LXXXV

Похоже, что вверх, на Фелсу, я двигался быстрее, чем когда спускался оттуда к Расору, но что являлось тому причиной: присутствие сопровождающих всадников или моя прирожденная способность быстро и безошибочно находить неприятности, сказать было трудно. Тем паче, что я не слишком стремился это выяснить. С возрастом ответы на такого рода вопросы начинали казаться не столь уж важными.

Солнце припекало вовсю, красная пыль забивалась, куда только можно, но Гэрлок, хоть и тащился с трудом, не отставал от рослых коней Валдейна, Берли и Фрегина.

Слева, за обозначавшей край дороги низкой оградой, утес круто обрывался, спускаясь к серебристой ленте реки Фроан, впереди уже виднелась дымка тумана, поднимавшегося, как и несколько дней назад, над Предвратной тесниной. Чем был хорош Кифрос, так это почти полным отсутствием комаров, москитов, мух и прочей дряни. Даже в летнюю пору летучие кровососы попадались только близ водоемов, да и то в терпимом количестве.

Валдейн ехал рядом со мной и по большей части молчал. Я приметил, что он коротко остриг свои русые волосы и вообще приобрел более воинственный и вместе с тем более сосредоточенный вид. Возможно, подобные перемены происходили со всеми нами: в такое уж время нам выпало жить.

Когда кавалерист посмотрел сначала на меня, а потом на дорогу, я выдавил ухмылку.

– Понимаю, эта затея кажется нелепой. Но разве нам представилась бы другая возможность убраться из Расора, подальше от всяких букашек?

После долгой паузы он ухмыльнулся в ответ.

– Всегда-то ты, мастер Леррис, сумеешь приободрить да утешить.

– Ага, я и мой верный посох.

Вытащив упомянутый предмет из держателя, я несколько раз крутанул им в воздухе, вставил обратно и поерзал в седле. Заметив при этом, что державшиеся позади Берли и Фрегин подтянулись поближе, не иначе как желая прислушаться к нашему разговору. Гэрлок заржал.

– Знаю, жарко, – сказан я ему. – И будет еще жарче. Полегчает только тогда, когда мы доберемся до теснины.

– Я и забыл о твоей привычке разговаривать с пони.

– А почему бы с ним не поговорить? Он почти не возражает, во всяком случае не спорит, и едет туда, куда нужно.

– Этот пони возил его в бой против… сколько же их было… против троих чародеев, – сообщил Валдейн Берли и Фрегину.

Фрегин оглушительно чихнул.

– Вообще-то против двоих, – поправил его я, сам едва удержавшись от чихания. – Отправляясь в замок Антонина, я оставил Гэрлока снаружи.

– Ты вошел в замок мастера хаоса пешком? – поинтересовалась Берли.

– Теперь я, наверное, поступил бы иначе.

– А это тогда ты вызволил рыжую волшебницу? – с блеском в глазах осведомился Валдейн.

– Да. Правда, у меня не было полной уверенности, что она там, но так уж вышло.

– А как насчет того случая, когда ты спас Хайтен? Тогда против тебя был не только маг, но и целый галлосский взвод.

– Ну, надо же было что-то делать, – отозвался я, не желая сознаваться в том, что вовсе не собирался сражаться с тем белым магом: он просто не дал мне возможности уклониться от встречи.

Фрегин снова чихнул.

– Вот было бы здорово, сумей ты каким-нибудь волшебным манером избавиться от всей этой чертовой пылищи.

Берли рассмеялась, а потом вкрадчиво промолвила:

– Я так понимаю, Валдейн, ты пытаешься внушить нам, что мастер Леррис куда более грозный и опасный малый, чем кажется с виду.

– Сам-то я, может, и не больно грозен, но вот находиться рядом со мной и вправду бывает опасно.

– Мне можно не рассказывать, – сказала Берли, – я была у серного источника.

– Какого серного источника? – спросил Фрегин.

Берли покачала головой. Фрегин снова чихнул.

– Чертова пылища!

Я вытер лоб, предвкушая хотя бы недолгое пребывание в прохладной влажной теснине.

О том, что ждет нас в дальнейшем, думать не хотелось.

LXXXVI

Несмотря на ветерок, жара стояла такая, что воротник Джастина почернел от пота. Вытерев лоб, маг рассеянно потрепал Роузфут по холке.

