Проведя добрую четверть часа под стеклянной крышей, через которую в мансарду заглядывали звезды, насмотревшись на непонятные картины, развешанные по стенам, Валентина Ригетти продрогла до костей и решила отправиться на поиски Гермеса.
      Недоумевая, почему он сбежал от нее, как вор, она спустилась вниз, но Гермеса не обнаружила. Ее спутник отплясывал ламбаду с какой-то смуглой сухопарой девицей, и Валентина крикнула ему:
      – Я ухожу. Увидимся завтра.
      – Нет, я с тобой, – сказал молодой человек и, бросив свою партнершу прямо посреди танца, стал протискиваться к Валентине.
      – Как хочешь, но сначала мне надо найти свою шубу.
      Одежда гостей была свалена на кровать художницы, и, увидев гору из пальто, шуб и плащей, Валентина растерялась.
      – Попробуй найди здесь что-нибудь, – вздохнула она, перебирая вещи.
      К ней подошла чернокожая служанка и спросила:
      – Вы Валентина Ригетти?
      – Да, а что случилось?
      – Вам звонят, телефон в кухне.
      В кухне царил страшный беспорядок. Везде громоздились стаканы, пустые бутылки, грязные тарелки. Телефонный аппарат стоял на блюде с недоеденными бутербродами, трубка была измазана кетчупом.
      – Кто это?
      – Гермес.
      – Не знаю такого.
      – Не сердись, просто я не мог больше находиться в этом бедламе. Приезжай лучше ко мне что-нибудь выпить.
      – К тебе – это куда?
      – В отель «Пьер», номер четыреста шесть.
      Валентина вернулась в спальню, где ее приятель, продолжая поиски, раскидывал в разные стороны чужие пальто и шубы. Поймав одну на лету, Валентина набросила ее на плечи.
      – Слава Богу! – с облегчением вздохнул молодой человек. – Наконец-то нашлась.
      – Это не моя, – рассмеялась Валентина, – но размер мне подходит, да и мех красивый. Прости, я спешу. – И она, помахав обескураженному приятелю, тут же исчезла.
      Для Валентины Ригетти, как и для всех представительниц слабого пола, работающих в клинике, Гермес Корсини был настоящим божеством. Втайне вздыхая о нем, все его коллеги-женщины знали, что он недосягаем, потому что влюблен в свою писательницу Джулию де Бласко и на других просто не смотрит. Валентине льстило, что профессор проявил к ней интерес, и она, не раздумывая, приняла его приглашение.
      Когда она постучала в дверь гостиничного номера, ее сердце готово было выпрыгнуть из груди.
      – Не опоздала? – спросила она, входя в уютную гостиную, обставленную в европейском стиле.
      – Напротив, ты очень пунктуальна, – ответил Гермес, помогая ей снять меховое манто.
      Гермес подвел ее к столику, на котором стояли ведерко с шампанским, фрукты, бокалы и сандвичи с семгой, украшенные листьями зеленого салата.
      – С чего начнем? – тряхнув копной своих великолепных волос, спросила Валентина и взглянула на Гермеса с вызовом – она знала, что очень привлекательна в эту минуту.
      – Начнем с того, на чем остановились, – улыбаясь, ответил Гермес и подал ей бокал шампанского.
      Валентина посмотрела на Гермеса, и ей показалось, что его глаза затуманены желанием.
      – За нас, – сказала она и поднесла бокал к губам.
      – За нас, – рассеянно повторил Гермес и добавил: – Здесь есть кое-какая еда.
      – Будем есть до или после? – откровенно спросила она.
      – После, – ответил Гермес и увлек ее в спальню.
      Несмотря на внешнюю раскованность и богатый любовный опыт, Валентина, как и все женщины, в душе мечтала, что рано или поздно встретит мужчину своей жизни. Она не знала, почему неприступный профессор Корсини вдруг обратил на нее внимание, но ей было приятно, что это произошло. Конечно, она отдавала себе отчет, что скорее всего их отношения не будут иметь продолжения, но сейчас это не имело для нее значения.
