Жан-Батист Мольер
      Господин де Пурсоньяк
      Комедия в трех действиях
      Перевод H. Аверьяновой
      ДЕЙСТВУЮЩИЕ ЛИЦА КОМЕДИИ
      Господин де Пурсоньяк.
      Оронт.
      Жюли, дочь Оронта.
      Hерина, посредница в сердечных делах.
      Люсетта, мнимая гасконка.
      Эраст, молодой человек, влюбленный в Жюли.
      Сбригани, неаполитанец, посредник в сердечных делах.
      Первый доктор.
      Второй доктор.
      Аптекарь.
      Крестьянин.
      Крестьянка.
      Первый солдат швейцарской гвардии.
      Второй солдат швейцарской гвардии.
      Полицейский офицер.
      Первый страж.
      Второй страж.
      ДЕЙСТВУЮЩИЕ ЛИЦА БАЛЕТА
      Певица.
      Два певца.
      Танцоры.
      Два балетмейстера.
      Два пажа, танцующие.
      Четверо любопытных, танцующие.
      Два солдата швейцарской гвардии, танцующие.
      Два смешных медика.
      Шуты.
      Два адвоката, поющие.
      Два прокурора, танцующие.
      Двое полицейских.
      Mаски.
      Цыганка, поющая.
      Цыган, поющий.
      Действие происходит в Париже.
      ПРОЛОГ
      ЯВЛЕНИЕ I
      Эраст, певица, два певца, музыканты, танцоры.
      Эраст (обращаясь к музыкантам и танцорам). Исполняйте в точности мои распоряжения, касающиеся серенады, а я уйду и больше здесь уже не покажусь.
      ЯВЛЕНИЕ II
      Певица, два певца, музыканты, танцоры.
      Серенада состоит из пения, музыки и танцев. Слова намекают на отношения между Эрастом и Жюли и выражают чувства двух влюбленных, которым
      препятствуют их упрямые родители.
      Певица
      О ночь, на все глаза целительной рукою
      Накинь покров волшебный сна
      И лишь того не принуждай к покою,
      Кого избрал Амур своим слугою!
      О ночь, твой мрак и тишина
      Желаннее, чем день прекрасный,
      Для ласковых речей, для вздохов неги страстной!
      Первый певец
      Как хорошо в полночный час
      Вздыхать и таять в неге страстной.
      Когда в сердцах горит огонь согласный,
      Когда враждебных не боишься глаз,
      Когда дневной тиран настичь не может нас!
      Как хорошо в полночный час
      Вздыхать и таять в неге страстной,
      Когда в сердцах горит огонь согласный!
      Второй певец
      Пусть разлучить стремятся нас,
      Пускай сердцам поставлена преграда,
      Верь, совершенную любовь нельзя убить.
      Мы победим, и только надо
      По-настоящему любить.
      Все трое вместе
      Так будем же любить до гроба:
      Гонение людей, слепой фортуны злоба,
      Родительский запрет, разлука, тяжкий труд
      Усилят нашу страсть и твердость нам дадут.
      Так будем же любить до гроба!
      Когда любовь воистину сильна,
      Все в мире победит она.
      ПЕРВЫЙ БАЛЕТНЫЙ ВЫХОД
      Танец двух балетмейстеров.
      ВТОРОЙ БАЛЕТНЫЙ ВЫХОД
      Танец двух пажей.
      ТРЕТИЙ БАЛЕТНЫЙ ВЫХОД
      Четверо любопытных поссорились между собой во время танца пажей и теперь
      сами танцуют и одновременно дерутся на шпагах.
      ЧЕТВЕРТЫЙ БАЛЕТНЫЙ ВЫХОД
      Два солдата швейцарской гвардии разнимают дерущихся и, помирив их, начинают
      танцевать вместе с ними.
      Действие первое
      ЯВЛЕНИЕ I
      Жюли, Эраст, Нерина.
      Жюли. Ах, Эраст, будем осторожны, иначе нас застанут врасплох! Я так боюсь, что нас увидят вместе: ведь тогда все погибло - мне же запрещено встречаться с вами.
      Эраст. Я смотрю кругом и никого не вижу.
      Жюли (Перине). Будь и ты, Нерина, начеку. Смотри в оба, не идет ли кто-нибудь.