Тамра ехала за ним следом с таким видом, словно мысленно находилась в совсем другом месте.

Громыхнул не столь уж далекий взрыв, за ним – другой, но двое всадников продолжали путь на юго-запад, прочь от обреченного Джеллико.

Неожиданно Джастин остановил пони возле ивы, согнувшейся под тяжестью рухнувшей на нее дубовой ветви. Посмотрев на дерево, от которого отломилась эта ветвь, маг покачала головой.

– Что-то не так? – спросила его Тамра.

– Снаряд. Ветку сшибло орудийным выстрелом.

Тамра перевела взгляд с дерева на своего спутника, потом снова на дерево.

Раздался грохот. Менее чем в четырехстах локтях от них дерн и кустарник взлетели в воздух.

На юго-востоке над долиной поплыли облака густого, как туман, дыма. Хаморианские пушки, установленные под сенью знамен с солнечной вспышкой, изрыгают огонь, и залпы, один за другим, обрушиваются на залегших в неглубокие, вырытые наспех и неспособные защитить от губительного огня окопы, кертанских солдат. Зеленые знамена тоже лежат на земле: поднять хоть одно – значит превратить его в мишень для смертоносных орудий.

– Нам придется идти в обход, вот там, – промолвил Джастин, указав на запад, на заднюю часть кряжа. – Жаль, путь займет больше времени.

– А не нарвемся мы и там на солдат? – спросила Тамра, переводя взгляд с артиллерийских позиций на окопы и траншеи. – Похоже, тут все ими забито.

– Не все: хаморианцы действуют с толком. Занимают города, переправы, торговые пути, узловые пункты и ждут, пока люди сдадутся. Рано или поздно они сдаются. То, что эта армия не заняла ни одну из главных дорог, внушает мне особую тревогу.

– Почему?

– Это наводит на мысль, что Хамор нашел способ возобновить движение по древним трактам Фэрхэвена. Иначе трудно понять, как это войско могло так быстро и незаметно для обороняющихся оказаться в Кертисе.

Джастин умолк, но через некоторое время продолжил:

– Это создает существенные проблемы. Ты понимаешь?

– Корабли позволят им захватить порты, а благодаря колдовским дорогам они овладеют центром Кандара.

– Верно. Контролируя порты и дороги, они смогут диктовать свою волю кому угодно.

– Не думаю, чтобы самодержица подчинилась их диктату. Или Леррис.

– Это как раз будет еще одной проблемой. Особенно, если мы не успеем добраться до него вовремя. Ты понимаешь, почему?

– Не совсем, – ответила Тамра, в последний раз оглядываясь на очередной залп. – Что может сделать Леррис, чтобы остановить целую армию?

Не дождавшись ответа, Тамра догнала угрюмого насупившегося Джастина и, поравнявшись с ним, раздраженно спросила:

– Почему ты молчишь? Снова что-то скрываешь?

– Как думаешь, каким образом хаморианцам удается так быстро расчищать дороги? Разве ты не слышала стонов земли?

– Хаос? И Леррис попытается остановить его, как сделал в Хидлене? О, Тьма…

Они продолжают путь.

LXXXVII

С каждым шагом Гэрлок все больше походил на маленькую чалую лошадку, чем на горного пони, а мы, все трое, на покрытые пылью статуи. От статуй мы отличались лишь тем, что беспрерывно чихали.

Все, кроме Берли: ей каким-то образом удавалось обходиться без этого.

За время путешествия я натер мозоли на заду, но когда остановился на ночлег у себя дома, а не в очередных гарнизонных казармах, особого облегчения не испытал. Спать в своей постели я предпочел бы с Кристал, а соскучиться по кудахтанью кур еще не успел.

Вигил, пытаясь объяснить мне, что нужно маленьким девочкам, стал от волнения заикаться еще сильнее, но я понял его и разрешил попробовать смастерить из обрезков и забракованных досок стол и табурет для хижины, а также предложил наведаться за обрезками к его отцу.

Дома я задержался лишь на ночь: поутру, провожаемые качающей головой Риссой, глазеющими девчушками и уже взявшимся за веник Вигилом, мы продолжили путь. Вигил помахал нам веником со столь беспечным видом, что мне захотелось объяснить ему: впереди меня ждет опасное испытание, которое, в случае поражения, может закончиться моей смертью. О том, что оно может закончиться тем же и в случае победы, мне не хотелось даже думать.