      Гермес опрокинул ее на кровать прямо в платье и овладел ею быстро, грубо, без ласк, без единого поцелуя. Все кончилось почти молниеносно, и Валентина, чувствуя себя униженной и обманутой, была на грани истерики.
 
      Джулия вышла из такси и направилась к дверям гостиницы «Пьер». Она добиралась до Нью-Йорка целый день, пересаживаясь с самолета на самолет, и, достигнув наконец цели, почувствовала себя счастливой.
      Она подошла к стойке и спросила:
      – В каком номере остановился мистер Корсини?
      Портье, итальянец по происхождению, узнав в ней по акценту соотечественницу, обрадовался возможности поболтать на родном языке, но Джулия, перекинувшись с ним несколькими фразами о погоде, вежливо дала понять, что беседа закончена.
      – Сеньор Корсини у себя в номере, – сказал портье, заглядывая в ячейку для ключей. – Как о вас доложить? – И он поднес руку к трубке.
      – Я его жена, – соврала Джулия. – Но, пожалуйста, не звоните, мне хочется его удивить.
      – Вы рисковая женщина, – с восхищением сказал портье. – Номер вашего мужа – четыреста шесть. Желаю удачи.
      Джулия поднялась на четвертый этаж и постучала. Никто не ответил, и она, повернув дверную ручку, вошла в гостиную. На столике, накрытом белоснежной скатертью, стояли фрукты, два бокала, шампанское, будто Гермес ждал ее приезда. Она бросила в кресло свой жакет, направилась в спальню и от удивления застыла на пороге: Гермес лежал в кровати с рыжеволосой женщиной.
      – Нет! – воскликнула она, закрывая руками лицо и отступая назад.
      – Джулия! – прошептал потрясенный Гермес и вскочил с постели.
      У Джулии начался нервный смех, который перешел в настоящую истерику. Она смеялась и смеялась, не в силах остановиться. Валентина сжалась в комок, оцепенев от ужаса.
      Постепенно приступ истерики начал проходить. Джулия, не сказав ни слова, направилась к двери. Когда она, тихо затворив за собой дверь, вышла в коридор, из глаз ее потекли слезы. Она уткнулась в стену и громко разрыдалась. Валентина, выскользнув из номера, испуганно взглянула на ее вздрагивающие плечи.
      Сильные, ласковые руки обняли Джулию и повернули от стены. Гермес заглянул ей в глаза.
      – А чего ты ждала? – с горечью спросил он. – Рассчитывала увидеть убитого горем человека, который, зная, что его обманули, готов все простить и умолять о прощении?
      – Не прикасайся ко мне, – всхлипывая, сказала она.
      Гермес прижал ее к себе, баюкая как ребенка.
      – Прости меня, Джулия, – шепнул он ей на ухо.
      Джулия не понимала, на каком она свете. Почему Гермес просит у нее прощения, а не она у него? Что происходит? Ей казалось, что она погружается в пучину, идет ко дну, и у нее нет сил, чтобы выплыть на поверхность.
      – Почему? – прошептала она одними губами. – Почему?..

      Марта Корсини облачилась в шелковую ночную рубашку кремового цвета с кружевными манжетами и кружевным воротничком и взглянула на себя в зеркало. Школьница, да и только! А ведь ей скоро пятьдесят. Откинув край одеяла, она скользнула в постель, которую почти год делила с Джеймсом Кенделлом.
      Да, она допустила напростительную ошибку. Решила, что хирург-косметолог – беспроигрышная карта, все на нее поставила, а в результате осталась ни с чем. Как же он ее подвел, как подвел! Составил бы сначала завещание, а уж потом бы умирал себе на здоровье. Теперь эту квартиру на Парк-авеню у нее могут забрать в любую минуту, спасибо хоть дети Джеймса пока проявляют деликатность и не гонят ее на улицу. Конечно, Марта не совсем нищая, кое-что у нее есть, но такой женщине, как она, просто необходимо иметь собственную квартиру в Нью-Йорке.
