– …Антона нынче стала важной особой…

– …и не диво, ум у нее острее клинка…

– …лучшая сдоба в Кифриене…

– …видит только улыбку… что ждать от девицы… медяки за хлеб… медяки в наше время не так легко достаются…

– …пряности… предохраняющие средства для кладовых… сберегут даже в жару…

– …черствый хлеб… черствый, но съедобный. Всего полмедяка за каравай!

– Сталь! Добрые стальные клинки!

– …толкуют, будто солнечные дьяволы уже в Джеллико. Скоро они явятся к нам, невзирая на самодержицу и ее чародеев…

– …наши чародеи сильны…

– …супротив машин из холодной стали…

Я вовсе не считал себя слишком уж сильным чародеем, и услышанное на рыночной площади отнюдь не прибавило мне бодрости. Равно как и вид осиротелого, с затемненными окнами дворца самодержицы.

Дорога на Расор начиналась от ворот, называвшихся южными, хотя в действительности они выходили на юго-восток. Наверное, на лодке если не до самого Расора, то, во всяком случае, до шлюзов Фелсы можно было добраться быстрее, однако по мелководной реке Фроан проходили лишь лодки и плоты с небольшой осадкой, какие не могли взять на борт горного пони. А обратный путь вверх по течению обошелся бы мне в целое состояние.

Приречная дорога на большей части своей протяженности была не слишком широкой, на ней могли разъехаться только два фургона, но зато мощеной. Впрочем, в Кифросе и глиняные проселки раскисали только зимой, но вот от пыли деться было некуда. Хотя мы ехали по каменным плитам, красная пыль вздымалась на каждом шагу, висела в воздухе и липла ко всему, к чему можно и нельзя.

Мы еще не успели добраться до первого, находящегося менее чем в двадцати кай от города моста, переброшенного через реку Милдр у места се впадения во Фроан, а шарф, который я выкроил из старой рабочей рубахи, чтобы повязать им голову, сделался липким и красным. Как, впрочем, и моя потная физиономия, не говоря уж о носовом платке, которым я пытался эту физиономию вытирать. И это при том, что через каждые несколько кай я стирал платки, мыл руки и умывал лицо.

Дорога была почти пуста, лишь изредка по ней катили из Кифриена порожние фермерские фургоны. Только оливковые рощи зеленели как обычно: похоже, оливки могли пережить любые катаклизмы.

Первая ночь застала меня на постоялом дворе ниже по течению городишки под названием Хипривер. Судя по всему, путники там не останавливались довольно давно, по меньшей мере несколько восьмидневок. По всей видимости, люди боялись нападения со стороны моря. Угроза насилия зачастую оказывается страшнее самого насилия.

Одолевая кай за кай однообразного, утомительного пути, я к полудню четвертого дня добрался до Фелсы, населенного пункта, стоявшего на стреловидной скале, вдававшейся в воду на месте слияния Фроана с маленькой речушкой Сурбал. Ниже Фелсы Фроан устремлялся в Предвратную теснину, а потом изливался на равнину.

Стены Фелсы были не слишком высоки, ибо цитадель стояла на отвесных утесах не менее двадцати локтей высоты. Другое дело, что каменное основание было мягким и постоянно подмывалось течением. Стены приходилось переносить каждые несколько лет, и поговаривали, что нынешний город стал на двести локтей уже, чем в те времена, когда им правили из Фенарда. Северные ворота, выходившие на дорогу из Кифриена, были высокими и прочными, однако они не смогли бы задержать армию, тем паче что уже десять веков ни одно войско не спускалось к Фелсе по реке. Эта крепостишка не могла стать для Лейтррса серьезным препятствием.

Ворота были открыты и, как мне показалось, не закрывались никогда: скорее всего, у них заржавели петли. Единственный караульный приветствовал меня ленивым кивком, и я кивнул в ответ.

Рыночная площадь, как и в Кифриене, была наполовину пуста, да и народ на ней не гомонил. Здесь слышался лишь приглушенный шепот. Умывшись у фонтана, я напоил Гэрлока и направился к восточным воротам.

Из Фелсы на Расор вели две дороги: горная, шедшая вдоль северного края теснины, и приречная, огибавшая теснину с юга, а потом, на равнине, следовавшая изгибам реки.

До сих пор мне не доводилось пользоваться ни одной из них, но поскольку стояло лето, я выбрал горную – петляющую полоску, мощенную камнем, на которой было не разъехаться двум фургонам.

