CXX

Великий лес, Наклос (Кандар)

Три друиды и Древняя стоят над песчаной картой, созерцая бурлящую тьму, прокатывающуюся по Кандару и распространяющуюся через залив к темному острову. Однако тьму, что ползет над песками залива, окружает белизна.

Позади четырех человеческих фигур раскинул ветви дуб, более старый, чем любая держава или предания любой державы, хранящие память об ангелах.

– И снова армии Тьмы и Света сошлись вместе, – возглашает Древняя.

– Но влюбленные, они управляли башнями демонов во имя гармонии. Какая песня могла бы быть сложена. Возможно, кто-то ее еще споет, – говорит певец с серебряными волосами.

– Дайала ушла, и она знала, что об этом не будет пропета песня, Верлинн, – говорит Сиодра. – О чем бы ты стал петь? Или ты надеешься на торжество наследия твоего сына?

– О чем петь, найдется всегда! Певцы уходят, но песни вечны.

– Меня восхищает твоя вера, но эта тьма лишена души, и машины лишь сковывают в себе гармонию. Они не поют.

– Они не победят, – объявляет Древняя.

– Разве Дайала обратит против них хаос? – говорит Фриза. – Она не сможет.

– Нет. Против порожденных нынешним временем волн хаоса и гармонии ей не устоять, и она это знает. Не устоим и мы.

– А что будет потом? – спрашивает Сиодра.

– Песни переживут все, – мягко говорит Верлинн.

– И Равновесие сохранится, – добавляет Древняя, – вне зависимости от того, кто заплатит за это и сколь великую цену.

Ветви древнего дерева шелестят в самом сердце Великого леса.

CXXI

Рассвело слишком рано, но мы торопливо встали и, едва ополоснувшись, оделись. Трудно было поверить, но, сытно позавтракав предложенными тетушкой Элизабет булочками, фруктами и даже пирожками с яйцами, мы к тому моменту, когда солнце лишь показалось над горизонтом, давно оставили позади запертый дом и мастерскую дядюшки Сардита.

Еще стояло раннее утро, а мы, свернув направо с Главного тракта, двинулись по сужавшейся дороге на Уондернот и по мощенной камнем улице въехали в центр города, к почтовой станции и двухэтажному зданию «Сломанного Колеса», по словам отца, вот уже несколько столетий являвшегося здесь единственным трактиром. Менялись только владельцы, а само заведение оставалось прежним. Вот и сейчас оно было выкрашено заново, но все в те же традиционные кремово-коричневые цвета.

Позади площади мы приметили юнца, сидевшего на крыльце лавки медника. Я помахал ему, и он помахал в ответ, несколько удивившись появлению в такую рань всадников, да еще и шести сразу. Проехав мимо шорной мастерской Лерака, мы выехали из центра, а затем и из самого городка, продолжая путь на запад. К югу от дороги теперь тянулись мягкие холмы, поросшие вишнями, яблонями и ябрушами. Низкая каменная стена отделяла сады от дороги.

На вершине низкого холма высилось окруженное садами, одинокое каменное здание Института.

– Вот он, – сказал я Кристал.

– Вот уж не думал, что он устроит здесь подобное заведение, – заявил Джастин.

Я воззрился на дядюшку.

– Давным-давно, – пояснил он в ответ на мой вопросительный взгляд, – когда я был молод и работал над своим сухопутным пароходом, мы с ним стояли на этом самом месте, и я сказал, что было бы недурно перевести сюда Совет. Он тогда эту идею одобрил, но вместо того основал этот Институт и выстроил для него здание. Занял прекрасное место, на вершине холма.

– Зато тут прекрасные деревья, – заметил дядюшка Сардит.

– Да, деревья хорошие, – кивнула, приглядевшись к садам, Дайала.

Я тоже так считал, но ей всяко было виднее. Мои родители, Тамра, Валдейн и двое других стражей поджидали нас, уже оседлав и навьючив лошадей.

– Вы выглядите так, словно неплохо отдохнули, – заметила Тамра, взглянув на Кристал.