Дорога наша пролегала через Кифриен, выглядевший опустевшим и притихшим. Даже на рыночной площади не слышалось привычной разноголосицы.

– Апчхи! – раздалось у меня над ухом.

– Берли, да ты чихнула! Вот это да!

– …просто не верится, – пробормотал Фрегин. – Чертова пыль добралась и до нее.

Я погладил Гэрлока и тоже чихнул.

– Маги, и те чихают! – заметила Берли.

Справа от дороги появился верстовой столб, указывавший, что до Мелтозии осталось три кай.

На отдых мы остановились в казармах местного гарнизона, где мамаша Парлаан угостила нас такой острой буркхой, какой я еще не пробовал, и где все были столь вежливы, унылы и неразговорчивы, что о Теллуре я начал подумывать со страхом. Для страха, правда, имелись и более веские причины: в этом городке, первом, в который я попал по приезде в Кифрос, на тамошнем сторожевом посту меня ждала встреча с Барраброй, сестрой покойного Шервана. Однако Теллура являлась последним населенным пунктом, где мы могли пополнить свои припасы, перед тем как двинемся необжитыми местами к чародейской дороге. Не остановиться там было бы непростительной ошибкой.

Ополченческий сторожевой пост выглядел так же, как и несколько лет назад: оштукатуренные белые стены, красная черепичная крыша и красная пыль. Повсюду красная пыль.

Гэрлок чихнул: пыль достала и его.

– Наилучшие приехали! Наилучшие! – воскликнула маленькая девочка и вбежала в дом.

Я спешился и отдал поводья Валдейну.

– Но…

– У меня тут одно дельце.

В арочном проеме появилась полная фигура Баррабры. Поднявшись на три ступеньки, я заметил серебристые нити в ее русых волосах и морщинки на прежде гладком лице.

– Привет тебе, мастер-маг, – учтиво поздоровалась она, но прежнего беззаботного веселья в ее голосе не слышалось.

– Баррабра… прости… – с поклоном промолвил я. – Слова мало что значат, и мне нечем унять твою боль. Знай только, что своей жизнью я обязан Шервану и его товарищам.

– Зачем ты приехал сюда? – спросила она, окинув меня долгим взглядом.

– Заехал по пути: хочу попытаться остановить хаморианцев. Они вздумали овладеть Кандаром, используя древние чародейские дороги.

– То префект Галлоса, то император Хамора… Что им веем от нас надо? Почему они не оставляют нас в покое?

– Не знаю. Правда, не знаю. Люди толкуют о гармонии и хаосе, но порой это не более чем слова. Особенно, когда гибнут те, кого мы любим.

– Ты стал старше.

– Наверное.

– И будешь взрослеть дальше.

– Не исключено.

– Расскажи… как Шерван спас твою жизнь.

– Рассказывать особо нечего. Мы предприняли атаку, и когда маг вознамерился поразить меня пламенем, Шерван метнул в него свой меч. Чародей отвлекся, и я смог сделать то, что должен был сделать.

– Понятно.

– Нет, ты не поняла, – промолвил подошедший Валдейн. – Леррис возглавлял атаку верхом на пони, вооруженный одним лишь посохом. Маг хаоса переломал ему руки и ноги, половина его тела была обожжена. Шерван и Леррис спасли сотни бойцов, в том числе и меня. Когда мы везли Лерриса в Кифрос, мало кто верил, что он выживет. Но он выжил и теперь снова собирается в одиночку сразиться с врагом. Ради всех нас.

Баррабра воззрилась на Валдейна, но он выдержал ее взгляд.

Наконец она опустила глаза и слабо улыбнулась.

– Знаю, мастер Леррис, ты не такой, как все, но мы все надеялись, что потери не будут такими страшными.

– Я тоже надеялся. Я тоже.

– Пендрил погиб. И Никлос.

Некоторое время мы стояли молча: слова были бесполезны. Потом Баррабра, словно смиряясь с неизбежностью, пожала плечами и позвала:

– Сирла.

Молоденькая русоволосая девушка, почти девочка, в таких же темно-бордовых рубашке и брюках, как в прошлый раз, выглянула из дома.

– Помнишь волшебника?

