Я отказался принимать от судьи обвинительное заключение, заявив, что он — судья, а не прокурор и должен заниматься своим делом. От следователя Толстова никаких повесток о необходимости явиться к нему для ознакомления с обвинительным заключением я не получал. В Калининском районном суде г. Чебоксары не должны были принимать дело к производству без врученного обвинительного заключения.
      В ходе следствия были поданы заявления от свидетелей, которые утверждают, что это они на самом деле написали статью, в которой Н. Федоров усмотрел клевету. Я автором статьи не являюсь и увидел текст уже после выборов.
      После незаконного привода, который в тот же день был также опротестован в Калининском райсуде, я являлся в суд постоянно, но судебные заседания игнорировались противоположной стороной.
      Я должен был быть в суде по повестке, которую я получил еще до 13 октября, до «тайно» назначенного судебного заседания, которое было специально устроено, чтобы обвинить меня в нарушении режима.
      В постановлениях указывается, что меня не было в городе 18 октября 2004 года. Это неправда. В тот же день, в 11.50 утра, я был у мирового судьи, о чем свидетельствует штамп канцелярии этого суда на апелляционной жалобе с требованием о приостановлении производства по п. 3 ст. 238 УПК РФ.
      16 августа 2004 года Конституционный суд РФ уведомил меня о получении моей жалобы на нарушение конституционных прав и свобод, в которой я прошу Конституционный суд РФ проверить на соответствие Конституции п. 4 ст. 222 УПК РФ. В соответствии с п. 3 ст. 238 УПК РФ дело должно было быть приостановлено.
      У судьи Малюткина я был и 19 октября 2004 года. Он ничего не сообщил мне о своем постановлении об изменении меры пресечения. Этим он нарушил п. 4, п. 5, п. 12 ст. 108 УПК РФ. Я не присутствовал при вынесении постановления об изменении меры пресечения, не объявлялся в международный розыск, мои родственники о том, что я арестован, уведомлены не были. В судебном протоколе заседания под председательством судьи Щетникова искажены показания моей жены.
      Федеральный судья Щетников отказался заслушать моих свидетелей А. В. Имендаева и В. Д. Солдатова. Допросил только жену. Судья Малюткин в своем постановлении об изменении меры пресечения указал, что я холост, чем нарушил ст. 99 УПК РФ. Помимо жены у меня есть еще и двое детей. С судьей Малюткиным мы проживаем в одном подъезде, и он прекрасно об этом знает».
      В. А. Ильин тоже подал дополнительную кассационную жалобу. Подтвердив мои доводы, он добавил: «Более того, в ходе судебного заседания в суде первой инстанции был заявлен отвод мировому судье судебного участка № 2 Калининского района г. Чебоксары Малюткину А. В. на том основании, что постановлением Государственного Совета Чувашской Республики от 12 июля 2001 года № 697 «О назначении мировых судей» в соответствии со ст. 80 Конституции Чувашской Республики, ст. ст. 7, 8 закона Чувашской Республики от 3 марта 2000 года «О мировых судьях в Чувашской Республике» (с изменениями от 3 мая 2001 г.) полномочия мирового судьи судебного участка № 2 Калининского района г. Чебоксары Малюткина А. В., назначенного мировым судьей на трехлетний срок полномочий, в данный момент истекли.
      Таким образом, рассмотрение данного уголовного дела судьей, полномочия которого истекли, является грубейшим нарушением уголовно-процессуального права — ст. 8 УПК РФ и ст. 47 Конституции РФ, что в силу ст. ст. 379, 381 УПК РФ также является основанием для отмены судебного решения.
      На основании вышеизложенного, в соответствии со ст. 8, 10, 47, 228, 237, 375, 378, 379, 381 УПК РФ, постановлением Государственного Совета Чувашской Республики от 12 июля 2001 года № 697 «О назначении мировых судей», ст. ст. 7, 8 Закона ЧР от 3 марта 2000 года № 2 «О мировых судьях в Чувашской Республике», ст. 80 Конституции ЧР, ст. 47 Конституции РФ, прошу Судебную коллегию по уголовным делам Верховного суда ЧР постановление мирового судьи судебного участка № 2 Калининского района г. Чебоксары Малюткина А. В. от 18.10.04 г. об изменении меры пресечения с подписки о невыезде на содержание под стражей и постановление федерального судьи Калининского районного суда г. Чебоксары Щетникова С. П. от 26.10.04 г. об оставлении моей апелляционной жалобы без удовлетворения, отменить, производство по делу приостановить до получения ответа Конституционного суда РФ, И. Ю. Молякова из-под стражи освободить».
      Малюткин же, упрятав меня в тюрьму, уже 25 октября 2004 года возобновил производство по уголовному делу ввиду того, что «розыск» был успешным и меня удалось «выловить». Рассмотрение было назначено на 1 ноября 2004 года.
      В тот же день он вынес несколько постановлений о возврате мне апелляционных жалоб от 18, 19 и 22 октября без рассмотрения.
      Все это я узнал в камере вечером 26 октября. Понял, что противник пытается ускорить процесс, одним «махом» решить дело. Нужно было сорвать их намерения.
      Подумав, решил идти на голодовку в знак протеста против беззакония. Объявил о голодовке начальнику тюрьмы в заявлении на следующий день. К вечеру меня перевели в карцер.

* * *

      Всего карцеров на первом этаже четыре. И прямо рядом с моей первой камерой — 17-й. Номера 18, 19, 20, 21. В карцере было холодно. В маленьком помещении деревянные нары, которые днем пристегиваются к стене замком. Малюсенький столик и скамеечка у стены под окном, вделанные намертво в пол. Напротив нар, висящих на двух цепях, лампочка за сеткой. Свет горит круглосуточно. Потолок высоко, под потолком зарешеченное окно. Из него сильно дуло. Зато не было табачного дыма.
      Еду приносили три раза в день. Я отказывался. Водили к начальнику ИЗ 21/1 Киселёву. Он говорил, что голодовка бессмысленна, что если уж власть «взялась» за меня, то дело доведет до конца, а у него есть право после семи суток голодовки применить ко мне принудительное кормление.
      Поддерживал себя тем, что утром, днем и вечером выпивал по литру кипятка. Им и согревался. Охранники скрупулезно фиксировали, сколько раз я отказался от еды. Естественно, я был лишен свиданий.
      Спасался чтением. С одной стороны, в 21-й камере, сидела спидовая Света. От нее было больше всего неприятностей. Она была шебутная, все время вопила в окно, с кем-то бесконечно переговаривалась, требовала от охранников принести ей кипятку, лупила при этом то ли кружкой, то ли миской в толстенную стальную дверь.
      Голос у нее был прокуренный, сиплый.
      С другой стороны, в 19-м карцере, сидела какая-то тихая Лена. Её направляли в Козловку, в женскую колонию. Почему она сидела в карцере — неведомо. Но голос у нее был приятный, грудной, спокойный. Она односложно отвечала Свете на её резкие, сиплые выкрики (так она задавала вопросы).
      Вот они через мой карцер и переговаривались, пытаясь и меня вызвать на разговор. Но я молчал, и они отвязались.
      В 18-м сидел молчаливый мужчина. Он будто бы сексуально домогался (или изнасиловал — уже не помню) малолетних детей. Так же, как и я, за все время он не перекинулся ни одним словом с соседями.
      На пятые сутки голодовки меня все-таки повезли в суд. Пошатывало. Голова слегка кружилась. Был вечер 1-го ноября. Основной судебный процесс был закрытым, народ в зал не пускали.
      Были Малюткин-младший, Юркин-младший, Шарапов, Коток, В. А. Ильин и я в клетке. Тут же Виктор сунул мне сквозь прутья какие-то листы. Это оказался текст статьи «Сладкая сказка о Федоровых» с собственноручными исправлениями, вставками, вычеркиваниями Евгения Павловича Мешалкина.
      Как только заседание началось, я отказался отвечать на какие-либо вопросы. Выразил протест против этого судилища. Заявил о голодовке. Без пищи уже пять дней, плохо себя чувствую.
      И тут поднялся Виктор Алексеевич. Он заявил, что у него имеется неопровержимое доказательство того, что автор статьи — не Моляков. Он представил на обозрение суда подлинник мешалкинского текста и просил копию этого текста приобщить к материалам уголовного дела.
      Кроме того, он ходатайствовал о вызове в суд авторов статьи, проведении почерковедческой экспертизы для подтверждения, что рука — Евгения Павловича, а также о возвращении Малюткиным в прокуратуру текста обвинительного заключения, так как в основе его лежит утверждение, что автор статьи — Моляков.
      Последовало легкое замешательство. У Юркина лицо вытянулось, он стал чем-то похож на грустную лошадь. Вскочил, как ошпаренный, Шарапов, стал сбивчиво, быстро говорить. Мол, мы и не утверждали, что Моляков — автор. Мы только доказываем, что он — распространитель.
      Тогда Ильин процитировал обвинительное заключение, где авторство приписывается мне.
      Шарапов и Коток потребовали перерыва. Разрешение было получено. Адвокаты стали нервно между собой перешептываться. Шептались долго. Юркин будто окаменел, а Шарапов с Котоком принялись что-то набрасывать от руки на листе бумаги.
      Наконец Шарапов встал и заявил, что ходатайствует перед судом о назначении в отношении меня судебно-психиатрической экспертизы. У представителей Федорова появились сомнения в моей психической полноценности оттого, что я объявил голодовку. У меня плохо с логикой — я не могу понять, что меня обвиняют не в авторстве статьи, а в ее распространении. Моляков, по мнению Шарапова, «мизантроп», он во всем видит только темную, нехорошую сторону. Из творчества Молякова видно, что у него преобладает только отрицательная оценка явлений и событий в республике. Защитник Федорова говорил, что жизнь становится все лучше и лучше. Больше на улицах легковых автомобилей. Много открылось магазинов, кафе, ресторанов.
      Такой подход к жизни, как у Молякова, вещал адвокат, лишает смысла существование человека на земле.
      Моляков в течение небольшого периода, не отбыв наказание за первое преступление, совершает аналогичное. К тому же от его действий страдают непосредственно его родные и близкие. А разве нормальный человек такое допустит?
      Юркин-младший, услышав адвокатские доводы, предложение о назначении стационарной судебно-психиатрической экспертизы поддержал безоговорочно. При этом он также подтвердил слова Шарапова, что никто не обвиняет меня в авторстве статьи — только в распространении. Ильин ему еще ответил, что пусть он тогда отзовет обвинительное заключение, где черным по белому зафиксировано — статья написана Моляковым.
      Адвокат Коток, естественно, полностью поддержал хлипкие доводы Шарапова.
      Думал над ходатайством Шарапова Малюткин недолго. Уже на следующее утро меня вновь повезли в суд.
      На вошедшего в зал Малюткина-младшего жалко было смотреть. Он прятал глаза, краснел. Быстро прочел текст постановления, в котором признал все доводы Шарапова верными. Дал санкцию на помещение меня в психушку. Он был так смущен, что вместо слова «мизантроп» все время использовал слово «филантроп». Так я и остался в тексте его постановления «филантропом».
      Потом он пулей вылетел из зала. Взбудораженный произошедшим, я еще успел крикнуть ему вслед из клетки: «Да, ребята, вы совсем разошлись!»
      Так же молча и быстро выскользнули из зала заседания Юркин-младший, Коток и Шарапов.
      Очутившись вновь в карцере, поразмыслив, я понял, что вариант с психушкой возник у противоположной стороны не спонтанно. Они были готовы к его применению, но не ожидали, что перейти к нему придется столь быстро. К этому были давние предпосылки.
      Предположение о том, что я — ненормальный, в косвенной форме Николай Васильевич Федоров высказывал уже давно. Перед выборами на должность президента Чувашии на второй срок был очередной период дружбы Федорова и Куракова. Тогда Лев Пантелеймонович выступал не в роли соперника Николая Васильевича, а в качестве кандидата на должность вице-президента при нем.
      21 октября 1997 года Кураков и Федоров давали совместную пресс-конференцию, которая транслировалась по радио и телевидению. Запись эта до сих пор у меня хранится. Федоров сказал тогда: «…Не до судебных процессов. Звонит один генерал, причем федеральный, и говорит: «Николай Васильевич, мои аналитики говорят, — примерно такой между нами разговор, — что это шизофреник написал это письмо». А письмо на бланке Госсовета, подписывает его председатель комитета… Или шизофреник, или депутат. Это просто так, это не о депутатах, а о том, кто где чем занимается…
      Или шизофреник, или депутат… Наши говорят, может быть, бланк украли и это написали, а там написано: председатель комитета Моляков. Я тоже в студенческое время психиатрию изучал, такого рода логика — это логика у людей, у которых параноидальные синдромы, я не говорю сейчас о Молякове, а о содержании, логике письма. Кто изучал судебную психиатрию, тот наверное знает явные признаки маниакальных, параноидальных синдромов…
      Вот это та деятельность, которой занимаются, Лев Пантелеймонович, в комитетах по бюджету Госсовета и так далее. Переводят деньги: бумага, почта, это надо проверять, причем это каждую неделю, это каждую неделю. Я просто на это не обращаю внимания. Ну что, судиться, что ли? (Вряд ли по этому поводу Федоров стал бы со мной судиться — я тогда выяснял, есть ли у него дом в Германии, а если есть, то на какие деньги приобретен, на кого и как оформлен — И.М.)
      …Ну да ладно, это мои личные дела. Если бы, конечно, направили всю эту энергию на полезное для экономики Чувашии, вместо этого… я не знаю, как это назвать, можно было бы не так, как мы сегодня обеспечиваем республику, можно было бы в полтора раза увеличить… А вместо этого такая переписка идет, такие обвинения…»
      На той пресс-конференции Федоров много говорил о психиатрии. Анфиса Пашкова (ныне главный редактор местного издания газеты «Жизнь», а тогда корреспондент парламентской газеты «Республика» — И.М.) спросила: «Можно тоже мою боль, Николай Васильевич? Я постоянно не вылезаю из Мыслеца, у меня там братишка, у меня там племянник, у меня там родственники есть. Николай Васильевич, скажите, пожалуйста, сколько раз мы к вам обращались: Госсовет, партия зеленых, кто только не обращался, помогите нам, пожалуйста, с Мыслецом. Что говорят ваши министры, сколько у нас будет гнить Мыслец? Даты назовите, пожалуйста, сколько еще будем терпеть?»
      Федоров ответил: «Как только представят материалы объективные для того, чтобы можно было… Если есть факты, когда действительно можно зацепиться, что кто-то не делает из того, что должен делать, дайте мне эти материалы. Есть у нас независимые прокуроры… Есть у нас независимые прокуроры? Есть. Вся полнота власти. Есть независимый суд. Помогите мне, дайте эти материалы. Не подозрения политизированные, либо персонифицированные, дайте материалы… Человека более заинтересованного решить эти проблемы, чем президент, больше, наверное, нет. Я сам там несколько раз был. И всё, что сегодня можно предпринять, я предпринимаю.
      Дело в том, что я сам родился на «Химпроме». Для меня эта проблема знакома. Там, где «Химпром» сегодня стоит — это место моего рождения. В четырехлетнем возрасте нас оттуда выгнали, взяли и выгнали. Такая хорошая власть тогда была. Тогда не спрашивали: хочешь — не хочешь. Там управления не было, Госсовета не было, только обком партии, и все, больше ничего.
      Когда выгнали, мы прожили в шести километрах от «Химпрома». Все мои три сестры, брат, мать, отец живут и жили в Новочебоксарске. Две сестры работали на «Химпроме». Я сам прожил там 20 или 25 лет. И тоже требую, как стал президентом, дайте что-нибудь, чтобы я мог доказать, пойти к Ельцину, к Черномырдину, дайте материалы, подтверждающие, что мы все оттуда, с «Химпрома». Нет таких материалов. Дайте мне эти материалы, с которыми можно было бы открыто… Думаете, перетрусят что ли?
      И то же самое по Мыслецу. Я всех подключил: Совет Европы, экономическую комиссию, Яблокова. Это честнейшие люди. Яблоков… Все материалы ему передал, в экономическую комиссию Совета Европы передал. Но такого заключения, которое бы позволило что-то требовать, кричать, не дают.
      Мне непонятно другое. Здесь, конечно, психическое состояние, психологическое, когда друг друга нагнетают постоянно. Проблемы есть. Как же проблем нет, если там была авария? И качество воды тоже плохое. По времени затягивается. Я доказываю: виновник — Горьковское управление железной дороги. В прокуратуре истцу не дают ответственности должной по виновнику — Горьковскому управлению железной дороги. Что, они тоже выступают против жителей Мыслеца?
      Так что, если бы тут кто-то мог взять, умное, эффективное сделать, я бы с удовольствием поблагодарил бы. Не просто шуметь. Шуметь я могу сам. Я больше прожил и шумел много. И причем не в таких аудиториях, когда стоишь один, а там не вы сидите, а полторы-две тысячи вооруженных бандитов, когда я на Северном Кавказе был. И чтобы эта толпа не пошла в соседний район громить, по 2–3 часа стоять одному и разговаривать с ними приходилось, когда голос срывался. Итог был — они не пошли туда.
      Поэтому нужны аргументы, эффективные, доказанные материалы, а не журналистская болтовня. Хотя психическое состояние людей, я с ними встречался, конечно же, проблема. Им очень нужны психотерапевты.
      …Объективная проблема. Не в одном месте, так в другом месте будет. Никак не можем найти подходящую воду, оборудование, которое стоит сотни миллионов рублей, занимаемся постоянно, но неудовлетворительно. Конечно, я тоже не удовлетворен решением проблем Мыслеца. Но никакого чуда не будет. И переселения не будет, пока материалов для этого нет.
      У нас любовь с Анфисой Пашковой! Вы почувствовали? Она правильно сказала: «Платоническая любовь, к сожалению».
      Конечно, президент Чувашии прав, говоря о психотерапевтической помощи населению. Ведь среди этого населения есть мыслители, любящие порассуждать о важнейшей роли теплых туалетов в прогрессивном развитии отдельных народов. Как тут не помочь?

* * *

      Голодовку я держал девять дней. После прекращения меня перевели из камеры 17 в камеру 28, на второй этаж. Она была попросторнее, рассчитана на десять шконок, но теснота там была та же самая. Впрочем, не всегда. Бывали периоды, когда многих сокамерников почти одновременно после приговоров отправляли в колонии и несколько дней было посвободнее. Но затем камера вновь «забивалась».
      Через 3–4 месяца сидения в замкнутом пространстве люди мечтают поскорее уехать в лагерь. Теснота, скученность давят на человека во время следствия. Сначала человек упорствует, отстаивает свою позицию. Но проходит месяц за месяцем, и воля слабеет. Иногда люди признают то, что им крайне невыгодно или вообще не имело места. Лишь бы скорее закончилось следствие, суд, а там и зона. «Раньше сядешь — раньше выйдешь». По этому пути я идти был не намерен.
      В 28-й камере был телевизор, который хорошо принимал всего три канала: «Культуру», «RenTV», «СТС», а также был видеомагнитофон. Товарищи мои имели еще одно дополнительное развлечение — они все время настраивали антенну, просовывая ее на палке сквозь толстые решетки на окне. Антенну все время сдувало ветром.
      Помимо тесноты, табачного дыма, для меня добавилось еще одно испытание — беспрерывные шоу и телесериалы. Особенно мерзкими, возмутительно дебильными были нагиевские «Окна» и «Дом-2» Ксюши Собчак. Читаешь, например, Хайдеггера «Из диалога о языке», а в уши тебе назойливо лезет весь этот тупой, вульгарный трёп из «ящика».
      Это так мучительно, что трудно передать.
      В 28-й камере меня сразу же распознал мой бывший студент, слушавший мои лекции в университете еще в 90-м году. Его пытались посадить за торговлю поддельной водкой. Следователи мучились с ним долгие месяцы, но ничего доказать так и не смогли. Парень оказался умный, в итоге его выпустили под подписку о невыезде перед самым новым 2005-м годом.
      Там же я познакомился с Саидом, а также еще с одним человеком, моим ровесником, которого судили за сбыт героина. Впрочем, он и сам страдал наркозависимостью. Видел, как его, оставшегося без опиатов, жестоко «ломало». Мучился он тяжело, но страдания переносил стойко. Корёжило его недели две.
      Потом он долго болел, простудившись (часть стекла в окне была разбита, приходилось дыру все время затыкать тряпками, которые при «шмонах» всегда выкидывали охранники). В камере бывало временами очень холодно.
      Мы с этим человеком нашли общий язык, учили молодых уму-разуму. Он все время возмущался, что молодые рэкетиры из Канаша (в зиму 2004–2005 годов канашских «заехало» в наше скорбное заведение довольно много), грабители, торговцы наркотиками ничего не читают, полностью отупели от телевизионных шоу и сериалов.
      Под нашим воздействием парни от кроссвордов перешли к чтению собственно газет. Часто просили меня рассказать что-нибудь из истории или из философии. Двое даже начали читать «Новый завет».
      С огромной надеждой ждали амнистию к 60-летию Победы. Ходили самые невероятные слухи. В ожидании обнадеживающих известий жадно смотрели выпуски новостей на «RenTV». В итоге пристрастились к новостям, бурно обсуждали цунами в юго-восточной Азии и «оранжевую» революцию на Украине. В общем, передачи Ольги Романовой и Марианны Максимовской ждали с нетерпением.
      Кстати, сокамерники видели репортаж о моем аресте, который подготовил в «Обзоре местности» А. Б. Белов. Видели сюжет обо мне и в новостной программе по «RenTV». Никаких «проблем» у меня не возникало.
      Я вновь изучал дела моих «товарищей» по несчастью. Когда я внимательно ознакомился с делом Саида и дал ему несколько советов, то он отблагодарил меня — в одну из суббот к нам с воли доставили эмалированное ведро отличного таджикского плова. «Это за помощь тебе», — сказал Саид. Плов дружно ели всей камерой два дня. К тому же он подарил мне большое махровое полотенце. Да и остальные за помощь были благодарны.
      Когда я «заехал» в 28-ю камеру, то познакомился с Мишей Кульковым, фактическим хозяином Чебоксарского завода железобетонных конструкций № 9. Сидел с начала июля.
      В соседней камере томился хозяин строительной фирмы «Клинкер» Петрушов, который был наставником и старшим товарищем Миши. В строительном бизнесе они были компаньонами. Предприятия у них хотели отнять, причем чиновники очень высокого ранга. Завели уголовные дела. На Кулькова хотели «повесить» аж 9 статей, и все очень серьезные.
      Миша никак не хотел уступать контрольный пакет акций ЖБК-9. Вот и сидел. История у него с Петрушовым интересная, Ходорковский отдыхает. Писать о ней можно отдельную книгу. Пока могу сказать только одно: не исключено, что заместитель прокурора Чувашской Республики Алмаз Хусаинов в срочном порядке бел переведен из нашей республики в одну из северных областей в связи с этим делом.
      Отдельное исследование можно написать об Андрее Белове, финансисте небольшой коммерческой структуры. Андрея и его дело неплохо знают директор ЗЭиМа Станислав Иосифович Ляпунов, Наталья Юрьевна Партасова и ее муж, работавший в бытность ее председателем Кабинета Министров Чувашии начальником республиканского топсбыта, и бывший министр, бывший преподаватель ЧГУ Владимир Геннадьевич Ковалев. Придет время, и эта работа будет написана.
      Уже после перевода на второй этаж я несколько раз сталкивался в коридоре с подельником полковника Кириллова Наймушиным. Он как-то раз даже успел мне зло шепнуть, что рыл я ему яму, да сам в нее угодил. «Так и надо тебе», — бросил торговец «джипами».
      А с самим Кирилловым пару раз ездил на суд в одном автозаке. Заметил, что наручников на него конвойные не надевали.
      1 ноября 2004 года бюро Чувашского рескома КПРФ приняло постановление «О ситуации в связи с заключением под стражу первого секретаря Чебоксарского горкома КПРФ Молякова И. Ю.». В постановлении было записано: «1. Решительно осудить незаконное уголовное преследование Молякова И. Ю.
      2. Секретарю рескома Ильину В. А. принять меры по юридическому обеспечению защиты Молякова И. Ю. и других коммунистов, подвергшихся преследованию властных структур.
      3. Горкомам и райкомам КПРФ осуждение фактов преследования коммунистов включить в резолюции митингов, проводящихся 7 ноября».
      Стоит отметить, что все пункты постановления были неукоснительно выполнены.
      Через Ильина сумел передать на волю свое обращение к товарищам и друзьям, которое было напечатано и зачитано на многочисленных собраниях. В обращении говорилось: «Я благодарю всех за поддержку — моральную, материальную и юридическую. Особенно трогательно отношение ко мне людей, которых я раньше даже не знал. Они пишут мне письма, приносят передачи. Весточки от вас с «воли» в тюрьму очень важны.
      Благодарю за оперативно организованные акции: сбор подписей, пикеты и митинги. Это не только поддержка, но и реальная политическая работа.
      Я в курсе того, что горком, реском и даже ЦК партии делают все возможное, а с адвокатом В. Ильиным мы не сидим сложа руки. Находясь в заключении, считаю себя обязанным по возможности бороться, вести работу. Президент Федоров с командой, видимо, серьезно «озабочен» моей судьбой. Мои последние публикации по конкретным фактам разложения и упадка ныне правящей команды достигли цели, реально напугали эту публику. Ну, действительно, не из-за того же, что я где-то когда-то якобы «обидел» родственников президента, сижу нынче под стражей. Всё верно: разжиревшая за последние 10 лет за счет народа камарилья, возомнившая себя «солью земли», просто так, без борьбы, власть не отдаст. И мой арест — свидетельство того, что именно компартия есть наиболее дееспособная, а следовательно, опасная для новых «хозяев жизни» сила.
      Читаю здесь беспрерывно (в основном литературу, нужную для докторской диссертации), штудирую уголовное и уголовно-процессуальное законодательство.
      Во время моих голодовок напряженная работа очень помогала, отвлекала от мыслей о еде. Переживал, как пройдет демонстрация 7 ноября. Впервые за последние 12 лет я не шел вместе с вами в праздничной колонне: ничего, еще пройдем с вами вместе — и не раз!
      Знаю, что сейчас идет всероссийское партийное собрание, подготовка к референдуму, у вас куча дел. Считайте, что, находясь в тюрьме, я тоже принимаю активное участие в делах организации. Настроение у меня самое боевое, дух мой не сломлен. Огромные силы придает мне ваша поддержка.
      Сила — в правде! Вместе — победим!»

* * *

      На решение Малюткина поместить меня в психиатрическую больницу и отклонение моего ходатайства не делать этого я немедленно подал апелляционную жалобу.
      29 ноября 2004 года на постановление мирового судьи судебного участка № 2 Калининского района г. Чебоксары Малюткина А. В. от 18.11.2004 года о назначении судебно-психиатрической экспертизы в отношении меня подал жалобу и В. А. Ильин.
      К жалобе уж были приложены документы, свидетельствующие, что я не сумасшедший. Это и характеристика на меня, утвержденная пленумом Чебоксарского ГК КПРФ 22 ноября 2004 года. И личное поручительство 30 человек. Свидетельство об успешном окончании средней музыкальной школы по классу фортепиано. Школьный аттестат, подтверждающий, что среднюю школу я закончил с золотой медалью. Университетский диплом. Диплом кандидата философских наук. Справка из Госсовета, подтверждающая, что я четырежды избирался депутатом. Ксерокопия военного билета офицера запаса, паспорта, водительских прав.
      После решения Малюткина подвергнуть меня экспертизе большую работу провел мой средний брат Олег. Он поднял все документы, свидетельствующие о моих достижениях, которые когда-либо были: грамоты, похвальные листы, благодарственные письма, публикации.
      Олег связался с моими бывшими школьными учителями, преподавателями в университете, друзьями. Все они не побоялись, приняли участие в моем деле, дали очень положительные отзывы.
      Хорошую характеристику дал мой давний старший друг, преподаватель ЧГУ Леонид Юрьевич Браславский. Он выступил в мою поддержку в ходе судебного разбирательства.
      Материалы были собрано ради того, чтобы «сломать» намерение федоровской стороны и судьи Малюткина упрятать меня в психиатрическую клинику. Люди переживали за меня и за то, что там могли со мной сделать. Такое участие не забудется никогда.
      Почти месяц пришлось ждать разбирательства по жалобе. Судья Калининского районного суда Л. А. Андреева 6 декабря 2004 года жалобы наши отклонила. Будто бы и на мой случай распространяется действие гл. 43 УПК РФ, где говорится, что постановления, вынесенные в ходе судебного разбирательства, об удовлетворении или отклонении ходатайств участников судебного разбирательства не подлежат обжалованию.
      На этом этапе «подключился» и председатель Верховного суда Чувашской Республики Петр Фадеевич Юркин.
      На мое обращение он официально ответил то же самое, что и Андреева.
      А между тем, 25 ноября 2004 года Судебная коллегия по уголовным делам Верховного суда Чувашской Республики в составе председательствующего Варсонофьева В. В., судей Яковлева В. В. и Лермонтовой М. Ф. оставила в силе решение Малюткина и Щетникова изменить в отношении меня меру пресечения с подписки о невыезде на взятие под стражу. Так я остался сидеть в тюрьме и дальше.
      Хорошо помню заседание 25 ноября 2004 года. Оно было открытым, так как закрытыми были заседания, непосредственно касавшиеся рассмотрения моего уголовного дела. А взятие под стражу, помещение в психбольницу — всё это рассматривалось публично.
      Народу собралось очень много. Пришлось открывать большой зал суда, который тут же был забит «до отказа». Когда меня ввели в клетку, люди встали, долго аплодировали. В первом ряду, поближе к клетке, сидел мой младший брат Миша. Он, узнав о моем деле, нашел время, прервал занятия в Академии Художеств и примчался из Ленинграда навестить меня. Свидание со мной ему не разрешили, так как лимит мой на свидания уже был исчерпан. Я был очень растроган присутствием Миши.
      В зале присутствовали и другие мои родственники. Заметил сестру моего покойного отца — Людмилу Ивановну, тетю Люсю.
      Когда коллегия постановила оставить меня в тюрьме, то зал взорвался от негодования. Возмущенные люди ринулись к столу на возвышении, за которым сидели судьи. Они тут же были блокированы отрядом судебных приставов и милицией. Завязалось нешуточное противостояние. Под прикрытием вооруженных дубинками блюстителей порядка судей вывели из зала не через главный вход, а через боковую дверь.
      Особенно досталось адвокату Шарапову. Ему рассказали, кто он таков на самом деле и почему вынужден прикрывать Федорова. Информация была объективной. Услышав, что говорят ему в лицо люди, адвокат побледнел, с него мигом слетело обычное высокомерное выражение. Выходить ему приходилось также под прикрытием.
      На отказ Андреевой и Юркина-старшего 16 декабря 2004 года В. А. Ильин подал кассационную жалобу в Коллегию по уголовным делам Верховного суда Чувашской Республики: «Считаю постановление федерального судьи Калининского районного суда г. Чебоксары Андреевой Л. А. от 6.12.04 г. незаконным, необоснованным и подлежащим отмене по следующим основаниям:
      1. Помещение моего подзащитного в стационар для проведения стационарной судебно-психиатрической экспертизы нарушает его конституционное право, закрепленное в ст. 27 Конституции РФ на свободу передвижения, выбор места жительства и пребывания, что в силу ст. ст. 379, 380 УПК РФ является основанием для отмены обжалуемого постановления.
      2. Так, при принятии мировым судьей Малюткиным А. В. решения о назначении стационарной судебно-психиатрической экспертизы нарушено действующее федеральное законодательство, регулирующее основание и порядок производства этой экспертизы, что в силу ст. ст. 379, 380 УПК РФ является основанием для отмены обжалуемого постановления.
      3. Этим судьей поверхностно изучена личность моего подзащитного при решении вопроса о назначении стационарной судебно-психиатрической экспертизы, что в силу ст. ст. 379, 380 УПК РФ является основанием для отмены обжалуемого постановления.
      4. Лишение гражданина возможности прибегнуть к судебной защите для отстаивания своих прав и свобод противоречит конституционному принципу охраны достоинства личности (ст. 21 Конституции Российской Федерации), их которого вытекает, что личность в ее взаимоотношениях с государством рассматривается как равноправный субъект, который может защищать свои права всеми не запрещенными законом способами и спорить с государством в лице любых его органов. Данная правовая защита выражена Конституционным судом Российской Федерации в постановлении от 3 мая 1995 года по делу о проверке конституционности статей 220.1 и 220.2 УПК РСФСР.
      5. Кроме того, возможность обжалования назначения стационарной судебно-психиатрической экспертизы прямо предусмотрена постановлением Конституционного суда РФ от 2 июля 1998 г. № 20-П «По делу о проверке конституционности отдельных положений статей 331 и 464 Уголовно-процессуального кодекса РСФСР в связи с жалобами ряда граждан».
      На основании вышеизложенного, в соответствии со ст. ст. 375, 378, 379, 380 УПК РФ; ст. ст. 21, 27, 46 Конституции РФ, постановлением Конституционного суда РФ от 2 июля 1998 г. № 20-П, прошу постановление федерального судьи Калининского районного суда г. Чебоксары Андреевой Л. А. от 06.12.04 г. об отказе в принятии к производству моей апелляционной жалобы на постановление мирового судьи судебного участка № 2 Калининского района г. Чебоксары от 18.11.04 г. отменить».
      На этот раз к нашим доводам прислушались. Коллегия никак не могла обойти постановление КС РФ от 2 июля 1998 г. № 20-П. а в нем говорится, что положение УПК РСФСР, исключающее возможность кассационной проверки законности и обоснованности судебного решения, влекущего назначение стационарной судебно-психиатрической экспертизы, ограничивает права граждан на судебную защиту, может повлечь нарушение других конституционных прав граждан, включая право на свободу и личную неприкосновенность и право на доступ к правосудию, противоречит ч. 1 ст. 21, ч. 1 ст. 22, ч. 2 ст. 45 и ч. 1 и 2 ст. 46 Конституции Российской Федерации, потому признано не соответствующим Конституции Российской Федерации.
      13 января 2005 г. Судебная коллегия по уголовным делам Верховного суда Чувашской Республики в составе председательствующего Илларионова В. В., судей Яковлева В. В. и Лермонтовой М. Ф. определила постановление судьи Калининского районного суда г. Чебоксары Чувашской Республики от 6 декабря 2004 года об отказе в принятии к производству апелляционных жалоб подсудимого Молякова И. Ю. и адвоката Ильина В. А. отменить и дело направить в тот же суд на новое апелляционное рассмотрение.
      До сих пор не могу понять, как Илларионов, Яковлева и Лермонтова пошли против воли Юркина-старшего и фактически отменили не только решение Андреевой, но и председателя ВС ЧР. Может, уже тогда было известно, что Юркин в скором времени все-таки уйдет на пенсию. Он действительно в скором времени был сменен на своем посту Порфирьевым.
      В тот же день, 13 января, через решетку клетки у меня состоялся странный разговор с Виктором Алексеевичем Ильиным. Он сообщил мне, что будто бы В. С. Шурчанов в поезде Чебоксары — Москва каким-то образом встретился с президентом Чувашии.
      И тот будто бы сказал, что если Моляков публично, через газеты, извинится перед ним, то он свой иск отзовет.
      Ильин поинтересовался, приемлемо ли это для меня. Я попросил его передать всем «заинтересованным лицам», что никогда на это не пойду, и попросил больше с подобными просьбами ко мне не обращаться. Виктор Алексеевич сказал, что иного ответа от меня услышать не ожидал, обещал мой ответ передать «переговорщикам».
      Дело попало к судье О. В. Жукову. 24 января 2005 года он постановил назначить открытое судебное заседание по нашим с Ильиным апелляционным жалобам на 2 февраля 2005 г.
      К суду я готовился тщательно. Проштудировал законы РФ «О государственной судебно-экспертной деятельности в Российской Федерации», «О психиатрической помощи и гарантиях прав граждан при ее оказании» и т. д. изучил положения и инструкции, изданные не только в Российской Федерации, но еще и в СССР.
      15 января 2005 года моя жена заключила договор на оказание юридической помощи с Василием Петровичем Глуховым.
      Василий Петрович, уроженец Порецкого района Чувашии, в свое время возглавлял Управление уголовного розыска МВД Чувашской Республики. Опытный сыщик, хорошо известный в Чувашии и за ее пределами.
      Он же создавал в начале 90-х годов налоговую полицию в Чувашии. В этой должности был независим, принципиален. Это не понравилось федоровской команде. Снимали его с должности, применяя мощное психологическое и административное давление. Уезжать из республики, подобно многим другим «не пришедшимся ко двору», Василий Петрович не стал.
      Я с ним познакомился через Александра Борисовича Белова, который одно время издавал газету «Поединок», интересовался всем, что было связано с деятельностью правоохранительных органов. Потом мы подружились, и я узнал от Василия Петровича много интересного. Он страстный любитель книг, много читает. Убежденный русский патриот, и оттого основу его библиотеки, помимо юридической литературы, составляют публицистика, исторические, социологические, философские труды.
      Сам Василий Петрович — человек крепкого сложения. Умен, как правило, активен и по-доброму расположен к людям. Высокий лоб над внимательными глазами, которые быстро проникают в человеческую суть, помогают быстро и точно оценить человека.
      После ухода из налоговой полиции Глухову пришлось резко изменить свою жизнь, фактически всё начать сначала. Он занялся адвокатской практикой. Образование позволяло: за плечами не только ЧГУ, КГУ, но и Академия МВД СССР.
      Договор был заключен для проформы. Никаких денег с меня Василий Петрович не брал. На первом свидании сказал: «Не мог тебе не помочь». Хорошо, что в республике еще остались такие люди, не всех взяли «под ноготь».
      С поддержкой Глухова я чувствовал себя увереннее. Его помощь очень пригодилась на процессе у Жукова 2 февраля 2005 года.
      В начале заседания мой средний брат Олег ходатайствовал о назначении его моим общественным защитником. Жуков удовлетворил это ходатайство! Впервые за все время многомесячных разбирательств мое ходатайство было удовлетворено! Я почувствовал, что на этом процессе мне может повезти.
      Команда подобралась мощная — я (в клетку меня на этот раз не посадили), Ильин, Глухов, брат Олег, зал, забитый до отказа сочувствующими мне людьми. А напротив — Шарапов да Коток, как-то зажатые в угол, лепечущие что-то про мою психическую неуравновешенность.
      В один день не уложились. Ильин, брат Олег долго перечисляли мои многочисленные награды, поощрения, положительные характеристики и отзывы. Честно говоря, слушать все это было приятно. О многих поощрениях и грамотах я и забыл уже, а тут вспомнил. Подумалось: а парень-то я ничего!
      Жена говорила, что я не дебоширю, не пью, никогда не имел приводов в милицию за драки, в вытрезвитель. И соседи по подъезду (исключая Малюткина) характеризовали меня как человека спокойного, выдержанного.
      В своем выступлении я остановился на формальных нарушениях и нарушениях процессуальных. Ст. 195 УПК РФ (ч. 1 п. 4) гласит, что при назначении судебной экспертизы должны быть представлены материалы, передаваемые в распоряжение эксперта. Никаких материалов представлено не было. ФЗ «О государственной судебно-экспертной деятельности в Российской Федерации» (гл. 3 ст. 19) указывает, что орган или лицо, назначившие судебную экспертизу, представляют объекты исследований и материалы дела, необходимые для проведения исследований и дачи заключения эксперта.
      ФЗ «О психиатрической помощи и гарантиях прав граждан при ее оказании» (ст. 23, раздел 4, ч. 4) указывает, что психиатрическое освидетельствование лица может быть проведено без его согласия или без согласия его законного представителя в случаях, когда по имеющимся данным обследуемый совершает действия, дающие основания предполагать наличие у него тяжелого психического расстройства, которое обуславливает:
      а) его непосредственную опасность для себя или окружающих;
      б) его беспомощность, т. е. неспособность самостоятельно удовлетворять основные жизненные потребности;
      в) существенный вред его здоровью вследствие ухудшения психического состояния, если лицо будет оставлено без психиатрической помощи.
      В случаях, предусмотренных пунктом «а» части четвертой и частью пятой статьи 23-й закона о психиатрической помощи, решение о психиатрическом освидетельствовании лица без его согласия или без согласия его законного представителя принимается врачом-психиатром самостоятельно.
      В случаях, предусмотренных пунктами «б» и «в» части 4-й статьи 23-й упомянутого закона, решение о психиатрическом освидетельствовании лица без его согласия или без согласия его законного представителя принимается врачом-психиатром с санкции судьи.
      Основанием же для госпитализации в психиатрический стационар является наличие у лица психического расстройства и решение врача-психиатра о проведении обследования или лечения в стационарных условиях, либо постановление судьи (ст. 28).
      Лицо, страдающее психическим расстройством, может быть госпитализировано в психиатрический стационар без его согласия или без согласия его законного представителя до постановления судьи, если его обследование или лечение возможны только в стационарных условиях, а психическое расстройство является тяжелым и обуславливает:
      а) его непосредственную опасность для себя или окружающих;
      б) его беспомощность, т. е. неспособность самостоятельно удовлетворять основные жизненные потребности;
      в) существенный вред его здоровью вследствие ухудшения психического состояния, если лицо будет оставлено без психиатрической помощи (ст. 29).
      Вопрос о госпитализации в психиатрический стационар в недобровольном порядке по основаниям, предусмотренным ст. 29 закона о психиатрической помощи, решается в суде по месту нахождения психиатрического учреждения. Норма эта была грубо нарушена, ведь Малюткин работает в Калининском районе г. Чебоксары, а единственная в городе психбольница расположена в Московском районе.
      Принимая решение, судья одновременно дает санкцию на пребывание лица в психиатрическом стационаре на срок, необходимый для рассмотрения заявления в суде. Но Малюткин в постановлении срока не установил, и им от адвокатов Шарапова и Котока не было получено никаких реальных доказательств того, что я могу страдать психическим заболеванием.
      Затронул в выступлении и «Положение об амбулаторной судебно-психиатрической экспертной комиссии». Сделал это не случайно, так как адвокат Шарапов просил (а гособвинитель Юркин не возражал) провести простую судебно-медицинскую (психиатрическую) экспертизу. Они не ходатайствовали о проведении стационарной психиатрической экспертизы. Но судья Малюткин проявил инициативу, назначив мне именно «стационар» (т. е. ту же тюрьму), проигнорировав такую форму как амбулаторная экспертиза.
      В этом я усмотрел предвзятость судьи, что являлось поводом к отмене его постановления. Ведь амбулаторная экспертиза вполне могла проводиться в медицинских учреждениях, следственных изоляторах, в суде (в помещении, где проходит судебное разбирательство), в кабинете следователя или лица, проводящего дознание.
      Проводится амбулаторная экспертиза для определения психического состояния истцов, ответчиков, лиц, в отношении которых решается вопрос об их дееспособности, а также граждан для выяснения, могли ли они понимать значение своих действий.
      Здесь я усматривал нарушение требований УПК РФ, в частности, ст. 9 «Уважение чести и достоинства личности». Ведь была попытка признать здорового человека душевнобольным. Ст. 10 УПК РФ «Неприкосновенность личности» также была нарушена — из-за совместных усилий судьи, прокурора и федоровских адвокатов упрятать меня в психушку рассмотрение моего дела (а следовательно, содержание в СИЗО) растянулось на лишних два месяца. Ст. 15 УПК РФ гласит о состязательности сторон. Какая уж тут состязательность! Ни одного моего ходатайства судья не удовлетворил. А вот ходатайство федоровских адвокатов было удовлетворено сразу же.
      В пункте 7-м «Инструкции о производстве судебно-психиатрической экспертизы в СССР», которую никто не отменял, хотя и действует она с 1970 года, говорится, что орган, назначивший судебно-психиатрическую экспертизу, обязан представить экспертам материалы уголовного или гражданского дела, относящиеся к предмету экспертизы, а также дополнительные сведения об испытуемом, в том числе подлинники истории болезни.
      О какой истории болезни могла идти речь в моем случае? А ведь в методических указаниях по составлению заключения судебно-психиатрической экспертизы эти необходимые сведения перечислены: данные о формировании личности, патологической наследственности, перенесенных заболеваниях, пребывании в психиатрической больнице. «…Необходимо всегда указывать, откуда анамнестические данные почерпнуты, т. е. со слов ли испытуемого или его родственников или из материалов дела, а также из справок, выписок из истории болезни лечебных учреждений, больниц и т. п.»
      В «Положении об организации деятельности врача судебно-психиатрического эксперта» (утвержденного приказом Министерства здравоохранения Российской Федерации от 14 августа 2002 года № 262) в части 2-й говорится, что при производстве судебно-психиатрической экспертизы врач, судебно-психиатрический эксперт, обязан провести полное исследование предоставленных ему материалов.
      При проведении судебно-психиатрической экспертизы врач, судебно-психиатрический эксперт, имеет право отказаться от ее производства из-за недостаточности объектов и материалов для дачи заключения (ч. 3 п. 3.1 «Положения»).
      Естественно, что никаких материалов, кроме голословных утверждений котоков-шараповых у Малюткина не имелось.
      Судья не мог не знать о существовании положений главы 5-й «Инструкции о производстве судебно-психиатрической экспертизы в СССР». А она предусматривает возможность проведения судебно-психиатрической экспертизы в суде и у следователя. Пункт 25-й гласит: «Судебно-психиатрическая экспертиза в судебном заседании может производиться психиатром-экспертом единолично или комиссией из нескольких врачей-психиатров органов здравоохранения, вызываемых судом. После ознакомления с обстоятельствами дела и личностью испытуемого в процессе судебного следствия эксперт дает заключение в письменном виде, оглашает его в судебном заседании и дает разъяснения по вопросам, заданным в связи с его заключением. Экспертное заключение дается в отношении обвиняемых лиц, выступающих в процессе в качестве истцов, ответчиков, свидетелей, потерпевших, а также лиц, относительно которых решается вопрос об их дееспособности.
      Эту меру судья Малюткин не применил потому же, что не была применена амбулаторная форма исследования. А ведь в своем постановлении о применении именно стационарной экспертизы он должен был разъяснить, почему он отказался от амбулаторной формы и от исследования в суде.
      Что касается процессуальных нарушений, то судья Малюткин нарушил требование ст. 195 УПК РФ, а именно не выполнил процессуальную форму назначения экспертизы. Фактические данные, свидетельствующие о возможности выявления обстоятельств, подлежащих доказыванию по делу с помощью специальных познаний, следователь, дознаватель, прокурор, суд указывают в постановлении о назначении судебной экспертизы.
      Судья обязан был составить постановление о назначении судебной экспертизы с указанием времени и места ее производства, подготовить для исследования материалы и образцы для сравнительного изучения; отобрать и предоставить в распоряжение экспертов материалы дела, необходимые для проведения исследования, заявить о своем присутствии или неприсутствии при производстве судебной экспертизы.
      В описательно-мотивировочной части постановления о проведении экспертизы должно было быть описание исходных данных и особенностей объектов, подлежащих исследованию, которые могут иметь значение для обосновывания выводов экспертов. Описание не было сделано.
      А ведь согласно 195-й статье неполнота материалов, представленных эксперту, создает неустранимое сомнение в правильности его выводов. Сам эксперт не имеет права самостоятельно собирать материалы, необходимые для производства экспертизы.
      Выходит, Малюткин составил не постановление суда, а сомнительную бумагу, поскольку в ней нет никаких сведений, материалов, пригодных для рассмотрения экспертами.
      Появление на свет этого «документа» привело к тому, что под видом осуществления правосудия у меня было украдено два месяца жизни. А может быть, и три, если меня поместят в психиатрический стационар.
      Согласно ст. 198 УПК РФ при вынесении постановления судьей мне должны были быть разъяснены мои права. Этого не было сделано.
      Ст. 199 УПК РФ гласит, что в случае поручения производства судебной экспертизы соответствующему экспертному учреждению его руководству направляется не только постановление, но и материалы, необходимые для исследования и дачи заключения. Но направлять было нечего.
      Из ст. 203 УПК РФ вытекает, что необходимость в стационарном наблюдении должна быть мотивирована в описательной части постановления, а в резолютивной части указывается, в какое именно учреждение лицо направляется для обследования. Даже этого Малюткин-младший впопыхах не указал. А ведь в соответствии с той же статьей УПК при отсутствии конкретных оснований для помещения обвиняемого в медицинский или психиатрический стационар назначение соответствующей судебной экспертизы в стационарных условиях не допускается.
      Ст. 204 УПК РФ: в заключении эксперта указываются объекты исследований и материалы, представленные для производства судебной экспертизы.
      Эксперту не на что было ссылаться. Мои противники ничего не предоставили.
      В соответствии со ст. 283 УПК РФ перед передачей экспертам определения или постановления суда, в котором сформулированы вопросы, председательствующий выясняет, какое время может потребоваться для ответов на эти вопросы. В зависимости от этого и с учетом объема и сложности экспертизы суд может объявить перерыв, назначив дату и час продолжения судебного заседания.
      И это требование мировой судья проигнорировал. Он вообще очень торопился обслужить высокопоставленных клиентов. И даже нарушил ст. 34 Федерального закона «О психиатрической помощи и гарантиях прав граждан при ее оказании». Там сказано, что заявление о госпитализации лица в психиатрический стационар в недобровольном порядке судья рассматривает в течение пяти дней с момента его принятия в помещении суда либо в психиатрическом учреждении».
      Какие там пять дней! Уже на следующее утро у Малюткина-младшего всё было готово!
      Ст. 283 УПК РФ определяет, что в случае назначения судебной экспертизы председательствующий предлагает сторонам представить в письменном виде вопросы эксперту. Поставленные вопросы должны быть оглашены и по ним заслушаны мнения участкников судебного разбирательства. Рассмотрев указанные вопросы, суд своим определением или постановлением отклоняет те из них, которые не относятся к уголовному делу или компетенции эксперта, формулирует иные вопросы.
      Никакого анализа вопросов, поставленных Шараповым, не было. Судья их автоматически воспроизвел. Были полностью проигнорированы доводы мои и Ильина.
      Мировой судья незаконно не рассматривает ходатайство В. А. Ильина о постановке перед экспертами дополнительных вопросов с нашей стороны. Он избегает встреч с моим адвокатом, тем самым нарушая ст. 283 УПК РФ; ст. 15 «Состязательность сторон», ст. 16 «Обеспечение подозреваемому и обвиняемому права на защиту», ст. 49 «Защитник», а также нормы УПК в отношении ходатайств (раздел V, гл. 15 полностью).
      О торопливости судьи свидетельствует то, что он забыл в течение 24 часов после вынесения постановления о помещении меня в психбольницу известить об этом кого-либо из членов моей семьи или родственников (Федеральный закон «О государственной судебно-экспертной деятельности в Российской Федерации», ст. 29).
      Он приостановил на время проведения экспертизы судебное разбирательство. Приостановление недопустимо из-за тяжелого психического заболевания подсудимого. Это должно быть подтверждено медиками (ст. 253 УПК РФ).
      До приостановления дела Малюткин должен был поручить провести экспертизу либо амбулаторно, либо в ходе судебного заседания. (Моего сокамерника, бывшего студента, по решению суда вывозили в психбольницу на амбулаторное исследование и признали нормальным человеком. Никаких стационаров «сходу» никто не назначал. Так было и с несколькими другими моими «товарищами по тюрьме».)
      Видимо, Малюткин пожелал показать себя перед начальством с «хорошей стороны».
      Были уже судьи, проявившие «рвение» по прошлому уголовному разбирательству. Судья Евстафьев. «Постаралась» тогда и судья Калининского суда Андреева, утверждавшая в апелляционной инстанции евстафьевский вердикт.
      Уже в этом деле она отказалась рассматривать апелляционную жалобу на постановление о помещении меня в психбольницу.
      Петр Фадеевич Юркин, председатель ВС ЧР, признал её решение правильным.
      Предполагаю, неслучайно его сын выступает в качестве государственного обвинителя от прокуратуры в моем процессе. Как это было и в прошлый раз.
      Мне, конечно, льстит, что вокруг меня сформировалась организованная правовая группировка «проверенных в деле» юристов. Это прокуроры Григорьев, Толстов и Юркин-младший. Это судьи Евстафьев, Малюткин, Андреева. Милиционеры Антонов и Яковлев. Организаторы группировки правоведы Федоров и Юркин-старший.
      Всё сказанное свидетельствует, что в моем «деле» нарушаются ст. ст. 57, 61 УПК РФ. Судья должен руководствоваться не только законом, но и внутренними убеждениями, а самое главное — совестью.
      Какая уж тут совесть, если в наших судах и с самим законом не все в порядке. Решение судьи Андреевой было отменено судом кассационной инстанции. Она проигнорировала постановление Конституционного суда РФ от 2 июля 1998 года.
      Следуя логике Конституционного суда, пересмотр промежуточных судебных решений (о применении меры пресечения — взятие под стражу; о назначении стационарной судебно-психиатрической экспертизы), вынесенных в ходе судебного разбирательства, возможен.
      Конституционный суд пришел к выводу, что фактическую основу для судебной проверки составляют материалы, подтверждающие только законность и обоснованность указанной меры пресечения, но никак не виновность лица. Виновность в совершении преступления, как таковая, не подлежит исследованию.
      К этой категории судебных решений отнесено определение о назначении стационарной СПЭ, также, как правило, влекущее избрание меры пресечения в виде содержания под стражей.
      Стационарное исследование подсудимого медиками — мера принудительного характера. Её проведение способно существенно увеличить сроки лишения свободы лица, которое в итоге может оказаться невиновным. Всего этого судья Андреева не учла.
      Малюткин, вынося свое постановление, не выполнил, требования гл. 51 УПК РФ «Производство о применении принудительных мер медицинского характера». Ст. 443, содержащаяся в этой главе, определяет, что основанием применения принудительных мер медицинского характера является общественная опасность лица. Она определяется с учетом наличия у данного лица такого психического расстройства, которое делает его опасным для него самого или других лиц, либо допускает причинение им иного существенного вреда.
      Применение принудительных мер медицинского характера возможно только при условии доказанность в ходе судебного разбирательства совершения данным лицом опасного деяния, предусмотренного уголовным законом.
      Кроме того должно быть установлено, что лицо является невменяемым, либо после совершения преступления у него наступило психическое расстройство. А также что лицо в силу характера содеянного и своего психического состояния продолжает оставаться опасным для самого себя и окружающих.
      По уголовным делам в отношении лиц, указанных в части 1 ст. 443, обязательно производство предварительного следствия. При этом должны быть установлены обстоятельства, которые касаются совершенного деяния. Выяснению подлежат также обстоятельства, связанные с наличием у лица психических расстройств в прошлом, характером психического расстройства во время совершения деяния и во время производства по делу (п. 4 ч. 2 ст. 434 УПК РФ).
      Ст. 435 УПК РФ «Помещение в психиатрический стационар» устанавливает, что при установлении факта психического заболевания у лица, к которому в качестве меры пресечения применено содержание под стражей, по ходатайству прокурора суд, в порядке, установленном ст. 108 УПК РФ, принимает решение о переводе данного лица в психиатрический стационар.
      Здесь та же мысль — в стационар из СИЗО можно помещать только после установления факта психического заболевания.
      В пункте 4-м ст. 436 УПК РФ, пусть и не напрямую, но указывается перечень материалов, которые должны были быть найдены, востребованы, изучены перед тем, как решать вопрос о помещении в стационар.
      Затея с экспертизой нацелена на одно — затянуть как можно дольше реальное рассмотрение дела в суде. Как говорится, «с больной головы на здоровую». Ведь именно меня федоровская сторона пытается обвинить в сознательном затягивании процесса. Именно в этом видит она признаки моего душевного нездоровья.
      Доводы адвоката Шарапова о моем нездоровье смехотворны. На основании этих доводов, воспроизведенных мировым судьей, меня собираются «запихать» в место еще более мрачное, чем тюрьма, — лечебницу для душевнобольных.
      Чего боится гражданин Федоров и его команда? Они боятся встречного иска о ложном доносе в случае проигрыша. Возможно, они просто не знают, что со мной делать.
      Не истина волнует моих преследователей. Они стремятся максимально унизить меня, сломать, ославить не только как уголовника, но и как душевнобольного, ненормального человека. Они надеются, что таким образом заставят меня замолчать, отказаться от борьбы против пороков режима, установленного Федоровым и его окружением.
      Не право здесь главенствует, но чувство низкой мести. Мести за правду. Зря стараются господа и их прихлебатели.
      Особенно возмутительны доводы федоровских адвокатов о мрачности моих публикаций и книг. Во-первых, они их не читали, а во-вторых, в них изложены мои взгляды, а информация носит научный характер, если речь идет о моих исследовательских материалах.
      Мировой судья своим постановлением грубо нарушает ст. 10 п. 1 Закона «О психиатрической помощи и гарантиях прав граждан при ее оказании». А там сказано, что диагноз психического расстройства ставится в соответствии с общепринятыми международными стандартами и не может основываться только на несогласии гражданина с принятыми в обществе моральными, культурными, политическими или религиозными ценностями, либо на иных причинах, непосредственно не связанных с состоянием психического здоровья.
      Полагаю, что действия судьи Малюткина и его единомышленников как раз и основаны на специфических «иных» причинах, непосредственно не связанных с состоянием моего здоровья, но, возможно, связанных с состоянием психического здоровья иных лиц.
      О голодовке, как свидетельстве психического заболевания, говорить смешно. Члены фракции «Родина» голодают в Думе — лечите их! Голодал академик Сахаров — он тоже ненормальный? Голодал в знак протеста против удушения отечественной науки директор Института земли РАН академик Страхов. Голодают чернобыльцы, врачи, учителя, шахтеры, авиадиспетчеры. И все они нормальные люди! Только нынешней жизнью доведены до отчаяния. Есть лечебное голодание.
      В завершение своего выступления я попросил судью Жукова отменить постановление судьи Малюткина в силу очевидного его противоречия федеральному законодательству.
      Не менее обстоятельно, даже с каким-то азартом дополнили мое выступление Глухов и Ильин. Хорош был и брат Олег.