      Одно успокаивает: не только ей сейчас плохо, некоторым еще хуже. Вспомнив о Гермесе, Марта невольно улыбнулась: вот кому сейчас не позавидуешь! Когда она позвонила ему, чтобы сообщить о бегстве Джулии с Франко Вассалли, то заранее потирала руки: муки ревности, которые испытает ее бывший муж, – хоть маленькое, но все-таки утешение.
      Марта сняла трубку и набрала номер Заиры Манодори. Ей не терпелось узнать новости из первых рук, ведь Заира живет с Дориной Вассалли, а значит, должна знать о любовных делишках Франко.
      – Ты все еще в Нью-Йорке? – спросила Заира.
      – Да, пока в Нью-Йорке, но собираюсь на открытие сезона в «Ла Скала». Как там мое платье?
      – Не волнуйся, седьмого декабря ты будешь в новом платье, и все репортеры будут снимать только тебя.
      – Что нового в Милане? – приближаясь к интересующей ее теме, спросила Марта невинным голосом.
      – Собор с площади исчез.
      – Врушка! – рассмеялась Марта. – Расскажи мне лучше про Франко Вассалли.
      – Он вернулся раньше времени, сегодня забегал к Дорине повидать дочек. Близняшки такие занятные и…
      – Мне нет никакого дела до этих близняшек, Заира, и ты это знаешь, – бесцеремонно оборвала ее Марта. – Не томи, рассказывай поскорее, почему он вернулся раньше времени?
      – Джулия дала ему от ворот поворот, – не без злорадства сообщила Заира.
      Для Марты это был настоящий удар.
      – Она отвергла Вассалли? Быть того не может! – В голосе Марты послышались трагические нотки, будто Джулия не оправдала ее лучших надежд.
      – Судя по подавленному виду Франко, это именно так.
      – А может, у него на работе осложнения? – с надеждой спросила Марта.
      – Нет, я уверена, он переживает из-за сердечных дел. Джулия сошла с яхты в Минорке, а оттуда сразу же полетела в Нью-Йорк. Не исключено, что вы там встретитесь. Марта случайно встретила на улице Гермеса, но ей совсем не хотелось столкнуться нос к носу со своей извечной соперницей.
      – Что тебе еще известно? – поинтересовалась она.
      – Да больше ничего, собственно говоря, – нарочито равнодушно ответила Заира. – Из Франко слова не вытянешь, Джулия тоже не из тех, кто много болтает, так что ничем не могу тебя больше порадовать.
      – И не надейся, что я посочувствую твоей подруге, – с неожиданной злостью крикнула в трубку Марта. – Эта хваленая писательница – шлюха, на ней пробы негде ставить.
      – Будь здорова, Марта, – заторопилась Заира. – Жду тебя в конце месяца на последнюю примерку.
      – Договорились, – сердито ответила Марта и нажала на рычаг, забыв даже сказать «до свидания».
      Она зарылась головой в подушку и от жалости к себе горько заплакала. Джулия с Гермесом, небось, уже вместе, воркуют, как голубки. Гермес, конечно, все уже простил этой потаскухе, он ведь тряпка, а не мужчина. А она одна в этой дорогой квартире, откуда ее могут вышвырнуть каждую минуту, ей не на кого в жизни опереться.
      Всхлипывая, Марта открыла коробку шоколадных конфет, забыв, что сладкое вредно для фигуры.
      Конфеты были вкусные, и Марта почувствовала себя лучше. Вздохнув, она достала записную книжку и нашла телефон Франко Вассалли.
      – Я Марта Корсини, – сказала она слуге, который подошел к телефону. – Могу я поговорить с синьором Вассалли?
      Через несколько секунд она услышала в трубке бесстрастный голос Франко.
      – Нет желания выплакаться на дружеском плече? – спросила Марта. – Может быть, поужинаешь со старой приятельницей? – Я лечу в Париж, – коротко ответил он.