      Нерина (отходя в глубину сцены). Положитесь на меня и смело говорите все, что вам нужно сказать друг другу.
      Жюли. Ну, что, Эраст, придумали вы, как помочь нашему горю? У вас есть надежда расстроить эту злополучную свадьбу, которую затеял мой отец?
      Эраст. По крайней мере мы трудимся над этим изо всех сил и уже приготовили немало боевых снарядов, чтобы разрушить эту нелепую затею.
      Нерина (подбегает к Жюли). Честное слово, сюда идет ваш батюшка!
      Жюли. Ах, разойдемся поскорее в разные стороны!
      Нерина. Нет, нет, стойте спокойно: мне показалось.
      Жюли. Боже, как ты глупа, Нерина! Ну можно ли так пугать?
      Эраст. Да, прелестная Жюли, мы придумали тьму всяких ухищрений и, с вашего соизволения, решимся все пустить в ход. Не спрашивайте, какие мы для этого нажмем пружины. Вас это позабавит: мы, как в комедиях, усладим вас прелестью нежданного, заранее не открывая, что вам предстоит увидеть. Достаточно сказать, что у нас в запасе есть несколько совершенно готовых планов военных действий и что за это дело берутся находчивая Нерина и ловкий Сбригани.
      Hepина. Конечно! Ваш батюшка совсем с ума сошел: вздумал навязать вам лиможского адвоката, сроду его и не видав, - этого господина де Пурсоньяка, который тащится сюда в почтовом дилижансе, чтобы выкрасть вас из-под самого нашего носа. Из-за каких-нибудь лишних трех-четырех тысяч экю, по одному лишь слову вашего дядюшки, дать отставку жениху, который вам нравится! Ну, пара ли такая девушка какому-то лиможцу? Уж если ему не терпится жениться, почему же он не возьмет какую-нибудь свою, лиможскую, а добрых людей не оставит в покое? Одно Имя господина де Пурсоньяка приводит меня в неописуемую ярость. Меня бесит господин де Пурсоньяк! Из-за одного этого имени "Пурсоньяк" я себя не пожалею, а уж расстрою эту свадьбу! Не бывать вам госпожой де Пурсоньяк! Пурсоньяк! Разве можно с этим примириться? Нет, меня мутит от Пурсоньяка. Мы так его одурачим, столько шуток с ним сыграем, что наш господин де Пурсоньяк живо уберется к себе в Лимож!
      Эраст. Вот наш хитроумный неаполитанец и, верно, с новостями.
      ЯВЛЕНИЕ II
      Жюли, Эраст, Сбригани, Нерина.
      Сбригани. Сударь, ваш недруг сейчас прибудет. Я видел его в трех лье отсюда, где дилижанс останавливается на ночлег. В кухне, куда он явился позавтракать, я наблюдал за ним добрых полчаса и могу сказать, что знаю его теперь вдоль и поперек. О его наружности я ничего вам говорить не стану. Вы сами увидите, каким нарисовала его природа и соответствует ли облику его убранство. Что же касается ума, то предупреждаю вас заранее: тупица, каких мало, а это нам и на руку. Словом сказать, этот человек попадется в любые сети, какие бы мы ему ни расставили.
      Эраст. Это правда?
      Сбригани. Истинная правда, если только я мало-мальски разбираюсь в людях.
      Нерина. Сударыня, вы имеете дело со знаменитостью: в лучшие руки ваше дело просто не могло попасть. Он истинный герой нашего века, и для подвигов, какие нам предстоят, равного ему не найти. Перед вами человек, который раз двадцать, только чтобы помочь друзьям, великодушно рисковал угодить на каторгу, который с опасностью для жизни добросовестно доводит до конца самые отчаянные предприятия и которого все же изгнали из родной страны за множество честных дел, а ведь он брал их на себя исключительно по своему благородству.
      Сбригани. Такие похвалы хоть кого могли бы смутить. Однако с еще большим правом я мог бы воздать хвалу вам за те чудеса, которые вы совершали. Особенно мне бы хотелось напомнить вам о том, какую славу вы себе стяжали, когда столь честным образом обжулили в игре на двенадцать тысяч экю молодого знатного иностранца, которого ввели к вам в дом; или же когда вы столь искусно составили фальшивый договор и разорили целую семью; или же когда вы, обнаружив несравненное величие духа, сумели отпереться, будто' вы в глаза не видели ценностей, которые вам были сданы на хранение; или же когда вы своим лжесвидетельством столь самоотверженно отправили на виселицу двух ни в чем не повинных людей.