* * *

      3 февраля 2005 года О. В. Жуков (молодой судья, небольшого роста и интеллигентного вида, в модных очках) принял решение в мою пользу и отменил постановление Малюткина. В своем решении он написал: «В обосновании необходимости назначения в отношении подсудимого Молякова И. Ю. стационарной судебно-психиатрической экспертизы мировой судья в своем постановлении указал следующее: отказ подсудимого, содержащегося под стражей, от приема пищи ввиду неудовлетворения его ходатайства об отложении рассмотрения уголовного дела по существу до принятия кассационной инстанцией решения по его жалобе на постановление об изменении меры пресечения, отсутствие критической оценки Моляковым И. Ю. своих действий, отрицание им своей вины, а также то, что публикации Молякова И. Ю. написаны в мрачных тонах, в которых отсутствуют положительные взгляды на жизнь.
      По мнению апелляционной инстанции, приведенные в постановлении мировым судьей Малюткиным А. В. основания для назначения стационарной судебно-психиатрической экспертизы в отношении Молякова И. Ю. являются недостаточными, чтобы вызвать какие-либо сомнения в его вменяемости и психической полноценности.
      Отказ подсудимого от пищи, непризнание вины, отсутствие критической оценки своих действий — это лишь избранная подсудимым тактика защиты и его оценка происходящего, что никоим образом не свидетельствует о его психической неполноценности.
      Нет и оснований полагать, что содержание публикаций Молякова И. Ю. свидетельствует о наличии у последнего какого-либо психического расстройства, поскольку сами эти публикации не были предметом исследования в судебном заседании под председательством мирового судьи Малюткина А. В.
      При разрешении ходатайства о назначении психиатрической экспертизы в отношении Молякова И. Ю. мировой судья не дал никакой оценки тому, что в материалах уголовного дела отсутствуют какие-либо сведения о пребывании Молякова И. Ю. в прошлом на стационарном лечении в психиатрических, психоневрологических больницах, нахождении на учете у психиатра, перенесенных нейроинфекционных заболеваниях и травмах головного мозга, сопровождающихся психическими расстройствами или приведших к ухудшению в прошлом успеваемости в учебном заведении; показания родственников, свидетелей, а также характеристики с места работы, жительства с указанием на психическую неполноценность Молякова И. Ю., странности в его поведении, попытки суицида, а также не принял во внимание данные о личности подсудимого, который закончил среднюю общеобразовательную школу с золотой медалью, имеет высшее образование и ученую степень кандидата философских наук.
      При таких обстоятельствах нельзя признать постановление мирового судьи судебного участка № 2 Калининского района г. Чебоксары о назначении стационарной судебно-психиатрической экспертизы в отношении подсудимого Молякова И. Ю. законным и обоснованным, в связи с чем оно подлежит отмене».
      Когда Жуков зачитал резолютивную часть своего постановления, в зале раздались аплодисменты. Наши оппоненты выглядели растерянными, удрученными. Прокурору отдела по обеспечению участия прокуроров в рассмотрении уголовных дел судами прокуратуры республики В. А. Калашникову, который замещал в этом судебном заседании Юркина-младшего, удалось ускользнуть от надвинувшейся массы людей, а вот Шарапову вновь досталось. Разгневанные люди окружили его плотным кольцом, и он вновь услышал о себе горькую правду. Много было сказано и о Федорове. Вывести адвоката из зала удалось только с помощью судебных приставов.
      За своё смелое решение судья Жуков был наказан. Вскоре после отмены постановления Малюткина он был жестоко избит возле подъезда своего дома.
      Схема, придуманная против меня репрессивным аппаратом, была серьезно нарушена. Я воспрял духом, почувствовал, что посадить меня Федорову не удастся.
      Противник не сдавался. 8 февраля 2005 года адвокаты Федорова обратились с жалобой на постановление судьи Жукова в Судебную коллегию по уголовным делам Верховного суда Чувашской Республики. Их поддержал прокурор Калашников, который 10 февраля 2005 года обратился в ту же коллегию с кассационным представлением.
      Жалобы были слабые. Видимо, сказалась досада федоровских представителей на то, что работа судебной машины, в которой они были абсолютно уверены, дала сбой.
      Нельзя было не чувствовать Шарапову и Котоку собственной неправоты, абсурдности их доводов в пользу моей душевной болезни. Но «заказ» нужно было отрабатывать. И его отрабатывали, но нехотя, не вкладывая в работу душу.
      Шарапов писал: «Считаю постановление судьи Калининского районного суда от 3 февраля 2005 года подлежащим отмене по следующим основаниям.
      Суд в своем постановлении правильно указал, что в соответствии со ст. 196 УПК РФ (ч. 3) назначение и производство экспертизы является обязательным, если необходимо установить психическое или физическое состояние обвиняемого, когда возникает сомнение в его вменяемости.
      Однако далее суд делает вывод о том, что в материалах дела должны содержаться «очевидные, а не предполагаемые сведения, которые могли бы вызвать у суда сомнения по поводу психического здоровья подсудимого и его вменяемости на момент инкриминируемого ему деяния и в последующем». При этом суд находит, что помещение лица в медицинский стационар ограничивает права данного лица на судебную защиту, может повлечь нарушение конституционных прав на свободу.
      Последнее утверждение суда полностью игнорирует тот факт, что Моляков И. Ю. не просто гражданское лицо, а подсудимый, то есть гражданин, которому предъявлено обвинение в совершении общественно опасного деяния, предусмотренного Уголовным кодексом РФ, более того, ему избрана мера пресечения в виде содержания под стражей.
      При таких обстоятельствах утверждение о нарушении конституционных прав на свободу и личную неприкосновенность попросту не выдерживает критики.
      Не менее странным является вывод о нарушении прав на защиту. Постановлением мирового судьи право на оказание помощи адвокатом не ограничивалось. С другой стороны, выяснение личности подсудимого на предмет возможного применения мер медицинского характера является обязанностью суда при вынесении окончательного решения по делу, что без проведения соответствующей экспертизы невозможно (п. 16 ст. 299 УПК РФ).
      Мнение апелляционной инстанции о том, что основания для назначения экспертизы в отношении Молякова И. Ю. являются недостаточными для того, чтобы вызвать сомнение в его вменяемости, не учитывает указанных выше обстоятельств, когда мировой судья в первую очередь, в данном случае, выносит приговор по делу и именно он несет ответственность за законность и обоснованность этого решения.
      Оценка с позиции достаточности или недостаточности оснований для назначения экспертизы не есть повод делать вывод о незаконности постановления мирового судьи. Тем более когда суд признает «отсутствие критической оценки своих действий» со стороны подсудимого (см. стр. 2, абзац 3 текста постановления на бумажном носителе).
      Выводы о «недостаточности» во многом кроются на поверхностной оценке приведенных фактов. Так, голодовка, объявленная подсудимым, по своей мотивации исключала отказ в удовлетворении кассационной жалобы Молякова И. Ю. на постановление об избрании меры пресечения, что в корне отличает другие логически выстроенные факты объявления голодовки другими лицами. Последствия голодовок бывают разные, в том числе и смерть голодающего, что может быть приравнено по своим последствиям к суициду или его попытке, что суд, судя по всему, не учитывает.
      Непризнание вины подсудимым тоже лишено определенной логики, когда он упорно отрицает свое авторство в написании статьи и полностью игнорирует тот факт, что обвинение ему предъявлено в распространении сведений.
      Насколько это есть критика защиты или на самом деле проявления психического заболевания, может определить только судебно-психиатрическая экспертиза при длительном наблюдении в условиях стационара.
      Но в данном случае суд совершенно незаконно взял на себя функции эксперта-психиатра, когда записал в своем постановлении, что «отсутствие критической оценки поведения (так у Шарапова — И.М.) своих действий — это лишь избранная подсудимым тактика защиты» (см. стр. 3, абзац 3 текста постановления на бумажном носителе).
      Тезис о недостаточности данных для назначения экспертизы во многом, судя по тексту постановления, построен на том, что подсудимый ранее на учете не состоял, травмы в области головы не имел, окончил школу с золотой медалью и имеет ученую степень.
      При этом суд не принял во внимание, что подсудимый уже во второй раз привлекается к уголовной ответственности за одно и то же преступление фактически против одного и того же потерпевшего.
      Утверждать, что это норма поведения для первого секретаря горкома КПРФ, ученого, и что в этом нет ничего странного, — очень сомнительно.
      Суд к решению вопроса о необходимости экспертизы подошел неоправданно узко. Суд обязан знать, что даже гениальность лица не исключает душевное заболевание, и вовсе не из-за травмы. (Ван Гог, Ф. М. Достоевский, Н. В. Гоголь и т. д.) это общеизвестные факты. Судебная практика показывает более сложные случаи душевного заболевания. Как установили ученые, риск душевного заболевания у одаренных людей, как это представил суд в своем постановлении, выше в 7–8 раз, и вовсе не из-за травмы (см. статью под названием «Одаренные дети» в журнале «Наука и жизнь», перепечатанную в номере журнала «Экспресс» за январь 2005 г., стр. 52).
      О том, являются ли действия подсудимого осмысленными, с полным осознанием их последствий, или это всего лишь проявление определенного заболевания, влияет на то, каким образом защищаться потерпевшему и его представителю, каким образом выстраивать правовую позицию, в частности, в постановке вопроса о возмещении морального вреда, если суд признает Молякова И. Ю. виновным.
      В этой связи отмена постановления о назначении экспертизы нарушает право потерпевшего на защиту. (Как «благороден» Шарапов, переживает не только за Федорова, но и за меня! — И.М.)
      На рассмотрении дела стороны ходатайствовали о допросе в качестве свидетелей жены подсудимого, научного работника университета, где ранее работал подсудимый, но суд их не допросил, хотя они могли показать о разных сторонах поведения Молякова И. Ю., что важно при назначении экспертизы. Это также нарушило право потерпевшего уже при апелляционном рассмотрении жалобы подсудимого и его адвоката (п. 1 ст. 6 УПК РФ).
      Данное уголовное дело по определению мирового судьи назначено к рассмотрению в закрытом судебном заседании без ограничения (часть 3 ст. 241 УПК РФ).
      Однако, игнорируя этот факт, апелляционная инстанция допустила на рассмотрение апелляционной жалобы, что есть стадия одного и того же процесса, толпу людей в количестве не менее 70 человек («толпа» была в 700 человек. — И.М.). Суд проигнорировал то обстоятельство, что рассматривались сугубо личностные данные подсудимого в той тонкой области, как психическое здоровье человека.
      Присутствие огромного числа посторонних людей грубо нарушило не только право потерпевшего на тайну частной жизни, но права подсудимого в части соблюдения тайны состояния его здоровья. Без знания всех обстоятельств дела и будучи в своем подавляющем большинстве настроенной в пользу того, что подсудимый необоснованно привлекается к ответственности, эта толпа своими выкриками прерывала процесс.
      Между тем, в соответствии со ст. 7 УПК РФ, все доказательства, полученные с нарушением норм УПК РФ, являются недопустимыми. А это всё решения по ходатайствам, в том числе по отводам участников процесса. Можно констатировать, что обжалуемое постановление вынес незаконный состав суда (п.п. 2, 9 части 2 ст. 381 УПК РФ).
      Признавая решение суда первой инстанции как незаконным (так в тексте — И.М.), суд апелляционной инстанции не привел ни одной нормы закона, которую бы нарушил нижестоящий суд и которые являются основанием к отмене (статьи 360 и 367 УПК, которыми руководствовался суд, определяют лишь пределы полномочий суда апелляционной инстанции и никакого отношения к законности и обоснованности решения нижестоящего суда не имеют).
      То есть имеет место произвольное толкование относительно законности решения, что для суда как одной из ветвей власти в государстве недопустимо.
      Таким образом, постановление апелляционной инстанции в отличие от постановления мирового судьи является незаконным ввиду существенного нарушения указанных выше норм действующего УПК РФ, а также противоречивых выводов относительно обоснованности».
      Текст был составлен неряшливо, с орфографическими ошибками. Некоторые нелепости я оставил.
      Прокурор Калашников и адвокат Коток были более сдержанны в своих обращениях. Они не тревожили теней великих душевнобольных, не обижались на публичность судебного заседания. Что ж! Им же не приходилось, как Шарапову, каждый раз выслушивать от возмущенных людей, кто они есть на самом деле.
      Но по сути доводы были все те же. Я и моя защита на эти сочинения отправили отзыв в Судебную коллегию по уголовным делам ВС ЧР.
      Мы считали, что постановление судьи Жукова от 3 февраля 2005 года было верным. Для назначения в отношении меня стационарной судебно-психиатрической экспертизы необходимо было соблюсти определенные медицинские и юридические критерии, обуславливающие необходимость такой экспертизы.
      Судья Жуков в своем постановлении совершенно справедливо указал на отсутствие в материалах уголовного дела и в поведении Молякова И. Ю. медицинских критериев, необходимых для назначения судебно-психиатрической экспертизы: «Отсутствие сведений о пребывании Молякова И. Ю. в прошлом на стационарном лечении в психиатрических, психоневрологических больницах, нахождение на учете у психиатра, перенесенных нейроинфекционных заболеваниях и травмах головного мозга и т. д.
      Кроме того, в постановлении судьи Калининского районного суда от 3 февраля 2005 года обоснованно указывается на отсутствие юридических критериев, обуславливающих необходимость принудительной госпитализации и проведения стационарной судебно-психиатрической экспертизы в отношении Молякова И. Ю.
      Для того, чтобы ответить на вопрос, имеется ли первый юридический критерий, необходимо ответить на вопрос: имеется ли наличие серьезной угрозы со стороны подсудимого Молякова И.Ю? Защита считает, что необходимы два условия, при которых можно констатировать наличие первого критерия, необходимого для принудительной госпитализации: наличие опасности и вероятности ущерба.
      Материалами уголовного дела не установлено, что психическое состояние Молякова представляет опасность для окружающих или для него самого.
      Второе условие — вероятность причинения ущерба — есть превентивное умозаключение, базирующееся на оценке риска причинения вреда. Вероятность причинения физического (а не морального) ущерба подсудимым Моляковым И. Ю. отсутствует, материалами уголовного дела не подтверждается, и не имеется никаких оснований полагать, что Моляков И. Ю. является или может оказаться «опасным».
      Второй юридический критерий — ослабленные умственные способности — включает в себя два требования. Первое требование касается психического состояния лица: человек должен оказаться неспособным самостоятельно удовлетворять свои потребности. Второе требование касается вероятных последствий отказа от госпитализации и проведения судебно-психиатрической экспертизы, таких как ухудшение здоровья или недоступность соответствующего (необходимого) лечения.
      То, что Игорь Юрьевич окончил среднюю общеобразовательную школу с золотой медалью и Ленинградский университет с последующим получением ученой степени кандидата философских наук, говорит о том, что и второй юридический критерий для обоснования назначения стационарной судебно-психиатрической экспертизы отсутствует.
      Не соответствует действительности утверждение и.о. прокурора Калашникова В. А. и адвокатов потерпевшего Шарапова А. А. и Котока М. И. о том, что «суд апелляционной инстанции фактически безмотивно отказал в удовлетворении ходатайства защиты и подсудимого о допросе в качестве свидетелей явившихся в зал суда супруги Молякова И. Ю. и преподавателя Чувашского государственного университета Браславского Л. Ю.»
      Браславский Леонид Юрьевич в течение 15 минут выступал с речью в суде и зачитал характеристику Молякова И. Ю. как преподавателя ЧГУ. Вместо супруги Молякова выступал в суде с характеристикой его поведения в быту брат Моляков О. Ю. Решение о том, что вместо супруги будет выступать в суде его брат Олег, принял сам подсудимый.
      Отмена постановления о назначении экспертизы никоим образом не может нарушить право потерпевшего на защиту, как утверждает его защитник Шарапов А. А.
      Суд проходил публично, так как ни Моляков, ни его защитники, ни защитники Федорова в начале заседания не возражали против того, чтобы оно было открытым.
      Отзыв был отправлен в Коллегию 11 февраля 2005 года.

* * *

      Вновь потянулись дни тревожного ожидания в тюремной камере. За это время «на хату заехали» разные интересные люди. Сидел добродушный большой человек, занимавшийся продажами автомобилей, державший автомастерскую.
      В Чебоксарах случилась интересная история, о которой рассказывали даже в местной криминальной хронике. Какой-то автовладелец, только что вернувшийся «с северов» с вахты, купил новенькую десятку. Оставил ее вечером у подъезда, а утром ее там не обнаружил.
      Стали искать. Нашли на автостоянке в центре города. Будто бы уже с перебитыми номерами. В этом-то угоне и пытались обвинить нашего нового сидельца.
      Привели беглого душевнобольного. Лет ему было двадцать, а выглядел маленьким хлипким подростком. Прозвали мы его Лёхой. Лёха сбежал из Алатырского района, из психбольницы. Бродяжничал, попрошайничал у церквей. Жил он с приятелем в опечатанной квартире, в которой произошел взрыв. Будто бы два казанских киллера получили заказ на убийство одного из местных депутатов Госсовета. Стали монтировать взрывное устройство, да подорвались сами.
      Поймали Лёху за попытку украсть из подвального сарайчика в одной из хрущевок банку с огурцами (или помидорами) — не помню уже, с чем. И — в СИЗО.
      Был он чрезвычайно худ. На голом теле маленькая (почему-то шелковая), без пуговиц, дочерна грязная рубашка. Сверху драная китайская куртка. На ногах полуразвалившиеся китайские ботинки из кожзама. Он постоянно запахивал на груди и рубашку, и куртку. Первые два дня был невменяем вовсе. Нанюхался клея.
      Он был не только в клею, но и во вшах. Тараканы и вши в тесной тюремной камере — это катастрофа.
      Лёха припал в забытьи в углу, под вешалкой, но когда по камере от него поползли вши, мы подняли шум. Лидером возмущения был Миша Кульков, отличавшийся повышенной аккуратностью и чистоплотностью.
      Ломились в дверь камеры. Охранники увидали, что действительно вши. Лёху быстро увели. Через сутки привели вновь, якобы прошедшего полную дезинфекцию. И больше уже никуда не уводили, несмотря на наши протесты.
      Всё с Лёхи сняли, оставили полностью голым. Заставили накипятить воды и несколько раз в день отмываться хозяйственным мылом.
      В камере обычно остается много разных вещей. Сидят десятками, уходят на этапы, идет постоянное обновление сидельцев. Из оставленных вещей Лёхе выделили весь полный комплект одежды. Подобрали тапочки и даже фуфайку.
      Постепенно Лёха отъелся на тюремной каше. Да и все его подкармливали. Год с небольшим, как от пьянки скончалась у него мать — единственный человек, поддерживавший Лёху. Была у него в Новочебоксарске сестра. Квартира, муж, дети. Но убогого брата к себе забирать она не собиралась и определила в родном районе в дурдом. Оттуда он и сбежал.
      Так что передачки носить ему было некому. Никто не ждал его на воле. Пока я сидел, подобных Лёхе было несколько. Но его мне было жалко больше всего. Иногда слезы наворачивались на глаза, когда слышал, как этот хилый «уголовник», бормоча и напевая себе под нос, моет за всю камеру посуду или полы.
      Лёха был очень глупый и очень добрый. Он не отлынивал от работы. За это получал сухарики и конфеты, которые обожал. За гостинцы был благодарен, улыбался.
      Разгадывал кроссворды. 2–3 слова в час. Что-то при этом пришёптывал, чесал в затылке шариковой ручкой. Но любимым его занятием было рисование.
      На листе бумаги он часами скрупулезно, с мельчайшими подробностями вычерчивал какие-то схемы, планы. Когда его спрашивали, что это он рисует, то он отвечал: план алатырского дурдома и схему побега из него.
      Схемы множились, усложнялись. Лёхе дали папочку, куда он все эти чертежи аккуратно складывал. Разговорить его было трудно. Но уж если он начинал что-то рассказывать, то вся камера хохотала до упада. Рассказывал он, как правило, о планах побега из психушки. Но понять это было довольно сложно. Говорил он быстро, отрывисто, будто стрелял короткими очередями.
      В эти короткие речевые «очереди» он умудрялся впихнуть слова, по смыслу между собою не связанные. Подобная манера разговаривать была уникальна, ошарашивала напором. Вехами, разделявшими эти речёвки-очереди, были матерные слова, которыми Лёха начинал и заканчивал свои словоизвержения.
      Лёшино словоизвержение было чрезвычайно насыщенным. Выдержать его можно было 4–5 минут. Затем оратора грубыми окриками обрывали, а иногда давали пинка или подзатыльник. При этом хохот продолжался, а сам поток слов останавливался не сразу. Лёха, полоумно озираясь, боясь очередного подзатыльника, продолжал «выстреливать» бессмысленные слова. Но ряд их становился реже, звучали они тише, переходили в неясное бормотание, иногда в отрывки песен, изуродованных лёшиной фантазией до неузнаваемости.
      Потом он умолкал. И молчал, приборматывая, иногда по два-три дня.

* * *

      Коллегия по уголовным делам заседала 10 марта 2005 года. Председательствовал судья В. В. Илларионов (кстати, как я потом неоднократно убеждался, судья неплохой, более или менее независимый). Помогали ему судьи Варсонофьев В. В. и уже хорошо мне известная М. Ф. Лермонтова.
      Коллегия отвергла доводы федоровских адвокатов и оставила постановление судьи Жукова в силе. При этом указывалось, что в постановлении Жукова обоснованно содержится ссылка на ст. 196 УПК РФ, согласно которой необходимым условием назначения судебно-психиатрической экспертизы и ее производства является установление психического или физического состояния обвиняемого, когда возникают сомнения в его вменяемости или способности самостоятельно защищать свои права и законные интересы в уголовном судопроизводстве.
      Вместе с тем приведенные судьей основания для назначения экспертизы апелляционным судом признаны недостаточными.
      Сами по себе отрицание Моляковым своей вины, отказ от приема пищи в результате сложившихся конкретных обстоятельств, «мрачное содержание его публикаций, отсутствие положительных перспектив и взглядов на жизнь» — когда в постановлении мирового судьи отсутствует анализ и исследование этих публикаций, не могут быть положены в основу вывода о наличии у Молякова И. Ю. каких-то психических отклонений.
      Из материалов дела следует, что Моляков И. Ю. воспитывался в интеллектуальной семье, с отличием закончил общеобразовательную школу, также имеет музыкальное образование, получил высшее образование, закончил аспирантуру, имеет ученую степень кандидата философских наук, неоднократно избирался депутатом Государственного Совета Чувашской Республики, то есть занимал во всех сферах деятельности активную жизненную позицию.
      В деле отсутствуют данные о нахождении Молякова И. Ю. на учете у психолога или психиатра, прохождении им стационарного или амбулаторного лечения в психиатрических, психоневрологических лечебных учреждениях, перенесенных нейроинфекционных заболеваниях и травмах головного мозга, сопровождающихся расстройствами нервной системы или приведших к ухудшению психического состояния.
      В суд представлены характеристики на Молякова И. Ю. со всех мест его учебы, работы и места жительства, свидетельства его родственников и близких лиц, в которых также отсутствуют данные о неадекватном поведении подсудимого, наличии у него выраженных странностей в психике.
      Поэтому следует согласиться с выводами апелляционного суда о том, что непризнание Моляковым И. Ю. вины в инкриминируемом ему деянии, отсутствие у него критической оценки своих действий, отказ от пищи свидетельствуют лишь об избранной им тактике защиты и его оценке происходящих событий.
      Из протоколов судебного заседания следует, что дело рассматривалось законным составом суда в открытых заседаниях, все заявленные ходатайства разрешались в соответствии с требованиями закона, с учетом мнений всех сторон.
      Определением суда отказано в удовлетворении ходатайства о допуске в качестве защитника Моляковой И. Н. и допросе преподавателя ЧГУ Браславского Л. Ю. в силу их взаимоотношений с подсудимым, наличия в деле характеристики, данной Браславским на Молякова И. Ю. (л.д. 79 т. 4). С таким решением суда, с учетом этических соображений и содержания закона, следует согласиться.
      Отсутствуют по делу и убедительные основания для утверждения о нарушении конституционных прав как подсудимого, так и потерпевшего. Анализ всех имеющихся в деле данных в их совокупности убеждает в обоснованности принятого апелляционной инстанцией решения».
      После вынесения решения Коллегией присутствовавшие в зале ликовали. Многие плакали. Судьям рукоплескали. Успокоить людей долго не удавалось.
      У меня было праздничное настроение. Вечером, очутившись в камере, я решил дать себе отдых. Устроить маленький праздник, отказавшись от обязательного ежедневного штудирования научной литературы. Я улегся на нижней шконке прямо напротив телевизора, пил чай с печеньем и конфетами, смотрел по видюшнику боевик с участием Траволты «Меч-рыба».
      Я вообще-то не очень люблю общепризнанные праздники. Все вокруг веселятся, а мне бывает грустно. Думаю, что человек должен сам устраивать себе праздники. Они должны быть результатом собственных усилий, венчать окончание какого-то важного дела. Еще, конечно же, рождение детей — праздник. Хотя особых усилий с моей стороны в этих событиях не было. Это заслуга моей жены.
      Никогда не забуду радостное событие — поступление в университет. Или же вечер после защиты кандидатской диссертации. А как хорошо на душе, когда заканчивается учебный год! Июнь. Ты принял последний экзамен у последнего студента. Уже вечер. Ты сидишь один в опустевшей аудитории минут 30–40. На душе хорошо. Хочется, чтобы это праздничное настроение не кончалось подольше.
      Или же под утро, когда в избирательных комиссиях подведены предварительные итоги голосования и выясняется, что ты оказался победителем в изнурительной предвыборной борьбе.
      После 10 марта уже ничего не мешало перейти, наконец, непосредственно к судебному разбирательству. Но не тут-то было. Пока я «отбивался» от психушки, судья Малюткин уже получил новое назначение в качестве федерального судьи. Заслужил, ничего не скажешь!
      Я направлял в Высшую квалификационную коллегию судей Верховного суда Российской Федерации заявление по поводу Малюткина-младшего «О злоупотреблениях судебной властью и несоблюдении в судах обязанностей государства по защите прав граждан». Перечислил все его ошибки в ходе рассмотрения моего дела. Но результата не было никакого. Я даже ответа на свое заявление так и не получил.
      И.о. мирового судьи назначили Р. Н. Рябину. Ей требовалось время на ознакомление с делом. Заседание было назначено только на 12 апреля 2005 года, т. е. еще больше месяца мне предстояло провести в тюрьме. Я подозревал, почему судьи «выбирают» такие большие временные отрезки. По моей статье в следственном изоляторе нельзя держать человека до суда больше чем полгода, и суд не имеет права продлевать его пребывание в тюрьме ни под каким предлогом.
      Раз у федоровской команды не получилось «законопатить» меня в дурдом, то уж продержать в тюрьме «от звонка до звонка», не дав мне ни одного лишнего дня свободы, — это соответствовало нравственному уровню моих недоброжелателей.
      Подозрения подтвердились. 12 апреля заседание не состоялось, так как вместо Рябиной я увидел в зале суда совершенно другого судью — А. В. Якушина. Куда делась на тот момент Рябина — неясно. То ли она уехала на курсы повышения квалификации, то ли в отпуск.
      Я успел заявить Якушину (совсем еще молодому человеку, бывшему следователю) два ходатайства — об отводе гособвинителю Юркину и об истребовании материалов проверки по моему делу из прокуратуры Чувашской Республики, которая проводилась по поручению прокуратуры генеральной.
      Ходатайства он принял, но рассматривать не стал, заседание закрыл, заявив, что ему нужно время для ознакомления с материалами дела.
      20 апреля 2005 года меня вновь повезли в суд. Народу собралось очень много. Истекали шесть месяцев моего содержания под стражей. Завели в зал. Якушин прочитал постановление об изменении в отношении меня меры пресечения. Согласно ст. 15 УК РФ предъявленное мне обвинение по ст. 129 ч. 3 УК РФ относится к категории средней тяжести. Взяли меня под стражу 21 октября 2004 года, и шестимесячный срок истекал 21 апреля 2005 года. Поэтому меня необходимо освободить в зале суда, оставив в качестве меры пресечения подписку о невыезде.
      Но в зале меня не освободили. Видимо, побоялись того большого количества народа, что собрались у здания суда. Были там журналисты, были репортеры с теле- и фотокамерами.
      На меня надели наручники, быстро, оцепив милиционерами, провели сквозь ринувшихся ко мне людей, усадили в автозак и повезли обратно в тюрьму.
      Не успел я расположиться в «стакане» — маленькой клетушке, в которой зэки ожидают водворения в камеру, как меня повели в комнату для свиданий с адвокатами. Там секретарь суда вручил мне постановление об освобождении.
      Меня провели в камеру. Я собрал свои вещи, книги, тепло попрощался с ребятами, сдал выданные мне матрас, одеяло и простыни. Через 15 минут я был на улице, дверь тюрьмы за мной захлопнулась.
      Уже успели к тюрьме подъехать люди. Они целовали, обнимали меня. Тут же был корреспондент радиостанции «Свобода» Лишнев, и я с его телефона в прямом эфире дал короткое интервью об освобождении и о том, как я себя чувствую.
      Была усталость. И радость. Это было особое чувство упоения свободой. Не дай Бог, конечно, никому испытать подобного рода радость, потому что это радость узника, обретшего свободу. А я никому не пожелаю доли заключенных.