Сирла опустила глаза.

– Покажи ему и Наилучшим, куда поставить лошадей. Им нужно отдохнуть: они отправляются на битву.

Сирла подняла зеленые глаза, встретилась со мной взглядом, и я, взяв поводья Гэрлока, последовал за ней к стойлам.

Чистка Гэрлока продолжалась чуть ли не вечность, а покончив с этим делом, я понял, что пылищи на мне теперь осело в два раза больше.

– А как погиб Пендрил?

Я и не подозревал, что Сирла дожидалась меня за дверью стойла.

– Так вышло, – ответил я сглотнув. – Когда идет война, в ней гибнут солдаты.

– А тот светловолосый Наилучший, – она указала глазами на Валдейна, – сказал, что ты и сам чуть не умер. Это правда?

– Я это тоже узнал от других, потому что сам был без сознания. Три восьмидневки лежал пластом, а потом довольно долго мог ходить, только опираясь на посох.

– А что тебя понесло сражаться? Ты ведь не солдат.

– Я боялся за свою супругу. Подумал, что если не вмешаюсь, ее могут убить.

– Как ее зовут?

– Кристал.

– Твоя супруга – командующая. Как же она могла оказаться убитой?

– Командующие самодержицы сами ведут войска в бой. Прежняя, Феррел, сложила голову до того, как погибли Пендрил и Никлос.

– Но император Хамора не сражается. И префект тоже.

– Разве командующий может послать солдат в бой, оставаясь в безопасности? – сказал я, зная, как смотрит на это Кристал.

– А ты тоже так считаешь?

– Его взгляд еще хуже, – вмешалась Берли. – Он никогда не подвергнет никого опасности, не будучи уверен, что сам подвергается вдвое большей.

Сирла перевела взгляд с женщины-бойца на меня и покачала головой.

– Нам никто ничего такого не говорил.

– Наверное, мне надо было приехать к вам раньше, – вздохнул я. – Рассказать, какими героями были Шерван и Пендрил.

– Я никогда не считала Шервана героем. Он был болтунишкой.

– Он был отважен: ничего не боялся, ни на что не жаловался. А что болтал много, это правда. Но теперь мне недостает его болтовни.

Прозвенел колокольчик.

– Обед готов, – объявила девушка и пошла к крыльцу.

Я и мои спутники последовали за ней. Я занял то же место за длинным столом, что и в прошлый раз. Баррабра тоже села туда, где я увидел ее, когда впервые встретился с Шерваном.

– Может быть?.. – Баррабра повернулась ко мне.

На сей раз я знал, что сказать.

– Будучи здесь в прошлый раз, я молился о том, чтобы здравомыслящим людям достало воли обратить хаос в гармонию. Здесь, за этим столом, сидели такие люди, и они поступили именно так. Они принесли нам гармонию ценой собственных жизней, однако угроза хаоса не устранена. Хаос будет угрожать нам всегда, а значит, защита гармонии будет порой требовать от нас всего, что у нас есть. Так будем же вечно помнить жертвы и надежды людей, отдавших свои жизни за то, чтобы привнести гармонию в наши.

Я сглотнул и опустил глаза.

– Теперь он говорит, как настоящий маг, – сказала, прокашлявшись, старшая из женщин.

Если память мне не изменила, в прошлое мое пребывание в Теллуре она заявила на мой счет нечто прямо противоположное.

Сирла принесла кастрюлю, мигом наполнившую помещение пряными ароматами.

– Вкусно пахнет! – восхитился Фрегин.

Баррабра поднесла мне хлебную корзинку. Я отломил кусочек и подержал корзинку, пока не отломила она.

– Спасибо.

Затем по кругу пошла кастрюля с бараниной, на сей раз не показавшейся столь уж острой.

Между тем на дальнем конце стола завязался разговор.

– Торговец рассказывал… жуткое было дело там, во Фритауне. Регент вспыхнул, как свечка… а потом в гавани взорвался императорский военный корабль.

– …наверняка черные дьяволы… на своем невидимом корабле…

– …им, видать, и броня нипочем…

– …страшные нынче времена, – промолвила женщина в желтом, сотворив ритуальное знамение почитателей Единого Бога. – Если верить Преданию, такие времена должны предшествовать гибели хаоса…

– Разве хаос может погибнуть? – спросила меня Сирла.

