Мне было неудобно, пока я шел к их столику: словно я собирался застать их врасплох. Ван Бевер увидел меня и дружески махнул рукой. А Жаклин улыбнулась мне, не выказав ни малейшего удивления. Ван Бевер представил мне незнакомца:
      - Пьер Карто...
      Я пожал ему руку и уселся на банкетку, рядом с Жаклин.
      - Вы тут случайно проходили? - спросил Ван Бевер вежливым тоном, каким обратился бы к случайному знакомому.
      - Да... совершенно случайно...
      Я был полон решимости оставаться на моем месте, на банкетке. Жаклин избегала моих взглядов. Может, она была так холодна со мной из-за этого Карто? Я наверняка прервал их беседу.
      - Хотите что-нибудь выпить? - спросил Карто.
      Голос у него был низкий, красивого тембра, голос человека, привыкшего говорить и убеждать.
      - Гренадину выпью.
      Он был старше нас, лет тридцати пяти. Брюнет с правильными чертами лица. В сером костюме.
      Выходя из отеля, я засунул в карман плаща "A High Wind in Jamaica". Мне было спокойнее от того, что при мне постоянно роман, который мне нравится. Я положил его на стол, когда искал в кармане сигареты. Карто это заметил.
      - Читаете по-английски?
      Я ответил утвердительно. Жаклин и Ван Бевер молчали, и он в конце концов спросил:
      - И давно вы знакомы?
      - Познакомились в квартале, - сказала Жаклин.
      - Ага... Понятно...
      Что же это ему было понятно? Он зажег сигарету.
      - Вы тоже ездите с ними в казино?
      - Нет.
      Ван Бевер и Жаклин по-прежнему держались настороженно. Чем могло смутить их мое присутствие?
      - Так что вы никогда не видели, как они играют в рулетку по три часа кряду... И расхохотался. Жаклин повернулась ко мне.
      -Мы с ним познакомились в Лангрюне, - сказала мне она.
      - Я их сразу же заметил, - сказал Карто. - У них такая странная манера игры...
      - Почему странная? - полюбопытствовал Ван Бевер нарочито наивным тоном.
      - Кстати, интересно бы знать, что вы это делали в Лангрюне, произнесла Жаклин, послав ему улыбку.
      Ван Бевер принял свою обычную позу жокея: сгорбил спину и втянул голову в плечи. Казалось, что ему не по себе.
      - А вы играете в казино? - спросил я Карто.
      - Не совсем. Мне интересно туда заходить, так просто... когда заняться нечем...
      И что же он делал, когда было, чем заняться?
      Постепенно Жаклин и Ван Бевер расслабились. Боялись ли они, что я произнесу какое-либо слово, которое не понравится Карто, или что он упомянет в разговоре что-то, что они оба хотели от меня скрыть?
      - Так на будущей неделе в Форж поедете? Карго весело поглядел на них.
      - В Дьеп скорее, - ответил Ван Бевер.
      - Могу отвезти вас на машине. Так будет быстрее... Повернулся к нам с Жаклин:
      - А вчера мы потратили чуть больше часа "а дорогу из Дьепа...
      Так, значит, эго он привез Ван Бевера в Париж. Я вспомнил черный автомобиль, что сгоял на улице Кюжас.
      - Очень будет мило с вашей стороны, - сказала Жаклин. - Так хлопотно каждый раз ездить на поезде.
      Она смотрела на Карто странно, словно он производил на нее впечатление, и она не могла избавиться от некоторого восхищения им. Заметил ли это Ван Бевер?
      - Буду счастлив оказать вам услугу, - произнес Карто. - Надеюсь, что вы тоже с нами поедете...
      Он смотрел на меня с иронией. Можно было подумать, что теперь он составил обо мне мнение, и я внушал ему некоторую снисходительность.
      - Я не шляюсь по провинциальным казино, - сухо ответил я.
      Видно было, что это его задело. Жаклин была удивлена моим ответом. А Ван Бевер никак не отреагировал.
      - Вы неправы. Провинциальные казино - это очень забавно...