      Heрина. Право, это такие мелочи, о которых не стоит говорить. Я краснею от ваших комплиментов.
      Сбригани. Я готов пощадить вашу скромность. Оставим этот разговор и примемся за дело. Начнем с того, что немедленно отправимся к нашему провинциалу. Вы же, со своей стороны, держите наготове прочих актеров нашей комедии.
      Эраст (к Жюли). Во всяком случае, сударыня, помните вашу роль и, чтобы лучше скрыть нашу игру, притворитесь, как мы уговорились, что вы чрезвычайно довольны решением вашего отца.
      Жюли. Если дело только за этим, все выйдет чудесно.
      Эраст. А что, если, прелестная Жюли, из всех наших ухищрений ничего не получится?
      Жюли. Тогда я откроюсь отцу в моих истинных чувствах.
      Эраст. А если он не поглядит на ваши чувства и будет стоять на своем?
      Жюли. Я пригрожу ему, что уйду в монастырь.
      Эраст. А если и это его не остановит и он будет принуждать вас к этому браку?
      Жюли. Что мне вам на это ответить?
      Эраст. Что ответить?
      Жюли. Да.
      Эраст. То, что говорят, когда любят.
      Жюли. Что же именно?
      Эраст. Что никакая сила не может вас к этому принудить и что, несмотря на все старания отца, вы обещаете мне быть моею.
      Жюли. Ах, боже мой, Эраст! Довольствуйтесь тем, что я делаю сейчас, и не выпытывайте заранее решений моего сердца. Не насилуйте моего дочернего долга и не предлагайте мне тех ужасных крайностей, в которых, может быть, и не встретится нужды. А если мне и придется к ним прибегнуть, то лишь поневоле, если так сложатся обстоятельства.
      Эраст. Ну, что ж...
      Сбригани. А, да вот и он! Приготовимся!
      Heрина. Вот так фигура!
      ЯВЛЕНИЕ III
      Господин де Пурсоньяк, Сбригани.
      Господин де Пурсоньяк (глядя в ту сторону, откуда он появился, и обращаясь к людям, которые, видимо, шли за ним следом). Ну что? Что случилось? В чем дело? Черт бы побрал этот дурацкий город со всеми дуралеями, которые здесь живут! Шагу нельзя ступить, чтобы на наткнуться на болванов, которые пялят на тебя глаза и хохочут! Эй, ротозеи! Займитесь своими делами, дайте человеку пройти и не гогочите ему в лицо! Черт меня возьми, если я не тресну кулаком по роже первого, кто засмеется!
      Сбригани. Что ж это такое, господа? Что это значит? К кому вы пристаете? Разве можно так издеваться над честными провинциалами, которые к нам приезжают?
      Господин де Пурсоньяк. Вот это, сразу видно, человек разумный.
      Сбригани. Как вы себя ведете? И что вас так распотешило?
      Господин де Пурсоньяк. Правильно!
      Сбригани. Что в этом господине такого смешного?
      Господин де Пурсоньяк. Вот-вот!
      Сбригани. Разве он не такой, как все люди?
      Господин де Пурсоньяк. Кривобокий я, что ли, или горбатый?
      Сбригани. Учитесь распознавать людей!
      Господин де Пурсоньяк. Прекрасно сказано!
      Сбригани. Лицо этого господина внушает уважение.
      Господин де Пурсоньяк. Совершенно справедливо.
      Сбригани. Он человек знатный...
      Господин де Пурсоньяк. Да, лиможский дворянин.
      Сбригани. Умный...
      Господин де Пурсоньяк. Окончивший курс юридических наук.
      Сбригани. Он оказал нам слишком много чести тем, что посетил наш город.
      Господин де Пурсоньяк. Несомненно!
      Сбригани. В нем нет ничего такого, что могло бы вызвать насмешку.
      Господин де Пурсоньяк. Разумеется!
      Сбригани. И тот, кто позволит себе над ним смеяться, будет иметь дело со мной!
