Уильям Сомерсет Моэм
      Стрекоза и муравей
      Рассказ.
      Перевод с английского Гурова И., 1992 г.
      Когда я был маленьким, меня заставляли учить наизусть басни Лафонтена, и мораль каждой мне тщательно растолковывали. Была среди них "Стрекоза и муравей", из которой юные умы почерпывают полезнейший вывод: в нашем несовершенном мире трудолюбие вознаграждается, а легкомыслие карается. В этой превосходнейшей басне (прошу прощения за пересказ того, что известно всем, как несколько опрометчиво требует признать вежливость) муравей усердно трудится все лето, собирая запасы на зиму, а стрекоза сидит себе на листочке под солнышком и распевает песенки. Наступает зима, муравей обеспечен всем необходимым, но у стрекозы кладовая пуста. Она отправляется к муравью и просит дать ей еды. И получает от муравья ответ, ставший классическим:
      "-Да работала ль ты в лето?
      - Я без души лето целое все пела.
      - Ты все пела? Это дело: так поди же попляши!"
      Думаю, дело было не в извращенности моего ума, а просто в детской непоследовательности - ведь нравственное чувство детству чуждо, - но я никак не мог принять такую мораль. Все мои симпатии были на стороне стрекозы, и еще долго, увидев муравья, я старался наступить на него. Таким категоричным образом (и как мне стало ясно много позже - чисто по-человечески) я пытался выразить неодобрение предусмотрительности и здравому смыслу.
      Мне невольно вспомнилась эта басня, когда на днях я увидел в ресторане Джорджа Рэмси, который завтракал там в одиночестве. Лицо его было неописуемо скорбным. Он смотрел в никуда неподвижным взглядом. Казалось, на его плечи легли все беды мира. Мне стало жаль беднягу - уж конечно, милый братец снова его допек. Я подошел к нему, протягивая руку.