      Его взгляд стал жестче. Я его несомненно обидел. Он не ожидал такого замечания из уст застенчивого на вид юноши. Но я хотел развеять неловкость. А потому произнес:
      - Вы правы... Это забавно... Особенно в Лангрюне...
      Да, хотел бы я знать, что он делал в Лангрюне, когда познакомился с Жаклин и Ван Бевером. Я знал этот городок, потому что однажды, в прошлом году, провел там полдня с друзьями, когда мы ездили в Hopмандию. Я очень плохо представлял себе, как он идет в своем сером костюме под дождем вдоль обветшалых особняков на берегу моря в поисках казино. Я смутно помнил, Что казино не в Лангрюне, а в нескольких сотнях метров дальше: в Люк-сюр-Мэр.
      - Вы студент?
      Наконец-то спросил. Сначала я чуть не ответил "да". Но этот самый простой ответ многое усложнил бы: ведь потом пришлось бы уточнять, где и на кого я учусь.
      - Нет, то, чем я занимаюсь, связано с книжными магазинами.
      Я надеялся, что этого будет достаточно. А Жаклин и Ван Беверу он такой вопрос задавал? И что они ему ответили? Сказал ли ему Ван Бевер, что он разносчик? Не думаю.
      - А я был студентом, как раз напротив... И показал пальцем на невысокое здание на противоположном тротуаре.
      - Тут было Высшее французское ортопедическое училище. Я там только первый курс проучился... А потом на стоматологический поступил, на авеню де Шуази...
      Теперь он говорил с нами доверительным тоном. Был ли он действительно искренен? Может только хотел, чтобы мы забыли, что он старше нас и больше не студент? - Я выбрал стоматологический, чтобы выучиться чему-то конкретному. А на самом деле я скорее люблю бездельничать, слоняться. Как вы...
      Нет, я решительно не видел никакого иного объяснения тому, что этот тридцатипятилетний мужчина в сером костюме сидел так поздно с нами в кафе Латинского квартала: ему нравилась Жаклин.
      - Чего-нибудь выпьете? Себе я закажу еще виски...
      Ван Бевер и Жаклин не выражали ни малейшего нетерпения. А я продолжал сидеть на банкетке, словно в дурном сне, когда больше не можешь встать, потому что ноги твои тяжелы, как свинец. Время от времени я поворачивался к Жаклин: мне так хотелось предложить ей уйти из этого кафе, и мы пошли бы вдвоем до самого Лионского вокзала. Сели бы на ночной поезд, а назавтра утром очутились на Лазурном берегу или в Италии.
      Машина стояла неподалеку, на улице Кюжас, там, где были ступеньки и железные перила. Жаклин села спереди.
      Карто спросил адрес моего отеля. По улице Сен-Жак мы выехали на бульвар Сен-Жермен.
      - Если я правильно понял, - сказал он, - все вы живете в гостиницах.
      И повернулся ко мне и Ван Беверу. Он снова смотрел на нас с иронической улыбкой. У меня было впечатление, что оба мы для него совершенно не в счет.
      - Одним словом, богемная жизнь...
      Может он старался найти шутливый, сообщнический тон. Но, в таком случае, он делал это неловко, как люди постарше, которых молодежь приводит в смущение. - И сколько ж вы собираетесь жить в отелях?
      На сей раз он обращался к Жаклин. Она курила и сбрасывала пепел в приоткрытое окошко.
      - Пока не удастся уехать из Парижа, - ответила она. - Все зависит от нашего американского друга, который живет на Майорке.
      Как раз перед кафе я тщетно искал книги Мак-Гиверна в английской книжной лавке на набережной. Единственным доказательством его существования был синий конверт с адресом на Майорке, который я видел в первый день в руке Жаклин. Но я не уверен, что фамилия адресата была "Мак-Гиверн".
      - А вы действительно можете на него рассчитывать? - спросил Карто.
      Мне показалось, что сидевший рядом Со мной Ван Бевер смутился. Ответила Жаклин, после некоторого молчания.
      - Конечно... Он предложил нам приехать на Майорку.
      Она сказала это очень четко, я не слышал, чтобы она раньше так говорила. Мне показалось, что она хочет произвести на Карто впечатление этим "американским другом" и показать ему, что не только он, Карто, интересуется ей и Ван Бевером.