      Уже 22 апреля я выступал перед людьми в день рождения В. И. Ленина на возложении цветов к его памятнику на площади Республики. А 1 мая вместе со всеми шел в праздничной демонстрации и вел митинг на площади возле Театра оперы и балета.
      Меня даже наградили медалью в честь 60-летия Победы, учрежденной КПРФ, и орденом «Герой трудовой России» от имени исполкома партии «Трудовая Россия».
      По этому поводу в одной из местных газет появилась едкая заметка. Мол, кого награждают коммунисты? Людей, находящихся под судом?
      Мне же необходимо было показать, что я вместе с людьми, со своими товарищами. Меня не купили, не запугали. Во мне есть силы и дальше продолжить борьбу.
      Силы были нужны. Ведь впереди было основное судебное разбирательство.
      А. В. Якушин назначил закрытое заседание по моему уголовному делу на 4 мая 2005 года. Но судебное заседание в тот день не состоялось, так как Якушин вообще уволился с работы. В тот же день я подал ходатайство, которого боялась федоровская сторона. Я просил вызвать в суд в качестве свидетелей Имендаева Альберта Васильевича, Мешалкина Евгения Павловича и его дочь, Мешалкину Наталью Евгеньевну.
      Ходатайство было принято, хотя к этому времени Евгения Павловича уже не было в живых. Пусть земля ему будет пухом!
      Повестку на очередное судебное заседание я получил на 26 мая 2005 года. И вновь заседание сорвалось, так как не было никого от «потерпевшего» Федорова. Хотя вновь появилась судья Рябина вместо Якушина.
      Помнится, меня это разозлило, и я потребовал доставить в суд не адвокатов Федорова, а его самого. Рябина даже делала попытку созвониться с администрацией президента. Вроде бы даже посылали туда на машине кого-то из судебных приставов. Но — впустую.
      13 июня 2005 года я направил ходатайство Рябиной обеспечить явку в суд потерпевшего Н. В. Федорова, зарегистрированного по адресу: г. Москва, ул. Достоевского, дом 4.
      В соответствии с указанием ст. 111 УПК РФ участие потерпевшего, по моему мнению, поможет суду и участникам судопроизводства определить законность, обоснованность действий органов уголовного преследования по определению подсудности и территориальной подследственности по рассматриваемому уголовному делу.
      Это ходатайство судья Рябина удовлетворила, и в ходе судебного разбирательства Федоров вынужден был явиться в суд и отвечать на вопросы.
      Очередная дата суда была назначена на 20 июня 2005 года. На этот раз явились все, кроме «потерпевшего» Федорова. Были Юркин-младший, Шарапов, Коток, Рябина, Ильин, Глухов, мой брат Олег, секретарь судебного заседания и я.
      В тот же день я подал жалобу в Калининский районный суд г. Чебоксары в порядке ст. ст. 47 ч. 2 п. 14, 123 УПК РФ на бездействие суда. В ходе судебного производства мною было заявлено письменное ходатайство об истребовании доказательств из прокуратуры ЧР. Одновременно я заявил отвод гособвинителю по делу также в письменной форме.
      Ни ходатайство, ни отвод прокурору мировой судья не рассмотрела. В соответствии со ст. 46 Конституции РФ мне гарантируется судебная защита прав и свобод.
      Поскольку нерассмотрением ходатайства и отвода прокурору нарушаются мои конституционные права на равенство перед законом и создается угроза моему праву на свободу и личную неприкосновенность, я просил в соответствии с указаниями п. 14 (ч. 2) ст. 47 и указаниями ст. 123 УПК РФ бездействие мирового судьи СУ № 2 Калининского района г. Чебоксары после получения письменного ходатайства об истребовании доказательств и письменного отвода гособвинителю признать незаконным.
      Эта жалоба так и не была рассмотрена, а само судебное заседание длилось целую неделю. Так как я вел подробную запись всех выступлений, то, сократив несущественные формальные реплики, приведу весь ход судебных прений непосредственно.
      Свое выступление я процитирую полностью. Так же, как и выступление Н. В. Федорова.
      При этом, естественно, стилистика выступлений сохранена.
      Допрос Ермолаева Вячеслава Владимировича (свидетеля обвинения)
      Гособвинитель Юркин: Как Вы считаете, раз тут написано, что это агитационный листок Молякова, так он принадлежит Молякову?
      Ермолаев: В агитационном листке может быть помещен абсолютно любой материал… Законодательство, выборное законодательство вообще говорит таким образом: «В окружную комиссию представляется экземпляр, окружная комиссия регистрирует его для возможности распространения. С этого момента…
      Юркин перебивает Ермолаева: Но она регистрирует его как печатное издание Ермолаева или Молякова? От чьего имени осуществляется издание? ОТ своего имени или от имени кандидата?
      Ермолаев: Я как доверенное лицо…
      Юркин: На чье имя? Вы информационный листок как Молякова регистрируете или как Ермолаева?
      Ермолаев: Ну, разумеется, Молякова. Информационный листок, изданный в пределах избирательной кампании, полагающийся кандидату в депутаты Государственной Думы.
      Юркин: Ну вот так и разъясняйте.
      Ермолаев: Ну а почему Вы таким тоном говорите?!
      Юркин: Я Вам не таким тоном говорю, а я вам вопрос задаю.
      Ермолаев: Задавайте другим тоном.
      Судья Рябина: На конкретный вопрос отвечайте конкретно. Есть вопросы у представителей потерпевшего?
      Адвокат Шарапов: Как и положено по удостоверению, что Вы являетесь доверенным лицом кого-то? Если не сам Моляков приезжает в окружную комиссию, чтобы что-то регистрировать, то они смотрят, не посторонний ли человек сюда приехал?
      Адвокат Глухов: А Вы, вообще, с какой целью эти вопросы задаете?
      Адвокат Шарапов: Т. е. они сверяют, и потом только принимается регистрация? Такой порядок?
      Ермолаев: Тут ведь может происходить как? Окружная комиссия проверяет что? Первое, опубликованы ли выходные данные в соответствии с законом, проплата из избирательного фонда и обязана, конечно, ознакомиться с текстом.
      Адвокат Шарапов: А то, что именно от этого кандидата поступил материал, а вдруг это вроде бы подстава чья-то?
      Ермолаев: Бывают такие случаи.
      Адвокат Шарапов: А для чего проверка с документами? Ведь когда Вы листок сдаете, Вы представляете документы, они сверяют, члены комиссии, что Вы не посторонний человек этому кандидату? Так?
      Адвокат Ильин: Это неправильно.
      Адвокат Шарапов: Правильно?
      Судья Рябина: На основании чего у Вас принимали документы? Вдруг мальчик десятилетний пришел и говорит: «Зарегистрируйте, пожалуйста, от кандидата такого-то».
      Адвокат Ильин: Документ, удостоверяющий лишь личность. И всего лишь требуется, больше ничего.
      Ермолаев: Ну в моем случае, что касается меня…
      Адвокат Шарапов: Сначала у нас тут эпопея с доверенными лицами…
      Ермолаев: Дело в том, что у меня практически никогда не спрашивают такие документы. Почему?
      Адвокат Шарапов: На лицо знают.
      Ермолаев: Ну да.
      Судья Рябина: Ну, значит, знали, что только Вы…
      Ермолаев: Вероятнее всего.
      Адвокат Шарапов: …Этот информационный листок представлялся именно от этого кандидата, а не от какого-то другого постороннего человека? Правильно?
      Адвокат Глухов: Я прошу судью остановить адвоката. Пора прекратить задавать наводящие вопросы. Вы три минуты речи разводите, а потом начинаете задавать наводящие вопросы. Это не вопросы.
      Адвокат Шарапов: Это вопрос.
      Адвокат Глухов: Нет, это не вопрос, Вы конкретно задавайте вопрос!
      Адвокат Шарапов: Мы истину выясняем.
      Адвокат Глухов: Вы не истину, Вы подводите свидетеля к нужному Вам ответу.
      Судья: Давайте тогда вопросы.
      Адвокат Шарапов: Вот тогда вопросы. В окружной комиссии прежде чем дать добро, чтобы зарегистрировать, плюс еще проверяют финансовую составляющую.
      Адвокат Глухов: По поводу чего, простите пожалуйста?
      Адвокат Шарапов: Должны во всяком случае, должны.
      Адвокат Глухов: Это к комиссии вопрос, для чего это нужно.
      Адвокат Шарапов: Можно предположить, что тот, кто все это проверяет, может исходить, что все это принадлежит кандидату в депутаты?
      Ермолаев: Вопрос не конкретный.
      Адвокат Глухов: Действительно не конкретный.
      Адвокат Шарапов: Он предполагает тонкое знание психологии избирательной кампании.
      Ермолаев: В избирательном законодательстве, кстати говоря, нет ни одного специалиста, который знал бы его досконально. Если уж так, по-честному.
      Адвокат Шарапов: Не хотите сказать? Так и запишите.
      Адвокат Коток: Скажите, а кем был оплачен листок?
      Ермолаев: Из избирательного фонда кандидата.
      Адвокат Коток: Какого кандидата? Фамилию можете назвать?
      Ермолаев: Ну, там, наверное, написано в листке. Оплачено из избирательного фонда кандидата в депутаты Молякова.
      Судья: Вопросы предоставляются защите Молякова.
      Адвокат Ильин: Вячеслав Владимирович! Скажите, Вы можете на сегодняшний день утверждать, что Игорь Юрьевич Моляков лично распространял агитационные материалы? Распространял ли он вообще эти материалы сам лично?
      Ермолаев: Ну, такого вообще в практике не бывает. Никто на наших выборах такого уровня сам этим не занимается.
      Адвокат Ильин: Прямой вопрос. Известно ли Вам о том, что Игорь Юрьевич Моляков распространял информационный материал, где содержалась статья «Сладкая сказка о Федоровых»?
      Ермолаев: Нет.
      Адвокат Ильин: Известно ли Вам о том, что агитационные материалы в избирательную кампанию в 2003 году Игорь Юрьевич Моляков готовил лично?
      Ермолаев: Повторите вопрос.
      Адвокат Ильин: Известно ли Вам о том, что агитационные материалы в предвыборной кампании в 2003 году Игорь Юрьевич Моляков изготавливал лично?
      Ермолаев: Изготавливал?
      Адвокат Ильин: Да?
      Ермолаев: Нет!
      Адвокат Ильин: В частности, известно ли Вам о том, что статью «Сладкая сказка о семье Федоровых» изготовил лично Моляков Игорь Юрьевич?
      Ермолаев: Нет, не было.
      Адвокат Ильин: Теперь следующий вопрос. Поручал ли Вам лично Игорь Юрьевич Моляков информационный листок, где содержалась статья «Сладкая сказка о Федоровых», представить в окружную избирательную комиссию?
      Ермолаев: Нет.
      Гособвинитель Юркин: А ваши показания?
      Ермолаев: А Вы поправки читайте. Я же и сказал тогда, что возможно, возможно. А этот листок он и не мог мне вручить, поскольку его действительно не было в Чебоксарах.
      Судья: Еще вопросы свидетелю, пожалуйста.
      Моляков: Что значит принести листок в избирательную комиссию. Его читают, делают свои замечания и потом только регистрируют. Так да?
      Ермолаев: Да. Там не один человек рассматривает. Поэтому секретарь обычно.
      Моляков: Т. е. Вы считаете, что там никакого криминала не было, раз подписал председатель окружной избирательной комиссии?
      Ермолаев: Видимо, нет.
      Моляков: Вячеслав Владимирович! Были ли случаи, что не принимали какие-то листы?
      Ермолаев: Такие случаи были.
      Адвокат Глухов: Так Вы говорите, что Молякова в это время не было. А Вы не припомните, где он в это время был?
      Ермолаев: Сейчас не помню. Это же самый такой пик был. Ноябрь. Вторая половина ноября. До выборов что там оставалось. Всего да ничего. Все время на колесах, на встречах с избирателями, по селам.
      Адвокат Глухов: А вот все-таки какой период самый напряженный? С какого по какое время?
      Ермолаев: Самый напряженный. Вообще-то, человек получает право на агитацию с момента регистрации, примерно два месяца.
      Адвокат Глухов: Скажите, а вот Вы говорите литературный стиль статьи или информационного бюллетеня не совпадает со стилем Игоря Юрьевича Молякова, и в то же время говорите, что стиль похож на Мешалкина. Скажите, Мешалкин, кем он был, в каком качестве участвовал?
      Ермолаев: Стопроцентно я утверждать не могу, в какой он был должности или что, но в любой избирательной кампании участвуют профессиональные журналисты. Знаю, что Мешалкин помогал Игорю Юрьевичу.
      Адвокат Шарапов: Стилистически?
      Судья: Скажите, а чем он помогал ему?
      Ермолаев: Вот этой литературной работой.
      Адвокат Глухов: Мы еще не закончили, уважаемые адвокаты. Следующий вопрос. Вот эту статью вы можете припомнить, когда впервые увидели в готовом варианте, в черновом варианте, с правками и так далее.
      Ермолаев: Вероятнее всего, за день до того, как отнести, а может, даже позже. Я не помню сейчас. Это все сразу делается, а может быть, в тот же день я и отнес ее.
      Судья: Вы впервые увидели материал, когда относили или когда? Адвокат, уточните Ваш вопрос.
      Адвокат Глухов: В какой момент он впервые увидел этот листок и в каком состоянии? В черновом варианте, напечатанным на компьютере с правками кого-либо или уже в готовом варианте?
      Ермолаев: Впервые я увидел его таким, каким отнес в избирательную комиссию.
      Адвокат Глухов: Т. е. Вы получили в готовом виде от кого-то полностью.
      Ермолаев: Да, получил.
      Судья: Еще вопросы.
      Моляков: Вячеслав Владимирович, уважаемый, у меня вопрос. Мы с Вами знакомы долгие годы. Только конкретно. Конкретно. Вы видели, вы видели, чтобы я сидел за столом и сочинял данную статью?
      Ермолаев: Я Вас вообще неделями не видел, потому что есть такая форма работы с избирателями, как общие встречи кандидатов в депутаты с избирателями, выступления на телевидении, на радио и плюс еще беспрерывные встречи в населенных пунктах. Большинство публичных встреч по радио, телевидению и так далее представлял, как правило, я, так как кандидат ездил по городам, по селам.
      Моляков: Второй вопрос. При работе в штабе Вы были когда-либо свидетелем, чтобы я брал какие-либо агитационные листки, отдавал активистам, передавал им какие-либо агитационные листы, давал задание отнести, разнести вот данные листовки на такие-то, такие-то участки? Вы, в частности, были непосредственным свидетелем, чтобы я передавал текст «Сладкая сказки о семье Федоровых», Вы присутствовали при таких вот актах?
      Ермолаев: Нет.
      Моляков: И последний вопрос. Известно ли Вам, может, Вы видели, наблюдали, чтобы я на каком-нибудь общественном мероприятии, при встрече сумел передать данный текст Николаю Васильевичу Федорову?
      Ермолаев: Я вообще не припомню случая, чтобы Вы где-то рядом стояли.
      Моляков: Слышали ли Вы когда-нибудь, чтобы я в публичном месте или в присутствии нескольких человек или толпы зачитывал вслух данный текст?
      Ермолаев: Нет.
      Адвокат Шарапов: Как к свидетелю еще раз вопросы. Скажите, вот Вы в конце опроса написали, что это все-таки я отнес листок в избирательную комиссию «Взгляд в упор», ознакомился с ним в этот же день…
      Адвокат Глухов: Ваша честь, я прошу извинить… Это что за не относящиеся к делу вопросы. Это же не институт и не техникум.
      Адвокат Шарапов: Вот исходя из этого я и хотел спросить, как Вы полагаете: вот этот номер «Взгляд в упор» он предназначался для чего? Для информирования населения и избирателей или для других целей?
      Ермолаев: Для того, чтобы довести какую-то информацию.
      Адвокат Шарапов: Так, хорошо. Вот мы тут говорили про литературную обработку. А меня интересует другое. А кто несет ответственность за достоверность информации, которая здесь изложена?
      Ермолаев: Автор.
      Адвокат Шарапов: А тут один автор. Я вот читал-читал, думал, еще один, а тут везде написано только один Моляков.
      Ермолаев: Нет, там не написано, что автором является Моляков.
      Адвокат Шарапов: Как не написано. А тут другого и нет. Вот кто несет ответственность за достоверность.
      Ермолаев: Так трудно сказать. Проверять должна окружная избирательная комиссия.
      Адвокат Шарапов: Нет, а откуда они узнают, соответствует этот текст или не соответствует.
      Ермолаев: Ну, если бы они не знали, они не могли бы дать разрешение на распространение.
      Адвокат Глухов: Свидетель не может отвечать за окружную избирательную комиссию.
      Судья: А помимо этой статьи еще какие-либо принимались к печати? Вот, например, в газете.
      Ермолаев: В газете да.
      Адвокат Шарапов: Да нет, не так. Окружная комиссия без авторства принимает.
      Судья: Какие листки агитационные?
      Адвокат Шарапов: Для регистрации в окружной избирательной комиссии без авторства материалы принимаются?
      Ермолаев: Нет, не так! Закон не требует авторства. В законе говорится, что такое агитационный листок, но там нигде не говорится, что такое авторство.
      Адвокат Шарапов: Нет.
      Ермолаев: Ну, к законодателю вопрос. Зачем Вы мне-то вопрос задаете.
      Судья: От чьего имени издается листок…
      Адвокат Глухов: Ваша честь, но ведь свидетель не может же дать оценку того, чего нет. Откуда он знает?
      Адвокат Шарапов: Он участвует в работе окружной комиссии.
      Адвокат Глухов: Ваша честь! Какое это отношение имеет к делу — правовая оценка избирательного закона?
      Адвокат Шарапов: Главный редактор несет ответственность.
      Ермолаев: Нет. В газетах — бывает.
      Адвокат Шарапов: Все, нет вопросов. Я задаю элементарные вопросы, а Вы на них не можете ответить.
      Ермолаев: Вы, Шарапов, в суде, поэтому ведите себя соответственно. Потому что вопросы такие, на которые нельзя ответить!
      Судья: Вячеслав Владимирович, вопрос у суда. Вопросы касаются тех групп, которые отвечают за выборную кампанию. Одни — за печать. Газеты могут быть приняты без указания автора этот статьи, от чьего имени подается на изготовление, размножение данная статья.
      Ермолаев: Нет. Тут на два вопроса ответ. Агитационный лист — это одна форма, газета — это совершенно другая форма.
      Судья: Может быть принят в печать без указания автора? От чьего имени…
      Ермолаев: Вполне законная вещь. В данном случае надо вести речь о выборном законодательстве. Там не ограничено, нигде не сказано.
      Моляков: У меня есть вопрос. Если «шапка» гласит «Информационный листок Молякова», сторона обвинения полагает, что все материалы, которые там напечатаны, принадлежат Молякову. Вот возьмите свежий пример.
      Адвокат Глухов: Вопрос, Игорь Юрьевич!
      Моляков: Вячеслав Владимирович, уважаемый. Если есть газета, к примеру, «Соколы Жириновского», считаете ли Вы, что все материалы, которые помещены в этой газете за подписью или вовсе без подписи, принадлежат Жириновскому?
      Ермолаев: Конечно, нет.
      Моляков: Конечно, нет. Спасибо…
      Гособвинитель Юркин: Вы обращались с заявлением в суд на действия председателя окружной избирательной комиссии о прекращении распространения информационного листка Молякова?
      Ермолаев: Да. Потому что окружная избирательная комиссия допустила нарушения.
      Гособвинитель Юркин: Какие нарушения?
      Ермолаев: Решение о прекращении распространения по закону принимается окружной избирательной комиссией, чего не было сделано. А все последующие действия, в том числе и изъятие тиражей, произошли по письму председателя окружной избирательной комиссии в отношении органов МВД, что является грубейшим нарушением.
      Гособвинитель Юркин: Но какие-то нарушения она усмотрела. Председатель же она одна не может…
      Ермолаев: Вот, вот в чем дело-то. Председатель должна была собрать комиссию, вынести решение. Все решения принимаются коллегиально, а она этого не сделала.
      Гособвинитель Юркин: А каких материалов касались письма председателя окружной избирательной комиссии?
      Ермолаев: Вот этих, да.
      Гособвинитель Юркин: Вот этих?
      Моляков: И не только этих материалов. Там «подчистили» и газеты.
      Гособвинитель Юркин: А в суде рассматривалось, какие листки, «Взгляд в упор», «Взгляд»?
      Ермолаев: Не помню сейчас.
      Гособвинитель Юркин: Но решение какое было принято?
      Ермолаев: Отказано было.
      Гособвинитель Юркин: Отказано. Вы не помните, Моляков сам обжаловал действия какие-либо?
      Ермолаев: Не помню. Не в курсе.
      Гособвинитель Юркин: Не помните? Т. е. не исключаете что ли?
      Ермолаев: Не исключаю.
      Гособвинитель Юркин: О наличии вот этих листков агитационных Моляков знал?
      Ермолаев: Не могу утверждать. Наверное, знал.
      Гособвинитель Юркин: А он знал о распространении этих материалов?
      Ермолаев: Не могу сказать точно.
      Гособвинитель Юркин: А Вы могли сами принять решение о прекращении распространения этих материалов?
      Ермолаев: Так они изымались органами МВД!
      Адвокат Шарапов: А Вы через киоски «Союзпечати» не пытались их распространять?
      Смех в зале.
      Ермолаев: Некоторые штабы пытались.
      Адвокат Шарапов: С почтой договор или с кем-то?
      Адвокат Ильин: У меня есть вопрос. Вячеслав Владимирович! Были ли вообще случаи изымания информационных листов Молякова других, а не только того, в котором содержалась статья «Сладкая сказка о Федоровых»?
      Ермолаев: Случаев таких, даже не относящихся к Молякову, можно привести море.
      Адвокат Ильин: На информационные листки Молякова давались команды изъятия?
      Ермолаев: Конечно. Просто дается команда.
      Допрос свидетеля Лошакова Виктора Григорьевича (обвинения).
      Объясняются его права.
      Судья: С гражданином, сидящим справа (т. е. с Моляковым) Вы знакомы?
      Лошаков: Знаком.
      Судья: В родственных отношениях состоите?
      Лошаков: Нет.
      Гособвинитель Юркин: Почему вступили в отношения с Моляковым?
      Лошаков: В связи с договором о выборах.
      Гособвинитель Юркин:
      Когда заключен, с кем?
      Лошаков: У нас заключен договор с Малиновой, или Малиновой Ириной Витальевной. Отчество помню, поскольку отца хорошо знал. Она являлась представителем Молякова Игоря Юрьевича.
      Гособвинитель Юркин: В связи с чем?
      Лошаков: С выборами.
      Гособвинитель Юркин: А Вы при чем?
      Лошаков: Я не доверенное лицо. Вспомогательная нагрузка. Заключен был договор. На основании этого договора на издание печатных материалов кандидата.
      Гособвинитель Юркин: Что за договор?
      Лошаков: Там, в этом же договоре, был указан избирательный счет. Временный договор на издательскую деятельность, вернее, печатание предвыборных материалов кандидата в депутаты в Государственную Думу.
      Гособвинитель Юркин: Молякова?
      Лошаков: Молякова. Там, в договоре, был пункт, в котором указывалось, что количество тиража в каждом отдельном случае заказа будет указываться отдельно. На основании закона о выборах я не имел права печатать до тех пор, пока деньги не поступят на мой расчетный счет, кто-то привозил материал для печатания.
      Гособвинитель Юркин: До того как деньги поступали на расчетный счет, с Малиновой обговаривалось, что будет печататься, в каком количестве?
      Лошаков: А я разве имел право вмешиваться в предвыборную борьбу, в содержание предвыборных материалов. Но мне ничего не показывали. Мне привозили материал на дискете, в электронном виде.
      Гособвинитель Юркин: Вот Вам сначала оплачивали, а потом привозили.
      Лошаков: Конечно, по закону так. Т. е. я не мог принимать материалы без предварительной оплаты. Так в законе о выборах. Депутат любого уровня оплачивает заказ, затем приезжала ко мне Малинова, говорила: будет такой-то тираж, ну, исходя из того, что я получал, я уже видел, какой тираж. Потом привозили ко мне тираж в электронном виде. После этого я начинал печатать.
      Гособвинитель Юркин: Кто привозил Вам материалы?
      Лошаков: Откровенно говоря, я только один раз какого-то молодого человека видел, потому что я постоянно был в разъездах. Приезжал, мне говорили: вот пришли материалы и мы начинаем печатать.
      Гособвинитель Юркин: Т. е. материалы приходили от Молякова?
      Лошаков: Да. Да я, собственно, и ждал эти материалы, потому что деньги уже были на счету.
      Гособвинитель Юркин: А вот как Вы определяли, что это были материалы Молякова?
      Лошаков: Как? Открывал на компьютере, и на компьютере было видно, что это моляковский материал.
      Гособвинитель Юркин: А откуда узнавали?
      Лошаков: Там портрет его есть.
      Гособвинитель Юркин: Портрет.
      Лошаков: Ну, а содержание я, извините, не имел права…
      Гособвинитель Юркин: Вот содержание. Вам текст принесли.
      Лошаков: Ну не будет же посторонний человек приезжать, давать мне материалы за Молякова.
      Гособвинитель Юркин: Если бы этих логотипов не было, тогда как узнавали бы, печатали бы?
      Лошаков: Конечно.
      Гособвинитель Юркин: А откуда бы Вы узнавали, что это за Молякова?
      Лошаков: Интересный вопрос, конечно. Во-первых, выписывались сначала счета-фактуры с Малиновой.
      Гособвинитель Юркин: Вы говорите, что привозили дискету. Кто привозил — не знаете. Говорили, от Молякова.
      Лошаков: От Молякова.
      Гособвинитель Юркин: Вот я и говорю: если бы не было портрета и указания, что это информационный листок кандидата Молякова?
      Лошаков: Вы возвращаетесь к моему административному правонарушению, по которому я три суда перенес. И сейчас опять…
      Гособвинитель Юркин: И стал бы тиражировать?
      Лошаков: И стал бы тиражировать.
      Гособвинитель Юркин: Почему?
      Лошаков: Объясню почему. Перед тем как перечислить деньги, мы выписывали счет-фактуру и на основании счет-фактуры перечислялись деньги, т. е. приезжала Малинова, привозила счет-фактуру на определенное количество материалов. Это я вам сейчас объясняю более подробно и приходили деньги именно с расчетного счета Молякова, а не с какого-либо.
      Гособвинитель Юркин: Кто-нибудь, кроме Молякова, в Вашей типографии печатался?
      Лошаков: Нет. В эти выборы нет.
      Гособвинитель Юркин: Только Молякова?
      Лошаков: Только Молякова.
      Гособвинитель Юркин: Оплата производилась?
      Лошаков: Через расчетный счет Молякова.
      Гособвинитель Юркин: Откуда?
      Лошаков: Выписки приходили в банк.
      Гособвинитель Юркин: Т. е. Вы уверены, что это…
      Лошаков: Стопроцентно.
      Гособвинитель Юркин: Кто забирал данные листы?
      Лошаков: Когда Ермолаев, когда Имендаев, еще кто-то приезжал. Они забирали.
      Гособвинитель Юркин: Ермолаев приезжал?
      Лошаков: Один раз, наверное.
      Гособвинитель Юркин: Ну был такой факт?
      Лошаков: Прошло полтора года, Вы меня извините. Точно не помню, по-моему, приезжал. Точно я не могу сказать сейчас.
      Гособвинитель Юркин: Вы условия договора помните?
      Лошаков: Да.
      Гособвинитель Юркин: Полностью?
      Лошаков: Нет, не полностью. Затем мне этот договор пришлось прервать в связи с тем, что, ну, как сказать, ну, «наехали» что ли… правоохранительные органы.
      Гособвинитель Юркин: А кто «наехал» конкретно?
      Лошаков: Конкретно зам. министра внутренних дел Чувашии.
      Гособвинитель Юркин: Сам приезжал?
      Лошаков: Да, сам приезжал. С отрядом ОМОНа конфисковывать оборудование на основании только того обвинения и статьи, в которой было указано после решения суда. Т. е. приехали незаконно. Мы вызывали прокурора тоже дежурного, Калининского района, Григорьева. Только после этого они уехали.
      Гособвинитель Юркин: Т. е. Вы говорите, что там было указание о прекращении тиражирования, официальный документ, который…
      Лошаков: Я объясню сейчас, как было дело. За один месяц я поменял три места, три офиса. В одном офисе приезжали сотрудники милиции с кинокамерой, запугали директора, она меня попросила. Потом мы переехали в подвал на П. Лумумбы в 14-й дом. Там после визита милиции были со щитка сняты все предохранители. После этого во всех помещениях исчез свет. Меня тоже оттуда попросили, буквально со слезами. Всех запугали. И вот после этого я переехал на Кукшумскую.
      Судья: Это когда?
      Лошаков: Это в период выборной кампании. После этого меня вызвал Глухов к себе, бывший начальник Калининского РОВД.
      Гособвинитель Юркин: А сейчас он где?
      Лошаков: А сейчас он начальник ГАИ.
      Гособвинитель Юркин: Он Вас вызвал в райотдел?
      Лошаков: Да. Через полтора часа ко мне приехали сотрудники милиции Калининского РОВД, зам. начальника, фамилии не помню, Глухов сам, затем приехал Григорьев конфисковывать оборудование.
      Гособвинитель Юркин: А Ермолаев Вам не привозил письмо о прекращении?
      Лошаков: Нет. Никакого письма. А, нет! Есть. Это есть.
      Гособвинитель Юркин: А окружной?
      Лошаков: Окружной нет.
      Гособвинитель Юркин: А что в письме?
      Лошаков: Сейчас уже не помню, прошло большое количество времени. Но после этого «наезда»…
      Гособвинитель Юркин: Ну, может быть, Вы в связи с этим письмом прекратили? Нет?
      Лошаков: Нет. Мы посоветовались с Шурчановым, решили, что нас в покое не оставят, хоть ты будешь печатать, хоть нет. После этого разговора мы прервали договор с Моляковым. Потому что было выдвинуто обвинение только в мой адрес.
      Свидетель обвинения Малинова Ирина Витальевна.
      Гособвинитель Юркин: Ирина Витальевна, Вам знакомы эти листки?
      Малинова: Да.
      Гособвинитель Юркин: Вы участвовали в изготовлении?
      Малинова: Нет.
      Гособвинитель Юркин: Молякова знаете?
      Малинова: Знаю.
      Гособвинитель Юркин: С какого времени?
      Малинова: Тогда, когда начала работать у него.
      Гособвинитель Юркин: А с какого времени?
      Малинова: Предвыборная кампания когда началась.
      Гособвинитель Юркин: В качестве кого?
      Малинова: В качестве бухгалтера.
      Гособвинитель Юркин: На период предвыборной кампании?
      Малинова: Да, на период предвыборной кампании.
      Гособвинитель Юркин: А почему? Кто предложил?
      Малинова: Сейчас не помню точно. Согласилась в качестве бухгалтера.
      Гособвинитель Юркин: А что входило в Ваши обязанности?
      Малинова: Оплачивать счета, выполнять бухгалтерскую работу, ту, что касается финансовой части.
      Гособвинитель Юркин: Вы являлись доверенным лицом Молякова?
      Малинова: У меня была выдана доверенность на совершение финансовых сделок.
      Гособвинитель Юркин: Через кого?
      Малинова: Сейчас не помню точно. Через эту избирательную комиссию.
      Гособвинитель Юркин: Вам о чем-нибудь говорит фамилия Лошаков?
      Малинова: Да, это директор типографии, с которой мы заключили договор.
      Гособвинитель Юркин: Договор на что?
      Малинова: На выполнение типографских работ.
      Гособвинитель Юркин: Чьих работ?
      Малинова: Молякова.
      Гособвинитель Юркин: Вы участвовали в заключении договора?
      Малинова: Да, участвовала.
      Гособвинитель Юркин: А кто присутствовал при заключении договора? Присутствовал ли Лошаков?
      Малинова: Да, Лошаков присутствовал.
      Гособвинитель Юркин: А Моляков?
      Малинова: Моляков — нет, не присутствовал.
      Гособвинитель Юркин: А где составляли договор?
      Малинова: В офисе Лошакова.
      Гособвинитель Юркин: А предварительный договор у вас был с Моляковым?
      Малинова: Предварительный, да, был.
      Гособвинитель Юркин: А о чем?
      Малинова: Ой, я не помню сейчас, сколько времени прошло.
      Гособвинитель Юркин: Ну, наверное, были какие-то просьбы по оплате.
      Малинова: Оплачивать изготовление листков, т. е. заключить необходимый договор и чтобы я на основании этого договора оплачивала изготовление листков.
      Гособвинитель Юркин: А до этого откуда Вы узнавали, какое количество будет нужно?
      Малинова: Количества я не знала, мне выписывалась счет-фактура, потом счет на оплату.
      Гособвинитель Юркин: А кто?
      Малинова: Сейчас не могу вспомнить. Лошаков сам этим занимался или в бухгалтерии у него кто-то.
      Гособвинитель Юркин: Моляков знал об этом?
      Малинова: Вот этого я не знаю, это мне не известно.
      Гособвинитель Юркин: Моляков с Лошаковым встречались, обговаривали формы оплаты?
      Малинова: Мне не известно, оплата шла через расчетный счет.
      Гособвинитель Юркин: Банковский?
      Малинова: Да.
      Гособвинитель Юркин: А от чьего имени шла проплата?
      Малинова: Сейчас не помню, может быть, и от моего, потому что у меня была доверенность.
      Гособвинитель Юркин: А такое возможно?
      Малинова: Если доверенность есть на совершение этих дел, то возможно, но я сейчас не помню всех этих тонкостей.
      Гособвинитель Юркин: Какую сумму потратили?
      Малинова: Этого не помню.
      Гособвинитель Юркин: А какой общий тираж?
      Малинова: Сейчас тоже не помню.
      Гособвинитель Юркин: С содержанием материалов ознакамливались?
      Малинова: Нет, я не ознакамливалась. Прочитывать эти листки и оценивать их с юридической точки зрения не входило в мои обязанности.
      Гособвинитель Юркин: Но Вы же знакомились с договором?
      Малинова: Не знаю, не могу ничего сказать, потому что я не юрист.
      Гособвинитель Юркин: Часто ли Вы видели Молякова?
      Малинова: Один раз. Просто знакомая привела, познакомились. Он сказал, что необходимо будет делать.
      Гособвинитель Юркин: А что делать?
      Малинова: Обычную бухгалтерскую работу, что входит в круг обязанностей бухгалтера.
      Гособвинитель Юркин: А от чьего имени делать эту работу?
      Малинова: От имени Молякова, раз я его бухгалтер.
      Гособвинитель Юркин: Чей бухгалтер?
      Малинова: Молякова.
      Гособвинитель Юркин: А какие-то другие поручения он Вам давал?
      Малинова: Много времени прошло, я сейчас не могу сказать.
      Гособвинитель Юркин: А у Вас трудовой договор или трудовое соглашение было?
      Малинова: Трудовой договор или соглашение. Сейчас тоже не помню. Трудовой договор.
      Гособвинитель Юркин: С кем?
      Малинова: С Моляковым.
      Гособвинитель Юркин: Суть договора?
      Малинова: Я не помню сейчас.
      Гособвинитель Юркин: Т. е. исполняли указания Молякова?
      Малинова: Да.
      Гособвинитель Юркин: Ваша подпись?
      Малинова: Моя.
      Гособвинитель Юркин: А почему Ваша?
      Малинова: Ну, я не знаю сейчас всех этих тонкостей, как это делается, не помню уже сейчас…
      Гособвинитель Юркин: Вы же бухгалтер, ну как вот положено? Я же не знаю. Моляков для чего Вас нанял в связи с тем, чтобы юридически грамотно оформлять проплату.
      Малинова: Но это же избирательная кампания, и все нужно делать через избирательную комиссию и как правильно вести дела указания дает нам избирательная комиссия. Т. е. я делала так, какие были требования у избирательной комиссии.
      Гособвинитель Юркин: Какие требования были у избирательной комиссии?
      Малинова: Я сейчас не помню, не могу сказать, какие тонкости, нюансы, я сейчас не могу сказать. В обычной жизни, на предприятии обычно по-другому все ведется.
      Гособвинитель Юркин: Там по-другому. А здесь избирательная кампания. По доверенности.
      Малинова: Да, по доверенности.
      Гособвинитель Юркин: А в комиссии Вам давали как бы направление?
      Малинова: Да, там направления давали, инструкция, правила ведения дел, перечислений — все это было.
      Гособвинитель Юркин: А можете Вы свидетельствовать, что все финансовые операции в ходе избирательной кампании кандидата Вы проводили от его имени?
      Малинова: Да.
      Гособвинитель Юркин: Вы сами имели право переводить десятки тысяч рублей от своего имени на издание информационных листков?
      Малинова: Нет.
      Гособвинитель Юркин: Вопросов нет.
      Адвокат Шарапов: Я хотел бы узнать. А вот трудовой договор, который был заключен, Вы его отразили в своей трудовой книжке?
      Малинова: Нет. Просто на тот момент я уже работала. А здесь получается совместительство.
      Адвокат Шарапов: Хорошо. А где вот эти листки, которые получали, распространялись, в каких местах?
      Малинова: Я не распространяла, не могу сказать. Не могу сказать, кто распространял.
      Адвокат Шарапов: А вы вообще эти листки когда-нибудь видели?
      Малинова: Один раз в своем почтовом ящике.
      Адвокат Шарапов: А Вы где живете?
      Малинова: Лебедева, 3-40. Конкретно я сама распространением не занималась, так что я не…
      Адвокат Шарапов: Т. е. Вы сами листки не распространяли, и кто их распространял, не можете сказать?
      Малинова: Нет, я этого не могу сказать. Потому что я этим не занималась. Это не входило в мои обязанности.
      Адвокат Шарапов: А вот кто-нибудь еще — ваши родственники, знакомые такие листы находили?
      Малинова: Не знаю. Не разговаривали на эту тему.
      Адвокат Шарапов: Хорошо. А вот счет-фактуры Вам кто приносил? Чтоб оплатить их потом? Кандидат, наверное, сам.
      Малинова: Ну, я сейчас не могу вспомнить.
      Адвокат Шарапов: Ну, порядок был. Был сложившийся какой-то порядок. Кандидат приносил счет-фактуру или Вы сами ездили, созванивались с Лошаковым, забирали счет-фактуру и оплачивали.
      Малинова: Скорее всего, так, наверное. Созванивались, очевидно. Я не помню, не могу сейчас сказать.
      Адвокат Шарапов: А как у вас счет-фактура оказывалась?
      Малинова: Я ездила туда, забирала.
      Адвокат Шарапов: К Лошакову?
      Малинова: Да, да, ездила, забирала. При мне выписывалась.
      Адвокат Шарапов: А откуда Вы знали, что надо ехать и брать счет-фактуру? Кто вам говорил?
      Малинова: Мне звонил Моляков и говорил, какую сумму и какое количество надо оплатить.
      Адвокат Шарапов: Т. е. Моляков звонил Вам и говорил, что такая-то сумма, ее Вам нужно оплатить, но для того чтобы оплатить, Вам нужно поехать и оплатить.
      Малинова: Да, да, потому что в банке без оправдательных документов суммы с избирательного счета не проводились, не проплачивались.
      Адвокат Шарапов: Каждый раз звонил Моляков?
      Малинова: Я сейчас не могу определенно сказать. Может быть, какая-то определенная сумма была и она частями оплачивалась. Счета-фактуры выписывались частями, но я сейчас не могу точно сказать.
      Адвокат Шарапов: А счет был открыт на Молякова?
      Малинова: Да, это был избирательный счет Молякова.
      Адвокат Шарапов: У вас там копия доверенности не была оставлена в банке?
      Малинова: Да, копия доверенности в банке была оставлена.
      Адвокат Шарапов: Вы приходите, показываете копию доверенности, они уже знают, что вы — распорядитель финансов.
      Малинова: Да, доверенность на меня была.
      Адвокат Шарапов: Принимают ваши расписки… А вот, допустим, звонил Моляков, чтобы оплатить счет-фактуру, вы едете туда, забираете счет-фактуру, а еще, так сказать, на ней написано 100 тысяч экземпляров… для вас этого достаточно или все-таки с кем-то еще раз нужно согласовать: «Ребята, я пойду перечислять, нет возражений?» Таких вопросов не возникало?
      Малинова: Нет.
      Адвокат Шарапов: Т. е. вы идете, берете и прямиком в кассу.
      Малинова: Да.
      Адвокат Шарапов: А не было сомнений? Все-таки приличная сумма: 52 тысячи, а вдруг бы выяснилось, что это на самом деле не так, и зачем перечислили, и почему не согласовали счет-фактуру…
      Малинова: А с кем мне ее согласовывать? У меня есть работодатель. Работодатель Моляков.
      Адвокат Шарапов: Так вот, Вы хотя бы с ним-то согласовывали? Счет-фактуру. Когда от Лошакова получали.
      Малинова: Нет. Он просто говорил, какое количество, на какую сумму. Мы просто созванивались. Мы говорили. Я выписывала и оплачивала.
      Адвокат Шарапов: Т. е. Вы убедились, что количество и сумма совпадают, поэтому повторно не было необходимости.
      Малинова: Да.
      Адвокат Шарапов: А по доверенности Вы чьи интересы представляли?
      Малинова: Интересы Молякова.
      Адвокат Шарапов: Это он Вам доверил?
      Малинова: Да. Проводить финансовые дела.
      Адвокат Шарапов: А заверял не нотариус, а избирком?
      Малинова: Да.
      Адвокат Шарапов: Потому что счет для избирательной кампании был открыт, поэтому все «крутилось» вокруг избирательной кампании?
      Малинова: Да.
      Адвокат Шарапов: Ваша деятельность, она касалась только избирательной кампании, и ничего другого?
      Малинова: Нет, ничего.
      Адвокат Шарапов: А типография все время в одном месте располагалась?
      Малинова: Нет. Места менялись. В последний раз в Калининском районе.
      Адвокат Шарапов: Остановка троллейбуса какая?
      Малинова: Чулочно-трикотажная фабрика.
      Адвокат Шарапов: В районе чулочно-трикотажной фабрики?
      Малинова: Да.
      Судья: У защиты имеются вопросы?
      Моляков: Уважаемый свидетель! Когда мы осуществляли наши финансовые взаимоотношения, я все время был в районах, поэтому, как правило, вы мне звонили по мобильному. Когда-нибудь я конкретно называл наименования каких-то листовок, каких-то статей и конкретно указывал, что вот пойди и проплати именно данную статью? Вот какие-то такие конкретные поручения от меня были?
      Малинова: Нет. У меня были только информационные листки.
      Моляков: Т. е. все это было в безличной форме. Просто вы мне сообщали, что вот-вот готова очередная партия материалов, Лошаков присылал накладную, даете ли вы мне разрешение об оплате. В такой форме это было?
      Малинова: Я сейчас не могу точно сказать. Но было всегда безлично, т. е. информационные листки.
      Моляков: Т. е. на всех этих фактурах, я сейчас сам уже не помню, не было конкретных указаний, т. е. названий там.
      Малинова: Нет-нет.
      Адвокат Ильин: Вот был избирательный штаб. Кто был руководителем штаба, вам известно?
      Малинова: Я сейчас не помню таких тонкостей, нюансов.
      Адвокат Ильин: Известна ли вам фамилия Ермолаев?
      Малинова: А, да!
      Адвокат Ильин: Вы его знали?
      Малинова: Да, знала.
      Адвокат Ильин: Дальше кого еще вы знаете из штаба?
      Малинова: Ну, с кем я советовалась по бухгалтерским делам. В Доме союзов бухгалтер был. Не помню я его имени.
      Адвокат Ильин: Вот, хорошо. Когда вы брали счет-фактуру, какие-то другие материалы по электронной почте вы не передавали, курьерские функции не приходилось вам выполнять?
      Малинова: Нет-нет.
      Адвокат Ильин: Принести какие-либо бумаги кроме счет-фактуры?
      Малинова: Нет, не было.
      Адвокат Ильин: Кроме Молякова, вам кто-то говорил, что нужно проплатить?
      Малинова: Нет, сейчас я не могу вспомнить. Я не могу вспомнить сейчас таких тонкостей.
      Судья: Нет больше вопросов.
      Защитник Олег Юрьевич Моляков: Уважаемый свидетель, вот вы являлись какое-то время бухгалтером. А вы имели статус предпринимателя?
      Малинова: Нет.
      О. Ю. Моляков: Вы платили накопительную страховую часть пенсионного фонда? Из тех средств, что вам выплачивали за ваш труд.
      Малинова: Нет.
      О. Ю. Моляков: Т. е. фактически в стаж работы то время, что вы были бухгалтером у Молякова, не вошло?
      Малинова: Нет.
      О. Ю. Моляков: Никаких налогов вы не платили?
      Малинова: Нет.
      О. Ю. Моляков: Таким образом, ваш статус как лица, на которое выписана доверенность, сомнительный, поскольку вы не являлись предпринимателем, вы не платили с тех сумм налогов, и соответственно этот период работы не вошел у вас в стаж.
      Т.е. основной распорядитель средств тоже должен был визировать те документы, те платежки, которые шли, постольку, поскольку вы по своему статусу лицо достаточно ничтожное в данном случае, поскольку никакого юридического статуса вы не имели.
      Малинова: Был заключен договор.
      О. Ю. Моляков: Но налогов вы не платили. Раз налогов вы не платили, значит, в стаж это у вас не вошло. На мой взгляд, вы недостаточной ответственностью обладали, чтобы все эти документы подписывать. Соответственно здесь возникают определенные вопросы у меня, как у экономиста, поскольку вы все-таки имели полномочия осуществлять, т. е. подписывать вот эти документы.
      Вот еще хотел вас спросить. Я семь лет работал на заводе, на «Дизельпроме», замом по экономике. Приносили счет-фактуру, уже подписанную бухгалтером, на многие и разные виды работ. Как я понимаю, вам тоже приносили эти счет-фактуры за эти публикации, и ни вы, ни ваш работодатель не вникали конкретно, а был только факт оплаты за отпечатанный листок. Так ведь? Они имели безадресный… Без названия шли. Да?
      Малинова: Да, да.
      О. Ю. Моляков: Т. е. автоматически подписывались в техническом, рабочем порядке.
      Малинова: Да.
      О. Ю. Моляков: Я вот это хотел уточнить. Спасибо.
      Адвокат Шарапов: Вот вся избирательная кампания прошла, там общий отчет готовится?
      Малинова: Да.
      Адвокат Шарапов: За подписью кого? Сдается в избирательную комиссию.
      Малинова: Вот это я сейчас не могу вспомнить.
      Адвокат Шарапов: Но со стороны Молякова не было никаких возражений? Против вашего отчета, который вы сдавали, готовили?
      Малинова: Я сейчас уже не помню, как это составлялось, как это делалось.
      Адвокат Шарапов: Для бухгалтера у вас такая дырявая память. Т. е. у вас с Моляковым не было крупного разговора, мол, зачем ты вот это проплатила, когда отчет вы начали делать?
      Малинова: Не было.
      Адвокат Шарапов: А к вам со стороны избиркома никаких претензий не было?
      Малинова: Не было.
      Адвокат Шарапов: В части финансовой.
      Малинова: Я поняла вопрос. Не было.
      О. Ю. Моляков: А помимо вот этой большой суммы, вы еще какие-либо крупные суммы перечисляли?
      Малинова: Что значит большая сумма?
      О. Ю. Моляков: Вот представитель потерпевшего говорит, что это большая сумма. Еще какие-либо большие суммы через вас проходили, если применять такой термин. Т. е. в избирательном фонде были большие суммы?
      Малинова: Я не могу сейчас сказать.
      О. Ю. Моляков: Ну, сумма равнозначная упомянутой. Я неопытный в этих делах. Т. е. в избирательном фонде была большая сумма?
      Малинова: Могла и больше проплачивать. Я сейчас не могу вспомнить.
      Судья: А деньги-то где хранились?
      Малинова: Ну ведь избирательный же счет был.
      Судья: А чей счет?
      Малинова: Молякова.
      О. Ю. Моляков: Но вот по этой вот листовке у вас в памяти не осталось, что какое-то особое внимание ей было уделено?
      Малинова: Я не просматривала листовки и не могу сказать, какая конкретно листовка такой суммой была проплачена. Это для меня была просто печатная продукция.
      О. Ю. Моляков: Т. е. для вас они все без названия проходили?
      Малинова: Да, дать конкретное название какой-либо листовки я не могу.
      О. Ю. Моляков: Понятно, спасибо.
      Допрос свидетеля обвинения Денисовой Луизы Давыдовны.
      Судья: Молякова знаете?
      Денисова: Да. Игорь Юрьевич.
      Гособвинитель Юркин: Родственником не является?
      Денисова: Нет, не является.
      Судья разъясняет права. Денисова расписывается.
      Гособвинитель Юркин: Во время выборов вы работали в окружной избирательной комиссии?
      Денисова: Да.
      Гособвинитель Юркин: Должность?
      Денисова: Секретарем окружной комиссии.
      Гособвинитель Юркин: А где раньше работали?
      Денисова: Раньше? Высшее образование. Окончила ЧГУ. 36 лет на электроаппаратном отработала. Потом в администрации Московского района.
      Гособвинитель Юркин: В качестве кого?
      Денисова: Инженер-конструктор на заводе. Специалист 1-й категории в администрации.
      Гособвинитель Юркин: А что входило в ваши обязанности в комиссии?
      Денисова: При выдвижении кандидатов прием документов, регистрация кандидатов, формирование состава участковых комиссий, обучение участковых комиссий по протоколам на выборах ну и…
      Гособвинитель Юркин: А вот эти листы вы помните, знакомы?
      Денисова: Там есть мои подпись, печать, есть? Да, есть.
      Гособвинитель Юркин: При каких обстоятельствах вы их увидели, вы не помните? Кто принес, от чьего имени?
      Денисова: Весь агитационный материал, прежде чем попасть к избирателю, попадает в избирательную комиссию, регистрируется, просматривается, нет ли там призывов к свержению или чего-нибудь такого неприемлемого, и дается разрешение на печатание, размножение, на выдачу. По адресам, по избирателям.
      Гособвинитель Юркин: А кто обычно приносит?
      Денисова: Если обычно, то либо кандидат, либо доверенное лицо кандидата.
      Гособвинитель Юркин: А вы не помните, кто эти листы принес?
      Денисова: Это было два года назад. Ну, мне материал приносил Ермолаев и Имендаев.
      Гособвинитель Юркин: А Моляков?
      Денисова: А вот Молякова я не припомню, приносил он или нет. Не помню.
      Гособвинитель Юркин: А они имели право?
      Денисова: Ермолаев доверенное лицо был, а Имендаев. Он, по-моему, как помощник депутата был.
      Моляков: У него от меня доверенность нотариально заверенная была.
      Гособвинитель Юркин: А материал в рукописном виде приносили или в отпечатанном?
      Денисова: Нет, в отпечатанном.
      Гособвинитель Юркин: Как вы узнавали, чей это лист был?
      Денисова: Первое, что я всегда смотрела, это выходные данные. Где печаталось, кто заказчик, в каком количестве экземпляров. И поскольку времени не было, то все не читаешь. Так, проглядываешь.
      Я там в книге регистрации записывала количество экземпляров, кто заказчик.
      Гособвинитель Юркин: Т. е. приходило доверенное лицо и говорило, что этот лист принадлежит такому-то кандидату.
      Денисова: Кандидату, да. Я и записывала, что такой-то агитационный материал, номер заказа, кто кандидат — Моляков. Так что, кто приносил, не особенно играло большую роль.
      Гособвинитель Юркин: Т. е. если этих выходных данных не было, оплаты из избирательного фонда?
      Денисова: Я не регистрировала однозначно, и такой материал не должен был распространяться однозначно.
      Гособвинитель Юркин: Т. е. однозначно. А без доверенности физическое лицо могли прийти и зарегистрировать от имени…
      Денисова: Если там есть выходные данные, то это не криминал.
      Т.е. главное, чтобы были выходные данные и подпись, в смысле заказ. Входящий номер, исходящий номер — один экземпляр у нас, а второй экземпляр должен быть у кандидата.
      Гособвинитель Юркин: Вы видели Молякова в комиссии как кандидата?
      Денисова: Нет. Нет.
      Гособвинитель Юркин: Вы не помните, в связи с чем было решение о прекращении распространения агитационных материалов Молякова?
      Денисова: Один раз попался материал нам, принесли нам незарегистрированный. И, как выяснилось потом, было у нас заседание и Игорь Юрьевич объяснял, что это случайно попал материал. Т. е. был один раз незарегистрированный материал. Но у нас его не было. Он попал к избирателям.
      Гособвинитель Юркин: А какой материал, не помните?
      Денисова: Там было что-то сказано, что я, как депутат Госсовета, числа были, даты о назначении встречи, в общем не помню.
      Гособвинитель Юркин: А впоследствии избирательная комиссия принимала решения по поводу материалов Молякова?
      Денисова: Не помню. Я помню, что несколько раз у нас были заседания. Но можно протоколы посмотреть в архиве. Я просто не знала, что мне такие вопросы будут задавать. Заседание комиссии было, не один раз. Моляков приглашался на это заседание, объяснял, почему так получилось. Что заказ этих листовок в типографии был размещен. Не такие они были размером, меньше, формат А-4.
      Гособвинитель Юркин: А вот здесь в статье подписи нет.
      Денисова: Значит, если агитационный листок кандидата, то кандидат за все должен отвечать.
      Допрос свидетеля обвинения (Абукин Александр Моисеевич).
      Абукин: Я даже не знаю, зачем меня вызвали. Суть дела я не знаю.
      Адвокат Шарапов: Вас в милиции вместе с ребятами задержали и вас в протокол туда вписали?
      Абукин: Я обратился в милицию, у меня в семье. Я обратился в милицию, чтобы наряд поехал вместе ко мне домой. Сели в машину, поехали, и вдруг вызов. Был такой эпизод. Привезли каких-то ребят. Составили протокол. И меня попросили, чтобы я как свидетель, подошел и расписался.
      Адвокат Шарапов: А в связи с чем их привезли?
      Абукин: По-моему, семейный скандал был что ли. Не помню. Кто-то говорит, что какие-то газеты читал сидел, потом пошли какие-то разборки, ну, я точно не помню, потому что у меня свои были проблемы.
      Адвокат Шарапов: Т. е. они вдвоем сидели газеты читали, и их забрали. Как на вас эти события отразилсиь?
      Абукин: Отложилось. Что я читал просто протокол, по-моему, от моего имени был написан, но не моей рукой. Подпись моя. Что будто бы я сидел читал газету… Ну не помню я. Просто у меня тогда были свои личные проблемы. Они до сих пор сейчас. По-моему в милиции там же записали. Я расписался.
      Адвокат Шарапов: Ну вы хоть прочли?
      Абукин: Так, по диагонали.
      Адвокат Шарапов: Вы, вообще, туда пришли, в Калининское РОВД?
      Абукин: В Калининское.
      Адвокат Шарапов: В Калининское РОВД. В дежурную часть или куда?
      Абукин: В дежурную. Попросил, чтобы со мной приехали милиционеры.
      Адвокат Ильин: Попросили, чтобы с Вами приехали милиционеры? Что за проблема у вас была?
      Абукин: Дети меня домой не пускали.
      Адвокат Ильин: Значит, ваши дети вас не пускали домой. А когда ребята появились?
      Абукин: Мы сели в машину, а тут вызов поступил. И мы поехали по вызову. Я вместе с ними прокатился.
      Адвокат Ильин: А куда вы поехали?
      Абукин: Да где-то здесь, недалеко.
      Адвокат Ильин: Ну, понятно. Вопрос такой. В своем почтовом ящике вы вот то, что сейчас прокурор показывал, не обнаруживали?
      Абукин: Я по этому адресу не проживаю, потому что я живу у матери.
      Адвокат Ильин: А вот в данном случае вы именно сюда хотели попасть, на Патриса Лумумбы?
      Абукин: Да. Потому что здесь моя квартира. Но с детьми общий язык не нашел.
      Адвокат Ильин: Язык… С какого времени проживаете там?
      Абукин: Где-то с марта 2003 года.
      Адвокат Глухов: У меня вопросов нет.
      Судья: Вопросы есть еще?
      Моляков: У меня вопрос. Вот вы, проживая в различных местах, обнаруживали на улице, в почтовых ящиках различные печатные материалы, в частности, те печатные материалы, которые прокурор вам показывал?
      Абукин: Эти не видел.
      Моляков: Не видели. У меня нет вопросов.
      Судья: Есть еще вопросы?
      Адвокат Глухов: Скажите, пожалуйста, вы личное участие принимали в распространении каких-либо информационных листов?
      Абукин: Нет.
      Адвокат Глухов: Кто-либо давал вам рекомендации разносить?
      Абукин: Нет. Нет.
      Адвокат Глухов: А вот этот гражданин, сидящий перед вами?
      Абукин: Нет, нет, я газетами никогда не занимался.
      Олег Юрьевич Моляков: А вот та проблема, с которой вы обратились, она как-то увязывалась с той подписью, которую вы поставили, она как-то увязывалась с решением той проблемы, с которой вы обратились в РОВД?
      Абукин: Я понял так, что если я подпишу, то они мне помогут.
      О. Ю. Моляков: Они так говорили. Они заняты протоколом.
      Абукин: Нет. Но положение было таково. Я хотел, чтобы они поскорее освободились и поехали со мной.
      Судья: Подойдите, посмотрите, это ваша подпись?
      Абукин: Нет, это не моя подпись.
      Адвокат Ильин: Да это, вообще, поддельная подпись. Я знаю, когда она появилась вообще. При ознакомлении с материалами дела этого не было.
      Гособвинитель Юркин: Как не его подпись, смотрите!
      Адвокат Глухов: Нет, но если человек сам говорит, что это не его подпись.
      Адвокат Ильин: Появилась, таким образом: когда мы ознакамливались с делом, вот мы ошибку допустили, нам надо было сначала и опись Толстова проверить. Но мы не думали, что он непорядочный до такой степени. Я говорю, на каком основании ты вообще сейчас передаешь, вернее, собираешься передавать? Кто будет рассматривать? В Калининском будут рассматривать. Как, на каком основании будешь передавать это дело в Калининский? Он говорит: «Найдем основание». Вот как появилась подпись. Вот не видел человек вообще информационных листов. Надо было «ноги делать» в Калининский район.
      Гособвинитель Юркин: А вот другие распространяли.
      Адвокат Ильин: Какие, где?
      Допрос свидетеля обвинения Васина Александра Владимировича.
      Судья: Знаете ли гражданина (т. е. Молякова), сидящего напротив вас?
      Васин: По фотографиям — да.
      Судья: А лично не знакомы?
      Васин: Нет.
      Судья: А где вы видели его фотографии?
      Васин: Ну, много. Листовки рекламировали.
      Гособвинитель Юркин: Вы учитесь?
      Васин: Да.
      Гособвинитель Юркин: Где?
      Васин: В ЧГУ.
      Гособвинитель Юркин: Вам знакомы вот эти листы?
      Васин: Да, видел.
      Гособвинитель Юркин: Где?
      Васин: Когда нас задержали.
      Гособвинитель Юркин: Когда вас задержали?
      Васин: Число не помню.
      Гособвинитель Юркин: В связи с чем вас задержали?
      Васин: На остановке агрегатного завода. С газетами. У меня этих не было. У меня были другие, маленькие листовки с изображением Молякова. И вот мы на проходной…
      Судья: С кем?
      Васин: Ну, это знакомый мой.
      Адвокат Шарапов: Кто?
      Васин: Ганин. Там еще мужчина какой-то был. Имени его я не знаю.
      Гособвинитель Юркин: Т. е. вы и Ганин. Что вы делали?
      Васин: Не на проходной, а вблизи проходной. Вот этот мужчина сказал, что вот эти газеты они должны раздать проходящим людям мимо. Получается, там был Ганин и еще один парень. Фамилии его даже не знаю.
      Гособвинитель Юркин: Т. е. у Ганина были такие газеты?
      Васин: Вроде бы да. Точно не знаю. Наверное, такие.
      Гособвинитель Юркин: А кто вам эти газеты давал? Кто вам указания раздавать давал?
      Васин: Я его не знаю. Один парень предложил.
      Гособвинитель Юркин: Ганин?
      Васин: Нет, кто-то другой. Сказал, что если хочешь заработать, пойдем.
      Гособвинитель Юркин: Куда?
      Васин: К агрегатному заводу.
      Гособвинитель Юркин: Он там стоял?
      Васин: Был рядом.
      Гособвинитель Юркин: Т. е. вы подошли к нему?
      Васин: Сказал, вот эти надо раздать, потом мы пойдем.
      Гособвинитель Юркин: Кто вам передал материалы?
      Васин: Он передал. Листовки.
      Гособвинитель Юркин: Потом?
      Васин: Потом подошла милиция.
      Адвокат Шарапов: Забрали?
      Васин: Да.
      Адвокат Шарапов: Всех взяли?
      Васин: Нет.
      Гособвинитель Юркин: А Ганина?
      Васин: Он ушел раньше.
      Гособвинитель Юркин: А мужчина, который вам дал?
      Васин: Он тоже был в участке.
      Гособвинитель Юркин: И что делали?
      Васин: Составили акт какой-то. Об изъятии. И все.
      Гособвинитель Юркин: А он у вас есть?
      Васин: Нет.
      Гособвинитель Юркин: А когда вам оплату обещали?
      Васин: Ну, после того как раздадите.
      Гособвинитель Юркин: А оплату должен был произвести тот самый мужчина?
      Васин: Да, он контролировал.
      Гособвинитель Юркин: Вот эти листовки?
      Васин: Нет, те, он сказал, надо будет по домам разносить, по почтовым ящикам. Потом, после того, как вот эти газеты они раздадут.
      Гособвинитель Юркин: И тогда заплатят?
      Васин: Да.
      Адвокат Шарапов: И сколько раздавали?
      Васин: Минут пятнадцать.
      Адвокат Шарапов: Когда?
      Васин: После обеда.
      Адвокат Шарапов: Проходящим?
      Васин: Проходящим.
      Адвокат Шарапов: Или настрой был такой, чтобы выходящим с завода?
      Васин: Получается так. Они проходили туда-сюда.
      Гособвинитель Юркин: Прямо у проходной?
      Васин: Чуть дальше, в сторону остановки.
      Гособвинитель Юркин: Вот вы сказали, что кто-то распоряжался продукцией. А на вас вышел знакомый?
      Васин: Да.
      Гособвинитель Юркин: А откуда вы его знали?
      Васин: Ну, так, учились вместе. В параллельных группах.
      Гособвинитель Юркин: Он сам Ганин-то предлагал?
      Васин: Он, нет. Он, как и я, получается. Пошел на пару.
      Адвокат Шарапов: Много успели раздать?
      Васин: Нет, не много.
      Адвокат Шарапов: Тысячу?
      Васин: Меньше тысячи.
      Адвокат Шарапов: А вы считали?
      Васин: Нет, не считали.
      Гособвинитель Юркин: А вы лично сколько раздали?
      Васин: Я точно не помню. У меня был пакет и в нем были листовки маленькие.
      Судья: Еще есть вопросы? Моляков?
      Моляков: У меня нет вопросов.
      Адвокат Глухов: Скажите, пожалуйста, вас часто допрашивали в правоохранительных органах?
      Васин: Нет, ни разу.
      Адвокат Глухов: Скажите, пожалуйста, когда вас первый раз допрашивали?
      Васин: Вот тогда.
      Адвокат Глухов: Вы единственный раз допрашивались?
      Васин: После того задержания меня еще в прокуратуру вызывали. Все. Сегодня в третий раз.
      Адвокат Глухов: Скажите, пожалуйста, в прокуратуре давали показания, подписывались за дачу ложных показаний, ответственность за отказ? Вы говорили правду прокурору?
      Васин: Да.
      Адвокат Глухов: Сейчас-то вы можете вспомнить, что вы говорили?
      Васин: В основном.
      Адвокат Глухов: Вы считаете, что сейчас рассказывали то же самое, что говорили прокурору?
      Васин: Нет, я не могу сказать, что точно так же рассказывал. Ситуация та же.
      Адвокат Глухов: Скажите, пожалуйста! Вот вы персонально у него из рук в руки получили листки?
      Васин: У этого мужчины.
      Адвокат Глухов: Как выглядит мужчина?
      Васин: Не помню.
      Адвокат Глухов: Как звать его?
      Васин: Не помню.
      Адвокат Глухов: А как он на вас вышел?
      Васин: Вот через того знакомого парня.
      Адвокат Глухов: Он вам представился?
      Васин: Нет.
      Адвокат Глухов: Не представился?
      Васин: Нет.
      Адвокат Глухов: Т. е. никаких фамилий при передаче этих листков не звучало?
      Васин: Нет.
      Адвокат Глухов: И почему эти листки надо раздавать, тоже никто не говорил?
      Васин: Нет.
      Адвокат Глухов: Нет вопросов.
      О. Ю. Моляков: Вот у меня вопрос есть. Вот вы вначале сказали, что вы не помните, что именно эти листки распространяли. Вы действительно не помните?
      Васин: Внешне помню, что такие вроде были. А у меня были другие.
      О. Ю. Моляков: У вас были другие? А вот именно эти вы не помните? Да? Вы только размеры запомнили?
      Васин: Да.
      О. Ю. Моляков: А вот что именно эта тематика, вы не помните?
      Васин: Нет.
      О. Ю. Моляков: У меня больше нет вопросов.
      Допрос свидетеля защиты Мешалкиной Натальи Евгеньевны.
      Судья: Представителям защиты предлагается задавать вопросы.
      И. Моляков: Наталья Евгеньевна! Расскажите, пожалуйста, об участии, которое вы и ваш отец принимали в ходе избирательной кампании по выборам депутатов Государственной Думы Российской Федерации в конце 2003 года. Здесь речь в суде идет об этом.
      Мешалкина: Ну, я знаю, что мой отец писал большинство материалов, которые публиковались в этом листке, в избирательном. В том числе и «Сладкую сказку о Федоровых». Все, мне больше нечего сказать.
      Адвокат Ильин: А как отца вашего звали?
      Мешалкина: Мешалкин Евгений Павлович.
      Адвокат Ильин: А откуда вам известно о «Сладкой сказке о Федоровых», что он эту статью написал?
      Мешалкина: Ну, у меня отец сейчас умер, но у меня всегда были с ним хорошие, доверительные отношения, и я всегда знала обо всем, что он делает. Я видела, как он писал, он мне говорил об этом. Он мне даже показывал документы. Так что это я с полной уверенностью говорю, что статью писал он.
      Адвокат Ильин: А где эта статья в последующем была опубликована?
      Мешалкина: Насколько мне известно, она в листке была опубликована.
      Адвокат Ильин: Как он назывался?
      Мешалкина: «Взгляд» Молякова. Или «Прямой взгляд».
      Адвокат Ильин: Вы точно можете сейчас вспомнить?
      Мешалкина: Ну, я сейчас не помню.
      Адвокат Ильин: Ну, вы читали эту статью в листке?
      Мешалкина: Читала.
      Моляков: Вот у меня какие-то просьбы различные к Евгению Павловичу, вот напишите эту статью, значит, которая была посвящена Федорову, и так далее. Т. е. я как-то в этот процесс творческий вмешивался?
      Мешалкина: Нет. Насколько мне известно, это была целиком его инициатива. Никакого вмешательства не было. Он мне все рассказывал. А тем более он не позволил бы, чтобы кто-то вмешался.
      Моляков: Т. е. в этом отношении он своеобразный был человек?
      Мешалкина: Он всегда делал все сам и решал сам.
      Моляков: А какие-то рукописи…
      Мешалкина: А вот это вот я сейчас сразу передам. Вот это его почерк.
      Адвокат Глухов: Ваша честь! В материалах дела есть копия.
      Мешалкина: А вот это подлинник, да. А это его почерк, да. Нет, статьи он правил только свои, всегда только своей рукой. Редактированием он не занимался никогда.
      Моляков: Я передал перед тем, как меня в тюрьму посадили…
      Гособвинитель Юркин: Где-где?
      Моляков: Посмотрите еще раз, пожалуйста.
      Судья: Есть-есть.
      Моляков: Есть, да?
      Мешалкина: Потому что он журналист-профессионал, писал он всегда сам, правил он всегда сам. Редактированием он не занимался.
      Адвокат Ильин: Кем, кем распространялся этот информационный лист?
      Мешалкина: Этого я не знаю.
      Адвокат Ильин: Кто, как оплачивал и прочее…
      Мешалкина: Я ничего не знаю, я только знаю о том, что он написал. Насколько я знаю, распространение его тоже не интересовало. Он писал, отдавал кому-то. Кому — тоже не знаю. Он куда-то ходил, в горком или куда? Относил.
      Моляков: Наталья Евгеньевна! А вот какие-то еще материалы сохранились, потому что он работал вот над этим «Взглядом в упор» и действительно был самостоятельный человек, у вас дома еще что-нибудь сохранилось?
      Мешалкина: Ну, какие-то точно сохранились. Только я не знаю, там «Взгляд» сохранился или нет.
      Моляков: Нет. «Взгляд», не в этом дело, потому что могут возникнуть вопросы — о том, чтобы сравнить, почерк, если будет такая возможность, вы хотя бы несколько вот таких рукописей для примера предоставьте, ладно. Чтобы мы могли их приобщить к делу, если возникнут какие-либо вопросы.
      Адвокат Глухов: Вот у меня в руках имеется рукопись, написан ли его рукой сам текст, сам он написал?
      Мешалкина: Да, это его рукой. Это его почерк, да.
      Адвокат Глухов: Тогда прошу приобщить.
      Мешалкина: Это в «Чебоксарскую правду» он писал. Там стиль его, очень характерный, четкий.
      Адвокат Ильин: У нас есть ходатайство о приобщении к материалам уголовного дела вот этой самой рукописи.
      Судья: Поступило ходатайство о приобщении статьи, написанной рукой Мешалкина.
      Гособвинитель Юркин: Данная статья не имеет отношения к уголовному делу. Приобщение я не считаю необходимым. А для чего он вообще писал эту статью?
      Мешалкина: Этого я не знаю. Я в это не вникала, только знаю, что он писал.
      Гособвинитель Юркин: Ну, а вы видели вообще?
      Мешалкина: Видела. Ну, это он как бы в кампанию избирательную.
      Гособвинитель Юркин: Статью он писал для Молякова?
      Мешалкина: Нет, он писал листок.
      Гособвинитель Юркин: Написал как доверенное лицо Молякова?
      Мешалкина: Нет, он писал этот листок, а доверенное или нет — не знаю. Как это оформляется, не оформляется, я не знаю.
      Гособвинитель Юркин: А кто его просил написать об этом?
      Мешалкина: Я же говорю, его никто ни о чем не просил. Он сам этого хотел. Он был против президента, когда еще работал…
      Гособвинитель Юркин: Ну, вот здесь агитационно-информационный листок Молякова. Он что, просто сам взял и написал, что ли?