– Да, совсем неплохо, – ответила Кристал шутливо, но, что не укрылось от меня, с легкой печалью.

Физиономия Валдейна сияла профессиональной бодростью.

– Ты хорошо выспался? – спросила меня матушка.

– Прекрасно, – ответил я, свешиваясь с седла и целуя ее в щеку. – А ты?

– Мы тоже поспали. Правда, отец очень беспокоился, но и ему удалось вздремнуть.

– Нам пора ехать, – сказала Кристал.

Все остальные сели верхом, и мы поехали назад, через Уондернот. На крыльце медника сидел все тот же парнишка, и при виде разросшейся компании, включавшей в себя вооруженных бойцов, а также черных и серых магов, глаза его сделались еще шире, чем в прошлый раз.

Главный тракт был таким же, как всегда: прямым, широким, ровным и надоедливо однообразным.

Увидев указатель с надписью «Энстронн», я улыбнулся.

– Что тебя позабавило? – спросила Кристал.

– На этом самом месте мне повстречалась Шрезан…

– Шрезан?

– Прежняя любовь Лейтррса, девушка…

Тамра и Кристал переглянулись.

– Что странного в том, что Леррис это запомнил? – спросил мой отец. – Шрезан – имя, издавна известное на Отшельничьем, его носили многие. Джастин вполне мог быть знаком с прапрабабушкой этой девицы, а то и с кем постарше. Но эта Шрезан, надо думать, была очень привлекательна, иначе Лейтррс не назвал бы ее именем корабль.

– Корабль? – Кристал воззрилась на меня. – А ты об этом не упоминал.

– Да я знать не знал.

– Ну, – хмыкнул мой отец, – он нам не докладывал, в честь кого его назвал, но все сходится. Лейтррс был купцом и владел стальным пароходом новейшего образца, называвшимся «Шрезан». Мне это имя запомнилось, потому что этот корабль заходил в Найлан как раз тогда, когда выяснилось, что Хамор строит стальные военные корабли.

– Стало быть, насчет девушки ты не ошибся, – сказала мне Тамра.

– Время от времени я бываю прав.

– Довольно часто.

– Более чем, – дополнила Кристал.

После Энстронна, Клариона и Сигила мы остановились на том самом постоялом дворе, где торговец пытался заставить меня продать ему мой посох. Здание не изменилось: те же стены без окон, черепичная крыша и деревянные скамьи. Впрочем, прошло не так уж много времени. Менее четырех лет назад я брел пешком по Главному тракту, тщетно пытался заигрывать со встретившейся мне по дороге девушкой по имени Шрезан. Тогда, не подозревая о сокрытой в моем посохе силе, я отбился им от иноземного торговца, а о существовании Тамры и Кристал даже не подозревал.

Спешиваясь, я глубоко вздохнул.

– Воспоминания нахлынули? – спросила Кристал.

– Мне кажется, будто с той поры прошла целая жизнь.

– Так оно и есть.

Она была права. Ты можешь вернуться домой, но это уже не тот дом. Вот почему, наверное, тетушка Элизабет хотела, чтобы мы остановились у нее.

Когда незадолго до заката на горизонте показалась темная линия стены Найлана, Валдейн подъехал поближе к Тамре и спросил:

– Где мы остановимся в Найлане?

Я хотя и смотрел не на нее, а в сторону Восточного океана, уловил лукавую улыбку Кристал.

– Не знаю, – ответила Тамра.

– У Совета имеется корпус для гостей, – сказала моя матушка, повернувшись в седле.

– Прекрасно, – пробормотал Джастин.

– Комнаты предназначаются для гостей Совета, а вы, несомненно, являетесь таковыми, – продолжила матушка с улыбкой. – Я позаботилась, чтобы все было готово, как только получила уведомление.

– Это позволит сэкономить деньги? – спросил Джастин.

– Не в том дело, – ответила матушка. – Уж кому, как не мне, знать: там уютнее, чем в гостинице…

– …а кроме того, – закончил за нее отец, – ваше пребывание там послужит Советникам напоминанием о том, что приглашены вы именно Советом.