      – Тогда завтра в девять вечера в ресторане «Тур д'Аржан», – не терпящим возражений тоном сказала Марта.
      – Ты потрясающая женщина, – засмеялся Франко.
      – И настойчивая. Завтра ты будешь меня развлекать.
      – Что, в самом деле прилетишь?
      – Конечно.
      Наутро у нее была назначена встреча с адвокатом Мартином Ньютоном, но если она сразу же после этого отправится на аэродром, то успеет на парижский рейс и в девять вечера сможет поужинать с Франко.
      Марта положила на рычаг телефонную трубку, приняла снотворное и заснула крепким спокойным сном.

      Гермес привел Джулию из коридора в номер и усадил на диван.
      – Какая ты красивая, – шепнул он, прижимая ее к себе, – еще красивее, чем прежде.
      – Гермес, ты мой единственный мужчина, один на всю жизнь.
      – Ты специально прилетела сюда, чтобы это сказать?
      Джулия молча кивнула.
      – Помнишь нашу первую встречу? – спросил вдруг Гермес.
      – Конечно. Ты пришел к нам спилить засохшее дерево в благодарность за уроки, которые бесплатно давал тебе мой отец.
      – Незабвенный учитель латинского и греческого Витторио де Бласко, – подтвердил Гермес.
      – Я влюбилась в тебя с первого взгляда, сраженная твоей красотой, – чуть насмешливо сказала Джулия.
      – Я тебя понимаю, – поддержал игру Гермес.
      – Потом я пригласила тебя в дом выпить кофе, – продолжала вспоминать Джулия.
      – Точно. У тебя еще тогда была сильная простуда. Слезились глаза, нос покраснел.
      – Потом ты поцеловал меня. Это был первый в моей жизни поцелуй. – Джулия провела рукой по лицу. – И почему только я позволила тебе уехать в эту Америку? Гермес, послушай, я постараюсь тебе все объяснить. Мне казалось, я потеряла после операции свою женскую привлекательность, и ты не бросаешь меня только из жалости, терпишь, как терпят назойливых пациенток. Но теперь я знаю, что это не так. Клянусь, я люблю тебя и только тебя, мне не нужны другие мужчины.
      – Я знаю, Джулия.
      – Нет, ничего ты не знаешь! Ты не знаешь, что я натворила за те дни, пока мы были врозь.
      – Не знаю и не хочу знать, – искренне сказал он.
      – Но я обязана тебе все рассказать, между нами не должно быть и тени лжи.
      – Я ничего не хочу знать, – твердо повторил Гермес и встал с дивана.
      – Тогда пошли спать. Я валюсь с ног от усталости.
      – Я закажу тебе номер, – сказал он, направляясь к телефону.
      – Какой номер? – растерялась Джулия. – Я буду спать здесь, с тобой.
      – Джулия! – с болью сказал Гермес, глядя ей прямо в глаза. – Я не могу с тобой спать.
      – Ты шутишь?
      – Я никогда не шучу о таких серьезных вещах, ты меня знаешь.
      – Тогда что это значит?
      – Это значит, что между нами все кончено, так я решил.
      – Ревнуешь к Вассалли? – заглядывая Гермесу в глаза, спросила Джулия. – Наказываешь меня?
      Гермес нежно взял в ладони ее лицо.
      – Я наказываю себя, любимая, – тихо сказал он, – потому что знаю, каково это – потерять такую женщину, как ты. Тем не менее я своего решения не изменю. После случившегося мы не сможем больше быть вместе.
      Джулию охватило отчаяние.
      – Я не верю тебе! – закричала она. – Ты любишь меня, я знаю, а когда любят, хотят быть вместе. Я ношу под сердцем твоего ребенка, нашего ребенка, ты забыл об этом?
      – Ребенок, которого ты носишь под сердцем, твой и только твой, ты мне это уже доказала. Он мог быть и моим тоже, но ты с самого начала предъявила на него исключительные права. Ты ведь всегда все решаешь сама и судьбу этого ребенка решила тоже. Мое отношение к нему тебя мало интересовало.