Несмотря на ясное безоблачное небо, над тесниной, где бурлил зажатый между камнями поток, поднималась влажная дымка, которая окутывала часть дороги, неся с собой приятную прохладу. Особенно приятную после жары, преследовавшей меня весь путь от Кифриена. Впрочем, я понимал, что долго это удовольствие не продлится: Кифриен считался менее жарким местом, чем Фелса, не говоря уж о приморской долине.

Едва теснина осталась позади, исчез и туман. Солнце теперь палило так, что вся впитавшаяся в мою одежду влага испарилась прежде, чем на нее успела налипнуть пыль. Сразу за Предвратной тесниной, с востока от реки, начиналось Запустелое плато. Чем дальше, тем становилось жарче, в связи с чем я довольно скоро выпил воду в обеих своих бутылях. Добраться до следующего постоялого двора мне удалось лишь к вечеру, да и там воду пришлось доставать из колодца с помощью ведра и веревки локтей пятидесяти в длину.

Вытащив два ведра, для себя и для Гэрлока, я вынужден был еще и гармонизировать воду. К ночи, уже едва волоча ноги, мы с Гэрлоком дотащились до следующего пристанища, где и заночевали. Путь продолжили с рассветом, а к середине утра впереди показались окраины Расора.

Расположенный на восточном берегу реки, у самой бухты, город словно прилепился к утесам, сдерживавшим Великую пустыню, не позволяя ее пескам сползти в Южный океан. Дорога пошла под уклон, спускаясь с уступа на уступ к верхним воротам.

Они были открыты, а двое караульных приветствовали меня кивком. И то сказать: какая угроза могла исходить от единственного запыленного путника верхом на пони? Добравшись до городской площади, я высмотрел офицера местного ополчения и спросил, как проехать к казармам Наилучших.

– Наилучшие? А, это зеленые дьяволы. Тебе нужны зеленые дьяволы и их командующая. Прямо скажу, парень, лучше бы тебе отправиться прямиком в ад. Но вольному – воля: каждый вправе выбрать, какой смертью умереть. А смерти долго ждать не придется: скоро сюда нагрянут солнечные дьяволы. Они схлестнутся с зелеными, заполнят бухту своими железными кораблями и начнут обстреливать несчастный Расор громовыми снарядами.

– Так как насчет Наилучших?

– Езжай по восточной дороге мимо «Золотой Чаши» – заведения Гараса, – пока не окажешься возле дамбы. Там поищи железные ворота, которые караулят мужеподобные женщины с мечами. Да, мужеподобные. И имей в виду, я окажусь там вскоре после тебя, потому что хоть мне это и не по душе, на самом деле я такой же дурак, как и ты.

Он расхохотался и повторил.

– Да. Такой же дурак, как и ты.

Поблагодарив ополченца, я направил Гэрлока к «Золотой Чаше», размышляя о том, действительно ли Расор обречен и все так плохо, как считает этот малый.

Распространяя чувства, я не уловил никаких признаков хаоса: укрепления содержались в порядке, а присутствие Наилучших подкрепляло этот порядок воинской дисциплиной. Но, и это не могло не тревожить, смеха и болтовни, столь привычных для городов Кифроса, слышно почти не было.

Казармы Наилучших проглядеть было трудно: они выделялись и железными воротами, и массивными каменными стенами, и реявшим над самым высоким строением комплекса знаменем самодержицы.

У ворот стоял широколицый, темноволосый стражник. Я с ним знаком не был, и он, судя по безразличной физиономии, тоже меня не знал. С Гэрлоком в поводу я подошел к этому малому и представился.

– Меня зовут Леррис, я приехал повидаться с командующей.

– Чтобы попасть к командующей, нужен пропуск.

– Прекрасно. А кто выдает пропуска?

– Комендант гарнизона.

– А комендантом у вас, надо полагать, Елена?

– Для кого Елена, а для кого командир Елена.

По правде сказать, мне очень хотелось огреть этого идиота посохом, однако, памятуя о необходимости проявлять терпение, я вежливо спросил:

– А как найти командира Елену?

– Для этого нужно получить разрешение субофицера Трилека.

Я утер лоб. Ну почему мне так везет на кретинов?

– Об этом может знать сержант Хиссек.

– Прекрасно. А где сержант Хиссек?

– В главном холле.

Я двинулся вперед.

– Стой. Вход без пропуска воспрещен.

– Послушай, парень, ваша командующая доводится мне супругой, и я сражался в большем числе сражений, чем ты можешь вообразить. Поэтому будь добр, дай мне возможность встретиться с кем-нибудь вроде Елены.