      Господин де Пурсоньяк. Милостивый государь, я чрезвычайно вам обязан.
      Сбригани. Мне крайне прискорбно, сударь, что столь достойной особе, как вы, оказан такой прием, и я прошу у вас прощения за наш город.
      Господин де Пурсоньяк. Я ваш покорный слуга.
      Сбригани. Я видел вас еще утром, сударь, во время остановки дилижанса: вы изволили завтракать, и, глядя, как изящно вы кушали хлеб, я сразу почувствовал к вам симпатию. Я знаю, вы здесь в первый раз, совсем новый здесь человек, и очень рад, что встретился с вами и могу предложить вам свои услуги на время вашего приезда. Я вам объясню, как надо вести себя с местными жителями: ведь они не всегда относятся с должным уважением к порядочным людям.
      Господин де Пурсоньяк. Вы слишком любезны.
      Сбригани. Я уже говорил вам, что с первого взгляда почувствовал к вам расположение.
      Господин де Пурсоньяк. Крайне вам признателен.
      Сбригани. Мне очень понравилось ваше лицо.
      Господин де Пурсоньяк. Чрезвычайно польщен.
      Сбригани. Я сразу увидел в нем нечто весьма достойное...
      Господин де Пурсоньяк. Покорно вас благодарю.
      Сбригани. Нечто приятное...
      Господин де Пурсоньяк. Ах, что вы!
      Сбригани. Привлекательное...
      Господин де Пурсоньяк. Ах, что вы!
      Сбригани. Кроткое...
      Господин де Пурсоньяк. Ах, что вы!
      Сбригани. Величавое...
      Господин де Пурсоньяк. Ах, что вы!
      Сбригани. Искреннее...
      Господин де Пурсоньяк. Ах, что вы!
      Сбригани. И задушевное.
      Господин де Пурсоньяк. Ах, что вы!
      Сбригани. Поверьте, что я весь к вашим услугам.
      Господин де Пурсоньяк. Моей признательности нет границ.
      Сбригани. Говорю от чистого сердца.
      Господин де Пурсоньяк. Охотно верю.
      Сбригани. Если б я имел честь быть вашим знакомым, вы убедились бы, что я человек в высшей степени искренний...
      Господин де Пурсоньяк. Нисколько не сомневаюсь.
      Сбригани. Враг всякого притворства...
      Господин де Пурсоньяк. Твердо в этом уверен.
      Сбригани. Неспособный скрывать свои чувства.
      Господин де Пурсоньяк. Я так и думал.
      Сбригани. Я вижу, вы обратили внимание, что на мне платье другого покроя, чем у местных жителей, но дело в том, что ваш покорный слуга родом из Неаполя, и я решил хотя бы отчасти сохранить манеру одеваться, а также искренность, присущую моим землякам.
      Господин де Пурсоньяк. Прекрасно сделали. А мне вот захотелось одеться так, как одеваются придворные, когда отправляются в путешествие.
      Сбригани. Клянусь честью, наряд этот вам более к лицу, нежели всем нашим придворным.
      Господин де Пурсоньяк. То же самое говорил мне мой портной. Костюм изящный, роскошный, он наделает в Париже много шуму.
      Сбригани. Вне всякого сомнения. Вы, конечно, побываете в Лувре?
      Господин де Пурсоньяк. Пожалуй, мне придется представиться ко двору.
      Сбригани. Король будет в восторге от вашего посещения.
      Господин де Пурсоньяк. Надо полагать.
      Сбригани. Вы уже наняли квартиру?
      Господин де Пурсоньяк. Нет, только еще собирался искать.
      Сбригани. Вы доставили бы мне огромное удовольствие, если бы разрешили помочь вам; мне здесь знакома каждая улица, каждый дом.
      ЯВЛЕНИЕ IV
      Эраст, Сбригани, господин де Пурсоньяк.
      Эраст. Что это? Кого я вижу? Какая приятная встреча! Господин де Пурсоньяк, как я рад вас видеть! Но что это! Вы как будто меня не узнаете?
      Господин де Пурсоньяк. Доброго здоровья, сударь.
      Эраст. Неужели какие-нибудь пять-шесть лет настолько изгладили меня из вашей памяти, что вы не узнаете лучшего друга семьи Пурсоньяков?