Как и сам Главный тракт, могучие черные стены Найлана остались прежними: отвесными и гладкими, высотой в шестьдесят локтей, без зубцов, бойниц, амбразур, башен, рвов и мостов. С единственными воротами, которые на людской памяти никогда не закрывались.

CXXII

Фритаунский порт, Фритаун (Кандар)

Облаченные в мундиры солдаты с отливающими синевой стальными ружьями и патронташами выстроились на каменном пирсе у Великого Северного залива.

С мостика «Гордости Императора» маршал Дирсс обозревает безупречные светло-коричневые каре.

– Надеюсь, этот контингент тебя удовлетворит, – говорит командующий флотом Стапеллтри. – Их здесь более десяти тысяч. Отшельничий располагает лишь тремя тысячами, причем лишь у немногих из них уровень подготовки соответствует нашим требованиям. И ружей у них нет.

– Войск будет достаточно, равно как кораблей и пушек, – с улыбкой отвечает маршал, озирая покрывающие весь залив корпуса множества кораблей. – Не сомневаюсь, они прекрасно оснащены и способны выдержать любые шторма и нелегкое плавание. Здесь их ждет дальний путь.

– Заверяю тебя, маршал, мы готовы исполнить наш долг, с чем бы нам ни пришлось столкнуться.

– Прекрасно, командующий! Надеюсь, попозже ты наведаешься ко мне, и мы выпьем по бокалу доброго хаморианского вина и таким образом отметим начало великого похода во исполнение повеления императора. Я слышал, что здешние вина тебе не нравятся.

– Я должен удостовериться, что погрузка идет по плану.

– А потом?

– Мы разведем пары.

– И ты зайдешь ко мне?

– Непременно.

– Буду ждать.

Дирсс кивает и, слегка касаясь перил, спускается по железной лестнице на палубу.

Стапеллтри не улыбается. Равно как капитан и матросы, молча стоящие навытяжку на металлических плитах.

CXXIII

Остальные еще умывались, когда мы с Кристал уже покинули гостевой корпус Совета: два этажа комнат, отделанных панелями и снабженных всеми удобствами. В прошлое мое пребывание в Найлане мне и в голову не пришло поинтересоваться, для кого предназначено это здание и кому оно принадлежит. Поскольку я все равно покидал Отшельничий, это казалось не имеющим никакого значения.

Когда Кристал остановилась, чтобы поправить ножны, я направил свои чувства вниз, в толщу скал, севернее порта, пытаясь дотянуться до залегавших, как считалось, в недрах Отшельничьего железных руд.

Это оказалось нетрудно. Меня словно окатило холодной водой, и я вздрогнул.

– Ух ты, что это?

– Прости. Я просто попытался дотянуться до источника гармонии.

– Ну, это было понятно.

– Я же попросил прощения.

– Думаю, тебе надо поесть, – заявила моя супруга, и была права, пусть и нуждалась в опеке не меньше меня самого.

Было еще рано, но портовые рабочие и матросы уже направлялись к гавани. Фургон катил вниз к причалу, у которого был пришвартован единственный торговый корабль, прибывший из Сарроннина.

– Есть охота, – признался я. – Здесь должны быть заведения, которые открываются рано.

– Надеюсь, – отозвалась Кристал, чей желудок урчал так же громко, как и мой. – А с чего ты решил уйти оттуда в такую рань?

Я пожал плечами.

– Отец сказал, что в полдень у нас встреча с Советом, а потом… да не знаю. Мне просто захотелось погулять здесь с тобой.

Работник соскочил с фургона, остановившегося перед бакалейной лавкой, и мы чуть притормозили, чтобы его объехать. Промелькнула тень, отброшенная скользнувшим по небу облачком. Внизу, за выходом из гавани, вспенивались белыми бурунами морские волны.

И тут меня буквально пронзило странное чувство: прочные, надежные каменные строения показались мне какими-то кособокими, кренящимися, заваливающимися на меня и готовыми вот-вот рухнуть. Я заморгал, силясь отогнать это ощущение. Кристал сжала мою руку, и мы переглянулись.