– Я тебя не знаю и без пропуска не пропущу.

– Может, позовешь кого-нибудь постарше чином?

– Не могу. Для этого мне пришлось бы покинуть пост.

– А с места что, никого окликнуть нельзя?

– Была мне охота драть глотку из-за какого-то бродяги.

– Ладно.

Я отступил на шаг и вытащил посох из держателя.

– Знаешь, что это за штуковина?

– Это длинная деревяшка.

– Тут ты, приятель, дал маху. Это посох: с приезда в Кифрос он у меня третий. Один я сломал о белого чародея, второй сгорел дотла при столкновении с другим чародеем. А меня зовут Леррис, я не бродяга, а консорт командующей.

– А мне плевать, как ты назовешься и за кого тебе угодно себя выдать. Вход в казармы без пропуска запрещен.

Я шагнул вперед, и он схватился за меч.

Чуть не покраснев (если не побелев) от злости, я треснул его посохом по запястью, выбил у него меч и отбросил в сторону. Схватиться за поясной нож у парня не хватило ума; вместо того он заорал со всей мочи:

– На помощь! Убивают!

Глотка у малого оказалась луженая, и на его зов немедленно выскочили три молодца с мечами. Вместо того чтобы поинтересоваться, кто я такой и что мне нужно, эти ребята выказали явное намерение искрошить меня в капусту. Сбив одного из них с ног, я отступил к стене и занял оборонительную позицию.

– Стой! – выкрикнул знакомый голос.

Все замерли, кроме одного солдата, решившего, что коль скоро я перестал обороняться, он стяжает славу победителя, оставив меня без головы. Мне пришлось пресечь это намерение, а поскольку его нападение было неожиданным, защитный удар оказался слишком сильным: у бедолаги хрустнула кость.

– Прекратить! – снова приказала Елена, появившаяся у ворот в сопровождении незнакомых мне командиров, мужчины и женщины.

– Этот бродяга на меня напал! – визгливо выкрикнул часовой.

– Заткнись, боец! – рявкнула Елена и повернулась ко мне. – Мастер Леррис, как тебя угораздило и здесь влипнуть в историю?

Я опустил посох и пожал плечами.

– Ну, я устал и хотел поскорее найти Кристал или тебя, но этот чурбан наотрез отказался пропускать меня к кому-нибудь, имеющему право выдать пропуск. После шести дней пути у меня не было особого настроения препираться с ним в воротах. Возможно, я был чуточку нетерпелив, но он первый попытался меня зарубить, да еще и кликнул всю эту ораву. Но я честно старался никого не убить.

Елена улыбнулась. Улыбка, правда, получилась не очень веселой, но я все же улыбнулся в ответ.

– Вы все идиоты! – заявила Елена, обращаясь к стражникам. – Но везучие идиоты, по той простой причине, что до сих пор живы. Позвольте представить вам мастера Лерриса, лучшего столяра в Кифросе и серого мага, победившего чародея из Хидлена и уничтожившего примерно десять взводов хидленских солдат. Он сделал это один, без посторонней помощи!

– Но у него не было пропуска, – возразил часовой.

Остальные посмотрели на него, как на сумасшедшего.

– А он сказал тебе, кто он такой?

– Назвался Леррисом, консортом командующей.

Елена покачала головой и повернулась к стоявшему рядом субофицеру.

– Трилек, это твой солдат?

– Так точно.

Трилек покрылся потом.

– После того как я провожу мастера Лерриса к командующей, ты вместе с этим болваном явишься ко мне. Разве я не приказывала проинструктировать все караулы на случай приезда мастера Лерриса? И еще, – она обвела взглядом бойцов, – вас тут целая орава, а этот человек с посохом отбивался от вас без особого труда. Защищаться труднее, чем нападать: будь у него желание вас убить, вы все были бы мертвы.

Солдаты переглянулись.

Гэрлок напомнил о себе ржанием.

Елена усмехнулась.

– Ты! – она ткнула пальцем в темноволосого стражника. – Отведи лошадь мастера Лерриса и помести в стойло, рядом с конем командующей. При этом мне плевать, чьих коней тебе придется переставить. А ты, – она повернулась к Трилеку, – жди меня со своим недоумком-рядовым. Хоть до посинения: я не знаю, когда вернусь к себе, но вы оба должны в это время быть на месте!

И солдат, и субофицер взмокли от пота. Я снял с Гэрлока сумы, связал их и перебросил через плечо, оставив при себе и посох.