      Он затормозил у моего отеля. Итак, придется с ними распрощаться. Я боялся, что больше никогда их не увижу, как в те вечера, когда ждал их в кафе Данте. Карто не сразу отвезет их в отель; они, конечно, проведут остаток ночи вместе, где-нибудь на правом берегу. А может выпьют по последней рюмочке где-нибудь поблизости, в квартале. Но сначала они предпочли избавиться от меня.
      Ван Бевер вышел из машины, не захлопнув дверцу. Мне показалось, что рука Карто коснулась колена Жаклин; но может это только так показалось, из-за полумрака.
      Она сказала мне "до свидания", не разжимая губ. Карто бросил "спокойной ночи", безразличным тоном. Нет, я действительно лишний. А Ван Бевер спокойно ждал на тротуаре, пока я вылезу. Пожал мне руку. "Может на днях встретимся в кафе Данте", - сказал он.
      На пороге отеля я обернулся. Ван Бевер помахал мне и залез в автомобиль. Хлопнула дверца. Теперь он сидел на заднем сиденье один.
      Машина тронулась в направлении Сены. Но это было также и направление Аустерлицкого и Лионского вокзалов. И я подумал, что они уезжают из Парижа.
      Прежде, чем подняться в номер, я попросил у ночного сторожа телефонную книгу, но я еще не знал, как точно пишется "Карто". "Cartau, Cartaud, Cartault, Cartaux, Cаrteau, Carteaud, Carteaux". Ни одного из них не звали Пьер.
      Я никак не мог заснуть и очень жалел, что не задал Карто вопросов. Да и ответил ли бы он? Если он действительно учился на стоматологическом, то работает ли сейчас дантистом? Я попытался представить его в белом халате зубного врача, принимающего пациентов в своем кабинете. А потом мои мысли вернулись к Жаклин и к руке Карто на ее колене. Может, Ван Бевер сможет мне хоть что-то объяснить. Спал я беспокойно. Во сне проносились горящие, словно реклама, имена: Cartau, Cartaud, Cartault, Cartaux, Carteau, Carteaud, Carteaux.
      Я проснулся около восьми: кто-то стучал в дверь. Это была Жаклин. У меня, наверное, был блуждающий взгляд человека, только что очнувшегося от дурного сна. Она оказала, что подождет меня на улице. Было темно. Я видел ее из окна. Она села на скамейку на противоположной стороне бульвара. Подняла воротник кожаной куртки и засунула руки в карманы, чтобы согреться. Мы направились к Сене и вошли в последнее кафе перед Винным рынком. Каким чудом она тут, напротив меня? Вчера вечером, вылезая из машины Карто, я совершенно не мог себе представить столь простой поворот событий. Я собирался ждать долгие вечера впустую в кафе Данте. Она объяснила, что Ван Бевер поехал в Атис-Монс за их свидетельствами о рождении, чтобы они смогли получить новые паспорта: старые они потеряли, когда ездили в Бельгию, три месяца тому назад.
      Она больше не проявляла по отношению ко мне безразличие, обескуражившее меня вчера вечером, когда я неожиданно застал их с Карто. Она снова была такой же, как в те моменты, что мы провели вместе. Я спросил, прошел ли ее грипп.
      Она пожала плечами. Было холоднее, чем вчера, но она была все в той же тонкой кожаной куртке.
      - Вам нужно настоящее пальто, - сказал я.
      Она посмотрела на меня и чуть насмешливо улыбнулась.
      - А что вы называете "настоящим пальто"?
      Этот вопрос застал меня врасплох. Она сказала, словно чтобы меня успокоить:
      - Все равно, зима скоро кончится.
      Она ждала новостей с Майорки. Скоро придут. Она надеялась уехать весной. Разумеется, если я только захочу, я могу поехать с ними. Меня успокоило, что она еще раз это подтвердила.
      - А Карто как? Что о нем слышно?
      При имени Карто она нахмурила брови. Я произнес это безразличным тоном, словно говорил о погоде.