– Ты это чувствуешь? – спросил я.

– Как будто все здесь выведено из равновесия?

Я кивнул.

– Наверное, нам нужно поесть… и посидеть, – промолвила Кристал, указывая на прикрепленную к черной водосточной трубе вывеску.

Обеденный зал был пуст, но служанка немедленно подошла к нам и с улыбкой предложила занять угловой столик. Направляясь туда, я приметил на одном из пустых столиков старинную доску для игры в «захват». В сундуке моих родителей хранилась такая же, но самому мне доводилось играть лишь в детстве, с тетушкой Элизабет.

Девушка с красной повязке на волосах подошла к столику.

– Мне бы свежего хлеба, горячего сидра и засахаренных фруктов.

– Найдем. А тебе? – служанка обратилась ко мне.

– То же самое и колбасы.

– Пять медяков за все, господин.

Вскоре служанка вернулась с двумя дымящимися кружками, а затем, прежде чем мы успели сделать по паре хороших глотков горячего сидра, появился теплый желтый хлеб и вишни в сахаре.

– Колбаса скоро будет, господин.

– Прекрасно, – я повернулся к Кристал. – Приступай. Хлеб горячий.

– Тебе и самому не помешает, – заметила она.

Это разумное замечание было принято мною к сведению, так что когда служанка принесла вместе с колбасой мой хлеб, с караваем Кристал мы уже покончили.

И снова занялись едой, оторвавшись от этого занятия лишь, когда наши тарелки опустели.

– Вот уж не думал, что ты так голодна, – с ухмылкой сказал я Кристал, и мы покатились со смеху.

Оставив на столе шесть медяков, мы вышли на улицу.

– Куда теперь? Туда, где мы бывали прежде.

Я взял ее за руки и повел к гавани, к пакгаузам с вывесками на трех языках – храмовом, нолдарнском и хаморианском. Кристал следовала за мной, но когда мы присели на невысокую ограду гавани прямо напротив склада, я ощутил ее удивление. Причал был пуст, а вот когда мы сидели здесь в прошлый раз, там, как помнится, был пришвартован шлюп. Кристал тогда носила длинные, перевязанные серебристыми нитями волосы. И я купил ей меч, тот самый, который с ней и сейчас.

– Помнишь, мы сидели здесь, а когда я спросил, что с нами будет, ты не ответила? Тогда еще девочка убегала от мальчонки с какой-то игрушкой, но потом отдала ему ее.

Кристал улыбнулась.

– Ты сказал, что они похожи на нас, хотя и не знал, почему.

– А ты со мной не согласилась.

– Я не сказала, что не согласна. Вообще ничего не сказала. Мне было боязно и соглашаться, и не соглашаться.

– А сейчас?

– Сейчас, мне кажется, ты был прав. Мы снова здесь, и снова не знаем, что нас ждет.

– Нас ждет встреча с Советом.

– Ты беспокоишься?

– Не насчет Совета. Раз уж они попросили нас о возвращении, стало быть, понимают, что им нечем нас напугать.

В этот миг меня пробрало холодком: поначалу я даже не понял, мое это ощущение или Кристал.

– Это меня знобит, – пояснила она в ответ на мой взгляд. И снова взяла меня за руку. – Знаешь, а меня эта встреча тревожит. Мне кажется, они не честны, по крайней мере с самими собой.

Я ждал.

– Они отослали Изольду. Помнишь ее?

Я помнил и саму Изольду, и то, как она одолела в поединке на пристани представителя герцога Фритауна, и то, что вскоре этот герцог был убит заговорщиками.

– Затем они убили двух хаморианских регентов, а их невидимые корабли потопили множество судов империи. И они не желают допускать нас на эти корабли, невзирая даже на то, что это облегчило бы для нас задачу по оказанию им помощи. Давно ли они играют в эти тайные игры?

– Думаю, с тех пор, как Джастин разрушил Фрвен. До того Отшельничий открыто демонстрировал свою силу.

– Я не люблю змей.