      Мешалкина: Этого я не знаю, видимо, он с кем-то там договаривался.
      Гособвинитель Юркин: Т. е. вам известно только, что данную статью написал ваш отец, и все?
      Мешалкина: И все, да.
      Гособвинитель Юркин: А на основании каких данных он писал?
      Мешалкина: А у него было там какое-то уголовное дело.
      Гособвинитель Юркин: Уголовное?
      Мешалкина: Ну, копия, видимо.
      Гособвинитель Юркин: Дела?
      Мешалкина: Дела.
      Гособвинитель Юркин: А где он его взял?
      Мешалкина: Ну, это я не знаю. Я не вникала в это, я просто точно знаю, что это он писал.
      Гособвинитель Юркин: А вот эта статья напечатана в агитационном листке Молякова, на средства Молякова. Как вы думаете, кто должен нести ответственность?
      Мешалкина: А почему вы думаете, почему я должна решать, кто должен нести ответственность?
      Гособвинитель Юркин: Я просто спрашиваю ваше мнение.
      Мешалкина: У меня нет мнения по данному поводу. Я не считаю, что я правомочна какое-то мнение выражать.
      Гособвинитель Юркин: В тексте все поправки были произведены вашим отцом?
      Мешалкина: Да.
      Гособвинитель Юркин: А вы не можете объяснить, почему здесь все от первого лица написано?
      Мешалкина: Ну, я не знаю, это просто, видимо, был выбран такой стиль. Раз там выходило без подписи. Я же не знаю таких тонкостей. Вы мне вопросов таких не задавайте, это ж не я писала, правильно.
      Гособвинитель Юркин: Нет, вы же утверждаете, что писал отец, стиль его. Я поэтому вас спрашиваю. Если вы знаете. Вы же свидетель?
      Мешалкина: Я пришла подтвердить только то, что это писал он. А вот такие странные вопросы, почему вы считаете, почему от первого лица, а не третьего.
      Гособвинитель Юркин: Я вам задаю вопрос — здесь же конкретно написано: «Я был осужден…»
      Мешалкина: Я вот даже не понимаю, о чем вы сейчас говорите, потому что я не помню статью, это было столько лет назад.
      Адвокат Шарапов: Вот вы утверждаете, потому что вами был прочитан текст статьи?
      Мешалкина: Ну, так я видела, как он писал. Он мне говорил, что он пишет. Я видела его почерк.
      Адвокат Шарапов: Нет, ну писать-то он мог, а вот саму статью готовую, так сказать, мало ли чего он там начирикал…
      Мешалкина: В оригинале?
      Адвокат Шарапов: Да, в оригинале?
      Мешалкина: Да, да, видела. Причем в рукописном виде я ее читала. Только, к сожалению, я ее не нашла написанную.
      Адвокат Шарапов: В рукописном варианте? Вы ее прочитали?
      Мешалкина: Да.
      Адвокат Шарапов: А вот уже готовый он печатался на машинке или на компьютере?
      Мешалкина: На компьютере.
      Адвокат Шарапов: Получается, что он потом на компьютер текст перенес? Да, текст.
      Мешалкина: Ну, вообще-то это всегда так делается, во всех газетах.
      Адвокат Шарапов: Нет, некоторые сразу печатают. Значит, он перенес на компьютер текст. Вот. Распечатал, а потом еще и правки делал?
      Мешалкина: Ну, это всегда так делается.
      Адвокат Шарапов: А он когда умер?
      Мешалкина: 10 июня прошлого года.
      Адвокат Шарапов: Т. е. когда мы рассуждали, вы в курсе, что началось уголовное дело по Молякову, и вот в процессе расследования этого дела появились еще при жизни вот эти письма вашего отца… Хорошо, потом он правки делал, как вы утверждаете, а дальше сдается в штаб.
      Мешалкина: Ну, видимо…
      Адвокат Шарапов: Хорошо, а почему он писал «я, я, я»?
      Мешалкина: Какие я, я, я. Я не понимаю, о чем вы спрашиваете.
      Адвокат Шарапов: Ну вот ваш отец пишет: «Я осужден на полтора года…»
      Мешалкина: А, ну так это и доказывает, что это он писал. Сначала он просто написал, а потом они, видимо, решили написать от первого лица, раз это «взгляд Молякова». Вот и все. По-моему, это еще раз доказывает то, что я говорю правду.
      Адвокат Шарапов: Нет, я только хочу выяснить, если своя статья, свои правки, почему своим именем не подписался?
      Мешалкина: Ну, я не знаю. Там, видно, форма такая была. Форма такая без подписи. Это я не знаю.
      Адвокат Шарапов: Странно, что ваш отец мог написать, например: «я будто бы совершил уголовное преступление», плюс обвинительный приговор, плюс наказание уголовное, хорошего мало. И все же эта история автора не волнует. А при чем тут Мешалкин и уголовное дело?
      Мешалкина: Ну, я говорю, это выбрана была просто такая форма. А писал он. Я могу дать какое угодно слово.
      Адвокат Шарапов: Значит, он сначала от третьего лица подготовил, потом в штабе решили, что нужно от первого лица.
      Мешалкина: Да, видимо, он сам решил, потому что если это выборы. Если это листок депутата, то для большей убедительности. Надо сделать так.
      Адвокат Шарапов: Т. е. получается, что он от имени Молякова составил текст?
      Адвокат Глухов: Это вопрос или предположение? Конкретные же вопросы нужно ставить, Ваша честь!
      Адвокат Шарапов: Я вопросы ставлю.
      Адвокат Глухов: Да нет же, вы подводите свидетеля, и сами же на вопрос отвечаете! Вы задавайте вопросы конкретно!
      Адвокат Шарапов: Получается, он подготовил статью от имени Молякова?
      Адвокат Глухов: Ваша честь! Я прошу, чтобы представитель потерпевшего задавал вопросы, а не рассуждения. У него будет возможность высказаться в защитительной речи. Она же трижды говорила, что он выбрал свой стиль, как в художественном произведении.
      Адвокат Коток: А в каких отношениях ваш отец был с Моляковым?
      Мешалкина: В каких? Ни в каких!
      Адвокат Шарапов: По работе, может?
      Мешалкина: Не знаю. Близких не было. Чтобы он дружил там, в гости друг к другу ходили. Такого не было.
      Адвокат Коток: Он в партии не состоял?
      Мешалкина: Он был член КПСС.
      Адвокат Шарапов: А потом «перетек» в КПРФ? Или не стал?
      Мешалкина: Нет. Он просто очень не любил нашего президента.
      Адвокат Шарапов: А за что?
      Мешалкина: За дела, видимо, за поступки.
      Адвокат Шарапов: А Моляков приходил когда-нибудь? К отцу?
      Мешалкина: Нет, дома я его никогда не видела.
      Адвокат Коток: А действительно у него что-то было? Приговор был?
      Мешалкина: Я не знаю, что-то было. Я не вникала в это дело. Мне, честно говоря, самой неинтересно.
      Адвокат Шарапов: А он писал что-то еще?
      Мешалкина: Да, про Николая Федорова у него еще статьи есть.
      Адвокат Шарапов: Нет, нет. За своей подписью у него статьи есть? Или он всегда для кого-то готовил?
      Мешалкина: Есть. И за своей подписью, и под псевдонимом. Он в «Советской Чувашии» в свое время работал. Под псевдонимом в «Чебоксарской правде».
      Адвокат Шарапов, гособвинитель Юркин: Какой псевдоним?
      Мешалкина: Григорий Павлов. Я говорю, там очень просто провести экспертизу. У него очень характерный стиль. Любой эксперт подтвердит, что это писал он.
      Адвокат Шарапов: Писал — не писал. Сейчас проблема Молякова.
      Адвокат Коток: Он работал на Молякова? Ни с того, ни с сего решил написать для Молякова.
      Мешалкина: Ну, почему. Он же в «Чебоксарской правде» еще работал.
      Моляков: Об общих страданиях чувашского народа.
      Адвокат Шарапов: Сначала от третьего лица писал, а потом решил от первого?
      Мешалкина: Ну, видимо, решил, это художественный прием. Это, как вам сказать.
      Адвокат Коток: Придумали.
      Мешалкина: Он всегда все придумывал и делал сам.
      Адвокат Коток: Ни с того, ни с сего?
      Мешалкина: Вот ни с того, ни с сего он решил, что будет лучше. Он очень хотел, чтобы Моляков выиграл, видимо, и решил, что будет лучше написать именно в таком стиле. Он всегда все сам решал, и никто его не мог ни в чем убедить и ни о чем просить.
      Адвокат Шарапов: В штабе никто не воспротивился этой статье, и ее пропустили?
      Мешалкина: Ну, видимо. Это я не знаю, что там было.
      Адвокат Шарапов: Добро дали. Ну, если б добро не дали, она бы не вышла.
      Мешалкина: Да.
      Гособвинитель Юркин: А вот вы утверждаете, что вся информация, помещенная в информационных листах, написана вашим отцом, а не только «Сладкая сказка о Федоровых»?
      Мешалкина: Нет, я не могу утверждать, что все, но очень много. Большинство серьезных вот таких вот больших материалов — это все делал он.
      Гособвинитель Юркин: А вот это?
      Мешалкина: Он.
      Гособвинитель Юркин: А это?
      Мешалкина: Тоже, по-моему, он.
      Гособвинитель Юркин: А вот это письмо? «Сергеев» подпись.
      Мешалкина: Так там подпись «Сергеев», там человек обратился. Вы сначала посмотрите внимательно.
      Гособвинитель Юркин: А информацию где он брал?
      Мешалкина: Ой, да у него знакомых море. Он в этом городе сколько лет живет! Сколько работал журналистом! У него очень много информаторов.
      Адвокат Шарапов: А в компьютере, на дискете не сохранилось?
      Мешалкина: А это не у нас дома. У нас есть дома компьютер, но он не умел на нем печатать. Он куда-то носил, каким-то наборщицам.
      Адвокат Шарапов: Куда?
      Мешалкина: По-моему, тоже в штаб, не знаю. Сам он не умел.
      Судья: Еще есть вопросы?
      Адвокат Глухов: Скажите, пожалуйста, а отец в каких газетах работал?
      Мешалкина: Ой, во многих.
      Адвокат Глухов: Сколько лет он вел журналистскую деятельность?
      Мешалкина: Всю свою жизнь. С окончания института.
      Адвокат Глухов: Сколько?
      Мешалкина: Лет сорок.
      Адвокат Глухов: Можете назвать какие-нибудь серьезные газеты, где он работал?
      Мешалкина: «Советская Чувашия», «Молодой коммунист», в смысле которая сейчас…
      Адвокат Глухов: Скажите, пожалуйста, какие-то творческие награды он имел?
      Мешалкина: Ой, нет. Наград никогда не имел. Он всегда против власти шел.
      Адвокат Глухов: Звания?
      Мешалкина: Нет.
      Адвокат Шарапов: А еще когда-нибудь от первого лица он писал материалы?
      Мешалкина: Вероятно, писал, но я сейчас просто не помню. Не знаю. Сейчас просто не вспомню. А если была какая-нибудь избирательная кампания, он за кого-то работал, он наверняка писал. Утверждать не могу.
      Адвокат Шарапов: Фамилий не можете назвать?
      Мешалкина: Нет.
      Адвокат Шарапов: Вот за Молякова вы знаете, а за остальных вы не знаете?
      Мешалкина: Не помню.
      Адвокат Шарапов: Не помните? И не вспомните!
      Мешалкина: Не знаю.
      Адвокат Шарапов: Вы не могли бы представить нам аналогичную статью, которую он написал для Молякова?
      Мешалкина: В рукописном варианте?
      Адвокат Шарапов: Нет, в «Чебоксарской правде», например.
      Мешалкина: А, ну, это у них, наверное, есть, в «Чебоксарской правде».
      Адвокат Глухов: Про вокзал он писал, все издевался. Этот вокзал дурацкий построили.
      Мешалкина: Медная баба.
      Моляков: Да, вот эта медная баба…
      Допрос свидетеля защиты Имендаева Альберта Васильевича.
      Судья: Скажите, вы знаете гражданина (Молякова — И.М.), который сидит перед вами?
      Имендаев: Ну, знаю, конечно.
      Судья: Он вам родственником не является?
      Имендаев: Нет.
      Судья: Приятельские отношения между вами существуют?
      Имендаев: Как вам сказать… У нас с ним общий тезаурус.
      Судья: Неприязненные отношения?
      Имендаев: Как?
      Судья: Неприязненные отношения?
      Имендаев: У меня ни с кем неприязненных отношений нет.
      Судья: Молякову, стороне защиты предлагается задавать вопросы Имендаеву.
      Адвокат Ильин: Альберт Васильевич! Вы принимали ли какое-либо участие во время избирательной кампании по выборам депутатов Государственной Думы Российской Федерации 2003 года?
      Имендаев: Да, принимал.
      Адвокат Ильин: На стороне Игоря Юрьевича Молякова принимали?
      Имендаев: Да, я принимал. Входил в его штаб.
      Адвокат Ильин: Входили в штаб. Какие функции выполняли вы, входя в штаб? В чем заключалась ваша функция?
      Имендаев: Ну, мои функции заключались в обеспечении агитационной деятельности.
      Адвокат Ильин: Обеспечении агитационной деятельности. Обеспечивая агитационную деятельность, что вы делали?
      Имендаев: Ну, максимально отслеживали ситуацию, воздействовали на электорат всяческими, так сказать, способами, не запрещенными законом, издание листовок, вся агитационная продукция.
      Адвокат Ильин: Известна ли вам статья «Сладкая сказка о Федоровых»?
      Имендаев: Известна, конечно.
      Адвокат Ильин: Что известно, где она опубликована? Кто занимался подготовкой…
      Имендаев: Эту статью по просьбе Мешалкина писал я.
      Адвокат Ильин: Так. Дальше. Как эта статья была помещена? Где опубликована?
      Имендаев: Ну, у Мешалкина, я сейчас такое новомодное слово употреблю, у Мешалкина был «проект» использовать вот этот сюжет в агитационных целях. Я ему написал этот текст. Я его сдал, такой парень работал на компьютере, Андрей, потом я все передал Мешалкину, все это было оформлено дискетой. Отвез эту дискету к Лошакову в типографию. Затем забрал тираж, отдал Мешалкину, а Мешалкин распространял его. Вот так вот было.
      Адвокат Ильин: Текст Лошакову кто доставил?
      Имендаев: Я.
      Адвокат Ильин: Кто забирал?
      Имендаев: Что?
      Адвокат Ильин: Кто забирал?
      Имендаев: Тираж забирал я. Тоже по требованию Мешалкина. То есть отслеживал это дело я, поскольку Мешалкин, скажем так, человек старше меня.
      Адвокат Ильин: Т. е. распространением занимались тоже?
      Имендаев: Мешалкин, ну и я в какой-то степени.
      Адвокат Ильин: Так! Вот информационный лист был проплачен из избирательного фонда.
      Имендаев: Ну, это уже не по моей части. Я порядок-то знаю и закон знаю. За это отвечала Малинова.
      Адвокат Ильин: А вот кто давал команды, чтобы проплатить?
      Имендаев: Мешалкин. Следили за законностью всей этой деятельности, чтобы, ну потому что в постоянном контакте с избиркомом были, чтобы здесь никаких претензий к нам не было, все это очень внимательно отслеживалось. В основном Мешалкин.
      Адвокат Ильин: Контрольные экземпляры вот этих статей в окружную комиссию доставлялись кем?
      Имендаев: «Сладкую сказку» отвозил я.
      Адвокат Ильин: Так, понятно! Вот когда вы утверждаете, что вы написали эту статью, а проект был Мешалкина. Вопрос такого порядка: какие материалы вы использовали при подготовке статьи?
      Имендаев: Основа — это уголовное дело по отцу Федорова.
      Адвокат Ильин: Вы на первых процессах по обвинению Молякова участвовали?
      Имендаев: Участвовал.
      Адвокат Ильин: У меня вопросов нет.
      Моляков: Альберт Васильевич! У меня к Мешалкину или к вам возникали какие-либо просьбы или указания, как надо писать листок, как надо вести издательскую деятельность, пропагандистскую, издательскую деятельность и когда, в какой форме все эти материалы распространять? Т. е. в какой-то форме я вмешивался в вашу деятельность, или вы работали автономно?
      Имендаев: Поясню суду. Выборный процесс — очень сложный процесс. Даже мы не ожидали того «беспредела», который был, хотя мы и планировали. И поэтому от агитационной деятельности Моляков был отстранен категорически. Действовали абсолютно автономно, особенно Мешалкин. Это патриарх чувашской журналистики, и он не потерпел бы вмешательства никакого, естественно. Поэтому полный карт-бланш был дан.
      Моляков: Второй вопрос. Какая там структура была? Потому что я все время, главная моя задача была встречи с избирателями, работа на воздухе, так сказать. Как вы осуществляли взаимодействие с Ермолаевым. Ермолаев какую роль играл в распространении, в работе контрольной группы?
      Имендаев: Мы Ермолаева в свой сектор не допускали. Потому что это очень щепетильное дело, и поэтому здесь как можно меньше лишних людей должно было быть. Ермолаев он, ну, в курс дела мы его вводили, конечно. Без этого не могло быть. Но, повторяю еще раз, — полная автономность.
      Моляков: Известно ли вам, Альберт Васильевич, что с определенного времени, а именно с конца ноября, чрезвычайно усилилось незаконное давление правоохранительных органов на агитаторов, которые работали на улицах города. И какие наиболее характерные примеры жесткого давления на агитаторов и распространителей вам известны? И еще. Известны ли вам попытки разгрома городского комитета партии и производственной базы Лошакова, на которой печатались агитационные материалы? Т. е. вся вот эта атмосфера вокруг распространения агитационных материалов?
      Адвокат Шарапов: Не по существу вопросы задает Моляков!
      Моляков: С распространением как раз и связано, Ваша честь, это. Для меня вообще удивительно, противоположная сторона несколько месяцев заявляла, что она будет доказывать, будто я что-то там распространял. Вот. И теперь, когда я задаю вопрос о том, в какой форме, в какой обстановке происходило распространение (интересующий противоположную сторону материал), они говорят, что это якобы не имеет отношения к делу. Я считаю, что как раз это и имеет прямое отношение к делу.
      Адвокат Шарапов: Нам факты нужны.
      Имендаев: Так отвечать или не отвечать? Я могу, кончено, но вот как суд.
      Судья: Смотрите. Но ближе к теме.
      Имендаев: Поясню суду. Я уже повторяюсь, конечно, мы даже не ожидали. Нет, конечно, мы планировали, что будет. Но «беспредел» был полный, полный. И буквально с самого начала избирательной кампании произвол милиции был полный. Абсолютно. И были вот эти «наезды» на типографию. У нас, сами понимаете, денег очень мало было и напряженные отношения были в этом плане, и исключительно добросовестное отношение хозяина типографии Лошакова позволило нам более-менее довести избирательную кампанию до конца. Потому что нам ее срывали, вплоть до участия самого Антонова, его заместителей, тут все были задействованы. И прокурор Зайцев. В этом… Так что я вот такой ответ даю. А?
      Адвокат Глухов: Альберт Васильевич! Вот вы говорили о вмешательстве милиции. А какую позицию занимала прокуратура?
      Имендаев: Занимала позицию пропрезидентскую, скажем так.
      Адвокат Глухов: Можете ли вы назвать работников прокуратуры, которые вмешивались в процесс распространения?
      Имендаев: Толстов вмешивался. Мне сейчас трудно навскидку…
      Адвокат Глухов: Толстов потом вел следствие по уголовному делу?
      Имендаев: Нет, до этого, до этого.
      Адвокат Глухов: Можете назвать фамилии?
      Имендаев: Ну, Федяров. Эта фамилия. Очень уж мой приятель по этим делам. Почему я так говорю, потому что я правозащитник, постоянно в контакте с прокуратурой, в том смысле, что мне с ними постоянно приходится сталкиваться. И в период этот. Ну, сам Зайцев, я к нему постоянно на прием ходил. Бобков.
      Адвокат Глухов: Скажите, встречались ли вы с прокурором Григорьевым?
      Имендаев: Конечно.
      Адвокат Глухов: При каких обстоятельствах и как это происходило?
      Имендаев: Я как раз обращался к нему по поводу незаконных действий милиционеров и задержания, и изъятия литературы. Постоянно, постоянно это было.
      Адвокат Глухов: В какой период это было?
      Имендаев: Агитационный! Потому что вот этот округ Молякова он как раз через Калининского прокурора проходил. То есть я в контакте был.
      Адвокат Глухов: Скажите, пожалуйста, прокурор Григорьев воспрепятствовал или, наоборот, способствовал вот этому распространению листка?
      Имендаев: Могу сказать, и так, и так. При разгроме типографии он нам помог, потому что там было много депутатов.
      Адвокат Глухов: А в связи с чем он там появился, зачем его помощь-то была нужна?
      Имендаев: А его вызвал представитель ЦИКа Андреев, по-моему, буквально вызвал, вытащил, чтобы милиционеры покинули помещение типографии.
      Адвокат Глухов: Это распорядился прокурор Григорьев?
      Имендаев: Да, при Григорьеве.
      Адвокат Глухов: Милиция в связи с какими обстоятельствами оказалась в этой типографии? Что они хотели сделать?
      Имендаев: Они вообще хотели изъять оборудование, закрыть, наложить арест. Много чего говорилось.
      Адвокат Глухов: А по поводу чего?
      Имендаев: А по поводу того, что там выпускались агитационные материалы кандидата в депутаты Молякова.
      Адвокат Глухов: Какие конкретно?
      Имендаев: Ой, сейчас я даже, номера у меня где-то сидели, но это не «Сладкая сказка о Федоровых».
      Адвокат Глухов: Какие?
      Имендаев: До этого были материалы. Ну, они касались ситуации в городе, в республике. Название мне сейчас трудно вспомнить.
      Моляков: Какие-либо прямые указания вам, Мешалкину, потому что вы там правовые вопросы отслеживали, какие-либо прямые указания на то, чтобы вы создали статью «Сладкая сказка о Федоровых» от меня были? И второе, какие-либо прямые указания на то, чтобы вы немедленно пустили все это дело в оборот и стали распространять, с моей стороны были, лично от меня поступали к вам или нет?
      Имендаев: Нет. Я говорю: это был проект Мешалкина и без ведома кандидата.
      Адвокат Глухов: Вот такой вопрос. А Моляков во время всех этих событий находился в городе или где?
      Имендаев: Вообще, постольку, поскольку мы за город не волновались, за итог, поэтому Моляков постоянно находился в сельских районах, там Козловка, Марпосад, я их плохо знаю, эти районы. И работал там, потому что там очень напряженная ситуация была, там постоянно вплоть до баннеров вывешивал Аксаков, и мы все время бились, чтобы их сняли. А вот когда уже штурм типографии был, вот тогда Молякова срочно вызвали и вместе с депутатами отстаивали оборудование, в основном он тогда был.
      Адвокат Глухов: Не припомните, какого числа это было?
      Имендаев: Нет, этого я не помню.
      Адвокат Глухов: У меня нет вопросов.
      Гособвинитель Юркин: Альберт Васильевич! Я правильно вас понял, вы были доверенным лицом Молякова?
      Имендаев: Ну, наверное, так.
      Гособвинитель Юркин: Официальным были доверенным лицом?
      Имендаев: Да, я помощник депутата Молякова был.
      Гособвинитель Юркин: Занимались полностью изготовлением?
      Имендаев: Агитационным сектором.
      Гособвинитель Юркин: А подготовкой статей кто занимался?
      Имендаев: Я, Мешалкин, в основном Мешалкин.
      Гособвинитель Юркин: И все. В основном Мешалкин.
      Имендаев: Да.
      Гособвинитель Юркин: А вот в этих агитационных листах кто в основном писал? Кто автор?
      Имендаев: Ну, я же говорил. В основном Мешалкин и частично я.
      Гособвинитель Юркин: Частично. Что вы писали?
      Имендаев: «Сладкую сказку о Федоровых» написал я.
      Гособвинитель Юркин: Полностью?
      Имендаев: Полностью.
      Гособвинитель Юркин: Вы ее показывали?
      Имендаев: Кому?
      Гособвинитель Юркин: Кандидату?
      Имендаев: Нет.
      Гособвинитель Юркин: Вообще что ли?
      Имендаев: Нет. Мы построили избирательную кампанию так, что отделили кандидата от агитационной деятельности… Ну, это даже было постановление ЦК КПРФ. Потому что мы знали, с кем мы имеем дело. И у нас уже был опыт первого судебного процесса, поэтому мы его от этого дела полностью загерметизировали.
      Гособвинитель Юркин: А почему вы тогда не выпустили информационный листок от имени, допустим, Имендаева?
      Имендаев: А какая была необходимость в этом? Я же не избирался.
      Гособвинитель Юркин: Но вы же говорите, что Моляков не в курсе этого.
      Имендаев: Нет. Они все изготавливались не то чтобы анонимно, но безымянно. Вот и все.
      Гособвинитель Юркин: А для чего тогда нужно было регистрировать?
      Имендаев: Извините! Что значит, для чего? Чтобы законность соблюсти.
      Гособвинитель Юркин: Чтобы законность. Т. е. если бы вы выпустили от своего имени, тогда что было бы?
      Имендаев: Мне трудно сказать, что было бы. Скорее всего, со мной никто бы не стал эту тему обсуждать.
      Гособвинитель Юркин: Т. е. необходимо по закону материал регистрировать?
      Имендаев: Регистрировать.
      Гособвинитель Юркин: Т. е. от имени кандидата? Да?
      Имендаев: Нет, не от имени кандидата, а от имени штаба.
      Гособвинитель Юркин: Под логотипом Молякова? Да?
      Имендаев: Нет.
      Гособвинитель Юркин: А как?
      Имендаев: Ну, это уже, знаете, формальности необходимые. Каждая листовка имеет свой дизайн, свои реквизиты, обязательные.
      Гособвинитель Юркин: Нет, я поэтому вас спрашиваю, почему из-за вашей статьи вы не могли зарегистрироваться за своей подписью?
      Имендаев: Ну, мне сейчас трудно ответить на ваш вопрос, почему так, а почему не так.
      Гособвинитель Юркин: Вы вот сейчас сказали, что закон не позволяет.
      Имендаев: Ну, этого я не говорил. Здесь ведь агитация идет от той организации, которая выдвинула его кандидатом. Моляков выдвигался от КПРФ.
      Гособвинитель Юркин: Поэтому вы листовку и зарегистрировали?
      Имендаев: Ну, скажем так, оформили.
      Гособвинитель Юркин: Потому что так закон требовал. Правильно?
      Имендаев: Для успешного прохождения через ТИК все это делалось таким образом.
      Гособвинитель Юркин: От своего имени зарегистрировать вы не могли?
      Имендаев: Скорее всего, нет.
      Гособвинитель Юркин: Т. е. вы не знакомились с текстом?
      Имендаев: Я?
      Гособвинитель Юркин: Да.
      Имендаев: Да как-то не то что не знакомился, если я его написал, я его знал наизусть. Я, слава богу, текстовик по профессии. А когда сдавал, я просто не помню, как эту женщину зовут.
      Гособвинитель Юркин: А вот на прошлом судебном заседании вы были представителем Молякова.
      Имендаев: Процесс вы имеете в виду, а не заседание. Ну, ну и что?
      Гособвинитель Юркин: А почему вы здесь про отца не написали, про Федорова?
      Имендаев: Что-что?
      Гособвинитель Юркин: Почему вы про отца не написали?
      Имендаев: Вы такие вопросы задаете. Это же, в некотором смысле, творческий процесс. Почему так, а не эдак? Я сейчас не могу сказать.
      Гособвинитель Юркин: Вы же прекрасно знали, вы там были?
      Имендаев: Знаю. Я там был.
      Гособвинитель Юркин: А почему же не сказали?
      Имендаев: Про отца? Я не понимаю ваш вопрос, извините.
      Гособвинитель Юркин: Не понимаете… Да?
      Имендаев: Нет.
      Гособвинитель Юркин: А почему от первого лица написали?
      Имендаев: Это, знаете, особенности стиля. Вы в жанрах разбираетесь?
      Гособвинитель Юркин: Ну, вы объясните.
      Имендаев: Нет, не буду объяснять. Это в школе проходят.
      Гособвинитель Юркин: Можете сказать, почему от первого лица-то написали?
      Имендаев: Ну, так принято.
      Гособвинитель Юркин: Да почему принято то так!
      Имендаев: Ну, Лев Толстой писал «Войну и мир»…
      Гособвинитель Юркин: Потому что информационный листок Молякова, поэтому?
      Имендаев: Нет, не поэтому.
      Гособвинитель Юркин: А почему тогда?
      Имендаев: Скорее всего, Мешалкин так решил.
      Гособвинитель Юркин: Но вы же писали статью?
      Имендаев: Я писал, но я отдал ее ему. Он меня правил. Вот у меня там лежит.
      Гособвинитель Юркин: У вас есть что ли?
      Имендаев: Есть, есть.
      Гособвинитель Юркин: Рукописный что ли?
      Имендаев: Нет, рукопись я давно уже сдал в секретариат.
      Гособвинитель Юркин: Нет, а рукописный вариант у вас есть?
      Имендаев: Знаете, это дело такое быстрое, пишется карандашом, отдается наборщику. Вот она вот.
      Гособвинитель Юркин: Это вот вы набили или как?
      Имендаев: Нет, набивал Андрей. А отдал ему рукопись я. Она была написана карандашом.
      Гособвинитель Юркин: Т. е. у вас был рукописный текст?
      Имендаев: Да, да, аутентичный, рукописный текст.
      Гособвинитель Юркин: А вот то, что напечатано, это ваш…
      Имендаев: Это мой текст, набранный на компьютере Андреем.
      Гособвинитель Юркин: А потом?
      Имендаев: Потом это все было отдано Мешалкину, и он там дальше… Я сейчас не буду ни вас путать, ни себя путать.
      Гособвинитель Юркин: Как вы текст писали? От третьего лица?
      Имендаев: Нет, я писал сразу так, как есть.
      Гособвинитель Юркин: Но ведь от третьего лица было написано вначале? Вот здесь написано «Моляков осужден».
      Имендаев: Ну, значит, так написано.
      Гособвинитель Юркин: А впоследствии вы поправили, получается?
      Имендаев: Значит, так.
      Адвокат Шарапов: Так как было?
      Имендаев: Как было? Я уже говорил, что я набрал, вернее, отдал текст в набор, а потом отдал набранную дискету Мешалкину, и он довел ее до ума.
      Гособвинитель Юркин: Т. е. Мешалкин писал текст сам?
      Имендаев: Не знаю, не знаю, как он писал.
      Гособвинитель Юркин: Ну, а вот этот текст кто правил?
      Имендаев: Мешалкин.
      Гособвинитель Юркин: Ну, значит, он тут поправил?
      Имендаев: Ну, значит, он.
      Гособвинитель Юркин: А вы первоначальный текст сами написали?
      Имендаев: Да.
      Гособвинитель Юркин: Ясно. И как вы оцениваете вот эту ситуацию, кто должен нести ответственность за написание?
      Имендаев: Это суду определять.
      Гособвинитель Юркин: Но вы-то как считаете?
      Имендаев: А я никак не считаю. Я считаю, что никто.
      Гособвинитель Юркин: Не мудрите… Нет, ну если вы написали, значит, вы должны нести ответственность?
      Имендаев: Я считаю, что в этом деле нет состава преступления.
      Гособвинитель Юркин: Нет, ну если вы написали, значит, вы должны отвечать.
      Имендаев: За текст отвечаю я.
      Гособвинитель Юркин: Значит, за текст вы полностью несете ответственность как автор.
      Имендаев: Да, да!
      Гособвинитель Юркин: Так.
      Имендаев: Да!
      Гособвинитель Юркин: А то, что она напечатана в агитационном листке Молякова, никакого отношения к Молякову не имеет? И Моляков никакой ответственности не несет?
      Имендаев: Нет, нет.
      Адвокат Шарапов: Ни по закону, ни по совести?
      Имендаев: Ну, по совести я не буду отвечать, а по закону — нет.
      Гособвинитель Юркин: А вы закон о выборах читали?
      Имендаев: Конечно.
      Гособвинитель Юркин: Вы знаете?
      Имендаев: Конечно, знаю.
      Гособвинитель Юркин: Доверенное лицо должно действовать из чего? Из интересов кого?
      Имендаев: Я был помощником депутата.
      Гособвинитель Юркин: Вы были доверенным лицом депутата. Вы были и помощником, и доверенным лицом?
      Имендаев: Вот вы юрист, вы и определяйте.
      Гособвинитель Юркин: Вы же закон знаете?
      Имендаев: Нет, здесь я вам не помощник.
      Гособвинитель Юркин: Не можете сказать?
      Имендаев: Нет, не могу.
      Гособвинитель Юркин: И пояснить?
      Имендаев: И не хочу.
      Гособвинитель Юркин: Хорошо. И еще один вопрос остался. Вы вот здесь сейчас сказали, что не распространяли эти листовки. Не занимались распространением.
      Имендаев: Ну, дело в том, что Мешалкин собрал команду…
      Гособвинитель Юркин: Т. е. исполнитель — Мешалкин?
      Имендаев: Да.
      Гособвинитель Юркин: Вы участвовали?
      Имендаев: Ну, в какой-то степени, косвенно, это я уж вместе с ним занимался.
      Гособвинитель Юркин: Сами вы распространяли, разносили эти листовки?
      Имендаев: Мне сейчас трудно сказать, потому что материала было много, я же не выделял именно этот листок.
      Гособвинитель Юркин: Т. е. распространяли моляковские, вы сказали?
      Имендаев: Да, да.
      Гособвинитель Юркин: Вот с этой статьей?
      Имендаев: Да-да.
      Гособвинитель Юркин: А Мешалкин?
      Имендаев: Обязательно.
      Гособвинитель Юркин: Тоже по подъездам?
      Имендаев: Нет, не по подъездам. Я же сказал, что старый, почтенный человек, у него была команда. Глубокий профессионал, зубы в этом съел.
      Гособвинитель Юркин: Т. е. он был руководителем?
      Имендаев: Да.
      Гособвинитель Юркин: Этой команды?
      Имендаев: Да.
      Гособвинитель Юркин: А вот эту статью, этот материал вы Лошакову относили?
      Имендаев: Да.
      Гособвинитель Юркин: А до этого кто?
      Имендаев: Что?
      Гособвинитель Юркин: А до того кто договаривался о тиражировании? До того как дискету распространяли. О том, что будет издаваться материал?
      Имендаев: Что? С кем? В смысле с кем?
      Гособвинитель Юркин: С Лошаковым?
      Имендаев: Ну, там был общий договор.
      Гособвинитель Юркин: А кто с кем договаривался-то?
      Имендаев: Ну, этого я не знаю.
      Гособвинитель Юркин: Ваша роль в чем была? В передаче?
      Имендаев: Да, забирать, отвозить готовую продукцию.
      Гособвинитель Юркин: А остальные доверенные лица, ваш штаб?
      Имендаев: У нас особых разносолов не было… У нас организация.
      Гособвинитель Юркин: Кто зарегистрирован-то был в избирательной комиссии?
      Имендаев: В штабе что ли?
      Гособвинитель Юркин: Ну, у Молякова?
      Имендаев: Человек в штабе?
      Гособвинитель Юркин: Ну, в штабе…
      Имендаев: Как-то вы вопросы задаете… Нас, основных, было очень немного, человек пять, а так на подхвате были люди.
      Гособвинитель Юркин: Ну, то есть были. Кроме вас и Мешалкина, еще были.
      Имендаев: Что?
      Гособвинитель Юркин: Кроме вас и Мешалкина, были еще доверенные люди?
      Имендаев: Ну, естественно, были.
      Гособвинитель Юркин: Ермолаев тоже был?
      Имендаев: Это надо Молякова спросить. Я не знаю даже, в каких…
      Гособвинитель Юркин: А вот вы в своих показаниях говорили, что вот Ермолаев…
      Имендаев: Я не знаю, какие полномочия были у Ермолаева. Я знаю только, что Ермолаев — второй секретарь горкома КПРФ. Это я знаю. Но на каких основаниях он занимался выборными делами? Я не знаю, потому что это уже дела Молякова.
      Гособвинитель Юркин: А с Моляковым-то вы встречались?
      Имендаев: Ну, так, изредка, разумеется, было. Но я говорил, человек в основном ездил…
      Гособвинитель Юркин: Планировали свою работу?
      Имендаев: Это было сделано все задолго до выборной кампании, еще в Москве.
      Гособвинитель Юркин: Ну, он говорил, что будет издавать?
      Имендаев: Вместе с ним нет.
      Гособвинитель Юркин: Как, вообще?
      Имендаев: Вообще, вообще. Я же сказал — полный карт-бланш был.
      Гособвинитель Юркин: То есть он не знал?
      Имендаев: Нет, не знал.
      Гособвинитель Юркин: Вообще что что-то будет?
      Имендаев: Вообще. Мы построили работу так, чтобы этого дела он не касался абсолютно. Потому что мы знали, что этот процесс будет.
      Гособвинитель Юркин: Т. е. вы утверждаете, что Моляков никогда не занимался…
      Имендаев: Агитационной деятельностью — нет!
      Гособвинитель Юркин: Ни агитационными выпусками, ни печатью?
      Имендаев: Да, я это утверждаю.
      Гособвинитель Юркин: Т. е. вы утверждаете.
      Имендаев: Да.
      Адвокат Шарапов: Я все-таки хотел бы еще раз вернуться, чтобы вы пояснили еще раз. Значит, вы написали рукописно, потом вы сами печатали на компьютере.
      Имендаев: Нет.
      Адвокат Шарапов: Потом вы сдали?
      Имендаев: Да!
      Адвокат Шарапов: Потом забрали?
      Имендаев: Да!
      Адвокат Шарапов: Отдали Мешалкину?
      Имендаев: Мешалкину.
      Адвокат Шарапов: Мешалкин переправил, поправил.
      Имендаев: Да.
      Адвокат Шарапов: Дальше, вот с правкой куда?
      Имендаев: На дискету — и в типографию.
      Адвокат Шарапов: Ну, вот он рукописные поправки сделал, а дальше?
      Имендаев: Дальше перепечатывалось.
      Адвокат Шарапов: На дискету, чтоб чисто было?
      Имендаев: Да-да!
      Адвокат Шарапов: Кто относил?
      Имендаев: Что?
      Адвокат Шарапов: С поправками? В типографию, чтобы печатали?
      Имендаев: Мешалкин.
      Адвокат Шарапов: А вы кому отдавали?
      Имендаев: Тому же Андрею отдавал. У нас один был Андрей.
      Адвокат Шарапов: Ага… Т. е. сначала вы, потом Мешалкин, затем отвозили к Андрею. А Андрей знал?
      Имендаев: Ну, конечно, знал?
      Адвокат Шарапов: А потом от него?
      Имендаев: А дискету уже отвозил я.
      Адвокат Шарапов: От него вы забрали и отвезли?
      Имендаев: Да, да.
      Адвокат Шарапов: А вот у вас за своей подписью есть статьи?
      Имендаев: Статьи?
      Адвокат Шарапов: Да.
      Имендаев: Вообще?
      Адвокат Шарапов: Ну, в последнее время?
      Имендаев: Знаете, в Чувашии меня не печатают, к сожалению. А в Ленинграде есть, это так далеко, давно.
      Адвокат Шарапов: Я почему спросил, чтобы посмотреть ваши статьи с тем, чтобы потом стиль ваш…
      Имендаев: А… В Чувашии меня не печатают, к сожалению.
      Адвокат Шарапов: Т. е. нет ваших статей?
      Имендаев: Я думаю, не смогу удовлетворить ваше любопытство.
      Адвокат Шарапов: Ясно.
      Имендаев: Ну, если экспертизу назначат, то я там расстараюсь.
      Адвокат Шарапов: Т. е. я ваши слова так понял, что вот эти информационные листки к Молякову отношения не имеют? Ни одной статьи, что ли, он не писал?
      Имендаев: Ни одной.
      Адвокат Шарапов: Это все авторство вашего штаба?
      Имендаев: Да. Ни одной.
      Адвокат Шарапов: Все вы сочиняли?
      Имендаев: Это в основном все писал Мешалкин.
      Адвокат Шарапов: Это тоже Мешалкин?
      Имендаев: Да.
      Адвокат Шарапов: Ваше авторство только вот это?
      Имендаев: Ну, не только это. Я сейчас не могу точно сказать. Это надо весь материал поднять. Дело в том, что обо всем этом сразу, как только заварилась эта каша, я Толстову сообщил. Полностью изложил ему информацию всю и вот эту вот штуку я ему доставил. Т. е. он в курсе дела был.
      Адвокат Шарапов: А со стороны Молякова никаких нареканий в ваш адрес не было?
      Имендаев: Нет-нет. А какие могли быть нарекания?
      Адвокат Шарапов: Т. е. он полностью доверял вам? И одобрял?
      Имендаев: Нам партия доверяла.
      Адвокат Шарапов: Ну, и он.
      Имендаев: Я понимаю, что вы хотите сказать. Все было сделано так, чтобы вывести максимально Молякова из-под всяких провокаций.
      Адвокат Шарапов: Т. е. изначально все было построено так, что он полностью вам доверяет?
      Имендаев: Да.
      Адвокат Шарапов: Да. И все. И никаких нареканий?
      Имендаев: Поэтому был приглашен Мешалкин и был приглашен я.
      Адвокат Шарапов: А вы зачем написали в статье, причем в утвердительной форме, что мать президента была соучастницей преступления? Зачем вы это написали?
      Имендаев: Ну, мне сейчас. Я…
      Адвокат Шарапов: Вы же текст печатали? Мать-то никакая не соучастница преступления.
      Имендаев: Вы знаете, этот вопрос очень скользкий, спорный, я писал…
      Адвокат Шарапов: Где вы взяли?
      Имендаев: А вы подождите, я сначала скажу, а вот потом вы будете говорить. Давайте по очереди говорить!
      Адвокат Глухов: Не дискутируйте! Отвечайте на вопросы. Вопрос — ответ, вопрос — ответ.
      Имендаев: Да я и хочу ответить, но мне не дают!
      Адвокат Глухов: Да это уже беседа. Не суд, а базар какой-то! Четкий вопрос, четкий ответ. Все!
      Имендаев: Я знал, что мамаша Федорова сидела на трупе. Она считала, что это труп.
      Адвокат Шарапов: Чего-чего?
      Имендаев: Мамаша Федорова сидела на трупе, она считала, что это труп. Они хотели его закопать. Это из материалов дела. Вот поэтому я так и написал.
      Гособвинитель Юркин: В суде же вы сами участвовали? Там такого не было вообще! Откуда вы взяли?
      Имендаев: Да я же это прочитал в деле!
      Гособвинитель Юркин: Вы же сами участвовали, слушали все. Апелляции были.
      Имендаев: Там написано было, что она села на человека в коляске, отвезли в Чиршкасы, выбросили в лесополосу, спугнул их случайный велосипедист. Вот так все было написано.
      Адвокат Шарапов: Нет, ну а где же она соучастница преступления?
      Имендаев: Вот я из этого сделал такой вывод.
      Адвокат Шарапов: Вы же знали прекрасно, что она не участвовала в избиении. Зачем вы это приплели?
      Имендаев: Вот я так посчитал.
      Адвокат Шарапов: И готовы нести ответственность?
      Имендаев: А?
      Адвокат Шарапов: И готовы нести ответственность?
      Имендаев: И готов!
      Адвокат Шарапов: Т. е. вы согласны с тем…
      Имендаев: Я вам ответил? Вам достаточен ответ?
      Адвокат Шарапов: А почему, что за идея портрета Федорова, снятого в статье?
      Имендаев: Это Мешалкин. Весь дизайн его.
      Адвокат Шарапов: Вот вы сказали вначале, что несли ответственность, ответственны были за агитационный материал.
      Имендаев: Да.
      Адвокат Шарапов: А вот когда портрет этот появился, вы согласия Федорова спросили? Как ответственный за агитационный материал?
      Имендаев: А вы хорошо знаете закон о выборах, когда нужно спрашивать согласие, когда не нужно спрашивать согласие?
      Адвокат Шарапов: В данном случае?
      Имендаев: Нет, не нужно.
      Адвокат Шарапов: Ну, как не нужно?
      Имендаев: Потому что это перепечатка.
      Гособвинитель Юркин: Откуда перепечатка?
      Имендаев: Ну, я вам сейчас не могу сказать, откуда, но это перепечатка, а перепечатка допускается.
      Гособвинитель Юркин: Откуда, не знаю, а в печать пускаете.
      Имендаев: Это я вам сейчас отвечаю, если бы у меня был свой процесс, я бы вам достал, откуда это.
      Адвокат Шарапов: Вот потому-то и изъяли, так что удивляться здесь нечего.
      Имендаев: Ну, это…
      Адвокат Шарапов: Ваши рассказы…
      Имендаев: А!.. Вас не устраивает, что я говорю!
      Адвокат Шарапов: Скажите, пожалуйста, в прошлый раз вы сильно жаловались на здоровье. Как у вас со здоровьем?
      Имендаев: Это мое дело.
      Адвокат Шарапов: Вы работаете сейчас?
      Имендаев: Я не хочу на этот вопрос отвечать.
      Адвокат Шарапов: Дело в том, что нам оценку надо дать вашим показаниям.
      Имендаев: Давайте.
      Адвокат Шарапов: У вас инвалидность есть?
      Имендаев: Есть.
      Адвокат Шарапов: Вы к уголовной ответственности привлекались?
      Имендаев: Нет.
      Адвокат Шарапов: По гражданскому делу, по уголовному. Не было такого?
      Имендаев: Что значит гражданскому? У меня куча гражданских процессов…
      Адвокат Шарапов: Лично вы? За распространение ложных сведений?
      Имендаев: Нет, не привлекался.
      Адвокат Шарапов: А к уголовной?
      Имендаев: Нет, не был.
      Судья: Нет больше ни у кого вопросов?
      Адвокат Глухов: Альберт Васильевич! Я не понял, вы работаете или в общественной организации? Кого представляете? Вы сказали: правозащитное движение. Вы пенсионер?
      Имендаев: Пенсионер.
      Адвокат Глухов: И участвуете в каком движении?
      Имендаев: ООД «За права человека». Это Всероссийское общественное движение, Лев Пономарев.
      Адвокат Глухов: Спасибо.
      Адвокат Коток: Кто-кто, Пономарев? В отношении вас экспертизы какие-нибудь проводились? Нет?
      Имендаев: В каком смысле?
      Адвокат Глухов: Ваша честь! Я прошу отвести этот вопрос, это вообще не имеет никакого отношения к делу.
      Имендаев: ВТЭК — это экспертиза?
      Адвокат Коток: Нет, судебная экспертиза.
      Имендаев: Нет, не было. У меня онкологическое заболевание, чего вам еще надо?
      Судья: Еще будут вопросы? Нет вопросов. Возможно отпустить свидетеля?
      Адвокат Ильин: Да.
      Судья: Еще есть свидетели?
      Моляков: Есть, есть. Солдатов, Павлов. Солдатов!
      Свидетель защиты Солдатов Владислав Дмитриевич.
      Моляков: Что вы можете рассказать о событиях в самом конце ноября, когда органами внутренних дел была совершена попытка изъять оборудование из типографии Лошакова, в которой печаталась агитационная продукция, как это все происходило? Кто в этом деле участвовал и кто остановил конфликт?
      Солдатов: Это было где-то в конце ноября 2003 года, тогда у нас был процесс по иску Павла Семенова, кандидата в депутаты Государственной Думы, в отношении Валентина Сергеевича Шурчанова. Тогда мы вышли из суда, этот процесс поздно закончился, это часиков в пять было или в шестом часу, к нам позвонил Лошаков, сказал, что у него изымают все оборудование. Попросил приехать. Вместе со мной на машине были депутаты Госсовета Павлов Олег Александрович, Герасимов Николай Николаевич. Вот мы втроем поехали в новоюжный район, где находится типография частного предпринимателя Лошакова.
      Когда мы приехали туда, то уже на улице стояло шесть-семь работников милиции, потом, когда зашли внутрь, внутри их было еще больше. Там человек пятнадцать в форме было и человека четыре в гражданском. Кто такие, я не знаю. Но я, как депутат, узнал заместителя министра Григорьева и начальника Калининского райотдела Глухова.
      Когда мы, как депутаты, обратились к ним и попросили разъяснить, в это время подъехали еще дополнительно член Центральной избирательной комиссии Андреев Виталий Михайлович, Егоров Анатолий Алексеевич, да подъехал, тоже депутат Государственного Совета.
      На нашу просьбу заместитель министра Григорьев показал бумажку, якобы заключение, поступившее с Нижнего Новгорода. Якобы в этом заключении было написано, что все агитационные листки Игоря Юрьевича Молякова являются средствами массовой информации. В связи с этим они, а так, как средства массовой информации они не зарегистрированы, и в связи с этим они изымут всю аппаратуру, на которой они были напечатаны.
      После этого спор шел долго, мы смотрели и административный кодекс, они нам показывали статьи. После этого мы позвонили в прокуратуру, чтобы они выслали дежурного, но оттуда никто не приехал. Тогда я сел на свою машину, взял с собой Николая Николаевича Герасимова, депутата Госсовета, и мы поехали в прокуратуру республики.
      Зашел один Николай Николаевич Герасимов, он там побыл минут пятнадцать один. После сказали, что дежурный прокурор к нам выехал, и мы поехали туда, обратно.
      Когда мы туда приехали, минут через пять или десять к нам приехал прокурор Калининского района Григорьев. И когда тоже начали смотреть административный кодекс, зачитывали эти бумажки, член Центральной избирательной комиссии Андреев объяснял ситуацию, говорит, что мы не дадим вам изъять оборудование.
      Показания сестры Федорова Н. В., свидетельницы обвинения Васильевой Елизаветы Васильевны.
      Гособвинитель Юркин: Елизавета Васильевна, вы в курсе, по какому вопросу вас вызвали?
      Васильева: Угу.
      Гособвинитель Юркин: А на прошлом процессе вас вызывали или допрашивали в качестве свидетеля?
      Васильева: Да.
      Гособвинитель Юркин: Что вы можете сказать по обстоятельствам 1972 года, т. е. по данным избиений вашим отцом зятя. Причину, последствия и так далее.
      Васильева: Ну, отец с матерью приехали…
      Гособвинитель Юркин: Т. е. вы начали с того, что Васильев…
      Васильева: В гости приехали они.
      Гособвинитель Юркин: Т. е. Васильев — это ваш муж был?
      Васильева: Да.
      Гособвинитель Юркин: Как его звали?
      Васильева: Владимир Васильевич.
      Гособвинитель Юркин: Владимир Васильевич. Вы когда в брак-то с ним вступили?
      Васильева: В 1970 году.
      Гособвинитель Юркин: А когда процесс был?
      Васильева: В 1973 году.
      Гособвинитель Юркин: А как вы жили?
      Васильева: Ну, он с первых дней пьянствовал. Вот это только. Больше ничего от него не имела. Это только.
      Гособвинитель Юркин: В настоящее время он скончался. Отчего он скончался?
      Васильева: Он в автомобильную катастрофу попал. В Цивильск поехали с водителем из учебного комбината, лоб в лоб столкнулись и насмерть. И водитель, и он. За водкой поехали. Тогда проблемы с водкой были.
      Гособвинитель Юркин: В каком году это было?
      Васильева: В 85-м.
      Гособвинитель Юркин: В 85-м. С 73-го года брак расторгли, вместе не проживали?
      Васильева: Нет.
      Гособвинитель Юркин: Пожалуйста, по поводу конфликта.
      Васильева: Был очень злой отец на него из-за меня. Он приехал, они разбирались.
      Гособвинитель Юркин: Из-за чего?
      Васильева: И картошку выкопал, когда жара была. Кушать нечего стало. Все. Вместе сажали с родственниками. Он ходил, пьянствовал, продал. Вот это, видимо, разозлило. Разбирались они.
      Гособвинитель Юркин: Ну, а кто сообщил об этом?
      Васильева: Я же матери сказала.
      Гособвинитель Юркин: Ну, вы попросили отца избить его?
      Васильева: Нет, нет. Никто не просил его издеваться.
      Гособвинитель Юркин: В один из дней приехал отец.
      Васильева: Приехал отец. Злой очень был.
      Гособвинитель Юркин: С кем он приехал?
      Васильева: С мамой приехали, но они в гости приехали.
      Гособвинитель Юркин: Дальше.
      Васильева: Не хотели ничего там бить. Он сам пошел с табуреткой на отца.
      Гособвинитель Юркин: Васильев?
      Васильева: Угу.
      Гособвинитель Юркин: А отец?
      Васильева: Отец сдачу дал и хотел увезти его. Посадил в коляску мотоцикла и увез. В милицию хотел сдать по пути.
      Гособвинитель Юркин: А кто избивал? Драка обоюдная была?
      Васильева: Обоюдная.
      Гособвинитель Юркин: И Васильев бил, и отец ваш бил?
      Васильева: Да, да. Но по пути там он оставил его. В милицию не стал.
      Гособвинитель Юркин: А как в коляску посадил?
      Васильева: Спокойно в коляску посадил.
      Гособвинитель Юркин: Связывал?
      Васильева: Нет, нет. Никто не связывал.
      Гособвинитель Юркин: С кем уехал он?
      Васильева: Отец, мать поехали.
      Гособвинитель Юркин: Отец с матерью и Васильевым уехали. А куда они уехали?
      Васильева: Домой. Но по пути они хотели его в милицию сдать. Потом передумал отец, оставил его на дороге же.
      Гособвинитель Юркин: А вам откуда стало известно, что на дороге оставил?
      Васильева: Ну, на другой день позвонили, сказали.
      Гособвинитель Юркин: Отец звонил?
      Васильева: Да.
      Гособвинитель Юркин: И что сказал?
      Васильева: Ну, что в больнице. Забрали его с дороги.
      Гособвинитель Юркин: Кроме отца, кто-нибудь избивал?
      Васильева: Нет. Никого не было там. Мать она только плакала. Мать не будет такие вещи делать.
      Гособвинитель Юркин: А вы?
      Васильева: Я дома осталась.
      Гособвинитель Юркин: Вы дома?
      Васильева: А зачем буду бить его? Женщина.
      Гособвинитель Юркин: А отец впоследствии, родители не рассказывали, что произошло в лесопосадке?
      Васильева: Ну, там же оставили его. Ничего не делали ему.
      Гособвинитель Юркин: Не били его?
      Васильева: Не били. Пьяный же он был. Оставили.
      Гособвинитель Юркин: Пьяный был. Вам знаком этот лист?
      Васильева: Да, в почтовых ящиках. Все это было потом.
      Гособвинитель Юркин: А где это было?
      Васильева: Во всех почтовых ящиках.
      Гособвинитель Юркин: У вас тоже?
      Васильева: Да. Вот по всему городу распространяли. По всем деревням.
      Гособвинитель Юркин: В Новочебоксарске тоже?
      Васильева: В Новочебоксарске тоже. Угу.
      Гособвинитель Юркин: Читали?
      Васильева: Ну, конечно, читала. Ага.
      Гособвинитель Юркин: Какое у вас отношение?
      Васильева: Ну, там сплошная клевета.
      Гособвинитель Юркин: В чем заключается?
      Васильева: Почти убили, написано. Никто не убивал его.
      Гособвинитель Юркин: Написано, что к ответственности не привлекли мать, хотя она была соучастницей преступления.
      Васильева: Ой-ой. Нет, это неправда. Мать мухи не обидит. Мать не такая была. Отец-то уж рассердился за дочь. Мать — нет.
      Гособвинитель Юркин: Данные в статье соответствуют…
      Васильева: Нет, не соответствуют нисколько. Сплошная ложь.
      Гособвинитель Юркин: Ну, как вы считаете, неприятно все это?
      Васильева: Конечно. Напрасно пишут. Морально это очень тяжело. Такую вещь зачем писать напрасно?
      Гособвинитель Юркин: И что здесь неправду пишут в статье?
      Васильева: Неправду, неправду. Мне потом врачи говорили, что там можно было вполне, если б я это сумела поговорить, там не было никаких осложнений у мужа.
      Гособвинитель Юркин: А о чем поговорить было нужно?
      Васильева: Ну, там это раздули все. Лежал он!
      Гособвинитель Юркин: В статье раздули?
      Васильева: В статье раздули, что этот случай раздули. Там таких серьезных травм не было у мужа. Он после этого 13 лет жил. Там пишут, почти что убили его. Также пишут, почти в лесопосадке убили.
      Гособвинитель Юркин: 15 лет жил.
      Васильева: 13 лет жил после этого.
      Гособвинитель Юркин: Он в больнице лежал?
      Васильева: Нет. Так же пьянствовал. Продолжал в том же духе. Завхозом работал в учебном комбинате.
      Гособвинитель Юркин: Какие-то последствия?
      Васильева: Никаких последствий. 13 лет еще жил.
      Гособвинитель Юркин: Инвалидом стал?
      Васильева: Нет, не инвалид. Никакой не инвалид.
      Гособвинитель Юркин: Лечился, наверное?
      Васильева: Нет. Только пил, не лечился.
      Адвокат Шарапов: А вот когда отца судили, вы там присутствовали на суде?
      Васильева: Да.
      Адвокат Шарапов: Давали тоже показания?
      Васильева: Да.
      Адвокат Шарапов: Т. е. суд там разобрался.
      Адвокат Коток: А для чего, как вы думаете, был написан этот листок?
      Васильева: Ну, не знаю, очернить, наверное.
      Адвокат Коток: Кого?
      Васильева: Ну, братишку, наверное.
      Адвокат Ильин: Вот вы в суде присутствовали, показания вашего мужа слышали? То, что в ходе следствия прочли?
      Васильева: Ой, я сейчас не помню, не помню.
      Допрос свидетеля защиты Герасимова Николая Николаевича.
      Моляков: Уважаемый Николай Николаевич, у меня к вам вопрос, который я собирался задать всем остальным депутатам, принимавшим участие в этих событиях. Расскажите, пожалуйста, о событиях, развернувшихся в помещении, в котором было размещено индивидуальное частное предприятие Лошакова Виктора Григорьевича, в конце ноября 2003 года в ходе выборной кампании кандидата в депутаты Государственной Думы. Что произошло в тот вечер и какое участие в этом принимали вы, иные лица?
      Н. Н. Герасимов: Значит, я там был, в этом заведении, два раза в тот день. Это, значит, там, где работал Лошаков. Занимается полиграфической деятельностью. Я буду рассказывать о последнем разе, когда я был.
      Значит, мы поехали туда с Дома юстиции, депутаты Госсовета Егоров Анатолий Алексеевич, Павлов Олег Александрович, депутат городского Собрания Солдатов Владислав Дмитриевич. Когда мы туда приехали, там был сам начальник Калининского РОВД Глухов, я, к сожалению, имя-отчество забыл. И, значит, они хотели оборудование, на котором работал Лошаков, отобрать в связи с тем, что якобы листовки Молякова Игоря Юрьевича являются средством массовой информации.
      Ну, я, значит, подошел, а я прошу прощения у здесь сидящих, тоже был адвокат Ильин. Я долго не стал, просто подошел и сказал: ребята, здесь без прокурора не обойтись. Вот. Я позвонил в прокуратуру Чувашской Республики. Я времени не знал, я там был примерно часа в 4–5. я спрашивал: мне, пожалуйста, дежурного прокурора. Мне сказали, что его пока нет на месте. Тогда я взял машину и поехал в прокуратуру республики. Приехал туда, спрашиваю. Нет, говорят, еще не пришел. Он будет после пяти, после 17 часов. Я так понял, что здесь сам прокурор на месте. Поднимаюсь в приемную, представился, буквально через пять минут я был у прокурора республики Зайцева Сергея Петровича, который в настоящее время работает прокурором Санкт-Петербурга.
      Я зашел буквально на 3–4 минуты, объяснил ситуацию, говорю, что работники Калининского РОВД во главе с начальником хотят вот такие действия произвести. И я сказал, что если что-нибудь произойдет неординарное, то вина будет на вас и на мне, потому что я вас не смог убедить.
      После нашего разговора он вызвал своего заместителя, дал указание, сказал, что все, через некоторое время там будет прокурор.
      Потом, после этого, я уехал туда. Туда через некоторое время приехал прокурор Калининского района Григорьев. И после этого, после долгих дискуссий мы все-таки оттуда разошлись.
      И я еще могу добавить, что, когда ходили в администрацию Калининского района вместе с Лошаковым (тогда я у него работал юристом), он мне сказал: пойдем, пожалуйста, вместе. Я пошел. Его, я уж не помню, пригласили к кому-то, того человека, того сотрудника Калининского РОВД не было.
      Потом мы зашли (не зашли, а просто встретили женщину), сказали: вот такое дело. Она сказала: пойдемте ко мне. Я ее фамилии не помню, но помню, что она была в звании подполковника.
      Потом зашли к ней, посидели, Лошаков стал спрашивать, насчет чего вызывали. Она ничего не ответила. Я представился как депутат.
      Адвокат Шарапов начинает громко говорить по мобильному телефону, а Н. Н. Герасимов делает ему замечание.
      Адвокат Шарапов после этого замечания выходит из зала судебного заседания.
      Н. Н. Герасимов: Ну, в общем, так получилось, что она проводила нас в приемную к начальнику РОВД Глухову. Мы там долго разговаривали, почти ни о чем, но потом он показал мне бумажку, в которой было якобы освидетельствование, что листовки Молякова являются средством массовой информации. И такую же бумагу я видел у прокурора Григорьева.
      Моляков: И что удалось отстоять?
      Н. Н. Герасимов: Ну, там действительно все были депутаты, многие были с юридическим образованием. Да, еще, прошу прощения, был член ЦИКа Андреев Виталий Михайлович. Мы там отстояли, работники, прокурор ушел. Сотрудники Калининского РОВД освободили помещение. И только после этого мы уехали домой.
      Адвокат Коток: А вот вы были участником штаба. С Моляковым Игорем Юрьевичем вам часто приходилось встречаться?
      Н. Н. Герасимов: Часто — не часто, но, когда я был членом, вернее, работником штаба, поэтому приходилось часто встречаться. Нечасто, но вот обсуждали некоторые вопросы, действия.
      Адвокат Коток: Вот вы «Сладкую сказку о Федоровых» читали?
      Н. Н. Герасимов: По правде говоря, нет.
      Гособвинитель Юркин: А в типографию вы по чьей просьбе приехали?
      Н. Н. Герасимов: По просьбе Лошакова. Я уже повторяюсь. В тот день я три раза по его просьбе встречался. Один раз был в РОВД, а потом два раза в его помещении.
      Гособвинитель Юркин: А на каком основании?
      Н. Н. Герасимов: Ну, я же говорю, что я в то время у него юристом работал. Юридические вопросы решал.
      Гособвинитель Юркин: А вот за содержание агитационных листов, как вы думаете, кто должен нести ответственность?
      Н. Н. Герасимов: Честно говоря, я не понял вашего вопроса. Кто должен следить. Я просто скажу, как у меня это было, когда я был кандидатом. У меня были доверенные лица. Пару листовок я сам отслеживал. А потом я доверился, они мне все заказывали, кто-то за финансы отвечал, кто-то за печать.
      Гособвинитель Юркин: А кто за достоверность информации?
      Н. Н. Герасимов: Это вам, наверное, лучше знать.
      Гособвинитель Юркин: Ну, вот я вам…
      Н. Н. Герасимов: Я вам ответил.
      Гособвинитель Юркин: А как вы считаете?
      Н. Н. Герасимов: Ну, вот я вам свое мнение…
      Гособвинитель Юркин: Ну, вот у вас есть информационный лист, есть автор. В статье автор не указан. В то же время написано, что от первого лица, и подписано: информационный листок кандидата. Кто же распространял информацию?
      Н. Н. Герасимов: Во-первых, я не читал, а во-вторых, это, может быть, кто-то «подлянку» хотел сделать? Очень много такого было. Во время выборов депутатов Госсовета Чувашской Республики Егоров Анатолий Алексеевич был кандидатом. На его участке распространили такую листовку, что он там с бородой, бандит, тоже так же, со всеми данными.
      Гособвинитель Юркин: Но подписано-то Моляковым!
      Н. Н. Герасимов: Это вот я вам ответил на ваш вопрос.
      Гособвинитель Юркин: Вот вы узнаете, что в вашем агитационном материале есть материал и он не соответствует действительности. Какие ваши действия?
      Н. Н. Герасимов: Никак я не могу понять! Может, действительно, до меня долго доходит. Не могу понять! Я свое мнение здесь высказывать не собираюсь. Я выводов даже делать не буду!
      Адвокат Глухов: Вы действительно заставляете свидетеля делать выводы.
      Н. Н. Герасимов: Я же вам сказал, что я несу ответственность за свои листовки. Я свои агитлистки почти сам выпускал, потом нашел человека, я туда и не смотрел.
      Гособвинитель Юркин: Ну вот, отдельное лицо выпустило агитационный листок. Вот вы прочитали его и увидели, что там сведения не соответствуют действительности. Ваши действия какие?
      Н. Н. Герасимов: У меня таких действий не было, поэтому я отвечать не могу.
      Гособвинитель Юркин: А если бы были?
      Н. Н. Герасимов: Если-если! Я не могу сказать! Если бы, да кабы, да я не знаю, я не пойму, что вам отвечать! По существу.
      Гособвинитель Юркин: Вы за свои отвечаете, а другой кандидат пусть отвечает за свои.
      Н. Н. Герасимов: Не надо меня это самое. У меня как было, так я и рассказал. У меня было так: два агитлистка я почти сам выпускал, а остальные потом доверенные лица мне выпускали.
      Гособвинитель Юркин: Если лист выпускает ваше доверенное лицо…
      Н. Н. Герасимов: Это законом не возбраняется. Я поэтому здесь. Смотрю, они хорошо мне помогли. Они сами выпускали. Я только давал направление, как лучше написать. Сами сочиняли, сами набирали, сами печатали, сами заказывали.
      Гособвинитель Юркин: А что ж вы до конца не доводили?
      Н. Н. Герасимов: У меня просто на это времени не было.
      Адвокат Глухов: Здесь нет конкретных вопросов. Здесь есть только одни предположения.
      Н. Н. Герасимов: Я прошу прощения, если действительно дело… До свидания.
      Показания потерпевшего Федорова Николая Васильевича.
      Судья разъясняет права Федорову.
      Судья: Знаком ли вам гражданин, который рядом с вами (показывает на Молякова)?
      Федоров: Знаком.
      Гособвинитель Юркин: Николай Васильевич! Вам информационные листки за подписью Молякова знакомы?
      Федоров: Да, я их помню. И думаю, что на всю жизнь, к сожалению, запомню.
      Гособвинитель Юркин: По поводу данных листов с заявлениями вы обращались?
      Федоров: Я помню, что обращался в прокуратуру республики. Я перед вами говорю. Только что срочно приехал с работы. Говорю с такой оговоркой, обращался на одну тему, как это на моей памяти осталось. Обращался два раза на одну тему. Тема одна и каждый раз была связана с очень тяжелыми переживаниями моими личными и переживаниями моих родных и близких, соратников и родственников в связи с очень оскорбительными публикациями в адрес моих покойных родителей: отца, Федорова Василия Федоровича, и матери, Федоровой Анфисы Никитичны.
      Я думаю, мы все люди, и поэтому я хотел бы обозначить свою такую личностную позицию. Я не просто человек, который обладает эмоциями, но еще и президент республики. Как человек, каждый из нас понимает, когда лично тебя оскорбляют, то ты сам можешь защититься от этих оскорблений, но когда оскорбляют покойных вообще, что вообще-то не принято по всем правилам, у всех народов, мне кажется.
      Это еще более для нравственного человека, способного переживать очень тяжело и больно, но плюс еще, когда, как в данном случае, оскорбляют таких близких, родителей, покойных родителей, я уж не говорю о том, что с трудной судьбой, фронтовика, мать, которая родила и вырастила пятерых детей, это вдвойне, втройне, просто в тысячу раз тяжелее, когда слышишь, что оскорбляют усопших.
      И поэтому одни публикации были, за которые осужден подсудимый больше в адрес отца и меня. Я обращался в прокуратуру. И второй раз я обращался в прокуратуру с просьбой дать оценку тому, что опубликовано по тому случаю, потрясшего меня удивления — это уже в адрес матери, покойной матери в том, что она там совершила какие-то страшные преступления.
      Поэтому я обратился к прокурору с просьбой рассмотреть и попытаться дать прокурорскую оценку. Не с просьбой осудить там или еще что-то.
      Гособвинитель Юркин: Но вы сами-то читали?
      Федоров: Да, прочитал эту статью.
      Гособвинитель Юркин: Каково ваше мнение, что там неверно, на ваш взгляд?
      Федоров: Ну, сейчас я всех деталей не могу вспомнить, потому что и время прошло, и потом, надо иметь в виду, что, наверное, к счастью моему и к несчастью для подсудимого, я чуть-чуть больше занят, и работа не позволяет помнить детали.
      Я не перечитывал и не хочу перечитывать эту статью. Ибо это очень сильно ранит человека.
      Гособвинитель Юркин: А вот здесь вот указано о том, что…
      Федоров: А это не детали. Это я могу сказать. То, что останется на всю жизнь, то, что я сказал. Оттого, что там звучало обвинение, что моя мать покойная, Анфиса Никитична, участвовала в совершении преступления с убийством или с покушением на убийство и что она соучастница преступления, страшного преступления. И, конечно, когда я прочитал это, ну, моему удивлению, это мягко сказано, не было предела, потому что казалось, что обо всем этом уже было написано этим автором. А тут акцентировано, еще раз про мою мать, выделяя ее роль и то, что она самостоятельно уже активная участница совершения особо тяжкого преступления.
      Вот так же это было, как и в первый раз. Те же страшные переживания, когда все валится из рук, когда не знаешь, что делать. Бессилие. Так это. Состояние бессилия, потому что, если бы я не был президентом, вот кто-то оскорбил бы меня, понятно. Но мы же мужчины еще к тому же. Если бы я не был обременен властью, конечно, я бы поговорил с этим, с позволения сказать, субъектом. Так по-мужски, как принято. Все-таки это срабатывает, знаете, мы же все имеем плюсы и минусы в характере.
      Но в данном случае я не могу так вести себя, хотя вроде и сильный, спортивный там и так далее, но вот возникает такое эмоциональное, сердечное… Вот… А дальше, а дальше, знаете, как на это посмотрят люди — тысячи, сотни тысяч людей, которые прочитали. Как на это посмотрит дочка моя, жена.
      Я попытался спрятать эту газету, не показать дома, а потом супруга, видя, что я вот так переживаю, видя, что что-то со мной случилось, сообщила мне, что она читала уже эту газету. И скрывала от меня, что она знает про эту публикацию. Жалея меня, пытается, наверное, скрыть от меня.
      А потом, я помню, сестра моя, Елизавета Васильевна, она живет в Новочебоксарске, ну, работает в разных местах по совместительству, насколько я знаю, по телефону… рыдает… уже на следующий день, я уж не помню, примерно в то время, рыдает и спрашивает: «Что мне делать?», — ну, как к брату обращается ко мне. — «Что мне делать?» — рыдает.
      Ну, я не знаю, чем помочь, потому что она понимает или как дочь переживает очень сильно. Так что это было очень тяжелое испытание, когда нужно было победить в себе эмоции, переживания и как-то прийти в себя. Нужно было найти силы.
      Мне, как сыну матери, честь которой нехорошо затронута этой публикацией.
      Гособвинитель Юркин: Вы когда обратились в прокуратуру, то указали, что статья написана непосредственно Моляковым. Почему вы решили, что автор статьи Моляков? Почему я спрашиваю, потому что сама статья — она не подписана, нет автора.
      Федоров: Ну, наверное, первая причина связана с тем, что, мне кажется, ни у кого в общественном мнении, а я был в плену общественного мнения, не было сомнения, что это вот изобретение данного гражданина, Молякова. И более того, я могу вспомнить, наверное, такой сюжет, думаю, что я не ошибаюсь, мне докладывали как президенту, то ли министр печати, то ли руководитель администрации, что в связи с юридическими сложностями, либо с типографскими сложностями, гражданин Моляков начинает издавать свою личную листовку. Это позволяет то ли что-то обходить, то ли что-то не оформлять. Т. е. эта листовка, она не требовала какого-то оформления, какое требует обычное средство массовой информации, если я не ошибаюсь, мне докладывали об этом.