      Они стояли друг против друга, оба несчастные и растерянные.
      – Я люблю тебя, Гермес, – прошептала Джулия.
      – Я тоже тебя люблю, но говорю «все, конец».
      Джулия взяла с кресла свой жакет и, не сказав больше ни слова, вышла.

      «Конкорд» поднялся в воздух и взял курс на Париж. Марта, устроившись в кресле поудобнее, закрыла глаза. Летать она не боялась; в самолете ее мысли всегда прояснялись, и она находила верные решения.
      Сейчас она вспомнила утреннюю встречу с Мартином Ньютоном. Известный, всеми уважаемый адвокат, имевший собственную контору на Уолл-стрит, хоть и был близким другом Джеймса, но никогда не скрывал своей горячей симпатии к Марте.
      – Вы Марта, а я Мартин, – весело сказал он, когда Джеймс их познакомил. – Раз уж наши имена так подходят друг другу, не подумать ли нам о союзе?
      Это была шутка, но в каждой шутке есть доля правды.
      Мартину было под шестьдесят, и он был вдовцом. Джеймс рассказывал ей, что покойная жена адвоката, аристократка из Индии, так много для него значила, что после ее смерти он так и не женился во второй раз. Уже двадцать лет Мартин жил чуть ли не затворником, полностью посвятив себя работе, и, что удивительно, про него не ходило никаких сплетен.
      – До чего же я рад тебя видеть, дорогая Марта! – сказал Мартин, целуя ей руку, когда она переступила порог его кабинета.
      Увидев в глазах адвоката восторженный блеск, Марта почувствовала себя уверенно. Она села в кожаное кресло, выставив напоказ стройные ноги, и улыбнулась одной из своих обворожительных улыбок. На ней был костюм от Заиры Манодори, безупречный по стилю и исполнению, который выгодно подчеркивал красоту ее фигуры.
      – Прости, что морочу тебе голову своими делами, – с напускной застенчивостью начала она, – но мне больше не к кому обратиться.
      – Оспорить завещание трудно не столько с юридической точки зрения – таких случаев в практике много, – сколько с моральной, – объяснил ей Мартин. – Дай мне немного времени, чтобы все хорошенько обмозговать. Уверяю тебя, мы что-нибудь обязательно придумаем, ведь я знаю, как Джеймс тебя любил. Уверен, будь он жив, обязательно позаботился бы о твоих интересах.
      – Твоя уверенность для меня уже утешение, – сказала Марта и тяжело вздохнула.
      – Ты напоминаешь мне мою дорогую Джейн, – растрогался Мартин, – такая же нежная, тонкая, деликатная, никакого сравнения с вульгарными американками. Европейское воспитание видно сразу.
      Марта поняла, что выбрала верную стратегию. Стоит ей захотеть, и адвокат будет у ее ног. Но пока в ее планы не входило женить на себе Мартина, он нужен ей был лишь для того, чтобы помочь отвоевать часть наследства не вовремя умершего жениха. В любовники шестидесятилетний вдовец тоже не годился, Марта предпочитала мужчин помоложе, способных поддерживать в ней чувство уверенности в своей неувядающей женственности.
      Она повернула голову и посмотрела в окно на серые небоскребы под серым ноябрьским небом.
      – Правда, – добавил Мартин, – чем ближе я тебя узнаю, тем больше я в этом убеждаюсь.
      – Если ты любил свою жену так же сильно, как Джеймс любил меня, она была счастливой женщиной. – Марта оторвала взгляд от небоскребов и медленно перевела его на Мартина, постаравшись придать ему выражение светлой грусти. – Слава Богу, что он не знает, в каком положении я оказалась! Он не перенес бы этого.
      – Не отчаивайся, что-нибудь придумаем, – обнадежил ее адвокат.