      - Вы еще помните эту фамилию?
      - Ее легко запомнить.
      А что, Карто этот работает? Да, в зубном кабинете на бульваре Осман, рядом с музеем Жакмар-Андре.
      Она нервно зажгла сигарету.
      - Он мог бы одолжить нам денег. Это помогло бы нам уехать.
      Казалось, что она следит, как я отреагирую.
      - Он богат? - спросил я. Она улыбнулась.
      - Вы тут сказали про пальто... Так вот, попрошу его подарить мне меховое манто...
      Она положила ладонь на мою руку, как делала это с Ван Бевером в кафе на улице Кюжас. Ее лицо приблизилось к моему.
      - Не волнуйтесь, - произнесла она. - Я совсем не люблю меховые манто.
      В моей комнате она задернула черные шторы. Я этого никогда раньше не делал, потому что цвет этих штор беспокоил меня, и всякий раз меня будил солнечный свет. Теперь он сочился сквозь щель между шторами. Странно было видеть ее разбросанную по полу одежду. Бесконечные шаги на лестнице вырвали меня из сна, но я не пошевелился. Она продолжала спать, уткнув лицо мне в плечо. Я посмотрел на мои часы. Было два часа дня.
      Выходя из моей комнаты, она сказала, что лучше нам сегодня вечером не видеться. Ван Бевер несомненно уже давно вернулся из Атис-Монса и ждет ее на набережной Турнель. Я не стал ее спрашивать, как она объяснит свое отсутствие.
      Когда я остался один, у меня возникло ощущение, что я вернулся в ту же точку, что вчера: я снова не был уверен ни в чем, и мне оставалось лишь ждать ее здесь, или в кафе Данте, или же пройти по улице Кюжас около часа ночи. А в субботу Ван Бевер снова поедет в Форж-лез-О или в Дьеп, и мы пойдем проводить его до метро. Если он согласится, чтобы она осталась в Париже, все будет в точности, как в тот раз. И так во веки веков.
      Я засунул в большую холщовую сумку три-четыре альбома и спустился на улицу.
      Я попросил у администратора телефонный справочник Парижа, по названиям улиц. Он протянул мне синий том, на вид совсем новый. Я просмотрел все дома по бульвару Осман и наконец нашел в доме 158 музей Жакмар-Андре. А в доме 160 был дантист, некий Пьер Роб. На всякий случай я записал номер телефона: Ваграм 13-18. А потом дошел со своей холщовой сумкой до английской книжной лавки возле церкви Сен-Жюльен-ле-Повр. Мне удалось продать там один из альбомов, "Italian Villas and Their Garden" за сто пятьдесят франков.
      Несколько минут я нерешительно стоял перед домом номер 160 по бульвару Осман. Потом вошел в подъезд. На стене висела доска с указанием заглавными печатными буквами фамилий и этажей:
      Доктор П. Робб - П. Карто
      3-й этаж
      Фамилия Карто была написана другими буквами: ее явно добавили потом. Я решил позвонить в дверь третьего этажа, но не вошел в лифт, остекленные створки и решетка которого сверкали в полумраке. Медленно поднялся по лестнице, придумывая, что скажу тому, кто мне откроет: "Я записан к доктору Карто." Если меня сразу поведут к нему, приму радостный тон человека, неожиданно пришедшего проведать приятеля. С той только разницей, что видел он меня только раз и вполне может даже не узнать.
      На двери красовалась позолоченная табличка. Я прочел:
      СТОМАТОЛОГ
      Позвонил. Раз, два, три. Никто не ответил.
      Я вышел из дома. За музеем Жакмар-Андре находилось кафе с остекленной террасой. Я выбрал столик, с которого мог наблюдать за подъездом дома 160. Я ждал прихода Карто. Я даже не был уверен, что он имеет для Жаклин и Ван Бевера большое значение. Одно из случайных знакомств. Может быть, они больше ни разу в жизни Карто и не увидят.
      Я уже выпил несколько стаканов гренадина. Было пять вечера. В конечном счете я забыл по какой точно причине жду на террасе этого кафе. Уже несколько месяцев ноги моей не было на правом берегу, и теперь мне казалось, что набережная Турнель и Латинский квартал находятся на расстоянии в тысячи километров.