      И говорили, что Моляков теперь занимается самиздатом. Это первое. А второе, более содержательное, вторая причина была содержательная — ну, я знаю, спросила судья уважаемая, знаю ли я гражданина, который находится слева от меня, нет ли у меня неприязненных отношений с ним. Нет, никаких неприязненных отношений, и это, наверное, философски — я достаточно философски отношусь и к жизни, и к людям, и к поступкам их. Это, наверное, уникально, что я говорю так. Просто прошу извинить меня гражданина Молякова. Мне просто кажется, что это несчастный человек, и этого несчастного человека я знаю по духу, чувствую… это не то, но очень знаю хорошо. Т. е. все, что звучало, все, что писал много раз в разные годы. И когда он писал на эти темы, т. е. моих покойных родителей, то, конечно, это его перо. Поэтому, когда читаешь, в силу формальных причин, которые существенны вообще и по философии и для юристов, как мы знаем, форма существенна. Здесь было понятно, что это его стиль, его дух, его эмоции, его, как бы я сказал, неприязнь. Мне так кажется, может, я заблуждаюсь, неприязнь какая-то генетическая или еще какая просто ко мне. Я очень сожалею, что я не смог как гражданин, как президент республики помочь ему преодолеть вот эту неприязнь, которая доходит у него, как мне кажется, до какого-то, на мой взгляд, ненормального состояния генетической ненависти. Не только ко мне, еще и к моим родителям. Поэтому я и говорю, что это несчастье вообще.
      Гособвинитель Юркин: Николай Васильевич! Как вам кажется, должен ли нести ответственность кандидат вот за те материалы, которые размещены в его агитационном листке?
      Федоров: Вообще, в рамках общечеловеческой морали, если человек что-то говорит о другом человеке, в рамках общечеловеческой морали это тоже в какой-то степени значимо даже для суда. Я думаю, что все мы воспитаны, знаем, что человек должен нести ответственность за свои слова вообще.
      Моляков: Очень хорошо! Итак, Николай Васильевич, лично вы видели, как в ваш открытый демократично почтовый ящик лично я вкладывал данный листок?
      Федоров: Я отвечал на этот вопрос.
      Моляков: Т. е. видели или нет? Я прошу еще раз уточнить.
      Судья: Вопрос задавался. Отводится.
      Моляков: Хорошо! Лично вы видели, чтобы я в каком-то там месте писал именно эту статью? Лично вы?
      Федоров: Я не видел вас за столом пишущим ни данную статью и не видел ни разу вас, чтобы вы сидели за столом. Я лично вас не видел. И писали статьи.
      Моляков: То есть. И эту статью вы тоже не видели, что я писал. Да?
      Федоров: Нет, с этим…
      Моляков: Хорошо! Вы когда-нибудь слышали о том, что я намереваюсь написать данную статью? Ну, от кого-либо, или лично сами, вы слышали когда-либо?
      Федоров: Ну, если вы очень хотите получить ответ, который я могу дать на такой вопрос… Мне говорят всегда в рамках выполнения своих служебных обязанностей органы разные о том, какие гадости можно ожидать в отношении каких персон политических в ходе предвыборных кампаний. Вот такие доклады мне бывают, в рамках выполнения моих служебных обязанностей. И, конечно, о том, что Моляков… Вы спросили вообще о ваших намерениях: догадывался ли я, знаю ли я… Когда мне сообщили, даже принесли первые экземпляры вот этих листовок, сказали, что здесь будет много гадостей от Молякова. Это были официальные доклады соответствующих служб.
      Моляков: То есть я уточняю вопрос: лично вы от меня слышали эти гадости, о которых вы упоминаете? Лично от меня?
      Федоров: От вас я много чего слышал, очень много чего слышал…
      Моляков: Но вот именно по поводу…
      Федоров: И по радио, и по телевидению…
      Моляков: По поводу материалов, которые изложены в статье?
      Федоров: Ну да, поскольку вы уже были участником…
      Моляков: Когда это было?
      Федоров: Участником публикаций. И я с вами встречался в суде по делу о клевете в адрес моих покойных родителей, и поэтому я слышал, что вы по-своему убеждены и считаете, что делаете правильное дело, разоблачая моих усопших родителей в совершении того, чего они не совершали. То есть мне знакомо по вашему поведению, по результатам встреч с вами, я уж не говорю где-то вообще звучат ваши слова, а в ходе судебного заседания…
      Моляков: То есть в ходе первого судебного заседания я именно про эту статью лично вам или вот лично вы слышали, чтобы я в вашем присутствии говорил, что я напишу?
      Федоров: От вас лично я не слышал, но…
      Моляков: Спасибо, спасибо. Вот мне этот ответ был нужен. Следующий вопрос, Николай Васильевич! Вот у нас здесь есть протокол допроса потерпевшего. От 1 декабря 2003 года. Составленный следователем Толстовым.
      Судья: А что там протокол?
      Моляков: Нет, у меня есть вопрос, потому что в протоколе есть развернутое изложение тех идей, которые президент изложил в заявлении.
      Здесь идет прямое утверждение, что я — автор этой статьи, я писал… Но у меня вот какой вопрос. Николай Васильевич! Вы, давая показания под протокол, вы как юрист прекрасно знаете, что все сведения, которые вы подписываете в протоколе, они должны полностью соответствовать действительности. И вы несете ответственность за то, что в том случае, если там будет несоответствие… Вы пишете, что ваше место жительства и регистрации — город Чебоксары, улица Сверчкова, дом 15а, кв. 3. Вы подтверждаете, что это действительно так?
      Федоров: Да, да, на тот момент ул. Сверчкова — место регистрации. Да, а сейчас я живу по адресу… Да, это, наверное, необязательно, по другому, в другой служебной квартире живу, в Чебоксарах же.
      Моляков: Спасибо. У меня больше нет вопросов.
      Адвокат Ильин: А где вы познакомились с Моляковым?
      Федоров: Да, наверное, во время работы в университете. Только я не помню, чтобы мы лично общались, но я помню, что это известная фамилия известных родителей в университете. Моляковы, я помню, что отец такой достойный, известный человек. Он, по-моему, тоже, ну, в общем неважно.
      Адвокат Ильин: А родителей не знали?
      Федоров: Нет, не помню. Я, честно говоря, плохо помню, помню только родителей. Не потому что Игоря Молякова помню, а помню только фамилию отца, поскольку отец — известный человек, постольку обращаешь внимание на фамилию.
      Адвокат Ильин: Вот вы сказали о генетической ненависти, которую Моляков испытывает к вам…
      Федоров: Нет, я не утверждал, что генетическая ненависть, я допустил. В науке — да, в науке — есть. Наука такая, ну, это может быть так. Ну, это, может быть, больше фигурально. Ну, я ощущаю эту ненависть! Я, кстати, правда, отношусь к этому, стараюсь, правда, относиться спокойно. Я не понимаю, зачем это нужно, ну, если совсем просто сказать, так полоскать, без… ну, с такой ненавистью затрагивать родителей усопших. Кстати, я еще раз скажу, мне понятно, я человек достаточно боевой, я спортсмен, и мне в политике надо быть всегда в форме. Я готов принять любой вызов, если мне бросят, но очень тяжело, когда трогают близких тебе людей, которые не могут себя защитить, моих усопших родителей. Я их очень сильно уважаю, так же, как и, наверное, гражданин Моляков. Он гордится своими родителями.
      И я горжусь своими родителями. Отцом, который смертельно был ранен под Кенигсбергом. Вот так по документам я установил в архивах Министерства обороны. Есть такой оригинальный документ. И мать, вот трудяга, пятерых детей родила, вырастила. Вот их жалко. И беззащитность моя, их сына, сильного, считаю, достойного, я знаю себе цену! Но их-то зачем трогать? Меня бейте! Бейте меня! Я как политик готов принять любые удары! Я не имею права жаловаться за то, что меня критикуют, но не надо трогать тех, кто не может себя защитить!
      Судья: Есть еще вопросы?
      Моляков: Нет больше вопросов.
      Федоров: Спасибо, до свидания.
      Судья: Есть еще свидетели?
      Допрос свидетеля Федорова П. Г., начальника отдела организации дознания МВД полковника милиции.
      Адвокат Глухов: Скажите, пожалуйста, с какого года вы работаете в органах внутренних дел?
      Федоров П. Г.: С 1982 года.
      Адвокат Глухов: А начальником отдела?
      Федоров П. Г.: С 1983 года в этой должности.
      Адвокат Глухов: Месяц не укажете?
      Федоров П. Г.: С февраля.
      Адвокат Глухов: Скажите, пожалуйста! Значит, вы помните, как проходила предвыборная борьба в ноябре-декабре 2003 года?
      Федоров П. Г.: Я это кампанию плохо помню. Я помню февраль месяц, потому что мы приглашали Молякова. А так я эту кампанию не помню. Такое, чтобы мне в кампании запомнилось что-то важное.
      Адвокат Глухов: Вы предварительные проверки, связанные с предвыборными материалами Молякова, проводили?
      Федоров П. Г.: Лично я предварительными проверками не занимался.
      Адвокат Глухов: Скажите, пожалуйста, кто занимался этими проверками?
      Федоров П. Г.: Вот сейчас из-за того, что столько времени прошло, если какие-то материалы будут показаны, я, может, что-то вспомню. Я помню, что мы приглашали, лично Игоря Юрьевича приглашали, он не явился. Помню, Егоров…
      Адвокат Глухов: В какой период?
      Федоров П. Г.: Это был февраль-март 2004 года.
      Адвокат Глухов: А до этого?
      Федоров П. Г.: А вот этого я сейчас не помню.
      Адвокат Глухов: Скажите, пожалуйста, за вашей подписью уходили какие-либо документы, материалы проверок прокурору республики Зайцеву Сергею Петровичу?
      Федоров П. Г.: Чтобы какой-то материал уходил от меня прокурору республики, это я не могу припомнить. Это вот если вы мне предъявите, я посмотрю, может, что-то вспомню. А так я не помню. Никак это не отпечаталось в связи с ним.
      Адвокат Глухов: Лист дела № 27, письмо начальника отдела организации дознания МВД полковника милиции Федорова за 7/234 прокурору республики Зайцеву.
      Федоров П. Г.: Ну, тогда для изучения материал направлялся.
      Адвокат Глухов: Это вы направляли?
      Федоров П. Г.: Если моя подпись, значит, направили.
      Адвокат Глухов: А?
      Федоров П. Г.: Если моя подпись, значит, направили.
      Адвокат Глухов: Вспомнили? Скажите, пожалуйста, поясните, какой смысл вы вкладывали в это письмо, с какой целью вы этот материал направляли в прокуратуру?
      Федоров П. Г.: Раз проверкой занималось мое подразделение, то правильность принимаемых решений, изучение материала — это, как обычно, за нами, выяснить моменты, как это происходит, тут, наверное, с таким моментом связано, что мы отправили туда, чтобы проверили правильность.
      Адвокат Глухов: Вы, наверное, отсылали проверить на правильность избирательного законодательства?
      Федоров П. Г.: Ну, здесь вы, наверное, ошибаетесь немножечко. За подразделением, которое подчиняется МВД республики, в составе МВД республики, надзор осуществляет прокуратура республики, Василий Петрович!
      Адвокат Глухов: В связи с чем вы обратились к прокурору с таким письмом?
      Федоров П. Г.: Там связано с законом. Какой-то там 145-й. Ну, наверное, в связи с тем, насколько правильно мы все это собрали и дать квалификацию, наверное, в связи с этим. Сейчас сказать, с какой целью. Сейчас мы таких бумаг в течение дня не один материал направляем. Для меня материал в отношении Молякова, в отношении Петрова — разницы не имеет. Я собрал — направил.
      Адвокат Глухов: Вы сейчас прочли письмо это?
      Федоров П. Г.: Я вам ответил. Я собрал — направил. Как десятки других материалов.
      Адвокат Глухов: Тогда можно вам еще раз напомнить!
      Федоров П. Г.: Я вам говорил уже, что…
      Адвокат Глухов: Содержание письма. В соответствии со ст. 141 УПК РФ направляю материалы проверки, книга учета сообщений 69/78 от 26 ноября 2003 года, по заявлению президента Чувашской Республики Николая Васильевича Федорова для решения вопроса в соответствии со ст. 50-й Федерального закона от 20 сентября 2002 года, № 175 ФЗ «О выборах депутатов Государственной Думы Федерального Собрания РФ» в отношении кандидатов в депутаты Госдумы Федерального Собрания Российской Федерации Молякова Игоря Юрьевича. Приложение: материалы проверки на 120 листах.
      Федоров П. Г.: Ну, в содержании же все написано!
      Адвокат Глухов: Я понимаю, но в связи с чем это написано? Вот вы можете прокомментировать то, что сочиняли или кто вам сочинял?
      Федоров П. Г.: Там же все написано, Василий Петрович! Я все ответил, больше мне ответить нечего.
      Адвокат Глухов: Хорошо! Тогда прямой вопрос. Почему вы упомянули статью кодекса и статью 50-ю закона о выборах?
      Федоров П. Г.: Ну, потому что в то время, значит, Моляков был, как он в кандидатах в депутаты был, поэтому.
      Адвокат Глухов: Вы извините, вопрос-то в конце!
      Федоров П. Г.: Василий Петрович, я ответил на вопрос…
      Адвокат Глухов: Т. е. вы направили запрос в прокуратуру республики в связи с тем, что Моляков был кандидатом?
      Федоров П. Г.: Да, видимо, так!
      Адвокат Глухов: Что значит «видимо» — оговорка? Вы же процессуальное решение должны были принять.
      Федоров П. Г.: Я принял решение, которое должен был принять, Василий Петрович. Больше я на этот вопрос отвечать не буду. Я ответил.
      Адвокат Глухов: Можно ли понимать протокол так, что вы направили в прокуратуру республики материалы проверки на 120 листах, в связи с тем, что вы были не уполномочены принимать решение процессуально по данному делу? Так или нет?
      Федоров П. Г.: В содержании же написано все. Я же ответил. Дальше, что я буду отвечать.
      Адвокат Глухов: Но у вас-то полномочий не хватало?
      Федоров П. Г.: Ну, может быть, я не считаю, что не хватало. Я думаю…
      Адвокат Глухов: Нет, тут четко: или — или. Говорите: да или нет? Получается, что не хватало?
      Федоров П. Г.: Да, согласен с вами.
      Адвокат Глухов: Полномочий не хватало!
      Судья: Он же ответил.
      Федоров П. Г.: Материал был направлен для изучения.
      Адвокат Глухов: Тут написано: для решения вопроса.
      Федоров П. Г.: Для решения и, в последующем согласовав свои действия с ним, принять решение.
      Адвокат Глухов: Скажите, пожалуйста, вы помните содержание статьи 50-й закона?
      Федоров П. Г.: Вот сейчас я не помню.
      Адвокат Глухов: Тогда помнили?
      Федоров П. Г.: Ну, когда я подписывал, смотрел, читал статью, конечно, Василий Петрович, понятное дело.
      Адвокат Глухов: Разрешите, я зачитаю статью 50-ю.
      Федоров П. Г.: Не нужно!
      Адвокат Глухов: Не нужно? Ну, там в общем говорится, что вопрос о возбуждении уголовного дела в отношении кандидата в депутаты принимается с разрешения Генерального прокурора. Не так?
      Федоров П. Г.: Да, да. Там сами такие моменты привлечения кандидата в депутаты есть. И поэтому письмо так составлено. Но в данный момент направление материалов на Молякова со всеми другими обстоятельствами кроме того получить, ну, разрешение или как возникших вопросов согласовать свои действия, других целей не преследует. Я направил в обычном порядке.
      Адвокат Глухов: Прокурору республики, в обычном порядке, просто так такие письма не направляют.
      Судья: Ну, он же ответил.
      Федоров П. Г.: Ну, я же ответил.
      Адвокат Глухов: Прямо каждый раз прокурору республики?
      Федоров П. Г.: Направляем, почему не направляем…
      Адвокат Глухов: Прокурору республики!
      Федоров П. Г.: Почему не прокурору республики. Я же говорю, как только материалы накапливаются, мы все их направляем в прокуратуру. Материалы, которые накапливаются в составе аппарата МВД, они все, надзор осуществляется в прокуратуре республики. И все возникающие вопросы вот в ходе рассмотрения заявлений, материалов и жалоб мы все согласуем с представителями прокуратуры республики. Это с этим связано.
      Адвокат Глухов: А в этом случае зачем направляли? Скажите, пожалуйста, а кто из прокуроров занимался проверкой?
      Федоров П. Г.: Я сейчас вот не смогу.
      Допрос свидетеля Фадеева А. Г., старшего дознавателя отдела организации дознания МВД ЧР майора милиции.
      Адвокат Глухов: Скажите, пожалуйста! Какую работу по проверке заявления Федорова Николая Васильевича вы проводили осенью 2003 года?
      Фадеев: Данная проверка, значит, была проведена по материалам, по публикациям в средствах массовой информации. Сейчас конкретно, точно информацию, значит, я дать не могу. Так как прошло много времени, и я по этому делу, по материалам проверки конкретно опросил только вот несколько человек.
      Адвокат Глухов: Скажите, пожалуйста! Вы какие-либо процессуальные решения по материалам проверки принимали?
      Фадеев: Никаких процессуальных решений я не принимал.
      Адвокат Глухов: Что было сделано вами в ходе проверки?
      Фадеев: Я уже говорил, что мною были опрошены два человека. Собраны и изучены материалы. Был вызван, был приглашен для дачи показаний гр-н Моляков, но он отказался явиться. Об этом была составлена справка, которая была приобщена к материалам проверки.
      Адвокат Глухов: Вы вызывали в связи с чем гражданина Молякова? Для дачи объяснений по данному материалу? И у вас были основания для вызова его по повестке?
      Фадеев: По данному материалу необходимо было уточнить сведения, собрать и изучить данные.
      Адвокат Глухов: А для какой цели хотели изучить данные?
      Фадеев: Для приобщения к материалам проверки.
      Адвокат Глухов: Скажите, пожалуйста, а куда эти материалы проверки непосредственно были направлены?
      Судья: По чьему решению были направлены материалы?
      Фадеев: По моему решению личному материалы никуда, конечно, направлены не были.
      Адвокат Глухов: А кто принял решение о дальнейшем направлении материалов этих?
      Фадеев: Ну, принимает решение, в системе милиции, принимает руководство.
      Адвокат Глухов: Кто непосредственно начальник ваш?
      Фадеев: Начальником отдела организации дознания МВД является Федоров, полковник милиции.
      Адвокат Глухов: Который только что был допрошен здесь, да?
      Фадеев: Да. Так точно.
      Адвокат Глухов: Скажите, пожалуйста, вы обращались непосредственно к своему начальнику Федорову с постановлением о возбуждении ходатайства перед начальником отдела дознания о продлении сроков проверки заявления?
      Фадеев: Да, мною было вынесено…
      Адвокат Глухов: Можете подробнее пояснить?
      Судья: Я делаю замечание, поскольку это не относится к предъявленному обвинению, к сути предъявленного обвинения.
      Адвокат Глухов: Ваша честь!
      Судья: Вы задаете вопросы процессуальные, не имеющие отношения к делу!
      Адвокат Глухов: Прошу извинить меня. Можете вопрос записать: «Обращались ли вы к своему непосредственному начальнику отдела организации дознания Федорову с ходатайством о продлении сроков проверки заявления о преступлении от 27 ноября 2003 года и, если обращались, то к кому?»
      Судья: Непонятен вопрос.
      Адвокат Глухов: Я сейчас поясню, Ваша честь. Вопрос касается самого процесса в рамках данного уголовного дела.
      Судья: Это вопрос возбуждения. Мы здесь не выясняем.
      Адвокат Глухов: Защита имеет право выяснять обстоятельства возбуждения уголовного дела. Как проверки, так и возбуждения. Мы все вопросы можем выяснять.
      Моляков: Свидетели, которые стояли у истоков этого дела, сегодня в суде, и мы не имеем права задать вопрос, как оно велось?
      Адвокат Глухов: Скажите, пожалуйста, вот вы обратились с просьбой. Вы сможете ответить, с какой формулировкой была эта просьба?
      Фадеев: Нет, я не смогу ответить, потому что прошло длительное время. Я не помню все материалы, которые проходят через меня.
      Адвокат Глухов: Скажите, пожалуйста, а в материалах проверки были какие-либо средства массовой информации, листки, газеты?
      Фадеев: Да, были, конечно, в материалах проверки.
      Адвокат Глухов: Сможете вспомнить?
      Фадеев: Сейчас я говорю, конкретно вспомнить не смогу. Могу только сказать, что мной были опрошены два лица…
      Адвокат Глухов: Ну, не в связи с этими вот листами информационными вы вызывали повесткой Молякова?
      Фадеев: В связи с этими листами.
      Адвокат Глухов: Это которые вы, значит, видели? В связи с чем проводилась проверка?
      Фадеев: В связи со средствами массовой информации.
      Адвокат Глухов: Ну, понятно. Но почему вы персонально его вызывали? Это было связано с листками или нет?
      Фадеев: Ну, мы должны были собрать полностью все материалы проверки, проверочный материал в полном объеме.
      Адвокат Глухов: Ну, с таким же успехом вы могли бы вызвать меня, Виктора Алексеевича, другого человека могли вызвать?
      Моляков: Именно меня почему вы вызывали?
      Судья: К уголовному делу это отношения не имеет.
      Адвокат Глухов: Ваша честь! В материалах дела 120 листов, их из материалов дела не убрать.
      Фадеев: Уголовное дело… Опять же, я повторюсь, по уголовному делу никаких процессуальных действий я не производил.
      Адвокат Глухов: Ну, понятно. Но в связи с чем вы выходили с просьбой на начальника отдела организации дознания? Что вас подвигло, какая причина? Разве я неясно ставлю вопрос?
      Судья: Он уже отвечал на этот вопрос.
      Адвокат Глухов: Скажите, пожалуйста, вы помните или не помните эти листки? Содержание?
      Фадеев: Конечно, нет! Я сейчас не могу вспомнить эти листки, потому что я сам далек от политики.
      Адвокат Глухов: Да при чем здесь политика? Вот вы вызывали повесткой Молякова. Сказали, что он не явился. Вот в связи с чем вы вызывали-то его?
      Моляков: Уважаемый свидетель. Вот вы сейчас сказали, что далеки от политики. Почему вы упомянули вот эту фразу: «Далек от политики»? и почему вы все-таки вызывали меня в связи с теми листовками и материалами, о которых вы говорили и проверку которых вы проводили? Политика и Моляков связаны были в вашем сознании. Или нет?
      Фадеев: Нет, не были связаны в сознании абсолютно.
      Судья: Если вопросов больше нет, то есть предложение перейти к прениям.
      Судья: Есть мнение закончить судебное следствие и перейти к прениям, как считает прокурор?
      Гособвинитель Юркин: Я не против.
      Адвокат Ильин: (задает вопрос Молякову) Что вы можете объяснить по существу предъявленных вам обвинений?
      Моляков: Уважаемый суд! Я с удивлением ознакомился с обвинительным заключением. С ним ознакомился довольно поздно, поскольку ввиду грубых процессуальных нарушений обвинительное заключение мне так и не вручили. Основная масса текста обвинительного заключения содержит доказательство или объяснение того, что я являюсь автором статьи «Сладкая сказка о Федоровых», которая появилась в ходе избирательной компании по выборам депутатов Государственной Думы Российской Федерации осенью 2003 года.
      Долго говорить мне здесь нечего, потому что, как только возник этот вопрос, сразу же у следователя Толстова на первом допросе я заявил о том, что эту статью я не писал, никогда не имел никаких намерений или же умысла создавать что-либо подобное, поскольку, во-первых, находился в периоде испытательного срока. Вы знаете о том, что было сфабриковано первое дело, о том, что я обвинен по 129 статье, и прекрасно знал, что любой мой шаг отслеживается (а мы убедились сегодня в этом). Николай Васильевич Федоров прямо сказал, что он очень внимательно знакомится с информациями спецслужб, которые сообщают ему, что я собираюсь делать, в каком я состоянии, что я собираюсь писать, чего я не собираюсь делать.
      Я прекрасно знаю, что за мной ведется слежка, я подчеркиваю, уважаемый суд, что мы живем в республике, где за отдельными людьми такая слежка действительно ведется, поэтому я вел себя исключительно аккуратно и осторожно.
      И вот я хочу подчеркнуть, уважаемый суд, что сразу же следователю Толстову я и сказал, что если у меня есть хоть какая-то крупица разума, писать о том, что там у отца, у Федорова, были неприятности, во всем этом были замешаны члены семьи, я просто-напросто не мог, потому что знал, что любой такой мой поступок или любая такая моя публикация или любое мое такое выступление моментально будет отслежено, моментально последует реакция, и, будучи знакомым с уголовным законодательством, я понимал, что условное наказание мне тут же превратят в наказание реальное.
      Вот единственный, реальный мотив, который я имел в этом деле. После первого дела была предпринята попытка через средства массовой информации, подконтрольные нынешней власти, доказать, что вообще никакого уголовного дела не было. И поэтому в газете «Чебоксарская правда» на двух разворотах было полностью опубликовано все надзорное производство, где четко были расписаны и роль отца, и приговор, и какое участие в деле принимала мать, и при чем здесь был Николай Васильевич Федоров. Все это было расписано. Это второй момент, уважаемый суд, второй момент, который мне, как нормальному человеку (я об этом Толстову и сказал) подсказывает, что по второму, по третьему или по четвертому разу поднимать эту тему не было уже никакого смысла.
      Я прямо заявил Толстову уже на первой встрече: «Вы мне расскажите, уголовное дело когда было заведено?» Он мне даже не сказал, когда уголовное дело было заведено. Я с ним в феврале 2004 года встретился в первый раз. Был удивлен и спросил: «А почему, собственно, вы решили, что именно я писал все это, откуда взяли это?» Прямо сказал ему: «Вы мне покажите рукопись, допустим, или дискету, на которой был бы набран этот мой текст». Он говорит: «Нет, это мы потом, в ходе следствия все обнаружим, все это есть». Оказалось, всего этого нет.
      Я говорю: «Ну, давайте мы тогда пригласим людей, которые ясно и четко обрисуют ситуацию, т. е. все, как это было». Он пытался оставить меня без адвоката. Когда я первый раз к нему пришел, он мне сказал: «Все! Адвокат Ильин от тебя отказался. Он тебя защищать не будет». Я ответил: «Ну, давай позвоним Ильину». Мы позвонили, Виктор Алексеевич тут же приехал. Уже вместе с Ильиным мы неоднократно ходатайствовали перед Толстовым: «Давайте вызовем Мешалкина, давайте вызовем его дочь, давайте вызовем Имендаева, давайте вызовем людей, которые, в общем-то, разъяснят всю ситуацию, потому что меня во время избирательной кампании в городе не было. Вся основная тяжесть работы, а это по 6–7 встреч с населением в различных районах республики — это была моя часть работы. Ермолаевская часть работы, руководителя штаба: он курировал денежные вопросы, находил транспорт, находил бензин, чтобы мне можно было ездить из одного района в другой. Я в Чебоксарах редко бывал».
      И была третья часть работы. Была издательская группа, в дела которой я не вмешивался. И так действовали все команды. Была в 2001 году ситуация, был у нас кандидатом был Воронов. Вот он издавал газету «Ваша Чувашия» или «Наша Чувашия», как-то она так называлась, я уже не помню.
      Адвокат Ильин: «Выбор Чувашии».
      Моляков: Да, это «Выбор Чувашии». Сам ничего он туда не писал, потому что день и ночь был в поездках, он был на встречах. Но была команда, она писала, она работала. Здесь абсолютно тот же самый вариант.
      К вашему вопросу, Виктор Алексеевич. Я увидел, что обвинительное заключение прокурором составлено в том плане, что автором данного текста являюсь я, хотя ни в ходе следствия, ни в материалах дела, ни по нашей просьбе неоднократной следователь Толстов так и не выявил ни рукописи, ни дискеты, ни какого-либо реального материального носителя.
      Сегодня мы «уперлись» только в одно. В то, что гражданин Федоров сказал: «Я внутренне почувствовал, что это Моляков». Он на генетическом уровне почувствовал, что это статья Молякова, поэтому об этом и написал в заявлении на имя прокурора.
      Но выясняется, что дело было несколько иначе. Я и задавал гражданину Федорову вопрос об избирательной кампании, потому что прекрасно понимаю, избиратель может первый раз среагировать: «Ага, вот он написал более или менее интересную информацию».
      Когда ты во второй раз с тем же «лезешь», он скажет: «Зачем он с этим вновь лезет?» И исходя хотя бы из этой логики, все эти вещи я сочинять не собирался. Это была, может быть, ошибка издательской группы, которая этим занималась.
      Я не могу судить, повлияло это хорошо или плохо на избирательную кампанию, здесь не мне судить об этом…
      Адвокат Ильин: А вот сразу … К опубликованию этой статьи вы имеете какое-либо отношение? Имеете ли вы отношение к опубликованию статьи «Сладкая сказка о Федоровых»?
      Моляков: Я никакого отношения ни к сочинению, ни к опубликованию данной статьи не имею. В тот период, как я сейчас пояснил, когда она создавалась, я вообще в городе отсутствовал.
      Адвокат Ильин: Теперь. Имеете ли вы какое-либо отношение к распространению указанной статьи в информационном листе?
      Моляков: Распространением я не занимался. Не существует никаких моих устных приказов или распоряжений, в штабе там или моим доверенным лицам о том, что возьмите такое-то количество, допустим, информационного листка «Взгляд в упор» и распространите его в таком-то и таком-то месте. Никаких устных или письменных распоряжений не было. Нет их и в материалах дела.
      Адвокат Ильин: А когда вы узнали о возбуждении в отношении вас уголовного дела?
      Моляков: А это манера у них такая. Они ведь дело возбудят, потом тихо этим делом занимаются. А потом, чтобы «оглушить» человека, чтобы «сломать» человека, они начинают повестками вызывать. Приходишь по повестке, а тебе говорят: «Смотри-ка, на тебя здесь уже огромная куча материалов заведена».
      Хотя, насколько мне известно, по нормам Уголовно-процессуального кодекса, возбудили уголовное дело — тут же, немедленно сообщите об этом человеку.
      Но мне никто ничего об этом не сказал. В этом я вижу грубейшее нарушение и конституционных норм, и норм уголовно-процессуального законодательства. Просто хотели поступить так же, как в первый раз. Решили пойти с теми же людьми, тем же путем, и по второму разу. И думали, что вот таким же путем, по второму разу так же все и получится.
      Но только разница-то в том, что если в первый раз я пришел и сказал: «Да, «Тело на обочине» — это статья, которую я писал». А в этот раз пришел и Толстову сразу сказал: «Ты даже не копайся и не зарабатывай себе лишние звездочки на этом деле. Вот тебе люди, вот они писали, вот они это все делали, вызови, допроси». — «Нет, не буду этого делать!» — позиция Толстова.
      Взял, набрал этот материал, так сказать…
      Адвокат Ильин: Когда вам стало известно о возбуждении уголовного дела?
      Моляков: В феврале. По-моему, только в феврале я первый раз был у Толстова.
      Адвокат Ильин: С какого по какой период вы являлись кандидатом в депутаты Государственной Думы Российской Федерации?
      Моляков: Меня зарегистрировали кандидатом в депутаты Государственной Думы Российской Федерации по списку. И по закону о выборах депутатов Государственной Думы 2003 года человек считался кандидатом в депутаты от компартии, имевшей свою фракцию в Госдуме, с того момента, когда он был выдвинут на съезде, т. е., если брать список, то я являлся кандидатом в депутаты Госдумы РФ с 9 сентября 2003 года. То есть с того момента, когда съезд проголосовал, чтобы я шел по региональному списку кандидатом в депутаты. Если говорить по одномандатному округу, то, если я не ошибаюсь, решение о вручении мне временного удостоверения кандидата в депутаты Государственной Думы состоялось в конце октября 2003 года.
      То есть с сентября до середины декабря. (А мы знаем, что человек считается кандидатом в депутаты до тех пор, пока официальные результаты выборов не опубликованы в центральных средствах массовой информации), т. е. по 16 декабря, по-моему, 16 декабря были опубликованы официальные материалы по выборам.
      Тут вот задавали вопрос: есть человек, а у него есть доверенные лица, а кто несет ответственность? Уважаемый суд! Я бы хотел пояснить. Есть, допустим, газета «Соколы Жириновского». Чего только они там не пишут, каких только авторов там нет! В том числе есть там статьи без подписей. Но когда иски, предположим, предъявляются к газете, никто же не предъявляет иски к Жириновскому самому. Если какой-нибудь Тютькин статью написал, что, значит, Жириновский, виноват? Понимаете.
      У нас получается, если есть информационный листок Молякова и в этом листке кто-то опубликовал материал, да, практически все материалы писал там не я, то виноват должен быть я.
      Адвокат Ильин: В рамках уголовного дела вас знакомили с заключением экспертизы, что информационный лист является средством массовой информации. Или нет?
      Моляков: Насколько мне известно, в материалах дела существует два документа. Первый документ подписан тремя нижегородскими чиновниками, которые будто бы подтверждают, что мою листовку можно считать средством массовой информации. Второй есть документ, это экспертиза, проведенная в том же институте Виноградова РАН.
      Никто — ни следователь, ни дознаватель, ни прокурор, ни работники МВД, никто не приглашал меня и не уведомлял меня, что проводятся данные экспертные проверки. Об этом не составлялось протоколов, и задать свои вопросы мне никто не предлагал. К тому же есть решение суда не по моему, а по делу против Лошакова, в котором заключение нижегородских чиновников признается недействительным. То есть информационный листок «Взгляд в упор» средством массовой информации не является.
      Адвокат Ильин: До ознакомления с заключениями экспертиз вас знакомили следователи с постановлениями этих назначений?
      Моляков: Нет, еще раз нет. Этого не было!
      Адвокат Ильин: Признаете ли вы себя виновным в том преступлении, в котором вас обвиняют?
      Моляков: Нет. Потому что я его не совершал. И не писал я этих статей. Не было с моей стороны никаких усилий к тому, чтобы я эту публикацию распространял.
      Адвокат Ильин: У меня нет вопросов.
      Адвокат Глухов: Скажите, пожалуйста, когда впервые вы узнали о выпуске этого информационного листка?
      Моляков: О выпуске информационного листка я узнал уже после избирательной кампании, т. е. после 7 декабря, потому что вплоть до вечера пятницы (у нас 7 декабря были выборы, 5 декабря, 6 декабря я отдохнул немножко, 7 декабря был абсолютно суетный день). И потом уже, потому что я работал, выступал, я знал, что идет масса агитационного материала.
      Где-то 15–16 декабря мне принесли и я стал смотреть, какой же материал они там издавали. И что интересно, когда были Мешалкин, Имендаев, я сказал: «Альберт Васильевич, ну что вы, ну ведь придерутся же опять, будут ходить, мусолить полтора года, раздуют из этого целое дело, из-за одной той фразы». Я спросил, сколько там еще экземпляров осталось, но работали четко, уходило все в один-два дня, хотя милиция неистовствовала и вылавливали кого только было возможно.
      Адвокат Глухов: Скажите, пожалуйста, вот 16 февраля, в день, когда вас первый раз допрашивали, вы называли лиц, которые готовили эту листовку, которые распространяли, которые размножали и так далее. Почему зам. прокурора Ленинского района Толстов, который вел следствие, не принял к сведению ваше ходатайство о допросе этих лиц? Хотя неоднократно (в материалах дела имелись письменные ходатайства), почему отклонялись ходатайства? Вот ваше мнение? Почему вы не были такими настырными, ведь нужно было обжаловать отказ?
      Моляков: Да мы же несколько раз обжаловали его, в материалах дела это есть, три или четыре раза вместе с Виктором Алексеевичем мы это обжаловали, но всякий раз, когда мы приходили в кабинет Толстова, он нам с улыбочкой говорил: «А я не считаю нужным, и этого свидетеля я допрашивать не должен, это мне не нужно». И, причем все время приносил бумаги за подписью прокурора Карамы, где Карама тоже писал, что вот этих людей там не нужно…
      Если ты следователь, ты найди первоисточник. Как ты можешь судить или какое-то дело «лепить» или «клеить», если у тебя нет рукописи, первоисточника, и ты не знаешь, откуда «ноги растут». Несколько раз, Виктор Алексеевич здесь может подтвердить, упорно, настырно, бумага за бумагой мы просили допросить этих людей. Нет! Не надо!
      Откуда я могу знать? Я могу предположить только то, что гражданин Федоров слукавил сегодня здесь, сказав, что он относится ко мне абсолютно индифферентно. Может быть, он хотел, чтобы состоялось вот это все. Вот это все многомесячное издевательство. Я никак все это другими словами назвать не могу. Состоялся политический заказ, если хотите.
      Адвокат Глухов: Скажите, пожалуйста, какой смысл было публиковать о Николае Васильевиче, когда он не шел в депутаты Госдумы? Ну, ладно бы были выборы президента, был бы смысл, а здесь какой был смысл?
      Моляков: Я об этом и хотел спросить Федорова, но уважаемый суд прервал меня. Какой умысел, какой смысл? Он же прямо пишет, что я, ради того, чтобы мне сопутствовал успех в избирательной кампании, эту статью написал. Да не было никакого смысла!
      Адвокат Глухов: Скажите, пожалуйста! Кто основным конкурентом у вас был на выборах в Госдуму?
      Моляков: У меня был основной конкурент Аксаков.
      Адвокат Глухов: Так вот об Аксакове ваша издательская группа и должна была писать?
      Моляков: Может, и должна была писать, может быть, это была стратегическая ошибка.
      Адвокат Шарапов: А Аксаков хороший человек?
      Моляков: Да никакой он человек.
      Адвокат Глухов: Скажите, пожалуйста, вам обвинительное заключение зам. прокурора Ленинского района Толстов вручал?
      Моляков: Обвинительное заключение зам. прокурора Ленинского района Толстов мне не вручал. Была попытка вручить мне обвинительное заключение уже в суде судьей Малюткиным. На что я ответил ему: существует 222 статья, и в этой статье ясно и четко говорится, что обвинительное заключение вручается прокурором.
      В Уголовно-процессуальном кодексе есть статья, которая называется «Прокурор», и там перечислены те работники, которые являются прокурорскими и, следовательно, имеют право вручать обвинительное заключение. Но мне пытался вручить обвинительное заключение майор милиции. Я прямо так и сказал майору: «Вы милиционер, пожалуйста, сообщите Толстову, если он что-то хочет мне передать, то УПК дает нам ясно, четко форму. Уведомление, в какой форме это делается. Он меня приглашает, тут никаких вопросов нет, я прихожу и ознакамливаюсь. Но мне Толстов никаких повесток не вручал, этого не было. И я неслучайно вчера спросил у Моляковой Ирины Николаевны: было это или не было? Ничего не присылали. Майор милиции исчез, и я потом только узнаю, что Майе Борисовне Жемеричкиной отнесено вот это самое дело.
      И, Василий Петрович, существует еще одно процессуальное действие. Когда я узнал о том, что обвинительное заключение мне не вручили, а оно почему-то оказалось уже в суде, Малюткин никак не мог понять, что же ему с ним делать, как мне его вручить. Существует семидневный срок, в течение которого, после вручения обвинительного заключения, должно рассматриваться это заключение, т. е. начинаться процессуальные действия уже в суде. Но срок был полностью нарушен. Я так и сказал Малюткину: «Что мы будем делать со сроками?»
      Василий Петрович! Я понимал, есть заказ, есть политическое давление. Толстову было объявлено, что я не писал. Найди рукопись, вызови людей. Но он упорно не вызывает и ничего не делает. Сочиняет на четырех листах какой-то документ фантастический, потом тихонько приносит в суд, и потом в суде не знают, что с ним делать. Извините, это не следствие, это не суд!
      Адвокат Глухов: Ну, суд не надо затрагивать!
      Моляков: Ну, не будем затрагивать суд. Но следствие было странным.
      Адвокат Глухов: Скажите, пожалуйста, вы считаете, что Николай Васильевич был неправ, когда, как сын, писал это заявление, о том, что оскорбили его достоинство и так далее?
      Моляков: Он как сын был прав.
      Адвокат Глухов: Прав?
      Моляков: Да. Но только, извините…
      Адвокат Глухов: Вопрос второй. Вы готовы извиниться за свою издательскую группу, за то, что они, извините, «подставу» для вас сделали?
      Моляков: Василий Петрович! Извиняться, где-то ходить! Да не буду я ни перед кем извиняться!
      Адвокат Глухов: Все, вопросов нет.
      Моляков: Между прочим, когда неоднократно издевались, лгали, поливали грязью в средствах массовой информации и меня, и всех членов моей семьи, и покойного отца, в том числе и Коля Васильев такой был, сколько подавали в суд! Ноль внимания! Тишина. Нет, все нормально, хорошо! А здесь уже четыре года идут вот эти разговоры, идут разбирательства.
      Неоднократно были клеветнические, грязные публикации с тем, чтобы семью Моляковых смять, раздавить, сломать. Были! Могу принести на следующем судебном заседании, зачитать.
      Судья: Еще есть вопросы?
      Гособвинитель Юркин: Скажите, пожалуйста, у вас во время предвыборной кампании был избирательный фонд?
      Моляков: Избирательный фонд был у всех кандидатов в депутаты.
      Гособвинитель Юркин: У вас был?
      Моляков: У меня был избирательный фонд.
      Гособвинитель Юркин: Из чего он формировался?
      Моляков: Избирательный фонд формировался из пожертвований, взносов, средств, которые поступали из центрального комитета Коммунистической партии Российской Федерации.
      Гособвинитель Юркин: Кто имел право распоряжаться фондом?
      Моляков: У меня было доверенное лицо, бухгалтер. Она имела право распоряжаться.
      Гособвинитель Юркин: На основании чего?
      Моляков: На основании финансовых документов. В частности, если появлялся документ, что выполнена работа…
      Гособвинитель Юркин: На основании чего?
      Моляков: Договора. У нас был заключен договор между мной и между бухгалтером.
      Гособвинитель Юркин: Она могла распоряжаться средствами избирательного фонда?
      Моляков: В мои обязанности по закону входило только лишь 3 или 4 раза отчитаться об использовании средств избирательного фонда, что, собственно, я и сделал в соответствии с законом. Промежуточные проплаты между этими тремя отчетами осуществляла бухгалтер.
      Гособвинитель Юркин: На основании доверенности она осуществляла проплаты?
      Моляков: Стандартный договор, он у всех кандидатов в депутаты одинаковый был.
      Гособвинитель Юркин: Пользовались ли вы какими-нибудь иными средствами во время избирательной кампании? Или только фонд?
      Моляков: Ну, конечно. А у меня иных побочных средств и не было. У меня четко отслеживалось это всеми службами, чтобы информационные материалы, агитационные материалы, что на телевидении, что в бумажном варианте, оплачивались из избирательного фонда. Это требование закона.
      Гособвинитель Юркин: А вы сами не планировали, на что тратить средства избирательного фонда, на что конкретно?
      Моляков: Я контролировал три раза. Вот когда 10 дней прошло, в первый раз посмотрел, как расходуются средства, сдал отчет…
      Гособвинитель Юркин: А что входило в этот отчет, как конкретно…
      Моляков: Не знаю. Я еще раз повторяю: необходимо, чтобы кандидат в депутаты…
      Гособвинитель Юркин: А вам что, приносили материалы, что ли…
      Моляков: Нет, никто ничего не приносил.
      Гособвинитель Юркин: А как тогда…
      Моляков: А меня, еще раз повторяю, неделями не было в городе.
      Гособвинитель Юркин: Что — ни разу не проверяли…
      Моляков: Нет, затем полностью приносились.
      Гособвинитель Юркин: Финансовая документация?
      Моляков: Да, финансовая документация. Есть специальная форма отчета для окружной комиссии. Там полностью идут, значит, указанные пункты, по которым надо отчитываться. Бухгалтер мне показывала бумаги, сообщала, что такого-то числа проплатила вот за такую выполненную работу.
      Гособвинитель Юркин: А за какую работу, материалы?
      Моляков: Просто написано — агитационные материалы. А какие агитационные материалы, я еще раз вам…
      Гособвинитель Юркин: А почему там в разное время разные тиражи?
      Моляков: А это уже было дело моей издательской группы. Не знаю, как они решали…
      Гособвинитель Юркин: А как вы контролировали?
      Моляков: А я и не собирался их контролировать. Моя задача состояла в том, чтобы совпадали суммы. Если тридцать тысяч напечатано, чтобы проплачено за тридцать тысяч.
      Гособвинитель Юркин: А счет-фактура выписывалась на что…
      Моляков: Ну, счет-фактура выписывается за предполагаемую работу. За конкретно проделанную работу.
      Гособвинитель Юркин: И там деньги указывались, какие нужно проплатить…
      Моляков: Вот мы садились трижды с бухгалтером, я уже это в третий раз повторяю, уважаемый суд! Счета-фактуры собирались вместе бухгалтером.
      Гособвинитель Юркин: Количество экземпляров и сумма указана, там и материалы указаны, что вот, мол, Моляков…
      Моляков: Я такого не видел… Покажите мне в материалах дела такие счета-фактуры, где указаны фамилия, названия. Там идут «агитационные материалы». Листовки, агитационные материалы и так далее и так далее. Я понимаю, к чему вы клоните, но я еще раз подчеркиваю, что проплачивал только, а агитационная группа… Абсолютно я с ней ничего не обсуждал.
      Гособвинитель Юркин: Вы встречались?
      Моляков: Нет, я встретился с ней один раз… Я давно его знаю. Познакомился я с Евгением Павловичем Мешалкиным и сказал Виктору, у которого печатался. Сказал ему: «Виктор, я буду достаточно занят, но во всей избирательной кампании должна быть или газета, или какая-либо листовочная поддержка. Вот работайте вместе, а что касается проплаты, то решайте вопросы с моим бухгалтером. Все. Больше каких-либо разговоров я на эти темы не вел.
      Гособвинитель Юркин: У Лошакова кто листовки издавал?
      Моляков: Понятия не имею. Не могу сказать. У него масса других заказов, он работает…
      Гособвинитель Юркин: Ну, вот листовки он вам издавал…
      Моляков: Нет, я не могу сказать. Я еще раз повторяю, один раз я с ним…
      Гособвинитель Юркин: Ну, вы можете сказать!
      Моляков: Нет, я не могу сказать!
      Гособвинитель Юркин: Во время избирательной кампании вы не знакомились?
      Моляков: Конечно, после избирательной кампании. Во время избирательной кампании вычитывать, знакомиться, перечеркивать, исправлять, что-то сочинять у меня не было времени.
      Гособвинитель Юркин: А откуда материал брался?
      Моляков: Была информационная группа. Это Евгений Павлович Мешалкин, достаточно опытный журналист, он много писал в «Чебоксарской правде», и Альберт Васильевич Имендаев, который смотрел, чтобы там не было каких-то особых перегибов. Не знаю, потому что по своей натуре Евгений Павлович — человек достаточно горячий, порывистый. Вот они работали.
      Гособвинитель Юркин: А в статье была информация, соответствующая действительности?
      Моляков: Нет, мы выяснили, что она не соответствует действительности. Если в приговоре суда от 1972 года виновным признан только отец, а мать не признана виновной, значит, она не виновна.
      Гособвинитель Юркин: Вот эта информация соответствует действительности.
      Моляков: Нет, не соответствует действительности.
      Гособвинитель Юркин: Вы это сознаете?
      Моляков: Я это сознаю, потому что я не писал этого.
      Гособвинитель Юркин: А почему вы не писали опровержение?
      Моляков: Откуда я буду писать опровержение, из тюрьмы, что ли, я буду писать опровержение. Да и не считал я этого нужным делать.
      Гособвинитель Юркин: Но вы же раньше узнали.
      Адвокат Глухов: Он только 16 февраля первый раз о деле узнал.
      Гособвинитель Юркин: Ну вы же 16 декабря прочли.
      Моляков: Я же сказал, что извиняться я за какие-то вещи не намерен. Я ответил на ваш вопрос понятно? И писать опровержений я не намерен!
      Гособвинитель Юркин: Я правильно вас понял, что вы не намерены этого делать?
      Моляков: Я не посчитал нужным это делать.
      Гособвинитель Юркин: Т. е. не посчитали нужным это сделать? Да или нет?
      Моляков: Я ответил на ваш вопрос. Я не посчитал нужным это делать. Ну, прочитал и прочитал.
      Адвокат Коток: Т. е. можно понимать, что вы согласились?
      Моляков: Нет, нельзя так понимать, что я согласился. Я имею другую точку зрения.
      Гособвинитель Юркин: А как вы допустили данную статью, информацию? Как кандидат, все выходные данные — ваши.
      Моляков: Если бы я был автором статьи, я бы ее подписал. Все свои статьи я подписываю.
      Гособвинитель Юркин: Но ведь «Информационный лист Молякова».
      Моляков: Там же не сказано «Статья Игоря Юрьевича Молякова». Там сказано «Информационный листок…»
      Гособвинитель Юркин: Но — Молякова.
      Моляков: Ну и что? «Информационный листок Молякова» может быть любого объема, и в нем может сообщаться любая информация разными авторами. Сами же пытаетесь доказать, что это средство массовой информации…
      Гособвинитель Юркин: Но вот я же читаю, здесь всюду Моляков!
      Моляков: А вы не обратили внимания, уважаемый прокурор, что это просто-напросто листовки? Это уже потом «притянули за уши», чтобы представить их как средство массовой информации.
      А вы не обратили внимания на то, что каждый раз листовка называлась по-другому: «Взгляд в упор», «Прямой взгляд» и так далее, и так далее — это стиль, принятый моей издательской группой, которая работала, к работе которой я не имел никакого отношения. А вот что они написали, они могли написать «Информационный листок Молякова», «В поддержку Молякова», «Голосуем за Молякова» и т. д.
      Гособвинитель Юркин: Из вашего предвыборного фонда. Значит, вы знали, что такой листок существует?
      Моляков: Я знал, что такая группа работает, потому что сам попросил… А вот о том, что они пишут? Еще раз вам повторяю, я в эти дела не вмешивался и никаких указаний не давал. Что писать, как писать, сам ничего не писал.
      Гособвинитель Юркин: Но сами-то вы знали, что они там пишут?
      Моляков: Нет, не знал!
      Гособвинитель Юркин: Что они будут выпускать какие-то информационные материалы?
      Моляков: И не вмешивался в их дела.
      Гособвинитель Юркин: Ну, вы знали, что какие-то листовки выпускались?
      Моляков: Я еще раз говорю — да, знал, я попросил их о том, чтобы они их выпускали.
      Гособвинитель Юркин: То есть по вашему указанию?
      Моляков: Я попросил, чтобы эта продукция выходила и появлялась.
      Гособвинитель Юркин: То есть если бы вы не попросили, она бы не появлялась?
      Моляков: Ну, не попросил бы — не появлялась бы, конечно. Что ж теперь?
      Гособвинитель Юркин: Вы слышали показания Малиновой, что деньги проплачивались из фонда вашего по вашему указанию… Она производила оплату продукции на предприятии.
      Моляков: Очень простая вещь. Вот у меня сотовый телефон, я нахожусь в районе, мне звонит, например, Малинова, и говорит: «Слушай, Игорь Юрьевич, материал готов, надо проплачивать». — «Ну, проплачивай». И все. Вот это такое согласование.
      Гособвинитель Юркин: А платить?
      Моляков: Да, по телефону согласовывали со мной.
      Гособвинитель Юркин: И что, прямо говорилось, у Лошакова надо печатать?
      Моляков: В каком смысле? У него там разная литература издавалась.
      Гособвинитель Юркин: Ну, он разное издавал или только этими листками занимался?
      Моляков: Мой бухгалтер только этими листами занимался.
      Гособвинитель Юркин: Малинова?
      Моляков: Да, Малинова. Но она не только этими информационными листами занималась. Потому что были изданы и разные маленькие объявления различные о том, где будут встречи.
      Гособвинитель Юркин: Но она проплачивала эти информационные листы у Лошакова?
      Моляков: Я отвечаю на вопрос. Издавались и эти листы, и объявления самого различного уровня: маленькие, большие наклейки, насколько мне известно, какие-то были. Их расклеивали по подъездам или расклеивали объявления, что такие встречи будут. Т. е. была масса литературы, которая не ограничивалась информационными листами.
      Гособвинитель Юркин: Т. е. вы считаете, что Малинова где-то заблуждается?
      Моляков: Да при чем здесь заблуждается. Она не заблуждается. Она просто говорила, что очередная партия продукции готова. Надо оплатить. Я говорю: сколько надо оплатить?
      Гособвинитель Юркин: А вот какие-то другие агитационные материалы вы можете представить?
      Моляков: Не агитационные материалы, а объявления различные. У Лошакова они есть в документах. У меня нет.
      Гособвинитель Юркин: А вот есть в материалах протоколы, в которых отражены и другие агитационные материалы. Можете представить?
      Моляков: Не агитационные материалы, а объявления различные…
      Гособвинитель Юркин: Объявления…
      Моляков: У Лошакова они есть в документах. У меня нет.
      Гособвинитель Юркин: Ну, вы можете нам показать?
      Моляков: Нет, мне нужно время для этого, потому что это было давно.
      Гособвинитель Юркин: Какие еще вы можете показать материалы?
      Моляков: Я не знаю. В принципе, тема-то…
      Адвокат Ильин: Ну, это уже, видимо, вопросы к Лошакову.
      Гособвинитель Юркин: Почему к Лошакову. А оплатили?
      Адвокат Ильин: Ну, я сам участвовал…
      Моляков: Это есть в материалах дела. Давайте посмотрим, давайте раскроем! Если это так важно.
      Гособвинитель Юркин: Не можете вы…
      Моляков: Могу, могу! Можно, уважаемый суд?
      Гособвинитель Юркин: Ну, вот когда будете изучать материалы дела, тогда и посмотрим.
      Моляков: Хорошо.
      Гособвинитель Юркин: А кто переправлял тексты к Лошакову?
      Моляков: Я не помню. Во всяком случае, зная о сложностях этого процесса, я хотел бы представить суду вот это распоряжение о том, что Имендаев уже не мое доверенное лицо.
      Адвокат Ильин: Да, для приобщения к делу. Ходатайство о приобщении.
      Гособвинитель Юркин: А материалы обвинительного заключения по уголовному делу у вас были?
      Моляков: Да, были. Я же говорил, что все они практически были опубликованы в «Чебоксарской правде».
      Гособвинитель Юркин: Она у вас?
      Моляков: Да, она и сейчас у меня на руках есть.
      Гособвинитель Юркин: Напечатано. Вы передавали его кому-нибудь?
      Моляков: Если оно практически полностью опубликовано в «Чебоксарской правде», когда первый раз возбудили уголовное дело, тиражом в 150 тысяч экземпляров, значит, это наблюдательное производство передано 150 тысячам читателей.
      Гособвинитель Юркин: А у вас-то оно как?
      Моляков: А у меня оно лежит и лежит. Я никому его не передавал.
      Адвокат Коток: А вот вы сейчас сказали о том, что после избирательной кампании у вас в принципе возникли претензии к издательской группе в части вот сообщения об участии в преступлении матери потерпевшего. А вот в целом к этой вот статье претензий к группе у вас не было и нет?
      Моляков: В целом, еще раз подчеркиваю, у меня были к ней претензии. Входить, вернее два раза входить в одну и ту же воду в общем-то достаточно неэффективно. И каких-то политических очков это не принесло. Вся республика и так знает, что отец Федорова сидел. Ему это обидно.
      Адвокат Коток: Т. е. у вас возникли претензии не только к этой части, написания о матери потерпевшего от преступления, но и ко всей статье? «Сладкая сказка о Федоровых». Так получается. У вас в целом претензии к этой статье?
      Моляков: У меня претензии возникли к статье в той части, где затрагиваются опять семейные дела. А что касается размышлений о развале республике (тогда же мы, по-моему, собирались праздновать десятилетие Федоровского правления), то здесь что ж против сказать.
      Адвокат Коток: Вот по семье.
      Моляков: Ну, по семье не надо было. Зачем?
      Адвокат Коток: То есть вы сейчас высказываете свое сожаление?
      Моляков: Да, высказываю сожаление.
      Адвокат Коток: А вот вы в курсе, как неоднократно участвующий в избирательных кампаниях, что во время избирательных кампаний доверенные лица действуют, согласно закону, исключительно от вашего имени?
      Моляков: А я вот не помню, был ли Мешалкин моим доверенным лицом. Не помню!
      Адвокат Коток: А Имендаев?
      Моляков: Вы знаете, не помню!
      Адвокат Коток: А Ермолаев?
      Моляков: Ермолаев был моим доверенным лицом. Это я точно помню. А вот что касается Мешалкина, Имендаева, не могу сказать.
      Адвокат Коток: А вот вы знали, что Ермолаев работает и общается в ходе избирательной кампании исключительно от вашего имени?
      Моляков: Это неверная трактовка. Ермолаев возглавлял общий избирательный штаб по работе вообще нашей партийной организации. Вы же знаете, что шли не только одномандатники, но и КПРФ как партия.
      Адвокат Шарапов: Но он ведь и от вас выступал?
      Моляков: Нет.
      Адвокат Шарапов: А меня интересует, что он и от вас выступал!
      Моляков: А я отвечаю, что он отвечал за партийную работу на выборах на территории всего избирательного округа.
      Адвокат Шарапов: Но в том числе и от вашего имени?
      Моляков: В том числе он отвечал и за мою работу.
      Адвокат Шарапов: Я почему спрашиваю — ведь он действовал не от себя, а исключительно от имени кандидата — все! Вы в курсе были, что он действует от вашего имени?
      Моляков: Да, пожалуйста, да ради Бога! Закон гласит, что он от моего имени выступал, да. Передёргивать не нужно! Есть выборное законодательство. Есть уголовное. Смешивать их в одно целое нельзя. Если доверенное лицо кандидата совершит кражу или, не дай Бог, убийство во время выборов, то ответственность должен нести кандидат? То есть крал или убивал доверенный человек от имени кандидата? Это же чушь! Но я хочу подчеркнуть, уважаемый адвокат Шарапов, такой немаловажный факт, когда я напрямую задал вопрос Ермолаеву, вот он здесь находился, давал ли я напрямую поручение от своего имени распространять какие-либо материалы, в частности, вот эту «Сладкую сказку о Федоровых» или когда я спросил его — давал ли я задание поработать с издательской группой, чтоб такая статья появилась, то, по-моему, ответ был однозначен, ясен: «Таких указаний, таких разговоров не было». Поэтому, когда вы мне говорите о законе и от имени кого кто действует, то мы должны это понимать не в общем плане — что любой «чих» или любая глупость, или любое недоразумение, оно на чье-то имя ложится, так ведь? Оно должно иметь конкретное основание. А вот этого конкретного основания как раз и нет.
      Адвокат Коток: Вы полностью доверяли своим доверенным лицам?
      Моляков: Своим доверенным лицам я доверял, но полностью я никому не доверяю.
      Адвокат Шарапов: Хорошо. Почему же вы тогда направляли его в избирательную комиссию? Вы в нем сомневались?
      Моляков: А где ж я людей-то найду?
      Адвокат Шарапов: Вот вы выдвигали в окружную комиссию, а сами сомневались. Я почему говорю — это в законе написано.
      Моляков: А я не выдвигал в окружную комиссию. Выдвигал республиканский выборный штаб, его руководитель Егоров.
      Адвокат Шарапов: А?
      Моляков: А я не приезжал и не выдвигал в окружную комиссию!
      Адвокат Шарапов: А вы что хотите, чтобы избирательная комиссия к вам приехала? Избирательные комиссии сами не ездят. Нет, ну если у вас есть сомнения в члене избирательной комиссии…
      Моляков: А вы знаете, у меня маленькие сомнения в Ермолаеве.
      Адвокат Шарапов: Несущественные?
      Моляков: Несущественные.
      Адвокат Шарапов: Т. е. оснований не доверять у вас не было?
      Моляков: Несущественные… Абсолютно доверять я никому не могу.
      Адвокат Шарапов: Вы в курсе были о скандале, когда изымали?
      Моляков: Конечно, мне позвонили сразу.
      Адвокат Шарапов: Это когда было, уточните.
      Моляков: В конце ноября, точно не помню.
      Адвокат Шарапов: А это по поводу каких действий?
      Моляков: Я четко этих событий не помню.
      Адвокат Ильин: Это было связано с публикацией «Приказ, который скрыли». Тогда это все было. Тогда проверка МВД была здесь по республике.
      Моляков: Ну, Виктор Алексеевич там присутствовал сам.
      Адвокат Шарапов: Хорошо, а вот вы в курсе о том, что вот состоялось обжалование действий по прекращению распространения листовки.
      Моляков: Только после выборов я об этом узнал.
      Адвокат Шарапов: А на кассации вы были?
      Моляков: Нет, не был. На кассации меня как раз и не было. Там была другая ситуация. Уже после выборов по данному факту я обратился к мировому судье Платоновой (я ее помню). Когда я пришел к ней с заявлением.
      Адвокат Шарапов: По поводу чего заявление?
      Моляков: Вы знаете, какая история вышла? Хватали наших людей, буквально хватали наших людей, и я знал об этом, прямо на улицах, засовывали в кутузки, без объяснений изымали материал. Вот по этому поводу. Но это я подавал уже после 7 декабря.
      И так и не принято было это заявление, мне пришлось обращаться к прокурору Зайцеву по поводу этих нарушений. Выборы были федерального уровня, и должен был реагировать он. Он отправил все это в районную прокуратуру, в районной прокуратуре написали, что никаких оснований для возбуждения уголовного дела в отношении действий работников милиции нет. И я обратился в суд.
      Судья Севастьянов вынес судебное решение, что Зайцев не прав, и обязал Зайцева возбудить уголовное дело по данному факту. Я написал в Генеральную прокуратуру сообщение о преступлении, о том, что Зайцев ничего не делает. Зайцев так ничего и не сделал …
      Гособвинитель Юркин: Верховный Суд Чувашии отменил это решение, и вам об этом известно.
      Моляков: Я еще раз подчеркиваю, судья Севастьянов вынес это решение…
      Гособвинитель Юркин: И отменили его…
      Моляков: Ну, естественно, наш суд его отменил, конечно.
      Адвокат Шарапов: Сразу?
      Моляков: Нет, не сразу. Там была долгая история.
      Гособвинитель Юркин: Там же нет такого решения.
      Моляков: Решение такое есть. Есть решение суда!
      Адвокат Коток: Вы не только допускали, но вы попросили довести агитационные материалы до избирателей.
      Моляков: Что?
      Адвокат Глухов: Ну, вы слушайте вопрос-то!
      Адвокат Коток: Да! Желали ли вы, чтобы агитационные материалы издавались и доводились до населения? А какой текст, это уже действительно неважно.
      Моляков: Абсолютно неверно. Это уже на их усмотрение. Я доверял Мешалкину.
      Адвокат Коток: И Ермолаеву?
      Моляков: Ермолаеву-то я доверял в том плане, что у меня будет нормальный график выступлений составлен, а не в том, что там что-то будет распространять. Работали люди в штабе, писали, сочиняли, трудились, а я трудился на своем «фронте». И, кстати, неплохо трудился. Я провел 306 встреч за полгода до выборов!
      Адвокат Коток: Вот вы говорите, что статья не вами написана, а почему вы не предприняли никаких мер к своей защите? Ни проверок, ни обжалований?
      Моляков: Какая может быть зашита, если я людям сказал, что данная статья ничего в избирательную кампанию не принесла? Какую я мог выбрать защиту, если того же Лошакова сразу «потащили» к мировому судье (тоже было судебное разбирательство). Издавал ли он? И мировой судья дело прекратил. Какую я еще мог придумать защиту?
      Оттуда, кстати, вот эта нижегородская бумага и перекочевала в материалы дела — три чиновника там что-то подписали и признали эти листовки средством массовой информации. Я-то думал, хватит ли ума у человека не влезать в эту глупость? По второму разу?
      Адвокат Коток: Ну, задним-то умом мы все крепки!
      Моляков: Это я не про себя. Про Николая Васильевича Федорова, не про свой «задний ум». Я-то думал, что он не влезет в это. Но он влез.
      Адвокат Шарапов: А вот сейчас-то ситуация? Если сейчас человек прочтет эту статью, на кого он подумает, кто автор?
      Моляков: Он может подумать на Мешалкина, потому что это его стиль.
      Адвокат Шарапов: Почему на Мешалкина? Подписи-то под статьей нет. Информационный листок Молякова?
      Моляков: Ну и что? Я уже говорил по этому поводу.
      Адвокат Шарапов: И оплачена из вашего фонда.
      Адвокат Глухов: Вопрос-то в чем, я не пойму?
      Моляков: Да, действительно!
      Адвокат Глухов: Какой-то философский диспут. Должно же быть: вопрос — ответ, вопрос — ответ.
      Моляков: Не знаю, кто раздавал.
      Адвокат Коток: А вы не думали, что все эти материалы будут восприниматься как ваши? Они-то от первого лица написаны.
      Моляков: Я ничего не допускал, потому что не читал этих материалов, ничего не знал, в каком объеме и в какой форме они издаются.
      Адвокат Шарапов: А сами вы как бы подумали, кто автор, если бы прочли этот материал?
      Моляков: Ваша честь! Я отказываюсь отвечать на этот вопрос. Это интерпретация одного и того же, только в четвертый или в пятый раз. Одно и то же!
      Адвокат Шарапов: А вы не согласны с той оценкой, которую дал потерпевший, что, прочитав данный материал, можно сразу сделать вывод, что автор этого материала Моляков?
      Моляков: И откуда он это взял? Это его проблемы, не мои. Он там тёте позвонил, сестре позвонил, еще кому-то позвонил, со спецслужбами посоветовался, с женой.
      Адвокат Шарапов: А какой смысл тогда?.. Ведь было судебное разбирательство. И Ермолаев в том суде выступал от вашего имени, защищал ваши интересы.
      Моляков: Я понял ваш вопрос. Ничего не могу сказать по поводу позиции Ермолаева в данном деле. Этот вопрос вы должны были задать ему, когда он отвечал на ваши вопросы.
      Адвокат Шарапов: Если вас позиция авторов по данной статье не устраивала, почему бы вам было не обратиться в суд?
      Моляков: А я жду, чем закончится этот суд!
      Адвокат Шарапов: Т. е. вы занимаете такую двойственную позицию?
      Моляков: Да я никакую позицию не занимаю!
      Адвокат Глухов: Дискутируете не по делу, что вас вовлекли в какой-то диспут ненужный. Вы в смысл вдумывайтесь обвинения, касается или не касается. Не касается! Не отвечай на вопрос! И весь разговор! Вы же подозреваемый!
      Моляков: Нет, действительно, как-то странно, уважаемый суд! Какие-то пустейшие вопросы!
      Адвокат Глухов: Да не заводитесь! Обвинение смотрите — касается или не касается! Не касается — отказывайтесь отвечать!
      Гособвинитель Юркин: Как же? Суд признал, что данными действиями вашими были опорочены…, значит?
      Моляков: Кто опорочены?
      Адвокат Глухов: Это по старому приговору?
      Моляков: Я ничего не понимаю!
      Адвокат Глухов: Оставляйте это без комментариев!
      Моляков: Без комментариев. Я в этом суде не участвовал. Ничего не могу сказать.
      Гособвинитель Юркин: Т. е. суд уже вынес решение об унижении чести и достоинства. Там сказано: «Моляков опорочил»…
      Моляков: Там нигде ничего не говорится про Молякова.
      Гособвинитель Юркин: Ну, читайте!
      Адвокат Глухов: Без комментариев!
      Моляков: Без комментариев!
      Судья Рябина: Вам знакомо это определение суда?
      Моляков: Нет, мне не знакомо это определение!