– Может, – ответил я, прожевав баранину, – но в том единственном случае, если погибнет и гармония. Этого требует Равновесие.

– Но как может погибнуть гармония?

– Честно признаюсь: на данный момент никакой способ уничтожить как хаос, так и гармонию, мне неизвестен.

Сирла поджала губы.

– Говорят, этот маг убил троих мастеров хаоса, – тихо проговорил кто-то на дальнем конце стола.

– Ты этому веришь?

– Почему бы и нет? История что надо!

– Тем более что это правда, – вставляет Берли.

– Ты что, сама видела? Собственными глазами?

– Как погиб третий – да, видела собственными глазами. О случае со вторым слышала от подруги, которую мастер Леррис от него спас. Что же до первого, меня при этом не было, но чародей-то исчез.

– А ты что знаешь про этого мага? – спросил молодой ополченец Фрегина.

– Не знаю я ничего ни о каких магах, – буркнул Фрегин с набитым ртом. – Видел только, как мастер Леррис отбился посохом от дюжины вооруженных бойцов, – одному запястье сломал! – и как самые бесстрашные офицеры кланяются ему чуть ли не ниже, чем самой самодержице. Для меня этого достаточно.

– Маг, он маг и есть, – резонно замечает Баррабра.

– Как оливки? – спросил я, желая сменить тему.

– Страдают от засухи, но, думаю, уцелеют: зима-то выдалась влажная. К счастью, поскольку жаре да суши конца не видно.

Некоторое время разговор вертелся вокруг примет и погоды, но потом сам собой сошел на нет.

После обеда, когда я сидел в полумраке галереи, ко мне подошла Баррабра. Я пригласил ее сесть рядом. Некоторое время мы сидели молча: тишину нарушил лишь одинокий крик какой-то птицы.

– Встреча с нами опечалила тебя? – спросила она, откинув волосы, и я заметил, что они больше не сколоты зелеными гребнями. Мой взгляд не укрылся от нее, и она понимающе кивнула.

– Да, те гребни я больше не ношу. Их подарил мне Никлос.

Помолчав, я ответил на ее вопрос.

– Ехать сюда было боязно. В мое прошлое посещение люди здесь пели и смеялись. Теперь ты грустишь, а я лишь усугубил твою печаль.

– Но все же ты приехал.

– Мне следовало приехать пораньше.

– Ты приехал, когда смог, и мы не вправе ожидать большего от великого мага.

– Я не великий маг. Я просто человек, еще не старый, пытающийся делать то, что нужно. Это нелегко, потому что никто не скажет тебе точно, что правильно, а что нет, и если ты честен, то и собственное представление об этом должен подвергать сомнению. Но действовать все равно приходится, и это нередко причиняет боль.

Баррабра вздохнула.

– То, что ты делаешь, крадет у тебя молодость, – сказала она. – Мы с Никлосом свою молодость прожили, а вот тебе, боюсь, это не удастся. Знаешь, я кое-что поняла и теперь рада, что жила как жила, любила как любила, и даже, что Шерван был с тобой. Она встала. – И Шерван, и Пендрил, и даже Никлос. Им не приходилось нести твою ношу. Надеюсь, – она тихонько рассмеялась, – ты хотя бы не забудешь, что такое быть молодым и любить. Это счастье длится недолго, особенно для сильных мира сего.

Баррабра поднялась и добавила:

– Спокойной тебе ночи, Великий Маг.

Она ушла, оставив меня в одиночестве и некоторой растерянности. Баррабра вела себя так, словно на мои плечи легло бремя вершителя судеб всего Кандара, а мне ведь только и надо было, что заблокировать чародейскую дорогу и выиграть время для Каси и Кристал – в надежде, что эта отсрочка позволит найти способ помешать Хамору захватить Кифрос. Только и всего.

Забравшись на узкую койку в душной, тесной каморке, я вновь ощутил стенания подземного хаоса. И присутствие белого мага, по мере приближения к нему, воспринималось более отчетливо. Казалось, будто во тьме шевелятся даже горы, однако это не помешало мне заснуть и не видеть во сне ни сереброволосых друид, одаряющих советами, ни бурлящего в глубинах хаоса.

Чему я был искренне рад.