      Вечерело. Когда я выбирал столик, кафе было пустынным, а сейчас понемногу заполнялось: посетители, наверное, выходили из соседних офисов. Слышался треск электрического биллиарда, как в кафе Данте.
      Перед музеем Жакмар-Андре остановился черный автомобиль. Сначала я смотрел на него рассеянно. А потом у меня екнуло сердце: это ведь машина Карто. Я ее узнал потому, что это была английская марка, во Франции таких совсем немного. Он вылез из машины и открыл кому-то левую дверцу. Это оказалась Жаклин. По дороге к подъезду они могли увидеть меня за стеклом, но я так и остался сидеть за столиком. И даже не сводил с них глаз, словно хотел привлечь их внимание.
      Они прошли, не заметив меня. Карто толкнул дверь подъезда и пропустил Жаклин вперед. Он был в темно-синем пальто, а Жаклин - в своей легкой кожаной куртке.
      Я попросил у стойки телефонный жетон. Будка находилась в подвале. Я набрал "Ваг-рам 13-18". Кто-то снял трубку.
      - Вы Пьер Карто?
      - А кто его спрашивает?
      - Можно поговорить с Жаклин?
      Несколько секунд молчания, а потом я повесил трубку.
      На следующий день, во второй половине, я снова встретился с ней и Ван Бевером в кафе Данте. Они были одни в глубине, возле биллиарда. При моем появлении они не прекратили играть. Жаклин была в черных зауженных книзу брюках и красных холщовых туфлях на шнурках. Совсем не зимние туфли.
      Я воспользовался моментом, когда Ван Бевер пошел за сигаретами, а мы с Жаклин остались одни друг против друга, и сказал:
      - А Карто как? Хорошо провели время вчера на бульваре Осман? Она сильно побледнела.
      - Почему вы об этом спрашиваете?
      - Я видел, как вы вместе вошли в дом.
      Я попытался улыбнуться и принять непринужденный тон.
      - Вы за мной следите?
      Зрачки ее расширились. В ту минуту, когда Ван Бевер уже возвращался к нам, она наклонилась ко мне и тихо сказала:
      - Это должно остаться между нами.
      Я подумал о флакончике эфира (этой "гадости", как она говорила), которым она поделилась со мной той ночью.
      - У вас озабоченный вид...
      Ван Бевер стоял передо мной и хлопал меня по плечу, словно стараясь вытащить меня из дурного сна. Он протягивал мне пачку сигарет.
      - Ты еще будешь играть? - спросила Жаклин.
      Будто пыталась отдалиться от меня.
      - Пока нет. У меня от этого биллиарда голова болит.
      У меня тоже. Я слышал треск биллиарда даже когда не был в кафе Данте.
      Я спросил Ван Бевера:
      - У вас есть новости о Карто?
      Жаклин нахмурила брови, несомненно для того, чтобы дать мне понять, что эту тему затрагивать не стоит.
      - Почему вы спрашиваете? Он вас, что, интересует?
      Вопрос этот был задан сухим тоном. Он вроде был удивлен тем, что я запомнил фамилию Карто.
      - Он хороший дантист? - спросил я. И вспомнил серый костюм и низкий голос с красивым тембром. И от того и от другого исходила определенная изысканность.
      - Не знаю, - ответил Ван Бевер.
      А Жаклин делала вид, что ничего не слышит. Смотрела в сторону на входную дверь. Ван Бевер улыбался, но улыбка эта была несколько натянутой.
      - Половину времени он работает в Париже, - сказал он.
      - А еще где?
      - В провинции.
      Тогда, ночью, в кафе на улице Кюжас, между ними и Карто витало некоторое стеснение, не развеявшееся, несмотря на банальные слова, которыми мы обменялись, когда я сел за их столик. Ту же самую стесненность я почувствовал и сейчас в молчании Жаклин и уклончивых ответах Ван Бевера.
      - Проблема с этим типом в том, что он немножко слишком назойлив, произнесем Жаклин.