      Господин де Пурсоньяк. Прошу прощения. (К Сбригани.) Честное слово, я его не знаю.
      Эраст. В Лиможе я знаю всех Пурсоньяков от мала до велика. Когда я жил там, я только у них и бывал и почти каждый день имел честь видеть вас.
      Господин де Пурсоньяк. Это я имел честь, сударь...
      Эраст. Неужели мое лицо вам не знакомо?
      Господин де Пурсоньяк. Да, правда. (К Сбригани.) Знать его не знаю.
      Эраст. Разве вы не помните, сколько раз я имел счастье с вами выпивать?
      Господин де Пурсоньяк. Простите! (К Сбригани). Не понимаю, что он говорит.
      Эраст. Как зовут того трактирщика в Лиможе, который всегда так вкусно кормит?
      Господин де Пурсоньяк. Пти-Жан?
      Эраст. Он самый. К нему-то мы с вами чаще всего и хаживали, чтобы подзакусить. А как у вас в Лиможе называется место для прогулок?
      Господин де Пурсоньяк. Аренское кладбище?
      Эраст. Вот, вот. Сколько приятных часов я провел там в беседах с вами! Неужели вы всего этого не помните?
      Господин де Пурсоньяк. Простите... Припоминаю... (К Сбригани.) Черт меня возьми, если я помню что-нибудь подобное.
      Сбригани (господину де Пурсоньяку, тихо). Такие веши часто выпадают из памяти.
      Эраст. Обнимемся же и вновь скрепим узы нашей старинной дружбы!
      Сбригани (господину де Пурсонъяку). По-видимому, этот человек вас очень любит.
      Эраст. Скажите, пожалуйста, как поживают ваши родные? Как чувствует себя ваш... ну, этот самый... такой почтенный человек...
      Господин де Пурсоньяк. Мой брат, консул?
      Эраст. Да, да.
      Господин де Пурсоньяк. Великолепно себя чувствует.
      Эраст. Как я рад! А этот весельчак? Ну, этот ваш...
      Господин де Пурсоньяк. Мой двоюродный брат, асессор?
      Эраст. Правильно.
      Господин де Пурсоньяк. Все такой же веселый и бодрый.
      Эраст. Ах, как меня это радует! Ну, а ваш дядюшка, которого я...
      Господин де Пурсоньяк. У меня нет никакого дядюшки.
      Эраст. В те времена у вас как будто был...
      Господин де Пурсоньяк. У меня была тетка.
      Эраст. Тетушку-то я и имел в виду. Ну, как она поживает?
      Господин де Пурсоньяк. Уж полгода, как умерла.
      Эраст. Как жаль! Бедная женщина! Такая прекрасная особа!
      Господин де Пурсоньяк. Мой племянник-каноник тоже чуть было не умер от оспы.
      Эраст. Вот была бы жалость!
      Господин де Пурсоньяк. Разве вы и его знаете?
      Эраст. Что за вопрос! Высокий, статный молодой человек.
      Господин де Пурсоньяк. Ну, не такой уж он высокий.
      Эраст. Да, но он хорошо сложен.
      Господин де Пурсоньяк. Вот это верно.
      Эраст. Он ведь ваш племянник?
      Господин де Пурсоньяк. Да.
      Эраст. Сын вашего брата или сестры?
      Господин де Пурсоньяк. Правильно.
      Эраст. Каноник церкви святого.... как его...
      Господин де Пурсоньяк. Святого Стефана.
      Эраст. Вот-вот, о нем я и говорю.
      Господин де Пурсоньяк (к Сбригани). Он перечислил всю мою родню.
      Сбригани. Он знает вас великолепно.
      Господин де Пурсоньяк. По-видимому, вы долго жили в нашем городе?
      Эраст. Целых два года.
      Господин де Пурсоньяк. Стало быть, вы были у нас, когда губернатор крестил ребенка у моего кузена, асессора?
      Эраст. Конечно, я был одним из первых приглашенных.
      Господин де Пурсоньяк. Это было торжественно.
      Эраст. Очень торжественно.
      Господин де Пурсоньяк. Обед был на славу.
      Эраст. Еще бы!
      Господин де Пурсоньяк. Значит, вы были свидетелем моей ссоры с перигорским дворянином?