– Знаешь, мастер Леррис, – сказала мне Елена, понизив голос, – у тебя какая-то удивительная способность…

– Нарываться на неприятности?

– Там, где ты появляешься, дела всегда принимают интересный оборот.

Я оглянулся на расходящихся стражников.

– Слушай, это я виноват, или они и вправду такие тупицы, какими кажутся?

Елена вздохнула.

– По поводу твоих действий я предпочту не высказываться, а вот что касается качества нашего личного состава, тут ты, к сожалению, прав. Ладно, идем. Командующая будет рада тебя видеть.

Но когда мы явились к Кристал, последнее утверждение показалось мне спорным.

Кристал находилась где-то на верхних этажах, у самодержицы, а меня Елена доставила к ее покоям, охранявшимся, как всегда, стариной Херрельдом, чья громоздкая фигура почти заполняла узкий каменный коридор. Слева от двери висела латунная лампа, но она не горела: свет в коридор попадал через узкую амбразуру.

– Привет, Херрельд.

– Привет, мастер Леррис. Ее у себя нет.

– Я подожду.

– Думаю, она не будет против, если ты подождешь внутри.

Он распахнул дверь.

– Спасибо, – ответил я, силясь не выдать изумления и приметив краешком глаза ухмылку Елены.

– Прошел слух, мастер Леррис, что ты преподал урок нашим бездельникам.

– Насчет урока не знаю, но одному, похоже, сломал запястье. Он не оставил мне выбора.

– Это наверняка Унзел, он тужится доказать всем и каждому, что ему нет равных на мечах.

– Мастер Леррис, – подала голос Елена.

– Да?

– Когда отдохнешь с дороги, может быть, ты не сочтешь за труд провести несколько учебных боев? Таких, какие проводила рыжая, другая волшебница.

– С удовольствием, – ответил я, подумав, что Тамре, видать, по гроб жизни не отделаться от прозвища «рыжая стерва». Но это, даже если я и не владел так хорошо посохом, как она, никоим образом не мешало мне откликнуться на просьбу Елены.

Она поклонилась и ушла.

– Воды достаточно, мастер Леррис, – сказал Херрельд. – Умывайся, а для командующей принесут особо. Я распоряжусь.

Херрельд ушел, оставив меня в угловой башне.

В расорской цитадели Кристал располагала лишь одной круглой комнатой примерно двадцати локтей в поперечнике, с кроватью, умывальником, письменным столом, предназначенным для совещания столом с шестью стульями, платяным шкафом и прикроватной тумбочкой, на которой стояла лампа с отполированным световым отражателем.

Груды бумаг на потертом дощатом столе были мне хорошо знакомы, так же как и брошенные на неубранную постель кожаные тренировочные доспехи.

Поставив на пол свои сумы, я повесил одежду Кристал на стенные крюки, прибрал постель и навел порядок в комнате, не прикоснувшись только к бумагам. Пыли в Расоре оказалось меньше, чем в Кифриене, и она была не красной, а серой.

Достав из сумы собственную коричневую тунику и штаны, я также повесил их, в надежде, что одежда отвисится и складки разгладятся сами собой, затем разделся, вытряхнул пропыленное дорожное платье, вымылся и побрился. После чего почувствовал себя гораздо лучше, хотя, конечно же, предпочел бы принять душ.

Позже, когда я уже сидел на кровати и листал «Начала Гармонии» в надежде отыскать способ справиться с таким количеством хаоса, в дверь постучали.

– Да?

– Свежая вода, господин.

– Заходи, не заперто.

Немолодая женщина, войдя в комнату, открыла окно, наполнила из большого ведра бачок рукомойника и кувшин, после чего удалилась.

Я снова углубился в «Начала Гармонии».

«…гармония и хаос могут переплетаться и искривляться, формируя отдельные сегменты: так, пески пляжей есть результат постоянного биения хаоса о гармонию. Даже величайшим из великих непросто выделить из подобных песков чистый хаос либо же чистую гармонию…»

Можно ли, следуя наставлением Джастина, усовершенствовать его технику до тех пор, пока не удастся вычленить мельчайшие элементы связанного гармонией хаоса? И если можно, то к чему это приведет?

– Читаешь? – спросила с порога вошедшая в комнату Кристал.

После пылких объятий и поцелуев она отстранилась и с усмешкой сказала:

– Я слышала, ты устроил представление по случаю своего прибытия?

– Что поделать: мне, как всегда, не хватило терпения.

– Как я понимаю, караульный этому поспособствовал.