      – Ты же понимаешь, Мартин, дело вовсе не в моей алчности. На скромную жизнь мне средств хватит, а лишнего я не хочу. Никакое богатство не заменит мне потерю дорогого Джеймса. – Она достала батистовый носовой платок и приложила его к глазам. – Тут вопрос скорее нравственный. Дети должны получить свое, это их святое право, но почему бывшим женам положена целая треть, мне не понятно. Ведь Джеймс развелся и с одной, и с другой, а, значит, не имел с ними ничего общего. Признание их законными наследницами отнимает у меня последнее право – право оплакивать его по-вдовьи. А ведь я единственная из всех была предана ему душой и телом! Господи, за что ты наказываешь меня, несчастную?
      – Марта, дорогая моя, – окончательно расчувствовавшись, успокаивал ее Мартин, – если нам не удастся добиться справедливости через суд, я сделаю все, чтобы ты не страдала, клянусь тебе своей жизнью.
 
      Вышколенный стюард спросил, что она желает на обед, но Марта ограничилась стаканом апельсинового сока. Сняв наушники, в которые она рассеянно слушала текст демонстрировавшегося на экране фильма, она откинула спинку кресла и настроилась поспать. Перед Вассалли ей хотелось появиться в наилучшем виде.
      Когда самолет приземлился в аэропорту Шарль де Голль, Париж казался сверху сплошным морем огней. Марта взяла такси и поехала в отель «Виктория», чтобы привести себя в порядок после долгого полета.
      Ровно в девять она подкатила к ресторану «Тур д'Аржан» и увидела перед входом поджидавшего ее Франко.
      – Ну и точность! – с восхищением заметил Франко. – Я и не предполагал, что ты так пунктуальна.
      – Все зависит от того, с кем у меня назначена встреча, – протягивая руку для поцелуя, ответила Марта.
      – Я польщен.
      – Не очень-то задирай нос, я примчалась сюда, чтобы насладиться уткой с кровью – лучше этого я ничего в жизни не ела.
      – Я не верю вам, прекрасная гордячка, – засмеялся Франко. – Вы перелетели через океан, чтобы повидать меня.
      – И кое-что услышать, – кокетливо добавила Марта. – Правда, Франко, я сгораю от нетерпения услышать последние новости.
      – Но я не горю желанием сплетничать, особенно про свою жизнь, – моментально став серьезным, ответил ей Франко.
      Марта подождала, пока официант наполнит их бокалы бургундским, и настойчиво продолжала:
      – Начнем с того, что я прилетела не сплетничать, а получить информацию, касающуюся и меня тоже.
      – При чем здесь ты? – удивился Франко.
      – Не забывай, что писательница, с которой ты отправился в любовное плавание, – подружка моего мужа.
      – Твоего бывшего мужа, – поправил Марту Франко. – Да между нами и не было ничего. О чем я должен рассказать? К моему великому сожалению, роман не состоялся, несмотря на все мои усилия, – не моргнув глазом, соврал он.
      – Я и не сомневаюсь, что ты настоящий джентльмен, – не поверив ни одному его слову, хитро улыбнулась Марта. – Боишься скомпрометировать свою даму.
      – Честное слово.
      – Все равно не верю, – уже с некоторым сомнением сказала Марта.
      – Знаешь, в правду подчас труднее верится, чем в ложь, но я не собираюсь тебя убеждать. – Франко пригубил вино, и по его лицу разлилась улыбка удовольствия. – Как ни прискорбно, но за три дня и три ночи, проведенные вместе, мы с Джулией де Бласко не стали любовниками. Она влюблена в своего или, если тебе угодно, в твоего Гермеса Корсини.
      Да, для Марты это было полной неожиданностью. Джулия де Бласко уже в который раз удивляла ее своей непредсказуемостью, путала ей карты.
      – Представляю, в каком ты сейчас состоянии, – сочувственно сказала Марта. – Но зачем же она тогда согласилась плыть с тобой на яхте? Она что, совсем дурочка?