      Эраст. Был.
      Господин де Пурсоньяк. Черт возьми! Нашел с кем связываться!
      Эраст. Ха-ха!
      Господин де Пурсоньяк. Он, правда, влепил мне пощечину, зато и я в долгу не остался.
      Эраст. Разумеется. Итак, я совершенно уверен, что вы остановитесь у меня.
      Господин де Пурсоньяк. Я боюсь...
      Эраст. Помилуйте! Я не допущу, чтобы мой лучший друг поселился не у меня.
      Господин де Пурсоньяк. Это вас...
      Эраст. Нет, черт возьми, вы остановитесь у меня!
      Сбригани (господину де Пурсоньяку). Раз он так настаивает, мой совет воспользоваться его приглашением.
      Эраст. Где ваши вещи?
      Господин де Пурсоньяк. Я оставил их на попечение слуги в гостинице.
      Эраст. Мы пошлем кого-нибудь за ними.
      Господин де Пурсоньяк. Нет. Я наказал ему не отходить от них, пока сам за ними не приду, а то ведь могут и обокрасть.
      Сбригани. Весьма разумная предосторожность.
      Господин де Пурсоньяк. В этом городе надо держать ухо востро!
      Эраст. Сразу видно умного человека.
      Сбригани. Я схожу за весами вместе с господином де Пурсоньяком, а затем приведу его, куда вы укажете.
      Эраст. Отлично. Я пока отдам кое-какие распоряжения, а вы пожалуйте прямо в этот дом.
      Сбригани. Мы скоро будем у вас.
      Эраст (господину де Пурсонъяку). Жду с нетерпением.
      Господин де Пурсоньяк (к Сбригани). Право, я никак не рассчитывал на такое знакомство.
      Сбригани. Он производит впечатление порядочного человека.
      Эраст (один). Ну, господин де Пурсоньяк, теперь вы у нас запляшете! Все готово, остается только постучать в эту дверь. Отворите!
      ЯВЛЕНИЕ V
      Эраст, аптекарь.
      Эраст. Если я не ошибаюсь, сударь, вы тот доктор, с которым на днях говорили от моего имени?
      Аптекарь. Нет, сударь, я не доктор, мне эта честь не принадлежит, я всего лишь аптекарь, скромный аптекарь, готовый к вашим услугам.
      Эраст. А господин доктор дома?
      Аптекарь. Да, принимает больных. Пойду скажу ему, что вы пожаловали.
      Эраст. Не нужно, не ходите. Я подожду, пока он освободится. Его заботам я собираюсь поручить одного моего родственника, о котором с ним уже говорили. Он слегка поврежден в уме, и мы, его родные, хотели бы сначала вылечить его, а потом женить.
      Аптекарь. Знаю, знаю, о ком идет речь. Я был у доктора, когда с ним об этом говорили. По чести скажу, по чести скажу, искуснее врача вам не найти! Он знает медицину, как я - "Отче наш", и ни на йоту не отступит от правил, предписанных древними, хотя бы из-за этого больной отправился на тот свет. Да, он всегда идет проторенной дорогой, проторенной дорогой и не станет плутать по нехоженым тропам. Ни за какие блага не согласился бы он лечить больного средствами, которых не предписывают медицинские светила.
      Эраст. Правильно делает. Больной не должен хотеть выздороветь, если нет на то соизволения медицинских светил.
      Аптекарь. Я так хвалю его не потому, что мы с ним большие друзья. Но, право, одно удовольствие, одно удовольствие быть его пациентом. Я предпочел бы умереть от его лекарств, чем выздороветь от лекарств другого врача. Что бы ни случилось, с ним всегда можно быть уверенным, что все протекает как должно, и если даже вы с его врачебной помощью умрете, вашим наследникам не в чем будет вас упрекнуть.
      Эраст. Да, это большое утешение для покойника!
      Аптекарь. Конечно! По крайней мере знаешь, что умер по всем правилам. К тому же он не из тех врачей, у которых больные залеживаются, как товар на полке. Он человек проворный, проворный, любит поторапливать больного, и если кому-либо суждено умереть, то он содействует тому, чтобы это случилось как можно скорее.
      Эраст. В самом деле, чем скорее, тем лучше.