Она была права. Как-то получилось, что целеустремленная честность таких людей, как Креслин, Доррин и Джастин, оказалась утраченной. А может быть, все дело в том, что целеустремленные и честные люди всегда были редки? И как раз поэтому мой отец основал Институт?

Я нахмурился: имея дело с силой, привыкаешь к осторожности, но не ведет ли эта дорога прямиком к порче? Не утратил ли я собственную правдивость?

– Нет! Пожалуйста, не надо!

Кристал сжала мою руку.

Некоторое время мы сидели молча, глядя на прохожих, но молодых людей, прибывших в Найлан, чтобы отбыть на гармонизацию, или детишек с игрушечными корабликами видно не было. Ветер приносил запахи моря и складов, но не прошлого.

А внизу, даже под самим Отшельничьим, ощущалось грозное, неустанное нарастание хаоса, который, как я знал, мне вскоре предстояло использовать.

Кристал сжала губы и еще сильнее стиснула мою руку.

Когда наконец мы покинули гавань и пошли назад, нас обоих не покидало чувство, что позади осталась частица нашей юности и нас самих.

CXXIV

Великий Северный залив, Фритаун (Кандар)

Корабли покидают Великий Северный залив, и струйки дыма под углом поднимаются к светящему над Восточным океаном утреннему солнцу и ясному, сине-зеленому небу. На каждом корабле имеются по три стальные орудийные башни: пушки кормовой оберегают тыл, орудия двух передних нацелены прямо по курсу. Хотя в башне находится лишь одна пушка, ее калибр составляет два спана, что позволяет посылать снаряды весом в пять стоунов на расстояние более пяти кай или в десять стоунов – на половину этой дистанции.

В трюмах под броневыми плитами уложены готовые к бою полированные металлические снаряды. Некоторые матросы нервно поглядывают в сторону Отшельничьего или угрюмо смотрят себе под ноги, но большинство спокойно занимается обыденными делами. Многие что-то напевают себе под нос.

Белые буруны лишь едва вспениваются на гребнях невысоких волн, когда Великий Флот Хамора направляется на восток.

В каюте, предназначенной для верховного главнокомандующего, маршал Дирсс аккуратно разливает янтарное вино в два кубка и протягивает поднос, на котором они стоят, командующему флотом.

– За успех! – командующий берет кубок с подноса и поднимает его.

– За успех императора! – с тем же жестом отвечает Дирсс. – И за исполнение долга.

Оба отпивают по глотку.

– А что, самому себе ты успеха не желаешь? – спрашивает Стапеллтри.

– Успех императора и есть мой успех. И мы оба долго ждали этого момента – момента, когда Черный остров получит по заслугам.

Дирсс отпивает еще глоток янтарной влаги и продолжает:

– К тому же, исполнение долга важнее успеха. Удача может улыбнуться каждому, но далеко не каждый готов пожертвовать всем во имя долга.

– Но, добившись успеха мы тем самым исполним наш долг, – возражает Стапеллтри, тоже отпивая глоток.

Дирсс слегка сдвигает брови, но ничего не говорит.

На западе начинают собираться пока еще редкие облака. А под Кандаром и в пронизанных железными жилами глубинах Отшельничьего нарастает грозный рокот.

CXXV

Я натянул серое облачение, а Кристал надела расшитый галуном мундир командующей.

– Как находишь, впечатляюще мы выглядим? – спросил я. Гавань из окна нашей маленькой комнатушки видна не была, но чувства подсказывали мне, что уже после нашей прогулки к порту туда вошли два корабля Братства, вокруг которых развернулась какая-то кипучая деятельность.

– Насчет себя не знаю, а ты – да, впечатляюще.

– Куда мне до тебя.

– Ты необъективен, потому что влюблен.

– Отрицать не стану. – Я обнял ее, но осторожно, чтобы не растрепать волосы. – Пожалуй, мне стоит захватить и посох.

– Непременно. Тамра уж точно захватит.

Покинув комнату, мы спустились вниз, в холл, где уже собрались все, кроме Джастина и Дайалы.

Отец хмыкнул.

– У Джастина, как всегда, собственное расписание.