LXXXVIII

К востоку от Йирины, Галлос (Кандар)

Солдаты переступают на месте, переговариваются, и негромкие звуки разносятся в неподвижном, прохладном воздухе глубокого каньона, заблокированного сорвавшейся с утеса огромной каменной глыбой. Каменное покрытие древней дороги выглядит так, словно готово раскрошиться.

Позади этой преграды, по каньону, где некогда проходил великий Рассветный тракт, на добрых пять кай растянулась воинская колонна. В древности полотно этой дороги было сложено из подогнанных один к другому и скрепленных известковым раствором гранитных блоков и ограждено каменными поребриками. Каждая секция тракта была длинной и прямой, как стрела, а сама дорога тянулась из Фэрхэвена в Сарроннин. По замыслу Белых Магов древности, ей предстояло, прорезав Закатные Отроги и Сарроннин, соединить Фритаун, именовавшийся тогда Лидьяром, с Южным Оплотом.

Ныне дорога то здесь, то там преграждена завалами, порой столь давними, что между камней пустили корни кедры и корявые дубки. Каньон перекрыт нагромождением валунов, но за этой преградой тянется дальше на запад.

Одинокая фигура в коричневом – в коричневой тунике, штанах и сандалиях – стоит далеко впереди хаморианской колонны, рассматривая массивный завал. В водостоке сохранившейся секции дороги скопилась стоялая вода. Течение давно перекрыто обвалившимися камнями и скопившейся за века грязью.

Наконец маг поворачивается к стоящему рядом с ним мужчине в светло-коричневом хаморианском мундире, с тяжелым пистолетом на широком кожаном ремне.

– Я могу это сделать, но на сей раз риск будет даже больше, чем при расчистке прежних завалов. Тебе придется отвести войска назад на добрый кай.

– А где будешь ты?

– Я и сам отойду, – с улыбкой отвечает Саммел. – Здесь достаточно хаоса, чтобы работать с ним откуда угодно.

Лейтррс пожимает плечами.

– Напрасно ты пожимаешь плечами, – замечает Саммел. – Весь этот хаос возник вашими стараниями, в противовес вашему мировому порядку, вашим гармонизированным кораблям и оружию.

Хаморианский посол поворачивается к офицеру с серебряным галуном на куртке.

– Слышал, что сказал маг? Отведи людей назад.

По команде «кругом» колонна поворачивается и марширует назад по каменной мостовой, кое-где расчищенной от обломков и вылизанной языками пламени, порожденного хаосом.

Затем, услышав приказ, солдаты останавливаются и ждут. Звучат негромкие разговоры.

– …кому хошь нос утрет… такие дела проворачивает…

– …а выглядит добряком…

– …ага, добрый малый… что твой горный кот, когда голоден…

Вспышка ярче полуденного солнца, резче бьющей в глаза молнии расщепляет массивный завал.

Слышится грохот. Груда валунов и осколков содрогается. На месте дренажного канала развергается пролом, похожий на пропасть. Оттуда поднимается пар с острым запахом серы. Массивный, высотой более ста локтей завал трескается, рассыпается, крошится и сползает в бездонную утробу хаоса.

Через некоторое время жар спадает, пар развеивается, и маг в коричневом одеянии устало плетется к древнему каменному верстовому столбу и садится у его подножия.

Надпись на указателе гласит: «Йирина, 75 к.».

– Когда мы сможем продолжить марш? – спрашивает Лейтррс.

– Дай дороге чуток остыть, – отвечает Саммел не поднимая глаз.

Там, где высилась казавшаяся неодолимой скальная преграда, теперь пролегает ровный, начисто вылизанный оплавившим камень пламенем, гладкий как стекло участок дороги протяженностью не менее половины кай.

Солдаты приглушенно разговаривают и качают головами.

Лейтррс отпивает из фляги и утирает лоб.

Глубоко под основаниями скал снова рокочет хаос, и земля содрогается.

LXXXIX

Долгое время Дайала стояла на единственном причале Дила, всего в шаге от трапа, ведущего на палубу «Эйдолона». Над черной в зеленую полоску трубой старого нолдранского парохода поднималась тоненькая струйка дыма, но лопасти гребных колес оставались неподвижными.

Наконец, оглянувшись в последний раз в сторону долины Великого леса Наклоса, женщина с серебряными волосами подняла вещевой мешок и направилась к помощнику капитана, мускулистому мужчине с короткой светлой бородкой.