* * *

      Во время суда стояла жаркая погода. Были долгие перерывы, во время которых мы с братом Олегом прогуливались вдоль здания суда (расположен он на первом этаже жилой «хрущёвки»).
      То ездили и искали Абукина, то Ганина. Потом все никак не мог добраться до суда «потерпевший» Федоров. Юркин-младший куда-то уезжал в одной машине с федоровскими адвокатами, с ними же и возвращался.
      Я понимал, что мне могут дать реальный срок. Но в колонию, видимо, не пошлют. Ограничатся поселением.
      Еще в тюрьме я настроился провести год, может быть, полтора либо в Алатыре, либо в Соликамске. Наблюдая тюремную жизнь, знал, как радуются люди, если получают поселение. Полагают, что это почти свобода.
      Почему-то все время вспоминалась фотография Иосифа Бродского, на которой он в ватнике сидит на краю осеннего поля. За полем виднеется лес. Голые ветки деревьев. Ссылка. Норенская. 1964 год. Фотография была помещена на фронтисписе 1-го тома собрания сочинений поэта. Его прочел где-то в начале 90-х годов.
 
Там он и написал, на поселении:
Брожу в редеющем лесу.
Промозглость, серость.
Уже октябрь. На носу
Ваш праздник, Эрос.
Опять в Ваш дом набьется рать
Жрецов искусства
«Столицу» жрать и проверять стабильность чувства.
Какой простор для укоризны.
Со дня ареста
Приятно чувствовать, что жизнь
У нас — ни с места.
Хлебнуть бы что-нибудь вдали
За вашу радость,
Но расстояния нули,
Увы. Не градус.
 
      Ни Цветаева в Елабуге, ни Ильич в Шушенском мне почему-то не вспоминались. Передо мной стоял Лев Гумилев, забившись в угол на нарах, обдумывающий свою теорию. Почему? И что ж мне было не вспоминать, если я внимал ему на лекциях в университете, которые посещал в качестве вольного слушателя.
      Мне нравятся ватники, прочные кирзовые сапоги и осень. Хорошо, одевшись вот так, для долгой ходьбы, идти через поля или через лес, одетый в осенний убор из желтых и красных листьев, по дороге. Всё дальше, дальше. Без мыслей. Просто разглядывая всё вокруг. И чтобы непременно одному. Одинокий человек в одиноком мире. Фуфайка и кирзовые сапоги с портянками — облачение русского одиночества.
      Лучше бы, конечно, Алатырь. Туда я мог взять книги и по вечерам, после работы, готовить диссертацию. А в Соликамске — какие книги? Туда в «столыпине»-то добираться не одну неделю со всякими пересылками.
      Ни Юркин-младший, ни Шарапов с Котоком в своих выступлениях оригинальностью не отличались. Они просто воспроизвели своими словами текст обвинительного заключения, сочиненного Толстовым. Поэтому повторять их подробно не имеет смысла. Они требовали от судьи Рябиной признать меня виновным и в сочинении статьи, и в ее распространении.
      Мол, оплата за печатание шла из избирательного фонда Молякова, сочинял текст сам Моляков — вот он и виноват, что доказывается показаниями всех опрошенных.
      Юркин-младший требовал для меня 1,5 лет лишения свободы. Адвокаты Федорова были согласны с этим.
      В итоге 27 июня 2005 года судья Р. Н. Рябина вынесла в отношении меня обвинительный приговор. Я был признан виновным в совершении преступления, предусмотренного ч. 2 ст. 129 УК РФ.
      В тексте приговора она воспроизвела основные моменты обвинительного заключения. Рябина написала удивительные вещи. Будто бы свидетель Ермолаев В. В. показал в суде, что все материалы для печатания и распространения готовил лично сам Моляков И. Ю. По его просьбе он 19 ноября 2003 года для регистрации агитационных листков последнего «Взгляда в упор», затем 26.11.2003 г. «Открытый взгляд» со статьей «Сладкая сказка о Федоровых» и последующего тиражирования и распространения ездил в окружную избирательную комиссию. Данные информационные листки «Взгляд в упор», «Открытый взгляд» со статьей «Сладкая сказка о Федоровых» для регистрации в комиссии он получил лично из рук Молякова И. Ю.
      Также Рябина заявляет в приговоре, что по агитационному листу с изображением президента Чувашской Республики Федорова Н. В. проводилось заседание комиссии, куда вызывали Молякова И. Ю., где он объяснял, что материал был подготовлен им. И следует это якобы из показаний секретаря окружной избирательной комиссии Л. Д. Денисовой.
      Для судьи являются полноценными доказательствами заключение комиссии Приволжского окружного межрегионального территориального управления Министерства РФ по делам печати, телерадиовещания и средств массовых коммуникаций, а также лингвистическая экспертиза от 02.03.2004 г., проведенная в Институте русского языка им. В. В. Виноградова РАН.
      И ей без разницы, что заключение «приволжской комиссии» отвергнуто другим судом, а лингвистическое заключение получено с грубейшими нарушениями норм УПК.
      Рябина сообщает, что В. В. Лошаков и его сотрудница Н. В. Моисеева видели Молякова в типографии в ходе предвыборной кампании, а сам листок «потерпевший» Федоров обнаружил в своем почтовом ящике. При этом она совсем «упустила из виду», что Федоров путался в показаниях. То он нашел листовку в ящике, а то ее ему принесли в кабинет работники «соответствующих» служб. А ведь это касается вопросов подследственности, подсудности.
      Никакого внимания она не обратила на мое ходатайство об отводе гособвинителя Юркина, об истребовании материалов проверки, проведенной по моему делу по поручению Генеральной прокуратуры России прокуратурой Чувашии.
      Никакой реакции на невручение мне обвинительного заключения в соответствии с требованиями ст. 222 УПК РФ. Никакого внимания к нарушению сроков.
      Доводы свидетелей Н. Е. Мешалкиной, А. В. Имендаева, И. Н. Моляковой о том, что И. Ю. Моляков не является автором статьи «Сладкая сказка о Федоровых», опровергаются показаниями свидетелей Васина, Абукина, Солдатова, Павлова, Герасимова, Андреева.
      Судья Рябина не дает никаких оценок рукописи Е. П. Мешалкина со статьей «Сладкая сказка о Федоровых», которая имеется в деле и была предъявлена ей лично.
      Умалчивает она и о том, что возбуждать против меня дело не имели права, так как для этого требовалось разрешение Генерального прокурора Российской Федерации.
      Апофеозом является утверждение, что анализ приведенных доказательств свидетельствует — автором статьи «Сладкая сказка о Федоровых» является Моляков И. Ю. Доводы Молякова, что он не является автором статьи «Сладкая сказка о Федоровых», несостоятельны и опровергаются совокупностью вышеперечисленных доказательств. В связи с чем суд приходит к выводу о доказанности вины Молякова И. Ю. в клевете, т. е. в распространении заведомо ложных сведений, порочащих честь и достоинство Федорова Н. В., подрывающих его репутацию, содержащихся в средствах массовой информации, и его действия квалифицируются по ч. 2 ст. 129 УПК РФ.
      Почему часть 2-я, а не 3-я, как было записано в обвинительном заключении? Судья объяснила это так: «Органами предварительного следствия подсудимому Молякову И. Ю. предъявлено обвинение в клевете, соединенной с обвинением лица в совершении тяжкого преступления — в покушении на убийство по предварительному сговору группой лиц, т. е. по ст. 15 ст. 102 ч. 2 п. «Н» УК РСФСР.
      Однако в статье указано: «Бывшего зятя наказал отец. Бил табуреткой, ножками от табуретки, кулаками, ногами. Забил до потери сознания. Потом вместе с женой сунул в коляску мотоцикла, отвез подальше и выбросил в придорожную лесопосадку, т. е. в ней пишется лишь о том, что Федорова А. Н. помогла «сунуть» зятя Васильева В. в коляску и вместе с ним выбросила в придорожную лесопосадку. Т. е. автор статьи Моляков обвиняет Федорову А. Н. в укрывательстве преступления, а не в участии в избиении и покушении на убийство. Укрывательство преступления не относится к тяжким преступлениям, и поэтому действия подсудимого Молякова не могут быть квалифицированы как клевета, соединенная с обвинением лица в совершении тяжкого преступления, и данный признак подлежит исключению.
      При возбуждении данного уголовного дела нарушений норм УПК не было допущено».
      Текст Рябиной оказался еще более противоречивым, нежели творение прокурора Толстова. На основании этого сочинения на 8 страницах она назначила мне наказание в виде исправительных работ сроком на один год шесть месяцев с удержанием 20 % из заработка ежемесячно в доход государства.
      Но зачла в срок отбывания наказания время содержания под стражей с 21 октября 2004 года по 20 апреля 2005 года, всего 183 дня из расчета один день содержания под стражей — за три дня исправительных работ.
      Таким образом, Рябиной я был признан виновным, но наказание уже отбыл. В Соликамск в ватнике и сапогах отправляться мне не пришлось. За что мировому судье, конечно, спасибо.
      Спасибо и Виктору Алексеевичу Ильину, его особым отношениям с Рябиной. Он существенно повлиял на решение. А как — этого я рассказывать не буду.