      – Видимо, она хотела убежать от самой себя, – задумчиво объяснял Франко, – а может, хотела проверить, способна ли удержаться от искушения. Да, скорее всего она поначалу хотела изменить своему любовнику, но в последний момент подчинила свои чувства разуму. Или струсила, – добавил он после некоторой паузы.
      – Жаль. – Франко, кажется, убедил ее окончательно. – По чьей же инициативе прервался этот круиз?
      – Ты хочешь узнать, кто кого бросил?
      – Именно.
      – К сожалению, она меня.
      – А я-то мечтала услышать захватывающую любовную историю! Выходит, зря летела, – разочарованно сказала Марта, невольно выдавая истинную цель своего приезда в Париж.
      – Нет, ты не зря летела, потому что у меня есть для тебя одно интересное предложение, – таинственно улыбаясь, сказал Франко.
      – Что за предложение? – оживилась Марта. – Говори скорей, не тяни.
      – Даю тебе слово, это в тысячу раз интересней любых сплетен.
      – Скажи хоть, о чем речь? – сгорая от любопытства, спросила Марта.
      – О работе. Хочу предложить тебе выгодную работу.
      – Ты смеешься надо мной? – презрительно скривила губы Марта. – Да я никогда в жизни не работала!
      – Когда-то надо начинать, тем более что мое предложение тебе должно понравиться. Дело в том, что я решил заняться созданием телевизионных фильмов. Ищу компаньонов.
      – И средства, – добавила она.
      – Которые у тебя есть и которые ты имешь возможность инвестировать наилучшим образом.
      – Вкладывать деньги в итальянское кино? – удивилась Марта. – Что-то я о таком не слышала.
      – Я говорю не об элитарном кино, – терпеливо объяснял Франко, – а об экранизациях, о телесериалах. У меня уже есть два компаньона, французы Жорж Бертран и его любовница Угетт Леклерк, ты их знаешь. Но мне нужен и итальянский компаньон, ведь фильмы-то мы будем делать свои, отечественные.
      – И во сколько же мне встанет такое почетное предложение? – насмешливо спросила Марта.
      – Всего в двадцать миллиардов, для тебя ведь это не проблема, верно?
      Марта подумала, что, если выиграет процесс о наследстве, такая сумма действительно не будет для нее проблемой.
      – А что я за это буду иметь?
      – Пакет акций, соответствующий вложенному капиталу, дивиденды и постоянный оклад, который мы сейчас с тобой обговорим. Ты будешь участвовать в производстве фильмов, нанимать актеров, выбирать натуру для съемок, просматривать смонтированный материал.
      – Но я не умею этого делать, – испугалась Марта. – Я ничего не понимаю в кинопроизводстве.
      – У тебя получится. Ты умная, способная, я в тебя верю.
      – И я даже буду иметь право приостановить съемки, если мне что-то не будет нравиться? – с невинным видом поинтересовалась Марта.
      – Если ты имеешь в виду фильм по роману Джулии де Бласко, то нет. Работа уже идет полным ходом, остановка картины обернется огромными убытками.
      Это Марта понимала. Ей не надо было объяснять, что такое убытки. Она сделала знак официанту, показывая на свой пустой бокал. Предложение Франко начинало нравиться ей все больше.
      – Что ж, – сказала она с небрежным видом, – то, что ты рассказываешь, кажется мне занятным. Я, пожалуй, соглашусь. Когда мне приступать?
      – Считай, что ты уже приступила, – довольный тем, что так легко уговорил ее, ответил Франко.
      Марта будет надежным компаньоном, решил он; они с ней сработаются. К тому же она еще очень даже ничего, а Франко не намерен всю оставшуюся жизнь оплакивать потерю Джулии.

      Франко Вассалли немного опоздал. Когда он подошел к залу прилета, Луи Фурнье уже выходил из таможни.
      – Как все прошло? – спросил Франко, пожимая французу руку.
      – Как по маслу, – ответил Фурнье. – Больше эти двое не будут доставлять тебе неприятностей. Рассказывать подробно или в общих чертах?