– Ну, мы с ним друг друга не поняли, и мне пришлось защищаться.

Я снова заключил ее в объятия.

– Как поездка?

– Пыльно и душно. – Я помолчал и продолжил: – Люди повсюду обеспокоены. Мебель почти никто не заказывает, а цены растут так, что очень скоро обычная еда будет многим не по карману. А на севере, вдобавок, возрастает хаос…

– Вот потому-то ты прибыл сюда ко времени. Сегодня вечером Каси ждет тебя к ужину. Ну а я… я просто рада тебя видеть.

Я снова потянулся к ней, но она отступила и, качая головой, сказала:

– Вижу, ты ухитрился и здесь навести порядок.

Я смущенно пожал плечами: страсть наводить порядок и вправду не оставляла меня нигде.

– Мне надо умыться и переодеться, – сказала Кристал.

У меня это возражений не вызвало, но, когда она разделась, я оказался рядом, а потом мы вместе оказались на весьма кстати прибранной мною постели.

– Ты невозможен! – заявила она.

Я ответил ей долгим поцелуем.

Позже, когда за окном уже опустились сумерки, Кристал растолкала меня со словами:

– Вставай, пора одеваться.

Как опытный боец она одевалась быстро, но и я ухитрился натянуть свое кожаное облачение и сапоги, почти не отстав.

Херрельд проводил нас с самым невозмутимым видом, даже не подмигнул.

– Будет только Каси? – осведомился я, следуя за Кристал по узким ступенькам, а потом шагая через двор к высокому зданию позади казарм.

– Думаю, да. Похоже, узнав, что ты здесь, она почувствовала облегчение.

У меня это известие облегчения не вызвало.

Кристал не пришлось даже стучаться. Стражи распахнули узкую, окованную железом дверь, и мы вошли в комнату, ненамного превышавшую по площади комнату Кристал. Правда, вдоль ее стен стояли сработанные из темного дерева высокие книжные шкафы, битком набитые книгами: столько книг в одном месте мне доводилось видеть лишь в библиотеке Братства в Найлане. Горели четыре масляные лампы, но помещение все равно казалось погруженным в полумрак.

– Впечатляет, не правда ли? К сожалению, в большинстве своем они слишком стары: их и прочесть-то трудно, не говоря уж о том, чтобы извлечь из прочтения какую-то пользу, – сказала, кивнув мне в знак приветствия, стоявшая по другую сторону круглого стола Каси. – Рада тебя видеть.

– Прошу прощения за задержку, – Кристал покраснела.

Я тоже.

Каси рассмеялась.

– Ничего другого я и не ожидала. Время нынче смутное, и с вашей стороны было бы просто глупо не воспользоваться возможностью побыть наедине.

Мы покраснели еще пуще.

– Позвольте мне распорядиться об обеде.

Каси позвонила в медный колокольчик, и две служанки внесли два подноса, хлебную корзинку и три кружки.

Обед был непритязательным – ломтики баранины, пряный коричневый соус, хлеб и нарезанная жареная куилла. Я никак не рассчитывал увидеть куиллу на столе самодержицы, в старинной цитадели.

Кристал налила Каси и себе эля, я плеснул в свою кружку клюквицы.

– За твое благополучное прибытие, Леррис!

Каси подняла кружку.

Мы выпили. Клюквица оказалась хорошей, с кислинкой.

– Я надеялась, что сок будет тебе по вкусу, – сказала Каси, положив себе два ломтика дымящейся баранины и передвинув блюдо к Кристал.

– Так и есть.

Самодержица порезала мясо на мелкие кусочки, съела несколько и лишь потом заговорила:

– В одном отношении дела не так плохи: Хамор до сих пор не предпринял по отношению к Кифросу никаких враждебных действий. Зато в другом все скверно и становится хуже и хуже. Морская торговля почти полностью прекратилась: оливки, сухофрукты и шерсть мы можем сбывать только через Сарроннин. В результате большая часть барыша в Сарроннине и остается.

Самодержица пригубила эля, а я поспешил перебить жгучий привкус соуса куском черного хлеба.

– Хамор контролирует весь север Хидлена, а взрыв серного источника и отравление Желтой реки опустошили Арастию и Санту. Во всем Хидлене неподвластными Хамору остались лишь Фарклаар и Воррак. Монтгрен капитулировал, равно как и торгаши из Слиго.

– Виконт Кертиса еще сопротивляется, но он обречен. Если Джеллико еще не пал, то падет со дня на день.