      То, что я не оказался в колонии или на поселении, было большим достижением. Это давало возможность продолжить работу и дальше с максимальной отдачей и эффективностью. Действовать я начал немедленно.
      Уже на следующий день, 28 июня 2005 года, я написал заявление о предоставлении мне протокола судебного заседания. Нужно было проверить его правильность. Если будут обнаружены ошибки, то составить замечания.
      Вышла заминка, так как поначалу мне выдали только половину от всего, что было зафиксировано секретарем. Пришлось «выбивать» весь текст, вычитывать его, приносить на него замечания.
      Параллельно я начал «расшифровывать» (т. е. переносить на бумагу) магнитофонные записи всего судебного заседания. Запись на диктофон велась с разрешения судьи. Это была кропотливая, сложная работа, занявшая у меня в целом больше месяца. Но она позволила внести обоснованные поправки в протокол судебного заседания.
      1 июля 2005 года я направил в Калининский районный суд апелляционную жалобу на приговор судьи Рябиной. Такой «прыти» от меня не ожидали. Видимо, подумали, что я чрезвычайно рад приговору и, наконец, успокоюсь.
      4 июля 2005 года Р. Н. Рябина мою апелляционную жалобу вернула. Под тем предлогом, что она составлена не по форме.
      7 июля 2005 года В. А. Ильин вновь направляет в Калининский райсуд апелляционную жалобу, тщательно составив ее текст в соответствии с нормами УПК РФ. В жалобе говорилось: «Моляков И. Ю. как в ходе предварительного следствия, так и в ходе судебного разбирательства свою вину в совершении инкриминируемого ему деяния не признал, показал, что никаких статей для информационных листков не писал, их распространением не занимался, не способствовал их появлению.
      Невиновность Молякова И. Ю. подтверждается следующими обстоятельствами.
      Во-первых, Моляков И. Ю. в период выпуска информационных листков находился за пределами г. Чебоксары, поскольку проводил встречи с избирателями в районах республики. В деятельность своих доверенных лиц — Мешалкина Е. П. и Имендаева А. В., работавших в это время в избирательном штабе Молякова И. Ю., не вмешивался, никаких указаний об издании статьи «Сладкая сказка о Федоровых» им не давал, что подтверждается показаниями свидетелей Мешалкиной Н. Е. и Имендаева А. В.
      Судом не принято во внимание, что по показаниям свидетелей и потерпевшего не установлены и не доказаны факты опубликования указанной статьи и ее распространения Моляковым И. Ю..
      Не доказан факт авторства Молякова И. Ю. в написании указанной статьи. Проведенная лингвистическая экспертиза не подтверждает авторства моего подзащитного. Более того, данная экспертиза назначена и проведена с нарушением требований ст. ст. 46, 47, 53, 195 ч. 3, 198 УПК РФ.
      Органами предварительного следствия не доказана субъективная сторона состава преступления, предусмотренного ч. 2 ст. 129 УК РФ.
      Вменение Молякову И. Ю. квалифицирующего признака ст. 129 УК РФ «распространение клеветы в средствах массовой информации» является незаконным и необоснованным, так как информационный лист в период избирательной кампании — это агитационный материал.
      Кроме вышеуказанных обстоятельств, судом не принят во внимание тот факт, что Моляков И. Ю. не может являться субъектом преступления, которое ему вменяется, на основании ст. 50 ФЗ «О выборах депутатов Государственной Думы Федерального Собрания РФ», согласно которой зарегистрированный кандидат в депутаты Государственной Думы Федерального Собрания РФ в течение избирательного периода, т. е. до официального опубликования результатов выборов, не может быть привлечен к уголовной ответственности без согласия Генерального прокурора РФ. Как мне известно, такого согласия получено не было.
      В ходе предварительного следствия имело место нарушение уголовно-процессуального законодательства, в частности, нарушены принципы презумпции невиновности, состязательности сторон, права обвиняемого на защиту, установленные ст. ст. 11, 14, 15, 16 УПК РФ.
      На основании вышеизложенного прошу отменить приговор и.о. мирового судьи судебного участка № 2 Калининского района г. Чебоксары ЧР Рябиной Р. Н. от 27 июня 2005 г. и вынести по делу оправдательный приговор».
      Параллельно основному апелляционному процессу разворачивался процесс оспаривания бездействия мирового судьи Р. Н. Рябиной по поводу моего ходатайства об отводе гособвинителя Юркина и об истребовании материалов проверки прокуратурой Чувашии (по поручению Генеральной прокуратуры РФ) заявления (явки с повинной) А. В. Имендаева о том, что автором статьи «Сладкая сказка о Федоровых» является именно он.
      Этой темы правоохранительные органы боялись, всячески затягивая рассмотрение вопроса, увиливали, хитрили, изворачивались, не давали ответов по существу.
      20 июня 2005 года следователь прокуратуры Ленинского района г. Чебоксары А. Н. Пашин отказался рассматривать этот вопрос. 12 июля 2005 года прокурор отдела Следственного управления прокуратуры ЧР А. В. Ларионов вновь поручает прокурору Ленинского района З. М. Караме разобраться в этом деле, выяснить, почему по заявлению Имендаева о том, что истинным автором статьи является он, в отношении него не возбуждено уголовное дело.
      Альберт Васильевич не прятался «за спины», сознательно брал удар на себя. Если бы дело было заведено против него, то в ходе расследования выяснилось бы, что автором и распространителем я не являюсь.
      1 июня 2005 года председатель Калининского районного суда г. Чебоксары М. Б. Жемеричкина направляет мою апелляционную жалобу на нерассмотрение моего ходатайства по Юркину Р. Н. Рябиной.
      23 июня 2005 года та же Жемеричкина вместо постановления по моей апелляционной жалобе присылает мне странное письмо: «Калининский районный суд г. Чебоксары ЧР, рассмотрев вашу жалобу о признании бездействия мирового судьи судебного участка № 2 Калининского района г. Чебоксары незаконным сообщает следующее.
      Порядок обжалования действий (бездействия) мирового судьи действующим уголовно-процессуальным кодексом не предусмотрен, а проверка законности, обоснованности и справедливости не вступившего в законную силу приговора или постановления мирового судьи осуществляется судом апелляционной инстанции в порядке, предусмотренной главами 43, 44 УПК РФ.
      В случае несогласия с действиями (бездействием) либо с приговором или постановлением мирового судья вы вправе изложить свои доводы в апелляционной жалобе, которая может быть подана в течение 10 суток со дня провозглашения приговора или постановления, а осужденным, содержащимся под стражей, — в тот же срок со дня выручения ему копии приговора или постановления, мировому судье, который направит ее вместе с материалами уголовного дела в суд апелляционной инстанции для рассмотрения».
      Зачем это написала Мария Борисовна, неясно. Ведь я и так направил жалобу. И мне нужно было, чтобы ее приняли к рассмотрению и назначили дату. Вместо этого я получил странное письмо.
      На ответ Жемеричкиной подал уже кассационную жалобу. Но 30 июня 2005 года вновь получил от нее не процессуальный документ, а вновь письмо, в котором говорилось: «Из смысла ст. 46 Конституции Российской Федерации не вытекает необходимость обеспечения проверки судом законности и обоснованности действий (бездействия) и решений мирового судьи в соответствии со ст. 123 УПК Российской Федерации, на чем вы настаиваете, поскольку такая процедура осуществляется судом апелляционной инстанции.
      Осуществление проверки в соответствии со ст. 123 УПК Российской Федерации действий мирового судьи по рассмотрению уголовного дела по существу означало бы подмену установленной законодателем процедуры принятия и контроля решений по уголовному делу на различных стадиях уголовного судопроизводства, и фактически проведение параллельного разбирательства, что недопустимо.
      Кроме того, частью 3 статьи 354 указанного кодекса установлено, что в кассационном порядке рассматриваются жалобы на не вступившие в законную силу решения судов первой и апелляционной инстанции, за исключением приговоров и постановлений, вынесенных мировыми судьями.
      Ответ председателя районного суда не является решением суда, в связи с чем он не может быть обжалован».
      7 июля 2005 года на это письмо Жемеричкиной я подал заявление в Квалификационную коллегию судей ЧР, указав на недопустимую волокиту и со стороны Рябиной, и со стороны Жемеричкиной.
      14 июля 2005 года председатель Коллегии Н. Я. Ванямов ответил, что ничего в отношении Жемеричкиной и Рябиной они решать не будут. Мол, они неполномочны. Вопросы нарушения уголовно-процессуального законодательства подлежат рассмотрению только в судебном порядке. Но именно этого-то М. Б. Жемеричкина и не давала мне сделать!
      Тогда я подал жалобу на бездействие Квалификационной коллегии в Ленинский районный суд г. Чебоксары. Было это 20 июля 2005 г. 29 июля 2005 года судья Ленинского райсуда Евстафьев В. В. (мой старый знакомый!) оставил мое исковое заявление без движения, так как обнаружил его несоответствие требуемой форме.
      Я удовлетворяю требования Евстафьева и отправляю уже исправленный иск. 5 августа 2005 года отсылаю на имя Евстафьева обжалование действий коллегиального органа Квалификационной коллегии судей Чувашской Республики.
      10 августа 2005 года от меня в Калининский райсуд идет ходатайство об отмене приговора в отношении меня в силу грубейших нарушений норм УПК РФ (нерассмотрение ходатайства и заявления).
      15 августа 2005 года судья Ленинского районного суда Н. Н. Кудряшова определила возвратить мне заявление на незаконность бездействия ККС ЧР (Евстафьев был в отпуске). Мотивировала она это тем, что я будто бы пропустил сроки.
      Эта бумага Кудряшовой была обжалована мной в Верховный суд Чувашской Республики 22 августа 2005 года.
      В тот же день я вновь обжаловал в Ленинский райсуд бездействие Квалификационной коллегии судей Чувашской Республики по моему заявлению относительно Жемеричкиной и Рябиной.
      22 августа получил от Марии Борисовны «туманное» письмо, смысл которого понял с трудом. «5 августа, — писала Жемеричкина, — в адрес суда поступила ваша кассационная жалоба, датированная 6 июля 2005 года, где вы просили признать назначение заседания суда с участием государственного обвинителя Юркина Ю. П. незаконным.
      Поскольку в самом постановлении суда от 28 июля 2005 года указание о вызове прокурора отдела прокуратуры Чувашской Республики Юркина Ю. П. в судебное заседание не имело места, а лишь извещение о месте, дате и времени начала рассмотрения вышеуказанного уголовного дела в апелляционном порядке было адресовано на его имя, в связи с чем кассационная жалоба обоснованно возвращена вам без рассмотрения, ибо фактически вами обжаловано извещение, которое судебным решением не является и обжалованию в кассационном или апелляционном порядке не подлежит.
      Одновременно разъясняю, что в соответствии с действующим уголовно-процессуальным законодательством вы вправе обжаловать в кассационном порядке постановление о назначении заседания суда апелляционной инстанции в Верховный суд Чувашской Республики».
      Вся эта переписка напомнила мне классический эстрадный номер Аркадия Райкина о том, что «куры передохли».
      24 августа 2005 года я последовал совету председателя Калининского райсуда и обратился к и.о. председателя Верховного суда Чувашской Республики М. П. Порфирьеву. В заявлении писал, что с ответом Жемеричкиной согласиться не могу. Председатель райсуда на свой лад перетолковывает смысл и содержание моей жалобы и находит в этом основание для приостановки её движения. В этом председатель райсуда выходит за рамки своей компетенции и превышает полномочия.
      Я категорически настаивал на прекращении крючкотворчества и волокиты и принятии моей кассационной жалобы к рассмотрению Коллегией по уголовным делам Верховного суда Чувашской Республики.
      29 августа 2005 года Ленинский районный суд г. Чебоксары вновь отказал мне в принятии заявления на неправомерные действия Квалификационной коллегии судей при Верховном суде ЧР. 5 сентября 2005 года я обратился в тот же суд с частной жалобой на это решение.
      А из Верховного суда на мой запрос от 24 августа 2005 года поступил ответ судьи Бельцовой, в котором содержится отказ на том основании, что основную мою апелляционную жалобу рассмотрит судья Васильев. Вот там будто бы и решится вопрос о нерассмотрении моего ходатайства по Юркину и заявления о предоставлении материалов проверки.
      На «бельцовский» ответ 14 сентября 2005 года подаю жалобу в Верховный суд Чувашии, указывая, что он абсолютно не по существу.
      29 августа 2005 года, судья Ленинского районного суда Н. Н. Кудряшова уведомила меня, что направляет исковой материал по моему иску к Квалификационной коллегии судей Чувашии на бездействие ККС ЧР в Судебную коллегию по гражданским делам Верховного суда Чувашской Республики. Дело назначили к рассмотрению на 7 сентября 2005 года.
      Рассмотрение состоялось, но ни к чему не привело. По примеру Бельцовой Верховный суд указал, что все вопросы можно решить в рамках рассмотрения моей основной апелляционной жалобы.
      Последние отписки от Жемеричкиной я получил 11 октября и 3 ноября 2005 года. На эти ответы от меня вновь последовали жалобы в Верховный суд Чувашской Республики. Рассмотрение по ним долго не назначали, но, наконец, 21 марта 2006 года коллегия по уголовным делам под председательством судьи Илларионова вновь мне отказала. Наконец-то я получил возможность пойти дальше, обратиться с надзорной жалобой, а затем добраться-таки до Верховного суда Российской Федерации. Все эти месяцы из прокуратуры (а туда я тоже периодически обращался) не было «ни слуха, ни духа».
      Я занимался не только судебной перепиской. Конечно, переживал по поводу судебных разбирательств, но понимал — энергичные усилия в противостоянии власти нужно наращивать. Нельзя давать противнику передышку. Не дай Бог решат, что можно «списывать» меня «в утиль».
      Началось расследование квартирных вопросов крупных чиновников (Муратова, Федорова). 7 июля 2005 года через весь город с флагами, транспарантами к новому «дворянскому гнезду» на ул. Ардалиона Игнатьева прошло шествие бездомных, живущих в стесненных условиях граждан. Шествие завершилось митингом протеста прямо под окнами новой федоровской квартиры.
      Пришлось вмешаться в ситуацию в деревне Ново-Илларионово. Там казанская фирма «Ютон» получила с грубыми нарушениями закона почти 3 гектара земли прямо вместе с жителями (с садами, огородами, домами) и начала их оттуда сгонять.
      Противостояние приобрело взрывоопасные формы. Начались странные поджоги домов. Возмущенных жителей пытались подкупить, запугать, разогнать их собрания с помощью частных охранных структур.
      А. В. Имендаев начал судебные разбирательства. Незаконную стройку удалось предотвратить.
      Аналогичная ситуация сложилась на ул. Ленина, а также на ул. Ленинградской, д. 22. На Ленинградской, в доме, возведенном известным архитектором Ведяниным (он же создал здания кинотеатра «Родина» и Национального банка), располагалась с 1937 года школа. Здание было признано памятником истории и архитектуры местного значения. В годы Великой Отечественной войны там располагался эвакуационный госпиталь № 3058, в нем лечились от ран бойцы Красной Армии.
      Городские власти, с ведома главы города Емельянова, продали это здание нижегородской коммерческой фирме «Сладкая жизнь». Коммерсанты собирались возвести на месте бывшего госпиталя торгово-развлекательный центр.
      Один за другим пошли митинги протеста жильцов и коллектива колледжа коммерции и бизнеса, располагавшегося в этом помещении. Пришлось обращаться в прокуратуру, в городское Собрание, в Госдуму и т. д.
      23 февраля 2006 года в помещении малой операционной бывшего госпиталя я объявил голодовку в знак протеста против намечающегося разрушения здания бывшей школы. Вероятно, решение по поводу городских земель и недвижимости (а школа расположена в самом центре Чебоксар) принимал не глава города Емельянов. Он — фигура зависимая. Скорее всего, за всеми этими процессами — сам президент Федоров. А Емельянов лишь выполняет его указания.
      Выяснилось, что за «Сладкой жизнью» стоит торговая компания «Перекресток».
      Голодовку «держал» 14 дней. Она вызвала широкий резонанс. Сотни людей стояли в дни голодовки вокруг здания школы. Разрушение памятника удалось предотвратить, но на 14-й день я попал с сердечным приступом в реанимацию инфарктного отделения одной из чебоксарских больниц.
      В августе 2005 года начал работу всероссийский референдум по вопросам, предложенным КПРФ. И тут же — избирательная кампания по выборам главы города и Чебоксарского городского Собрания депутатов. В ходе референдума пришлось провести десятки встреч с населением. Встречи были трудными. Люди всё больше раздражены окружающим развалом, никому не доверяют. Много продажных. Одним словом, предвыборная работа с каждым разом становится всё сложнее и сложнее.
      Я выдвинул свою кандидатуру и на должность главы города, и кандидатом в депутаты. Кое-кто из наших партийных боссов перепугался моего выдвижения в мэры. Решением бюро рескома мне предложили снять свою кандидатуру с выборов главы города. Я подчинился.
      16 октября 2005 года состоялись выборы в городское собрание. Был задействован административный ресурс. На моем участке было четыре кандидата. Двоих заставили свои кандидатуры снять. Против меня оставили главного врача Чебоксарской городской стоматологической больницы Викторова.
      Ему я проиграл четыре голоса, но зафиксировал грубейшие нарушения, и вот уже пятый месяц пытаюсь отменить итоги выборов в суде. Надеюсь, что мне это удастся.
      Особая тема — демонстрация 7 ноября 2005 года. Теперь это не выходной день, и администрация города запретила нам проведение праздничной демонстрации и митинга. Уже 10 ноября в Ленинском районном суде г. Чебоксары я выиграл суд у администрации, а действия зам. главы города Исаева, не согласовавшего нам разрешение на проведение демонстрации, были признаны незаконными.
      20 ноября 2005 года мне наконец удалось добиться выполнения решения суда от 7 июля 2005 года в отношении газеты «Советская Чувашия». В этот день она опубликовала мое опровержение на статью «Ложь как метод предвыборной агитации». Деятели из «Советской Чувашии» своей статьей пытались ответить на мою листовку «Дорога к храму, который треснул».
      Но мне опять-таки пришлось обращаться в суд по поводу бездействия судебного пристава, который несколько месяцев «не в состоянии» был заставить главного редактора газеты «Советская Чувашия» Африкана Соловьева выполнить решение суда об опубликовании текста моего опровержения.
      Что же касается главной апелляционной жалобы на приговор судьи Р. Н. Рябиной от 7 июля 2005 года, то ее рассмотрение было поручено судье Калининского районного суда г. Чебоксары Н. З. Борисовой.
      Заседание она назначила на 10 августа 2005 года, а 5 августа 2005 года в Верховный суд Чувашской Республики мной была направлена кассационная жалоба: «Калининский районный суд города Чебоксары на 10 часов 10 августа 2005 года назначил рассмотрение моей апелляционной жалобы на приговор мирового судьи судебного участка № 2 Калининского района г. Чебоксары.
      Судом в судебное заседание вызван в качестве государственного обвинителя прокурор отдела прокуратуры Чувашской Республики Ю. П. Юркин.
      Считаю участие данного прокурора в рассмотрении моих дел невозможным.
      Мною Юркину Ю. П. в процессе рассмотрения уголовного дела мировым судьей был заявлен отвод. Указание ст. 66 УПК РФ мировой судья не выполнил. Гособвинитель, в чьи функции входит, наряду с обвинением, надзор за соблюдением порядка уголовного судопроизводства, защита конституционных прав и свобод обвиняемого на нерассмотрение отвода гособвинителю не отреагировал.
      В связи с изложенным считаю участие в качестве гособвинителя Ю. П. Юркина недопустимым. Прошу постановление о назначении слушаний апелляционных жалоб с участием гособвинителя Ю. П. Юркина от 28.07.2005 г. признать незаконным. Переназначить слушания с участием другого государственного обвинителя».
      Борисова эту жалобу мне возвратила. Тогда 12 августа 2005 года мне пришлось обращаться к председателю Верховного суда Чувашской Республики. В обращении сообщалось: «Федеральный судья Н. З. Борисова возвратила мне кассационную жалобу на постановление от 28.07.2005 года, которым постановила назначить закрытое судебное заседание по моей апелляционной жалобе на 10 часов 10 августа 2005 года, вызвать в судебное заседание гособвинителя…, оставить мне прежнюю меру пресечения (подписку о невыезде).
      Настоящее постановление может быть обжаловано в Верховный суд Чувашской Республики в десятидневный срок.
      УПК РФ не содержит норм, указывающих на возможность возврата кассационных и иных жалоб. В соответствии со ст. 354 ч. 2, ч. 3 в апелляционном и кассационном порядке рассматриваются жалобы на приговоры и постановления мировых судей и судов первой инстанции.
      В соответствии со ст. 376 при поступлении уголовного дела с кассационной жалобой судья назначает дату, время и место судебного заседания. Федеральный судья Борисова нарушила указание статей УПК, регулирующих рассмотрение кассационных жалоб. Это совершено ею без составления процессуального документа. Этим нарушается мое конституционное право на обращение в суд, право на обжалование процессуальных действий и решений суда, зафиксированные ст. ст. 119, 123 УПК РФ.
      Прошу вас своей властью вернуть мою кассационную жалобу на постановление федерального судьи Борисовой в правовое поле с тем, чтобы обеспечить ее движение внутри судебного механизма.
      Ссылка судьи Борисовой на то, что кассационная жалоба подписана 6 июля 2005 года, несостоятельна. Ориентироваться нужно было на дату вручения кассационной жалобы, т. е. на 5 августа 2005 года, а не на случайную описку.
      Кассационная жалоба была вручена вместе с постановлением судьи Борисовой и никак не препятствовала вынесению судьей процессуального решения».
      Результатом этой переписки явилось то, что Юркин из гособвинителей исчез, а заседание Борисовой было назначено на 19 августа 2005 года. При этом вместо гособвинителя адресатом уведомления о назначении заседания выступал прокурор Чувашской Республики В. Г. Метелин.
      Однако 19 августа заседание не состоялось. Судья Борисова куда-то делась, и вместо нее апелляционную жалобу поручили рассматривать судье Калининского райсуда П. Г. Васильеву.
      Но Васильев должен был «ознакомиться» с материалами дела. Оттого, видимо, он назначил рассмотрение моей жалобы на 9 сентября 2005 года. Естественно, все сроки, положенные УПК РФ на рассмотрение жалоб, были грубо нарушены.
      Но и 9 сентября 2005 года заседание не состоялось. Мы (я и В. А. Ильин) в суд явились, а вот Федоров, Шарапов, Коток и кто-то из гособвинителей — нет! Судья Васильев, толстенький, круглолицый человечек в очках, говорящий так тихо и быстро, что ничего нельзя было понять, пытался найти хоть кого-нибудь из «потерпевшей троицы». Но — тщетно! Будто бы то ли Коток, то ли Шарапов находились на данный момент в отпуске.
      Тогда заседание было перенесено на 11 октября 2005 года. Как раз через пять дней должны были состояться выборы в городское Собрание. Допускаю, что судебная тяжба была сознательно назначена именно на это время, чтобы в самый ответственный момент выключить меня из предвыборной работы, заставив целыми днями просиживать в суде. Кстати, главные нарушения выборного законодательства моими противниками были допущены именно в этот период.
      В назначенный день, наконец, явились и Шарапов, и Коток. В качестве гособвинителя вместо Ю. П. Юркина выступала прокурор из прокуратуры Калининского района Е. В. Лащенова.
      В самом начале судебного заседания я заявил ей отвод, поскольку в рассмотрении апелляционной жалобы на приговор мирового судьи судебного участка № 2 Калининского районного суда г. Чебоксары, что мировым судьей не рассмотрен мой отвод гособвинителю Юркину и не истребованы материалы проверки из прокуратуры Чувашской Республики по части 2 статьи 140 УПК РФ, она не участвовала.
      При таких обстоятельствах новый гособвинитель обязан отказаться от обвинения ввиду отсутствия четко сформулированной позиции обвинения перед постановкой приговора. Гособвинитель же уклонилась от обязанностей выступить на защиту обвиняемого (а это ей вменяется Конституцией РФ). Об этом же многократно заявлялось в решениях Конституционного суда РФ.
      На следующий день, 12 октября 2005 года, я заявил отвод уже всему составу суда. Я был убежден, что 12 октября 2005 года незаконно рассматривается моя апелляционная жалоба на приговор мирового судьи судебного участка № 2 Калининского районного суда г. Чебоксары.
      Назначить дело к слушанию постановила федеральный судья Борисова. На данное постановление мной принесена кассационная жалоба.
      Калининский районный суд г. Чебоксары не извещает меня о назначении к рассмотрению кассационной жалобы или о каких-то других своих действиях в связи с ее принятием.
      12 октября 2005 года мной получен ответ за подписью председателя Калининского районного суда г. Чебоксары Жемеричкиной М. Б., которым она еще больше запутывает проблему.
      Из этого я делаю вывод, что Калининский районный суд в полном составе не намерен восстанавливать законность и справедливость в отношении меня. Требую перенести слушание дела по моей апелляционной жалобе на приговор мирового судьи судебного участка № 2 Калининского районного суда г. Чебоксары в любой другой суд Российской Федерации».
      Естественно, Шарапов, Коток и новый гособвинитель были против удовлетворения этих ходатайств. И 12 октября 2005 года судья П. Г. Васильев постановил отказать мне в их удовлетворении.
      Суд длился до 17 октября 2005 года. Представители Федорова утверждали, что приговор правильный и отменять его не стоит. То же говорила и Лащенова, правда, не так долго и многоречиво, как ее предшественник Юркин.
      При этом повторялись нелепости уже не из обвинительного заключения, а из текста приговора, составленного Р. Н. Рябиной.
      К своему выступлению (основные положения которого были полностью поддержаны моим защитником Виктором Алексеевичем Ильиным) я готовился с особым старанием. Предварительно, как доклад, изложил его на бумаге и копию этого текста ходатайствовал приобщить к делу. Ходатайство было удовлетворено.
      В суде я изложил следующее:
      «Уважаемый суд!
      Меня пытаются обвинить в совершении преступления по ст. 129 ч. 2 УК РФ «Клевета». Вновь заявляю: преступления этого не совершал, никаких статей для листовки, обнаруженной гражданином Федоровым Н. В. в своем почтовом ящике, в которой он будто бы усмотрел клевету на членов его семьи, не писал. Распространением этой листовки лично не занимался, никоим образом не способствовал ее появлению.
      В тот период, когда гр-н Федоров, считающий себя потерпевшим, обнаружил этот материал у себя по месту жительства и написал заявление прокурору Чувашской Республики (27 ноября 2003 года), в котором напрямую (и бездоказательно) обвиняет меня в создании этого печатного материала, в клевете, в распространении, и в котором он просит разобраться, меня вообще не было в городе Чебоксары.
      Прокуратура возбудила уголовное дело. Этим она грубо нарушила ФЗ «О выборах депутатов Государственной Думы Федерального Собрания Российской Федерации». 23 октября 2003 года я был официально зарегистрирован кандидатом в депутаты Государственной Думы РФ и оставался таковым до 16 декабря 2004 года, до момента опубликования результатов выборов в центральных средствах массовой информации.
      Уголовное дело против меня (а это было именно так — в заявлении гражданина Федорова говорится о том, что клеветник только я, Моляков И. Ю., распространял, сочинял клеветнические материалы опять же только я, все материалы, присутствующие в суде, собранные до возбуждения уголовного дела и после, касаются только лично меня) было возбуждено 4 декабря 2003 года. Сделать это можно было только после ходатайства в адрес Генерального прокурора РФ и получения от него на это разрешения. Но это ходатайство и ответ на него в материалах уголовного дела отсутствуют. Только по одному этому основанию нужно уголовное дело закрывать, а приговор отменять.
      Приостановить рассмотрение уголовного дела нужно было и оттого, что я обращался в Конституционный суд РФ 16 августа 2004 года. Обращение было принято к рассмотрению. Оно имеется в материалах дела. П. 3 ч. 1 ст. 238 УПК РФ «Приостановление производства по уголовному делу» определяет, что дело приостанавливается в случае принятия КС РФ к рассмотрению жалобы о соответствии закона, примененного или подлежащего применению в данном уголовно деле, Конституции Российской Федерации. Данное требование мировым судьей судебного участка № 2 Калининского районного суда г. Чебоксары Малюткиным, которым «мое» дело было принято к рассмотрению, было нарушено.
      Вместо этого он принял решение об изменении меры пресечения — подписки о невыезде, вмененной мне заместителем прокурора Калининского района г. Чебоксары Толстовым, занимавшимся расследованием уголовного дела по заявлению гр-на Федорова, на арест. В следственном изоляторе я провел полгода. Но и до сих пор с меня не снята подписка о невыезде.
      Причины этого произвола очевидны. Гр-н Федоров является президентом Чувашской Республики. Я давно нахожусь к нему, вернее к его политике, в оппозиции. Он никак не мог допустить моего избрания в Государственную Думу Российской Федерации. В этих целях и было инициированы уголовное дело.
      Наличие личной заинтересованности в уголовном деле у следователя, прокурора, судьи является безусловным основанием для признания недопустимыми всех собранных ими доказательств (БВС РСФСР, 1988, № 5. С. 5–6; 1989, № 9. С. 6–7; БВС РФ 1997, № 3. С. 11).
      От президента Чувашской Республики, естественно, зависят и прокурор Толстов, и государственный обвинитель прокурор Юркин, и мировой судья Малюткин, да и вы, Ваша честь! Об этом я заявлял еще в ходе судебных заседаний до того, как судья Малюткин принял совершенно незаконное решение о лишении меня свободы и помещении в следственный изолятор по ходатайству представителей гр-на Федорова, адвокатов Шарапова и Котока.
      О личной заинтересованности судьи Малюткина свидетельствует не только то, что он незаконно изменил мне меру пресечения и (пойдя на поводу у адвокатов гр-на Федорова) поместил меня в тюрьму по статье, по которой содержание под стражей практически никогда не применяется.
      Подтверждением того, что представители правоохранительных органов, задействованные в моем деле, так или иначе опасаются реакции со стороны якобы «потерпевшего» Федорова и не являются независимыми, служит факт моего шестимесячного пребывания в тюрьме. А ведь еще полгода назад я и мой представитель, адвокат Ильин, ходатайствовали о проведении судебного разбирательства без моего присутствия. Мне в этом необоснованно было отказано. Противоположной стороной я был обвинен в желании сознательно затянуть процесс, хотя все дело давным-давно можно было завершить в ходе одного-двух судебных заседаний.
      Ст. 247 УПК РФ «Участие подсудимого» гласит, что судебное разбирательство в отсутствие подсудимого может быть допущено в случае, если по уголовному делу о преступлении данного уголовного дела подсудимый ходатайствует о рассмотрении данного уголовного дела в его отсутствие (часть 4).
      Но у следствия и судьи была другая цель: поняв, что никаких доказательств моей вины нет, решили максимально затянуть процесс, как можно дольше продержать меня в тюрьме.
      Тот же следователь Толстов, пытавшийся вести расследование по заявлению гр-на Федорова, удивительным образом продвигается по службе в последнее время. Когда он занимался моим делом в первый раз, то из помощника прокурора города Чебоксары превратился в заместителя прокурора Ленинского района города Чебоксары. А совсем недавно, уже в ходе нынешних попыток доказать мою вину, он получил почетную грамоту и был признан по результатам работы лучшим прокурором республики. Не иначе как станет районным прокурором!
      Для меня ситуация абсолютно ясна. Есть здесь и личная заинтересованность, и политическая составляющая, и личная месть.
      Однако из смысла ст. 381 УПК РФ «Нарушение уголовно-процессуального закона» следует, что состав суда признается незаконным, когда в рассмотрении уголовного дела участвовали: судья, срок полномочий которого истек (БВС РСФСР 1975, № 3. С. 15); судья, лично заинтересованный в исходе дела (Сборник по вопросам уголовного процесса. С. 164), (п. 13 Комментария к УПК РФ).
      Мировой судья Малюткин ждал решения о своей дальнейшей судейской карьере.
      Когда он, с нарушением процессуальных, норм принял мое дело к своему рассмотрению, сроки полномочий его как мирового судьи истекли. Он продолжал работать в этом качестве по временному распоряжению председателя Верховного суда Чувашской Республики П. Ф. Юркина.
      В это же время он подал документы в Квалификационную коллегию судей РФ на утверждение в качестве федерального судьи. Те, кто, пытаясь угодить гр-ну Федорову и добиться для меня обвинительного приговора, выгадывал, кому из судей поручить рассмотрение дела, учитывали эти факторы.
      Повторяю — говорить о независимости следователя Толстова, судьи Малюткина, государственного обвинителя Юркина (родного сына бывшего председателя ВС ЧР П. Ф. Юркина) не приходится. Все они зависят от благоволения гр-на Федорова. Зависит их карьера, материальное положение, благополучие их семей. Для них чрезвычайно важно было добиться для меня обвинительного приговора. И сделать это так, чтобы вышестоящими инстанциями он не был отменен.
      Зависимостью от главы исполнительной власти Чувашии обусловлена предвзятость следствия, которое проводилось прокурором Толстовым, неадекватное поведение судьи Малюткина, противоречивый приговор судьи Рябиной, намеренное отбрасывание всех существенных доводов, которые приводил я, мои адвокаты, свидетели в мою защиту.
      Уже в том, что мировой судья Малюткин, идя на поводу у представителей якобы «потерпевшего» Федорова, пытался поместить меня в психиатрическую больницу, усматриваются все признаки ст. 413 УПК РФ «Основания возобновления производства по уголовному делу ввиду новых или вновь открывшихся обстоятельств». Из нее следует, что преступные действия — это деяния, совершенные в результате злоупотребления должностным положением дознавателя, следователя, прокурора или судьи, совершенные из корыстной или иной личной заинтересованности в целях недопущения принятия по делу законного и обоснованного решения.
      Такими преступными злоупотреблениями являются: … привлечение следователем заведомо невиновного к уголовной ответственности, повлекшее постановление необоснованного и незаконного приговора. К преступным злоупотреблениям относятся и такие действия этих лиц, как подлог процессуальных документов, умышленная порча или изменение вида вещественных доказательств, изъятие документов, протоколов следственных и судебных действий и т. д., если эти действия привели к неправильному разрешению дела (п. 7 Комментария к ст. 413).
      Прошу суд обратить внимание на то, что в материалах дела неожиданно появились показания двух свидетелей, которые будто бы обнаружили (или разносили?) листовки с материалом, который гражданин Федоров посчитал клеветническим, в Ленинском районе города Чебоксары. Вплоть до окончания расследования этих материалов не было, а потом они вдруг появились. В суде первой инстанции это вскрылось, когда заслушивали показания свидетеля Абукина.
      Думаю, что они сознательно помещены в дело «задним числом», чтобы оправдать факт расследования заявления гр-на Федорова в Ленинской прокуратуре г. Чебоксары, хотя сам Федоров утверждает, что листовку он обнаружил в своем почтовом ящике. Проживает же он на улице Сверчкова, в Московском районе г. Чебоксары, и дело, естественно, должно было рассматриваться в Московской районной прокуратуре г. Чебоксары. Там же, в Московском районном суде г. Чебоксары, а отнюдь не в Калининском, как сейчас, должны были бы решать, что делать с материалами расследования.
      Толстов, видимо, забыл, что 5 декабря 2003 года направил в мой адрес и в адрес и.о. начальника отдела по надзору за соблюдением федерального законодательства прокуратуры Чувашии Арсентьевой З. В. ответ № 671-03 на 7-469-03 от 03.12.03 г. Он сообщал мне: «Обращение Молякова И. Ю. от 3 декабря 2003 года по факту задержания распространителей агитационных материалов в Ленинском РОВД г. Чебоксары прокуратурой Ленинского района г. Чебоксары рассмотрено.
      В ходе проведенной проверки были изучены Книги учета лиц, доставленных в Ленинский РОВД и ТОМ Ленинского РОВД г. Чебоксары, в ходе чего установлено, что в период с 16.10 по 22.10.2003 г. гр. Пахомов Дмитрий Борисович, Волков Иван Александрович, Васильев Андрей Витальевич доставленными в названные учреждения не значатся.
      Опрошенный Волков И. А., данные которого имеются в Книге учета лиц, доставленных в Ленинский РОВД г. Чебоксары, пояснил о том, что он ни 17.10.2003 г., ни 21.10.2003 г. в Ленинский РОВД г. Чебоксары не доставлялся.
      Достаточных оснований для принятия актов прокурорского реагирования по результатам проверки не имеется».
      Мои доверенные лица обратились с заявлением 3 декабря 2003 года. Толстов утверждает, что никто в Ленинском районе с моими агитационными материалами не задерживался. 5 декабря 2003 года он выслал за своей подписью в мой адрес документ, где признает: агитационные материалы моего предвыборного штаба на территории Ленинского района г. Чебоксары не распространялись. Что подтверждено Книгами учета лиц, доставленных в Ленинский РОВД и ТОМ Ленинского РОВД.
      Уже в ходе рассмотрения дела у судьи Рябиной «потерпевший» Федоров окончательно запутал ситуацию своими показаниями. То он говорил, что обнаружил листовку в своем почтовом ящике, а потом заявил, что доставлена она была ему в служебный кабинет некими представителями спецслужб. Рабочий кабинет гр-на Федорова расположен в Ленинском районе г. Чебоксары.
      Считаю, что нормы УПК о подследственности и подсудности грубейшим образом оттого и нарушались, чтобы всю «операцию» провести через зависимых прокуроров и судей, готовых выполнить политический заказ.
      Неприятности начались, когда дело следователем Толстовым с нарушениями норм УПК было передано мировому судье Малюткину.
      Выяснилось, что статьи, в написании которой меня напрямую обвиняет гр-н Федоров, я не писал. Уже в ходе судебных заседаний мной была предъявлена рукопись этой статьи, написанная не мной, а совершенно другим человеком. Есть и свидетели, подтверждающие этот факт.
      А ведь на голословном утверждении гр-на Федорова, что я — создатель печатного материала, выстроено всё обвинение следователя Толстова. На нем же основано и так называемое обвинительное заключение. Да и куда было деваться прокурорам, если сам президент (!) ясно указал, кто клеветник и кто клевету распространял.
      В ходе следствия мы (я и мой адвокат) предлагали прокурору Толстову выслушать свидетелей, которые бы указали, что я к написанию и распространению материала не имею никакого отношения. Сами эти свидетели ходатайствовали о том, чтобы их допросили.
      Но все эти ходатайства были отклонены. Это отражено в материалах дела. Ниже я укажу те статьи УПК, которые этим были нарушены.
      Следователь Толстов целенаправленно «отрабатывал» только одну, выгодную для гр-на Федорова, версию. Он не стал проверять информацию о том, что я к вышеупомянутой листовке не имею отношения. Он не удосужился найти рукопись статьи, либо иной материальный носитель, который бы доказывал, что текст создан именно мной, Моляковым И. Ю.
      Толстов, видимо, был уверен, что высокие покровители в обиду его не дадут. Он сочинил обвинительное заключение, не обнаружив никаких материальных свидетельств того, что текст написан именно мной.
      И вдруг появились доказательства моей невиновности! Это вызвало панику, замешательство и у гособвинителя (что ему теперь делать с обвинительным заключением?), и у представителей Федорова адвокатов Шарапова и Котока.
      Нужно было срочно спасать ситуацию! Никак нельзя было отправлять дело обратно в прокуратуру.
      Адвокаты Шарапов и Коток тут же заявили, что меня необходимо подвергнуть судебно-психиатрической экспертизе. Были выдвинуты нелепые доводы о ее необходимости.
      Практически сразу же судья Малюткин, в точности воспроизведя доводы представителей Федорова и проигнорировав мои доводы и возражения моего адвоката Ильина В. А., вынес постановление о проведении стационарной судебно-психиатрической экспертизы. Это приостановило весь ход дела почти на пять месяцев. Всё время я находился в тюрьме.
      После многочисленных проволочек, 10 марта 2005 года, было вынесено решение о незаконности постановления судьи Малюткина по поводу экспертизы. Казалось бы, можно приступать к рассмотрению дела. Но! Из тюрьмы меня выпустили только 20 апреля. Лишь 27 июня судья Рябина вынесла приговор, а апелляция началась только 11 октября.
      Цель очевидна: при отсутствии уверенности в благоприятном для гр-на Федорова исходе получить как можно больше времени, чтобы решить, что делать.
      В материалах дела имеется экспертное заключение специалистов Института русского языка им. Виноградова Российской Академии наук. В нем говорится, что в статье, которую обнаружил гр-н Федоров, можно обнаружить признаки клеветы. Но в экспертном заключении нет вывода, что статью написал именно я. Следователь Толстов не поставил вопрос о моем авторстве. Он сразу написал, что автор — Моляков.
      После появления прямых доказательств того, что автор — не я, не только обвинительное заключение, но и текст экспертизы потеряли какой-либо смысл. Поэтому я ходатайствую об исключении ее из материалов уголовного дела.
      Что должны были доказать следователь Толстов и курировавшие его прокуроры?
      В соответствии в общей частью УК РФ преступление — выбираемый человеческий поступок, в котором находят выражение сознание и воля человека. Воля — это психологический критерий, характеризующий способность сознательно реагировать на события в окружающем мире, самостоятельность суждений и поступков.
      Следователь Толстов должен был бы выявить и доказать признаки преступления, совершенного именно мною. Т. е. общественную опасность, виновное совершение, уголовно-правовую противоправность деяния.
      Воля, лежащая в основе преступления, предполагает сознательность и непосредственность совершения деяния. Ч. 1 ст. 129 УК РФ указывает, что клевета есть распространение заведомо ложных сведений, порочащих честь и достоинство другого лица. Ч. 2 ст. 129 утверждает, что клевета наказывается, если она содержится в публичном выступлении, публично демонстрирующемся произведении или средствах массовой информации.
      В той же общей части УК преступления определяются как единичные, продолжающиеся или длящиеся, а субъективная сторона преступления — это его цели или мотивы.
      Объективная сторона преступления, предусмотренного ст. 129 УК РФ, состоит в распространении заведомо ложных сведений о потерпевшем (или его родственниках, даже умерших). Это подразумевает сообщение одному или нескольким лицам вымышленных или искаженных сведений о другом человеке, его действиях и высказываниях. Ложные сведения могут быть распространены в любой форме: устно, письменно, в виде изображения, но это всегда активные действия (!).
      Из ч. 1 ст. 14 УК РФ следует, что преступление — это деяние (поступок). Действие же предполагает активность, механическое движение, высказывание. Началом преступного действия признается момент его совершения либо момент возникновения угрозы причинения вреда.
      Ч. 2 ст. 25 УК РФ гласит: наличие прямого умысла предполагает предвидение или желание наступления преступных последствий. Субъективная сторона клеветы, как следует из комментария к ст. 129 УК РФ, означает клевету, выраженную в прямом умысле. Оконченным преступлением клевета является в момент распространения заведомо ложных сведений.
      Субъектом преступления может быть любое лицо, достигшее шестнадцати лет, которое распространяет ложные порочащие сведения о потерпевшем. Автором ложных сведений может быть как сам распространитель, так и другое лицо.
      Квалифицированный состав клеветы установлен в ч. 2 ст. 129: она выражается в публичном выступлении, публично демонстрирующемся произведении или средствах массовой информации.
      Публичное выступление подразумевает высказывание клеветнических измышлений при большом стечении народа, в ходе проведения массового мероприятия. Публично демонстрирующимся произведением является любое по жанру и форме произведение (книга, кинофильм, плакат, картина и т. д.). Под средством массовой информации понимается периодическое печатное издание, радио-, теле-, видеопрограмма, кинохроникальная программа, иная форма периодического распространения массовой информации.
      Вывешивание в общественных местах заявлений, обращений, листовок также подпадает под признак публичности, поскольку и в этом случае факты или сведения, содержащие клевету, становятся известными неограниченному кругу людей.
      Клевета отличается от оскорбления. Обязательным элементом клеветы является распространение заведомо ложных, порочащих другое лицо измышлений о конкретных фактах, касающихся потерпевшего.
      Известно, что состав преступления есть совокупность объективных и субъективных признаков. Гл. 5 УК РФ говорит о предмете доказывания. Следователю Толстову после получения заявления от гражданина Федорова нужно было установить обстоятельства, относящиеся к событию преступления (его объективную сторону), виновность обвиняемого и мотивы преступления (его субъективную сторону).
      При этом ч. 2 гл. 5 УК РФ предусматривает запрет объективного вменения, поскольку для признания деяния преступным необходимо доказать его субъективную сторону, в частности, форму вины.
      Объектом преступления являются общественные отношения и ценности, на которые посягает виновный, физическое совершение самого общественно опасного деяния (внешняя сторона преступления, субъектом которого является физическое и вменяемое лицо определенного возраста).
      Субъективная сторона преступления — это психическое отношение субъекта к совершаемому (внутренняя сторона преступления).
      Следователь Толстов в обвинительном заключении должен был доказать состав преступления, поскольку отсутствие хотя бы одной из двух сторон состава означало бы его несовершение, т. е. отсутствие ответственности того человека, которого обвиняют.
      Часть 2 ст. 9 УК РФ говорит о необходимости установления точного времени совершения преступления — времени совершения общественно опасного деяния.
      Гр-н Федоров в своем заявлении в прокуратуру сообщает: Моляков сочинил клеветническую статью (лично сам!), распространил ее и сделал это в совершенно определенный период времени — в конце ноября 2003 года (с 25 по 27 ноября), поскольку статью он обнаружил и тут же написал заявление прокурору.
      Это же гр-н Федоров подтвердил в показаниях, которые он дал следователю в качестве потерпевшего. Т. е. неоспоримо должны были быть подтверждены эти сведения, ведь уже, как я упоминал, у Рябиной он показал иное — листовку ему доставили в служебный кабинет.
      Видел ли кто, помимо гр-на Федорова, что я лично (а распространение клеветы, как было сказано выше, есть конкретное физическое деяние конкретного физического лица) рассовывал, раскидывал по почтовым ящикам, распространял среди людей упомянутую листовку? Этого никто не видел, никто не может подтвердить, что я в устной форме, публично высказывал намерение распространить текст именно этого содержания.
      Следствие никак не доказало, что именно в этот период (25–27 ноября 2003 года) мною было совершено распространение этого материала. Прокуратура даже и не пыталась глубоко проверить, а видел ли лично гр-н Федоров, как я распространял текст, который он посчитал клеветническим.
      Объективной стороны деяния и быть не могло, так как я в этот период вообще отсутствовал в городе Чебоксары. Целыми днями я находился на выезде, выступал с агитационными речами, в частности, в городе Новочебоксарске. Лично писать, лично распространять этот текст у меня не было никакой возможности. И это неоспоримо подтверждается показаниями свидетелей. Я вообще не знал, что подобная статья написана, что она распространяется.
      Я также лично не давал никаких устных или письменных распоряжений, не высказывал просьб оплатить из избирательного фонда печатание именно этого материала, в котором якобы содержится клевета. Никаких свидетельств, подтверждающих это объективное обстоятельство, в материалах дела также не имеется.
      Неоспоримо доказывается, что не я автор вышеупомянутого текста.
      У следствия оставалась слабая надежда доказать мою виновность, подтвердив, что найденная гр-ном Федоровым листовка — средство массовой информации (этого требует ч. 2 ст. 129).
      Логика обвинения проста: я будто бы написал статью, поместил её в листовку, листовка — это средство массовой информации (при условии периодичности ее появления), затем дал указание оплатить именно эту листовку из избирательного фонда, а потом еще распорядился ее распространять.
      Ничего этого не было, но если бы удалось доказать, что листовка, будто бы найденная гр-ном Федоровым, обладает характером периодичности, то, по мнению следствия, легче было бы доказать мою вину. В материалах дела имеется некая справка, составленная чиновниками нижегородского регионального управления по средствам массовой информации, которые в предположительной форме заявляют, что найденную гр-ном Федоровым листовку можно считать периодическим средством массовой информации.
      По этой же листовке пытались судить предпринимателя Лошакова. Но судья признал, что эта листовка средством массовой информации не является. Это решение гораздо весомее, чем справка нижегородских чиновников. Его никто не отменил, но мировой судья Рябина почему-то посчитала заключение из Нижнего Новгорода за доказательство.
      Если эта листовка — не средство массовой информации, то судить меня за клевету можно было бы только в случае личного создания (написания) текста, либо личного распространения данного материала. Т. е. в случае, если бы гр-н Федоров лично застал меня за распространением данного материала, задержал, доставил в милицию (или вызвал в милицию), и в присутствии понятых был бы составлен протокол задержания и изъятия.
      Обнаруженная гр-ном Федоровым листовка — не средство массовой информации, а следовательно, судить меня по 129-й статье УК РФ нет никакой возможности.
      Во многих регионах России в ходе выборных кампаний были попытки завести уголовные дела по факту опубликования материалов в виде листовок. Но листовка, как признавалось в ходе этих судебных разбирательств, не является средством массовой информации. Дела закрывались. Приговоров не было.
      Никаких субъективных намерений (умысла) что-то сочинять про Федорова, про его семью у меня и быть не могло. Я считаю, что достичь каких-то позитивных результатов на выборах, распространяя негативные материалы о ком-то, довольно трудно. Сегодня (я понимаю это как человек, неоднократно участвовавший в выборах) избиратель гораздо лучше реагирует на предлагаемые конкретные позитивные программы, а не на негативные сведения о каких-то личностях.
      В ходе выборной кампании в Госдуму РФ моим соперником Федоров Н. В. не был. Какой же был смысл для меня лично публиковать негативные материалы именно о нем? Гораздо эффективнее было бы сочинять что-то о непосредственных соперниках.
      4 ноября 2002 года тот же прокурор Толстов, гособвинитель Юркин, адвокат Шарапов добились в отношении меня приговора по той же 129-й статье. Мне дали условно 1,5 года, испытательный срок — 2 года. В ноябре 2003 года срок еще не истек. Я понимал, что гр-н Федоров, его окружение будут внимательно отслеживать каждый мой шаг, выискивать любую зацепку, чтобы завести уголовное дело, довести его до суда, добиться для меня реального лишения свободы.
      Мой умысел состоял в том, чтобы быть осторожным. Я взрослый человек, у меня семья, дети, которые требуют постоянного наблюдения. Рисковать, писать и распространять что-то про гр-на Федорова или его семью у меня не было никакого стремления. Доказать обратное следователь Толстов не смог. В обвинительном заключении никак не обоснована субъективная сторона состава преступления.
      Отсутствуют и субъективный, и объективный аспекты состава преступления.
      Ст. 24 УПК РФ «Основания отказа в возбуждении уголовного дела или прекращения уголовного дела» указывает: отказ следует, если отсутствует состав преступления (ч. 1 ст. 1) и если в деянии не обнаружен состав преступления (ч. 1 ст. 2). В соответствии с этой статьей следователь Толстов не должен был это дело передавать в суд.
      В ст. 42 УПК РФ говорится, что потерпевший не вправе уклоняться от явки по вызову дознавателя, следователя, прокурора в суд (ч. 5 п. 1). При неявке потерпевшего по вызову без уважительных причин он может быть подвергнут приводу (ч. 6). Гр-на Федорова никто никуда повестками не вызывал. К нему ходили для того, чтобы получить показания. Свидетельство заинтересованности, предвзятости следствия здесь очевидно.
      Меня же неоднократно, без всяких к тому причин, при помощи милиции доставляли к следователю Толстову, хотя повесток мне никто не высылал, от явки к следователю я не уклонялся. Цель — оказание психологического воздействия, попытка сломить мое сопротивление. И это свидетельство предвзятости следствия.
      Ст. 73 УПК РФ «Обстоятельства, подлежащие доказыванию».
      При производстве по уголовному делу подлежат доказыванию: событие преступления (время, место, способ и другие обстоятельства совершения преступления) (ч. 1 п. 1); виновность лица в совершении преступления, форма его вины и мотивы (ч. 1 п. 2); обстоятельства, характеризующие личность обвиняемого (ч. 1 п.3). Ничего этого в ходе следствия не доказано. Ст. 73 УПК грубо нарушена.
      Ст. 81 УПК РФ «Вещественные доказательства».
      Вещественными доказательствами признаются любые предметы… иные предметы и документы, которые могут служить средствами для обнаружения преступления и установления обстоятельств уголовного дела (ч. 1 п.3).
      Следствие не обнаружило и даже не пыталось обнаружить рукопись статьи, о которой говорит гр-н Федоров. Не искали никаких иных материальных носителей, которые неопровержимо доказывали бы, что автор статьи именно я.
      Ст. 88 УПК РФ «Правила оценки доказательств».
      В случаях, указанных в части второй ст. 75 УПК РФ (доводы, основанные на предположениях, догадках), прокурор, следователь, дознаватель признает доказательство недопустимым.
      Все доводы, заложенные в обвинительное заключение, основаны на предположениях. Никто не удосужился серьезно проверить доводы, изложенные в заявлении гр-на Федорова.
      Ст. 159 УПК РФ «Обязательность рассмотрения ходатайства».
      Следователь, дознаватель обязан рассмотреть каждое заявленное по уголовному делу ходатайство в порядке, установленном главой 15 УПК РФ (уголовное судопроизводство осуществляется на основе состязательности сторон).
      При этом подозреваемому или обвиняемому, его защитнику, а также потерпевшему, гражданскому ответчику или их представителям не может быть отказано в допросе свидетелей, производстве судебной экспертизы и других следственных действий, если обстоятельства, об установлении которых они ходатайствуют, имеют значение для уголовного дела.
      Мне в этом было безосновательно отказано, хотя ходатайства и мои, и моего адвоката, и свидетелей, желавших дать показания, в деле имеются. Грубейшее нарушение норм УПК, предусматривающих состязательность, равенство сторон. Зачем это было сделано Толстовым, я объяснил выше. Если бы требования статьи 159 УПК РФ были выполнены, то не удалось бы составить никакого обвинительного заключения и передать дело в суд.
      Ст. 162 УПК РФ «Сроки предварительного следствия».
      Следователь в письменном виде уведомляет обвиняемого и его защитника, а также потерпевшего и его представителя о продлении срока предварительного следствия (ч. 8).
      Дело против меня возбуждено 4 декабря 2003 года. Толстов передал обвинительное заключение в суд предположительно в конце апреля. Ни о продлении, ни о самом возбуждении уголовного дела против меня я не был уведомлен. Вижу в этом нарушение норм равенства и состязательности. Известно, что после двух месяцев следствия, т. е. 4 февраля 2004 года, я должен был быть уведомлен о продлении. В это время я вообще не знал, что уголовное дело вообще существует (ч. 1 ст. 162 УПК РФ).
      Ст. 171 УПК РФ «Порядок привлечения в качестве обвиняемого».
      Чтобы привлечь меня в качестве обвиняемого, должно было быть составлено описание преступления с указанием времени, места его совершения, а также иных обстоятельств, подлежащих доказыванию в соответствии с пунктами 1–4 части первой статьи 73 УПК РФ.
      Всё это не исследовалось. Имело место простое воспроизведение доводов, указанных гр-ном Федоровым в заявлении.
      Ст. 188 УПК РФ «Порядок вызова на допрос».
      Свидетель, потерпевший вызывается на допрос повесткой, в которой указывается, кто и в каком качестве вызывается, к кому и по какому адресу. Там же обозначается дата и время явки на допрос, а также последствия неявки без уважительных причин (ч. 1).
      Гр-н Федоров никакими повестками никуда не вызывался. Мне тоже никаких повесток не высылали. Меня сразу хватали на улице, а однажды (10 апреля 2004 года) — прямо в ходе общественного мероприятия. Сотрудниками милиции я доставлялся к следователю Толстову без всяких повесток.
      Ст. 208 УПК РФ «Основания, порядок и сроки приостановления предварительного следствия».
      Предварительное следствие приостанавливается при наличии одного из следующих оснований:
      — лицо, подлежащее привлечению в качестве обвиняемого, не установлено (ч. 1 п. 1). Следователь Толстов обязан был принять к рассмотрению заявления от всех свидетелей и до установления всех точных обстоятельств дела он вполне мог приостановить рассмотрение уголовного дела, если боялся закрыть дело и тем «обидеть» высокого заявителя.
      До приостановления предварительного следствия следователь выполняет все следственные действия, производство которых возможно в отсутствие подозреваемого или обвиняемого, и принимает меры по его розыску, либо установлению лица, совершившего преступление (ч. 5).
      Никаких реальных действий по розыску авторов статьи, фигурирующей в заявлении гр-на Федорова, не предпринималось.
      Ст. 209 УПК РФ «Действия следователя после приостановления предварительного следствия» (ч. 2 п. 1).
      После приостановления предварительного следствия следователь: в случае, предусмотренном пунктом 1 части первой статьи 208 УПК РФ принимает меры по установлению лица, подлежащего привлечению в качестве подозреваемого или обвиняемого. Следователь Толстов не выполнил требование этой статьи.
      Ст. 210 УПК РФ «Розыск подозреваемого, обвиняемого».
      Если место нахождения подозреваемого, обвиняемого неизвестно, то следователь поручает его розыск органам дознания, о чем указывает в постановлении о приостановлении предварительного следствия или выносит отдельное постановление.
      Следователь Толстов никого искать не пытался. Для него почему-то изначально было ясно, что виноват именно я.
      Ст. 212 «Основания прекращения уголовного дела и уголовного преследования» давала следователю Толстову возможность на законных основаниях прекратить надуманное уголовное дело. Этого сделано не было.
      Ст. 217 УПК РФ «Ознакомление обвиняемого и его защитника с материалами уголовного дела».
      По окончании ознакомления обвиняемого и его защитника с материалами уголовного дела следователь выясняет, какие у них имеются ходатайства или иные заявления. При этом у обвиняемого и его защитника выясняется, какие свидетели, эксперты, специалисты подлежат вызову в судебное заседание для допроса и подтверждения позиции стороны защиты (ч. 4).
      При этом должен был быть составлен протокол. Требования эти были следователем Толстовым проигнорированы. Никаких документальных свидетельств о том, что эти требования выполнены, в материалах дела нет. То есть нарушена статья 218 УПК РФ «Протокол ознакомления с материалами уголовного дела».
      Ст. 219 УПК РФ «Разрешение ходатайства».
      В случае полного или частичного отказа в удовлетворении заявленного ходатайства следователь выносит об этом постановление, которое доводит до сведения заявителя. При этом ему разъясняется порядок обжалования данного постановления (ч. 3).
      С нашей стороны были свидетели. Об их допросе ходатайствовали и я, и мой адвокат. Нам было отказано без разъяснений.
      Ст. 5 УПК РФ «Основные понятия, используемые в настоящем кодексе» (пункт 11 Комментария).
      Как следует из ст. 151 УПК, следователем, т. е. лицом, уполномоченным осуществлять предварительное следствие, а также иные, предусмотренные УПК полномочия, может быть лишь то лицо, которое работает в должности следователя, старшего следователя, следователя по особо важным делам и т. п. в следственном подразделении органов прокуратуры, ФСБ, внутренних дел, Госкомитета по контролю за оборотом наркотических и психотропных средств.
      Прокурор Толстов работает в должности заместителя прокурора Ленинского района г. Чебоксары. Следователем он не является. Заниматься расследованием заявления гр-на Федорова он не имел права.
      Ст. 16 УПК РФ «Обеспечение подозреваемому и обвиняемому права на защиту» (п. 2 Комментария).
      Органы и должностные лица, осуществляющие уголовное судопроизводство, обязаны удовлетворять ходатайства об истребовании доказательств, могущих иметь значение для дела… Требование это не выполнено.
      Ст. 38 УПК РФ «Следователь» (п. 4 Комментария).
      Первым из полномочий следователя по возбужденному делу законодатель назвал принятие им дела к своему производству или направление его по подследственности. Восприятие этого полномочия как несущественного или само собой разумеющегося — распространенное заблуждение, на практике нередко ведущее к потере доказательств ввиду их недопустимости (см. Комментарий к ст. 74, 75), так как проведение следственных действий по собиранию доказательств следователем (дознавателем), не принявшим дело к производству, означает получение доказательств с нарушением федерального закона. Основываясь на положениях ч. 2 ст. 50 Конституции РФ, Пленум Верховного суда РФ в постановлении от 31 октября 1995 года № 8 разъяснил, что «доказательства должны признаваться полученными с нарушением процессуального закона, если при их собирании и закреплении были наружены гарантированные Конституцией РФ права человека и гражданина или установленный УПК порядок их собирания и закрепления, а также если собирание и закрепление доказательств осуществлено ненадлежащим лицом или органом либо в результате действий, не предусмотренных процессуальными нормами (Сборник постановлений пленумов. Спарк. С. 702) Собирание доказательств прокурором Толстовым, который следователем не является, относительно преступления, которое, по мнению гр-на Федорова, было совершено в Московском районе г. Чебоксары (а прокурор Толстов трудится в Ленинской районной прокуратуре г. Чебоксары) — это и есть деятельность не надлежащего лица или органа.
      Напомню, что оконченным преступлением клевета является в момент распространения заведомо ложных сведений. Если преступления совершены в разных местах, то уголовное дело рассматривается судом, юрисдикция которого распространяется на то место, где совершено большинство расследованных по данному уголовному делу преступлений или совершено наиболее тяжкое из них (ч. 3 ст. 32 УПК РФ «Территориальная подсудность уголовного дела»).
      В деле фигурирует только заявление гр-на Федорова, проживающего в Московском районе города Чебоксары. Из него следует, что место совершения предполагаемого преступления одно — Московский район. О том, что в это же время (в конце ноября 2003 года) аналогичные преступления были совершены в других районах, заявлений от иных лиц, кроме гр-на Федорова, не поступало!
      Ст. 145 УПК РФ «Решения, принимаемые по результатам рассмотрения сообщения о преступлении».
      По результатам рассмотрения сообщения о преступлении орган дознания, следователь или прокурор принимает одно из следующих решений: о передаче сообщения по подследственности в соответствии со ст. 151 УПК РФ, а по уголовным делам частного обвинения в суд в соответствии с частью второй ст. 20 УПК.
      Ст. 152 УПК РФ «Место проведения предварительного расследования». Предварительное расследование может производиться по месту нахождения обвиняемого или большинства свидетелей в целях обеспечения его полноты, объективности и соблюдения процессуальных сроков (ч. 4). Свидетели, проходящие по делу, живут в разных районах города Чебоксары. Я, обвиняемый, проживаю в Московском районе г. Чебоксары. Вывод — расследование должно проводиться следователем прокуратуры Московского района г. Чебоксары.
      Следователь, дознаватель, установив, что уголовное дело ему не подследственно, производит неотложные следственные действия, после чего передает уголовное дело прокурору для направления по подследственности (ч. 5). Т. е. в прокуратуру Московского района г. Чебоксары. Требования ст. 152 УПК прокурором Толстовым грубо нарушены. Уже это нарушение достаточно для возвращения дела из суда обратно в прокуратуру. Пункт 2 части 1-й ст. 236 УПК РФ предписывает ему так поступить. В виды решений, принимаемых судьей на предварительных слушаниях, входит и возвращение уголовного дела прокурору.
      Эту же возможность предусматривает и ст. 237 УПК РФ «Возвращение уголовного дела прокурору». Пункт 1 ч. 1 этой статьи гласит, что судья по ходатайству стороны или по собственной инициативе возвращает уголовное дело прокурору для устранения препятствий его рассмотрения судом. Об этом я перед судом ходатайствовал и сейчас об этом прошу.
      Тем более что пункт 34-й Комментария к ст. 381 УПК РФ «Нарушение уголовно-процессуального закона» прямо говорит об отмене приговора, если подследственность нарушена (БВС РСФСР, 1980. № 6. С. 7). В нашем случае она нарушена грубейшим образом.