      Мне показалось, что Ван Бевер испытал облегчение оттого, что она взяла на себя инициативу сделать мне это признание, будто больше им нечего было от меня скрывать. - Нам не особенно хочется его видеть, добавил он . Это он сам к нам лезет...
      Да, именно это и сказал Карто тогда в кафе. Они познакомились два месяца тому назад в казино Лангрюна. Он играл в одиночестве в рулетку, чтобы убить время. Пригласил их поужинать в единственный открытый ресторан неподалеку, в Люк-сюр-Мэр, и рассказал, что работает дантистом в этих краях, в Гавре.
      - Вы думаете, что это правда? - полюбопытствовал я.
      Ван Бевер, казалось, удивился, что я осмеливаюсь сомневаться в профессии Карто. Дантист в Гавре. Раньше я неоднократно ездил в этот город (оттуда отходил паром в Англию) и прогуливался вдоль причала. Я попытался вспомнить, как приезжаешь на вокзал и как идешь в порт. Высокие бетонные здания, все одинаковые, на слишком широких улицах. Эти громадные здания и эспланады вызывали у меня ощущение пустоты. А теперь мне надо было представить Карто в этой обстановке.
      - Он нам даже дал свой адрес в Гавре, - сказал Ван Бевер.
      Я не осмелился спросить его в присутствии Жаклин, известен ли ему и другой его адрес - в Париже, на бульваре Осман. Вдруг в ее взгляде возникла ирония: будто Ван Бевер все упрощает, и все становится куда яснее и спокойнее, чем в действительности; просто мужчина, с которым они познакомились на нормандском курорте, дантист в Гавре, одним словом, банальнее и быть не может. Я вспомнил, что всегда ждал парома в одном кафе на набережной: оно называлось "Ворота в Океан"... Ходит ли туда Карто? А если ходит, то по-прежнему в своем сером костюме? Завтра куплю план Гавра, а когда окажусь наедине с Жаклин, она мне все объяснит.
      - Мы думали, что он потеряет наш след в Париже, но вот три недели тому назад он опять появился...
      Ван Бевер все больше горбился и втягивал голову в плечи, как будто ему предстояло преодолеть какую-то преграду.
      - На улице его встретили? - спросил я.
      - Ага, - ответила Жаклин. - Я случайно на него натолкнулась. Он ждал такси на площади Шатле. Дала ему адрес нашей гостиницы.
      Внезапно показалось, что она подавлена продолжением разговора на эту тему.
      - Теперь, раз он половину времени проводит в Париже, - добавил Ван Бевер, - то приходит к нам. Как ему откажешь...
      Вчера, во второй половине дня, Жаклин вылезла из автомобиля, после того как Кар-то открыл ей дверцу, и вошла вместе с ним в подъезд на бульваре Осман. Я внимательно за ними наблюдал. На лице Жаклин не было ни малейшей досады.
      - А вы что, обязаны его видеть?
      - В какой-то мере, - ответил Ван Бевер. И улыбнулся мне. Секунду поколебался, а потом добавил:
      - Вы можете оказать нам одну услугу... Оставайтесь с нами всякий раз, когда этот тип снова станет к нам липнуть...
      - Ваше присутствие все облегчит, - произнесла Жаклин. - Вам это не трудно?
      - Нет, конечно. С удовольствием помогу. Я сделал бы для нее что угодно.
      ***
      В субботу Ван Бевер снова уехал в Форж-лез-О. Я ждал около пяти вечера перед гостиницей, как они просили. Первым вышел Ван Бевер. Он предложил мне прогуляться по набережной Турнель.
      - Очень рассчитываю на вас: смотрите за Жаклин.
      Эти слова меня удивили. Он несколько путано объяснил, что Карто позвонил им накануне и сообщил, что не может отвезти его на машине в Форж-лез-О: слишком много работы. Но его вроде бы любезным словам и притворной сердечности верить не надо. Просто Карто хочет воспользоваться его, Ван Бевера, отсутствием, чтобы встретиться с Жаклин.
      Так почему он не возьмет ее с собой в Форж-лез-О?
      Он ответил, что если так сделает, то Карто приедет туда; как ни крути, выйдет одно и то же.