Каси пожала плечами. Кристал взглянула на меня, и я сглотнул, чуть не поперхнувшись куском хлеба.

– Это скверно?

– Хамор заглотил слишком большой кусок, – заметил я, отпив клюквицы. – Мне нечего добавить к сказанному, кроме того, что, по-моему, Хамор использует мастера хаоса, – не исключено, что Саммела, – для восстановления старых чародейских дорог, что были проложены через Рассветные Отроги. Это откроет им путь на Галлос и…

– Через Теллуру, прямо на Кифрос, – закончила за меня Кристал.

Я кивнул.

– Откуда ты это знаешь? – спросила Каси.

– Я это не знаю, но чувствую.

– Будь на твоем месте кто-то другой, я бы усомнилась. Но тебе верю. Можешь что-нибудь добавить?

Я кивнул и, торопливо прожевав хлеб, сказал:

– От Рассветных Отрогов исходит хаос, связанный с Хамором. Не знаю, каким образом, но связанный. Хаос разрастается и движется на запад.

– Думаешь, нам следует укреплять не Расор, а Кифриен?

– Нет. – Я сглотнул. – Думаю, мне следует отыскать чародейскую дорогу и двинуться им навстречу.

Кристал побледнела. Каси покачала головой.

– Зачем? – вымолвила наконец Кристал.

– Затем, что я решительно не вижу возможности защитить Кифрос одновременно и от Хамора, и от хаоса. Или от удара с двух сторон. Если я смогу перекрыть дорогу на Галлос, у вас появится шанс. А если вы оставите Расор ради Кифриена, никто не помешает империи нанести удар здесь, с моря. И вообще полной уверенности в том, что это имеет смысл, у меня, может быть, и нет, но мне кажется, что я должен ехать в Рассветные Отроги.

Кристал поджала губы.

Самодержица отпила пива. В библиотеке воцарилось молчание.

– Ты хочешь сказать, что можешь остановить армию Хамора? – спросила наконец Кристал.

– Конечно, нет. Но вот помешать этой армии пройти чародейскими дорогами, по крайней мере разрушенными, попытаюсь.

– Сколько солдат следует послать ему в помощь? – спросила Каси.

– Взвод, – предложила Кристал.

– Нет. В прошлый раз из сопровождавшего меня взвода почти никто не вернулся. Или я сделаю это с горсткой людей, или не сделаю вовсе. Ни взвод, ни два все равно не смогут защитить меня при столкновении с целой армией, и если мы наткнемся на хаморианцев, то будем не драться, а прятаться. Поэтому со мной должно быть не больше четырех, лучше даже трех человек. Да – троих я смогу укрыть щитами.

– Договорились, – промолвила Каси. – По правде сказать, Леррис, на тебя вся надежда.

– Правда? Дела так плохи?

– Хуже некуда. Лейтррс только что получил подкрепление: пять тысяч солдат и ружья для своих кандарских союзников. Мы в настоящий момент имеем, считая с новобранцами и ополченцами, восемь тысяч человек и должны будем сражаться против имеющего тройное численное превосходство противника с помощью мечей и стрел. В Кифросе нет умельца, который смог бы изготовить ружье или пушку хаморианского образца. Правда, нам удалось купить у контрабандистов шесть десятков ружей и около тысячи патронов.

– Хорошо еще, – добавила Кристал, – что расположение Расора благоприятствует обороне, а не нападению. К городу ведет узкая длинная бухта, в которую не может войти более десятка кораблей сразу. Ну а их ружья опасны в чистом поле: против каменных стен они не особо помогают. К счастью, мы находимся не Ренклааре или Ворраке с их глубокими, просторным гаванями, подступающими к самим стенам.

Услышанное позволяло надеяться, что Кристал и Каси сумеют удержать Расор, во всяком случае, на некоторое время. Однако это имело смысл лишь в том случае, если некоему Леррису удалось бы перекрыть чародейские дороги.

– Ты справишься? – спросила Каси.

– Не знаю, но ведь как узнаешь, не попробовав?

– Но, надеюсь, ты не собираешься пробовать уже сегодня?

– Вряд ли.

На том и порешили. Каси проводила нас улыбкой, а по пути в комнату Кристал мы молчали. Чтобы не вспоминать лишний раз о предстоящем путешествии.

И только когда дверь за нами была закрыта на засов, она, среди объятий, поцелуев и слов, не имеющих смысла ни для кого, кроме влюбленных, не раз и не два попросила меня не становиться героем.

Потом мы уснули. Но некрепко и ненадолго.