      Аптекарь. Совершенно справедливо. К чему мешкать и ходить вокруг да около? Нужно только сразу определить, долго или не долго протянется болезнь.
      Эраст. Вы правы.
      Аптекарь. На мою долю выпала особая честь: он лечил у меня троих детей, и в какие-нибудь три дня они уже убрались, а попади они к другому, так мучились бы еще месяца три.
      Эраст. Какое счастье иметь таких друзей!
      Аптекарь. Еще бы! У меня теперь осталось двое детей, и заботится он о них, как о своих собственных: лечит и распоряжается ими, как ему вздумается, я уж ни во что не вмешиваюсь. Часто бывает так: возвращаюсь домой и с удивлением узнаю, что им пустили кровь или дали слабительное по его предписанию.
      Эраст. Поистине дружеские попечения!
      Аптекарь. Вот он и сам, вот он и сам, вот он и сам идет!
      ЯВЛЕНИЕ VI
      Эраст, первый доктор, аптекарь, крестьянин, крестьянка.
      Крестьянин. Сударь, ему невтерпеж. Очень уж, говорит, сильно болит голова.
      Первый доктор. Ваш больной - дурак, тем более что, по Галену, при болезни, которой он страдает, должна болеть не голова, а селезенка.
      Крестьянин. Что ни говорите, сударь, а у него вдобавок вот уже шестой месяц, как не проходит понос.
      Первый доктор. Прекрасно. Это симптом, что внутренности прочищаются. Я навещу его дня через два. Но если он умрет за это время, вы не преминете известить меня об этом, ибо не приличествует врачу посещать мертвеца.
      Крестьянка (доктору). Сударь, моему отцу все хуже да хуже.
      Первый доктор. Я в этом не виноват. Я пользую его всевозможными средствами, что ж он не выздоравливает? Сколько раз ему отворяли кровь?
      Крестьянка. За двадцать дней, сударь, пятнадцать раз.
      Первый доктор. Пятнадцать раз?
      Крестьянка. Да.
      Первый доктор. И он все не выздоравливает?
      Крестьянка. Нет.
      Первый доктор. Это доказывает, что болезнь не в крови. Мы столько же раз дадим ему слабительное и проверим, не в соках ли она. А если и это не поможет, пропишем ему ванны.
      Аптекарь. Вот оно, искусство, вот оно, искусство медицины!
      ЯВЛЕНИЕ VII
      Эраст, первый доктор, аптекарь.
      Эраст (доктору). Я, сударь, посылал к вам на днях для переговоров об одном моем родственнике, у которого слегка помутился рассудок. Мне было бы желательно поместить его у вас: так и лечить его будет удобнее и он меньше будет мозолить людям глаза.
      Первый доктор. Да, сударь, я уже распорядился и могу ручаться, что уход за ним будет самый тщательный.
      Эраст. А вот и он.
      Первый доктор. По счастливому стечению обстоятельств, у меня сейчас гостит мой старый приятель: мне было бы весьма любопытно посоветоваться с ним по поводу вашего больного.
      ЯВЛЕНИЕ VIII
      Господин де Пурсоньяк, Эраст, первый доктор, аптекарь.
      Эраст (господину де Пурсонъяку). Мне нужно будет отлучиться по делу (указывая на доктора), но я оставляю вас на попечение этого господина: ради меня он сделает для вас все, что от него зависит.
      Первый доктор. Это мой долг. Постараюсь оправдать ваше доверие.
      Господин де Пурсоньяк (в сторону). Это его дворецкий. Видно, мой хозяин - человек знатный.
      Первый доктор. Да, обещаю вам заботиться о вашем госте методически, по всем правилам нашей науки.
      Господин де Пурсоньяк. Ради бога, к чему столько церемоний? Я никому не хочу причинять беспокойство.
      Первый доктор. Такая обязанность для меня одно удовольствие.
      Эраст (доктору). Вот вам пока шесть пистолей в счет обещанного.
      Господин де Пурсоньяк. Нет, нет, прошу вас! Я не допущу, чтобы вы на меня тратились и посылали за покупками.
      Эраст. Ради бога, не беспокойтесь! Деньги я дал совсем не на то.
      Господин де Пурсоньяк. Прошу вас, будьте со мной запросто.