– Не волнуйся, дорогой, – сказала ему матушка. – Думаю, они уже спускаются по лестнице.

Они и вправду спускались. Джастин, так же как и мы с Тамрой, явился в сером, Дайала – в коричневом и, как всегда, босая.

– Прежде чем мы предстанем перед могущественным Советом, нам не мешало бы кое-что обсудить между собой, – сказал Джастин.

– Да, нужно договориться насчет предварительного плана действий, – поддержал его мой отец, глядя при этом на меня.

План у меня имелся более чем предварительный, но за неимением лучшего мне пришлось изложить его.

– Под заливом существует немалое количество свободного или почти свободного хаоса, и туда же с острова тянутся железорудные жилы. Залив относительно неглубок… судя по тому, что я смог ощутить.

– Ближе к берегу – локтей пятьдесят – семьдесят, дальше – понижение до ста пятидесяти, – подтвердил Джастин.

– Если ты, – я посмотрел на отца, – и Тамра сможете устроить бурю, а Джастин – призвать как можно больше гармонии, то мне, полагаю, удастся направить залегающий внизу хаос в упорядоченные каналы, подобно тому как сделал Джастин в Рассветных Отрогах. Он подвел силу под марширующую армию, а я подведу ее под плывущий флот.

Тамра нахмурилась, но тут же кивнула.

– Нам потребуется место, откуда открывается хороший обзор.

– На утесах, близ западной оконечности стены, есть ровная площадка с видом на гавань и залив, – подсказала тетушка Элизабет.

– Идея ясна, – сказал Джастин, – но в ней не видно стратегии. Можешь что-нибудь добавить?

Добавить мне было нечего: я лишь надеялся, что задуманное удастся. С этим мы и отправились на встречу.

Чтобы попасть в Палату Совета, требовалось пройти пешком локтей триста на восток. Путь пролегал по мощенным камнем дорожкам, через изумрудные лужайки, покинутые мною, Кристал и Тамрой более трех лет назад. На скамейках и ограде сидели молодые люди и девушки, явно из готовящихся к отправке на гармонизацию.

– Тьма! Здоровяк в черном – он наверняка из великих магов!

– А те, в сером… откуда здесь серые чародеи?

– Женщина с клинкам! Ну и ну, наверняка важный офицер!

– Ты производишь впечатление, – шепнул я Кристал.

– Только на слишком впечатлительных.

Но я уловил, что она довольна этим не меньше, чем я.

Комната ожидания перед палатой Совета была достаточно велика: места хватило нам всем, и еще осталось. У закрытых дверей стояли молодой человек и женщина в черном.

– Я Гуннар, из Института, – представился мой отец. – Нам назначена встреча с Советом.

Караульный скользнул за дверь с докладом и, появившись спустя мгновение, с улыбкой пригласил нас войти.

Моя мать, Элизабет и стражи остались в приемной, хотя Валдейн не скрывал своего недовольства. Первыми вошли Джастин и мой отец; мы с Тамрой, с посохами в руках, последовали за ними. Палата Совета была просторной, но мне, несмотря на высокие потолки и большие выходившие на Восточный океан окна, показалась тесноватой. Все в этом помещении, от мебели до полированного гранита пола, было темным. Позади стола Советников в черных рамах висели два портрета: мужчины с серебряными волосами и рыжеволосой женщины.

Почему-то, несмотря на красоту и правильные черты их лиц, Основатели выглядели печальными, а за глазами Креслина художник уловил темную пелену: может быть, потому, что портрет писали, когда Креслин был слеп.

Мой отец слегка поклонился. Трое, сидевшие за столом, встали.

– Меня вы знаете, – промолвил отец. – Со мной Джастин, о котором вы, не сомневаюсь, наслышаны, и Дайала, представляющая друидов Наклоса. Тамру, Кристал и моего сына Лерриса вы, возможно, помните.

– Совет просил о помощи вас, мастера Гуннар и Джастин, а также тебя, Тамра, и тебя, Леррис, – промолвила худощавая женщина, – Я Хелдра. Позвольте представить вам Мариса, представляющего в Совете торговую гильдию, и Тэлрина, представителя Братства.