      Жаклин вышла из отеля и присоединилась к нам.
      - Я уверена, что вы говорите о Карто, - сказала она.
      И внимательно посмотрела на каждого из нас.
      - Я попросил его остаться с тобой, - сказал Ван Бевер.
      - Очень любезно.
      Мы проводили его до метро "Мариинский Мост", как в прошлый раз. Оба они молчали. А мне больше не хотелось задавать вопросов. Я предался своей обычной беспечности. Главное, что я останусь наедине с Жаклин. Я даже получил на это разрешение Ван Бевера: он поручил мне роль ее опекуна. Чего желать больше? Уже спускаясь в метро, он сказал:
      - Постараюсь вернуться завтра утром.
      Спустившись по ступенькам, он несколько минут стоял неподвижно, весь такой прямой в своем саржевом пальто. Он неотрывно смотрел на Жаклин.
      - Если захочешь ко мне приехать, то у тебя есть телефон казино в Форж...
      И вдруг на его лице появилось усталое выражение.
      Он толкнул створку входной двери, и она захлопнулась за ним.
      Мы пошли на левый берег через остров Сен-Луи. Жаклин взяла меня под руку.
      - В какой момент мы натолкнемся на Карто?
      Мне показалось, что мой вопрос вызвал у нее некоторое раздражение. Она не ответила.
      Я думал, что она распрощается со мной у гостиницы. Но она потащила меня в свой номер.
      Стемнело. Она зажгла лампу на тумбочке рядом с кроватью.
      Я сидел на стуле возле умывальника, а она на полу у кровати, обхватив руками поджатые ноги.
      - Я должна дождаться его звонка, - произнесла она.
      Звонка Карто. А почему она должна ждать его звонка?
      - Вчера вы подстерегали меня на бульваре Осман?
      -Да.
      Она зажгла сигарету. Закашлялась от первой же затяжки. Я поднялся со стула и сел на пол, рядом с ней. Мы прислонились спинами к краю кровати.
      Я взял у нее из рук сигарету. Дым не шел ей на пользу, и мне хотелось, чтобы она перестала кашлять.
      - Я не хотела говорить об этом в присутствии Жерара... Он бы очень вас стеснялся... Но должна сказать вам, что он в курсе всего...
      И с вызовом посмотрела мне прямо в глаза:
      - Пока что я не могу поступить по-другому... Нам этот тип нужен...
      Я уже собрался задать ей вопрос, но она протянула руку к тумбочке и потушила лампу. Наклонилась ко мне и я почувствовал на шее нежное прикосновение ее губ.
      - Может будем сейчас думать о другом, вы согласны?
      Она была права. Мы не знали, какие неприятности готовит нам будущее.
      Часов в семь вечера кто-то постучал в дверь. Хриплый голос произнес: "Вас к телефону". Жаклин встала с постели и, не зажигая лампу, надела мой плащ и выскользнула из комнаты. Дверь осталась приоткрытой.
      Телефон висел на стене в коридоре. Я слышал, как она отвечает "да" и "нет", как повторяет "мне совсем не обязательно приходить сегодня вечером", словно собеседник ее не понимал. Или хотела, чтобы ее уговаривали. "
      Вернулась, закрыла дверь и села на кровать. У нее был смешной вид в моем плаще; он был слишком велик ей; рукава она подвернула.
      - Я с ним встречаюсь через полчаса. Он за мной заедет. Думает, что я тут одна... Придвинулась ко мне и шепнула:
      - Мне нужно, чтобы вы оказали мне одну услугу...
      Карто ведет ее ужинать к своим знакомым. А потом - она сама не знает, чем закончится вечер. А услугу от меня она ждет вот какую: чтобы я ушел из гостиницы до приезда Карто. Она даст мне ключ. От квартиры на бульваре Осман. Я должен сходить туда за чемоданом, взять его в одном из шкафов зубоврачебного кабинета, "в том, что у окна". Как только возьму чемодан, должен привезти его сюда, в этот номер. Вот и все, чего уж проще. А она позвонит мне в десять часов и скажет, где мы встретимся.