– Меня зовут Дайала.

– Знаю. Ты друида. Капитан Герлук выделил тебе вторую каюту.

Моряк поклонился.

Она ждала, ибо понятия не имела, где может находиться вторая каюта.

Помощник капитана, поняв причину замешательства, улыбнулся и подозвал матроса.

– Джелкер, проводи даму ко второй каюте.

Сворачивавший линь стройный русоволосый юноша с поклоном подошел к пассажирке.

– Спасибо, – сказала Дайала помощнику капитана.

– Не за что. Друиды на борту приносят удачу или, на худой конец, отводят беду. Для нас, моряков, это одно и то же.

Помощник принялся отдавать приказы, а Дайала последовала за Джелкером. Когда она, подавляя дрожь, поставила торбу на деревянный пол маленькой каюты, матрос спросил:

– А ты всамделишная друида?

– Да.

Корабль качнулся. Заработал двигатель, и дрожь теперь передавалась всему корпусу.

– А не врут, будто вы разговариваете с деревьями?

– Врут. Деревья не слушают нас. Вот мы и правда иногда слушаем их. И деревья, и вообще все живое.

– Так ты… и деревья?.. я имею в виду…

Она рассмеялась.

– Нет. У меня есть мужчина. Настоящий мужчина, хотя он маг и тоже друид.

– А…

– Тебя разочаровывает, что такая старая женщина, как я…

– Ты старая? Да тебе и восемнадцати не дашь.

– Знал бы ты, парень, сколько мне на самом деле… Знаешь, я, пожалуй, поднимусь на палубу.

Юнец воззрился на нее с откровенным желанием, но, встретившись с ее взглядом, побледнел, словно столкнувшись с мощью самого Великого леса.

– Прошу прощения, госпожа.

– Я же предупреждала. Идем.

Джелкер торопливо взбежал по трапу на палубу. Покачав головой, Дайала неспешно поднялась следом.

Стоя у бортового ограждения, она долго смотрела назад, в сторону отдаляющегося берега и остающегося позади Великого леса.

Выйдя из залива, «Эйдолон» останавливает машину и продолжает рейс под поймавшими ветер парусами.

– По выходе из Дила погода всегда что надо, – заметил, остановившись рядом с Дайалой, второй помощник. – Во всяком случае, как правило. – Взглянув на босые ноги пассажирки, он спросил:

– Разве вы, друиды, покидаете свой край?

– Редко. Только в случае крайней необходимости.

– А нынче такой случай?

– Как раз такой, если, конечно, ты не хочешь, чтобы Хамор завладел всем миром, а на вершине каждого холма утвердился хаос.

Встретившись с ней взглядом, моряк опустил глаза.

– Наверное, ты права. Говорят, друиды не лгут.

– Да. Хотя без этого было бы проще.

Поежившись, помощник поклонился.

– Прошу прощения, дела.

Печально улыбнувшись, друида перевела взгляд на северо-восток, в сторону Кифроса и Расора. Туда, где ей предстоит встретиться с Джастином.

XC

Когда тропа через Малые Рассветные Отроги спустилась в очередную сухую долину, я замедлил шаг Гэрлока. Вокруг громоздились скалы, поросшие деревьями. Валуны и утесы здесь были по большей части рыжеватыми, в отличие от массивных и темных скал Рассветных и Закатных Отрогов.

Присматриваясь к долине, я сокрушался из-за того, что память на детали у меня не ахти.

– Ну, узнаешь местечко? – уже в третий раз спросил Валдейн, ероша короткие светлые волосы.

– Пока нет. Я ведь был здесь – если здесь – всего один раз, причем почти три года назад.

Самому мне казалось, что с тех пор минула вечность.

Фрегин чихнул.

– Проклятая пыль!

– Что ей твои проклятья? – буркнула Берли.

Я насторожился, ощутив ауру хаоса. Слева от меня находились густые заросли низкорослых кустов, а справа, с севера, здоровенный белесый валун.

Зондируя камень чувствами, я направил Гэрлока к нему и кивнул.

– Вот. То самое место.

– Камень как камень, – буркнул Фрегин, остановив коня позади Валдейна.

Берли спешилась, подняв целое облако пыли.

– Ну вот, будто без тебя пылищи мало, – проворчал Фергин после того, как отчихался.