Приземистого, широкоплечего и дородного Тэлрина я помнил еще со времени своего обучения в Найлане, только тогда он ходил не в черном, а в сером. Марис, худощавый, как и Хелдра, беспрерывно теребил пальцами торчащую бородку.

– Мы весьма благодарны Великому лесу за отклик на нашу просьбу, – сказала Хелдра, особо поклонившись Дайале.

– Спасибо, – тихо промолвила друида.

– Леррис… выглядит совсем зрелым, – заметил Тэлрин.

– Это результат моих попыток замедлить продвижение войск Хамора, – отозвался я.

Тэлрин нахмурился: похоже, он зондировал меня гармонией, но слабо и неуверенно. Я вежливо улыбнулся, меня это забавляло, и мое ощущение передавалось Кристал.

– Гуннар, – промолвила Хелдра, – с тобой прибыли те, кого мы не приглашали.

Я чуть было не выразил свое возмущение тем, что умолявший нас о помощи Совет затевает какие-то игры, но Кристал толкнула меня в бок. Вместо меня непринужденно заговорил Джастин, ничуть не смущенный этим заявлением.

– Спешу заверить Совет, – непринужденно промолвил он, – что ни у кого из нас, кроме Гуннара, нет ни малейшего намерения оставаться на Отшельничьем после того, как мы сделаем то, ради чего прибыли. Командующая Кристал, с разрешения самодержицы, числится в отпуске, по завершении которого вместе со своим супругом вернется в Кифрос. Вместе с ними вернется и приставленная к ним охрана. Мы с Дайалой всяко здесь не задержимся, да и Тамра, надо полагать, тоже.

– Будем считать этот вопрос улаженным, тем паче что его едва ли вообще стоило поднимать, – прогрохотал Тэлрин, одарив Хелдру взглядом, который содрал бы с любой мебели самый крепкий лак.

– Я лишь высказалась в защиту нашего наследия, – упрямо произнесла Хелдра.

– Если они нам не помогут, никакого наследия у нас не останется, – проворчал Марис.

– Кончайте препираться, – оборвал советников Тэлрин. Сейчас для нас всех главное – это угроза с Хамора. Давайте послушаем, что за помощь могут предложить нам Гуннар и его товарищи.

– Тут речь идет не о помощи вам, – с нажимом ответил отец. – Нам ясно, что если мы не сможем остановить Хамор, этого не сможет сделать и Братство. Найлан будет уничтожен, и Отшельничий падет.

– Бойцы Братства готовы сражаться до последнего, – заявила Хелдра.

– Интересно, где? – осведомился Джастин.

Хелдра явно собиралась сказать ему что-то нелицеприятное, но Тэлрин остановил ее резким жестом.

– Вы Совет, и решать вам, но, по моему мнению, флот намерен разнести Найлан снарядами в каменную крошку. Не разумнее ли было бы отвести имеющиеся войска туда, где они не будут представлять собой мишень?

– Эвакуация Найлана? Этот вопрос даже не рассматривался!

– А зря, – буркнул Тэлрин. – Впрочем, это наша забота, а вас мы пригласили по другому поводу. Как стало известно, сегодня утром флот Хамора вышел из Великого Северного залива.

– Они могут нагрянуть уже завтра, пароходы движутся быстро, – добавил Марис.

– Можно ли мне спросить, в чем состоят ваши планы? – медовым голосом осведомилась Хелдра.

– Спросить, безусловно, можно, – со столь же нарочитой любезностью отозвался Джастин.

– Но я надеялась…

– Ничуть в этом не сомневаюсь, – сказал мой отец. – Но пойми, мы едва ли покинули бы относительно безопасный Кифрос, не будь у нас плана, сулящего надежду.

Лично я в этом уверен не был, но ограничился молчаливым кивком: чувства мои зондировали недра Отшельничьего. Ощущалось явное возмущение гармонической субстанции, однако воспринимали его, похоже, только я и – через меня – Кристал. То ли внимание прочих было сосредоточено на чем-то ином, то ли это я стал более восприимчивым.