      И что же в этом чемодане? Она смущенно улыбнулась и ответила: "Немного денег". Я не особенно удивился. А как среагирует Карто, когда увидит, что чемодан исчез? Ну и что: никогда не догадается, что это мы украли. Ведь он, естественно, не знает, что у нас есть слепок с его ключа. Она сделала его тайком в моментальной мастерской на вокзале Сен-Лазар.
      Я был очень тронут этим "у нас". Но спросил все-таки, в курсе ли этого плана Ван Бевер. Да, в курсе. Но предпочел, чтобы она мне сама об этом сказала. Значит, я всего лишь сообщник, и все, чего они от меня ждут, это своего рода ограбление. Чтобы успокоить мою совесть, она уточнила, что Карто "не очень хороший человек" и что, в любом случае "он ей это должен".
      - А что, чемодан-то тяжелый? - осведомился я.
      - Нет.
      - Я спрашиваю, чтобы решить как возвращаться: на такси или на метро.
      Она даже удивилась, что я ни на миг не поколебался.
      - Вам не трудно сделать это для меня? Уже собиралась, конечно, добавить, что я ничем не рискую, но я в такой поддержке ничуть не нуждался. По правде говоря, я с самого детства видел, как мой отец возит туда-сюда всякие вещи: чемоданы с двойным дном, кожаные сумки и даже черные портфели, придававшие ему притворно респектабельный вид... И мне ни разу не удалось узнать, что в них.
      - С удовольствием сделаю, - ответил я.
      Она улыбнулась. Поблагодарила и добавила, что предлагает мне такое в первый и в последний раз. Я был чуть-чуть разочарован, что Ван Бевер в курсе, но в остальном все это меня нимало не смущало. Привык я к чемоданам.
      Я был уже на пороге, когда она дала мне ключ и поцеловала.
      Я кубарем скатился по лестнице и промчался по набережной в направлении Турнельского моста, надеясь, что не встречу Карто.
      В метро был еще час пик. Я чувствовал себя хорошо: со всех сторон меня сжимали пассажиры, так что не было никакого риска, что я привлеку к себе внимание.
      Я твердо решил, что обратно, уже с чемоданом, вернусь тоже на метро.
      Я пересел на станции Гавр-Гомартен и стал ждать поезда в направлении Миромениль. Времени у меня было полно. Жаклин позвонит в гостиницу не раньше десяти. Пропустил два-три поезда. Почему она поручила это мне, а не Ван Беверу? И действительно ли он знает, что я поеду за этим чемоданом? Ведь с ней никогда ничего точно неизвестно.
      На выходе из метро я испытал некоторое чувство страха, но оно быстро развеялось. Прохожих было мало. Окна домов были темны: одни офисы, которые служащие недавно покинули. Перед домом 160 я поднял глаза: светились только окна на пятом этаже.
      Света на лестнице я не зажег. Лифт поднимался медленно и желтый свет плафона над моей головой отбрасывал тень решетки на стену лестницы. Я оставил дверь лифта приоткрытой и в свете плафона всунул ключ в скважину.
      В прихожую выходили широко открытые двустворчатые двери комнат, фонари бульвара отбрасывали белый свет. Я прошел налево, в кабинет, где посредине стояло зубоврачебное кресло с откинутым назад кожаным подголовником: нечто вроде приподнятого дивана - и ноги можно вытянуть.
      При свете фонаря я открыл металлический шкаф, стоявший возле окна. Там на полке действительно стоял жестяной чемодан - такие носят солдаты, когда едут в отпуск.
      Я схватил чемодан и очутился снова в прихожей. Напротив зубоврачебного кабинета находилась комната ожидания. Я повернул выключатель. Из хрустальной люстры ударил сноп света. Зеленые плюшевые кресла. Кипа журналов на журнальном столике. Я прошел через приемную и проник в маленькую спальню, где стояла незастеленная узкая кровать. Я зажег лампу на ночном столике.
      На подушке валялась скомканная пижама. В шкафу на вешалках висели два костюма: такие же серые и того же пошива, как тот, в котором был Карто на улице Кюжас. Под окном - коричневые ботинки на колодках.