      Эраст. Я этого и хочу. (Первому доктору, тихо.) Самое главное, не отпускайте его от себя ни на шаг: временами он порывается бежать.
      Первый доктор. Насчет этого не беспокойтесь.
      Эраст (господину де Пурсоньяку). Простите, что я так невежлив...
      Господин де Пурсоньяк. Помилуйте! Вы и так ко мне слишком внимательны.
      ЯВЛЕНИЕ IX
      Господин де Пурсоньяк, первый доктор, второй доктор, аптекарь.
      Первый доктор. Это большая честь для меня, сударь, что именно мне поручили за вами ухаживать.
      Господин де Пурсоньяк. Очень вам признателен.
      Первый доктор. Рекомендую вам моего собрата, ученейшего человека: я с ним сейчас посоветуюсь, какой нам режим установить для вас.
      Господин де Пурсоньяк. Еще раз повторяю: к чему такие церемонии? Я довольствуюсь малым.
      Первый доктор. Эй, принесите сюда кресла!
      Входят лакеи и подают кресла.
      Господин де Пурсоньяк. Однако какая мрачная прислуга у такого молодого человека!
      Первый доктор. Прошу вас, сударь, садитесь.
      Доктора сажают его между собой.
      Господин де Пурсоньяк (садится). Очень благодарен.
      Доктора щупают ему пульс.
      Что это значит?
      Первый доктор. Хорошо ли вы кушаете, сударь?
      Господин де Пурсоньяк. Да, а пью еще лучше.
      Первый доктор. Вот это-то и плохо. Такая сильная потребность в холодном и влажном указывает на внутренний жар и сухость. Хорошо ли вы спите?
      Господин де Пурсоньяк. Да, особенно когда плотно поужинаю.
      Первый доктор. Видите сны?
      Господин де Пурсоньяк. Случается.
      Первый доктор. Какого рода?
      Господин де Пурсоньяк. Сны как сны. Что это за разговор, черт возьми?
      Первый доктор. Каков у вас стул?
      Господин де Пурсоньяк. Честное слово, не понимаю. к чему эти вопросы? Лучше бы пропустить стаканчик-другой.
      Первый доктор. Немного терпения! Мы при вас же обсудим, как с вами быть, а чтобы вы нас поняли, будем говорить не по-латыни.
      Господин де Пурсоньяк. Да какие же особые обсуждения требуются для того, чтобы закусить?
      Первый доктор. Поелику известно, что нельзя вылечить болезнь, не изучив ее досконально, а досконально изучить ее невозможно, в точности не определив, на основании диагностических и прогностических данных, ее особой идеи и подлинной сущности, то позвольте мне, наш уважаемый старейшина, войти в рассмотрение оной болезни, а затем уже коснуться терапии и лечебных средств, к коим нам должно будет прибегнуть для совершенного ее излечения. Итак, милостивый государь, с вашего позволения, я утверждаю, что пациент наш, здесь присутствующий, имеет несчастье быть пораженным, одержимым, охваченным, измученным тем видом умственного расстройства, каковой мы весьма удачно именуем ипохондрическою меланхолией, формой помешательства весьма тяжелой, для излечения которой требуется такой эскулап, как вы, непревзойденный мастер, поседевший, как говорится, в боях, через руки коего прошло великое множество всякого рода больных. Сей недуг именуется мною ипохондрической меланхолией, в отличие от двух других его форм, поелику достославный Гален научным, как это ему свойственно, способом установил три вида сего недуга, каковой мы именуем меланхолией и именуемый подобным образом не только римлянами, но и греками, что в сем случае особое имеет значение. Первый вид его зависит от болезни мозга как таковой; второй зависит от общей порчи крови, наполнившейся и пропитавшейся желчью; третий же, именуемый ипохондрическим, каковой мы в сем случае и наблюдаем, происходит от расстройства в нижней части внутренностей, главным образом селезенки, коей воспаление засоряет мозг нашего больного изрядным количеством густой и грязной копоти, испарения каковой, черные и зловредные, нарушают функции важнейшей нашей способности, чем и вызывается, по нашему разумению, данный недуг, коим наш больной столь явно поражен и терзаем. Дабы удостовериться в безошибочности диагноза, мною поставленного, достаточно взглянуть на это сосредоточенное выражение лица, заметить на этом лице