      Пункт 5 Комментария к ст. 324 УПК РФ «Порядок производства в суде с участием присяжных заседателей», пусть и не напрямую, но подтверждает, что согласно п. 5 ч. 1 ст. 237 судья вправе возвратить дело прокурору, если при ознакомлении обвиняемого с материалами дела ему не были разъяснены права, предусмотренные ч. 5 ст. 217 УПК РФ. Напомню, что это не было сделано.
      Пункт 8 Комментария к ст. 87 УПК РФ «Проверка доказательств» гласит, что, приступая к проверке доказательства, прежде всего следует убедиться в том, что оно получено после возбуждения уголовного дела надлежащим субъектом уголовного процесса и в результате предусмотренных законом действий. Доказательства, полученные до возбуждения уголовного дела (БВС РФ 1997, № 3. С. 11; 1998, № 8. С. 6–7) или в ходе действий, не предусмотренных законом (БВС РФ, 1996, № 1. С. 6) признаются недопустимыми.
      Прокурор Толстов — ненадлежащий субъект, прокуратура Ленинского района г. Чебоксары не имела никакого права заниматься рассмотрением заявления гр-на Федорова. Прошу суд признать составленные сотрудниками Ленинской прокуратуры документы (в том числе и обвинительное заключение) недопустимыми.
      В материалах дела имеются документы, добытые до возбуждения уголовного дела. Это и справка из Нижнего Новгорода, и экспертиза из Москвы. Их я также прошу считать недопустимыми, так как получены они до того, как уголовное дело было возбуждено не по факту, а непосредственно против меня.
      Нарушена и подсудность рассмотрения моего дела. Дело никак не могло поступить на рассмотрение в Калининский районный суд г. Чебоксары. Преступление-то было совершено в Московском районе. Дело должно было рассматриваться Московским районным судом. То, что Ленинская районная прокуратура г. Чебоксары, нарушившая требования закона о подследственности, направила обвинительное заключение не в Московский районный суд г. Чебоксары, а почему-то в Калининский — тоже грубейшее нарушение, делающее возможное решение суда незаконным.
      Часть 3 статьи 8 УПК РФ гласит, что подсудимый не может быть лишен права на рассмотрение его уголовного дела в том суде и тем судьей, к подсудности которых оно отнесено УПК РФ.
      Ст. 32 УПК РФ «Территориальная подсудность уголовного дела».
      Уголовное дело подлежит рассмотрению в суде по месту совершения преступления (ч. 1).
      Ст. 35 УПК РФ «Изменение территориальной подсудности уголовного дела».
      Если не все участники уголовного судопроизводства по данному уголовному делу проживают на территории, на которую распространяется юрисдикция данного суда, и все обвиняемые согласны на изменение территориальной подсудности данного уголовного дела, то тогда подсудность можно изменить.
      Я — единственный обвиняемый. Проживаю в Московском районе г. Чебоксары. Никакого согласия на изменение подсудности у меня никто не спрашивал. Я такого согласия никому не давал. Подсудность моего дела — Московский, а не Калининский районный суд. Мое дело к рассмотрению в Калининском районном суде принимать не имели права. На этом основании можно вернуть дело обратно в прокуратуру, а приговор Рябиной отменить.
      УПК такую возможность предусматривает. Ст. 227 «Полномочия судьи по поступившему в суд уголовному делу».
      По поступившему уголовному делу судья принимает одно из следующих решений: о направлении уголовного дела по подсудности (ч. 1 п. 1). Но мировой судья Малюткин и судья Рябина этого не сделали.
      Ст. 228 «Вопросы, подлежащие выяснению по поступившему в суд уголовному делу».
      Суд обязан выяснить, подсудно ли уголовное дело данному суду (пункт 1).
      Ст. 236 «Виды решений, принимаемых судьей на предварительном слушании».
      По результатам предварительного слушания судья принимает одно из следующих решений: о направлении уголовного дела по подсудности в случае, предусмотренном частью пятой настоящей статьи (ч. 1 п. 1).
      Если в ходе предварительного слушания прокурор изменяет обвинение, то судья также отражает это в постановлении и в случаях, предусмотренных настоящим кодексом, направляет уголовное дело по подсудности (ч. 5). Мировой судья Малюткин не принял этого решения, чем грубо нарушил УПК.
      Ст. 8 УПК РФ «Осуществление правосудия только судом».
      Пункт 4 Комментария: несмотря на то, что в комментируемой статье говорится о недопущении лишения права на рассмотрение уголовного дела в том суде и тем судьей, к подсудности которого оно отнесено УПК, лишь подсудимого, в силу ч. 1 ст. 47 Конституции РФ, такого права не может быть лишено любое лицо, в том числе обвиняемый и потерпевший, обжалующие в суд действия и решения органов предварительного расследования.
      Подсудность уголовных дел суду определяется исходя из территориального, предметного (родового), персонального признаков, а также в зависимости от полномочий различных судов (см. Комментарий к ст. 61–63).
      При решении вопроса о праве конкретного судьи на рассмотрение того или иного уголовного дела должно учитываться не только наличие у него судейского статуса, но и уровень, и местонахождение суда, в котором он работает, а также отсутствие предусмотренных УПК обстоятельств, исключающих участие данного судьи в деле.
      Конституционный суд РФ в постановлении от 16 марта 1998 г. № 9-П признал не соответствующим Конституции РФ произвольное изменение подсудности уголовных дел во внепроцессуальной форме и в отсутствие прямо указанных в законе оснований и условий для этого (ВКС РФ, 1998, № 3) (см. Комментарий к ст. 31–36) (п. 6 Комментария).
      Очевидно, что в моем случае эти требования грубым образом нарушены.
      Ст. 32 УПК РФ «Территориальная подсудность уголовного дела».
      Подсудность по территориальному признаку означает, что уголовное дело рассматривается в суде по месту совершения преступления (п. 1 Комментария).
      Если преступление было начато в месте, на которое распространяется юрисдикция одного суда, а окончено в территориальных пределах юрисдикции другого суда, то подсудность дела о таком преступлении определяется по месту окончания предварительного расследования.
      Аналогичные ситуации могут быть при решении вопроса о подсудности дела мировому судье и районному суду. Приведенные ситуации лишь подтверждают, что признаки (территориальный и предметный, территориальный и персональный) подсудности только в совокупности могут указать на конкретный суд, который должен рассмотреть то или иное уголовное дело.
      По смыслу этого разъяснения выходит: если расследование велось Ленинской районной прокуратурой г. Чебоксары, то и передано дело должно было быть в Ленинский районный суд г. Чебоксары, но никак не в Калининский районный суд г. Чебоксары.
      Что касается совпадения территориальности и предметности, территориальности и персональности, то, как было сказано выше, листовка, т. е. предмет, изначально была найдена в Московском районе (наиболее важный эпизод дела, на который указал якобы потерпевший гр-н Федоров в своем заявлении). Момент завершения распространения сведений произошел в Московском районе. Заявитель и я проживаем на территории Московского района.
      Следовательно, рассмотрение дела Калининским районным судом г. Чебоксары грубо нарушает не только ст. 32 УПК РФ, но и ч. 1 ст. 47 Конституции РФ.
      Полагаю, что люди, сфабриковавшие в отношении меня уголовное дело, пошли на эти нарушения из опасения, что ни в Московском, ни в Ленинском районных судах г. Чебоксары, из-за очевидных нарушений, дело к рассмотрению просто не примут. Там не найдется подходящих «кадров», способных «отработать» очевидный политический заказ и вынести нужное решение.
      Ст. 35 УПК РФ «Изменение территориальной подсудности уголовного дела».
      Вопрос о порядке и условиях изменения территориальной подсудности регламентируется статьей 47 (ч. 1) Конституции Российской Федерации. Она гласит: «Никто не может быть лишен права на рассмотрение его дела в том суде и тем судом, к подсудности которого оно отнесено законом». Столь жесткая формулировка, воспринятая вначале буквально, оказалась непосильной для судов России в силу специфики их построения: наличия в основном звене федеральной системы судов общей юрисдикции (районные суды) свыше трети судов, состоящих из 1–2 судей.
      В силу указанного обстоятельства в ряде случаев становится невозможным рассмотрение дела в том суде и тем судьей, к подсудности которых оно отнесено (недопустимость повторного участия судьи, удовлетворение заявленного судье отвода, длительная болезнь судьи и т. п.) (п. 1 Комментария).
      Пленум Верховного суда РФ в постановлении от 31 октября 1995 года № 8 «О некоторых вопросах применения судами Конституции РФ при осуществлении правосудия» разъяснил: «Если рассмотрение дела в том суде и тем судьей, к подсудности которого оно отнесено законом, невозможно (например, в связи с недопустимостью повторного участия судьи в рассмотрении дела, наличие обстоятельств, устраняющих судью от участия в рассмотрении дела или создающих невозможность рассмотрения дела в данном суде), председатель вышестоящего суда вправе передать дело для рассмотрения в другой ближайший суд того же уровня (звена) с обязательным извещением сторон о причинах передачи дела» (Сборник постановлений Пленумов. Спарк. С. 700) (п. 2 Комментария).
      Никто лично меня, моего адвоката письменно не уведомлял о том, почему была изменена подсудность. Меня лишили права в судебном порядке обжаловать это решение.
      Конституционный суд РФ критически оценил отсутствие в УПК РФ 1960 года, во-первых, круга оснований передачи дела из одного суда в другой и, во-вторых, отсутствие в уголовно-процессуальном законе требования по поводу передачи дела руководителем вышестоящего суда посредством внесения мотивированного судебного акта (ВКС РФ, 1998, № 3). В УПК РФ этот пробел восполнен (ч. 3 ст. 35) (п. 3 Комментария).
      Никакого судебного акта суда вышестоящей инстанции о передаче дела для рассмотрения именно в Калининский районный суд г. Чебоксары вынесено не было. Значит, грубо нарушено решение КС РФ, а также ст. 35 УПК РФ.
      Представленные в ст. 35 УПК РФ положения, определяющие основания и порядок изменения подсудности с отступлениями от территориального признака подсудности, учли те трудности, которые возникают на практике. Их правила (ст. 35) не следует рассматривать как лишение гражданина права на рассмотрение дела тем судьей и тем судом, которым они подсудны. Установленные комментируемой статьей правила — это основания и порядок вынужденного изменения подсудности. Все перечисленные в ст. 35 мотивы совершенно не подходят для города Чебоксары. Как неоднократно заявлялось в многочисленных публичных выступлениях председателя Верховного суда ЧР П. Ф. Юркина, судейский корпус г. Чебоксары (и на районном уровне, и на уровне мировых судей) укомплектован полностью. Объяснить изменение подсудности нехваткой судей никак невозможно. Вообще ни одна причина, указанная в ст. 35 УПК, к моему случаю не подходит.
      Изменение подсудности может иметь место по ходатайству сторон или по инициативе председателя суда только в тех случаях, которые перечислены в ч. 1 ст. 35, а в одном случае (п.п. «б» и п. 2 ч. 1) требуется согласие всех обвиняемых на изменение подсудности (п. 5 Комментария).
      Обвиняемый в деле только я один. Не у кого больше спрашивать согласия. Никаких ходатайств сторон об изменении подсудности в деле не имеется.
      Необходимо иметь в виду, что председатель вышестоящего суда или его заместитель изменение территориальной подсудности уголовного дела, согласно новой редакции ч. 3 ст. 35 (см. ФЗ от 21 июня 2003 г. (4 июля 2003 г.), № 92-ФЗ-СЗ РФ № 27 (ч. 1) ст. 2706), рассматривают в судебном заседании.
      Никакого судебного заседания под председательством судьи вышестоящей инстанции по поводу изменения подсудности не проводилось.
      Ст. 261 УПК РФ «Открытие судебного заседания».
      …Суд наделяется полномочиями принимать решения об отложении или приостановлении судебного заседания, о направлении дела по подсудности… (п. 3 К). Прошу в соответствии с упомянутой статьей, ввиду грубейших нарушений процессуальных норм, отменить рассмотрение дела в Калининском районном суде г. Чебоксары.
      Сказанного достаточно, чтобы утверждать о предвзятости правоохранительных органов, проявившейся в ходе следствия, а также при решении вопроса о подследственности и подсудности. Известно, что Генеральный прокурор РФ в приказе № 31 (1997 г.), приказе № 39 (2002 г.) определенно потребовал предотвращения обвинительного уклона при собирании доказательств.
      Какие еще факты неоспоримо свидетельствуют об обвинительном уклоне, допущенном в ходе следствия, и о грубом нарушении приказов прокурора РФ № 31 и № 39?
      С. 47 УПК РФ «Обвиняемый».
      Постановление о привлечении в качестве обвиняемого следователь выносит при наличии достаточных доказательств, дающих основания для предъявления обвинения в совершении преступления. Достаточной является такая совокупность доказательств, собранных по уголовному делу, которая позволяет сделать вывод о том, какое совершено уголовно наказуемое деяние, где, когда, каким образом и кем. Поскольку в постановлении о привлечении лица в качестве обвиняемого указывается не только определенное лицо и совершенное им деяние, но и дается юридическая оценка этих деяний (квалификация преступления), к моменту вынесения постановления в деле должны быть доказательства, обосновывающие квалификацию содеянного.
      Выясняется, что никакой достаточной совокупности доказательств не было. Следователь даже не удосужился отыскать рукопись (или иной первоначальный материальный носитель) упомянутой в заявлении гр-на Федорова статьи.
      Опять же из смысла ст. 47 УПК РФ «Обвиняемый» следует, что в ходе следствия ходатайства могут заявляться в любой момент производства по уголовному делу. Отказ можно обжаловать. Поэтому в постановлении следователя об отказе в удовлетворении ходатайства должны быть указаны мотивы, положенные в основу принятого решения, причем решение доводится до сведения обвиняемого, как и любого другого участника процесса, заявившего ходатайство (см. Комментарий к ст. 122) (п. 20 Комментария).
      Никаких вразумительных мотивов в отказе наших ходатайств мы с моим адвокатом от следователя Толстова не получали. Он сознательно отказался брать свидетельские показания у наиболее важных свидетелей, о которых мы просили.
      Напомню, что существуют требования Конституции РФ о недопустимости при осуществлении правосудия использования доказательств, полученных с нарушением федерального закона (ч. 2 ст. 50).
      Требование ст. 75 УПК РФ «Недопустимые доказательства» устанавливает, что доказательства должны признаваться недопустимыми, если при их собирании были нарушены гарантированные Конституцией РФ права человека и гражданина или установленный уголовно-процессуальным законом порядок их собирания и закрепления, а также если собирание и закрепление доказательств осуществлено ненадлежащим лицом или органом, либо в результате действий, не предусмотренных процессуальными нормами (БВС РФ, 1996, № 1, ст. 6) (п. 1 Комментария).
      Нормы подследственности были нарушены, и уже это — грубейшее нарушение ст. 75 УПК РФ и ч. 2 ст. 50 Конституции РФ. Прокурор Толстов имел в распоряжении два заключения специалистов, одно из которых было получено по его запросу.
      Это заключение чиновников Нижегородского регионального управления по средствам массовой информации, из которого следует, что найденную гр-ном Федоровым листовку можно считать периодическим средством массовой информации. Справка эта является недопустимым доказательством, полученным с грубейшими нарушениями норм УПК РФ. Об этом я говорил выше.
      Ст. 47 УПК РФ «Обвиняемый» гласит, что обвиняемый имеет право знакомиться с постановлением о назначении экспертизы, ставить эксперту вопросы и знакомиться с заключениями эксперта (ч. 4 п. 11). Прокурор Толстов сознательно допустил грубейшее нарушение и не ознакомил меня с постановлением о назначении экспертизы в Институте русского языка им. Виноградова РАН (г. Москва).
      Ему нужна была скрытность, внезапность. Он намеревался как можно дольше лишать меня возможности защищаться, доказывать свою невиновность. Меня вообще никто не уведомил о возбуждении в отношении меня уголовного дела.
      О проведении экспертизы в рамках моего уголовного дела чиновниками из Нижнего Новгорода вообще не было вынесено никакого постановления. А ведь статья 74 УПК РФ «Доказательства» четко определяет, какие документы, полученные в иных организациях, могут иметь доказательную силу. Это заключения и показания эксперта (ч. 2 п. 3); заключения и показания специалиста (ч. 3 п. 1) (пункт введен Федеральным законом от 04.07.2003 г. № 92-ФЗ); вещественные доказательства (ч. 3 п. 4).
      Ст. 80 УПК РФ «Заключения и показания эксперта и специалиста» (в ред. ФЗ от 04.07.2003 г. № 92-ФЗ) указывает, что заключения и показания эксперта и специалиста должны быть представлены в письменном виде и содержать исследования и выводы по вопросам, поставленным перед экспертом лицом, ведущим производство по уголовному делу, или сторонами.
      Те же требования статья предусматривает и для заключения специалиста (ч. 3).
      Ни в отношении нижегородской, ни в отношении московской экспертизы мне и моему адвокату никто не предоставил законной возможности задать экспертам и специалистам свои вопросы.
      Ст. 195 «Порядок назначения судебной экспертизы» УПК РФ гласит, что следователь знакомит с постановлением о назначении судебной экспертизы подозреваемого, обвиняемого, его защитника и разъясняет им права, предусмотренные статьей 198 УПК РФ. Об этом составляется протокол, подписываемый следователем и лицами, которые ознакомлены с постановлением (ч. 3).
      Ст. 198 УПК РФ «Права подозреваемого, обвиняемого, потерпевшего, свидетеля при назначении и производстве судебной экспертизы».
      ч. 1 п. 1. При назначении и производстве судебной экспертизы подозреваемый, обвиняемый, его защитник вправе: знакомиться с постановлением о назначении судебной экспертизы;
      п. 2. Заявлять отвод эксперту или ходатайствовать о производстве судебной экспертизы в другом экспертном учреждении.
      п. 3. Ходатайствовать о привлечении в качестве экспертов указанных лиц либо о производстве судебной экспертизы в конкретном учреждении.
      п. 4. Ходатайствовать о внесении в постановление о назначении судебной экспертизы дополнительных вопросов эксперту.
      п. 5. Присутствовать с разрешения следователя при производстве судебной экспертизы, давать объяснения эксперту.
      п. 6. Знакомиться с заключением эксперта или сообщением о невозможности дать заключение, а также с протоколом допроса эксперта.
      Ст. 205 УПК РФ «Допрос эксперта».
      ч. 1. Следователь вправе по собственной инициативе либо по ходатайству лиц, указанных в части 1 статьи 206 настоящего кодекса, допросить эксперта для разъяснения данного им заключения. Допрос эксперта до представления им заключения не допускается.
      Ст. 206 УПК РФ «Предъявление заключения эксперта».
      ч. 1. Заключение эксперта или его сообщение о невозможности дать заключение, а также протокол допроса эксперта предъявляются следователем подозреваемому, обвиняемому, его защитнику, которым разъясняется при этом право ходатайствовать о назначении дополнительной либо повторной судебной экспертизы.
      В отношении обеих экспертиз в ходе следствия грубейшим образом нарушены требования Федерального закона «Об экспертной деятельности…» от 04.07.2003 г. № 92-ФЗ, ст. ст. 47, 74, 80, 195, 198, 75, 205, 206 УПК РФ, они не могут быть признаны допустимыми доказательствами, и я уже ходатайствовал ранее об их исключении из материалов уголовного дела.
      Что касается бумаги, присланной из Нижнего Новгорода, то она вовсе не является никаким экспертным заключением, так как добыта с нарушением ФЗ от 04.07.2003 г. № 92-ФЗ.
      Ст. 76 «Показания подозреваемого» УПК РФ предполагает, что оценка показаний подозреваемого производится в совокупности со всеми собранными и проверенными доказательствами по уголовному делу. Оценка показаний подозреваемого осуществляется на основе внутреннего убеждения соответственно судьи, прокурора, следователя. При этом они должны руководствоваться законом и совестью (см. Комментарий к ст. 17, 88) (п. 13 Комментария).
      Ст. 78 УПК РФ «Показания потерпевшего».
      Потерпевший обязан явиться по вызову на допрос (п. 9 Комментария).
      Основным средством фиксации показаний потерпевшего закон признает протокол. Другие средства фиксации… не имеют процессуального значения (п. 13 Комментария).
      Показания потерпевшего, прежде чем они будут использованы в промежуточных и конечных выводах по делу, должны быть проверены. О способах проверки показания смотри Комментарий к ст. 87 УПК РФ.
      Прокурор Толстов гр-на Федорова на допрос не вызывал. Показаний его не проверял, а принял их буквально, как руководство к действию.
      То есть Толстов основал свое обвинение на противоречивых и предположительных показаниях потерпевших, которые опровергаются другими доказательствами по делу (БВС СССР 1958, № 4, с. 34); которые по обстоятельствам дела могли являться результатом ошибочного восприятия потерпевшим обстоятельств и фактов, имеющих значение для дела (БВС РСФСР 1963, № 3, с. 8). Гр-н Федоров вообще ничего не воспринимал (не видел, что я лично рассовывал листовки по ящикам, не слышал, как я непосредственно просил начать их распространение или же выступал на обозначенную тему устно).
      Ст. 79 УПК РФ «Показания свидетеля».
      В качестве свидетеля правомерно вызывать любое лицо, которому могут быть известны какие-либо обстоятельства, имеющие значение для уголовного дела (п. 5 Комментария). Напомню, что заявленных нами (мной и моим адвокатом) свидетелей прокурор Толстов отказался вызвать без всяких оснований.
      Не имеют доказательственного значения показания свидетеля, не отражающие время (хотя бы примерно), место, другие обстоятельства события, о котором идет речь (БВС СССР, 1978, № 1, с. 12) (п. 8 Комментария).
      Одним из важных условий получения доброкачественных свидетельских показаний является их конкретизация при допросе. Судебная практика придерживается положения, что показания, в которых не указаны хотя бы примерное время, место, обстоятельства события, составляющие предмет допроса, не имеют доказательственного значения (БВС СССР, 1978, № 1, с. 12) (п. 13 Комментария).
      Приговор суда подлежит отмене, если объективность свидетельских показаний, положенных в его основу, вызывает сомнение (БВС СССР, 1961, № 5, с. 26) (п. 13 Комментария).
      Показания гр-на Федорова, зафиксированные в протоколе допроса, в точности воспроизводят его абсолютно бездоказательные заявления в его письме в прокуратуру и никакими объективными качествами не обладают.
      Ст. 85 УПК РФ «Собирание доказательств».
      До возбуждения уголовного дела сотрудники правоохранительных органов действий по собиранию доказательств (кроме осмотра места происшествия, освидетельствования, назначения судебной экспертизы) проводить не могут. Данные, полученные в результате следственных действий, проведенных без возбуждения уголовного дела, не могут быть признаны доказательствами (БВС РСФСР, 1989, № 1, с. 9–10; 1992, № 4, с. 13; БВС РФ 1996, № 11, с. 6–7) (п. 2 Комментария).
      Вместе с тем инициаторами их производства (следственных действий) могут выступать обвиняемый (подозреваемый), защитник. Я и мой защитник вправе заявлять ходатайства о производстве следственных и судебных действий, направленных на собирание доказательств. Указанные ходатайства подлежат обязательному рассмотрению и в случае их обоснованности — удовлетворению. Например, в суде они подлежат рассмотрению и разрешению непосредственно после заявления (Сборник постановлений пленумов. Спарк. С. 466). При этом суд не вправе отклонить ходатайство подсудимого об исследовании обстоятельств, имеющих значение для рассмотрения дела (БВС СССР, 1965, № 2, с. 41) (п. 4 Комментария).
      Ст. 87 УПК РФ «Проверка доказательств».
      …Необходимо всегда стремиться к отысканию первоисточника, производного доказательства, например, лица, от которого свидетелю стали известны сведения о фактах и обстоятельствах, имеющих доказательственное значение. Отсутствие в производном доказательстве указания на источник осведомленности лишает субъекта проверки возможности исследовать доброкачественность первоисточника доказательства, условий восприятия или значимых для дела фактов и обстоятельств, а значит, учесть влияние этих и других факторов на качества и свойства доказательства (п. 19 Комментария).
      Производное доказательство (а именно листовка, которую будто бы обнаружил гр-н Федоров и на основании которой он написал заявление в прокуратуру) может быть использовано в процессе доказывания и при отсутствии первоначального доказательства… В таких случаях требуется исключительно тщательная проверка производного показания, в ходе которой особое внимание необходимо обратить на подтверждение факта и обстоятельств восприятия свидетелем, очевидцем исследуемого события, изучение его личности, анализ характера и содержания отношений, участие в которых обусловило известность лицу значимых для уголовного дела обстоятельств.
      Очевидно, что в ходе следствия ст. 87 УПК РФ была грубо нарушена. Прокурор Толстов никаких первоисточников не искал, а производные доказательства не исследовал.
      Налицо грубейшее нарушение Толстовым ст. 122 УПК РФ «Разрешение ходатайства». В 1-м пункте комментария к ней однозначно утверждается, что дознаватель, следователь, прокурор и судья обязаны рассмотреть и разрешить каждое заявленное по делу ходатайство. При этом они не вправе отказать в допросе свидетелей, производстве экспертизы, других следственных действий или принятии процессуальных решений, если они способствуют объективному и полному исследованию обстоятельств дела, обеспечению прав и законных интересов участников процесса.
      Ст. 144 УПК РФ «Порядок рассмотрения сообщения о преступлении».
      Ч. 2. По сообщению о преступлении, распространенному в средствах массовой информации, проверку проводит по поручению прокурора орган дознания или следователь. Редакция, главный редактор соответствующего средства массовой информации обязаны передать по требованию прокурора, следователя или органа дознания имеющиеся в распоряжении соответствующего средства массовой информации документы и материалы, подтверждающие сообщение о преступлении, а также данные о лице, предоставившем указанную информацию, за исключением случаев, когда это лицо поставило условие о сохранении в тайне источника информации.
      Истребование материалов как проверочное действие выражается в официальном предписании, адресованном администрации учреждения, предприятия, организации, должностному лицу или гражданину представить определенные письменные документы (п. 14 Комментария).
      Лично я следствием о возбуждении уголовного дела уведомлен не был. Но в ходе тайных следственных действий Толстов использовал справку от чиновников территориального управления по средствам массовой информации из Нижнего Новгорода, где говорится, что листовка, найденная будто бы гр-ном Федоровым, — средство массовой информации. Почему же тогда прокурор, как того и требует ст. 144 УПК РФ, сразу же не начал поиски редактора средства массовой информации, чтобы уведомить его о возбуждении уголовного дела и попытаться обнаружить изначальную рукопись текста, установить его автора?
      Ответ один — ни о какой объективности речи быть не могло, дело носило характер откровенного политического заказа.
      Согласно ст. 145 УПК РФ «Решения, принимаемые по результатам рассмотрения сообщения о преступлении», подозреваемому выдается копия постановления о возбуждении уголовного дела (п. 1 ч. 4 ст. 46 УПК РФ). Дело идет с начала декабря 2003 года, но мне никто никаких копий не выдавал.
      Ст. 146 УПК РФ «Возбуждение уголовного дела публичного обвинения».
      Решение о возбуждении уголовного дела принимается при наличии повода и основания к возбуждению уголовного дела, если при этом нет сведений о наличии какого-либо из обстоятельств, исключающих производство по уголовному делу (см. комментарий к ст. 24) (п. 4 Комментария).
      Нарушение порядка возбуждения уголовного дела в соответствии с ч. 2 ст. 50 Конституции РФ влечет признание всех последующих процессуальных действий не имеющими юридической силы. В моем случае ст. 50 Конституции РФ грубо нарушена.
      Но, видимо, самые грубые ошибки прокурором Толстовым были совершены при передаче уголовного дела в суд. В предисловии к УПК РФ сказано, что если в законченном расследованием уголовном деле есть доказательства лишь «признаков преступления», прокурор не должен утверждать обвинительное заключение (обвинительный акт) и направлять дело в суд, а судья не должен вносить его в судебное разбирательство. Когда же речь идет об оправдательном приговоре, здесь существует только три основания: не установлено событие преступления; подсудимый непричастен к совершению преступления; в деянии подсудимого нет состава преступления.
      Ст. 8 УПК РФ «Осуществление правосудия только судом».
      Из принципа осуществления правосудия только судом (Постановление Конституционного суда РФ от 28 ноября 1996 г., № 19-П), следует, что никакой иной орган не может принимать на себя функцию отправления правосудия, а с другой стороны, на суд не может быть возложено выполнение процессуальных функций, не согласующихся с его положением органа правосудия (ВКС РФ, 1996, № 5) (п. 3 Комментария).
      Ст. 15 УПК РФ гласит, что функции обвинения, защиты и разрешения уголовного дела отделены друг от друга и не могут быть возложены на один и тот же орган или одно и то же должностное лицо (ч. 2). Часть 3: Суд не является органом уголовного преследования, не выступает на стороне обвинения или стороне защиты. Суд создает необходимые условия для исполнения сторонами их процессуальных обязанностей и осуществления предоставленных им прав.
      Ст. 37 УПК РФ определяет, что прокурор осуществляет надзор за процессуальной деятельностью органов дознания и органов предварительного следствия, а также (ч. 2 п. 14 ст. 37) утверждает обвинительное заключение или обвинительный акт и направляет уголовное дело в суд.
      О невозможности смешивания функций суда и следствия говорит и ст. 42 УПК РФ «Потерпевший». Из нее вытекает право потерпевшего на ознакомление с делом с момента окончания предварительного расследования. Имеются в виду все виды расследования: а) когда следствие завершается составлением обвинительного заключения и представлением дела прокурору для его последующего направления в суд (ст. 216 УПК РФ).
      Ст. 47 УПК РФ «Обвиняемый» в ч. 4 п. 2 гласит, что обвиняемый вправе получить… копию обвинительного заключения или обвинительного акта. Обвиняемому не менее чем за семь суток до начала судебного разбирательства вручается копия обвинительного заключения: при этом невручение или несвоевременное вручение обвинительного заключения признается существенным нарушением уголовно-процессуального закона, влекущим отмену приговора (Сборник постановлений пленумов. Спарк. С. 563).
      Забегая чуть вперед, скажу, что мне не только не было вручено обвинительное заключение прокурором, но были нарушены и сроки — за 7 суток до судебного разбирательства мне никто ничего не вручал.
      Дело рассматривается мировым судьей. Существует ст. 321 УПК РФ «Рассмотрение уголовного дела в судебном заседании», которая как раз и касается подобного рода дел. Часть 2 этой статьи гласит: судебное разбирательство должно быть начато не ранее 3 и не позднее 14 суток со дня поступления в суд заявления или уголовного дела. И в этом случае сроки полностью нарушены. Только этот факт — прямое основание для суда прекратить против меня уголовное дело.
      Ст. 29 УПК РФ «Полномочия суда» ничего не говорит о том, что в полномочия суда входит вручение обвиняемому обвинительного заключения.
      Ст. 85 УПК РФ «Доказывание» указывает, что ведущая роль в нем принадлежит суду — самостоятельному и независимому объекту уголовного процесса, не связанному в своей деятельности функциями уголовного преследования и защиты (п. 23 Комментария).
      Ст. 214 УПК РФ «Отмена постановления о прекращении уголовного дела или уголовного преследования». Из нее следует, что в силу функции, отводимой суду в уголовном судопроизводстве, он, признавая постановление следователя незаконным или необоснованным, не может выполнять действия, направленные на осуществление уголовного преследования.
      Ст. 215 УПК РФ «Окончание предварительного следствия с обвинительным заключением». Часть 1: «Признав, что все следственные действия по уголовному делу произведены, а собранные доказательства достаточны для составления обвинительного заключения, следователь уведомляет об этом обвиняемого и разъясняет ему предусмотренные ст. 217 настоящего Кодекса право на ознакомление со всеми материалами уголовного дела как лично, так и с помощью защитника, законного представителя, о чем составляется протокол в соответствии со статьями 166 и 167 настоящего Кодекса.
      Еще раз подчеркну, что требования ст. ст. 215, 217, 218 («Протокол ознакомления с материалами уголовного дела») в ходе следственных действий так и не были выполнены.
      Статья 220 УПК РФ «Обвинительное заключение» (ч. 6) гласит: после подписания следователем обвинительного заключения уголовное дело немедленно направляется прокурору.
      Значение обвинительного заключения как процессуального документа, определяющего пределы судебного разбирательства по уголовному делу, сохраняется, однако, лишь до тех пор, пока прокурор не отказался полностью или частично от обвинения или не изменил в ходе предварительного слушания либо в судебном заседании до удаления суда в совещательную комнату для постановления приговора обвинения в сторону смягчения.
      В таких случаях обвинительное заключение либо полностью утрачивает свое значение, либо сохраняет его в тех рамках, которые обозначены изменившейся позицией прокурора (см. определение Конституционного суда РФ от 5 июля 2000 года по ходатайству Генерального прокурора Российской Федерации об официальном разъяснении постановления Конституционного суда Российской Федерации от 20 апреля 1999 года по делу о проверке конституционности положения пунктов 143 части первой статьи 232, части четвертой статьи 248 и части первой статьи 258 УПК РСФСР. ВКС РФ, 2000 г., № 6).
      Уже в ходе рассмотрения моего дела судьей Малюткиным выяснилось, что текст сочинен не мной, а другим человеком. Обвинительное заключение создано на основе положения: автор статьи для листовки — Моляков. Когда же выяснилось, что это не так, представитель гр-на Федорова, адвокат Шарапов, заявил, что они и не собирались обвинять меня в авторстве (хотя в заявлении гр-на Федорова в прокуратуру однозначно утверждается, что автор текста — именно я). Они будто бы хотят доказать, что я этот текст распространял. Гособвинитель Юркин против этого заявления не возражал.
      Только как же быть с обвинительным заключением? Его «конструкция» полностью разрушена, прокурор в ходе суда изменил о нем свое мнение. То есть, исходя из определения КС РФ от 5 июля 2000 года, оно никак не может быть объектом рассмотрения в ходе судебного заседания.
      Единственный выход здесь — из-за противоречивости обвинительного заключения отправить его обратно в прокуратуру, а дело прекратить.
      Выяснить же, что документ, сочиненный прокурором Толстовым, — пустышка, были все возможности. Ст. 221 УПК РФ «Решение прокурора по уголовному делу» (ч. 1 п. 1) гласит: прокурор в течение 5 суток принимает решение об утверждении обвинительного заключения и о направлении уголовного дела в суд. Прокурор может составить новое обвинительное заключение.
      Прокурор выясняет, нет ли по данному делу обстоятельств, исключающих уголовное преследование или влекущих прекращение уголовного дела (п. 2 Комментария).
      Приказом Генерального прокурора РФ от 5 июля 2002 года № 39 «Об организации прокурорского надзора за законностью уголовного преследования в стадии досудебного производства» прокурором предписано при утверждении обвинительного заключения (обвинительного акта) с особой тщательностью изучать соответствие выводов органов предварительного расследования фактическим обстоятельствам дела, соблюдение уголовно-процессуальных норм при выполнении следственных действий, соответствие составленных в ходе расследования документов требованиям УПК Российской Федерации.
      Уголовное дело возвращается следователю для дополнительного расследования также и в случаях, если в результате изучения материалов дела выявлены: неполнота или односторонность рассмотрения (расследования); неправильное соединение или выделение уголовных дел; наличие оснований для изменения обвинения на более тяжкое или существенно отличающееся от ранее предъявленного; нарушение права обвиняемого на защиту и другие существенные нарушения уголовно-процессуального закона. Кроме того, оно может быть возвращено для пересоставления обвинительного заключения.
      Мне неведомо, отсылал ли прокурор Толстов свое сочинение вышестоящему прокурору на утверждение. Он и следствие-то не имел права вести. Его никто на это не мог уполномочить. Он сам — прокурор. Ситуация вообще нелепая — прокурор направляет обвинительное заключение прокурору.
      Вполне вероятно, что Толстов принес свое сочинение в Калининский районный суд г. Чебоксары и вовсе не утвердив его у вышестоящего прокурора, что является грубейшим нарушением норм УПК (БВС РСФСР, 1973, № 7, с. 13).
      Но если оно утверждалось прокурором, то как это могло произойти? Ведь все вышеперечисленные возможные нарушения, влекущие возвращение проверяющим прокурором обвинительного заключения обратно следователю, были допущены.
      Как можно было утвердить в качестве обвинительного заключения сочинение Толстова, если он даже не удосужился обнаружить рукопись статьи, о которой идет речь в заявлении гр-на Федорова?
      Ст. 222 УПК РФ «Направление уголовного дела в суд». Часть 1: После утверждения обвинительного заключения прокурор направляет уголовное дело в суд, о чем уведомляет обвиняемого, его защитника, потерпевшего, гражданского истца, гражданского ответчика и (или) представителей и разъясняет им право заявлять ходатайство о проведении предварительного слушания в порядке, установленном главой 15 настоящего Кодекса.
      Часть 2: Копия обвинительного заключения с приложениями вручается прокурором обвиняемому. Копии обвинительного заключения вручаются также защитнику и потерпевшему, если они ходатайствуют об этом.
      Часть 4: Если обвиняемый отказался от получения копии обвинительного заключения либо не явился по вызову или иным образом уклонился от получения копии обвинительного заключения, то прокурор направляет уголовное дело в суд с указанием причин, по которым копия обвинительного заключения не была вручена обвиняемому.
      В пункте 4 Комментария к этой статье подчеркивается: при отказе обвиняемого от получения копии обвинительного заключения путем неявки по вызову… уголовное дело прокурором направляется в суд с указанием причин, по которым копия обвинительного заключения не была вручена обвиняемому.
      Мне обвинительное заключение никто до направления в суд не вручал. Я вообще не знал о том, что его уже написали.
      Никаких повесток с требованием явиться к прокурору я не получал ни по почте, ни с нарочным. Следовательно, не расписывался в их получении. То, что эти повестки ко мне не присылались, подтверждено свидетелями в ходе судебного заседания под председательством судьи Рябиной.
      Сознательно уклоняться от получения повесток я не собирался, все время был в городе, в силу своего общественного положения постоянно участвовал в различных массовых мероприятиях. Вручить мне предусмотренную процессуальными нормами повестку не составляло труда.
      Предположим, что я скрылся. Тогда меня нужно было объявлять в розыск, найти, поместить под стражу, вручить в ИВС копию обвинительного заключения под роспись, а затем направлять его в суд.
      Вместо этого копию обвинительного заключения мне пытался вручить мировой судья Малюткин.
      Узнав, что мне не вручена копия обвинительного заключения, судья должен был вернуть его обратно в прокуратуру. Тем более, что явно была нарушена и подсудность, и подследственность.
      Ст. 227 УПК РФ «Полномочия судьи по поступившему в суд уголовному делу» это предусматривает.
      Ст. 228 УПК РФ «Вопросы, подлежащие выяснению по поступившему в суд уголовному делу». Пункт 1: Судья выясняет, подсудно ли уголовное дело данному суду. Пункт 2: Вручены ли копии обвинительного заключения или обвинительного акта.
      Кроме того, была нарушена ст. 229 УПК РФ «Основания проведения предварительного слушания». Часть 3: Ходатайство о проведении предварительного слушания может быть заявлено стороной после ознакомления с материалами уголовного дела либо после направления уголовного дела с обвинительным заключением или обвинительным актом в суд в течение 3 суток со дня получения обвиняемым копии обвинительного заключения или обвинительного акта. Срок в 3 дня не выдержан.
      Ст. 233 УПК РФ «Срок начала разбирательства в судебном заседании». Часть 2: Рассмотрение уголовного дела в судебном заседании не может быть начато ранее 7 суток со дня вручения обвиняемому копии обвинительного заключения или обвинительного акта. Как я уже упоминал ранее, эта статья грубейшим образом нарушена. Срок в 7 суток не выдержан. На основании этого уже можно прекращать уголовное дело.
      Я ходатайствую это сделать на основании ст. 237 УПК РФ «Возвращение уголовного дела прокурору». Часть 1, пункт 2: Судья по ходатайству сторон или по собственной инициативе возвращает уголовное дело прокурору, если копия обвинительного заключения или обвинительного акта не была вручена обвиняемому.
      Ст. 265 УПК РФ «Установление личности подсудимого и своевременности вручения ему копии обвинительного заключения или обвинительного акта». Пункт 6: Проверка своевременности вручения подсудимому копий обвинительного заключения (обвинительного акта) и постановления прокурора об изменении обвинения осуществляется путем опроса обвиняемого и сопоставления его ответа с материалами уголовного дела, в частности, с распиской о получении копий указанных документов (если таковая имеется в материалах дела). При установлении того, что копии обвинительного заключения (обвинительного акта) и постановления прокурора не были вручены подсудимому или были вручены с опозданием, судья откладывает разбирательство на время, достаточное для того, чтобы требование закона о вручении подсудимому копии обвинительного заключения (обвинительного акта) не менее чем за семь суток до начала судебного разбирательства не было выполнено.
      Судья никаких собеседований по поводу обвинительного заключения со мной не проводил.
      Считаю, что передача обвинительного заключения в суд состоялась тайно из-за абсолютной его необоснованности. Если бы меня официально вызвали к прокурору для вручения обвинительного заключения, позволили бы ознакомиться с ним и я мог в соответствии со ст. 222 ч. 3 УПК РФ, высказать свои замечания, то выяснилась бы вся неправда этого документа. Была бы утрачена всякая возможность передавать его в суд.
      Кстати, мировой судья Малюткин, открывая судебное заседание, не пытался даже и выяснить, вручена ли мне копия обвинительного заключения. Этим самым он нарушил требование части 2 ст. 245 УПК РФ «Установление личности подсудимого и своевременное вручение ему копии обвинительного заключения или обвинительного акта».
      На основании изложенного я утверждаю, что дело в отношении меня было сфабриковано и обвинение, предъявленное мне, не имеет под собой никаких оснований.
      Обвинительный приговор не может быть основан на предположениях (ст. 302 ч. 1 УПК РФ) (ст. 14 «Презумпция невиновности» ч. 2, ч. 3, ч. 4), на вероятных (БВС РСФСР, 1965, № 5, с. 37), внутренне противоречащих друг другу и противоречащих совокупности других доказательств заключениях экспертов. Свидетель Ермолаев заявляет, что не видел, как я писал текст статьи, и что я не давал ему никаких поручений распространять его. То же сделали все другие свидетели. Но, вопреки этому, судья Рябина пишет в приговоре, что они утверждали противоположное. Это возмутительно!
      Версия обвинения не может быть признана обоснованной при наличии противоположной версии, подкрепленной не опровергнутыми доказательствами (БВС СССР, 1960, № 2, с. 21).
      Версия обвинения не может быть признана обоснованной, если оценка доказательств носит односторонний характер (БВС СССР, 1967, № 1, с. 8).
      Приговор не может быть признан обоснованным, если по делу собраны не опровергнутые доказательства, свидетельствующие об алиби обвиняемого (БВС СССР, 1964, № 4, с. 25).
      Постановление Конституционного суда РФ от 20 апреля 1999 года № 7-П: о неустранимости сомнений в доказанности обвинения следует говорить не только в тех случаях, когда объективно отсутствуют какие бы то ни было новые доказательства виновности или невиновности обвиняемого, но и когда при возможном существовании таких доказательств органы расследования, прокурор и потерпевший не принимают мер к их получению, а суд, в силу невозможности исполнения им обвинительной функции, не может по собственной инициативе восполнять недостатки в доказывании обвинения (ВКС РФ, 1999, № 4).
      Ст. 7 ч. 3 УПК РФ гласит, что нарушение норм настоящего кодекса судом, прокурором, следователем, органом дознания или дознавателем в ходе уголовного судопроизводства влечет за собой недопустимость полученных таких путем доказательств.
      Многочисленные примеры, приведенные мною выше, говорят о том, что всё мое дело и приговор по нему составлены по заказу, за счет только таких доказательств.
      В соответствии с этим прошу суд уголовное дело прекратить, судебное разбирательство закончить оправдательным приговором ввиду недоказанности моей вины».
      Как я и предполагал, доводы мои и Ильина не произвели на судью Васильева никакого воздействия. Казалось, он и не слышал наших выступлений. Выражение лица у него в ходе судебных заседаний было странным, отсутствующим.
      Четыре тома моего дела он изучал медленно, перелистывал листы, путаясь, смешно искажая слова, зачитывал отдельные документы. Меня иногда клонило в сон, ведь после этих бесполезных посиделок, вечером мне нужно было успеть сделать 2–3 выступления перед избирателями на участке, помочь моим товарищам расклеить объявления о встречах на следующий день, разнести листовки.
      Домой я приходил уже поздним вечером. А с утра нужно было вновь идти к Васильеву. Справедливости ради нужно отметить, что и Шарапов с Котоком, как мне казалось, с трудом выдерживали васильевскую манеру вести дело.
      Миша Коток, высокий, молодой, симпатичный человек, с круглым, цветущим и очень незлым лицом, будто бы задремывал. Но как-то очень умело, с открытыми глазами. В армии, что ли, научился этому фокусу.
      Наконец 17 октября 2005 года судья Васильев вынес свое постановление. Приговор Рябиной он оставил в силе, наши жалобы — без удовлетворения.
      Текст постановления содержал в себе всё те же нелепости, что и в приговоре Рябиной. Только выглядели они еще более заметно, так как в отличие от восьмистраничного текста приговора, васильевский опус уместился в 4,5 страницы.
      Этого решения я ждал. Но после бессонной ночи, прошедшей за подсчетом голосов (а весь день 16 октября я провел на ногах, успел сдать в прокуратуру несколько заявлений о грубейших нарушениях, имевших место в ходе выборов) услышать с утра из уст Васильева очередной нелепый текст было тяжело.
      Я знал, что выборы сфальсифицируют, «костьми лягут», чтобы не допустить меня в городское Собрание. Но неужели власть всё так хорошо продумала, что итоги выборов (проигрыш в 4 голоса!) и постановление судьи Васильева мне станут известны одновременно! «Эффект» сделали двойным!
      Может, и совпадение. Но просто так такие совпадения не происходят!
      Нужно было держаться. Я немедленно затребовал протокол судебного заседания. Прочитал его. Внес поправки. В замечаниях на протокол написал: «На стр. 2 утверждается, что на вопрос председательствующего осужденный Моляков И. Ю. заявил: «1. Адвокат Ильин В. А. получил копию обвинительного заключения, а я лично не получал». Ничего про адвоката Ильина и про то, что он за меня получал обвинительное заключение, я не говорил.
      2. На стр. 1 сообщается, что осужденному Молякову И. Ю. предъявлялся на обозрение акт об отказе в получении обвинительного заключения и протокол судебного заседания от 16 ноября 2004 года. Никаких актов и протоколов судебного заседания мне на обозрение никто не предъявлял.
      3. На стр. 5 приводятся слова защитника Ильина В. А.: «Поддерживаю ходатайство. В ходе предварительного и судебного следствия была допрошена Татьяна Евгеньевна». На самом деле Ильин сказал: «В ходе судебного следствия была допрошена Наталья Евгеньевна».
      4. На стр. 30 протокола зафиксировано выступление адвоката Ильина В. А. В нем он подробно объяснил, что дело «по факту» опубликования статьи «Сладкая сказка о Федоровых» было заведено незаконно. Фактически все 120 страниц предварительных материалов до возбуждения уголовного дела «по факту» публикации собирались милицейскими следователями в отношении только Молякова И. Ю., поэтому возбуждение дела «по факту» — грубая уловка, направленная на то, чтобы создать неравные условия между обвиняемым Моляковым и заявителем Федоровым.
      Кроме того, адвокат Ильин В. А. указал, что дело расследовалось не в Московской районной прокуратуре г. Чебоксары, а в Ленинской районной прокуратуре г. Чебоксары по распоряжению заместителя прокурора Чувашской Республики Бобкова. Это распоряжение есть в материалах дела. По требованию Ильина оно было зачитано.
      Бобков распорядился передать расследование дела из Московской в Ленинскую прокуратуру из-за того, что следователи Московской районной прокуратуры будто бы слишком загружены. Ничего этого в протоколе не отражено.
      5. На стр. 53 протокола содержится текст допроса осужденного Молякова И. Ю. В ходе этого допроса я выразил свое возмущение абсолютно незаконным распоряжением Бобкова о перемене места следствия. Заявил, что нигде в УПК РФ в качестве повода для изменения подследственности не указывается «загруженность» сотрудников районной прокуратуры. Это в протоколе не отражено.
      В ходе того же допроса я подробно описал, как текст обвинительного заключения в конце апреля 2004 года мне пытался вручить какой-то майор милиции. Я отказался получать у него этот текст. Указал на норму УПК РФ, которая предписывает только прокурору вручать лично в руки, под расписку текст обвинительного заключения. И если меня надлежащим образом, то есть повесткой, прокурор вызовет для вручения обвинительного заключения, то я обязательно пойду к нему.
      Этого секретарь в протоколе не отразил.
      6. Ход прений отражен в протоколе неполно. В прениях выступление адвоката Ильина В. А. отражено на стр. 60-й. Ильин заявил, что в тексте обвинительного заключения и в тексте приговора есть прямое утверждение об авторстве статьи. Это — И. Ю. Моляков.
      В ходе же судебного заседания адвокаты Федорова и гособвинитель дружно заявили, что в авторстве меня никто не обвиняет. Меня обвиняют только в распространении. Об этой «нестыковке» и говорил в прениях Ильин. Но это в протоколе не отражено.
      И так далее, и тому подобное. Нечеткость протоколов в моем деле использовалась постоянно. И это были не просто механические упущения. Почему-то не фиксировалось самое существенное.
      Кстати, в своем постановлении П. Г. Васильев (несмотря на публичные заявления федоровских адвокатов) вновь дает понять, что автор статьи именно я. Он пишет: «Судом первой инстанции объективно не приняты во внимание доводы свидетелей защиты Мешалкиной Н. Е., Имендаева А. В. и Моляковой И. Н. о том, что Моляков И. Ю. не является автором статьи «Сладкая сказка о Федоровых».
      Показания указанных свидетелей защиты в этой части являются противоречивыми, и они опровергаются исследованными судом доказательствами.
      Как следует из показаний свидетеля Ермолаева В. В., доверенного лица кандидата в депутаты Молякова И. Ю., в период предвыборной кампании агитационный материал для распространения готовил лично сам Моляков. В ходе предвыборной агитации он получил лично от Молякова И. Ю. информационные листки «Взгляд в упор» и «Открытый взгляд» со статьей «Сладкая сказка о Федоровых» для регистрации в окружной избирательной комиссии, чтобы в последующем можно было их тиражировать и распространять…
      Суд апелляционной инстанции также не может согласиться с доводами стороны защиты о нарушении прав Молякова И. Ю. при назначении и проведении экспертизы.
      Как свидетельствуют материалы дела, на момент назначения лингвистической экспертизы Моляков И. Ю. не обладал процессуальным положением ни подозреваемого, ни обвиняемого. Следовательно, на данный момент уголовно-процессуальный закон (ч. 3 ст. 195 УПК РФ) не обязывал Молякова И. Ю. к ознакомлению с постановлением о назначении лингвистической экспертизы. В последующем Моляков И. Ю., как обвиняемый по делу, и его защитник были ознакомлены как с постановлением о назначении указанной экспертизы, так и выводами этой экспертизы…
      Утверждения Молякова И. Ю. о том, что судом первой инстанции не рассматривались и не разрешались его заявления и ходатайства, в том числе и заявление об отводе государственного обвинителя, являются голословными».
      На эту возмутительную васильевскую бумагу, конечно же, немедленно была принесена кассационная жалоба.
      Судебная коллегия по уголовным делам Верховного суда Чувашской Республики назначила ее рассмотрение на 1 декабря 2005 года. Перед заседанием, 22 ноября 2005 года, судья Васильев своим постановлением мои замечания на протокол отклонил.
      1 декабря коллегия заседала под председательством судьи А. В. Акимова, в состав входили судьи С. Н. Комиссарова и Г. М. Дмитриева.
      Я очень кратко изложил возражения на наиболее нелепые места из сочинений Васильева и Рябиной. Уже дежурные тексты, повторяющие общие места из толстовского обвинительного заключения «отбарабанили» Шарапов и Коток.
      Коллегия удалилась совещаться. Но ненадолго. Вернувшись, Акимов огласил определение: «Постановление Калининского районного суда г. Чебоксары от 17 октября 2005 года, которым приговор мирового судья судебного участка № 2 Калининского района г. Чебоксары от 27 июня 2005 года в отношении Молякова Игоря Юрьевича оставлен без изменения, отменить и уголовное делопроизводство прекратить в связи с истечением срока давности привлечения его к уголовной ответственности».
      Несмотря на половинчатость решения (а при таком исходе я не мог подать в суд ни на Федорова, ни на Кулагину, ни требовать материальной компенсации за содержание в тюрьме), испытал большую радость. Это был праздник. Это была победа. Побоялись местные судьи «отпускать» мое дело в Москву, в Верховный суд России. Не уверены были, что там сомнительные сочинения Толстова, Малюткина, Рябиной и Васильева будут восприняты всерьез.
      Так или иначе, но я был признан невиновным! Нужно было видеть в этот момент лицо адвоката Шарапова! За такое лицо театральную премию «Золотая маска» давать нужно. За самый трагический образ.
      Дело у Федорова сорвалось. Ни посадить меня не смогли, ни рецидивистом сделать. К тому же знали, что на этом решении я не остановлюсь. Обязательно пойду дальше, отменю приговор не в связи с истечением сроков (для чего, видимо, и совершались все эти многочисленные затяжки в моем деле судьями), а из-за недоказанности моей вины.
      И тогда иск против Федорова с обвинением его в лжесвидетельстве будет подан обязательно!
      Как я и сообщал выше, 25 марта 2006 года надзорная жалоба на решение Коллегии от 1 декабря 2005 года была подана мной в Верховный суд Чувашской Республики.
      Послесловие.
      Пока писал книгу, в Белоруссии с огромным перевесом над своими прозападными конкурентами на президентских выборах победу одержал Лукашенко.
      Ничего сверхъестественного Александр Григорьевич не придумывал. При многоукладности на селе сохранил мощную государственную поддержку крупных кооперативных хозяйств, то есть не дал широко разойтись «ножницам» цен на промышленную и сельскохозяйственную продукцию.
      Укоротил аппетиты дельцов, продающих на село солярку и удобрения.
      Базовые отрасли экономики разворовать (т. е. прихватизировать) не позволил ни своим, ни заезжим коммерсантам. Сохранил их под контролем государства. А вот малый и средний бизнес в сфере торговли, легкой и пищевой промышленности, в обслуживании поддержал. Скорее не дешевыми кредитами и приемлемой арендной платой, а защитой от чиновных мздоимцев и взяточников.
      Сфера ЖКХ осталась за государством. Обеспечение жильем — в основном за ним, но никто не запрещает работать в этой сфере и частнику.
      Бесплатная медицина и образование. Не наёмная, а народная армия. Независимая внешняя политика. Дружба с братским русским народом. Непосредственные хозяйственные связи с отдельными российскими областями. Достойные пенсии и зарплаты. Скромные, но более высокие, чем в России. Уважение к истории и, в частности, к Советскому Союзу.
      Хотели его враги за эту разумную политику «сковырнуть». И не смогли. Нет у него тайных валютных счетов в швейцарских банках. Нет этих счетов и у высших должностных лиц республики Беларусь. Нечем шантажировать Лукашенко и его окружение.
      Хотелось бы и нашему Путину иметь такую явку на президентских выборах, как в Белоруссии. Хотелось бы, чтобы и за него проголосовало столько же людей, как за Лукашенко.
      Не выйдет. Вокруг-то такие, как Федоров. В январе писал о необходимости партийного строительства в России. Без этого института России не выжить, не остаться целой.
      В феврале 2006 года зам. главы администрации президента РФ В. Ю. Сурков выступил перед активом партии «Единая Россия». Стало ясно: процесс воссоздания эрзац-КПСС (без идеологии марксизма-ленинизма) в самом разгаре. Вновь громоздится партия-монстр, напоминающая огромного динозавра с малюсенькой головенкой. Ясно — динозавр не выживет. Головенка (идеологическая составляющая) отсутствует. Нет у этих людей идеологии. Не будет и партии.
      Хотя идеологию иметь очень хотелось бы. Убеждать людей в чем-то нужно, цели ставить. Не только же ради брюха жить. Желание похвальное, но безнадежное. Интересы правящей бюрократии несовместимы не только с интересами большинства населения России, но и с возможностью существования нашего государства вообще.
      Путинский режим — прямое продолжение режима ельцинского. И если силовая путинская олигархия вроде бы одолевает либерально-коммерческую олигархию 90-х годов ельцинского разлива, то это отнюдь не означает, что государство одержало победу над воровством и коррупцией. Просто демократическую болтовню заменили на патриотическую.
      Население грабят еще более люто, чем при Ельцине. А государственные интересы (контроль над ядерными силами, над энергоресурсами) защищать никто не собирается. Их сдают, пытаясь вырвать у Запада гарантии безопасности и обеспеченного будущего для нынешней верхушки.
      За последние годы поблёк Николай Васильевич Федоров. Человек исключительно ельцинской «выделки», он едва успел вскочить в «поезд» нового путинского режима.
      Он, конечно, может требовать выполнения национальных проектов, ставить по стойке смирно, как школьников, своих трусливых чиновников, но в элиту еще более наглых, сытых, беспринципных путинских выкормышей не попадет никогда.
      Застрял он в Чувашии между ельцинским прошлым и путинским настоящим. Схожесть Путина и Федорова в морально-этическом плане (каратисты, блин), подспудное взаимное доверие (в иерархии — на разных ступенях, но «рыбак рыбака видит издалека») сохранит Федорова еще на какое-то время в чувашском оазисе «мега моллов» и «гранд-сити». Работать придется здесь.
      В Москве же ждут в лучшем случае в качестве посла где-нибудь в Венгрии. Ничего иного, более серьезного, предложено не будет.
      Федоров добровольно встроился в бюрократическое путинское государство. Пошел к подполковнику КГБ на поклон. Когда-то он не вставал при исполнении нового-старого гимна в Совете Федерации. Сегодня видный европейский юрист боится выдавить из себя, что назначение губернаторов (фактическое) президентом России — это нарушение Конституции.
      Бюрократия, даже местная, силу почувствовала. Она — организм единый. И если бывшего «демократического бунтаря» Федорова вобрала в себя и растворила бюрократия федеральная (вон как новый полпред Коновалов себя ведет!), то и местная остатки догрызет. Какая бы трусливая и продажная она ни была.
      Глухое безвременье бюрократического болота. Повальная коррупция, нищета, пьянство. Нелепые праздники и шоу (в том числе и политические). Неизвестно куда исчезнувшие яркие когда-то народные «вожди» и «крутые» политические команды. Всеобщий политический торг.
      «Плетью обуха не перешибешь» — безысходно талдычат деморализованные нынешней властью граждане, тем самым оправдывая трусливое равнодушие к будущему и своих детей, и своей страны.
      А ведь известно, что если хочешь выжить во времена потрясений, то нужно делать выбор и бороться, приняв одну из сторон. Равнодушных же режут первыми.
      И не надо вопить, оплакивая «мирное» население, гибнущее будто бы по вине злых экстремистов. Принцип «моя хата с краю, ничего не знаю» — прямая дорога в никуда. Бороться с нынешними мерзкими порядками нужно всеми возможными средствами. И всем «миром» (мирным, то есть, населением).
      Боятся нынешние чиновники судебных разбирательств. Я ведь не с Федоровым вступил в противостояние, а со всей бюрократической прослойкой, которая президента Чувашии в себя вобрала, растворила, а в нем концентрирует, через него выражает свои утробные интересы и инстинкты.
      Но если эта гидра боится судов, значит, этот способ борьбы надо использовать как можно активнее. Не сразу, но удача приходит.
      Администрация города Чебоксары не согласовала проведение демонстрации в честь Великой Октябрьской социалистической революции. Обратились городские коммунисты в суд, и 10 ноября Ленинский районный суд г. Чебоксары признал это решение незаконным. Тут же последовало в тот же суд заявление о возмещении морального и материального вреда.
      16 января 2006 года судья Маслюк это заявление не удовлетворил, но 13 марта 2006 года Коллегия по гражданским делам Верховного суда Чувашской Республики его решение отменила.
      Компенсация будет получена. За ней могут обратиться сотни участников ноябрьских событий 2005 года. А городских чиновников можно будет наказать и в уголовном порядке. Таким образом, резолюция митинга 6 ноября 2005 года о заместителе главы города Чебоксары Исаеве, который фактически запретил проведение митинга, выполнена.
      Судились и с газетой «Советская Чувашия». Редакция в октябре прошлого года поместила на своих страницах статью под названием «Вранье как метод агитации». В статье о коммунистах, как выяснилось в суде, написали неправду.
      Пришлось ходить в суд больше года, но в конце ноября 2005 года «СЧ» вынуждена была опубликовать опровержение, да еще и штраф уплатить.
      Более четырех лет «разбирается» со мной Н. В. Федоров. Судебно-карательная машина старательно работала на обвинительный приговор.
      Конечно, местным судебным чиновникам опасно было доводить это дело до рассмотрения в Верховном суде России. Там бы дело быстро прикрыли. Но и прекращать его на месте нежелательно. Московское начальство далеко, а гражданин Федоров — вот он, близко.
      И все же 1 декабря 2005 года Судебная коллегия по уголовным делам Верховного суда Чувашской Республики приговор в отношении меня отменила, а уголовное дело прекратила. Пусть и в связи с истечением срока давности.
      Приговора и уголовного дела нет! Я не виновен. Тем более что не из-за меня, а, видимо, из-за нерасторопности нашей судебной «машины» и представителей гражданина Федорова, адвокатов Шарапова и Котока, сроки были упущены.
      Представьте, если гражданин Федоров в итоге будет осужден за ложный донос? Одна из причин, по которой руководитель региона может быть снят со своей должности, — его осуждение в уголовном порядке. Может, это шанс для Чувашии наконец поменять руководство?
      Криминально-бюрократическую прослойку «удалением» отдельно взятого местного князька, очевидно, не разрушишь. Может, без Федорова она еще более крепкой станет. Федоров-то — не совсем свой брат-бюрократ. Как говорится, не «плоть от плоти».
      Но начинать-то нужно с этого. И сочетать с массовым, бескомпромиссным протестным давлением на всю эту разжиревшую братию, считающую себя элитой, а народ — недочеловеками.
      Надо сбросить с народной шеи все эти гигантские торговые, телефонные, коммерческие и коммунальные структуры, высасывающие из карманов наших граждан, из бюджетов всех уровней огромные деньги.
      Опираться в этой работе нужно в первую очередь на трудовые коллективы (рабочих, инженерно-техническую интеллигенцию, производственников).
      Но о засилье огромных торговых компаний в Чувашии должны подумать мелкие и средние предприниматели. Их предприятия и коллективы в ближайшее время могут быть раздавлены гигантскими коммерческими монстрами, внедрившимися в Чувашию за время правления федоровской команды.
      Продажность криминально-бюрократической прослойки, ее алчность, отвратность — козырь для оппозиции, для коммунистов. Если бы страну разрушали неподкупные, честные, идейные буржуа! Давно бы страну развалили.
      А тут народ видит — ворьё! Задумывается: а коммунисты-то правы! Нынешние «хозяева жизни» ежедневно наглядно доказывают рядовому труженику, что нутро их — гнилое.
      Мы одолеем и федоровых, и путиных. Да, мы — простые люди, с недостатками, слабостями. Даже с глупостью, которой столь прискорбно поражено множество наших соотечественников.
      Всплыли в сознании строчки:
 
«Как на взлете века
Добрый человек
Злого человека
Взял и ниспроверг.
Из гранатомёта
Положил козла —
Знать оно, добро-то,
Посильнее зла!»
 
      Козла — гранатомётом! Что ж, если зло обретает жуткие козлиные черты, то и меткий выстрел из гранатомёта — концентрированное явление добра в современной болотной жизни. Не ново — добро должно быть с кулаками. Но какова аранжировка!
      Такое уж нынче добро. Добро все равно победит зло. Это — свыше!
      Как же плетью обуха не перешибешь? Обух-то гнилой. Была бы плеть. А лучше — гранатомёт.
 
       30 марта 2006 года.